Бесплатный фрагмент - Иисус. Трагедия

Иисус, трагедия

                Великому А. С. Пушкину,

                намеревавшемуся написать

                маленькую трагедию «Иисус»,

                посвящаю я своё скромное

                сочинение.

                автор

Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте.

Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский…

Первосвященники же Иудейские сказали Пилату:

не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил:

Я Царь Иудейский.

Пилат отвечал: что я написал, то написал.

Евангелие от Иоанна

СЦЕНА I

Тайная Вечеря

2 апреля 33 г

Иерусалим. Большая верхняя комната в доме

приверженца Иисуса. На столе блюдо с

традиционным ягнёнком «песахом» (пасха),

глиняные тарелки с квасным хлебом и с

горькими травами, кувшины с вином и водой,

кубки. Иисус и его ученики возлегают на низких

ложах по тогдашнему обыкновению: Иоанн

Зеведеев рядом с Иисусом, Симон Пётр —

напротив Него; поблизости находится и Иуда

Искариот. Вокруг расположились все остальные

из двенадцати учеников Иисуса.

Иисус

Сегодня, накануне Пасхи светлой,

Великим я желаньем возжелал

Хлеб преломить и кубок пить заветный

В кругу друзей, которых Бог послал.

Недолго я ещё останусь с вами

И заповедь вам новую даю:

Друг друга возлюбите вы сердцами,

Как я любил вас прежде и люблю.

И по тому узнают в мире этом

Вас — истинно мои ученики,

Когда увидят, что любовь, как светом

Наполнит взгляд ваш чистый, без тоски.

Я в мир вас отпускаю голубями.

Несите слово верное моё,

И много там неправд случится с вами,

И много бед неверие прольёт:

Вас предадут и в суд, и в бичеванье,

И поведут к властительным царям,

Но дух Отца, что пребывает с вами,

Сам даст ответ, — что будет мудр и прям.

Настанет время — брат пойдёт на брата,

А сын отца и мать своих предаст.

Придёт за всё нескорая расплата,

Но по делам Бог каждому воздаст.

Вы будете гонимы и презренны,

За имя ненавидимы моё,

Но будте вы тверды душой смиренной —

Так Новый Мир из мрака восстаёт.

Я в Старый Мир с добром вас посылаю.

Его творите. Помните при всём:

Кто с верой в сердце путь пройдёт, пылая, —

Всё претерпевший, — будет и спасён.

Иисус поднимается с ложа и подаёт знак ученикам

наполнить чаши. Подняв наполненную вином

чашу, начинает произносить благодарственную

молитву и пасхальное славословие, которые все

повторяют за ним:

Благословен Ты, Бог, Господь Вселенной,

Создавший виноградный плод лозы.

Будь славен Ты за этот Свет нетленный,

Что отразит свет утренней росы.

И всякий день Твоё мы славим Имя:

Будь славен Ты во веки всех веков,

Будь в сердце нашем Ты всегда в помине

И исцели нам душу от грехов.

Благословен будь ныне Ты и присно,

К нам милостью Своею не остынь.

Тебя вовек мы славим бескорыстно.

Бессмертный Бог, помилуй нас! Аминь!

Выпив вино, все принимаются за пасхальный

ужин, поют псалмы и переговариваются

между собой. Иисус печально обводит

взглядомвсех своих учеников.

Иисус

Не вы ли все, те самые Двенадцать,

Которых я избрал в ученики?

Но, час настал, и должен я признаться:

Не все верны и мне душой близки.

Не долго быть ещё, друзья, мне с вами.

Лишь до исхода нынешнего дня.

Печаль мою не выразить словами —

Один из вас предаст на смерть меня.

Все тотчас смолкают после этих слов и вскакивают

в ужасном смятении, переглядываясь. Поднимается

ропот. Все обращаются в недоумении к Иисусу и

друг к другу.

Иаков Зеведеев

Скажи, Учитель, разве то возможно?

Ужель, я тот — кто это совершит?

Быть может, Ты сказал неосторожно.

Возможно, что иное — то гласит?

Варфоломей

Мы день за днём с Тобой ходили верно,

Твоих речей внимая глубину.

