Частный дом в пригороде. Во дворе мычит корова, блеют козы, бегают поросята и куры. Только что приступивший к своим обязанностям новый чиновник местной администрации по выдаче государственных пособий Лариса Игоревна Бубенцова (миловидная женщина лет тридцати… э… пяти) разносит не имеющим возможности самостоятельно передвигаться инвалидам их пособия. На стук дверь открывает цветущий мужчина пятидесяти лет в кожаном переднике, испачканном кровью. Он только что заколол свинью.

БУБЕНЦОВА. Конягин Сидор Пафнутьевич здесь проживает?..

КОНЯГИН. Здесь, здесь!.. Проходите, дорогуша!..

…Сейчас я, минуточку!.. Вы, извините, по какому делу?

БУБЕНЦОВА. Я ему пенсию по инвалидности принесла.

КОНЯГИН. А Михал Борисыч где же?..

БУБЕНЦОВА. Михаила Борисовича сняли… Дело на него завели…

КОНЯГИН. (Всплескивает руками) …Да что вы говорите?!.. Значит, проштрафился!.. Ах, какой хороший человек был!..

…Алевтина!.. Алевтина!!!.. Неси сюда мешок для государства!.. Вас, прошу прощения, как звать-величать?

БУБЕНЦОВА. Лариса Игоревна, младший специалист.

КОНЯГИН. Вот и чудненько!.. Вот и замечательно!.. Откушаете с нами по-деревенски?

Алевтина!.. Да где ты там?!..

Алевтина с трудом вносит увесистый мешок.

КОНЯГИН. (Берет у нее мешок) …На стол накрывай!.. Да поживей!..

(Бубенцовой) …Вот!..

БУБЕНЦОВА. Что?

КОНЯГИН. Свининка свежая парная, курятинка, помидорки, огурчики, зелень всякая, картошечка молодая… Хренок!..

БУБЕНЦОВА. …Какой хренок?!.. Где Сидор Пафнутьевич Конягин?..

…Позвольте!.. Так это вы Конягин???..

КОНЯГИН. …Ну, выходит, в некотором роде я…

БУБЕНЦОВА. Но… но как же???.. Но как же так???..

Здесь же написано — инвалид!?.. Нет двух рук по локоть, правой ноги по самые… до самых ребер!.. Черепно-мозговая травма с последствиями на нервную систему и опорно-двигательный аппарат!.. Пневмония, глаукома!.. Фотография приложена… Это вы на фотографии?..

КОНЯГИН. …Я!.. Пашка Цигельман снимал, местный фотограф!.. Я, вообще, эту нацию не люблю, не знаю почему… А его полюбил всей душой!.. Как он мне фотографию сделал — ну, прям, понравился мне человек!.. Хочешь, говорит, я тебя еще глаза лишу?.. Профессионал, паскуда!..

БУБЕНЦОВА. Да вы что?!.. Да вы знаете, что за это полагается?!.. Вы же обманываете родное государство!..

КОНЯГИН. Вы мое родное государство не трогайте!.. Вы тут человек новый, а я за него, можно сказать, все свое здоровье положил!.. Алевтина!.. Тащи документы!.. Да у меня почетная грамота от самого шурина Никиты Сергеевича!.. Шалишь!!! Меня на мякине не проведешь!.. У меня все справки есть!.. Давай, Алевтина!.. Вот!.. Это контузия!.. Это травма!.. Это нога!.. Руки, голова!.. Смотрите, смотрите!.. Все с печатями!..

БУБЕНЦОВА. …Но вот же у вас руки!!!..

КОНЯГИН. …А по документам?..

БУБЕНЦОВА. Это какой-то абсурд!.. Да за такие вещи, я не знаю, под суд надо!.. В стране дети голодают, учителя, врачи, чиновники…

АЛЕВТИНА. А мы что — хуже?! Не пугайте! Пуганые! Не тридцать седьмой год!..

КОНЯГИН. Не встревай. Алевтина!.. Лариса Игоревна — молодой специалист, она еще наверстает!.. Правда?.. (Пододвигает мешок к Бубенцовой)

БУБЕНЦОВА. …Что???.. Я напишу докладную!.. Я буду жаловаться в министерство!.. Немедленно дайте мне выйти!..

КОНЯГИН. (Встает в дверях) …Не пущу!!!.. …Ах ты, вертихвостка европейская! Кляузница гоминдановская!.. …Ты скажи — что тебе надо???..

БУБЕНЦОВА. Мне… Мне нужен инвалид!.. Настоящий!.. А не по бумажкам!.. Без рук, без ног…

КОНЯГИН. Ах, инвалид!!!..

Алевтина!!!.. Неси топор!.. Неси топор, дура!..

АЛЕВТИНА. …Что ты, Сидор?..

КОНЯГИН. Неси топор, дура, пока я тебя саму не порешил!.. (Алевтина убегает)

БУБЕНЦОВА. …Ч-ч-т-о?.. Ч-ч-т-о вы хотите делать???..

КОНЯГИН. Щас!.. Узнаешь!.. Нету правды в нашем государстве!.. Все чиновники испоганили!.. Дожили! Уже и печатям не верят!..

Прибегает Алевтина с топором.

БУБЕНЦОВА. (Рыдает) … Мамоньки мои!..

КОНЯГИН (Хватает топор и машет им перед носом у Бубенцовой). Руби!!!.. Руби, я сказал!!!.. (Вонзает топор в стол)

БУБЕНЦОВА. …Что???..

КОНЯГИН. ...Руки руби, чинуша!!!.. Как в бумажках написано, так и руби!.. По локоть!..

Алька!!!.. Тряпки готовь!.. Обрубки заворачивать будешь!!!..

АЛЕВТИНА. (Воет) Ой, кормилец ты мой!!!.. Ой, да на кого ты меня покидаешь???.. Да что же это за злыдня к нам в дом вошла???!!!.. Глаза б ее поганые повыколоть!!!.. Ой, Сидорушка! Родимый!!!..

Конягин всучает топор Бубенцовой.

КОНЯГИН. Держи топор, а то зарублю!..

Бубенцова, хлопая глазами, держит топор.

КОНЯГИН. ...Руби!!!..

АЛЕВТИНА. (Воет) …Убивица!!!..

Бубенцова падает в обморок. Конягин и Алевтина смотрят друг на друга.

КОНЯГИН. Нашатыря давай!.. Да погуще!..

Алевтина подносит Бубенцовой к носу нашатырь. Та очухивается. Алевтина гладит ее по волосам.

АЛЕВТИНА. …Ну что ты, сердешная?.. Ну, разве можно так?..

…Вот пельмешек покушай!.. У нас свои пельмешки, домашние… (Тычет ей вилку с пельмениной в рот) У тебя детки есть?..

БУБЕНЦОВА. (Плачет) …Двое…

АЛЕВТИНА. …А зарплата, небось, небольшая!.. Мясо на рынке покупаете?..

БУБЕНЦОВА. …Угу…

АЛЕВТИНА. А тут свое, свежее!.. К осени телочку заколем… Уж я тебе лучшие кусочки отложу!.. А помидора наша на всю округу славится! Сахарная!..

…Вот попробуй-ка помидорку!.. Сладкая?..

БУБЕНЦОВА. …Сладкая…

АЛЕВТИНА. Нравится?.. Я тебе побольше положу, прямо с куста…

…Ты, ежели что, не стесняйся — к нам почаще заглядывай!.. Прям без дела, так, по-дружески — мимо идешь и заверни!.. Чайку попьем, молочка парного!..

КОНЯГИН. …Тяжел мешок-то… Тебе не донести… Я сам тебе до дома донесу!.. Это ты не беспокойся! Вот этими руками!.. (Показывает свои могучие руки, осекается, прячет руки) …Н-да… Извини…

АЛЕВТИНА. Может, наливочки смородинной?.. А то дрожишь вся!..

БУБЕНЦОВА. …Я не пью… (Алевтина почти насильно вливает ей в рот рюмку наливки)

АЛЕВТИНА. Вот молодец!.. Уж как ты мне нравишься!.. Я сразу поняла — подругами станем!..

…Ну что ж делать, что нашему государству достались такие поганые людишки?.. Тут уж ничего не поделаешь!.. Исправятся!..

КОНЯГИН. Где расписаться в получении-то, Лариса Игоревна?.. У вас какими купюрами?.. Мы сдачу-то найдем!..

Бубенцова безвольно вынимает ведомость и деньги.

КОНЯГИН. Вот и ладненько!.. Вот и познакомились!..

…Хорошая у вас должность, Лариса Игоревна!.. К народу близко, к его чаяниям!.. Святое дело, можно сказать!..

…Адресочек свой будьте любезны?.. Как стемнеет, я по холодку мешочек и принесу… Еще хренку добавлю!.. Ой, хренок для засолов хорош!.. (Выпроваживает ее к двери) Ах да, чуть не забыл!.. Лариса Игоревна!.. Я к вам по-дружески!.. Народ говорит, многодетным семьям новые льготы полагаются. Так вы уж нас не оставьте, благодетельница вы наша!..

БУБЕНЦОВА. …А у вас что — детей много?..

АЛЕВТИНА. Настрогаем, Ларисонька!.. На бумаге-то мы сколько хошь настрогаем!..

КОНЯГИН. Действительно!.. Что нам, инвалидам?.. Нонеча и начнем!..

2. МАМАША С ЛОРНЕТОМ

МАКСИМ БЕЛЕНЬКИЙ, чиновник

НАТАЛЬЯ ГОЛОБРОВОВА, одинокая дама 40 лет

НАДЕЖДА ЛЕОПОЛЬДОВНА, ее мать

Обычная однокомнатная «хрущевка». Угол отгорожен задернутыми занавесками, за которыми спит мать. Меблировка комнаты бедная. Увы.

В квартиру почти влетают на крыльях Голобровова и Беленький.

НАТАЛЬЯ. (Одновременно возбужденная и растерянная, с букетом цветов в руках) …Максим, это так неожиданно!.. Только познакомились — и сразу ко мне!.. Садитесь сюда, пожалуйста… (Усаживает его; незаметно для Беленького заглядывает за занавеску и убеждается, что мать спит)

…Я совсем не рассчитывала… У меня не прибрано… И все такое… Вы так настойчивы! Так настойчивы!.. А премиленький был ресторанчик, не правда ли?.. Ах, цветы! Это моя слабость!..

МАКСИМ. (Снимает пиджак, развязывает галстук) …Натуля! Все цветы мира будут твои!.. (Вынимает из дипломата бутылку шампанского и ставит на журнальный столик; не знает, куда деть свой дипломат) …Ты знаешь, здесь у меня очень ценные документы… Работа, работа двадцать четыре часа в сутки!.. Никаким японцам не снилось!..

…Улучишь минутку на свидание с Прекрасной Дамой — и опять в омут бизнеса… Опасность, риск, постоянный сек… э… стресс!.. (Вынимает из кармана газовый пистолет) …Не бойся! Газовый!.. Моя голова стоит очень дорого… (Рассматривает фотографию сына на столе) …Сын?..

НАТАЛЬЯ. …Сын… Тимур… В пионерлагере… Тихий мальчик…

МАКСИМ. А отец?.. Впрочем, понятно. Я одиноких женщин с первого взгляда распознаю. Не ошибаюсь.

…Ну!.. Поднимем бокалы за нашу любовь?.. Ах, как ты от меня далека!.. Почти стихи… (Выпивают) …Жарко у тебя… (Снимает рубашку)

НАТАЛЬЯ. (Смущенно) Что вы делаете, Максим Леонидович?.. Право, я не знаю…

МАКСИМ. А что?.. Жарко!.. Я, вообще, шампанское люблю в постели пить. (Снимает ботинки и носки) …Ты когда-нибудь была… на Канарах?..

НАТАЛЬЯ. …Нет… Что вы!..

МАКСИМ. Настанет день, и я увезу тебя далеко-далеко… Это будет где-нибудь на Канарах… или во Флориде… Маями-Бич!.. (Наливает шампанского и придвигается к Наталье)

…Жаркое солнце, соленые воды Атлантики!.. Я беру яхту… — нет, лучше катер! — и мы мчимся прямо в океан!.. Кругом — дельфины, акулы!.. Впереди на горизонте уже маячит Куба!.. Береговая охрана в панике!.. А мы с тобою счастливы, мы пьяны от нашей свободы!..

НАТАЛЬЯ. Господи!.. Как хорошо!..

Он трогает ее за блузку.

МАКСИМ. Это шелк или лен?..

НАТАЛЬЯ. (Смущенно) …Не так быстро, Максим… Не так быстро…

МАКСИМ. …На пуговицах?.. На кнопках?..

…Ой, я, Натуся, романтик!.. Ты сразу это почувствуешь!..

У нас будет чудесный вечер и чудная ночь!..

НАТАЛЬЯ. Вы хотите остаться у меня?..

МАКСИМ. Навсегда. И только у тебя.

НАТАЛЬЯ. А где ваш дом?..

МАКСИМ. У меня нет дома… У меня есть только дипломат, пистолет и ты, моя судьба.

НАТАЛЬЯ. (Робко) …А кольцо?..

МАКСИМ. Я ушел от жены, я бросил ее ради тебя.

НАТАЛЬЯ. Но мы знакомы только два часа.

МАКСИМ. Теперь я твой навеки!.. (Становится перед ней на колени) Потуши мою страсть, иначе я сгорю в собственном огне!..

Внезапно его глаза останавливаются на занавесках, из которых торчит лорнет.

Максим замирает, потом вскакивает на ноги, бросается к занавескам и отдергивает их. На кровати за занавесками сидит мать Натальи с лорнетом в руках.

МАТЬ. …Здравствуйте, товарищ!

МАКСИМ. (В шоке) …З-з-з-дравствуйте…

МАТЬ. (Галантно подает руку для знакомства) Надежда Леопольдовна.

МАКСИМ. М-максим Леонидович…

МАТЬ. (Не выпуская его руку) …Вы не из культпросвета?..

МАКСИМ. (Стараясь освободить руку) …Н-нет!..

МАТЬ. (Не отпуская его) …Жаль!.. Когда-то за мной ухаживали два милых юноши из культпросвета… Любители Маяковского!..

…Ноги затекли… Годы, знаете. Отнесите меня, пожалуйста, в уборную!.. Ведь вам приятно носить женщину на руках?..

НАТАЛЬЯ. Мама!!!.. Что вы такое говорите???!!!.. Максим Леонидович мой гость!..

МАТЬ. А что я говорю?!.. Я же не виновата, что у меня отказывают ноги!.. Я просто прошу, чтобы… (Осматривает Максима в лорнет) … галантный молодой человек помог даме. Что тут такого?.. (Она почти насильно забирается на руки к Максиму) Все женщины любят, когда их носят на руках… Но со мной это случается все реже!.. Да не стойте же, как вкопанный!.. Это там!..

НАТАЛЬЯ. (Смущенно показывает) …Там!..

Максим относит Мать в туалет. Возвращается. Ходит по комнате. Хватает рубашку, ботинки, пиджак, дипломат. Садится.

Наталья, дрожа, смотрит на него. Слышен звук спускаемой воды.

МАТЬ. Молодой человек!.. Отнесите меня обратно!.. Да где же вы?..

Максим в сердцах бросается к туалету и быстро несет Мать обратно.

МАТЬ. Не так быстро, пожалуйста!.. Дайте мне время получить удовольствие!..

НАТАЛЬЯ. Ну что вы, мама?!.. Ну, зачем вы?!..

МАТЬ. (Оказавшись в кровати) Благодарю вас!.. Продолжайте, молодые люди!.. Не буду мешать!.. Я должна спать, я приняла успокоительное… Задерните, пожалуйста, занавески!.. (Максим задергивает занавески)

НАТАЛЬЯ. Максим Леонидович!.. Я прошу вас, не сердитесь!.. Ну что вы, Максим Леонидович?.. Что вы так мучаете себя?..

МАКСИМ. (Раздраженно) Почему вы не сказали, что у вас в комнате еще и мамаша?!..

НАТАЛЬЯ. Я хотела как лучше… Мама всегда так крепко спит… К тому же, вы слышали, она приняла успокоительное… Вот — она уже заснула…

Слышен спокойный храп матери. Это совершенно запутывает Максима.

НАТАЛЬЯ. Я прошу вас, останьтесь!.. Вернемся на Канары!.. Давайте выпьем?.. (Сама разливает шампанское)

МАКСИМ. Она действительно спит?..

НАТАЛЬЯ. Пушкой не разбудишь!..

МАКСИМ. (Нервно) Да!.. Надо выпить!.. (Выпивают) …Хорошо… Забудем!.. Натусик! Так даже романтичнее!.. (Смеется) «Товарищ, вы не из культпросвета?» Ха-ха!.. Забавная мамаша!.. Миленькая мамашка!..

НАТАЛЬЯ. Хорошо, что она тебе понравилась!..

Максим обнимает Наталью, расстегивает ее блузку.

МАКСИМ. Вино кружит мне голову!.. Ты кружишь мне голову!.. Я не в силах сдержать своих чувств!..

Храп за занавеской не прекращается. Но из-за занавесок вновь появляется лорнет. Максим, склоняя Наталью на тахту, случайно поднимает глаза и… вновь видит направленный на него лорнет!.. Он вскакивает, снова бросается к занавескам и отдергивает их. Мать сидит на кровати, мелодично храпит и смотрит в лорнет.

МАТЬ. (Спокойно) …Не могу уснуть!.. Бессонница. Вас, молодой человек, не мучает бессонница?..

Максим начинает метаться по комнате, выкрикивая что-то нечленораздельное.

НАТАЛЬЯ. (Кричит) Мама! Как вы можете?!.. Вы ломаете мою жизнь!!!..

МАТЬ. Прекрати кричать на мать!.. Если у него серьезные чувства, он все стерпит!.. Я вам не мешала…

…И потом!.. Должна же я знать, кто собирается жениться на моей дочери?!..

МАКСИМ. Мамаша!!!.. Окститесь!!!.. Какая женитьба?!.. (Хватается за голову) О-о-о!!!.. С меня хватит!.. (Бросается в кресло)

НАТАЛЬЯ. (Плачет) Мама!!!.. Я прошу вас!..

МАТЬ. (Обиженно) Да что я сделала?.. Я даже храпела…

Молодой человек! Ну, объясните хоть вы ей!..

МАКСИМ. (Визжит) Довольно!!!.. Прекратите!!!..

НАТАЛЬЯ. (Отчаянно) Мама!!!.. Максим Леонидович!!!.. (Плачет) …Максим Леонидович!.. Да!.. Вам, наверное, действительно лучше сейчас уйти…

МАКСИМ. …Что???.. А куда я уйду???.. На улице — холод, ночь!.. Для жены я в командировке!.. В гостиницу в такое время уже не пустят!..

…Нет уж, я ночую здесь!!!..

МАТЬ. Молодец!.. Налей-ка и мне шампанского!.. (Видя, что ей никто не наливает, делает это сама) Молодец, Максимушка!.. Правильно!.. Начал дело — доводи до конца!.. Решил жениться — женись!.. Вот тебе на это мое материнское благословение!..

МАКСИМ. Да что вы, мамаша, привязались ко мне, как банный лист?!..

…Я здесь, как на вокзале… Мне только утра дождаться!

МАТЬ. Извини!!!.. Слова про Канары говорил?.. Голову девушке заморочил?.. Да она тебе всю свою девическую гордость отдала!..

НАТАЛЬЯ. Мама!!!

МАТЬ. Молчи, Наташка!..

МАКСИМ. Какую девическую гордость?!.. У нее сын в пионерлагере!..

МАТЬ. Это к делу не относится!.. (Неожиданно в руках у нее оказывается паспорт Максима, который она как-то незаметно сумела вытащить в суматохе из его пиджака) Так!.. Детей нет… Жена есть… Разведем… Адрес: Космонавтов, 15…

МАКСИМ. Это же мой паспорт?!.. Что вы делаете???.. Отдайте!!!..

МАТЬ. На!.. У меня в соседнем доме свояченица живет… Я аккурат к ней завтра в гости собиралась… Вот и к вам зайду… Скажу жене, чтоб разводилась, что ты сюда жить переезжаешь!..

МАКСИМ. …Да… да как вы смеете вмешиваться в мою личную жизнь?!.. Да я!!!.. Да я!!!..

МАТЬ. А ты думал, на дурочку напал???.. Думал, позабавлюсь, шампанского наглотаюсь, жизнь разобью — и прощай???..

МАКСИМ. (Рыдает) Пощадите!.. Отпустите меня!.. Я не хочу жениться!.. Меня тесть из квартиры выгонит, под суд отдаст!..

МАТЬ. И правильно сделает… Так ты и там примак?

НАТАЛЬЯ. (Плачет) Мама, отпусти его!.. Ты видишь, он не хочет жениться!..

МАТЬ. (Ворчит) …Не хочет!.. Запели?.. А недавно хотел!.. Где ты, дура, найдешь такого, который хочет?!..

Ты, Наташка, в любовницы пойдешь?.. В содержанки?..

НАТАЛЬЯ. Мама!!!.. Не позорьте меня, мама!!!..

МАТЬ. Тогда что с него взять?.. …Надень хоть рубашку-то, бесстыдник!..

МАКСИМ. (Надевая рубашку, сбивчиво) …Я в администрации служу… По хозяйственной части… Ведра могу, вилы, грабли достать!.. А???.. Лопаты!..

МАТЬ. …С паршивой овцы хоть шерсти клок…

Вот, Наташка, кавалеры пошли!.. Инвалиды какие-то!.. Помню, те двое из культпросвета — ох, как Маяковского читали, как читали!.. Шельмы!.. Ночи напролет!.. …Иди, Максимка, ставь чай!.. Бессонница!.. Чаевничать будем!..

Наталья всхлипывает.

МАТЬ. (Успокаивает) Не плачь, Наташка!.. Не плачь!.. Грабли в хозяйстве тоже пригодятся…

3. НАСЛЕДНИК РОТШИЛЬДА

ВОЛОДЯ ЧУГУНОВ, рабочий или безработный (в последнее время не поймешь)

ВЕРУНЧИК, его жена, швея КБО

ТАНЮХА, соседка по коммуналке, торговка на рынке, почти «новая русская»

ТОЛЯН, друг Чугунова

Действие происходит в коммунальной квартире — на кухне, в общем коридоре и в комнате Чугуновых. Воскресное утро. Чугунов лежит на диване и постанывает. Чугунова ищет в серванте деньги.

ЧУГУНОВ. О-о-о!.. Верунчик!.. Да не мельтеши ты так перед глазами!.. Верунчик!.. Я тебя умоляю, сбегай, принеси бидончик пивка?.. О-о-о…

ВЕРУНЧИК. Где деньги?!.. Здесь, в масленке, были деньги… Где?.. Где они?..

ЧУГУНОВ. Ну что ты, ей-богу!.. Купила себе что-нибудь… Кофточку или колечко… О-о-о!.. Ну, пивка, пивка!..

ВЕРУНЧИК. (Взрывается) Кофточку???!!!.. Колечко???!!!.. Ты их пропил, пропил!.. …Ты сломал мою жизнь!.. Ты сделал из меня старуху!.. Все!!!.. Хватит!!! (Хватает чемодан и скидывает в него свои тряпки) …Я ухожу от тебя!.. Я уезжаю к маме!..

ЧУГУНОВ. Взъерепенилась!.. Ишь ты!.. Деньги у нее пропали!.. А у меня, может быть, жизнь пропала!!!.. Так я молчу!.. Женился на мегере!.. На тебе!!!..

…Собралась?!.. Катись!.. Катись!.. Будете с мамашей друг дружку грызть!..

ВЕРУНЧИК. (В дверях) Тунеядец!..

ЧУГУНОВ. Утка крашеная!.. На себя посмотри, вдова при живом муже!.. (Верунчик убегает. За ней хлопает входная дверь) Ничего!.. Ничего!.. Мужик после сорока только сок набирает!.. (Выходит на кухню) … Да мне только свиснуть — вмиг слетятся!.. Ишь, попрекнула копейками!..

Чугунов мечется по кухне. Пьет воду из крана.

Входит Танюха в фирменном соблазнительном халатике.

ТАНЮХА. Опять разлаялись?..

ЧУГУНОВ. Выгнал!.. Баста!.. Все!.. Начинаю, Танюха, новую жизнь… Жених на выданье… Бери, пока не набежали!..

ТАНЮХА. Таких женихов в ЛТП пачками сдают.

ЧУГУНОВ. Займи, Тань, червонец до субботы?..

ТАНЮХА. А в субботу что будет?.. В депутаты тебя выберут?..

ЧУГУНОВ. Ну, что-нибудь да будет… Может, Верка вернется…

ТАНЮХА. Ты мой принцип знаешь. Милостыню не подаю…

Отвали, Чугунов. Мне кофей пить надо.

ЧУГУНОВ. Еще одна!.. Как на подбор…

Чугунов уходит в свою комнату. Бросается на диван. Вскакивает. Ходит из угла в угол, как загнанный ягуар. Хватается за телефон.

ЧУГУНОВ. (Разговаривает по телефону) …Толян, ты?.. Болеешь?.. Я тоже!.. Моя ушла… Совсем… К матери… Все… Соседка дома… Давай, выручай!.. Вариант номер пять, с телеграммой… Сделаешь?.. За мной не заржавеет!.. Давай, шементом, шементом!.. Только рожу чем-нибудь замотай, чтоб, не дай бог, она тебя не узнала.

Кладет трубку. Ложится на диван. Ворочается. Ждет. Танюха на кухне пьет свой кофий и занимается утренним туалетом. По телевизору передают выпуск новостей.

ЧУГУНОВ. (Кричит с дивана) Тань, как там в Индонезии?.. А?.. Выбрали кого, или все стреляют?.. Тань, че молчишь-то?.. (Не дождавшись ответа, отворачивается к стене) …Ну-ну… Мирные переговоры зашли в тупик…

Звонок в дверь. Танюха идет открывать. В дверях — Толян. Лицо замотано шарфом.

ТОЛЯН. Почтальон. Телеграмма. Чугунов тут живет?

ТАНЮХА. Это сосед.

ТОЛЯН. А мне все равно. Распишитесь. Держите. (Отдает телеграмму и захлопывает дверь)

ТАНЮХА. (Из любопытства читает) «ГРАЖДАНИН ЧУГУНОВ ТЧК УМЕРЛА ТЕТКА КВЕБЕК КАНАДА ТЧК ВЫ ЕДИНСТВЕННЫЙ НАСЛЕДНИК ДВУХ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ ЗПТ СРОЧНО ВЫЛЕТАЙТЕ ТЧК БИЛЛИ КЛАРК НОТАРИУС КВЕБЕК ОНТАРИЮ ШАМПАНЬ АВЕНЮ ШЕСТЬ ТЧК»…

Ноги у нее подкашиваются. Танюха садится на табурет у двери. Перечитывает телеграмму.

ЧУГУНОВ. (Кричит из своей комнаты) Кто там?..

ТАНЮХА. (Растерянно) …Э… Это ко мне… Соседка… Квартирой ошиблась…

ЧУГУНОВ. А.. (Отворачивается, лежит, ждет)

Проходит пять минут. Чугунов лежит в в своей комнате на диване. Входит Танюха в обольстительном шикарном открытом платье и останавливается в выгодной позе в дверях. Комната наполняется ароматом изысканных духов.

ТАНЮХА. (Нежно) Володя!.. Володечька!.. Ты спишь?..

ЧУГУНОВ. Сплю.

ТАНЮХА. А Вера — что? Совсем ушла?..

ЧУГУНОВ. С потрохами.

ТАНЮХА. Ой, я сейчас!..

Почти мгновенно она появляется со скатертью, тарелками, хрустальными бокалами. Быстренько накрывает на стол. Как на скатерти-самобранке, на столе возникают коньяк, шампанское, водка, черная и красная икра, салаты, закуски.

ТАНЮХА. (Накрывая на стол) Володя!.. Я одинокая женщина. У меня так мало праздников. И никогда не было настоящего мужчины.

ЧУГУНОВ. (Садится на диван, оценивает стол, сглатывает слюну) А грузин с апельсинами?..

ТАНЮХА. Ну, во-первых, он из Баку… А потом… Хочется сердцем к сердцу прижаться, о родном поговорить… А не о чебуреках и мандаринах…

ЧУГУНОВ. Угу… Понятно…

ТАНЮХА. Выпьем, что ли?.. Мне вот коньячку…

ЧУГУНОВ. (Охотно разливает) За что?..

ТАНЮХА. За любовь, Володя, за любовь!.. За настоящую любовь… Такую, что валит с первого взгляда… Иногда вот, вроде, видишь человека каждый день, а не замечаешь… Это бывает.

…А потом — бух! — как обухом по голове: — Так вот же он, твой-то, родимый, под боком!.. У тебя так не случалось?..

ЧУГУНОВ. (С набитым ртом) Это часто, это постоянно так случается.

ТАНЮХА. Вот-вот… Вот и я говорю…

…У тебя, Володя, любовь в жизни была?.. Настоящая?!.. Такая, как в фильмах — чтобы кричал от страсти, а на крышах кошаки со страху в водосточные трубы срывались?!..

ЧУГУНОВ. Настоящая?.. Икорки намажь!.. Погуще, погуще!.. Это какая водка, «Столичная»? Пойдет!.. Настоящая, говоришь?.. Да нет! Вряд ли. Не везет мне на баб. Одна от меня ушла. Другую я сам бросил. А третья — ну, ты ее знаешь!..

ТАНЮХА. Володя, а я?!.. (Смотрит ему в глаза)

ЧУГУНОВ. Ты — женщина знойная, фартовая… Не про нашу честь…

ТАНЮХА. А если ты меня покорил?

ЧУГУНОВ. А грузины?..

ТАНЮХА. Дались тебе эти грузины!.. Потанцуем?.. (Танцуют страстное танго) Я ведь, Володя, раньше актрисой была… В той жизни… В театре первой красавицей ходила!.. Какие режиссеры за мной бегали! Какие ангажементы предлагали! «Москва — Париж, далее везде»!!!.. А получилось сразу — «…далее везде»!.. В заштатном городишке три года в детском театре зайцев играла — в оркестровую яму прыгала. А один раз вылезла из этой ямы и сказала себе: — Все. Хватит!.. И ушла на рынок семечками торговать!.. …Ты куда, Вова?..

Чугунов садится за стол. Наливает водки. Выпивает. Сжимает руками голову.

ЧУГУНОВ. (Со слезой в голосе) …Все прошло, Танюха… Все прошло…

ТАНЮХА. Что прошло, Володя?..

ЧУГУНОВ. Выходные прошли.

ТАНЮХА. Володя, я хочу сказать тебе одну вещь… Это очень трудно… Так мучительно… Прям, не знаю…

ЧУГУНОВ. А ты делай трудное пока легко… Вот нальем — сразу и скажи… (Наливают)

ТАНЮХА. …Володя, я люблю тебя… Женись на мне, пожалуйста… (Выпивают)

ЧУГУНОВ. Что, так сразу?..

ТАНЮХА. Желательно сразу… (Потупив глаза) … В любви, Володя, главное — своевременность… Мы с тобой уже не первой молодости…

ЧУГУНОВ. Да, одуваны еще те.

ТАНЮХА. Вот и я говорю… …Ты не думай — я верная… А в любви -…

ЧУГУНОВ. Да я через стенку часто слышу.

ТАНЮХА. Поцелуй меня, милый!.. (Сама целует его, кладет его голову себе на грудь) …Как у меня сердце клокочет…

…Сейчас, знаешь, все составляют брачные контракты… Ну, там, мол, имущество мужа и жены считать общим, делить пополам…

ЧУГУНОВ. А что мне делить? Три рубашки, два галстука.

ТАНЮХА. (Душевно) Все твое будет моим, а все мое твоим.

ЧУГУНОВ. Договорились… Слепой курице все пшеница…

ТАНЮХА. Еще поцелуй!.. Жарче!.. (Звонок в дверь. Расстроенная Танюха идет открывать. На пороге — Толян-«почтальон») …Вам чего?..

ТОЛЯН. Чаевые, за телеграмму. Чугунов обещал.

ТАНЮХА. Какие чаевые?

ТОЛЯН. Какие положено. Зовите Чугунова!..

ТАНЮХА. Ну, хорошо, хорошо!.. Не кричите вы так!.. Вот, возьмите!..

ТОЛЯН. Все?

ТАНЮХА. Все. Да уходите же вы!..

ЧУГУНОВ. (С дивана) Кто там опять?..

ТАНЮХА. Это ко мне!.. Подруга!.. (Выталкивает Толяна за дверь) Я сказала, чтоб завтра зашла!.. (Возвращается в комнату Чугунова) …Володя! Ты знаешь, что у меня есть?.. Два кольца червонного золота… У цыган прошлой осенью купила… Для случая берегла…

Давай за помолвку шампанского! И кольца наденем, чтобы все взаправду было!..

ЧУГУНОВ. А у тебя фаты случайно в сундуке нет? Мне бы с фатой понравилось…

ТАНЮХА. Не шути над святым, Володенька.

Пьют шампанское на брудершафт, надевают друг другу кольца.

Долгий жаркий поцелуй. С трудом отрываются друг от друга.

…В дверях стоит Верунчик, онемев от изумления, с чемоданом в руках.

ВЕРУНЧИК. …Что это???…

ЧУГУНОВ. …Помолвка…

ВЕРУНЧИК. К-какая помолвка???…

ЧУГУНОВ. За попом беги!.. Посаженной матерью будешь!..

ВЕРУНЧИК. Таня, что происходит?!..

ТАНЮХА. …Ну… Ну, а зачем ты вернулась?.. Разошлись — и кончено!.. И, вообще, мы с Володей давно любим друг друга… и… и он мой идеал!..

ВЕРУНЧИК. Володя!.. Как же?.. А как же я?.. А как же мы?..

ЧУГУНОВ. Матери, что ли, дома нет?..

ВЕРУНЧИК. (Плачет) Я же все тебе отдала… Я же за тобой, как за малым ребенком, ходила…

ЧУГУНОВ. Вот что меня больше всего в жизни удручает — легкость, с которой бабы льют слезы!.. Ну, че ныть-то?.. Прискакала, не разобралась — и сразу в рев!.. Может, мы еще втроем договоримся?..

ТАНЮХА. Это как втроем?..

ЧУГУНОВ. Ну, я не знаю, как персы или арабы…

ТАНЮХА. Ты думаешь, чего говоришь-то?!..

ЧУГУНОВ. Да ну вас! Запутали меня! Одна ревет, другая рычит!.. Вы сначала меж собой разберитесь!.. (Наливает себе) …Да, быть бы помолвке, да жена помешала… (Выпивает) Зря ты, Танюха, фату не надела…

Звонок в дверь. Верунчик, плача, открывает. Входит Толян.

ТОЛЯН. (Видя шикарный стол) Здрасте, граждане, подайте три рубля!.. Нет, это разве по-дружески?.. Он тут черной икрой с коньяком обжирается, а я там в пивнухе разбавленное пиво хлебай?!.. Надо было мне свою тетку в Квебеке похоронить!..

ЧУГУНОВ. Да садись, Толян, садись!.. Я разве против?.. Пропал куда-то, не заходишь… Посаженным отцом будешь… Я тут то ли развожусь, то ли женюсь… Пока сам не понял…

Толян наливает себе коньяка и хочет выпить.

ТАНЮХА. Позвольте, какой Толян???.. (Пытается отнять у него рюмку) … Вы же на почте служите?..

