Бесплатный фрагмент - Иллария. Водоворот душ

Глава 1

Перед глазами Алана мелькали яркие сцены прошлого. Ему предстоял сложный разговор о будущем. Больные суставы не давали идти быстрее, поэтому он медленно пробирался сквозь длинный коридор Храма Тени. Подошёл к массивным гранитным ступеням.

— Подъём будет трудным, — промелькнуло в голове.

Он собрался с силами и начал медленное восхождение.

Поднявшись, Алан остановился, давая пульсу успокоиться. Было время осмотреть эту часть Храма, где жили боги. За пятьдесят лет проведенные в Илларии, Колыбели Цивилизаций, он попал сюда впервые. Воздух здесь был странно густым, будто насыщенным древней магией, отчего дышать становилось тяжелее.

Перед ним открылась панорама просторного балкона, освещённого закатным солнцем. По обе стороны располагались входы в покои. Узнать их было легко — трёхметровые двери из тёмного дерева с золотыми и серебряными узорами. На краю балкона его ожидала величественная фигура. Это был Омега — Божество Конца, символ порядка и справедливости вечной Илларии.

Когда дыхание выровнялось, он направился к собеседнику. Приближаясь, различал расплывчатый силуэт, который постепенно становился чётче.

С момента их первой встречи Омега не изменился. Время не властно над богами. Алан же за эти годы сильно постарел. Некогда тёмные волосы, спускавшиеся до шеи, поседели и поредели. Гладкая кожа покрылась морщинами. Прямая спина сгорбилась под грузом лет. Неизменной осталась лишь врождённая худоба — она останется с ним до конца.

Омега обернулся. Как всегда, его облик не оставлял сомнений в божественной природе. Идеальные, симметричные черты лица, напоминающие маску. Мертвенно-бледная кожа без изъянов. Тёмносиние глаза. Он был одет в чёрный двубортный костюм, расшитый серебряными нитями, с кожаным поясом, где в ножнах покоился клинок Эндриг — легендарное оружие, способное, по слухам, рассекать миры.

— Рад тебя видеть, Алан, — произнёс Омега почти шёпотом. Его голос, как всегда, вызывал вибрации во всём теле — его не столько слышали, сколько ощущали. — Сестра скоро подойдёт.

В этот момент балкон озарила яркая вспышка желтоватого света. Алан зажмурился от неожиданности, затем обернулся. К нему приближалась Альфа — Божество Начала. Вечная ангельская красота. Символ жизни и милосердия. Длинные струящиеся белые волосы. Большие золотые глаза. Кожа, мерцающая на свету. Её наряд, как всегда, был неповторим — сегодня серебристое платье из струящейся ткани с открытыми плечами и золотые браслеты с древними символами. Босые ноги едва касались пола — она словно парила в воздухе.

— Здравствуй, Алан, — прозвенел её голос. — Как ты себя чувствуешь?

Она взяла его под руку. От неё исходил сладкий аромат цветов и фруктов. Прикосновение облегчало боль в суставах.

— Об этом я пришёл поговорить.

— Присядем. Тебе, наверное, тяжело стоять, — её ступни коснулись пола, и она повела его к двум серо-голубым диванам с низким стеклянным столиком, затерявшимся в тени массивных бархатных штор. На фоне огромного зала мебель казалась миниатюрной.

Усадив гостя, Альфа села напротив. Омега неспешно подошёл и встал рядом с сестрой.

Алан прокашлялся и начал:

— Благодарю, что уделили мне время, — поклонился, положив руку на грудь.

Альфа ответила вежливой улыбкой.

— Вы спросили, как я себя чувствую… — он опустил глаза. — Честно говоря, плохо. Прошла неделя, а я всё не могу смириться с её уходом. — На глазах выступили слёзы, которые он тут же смахнул. — Тело подводит меня с каждым днём. Элис была здоровее, и мы справлялись вместе. Теперь я остался один…

Тишину прервала Альфа:

— Мы скорбим о твоей утрате. Знаю, она была твоим единственным близким человеком в Илларии. Ужасно, что она ушла так рано… Но продлить жизнь, когда угасает тело, нам не под силу. Надеюсь, ты понимаешь…

Алан кивнул, не поднимая взгляда.

— Сейчас её душа в Водовороте и со временем переродится. Память об этом цикле и вашей совместной жизни вернётся постепенно.

— Без меня… — подумал Алан, и тело содрогнулось от этой мысли.

Он поднял глаза на Альфу.

— Могу ли я присоединиться к Элис в Водовороте? — пересохло во рту. — Без неё… жизнь теряет смысл. — Каждое слово давалось с трудом. — Я хочу закончить этот цикл, чтобы быть с ней в новом…

Слёзы текли по его щекам.

Воцарилась тишина. Альфа смотрела с грустью и состраданием. Лицо Омеги оставалось невозмутимым.

— Твоя просьба закономерна, — тихо произнёс Омега.

— Да, я тебя понимаю, — добавила Альфа. — Многие в подобной ситуации задумываются об этом, но не решаются просить.

Алан замер в ожидании.

Омега начал объяснение:

— Элис уже в Водовороте и переродится в своё время. Ты же жив. Без вмешательства ваши циклы разойдутся на годы или века. Если хочешь родиться с ней одновременно, твоя душа должна попасть в Водоворот ровно через три дня. Только так ваши души окажутся рядом. Но есть цена…

Он сделал паузу, давая осмыслить сказанное, затем продолжил:

— Отправляясь в Водоворот раньше срока, душа теряет воспоминания. В новом цикле они не вернутся. Ты не вспомнишь ничего, Алан. Даже Элис.

— Совсем ничего? — его голос дрогнул.

— Ничего. — слова прозвучали как приговор.

Тишина. Все ждали решения. Алан закрыл глаза. В темноте всплыли образы пятидесяти лет вместе — первый поцелуй, её смех, тёплая рука в его руке в последний вечер… Он открыл глаза.

— Я согласен. — прозвучало твёрдо.

Альфа пристально посмотрела ему в глаза:

— Ты действительно готов на это? Потерять все воспоминания ради шанса быть с ней? — в голосе слышалось беспокойство.

— Это наш шанс. Остальное решит судьба…

Маска Омеги дрогнула — его удивила такая решимость.

— Вы созданы свободными… Если считаешь, что ждать естественного конца бессмысленно, твоя просьба будет исполнена.

— Через три дня ждём тебя здесь, в Храме Тени, — сухо произнёс Омега. — В саду, у Водоворота, мы проведём Обряд освобождения души.

— Благодарю вас, — прошептал Алан.

Альфа добавила:

— Я пришлю к тебе служительницу из моего храма. Она поможет по хозяйству, чтобы ты мог завершить дела.

— Ещё раз спасибо. Я не ожидал такой милости, — Алан с трудом поклонился.

Омега молча кивнул. Альфа взяла Алана под руку и повела к выходу. Омега наблюдал за их уходом.

Спускаясь по ступеням, Алан думал только о встрече с Элис, не задумываясь о потере памяти. Он был уверен — они встретятся вновь. Альфа чувствовала его надежду и улыбалась. Но напомнила ему о потере памяти:

— Алан, послушай мой совет, — на последней ступени её голос стал тише, будто боясь эха. — Напиши за эти дни дневник. О том, что… не хочешь забыть. Возьми его с собой на обряд.

