Бесплатный фрагмент - Героновы глазки

Глава первая. Поворот

1

Денис подался назад, но подаваться было некуда. Паника и ужас охватили его, он снова почувствовал запах смерти, такой же едкий и безнадежный, как в тот день, когда Ероша сидел на плечах, а псы, оскалив пасти, неслись на них, чтобы растерзать.

2

Сентябрьский дождь разлился щедро, но коротко, на смену ему пришла радуга и где-то уже выглядывало солнце. Каждый сантиметр воздуха превратился в туман из благородного металла. Идти по городу в такую погоду не просто удовольствие — это удача. Тридцатидвухлетний отец двоих детей, скромный клерк Антон Криспин предельно занят любованием природой, одолевая привычные шестьсот пятьдесят метров по улице Плещеева на севере Москвы, до школы, где учится его семилетний сын в первом классе.

Скрежет колес «Лэнд Крузера Прадо» 2008 года выпуска заставил Антона вернуться к жизни. Точнее напротив, он с нею чуть было не попрощался. Машина «суровая» — Антон приготовился к суровым последствиям своей невнимательности. Вспышка воображения: ручьи после дождя сливаются в сток вместе с кровью из его носа. Опустилось стекло водителя, за рулем вполне прилично одетый мужчина.

— Ну ты псих! — уехал.

— Пронесло.

После школы Антон сводил Германа в кафе. Сыну мороженое, все-таки пока что для него школа — это праздник, себе — кофе с коньяком, по-тихому снять стресс. Вечером семья разбрелась по углам трехкомнатной квартиры. Герман делает домашнее задание, Зэта помогает Гере, Виктория, их мать, помогает пятилетней Зэте помогать Гере.

Редкое даже для столицы России имя Зэта появилось в семье Криспиных из-за конфликта. Антон, молодой родитель на грани нервного истощения, воспитывающий младенца-дочку и двухлетнего наследника, поругался с женой. Напившись словесного яда, кипя от ярости, мысленно распиная «агнецу Сатаны», Викторию, ко всем матерям, схватил документы и побежал в ЗАГЗ, чтобы назло жене назвать еще не получившую свидетельство о рождении дочь, вторым именем своей любимой актрисы.

Ночью, как обычно, Антон сел в отвоеванный для компьютера угол гостиной. Перед глазами привычный вид из широкого окна восьмого этажа на верхушки деревьев и соседние дома. Вдалеке на небе, в зареве заката, виден шлейф из белых перьев от только что пролетевшего самолета.

Первым делом «Яндекс», чтение заголовков пяти строчек «главных» новостей — святой ритуал. Пока глаза перескакивали со строчки на строчку, боковое зрение уловило что-то необычное в окне. Но ничего такого, чтобы оторваться сразу. Сначала новости. Когда с пятой строчкой было покончено, взор Антона вернулся к окну на секунду, чтобы просканировать изменения. Ничего. Снова «Яндекс». Окно.

— Что? — вырвалось у Антона, — белая пелена от самолета вдали нарисовала полумесяц и теперь этот самолет хоть и далеко, но явно летит в другую сторону. — «Учения», — подумал Антон и вернулся со всей решительностью к экрану, чтобы ознакомиться с погодой на завтра. Будет еще один отличный сентябрьский денек. — «Вот бы на природу сгонять», — как будто спрашивал разрешения внутренний голос. Он стал аккуратно добавлять в картинки мозга холодное пиво.

Взгляд опять вернулся к окну. Теперь самолет можно разглядеть — он летит прямо на дом Антона…

Огромный авиалайнер летел очень низко к земле и… он мчался прямо в окно. Позади ничего не было, квартал опустел, только «Эйрбас А322».

Мозг Антона находился в шоке, поэтому многие функции отключились до вынесения решения, что делать дальше. Из-за этого челюсть отвисла, глаза не двигались. На лице не было эмоций, ужас не успел застыть до выхода мозгов в автономный режим. Оцепенение длилось еще секунду и уже в следующую, кабину пилотов разнесло вдребезги о то самое окно, в которое таращился Антон. Окно устояло. Мгновенный взрыв и пожар. Языки пламени как при детонации ядерной бомбы разнеслись во все стороны. В том числе и сквозь стыки стеклопакетов. Теперь присутствие самолета было однозначно. Антон ощутил, не по-настоящему, а на внутреннем уровне, так реагировал мозг на стресс, что жар усилился, стеклопакеты начали плавиться. Ручка «Монблан», оставленная на подоконнике Викой превратилась в лужу металла. Появился запах свежего шашлыка, — «Почему запахло мясом?» — прозвучало в глубоком подсознании чуть ли не шепотом. (Может быть мысли о пикнике и то, что Антон видел в окне соединились?)

Какой-то шум стал приближаться издалека, сначала это было неясное тихое гудение, затем чьи-то голоса. Все ближе… Прошло какое-то время, голос диктора приблизился к самым ушам Антона.

«13 МАЯ БОРТ 773 АВИАКОМПАНИИ „ГИГАНТ АЭРО“ РАЗБИЛСЯ В…»

Шум телевизора позволил прийти в себя и для начала проморгаться. Все исчезло. Никакого разбившегося, точнее влепившегося в окно восьмого этажа самолета, нет. Ручка на подоконнике вновь приобрела свою форму, — «Прямо как терминатор», — отметил внутренний голос. Антон огляделся, все цело.

— Что это было? Видение, глюк? — рассуждение вслух, — Я конечно слышал о таком, но разве это сейчас происходило со мной? — Ответа он дать не мог. — Может я просто задумался, задремал? (Если он и задремал, то сидя или стоя, но ведь спать стоя умеют все жители больших городов, где есть метро).

Антон предпочел последнюю версию. Все же такое бывает.

С теми мыслями, все еще в ознобе, Антон направился на кухню к капсульной кофемашине, которую им с Викой подарили на свадьбе много лет назад. С каждым годом капсулы становятся только дороже и теперь проще заказать кофе с собой в любом ларьке, чем пить домашний, но все-таки капсулы были. Для особых случаев. Особенно, для случаев, когда можно наглядно продемонстрировать дорогим гостям, какой дорогой кофе они будут сейчас пить.

Двойной эспрессо восстановил тонус, кровь быстрее забегала, мысли стали проворнее. Вот только перехваченное от шока дыхание еще не оправилось.

— Блин, но пламя! Я ведь сам его видел, и вроде бы, чувствовал жар.

В голове разыгрался спор.

