Бесплатный фрагмент - И любовь к тебе придёт

Глава 1. Нежданные гости

— Будешь ворота распахивать?

— Ага. Распахал уже.

Отдохнули мы совсем немного. Я никак не могла уснуть. Все время ворочалась, переживала произошедшее, прокручивала в голове странные события последнего дня.

Гвейн не выдержал. Встал и сказал:

— Поехали.

И вот мы — снова ночью — двигаемся по дороге к замку,

На этот раз Гвейн ехал медленно и осторожно. Наверное, боялся заснуть, так как беспрестанно зевал. А, может, наконец, осознал травмоопасность своего стиля вождения. Поэтому мы разговаривали, не подпрыгивая на кочках и не боясь прикусить языки.

— Гвейн, говорила я тебе или нет, какой стишок рассказала мне жена Сварта?

— Которая привидение?

— Ага. Как-то она встретила меня в коридоре. Ночью. Той самой ночью, когда в комнату залез вор. Ты в это время ремонтировал ворота. Знаешь, что она произнесла? «Колдовской отведай плод, и любовь к тебе придет». Интересно, в этом есть какой-то смысл?

— Хм… Дай подумаю. Колдовской отведай плод… Поскольку призрак всегда говорил иносказательно, вряд ли имеется в виду яблоко из сада. М?

— Согласна.

— Тогда… То, которое Сварт передал Танти и Крадифу?

— Не уверена. Думаю, имеется в виду что-то другое. Но пока не могу понять, что именно.

— Поймешь — хорошо, нет — не надо. Мира, не забивай голову ерундой. Мало ли что прочирикал призрак. Забудь.

— Хорошо, — кротко согласилась я. — Тем более, есть задача поважнее. Найти монастырь Ордена Святого Улии…

— Найдем, — уверенно сказал Гвейн после очередного зевка.

— Обучиться в нем…

— Обучимся.

— Если сможем. И если нас вообще туда пустят.

— Сможем. Пустят.

— Хм. Не уверена.

Вообще, я совершенно точно знала, что нас оттуда попрут. Кто мы такие? Ключ от Блуждающей (он же — Яблоко Света) так и не обнаружен. Где находится — непонятно. Возможно, именно Крадифу и Ариенне Сварт отдал истинные ковчежцы с ключами. И поэтому ларец, который покоился «под черной крышкой» рояля, оказался пуст.

Тем не менее, я сделаю все, чтобы проникнуть в Орден. Только там мы можем получить ответы на все вопросы.

Ну, почти на все.

— Посмотрим, — сказал Гвейн и снова широко и сладко зевнул.

Машина вильнула.

— Эй-эй, осторожнее! — воскликнула я. — Давай хотя бы до замка доедем. А про Орден подумаем после. Но перед этим сделаем еще одно очень важное и неотложное дело.

— Какое?

— Наладим мой переговорник. Или приобретем другой. Понимаешь, мама, наверное, уже сто раз звонила… Фу ты, я, кажется, подцепила от тебя это дурацкое словечко… Она, наверное, думает, что меня съели, убили, сварили, замучили в подземельях; я ведь обещала вызывать ее каждый день… В общем, сейчас самое важное — наладить связь с мамой. Согласен?

— Конечно, согласен. Это действительно важнее всяких там Блуждающих пещер, Орденов, волшебного порошка, Яблок и всех магов, вместе взятых. Я не иронизирую. Я правда так считаю. Самое главное — позвонить маме.

Я улыбнулась, откинулась на спинку и расслабилась.

Не знаю, откуда после событий минувшей ночи у Гвейна взялись силы ехать обратно в замок. Лично я, едва закрыла глаза, вырубилась моментально. Проснулась, когда быстроходка остановилась возле многострадальных ворот. На сей раз нас никто не обстрелял — возможно, с исчезновением Данни развеялись и созданные ею мороки и ушачи. Вылезая из машины, я снова подумала: куда исчезла моя подруга? Что сотворили с ней кинжалы? Неужели я больше ее не увижу? В конце концов, она находилась под воздействием запретного артефакта, так можно ли винить ее за все содеянное?

— Еще как можно, — проворчал Гвейн, когда я поделилась с ним своими горестными мыслями. — Нечего нацеплять на себя что попало.

Я хотела напомнить, что и сам он до вчерашнего вечера находился под воздействием цепи раба. Но, глядя на его утомленный вид, решила не напоминать о неприятном. Сказала:

— А ведь Макер-тот знал про связь Данни с магом-отступником. Об этом написано в его дневниках. Правда, там не называется ее имя, да и мага Макер кличет по-другому… Нутти, кажется, но нетрудно догадаться, что речь идет именно о них. После того, как он об этом узнал, больше не захотел иметь с ней никакого дела.

— Ну вот, — удовлетворенно заметил парень, распахивая ворота, — бери пример с папеньки

Я все еще не могла представить Макер-тота в роли своего отца. Не понимала, как он бросил родного ребенка, вычистив тому память. Все могло сложиться по-другому в моей жизни, все! А теперь… Привратница, тоже мне. Не знаю, как пользоваться Яблоком Света, не знаю, где находится Орден Святого Улии, поэтому при всем желании не смогу найти пещеру…

Уже всходило солнце. Огонек, услужливо горевший в одной из башен, погас. Очень не хотелось карабкаться по крутой лестнице, но чем скорее я разрешу все вопросы, тем лучше.

— Я в кабинет, — объявила я Гвейну, который плелся сзади.

Он лишь неопределенно хмыкнул, но отставать не собирался.

Сварт, встретивший нас на пороге, доложил: наследники после долгих дебатов решили отбыть утром, чему он, естественно, не стал препятствовать. Потом добавил:

— Вот только не знаю, кормить ли их завтраком, и если да, что подавать.

Я оторопела. Раньше знал, а теперь, видите ли, не знает. С чего бы это? Но вслух сказала:

— Конечно, кормить. Не нарушайте традиций, Сварт. Пять яблок с утра — день пройдет на «ура».

— Я так и думал, — сдержанно улыбнулся садовник. — А вы, миста Мира, почтите нас своим присутствием или нет?

Очень хотелось есть. Очень. Но завтрак может подождать.

Странно, с чего это Сварт интересуется моим присутствием. Неужели…

— Неужели вы знали обо мне с самого начала? — забросила я пробный шар. — О том, кто мой настоящий отец?

Садовник кивнул:

— То, что вы назвались представительницей наследницы, а не хозяйкой замка, это было необходимо для конспирации.

— Для конспирации?

— Ваша подруга, миста Данни, от имени которой вы действовали, объяснила еще полгода назад. И что нельзя рассказывать о вашем происхождении, и что вы велели возродить грымзика для охраны. А потом от вашего имени искала тут какие-то вещи. Весь замок вверх дном перевернула! Однако почти ничего не взяла.

Вот это новости! Я оторопела. Ну Данни и наговорила с три короба!

— Я не удивился, когда она увезла рояль. Сказала — для вас. Разве нет?

— Да, — сказала я. — Для меня, конечно.

— Ведь вы нашли, что искали, не так ли?

— Нашли, но не совсем, — сказал Гвейн. — Однако с этим мы разберемся после. Сварт, у меня к вам есть один ма-а-аленький вопрос. Как в нашей быстроходке появились кинжалы?

Садовник удивленно посмотрел на Гвейнарда:

— Э-э-э… Кинжалы?

— Ну да, такие, знаете, остренькие серебристые предметы в количестве шести штук. Вся шестерка оказалась на переднем сиденье. Как они туда попали?

— Понятия не имею, — сказал садовник.

Мы недоуменно переглянулись.

— Ваша жена? — спросила я. — Их подложила Лания?

— Упаси ее Святой Улия! — воскликнул Сварт. — Нет, это исключено… А что, с кинжалами приключилась очередная интересная история?

Куда уж интереснее! Я только кивнула. Гвейн заверил, что с великолепной шестеркой все в порядке и продемонстрировал ее Сварту.

— Не сомневался в вашей аккуратности, — сказал садовник и повернулся ко мне. — Миста Данни, так вы позавтракаете вместе со всеми?

— Нет, спасибо. Попозже. Сперва поищем нужные документы.

— Спать хочу, — признался Гвейн, едва мы переступили порог кабинета, и улегся на диван. — Ты пока пошуруй в папочкиных архивах, а я вздремну.

Нет, вы только посмотрите на этого нахала! Можно подумать, он один тут устал. Вот возьму и тоже улягусь вместо того, чтобы перелопачивать кучу документов, в которых может вообще не оказаться никакого упоминания ни об Ордене, ни о пещере.

Однако какое-то беспокойство грызло изнутри, не давало спокойно отдохнуть после ночи, богатой на события. Я попыталась сосредоточиться и понять причину беспокойства, ухватить ускользающую мысль. Нет, не получается. Ладно, пока поработаем, а там будет видно.

Сначала дневники, не просмотренные ранее. Ради ускорения процесса решила пробегАть страницы глазами по диагонали и постараться выцепить взглядом ключевые слова: пещера, блуждающая, орден, святой Улия, порошок, могуллий. Если ничего не найдется, разбужу Гвейна и заставлю проработать еще раз, более тщательно.

В двух из пяти сборников ничего не нашла. Первый был сборником каких-то цитат и афоризмов, второй — своеобразным дневником наблюдений за природными явлениями.

На третьем я уснула. Причем, в прямом смысле — улеглась щекой на первую страницу и отключилась, сама не заметив, как.

Проснулась от того, что кто-то дубасил меня по голове, вопя при этом в самое ухо. Ну что за свинство? Разве нельзя придумать другой способ побудки?

Оказалось, звуки ударов и неистовые вопли доносятся из раскрытого окна.

И когда я приучусь его закрывать?

Гвейн похрапывал, развалившись на диванчике. Вот что значит здоровый сон — никакие посторонние шумы, будь то гром или землетрясение, его не нарушат. Аж завидно. Я поднялась и выглянула в окно.

И тут же пожалела, что исчез наш злосчастный яблочный стрелок ушач, сотворенный Данни для запугивания гостей. Сейчас он оказался бы как нельзя более кстати.

За воротами толпились всадники в количестве пяти штук. Шестой, спешившись, барабанил в створку огромным жезлом.

Сварт, должно быть, на кухне и не слышит. Звонок, насколько я помню, не работает. Ворота этот дюжий молодец, конечно, не сломает, да и за ограду не проникнет. Однако за каким демоном нужно так громко стучать?

— Эй, любезный! — закричала я. — А ну прекратите безобразничать!

Любезный, услышав голос, прекратил безобразничать, задрал голову и гневно уставился на меня. Подумал, почесал затылок жезлом и гаркнул:

— Отворяй ворота, девка!

— С какой стати? — поинтересовалась я.

— Дело государственной важности к твоему хозяину!

Вот интересно, кто имеется в виду под моим хозяином? Решила уточнить:

— К кому?

— Ты тупая али как?! — взъярился детина. — К хозяину замка, к кому же еще?

— Я за него!

Интересно, почему некоторые люди так бурно реагируют на правду? Вот и этот тип аж ногами затопал от ярости:

— Ты мне тут не того! А то я быстро этого!

Нет, ну скажите на милость, где таких тупых набирают?

— Чего именно этого? — осведомилась я.

— Разнесу ворота, а потом и замок к демонам! — заорал он во всю глотку.

А ведь разнесет, поняла я, глянув на мужичка маго-взором. Жезл в его руке светился желтым пламенем. Такой способен пробить любую магическую защиту. Даже странно, что створки до сих пор не разлетелись в щепу.

— Не трогайте ворота! — крикнула я. — Не шумите! Уже иду!

Я откинула щеколду. Именно в это миг детина так саданул по створке, что я чуть не полетела на землю, успев в последний миг отпрыгнуть в сторону.

— Где хозяин? — проревел он, надвигаясь на меня своей огромной тушей.

— Не хозяин, а хозяйка, — вежливо поправила я, зная, что с нервными господами лучше разговаривать ласково и нежно.

— Мне без разницы, — все еще хмуро, но уже более спокойно сказал незваный гость. — Где хозяйка?

— Перед вами.

Мужик шумно выдохнул, покрутил головой и, никого кроме меня не обнаружив, уточнил:

— Где конкретно?

— Перед вами. Это я.

Он недоверчиво посмотрел на меня — не издеваюсь ли, хмыкнул, оглядел с ног до головы. А потом заржал, громко и обидно:

— Ты? Хозяйка? В зеркало-то на себя давно смотрелась?

— Давно, — призналась я. — Как-то не до того было в последнее время. Наследством занималась.

Что-то в моих словах заставило детину прекратить ржание. Он посмотрел внимательнее и вдруг совсем другим тоном официально произнес:

— Прощения прошу, миста… Э-э-э…

— Мирохарда, — подсказала я. — Мирохарда Сольгон-тонс.

— Меня зовут Фистун. Сразу предупреждаю — просто Фистун безо всяких мистов, тонсов и тотов. Вы меня того… извиняйте. Не признал сразу. Значит, вы тут и заправляете?

— Пока не очень, — честно призналась я.

— Очень или не очень, меня не щекочет. Раньше государственный долг выплачивал Макер-тот…

— Он умер, — напомнила я.

— Соболезнуем вашему горю, — в голосе Фистуна прорезалось сочувствие. — Однако долг надлежит выплатить.

Не предполагала, что Макер что-то задолжал государству. Вот так сюрприз!

— Сколько? — спросила я.

— Ну… как обычно. Два бочонка.

— Э-э-э… простите? Два бочонка чего?

— Как обычно, — пожал богатырскими плечами мужик. — Винца.

До меня наконец дошло.

Фистун приехал за могуллием!

Впрочем, я и до этого догадывалась, что рано или поздно они явятся.

Со дня смерти Макера, насколько я помнила, во всех двадцати семи бочонках, изъятых у Магистров, оказывалось чистейшее вино. И ни в одном не было могуллия.

Но где, скажите на милость, я возьму два бочонка волшебного порошка? Ведь была уверена, что сундучка в тайной комнате хватит за глаза.

Тем временем во двор въехали остальные всадники. Последней вкатилась повозка, на которой — о ужас! — лежали две огромные деревянные бочки.

А ведь я даже не знала, где находится Орден, не говоря уже о Блуждающей! Ну и чем прикажете исполнять государственный долг?

Пока я лихорадочно размышляла, как бы половчее спровадить кавалькаду, пока не отыщется пещера, во дворе показался заспанный Гвейнард. Прояснив ситуацию, он весьма неделикатно сообщил:

— Вам придется покинуть владения мисты Миры. У нас нет винца. Неурожайный год выдался.

Я только открыла рот. Ну, кто его тянул за язык?

— Ты, должно быть, шутишь, приятель? — не очень ласково спросил Фистун.

— Какие шутки? — простодушно ответил Гвейн. — Тут вот какое дело. Процесс вступления в наследство весьма длительный. Особенно если речь идет о наследстве… э-э-э… винодельческом. А тем более, связанном с Орденом Святого Улии. Мисте Мирохадре предстоит для начала…

— Гвейн! — оборвала я болтуна. — Будь добр, помолчи, пока тебя не спросят!

Кажется, он обиделся. А вот государственный посланник не на шутку разозлился:

— Ну, вот что, миста Хиромарда или как вас там. Без долга мы ваш замок не покинем. Останемся, пока вы не наколдуете достаточное количество сами знаете чего. Эй, ребята! Располагайтесь, как дома!

Ребята не заставили себя долго ждать. Соскочили с коней и направились прямиком в замок. Фистун последовал за ними.

— И что теперь делать? — растерянно спросила я.

— Выгнать, — хмуро предложил Гвенард, глядя в спины шестерке дюжих молодцов. — Или превратить в мышей.

— С ума сошел? — возмутилась я. — Они же государственные служащие! Нет, вступать в борьбу с властью я не стану.

— Тогда будем действовать по ранее намеченному плану. Искать Орден, пещеру и ключ. Можно в любом порядке. Пошли.

Компания расположилась в каминном зале — трое на диване, остальные в креслах. Появился Сварт, невозмутимо осмотрел галдящих молодцов, вопросительно глянул на меня.

— Это… э-э-э… наши гости, — промямлила я.

— Прикажете подавать завтрак? — осведомился Сварт.

— Дельная мысль, — согласился детина. — Давай, тащи сюда все съестное.

— В Тукумуке есть постоялый двор, — сказала я с плохо скрываемой надеждой, что компания уберется из замка, — и неплохой трактир.

— Это который «У трех ослов?» — хмыкнул детина. — Там после нашего набега уже пусто.

Бедный трактирщик!

— А мы все еще голодные! А когда мы голодные, то очень, очень злые!

Остальные «гости» подтвердили его слова дружными воплями.

Сварт удалился и почти сразу же вернулся с блюдом, полным ароматных пирожков. Гости взревели и набросились на угощение.

На десерт были поданы яблоки моченые, в сахаре, в сиропе и свежие. Все это тоже было сметено в одно мгновение.

Глядя на пирующих молодцов, я в ужасе поежилась, представив, сколько нам придется терпеть их соседство.

После пиршества начался разгул. Один из мужиков завалился на диван прямо в грязных сапогах, второй громко высморкался на мозаичный пол, еще двое принялись вслух читать газеты, неприлично гогоча.

Но апофеозом оказалось явление персонажа, которого я меньше всего ожидала увидеть.