Она повернулась, и свет ламп сделал её кожу почти прозрачной.

— Не могу обещать, что вы встретитесь. Но если это случится… я передам дневник тому, кто будет носить твоё имя.

У подножия лестницы Алан осознал: все, что он напишет — последняя связь с этим миром.

— Обязательно напишу, — он сглотнул ком в горле. Глаза блестели, но слёзы не пролились.

Внезапно из зала донёсся хоровой напев.

— Что это? — вздрогнул Алан.

— Обряд наречения имени. Хочешь посмотреть?

Её пальцы слегка сжали его локоть, направляя за угол.

Церемониальный зал был круглым, как луна. Воздух дрожал от голубоватого света ламп, висящих без опоры. Фрески с рунами на стенах переливались, как ртуть. В центре — чёрная каменная чаша, окружённая Ордонами в тёмных одеждах. Над ними возвышался Фарис, Настоятель Храма Тени, в мантии цвета ночного неба с серебряными узорами. Его серебряная полумаска тускло блестела. Руки, похожие на древние ветви, взметнулись в ритуальном жесте:

— «Душа, пришедшая из тьмы, прими имя, что носила от начала времён!»

Родители подали младенца вперёд — тот даже не пискнул.

Алан видел этот обряд раньше. В отличие от строгих ритуалов Ордонов, другие расы проводили наречение проще: на третий день после рождения ребёнка омывали в источнике Храма Света, давали имя и надевали защитный амулет. Ордоны же верили, что имя — это судьба, и доверяли только Фарису, способному видеть прошлые воплощения душ.

— Любят же усложнять… — пробормотал Алан.

Альфа провела пальцем по резному узору на каменной стене — след тут же исчез, будто камень впитал прикосновение.

— Когда детей учат правилам, никогда не знаешь, что останется в понимании, — её глаза поймали отблеск чаши. — Ордоны выбрали порядок во всем. Без него — лишь хаос.

Они не стали дожидаться конца обряда. На пороге Альфа отпустила его руку.

— До скорой встречи, Алан.

Он шёл домой, а в голове уже складывались первые строки дневника…

До обряда — 2 дня 14 часов.

Глава 2

Не знаю, кто ты, новый я, держащий эти страницы. Но если Альфа передала тебе этот дневник — значит, ты встретил её. Ту самую девушку с изумрудными глазами. Запомни: в прошлой жизни её звали Элис, она была твоей женой и любовью всей твоей жизни. И ты намеренно пошёл на смерть, чтобы вы снова были вместе. Даже если ты этого не чувствуешь и не помнишь, попытайся узнать её поближе, и, возможно, былые чувства вспыхнут вновь…

Думаю, ты задаёшься вопросом, зачем я пишу этот дневник и почему попросил передать его тебе. Видишь ли, у способа, который я избрал, чтобы вы встретились, был один недостаток: память не возвращается, как у всех окружающих. И этот дневник станет твоими воспоминаниями.

Меня зовут Алан Кинсли, мне сейчас 71 год. Начнём с того, что я родился не здесь. Не в Илларии. А в мире людей… И оттого многое из моего детства будет отличаться от твоего.

Пожалуй, начнём:

Родился я 5 марта 1946 года в Тёнсберге — городе, чьи камни помнили корабли викингов. Город тогда напоминал раненого зверя: немецкие бункеры ржавели у причалов, на улицах Марии всё ещё виднелись воронки от бомб, а запах моря смешивался с известкой и дёгтем — пахло войной и надеждой.

Послевоенная Норвегия дышала на ладан. Хлеб по карточкам, американская тушёнка в жестяных банках — деликатес, и вечное: «Не выбрасывай, почини!». Отец, Эйвинд, с утра до ночи латал порушенное. Оттого его руки всегда были в ссадинах от битого кирпича.

Мы жили в «функционалистском» домике на окраине — бетонная коробка с крошечными окнами. Зато своя! Мама, Мария, учила детей в полуразрушенной школе. Помню, запах мела-эрзаца, сделанного из молотых ракушек. После занятий мы обычно собирали осколки витражей во дворе — они сверкали, как ледяные кристаллы.

Также мы играли в руинах. Лазили по каркасу сгоревшей фабрики «Одеон», где ржавые шестерни стали нашими «кораблями». Конструктор? Редкость! Но отец приносил гвозди, обрезки труб, шестерёнки от разбомбленных станков. Из этого я собирал «краны» и «машины времени». Лучший подарок на 10 лет — конструктор Meccano из Англии! Его детали стали основой для моего первого «изобретения» — лебёдки, чтобы поднимать камни из карьера.

Учёба была спасением. Мама говорила: «Знание — наше серебро». В библиотеке, где под потолком ещё зияли дыры от осколков, я глотал Жюля Верна и учебники по физике. Помню тетрадь в клеёнчатой обложке — там были чертежи вечного двигателя (как я думал) и расчёты моста через фьорд. Мечтал, как построю его вместо старого понтонного, где волны смывали доски.

1964-й встретил меня грохотом отбойных молотков в Осло. Университет — старинное здание с колоннами, где в холле висел портрет короля Хокона VII, «Отца нации». На инженерном факультете пахло маслом, металлом и будущим. В аудиториях стояли трофейные немецкие микроскопы, а профессор Андерсен, потерявший руку в Сопротивлении, водил пальцем по схемам: «Мы построим страну заново, парни!». Я верил. Все верили…

14 мая 1966 года, Осло, Норвегия

Мне было 20 лет. На втором курсе инженерного факультета учёба давалась легко — сказывались знания, накопленные в юности. Но сессия всё равно вызывала страх. Приходилось усердно готовиться, и потому я жил в библиотеке. Я был такой не один. В последние месяцы перед сессией библиотека была переполнена. Нужные книги приходилось ждать или занимать на них очередь. Столов не хватало — приходилось сидеть на полу вдоль стен.

В этот день мне нужен был учебник по «Основам механики тепловых установок», чтобы подтянуть знания. Во время обеда я пошёл в университетскую библиотеку. Это было протяжённое здание в стиле функционального модернизма с элементами скандинавской строгости. Во мне жила надежда, что в это время все едят, а не поглощают знания из книг. Войдя в здание, понял, что ошибался. Библиотека была переполнена. Ничего не поделать.

Стеллаж с учебниками по инженерному делу располагался в восточной части, рядом с историей искусств. Подойдя, я пробежался взглядом по оглавлению, расположенному с торца стеллажа. Моя книга должна была стоять на верхней полке. В надежде, что её не взяли, я пошёл вдоль стеллажа, читая каждый корешок. Дойти до конца я не успел. Столкнулся с кем-то. Кто-то упал.

Я повернулся посмотреть, во что врезался. Передо мной на полу сидела хрупкая девушка, прижимая книгу к груди, а её большие глаза изумрудного цвета злобно сверлили меня. Я побледнел от неловкости.

— И зачем? — напряжённым тоном спросила она.

— Простите, пожалуйста, я вас не заметил, — сказал я и попытался загладить вину, подав ей руку.

Она ответила жестом ладонью, показывающим, что справится сама. Когда она встала, я решил проявить внимание к своей «жертве»:

— Вы в порядке? Не ушиблись?

