Бесплатный фрагмент - «Игра»

1.1

Ангар вновь поразил Евгения своим конструктивным совершенством. Объёмность и чистота помещения, высокая технологичность оборудования, выраженная в эргономичности и компактности, красота форм космических аппаратов восхищала. Какое счастье работать здесь, тем более летать в космос и открывать новые рубежи для человечества! Евгений с некоторой завистью и в тоже время с добротой смотрел на немногочисленных работников, неспешно, но сосредоточенно занимающихся своими обязанностями. Их не только радует, но и вдохновляет окружающая обстановка на перспективное созидание, а его только восхищает. Да, и он вот-вот полетит в космос, но не в поисках нового, а ради смертельной схватки, где или погибнет или выживет. Пятьдесят на пятьдесят, расклад прост. Мало кто захочет оказаться на его месте, не потому что впереди поджидает смерть, а потому что… всё бессмысленно.

Смутное состояние грустной восторженности и нарастающих размышлений о смысле жизни или смерти прервал жёсткий голос главного инструктора. Евгений взглянул в его глаза, обычно тоже жёсткие, даже иногда жестоко-презрительные, но сейчас и из них просачивалась мизерными капельками души печаль.

— Последний инструктаж! — пожилой мужчина, бывший пилот, наверное, часто вспоминающий о счастливом былом, но ныне вынужденный заниматься в его глазах со слабыми и глупыми созданиями, обвёл шестерых полусмертников внимательным чуть сочувственным взглядом. — Вы уже познакомились с космическими истребителями, налетали десятки часов на симуляторах, почти идеально соответствующих реальному полёту, изучили план военной задачи, — в его глазах снова мелькнуло на секунду презрение, — освоили тактику боя, короче… готовы. Но ещё можно отказаться, потому что четверо или трое в лучшем случае двое из вас не вернутся.

Все молчали. Внутри каждого бурлили переживания, но выбор был сделан уже давно. Не месяц, даже не год тому назад. По одинаковым или не совсем причинам. Никто не был новичком и уже проходил подобные моменты. И чем дальше, тем легче, хотя внутри каждого бушевало море сомнений и противоречий. Никто не хотел умирать, но кому-то придётся; полных глупцов среди тех, кто готов был идти на смерть, не было, и все понимали, что этим неудачником может быть любой.

Инструктор по привычке кивнул головой, отказов в последний момент видимо никогда не бывало, и громко сказал. — Ваши действия будут контролироваться с Земли, но вмешательство возможно только в экстраординарном случае. Управлять истребителем вам, будьте рассудительны, внимательны и организованы. Повторюсь, от совместных действий во многом зависит исход сражения. Будьте настоящими воинами, ведь бой будет для кого-то смертельным и последним. А умирать надо достойно! По машинам! — и тут его непроницаемое лицо озарила добрая улыбка, в первый раз и, наверное, последний для внимающих ему пилотов, словно они стали собратьями ему по молодости, и тихо добавил. — Удачи!

Евгений поблагодарил душой наставника, который больше месяца готовил группу к единственному смертельному полёту, уделяя всё своё внимание и знания всем и каждому. Инструктор хотел, чтобы никто не оказался неумелым пилотом, из-за нелепой ошибки погибшим в схватке, он хотел бы, чтобы все остались в живых, но это невозможно, смысл боя заключался именно в смерти половины. Приблизительно половины. И тогда ему оставалось желать одного, чтобы выжило больше, и все были в равных условиях, и пусть выбирает только судьба, кому жить, а кому умереть. Его тоже терзали сомнения, как он — лучший из лучших космонавтов в прошлом опустился до такой работы. Но если не он, то будет другой. Нет, пусть лучше он, здесь тоже надо быть самым лучшим.

Навстречу Евгению вышел техник, обслуживающий истребитель, молодой парень лет двадцати восьми. С чувством поздоровавшись, он сказал, что машина готова на все сто, потом его глаза уставились на пилота, чтобы понять насколько готов он сам. Евгений прикоснулся к гладкому корпусу и мягко провёл по нему рукой.

— Чудесная машина, как бы я хотел на ней тоже полететь, — машинально проговорил техник и тут же осёкся, испугавшись, что его неправильно поймут.

— В чём проблема?

— Здоровье чуток подкачало, — ответил он, и хотел аккуратно сглажено продолжить тему другого возможного варианта полёта, как у Евгения, но тот, считав мысли молодого, опрометчиво мечтающего парня, перебил.

— Медицина идёт вперёд, всё идёт вперёд и меняется, время у тебя есть. Главное, высоко мечтай и глубоко верь, и когда-то полетишь к другим планетам.

— Да, ничто не стоит на месте и всё движется вперёд, — глубокомысленно заключил парень, почувствовав собеседника. И тут он снова подумал о предстоящем полёте полусмертника, в его глазах появилась жалость, он очень хотел, чтобы и у Евгения жизнь не оборвалась. А тот, уже поднимаясь в кабину летательного аппарата, неожиданно для себя загадал, что если не погибнет, то парень должен в будущем полететь в космос, и не как он сейчас, а по-настоящему.

Шесть истребителей вышли в заданную точку. До атаки врага — двух космических средних кораблей, управляемых роботами, и оснащёнными мощным вооружением, особенно опасным на близком расстоянии, осталось пять минут. Командир группы давал последние указания (выбор командира был совершенно случаен, исходя из номера, выпавшего по жребию).

— Действуем по установленной тактике. Второй и третий (позывной Евгения) атакуют вместе со мной корабль, находящийся слева или вверху по курсу. Четвёртый (командир второго звена), пятый и шестой атакуют левый или нижний, соответственно. Разлёт, атака и уход; главное, не подходить близко к противнику.

Всё предельно ясно. Евгений смотрел на монитор и ждал появления врага. Ощущение у него было странное, с одной стороны, вроде как всегда, когда он садился в кабину истребителя-симулятора — реальность, но всё же не настоящая. А теперь сознание говорило, что это реальность, и самая настоящая. Зря симуляторы делают такими правдоподобными, есть и скорость, и вращение, и перегрузка. Теперь всё сливается с тренировками и теряется ощущение естества. Надо заставить себя сосредоточиться, если собьют, то уже не будет последующей перезагрузки. А что интересно будет? Боль? Да, но на симуляторе тоже возникает кратковременный болевой шок. А что потом? Особая перезагрузка?

На мониторе появились две красные точки. Приближается враг, приближается для кого-то смерть. Командир дал приказ выдвигаться навстречу. Евгений вздохнул. Вот и поглядим, что будет или… не будет, а сейчас некогда отвлекаться.

Началась атака, Евгений уже отчётливо видел точку врага за бронированным стеклом истребителя, но сосредоточил всё своё внимание на мониторе компьютера. Надо держать цель, сократить дистанцию, дать несколько залпов из пушки и уйти с линии огня вражеского корабля. Атака шла точно, как на тренировке — разойдясь веером, три истребителя неслись на максимальной скорости на одного, а три других на другого противника, которые немного стали расходиться, но держать атакующий курс было несложно. Неожиданно раздался голос командира второго звена, — пятый, почему отстаёшь?

Был ответ или нет, Евгений так и не понял, так как раздался приказ первого: «Огонь», и он полностью сосредоточился на прицельной стрельбе. Появились вспышки света на корпусе вражеского корабля, он тоже открыл ответный огонь. В кого целились автоматически устройства — в него, кого-то из соратников или во всех, было неясно, но появился страх. Страх на самом деле появился уже раньше, с начала атаки, но сейчас он приобрёл страшные формы. Летящие навстречу снаряды, несущие смерть, не воспринимались визуально, только компьютер неприятным звуком и красным цветом начал предупреждать об них. Дистанция быстро сокращалась, и Евгений не выдержал и начал совершать небольшие манёвры, уходя с траектории огня и вновь возвращаясь, количество выстрелов и точность попадания существенно уменьшилась.

— Через пять секунд расходимся, — раздался приказ командира. Евгений вздохнул с облегчением, расчёт верен и замечательно, что есть рядом боевой товарищ, не теряющий рассудка и духа. Эти пять секунд тянулись очень долго, но он выдержал, чуть маневрируя, и точно по приказу резко пошёл в сторону от врага, чтобы по расчётной траектории вернуться опять на линию огня. Снова появилось у него странное чувство, будто это опять всё происходит на симуляторе. Истребитель цел, он жив. Но и вражеский корабль тоже ещё не сбит. Не один. И тут Евгений только заметил, что на мониторе из шести флажков, обозначающих их группу, один не светится. Шестой.

— Мы потеряли шестого, — в ту же секунду раздался голос четвёртого, — но корабль противника №2 тоже частично повреждён. Как в первом звене?

— Вроде все целы, но противник №1 на плаву, — ответил первый.

— Ребята, надо атаковать дружнее и смелее, только так у нас есть шанс выжить. Хотя бы троим. Пятый, ты понял? — попросил четвёртый.

— Да.

«А ты, третий, это понял? Что ты лавировал? Жить хочешь? Так нас всех таких трусливых по одиночке и перестреляют. А потом, когда останется только два истребителя, уничтожит враг и себя. Ведь двое хоть как должны выжить. А смелых бойцов могло бы выжить четверо, надо просто сбить вражеские корабли, не такие уж и страшные, как тебе кажется. Но ты и пятый — трусы!» — с укором обратился Евгений к самому себе. Ему стало противно от своей слабости.

Началась вторая атака. Евгений открыл огонь, потом снова начал маневрировать, но уже совершенно не так, как при первой атаке. Длительность нахождения на прицельной линии в среднем существенно увеличилась. Да опасность быть сбитым возросла тоже значительно, но корабль противника начал сдавать. В конце пилот даже почувствовал, что ответный огонь стал слабым и не прицельным, и старался сосредоточить максимальный огонь в двигатели. А когда выходил из атаки, то уже полностью осознавал, что корабль противника уничтожен и через секунды окончательно разрушится.

— Третий, заходим на противника №2. Второго нет, он славно сражался. Нас вообще осталось только трое. Ещё есть пятый.

— Всё понял, выполняю, — ответил Евгений командиру и начал заход на вторую цель. Внутри него что-то зацементировалось. Может даже душа. Он стал настоящим воином, тем, кого хотел из него сделать инструктор. Автоматические движения рук и ног, оптимально расчётливые, и третья атака. Противник шёл на небольшой скорости и без манёвров, но часть пушек была ещё активна. Используя тактику предыдущей атаки, пилот старался сосредоточить огонь на противнике секунд пять, а потом сделать манёвр. Всё шло хорошо, Евгений чувствовал, что надо сделать ещё десяток выстрелов, и битва будет выиграна. Пора было уйти на манёвр, но ему хотелось ещё протянуть одну секунду, авось этот выстрел будет решающим, и тут весь мир бешено закрутился. Резко подступила к горлу тошнота, и внутри стало что-то рваться. Последними усилиями Евгений попытался напрячь мышцы тела и сосредоточиться. Но сознание уплывало в хаосе вращения сбитого истребителя и сумбурных мыслей — на симуляторе так тошно никогда не было; вот и доигрался, дурачок!; так что же будет после боли?; какой яркий свет; кто-то крикнул «Победа»; да… умереть, но победить.

Очнулся Евгений в светлой палате. Медицинская сестра, ласково улыбаясь, поинтересовалась его самочувствием. А чувствовал он себя замечательно. А как мог ещё чувствовать себя человек, полностью вернувшийся к жизни? Он не умер, душа радовалась жизни, чувства наслаждались восприятием окружающего мира, а ум активно анализировал. Чуть позже пришёл доктор, внимательно посмотрел данные физического состояния Евгения на мониторе и сказал, что ему повезло, спасатели не опоздали, и значительных повреждений не оказалось, терапия прошла успешно, и теперь пациент в полном здравии.

Он снова выжил, уже в шестой раз. И опять всё было на грани. Может, хватит играть с судьбой? Всегда один и тот же вопрос, и всегда один и тот же ответ — пусть не сию минуту, пусть через год, но игра должна продолжаться. Евгений, внутренне улыбнувшись самому себе и внешне медсестре, спросил, когда он может покинуть комплекс. Она тоже улыбнулась и ответила, что в любое время, другие везунчики уже ждут его в помещении отдыха. Так было заведено, соискатели на приз, которым являлась сама жизнь и солидный бонус в придачу, заходили вместе, и те, кто после тщательных исследований и подготовки был допущен к смертельной игре и кто из них оставался в живых, выходили вместе. Евгений не спешил присоединиться к победителям, ясно, что выжил первый и пятый, и решил побыть ещё в одиночестве и поразмышлять. И, как правило, все его размышления сводились к одному — почему он оказался здесь? Он пытался заглядывать в своё будущее, где станет нормальным человеком, найдёт себя и своё призвание, но будущее расплывалось в тумане, как мираж, а из тумана выплывало прошлое, приобретало чёткие привычные черты и давило, давило на сознание. Никуда ему не деться от прошлого.

Конечно, всё началось с Инни. Именно её лицо постепенно выплывало из памяти, заслоняя или вытесняя остальное, а потом начинали вспоминаться яркие события прошлого. Прошлого периода, когда она была рядом, точнее сказать, кода она просто была. Яркие события — не значит только приятные, а которые навсегда остались с Евгением и заставляли снова или радоваться, или переживать, а некоторые из них снова и снова разбирать и пытаться понять. Любил ли он её? Сложно было ответить и тогда, когда они были вместе, и тем более в настоящий момент, когда её уже нет. Наверное, всё же любил, потому что ни к кому больше Евгений не испытывал таких глубоких чувств и такой привязанности. Но, несомненно, их любовь была очень странной.

Любовь — вообще странное понятие, очень сложное, относительное и парадоксальное. Люди пытаются характеризовать, оценивать любовь. Вот этот умеет любить, потому что так внимателен, так нежен, так заботлив, в конце концов, так счастлив сам и так счастлива его возлюбленная. А вот этот не умеет любить. Правда бывает нонсенс, почему-то в экстремальных случаях ради любимой жертвует всем и даже умирает не первый, а второй. Впрочем, счастье такое же относительное и парадоксальное понятие, как и любовь, не поддающееся изучению. Так постепенно можно прийти через понятия чести, веры, свободы и к понятию самого разума. И если рассматривать его не усечённо, а полноценно, то и здесь желание людей оценить, протестировать его и расставить результаты по ранжиру, часто искажает, чем определяет истину. Одна маленькая одухотворённая часть разума способна порой перевесить все интеллектуальные его способности. Разум очень многогранен и основной его характеристикой может быть гармоничность. И здесь от всевозможных вариаций созвучности, глубины, динамичности можно только в бессилии развести руками. Люди излишне умничают. А ведь даже Мировая гармония не может уловить и охарактеризовать свою гармоничность. Всё в вечном движении, и надо просто стараться глубоко чувствовать, творить и наслаждаться светлыми моментами бытия.

В чём была странность любви Евгения и Инни? Больше в парадоксальности. Когда она была долго рядом с ним, то начинала его доставать, впрочем, как и он её. Не специально, просто так почему-то получалось, хотя она считала, что порой он это делает нарочно. А когда они разлучались, то обоюдная тоска по любимому человеку, желание обнять, целовать и ласкать его, возрастала с каждым днём. Они познакомились вроде случайно, но теперь Евгений чувствовал в этом некоторое определение. Они были во многом разные, но и в чём-то очень схожие. Внешность у обоих была привлекательная. Евгений, как-то любуясь спящей Инни — каждая черта лица, форма тела почти идеальна (хвала Мировой гармонии за сотворение красоты, и где красота женщины занимает одно из первых мест), задумался, почему люди не ходят голые? Если, конечно, не холодно. Инни запросто ходила бы обнажённой, позволяя всем любоваться собой, она и так в доме часто почти голая, и совершенно его не стесняется. А он? Если убрать приобретённую с годами привычку стесняться своей наготы среди незнакомых людей, нелепую привычку, то он тоже бы легко. Ему стыдиться тоже нечего. Так почему люди стесняются обнажаться? Ладно, с возрастом можно прикрывать не совсем лицеприятные места, но молодость можно сохранять довольно долго, главное чтобы не старела душа и проявлялась гармония, а она обязательно есть — не может внешне красивый человек быть внутри безобразным. А если нутро изменится и станет противным, то и на внешности это обязательно отразится. Интересно, зачем скрывать естественную красоту под ненужной искусственной мишурой, неважно — яркая косметика или тряпка, ведь люди уже не дикари.

Евгений вздохнул, что за глупые мысли лезут в голову. Люди если и не дикари, то полудикари, а женщинам, в том числе и первым красавицам, всегда хочется стать ещё наряднее. Вот почем он здесь? Почему позволяет себе и другим людям рисковать жизнью в какой-то дурной схватке со смертью? Но снова его разум погрузился в выплывший образ Инни. Часто они вместе беседовали на различные темы, находя общие точки соприкосновения и делая личные мира одним светлым миром. Тогда им было очень хорошо вместе, тогда они были счастливы. Их тянуло друг к другу, но порой и отталкивало. Инни имела довольно оригинальное мировоззрение на многие вещи, неважно мелкие или существенные, в чём-то оно совпадало с общепринятыми взглядами, но больше нет, по мнению Евгения. А она наоборот считала, что у Евгения много странностей, даже плохих привычек, по сравнению с другими людьми. Иногда они, сильно поругавшись из-за кажущейся для одного мелочной, но для другого важной причины, обижались, отворачивались и задавали себе вопрос — почему они вместе? Они свободны в выборе и имеют право жить так, как хотят, но постепенно всё сглаживалось и возвращалось на круги своя. Во многом этому способствовала неугомонность Инни, она не могла сидеть без дела, а дел было много и разных, и она легко соглашалась на разные предложения своих сотрудниц и друзей. Иногда нелепых предложений, как считал Евгений, но Инни всегда решала сама, и почему-то прислушивалась больше к другим, чем к нему. Только потом, когда её не стало, Евгений понял, что был довольно субъективен по отношению к своей любимой. Так вот, Инни много ездила по работе и иногда просто путешествовала с подружками. Разлуки притупляли противоречия в их отношениях и обостряли желание снова быть вместе. Она была дизайнером в одной из фирм по производству женской одежды. Видимо хорошим дизайнером, потому что иногда ей насчитывали приличные бонусы. Евгений удивлялся больше не её способностям, она, бесспорно, была творческой натурой, а такой высокой оценке её труда. Но что самое удивительное, Инни при неплохом заработке была довольно экономна в расходах. Случалось, на неё находило, и она тратила много на пустяковую вещь или услугу, правда бывало, что и жалела потом, но в целом она была бережлива, очень бережлива. Евгений несколько раз предлагал ей поменять их жильё на лучшее, пусть и дороже, ссылаясь на доводы друзей, что надо жить настоящим, получая от жизни всё, что можно, а не сберегать бонусы на неопределённое будущее. Она мягко отказывалась, утверждая, что и их гнёздышко тепло и удобно, которое она действительно приукрасила, но которое снимал за свои средства именно он. Евгений про себя обижался, думая, что Инни просто не верит в их совместное будущее. Может, всё было именно так, а может и не так. Главное, всё было предопределено.

Только потом Евгений понял, что ничего изменить по большому счёту было невозможно. В деталях — да, но в целом — нет. Свободолюбие, бескомпромиссность Инни по отношению к жизни, знакомым, любимому, ко всему просто была необходима для неё; впрочем, и для всех знакомых, а в первую очередь для самого Евгения. Ведь он согласен был ей служить, быть счастливым слугой, которого балует и ласкает госпожа, согласен прислушиваться к её пожеланиям и больше исполнять их, чем отвергать. Правда, когда Евгений говорил Инни при спорах, что он больше идёт ей навстречу, она удивлённо вскидывала глаза и отвечала, что ничего подобного, она больше уступает, а потом, чуть подумав, добавляла, ну может поровну. Видимо Истина была где-то посередине.

Вот так — в любви, порой неприязни, дружно, иногда в размолвке они шли по жизни. Как однополярные частицы, летящие в синхрофазотроне, соприкасаясь, отталкиваясь и снова соприкасаясь, но иногда происходило непонятное сложное взаимодействие, и они сливались в одну частицу, живущую кратковременно, и снова распадающуюся. И это слияние стоило всех больных ударов, разлетов, потому что происходило взаимное проникновение, обогащение разума. Все его составляющие, начиная от простых чувств и нежных мыслей до глубокой душевности и бессмертной чистоты, радовались жизни. Мир озарялся чудесным светом.

Сколько лет они были вместе? Удивительно, пятнадцать! А сейчас Евгению кажется, что совсем мало. В общем-то, действительно мало, когда в настоящее время большинство любящих людей вместе проживают сто лет. Почему она решила уйти? Ведь у неё было всё. Творческая перспектива, весёлые друзья и любящий человек. Всё же он любил её. Хорошо, допустим, Инни не устраивал он, но она легко бы смогла найти другого спутника по жизни. Нет, наверное, нелегко. Она искала, точно пыталась искать, когда они были в ссоре, но так и не нашла. При всей её увлечённости Инни обладала повышенной чистоплотностью и души и тела по сравнению со многими девушками. Она была очень придирчива и нетороплива в выборе близкого друга. Евгению вроде бы повезло, но ему не нужно было такое везение. Лучше бы она нашла более подходящего сильного друга, который мог влиять на неё, а он бы ушёл. Легко ушёл, потому что у него очень обострено чувство лишнего. Он ничего так не боится, как стать обузой, помехой другому человеку. А вообще-то Инни и не хотела уходить из жизни, её всё устраивало, но она увлеклась и поверила, что всегда будет только так, как она захочет. Но так не может быть.

Всё началось неожиданно. Инни заинтересовалась чем-то новым. Евгений привык к её увлечениям, которые длились довольно долго и затухали постепенно, а некоторые оставались навсегда. Их знакомство и произошло благодаря возникшему интересу к йоге, они встретились на занятиях по совершенствованию состояния духа и тела. Евгений постепенно переключился на изучение современной психологии, считая, что всё ценное из древних наук и религий уже скрупулёзно выявлено и разумно обосновано, а обычного спорта вполне достаточно для поддержки нормального физического состояния. Но Инни усидчиво, правда не систематично изучала древние трактаты и пыталась некоторые теории из йоги донести до Евгения, а он только улыбался и приводил свои веские доводы, что там больше фантазии мудрецов далёкого прошлого, стремящихся как-то обосновать свои поверхностные представления о мироздании. А настоящих знаний-то маловато, остаётся только домысливать и выдумывать что-то более-менее правдоподобное. Каждому времени свои догмы и теории. Но она не соглашалась, а он не настаивал, её право. И вот новое увлечение. Как-то Инни пригласила Евгения съездить вместе с ней в другой город к ребятам, с которыми она месяц назад познакомилась, мол, некоторые из них особенные. Он хотел уточнить, в чём заключается их необычность, но она сказала, что лучше ему всё узнать уже на месте.

Путешествие было недолгим, и они оказались перед солидным шумным клубом, куда не так просто было войти, но Инни назвала имя — Алексий, и через три минуты вышел мужчина приятной внешности и спортивного телосложения, лет на десять старше их, и приказал, именно приказал, а не попросил пропустить её с другом в заведение. Большая группа людей, в основном в возрасте от 30 до 50 лет, довольно молодых по нынешним меркам, праздновала какое-то событие, чествуя пятерых героев. Постепенно до Евгения стал доходить смысл всего происходящего. Здесь собирались те, кто решил рискнуть своей жизнью ради большого бонуса и их поклонники. В данный момент поминали добрым словом неудачников и поздравляли счастливчиков, недавно закончивших смертельную игру. Грусть и веселье сменяли друг друга, но веселье всё же доминировало. Евгений уже раньше слышал о том, что любой человек в возрасте от 40 до 80 лет, может сыграть по собственному желанию в эту «игру». Главное — сильное желание, здравый ум и тело. Не вдаваясь глубоко в особенности и нюансы, подобное его совершенно не интересовало, Евгений однозначно считал, как и большинство людей, существующую возможность рискнуть жизнью в корыстных и тщеславных целях анахронизмом и пережитком прошлого, от которого надо окончательно человечеству избавиться. Он обернулся к Инни и спросил, что они тут забыли? Она попросила его быть терпеливым и просто слушать и наблюдать. Но Евгений в то время ещё не научился терпению. И когда знакомый Инни, благодаря которому они и оказались здесь, говорил громким торжественным голосом о смелости и твёрдости духа победителей, он не выдержал и в небольшую паузу негромко, но внятно произнёс. — И для чего всё это?

Алексий резко обернулся к Евгению и пристально посмотрел в его глаза. Евгений выдержал пронизывающий взгляд, хотя было и сложно, но он уже научился говорить только то, что думал, и не опускать глаза перед взглядом того, кто ему не нравился. А этот мужчина ему не нравился. Во-первых, потому что он знаком с Инни (где она умудряется сталкиваться с подобными людьми) во-вторых, потому что все им восхищались (на его счету было уже пять побед в смертельных играх), в-третьих, он действительно был обаятелен, красив и храбр (он, несомненно, был лучше него). Получается, Евгений был несправедлив. Да, тогда он был таким.

Прошло секунд пять, и тут всматривающийся улыбнулся, словно понял, что собой представляет тот, кто тупо влез в его речь, и мягко обратился как бы ко всем, а не только к Евгению. А вокруг стояла тишина.