В суматохе и погоне за Яблоком Света мы как-то забыли о спящем Банкин-тонсе. Меж тем он, очнувшись от действия летаргина, выполз на свет божий и сейчас спускался с лестницы, не без неудовольствия поглядывая на разгульных государственных служак. Он все еще находился в образе Ариенны — перед нами предстала юная дева в разодранном платье и босиком.

Узрев молоденькую девицу в столь непотребном виде, мужички на некоторое время замерли, созерцая сей дивный цветок, который в прямом смысле слова сам шел к ним в руки.

— Красотка, — наконец отмер один, — иди к нам, милая.

— Чего орете? — недовольно сказал Банкин. — Спать не даете.

— Ну, так мы это… Щас поспим вместе! — пообещал другой, сглатывая слюну.

Банкина-Ариенну обступили, отпуская шуточки и обещания, как славно она с ними выспится. Мой начальник сперва нахмурился, потом сообразил в чем дело и визгливо крикнул:

— Мирохарда! Откуда тут эти наглецы? Твои штучки, да? Убери их немедленно, я приказываю!

Мне было безмерно жаль своего начальника, особенно когда к нему потянулись жадные руки и принялись оглаживать девичье тело по аппетитным округлостям. Но что я могла поделать?

Тем не менее, сказала:

— Уважаемые мисты! Прошу вести себя достойно!

— А мы как себя ведем? — искренне удивились мисты.

— Оставьте в покое мою сестру!

Надо было сказать «моего начальника», но не сойду ли я в таком случае за сумасшедшую?

Конечно, следовало сбегать за кинжалом и снять с Банкина цепочку-артефакт. Но пока я ношусь туда-сюда, сестренка вполне может лишиться невинности!

Я посмотрела на Сварта, надеясь найти в нем поддержку. Ничуть не бывало! Он с невозмутимым видом собирал пустую посуду.

Тем временем один из молодцов закинул Ариенну-Банкина на плечо и понес вверх по лестнице. Банкин визжал и лупил обидчика кулаками по широченной спине. Обидчик обиделся и шлепнул несговорчивую девку по попе.

Тут произошло нечто такое, что заставило всех замереть на месте.

Раздался низкий гул, идущий из-под земли. Он все нарастал и нарастал, и, наконец, перешел в однородный звук, от которого хотелось заткнуть уши.

Фамильная яблоня вспыхнула ярким светом. Яблоки-портреты закачались как от сильного ветра, и будто смерч пронесся над головами. Мужичок, несший Банкина, ойкнул, остановился и присел, ослабив хватку. Начальник выскользнул из медвежьих объятий и удрал наверх.

А вот с непрошенными гостями творилось что-то неладное.

Сперва их качало, словно деревья во время урагана. Мужики стонали. Кто-то схватился за живот, кто-то за горло. Наконец почти все они выскочили из замка во двор и некоторое время стояли, глотая ртами свежий воздух.

Я догадалась. Это было действие эликсира, в котором Сварт добросовестно вымачивал подаваемые к столу яблоки! Значит, он все-таки не обманул, Макер-тот действительно позаботился о безопасности замка и защите от наглых визитеров.

Что ж, молодец.

Поднявшись в спальню к Банкину, я застала его уже в своем истинном виде, завернутом в одеяло. Лицо его было перекошено от гнева.

— Я вам говорил, Мирохарда, что вы уволены? — проорал он.

— С превеликим удовольствием уйду из-под вашего начала, — отпарировала я. — Тем более сейчас, когда у меня есть такой большой замок!

— Чего у вас есть? — не понял Банкин.

— Вот этот самый замок, — пояснила я. — И, как его хозяйка, я не желаю больше видеть вас здесь. Уезжайте.

Банкин некоторое время смотрел на меня, соображая, всегда ли я была с приветом или помешалась недавно. Потом сказал:

— И уехал бы, да не в чем.

— Спуститесь вниз и попросите у Сварта одежду. Он выделит вам какой-нибудь костюм.

— Еще чего, — фыркнул он. — Стану я попрошайничать у прислуги.

— Как знаете, — сказала я, вышла из комнаты и спустилась в зал. Вышла на двор.

Ко мне подошел Фистун, принес извинения и спросил, есть ли помещения вне замка, где можно остановиться. А то ребята что-то боятся заходить внутрь после бури.

— Есть, — сказала я. — Конюшня.

Они предпочли конюшню.

Мы с Гвейном поднялись в кабинет и снова принялись копаться в архивах, стараясь найти хоть какие-то сведения об Ордене, Яблоке Света и Блуждающей пещере.

Вскоре нас отвлек шум, доносившийся из окна. Выглянув, мы увидели: солдаты приставали к Танти, Ариенне и Аквинтии, которые наконец-то собрались покинуть замок.

— Гвейн, может, ты посоветуешь, как избавиться от слуг закона? — простонала я.

— Наверное, никак, — подтвердил он мои худшие опасения. — Сама же говорила, без могуллия стране каюк. Если соседние страны узнают об отсутствии волшебного порошка…

— То непременно нападут на Данетию, — шепотом закончила я. — Войны не избежать.

— Вот именно, — сказал Гвейн. — Поэтому солдаты просто не могут уехать отсюда с пустыми руками. Наше винцо нужно государству как воздух.

— Но где же его взять? — в отчаянии спросила я.

Вопли внизу усилились. Ничто не мешало солдатам порезвиться с дамами в конюшне — никакой дух им не помешает.

— Идем, — сказала я Гвейну, и мы поскакали вниз, еще не представляя, как станем вызволять несчастных женщин из солдатских лап.

Когда мы выбежали во двор, несчастных жертв уже втаскивали в двери конюшни.

— А ну стойте! — закричала я, понимая, что не успею их спасти.

На меня, естественно, никто не обратил ни малейшего внимания. Только Фистун оглянулся и посмотрел сочувственно.

— Мира, — сказал Гвейн, — я, конечно, попытаюсь что-нибудь сделать, но, боюсь, у меня очень мало шансов добиться успехов в одиночку. Может, ты все-таки направишь свой колдовской талант на спасение девушек?

Если бы я знала, как его направить!

Эх, ну почему я не догадалась захватить из чуланчика хотя бы горсточку могуллия? Нет, это все равно не помогло бы, я ведь не знаю наизусть ни одного заклинания!

— Гвейн, где кинжалы?

— Что? — Гвейнард, направившийся к конюшне, обернулся.

— Кинжалы, — повторила я. — Где они?

Он отмахнулся от меня, как от сумасшедшей, и побежал быстрее. Из конюшни уже доносился душераздирающий визг.

Демон! Хозяйка я или нет?

Меня взяла такая злость — и на себя и на весь этот замок, и на солдат, нагло себя ведущих, и на папочку, оставившему меня тут совершенно беспомощной. И даже на Сварта, что не удосужился выйти и заступиться за девчонок.

В конце концов, хозяйка я или нет? Дом полон магических штучек и сущностей. Неужели я не могу их призвать? Пусть не всех, но кто-то ведь должен откликнуться!

Я топнула ногой и что есть мочи заорала:

— Грымзик! Грымзик, демон тебя задери! А ну быстро сюда!

Он возник передо мной мгновенно, и я даже слегка отшатнулась от неожиданности.

— Что прикажете, миста Файле?

— Быстро освободи женщин, которые в конюшне, — сказала я.

И лишь потом сообразила, как он меня назвал. Файле. Определенно, я слышала это имя. Почему Файле, а не Мирохарда? Я уже открыла рот, чтобы спросить, но грымзик исчез так же внезапно, как и появился. А чуть позже из дверей конюшни начали вылетать солдаты. По одному, по двое. Последним вылетел Фистун. Приземлился на пятую точку, потряс головой, увидел меня. Злобно оскалился. Поднялся и пошел в мою сторону.

Меня, впрочем, он мало интересовал. Я облегченно вздохнула, когда увидела, как грымзик и Гвейн выводят из конюшни женщин — злую Ариенну, напуганную Танти и всхлипывающую Аквинтию. Их проводили до самоходки Ариенны, посадили и убедились, что солдаты не увязались следом.

Меня же занимал вопрос — где Крадиф и почему он не защищал свою невесту. Все то время, пока женщины звали на помощь, парень так и не появился.

— Ты уже второй раз лишаешь моих ребят удовольствия, — проворчали над моим ухом.

Я оглянулась и увидела Фистуна.

— Ваши ребята, — холодно ответила ему, — второй раз утраивают в замке бардак. Скажите спасибо, что вас вообще отсюда не вышвырнули.

Его глаза недобро сощурились:

— Вряд ли Сходу Магов понравится, если их представителей вышвырнут из замка. Наполните две бочки отборным винцом, и мы сразу уберемся.

— Давайте не сегодня, — сказала я.

Он уставил на меня указательный палец:

— Тогда не мешай моим ребятам развлекаться, ясно? Если им станет скучно, они ведь могут и тебя пригласить поиграть с ними.

— Чего?

Я отодвинулась от Фистуна. Тот глядел на меня, ухмыляясь.

— Эй, ребята, — сказал он громко, — хозяйка согласилась составить нам компанию!

— Ничего подобного! — возмутилась я. — Я сейчас позову своих слуг. Грымзик!

То ли звала я тихо, то ли он все еще был занят, не знаю, но на мой зов почему-то никто не откликнулся. Гвейн, скрывшись за воротами, дабы проводить Ариенну, до сих пор не возвращался.

А тем временем солдаты обступали меня все плотнее. Некоторые уже протягивали жадные руки.

Глава 2. Даш Меднель и его летун

— Мы ехали, ехали, и, наконец, приехали!

— Куда?

— Какая разница?

(из трактата «Два веселых мага»)

Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не отвлекший нас шум, доносившийся сверху. Решив, что грымзик забрался на крышу замка, я посмотрела туда.

Ничуть не бывало. Шум издавал летун, круживший над замком.

— Даш, — тихо сказала я, — Даш Меднель.

Вот кого я готова была увидеть меньше всего.

И еще меньше ждала от него помощи.

Летун медленно спускался прямо на нас, поднимая сильный ветер. Солдаты отпрянули в стороны.

К моим ногам упал нижний конец веревочной лестницы.

— Забирайся! — крикнул Даш, высовываясь из кабины.

Я покачала головой. Как оставить этих оголтелых детинушек наедине со Свартом и его женой? Невозможно. Я же хозяйка.

— Быстро! — завопил Меднель. — Мира, идиотка, быстро, я сказал!

Солдаты опомнились и, поняв, что летун не представляет для них никакой угрозы, снова принялись меня окружать.

— Еще пара секунд, и я улетаю! — пообещал Даш.

Угроза возымела действие. Я лихорадочно вцепилась в лестницу, и летун тут же рванул вверх.

— Давай руку! — закричал Даш, высунувшись еще больше.

Мое платье развевалось на ветру. Я сама раскачивалась, как куль с мукой, боясь оторвать руки, чтобы перехватиться повыше. Солдаты внизу гоготали, кричали и упрашивали остаться.

Понимая, что долго так не провисеть, мне все-таки пришлось отпустить одну руку и протянуть ее Дашу. Летун накренился, и я испугалась, что мы сейчас перевернемся вовсе, упадем и разобьемся. Наверное, Даш тоже подумал об этом. Он рванул меня, аж в глазах потемнело от боли. Зато другой рукой я ухватилась за край кабины и, немного подрыгав ногами, ввалилась внутрь летуна, прямо на Даша. Мужчина подвинулся, не выпуская рукоять управления, и я, немного покряхтев, устроилась рядом.

— Холодно! — закричал Даш, и летун поднялся еще выше. — В ногах одеяло! Накройся!

Я накрылась. Натянула одеяло — довольно толстое, кстати — до самого подбородка. Эх, где-то костюм, подаренный Данни?

И где сама Данни?

— Ну, ты готова?

Разговаривать было довольно трудно — в ушах шумел ветер. Слова

— К чему?! — спросила я и сама не услышала своего голоса.

Даш, кажется, тоже не услышал — просто понял. Проорал:

— Стать Привратницей! Или отдать полномочия другому!

Я не стала признаваться, что не могу сделать ни того, ни другого. Неопределенно пожала плечами.

Так вот, значит, для чего он прилетел. Получить права на ключ.

Они все, все хотят одного и того же. Сперва Данни, потом Даш. Вынудить передать им ларец. Уговорами, угрозами. Похищением.

Не мытьем, так катаньем.

Что с ним станет, если сказать правду: я не могу ничего отдать, ведь ларец пуст? Наверное, он просто-напросто выкинет меня из летуна. Прямо на лету.

Вряд ли он знает, нашла я ключ или нет. Тогда зачем прилетел?

Ладно, выясним по ходу дела. А пока просто попытаемся получить удовольствие.

Я высунула нос из кабины и посмотрела вниз.

Холм с замком медленно удалялся, уменьшаясь по мере набора высоты. Солдаты что-то возмущенно орали вслед.

Как бы не натворили что-нибудь.

Не натворят, уверенно сказала я себе, в замке их хулиганство пресечет Сварт вкупе с моими предками, во дворе — грымзик. По крайней мере, я очень на это надеялась.

По дороге, ведущей с холма, катили две быстроходки. Первая уже была у подножия, и в ней сидели трое. Ага, это наши беглянки, Ариенна, Аквинтия и Танти. А вот во второй был только один человек, водитель. Кто же это? Неужели Крадиф?

Впрочем, нет, не один. Приглядевшись, я заметила второго, притаившегося между задним и передним сиденьями. Может, кто-то из солдат запрыгнул в машину в последнюю секунду? Но зачем?

Мы летели довольно долго, и если бы в летуне не нашлось одеял, то я бы окоченела совершенно.

Под нами проплывали леса и рощи, дороги, озера и речки, небольшие деревушки и отдельно стоящие домики. Раза два я видела замки, похожие на яблочный дом.

Летун удалялся от столицы, и я, наконец, поняла, куда мы направляемся. Даш говорил, что знает, где находится Орден Святого Улии. Значит, мы спешим на встречу с прелатом, чтобы выяснить, кто из нас Привратник.

Внезапно летун начал снижаться. Мы что, уже прилетели? Я оглядела окрестности. Ни одного строения в округе. Ни одной скалы. Здесь просто негде спрятаться целому Ордену!

— Что случилось? — с тревогой прокричала я.

Даш был абсолютно спокоен и уверенно направлял летун вниз.

— Все нормально! — прокричал в ответ. — Все хорошо! Не волнуйся!

Ладно, не буду.

Мы приземлились посреди все еще зеленого луга. Осень не вступила в полные права, и на редких кустах цвели ярко-красные бутоны.

Даш посадил летун, вылез сам и помог выбраться мне.

— Прилетели уже? — саркастически спросила я, разминая ноги и руки, пытаясь согреться; все-таки одеяло оказалось недостаточно непродуваемым.

— Нет. Заправиться надо.

— Заправиться? Ты имеешь в виду — поесть?

Он сдвинул на лоб стрекозиные очки. Тихо рассмеялся:

— Можно и поесть. Но вообще-то я собирался поменять элемент в летуне.

Вокруг его глаз остались круги. Сердце подпрыгнуло — точно такие же были у папы, когда он приходил домой с испытаний.

Нет, не думать о папе, не вспоминать…

Я все еще называла миста Сольгон-тонса папой, вот странно. Впрочем, как еще называть человека, который меня воспитал?

— А… что, прежний уже израсходован? — спросила я, с трудом отводя взгляд от овалов вокруг темных насмешливых глаз.

— Почти.

— И как ты это понял?

— По показаниям приборов, конечно.

— Там… в летуне есть приборы?

— Безусловно. Ты же не хочешь, чтобы элемент кончился прямо в воздухе, и мы рухнули с высоты?

— Нет, — сухо сказала я и отвернулась, чтобы он не заметил навернувшиеся слезы.

Не думай, твердила я себе, не вспоминай. Папу не вернуть, хотя мама не верила в его смерть и все ждала, ждала…

Мама!

Я внезапно осознала — мы так и не нашли переговорник. Мама, наверное, места себе не находит.

Резко повернувшись, спросила:

— У тебя есть переговорник?

— Есть, — сказал Даш. — Надо?

— Да.

Он пожал плечами — надо, так надо — вернулся к летуну, покопался на заднем сиденье и выудил прозрачный шар.

— Держи.

Я протянула было руку, но он тут же отвел свою и спрятал за спину, словно играя со мной в детскую игру «попробуй отбери».

Не склонная поддерживать забаву, я опустила руку.

— Да что с тобой, Мира? — недоуменно спросил Даш, кладя шар на траву.

— Ничего, — глухо ответила я.

— А я было подумал, ты сохнешь по своему другу.

Я вскинула голову:

— Если и сохну, тебе-то что?

Его глаза снова смеялись:

— Ничего. Просто спрашиваю. Не его ли собралась вызывать? Если так, я против. Нечего тратить магическую энергию на любовное воркование.

— Не его, — сквозь зубы процедила я. — У него нет переговорника, успокойся.

Мамин номер я помнила наизусть.

И уже через несколько мгновений услышала ее крик:

— Мира! Мира, деточка, это ты?

Вот ведь странно — на ее переговорнике высветился совершенно незнакомый номер, а она все равно знает, что это я.

Даш удивленно поднял левую бровь.