— Переживу, — гордо ответила она и пошла мимо. До меня дошёл приятный запах кофе с корицей. Когда она скрылась за стеллажом, я продолжил искать учебник. Он был в самом конце. Оставалось найти свободный стол.

Выходя в главный зал, я скользнул взглядом по помещению — свободных столов не было. Единственное место, где можно было расположиться, — столик в дальнем углу. Там как раз девушка собирала вещи, чтобы уйти. Оставалось успеть занять. Каково же было моё удивление, когда напротив свободного места я увидел ту самую девушку, которую пару минут назад толкнул. Выбора не было — пришлось сесть к ней. Но перед этим проявил немного вежливости:

— Тут не занято? — Я показал на стул, стараясь не смотреть на её губы, поджатые в едва заметной улыбке.

— Больше бить меня не собираешься? — Губы дрогнули, выдавая сдерживаемый смех.

Расценивая вопрос как шутку, я ответил той же монетой. Достал из кармана листок с названиями необходимых учебников, поднял перед собой, задумчиво осмотрел, перевёл взгляд на неё и ответил:

— До конца дня в моём расписании такого нет, — улыбнулся, ожидая её реакции.

— Тогда до конца дня можешь посидеть.

После одобрения с её стороны я достал из сумки тетрадь с конспектами и сел. Нашёл нужную тему и принялся конспектировать.

Спустя примерно двадцать минут всё было готово. Девушка напротив продолжала вдумчиво писать, поджимая губы. Я посмотрел на часы. До конца перемены оставалось двадцать минут. Уходить было рано. Вернул взгляд к соседке. Чтобы не быть замеченным, что я за ней наблюдаю, положил учебник себе на колени и периодически перелистывал страницы.

«Чёрт, а она красивая», — пришла в голову первая мысль. Длинные волосы цвета спелой пшеницы, веснушки, рассыпанные на переносице. Стройная, изящная фигура, тонкие запястья. На ногах — тёмно-синие узкие джинсы, жёлтая блузка с закатанными рукавами до локтей. На левой руке — серебряный браслет.

«И с чувством юмора», — подумал я, вспомнив её ответы. Она убрала сбежавшую прядь волос за ухо. «Почему её раньше не встречал в университете? На какой специальности учится?» Я вернул учебник на стол, положил локти на край, чтобы было лучше видно её книгу, и прочёл название главы: «Художественные стили, используемые при создании портрета». «Похоже, с художественного. У нас нет общих предметов. Тогда понятно».

Погружённый в мысли, я забыл перелистывать учебник. Видимо, она это заметила. Подняла на меня взгляд.

— Спросить что-то хочешь?

— Вспоминаю просто, — попытался я скрыть истину.

— Что вспомнить? — с интересом спросила она.

Я перебрал в памяти всё, что только что конспектировал, и вспомнил:

— Забыл, как называется пар, находящийся в динамическом равновесии со своей жидкостью.

Она на секунду задумалась, посмотрела на мой учебник и ответила:

— Он называется «насыщенным».

От удивления у меня поднялась бровь.

— В механике разбираешься?

— Нет, — она рассмеялась. — Смотрел бы не на меня, а в учебник — сразу бы вспомнил.

Она потянулась через стол и указала на первый абзац моей книги. Там жирным шрифтом красовалось определение.

Если бы у людей от смущения поднималась температура, я бы в эту секунду уже сгорел…

— Не благодари, — она опустила взгляд обратно в свой учебник, продолжая тихо смеяться. Меня же охватил глупый смех, который я всячески пытался скрыть.

Тишина снова воцарилась. Часы показывали, что пора идти на занятия.

Я закрыл учебник и собрался уходить. Решив, что уйти, не узнав её имени, не смогу, я представился:

— Меня, кстати, зовут Алан. Алан Кинсли.

— Меня — Элис. Элис Торсен, — она протянула руку. Я легко пожал её и удивился, насколько она была тёплой.

Собрал вещи и встал.

— Мне уже пора, — сказал я на прощание.

— Пока.

Перед уходом вернул книгу на стеллаж и пошёл к выходу. Проходя через главный зал, ещё раз взглянул на Элис. Она писала, не отрываясь от книги. Теперь ей никто не мешал.

До обряда — 2 дня 13 часов.

Глава 3

19 мая 1966 года, Осло, Норвегия

Сессия должна была начаться через неделю, и нагрузка только росла. К этому моменту удалось успешно закрыть часть предметов и освободить время для подготовки к экзаменам. Целыми днями не вылезал из учебников и библиотеки. Туда предстояло идти и сегодня.

Прозвенел долгожданный звонок, оповещающий об окончании занятий. По пути в библиотеку заскочил в буфет — взял пару яблочных булочек на вечернюю зубрёжку. Заниматься предстояло долго.

Открывая двери библиотеки, я почувствовал знакомый запах старых книг и бумажного клея. Прошёл мимо стойки библиотекаря. Уже немолодая миссис Фейе устало улыбнулась мне и продолжила подклеивать корешок старого учебника. Свободных мест, на удивление, было несколько.

Выбрав небольшой столик на двоих, я положил сумку на один стул, а сам отправился за нужной литературой. Когда все книги были найдены, вернулся к столу. Один из стульев куда-то исчез. Но мне он был и не нужен, хотя бы никто не подсядет, и я смогу заниматься один.

Разложил всё удобно: учебники — в левый дальний угол, ручки и карандаши — в правый, под левую руку — книгу для конспектирования, под правую — тетрадь. Идеально. Пора за работу.

Прошёл час. Я достал булочки с яблочным повидлом. Они уже остыли, но сладкий аромат яблок ещё витал в воздухе. Отклонившись на спинку стула, чтобы не испачкать книги, принялся за перекус. Закончив, убрал упаковку в сумку и стряхнул крошки с кофты. Перерыв окончен — продолжаем.

Прошёл ещё час. Голова начала болеть, рука устала ещё раньше. Я сложил руки на столе и положил на них голову, чтобы немного отдохнуть. Осталось заниматься два часа… И я незаметил, как уснул.

Мне приснился странный сон.

***

Я шёл по густому тёмному лесу. Под ногами хрустели сосновые иголки. В воздухе витал мягкий запах хвои. Впереди показалась небольшая поляна, залитая солнечным светом. Я направился туда.

Посреди поляны стоял невысокий каменный алтарь — полукруглая арка метровой высоты. Подошёл ближе, чтобы рассмотреть. Обошёл вокруг, удивляясь мастерству древнего строителя. Алтарь выглядел очень старым, но при этом не разрушился от времени.

Прикоснулся к одному из камней — он был холодным и влажным, будто после дождя. В этот момент в голове прозвучал шёпот:

«Найди его…»

Я испугался и огляделся — вокруг никого не было. Взгляд снова упал на руку, всё ещё лежащую на камне.

«В нем твоя судьба…»

Тень от арки вдруг ожила — тёмной рекой потекла к деревьям. Среди леса вставали чёрные силуэты в длинных мантиях с глубокими капюшонами. Они смотрели на меня безликими тенями — только глаза, пылающие красным пламенем в пустоте капюшонов.

«Они — зло…» — шепот становился громче.

Я замер, не в силах пошевелиться. Тени двинулись вперёд.

Резко оторвал руку от камня — и тени исчезли. Тьма отступила.

Оглядел лес вокруг. Никого.

