Бесплатный фрагмент - Главная колдунья

Воробьиные кущи

Однажды вечером, только-только овладевавшую мартышкой Сьюзи дремоту, прогнал резкий свист. Он раздавался с моря. Жители острова слышали порой такие звуки с проплававших мимо кораблей — это был боцманский свисток. Но на этот раз звук был странным — он не прекращался, боцман свистел и свистел, будто настойчиво требуя от кого-то выполнить его команду. А этот кто-то, судя по всему, также упорно не собирался слушаться. Вперемежку со свистом доносились до острова хриплые, отчаянные крики:

— Бутузик, вернись! Бутузик, не улетай!

Сьюзи с трудом приоткрыла глаза и увидела жёлтые огни проплывавшего мимо острова парохода. «Какой ещё Бутузик? — снова погружаясь в забытьё, удивилась она. — Почему он должен не улетать?»

А утром все увидели, что на Волшебном острове появился новый житель воробей — серенький, шустренький и суетливый. А ещё кругленький и крепенький — под стать, как выяснилось позже, боцману, давшему ему имя Бутуз.

Воробышек вовсе не собирался обижать своего хозяина, покидая корабль. Боцман когда-то отбил его, выпавшего из гнезда, желторотого и беспомощного, от злого кота и выходил, вырастил в своём доме. А затем взял с собой в плавание. Бутузика подвело любопытство. Он увидел в открытое окно каюты таинственные, освещённые лучами угасающей зари джунгли, услышал загадочные звуки — уханье, щёлканье, стрёкот, рычание, вой. И полетел взглянуть на джунгли и узнать — кто в них, на ночь глядя, шумит? Но крылышки у воробьёв коротенькие, Бутузик с трудом добрался до острова, и у него уже не осталось сил, чтобы возвратиться и догнать уплывающий корабль.

Бутузик очутился на участке, где хозяйничал бегемот. Всё здесь удивляло его. Он порхал по ветвям незнакомых деревьев, клевал неведомые ему, вкусные зёрнышки и плоды, скакал по тенистым тропинкам и чистил пёрышки, барахтаясь в тёплом песке. Осмотрев бегемотские владения, он устроился передохнуть на широком лбу, между ушами, у погрузившегося по шею в болото хозяина участка.

— Неплохие у вас тут места, — поделился с ним своими впечатлениями Бутузик. — Хотя, на мой вкус, кое-что надо поменять. К примеру, зачем вам столько мух и слепней? Даже при вашей толщине, чтобы заморить червячка, вполне хватило бы и половины этого жужжащего роя.

— Мы не птицы и не морим червячка мухами и слепнями. По мне так лучше, чтобы их и совсем не было, — шумно вздохнул бегемот. — Вот прячусь от этих полчищ в болоте. Я никому не делаю зла, а они облепили глаза, лезут в уши, в ноздри, кусаются. Неужели мои мучения так неизбежны? Ап-хчи!..

— Ещё как избежны! Вам надо скрываться от этих полчищ на ветру. К примеру, на нашем с боцманом участке мух и слепней нет вообще, — похвастался Бутузик. — Также, как и комаров. Наш дом на горушке, и всех насекомых сдувает в кусты ветерок.

— Ах, как это славно — дом на горушке, ветерок, мухи со слепнями и комарами в кустах, — позавидовал воробышку и боцману бегемот. — А нет ли у вас на участке болота? Чтобы охладится в жару!

— В наших краях в болотах не купаются. Если мы с боцманом хотим охладиться, мы лезем в бочку для полива, или спускаемся побултыхаться к реке, — объяснил Бутузик.

— Ах, да ведь это райские кущи — дом на горушке, ветерок, речка, бочка, мухи со слепнями и комарами в кустах! — вздохнул бегемот. — А нельзя ли попробовать устроить эти кущи прямо здесь, на моём участке? Надо попросить мартышку — а вдруг она согласится всё это нам наколдовать?

И бегемот отправил Бутузика к обезьянке Сьюзи — он верил в то, что она главная на Волшебном острове колдунья.

— Воробьиные кущи? Вместо гнилого болота? Сделаем в лучшем виде! — заверила обезьянка. — Будет вам и дом на горушке, и ветер на речке, и мухи с комарами и слепнями в кустах. И тебя выпихнем из гнезда, — пообещала воробышку Сьюзи. — А бегемота засунем в бочку. Пускай охладится.

Но колдовать хвастунья мартышка не умела. И, оставшись одна, принялась упрашивать Волшебный остров, чтобы он сделал всё, что она наобещала воробышку.

И остров превратил кусочек джунглей, где обитал бегемот, в боцманский участок. Воробышек вдруг оказался на той самой дорожке, на которую он когда-то желторотым птенчиком, вывалился из гнезда. Но всё было другим — снизу морозила лапки какая-то белоснежная вата, сверху сыпались на воробышка белые хлопья. Ими был укутан и знакомый дом, и кусты, и голые деревья в саду.

Около бочки для полива прыгал на месте и хлопал себя по бокам, пытаясь согреться, бегемот.

— Я в бочку не полезу! Она мне мала! — сразу заявил он воробышку. — Да и зачем мне охлаждаться? Тут впору греться! Ты уверен, что мартышка всё сделала правильно, и это и есть твои хвалёные кущи?

— Почти… — с сомнением осматривая участок, вымолвил воробышек. — Дом наш, горушка тоже, речка, бочка для бултыханий, сад…

— А почему белые мухи летят? Ты обещал, что они будут в кустах вместе с комариками прятаться, — сердито продолжал бегемот. — Летят, да ещё и уши кусают и нос!

