Бесплатный фрагмент - Игра в прятки

Перевод с английского автором

---

Посвящается моим родителям

Глава 1

Офис был просторным и выглядел по-современному роскошно: много естественного света, проникающего через большие окна, серые стены, черная кожаная мебель и современное искусство на стенах. Не могу сказать, что мне нравился такой стиль. Я предпочитаю более классические интерьеры. Однако всё это, а также расположение офиса на верхнем этаже самого высокого здания в городе, должно было демонстрировать, что его владелец обладает значительной финансовой властью.

Апрельское утреннее солнце ярко светило в ясном голубом небе, добавляя насыщенности профессиональному декору этого места, где десятки миллионов различных валют регулярно зарабатывались ещё до того, как некоторые люди выпивали свою первую чашку чая. Я сидел в одном из двух очень дорогих на вид кресел, сделанных на заказ, за большим журнальным столиком в той части офиса, где владелец хотел бы, чтобы люди чувствовали себя более комфортно, всего в нескольких метрах от его большого, тщательно организованного рабочего стола с двумя большими компьютерными мониторами.

Человек, с которым я встречался, был одним из самых успешных денежных волшебников в Сити. Его звали Джаред Шеннон, и он был на несколько лет моложе меня и на пару миллиардов долларов богаче. Последний факт раздражал, а первый — сбивал с толку.

Зачем человеку его уровня говорить со мной о моём маленьком строительном деревенском проекте? Да, я знаю, что не являюсь среднестатистическим Джо, но я вряд ли мог представлять для него какой-либо личный интерес, если только он не занимался микроменеджментом всего в своей собственной компании, что было крайне маловероятно. В его империи было достаточно людей, с которыми я мог бы провести совещание и получить то, что хотел, без встречи с ним самим. Это могло иметь смысл, только если ему нравились аристократы и их поместья. Какова бы ни была причина, я сидел в его офисе, и это было всё, что действительно имело значение на данный момент.

Я пытался сосредоточиться и оценить эту возможность, но это было трудно сделать из-за похмелья, которое я пытался подавить обезболивающими перед встречей. Пойти на вечеринку вчера вечером и провести половину её, флиртуя с несколькими раскрепощёнными молодыми женщинами, чтобы позже вовлечь их в более содержательную беседу в моей квартире, оказалось не очень-то хорошей идеей. Одна из них, надо сказать, всё-таки была восприимчива к моим ораторским навыкам, и мне пришлось разбудить её пораньше и посадить в такси, чтобы у меня было достаточно времени, чтобы быть презентабельным для этой встречи.

— Ну, я не думаю, что у меня есть еще вопросы, — сказал Джаред, небрежно держа в руках то, что, по-видимому, было моим деловым предложением. Он сидел напротив меня в другом кресле, возвышаясь на противоположной стороне стола. Джаред был высоким мужчиной в хорошей форме, примерно сорока лет, с лицом, излучающим интеллект и уверенность. — Может быть, у вас есть вопросы ко мне?

Джаред был одет в простую, но очень качественную футболку, сшитую на заказ, джинсы и пару подходящих кроссовок от Louis Vuitton. Любой, кто не разбирается в качественной одежде, даже не взглянул бы дважды на этого человека на улице. Однако я, как человек, знающий толк в выборе одежды, сразу заметил, что кто-то проделал большую работу, создавая этот образ для Джареда. Но часов на нём не было. Вероятно, он был из тех людей, которые могут позволить себе любые часы в мире, но предпочитают проверять время на своём телефоне. Для меня это было показателем «новых денег» — отсутствие традиций.

Мне тоже нравится чувствовать себя комфортно в своей одежде, но я не любитель футболок. На мне был симпатичный светло-коричневый пиджак от Orazio Luciano и белая рубашка от Jean-Manuel Moreau, которые я заказал в Париже. Я немного почитал о компании Джареда и знал об их политике в отношении повседневной одежды. Я тоже мог бы быть повседневным: на мне были джинсы от Luigi Borrelli и удобные лоферы от Tod’s — мой стиль повседневной одежды.

Я выбрал часы Patek Philippe World Time с серебристо-синим циферблатом и платиновым корпусом, которые напоминали мне о том, какие деньги были у моей семьи. Это то, что любой ценитель часов оценил бы как тему для интересного разговора, но, к сожалению, это, вероятно, останется незамеченным людьми без часов. Мне нужно было сделать вид, что у меня есть и другие варианты для моего проекта, помимо этого.

— У меня тоже нет вопросов, — сказал я, чувствуя облегчение от того, что встреча подходит к концу, и с нетерпением ожидая большой чашки кофе. — Я просто хотел бы поблагодарить вас за эту возможность встретиться лично.

Признаюсь, в последнее время мои дела шли не лучшим образом, и эта сделка была для меня особенно значимой. У меня было несколько богатых друзей, но они не проявили интереса к моей идее, поэтому мне пришлось общаться с людьми, которые мне не особо нравились.

Я осторожно намекал им, что рассматриваю возможность использования части нашего семейного поместья для строительства жилья. Это были люди с хорошими связями, и именно они привели меня к этой встрече — возможному источнику желаемых инвестиций, хотя я и не ожидал, что встречусь с самим Джерадом Шенноном.

Моя идея построить несколько коттеджей для состоятельных людей, вероятно, показалась ему довольно незначительной. Однако кто-то однажды сказал, что все важные дела начинаются с чего-то простого, и я, конечно, надеялся, что это будет и в моём случае.

Кроме того, в наши дни нужно быть гибким, когда речь заходит о зарабатывании денег, даже если человек с дворянским титулом должен превратить часть своих старейших парков в объекты недвижимости. Мне пришлось пойти на риск, чтобы восстановить своё финансовое положение, прежде чем начинать продавать вещи, которые я хотел бы сохранить.

И ещё одна вещь, о которой я, конечно, должен был помнить — мой отец сказал мне, что это будет мой последний шанс использовать семейные средства, которые видели лучшие дни. Если эта идея не сработает, мне, вероятно, придётся пройти онлайн-курсы и освоить бухгалтерский учёт или что-то в этом роде. Найти честную работу, так сказать. Но я старался не позволять этой «маленькой детали» затуманивать моё суждение.

— Но есть одна вещь, — произнес он, глядя на меня с улыбкой. — Ты действительно меня не помнишь, да?

— Прошу прощения?

Джаред хлопнул себя по колену и усмехнулся. — Я всё это время думал, что ты не хочешь смешивать личные и рабочие моменты, но теперь я вижу, что ты не представляешь, кто я такой.

Мне стало немного не по себе. Я не привык, чтобы люди, которых я не очень хорошо знаю, разговаривали со мной в таком панибратском тоне. Но, как говорится, бедному да вору всякая одежда впору. Мне придется подыграть на данный момент.

— Боюсь, я не совсем понимаю. Я знаю, кто вы, — сказал я, стараясь говорить как можно более профессионально. Я даже выдавил улыбку, хотя и не очень искренне. — Мы раньше встречались?

— Да, встречались, — ответил он, перестав смеяться. — Ладно, мы знакомы уже довольно давно. — Он посмотрел на меня и добавил: — И когда я говорю «давно», я имею в виду то время, когда мы были детьми. Ну, по крайней мере, я.

Это не помогло мне вспомнить, и я решил сделать ещё одну попытку.

— Мы ходили в одну школу? Думаю, я бы вас запомнил.

— Нет, мы не могли ходить в одну школу.

Джаред встал и подошёл к своему столу. Он взял фотографию в дорогой на вид серебряной рамке и протянул её мне.

— Это моя мать, — сказал он.

Я взял фотографию. Женщина показалась мне смутно знакомой. Она могла быть кем угодно, но я чувствовал, что Джаред ждёт от меня, что я её узнаю.

— Понятно.

— Она работала в Мэйпэл Гроув Хаус, — сказал Джаред, ожидая от меня какой-то реакции типа «ага». — Сьюзан Шеннон?

— О, повариха? — спросил я, снова взглянув на фотографию. — Конечно, Сьюзан. Я её помню. — Я помнил её имя, но совершенно забыл, как она выглядит. — Так, должно быть вы… — попытался я предположить, потому что не мог вспомнить, сколько у неё было детей.

— Малыш Джей, — закончил Джаред.

— Конечно, Малыш Джей, — сказал я, глядя на него и медленно узнавая маленького негодяя, которого видел у нашего дома, когда был подростком. У Сьюзан был один сын. Теперь я вспомнил. Малыш Джей и мой младший брат играли в нашем саду. Думаю, они были друзьями.

Как я мог упустить этот факт в своей так называемой подготовке к сделке? Даже его фамилия всё ещё была Шеннон, ради Бога. Почему никто из моих знакомых не сказал мне об этом?

Теперь я начал понимать, почему мы проводим встречу в его офисе, а не в конференц-зале. На минуту я начал глупо представлять, что, возможно, моё «блестящее» деловое предложение не было таким уж тривиальным для такого магната, как Джаред. Встреча постепенно становилась неловкой даже для меня. Я пытался получить долгожданное финансирование от сына бывшего повара нашей семьи, с которым мой младший брат постоянно играл в пятнашки. Хуже того, я не узнал его и его мать. Это было не то, что можно назвать «хорошим началом» для профессиональных отношений.

Джаред взял фотографию и поставил её на место. Повисла короткая пауза, от которой мне стало немного не по себе. Однако, похоже, моя забывчивость не задела его.

— Я понимаю, что говорить об этом уже поздно, но мне жаль твоего брата, — наконец произнёс Джаред. — Чарли был отличным мальчиком. Я любил его как родного брата.

— О, спасибо, — сказал я, радуясь, что мы перешли к другой теме. В то же время я надеялся, что больше не будет вопросов о моём младшем брате. На всякий случай я добавил: — Мы все его любили, и мне всё ещё больно говорить о нём.

Офис, который казался таким огромным в начале нашей встречи, теперь становился всё меньше и меньше. Хотя деньги были для меня довольно чувствительной темой, я старался сосредоточиться на своих прагматичных целях, чтобы сохранить спокойствие. Мне было необходимо получить эту инвестицию, чтобы смягчить последствия некоторых моих финансовых решений, которые привели к катастрофическим результатам. Немногие знали, насколько плоха моя ситуация, и я не собирался раскрывать её, если только это не было абсолютно необходимо. Мне удавалось довольно хорошо притворяться, но у меня было слишком много счетов, которые срочно требовали моего внимания.

— Удивительно, что за всё это время… его так и не нашли, — сказал Джаред, не поняв моего намёка.

Глава 2

Я стою в коридоре третьего этажа, ведущем на чердак. Я подхожу к лестнице и собираюсь проверить, есть ли кто-нибудь наверху, но что-то привлекает моё внимание. Я подхожу к окну и вижу, как Чарли в белой рубашке убегает через сад.

— Это нечестно! — кричу я. — Мы только в доме можем прятаться! Мошенник!

Чарли меня не слышит. Он слишком далеко, и его рубашка исчезает за старыми дубами.

Я бегу за ним вниз по лестнице, а затем…

Я просыпаюсь, выкрикивая его имя.

Я сел в кровати, охваченный растерянностью. Этот сон уже давно не снился мне благодаря психотерапии, которая, казалось, работала до этого момента. Почему мне вдруг приснился последний раз, когда я видел своего младшего брата живым? Это всё из-за дурацкой встречи с Джаредом. Вот почему.

Мой терапевт говорил мне, что сны «позволяют нам консолидировать и оценивать наши воспоминания», а сны о ком-то, кого мы потеряли, «влияют на нерешённые проблемы». Он также назвал мне примерно пятнадцать других возможных причин таких снов, которые я забыл и никогда не пытался вспомнить. Мы разработали несколько техник с моим доктором, чтобы я «примирился с прошлой травмой», и я надеялся, что они мне больше не понадобятся.

Прошло три дня с тех пор, как я говорил с Джаредом, но пока никаких новостей не было. Я уже начал подумывать, что мне придётся найти другой способ получить деньги, если я не получу известий от его людей в течение недели. Не было смысла ждать дольше.

Оглядываясь назад, я понимаю, что большинство людей вокруг меня были чрезвычайно терпеливы к моим проделкам, которые начались ещё со школьных лет. Тогда я решил, что быть старшим отпрыском старой и уважаемой семьи станет моим счастливым билетом в успешное будущее, которое я задумал.

Хотя для мальчика моего положения, это было несколько необычно, я начал времени от времени немного торговать травой, чтобы увеличить свои карманные деньги и почувствовать себя более независимым. Поначалу это не казалось чем-то важным. Я делал это не для того, чтобы стать популярным. Популярности мне хватало. Это был просто предпринимательский зуд, желание контролировать свою собственную жизнь, быть выше всех правил дома и инструкций, которым я должен был следовать, чтобы быть «сыном, которым твои родители могут гордиться». Я полагал, что для этого у них есть Чарли, и я мог бы просто немного развлечься, прежде чем стану преемником.

После нескольких небольших успешных сделок я самонадеянно поверил, что лёгкие наркотики могут стать основой для серьёзного бизнеса или, по крайней мере, дать мне предпринимательский опыт. Это придало мне уверенности, и я решил расширить свою деятельность.

К сожалению, я потерял первую партию, от которой должен был получить свой первый крупный доход. Полиция устроила неожиданный рейд на мою школу-интернат и пришла в наше общежитие. Мне повезло, что я успел смыть большую часть партии в унитаз, а остальное выбросить в окно. Однако, чтобы расплатиться с дилерами, мне пришлось тайно продать некоторые вещи из дома.

Когда это было обнаружено, разразился небольшой скандал, но мне удалось избежать проблем. Однако этот опыт ничему меня не научил. Я просто не заметил знаков, которые указывали на то, что это не моё. Неожиданно я получил больше денег от продажи вещей, чем мне было нужно, и решил купить ещё больше травы, чтобы утвердиться в качестве серьёзного игрока. Я думал, что моё будущее в моих руках. Но, как оказалось, в следующий раз я потеряю и травку, и брата.

Тем временем пришло время заняться своими делами и заняться чем-то продуктивным, чтобы разнообразить свою жизнь. Когда я потянулся за телефоном, помимо обычных сообщений от моих приятелей о выпивке, я увидел сообщение от Джареда.

Наконец-то!

Он хотел встретиться, чтобы выпить. «Давай сделаем это в неформальной обстановке», — говорилось в сообщении. Означало ли это, что я получил то, что хотел? Я не мог точно сказать, что он думал о моих перспективах после того, как мы вспомнили о его маме и Чарли.

— Мои люди свяжутся с тобой, — сказал он, когда интервью закончилось.