«Он ждет тебя здесь, Алан…» — шепот доносился из-за спины.

Начал оборачиваться, но не успел… Глаза заполонила темнота. Последнее, что увидел — край платья, будто сотканного из лунного света.

***

Запах хвои сменился ароматом кофе с корицей. Я осознал, что сплю в библиотеке.

Темнота. Знакомые звуки перелистывания страниц и скрипа карандаша по бумаге. Поднял голову — лоб был влажным от пота. Открыл глаза с трудом.

Всё те же высокие потолки, деревянные стеллажи и мой стол с разложенными книгами. Но появилось что-то новое — передо мной стояла крышка от термоса с дымящимся напитком, источающим тот самый кофейно-коричный аромат.

Огляделся. За соседним столиком сидела Элис, улыбаясь мне.

Рядом с ней стоял открытый термос в клетчатом чехле.

— Выпей. Станет легче, — прошептала она и снова взялась за ручку.

— Спасибо, — пробормотал я, ещё не до конца очнувшись.

Взял крышку и вдохнул аромат. С детства, выбирая между кофе и чаем, я всегда предпочитал последний. Отец, имевший английские корни, привил мне любовь к чайным церемониям. «Так мы чтим предков», — говорил он. Кофе пил лишь в крайних случаях.

Но в знак благодарности сделал глоток. Напиток оказался бодрящим и согревающим — терпкий кофе с пряной корицей.

Глянул на наручные часы Seiko Champion — проспал целый час. Быстро допил и вернул крышку.

— Ещё раз спасибо, — сказал я.

Её пальцы на миг коснулись моей руки — такие же тёплые, как в прошлый раз.

До закрытия оставался час. Большинство студентов уже разошлось, остались лишь самые упорные. В их числе были мы с Элис.

Я лихорадочно конспектировал, надеясь успеть. Через сорок пять минут миссис Фейе объявила о скором закрытии. Дописав предложение, я сделал пометку и начал собираться. Элис уже возвращала книги на полки.

Завтра у меня не было занятий, и я планировал прийти с утра. Чтобы не искать книги заново, решил оставить их у библиотекаря.

— Миссис Фейе, библиотека завтра работает?

— Конечно, — ответила она ещё более усталым голосом.

— Можно оставить эти книги? Заберу их утром.

— Положи на тот стеллаж, — она указала на деревянную этажерку у своего стола. — Но ты знаешь правила: если кто-то попросит раньше тебя — отдам.

В этот момент мимо прошла Элис, направляясь к выходу.

— Спасибо. До завтра. — я поспешил догнать Элис.

— До завтра, — кивнула библиотекарша, не отрываясь от работы.

На улице уже смеркалось. Выйдя из библиотеки, я увидел её идущей по аллее к женскому общежитию. Решил проводить — хоть какая-то благодарность за кофе.

Догнал. Она вздрогнула от моего внезапного появления.

— Ох, это ты! Не стоит так пугать девушек, — сказала она, всё ещё взволнованно.

— Прости. Не хотел. — в голосе смешались смущение и одышка.

— Не вышло. Напугал, — она постепенно успокаивалась. — Ты специально над мной издеваешься?

— Нет, конечно, — машинально ответил я, осознавая, что все мои действия пока приносили больше вреда.

— Можно тебя проводить? — спросил я спокойнее.

— Запретить идти рядом не могу. Если хочешь — пошли. Тебе тоже в общежитие?

— Нет, мне дальше. Но идём в одном направлении.

— Ты не в общежитии живёшь? — удивилась она. — Ты местный?

— Нет, я из Тёнсберга. Живу в квартире тётки. Она уехала в Австрию по работе, а я присматриваю за жильём.

— Повезло, — в её голосе прозвучала грусть.

— До конца июня. Потом она возвращается. Так что в следующем году, возможно, тоже буду в общежитии. Разве там плохо?

— Не то чтобы плохо… Но в квартире лучше. Нет очередей в душ по утрам, общей кухни, где никто не убирает за собой, — её явно раздражали эти моменты.

Я решил сменить тему:

— Ты откуда?

— Из Аскера. Это недалеко от Осло.

— Да, близко, — кивнул я, хотя толком не знал, где это.

Мы подошли к общежитию.

— Пришли, — сказала она, поворачиваясь ко мне. — Спасибо.

— Хоть что-то хорошее для тебя сделал? — спросил я, надеясь на одобрение.

— Да, — она задумалась. — Но плохое пока перевешивает — «2:1».

— Тогда в следующий раз постараюсь исправить соотношение, — улыбнулся я.

Элис открыла дверь и остановилась на пороге:

— Главное — не делай плохого. — она усмехнулась и скрылась внутри.

Я повернулся и пошёл домой. Закатное солнце рисовало длинные тени на дороге. Лёгкий ветерок шевелил листья. На лице появилась глупая улыбка.

До обряда — 2 дня 12 часов.

Перо скрипело по бумаге, оставляя на страницах следы прошлого.

Стук в дверь.

Алан взглянул на старые наручные часы — 9:00 PM. Время в Илларии текло иначе. Здесь все определяли часы по дневному светилу Араку и мертвому спутнику ночи — Фарану. Но для верности он использовал часы Seiko Champion, подаренные отцом — эти стальные стрелки безупречно отсчитывали секунды уже 53 года.

— Кого ещё принесло? — пробормотал Алан, поднимаясь с кресла.

Суставы скрипели почти так же громко, как перо по пергаменту. По пути к двери размял онемевшую руку — два часа непрерывного письма давали о себе знать.

Постучали громче.

— Да иду я! — голос прозвучал неожиданно хрипло.

Он откашлялся, чувствуя, как першит в горле.

— Кто там?

— Служительница Храма Света, Лира. Меня Альфа направила к вам. — голос за дверью звенел, как колокольчик в пустой часовне.

Алан открыл дверь.

На пороге стояла девушка ростом не более ста шестидесяти сантиметров, облачённая в белоснежную рясу служительницы. От неё пахло тёплым хлебом и чем-то неуловимо чужим — возможно, благовониями из глубины Храма.

Арак уже скрылся за горной стеной, и на крыльце царила почти непроглядная тьма. Алан различал лишь силуэт: тёмные волосы, собранные в замысловатую косу, бледное овальное лицо.

— Я думал, она пришлёт вас завтра, — сказал он, щурясь.

— Принесла вам ужин. Мне сказали, вы будете заняты эти дни.

Она протянула холщовую сумку. Когда Алан взял её, пальцы случайно коснулись её запястья — кожа оказалась неожиданно тёплой.

В сумке лежали три стеклянных контейнера. Алан понял источник того странного запаха.

— Благодарю. — произнес он с неожиданной мягкостью.

— Вернусь утром.

— Хорошо.

— Да озарит Альфа ваш путь. — Она сложила пальцы в ритуальном жесте, прикоснувшись к груди.

— И ваш, — автоматически ответил Алан.

Лира поклонилась, развернулась и исчезла так быстро, что он усомнился — а ступала ли она вообще на порог?

Алан закрыл дверь, пораженный такой заботе.

Глава 4

22 июня 1966 года, Осло, Норвегия

Сдан последний экзамен. Мы с моим лучшим другом Монти вышли из университета с гордо поднятыми головами. Тёплое полуденное солнце ласкало лица. Остановившись на широких каменных ступенях главного корпуса, мы закрыли глаза, наслаждаясь моментом свободы. Вокруг суетились студенты, но нам было не до них.

