Бесплатный фрагмент - Город засыпает — просыпается Мафия

ГОРОД ЗАСЫПАЕТ — ПРОСЫПАЕТСЯ МАФИЯ

А. Н. Солдатенко

Вместо предисловия.

— Знаете, что он сделал?! — Кричал начальник отдела уголовного розыска. — Он, будучи в отпуске, умудрился нам всю статистику обделать! — Тут начальник резко остановился, оглядел собравшихся за длинным столом оперуполномоченных и остановил свой взгляд на женщине, отвечающей в отделе за делопроизводство, и, снизив тон, продолжил, — он, будучи в отпуске, принес нам пять трупов! Пять! Сразу! Да еще один «потеряшка», и говорит, там осталось два десятка трупов под землей!

Желваки начальника заходили, и будь он ближе, наверное, мог бы ударить стоящего напротив Александра Николаевича Белова. Начальник с грохотом обрушил толстенное дело на стол да так, что полетели ручки и карандаши во все стороны. Он глубоко вздохнул, обретая спокойствие и терпение.

— Рассказывай! — уже более спокойно, но еще сквозь зубы, сказал начальник, — Он еще и книгу об этом написал!

Начальник сел в свое кресло, а Александр Николаевич, всё также стоя, начал вслух читать свою историю, держа в руках кипу белых листов. Сначала Александр всё описывал строго, по-деловому, как какой-нибудь протокол, потом уходил в различные описания, а затем и вовсе скатился в художественное повествование.

Действующие лица:

Виктор Петрович Кормушко — генеральный директор сети ресторанчиков быстрого питания «Бургер и кола», а также сети продовольственных магазинов «Одиннадцать». Постоялец номера 31 профилактического лечебного заведения — пансионата «Город здоровья» (далее — Пансионат). 1979 г.р. (Сорок пять лет).

Дмитрий Владимирович Ткач — хозяин сети автозаправочных станций «ТК Оптима» и нескольких автосалонов. Постоялец номера 32 пансионата. 1977 г.р. (Сорок семь лет).

Аркадий Семенович Гайт — хозяин шиномонтажных и иных автомастерских, а также нескольких магазинов автозапчастей. Занимается перепродажей подержанных автомобилей. Постоялец номера 33 пансионата. 1977г.р. (Сорок семь лет).

Юрий Николаевич Кривков — сторож-охранник, завхоз пансионата. 1969 г.р. (Пятьдесят пять лет).

Ирина Владимировна Крайнова — врач пансионата. 1979 г.р. (Сорок пять лет).

Игорь Александрович Смирнов — медбрат пансионата. 2002 г.р. (Двадцать два года).

Галина Степановна Федорищева — повар пансионата. 1966 г.р. (Пятьдесят восемь лет).

Светлана Анатольевна Федорова — горничная, уборщица пансионата. 2004 г.р. (Двадцать лет).

Иван Сергеевич и Анна Викторовна Григорьевы — постояльцы номера 21 пансионата. 1980 г.р. и 1986 г.р. соответственно (Сорок четыре и тридцать восемь лет).

Инна Степановна и Федор Иванович Морозовы — постояльцы номера 22 пансионата. Оба 1986 г.р. (По тридцать восемь лет).

Михаил Петрович и Лариса Владимировна Руденко — постояльцы номера 23 пансионата. 1956 г.р. и 1959 г.р. соответственно. (Шестьдесят восемь и шестьдесят пять лет).

Год 2024. Большинство показаний записаны со слов горничной гражданки Федоровой С. А. и далее с её слов…

Часть 1. Знакомство

Глава 1

Светлана Анатольевна Федорова двадцати лет от роду вышла из дома рано утром и нехотя направилась на автовокзал. Путь ей предстоял неблизкий. Сначала пригородный автобус. Затем на одиннадцатом номере, то есть ногами. По телефону объяснили дорогу, но на словах она казалась гораздо короче, чем была на самом деле. Каждый день так ездить не будешь. Однако же, каждый день и не требовалось — обещали организовать проживание по месту работы.