ТОЛЯН. Ага, ямщиком… О-о-о-п-с, извините!.. (Все-таки выпивает коньяк и отдает Танюхе пустую рюмку)

ТАНЮХА. А телеграмма?!..

ВЕРУНЧИК. Какая телеграмма?..

ТАНЮХА. Тетка у него в Квебеке померла. Два миллиона долларов ему оставила…

ТОЛЯН. Я, Вовчик, сначала хотел двадцать написать…

ЧУГУНОВ. Двадцать много… Не клюнула бы…

ВЕРУНЧИК. Да нет у него никакой тетки!

ТАНЮХА. Как нет???

ВЕРУНЧИК. Так. Нет. И никогда не было.

ТАНЮХА. …Ах ты, чудь белоглазая!.. Налил зенки???.. Да я Казбеку скажу — он из тебя всю икру повытолкает, кошкодрал ты африканский!..

ВЕРУНЧИК. А что-й-то ты на моего мужа кричишь?!.. И вообще — вон из нашего дома!..

ТАНЮХА. (Завязывает узлом скатерть вместе со всем, что на ней расставлено) …Дома???!!!.. Да у меня в сарае на рынке краше, чем в вашем доме!!!..

ЧУГУНОВ. Танюша, колечко-то тоже сдавать?..

ТАНЮХА. Отдай сюда, иуда!.. (Уходит со всем своим скарбом к себе)

ЧУГУНОВ. (Ей вслед) Эх бабы! Мелочные вы, мелочные!.. Из-за всякой ерунды истерику делаете!.. Ну, с Канадой не повезло — с Грецией повезет или Швейцарией… Делов-то!.. Правда, Вер?..

ВЕРУНЧИК. Вон отсюда!!!.. Вон!!! Оба!!!.. Живо!!!

ЧУГУНОВ. Пойдем, Толян, пойдем. (Показывает Толяну тайком спрятанную в кармане пиджака бутылку коньяка) …Не бабское это дело — высокие чувства!.. Точно тебе говорю!.. (Уходят)

4. СКУЧАЮЩИЙ АНОНИМ

АНТОНОВ Петр Леонидович, любитель словесности

АНТОНОВА Клавдия Сергеевна, его жена

СКРЫПНИК Роза Викторовна, соседка, подруга жены

Действие происходит в квартире Антоновых.

Картина первая.

Десять часов вечера. Антонов сидит за письменным столом и заполняет свой дневник. Клавдия уже в постели.

АНТОНОВ. (Пишет в дневнике) «…Скучно. Июль — а пахнет осенью, листья желтеют… К сорока годам уже в середине июля пахнет осенью. А раньше, бывало, и в сентябре казалось — еще лето!..»

…Клава, ты спишь?.. (Тишина) …Спит… Десять часов, а она спит… И поговорить не с кем…

…Нет, надо разнообразить семейную жизнь!.. Страсти, ревность, свежая кровь!.. А то состаришься и не заметишь…

…Вянут чувства, вянут… Адреналинчику не хватает. (Смотрит на жену) …Спит… Безмятежно… А надо, чтоб не спала, а от страсти горела, от ревности подушку грызла!..

…А напишу-ка я письмо!.. Так, от анонимного друга… А что?.. Мол, муж ваш, извините за желание помочь, встречается с очаровательной блондинкой юных лет и безупречного воспитания… И дело, между прочим, пока вы спите, идет у них к свадьбе, поскольку очень он стал привлекателен в свои сорок лет для женщин, соскучившихся по любви. Не столько в силу своих внешних данных, сколько из-за богатого духовного мира… И если вы не станете в срочном порядке внимательнее к мужу, к его широким интеллектуальным запросам, то не видать вам его, как своих ушей!.. (Смотрит на жену) … Спит… Проявляет бесчувственность… Ну, спи-спи… Пока… (Надписывает конверт) …«Многоуважаемой Клавдии Сергеевне Антоновой от доброжелательного анонима. Лично в руки»

Картина вторая.

Утро следующего дня. Антонов на ходу допивает кофе.

АНТОНОВ. Ну, я на службу. Буду к обеду.

Что у нас сегодня, Клава, на обед?

КЛАВДИЯ. Деньги кончились… Щей, может, из кислой капусты сварю… Или чаю попьешь…

Антонов, что-то бормоча, уходит, оставляя в почтовом ящике письмо. Клавдия с ненавистью открывает холодильник. С ненавистью достает капусту. В это время соседка Роза Викторовна, проходя мимо двери Антоновых, замечает торчащее в почтовом ящике незапечатанное письмо. Читает его. Звонит в дверь. Клавдия открывает.

РОЗА. Корвалол есть?..

КЛАВДИЯ. Есть… Что случилось?..

РОЗА. Пей!.. Больше пей!

КЛАВДИЯ. Да что случилось-то?!..

РОЗА. …Сядь…

КЛАВДИЯ. (В ужасе) …Дача сгорела???..

РОЗА. …Хуже…

КЛАВДИЯ. …Что?!.. Что???!!!.. Что???!!!..

РОЗА. …На!!!.. Читай!!!..

Клавдия читает письмо. Рыдает. В ярости рвет письмо.

КЛАВДИЯ. …Проходимец!.. Узурпатор!.. Убийца!..

РОЗА. …Надо действовать!.. Надо действовать.

КЛАВДИЯ. Что делать, Роза?.. Что делать?!..

РОЗА. На ком квартира записана?

КЛАВДИЯ. На нем, на ироде.

РОЗА. Говорила ведь тебе, говорила!.. Я, вон, своего сразу в деревне прописала.

КЛАВДИЯ. Он и ушел от тебя!

РОЗА. Зато квартира за мной.

КЛАВДИЯ. …Ой, не могу, господи!.. А что он сделать может?

РОЗА. Приведет белобрысую и будете втроем жить!.. Запросто… Молодые — они нынче хваткие, жилплощадь с кровью отрывают!.. …Может, они уже расписались?..

КЛАВДИЯ. Ну что ты говоришь-то?!..

РОЗА. …Так!.. Я знаю, что надо делать… Ты должна его вернуть!..

КЛАВДИЯ. …Как???..

РОЗА. Прежде всего, делай вид, что ничего не знаешь, ничего не произошло… У нее — молодость, у тебя — опыт!.. Обворожи, обласкай!.. Вспомни, как в девках за ним бегала… Во всем ему, поганцу, потакай… Наступи себе на горло, терпи, мучайся!.. А квартирку потихоньку на себя переводи, на всякий случай…

Картина третья.

Обед. Петр Леонидович сидит за столом. Жена суетится вокруг него.

КЛАВДИЯ. Вот, Петр Леонидович, пресса свежая… Как вы любите!.. Коньячку рюмочку не желаете для аппетита?.. Лучший коньяк, французский… Или пивка импортного свежего?..

АНТОНОВ. В обеденный перерыв не употребляю… Разве что пол рюмочки с лимончиком?.. Есть лимончик?

КЛАВДИЯ. Есть!.. А как же!.. Что за коньяк без лимончика?!.. Я ведь понимаю.

АНТОНОВ. …Или с икоркой?..

КЛАВДИЯ. И икорка есть!.. Так что пожелаете?..

АНТОНОВ. …Икорки, пожалуй… Ну, и лимончику тоже…

КЛАВДИЯ. Сию минуту!.. (Приносит коньяк, икру и лимон) …Суп подавать?..

АНТОНОВ. А что у нас сегодня?..

КЛАВДИЯ. Ваш любимый борщ с гренками, со сметаной… На второе — баранина запеченая, куропатка жареная… Паштеты, лососина, закуски разные…

…Петр Леонидович!.. Как я вас ждала сегодня, уж как ждала!.. Все глаза на улицу проглядела!..

АНТОНОВ. Ничего, ничего, Клава… Молодец!..

Экая ты сегодня, право, милашечка!.. (Ласково щиплет ее)

КЛАВДИЯ. (Радостно) Да что вы, Петр Леонидович, в краску вгоните!..

Клавдия уносит на кухню ненужную посуду. Устало садится на стул, вытирает пот со лба. Чутко прислушивается к тому, как Антонов обедает.

АНТОНОВ. Клав!.. А, Клав!..

КЛАВДИЯ. Что, Петр Леонидович?..

АНТОНОВ. А хрену к куропатке нет?..

КЛАВДИЯ. (Растерянно) …Вот хрену нет…

АНТОНОВ. (В сердцах) Фу ты, черт!.. Да что же это такое?!.. Куропатка — и без хрену!.. Да я ее и есть не буду!..

КЛАВДИЯ. Я сбегаю, Петр Леонидович! Я мигом!..

АНТОНОВ. Поздно, Клава!.. Накушался я!.. Сыт!.. Спасибо, как говорится, тебе за все!.. На службу пора!.. (В прихожей сурово) …Вечером поздно буду. Ревизия.

Картина четвертая.

Прошло несколько дней. Утро. На кухне Клавдия и Роза.

КЛАВДИЯ. (Со слезами показывает очередное письмо) …Читай!..

РОЗА. …Господи!.. Еще одно?.. (Читает) «Уважаемая!.."… Так-так-так… Так-так-так… «Напрасно вы рассчитываете одними своими обедами и ласковыми взглядами отвратить тонкое сердце вашего мужа от очаровательной блондинки. Его душе требуются более возвышенные интеллектуальные и эротические удовольствия… Спешите!.. Время не ждет!..» …Подлец!

КЛАВДИЯ. Все кончено!.. Я отравлюсь!..

РОЗА. Ласковые взгляды ему надоели?!.. Так он у нас попляшет!.. Не хочет по-хорошему — поймет по-плохому!.. …Одевайся!..

КЛАВДИЯ. Куда?..

РОЗА. Давай-давай!.. Лучшее платье, все драгоценности, какие найдешь… Я еще своих добавлю… Так!.. Денег я тебе займу!.. Остальное — детали… Сегодня у нас — культпоход!.. Сначала — парикмахерская, потом — ресторан, а вечером — дамское ночное казино с мужским стриптизом!..

КЛАВДИЯ. …Но!..

РОЗА. И не спорь!!!.. Клин клином вышибают!.. У него — блондинка крашеная, у нас — стриптизеры и развлечения!.. Там за столик по желанию мужиков подсаживают… Один взгляд кинешь — на полгода про своего обормота забудешь!..

…Все!.. Решено!.. Не ерепенься!.. Он тебе еще ноги целовать будет, кофеем постель обливать!..

Картина пятая.

Вечер. Антонов мечется по квартире. Кругом беспорядок. Жены нет. Час ночи. Жены нет. Два часа. Три часа. Жены нет. Антонов пьет валидол. Ворочается в постели. Вновь ходит по комнате.

Наконец, дверь широко распахивается. С сигаретой во рту и изрядно поднакачавшись спиртным, на пороге стоит Клавдия.

АНТОНОВ. (Кричит) Где ты была???.. Где ты была???..

КЛАВДИЯ. …Цыц!.. (Икает) …Не мельтеши, мальчик!..

…Да!.. Мы слегка загуляли!.. Да!.. Сначала я хотела с тобой пойти, но теперь уже не хочу!..

АНТОНОВ. (В ужасе) …Где ты была???..

КЛАВДИЯ. …О! Гляди-ка! Петр!.. Раздень меня, дружок!.. Эти чертовы туфли!.. Какой дурак придумал наливать в них шампанское?!.. Они натерли мне все ноги!..

…Петр!.. Это обалденно!.. Мы ходили в дамское казино с мужским стриптизом!.. Ты непременно должен посмотреть!.. Если ты не научишься танцевать, как эти мальчики, я в тебе разочаруюсь!..

…А теперь, дружок, извини!.. Твоя малышка безумно хочет спать!.. Если будут стучать и спрашивать Клавдюшу — пошли их ко всем чертям!.. Они мне все надоели!..

Она валится на постель и засыпает. Антонов в ужасе смотрит на спящую жену. Бросается к письменному столу и яростно пишет очередное письмо.

Картина шестая.

Кухня. Утро. Роза и Клавдия читают очередное письмо.

РОЗА. (Читает) «Все кончено. Ваш муж оскорблен до глубины души!.. Через несколько дней у них с блондинкой свадьба!.. У вас остается последний шанс спасти оболганную любовь!!!..» …Все!.. Кончено!.. Назад дороги нет!..

У меня в аптечке остался крысиный яд!.. Бросишь в борщ!.. Этот мерзавец должен ответить за все!.. За все погубленные женские души!..

Клавдия сидит, безвольно опустив голову и совсем бледная с похмелья.

КЛАВДИЯ. …Я не могу…

РОЗА. Не бойся!.. Я позабочусь о тебе…

Картина седьмая.

Грустный Антонов в одиночестве сидит за обеденным столом. Жены нет. Он нехотя наливает из супницы в тарелку несколько ложек борща. Глядя в даль, отламывает кусок хлеба, обильно намазывает его хреном, который все же появился в доме.

АНТОНОВ. …Ах, Клава, Клава!.. Как же ты могла?..

Почти со слезами проглатывает несколько ложек борща.

В комнату врываются Клавдия и Роза. Клавдия видит борщ и в ужасе застывает.

КЛАВДИЯ. …П-п-п-етр Леонидович!!!.. Вы к-кушали мой борщ???..

АНТОНОВ. (Грустно) …Кушал, Клава… Хороший борщ… А где ты была?..

КЛАВДИЯ. (Рыдает) …Петя!!! Любимый!!!.. Единственный!!! Прости меня!.. Прости!.. Не жить мне без тебя!.. Петя!!! Я за тобой, Петя!!!.. За тобой!!!..

Она достает из кармана пузырек с остатками порошка, высыпает себе в руку. Проглатывает и судорожно запивает водой из графина.

РОЗА. Господи!!!.. Убилась!!!.. Люди!!!..

АНТОНОВ. …Что???.. Клава, что???.. Что происходит???.. (Выхватывает у нее пузырек. Берет порошок на язык) …Сода, вроде… Чайная сода… У тебя, Клава, изжога, что ли?..

Роза бросается к Антонову. Тоже пробует на язык порошок.

РОЗА. …Сода… Действительно… Слава богу!.. Второпях пузырьки перепутала!.. …Клавочка, лапушка ты моя дорогая! Перепутала!..

Клавдия падает в объятия Антонова.

КЛАВДИЯ. (Сквозь рыдания) Петя!!!.. Не бросай меня, Петя!!!.. Родной!!!..

АНТОНОВ. Не брошу, Клава!.. Умру, но не брошу!..

Они страстно целуются. Роза, глядя на них, счастливо улыбается сквозь слезы.

РОЗА. (Плачет от счастья) Вот и хорошо. Вот и помирились!.. Господи, как я рада!..

5. ВОСКРЕШЕНИЕ ГОРЮХИНА

ГОРЮХИН Лаврентий Петрович, житель деревни Сенцово, 50 лет

МАКАРЫЧ (Иван Макарович Кокурин), 60 лет

ШАЛЯПИН Николай, неопределенного возраста

ПОРТНОВ Николай Васильевич, участковый

Действие происходит в деревне Сенцово.

Картина первая.

Вечер. Деревенский проулок. Забор. За забором еще вчера красовался дом Горюхина. Сегодня там — один фундамент. Перед забором — скамья.

ОТ АВТОРА. Самый зажиточный житель деревни Сенцово скупердяй и бирюк Лаврентий Петрович Горюхин имел неосторожность заболеть. Жил-жил, заболел и помер. Аккурат на Первое Мая. Вернее, не помер, а просто заснул летаргическим сном. Но разве деревенский фельдшер будет разбираться, особенно в праздник? Горюхина быстренько отпели и под звон стаканов наспех похоронили, чтобы не портить людям праздники.

…А через день, ближе к ночи, начались удивительные события…

По проулку бежит несколько фигур.

ГОРЮХИН. Сволочи!..

ШАЛЯПИН. Караул!.. Нечистый!.. Господи, матерь святая богородица!..

ГОРЮХИН. Убью!.. Убью!.. Жлобы!.. Сволочи!..

МАКАРЫЧ. Окстись, Лаврентий, это мы!..

ШАЛЯПИН. Портнов!.. Портнов!.. Полиция!.. Портнов!..

По проулку с лопатами и веревкой бегут, в ужасе озираясь, Макарыч и Шаляпин. За ними с лопатой гонится остервенелый, ободранный, окровавленный и измученный, в одних трусах и майке, Лаврентий Горюхин. Вид его ужасен.

ГОРЮХИН. Убью!.. Убью!.. Сволочи!..

Макарыч и Шаляпин спотыкаются и падают перед скамьей. Горюхин застывает над ними. Вбегает Портнов.

ПОРТНОВ. Стоять! Руки за голову! Вы окружены! …Стоять!.. Оружие на землю!..

Горюхин бросает лопату.

ГОРЮХИН. Что?.. Где я?.. Кто я?..

МАКАРЫЧ. Портнов, спаси и сохрани, голубчик! Портнов!..

ПОРТНОВ. (Изумленно) Горюхин???.. Лаврентий Петрович???.. Ты???..

ГОРЮХИН. (Ощупывает себя) …Я?.. Я…

ПОРТНОВ. Мы же вас, с позволения сказать, …вчера похоронили?..

ГОРЮХИН. Меня?.. Где ж я был?..

МАКАРЫЧ. (Осторожно) …Там…

ШАЛЯПИН. …Там-там, Петрович.

ПОРТНОВ. Т-а-а-ак!.. А ну-ка все на скамью!.. Седайте, я сказал!..

Горюхин садится на скамью, все еще ощупывая себя. Макарыч и Шаляпин осторожно присаживаются на другой край. Портнов так же осторожно садится между ними, достает блокнот и ручку.

ПОРТНОВ. Будем составлять, как говорится, протокол.

Макарыч! (Макарыч вскакивает) Сидеть!.. Ты из вас двоих потолковей и, к тому же, … (Осматривает его) … с признаками насилия на лице. Объясни, стало быть, следствию свои действия!

МАКАРЫЧ. (Нервно) Какие, Василич, действия?.. Шутканули немного, а ты — «действия»!..

ПОРТНОВ. (Строго) Макарыч!..

МАКАРЫЧ. Так, оно так и было. Спутались мы, когда еще хоронили его… Лаврентия Петровича, то есть… Колька, шельмец! (Показывает на Шаляпина) «На пол-кило золота!.. Что добру пропадать?..»

ШАЛЯПИН. Что???.. Да я только заикнулся — ты уж за лопатами побежал!.. Вспомни, как разговор-то шел!..

ПОРТНОВ. Не встревай!.. Будет и тебе дано слово… Может быть.

…Какое золото-то?..

МАКАРЫЧ. Да зубы у него золотые!.. Все по деревне ходил-сверкал!.. Зачем они покойнику?!.. (Горюхин вскакивает) …Кто ж знал? Кто ж знал?

ПОРТНОВ. (Усаживает Горюхина) Дальше!..

МАКАРЫЧ. Ну вот, стало быть… Сегодня и пошли мы, как стемнело… Взяли гвоздодер, лопаты, бутылку, как положено… Идем… А у меня под ложечкой свербит, едрить меня в титьки!.. Хочешь, верь, хочешь, не верь — а вот чувствовал: ошибемся!.. Как, думаю, ошибиться можем? Могила свежая, меченая… А в нутрях — ну, ноет, подмывает…

ШАЛЯПИН. (Скептически) Не больно заметно было, как тебя подмывало.

МАКАРЫЧ. Оно во внешности не проявляется. Тебе не понять!..

…Так вот, идем… И уж перед самым кладбищем — кошка!.. Откуда шмыганула?!.. Черная, как смоль! Глазищи горят!

ШАЛЯПИН. Ночью они все черные.

МАКАРЫЧ. Черные-черные!.. Ты и тогда так говорил!.. А где ты эту примету раздобыл — по кошкиному следу водкой покропить?!.. (Передразнивает) «Это, Старый, сто процентов!"… А-а?.. Пол бутылки хлестанул! Сопляк!

ПОРТНОВ. (Строго) Макарыч!

МАКАРЫЧ. Я и говорю… Пиши… Нашли могилку. Ветки сняли аккуратно, мы же не варвары. Помя-нули… Потом, когда уже вынимать стали, этот мытарь опять со своей приметой учудил. (С опаской глядит на Горюхина) «Помочиться, — говорит, — надо на гроб от покойника…» (Горюхин вскакивает) Не могли, Петрович, не могли!!!.. У меня со страху как отрезало!.. Так, без приметы, мы тебя и… вынули…

…Скажи, Лаврентий, не мучай: ты живой или… мертвый?..

ГОРЮХИН. (Взрывается) Мертвый! Покойник! Привидение! У-у-у-у!!!..

ПОРТНОВ. …Фельдшер же проверял…

ГОРЮХИН. Где этот фельдшер? Я ему голову откручу!..

ПОРТНОВ. Да. Не столица. Хромает медицина…

Что, Макарыч, дальше было?

МАКАРЫЧ. Ничего. Светопредставление. Шаляпину костюм приглянулся. Новый, импортный.

ГОРЮХИН. Два раза ношеный. Спецпошив.

МАКАРЫЧ. Вот и я говорю: — Куда тебе, Коля, костюм? Ни рост, ни размер не твой. Оставь, говорю, Лаврентию Петровичу — может ему еще сгодится…

ШАЛЯПИН. (Саркастически) Старый! А ты случайно в Дом отдыха не предлагал его перенести?!..

МАКАРЫЧ. (Смиренно) Не кощунствуй, молокосос… Всем нам ответ держать… Ты своими молодыми глазами много чего не замечал, а я, ученый-переученый, сразу на протокол рассчитывал. Ты, Коля, со мной поласковей будь. Мы с тобой теперь банда.

ШАЛЯПИН. Типун тебе на язык!.. Что нам будет, Портнов?

ПОРТНОВ. Зачинщику по всей строгости. Сообщнику поменьше.

МАКАРЫЧ. (Мгновенно реагируя) …Да, Шаляпин, заварил ты кашу…

ШАЛЯПИН. (Ошарашен) Так… Тык… Ведь…

ПОРТНОВ. Где улика-то?..

МАКАРЫЧ. Какая улика?

ПОРТНОВ. Зуб-то где, спрашиваю?

МАКАРЫЧ. (Поспешно) А!.. Так вот он у меня завалялся!.. (Вынимает из кармана зуб) …Чтобы, так сказать, не потерять.

ПОРТНОВ. Получай, Лаврентий, свой зуб и ступай домой!.. А с этими двоими я дальше сам разберусь.

Горюхин берет зуб, распахивает калитку и… замирает. Дома нет.

ГОРЮХИН. (Растерянно) …А…а где мой дом?..

ПОРТНОВ. (Чешет затылок) …Ах, да!.. Я и забыл… Тут, понимаешь, какая история вышла… Поскольку жил ты бобылем, наследников нет, прошел слух, что приедет уполномоченный из города и дом твой конфискуют в пользу государства… Ну и… В ту же ночь его кто-то разобрал… По бревнышку…

ГОРЮХИН. Кто?

ПОРТНОВ. Кто-то.

МАКАРЫЧ. Пришлые какие-нибудь.

ГОРЮХИН. А машина?

ПОРТНОВ. Исчезла.

ГОРЮХИН. И гараж?

ПОРТНОВ. И гараж.

ГОРЮХИН. Куда ж ты смотрел?!..

ПОРТНОВ. (Разводит руками) …Стихия…

ГОРЮХИН. (Вскакивает и кричит) Да я вас!!!.. Да я вас засажу!!!.. Ворюги!!! Обезьяны!!!.. (Хватается за сердце, падает)

ШАЛЯПИН. (Ощупывает Горюхина) …Не дышит, кажись…

ПОРТНОВ. Берите скорей, несите!!!..

ШАЛЯПИН. Куда???

МАКАРЫЧ. Бери, сказано!!! Че рассуждать?! Бери за ноги! Да не так, деспот! Пошли! (Макарыч и Шаляпин тащат Горюхина)

ПОРТНОВ. Куда вы?

МАКАРЫЧ. На кладбище.

ПОРТНОВ. Идиоты!!!

МАКАРЫЧ. А куда же???

ПОРТНОВ. Домой к себе тащи!!! Да быстрее! Подожди, я помогу!..

МАКАРЫЧ. Зуб, зуб потеряли!..

ПОРТНОВ. Ах ты, беда с ним одна!

МАКАРЫЧ. Отпаивать его надо!

ПОРТНОВ. Да. На-ка, Макарыч, зуб. Беги к бабке Морохе, скажи, что от меня. Этот зуб на пол-ящика потянет! И мигом к Шаляпе!

МАКАРЫЧ. Понято. (Мгновенно исчезает вместе с зубом)

ПОРТНОВ. Нагнись, Шаляпа!.. (Взваливает Горюхина на Шаляпина) …Пошли!..

ШАЛЯПИН. Помог бы!..

ПОРТНОВ. Пошли-пошли, не сахарный!.. (Они уходят)

Картина вторая.

Квартира Шаляпина. Кухня. За столом — Горюхин, Портнов, Макарыч и Шаляпин.

ШАЛЯПИН. (Поет, роняя слезы)

Ей, единственной самой,

письмецо свое шлю!

Мама, милая мама!

Как тебя я люблю!

МАКАРЫЧ. А мать-то где?

ШАЛЯПИН. Выгнал! К соседке ушла! Довела! «Опять компания! Опять друзья! А завтра на работу!» Зудит и зудит, зудит и зудит!.. …Давай!.. (Запевают хором)

Мама, милая мама!

Как тебя я люблю!

ПОРТНОВ. Мужики! Вот я с вами сегодня пью, но только по делам службы. А завтра, может, вас посажу. Ты понимаешь, Макарыч?

МАКАРЫЧ. Вот за что я тебя и люблю, Портнов. Умный ты человек!.. Наш!.. Я ведь тебя еще молокососом помню — как ты ко мне в баню девок затаскивал.

ШАЛЯПИН. Ты, Портнов, скажи — за что ты меня в прошлый раз посадил?

МАКАРЫЧ. Шаляпа!..

ШАЛЯПИН. Нет, пусть он скажет!..

ПОРТНОВ. Это не я тебя — это народ тебя посадил!..

ШАЛЯПИН. (Горюхину) Нет, я решил в ванной помыться. И что главное — трезвый абсолютно!.. Что я, виноват, что я петь люблю?.. Петрович, ну петь захотелось — прямо сил нет!..

ПОРТНОВ. В два часа ночи?

ШАЛЯПИН. В два часа ночи! Все певцы, к твоему сведению, ведут ночной образ жизни… Лежу в ванной — и запел!.. Так соседи полицию вызвали! Из ванной — прямо в полицию!.. Ты скажи, Портнов, за что?!.. Где такой закон, что человеку в ванной петь нельзя?!..

ПОРТНОВ. Закон? Я твой закон!.. Не нарывайся, Шаляпа! А то будешь давать сегодня бесплатный концерт в том же месте!..

ГОРЮХИН. Не ругайтесь, родные!.. Душа болит!..

МАКАРЫЧ. А как же ей не болеть?.. Отходит, горемычная. …Писателя Гоголя, Николая Васильевича, говорили, так же похоронили. Он заснул, а все решили, что умер. Через год раскопали, чтобы посмотреть, как он там, а он в гробу перевернутый и все ногти в кровь о крышку разодраны. Выбраться старался, но не смог!..

Все машинально смотрят на ногти Горюхина.

ШАЛЯПИН. Ногти в порядке.

МАКАРЫЧ. Вовремя успели.

ГОРЮХИН. Был Лаврентий Горюхин и не стало Лаврентия Горюхина. А, братцы? И мир не перевернулся — никаких тебе землетрясений, катастроф, цунами!.. Лежал себе Лаврентий Петрович в земле, и вспомнили-то о нем только благодаря золотому зубу…

МАКАРЫЧ. У тебя хоть о зубах вспомнили. А остальные как? (Пауза. Задумываются)

ШАЛЯПИН. Почему всегда богатой сволочи привилегия?.. У меня тестяру хоронили. Так ни одного золотого зуба!.. Никому и в голову не пришло посмотреть, как он там…

ПОРТНОВ. (Икает) Вы сейчас договоритесь, что пойдете все кладбище перекопаете.

ГОРЮХИН. Бла-го-де-те-ли вы м-о-и!!!.. Бла-го-де-те-ли!!! (Рыдает)

ШАЛЯПИН. А ты, Портнов — тюрьма, тюрьма!.. Людям, может, орден давать надо!..

ПОРТНОВ. Одно другому не мешает.

Горюхин решительно встает.

МАКАРЫЧ. Ты, Лавруша, далёко ли собрался?..

ГОРЮХИН. Спасибо, товарищи! Любимые мои! Новую жизнь начну!.. Осознал, опомнился, озарило!!!..

…Ухожу! В монастырь! Грехи замаливать, вас благодарить!.. И не держите!..

ШАЛЯПИН. И не держим, Лавруша!..

ГОРЮХИН. Прощайте, братья!

ПОРТНОВ. Прощай, друг! (Отбирает у него бутылку водки, которую Горюхин успел засунуть в карман пиджака)

Горюхин раскрывает дверь и растворяется в ночи.

ОТ АВТОРА. Ни в какой монастырь Лаврентий Горюхин не попал. Остаток ночи он провел на кладбище. А через два дня он подал в суд — на фельдшера, на Портнова, на Макарыча, на Шаляпина, на всю деревню.

…Главным обвиняемым по делу признан Шаляпин.

6. ЭХ, «МЕРСЕДЕЛЬ»!

ДОЛГОВ Григорий Прохорович, за 60 лет

ДОЛГОВА Антонина Михайловна, его бывшая жена, 60 лет

РЫКОВА Вера Дмитриевна, его нынешняя любовница, за 50 лет

Квартира Рыковой. Ковры, стенка, хрусталь, музыкальный центр, дорогой телевизор. На столе — бутылка коньяка, ваза с фруктами. На стене — репродукция Шишкина.

За столом сидит Долгов. На краешке дивана присела Долгова. Рыкова — на кухне.

ДОЛГОВ. Ну зачем ты пришла?.. Зачем пришла?..

ДОЛГОВА. Так как же?.. Проведать, Григорий Прохорович… Истосковалась уж больно…

РЫКОВА. (Из кухни) Не забудь, Гриша — мы сегодня приглашены в гости!..

ДОЛГОВ. Нечего сюда приходить.

Что распаренная, как рак?.. Из бани, что ли?..

ДОЛГОВА. Из бани. Помылась. Во все чистое оделась. …За что ты меня бросил, Григорий Прохорович?.. Нехорошо это… Не по-людски…

ДОЛГОВ. Ну, опять завела… Говорил же: прекращай эту песню!.. Дело решенное. Что сто раз толковать?.. …Здесь мне веселее… Компания, знакомства… Соберемся — и в «дурачка» перекинуться можно, и о чем угодно поговорить!.. Жизнь, одним словом. Вот, коньяка не желаешь?..

ДОЛГОВА. А я-то как же?.. Компания… Да тебе уж под семьдесят!.. Пять десятков вместе прожили… О душе бы подумал!.. В этих компаниях тебя и похоронить-то толком не похоронят…

ДОЛГОВ. Прекрати!.. Говори, зачем пришла — и… и уходи. Некогда мне.

ДОЛГОВА. Да как же мне быть-то?.. Одна ведь осталась…

ДОЛГОВ. Не сахарная, не растаешь… Квартиру тебе дарю…

ДОЛГОВА. Господи! И что же это за жизнь такая?

ДОЛГОВ. Удерживать не имеешь права… Любой адвокат скажет… Я консультировался…

РЫКОВА. (В дверях) Подавать, что ли, кофей-то?.. А?.. Вам, Антонина Михайловна, с лимоном или с коньяком?..

ДОЛГОВА. Коньяка-то я вашего ни разу в жизни не пила… С лимоном, с лимоном.

РЫКОВА. А то у нас еще тостеры есть горячие, хот-доги, печенье австрийское?..

ДОЛГОВА. Спаси и помилуй! Как-нибудь в другой раз…

РЫКОВА. Ну, я сейчас.

ДОЛГОВ. (Долговой) Ты поаккуратней.. Не больно-то тут… Не у себя дома…

ДОЛГОВА. Я понимаю, Григорий Прохорович.

Входит Рыкова с подносом, на котором чашки с кофе, сахар и блюдце с лимоном.

РЫКОВА. Французский фарфор!.. Сын недавно в Париже отдыхал, привез матери подарок.

ДОЛГОВА. Не разбить бы.

РЫКОВА. Да, уж постарайтесь, Антонина Михайловна.

ДОЛГОВ. Фарфор — штука тонкая.

ДОЛГОВ. А вот нам господь не дал деток.

ДОЛГОВ. (Сердито) Лето нынче стоит какое-то — не поймешь что!.. То жара, то холод!

РЫКОВА. Еще кофе?

ДОЛГОВА. Нет, спасибо. И так сердце выпрыгивает.

…Ой, да что же это я?!.. Вот дуреха!.. Забыла совсем!.. Я же пирожков напекла — с черникой, с малиной. Как вы любите, Григорий Прохорович! (Вынимает из корзинки пирожки) Угощайтесь! И вы угощайтесь, Вера Дмитриевна! (Долгов тянется за пирогом)

РЫКОВА. Не надо! Нельзя нам! После печного у Гриши всегда изжога и бок болит. Мы лучше тостеры!

ДОЛГОВА. Да как же?.. Всегда любил!.. Домашние, горяченькие!..

ДОЛГОВ. Ну что ты, ей-богу, со своими пирогами!.. Уймись! Говорят, не надо!..

ДОЛГОВА. Дак, как же?.. Хоть так возьмите! Гости у вас, говорите… Гостям!.. Деткам!..

РЫКОВА. Какая вы, право, Антонина Михайловна! Ну, поймите — не нуждаемся мы!.. Сами кушайте.

ДОЛГОВА. Господи! И тут неладно!..

РЫКОВА. (Уносит чашки) Гриша! Я на кухне буду! Позови, если что… Рубашку я тебе погладила — ту, синюю, которую ты любишь… Не забудь, тебе еще сироп пить!

ДОЛГОВ. Да помню, помню.

ДОЛГОВА. Болеешь? (Гладит его руку)

ДОЛГОВ. Так, лечусь от нечего делать… Тратится на дорогущие лекарства — деньги девать некуда.

ДОЛГОВА. Богатая бабенка.

ДОЛГОВ. Прекрати, сказал.

ДОЛГОВА. Прекращаю. …Вот приду я сейчас домой. Сяду. А мне и поговорить не с кем. С ума, Гриша, схожу — с телевизором разговариваю. Он мне про Албанию, про беспризорных. А я ему — как ты меня бросил.

Нажалуюсь, наговорюсь — вроде как легче. Кошку завела, а она сбежала. Тоже сманили. Хорошая была кошка, рыжая. Нюська.

ДОЛГОВ. …Еще я про твоих кошек не слушал!.. …Сосед как? Матвеич?

ДОЛГОВА. В больницу положили. Катерина передачи носит. На лавочке перед домом сейчас редко сидят, у всех дела.

…В церкву я ходила. Свечку за тебя ставила. Батюшка тебя привести просил.

ДОЛГОВ. И там нажаловалась?

ДОЛГОВА. Прости меня, дуру, Гриша.

ДОЛГОВ. Не венчанные мы с тобой. Поняла?

ДОЛГОВА. Так ведь разве я против? (Пауза)

ДОЛГОВ. …Ну?.. Все?.. Или еще какие новости?..

ДОЛГОВА. Вадька с третьего этажа машину купил.

ДОЛГОВ. Да что ты? Эх, шельма!