— Наконец-то всё позади. Думаю, мы заслужили награду, — сказал Монти, не открывая глаз.

— Согласен. Но какую? — спросил я, зная его склонность к авантюрам.

— Может, махнём на природу? — Он повернулся ко мне, приоткрыв один глаз.

— Звучит заманчиво. Обсудим? — Я кивнул в сторону скамейки под старым дубом напротив входа.

— Пошли, — Монти первым направился к дереву.

— Куда отправимся? На наше обычное место?

Устроившись на деревянной лавке, он продолжил:

— Давай туда. Только… может, позовёшь свою подругу? — Он толкнул меня в плечо, игриво приподнимая брови.

— О чём ты? Мы всего пару раз виделись, — я почувствовал, как теплеют уши. И что я зря ему рассказал об Элис.

— Всё равно позови. И пусть возьмёт подругу — не хочу пялиться на вас влюблённых, — его ухмылка стала ещё шире.

— А если она откажется?

— Почему? Я бы согласился.

— Ты бы согласился даже со страшным мужиком в подвал сходить, — фыркнул я.

Мы рассмеялись.

— Ещё как! — Монти сделал театральную паузу. — И что он мне сделает?

— Верно, — кивнул я. С его-то боксёрской подготовкой…

Тишину прервал шёпот Монти:

— Похоже у тебя есть шанс. Это она?

Из университета вышла Элис.

— Она, — подтвердил я, предвкушая следующий ход Монти.

Её жёлтое платье колыхалось на ветру, белые туфельки мерно стучали по камням. Она неизбежно должна была пройти мимо нас.

Монти тут же начал давить:

— Либо приглашаешь сам, либо я это сделаю.

— Шантажист… Ладно, приглашу, — сдался я, зная его упорство.

— Мы же не решили, когда едем, — вдруг вспомнил я.

— В выходные, больше шансов, что согласиться.

— Может, она к родителям собирается? Она ведь не местная. — мы говорили всё быстрее по мере её приближения.

— Значит, в пятницу! — выпалил Монти. — Если согласится, детали обсудим. А сейчас иди встречай!

Я вскочил и сделал шаг навстречу.

— Привет, Элис. — выпалил я, старая скрыть волнение.

— Здравствуй, Алан, — её губы дрогнули в улыбке. — Вот это правильно — подходить спереди. Быстро учишься.

— Стараюсь, — я почувствовал, как потеют ладони. — Мы с другом собираемся в пятницу на природу — на дикий пляж у Буннефьорда. Составишь нам компанию? Можешь подругу взять.

— А там красиво? — спросила Элис, о чем-то размышляя.

— Очень. Тихий, живописный пляж, людей почти нет.

— Когда? — Она прикрыла глаза от солнца.

— В пятницу. Встречаемся здесь в полдень.

— Договорились. Мы с подругой придем. Но у меня много вопросов, — я понял, что без Монти не обойтись.

— Пойдём в тень, все обсудим, — я указал на скамейку.

— Помнишь, что счёт пока не в твою пользу? Ты уверен?

— Как раз возможность сравнять. А может, и выйти вперёд.

— Посмотрим. — она усмехнулась.

Подойдя к скамейке, мы застали Монти в образе идеального джентльмена.

— Элис, это Монти. Монти — Элис.

— Привет, — улыбнулась она, садясь рядом. Я последовал её примеру.

— Элис с подругой едут с нами в пятницу. Нужно обсудить детали.

— Отлично! Пока вы болтали, я всё продумал.

Монти разложил план как полководец перед сражением:

— Встречаемся здесь в 12:00. Автобус до Консгордена — так быстрее. Мы с Аланом берём мясо, посуду, стулья. Вы — овощи, хлеб. Пледы на всякий случай. И одевайтесь теплее — у воды прохладно. Возвращаемся до темноты. Вопросы?

— Вроде всё ясно.

— Тогда до пятницы.

— До встречи, — она встала и взглянула на меня. — Пока, Алан.

— До встречи. — я улыбнулся ей слегка кривой улыбкой.

Я молча смотрел, как её силуэт растворяется среди деревьев. А внутри бушевал ураган из эмоций.

До обряда — 2 дня 11 часов.

Алан положил перо и попытался размять онемевшую руку. За долгие часы непрерывного письма суставы воспалились, а пальцы свела судорога. Чернильные пятна на кончиках пальцев казались теперь частью кожи.

— Ещё несколько дней писать… — от этой мысли становилось еще больнее.

Он устало смотрел в окно, где ночные огни Илларии мерцали, как далёкие звёзды. Воспоминания о студенческих марафонах за конспектами вызывали горькую улыбку.

— Молодой я справился бы за день — два…

Чернильница стояла пустая — третья за сегодня. Страницы дневника, испещрённые неровным почерком, шелестели при малейшем движении. Алан поймал себя на мысли, что пишет не для себя, а для того незнакомца, которым станет…

— Он должен все узнать… — прошептал он пустоте.

Алан посидел ещё полчаса, представляя как Альфа передаст дневник тому, кем он станет. Затем поднялся, с трудом разгибая спину. Вода в умывальнике окрасилась в синеву, смывая следы его последних земных трудов.

Перед тем как лечь, Алан на мгновение задержался у окна. Где-то там, за стенами Храма Тени, его ждет Водоворот Душ. Где-то там, ждет его Элис…

Глава 5

24 июня 1966 года, Осло, Норвегия

Наступила долгожданная пятница. Монти с вечера остался у меня, чтобы замариновать мясо. В девять утра он поднял меня с кровати. Позавтракав, мы начали собирать сумки. Погода радовала ярким солнцем, как и пару дней назад, но северный ветер заставил нас надеть походные куртки.

За полчаса до автобуса мы уже сидели на лавочке у остановки. Когда до отправления оставалось пять минут, вдали показались силуэты девушек. Их отличия в стиле одежды бросались в глаза: Элис, как и прежде, в одежде ярких цветов, а её подруга — в чёрной кожаной куртке, тёмно-синих джинсах и серых сапогах. Длинные каштановые волосы собраны в низкий хвост. Обе несли рюкзаки и пакеты.

— Как-то сильно они отличаются, — усмехнулся Монти. — Они точно подруги?

— Ты нас-то видел? — парировал я.

— А что мы? — он поднял одну бровь и взглянул на меня.

— Я про телосложение, — сделал паузу для эффекта. — Будь мы братьями, все бы думали, что ты в детстве отбирал у меня еду.

— Точно! — засмеялся он. — Зато куртки у нас одинаковые.

Монти Олсен и я были полными противоположностями. Мою худобу компенсировала его атлетическая фигура, настороженность — его авантюризм. Те, кто нас не знал, удивлялись нашей дружбе. Но мы были неразлучны с первой встречи на уроке физкультуры. Монти тогда одним точным ударом по мячу, сбил меня с ног.

— Зачем им столько вещей? Мы же всего на день, — не унимался я.

— Ты с девушками в походах не был? Они берут половину квартиры — на всякий случай. — последняя праза была намеренно растянута.

Когда девушки подошли, мы встали им навстречу.

— Всем привет, — начала Элис. — Это Лив. А это Алан и Монти.