— Меня немного раздосадовал не ваш риторический вопрос, молодой человек, словно только вы один знаете на него ответ, а интонации, с которыми вы его произнесли, словно вы нас презираете за бессмысленность совершаемых поступков. Так?

— Я никого не презираю, но смысла нет рисковать жизнью, подаренной Мировой гармонией, в какой-то порочной «игре», обрекая или других или себя на смерть.

— А вы где и кем служите?

— В одной фирме ведущим сотрудником, — ответил Евгений, хотя ничего не вёл, а больше был ведомым.

Так вы — будущий гений науки или талантливый художник, а может известный спортсмен? — спросил, улыбаясь, Алексий, поняв, что похвастать выскочке нечем, неужели он начнёт врать?

Но он был честен и отрицательно покачал головой.

— Так ответьте теперь нам, а есть ли смысл в вашей жизни, в ваших поступках? Может, в вашей жизни были чудесные приключения, тяжёлые испытания, а может вы — спаситель человечества; хотя бы в будущем? — ирония и смех лучился из глаз, — и бонусов у вас много на счету?

Евгений обвёл взглядом окружение. Все с восторгом смотрели на говорившего мужчину, и только единицы с некоторым недоумением или слабым презрением на него, но всё это было неважно. Важно, что и в глазах Инни было восхищение Алексием, а когда она перевела взор на него, он стал просто добрым. Неожиданно всё для Евгения потеряло смысл, и его ответ был больше автоматическим.

— Нет, я — обычный человек, но мне всё равно непонятно, зачем вам это.

— А вот нам непонятно, куда идёт человечество, кому и зачем это нужно? Сможете нам объяснить? В глобальном плане, но коротко и ясно, без философской демагогии.

Евгений совсем потерялся, но ещё пытался расшевелить свои мозги, но мышление зависло от эмоционального недоумения, а душу распирало болезненное бессилие. И тут произошло совсем странное. Неожиданно мужчина вытащил из кармана настоящий револьвер — старинное оружие, высыпал патроны из барабана на стол, взял один и вернул назад, а потом провёл барабаном по руке.

— Сыграем, Евгений, — он резко изменил обращение. — Я вспомнил твоё имя, нас же представила Инни. Русская рулетка. Конечно, нам с тобой нечего ставить на кон, мы не в «игре», а безделушки нас не волнуют. Вот раньше всё было просто и без проволочек. Не надо никаких обследований, испытаний, лишних условий; револьвер, одна пуля и золото на кон, победитель забирает всё. Куда катится мир? Подожди, и у нас может быть приз — Инни! — он весело посмотрел на неё, — это очень дорогой приз. Стоит сыграть. Как думаешь? — он протянул револьвер Евгению и жестом попросил в свою очередь прокрутить барабан. — Первым начну я!

Все замерли в восторге. Вот представление, где главным актёром был, конечно, Алексий, и второстепенным, но без которого не было бы шоу, Евгений. Сейчас все смотрели на него. И тут на Евгения нашло, он специально или машинально провёл рукой по барабану, казалось, что он не сознаёт, что делает, просто делает то, о чём попросили, но и казалось, что он делает всё осознанно, глубоко вникнув в происходящее. Честно сказать, сам Евгений не мог сейчас ответить на вопрос, осознавал ли он полностью, что творил в тот вечер.

Мужчина кивнул согласно головой и начал подносить оружие к своему виску.

— Алексий, прекрати, пожалуйста, — первой опомнилась и произнесла Инни.

Он всё же поднёс револьвер к голове, посмотрел очень серьёзно сначала на неё, потом на Евгения, задумался на три секунды, а потом улыбнулся и ответил. — Я пошутил. Ведь вы все меня знаете, я же муху не обижу. Что-что, а доброте я научился, — тут он поднял дуло револьвера вверх и надавил на спусковой крючок, раздался лишь щелчок, он больше не стал давить и убрал оружие и высыпанные на стойку патроны в карман. — Я всех вас люблю и приглашаю в гости на пару дней в мой новый дом в «Райском краю».

Снова стало очень шумно и весело. Евгений хотел уйти, но Инни умоляюще попросила ещё остаться, ей хотелось лучше узнать этих людей. И он согласился, ему было уже всё безразлично. Он думал лишь об одном, какой у неё был красивый взгляд, но направленный не к нему, и почему она так не смотрит на него. Может, раньше смотрела, а он не замечал, но разве такое можно не заметить? Неожиданно отношение к нему всех присутствующих в зале стало дружелюбным, несмотря на всё произошедшее. А через полчаса к нему подсел снова Алексий, немного захмелевший, но его глаза и видимо мысли оставались чистыми.

— Знаешь, Евгений, ты мне понравился, что-то в тебе есть. Я научился там, — он сделал многозначительную паузу, — не только быть добрым здесь, но и чуять нутро людей. У тебя приятное нутро. Внешне вроде слаб, но внутри чувствуется сила. Поехали ко мне. Не бойся, я больше шутить не буду, и Инни не в моём вкусе.

— Я не боюсь, но не поеду, а Инни, если хочет, пусть едет, решать ей самой, — немного грубовато ответил Евгений, ему до сих пор было всё безразлично.

— Даже так! Ну что же, всё правильно, каждый решает сам, — он задумался. — Знаешь, в чём сила «игры», что никто никого не может заставить играть со смертью, просто возможностей нет. Также наобум или в аффекте туда не пролезть, контроль жёсткий. Но с другой стороны, никто уверенного в себе и сильно устремлённого человека не может лишить права на «игру». Много тестов, обследований, подборов, короче всяких затяжек, но в любом случае «игра» состоится, — он ушёл немного в себя. — Я лет двадцать назад считался очень перспективным футболистом, мне прочили звёздный статус, но потом травма спины. Вроде всё восстановилось до прежнего уровня, но не совсем. Спиной мозг — сложная штука, и наша хвалёная медицина ещё не тянет. Короче, я стал уже чуток не тем, кем был раньше, но этого вполне достаточно, чтобы я стал никем. Обидно, что из-за случайности я всё потерял, хотя продолжал играть в футбол для души, тренировать детей, в общем, вести нормальный образ жизни. Но на самом деле, я ждал срока — сорока лет, чтобы сыграть со смертью. Прошло восемь лет, как я вошёл в «игру», и теперь ни о чём не жалею. С каждым годом, с каждой удачей я становился в два раза богаче, принцип удвоения бонусов, и в несколько раз знаменитее, не сказать что у меня сейчас море поклонников, но мне вполне хватает. Кто может так много получать бонусов и так быстро приобретать популярность? Только суперзвезда.

— Но звезда максимум чем рискует, так это здоровьем, и то в очень редких случаях, а ты рискуешь жизнью. Нечестно, — гнул свою линию Евгений, он уже пришёл в себя.

— Там особенная исключительность, гениальность, обожание. А здесь серая обыкновенность, если не считать удачи. Вот если я не погибну десять раз, тогда тоже стану суперзвездой удачи. Но не будет загадывать, — мужчина суеверно постучал по столу. — Короче, всё соизмеримо и сопоставимо.

— Я слышал, что шансы у всех очень ровны, этому придаётся приоритетное значение? — спросил без большого интереса Евгений.

— Колоссальное значение, — уточнил Алексий. — Конечно, разница до 5—10% всегда будет, идеала нельзя достигнуть, но тут уже всё может компенсировать удача. Подбираются «игры» так, чтобы исход очень сильно зависел от случайных факторов. Здесь нет такого, кто сильнее или быстрее или умнее хоть на капельку, тот и победил, всё очень сложно.

— Тогда математическая вероятность против тебя, — жёстко сказал Евгений.

— Не всё подчиняется логике, — усмехнулся Алексий, — на этом стоим, и надеюсь, стоять будем.

— Тогда удачи, — просто сказал он.

— Спасибо. Так не желаешь присоединиться? — снова спросил мужчина, вставая и всматриваясь в Евгения.

— Нет.

— Ну что же, насилу мил не будешь, — он перевёл взгляд в сторону площадки, где танцевали люди, в том числе и Инни. — Знаешь, в твоей жизни пока ничего стоящего не было и возможно не будет…, если не считать Инни. Это говорю не я, а твоё нутро, правда, ты сам себя плохо слышишь. Не разбрасывайся ценным, — и Алексий ушёл, снова озадачив Евгения.

Инни, конечно, вернулась домой вместе с Евгением. Она чувствовала его подавленность, пыталась расспросить и утешить, но он отмалчивался. Некоторое время они не вспоминали свою поездку к «игрокам». Но постепенно Евгений пришёл в обычное состояние и сам упомянул о прошедшем. И не просто упомянул, а стал рассуждать о нелепости «игры» в настоящее время, когда ценность человеческой жизни неоспорима, когда есть все условия совершенствовать себя, свой чистый разум и в целом всё человечество. Когда каждый человек понимает, что реальная жизнь является звеном Истинной жизни, и не просто является, а определяет её развитие или деградацию. Если взять конкретно Алексия — красивый, умный, смелый мужчина, ему бы жить, любить и дарить свои способности окружающим, но он обрекает себя на смерть через год, три или пять лет. Это неизбежно, если он не остановится. А его выходка с револьвером? Пусть антиквариат, но из него можно убить, а он бесконтрольно, словно ему всё дозволено, махает им у головы, хоть и своей. Полная дикость! А потом Евгений специально спросил Инни, как она считает, может Алексий остановиться и стать нормальным человеком? Она просто в ответ пожала плечами. Из неё сквозило равнодушие, словно слова Евгения совершенно не задевали её, проносились мимо, как тихий шелест листьев на слабом ветру или щебет птичек в сквере.

В их жизни наступил какой-то непонятный двухлетний период спокойствия. Они меньше ругались между собой, но и меньше совместно восторгались. Инни перестала излишне суетиться, но искать кого-то или что-то продолжала. В ней уже больше проявлялась не неугомонность, а неудовлетворённость. Евгений говорил, что у неё всё сложится, она раскроет свои способности и в творчестве и вообще в жизни, только надо планомерно реализовывать себя и не кидаться из стороны в сторону. Он спрашивал, о чём она мечтает, она отвечала, что хотелось бы того и этого. Для реализации одного нужны были большие бонусы, для другого ещё что-то, чего ни у неё, ни у него не было. Инни следовало бы родиться в прошлом времени в королевском дворце, когда с рождения есть роскошь, власть и преклонение толпы. Нынче знатным и богатым человеком невозможно родиться, им можно только стать, но для этого нужны исключительные данные, длительный срок и даже удача. Наступило справедливое время, когда понятие наследства, дарения, владения или исчезли или приобрели новый смысл. Каждый ребёнок рождается в равных условиях. Лучшие воспитатели и педагоги занимаются с ним, чтобы выявить потенциал и помочь в будущем его реализовать. Влияние родителей очень мало. У детей, юношей, молодёжи есть всё необходимое для жизни, развлечения и учёбы. Потом начинается трудовая деятельность, когда все необходимые социальные условия жизни и созидания также доступны и совершенно бесплатны, но уже дополнительно начисляются бонусы. Начисление бонусов оптимально систематизировано, лучшие умы занимались многими десятками лет разработкой программ и сейчас продолжают заниматься, чтобы учитывать все факторы, влияющие на оценку труда. Бонусы звезде, определяемые не только количеством фанатов, но и множеством других более значимых моментов, конечно выше бонусов обычного работника, но не в такой степени, как в прошлые дикие времена, когда доход одного мог превышать доход другого в тысячи и более раз. Разумные бонусы необходимы людям, всегда есть что-то, что не может быть доступно всем — например, роскошный дом, высокотехнологичные машины, антикварные вещицы и многое другое, но их можно только заслужить. Их нельзя взять у кого-то или передать кому-то, хоть близкому или родному человеку. Время получения незаслуженного богатства кончилось, только честное созидание может принести особые удобства и привилегии человеку, а когда он умирает, то исчезают и все его бонусы, имущество изымается и его можно снова приобрести любому человеку, но уже за свои бонусы. И ни для кого нет исключения. У человечества благодаря высокому развитию разума, открывшему новые технологии в энергетике и производстве, новые экономические и организационные устои общества, наступил период относительного материального изобилия, духовного благоденствия и перспективного поступательного движения.

Но Инни родилась в душе принцессой, и существующее положение, хоть и относительно справедливое, её не совсем устраивало. Казалось, красивая внешность, богатый внутренний мир, творческие наклонности — всё у неё есть. Другие, имеющие подобное, радуются каждому дню и неспешно воплощают мечты в жизнь; и их глаза не устремлены в грустной надежде в даль. Может, вся проблема была в Евгении? Он вроде видел глаза Инни, но получается, не видел их так, как видит сейчас. Он смотрел на неё через призму своего «я», и всё расплывалось и искажалось. Да, он давал ей больше, чем брал от неё, но видимо надо было давать всё, а может, и этого не хватило. Это — судьба.

Печальные думы о прошлом прервало появление в помещении одного из сотрудников. Евгений давно его заприметил, почти с самого начала своего появления в этих стенах, хотя этот служивый сам лично с «игроками» не контактировал, но часто наблюдал со стороны и, наверное, изучал материалы исследований и самой «игры». У него явно была более высокая должность, чем у тех лиц, кто вплотную работал с полусмертниками. Евгений каждый раз, увидев этого сотрудника, про себя называл его небесным шпионом.

Когда он подошёл ближе, Евгений, шутливо иронично улыбаясь, произнёс. — Значит, надо выжить шесть раз, чтобы вы снизошли с небес к смертному, — он сделал паузу, внимательно оценив реакцию на свои слова, а потом добавил. — Но вы не знаете, что надо сделать вам, чтобы смертный снизошёл до вас, — только теперь на лице сотрудника появилось удивление. Евгений насладился моментом и уже очень весело сказал. — Не берите в голову, я шучу. Правда…, — и он сменил улыбку в конце на озабоченность, но мысль так и не продолжил.

Человек сел рядом на кушетку и, быстро придя в себя, начал разговор. — Меня зовут Павел. Мы с вами, Евгений, почти одногодки, поэтому давайте обращаться друг к другу по-простому, по именам, так будет легче вести нам диалог, — он бросил выжидательный взгляд, ожидая согласия, которое и получил кивком головы, а потом с места в карьер спросил. — Почему ты здесь?

Евгений грустно усмехнулся. — Я думал, ты, Павел, дашь мне ответ.

— У меня есть ответ, но я не знаю, примешь ли ты его? — Евгений никак не отреагировал на эти слова. — У тебя была девушка, она тоже «играла» и погибла. Ты любил ее?

— Не знаю.

— Думаю, любил, и именно она, точнее её гибель подтолкнула тебя прийти сюда. Но почему ты и сейчас здесь? Достаточно одного раза, пускай трёх раз, чтобы понять, что таким образом любовь не вернуть, а жизнь должна продолжаться. Нормальная жизнь, — Павел сделал паузу, надеясь, что собеседник что-то скажет, но он молчал. — Сомневаюсь, что тебе нужны большие бонусы, может, ты их на что-то копишь? — Евгений неопределённо пожал плечами. — Я тоже так не думаю. Ты живёшь как монах, ничем себя и свою плоть не теша. Может, тебе нужна слава счастливчика и фанаты, но почему ты тогда с виду больше несчастлив и избегаешь общества поклонников? — он снова сделал паузу. — Так почему ты здесь? Ты хочешь умереть, чтобы быть с ней?

— Не знаю. Но мне кажется, я не хочу умирать, — задумчиво ответил Евгений.

— Может, ты что-то хочешь доказать людям, может, ты с чем-то не согласен и протестуешь таким образом? Скажи с чем?

— Я со многим раньше был не согласен, вот например с тем, что тут творится, но теперь мне всё равно. Сейчас я вижу, что настоящий человеческий мир довольно справедлив и закономерен. Я ничего никому не хочу доказывать.

— Даже Мировой гармонии? — улыбнулся Павел.

— Тем более ей, может она через меня, убогого создания, что-то хочет доказать, но сомневаюсь, — улыбнулся в ответ Евгений.

— Во всём есть провидение! — перестал улыбаться сотрудник и глубоким взглядом посмотрел на «игрока», а тот пристально посмотрел в ответ.

— Хочешь разгадать Мировую гармонию? — после паузы спросил Евгений. — Вряд ли получится, разума маловато будет.

— Давай вместе!

— Значит, я в окопе под смертельным огнём, а ты в тылу, получая мои сводки с места боёв и беседуя по душам после удачного исхода со мной в лазарете?

— Красивое, надо же, не ожидал, но неверное сравнение. Перестань рисковать жизнью, и будем работать вместе. Устроишься официально сюда, я помогу. Главное, перестань «играть», — произнёс Павел и только потом понял, что сказал не то.

— Давай лучше так, я делаю то, что хочу на своём месте, а ты делаешь то, к чему тебя обязывает должность на твоём месте. И не надо никаких «вместе», каждый сам по себе, — резко ответил Евгений.

И тут вместо того, чтобы как-то мягко исправить ошибку и попытаться повернуть разговор в другое русло, Павел, словно в отместку, также резко выпалил. — Ты здесь, потому что потерял или вообще не нашёл себя и не хочешь искать. Испытываешь низменное удовлетворение от смертельного риска, но в то же время боишься умереть и, самое главное, отстраняешься от всего остального, где надо прикладывать чистую душу и светлый ум.

— Всегда одно и тоже, — вздохнул смиренно Евгений. — Я принимаю твой ответ, Павел, — он очень естественно улыбнулся, не иронично, а чисто, словно так оно и есть. — Спасибо. Приятно было поговорить, — он встал и пошёл к выходу, но у самой двери повернулся и также улыбчиво произнёс, — ещё свидимся.

Павел грустно смотрел ему вслед, и когда дверь закрылась, тихо ответил в пустоту. — Лучше бы нам больше не встречаться. Здесь!

Евгений вошёл в помещение, где находились другие везунчики. Первый играл в компьютерную игру, находясь внутри большой объёмной проекции, надо же не настрелялся, а пятый что-то изучал на планшете. Евгений сразу почувствовал натянутость в их отношениях. Увидев вошедшего соратника по закончившемуся сражению, они сразу бросили свои занятия и поспешили к нему. Вопросы о самочувствии, поздравления — всё как всегда. Когда пыл у всех быстро иссяк, Евгений предложил покинуть комплекс, и они пошли к выходу. Евгений остановился, а следом и остальные у самых ворот, за которыми был настоящий мир. Мир, где жили и трудились нормальные люди, правда, за которыми стояли и поклонники, ожидавшие своих кумиров, большая часть из которых поумнеет, остепенится и присоединится к большинству, и лишь маленькая часть дождётся своего часа и встанет в ряды «игроков».

— Будем прощаться, — произнёс он.

— Может в клуб, помянем погибших, отпразднуем, как следует, — предложил первый.

— Нет, я устал, — просто ответил Евгений, хотя особой усталости и не было, его организм полностью восстановился. Он всегда использовал этот приём, чтобы не было ненужного упрашивания.

— Ну что же, рад был с тобой вместе сражаться, надеюсь, мы ещё встретимся, только не один на один, — первый засмеялся, — побьёмся и снова победим, — и они обменялись крепким рукопожатием.

Потом первый повернулся к пятому. — А тебе я не советую больше «играть». Плохо для всех, особенно для тебя самого, думаю, ты понимаешь, — и он выразительно презрительно посмотрел на него.

Пятый растерянно забормотал в оправдание. — Я не знаю, что со мной произошло вначале, я выпал из времени, из всего происходящего. Это моя четвёртая «игра», но никогда ничего подобного не было. Но я вернулся и бился как все. Если бы…, — он осёкся и посмотрел на Евгения, а тот всё понял, что пятый хотел сказать. Да, он выжил благодаря его последним выстрелам почти в упор, полностью уничтожившим вражеский корабль. Евгений не видел, ведя последнюю атаку, но чувствовал поддержку, кто-то вёл огонь вместе с ним. Пятый тоже шёл до конца. Евгений ничего не сказал в ответ, ни благодарности, ни упрёка, а просто протянул руку.

2.1

Когда Павел вернулся вечером с работы домой, его как всегда с доброй улыбкой встретила супруга Елена. Уже двадцать пять лет они вместе, и он просто представить не может, как жил бы без неё, такой заботливой и милой. Все его достижения и успехи связаны с ней, потому что с самых первых дней она твердила, что он — самый умный и добрый мужчина на свете, по крайней мере, для неё, а она разбирается в людях. Да, Елена хорошо чувствует и понимает людей, и она счастлива, что связала свою жизнь именно с ним. Он с ней тоже счастлив.

Бедный Евгений! Почему-то переживания и мысли об этом «игроке» никак не покидали его разум. Да, разговор с ним не получился, вполне возможно по собственной вине, что довольно странно, он — хороший психолог, тонко чувствующий настроения, переживания людей, а тут случилась такая промашка. Но если копнуть глубже, то в любом случае ничего бы не вышло, Евгений запер свой мир от других людей, и так просто с наскока этот замок не сломать. А может, и нет смысла взламывать, по большому счёту он не отличается от других «игроков» — та же потерянность, безысходность и зависимость. Он мог бы быть счастливым человеком, чувствуется некоторая сила разума, но не сложилось. Почему? Из-за случайности или злой рок преследует таких как он, обрекая, в конце концов, на «игру». Тягостные думы, спровоцированные странным «игроком», вроде таким, как и все, но и в чём-то особенным, правда толком не разобрать в чём, никак не отпускали Павла, заставляя сознание углубляться и в собственный мир, перебирать или перетирать былое и настоящее.

А ведь так славно начиналась его жизнь. Когда Павел был ещё совсем молод и только что с отличием окончил курсы по психиатрии, когда влюбился в красивую добрую девушку, и она ответила взаимностью, когда перспектива будущего была самой радужной и безоблачной, ему предложили работу в этом Центре, где он трудится и поныне. Центр игры со смертью — так по-простому, без лишних завуалированных фраз, называется этот комплекс «услуг населению» в обиходе. Он хотел сначала отказаться, ответив, что рождён помогать людям, а не убивать их. И тогда ему посоветовали сначала пройти собеседование с одним из руководителей Центра, в настоящее время его директором, чтобы он разобрался, что к чему, и за одно с ним разобрались, на что он способен, а потом уже состоялось решение двух сторон. Ещё заметили, что здесь перспективы на самом деле ничем не хуже для настоящего специалиста, думающего о своём профессиональном росте, чем в обычном медицинском учреждении. И он согласился, потому что это было логично.

При собеседовании сначала вопросы задавали Павлу, чтобы определить его уровень знаний и склонности, а потом позволили уже задавать вопросы ему самому, чтобы понять, с кем и чем предстоит работать. Это было лестно и приятно для молодого специалиста. Его уже выбрали, но он ещё не выбрал. Он задавал прямые вопросы, а ему опытный уважаемый человек отвечал точно и доходчиво с терпеливым, но чуть отрешённым взглядом. Суть ответов сводилась к следующему, что его задачей как раз и будет спасение людей, выискивание причин их влечения к смертельной игре, и если возможно, а это часто возможно, лечение и вразумление. Обычные люди поверхностно судят о предназначении Центра, потому что им лень изучить историю его образования, функционирования, просмотреть статистические данные и провести качественный анализ. А ведь в результате несложных действий можно увидеть, что количество спасённых от смерти людей после появления Центра намного больше, чем, если бы его вообще не было. На замечание Павла, что этому не может быть прямых доказательств, говоривший ответил, что согласен, но увидеть невидимое можно, только надо закрыть глаза и смотреть разумом, тогда поверхностное, правда настырно лезущее в глаза уйдёт, а появится глубокое истинное. Есть ещё множество других факторов, доказывающих полезность Центра, работающего уже три века, для развития человечества, но долго рассказывать. В конце Павлу дали чип с некоторыми историческими и организационными материалами, но только для сугубо личного просмотра в целях ознакомления со спецификой работы, потому что есть отдельные файлы, не предназначенные для широкого круга, и предоставили время их изучить — две недели. По окончании срока он должен сделать свой выбор.

И они — Павел и Елена совместно его сделали. Изучив техническую базу, а она была на самом современном уровне; профессиональный состав, а тут работали лучшие из лучших; перспективность и сложность выполняемых задач, разумеется, здесь ничего не могло стоять на месте; бонусные вознаграждения за труд, довольно прогрессивные, они приняли положительное решение. Но если быть справедливым к себе, а может, и к жене, то Павел очень долго сомневался. Вроде всё как на ладони, но если смотреть с закрытыми глазами на все эти плюсы, ведь не даром при собеседовании его не упрашивали, а именно акцентировали, что надо иногда смотреть на важные вещи разумом, то подводные камни проглядывались. Но любимая сказала, что она уже видит, каких больших успехов он добьётся на новом поприще, и не надо лишних сомнений, надо просто шагнуть вперёд. И он ей поверил и шагнул.

Все ожидания Елены и его самого оправдывались. В Центре была масса возможностей проявить себя, и он, неспешно и систематично развиваясь, заслуженно поднимался и по карьерной лестнице. Все слова, которые сказал ему при собеседовании наставник, а этот человек быстро превратился для Павла из обычного руководителя в настоящего наставника, были полностью правдивы. Фактические материалы, а Павел решил ещё в самом начале трудовой деятельности по ходу работы дополнительно в свободное время досконально изучить историю развития Центра, только подтверждали его мысли. Действительно, Центр представлял собой особенное учреждение, где все крайности, противоречия человеческого общества сгущались и выплёскивались в страшном суррогате — игре со смертью. Люди с самого начало его становления и поныне спорят, полезен ли он человечеству или вреден. Правда, сейчас рассудительно и толерантно, а раньше дико и непримиримо.