Да, я вспомнил, что он использовал «мои люди», и подумал, что это прозвучало не очень-то и многообещающим. Так почему же он сам отправлял мне сообщение?

Что бы это ни было, это лучше, чем никаких новостей. Я отправил несколько сообщений своим знакомым в ответ, отменив некоторые встречи, которые также должны были включать употребление алкоголя.

Ну что же, давайте выпьем с сыном нашего бывшего повара, который был в сто раз богаче меня. Выпивка была тем, в чём я был не так уж и плох. Однако мне нужно было что-то большее, чтобы снять напряжение. Это была важная встреча, и я не хотел её испортить.

Когда я собирался принять душ, зазвонил мой телефон. На экране появилась надпись «Наташа».

— Привет, красотка, — сказал я. — Как дела?

У нас с Наташей Каннингем были отношения, которые можно описать как «случайные друзья с выгодой», продолжавшиеся уже около года. Она была одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал, настоящая звезда, когда мы выходили вместе. Наташа знала, как одеваться, чтобы у других мужчин перехватывало дыхание. Она мудро решила не подражать всем тем знаменитостям, которые были известны своей известностью. Вместо этого она выбрала стиль Линды Евангелисты, имела шикарные короткие волосы и всегда выглядела великолепно. Ей нравился гламур и быть в центре внимания, что подходило и мне — это было полезно для моих бизнес-проектов.

Наташа была прагматичной леди, возможно, даже слишком прагматичной для своего возраста — ей было двадцать пять лет. Начав работать хостес в дорогом ресторане в возрасте двадцати лет, она завела множество крайне полезных связей с людьми, которые знали людей с титулами и деньгами. Она ушла из ресторана, почитала Достоевского и Диккенса, чтобы получить образование, стала светской львицей, поддерживаемой несколькими щедрыми джентльменами, и перешла к более амбициозным проектам.

Наташа слышала о Монтегью и о прекрасном поместье с единственным наследником, которого можно было бы прибрать к рукам. Она договорилась случайно встретиться со мной на каком-то мероприятии, после чего мы ещё немного «наткнулись» друг на друга в моей квартире. Наша почти двадцатилетняя разница в возрасте её не сильно беспокоила. У неё была цель — получить старинную и титулованную фамилию с кучей денег. Пока у неё не было ни того, ни другого, но она была невероятно решительна и рассматривала меня как одного из возможных кандидатов для осуществления своей мечты. Что мне в ней нравилось, так это то, что она никогда не лгала мне об этом и не возражала против моих маленьких приключений «на стороне».

— У меня всё хорошо, Саша, — произнесла она. Ей нравилось использовать русский уменьшительный вариант имени Александр. Хотя она не говорила ни слова по-русски, Наташа считала, что это звучит изысканно, когда мы были на людях. — Я позвонила Кристоферу, чтобы узнать, будет ли он ещё сегодня вечером, и узнала, что ты не идёшь с нами. Я думала, что в своём чрезвычайно плотном графике ты мог бы найти больше времени для своих друзей и меня.

Я уловил нотки сарказма в словах о «чрезвычайно плотном графике», но решил не обращать на них внимания. Я не был известен своей занятостью. Кроме того, для меня было несколько необычно не участвовать в выпивке с моим университетским товарищем Кристофером Девоном, который, по-видимому, был в списке быстрого набора у Наташи в телефоне в эти дни. И это было логично, потому что он также был одним из аристократов, что делало его персоной интереса для Наташи. Насколько я знал, она пока не предпринимала никаких действий по поводу его поместья. Наташе просто нравилось быть замеченной в окружении людей, у которых над входами домов висели гербы.

Как бы то ни было, я сделал мысленную заметку об упоминании Кристофера, но тоже проигнорировал это. — У меня деловая встреча, — сказал я, ища свой халат.

— Надеюсь, она того стоит, — произнесла она, вкладывая двойной смысл и смеясь. Наташа не была ревнивой, но любила пошутить на эту тему.

— Ничто не сравнится с тобой, дорогая, — попытался я пропеть строчку из известной песни.

— Саша, ты ужасно поёшь. Когда я смогу тебя увидеть?

— Я позвоню тебе завтра. — Я нашёл свой халат и был готов пойти принять душ.

— Хорошо, — сказала она и повесила трубку. Наташа никогда не теряла времени на пустую болтовню.

Глава 3

Ранним вечером Джаред встретил меня у входа в своё офисное здание. Я пришёл вовремя и был готов к любому разговору благодаря волшебному веществу под названием «Чинг», которое удобно хранилось в маленькой коричневой стеклянной баночке, спрятанной во внутреннем кармане моего пиджака. Я взял его у надёжного друга с фармацевтическим опытом по дороге и принял немного, чтобы быть в отличной форме.

— Спасибо, что пришёл, Алекс, — сказал он, пожимая мне руку.

— Не за что, — ответил я.

Джаред выглядел небрежно и дорого. Он был в тёмно-синей льняной футболке без рисунка, чёрных джинсах и кроссовках из оленьей кожи. Я бы сказал, что вся его одежда была куплена в бутике Zegna. Это было слишком скромно для такого человека, как Джаред, но кто я такой, чтобы судить?

Поскольку это была неформальная ситуация, я решил одеться по-простому и выглядеть так, будто бы собирался на спортивное мероприятие. Я выбрал двубортный пиджак из оленьей шерсти от Ralph Lauren; классика никогда не подводила. К тому же, вечером могло быть немного прохладно. Эластичная клетчатая рубашка от Corneliani была заправлена в хлопковые брюки от Brunello Cucinelli. Я также чувствовал себя комфортно в своих пенни-лоферах Carlos от Santoni и пришёл вовремя благодаря снятым с производства AP Royal Oak с синим циферблатом — часам моего отца, которые он одолжил мне несколько лет назад на деловую встречу. «Они бы хорошо сочетались с моими туфлями, как думаешь?» — помнится сказал я ему тогда. К сожалению, я забыл вернуть их после встречи, но он тоже никогда не спрашивал об этом. Тогда мы могли забывать о таких вещах.

— Давайте выпьем по пинте и сядем у окна, — предложил Джаред, указывая на самый дальний угол паба.

Паб был не слишком далеко от офиса Джареда, но я был немного удивлён, что он выбрал это старое и скромное место. Люди с новыми деньгами часто любят демонстрировать своё богатство, но я думаю, что Джаред не был одним из таких. Возможно, он владел этим местом или купил его тайно, чтобы показать другим людям, какой он скромный. Держу пари, там будет изысканное крафтовое пиво с фруктовым вкусом и полезные закуски.

Мы взяли наше пиво и сели за старый стол.

— На здоровье! — сказал Джаред, выпив добрую половину своего стакана. — Это то, что нужно! — добавил он и поставил стакан.

Я сделал глоток. Пиво было хорошим. Ничего вычурного — старый добрый лагер. Я выпил ещё и решил дать ему выговориться.

— Слушай, Алекс, — начал Джаред, вытерев рот тыльной стороной ладони, — я просто хотел поболтать с тобой вне офиса. Так что сегодня вечером не будет никаких разговоров о работе.

Отлично! Я пришёл сюда зря.

— Мы сделаем всё это на следующей неделе, — продолжил он.

А вот это уже лучше. Давай поболтаем.

— Давай допьём и закажем ещё, ладно? — предложил он и, не дожидаясь моего согласия, подал знак бармену принести ещё пива. — До дна?

В эту игру я играю хорошо. Мы осушили свои бокалы.

— Я прихожу сюда постоянно. Хью, бармен, хорошо меня знает и не против принести напитки, когда я его прошу, — сказал Джаред.

Джаред определённо хозяин этого места.

— Ладно, — ответил я.

— Говорят, это один из лучших пабов в городе, — сказал Джаред, оглядываясь.

— Никогда здесь не был.

— Ты, наверное, задаёшься вопросом, почему мы встречаемся здесь.

— Да, я это приходило мне в голову.

— Ну, возможно, ты этого не знаешь, но я провёл довольно много времени за границей. Твоя семья была добра к моей маме, и она смогла накопить немного денег, чтобы мы могли поехать к родственникам в Штаты.

Я ничего этого не помнил. С чего бы мне об этом помнить? Джаред не входил в круг моих друзей. Он и в социальном плане был не на одном уровне со мной. На самом деле, я не думаю, что когда-либо много общался с ним, когда мы были детьми.

Хью, мужчина средних лет с татуированными руками и бородкой, принёс наши напитки и поставил их на стол. Джаред просто кивнул в знак благодарности.

— Я действительно не хотел ехать за океан, потому что мне нравилось проводить здесь время. Маленький коттедж за главным домом, который мы делили с мамой, и время, которое я провёл, играя с местными мальчишками и…

— С Чарли, — закончил я предложение за него.

— И с Чарли. Точно. — Джаред улыбнулся и поднял второй бокал. — За твоего младшего брата.

Джаред отпил из своего бокала. Я последовал его примеру.

— В этом мальчишке было что-то особенное, — сказал Джаред. — Он был таким добрым и… Какое же слово к нему лучше подойдёт?

— Общительный, — предположил я и действительно помнил своего младшего брата таким.

— Правильно. Добрый и общительный.

Джаред осушил свой стакан. Его мучила жажда, и у меня не было с этим проблем. Меня тоже иногда могла мучить жажда, когда я этого хотел. Поэтому я тоже осушил свой.

— Так вот, могу ли я попросить тебя рассказать мне, что именно произошло? — сказал Джаред после короткой паузы. — Я имею в виду, я знаю эту историю, но меня не было в поместье с тех пор, как я уехал ребёнком. Я слышал о том, что произошло, от своей матери и читал что-то в газетах, но было бы здорово услышать её от тебя.

Ага. Так вот для чего были эти два раунда выпивки — чтобы смягчить меня и подготовить к грустной истории. Чтобы сделать меня эмоциональным, нужно больше, чем два пива. Вкусная еда и фильм о маленьких щенках, попавших в беду, могли бы сработать лучше. Пиво только делает меня внимательным и любопытным. Ну, то есть, до трёх стаканов. После этого мы либо увеличиваем процент алкоголя, так сказать, переходим на другой уровень, либо просто продолжаем, пока один из нас не сломается и не пойдёт в туалет, не имея силы воли более терпеть.

Джаред был моим потенциальным инвестором, моим единственным потенциальным инвестором, и он хотел услышать историю. Как бы я ни хотел этого, мне нужно было подчиниться. Но сначала нужно было воспользоваться туалетом, чтобы «припудрить носик», прежде чем отправиться в путешествие по переулкам памяти.

Глава 4

Мой брат был на семь лет младше меня. Несмотря на разницу в возрасте, я помню, что мы были хорошими друзьями. Конечно, у нас были свои братские споры, и я признаю, что иногда мог быть с ним настоящим тираном. Но Чарли нравились все, и все любили Чарли.

Он был невероятно любознательным — иногда до такой степени, что это меня раздражало. Казалось, его интересовало всё: от сбора камней из нашего ручья до изучения звездных созвездий. Часто можно было услышать, как он победно смеется где-то в доме или снаружи, когда делал очередное открытие.

Я всегда удивлялся, откуда у него бралась эта энергия и почему у меня, похоже, нет такой черты в ДНК. Я старался держать его подальше от своих так называемых предпринимательских начинаний. Он всегда хотел быть рядом со мной, хотя я не всегда позволял ему это. В нём никогда не было ничего плохого или негативного. Несмотря на все глупости, связанные с половым созреванием, которые обычно переживают подростки, я думаю, что гордился тем, что у меня был такой брат, даже если в то время не осознавал этого.

Когда он исчез, у меня было такое чувство, будто внутри меня открылась чёрная пустота, которая с тех пор медленно разрасталась. Я винил себя в его исчезновении. Годами мне снился один и тот же кошмар: Чарли звал меня по имени, а я нигде его не видел. Я бегал по дому в поисках его, слышал его голос, но просто не мог его найти. Я просыпался с криком, и проходило минута или две, прежде чем я понимал, что это сон.

Бесчисленные часы терапии постепенно изменили сон на тот, в котором я просто смотрел, как Чарли бежит по парку. Ну, терапия и «отличное» сочетание травы, алкоголя и довольно большого количества случайного секса. Теоретически это можно было бы назвать прорывом, но я пытался забыть тот день, когда это произошло, и избегал этой темы со всеми, включая моих родителей. Однако сегодня, казалось, что нет никакого выхода. Итак, вот моя история.

— Вы, возможно, помните, что Мэйпэл Гроув Хаус — не самый большой особняк в округе, но довольно просторный, — начал я.

— Действительно, — сказал Джаред. — Десять спален, не так ли?

— Да, плюс ещё пять или шесть комнат для разных занятий, так сказать.

Еще один раунд пива, словно по волшебству, появился на нашем столе. На этот раз его сопровождала миска с грецкими орехами.

Грецкие орехи в пабе? Это место определённо принадлежит ему.

Джаред отпил из своего свежего бокала и, умело расколов орехи, начал отправлять их в рот.

— Итак, — произнес я, на мгновение залюбовавшись его техникой. — Чарли обожал часами играть со мной в прятки, потому что в доме было много мест, где мы могли прятаться. Наши родители часто были слишком заняты гостями, чтобы проводить с нами время. Поэтому, когда мы были в доме, мы были предоставлены сами себе. Конечно, это было только во время летних и зимних каникул. Постепенно мы стали всё реже и реже играть в прятки.

— Я помню это, — сказал Джаред. — Я также помню, как сильно хотел поиграть с вами, но дом был закрыт для детей слуг. Хотя мы могли пользоваться детской площадкой, что было довольно щедро со стороны твоих родителей.

Это было правдой. В какой-то момент мы держали в доме довольно много персонала. Мои родители предпочитали нанимать семейные пары с детьми, вероятно, потому что они были более стабильными сотрудниками. Будучи родителем-одиночкой, мать Джареда была исключением, но она тоже была хорошим сотрудником. В любой день у нас всегда были дети, играющие на детской площадке, которую построил мой прадедушка.

— Ну, мы играли в эту игру и в тот день, — произнес я, боясь приблизить момент, когда мой брат исчезнет. — Мы давно этого не делали, и Чарли буквально умолял меня сыграть в память о старых временах, так сказать.

Если бы я только сказал «нет».

— Он сказал мне, что нашёл новое место, где можно спрятаться, и что на этот раз я его не найду, — сказал я. — Конечно, я знал все возможные места для пряток в доме, но это был наш ритуал. Он хвастался новым местом, а я находил его в течение нескольких минут.

