Бесплатный фрагмент - Игровая терапия, центрированная на ребёнке

Предисловие

Использование игры в отечественной психокоррекционной и психотерапевтической практике отнюдь не является новостью. Но до последнего времени речь шла преимущественно об использовании игры, так или иначе направляемой взрослым. В последние двадцать-двадцать пять лет наряду с этим направлением в России развивается интерес к недирективной игровой терапии, или игровой терапии, центрированной на ребёнке. Появились специалисты, практикующие в русле этого подхода. Многие «наши» дети получили позитивный опыт в результате этой работы.

Толчком к развитию подхода в нашей стране стало издание переведенных на русский язык книг известнейших зарубежных игровых терапевтов — Вирджинии Экслайн, Гарри Лэндрета, Кларка Мустакаса. Это знаковые фигуры в развитии гуманистической игровой терапии. Благодаря им во многом и сформировался этот подход. Однако игровая терапия, центрированная на ребенке, развивается. Появляются новые авторы, растет количество исследований, показывающих эффективность игровой терапии, центрированной на ребенке, в работе с детьми, имеющими те или иные трудности. В профильном журнале по игровой терапии, издаваемом Американской ассоциацией игровой терапии, International Journal of Play Therapy из 169 публикаций за последние десять лет (с 2009 по 2018 гг.) более 50 посвящены игровой терапии, центрированной на ребенке! Это при том, что общее количество публикаций по отдельным направлениям игровой терапии (а их немало!) — 79.

Данное небольшое издание призвано хотя бы отчасти восполнить дефицит современной литературы по игровой терапии, центрированной на ребенке, для отечественного читателя.

Это, в первую очередь, краткий словарь-справочник по игровой психотерапии, центрированной на ребенке. Ни в коей мере не претендуя на полное освещение вопроса, автор «раскладывает по полочкам» базовые навыки и умения, применяющиеся в подходе, знакомит читателя с некоторыми близкими ИТЦР направлениями в игровой терапии, а также представляет имена ряда ведущих зарубежных специалистов, пока что мало знакомых русскоязычному читателю.

В работе содержится также материал «Стадии процесса игровой терапии, центрированной на ребенке». В тексте отражено современное понимание этого вопроса, представленное в англоязычной литературе. Хотелось бы, чтобы этот материал помог игровым терапевтам лучше понимать особенности психотерапевтического процесса в ИТЦР, а значит, содействовал профессиональной грамотности и компетентности.

В качестве приложений размещены еще два авторских материала — «Мифы об игровой терапии, центрированной на ребенке» и «Путь к сердцу ребенка лежит через игру» (памятка, написанная для родителей от имени играющего ребенка).

Краткий словарь-справочник по игровой психотерапии, центрированной на ребенке

Определение игровой терапии

Ассоциация игровой психотерапии США предлагает следующее определение игровой терапии: «Игровая терапия — это систематическое использование теоретической модели с целью установления такого межличностного взаимодействия, в ходе которого прошедшие подготовку игровые терапевты используют терапевтические возможности игры для профилактики и разрешения психологических затруднений клиента и обеспечения его оптимального роста и развития» [15].

Кларк Мустакас предлагает следующую формулу объяснения родителям сущности игровой терапии: «Игровая терапия — это взаимодействие между ребенком и терапевтом в рамках игровой комнаты, где ребенка поощряют к тому, чтобы он чувствовал себя свободно, чтобы он мог высвободить скрываемые эмоции и подавляемые чувства, справиться со своими страхами и злобой, чтобы он мог достичь внутренней гармонии и развить свои потенциалы и способности» [Мустакас, 2003, с. 181].

Доктор Сюзи Каган, проводившая мастер-класс по игровой терапии в Москве (март 2016 года), предложила слушателям следующее определение игровой терапии: «Игровая терапия — это личные взаимоотношения между ребенком и терапевтом, обученным навыкам игровой терапии, который выбирает материалы и создаёт безопасную среду для того, чтобы ребенок полностью смог выразить себя с помощью естественного для себя языка — игры».