Все лето было впереди. Без лекций, практических занятий, курсовых работ и другой подобной чепухи, чем, обычно, занимаются в институте мученики-студенты. Пару лет назад она потеряла маму, а отца так никогда и не видела. Деньги вечно голодной студентке были очень нужны, вот и устроилась Светлана, как она себе представляла, «техничкой» в какой-то пансионат для престарелых. Что требуется делать, толком не объяснили, ни словом не обмолвились и об объеме работ, лишь по телефону сказали, что нужно мыть полы, прибираться в комнатах и менять постельное белье. Зато деньги пообещали очень хорошие, — за лето можно было подзаработать кругленькую сумму. Так она и согласилась.

Сейчас она ехала на умирающем автобусе родом, наверняка, из прошлого века, вся сила и весь коэффициент полезного действия которого, уходили в звук скрежетания и бульканья.

По старинному обычаю, выпученные фары автобуса изнутри были залиты тормозной жидкостью от запотевания, от чего выглядел автобус как какой-нибудь бычок с налитыми кровью глазами.

Глядя через окно, обрамленное толстым черным резиновым кольцом, на зеленые деревья, не спеша проплывающие мимо, Светлана Анатольевна немного беспокоилась: «А как оно там? Справлюсь ли? А может, посмотрят на меня, да не примут?»

Автобус, издав неприятный треск, резко остановился. «Издох» — подумала Светлана. Но двери с грохотом сложились гармошкой, и её взору предстала бетонная остановка с полустертой табличкой, когда-то давно выкрашенной в синий цвет.

Секунду ничего не понимая, но за тем, видимо, увидев знакомые буквы, Светлана подскочила с места и выпрыгнула в открытые двери, перепрыгнув все ступеньки.

Автобус будто только и ждал этого, он быстро закрыл дверь, пытаясь укусить дверями чемодан Светланы. Издав один из последних в своей жизни рыков и прогремев железными бутылками, автобус «Умчался», нет, наверное, просто устремился… Все-таки, лучше сказать «медленно поехал прочь» по разбитой дороге когда-то бывшей асфальтом, тратя последние силы на поднятие пыли.

Идти от автобусной остановки, по факту, оказалось очень далеко. Кругом был лес. Местами, даже очень темный и не приветливый. Разные нехорошие мысли зароились в голове у Светланы. Прикинув в голове, что даже самый отмороженный насильник будет уже уставшим от такой длинной дороги, Света зашагала более уверенной походкой.

После указателя на перекрестке ей пришлось идти вдоль старой, почти заброшенной автодороги без разметки и каких либо дорожных знаков, да, что там и без асфальта. Затем через покосившиеся решетчатые высокие ворота, парком — как назвали это пространство по телефону. Здесь был всё тот же лес, только, возможно, немного более ухоженный и прозрачный, чем до ворот.

И только спустя не менее получаса ходьбы, из-за деревьев выглянуло здание пансионата. Чемодан был не тяжелый, но под конец пути Светлана думала, что некоторые вещи можно было и не брать.

(Фотография к делу У-675656-2024. Общий вид здания пансионата «Город здоровья»).

Здание было угловатое — некрасивое, обрамленное густыми деревьями, растущими настолько близко, что издали казалось, будто они растут даже из самой крыши дома. Кое-где на стенах и вправду была растительность. Здание находилось посредине небольшой, округлой, вытоптанной поляны и возвышалось, как будто кто-то неровно сложил детские кубики на зеленом ковре. Выглядело оно совсем не презентабельно, как какой-нибудь самострой. «Замшелое — для замшелых,» — подумала Светлана, — «была бы я слоном, я бы пришла сюда умирать…»

Она остановилась перед зданием и, задрав голову наверх, подумала: «А на крыше старушки, наверное, картошку и кабачки выращивают. Да, да! И лук!».

Она еще не знала, что здание в лесу было не одиноко. Оно, просто, скрывало своим массивом за собой еще ряд построек. Гараж, спортивную площадку, небольшой парк для прогулок с лавочками вдоль двух, расходящихся под острым углом дорожек, несомненно, соединяющихся где-то там за деревьями, а также маленький кубик отдельно стоящего здания одновременно выполняющего функции электрощитовой и водонасосной станции.