ДОЛГОВА. Да. «Мерседель».

ДОЛГОВ. Как?

ДОЛГОВА. «Мерседель».

РЫКОВА. (В дверях) Не «Мерседель», а «Мерседес». Что уж вы совсем как в деревне, Антонина Михайловна?

ДОЛГОВ. «Мерседель»! Эх ты, тюха-матюха! «Мерседель»! Туда же! Простого названия не знаешь! А еще телевизор смотришь!

ДОЛГОВА. Спуталась, Гриша. Извините.

Рыкова садится рядом с Долговым и кладет ему голову на плечо.

РЫКОВА. Попробуйте, Антонина Михайловна, яблоки. Из нашего сада. Гриша сам собирал.

ДОЛГОВА. (Пробует) Вкусные.

РЫКОВА. А вот у меня фикусы. Нравятся? Прям сияют!.. Сияют?..

ДОЛГОВА. Да, сияют.

РЫКОВА. А знаете, в чем секрет? Я их подсолнечным маслом каждое утро протираю.

ДОЛГОВ. Транжиришь масло почем зря. Лучше бы в салат погуще лила.

ДОЛГОВА. Не надо так, Гриша. Она же для тебя старается.

ДОЛГОВ. Я ничего и не сказал. Пусть мажет.

ДОЛГОВА. (Рыковой) …Ночами хуже всего. Не сплю я ночами. Одиноко. хоть в голос вой.

РЫКОВА. Хотите, я вам снотворного дам?

ДОЛГОВА. Дай, милая, дай одну таблеточку. Попробую нынче, а то замучилась совсем.

РЫКОВА. Снотворное поможет.

ДОЛГОВ. Снотворное поможет.

ДОЛГОВА. Вот спасибо. Не знаю, как благодарить.

ДОЛГОВ. Ну, нам пора.

ДОЛГОВА. Уже?

РЫКОВА. Собираться нужно, в гости идем.

ДОЛГОВА. Вера Дмитриевна! Григорий Прохорович! Еще секундочку! Секундочку! Выслушайте меня, дуру старую!

Вера Дмитриевна! Вы женщина благородная, вам иной раз по дому что-то сделать не с руки. Дозвольте мне приходить сюда — я и полы помою, и на кухне состряпаю. Я стряпуха хорошая, вы на пироги не смотрите. Вот и Григорий Прохорович никогда не жаловался!

ДОЛГОВ. Ты что, старая? Совсем ополоумела? В служанки нанимаешься?!..

ДОЛГОВА. Отосковала я… А тут хоть видеть вас иногда буду…

РЫКОВА. Поймите, Антонина Михайловна, не нуждаемся мы!.. Никакая я не белоручка, сама по дому справляюсь!

ДОЛГОВА. Дозвольте хоть раз в недельку?.. Полы помыть, пыль протереть?..

ДОЛГОВ. Сказано же тебе! Ну, что ты, ей-богу!.. Фу, стыд один!.. И какие черти тебя принесли?!.. Если тебе денег надо, так и скажи. Я тебе дам денег.

ДОЛГОВА. …Что мне с ними делать, с деньгами-то?.. На гроб копить?..

ДОЛГОВ. Экая же ты… настырная!.. сумасбродка!..

ДОЛГОВА. Так не пустите к себе?..

РЫКОВА. Посудите сами, Антонина Михайловна! Ну что это у нас получится? И вам неловко и мне стыдно… И Гришу замучим!.. Ему покой нужен…

ДОЛГОВА. Одной мне покой не нужен… Стало быть, и вам я только мешаю… Так?.. Так, Гриша?.. …Много я горя на своем веку видала, а такого еще не было. (Долгова роется в корзинке, вынимает пачку бумаг и фотографий) На тогда, Гриша, держи!.. Вот тут фотографии свадебные, ты еще в гимнастерке… Письма твои, свидетельство, бумаги всякие…

ДОЛГОВ. Зачем они мне?

ДОЛГОВА. А зачем хошь!.. Хоть выброси пятьдесят годков, хоть сожги. А у меня теперь совесть чиста. Паспорт, пенсионное, сберкнижка, завещание. Тут вот адрес племянницы в Клину, отпиши ей, когда все уладится.

…Ну, прощайте! Вправду, засиделась! (Долгова встает, но уходит почему-то не в прихожую, а на кухню и закрывает за собой дверь)

ДОЛГОВ. (Растерянно) Какой паспорт?.. Какая сберкнижка?.. Рехнулась ты, что ли?.. Вера, что она? Зачем? Никак не соображу!..

РЫКОВА. Антонина Михайловна, ну поймите же — мы хотим, как лучше.

Рыкова пробует открыть дверь на кухню. Дверь не открывается.

РЫКОВА. Антонина Михайловна, откройте!.. Гриша! Гриша! Она дверь закрыла!

ДОЛГОВ. Тонька! Полоумная! Отопри! Отопри, полицию вызову! Не позорь себя, как девчонка! Верка, давай лом, топор — ну что там еще?..

Долгова в это время на кухне спокойно закрывает окно. Открывает все газовые конфорки и садится на стул.

ДОЛГОВА. Поздно, Гришенька, поздно… Кончилось, милый, наше счастье… Чайку вот бы попить напоследок, а то после бани чайку не попила, грешница…

…Не вернусь я туда, Гриша… Некуда мне возвращаться… Так возле тебя и останусь… Гришенька мой, Гришенька!.. Солнышко ты мое!..

РЫКОВА. Гриша, газом пахнет!!!.. Гриша, она газ открыла!!!.. Гриша, господи!!!..

ДОЛГОВ. Тоня!… Ластонька! Ну что ты. Тоня?!.. (Бессильно опускается на пол возле двери) Зачем же ты так?..

РЫКОВА. Антонина Михайловна! Мы согласны, согласны! Приходите, стирайте, мойте!!!.. Да что же это???!!!.. Караул!!!.. Антонина Михайловна!!!..

Дверь отворяется. За ней чуть стоит бледная, как мел, Долгова.

Рыкова бросается на кухню и закрывает конфорки, распахивает окно.

Долгова бухается на колени перед Рыковой и обнимает ее ноги.

ДОЛГОВА. Спасибо, голубушка!.. Спасибо, родная!.. Я никогда не помешаю!.. (Целует ей руки, платье) Я, как мышь, ты меня, радость моя, и не увидишь!.. И маслица своего для фикусов принесу!..

ДОЛГОВ. Ах, Тоня, Тоня!.. Разве так можно?..

ДОЛГОВА. Нельзя, Григорий Прохорович, нельзя!.. Грешна!.. По гроб жизни вас благодарить буду, никогда слова от меня поперек не услышите!.. Прости, Гриша, прости!..

РЫКОВА. Как же нам теперь быть-то?..

ДОЛГОВА. В гости собирайтесь. Как собирались, так и собирайтесь. А я здесь на кухне приберу. Идите, идите! Я тихонько, вы не смотрите на меня!..

…Через пятнадцать минут Рыкова уже одевается в прихожей у зеркала. Долгова стряхивает с ее пальто щеткой пылинки.

РЫКОВА. Вы нас не ждите, Антонина Михайловна. Как с уборкой закончите, бульон сварите — так и уходите.

ДОЛГОВА. Конечно, дорогая, конечно!.. Все сделаю, как ты сказала… Погуляйте там, повеселитесь!.. Ты уж, милая, поглядывай за ним — чтоб не позволял себе чего лишнего!.. Молчу, молчу!.. …Ну?.. Пошли, что ли?.. Подарки взяли?..

РЫКОВА. Ой, забыла!..

ДОЛГОВ. Эх ты, тюха-матюха!.. Обе вы хороши! Сейчас бы заявились в гости: — Нате вам, принимайте нахлебников!..

ДОЛГОВА. Не распаляйся, не распаляйся!.. Делов-то!.. Взял бы сам — да и все тут!.. Видишь, женщина у зеркала занята… Чай, у нее не сто рук.

ДОЛГОВ. Все! Пошли!.. Взмок весь, вас ждавши!.. Копошитесь тут, как две клуши!

РЫКОВА. Выходим, выходим, Гриша!.. Ну, прощайте, дорогая!..

ДОЛГОВА. Прощайте!.. Поцелуемся, что ли?..

Долгова целуется с Рыковой. Крестит Долгова.

ДОЛГОВА. С богом!.. (Долгов и Рыкова уходят) …Вот и славненько! Вот и замечательно!.. Удивительные люди!.. Душевные люди!.. (Радостно плачет) Господи, спасибо тебе за благолепные дела твои!..

…Долгов и Рыкова идут по улице. Рыкова ласково прижимается к Долгову.

РЫКОВА. …Гриша, ты меня не бросишь?..

ДОЛГОВ. Да как тут вас бросишь?! Подсказал бы кто…

7. С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ, ПЛЕМЯШ!

ЧЕТВЕРГОВ Даниил, хозяин квартиры

ЛЮДМИЛА СЕРГЕЕВНА, его гостья, начальница по службе

ВАТАГИН Степан, дядя Четвергова из деревни

Квартира Четвергова. Новогодний вечер. Даниил и Людмила накрывают праздничный стол. Их ждет тихая радостная встреча Нового Года, во время которой Даниил наметил решительно объясниться с Людмилой.

ЧЕТВЕРГОВ. Людмила Сергеевна!..

ЛЮДМИЛА. Людмила!.. Мы ведь не на службе… Забудьте, наконец, что я ваш начальник, вы мой подчиненный… И потом. Сегодня все-таки новогодний вечер… И я… и я сама согласилась к вам придти…

ЧЕТВЕРГОВ. Да-да!.. Конечно, Людмила Сергеевна!.. То есть, конечно, Людмила!..

…Какая вы сегодня красивая!.. Какие у вас красивые руки!..

ЛЮДМИЛА. Когда у женщины больше нечего похвалить, то хвалят ее руки.

ЧЕТВЕРГОВ. Ну что вы, Людмила Сергеевна!.. Я совсем не в том смысле… Я не это хотел сказать…

ЛЮДМИЛА. Оставим!.. Здесь, по-моему, не хватает фруктов, здесь — можно поставить селедку «под шубой». Ну вот!.. Стол готов!..

ЧЕТВЕРГОВ. Если бы вы знали, как я волнуюсь!.. Как у меня трепещет сердце!.. Мы знакомы третий месяц и вот, наконец-то…

ЛЮДМИЛА. Да, я тоже, честно говоря, волнуюсь!..

ЧЕТВЕРГОВ. Шампанского! В таком случае шампанского!

ЛЮДМИЛА. Но ведь еще рано.

ЧЕТВЕРГОВ. Честное слово, без шампанского у меня просто не развяжется язык!.. Я буду скушным, нудным и… и… и ничего не скажу!..

ЛЮДМИЛА. Ну, разве что ради того, чтобы вы не чувствовали себя так… робко!..

Четвергов разливает шампанское. Чокаются. Четвергов залпом выпивает целый стакан. Икает.

ЧЕТВЕРГОВ. (Икает) Извините!.. Это от волнения!.. (Икает)

ЛЮДМИЛА. Закусите ржаным хлебом!.. (Четвергов закусывает, но все равно продолжает икать) Какой вы, право, неловкий.

ЧЕТВЕРГОВ. (Икает) Извините!.. Это сейчас пройдет!.. (Икает) Господи!..

Настойчивый звонок в дверь.

ЛЮДМИЛА. Вы кого-нибудь еще приглашали?..

ЧЕТВЕРГОВ. Нет. (Икает) А вы?..

ЛЮДМИЛА. Как я могу кого-то приглашать в ваш дом?..

Еще более настойчивый звонок.

ЧЕТВЕРГОВ. Это недоразумение!.. Я сейчас!..

Четвергов идет открывать дверь.

На пороге, пошатываясь, стоит его дядя из деревни Степан Иванович Ватагин. Ватагин растрепан, красен. Видно, что он уже изрядно поднакачался.

ВАТАГИН. Племяш!!!.. Данилка-черт!!! А я звоню, звоню!.. Думал, уж тебя дома нет!.. Ну, здравствуй, варвар!.. Принимай дядьку! Да крепче целуй, что ты меня как бабу слюнявишь!.. (Ватагин раздевается в прихожей) А я с Катериной разругался!.. Диссидентка!.. Передушил бы всех баб!.. Думаю: «Ах ты, стерва такая! Так вот на тебе — уеду к Даньке! Порадую племяша! Встретим Новый Год в мужской компании!» Чуть успел на электричку!.. (Ватагин вваливается в комнату) О!.. Да у тебя дама!.. Дай-ка надену очки!.. (Надевает очки и разглядывает Людмилу) …Так-с …Н-да… Ну, ладно… Степан Иваныч, дядька Данькин!.. Вырастил, можно сказать, заместо отца родного!.. Всем, подлец, мне обязан!..

ЛЮДМИЛА. Людмила.

ВАТАГИН (Восхищенно разглядывает стол с едой). Ну ты даешь, племяш!.. Вот это я понимаю!.. Воруешь?..

ЧЕТВЕРГОВ. (Икает) Ну, что вы, дядя?!.. Праздник же!..

ВАТАГИН А я не осуждаю!.. Воруй, только начальству не попадайся!.. (Людмиле) Он у нас с детства к воровству приучен!.. Как увидит, где что плохо лежит — так хап!.. Уж чем я только его не лупил!.. Не помогло!..

ЧЕТВЕРГОВ. (Икает) Что вы такое говорите, дядя?!.. Откуда вы это взяли?!..

ВАТАГИН. А что я говорю?.. Правду!.. Я, брат, всегда привык правду говорить. (Людмиле) Вот у вас, гляжу, двух зубов нет, глаз косит и кожа дряблая. Ну и что? Со всяким бывает! Не мне же вас под венец вести. А Данька, может, не присмотрится!.. Да вы не краснейте, все мы с изъянами…

…Хоть Даньку взять… С малолетства за бабами бегает, а жениться никак не может!.. Уж мы ему там и старух подсовывали!.. Есть у нас ядреные бобылихи… Неделю с ним поживут — и выгоняют!.. Ну, прям, напасть какая-то!.. «Не надо нам, — говорят, — вашего импотента припадочного». И все тут! «И деньги свои забирайте!»

…Может, хоть в городе повезет. А то совсем скурвился парень.

Ты что как побледнел, Дань?.. (Людмиле) Это у него припадки бывают. Никого не узнает.

…Выпьем?.. Выпей, Даня, выпей! Полегчает!

Выпивают. Ватагин совсем пьянеет. Людмила угрюмо ковыряет вилкой в тарелке. Четвергов растерянно икает.

ВАТАГИН. Люда!.. (Людмила молчит) …Люда!..

ЛЮДМИЛА. Что вам?..

ВАТАГИН. Ты, значит, его захомутать хочешь?.. Ну, да… Лучше-то тебе не найти…

…А что?.. Валяйте!.. Я, как родня, согласен… Но хочу спросить: а где же мой интерес?!.. Про дядьку-то забыли!..

(Плачет) …Сволочь ты, Даниил!.. Вот ты какой стервец оказался! Пригрели змею!.. Мы там голодуем, лишнюю корку хлеба себе не купим — все Даньке, чтоб ему в городе не хуже других жилось!.. А ты???!!!..

Вы, Людмила, с ним вместе служите? Да?.. Кем?.. Главней этого обормота?.. Главней???.. Я так и знал!!!..

Ну, тогда, Даня, я всю правду про тебя скажу!!!.. Ничего скрывать не буду!..

ЧЕТВЕРГОВ. (Кричит) Замолчите, дядя!!!..

ВАТАГИН. Он… Он… (Набивает рот салатом, смеется) …он, как начальницу увидит — сразу ей под юбку лезет!..

ЧЕТВЕРГОВ. Что???.. Да как ты смеешь???!!!.. Откуда ты это взял???.. Не верьте, Людмила Сергеевна!.. Это пьяный бред!..

ВАТАГИН. Его хлебом не корми — дай с начальницами шуры-муры завести!.. Его уж в нашей деревне изо всех учреждений повыгоняли!.. (Откидывается на стуле) …Уф! Наелся! Отпыхнуть надо!.. Да!.. Нестабильный он у вас, говорят, переменчивый!..

ЧЕТВЕРГОВ. Не верьте, Люда!!!.. Это я от любви!!!.. Он сам не знает, что несет!..

(Ватагину) Вон отсюда!!! Вон!!!.. Ты… ты… ты мне никакой не дядя!.. Ты самозванец!..

ВАТАГИН. (Спокойно) Ты что, Дань?.. Сердишься?.. На правду нельзя сердиться… Да и куда же я пойду? Мне некуда идти… Я в гости к племяннику приехал.

ЛЮДМИЛА. Тогда уйду я!.. (Вскакивает)

ЧЕТВЕРГОВ. Нет!!!.. Никогда!!!..

ЛЮДМИЛА. Уберите ваши руки!.. Не прикасайтесь ко мне!.. Низкий человек! Карьерист! (Плачет) …Мерзавец!.. И дядя ваш мерзавец!.. (Людмила бросается к дверям. Четвергов за ней)

ЧЕТВЕРГОВ. Людмила Сергеевна! Это недоразумение!..

Хлопают двери. Разъяренный Четвергов врывается обратно в комнату. Ватагин мирно сидит за столом.

ВАТАГИН. О, Данюха! Садись!.. Переживаешь, что ли?..

Скоро куранты бить будут… Слава богу, спровадили твою… Как встретишь Новый Год — так его и проведешь!.. Я себе загадал: без баб встречу — всю оставшуюся жизнь счастлив буду!.. И тебе советую — ни хлопот, ни припадков.

…А по-хорошему бы она не ушла. Это как моя Катерина. Я тебя, Данюха, от кабалы спас… Ты мне еще ноги целовать будешь. Хоть один раз отпразднуем Новый Год по-человечески, без кровососущих!.. Эх, грустно мне было, а щас что-то развеселился, согрелся!.. …Чу! Куранты! Данила! Радость-то какая!.. Ну, с Новым годом, племяш, с новым счастьем!..

Что ж ты, поросенок, не чокаешься со мной?..

Конец пьесы.

ИНАКОМЫСЛЯЩИЙ. ГЕРОЙ МЯТЛЕВ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

МЯТЛЕВ, Глеб Иванович, преподаватель литературы

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА, его жена

ТАТЬЯНА, их дочь

ГЕРМЕСОВ Андрей, любовник жены

НИКА, студентка

МАРИНА БОРИСОВНА, проректор института

КИРИЛЛ, немой

ТИМОФЕЕВ, ГРЕКОВА, студенты

СЛЕДОВАТЕЛЬ

РЕКТОР, ПОРТЬЕ, ДВОРНИК, ГРЫЖА, ХОЗЯИН ПОДСОБКИ, ПОВАР, ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ, ХОЗЯИН ШАШЛЫЧНОЙ, МЕСТНЫЕ (ПЕРВЫЙ, ВТОРОЙ), ПОЧТАЛЬОНША, СУДЬЯ, ЗЭК, ДЕЖУРНЫЙ ОФИЦЕР, возможно — просто маски

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Сцена разделена на несколько фрагментов. Нечто вроде мозаики.

Квартира Мятлевых. Сорокапятилетний Глеб Мятлев сидит на полу в своей комнате, прислонившись спиной к книжному стеллажу. Часть книг беспорядочно разбросана перед ним на полу. Он собирает из них подобие карточного домика в несколько этажей.

МЯТЛЕВ. Последние годы мне снится один и тот же сон. Очень странно. Или не снится ничего, или этот сон. В разных вариантах, но один и тот же. Я в каком-то грязном искусственном бассейне. Весело плещусь. Животное. И кругом множество таких же животных. Разных. Мы плывем к берегу.

Слегка дотрагивается до своей постройки, от чего она с грохотом рушится.

МЯТЛЕВ. Я никогда не понимаю, зачем мне на берег, что меня туда манит. Потом на берегу появляется человек. Или не человек. Невозможно разглядеть. Он орудует багром. Одних выпускает на берег. Других снова отпихивает в бассейн. Мне никак не удается к нему подплыть.

…Очень глупый сон. …Как и вся эта история.

Роняет на пол последнюю устоявшую от его постройки книгу. Встает. Сладко потягивается.

Выходит на центр сцены. Из темноты появляются его сорокалетняя жена Полина Викторовна и дочь Татьяна, студентка.

МЯТЛЕВ. Меня зовут Глеб Мятлев. Каждое утро я сажусь в потрепанный «Фольксваген» и отвожу жену на работу, а дочь — в институт. Би-би-би. Пр-р-р. Фр-р-р.

Мне сорок пять лет. Читаю спецкурс по Достоевскому в престижном институте. Впрочем, похоже, уже последние денечки. У меня обнаружилась странная болезнь, — я вдруг стал с трудом произносить слова. Болезнь быстро прогрессирует. Выговорить самую обычную фразу становится все труднее. Бывает, молчу половину лекции. Подыскиваю слово.

Студенты, естественно, накатали телегу ректору. Старик, само собой, пришел в бешенство. Честно говоря, мне самому изрядно поднадоело. Потуги, гримасы. Не понимаю, зачем.

(Кивает на жену) Это моя жена. Мы живем более-менее сносно. Как все. (Смотрит на дочь) А это дочь. Скорее она в мать, чем в меня.

(ЖЕНЕ) Я заеду за тобой после работы.

Чмокает жену в щеку. Полина Викторовна уходит.

МЯТЛЕВ. До вечера, дорогая. (ДОЧЕРИ) Тебя в институт? Ну, конечно. (В зал) Можно сказать, я счастлив. Можно сказать, что нет. Как посмотреть. (Кому-то слева) Куда ты лезешь? Ну, куда ты лезешь, придурок?

(Дочери) Пока.

ТАТЬЯНА. А ты?

МЯТЛЕВ. Иди.

Татьяна, пожав плечами, уходит. Мятлев ждет. Из темноты выходит сорокалетняя Марина Борисовна, проректор по учебной части. Целует Мятлева.

МАРИНА БОРИСОВНА. И куда?

МЯТЛЕВ. Боишься?

МАРИНА БОРИСОВНА. Причем тут — боишься, не боишься? Я спросила — куда?

(После паузы) Я хочу, чтоб ты знал. …Это у меня будет в первый раз.

Мятлев смотрит на нее.

МЯТЛЕВ. Ага. Угу. У меня тоже. Отличная частная гостиница. Никогда не изменяла своему мужу в частных гостиницах?

МАРИНА БОРИСОВНА. Никогда. Пожалуйста, прекрати разговаривать со мной таким тоном.

Марина Борисовна отворачивается.

МЯТЛЕВ. Не дуйся. Мне тоже неловко.

Обнимает Марину Борисовну.

МАРИНА БОРИСОВНА. Старик опять наезжал на тебя. Зачем так раздражать его?

МЯТЛЕВ. Он идиот.

МАРИНА БОРИСОВНА. Ну и что? Тебе-то какое дело? Никто от тебя ничего не просит. Просто не нарывайся. Я не понимаю. Все-таки он твой начальник… ректор, какой никакой.

МЯТЛЕВ. Вот именно. …Здесь.

ХОЛЛ ЧАСТНОЙ ГОСТИНИЦЫ — конторка портье и несколько дверей в номера.

МАРИНА БОРИСОВНА. У нас час двадцать.

Мятлев подходит к портье.

МЯТЛЕВ. Здравствуйте.

ПОРТЬЕ. Здравствуйте.

МЯТЛЕВ. Великолепно.

ПОРТЬЕ. Что?

МЯТЛЕВ. Все. У вас есть свободные номера?

ПОРТЬЕ. Какие именно вас интересуют?

МЯТЛЕВ. Любые.

ПОРТЬЕ. Двадцать второй. Отличный вид из окна.

МЯТЛЕВ. Вид из окна — именно то, что нужно.

Портье протягивает Мятлеву ключи. Мятлев берет ключи, подходит к Марине Борисовне.

МЯТЛЕВ. Пошли.

Мятлев подводит Марину Борисовну к двери номера, прижимает к стене и расстегивает ей блузку. Целует ее в шею.

Марина Борисовна отбивается от рук Мятлева.

МАРИНА БОРИСОВНА. Прекрати.

МЯТЛЕВ. Хочу здесь.

МАРИНА БОРИСОВНА. Не дурачься. Он смотрит.

МЯТЛЕВ. Кто? Не может быть. (ПОРТЬЕ) Вы смотрите?

ПОРТЬЕ. Извините? Двадцать второй — следующая дверь.

Марина Борисовна выскальзывает из рук Мятлева, застегивая кофточку.

МАРИНА БОРИСОВНА. Зачем нам лишние глаза?

Мятлев смотрит на дверь, у которой он обнимал Марину Борисовну. На ней цифра «20». На ручке двери повешена табличка «ЗАНЯТО». Мятлев шутливо переворачивает табличку на «СВОБОДНО».

Марина Борисовна ждет у двери двадцать второго номера. Мятлев открывает ключом номер, пропускает даму и заходит следом.

НОМЕР ГОСТИНИЦЫ. Оба осматриваются. Незнакомая обстановка слегка раздражает — особенно кем-то уже помятое и наспех заправленное покрывало на кровати.

МАРИНА БОРИСОВНА. Я в душ. Закажи шампанское.

Мятлев распахивает шторы, раскрывает окно и видит кого-то в доме напротив.

МЯТЛЕВ. Великолепно. (Показывает на раскрытые шторы) Так лучше?

Запахивает шторы, просовывает голову в щелку.

МЯТЛЕВ. Или так? Утром радио не слушали? Сообщение правительства — всех подглядывающих будут расстреливать.

Мятлев задергивает шторы и бросается на кровать. Снимает трубку гостиничного телефона.

МЯТЛЕВ. Алло! Это вы? У вас есть шампанское? Хорошо. Нет, я подойду сам.

Швыряет трубку. Вскакивает с кровати, заглядывает в ванную комнату, где за занавеской принимает душ Марина Борисовна. Зажмурив глаза, просовывает голову за занавеску и вытягивает губы в ожидании поцелуя. Получает поцелуй вместе с порцией воды.

МАРИНА БОРИСОВНА. Не хулигань, я скоро.

МЯТЛЕВ. Шампанское в постель?

МАРИНА БОРИСОВНА. Обязательно.

С мокрым лицом, отфыркиваясь, Мятлев выходит в коридор.

Вновь освещается холл гостиницы и конторка портье. Мятлев подходит к портье, отдает деньги, берет бутылку шампанского. Поворачивается.

Из номера «20» в гостиничном халате нараспашку, с мокрыми волосами выбегает жена Мятлева Полина Викторовна. Видит мужа, на секунду замирает. Они встречаются глазами. Полина Викторовна резко разворачивается и заскакивает назад в номер, хлопая дверью.

Пауза. Мятлев стоит с бутылкой шампанского, пытаясь понять, что произошло. Оглядывается на портье.

ПОРТЬЕ (услужливо). Что-то не так?

МЯТЛЕВ. Нет, все так.

Справившись с не слушающимися ногами, он автоматически идет по коридору, проходит мимо двери с цифрой «20». Останавливается. Возвращается. Садится на пол с бутылкой шампанского напротив этого номера. Открывает шампанское. Обливает себе лицо. Делает несколько глотков.

Встает. Подходит к двери с табличкой «20». Пробует открыть. Дверь заперта. Мятлев стучит — сначала тихо, потом настойчивей.

ГОЛОС ГЕРМЕСОВА. Кто?

МЯТЛЕВ. Шампанское в номер.

ГОЛОС ГЕРМЕСОВА. Мы не заказывали.

МЯТЛЕВ. Э… Подарок директора гостиницы…

ГОЛОС ПОЛИНЫ ВИКТОРОВНЫ. Что там?

ГОЛОС ГЕРМЕСОВА. Представляешь, шампанское от хозяина гостиницы.

ГОЛОС ПОЛИНЫ ВИКТОРОВНЫ. Не открывай.

ГОЛОС ГЕРМЕСОВА. Брось. Почему нет?

ГОЛОС ПОЛИНЫ ВИКТОРОВНЫ. Хорошо, иди в постель. Я сама открою.

Полина Викторовна распахивает дверь. За ее спиной Гермесов аккуратно вешает на стул снятые рубашку и брюки. Мятлев и Полина Викторовна смотрят друг на друга.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Привет.

МЯТЛЕВ. Привет.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Тоже… отдыхаешь?

МЯТЛЕВ. Кто?

ГЕРМЕСОВ. Галя, кто там?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА (Обернувшись). Все в порядке. Официант. (МЯТЛЕВУ) Или у вас тут занятия?

Мятлев вручает жене бутылку шампанского.

МЯТЛЕВ. Шампанское за счет заведения.

Разворачивается и идет к портье. Бросает ему на стойку несколько купюр.

ПОРТЬЕ. Могу я уточнить, за что?

МЯТЛЕВ. За все.

Мятлев исчезает в темноте.

Гермесов в трусах подходит к Полине Викторовне.

ГЕРМЕСОВ. Сколько можно тебя ждать? Кто это был?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Мой муж.

ГЕРМЕСОВ. Поздравляю. И что теперь будет?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ничего.

ГЕРМЕСОВ. Черт, испортил свидание. Я все-таки пойду оденусь. Вдруг придется драться. Он вернется?

Полина Викторовна пожимает плечами.

Марина Борисовна в таком же гостиничном халате робко выходит из номера «22», проходит мимо Полины Викторовны и Гермесова и идет к портье.

Полина Викторовна внимательно разглядывает ее.

МАРИНА БОРИСОВНА. Вы не видели?

ПОРТЬЕ. Да?

МАРИНА БОРИСОВНА. Мужчина, который пришел со мной…

ПОРТЬЕ. Он ушел.

МАРИНА БОРИСОВНА. Как ушел?

ПОРТЬЕ. Расплатился и ушел. Могу я вам чем-то помочь?

МАРИНА БОРИСОВНА. Он ничего не сказал?

ПОРТЬЕ. Нет, совершенно ничего.

Портье внимательно смотрит на Марину Борисовну. Полина Викторовна уходит в свой номер и захлопывает дверь.

МАРИНА БОРИСОВНА. Спасибо.

ПОРТЬЕ. Желаете что-нибудь? Он все оплатил.

МАРИНА БОРИСОВНА. Закажите мне такси.

Затемнение.

Номера гостиницы превращаются в квартиру Мятлевых. Две комнаты — комната Мятлева и комната жены.

Мятлев торопливо вбегает в квартиру и, не раздеваясь, в пальто заходит в комнату жены. Растерянно оглядывается. Мучительно соображает, что же он хотел здесь найти. Роется под кроватью. Открывает шкаф с одеждой. Перебирает наряды жены. Бесцельно ищет неизвестно что.

Неожиданно хлопает входная дверь. Раздается голос Полины Викторовны.

ГОЛОС ПОЛИНЫ ВИКТОРОВНЫ. Заходи. (Кричит) Глеб, ты дома?

Мятлев замирает; как застигнутый врасплох ребенок, забивается в угол шкафа и захлопывает дверь.

В комнату заходит Полина Викторовна и Гермесов.

ГЕРМЕСОВ. Это твоя комната?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Да. Нравится?

ГЕРМЕСОВ. Ничего. Здеся я буду жить?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Здесь.

ГЕРМЕСОВ. А он?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А он — по соседству. Пока не разменяем.

ГЕРМЕСОВ. Да-а. …Что ж… Уверена, что ты этого хочешь?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А ты нет?

ГЕРМЕСОВ. Всяко лучше, чем гостиницы с подозрением на клопов.

Мятлев, задохнувшись, непроизвольно кашляет в шкафу, с грохотом сбивая какую-то вешалку. Полина Викторовна распахивает дверцы шкафа.

Мятлев, цепляясь за платья и роняя их на себя, выбирается из шкафа.

МЯТЛЕВ. Извините. …Не знал, что вы так сразу… Не успел… Я пойду к себе…

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Никуда ты не пойдешь. Лучше сразу обо всем поговорить. Ты знаешь, что это моя квартира. Андрей теперь будет жить у нас. Я так решила. Так лучше для всех. А то, право, смешно. Как дети.

МЯТЛЕВ. Будем, как дети… Забавно. Что, собственно, от меня?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Не скандалить.

МЯТЛЕВ. Я не скандалю.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ты умница.

МЯТЛЕВ. …Почему я не знал?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А ты хотел? Теперь знаешь. Что изменилось?

МЯТЛЕВ. Ничего.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ну и прелестно. Если ты нашел, что искал, я тебя больше не задерживаю. Не опаздывай к обеду.

Мятлев уходит. Хлопает входная дверь. Гермесов, как птица, раскинув руки, бросается на кровать.

ДЕШЕВАЯ ПИВНУШКА-«РЫГАЛОВКА». В ней темно и грязно. Мятлев ставит на столик бутылку водки и стакан. Наливает целый стакан водки. Смотрит на него. Неподалеку стоит завсегдатай пивнушки Грыжа и смотрит на Мятлева.

Мятлев берет стакан и медленно, тщательно выпивает. Грыжа подходит и уважительно облокачивается на столик Мятлева.

ГРЫЖА. Молодец.

Грыжа берет пустой стакан Мятлева, наливает себе на два пальца водки из мятлевской бутылки и с удовольствием выпивает.

ГРЫЖА. Надолго к нам?

МЯТЛЕВ. Как получится.

ГРЫЖА. Девочку надо? Практически целка. Племянница. Трудится, не переставая. Пользуется спросом. Бутылка. Там, в подвале. Пшли.

Квартира Мятлевых. …Пьяный Мятлев пробирается на диван в своей комнате. Растягивается на нем. Лежит неподвижно.

Освещается соседняя комната, в которой весело беседуют Полина Викторовна, дочь Татьяна и любовник жены Гермесов.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА (Хохочет). Бросьте! Ну, вы шутите?

ГЕРМЕСОВ. Серьезно, совершенно серьезно. Предлагал стреляться. Но при этом был сильно пьян.

ТАТЬЯНА. Оставьте его в покое. Что тут такого? У человека стресс.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Да ну вас! Делаете из меня идиотку!

Мятлев садится на постели.

МЯТЛЕВ. Который час? Да что же это такое?.. (Вопит) А-а-а! Слушайте, вы! Можно потише?!

Хохот из соседней комнаты. Мятлев вскакивает и бежит в комнату жены.

Гермесов, развалившись, сидит на стуле. Он, улыбаясь, смотрит на Мятлева.

ГЕРМЕСОВ. Зачем же так орать? Мы просто шутим.

ТАТЬЯНА. А где ж ему еще поорать, как не перед нами?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Нет, скажи, ты вправду хотел стреляться? А где бы ты взял пистолет?

ГЕРМЕСОВ. Сейчас это не проблема. Правда, Глеб Иванович? Щелк пальчиками — и нате.

ТАТЬЯНА. Чушь. Он молоток, чтобы гвоздь забить, три месяца искал.

ГЕРМЕСОВ. На самом деле? Ну, и ладно. Оставим, забудем, сделаем вид, что ничего не произошло. Я, Глеб Иванович, знаете ли, сделал тут замечательное открытие. Рылся в ваших ящиках. (Вынимает из кармана листок бумаги) Вы у нас, оказывается, поэт. Недюжинное дарование, серебряный век. (Декламирует)

Не греет кровь некрепкое вино.

Пора муссонов. Легкая пирога.

Дождя неровный плеск. И одиноко

свой синий свет таящее окно.

(Мятлев пытается отнять листок, Гермесов легко, как собачонку, отпихивает его и продолжает)

Ц!.. …Троллейбус остановится. И в нем,

посеребренном каплями тумана,

я поплыву с улыбкой наркомана,

любуясь мелким, бисерным огнем.