— Мама, — сказала я. — Мама, желаю радоваться.

— Да чему же тут радоваться? — мама, кажется, чуть не рыдала. — Куда ты пропала? Что случилось? Чем ты занимаешься? Как здоровье? Что кушаешь?

Пока я соображала, на какой вопрос ответить первым, встрял Даш:

— Она почти ничего не кушает, — сказал он укоризненно. — Похудела ужасно. Но сейчас мы это исправим.

Теперь замолчала мама. Я покрутила указательным пальцем у виска. Даш округлил глаза. Спросил одними губами: «Что?»

— Это кто? — наконец спросила мама подозрительным тоном. — Тот же самый или другой?

Я показала Дашу кулак. Сказала:

— Мама, это мой сосед.

— Сосед? — мамин голос сделался еще подозрительнее. — А тот парень, с которым ты по ночам ездишь, где? Вы уже расстались?

— Мама, я ни с кем не расставалась. Потому что ни с кем не встречалась. Они оба просто мои знакомые. Мы с Дашем летим по делам.

— Летим? Ты сказала — летим?

Теперь в мамином голосе сквозил ужас.

— Извините, миста… э-э-э…

— Сольгон-тонс, — подсказала я.

— Сольгон-тонс, — повторил Даш. — Все в порядке, не волнуйтесь. Я очень хороший водитель. Мы летим в…

Снова кулак в сторону Даша.

— Мы летим в яблочный дом, — нашелся Даш. — Вот сделали остановку, чтобы пообедать.

— В яблочный дом? — недоуменно спросила мама. — Но… Мира, ты ведь и была в яблочном доме.

— Мне пришлось ненадолго вернуться в город, — призналась я.

— Что? Зачем вернуться? Что-то дома случилось?

Если бы мама знала, какой кавардак я оставила в квартире…

— Нет, — сказала я. — Нужно было выйти на работу…

— Опять твой Банкин, — недовольно произнесла мама. — Ох, Мира, не нравится он мне.

Если бы она только знала, как он не нравится МНЕ!

— Увольняйся, — не терпящим возражения голосом сказала мама. — И приезжай ко мне.

Вообще-то, я уже уволена. Но маме об этом знать необязательно.

— Я подумаю, — ответила я, зная, что возражать бесполезно.

— Подумай, — смягчилась она. — У нас появился новый сосед. Я очень хочу вас познакомить. Его идеал — девушка с пышными формами!

— Мира очень сильно похудела, — Даш окинул меня нахальным взглядом и прицокнул языком.

— Что? Похудела? — мама, кажется, расстроилась. — Мирочка, ну зачем?

— Случайно, — призналась я. — Придется твоему соседу искать другую пассию.

— А этот твой Даш? Он как? Симпатичный?

Теперь уже я скептически оглядела парня с ног до головы. Он усмехнулся, принялся медленно поворачиваться и напрягать то один бицепс, то другой, одновременно состроив суровую физиономию. Я не выдержала и прыснула. Сказала с улыбкой:

— Так, ничего.

Оглянулась на степь, тянущуюся во все стороны до горизонта, и добавила:

— Сойдет для сельской местности.

Даш надул губы и демонстративно отвернулся.

— Ничего — это уже хорошо, — сказала мама. — Не урод ведь.

Я зажала рот, чтобы не рассмеяться в голос.

— Ты к нему приглядись, — мама продолжала давать советы.

— Хорошо, пригляжусь.

Я уже икала от смеха.

— Что там у вас происходит? — подозрительно спросила мама. — Ты плачешь?

— Она смеется, — пожаловался Даш.

— Это правильно, — одобрила мама. — Смех продлевает жизнь.

— Обломился твой жених, — усмехнулся Даш, когда мы с мамой попрощались.

— Все обламываются, — в тон ему ответила я.

— Ну вот, а я надеялся. Не урод, летун водить умею, первый кандидат в Привратники. Чем не жених?

— Ничем, — огрызнулась я.

— А если бы я предложил тебе стать моей женой?

Он спросил это совсем другим тоном. Серьезно. И смотрел на меня очень внимательно, словно от моего ответа зависела его судьба.

Мне вдруг стало неуютно. Почему он спрашивает? Может, по своему обыкновению смеется, шутит. Мне казалось, предложения делают не так. Не знаю, как, но не так. Ничто в моей душе не отозвалось на его слова, не потянулось навстречу. Душа должна было развернуться, а она наоборот — свернулось. Спряталась. Тихо шепнула: это не он. Этот — чужой.

Поэтому я ничего не ответила и пошла собирать хворост для костра. К счастью, к вопросу о замужестве в тот вечер мы больше не возвращались.

У нас нашлось более насущное занятие — жарить колбаски и овощи. Даш оказался запасливым, и я только диву давалась, сколько снеди поместилось в его походной сумке.

— Ты будто на несколько дней собрался, — сказала я, кладя на лепешку ароматную колбаску и поливая ее острым соусом.

— Неизвестно, сколько времени мы станем добираться, — сказал парень.

— Добираться до чего? — на всякий случай уточнила я, хотя догадывалась, куда мы летим.

— До Ордена, конечно. А ты думала, я тебя похитил просто так?

Я уже знала — просто так он ничего не делает. Спросила:

— Разве ты знаешь, где он находится?

Даш широко улыбнулся:

— Мира, я знаю много чего. Иногда сам себя боюсь, правда.

Я поморщилась. То ли хвастун, то ли позер. Впрочем, если это худшие его качества, то он вполне хороший парень. Заботливый. Запасливый. Правда, иногда в нем проскальзывало что-то от приторного Ербина, одной из его масок, моего лже-женишка. Но это не особо пугало.

— И зачем мы туда летим?

Я подула на колбаску и осторожно откусила. Вкуснятина! Наконец-то я ем нормальную пищу, а не надоевшие до оскомины яблоки.

— Будто ты не знаешь.

— Ну все-таки?

— Выяснить, кто из нас Привратник, конечно.

— Послушай, — вздохнула я. — Мне кажется, ни ты, ни я. Разве у нас есть ключ?

— Ключ? — Даш непритворно удивился.

— Ну да. Ключ от Блуждающей. Который все искали, искали, да так и не нашли.

Он помолчал. Посмотрел на меня снисходительно:

— Мира, дорогая. Ключ не надо искать.

— То есть? — оторопела я.

— Так ты не знаешь?

— Чего?

— Ключ находит тебя сам. Если, конечно, не передан Привратником.

Я ничего не понимала.

— Что значит — находит тебя сам? Откуда это известно?

— Да уж известно, — он вздохнул. — Видишь ли, однажды я уже держал его в руках…

— Что?!

Вот это новость! Даш держал в руках ключ от Блуждающей пещеры!

— И куда ты его дел?

— Не удержал, увы. Но до этого успел побывать в пещере. Всего однажды. И очень недолго. Но смею тебя уверить — желание попасть туда еще раз непреодолимо… Это как болезнь, как тяга к запретному плоду…

— Ты был в пещере? — я не смогла сдержать удивления. — Как? Когда?

— Я расскажу об этом как-нибудь после. А теперь давай собираться. Пора лететь.

Пока я собирала остатки снеди, Даш менял элемент. Я время от времени посматривала на него — исподволь, чтобы не заметил.

Спрашивала себя: и чего тебе еще надо, Мира? Симпатичный, умелый, веселый. Почти Привратник. Стала бы его женой, готовила бы обеды — непременно из яблок, да! — стирала, убиралась в его замке…

Стоп. А ведь верно. Я припомнила наш разговор. Мол, я живу недалеко, в своем замке.

И где же он, этот замок, в таком случае? С холма, где расположен яблочный дом, не видно ни одного строения выше двухэтажного деревянного особняка. Три Тукумука — вот они, как на ладони. Треугольная башня, будь она трижды неладна — тут, рядом. А больше ничего и никого.

Интересно, куда бы он меня привез, согласись я в тот первый вечер — точнее, ночь — сесть с ним на коня.

— Ты будешь залезать? Или остаешься?

В голосе Даша слышалось нетерпеливое раздражение. Кажется, он окликал меня не в первый раз. Я, задумавшись, отошла от летуна, задумалась и, похоже, отключилась от действительности.

— Буду, — ответила я.

Подошла. Встала рядом, так что почти уткнулась носом в его кожаную куртку. Куртка пахла вкусно, удушающе. Так же пах папа, когда приходил с полетов. Так же пах Гвейн, когда мы с ним ехали в яблочный замок в самый первый раз. Ехали и не знали, какие странные события ждут нас впереди.

Миг — и сильные мужские руки обхватили меня за талию, подняли в воздух и поставили на крыло.

— Залезай, — скомандовал Даш.

Я перелезла через борт летуна, поерзала, устраиваясь на сиденье. Закуталась в одеяло.

Надеюсь, полет продлится не очень долго. К вечеру стало холодать, и я опасалась схватить простуду.

Даш заставил надеть шлем — такой же, как у него, тоже кожаный, с тонкой меховой подкладкой внутри, и выпить крепкого вина из маленькой бутылочки. Поверх одеяла накрыл плотным брезентовым пологом.

— Чтобы меньше продувало, — пояснил он.

Все манипуляции он проделывал четко, быстро и умело. Единственного, чего в них не было — нежности и заботы о девушке, которую зовут замуж.

В воздухе мы не разговаривали. Летун двигался теперь гораздо быстрее, чем до посадки; Даш стремился долететь до Ордена засветло. Ветер был сильный, я натягивала одеяло до бровей, лишь изредка выглядывая наружу.

Равнины закончились, и теперь мы летели над горными вершинами. Некоторые из них были так высоки, что летун едва не касался крылом каменных отвесных стен. Я только тихо охала и зажмуривала глаза, боясь и за себя, и за летун — разбиться сейчас, когда мы почти прилетели, было бы верхом несправедливости.

То, что мы практически у цели, я догадывалась по тому, как напряжен стал Даш, как внимательно он всматривался в скалы и прогалины между ними.

Наконец мы начали терять высоту, летун описывал круги между двух скал, спускаясь все ниже и ниже, и вот уже коснулся земли, остановившись на берегу неширокой быстрой горной реки.

— Прилетели, — сказал Даш и легко выпрыгнул из летуна.

Глава 3. Пещера — не лучшее место для ночевки

«Говорить о том, кто как одет, надо

как о покойнике — либо хорошо, либо никак!»

Святая Подпора Биаска, при первой встрече

со Святой Подпорой Инеей

Я откинула брезент, сняла шлем и огляделась. Летун приземлился в очень живописном ущелье. Надо сказать, сели мы идеально — ущелье в обе стороны сужалось. Возьми Даш чуть в сторону, и кто знает, сохранил бы летун крылья или нет..

В ущелье неспешно опускались сумерки. Над одной из вершин висела светлая еще луна. Шумела вода в ручье, перекатываясь по камням. Листья на кустах, нависших над речкой, уже стали красными и желтыми, напоминая о ранней осени и студеных ночах. Ветром, поднятым нашим летуном при посадке, несколько листьев сдуло в воду, и теперь они быстро уплывали вниз по течению веселыми разноцветными лодочками. Воздух был свеж и по-осеннему прохладен. Я с удовольствием вдохнула, потянулась и тоже принялась выкарабкиваться из летуна.

Снаружи оказалось неожиданно зябко. От реки тянуло сыростью, солнце окончательно опустилось за гору, к тому же откуда ни возьмись набежала тучка. Принялся накрапывать нудный осенний дождик.

— И куда мы прилетели? — спросила я, стараясь, чтобы зуб попадал на зуб.

Даш окинул взглядом дрожащую фигуру «невесты», достал одеяло и накинул его мне на плечи:

— Да что ж ты мерзляка такая?

Я аж задохнулась от возмущения. Мерзляка! Хорошо говорить, когда сам одет в непродуваемую летную форму!

— Мы прилетели туда, куда и летели, — объявил он, обозревая горы от основания до вершин.

— Ты смеешься, что ли? — возмущению моему не было предела. — Куда мы прилетели? В Орден?

— Точно, — кивнул он.

Он определенно издевался. Какой Орден может быть в этом ущелье? Да тут отродясь не ступала нога человека. Кроме четырех наших.

— Не очень удачная шутка, — пробурчала я.

— Это не шутка, Мира.

— Ну и где он?

Он посмотрел на меня насмешливо:

— Слушай, дорогуша, может, ты все-таки догадаешься?

— О чем? О чем я должна догадаться?

— Применить свой маго-взор, конечно!

Я вздохнула. Что ж, раз он так хочет, то пожалуйста. Я активировала маго-взор и осмотрела сперва один берег, потом другой. Перевела глаза на скалу. И ахнула.

Прямо напротив нас, в скале, находилась дверь. Невзрачная, сливающаяся с камнем. И, тем не менее, было очевидно, что она активно используется — трава перед ней вытоптана, кусты по периметру подрезаны. Дверь, накрытую пологом невидимости, без маго-взора ни за что не найти.

Я повернулась к Дашу:

— Ты тоже ее видишь?

— Увы, — сказал он. — Я лишен прекрасного дара лицезреть ауры магических предметов.

— То есть, без меня ты не нашел бы вход в Орден? Если, конечно, это он и есть.

— Да, это он и есть. И да, нашел бы.

— И как же?

Мне действительно было интересно, какими талантами обладает Даш. И как еще можно заглянуть за полог невидимости.

— Мира, — скучающим голосом сказал Даш, — ну какая тебе разница? Вот ты стоишь замерзшая, укутанная в одеяло на пороге Ордена, а внутри наверняка тепло и сухо. И спрашиваешь о какой-то ерунде. Давай, стучи в дверь.

Интересно, если я скажу, мол, увидела не дверь, а статую прекрасной девы, он мне поверит? И если да, что предпримет?

Экспериментировать я не стала. Просто подошла к двери и постучала.

Некоторое время ничего не происходило.

А потом дверь открылась, и перед нами предстал высокий пожилой мужчина с длинной седой бородой и седыми волосами до плеч. На нем была просторная холщовая хламида темно-серого цвета — мама называла такой цвет мышиным. Старец смотрел на меня строго, но спокойно.

Из-за его плеча выглядывала любопытная физиономия парнишки лет пятнадцати.

— Желаю радоваться, — промямлила я, дрожа от холода и поплотнее закутываясь в одеяло.

— И вам, — ответил мужчина.

— Присоединяюсь, — широко улыбнулся пацан и помахал мне рукой.

Я тоже улыбнулась — скорее, скорчила кривую гримасу. Пустят они нас внутрь или нет? Или так и будем обмениваться любезностями через порог?

— Меня зовут Мира… Мирохарда. А это, — я, не оглядываясь, кивнула назад, — Даш. Даш Меднель.

Старик чуть опустил голову. Сказал:

— Меня зовут Утрям. Маг Утрям.

Послышался стук упавшей челюсти. Моей. Кое-как заставив ее вернуться на положенное место, я промямлила:

— Но ведь вас нет.

Мужчина усмехнулся и обернулся к парнишке:

— Слышишь, Улям? Меня, говорят, нет.

— Сами же утверждаете, что мы всего лишь эти… э-э-э… образы творца… нет… мысли… В общем, не столько материальны, сколько идеальны. А, значит, не существуем.

— Я, может быть, и идеален, а вот тебе еще учиться и учиться, — проворчал Утрям.

И обратился к нам:

— Что привело вас в сие скромное жилище, путники? Вы заблудились, странствуя по свету?

— То есть… — смешалась я. — Какое-такое скромное жилище? Это не Орден, что ли?

Обернулась к Дашу и посмотрела на него вопросительно.

Он наконец соизволил открыть рот:

— Желаю радоваться, прелат. Мы прибыли сюда в поисках Ордена Святого Улии.

— Удачи вам в поисках, — неожиданно сухо ответствовал маг.

— Так мы не туда попали? — я ничего не понимала.

— Туда, туда, — ответил Даш. — Прелат, мы понимаем: у вас тут конфиденциальность, секретность и все такое. Но поверьте: мы именно те, кто вам нужен.

— Не представляю, о чем вы говорите, — в голосе мага послышался металл.

— Слушайте, вы хоть внутрь нас пустите, — взмолилась я. — Уже темно и холодно. Дождик идет. Погреться-то можно? И высушиться?

Маг неожиданно смягчился и отступил в сторону:

— Прошу прощения. Конечно, заходите, дева молодая. И вы, юноша. Будьте нашими гостями.

Я шагнула внутрь. Не сказала бы, что в пещере намного теплее, чем снаружи, но хотя бы не капало.

Маг активировал какой-то амулет. Свет, пусть и не очень яркий, озарил каменные стены, пол и потолок. Нас повели узкими коридорами, изгибающимися подобно змее. Я потрогала стену. Похоже, коридор был рукотворным; нащупывались следы инструмента — топора, кирки или долота.

Наконец мы зашли в комнату, предназначенную для жилья.

Возле противоположных стен стояли две кровати, в центре находился большой плоский камень.

Увы, и тут было не намного теплее, чем снаружи.

— У вас везде так холодно? — спросила я, плюхнулась на кровать и еще плотнее закуталась в одеяло, что, в общем-то, было глупо. Под дождиком оно слегка намокло и не столько грело, сколько вызывало неприятный озноб.

— В холоде организмы лучше сохраняются, как говорит учитель, — парнишка осуждающе покосился на мага.

