Бесплатный фрагмент - Инициация Млессии

Лариса Киселева
Инициация Млессии

Млессия и Хол живут в Мире Учёных. Они хотят ребенка, но все не так просто. Мечта может исполнится только после прохождения Инициации. Если не хватает баллов, что можно сделать?

Способ получить желаемое существует, но тогда придется потерять все…

Для исполнения желания нужно переселится в другой мир.

Шаг в неизвестность сделан, цель все ближе, но близкий человек делает свой выбор, а мир вокруг не так прост… Кто такие Волшебники? Как сохранить Бессмертие? Выпив коктейль из предательства, любви, таланта, самосовершенствования и познания самых простых истин, можно увидеть звезды. И тогда можно стать…

«Инициация Млессии» — отдельное произведение и, в то же самое время, там можно найти предысторию книги «Вечность переворачивает страницы.»

Глава 1. День, который все решил

Из одного разговора:

— Ты подозреваешь в ней какие-то скрытые таланты?» — Он нам совершенно не нужен, а вот она, наоборот, может быть очень интересна.

— Процент из спроектированных ею созданий оказался удачным в 99,9% из 100 — такими результатами может похвастаться только она.

— Но на этом все, просто хороший работник. Было бы что-то необычное, за 200 лет давно бы проявилось.

— Согласись, иногда результаты могут зависеть от условий.

— Можем понаблюдать за ней некоторое время, если пойдет, но считаю это потерей времени, вряд ли она обладает чем-то, что может как-то кардинально повлиять на тот мир.

— Мы можем очень удивиться…»

— Посмотрим.

Когда все идет как надо мы можем этого даже не заметить. Но стоит событиям отклониться от наших планов, как окружающий мир приобретает резкость в наших глазах. В этот момент мы становимся зоркими птицами, пытаясь высмотреть ту саму точку отсчета, где именно все пошло не так. Только это не просто, особенно если прошло уже очень много времени с этого момента, и мы наставили уже множество таких точек. Вытоптали тропинку, так сказать.

И начинается хаос в душе, в голове, который мы вполне успешно транслируем во внешний мир. Распутать запутанное не представляется возможным, В ближайшем будущем нас ожидают последствия сделанных когда-то давно шагов.

Обычно внутренний анализатор подсказывал хоть что-то, но в этот раз ответа просто не было. Млессия еще надеялась на то, что просто не расслышала, не увидела, не заметила… Так бывало раньше. А потом уже задним числом вспоминалось, что знак все-таки был. Мысль промелькнула: Да я же все знала! Знала, но не хотела признаваться себе в этом и заглушала внутренний голос, имеющий свойство говорить правду и только правду.

Была такая негласная примета — пока Разрешение не получено, не стоит паковать вещи, как-то готовиться к этому событию, даже рассказывать о своих планах. Такое поведение было бы типичным для жителей развивающихся миров. Тем не менее, большинство поступало именно так и в их мире. В мире, который считался самым предсказуемым, технически обоснованным, максимально изученным и не имеющим никаких тайн и загадок, женщины оставались такими же, как и 1000 лет назад, когда мир только был открыт и первые колонисты только закладывали город.

День, решающий многое и принесший перемены, невозможно не узнать. Момент, ломающий стержень нашей прежней жизни, никак не пропустить. Потому что это очень больно.

Глава 1. День, который все решил.

Как быстро все меняется! Еще утром день был другим, планы иными, а настроение хоть и наполнено ожиданием, но радостным. Так было до Инициации. Простая и безболезненная процедура, требующая только посещения Библиотеки. Приложить руки партнеров к экрану и задать вопрос, самый важный:– Можно нам переселиться на Остров Детей?

Пауза.

И вежливый, наполненный теплотой голос сказал (как только хватило ума такую интонацию записать для отрицательного ответа!): «Млессия 97% — Инициация пройдена. Хол — 73% Инициация не пройдена. Детей могут иметь только родители, оба прошедшие Инициацию. Приходите через 20 лет. Всего доброго!»

Да как только подсчитывают эти проценты?! Как получилось, что 20 лет назад у нее было 130%, а сегодня всего 97? Она же работала все это время, многому научилась. Самое страшное — Инициация считается пройденной только после 95% — она же на грани, еще через двадцать лет она может скатится ниже этой отметки. Непонятно. Совсем ничего не ясно.

Вдруг онаосознала, что Хол все это время что-то говорил:

… — Вспомни пару Лилы и Масива, которые уехали на Остров Детей только в 300 лет, а тебе всего лишь 200. Времени достаточно, куда ты так спешишь?

Млессия вытерла слезы, оказывается, те все это время лились рекой. И ответила:

— У этой пары не было проблем с Инициацией. Первый раз онипрошли тест в пятьдесят лет, а потом занялись собственным развитием. И когда приняли решение продолжить род, снова вместе прошли. Я изучала этот пример. Зачем ты рассказываешь, если даже не познакомился с их историей?

Мы уже третий раз не можем пройти Инициацию. Ты слышишь меня! Больше так не могу! Еще 20 лет я не выдержу. Да еще если бы знать, что это будет такой срок. Не известно, как все повернется через столько времени. Я почти провалила Инициацию. Сегодня — 97, столько только после первичного обучения набирают ставшие на путь Взрослых.

Она хотела продолжать кричать, что это Холвиноват, что все из-за него, но огромным усилием воли остановила себя. Кто знает, как они подсчитывают баллы. Поговаривали, что наблюдение ведется круглосуточно, учитывается каждая эмоция, разговор между партнерами тщательно анализируется и изучается с самых разных сторон. Теперь эти слухи уже не казались бредом. Она вдруг поверила во все, о чем болтали подружки в период первичного обучения.

И мир вдруг обрел совершенно другие черты.

Жизнь на Острове сильно отличается от поселений, где живет все остальное население мира. Никто не знает точного местоположения, но все пришли оттуда. Остров Детей так назван лишь по одной причине — это место, где рождаются дети и взрослеют там до двадцати лет вместе с Родителями. Потом детидолжны пройти Первичную Инициацию и переселится в мир Взрослых. В первый раз достаточно набрать 70%,и ты можешь стать полноценным жителем вне Острова. Можно остаться жить с Родителями, если они вернулись с Острова с тобой, а можно поселиться отдельно. Если Первичная Инициация обязательна, то потом ты можешь больше не приходить в этот прохладный зал Библиотеки, за исключением того момента, пока тебе не исполнится двести лет или ты не решишь иметь детей. Каждые двести лет Инициацию нужно было проходить снова.

Для Млессии все началось с момента, когда пришло понимание, что она готова посвятить время рождению и воспитанию детей. Требовалось лишь выполнить несколько простых условий, как тогда думалось. С партнером нужно прожить не менее двадцати лет. Пройти Инициацию и в течение месяца с вещами прибыть по адресу, который укажет библиотечный автомат, чтобы отвезти вас на Остров. Если пропустить этот срок, придется снова ждать двадцать лет. В общем, ничего страшного. Если набрать достаточное количество баллов тебе и партнеру, твоя жизнь становится предсказуемой и очевидной лет на сто вперед.

Пока все эти мысли водили хороводы в голове, они пришли к дому. Большому, красивому дому. Такому безжизненному, холодному, пустому. Дому, в котором нет детей.

— Не возражаешь, если я пойду поиграю с ребятами? Нужно отвлечься, — донесся как сквозь туман до нее голос Хола.

Конечно, иди, — ответила Млессия каким-то деревянным голосом, прошла на веранду, села в любимое кресло и застыла там.

Когда Хол скрылся из виду, она снова разрыдалась. Потом пила чай, потом снова плакала. Потом просто бродила по огромному дому. Прошло уже шесть часов, а мужа все не было.

Сон не шел, а в голову все лезли и лезли разные мысли, одна ужаснее другой. Было страшно об этом думать.

Виноват Хол. Все свободное время посвящает играм и развлечениям. На работе никак не продвинулся. Как был смотрителем на станции обслуживания жилых домов, так и работает там уже семьдесят лет. Нет, уже лет сто. Он был на этой работе еще до свадьбы.

Виновата она. Потому что до сих пор живет с Холом. Что это любовь? Боязнь одиночества? Желание удовлетворить свой инстинкт материнства? Почему бы не найти нового партнера и все не вопролить мечты? Она не делает это потому что любит Хола или потому, что придется остаться в одиночестве на неизвестное количество времени. Пока не встретит другого партнера, а потом нужно потратить время на совместную адаптацию и прийти к желанию воспитать ребенка? Это нужно забыть все свои планы и двадцать лет заниматься только воспитанием новой личности. Как сказать в начале отношений: Эй ты, готов стать отцом? Если нет, то ничего у нас не получится. А свободных мужчин не так много в округе. Совсем нет, если быть точной. Придется ехать в другой мир или выставить свою кандидатуру на «Ярмарку невест», где озвучить свои требования и ждать, пока кто-то не откликнется. Этот вариант энтузиазма совсем не вызывал. Как и все остальные.

Хуже всего было то, что смена партнеров не приветствовалась, даже порицалась, становилась достоянием общественности. Публичные разговоры с Психологами, разбор твоей жизни, как негативного примера для остальных. Млессия не знала, готова ли пройти подобное.

Хотелось всего и сразу, чтобы им разрешили уехать на Остров. Ощутить жизнь внутри себя, взять на руки младенца, свою доченьку или сыночка. Ей было абсолютно все равно, какого пола родится ребенок.

А если онадействительно не достойна быть матерью? Чтобы воспитать ребенка, нужно самому быть взрослым и встречаться с возникающими трудностями лицом к лицу. Избегать проблем, лишь бы удовлетворить свое чадолюбие, признак инфантильности.

Какое решение принять? Расстаться с мужем? Начать все с начала? А где это начало? Прошло еще два часа. Хол так и не пришел. Спать совершенно не хотелось. Но девушка заставила себя лечь в кровать, долго глядела в потолок и, наконец, провалилась в какой-то липкий, беспокойный сон.

Снилось, что она бежит-бежит, силы уже на исходе, а останавливаться нельзя. Спотыкается и падает, доброжелательный голос говорит: «Млессия — 53%. Инициация не пройдена. Хол -100% Инициация пройдена. Детей могут иметь только родители, оба прошедшие Инициацию. Приходите через двадцать лет. Всего доброго!».