Внезапно я почувствовал жажду и допил свой бокал. Судя по онемевшим деснам, мой волшебный порошок все еще действовал, и мне нужно было больше алкоголя, чтобы уменьшить неожиданную тревогу. Джаред последовал моему примеру, не говоря ни слова, и дал бармену знак на еще один раунд.

— И он побежал прятаться. Я решил дать ему несколько дополнительных минут и пошёл попить чего-нибудь холодненького, — сказал я, желая, чтобы новый раунд пришел поскорее.

— Мы можем сделать перерыв, — предложил Джаред, глядя на меня.

— Со мной всё в порядке. Я уже много раз обсуждал это со своим психотерапевтом и ещё больше запивал это алкоголем.

Новый раунд пива сопровождался очередной миской грецких орехов. Джаред приступил к их раскалыванию, и я присоединился к нему. Мы ели орехи в тишине, как два друга, которым не нужно заполнять паузы ненужной болтовнёй. После того как я съел пару, я почувствовал, что готов продолжить разговор.

— Ну так вот. Когда я поднялся наверх в поисках Чарли, я не смог найти его в обычных местах. И как раз в тот момент, когда я подумал, что, возможно, он наконец нашёл новое убежище, я увидел его из окна, бегущим по саду. Я решил, что он передумал и больше не хочет играть, поэтому я пошёл в свою комнату.

— Ты видел, как он убегал?

— Ну, я был на третьем этаже и думал проверить чердак, которого Чарли немного боялся, когда увидел, как он быстро бежит к главным воротам. Я закричал: «Это несправедливо!» или что-то в этом роде, думая, что это не в его стиле — нарушать наше правило прятаться только в доме.

Джаред перестал есть орехи и уставился на меня.

— Когда именно это было?

— Тринадцатого июля.

Наступила минута молчания.

— Это был последний раз, когда ты его видел?

— Да, это был последний раз.

— Когда ты понял, что он пропал?

— Это было гораздо позже, вечером. Мне показалось странным, что он не появился на ужине, который мы обычно проводили вместе, когда наши родители были заняты гостями. Я спросил персонал, но никто его не видел. Потом я подумал, что, возможно, он пошёл к нашим родителям. Это было немного необычно, но в тот момент у меня заканчивались варианты.

Если бы я только начал искать раньше, а не сидел в своей комнате, просматривая свои секретные запасы журналов для взрослых.

— Я помню летние вечеринки, которые устраивали твои родители, — сказал Джаред. — Они были потрясающими. Люди в красивых нарядах гуляли по парку, держа высокие бокалы с шампанским и болтая друг с другом.

— Некоторые из этих мероприятий были приятными, я полагаю, — ответил я, вспомнив, как мне было скучно на них.

— Но Чарли там не было.

— Да, — сказал я и отпил из своего стакана. — Стемнело, и мы начали очень нервничать. Все, даже некоторые гости, если я правильно помню, искали его. Я рассказал всем, где видел, как он бежал, и мы все отправились прочесывать парк. Мои родители вызвали полицию, и всё это превратилось в масштабную поисковую операцию, которая длилась месяц и даже больше.

— Да, я слышал, что все искали Чарли. Моя мама тоже была там.

Я не помнил последнюю часть, но всё равно кивнул.

— Через шесть месяцев моя мать была эмоционально истощена. Было решено, что мой отец отвезёт её во Францию, чтобы она поправилась. Это было временной договоренностью. Не уверен, знаете ли вы об этом, но у моих бабушки и дедушки был шато, который они завещали моей матери и её сестре. Однако через некоторое время у моей матери возникла идея, что Мэйпэл Гроув Хаус проклят, и она убедила моего отца остаться во Франции ещё на некоторое время. Каждый раз, когда мой отец поднимал вопрос о возвращении, моя мать просила «ещё немного», что в итоге превратилось в «никогда». В то время у нас всё ещё была свиноферма, которая приносила какой-то доход. Она была прибыльной, пока несколько лет назад не умер арендатор, а его дети не захотели быть свиноводами. Ну, мой отец время от времени возвращался, чтобы позаботиться о некоторых вещах, но моя мать была непреклонна, она не хотела снова переступать порог дома. Постепенно мой отец тоже перестал приезжать, и всё делалось через нашего адвоката.

Джаред кивнул. — А как насчёт тебя?

— Я провёл некоторое время во Франции, вернулся, чтобы поступить в университет, окончил его и с тех пор живу в Сити, и в поместье никогда не возвращался, — сказал я и почувствовал, что это немного перебор. Пиво не пошло мне на пользу.

Джаред обдумал свою следующую мысль. — Он бежал к главным воротам, и на нём была белая рубашка?

— Да. Почему?

— Знаешь, ты видел меня, а не Чарли.

— Что?

— Ну, именно об этом я и хотел поговорить с тобой сегодня. Но, думаю, нам понадобится что-то более крепкое, чем пиво.

Когда нам принесли наш «более крепкий» односолодовый напиток, Джаред взял телефон и быстро набрал номер.

— Фредди, принеси, — сказал он и положил трубку. Затем он взял свой стакан, поднял его и посмотрел сквозь него, словно любуясь насыщенным средне-темным оттенком оранжевого цвета напитка. Он понюхал его. — А, эта штука лучшая.

В бар вошёл высокий мужчина с широкими плечами и квадратной челюстью, одетый в черный костюм. Он подошел к столу, поставил на него пакет и посмотрел на Джареда.

— Это все, Фредди. Спасибо, — сказал Джаред.

Фредди кивнул и ушёл, не сказав ни слова.

Я не собирался выдавать свое беспокойство, задавая вопросы о дурацком пакете, поэтому я взял свой виски и осушил его одним глотком. Он был приятным и мягким. Ирландцы знают, как делать хорошие напитки.

— Ну, — наконец нарушил Джаред молчание, — есть кое-что, что я хочу тебе вернуть.

— Вернуть мне? Честно говоря, я не помню, чтобы я вам что-то давал.

Джаред придвинул пакет ближе ко мне.

— Открой его. Это принадлежит твоей семье.

Я медленно взял пакет и заглянул внутрь. Внутри оказалась белая рубашка небольшого размера, аккуратно сложенная и перевязанная длинной синей тесёмкой. Я посмотрел на Джареда.

— Достань её, — сказал он.

Так я и сделал. Еще до того, как я ее увидел, я каким-то образом уже знал, что увижу на этой рубашке. Медленно развязав тесёмку, я увидел вышитую на ней анаграмму ЧДМ.

— Чарльз Джон Монтегью, — произнес Джаред, — я заметил, что у тебя на манжете есть похожая вышивка. Тебе всё ещё шьют все рубашки на заказ, не так ли?

У меня была анаграмма на манжете, только там было моё имя — АДМ II, что означало Александр Джеймс Монтегью II. Я всегда носил рубашки, поло и даже нижнее бельё с этой надписью.

Я пытался собраться с мыслями. — Как… Откуда это у вас?

— Ну, Чарли подарил мне эту рубашку за день до того, как я покинул поместье. У меня не было ничего настолько ценного, как ты можешь себе представить. Он отдал мне её в качестве прощального подарка.

Я покачал головой, пытаясь осознать эту информацию. Я не помнил, чтобы Чарли раздавал какие-либо свои вещи.

— Он отдал её вам за день до того, как вы уехали? Когда это произошло?

— Это было в тот день, когда он исчез.

Глава 5

— Не могли бы вы ехать побыстрее? — спросил я таксиста. — Мне нужно успеть на последний поезд.

Водитель не ответил, но ускорил движение. Я со стыдом принял ещё одну дозу «Чинга» на следующем светофоре, стараясь не просыпать порошок.

Это безумие. Я выставляю себя в глупом свете.

Зазвонил мой телефон. Это был наш бывший дворецкий, который теперь фактически управлял поместьем.

— Мистер Монтегью, это Гарри Шуленберг, — сказал он.

— Да, Гарри, — ответил я, вытирая нос. — Мне нужно, чтобы ты открыл дом первым делом завтра утром.

— Это можно устроить, мистер Монтегью. Могу я спросить, вы приедете один?

— Да.

— Вам понадобится какая-нибудь помощь?

Старый добрый Шуленберг. Он начал работать на моего отца, когда они оба были молодыми людьми в возрасте двадцати лет. Гарри приехал из Южной Африки, чтобы увидеть землю своих предков, и решил остаться. Он женился на местной леди, но она заболела и умерла всего через десять лет. У него никогда больше не было другой жены. Он вызвался остаться и присматривать за домом. Гарри всегда говорил, что «привязан к этой земле до того дня, когда я больше не понадоблюсь». И, по правде говоря, мы не можем представить дом без него. Ничто не могло поколебать его профессиональное спокойствие, которое помогало ему управлять домом без хозяев и иметь дело с арендаторами в течение последних двадцати трех лет.

— Я думаю, нет. Мне, возможно, понадобятся фонарик и ключи от подвала.

— Я приготовлю их и гостевую комнату для вас завтра утром.

— Ты можешь сделать это сегодня вечером, на всякий случай, если это возможно?

— Конечно, сэр, — сказал он без тени удивления.

— Спасибо, Гарри, — произнес я и завершил разговор.

Я откинул голову на спинку сиденья, не особо заботясь о его чистоте, и закрыл глаза. Мне нужно было несколько минут, чтобы осмыслить то, что только что произошло в пабе, и возможные последствия того, что случится завтра.

Что там Джаред говорил?

***

— Моя мама рассказала мне, что произошло, когда мы приехали в Штаты, — произнес он, крутя стакан в руке. — Позже она сказала мне, что вы всей семьёй уехали из дома. Я знаю, что сейчас это может показаться странным вопросом, но был ли он тщательно осмотрен?

Это прозвучало немного странно, но я сохранил бесстрастное выражение лица. — Ну, на следующий день мы с полицией обыскали все вокруг. Сотня человек искала его в парке и близлежащих деревнях день и ночь в течение месяца.

— Понятно. Не знаю почему, но я просто вспомнил кое-что, о чём мне рассказал Чарли.

Я заметил, что телефон Джареда, который он положил на стол, мигал входящими сообщениями, но он не проверял их. Я был уверен, что он собирается мне что-то рассказать, поэтому просто посмотрел на него, ожидая, когда всплывет ещё одно воспоминание.

— Он рассказал мне о страшном сундуке, который ваша семья держала на чердаке, — произнес он. — Если я правильно помню, это был пиратский сундук, полный проклятых сокровищ, и, если что-нибудь из него взять, призраки пиратов будут преследовать тебя вечно.

— Да, на самом деле их было два. Один находился на чердаке, а «его идентичный брат» — в кабинете моего отца. Тот, что на чердаке, был «проклят», и именно я рассказал ему эту историю. Это своего рода вещь, которая передаётся из поколения в поколение, чтобы напугать младших детей в доме, чтобы старшие могли прятать в нём свои вещи. Семейная традиция, так сказать.

Мне не нужно было говорить Джареду, что это было место, где я хранил свой продукт. Мне пришлось придумать несколько страшных историй, чтобы Чарли никогда не приблизился к этому сундуку. Там была мощная трава, и она пахла так сильно, что мне пришлось упаковать ее в два пакета и держать внутри, чтобы никто не узнал.

— Это были действительно пиратские сундуки? — Джаред казался заинтригованным.

— Ну, легенда гласит, что первый Монтегью, Иезекиль, был неприятным персонажем. Он много путешествовал и был вовлечен в какой-то теневой торговый бизнес где-то ближе к концу или сразу после «золотого века пиратства».

— Когда это произошло?

— Я думаю, это было в начале или середине 1800-х годов. В любом случае, каким-то образом ему удалось сохранить свои «наторгованные» богатства. Возможно, его помиловали, и он вложил деньги в железные дороги. Позже он проявил мудрость, успев вывести свои средства и проценты до того, как началась железнодорожная лихорадка и революция во Франции — последняя, как мне кажется. В 1862 году он купил землю и построил дом, и среди его имущества были сундуки. Говорили, что он получил их от китайских моряков в Азии. Мой дедушка утверждал, что сундуки были полны золотых монет, которые помогли семье пережить трудные времена, но я никогда не видел ничего из этой предполагаемой пиратской добычи.

— Интересно.

— Да, — произнес я, крутя стакан в руке и глядя на свой напиток.

Когда я был маленьким мальчиком, я сам был очарован этой историей и постоянно просил отца рассказывать её мне снова и снова. К сожалению, это было редкое удовольствие, поскольку мой отец обычно был слишком занят для таких вещей.

— Все дети в семье, включая Чарли и меня, пытались найти эти монеты. Увы, сундуки были заполнены всем, кроме денег. — Я пожал плечами.

Джаред улыбнулся. — Я помню, как хотел посмотреть на этот сундук и одновременно боялся его. Я также помню, как Чарли думал, что это идеальное место, чтобы спрятаться от всех.

— Он немного боялся чердака и сундука. К тому же, крышка была слишком тяжелой, чтобы он мог её открыть, — сказал я, массируя живот, в котором начали происходить странные процессы. Это было не просто «зов природы», а чувство, будто мой разум пытался мне что-то сказать, и он выбрал мой кишечник, чтобы передать мне сообщение.

Я вспомнил, что произошло в тот день, более подробно, что было для меня не сложно. Когда я узнал, что мои родители вызвали полицию, я перенес этот сундук в подвал на следующий день. Я не хотел, чтобы полиция с собакой была где-то рядом. У меня не было желания, чтобы меня спрашивали, откуда у меня деньги на партию травы.

— Почему вы упомянули сундук? — спросил я.

— Не знаю. В детстве, каждый раз, когда я смотрел фильм о пиратах, я вспоминал этот сундук, — сказал Джаред, отпив ещё глоток из своего стакана. — В любом случае, я уверен, что ты сделал всё возможное, чтобы найти его.

Глава 6

Сидя в такси, я думал о том сундуке. Проверяли ли мы его, прежде чем отнести в подвал? Конечно, нет. Я был слишком обеспокоен полицией, и мне никогда не приходило в голову, что в нём может кто-то прятаться. К тому же меня не было рядом, когда пара наших слуг по моей просьбе отнесла его вниз. Нет, это было безумием, но теперь это сводило меня с ума. Мне нужно было убедиться.

Я приехал на вокзал вовремя и дал щедрые чаевые моему равнодушному таксисту. Я сел в поезд и откинулся на сиденье. Теперь я мог немного подумать.

— Алекс?

Я повернул голову и увидел своего старого университетского друга Джеймса Хардинга.