Первые элементы его построения появились в двадцать первом веке. Это был самый противоречивый век в истории человечества. Сейчас считают, век, положивший начало настоящему развитию землян. Новые источники энергии, основанные на синтезе, старые, основанные на излучении солнца, свойствах ветра, воды и земли, но уже более эффективные и дешёвые, высокая технологичность производственных процессов и самое главное уже относительно высокая одухотворённость разума людей повлекла неизбежные трансформации в политическом, экономическом и социальном построении человеческого общества. Потихонечку стирались границы между странами, религиями и многими другими отличиями между народами, ведь люди так долго стремились и так сильно привыкли выделяться, отделяться, противостоять, использовать и тому подобное. Процесс был сложен и болезнен, материальная порочность и бессмертная духовность жила в каждом человеке, с различной гармонией, сдвинутой больше у кого-то в одну, у кого-то в другую сторону. Страсти бурлили, но чаша весов склонялась в сторону полноценного гармоничного разума. Считалось уже неприлично глупо произносить такую популярную в прошлом фразу — «живём только один раз». Но произносить вслух — это одно, а ощущать — совсем другое. Но многие люди уже стали ощущать, что жизнь дана не для того, чтобы ненавидеть, а больше для того, чтобы любить, не для того, чтобы забирать, а для того, чтобы отдавать, не для того, чтобы злиться рассудком, а для того, чтобы радоваться душой. И тогда появились те, кто не только утверждал, что бояться надо не смерти, а жизни в страхе смерти, отнимающей самое главное у человека — его истинную свободу и волю, но и жил этим утверждением. Они отстаивали свободу своего «я», связанной неотрывной нитью со свободой всего общества, свои высокие устремления, невзирая на лишения, боль и даже смерть. Они умирали смелыми, молодыми и красивыми, смеясь в глаза убийцам и трусам, цепляющимися за свою развращённо-уродливую жизнь, словно у них день в сто раз был светлее и счастливее их дня, словно они ещё оживут, а те уже никогда. А может так оно и есть в высшем понимании. Следом наступил рассвет, и право на жизнь, как хочу и как достойно человека, и смерть, когда хочу и как достойно человека, стало неотъемлемым правом каждого человека. Конечно, не все им пользовались и многим мешали пользоваться, но естественное и разумное право — это основа основ Мировой гармонии, и тут запреты бессильны.

Тогда и появилась идея создания Центра игры со смертью, вызванная ещё во многом корыстью, тщеславием, себялюбием людей, а не только чистыми помыслами. Гуманисты кричали, что бесчеловечно организовывать убийство ради порочных ценностей, хотя всё человеческое общество было сильно пропитано пороком, замазанным сверху краской добродетели и любви. Ещё возникали отдельные военные конфликты и страдали, даже умирали дети от равнодушия взрослых. Гуманисты были чуть образованнее и чуть нравственнее остальных, правда жили и сытнее и ленивее многих, и их лозунги нравились больше им самим, чем другим людям. Себялюбцы же обрадовано ждали кровавых гладиаторских боёв как в древние времена, которые легко будут соперничать с самыми массовыми спортивными состязаниями и даже опережать их по зрелищности. Сами они неглупы и на смертельную арену не полезут, они продолжат лгать, хитрить, отбирать и даже убивать, но в скрытности для всех и безопасности для себя, а понаблюдать за дерущимися смертниками будет приятно. Более-менее нормальные люди проходили, отворачиваясь или не особо приглядываясь, мимо, если имели возможность жить согласно своему глубокому мировоззрению или ещё своими высокими мечтами, и только когда мир окончательно для них рушился, а мечты превращались в утопию (к счастью для меньшинства), они обращали свой безысходный взор к Центру. Тоскливый взор, имеющий маленькую надежду на перемены или ничего не имеющий. Взор уже не зрителя, а «игрока» с шансами или без.

Центр игры со смертью не мог бы долго существовать, его и так то закрывали, то снова открывали, если бы он не вносил прогресс в жизнь людей. При всей своей поверхностно кажущейся дикости и бесчеловечности он имел глубокие естественные корни.

Кто-то удивлённо спрашивал. — Какой прогресс — право ставить на кон свою жизнь и в справедливом состязании побеждать или умирать?

— И это тоже! — отвечали другие. — Плюс, выплеск человеческого примитивного негатива в безопасное русло; плюс, контакт желающего пойти на смерть с опытными психотерапевтами, которые помогут изменить необоснованно эмоциональный выбор и предотвратить ужасный исход; плюс, создание предпосылок для свободной и справедливой жизнедеятельности людей.

— Всё ложь! Никакого справедливого соперничества нет, многое подстроено. А люди также продолжают ругаться, драться и убивать друг друга.

— Убивают меньше!

— Не доказано! Центр только привлекает множество людей к азартной смертельной игре, а не спасает слабых и больных от неудовлетворения и даже самоубийства, он развращает человека ещё больше и как зрителя, пока он не станет больным фанатом, и как «игрока», пока он не погибнет.

— Да, на сей день много есть негативных моментов, но надо стремиться к совершенству организации «игры», чтобы привлечь к ней тех, кто в потенциале может быть опасен для человеческого общества, но в тоже время ограничить по возрасту и другим показателям количество «игроков». А многих из тех, кто всё же попадает в их число, убедить в непонимании и недооценке того пути, который они выбрали. Самое главное, что всё должно в Центре выстраиваться не беспрецедентной справедливости, в этом заключается главная идея, которую невозможно достичь и проконтролировать в обычном обществе. Ведь речь идёт о жизни и смерти. Вознаграждения должны быть справедливо высокими. Получается, Центр должен являться вроде маяка для развития экономических, особенно в части системы вознаграждений за труд, социальных, в части доступа к определённым благам всех людей, и нравственных, только любовь и красота по-настоящему созидает мир, устоев и приоритетов человечества.

— Центр Смерти будет развивать и нести справедливость в человеческий мир? Смеётесь?

— Нет, не смеёмся и не злимся, и просим только не мешать, а лучше помогать, а время всё расставит по своим местам.

Удивительно, но Центр игры со смертью при всей кажущейся абсурдности действительно выстоял и спустя многие десятилетия стал в чём-то ориентиром для развития общества в целом. Жестокость и несправедливость присутствовала порой и в «игре» и вокруг неё, но не пускала корни. Парадоксально, но тёмная игра наполнялась светом, шедшим из глубины природы человека и Мировой гармонии. И не потому, что там работало больше разумных людей, чем порочных, каждый день сталкивающихся со смертью других и просто по-человечески старающихся помочь остаться в живых любому, невзирая на индивидуальные качества, или умереть по честным правилам, а потому что и сами «игроки» порой проявляли благородство. Конечно, каждый понимал, если не другой то он, поэтому не было особой жалости, но и ненависть не сверкала в глазах каждого. Трусость, подлость имела место, но она тихонько отмирала. Если взять настоящее время, то почти не бывает случая, когда кто-то в «игре» открыто подтолкнёт другого к смерти, куда чаще протянет руку помощи, рискуя собственной жизнью. Вот такой как Евгений.

Павел снова непроизвольно вернулся к мыслям о нём. Он говорит, что хочет жить, а подставляется почему-то чаще других. Вот если взять его третью «игру», он чуть ли не специально убил себя ради другого «игрока». Сколько раз Павел внимательно просматривал эту из ряда вон выходящую «игру»? Раз двадцать. В принципе хватило и пяти раз, чтобы полностью запомнить каждую мелочь, каждый нюанс, но он искал суть, первопричину случившегося и, к сожалению, никакого истока не нашёл. Или его разум не способен уловить и связать тончайшие нити или их просто нет. Но не может быть, чтобы в настоящем материальном мире, выстроенном на физико-математических закономерностях, рождались такие удивительные совпадения, полностью убивающие логику. Павел не смог устоять и, в который раз, погрузился в анализ третьей «игры» Евгения.

Ничего в организации особенного не было, сценарий и технологии использовались многократно, новшества отсутствовали. Одним словом, стандартная игра с обычным исходом. Играло десять человек. Выжить, согласно расчёту сверхточной программы, должно было пять человек с математической вероятностью 94%. Задача у «игроков» была проста — пробежать в среднем темпе около двух километров по каньону, из щелей и отверстий которого лезут фантастические насекомые (роботы), реагирующие на колебания поверхности и стреляющие в людей ядовитыми иглами. У каждого «игрока» есть небольшое оружие, с помощью которого можно поражать насекомых. Внимательность, точность, расчётливость и главное удачливость — вот что было нужно «игрокам». И это всё у них было по природе и немного развилось в результате тренировок в относительно равных показателях, если не считать удачливости. Тут у кого-то всё, а у кого-то ничего.

В начале «игра» протекала как обычно, полусмертники бежали довольно плотной группой в две колонны, растянувшейся на метров десять, контролируя стороны и подстраховывая соратников. Они считали себя соратниками, у которых есть шанс в три процента выжить не пятерым, а шестерым, только надо не паниковать и организованно с оптимальной для выживания скоростью двигаться к победе. Легко запланировать, тяжело осуществить. Вот ядовитая игла попала в одного «игрока». Он вскрикнул не от боли, а от страха, но продолжил бег, но яд начал быстро действовать, нарастала слабость, боль, и он стал отставать. Бежавшие впереди его этого не видели, а те, кто сзади, печально вглядывались на секунду, отвлекаться нельзя, в его безумные полные мучения и моления глаза, и обгоняли, у них был договор не помогать неудачникам, чтобы не погибнуть многим. Евгений тоже бросил взгляд на умирающего человека, но пробежал мимо. Вот поражён ещё один, вот ещё один, ещё один. Осталось шестеро «игроков», но финиш уже недалеко, и «игра» полностью соответствует программному расчёту, должна быть ещё одна жертва и конец. Павел расслабленно уже смотрел на объёмную проекцию, когда игла робота-насекомого попала в одну молодую женщину, бегущую сбоку и чуть впереди Евгения, она вскрикнула от испуга, чуть сбавила ход и машинально посмотрела на него, находящегося рядом, а он, быстро поразив убийцу, бросил взгляд на неё. В её глазах не было просьбы о помощи, а неверие, что такое могло произойти с ней, а ведь осталось до победы не так уж много. Потом испуг-удивление сменился на покаяние-смирение, она улыбнулась через боль и пожелала печальным взглядом ему удачи, начав снижать темп бега. А он ещё две секунды бежал в нормальном темпе, даже обогнал её на метров пять, но неожиданно остановился, повернул назад, схватил её под руку и со словами, что осталось немного и он поможет, потащил вперёд. Тогда Павел вздохнул и сказал самому себе, что вот и неожиданный человеческий фактор, из-за которого погибнут не пять, а шесть «игроков». Сомнений у него совершенно не было в таком исходе. Но случилось волшебство, другого слова не подобрать, во-первых, девушка проявила недюжинную силу воли и не сдавалась, сопротивляясь всем телом воздействию яда, во-вторых, Евгений успевал свободной рукой точно поражать цели, а роботы промахивались. У них запрограммирован определённый процент попадания исходя из расстояния, скорости движения. Евгению просто улыбалась фортуна, правда девушке меньше, в неё ещё пару раз попали, но и тут удача была на их стороне, количество яда не переходило существенно в качество его воздействия. Девушка уже не могла идти, но ещё была жива. Но силы у Евгения не беспредельны, тащить быстро на себе другого человека невозможно, в него хоть как бы попали, что в конце концов и случилось, и итог был бы закономерным, если бы ещё не третье. Замыкал шествие полусмертников один мужчина. Он показывал хорошие результаты на тренировках, но вполне соизмеримые с другими соревнующимися. Но в настоящей смертельной игре явно выделялся своей решительностью, смелостью, точностью и быстротой. Он храбро бежал последним, хотя и мог всех обогнать в нужный момент, ему нравилось сражаться с роботами-насекомыми, нравилось опережать и убивать их. Смельчак бросал на миг сочувственный взгляд на тех, кто был поражён и отставал, но его пьянил азарт, он горел битвой, и остальное его мало интересовало. Когда перед ним остался только Евгений и девушка, а остальные постепенно удалялись вперёд, он задумался от неожиданности ситуации. Ему хотелось прийти последним, заключить смертельную битву, но тут какой-то простофиля решил тащить умирающую. Он крикнул несколько раз Евгению, чтобы бросил ношу и спасался сам, но тот только махнул оружием, чтобы обгонял. И тогда он принял отчаянное опасное решение прикрывать обречённых.

Павел много раз повторно изучал показатели этого храброго человека и на тренировках и в самой «игре», подозревая, что он хитрил, полноценно не раскрывая свой потенциал, чтобы иметь преимущество перед остальными. Но все данные говорили о том, что это — эффект необычайного воодушевления, когда сложилось всё в одно целое и подняло человека на невозможную высоту. В следующих двух «играх», последняя из которых для него кончилась трагически, таких фантастических всплесков уже не наблюдалось.

В общем, как не рассуждай, случилось настоящее волшебство. Когда игла поразила наконец-то Евгения, до финиша оставалось метров сто пятьдесят, но он продолжать тащить молодую женщину. Прикрывающий уже кричал другое, что осталось совсем немного, он чувствует дистанцию, надо крепиться и только двигаться вперёд, не останавливаясь, а убивать тварей, которых придумали и создали другие твари, будет уже он. Евгений дополз и дотащил. Молодой женщине оказали экстренную помощь и буквально вытащили с того света, её сердце уже не билось. В результате в живых осталось шестеро, ломая все самые логичные и неопровержимые расчёты.

Именно тогда Павел заинтересовался Евгением, наставник тоже видел «игру» и отметил её необыкновенность. Нет, Павел не верил, что при таком отношении к самому себе, Евгению суждено и дальше побеждать. Чудес на свете не бывает, или они крайне редки. Поэтому не искал с ним встречи, а просто наблюдал и изучал данные обследований. Но чудо снова случилось, и теперь он решил пойти на контакт, а контакта и нет. Евгений победил шесть раз, а в последние десятилетия редко кому удаётся дойти до восьми — десяти побед, шансы на смерть очень ровны, невзирая на личные способности. «Игры» подбираются так, что многое зависит не от человеческих качеств, а удачи. Ей отдаётся львиная доля. Индивидуальные качества потенциальных «игроков» очень тщательно изучаются во время тестов и тренировок, а потом идёт окончательный подбор по физическим, психическим, интеллектуальным параметрам. Общее расхождение параметров, способное повлиять на исход не может превышать 10%, а вероятность случайного фактора должна достигать 40%. Эти сорок процентов с лихвой покрывают десять, и тот, кто считался чуть слабее, выживает по статистике почти так же, как и тот, кто считался чуть сильнее. Более слабых «игроков» предупреждают, что условия не могут быть идеальными и у них победить шансов поменьше, но редко кто пугается и отказывается, и расчёты способностей не всегда могут быть абсолютно верны и удача может улыбнуться любому, надо только верить в себя и в неё.

После ужина Елена спросила мужа. — Ты сегодня какой-то озабоченный, проблемы на работе?

— Нет, всё хорошо, просто не смог найти контакт с одним полусмертником. Он победил уже в шестой раз.

— Везунчик! Никак не может остановиться? Это тебя гнетёт? Но мало кто останавливается так разогнавшись. Ты же сам знаешь!?

— Не могу понять его внутренние устремления. Он — вроде не зомби, и совсем непорочен, даже наоборот. На счету куча бонусных вознаграждений, но он ничего из призовых не потратил за весь срок, как начал играть. Ничего! Он просто их не замечает, как мусор, сброшенный на Венеру.

— Надо же. Это на самом деле удивительно. Но может и тут игра. Есть такие, которые всё складывают, складывают, трудясь в поте лица и мечтая выйти на отдых и оторваться на всю катушку, но никак не остановятся, и когда сил уже нет ни на что — ни на работу, ни на отрыв, в телесных и душевных муках умирают. Может, и этот — такой же, верит, что ещё один раз победит, а потом закончит «игру» и будет только наслаждаться жизнью. Но потом ещё одна «игра», а потом ещё, а в конечном результате он просто проиграет, и вся его глупая затея лопнет, как мыльный пузырь. Обычно так и происходит. Ты же сам знаешь!?

Почему Елена так часто произносит фразу «ты же сам знаешь», словно не она с ним, а он сам с собой разговаривает. Словно она считывает его мысли. Правильные, доминирующие мысли, убивающие все сомнения и недопонимания. Её способность понимать другого человека, сразу поразила Павла ещё при первых встречах, наряду с её красотой и добротой. В симпатичной милой девушке, которая младше его на шесть лет, столько проникновенности и разумности. Невероятно замечательно. Но сейчас её способность почему-то больше раздражала. Она так глубоко и точно воспринимает его, что хочется громко крикнуть, а что остаётся самому ему. Но Павел только ласково улыбнулся жене. Да, она права, он всё это сам знает, так как много раз с подобным сталкивался. Но он никогда раньше так не сомневался…, нет, не в Евгении, а в себе.

— У меня чаще стало возникать чувство, что я занимаюсь чем-то не тем. Сомнения были и раньше, но сейчас они почему-то стали острее и больнее, — грустно улыбнувшись любимой, признался Павел. Наконец, он открылся ей до конца. Елена чувствовала порой в нём неудовлетворённость, но которая быстро исчезала под напором реальных доводов, положительных результатов и желания двигаться вперёд. Он сам гасил её как слабенькую искру, не способную вылиться не то что в пожар, а даже в маленькое пламя, одним дуновением трезвой рассудительности.

— Ты считаешь, что Центр пора закрывать, об этом много сейчас говорят, или тебе там тяжело работать? — озабоченно спросила жена.

— Об этом много говорили всегда, — заметил отвлечённо он, а следом уже неуверенно ответил на вопрос. — Вполне возможно и одно и другое вместе.

— И это всё ты особенно сильно почувствовал после неудачного разговора с одним из полусмертников?

— Его зовут Евгений.

— Ты первый раз мне называешь имя «игрока», — тоже задумчиво произнесла Елена, и после длительной паузы продолжила. — Ты устал. Давай в воскресение встретимся с Настей, я с ней говорила, она скучает и хочет нас увидеть.

Павел улыбнулся, и почти вся его грусть улетучилась. Он любил свою дочку Настю больше всех на свете, хотя виделся с ней не чаще, чем любой другой родитель со своим ребёнком. Разве что можно отметить его неплохие бонусы, позволяющие раз в два года, больше нельзя, совершать семейное путешествие, неважно куда, главное, что Настя с группой детей находится рядом с ним и женой, а они составляют уже группу родителей. Весь распорядок дней расписан, чтобы все контакты детей и родителей были под контролем во избежание негативных влияний, но это ни в коей мере не снижает радость от совместного времяпровождения. Сейчас Насте уже двенадцать лет, и у неё всё больше и больше личных интересов, но для родителей она всегда готова выкроить пару часов в выходные.

— Точно, я устал, — опять согласился Павел со своей женой и обнял нежно её.

Она ответила лаской, и уже успокоившись, заключила весь их разговор. — А с Евгением давай подождём. Посмотрим, как сложатся его следующие две-три «игры». Там будет всё видно.

Он кивнул головой в ответ. Что-то, а ждать, вдумчиво соизмерять и неторопливо анализировать ему не впервой.

Павел снова вернулся в свою тарелку и постарался, как только возможно, забыть о Евгении. Всё правильно. Не надо делать поспешные выводы. Центр игры со смертью делает человеческое общество чище разумом — это бесспорно. Жёстко, кто-то решит — бессердечно, но это не так, гуманность здесь превыше всего; с человеческими жертвами, кто-то решит — невинно убиенными, но это тоже не так, ответственность несут не организаторы и даже не общество, а сама жертва, её выбор разумен и окончателен.

1.2

Евгений, окинув привычное убранство квартиры, где ничего не было лишнего, тем более роскошного, а только самое необходимое и полезное для его жизни, улыбнулся своему возвращению в родные пенаты и сказал сам себе, что как ни крути, а теперь он должен на некоторый срок стать нормальным человеком. Таковы правила, не раньше чем через год он имеет право подать заявку на участие в следующем смертельном состязании, а потом ожидание, снова тесты, подборки, тренировки и всё может протянуться на целых полтора года. Всё разумно. Даже для него, погрузившегося в «игру» полностью без шансов всплыть. Ничего страшного, у него есть чем занять себя. Во-первых, основная работа, во-вторых, увлечение музыкой, спортом и другими мелкими, но приятными вещами. Жизнь Евгению тоже представлялась очень парадоксальной — радость восприятия красоты и гармонии плавно перетекала или соседствовала с печальной созерцательностью отрицательных моментов, связанных в основном с человеческими суетливыми устремлениями.

Работать нравилось Евгению, но не нравилось, что надо было много контактировать с другими сотрудниками, особенно с начальником отдела — его непосредственным руководителем, с которым он был знаком ещё со школьной скамьи. Да, «игра» изменила его, сделала странным, диковато-обособленным человеком, а кого-то наоборот делает очень общительным и компанейским, но ясно одно — она меняет людей, уводя из нормы в крайности. Ведь раньше он был не такой или не совсем такой.

После окончания курсов по психологии и получения диплома кто-то посоветовал Евгению пойти поработать в одно интересное перспективное предприятие, занимающееся оказанием услуг населению в развитии глубоких личностных качеств и ведущее комплексные исследования в этом направлении. «Найди себя не только в настоящей, но и в Истинной жизни!» — вот главный лозунг, которым встречали здесь клиентов. Довольно пафосный лозунг, но он работал, клиенты шли, предприятие работало уже много лет и продолжало расширяться; открывались новые филиалы и приглашались новые сотрудники. Вот в один из таких филиалов и пришёл Евгений, где столкнулся со своим бывшим одноклассником Валерием, уже год работающим в этом месте.

Валерий проявил себя в школьные годы хитроватым и трусоватым парнем. Группа ребят, лидирующая в классе, недолюбливала и чуточку сторонилась его. А Евгений входил в эту группу, потому что считался в кругу друзей искренним, активным, задорным, короче добрым малым без особых достоинств, но и без лишних недостатков. Именно в юности и молодости лучше всего проявляются потенциальные и скрытые качества в человеке, а одноклассники даже лучше педагогов их улавливают. Характеристика одноклассников, сокурсников — самая важная характеристика, которую молодой человек несёт в жизнь, правда, её никто не пишет и не читает, она лишь передаётся устно и то не всегда.

Когда они столкнулись вновь в офисе, на лице обоих за удивлением и некоторой радостью от встречи стоял больше вопрос, как же теперь быть. Они хорошо помнили, кем были в школьные годы и как друг к другу относились. Евгений быстро решил вести себя по отношению к однокласснику сдержанно уважительно, а Валерий сделал вид, что всё забыто, теперь они уже не дети и значит, могут пересмотреть старые взгляды и подружиться. Но внутренний мир не изменить, хитрость всегда пролезет через самую плотную маску добродетели, надо только дождаться сложных моментов; впрочем, и несложных, она сочится изнутри мелкими капельками, которые одни люди воспринимают, как естественное, даже необходимое условие жизни, а другие, как порочность.

Хитрость — постоянный попутчик живых относительно разумных существ. Она свойственна и животным, особенно слабым животным, которые с помощью неё выживают. Тем более она свойственна людям, которые тоже ещё во многом животные, но приобретшие высокий интеллект. В древние времена даже подлость принималась человеческим обществом и легко называлась хитрой расчётливостью и тому подобным. Хитрость породил страх и эгоизм, но многие считают умеренный эгоизм полезным, так как он способствует конкуренции, следовательно, эволюции. Главное, всё должно быть в меру, но мера меняется, и постепенно эгоизм деформируется и трескается под давлением нравственных ростков, которые тоже стремятся занять своё заслуженное место в человеческих взаимоотношениях, в разуме людей. Хитрость также облагораживается, и то, что было приемлемо сто-двести лет назад всеми, уже не приемлемо некоторыми людьми сейчас.

Евгений входил в число этих некоторых. Кто-то мог обвинить его в предвзятости к Валерию, который был напротив заметен в коллективе своей солидарностью, деловитостью, целеустремлённостью, да и начальство к нему относилось довольно благосклонно, но сам Евгений так не считал. Он видел показное лицемерие в действиях бывшего одноклассника и даже получал прямые доказательства двуличности из его же уст, когда Валерий, расслабившись, непринуждённо откровенничал в узком кругу о ком-нибудь или чём-нибудь. Это Евгению не нравилось, но он сдерживался и старался не вмешиваться, поэтому в целом, отношения между ними были ровными. Евгения больше всего интересовал сам трудовой процесс, и именно ему он уделял всего себя на рабочем месте, и порой вечерние и выходные часы дома. Три месяца стажировки, и его приняли в число сотрудников, а потом потихонечку стали предоставлять возможность работать с клиентами, сначала как помощнику, но настало время, и как специалисту.