Часы на стене кухни показывают тридцать шесть минут второго. Слишком поздно, чтобы продолжать об этом думать. За время воспитания детей Антон использовал все положенные и не положенные поправки, касаемые прихода на работу вовремя. Количество опозданий и не выходов по уважительной причине собрало неприличную стопку «китайских» предупреждений, поэтому начальник отдела архива страховой компании, в которой Антон трудился ведущим специалистом третий год, был вынужден поставить ультиматум: еще одно опоздание и заявление по собственному желанию незамедлительно подписывается обеими сторонами. Начальник, Александр, относился к Антону с отеческой заботой, хотя сам был немногим старше. Может дело в том, что они единственные мужчины в коллективе, может из-за того, что Александр тоже женат, но еще без детей и трепетный страх перед ответственным шагом любой семьи, накладывал уважение к человеку того же социального положения, что и он сам, но уже отцу. К тому же, они оба тельцы. Не смотря на все это, коллектив, женский коллектив, — что придает щепетильности, — слишком косо посматривал на панибратство мужской части. Поэтому для сохранения авторитета руководителя был необходим ультиматум для Антона.

Кабинет для работы сотрудников архива был на редкость освещенным, а уголок начальника похож на оазис среди коробок. Он находился между широкими окнами и остальными рабочими местами со стеклянной дверью и перегородкой с жалюзи. Там был стол для переговоров, кожаный диван и пальма. Остальные начальники отделов в организации довольствовались только местом в опенспейсе, но архив, это отдельное государство. Александру завидовали коллеги.

Разговор о заключительном предупреждении состоялся за закрытой дверью, но открытыми жалюзи, так что все желающие не только слышали через хлипкое ограждение, но и видели, как начальник говорит с Антоном — спокойно, однако щеки его налились румянцем. Это был разговор не только начальника с подчиненным, но и мужчины с мужчиной. Мужчина-начальник слово свое, если потребуется, сдержит и Антон покинет архив «СтрахАльянса» навсегда.

Все это пронеслось в памяти за секунду и эта секунда еще немного отдалила Антона от вероятности встать вовремя. Спать после странного приступа воображения не хотелось. Возможно, двойной эспрессо был не лучшим выбором для прихода в чувства.

— И что мне теперь делать, — спросил он у настенных часов, — не ложиться совсем и клевать носом весь день? — часы ответили новой минутой на циферблате.

— Нет, такое уже случалось не раз и повторять без надобности не стоит, — он поставил все будильники в доме на половину седьмого, а пока решил посидеть на кухне. Он любил побыть один в темноте, глядя через широкое окно на ветви деревьев.

Без четверти восемь Антон открыл глаза.

— Твою мать! — первая мысль, — Разве я не ставил будильники? — вторая, — Это конец! — триумфальная мысль, заключительная. — Нет! Хрен вам всем! — в кровь хлынул адреналин, Антон вскочил, надел первую попавшуюся свою одежду (которую он снял вчера и повесил на стул), схватил пятьсот рублей из копилки на день рождения сына и побежал. Он начал бежать еще дома, чтоб с каждым новым метром и каждой новой секундой только наращивать темп. Бегать он умел. Любовь к этому спорту пришла после университета, когда они с Викой, тогда еще гражданской женой, снимали квартиру на восточной окраине Москвы возле прекрасного соснового парка. Теперь же, постоянные опоздания поддерживают его в форме.

Сегодня он пришел (прибежал) на работу вовремя. Мокрый, дурно пахнущий. Весь свой короткий рабочий день он старался не двигаться без необходимости, сидя за своим компьютером. Было время подумать… о чем? О том, как огромный лайнер врезался в его окно? О том, что ему пора сходить к психиатру? Такой врач стоит не меньше пяти тысяч рублей в час, а если пойти с проблемой мерещущихся самолетов, разбивающихся об окно гостиной, в поликлинику, то сто процентов поставят на учет, как подозрительного.

Антон читал новости, слушал радио, пытаясь выискать хоть что нибудь похожее на «Эйрбас А322», потерпевший крушение в ближайшее время. Но в последние месяцы ни один «Эйрбас» не падал ни на дом Антона, ни где бы то ни было. — Какого он был цвета? — то ли черный, то ли в полоску. Что то очень необычное, но вот что…

«По-моему, он был покрашен как шахматная доска. Разве так красят самолеты?»

Просмотр записи передачи, вырвавшей Антона из жарких видений, тоже не дал зацепок, там рассказывали о крушении «Конкорда» во Франции 25 июля 2000 года. Ни цвет, ни модель, ни место не совпадали. — «Все это очень утомительно», — подумал Антон. Поделиться в коллективе этой проблемой было не с кем. Если только с Машей, но она слишком впечатлительна. Аппетит пропал, на обеденном перерыве он выпил три чашки кофе и выкурил пять сигарет.

— С такими темпами можно не бояться авиакатастрофы! — заметил Антон и улыбнулся сам себе.

Сразу после обеда пришло письмо от начальника с просьбой немедленно зайти к нему в кабинет. Александр не любил кричать через перегородку, поэтому часто приходилось разговаривать с ним по телефону или переписываться, глядя друг другу в глаза.

— Звал? — Антон держал субординацию на длинном поводке и часто опускал офисную этику при общении с начальником.

— Заходи, садись. — Александр был как будто бледный. — «Больной какой-то», — подумал Антон. Однако все было ровно наоборот. События последнего часа заставили Александра справиться о душевном покое Антона, по-дружески, для начала.

— Ты понимаешь почему я тебя вызвал? — что-то цокнуло в сцеплении мозговых нитей Антона, он начал прокручивать вчерашний инцидент, в панике стараясь обнаружить, как там замешан начальник… — «Это абсурд», — подала голос здравая часть клерка Криспина.

— Что-то не так в отчете по «Маунтинам»?

— Все так. Антон, я не стану ходить вокруг, если ты не хочешь говорить. Но я обязан первым спросить тебя, зачем ты это сделал? Ведь в любую минуту спросят меня, но что я им отвечу?

Во время вступительного слова начальника Антон проматывал в голове все косяки по работе. — «Нет, они не могут знать про канцелярию, я все аккуратно сделал.» — теперь он понял — интернет, он постоянно сидит в интернете. Чтобы подстраховаться, с опущенным сердцем и слегка перехваченным дыханием, пытаясь изобразить спокойствие, он сказал:

— Не совсем тебя понимаю…

Александр покраснел, сквозь широкий лоб, пробивалась пульсирующая вена. Тело напряглось. Он огляделся, никто кроме них еще не вернулся с обеда. Он привстал, собрал плотные пальцы в мощный кулак, стукнул им по столу с рассчитанной силой, чтоб не навредить казенному имуществу и заорал:

— Я, сука, тебя спрашиваю, ты какого хрена творишь, мразь?