— Молодец, — похвалил мужчина. — Хоть это запомнил.

— А некоторые организмы могут простудиться, — я шмыгнула носом, чувствуя начинающееся першение в горле.

Мальчишка подошел к камню и потер его ладонью:

— Сейчас согреется.

Камень и вправду стал нагреваться. Я подскочила к нему и уселась сверху, скинув, наконец, мокрое одеяло. Маг добродушно усмехнулся и обратился к Дашу:

— Так вы ищите Орден?

Даш снял летный шлем, расстегнул куртку и сел на другую кровать. Ответил коротко:

— Да.

— Зачем?

Даш помолчал, положил шлем рядом с собой. Сказал:

— Мне не хочется играть с вами в прятки, прелат…

— Я не прелат, — перебил маг.

— Хорошо, пусть так. Однако игры сейчас неуместны. В стране критическая ситуация. Вы, наверное, знаете, что поставка могуллия с некоторого времени прекратилась. Назревает кризис. Промышленность со дня на день может быть парализована. Остановятся предприятия. В дома придет холод и голод, поскольку вся наша жизнь завязана на порошке. А его становится все меньше и меньше. И скоро не останется совсем. Я уже не говорю об угрозе войны с другими государствами.

— Но у нас нет никакого порошка! — воскликнул Утрям.

— Я знаю, — спокойно продолжал Даш. — Однако у вас есть возможность предотвратить кризис… Скончался Магистр Ордена, до недавнего времени поставляющий могуллий. И вам… хорошо, пусть не вам лично, а Ордену надлежит назначить нового Привратника.

— Что?! — брови мага изумленно взметнулись. — Привратник мертв?

— Трупа я не видел, — спокойно сказал Даш, — но садовник Магистра утверждает, что…

— Садовник утверждает, — хмыкнул мужчина. — Мало что он утверждает. К нам не поступало известий о смерти Магистра.

— Вам справку от доктора привезти, что ли? — встряла я. — Макер-тота нет в замке уже с полгода. Сварт, его садовник, говорит, хозяин покоится в подземелье. Мертвым покоится. Этого недостаточно?

— Хм… — маг задумался. — Мы, конечно, проверим… Но даже если и так, что вы хотите от Ордена?

— Я ведь уже сказал, — терпеливо отозвался Даш. — Чтобы вы назначили нового Привратника. Провели инициацию. Обряд посвящения. Не знаю, как это у вас называется, но тянуть дальше невозможно.

— Вы так печетесь о благе государства? — сощурился маг.

— Послушайте, — Даш повысил голос и резко поднялся. — Я много лет выполнял обязанности доставщика могуллия и был знаком с Макер-тотом. Я чувствую угрозу, нависшую над нами. Над всеми жителями Данентии. Если вы тут живете как у Улии за пазухой, не желая знать, что творится в стране…

— Тише, тише, успокойтесь. Все, что вы сказали, безусловно, заслуживает обсуждения. Я не спрашиваю, каким образом вы нашли наше скромное жилище. Но это не Орден. Я постараюсь связаться с прелатом и передать ваши слова. Если наша встреча состоится, он и только он будет решать, как поступить дальше. Возможно, не станет ничего предпринимать, пока не удостовериться в смерти Привратника. Возможно также, ваших слов ему окажется достаточно, чтобы назначить нового. Сейчас уже поздно. Вы устали. Ложитесь отдыхать…

Он пошел к выходу, но на пороге обернулся:

— Я не уточнил. Вы… муж и жена?

— Нет, — хором сказали мы.

— Это усложняет дело, — задумчиво сказал маг. — У нас больше нет свободных комнат. Оставлять же вас вдвоем в одной…

— Не волнуйтесь, — сказал Даш. — Я переночую в летуне.

— Там же холодно, — я поежилась, представив, что творится снаружи.

— Заберу твое одеяло, — ухмыльнулся парень. — Заодно посторожу машину. Мало ли кто на нее покусится.

Он бросил взгляд на Уляма. Мальчишка взъерошился:

— Нужен больно ваш летун. У нас тут воров нет.

— У вас нет, — согласился Даш. — Но вдруг посторонний забредет. Проводи меня обратно, будь добр. Боюсь, самостоятельно из ваших катакомб не выберусь.

Утрям кивнул и сказал парнишке:

— Как проводишь, принеси мисте… э-э-э…

— Мирохарде, — подсказала я.

— Принеси мисте Мирохарде чай и пирог. Вы ведь наверняка голодные, так?

Я с благодарностью посмотрела на мага и кивнула.

Даш в сопровождении мальчишки ушел, а маг задержался.

— Вы хотите что-то спросить? — обратилась я к нему, видя, что он топчется на пороге.

— Да. Хочу. Ваш приятель… Даш, правильно? Он кто?

Если бы я сама знала. Но честно ответила:

— Кандидат в Привратники.

— Значит, вот зачем он приехал, — задумчиво ответил Утрям. — В таком случае, кто ему вы?

— Никто. Просто знакомая.

Он покачал головой:

— Не похоже. То есть, верю, что знакомая, но не верю, что просто.

— Я тоже не верю, — вздохнула я.

— Но доверяете ему, так?

— Доверяю, — пожала я плечами. — А что мне остается?

— Если Магистр Макер-тот действительно мертв, то… Ордену действительно придется назначить нового Привратника.

Он помолчал и добавил:

— Но мне почему-то не хочется, чтобы им стал ваш приятель.

— Он хороший, — не очень уверенно сказала я.

— Хороший, — кивнул маг. — Но печется не о государстве. О себе.

— Если государству при этом будет хорошо, почему бы ему не печься о себе? — возразила я.

— Потому что цели государства и его собственные могут не совпадать. И в этом случае всем станет плохо.

Я не стала вдаваться в дискуссию. Инициатива Даша-Ербина не шла в разрез с политикой государства. Если же, как подозревает Утрям, Даш замышляет что-то нелояльное, мы все равно об этом не узнаем, пока нас не поставят перед фактом. Как иногда говорила мама, решай задачи по мере их возникновения.

Маг ушел, оставив светящийся амулет — небольшой шарик на тонкой ножке-подставке. Я наконец-то согрелась, не без сожаления сползла с камня, водрузила на него светильник. Тот, несмотря на кажущуюся неустойчивость, намертво прилепился ножкой к поверхности «стола».

Вскоре пришел мальчишка с чаем и пирогом. Чай оказался настоем ароматных трав. Пирог — слава Улии, не с яблоками, а с какими-то неизвестными ягодами, очень вкусный — я проглотила, даже не посмаковав как следует.

Улям стоял и круглыми глазами смотрел, как я ем.

— Что? — спросила я, когда заметила его взгляд, чуть не подавившись последним кусочком.

Он помотал головой.

— У вас, наверное, нет женщин? — догадалась я.

Он снова отрицательно покачал, потом кивнул. Сказал:

— Почему? Есть одна. Но она уже того…

— Помирает, что ли? — вырвалось у меня, прежде чем я сообразила, что ляпнула бестактность.

К счастью, Улям не обиделся:

— Не. Просто она как все. Как все в ордене.

— А я? Не такая?

— Не. Другая. Совсем.

Не вполне понимая выражение «совсем другая», я решила сменить тему:

— Как устроился мой друг?

Парнишка тут же отвернулся:

— Странный он какой-то. Пока вы были вместе, он вроде нормально разговаривал. А как вышли на улицу, прогнал меня. Чтобы я, значит, не подсматривал, чем он в летуне заниматься станет. А он мне нужен, его летун? Триста лет он мне нужен.

Не нужен, конечно. Я и сама не понимала, что нашло на Даша. Ни от него, ни от машины не убудет, если пацан рассмотрит ее вблизи. В конце концов, мы их гости. Они — хозяева. Продемонстрировать хозяевам технику, на которой прибыли — это долг вежливости и шаг к доверию.

Впрочем, я не знала мотивов поступков Даша и судить о его поведении не могла. Поэтому согласилась с мальчишкой — летун ему нужен триста лет, отправила его спать и улеглась сама.

Я завернулась в покрывало — надо сказать, жесткое и колючее, но теплое — и смотрела на свет, пока не задремала.

И тогда прямо из светильника ко мне, протягивая руки, вышла Данни. Она плакала и умоляла вызволить ее из беды.

Дрему как рукой сняло.

Я села на кровати, соображая — то ли подруга мне приснилась, то ли это было послание, ментальный призыв. Где ты, Данни? Жива ли еще? Вдруг уже нет?

От последней мысли я расстроилась, долго ворочалась и не могла уснуть.

Когда проснулась, какое-то время не могла понять, где нахожусь. Пещера, камень в центре, на нем теплится огонек ночника. Однако ни неправильности происходящего, ни отторжения странной обстановки не почувствовала. Словно я наконец-то попала туда, куда стремилась долгое время.

Вспомнила вчерашний день, побег с Дашем из замка, прибытие в пещеру. Из разговора Даша с магом выходило, что мы достигли цели путешествия и находимся либо в самом Ордене, либо неподалеку.

А, кстати, что поделывает сам Даш?

Я встала, взяла светильник — камень, на котором он стоял, все еще был теплым — и решительно вышла из каморки.

Вот только в какую сторону идти на выход?

Кажется, влево.

Или вправо?

Не помню.

Я отправилась в правую сторону. По темному коридору с каменными стенами. Повернула и услышала голоса. А вскоре заметила проем, из которого сочился приглушенный свет, словно лампа стояла далеко от входа. Именно оттуда и доносились два голоса. Мужские.

Одного я узнала сразу — маг, впустивший нас в пещеру. Утрям, если не ошибаюсь. А кто второй? Нет, не Улям. Собеседник Утряма, судя по тембру, старше магова ученика.

Что-то знакомое почудилось в этом втором голосе. Кажется, я знаю этого человека… Вот сейчас вспомню…

Нет, не получается.

— Двое странников, — говорил Утрям. — Мужчина и женщина.

Я замерла. Он говорит о нас с Дашем?

— Прибыли на летуне, — продолжал маг. — Попросили убежища. Ищут Орден.

Точно о нас.

— Вот как? — в голосе собеседника послышалось любопытство. — Зачем им Орден?

— Мужчина утверждает, что Привратник мертв и настаивает на назначении нового. Иначе, по его словам, Данетии грозит кризис.

— Привратник мертв? Что за ерунда?

— Примерно так я ему и сказал. Тем не менее, как будто есть свидетели смерти.

— Но труп не обнаружен?

— Ни мужчина, ни женщина его не видели.

— Очень странно… Орден знал бы о смерти Привратника. Но если тот исчез и не подает никаких вестей, то надлежит задуматься о назначении нового… Хотя бы временно. И параллельно выяснить, что произошло с действующим Привратником.

— Конечно.

— А эти двое… как вам кажется, они…

— Не могу судить по первому впечатлению. Но если вы интересуетесь моим личным мнением, то вот оно: да.

— Да? Хм… Думаете, стоит попробовать?

— Почему бы нет?

— И это несмотря на то, что у нас есть девять подготовленных послушников и одна послушница, готовые хоть сейчас занять место Привратника. Почему Ключ должен достаться неизвестным, явившимся без приглашения?

— Вопрос не ко мне, — сказал Утрям.

— Конечно, не к вам, — вздохнул его собеседник. — Не в нашей власти распоряжаться Ключом.

Вот это номер! Если не в их, то в чьей? Неужели есть еще какой-то орган власти, более значимый, чем Орден?

— Значит, необходимо произвести их посвящение… Ключ не объявился в Ордене и не указал прямо на нового Привратника, значит, будем использовать любые возможности. Давайте познакомимся с наследниками Макер-тота. Начнем с девушки.

— Она показалась мне…

— Тише, тише, друг мой. Девушка сейчас стоит в коридоре и слушает нас, не решаясь войти.

Краска бросилась в лицо. Я опрометью понеслась назад.

Давно известно: если никак не удается найти выход, надо ни о чем не думать и бежать куда глаза глядят. Вы прибежите к выходу по максимально короткому пути.

Застигнутая врасплох, я думала лишь о том, как побыстрее унести ноги.

И неожиданно для себя оказалась на воле. В том самом ущелье, куда приземлился наш летун.

Дождя не было, но утренняя сырость действовала на мой нежный организм не лучше. Настроения точно не поднимала. Высокие горы скрывало солнце, которое взошло где-то там, на востоке, но к нам в расщелину заглянет через час-полтора. Прохладным ветерком тянуло и от реки. Я поежилась. Природа делала все, чтобы я метнулась обратно, в объятия Утряма и того, второго.

Я одернула себя. Метнуться успею всегда. Сейчас же очень хотелось увидеть Даша.

— Иди сюда, Мира!

Он увидел меня первым.

Кусты и летун закрывали костер, на котором готовилось ароматное кушанье. Даш помешивал в котелке ложкой. Посмотрел на меня насмешливо. Сказал:

— Погоди, сейчас принесу дежурное одеяло. Погрейся пока у костра.

Отдал ложку, велел помешивать дальше, чтобы не пригорело, и быстрым упругим шагом пошел к летуну. Я смотрела ему вслед. Симпатичный, умный, сильный.

Нравится ли он мне? Пожалуй, да.

Но…

Но.

Как вспомню временную личину Меднеля — противного Ербина, так вся симпатия мигом улетучивается. Ах, мужчины, мужчины. Если хотите понравиться девушке, не показывайте ей свои негативные стороны. По крайней мере, до свадьбы.

Я представила: вот Даш Меднель после свадьбы оборачивается Ербиным. Приходит, протягивает кучу мусора и начинает втирать, мол, эти драгоценности он только что нашел на ближайшей помойке. Я расхохоталась.

— Вспомнила про своего несостоявшегося кавалера? Кажется, Гвейни? Тут согласен. Он вызывает только смех.

Даш, как всегда, появился внезапно и ехидно.

— Представила твою будущую жену, — огрызнулась я.

— Для этого тебе достаточно посмотреть в зеркало!

— Не надейся!

Я отдала ложку и отвернулась. Не желаю, чтобы он видел, как я покраснела.

— Да шучу я, шучу.

Даш накинул на мои плечи одеяло — высохшее, теплое — и сел рядом.

Я рассказала о разговоре Утряма с незнакомым магом. Даш только усмехнулся:

— А куда они денутся-то? Им теперь остается одно — подготовить новых Открывашек. И чем больше, тем лучше. Кто-нибудь из них станет истинным.

— Наверное, ты прав.

— Конечно, прав. Сейчас наши маги досовещаются, позовут нас и… Честно, я не знаю, что дальше. Зато знаю, что будет прямо сейчас. Мы станем завтракать.

Каша с мясом оказалось дивно хороша. Вот же зраза, думала я, выскребая котелок. Ну почему он все умеет? И умеет так хорошо?

Вспомнилась первая встреча с быстроходкой Гвейнарда. Порванные чулки, мою злость на неумелого водителя. Где-то сейчас Гвейн и вся остальная компания? Как Сварт управляется в замке с оголтелыми стражниками?

Когда послышались знакомые голоса, я решила, будто у меня слуховые галлюцинации.

И успокоилась лишь после слов Даша:

— А вот и наши навязчивые друзья.

Они спускались с перевала. Вся честная компания. Впереди шел Гвейнард.

— Слушай, Мира, — сказал Даш. — Лично я не успел по нему соскучиться. Откуда он взялся?

— Почем я знаю, — проворчала я.

Гвейн шел впереди и — кто бы сомневался — помогал спускаться нахалке-Ариенне. За ними след в след ковыляли Аквинтия и Танти.

— Ты только погляди на этих чудиков, — продолжал ухмыляться Даш. — Где твой Гвейни их нашел? Подобрал первых попавшихся нищих, просивших у дороги милостыню? Хотя та, что ложиться на него пышной грудью, очень даже ничего, правда? Нет, что ни говори, Гвейни — просто молодец.

— А ты просто трепло, — сказала я спокойно.

— Я просто веселый парень, — отрезал он и пошел отдраивать котелок.

Чудики не могли не заметить летун и теперь целенаправленно топали в сторону костра. Впрочем, дотопали не все. Мама с дочкой устали с непривычки, уселись на первое попавшееся бревно близ летуна и делали вид, что нас тут вообще нет.

А вот Гвейнард и Ариенна снизошли до презренной меня. Наверное, я и правда выглядела смешно в одеяле. Ну и плевать. Зато тепло. Я только сейчас обратила внимание, что путники одеты в жуткие обноски. Видимо, чтобы в дороге не замерзнуть, скупили теплые вещи в каком-нибудь Тукумуке за гроши. Или нашли на придорожной свалке. Теперь я поняла, почему Даш назвал спутниц Гвейна нищенками.

— Желаю радоваться, — так мрачно произнес Гвейн, словно желал моей скорой смерти. — Как долетели?

— Великолепно! — язвительно сказала я. — Быстро и с комфортом. Летайте летунами из Ойлина!

— Это крайне ненадежный и опасный вид транспорта! — воскликнула Ариенна с плохо скрываемой завистью.

— Верно, — сказала я покладисто. — Очень боюсь на нем летать. Но у меня просто не было выбора.

— Боится она! — фыркнула Ариенна. — И кто тебе поверит?

— Ты, — сказал Даш, как раз показавшийся из-за кустов. — Ты как раз и поверишь. И, знаешь, почему? У Миры в аварии погиб отец. Разбился при пилотировании летуна.