Тогда ещё нельзя было сказать, что Евгений нашёл своё созидательное поприще в жизни, например как Инни нашла себя в дизайне, но ему нравилось заниматься с людьми и помогать им идти по жизни. В чем заключалась эта помощь? Как-то его клиентом стал один профессиональный музыкант, играющий в симфоническом оркестре, просто влюблённый в классическую музыку. У него было всё хорошо, есть любимый спутник по жизни, работа по душе, приличный месячный бонус. Вроде человек нашёл себя и больше ему ничего не надо, но он признался, что внутри есть какое-то неудовлетворение, словно чего-то не хватает. Тогда Евгений попросил не торопясь, откровенно и вдохновенно рассказать о себе. Это очень важное действо, позволяющее проникнуть и почувствовать внутренний мир. Полученная информация строго конфиденциальна и удаляется по окончании сотрудничества. Евгений умел слушать и вникать в слова рассказывающего, чем поощрял клиента на искренность и дружелюбие, а если что-то было непонятно, уточнял. Потом он, проанализировав полученные данные о клиенте, начинал подбирать и компилировать материал для компьютерных программ, которые использовались в дальнейшем. Суть заключалась в следующем, человек вводился в определённое гипнотическое состояние, когда активизировалось подсознание и частично притуплялось активное сознание, и воспринимал различные образы, даже не воспринимал, а как бы становился участником процессов. Общая активность мозга детально отслеживалась и записывалась. Затем шёл анализ, подбирались новые, более подходящие материалы и процесс повторялся. В конце шли рекомендации, на что обратить внимание, в чём изменить свои акценты, увлечения, что в целом сделает жизнь ещё достойнее и прекраснее. В зависимости от количества попыток, детальности уточнений вытекала общая продолжительность работы. Обычно у Евгения уходило в среднем двенадцать рабочих дней на одного клиента, в отличие от Валерия, который укладывался в девять дней, используя больше шаблонов, но результаты согласно заключительному тестовому компьютерному анализу и отзывам самих клиентов, у его одноклассника были отличными. Евгений не верил в его уникальные способности, просто Валерий выбирал похожих людей, это можно было в некоторой степени устроить, исходя от профессий клиентов и своей специализации, подбирал к ним оптимальные шаблоны и провоцировал на определённый результат. Клиентам Валерия казалось, что они нашли то, чего им не хватало в жизни, а на самом деле всё было искусственно навязано. Но доказать подтасовку не было возможности, потому что работы считались экспериментальными, научно до конца необоснованными, много было допущений и субъективности. Кто-то вообще резко осуждал деятельность предприятия, утверждая, что не надо лезть в разум человека, пусть до всего доходит сам, без сторонних грубых воздействий, а кто-то считал это первыми шагами в познании глубин и чистоты разума, способными в будущем действительно построить незримый мост между настоящими жизнями и Истинной жизнью. Евгений придерживался золотой середины. Действительно, определять должен сам клиент, что ему надо в жизни, и если с ним работать усидчиво и тонко, то новые приоритеты или наклонности найдёт именно он сам, без навязанных сторонних воздействий. В частности профессиональному музыканту после кропотливой работы он посоветовал не только слушать и играть музыку своих кумиров, но и лучше узнать об их обычной жизни, побывать в тех местах, где они любили и творили, тогда вполне возможно их чистые проявления оживут и обогатят его разум. Но это, в общем-то, был стандартный совет. Уже давно люди верили и находили множество косвенных доказательств, что бессмертный чистый разум умерших людей способен проявляться в новых жизнях других людей, всё зависит от силы чистого разума и определённых условий. Предпосылки для этих условий создаёт сама Мировая гармония, как бы провоцируя людей жить именно этим, а не другим, но от самого человека тоже многое зависит, он должен глубоко чувствовать, мыслить и искать гармонию в себе, созвучную с гармонией близкого по разуму человека. Тогда ни время, ни пространство не смогут их разлучить, и они станут жить единым и более сильным чистым разумом.

Но Евгений попросил музыканта обратить серьёзное внимание ещё на одного относительно нового исполнителя, музыка которого была ранее совершенно ему незнакома, но глубоко затронула его разум. Он тщательно всё проверил и перепроверил, и считает их разум очень созвучным и может быть не только в плане музыки. Это уже был конкретный совет. Была ещё пара дельных советов, но самый оригинальный из них касался птиц. Почему-то сильное впечатление в особом состоянии на музыканта произвели мелкие птицы, их естественное поведение и щебет. Евгений уточнил у него, может он или его близкие знакомые увлекались разведением певчих птиц, или у кого-то он видел клетки с ними, но тот не мог ничего припомнить. Постепенно после ряда дополнительных исследований Евгений пришёл к выводу, что здесь есть более глубокая связь, а не поверхностное влияние внешних факторов, и поэтому попросил музыканта акцентировать своё внимание на певчих птиц и подарил подобранные им видеоматериалы, чтобы помочь сделать первые шаги.

Через приблизительно пять лет они встретились, и музыкант от всей души поблагодарил Евгения. Он с радостью сообщил, что за это время существенно повысил своё профессиональное мастерство, следуя его наставлениям, и как ни странно в первую очередь из-за птиц, которые стали неотъемлемой часть его жизни. Он сам тогда не поверил совету Евгения, но попробовал и быстро втянулся, а теперь уже не может без этих быстрых, весёлых и шумных созданий жить. Он — уже довольно опытный орнитолог, устроил у дома большой птичий вольер и изучает жизнь птиц, особенно их общение. Щебет птиц очень сложен, там и инстинктивные, просто необходимые для жизни звуковые сигналы и, можно сказать, чувства — переживания, радости. Да, у птиц тоже есть индивидуальность и своеобразная чувственность. И поэтому он слышит иногда в их щебете мелодию. В заключении он пошутил, что теперь его уже ничто не тревожит, и он больше не пойдёт к Евгению на новый сеанс. Но потом добавил, что по возможности рассказывает своим знакомым о его профессиональном мастерстве. Музыкант улыбнулся и повторил, что работа Евгения — настоящее мастерство.

Действительно, качество работы Евгения улучшалось. Назвать её мастерством было конечно преувеличением, так считал и он сам, но сдвиги явно были. Потихонечку росли и его бонусы, правда, не так скоро как у Валерия, имеющего больше клиентов, положительных отзывов и лучшую оценку контрольных систем. На это Евгений смотрел равнодушно, он не хотел участвовать в гонке и карьерные помыслы не тревожили его сознание. Но однажды случился срыв. Евгений, находясь в помещении отдыха, где вместе с ним было ещё несколько сотрудников, невнимательно слушал рассказ Валерия о смешной выходке общего знакомого. Случайная выходка, не заслуживающая саркастического насмешливого тона рассказчика и ехидного смеха слушателей. Ему было неинтересно, даже неприятно, и он постепенно ушёл в свои думы. Короче, отвлёкся. Вернул его к происходящему больше риторический вопрос Валерия, но всё же обращённый к нему. — Скажи, так оно было!?

— Всё не так, — почему-то вспыльчиво ответил Евгений, больше раздражённый своими думами, чем Валерием.

Бывший одноклассник на секунду удивился, но быстро пришёл в себя и, насмешливо глядя на него, уточнил. — А конкретнее не скажешь, что не так? — он заметил ранее, что мысли нынешнего сослуживца витали где-то далеко.

И тогда Евгения понесло, и он решил всё поставить на свои места, хватит мириться, делать вид, что всё нормально в их новых отношениях. — Ты меня, Валерий, хорошо знаешь, а я тебя. Так вот, ты мне никогда не нравился и никогда не понравишься. Поэтому прошу тебя, не лезь ко мне со своими глупыми остротами, пошлыми шутками, недалёкими советами, только по делу. И никогда не насмехайся мне в лицо, а то получишь по своему лицу. За спиной — пожалуйста, сплетничай, смейся, мне плевать.

В глазах Валерия появилась злость, она там давно сидела в запасе, полуживая, замершая, а теперь ожила и выскочила. Казалось, что сейчас он скажет, что после произошедшего им ничего не остаётся, как выяснить отношения по-мужски в спортивном зале. Евгений был готов. По физическим данным они были равными, а по моральным?… Тут превосходство было на стороне Евгения. Он тащил со школьных лет своё превосходство над Валерием по решительности и боевитости, а тот тащил трусливую уступчивость перед Евгением. По идее отличный момент для Валерия изменить ситуацию и выкинуть их совместное прошлое из настоящей жизни, так выкинуть, словно его и не было, но он вновь струсил. Он повернулся, выразительно оглянулся на свидетелей ссоры, сделал печальную мину типа, как можно работать рядом с психически неуравновешенным человеком, и он давно знал об этом, просто открыто никому не рассказывал, зато теперь все сами видят, и вышел. А его хитрость уже искала возможности отомстить, уязвить, унизить, только не лично, а завуалировано, с помощью других. Оставшиеся сотрудники с удивлением и некоторым напряжением переглядывались. Евгений молча посмотрел на них, а они нерешительно на него, и тоже вышел. Теперь между одноклассниками образовалась пропасть, а между ним и сотрудниками трещины. Конечно, он повёл себя слишком резко и вспыльчиво на ровном месте, общее впечатление было именно таким. Можно было сгладить, заделать эти трещины, но Евгений остался самим собой и относился к коллегам по-прежнему ровно, без особых желаний с кем-то подружиться или кому-то угодить. Он ругал себя за несдержанность, ведь можно было отреагировать проще, отшутиться и оставить всё как есть, зачем нагнетать обстановку и рушить приемлемый мир. Какая глупая выходка. А главной причиной этой раздражительности у Евгения была Инни.

В те времена всё замыкалось на Инни. Последние месяцы она стала очень нервной. Спокойная неудовлетворённость переросла в бурную неудовлетворённость. Всё её раздражало, а так как Евгений чаще остальных находился рядом с ней, то больше всего доставалось ему. Он спрашивал её, что случилось, может проблемы на работе, но она сразу же переходила в наступление, отвечая, что все проблемы идут от него. Но его домашний распорядок не изменился. Да, он вечерами частенько занимался тем, что не успел или не смог сделать на работе; в тиши уединённости ему легче было сосредоточиться над необходимыми ему изменениями или дополнениями в программах. Но раньше она спокойно к этому относилась, акцентируя внимание на своих увлечениях. Именно он чаще был инициатором совместного времяпровождения, прогулок, посещений разных заведений, а она как-то апатично соглашалась или отказывалась. Что же изменилось? Почему теперь она его непрерывно дёргает, вызывая в нём ответную раздражительность, что ещё сильнее заводит её. Начинаются нескончаемые претензии, споры, упрёки и конца и края этому нет. Евгений уже твёрдо говорил, чтобы Инни оставила его в покое; она обижалась, говорила, что вообще уйдёт, а он в возбуждении отвечал, что это самый разумный для них вариант. Но она не уходила, разве что на три часа, редко на выходной день к подружке, чтобы всё высказать или выплакать, и даже перестала ездить в командировки. На работе у Инни, наверное, тоже стали возникать проблемы, а кто с ней в таком состоянии способен ужиться?

Но ничего не длится вечно. Инни уехала. Что удивительно, последние дни у них не было серьёзных раздоров, и поэтому отъезд без предупреждения для Евгения стал полной неожиданностью. Он хотел с ней связаться, но её персональный миникомпьютер был постоянно отключен. Прошёл месяц, а её всё не было, раньше так надолго она в командировку не уезжала. Неужели она ушла от него, неужели она нашла другого мужчину? Евгений не мог в это поверить, как-то не укладывалось в его голове. Инни не могла не сказать ему правду, как бы зла на него не была, не могла просто бросить, как ненужную вещь. Не потому что Евгений этого не заслуживал, а потому что она — Инни. Какие бы перемены в ней не наступили, её душа никогда не потеряет чистоту. Евгений не выдержал, позвонил на работу, но там с милой улыбкой симпатичная девушка ответила, что Инни взяла отпуск, а когда снова выйдет неизвестно. Странно, всё так странно. Остался ещё один вариант, и он вышел на связь с её самой близкой подругой. Он с этой девушкой ранее встречался, но отношения у них не сложились, вежливость и уважительность — ничего более, а Инни и не пыталась их подружить. На вопрос, где Инни, подруга ответила, что не знает, но в её глазах, грустно смотрящих с небольшого голографического изображения на Евгения, потихонечку проявлялся ответ. Наверное, её подруга тоже ничего толком не знала, но о чём-то догадывалась. Наверное, она ничего и не хотела открывать ему, но глаза часто живут сами по себе, когда разум думает о близком человеке, подруга тоже любила Инни. Они смотрели друг на друга и оба убеждались в правдивости того, что случилось с их любимым человеком; друг Инни из глаз подруги Инни и наоборот.

Мир Евгения опустел. Картина полностью сложилась, и теперь каждая непонятная ранее мелочь была ясна, а непонятное действие легко объяснимо. Все перипетии их отношений за последние месяцы открылись в новом свете и больно били в самое сердце Евгения. Инни решила сыграть со смертью. Не советуясь ни с кем, сама приняла страшное решение, она такая, и, пройдя необходимые тесты и обследования, ждала вызова на «игру». А ничего нет тягостнее, чем ждать момента, когда судьба решит, жить тебе или не жить. Неопределённость давила на её психику, ей хотелось поддержки, но нельзя было раскрывать свои намерения ни перед кем, особенно Евгением. А он в этот сложный для неё момент был занят своими обычными делами, не подозревая ни о чём и не замечая ничего.

«Разве может любящий человек не заметить этих рвущих душу терзаний в любимой, разве может предполагать поверхностные причины и обвинять её в обычной неуравновешенности? Нет, он просто не любит по-настоящему!» — не было минуты, чтобы Евгений не упрекал себя, но параллельно он искал выход из сложившейся ситуации. Что теперь делать? Где её искать, с кем поговорить, чтобы её оставили в живых? Но на все вопросы у него был один убийственный ответ, который звучал в его голове словами Алексия: «Никто не может заставить играть со смертью, но и никто не может запретить; решение принимает только «игрок». Он готов был убить этого искусителя, ведь именно Алексий произвёл на Инни, как оказалось, такое неизгладимое впечатление. Почему он не настоял и не дал ему возможность пустить себе пулю в висок или, что было вероятнее, не пустил пулю себе? Евгений сейчас согласился бы на любой исход, лишь бы она забыла об «игре». Но время не повернуть назад.

Инни — самый свободолюбивый человек, которого повстречал Евгений, и не просто повстречал, а которым жил. Она всегда поступает только так, как хочет, как избалованный ребёнок, претендующий на вседозволенность. Ей исполнилось сорок лет, и согласно положению, она имеет право выбирать, как жить или вообще не жить, но она и в свои сорок осталась той маленькой девочкой, считающей, что её должны замечать и любить все за то, что она просто такая, за то, что она просто есть на белом свете. Евгений как раз и заметил и полюбил Инни с первого взгляда за то, что она просто такая и есть. А она почувствовала его восторг и озарение любовью, внимательно пригляделась к нему насколько всё чисто, светло и ответила взаимностью. И теперь провозглашающая свободу сама может пострадать от этой свободы. Кому нужна такая свобода, если самые искренние красивые люди, но от этого наивно верящие в свою счастливую звезду, погибают? А хитрецы и трусы наблюдают, ставят, мелочась, дешёвые предметы на кон, наслаждаются смертью других, которые намного лучше их во всём, но считают себя самыми разумными. Люди, где ваш настоящий разум?!

Евгений теперь ненавидел человеческий мир, который до этого легко принимал и даже хвалил. Мрачный, потерянный, он ничего не находил светлого ни на работе, ни дома, нигде. Все знакомые косились на его глубокую тёмную отрешённость, которую он не хотел никому объяснять, а кто-то даже радовался. Но прошла неделя, и свет снова озарил его мир, Инни вернулась домой, вернулась к нему. Возвратилась назад к жизни счастливой, но одновременно какой-то забитой, испуганной девочкой, словно надолго заблудившейся в ужасном лесу, но чудом спасшейся и нынче нуждающейся в тепле и ласке родных. Где та самоуверенность, эгоистичность, капризность? И след простыл, осталась только внимательность, нежность и благодарность к Евгению, как самому близкому любимому человеку. Для них наступила снова счастливая пора, такая же, как и в первые годы их совместной жизни.

Смертельную игру, которую Евгений неделю назад чуть ли не поклялся истребить, стереть с лица рода человеческого, как ужасный пережиток, несущий людям больше страданий, чем пользы, как бы социологи не доказывали ещё её необходимость, пусть даже в постоянно меняющихся, прогрессивных рамках, теперь он вновь принимал. Вот такой он тогда был двуличный, впрочем, каким остался и сейчас, ведь до сих пор, он не имеет окончательного мнения на её счёт. «Игра» трансформировала, перестроила и вернула ему ту любимую, о которой он мечтал. Кода Инни вошла в дом и со слезами на глазах бросилась в его объятия, а он нежно обнимал и целовал её, приговаривая тихо, зачем она это сделала, а она тихо отвечала, что сама не знает, что она просто глупая, он уверовал, что такого больше не повторится. Она увидела тёмные стороны жизни, почувствовала, какими могут быть люди, и должна понять, что не может складываться в жизни всё так, как она хочет. Ей повезло, она выжила, но это — не система, не провидение Мировой гармонии, заботящейся специально о ней, такой хорошей, это — просто случай. И казалось, она это понимала.

Воодушевлённые вновь приобретённым счастьем они решили бросить все дела и совершить настоящий космический круиз. Но стоимость оказалась очень приличной, а таких бонусов у Евгения не было. Он уже решил поискать что-нибудь приземленное и дешевое, но Инни, улыбаясь, сказала, что у них есть ещё вариант. Они могут подать заявление о создании семьи, тогда общая стоимость для семейной пары будет меньше, и самое главное, она сможет оплатить всё со своего счёта, где бонусов вполне достаточно, она же выиграла, и её довольно приличная сумма на счету чудесным образом удвоилась. Это разрешается в особых случаях, вот как раз таких, как у них. Евгений задумался, во-первых, Инни, себя он не брал в расчёт, не сможет десять лет, если даже их пути разойдутся, связать свою жизнь официально с другим человеком, это — дань серьёзности по отношению к семье; во-вторых, ему немножко стыдно, что за него будет платить любимая. Но она тут снова моментально превратилась в упрямицу и не стала выслушивать его мнение, потому что всё решила сама. Только, смеясь, заметила, что она всегда меньше заботилась о нём, чем он о ней, пора отдавать долги.

Не откладывая выполнение решения в долгий ящик, они на следующий день пошли подавать заявление. Стандартное собеседование, тесты и их желание было удовлетворено. Евгений хорошо запомнил разговор со специалистом по семейным отношениям тет-а-тет. Специалист сразу спросил, знает ли он, что его избранница участвовала в «игре»? Он ответил, что знает, но она обещала больше «не играть», и ради того, чтобы ничего не помешало исполнению обещания, они и решили свои отношения перевести на семейные рельсы. Он был тогда искренен, потому что сам верил в это. Никаких проволочек не случилось, им даже предложили сдать яйцеклетку и сперму на сохранение, чтобы в дальнейшем по их совместному желанию можно было провести оплодотворение. Так, на всякий случай, в жизни всё может случиться. Инни легко согласилась, даже настояла, потому что Евгений заметил, что это можно сделать и позже. Они понимали, что в настоящее время им не дана возможность иметь ребёнка, много сложностей и ограничений, да и не готовы они к роли родителей, хотя эта роль больше условна. Конечно, в будущем хотелось иметь ребёнка и ему и тем более ей. Спешить со сдачей генетического материала было совершенно необязательно, это можно было сделать, лучше подготовившись и глубже осмыслив совершаемое, но любимой было виднее. Потом Евгений часто задавался вопросом, всё ли в их жизни происходило спонтанно, пусть неизбежно, судьба есть судьба, но не столь зависимо от них самих, или Инни способна была предвидеть, предчувствовать и что-то делала осознанно и вдумчиво. Точный ответ теперь никто не даст.

Они решили сначала совершить пятимесячный круиз по малому кругу планет. Луна со своими космическими станциями и стартовыми комплексами, Меркурий, Венера, Марс. Везде, особенно на Марсе, было много интересного. Космический туризм был очень популярен, и большинство людей усидчиво зарабатывали и с удовольствием тратили свои бонусы на него. Теперь стоимость путешествия за одного оказалась приемлемой даже для счёта Евгения, его бонусов впритык, но хватило бы, но Инни с весёлой доброй усмешкой отметила, что он ужасно беден по сравнению с ней, у неё раз в восемь больше бонусов, и как уже ранее было решено, за всё платит она. А потом добавила с шутливой назидательностью, что ему надо лучше работать, ведь в дальнейшем их ждут путешествия к поясу астероидов, Юпитеру, Сатурну и их спутникам, там тоже есть на что посмотреть. Евгений улыбнулся и ответил, что будет стараться, и они обязательно посетят, но только вместе все достопримечательности Солнечной системы, времени впереди у них предостаточно. Инни согласилась и обняла его.

Ничего не было лучше в жизни Евгения, как их космический вояж. Глаза разбегались от научно-технических достижений человечества на окололунных станциях, откуда улетали космические корабли в близкие обычные рейсы и в дальние особенные исследовательские путешествия. Они провели экскурсии на производственные объекты и просто гуляли по Луне, даже играли в футбол в лёгких, но прочных специальных костюмах. Посетили космическую станцию на Меркурии и высадились на тёмной его стороне, но ненадолго, Солнце там быстро всходит и всё сжигает. Опускались в специальном космическом аппарате и на поверхность Венеры, где как в кипящем газовом котле всё бурлит, и ничего толком не разобрать. Но больше всего им понравился Марс. Дорогие элитные комплексы, где кратковременно проживали в шикарных гостиницах туристы и могли позволить себе побыть подольше звёзды, таланты и мастера своего дела, приобретшие в них великолепную недвижимость; гигантские горнодобывающие перерабатывающие комплексы — всё впечатляло своей роскошью, оригинальностью и высокой технологичностью. Особенно поразительны были марсианские сады, сколько ума, труда и времени пришлось в них вложить, чтобы они удивляли людей своей необычной красотой. Марсиане, то есть люди, которые там постоянно проживали, работали и даже родились, патриотично гордились своей планетой и утверждали, что в далёком будущем их планета ни в чём не будет уступать Земле. Евгений не спорил, но считал, что никакая искусственная вычурность, высокая технологичность и натуральная колоритность Марса не сможет превзойти многие века облагораживаемую любовью людей и имеющую естественную уникальную красоту Землю. Никогда Марс не догонит Землю, потому что именно она — Колыбель-Родина человечества, и ничего не может быть прекраснее неё.

Но великолепие космоса, приводившее так часто в изумление и восторг, было лишь половиной счастья для Евгения, остальная половина заключалась в самой Инни, которая тоже была счастлива и значит, особенно прекрасна. Она любила его, а он боготворил её. Инни итак выделялась своей прелестью, любознательностью и жизнерадостностью среди других туристов, а плюс её воодушевление любовью, а плюс её спутник, также симпатичный и озарённый любовью. Их освящённый любовью союз на всех производил неизгладимое впечатление, и люди тянулись к ним, чтобы соприкоснуться, ощутить от них или с помощью их хоть капельку такого безграничного счастья. Тогда их будущее всем казалось светлым и перспективным, в том числе самому Евгению, вполне возможно, и Инни.

Уставшие от познаний, развлечений, даже страстных ночей, во всём необходима мера, они вернулись домой. Инни вышла на прежнюю работу, по которой, как она призналась, соскучилась, а Евгений на свою, тоже нехорошо надолго заброшенную, и не только на пять месяц путешествия, а по большому счёту на все шесть, месяц без Инни тоже был совершенно непродуктивным. Их жизнь вернулась в спокойное русло, когда каждый живёт больше своими заботами и увлечениями, чем общими. Евгению нравилось это простое плавное течение жизни, когда можно уделить внимание без суеты и лишнего отвлечения личными пристрастиями, углубиться в них, найти и реализовать новые особенности и тенденции и получить при этом большое удовольствие. А рядом есть любимый человек — конечно, главное пристрастие, которым живёшь постоянно. Инни для Евгения была необходимой атмосферой, в которой он познавал окружающий мир. Если удалить друзей, Евгений обошёлся бы без них, было бы скучнее, но он чаще уставал от шумных дружеских встреч, чем наслаждался ими. Он почему-то любил уединяться и оставаться один на один с собой, своими мечтами и увлечениями в отличие от многих людей, ощущающих радость бытия в основном в компании или толпе единомышленников. Инни тоже не должна мелькать постоянно перед его глазами, но ему нужно всегда ощущать её и часто делиться светлыми мыслями и нежными чувствами.

Прошёл почти год как они вернулись с космического круиза. Работа, увлечения, небольшие развлекательные мероприятия с друзьями в отдельные выходные — в общем спокойный и размеренный образ жизни. Ещё можно сказать — обычная семейная жизнь, только не хватает ребёнка, с которым можно было раза три в неделю встречаться и проводить пару часов вместе. Вроде всё замечательно сейчас и обнадёживающе для будущего, но внутри Евгения жили какие-то страхи. Он пытался их убить, хотя бы утопить так глубоко, чтобы они не смогли выплыть на поверхность и быть замеченными Инни. Но ему кажется, она всё чувствовала, потому что первопричина его страхов была не в нём, а в ней. В Инни страх не жил или совсем немного, в ней жило что-то другое, но оно трансформировалось и превращалось в настоящий страх уже в нём. Самое страшное, что этот страх не хотел тонуть, а хотел поглотить хозяина изнутри. Теперь Евгений старался быть к Инни очень внимательным и вообще более весёлым, общительным человеком и готов был выполнять все её пожелания. Он пытался уберечь её от прошлого. Но в жизни правят свои законы, и чем сильнее хочешь предотвратить неизбежную беду искусственными методами, поэтому то она и неизбежная, что действенных естественных методов против неё и нет, тем быстрее она и проявляется.