Его семья была нашими соседями. Хардинги жили в районе, где было наше поместье, задолго до прибытия Иезекиля Монтегью, но с годами они постепенно потеряли большую часть своей земли. Они были богаты землёй, но бедны наличными деньгами, и им приходилось идти на множество компромиссов, чтобы остаться на плаву. Они все ещё владели своим особняком в стиле барокко, Винтерсмит Холл, который был построен в конце 1600-х годов, но был в основном непригоден для проживания из-за отсутствия надлежащего обслуживания и финансирования. Семья Джеймса занимала одно крыло и использовала бывшие конюшни для своих нужд столько, сколько я себя помню.

Наши отцы были друзьями, пока отец Джеймса не умер семь лет назад, но наши прадеды не были таковыми. Я вспомнил, как мой отец говорил мне, что, когда я стану главой семьи, я должен буду убедиться, что Хардинги всегда будут желанными гостями в доме.

Я видел Джеймса и его семью на вечеринках, которые организовывали мои родители, но мы не были особенно близки. Возможно, близость наших отцов была причиной того, что мы с ним учились в одном университете, и это как бы делало нас достаточно близкими, чтобы называть друг друга друзьями. Джеймс изучал историю, а я посещал курсы по бизнесу. После окончания университета мы почти не поддерживали связь, но иногда виделись на разных мероприятиях в городе.

Я всегда считал его неряшливым ботаником, голова которого вечно витает в облаках. Он был немного ниже меня и не обращал внимания ни на чистоту, ни на опрятность своего гардероба и прически. Я вспомнил, как однажды, когда я пришел в его комнату в общежитии, чтобы забрать его на какое-то мероприятие, когда мы были студентами, я был поражен беспорядком, который загромождал его жилое пространство. Он вытащил белую рубашку из-под ботинок, надел ее и был готов к выходу.

Джеймс начал скрывать свой слабый подбородок под темной бородой задолго до того, как это стало модным, и крошки еды застряли в его волосах на лице, словно маленькие заложники. Его худое тело, которое редко посещало спортзал, никогда не выглядело слишком сексуально для женщин. После смерти отца Джеймс вернулся в свой дом, чтобы помочь своей грозной матери с тем, что осталось от их поместья, которое, насколько я помню, не приносило им много денег. После этого я не видел его часто до сегодняшнего дня.

— Сколько лет, сколько зим, — сказал он с улыбкой. — Как, чёрт возьми, поживаешь?

Я заметил несколько жирных пятен на его куртке, вероятно, от соуса для бургеров, но мне было неожиданно приятно увидеть его.

— Джеймс, — произнёс я, — я не видел тебя с тех пор, как… — Я прищурился, пытаясь вспомнить, когда мы в последний раз встречались.

— Целую вечность, было бы правильным определением, — рассмеялся он.

— Присаживайся, приятель, — сказал я, указывая на сиденье рядом со мной.

Он сел.

— Как твоя спина? — спросил он.

Несколько лет назад я попал в ужасную автомобильную аварию, когда у моей машины отказали тормоза, и я врезался в кирпичную стену. Я повредил спину, провёл некоторое время в больнице и прошёл неприятную восстановительную терапию. Я отремонтировал свою машину, «Рейндж Ровер» цвета Firenze, потому что на тот момент она была новой и настоящим магнитом для девушек, но с тех пор я ездил на ней редко.

— Всё в порядке, если мне не нужно долго стоять, — ответил я.

— Итак, что привело тебя в эту глушь? — спросил он.

Я не был уверен, стоит ли мне рассказывать ему о причине, по которой я ехал в поезде, но у меня было чувство, что мне нужно поделиться тем, что у меня на уме, чтобы почувствовать себя лучше. По крайней мере, поделиться чем-то не повредит.

— У меня была деловая встреча с Джаредом Шенноном, — сказал я.

— Джаред Шеннон, основатель QC Solutions?

— Он самый. Я пытаюсь привлечь инвесторов для одного моего проекта.

Я старался говорить как можно более туманно, но в то же время старался придать беседе значимость. Это, конечно, было бесполезно, потому что у Джеймса не было ни денег, ни хороших связей, которые могли бы мне помочь, но я ничего не мог с собой поделать.

Джеймс расширил глаза и кивнул. Внезапно он, казалось, вспомнил что-то важное.

— Эй, разве его мать не работала в вашей семье? — спросил он. Будучи частым гостем в Мэйпэл Гроув Хаус, он был знаком с большей частью нашего персонала. Когда мы были детьми, мы часто пробирались на кухню, чтобы украсть что-нибудь «запрещённое до ужина». Джеймс всегда следовал за нами и наслаждался плодами наших набегов, которые мы с удовольствием поглощали, прячась где-нибудь в парке.

— Да, он тоже напомнил мне об этом, — сказал я.

— Он говорил об этом? Странно.

— Почему?

— Ну, я думал, он постарается избежать этой темы, хотя прошло уже много лет, и, полагаю, это уже не имеет значения.

— Какую тему?

— О, тот случай с его матерью. Ты не помнишь? Её уволили. Её в чём-то обвинили. В краже, да?

— Что? Я не помню, чтобы её увольняли.

— Ну, это было как раз перед… ну, ты знаешь, исчезновением Чарли, — сказал Джеймс, почесывая бороду и выпуская из её глубин какие-то сомнительные частицы. — Поэтому, я полагаю, это было не такой уж важной деталью, чтобы помнить.

— Тем не менее интересно, почему он никогда об этом не упоминал? — сказал я в основном сам себе, размышляя вслух.

— А как у тебя дела? Ты всё ещё встречаешься с той девушкой, с которой я видел тебя в прошлый раз? — спросил Джеймс, меняя тему, за что я был благодарен.

Мы разговаривали всю дорогу до моей остановки, вспоминая наши университетские дни, говоря о наших семьях, о напряжённых отношениях Джеймса с его матерью, которая держала его при себе, но не хотела отдавать ему бразды правления поместьем, и обсуждая мои неудачные выборы женщин. Хотя я не мог перестать думать о Джареде, я старался не упоминать его в нашем разговоре. Джеймс никогда не был слишком любопытным и больше не спрашивал меня о моей деловой встрече.

Когда мне пришло время выходить из поезда (остановка Джеймса была следующей), мы договорились встретиться в Сити на следующей неделе. Однако, как только я сошёл с поезда, я сразу забыл об этом обещании.

Глава 7

Бенджамин «Бенни» Хадсон, наш бывший лакей, ставший мастером на все руки, ждал меня на платформе, чтобы отвезти домой. Это был невысокий, плотный мужчина лет шестидесяти, с очень дружелюбным морщинистым лицом и в очках. Была уже почти полночь, когда я увидел тёмный силуэт нашего семейного гнезда с двумя освещёнными окнами на втором этаже — гостевой комнатой, где я собирался остановиться.

Мэйпэл Гроув Хаус — величественный загородный дом из красного кирпича в георгианском стиле, насчитывающий три этажа. Он имел простую прямоугольную форму с гармоничной симметрией, створчатыми окнами и центральным входом. За домом располагалось несколько построек поменьше — бывшие конюшни, каретный сарай и несколько коттеджей, где раньше жили слуги. Дом находился на территории площадью почти пятьсот акров, где также были ручей и закрытая свиноферма, но большую часть занимал парк со старыми полями кленов и дубов.

На круглой поляне, прямо перед домом, рос большой старый клён, который мы с Чарли называли Великаном. Его обхват был более двух метров, и это было отличное место для укрытия. Когда мне было около пяти лет, моя бабушка Анна рассказала мне, что на дереве живёт большой говорящий кот, который может рассказывать сказки. Я много раз пытался его найти, прячась в разных местах, чтобы не спугнуть. Позже я узнал, что это была мистификация, придуманная бабулей, чтобы я проводил больше времени на свежем воздухе.

Гарри появился у главного входа, как только подъехала наша машина.

— Я надеюсь, ваша поездка была приятной, сэр, — сказал он, выходя из темноты холла.

— Всё было хорошо, Гарри, — ответил я, стараясь казаться весёлым. — Как ты? Я вижу, ты всё ещё в форме.

— Жизнь была ко мне благосклонна, сэр. Спасибо. Багажа нет?

У меня была с собой только сумка с рубашкой Чарли. — Это было что-то вроде спонтанного решения.

Прежде чем мы вошли в дом, Бенни включил свет в холле, и я не мог не заметить пустоту некогда роскошного входа. Чуть более светлые квадраты на кирпичных стенах и деревянных панелях указывали на то, где были картины, когда дом был полон жизни.

— Не хотите ли чего-нибудь поесть, сэр? — спросил Гарри. — Уверен, мы сможем найти что-нибудь прохладительное.

— Я бы с удовольствием выпил стаканчик односолодового виски, если тебе удастся его найти.

— Конечно, сэр, — ответил Гарри, когда мы шли по коридору. — Хотите, чтобы я подал его в библиотеке, сэр?

— О боже, там ещё есть мебель?

— У нас там есть несколько кресел и стол, на всякий случай.

— Отлично, — сказал я, размышляя, куда бы пойти. — Давай взглянем на это старое место. Почему бы и нет?

Гарри и Бенни спустились на кухню, а я продолжил путь в библиотеку. Мне нужно было немного времени побыть одному, прежде чем приступить к плану, которого у меня ещё не было. Я надеялся, что волшебная сила виски поможет мне найти решение и немного расслабит. К тому же у меня всё ещё оставалось немного Чинга. Я подумал, что смогу дать своему уставшему мозгу ещё один заряд бодрости на час.

Я посмотрел на пустые книжные полки, которые раньше были заполнены кожаными корешками сотен фолиантов, собранных моими предшественниками. Некоторые из них пришлось продать на закрытых аукционах, чтобы семья могла держаться на плаву. Но никто не должен был знать, что коллекция уменьшается.

Я увидел нашу старую чучелу лисы, которая всё ещё стояла возле камина. Отец Джеймса, Ричард Хардинг, подарил эту вещь моему отцу около тридцати лет назад. Внутри было секретное отделение, достаточно большое, чтобы спрятать бутылку виски — Ричард делал это, потому что его жена Маргарет была довольно строга в отношении алкоголя. Мы использовали его, чтобы прятать подарки и еду. Похоже, этот старый мех больше никому не нужен, и ему суждено было быть съеденным молью.

Оглядываясь по сторонам, мне стало интересно, услышу ли я эхо, если скажу что-нибудь громко. Я не стал это проверять и сразу подошёл к красным кожаным креслам, которые всё ещё стояли у камина, и сел. Я попытался вспомнить конец нашего разговора с Джаредом в пабе.

***

— Мы обыскали все уголки, — сказал я Джареду. — Я уверен, что не осталось ни одного следа, который мог бы указать на моего младшего брата.

— Это так, — ответил Джаред, задумчиво покусывая верхнюю губу.

Наступила долгая пауза, и тишина словно требовала либо продолжения разговора, либо завершения встречи.

— Ну что ж, спасибо, что вернули рубашку, — произнес я наконец.

— Не за что, — произнес Джаред, вставая и нажимая несколько кнопок на своем телефоне.

Я тоже поднялся на ноги, чувствуя, что выпил ровно столько алкоголя, сколько нужно. Я помахал Хью, чтобы он подошел и отдал нам чек, но он жестом показал, что в этом нет необходимости.

— Не беспокойтесь об этом, — сказал Джаред. — Я угощаю.

— Благодарю, — ответил я.

Джаред помахал Хью, и мы вышли из бара. На улице было прохладно, но я находил это освежающим и радовался, что надел пиджак. Машина Джареда, большой черный внедорожник, была припаркована прямо у входа, и Фредди уже стоял возле нее, готовый открыть пассажирскую дверь.

— Тебя подвезти? — спросил Джаред. — Фредди отвезёт куда захочешь.

Я чувствовал, что на сегодня мне уже достаточно общения с Джаредом и его людьми. — Я в порядке, — ответил я.

— Окей, — произнес Джаред и повернулся к Фредди. — Я дойду до офиса, Фредди.

Фредди кивнул, обошел машину и сел на водительское сиденье.

— Слушай, Алекс, — начал Джаред. — Я не хотел ворошить прошлое всеми этими вопросами там. Когда-то я был очарован твоей семьей и, кажется, немного увлекся своей ностальгией.

— Ничего, — произнес я, удивленный этой внезапной откровенностью.

— Хорошо, — сказал он. — Я попрошу своих людей связаться с вами по поводу предложения через день или два.

— Спасибо, Джаред, — произнес я и решил не испытывать судьбу, спрашивая, получил ли я его.

***

Я был полностью погружён в свои мысли, когда Гарри появился с моим напитком на подносе.

— Благодарю вас, — сказал я, принимая напиток и делая первый глоток. — Ух ты, как такое может быть в нашем доме, Гарри?

Это был The Balvenie, скотч, который моя семья покупала с тех пор, как винокурня начала производить его ещё в девятнадцатом веке. Все мужчины в моей семье предпочитали его любому другому виски. Я был уверен, что мы опустошили наш погреб, когда переехали во Францию.

— Я оставил несколько бутылок на всякий случай, сэр, — произнёс Гарри.

— Ты просто молодец.

Внезапно я почувствовал себя как дома и достаточно непринуждённо, чтобы продвинуться в своём деле, из-за которого приехал, на шаг вперёд.

— Значит, лиса всё ещё здесь, а? — спросил я, указывая на чучело указательным пальцем, потому что другие были заняты стаканом.

— Да, сэр, — ответил он. — Хотите, мы поставим её в подвал?

— Нет, оставьте её здесь, где ей и место, — сказал я, делая глоток. — Слушай, Гарри, ты помнишь старый пиратский сундук, который мы держали на чердаке?

— Конечно, сэр. Мы перенесли его вместе со всей остальной старой мебелью в подвал.

— Я хотел бы взглянуть на него, если это не слишком сложно.

— Никаких проблем, сэр. Я попрошу Бенни принести ключи и открыть для вас подвал. Хотите, я вас провожу?

— В этом нет необходимости. Бенни справится. Я просто допью свой напиток и встречусь с ним в холле, скажем, через десять минут.

— Очень хорошо, сэр, — сказал Гарри и, задумавшись, вышел из библиотеки, оставив поднос с хрустальным кувшином для виски на столе.

Ладно, всё начинает двигаться. Я выпью ещё один стаканчик и буду готов увидеть его. Ещё один стаканчик.

***

В Мэйпэл Гроув Хаус был огромный подвал, по площади не уступающий этажу наверху. Поскольку он нес на себе вес дома, его стены были построены так, чтобы служить продолжением фундамента, и были намного толще, чем стены на поверхности.