…А? Каково?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А я не помню это стихотворение.

ГЕРМЕСОВ. Видишь, как плохо ты знала своего бывшего мужа.

Мятлев устало садится на стул.

МЯТЛЕВ. Прекратите. Скажите лучше, который час?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А что?

МЯТЛЕВ. Не хочу опоздать в институт.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Чудесно. Мне нравится. Аплодирую. Его нет две недели. Потом заявляется, и боится куда-то опоздать. Тебя, милый друг, твои профессорские подстилки первые дни с фонарями искали, названивали каждые полчаса. А потом перестали, надоело.

МЯТЛЕВ. Могу я хотя бы выпить чаю?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Андрей, передай вернувшемуся Одиссею чашку.

Гермесов передает Мятлеву чистую чашку с блюдцем. Мятлев осторожно берет ее и тщательно протирает салфетками после рук Гермесова.

Полина Викторовна наливает ему чай.

МЯТЛЕВ. Таня?

ТАТЬЯНА. Папа?

МЯТЛЕВ. Нет, ничего. Я смотрю, вы хорошо спелись.

ТАТЬЯНА. Извини, если что не так. Будешь учить, как мне себя вести?

МЯТЛЕВ. Нет.

ТАТЬЯНА. Браво.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. У Тани новый папа. Они прекрасно понимают друг друга.

ТАТЬЯНА. Ты тоже мне дорог. Не обижайся на шутки.

МЯТЛЕВ. Да, ты права.

Мятлев роняет из рук чашку с чаем на блюдце. Она разбивается. Чай проливается ему на брюки.

МЯТЛЕВ. Извините…

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Тебе пора на работу.

ГЕРМЕСОВ. Скажу тебе откровенно, Глеб. Пока у нас с Полей фул-контакт, медовый месяц. Дальше посмотрим. Чтобы не было недоразумений.

МЯТЛЕВ. Поздравляю.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Не начинай, прошу, не начинай. Мы все цивилизованные люди. Ты-то уж больше всех. Не строй из себя обиженного рогоносца. У нас у каждого давно своя жизнь. Ты об этом не знал? Тебе напомнить?

МЯТЛЕВ. Мне действительно пора. Спасибо за чай.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. И тебе спасибо за приятную компанию.

Мятлев вскакивает, бежит к кухонной двери, но неожиданно возвращается.

МЯТЛЕВ (Путаясь в словах). Я прошу!.. Я требую!.. Никогда не рыться в моих вещах! Вы слышите — ни-ког-да! Никаким… при…, при… новым людям! Я запрещаю! Вы не имеете права! Я вам не подопытный кролик и…, и…, и не заключенный!

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Хорошо, успокойся. Тебя не было. Андрею нечем было заняться. Только и всего. Забери свой хлам и успокойся.

Мятлев глядит на нее, не зная, что сказать.

МЯТЛЕВ. …Кто он такой? Что он здесь делает? Скажи мне, скажи мне, скажи?

Полина Викторовна говорит, раздельно и внятно произнося каждое слово.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я его люблю. Он теперь будет здесь жить. Именно сегодня он окончательно переезжает.

Мятлев выбегает из квартиры.

Освещается центр сцены. ДВОР ИНСТИТУТА. Дворник Михалыч машет метлой. Появляется Мятлев.

МЯТЛЕВ. Михалыч, привет.

Дворник солидно пожимает ему руку.

ДВОРНИК. Привет профессурской шатии-братии.

Задерживает его руку в своей руке. Ждет.

МЯТЛЕВ. Что?

ДВОРНИК. Я думал, мы друзья…

МЯТЛЕВ. Мы друзья. Я спешу. Опаздываю на занятия.

ДВОРНИК. Между прочим, она хорошая женщина.

МЯТЛЕВ. Михалыч!

ДВОРНИК. Что Михалыч? У Михалыча — глаз. Человека насквозь вижу. Она тебя любит. Как она к тебе в машину вскочила…

МЯТЛЕВ. Послушай, ну…

ДВОРНИК. Все понял, умолкаю. Не нашего ума дело. Только если ты побаловаться — лучше сразу отойди. Потому что она — человек. Я никогда не ошибаюсь. Понял?

МЯТЛЕВ. Вообще-то это наше с ней дело.

ДВОРНИК. Ты в бутылку не лезь.

МЯТЛЕВ. Я не лезу. Я опаздываю.

…Сколько сейчас дворники получают?

ДВОРНИК. Ну, сколько-сколько. …Сколько заработают, столько и получают. Как все. Мало, конечно. А тебе чего? В профком, что ли, выбрали?

МЯТЛЕВ. Ничего. На всякий случай. Вдруг.

ДВОРНИК. А… творческий кризис… ну, давай-давай.

Мятлев уходит. Дворник сплевывает на метлу.

Квартира МЯТЛЕВЫХ. Полина Викторовна стоит в дверях своей комнаты. Гермесов сидит на кровати рядом со своими сумками.

ГЕРМЕСОВ. Что ты мне пела? Ну, вспомни, что ты мне пела? Мне что теперь… (Машет рукой у себя перед лицом) все время его рожу видеть?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Сегодня вечером я с ним поговорю. Не могу же я просто выгнать его на улицу?

ГЕРМЕСОВ. Можешь. Или уйду я. Я в комедиях не участвую.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я прошу тебя. Мы же все уже решили.

ГЕРМЕСОВ. Ничего мы не решили. Я кто? Мне что — сумки в угол поставить, с ножками на кровать и лежать тут целыми днями, как альфонс? «Мальчик, место!». Так я давно уже не мальчик!

Ты что сегодня устроила? Вот вам любовничек. Вот вам муженек. Грызитесь, ребятишки.

…В общем, я так не желаю. Или он, или я.

Полина Викторовна садится на кровать, пытается приласкаться к Гермесову.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я выбрала, давно выбрала. …Ну, я умоляю тебя… сегодня вечером я все ему скажу. А вещи… ты можешь занять его шкаф.

Гермесов задумывается, пристально смотрит на нее. Открывает шкаф Мятлева. Вышвыривает на пол все его вещи. Напевая, распаковывает свои сумки и заполняет их содержимым шкаф Мятлева.

ГЕРМЕСОВ. Я намеков не понимаю. Я понимаю прямой разговор. (Осматривает свои вещи в шкафу) Вполне подходяще.

Гермесов смотрит на выброшенные из шкафа вещи Мятлева.

ГЕРМЕСОВ. А это все в мешок и в коридор.

Гермесов ногой отпихивает вещи Мятлева.

ГЕРМЕСОВ. Ты посмотри вокруг. Как ты живешь? Стены обшарпаны. Кухня в грязи. В туалет страшно войти. В этом доме нет хозяина. Поселенцы. А теперь есть. Так-то. Я ясно выражаюсь?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Да.

Гермесов сует ноги в ботинки, набрасывает плащ.

ГЕРМЕСОВ. Я ушел.

Полина Викторовна поправляет на нем плащ.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Наверно, я люблю тебя.

ГЕРМЕСОВ. А тебе иначе нельзя. Поэтому и надо все разом. И так, как я скажу.

Хлопает дверью. Полина Викторовна собирает с пола в мешок вещи Мятлева. Останавливается.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Дура…

ИНСТИТУТСКИЙ КЛАСС. Несколько студентов сидят на стульях. У входа в класс студентка Грекова упоенно и бесстыдно целуется со студентом Тимофеевым.

Появляется Мятлев. Ждет, пока Тимофеев и Грекова его заметят.

Входит ректор.

РЕКТОР. Здравствуйте, Глеб Иванович. Я поприсутствую, с вашего позволения.

Мятлев пожимает плечами. Тимофеев и Грекова отлипают друг от друга и садятся на стулья.

Мятлев в своем мятом, мешковатом костюме проходит на место преподавателя. Какое-то время он молча стоит и задумчиво смотрит в окно.

МЯТЛЕВ. Кого нет? Впрочем, неважно. Итак, на чем мы остановились?

…Остановились мы на вашем пасквиле, написанном на меня в ректорат. Благодаря чему на сегодняшнем занятии присутствует уважаемый Семен Максимович. Так, Семен Максимович?

РЕКТОР. Ведите занятие, Глеб Иванович. Просто начинайте.

МЯТЛЕВ. Просто начинать? Отлично. А что, собственно, начинать? Вы свое мнение обо мне высказали. Так, Тимофеев? Я свое о вас предпочитаю оставить при себе.

ТИМОФЕЕВ. Почему сразу Тимофеев?

МЯТЛЕВ. А разве не вы?

ТИМОФЕЕВ. Все.

МЯТЛЕВ. …Любопытно. Чем же я вас все-таки так не устраиваю? Даже интересно!

ТИМОФЕЕВ. Не надо, Глеб Иванович. Начинайте занятие.

МЯТЛЕВ. Да, вы правы. И все-таки?

ТИМОФЕЕВ. Хочется получать знания.

МЯТЛЕВ. И?

ТИМОФЕЕВ. И… все.

МЯТЛЕВ. Знания… Мне казалось, что это мой лучший спецкурс.

Спецкурс по творчеству. Неважно кого. Что такое творчество? Говорить правду. До безумия просто. До коликов в животе и холодного пота между лопатками. Сложную, веселую, стыдную, подлую, никому ненужную, все разрушающую и безумную правду. Каждую секунду. Каждый миг. Каждым движением. Говорить и жить. Вопреки чести, выгоде, здравому смыслу, положению в обществе, мольбам любящих и проклятиям ненавидящих.

Достоевский. Толкователь Евангелия. Зачем заниматься толкованием толкований? Все равно, что быть рабами рабов. Впрочем, мы даже не рабы рабов. Мы прислуга прислуги. И так далее. До бесконечности.

Я позволил себе заняться с вами тем, о чем мечтал, чему учился, в чем видел свое призвание. И не смог остановиться. Правда жестока. Стоить начать ее говорить — и привычный мир рушится, как карточный домик.

Читать спецкурс по творчеству — значит, прыгнуть в бездну. Без надежды на спасение.

ТИМОФЕЕВ. Ничего не имею лично против вас. Но мы не записывались на спецкурс неудавшегося философа Мятлева. Ваша философия, извините, никому не нужна. Единственное, что нам от вас нужно — знания и оценка на экзамене.

МЯТЛЕВ. Я льстил себя надеждой, что вы достойны большего.

ТИМОФЕЕВ. Прошлый раз вместо разбора «Преступления и наказания» вы два часа несли вздор про ацтеков, про их систему жертвоприношений. …Канал Дискавери.

МЯТЛЕВ. Да-да, прекрасно помню. Ацтеки гордились, когда их выбирали для принесения в жертву. Им вырывали сердца, чтобы солнце не погасло, и они почитали это за счастье. У кого из нас сегодня есть хоть капля такой вера?

ГРЕКОВА. У вас?

ТИМОФЕЕВ. Мне еще нравится «Лениниана», басни про Камо и генерала Карбышева.

ГРЕКОВА. И Павлика Морозова.

ТИМОФЕЕВ. Тошнит от нравоучений.

МЯТЛЕВ. Нет. Точно не у меня. Я действительно не в форме. Со всяким случается. Что может быть легче, чем прочитать написанный текст?

ТИМОФЕЕВ. Что?

МЯТЛЕВ. С вами никогда такого не было?

ТИМОФЕЕВ. Чего именно?

МЯТЛЕВ. Хочется рассказать самое сокровенное — кому угодно, любому говнюку, только чтобы слушал, пусть ничего не понимал, но хоть слушал. …А слов подобрать никак не можешь…

Возлюби ближнего своего, как самого себя. Лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Простота хуже воровства. Без мыла в жопу влезет. Удачная карьера. Жил зря и помер не вовремя. Око за око, зуб за зуб. Не укради. Перекати-поле. Жильда напрасно вышла. Не пожелай жены ближнего своего. Моральный кодекс несчастного строителя. Сильное — ломко и трухляво, слабое — гибко и живуче.

Когда я застал свою жену с любовником в частной гостинице, куда сам привел любовницу, мне показалось, что я еще могу что-то изменить.

Я вспомнил, что у меня была первая любовь в девятом классе. Я до сих пор (сентиментальное животное) хранил ее фотографию. Темная форма, белый фартук, рвущие блузку упругие груди. После выпускного мне повезло и я переспал с ней. Она забеременела. Я должен был жениться, но уехал в столицу. Она сделала аборт. Пошла по рукам. Стала ****ью. Чем не сюжет из Федора Михалыча?

Я поехал на вокзал. Она давно живет в другом городе. Я решил, что должен ее найти.

На вокзале я быстро передумал и зашел в общественный туалет. Занял кабинку. В соседней натужно пердел пенсионер. Пахло хлоркой и ссаньем. Сливной бачок был покрыт двадцатилетней ржавчиной. Я сообразил, что каким-то образом оказался в туалете тех времен. Ретро. Я глядел на фотографию школьных лет. Я знал, что моя богиня давно спилась и превратилась в жирную, оплывшую полумегеру-полустаруху.

Когда я мыл руки, я положил фотографию на умывальник. Уборщик в туалете подмигнул мне. В подсобке туалета дежурила вокзальная проститутка. Полумегера-полустаруха. Она стоила недорого. Презерватив прилагался. Я с трудом кончил и пошел к выходу. Фотографию я так и забыл на умывальнике.

РЕКТОР. Зачем? Что за вздор? Глеб Иванович, у вас все-таки занятие. …Какова тема?

МЯТЛЕВ. Да-да, тема… Вы знаете, Тимофеев, вы дурак. Если вы сейчас этого не поймете, то станете в будущем точно таким же говнюком, как я. Нет, честно! Вот я всю жизнь прожил ради знаний, оценок на экзаменах, похвал разных начальствующих прохвостов.

РЕКТОР. Тема, какова тема вашего спецкурса? Или я вынужден буду прекратить урок.

МЯТЛЕВ. Тема? Человек — дерьмо, и он одинок. А хочется быть лучше. Вот и вся тема. Но когда он собирается рассказать об этом на своих лекциях, на него сразу пишут донос.

РЕКТОР. Вы в своем уме, Мятлев? Вы… вы что несете?

МЯТЛЕВ. Да нет у меня никакого ума. …Был бы ум. …И несу я полную чушь. И, вообще, вот лично вас я видеть больше не могу, слышать не могу! При всех властях прихлебатель. Можно лучше я действительно уйду? Зачем юродствовать и препираться? Мальчики выбрали правильный путь. Тимофеев, вы на правильном пути. Молодцы.

(Ректору) …Не беспокойтесь, заявление лежит у вас на столе. (Студентам) Занятие окончено. Все, кто может, свободны.

Тимофеев встает и, усмехаясь, первым выходит из класса. За ним — остальные.

РЕКТОР. Зачем было перед детьми устраивать этот цирк?

Ректор уходит. Мятлев остается один. Из темноты к нему бежит проректор Марина Борисовна.

МАРИНА БОРИСОВНА. Зачем, Глеб? Как ты мог?

Мятлев садится на пол. Марина Борисовна садится рядом.

МАРИНА БОРИСОВНА. Может, объяснишь?

МЯТЛЕВ. Давай не сейчас?

МАРИНА БОРИСОВНА. Сейчас, Глеб. Когда ты исчез из гостиницы, я, как дура…

…Две недели ты прогуливал. Я тебя прикрывала. Теперь…

МЯТЛЕВ. Теперь.

МАРИНА БОРИСОВНА. Что с тобой случилось?

МЯТЛЕВ. В той гостинице. Тогда. Я встретил жену. Смешно. Потом пил. Потом ушел из дома. Выгнали из дома. Пока все логично. Потом пришел сюда, написал заявление по собственному, оставил на столе у Семена Максимовича и пошел на урок. Пока ни одной ошибки. Дальше ты знаешь.

МАРИНА БОРИСОВНА. Зачем?

МЯТЛЕВ. Надоело. Наверно, действительно — не мое.

МАРИНА БОРИСОВНА. А я? Что теперь со мной?

МЯТЛЕВ. Ничего. (Обнимает ее и валит на пол) Если ты свободна, — мы едем в ту же гостиницу, в тот же номер.

Вваливается ректор. Марина Борисовна отскакивает от Мятлева.

РЕКТОР. Марина… Борисовна! (Раздраженно смотрит на Мятлева) Вы еще здесь? Я подписал ваше заявление. (Марине Борисовне) Когда освободитесь, зайдите ко мне.

МАРИНА БОРИСОВНА. Конечно.

МЯТЛЕВ. Уже освободилась. Совершенно свободна. Как птица. Я ухожу. Счастливо оставаться, Марина… Борисовна!

Мятлев разворачивается и уходит. Марина Борисовна догоняет его и залепляет ему увесистую пощечину. Мятлев только ухмыляется.

МЯТЛЕВ. Спасибо.

Марина Борисовна уходит. Ректор — за ней.

Мятлев возвращается в класс, забивается в угол и заставляется стульями. Теперь никто не может его достать.

В класс Ника вталкивает Тимофеева. Они не видят Мятлева.

ТИМОФЕЕВ. Ну, что еще, что? Давай только быстро…

НИКА. Раньше ты так не спешил.

ТИМОФЕЕВ. Не о чем говорить. Просто не о чем говорить. Понимаешь? Не о чем. И не надо истерик. Что, собственно, произошло?

НИКА. Ничего?

ТИМОФЕЕВ. Ничего.

НИКА. Ничего. Кроме моего аборта.

ТИМОФЕЕВ. Ты сама хотела. Разве нет? Хватит уже. Надоело.

НИКА. Что тебе надоело?

ТИМОФЕЕВ. Бегать от тебя, прятаться, как идиот. …Ну, успокойся ты, в конце концов. Ну, ничего же не случилось. Было. Прошло. У тебя — аборт, у меня — травля с родней.

…Разбежались, и забыли.

Оглушительно гремит звонок на занятия.

ТИМОФЕЕВ. Я тогда пойду, да? Все в порядке?.. Никаких претензий?..

Тимофеев идет к двери. Ника вынимает из сумочки пистолет. Мятлев кричит из груды стульев.

МЯТЛЕВ. Нет!!!

Гремит второй звонок. Тимофеев оборачивается. Ника испуганно смотрит на Мятлева, неловко крутит в руках пистолет. Раздается выстрел. Тимофеев падает. Мятлев выскакивает из своего угла. Ника испуганно направляет на него пистолет.

НИКА. Еще шаг — и стреляю.

Мятлев замирает.

МЯТЛЕВ.

Сумасшедший день. Я стою.

Мятлев смотрит на неподвижно лежащего Тимофеева. Его начинает рвать. Мятлев, прислонившись к стене, изрыгает из себя все, что успел напихать за завтраком.

В коридоре появляются ректор и Марина Борисовна. Ника едва успевает прикрыть дверь в класс.

РЕКТОР. Я отпустил водителя. Куда поедем?

МАРИНА БОРИСОВНА. Мне все равно.

РЕКТОР. Пообедаем?

МАРИНА БОРИСОВНА. Да.

РЕКТОР. С тобой все в порядке?

МАРИНА БОРИСОВНА. Со мной все в полном порядке.

РЕКТОР. Это из-за него?

МАРИНА БОРИСОВНА. Нет, это не из-за него.

Они уходят.

МЯТЛЕВ. Что дальше?

НИКА. Набросьте на него свой плащ и отнесите в свою машину.

МЯТЛЕВ. Безумие.

Ника, хохоча, наводит на него пистолет. Мятлев накидывает свой плащ на Тимофеева и, закинув безжизненную руку трупа себе за шею, волочет его, как пьяного, из класса. Ника идет за ним.

Ника и Мятлев в луче света стоят на сцене.

НИКА. Где твоя машина?

МЯТЛЕВ. Зеленый «Пассат».

НИКА. На заднее сидение. Садись вперед. Поехали.

МЯТЛЕВ. Куда?

Ника приставляет пистолет к боку Мятлева.

НИКА. Поехали.

В глубине сцены им машет дворник с метлой.

ДВОРНИК. Сегодня рано.

МЯТЛЕВ. Уже отстрелялся.

Дворник неодобрительно машет головой.

НИКА. Выезжай на шоссе.

МЯТЛЕВ. Хорошо. Ника, давай спокойно.

НИКА. Я спокойна.

МЯТЛЕВ. Я отвезу тебя туда, куда ты хочешь. Ты можешь убрать пистолет. Я не собираюсь геройствовать.

Ника убирает от его бока пистолет.

МЯТЛЕВ. Откуда он у тебя?

НИКА. Не твое дело.

МЯТЛЕВ. Скажи мне хотя бы, зачем?

НИКА. Заткнись.

МЯТЛЕВ. Смешно.

НИКА. Смейся. Сейчас будет мост. Остановишься на мосту.

МЯТЛЕВ. Что дальше?

НИКА. Выходи.

Ника показывает пистолетом на труп Тимофеева. Мятлев под пистолетом Ники вытаскивает из машины труп Тимофеева. Бросает его в реку. Всплеск воды.

Мятлев садится на землю, тупо глядя перед собой. Ника садится рядом.

МЯТЛЕВ. Все так глупо. Слышишь?

Ника молчит.

МЯТЛЕВ. Надо ехать.

НИКА. Куда?

МЯТЛЕВ. Откуда я знаю? В общежитие?

В глазах Ники стоят слезы. Она только мотает головой.

МЯТЛЕВ. Только давай без этого… Тебе что, некуда ехать?

Ника отрицательно мотает головой.

МЯТЛЕВ. Что, ночуем здесь?

Ника снова мотает головой.

МЯТЛЕВ. Да. …Угораздило меня. …Есть одно место. Приятель уехал, оставил ключи.

КВАРТИРА ПРИЯТЕЛЯ, похожая на квартиру Мятлевых.

Мятлев и Ника заходят. Ника крутит в руках пистолет.

МЯТЛЕВ. Тебе не надоело играть с этой штуковиной? Если б я хотел тебя сдать, я бы давно сделал это у первого полицейского поста.

Я проголодался. Посмотри в холодильнике. Надеюсь, ты умеешь готовить?

Ника бессильно садится на стул. Мятлев смотрит на нее.

МЯТЛЕВ. Понятно. Как насчет кофе?

Мятлев роется в шкафчиках, находит банку с кофе, сахарницу, печенье. Заливает воду в чайник со свистком. Ставит его на плиту.

Ника сидит на стуле, держит пистолет на коленях. Мятлев мельком посматривает на нее.

МЯТЛЕВ. Знаешь, что тебе сейчас нужно? Горячий душ.

Ника молчит. Мятлев вынимает ключи от дома, свой сотовый телефон. Отдает Нике.

МЯТЛЕВ. Ключи… телефон. …Другого телефона здесь нет. Девятый этаж. Запри дверь на ключ и иди в душ.

Ника забирает у него телефон и ключи. Идет в ванную. В одежде встает под горячий душ. Ее колотит дрожь. В руках пистолет, который она запихивает себе в рот, и пытается нажать на курок. После нескольких безуспешных попыток спустить курок она захлебывается в истерическом вое и швыряет пистолет на дно ванной. Через несколько секунд снова лихорадочно хватает его и опять засовывает себе в рот.

Мятлев врывается в ванную комнату, вырывает у нее пистолет, теребит НИКУ, сжимает в ладонях ее лицо.

МЯТЛЕВ. Ну что ты, дурочка, ну, что ты? …Что я своему приятелю скажу? Представляешь, сколько тут будет крови и всюду твои мозги. …Ну, все уже прошло… Ну, все… все…

Ника бросается к нему на шею, обвивает его руками, прижимается всем телом, находит вслепую губами его губы и впивается в них поцелуем. Мятлева охватывает Никино безумство.

Два существа в мокрой одежде под струей горячей воды, плохо соображая, что они делают, целуются, вжавшись друг в друга.

Мятлев хватает Нику и несет ее на кровать. Срывает с нее мокрую одежду. Бросается на нее, так же отчаянно жадно впивается в ее губы.

Мятлев и Ника самозабвенно, яростно и безумно занимаются любовью, как будто именно это безумство может вернуть им ощущение реальности и понимание того, что же все-таки с ними произошло.

На плите противно свистит выкипающий чайник.

Мятлев отваливается на другую сторону кровати и, раскинув руки, лежит, глядя в потолок.

Чайник уже не свистит, а воет. Мтлев вскакивает с постели, идет и выключает выкипевший, пустой чайник.

Возвращается к кровати. Ника, свернувшись калачиком, уже заснула. Мятлев смотрит на нее, берет сигареты, закуривает. Садится на пол. Смотрит, как Ника мирно спит.

Докуривает сигарету, натягивает еще мокрую одежду, забирает пистолет Ники, ключи, телефон, выходит из квартиры и запирает дверь.

Мятлев в луче света.

МЯТЛЕВ. Я ехал по ночным улицам. Остановился на набережной. Спустился по бетонным ступенькам к воде. Подождал, чтобы рядом не было прохожих, вынул пистолет.

Что-то меня остановило. Я вернулся к машине. Снова закружил по городу и через какое-то время с некоторым удивлением обнаружил себя у отделения полиции. Я сидел в машине и смотрел на яркую, зазывающую вывеску. Похоже на цирк или ночное кафе.

Я хотел понять, что со мной происходит. И со мной ли происходит? Нежданно-негаданно — жена с любовником в соседнем номере гостиницы; мальчик, который только что спорил со мной, падает от всаженной в него случайной пули; Ника под струей горячей воды, изо рта которой я выдираю пистолет, и которая через минуту кричит от ужаса и любви в моих объятьях… Всему этому должно было быть объяснение. Но его не было.

Не помню, как я оказался дома. Там, где раньше был мой дом.

КВАРТИРА МЯТЛЕВЫХ. Мятлев открывает дверь своим ключом, раздевается в бывшей своей комнате. Из соседней комнаты входит Полина Викторовна.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Что так поздно?

МЯТЛЕВ. Закружился… дела. Этот дома?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. «Этого» зовут Гермесов. Он скоро вернется.

Мятлев с ухмылкой роется в мешке со своими вещами.

МЯТЛЕВ. Любопытно.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Что?

МЯТЛЕВ. Что произошло.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Обычное дело. Надеюсь, обойдемся без скандалов?

Мятлев роется в мешке.

МЯТЛЕВ. Здесь все мои вещи?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ужинать будешь?

МЯТЛЕВ. Буду.

Полина Викторовна приносит и ставит на стол тарелку с едой. Мятлев с аппетитом ест.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Вкусно?

МЯТЛЕВ. Страшно проголодался.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ты на меня не обижайся. Правда, Глеб, ты сам во всем виноват. А теперь уже нет смысла что-либо менять.

МЯТЛЕВ. Знаешь, что меня сводит с ума? (Крутит вилкой по тарелке) Все исчезает бесследно. Зачем мы с тобой прожили вместе эти годы? Для кого? Для чего? Все проскочило, как дерьмо в канализацию. И… красивый финал совместной жизни!

…Все что угодно мог себе представить, но только не то, что… в этой гостинице.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Брось. Плюнь. Забудь. Все, мой дорогой Мятлев, от сухости отношений. Нам с тобой всегда не хватало романтики.

МЯТЛЕВ. Смешно.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Смешно.

МЯТЛЕВ. …Когда, говоришь, он придет?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Скоро. Тебе есть, где ночевать?

МЯТЛЕВ. Да, все в порядке. Давай поговорим спокойно.

Мятлев сгребает со стола посуду, хватает Полину Викторовну за руку.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Прекрати, ты не смеешь!

МЯТЛЕВ. Что я не смею? Какая необходимость в том, что происходит?

Мятлев валит Полину Викторовну на стол, срывает с нее одежду.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я буду кричать, идиот!

МЯТЛЕВ. Я тоже буду кричать. Где все, что было между нами? Почему исчезло? Зачем? Гляди мне в глаза! Не смей отворачиваться! Не смей смеяться! (Хлещет ее по щекам) Поля! Полина! Полина!

Мятлев ложится Полину Викторовну. Она яростно сопротивляется. Наконец, оба затихают.

Мятлев встает. Полина Викторовна сползает со стола на стул.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ну? Тебе стало легче?

МЯТЛЕВ. Нет.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Мне тоже.

МЯТЛЕВ. Я любил тебя.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Какое это сейчас имеет значение? У тебя усталый вид. На работе что-нибудь?

МЯТЛЕВ. Нет, ничего. Все как всегда.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А я устала.

Полина Викторовна кладет голову себе на руки и прикрывает глаза.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. А ты знаешь, наверное, раньше я тебя точно любила. А ты меня нет. Нет, никогда ты меня не любил. Ты всегда был занят только собой, своими открытиями и озарениями. Ты просто не способен любить. Есть такая форма уродства — неспособность чувствовать, любить, верить, прощать. Что женщине делать с таким уродом? Зачем я с тобой прожила двадцать лет?

Вот ты сейчас пришел. …А ведь это обычный инстинкт самца, у которого отняли самку.

Мятлев стоит чуть сзади Полины Викторовны.

Он вынимает из кармана пистолет и направляет его на продолжающую говорить и ничего не подозревающую жену. Руки у него дрожат.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Я много думала. Так действительно будет лучше. Мы оба с тобой изоврались. Я хочу пожить спокойно. И тебе мешать не буду. Скажи честно, — разве ты когда-нибудь любил меня?

Мятлев изо всех сил пытается нажать на курок, но не может этого сделать. Руки не слушаются его. Полина Викторовна оборачивается и видит пистолет. Она застывает.

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Ты с ума сошел?

Мятлев судорожно прячет в карман пистолет и выскакивает из квартиры.

ПОДЪЕЗД ЧУЖОГО ДОМА. Мятлев стоит перед какой-то дверью и жмет на звонок. Ждет. Дверь открывает Юрий Андреевич, муж Марины Борисовны.

МЯТЛЕВ. Юрий… Петрович?

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. …Андреевич.

МЯТЛЕВ. Марина дома?

Юрий Андреевич какое-то время молча смотрит на Мятлева.

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. Марина! Здесь тебя! (Мятлеву) Пройдете?

МЯТЛЕВ. Нет, спасибо, я на минуту… э-э… ключи от кафедры забыл.

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. В первом часу ночи?

МЯТЛЕВ. А уже первый час? Да… странно. …Но это неважно.

Выходит в халате Марина Борисовна.

МАРИНА БОРИСОВНА. Глеб Иванович?.. Юра, это Глеб Иванович.

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. Я догадался.

Пауза. Ждут.

МАРИНА БОРИСОВНА. Что-то случилось в институте?

МЯТЛЕВ. Забыл ключи от кафедры.

Снова неловкая пауза. Наконец Юрий Андреевич уходит. Марина Борисовна захлопывает за ним дверь.

МАРИНА БОРИСОВНА. Ты соображаешь, что ты делаешь?

МЯТЛЕВ. Мне нужны деньги. Я уеду. Потом верну. Мне больше не к кому пойти. Если я не уеду…, …мне обязательно надо уехать.

Зачем-то показывает пистолет, потом снова прячет в карман.

МАРИНА БОРИСОВНА. Ты что-нибудь натворил? Что ты натворил?

МЯТЛЕВ. Пока ничего. Я все равно не смогу объяснить. И он там ждет. Ты дашь мне денег?

МАРИНА БОРИСОВНА. У меня нет. Совсем немного. Подожди хотя бы до завтра?

МЯТЛЕВ. Нет, сейчас. Понимаешь, нужно сейчас.

Глядят друг на друга.

МАРИНА БОРИСОВНА. Стой здесь.

Уходит в квартиру. ГОЛОСА ИЗ-ЗА ДВЕРИ.

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. Я сижу в кресле и смотрю телевизор.

МАРИНА БОРИСОВНА. У тебя есть деньги?

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. Это даже интересно. Да, у меня есть деньги. Ему нужны деньги?

МАРИНА БОРИСОВНА. Да.

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. А тебе не кажется, что это уже слишком?

МАРИНА БОРИСОВНА. Нет, не кажется.

ЮРИЙ АНДРЕЕВИЧ. Хорошо. Портмоне на серванте. Оставь мне на сигареты. Стерва.

Марина Борисовна выносит Мятлеву деньги.

МАРИНА БОРИСОВНА. Если хочешь, я могу поехать с тобой.

Мятлев забирает деньги. Морщится.

МЯТЛЕВ. Извини. У меня есть, с кем поехать.

Мятлев уходит. Затемнение. Конец первого действия.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Освещается уже известная ПИВНУШКА-«РЫГАЛОВКА».

Грыжа дремлет за столиком в углу. Мятлев подходит к нему с бутылкой водки и бутербродами на салфетке.

ГРЫЖА. Профессор… вернулся?

МЯТЛЕВ. Ты говорил, здесь играют?

Грыжа наливает себе из мятлевской бутылки. Медленно выпивает. Секунду ждет. Организм не принимает водку. Грыжа тихо изливает ее из своей утробы обратно в стакан такой же прозрачной, какой и принял. Мятлев следит за тем, как он повторяет попытку. ГРЫЖА еще медленнее и тщательнее заглатывает в себя водку. Снова ждет. На этот раз продукт организмом принят. Грыжа облегченно вздыхает.

ГРЫЖА. Пошли.

Грыжа ведет Мятлева в подсобку.

НАКУРЕННАЯ ПОДСОБКА. Тусклая лампочка висит над столом. Хозяин подсобки и Повар играют в карты. Хозяин подсобки, жуя сигарету и глядя в карты, дорассказывает свою историю. Грыжа приводит Мятлева.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Видит, дверь открыта. Ну, он в гараж. Заходит. А там этот мужик. Он хвать разводной ключ…

ГРЫЖА. Тут к вам профессор. Клиент.

Хозяин подсобки оглядывает Мятлева.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Ну, садись.

Мятлев садится за стол.

МЯТЛЕВ. Один на один. В свару.

Хозяин подсобки сгребает карты, перемешивает и бросает перед Мятлевым.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Сдавай.

Мятлев неуверенно берет в руки карты.

ПОВАР. И что?

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Потом.

Освещается КВАРТИРА ПРИЯТЕЛЯ. Ника открывает глаза. Вскакивает в постели. Лихорадочно одевается, осматривает комнату. В квартире никого нет. Ника бросается к двери. Дверь заперта. Прислонившись спиной к двери, она несколько раз бьется в мягкую обшивку головой, потом сползает на пол. Снова в ярости набрасывается на дверь, сдирая руки в кровь

Обессилев, валится на пол. Ее колотит дрожь. Шатаясь, встает, идет в комнату, добредает до холодильника. Вынимает из него бутылку виски. Наливает в стакан. Опускается на стул. Выпивает. Захлебывается, закашливается. Сидит, пытаясь сообразить, что делать дальше.

НАКУРЕННАЯ ПОДСОБКА. Мятлев осторожно смотрит в свои карты. Хозяин подсобки — в свои, потом — на стоящего за спиной Мятлева Грыжу. Грыжа слегка кивает.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Десять тысяч.

Мятлев выгребает из кармана все собранные Мариной Борисовной деньги.

МЯТЛЕВ. На все.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Не густо. На «все», так на «все». Я отвечаю, отвечаю, ты не переживай, расслабься.

Хозяин подсобки небрежно вынимает из кармана, отсчитывает и бросает на стол несколько купюр.

Мятлев открывает карты.

МЯТЛЕВ. Двадцать.

Хозяин подсобки ухмыляется и аккуратно выкладывает свои карты.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Очко. Извини. (Повару) Представляешь, она со своим хахалем в его же гараже! Нашла, дура, место.

Мятлев тупо и тоскливо смотрит на карты. Хозяин подсобки сочувственно улыбается.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Что-то не так? Хочешь еще?