Света поднялась по каменным ступенькам и вошла в парадные двери со стеклами почти до самого пола. Через них и еще через пару, заросших непонятными растениями, окон освещалось внутренне квадратное помещение, серое, как в приемной какой-нибудь сельской больницы. Но, в целом, здание внутри выглядело гораздо лучше, чем снаружи, хотя, также было унылым. Светлые стены, линолеум на полу, простенько, но чисто. Всё внутри было почти новым, либо оно казалось таковым, как когда все старые, некрасивые стены просто зашивают гипсокартонном.

«Возможно, после недавнего ремонта», — умозаключила Светлана про себя.

Она направилась к стойке регистрации. Света поставила чемодан на пол у стойки и с облегчением вздохнула.

Большое стекло свисало с потолка и не дотягивалось до столешницы стойки регистрации каких-то двадцать сантиметров. Наверняка, там должен был быть хоть кто-то. Однако, за стеклом никого не оказалось. Зато на стойке лежал блестящий металлический звоночек. Светлана стукнула одним пальчиком маленькую кнопочку, о чем сразу же пожалела, резко отдернув руку. Пронзительный звон разнесся по пустым коридорам. Светлана вспомнила добрую половину нецензурных слов, даже тех, которых не знала, но вслух ничего не сказала. Звон утих, но так никто и не объявился. Светлана огляделась. Напротив, стойки регистрации стоял свежий длинный диван, обитый кожей «молодого дермантина», на нем можно было разместиться, наверное, пяти взрослым людям. Света представила, как на этом диване пять старушек вяжут один длинный носок — конвейер, так сказать. Еще была пара дорогих, но не новых, кожаных кресел, совсем несуразно смотревшихся здесь и выделяющихся своей роскошностью, по отношению к окружающей их обстановке. Как будто их отдал кто-то богатый за ненадобностью. Светлана взглянула на одно из них: «А тут сидел какой-нибудь дед — контролер качества вязально-прядильного производства. Но, судя по всему, их добавили недавно. И вообще, они не отсюда» — подумала Светлана.

Она любила подмечать разные необычные вещи, при этом радуясь внутри себя своей внимательности. Эта черта у неё появилась не так давно, когда она стала зачитываться детективными романами. Несколько книг она привезла с собой. От того то и был так тяжел её чемодан.

Так же здесь в приемной имелась еще пара горшков с большими растениями на полу по углам. Большой плоский телевизор висел на стене и невнятно бубнил, мелькая яркими красочными пятнами, что-то рекламируя.

Света, стоя в пол-оборота, оперлась спиной на стойку регистрации, отвлекшись на телевизор, но тут сзади прогремел басистый голос: «Добрый день! Чем могу помочь?». От неожиданности девушка встрепенулась и резко обернулась. Светлана вспомнила вторую половину тех самых слов, которых никогда не знала, при этом немного приоткрыв рот, но ничего не сказала.

Перед ее взором, за стеклом, невесть откуда, материализовался крепкий мужчина лет пятидесяти-шестидесяти когда-то, по-видимому, рыжий, а теперь с сединой и на висках, и в бороде.

Это был Юрий Николаевич Кривков, на вид либо отставной военнослужащий, либо бывший полицейский. Об этом нам пока доподлинно ничего не известно. Иногда он вспоминал былую службу, рассказывая какую-нибудь развеселую байку из своей жизни в столовой. Однако, кем он служил, никто не знал. И, конечно же, Светлана тоже ничего этого не знала.

Юрий Николаевич до нынешней своей должности занимал неплохое место на государственной службе и уже потом, после выхода на пенсию решил выбрать себе иное амплуа. «Свежий воздух и пение птиц, а не лепёхи каких-нибудь городских голубей», как он частенько повторял, описывая природу вокруг пансионата. Был он человеком крайне веселым и мало стеснительным. Мог громогласно петь около-похабные песни, идя по коридору, пошутить над кем-нибудь из персонала, или даже над гостями. А иногда мог и за зад ущипнуть.

Светлана рассказала, зачем приехала и немного растерялась, когда узнала, что хозяина в пансионате не оказалось.