…Дети бегут по зеленой лужайке, играют, а она стоит за стеклом и не может пройти к ним. Малыши не видят ее. Никто не видит. Она кричит, но никто не слышит…

Пробуждение было резким и не очень приятным. Млессия чувствовала себя совершенно не выспавшейся и разбитой. Проснулась в одиночестве. Муж так и не вернулся, внутри вдруг ожило какое-то неприятное чувство потери и предательства. Да ее просто надули! В тот самый момент, когда так нужна была поддержка и забота, он ушел из дома. Играть! Сказал играть! И спустя двенадцать часов так и не вернулся.

Пора закрывать эту дверь, становиться взрослой и смотреть в лицо проблемам. Хол совсем ей не подходит! Нужно прекращать это бесполезное ожидание и делать уже решительные шаги. Девушка решительно встала и прошла в соседнюю комнату, которая служила ванной. Дверь бесшумно закрылась.

— Герметика! — скомандовала Млессия, дверь издала еле слышный щелчок.

Перед ней застыл водопад четырехметровой высоты и лагуна, в которую впадал. Млессия поставила настройки на панели, и водопад ожил. «И зачем нам эта громадина,» — подумала, глядя на водопад. Хол, как всегда, делал подарки, которые превосходили потребности и всегда проделывали огромные дыры в бюджете. Пока принимала душ, решительности немного поубавилось, а если быть честной, то совсем ушла. Теперь одолевали уже совсем другие мысли.

Почему Хол до сих пор не вернулся? Что происходит на самом деле? Знает ли она своего мужа так же хорошо, как ей это представлялось все время брака? Почему у него была такая странная реакция?

Из душа вышла посвежевшей, привела в порядок волосы и лицо, выбрала одно из своих самых красивых платьев. Но тучи черных мыслей это не помогло разогнать.

Растерянность. Так можно было охарактеризовать ее состояние. О работе даже не хотелось вспоминать. Сегодня она точно ничего не сможет сделать.

Работа заключалась в разработке новых видов животных и растений. Млессия создавала модель в программе, потом в другой программе проверяла ее жизнеспособность. Далее отправляла файл в Главный офис. Если работу принимали, то через некоторое время на счет поступала солидная сумма бонусов. Хорошее воображение и высокий профессионализм — были столпами ее труда. Проекты были долгими и трудоемкими, но это того стоило. Все финансовые вопросы былина ее плечах, но она этого не ощущала. Но именно сегодня мысль о том, что Хол в общем-то умудряется тратить огромные суммы с ее счета на вещи, без которых можно легко обойтись, назойливо вертелась в голове.

«А куда еще нам тратить,» — говорил Хол задумывая очередную масштабную покупку. Она никогда не спорила. Им действительно хватала всего с избытком. А детей не было.

«У любой задачи целый веер векторов-вариантов для решения». Так всегда говорил учитель. Это означало, что нет таких задач, которые не имеют решения. В зависимости от выбранного варианта действия ты придешь к тому результату, который в общем-то виден уже в начале пути. С математикой всегда все было хорошо, особенно на работе, но вот в жизни она часто попадала в просак, Просчитать и учесть все параметры самой никогда не удавалось. На Острове всегда была возможность подойти к учителю и проконсультироваться по любому вопросу. Здесь же она избегала это делать. Мало того, что тебе назначали консультанта в зависимости от сформулированной задачи, но и еще потом в обязательном порядке нужно было писать отчет о проделанной над собой работе. А через год вернуться к этому специалисту для диагностики и наблюдения.

Стоит попробовать? Эта мысль тоже мелькнула, но сегодня свалялся уже целый ком нерешенных проблем, что теперь онабы уж точно не решилась обратиться за помощью. В особо запутанных случаях таких вот несчастных изолировали на десяток лет, чтобы потом все же разрешить жить Взрослой жизнью, но под неусыпным контролем, с ежемесячными отчетами. Так было с соседом, с чьими землями граничил их участок. Знакомый так и не смог вернуться к нормальной жизни, а потом и вовсе пропал. И никто так и не узнал, куда. К Холу и Млесии тоже заходили и интересовались соседом, и это значило, что в Управлении и сами не знают, где его искать. Млессия мысленно поставила у себя в голове еще одну галочку. Это же очевидная несостыковка, нарушающая идеальное общество и идеальный мир.

Первая зарубка — это тихие и редкие разговоры о тех, кто не проходил инициации до двухсот лет. Людей куда-то отправляли. Никто не знал, что это за место, но саму процедуру называли Переселением. Но это случалось только в том случае, если никто не вступался за несчастного и не брал на себя ответственность за него. Случаи такого Не Взросления были крайне редки, но все же случались. И каждое такое событие подробно фиксировалось, и информация об этом хранилась в Библиотеке. Любой желающий мог ознакомиться с материалами, чтобы понять, почему это произошло, сделать выводы.

Потом Остров Детей. Что на самом деле мешало рожать и воспитывать детей дома? По официальной версии, это делалось для того, чтобы в одном месте собрать всех детей до двадцати лет, для взаимодействия, чтобы учились друг у друга, наблюдали за поведением старших и конкурировали между собой, что способствует развитию. Но то же самое можно было делать и дома. Родители бы с радостью встречались и собирали вместе детей, невзирая на то, что между каждым домом были огромные расстояния. Но трудности легко преодолевались. Современная техника позволяла это делать как в одиночку, так и транспорт для групп был всегда доступен и безопасен.

И все эти странные разговоры, обрывки которых сейчас всплывали у нее в голове. «Мы находимся под постоянным наблюдением…», «Даже когда покупаем дом, то делаем не свой собственный выбор, потому что сначала происходит анализ личностей тех, кто будет жить по соседству и психологическое соответствие с новыми жильцами, даже если расстояние в сто км…». «Почему всегда рождаетсяодинаковое количество разнополых детей -10/10, 12/12,7/7 и т. д.?»… Подруги пытались втянуть в подобные обсуждения, но в то время, (ей не исполнилось еще и двадцати) какие-то сверх замыслы казались совершеннейшей ерундой.

Сегодня Млессия впервые стала ловить себя на мысли, что постоянно пытается контролировать свое поведение, чтобы не добавлять лишних «минусов» в свою систему накопления баллов. А ведь и правда, как Библиотека высчитывает процент Инициации, если только не ведется неусыпное наблюдение над личностью и анализ всех ее проявлений?

А ведь все просто. Лежит на поверхности. Это же логично. И тем более непонятно, как она до сих пор этого не увидела раньше. Какой-то искусственный мир, как с теми животными, которых сама создавала в симуляции, чтобы дать жизнь в одном из экспериментальных миров. Почему, делая эту работу, она не допускала мысли, что собственный мир такой же точно? Просто плацдарм, где тестируются различные модели (в данном случае человека) и остаются самые жизнеспособные и удачные.

Истерика, одиночество, безысходность, потеря жизненных ориентиров — все эти понятия, которые до этого момента встречала только в учебниках, вдруг нахлынули на нее и закружили в безумном вихре. И если само состояние, никак не могла понять в процессе обучения, хотя сами понятия учила наизусть, то сейчас вся их тяжесть легла на плечи и опустилась холодным комом в желудок. И одним из открытий вдруг стало понимание — это очень больно, просто невыносимо.

Да, да. Все помнила. Она знала, изучала и теперь понимала, что все библиотечные описания этих состояний просто бледное отражение действительности. И еще поняла, что намного больнее переживать все это в одиночестве. Где же Хол? Теперь она стала всерьез беспокоиться и называть себя бесчувственной машиной, которая за собственными переживаниями не разглядела чувств любимого, наверняка волновавшегося не меньше. Просто он так выражает свои эмоции, пытаясь от отвлечься игрой, друзьями.

— Млессия! — она резко обернулась. Муж стоял у двери. — Иди ко мне.

Побежала, крепко обхватила за шею и стояла так, стыдясь своих мыслей и поливая его слезами. Хол гладил ее по волосам и шептал разные нежности. Потом вместе готовили еду, пили чай, говорили на отвлеченные темы — про работу, природу, новый заказ Млессии, но старательно избегали разговоров на тему Инициации.

Она ловила на себе какой-то новый взгляд и ждала продолжения. Ощущала внутри себя это новое чувство. Что-то должно произойти. И это ожидание тоже узнавалось из курса психофизиологии. Его называли Предсказание (Предчувствие из-за того, что мысли не успели выстроить логическую цепочку, а знание о происходящем уже приходило). И, как она помнила, это было достаточной редкостью. Столько метаморфоз за короткое время! И как же дорого обходятся подобные знания.

— Идем в душ! — Хол затеял какую-то игру. Сил не было, но она согласилась, надеясь изгнать из своих мыслей всю тяжесть.

Второй водопад за короткое время. И снова это принесло за собой изменение настроения. Тем более в этот раз Хол тонко угадал настроение и вместо любовных игр, заботливо и нежно уводил мысли в сторону от происшедших событий. Сидел на теплых камнях, кидал в воду пригоршнями песок, переключал температуру воды и вызывал неожиданный ветер и волны в лагуне.

Потом решили прогуляться по лесу. Сначала немного проехали, а когда огромный дом совсем крылся из виду, оставили платформу и отправились дальше пешком. Хол даже браслет управления оставил рядом с платформой, так что Млессия через время заволновалась, ведь это именно она любила такие прогулки, а муж часто передвигался рядом на платформе, ссылаясь на быструю усталость. А сейчас они все шли и шли. Муж радовался каждому жучку и бабочке, а пушистые жители, не боясь, сопровождали их, вызывая его смех и ее умиление.

— Стоп! — больше она не могла сдерживаться. — Спасибо, что пытаешься меня поддержать, и тебе это удалось. Но давай все же начнем говорить откровенно. Всех этих животных я видела много раз, незачем заострять на них внимание. Ты ответь, что мы будем делать дальше?

— Обычно ты не нарадуешься всем этим зверушкам, — ответил Хол и Млессия почувствовала в этой фразе какое-то издевательство. Но то, что он сказал дальше заставило забыть это чувство и полностью переключиться на то, что так волновало.