Заметив перемены в отношении к ней Евгения, Инни не удивилась и даже сначала попыталась принять их, но всё быстро полетело кувырком под откос. Какая-то неистребимая зараза осталась в ней, постепенно незаметно набирала силы, а вновь выплеснулась в страшную болезнь. Что её спровоцировало? Сам Евгений или мелкие неурядицы на её работе — неважно, условную причину можно найти любую, истинно одно — снежный ком неизбежно должен был превратиться в лавину. Как-то вечером Инни вернулась домой и ласково улыбнулась вышедшему навстречу Евгению. Но в её глазах проявилась и грусть, и он понял окончательно, что мир начал разваливаться. Эта грустинка явилась последней капелькой, переполнившей его чашу неверия в надвигающийся крах. Вроде обычная грусть, способная появиться из-за случайной нелепости, недопонимания коллег по работе и всякой другой мелочи, но Евгений чувствовал Инни почти как себя, нет, он чувствовал её лучше себя и даже лучше её самой — в ней была особенная грусть, предвещавшая смерть. Обидно, что тогда он не поверил своим предчувствиям, ещё надеясь непонятно на что.

— Когда ты подала заявку? — тихо спросил он.

— Три дня назад, — очень спокойно ответила она.

Его не огорчили её слова, он знал, что заявка на «игру» подана, его сильно огорчило её спокойствие — спокойствие провидицы, непогрешимой в своей правоте. Евгений изучал статистику смертельных игр, когда терзания и самобичевания оставляли его ненадолго в те страшные дни первой «игры» Инни. Согласно статистике, львиная доля желающих поиграть со смертью отсеивалась ещё до начала испытания. С помощью специальных методов быстро выявлялись те, кто не понимает, на что идёт, и те, кто думает, что способен на такое. Им доходчиво и жёстко разъясняли ситуацию, и они с лёгким сердцем уходили. После первой «игры» из тех, кто выжил, не возвращалась почти половина, после второй уже меньше, и так далее. Всё логично и закономерно. Система работала, «игра» нужна была обществу, чтобы убрать на добровольной основе относительно гуманным путём недовольных собой, другими людьми, всем миром отчаянных голов, способных натворить бед. Очень популярна была в далёкие времена фраза, что пусть порок убивает сам себя, не задевая нравственность. Нравственные люди не лезут в смертельную схватку и не толкают туда порочных, даже разъясняют им неразумность этого выбора, но запрещать никому не будут. В настоящее время границы между играющими и не играющими со смертью людьми сильно размылись, но суть в целом осталась неизменной. Неужели Инни этого не понимает? Евгений надеялся, что, столкнувшись со смертью других людей, она образумится, но не тут-то было. Что её тянет «играть»? Недовольство собой, Евгением, всем миром? Нет! Жажда бонусов и славы? Только на капельку. Она просто верила, что способна всегда побеждать, и ей нравилось побеждать. Она могла бы победить по-настоящему, если бы продолжала развивать свои творческие наклонности, у неё всё бы сложилось — и приличные бонусы и определённая известность. Но она не хочет ждать, ей хочется уже сейчас впечатлять и покорять. За просто так! Но как Евгений уже отмечал, это невозможно в настоящем мире. Правда, если не сыграть в игру со смертью.

— Нам надо разойтись, — в том же тоне сказал Евгений.

— Хорошо, — заглянув в его глаза, ответила она чуть дрогнувшим голосом.

— Ты портишь и себе и мне жизнь. Я думал, что у нас любовь, а на самом деле какое-то истязание, мучение, я устал от всего этого, — он вздохнул. — Впрочем, это уже никакого значения не имеет, ты обрекаешь себя на гибель, — он специально обострял, надеясь, что разрыв их отношений, образумит Инни, ведь до вызова на «игру» может пройти и месяц, а может, если повезёт, и два. Пусть она покинет его навсегда, он согласен потерять её, но зато она останется жить. Да грянут перемены!

Но ей хотелось его понимания, поддержки, ведь она рискует жизнью не ради порочных благ, ей просто хочется ещё раз пройти смертельное испытание, она верит, что рождена победительницей. Её обидчивый взгляд говорил, что она заслуживает большего. А он пытался ответить глазами, что согласен, но для этого надо время, чтобы не только он, но и другие смогли по-настоящему оценить её. Надо иметь терпение. Но у Инни было нетерпение сердца, и она надеялась на его поддержку. И тут её прорвало.

— Ты хочешь приятной тихой любви без споров, претензий? Ты много работаешь, но мало зарабатываешь, а вечером занят своими увлечениями; и у меня всё схоже, разве что я чуть меньше отдаю и чуть больше получаю; иногда мы общаемся по душам, гуляем, что-то празднуем, раз в год берём отпуск и путешествуем. Пусть даже родится у нас ребёнок, которого мы будем периодически видеть, радуясь его успехам, — она сделала паузу, чтобы перевести дух, а потом более спокойно подытожила. — Я запомнила твои мечтания! А что такая любовь с тобой может дать мне? Зачахнуть со временем? Превратиться к восьмидесяти годам в уважаемую особу и наслаждаться наконец-то достигнутым всеобщим вниманием? Что даст мне твоя усидчивость в работе и доброта в доме — только серую жизнь, как у всех. Знаешь, я согласилась бы на всё это с тобой, будь внутри тебя мир светлее. Если бы рядом с тобой таким обычным внешне я горела бы, обогащаемая теплом, исходящим изнутри тебя. Тогда я жила бы тобой. Но с таким как ты есть на самом деле и снаружи и внутри я жить не хочу. Мне надо что-то ещё, — сгоряча в обиде выплеснулась она.

— Вот поэтому мы должны расстаться, чтобы ты нашла кого-то или что-то ещё, но только не «игру», — уравновешенно и непреклонно, словно остужая её пыл холодом здравого смысла, ответил Евгений.

— Ты боишься, что я проиграю? — резко спросила она.

Евгений с неопределённым видом промолчал. Он не хотел её необоснованно пугать или успокаивать, считая, что не может знать, да и не хочет знать, что ей уготовано судьбой. Он, конечно, хотел бы, чтобы она всегда побеждала, но математическая вероятность и внутренний голос утверждал, что это невозможно, что она должна погибнуть, как и большинство ловцов удачи у смерти. Только избранные, обладающие сильнейшей волей и целеустремлённостью, которые подкрепляет физическая крепость и невозможная вера в себя, притягивающая чуточку фортуну, способны пройти больше трёх-пяти кругов ада. Инни к таким не относилась.

— Ты всегда был нерешительным человеком, хотя мог быть и другим. Иногда я чувствовала в тебе что-то особенное, но ты хочешь быть как все. Я в тебя верила, надеясь, что ты найдёшь себя, но ты почему-то находишь совершенно другое, — печально насмешливо продолжила она.

— Я мог бы поддержать тебя в любом начинании, только не в этом бессмысленном ужасе, — упрямо твердил Евгений.

Инни кивнула тихонечко головой и, как-то резко поникнув, произнесла. — Ты прав, у нас не было любви, а только мучение и непонимание, — она просительно подняла глаза. — Мне не хотелось бы сейчас переезжать, сможешь потерпеть месяц, другой, я не буду тебе мешать, — она чуть улыбнулась и тихо добавила, — впрочем, я и раньше тебе особо не мешала.

— Как хочешь. Я тебя не гоню, — мягко без равнодушия, хотя оно было тут уместно, ответил Евгений. Он всё же не смог выдержать свою линию совершенно прямой до конца.

Почему он выбрал этот путь? Ведь путь по большому счёту был тоже тупиковым. Никого и ничего бы она не нашла, что могло изменить её решение, и времени и шансов было очень мало. На что он надеялся? Почему он сразу не поддержал её выбор? Неправильный, смертельный выбор, но она так захотела. Она бы всё равно погибла, но может быть не во второй «игре», а в третьей. Как много значит часто обычная поддержка друга, тем более любимого человека. Получается, он её по-настоящему не любил. Пытался под видом любви выискивать, кроить различные варианты её спасения до самого конца. А когда понял, что конец неизбежен и решил смириться и изменить себя, нет, вернуться к самому себе и к своей любви, то уже оказалось поздно. Как часто люди планируют произнести важные слова, даже заучивают их, заранее в волнительных чувствах представляя сильное воздействие их на другого человека. Люди любят продумывать, рисовать и строить великие планы, а жизнь любит стирать и ломать их на ровном месте лёгкой непредвиденной случайностью. И нет никакого эффекта, остался в прошлом один аффект. Евгений тоже решил полностью раскрыться, повиниться перед Инни, что был глуп и слеп, когда готов был всё отдать ради её спасения, даже сыграть вместо неё, но это — пустые желания, которые невозможно осуществить. Теперь он всё осознал и прочувствовал. Он будет делать только одно — умолять Мировую гармонию помочь Инни, он так её любит, что если она останется в живых, начнёт играть со смертью сам. Какая жалость, что он совершенно не думал раньше о бонусах, а организационная система «игры» очень жёсткая, надо не только достигнуть необходимого возраста, но и на счету иметь определённую сумму — всё же сделай кое-что полезное для человеческого общества, получи за содеянное вознаграждение, а потом уже «играй». А у него этой минимальной суммы как раз и нет, четверти не хватает, и никто не имеет права доплатить, даже Инни — его официальная жена. Играть со смертью можно только на свои кровные. Теперь он будет из кожи лезть ради бонусов, а не самоудовлетворения, и когда их будет достаточно, начнёт свою «игру».

Он всё пытался найти момент, чтобы начать этот самый важный разговор в их жизни, но или обстоятельства не складывались, или Инни не хотела ничего больше обсуждать. Мол, окончательный выбор сделан каждым, и не надо лишних слов, только будоражащих ей душу. Если Евгений начинал проявлять настойчивость, не воспринимая её предупреждающего жеста, то она просто уходила. А он всё надеялся и надеялся на её благосклонность и удачный момент, который так и не наступил.

В одно ясное утро Инни покинула Евгения и больше никогда к нему не вернулась. Ясное утро, сделавшее его жизнь навечно пасмурной. Чему быть, того не миновать, всё было предрешено. Все воспоминания у него обычно заканчивались одним выводом.

На работе Евгения встретили сотрудники аплодисментами, за исключением начальства — это ему было не к лицу. Первые проявления радости начались уже после третьей победы и с каждой новой усиливались. К нему не лезли с расспросами, он жёстко отстранял от себя любого, кто подъезжал к нему не с деловыми или обычными просьбами и пожеланиями. За его спиной шептались, его обсуждали, но в целом уважали и удивлялись такой удачливости. Если бы не «игра», к нему бы относились обыкновенно, хотя он — хороший специалист. Только директор ценил его как достойного работника, а не «игрока», и после каждой победы спрашивал, когда он начнёт заниматься полноценно настоящим делом и бросит свои глупые рискованные увлечения. Остальные, в том числе и Валерий, мыслили стандартно, что полусмертник — потерянный человек, который приоре не может сотворить что-то стоящее.

Когда он «сыграл» в первый раз, и информация со стороны дошла до места его работы, сам он никому не рассказывал, то все коллеги ухмылялись при виде его. Особенно Валерий, но не в лицо, он помнил их последний прямой разговор, а как-то сбоку. Теперь он был уверен, что Евгений или совсем исчезнет с лица Земли как проигравший в следующей смертельной игре или будет просто уволен как не справляющийся со своими обязанностями работник. Их предприятие создано для того, чтобы помочь людям найти себя, и как может тот, кто сам потерял себя, помочь другому человеку. Не состыковка. Состоялся разговор и с директором. Он нравился Евгению и как человек и как руководитель, только такой как он мог вести за собой коллектив по довольно неординарному и сложному пути.

— Из молодых людей, пришедших за последние годы в наше заведение, я выделял двоих — Валерия и тебя. Первый — деловой, хваткий, способный видеть общие приоритеты и планомерно реализовывать их. Другой — углублённый и систематичный, пытающийся поднять смысл основной работы на более высокий уровень. Я видел и никому из вас не мешал проявлять свои наклонности, пусть всё идёт своим чередом, только иногда чуть подправлял тонко и незаметно. И вот с тобой произошёл такой странный поворот, — начал директор, смотря прямо в глаза Евгению. — Я замечал, что последний год с тобой творится что-то неладное, отношение к работе, к коллегам, ко всему изменилось, я постарался выяснить причины и кое-что выяснил. Тогда я увеличил тебе коэффициент, чтобы чуть поднять размер бонусов, конечно, от меня мало что зависит, да и не заслуживал ты своей поверхностной работой в отрешённом состоянии высоких бонусов; снизил к тебе требования, хотя другого бы уже предупредил. Я попытался помочь тебе вернуться к нормальной жизни, работе, к которой у тебя есть призвание. А ты в ответ выкинул такое. Что тебе не хватает? Бонусов, уважения, понимания, сочувствия?

— Спасибо вам за помощь. Но теперь у меня уже всё есть, — с доброй улыбкой ответил Евгений. — Теперь я снова буду работать углублённо и систематично, пытаясь оправдать ваше доверие.

— Значит, больше подобное не повторится!? — с облегчением сказал-спросил он.

— Но «играть» я продолжу, — прямо ответил Евгений.

Директор в недоумении пожал плечами. — Я ничего не понимаю. Такое впечатление, что я говорю с инопланетянином.

— Мне не нужны бонусы, уважение, сочувствие, разве что понимание. Ваше понимание. Платите мне только за дело, можете вообще не платить, но это тоже не в ваших силах, — снова на лице Евгения появилась улыбка. — Я буду продолжать «игру» не ради богатства, славы или ещё чего-то, что обычно в ней ищут другие, — он задумался, не находя нужных слов, а потом выпалил. — Я просто обречён «играть».

— Что за дикое самовнушение? Ты сам осознаёшь, что несёшь? — вспылил директор.

— Я не могу объяснить ни вам, никому, — он хотел сказать «ни даже себе», но вовремя сдержался, чтобы окончательно не выглядеть идиотом, — свои внутренние ощущения, просто поверьте мне.

— Наш разговор зашёл в тупик, и нет между нами никакого взаимопонимания, а только пустая трата времени, — директор удручённо покачал головой, а потом резко приказным тоном продолжил. — Я — директор предприятия, ты — подчинённый, работающий в нём. Поэтому я не буду больше объяснять то, что ты не хочешь или не способен понять, а просто предупрежу, если выкинешь ещё раз смертельную глупость, то сразу без лишних слов будешь уволен…, если конечно выживешь, — глубокомысленно уточнил он. — Нам такие работники не нужны. Никому такие люди не нужны, — он с жалостью посмотрел не Евгения, — потому что и поэтому они идут на смерть. Ты понимаешь меня?

Всё понятно, — умиротворённо произнёс Евгений.

— Если всё понятно, тогда марш работать, — подытожил директор.

А когда после второй «игры» он вновь появился в офисе предприятия, коллеги с удивлением и добродушием обратили на него взор. Валерий тоже был удивлён, но без добродушия. Он знал суть разговора его и директора после первой «игры» и думал, что в любом случае Евгения больше не увидит. Чтобы не выслушивать ненужные ему поздравления и быстро определиться со своей надобностью или ненадобностью здесь, Евгений сразу прошёл в кабинет директора.

— Поздравляю, — равнодушно поверхностно, но добро внутри произнёс директор. — Но зачем явился перед моим взором?

— Я не забыл ваше предупреждение, но больше мне идти некуда. Мне нравится эта работа, и ничего лучше я делать не умею. Я прошу от всей души быть ко мне милостивым и не выгонять, — в старинной форме, как бы копируя директора, произнёс Евгений.

— А мне кажется, ты живёшь другими увлечениями, более опасными, нервы и душу сжигающими, правда и более доходными. Что ты потерял здесь? Расслабляйся и развлекайся в перерыве как все остальные.

— Я не как все, вы же меня знаете. Мне хочется работать с людьми именно здесь и с вами, — но директор смотрел с равнодушным видом, словно говорил, что подчинённому слишком много всего хочется, а хочется ли ему, другим сотрудникам и клиентам работать с ним, и тогда Евгений не стал тянуть. — Если вы скажете, что не положено и мне надо уйти, я уйду и больше не вернусь.

Наступила продолжительная пауза, и он, ожидая судьбоносного ответа, вспомнил Инни. Но почему он так поступил с ней, отправив её на смерть без своей любви? Она верила в него, в его любовь, а он в самый важный момент доказал только одно, что неспособен любить её — самую прекрасную из всех людей на свете. Этот камень его бессердечности, прикрываемой маской разумности, всего лишь маской, за которой истинного разума и не стояло, будет давить на него всегда.

Директор изменился, почувствовав важность решения, изредка поднимая глаза на подчинённого и стараясь проникнуть в его мир, но больше опуская взгляд вниз, в себя и представляя все последствия своего сложного выбора. Наконец, устало, словно сбросив груз с плеч, произнёс. — Видеть тебя не хочу, — сделал паузу, внимательно и чуть снисходительно оглядывая Евгения, — иди и работай, только хорошо работай и… постарайся мне на глаза лишний раз не попадаться.

Евгений кивнул, без слов поблагодарив шефа от самых глубин души, и вышел из кабинета. Вот достойный человек, он не бросил его, не стал выдумывать и оправдывать себя тем, что с ним надо жёстче, авось одумается, изменится и вернётся нормальным человеком. Нет, он сразу понял, что Евгений, если ему дать поворот от ворот, никогда больше не вернётся и продолжит предначертанный ему путь, но лишённый последней радости в жизни. Он не испугался предстоящего критического разговора с вышестоящими лицами, не испугался общественного осуждения. Он испугался быть чёрствым и недальновидным.

Постепенно всё улеглось в новую колею. Парадоксально, но количество клиентов не убавилось ни у других, ни лично у Евгения. Был небольшой временной спад, но отзывы тех, кто уже соприкоснулся с его работой, и плюс оригиналы, желающие пойти на контакт именно с полусмертником, всё компенсировали. И чем дальше шло время, тем больше и больше становилось оригиналов, даже уже не оригиналов, а людей, желающих открыть себя перед счастливчиком и открыть его для себя. Они пытались через его удачу в «игре» найти свою удачу в жизни. Евгений хорошо помнил первый год работы в этом учреждении, когда после предварительного собеседования с ним некоторые клиенты просили предоставить другого более опытного специалиста, и только очередь к таковым и более умеренный тариф за услуги, давали возможность поработать ему. В настоящее время после шести побед Евгения в игре со смертью всё в корне изменилось. Изменения происходили по нарастающей экспоненте, быстро превратив его за десять лет из неопытного юнца в самого популярного специалиста. Нынче уже он сам после предварительного собеседования отсеивал тех, кому не мог помочь. Он объяснял, что не делится ни с кем удачей, она не может никому принадлежать, она приходит один раз, пару раз, но почти всегда уходит. Он может помочь найти что-то по-настоящему ценное в жизни клиента, если, конечно, оно ещё не найдено и по силам его найти в первую очередь самому клиенту, а специалист всего лишь помогает нащупать верный путь. А если кто-то не понимал Евгения и настаивал, то он тогда, шутя, пугал, что может наоборот не принести, а забрать уже имеющуюся у клиента удачу. Некоторые не понимали шутки, верили его словам и в страхе уходили.

А отношения с Валерием совершенно не изменились. Два года тому назад он возглавил отдел, став непосредственным начальником для Евгения. Но и Евгений достиг особого статуса, правда, не работой, как ему бы хотелось, а больше «игрой». Он хотел бы, чтобы его оценивали за дело, но другие этого не хотели, они привыкли замечать только игру. В общем два бывших одноклассника имели относительно равный авторитет у коллег и паритет между собой, если не считать шлейф из прошлого, далёкого и не очень, и этот шлейф определял всё. Евгений испытывал удовлетворение; не удовольствие, а именно удовлетворение, когда возвращался после удачной игры со смертью на работу и прямо смотрел в глаза Валерию. Тот наигранно сдержанно-воодушевлёно радовался, типа я рад за тебя, но извини, начальнику не положено ярко выражать свои эмоции. А в глубокой темноте глаз притаилась та же злость и зависть, которая вновь рыдала от неудачи и отравляла его нутро желчными слезами, разъедающими его такую приятную жизнь. Но Валерий быстро успокаивался, и его лицо вновь сияло улыбкой и надеждой, что через полтора, ну два года, удача отвернётся от Евгения, и жизнь вынесет окончательный вердикт, кто упал, а кто остался на коне. Спешить некуда, надо приспособиться и перетерпеть, а это он отлично умеет делать.

Однажды в рабочем перерыве коллеги шутили о смысле жизни, кто-то случайно или неслучайно поднял эту тему. В присутствии «игрока» серьёзно о смысле жизни нельзя было рассуждать, а шутить вполне. Евгений легко подыгрывал, не воспринимая происходящее глубоко. Все просто хотят расслабиться и повеселиться полчасика. Зашёл Валерий и быстро присоединился к разговору, с подчинёнными он умел находить общий язык в определённых ситуациях, это у него не отнять, где надо пошутить, он шутил, а где надо спросить, он спрашивал. Шутка за шуткой, и кто-то сказал, что тоже подумывает сыграть со смертью, всего лишь один раз, в этом он стал видеть какой-то важный жизнеутверждающий фетиш. Евгений полушутя-полусерьёзно ответил, что все «игроки» видят жизнеутверждающий фетиш, правда, пока способны видеть. Посыпались шутки дальше, где особенно стал выделяться Валерий, и тут Евгений в короткую паузу как бы случайно спросил у него. — А у тебя, Валерий, нет такого жизнеутверждающего фетиша?

— Нет, — быстро ответил он. — Мне не нужны фетиши, мне всего хватает и сейчас, и я надеюсь, будет хватать и в будущем для счастливой жизни.

— А по твоему мнению, что мне не хватает для счастья? Почему я играю со смертью? — улыбаясь, продолжил Евгений.

— Не знаю, тебе самому виднее, — он и хотел бы поострить, но не рискнул.

— А я вот думаю-думаю, и ничего в голову не лезет, как только одно — я играю со смертью, чтобы немного подорвать твой авторитет. Удачливых любят больше, чем умных и находчивых, — он уже смеялся, и во весь рот смеялись другие присутствующие. Никто не посмеет из подчинённых так шутить с начальством, если это не… Евгений.

— Ну, если это — главная причина, то мне тебя жаль, — ответил с натянутой улыбкой Валерий, его начала вновь наполнять злость.

— А что может быть главнее? Бонусы — пустячно, слава — надоедливо, риск — привычно. Сейчас я ничего не вижу главнее.

Все уже чуть ли не хохотали. Только то, что Валерий — начальник отдела, немного их сдерживало.

— «Играй», а я подожду, во что всё это выльется, — не сдержался он.

— Ну что же, Валерий, терпи, а я буду «играть» и стараться победить, но твой расчётливый ум верен — настанет время, когда ты останешься один и на коне…. Но не сейчас! — лицо у Валерия раскраснелось, он подыскивал резкие слова для ответа, но Евгений успел добавить. — Не обижайся. Мы же шутим.

И ничего Валерий сделать не мог, как только терпеть и надеяться.

2.2

Прошёл год с тех пор, когда Павел не сумел поговорить по душам с Евгением. В течение этого года он не забыл о нём; во-первых, должностные обязанности обязывают помнить об неординарных «играх» и «игроках», участвующих в них; во-вторых, почему-то при сравнениях «игроков», анализе их показателей и действий периодически всплывали качества и поступки Евгения, словно он превратился в некий эталон, по которому можно отмерять других. Павел не желал лишний раз без необходимости вспоминать о нём, но полностью контролировать свой разум не мог. Когда он увидел новую заявку Евгения на «игру», то даже обрадовался — ну что же хочется ему испытать ещё раз судьбу, пожалуйста, пусть играет со смертью, но пусть и знает, что шансов на успех всё меньше и меньше, так должно быть согласно элементарным законам мироздания. Он ни в коей мере не заинтересован в гибели Евгения в угоду своему разумению протекающих в природе процессов, он — просто профессионал, логично и объективно считающий, что это должно произойти. И скоро. Конечно, каждая новая «игра» — это новая «игра», где всё изначально и равно для любого «игрока», но не может одному человеку вести постоянно.