— Приедут, обязательно приедут! — подмигнул ей Юрий Николаевич, — еще рано, вот числа двадцатого, к приезду постояльцев, да, а пока еще сезон этого года не открыт!

«Какой сезон? Какого года?» — подумала про себя Света, но ничего не сказала, лишь кивнула в ответ.

— Как говоришь? Света? Хорошо, зови меня «Юрий Николаевич» в отсутствие хозяина — я тут за «главного». Рулю, так сказать, «танковыми клиньями». Все работники — моя забота. Пойдем!

Света кивнула и потащила свой чемодан вслед за Юрием Николаевичем направо по коридору первого этажа.

— Первый этаж — это работники, — сказал Юрий Николаевич, — второй бездельники, то есть постояльцы, третий — «дельники», но не работники — там номера супер люкс, ви-ай-пи, для деловых жителей, чей живот в одной комнате никак не помещается.

Комната Светланы под номером девятнадцать находилась слева от входа в «Медицинский блок», так было написано на больших белых двухстворчатых дверях, перекрывающих весь коридор.

— Вот, твоя отдельная комната, «номер люкс»! Ты о таком и не мечтала, правда? — Громогласно, и широко улыбаясь, заявил Юрий Николаевич.

— Да. — Только и смогла выдавить из себя смущенная Света.

— Не, ты не подумай чего, — засмеялся Юрий Николаевич, — в «Городе здоровья» номеров много и даже в самый разгар сезона бывает, что некоторые пустуют. Так что, все служащие имеют свою отдельную комнату и право на одиночество. За три месяца наши морды тебе начнут надоедать, захочется побыть одной, а тут вот оно, пожалуйста, «живи — не хочу»! Хочешь, в «семейниках» разгуливай, хочешь, без! — и Юрий Николаевич залился каким-то «идиотским», на взгляд Светланы, смехом.

«А с виду казался серьезным человеком», — подумала Света, но ничего не сказала.

— Ладно, обживайся, а к четырем часам, это когда у тебя на руке будет написано «шестнадцать разделить на ноль-ноль», подходи ко мне, я тебе поведаю, как тут и что устроено, ну, там, расписание и порядок. — Сказал отставной служивый и вышел из комнаты. Было слышно, как он нарочито высоко запел, удаляясь по коридору: «И снова седая дочь, и только ей доверяю я. Знает седая дочь все мои тайны».

Голос затих вдали, и Света осталась одна. Она села на край кровати и стала разглядывать комнату. Окно, стол, стул, тумба, шкаф, простая рожковая люстра и её чемодан посреди мягкого ковра с высоким ворсом. Солнечный свет, пробиваясь из-за шторы, ярким треугольником подсвечивал пыль в воздухе. Светлана поднялась с кровати. Прошлась по комнате с руками за спиной. Подойдя к окну, она задернула штору плотнее. За тем, вернулась к кровати и грузно села. Ноги подкашивались и «гудели».

«Встала рано» — прозвучало в голове у Светланы. Тишина и тусклый свет из-за зашторенного окна, начали гипнотизировать утомленную дорогой Светлану. Она поставила будильник на телефоне на полчетвертого и улеглась на кровать, скинув с себя только туфли.