— Я не зря ушел после Инициации к друзьям. За время работы успел обзавестись некоторыми связями и узнать много всего интересного. Например, ты в курсе, что наш мир не совсем такой, каким его преподносят на Острове?

— Начала догадываться. Но с кем ты мог познакомиться, если на работе только техника, обслуживающая техническое оснащение ближайших домов? И почему раньше ничего не рассказывал?

— Я давно не провожу время на работе, — увидев, как вытянулось лицо жены, — Хол добавил, — Конечно, хожу туда, проверяю оборудование, делаю необходимые настройки, а потом иду по своим делам. Незачем сидеть рядом с механизмами и наблюдать за безупречной работой. Если что-то случится, все равно не смогу помочь. Здесь нужен техник более высокого уровня доступа, а сигнал и так уйдет куда нужно.

Логика в его рассуждениях была, но Млессия не могла не задать вытекающий из всего этого вопрос:

— А если ты не прошел Инициацию именно по этой причине? Неужели думаешь, что отсутствие остается незамеченным, тем более что ты делал это не раз?

— Пойми, Инициацию проходят те пары, на которые есть планы по рождению детей. Не твои планы, а планы вышестоящих. Здесь все под контролем! Думаешь зачем вытащил тебя так далеко от дома? Чтобы нас никто не услышал и не узнал того, что собираюсь тебе сказать.

— То есть ты еще не начинал?

— Нет. Слышала про исчезновения некоторых людей, Так вот, они уходят в другие миры. Все, кто хоть немного понимает, что происходит, кто проснулся и не хочет мириться с тем, что невозможно сделать собственный выбор, бегут отсюда прочь.

— Как бегут? Куда?

Хол взял ее за руку и сказал:

— Нужно уходить. Иначе система сожрет и не подавится. Я уже все разузнал. Есть один мир, очень подходящий для нас. В нем можно планировать детей без разрешения, самим выбирать, где и как жить, общаться с кем хочешь. Там живут семьи целыми поколениями вместе, никто не отсчитывается за свое эмоциональное состояние. Не нужно проходить Инициацию. Полная свобода, понимаешь? Но мы никогда не сможем вернуться. Ты готова?

Все выглядело стройно и логично, но ответ нужно было давать прямо сейчас. Понятно, что дома обсуждать все это нельзя. И муж проявил себя заботливым и здравомыслящим человеком, в отличие от моей истерики, сразу взял решение проблемы в свои руки.

Робкий внутренний голос что-то говорил про поспешно принятые решения, и она тветила:

— Конечно же нет. Нужно все обдумать, подготовиться к любым вариантам. Нам же вообще ничего не известно.

Лицо Холла просветлено и потемнело одновременно. В этот момент показалось, что она очень плохо знает своего мужа. Видимо, это смятение отразилось на лице, и он сказал:

— Что еще нужно знать, кроме того, что мы будем вместе и сможем планировать рождение ребенка?

Это был точный удар. При мыслях о детях у Млессии переставали работать все защитные механизмы, и осторожность полностью отключалась.

— Нужно будет только обустроиться на новом месте. Отсюда ничего не сможем взять, — добавил он. Но она уже ничего не слушала и не слышала.

В воображении уже все было обустроено. Не хватало только ребенка.

Вернулись к платформе молча, держась за руки. И когда пришло осознание того, что мечта на расстоянии вытянутой руки, внутри почему-то поселилось какое-то тягучее, гложущее чувство. И появилось множество вопросов, которые задавать было никак нельзя вблизи платформы, либо любых других технических приспособлений, которые окружали людей буквально на каждом шагу.

— Природа помогает обрести внутреннюю гармонию. Давай вернемся сюда в ближайшее время, — сказал Холл.

— Конечно, любимый, — включилась в его игру, понимая, что он приглашает снова поговорить.

Дом уже не казался мне таким пустым, хотя и был огромным для двоих. Каждая вещица стала милой, потому что имела свою историю и воспоминания. Вот отдельный экран, запечатлевший единственную встречу с матерью. И хотя это был просто обед, но иногда Млессии нравилось просто рассматривать, как они суетились вокруг, пытаясь поразить достижениями, шутками. И на какое-то мгновение показалось, что мама не просто нанесла визит вежливости, чтобы сделали пометку в базе, а еще вернется. Звонки были редкими и односторонними, а потом Млессия тоже перестала ее беспокоить. Сложно было придумать общие темы для разговора. Работа Млессии, ее мать не интересовала. Тему про достижения мужа Млессия избегала, так как таковых просто не было. Потому что то, что не волновало дочь, мать считала, наоборот, очень важным. Но Млессию все еще тянуло к матери. Жаль, что это было не взаимно. Отец же был и вовсе далек, даже еще дальше, чем мать. Только пару раз поинтересовался успехами дочери и пропал. Союз родителей давно прекратил свое существование за давностью лет.

Лежанка, подчиняющаяся голосовым командам. Очень удобная вещь, позволяющая раскачиваться в гамаке, а потом, через мгновение, перевозящая в пуховых объятиях в другую комнату.

Окно в сад. Через которое девушка любила наблюдать закат солнца.

Обеденный стол. Рабочая беседка в саду. Все вдруг стало очень важным и заметным. Все те вещи, которым долго не придавала значения, слились в одно ощущение — Дом.

В этот момент остатки здравого смысла пытались достучаться до разума. Идти туда, где ни разу не были. Делать то, чего раньше не делали. Разумно ли это? Двести лет за плечами — это много или мало? По меркам этого мира — это только начало жизни длиной в тысячелетие. Слышала и про другие миры, где жители не дотягивали и до половины лет жизни, допустимых здесь. Но это же были только зарождающиеся формы на начальной стадии своего существования. Именно для этих миров девушка часто проектировала животных, которые бы могли там прижиться и внести разнообразие в окружающий мир.

Сколько живут в том новом мире? Изменится ли что-то для них в этом? Успеют ли они все? Внутри стало как-то холодно от таких размышлений. Захотелось отступить, но в то же время было понятно, что нужно что-то менять кардинально. Пришла точка кипения, и все полилось через край.

Хол спокойно спал рядом, а она всю ночь пролежала без сна. «Перемены даются тяжело», всплыла в голове фраза из книги «Жизненные трудности», которую изучали на Острове. Тогда книга казалась скучной, непонятной и совсем уж лишним все обучающиеся считали заучивание цитат из нее. Но из программы философские труды никто не собирался исключать. И только теперь она начинала понимать значение. Да, не просто принять, что стала главным действующим лицом этого произведения. Тогда все было просто. Одну профессию выучил, но передумал и захотел изучать что-то другое — пожалуйста. В программе это было предусмотрено. Переезд. Можно было выбирать любое место. Партнер, да кто угодно. Все можно было делать до Инициации Взросления. Но никто и никогда не рассматривал переселение в другой мир. Все знали, что именно Мир Ученых идеален. Лучший из лучших. С самой большой продолжительностью жизни, с самыми широкими возможностями для развития, с самой необыкновенной и разнообразной флорой и фауной. И с Инициацией. Но тогда эта процедура не была такой страшной. Еще на Острове поговаривали про Изгнание, когда человека могли отправить в низший, отстающий мир насильно за то, что он не соответствует заданным параметрам и не добирает баллы. Это были просто страшные сказки, потому что все покидающие Остров всегда набирали высокие баллы, а уж минимальный порог перешагивали с вероятностью более чем 100%.

И почему в голову лезут эти страшилки?

Глава 2. Шаг в неизвестность

Что обычно приносит утро? Мы просыпаемся с теми же ощущениями, впечатлениями и воспоминаниями о событиях, которые происходили до того, как мы легли спать. Если все было хорошо, с утра улыбаемся. Если были сложности и они не решились, то их груз обязательно отразится на нашем настроении, а утренний напиток обязательно будет со вкусом нерешенных проблем. Если это груз не имеет решения, тогда мы можем не ощущать вкуса вообще.

Млессия растерянно смотрела по сторонам, ощущая внутри тоску и сожаление, как будто уже прощалась со своим домом и такой предсказуемой и понятной жизнью. «Конечно же, выбор есть всегда, — размышляла она. — Можно остаться в уютной постели, подождать еще, вдруг все как-то само решится. Вдруг, если не думать об этом так навязчиво и не жить ожиданием, тогда баллы просто накопятся. В силу того, что мы не подгоняем события, а постепенно растем, развиваемся и приходим к пункту назначения уже просто потому, что родительство является логическим продолжением всех остальных событий».

Но если это не так?

Если все действительно происходит в том порядке, как это задумали управляющие нашим миром?

Если планы на рождение детей будутосуществлены только у тех пар, которые вызывают у них интерес?

Если свободы воли на самом деле нет? Она просто заменена на хитросплетение порядков и обязанностей, где человек запутывается, как муха в паутине, и уже сам не может определить, чего хочет на самом деле?

Количество вопросов все росло, ответов так и не появлялось. Ситуацию усугубляло то, что открыто невозможно было поговорить, а следующий выезд за пределы поселения должен был стать решающим. Недостаток информации мешал сделать правильные выводы. Ппоявляющиеся новые факты запутывали все еще больше. Млеша решила отвлечься, запершись в Комнате Творчества. Удивительный мир холстов и красок всегда приносил умиротворение в душу. Она рисовала причудливых животных, незнакомые пейзажи, очень часто малышей. Сегодня девушка решила запечатлеть на холсте их с Холом дом, чтобы прощаться со всем, что было до вчерашнего дня.

Она сама не понимала, откуда в ней эта тяга к кисти и краскам. Увлечение было настолько редким, что приходилось заказывать все необходимое не просто в другом мире, а еще и индивидуальным заказом. Не существовало аналогов, и некоторые вещи приходилось делать самостоятельно: кисти из конских волос, например. А обучающий материал был такой редкостью, что она уже давно изучила все доступные ресурсы и придумывала техники. Все это дышало древностью, забытостью, но увлекало Млессию необычайно. Она никому не показывала свои картины, муж особо не интересовался ее увлечением, а перед другими стеснялась сама непонятно чего. Без преувеличения можно было сказать, что картины великолепны, но все равно что-то удерживало от публичности. И сегодня она поняла, что — картины раскрывали ее всю, без остатка, такую, какой нельзя быть здесь, в этом мире. На холстах застыли моменты самых ярких эмоций, испытание которых вело прямиком в Центр Коррекции и Помощи. Вот девушка плачет на берегу моря, вот мужчина кричит что-то в небеса, малыш спит рядом с собакой на грязном коврике, и оба счастливы. Откуда приходили все эти образы? Непонятно, но они манили, будоражили воображение и желали выхода, выливаясь на холсте.