В подвал вели два входа: один — изнутри дома, из кухни, и один — с заднего двора. Оба входа вели в проходы, где по обеим сторонам располагались помещения для хранения, винные и виски-погреба, а также кладовые.

В подвале был и секретный выход, замаскированный под тупик, рядом с самым дальним погребом, который вел в туннель. Иезекиль Монтегью включил его в проект дома на случай, если ему придется бежать из дома. Выход был спрятан в кленовой роще примерно в пятидесяти метрах от дома. Это дало нам, потомкам, понять, что у него все еще были какие-то тайны, которые его беспокоили.

С годами туннель оказался весьма полезным для тех, кто знал, где находится выход (или вход) и хотел попасть в дом незамеченным. В основном это были мужчины из семьи, возвращавшиеся с ночных вечеринок. Со временем использование туннеля стало выходить из-под контроля, и в какой-то момент мой прадедушка приказал его запечатать. После этого никто не пользовался туннелем — кроме тех, кто не хотел, чтобы их видели пользующимися этим секретным ходом.

В детстве нам было запрещено посещать подвал, но время от времени нам удавалось пробраться туда, когда сотрудники, работавшие там, доставали продукты из кладовых, приносили из винных погребов старые и пыльные бутылки вина для вечеринок или переносили какие-нибудь старинные вещи из одного хранилища в другое.

Когда я шёл за Бенни через кухню к двери в подвал, моё сердце забилось быстрее. Я старался не думать о том, что могу там увидеть, но был полон решимости как можно скорее покончить с этим безумием.

— Как долго ты здесь работаешь, Бенни? — спросил я, просто чтобы заполнить тишину разговором.

— Уже двадцать семь лет, сэр, — сказал он, открывая дверь и входя в подвал.

— Боже, неужели так давно? — спросил я, спускаясь за ним по лестнице.

— Время летит, не так ли?

— Это точно.

Мы прошли мимо пары складских помещений слева и бывших кладовых справа, когда Бенни повернул направо за угол.

— Я думал, кладовая здесь, — сказал я, указывая на массивную деревянную дверь, которая находилась слева от нас, в конце коридора.

— О, это винный погреб. Если я правильно помню, нам пришлось запереть его много лет назад из-за крыс. Некоторые из этих мохнатых ублюдков, прошу прощения за выражение, отдали там концы, и запах был невыносимым. Мы бросили туда немного химикатов и запечатали дверь, — ответил Бенни. — По-моему, с тех пор её не открывали.

Один из слуг объяснил мне, в какое хранилище они поместили сундук, и я предпринял попытку добраться до него, чтобы забрать свои вещи, но мне сказали подождать, пока проблема с грызунами не будет решена. Позже мы были слишком заняты поисками Чарли, и у меня не было ни времени, ни возможности снова сюда спуститься.

Мы подошли к другой двери, и Бенни открыл её одним из многочисленных ключей на огромном кольце, которое он держал в руках.

— Вот мы и пришли, — сказал он. — Позвольте мне включить свет.

Когда загорелся свет, я оказался в комнате, полной разнообразных вещей, покрытых пылью, которые явно лежали здесь уже долгое время.

— Сундук вон там, — указал Бенни в угол. Это было именно то, что я искал.

— Не возражаешь, если я сам осмотрюсь, Бенни?

— Нет проблем, сэр. Я буду за углом.

После того как он ушёл, я подошёл к сундуку. На нём не было замка, и я открыл его.

Сундук был пуст.

Мои колени ослабли, и мне пришлось найти что-то, на что можно было бы сесть. К счастью, рядом с сундуком стояла картонная коробка, которая выглядела достаточно прочной, чтобы выдержать мой вес. Она тоже была пыльной, но мне было всё равно. Я сел и попытался дышать ровно, чтобы Бенни не увидел, как я расчувствовался из-за ничего.

Как я мог попасться на это? Мой брат не мог быть в этом сундуке. Я был таким глупым, что пришёл сюда. Было ли это всё из-за «отсутствия псих завершения исчезновения Чарли», как однажды выразился мой психотерапевт? Моя семья и я всегда надеялись, что когда-нибудь снова увидим его или, по крайней мере, узнаем его судьбу.

Надежда была опасной вещью. Она могла свести с ума.

Как только я смог собраться с мыслями, я начал думать. Что случилось с моим запасом? Он не мог просто испариться вместе с пакетом, в котором был. Может быть, это работники со временем разжились рекреационной травкой за мой счёт? Возможно, это всё-таки грызуны добрались до него. Я надеялся, что эти мохнатые ублюдки, как красноречиво выразился Бенни, умерли под кайфом.

Глава 8

Вернувшись в библиотеку, я снова взял стакан с виски, все еще чувствуя себя глупо, но в то же время с облегчением.

— Ты тоже считаешь меня дураком? — спросил я лису. Она не ответила, но продолжала смотреть на меня. — Это всё из-за дурацкого порошка. Вот что это было. — Ещё больше безответных взглядов.

Теперь я мог снова сосредоточиться на зарабатывании денег.

Как и многие семьи с большими поместьями, мы пережили трудные времена, но мы сделали всё возможное, чтобы сохранить нашу землю как можно дольше. Мне потребовалось некоторое время, чтобы убедить моих родителей, особенно моего отца, который всё ещё жил во Франции, рассмотреть проект по строительству жилья после того, как умер наш арендатор, управлявший свинофермой. Земля принадлежала его линии семьи в течение нескольких поколений.

Идея иметь коттеджи, полные незнакомцев на нашей земле, поначалу не понравилась моему отцу, но он неохотно согласился, когда я сказал ему, что это пойдет на пользу местному сообществу, создав долгосрочные рабочие места для местных жителей. Однако я подозревал, что настоящая причина в том, что они потеряли надежду на то, что я когда-нибудь вступлю в серьёзные отношения, которые могли бы привести к созданию семьи и рождению детей. Следовательно, нет необходимости в большом количестве земли, которая не приносит никаких денег.

Вошёл Гарри.

— Вы нашли то, что искали, сэр? — спросил он.

— Да, Гарри, — сказал я, вставая. — Думаю, да.

— Хотите поужинать, сэр? — спросил Гарри, беря поднос с кувшином виски и моим стаканом.

— Я бы не возражал. Можем ли мы сделать сэндвич или что-нибудь ещё?

— Я думаю, мы можем придумать что-то лучше, чем сэндвич, сэр.

— Звучит потрясающе. Вы присоединитесь ко мне, Гарри?

— Если желаете, сэр. Боюсь, в столовой сейчас пусто.

— Кухня тоже сойдёт, — сказал я.

***

Я решил провести остаток выходных в доме, надеясь найти здесь что-то полезное для себя. Мне позвонила Наташа, которая пыталась напроситься в гости, зная, что я давно не был в поместье. Я сказал ей, что у нее еще будет возможность, и пообещал пригласить ее, когда вернусь в город. Она ответила немногословно, и мне показалось, что она была разочарована.

Я увидел, что моя мать пытается связаться со мной, но решил не отвечать на звонок. Я не общался с ней уже некоторое время и не знал, как объяснить свой приезд в Мэйпэл Гроув Хаус. Я был не в настроении придумывать оправдания и решил перезвонить ей через несколько дней.

Большую часть времени я гулял по парку, вспоминая старые добрые деньки и проверяя место, которое собирался использовать для своего строительного проекта. Парк со старыми деревьями, деревянными скамейками и аккуратно подстриженной травой был таким же великолепным, каким я его помнил. Это почти заставило меня на минуту задуматься о том, что я собираюсь сделать с его значительной частью. Однако он также напомнил мне о времени, когда мы искали Чарли, и я почувствовал к нему укол враждебности, как будто он был виноват в исчезновении моего брата.

В конце концов, я решил, что привлечение большего количества людей в поместье принесёт ему новую жизнь и позитивную энергию. Оно и так было заброшено слишком долго. Я задавался вопросом, что подумают обо всём этом мои предшественники. Перевернутся ли они в своих гробах на другой стороне парка, где у нас были семейные захоронения? Эта мысль заставила меня улыбнуться.

Возможно, для наследника, которым я собирался стать однажды, правильным было бы сохранить это место нетронутым, таким, каким его создали предыдущие поколения. Но я почему-то не чувствовал достаточной связи с прошлым, чтобы это стало препятствием в принятии решений. Делало ли это меня плохим хозяином или прагматичным бизнесменом? Если хочешь создать будущее, нужно отпустить прошлое — я прочитал это где-то на уличном плакате и подумал, что это не такая уж плохая идея.

Что касается дома, то он казался пустым и холодным без людей и вещей, которые я помнил, как часть своего детства и юности. Чтобы почувствовать себя немного комфортнее, я попросил Гарри доставить мне часть моей одежды и туалетных принадлежностей из города. Как только я купил немного вина в деревне, у меня возникло ощущение, что я провожу выходные за городом. Мне почти захотелось позвонить Наташе и пригласить ее в гости, но я передумал.

Гарри и Дэнни составили мне компанию во время еды. Я чувствовал, что им было немного неловко обедать со мной — это было не то, к чему они привыкли, — но они были остатками прошлого, которого больше не было. Жизни, которая ушла и никогда не повторится. Поэтому я думаю, что просто хотел вернуть это чувство, даже если оно было только с дворецким-уборщиком и лакеем-техником.

Тема моего брата никогда не поднималась и намеренно избегалась всякий раз, когда мы были в опасной близости от ужасного события, говоря о прошлом. Гарри и Бенни любили Чарли, но они не хотели говорить об этом, чтобы не расстраивать меня. Я все ещё гадал, что случилось с моей исчезнувшей травой, и решил спросить их во время нашего последнего ужина в воскресенье.

Погода была хорошей, и я попросила Гарри накрыть стол на улице. Бенни нашел несколько старых длинных факелов, которые мы использовали для обедов на открытом воздухе, и установил их вокруг нашей импровизированной обеденной зоны возле Великана. Я подумала, что немного лосося на гриле было бы неплохо для этого случая, и вызвался приготовить его сам, несмотря на попытки Гарри сделать всё самому. Лосось — жирная рыба, и поскольку я собиралась приготовить его на гриле, я решила, что бутылка Пино Нуар будет подходящим дополнением. Гарри организовал это и добавил сухое Пино Гри просто на случай, если мы передумаем и возьмем белое. Бенни оказался весьма искусным салатником и приготовил большую миску сочного на вид зеленого салата с бог знает каким количеством ингредиентов внутри. Неожиданно настроение было довольно праздничным, и мы сидели за столом, наслаждаясь едой и напитками.

— Слушай, Гарри, — начал я после рыбного блюда. — Сундук, который перенесли в подвал. Он пуст. Кажется, в нём были какие-то старые вещи. Ты случайно не знаешь, что случилось с содержимым?

— Боюсь, я не могу этого сказать, сэр, — сказал он, нахмурившись, словно пытаясь вспомнить. — Прошло двадцать шесть лет, и мы переложили довольно много вещей в доме, сэр.

— Ты помнишь, где находится сундук моего отца? Его перевезли во Францию? Я не помню, чтобы я его там видел.

— Мистер Дешам, покойный камердинер вашего отца, отвечал за отправку вещей мистера Монтегью. Я уверен, что он позаботился об этом. Я могу разобраться в этом и…

— Он был уже довольно стар, мистер Дешам, и мог забыть о своих действиях, — задумчиво произнес Бенни.

— Это маловероятно. Он был острый, как гвоздь, — возразил Гарри, защищая своего старого коллегу.

Я махнул рукой. — Неважно, право.

Возможно, это был знак оставить все в прошлом и двигаться вперед. Однако была еще одна вещь, которую я хотел бы вспомнить. — Вы помните кухарку Сьюзен? — спросил я.

— Конечно, помню.

— Мы отпустили её или она ушла сама?

— Мистер Монтегью, ваш отец, решил отпустить её после того, как мы узнали о пропаже некоторых ценных картин из дома.

— Как же я этого не помню? — спросил я, глядя в свой стакан.

— Ваш отец, сэр, не хотел делать это публичным, и было решено разобраться с этим вопросом в частном порядке, хотя, должен сказать, речь шла о значительной сумме денег. В конце концов, ей пришлось уйти и забрать сына с собой, — сказал Гарри и допил вино.

Я посмотрел на Гарри. — Малыш Джей?

— Именно так. Он был славным мальчиком, но с немного вспыльчивым характером.

— Что случилось со Сьюзен?

— Они переехали в Штаты, и, если я не ошибаюсь, она умерла несколько лет назад.

— А что случилось с Малышом Джей?

— Я слышал, что он заработал целое состояние за океаном, — сказал Бенни.

Гарри встал. — Я тоже это слышал. Бенни, можешь убрать эти тарелки и начать готовить кофе?

Как же так получилось, что я никогда об этом не слышал?

Бенни взял наши тарелки и направился в дом, чтобы сварить кофе.

— Десерт, сэр? — спросил меня Гарри.

— Конечно. Но… как они узнали, что это была Сьюзен?

— О, мы нашли рамку от одной из пропавших картин в одной из кладовых, сэр, — сказал он и начал резать торт, который привезли из местной пекарни.

Я поставил свой стакан. — В кладовой? Как же узнали, что это была она?

— Она пользовалась ей чаще других, я полагаю.

— Это странное место, чтобы спрятать что-то ценное, не правда ли?

— Это так, сэр. — Гарри дал мне тарелку с куском торта. — Ей повезло, что её не арестовали, если можно так выразиться, — сказал Гарри. — Со стороны вашей семьи было очень великодушно отпустить её, не выдвинув обвинений.

— Как она это восприняла?

— О, она была очень расстроена. Он кивнул, и уголки его рта опустились вниз. — Она была хорошей женщиной, и, честно говоря, мы не верили, что она могла сделать что-то подобное. Она действительно осталась на некоторое время и помогла нам, пока мы все были заняты поисками.

— Кто остался? — спросил Бенни, возвращаясь с кофейником.

— Сьюзан Шеннон, — ответил Гарри, нахмурившись от фамильярности Бенни в моём присутствии.

— О да, — Бенни кивнул, не замечая хмурого лица. — Она помогла нам с теми крысами в подвале, не так ли?

— Нашли, что случилось с картинами? — спросил я, пытаясь завершить тему.

— Насколько мне известно, никто так и не узнал, кто это сделал, — сказал Гарри.

— Я подозревал двух бродяг, которые работали в поместье в то время, но у них было какое-то алиби, — сказал Бенни, наливая кофе. — Ах, бедная Сьюзан.

Я положил кусок торта в рот и одобрительно кивнул Гарри, указывая на торт. Он улыбнулся.