Мятлев вынимает из кармана Никин пистолет и направляет в лоб хозяину подсобки. Мятлев вскакивает со стула, чтобы все находящиеся в комнате были перед ним.

МЯТЛЕВ. В угол! Все в угол!

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Ты кого привел, падла? Ты кого сюда привел?

МЯТЛЕВ (Орет). В угол!!! Пристрелю, как собак!

Хозяин подсобки, повар и Грыжа забиваются в угол. Мятлев хватает подвернувшийся под руку целлофановый пакет, швыряет его в угол.

МЯТЛЕВ. Деньги в пакет живо! Выворачивай карманы, размажу мозги по стенке!

Хозяин подсобки медленно выворачивает карманы, кладет в пакет деньги. То же делают остальные.

ХОЗЯИН ПОДСОБКИ. Слушай, идиот, откуда ты взялся? Тут даже штуки баксов нет. Ты же сам себя подписал. Я милостыню в церкви больше подаю.

Мятлев вырывает у него пакет и пятится к двери. Он выскакивает из подсобки и бросается к выходу. Хозяин подсобки и его приятели бегут за ним.

КВАРТИРА ПРИЯТЕЛЯ МЯТЛЕВА. Ника сидит на полу. Слышно, как в подъезде гудит лифт, как на лестничной площадке сначала хлопает дверь лифта, потом открывается входная дверь. Кто-то входит в квартиру.

Ника поднимает глаза. Перед ней стоит Мятлев.

НИКА. Где ты был?

МЯТЛЕВ. Собирайся.

У Ники начинается истерика. Она захлебывается слезами.

НИКА. Где ты был?!.. Я чуть с ума тут не сошла. …Как ты мог…, как ты мог меня тут оставить одну?!

Мятлев садится перед ней на колени, обувает ей ноги.

МЯТЛЕВ. Все нормально. Все хорошо. Я здесь. Я искал деньги. Мы можем уехать. Ты слышишь меня? Мы сейчас сядем в машину и уедем.

НИКА. Куда?

МЯТЛЕВ. Разве это имеет значение?

НИКА. Ты был в полиции? Где пистолет?

МЯТЛЕВ. Он тебе больше не понадобится. Вставай, пошли.

Освещается КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ. Мятлев подсаживается за голый стол, за которым сидит следователь.

МЯТЛЕВ. Потом…, разрешите закурить?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Пожалуйста.

МЯТЛЕВ (Закуривает). Вы меня понимаете?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Рассказывайте подробнее.

МЯТЛЕВ. Да-да, я понимаю. Помню, мы остановились на ночной автозаправке. Пока я заправлял машину, она вышла и встала рядом.

Мятлев встает и подходит к Нике.

КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ вместе со следователем погружается в темноту.

НИКА. Куда мы едем?

МЯТЛЕВ. Не знаю. Куда ты хочешь?

НИКА. Не знаю.

МЯТЛЕВ. Разве у тебя никого нет?

НИКА. С сегодняшнего дня никого.

МЯТЛЕВ. Любопытно. У меня тоже.

НИКА. Я хочу есть.

МЯТЛЕВ. Там шашлычная.

НИКА. Почему ты не сдал меня милиции?

МЯТЛЕВ. Не знаю.

НИКА. Знаешь, за что я его?..

МЯТЛЕВ. Ну…, догадываюсь.

НИКА. Он был у меня первым…

МЯТЛЕВ. Перекусим.

Придорожная ШАШЛЫЧНАЯ. Двое местных парней из ближайшего поселка отдыхают за столиком со второй бутылкой водки. На столе — объедки шашлыка и закусок. Из поставленной на стол магнитолы звучит бодрая музыка.

Мятлев заходит с Никой. Усаживает ее за столик в углу. Сам идет к шашлычнику за стойкой. Местные парни с удовольствием разглядывают Нику.

МЯТЛЕВ. Два шашлыка…, салат из помидор…, бутылку минералки…

НИКА. И бутылку вина!

МЯТЛЕВ. …и бутылку вина.

ШАШЛЫЧНИК. Какого — белого, красного?

МЯТЛЕВ (Нике) Какого?

НИКА. Красного.

ШАШЛЫЧНИК. Будет сделано. (Уходит на улицу к мангалу)

ПЕРВЫЙ. Правильное решение. Чё жлобиться? Нужен праздник.

Мятлев возвращается за стол к Нике.

МЯТЛЕВ. Как ты?

НИКА. Нормально.

Первый парень делает громче музыку, встает из-за стола, идет к столику Мятлева и Ники. Подставляет к Нике свободный стул. Садится.

ПЕРВЫЙ. Потанцуем?

НИКА. Не хочу.

ПЕРВЫЙ. Это почему? Будет праздник.

МЯТЛЕВ. Она же сказала, что не хочет.

ПЕРВЫЙ. Слушай, дружище, так не пойдет, я же не с тобой разговариваю. Ну, что ты лезешь? (Второму) Этот дядя грубит! Он нас не любит.

ВТОРОЙ. Устал с дороги. Придется глянуть его машину. (Смотрит в окно на припаркованную машину Мятлева) Вшивый «Пассат». А столько трепу. Наверно, он у тебя лишний.

Второй встает и идет к выходу.

Мятлев вскакивает со стула, выхватывает пистолет. Нацеливает его то на первого, то на двух его приятелей.

МЯТЛЕВ. Сидеть! На место! Сели, я сказал!

ВТОРОЙ. Я не понял, ты что, пугало?

Идет на Мятлева. Мятлев, не раздумывая, стреляет ему в ноги. Второй взвывает и валится на пол с простреленной ногой. Мятлев наводит пистолет на Первого.

МЯТЛЕВ. К нему! К нему, я сказал!

Первый выкарабкивается из-за стола и испуганно идет ко Второму, воющему от боли.

Шашлычник вбегает на выстрел с двумя шампурами и замирает в дверях.

МЯТЛЕВ. Отлично. Уже готово? Мы берем с собой. Сколько с меня? На! Сдачи не надо. (Сует шашлычнику деньги).

НИКА. А вино?

МЯТЛЕВ (Шашлычнику). Вино?

Шашлычник подает с витрины бутылку вина.

ШАШЛЫЧНИК. Красное, как заказывали.

ВТОРОЙ (Стонет). Что ж ты сделал, сука?!

МЯТЛЕВ. Извини. Случайно попал. Сам виноват. Кость не задета? (Бросает Нике ключи от машины) Иди, заводи машину! (Остальным) Никто не возражает? Личная просьба — не дергаться. Руки мокрые, потею — не дай бог, нажму случайно…

Водит пистолетом перед носами Первого и Второго. Те, застыв, ждут. Мятлев наводит пистолет на шашлычника.

МЯТЛЕВ. Все в порядке? Вы не в обиде?

ШАШЛЫЧНИК. Все отлично.

Мятлев выходит. Слышен звук отъезжающей машины.

ОБОЧИНА ДОРОГИ. Мятлев и Ника сидят на траве, прислонившись спинами к машине, и хохочут. Между ног у Мятлева — раскрытая бутылка вина. В руках у них — по шампуру. По очереди отпивают из бутылки.

НИКА. С тобой не соскучишься.

МЯТЛЕВ. С тобой тоже. Вина ей захотелось! А если бы я его убил?

НИКА. Тогда бы нам обоим еще раз не повезло. Видел бы ты свое лицо, когда он сел к нам за столик!

МЯТЛЕВ. Я чуть не описался! Нет, правда, два таких амбала…, а я в жизни даже ни разу не дрался…

НИКА. А потом — бах! бах!.. Как в кино. Бах! Бах!

Смех с этими «Бах! Бах!» почти мгновенно превращается в истерический хохот, потом в истерический кашель. Мятлев бьет ее по щекам, потом вливает НИКЕ в горло немного вина из бутылки.

МЯТЛЕВ. Выпей! Надо выпить!

Ника затихает.

МЯТЛЕВ. Ну, что? Поехали? Или ночуем здесь?

НИКА. Как хочешь. Мне все равно.

Мятлев кладет ей руку на плечо, обнимает. Ника отстраняется, убирает его руку.

НИКА. Этого больше не будет.

МЯТЛЕВ. Хорошо…, как скажешь…, было бы предложено.

Ложатся порознь и засыпают. Затемнение.

Раннее утро. Туман. Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, освещают спящих Мятлева и Нику. К ним осторожно выходит Кирилл — бородатый, заросший мужчина лет пятидесяти, одетый бедно, в протертые брюки и старый пиджак.

Он разглядывает Нику, свернувшуюся калачиком и накрытую пиджаком и курткой Мятлева.

Мятлев просыпается оттого, что кто-то пристально смотрит ему в лицо. Он открывает глаза. Странный человек внимательно смотрит на него. Мятлев садится, ища куртку с пистолетом.

МЯТЛЕВ. Привет.

Кирилл отходит на шаг, но все так же смотрит на Мятлева.

МЯТЛЕВ. Мы в отпуске…, путешествуем…, вот вчера заблудились… Вы здесь живете?

Кирилл рукой обводит вокруг.

КИРИЛЛ. Н-ны…

МЯТЛЕВ. Что?.. Вы местный?

Кирилл кивает.

МЯТЛЕВ. Вы что, немой?

Кирилл кивает, переводя взгляд с Мятлева на Нику.

МЯТЛЕВ. Какое счастье. Наконец-то, я услышан. Можно я дам тебе имя? Я буду звать тебя Кирилл.

КИРИЛЛ. Н-ны.

Ника тоже просыпается, съеживается от холода, испуганно смотрит на мужчину, на Мятлева. Мятлев оборачивается к Нике.

МЯТЛЕВ. Проснулась? У нас гость. Кирилл. Мой крестник.

Мятлев встает, потягивается, разминая затекшие мышцы. Подставляет лицо утренним лучам.

МЯТЛЕВ. Кирилл, а где ты живешь? Здесь, рядом? С семьей? Один?

Кирилл показывает один палец.

КИРИЛЛ. Н-ны, н-ны…

МЯТЛЕВ. Один. …Слушай, а пусти нас пожить?.. Мы заплатим. Вот деньги, видишь? Комната у тебя есть?

Кирилл кивает.

МЯТЛЕВ. Деньги плачу вперед.

НИКА. Разве мы собирались тут остаться?

МЯТЛЕВ. Куда нам спешить? Отпуск длинный. Да, друг?

КИРИЛЛ (Радостно шурша купюрами). Н-ны!

ДОМ КИРИЛЛА. В окнах — лес. Лестница на второй этаж — в комнату Кирилла.

В доме — старая кровать с железной сеткой, стол, два стула.

Мятлев распахивает окно. Ника сидит на кровати.

МЯТЛЕВ. Сказка. Сон. Сбыча мечт. Царство троллей. Караул.

НИКА. Я не понимаю, зачем мы здесь?

Мятлев смотрит в окно. Кирилл во дворе, как ребенок, играет запасным колесом от машины Мятлева, — фырчит, рычит, брызжет от радости слюной.

МЯТЛЕВ. Ты себе представить не можешь, сколько раз мне это снилось. Всю жизнь мечтал жить в лесу. …Слышать пенье петухов и лай собак из соседней деревни, но дожить до старости и умереть, так и не побывав там…, как-то так…

Здесь мы в безопасности. Пусть все уляжется.

НИКА. Что уляжется? Что уляжется?

МЯТЛЕВ. Все.

НИКА. Да ничего никогда не уляжется. Как ты не понимаешь? Надо бежать через все границы, делать, я не знаю, фальшивые паспорта, искать знакомых, кто бы помог…

Мятлев высовывается в окно.

МЯТЛЕВ. Эй! Как тебя там!

Кирилл, не обращая внимания на крики Мятлева, продолжает играть колесом.

МЯТЛЕВ. Еще и глухой. Нам крупно повезло.

Кирилл поднимает глаза и замечает Мятлева. Улыбается ему. Мятлев вынимает из кармана ключи.

МЯТЛЕВ. Хочешь ключи? Ты умеешь водить машину? Вставляешь ключ, заводить и едешь на все четыре стороны! Далеко-далеко! Лови!

Кирилл во все глаза глядя на Мятлева. Мятлев кидает ему ключи. Кирилл ловко ловит. Радостно показывает пойманные ключи, исчезает в лесу.

Раздается звук заводимой машины.

НИКА. Ты рехнулся!

Ника тоже подходит к окну.

МЯТЛЕВ. Не трогай его. Он же счастлив.

НИКА. Он разобьет машину.

МЯТЛЕВ. Ну и что? Ты посмотри — он похож на бога. (Кричит КИРИЛЛУ) Уезжай! Уезжай! Ну что же ты? А, черт!

Появляется хнычущий Кирилл с разбитым лицом.

КИРИЛЛ (Ноет). Н-ны!.. Н-ны!..

МЯТЛЕВ. Ты не оседлал ее. Ты сдался. А я верил в тебя.

КИРИЛЛ. Н-ны…

НИКА. Иди сюда, я вытру кровь.

Ника смачивает в тазу тряпку и умывает лицо Кирилла.

НИКА. Он мог убиться.

КИРИЛЛ. Н-ны!!!.. Н-ны!!!..

Мятлев морщится.

МЯТЛЕВ. Лучше убиться, чем сдаться. (Смотрит на заброшенную баню рядом с домом) А что у тебя там — баня?

Мятлев выходит из дома и идет к заброшенной бане. Открывает дверь. С любопытством осматривает печь, полки, засохшие веники. Оборачивается. Кирилл стоит рядом с ним.

МЯТЛЕВ. Ты когда ее последний раз топил?

КИРИЛЛ (Улыбается). Н-ны…

МЯТЛЕВ. А баньку бы неплохо для незваных гостей.

КИРИЛЛ. Н-ны!

Мятлев берет топор и с увлечением начинает рубить дрова. Кирилл крутится вокруг него и носит нарубленные дрова в баню. Ника дремлет в тени на крыльце. Мятлев вытирает пот со лба.

МЯТЛЕВ. Слушай, принцесса, мать твою, пошла бы — хоть полотенца нашла, да воды натаскала.

Ника лениво открывает глаза и смотрит на них.

НИКА. Перебьетесь. Юннаты…

МЯТЛЕВ. Ну, тогда иди — пробуй.

НИКА. Уже?

Ника осторожно раздевается в предбаннике, заходит в баню, пробует воду в тазу. Берет веник. Садится на лавку. Мятлев открывает дверь и вваливается в баню.

НИКА. Ты чего?!.. Иди отсюда!

МЯТЛЕВ. Ложись, дура, парить буду. Никогда, небось, в настоящей бане не парилась? Ах, хорош парок у идиота!

С наслаждением берет два веника, слегка мочит в воде и слегка обхаживает ими Никину спину, бока, ягодицы, ляжки, ноги до пяток.

Ника визжит, смеется, стонет.

Кирилл, подвывая, вьется вокруг бани, как мелкий бес.

Напаренные Ника и Мятлев, прикрывшись полотенцами, садятся на приступке бани.

МЯТЛЕВ. Щас бы еще кваску, или пивка, а?

Неожиданно с бидоном кваса выскакивает Кирилл, спотыкается. Валится на Нику и проливает на нее весь квас.

Ника визжит. Мятлев смотрит на испуганно барахтающегося в ее коленях Кирилла, на вечернее солнце, пробивающееся сквозь деревья, и заходится от хохота.

МЯТЛЕВ (Сквозь смех). Иди теперь ты ее парь. Влюблен? Ну, скажи, влюблен?

Кирилл трагически убегает, как побитый щенок.

КИРИЛЛ (Обиженно). Н-ны!!!

МЯТЛЕВ. Баиньки, баиньки. Пошли спать!

Мятлев несет на руках Нику в ДОМ КИРИЛЛА. Укладывает на постель. Ложится рядом. Ника отворачивается. Мятлев только усмехается.

Мятлев и Ника, отвернувшись друг от друга, лежат на тесной кровати. Ника сразу засыпает и недовольно ворочается во сне. Мятлев дремлет, закрыв глаза.

Мятлева будит непонятный шорох. Открыв глаза, он видит перед кроватью тихо стоящего Кирилла, который пристально смотрит на него и Нику.

МЯТЛЕВ. Ты чего? Иди, спи…

Кирилл исчезает в своей комнате на втором этаже. Мятлев закрывает глаза. Внезапно тишину разрывает громко заработавший телевизор. Мятлев вскакивает с постели. Смотрит на Нику. Ника, почувствовав свободное пространство, только удобнее устраивается на кровати и продолжает крепко спать.

Мятлев встает, идет наверх. Встает в дверях комнаты Кирилла. Старенький телевизор сквозь рябь и помехи показывает какую-то громко орущую ерунду. Кирилл неподвижно сидит на стуле спиной к Мятлеву и заворожено смотрит в экран. Мятлев плотно захлопывает дверь, подходит к окну, открывает его, садится на подоконник, смотрит на обволакивающий одинокий дом лес, на звездное небо.

Телевизор так же внезапно, как заработал, выключается. Слышно, как Кирилл одевается. Скрипит входная дверь. Мятлев видит, как фигура Кирилла выскальзывает на улицу и растворяется во тьме.

МЯТЛЕВ. Иди…, иди, бесплотный дух…

Мятлев последний раз вдыхает чистый, ночной воздух, закрывает окно, идет, ложится в кровать и закрывает глаза.

Затемнение.

ДОМ КИРИЛЛА. УТРО. Кирилл, Мятлев и Ника завтракают за столом. На столе — жареная курица, вареная картошка, огурцы, помидоры. Все с аппетитом уплетает курицу.

МЯТЛЕВ. Откуда такие богатства? Деревня далеко?

Кирилл неопределенно машет куриной ногой в сторону леса.

КИРИЛЛ. Н-ны!..

МЯТЛЕВ. Сколько? Километров пять?

Кирилл облизывает и показывает четыре сальных пальца.

НИКА. А почему ты там не живешь?

Кирилл мрачнеет, неопределенно пожимает плечами. Потом отрицательно мотает головой.

КИРИЛЛ. Н-ны…

МЯТЛЕВ. Там есть телефон? Мой мобильник разрядился. …Ну, почта, телефон?

Кирилл кивает. Мятлев смотрит в окно.

МЯТЛЕВ. Как хорошо, когда слов не так много. Всего несколько. В идеале — одно. Съезжу-ка я в деревню. Я быстро.

НИКА. Тогда я с тобой.

МЯТЛЕВ. Нет. Вдвоем нам нельзя. Видели нас вдвоем. Опасно.

НИКА. Ну, здесь я тоже не останусь.

МЯТЛЕВ. Да брось ты. Привыкай к кочевой жизни. Вон у тебя какой охранник. Почти любовник. Пистолет, кстати, в сумке под кроватью.

ПОЧТА. Почтальонша, напевая, разбирает почту. Заходит Мятлев.

МЯТЛЕВ. Вы работаете?

ПОЧТАЛЬОНША. Отдыхаю.

МЯТЛЕВ. Можно позвонить?

ПОЧТАЛЬОНША. Наглости хватит — звони.

Все так же продолжает разбирать почту.

МЯТЛЕВ. Ну, телефон-то дайте.

ПОЧТАЛЬОНША. Тебе еще и телефон?

Почтальонша осматривает Мятлева.

ПОЧТАЛЬОНША. Что-то я тебя не знаю.

МЯТЛЕВ. Я вас тоже. Я проездом, в отпуск.

ПОЧТАЛЬОНША. Все вы проездом. Один?

МЯТЛЕВ. Один.

ПОЧТАЛЬОНША. Жилье нужно?

МЯТЛЕВ. Да нет.

ПОЧТАЛЬОНША. «Да нет»… Поклонник Сартра. Тогда 50 рублей.

МЯТЛЕВ. За что?

ПОЧТАЛЬОНША. За «да нет» и аппарат.

Мятлев кладет голову на стойку перед окошечком почтальонши.

МЯТЛЕВ. Знаете, у вас лицо располагающее.

…Я вчера ушел от жены…, бросил работу…, помог одной девушке спрятать труп любовника…, потом переспал с ней…, потом сбежал из города…, ограбил незнакомых людей…, чуть не застрелил человека…, неплохо провел ночь в вашем лесу. Теперь хочу позвонить.

ПОЧТАЛЬОНША. На жалость давишь? Мужик на час — тоже вариант, если денег нет. У нас с этим барахлом не густо.

Почтальонша смотрит на Мятлева. Мятлев вынимает пятьдесят рублей.

МЯТЛЕВ. Тогда лучше пятьдесят рублей. Жене звоню. Вчера хотел ее пристрелить. Сегодня хочу извиниться.

Почтальонша выставляет телефонный аппарат.

ПОЧТАЛЬОНША. Жаль. Но к лучшему. Ни одного нормального дачника не осталось.

Мятлев набирает номер жены.

ГОЛОС ПОЛИНЫ ВИКТОРОВНЫ. Извините, но я сейчас не могу подойти к телефону. Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала.

Мятлев кладет трубку.

ПОЧТАЛЬОНША. Отматерила?

МЯТЛЕВ. Лучше. Нет дома.

ПОЧТАЛЬОНША. Бывает. Убивать поедешь?

МЯТЛЕВ. Нет. Зачем?

ПОЧТАЛЬОНША (Забирает аппарат). Насчет комнаты не передумал?

МЯТЛЕВ. Если что, я зайду.

ПОЧТАЛЬОНША. Возьми мою фотографию на память. С телефоном.

МЯТЛЕВ. Я так вас лучше запомню.

Идет к двери.

ПОЧТАЛЬОНША (Ему вслед). Избалованные все.

Мятлев выходит с почты и лоб в лоб натыкается на тех самых Первого и Второго из местных, с которыми встретился в шашлычной. Второй хромает и опирается на палку.

Мятлев пытается убежать. Второй палкой ловко сбивает его с ног. Первый наваливается на Мятлева и выкручивает ему руки.

Потом оба начинают методично пинать Мятлева ногами. Мятлев крутится на земле, свернувшись калачиком, стараясь закрыть руками голову. Второй особенно усердствует палкой.

Мятлев даже не сопротивляется, голова его откидывается, он теряет сознание.

ПЕРВЫЙ. Будя.

Крепкие руки переворачивают Мятлева на спину. Первый заглядывает ему в лицо.

ПЕРВЫЙ. Живой. Огурчик. Как учитель в школе говорил, главное — не переборщить.

Те же руки ловко выворачивают карманы пиджака Мятлева. Вынимают бумажник, ключи от машины. Забрав деньги из бумажника, швыряют его на Мятлева. Второй садится на корточки возле разбитого лица Мятлева.

ВТОРОЙ. В следующий раз не будешь портить людям праздник.

Первый и Второй уходят. Слышен звук отъезжающего мятлевского «Пассата».

Мятлев стонет и с трудом открывает глаза. Садится. Вытирает разбитое лицо.

Почтальонша выглядывает из почты.

ПОЧТАЛЬОНША. Че повздорили-то?

МЯТЛЕВ. А… так…

Встает и, пошатываясь, уходит.

ДОМ КИРИЛЛА. Измотанный Мятлев выходит из леса. Присаживается на крыльце. Вокруг тишина. Мятлев заходит в дом.

Смотрит на кровать, где они спали с Никой. Там тоже пусто. Находит сумку под кроватью. Вынимает пистолет. Садится на пол. Прячет пистолет в карман. Ложится и засыпает.

Появляется следователь в форме. Любуется Мятлевым. Потом садится рядом на пол. Вынимает перышко из подушки на кровати. Щекочет перышком ноздри Мятлева. Мятлев вздрагивает и открывает глаза.

МЯТЛЕВ. Вы мне снитесь?

Следователь добродушно улыбается и говорит с Мятлевым ласково, как с ребенком.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, вся наша жизнь в какой-то мере сон.

МЯТЛЕВ. Где Ника?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. С Никой все хорошо. Она в безопасности. Вам до нее не добраться.

МЯТЛЕВ. Что мы будем делать?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я никуда не спешу.

МЯТЛЕВ. Я тоже.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Есть предложение.

МЯТЛЕВ. У меня пусто.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А стаканы?

МЯТЛЕВ. Чашки у Кирилла.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Чудесно.

Мятлев приносит чашки. Следователь вынимает бутылку коньяка.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вот ты — профессор. Чему ты кого-нибудь в жизни научил?

МЯТЛЕВ. Ничему. Не знаю. Все, чему можно научиться, умные знают лучше меня, а дураков учить бесполезно.

Следователь многозначительно поднимает указательный палец.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Во…, зряшный человек.

МЯТЛЕВ. Перед тем, как из города уехать, к церкви подходил. Хотел зайти. Побоялся.

Следователь уверенной рукой разливает по стаканам коньяк.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А чего побоялся?

МЯТЛЕВ. Старухи смотрели… как на чужого. …Ну их, думаю, загрызут еще…, зашикают… Стыдно. Слишком интимно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не то, что дуракам лекции читать. Согласен.

МЯТЛЕВ. Что это ты со мной как говоришь? Или глупые допросы устраивать.

Выпивают.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я в церкви два года сторожем служил. Милое дело.

МЯТЛЕВ. Ты?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. До службы.

МЯТЛЕВ. Зачем же бросил?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Деньги. Престиж.

МЯТЛЕВ. Это хорошо, что не сразу в следователи.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ну, что ты. Я филолог по образованию. В некотором смысле, коллега. Мне потому и поручили.

МЯТЛЕВ. Я, когда прощался, плюнул ректору в лицо. За Марину. Нервы.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Завидую. Мне тоже один раз плюнули в лицо. Начальник по пьяни разошелся. Тоже нервы. Стерпел.

МЯТЛЕВ. Всякие бывают унижения и оскорбления. Меня однажды на вечеринке с балкона выбросили. Пошутили. Свои же приятели. При жене. Я слегка перебрал. Они меня с балкона раз — и выбросили. Лучшие друзья. Со второго этажа. Невысоко. Потом все долго смеялись.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Смешно.

МЯТЛЕВ. Представляешь, если бы все всегда говорили правду? Как мы с тобой. Что в уме, то и на языке: только подумал, и сразу непроизвольно выговорил. Даже и сам не хотел, а против воли тут же выговорил. Наркотик правды. Ох, какое замечательное время бы наступило! Сколько шекспировских диалогов захлестывало бы кухни, улицы, площади, дома, помойки. А на работе — представляешь, на работе? Бедные сотрудники языки бы себе вырывали только чтоб место сохранить, не проговориться.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я первый. Чего ты хотел?

МЯТЛЕВ. Вырвать себя с корнем из прошлой жизни, и начать новую.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Глупец. Начать новую жизнь можно только из кубиков, молекул, кусочков старой. Для этого не нужно никуда бежать.

В чем твоя боль? В чем твое страдание? Нет у тебя никакой боли, нет никакого страдания.

МЯТЛЕВ. В том, что жизнь мелькнула. В том, что все уходит, как вода сквозь пальцы. В том, что не заслужил спасения и даже сострадания.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. А у кого иначе? Не те времена. Заслужил, не заслужил — живешь и слава богу. Хныкать не надо, ныть не надо. Радуйся тому, что цел.

МЯТЛЕВ. Значит, ты мне тоже не поможешь. Один раз мне показалось, что если она меня полюбит таким, какой я есть, то я еще смогу измениться.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты ошибся.

МЯТЛЕВ. Все было как поток жизни. Естественно.

Мы научились жить, не замечая, что мы живем. Иначе надо все время думать о смерти. И страдать, ныть. Все равно, что жить с невыносимой зубной болью.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Человек — существо хрупкое. Его просто так трогать нельзя.

МЯТЛЕВ. Я прожил больше сорока лет. Я очень сильно расстроен, как это произошло. И напуган. Правда. Единственное, что я делаю в жизни с удовольствием, — пытаюсь понять и рассмотреть: а что же там, потом? С удовольствием и даже блаженством, близким к ужасу.

Оставил ли я тебя? Конечно, оставил. О чем речь? И близко никогда не был. Лишь о своем благополучии заботился. Надеюсь ли на тебя, на твое прощение? А больше и надеяться не на кого. В этом только и состоит продление моей жизни. Простишь — буду жить. Не простишь — отправлюсь на удобрение.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Это хорошо, когда есть раскаяние. Полезно для правосудия.

МЯТЛЕВ. Не верю я в ваше правосудие. Даже в его правосудие плохо верю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Твои проблемы.

МЯТЛЕВ. Да, мои. Знаешь, как я думаю про то, что будет в конце? Когда все начнется… ну, в точиле перемалывать, делить на праведных и неправедных, судить и рядить, кого воскрешать, кого нет — один какой-нибудь случайный из праведных, из избранных, из тех, что спасены, что в раю останутся, тоже…, тоже к отвергнутым бросится… Мол, и меня — в точило! Из солидарности, из жажды справедливости. Потому что не делятся люди на праведников и грешников. Может такое быть?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Очень сомнительная идея. Вряд ли. Очень даже делятся. Тем более, там.

МЯТЛЕВ. Что пугать и так перепуганного насмерть? Я вообще против запугивания.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Без этого нельзя. Для профилактики. Заболтались. И коньяк допили.

Следователь застегивает на руках Мятлева наручники.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Так лучше.

ДОМ КИРИЛЛА незаметно превращается в КОМНАТУ ДЛЯ ДОПРОСОВ.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Продолжим. «Она выстрелила, вы выскочили из угла»… Дальше.

МЯТЛЕВ. Я уже все рассказывал. Я отвез ее к мосту. Там мы сбросили труп в реку.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы сбросили?

МЯТЛЕВ. Я сбросил. Потом поехали к моему приятелю. Ника пыталась покончить с собой. Я вытащил ее из ванной, отобрал пистолет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. И?

МЯТЛЕВ. Так получилось, что мы… оказались в постели. Потом она уснула, а я уехал.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. С пистолетом?

МЯТЛЕВ. С пистолетом.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Куда?

МЯТЛЕВ. Домой. Сначала я хотел его выбросить. Но… не смог.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Дома вас встретила жена?

МЯТЛЕВ. Да.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вы пытались ее убить?

Пауза.

МЯТЛЕВ. Это слишком… неточно, однобоко. Я не знаю, как ответить.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Да или нет?

МЯТЛЕВ. Да…, но… Я не решился…, у меня не получилось. …Я сам не понимаю, чего я хотел. Послушайте, что вы хотите от меня услышать?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Правду. Правду о том, как и за что вы убили Романа Тимофеева.

МЯТЛЕВ. Но я его не убивал. Его убила Ника.

Следователь грустно смотрит на Мятлева.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Не для протокола. Вы сами-то, Мятлев, верите тому, что говорите? Ну, допустим. Допустим, она на ваших глазах его убила. Но дальше. Вы увозите труп. Вы избавляетесь от него. Вы затаскиваете якобы пытавшуюся покончить с собой девушку в постель. Потом берете пистолет и едете к жене. Через несколько часов подстреливаете, как куропатку, человека в придорожном кафе.

МЯТЛЕВ. Они приставали к Нике…

Следователь поднимает телефонную трубку.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Введите Громову.

Заходит Ника.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Присаживайтесь. Расскажите, Ника, что произошло в тот день в классе.

НИКА. Я увидела, как Глеб Иванович и Тимофеев зашли в класс. Я пошла за ними. Когда я вошла…, Роман лежал на полу. Глеб Иванович с пистолетом стоял рядом. Он приказал мне помочь затащить Романа в его машину и ехать с ним. На мосту он выбросил труп и повез меня на квартиру к своему приятелю. Потом…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Достаточно.

Ника смотрит Мятлеву прямо в глаза. Он не выдерживает ее взгляда. Отводит глаза. Смотрит в пол.

НИКА. Я свободна?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Да, конечно. Абсолютно.

Ника уходит.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Итак?

Мятлев падает в обморок со стула.

КОМНАТА ДЛЯ ДОПРОСОВ превращается в ЗАЛ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ.

ГОЛОС. Судебное заседание продолжается.

В качестве свидетеля допрашивается ректор.

РЕКТОР. Мне сразу показалось, что Мятлев в тот день был…, как бы это сказать…, не в себе. Сцепиться на лекции со студентом — это, знаете, ни в какие ворота. Почему именно Тимофеев? Мне это непонятно. Ведь письмо в деканат подписал весь семинар. И вообще, он был очень странный. Весь нервный, весь издерганный. Этот рассказ о вокзальной проститутке… Глупо.

В качестве свидетеля допрашивается Марина Борисовна.

МАРИНА БОРИСОВНА. Собственно говоря, мне нечего сказать. В тот день я попросила Глеба Ивановича зайти ко мне в учебную часть. Я не знала, что он уже написал заявление. И о его ссоре с Тимофеевым я тоже ничего не знала. Но мне кажется, он не мог убить…, это не он. Мне сердце подсказывает.

СУДЬЯ. Скажите, а позже, ночью, он приходил к вам домой?

МАРИНА БОРИСОВНА. Да.

СУДЬЯ. Зачем?

МАРИНА БОРИСОВНА. Он попросил денег. Мы с мужем одолжили ему небольшую сумму.

СУДЬЯ. У него при себе был пистолет?

Марина Борисовна молчит.

СУДЬЯ. Повторяю вопрос. У него при себе был пистолет? Он показывал его вам?

МАРИНА БОРИСОВНА (Плачет). Да.

В качестве свидетеля допрашивается Полина Викторовна.

СУДЬЯ. Что произошло между вами и вашим мужем накануне, за день до убийства?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Утром мы встретились в частной гостинице. Он со своей любовницей. Я со своим…, с Андреем. Меня это так рассмешило. Я решила, что достаточно строить из себя благополучную семью. Сказала Глебу, что нам пора расстаться. И привела Андрея в дом. Глеб не устраивал никаких сцен. Я спросила, есть у него, где жить? Он сказал, что есть. На следующий день…

СУДЬЯ. В день убийства?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Да, в день убийства. …Мы собрали его вещи. Вечером он пришел снова.

СУДЬЯ. И что случилось на этот раз?

ПОЛИНА ВИКТОРОВНА. Мы разговаривали на кухне. Он ел борщ. Потом он набросился на меня, повалил на стол. Это было ужасно. И глупо. Я пыталась ему объяснить. Но он был как безумный. Короче, он заставил меня заниматься с ним любовью. А потом…, через некоторое время…, после всего…, когда я подняла голову, я увидела направленный на меня пистолет.

…Он не смог выстрелить и убежал.

В качестве свидетеля опрашивается дворник.

ДВОРНИК. Если хотите знать мое мнение, то виновата, конечно, жена. В таких историях женщины всегда главные подстрекатели. А у него явно крыша поехала. Я сразу понял. Я с ним пытался поговорить. А он словно не слышал. Машину опять не там поставил.

СУДЬЯ. Вы видели, как он уезжал из института?

ДВОРНИК. А как же! Это моя работа — все видеть. Я ему и ворота открыл.

СУДЬЯ. Что он вам сказал, уезжая?

ДВОРНИК. Я говорю, чего, мол, вы так рано? А он мне так и сказал: «Отстрелялся уже». Я, конечно, тогда не понял.

В качестве свидетеля допрашивается Ника.

НИКА. Я не могу говорить…

СУДЬЯ. Что? Что вы сказали?

НИКА (Заученно). Я увидела, как Мятлев и Тимофеев зашли в класс. Я пошла за ними. Когда я вошла…, Роман лежал на полу. Мятлев с пистолетом стоял рядом. Он приказал мне помочь затащить Романа в его машину и ехать с ним. На мосту он выбросил труп и повез меня на квартиру к своему приятелю. Потом…

СУДЬЯ. Достаточно.