— О, — сказала притихшая девица. — Извини, я не знала.

— Извиняю, — сказала я сухо.

— Нет, правда… Мне очень неудобно, — продолжала она.

— Да все уже. Забыли.

— Но… ты как-то неискренне меня простила.

— Ари! Да заткнись ты наконец! — не выдержал Гвейн.

На меня он не смотрел. Спросил, глядя в сторону:

— Вы уже нашли Орден?

— Пока нет, — ответил Даш спокойно. — Искали, искали, не нашли. Похоже, нет тут никакого Ордена.

Я недоуменно на него воззрилась. Врет и не краснеет. Глаза Даша смеялись. Он определенно забавлялся, прекрасно зная, что без маго-взора нечего и думать отыскать дверцу.

— Тут есть Орден, — возразила я, сделав упор на слове «есть».

— Давайте же скорей туда пойдем! — Ариенна захлопала в ладоши и даже запрыгала, что ей далось нелегко — ноги красотки были облачены в войлочные сапожищи, осоюзенные резиной, любимую обувь сельских бабушек и дедушек.

— Куда торопишься, дорогуша? — Даш изогнул левую бровь и внимательно оглядел Ариенну с ног до головы.

Она вспыхнула под его изучающим взглядом и гордо выпятила грудь, спрятанную под засаленную стеганую тужурку с кучей дыр и вылезающей из них ватой. Спросила с вызовом:

— А ты вообще кто такой? Наемник? Слуга Мирохарды?

Он ухмыльнулся, глядя на высокородную девицу в наряде, которым побрезговал бы последний нищий в Ойлине:

— Почему я должен отчитываться? Назови хоть одну причину.

Ариенна подумала, прекратила выпячивать грудь и, видимо, сообразила, что тут, на пороге Ордена, меряться высокородностью не стоит. Ведь мы-то знаем, где именно находится Орден, а она — нет. И кто из нас окажется-таки Привратником, неизвестно. Поэтому спокойно ответила:

— Ты прав. Не должен. Я, как более воспитанная, представлюсь первой. Ариенна, наследница Макер-тота.

Даш пару секунд переваривал метаморфозу, случившуюся с нахалкой, а потом захохотал:

— Наследница? Ты — наследница? Да еще и воспитанная?

Потом резко прервал смех, вытер глаза и добавил:

— Может, еще и будущая Привратница?

— Может, — кротко согласилась Ариенна.

— Слушай, — обратился Даш ко мне. — Я думал, они только с виду комики. А они и по сути такие же.

— Перестань, — поморщилась я. — У меня уже скулы сводит от твоего ерничания.

Я хотела предложить ему упражнение «Победи в себе Ербина раз и навсегда», но тут он покладисто ответил:

— Хорошо, перестал.

Повернулся к Ариенне, представился:

— Даш Меднель, водитель летуна, служащий Высшего Магического Схода и жених вот этой прелестной девушки.

Я даже не сразу сообразила, что это за «прелестная девушка», пока не поняла, что Даш указывает на меня. И даже задохнулась от возмущения:

— Чей ты жених?

— Она не хочет разглашать нашу помолвку раньше времени, — охотно пояснил Даш Ариенне и Гвейнарду, который за время перепалки не промолвил ни слова и смотрел в землю перед собой.

— Ну, ты…

Я не успела высказать все, что думаю о Даше. Каменная дверь в скале начала открываться.

Из двери выглянул давешний парнишка, Улям. С удивлением оглядел нашу удвоившуюся компанию. Крикнул:

— Мира! Даш! Идемте! Наставник зовет.

— А мы?

Улям с сомнением посмотрел на Ариенну, точнее — на ее наряд. Нахалка тут же скинула ватник, выпрыгнула из суконок и оказалась в легком симпатичном платьице и туфельках на босу ногу.

И ведь даже не дрожит на ветру!

Даш с усмешкой кивнул на Ариенну — учись, мол. Я фыркнула и отвернулась. Форс мороза не боится, но здоровье все равно дороже. И только поплотнее закуталась в одеяло.

— Ну, и вы заходите тоже, — не очень уверенно сказал Улям.

— Пошли, невеста, — сказал Даш.

Я шагнула ко входу и спиной почувствовала взгляд Гвейнарда. Тяжелый, усталый.

До этого момента я не задумывалась, чего ему стоило провести всю ночь за рулем — он ведь и предыдущую практически не спал. К тому же ехать в компании трех странных дам, которые наверняка капризничали, грызлись, стонали и ругали все на свете.

И еще я не понимала, откуда Гвейн узнал местонахождение Ордена.

— Пошли же.

Даш потянул меня за край одеяла.

А у меня внезапно подкосились ноги.

Кажется, я вспомнила, где слышала голос того, второго мага, что разговаривал с Утрямом.

Глава 4. Подготовка к аудиенции

— Мы — то, что мы делаем постоянно!

— Мы — еда?!

Из трактата «Два веселых мага»

Я и боялась, и желала встретиться с ним, с собеседником Утряма. Потому что если это тот, о ком я думаю… Нет, пусть это будет не он.

Хотя до этого момента о встрече с ним я мечтала больше всего на свете.

Но возможно я ошибаюсь, и мне всего лишь показалось…

Мы шли за Улямом по тому же темному извилистому коридору. Я узнавала повороты, как старых знакомых. За этим будет каморка, в которой я ночевала. Верно, вот и она. А тут надо немного пригнуться — в прошлый раз я чуть не стукнулась головой — и рукой подать до комнаты, где разговаривали два мага. Волнение мое достигло высшей точки, я даже, кажется, перестала дышать. Но мы (уф!) прошли мимо. Не знаю, почему этот факт меня обрадовал.

Сзади негромко переговаривались Ариенна и Даш. Я мысленно усмехнулась — они друг другу подходят. Два выпендрежника, любящие пускать пыль в глаза.

Гвейнард шел молча. Зато я с изумлением услышала ворчливый голос Аквинтии. Как, и мамаша с дочкой увязались за нами? Только их для полного счастья не хватало. Вся компания в полном сборе, ура. Орден будет безмерно счастлив лицезреть наш паноптикум.

Хотя, позвольте. В полном ли сборе? Когда мы только-только покидали яблочный дом, я видела две самоходки, спускающиеся с холма. В одной сидели три дамы. Вторую вел Гвейнард. А между передним и задним сиденьями в этой второй быстроходке прятался еще кто-то.

И где же, разрешите спросить, этот кто-то? Предполагаю, им был Крадиф, который сховался в машине от распоясавшихся «гостей».

Несколько раз коридор ветвился, но Улям уверенно шел вперед. К сожалению, после второй комнаты мы виляли так часто, что теперь я вряд ли нашла бы обратную дорогу.

Внезапно мы остановились перед неожиданным препятствием. Точнее, неожиданным оно было для меня, так как я не затормозила вовремя и влетела в спину обогнавшего меня Гвейнарда. Получила в ответ злое шипение (и это после всего, что между нами было, коварный изменщик!). Улям, порывшись в хламиде, нашел ключ и открыл массивную стальную дверь, перегородившую проход.

Едва мы через нее прошли, как впереди забрезжил свет. А когда вышли из пещеры, не могли сдержать удивленных вздохов, охов и ахов.

Перед нашими изумленными взорами предстал удивительный городок, раскинувшийся в долине, которую окружали высоченные скалы, такие высокие, что солнце, если сюда и заглядывало, то ненадолго и очень неохотно. Чтобы пройти в это благодатное местечко через перевал, не могло быть и речи — почти отвесные стены скал не допускали даже мысли о благополучном спуске.

Городок потряс мое воображение. Перед нами, стоящими на скальном выступе, он открылся как на ладони. В центре — высокое строение, каменная башня с часами. Почти точная копия наших ойлинских курантов. Хотя, может, куранты — копия этой башни? Кто знает.

От башни концентрическими кругами расходились улочки с домами и хозяйственными постройками, перемежающимися аккуратными огородиками и садиками. Не без содрогания я заметила, что среди плодовых деревьев преобладают яблони. В этом не было ничего удивительного — как показали опыты Макер-тота, именно яблоки были теми волшебными плодами, которые позволяли переваривать могуллий в больших количествах, не нанося ощутимого вреда организму.

— Чудный город! — заверещала Ариенна — Сказочный! Ах, как бы мне хотелось прожить здесь остаток дней!

— А что, площадь Святой Инеи в центре столицы уже не устраивает? — прокаркала Аквинтия.

Ариенна возмущенно сверкнула на нее глазами:

— Послушайте, мамаша, нельзя же все опошлять!

— Почему? — так искренне удивился Даш, что я не выдержала и хихикнула. — По-моему, у некоторых особ это жизненное призвание.

Аквинтия подавилась фразой, которую хотела выплеснуть на Ариенну, и издала лишь нечленораздельный клекот.

— Хочу предупредить, — сказал Улям, поглядев на дам, — что наш Прелат весьма строг и не выносит непочтение к Ордену.

— Учтем, — ответил за всех Даш.

Мы вслед за Улямом спустились по каменным ступеням, но отправились не в центр городка, как я ожидала, а вдоль скал. Через некоторое время узкая тропинка привела нас к очередному проему, вырубленному в камне. Улям толкнул деревянную дверь, закрывающую проем, и жестом пригласил войти внутрь.

Просторная пещера представляла собой залу для приема гостей. По стенам развешаны магические светильники, но их свет не достигал высшей точки потолка, теряющегося в вышине.

Посередине залы расставлены скамьи — к счастью, не каменные, а деревянные. Улям жестом пригласил нас садиться.

— Ну, и зачем нас сюда привели? — заскрипела вечно недовольная Аквинтия.

— Прелат хочет с вами познакомиться и обсудить цель приезда.

Я вздрогнула.

Значит, сюда сейчас придет он.

Сердце часто забилось, ладони вспотели.

Мы расселись по скамьям, причем Гвейн, не скрывая усталости, занял целую скамью — улегся вдоль и закрыл глаза.

— Вы ехали всю ночь? — спросила я Танти.

— Да, — кивнула она. — Почти всю. Один раз остановились, купили в деревне еду и одежду. Нет, останавливались два раза. Второй раз… заправились. Поменяли элемент в быстроходке.

— Вы ехали в одной машине? Все вместе?

— Потом — да. Ну, то есть, как. Сначала в машине было трое, я, мама и Ари. Нас догнал Гвейнард и предложил ехать на одной, а вторую взять на буксир. Ведь дорога-то дальняя. Один водитель всю ночь не продержится… Хотя он-то как раз продержался.

Ах, вот значит, как. Нахалка умудрилась надуть Гвейнарда, уступив место водителя.

— Ариенна, что, так и не садилась за руль? Не сменяла по дороге Гвейнарда? — спросила я.

— Ну… Я не знаю, — смутилась Танти. — Я спала.

Ладно, с Ариенной все ясно.

Очень хотелось спросить, где Крадиф, но я боялась — девушке будет неприятен вопрос.

После исчезновения жениха она вновь стала смущающейся и тихой. Мокрой курицей, короче.

А вот Ариенну, даже настоящую, я до сих пор отождествляла с моим начальником.

— Ты не знаешь, кто еще был в быстроходке Гвейна? — продолжила я расспросы.

— Еще? — изумилась она. — Никто. Гвейн ехал один.

Я не стала говорить, что видела второго. Мало ли кто это был, и мало ли где он мог покинуть теплую компанию. Вряд ли Крадиф, он бы точно сидел рядом с нами. Значит, жених все-таки сбежал.

Но почему?

Не решаясь спросить об этом Танти, я обратилась к Ариенне:

— Где вы оставили быстроходки?

— Где-где, — недовольно произнесла девица. — Там, за перевалом. А потом шли пешком еще часа два.

— Не боитесь, что их угонят?

— Боимся, конечно. Но главный приз того стоит.

Она тоже надеялась получить из рук прелата ключ от Блуждающей. Наивная.

Если верить Дашу, ключ сам находит Привратника. Интересно, почему до сих пор никого не нашел? Может, потому, что предыдущий Привратник и в самом деле жив?

Я впервые подумала, что никто из нас — никто! — не видел Макер-тота мертвым. Никто не спускался в подвал, не заходил в склеп, где, как уверяет Сварт, покоится его хозяин.

Почему я не подумала об этом раньше, в яблочном доме? Почему доверилась садовнику?

А что, если Макер-тот… если мой настоящий отец… жив?!

Мне моментально захотелось удрать отсюда и вернуться в замок, спуститься в подвал и своими глазами увидеть отца. Пусть даже мертвого.

В конце концов, это мой дочерний долг!

Благой порыв остудил вошедший человек. В нем я узнала «выдуманного» мага Утряма.

— Ого, да вы со вчерашнего вечера размножились, — с удивлением сказал он.

— Чем больше ждем, тем больше размножаемся, — весело отозвался Даш.

Я незаметно толкнула Гвейнарда. Было жаль его будить, но спать, когда вот-вот явится Прелат, не очень-то вежливо.

— Позвольте познакомиться с вновь прибывшими, — сказал маг и посмотрел на Аквинтию.

Наверное, полагал, что раз она самая старая, то и самая мудрая.

Ага, как же.

Мамаша неторопливо поднялась и заявила:

— Вот что, дорогой. Не знаю, кто ты есть. Может быть, сам представишься?

У мага от удивления взметнулись брови. Но ответил он спокойно:

— Мое имя — Утрям. Я здешний… э-э-э… маг.

— Прекрасно, — скрипучим голосом ответила мамаша. — Значит, так, здешний маг. Мы очень устали с дороги, хотим есть и спать. Отведи-ка нас в теплое помещение. Тут холодно, как в склепе. Может, вам, магам, и ничего, а вот нам, слабым женщинам…

— Если вам здесь не нравится, возможно, вы вернетесь к себе домой? — маг Утрям пронзил «слабую женщину» ледяным взглядом.

— Вот как, — прокаркала она. — Вот как радушно нас встречают.

Не зная, что сказать еще, замолчала, села и отвернулась.

— Извините нас, — тихо сказала Танти.

— Почему это — нас? — возмутилась Ариенна. — За меня извиняться не надо!

Она поднялась и, состряпав умильное выражение лица, защебетала:

— Мы очень рады быть вашими гостями, дорогой маг Утрям! Миста Аквинтия права, мы устали…

Она тоже толкнула Гвейнарда. Тот не пошевелился. Девица скрипнула зубами в его сторону и продолжила:

— А кое-кто больше других. Однако мы все — кроме некоторых (злобный взгляд на Аквинтию) являемся кандидатами в Привратники!

— Что? — брови Утряма взлетели еще выше. — Кандидатами?

— Ну да. У нас и ключи есть!

— Ключи? Какие ключи?

— Так от пещеры же! — Ариенна покачала головой, удивляясь тупости мага.

— Это замечательно, — брови мага вернулись на место. — У вас есть ключи. У всех. Так?

— Так, — хором сказали дамы.

— Ну и почему вы еще здесь? Почему до сих пор ни одна из вас не открыла ключом Блуждающую пещеру? А?

Даш не выдержал и заржал. Гвейн наконец-то проснулся и сел. Недоуменно покрутил головой, потер глаза.

— Потому что мы не знаем, где она находится, это же ясно! — отозвалась Ариенна.

— Не знаете. Вот как.

Утрям неспешно обошел нас кругом.

— Послушайте, как вас там! — нахалка повысила голос. — Вы над нами издеваетесь, что ли?

— Ариенна, — тихо сказала я. — Прекрати.

Маг кивнул. Сказал:

— Нет, конечно, милая девушка. Не издеваюсь. Однако местонахождение пещеры должен показать ваш ключ! Если вы, конечно, являетесь истинным Привратником. Одним из посвященных.

— Но мы не являемся, — подала голос Танти. — Извините.

— Возможно, да, а возможно, и нет. Ни вы, ни я не знаем, кого выберет ключ.

— Да выбрал уже!

Ариенна решительно встала и протянула магу огромный ключ на массивной цепи:

— Вот!

Он подошел и внимательно рассмотрел вещицу. Поднял удивленные глаза на девушку:

— Это что?

— Как что? — вскричала Ариенна. — Ключ от пещеры! Который вручил нам садовник Сварт!

Утрям усмехнулся:

— То ли садовник подшутил над вами, то ли это какая-то другая пещера.

— Другая? — недоуменно спросила девица, переводя взгляд с мага на ключ и обратно. — А что, разве есть другая пещера святого Улии?

— Есть. И не исключено, что гораздо уютнее Блуждающей, — заявил ухмыляющийся Даш.

— Другой, конечно, нет, — мягко заметил маг. — Молодой человек… Даш, кажется? Даш шутит… Итак, вы все имеете намерение стать Привратниками…

— Не все.

Это сказал Гвейнард.

Маг удивленно посмотрел на него. Продолжил:

— Хорошо, допустим, не все. Большинство. Уже за то, что вы смогли сюда добраться, Прелат Ордена решил предоставить вам возможность пройти посвящение. Но прежде вам придется выполнить несколько несложных заданий и получить одобрение Прелата. И лишь после этого у вас… у некоторых из вас, а быть может, у всех, появятся способности, могущие совладать с ключом от Блуждающей. По традиции все гости и послушники в первый день пребывания на земле Святого Улии слушают легенду об открытии Блуждающей пещеры…

Он принялся рассказывать.