Осеннее солнце залило светом Александра, он стал похож на пылающего ангела ада. Шок, теперь уже знакомое чувство, охватил Антона. Находясь в оцепенении, он мог думать, но ничего не приходило на ум, что он мог такого натворить, чтобы Александр повел себя так непрофессионально. В Антоне начала закипать ярость униженного. Среди кучи женщин, не важно, на месте они сейчас или нет, этот самец-орангутанг вскочил на стол и колотит себя по волосатой груди.

«Он весь день говорит, что мне делать, я слушаю и делаю, но он не имеет права унижать меня перед женщинами», — решил Антон.

— Саша, о чем ты? — дрожащим от нервного потрясения голосом.

— Ах ты… — Саша попытался схватить Антона за руку, чтобы, видимо, потыкать носом в «место преступления». Антон увернулся, выбежал из кабинета, захлопнул дверь.

— Заявление! Сегодня же! — кричал начальник.

Антона трясло. — «Что вообще происходит? Какого хрена все это обрушилось на меня?»

А произошло то, что кто-то отправил с компьютера Антона фотографию, над которой хорошенько поработали в «Фотошопе». На фото Антон хлестал плетью голого Александра, при чем фото Александра было настолько реалистичным, что казалось оно взято из его частного альбома. На внутренней части бедра начальника отдела архива ведущей страховой компании России «СтрахАльянс», виднелась татуировка с текстом:

«Только говнюк назовет свою компанию СтрахАльянс».

В копии электронного письма стояли все отделы, подразделения и партнеры страховой компании, в том числе тот самый «говнюк», президент компании с момента ее основания, Владимир Кронберг, с которым он был даже не знаком. Казус заключался в том, что у Александра действительно была такая татуировка. На корпоративе, посвященному юбилею организации, месяц назад, он выпил так много, что когда возвращался домой пешком в обнимку с друзьями-коллегами, поспорил с одним из них, что «набьет себе татуху» в салоне «Тату 24» на Южной улице прямо сейчас. Под дикий хохот «набил» ее и выиграл спор, сам у себя…

Домой он возвращался один, в тату салон тоже пришел один, в тот вечер его накрыла «белая горячка». В тату салоне он заплатил сразу, поэтому его стерпели и вышвырнули с готовой работой и кровоточащим бедром. Александр не помнил этого, совсем, часть картины он восстановил после разговора в «Тату 24», который был напротив его дома. Но никто из коллег пока не знал об этом. И никаких фотографий, вроде бы, он не делал.

Антон шагал с понурой головой от остановки к дому.

— Я проспал сегодня, это был знак. Надо было придумать что угодно, но не идти на работу. — Он не написал заявления об увольнении. Годы опыта научили его терпеть что угодно на работе, лишь бы дома были сыты. А уволиться никогда не поздно. Вот если сократят — другое дело, можно и в отпуск съездить! Он привык ждать в любой неоднозначной ситуации. На этот раз точно выключив компьютер (сменив пароль), Антон, не дожидаясь звонков сверху, убежал от всех, без сил оправдываться, совершенно не понимая, что происходит. Тем более, в каком-то смысле, начальник дал добро.

Вздрагивая от злости он повернул из-за угла к своему дому. И замер. Огромный хвост самолета, высотой, наверное, в пять этажей, выглядывал из Антонова двора. Теперь он не удивлялся. Но страх перед неизвестным начал скулить у ног, поднимаясь все выше. Антон огляделся по сторонам, людей нет вообще, где все? Он подумал о семье, детях. Герман в школе, Зэта в саду, Вика должна уже ехать за дочерью. Он пошел к своему дому, медленно. С каждым шагом шестнадцатиэтажное здание становилось все ближе, а вместе с ним открывались новые контуры лайнера, который впечатался носом в окно восьмого этажа. Да, он черно-белый, как шахматная доска. Но огня нет. Он висит на стене дома, опираясь на свой нос как птицы-сувениры, держащиеся за подставку только клювом и парящие в воздухе. Размах крыльев охватывал все здание. Антон продолжил медленно идти. Теперь это его загадка и он должен найти ответ или сойти с ума. А может уже сошел?

Он опустил глаза на асфальт. Кто-то прошелся недавно в ботинках, оставляющих черный след от подошвы. На каждом следе надпись, как товарный знак. Антон наклонился и прочитал:

«СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ ДЕЛО РУК АНТОНА».

Каждый след с одинаковой фразой. Он начал идти по ним, четко переступая с одного на другой. При каждом шаге безмолвно парящий «Эйрбас» мерцал. Когда Антон касался следов обеими ногами, самолет исчезал. Стоило поднять одну ступню — появлялся вновь. Следы привели к подъезду Криспина, он уже не сомневался, что приведут и к квартире. Привели.

Никого нет. Тишина в доме, где растет двое детей, самый ценный подарок. Антон не хотел смотреть в окно, его брала дрожь при мысли, что за ним наблюдает… самолет. Краем глаза он уловил присутствие последнего.

— Черт! — бабушка уже отвесила бы ему пару отменных подзатыльников, если бы он при ней столько чертыхался.

Звонок на мобильный.

— Антон Криспин? — сухо осведомились на том конце.

— Да. — он уже понял, что звонят с работы, так как увидел знакомый номер. Но это мог быть кто угодно.

— Говорит Сергей Семенович, служба безопасности. Вы сейчас на работе?

«Служба безопасности», — от этого названия в груди похолодело, но он постарался не выдавать беспокойствия и насколько возможно, отстраненно ответил, — Нет. У меня возникли неприятные обстоятельства и я был вынужден уйти после обеда.

— Мы знаем.

«А какого тогда хрена спрашивать, на работе я или нет, а, лейтенант Коломбо?» — подумал, но оставил при себе эти мысли ведущий специалист Криспин.

— В связи с инцидентом инициировано внутреннее расследование. В ваших интересах оставаться на связи и не покидать город. Вы так же можете… желательно, чтобы вы не появлялись на работе до уведомления. Это займет порядка двух дней. — голос Сергея Семеновича был так спокоен и умиротворен, что казалось, он только что озвучил прогноз погоды.

«Два дня — с удовольствием!» — пропел внутренний голос.

— Хорошо, — ответил Антон, поборов желание рассказать, что он ни при чем и вообще не понимает, что происходит. По крайней мере, никто пока не говорит об увольнении, а в случае чего, можно перевестись в другое подразделение подальше от этого обезумевшего начальника и его цыпочек на поводке.

Под «инцидентом» понимался фотоспам, отправленный с компьютера Антона, попавший в руки всех сотрудников организации, партнерские сети, то есть сторонние организации и президенту компании, Владимиру Кронбергу.