Глава 2

Сегодня, в первую среду июня, Игорь Александрович Смирнов студент четвертого курса столичного медицинского института, крепкий парень, впервые вступил в двери медицинского блока пансионата «Город здоровья». Ничем не примечательный пансионат и даже немного провинциальный, по сравнению с прошлогодней его летней практикой в частной больнице. А так, разве что, палат гораздо меньше и всего один врач — Ирина Владимировна Крайнова — женщина в годах, так её видел Игорь, да несколько процедурных кабинетов, вот и вся его вотчина на три месяца. Конечно, практика подразумевала всего один месяц, однако же, Игорь договорился об устройстве на всё лето. По сути своей, работа заключалась в исполнении указаний врача и всяческая не особо сложная работа в медицинском блоке, «подай — принеси». Его мать была против решения сына- отправиться на практику в этот пансионат. Все его сокурсники выбирали престижные заведения, там, где в будущем они смогут остаться, возможно, на руководящих должностях, конечно, не без финансовой помощи родителей. А Игорь «Решил сбежать от работы и от родителей. Лентяй» — говорила про него мать, — «Девочку надурил и в кусты. Анжела — умная девочка из приличной семьи, а он взял и решил спрятаться на все лето в деревенской дыре». Игорь не отвечал матери на её нападки, и ничего не объясняя, просто укатил работать медицинским братом в санаторий подальше от столицы. Медбратом Игорю уже доводилось бывать, и с этой работой он справлялся на «отлично». Тем более, пока в медицинском блоке никаких пациентов. Желающих укрепить свое здоровье не было. И Игорь, ну или «Гоша», как называла его, местный врач, занимался перетаскиванием шкафов и коек из одной палаты в другую, по указанию выше упомянутого врача. Светлане же показалось, что Игорь её сторонился, она никак не могла взять в толк, почему. Особенно это было заметно, когда он обрывал и без того редкие разговоры с ней при появлении кого-либо.

А так, Гоша был спокойным и исполнительным. Метра под два ростом и казалось, столько же в плечах. «Здоровяк», — думала про себя Ирина Владимировна, — «тем более, что рядом с ним она казалась совсем крошечной девочкой», — и эта мысль особенно нравилась Ирине Владимировне, она так чувствовала себя моложе. Светлана отмечала Ирину Владимировну, как человека не очень стеснительного. И даже заметила, что, видимо, в виду отсутствия «второй половинки» Ирина ревностно следила за своей внешностью. К своему сожалению, всё чаще Ирина стала замечать в зеркале новые морщинки. Расставаться с молодостью ей ну никак не хотелось. И будучи сорока пяти лет от роду, она пыталась всячески молодиться. В присутствии Игоря произносила новомодные слова, смысл которых иногда лишь смутно себе представляя, старалась казаться более веселой, иногда пританцовывала, либо же сидела за столом, чуть подавшись вперед, томно вздыхая и закатывая глаза. Скорее не для того, чтобы «охмурить парня», а с целью доказать себе и всем остальным, что она еще «о-го-го». «Не „и-го-го“ и уже хорошо», — думала она иногда про себя, и всякий раз хитрая улыбка появлялась на её лице. На ней пренепременно были красные лакированные туфли на высоких каблуках. Она редко носила белый медицинский халат, а всё чаще появлялась, одетая в короткую юбку с разрезом, полупрозрачные блузки и тому подобные вещи, которые кричали на всю округу об «уходящем поезде». С первым мужем Ирина развелась спустя всего год, а со вторым через несколько лет после безуспешных попыток забеременеть. В пансионат она пришла толи сменить обстановку, толи завести новые знакомства, а быть может, как поговаривали за её спиной: «врач из неё „так себе“ — куда смогла туда и устроилась».

По мнению Светланы, Ирина Владимировна работала в пансионате всего месяца три-четыре от силы, всё свободное время посвящая своей внешности, причем подходила она к этому процессу спонтанно. Могла у Светланы попросить -попробовать какой-нибудь крем. А, бывало, вычитает в модном журнале рецепт омолаживающей маски, состряпает что-то на скорую руку в керамической аптечной пиале, и прямо сидя за своим рабочим столом, начинает опробовать «чудодейственное средство», намазывая странную субстанцию неприятного цвета то на лицо, то на руки. Не стесняясь при этом, например, зашедшего в кабинет Игоря что-то спросить, огорошить его фразой: «Вот, понюхай! Чем пахнет?». Чему однажды Светлана стала свидетелем, когда разносила чистое постельное белье, и проходила перед открытой дверью в кабинет врача.

Или было, Ирина Владимировна набьётся к Игорю в компаньоны на утреннюю пробежку: «Мне нужно худеть! Ведь нужно?» Встанет в профиль, к Игорю, набрав воздуха в грудь, и задрав рубашку оголив втянутый живот. «Решено! Всё, с завтрашнего дня начну каждое утро бегать!» — заявляла, Ирина Владимировна. Пару раз забеги на короткие дистанции даже действительно состоялись, а затем всё сошло на «нет». Сначала Игорь ждал её около получаса, потом, она за пять минут до договоренного времени отказывалась, сославшись на срочное дело, а затем её запал и вовсе иссяк. Так что, бегал по своему обыкновению Игорь один.