Мне кажется вполне возможным предложить отечественному читателю следующее определение игровой терапии: Игровая терапия — это вид психологической (психотерапевтической) помощи, реализуемый специально подготовленным специалистом (игровым терапевтом) с целью разрешения тех или иных психологических проблем путем создания, поддержания и развития терапевтических отношений с клиентом (пациентом) в ходе широко понимаемой игровой активности. Игровая терапия используется в работе с детьми (чаще всего) и взрослыми, проводится в индивидуальном, групповом, семейном формате.

Недирективная игровая терапия — подход, основоположницей которого считается Вирджиния Экслайн (1947). Она применила подход Карла Роджерса к работе с детьми. Сформулированные Экслайн восемь принципов работы до сих пор практически неизбежно цитируются в материалах по игровой терапии [7]. Отечественные специалисты зачастую используют термины «недирективная игровая терапия» и «игровая терапия, центрированная на ребенке» как синонимы. Это не совсем точно. Можно сказать, что игровая терапия, центрированная на ребенке, относится к недирективному подходу в игровой терапии. Среди направлений, подразумевающих отсутствие руководства игрой ребенка со стороны специалиста, к примеру, психоаналитический подход. К другим направлениям недирективной игровой терапии относят игровую терапию отношений Кларка Мустакаса, домашнюю терапию (filial therapy) Бернарда и Луизы Гёрни, экспериентальную (основанную на переживании) игровую терапию Байрона и Кэрол Нортонов и некоторые другие.

Игровая терапия, центрированная на ребенке/ИТЦР

Игровая терапия, центрированная на ребенке (ИТЦР) = Сhild-Centered Play Therapy (CCPT — направление игровой терапии, переживающее бурный расцвет в течение нескольких последних десятилетий, наиболее изученное по результативности применения в работе с детьми, страдающими самыми разными нарушениями [Cochran, N. H., Cochran J. L., Nordling W. J., 2010, с. 9]. В ИТЦР работают, фокусируясь не на симптомах или отдельных нарушениях, а с ребенком как таковым — развивая терапевтические отношения, в ходе которых актуализируется потенциал роста самого ребенка. Начало подходу положила Вирджиния Экслайн, применившая подход Карла Роджерса к работе с детьми [6]. Огромный вклад в развитие и популяризацию направления внес Гарри Лэндрет, чьи работы, переведенные на русский язык Л. Р. Мошинской, оказали существенное влияние на применение подхода в нашей стране [4, 5]. Среди других известнейших фигур в современной игровой терапии, центрированной на ребенке, — Бернард и Луиза Гёрни, Ди Рэй, Байрон и Кэрол Нортон, Нэнси и Джеф Кокрэн, Уильям Нордлинг и другие.

Игровая терапия отношений — направление недирективной игровой терапии, близкое, но несколько отличное от игровой терапии, центрированной на ребенке.

На развитие этого направления повлияли Отто Ранк, Джесси Тафт, Фредерик Аллен. Однако оформление игровой терапии отношений связывают с именем известного и полюбившемуся русскоязычному читателю Кларка Мустакаса.

Сам он отмечал, что с самого начала занятий игровой терапией чувствовал все возрастающий дискомфорт от сопровождения активности ребенка в недирективном ключе. «В течение двух лет интенсивной практики я все больше убеждался в том, что мне не нравится сидеть на стульчике, отражая содержание игры ребенка, его мысли и чувства, — это не мой способ быть с людьми» [Moustakas, 1997, c. 19]. Мустакас описывает конфликт между профессиональной ролью, которую он пытался играть, и своей натурой. Естественным для него оказалось реагировать на общение с ребенком в игровой комнате, исходя из своей целостности и открытости.