Да, Антон хотел завести личное знакомство с президентом. Корыстные планы на этот счет всегда были в тайнике с методичкой продвижения по карьерной лестнице. Но не так же! Теперь вряд ли генеральный директор скажет заместителю: «Слушай, помнишь Криспина, я давно за ним наблюдаю, толковый парень. Не пора ли ему в начальники отдела?»

— Ладно, хоть не сегодня. Не придется ни перед кем больше объясняться. Кто мог это сделать? Кому потребовалось меня подставлять? Меня и Сашу.

На эти вопросы, по заверению службы безопасности, ответ будет готов через два дня, а пока следовало вернуться к самолету, парящему прямо перед его окном.

Входная дверь открылась, пришли Вика и Зэта.

— Папи-и-и! — закричала юная малышка и бросилась своему «папи» на шею.

— Здравствуйте, о Ваше величество! — произнес отец своей дочери и на мгновение забыл обо всех проблемах. Например, о том, что если жена спросит: «Почему ты все время смотришь в окно?» — и он должен сказать что угодно, кроме: «Понимаешь, я сошел с ума и мне мерещится „Эйрбас А322“, который кто-то припарковал прямо на подоконнике за окном. Вчера он весь пылал и даже твоя „Монблан“ превратилась в лужу, но сегодня все в порядке — ручка цела!»

Так что этот день в глазах семьи он закончил как и всегда. Поел, забрал сына из школы и остался вечером наедине с собой, выдумав очередные дела за компьютером. Жене на вопрос о раннем приходе с работы ответил, что почувствовал себя не важно и отпросился. Она поверила, выглядел он действительно нездорово.

Следующий день Антон провел дома, тет-а-тет с лайнером. Ему вспомнился фильм «Игры разума», он прочитал в «Википедии» множество статей на тему расстройства рассудка. С каждым мгновением «инцидент» на работе волновал его все меньше. Его волновал инцидент за окном.

Наконец, утром второго дня после звонка Сергея Семеновича, телефон вновь показал входящий вызов с теми же цифрами.

— Я слушаю — сразу деловой тон.

— Добрый день Антон, это служба безопасности, лейтенант Коломбо.

«Мне ведь это показалось?» — умолял внутренний голос. Новому симптому к имеющемуся диагнозу места в этом хаосе уже не было.

— Здравствуйте, Сергей Семенович.

— Мы изучили пленку видеозаписи с камеры наблюдения и нам стало многое ясно в произошедшем инциденте. Но нам необходим ваш комментарий. Ждем вас сегодня в головном офисе в 11.00 Переговорная «Д».

— Ок, буду, спасибо.

«Мой комментарий! Звучит так неестественно», — подумал он.

Выходя из дома Антон взглянул на уже постоянную часть пейзажа, доступную только его разуму. Развернулся к ней спиной и сделал жест, будто он только что поставил на сигнализацию свое авто.

— Вряд ли я смогу купить тебе полис ОСАГО, так что стой смирно!» — после этого наказа он удалился к остановке.

Антон подошел к месту встречи, переговорная «Д» пуста. Взглянул на часы, без двух одиннадцать. Самодовольная улыбка растеклась по лицу. Он пришел вовремя, еще и первым. Он не любил выдерживать любопытные взгляды, когда приходил на встречу, где его уже ждут. Ровно в одиннадцать часов из-за угла появился коренастый мужчина сорокапяти лет, в заношенном сером костюме и каменным лицом. «Сергей Семенович, без сомнений» — Антон узнал его, теперь он вспомнил, что собеседование со службой безопасности при приеме на работу проводил именно этот человек. Затем появился мужчина в строгом костюме и короткой стрижкой, на вид, старше «С.С.» (прозвище Сергея Семеновича в стенах СтрахАльянса), на пять лет. За ним мужчина в дорогом, это видно даже с двадцати метров, костюме, вроде, в золотых часах. Он был определенно старше идущих перед ним мужчин.

«Они что здесь, строятся в шеренги по возрасту?» — мелькнула мысль. Наконец, шествие замкнул и не подтвердил мысль Антона молодой человек с кожаным кейсом.

Ну, здесь только Саши не хватает, — тревожно заметил внутренний голос.

— Александр временно отстранен от своих обязанностей. — вместо приветствия сообщил Сергей Семенович, стоя как он и пришел, впереди колонны.

«С.С. еще и телепат», — усмехнулся про себя Антон.

— Проходите, — «С.С.» указал жестом в сторону пустой переговорной комнаты. Сели они четверо против одного за длинным столом.

— Антон, меня вы знаете. Это, — он указал на следовавшего за ним мужчину, — Степан Риммович, начальник службы безопасности. Антон Григорьевич, главный юристконсульт, — им оказался человек с кожаным кейсом, — и Владимир Кронберг, президент компании, как вы наверняка знаете. — Не знать Кронберга в лицо, работая в «СтрахАльянсе», значит все время смотреть себе под ноги. Его портреты висят на всех стенах даже мало-мальски используемых помещений. Откуда такой культ личности в период демократии взялся в «СтрахАльянсе» непонятно.

— Взгляните, пожалуйста, вот на это. — Сергей Семенович достал планшет и расположил его экраном так, чтобы всем было видно.

Это оказалась запись с камер видеонаблюдения. Начиная с 12.08, когда все сотрудники отдела архива ушли на обед. Все, кроме начальника этого отдела. В 12.09 он вышел из своего кабинета, огляделся вокруг. Удостоверившись, что все ушли, открыл окна, достал из своего ящика, очевидно, бутылку виски объемом пол литра, непочатую. Почал ее тремя-четырьмя глотками из горла. Встал, прошелся по отделу, снова взял бутылку и разом осушил до половины. Затем улегся на диван и лежал так пятнадцать минут не двигаясь. Но он не спал. После, зажевав пачку жевательной резинки он подошел сначала к своему компьютеру, затем к рабочему месту Антона, что-то там делал две минуты и вернулся за свой стол в 12.35 Дальше Антон знал и сам.

— Мы запросили у айтишников, стало известно, фото Александр отправил к вам на компьютер со своего, сохранил, дальше разослал всем от вашего имени. Вы понимаете серьезность ответственности, если выяснится, что вы как-то участвовали в этом всем? — и не дав ответить продолжил, — здесь собрались только заинтересованные лица, поэтому лучше сразу поведайте нам обо всем, что вам известно.

— Я ничего об этом не знаю. Фотографию в тот день я даже не увидел, мне ее Маша, коллега, прислала потом. Я просто ушел домой, когда он… ну, накричал на меня. И нет, я не хлестал его плетьми и не снимал этого…

Возникла пауза. Минуту восемь глаз смотрели на Антона, оценивая его слова. Наконец, Сергей Семенович вопросительно взглянул на Степана Риммовича, тот одобрительно кивнул.