— Привет, — холодно ответила Лив.

— Привет! — бодро отозвался Монти.

— Очень приятно, — вежливо сказал я. — Вы как раз вовремя.

Я взял пакет из рук Элис, Монти последовал моему примеру. Через минуту подъехал полупустой автобус. Девушки сели в середине салона, мы с Монти — в конце, чтобы не мешать сумками.

Дорога прошла в молчании. Я украдкой поглядывал на Элис — она без умолку болтала с Лив. Через полчаса мы вышли на конечной остановке в центре полуострова.

Как только двери за нашими спинами закрылись, мотор взревел, оставляя после себя вонючее черное облако. Мы двинулись в сторону деревьев.

Пять минут — и цивилизация осталась позади. Лес встретил нас хвойным ароматом, который одновременно успокаивал и тревожил, напоминая о недавнем сне. Несмотря на знакомую тропу, меня не покидало чувство дежавю.

Ещё пятьсот метров — и мы услышали шум прибоя. Перед нами открылся пустынный пляж шириной метров тридцать, с валунами и поваленными деревьями. Вид на залив был великолепен. Девушки сразу пошли к воде.

— По старой схеме? Я за дровами, ты за костром? — уточнил я, стараясь говорить более уверенно.

— Конечно. Тебе спички пока доверять страшно. — Монти гроско рассмеялся.

— Эта шутка уже устарела. — ответил я состроив гримассу.

Когда девушки вернулись с осмотра территории, Монти распределил обязанности:

— Для всех есть задачи. — огласил Монти. — Я готовлю площадку для костра, Алан собирает дрова. Вам двоим — нарезка овощей и помощь Алану с дровами. Кто, что: решить можете сами.

— Я займусь нарезкой, — неожиданно предложила Лив.

Монти кивнул.

— Я помогу с дровами.

***

Мы с Элис углублялись в лес, попутно собирая сухие ветки.

— Твоя подруга не очень общительна, — нарушил я молчание.

— С незнакомыми она скованна. — она сделала паузу обдумывая следующую реплику. — Да и отец у неё строгий — редко куда отпускает. Сегодня он в отъезде, поэтому она согласилась.

— Понятно… — протянул я, не зная, что ответить.

— Я так понимаю Монти, мозг операции? — усмехнулась Элис.

— Что касается дикой природы — он лучший. — констатировал я.

— Смотри, — Элис кивнула в сторону давольно большой, и сухой ветки.

— Победа. — с улыбкой ответил я, направляясь к ней.

Изломав ее на дрова, мы поспешили назад. Монти уже разложил костровище и помогал Лив с сервировкой блюд на большом камне, служившим столом.

— Отлично! — воскликнул он, когда увидел колличество дров. — Пока все свободны.

Все разошлись: Элис взялась за рисование пейзажа, уютно устроившись у воды, Лив присоединилась к ней, а я углубился в «Сборник скандинавских мифов». Монти занялся жаркой мяса.

Через час раздался его голос:

— Господа и дамы, к столу!

Девушки соскачили, и пошли к нам. Я дочитывал до конца страницы.

— Интересуешься мифами? — вдруг спросила Лив, когда я закрывал книгу.

— Да, только начал. Это первая книга на эту тему.

Она кивнула.

— Мой отец серьёзно увлекается легендами. — продолжила она, накладывая себе мясо. — Некоторые истории в таких сборниках не встретишь…

Я уже хотел задать уточняющий вопрос, но меня прервал Монти.

— Все потом. — он развел руками, словно успокаивая нас. — Сейчас наслаждаемся моментом.

Мы приступили к трапезе.

Плотно пообедвав, мы воздали почати повару. Он засиял.

Спустя пару минут, Лив отправилась на берег отдыхать. Монти украдкой мне пдмигнул, и пошел за ней, мы с Элис остались одни.

— Ну что? Заработал сегодня балл? — спросил я с улыбкой глядя на нее.

Она рассмеялась:

— Пока один. Счёт сравнялся.

— Хотя бы не в минусе. — лицо расплылось в глупой улыбке.

Воцарилась тишина. Элис осматривала лес, взглядом художника, а я любовался ее зелеными глазами.

— Не хочешь прогуляться? После такой еды нельзя сидеть. — неожиданно спросила она.

Несмотря на тревогу посеяную сном, желание побыть с ней пересилило. Я одобрительно кивнул.

Она потерла руки и встала. Желая заработать еще балл за заботу, достал из рюкзака плед.

— Спасибо, — её взгляд сказал больше слов.

До обряда — 2 дня 1 час.

Даже сейчас, спустя десятилетия, я закрываю глаза — и вижу его. Этот взгляд, лишённый игры, наполненный чистой, тихой благодарностью. Он останавливал время, заставлял замолкать ветер. Если бы боги позволили унести в новую жизнь лишь одно воспоминание… Без колебаний я выбрал бы этот миг. Когда её глаза говорили то, для чего нет слов.

Глава 6

Мы медленно шли по лесу, окружённые величественными елями. Солнечные лучи лишь изредка пробивались сквозь густые ветви, создавая таинственные световые столбы. Мне становилось спокойнее — особенно потому, что я был здесь не один.

— Кстати, счёт 3:2, — прервала молчание Элис.

— Я же говорил, что выбьюсь в лидеры.

— Главное — теперь всё не испортить, — пошутила она.

Я улыбнулся.

— Расскажи о себе. Я знаю только имя и город, название которого забыла.

— Тёнсберг.

— Точно. Ну вот, ты там родился, и что дальше было?

Я улыбнулся:

— Дальше я рос. Собирал всякие механизмы из подручных материалов. Как все, ходил в школу. Учился хорошо. Много читал — у дедушки целая библиотека. Художественную литературу и учебники по физике с механикой прочёл все. В восемнадцать поступил на инженерное дело. А на втором курсе мы с тобой познакомились. — Я сделал паузу. — Теперь твоя очередь.

Мы свернули с тропинки на восток, избегая выхода к городу.

— Ладно, слушай. Родилась я в Аскере. Тоже ходила в школу, училась на отлично. Мечтала получить художественное образование. Читала меньше тебя наверное — но однозначно больше рисовала. И продолжаю до сих пор. Ты сегодня видел.

— Видел. Только ты не показала, что получилось.

— Я никогда не показываю незаконченные работы. — словами эксперта произнесла она. — Сегодня сделала только набросок — закончу дома.

Я слушал её, внимательно глядя под ноги. Вдруг Элис остановилась. Проследив за её взглядом, я увидел в двадцати метрах солнечную поляну с каменной конструкцией. Мурашки пробежали по спине.

«Это тот самый алтарь!» — закричал внутренний голос. Я убеждал себя, что тени не оживут, что никаких теней здесь нет, и старался сохранять спокойствие. Элис же смотрела с живым интересом.

— Пойдём посмотрим. — она толкнула меня в плечо.

Она быстрым шагом пошла вперёд. Я последовал, не желая выглядеть трусом.

На краю поляны всё совпало с моим сном: окружённая лесом лужайка, алтарь в лучах солнца. Слишком точное «совпадение». Я бесконечно озирался по сторонам.

— Как интересно. Что это за арка? — Элис разглядывала сооружение, а я прислушивался к шелесту листвы.