Оглашение приговора.

СУДЬЯ. На вопрос «Виновен ли подсудимый в убийстве Романа Тимофеева?» все присяжные единогласно ответили: …«Виновен».

КОЛОНИЯ. УМЫВАЛЬНИК. Мятлев на коленях драит тряпкой кафельный пол. В умывальник вваливается другой зэк.

ЗЭК. Вот ты где. Я не понял, слышь, ты, коцаный, где мои носки? А? Ты че, оглох? Помойник свой сжевал?

МЯТЛЕВ (Встает). Я постираю…, я сейчас постираю…, я не успел…, мне велели здесь убраться…

ЗЭК. Че? Че ты сказал? Тебе велели? Ты че, совсем припух, гнида? Ты — мой раб. Понял? Кто тебе велел? Не слышу!

МЯТЛЕВ. Дежурный офицер…

Зэк подходит к Мятлеву и несколько раз профессионально, по-боксерски бьет его, как грушу — в живот и по носу. Мятлев охает, поскальзывается на мокром полу, бьется головой об умывальник и затихает на полу.

Зэк пинает его.

ЗЭК. Встал! Встал, я сказал!

Мятлев лежит. Зэк наклоняется к нему, переворачивает. Мятлев не шевелится.

ЗЭК. Бля…

Дверь в умывальник открывается. Заходит дежурный офицер.

ЗЭК (Быстро подскакивает к офицеру). Товарищ лейтенант, ЧП! Я слышу крик в умывальнике, заскакиваю — а он…, вот…, поскользнулся, видать…, туалет драил по вашему приказанию…

Дежурный офицер смотрит на зэка, потом на Мятлева.

ДЕЖУРНЫЙ ОФИЦЕР. Бля, опять в мою смену. Я тебя сгною, Кирилюк!

ЗЭК. Я-то причем? Я с утра за порядком слежу. Как пчелка, туда-сюда, туда-сюда.

ДЕЖУРНЫЙ ОФИЦЕР. Сколько раз говорил, чтоб этих …в отдельный барак. Доложить по форме.

ЗЭК. Заключенный Кирилюк, третий отряд. Заключенный Мятлев поскользнулся на куске мыла, упал и… умер.

ДЕЖУРНЫЙ ОФИЦЕР (Растерянно). Ему тут письмо. На, прочитай. Я без очков.

ЗЭК (Берет письмо и читает). «Здравствуй, любимый. Это я, твоя Ника. Наконец-то могу держать в руках ручку. Роды были тяжелые. Но самое главное — у нас с тобой теперь сын. Вылитый ты. Я назвала его Глеб. Думаю, ты не против? Теперь, я знаю, ты меня простил. У меня на свете только два родных человека — он и ты. Когда смогу, приеду. С сыном. Мне сказали, что тебе обязательно дадут свидание. Люблю. Целую. Надеюсь, ты ждешь». …У меня тоже на воле хмара. Письма пишет — обоссышься.

Конец пьесы.

СВАДЬБА-ПЕСНЯ, или Подставная невеста

Действующие лица:

ПУЗЕМКИН Петр Дмитриевич

АРХАРОВ Николай Капитонович

АРХАРОВА Марья Михайловна, жена

АРХАРОВА Елена Николаевна, дочь

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Спальня молодоженов. Кровать заправлена новым белоснежным покрывалом, на покрывале — горкой несколько подушек. Всюду цветы и подарки. В спальню торопливо вбегает раздраженный Пуземкин в костюме жениха. Он сильно пьян и растерян. За ним — Архаров, новоиспеченный тесть. Архаров с двумя рюмками, бутылкой водки и тарелкой с закусками. Из зала слышится нестройная песня хора гостей, в котором солируют мать невесты и невеста. Пуземкин бросается на стул. Архаров зачарованно слушает песню, с середины начиная подпевать.

ПЕСНЯ ГОСТЕЙ (За сценой, солируют Елена и Архарова).

Зачем, мой голубь сизокрылый, мое ты сердце разорвал?

тебя любила я, Иуду, а ты со мною лишь играл.

Пришла я в платье белоснежном, накрылась пышною фатой,

а ты уж думал о разлуке и надругался надо мной.

Стою одна среди позора и слезы катятся, звеня.

Из слез моих родится море чтоб от позора скрыть меня.

(Архаров вступает)

Гори, гори ты, ангел драный, гори в аду, гори в огне!

Чтоб расквитаться за обиду отец свой нож наточит мне!

И под кровавою зарею в саду мы встретимся опять,

но уж тогда тебе, голубчик, придется свой ответ держать.

Воткну я в сердце тебе ножик, напьюсь я красного вина

и напою тебя, злодея, твоею кровью допьяна.

На свадьбу гости соберутся — А где невеста? где жених?

…Они найдут в траве примятой лишь бездыханных молодых!

Ты не хотел любви невинной, с обманом ты ко мне пришел.

Мой полюбовничек проклятый, ты сам нарвался на рожон.

ПУЗЕМКИН. Что это за песня, а?

АРХАРОВ. Народная. Свадебная. Веселая. Для настроения.

Какая свадьба, женишок мой дорогой, а?! Чудо-свадьба! Землетрясение! Симфония! Хорошая свадьба — она…, она… как песня. Льется — ничем не остановить. Вот ты думаешь — что? Кто тут главный? Ты, жених? Невеста? Или мы, родители? …Ерунда! Свадьба, она — сама по себе! У нас в прошлом году, у Митрофановых, как было — жених сбежал, невеста с горя топиться бросилась, дура, а свадьба — и не заметила! Все еще два дня гуляли и веселились! Свадьба — она как стихия, как ураган! Это, я тебе скажу, такая симфония — врагу не пожелаешь… Что-то я расфилософствовался с тобой, куда-то меня не туда…. Как говорится, у нас — товар, ты — купец, и давай за это выпьем.

ПУЗЕМКИН (Раздраженно). Я не понимаю!.. Где Елена Николаевна? Где моя невеста? Что это за свадьба? Куда она пропала после ЗАГСа? Вы говорили, она сейчас будет. Прошло четыре часа! Вон гости уже расходятся. В каком я положении?! Это неприлично!

АРХАРОВ. Ну, успокойся, успокойся. Ну, что ты разошелся? Женские дела, понимаешь — то-сё поправить, то-сё переодеть… это такая, знаешь, у них ипохондрия. Придет. Куда она теперь от мужа денется? Обделали дельце, Петр Дмитриевич, — и ладно. И молодцы! Свадьбу отыграли — что надо, чин-чинарем. Давай лучше еще по рюмашечке? С селедочкой? (Разливает водку и тычет Пуземкина рюмкой) На! Вот так! За нас! (Выпивает сам и заставляет выпить Пуземкина) Сладко… то есть, горько… все равно… Разреши-ка я тебе галстучек поправлю? Галстучек у тебя слегка набок съехал, зятек ты мой дорогой.

ПУЗЕМКИН (Растерянно). Вы мне так и не ответили, где моя жена?

АРХАРОВ. Может, наряды свои в порядок приводит. Может, слезы вытирает. Ты раздевайся, ложись, отдыхай. Щас придет.

У нас все без церемоний, по-простому. Видал, сколько гостей на свадьбе было? Я из них половину первый раз в жизни видел. В другой день и на порог бы не пустил. А сегодня — пожалуйста! Сегодня праздник! (Пуземкина перекашивает) Ты что? Тебе плохо? Ты что-то слабоват? Смотри кровать не запачкай. Может, тазик принести?

ПУЗЕМКИН. Ничего… не надо… это от нервов. Оставьте меня. Идите лучше Лену найдите.

АРХАРОВ. Не-а-а… тебе сейчас одному нельзя…

В спальню испуганно и робко входит Елена Николаевна в наряде невесты.

АРХАРОВ. Ну, вот. Ну, вот, и Леночка…

Пауза. Пуземкин сначала непонимающе, потом изумленно смотрит на Елену. На какое-то мгновение бедняга даже теряет дар речи.

АРХАРОВ. Ну, что? Что застыл? Вот тебе твоя Елена Николаевна!

ПУЗЕМКИН. (Изумленно выдавливает) К-к-как?.. к-к-кто?.. (Тупо смотрит на Елену) …но это… вы… а… это не она…

АРХАРОВ. Ты что, перепил? То есть, как «не она»? Ты, парень, ври, да не завирайся, соображай, что говоришь?

ПУЗЕМКИН (Кричит, страшно и мгновенно трезвея). Да не она!!! Вы что?! Вы за кого меня принимаете?! Что здесь происходит?! Кто это?!

АРХАРОВ. Что ты так орешь-то? Что ты голос-то показываешь? Не будь ребенком! Давай лучше еще по рюмашке, вот, с солеными груздями! (Тычет ему вилку с соленым груздем в лицо)

ПУЗЕМКИН. Не надо мне тыкать в лицо! Не надо мне вашей водки! Кто э-то та-ка-я? Кто? Я ее в первый раз вижу!

АРХАРОВ. Вот чудак-человек… Гости еще не разошлись, а он уже скандалить начинает… Ну, что ты, как школьник, представления устраиваешь? «Первый раз вижу»! «Кто такая»! «Она», «не она»! Цирк какой-то! Садись, садись! (Пытается усадить Пуземкина) Да сядь ты, малохольный! Щас выпьем и разберемся!

ПУЗЕМКИН. Не трогайте меня! Не прикасайтесь! И пить я с вами не буду! Кто эта женщина?! Что, вообще, происходит? Что за глупые шутки?!

Елена Николаевна стоит со слезами на глазах.

АРХАРОВ. Вот упрямый! Никак не угомонится! (Смотрит на Елену; морщится, как от зубной боли) Ты извини, ты иди пока к гостям… чтоб все там расходились, и все такое… Нам тут немного поговорить надо, обмозговать… а потом приходи.

Елена Николаевна с рыданьями выскакивает из спальни.

АРХАРОВ. Ты что ж это, паршивец, с моей дочерью делаешь? Ты что ж ее до слез довел? Ты что это такое выдумал?

ПУЗЕМКИН. Я выдумал?.. Я??? Да вы, Николай Капитонович, белены объелись! Вы кого мне подсовываете? Слыханное ли дело! Вы кого мне подсовываете?

АРХАРОВ. Да ты остынь, остынь немного. Сделанного не вернешь. Женился, стал членом нашей семьи, — так живи по нашим законам. Нечего ерепениться. Нечего свои порядки заводить.

ПУЗЕМКИН (Вскакивает). Вы что, серьезно? Вы это все серьезно? Вы эту комедию — серьезно? Да ноги моей в этом доме через минуту не будет. Я женился на одной. А мне в спальню подсовывают другую.

АРХАРОВ. Так. Чувствую, разговор будет долгий..

ПУЗЕМКИН. Да никакого разговора. Какой разговор? Сейчас же, немедленно, слышите, ухожу, и никто меня не остановит.

Я вас последний раз спрашиваю — где моя законная жена? Где Елена Николаевна? Где ваша дочь?

АРХАРОВ. Да вот она сейчас и была тут моя дочь и твоя, стало быть, законная супруга. Перед тобой стояла! В рыданьях из-за тебя из спальни выскочила!

ПУЗЕМКИН. Да я первый раз ее в жизни… Вы что меня, за сумасшедшего держите? Я хоть и выпил, но еще соображаю.

АРХАРОВ. Плохо, значит, соображаешь. Давай так. Тебя что не устраивает? Девушка положительная, хозяйственная, к домашней работе приучена. Не пьет, вышивает, за парнями не бегает. Три курса института когда-то закончила.

ПУЗЕМКИН. Послушайте…, я не понимаю… вы вообще… вы в своем уме? Какая девушка? Что вы городите? Я ее не знал, не знаю, и знать не хочу. Отдайте мою невесту!

АРХАРОВ. Вот ведь упрямый какой попался! Заладил, как заведенный: «Отдайте да отдайте!». Да никто у тебя ее не отбирал. Просто недоразумение вышло, ошибка, перепутал ты сгоряча.

ПУЗЕМКИН. Что перепутал? Что сгоряча? Что вы из меня идиота делаете? Нынче утром в ЗАГСе я с вашей дочерью Еленой Николаевной кольцами… того… обменивался, шампанское пили, вы же меня поздравляли, целоваться лезли с перегаром своим недельным! Было или не было?

АРХАРОВ. Все было, Петр Дмитриевич, все было. Перегар у нас, между прочим, одинаковый. Как ты говоришь, все так и было. И во всех книгах записано, и все печати проставлены. И вот тебе моя дочь единственная Елена Николаевна, бери ее, властвуй, любите друг друга, и десять тысяч рублей денег в придачу даю.

ПУЗЕМКИН. Сколько?

АРХАРОВ. Десять тысяч. Это я сейчас решил… подарок, так сказать, сюрприз.

ПУЗЕМКИН. Так не та же!!!

АРХАРОВ. Тут ты, зятек, немного ошибаешься. Та, та самая, единственная, любимая, с пеленок выращенная, вот уж скоро как сорок лет на моих глазах.

ПУЗЕМКИН (Изумленно). Сколько?

АРХАРОВ. Тридцать два.

ПУЗЕМКИН. Вы сумасшедший. Дайте мне пройти, я ухожу.

АРХАРОВ. Никуда ты не уйдешь.

В дверь просовывается голова жены.

ГОЛОВА ЖЕНЫ. Лена спрашивает — вы скоро? Можно ей заходить?

АРХАРОВ (Злобно кричит на нее). Да не мешай ты! Обожди! (Запирает дверь на ключ) Какие бабы все торопливые!

Давай сначала… Чтоб не путаться. Неделю назад ты приехал в наш поселок в командировку. Налаживать на фабрике станки? Так?

ПУЗЕМКИН. Я не понимаю, о чем вы… При чем тут это?

АРХАРОВ. Ты меня не путай. Ты говори — так?

ПУЗЕМКИН. Ну, так. Где моя невеста?

АРХАРОВ. Да подожди ты! Ко мне в бригаду. Меня над тобой старшим поставили. Я тебе во всем помогал. Комнату в доме бесплатно предоставил, чтобы ты на гостиницу не тратился. Да и нет у нас в поселке гостиницы. Ты с моей дочерью познакомился. Любовь у вас началась, шляния по садам и огородам. Так? Так или не так?

ПУЗЕМКИН. Но она же — это… не она!

АРХАРОВ. Давай напрямик. В каком-то смысле, не она. Но это как посмотреть. Потому что по документам — тут не подкопаешься, тут точно она.

ПУЗЕМКИН. Я не понимаю…, у меня голова закружилась…

АРХАРОВ. Так я ж тебе, дураку, объясняю. Если ты насчет той Насти, что с тобой гуляла… ну, как бы заместо моей Ленушки… так ты не переживай — она давно этим делом промышляет. Это у нее бизнес такой. Ну, она вроде как приманка. Ну, подсадная утка, что ли. Вот ты охотник?

ПУЗЕМКИН. Какая Настя? Какая подсадная утка?

АРХАРОВ. Ты притворяешься, что ли, таким дураком? Вроде почти инженер, в станках кумекаешь… Я тебе битый час толкую. Эта Настя, что с тобой вместо Ленушки гуляла, — она так с каждым приезжим. Она у нас… ну, как бы тебе объяснить?.. она пять лет этим, стерва, промышляет. Об этом у нас каждый знает. Здорово приноровилась. За пять лет уже на восьмой свадьбе так подрабатывает. И ни одной осечки.

ПУЗЕМКИН. Да какая Настя? Что значит подрабатывает?

АРХАРОВ. А ты думал, она за просто так себя за мою Ленушку перед тобой всю неделю строила? За просто так с тобой по рощам да по сараям таскалась? Она, брат, такая стерва ученая, что кого хочешь за нос проведет. Я сам, брат, грешным делом с ней того… однажды… Так чуть потом дома расхлебался!

Пять тыщ с меня за тебя и за Ленушку содрала, как с куста. Да еще завтра, увидишь, на свадьбу, бесстыжая, явится.

Эта Настюха — огонь. Ей палец в рот не клади. Да ты с нами поживешь, сам про нее все узнаешь. Вот талант у бабы — мужиков охмурять. Любого за два дня окрутить может. А у самой никого нет. Одноразовая, паскудная бабенка.

ПУЗЕНКИН (В ужасе глядит на Архарова). Вы что… хотите сказать, что она… что вы с ней… что это не она… что она вовсе не ваша дочь… Как же я с ней неделю в вашем доме чай с молоком пил? Как же я с ней кольцами менялся?

АРХАРОВ. Мы тут все родня. Регистраторша в ЗАГСе — свояченица жены. Какая ей разница, кому кольца надевать и с кем под Мендельсона закусывать?

Ты войди, брат, в наше положение. Мужиков молодых стоящих в поселке, считай, не осталось. Разбежались, кто куда. До города двести километров. Кругом — глушь, леса, волки воют. А нам, семейным, бежать некуда. Хозяйство не бросишь. Ладно, фабрика еще трепыхается. Да командировочные на нее иногда приезжают. Я тебе, Петр Дмитриевич, даже так скажу, начистоту. У нас в поселке все командировочные на два года вперед расписаны. Ты думаешь, вы сюда станки налаживать приезжаете? Да пропади они пропадом, эти станки!

ПУЗЕМКИН. Я не понимаю.

АРХАРОВ. А чего тут не понимать? Я же говорю, за пять лет восьмую свадьбу играем. Всё Настена! Талант у бабы. Актриса! Шульженко, стерва!

ПУЗЕМКИН. Так это все… обман? Вы меня, выходит, обманули?

АРХАРОВ. Зачем ты так? Наоборот, из беды выручили. Вместо гулящей — вона какую супругу тебе выискали. От сердца отрываем.

ПУЗЕМКИН. Так!.. Так, так, так!.. (Кружит по комнате) Дожили, Петр Дмитриевич. А? Не смешно ли? В этой глухомани решили меня вокруг пальца обвести! Да вы хоть понимаете, что я с вами всеми сделаю?

Так. Все. Видеть вас не могу. Вызывайте милицию! Или я сам сейчас в пункт охраны порядка побегу!

АРХАРОВ. И бегать не надо. У меня там братья двоюродные. Скоро сюда придут, сменятся и придут.

А моей Ленушке ты сразу приглянулся. Она молчит. Но я-то вижу, отец все-таки. Сердце мне подсказывает, поладите вы, душевно заживете. У нас девки не избалованные, не то, что городские. Им много не надо, а уж за ласку всегда отблагодарят.

ПУЗЕМКИН. Я там в зале фотографа видел, он еще не ушел, журналиста из местной газеты. Я шум подниму. Люди! Караул! Люди! Помогите!

АРХАРОВ. Тиши! Тише! (Прислушивается) Не кричи, милый, не кричи. Не позорь себя перед гостями. Прошлый жених у Макарихи сильно возмущался и кричал, так его сначала наши же мужики побили, а потом в больницу сдали. Три недели йодом мазали. Пока не образумился. Я же тебе только добра хочу. Видит бог, о тебе забочусь. Гости много выпили, у людей праздник. У нас народ добрый, но когда ему кто поперек, могут и не сдержаться. Всем сейчас трудно, понимать надо.

ПУЗЕМКИН. Плохо вы меня знаете! Плохо вы меня знаете! Я просто так не дамся!

Пуземкин бросается к окну и распахивает его. На окне — толстые железные решетки.

АРХАРОВ. Предусмотрено. Не в первый раз. Ты, может, забыл, что у тебя и паспорт отобрали. И бумажечку ты в ЗАГСе подписал.

ПУЗЕМКИН. Какую бумажечку? Вы о чем это? На что намекаете?

АРХАРОВ. Это нас регистраторша после второго случая надоумила. Брачный уговор, что ли, называется. Мол, если ты сейчас без причины какой крендель выкинешь, мы с тобой что хошь сделать можем. Хоть в тюрьму, хоть деньгами. По конституции.

ПУЗЕМКИН. Я ничего не подписывал.

АРХАРОВ. Прям вместе со свидетельством о браке и подмахнул. Свояченица — баба ловкая.

ПУЗЕМКИН. Не может быть! Скажите, что мне все это снится, что вы меня разыгрываете? Мы же с вами вчера до двух часов ночи о жизни говорили, в шахматы играли.

Да как вы только могли?! Да кто вы после этого?.. Ах!.. (Хватается за сердце)

АРХАРОВ. (Ловко наливает ему пол стакана водки) Вот выпей скорее, полегчает. Молодец! Закуси грибочком!

ПУЗЕМКИН. (Не сообразив, отхлебывает; закашливается) Я спешу… мне срочно на автобус… меня ждут…

АРХАРОВ. Да-да-да, успокойся, успокойся. Все предусмотрено. Начальница автостанции — подружка невесты.

ПУЗЕМКИН. Что?

АРХАРОВ. Они с моей Ленушкой однокашницы. Со школы — не разлей вода.

…Ну, что притих?.. Согласен, что ли?

ПУЗЕМКИН. (Воет) А-а-а-а!..

АРХАРОВ (Разочарованно). Сомневаешься… Как тебя еще убеждать? Для твоего же, дурака, блага стараюсь. Плюнуть бы — женись ты на этой вертихвостке, да жалко человека. Неплохой ты человек. Зазря пропадешь. На смех ведь поднимут. Житья не дадут.

С этой Настеной, чтоб ей икалось, только ленивый в поселке амуры не крутил. Безотказная особа. И ты ее в жены брать хочешь? Да, бери, бери! Только уж тогда людям на глаза не показывайся!

Ты погляди, сколько народу к тебе на свадьбу собралось. Поздравляли тебя, как родного. Все подарки принесли. Ну, кого тебе позвать? Ну, любого! Хоть председателя поселкового совета, хоть директора фабрики. Они тебе то же скажут: не чуди, парень, не гневи судьбу, бери хорошую девку, и живи честь по чести. А Настена никуда не денется! У нее это бизнес, заработок. Очередной командировочный приедет — она опять тут как тут. У бухгалтера Ивана Тимофеевича две дочери давно на выданье. Тоже совсем измучился человек.

Ну что ты лицо перекосил? Давай еще по маленькой?

ПУЗЕМКИН. Не буду я с вами, иудой, пить.

АРХАРОВ. А ты со мной не пей. Мы — порознь. Вот это тебе, а это — мне. Это твоя закуска, а это моя. И как будто мы вовсе не знакомы. Я даже отвернуться могу.

Пуземкин корчит мучительное лицо, но стакан берет. Оба, не глядя друг на друга, выпивают.

ПУЗЕМКИН. Дернул же меня черт на эту командировку согласиться! Ведь должен же был Гаврилин ехать!

АРХАРОВ. Судьба. Ты нам по всем статьям подходишь.

ПУЗЕМКИН. Как, как вы не можете понять, что понапрасну со мной время тратите?! Не хочу я на вашей дочери жениться и не буду! Вы мне в душу плюнули! Уйдите, Христа ради, от меня, уберите свое лицо!

Какой вы после этого папаша, какой отец? Мне представить страшно, что я с вашей дочерью сделаю, если, не дай бог, в вашем доме еще хоть на одну ночь останусь.

АРХАРОВ. Это, в смысле, по супружески поучить? Это можно. Это мы не возбраняем. На то и муж, чтобы жена шелковая ходила. Только сильно бить ты не будешь. Кишка тонка. Я к тебе всю неделю присматривался. Я же говорю, ты нам по всем статьям подходишь.

…Может, семейные фотографии посмотрим? Моя Ленушка на фотокарточках не очень получается, в жизни она лучше. Тихая девчушка, скромная. Или вот альбом — увлечение, хобби. Коллекция богомолов. Чё она в них нашла? Странные они, эти богомолы. Смотри, смотри — всех сортов, всех видов. У них самец самку обрюхатить не может, пока та ему голову не откусит. Каприз эволюции. Забавно, да?

ПУЗЕМКИН. Уходите.

АРХАРОВ. Я ведь не настаиваю. Я уйду. Скажу родственникам, что жених устал, один побыть хочет. Свадьба, брат, как землетрясение, как цунами. Ее не остановишь. Люди в состояние вошли. Запру тебя и сиди тут хоть до второго пришествия. Двери дубовые. Родным твоим телеграмму отобьем. Мол, так и так, женился, нашел свою судьбу. А тебя — на хлеб и воду, на исправработы. Первый у Митрофановых три месяца так сидел. Подмоги ждал. Потом сдался. Бригадиром на фабрике трудится. Квартиру получил. Дочка на Покрова родилась. Не пьет почти. Жизнь, она учит уму-разуму. Не искушай, Петр Дмитриевич. У нас в поселке нравы суровые. Но справедливые. Мы за своих горой стоим.

Давай так. Я тебе сейчас Ленушку приведу. Вы все обсудите. А я пока там родственников успокою. Скажу, мол, дело постепенно на лад идет. А то народ уж больно раздражительный. Бить начнут — не остановишь. Сам понимаешь, кое-кто выпил лишнего. Свадьба же. Ждут. У нас какая свадьба без мордобоя жениха?

Пауза. Пуземкин поворачивает к Архарову заплаканное лицо.

ПУЗЕМКИН. Николай Капитонович, отпустите меня, родимый! У меня через три дня командировка заканчивается. Уеду я в свой Карбышев и забуду ваше захолустье, как дурной сон. И вам будет легче. Не берите грех на душу, отпустите. У меня родители хорошие. Они меня воспитали, образование дали. Как я им теперь в глаза погляжу?

АРХАРОВ. Так и поглядишь. Мы еще семьями дружить будем.

(Морщится) Хорошо. Еще тыщу рублей прибавлю. Но это мое последнее слово. А хочешь, сначала здесь свадьбу отгуляем, а потом в твой Карбышев поедем?

ПУЗЕМКИН. Видеть вас не могу.

Разве так можно с человеком? Я же не скот какой. Поставьте вы себя на мое место. Я же ее ни разу не видел!

АРХАРОВ. Ты какой-то обыватель, прости меня, Петр Дмитриевич. Обыкновенный обыватель. Мещанин. «Видел, не видел». Я свою жену сорок лет каждый день вижу — что от этого изменилось? Только хуже и хуже с каждым днем. Но ведь не устраиваю такие скандалы.

ПУЗЕМКИН. О чем вы? Не понимаю я вас!.. Плохо мне…

Скажите, Николай Капитонович, вы шутите? Признайтесь, разыгрываете меня? (Видит знакомые шахматы, судорожно хватает их) Давайте в шахматы сыграем, как вчера? Все само собой и позабудется. (Торопливо расставляет фигуры) Сейчас, сейчас… Я вот так…

АРХАРОВ (Сгребает фигуры с доски). Родственники ждут. С моей стороны — еще куда ни шло. Тихие люди, интеллигентные, в основном, работяги. А вот со стороны жены… (Пауза)

ПУЗЕМКИН. Значит, вы серьезно. Покажите фотографию! (Берет трясущимися руками фотографию) …Нет, даже рассмотреть ничего не могу! Ничего не вижу, ничего не понимаю!..

АРХАРОВ. Волнуешься. Это пройдет. Надо жить. Так и в мудрых книгах говорится — что бы ни случилось, надо жить. Зато у тебя теперь семья, дом, работа, близкие люди. Помогут, не оставят.

ПУЗЕМКИН. Я не могу, Николай Капитонович, я так не могу!..

АРХАРОВ. Не хочешь? Брезгуешь? (Отпирает дверь, садится в кресло) Иди! Иди на все четыре стороны!

Пуземкин бросается к двери, раскрывает ее, сразу получает от кого-то из залы сильный удар в челюсть и опять отлетает в комнату.

АРХАРОВ. Что?

ПУЗЕМКИН (Изумленно потирая ноющую челюсть). Что это было?

АРХАРОВ. Женины родственники, должно быть. Или мои братья двоюродные с дежурства вернулись. Позвать?

Я никак не пойму, чего ты упрямишься? Разве тебе что-то плохое предлагают, второсортное, ненужное? Девка честная, время подошло, квартира, деньги, положение в обществе. Мечта командировочного.

Тебе уже двадцать семь лет. Ты что, вечно так шландать по России хочешь, по гостиницам жить?

Я тебе свою историю расскажу. Меня на танцах братья моей нынешней жены, Марьи Михайловны, до полусмерти измордовали. Тоже по ошибке. Если разобраться, все в жизни делается по ошибке. Какой-то парень ее на танец пригласил, а они прибежали и на меня набросились. Что делать? Женился. И живем сорок лет душа в душу. А ведь у меня тоже — романтизм был, девушка в городе, на Север хотел ехать. Перемололось, все перемололось. Человеку знать не дано, какой ему путь предназначен. Смирение и доброта, брат, никогда не помешают. Люди тебя только уважать больше станут.

ПУЗЕМКИН. Послушайте, но…, но разве нельзя было по-хорошему, по-честному?

АРХАРОВ (С чувством). Как?!.. Ну, как тут можно по-хорошему?!.. У тебя командировка — только две недели. За две недели моя Ленушка с тобой даже познакомиться не успеет. Она девушка скромная, воспитанная. Ей, чтобы к тебе только подойти, нужно две ночи в подушку прорыдать! Чурбан ты, чурбан. Неужели ты даже этого, садовая голова, не понимаешь? Неужели для тебя слова «девичья гордость», «девичья честь» — пустой звук? Нет, брат, мы люди бедные, но гордые. Мы себе цену знаем.

ПУЗЕМКИН. Я устал. Дайте мне отдохнуть.

АРХАРОВ. Выпьешь? (Пуземкин молчит) …Видно, ошибся я в тебе. Прогадал. Переоценил. Ну, что ж… Порченая, стало быть, кровь. Мелкая рыбешка.

Уйду я сейчас. Расстроился что-то. Живешь вот так, мечтаешь, планы строишь, тащишь на своем горбу весь этот воз. А потом какой-нибудь заезжий слюнтяй в одну минуту весь мир переворачивает. Не нравится ему, видите ли, как все в жизни у людей устроено. И начинает по ним сапогами ходить! То ему не так, это не подходит! Куркуль, провокатор. Сломать судьбу просто, только как ты потом людям в глаза смотреть будешь? Что ты детям своим скажешь?

Вот выйдем мы сейчас, распахну я двери и дам тебе пинка под зад — иди, провокатор, на все четыре стороны. А народ ни с чем останется. С носом. С обманутыми надеждами. Не свадьба, а пшик!.. Мистификация!.. И мне позор на седины. Вставай! Пошли!

Пошли, пошли! Что расселся в чужом доме? Так щас и скажем народу: — Вот он, отказывается от вашей свадьбы! Делайте с ним, что хотите! В каком смысле, что хотите? Да в любом смысле, что хотите! Сколько таких пустых людей по России без вести пропадает! А с меня взятки гладки! Умываю руки!

Архаров берет за шиворот Пуземкина и тащит к двери. Пуземкин делает несколько шагов. Ноги у него подкашиваются. Он падает в обморок.

ОБМОРОК ПУЗЕМКИНА.

Пуземкин, раскинув руки, стоит в нереальном луче лунного света. Архаров ловко раздевает его.

ПУЗЕМКИН (Отмахивается от видений, как от мух). Богомолы…, …Кыш, проклятые! Ушли, ушли! Да что же это?! А ну как они все — богомолы?!.. Откусят голову — и до свиданья…, и живи…

Пуземкин, как слепой, находит и ощупывает лицо Архарова.

ПУЗЕМКИН. Мама!

ГОЛОС АРХАРОВА. Да.

ПУЗЕМКИН. Я умер?

ГОЛОС АРХАРОВА. Ты спишь.

ПУЗЕМКИН. Мама, я вернулся домой. Я вернулся в родной Карбышев.

ГОЛОС АРХАРОВА. Ну и что?

ПУЗЕМКИН. Мама, я снова свободен.

ГОЛОС АРХАРОВА. Свобода — самый большой обман.

ПУЗЕМКИН. Утром я пойду в цех, сдам отчет о командировке. Вот оно счастье.

ГОЛОС АРХАРОВА. Не понимаю, чем она тебе так не угодила.

ПУЗЕМКИН (Испуганно). Мама, это ты?.. Это ты?.. Мама!..

Архаров исчезает. Затемнение.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Та же спальня. Пуземкин приходит в себя после обморока. Он лежит на кровати, раздетый до трусов.

Пуземкин вскакивает. Осматривает себя. Ищет свою одежду. В спешке находит брюки и рубашку и бежит к двери. Пытается открыть дверь. Несколько раз толкает ее, бьет плечом. Та не поддается. К двери крепко-накрепко привязана какая-то веревка, которая вроде как не дает ее открыть. Пуземкин хватается за веревку и ползет на коленях за ней, как Ариадна за своим клубком. Веревка приводит его к табурету за занавеской у окна, к которому она накрепко привязана. Он видит на табурете чьи-то ноги. Поднимает голову.

…На табурете с петлей на шее стоит тучный Архаров.

ПУЗЕМКИН. Вы в своем уме? Вы что это? Что за шутки такие? А если бы я… Я же мог…

АРХАРОВ (Со слезами в глазах). Чему быть, тому не миновать. Лучше смерть, чем позор.

ПУЗЕМКИН. Перестаньте, я вам говорю. Слезайте. Это, в конце концов, не смешно.

АРХАРОВ. Уйди. Собрался уходить — уходи. Видеть тебя не могу. Прощай, иуда.

Архаров решительно делает шаг в пропасть со своего табурета и повисает в воздухе. Пуземкин бросается и подхватывает его, с трудом удерживая тучного Архарова. Кое-как в борьбе ему удается вновь подставить под ноги Архарова табурет, схватить с подоконника нож и перерезать веревку с петлей. Архаров валится на пол. Пуземкин поддерживает его и развязывает узел на шее Архарова.

АРХАРОВ (Хрипит). Зачем? Кто тебя просил?

ПУЗЕМКИН. Николай Капитоныч, вы успокойтесь, вы только успокойтесь… Нельзя же так.

АРХАРОВ (В слезах и соплях). Зачем живем, Петя, зачем живем?.. Взять хоть меня. Копошился, как крот. По зернышку собирал. Копейка к копеечке. Мечтал. О продолжении рода. О внуках. О тихой старости под крылышком у доброго зятя.

ПУЗЕМКИН. Может, все у вас еще будет…

АРХАРОВ. «Будет»? Ничего у меня теперь не будет. Один позор и презрение. На смех всем поселком поднимут. На улицах пальцем тыкать начнут: — Вон Архаров идет, от чьей Ленки жених со свадьбы сбежал! Единственный в поселке! Белая ворона! Ударил ты меня в самое сердце.

ПУЗЕМКИН. Да что я сделал? Это же моя жизнь. Вы тоже войдите в мое положение! Что же это такое? Без меня меня женили, да я же еще и виноват?!

АРХАРОВ. Мы, как только на свет появляемся, уже во всем виноваты. Ангелов среди нас нет.

ПУЗЕМКИН. Странный вы, Николай Капитоныч, человек. Рассуждаете, как ребенок. Семейка, конечно, у вас.

АРХАРОВ. Вот ты и поговори со мной. Может, не только злое во мне да в нашей семейке найдешь? Нельзя же так с одного маху старого человека на смерть толкать.

ПУЗЕМКИН. Да кто толкал? Кто толкал?

АРХАРОВ (Внимательно и тщательно оглядывает Пуземкина). Ты…

ПУЗЕМКИН. Это дико! Вы уж тогда объясните!

АРХАРОВ. А что объяснять? Ребенку понятно. У каждого человека бывает в жизни его самый главный час. Когда он один на один со своей судьбой. Открыт. Без панциря. Беззащитен. Как черепаха, вылезшая из своей скорлупы. Как птенчик божий. Его в этот момент сожрать — раз плюнуть. Потому что нет у него защиты от этого мира.