— Хорошо. Вам нужно изложить весь свой рабочий день до и после конфликта с начальником отдела. Напишите все, что помните. Но прежде, вам нужно ознакомиться вот с этим. — Он протянул Антону лист Согласия. Антон прошелся по строчкам и изумленно вскинул брови.

— Детектор лжи?

— Скорее, полиграф, — поправил «С.С.», — возможно, из-за стресса, вы упустили какие-нибудь детали. Полиграф позволит прояснить ситуацию. Конечно, если вы не возражаете. Кстати, чтобы вы знали, юридический отдел подготовил несколько исков в связи с инцидентом и увольнением здесь не обойтись. Вот только имя ответчика, — небольшая пауза, — все имена ответчиков пока не названы.

«Что ж, — подумал Антон, — лучше так, чем через суды и следствия». — и подписал Согласие.

— А что теперь с Александром?

— Он отстранен до выяснения всех нюансов. Но теперь уже ясно — нам нужен новый начальник отдела архива.

— Молодой человек, стоит ли вам сообщать, что все происходящее в связи с этим должно оставаться неразглашенным?

«Вот и познакомились», — заключил Антон, к нему обращался сам Кронберг.

— Конечно. В смысле, нет, я все понимаю. («Какой же я идиот» — подсказывал внутренний голос.)

Ничего не сказав более, а в случае с юристконсультом, не сказав и не сделав на этой встрече вообще ничего, трое мужчин, кроме «С.С.» удалились. Сделали они это на 9,9 по градации оценок синхронного вставания.

«С.С.» не давая передышки Антону, повел его к специалисту полиграфа на допрос.

«Ага, значит он уже ждал меня. Конечно, с чего мне отказываться от детектора лжи, если я не виноват.» — пронеслось в голове.

Процедура оказалась длительной, больше часа, включая подготовительную работу, хоть скрывать ему было нечего (почти, если не считать позаимствованные канцелярские товары и игру в онлайн казино. Он очень надеялся, что так как тема для разговора другая, вопросов о содеянном не зададут на полиграфе). Хорошенько взмокнув, к трем часам он освободился, получив ценные указания по поводу своих дальнейших действий и отправился домой. Как сказали в службе безопасности, ему необходимо ждать звонка и если все в порядке, то он сможет вернуться к своей работе.

«Интересно, как все это восприняли коллеги? Те самые стервы и стервятницы, вьющиеся у ног Александра, бывшего начальника отдела архива.» — Приставка бывший приносила два ощущения, тревожное — новый босс, новые правила, и совсем не факт, что его заинтересует в своей команде человек, из-за которого (в некотором смысле), уволили предыдущего босса; волнующее — «А может назначат меня? Ну хоть Вр. И.О…»

Даже когда дома Антона ждала семья и глюк в пять этажей высотой, с которым он до сих пор не понимал что делать, его не отпускали мысли о возможности прорваться на работе. Стать высокооплачиваемым, ценным сотрудником с ДМС-программой «Руководство» и собственным единственным во всей компании кабинетом начальника отдела.

Грезы о безоблачных буднях затуманили разум настолько, что Антон и не заметил как вернулся домой.

На следующее утро, в первый день уик-энда, Вика собрала детей и уехала к родителям. Встречу планировали давно, но так как Антону запретили покидать город, он остался дома. Лицом к лицу со своей Трансляцией. Пока он не знает, что это такое.

Как-только дверь захлопнулась, он сел с кружкой крепкого мятного чая напротив наиболее необычного окна своего дома. Около пяти минут Антон просто сидел и грелся горячей кружкой. Тепло от нее дарило умиротворяющее ощущение защищенности. Из динамиков компьютера на полную мощность «Пинк Флойд» воспевал Сида Майера в своей «Сияй, чокнутый бриллиант».

Антон распахнул окно. Осенний теплый ветер ворвался в комнату сквозь человека, одной ногой взобравшегося на широкий подоконник. Ему очень хотелось потрогать самолет, но сделать это руками невозможно, слишком далеко. Роджер Уотерс на полную вел свое соло и Антона вполне приняли бы за обезумевшего фаната, наслушавшегося психоделики, шагнувшего к звездам, если бы он попытался потрогать.

В кабину вошли люди в форме пилотов. Перебросились парой фраз, на ходу включая свои приборы. Антон обомлел. — «Что, если они заметят меня?!» — эта мысль испугала его, но ничего не произошло. Он или невидим для них, или они плод его «съехавшей с катушек» фантазии.

«В конце концов, а что произойдет, если они меня заметят? Передадут диспетчеру, что незнакомец смотрит на них из своего окна на восьмом этаже? Бред.»

Пилоты продолжали подготовления к полету. В кабине включился мягкий свет, двое мужчин прямо перед его глазами о чем-то говорили, допивали кофе в бумажных стаканчиках.

— Разве так можно? — спросил ни у кого Антон.

Вдали что-то показалось…

По воздуху, на уровне шасси самолета приближался трап.

«Сюда везут пассажиров?»

Трап пристыковался, дверь открылась, две стюардессы заняли свои позиции. Еще один человек на расстоянии метра от остальных, готовился проверять маршрутные квитанции. Автобус салатового цвета подъехал и выпустил счастливых путешественников. Они заходили на борт под приветственные, с ярко накрашенными губами, улыбки сотрудниц авиакомпании «Гигант Аэро».

— Почему я раньше не заметил логотип авиакомпании?

Уже больше половины пассажиров заняли свои места, когда в конце колонны Антон заметил знакомое лицо. Фигура этого плетущегося в хвосте человека была ему отлично знакома. Это Александр. Одетый явно не по погоде, возможно, самолет летит на юг, он шел с нескрываемой улыбкой, оглядывая все вокруг.

— Он увидит меня, он точно меня заметит, — потревожился Антон и слегка отклонился к стене, как будто это имело значение. Александр был последним пассажиром, поднимающимся по трапу. Наверху он замер, быстро сделал селфи и поторапливаемый бортпроводниками зашел в салон.

Антон вспомнил день знакомства с этим авиалайнером, по спине пробежали мурашки.

— Вы же разобьетесь! — закричал он пилотам, но его никто не слышал.

— На себя посмотри, идиот! — на балконе этажом ниже сосед поливал цветы. Антон даже не взглянул на него. Ему не пришло на ум, что сосед не видит ничего впечатляющего, кроме своих цветов.

— Надо что-то делать, срочно! — он кинул в кабину пилотов первое, что попалось под руку — кружку, подаренную мамой на новый год. Кружка исчезла в фюзеляже и через мгновение вырвалась из дна лайнера, пролетела восемь этажей и разбилась в десяти сантиметрах от дворового кота. Кот получил инсульт, потерял сознание, но остался жив. К его боевым заслугам — ломаному хвосту и рваному уху, прибавился рубец на маленьком кошачьем сердечке.