Она рисовала снова и снова. Вот дом готов, но его не видно. Густой туман застилает все вокруг, очертания дома только угадываются. А рядом по дорожке идут двое. Их тоже плохо видно в тумане, позы немного неестественны, и веет от пары какой-то неуверенностью.

Прошло еще два дня. Хол снова куда-то исчез. Млессия доработала и завершила проект, отправила результаты в Главный Офис. Новое задание выбирать не стала. Где-то внутри пришло поселилось понимание, что больше ничего подобного делать не придется.

Когда вернулся Хол, по лицу она мгновенно прочитала: Пора! Они переоделись в самую простую одежду и сели на платформу. Муж задал маршрут вручную. Долгий полет, и вот они стали опускаться и какое-то время летели очень низко над землей. Муж как будто что-то высматривал. Потом спустились вниз около какого-то пруда, Хол вынул из рюкзака два мешка и начал набивать их камнями. Млессиия пришла на помощь, так как поняла зачем он это делает. Они довольно быстро справились с делом и загрузили мешки на платформу. Так можно было отправить платформу в обратный путь, иначе пустой она бы даже не взлетела. Маршрут был удален и построен новый, потом еще и еще один, чтобы запутать тех, кто будет их искать. Когда огни улетающей платформы совсем скрылись из вида, муж достал из своего рюкзака два диска и в свете трех Лун она узнала в них детские игрушки с Острова Детей. Можно было стоя на них летать на достаточно приличные расстояния, но требовались усиленные тренировки, потому что падения были достаточно болезненные.

— Сможешь? — спросил Хол.

— Это было почти 200 лет назад, — ей стало вдруг смешно, — а что в них нет датчиков?

— Я их вынул.

— Я так понимаю, что другого варианта нет, — сказала она утвердительно.

Он молча кивнул. Как ни странно, лететь они смогли довольно успешно, причем Хол держался гораздо увереннее, чем она сама, к тому же держал ее за руку и задавал направление. Стало понятно, что последний раз он летал на таких игрушках совсем недавно, а не на Острове Детей. Было что-то таинственное и мистическое в том, как они летели над лесом, и стало грустно от то, что муж не брал ее в такие полеты раньше. Еще одна какая-то неясная тайна. Всего за пару дней она столько нового узнала о привычных вещах, что в голове это уже просто перестало помещаться.

Все-таки эти диски были рассчитаны на совсем другой вес. В памяти всплыло, что в детстве они летали на них часами, а сейчас же им хватило заряда только на тридцать минут полета. Спустившись вниз, муж снова сумел удивить, достав из рюкзака еще два диска. Также появилась какая-то блестящая бумага, в которую он бережно завернул первые два диска, и маленькая лопатка, чтобы вырыть им тайник. Позаботившись о том, чтобы транспорт не выдал направление, они полетели дальше. Через полчаса процедура повторилась, но в этот раз они пошли дальше пешком. Впереди вырисовывалась какая-то гора. Столько пешком Млессия еще не ходила и понемногу стала притормаживать. Хол с сосредоточенным лицом достал из рюкзака воду.

— Ты обо всем позаботился, — улыбнулась она.

— Мы почти на месте, — ответил он и махнул рукой вперед, — вот наш пункт назначения — эта скала.

— Хорошо, а то у меня уже совсем нет сил. Нас там кто-то ждет?

— Надеюсь, что нет, все придется делать самим.

— Но как это?

— Друзья дали мне инструкцию. Если все сделаем правильно, с рассветом мы будем уже в другом мире.

Дошли до места назначения уже когда совсем рассвело, а сил больше не осталось. Перед ними была просто серая скала, поросшая мхом и кустарником. Млессия бессильно прислонилась к ней спиной, а муж деловито ощупывал скалу руками и, похоже, что-то искал. И это-то что-то не спешило ему открыться. Сначала она молча наблюдала за ним, а потом присела прямо на траву и провалилась в сон.

— Просыпайся, любимая, — тряс ее Хол за плечо, — кажется все получится, а то я уже начал подумывать, что здесь какая-то ошибка.

Она посмотрела в его родное перепачканное лицо и протянула руку. Примерно метров через пятнадцать они остановились, и Хол схватился рукой за пчелиное гнездо. Часть скалы заехала внутрь и потом куда-то вбок. Они вошли, загорелся свет, а дверь за ними также бесшумно закрылась. Небольшой коридор привел их в комнату, там не было никакой мебели, кроме грубой деревянной лавки и каменного выступа рядом. Подойдя ближе, они увидели, что на выступе загорелся экран. Хол ввел какой-то пароль. Ничего не происходило какое-то время, а потом часть комнаты просто исчезла, а появился просвет размером с дверь, и они увидели какие-то деревянные стены и часть комнаты. Сам просвет имел нечеткие границы — это и была дверь в другой мир. Она много раз видела что-то подобное на экране, но никогда ей не приходило в голову самой отправиться куда-то. Ведь все остальные миры были жалким подобием ее мира. Такие развивающиеся мирки — тренажеры для жителей Мира Ученых, где они тестировали новые виды животных, растений, рельефов. Там не могло быть ничего интересного, помимо того, что для этих миров создавали. Так ее по крайней мере учили.

— Что нас там ждет? — Внезапно энтузиазм ее полностью покинул.

— Новая жизнь, — ответил Хол, обнял за талию, и они вместе шагнули внутрь.

Это была просторная комната, но потолок сразу показался низковатым, так как они привыкли к пространству их большого дома, где высота стен была около 4 метров. Кровать, как на картинках по истории: широкая деревянная, с большими подушками и кружевными накидками. Окно с настоящими занавесками, а не экранными стеклами, которые могли демонстрировать любые картинки. Пока они завороженно рассматривали обстановку, сзади подул какой-то сквозняк, и, обернувшись, они даже не увидеть, как схлопывается пространственная дверь. Взорам предстала деревянная стена с какими-то картинами.

— Мы на месте, и назад пути нет, — сказал Хол.

— Тогда давай спать, — ответила Млессия и направилась к кровати. Больше не на какие дела и эмоции сил не оставалось.

Этот странный звук прорывался сквозь сон и мешал, и никак не прекращался. И эти шаркающие шаги. «Какой кошмар!» промелькнуло в голове, потому что сразу же все вспомнилось. И хотя не произошло ничего такого страшного, но сердце как-то сжалось от страха, с пониманием того, что в доме они не одни. Сон мужа продолжал быть глубоким и безмятежным, а девушка в испуге распахнула глаза и увидела только какую-то бесформенную фигуру.

— Новенькие, значит, — проскрипел голос. — Опять с вами возиться, оплату принесли?

Млессия только беспомощно смотрела на старуху. Таких женщин она видела в первый раз. В Мире Ученых старости не было.

— Хорошо, если принесли, — продолжила старуха. — А то бывает, приходят с пустыми руками. Но ничего, таких тоже примем. Обычно платят всегда с лихвой. И старуха опять стала скрести пол этим странным приспособлением, которое и издавало разбудившие Млессию звуки.

«Веник» всплыло в голове. Как же сильно этот предмет отличался от механизма автоматического Уборщика из их дома. «У нас больше нет дома». И с этой мыслью она с силой пихнула Хола в бок. В этот раз пробуждение состоялось, и он резко сел на кровати.

— А мужик то у тебя красавец, — причмокнула старуха.

Весь разговор, сама ситуация была настолько престранной, что было просто непонятно, как реагировать. Хол вылез из кровати, начал что-то искать в своем рюкзаке. Наконец нащупал и вытащил какой-то мешок, сразу же протянул его старухе. Она высыпала на ладонь камушки, с удовольствием их разглядывала, пробовала на зуб. Млессия узнала в этих камнях самые разные породы, коих валялось множество около их дома. Это факт вызывал большое удивление, глядя на то, как любовно обращалась с ними старуха. Но вывод напрашивался простейший и, наверняка, верный: здесь такие камушки найти не так-то и просто. Решив взять ситуацию в свои руки, Млессия, прикрывшись одеялом, обратилась к старухе:

— Помогите нам, пожалуйста, познакомиться с этим местом, правилами жизни здесь.

— Первое правило: никаких правил! Но ведь за этим вы и шли, верно?! — ответила старуха и увидев, как вытянулось лицо девушки, продолжила, — Но все-таки кое-что следует знать, иначе и дня не проживете. Но сначала позавтракаем.

В этом мире как раз было утро.

Глава 3. Назад пути нет

В этом доме пришлось прожить ровно две недели. Каждый день проходили обучение и заучивали наизусть собственную легенду. Старуха так и не представилась, только посмеивалась в ответ белозубой улыбкой, которая никак не вязалась со старческим образом.

— Зовите меня Бабой Ягой! — усмехалась, словно вкладывала в эту фразу какой-то особый, только ведомый ей смысл.

— Но это же ваше не настоящее имя, — как-то пыталась возразить Млессия.

— А вы что же, решили свои настоящие имена оставить?

— Почему бы и нет? Разве нас будут здесь искать?

— Нет, исключено. Здесь еще никто никогда не искал прибывших, — старуха снова засмеялась. Казалось, что ее очень веселит вся эта ситуации, нерешительность, испуг переселенцев.

С именами решилось все просто. Им разрешили оставить имена, данные им при рождении. Но пришлось еще выбрать имя рода. Фамилию, как называла это старуха. В этом мире каждый род носил свою фамилию, которая определяла принадлежность человека к определенной общине. Есть целые деревни с одной фамилией, ее им присваивал титулованный род. Владельцу титула принадлежали земли, на которой разрешали жить людям. Чем больше Млессия слушала старуху и лекции, тем больше запутывалась. На логичный вопрос: а почему же нельзя каждому человеку давать уникальное имя, землю, свободу, старуха посмотрела на каким-то непонятным взглядом и просто вздохнула.