О, как могла проникнуть в души скверна?

Пускай в одну, — лишь только и в одну!

Симон Кананит

Не я ли, Равви, подлый Твой предатель?

Ведь сам Твои я видел чудеса!…

Андрей

Не я ль предам? Не приведи, Создатель!

Пусть молнией сразит меня гроза!…

Приглушённый шум наростает. Слышатся только

голоса учеников, задающих неизменные вопросы:

«Не я ли, Господи?», «Не я ли, Равви?»

Неизвестность томит Петра. Не выдержав, он

делает знак Иоанну Зеведееву, возлежавшему

рядом с Учителем, чтобы тот спросил, кто

предатель. На вопрос Иоанна

Иисус чуть слышно отвечает:

Иисус

Один из вас, со мною тут присущих,

Кого я и сейчас не оттолкну;

Один из вас, со мною здесь ядущих,

 Хлеб обмакнув, кому я протяну.

Заметив это, но, не слыша сказанного, к нему

вместе с другими приближается раздираемый

противоречивыми чувствами Иуда Искариот.

Иуда Искариот

Скажи и мне: не я ли это, Равви?

Душа моя смятением полна.

Мне тяжело — не выразть словами, —

Как будто вдох прервала мне волна.

Так, словно кто-то силою незримой

Меня толкает к пропасти на край

И силой злой, ничем не оборимой,

Влечёт меня. Ты только знак подай!

Фома

Быть может — я? Но как мне в то поверить,

Что я могу Учителя предать?

Не подойду, клянусь, я даже к двери!

Я не приближусь, — чтоб вовек не встать!

Иаков Алфеев

Я — прежде мытарь, Равви, но с грехами,

Ты знаешь, что покончил уж давно.

Не дай мне Бог, то видеть даже снами,

Что я предам — ужель, мне суждено?

Иисус пристально смотрит в глаза Иуде Искариоту,

обмакивает кусок хлеба в блюдо с соусом из

горьких трав и подаёт ему. Тот берёт его

неуверенной рукой. Иисус с едва заметным

кивком отдаёт ему хлеб.

Иисус

(с печалью в голосе)

Что делаешь, то делай поскорее.

Так поспеши и не томи меня.

Уж скоро небо в дымке заалеет,

И солнце встанет, свет зари маня.

Иди, верши, что должно совершиться,

Что суждено — я должен испытать.

Уж скоро защебечут утром птицы,

И я не должен этот час проспать.

Иуда опускает глаза, отворачивается и идёт по

направлению к выходу. Подойдя к двери, он

оглядывается и пристально смотрит на

Иисуса. Взгляды их встречаются и Иуда

скрывается за дверью. Все подумали, что

Учитель послал Иуду, который был их

казначеем, купить ещё чего-то для стола.

Иуда Фаддей

Куда Ты, Равви, шлёшь Искариота?

Имеем мы довольно для стола.

Ужель, Ты в недостатке видишь что-то?

Или вина запасница мала?

Иисус

Довольно здесь вина, но не такого,

Для Чаши той, что мне подаст Отец.

Иуда же доставит мне иного, —

Что принесёт назначенный венец.

Свершится всё, как сказано в Писаньи:

Сын Человеческий уходит так,

Как писано судьбой в предначертаньи,

Как ожидает Человека Враг.

Свершится так, но горе человеку,

Тому, кто то предательство вершит.

И, лучше б, не вступая в жизни реку,

Ему бы не родиться и не жить.

Пётр

О, Господи, Ты в глубине печали!

Причины нам неведомы её.

Прощанием слова Твои звучали.

Ужель, печаль ту в Чашу мы нальём?

Куда идёшь Ты? Дай ответ нам, Равви!

Не покидай нас, Истиной маня.

Куда уходишь? — Знать мы это вправе,

Коль нас оставишь Ты с рассветом дня.

Иисус

Куда иду я? — Нет туда и входа.

На том кресте нет места для двоих.

Куда иду? — Придёшь, — спутя, ты, годы.

Придёшь и вспомнишь о словах моих.

Пётр

Куда пойдёшь — туда и я с тобою!