— Слышь, ты чего творишь? — осведомился сосед.

Антон проигнорировал его.

— Вот значит как! Его нет, даже для меня, какого тогда черта я вынужден его видеть? Все равно нужно сделать хоть что-то. Саша чуть старше меня, у него есть жена, родители. И все эти люди…

«И что ты сделаешь, позвонишь во все аэропорты и поделишься соображениями на счет возможной катастрофы? — поинтересовался внутренний голос, — Тебя пошлют, сначала вежливо, затем настоятельно, потом просто арестуют.»

Тюрьмы Антон очень боялся, так как был кормильцем семьи и не имел права не то чтобы отлучаться за решетку, он старался не болеть и не пропускать рабочие дни, за которые ему не заплатят. (Сейчас, как он выяснил, смены ему засчитывают, так как он освобожден от работы не по своей вине).

— Надо позвонить Саше! — первая разумная мысль и он в миг соскочил с подоконника, чтобы найти свой телефон.

— Абонент вне зоны действия сети. — нежный голос на той стороне провода.

Антон открыл «Фейсбук».

«Sasha CheKavo — online»

— Он все-таки в сети! — Антон не совсем понимал, что именно нужно написать:

«Саша, я понимаю, что ты сейчас подумаешь, но пожалуйста, не лети на этом самолете, у меня есть сведения, что он разобьется.» — отправил.

«Придурок, отвали!» — ответ.

Александр уже основательно выбрал виски из бара зала ожидания. Он очень боялся летать, но понимал, что по статистике авиаперевозки — самый безопасный вид транспорта. Поэтому он всегда мариновал себя алкоголем на время полета. Сообщение Антона он воспринял как способ поиздеваться над начальником, который попал в передрягу. Тем более он уже ему не начальник и может писать, что вздумается. В довесок к своему пожеланию для Антона, он опубликовал на своей странице соцсети селфи, где он улыбается, стоя на трапе самолета.

С Александром разговор от лица службы безопасности был менее любезный, чем с Антоном. Ему пообещали иск от ОАО «СтрахАльянс» и еще один от Владимира Кронберга. Так же предложили мировую с компенсацией морального вреда три миллиона рублей. Медиаторы, пригласи их любая из сторон для разрешения конфликта, конечно, снизят сумму компенсации. Но адвокаты Кронберга, дойди дело до суда, ее удвоят. Поэтому Александр решил взять тайм аут и отдохнуть на теплом берегу Сочи. Все взвесить, а так же дать время своему адвокату подготовить мощную линию защиты. То, что в этой истории не обойтись без юридической поддержки сомнений не было. Кронберг — акула. И эта акула не любит, когда мальки хлещут ее своими мерзкими плавничками. Адвокат Александра, его друг детства, Леонид, вел успешную практику. Он сказал, что они будут настаивать на расстройстве Александра на почве алкогольной зависимости, и если им и придется что-то заплатить Кронбергу, то как минимум один ноль в названной потерпевшей стороной сумме, лишний.

3

Длинная очередь из сотни людей в центре зала метро Белорусская, возле стенда с картой московского метро и кнопкой SOS. Сотня людей стоит по двое, трое, четверо и ждет своего счастливого билета. Прохожие недоуменно оглядываются, туристы фотографируют. Это очередь людей, желающих попасть зрителями на политическую программу, место отбора претендентов — московское метро. За это им заплатят четыреста пятьдесят рублей. В одиннадцать утра придет куратор и начнет отбор. Он пойдет вдоль толпы, вручая форматным лицам с правильной для программы одеждой, талончик — пропуск на студию и гарантию оплаты. Нервное напряжение возрастает с приближением одиннадцати. Многие люди здесь знают друг друга, они ходят зрителями на программы, «съемки», — как они сами называют, — регулярно, и это их основной заработок.

Денис, мужчина двадцативосьми лет, стоит в конце очереди, потеснившись между прихорашивающейся в свое зеркальце пенсионеркой, с давно окрашеными средней длины волосами, впалыми щеками, яркой помадой, и совсем молоденьким парнем, едва ли совершеннолетним, с модной стрижкой и оранжевым кардиганом. На женщине с зеркалом, как и на большинстве здесь стоящих, деловая одежда. В основном это дешевые костюмы у мужчин и много раз стираные блузы с юбкой у женщин. Некоторые и вовсе одели все лучшее сразу — желтую рубашку, коричневый галстук, неизвестного кроя брюки. Обувь подавляющего большинства постоянных зрителей не по сезону. Им просто не удается обновлять гардероб, когда ежедневный заработок уходит на первые нужды — еда, мелочи хозяйского быта, проезд.

Сегодня Денис впервые очутился в этом мире, обратной стороне шоу-бизнеса, подворках закулисья, вчера он и представить этого не мог.

Он ушел с работы три месяца назад, счастливо захлопнув за собой дверь, в поисках лучшей жизни и большего заработка. Конечно, ведь он классный специалист сверки и учета документов, работал в банке, знает основы логистики и хорошо разбирается в офисных программах. Деньги, полученные при увольнении, растаяли меньше, чем за месяц, временная подработка продлилась до нового года, и незаметно для себя, Денис оказался вне игры. Между государственными праздниками — новый год, 23 февраля, 8 марта, устройство на новое место оказалось трудной задачей. Компании продолжают публиковать вакансии, но приглашений на собеседование все нет. Денис уже не раз слышал, что его резюме впечатляет, опыт больно уж хорош и им нечего предложить специалисту его уровня. Теперь он сожалеет о своем решении уйти из банка. Вдвойне сожалеет — банк отправлен на санацию, в его бывшем отделе сейчас проходит масштабное сокращение. Он потерял три оклада. Три тысячи «легких» долларов проплыли мимо. В марте денег просить ему было не у кого, жена не общается с родственниками, а его родня никогда не была обеспечена настолько, чтобы помогать финансово. Друзья Дениса уже выдали ему огромные суммы с пометкой «отдашь когда сможешь» и понимают, что давать еще, значит расставаться с деньгами навсегда.

Разделавшись с временной работой, предложенной ему по знакомству, Денис встретил Новый год с бокалом шампанского и пожеланиями всех благ. Первого января он остался лицом к лицу с безысходностью и нищетой. В одночасье он превратился из подающего надежды молодого человека все в того же молодого человека в поисках подаяния.