— Ох, и трудно тебе будет здесь, девочка, — сказала она.

— Почему? Что я уже делаю не так?

— Ты примеряешь мерки своего мира на этот. Зря, запомни раз и навсегда. Больше ты никогда не вернешься, потому лучше сразу принимай и запоминай устройство этого мира. Он теперь твой, навсегда, до конца твоих дней.

Но Млессия не могла принимать всю поступающую информацию без вопросов. Она не просто хотела знать, как все устроено, но и почему? И вот на этом, втором этапе старуха просто как бы соскальзывала с темы или переводила тему. То ли сама не знала правильный ответ, то ли не положено было эти вещи переселенцам открывать. Хол же явно избегал всех этих разговоров, и похоже, возложил всю ответственность за познание нового мира на жену. Целыми днями ходил около хижины, изучал местность, как сам говорил. Старуха и ему давала задания. Она была сведуща во всем: как силки на зверя учила его ставить, как дрова колоть, как лапти плести, еще много премудростей им знать необходимо, которые уж точно в жизни приходятся. Хол сначала с энтузиазмом брался за познание новых знаний, но потом забрасывал обучение и жаловался Млессии, что в этом мире очень многое завязано на тяжелом физическом труде. Механизмы и инструменты тут не то чтобы не в почете, их вроде бы еще даже местным не внедрили.

— Тебе нужно здесь найти применение своих знаний, чтобы мы могли жить, как и прежде, — убеждал он Млессию, — это наш единственный путь выжить в этом мире.

— А ты разве не хочешь найти занятие для себя? — удивлялась жена.

— Мы же всегда так с тобой жили, — Хол не хотел ничего менять.

— Но теперь все иначе, — постепенно приходило понимание, почему же они так и не смогли пройти Инициацию в их родном мире. — Пути назад нет.

— Конечно, вместе справимся со всеми трудностями, — говорил он, обнимая и продолжал избегать старухиных нравоучений.

Млессия понимала: без этих знаний они не смогут обустроить свою жизнь в новом мире. И впитывала, как губка, даже то что, по мнению старухи, предназначались только для Хола.

Время пребывания в хижине заканчивалось. Об этом старуха предупредила в первый же день. У всех переселенцев история была примерно одинаковой. В основном приходили одиночки, но попадались и пары, как Млессия с Холом. Не всегда в прошлом мире они были мужем и женой, чаще просто бежали из другого, движимые страстью к друг другу в надежде на светлое будущее. Люди приходили за новой жизнью. Кого-то отправляли за преступления, кто-то принимал решение сам. Переселяли всех, потом давали срок на адаптацию. Знания о новом мире, местный язык изучался во сне в первую ночь с помощью технологии обучения. Старуха так и не показала, что это за приспособление. Но факт оставался фактом, после пробуждения легко понимали местный язык и могли на свободно говорить. Двухнедельная практика этот навык закрепляла. А потом, уже в процессе освоения новой жизни, переселенцы окончательно усваивали все особенности речи того района, в котором остались жить.

Хижина давала приют. Первые знания, документы вручила старуха на третий день пребывания, когда определились с общей фамилией. Супруги Млессия и Хол Финагорские. Холу было все равно, какая фамилия будет у семьи, а Млессия решила назваться именем программы, в которой она работала, создавая животных для других миров. Фауна — так просто называлась. Но старуха забраковала такое короткое название. В результате склонений, появления нескольких вариантов так и вышло — Финагорские. К фамилия рода Млессия уже начала к этому привыкать. Все больше беспокоил Хол. Вел себя странно, отстраненно, не интересовался ничем, проводил все дни лежа на стоге сена, снова пропадал, возвращался злой и раздраженный, отмалчивался. А потом устроил скандал, что стало для Млессии большой неожиданностью.

— Из-за тебя мы сидим в этом примитивном мире! — кричал он, — ребеночка ей захотелось, а что ты сделала для этого? Мне что, теперь ради твой мечты каждый день дрова колоть?

— Но ты же сам предложил уйти в другой мир, — на глаза Млессии навернулись слезы от несправедливости обвинения, — я думала, что это наша общая мечта.

— Конечно, я тоже мечтаю об этом, — вдруг успокоился он после этой неожиданной вспышки, — давай завтра уговорим эту бабку вернуть нас обратно.

— Но она же сказала, что это невозможно, — резонно возразила Млессия.

— А ты что, всегда веришь тому, что тебе говорят? — зло усмехнулся Хол.

— У меня раньше не было причин не верить, — поежилась она. — И, если мы, вдруг вернемся, разве нас не накажут?

— Там на месте и разберемся, — зло ответил Хол. — Я понял, что прибытие в этот мир было ошибкой.

Но старуха не появилась на следующий день и через день тоже. От нее не было ни слуху, ни духу. Осталось всего три дня до того момента, как хижину нужно будет покинуть. Приходилось самим организовывать свой быт: готовить еду. Хол остервенело колол дрова, которые нужны были не только для приготовления пищи, но и для обогрева помещения, потому что по ночам было прохладно, и соломенное одеяло не спасало. Необходимость физически трудится каждый день приводила Хола в ярость. Таким Млессия раньше своего мужа не видела, не знала, как реагировать. Раньше казалось, что живут они в мире и согласии, у них общие цели, понимание жизни. Но стоило на горизонте появится трудностям, как Хола словно подменили. Возникала мысль очень неприятная, поэтому девушка старалась все ее отогнать… Мысль о том, что Хол и раньше был с ней только потому, что было удобно, комфортно в жизни. Ведь все заботы об организации стабильности всегда были на ней. Свои бонусы Млессия даже не знала, на что муж тратит. Потом снова начинала такое поведение оправдывать тем, что ему сейчас трудно, что в новом мире обязательно справятся вместе. Хол и правда немного успокоился, а Млессия надеялась, что старуха не появится, а если и появится, то не даст возможности вернуться. Было очень страшно только при одной мысли о возвращении. Сразу вспоминались истории, в которых людей с низким рейтингом отправляли в низшие миры, туда, куда выберет Совет. Больше никто и никогда не слышал об этих людях. А неизвестность, как известно, всегда пугает. Здесь она уже хотя бы знала язык и видела, что природа схожа с Миром Ученых, значит, и в остальном не должно быть сильных различий. Так рассуждала неопытная девушка. Впереди ждала неизвестность, но страшно не было. Млессия долго пыталась понять природу этого чувства, и когда догадалась, то аж рассмеялась от облегчения. Здесь она могла сделать выбор сама, трудный, возможно, неправильный, но зато свой собственный. Жила здесь по-настоящему, не как заведенный робот, нацеленный лишь только на получение бонусов, которые и тратить то в ее мире было некуда. Первый раз в жизни готовила еду под чутким руководством ворчливой старухи, убирала хижину, разжигала печь. В ее мире разводить живой огонь было категорически запрещено, вроде бы как во избежание лесных пожаров, которые все равно происходили. Но здесь каждый день готовили еду в печи, а не получили готовые смеси из пищевого блока. Сами чистили овощи, мыли крупу, нарезали мясо. Первый раз, увидев обезглавленную курицу, Млессия чуть не разрыдалась, но потом взяла себя в руки и приняла тот факт, что кубики мяса в тарелке в ее мире еще неделю назад были тоже птицей или зверем… просто раньше получала мясо только в виде нарезанных кубиков, уже приготовленных с овощами или и вовсе в супе-пюре. И еда здесь была гораздо вкуснее, словно до этого она питалась исключительно засохшей травой. Почему же так? Было не понятно, каким образом подавлялись ее вкусовые рецепторы раньше, или все же сама пища была просто другой? В голове вертелось множество вопросов, но ответов пока ни на один не было.

Больше всего грела мысль о том, что через год из организма выведутся все блокираторы репродуктивной функции, и она сможет забеременеть и родить малыша, а потом еще нескольких. Это было смыслом существования. Именно за этим она и пришла сюда. Надавив на мечту о детях, Хол смог уговорить покинуть тот безопасный и уютный мир, где она провела всю свою предыдущую жизнь. Осталось только устроиться здесь, обрести дом и больше ни у кого ничего не спрашивать. Они справятся, обязательно справятся. И Хол тоже сможет принять новый мир и перестанет беспокоиться. Его вспышки ярости она считала проявлением тревоги за будущее. С этими мыслями Млессия и легла спать. Завтра был последний день в хижине. Что будет дальше, непонятно, но то, что все изменится, это точно. Как это будет, кто-то придет, чтобы их выселить, явится старуха или дом просто исчезнет, она не знала. Но тогда и беспокоиться не о чем. Завтра все и увидим.

На утро ничего нового не произошло и не изменилось. Они по-прежнему были одни в хижине. Поели холодной каши из котелка, потому что Хол не захотел рубить дрова, просто запили еду водой. Решили выйти во двор и в сенях натолкнулись на две котомки. Как сумки там оказались, неизвестно. Кто-то бесшумно проник в дом и оставил их. Это было явное приглашение уходить прочь. Но у Хола и здесь нашлось решение. Он тихонько прошептал Млессии на ухо, что стоит взять вещи и уйти в сторону, которую однаджы показывала старуха, а потом тихонечко вернуться и прижать старуху к стенке Пусть говорит, где обратный путь, нужно вернуться в свой мир. Идея Млессии не понравилась, но она подумала, что не может быть все так просто. Старуха себя точно обезопасила. Наверняка уже случалось нечто подобное. И до их прибытия наверняка находились переселенцы, которым хотелось вернуться. Но что-то Млессия ни одной такой истории от старухи не слышала. Поэтому просто кивнула, и они по тропинке пошли в сторону деревьев, все отдаляясь от хижины, дошли до пригорка, хотели там сесть и переждать, но решили дойти до леса, чтобы их уж точно не увидели издали. Какое-то время они так и просидели на поваленном дереве, слушая пение птиц и другие звуки леса. А когда Хол решил, что они отсутствуют уже достаточно, двинулись в обратный путь. Вот уже и до пригорка дошли, но стоило на него подняться, как взгляду их предстала странная, но в принципе ожидаемая картина- хижины не было, на ее месте было небольшое озеро. Хол, размахивая руками и сбросив с плеч котомку, побежал к воде и что-то долго кричал и бил по воде ногами, палкой, камни бросал. Но картина не менялась, а Млессия просто сидела на траве и ждала, когда у него закончатся силы. Представление затянулось надолго, Хол угрожал, молил, просил, пытался разогнать мираж руками, но озеро действительно было озером. Он все-таки выдохся, вернулся к Млессии, сел рядом:

— Выход должен быть!

