Бесплатный фрагмент - Иллюзия выбора

Словно светлые блики на поверхности воды, где каждое движение придает новые оттенки, поэзия предлагает нам множество трактовок и интерпретаций. Но что на самом деле мы выбираем, когда погружаемся в мир стихотворных строк? Когда мы погружаемся в мир иллюзий. Каждое стихотворение, как живописный холст, дарит возможность «увидеть» и «услышать» его по-разному. Мы можем воспринять каждую строку с последовательностью ритма и звучания, но, обретая собственное значение, распускаем паутину ассоциаций, основанных на наших переживаниях и эмоциональном фоне. Наши чувства, досуг и даже настроение того дня формируют выбор — темное или светлое восприятие. Однако легко ли нам осознать, что за этим «выбором» скрываются не только желания, но и предвзятости, накладывающиеся на текст?

На первый взгляд, мы решаем, что именно запоминаем из прочитанного, какое значение придаем словам. Но в момент, когда строчки отпускали нас в свою бесконечную пропасть, мы могли стать пленниками собственных ожиданий и стереотипов. Стихотворение наполняет смыслом наши эмоции, а мы, в свою очередь, помещаем в него переживания, которые могли бы никогда не озвучить. Черпая вдохновение из пережитого, мы подчас не замечаем, как авторский замысел ускользает, затмеваемый нашими ассоциациями.

Таким образом, выбора нет, потому что поэзия становится взаимодействием авторского голоса и читательского восприятия, где каждый выбирает не самостоятельно, а по заданным шаблонам обыденной жизни, культурных кодов, личных историй. Именно эта тонкая нить между строками и нашими внутренними монологами создает иллюзию разнообразия. Чем больше мы читаем, тем глубже погружаемся в предлагаемые топосы, и тем легче теряем осознание свободы выбора в интерпретации. (Гурий Анисимов)

Земли исподнее желанье

Этюды редких встреч похожи

На милости из царских рук,

Но горечь будущих разлук

Под холод улицы низложит

С престола чувство, мути множа,

Под стать капризам ноября,

Томленья на себя беря,

Где очевидность сердце гложет.

Земли исподнее желанье,

Сто тысяч лет всё об одном:

Полет, усталость встреч, надлом

Под всепогоднее ворчанье.

Иллюзий выбора приложит

Сиянье глаз в канун зимы

И будто вновь даёт взаймы

Надежду, трепет растревожив.

Не пропадай

Не пропадай на сменах дней,

Не отрицай ту очевидность,

Что пресыщает ненасытность,

Сведёт на нет и бьёт больней.

Что в чувствах изморозь стыда-

Присыпкой, облегчает раны,

Тоска без ласки кошкой драной

Об ноги трётся неспроста.

От скуки холодно, темно,

Груз ожиданий неподъёмный.

На шаг вокруг знакомо, стрёмно,

Жизнь тает в глупостях смешно!

Давай забудемся на миг

Давай забудемся на миг,

Заслуги за бортом оставим,

Баркас плывущий в даль отправим,

Навесим солнца яркий диск

На ясном небе в той стране,

Где мы виновны без вины.

Присядем молча визави

За узкий круг непониманий,

Лицо открыв в рассвет туманный,

Когда в нас меньше лжи в крови.

Пусть раннесть в нас заговорит

И обласкает, и простит.

В тебе бурлит иное время,

Оттуда ты, куда я старый

Приду, возможно, уже скоро.

Что есть судьба? Для многих -имя

В забытой временем тетради,

Где тень от истины наградой.

В тебе всё — глазу совершенство.

Природа красок не жалея,

Земное в неземном сумела

Создать, где таинство в главенстве.

И вот баркас, и путь к надежде

Проложен… глупостью, как прежде.

Осень сутей

Власть суеты усталых городов,

Пришибленных от времени селений,

Бесчисленная смена поколений

Не добавляет мудрости богов.

Приход-уход, отравленный вопрос:

К чему? Зачем? Безмолвие не пишет

За гранью, где бескрайное не дышит,

Оставив на нетленность лишь запрос.

Замкнется круг, пришлЕц перед тобой

Иль тот, кто будет спаянным по крови,

Под страх той пустоты во взглядах вдовьих,

Когда треклятый век нагрянет на постой.

Осенняя весна, перевернув верх дном,

За цинковым окном в экстазе увяданья

На плечи ляжет неподъёмной данью,

Под хохот предзимы растаяв за углом.

Психея

Среди этюдов увяданья

Растает памятью вдали

Октябрь, в прошлое затянет

Неутомимый бег Земли.

Вполне обычно, будто правый,

Немало времени на то

Потратив, сотворив анклаву

От разрушителя всего,

Воздушнокрылая Психея,

За лето боль преодолев,

От поздней осени дурея,

С природой спорит ошалев,

Приняв разлуку как потерю

И октябрины на столе

В упрёке, в будущее веря,

Напоминают о тепле.

Несуетливо, след за следом,

Бледнеет осень, всё скучней.

Дух одиночества под пледом

Глумливо гасит блеск очей.

Рассвет

Под сон, под плачущий рассвет

Седые тучи давят крыши,

Скрывая даль, впитав затишье,

Беспечный шлют душе привет.

Посредь непрочной суеты,

Как отголосок постоянства,

Судьбы затейницы пасьянсы

Влюбляют тонкие черты

Твоей недолгой красоты,

Земной юдоли провиденье,

Пустой печали откровенье

В иной трактовке слепоты.

И разум, истины эстет,

В великом трансе безрассудства,

В эпоху вольного безумства

Уснёт надолго средь «побед».

Распад

С подачи Бога, не иначе,

Царит замедленный распад.