Вот ты сейчас уйдешь, отряхнешь прах со своих ног и забудешь про меня и все наше семейство… а я опять в петлю полезу, и никто меня не остановит. Все поймут. Потому что с таким позором не живут… потому что в самое сердце…

ПУЗЕМКИН. Что вы паникуете? Подумаешь, какой-то жених не подошел… Так. Эпизод в жизни. Мгновенный сон. Да и какой вообще я жених? Одно название… Я и не собирался совсем… Вы… вы себе в сто раз лучше найдете!

АРХАРОВ. Не понимаешь ты меня или… или просто издеваешься… С какой стороны тебя не обхаживай — все бесполезно. Кого я теперь найду? Очередь у нас. Командировочные в поселке на пять лет вперед расписаны. Я ж тебе говорю — мне один шанс в моей жизни дали, единственный, последний… Сколько унижений… Сколько стыда… С одним председателем сельсовета, считай, месяц самогон пил. А я его, по правде говоря, видеть не могу. Карьерист, зануда, бабник. Но куда денешься? Он решает, кому Настьку в аренду сдавать. Власть.

Хочешь, я с тобой откровенно?

ПУЗЕМКИН. Да чего уж теперь!

АРХАРОВ. Нет, ты не отмахивайся, ты выслушай. Разве я виноват? Разве я виноват, что хочу продолжения своего рода? Что в этом плохого?

ПУЗЕМКИН. Да ничего! Только я-то здесь при чем?

АРХАРОВ. При том, чудак, при том. Ты — мое продолжение рода… ты, сволочь. Рыба-дура на нерест в верховья реки пробирается — знает, что не вернется. А все равно пробирается! На смерть! Сдирая на камнях в кровь брюхо! Икру отложить! Потомство! И я так! Знаю, что ты смерть моя, что хозяин пришлый, примак, что все мое хозяйство под себя загребешь, меня по миру пустишь, а все равно жду, зову, объятья тебе открываю. Мистический закон жизни. Как тебе втемяшить это в пустую твою башку?!

ПУЗЕМКИН. Да на кой ляд мне ваши тазы и огороды?! Нет, это все точно мне снится. Не может ничего этого быть.

АРХАРОВ. Может. Плохо ты людей знаешь. Молод. Соплив.

Появляется подвыпившая Архарова — растрепанная ведьма. Видит Пуземкина. Пьяными, голодными глазами смотрит на него. Потом вдруг расставляет руки и начинает охоту. Тот к окну — она к окну. Тот в сторону — она в сторону. Пуземкин испуганно отступает и замирает.

АРХАРОВА. Фантастика! Какой молоденький! Какой пухленький! Прям, лапочка… Мармелад! Вы, Петр Дмитриевич, в этом жениховском костюме — просто мармелад!

ПУЗЕМКИН. Тьфу на вас, Марья Михайловна! Что вы меня так пугаете? Я думал у вас бзик какой-то…

АРХАРОВА. А ты не тьфукай на старуху… Ну, выпила… ну, загуляла немного баба… Сегодня мне все можно. Сегодня, Петя, ты мой. Дождалась. Дотерпела.

АРХАРОВ. До чего это ты дотерпела?

АРХАРОВА. Ты вообще молчи. С тобой разговор особый. (Хватает его за чуб и начинает волочить по комнате) Кто из моего сундучка утром триста рублей стащил?!

АРХАРОВ (Воет). Я же на свадьбу!

АРХАРОВА. На какую свадьбу? На какую свадьбу? За свадьбу без тебя давно все заплачено и переплачено!

АРХАРОВ. Пусти, дура! Пусти, Машенька! Да пусти же ты! Сегодня хоть перед зятем!..

АРХАРОВА (Отпускает чуб, передразнивает). «Перед зятем»! Заголосил, запричитал… Ты бы в ЗАГСе так причитал… (Пуземкину) Извините, Петр Дмитриевич, это мы по-свойски, по-семейному. Я вернусь, Петенька, я скоро вернусь. Ты меня дождись, никуда не уходи. (Уходит)

АРХАРОВ (Болезненно поглаживая свой чуб). Видал. Это она еще ласкаючи. Что смотришь? Хороша?

ПУЗЕМКИН (Испуганно). А?

АРХАРОВ. И я говорю — огонь-баба. Они все такие. Змеи, кобры, ехидны. Правда твоя Ленка послабже пока будет. Тебе б такую, как моя, — уж точно бы не соскучился. А до свадьбы тише воды, ниже травы была — тростиночка… одуванчик… дунешь — переломится. Как только окольцевала, соку набрала, — крылья вмиг расправила, щупальца. Бабам, Петя, семейная жизнь всегда на пользу идет. У них так организм устроен. Кровопийцы, одним словом. Впрочем, что-й-то мы все обо мне да обо мне? Праздник-то нынче твой!

ПУЗЕМКИН. Ущипните меня.

Архаров с удовольствием щипает Пуземкина. Тот вскрикивает от боли.

ПУЗЕМКИН. А! Какая у вас рука тяжелая!

АРХАРОВ. Это разве тяжелая? Тьфу, одно ласкание. Подожди, вот с Марьей Михайловной поближе познакомишься…

Архаров задумчиво смотрит куда-то, неизвестно куда.

ПУЗЕМКИН. Николай Капитоныч!

АРХАРОВ (Очнувшись) А…

ПУЗЕМКИН. Как вы можете?

АРХАРОВ. Что? Что «как я могу»?

ПУЗЕМКИН. Как вы можете сами так жить и… и еще и мне предлагать? Ну вот… (Делает неопределенный жест руками, показывая вокруг) …вот так.

АРХАРОВ. А что? Что «вот так»? Вот как??? Это, брат, любовь. Это чувство. Ты, наверно, не знаешь, что такое чувство? Ты, наверно, не любил никогда? Только все, небось, притворялся? Подыгрывал?

ПУЗЕМКИН. Почему вы так обо мне думаете?

АРХАРОВ. Да так… Подумалось. Жизнь надо любить. Всей душой. Всем хребтом. Да ты не обижайся. Я это все понимаю. И даже, может, одобряю. Потому что любовь — это… это, брат, такая мясорубка, что боже упаси… кости хрустят и трещат, и сердце рвется…

ПУЗЕМКИН. То есть, вы считаете, что я не способен? Что я ущербный, что ли?

АРХАРОВ. А я, Петя, не знаю. Это ты себе сам должен ответить. Без подсказчиков. Мое дело — дочь за тебя выдать. А твое — любить… или притворяться.

…Ну, ладно… Что мы все топчемся на месте, мямлим, юлим? На нет и суда нет. Оно же сразу видно — сыроват ты для супружеской жизни, не дозрел еще… Зачем зря время терять? Я лучше к гостям пойду, гостей провожу, телевизор посмотрю — новости, криминал… А ты тут — сам… как знаешь… как хочешь… Вольному воля…

Архаров стремительно идет к двери, отбрасывает в сторону бесполезную веревку, вынимает из штанов ключ, отпирает дверь ключом и открывает ее в другую сторону. Пуземкин ошарашено смотрит, как за Архаровым захлопывается дверь, стучат засовы, понимая, что вся история с повешением была просто комедией.

…В комнате неизвестно откуда появляется Елена Николаевна. Пуземкин, увидев ее, замирает. Елена Николаевна осторожно делает несколько шагов к нему.

ПУЗЕМКИН. Вы живая или у меня галлюцинации?

ЕЛЕНА. А у вас галлюцинации?

ПУЗЕМКИН. В вашем доме у нормального человека, что хочешь, может быть. Веселенький сегодня денек.

ЕЛЕНА. Да, свадьба…

ПУЗЕМКИН. И не говорите. Я свою свадьбу себе несколько иначе представлял. Вы почему все время вроде как в тень от меня отворачиваетесь? Не хотите, чтобы я ваше лицо видел? Бросьте! Ерунда! Я уже ко всему привык.

ЕЛЕНА. И ничего я не отворачиваюсь. Просто… вы чужой человек… мне непривычно…

ПУЗЕМКИН. А! Ну, да. Ну, да. «Непривычно», «чужой человек»… Смешно.

ЕЛЕНА. У нас в поселке есть пруд. Возле сельсовета. В нем жили два лебедя. Весной прилетели. Не знаю, как папа сумел договориться с председателем. Месяц к нему ходил. Машину продал. Но все-таки уговорил. Этих двух лебедей зажарили к нашей свадьбе на праздничный стол. Одного для вас, другого для меня.

Елена неожиданно поет.

ПЕСНЯ ЕЛЕНЫ

Плавали два лебедя в пруду у водокачки.

Папа все начальство поил четыре дня.

И вот этих лебедей зажарили на свадьбу:

Одного — для тебя, другого — для меня.

Кушай, кушай лебедя, мой жених заветный.

Кушай с ним мою любовь, кушай мою плоть.

Нас теперь не разделить ни дождем, ни ветром.

Я теперь твое ребро, как сказал Господь.

ПУЗЕМКИН. Да чушь собачья!

ЕЛЕНА. Нет, правда. Первый раз я поняла, что я люблю своего отца. А вас — …не знаю.

ПУЗЕМКИН. Скажи, зачем ты пришла?

ЕЛЕНА. Я?.. Уже та «ты»… Там есть черный ход. Он ведет во двор. Вот ключ. Начальница автостанции моя подруга. Автобус в райцентр отправляется через полчаса.

ПУЗЕМКИН. Вы что? Я не понимаю. Вы предлагаете мне бежать?

ЕЛЕНА. Вы еще молоды. У вас все в жизни будет. А такого счастья я не хочу.

ПУЗЕМКИН (Со слезами в глазах). Елена Николаевна, дорогая моя, драгоценная, да вы не представляете себе, какой вы поступок благородный для меня совершаете…, да вы из петли меня вынимаете…, жизнь дарите…, не знаю, как вас за это и благодарить… (Торопливо ищет свою одежду и одевается). Это благородно. Это очень благородно. Вы даже себе не представляете, как это благородно.

Внезапно, почти одевшись, замирает.

ПУЗЕМКИН. А вы… это серьезно? Вы не шутите? Может, это опять моя галлюцинация?

ЕЛЕНА. Вы совсем еще ребенок. Разве так шутят? Разве можно так шутить?

ПУЗЕМКИН. О, еще как можно. Вы у своего папаши спросите… Послушайте, вам, может быть, денег надо, чтобы вы меня отпустили? Так я вышлю. Как домой доберусь, сразу вышлю. Вы скажите, сколько?

ЕЛЕНА. Я вас по любви отпускаю.

ПУЗЕМКИН. Отпускаете? Отпускаете… Странно. (Садится на кровать) У меня что-то ноги не идут. Вот, словно ватные стали. Никогда раньше за собой не замечал. Ой, и голова кружится. Давление, что ли, подскочило? Я никогда прежде на здоровье не жаловался.

ЕЛЕНА. Может, папу позвать?

ПУЗЕМКИН (Кричит). Не надо! (Садится) Как же это все со мной случилось? Жил-жил, и на тебе… Попал, как кур во щи…

ЕЛЕНА. Мне вас жалко. Вы такой робкий, жалкий, неуклюжий. Я себе совсем по-другому представляла нашу встречу. Я о ней мечтала много лет.

ПУЗЕМКИН. Да, я знаю, больше тридцати.

ЕЛЕНА. Все равно в вас есть что-то привлекательное. Я буду по вам скучать.

ПУЗЕМКИН (Робко). Так я… того… пойду?

ЕЛЕНА (Кивает на дверь черного хода). Ключ положите в траву возле калитки.

Пуземкин идет к двери черного хода, тщательно и осторожно отпирает ее. За дверью стоит Архаров.

АРХАРОВ (Как ни в чем не бывало, обнимает Пуземкина и по-дружески волочет назад в комнату). Вот о чем я забыл тебя спросить, дорогой Петр Дмитрич. А как ты относишься к тому, чтобы нам начать с тобой какое-нибудь этакое совместное дельце? Этакий небольшой бизнес? По душевному, так сказать, согласию и расположению?

ЕЛЕНА. Папа! Как ты мог!

ПУЗЕМКИН (Вырывается из объятий Архарова). Не надо, Елена Николаевна. Не распаляйтесь. Это лишнее. Это совершенно ни к чему. Прекрасная комедия. Семейный дуэт. В четыре руки. Мат в два хода. Папаша начинает, дочка заканчивает.

АРХАРОВА. Я говорил, доченька — он нам не верит. Этакий попался Фома неверующий, прости господи!

ЕЛЕНА (Рыдает). Как мне теперь жить? Какими глазами я буду глядеть в лицо нашим детям?

ПУЗЕМКИН (Меняясь в лице). Что? Что вы сейчас сказали? Каким нашим детям?

АРХАРОВ. Будущим детям. Леночка это имела в виду. Она же мечтает иметь от вас детей.

ЕЛЕНА. Папа!!! Не смейте!!!

ПУЗЕМКИН. Ловкие вы люди. Горой друг за друга. Крепкая семья. У нас не так.

АРХАРОВ. Я же говорю, — ты в хорошие руки попал.

ЕЛЕНА. Он нас не любит, папа.

АРХАРОВ (Пуземкину). Я никак не понимаю, что я такое нехорошее тебе предлагаю, что ты так упираешься и неприступную девственницу из себя строишь? Я же не убить тебе кого-нибудь предлагаю, а семейное счастье, домашний кров. Всегда сыт, обут, одет и нос в табаке. Жена любимая, послушная под боком. Детишки бегают, орут, визжат, целоваться лезут. Опять же в обществе почет и уважение. От чего тебя так перекосило-то?!

(Грустно) Эх, Петя, друг мой сердешный. Не о том ты печалишься. (Елене Николаевне) Пойдем, Лена, к гостям. Надо их чем-то пока развеселить.

Уводит плачущую Елену. Пуземкин остается один.

Входит Архарова. Пуземкин пятится от нее. Архарова ловит Пуземкина, загоняет его к кровати, усаживает и садится рядом. Кладет ему голову на плечо.

АРХАРОВА. Она не умеет. А я умею.

ПУЗЕМКИН (Испуганно). Что вы умеете?

АРХАРОВА. Голубки неразумные. Я тебя научу.

ПУЗЕМКИН. Я не хочу. Не хочу ничему у вас учиться.

АРХАРОВА. Глупышка, ты даже себе не представляешь. Петя, Петушок мой дорогой…

ПУЗЕМКИН (Испуганно). Что?..

АРХАРОВА. Не получается у нас ничего. Гости нервничают, сюда рвутся. Не так с тобой надо.

ПУЗЕМКИН. Прошу вас. Оставьте меня. Вы… у вас…

АРХАРОВА. Ты представь, что я — это она. Теперь я — это она. Понимаешь?

ПУЗЕМКИН. Кто?

АРХАРОВА. Цыпленочек мой! Почему ты меня не любишь?

ПУЗЕМКИН. Да что вы, Марья Михайловна? Опомнитесь! Что вы такое городите?

АРХАРОВА. Я, может, тебя весь свой век ждала. Ты, может, с детства во сне мне являлся — такой пухленький, розовощекий, не целованный…

Все во мне рвется к тебе, зовет меня в твои объятья. Нет сил сопротивляться.

Валит его на кровать и ложится рядом.

ПУЗЕМКИН. У меня сейчас сердце остановится.

Пытается вырваться. Но не может.

ПУЗЕМКИН. Прекратите, Марья Михайловна! Умоляю!

АРХАРОВА. Ты не прячься, ты от судьбы не прячься. Я, как тебя увидела, сразу поняла: вот он, ты, мой единственный, сокол мой ясноокий, солнце мое лучезарное!

ПУЗЕМКИН. Кто??? Что вы говорите???

АРХАРОВА (С умилением смотрит на него). Любовушка ты моя! Царь! Деспот! Александр Македонский! Песня моих губ, шепот моего дыханья. Уйдешь — умру…

ПУЗЕМКИН. Прекратите, Марья Михайловна! Что вы? Сейчас Николай Капитонович, Елена Николаевна могут войти!

АРХАРОВА. И пусть! Пусть! Пусть видят! Испуганный мой! Ложе тебе постелю из лепестков алых роз. Пить будешь из золота, кушать на серебре. Все желания твои исполню, самые заветные и самые стыдливые, потому что — твоя, каждой жилочкой твоя. Взойдет заря — а я под крылышком у тебя. Погаснет последняя зарница — а нас с тобой не разлучить.

ПУЗЕМКИН. Кто вы? Откуда? К чему? Господи, да что же это? Да что же это за день такой?

АРХАРОВ. День, когда сошлись наши судьбы. (Пытается поцеловать Пуземкина) На коленях перед тобой ползать буду… Ноги твои целовать, следы твои…

ПУЗЕМКИН. Так нельзя.

АРХАРОВА. Можно.

ПУЗЕМКИН. Не надо, Марья Михайловна! Опомнитесь!

АРХАРОВА. Это не я, это она.

ПУЗЕМКИН. Зачем? Не хочу! Хочу только — …чтобы осень… и я один… в березовой роще… гулять по ржавым листьям… и чтобы непременно белые стволы, и сквозь ветки — чистое, синее, прозрачное, ледяное небо…

АРХАРОВА. Котенок! Поэт! Все, все тебе отдам по первому зову! Раба твоя, тень твоя! Возьми мою жизнь! Делай с ней, что хочешь, только будь со мной, только позволь хоть изредка к тебе прикасаться, край одежды твоей ловить, в глаза твои, подернутые истомой, глядеться…

ПУЗЕМКИН (Начинает истерично смеяться). Гы-гы-гы!.. Кхе-кхе-кхе!.. Уф-уф!.. Помогите кто-нибудь!..

АРХАРОВА. Я много лет этой любви ждала. Ты говоришь — а у меня колокольчики в мозгу звенят.

ПУЗЕМКИН. Марья Михайловна! Гы-гы-гы… Вы меня пугаете! Опомнитесь! Вы — мать семейства, хозяйка дома, супруга этого… как его… да господи, ты, боже мой!.. Николая…

АРХАРОВА. Да.

ПУЗЕМКИН. Вы дочери свадьбу готовили.

АРХАРОВА. Да. Говори, говори.

ПУЗЕМКИН. При чем тут я?

АРХАРОВА. Обморок. Любовь. Обухом по голове. Ничто меня не остановит, ничто! Все преграды снесу, смету, изрублю, зубами разгрызу!

ПУЗЕМКИН. Караул. У меня в брюхе словно жаба какая босыми лапами отплясывает. Нет, этого не может быть!.. Марья Михайловна, вы мне снитесь?

АРХАРОВА. Снюсь. И ты мне снишься. И сон этот теперь навек, до конца наших дней. Иди ко мне! Иди! (Тянется к Пуземкину, целует его в губы)

Дверь со скрипом распахивается, и в комнату входят Архаров и Елена с подносом с закусками.

Пуземкин и Архарова синхронно натягивают на себя простыню, пряча под ней лица. Лиц не видно, но теперь из-под простыни торчат две пары ног.

АРХАРОВ. Вот, Петр Дмитриевич, посмотри, какая хозяйка. Не хозяйка, а мечта. Свежей закуски тебе несет, все обиды забыла…

Архаров смотрит на две пары ног, торчащие из-под простыни. Подходит и сдергивает простыню, обнажая Пуземкина и Архарову.

ЕЛЕНА (Растерянно). А-а-а!.. Да что же это?!.. Как вы могли, Петр Дмитриевич?!

Архаров швыряет в Пуземкина простыню.

ПУЗЕМКИН (Стирая с губ ярко-алую губную помаду Архаровой). Чистое недоразумение! Сразу хочу внести ясность, чтобы вы чего такого не подумали. …Это… то, что вы видели…, это совсем не то, что вы видели, это вы неправильно поняли…, это обман. …Объясните, Марья Михайловна, что вы — это вот она (Показывает на Елену), а я — это действительно я. Это такой фокус.

АРХАРОВ. Теперь еще и обесчестен. Скажи, откуда в тебе такое изощренное иезуитство? Простой вроде парень, свой, а так, походя, разрушаешь жизнь человека, превращаешь его в ничто, дегтем мажешь…

Пуземкин воет, начинает с безумными криками метаться по комнате, хватает висящее на стене ружье.

ПУЗЕМКИН. Застрелю!!! (Архарова выскакивает из комнаты) Застрелюсь!!!

Архаров бросается на Пуземкина. Тот неловко нажимает на курок. Звучит громкий выстрел в направлении раскрытого окна. За окном раздается дикий вопль. Пуземкин в ужасе бросает ружье.

АРХАРОВ. Ну вот, Лена, дождались. Ты вышла замуж за убийцу. (Подходит к окну и кричит кому-то на улице) Сейчас я выйду, разберусь! Да сейчас же!!!

Пуземкин в ужасе и в слезах бросается к Елене и прячет голову ей в колени. Та робко и нежно гладит его по волосам.

ПУЗЕМКИН (В слезах). Я хочу спрятаться. Чтобы никто меня не нашел. Чтобы забыли обо мне. Забыли, что я есть. Вычеркнули. Стерли. Петр Дмитрич Пуземкин — дата рождения, должность, а дальше прочерк…

ЕЛЕНА (Нежно). А вот теперь я верю, что вы ни в чем не виноваты. Для меня вы всегда будете ни в чем не виноваты. Это недоразумение. Привиделось. Померещилось. Папа все уладит. Ничего. Все образуется. Какой вы экзальтированный. Как в романах. Я никогда не думала, что мне так повезет. Вы настоящий комильфо. Вот есть женихи — совсем не комильфо, обычные. А вы — вы действительно жених.

ПУЗЕМКИН (Поднимает на нее заплаканные глаза). Здорово… Замечательно… То, что надо.

Я человека убил. Жизнь себе искалечил. А для вас — все комильфо…

ЕЛЕНА. Даже если вас на десять лет посадят, на пятнадцать, на двадцать, я все равно вас ждать буду. Мы теперь неразлучны.

Пуземкин только измученно мотает головой. Возвращается Архаров.

ПУЗЕМКИН. Не надо, Николай Капитоныч, ничего не говорите. Я все и так знаю. Вы обо всем договорились. Только из уважения к вашему семейству. Дело улажено. Родственники даже на свадьбу придут и подарки принесут. Так? Ну, скажите, ведь так?

АРХАРОВ. Приблизительно. Что-то я тебя не понимаю. Я зря договаривался?

ПУЗЕМКИН. Почему же зря? Очень даже не зря. Что я, действительно, выкобениваюсь? Экий, можно подумать, бесценный фрукт! Нет, а вот действительно… если взглянуть со стороны… Даже странно, что я выгоды своей не понимаю.

АРХАРОВ. Первые здравомыслящие слова. Обычно людям мешают понять друг друга политические взгляды, амбиции, прочая дребедень. У тебя есть политические взгляды?

ПУЗЕМКИН. Я что — больной?

ЕЛЕНА. Вы, Петр Дмитриевич, нас разыгрываете?

ПУЗЕМКИН. Нет, я совершенно серьезно. Жена, хозяйство, почет и уважение, деньги немалые. А там — кому я там нужен? Что я такое, чтобы со мной там носились, как с писаной торбой? В партии никакой я не состою, талантов бог не дал, красотой мужской похвастаться — тоже не того… Что меня там ждет?

АРХАРОВ. Что ты заладил «там» да «там»?! Будет тебе и тут и там!

ПУЗЕМКИН (Со слезами в глазах смотрит вдаль). Может, это моя лебединая песня? Может, я создан, чтобы десяток таких же несчастных и несуразных настрогать? А! Пропади все пропадом! Ломайте хребет! Топчите! (Его колотит дрожь) Нету больше Пуземкина! (Истерично и саркастично протягивает к Елене руки) Здравствуй, Елена Николаевна, любовь моя!

Архаров торопливо бросается к нему, подхватывает за руки, отворяет дверь в залу и выпихивает Пуземкина к гостям. На мгновение шум в зале затихает.

Пуземкин замирает, на глаза у него наворачиваются слезы. Он только замечает двух родственников-милиционеров и слегка прикрывает лицо.

АРХАРОВ. Вот и мы, гости дорогие! Вот и жених! (Архаров влюблено смотрит на Пуземкина и торжественно объявляет) Поздравьте нас — он согласен! Да, да, да, согласен! И даже приглашает нас всех к своим родителям в Карбышев.

ГОЛОСА. Как? Всех?

АРХАРОВ. Всех, всех! Ну, Петр Дмитриевич, давай с тобой поцелуемся! Отныне, брат, ты самый близкий мне человек! Зятек ты мой ненаглядный! Горько! (Обращается к гостям) Горько!

Архаров яростно в губы целует растерявшегося и ошалевшего Пуземкина. По щекам Пуземкина текут слезы.

АРХАРОВА (Неизвестно откуда взявшись). Дай уж и я тебя, зятек, поцелую!

Архарова лезет к нему целоваться. Тащит Пуземкина в зал. Одинокая и забытая Елена медленно плетется вслед за ними. Гости радостно встречают молодых.

Архаров незаметно возвращается в пустую комнату, вынимает из-под кровати спрятанный чемодан и, крадучись, идет к черному ходу.

Вбегает Пуземкин.

ПУЗЕМКИН. Куда вы, Николай Капитоныч?

АРХАРОВ (Ставит чемодан, подходит к Пуземкину, ласково обнимает за плечи). Ты иди, Петя, иди. Тебя ждут. Твой праздник, твоя свадьба. Я — скоро. (Берет чемодан и идет к черному ходу) Скоро! (Исчезает)

В комнату влетают Елена, Архарова, гости — подхватывают Пуземкина и волокут в зал, где слышно веселое пенье, смех и звон бокалов. Пуземкин пытается сопротивляться.

ПУЗЕМКИН (Кричит). Николай Капитоныч! Николай Капитоныч!!! Я с вами!!!

Его не слушают и волокут в зал.

Конец пьесы.

ГОСТИ. БАЛЯСИН. ЛАРИСА. КЛОУН

Действующие лица:

БАЛЯСИН
ЛАРИСА
КЛОУН
САНИТАРКА

Квартира БАЛЯСИНА. В центре — комната с тахтой, ширмой, радиолой, журнальным столиком, двумя креслами и старым сервантом с баром. Справа — кухня с кухонным столом, парой стульев, чайником на плите. Слева — ванная комната с распахнутой дверью и потрепанной занавеской на самой ванной.

БАЛЯСИН распахивает дверь и вбегает в свою квартиру. Оглядывается, ища кого-то. Торопливо заглядывает под тахту, потом бежит в ванную комнату. Бросается к кухне и… замирает в дверях, словно нашел, что искал. Хотя на кухне никого нет. Ухмыляясь, БАЛЯСИН прислоняется к косяку.

БАЛЯСИН. Я знал, что ты здесь. Явилась. Могла хотя бы предварительно позвонить. Что молчишь?

Идет в комнату. Ему отвечает только тишина пустой квартиры.

БАЛЯСИН. Ты, между прочим, здесь больше не живешь. А если бы у меня вдруг были гости? Женщина? Любовница? И вообще — торжество? Что тогда? Тебя это не приходило в голову?

Конечно, не приходило. Тебе плевать. Ни с того, ни с сего взяла и притащилась. (Принюхивается) Уф, да еще и пьяная. Тебе помочь раздеться? Сними хотя бы туфли. Давай я отнесу их в прихожую.

Идет на кухню и снимает с воображаемой женщины воображаемые туфли.

БАЛЯСИН. Вот так… вот так. Опять натерла ноги? Дурочка, я же тебе говорил, я же тебе предлагал купить другие туфли, не с таким каблуком и колодкой. Я же видел в магазине хорошие, недорогие туфли. Такие, как были у моей мамы. Не морщись. Тебе это не идет. У тебя сразу морщины на лице. Шучу. Не зуди.

БАЛЯСИН бережно несет воображаемые туфли и ставит у двери.

БАЛЯСИН. Ты меня, конечно, прости, но как ты опустилась. Просто страшно смотреть, как ты идешь на дно. Невероятно. Всего-то за год.

(Нежно протирает воображаемые туфли) Что на этот раз? Он опять тебя выгнал? Твой Ромео, твой единственный. (Какое-то время ждет ответа) А при чем тут я? Я не понимаю. Ты сама говорила, что все кончено, что назад дороги нет. Разве не говорила? Разве я не валялся у тебя в ногах, не молил остаться? Разве я не предупреждал тебя, что это всего лишь увлечение, минутная страсть, забава, которая пройдет, и ты окажешься ни с чем? Вспомни, вспомни. Не хочешь? Молчишь? Черт с тобой. Молчи. Я тоже буду молчать.

БАЛЯСИН ложится на тахту лицом к стене. Переворачивается на спину и кладет руки за голову.

БАЛЯСИН. …Ты помнишь, как мы познакомились? На вечере у твоих друзей. Ты была слегка подвыпивши. Скажем так. Всю дорогу ты подшучивала надо мной. «Куда вы меня ведете?», «Подойдите к свету, я хочу разглядеть ваше лицо», «А почему мы не берем такси?». А здесь ты сразу разделась и забралась в ванну. Ты говорила, что в первую ночь мужчине нельзя позволять делать ничего и послала меня за шампанским в ресторан. А у меня не хватило денег, и я купил бутылку дешевого сухого вина. Помнишь свое кислое лицо? У твоего нынешнего кавалера есть деньги на шампанское? А может он скряга?

Как он тебя любит? Как ты ему отдаешься? Твоя любимая поза все еще по-собачьи? Все по-собачьи. Вся жизнь по-собачьи. (Смахивает с журнального столика пустые стаканы, какие-то листы бумаги, газетные вырезки)

Вскакивает. Смотрит на разбросанные по полу вещи.

БАЛЯСИН. Не швыряй стаканы! Это не твои стаканы. И это не твой дом. Ты предала этот дом. Хотя здесь тебе было неплохо. Что? Иначе бы ты не находила сюда дорогу даже на автопилоте. Да, да, и нечего пререкаться, нечего делать из меня идиота. Тебе здесь было очень неплохо. Я ухаживал за тобой, как…, как за богиней. А? Разве не так?

(Поднимает один из стаканов) Хочешь выпить? Конечно, ты хочешь выпить. Наверное, уже порылась без меня в моем баре? Сейчас проверим.

Он идет и открывает свой бар.

БАЛЯСИН. Не успела. Что ж, ты заслужила призовую порцию. Коньяк? Шампанское? Видишь, у меня есть коньяк и шампанское. Я живу богато. Без тебя я живу богато. Впрочем, что я спрашиваю? Шампанское, конечно, шампанское. (Он берет бутылку, поднимает с пола второй стакан, разливает шампанское и один стакан ставит на полу у кухонной двери) Бери. За нашу очередную встречу. За твое очередное изгнание из рая. Или ада. Твое здоровье! (Пьет)

Входная дверь приоткрывается. Бесшумно входит ЛАРИСА в пальто и белом платье. Останавливается в дверях. БАЛЯСИН ее не замечает. Он уже ничего не замечает. Он, как глухарь на токовище, слышит и видит только себя и то, что он себе придумал.

БАЛЯСИН. …Ты знаешь, а я больше не жду тебя. Да, представь. Совсем не жду. Мне было бы легче, если бы ты это поняла и больше не приходила. Конечно, для тебя это удар. Я понимаю. Но лучше сказать правду, чем лгать. Хотя ты всю жизнь поступала иначе. Лгала до последнего. Помнишь, как легко ты говорила мне «Люблю»? Удивительно легко. Изящно. Ты могла повторять это слово десятки раз. Уверен, не только мне. (Смотрит со слезами в глазах в то место, где сидит его воображаемая собеседница)

Что? Слезы? Прекрати. Меня сейчас стошнит. Я знаю цену твоим слезам. Я же знаю, что все это игра. Ты пришла в неудачное время. Я трезв. Я прекрасно различаю, где ты искренна, а где играешь. У меня нюх. А у тебя слишком хищные глаза. К сожалению, мы знаем друг друга много лет.

ЛАРИСА, которую БАЛЯСИН по-прежнему не замечает, тихо садится, прислонившись к косяку входной двери, и закрывает лицо руками.

БАЛЯСИН. Стареющая потасканная тварь. Дрянь. Подзаборная шлюха. Ты знаешь, правильно говорят — женщина, у которой было больше одного мужчины, уже ****ь. А я у тебя не входил даже в первую сотню. Откуда такая страсть к коллекционированию мужчин? Только не надо выть. Сбегутся соседи. Хорошо, прости. У меня тоже сдают нервы.

Не подходи ко мне. Сиди там. В конце концов, я должен все тебе высказать. Кто знает, когда ты еще придешь.

ЛАРИСА отнимает руки от лица, смотрит на БАЛЯСИНА, и снова опускает голову.

БАЛЯСИН. Я сказал, что больше не жду тебя. Не знаю. Временами это не так. Пока ты не приходила, все было по-другому. Но теперь. Ты издергала меня. Я не знаю, что думать. Не знаю, чем это кончится. Когда ты стала приходить — так внезапно, так неожиданно, так дерзко — все в моей жизни опять перевернулось. Я растерялся. Я не знал, как мне к этому относиться. Я пытался тебя поймать, застать, схватить за руку. Но у меня ничего не получалось. Каждый раз ты ускользала, как привидение. Я видел следы твоего прихода, но тебя, самой тебя уже не было.

…В начале мне пришлось отказаться от своей работы. Моя контора находится слишком далеко. Кроме того, мне приходилось проводить там ежедневно по восемь-девять часов. Когда я обнаружил, что ты приходишь во время моего отсутствия, я стал отпрашиваться у начальника. Да, представь себе… А ты думала… Один раз в день, потом несколько, потом каждые два часа. Сломя голову я бежал по улицам, чтобы застать тебя. Но всегда опаздывал на несколько минут. Сигарета в пепельнице еще дымилась. Но ты уже исчезала. Я накричал на директора. Он оказался глуп и толстокож. Пришлось уволиться. Теперь я беру работу на дом. Купил старенький компьютер и обзавелся телефоном. Это удобно. Конечно, денег теперь не хватает. Но, по крайней мере, я всегда готов встретить тебя.

ЛАРИСА снова поднимает глаза на БАЛЯСИНА. В ее глазах видны слезы. Она смахивает их рукой.

БАЛЯСИН. Впрочем, все оказалось не так просто. Ты придумала странную игру. Ты поджидала на улице, когда я выйду из дома, и сразу бежала сюда. Стоило мне отлучиться на полчаса — и я заставал в квартире полный разгром. Надо тебе отдать должное, ты действовала хитро и ловко. Ты подговаривала наших знакомых, чтобы они звонили мне, приглашали на сборища и вечеринки, обещали, что и ты там непременно будешь. Как только я уходил, ты вламывалась в оставленную квартиру, как варвары в покинутый город. Ты все переворачивала вверх дном. Что ты искала? Зачем ты приходила? Когда я звонил твоему прислужнику и пытался получить хоть какие-то объяснения, вы сразу швыряли трубку. А потом и вовсе перестали подходить к телефону. Мне ничего не оставалось, как занять круговую оборону. Я перестал ходить к друзьям, гулять по городу и даже посещать в соседнем квартале свою мать и отца. Теперь мы только перезваниваемся. Изредка они заходят сюда сами. Но им тяжело подниматься на пятый этаж. Поменять квартиру я тоже не могу. Потому что ты приходишь именно сюда. Все было бы проще, если бы не твои частые и внезапные посещения.