Наступила весна. В этот раз он ожидал перевода от матери, абсолютно спокойно продолжая рассылать свое резюме, не обращая внимание на пустеющий холодильник. Во вторник, сразу после праздника восьмого марта, мать пришлет деньги и еще чуть-чуть — ему позвонят с предложением о работе. Вторник настал, холодильник опустел. Мать Дениса позвонила, извинилась, что сейчас у нее нет возможности помочь.

Денис не сразу понял смысл. Как же так? Он уже должен идти в супермаркет и только для порядка дожидался звонка. Подгузники, творожки и прочее, прочее. Все это должно уже лежать в тележке.

Когда Денис понял, то похолодел, ему словно влепили пощечину.

— Придурок! Ненавижу тебя, — в ярости от собственной немощи.

Когда он был клерком в банке, преуспевающим мужем и отцом, он предпочитал не докучать жене о финансовых аспектах их быта. Сам оплачивал счета за коммунальные услуги, съемное жилье и Рита, в общем-то, никогда не знала, сколько у них сейчас денег. Она понимала, что все в порядке, он играл роль добытчика и всех все устраивало. Теперь ему пришлось обратиться к ней за советом.

— Ероша еще спит, ты идешь? — подгоняла Рита.

Денис молчал, он не знал как сказать, что именно сейчас они очутились на дне. Он надеялся, что она все поймет. Рита поняла.

— У тебя нет денег? — спросила она.

— Нет. — он отвел глаза.

— И что делать? Подгузников хватит только до завтра.

«Подгузников, она только и думает о подгузниках!» — Денис паниковал и в этой панике злость и ужас переплелись, готовые выплеснуться.

— Надо что-то придумать.

— Да что ты говоришь? Надо было придумывать, когда ты увольнялся из банка. — она присела, ее мрачное лицо готовилось принимать слезы. — Ну делай же хоть что-то. Иди в магазин, попроси любую работу. Разгрузи им машину.

Пойти в магазин и униженно просить о куске хлеба. В магазин, где Денис всякий раз поправлял тон кассиров и совал в лицо чеки администратору, чтобы вернуть деньги за некачественные товары. Нет, он не может этого сделать. Он готов звонить друзьям и снова унижаться, спрашивая денег «до следующей недели», хоть пятьсот рублей, хоть триста. Но он не пойдет в супермаркет, чтобы получить ответную пощечину.

«В конце концов, сегодня мы еще не голодаем.»

— Это сетевой магазин. Там есть свои грузчики. — ответил Денис и очень надеялся, что есть другой вариант раздобыть средств.

— Я так и знала. Белоручка. Ты ищешь работу, чтобы опять ничего не делать, просиживая у компьютера, не думая о семье. Во всем, что случилось, виноват ты! — она встала и пошла в комнату к спящему сыну, чтобы обнять его и прослезиться в подушку.

Денис остался один. В широкое окно кухни он видит играющих на площадке детей, их родителей. Он видит припаркованные автомобили и людей, спешащих к себе домой, в свои квартиры. Он сидит в съемной однокомнатной квартирке, у него нет машины, сегодня у него нет денег, завтра ему нечего будет есть.

Денис в отчаянии, но он понимает, что не исправит ситуацию, если буквально куда-нибудь не пойдет, дома решения нет. Бабушка говорила ему перед шагом в большую жизнь: «Когда будет очень плохо, не сиди дома, пройдись по улице.» И Денис вышел на прогулку.

— Что же мне делать? Что делать? — «отскакивало» от него без смущения перед прохожими. Денис прошел мимо супермаркета, одиноко стоявшего посреди единственной площади их маленького городишки.

— Господи, помоги мне! — самое время обратиться к Господу. Он пренебрегал этим всякий раз, пока не попадал в тупик. В Новом Ступино, «Первом эко-городе России», расположенном в восьмидесяти километрах от Москвы, где живут Денис, Рита и их сын, есть два места для прямого общения с Богом — святые источники, по одному с каждой стороны города. И церковь, конечно, но ее Денис не посещал. Он отправился к ближайшему источнику. Пройдя по тропинке около ста метров, недалеко от церкви, он обнаружил на земле десятирублевую монету.

— Спасибо! — удивленно обратился он к Богу. — Мало, конечно, но для начала сойдет. — Находка ободрила его и он с уверенностью пошел дальше к источнику, позволяя лучам солнца греть лицо. Вчера было восьмое марта, праздник и выходной. Многие жители Н.С. ходили к источникам, несмотря на мороз. Денис тоже решил умыться святой водой. По пути ему встретились горожане, несущие воду в девятнадцатилитровых пластиковых бутылках. В городе принято употреблять ее в пищу, она считается чистой и целебной. Сам источник представляет собой часовенку, внутри обустроенную как мини бассейн с ключевой водой, так что в любое время года можно принять «освежающую ванну», и рядом колодец для питья, с той же водой. Именно поэтому Денис брезговал ее пить.

Он остановился перед мостиком, за которым на поляне, окруженной лесом, с ним готов побеседовать святой источник. Справа, в полусотне метров над землей, как врата от чужаков, высится мост побольше, железнодорожный. Денис оглянулся в ожидании, когда люди исчезнут с горизонта. Ему не хотелось делить с кем-то еще свой скорбный поход. У часовни с источником никого не оказалось.

Он зашел, присел на корточки, умылся в ключевом бассейне. Обратил внимание на образ святой Марии, с приставленным к ней поликандилом. В песочке стояли недавно горевшие свечи. Видимо, еще часов шесть назад, на рассвете, смельчаки искупали здесь свои грехи.

Из песка торчали монеты. Пятерки, десятки, рубли, копейки. Всякий, кто купался в бассейне, считал правильным оставить монетку под образом Марии. На пожертвование церкви или просто, потому что так все делали. У Дениса «загорелись» глаза: «Деньги!»

Ни секунды не сомневаясь, он потянулся к монетам. Господь услышал его! Денис вонзил пальцы в песок и начал рыть, жадно, как волк дерет свою добычу. Он не пропустил ни одной монеты, оставил только копейки — десятки и пятерки. Деньги он клал в карман быстро, так что там оказалась не только медь, но и песок. В какой-то момент ему показалось, что кто-то идет. Он резко развернулся и прогулочным шагом вышел из часовни. На улице никого. Он сделал вид, что позабыл какое-то дело, стукнув ладонью по лбу, спокойно закрыл дверь и рывком бросился заканчивать раскопки. На подоконнике он заметил еще кое-что интересное. Там лежали свежепринесенные яблоки, мандарины, хлеб, яйца, блины. Многие вместо денег оставляли продукты. Секунду поколебавшись, он стал рассовывать еду по карманам. Свечи попадали, часть песка высыпалась на пол, подоконник опустел. Денис разровнял поверхность поликандила, смел просыпавшийся песок в бассейн, подумал, не оставить ли все-таки рубль-другой под свечками. Не оставив, вышел. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Денис впервые в жизни воровал.