Согласно модели Кларка Мустакаса, терапевт вносит свои чувства, мысли, предпочтения во взаимодействие с ребенком. Уважаемые коллеги, обучающиеся игровой терапии, центрированной на ребенке, могут обнаружить здесь разницу с классической моделью игровой терапии, центрированной на ребенке. В последнем случае игровой терапевт не вносит себя в пространство общения. Его задача — быть незамутненным зеркалом для маленького клиента, то есть показывать клиенту его отражение. Кларк Мустакас не выносит себя из пространства общения, оставаясь живым человеком со своими взглядами, ценностями, мыслями. Именно в отношениях с таким терапевтом ребенок находит подтверждение своего «я» [Moustakas, 1997, c. 21]. Желающим понять особенности игровой терапии отношений я бы рекомендовала обратиться к переведенной на русский язык книге Мустакаса «Игровая терапия» [6]. В главе 5 «Креативные терапевтические отношения» он пишет о возможности реактивных и креативных отношений в терапии: «В реактивных отношениях терапевт реагирует на ситуацию не как личность, чьи навыки, потенциалы, таланты и интересы составляют единое и согласованное целое, но как специалист, опытный и тренированный работник, который замечает и реагирует на определенные аспекты поведения ребенка, расцениваемые им как терапевтически значимые» [Мустакас, 2001, с. 120]. И еще: «…реакции терапевта сводятся к выяснению, слушанию, принятию или интерпретации, и его задача — осуществить личностные изменения и скорректировать психологические проблемы и затруднения» [Мустакас, 2001, с. 121]. Креативные отношения, в отличие от этого, «просто случаются» и «включают двух человек, которые общаются на личностном уровне и выражают свою индивидуальную природу» [Мустакас, 2001, c. 121]. «Сущность таких отношений — целостность и единство. Эти отношения не могут быть разъединены на дискретные, поддающиеся измерению элементы», это проживаемое и переживаемое бытие, а не реализация скрытых мотивов, подсознательных стремлений, не динамика интерактивного поведения» [Мустакас, 2001, c. 122].

Обращаясь к записи одной из своих сессий, Мустакас пишет: «Вербальная экспрессия взрослого — не реакция на ребенка, а продолжение темы или паттерна. Это не реакция на то, что произошло ранее, это дальнейшее развитие центральной темы. Как будто ребенок и взрослый вместе рисуют картину, пишут стихотворение или сочиняют симфонию» [Мустакас, 2001, c. 127].

Домашняя терапия (Filial therapy)

Один из видов игровой терапии, центрированной на ребенке. Распространен за рубежом, понемногу начинает применяться в нашей стране — чаще всего в варианте ТДРО (тренинга детско-родительских отношений), предложенной Гарри Лэндретом и его коллегами [3].

В буквальном переводе с английского — филиальная терапия. Я предлагаю переводить как домашняя игровая терапия, что вполне выражает дух и смысл этого вида работы. Подразумевается подготовка родителей или других близких ребенку лиц в качестве терапевтических агентов. Основоположниками метода считаются Бернард и Луиза Гёрни. Понимание того, что игровая терапия может помочь большему количеству детей, если в процессе помощи будут задействованы специально подготовленные родители, и стало отправным пунктом для развития этого подхода. Домашняя терапия предполагает подготовку родителей обученным специалистом по игровой терапии, курирующим проведение ими игровых сессий с ребенком дома.

Подход способствует:

— повышению родительской компетентности,

— большему удовлетворению родителей своей родительской ролью,

— лучшему взаимопониманию детей и родителей,

— улучшению климата семейных отношений в целом,

— большему эмоциональному благополучию детей,

— проработке детьми внутренних конфликтов, которые они не в состоянии назвать словами, выразить и разрешить в обычной жизни.

Кроме того, занятия родителей в закрытой группе являются мощным средством получения «профессиональной» поддержки [3].

Отцом-основателем Filial therapy является Бернард Гёрни (Bernard Guerney) который в 1964 году представил профессиональному сообществу статью о новом подходе в игровой психотерапии [9].

О возможности проведения родителями специальных игровых сессий дома со своими детьми говорилось раньше, уже в пятидесятые годы. Гарри Лэндрет в своей книге «Игровая терапия. Искусство отношений» пишет об опыте таких специалистов, как Дороти Барух, Натали Фачс (Роджерс), Кларк Мустакас [Лэндрет, 1994, с. 333].

Отличительными особенностями этих первых опытов были:

— отсутствие систематичности в подготовке родителей,

— отсутствие супервизии,

— отсутствие групповой подготовки родителей.

В названной выше статье Бернард Гёрни предлагает обучать родителей проведению дома специальных игровых занятий.

Приводя аргументы использования этого подхода, Гёрни приводит следующие аргументы:

1. Проблемы ребенка зачастую связаны не с тем, что родитель сам нуждается в психотерапии, а с тем, что у родителя нет достаточных навыков и знаний.

2. Находясь в роли терапевта, родителю легче позитивно относиться к детям. Кроме того, в игре ребенок может выразить свои мысли, чувства, опыт, которые он не может выразить в обычной жизни.