Единственное, что я позволяю себе в последние месяцы, это добежать до магазина на углу, купить хлеб и вино. Но и здесь ты преследуешь меня. Ты подговариваешь продавщиц, чтобы они подолгу заворачивали мне хлеб, подавали вино и отсчитывали сдачу. Я сразу разгадал этот заговор. Стоило мне задержаться на несколько минут и я обнаруживал дома следы твоего посещения. Ты успевала выкурить здесь сигарету и даже порыться в моих дневниках. Зачем? Что ты хотела в них вычитать?

Однажды, устав от этой гонки, я поменял дверной замок. Но это тебя не остановило. Ты просто выломала дверь. Соседи — свидетели. Я почти уговорил их подписаться в качестве понятых под составленной мной бумагой. Но потом передумал. Я почувствовал очередную ловушку. Ты хотела выманить меня из дома и заставить ходить по судам. Нет. Я не так прост. Я оставил тебе на коврике перед дверью новые ключи. А в магазине я стал подкупать продавщиц, оставляя им всю сдачу. Это экономило драгоценные секунды.

Кроме того, я тоже пошел на хитрость. Однажды я взял авоську и направился в магазин. Но, пройдя несколько шагов и скрывшись за углом, я развернулся и изо всех сил побежал обратно. Я знал, что в этот день ты не ожидаешь вероломства. Я буквально влетел в квартиру. Так я поймал тебя первый раз. …Потом второй, третий. Это повторялось почти каждый день. Зачем? Зачем? Зачем ты приходишь? Что тебе еще нужно от меня? Разве мало тебе моего страдания, моего унижения, моей любви? Ну, ответь же, ответь. Я устал, я устал от твоего молчания.

ЛАРИСА (Тихо). Идиот.

Балясин вздрагивает, как от удара. Оглядывается, но никого не видит.

БАЛЯСИН. Когда я первый раз поймал тебя здесь? Три недели тому назад? Четыре? Мне трудно ориентироваться во времени. Я совсем не смотрю на календарь. Странно.

Балясин подходит к окну и смотрит во двор.

БАЛЯСИН. Хочешь любить меня? Прими ванну и ложись в постель. Я чувствую, что сегодня вернется наша первая ночь. Разве не для этого ты пришла?

…Сколько же можно молчать? Ну, накричи на меня! Обзови последними словами! Разбей стаканы! Возможно, тебе станет легче.

Балясин протягивает к воображаемой женщине руки и внезапно, как от хлесткого удара, отдергивает их.

БАЛЯСИН (Испуганно и расстроено). Почему? Не глупи. Что случилось? Почему ты надеваешь пальто? Здесь… здесь… вот твои туфли. Мы немного выпили. Сказали друг другу лишнее. Это бывает. Не устраивай истерики. (Пытается шагнуть к воображаемой Ларисе и сразу отступает) Хорошо, хорошо. Успокойся. Поговорим, как разумные люди. У тебя депрессия. Ты запуталась между нами, между двумя мужчинами, которые тебя любят. Ты не ослышалась. Дурочка, ты можешь гордиться. Мы оба тебя любим. Можешь выбирать. Хочешь, я позвоню ему, приведу его сюда? Только не уходи. У тебя странные глаза. Ничего же не произошло. Сколько еще таких историй нам предстоит пережить. Жизнь — такая длинная штука. Я не смог разлюбить тебя. Я не смог разлюбить тебя. Ты это хотела услышать? Ты добилась, добилась своего…

ЛАРИСА встает и снимает пальто.

ЛАРИСА. Привет, Балясин.

БАЛЯСИН от неожиданности роняет из рук стакан с шампанским. ЛАРИСА проходит в комнату. Подходит ко второму стакану, берет его.

ЛАРИСА. Как я понимаю, это мне? Ты что — язык проглотил? Что ты молчишь? Ну, не молчи. Ты так сладко разглагольствовал, что я просто заслушалась. Продолжай.

БАЛЯСИН. Ты?.. А она? Она — не ты?

ЛАРИСА. Кто она, Балясин? Кто она? Ты старый тупой дурак, который медленно сходит с ума. А я такая же старая тупая дура. Мы достойны друг друга, Балясин.

БАЛЯСИН. И… давно ты здесь? Как ты вошла?

ЛАРИСА. У тебя хроническая привычка не закрывать дверь. Тебя интересует, слышала ли я весь этот бред? Какое это имеет значение? Ты не сказал ничего нового, Балясин. Ты давно уже повторяешься. Не дуйся. Тебя так легко обидеть.

БАЛЯСИН. В прошлый раз ты была гораздо вежливей. Правда, слишком пьяна.

ЛАРИСА. Когда в прошлый раз? Когда в прошлый раз, Балясин? Год назад?

БАЛЯСИН. Вчера.

ЛАРИСА. Вчера я ехала в поезде. Сходила с ума от жары в плацкартном вагоне. Когда мы ездим с ним, я всегда беру купе. А одна езжу в плацкарте. Понимаешь? Впрочем, что я тебе говорю? У тебя такие безумные глаза, а в ушах, наверное, звенит осенний ветер. Ты слышишь меня, Балясин?

БАЛЯСИН. Вчера. Не будем спорить. Я не хочу, чтобы ты опять кричала. Не хочу твоих истерик.

ЛАРИСА. Да, господи, думай, что хочешь. Ты все так же мил и небрит. И пыль в квартире все так же не протерта.

БАЛЯСИН. Ты…, она… Ты пришла. А где она? Почему ее больше нет со мной?

ЛАРИСА. Почему ты перестал ходить к врачу? Игорь Львович написал мне, что ты не был у него больше месяца. Так ты доиграешься до принудительного лечения.

БАЛЯСИН. Плевать. Ты сама знаешь, почему. Во всем, что я делаю, виновата ты.

ЛАРИСА. Смени пластинку, Балясин. Я не за тем приехала. Лучше подлей мне шампанского.

БАЛЯСИН берет бутылку и подливает ЛАРИСЕ в бокал шампанского. Пытается поцеловать ей руку. Лариса шутливо шлепает его по носу.

ЛАРИСА. Дурачок. Выпьем. Выпьем за нашу встречу. За нашу встречу вообще. Не сегодня, не год, не пять лет назад, а вообще. Как я умудрилась вляпаться в отношения с тобой? Уму непостижимо. Ничего не говори. Просто выпей, и ничего не говори.

Пьют.

ЛАРИСА. Почему меня тошнит от твоих разглагольствований? Вроде бы мне должно быть приятно, льстить, ублажать самолюбие. А меня тошнит. А, Балясин? Хорошо, не буду, не буду. …У тебя уютно.

БАЛЯСИН. Все так же, как было при тебе. Я ничего не переставлял.

ЛАРИСА. Да? Странно. А мне кажется, стало гораздо уютнее.

БАЛЯСИН. Почему ты дрожишь? Ты больна?

ЛАРИСА. Брось, не придумывай. На улице промозгло. Пока шла от остановки, продрогла.

БАЛЯСИН (Бросается к ее ногам). Растереть тебе ноги?

ЛАРИСА (Отталкивает его). Не надо.

БАЛЯСИН. Ты не сказала, зачем ты пришла?

ЛАРИСА. Разве? …Ну… Что уж, бывшая жена не может зайти к покинутому, но по-прежнему любящему ее мужу?..

БАЛЯСИН. Раньше не приходила.

ЛАРИСА. Ты же сам говоришь — появлялась каждый день.

БАЛЯСИН. Та, другая — не ты. Она — моя ты. Я способен различать. Теперь способен.

ЛАРИСА. Молодец. Делаешь успехи. Курс лечения не прошел даром. Скажи мне, Балясин, а почему ты не повесился, не прыгнул в реку с моста, когда я ушла?..

БАЛЯСИН. Боже, какие страсти.

ЛАРИСА. Но ведь ты же любил меня… Ты всегда твердил, что безумно любишь меня…

БАЛЯСИН. Любил. Люблю.

ЛАРИСА. И что же?

БАЛЯСИН пожимает плечами.

ЛАРИСА. О! А я помню этого медведя! Это мой медведь. Я так искала его, когда уходила.

Она берет в руки плюшевого медведя, который валяется на тахте.

ЛАРИСА. Мой мишка, мой любимый!

БАЛЯСИН. Украл вместе с другими твоими вещами. Мне хотелось оставить в квартире как можно больше тебя.

ЛАРИСА. Балясин, ты больной придурок. А я еще удивлялась, какая я растеряха. Искала в чемоданах свою помаду, духи. Хотя, если честно, я бы убежала тогда и в одной сорочке.

Этого медведя ты подарил мне на… на…

БАЛЯСИН. Неважно.

ЛАРИСА. Действительно, неважно. Ты не спрашиваешь, как я живу?..

БАЛЯСИН. Как ты живешь?

ЛАРИСА. Ты знаешь, несмотря на твою дешевую иронию, хорошо.

Антон — замечательный, просто замечательный… Мы всегда вместе… Он познакомил меня со своими друзьями. Удивительно милые люди!

С тобой я всегда была замкнута, почти одинока. А здесь передо мной распахнулся новый мир. Мне как будто снова двадцать лет. Он дает мне то, что в свое время не смог дать ты. Не смейся. Тебе все равно не понять.

БАЛЯСИН. Я не смеюсь.

ЛАРИСА. С тобой я уже была старухой… Это однообразие… Эта скука!..

БАЛЯСИН. Сколько ему?

ЛАРИСА. Какое это имеет значение? Мы с ним ровня. Я не сошла с ума. Это действительно так. Так говорят все наши друзья. Недавно мы ходили в ресторан. Так мне все там давали не больше тридцати лет.

У женщины не бывает возраста. Это вы, мужики, старите нас, считаете наши морщины. Если бы тебя не было, я бы не знала, что мне уже сорок четыре.

Конечно, у нас с Антоном бывают размолвки. Даже ссоры. Но это ссоры живых людей, а не двух мумий в музее. Впрочем, прости. Ты не виноват.

Раздается телефонный звонок. БАЛЯСИН берет трубку.

БАЛЯСИН. Алло. Я слушаю… Говорите… Алло… (По его лицу блуждает легкая блаженная улыбка) Спасибо. (Вешает трубку)

ЛАРИСА. Кто это?

БАЛЯСИН. Ты. Звонишь и молчишь в трубку. Недорогая услуга. В эти минуты я абсолютно, безраздельно счастлив. У меня есть ты. Моя любовь. И больше никого — ни врагов, ни друзей, ни соседей, ни мира.

ЛАРИСА. Не удивлюсь, если ты вызываешь проституток, и одеваешь их в украденное у меня белье.

БАЛЯСИН. Хорошая мысль. Ты так мила.

ЛАРИСА. Прекрати. …О чем мы говорили?

БАЛЯСИН. Мы говорили о любви. Каков он в постели?

ЛАРИСА. Балясин, ты невыносим!.. Я уйду. Я не понимаю. Я пришла к тебе, а ты вдруг начинаешь хамить. Что с тобой, Балясин? На тебя плохо действует твоя свобода. Кстати, ты нашел себе кого-нибудь? Какую-нибудь теплую овечку хотя бы на время?

БАЛЯСИН. Да. Нет. Не знаю.

ЛАРИСА. Не хитри. Конечно, нашел. Интересно, кто же это?.. Воображаю!.. Какая-нибудь вдовушка -учителка с прыщами на спине!.. На ночь читает Гумилева, а по утрам носит тебе кофе в постель. Спит только в сорочке, а любовью занимается в полной темноте. Именно то, о чем ты всю жизнь мечтал, во что пытался превратить меня.

БАЛЯСИН. У тебя богатое воображение.

ЛАРИСА. Я не права?

БАЛЯСИН. В чем-то, возможно, и права. Мне незачем кого-то строить из себя.

ЛАРИСА. Ты не будешь защищать ее, говорить, что я дура?

БАЛЯСИН. Не буду.

ЛАРИСА. Балясин, это серьезно. Ты определенно влюбился, нашел женщину своей мечты… Но как же я?..

БАЛЯСИН. Разве тебе плохо?..

ЛАРИСА. Не думала, что безумная, страстная любовь проходит так быстро.

БАЛЯСИН. Год с лишним — большой срок.

ЛАРИСА. Ну, не для твоих же чувств?..

БАЛЯСИН (Пожимает плечами). Не знаю. Не знаю. Со стороны виднее.

ЛАРИСА. Она хороша собой?

БАЛЯСИН. В моем возрасте об этом думаешь несколько меньше.

Скажем, простая…, добрая…

ЛАРИСА. Я сейчас разрыдаюсь. Где ты ее подобрал?

БАЛЯСИН. Она… она работает на почте рядом с моим домом. Первые недели я каждый день ходил на почту и посылал тебе толстенные в шесть-восемь листов письма.

ЛАРИСА. Я ничего не получала.

БАЛЯСИН. Я писал самому себе, на свой же адрес. Мне нужно было выговориться. Писал, отправлял, получал, читал и жег.

ЛАРИСА. Балясин, милый Балясин! И тут она тебя сцапала. Тепленького. С очередным письмом в руке. Умненькая подружка.

БАЛЯСИН. Не надо так. Хочешь немного коньяка?..

ЛАРИСА. Хочу. (Садится на тахту) Не дуйся. Сядь. Рядом. Вот так. (Прижимается к нему) …Вот. От тебя совсем не пахнет женщиной. Сидим рядом. Как прежде. Закроешь глаза — …Закрой глаза!.. Закроешь глаза — и словно больше никого нет… Правда?..

БАЛЯСИН. Никого нет.

ЛАРИСА. Сколько раз вы встречались?

БАЛЯСИН. Один раз.

ЛАРИСА смотрит БАЛЯСИНУ в глаза и отталкивает его.

ЛАРИСА. Ты обманываешь меня? Я дура. Ты обманываешь меня.

БАЛЯСИН. А ты меня?

ЛАРИСА. Я абсолютно уверена, что у тебя никого не было. Никогда не было, нет, и не будет. Потому что ты любишь меня, Балясин.

БАЛЯСИН. Зачем тогда ты спрашиваешь?

ЛАРИСА. Ты фантазер, Балясин. Ты страшный человек. Твоя свобода развращает тебя. Зачем ты играешь со мной?

БАЛЯСИН. Скажи все-таки, почему ты пришла?

ЛАРИСА. Ты боишься?

БАЛЯСИН. Я очень рад. И, наверное, боюсь.

ЛАРИСА. Понимаю. Понимаю. Я, между прочим, часто думала о тебе в эти месяцы. Ты даже мне снился. Послушай, разве мы не можем быть друзьями? Старыми, добрыми друзьями, которые шепотом рассказывают друг другу все свои самые заветные секреты? Знает только друг, и больше никто… Иногда невыносимо хранить все это в себе… Хочешь, я все-все тебе расскажу?..

БАЛЯСИН. Лучше не надо. Я не шкатулка для твоих секретов.

ЛАРИСА. Испугался? Я пошутила, а ты уже испугался.

…Поставим музыку?.. (Перебирает пластинки) Не знаю, что и выбрать. Честно говоря, мне не нравится современная музыка. Музыка, как косметика — либо подходит тебе, либо нет. Она меня убивает. Она враждебна мне больше, чем его прежние подружки. С теми, по крайней мере, есть шансы на победу. Остановимся на танго. Я могу быть современной, но не до такой же степени. Лучше бы они любили джаз, там не так заметен возраст.

ЛАРИСА заставляет БАЛЯСИНА танцевать с собой.

БАЛЯСИН. И кто они?

ЛАРИСА. Кто?

БАЛЯСИН. Его прежние подружки.

ЛАРИСА. Стервы. Красавицы. Идиотки. Ангелы. Порой мне кажется, что их — по крайней мере, полгорода. Они бросаются на меня повсюду — в троллейбусе, в лифте, в магазине. Военные действия по всему фронту с мобилизацией всех резервов. …Ты не поверишь, однажды мне швырнули в окно взрывпакет с каким-то удушающим газом. Другой раз чуть не обварили кипятком. …Тихие семейные радости. Забавы поздней любви.

БАЛЯСИН. А что Антон?

ЛАРИСА. Антон? Ничего.

БАЛЯСИН. Тебе нужно было, я не знаю, обратиться в полицию, защитить себя.

ЛАРИСА. …Пока идет битва, я чувствую себя женщиной, а не старой вешалкой.

БАЛЯСИН. Сумасшествие.

ЛАРИСА. Прекрати. Сегодня у меня праздник, сегодня я с тобой. Сегодня в этой комнате есть мужчина, который сможет за меня постоять.

Танцуют. БАЛЯСИН берет лицо ЛАРИСЫ в свои руки и заглядывает ей в глаза.

БАЛЯСИН. Почему ты ушла от меня?

ЛАРИСА. Разве ты не знаешь?

ЛАРИСА вырывается из рук БАЛЯСИНА, хватает бокал, отпивает из него и заставляет БАЛЯСИНА выпить из этого же бокала.

ЛАРИСА. Я люблю его. Я не могу без него дышать… Я проклинаю тот день, когда встретила его!.. Столько унижений, сколько досталось мне, не вытерпела бы ни одна женщина…

…Я смешна! Я глупа! Я стара! Я безобразна! Но я должна знать, что, если не этой ночью, то завтра, послезавтра, через неделю, через две он придет, и я смогу увидеть его, услышать его голос, потрогать руки!.. Это ужасно! Боже мой, как это ужасно и невыносимо!.. Если бы я знала, что такое бывает.

…Ты хороший, Балясин. Тебе надо было сразу увезти меня куда-нибудь на Камчатку, чтобы я, как кошка, не смогла найти дорогу обратно!.. А теперь поздно. …Как мне жить?.. Как мне жить?..

БАЛЯСИН. Хочешь, я поговорю с Антоном?

ЛАРИСА. И что ты ему скажешь?! «Моя жена любит тебя»?.. Так он это знает. …Все. Баста. Что за нытье?! И. вообще, Балясин, ты наводишь на меня серую тоску, как в лучшие годы нашей совместной жизни. (Заглядывает в бар БАЛЯСИНА и вынимает из него новую бутылку) У нас целая бутылка отменного коньяка, а мы плачемся друг другу в жилетку. Скорей! Открывай! Хочу напоить тебя до бесчувствия и предъявить Антону в качестве вещественного доказательства моей привлекательности! (БАЛЯСИН открывает бутылку и разливает коньяк в бокалы)

И еще, Балясин! Я хочу танцевать! Я хочу танцевать свое любимое танго!

Танцуют с наполненными бокалами.

ЛАРИСА. Жаль, что у тебя нет какой-нибудь завалящей подружки. Я рассказала бы ей про тебя много интересного. Путь к твоему сердцу не так труден, как ты думаешь. Она бы быстро освоила эту науку.

БАЛЯСИН. Прошу тебя.

ЛАРИСА. Все. Не буду.

БАЛЯСИН целует ее.

ЛАРИСА. …Тебе не противно?

БАЛЯСИН. Я теряю голову рядом с тобой…

ЛАРИСА. И ты смог бы заниматься любовью с женщиной, которая все время думает о другом?

БАЛЯСИН. С тобой. Всегда. Ты можешь меня разорвать на куски, но у тебя стало больше морщинок вокруг глаз.

ЛАРИСА. Во всем виден старый муж. Женщине во время танца позволено говорить только комплименты. Ты по-прежнему хорошо танцуешь. В твоих объятиях уютно.

БАЛЯСИН. Так оставайся в них?

ЛАРИСА. Не могу. (Выскальзывает из рук БАЛЯСИНА) Все. Мне надоело танцевать. Ты старый ловелас, тебе нельзя давать волю.

БАЛЯСИН. Ты преувеличиваешь мои возможности.

ЛАРИСА. Эта музыка… Когда я закрываю глаза, мне мерещится Антон. Музыка слишком действует на меня. Ноги подкашиваются.

БАЛЯСИН. Хорошо. Не будем танцевать. Чем же мы займемся?

ЛАРИСА. Выпьем. Верный способ. Выпьем. (Наливает) Ты еще не все рассказал мне про свою жизнь. Ты говорил, я не похожа на ту, которая приходит к тебе? Чем же?

БАЛЯСИН. Я не хочу об этом говорить.

ЛАРИСА. Ты мне раб или не раб? Друг или не друг? Если я прошу, умоляю — ты должен отвечать. Это очень хорошая тема для разговора. Говори.

БАЛЯСИН. Она — моя любовь.

ЛАРИСА. А я?

БАЛЯСИН. Я не знаю, зачем ты пришла.

ЛАРИСА. У-у, Балясин, ты трус.

БАЛЯСИН. Похоже на детскую игру.

ЛАРИСА. У тебя есть сотовый?

БАЛЯСИН. Нет. Зачем?

ЛАРИСА. И я свой потеряла. Заложила. Продала. Дура.

ЛАРИСА подходит к телефону.

ЛАРИСА. Сейчас я наберу номер, дам тебе трубку, и ты попросишь к телефону Антона. Ты понял?

Балясин кивает. Лариса набирает номер и дает телефонную трубку БАЛЯСИНУ.

БАЛЯСИН. Разве он приехал с тобой?

ЛАРИСА (сердито морщится) Балясин!

БАЛЯСИН. Ладно, ладно… (БАЛЯСИН слушает гудки в телефонной трубке) …Никто не подходит.

ЛАРИСА (Берет у него трубку, кладет ее на телефон, с мясом выдергивает шнур из телефонной розетки). Никто не подходит. Конечно, никто не подходит. Телефон нам не помощник. …Ты знаешь, что меня выперли с кафедры?

БАЛЯСИН. Так. В общих чертах.

ЛАРИСА. И что же тебе известно?

БАЛЯСИН. Ну, что ты пила со студентами, разбила окна в аудитории, поскандалила с ректором…

ЛАРИСА. Это мягко сказано… Я вылила ему на голову ведро воды и пыталась затащить с собой в постель. Друзья Антона меня подпоили. Они веселились. Я тоже думала, что я веселюсь. В компаниях закадычных друзей это обычное дело, но когда шутят над другими — не так обидно.

БАЛЯСИН. Хорош же твой Антон.

ЛАРИСА. Он тут ни при чем. Я сама на все напросилась. Мне хотелось быть для него, как они. Даже больше, чем они. Очень смешная история.

БАЛЯСИН. И где ты теперь?

ЛАРИСА. Пока нигде. Пока обычная домохозяйка. Готовлю, стираю, мою полы, жду любимого. Заветная мечта любой женщины. Главное, что у меня есть Антон.

БАЛЯСИН. Ты так легко об этом говоришь. Словно ничего не произошло.

ЛАРИСА. Не делай вид, что тебя это сильно интересует. Я и так знаю, что ты хороший человек… Неужели я так уродлива, так стара?

ЛАРИСА расстегивает платье.

ЛАРИСА. Посмотри, Балясин! Разве я уродлива?

БАЛЯСИН отворачивается, закрывается руками.

БАЛЯСИН. Ты прекрасна. (Неожиданно вздрагивает). Подожди. Замолчи. (Прислушивается, смотрит на дверь)

ЛАРИСА. Что? Что?

БАЛЯСИН. …Я знал, что она вернется. Мне кажется, она здесь. Она снова пришла…

ЛАРИСА. Угу, сейчас распахнется дверь, и… Кто, Балясин, кто? Я здесь, я здесь, я с тобой. Прекрати, немедленно прекрати.

БАЛЯСИН (Растерянно оглядывается). Да, извини, мне почудилось. Она ушла, ушла.

ЛАРИСА подходит к книжной полке, проводит рукой по пыльным корешкам, брезгливо отряхивает руку.

ЛАРИСА. Как пусто, как голо. Бедность и унижение. Хочется выпить водки. Как ты можешь так жить, Балясин? У тебя же ничего нет, ты ничего не имеешь, последнее потерял.

БАЛЯСИН. Имею счастье жить тобой, видеть тебя. Когда ты есть и когда приходишь другая ты. Каждый день моей жизни — праздник. Чего еще желать? О чем мечтать? Что просить у господа? Моя жизнь наполнена любовью. Я… я не знаю, кто я, за что мне это счастье. Но оно у меня есть, было. Ты прощала мне все, и была, появлялась, существовала, длилась, являлась хотя бы на мгновенье. Милая (ты не представляешь), как я тебе благодарен. Нет, не благодарен. Обожаю, молюсь тебе, готов отдать тебе мою жизнь. А кому же мне еще ее отдавать? Кому она еще нужна? То, что я говорю — бред, сумрак, лепет сумасшедшего. Ну и что? Пусть так, пусть никого эти слова ничему не научат, никому не принесут пользы. Главное, что ты их услышала. Главное, что я их сказал. Все. Теперь, если хочешь, уходи.

ЛАРИСА. Почему я должна уйти? Нет, мой милашка, мой ангел, я останусь. Теперь уж я точно не уйду. Я еще помучаю тебя.

ЛАРИСА роется в сумочке. Вынимает пачку фотографий в помятом целлофановом пакете.

ЛАРИСА. Хочешь посмотреть наши фотографии?

БАЛЯСИН (Растерянно). Что? Конечно.

ЛАРИСА высыпает фотографии на тахту.

ЛАРИСА. Это мы в горах. Я учусь кататься на горных лыжах. Забавно! Совершенная дура!.. Это его друзья. Здесь я мало кого знаю… (Вырывает у БАЛЯСИНА фотографию) Нет, Балясин, это неудачная фотография! Это после его выпускного. Кругом чужие люди. Я тебе говорила, что Антон благополучно закончил свой мед, устроился в престижную больницу, пишет диссертацию?

БАЛЯСИН. Нет.

ЛАРИСА (Смотрит на фотографию и прячет ее в ворохе других). Слишком яркое утро, я не успела накраситься! Не всем женщинам идет яркий свет, правда?.. Тут тоже плохой снимок. Я абсолютно пьяная… Антон любит снимать неожиданно, заставать врасплох. Не выношу, когда меня застают врасплох.

БАЛЯСИН. Тебе не надо было так легко соглашаться на все его прихоти. Больше ценят тех, кто остается самим собой.

ЛАРИСА. Что я слышу, Балясин?.. Ты учишь меня обращаться с моим любовником?.. Раньше за тобой такого не водилось.

…Слушай! А почему бы мне сейчас тебя не соблазнить? Уж на это-то я имею право!..

БАЛЯСИН. А как же Антон?

ЛАРИСА. Антон? Уверяю тебя, он будет не против.

БАЛЯСИН. Тогда подожди, когда я буду абсолютно пьян.

ЛАРИСА осматривает себя в зеркале.

ЛАРИСА. Ты знаешь, Антон хочет ребенка. Я пыталась ему объяснить, что я не могу, что ты меня… Ничего не получилось. Если бы тогда, девятнадцать лет и три месяца тому назад, ты не затащил меня к своей знакомой докторше-«ветеринарше» и не заставил сделать аборт (боже, какое гнусное слово), у нас бы сейчас мог быть сын, почти ровесник Антону…

Господи!.. Когда я думаю об этом, мне кажется, я схожу с ума… Один раз во сне я назвала Антона сыном… Я бы приговаривала к расстрелу всех женщин, которые не могут родить или убивают своих детей. Выпьем, Балясин, за глупые поступки и за жестокие неосуществимые мечты!.. Ну же!..

БАЛЯСИН. За тебя. Я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо. (Пьют)

ЛАРИСА. Все хорошо бывает только у покойников и ангелов… Интересно, кто, по-твоему, я?..

БАЛЯСИН. Не остроумно.

ЛАРИСА. А я так ждала, что мой милый Балясин скажет мне: — Ты мой ангел.

…Зачем я пришла к тебе, Балясин?.. Снова разбередить свои раны? Услышать, как ты счастлив? Напиться и начать бить посуду, крушить все подряд в этом идиотском доме? Ты счастлив? Прекрасно! Так знай — я тоже счастлива. У меня все замечательно. У меня больше любви, больше нежности, больше шансов не сойти с ума от постоянного, накатывающего одиночества. Ты слышишь меня, Балясин?

БАЛЯСИН. Да, я слышу. Я думаю, ты пришла совсем не за этим.

ЛАРИСА. «Да, я слышу». «Да, я люблю». «Да, я живу». «Да, я думаю». Ты животное, Балясин. И я с тобой превратилась в животное.

БАЛАСИН. Уже год ты живешь без меня.

ЛАРИСА. Да ты, чтоб тебя, ты как вирус. Ты заразен. От тебя фиг избавишься. Любитель детских считалок и утреннего секса. Грязный извращенец и зануда. (Смеется) Как мы все-таки замечательно проводили время, а? А теперь ты заявляешь, что счастлив с моей копией, с моей тенью, с моим привидением. И как я должна к этому относиться?

БАЛЯСИН. По крайней мере, выслушать.

ЛАРИСА. Выслушать? Спасибо. Ты так упоенно рассказываешь мне о своей любви, как будто одариваешь меня. Чем? Что мне твоя любовь? Я тону, мне не за что зацепиться в моем диком болоте. Я хватаюсь за твою любовь, как за последнюю соломинку. А в моих руках ничего нет — только воздух, только пустота, только твое блаженное, изнывающее от самодовольства лицо. Ты счастлив, ты безмерно счастлив. А я? Что со мной, Балясин? Что ты сделал со мной? Как ты спас меня? Я не такая дура, Балясин. Я вижу, тебе до меня нет уже никакого дела.

Ты гордишься собой, своей самоотреченностью. Ты упиваешься своей любовью ко мне, совсем не обращая внимания, во что эта любовь меня превратила. Я стучу, колочу, барабаню в твое сердце, надеясь на спасение, на помощь, на поддержку. А сердца нет, и тебя нет. Глухая стена. Миф. Мистификация. Привидение. Такое же, с которым ты живешь.

БАЛЯСИН. Что ты говоришь? О чем? Почему? Зачем? …Странные мы с тобой люди.

ЛАРИСА. Да будь себе счастлив на здоровье! Конечно, я пришла не за этим. Если б у меня были деньги, я бы никогда сюда не пришла. Если бы у меня все было хорошо с Антоном… как у тебя с твоим чертовым привидением… (Плачет)

БАЛЯСИН. Успокойся. Прошу тебя, успокойся.

ЛАРИСА. Позвони ему.

БАЛЯСИН. Ты выдернула телефон.

ЛАРИСА. Я не знаю, сделай что-нибудь!

БАЛЯСИН бросается вставлять оторванные провода в телефонную розетку.

БАЛЯСИН. Извини, если я тебя чем-то обидел… Я совсем не хотел… поверь.

БАЛЯСИН проверяет работу телефона. Подает телефон ЛАРИСЕ.

БАЛЯСИН. Какой номер?

ЛАРИСА набирает номер. БАЛЯСИН дрожащими руками держит трубку у уха.

БАЛЯСИН. Никто не подходит.

ЛАРИСА. И никогда не подойдет.

ЛАРИСА со слезами на глазах смотрится в зеркало.

ЛАРИСА. Боже! Какая страхолюдина. Слезы. И глаза потекли. Дай мне там на столике платок, Балясин!

БАЛЯСИН подает платок. ЛАРИСА прижимается к нему. Стоят, обнявшись.

ЛАРИСА. …А музыка была неплохая. (Идет к столу) …Он там, но он не возьмет трубку.

БАЛЯСИН. Может быть, тебе поехать? Я вызову такси.

ЛАРИСА. Перестань. Не хватало еще, чтобы я просила твоей помощи. Господи, Балясин! Хоть бы ты был счастлив! За всех нас! Хоть бы ты один!.. Тебе-то надо уже совсем немного.

…Слушай, Балясин! Ты… совсем не ждал меня?..

БАЛЯСИН. Сегодня? Нет. Ты всегда обрушиваешься как снег на голову. Помнишь: — Солнце в окна ломится, как в квартиру вор…

ЛАРИСА. Все. Я пьяна, Балясин. Дай мне халат и чистое полотенце.

БАЛЯСИН. Зачем?

ЛАРИСА. Ты так ничего и не понял, идиот. Я хочу принять ванную. Когда я прихожу сюда, я всегда принимаю ванную.

БАЛЯСИН приносит ЛАРИСЕ халат и чистое полотенце.

ЛАРИСА. Надеюсь, ты никого не заворачивал в этот халат.

БАЛЯСИН. Никого. Никогда.

ЛАРИСА. Похвально, дружок. Ты был неплохим другом, Балясин. Лучшим другом.

ЛАРИСА идет в ванную, закрывает дверь. Раздевается, смотрит на себя в зеркало. Включает воду.

БАЛЯСИН (Кричит ей в ванную). …Мне трудно это объяснить. Да мне повезло. Господи, прости меня за это. Я не ожидал, что все так получится… Я…, я просто не знал, как мне жить… А потом… Все случилось само собой. В чем ты меня винишь? В предательстве? В измене? Что я должен был делать?

…Я всегда тебя любил… И ты знаешь об этом… Не смей говорить, что не знаешь. Моя жизнь, в общем-то, кончена и не удалась. В ней нет никакого смысла. В ней есть только ты. Если бы у нас был ребенок…

ЛАРИСА. Замолчи. Ну, замолчи же ты.

ЛАРИСА берет с полки стаканчик с бритвенными принадлежностями и ножницами. Вынимает ножницы, отстригает себе прядь волос, бросает в ванную. С содроганием и болью неумело режет себе ножницами вены сначала на одной, потом на другой руке.

ЛАРИСА. А, черт…

БАЛЯСИН. Что? Да, я молчу. Прости. Я не то хотел сказать.

ЛАРИСА ложится в ванную, смотрит на свои руки, закрывает глаза.

ЛАРИСА. Балясин, мой Балясин. Мой сторож. Мой идиот. Я не виню тебя. Я даже рада за тебя. Честно-честно. У меня… у меня уже никого не будет ближе тебя. Никогда.

…Ты говорил, что всегда любил меня… Разве любовь проходит?..

БАЛЯСИН. …Нет.

…Страшный, одинокий человек. С перекошенным лицом. С дрожащими губами. С синяками под глазами. Издергавшийся. Обозленный. Способный перегрызть горло любому, кто его тронет.

ЛАРИСА. Любому?

БАЛЯСИН. Любому.

ЛАРИСА. И мне.

БАЛЯСИН. И тебе. Я впервые увидел себя. Ты мое спасение. Ты всегда была тем человеком, который…

ЛАРИСА. Не надо, не продолжай. Пошло и просто.

БАЛЯСИН. Наконец-то ты пришла ко мне. Наконец-то ты пришла… Ты слышишь меня?

ЛАРИСА. Нет. Зачем? Зачем? Ты. Или Антон. Далеко, как далеко.

Тишина. Только слышно, как льется из крана вода.

БАЛЯСИН. Я всегда тебя ждал. Не было дня, не было минуты. Все казалось таким безнадежным. …Почему ты молчишь?

В комнату входит КЛОУН. На нем поверх костюма клоуна надета старенькая, рваная куртка.

КЛОУН. Извините, товарищ, гражданин милейший, у вас там дверь открыта.

БАЛЯСИН, как на пришельца, тупо смотрит на незваного гостя.

БАЛЯСИН. Что? Почему? Кто вы такой? С какой стати?

КЛОУН. Вы не представляете, что творится на улице. Буря. Шекспир. Шквал. Ураган. Снег сыплет с неба, как из снегоуборочных машин. Весь город засыпало снегом. По пояс. По горло. Катаклизмус. (Смеется) Представляете, от троллейбусов скоро будут видны одни усы. Люди насупились, прячутся по домам.

БАЛЯСИН. Убирайтесь отсюда! Какие троллейбусы? Мне кого вызвать? Полицию? Или вы немедленно уйдете отсюда, или…

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.