— Кстати, Бенни, — сказал я, проглотив свой десерт, — ты проделал великолепную работу, поддерживая газон в идеальном состоянии. Я уже ожидал увидеть его высотой по пояс.

Бенни был рад это услышать. — Спасибо, сэр.

Тема разговора была успешно сменена на садоводство и уход за домом.

Глава 9

Я проснулся в понедельник утром в своей квартире и, к своему удивлению, не обнаружил сообщений на телефоне. Прежде чем отложить его обратно на тумбочку и поспать ещё несколько часов, я обратил внимание на сегодняшнюю дату — Первое мая.

Это был день рождения моей матери и день рождения Чарли. Они родились в один день, что моя мать воспринимала как благословение, и этот день всегда был особенным в Мэйпэл Гроув Хаус. Мы устраивали грандиозную вечеринку, и моя мать делала бесчисленное количество фотографий с Чарли.

После исчезновения Чарли прошло много лет, но моя мать продолжала отмечать его день рождения, отказываясь принимать подарки для себя. Количество свечей на его любимом медовом торте, который моя мать и её сестра Люси пекли сами, соответствовало возрасту, в котором он был бы сейчас. Я всегда звонил ей в этот день, независимо от того, где я находился и в каком состоянии были наши отношения. День рождения Чарли словно сводил на нет все споры, и мы говорили о нём.

Я всегда заканчивал наш разговор словами «С днем рождения, мама», на что она отвечала: «Сегодня речь не обо мне, mon chéri, а о Чарли», а иногда добавляла: «Спасибо».

— Привет, мама, — сказал я, когда она наконец взяла трубку. Иногда ей требовалось много времени, чтобы найти её.

— Доброе утро, mon chéri, — ответила она, и я почувствовал, что она в одном из своих грустных настроений. — Рада слышать твой голос… наконец-то.

— С днём рождения… Чарли, — сказал я.

— С днём рождения Чарли, — сказала она. — Сейчас ему было бы тридцать семь.

— Правильно.

— Возможно, он был бы женат и имел бы нескольких детей.

— Определённо было бы так, — сказала я, следуя нашей обычной рутине представления о том, какой была бы жизнь Чарли, если бы он был жив. — У него, вероятно, было бы несколько собак, кошек, лошадей и змей или что-то в этом роде. — Мой список воображаемых питомцев Чарли всегда вызывал улыбку на лице моей матери. Я услышал, как она хихикает, и улыбнулся в ответ. Я не хотела, чтобы она сегодня была слишком грустной.

Мы немного поболтали и закончили наш разговор, как мы его обычно заканчивали — обычными фразами. Я чувствовал, что сделал что-то хорошее сегодня и заслужил какие-нибудь достойные новости. И именно это я и получил.

День был в самом разгаре, когда я получил долгожданное сообщение от команды Джареда. Я с нетерпением ждал встречи со своими знакомыми, с которыми познакомился несколько лет назад в ночном клубе. Это была весёлая компания людей, любивших вечеринки. Они обещали, что на встрече будут женщины, которые мне могут понравиться.

В этот момент позвонила помощница Джареда и сообщила, что они отправили мне электронное письмо с предложением. Она попросила меня прочитать его и, если я соглашусь, зайти в офис на следующей неделе, чтобы ознакомиться с документами. Также она попросила разрешения для их команды посетить Мэйпэл Гроув Хауз для проведения оценочной работы. Я сразу же дал своё согласие и поблагодарил её за звонок.

Предложение было довольно простым. Джаред был готов предоставить необходимые средства для строительства коттеджей после успешного продвижения проекта и получения как минимум двух авансовых платежей. Поэтому мне пришлось использовать свои собственные деньги, чтобы начать проект, и он присоединится ко мне, как только увидит, что всё идёт по плану. Я не мог сказать, что был доволен этим, но это был определённый знак того, что он заинтересован. В моём положении я чувствовал, что должен был рискнуть и принять предложение — нищие не могут выбирать.

Я позвонил своему адвокату, мистеру Голдбергу, и рассказал ему о сделке. Он тоже не был в восторге от условий, но сказал, что это «определённо лучше, чем ничего, если ты с умом к этому отнесёшься». Он был старым другом семьи и хорошо меня знал. Возможно, даже слишком хорошо, я бы добавил. Для него это была хорошая новость, потому что это означало, что «засуха по оплатам» может закончиться, и он наконец-то получит деньги за свою работу.

Мистер Голдберг был адвокатом нашей семьи более сорока лет. Мой дедушка нанял его для работы с документами, когда он был ещё студентом юридического факультета. Он продолжал лично оказывать свои бесценные услуги даже после того, как основал свою собственную фирму «Голдберг и Помощники», которая стала довольно уважаемой конторой в городе.

Я попросил его присоединиться ко мне на встрече с командой Джареда; я предпочёл, чтобы он был рядом со мной, чтобы исправлять мои оговорки.

— Давай сделаем всё правильно на этот раз, — сказал мистер Голдберг, словно напоминая мне о некоторых моих поспешных решениях в прошлом.

Мне всё ещё предстояло сообщить о сделке моим родителям. Большую часть своей жизни они не беспокоились о деньгах. Мой отец внешне не проявлял особого интереса к финансовым вопросам, потому что, как он однажды объяснил, был «старомодным джентльменом, и говорить об этом было вульгарно». Однако это не означало, что он был безрассудным транжирой. Напротив, он прилагал все усилия, чтобы сохранить то, что ему досталось по наследству. У него также были другие инвестиции в разных частях страны, и когда я был молод, он часто ездил на встречи со своими деловыми партнерами.

Его деловая активность и финансовая отдача от инвестиций значительно снизились за годы после исчезновения Чарли. Он пренебрегал деловой стороной и больше сосредоточивался на поддержке моей матери и, вероятно, на внутренних переживаниях.

С недавних пор, несмотря на отсутствие у меня подтвержденного пути к успеху, он начал давать мне больше возможностей в определенных финансовых пределах, чтобы помочь улучшить наше финансовое положение и научить меня «нести ответственность за свои действия и за будущее семьи». Моя мать всегда доверяла моему отцу все финансовые решения и не хотела тратить своё время на «подсчёт монет».

Я позвонил им на следующий день. Мой отец чувствовал себя плохо, и я поговорил с матерью. Она пыталась казаться счастливой, но я чувствовал в её голосе немного актёрской игры. Она не хотела иметь никаких дел с домом после исчезновения Чарли. По её мнению, я мог свободно продать имение. Я был немного разочарован тем, что моя идея не произвела на неё большого впечатления, но не стал переживать по этому поводу, потому что нужно было заработать хорошие деньги, что было самым важным, пусть и не для моей матери. Я был уверен, что на этот раз всё получится.

Позже в тот же день у меня были планы провести некоторое время с Наташей и Кристофером. В университете всегда надежный Кристофер показал себя отличным партнёром по выпивке и экспертом в борьбе с похмельем. Я по-прежнему ценил эти два качества в нём. В отличие от Джеймса Хардинга, Кристофер был аккуратным джентльменом — надёжным, и с ним было очень приятно напиться. Я никому из них не рассказал о сделке. Это были люди, которые не выставляли свои чувства напоказ, и я был одним из них.

Наташа организовала для нас поход на благотворительное мероприятие и объявила новость, когда мы ужинали во французском бистро.

— Там будет много людей, которые ищут возможности вложить свои деньги, — сказала она. — Я уверена, что ты сможешь встретить кого-то полезного.

— Кому мы отдадим наши деньги на этот раз, дорогая? — спросил Кристофер, потягивая свой Old Fashioned. Ему нравились благотворительные мероприятия, потому что это был не только «способ отдать долг обществу», но и «хорошие места для знакомства с умными и образованными людьми». В отличие от меня, он любил вести содержательные беседы и узнавать что-то новое.

— Мне нужно проверить своё расписание, — сказал я и поднял указательный палец, прежде чем кто-нибудь из них успел сделать саркастическое замечание. — На этот раз я говорю серьёзно. — Я посмотрел на Наташу. — Когда состоится это твоё замечательное мероприятие?

Она допила коктейль с шампанским, прежде чем ответить на вопрос. — Завтра. — На этот раз была её очередь поднять указательный палец. — Я знаю, что это в последний момент, но постарайтесь приехать, и я обещаю, что вы не пожалеете. — Она подняла брови и улыбнулась. — У них даже будет открытый бар.

***

На следующий день мы с Кристофером прибыли на мероприятие в безупречном виде. Поскольку это был вечер в стиле black tie, я выбрал свой глубокий двубортный смокинг от Tom Ford с широкими лацканами и сшитую на заказ белую рубашку от Charvet. Эта последняя деталь гардероба была роскошной инвестицией в шедевр, который оценили такие выдающиеся личности, как сэр Уинстон Черчилль и Его Величество Наполеон Бонапарт.

Мне было приятно видеть, как Кристофер, одетый в смокинг от Henry Pool & Co., выглядел как кинозвезда — его фигура казалась стройнее, а плечи шире.

Когда мы собирались сделать друг другу комплименты по поводу нашего выбора одежды, появилась Наташа в эффектном черном макси-платье с открытой спиной и асимметричным вырезом. Я не мог определить марку платья, да это и не имело значения. Она была великолепна, а её прекрасные бриллиантовые серьги-люстры добавляли сверкающую деталь к её поразительному образу.

— Рада, что вы обе смогли прийти, — сказала она после обязательной фотосессии на красной дорожке и нежно чмокнула нас в щеки. — Есть кое-кто, с кем я хотела бы вас познакомить.

— Можем ли мы уделить минутку и сделать тебе комплимент, прежде чем мы начнем общаться? — спросил я, целуя её руку. — Ты выглядишь потрясающе, — я посмотрел на Кристофера. — Не так ли?

— Абсолютно, — сказал он, когда настала его очередь поцеловать руку Наташи.

— Спасибо, — произнесла она и, взглянув на кого-то позади нас, добавила: — О, вот тот джентльмен, с которым я хотела бы вас познакомить.

Мы обернулись.

— Это миллиардер из Штатов, который переехал в Сити несколько месяцев назад, — объяснила Наташа. — Его зовут…

— Джаред Шеннон, — закончил я.

— О, ты его знаешь, — Наташа не смогла скрыть разочарования от того, что я испортил ей сюрприз, и поджала губы.

— А вот откуда ты его знаешь? — спросил я, наблюдая, как Джаред машет Наташе и направляется к нам.

— О, мы встречались на одном мероприятии несколько недель назад. Знаешь, мне нужно знакомиться с такими людьми, чтобы… О, привет, Джаред! — она раскрыла руки для объятий и поприветствовала мужчину в прекрасном смокинге, который, как я надеялась, станет моим выходом из надвигающейся финансовой пропасти. Тот факт, что они уже были на «ты», немного тревожил.

— Могу ли я представить вам моих друзей? — спросила Наташа, наконец освободив Джареда из своих гостеприимных объятий, которые показались мне немного липкими.

— Думаю, я знаю по крайней мере одного из них, — сказал Джаред и протянул руку для рукопожатия. — Как дела, Алекс?

Я пожал ему руку. — Хорошо, спасибо. — Я указал на Кристофера. — Это мой друг Кристофер Девон.

— Это барон Кристофер Девон, — Наташа поправила меня с дружелюбным, но немного осуждающим покачиванием головы.

— Можно просто Кристофер, — Кристофер спас меня от вступительного faux pas и с улыбкой пожал руку Джареду.

— Как дела, Кристофер? — спросил Джаред и посмотрел на Наташу. — Я не знал, что ты приведёшь гостей сегодня вечером.

— Этим двоим нужно немного свежего воздуха.

Мы все вежливо рассмеялись, как делают люди, которым нечего добавить. — Я провожу своих друзей к столу, — сказала Наташа и взяла Кристофера и меня за руки. — Увидимся позже на вечеринке после, не так ли?

— После этого будет ещё одна вечеринка? — спросил Джаред, смеясь.

— Конечно, как и всегда на таких мероприятиях, — Наташа улыбнулась.

— Ну, получайте удовольствие, — сказал Джаред. — Не думаю, что я пойду на эту «вечеринку после».

Он кивнул нам с улыбкой и отошёл к группе щебечущих молодых людей, которые встретили его воодушевляющими приветствиями. Я был рад, что он не упомянул о нашей маленькой сделке, потому что я ещё не был готов обнародовать её.

— Кажется, ты его довольно хорошо знаешь, — сказал я, когда мы подошли к нашему столику, и помог Наташе сесть.

— Знакомство с такими людьми, как Джаред Шеннон, приносит хорошие деньги, — произнесла она и открыла меню. — Давайте посмотрим, за что мы заплатим сегодня вечером.

— Кстати, на что мы жертвуем деньги в этот раз? — спросил Кристофер, садясь.

— И где этот открытый бар? — задал я более важный вопрос, оглядываясь по сторонам.

Мероприятие прошло хорошо, и мы покинули его через пару часов. Нам удалось воспользоваться открытым баром, и мы также пожертвовали немного денег на… Я даже не мог вспомнить, для чего была эта проклятая благотворительность, после того как мы пошли на вечеринку. Я вспомнил одну вещь. Мне не особенно понравилось, как Джаред посмотрел на Наташу. Но я не мог винить его за то, что он был очарован её красотой.

***

Неделю спустя мы с мистером Голдбергом находились в просторном конференц-зале, где нас ждала команда Джареда. Мы были готовы обсудить любые возможные недочеты в сделке. В этот момент вошла молодая леди и объявила о новом предложении, которое их босс был готов представить.

Она изложила суть предложения довольно кратко, но в то же время очень подробно: Джаред удвоит свои инвестиции в проект, предоставив мне больше средств для улучшения моего небольшого коттеджного поселка и, следовательно, привлечения большего количества клиентов в будущем. Однако для этого нам нужно было заключить еще одну сделку — продать дом. Он хотел приобрести Мэйпэл Гроув Хаус.

Его команда уже провела необходимую оценку состояния дома, когда они были на участке, проверяя будущую строительную площадку на прошлой неделе. Сумма, которую он предлагал, была очень щедрой, и он стремился закрыть сделку как можно скорее.

— Зачем ему этот дом? — спросил меня мистер Голдберг, когда мы вышли на улицу.

— Вы же слышали её: «Мистер Шеннон хотел бы отплатить обществу, частью которого он когда-то был, восстановив дом до его былой славы и превратив его в культурное пространство для образовательных целей».

— Что, чёрт возьми, это значит?

— Не имею представления. Но что бы это ни было, он готов заплатить за это большие деньги.