Никакой надобности в его рассказе я не видела, однако традиции следует чтить.

Саму же легенду я слышала много раз, читала о великом открытии в книгах, брошюрах и журналах.

Легенда про Святого Улию и его открытие

Как-то раз монах по имени Улия блуждал по горному краю на севере Данетии в поисках истины…

Вообще, каждый приличный монах считает своим долгом раз в пять лет поискать истину, прося подаяние и ночлег у смиренных данетян. Отказать искателю означает навлечь на себя кару небесную и земную, поэтому смиренные данетяне никогда не отказывают людям в широких черных плащах с капюшонами. Последние пользуются этим на всю катушку. По-моему, единственная истина, которую они обретают в своих странствиях, гласит: «Чем чаще и наглее просишь, тем больше получишь».

И лишь один Улия отыскал ту самую истину, на поиски которой не жаль потратить всю жизнь. В своих странствиях он забрел в такой глухой угол, где, если и ступала нога человека, то это был пещерный человек. Там высокие скалы острыми, как иглы, вершинами протыкают низкое лазурное небо, и ангелам приходится латать небосвод по сто раз на дню. Там горные ручьи так чисты и прозрачны, а вода в них столь плотная и насыщенная минералами, что брызги кристаллизуются прямо в воздухе, превращаясь в горный хрусталь. Там птицы и звери доверчивы и ласковы, и можно часами гладить нежную лань, кормя ее с ладони и с умилением глядя в ее по-детски беззащитные глаза.

Итак, наш искатель, заблудившись в сем благодатном краю, устал и решил переночевать в пещере. Утолил голод ягодами, а жажду — водой из горного ручья, и, долго не раздумывая, вошел в черный зев пещеры, где, не затепливая свечи, улегся спать, приткнув голову на чем-то мягком и теплом. И моментально уснул.

Посреди ночи пещерный медведь проснулся, очень удивился беспардонному квартиранту и спихнул с себя нахала. Последний пробудился, почувствовал на плече тяжесть когтистой лапы и, уразумев, ЧТО представляет собой подушка, бросился прочь. К несчастью — а, как позже выяснилось, к счастью — он побежал не ИЗ пещеры, а в ее недра. Это парадоксальным образом спасло ему жизнь. Забившись в длинную узкую щель, куда лапа медведя не смогла дотянуться, как ни пыталась, Улия в отчаянии попросил помощи у отца небесного и матери земной, прочел с десяток молитв, одновременно выламывая какой-то приглянувшийся камушек, выпирающий из стены. И был немало поражен, когда на просьбу устранить демона то ли мать, то ли отец отозвались недвусмысленно — медведь отступил, замер, да так и простоял истуканом, пока наш искатель, справедливо решив, что в щели он помрет скорее, не выбрался из пещеры. В этот момент, как гласит преданье, на Улию снизошла благодать в виде откровения. Искателю открылось, что камень, им выколупнутый, не что иное, как сплав воли отца небесного и силы матери земной. В общем, способен исполнять желания.

Через некоторое время к пещере явилась вся монашеская братия, ведомая Улией, выгнала ни в чем не повинного медведя и начала разработку могуллия. Однако насладиться его магическими свойствами в полной мере суждено было еще нескоро. Последовали долгие эксперименты с усилением его свойств и наращиванием магической мощи, составление заговоров и колдовских формул, распространение порошка и артефактов, им заряженных, во всех областях жизни.

Начался век магии и колдовства, точнее, семьсот лет, в течение которых маги с помощью колдовских растворов и зелий заняли все правящие должности в стране. Естественно, тут же сформировалась оппозиция в лице обиженной и обездоленной знати. В конце концов, не без поддержки все тех же колдунов магия была объявлена вне закона и запрещена на долгие триста лет. Колдуны и ведьмы, не оказавшие правительству безмагов лояльности, подвергались гонениям и сжигались на кострах. Конфискованный могуллий и действующие артефакты свозились в заброшенный карьер и старательно закапывались — иным способом уничтожить дьявольскую отрыжку, как безмаги называли порошок, было невозможно. В довершении ко всему пещера Святого Улия исчезла, на этот раз, кажется, окончательно.

Насчет пещеры надо объяснить поподробнее.

Норов у нее оказался как у девушки на выданье. Она периодически исчезала. Происходило это всегда внезапно и без предварительного оповещения с ее стороны. Просто однажды утром на месте входа в пещеру обнаруживалась гладкая скала, и никакой тропинки к ней не наблюдалось и в помине. Правда, через некоторое время пещера объявлялась в другом месте. Так происходило несколько раз. Монахи, а вслед за ними и остальные жители Данентии, стали называть ее Блуждающей. Неудивительно, что во времена безмагии Блуждающая, как было официально объявлено, исчезла вовсе.

Теперь-то мы знаем, что это было, мягко говоря, не совсем так. А точнее — совсем не так.

За семьсот лет магия столь прочно вросла в экономику и быт Данетии, что убрать ее совсем было равносильно гибели государства. А посему безмаги вынужденно пошли на мировую с Магистром Ордена, отвечающим за поставку могуллия. Точнее, Магистров было двадцать семь, но кто из них в данный момент является Привратником, то есть, держателем ключа к Блуждающей, не знал никто, кроме самого Привратника. Даже прелат Ордена находился в неведении — за Магистрами пристально следили и тщательно контролировали все их связи.

Дабы засекретить нахождение пещеры, разработали схему, по которой каждый Магистр раз в полгола выкатывал специальному посланнику бочку винца, которое доставлялось в Ойлин. В двадцати шести бочках и в самом деле находилось вино. В одной — чистый могуллий.

Вся эта схема действовала в течение трехсот лет безмагии, и порошок добывался лишь для государственных нужд, то есть, в крайне ограниченном количестве. Конечно, утечки случались — высокопоставленные безмаги нет-нет, да и запускали руку в бочку с волшебным винцом, куда ж без этого. Но воровали они на удивление мало, боясь быть пойманными за руку и, как следствие, расстаться с этой рукой навсегда.

Именно поэтому, когда магию вновь разрешили, волшебный порошок оказался для подавляющего большинства граждан в дефиците и, естественно, даже малая его толика стоила огромных денег. Кроме того, уничтожены почти все известные колдовские книги с заговорами, наговорами и волшебными формулами. Наш музей, в частности, занят обнаружением старинных манускриптов и гримуаров с самыми первыми откровениями Святого Улии и его ближайших соратников, шести Великих Подпор. Конечно, в наше время маги разрабатывают собственные заговоры и формулы, не имеющие, однако, такой силы, как старинные. Но, увы, ничего похожего на древние рукописи пока не найдено, несмотря на все старания, прилагаемые руководством. И это понятно — во времена гонения сжигались все колдовские книги, а те, что сохранились, тщательно прятали их владельцы, поскольку магические тексты были на вес золота. И волшебный порошок в настоящее время — самое дорогое вещество.

А если в самые ближайшие дни мы не отыщем Блуждающую, то всему государству грозят очень большие неприятности…

Я очнулась от того, что меня трясли за плечо.

Оказывается, во время доклада почти все мы уснули или задремали. Я приткнулась на плече Даша, Танти притулилась к Аквинтии, Ариенна свернулась калачиком, забравшись на скамью с ногами.

На все это сонное царство с упреком взирал маг Утрям.

А вот нечего нас стыдить! Мог бы рассказывать не так монотонно. В конце концов, можно же как-то разнообразить выступление. Изобразить на пару с учеником сценку (Улям — в роли Улии, Утрям — в роли медведя), спеть пару частушек из репертуара Великих Подпор. Сплясать чего-нибудь. А то нудит, как Банкин на совещании. Поневоле уснешь.

— На аудиенцию к Прелату пойдет кто-нибудь? — угрюмо спросил маг, убедившись, что все проснулись, а кто-кто даже выспался.

Я стряхнула руку Даша с плеча и решительно встала.

Глава 5. Прелат Ордена

«Научиться играть на любом музыкальном инструменте

так же просто, как выпить стакан воды»

Афоризм, приписываемый пастуху Кайнану,

одному из шести Великих Подпор

Аудиенция проходила в соседней пещере.

Нет, я, конечно, понимаю — заповедные места, где когда-то была открыта Блуждающая, исторический экскурс, камни, каждый из которых знает и помнить самого Святого Улию… Все это придает определенный колорит и способствует атмосфере поклонения и почитания.

Ну, так и сделайте тут пещеру-музей. А гостей принимайте в тепле и уюте, трудно, что ли?

И вообще. Во мне рождалось смутное подозрение, что сей причудливый природный уголок, максимально удаленный от цивилизации, избран Общиной для постоянного проживания именно благодаря своей удаленности. Во времена безмагии непроходимость скал гарантировала какую-никакую безопасность. Это понятно и не вызывает лишних вопросов. Но позвольте, для чего нужно столь усердно шифроваться теперь, когда безмагия побеждена и ей на смену пришла молодая смена ретивых и норовистых магов?

Примерно такие мысли проносились в моей голове, пока я в полном одиночестве ожидала аудиенции.

Они — мысли — мгновенно выветрились, едва в дальней каменной стене открылась незаметная дверца, и в пещеру шагнул Прелат Ордена.

В пещере из мебели стояло всего два стула. Один был занят мной.

На другой сел он.

Черный плащ и капюшон надвинут на лицо.

Он что, полагал, я его не узнаю?

— Желаю радоваться, дитя, — раздался из-за капюшона его голос.

Да что это с ним такое? Почему он говорит так важно и высокопарно? Почему не встанет, не скинет капюшон, не обнимет меня? Оказывается, до сих пор я и не подозревала, что пришла сюда вовсе не за ключом для Блуждающей, а для встречи с ним.

— Для чего ты прибыла в Орден?

Он ждал от меня ответа, но так и не дождался. Сказал невыразимо патетическим тоном:

— Многие паломники ищут в недрах первопещеры, как мы называем эти священные коридоры, мудрость и ум. Кто-то приходит, ведомый тщеславием. А иные желают получить все богатства мира, обретя власть над вещами, в коих заключена частица волшебства Святого Улии. Я не знаю, что привело сюда тебя и твоих спутников. Надеюсь, цель ваших поисков достойна и высока.

Он снова помочал. Спросил с едва уловимым раздражением:

— Так ответь же, дитя, что нужно тебе в Ордене? Расскажи, какова истинная цель твоего пребывания здесь.

Молчать дольше становилось невозможно.

— Встретиться с тобой, — просто сказала я.

Из-под капюшона блеснули глаза, в которых читалось любопытство.

— Вот как?

— Как зовут вас, Прелат? — спросила я дрожащим голосом, не в силах больше сдерживать волнение. — Как звали вас, когда вы жили в столице? Вы ведь жили в Ойлине, верно?

Он молчал. То ли посчитал мои вопросы дерзостью, то ли раздумывал, как лучше ответить, не выдав свое инкогнито.

И почему они окружают себя такими слоями тайны и загадочности?

Он все еще молчал. Тогда заговорила я:

— Вас звали мист Дарц Сольгон-тонс, не так ли? Или вы забыли свое настоящее имя?

Он молчал. И даже глаза перестали блестеть из-под капюшона.

— Странно, что вы называете меня «дитя». Ведь и у меня есть имя. Знаете, как меня зовут? Мирохарда Юргрия Сольгон-тонс.

Мужчина вздрогнул. Сказал тихо:

— Если бы у меня была дочь, я назвал бы ее Мирохардой… Как жаль, что у меня нет дочери.

— У тебя есть дочь! — закричала я. — Папа, у тебя есть дочь! Это я!

Сердце мое рвалось к нему. Встать, подбежать и обнять — вот что хотелось мне больше всего. После того, как я увидела морок там, в крошечной комнате позади кабинета Макер-тота, это было самым заветным желанием. До сего мига я считала его невыполнимым.

Он откинул капюшон.

Все в моей душе перевернулось.

Я помнила эти глаза, и это выражение лица — бесконечное удивление, которое появлялось после каждой его поездки. Папа стоял на пороге, в своей вкусно пахнущей летной форме, со стрекозиными очками на лбу, а я неслась ему навстречу и, добежав, подпрыгивала и повисала в его сильных руках. Он целовал меня, ставил на пол и смотрел вот так же, удивленно, приговаривая:

— Как же ты выросла, девочка моя, как же ты выросла…

Вот только сейчас на нем не было ни летной формы, ни очков. И он не распахивал мне навстречу большие сильные руки. Просто сидел и удивленно смотрел.

Он был почти таким же, как я его помнила. Разве что постарел немного, совсем немного. И поседел. Серебряные пряди чередовались с темными, и казалось, будто на голову плеснули немного расплавленного могуллия…

— Невозможно, — наконец вымолвил он. — У меня никогда не было дочери. У нас с женой не могло быть детей…

Странная мысль пришла мне в голову. Я спросила:

— Ты… Был магом?!

Он кивнул:

— Все, кто работал с первыми летунами, были магами. Мы оканчивали закрытую школу, школу для избранных, где обучали обращению с могуллием. Это было непременное условие для полетов… Считалось, летуном может управлять лишь маг. Потом, как я узнал, все изменилось… Но тогда…

Он помолчал немного. Сказал:

— Если хочешь узнать подробности, я расскажу позже. А пока… Мне интересно, с чего ты взяла, будто я твой отец.

С чего я взяла? Да ведь папа был почти во всех моих детских воспоминаниях! И как он со мной играл, и как мы вместе гуляли — мама, папа, а между ними я, держу их за руки, подпрыгиваю, а они поднимают меня в воздух, и папа говорит: «Вот так и я летаю, и ты полетишь когда-нибудь»… И еще как он покупал мне красивых кукол, и вкусные пирожные, и обещал взять с собой в полет. А однажды улетел и не вернулся. Тогда я уже жила в другой семье, но все равно помню, как мама долго-долго плакала и как из нее уходила жизнь, и если бы я не удочерила маму, то неизвестно, что бы с ней стало…

Он покачал головой:

— Это любопытно. Но ты все равно что-то путаешь.

Путаю?! Я принялась описывать нашу квартиру, нашу улицу и квартал, наших соседей, включаю зловредную старушенцию Зофу Галген-тонс. У него расширились глаза от удивления. А когда я напомнила о его портрете, что до сих пор висит в комнате, Прелат воскликнул:

— Портрет! Надо же, неужели он сохранился?

— Сохранился, — кивнула я. — Он висел там все время, и даже безмаги не смогли его забрать. В последние годы старого режима патрули ходили по домам и изымали все мало-мальски магические вещи. А портрет оставили, даже несмотря на то, что в красках явно присутствовали следы могуллия…

— Откуда ты знаешь? — оживился Прелат. — Волшебного порошка на портрете так мало, что никакими определителями обнаружить его невозможно!

— Я владею маго-взором, — просто сказала я.

— Ты? Маго-взором? Невероятно!

Теперь он смотрел на меня с долей восхищения. Спросил:

— И ты можешь определить назначение магического артефакта?

— Не всегда, но в большинстве случаев, — кивнула я. — Я работаю… работала в институте Магии. Занималась сортировкой артефактов.

— Замечательно, — сказал он. — Это просто замечательно. А тебе никогда не приходило в голову, если уж ты, как уверяешь, моя дочь, изучить хорошенько мой портрет и определить его назначение?

— Назначение? — переспросила я недоуменно.

Мне и в голову никогда не приходило, что у портрета может быть какое-то назначение.

— Именно, — он кивнул головой. — Видишь ли, я не успел сказать жене перед последним полетом, что со мной можно связаться через портрет. На обратной стороне есть должна быть кодовая фраза, активирующая связь.

Вот демон! Я чуть не взвыла от досады. Неужели мама не знала про магические свойства? Если знала, почему не воспользовалась?

— Может быть, жена пробовала связаться со мной, — продолжал Прелат задумчиво, — но у нее ничего не вышло…

— Почему?

— Видишь ли. Довольно продолжительное время у меня были провалы в памяти… А потом я оказался в Общине, принял послушание и сан…

О! Это объясняло многое. Мама всегда говорила, что, если бы папа мог, он обязательно нашел бы способ передать нам весточку.

— Ты расскажешь? — попросила я. — Расскажешь, как все было? Знаешь, мама очень волновалась… Она волнуется до сих пор. Мы обязательно должны оповестить ее. Она все еще надеется…

— Не может быть, — прошептал он. — Боже мой. Она все еще надеется… А я… Я думал, она забыла обо мне и вышла замуж…

— Папа, — сказала я твердо, — если в Ордене есть переговорник, мы должны немедленно связаться с мамой. Я знаю ее код.

— Да, — кивнул он. — Обязательно. Но… что я ей скажу? Что она подумает? Что я негодяй, смывшийся из семьи? Или что я завел другую?

— Да ничего она не подумает! — закричала я. — Ей просто надо дать знать! И все!

Нет, ну вот почему мужчины такие странные? Откуда у них эти мысли — подумает, не подумает.

— Хорошо, — сдался он. — Обязательно. Но давай не сегодня.

Я застонала. Второй Истан! Они, эти Истаны, похоже, вездесущи. Давай не сегодня — их девиз. Но почему не сегодня-то? Что изменится завтра?

— Хорошо, папа, — сдалась я. — Давай не сегодня.