Статистика последнего столетия была неумолима. Победить больше десяти раз — удел избранных. Павел изучал этих избранных, их жёсткость и бескомпромиссность по отношению к себе и другим полусмертникам, их целеустремлённость и веру в победу, их невероятную находчивость и удачливость в различных ситуациях. Некоторые свойства были и у Евгения, но несоизмеримые с избранными, разве что по удачливости. Но удача имеет характерное свойство иногда отворачиваться. Достаточно ей отвернуться от Евгения всего лишь один раз, и его больше нет, ничего для него больше нет. И этому разу пора наступить, если…, если сама Мировая гармония не хранит его. Но это — абсурд, нарушающий устройство мироздания, подрывающий основы основ эволюции, уничтожающий материальные свойства Вселенной. Зачем человечество мучительно развивалось на планете Земля от простейших организмов до нынешнего состояния, если есть такие нематериальные провидения и исключения? Неужели не было другого более продвинутого и эффективного пути? Получается, не было! Всё в мире закономерно, и все чудеса, в которые любят верить люди и о которых любят поболтать — сплошная выдумка. Человечество достигло настоящих успехов благодаря развитию разума, не всё можно научно обосновать в его уникальных особенностях, например духовных проявлениях, но логика и расчёт работает и здесь. Хорошо и полезно работает, используя и достигнутые и постигаемые в настоящее время знания. Прямые доказательства не всегда имеются, но и косвенные иногда замечательно превращают предположения в аксиомы.

Рекорд побед в смертельных соревнованиях принадлежит одному «выдающемуся игроку», жившему в двадцать втором веке — двадцать побед. В двадцать первый раз он отказался играть и умер в почёте и славе от безграничных или излишних наслаждений. Павел просмотрел все его «игры», где много было натяжек и подтасовок. Из него решили сделать чемпиона на века и незаметно способствовали его победам. Да и сам он не отличался благородством в «игре», незаметно или невзначай подталкивая соперников к гибели. Но зачем вспоминать диковатое прошлое, надо жить настоящим, где мало кто достигает десяти побед и мало кто уходит после их достижения на пенсию. Раньше звёзд смертельной игры превозносили больше звёзд спорта, науки, искусства, теперь это случается редко, и побед недостаточно, да и стоимость их в глазах человечества упала.

В общем, хочет Евгений «играть» — пусть «играет», а он будет стараться быть нейтральным и честным. Ему не нужна ни его победа, ни его поражение, следовательно, никакого пристрастия или отвержения, ему нужен только закономерный справедливый итог.

Когда Евгений прибыл в Центр на седьмую «игру», Павел, как и раньше, только наблюдал за ним и оценивал разные показатели при его тестировании и подготовке, стараясь лично не вмешиваться в работу своих подчинённых. Наблюдения и тесты ничего нового не давали, стандартные процедуры — вполне приемлемые результаты. Разве что Евгений был в отличной физической форме, трезвом рассудке и замечательном состоянии духа. Павел сравнивал его показатели перед разными «играми» и удивлялся. Человек прошёл шесть смертельных испытаний, но здоровье, эмоциональный настрой и душевное равновесие лучше по сравнению с первой его «игрой», он стабильно поднимается в гору. Обычно у других постепенно всё расшатывается от перенапряжений и перерасслаблений, и они скатываются вниз; в конце концов, если повезёт не погибнуть, то их не допускают к следующей «игре» по причине отсутствия равных соперников. Придраться к физическому и психическому состоянию Евгения было невозможно, словно он только начинал свой путь состязания со смертью. Да и незачем придираться. Не поймёт и он сам и его поклонники, которых стало довольно много ещё после третьей «игры», и с каждой новой победой увеличивалось. Не могут все они разуметь, что их хотят спасти от собственной глупости, они как малые дети только думают, что у них хотят отобрать игрушку. Евгений — «игрушка» и для себя и для остальных, которые готовы отдать солидные суммы бонусов за просмотр смертельной игры. Поднять бы ещё выше расценки, но это не в его компетенции.

Павел никак не мог сохранить внутреннее хладнокровие, когда не только смотрел на Евгения, проходящего вместе с другими «игроками» специальную подготовку к выбранной «игре», но и сталкивался с материалами по ней. Внешне он был спокоен, деловит, в меру контролировал организационные процессы без излишних придирок, но и без попустительства. Впрочем, здесь работали высококлассные профессионалы, способные понимать каким ответственным и сложным делом они занимаются. Но внутренне Павел, особенно когда чуть расслаблялся и давал себе волю, почему-то переживал и сомневался. Непонятные противоречия вылезали из подсознания и беспокоили его разум. С одной стороны, ему было жаль Евгения, как хорошего человека заблудившегося в трёх соснах. И не просто жаль, он не хотел принимать его смерть, и не просто не хотел, а так сильно не хотел, как не было ни с каким другим полусмертником. С другой стороны, Евгений должен был умереть согласно непреклонной математической вероятности, и его издевательское отношение, Павел чувствовал это отношение в нём, выводило из себя, даже немного злило. Разум как бы и требовал смерти Евгения, но и как бы молил о милости к нему Мировую гармонию. Эта парадоксальная двойственность в самом себе унижала Павла. Во-первых, он не должен подкреплять свою логику чей-либо смертью. Гнусно и противно. Во-вторых, не должно быть никаких любимчиков из клиентов Центра игры со смертью, тем более на ровном месте, ведь ничего интересного он до сих пор не нашёл в Евгении и наверное никогда не найдёт; тот просто слаб, из-за потери любимого человека пошёл «играть» и так и не может остановиться, и глуп, твердит одно и тоже — «не знаю, не понимаю, но не прекращу» как упрямый мальчишка. Необъективно и лицемерно. Павел обзывал себя порочным человеком и боролся сам с собой, стараясь похоронить свои странные чувства к Евгению и думать только о конкретных делах и любимой дочке. Не получалось! Наверное, потому что были оправдания. А кто чисто по-человечески может быть нейтрален к тому, кто способен жертвовать жизнью ради жизни другого человека? А кто легко может отречься от собственного мировоззрения, на котором выстраивается весь фундамент жизни? Оставалось одно — как-то примирить свой разум, приспособить себя к сомнениям, противоречиям и ждать исхода.

Седьмая «игра» Евгения прошла без яркости. Лаконичное и точное описание ее — кому-то повезло, а кому-то нет. Евгению снова повезло. Павел долго сидел перед пустой проекцией, «игра» была закончена, уже ничего не воспринимая. Он смотрел в себя и Мировую гармонию. Он не знал, как жить дальше. Мелкие сомнения в том, что он выбрал верный путь, согласившись работать в этом Центре, возникали давно. Но он считал их издержками производственного процесса, где есть контакт со смертью людей. Кому хочется часто видеть смерть — только больному человеку, а он вынужден видеть, чтобы разобраться в людях и помочь им уйти от неё. Сколько он и его коллеги спасли людей, убедив их оставить «игру»? Сотни тысяч, а если взять ещё тех, кто работал тут до него, то будут миллионы. А сколько погибло? При нём — уже около десяти тысяч, а раньше гибло ещё больше. Статистические прогнозные расчёты показывают, что без Центра игры со смертью умерло бы намного больше людей. Расчёты показывают…. Павел печально улыбнулся. Ему перевалило за пятьдесят, наступил самый рассвет, когда можно полноценно созидать и творить, а он сидит перед застывшей картинкой и не знает, как ему жить дальше. Чего он достиг? Высокой должности на работе? Не такая уж она и высокая — начальник отдела по работе с клиентами, если прямо, с теми, кто желает поиграть со смертью, где главная задача — попытаться их изучить, понять и отговорить, а если не получилось — подготовить к справедливому соревнованию. Бесспорно ответственная и… полезная работа. Но на душе тоскливо. Семейного благополучия и счастья? Благополучия — несомненно, счастья — наверное, тоже. У него есть чуткая красивая жена и прелестная дочь. Но и здесь есть грустный момент. Жена его слишком сильно любит и слишком хорошо понимает, так что он обленился сам себя понимать, а дочь взрослеет, и недалёк тот момент, когда она окончательно покинет отца и мать, их итак очень мало в её жизни, а скоро совсем ничего не останется.

Что же получается — у него вроде всё есть, а он одинок, и никто ему не поможет. Жена может только успокоить и объяснить то, что он и так знает, дочь только подарить светлую улыбку. Наставник скажет, чтобы закрыл глаза и смотрел, чем он сейчас и занимается, но ничего не видит. Странно, у него всё есть, но почему на душе так тоскливо? Может, Евгений поможет? Нет, он только улыбнётся, чисто улыбнётся, как ребёнок, и скажет, а он надеялся, что Павел ему поможет, но видимо не судьба. И «игрок» будет прав. Только он сам сможет себе помочь, а потом, если повезёт и ему. А ему везёт!

Очнувшись от самобичевания, спросив у сотрудника о самочувствии Евгения и получив ответ, что с ним всё нормально, а вот у другого «игрока» присутствует нервный срыв, Павел не стал выслушивать подробности, уточнил номер комнаты восстановления и пошёл на встречу с «игроком». Он решил с ним не заводить серьёзную беседу, поразмыслив, что ничего между ними не изменилось и большого толка в ней не будет. Не по вине Евгения, а по вине самого Павла, ему нечего предложить, а разводить демагогии нет смысла. Поздоровавшись, Павел сразу заранее объявил, что забежал на минутку только поздравить. Евгений поздоровался в ответ и понятливо кивнул.

— Тебе опять повезло!

— Да, — ответил Евгений, улыбчиво смотря на собеседника.

— Хочу быть с тобой полностью откровенным. Я переживал за тебя, я хотел, чтобы ты не проиграл, — он укоризненно к себе развёл руками. — Вот такой я профессионал в кавычках.

— Главное, чтобы ты работу свою делал профессионально, а чувства…, они есть у всех.

— Но с другой стороны, ты раздражаешь меня своим упрямством, — произнёс Павел и, как и в прошлый раз, почувствовал, что сказал не то. Почему он в беседе с этим человеком часто говорит не то?

— Я тут ни при чём, ты сам себя раздражаешь, — очень спокойно ответил Евгений.

Павел вздохнул. — Ты прав. Причина во мне, а не в тебе, — он добродушно улыбнулся, поняв, что пора заканчивать. — До встречи на следующей «игре»!?

— Да, — подтвердил Евгений без лишних слов.

Павел уже стал подниматься, когда неожиданно для него Евгений продолжил разговор.

— Я что-то сковырнул в тебе?! — спросил, точнее, заключил он. — Но настоящая причина на самом деле не во мне, а в тебе. Моя одержимость, моя неуязвимость — только внешний фактор, спровоцировавший в тебе выплеск. У тебя есть два пути: первый — разобраться в своей жизни, в самом себе, то есть найти и вырвать с корнем сорняк — источник хандры, что не всегда возможно, — он сделал паузу, словно сам пробовал, но ничего не получилось, — второй — найти оптимальную гармонию между противоречиями. Сорняк не найден, но приглушен выращенными яркими цветами. Второй вариант более лёгок и тоже эффективен. Я не хочу неловко и грубо влезать в тебя, но всё же влезу. Тебя раздражает, что своими победами я увеличиваю ряды поклонников и будущих «игроков». Но только порочные люди пойдут за мной, а ваш Центр как раз и предназначен для ликвидации, — Евгений улыбнулся на негативную реакцию Павла к последнему слову, — я привык говорить прямо, ликвидации отъявленных себялюбцев, корыстолюбцев и им подобных, от них больше вреда. А если случайно пойдут растерянные или временно потерянные, то прояви свои способности, выяви таковых и упаси от напасти. Тебя раздражает, что я вроде бы из потерянных людей, но невозможно упрям; пойми, потерянный навсегда — это не временно потерянный, и поэтому твои увещания на меня не действуют и никогда не подействуют. Смирись и сосредоточься на других. Можешь мне симпатизировать или не симпатизировать, желай мне победу или поражение, никто тебя за это не осудит, только качественно выполняй свой профессиональный долг. И мне кажется, что лучше тебя мало кто с этой задачей справится, — наступила пауза, и тут Евгений словно опомнился, кто он и кто Павел, и что он делает, поэтому быстро добавил. — Извини, что задержал. Ещё раз до встречи.

Евгений как неожиданно продолжил разговор, начав свой монолог, так и резко его закончил. Павел тоже не хотел продолжения, хватит слов, он хотел разобраться в своих ощущениях. Евгений говорил плавно и выразительно, а он использовал момент — слушал, всё понимал, но параллельно вглядывался в глаза, пытаясь уловить не только смысл, а больше чувства говорившего. Но чувства, как и мысли, были обыкновенными, из «игрока» лилась мягкая доброжелательность и светлая печаль — явно продукт чистой любви к той, которая погибла.

Павел досконально изучил все материалы по двум «играм» любимой Евгения — славная красивая молодая женщина, но такая бесшабашная и упрямая. В то время он ещё лично контактировал с полусмертниками, но с ней ему не довелось столкнуться, с ней работали другие. Хорошо работали, использовали всевозможные варианты, но переубедить не смогли. Такая же несгибаемая и непримиримая натура, как и сам Евгений, только более резкая, вспыльчивая и…. ранимая. У неё не было шансов продержаться долго, странно, почему она сама этого не понимала. Все понимали, наверное, и Евгений тоже, но ничего сделать так и не сумели. Он говорит, что не знает, любил её или нет, но сомнений нет, он и любил и до сих пор любит, и его любовь самого высокого полёта, правда и оценивает он её с ещё большей высоты. Конечно, Павлу никогда не понять всех особенностей их совместной жизни, сколько там было света и тени. Никогда Евгений никому не расскажет о своей любви, а может, она была чудесной, такой, что ему даже не познать, а ведь и он сильно любит Елену.

Вот пришла в Центр красивая, чуть эксцентричная женщина, сказала, что хочет испытать судьбу в смертельной игре, зачем и почему непонятно, она просто так хочет и верит в победу. С ней проводят занятия, симуляции, а потом говорят, что у неё мало шансов, она удивлённо поднимает глаза и спрашивает в ответ, равны ли условия, отвечают, что очень близки, но не равны, тогда она упёрто говорит, что пусть удача и рассудит. В первой «игре» ей повезло, хотя и в ней она уже была на грани. По идее такие легкомысленные создания больше не возвращаются в «игру», но это всё выводы специалистов и компьютерных программ после детального обширного анализа, но как ни суди, поверхностного. Настоящей глубины проникновения в разум человека нет! Кто из специалистов знал, что эта женщина на самом деле представляет собой? Что она значит для Евгения? Только он один знал её лучше всех, проникнув до самых глубин души, но право на «игру» давал не он, а работники Центра, и конечно со ссылкой, что выбор осуществляет только сам «игрок». Сомнений нет, достаточно простого изучения личных документов, чтобы понять, что эта женщина при всей взбалмошности очень ярка и созидательна, но в современном обществе свобода выбора, даже смертельного выбора индивидуума превыше всего. Потянулась ниточка, когда за одним хорошим человеком на смерть идёт другой. Можно было остановить процесс ещё вначале? Да, можно было, если бы с ней работал сам Павел, он сумел бы найти зацепки и доводы, чтобы её «игра» не состоялась. Правда, все эти его рассуждения задним числом. Что случилось бы на самом деле, никто не знает. Сейчас с Евгением работает лично он, но ничего изменить не в состоянии.

Евгений уверен в себе, когда говорит, что Центр игры со смертью очищает общество, но каково его глубокое отношение ко всему происходящему? В поверхностном количественном плане — спору нет, а в индивидуальном качественном? Он в Центре потерял на пустом месте (как размыта граница между нелепой вседозволенностью и настоящей свободой) любимого человека. Для него одна случайная смерть самого дорогого человека должна быть превыше тысячи намеренных смертей никчёмных созданий. А он спокойно «играет», не держа никакого зла на всех, кто был причастен к гибели любимой. Почему? Потому что главная вина на нём? Возможно, но сомнительно, чтобы он сделал ей плохое, наверное, не сделал что-то хорошее. Но он берёт всю вину на себя, и лезет в пекло, чтобы наказать себя смертью, романтика во все века в моде, и встретиться с ней в новой жизни? Возможно, так оно и было в начальных «играх». Всё это — одни предположения, а что же есть на самом деле? В чём особый секрет Евгения и есть ли вообще секрет? Вот почему он проник в его душу, и с каждой новой встречей теребит её всё сильнее и сильнее? Евгений и сам это чувствует и старается лишний раз не открывать рот, вот только сегодня немного не сдержался. Потому что кроме печальной светлой любви из него изливается что-то ещё, и Павел улавливает или ему кажется, что улавливает. Он может предположить, что это что-то не предназначено конкретно ему, не требует изучения, ничего не хочет доказать или открыть, это что-то просто проявляется, как утренняя заря или чистый дождь.

— Он снова победил, — как обычно за ужином делясь новостями дня, негромко заметил Павел жене.

— Евгений? — уточнила она, бросив внимательный взгляд на мужа, и он кивнул в ответ, чуть удивившись, надо же запомнила имя. — И что?

— Ничего, — пожал плечами Павел.

— И снова будет «играть»?

— Разумеется.

— Значит, неисправимый?

— Ему незачем себя исправлять.

— А ты как считаешь? — сыпала Елена вопросами.

— Наверное, незачем. Он хочет быть таким, как есть — непримиримым, неумолимым и неуязвимым.

— Но это несерьёзно.

— Что именно?

— Всё, кроме «неумолимого».

— Пока серьёзно.

— Именно — пока! Ты же сам знаешь.

— Я думал, что знаю, но сейчас чувствую, что во многом заблуждаюсь. Я меняюсь, и теперь твоя привычная фраза ко мне «ты же сам знаешь» не всегда подходит.

— Зачем ты так, я же хочу помочь тебе, — произнесла Елена с грустью и любовью в глазах, но совсем другой, если сравнивать с глазами Евгения, как-то всё более чувственно, тепло и проще.

— Прости, нелёгкий выпал день.

— Мне хотелось бы с ним познакомиться, — миролюбиво сказала жена.

— Это невозможно, он — человек, а не диковинка. Тем более странный человек, который не любит знакомиться напропалую, особенно с теми, кто хочет влезть к нему в душу.

— А мне видится, что лет через десять мы познакомимся, если конечно он не погибнет.

Павел улыбнулся. — Дополнение весьма существенно.

— Ты что не веришь в его неуязвимость? — засмеялась уже она. — А кто только что утверждал обратное?

— Ты меня поймала, я сам не знаю, что со мной творится. То так, то сяк, везде косяк, — стал отшучиваться он.

Так оно и есть, он не знал, что с ним творится. Точнее, знал, но уже не хотел принимать себя таким, каким он был раньше. То он при особых обстоятельствах что-то чувствует неуловимое, и относится к Евгению как удивительному человеку, то рассудительность в привычных условиях снова выходит на первый план и отметает фантазии, превращая их в игру воображения. То ему в глубине души неприятно работать в Центре игры со смертью, и его разум бьётся об стену в поиске выхода, то настоящие реалии жизни заставляют мобилизоваться, взять себя в кулак и сосредоточенно заниматься тем, что хорошо он умеет делать для всеобщего блага.

И Павел, и его супруга, и даже Евгений знали, что ему надо с собой сделать, чтобы приобрести гармонию, хотя бы временную — искать компромисс. От внутренних шатаний ему не уйти, не родился он настоящим счастливчиком, нашедшим к пятидесяти годам всего себя. Есть даже подозрение, что он родился скитальцем, не таким конечно как Евгений, этот странный человек — Скиталец с большой буквы, Скиталец, которому подвластна сама смерть. А может и ничего подобного. И Евгений обычен, и сам Павел тоже, просто они выполняют сложную работу, понятную только им, где всё обострено и перемешано — мысли, нервы, чувства и душа. И в такой каше как сложно идти уверенно без шатаний. Счастливым человеком надо просто уродиться, таким как его любимая жена. Елена никогда не стремилась хватать звёзд с неба, ей достаточно работы контролёра автоматической линии на небольшом заводе. Зато есть свободное время, чтобы уделить внимание и мужу и себе. У неё есть две звезды — Павел и Настя. Но дочь чаще далеко, и о ней заботятся больше другие, а он чаще рядом, и о нём может позаботиться лучше всех именно она. Она верит в его исключительность и важность для людей, такую же, как и для неё. А ему ничего не остаётся делать, как оправдывать её надежды, надо уметь быть благодарным. Да, никуда не деться — надо не искать, а строить гармонию в себе. Искать неизвестно что в себе он ещё не готов, и кто его знает, когда будет готов. Евгений утверждает, что это может никогда не наступить. Короче, долой непоследовательность, но без прямолинейности, всё должно быть в меру. Тогда может что-то и выплывет из мутной глубины разума… его или чужого.

1.3

Евгений мало вспоминал о прошедших «играх». Некоторые из них оседали в памяти глубже, а некоторые растворялись, словно ничего и не было. Свою первую игру со смертью он почти не помнил, все произошло быстро как в тумане. Зато он хорошо запомнил то, что было вокруг неё. Он в первый раз вошёл в систему, где много было непонятного, скрытного, но и много прямолинейного, доходчивого и бескомпромиссного.

Когда Инни не вернулась, внутри него образовалась пустота. Была ещё боль и самобичевание, но это можно было перетерпеть и со временем подлечить, а вот пустоту ничем и никогда не заполнить. Это был приговор жизни, приговор смерти, и Евгений всё понимал. Когда он сделал официальный запрос только для проформы, и смерть Инни была подтверждена, ему как мужу предложили видео «игры» по сниженной расценке, а он в ответ горько улыбнулся и отказался. Любой желающий с кружкой пива или бокалом вина в руках мог увидеть, конечно, за приличную плату смерть его любимой. Евгений уже не злился и не удивлялся, он принял человеческий мир таким, как он есть — с яркими иллюстрациями человеколюбия, искусственными потугами к всеобщей любви, но когда во всех естественных проявлениях жизни идёт состязание — главный закон эволюции. В древние времена состязания выливались в смертельную схватку между общинами, потом странами за благоприятную среду обитания. Потом появились узаконенные правила, нравственные аспекты, и состязание плавно перешло от жестоких войн к жёсткой конкуренции в политике, экономике, спорте и т. д. Главное чтобы всё протекало справедливо. Утопия! Абсолютная справедливость вообще исключает состязание. Утопия, ведущая к нагромождению новых правил, надзирателей, судей и к ещё более утончённо-хитроумно-развращённому обществу. И тогда вновь люди заговорили о настоящей свободе, которая задушена бетоном, металлом, кремнием, помогающим людям придерживаться свода правил и норм ради их процветания, а на самом деле ради их вымирания. Появился и Центр игры со смертью.

Для Евгения окружающий мир стал прозрачным и ясным, смерть Инни просветила его разум, и он решил следовать предназначенному пути. Всё предопределено!

В первую очередь он съехал из снимаемого дома в социальное жильё. Зачем ему шесть комнат, выдержанных в определённом дизайнерском стиле, придуманном Инни, со всеми удобствами, многими из которых Евгений совсем не пользовался. Любимой больше нет, и лишние напоминания только рвут душу, да и нельзя тратиться. Он собрал свои вещи, получилось не так много, и перевёз их в двухкомнатную социальную квартиру, где имелись все необходимые для жизни удобства, и ни за что не надо платить. Также он заказывал только бесплатные продукты, вполне удовлетворяющие его по калорийным и вкусовым качествам. Мир для Евгения упростился и что удивительно вместе с этим очистился. В квартире тепло и уютно, есть энергия, вода и обычная техника — бесплатных социальных благ вполне достаточно, ну а для хобби можно конечно что-то и прикупить по вполне приемлемым ценам. Правда он ничего не покупал, потому что для души было приобретено им уже ранее и не нуждалось в дополнениях или изменениях.

Главная его задача заключалась в новом отношении к работе. Целый год он усердно трудился, чтобы заработать недостающие бонусы для начала «игры». Его целенаправленная усидчивость принесла ожидаемые плоды, коэффициенты оценки труда заметно подросли, и бонусы увеличивались. Наконец он накопил нужную сумму и сразу же подал заявку. Задача выполнена, теперь Евгений опять изменил приоритеты в контакте с клиентами, спешить некуда и надо вернуться в спокойное продуктивное для них течение процесса. И вообще он стал как-то невнимательно отвлечённо относиться ко всему, что его окружало. Он ждал вызова. Прошло три месяца, но никакого результата. Тогда он решил напомнить о себе. Пришёл ответ, что его заявка принята и согласно правилам можем ожидать исполнения до пяти месяцев. Что же, он терпелив и подождёт. Стремление сотрудников Центра понятно, они его данные пробили, связали со смертью Инни и выжидают до конца в надежде, что он придёт в себя и изменит решение. Но он уже давно пришёл в себя с того самого момента, когда почувствовал, что любимой больше нет, а может и чуточку раньше. Тогда он окончательно отрезвел, проникся реальностью, перевёл дух и начал систематическое планомерное движение к цели. Главные приоритеты на начальном этапе — работа для заработка бонусов и стабильного времяпровождения, спорт для укрепления физического и психического состояния, никаких излишеств и послаблений к себе, только разумность и целеустремлённость, больше ничего. Его создала Мировая гармония для счастья и прогресса, но люди жаждут игры, и ему деваться некуда, как подстроиться под их желания, и он будет участвовать в их самой крутой «игре», компромиссы ему тоже не нужны, но по-своему, ни под кого не подстраиваясь.