— Логично, что да. Но мы его не знаем. Войти-то, мы вошли, а обратной дорогие нет, как и предупреждала нас старуха. Возможно, мы можем встретить людей, которые смогут указать нам дверь в наш мир, но их еще нужно найти.

— Я знаю, что делать! — твердо сказал Хол.

В результате еще два дня потратили на бесполезные поиски. Хижина так и не нашлась. Они все время уходили от озера, пытались вернуться, чтобы увидеть знакомые очертания дома, но каждый раз дорога приводила в другое место. Озера больше не было, была обычная полянка, заросшая травой и цветами, потом просто лес, непроходима чаща, следом болото. Сушеное мясо и лепешки из котомки стали заканчиваться, а Хол все продолжал безуспешные поиски и ни о чем другом думать не мог. Млессия уже поставила силки, с трудом вспоминая, что при этом рассказывала старуха. Ведь этот этап обучения предназначался больше для Хола, а она так, краем уха что-то уловила. Но небольшого зайца все же поймала. Не знала, как к нему подступиться. Уже собиралась отпустить, как тут вмешался Хол и свернул ему шею. Тем вечером у них был суп из крольчатины.

— Мы все равно однажды найдем тех, кто контролирует Дверь, — заявил Хол.

— Почему ты так уверен? — поинтересовалась Млессия.

— В нашем мире я же их нашел? Так почему же здесь это не сработает?!

— И как ты нашел их в нашем мире? — Млессии стало интересно, но ответ удивил.

— Они сами на меня вышли.

— Как это?

— Однажды один из моих друзей…

— Из тех, с кем вы вместе прогуливали работу? — уточнила она.

— Да, то есть нет, — он весь смутился и сжался, — мы собирались на обсуждения, многим текущий порядок не нравился. Находились те, кто подозревали, что они претенденты на вылет. Нужно было искать пути решения.

— То есть не исправлять ошибки, а продолжать их избегать? — уточнила она.

— Ты все переворачиваешь с ног на голову, — разозлился он. — Если хочешь знать, то ко мне он сам подошел и сказал, что один из моих друзей рассказал ему о… нашей с тобой проблеме.

— Ты обсуждал с другими, что мы не можем пройти Инициацию, чтобы зачать ребенка?

— Я хотел решить проблему!

— Понятно, что дальше?

— Ко мне подошел незнакомец и предложил перейти в другой мир, туда, где я сам, мы сами, — поправился он, — будем решать, что нам делать, как жить и когда рожать детей.

— То есть просто незнакомый человек подошел к тебе и предложил готовое решение? И ты ему поверил?

— Как видишь, он все выполнил! Мы в другом мире!

— Вижу, — вздохнула Млессия, — но мне кажется, что снова нам такое предложение не сделают.

— Много ты понимаешь! Мы еще посмотрим кто кого! Я вернусь! — прокричал он в сторону леса. — Ты силки поставила?

— А ты почему не подумал об этом? — удивилась девушка.

— Обязанности женщины в этом мире готовить еду, или ты забыла, чему учила нас старуха? — саркастично спросил Хол.

— Не забыла, — Млессию уже начала напрягать сложившаяся ситуация, — может ты помнишь из ее уроков, что добывает еду мужчина. Если мы хотим прижиться в этом мире, может нам сразу стоит поступать, как здесь заведено?

— Опять эти правила! — кричал Хол, — А можно без них!? Ты прекрасно поставила силки в прошлый раз, так почему бы тебе не повторить этот фокус! Ты же видишь, что я занят решением проблемы!

Млессия молча отвернулась, отошла и села под деревом. Не стала объяснять, что ободрала пальцы в кровь, пока поняла, как правильно натягивать эту сетку. А он на просьбы помочь только отмахивался, продолжая лежать на песке у озера. Или просто вышагивал вдоль берега, не обращая внимание на просьбы о помощи. «Это все временные трудности, — говорила себе. — Мы вместе справимся со всем.» Пальцы еще не зажили и до сих пор болели, поэтому она не стала снова ставить силки. Спать легли голодными, но зато около костра, хворост к которому собирала целый вечер Млессия. Ей не страшен был ни холод, ни голод. Больше пугали перемены, которые произошли с Холом. Он никогда не был таким раньше. Могло ли что-то произойти во время Перехода? Может это влияет на здоровье? Насколько это обратимо? Или все гораздо хуже. Хол всегда был таким. Только она раньше этого сама не замечала, увлеченная своими проектами и рисованием. При мысли об этом внутри что-то болезненно сжималось, и хотелось не просто плакать, а даже повыть на луну, которая в этом мире, надо признать, была великолепной. Три луны ее мира тоже были прекрасными, но здесь была одна единственная, и озаряла своим желтым светом ночной лес и, казалось, освещала все тайные мысли и страхи.

Глава 4. Деревня

Спустя несколько дней, Хол и Млессия все же оставили попытки выйти к хижине и просто пошли прямо в противоположную сторону от предполагаемого места их перемещения. Больше Хол не предпринимал попыток вернуться и застать хижину на том же месте. Иногда он делал зарубки на стволе деревьев ножом, вырезал там имя Хол. «Надеется вернуться по этим следам, — думала девушка, — Если однажды будем в этих краях.» У нее самой такой надежды не было. Родной мир был просто огромным, а этот вряд ли был меньше, но даже если так, то технологий перемещений еще не придумали, иначе старуха бы им предоставила хоть что-то. Летающих платформ здесь точно не будет, это было уже понятно исходя из быта в хижине, а пешком преодолевать подобные расстояния сложно решится снова, ноги уже и так были стерты в кровь.

Шли молча, останавливаясь только поесть и на ночлег. Перед сном Хол ставил силки и туда ночью обычно прибредал какой-нибудь зверек. Млессия всегда вздрагивала, когда слышал хруст шейных позвонков, потом Хол приносил тушку, она аккуратносрезала шкурку, чтобы приготовить суп в котелке или просто поджарить на костре. Так прошло пять дней, непонятно было сколько еще идти, но хотелось сделать перерыв на день-два, восстановиться и немного отдохнуть. Спешить было некуда и не к кому, но они торопились. Словно должны были успеть куда-то до какой-то условной даты, как будто им назначена встреча. На шестой день они вышли после обеда к пригорку, а поднявшись на него, увидели вдалеке деревню.

— Давай поторопимся, — бросил ей Хол.

— Зачем спешить?

— Я хочу спать на мягкой кровати, а не на земле этой ночью.

Ускорив шаги, они до темноты добрались к первому деревенскому дому. Навстречу высыпали жители. Здесь Хол и Млессия в первый раз рассказали свою незатейливую легенду. Про поселение за Таинственным лесом (видимо не зря этот лес так назвали, раз там проходы в другие миры открываются), как на их деревню напали разбойники, а они в это время ходили за рыбой на пруд, а когда вернулись, увидели только горящие угли. Как побоялись оставаться в разрушенной деревне и решили пойти куда глаза глядят. Три луны шли пешком, чудом дикие зверине тронули и вот они здесь. Не сказать, что деревенские не поверили, но таких историй в этом мире случалось множество и поэтому переселенцевприняли, хоть и насторожено, но ночлег предоставили. Мечта Хола про кровать не сбылась, зато весь сеновал был в их распоряжении. Сено кололо бока, но желудок оттягивала вкусная похлебка, за которую был заплачен один голубой камушек, второй камушек ушел за ночлег. Оставалось всего десять таких камней у каждого. Не густо. Понятно было, что надолго богатства не хватит, а значит нужно приниматься за работу. Единодушно решили не оставаться в этой деревне. Хотелось найти поселении покрупнее, о чем и поинтересовались у хозяюшки, приютившей их. Ответ не сильно обнадеживал, но это было уже хоть что-то. Раз в месяц приезжала почтовая повозка. Можно было договориться с извозчиком, чтобы он довез до ближайшего крупного поселения. Можно было пойти пешком, примерно через пять лунных циклов придут, если знают дорогу. Выбор в пользу первого варианта был очевиден, поезда будет стоить примерно пятнадцать голубых камней, практически все сбережения. Плохая новость была в том, что почтовая повозка как раз заезжала в деревню за день до их прихода.

Млессия настроилась на жизнь в деревне на ближайший месяц-два. Люди здесь были радушными, всегда подсказывали и помогали, если что-то не получалось. Жизнь здесь была простой, но спокойной, чередовалась с тяжелым трудом в теплые месяц с зимним отдыхом, когда можно было наслаждаться плодами своего труда.

Остановились на окраине в доме одной старушки, ее муж умер месяц назад, дочки давно выросли и вышли замуж в соседней деревне. Осталась пождилая женщина одна. Покидать дом не желала, как могла справлялась со своими заботами, но хазяйство было в запустении, сил уже на все не хватало. В обязанности Хола и Млессии входило следить за домом и садом, трудится на поле за забором, там был участок хозяйки и кормить домашних животных. Их было уже не так много: корову отогнала в соседнюю деревню, дочкам в наследство, остались только куры да кролики. За свою работу переселенцыполучали кров и еду, так что могли не тратить свои сбережения на это, и спокойно дожидаться почтовую повозку. Млессия очень уставала, но была всем довольна, ей нравилась такая жизнь и с каждым днем у нее получалось все лучше и лучше справляться с хозяйством, чему она была очень рада. Однажды у них появится свой дом и все эти знания и умения пригодятся. Будущее уже не казалось ей таким зыбким и пугающим. Чего нельзя было сказать про Хола, он ходил мрачнее тучи и постоянно говорил о том, что очень устал и не привык к подобной нагрузке и жизни. Млессия жалела мужа, с одной стороны, мужчине действительно приходилось делать много физически тяжелой работы, но, с другой стороны, ничего непосильного ему не поручали. Колоть дрова каждый день, ставить силки на зайцев в лесу, латать крышу, править забор — ничего из этого Хол раньше не умел делать. Но Млессия была в том же положении и понимание того, что от освоения подобных навыков зависит их жизнь, не давало повода уклоняться. Именно эту истину Млессия и пыталась объяснить своему мужу, но Хол только грубил в ответ:

— Легко тебе говорить, носишься со своими горшками и курами целый день, ничего сложного в этой работе нет, попробовала бы с моей справиться!