3. Активная роль родителя избавляет его от дискомфорта в тех случаях, когда ему кажется, что он, родитель, делает что-то не так, и другой (специалист) исправляет это.

4. Родитель — важнейшая фигура в жизни ребенка. Если специалист может помочь ребенку в его развитии, то тем более важно, что это может делать такой близкий и значимый человек, как родитель [10].

Байрон и его супруга Луиза Гёрни занимались с группами родителей на протяжении довольно длительного времени — от нескольких месяцев до года.

В группу обычно включали 6—8 родителей. Занятия сочетали обучение родителей навыкам проведения игровых сессий и эмпатического понимания их ведущим группы.

Тренинг ТДРО

Тренинг детско-родительских отношений предложен Гарри Лэндретом и коллегами [3]. Это модель домашней игровой терапии (Filial therapy), акцент в которой несколько смещен с разрешения проблем детей на улучшение детско-родительских отношений. Классическая модель ТДРО состоит из десяти встреч, которые обычно проводятся в формате закрытой еженедельной группы. Обученный специалист передает родителям навыки проведения специальных игровых занятий дома, а также старается проявлять эмпатическое понимание, содействуя свободному проявлению чувств и переживаний родителей. Приветствуется просмотр видеофрагментов домашних занятий с их последующим обсуждением. Предполагается, что родители ведут дневники, оформляющиеся по специальной форме, для углубления понимания происходящего.

Терапевтические функции игры, важные для понимания и применения игровой терапии.

Dee Ray [2011] отмечает следующие возможности игры, которые используются в игровой терапии:

— Игра как забава (For fun). «Нет, — пишет Ди Рэй, — игра не всегда является радостной, уж тем более в терапии; тем не менее она может быть полной веселья, забавой. А возможность веселиться и забавляться ослабляет сопротивление ребенка терапевтическим отношениям. Этот опыт — веселья и развлечения не всегда присутствует в ежедневной жизни ребенка, которого привели на терапию» [Ray, 2011, c. 44].

— Символическое выражение чувств и мыслей. «Символически выражая свой внутренний мир, ребенок показывает его игровому терапевту. Ребенок не ограничен рамками реальности, как в обычной жизни, и может выражать себя символически и находить символические способы справиться с проблемами» [Ray, 2011, c. 45].

— Игра способствует катарсису, когда ребенок «работает» над важными для себя темами.

— Игра помогает социальному взаимодействию ребенка со специалистом или другими детьми.

— Играя в рамках терапии, ребенок чувствует, что может контролировать среду.

— В игре высвобождается энергия, которая в обычной жизни бывает связана.

Чарльз Шефер [14] посвящает подробному рассмотрению терапевтической силы игры и игровой терапии отдельную главу своей работы «Основы игровой терапии».

«Игра так же естественна для ребенка, как дыхание. Это универсальное выражение (самовыражение) ребенка, которое может превышать разницу в языке, этнические отличия и другие аспекты культуры», — отмечает автор [Schaefer, 2011, c. 5]. Использование символической игры, игры воображения естественно для детей. Игра чрезвычайно важна для детского развития. Игра стимулирует развитие нейронных связей. Игра — естественный посредник между детьми и взрослыми, средство, развивающее способность видеть причинно-следственные связи, что очень важно для развития самоконтроля. Игра помогает освоить и развить социальные навыки.

К терапевтическим возможностям игры Шеффер относит следующие ее особенности:

Самовыражение. В игре дети естественно выражают свои мысли и чувства, дистанцируясь от своих переживаний с помощью игрушек. Поскольку ребенок выражает себя символически, он может таким образом работать над темами, которые тревожат его [Schaefer, 2011, c. 16].

Доступ к бессознательному. С помощью игрушек и материалов ребенок получает доступ к бессознательным конфликтам и разрешает их путем символизации, проекции, замещения. «В безопасной обстановке терапии, с поддержкой терапевта, ребенок может трансформировать и интегрировать подсознательные импульсы и желания в сознательную игру и игровые действия» [там же, c. 17].

Прямое и непрямое обучение. В игре дети легче учатся социальным навыкам. Рассказывая истории или сочиняя игровые сюжеты, дети соединяют в одно целое свой фрагментарный опыт. И в этом опыте может быть найдено разрешение той или иной проблемы.