Через месяц вызов пришёл, и Евгений поехал в Центр. Как и положено вначале тщательно проверили его физическое состояние и умственные способности. Сканирование и тесты. Всё было в норме, как и предполагал он, так как предварительно прошёл медосмотр. Потом началась конкретная работа психологов, чтобы понять, почему он пришёл сюда. Снова тесты и беседы. С ним в основном работал мужчина средних лет с задумчивым невесёлым взглядом. Евгений вообще в лицах работающих здесь людей не видел большой радости, а вот какую-то отрешённость, словно они тут оказались то ли по принуждению, то ли по странному стечению обстоятельств, отмечал у многих. Но он сюда пришёл не оценивать, тем более осуждать персонал Центра, а «играть». Задумчивый мужчина устало, но проникновенно вглядывался в глаза Евгения и говорил почти одно и тоже. Как он понял в дальнейшем, они все и всегда говорят здесь одно и тоже.

— Объясните мне, что вы ждёте от смертельного испытания? Понятно, победы, а следом почётной роскошной жизни? А знаете, сколько надо раз победить, чтобы достичь по-настоящему этого? Одного, двух раз? Маловато! Семь раз? Но как победить семь раз, даже три раза, если шанс один к одному? А ведь всего можно достигнуть за более долгий срок, допустим, лет за двадцать-сорок, но это самый верный и надёжный путь к успеху. Зачем вы здесь? Ведь вы — разумный человек, а погибнете как примитивное создание на глазах кучки наблюдателей, тоже во многом примитивных, которые вроде бы будут переживать за вас, но как-то слегка и издалека. Вы станете «игроком», которому будут сочувствовать, но не как настоящему герою, а как пародийному, нужно это вам? Найдите своё место в жизни, и может быть, судьба подарит возможность совершить подвиг, сотворить шедевр или открыть новые горизонты для людей. Так зачем вы здесь? Вы потеряли любимого человека?

Евгений не хотел углубляться в тонкости с этим усталым на вид человеком, который тратит время впустую. — Не ищите ответов, я их вам не дам. Всё могло бы быть иначе, но видимо так нужно и мне и людям.

— Это не нужно людям, это не нужно мне, боюсь, это не нужно и вам, — заметил собеседник.

— А вы знаете на самом деле, что нужно вам? Тем более другим людям, и уж тем более мне самому? Ваша безапелляционность удивляет! — иронично заметил Евгений. — Не тратьте со мной время. Я знаю правила, выбирать мне, и вы обязаны предоставить возможность пройти смертельное испытание.

— Только когда убедимся в вашей полной сознательности и ответственности выбора.

Евгений устал от бессмысленности, происходящей уже несколько дней подряд. Сотрудники Центра требуют от него ответы, правдивые ответы, которые он им даёт, но они их не принимают. Они — профессионалы своего дела, отлично улавливают фальшь, тонко воспринимают глубокие ощущения и устремления, умеют разгадать человека и его потенциальные возможности как негативные, так и позитивные. Они хотят чётко разглядеть в кандидате корысть, тщеславие, озлобленность, усталость жизни и всякое такое, что обосновало бы их положительное решение на «игру». Они хотят получить полное представление о нём, чтобы предвидеть его поведение в «игре». А когда чуточку одного, чуточку другого, и есть вообще что-то совершенно непонятное в разуме относительно здорового человека, то они начинаю копать, тянуть, пытаются вывести из нормы, чтобы разобраться с ним или просто найти повод для отказа. Удивительно, как могла всё это выдержать Инни, но она была уверена и умна в своём упрямстве. И ему надо уподобиться ей.

— Люди решили поставить на меня не в настоящем, а игровом мире. Они не понимают, что творят, а причину ищут во мне. Это ваш, а не мой выбор, — продолжал говорить правду Евгений, но со сдвинутым акцентом.

— Не надо сваливать личные неудачи на общество, и какие бы беды не навалились на вас, выбираете только вы.

— А я и не хочу искать виновных в человеческом обществе, поэтому и пришёл сюда. Там среди нормальных людей мне тяжело и неприятно, а здесь…, здесь мне нравится. Я хочу оторваться и оторвусь. А где это лучше всего сделать, в какой игре больше смысла? Как ни странно, именно в вашей.

Постепенно тактика Евгения сработала, сотрудники убедились в его недалёкости, некоторой порочности и безысходности, а может, просто деваться было некуда, ведь он оставался стоек и решителен. Начался подбор кандидатов на определённую «игру». Евгению предложили на выбор несколько сюжетов, довольно простых, Центр не хочет раскошеливаться на дорогую технику и оборудование в начальных самых многочисленных состязаниях полусмертников, и подходящих лично для него, а точнее, не совсем подходящих. Дело в том, что специально выявлялись у некоторых «игроков» фобии, а затем подбирались оптимальные группы и варианты, чтобы иметь возможность в дальнейшем как-то повлиять и изменить их смертельно опасный выбор. Евгений чувствовал, что его считали неокончательно потерянным для общества, и легко согласился на любой сюжет, лишь бы поскорее началась подготовка к «игре».

Вот выбран окончательный вариант смертельного состязания, и начались тренировки. Через месяц после тщательного отбора кандидатов сформировалась окончательная группа полусмертников в количестве десяти человек, и им было объявлено, что «игра» состоится через два дня. Евгений считал себя готовым к предстоящему испытанию. В чём заключался смысл состязания? Не упасть в разверзшуюся пропасть. «Игроки» находятся в стеклянных вертикальных желобах, где поверхность моментально проваливается глубоко вниз на сто метров и остаётся в центре небольшой круг диаметром двадцать сантиметров, на котором нужно устоять. С боков из отверстий начинают хаотично выдуваться мощные струи воздуха, но идеально одинаково для каждого желоба. Надо устоять напору разных по силе и направлению воздушных потоков и не свалиться вниз в пропасть. Повиснуть на руках невозможно, чем ниже, тем значительно мощнее и прямолинейней поток, просто сорвёт, и лучше всего стоять и стараться удерживать равновесие. У всех «игроков» равные или очень близкие показатели вестибулярного аппарата и физических способностей. Сила не особо нужна, тут необходимо больше хладнокровие и интуиция, надо постараться предвидеть изменения направления и мощности потока воздуха. В общем, классический вариант, уже давно использующийся на начальной стадии смертельных игр. И условия в этой «игре» очень просты, выживают только пять из десяти, не больше и не меньше, исключений нет.

На тренировках-симуляциях Евгению часто твердили, что он проиграл. Насколько объективно, а не провокационно, кто его знает. Да, он падал вниз, к счастью не на сто, а всего на три метра и на воздушную мягкую подушку, но падали и другие. Кто упал ранее, особо не уследишь, потому что голова и тело занято другим делом. Евгений согласно кивал головой и отвечал, что будет стараться, а инструктор только укоризненно качал головой.

Теперь уже ничего не изменить, «игра» близка. Отказаться, конечно, можно, но нехорошо уходить, когда уже всё готово. Зачем подставлять других «игроков», которые настроены на «игру», и отсрочки, связанные с заменой, только сбивают. А между собой полусмертники общаются мало, заводить дружбу с соперником как-то не принято. После «игры» — пожалуйста, но не до неё, отношение уважительное и не более. Евгений последние два дня занимался физическими упражнениями, поверхностно размышлял ни о чём и обо всём и просто расслаблялся, впрочем, как и остальные «игроки». Скоро начнётся настоящая смертельная игра; простая, скоротечная, почти без зрителей, только заинтересованные люди будут за ней наблюдать. Кому хочется платить за просмотр новичков, с криком ужаса летящих вниз и разбивающихся насмерть? Везёт новичку, если случай предоставит возможность посоревноваться с теми, кто «играет» во второй раз, всё солиднее и зрелищнее, и болельщики уже есть, правда больше у соперников; короче, если погибнешь, то с музыкой. Но организаторы стараются не смешивать новичков даже с чуть опытными «игроками». А Евгений и не собирался погибать в своей первой смертельной игре. А кто собирался? Инни?

О чём бы он не размышлял, все его думы, как всегда возвращались к Инни. Какие были мысли и чувства у неё в предсмертные два дня? Наверное, она перебирала прошлое и переживала, что оказалась отверженной любимым человеком. Евгений отвернулся от неё, не поверил в неё. Что может теперь изменить её победа — по большому счёту ничего, а ведь она хотела победить и для него, а может только для него. Он специально сгущал краски, чтобы больнее колоть себя. Он не мог не обличать свою чёрствость даже тогда, когда ему самому надо было успокоиться и настроиться на «игру». Но как бы часто Евгений теперь сам не задавался вопросом, а зачем ему нужна победа, когда Инни уже нет, он всё же мечтал о ней. Это был какой-то глубокий знак, замысел, который только легонечко ощущался, но ещё не поддавался пониманию.

В жизни часто бывает — человек располагает, а судьба определяет. Евгений готовился к «игре», но когда наступило смертельное испытание в действительности, и поверхность исчезла под ним, наполняя сознание ощущением под собой бездны, то внутри него что-то оборвалось и засосало, а тело странно одеревенело. Но не страх высоты парализовал его, он научился на тренировках бороться с ним, а дуновение смерти, словно не воздух стал обдувать его с боков, постепенно усиливаясь и хаотично меняясь, а сам смерть задышала ему в лицо. В таком состоянии тяжело бороться, он это понимал и ничего сделать с собой не мог. Вот небольшое усилие, чтобы сохранить равновесие, но нужно было чуть больше, а вот резкое изменение ветра и маленькое ответное опоздание. Евгений пытался найти стабильное положение, но это уже сделать было невозможно, началась стадия падения. Неизбежного падения. Вопрос заключался лишь в следующем, как долго, извиваясь и резко меняя центр тяжести, он продержится в таком неопределённом состоянии. Секунду или три. И тут его отпустило, тело стало неимоверно гибким и лёгким, он извивался как змея, и удивительно, резкий поток воздуха даже в одно мгновение помог ему найти временное равновесие, правда, лишь временное. Он выиграл пару секунд, пока новый неожиданный порыв не довершил низвержение, и он полетел вниз, попытался зацепиться рукой за гладкий край основания маленькой опоры, но мощный вихрь подхватил его тело, швырнул вбок, и снова полёт вниз.

«Вот и всё!» — произнёс печально Евгений. Почему так часто людям приходилось, приходиться и будет приходиться произносить эту короткую фразу с тоской в глазах, потому что за ней скрывается вся пройденная жизнь — всё, что в ней было упущено или найдено, потеряно или сохранено. — «Прости меня, Инни!»

Сколько Евгений летел вниз — секунду или две, двадцать или сорок метров, он так и не понял, неожиданно он сильно ударился об поверхность, но удар смягчила воздушная подушка. Было немного больно, но вполне терпимо. Его сознание моментально обострилось. Снова симуляция? Какого чёрта? Это просто издевательство! Но вот всё вернулось в исходное состояние, перед ним открылась дверь, и служащий просит жестом его выйти из желоба. Он добрым взглядом, чуть улыбаясь, поздравляет Евгения с победой и показывает, куда следует пройти. Полусмертник удивлённо спрашивает сотрудника Центра, состоялась ли «игра» и всё ли закончено, тот кивает головой, тогда он прямо спрашивает, кто-либо погиб, а тот меняет в глазах радость на грусть и снова кивает головой. Евгения заводят в помещение, где улыбчивая сотрудница просит расслабиться и лечь на медицинское ложе, чтобы она помогла ему быстро вернуться в нормальное состояние.

Вот так оно и было в тот первый раз. Сумбурно и скоротечно. В целом «игра» длилась приблизительно минуту, и он только помнил сначала свою парализованность, потом изворотливость, а потом падение. Но за секунду до его смертельного приземления разбился пятый «игрок», сработала моментально система безопасности, а то таким образом могли бы разбиться и все полусмертники, и спасла ему жизнь. Пять должны умереть, а пять выжить. Расклад неопровержим никакими случайностями. Если бы он упал на секунду раньше, то в живых остался другой, а вот здесь вотчина именно случая, и он Евгению обернулся удачей, а кому-то смертью.

Что интересно, он не помнил лиц тех, кто тогда погиб. При подготовке к «игре» он не вглядывался в соперников, не шёл с ними на близкий контакт, срабатывала автоматическая своеобразная страховка. А потом, когда оставшаяся в живых пятёрка поздравляла друг друга, он попытался на секунду вспомнить тех, кого уже нет, но все детальности расплывались, и тогда он решил не заниматься глупостью. Это — просто «игра», да, смертельная игра, но ничего личного нет и не должно быть. И тогда он решил не заводить дружбу и с теми, кто выжил, не потому что в будущем они снова могут стать соперниками, а потому что и здесь ничего личного не должно быть. Правда, один раз он нарушил свой принцип. В третьей «игре».

Третья «игра» была особенной, можно сказать переломной, когда Евгений стал не только ощущать, но уже и на капельку понимать свой судьбоносный путь. Сначала всё протекало стандартно, какие-то кибернетические гигантские насекомые пытались его убить, но он успевал первым убить их и двигался вперёд к победе. Всё шло хорошо, если борьбу за выживание можно назвать таким словом, пока смертоносная игла не попала в рядом бегущую девушку. Ей не повезло, она была обречена. Он не хотел ей глубоко сочувствовать, тем более помогать, она сделала свой выбор, а судьба свой, всё честно. Он просто машинально с грустью посмотрел на неё, а она на него. Всего лишь на секунду, отвлекаться опасно, но эта секунда изменила дальнейший ход «игры». Её взгляд остался с ним, даже когда он быстро обернулся в другую сторону, потому что что-то близкое и родное всплыло в глазах незнакомки. Похожее печальное смирение было и в глазах Инни, когда он жестоко отвернулся от неё. Он думал, что там только отчуждение и разочарование, но там была и смиренная обреченность. Вот что он увидел тогда в глазах Инни, но не поверил самому себе. Нельзя было ему вынуждать её так смотреть, он своей принципиальной рассудительностью столкнул её в пропасть, а надо было поддержать и помочь пролететь над ней. А когда смерть схватила Инни в свои объятия, и она поняла, что гибель неминуема, то, наверное, просто улыбалась, без смирения и жалости к себе. Такие, как Инни не боятся умирать, они боятся скучно жить.

Взгляд раненой незнакомки не только остался с ним, но и тянул назад, и Евгений неожиданно для себя остановился и поспешил к ней на помощь. Глупая выходка, обрекаемая на гибель и его. Он знал, что шансов выжить уже не будет, но сделал свой выбор — смертельный выбор. Сначала он пытался бороться на два фронта, помогать раненой и поражать цели, но девушке становилось всё хуже, а он быстро слабел. Он уже хотел прекратить бессмысленную борьбу, нет, не бросить умирающую, а остаться и умереть вместе с ней, когда какой-то ангел-хранитель или демон-воитель крикнул сзади ему, чтобы он бросил живой труп и спасался сам. Но этот голос только придал ему новые силы, и он продолжил схватку со смертью за себя и за неё. Вот и его поразила ядовитая стрела, рассудок сказал, что это конец, но разум не поверил и продолжил биться, потому что чувствовал, что бьётся не один, ангел-хранитель или демон-воитель бился где-то рядом, показывая чудеса ловкости и храбрости. Евгений только тащил полуживую незнакомку, оружие выпало из руки, он и не заметил когда. Тело, руки и ноги ныли от боли и отказывались слушаться, но разум настаивал, и они подчинялись из последних сил. А потом померк свет в глазах, и на самом деле наступил конец.

Евгений потерял сознание, но красная черта была пройдена. Выжил и он и его незнакомка, её, можно сказать, он вытащил с того света. Евгений как сейчас помнит ту радостную встречу шестёрки победителей, когда ангел-хранитель и демон-воитель в одном лице внешне обычного мужчины восторженно всем рассказывал о его геройстве. Как он сам заразился, видя такую самоотверженную глупость, такой же сумасшедшей безрассудностью, но одновременно и храбростью. Они вдвоём сделали великолепную «игру», о которой долго будут помнить. А потом он обратился лично к Евгению с весёлым упрёком, что он своим поступком вынудил рисковать и его, но к счастью повезло, а самому Евгению невозможно повезло, второй такой удачи больше не будет, и если он продолжит «играть», то не надо больше совать голову в петлю. А потом он обернулся к спасённой девушке, чуть презрительно окинул её взглядом и выразительно произнёс, что она израсходовала свой лимит удачи не только на всю эту жизнь, но и на десять будущих, пусть теперь сидит мышкой и не высовывает лишний раз свой прелестный носик из норки.

А Майя, так её звали, только благодарно улыбалась в ответ, поражённая всем тем, что с ней и вокруг неё случилось. Она переводила восхищённый взгляд, теперь там снова правила жизнь, а не смерть, то на говорившего мужчину, то на Евгения. На Евгения она смотрела чаще. После шумного прощания с сотрудниками Центра все решили отметить такую славную «игру» в клубе вместе с болельщиками, их количество, несомненно, вырастет в ряды к ангелу-хранителю и демону-воителю в одном лице и, конечно, к Евгению. Но Евгений отказался. Его долго упрашивали, даже чуть ли не тащили силком, но он был неумолим. Не захотела участвовать в общем веселье и Майя, она не рискнула предложить сразу же Евгению свою компанию, но попросила оставить свой номер для контакта в будущем, когда ему захочется. Он попытался отказать и ей, но она смотрела на него таким молящим преданным взглядом, что он не выдержал и согласился.

Так Майя положила начало их дружбе. Она была всего на два года младше Евгения, но выглядела очень молодо. Она с малых лет увлекалась танцами, достигла довольно высокого мастерства, входила даже некоторое время в состав известного танцевального ансамбля, но так и не стала ведущей танцовщицей. Пошли неурядицы по жизни, когда всю вину хотелось переложить на других людей, по делу или не по делу — неважно. Так она тихонечко и случайно забрела в Центр игры со смертью. Евгений поначалу задавался вопросом, почему такой довольно неординарной женщине позволили «играть», но постепенно он понял, что Майя не отличалась высоким разумом. Она была весёлой, красивой, доброй женщиной, но во всём обыкновенной. Жизнерадостность порой умеренная, порой бурная в зависимости от обстоятельств выплёскивалась из неё довольно ярко, но не проникновенно. Может «игра», когда смерть прикоснулась к ней своим холодным поцелуем и оставила неизгладимую метку, что-то в ней надломила и усекла. Майя стала бояться смерти. От следующей «игры» она легко и категорично отказалась, её даже упрашивать не надо было. Она или поверила своим спасителям, что ей больше никогда не повезёт, или предчувствовала, или просто сильно боялась. Последнее предположение — вернее всего. Красота Майи была заметная, но при плотном взаимодействии тоже не впечатляющая, и здесь не хватало душевной глубины. А доброта к своему главному спасителю — Евгению была беспредельной. Она ни в чём не могла ему отказать, всегда шла навстречу и способна была любить, даже благотворить его несмотря ни на что. Конечно, Евгений тоже был добр к ней, но его устремления не всегда нравились Майе, она часто их не понимала, но никогда не настаивала на собственных умозаключениях и воспринимала всё так терпеливо и послушно, что даже отталкивала этим Евгения. Может, Евгений был к ней субъективен? Вполне возможно, ведь он не мог Майю не сравнивать с Инни.

Инни тоже не была идеально гармоничной женщиной, но Евгений жил ею. Она для него являлась самой жизнью. И теперь, когда её уже не стало, её достоинства превратились в совершенства, а недостатки в достоинства. Потеря по-настоящему любимого человека, делает из этого человека некоторое божество. И в прошлом, и сейчас, и в будущем Инни для Евгения останется самой прекрасной женщиной на всём белом свете. Она — его неугасимая звезда. По крайней мере, в отличие от Майи Инни явно была утонченнее, активнее и смелее, её никогда бы не запугали холодные поцелуи смерти, лишь только на время, потому что она горела, а не жила, и огнём свободолюбивой души победила бы любой холод. Может, поэтому смерти так захотелось её одолеть, хотя бы материально, так как её светлая душа непобедима. Инни никогда бы не плясала под чужую дудку. Она любила Евгения, наверное, любила, но относилась к нему порой с высокомерием и упрямством. Она как дикая красивая кошка, которой нравилось, чтобы её не только ублажали, но и в меру удивляли и покоряли. Только покорность или только силу она не признавала. Ей хотелось гремучей, но гармоничной смеси любви с глубокими чувствами, нежнейшими ласками и грубыми укусами, и чтобы всё было для неё красиво и вкусно. Как ей иногда сложно было угодить, и как легко угодить Майе. Инни повезло быть самой собой с рождения, и она не хотела быть никем другим, а Майе не повезло, и к тому же она захотела быть похожей на многих.

В общем, какие бы противоречивые чувства не будоражили Евгения, Майя постепенно нашла путь к его сердцу и связала его со своим сердцем. Конечно, в той мере, в которой это было возможно. Евгений при всей своей тяжкой судьбине, которую, как он считал, сотворил сам, и продолжал творить, отрекаясь от общепринятых устремлений и во многом от самого общества, всё же был человеком. А человек не может не искать хоть капельки участия и теплоты от другого доброго человека. Майя нашла его слабое пустое место и сумела его заполнить чуточку собой. Ей хотелось большего, ей хотелось, чтобы их сердца воссоединились, но любимый спаситель держал дистанцию. Евгений сразу дал ей понять, что ожидать от него любви не стоит, доброе дружеское отношение — на это он согласен. Постепенно добрая дружба переросла и в секс, но не в любовь. Конечно, кто-то их взаимоотношения назвал бы любовью, потому что Майя любила Евгения, который ей нравился своей душевностью, решительностью и даже порой отрешённостью, а он отвечал откровенностью и нежностью.

Однажды перед четвёртой «игрой» Майя всё же решилась попытаться отговорить Евгения рисковать жизнью, но он только улыбнулся и ответил.

— «Игра» — это моя жизнь. Всё остальное побочное существование — и работа, которая мне нравится, и дружба с тобой, такой доброй и милой, и все остальные радости и увлечения, — она хотела поспорить, но он резко продолжил. — Никто меня не понимает, в том числе и я сам, — он вздохнул. — Играть со смертью — полная глупость для многих, например, тебя, но для некоторых — вполне разумное занятие. А я избран судьбою, и разумнее моей «игры» ничего для меня нет.

— Удача отвернётся, и ты погибнешь, так ничего не доказав ни себе, ни другим, — сказала она в ответ.

— Я должен побеждать! Но если не сложится, всё может быть, то ничего и не поделаешь. Но сходить трусливо со своего избранного пути? — Евгений мягко улыбнулся. — Это не для меня. Искать и не сдаваться, идти и не сворачивать — это для меня.

Майя только грустно покачала головой.

Евгений коснулся её руки. — Просто верь мне и верь в мою победу.

— Хорошо. Я буду верить и молить Мировую гармонию, чтобы ты не погиб. Я буду всегда рядом с тобой.

И когда он вновь выиграл, а она верила и ждала, а потом с большой радостью и любовью обняла его — тогда их отношения достигли максимальной глубины. Майя приходила к Евгению почти каждый будничный вечер и тем более в выходные, они вместе развлекались и отдыхали, но в целом распорядок жизни у Евгения не изменился. Когда надо было ему побыть одному, она уходила, когда надо было не отвлекать от важного для него дела, она не мешала. Она предлагала ему поменять жильё на более солидное или переехать к ней, но он наотрез отказывался, утверждая, что так ему и ей удобнее. Он не хочет менять обстановку и уклад жизни, и ей надо жить, исходя из собственных интересов, а когда они встречаются у него, то места вполне хватает обоим.

Майя любила послушать философские мысли Евгения, когда на него иногда находило, впрочем, как и Инни, но она их понимала по-другому или совсем не понимала. Ей нравились отдельные высказывания и тёплая глубокая душевность, исходившая от милого друга, а Инни находила в словах и чувствах Евгения гармонию разума, их души словно сливались в одно целое. Это отличие в двух милых созданиях Евгений хорошо улавливал. Может это — не вина Майи, а больше его, потому что он изменился, изменилась его философия, изменился его внутренний мир, став более суровым, спартанским. Хотя лично ему казалось, что его философия только на капельку трансформировалась, местами окрепнув, местами ослабнув, но в целом став более гибкой и естественной. Он продолжал любить жизнь, но уже без глупых лозунгов, типа жизнь всегда прекрасна или жизнь — твой шанс, реализуй его.

Вот в таком непонятном для сторонних людей взаимодействии протекала жизнь Майи и Евгения. Он позволял ей быть около себя, но на некотором расстоянии, а она легко с этим соглашалась, не претендуя и не жалуясь ни на что. Она никогда не заикалась о будущих семейных отношениях, не потому что Евгений уже официально был женат, хотя если кто-то из членов семьи умер, то вполне возможно его действие прекращается. Никого это не волновало, они оба знали, что их семейная жизнь невозможна. Майя также особо и не огорчилась, когда на предложение поехать в отпуск в космическое путешествие Евгений категорично заявил, что Земля в их полном распоряжении, а космос закрыт окончательно и бесповоротно. Она только поинтересовалась, был ли он там? Он коротко ответил, что был, и больше туда ни с кем не собирается. Она заметила, что тоже была и не раз на гастролях и просто так, но не прочь ещё слетать, но если он не хочет, то ничего страшного. Майя чувствовала, что за многими отказами Евгения, совершенно порой непонятными, что-то или кто-то стоит. А именно Инни. А Инни для неё, да что для неё, для всех — запретная тема, и всё что связано с нею — тоже табу. Это её немного обижало, ведь она мечтала, чтобы и её Евгений полюбил как свою Инни, но тогда это уже был бы не Евгений, а кто-то другой. А ей хочется быть рядом со своим любимым спасителем, а не другим, значит и здесь ничего не остаётся, как смириться. Странно парадоксально у них текла жизнь, Майе ничего не оставалось, как со многим мириться, а Евгению больше всего не нравилась в Майе её покорность. Как-то он вспылил и резко спросил, почему она не уйдёт от него, не найдёт нормального мужчину, не создаст вместе с ним семью и не заживёт счастливо? Что её держит рядом с себялюбивым «игроком», который через пару-тройку лет погибнет? Неожиданно и она вышла из себя, её глаза сверкали от негодования, и прокричала в ответ, что это ей решать с кем быть, хочет быть и будет рядом с ним, пока он не умрёт. А потом, быстро утихнув, добавила, что он ещё долго будет жить. Евгений, увидев такую реакцию, тоже успокоился, миролюбиво улыбнулся и негромко произнёс, что он уже давно умер, но решать, конечно, только ей.