— Это так со стороны кажется, — возражала она, — Вечером падаю от усталости.

— Хочется посмотреть, что было бы, если бы ты дрова колола…

Млессия замолкала не в силах больше спорить про очевидные вещи, она на две головы ниже мужа и топор даже удержать бы не смогла, так что даже не пробовала дрова колоть. Другие мужчины в деревне были примерно такого же телосложения как Холл, и никто из них ни разу не жаловался на тяжелую работу, хотя им приходилось трудится гораздо больше. Да, они привыкли так жить практически с рождения, но ведь тоже когда-то начинали.

Тем временем, должен был начаться сбор урожая и хозяйка предложила задержаться подольше, пропустить приезд почтовой повозки в этом месяце, а уехать уже в следующем. Обещала даже заплатить им десять камушков дополнительно, но Хол был непреклонен.

— Еще задержаться на месяц в этом аду?! — кричал он. — Да ты хоть понимаешь о чем просишь?

— Да, — спокойно возражала Млессия, — так мы сможем заработать на первое время, пока не найдем там работу и не устроимся. Ведь все наши сбережения уйдут на поездку.

— Плевать, только бы доехать до большого города, а там разберемся.

— Ничего не происходит само по себе, Хол, — Млессия пыталась достучаться до голоса разума. — Придется поработать, чтобы у нас появился дом и хоть что-то в этом мире. Нас здесь никто не ждал. Ты понимаешь, что у нас ничего нет?

— А здесь? Что ждет нас в этой деревне? Десять голубых камушков, которые заменяют здесь бонусы? Ты что не видишь, что тебе обманывают? Такая работа стоит гораздо дороже, я уверен.

— А как же ночлег и питание? Ты же не думаешь, что все это раздают в этом мире просто так?

— В том то и дело, что ничего не раздают, поэтому я так устал. Раньше все было наоборот. Сначала нам давали ресурсы, а потом мы отрабатывали: учились, выполняли различные задания по благоустройству миров, ходили на работу. Здесь какой-то мир-перевертыш.

— В каком бы порядке здесь все ни происходило, все идет правильно: мы затрачиваем энергию и мы получаем — эта формула работает и наоборот. Сначала мы получаем, а потом все равно должны будем отдать свою энергию за это. Так почему бы не наслаждаться тем, что есть?

— Приедет почтовая повозка и я уеду, а ты можешь оставаться, — жестко ответил он, тем самым давая понять, что свое мнение он не изменит.

В этот момент Млессии действительно стало страшно. Она смотрела в его застывшее чужое лицо и не могла понять, когда и как они к такому пришли, где свернули не туда? Неужели Хол действительно может оставить ее одну в чужом мире, а сам просто пойдет улаживать жизнь, как считает нужным? После этого разговора не спалось всю ночь. Этот новый мир вокруг был прекрасен, природа в нем была богата и разнообразна. Можно обрести свой дом даже в этой деревне. Не нужно куда-то бежать и что-то достигать, простые вещи возможнополучить прямо здесь и сейчас. Наверняка они могли остаться у этой доброй вдовы, поработать весь сезон сбора урожая, потом влиться в жизнь жителей, поставить дом, нарожать детишек. Ведь теперь уже никто не мог управлять их жизнью. Но изменился не только мир, а они сами. Трудности открывают в нас самые темные стороны, те, которые никогда бы не открылись, если бы жизнь продолжаласьтак же легко и беззаботно, как до случившегося. У них все было, Млессия постоянно былавовлечена в работу и получала даже больше бонусов, чем можно было потратить. Но захотелось больше, детей. Это было обоюдное желание или только ее? Хотел ли Хол продолжения в детях или просто поддержал ее идею? Они несколько раз получили отказ, но Хола это ничуть не расстраивало. Но именно он нашел способ обойти Решение их мира, они теперь здесь. Разве это не доказательство сильной любви к ней? Разве это не обоюдное желание иметь детей? «Я не должна сомневаться, — думала она, — Хол столько сделал для нас, он нуждается в моей поддержке.»

Ночью приснился странный сон. Как-будто шла она по полю, усыпанному самыми разными прекрасными цветами, а впереди бежал ребенок лет пяти, мальчишка. Млессия пыталась его догнать, но бежать быстро во сне не получалось. Ноги были ватными и словно вязли в желе. Поняв безуспешность своих попыток, хотела крикнуть, чтобы он остановится. Почему-то это было для нее важно. Но малыш продолжал бежать вперед, а имени его она не знала. И вдруг все поняла:

— Сынок! — крикнула, — подожди меня!

— Мама, — обернулся этот золотоволосый ребенок, — Не спеши. Все и всегда происходит вовремя, мы встретимся обязательно.

И такое прекрасное чувство охватило ее, что прямо на месте закружилась в танце. Получилось легко и естественно, а малыш повернулся, подбежал к ней и прижался к животу. Так и проснулась с улыбкой на лице.

Глава 5. Город Дым

Млессия все-таки решилась взять с собой в другой мир пластину из жидкого кристалла в надежде на то, что Дверь пропустит с этим устройством: во-первых, она его полностью отключит, а во-вторых, это просто носитель информации. Сохранила на нем свои многочисленные фотографии, работы по созданию животных, библиотеку и несколько видеозаписей ее жизненной истории: про период взросления, встречи с Холом, единственный визит ее матери в их дом и пару разговоров с отцом. Это была история ее жизни, она не могла с ней расстаться. «Если вдруг моя маленькая тайна станет причиной того, что нас не пропустят, — думала Млессия, — тогда я могу уничтожить накопитель просто на месте, с помощью огня, например». И девушка приклеила прозрачную пластинку на ноготь большого пальца на левой руке.

Когда они все же попали в другой мир и их жизнь завертелась, закрутилась с удвоенной силой, девушка даже и забыла поначалу про накопитель. А когда вспомнила, очень обрадовалась тому, что ее все-таки пропустили в другой мир с этой важной для нее вещицей. Подумалось, что сейчас не самое время говорить об этом Холу, когда он так раздражен тем, что теперь не удастся вернуться. В этом мире все совсем не так легко, как ему хотелось бы. Наверняка его еще больше разозлят видимые доказательства их совершенного мира, который остался в прошлом. Млессия решила, что скажет про этот накопитель когда-нибудь потом, когда они обустроятся здесь. Пусть накопитель хранит информацию о их прошлом. Однажды Хол посмотрит на это без боли и раздражения. Но ее саму тянуло взглянуть. Она все думала, как бы выбрать время, чтобы никого не шокировать и не выдать себя. Хотелось убедится, что прошлая жизнь не была сном, так сильно отличалось нынешнее положение от предыдущей жизни. Подходящего момента все не находилось. Млессия просто иногда бессознательно поглаживала ноготь большого пальца на руке, чтобы почувствовать уплотнение в месте прикрепления накопителя.

Они уже больше месяца здесь, в новом мире, только пытаются добраться до большого города. Трясутся на повозке уже вторую неделю. Еда, которую взяли с собой, почти закончилась, осталось пару сухарей и один кусок вяленого мяса. Извозчик сказал, что ехать еще пару дней. Как бы им сейчас пригодились те десять голубых камушков, которые предлагала заработать вдова из деревни. И на еду хватило бы, и на ночлег. В те редкие остановки, когда они пару раз проезжали мимо деревень, приходилось ночевать в телеге. Расценки на постой и еду были здесь значительно дороже. Просили уже три голубых камушка за ночлег и два за еду. Приходилось экономить, ведь то были их последние сбережения, а они еще до города не добрались. Извозчик сказал, что все услуги и товары становятся дороже, ближе к городу. Звучало так уверенно, словно в его словах действительно была какая-то логика. Сама Млессия в этом никакой взаимосвязи не наблюдала, но ему лучше знать, он родился в этом мире.

Ночевали прямо на сундуках со свитками, и как не пытались подстилать под бока солому, все равно спасть было жестко и неудобно, потому что сундуки были разной высоты. В одной из деревень к ним присоединился молодой паренек, совсем еще мальчишка. Ехал в город за лучшей долей, собирался наняться в подмастерье к кузнецу, у него были навыки в этом деле. Мечтал о собственной кузнеце и большом доме, чем с попутчиками и поделился во время долгой дороги. В повозке стало еще теснее, но зато немного веселее. Макар научил их местным песням, да и вообще болтал без умолку, позволяя им узнавать побольше об окружающем мире.

Наконец они прибыли. Впереди ожидал город Дым. Свое название город получил благодаря туманам, которые каждое утро окутывали город, словно в дымка. Местность была богата на пруды, озера и болота. Примерно за километр от городских ворот почтовый извозчик высадил пассажиров. Предстояло самим миновать стражу. Город окружала высоченная стена из белого камня, вход — большая дубовая дверь, которую охраняли четыре здоровенных парня. Хол и Млессия встали в очередь. Макара они вперед пропустили, чтобы понаблюдать за его действиями. Как же правильно проходить в город.

Опять все разнилось с их представлениями о посещении города. Стены вокруг поселения были в новинку. Никогда раньше такого они не видели. Да и деревни, которые они проехали, тоже не ставили себе стен. Помимо этого, чтобы пройти в город, нужно было заплатить за вход аж по два голубых камушка за каждого. А если так, то надежда на обед, хоть какой-то обед сразу стала призрачной дымкой и растаяла, забирая одним разом все их сбережения. Выбирать не приходилось, только так можно было попасть в город, и только попав в него, можно было найти работу. хоть какую-нибудь. Хол мрачнел все больше, слушая разговоры окружающих, а Млессии хотелось просто опуститься на землю и неподвижно сидеть. Но очередь двигалась, и пришел их черед.

Хол отдал стражнику документы и четыре голубых камушка.

— А почему у вас фамилии одинаковые? — задал им вопрос стражник.