Эмоциональная разрядка. Проигрывая травматический опыт, дети получают чувство контроля над этими ситуациями. Снова и снова возвращаясь к болезненным темам, дети таким образом справляются с ними.

Прививка от стресса. «Беспокойство от предстоящих событий — поступления в школу, визита к дантисту, переезда семьи — может быть ослаблено разыгрыванием этих сюжетов» [там же, c. 18].

Противопоставление негативным эффектам. Два разных и противоположных по направленности состояния не могут существовать в одно и то же время. Это касается беспокойства и релаксации, или депрессии и игривости [там же, c. 18]. Игра в прятки в затемненной комнате может помочь ребенку справиться со страхом темноты. Или игра с медицинскими инструментами может помочь справиться с проблемами госпитализации. Делая укол кукле-пациенту, ребенок переходит от пассивной к активной роли.

Катарсис. Позволяет освободить или завершить прерванный ранее процесс аффективной разрядки через эмоциональное выражение (к примеру, плач), или действия (к примеру, хлопанье воздушных шариков), или удары (пинки). «Эмоциональное высвобождение — часть процесса любой психотерапии» [там же, с. 18].

Позитивные чувства. Вовлекаясь в игру, дети чувствуют меньше беспокойства. Испытывая удовольствие, дети чувствуют себя лучше. Длительно высокое содержание уровня гормона стресса кортизола в крови плохо влияет на гиппокамп, часть мозга, ответственную за обучение и память, что приводит к трудностям, тянущимся из детства во взрослую жизнь [там же, c. 18]. Смех и веселье создают противоположный эффект, повышая уровень эндорфинов и понижая уровень кортизола, стимулируя иммунную систему. Игра, игривость и их потенциал радости служат антидотом беспокойству и депрессии.

Сублимация. Сублимация позволяет направить неприемлемые импульсы в заместительную активность, которая социально приемлема [там же, c.19]. Так, к примеру, ребенок, который склонен физически нападать на других, может перенаправить активность на военные игры или спортивные занятия.

Усиление привязанности и взаимоотношений. Было обнаружено, что игра является средством укрепления привязанности между родителем и ребенком. Игра родителей и ребенка помогает упрочению их отношений. Согласно результатам исследований, это помогает развитию эмпатии родителей, помогает родителям видеть позитивные изменения в семейных отношениях, повышает их самооценку, улучшает восприятие изменений в ребенке, способствует лучшему пониманию родителем проблем ребенка [там же, c. 19].

Моральные суждения. Пиаже (1932) первым отметил, что установление детьми правил в спонтанной игре и следование им является важнейшей основой для формирования взрослых моральных суждений. Такая игровая активность помогает детям отойти от следования задаваемым взрослыми образцам силою их власти к концепции морали, базирующейся на сотрудничестве и равенстве сторон [там же, c. 19].

Эмпатия. Через ролевую игру дети развивают эмпатию, способность видеть явления с разной (не только своей) точки зрения. Эмпатия, альтруизм и социальная компетентность возрастают.

Власть/контроль. Дети чувствуют, что владеют ситуацией во время игры. Они организуют игровой мир согласно своим желаниям и импульсам. Игра дает возможность чувствовать власть и контроль — в отличие от ситуаций обыденной жизни. Это помогает ребенку избежать ощущения ненадежности и уязвимости.

Компетентность и самообладание. Игра дает бесконечные возможности ребенку для укрепления его самооценки. Он учится управлять собой, если это игра с правилами, к примеру. Или же, встречаясь с ограничениями, дети учатся управлять собой и предвидеть последствия своего поведения. Это полезный навык для очень многих социальных контекстов.

Самосознание. Ребенок получает опыт принятия и разрешения быть самим собой без страха быть оцененным, критикуемым и без давления с целью изменить его. Когда специалист отражает, то, образно говоря, показывает ребенку зеркало, в котором он видит самого себя, свои мысли и чувства и может развить самоосознание. Игра помогает ребенку ориентироваться на свой собственный голос, принимать решения самому и обнаруживать самого себя.

Ускорение развития. Уровень развития дошкольников возрастает в игре по сравнению с обычным уровнем развития в этом возрасте. Выготский (1967) писал, что в игре ребенок превышает уровень своего развития и своего обычного поведения.