Вообще, Игорь в свободное время, которого было достаточно много в связи с отсутствием какой-либо медицинской занятости, занимался обыкновенно спортом. По утрам и вечерам он ходил на небольшую спортивную площадку, находящуюся за корпусом «Города здоровья» и проводил там не менее часа. Он использовал всё, что найдёт: турник, брусья, кольца и тому подобные спортивные снаряды. Договорившись с Юрием Николаевичем, он притащил на спортивную площадку какие-то железки, на вроде чугунной секции от батареи из гаража, который к слову, находился тут же рядом со спортивной площадкой, расположенной сразу же за основным зданием пансионата, если обойти его по дорожке слева. На брусьях он странно выгибался и делал растяжку всех своих членов, и иногда казалось, что он вот-вот укусит сам себя за пятку. А так как он много времени проводил на площадке, на которую как раз выходили окна кухни, Игорь постоянно «мозолил» глаза повару — шарообразной женщине, маленького роста, пятидесятивосьмилетней Галине Степановне Федорищевой. Между прочим, повару с огромным стажем работы в общепите.

«Мало его Ира озадачивает, раз так „кожилится“, не устает совсем!» — бубнила себе под нос Галина Степановна, глядя через окно кухни на то, как Игорь отжимается на брусьях. Галина Степановна была человеком завистливым и склочным, любила посплетничать, если было с кем. Внешность она имела неприглядную и даже отталкивающую. Черные с проседью короткие жирные волосы, лоснящееся лицо, прищуренные глаза, язвительная улыбка, отсутствующая шея, всё это заставляло отводить от неё глаза, когда приходилось с ней случайно пересекаться. Она всегда имела угрюмый вид, невольно создавалось ощущение, что вы её чем-то обидели. Аппетит пропадает, когда видишь такого человека на кухне. Не хватало только адского загробного смеха и вспышек молнии, когда она кидала приправу в кастрюлю. Но, это была её работа, и она ответственно подходила к вопросам готовки. Она умудрялась в одиночку таскать огромные баки и кастрюли. Да и вставала Галина Степановна раньше всех. Она успевала уже что-то приготовить, когда за окном начинал бегать «этот бездельник».

Галина Степановна была человеком одиноким, мужа у нее не было, а единственная дочь рано выскочила замуж и уехала куда-то на восток страны. Где-то очень глубоко в душе она понимала, что дочь просто сбежала от неё. По началу, были звонки и редкие письма, а затем и они прекратились. Внешне казалось, что Галина всегда была «не в духе», и поэтому мало кто хотел с ней заговорить и тем более, упаси Бог сказать, что стряпня у нее нынче не получилась или на вкус — «не очень». Хотя, по правде сказать, приготавливаемая ей пища была, как бы это мягко сказать, пресной и безвкусной, а иногда и просто отвратительной, особенно это касалось одного кулинарного изыска Галины Степановны, сотворяемого ей по обыкновению часто, из капусты и свиных шкурок. Тем отвратительнее казалось и без того не съедобное блюдо, когда в тех-самых шкурках иногда виднелись черные волосы не бритой свиньи. Хотя, кто её будет брить?

Но хозяева пансионата закрывали на всё это глаза, видимо, содержать хорошего повара было дорого. А быть может, как поговаривали работники, она была родственницей хозяев, например, «тёщей». Это прозвище так и закрепилось за Галиной Степановной, — так называли её работники «Города здоровья» за глаза. Однако, доподлинно никто не знал, кто она и откуда взялась. По её хитрым бегающим маленьким глазкам казалось, что все хорошие продукты она подворовывает, и именно в том и была причина её кулинарного бессилия, но в глаза, конечно, ей этого сказать никто не решался. На самом деле, это Юрий Николаевич сказал ей, ограничить всех в изысках в пользу третьего этажа. Но об этом указании никто, кроме самого Юрия Николаевича и Галины Степановны, ничего не знал.