Время неспешно в странной работе, странной любви и странных устремлениях бежало для Евгения, пока не наступала новая «игра». Его смертельную игру большинство людей воспринимало как должное нормальное явление, поклонники даже ждали и переживали. В «игре» он был для многих великолепен и всеми понятен, а вне «игры» очень странен. Почему он в свободное от «игры» время работает, а не наслаждается жизнью, почему не тратит свои огромные бонусы? Поводов посудачить о Евгении было предостаточно. А людям ничего так не нравится, как домыслить, выдумать, посплетничать, чтобы у всех внимающих расширялись от удивления и восторга глаза. Ладно, если бы так вели себя люди толпы, но и друзья не понимали его. Евгений продолжал общаться с друзьями по молодости, правда с каждым годом всё реже и реже. Они от души радовались его победам, волновались за него и порой просили бросить «игру», но без особого рвения, им было приятно, что у них есть такой довольно интересный, популярный друг. А у Евгения при встрече с друзьями появлялось неприятное ощущение, что всё идёт по кругу. Новые новости, шутки, восторги, но всё одно и тоже. Меняется внешняя информационно-эмоциональная оболочка, но только не глубина. Нельзя встречаться часто, когда всё одно и тоже. Нельзя привыкать к однотипному поведению, мышлению, чувствам, надо всегда искать и находить что-то новое в людях, тем более в друзьях. Евгений уже давно специально отказывался от частых посиделок в дружеской компании, во-первых, потому что было скучно, во-вторых, потому что надо реже видеться, чтобы почувствовать изменения, происходящие в человеке. Ему было неприятно, даже обидно, когда он в добром друге детства не видел стоящих изменений, словно человек закостенел, а тот в свою очередь ничего нового не видел и в Евгении. Старое мнение, что друг сорвался в пропасть после гибели жены, увлёкся и неизбежно летит к смертельному дну, правда, долго летит, не потому что у него вырастают крылья, а потому что ему везёт ухватиться цепкими когтями за боковые ветки и немного задержать падение, превалировало. Особенно ему не нравилось, когда охмелевший друг, панибратски хлопая по плечу, спрашивал, почему он живёт как дикий отшельник, загадочный аскет, который, имея возможность полноценно радоваться жизни (он не произносил вслух слово «короткой», но намекал взглядом), лишает себя всех удовольствий? Евгению хотелось громко ответить, что его бывший друг ослеп или всегда был слепым и ничего не видит дальше своего «я», нет, не своего «я», а своего «мы», а вот своего «я» у него как раз и нет. Вкусно поесть, приятно выпить, оторваться на природе с сотоварищами, переспать с мишурой красавицей, купить модную безделушку или престижную вещь, смотаться в марсианские сады или ещё какие-нибудь райские уголки Солнечной системы — это настоящие удовольствия? Да его одна стоящая «игра» переплюнет все эти удовлетворения. А его любовь к Инни? Помнит ли его собеседник Инни? Наверное, забыл, как обычную по глупости погибшую женщину, но она не была обычной, а его так называемый друг действительно всегда был слепым. Да, их любовь с виду казалась невзрачной, конфликтной, не выстраданной из-за слепоты смотрящих и самого Евгения, тогда он тоже был похож на всех, и мечтал жить как все, но давно уже изменился. А его работа с людьми? Она не пустая, как считают многие. Он помогает человеку найти путь к себе, пусть не каждому, но некоторым точно. Разве это не приносит настоящего удовлетворения? Но Евгений только грустно улыбался в ответ, ничего не объясняя. Никто не хочет глубоко копаться в его жизни, все хотят видеть только жизнь «игрока» с яркими победами и сумасбродными выходками. И тогда рождаются бредовые версии, что он самый жадный, глупый и везучий «игрок», который мечтает стать самым богатым человеком в Солнечной системе и, накопив бонусов, скупить чуть ли не полмарса. Чем бредовее, тем всем интереснее.

А сколько раз его пытались соблазнить на работе молодые сослуживицы. Порой складывалось впечатление, что молодая особа специально соглашалась на невысоко бонусную должность в предприятии, где работал Евгений, чтобы попытать счастья с ним; в общественном месте поговорить с таким популярным «игроком» нереально. Она в перерывах подстраивалась к нему и, в конце концов, приглашала провести вместе вечер с ней, и не только, даже со своими приятельницами; также предлагались различные варианты совместных путешествий. Самое большее, чего она хотела добиться — это заключить брак, чтобы пользоваться правами супруги, получается, фиктивный брак, потому что если и есть чувства у таких людей, то мелкособственнические. Самое меньшее — это просто провести ночь с удачливым «игроком», авось фортуна улыбнётся и ей, а заодно похвастаться перед друзьями. А сколько промежуточных вариантов, например, чтобы такой богатый и известный человек стал просто близким другом или купил дорогую недвижимость в престижном уголке, где на правах подружки-любовницы можно хорошо проводить время. Но Евгений не поддавался на соблазнительные предложения смазливых красавиц и легко отвергал их настойчивые притязания, ссылаясь на собственные проблемы. Так было эффективнее, девушки озадаченно и вопросительно смотрели на него и отходили, правда, потом рождались разные слухи. Но это не волновало Евгения, слухом меньше, слухом больше — всё ерунда. На самом деле ему вполне хватает Майи, которая конечно не Инни, но и не эти живые куклы.

Постепенно с каждой новой «игрой» имидж высокомерного себе на уме странного человека, не подпускающего никого близко, становился всё правдоподобнее и бесспорнее для большинства любителей смертельного соперничества. К нему уже не так часто приставали, больше наблюдали со стороны и обсуждали перешёптываясь. Евгению нравилось, что толпа неоднозначно оценивает его, спорит о нём, но главное не лезет лично к нему. Пусть из него лепят кого угодно — святого или зверя. Понятно, что на самом деле он где-то посередине, и вот этого вполне достаточно и для него и для всех.

Настало время девятой «игры» Евгения. Вокруг неё начался большой ажиотаж. Во-первых, её решили сделать классической. Людям испокон веков нравились кровавые битвы героев с чудовищами. Но общество становилось цивилизованнее, гуманнее, и сюжеты менялись организаторами, исходя из новых веяний человечности и справедливости. Но несколько вариантов, так называемых классических, конечно с учётом современных тенденций и норм сохранялись. Битва с клонированными монстрами, представляющими собой смесь вепря и волка, специально созданных много лет назад для «игры» и став очень популярными персонажами убийства, изредка, но ещё применялась. В чём был недостаток подобных классических «игр»? Даже победители могли получить такие серьёзные травмы, что никакая современная медицина не восстановила бы организм полностью. Но, несмотря на предупреждения, желающих проявить себя в классической «игре» было множество. Организаторы решили привлечь только опытных «игроков», прошедших не менее семи «игр», но после тщательного отбора оказалось, что одного не хватает до оптимального состава из четырёх, и тогда добрали самого подходящего по характеристикам игрока, победившего пять раз. Битва с вепрями-волками лучших из лучших «игроков» взбудоражила, конечно, не всё человеческое общество, но приличную её часть. Снова возникли шумные споры среди тех, кто считал Центр игры со смертью пережитком дикого прошлого человечества, и теми, кто ратовал за полную свободу выбора и самовыражения.

Сюжет и правила «игры» были несложными. Четыре человека, каждый из которых вооружён арбалетом с одной стрелой и охотничьим ножом, противостоят восьми вепрям-волкам. По теории их можно одолеть, если все воины проявят меткость, храбрость, и удача улыбнётся каждому из них. Но шанс выжить тройке маловероятен, двойке — вполне реален, но при этом можно и покалечиться. Есть другой вариант выживания — разбежаться по игровой территории площадью более четырёх километров, на которой ничего нет кроме небольших деревьев, и надеяться, что чудовища разорвут другого, «игра» моментально прекращается после гибели двух «игроков». Всё решают сами «игроки» во время схватки. Подготовка в основном заключалась в ознакомлении с клонированными монстрами, их держали в специальных клетках, но без прямого контакта. Этого было достаточно, чтобы почувствовать их мощь и злобу. А виртуальная симуляция заключалась только в визуальном восприятии несущегося на «игрока» вепря-волка, чтобы показать его скорость, силу и жажду убийства. Никаких тренировочных схваток не было. Клонированные существа живые, в чём-то непредсказуемые, созданные в количестве восьми штук только для одной битвы — для них смертельной в любом случае, а вот кто из них утолит жажду крови, «игра» и покажет. Евгений спокойно тренировался, стараясь подойти к сражению в хорошей физической форме, но разум ему подсказывал, что это не будет решающим фактором для победы. Многое будет зависеть от поведения других «игроков» и удачи, как и планировалось организаторами.

Началась игра. На подъёмнике «игроков» подняли на специально подготовленную площадку. Прохладный воздух был приятен. Вокруг было всё белым от снега, только невысокие берёзы без листвы немного выделялись на общем светлом фоне. Наконец «игроки» заглянули друг другу в лица, на тренировках никому этого не хотелось делать. Все сурово молчали, пытаясь в глазах соперника увидеть своё будущее. Наконец, самый неопытный спросил. — У кого какой план?

Все молча обернулись к нему, почувствовав что-то интересное не в плане предложений, а в плане, что наклёвывается одна из жертв. Пройти семь и более смертельных игр кое-что значит. У таких «игроков» развито чутьё. Трое напряжённо всматривались в одного, но ничего не отвечали, тогда тот смело продолжил. — Можно объединиться и дать бой тварям.

— Ты хорошо стреляешь? — наконец с иронией в голосе спросил один.

— Попадал на тренировке, — не очень уверенно прозвучал ответ.

Всем, выслушавшим наивно-правдивый, но неутешительный ответ, стало всё ясно. Евгений понял, что совместного боя не будет, каждый сам за себя, и это — самое разумное решение.

— Может, отдашь мне свою стрелу, я всегда попадаю в яблочко? — шутливо серьёзно спросил другой, а начавший разговор «игрок», опешив от неожиданности, молчал. — Я шучу, — усмехнулся он и своему предложению и реакции на него, — оставь её себе, но думаю, что она тебе не поможет, ты воняешь страхом, а волки на него падки.

— Пора разбегаться, — произнёс первый, вступивший в разговор с уже не храбрым, а трусливо притихшим «игроком», и посмотрел на часы и компас. — Через двадцать семь минут они будут здесь, — он угрюмо жёстко посмотрел на остальных и громко объявил. — Я пойду на север, — и быстрым шагом, почти бегом двинулся в путь.

— А я на запад, — таким же тоном сказал второй, и последовал уже своим путём.

Евгений повернулся и молча пошёл на восток, туда никто ещё не запретил движение. Он чувствовал, что четвёртый продолжал стоять на месте, смотря вслед именно ему. Остальные уже были довольно далеко. Он знал, что оборачиваться нельзя, каждый должен пойти своим путём. Но почему-то как на автомате, словно не он управлял собой, обернулся. Всё так и было, как он и чувствовал. И тут же четвёртый, как только их взгляды встретились, обрадовано прокричал. — Может, попробуем вместе? Вдвоём — это не одному.

Евгений знал, что тот боится остаться один. Метко брошенные слова, что он пропах страхом, прочно засели в его трусливом сознании. А это на самом деле не просто слова, хищники чувствуют страх. Брать его с собой, значит, подвергнуть и себя большему риску, а не взять, значит, обречь на гибель в одиночестве. Но в этом и заключается честная «игра», никто ни у кого не отберёт стрелу, никто никого не ткнёт ножом, но и не возьмёт с собой и защитит. Спору нет — «игра» справедлива, а вот насколько справедливым лично для него будет отказ? Евгений досадливо поморщился. Что творится в его разуме? Да, он сам не знает, что творится у него в голове, и момент уже упущен. Евгений тоскливым взглядом смотрел на приближающегося «игрока», который его раздумье быстро и радостно принял за согласие. Евгений смотрел на него, как на приближающуюся смерть, а тот, подойдя поближе, почувствовал это и испуганно заверил, что не подведёт.

Они почти бегом достигли восточной стены и стали ждать, напряжённо всматриваясь на запад. Вопрос был только один — сколько вепрей-волков пойдёт по их следу? Если меньше четырёх, то шансы выжить неплохие, а если больше, то совсем маленькие, можно сказать, нулевые. Ждать пришлось недолго. Появилось тёмное расплывчатое пятно, которое постепенно превращалось в точки, то сливающиеся, то распадающиеся.

— Три, нет, четыре или три, — шептал напарник по беде, — нет, четыре… пять!!!

Евгений тоже уже видел, что пять. На него напал ступор, он смотрел то на быстро приближающихся страшных зверей, то в глаза «игрока», наполняющиеся всё больше и больше ужасом. В его глазах, наверное, тоже был страх, но не от ужаса, а обречённости. Но ступор как резко напал на Евгения, так резко и исчез. Он встряхнул за плечи напарника, нет, уже соперника, громко сказал, что надо разбегаться, а там как кому повезёт, и бросился в сторону. У него в голове была только одна мысль подальше отбежать от «игрока» наполненного ужасом, а потом, когда страшные создания извращённого человеческого ума приблизятся, быстро залезть на дерево. Там уже будет видно, что делать дальше. Хотя понятно, что уже ничего сделать невозможно, пора готовиться к смерти. Но что же это такое!!! За спиной слышалось прерывистое дыхание и бег. Оглядываться смысла не было, за ним следом бежал трусливый «игрок». Не надо было оглядываться ещё тогда, упрекнул вскользь себя Евгений. А потом сзади стало доноситься и злобное рычание приближающихся чудовищ. Евгений на бегу крикнул поравнявшемуся с ним «игроку», что-что, а бегал тот хорошо. — Я полезу на это дерево, а ты на то, — и он показал рукой, — вдвоём на одно нельзя, не выдержит.

К счастью ужас не совсем парализовал мозги труса, и он, кивнув головой, бросился к указанному дереву. Никогда так ловко Евгений не лазил по деревьям, как в этот раз. Берёзы были все как одна, тонкими, а ветки совсем слабыми, но они выдержали вес лезущих повыше «игроков», а волков-вепрей, попытавшихся в прыжке зацепиться за них, нет. Евгений чуть облегчённо вздохнул, это немного оттягивало конец, но агония уже началась.

— Что будем делать? — прокричал сосед по несчастью, находившийся на другом дереве. — Они такие огромные.

На самом деле, вепри-волки казались почему-то больше, чем в клетке или в виртуальном симуляторе, а рычание громче и злее. Сначала они прыгали, пытаясь зацепиться за ветки и достать жертву, но потом изменили тактику, одни стали подкапывать дерево, а другие с разгона биться головой об ствол, надеясь стряхнуть «игроков» как плод.

— Тебя как звать? — спросил Евгений, мёртвой хваткой обхватив ногами и руками ствол.

— Николай.

— А меня….

— Я знаю — Евгений.

— Ну что же рад с тобой познакомиться, Николай. Жалко, что при таких удручающих обстоятельствах. Но ты соберись, если даже нам и суждено погибнуть, то бороться надо до конца. Ты понимаешь меня?

— Да.

— У нас есть два арбалета и две стрелы. Используем их по назначению. Сосредоточься и не промахнись, как на тренировке.

— Понятно.

Легко понять, но как тяжело сделать. Евгений аккуратно снял с плеча заряженный арбалет, выждал удобный момент, перенёс усилия по обхвату ствола на ноги и прицелился в самого крупного, как ему казалось, вепря-волка, который подкапывал так мощно дерево, что оно сильно тряслось. Он целился в область сердца, но в момент выстрела руку чуть повело от вибрации ствола, а чудовище не стояло неподвижно, и стрела попала немного ниже и в бок, между грудиной и брюхом, пронзив страшное животное чуть ли не насквозь. Оно сначала задёргалось, ещё активнее стало поддевать корни, но недолго, постепенно слабея.

А Николай промахнулся.

— Я целился в пасть, когда тварь задрала на меня голову, но она дёрнулась, и стрела скользнула по голове, — начал оправдываться он.

— Ничего. Чему быть, того не миновать, — спокойно внешне и, ругаясь про себя, ответил Евгений. На душе было тяжело и горько из-за того, что он должен погибнуть по вине глупца и труса. Пусть даже Николай умрёт первым, что маловероятно, так как у Евгения вепри-волки больше подкапывали дерево, чем бились об него головой, и их было три, только сейчас можно сказать, что два. В общем, он должен оказаться на земле раньше, чем Николай. Но даже если и не так, двое других «игроков» сумеют справиться с тремя вепрями-волками, последовавшими за ними. Как ни крути, исход один — и он и Николай должны погибнуть. Ножами одолеть четырёх страшных зверей невозможно.

— Это я виноват, — неожиданно произнёс Николай, — я подставил тебя, Евгений, ты всегда был моим кумиром, а я подставил тебя. Я помню твою третью «игру», я тогда ещё не «играл».

— Не переживай, это всего лишь «игра», — он грустно улыбнулся и добавил про себя: «точнее, жизнь, а ещё точнее, смерть», а вслух бодро продолжил. — Ты знал, на что шёл, я тоже. Все когда-то умирают, важны только две вещи — как человек жил и как умер. Надеюсь, ты славно пожил, а умрём мы тоже славно, как викинги, только не с мечами, а ножами в руках. — Он машинально нёс чушь, лишь бы успокоить Николая и… себя.

— Я думал, что вместе мы победим, но в результате только подставил тебя. Ты не хотел меня брать с собой, но не смог отказать, а я подвёл тебя, — повторял как заклинивший автомат Николай.

— Не вини себя, — попытался снова внести ясность в сознание «игрока» Евгений, но какая ясность, если он сам всё воспринимал хаотично смутно.

— Не надо меня утешать. Просто прости меня, — Николай говорил и смотрел на Евгения, но из-за расстояния в тридцать метров сложно было точно уловить, что излучали его глаза, но душой ощущался свет. — И прощай!

Неожиданно Николай спрыгнул с дерева, попытался тут же вскочить, но его повело в сторону, а реакция у вепрей-волков была отменной, они моментально бросились на него, первый поддел Николая громадными нижними клыками и, подбросив вверх, сбил с ног, а второй вгрызся ему в живот. Николай попытался нанести удары ножом, но и боль и страх и слабость сделали своё дело, а тут первый, а спустя пять секунд и два остальных чудовища, быстро оценив ситуацию и решив временно оставить Евгения в покое, набросились на Николая и быстро разорвали его на куски.

Евгений с ужасом в глазах, наконец, и он познал ужас, смотрел на происходящее. Он не мог пошевелиться и словно прирос к стволу берёзы. В первый момент он решил тоже быстро спрыгнуть, чтобы помочь Николаю, ему даже показалось, что он прыгает, но на самом деле он заколдованно одеревеневший только смотрел.

Николай геройски принял страшную смерть, ни разу не закричав. Разорванные и окровавленные клочки одежды и плоти на красном бесформенном пятне, выделяющемся на белом фоне, и тёмные звери, с ужасающей быстротой разрывающей и поглощающей то, что когда-то было человеком — настоящий кошмар. Периодически на секунду чудовища поднимали головы, скалили окровавленные клыки и косились злобным взглядом на Евгения, словно говорили: «Тебе страшно, очень страшно — это хорошо, скоро то же самое случится и с тобой». Они наслаждались, разгрызая и проглатывая мясо вместе с костями жертвы, наслаждались, чувствуя ужас в глазах другой жертвы. Но Евгений заставил себя сбросить оцепенение, освободил от судороги одну руку, вытащил нож и стал им легонечко помахивать, словно отвечая: «Да, я потрясён, я изувечен творящимся ужасом, но я не сломлен и буду сражаться». Наверное, вепри-волки посмеялись бы над его тщедушной попыткой испугать их, но они не умели смеяться.

Закончив свой кровавый пир, один из зверей решил снова заняться Евгением, но уже неспешно. Он подошёл, снова оскалил клыки, а затем начал методично, без излишнего рвения подкапывать землю и рвать корни берёзы. Позже присоединился к нему другой зверь. Поработав клыками с корнями, они по очереди толкали ствол мощным боком. Дерево уже сильно качалось, потрескивало, но держалось. Два других монстра, рыча и кидаясь, ещё делили останки. И вот наступил эпилог. Берёза уже сильно кренилась и держалась на последнем центральном корне, который тоже начинал рваться. Звери наваливались на ствол, но дерево в последний момент пружинило и не сдавалось. Берёза как живая сопротивлялась, желая помочь как можно дольше Евгению.

«Хватит мучить себя, берёзу, этих тварей и всех тех, кто сейчас на него смотрит и с нетерпением ждёт развязки. Хватит!» — Евгений начал расслаблять и подготавливать закоченевшее тело и разум к последнему прыжку на находящегося вблизи злобного монстра, который подошёл к ожидаемой точке падения. Прыгнуть так, чтобы слёта воткнуть в него нож. У него только один шанс, один удар, потом уже конец. Он начал рассчитывать колебания дерева, чтобы при сильном наклоне оттолкнуться и полететь вниз. Нет, не вниз, а в другой мир. Но дерево вдруг перестало качаться, и наступила полная тишина. Впечатление было такое, что мир замер или затаил дыхание. Евгений медленно вдохнул в себя воздух — вроде живой, и огляделся, пять монстров неподвижно лежали на земле. И тут раздался сигнал об окончании «игры». Ампулы с ядом, находящиеся в теле вепрей-волков, разрушились дистанционной командой и быстро умертвили чудовищ. Осознание, что всё закончено, постепенно возвращало Евгения к жизни. Он аккуратно слез с дерева, поцеловал его и пошёл на запад к выходу.

Вот навстречу к нему спешат люди, приблизившись, заглядывают в глаза, спрашивают о самочувствии, а он только кивает и идёт. Он отказывается от помощи и его только направляют. Комната восстановления — стандартные медицинские обследования и процедуры, способствующие нормализации организма, но у медиков уже нет шансов вернуть Евгения в исходное состояние. Классическая «игра» сделала своё дело, покалечив его на всю оставшуюся жизнь. Его душу разорвали в клочья чудовища, когда разрывали тело Николая. Всё так странно и печально. Тело Евгения совершенно не пострадало, а душа покалечилась. Тело Николая было разорвано и съедено, а душа, цельная и чистая полетела к свету. Евгений чувствовал и даже видел её.

Через четыре часа Евгений встретился с другим победителем, сильным мужчиной, который пошёл на север. Тот дружески обнял его и стал делиться впечатлением.

— Когда я увидел, что вы пошли вместе, то сильно удивился твоему выбору. Ты не мог не почувствовать, что он уже отмечен смертью. Она уже ласкала его. Но потом я понял твой тонкий ход. Очень тонкий рискованный ход, — мужчина многозначительно посмотрел на Евгения, но тот никак не реагировал, тогда он продолжил. — Я знал, что за мной могут прийти три твари — значит, не повезло или ни одной — значит, повезло. Но когда я увидел одну, то сильно обрадовался, такой удачи я не ожидал. Мне не хотелось сидеть и ждать, когда погибнут другие — скучно и стыдно, мне хотелось драться. Громадный вепрь-волк видно почуял мою жажду битвы, и решил удовлетворить её и заодно свою жажду крови. Он бежал на меня, а я был спокоен, я никогда так не был спокоен. Потом он прыгнул, а я спустил стрелу и уклонился. Но его когти зацепили меня, — рассказчик хотел оголить плечо, но, поняв, что всё залечено и ничего там уже не видно, не стал отвлекаться. — Стрела пронзила ему грудь, но он ещё полз, пытаясь достать меня мощной лапой. Тогда я перерезал ему горло. Славная была схватка.

Евгений только кивнул, соглашаясь.

Победитель продолжил. — Но настоящая схватка была у того, за кем побежали две твари. Ты смотрел запись «игры»? — Евгений отрицательно покачал головой, на лице рассказчика появилось недоумение, но он решил не останавливаться. — Первого монстра он тоже уложил удачным выстрелом арбалета, а вот со вторым ему пришлось повозиться, ох как повозиться. Но он победил, а потом, лёжа в луже собственной крови и крови вепря-волка, улыбался. Улыбался и умирал. Счастливая смерть! Ему никто не мог помочь, кроме меня, но я не знал, а если бы и знал, то, наверное, не успел, слишком далеко. Он умер как герой, — мужчина неожиданно задумался. — Мне кажется, что эти организаторы «классики» специально делают чудовищ сильнее, чем они были в старину. Как ты считаешь?