— Похоже на алтарь, — ответил я, продолжая осматриваться.

Она подошла ближе:

— Ты видел такое раньше?

— Во сне, — с горькой ухмылкой признался я, не отрывая взгляда от леса.

Элис заметила мой страх. Её любопытство сменилось настороженностью:

— Что ещё было в том сне?

— Когда я прикоснулся к алтарю, в лесу появились черные тени с горящими глазами. Они хотели напасть… Но я проснулся.

Она оглядела лес — никого.

— И ты думаешь, сейчас повторится? — она осторожно подошла к алтарю. я ждал худшего.

— Не знаю. Но ничего хорошего такое совпадение не сулит.

Она положила руку на камень. Но… Ничего не произошло.

— Видишь? Всё в порядке. — она несколько раз похлопала по вершине. — Теперь ты.

Я нехотя подошёл, задержал руку над поверхностью, деля глубокий вдох. Наконец коснулся алтаря. Камень был холодным и влажным. Как во сне… Мы осмотрелись — тишина. Только вдали по стволу корабкалась белка.

— Плохие сны не обязанны сбываться, — улыбнулась Элис. Эта фраза начала осторожно рассеивать мой страх.

— «Он ждет тебя здесь, Алан…» — я вспомнил фразу из сна.

Мы стали изучать алтарь.

— Как думаешь, для чего он? — спросила Элис.

— На портал похож. Только для гномов, — пошутил я, Элис рассмеялась.

Она очистила боковую грань от грязи, обнажив руны.

— Смотри! Здесь письмена!

Мы очистили больше символов, но не могли их понять.

— Жаль, альбома нет, — сказала Элис. — Переписала бы.

— Можешь использовать мой плед и грязь. — произнес я, не отрывая взгляда от рун. — Потом перерисуешь.

Она удивлённо подняла бровь, но согласилась. Пока Элис копировала руны, я расчистил основание. Под слоем земли пальцы наткнулись на что-то твёрдое.

— Нашел! — воскликнул внутренний голос.

Я откопал небольшой предмет, похожий на амулет. После очистки он предстал во всей красе: чёрный ромб с идеальными рунами, солнце и луна в центре, разделённые изящной вертикальной линией.

— Какой красивый! Но почему он как новый? Алтарь-то древний.

— сыпала вопросами Элис

— И правда странно, — согласился я.

Мы поискали ещё, но ничего больше не было.

— Пойдём обратно. Покажем остальным.

***

По дороге я размышлял:

— Мы с Монти бывали здесь много раз. Почему раньше не видели этот алтарь? Почему амулет в идеальном состоянии? Что всё это значит?

Вернувшись в лагерь, мы обнаружили странную картину: Монти вслух читал мою книгу, а Лив делала вид, что спит.

— Смотрите, что мы нашли! — окликнула всех Элис. Оба нехотя встали и подошли.

Мы показали находку. Лив сразу насторожилась:

— От таких вещей одни беды. Может, она проклята.

Мы одарили ее непонимающим взглядом. Она махнула рукой и пошла обратно.

— Интересно… — протяжно сказал Монти, досканально рассматривая амулет. — Алан, ты знаешь, чт значат эти символы?

— К сожалению нет. Но точно хочу разобраться. — констатировал я.

Вечер прошёл спокойно. Мы строили догадки, Элис перерисовала руны в альбом. Вернулись в город до темноты, договорившись встретиться в понедельник для поисков информации. Также Элис пообещала узнать что-нибудь у нешей преподавательницы истории — Миссис Хансен.

До обряда — 2 дня.

Алан стиснул зубы, ощущая, как тупая боль в запястье пульсирует в такт ударам сердца. Чернильный запах старой бумаги смешивался с пылью, витавшей в лучах Арака, пробивавшихся сквозь потёртые занавески.

Три резких стука в дверь заставили его вздрогнуть, оторвав от мыслей.

— Войдите!

Алан заранее открыл дверь, зная, что должна прийти Лира.

В проёме возник силуэт, окутанный мягким светом. Служительница стояла, слегка покачиваясь на подошвах кожаных сандалий. Её пальцы нервно перебирали золотой браслет служительницы.

Тёмные волосы, собранные в замысловатую косу, пахли травами и дымком от храмовых свечей. Широко распахнутые карие глаза блестели, как мокрый гравий после дождя.

— Совсем юная, — подумал Алан.

— Лира, да? — его голос прозвучал хриплее, чем он ожидал. — Заходи.

Она кивнула, слегка удивлённая, что он помнит её имя, и вошла в дом.

— Чем… чем мне помочь? — голос дрожал, как тростник на ветру.

— Присмотри пока за домом. И… поменьше отвлекай меня. Я должен успеть начатое дело.

Лира глубоко вдохнула, и Алан уловил, как дрожь постепенно утихает.

— Вы… вы завтракали, мистер Кромби? — теперь её голос звучал твёрже, пока она осматривала гостиную, задерживая взгляд на запылённых полках и смятых вещах на диване.

— Нет.

— Тогда я сейчас что-нибудь приготовлю.

— Хорошо. Спасибо. — Алан почувствовал, как в груди теплеет. Впервые с момента ухода Элис о нём кто-то заботился.

Он вновь взял перо и занес над бумагой.

— Мистер Кромби… а почему именно на три дня? — вопрос висел в воздухе, тяжёлый, как запах грозы перед дождём.

— Потом я умру.

Глава 7

Я вернулся домой, сбросил рюкзак на пол и первым делом принялся за плед — его нужно было срочно замочить, пока пятна грязи не въелись намертво. Вода набиралась в ванну, достал амулет и старую зубную щетку.

Под струей теплой воды я тщательно очищал каждую черточку, каждый завиток на металлической поверхности. Грязь и песок постепенно смывались, обнажая удивительную работу древних мастеров. Вытер насухо полотенцем — и замер.

При ярком свете лампы амулет играл новыми красками. Совершенные линии, точная гравировка, мельчайшие детали. Какая прелесть…

Чтобы не потерять, решил носить его как подвеску. Нашел запасные шнурки от ботинок — черные, прочные. Подрезал до нужной длины, продел через отверстие и повесил на шею. В зеркале отражение выглядело нелепо — амулет сочетался с моей одеждой, как шаманский талисман с костюмом почтальона.

— Спрячу под одеждой, — решил я, поправляя воротник. Металл был удивительно теплым, будто живым.

Закончив уборку, я рухнул на кровать. Глаза закрылись сами собой…

Тьма.

***

Я стою в полной темноте, и первое, что ощущаю — запах. Сырость древних камней, сладковатый аромат мха, что-то еще… чтото неуловимо чужое. В руке — тяжесть. Поднимаю керосиновую лампу, скрип фитиля кажется оглушительно громким.

Свет рассеивает мрак, обнажая стены пещеры. Они мокрые. С потолка звонко капает вода — каждая капля отражается эхом.

Я иду вперед, ведя ладонью по стене. Камень холодный, шершавый.

Лабиринт.

Коридор за коридором, поворот за поворотом. Я уже готов поверить, что блуждаю вечность, когда замечаю впереди слабый отсвет. Не желтый, как от моей лампы, а голубоватый, мерцающий.

Осторожно заглядываю за угол.

Там, в нескольких шагах, идет женщина.