— Тебе всё равно нужно начать проект со своими собственными деньгами.

— Да, но позже их будет гораздо больше. Нам просто нужно получить несколько предложений, и мы в шоколаде.

— Если ты получишь эти предложения.

Я улыбнулся. Мистер Голдберг был очень осторожным человеком. Я похлопал его по плечу: «Я уверен, что всё будет хорошо».

Мы дошли до парковки и остановились у «Рейндж Ровера» мистера Голдберга.

— Я и не знал, что дом продаётся. Твои родители хранили его и надеялись, что однажды у тебя будет семья или, ну, ты знаешь…

Чарли найдут живым, и мы все снова будем счастливой семьей в большом доме.

— … Ты понимаешь, о чём я, — сказал мистер Голдберг, доставая ключи. — Почему ты мне не сказал о продаже дома?

— Потому что он не продавался. По крайней мере, до сих пор. Он же пустовал больше четверти века.

Он отпер машину, и мы оба сели в неё.

— Ты ведь не думаешь всерьёз об этом нелепом предложении, да?

— Ну, было бы неплохо получить больше денег для проекта, но мне нужно поговорить об этом с отцом.

— Это уж точно, — сказал мистер Голдберг, заводя двигатель. — Передай ему привет от меня и обязательно дай мне знать о результате вашего разговора.

Глава 10

Я не смог поговорить с отцом, потому что три дня спустя он скончался от осложнений простуды. Я был занят проработкой деталей предложения и постоянно откладывал разговор, чтобы убедиться, что смогу правильно его представить. Из-за этого я пропустил несколько звонков от матери и не стал перезванивать ей. Я не хотел допускать ошибок и упускать важные детали, ведь я не был известен своей педантичностью.

Когда я наконец почувствовал, что готов, я позвонил матери накануне и сообщил о своих планах навестить их. Мой отец уже некоторое время болел и не мог присоединиться к разговору, но моя мать казалась счастливой и взволнованной от предстоящей встречи. Когда она позвонила мне на следующий день, чтобы сообщить печальную новость, я подумал, что она хочет попросить меня привезти ей турецкие сладости, которые ей так нравились, и не стал отвечать на звонок. Она всегда просила меня об этом. Однако, когда я увидел, что она пытается дозвониться мне три раза подряд, я решил ответить.

На этот раз не нужно было никаких угощений. Только черный костюм.

— Это произошло так быстро, Алекс, — сказала она. — Ему становилось лучше, он был взволнован твоим визитом, а потом просто перестал дышать во сне прошлой ночью. Врач сказал, что это какой-то респираторный синдром, отказ легких.

Она начала тихо всхлипывать. Я пытался придумать, как утешить мать, но всё, что приходило мне в голову, это то, что все предки моего отца были похоронены на семейном кладбище, расположенном в одном из уголков парка, и его, вероятно, тоже похоронят там. Этот угол не был частью сделки, над которой я работал, но мысль о надгробии моего отца, возвышающемся над домом, который больше не будет нашим, заставляла меня чувствовать себя еще более грустно.

Мой отец, Александр Монтегью I, был единственным ребенком Теодора и Аделаиды Монтегью. Он получил хорошее образование в местах, куда обычно ходили дети из высшего общества. Александр работал с арендаторами в поместье, чтобы все были довольны, поддерживал доход и начал разрабатывать некоторые инвестиционные проекты. Он не поддавался чарам местных претенденток, но был известен как желанный жених для многих.

До того как ему доверили управление Мэйпэл Гроув Хаус, его отправили в Европу изучать искусство, к которому он не проявлял никакой склонности. Однако от него ожидали хорошего понимания, чтобы он мог помочь увеличить семейную коллекцию произведений искусства. Мой дед хотел, чтобы он знал разницу между Мане и Моне и мог повесить нужные картины в нужных местах в доме, чтобы произвести впечатление на гостей. Не то чтобы у семьи была большая коллекция произведений искусства, но это был «необходимый элемент хорошего дома», и Теодор считал это важным.

Именно в этой поездке мой отец познакомился с молодой и красивой француженкой Элизабет Бодлер-Назаровой, которая хорошо говорила по-английски. Через год она стала его женой, а еще через год — моей матерью. Он встретил её на выставке Рериха в Париже, любуясь пейзажами Гималаев и необычным выбором цветов художником. Он спросил её, нравятся ли ей картины, в которых он не очень разбирался, но решил держать это при себе. Она согласилась поговорить, и их разговор продолжался тридцать непристойных минут, которые никто из них не мог и не хотел прекращать.

Мой отец был очарован и забыл о светских приличиях, когда пригласил юную Элизабет, которая была на десять лет моложе его, выпить чашечку горячего шоколада в заведении на улице Риволи. Там они обнаружили, что оба были поклонниками Жюля Верна. Заведение называлось «Анджелина», и именно так мой отец думал об этой молодой женщине: «ангел». С тех пор он называл её «Лиззи, мой ангел».

Моя мать была независимой натурой, которая хотела увидеть мир, но она охотно изменила большинство своих мечтаний, когда вышла замуж за моего отца. «Любовь заставляет тебя делать вещи», — часто слышала я от неё. Они немного попутешествовали до того, как мой отец стал главой Мэйпэл Гроув Хаус, у них появились дети, и постепенно они стали «веселыми деревенскими жителями», как любила называть себя моя мать.

— Мама, я буду там сегодня попозже и обо всем позабочусь, — сказал я, чувствуя, что не могу её утешить.

— Спасибо, Алекс. Я хочу, чтобы ты знал, что я хочу, чтобы он был здесь со мной.

— Что, прости?

— Я хочу, чтобы его похоронили здесь, во Франции, потому что я хочу быть похороненной здесь, — тихо, но решительно сказала она.

— Но, мама…

— Мы приняли это решение вместе, и ты найдешь его в его завещании. Чтение состоится завтра утром. Я надеюсь, что ты будешь здесь, чтобы услышать это.

Мне не пришлось прощаться с отцом в разгар моих предпринимательских проектов. Это избавило меня от лишних сложностей, но не сделало счастливее. Я попытался вспомнить время, проведённое с ним в детстве, которого было не так уж много. Я привык видеть, как он развлекает гостей больше, чем своих детей, и уезжает в командировки гораздо чаще, чем путешествует с нами. Тем не менее, было несколько редких моментов — пара рыбалок, поездок и сборка модели лодки — которые могли бы почти компенсировать одиночество мальчика, который проводил больше времени со своей няней, чем с родителями. Почти, но не совсем.

Я никогда не сравнивал своих родителей ни с кем. Когда речь шла о моих родителях, я довольствовался тем, что они мне давали, даже не задумываясь о том, что может быть иначе. Несмотря на статус и социальные календари, жизнь в большом доме могла быть довольно одинокой для мальчика. Это было до рождения Чарли. Когда он появился, он мгновенно стал центром внимания, и я осознал, что у одиночества есть разные уровни. Это положило начало длительному периоду, в течение которого моя хрупкая связь с родителями была напряжена до предела. Мне повезло, что Чарли обожал своего старшего брата, несмотря на все мои недостатки, и я ценил это по-своему.

Пришло время попрощаться с отцом. Я делал это много раз, когда он был жив. В этот раз всё должно было быть по-другому, и я пытался почувствовать потерю в своём огрубевшем сердце. Я любил отца, и я был уверен, что он тоже любил меня. К сожалению, у нас не было достаточно сильной связи, чтобы передать это чувство друг другу.

— Я буду там, мама, — сказал я и повесил трубку.

Я подозревал, что буду отсутствовать довольно долго, и решил сделать ещё один звонок, прежде чем начать собирать вещи. Я подумал, что мне нужно сообщить Наташе о том, что произошло. Это было странное чувство, потому что мне никогда не приходилось сообщать о своих передвижениях кому-либо. Возникали ли у меня к ней какие-то чувства, достаточно серьёзные, чтобы сделать такой телефонный звонок? Или я просто пытался убедиться, что она будет слишком жалеть меня, чтобы встречаться с другими мужчинами, пока меня не будет?

— Мне так жаль, Саша, — она звучала искренне по телефону. — Хочешь, чтобы я поехала с тобой?

— Спасибо, Наташа. Думаю, мне просто нужно провести немного времени с мамой, понимаешь? — Я не чувствовал, что это была настоящая причина, по которой я хотел поехать один, но это было всё, что я мог придумать в тот момент. — Я позвоню тебе из Франции и расскажу, как всё прошло? Хорошо?

— Конечно. Как скажешь, Саша, — сказала она и вздохнула. — Я бы хотела с ним познакомиться.

— Ты бы ему понравилась, Наташа, — сказал я и внезапно понял, что это вполне могло быть возможным несмотря на то, что Наташа не была аристократкой. Мой отец увидел бы в ней трудолюбивую сущность, если бы у него был шанс познакомиться с ней.

— Ладно, занимайся своими делами. Извини. Ты, наверное, будешь безумно занят всеми этими похоронами и наследством.

О, вот оно что. Наташа сожалела, но никогда не упускала возможности получить полезную информацию.

— Да. Думаю, так и будет.

***

Мои родители жили в замке, расположенном в живописной восточной части Овернь-Рона-Альпы, вместе с сестрой моей матери Люси. Это место называлось Шато де Россиньоль, и его купил их отец, Этьен Бодлер, успешный французский предприниматель, для моей бабушки Анны Бодлер-Назаровой, дочери русских иммигрантов, которые были богаты до революции, но потеряли всё в её ходе.

Говорят, это место напомнило моей бабушке о поместье, которым владела её семья в России. Она не помнила его, так как была слишком мала, когда они уехали, но видела его на семейных фотографиях. Бабушка помнила или думала, что помнит, как по утрам возле её детской пели соловьи. Её девичья фамилия была Назарова, и она произошла от древнееврейского имени Назар, что означает «преданная Богу».

С годами Анна стала довольно религиозной и суеверной, но она никогда не могла отказать своим дочерям ни в чём. Она нежно любила их и видела в их глазах «частицу Родины». Этьен был серьёзным бизнесменом, но больше всего на свете он любил своих женщин.

В молодости моя мать и Люси были неразлучны, пока Люси не увлеклась молодым лихим автомобилистом Джорджем, который случайно заехал в шато, чтобы выпить чего-нибудь холодненького. Видимо, это чувство было взаимным, потому что всего через несколько недель, к всеобщему удивлению, они объявили о своей помолвке. Однако то, что должно было стать великолепной историей любви, внезапно закончилось внезапной смертью Джорджа в автокатастрофе как раз перед тем, как они собирались пожениться. Он любил скорость и быстрые машины. Люси так и не нашла другого мужчину, который смог бы покорить её сердце, и с тех пор хранила его фотографию в серебряном медальоне у себя на шее.

Мы часто ездили в Шато де Россиньоль, когда были детьми. Хотя оно было намного меньше нашего дома, мне очень нравилась его атмосфера и мои французско-русские бабушка и дедушка, когда я был ребёнком. Однако, когда я стал подростком, это место показалось мне недостаточно крутым, чтобы проводить своё «драгоценное» время вдали от друзей. Это было решение, о котором я пожалел позже, когда мои бабушка и дедушка умерли, и у меня больше не было возможности их видеть.

После того, что случилось с Чарли, моя мать настояла на переезде в шато, и мой отец неохотно согласился. Он не хотел покидать свой родовой дом, но он любил мою мать больше. В то время Люси присматривала за местом. Мои родители взяли с собой камердинера и экономку. Остальным сотрудникам выдали щедрое выходное пособие и уволили, за исключением Гарри и Бенни. Я почти не навещал их там, будучи больше занят тем, что считал важным в то время.

На этот раз я старался проводить как можно больше времени с матерью, но подготовка к похоронам, сами погребения, несколько встреч с нашими юристами и последующая бумажная волокита заняли практически всё моё время в течение следующих нескольких недель. Я был рад, что рядом была её старшая сестра Люси. Мне нравилась Люси. Она была милой женщиной, которая не возражала против того, чтобы мы, дети, пели «Люси в небе с алмазами» каждый раз, когда мы её видели. Она смеялась и подпевала. Ей было все равно, что другие люди думают о ней как о старой деве. Она была с моими бабушкой и дедушкой, пока они не умерли, а затем занялась поместьем.

Предложение Джареда было на исходе, и мне, как новому владельцу, нужно было принять решение. Когда мой отец наконец покоился под черной мраморной гробницей, которую заказала моя мать в задней части нашего французского поместья, и бесконечный поток посетителей, наконец, иссяк, я решил поболтать с ней.

Люси не было дома, а мы с мамой сидели в библиотеке с некоторыми книгами из нашего дома и пили. После сорока лет брака с моим отцом моя мать так и не начала пить скотч по вечерам, но в тот вечер она попросила меня налить ей немного. Она держала стакан, время от времени вдыхая аромат, но так и не притронулась к самому напитку.

— Теперь, когда ты стал хозяином, что ты собираешься делать с домом? — спросила моя мать, словно прочитав мои мысли.

— Я как раз и собирался поговорить с отцом и тобой, когда сказал, что приеду.

— Тогда рассказывай, — сказала она, понюхав скотч в стакане, который держала.

— Ну, я думаю, что продам его. Ты помнишь строительный проект, о котором я упоминал некоторое время назад? Коттеджи для состоятельных людей в восточной части поместья.

— Там, где была свиноферма твоего дедушки?

— Да. Я хочу построить там небольшое сообщество.

Мне не хотелось делиться всеми подробностями сделки с матерью; ей в любом случае это не было бы интересно.

— Как бы мне ни хотелось избавиться от него, я всё ещё не понимаю, почему ты продаёшь дом. Он же как минимум в миле оттуда, не так ли?

— Видишь ли, мама, я получил хорошее предложение за него. У меня будут свободные деньги для проекта, и у меня есть ещё несколько вещей, в которые я хотел бы инвестировать, например, биткоины и недвижимость. Кроме того, с твоей долей тебе не нужно будет думать о деньгах для… — Я остановился, не зная, как закончить предложение.

Она улыбнулась. — Всю оставшуюся жизнь? — Она посмотрела на меня и положила свою руку на мою. — Mon chéri, я не хочу, чтобы ты беспокоился обо мне. Кроме того, я не думаю, что мне осталось слишком много лет, и я скоро последую за твоим отцом, — сказала она.

— Не говори так.

— Продай его! — сказала она и наконец отпила из своего стакана.

Я посмотрел на её реакцию и восхитился решимостью, с которой она проглотила ненавистный ей напиток. Она сморщила лицо от крепости напитка.

— Кто покупает? — спросила она, когда пришла в себя.