— Мы муж и жена, ответил Хол.

— Ха-ха, — ржал стражнику запрокинув голову, — кузены значит.

— Какие кузены? — не поняла Млессия.

— Блаженная что ли? — удивился охранник, — Двоюродные брат и сестра, которым родственники жениться запретили. Вот и сбежали вместе.

— Что? — теперь уже она совсем ничего не понимала.

— Это вроде законом не запрещено, — вдруг вмешался подошедший к ним Макар.

— Не запрещено, потому и пропущу, — ухмыльнулся стражник, остальные из охраны ворот просто стояли и лениво поглядывали на окружающих.

Их троица уже отдалялась от ворот в глубь города, как Млессию окликнул один из охранников.

— Эй, леди Финагорская! Подожди!

— Лучше подойди, — прошептал ей на ухо Макар.

Млессия на деревянных ногах двинулась обратно. Один из стражников не спеша отделился от группы и наклонился к ней. Рост у него был впечатляющий, и зашептал:

— Приходи сегодня после смены, скажи, что к Олежию пришла. Тебя пропустят. Заработаешь пять голубых.

— А что делать надо? — удивилась она.

— Что с мужем названным делаешь? Только со мной! — и захохотал.

Млессия внезапно поняла, что предлагает ей этот детина. Ее сразу бросило в краску, потом она побледнела и стала медленно оседать на землю. Здоровенный стражник тут же схватил ее своими лапищами, а в это время к ней подскочили Хол и Макар.

— Мы отведем ее на постоялый двор. Спасибо за помощь, — Макар как-то легко спровадил стражника. И в компании двух мужчин Млессия наконец-то исчезла из поля зрения стражников.

— Что он сказал тебе? — спросил Хол.

— Вы, ребята, словно с Луны свалились, — Макар разглядывал их как диковинных животных.

— Примерно так и было, — ответил Хол и тут же получил тычек в бок от жены. Им запрещено было рассказывать, что они из другого мира.

— Мы из далека, — выправила ситуацию Млессия, — мы же тебе рассказывали.

— Да помню я про поселок за Таинственным лесом. Оттуда действительно редко кто является. Но неужели все настолько по-другому, чем у нас? Кто такие кузены, не знаете в обморок от непристойных предложений чуть не падаете.

— Он предложил тебе что-то непристойное? — удивился Хол.

Макар опять закатил глаза.

— В городе в первый раз что ли? — спросил он.

— Да, — хором ответили они.

— Нормальное это предложение, — продолжил Макар. — Некоторые дамочки так и зарабатывают. Но нужно очень хорошо выглядеть. Стражники кого попало не зовут.

Тут уже смешно стало Млессии. Грязная, с соломой в волосах, с чернотой под ногтями и осунувшимся от недоедания лицом, она вдруг стала желанной дамочкой для стражника. Не удержавшись, Млессия стала хохотать.

— Тебе предложение, что ли, понравилось? — подозрительно спросил Хол.

— Нет, конечно, — Млессия замахала руками, — но вкус у них не очень.

Тут уже все трое рассмеялись.

— Пожалуй, я не смогу вас оставить, — сказал Макар, — а то вы в какую-нибудь историю влипнете без меня.

— Спасибо тебе, Макар! — с чувством поблагодарила Млессия.

— Будем вместе держаться. У меня здесь тетка живет, может и примет нас на одну ночь всех. А дальше разберемся.

— У нас голубых камушков больше нет, — призналась Млессия, — за постой нечем заплатить. Но мы будем работать.

Макар только затылок почесал.

— Может, камни есть драгоценные? — поинтересовался он, — можем их продать.

— Все бабке отдал, — ответил Хол.

— Какой бабке?

— Да встретилась тут нам одна, волки ее раздери, — совсем по местному ругнулся он.

— Ясно, — Макар уже, видно, и не рад был их нищей компании. Но повел к тетке. Видимо жаль стало все-таки.

Идти пришлось долго. Тетка Макара жила на другом конце города, но зато они получили временную передышку и хоть какую-то крышу над головой. Тетку звали Матильда, и это была цветущая молодая женщина. Вышла она замуж за городского, да не рада была этому. Места здесь мало, домишко узенький, земли нет и посадить огород негде. Приходится прачкой подрабатывать. А муженек в подмастерьях у кожевника уже пять лет. Уговаривает его вернуться в деревню, да он ни в какую. Так и живут, троих детей нажили. Всю эту информацию Матильда вывалила на них в первые полчаса. Потом накормила их похлебкой и отправила мыться. В маленько комнатушке над головой в огромный чан собиралась дождевая вода. Ей предлагалось ополоснуться. Вода была холодной и стекала только тоненькой струйкой, если немного веревкой, свисавшей с потолка, подвигать. Вот и весь комфорт. Но Млессия была рада такому повороту событий после двухнедельного путешествия в почтовой повозке.

После мытья она очень надеялась на то, что ей и Холу покажут спальное место, и они смогут отдохнуть. Но Матильда была другого мнения:

— Идем в таверну, там повариха как раз помощницу ищет. И тебе работу найдем, — повернулась она к Холу.

— А может завтра? — спросил он. А Млессия испытала неловкость за его слабость, хотя и сама готова была с ног валиться.

— Каждый день проживания вас двоих у меня вам будет пять голубых камушков стоить. А Макар сказал, что у вас ничего нет при себе. Как думаете расплачиваться?

— Мы готовы, — ответила за двоих Млессия.

Таверна называется «Голодные волки». Хозяин там строгий, но справедливый. Его зовут Мишик. Здесь не далеко.

До таверны шли еще минут двадцать. Матильда о чем-то переговорила с хозяином, круглым словно бочка, низеньким мужичком, скорее даже дедушкой. И вот уже Млессия с Холом устроены на работу. Хола на конюшню определили, а Млессию — на кухню. Ранним утром уже надо на месте быть с первыми петухами. Платить им будут три голубых камушка за работу Млессии и два Холу. Еще их будут кормить обедом. На том и порешили. А когда возвращались, Хол поинтересовался:

— Получается, что все, что мы заработаем, будем сразу вам отдавать?

— Получается так, — не мало не смущаясь отвечала Матильда.

— Зачем тогда все в город едут? — удивился он.

— И правда, с Луны свалились. Макар меня предупреждал, — пробормотала хозяйка их нового жилища, а потом стала терпеливо объяснять:

— На конюшне подработать можно. Может кто из гостей попросит его лошадь почистить. За это деньги хозяину идут, но иногда постояльцы что-то и конюху оставляют: лепешку или даже камушек голубой.

— Лепешку лошадиного навоза или хлебную? — уточнил Хол.

Матильда заливисто засмеялась, а Млессия насторожилась. Как-то уж очень заинтересованно поглядывала на Хола эта городская жительница. И общались они с ним так, словно Млессии здесь и не было. Вот и решила она о себе немного напомнить:

— А на кухне как можно подработать?

— А никак, — и глядя на ошарашенное лицо Млессии, снова рассмеялась, — но зато там поесть можно вдоволь, вот Вероника как растолстела.

Потом выяснилось, что она про главную повариху так сказала.

С этого вечера жизнь их потекла снова в ускоренном темпе. Целый день они проводили на работе, а вечером было у них личных пару часов, не больше. Нужно было за это время и в порядок себя привести, и вещи постирать, и уборку какую-никакую у себя в комнате сделать. Выходной был положен один в месяц и все. Дни пролетали. Накоплений почти не было никаких, все уходило на жилье и питание. В конце месяца давали на пару камушков больше. На эти деньги спустя пару месяцев Млессия купила себе новое платье и немного нижнего белья. На этом все. Девушка скучала по своей прошлой работе. Это ощущение было для нее неожиданным. Не то чтобы она тяготилась этим раньше и мечтала и вовсе не работать. Просто она мечтала о том, что в новом месте их жизнь пойдет совсем по другому пути. Млессия и представить не могла, что в новом мире обрести свой дом так сложно, что она никак не сможет применить здесь свои знания и умения. В этом мире науки еще только развивались. Тем не менее, она смогла придумать, как немного использовать свои знания на кухне. Хорошо зная химию, Млессия экспериментировала с сочетаниями различных трав и продуктов, выдумывая все новые и новые блюда. Постояльцы оценивали ее старания, полностью выкупая все приготовленное. Старшая повариха Вероника поглядывала на нее немного с завистью, но хозяину о ее успехах рассказала честно. Подсчитывая увеличившуюся прибыль, он добавил Млессии к зарплате несколько камушков, а рабочее время уменьшил. Теперь она проводила больше времени за тем, чтобы придумывать новые блюда. Ей уже не нужно было готовить, а только распоряжаться, что и как делать, куда что добавлять и сколько времени отводить на приготовление того или иного блюда. Вероника все равно осталась главной поварихой, а Млессия стала при ней управляющей на кухне.

У ее мужа ничего не изменилось. По крайней мере, он ничего не рассказывал. Хол много времени проводил на конюшне. Отдавая свою часть за жилье, хмурился, бурчал, а то и вовсе куда-то пропадал после работы.

— Может в деревню вернемся? — как-то спросила его Млессия.

— А ты на обратную дорогу накопила? — вопросом на вопрос ответил он.

— Нет, — смешалась Млессия.

— Это не мир возможностей, где все можно. Это ловушка! — снова взорвался Хол. — Здесь нет даже десятой части возможностей, которые были у нас там.

— Но мы вместе сделали этот выбор, Хол, — успокаивающе проговорила она, — Мы справимся.

— Ты уверена?

— В чем именно: в том, что вместе сделали выбор, или в том, что справимся? — настороженно спросила она.

Хол ничего не ответил, а только как-то странно на нее посмотрел, развернулся и ушел.

Больше Млессия не решалась с ним заговаривать на эту тему. Она все чего-то ждала. Казалось, что однажды она проснется и все решится само собой. А еще, еще очень волновала годовщина их прибытия в этот мир. Ведь именно через год, по прогнозам ученых, выводятся из организма блокираторы репродуктивной функции, и они наконец-то смогут зачать ребенка. Млессию не пугали трудности, но она все же предпочитала родить малыша в деревне. Там проще обеспечить его едой и жильем, а научить его всему и сама сможет. Она же ученый.