Длинное платье переливается пастельно-голубыми оттенками, будто соткано из лунного света. На голове — капюшон, из под него выбиваются пряди волос цвета молодой серебристой ивы.

В руке — свет. Не факел, не лампа, а сгусток чистого сияния, мягко пульсирующий в такт ее шагам.

— Извините! — вырывается у меня.

Она оборачивается.

Капюшон слегка спадает, и я различаю черты лица: маленький нос с едва заметной горбинкой. Губы — бледно-розовые, почти бесцветные.

И глаза. Большие, миндалевидные, полностью голубые — без зрачков, без белков. Как два озера, наполненных водой из горных ледников.

На лбу — диадема. Нет, — живые ветви, переплетенные с ее собственными волосами, усыпанные крошечными серебристыми листьями.

— Здравствуй, Алан.

Ее голос… Он звучит не в ушах, а прямо в голове. Мягкий, как шелест листьев, но при этом отчетливый.

— Я ждала тебя.

— Кто вы?

Она не отвечает, лишь делает легкий жест — «иди за мной». И я иду, не в силах сопротивляться.

Мы идем по лабиринту, и с каждым шагом воздух становится… гуще. Тяжелее. На языке — металлический привкус.

И вот — зал.

Огромный, круглый, с куполообразным потолком. В центре — арка. Не просто каменная конструкция, а что-то органичное, будто выросшее из самого пола пещеры.

Она подходит к арке, кладет ладонь на поверхность.

— Ir Ape Amvi El Ecti.

Ее слова заставляют воздух вибрировать. Трещины на арке вспыхивают золотым светом, складываясь в руны, которые я видел на амулете.

Я ставлю лампу на замлю, и иду к ней словно под гипнозом.

В глубине арки рождается водоворот света.

— Ты можешь войти.

— Куда?

— К своей судьбе.

За спиной — шорох. Оборачиваюсь — из всех коридоров выползают тени. Не просто отсутствие света — плотные, маслянистые, они стекают по стенам, как смола. Горящие глаза следят за каждым моим движением.

— Они близко…

Она встает между мной и тьмой. В свете портала я наконец вижу ее полностью.

Тело под платьем… Оно не совсем человеческое. Длинные пальцы с острыми когтями, тонкий хвост, покрытый горящими рунами, большие уши, словно мышиные.

И при этом — она прекрасна.

Не по-человечески прекрасна.

— Давай! — крик эхом разлетается по всем залу.

Ее толчок отправляет меня в свет…

До обряда — 1 день 23 часа.

Аромат поджаренного хлеба медленно вытягивал Алана из пучин воспоминаний. Лучи света, пробивавшиеся сквозь занавески, золотили пылинки, кружившие над столом.

— Мистер Кромби, завтрак готов.

Он обернулся. Лира стояла у кухонного гарнитура, её поза была увереннее, чем час назад.

— Можете помыть руки, а я пока накрою на стол. — Дрожь в голосе полностью исчезла.

— Хорошо. Только ничего тут не трогай.

Алан разогнул спину с лёгким стоном и направился в ванную. Наспех смыв чернильные пятна с пальцев, он вернулся.

Всё было готово. На столе его ждал скромный завтрак: пшеничная каша, золотистые тосты и дымящаяся кружка кофе. Лира стояла у его стула, заложив руки за спину — поза, отточенная во время служения в Храме.

Алан тяжело опустился на стул. Лира сделала шаг назад, сохраняя почтительную дистанцию.

— А ты не будешь? — спросил он, нахмурившись.

— Я поем позже. Устав храма запрещает…

— Это мой дом, — перебил Алан. — Здесь ты гостья. Накладывай себе и садись. — Уголки его губ дрогнули. — Я не стану доносить настоятельнице о твоём преступлении.

Лира заколебалась, но после лёгкого поклона достала ещё одну тарелку. Алан наблюдал, как её пальцы дрожат, когда она наливает себе кофе.

— И зови меня Алан. От фамильярности я себя чувствую ещё старее.

— Хорошо. — она безуспешно старась скрыть улыбку.

— Приятного аппетита, — сказал он, когда она наконец села напротив.

— И вам… — она запнулась, — …Алан.

Они ели молча. Ложка в правой руке Алана предательски дрожала, заставляя его делать неловкие паузы. Лира заметила это сразу.

— Это от… письма? — осторожно спросила она.

Алан сжал запястье, чувствуя, как под кожей пульсирует боль:

— Да. Чёртовски не вовремя.

— Я могу принести мазь из храма. Настоятельница…

— Асилла? — резко поднял голову Алан.

Лира кивнула, удивлённая его реакцией.

— Тогда передай ей кое-что.

Он вырвал лист из дневника, торопливо нацарапал: «В этом моя судьба?» — и сунул записку Лире. Та бережно спрятала её в складках одежды и, поклонившись, скользнула к двери.

— Я вернусь к полудню, — прошептала она, исчезая в дверном проёме.

Алан проводил её взглядом, затем медленно вернулся к своим бумагам. На улице запели птицы, но он уже снова погружался в прошлое, где его ждала Элис…

Глава 8

27 июня 1966 года, Осло, Норвегия

Июньское солнце заливало Осло мягким светом, когда я направлялся к Городской библиотеке. Вчерашний день прошёл в домашних хлопотах — после сессии накопилось слишком много дел. Попытки расшифровать символы по домашним книгам ни к чему не привели. Оставалось надеяться, что Элис удалось поговорить с миссис Хансен.

Здание библиотеки, как и большинство построек того времени, отличалось строгим геометрическим дизайном: чёткие линии, большие окна, кирпичный фасад без излишеств. У входа меня уже ждали друзья.

— Всем привет, — сказал я необычно бодро.

— Привет, — ответили они почти синхронно.

— Ты встретила миссис Хансен?

— Да. Она ничего не знает о символах, но посоветовала найти книгу «Письменность древних племён и народов Европы». И дала контакты профессора Кромби. Сказала: «Если кто и разберётся, так это он».

— А Лив не придёт? — поинтересовался Монти.

— Нет. После нашей последней встречи она сразу уехала домой — ждала отца. Больше я её не видела.

— Жаль.

Мы поднялись по ступеням.

Тишину читального зала нарушало лишь поскрипывание старых деревянных полов и монотонное тиканье часов. У стойки библиотекарей молодой человек с круглыми очками заполнял журнал.

— Секунду, — протянул он, не поднимая головы.

Я разглядел его бейдж: «Барри». Когда он наконец взглянул на нас, очки съехали на кончик носа.

— Чем могу помочь?

— Ищем книгу Лефурье «Письменность древних племён…» — Стеллаж F-4, слева, — перебил он, слегка картавя.

Поблагодарив, мы отправились к указанному месту.

— Похоже, он знает здесь каждую книгу, — прошептал Монти.

— Возможно, сам читал, — предположил я.

Элис быстро нашла нужный раздел:

— Я беру нижние полки, Монти — верхние, Алан — средние.

Через несколько минут Монти достал две книги. Мы с Элис смотрели на него ожидая пояснения.

— Взял ещё археологический справочник. Мало ли… — он поднял плечи.

Мы устроились за свободным столом. На странице 174 я нашёл нужные символы.

— Слушайте… — прошептал я и начал читать.

Из книги «Письменность древних племён и народов Европы»

(2-е издание, 1960 г.)