— Джаред Шеннон, — сказал я и собирался рассказать ей всю историю, когда она внезапно поставила стакан.

— Сын Сьюзан?

— Ты помнишь его?

Она на минуту отвернулась, ничего не сказав, а потом усмехнулась.

— Может быть. Что посеешь, то и пожнёшь, не так ли?

— Что? Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — сказала она и встала. — Я немного устала и, думаю, пойду спать.

Когда она выходила из библиотеки, она остановилась и посмотрела на меня.

— Знаешь, он прислал открытку с соболезнованиями и большой букет цветов.

— Кто? Джаред?

— Да, — сказала она и вышла из библиотеки.

Глава 11

Мистер Голдберг, ждал меня у здания офиса Джареда, как всегда, проверяя последние события в своей небольшой юридической империи на своём телефоне. Он был одет в свою фирменную «кольчугу» — тёмно-синий костюм от Gieves & Hawkes, сшитый на заказ, и красный шелковый галстук от Dege & Skinner с выцветшим рисунком улитки. Его белая рубашка также была сшита на заказ в том же магазине, что и костюм. Этот факт оставался тайной для всех посторонних, так как один из старейших портных на Сивел Роу тщательно оберегал список своих клиентов. «Тише едешь — дальше будешь» — это был девиз мистера Голдберга, и улитки на галстуке служили напоминанием о его сдержанности и невозмутимости. Он прекрасно разбирался в костюмах, и я уважал его за это даже больше, чем за его выдающиеся юридические навыки и знания.

Я ожидал увидеть его в таком наряде и стремился соответствовать его образу в современном и элегантном британском стиле. На мне был мой проверенный двубортный серый костюм от Richard James с бледно-голубой хлопковой рубашкой без галстука. Мои ноги были обуты в замшевые ботинки чукка из того же магазина. Я был готов подписать сделку и начать новый этап в своей жизни.

В последний раз мы виделись на похоронах, и он был первым человеком, помимо семьи, кому я сообщил о своём намерении продать дом. Я не был уверен, что он обрадуется этой новости, но он был профессионалом, а я — его клиентом. Клиент всегда прав.

— Готов? — спросил он, отложив телефон и пожав мне руку.

— Давайте закончим с этим.

Когда мы вошли в офис, нас встретила помощница Джареда — привлекательная молодая женщина в черных брюках и обтягивающей белой блузке, которая хорошо дополняла её фигуру.

— Команда в сборе наверху. Мистер Шеннон, возможно, тоже присоединится к нам сегодня, — сказала она.

Мы с мистером Голдбергом переглянулись. Это не было запланировано, но и не стало неожиданностью. Накануне мы обсуждали вероятность такого развития событий по телефону, а также содержание соглашения, которое должны были подписать сегодня.

— Для меня большая честь наконец-то с ним познакомиться, — сказал он помощнице.

Я сомневался, что он действительно так думал, но он был вежливым человеком и должен был что-то сказать.

— Сюда, — сказала она, указывая на лифт.

Мы снова оказались в конференц-зале с тем же длинным столом, на котором были аппетитно разложены закуски и разнообразные напитки. Я не помню такого изобилия на нашей последней встрече, но было приятно видеть такое гостеприимство. Кто-то явно хотел, чтобы мы были сыты и довольны во время завершения сделки. Я бы предпочел увидеть ведерко со льдом с бутылочкой шампанского Veuve Clicquot и, возможно, немного чёрной икры.

Команда действительно была готова. Нас ждали полдюжины мужчин и женщин, в основном лет тридцати, с ноутбуками и серьезными лицами. Мы пожали руки всем. Они все были одеты в элегантную повседневную одежду, и мы оба выглядели немного слишком официально и намного старше.

— Ну что же, начнём? — спросил я с улыбкой, потирая руки и усаживаясь за стол.

Контракт и акт передачи были готовы на столе для просмотра и подписания. Я заметил, что рядом с моими и копиями мистера Голдберга лежали ручки Montblanc Rollerball. Моему отцу они нравились. Будучи любителем ручек старой школы, он предпочитал перьевые ручки. Я взял одну из них и посмотрел на помощника.

— Небольшой подарок от мистера Шеннона, — сказала она с улыбкой.

Я кивнул и посмотрел на мистера Голдберга. Он был доволен. Мы оба были довольны.

— Подпишем сейчас или подождём мистера Шеннона? — спросил я, откручивая колпачок своей новой ручки.

— Мистер Форд, — она указала на мужчину в синих джинсах и светло-голубом пиджаке поверх черной футболки с изображением тигра. — Он подпишет контракт от имени компании, но вы можете подписать его первым, — сказала она.

Так мы и сделали. Никакой суеты. Это заняло минуту. Сделка была наполовину завершена. Затем мистер Тигр-на-моей-футболке подписал свои копии.

— Ключи будут переданы покупателю только после того, как будут завершены документы и перевод денег, что займет несколько недель, — заявил помощник, собирая их копии документов.

— Однако мистер Шеннон готов подождать месяц или даже больше, чтобы дать вам достаточно времени для переезда ваших вещей.

— Это очень щедро с его стороны, — сказал я, убирая свой новый Montblanc.

— Поздравляю с продажей, мистер Монтегью, — произнесла она с улыбкой. — Мне жаль, что мистер Шеннон не смог присутствовать здесь. Я только что получила от него сообщение. Он был на другой встрече, но передаёт привет.

— Ну, он занятой человек, — произнес я, улыбаясь в ответ. Мне было всё равно. Я получил то, что хотел, и, похоже, у него тоже было всё, что он хотел. Нам не обязательно было находиться в одной комнате, чтобы поделиться впечатлениями.

Я встал и заметил камеру видеонаблюдения под потолком, которая светилась красным огоньком. За нами следили?

***

Когда мы вышли из здания, уже близился полдень. Я надел свои солнцезащитные очки, чтобы защитить глаза от яркого июньского солнца.

— Не хотите ли пообедать? — спросил я у мистера Голдберга.

— С удовольствием, — ответил он, надевая свои любимые «Авиаторы» от Ray Ban, которые делали его похожим на шпиона. — Ты платишь, да? — он широко улыбнулся, обнажив свои белоснежные зубы.

Я утвердительно кивнул.

— В таком случае, давайте отправимся в какое-нибудь роскошное место и отпразднуем нашу сделку, — он дружески похлопал меня по плечу.

— Отлично. Выбирайте место, я заплачу.

— Договорились.

Когда мы собирались перейти улицу, чтобы добраться до машины мистера Голдберга, я заметил автомобиль, выезжающий из подземного гаража того самого здания, из которого мы только что вышли. Это был минерально-белый BMW Coupe 8 серии — шикарный автомобиль для тех, кто ценит скорость и роскошь. Наташа ездила как раз на таком.

Глава 12

У меня был месяц на то, чтобы превратить Мэйпэл Гроув Хаус, который пустовал более двадцати лет, в дом, достойный своего хозяина. Это была поистине грандиозная задача, но я был уверен, что смогу её осуществить.

Остаток недели я планировал провести в поместье. Моя идея заключалась в том, чтобы сразу решить две важные задачи: подготовить дом, проведя инвентаризацию со старым добрым Гарри, и провести время на бывшей свиноферме с моим инженером-строителем. Теперь, когда у нас были необходимые средства, мы могли обсудить все детали предстоящего строительства.

Я позвонил Гарри и попросил его нанять повара на время моего пребывания, так как не был готов есть холостяцкие блюда. Он заверил меня, что у него есть подходящий кандидат на эту роль.

В среду я решил уехать пораньше и сел на утренний поезд до Мэйпэл Гроув Хаус. По дороге на станцию я купил чашку кофе с выпечкой. Когда я добрался до места назначения, то остановился у газетного киоска, чтобы купить что-нибудь для чтения. Внезапно я увидел лицо Джареда на обложке делового журнала. Под его улыбающимся взглядом было написано: «Финансовый маг останется здесь». Я купил этот выпуск, чтобы почитать в поезде.

Статья в основном рассказывала о его стремительном успехе в финансах, восхваляя его местные корни, но не вдаваясь в подробности. В ней упоминалось, что его мать работала в «одном величественном поместье», прежде чем уехать в Штаты и забрать его с собой. Это было «лучшим решением в его жизни» и «научило его быть стойким и настойчивым». Он никогда не знал своего отца, и его «мать была для него всем».

На одной из фотографий была изображена Джаред в возрасте двадцати с небольшим лет и Сьюзен перед их маленьким домом в Калифорнии, как раз перед тем, как он начал строить свою финансовую империю. Мне было интересно, начал ли он свою деятельность в гараже, как другие известные предприниматели. Однако в статье об этом не упоминалось. Несколько других фотографий показывали различные этапы его жизни вплоть до сегодняшнего дня.

Статья заканчивалась его планами «дальнейшего развития различных аспектов своего бизнеса» и проведения большего времени там, где он родился, чтобы лучше понять свои корни. Я не могу сказать, что был полностью просветлён прочитанным, но это добавило несколько штрихов к его портрету.

Мне показалось, что покупка дома и время выхода этой статьи не были простым совпадением. Попивая кофе и наблюдая за маленькими деревеньками, проплывающими за окном, я задавался вопросом, для чего Джареду на самом деле нужен был этот дом. Чтобы войти в высшее общество? Казалось, его это не особо заботило. Мэйпэл Гроув Хаус мог быть мимолетным капризом очень богатого человека, который хотел владеть чем-то старинным, чтобы показать своим друзьям. Как бы то ни было, для меня это была прекрасная возможность начать новую жизнь. Так что, полагаю, это была беспроигрышная ситуация.

Когда я собирался сойти с поезда, мне вспомнилась машина Наташи. Если это действительно она выезжала из здания Джареда в тот день, когда я был там, чтобы подписать сделку, какие дела она могла бы обсуждать с ним? Но что ещё важнее, почему Джареду было важнее встретиться с ней, а не со мной?

***

На этот раз меня встретил Гарри на вокзале.

— Большие перемены, сэр, — сказал он, забирая мой багаж. — Мистер Голдберг уже рассказал нам о последних событиях.

— Действительно, большие, — ответил я, пытаясь понять, что он думает об этом.

Когда я был моложе, я не был известен тем, что делился своими мыслями с персоналом или заботился об их чувствах. Но в этот раз я хотел узнать его мнение о предстоящих изменениях. Гарри долгое время был частью дома, и мне казалось, что я лишаю его средств к существованию. Я решил пока не расспрашивать его и подождать, пока он сам начнет разговор.

Гарри был осторожным водителем, и нам потребовалось около получаса, чтобы добраться до поместья. Мы болтали о пустяках и избегали темы сделки, которую я заключил с Джаредом. Когда мы подъехали к дому, я оставил журнал, который читал, на переднем пассажирском сиденье и вышел из машины, не дожидаясь, пока Гарри откроет дверь. Он подошел со стороны водителя и достал мою сумку из багажника.

— Он выглядит моложе без бороды, не так ли? — сказал он.

— Кто выглядит моложе? — спросил я, когда мы шли к дому.

— Мистер Шеннон на обложке, сэр, — ответил он, открывая передо мной главную дверь.

— Наверное, — сказал я, не совсем понимая к чему это он. — Какой бы ни была его ситуация с лицом, нам нужно будет подготовить это место к «захвату». У нас есть на это месяц.

— Конечно, сэр, — сказал Гарри. — Хотите немного освежиться, прежде чем мы начнем процесс?

— Никогда не помешает освежиться, прежде чем приступить к чему-то столь важному, как продажа дома своих предков. Как думаешь? — Я подмигнул Гарри и направился в библиотеку.

Гарри последовал за мной, все еще неся мою сумку.

— Норм, как говорит молодежь в наши дни, сэр, — парировал Гарри.

Я рассмеялся и сел в одно из красных кожаных кресел у камина.

— Есть одна вещь, сэр, которую я хотел бы обсудить с вами, прежде чем я принесу напитки, если можно. — Он сцепил руки за спиной, как делал, когда собирался объявить о чём-то серьёзном.

Я посмотрел на него и кивнул, чтобы он продолжал.

— Поскольку у дома будет новый владелец, я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы объявить о своем намерении уйти в отставку, сэр, — сказал он.

— Это… эм, ну, я полагаю, я должен был этого ожидать, но ты уверен, что хочешь уйти? Я думаю, мистер Шеннон был бы рад, если бы ты остался?

— Я чувствую себя польщенным, что мои навыки и опыт все еще нужны, но я хотел бы посвятить оставшиеся дни тому, что я откладывал до сих пор.

— Как например… ты не против, если я спрошу?

— Путешествия и писательство, сэр. И, если я могу быть с вами откровенен, я так же хотел бы развить персональные отношения.

— Ого, я собирался спросить тебя о писательстве, но теперь я должен узнать, кто она, и… поздравляю!

— Я познакомился с ней в интернете, когда искал материал для своего будущего опуса, сэр, — сказал он, и я мог бы поклясться, что видел, как он покраснел.

— Хорошо, — сказал я, улыбаясь. — О чём будет книга, я полагаю, это книга?

— О доме, сэр.

— О чём? Об этом доме?

— Мэйпэл Гроув Хаус заслуживает надлежащего письменного увековечения, и я хотел бы попробовать это сделать, сэр.

— А эта женщина, она…

— Ее зовут Дженнифер, она любитель истории архитектуры, и я познакомился с ней на онлайн-курсе, который проходил в прошлом году.

— Ты уже встречался с этой Дженнифер?

— Мы приближаемся к этому, сэр. Это немного сложно, потому что она живет во Франции.

— Ух ты, моя мать будет в восторге. Ты единственный в своем роде, Гарри. Ты же знаешь это, не так ли? — Я был рад, что Гарри будет чем заняться, когда он покинет дом. Некоторые люди плохо переносят уход на пенсию и увядают без своих повседневных задач и суеты рабочих мест. Казалось, что Гарри заранее подумал о своей отставке. Молодец.

Он слегка кивнул, чтобы поблагодарить меня, на мгновение выглядя довольным комплиментом, прежде чем снова обрести свою обычную профессиональную манеру поведения. — Вряд ли во мне есть что-то уникальное, сэр, но я могу принести немного скотча, чтобы вы начали.

— Это отличная идея, и мне бы доставило удовольствие, если бы ты присоединился ко мне. Не желаешь, Гарри?

— Если хотите, сэр. — Уголки его губ слегка приподнялись, и он повернулся, чтобы уйти.

— Ещё одно. А как насчет Бенни? Он…

— Он еще не дал мне заявление об отставке, но подумывает переехать на ферму своей дочери, сэр.