Окрылость* ветра обозначит

Сиюсекундный листопад.

Распишет путь небесной массы,

Где завихренье, где поток,

Зигзагом совершая пассы,

Замкнёт очередной виток.

Уже не важно и потеря

Своим объятьем удивит.

Скорее пуд был непомерным,

Неудержим был аппетит?

Необъяснимое поверье:

Миг до беды, создав покой,

Раскроет настежь жертве двери

В горнилу сквозь дневной конвой.

С подачи осени державной,

Застряв во временной петле,

Расцвет при ведьме моложавой

Летает в сумрак на метле**.

Примечание:

Окрылость* — спасибо Северянину

Летать на метле ведьмы** — знак помощи и покровительства

Не исчезай

Не исчезай, /мгновенья шок

И мысли, глупостей утеха/.

Сентиментален, не до смеха,

И к невозвратному прыжок.

Не пропадай, учтен урок:

Суть расставаний в пресыщеньи,

Больней, когда ты — продолженье,

Для листопада есть свой срок!

Прав тот, кто встанет и уйдёт,

/Ты обмани, я не поверю/,

И пусть в незапертые двери

Вновь осень чувственно зайдёт.

В собачьем вальсе закружит

Всё то, что склонно к перемене,

Готовя к ветреной измене,

Встревожив сердце, оглушит.

Ныне и присно и во веки

И ныне в мир, из уст в уста,

Меняя время, синь и царство,

Сильно влияние плута,

Забыт историей катарсис.

И присно власть от живота,

Удушлив воздух от уродства,

Где ты, где я, где пустота,

Во веки вечное лукавство.

Случайно, надо ж, в темноте,

В шальном избытке ощущений,

Родился, рады? В милоте

Набор осенних восхищений.

Восторг щенячий, бурный рост,

Играет в догонялки житель,

На время постоянный спрос,

Он и учитель, и губитель.

Послание в глазах чужих,

В них холод и судьба мишени.

Прошу простить у неживых,

Ведь сгинут тихо, без мучений.

Так нужен я? Ведь жизни срез —

Со мной и без — неразличимый…

Холодный свет подземных звёзд —

Намёк на путь необратимый.

Город

Вроде также всё кружится,

Воздух утра осень сушит.

Город в листьях хоронится,

Зарядится на забег.

Как же хочет не мириться

С тем, что видит или слышит,

Что вокруг сейчас творится,

Точно ль двадцать первый век.

Завтра сущность оживится,

С постоянством, мир же движет,

Только в серость превратится

Фееричность от калек.

Триединство

Замирает время на часах,

Прошлое проявится, задышит,

Эхо отдаленное заглушит,

Разновесы ставя на весах.

Потеряет смысл сам приход

И мороз ударит отовсюду:

Если есть, вовеки не забудет,

Если нет, разлучницу пришлёт.

Будет боль тревожить на ходу,

От желаний тело покорёжит.

Растворит минуты, растревожит,

Триединство возродив в аду.

Больна

больна, на нищенку похожа,

в своей природной красоте

она любовь с бедою сложит

в своей ментальной слепоте.

особый путь расписан свыше,

горящий взор, священный зов —

хлебая щи в пору затишья

в табуне жертвенных ослов,

нуждой пронзённый как иглою,

вразрез судьбе отдав коньки,

не видеть бы её больною,

меняя часто ползунки.

Случай

(С иронией)

То, что близко, отдаляясь,

Будет колобродить сон.

Ветер умирает, маясь,

Слышен колокольный звон.

Встреча прочится последней,

Растворит осенний дождь,

Кажет вечер лик твой бледный,

— Больше вряд ли позовёшь.

Случай адресный — затравкой,

Аль причина в глубине,

Где ошибка как удавкой

Воздух перекроет мне.

Осень ветреной особой,

Заигралась, спасу нет.

Сентябрилась как зазноба.

Октябрилась не без бед.

Скелетированы листья

Всюду, где прошлась она,

Эгоистка, скандалистка,

Переменами сильна.

Поиграет холодами,

Окропит лицо дождём,

Своенравная мадама

В скромном бытие моём

Поселилась, закрепилась,

Ночью бает про акчу*,

Мне вчера весна приснилась,

Я как в тряпочку молчу.

Примечание: * деньги (тат.)

А осень — время буйства сюр

О, началось. Дожди и лужи,

За ночь расписана тетрадь,

Но ощущение — не нужен,

Хотя есть что ещё терять.

Привычно следуя по кругу,

Вновь осень ломится в окно,

Холодным ветром бьёт упруго

В серо-стальное полотно,

Из мертвых листьев, в круге ада,

Рисуя медленный финал.

Забвение тогда отрадой

Когда ты, типа, всё познал,

Прокрутит долгое столетье

За семь влиятельных секунд,

Приняв за истину палетки

С подменой пряника на кнут.

О, началось, слова лукавы,

Вновь осень варится в тоске.

И пальцы бегают над клавой,

Как — будто жизнь на волоске,

Успеть свой лепет гениальный

Прогнать сквозь магию стиха,

Чтобы в скрижали труд отвальный,

Где свежесть мыслей, не труха.

Оценят близкое надворье

По — свойски, значит, без купюр:

«Да, он часть целого, матёрый,

А осень — время буйства сюр.»

Всплеск

«Возрождение красоты всегда сопровождается разрушением»

Несбыточен безумия восторг,

Он как туман на солнышке растает.

На тонких нитях чувств судьба играет,

Преподнося очередной урок.

Здесь рядом, от наследия родства,

Всплеск времени ломает постоянство

Пьянящей волей чувственного рабства —

Судьбы ль каприз, основа ль озорства?