Готов в тюрьму я и на смерть идти.

Я душу положу и сердце не укрою,

Так не сойду я с верного пути!

Иисус

Ах, Пётр, Пётр, ты меня тревожишь,

А, между тем, ты должен дальше жить.

Ты говоришь, что душу ты положишь?

Не то, — что суждено тебе свершить.

Ещё не пропоёт петух с рассветом,

Как трижды отречёшься от меня.

Я истинно реку тебе об этом,

Так говорю, лишь искренне любя.

Так говорю я. Но, друзья, довольно:

Все соблазнитесь нынче вы во мне —

«Без Пастыря, как овцы вы привольно

Рассеетесь в духовной слабине».

Всё будет так. Не терпит только время.

Уже идёт тот, кто меня предаст.

Но позабудем мыслей тёмных бремя

И проведём достойно этот час.

Иисус поднимается с ложа, берёт в руки

хлеб и произносит над ним, подняв

глаза к небу:

Благословен Отец, Господь Вселенной,

Создавший Хлеба взрощенную Плоть;

Создавший Хлеб, что в жизни нашей бренной

Воспоминаньем крошит свой ломоть.

Отламывает куски от квасного хлеба

и раздаёт их ученикам:

Возьмите и ядите — это Тело —

Моё, за вас ломимое, друзья;

Так впредь и продолжайте это делать,

Тем — поминайте в думах вы меня.

Берёт кувшин с вином, наполняет «общую чашу

благодарения». Отпив глоток из неё, передаёт

ученикам, которые тоже пьют, передавая по кругу:

А это — Чаша Нового Завета,

Завета, что рождается в Крови.

В ней в каждой капле — солнца блики света,

В ней — Веры луч, прощенья и любви.

Возьмите, пейте то вино из чаши.

То — Кровь моя и Новый мой Завет,

За все грехи излитая за ваши,

Что в суете рождались прошлых лет.

За многих тех — грешившых, кровь пролита,

За тех — кто жил и будет дальше жить.

Той кровью будут все грехи их смыты —

Тем искупленье смогут заслужить.

Отныне, говорю я без опаски,

Настал мой час — я больше не таю —

Взамен старозаветной ветхой «пасхи»

Себя я на закланье отдаю.

Встречая Пасху Нового Завета,

Из чаши пейте кровь мою в вине.

Творите так и помните при этом —

То Поминаньем будет обо мне.

Чаша Благодарения проходит весь круг учеников

и опустошённая опускается на стол

Иисус

Теперь пора на гору Елеона.

Так поспешим же в Гефсиманский сад

Под лунный свет на плеск ручья Кедрона

Сквозь звоны несмолкающих цикад.

Иисус выходит в дверь. Ученики следуют за ним.

СЦЕНА II

Ночь. Полнолуние. Иуда Искариот стоит перед

дворцом первосвященника Каиафы

расположенном на восточном склоне горы Сион.

Иуда Искариот

Ночь так глуха, мертва и безнадёжна.

Что ж медлю я, в сомнениях стою?

Душа полна тоскою невозможной

Как будто перед бездной на краю.

Сомненье — зверь безликий и опасный

Мне когти запускает глубже в грудь.

В Иисуса верил, видно, я напрасно —

Не тот он для спасенья выбрал путь.

Так верилось, что близится свобода,

Свобода здесь от римского орла.

Свобода голубого небосвода,

Что нам навек от пращуров дана.

Так верилось, но, видимо, впустую.

Три года мы уж следуем за ним.

Вступили на тропу мы роковую —

Был он и почитаем, и любим.

Так было много веры и сомнений:

Мессия ли ведёт нас за собой?

Мы не внимали разным толкам мнений,

Но не всегда в душе царил покой.

И чаще всё к нему мы приступали:

— Доколе будешь души ты томить?

Коль ты — Мессия, то скажи, чтоб знали

И о тебе могли провозгласить. —

Но никогда не отвечал он прямо:

— Не верите? А я вам говорил —

И повторял с улыбкою упрямо —

Отца дела всегда лишь я творил.

Люд приходил и уходил, смущаем,

И говорил — Не тот ли он Иисус,

Отца и мать которого мы знаем? —

Лукавый не вводи нас во искус!