— Спасибо, — он перевел дух, кивнул и посмотрел с благодарностью. — Мне надо прийти в себя. Я думал, она завела себе другого, и я стану лишним. А тут… тут я нашел призвание. И даже дочь, которой у меня никогда не было.

Он улыбнулся.

И только тут до меня дошло.

Меня ведь действительно не было у него. Никогда. Все, что я помнила — это лишь ложные воспоминания.

Макер-тот, отказавшись от дочери, подселил в мою память придуманную жизнь. И не только в мою — в мамину тоже.

А вот в папину почему-то не смог.

Но почему? Потому, что папа, то есть, Дарц Сольгон-тонс, пропал раньше, чем Макер от меня отказался?

— Извини, — тихо сказала я и заплакала.

Я была для него совершенно чужим человеком. А он для меня — родным и близким.

— Ну что ты, девочка, — мягко сказал Прелат.

Встал, подошел, присел рядом со мной на корточки. Обнял.

И тут я начала рассказывать. Слова хлынули лавиной — про Данни, наследство, яблочный дом, Макер-тота.

Прелат слушал молча, не перебивая. Гладил по голове и лишь иногда произносил: «Бедная, бедная девочка».

— Значит, тебе подселили ложную память, — задумчиво сказал он, когда я закончила рассказывать. — И не только тебе, но и моей жене… До меня он не смог добраться, ведь я в то время был уже здесь, в Ордене… М-да. Непонятно одно — зачем Макер это сделал. То есть, почему выбрал именно мою семью. Возможно, решил отомстить…

— Отомстить? — изумилась я. — Папа, так ты что, знаешь Макер-тота?

— Знал, — поправил Прелат. — Правильнее сказать — знал. Он ведь, по твоим словам, умер, так? Хотя, зная его хитрость и коварство, могу предположить: он не умер, а просто затаился, придумав какую-то мистификацию.

— Ты его знаешь? Откуда?

— Я ведь сказал тебе про школу, закрытую школу, где учился управлять летуном? Так вот, Макер-тот преподавал у нас магию…

Ничего себе! Вот это новость! Макер еще и преподавал! Об этом периоде жизни ничего в дневниках не рассказывалось. Или я не все прочитала.

У меня было масса вопросов к Прелату. И я никак не могла решить, с чего начать. Но тут дверь открылась, и в проем заглянул Улям:

— Извините, Прелат. Вы еще заняты? Остальные… гм… гости рвутся на аудиенцию.

Прелат поднялся. Сказал:

— Мы уже заканчиваем. Мирохарда, — обратился он ко мне. — Вы ведь не против, если мы обсудим наши проблемы немного позже?

Выйдя из пещеры, я первым делом наткнулась на Даша и Ариенну. Они очень мило беседовали, сидя на солнечном пригорке. Чуть поодаль примостился Гвейнард. Он жевал травинку и созерцал городок, расположившийся на дне долины.

Мамы с дочкой не было, видимо, именно они отправились на аудиенцию к Прелату.

Я подошла к Гвейну и села рядом.

— Ну, и каковы перспективы? — спросил он равнодушным тоном, не повернув головы. — Станешь ты Привратницей или нет?

— Ты за что-то на меня злишься? — поинтересовалась я.

— Нет, с чего ты взяла? Я вообще очень редко злюсь.

— Заметно.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— Какой? А, стану ли я Привратницей? Нет, конечно.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — он наконец-то повернулся и посмотрел мне в глаза. — Разве ты не за этим сюда приехала? Не за ключом и назначением?

— Конечно, нет. Ну… То есть…

— Вот именно, Мира. Вот именно. То есть.

Как ему объяснить, что нам позарез необходимо найти ключ и открыть-таки пещеру? И совершенно неважно, кто станет очередным Привратником.

— Давай прогуляемся по городу, — предложила я.

— Давай.

Мы встали и начали спускаться в долину. Солнце поднялось довольно высоко, и сейчас стояло в зените, освещая дома и башню в центре городка. Одноэтажные каменные дома, невысокие заборчики, мощеные камнем мостовые — все почти как в Тукумуке.

Почти, да не так. Не было грязи и луж, мусорных куч и полупьяных субъектов, праздно слоняющихся от забора к забору.

Благодать и умиротворение царили в городке. За заборчиками обосновались аккуратные прополотые грядки и пышные цветники. В воздухе стоял аромат яблок — не тот, надоедливый, коим я была сыта по горло в замке Макер-тота. Здесь разливался аромат медовый, и его хотелось пить, как живую водицу. То там, то сям раздавался петушиный крик. Изредка слышалось мычание коров.

Прохожих на улочках почти не было. А те, кого мы видели, спешили по своим делам — то встретится хозяйка с корзиной, полной овощей, то попадется шорник со шкурами, перекинутыми через плечо, а то мальчишки пробегут, гоня перед собой стаю сердитых гогочущих гусей.

— Интересно, есть у них что-нибудь типа трактира? — спросил Гвейнард.

Он по-прежнему не смотрел на меня, и вообще делал вид, что идет один.

И тут мне стало стыдно. Могла бы и сама догадаться, что они сегодня ничего не ели. Мы с Дашем хотя бы похлебки похлебали, а Гвейн и его три дамы голодны как минимум со вчерашнего вечера.

Я остановила женщину, которая тащила на веревке упирающуюся козу, и спросила, где можно пообедать.

— Заходите в любой дом, — ответила женщина радушно. — Скажите, что голодны. Вас покормят.

— Так просто? — удивилась я.

— А чего тут сложного? — кажется, она не поняла вопроса, но потом до нее все-таки дошло. — А, ясно. Вы недавно прибыли? Да, здесь немного другие отношения, чем в большом мире. Тут Община. Община! То есть, все общее. Раз вы сюда попали, значит, достойны находиться на земле Святого Улии. И каждый будет рад помочь.

Она улыбнулась и вернулась к своей козе.

— Так что, постучимся в ближайший дом? — спросила я, провожая взглядом строптивое животное.

Гвейн не ответил.

— Эй, — сказала я. — Может, ты все-таки объяснишь, что произошло?

— Ничего, — ответил он и быстро зашагал к центру городка.

Ничего так ничего. Я не чувствовала себя виноватой.

Еще немного поблуждав и окончательно убедившись, что в Общине нет пунктов питания для приезжих, мы зашли в один из домов и попросили нас накормить. Просила, конечно, я, а Гвейн в это время топтался у калитки и разговаривал с хозяйской собакой, лохматой и добродушной. Собака внимательно слушала и виляла хвостом, словно соглашаясь с Гвейнардом.

Нас накормили очень вкусным супом и пирогом с сыром и зеленью. Мы поговорили о погоде, о видах на урожай, о нравах местной живности. В общем, поддержали непринужденную светскую беседу. Особенно мне понравилось, что хозяева — приятная супружеская пара — не расспрашивали о цели нашего визита в Орден. Я тоже не стала задавать лишних вопросов, хотя очень хотелось узнать, почему мы до сих пор не увидели ни одного послушника.

— Куда теперь? — спросила я, когда мы вышли на улицу.

— Понятия не имею, — холодно сказал Гвейн и отправился к башне.

Собственно, мне тоже хотелось посмотреть, что она из себя представляет.

Но мы не успели до нее дойти, потому что нам навстречу со всех ног бежал ученик мага Утряма.

Глава 6. Начальник в своем репертуаре

— Мне надо где-нибудь схорониться…

— Схорониться лучше всего на кладбище!

(из трактата «Два веселых мага»)

— Мирохарда! — кричал Улям. — Мирохарда! Нужна ваша помощь!

Я аж возгордилась. Только-только приехала, а уже кому-то моя помощь понадобилась.

— С удовольствием помогу, — лопаясь от гордости и косясь на Гвейна (смотри, несчастный, какая я незаменимая) ответила я. — Куда идти?

— Обратно, в первопещеру к Прелату.

— Мы же только оттуда, — удивилась я. — Случилось что?

— Да! Появился еще один паломник. Говорит, вы его знаете.

— А… из тех паломников, что остались, его никто не знает? — спросила я, соображая, кто это может быть.

— Одна дама как будто узнала. Но едва не упала в обморок, когда увидела. А остальные его не опознали.

Ага. Если дама — Аквинтия, то я, кажется, знаю, что это за паломник.

Мы поспешили к пещере, где состоялась моя аудиенция с Прелатом.

И тут услышали мелодичный звон. Раздавался он за нашими спинами, и мы с Гвейном повернулись, чтобы найти его источник.

Источником оказалась высокая башня, аналог столичных курантов. Вот только здесь не было часов, как в Ойлине. Зато на самой верхотуре висел большой колокол, который раскачивался и издавал звон.

Но даже не это оказалось самым интересным. Я разинула рот и на несколько мгновений застыла в изумлении, когда увидела, как скалы, вернее, их основание пришло в движение, зашевелилось, задвигалось, словно тысячи муравьев покинули муравейник и поспешили за соломинками и зернышками.

Муравьиные дорожки стекались в темные ручейки. Ручейки становились все полноводнее и подбирались к городу ближе и ближе, а, войдя в него — к центральной башне.

При ближайшем рассмотрении муравьи оказались послушниками в длинных черных плащах и рясах. Огромное количество послушников. Я даже не ожидала увидеть столько народа.

— Это что? — спросила я, отмерев. — Откуда их так много?

— Это начало службы, — охотно пояснил Улям. — Ежедневно утром, днем и вечером мы воздаем хвалу Святому Улию и Великим Подпорам всем Орденом, а в остальное время не устаем восхвалять поодиночке.

Ага, значит, скалы изнутри изрыты неисчислимыми ходами, к которым примыкают во множестве послушнические кельи. Теперь понятно, отчего в самом городе мы не увидели ни одного человека в рясе.

— А работаете когда? — спросил Гвейнард.

— Работаем? — растерялся Улям.

— Ну да, работаете. Вы же что-то едите, на чем-то спите, носите какую-то одежду, верно? Ну, и где вы берете еду, мебель, новые хламиды и обувку?

— А, вот вы про что, — улыбнулся парень. — Да, существуют обязательные работы. За городом есть и общинное поле, и хлева, а в пещере — ремесленные мастерские. Вы, если захотите, можете их посетить. Там послушники и работают.

— И что, у них остается время для восхваления?

— Ну, так они во время работы и восхваляют, — пояснил Улям, пожав плечами, чего, мол, тут непонятного.

Мне захотелось зайти в храм и своими глазами увидеть службу, на которой восхваляют Святого и Великих. Но Улям быстро топал в гору. Пришлось догонять.

Как я и предполагала, еще одним паломником оказался мой ненаглядный бывший начальник Банкин-тонс.

Подпирая скалу, одетый в нелепые обноски, подобные тем, в которых явились Гвейн и компания, он дико озирался, пока его взор не остановился на мне. В его глазах промелькнуло что-то вроде узнавания, но отнюдь не радость от долгожданной встречи.

— И откуда вы тут взялись, скажите на милость? — не очень-то вежливо спросила я.

— Откуда, откуда, — проворчал Банкин. — Сами привезли, а еще спрашивает.

Так вот что за странный пассажир прятался под задним сиденьем гвейнардовской быстроходки! Вовсе не Крадиф, а истинный Банкин!

— Добрый день, Банкин, — сказал Гвейнард.

Начальник вытаращился на парня, словно тот громко и неприлично выругался. Проворчал:

— Добрый? И чего в нем такого доброго?

— С вами встретились, — я подпустила в голос иронию.

Пребывание Банкина в образе юной красотки и ее бесславное фиаско окончательно испортило и без того несносный характер моего бывшего начальника.

— Сто лет бы вас не видеть! — завопил он. — Куда вы меня привезли? Почему я оказался в дикой местности, а не в Ойлине? Мирохарда, это ваши козни? Я требую, чтобы меня немедленно доставили в столицу!

— Чем вас не устраивают здешние прелести? — осведомился подтянувшийся к нашей веселой компании Даш.

— Ничем не устраивают! — заявил начальник и опасливо покосился на зонт в руке Аквинтии, которая сидела на камне неподалеку.

Судя по грозным взглядам, посылаемым мамашей в сторону Банкина, бедная женщина решила, будто мерзкий развратник преследует ее с целью надругаться.

Конечно, следовало бы рассказать и Аквинтии, и Дашу с Ариенной, которые непонимающе переводили взгляды с трясущегося то ли от страха, то ли от отвращения мужчины, историю про то, как Банкин некоторое время пробыл дамой. Но он так долго водил нас за нос, увиваясь вокруг Гвейна и издеваясь надо мной!

Солнце окончательно спряталось за горы. Ощутимо похолодало. Я поежилась.

К моему удивлению, Гвейн, заметив мое состояние, подошел и обнял меня за плечи. Я доверчиво прижалась к нему. Ох, как я надеялась, что наша размолвка осталась позади.

Ученик мага, с удивлением наблюдавший за нашей перепалкой, наконец, спросил:

— Так он не из вашей компании, что ли?

— Из нашей компании? — визгливо спросила Аквинтия, поднимаясь с камня. — Еще чего!

— Конечно, нет! — одновременно с ней патетически воскликнул Банкин.

— А я-то подумал, из вашей, — простодушно продолжал Улям. — Когда заметил, как он возле вашего летуна топчется…

Даш нахмурился:

— Возле летуна? А ты сам-то чего там топтался?

— Я… — мальчишка замялся, но вовремя нашелся. — Я за водой ходил, к ручью! Смотрю, бродит человек, словно ищет чего. Ну, я и решил его проводить к Прелату.

— Нужен мне ваш Прелат, — фыркнул Банкин. — Я домой хочу, в Ойлин.

— Так и пусть топает, — рассудил Даш, с неодобрением глядя на наши с Гвейном обнимашки. — Вытурите его отсюда и покажите дорогу.

— Протестую! — Банкин помахал пальцем перед носом Даша. — Меня сюда привезли, смею заметить, насильно! Так что пусть увозят. Я требую!

В это время из пещеры вышла Танти, задумчивая и тихая. Видимо, закончилась ее аудиенция у Прелата.

— Идите за мной, — сказал Улям. — Сейчас рассмотрят все ваши требования, а также, если понадобится, ускорят вашу отправку куда надо.

Банкин торжествующе посмотрел на нас и потрусил за Улямом.

Глава 7. Рассказ Даша Меднеля

«Наибольшая эффективность

наблюдается при боязни потерять.

Например, при боязни потерять жизнь»

Из мудрых мыслей Улии после ночи,

проведенной в пещере с медведем

— Мира, — позвал меня Даш. — Можно тебя на минуточку?

Вообще-то я намеревалась пойти к Прелату и узнать, где нас расселят — если расселят вообще. Скитаться по долине и просить еду, даже если тебе никто не откажет, не хотелось. Пусть предоставят хотя бы каменную келью, аналогичную той, в которой я ночевала. Все-таки я была человеком городским и предпочитала определенность, крышу над головой и горячий ужин. Неопределенность в нашем положении равносильна неприкаянности, ночевке на улице и голодному желудку.

— Если только на минуточку, — сказала я прохладно, не спеша уйти из объятий Гвейнарда.

— На минуточку или на две.

Он в пику мне притянул Ариенну и обнял ее за талию. Нахалка вытаращила глаза, но ничего не сказала. Видимо, тоже начала мерзнуть в легком платьице.

Если он хочет обнять одновременно двух девиц, то пусть на роль второй возьмет Аквинтию. Ей точно понравится.

— Помнишь, я обещал рассказать тебе одну историю? Так вот. Думаю, сейчас самое время.

— Рассказывай, — я чуть кивнула.

— Здесь? При всех? — притворно изумился Даш, глядя почему-то на Гвейна.

— Твоя история суперсекретна?

— Да в принципе нет… Хорошо, если у других есть желание послушать…

Желание нашлось у всех. Мы расселись на камнях, образовав тесный круг. И Даш принялся рассказывать, обращаясь лишь ко мне, словно кроме нас двоих тут никого не было.

***

Впервые я увидел его, когда сидел на Большой Кошке — огромном круглом камне. Камень знаешь почему так назывался? Потому что похож на спящего кота, свернувшегося клубочком. Вообще-то я ждал Маша и Легу, своих друзей. На Большую Кошку могли забираться только мы трое. А мой маленький братишка Катик не мог. Потому что забраться на Кошку можно было только хорошо разогнавшись. Катик же вообще бегать не мог. Он был хромой от рождения. Он все время таскался за нами и ныл, что мы с ним не играем. Мира, знаю, я буду выглядеть в твоих глазах негодным мальчишкой, жестоким и гадким, но в детстве ты спокойно предаешь близких, причем по десять раз на дню, не думая, что поступаешь плохо. Просто… С друзьями мне было интересно, а брат надоедал дома, да так, что я сломя голову убегал с утра пораньше на Кошку и ждал, когда придут Маш и Лега. Спокойно поговорить мы могли только на Кошке, когда Катик прекращал ныть внизу и уходил домой.

Так вот, я сидел на Большой Кошке и ждал друзей. Как сейчас помню: солнце уже вышло из-за скалы и принялось жарить макушку. Я глядел на тропинку, ведущую из нашей деревни, но почему-то просмотрел того человека и увидел только когда он возник прямо под Кошкой.

На нем был длинный дорожный плащ.

И он глядел на меня. Внимательно так оглядел.