— Это не мухи, это снег, — начал догадываться что произошло, воробышек. — А щиплет нос и уши мороз.

Бутузик только весной вылупился из яичка, и ни разу не видел зимы, лишь слышал о ней от знакомых воробьёв. Упрашивая мартышку устроить всё, как в своих краях, он не учёл, что там за время его путешествий кончилось лето, миновала осень и наступила зима.

— Если хочешь согреться, тебе надо в прорубь, — пожалел он бегемота. — Вода в ней дымится, значит тёплая.

Бегемот подошёл к обрыву на краю сада и начал спускаться к реке. Но поскользнулся, и, набирая скорость, поехал по обледеневшему склону. Разогнавшись, он всем своим огромным весом проломил лёд и плюхнулся в воду. Над рекой поднялись густые клубы пара.

— Вот какие у нас с боцманом прекрасные кущи! — кружась над купальщиком и над образовавшейся полыньёй, радовался Бутузик. — Можно побултыхаться в тёплой водичке!

— Какая тёплая водичка — мне ноги судорогой сводит? Сейчас я утону! — слышался из тумана возмущённый крик. — Надо срочно снова превращать твои воробьиные кущи в мой участок. Пока я не околел от этой стужи! — Кроша лёд, бегемот вылез из речки с головы до ног покрытый инеем и сосульками. — Хочу обратно — в жару, в духоту, в болото, к мухам, к слепням. Где эта обезьяна? Воробышек, быстро лети к ней! Пусть срочно вернёт всё, как было! Я же не морж, я бегемот — теплолюбивое животное!..

Через неделю Бутузик сидел на своём привычном месте — между ушами у погрузившегося по шею в тёплую жижу бегемота, и распугивал крылышком вьющихся над его другом мух и слепней. И вдруг ему почудился знакомый свисток.

— Это боцман, — прислушавшись, обрадовался воробышек. — Зовёт меня. Корабль выгрузил груз и возвращается в свою гавань. Я полечу на борт, а ты плыви за мной, — предложил он бегемоту. — Отправимся вместе в наши с боцманом родные края. Пока доберёмся, настанет весна, а там и лето. И ты увидишь — будут на нашем участке райские кущи. У нас с боцманом отдельная каюта, худо-бедно, втроём как-нибудь поместимся.

— Ну, уж нет. Мне и здесь хорошо, — шумно фыркнул бегемот. — Тепло и не дует. Мушки со слепнями жужжат. В уши, в ноздри лезут. Ап-чхи!

Боцман свистел и свистел, давая Бутузику знать, что надо поторопиться. Воробышек поблагодарил бегемота за гостеприимство и улетел. А тот ещё долго махал ему вслед толстой, испачканной зелёной болотной тиной ногой.

Худо-бедные качели

Пришли как-то две подружки черепашки Лиза и Маркиза к мартышке Сьюзи.

— Ты волшебница, — говорит ей Лиза. — Наколдуй нам качели. Мечтаю целыми днями качаться на качелях.

— Заодно наколдуй и карусели, — просит Маркиза. — Мечтаю с утра до вечера крутиться на каруселях.

— Так и быть, — пообещала Сьюзи. — Наколдую. Только не всё сразу. Начнём с качелей. Никуда не уходите, ждите здесь, — велела она черепашкам.

Но колдовать мартышка не умела. И обманывала, когда говорила, что она главная на Волшебном острове колдунья. Она сказала черепашкам «ждите здесь» только для того, чтобы они не видели, откуда на самом деле возьмутся качели.

Отправилась обезьянка на опушку джунглей. Но и мастерить качели она тоже толком не умела. Привязала худо-бедно к свисающей с дерева полукольцом лиане другими лианами, потоньше, дощечку. И будто и в самом деле наколдовала качели, вернулась к черепашкам.

Поспешили радостные Лиза и Маркиза черепашьим шагом к опушке. Влезла Лиза на дощечку, уселась поудобней, и Маркиза начала раскачивать её всё выше и выше. Но высоко у них не получилось — худо-бедно привязанная дощечка, выскользнула из-под Лизы, и она свалилась на землю.

Сильно она не стукнулась — уберёг твёрдый панцирь и мягкая трава. Так продолжалось несколько раз — Лиза залезала, Маркиза раскачивала, худо-бедно привязанная дощечка выскальзывала из-под черепашки, и она падала в траву.

В конце концов, Маркиза говорит Лизе:

— Ты плохо держишься лапками за лиану и поэтому падаешь. Давай я покажу, как надо цепляться.

Вскарабкалась Маркиза на дощечку, уселась поудобней, крепко-крепко ухватилась лапками за лиану, и Лиза стала раскачивать её всё выше и выше. Но высоко у черепашек опять не вышло — худо-бедно привязанная дощечка выскользнула из-под Маркизы, и она тоже свалилась в траву.

— А давай попробуем качаться вместе. Будем держаться друг за друга и не упадём, — предложила Лиза. — Раскачиваться надо так — когда качели уходят назад, ноги надо поджимать под себя, а когда качели пойдут вперёд, надо вытягивать ноги вперёд и отклоняться назад.

Забрались черепашки на дощечку, устроились половчее и стали раскачиваться, ухватившись каждая одной лапкой за лиану, а второй за подружку. Но высоко раскачаться они опять не смогли — худо-бедно привязанная дощечка опять кувырнулась под ними и черепашки рухнули вниз. Лиза свалилась на живот, а Маркиза на спину.