— Что добрым может быть из Назарета? —

Так даже говорил Варфоломей,

И были все смущаемы при этом —

Скользил в словах тех искуситель-змей.

Тут многие Иисуса покидали —

Неверием наполнились сердца,

И только мы, Двенадцать, шли с ним в дали,

И я решил держаться до конца.

Спросил тогда он, взгляд его был светел:

— А не хотите ль тоже вы уйти? —

Молчали все, и Пётр за всех ответил:

— Ты — Жизни Свет. К кому же нам идти? —

Но время шло и я, глупец последний,

Увидил столько всяческих чудес,

Что ране мог бы то почесть за бредни,

Те, что во снах приносит часто бес!

Увидел я вдруг чуда исцелений —

Прозревших смех, немых оживший хор,

И Лазаря Святое воскрешенье —

Так я уверовал в Мессию с этих пор!

Я помню, как кричали — Сын Давидов,

Сын Божий, милуй Милостью меня!

И отвечал Он со смиренным видом:

— Будь исцелён — ты Верой спас себя. —

С такой Он верой принят был в народе,

Что хоть сейчас бы стать Ему вождём

И всякий был как самострел на взводе,

И всяк мечтал — На смерть мы с Ним пойдём —

Сомнений больше нет, что Он Мессия,

И Царство Божье Он построит здесь!

Но дни за днями быстро проносились,

И не случалось большего наднесь.

Речами непонятными смущая,

Он не скрывал воззренья своего:

Что не на мир он Царство возглашает,

И — не от Мира Царствие его.

Нет, так нельзя, решил я, размышляя.

Что проку, что скрывается Иисус?

Его столкну я с этой «волчьей стаей», —

Что властвует. Победы я дождусь.

Сомнений нет — Мессии быть у власти!

Его на трон хитро я возведу.

Не ждут первосвященники напасти,

К которой я их тайно подведу.

Пусть думают, что — предаю Иисуса,

А я Его лишь сделаю Царём.

И своего в том Царствии добьюсь я:

Владыка — Он, я — казначей при Нём.

Простит ли Он мне мнимую измену?

Должно, простит. Он сам учил прощать.

На трон взойдя, ужель Он перемену

В судьбе Своей сумеет отрицать?

Он высоко над нами вознесётся

Царь Иудейский, Назорей Иисус!

И от Него народ не отречётся,

И к славе той я тоже прикоснусь.

Да будет так — Аминь! Но всё ж — довольно.

Уходит время. Случай нас не ждёт.

Я слишком размечтался тут привольно,

А звёзды в небе уж наперечёт.

Иуда приближается к воротам дворца

первосвященника Каиафы. Навстречу ему

из темноты выступают два охранника.

1-й Охранник

Остановись! Не подходи, убогий.

А то тебя пощекочу копьём.

Не обивай светлейшие пороги

Ты ночью тёмной, так же как и днём.

Иуда Искариот

Здесь ждут меня. Скорее доложите:

Иуда с вестью важною пришёл.

1-й Охранник

О, Бог Ты мой! Судеб Ты всех Вершитель,

Кого Ты к нам заблудшего привёл?

2-й Охранник

Забыл ты Каиафы приказанье?

Придёт Иуда в неурочный час,

Так тотчас же к нему без колебанья

Его вести вдали от зорких глаз.

1-й Охранник

(смутившись)

Тогда спеши. На страже тут я буду.

Не мешкая его к нему веди.

Покараулю тут один, покуда

Спокойно всё, как вижу, впереди.

2-й Охранник вмести с Иудой скрываются

за воротами дворца Каиафы

СЦЕНА III

2-й Охранник и Иуда входят в залу

во дворце Каиафы

2-й Охранник

Останься здесь и подожди с терпеньем.

С докладом к Каиафе поспешу.

Ночной покой не нарушай движеньем —

Лишь об одном настойчиво прошу.

Удаляется. Проходит некоторое время и

появляется первосвященник Каиафа в

сопровождении охранника

и храмовых служителей.

Каиафа

Какую весть ты мне принёс, Иуда,