От его взгляда мне стало не по себе. Захотелось, чтобы он поскорее ушел.

Но он не ушел. Наоборот, поднялся в воздух и уже через мгновение стоял рядом со мной на Кошке.

Ты уже догадалась, правда? Конечно, это был маг.

Я огляделся: не видно ли где-нибудь безмагов. Патрули, если помнишь, имели такое нехорошее качество: внезапно появляться, если рядом колдуют. Но никого не было, ни патруля, ни просто безмага.

— Здесь нельзя… э-э-э… стоять, — сказал я магу.

Вообще-то, я хотел сказать — колдовать, но испугался, вдруг он превратит меня в лягушку. Или в мышь. Очень, знаешь ли, не хотелось квакать и скакать по дорожке, рискуя быть раздавленным, когда друзья играют в догони-отними или прятушки.

Он рассмеялся. Спросил:

— Почему?

— Это наш камень, — ответил я. — Мой, Маша и Леги.

— А теперь будет и мой.

Он сказал это так просто и весело, что наверняка бы мне понравился, если бы не был магом. Не знаю, как у вас, в городе, а в нашей деревне в те времена, когда колдовство было запрещено, мы боялись магов до дрожи, а имена Улии, Инеи и других первомагов даже не произносили. Теи не менее, знали историю открытия магического порошка могуллия, шепотом рассказывая друг другу перед сном легенды тысячелетней давности.

— Все равно, — сказал я и решился. — Все равно тут нельзя летать.

— Извини, — ответил он. — Иначе мне было сюда не забраться.

Он отвернул полу плаща, и я увидел его изувеченную ногу.

— Это вас… кто? Безмаги? — с ужасом спросил я тихо.

Он кивнул.

— И вы все равно колдуете? После такого?

— Очень редко, — он вздохнул. — Но сейчас особый случай. Мне очень нужно с тобой поговорить.

Я снова испугался. Чего он от меня хочет? Чтобы я помог ему колдовать? Нет, конечно, мы все об этом мечтали. Но попасть в руки безмагов, чтобы мне вот так же изуродовали ногу… Нет уж, спасибо.

— О чем? — спросил я.

— Тебя как зовут?

— Даш, — сказал я осторожно, — Даш Меднель.

— Послушай, Даш, ты можешь забраться вот на эту скалу?

Забраться на скалу? Да мы тут почти каждый день лазали, конечно, если не было дождя — тогда камни становились скользкими, и можно было сорваться и упасть.

— Могу, — ответил я, не понимая, к чему он клонит.

— А в пещеру залезть можешь?

— Какую еще пещеру? — недоуменно спросил я. — Тут нет никаких пещер.

— Ошибаешься. Посмотри наверх, во-о-он рядом с тем кустиком.

На скале рос только один кустик, на уступе недалеко от вершины. Мы нередко отдыхали на этом уступе перед последним броском. Я ухмыльнулся. Нет там никакой пещеры.

— А ты все-таки посмотри.

Ну что за упрямый дядька! Я поднял голову, и уже открыл рот, чтобы сказать, мол, нет там ничего, да так с открытым ртом и остался.

Возле кустика чернел узкий вход.

Взобрался я довольно быстро. Можно сказать, взлетел как птица.

Вот и уступ с кустиком.

Но никакого входа в пещеру тут не было!

Но я же сам видел его снизу!

Провел ладонями по скале. Ни одной, даже маленькой щелочки!

Я с досадой плюнул и стал спускаться. Маг наверняка посмеялся надо мной.

Но зачем?

Он стоял все там же, на Кошке. Даже не сел. Я подумал, ему, наверное, трудно садиться из-за больной ноги.

Но теперь мне не было его жалко.

— Нет там ничего! — закричал я. — Никакой пещеры. Зачем вы обманываете?

Я взбежал на Кошку и сел. Я был очень сердит.

— Я сделал ошибку, — сказал он виновато. — Прости меня, Даш. Надо было сразу тебе его дать.

— Кого — его?

Тут он снова откинул полу плаща и вытащил из-за пояса кинжал. Положил его у моих ног.

Я взглянул и долго молча смотрел на него, не мог отвести взгляда.

Кинжал был серебристый и ярко сверкал на солнце. На рукояти извивалась юркая ящерка.

— Он магический? — наконец спросил я.

— Да, — сказал он. — Именно он привел меня к тебе. Он открывает вход в пещеру. Ты не согласишься подняться на скалу еще раз, но уже с кинжалом?

— Ну уж нет! — закричал я. — Больше вы меня не проведете! Сами взбирайтесь на скалу!

— Я не могу, — помолчав, сказал он грустно. — Немногие люди могут войти в Блуждающую. Ты — один из них, из Привратников

Я не верил ни одному его слову. Мыслимо ли, чтобы Блуждающая пещера, в которой святой Улия нашел волшебный порошок, находилась здесь? Ерунда! Еще бОольшая ерунда — что я Привратник. Не может быть, чтобы простой мальчишка…

Тут я посмотрел на мага. А вдруг он не врет? Может, и правда, я могу? Никто не знает, кому именно открывается Блуждающая.

А он, выходит, знает?

— Откуда вы знаете? — спросил я с подозрением.

— Я же говорю, — терпеливо ответил он. — Меня привел кинжал.

Ну, точно врет.

— Знаете, что. Забирайте свой кинжал и уходите. Пока безмаги не появились.

— Я уйду, — сказал он. — Но кинжал забирать не стану. Он теперь твой. Надеюсь, ты все-таки ее откроешь. Я хотел достать немного порошка. Он очень нужен нашей общине.

Маг снова поднялся в воздух и медленно спланировал вниз.

Я подумал — а хорошо бы Катик так умел. Тогда бы он не стал убиваться из-за своей хромоты. На самом деле я очень любил братишку и жалел его. И даже играл с ним, когда Маш и Лега были заняты своими делами.

Потом я снова посмотрел на кинжал.

— Что ж, — сказал я ему. — Раз ты теперь мой, иди сюда.

Вот Маш с Легой удивятся, когда я им его покажу!

Я осторожно взялся за рукоятку с ящеркой.

Тут он дернулся, и я от неожиданности разжал руку. Кинжал звякнул о Кошку и скатился вниз, на землю.

— Эй! — сказал я. — Ты куда?

Пришлось спрыгивать с Кошки и искать в траве.

Теперь я взял его крепко и решил не выпускать, сколько бы он не дергался.

Он, наверное, понял и несколько мгновений вел себя тихо. А потом внезапно потянул меня в сторону.

Я сделал несколько неуверенных шагов туда, куда он меня тащил.

— Даш, ты куда?

Это Маш с Легой наконец-то явились.

Что я мог ответить, если и сам не знал, куда?

Вообще-то, я думал, он поведет меня наверх, на уступ с кустиком. Но мы с ним бежали вдоль скалы. Все дальше и дальше от Кошки.

Я бежал довольно долго и уже начал бояться, что не вернусь домой до вечера. Мы обогнули скалу — а она была довольно длинная — и теперь бежали с другой стороны. Наконец он остановился и уперся острым концом в едва заметную трещину.

И что дальше?

Я огляделся.

Вот же…

Я стоял недалеко от треугольной башни, где, по слухам, давным-давно жил колдун-отступник. Нет, не безмаг, и не просто маг, а колдун, творящий темные делишки. Потом он исчез, и никто не знал, куда. Помер, наверное.

Мы, дети, боялись подходить к башне — говорили, она действует на людей очень плохо. Если подойти совсем близко, потом тебя начнут преследовать всякие несчастья. Не знаю, почему безмаги до сих пор ее не разрушили. Наверное, сами боялись.

Кинжал подрагивал, и я вдруг понял, что надо делать. Воткнул его в трещину по самую рукоять. А потом провел сверху вниз. Лезвие разрезало камень, как масло.

Трещина раздалась вширь, и вот уже передо мной зиял вход в пещеру.

Вообще-то входить было жуть как страшно. А вдруг трещина за моей спиной вновь закроется? И я навсегда останусь замурованным? А вдруг это вовсе не Блуждающая, а какая-нибудь хитроумная ловушка?

Но кинжал вновь потянул за собой, и мысли, а с ними и страх, куда-то делись. Голова стала пустой. Я шагнул в темноту.

Темный коридор был узок, но, к счастью, непродолжителен. И вскоре я стоял в ослепительно сияющем зале с высоким потолком.

У меня аж дух захватило. Так вот она какая, пещера Святого Улии! Свет идет со всех сторон, будто внутри, в полупрозрачном камне, сияют множество огоньков. Я потрогал стену, провел по ней рукой. На ладони остался светящийся след.

Я опустился на камень и тихо сидел, не желая двигаться. Мне было так хорошо! Не хотелось ни есть, ни пить, ничего не болело, прошла усталость. Кажется, я даже задремал.

Потом услышал какой-то странный звук и встрепенулся. Поднялся на ноги.

Надо идти домой, сказал я себе, взять один камень, прийти домой и проверить, волшебный ли он. Как из камня приготовить порошок могуллий, я не знал, но, наверное, достаточно его просто раскрошить. Я представлял себе, как мы с Машем и Легой наколдуем себе всяких вкусностей, и еще лодку, чтобы плавать по озеру, и лошадь, чтобы ездить в город, и…

Звук повторился. То ли стон, то ли вздох. Я поднялся и вгляделся вглубь пещеры.

Человек, который шел прямо на меня, был худ и страшен. Глаза и щеки его ввалились, кожа обтянула торчащие скулы, нечесаные космы свисали ниже плеч.

— Выведи меня отсюда, — сказал он жутким хриплым голосом. — Выведи из этой проклятой пещеры, из этого склепа.

Голос шел будто из бочки. Я даже подумал — он глухой, что ли? У нас в деревне дядька Матрин так разговаривал после того, как потерял слух, когда уши зимой застудил.

Потом понял — да он же просто давным-давно ни с кем не разговаривал.

Человек протянул ко мне дрожащие костлявые руки.

Я отступил назад и упал, споткнувшись о камень, на котором сидел. Уже не сомневаясь, что передо мной тот самый маг-отступник, повернулся и бросился вон из пещеры.

Бежал я быстро, я вообще бегал быстрее всех ребят в деревне, и он вряд ли догнал бы меня, но я слышал позади настигающие шаги и тяжелое дыхание, поэтому все ускорял бег. Остановился я только возле Большой Кошки. Маш и Лега, конечно, не дождались и уже ушли.

Я отдышался, обернулся.

Конечно, никто за мной не гнался.

Потому что как только я выскочил из пещеры, щель за мной мгновенно затянулась.

Этого я, конечно, не видел, но почему-то готов был поклясться, что вход в пещеру закрыт, а злой колдун остался внутри.

Ничего, сказал я себе, не страшно. Возьму завтра ребят, и мы вместе сходим в пещеру. По дороге придумаем, как обмануть колдуна. Например, я буду его отвлекать, а Маш в это время насобирает камней…

Ведь кинжал же остался у меня.

И только тут понял, что его больше нет.

Я с недоумением разглядывал свои пустые руки. Похлопал себя по карманам, еще не веря, что кинжал потерян.

Но ведь я не выпускал его из руки! Я же не выпускал!

Я завыл в голос. Ударил ладонью по Большой Кошке. Завыл уже от боли в руке.

До самой темноты я бродил вокруг скалы, пытаясь разглядеть в траве кинжал. Его нигде не было.

Завтра, подумал я, завтра я вернусь и обязательно найду его.

Но вернуться и найти кинжал мне не удалось. Дома меня поджидали.

Бледная мать, открывшая дверь, глядела испуганными глазами. Сказала дрожащим голосом:

— Господа безмаги хотят поговорить с тобой, Даш.

Я кивнул. Я догадывался, о чем пойдет речь.

— Сейчас уже поздно, — сказал один безмаг. — Мы придем завтра утром. Не переживайте, госпожа Меднель, мы просто зададим ему несколько вопросов.

Я сомневался, что дело ограничиться несколькими вопросами. За общение с магами полагалось как минимум месяц тюрьмы.

Они ушли. Мать тихо заплакала. Из комнаты выглянул Катик:

— Ты видел живого мага, Даш? Правда? Ой, как бы я тоже хотел посмотреть! Ой, а почему у тебя рука светится?

Я взглянул на руку, ту, которой трогал стену в пещере.

Она действительно светилась.

— Пошли, Катик, — сказал я. — Расскажу тебе сказку на ночь.

— Лучше про мага расскажи, — сказал брат.

Он лег в кровать, а я сочинил целую историю про встречу с магом. Плел что-то про то, как он заставлял ветер менять направление, как одним движением бровей повалил дерево. И тому подобную ерунду.

А сам поглаживал светящейся ладонью его больную ногу. Когда Катик задремал, я оставил ногу в покое. Нет, ничего, кажется, не получилось, несмотря на то, что я мысленно обращался к Святому Улии, прося вылечить брата от хромоты.

Ерунда это все — могуллий, магия, маги, пещера. Одни неприятности от них и никакого толка. Все легенды про первомагов, мол, они были честные и справедливые, и могуллий вылечивал больных даже в крошечных количествах — всего лишь сказки для детей. Взять хотя бы этих двух магов. Один хромой, другой такой страшный, что ужас просто.

Утром безмаги пришли снова. Я собрался и пошел за ними. Мать стояла у ворот и всхлипывала. Вдруг она вскрикнула, и я оглянулся. И на миг открыл рот от удивления.

За мной вприпрыжку бежал Катик.

Глава 8. Второй разговор с Прелатом

«Нет, весь я не уйду», как сказал Кайнан,

не в силах выбраться из крошечной кельи

Великой Подпоры Инеи после сытного ужина

Некоторое время мы все, включая Ариенну, пребывали в ступоре. Шок был такой сильный, что никто не мог выговорить не слова. Лично я на какое-то время вообще разучилась мыслить. То же самое, кажется, происходило с Гвейнардом. Готова поспорить, он переживал свой идиотизм не меньше, чем я — свой.

— То есть, ты хочешь сказать, — медленно произнесла я, когда шок от рассказа Даша прошел, — что ключ к пещере — это серебристый кинжал?

Даш кивнул:

— Серебристый кинжал, сделанный из чистого могуллия. Точнее, шесть кинжалов, каждый из которых и является ключом. Один из первоподпор, кузнец, выковал для каждого помощника Святого Улии по кинжалу, чтобы все они могли по мере надобности посещать пещеру. Тогда Блуждающая еще не была Блуждающей, ведь она не блуждала по всей Данетии и не пряталась ни от назойливых колдунов, ни от пришедших им на смену безмагов. Она находилась в одном и том же месте. Я верно говорю, Прелат?

Никто кроме Даша не заметил, как к нашей теплой компании подошел Прелат Ордена. Мой папа.

Точнее, тот, кого я привыкла считать отцом.

— Верно, — он кивнул. — Изначально пещера была здесь, в этих горах… Сейчас остался лишь небольшой коридор, некогда ведущий в то место, где Святой Улия нашел будущее нашей страны… Верно и то, что ключами являются шесть кинжалов, ранее принадлежавшие шести Великим Подпорам, чтобы те имели неограниченный доступ в пещеру… Мира, что с тобой?

— Ничего, — выдавила я из себя.

Кинжалы. Они же — ключи от Блуждающей. Которые непонятно как возникли в нашей быстроходке прямо на ночной дороге. Мы с Гвейнардом держали их в руках, носили с собой, метали в ворота, угрожали ими то Банкину, то Крадифу. В общем, использовали микроскоп для колки орехов…

И, наконец, создали ими ловушку для Данни. Моей бедной, несчастной, запутавшейся подруги… Исчезнувшей непонятно как и неизвестно куда.

Какая-то мысль мелькнула и пропала, потому что ей на смену пришла другая, более яркая.

Я посмотрела в глаза Дашу. Сказала медленно:

— Так вот зачем ты приходил в музейный подвал. За кинжалом. Верно?

— Конечно, — кивнул он головой. — Именно за кинжалом. Точнее, я хотел выяснить, что ты, как главный специалист по артефактам, знаешь о ключе к Блуждающей.

— Выяснил? — буркнула я.

— Выяснил, — он улыбнулся. — Что главный специалист по артефактам не знает о главном артефакте решительно ничего. Помнишь, на твоем столе появился маленький серебристый кинжал? Ты ведь и тогда не догадалась, что он такое и почему возник, верно?

Я и не могла догадаться. Никаких предпосылок к внезапному озарению не было. Напротив — сначала мы искали какой-то крутец или вертун, заключенный в ковчежец. Потом — Яблоко Света. Видимо, имелся в виду ларец, на котором присутствовало изображение яблока, тот самый ларец, что мы нашли под крышкой рояля. И который оказался пуст.

Вспомнив о пустом ларце, я внезапно пожалела, что не отдала его Данни. Тогда бы подруга была рядом со мной и, возможно, помогла бы нам. Уверена, она знала намного больше, чем рассказала в нашу последнюю встречу.

Даш все еще смотрел на меня, ожидая ответа. Я кивнула:

— Не догадалась. Собственно, я и сейчас не знаю, что это был за кинжальчик, как попал на мой стол и кто пытался его украсть.

Тут же вспомнилось, как Даш под личиной Ербина разговаривал со мной в тот день — снисходительно-издевательски, называл дурочкой, пытался унизить. Смеялся. Точнее, насмехался.