«Можно ли назвать воровством, когда берешь поданное не тебе, чтобы накормить свою семью? — думал он шагая по тропинке в город. — Это ли было ответом Господа на мою просьбу? Или же я согрешил, взяв чужое, взяв деньги и еду у церкви…»

Перед выходом на главную улицу Денис заметил, как из храма выходит сгорбившаяся женщина с одетыми в тулупы и валенки ребятишками, в руках у них по маленькому пустому пакетику. Они завернули к источнику.

Угрызение совести свербило саму душу. Они идут за тем, чего уже пять минут там нет. Вместе со страхом пришло удовлетворение — он снова добытчик!

Пройдя почти до дома, все еще озираясь, не следят ли за ним, Дениса осенило.

— Есть ведь еще и второй источник! — он побежал. Оказавшись на новой тропинке, пошел быстрым шагом, вглядываясь и прислушиваясь.

«Нет ли помех?» — звучало в туманной голове от имени страха.

«Преступник всегда возвращается на место преступления,» — вспомнилось ему.

Никого нет.

Денис осторожно заглянул в часовню — пусто. Не совсем пусто — те же продукты на подоконнике, то же поликандило. Осталось проверить главное, деньги.

Он вонзил свои пальцы в холодный песок в поисках клада. Сначала ему показалось, что здесь уже кто-то побывал или жители не очень ратуют для купания этот источник.

— Есть! — металлический кружок вынырнул из песка. Денис обрадовался пополнению своего сундука сокровищ как мальчик, случайно вырывший на заднем дворе ножик. Он еще раз исследовал место хранения монет подаяния, положил в карман все, что мог найти и принялся за урожай под окном. Все карманы его куртки уже полны едой, деньгами, песком. Он рассовал новую еду в рукава и за пазуху. Объем тела заметно увеличился. Закончив, Денис отошел от источника и облегченно вздохнул. Он выполнил то, что просила жена: «Делай же хоть что-то», — сказала Рита. Пожалуй, это что-то он и сделал.

Возвращаясь по тропинке он думал как лучше объяснить дома такой странный набор продуктов. Его нет уже почти два часа.

На горизонте появились три точки. Денис не хотел быть замеченным, поэтому сразу прыгнул в кусты, оттуда зашел в лес и пошел, пробираясь по сугробам, параллельно тропинке, в город. Послышались детские голоса.

— Это они! — он понял, что к нему приближаются та женщина в платке и ее ребятишки. Больше никому не пришло в голову идти утром буднего дня, в мороз, на источник. Кроме попадьи и нищего, бывшего клерка.

Он затаился между ветвей березы, решил слегка уменьшить объем топорщящихся карманов, стал есть вареные яйца. Остальные продукты он еще мог объяснить, как свой особый выбор в супермаркете, но не вареные яйца, их просто не продают. Нужно съесть восемь штук. Голоса приближались. Денис уже мог видеть их хозяев. Дети весело шагали, напевая песню, их мать шла спокойно, держа в руках все тот же пустой пакет.

— Какая же я скотина! — очень отчетливо выразил свои чувства Денис, прожовывая третье вареное яйцо. — Ворую у детей священника. Хоть бы чуть-чуть оставил им яблок или блинов. Делиться поздно. Он дождался, пока они уйдут и побежал по сугробам прочь, в город.

Добравшись до супермаркета, пересчитал деньги. Четыреста тридцать семь рублей мелочью в песке. Денис присел за крыльцом магазина, высыпал все деньги в небольшой сугроб, хорошенько провалял их и собрал в свой шарф, чтобы высушить. Высыпал в карман, отчего тот изрядно отвис.

«Я же не могу выдать на кассе гору грязной мелочи.» — он зашел в магазин. Подступился к ячейкам хранения вещей и начал выгребать весь свой урожай в одну из них, между делом выискивая обвинительные взгляды. На лице образовалась глупая непринужденная улыбка. Опустошив карманы от продуктов, он зашел в торговый зал и выбрал несколько нужных в доме мелочей. На кассе взял большой и маленький пакеты, а так же с десяток прозрачных бесплатных для текучих и сыпучих товаров.

— Сорок шесть рублей. — Нисколько не дружелюбно подвела итог кассир. Дениса тут знали как хама и ворчуна. И даже если бы он сразу сделал покупку на всю сумму, вывалив кучу мелочи, сотрудники никак бы это не прокомментировали, опасаясь записи в жалобной книге, вызова администратора и напоминания от Дениса, что они никчемные создания, раз сидят здесь и даже не могут нормально выполнить свою простую работу.

Расплатившись, он подошел к ячейкам, открыл свою и разом стряхнул все в большой пакет. Вышел на улицу в похудевшей куртке, ему полегчало.

Теперь он спокойно добрел до автомата по продаже билетов на электричку, выбрал билет до Коломенского и обратно на экспресс. (Электрички на Москву здесь не проходили, но автомат стоял, так как в девяти километрах от Нового Ступино располагается платформа Жилево Павелецкого направления) Необходимо внести четыреста сорок рублей.

Он засовывал монеты одну за другой, слегка отряхивая от налипшей грязи. Когда деньги закончились, до билета не хватало сорок девять рублей. Отлично, ему и не нужен билет, он нажал «отмена» и получил возврат средств. Только на этот раз купюры по сто и пятьдесят рублей. А так же мелочь, четыре новеньких десятки и рубль. Плюс этого аппарата в том, что он принимает монеты даже по пятьдесят копеек, а сдачу всегда дает не теми деньгами, которые в него только что вошли.

Денис порядком измотался, он хочет крепкого чая и отдыха. Но сначала последний поход в магазин, нужно купить подгузники для сына.

На кассе он не сразу заметил знакомое лицо впереди.

«Пути господни неисповедимы!» — усмехнулся он про себя.

Впереди стояла матушка-попадья. Она достала широкий кошель и выгребла остатки своей мелочи. Мелочь, кстати, без примесей. «Видимо, они только что вернулись, опять ни с чем, потому и в магазин пошли. Да-а… уж.» — Денис все еще не смирился, что ради спокойной жизни своего ребенка ему пришлось обобрать других детей.

«А может, не забирал я? Разве у детей главы единственного в городе храма нечего есть? Может быть, все это пошло бы нищим, просящим подаяние у входа в церковь?»

Он вновь оказался бок о бок с матушкой возле ячеек хранения вещей.

«Она и не догадывается, что все их ожидания здесь, в полуметре, в моем пакете.» — мысль эта угнетала Дениса. Но любовь к своей семье раз за разом одерживала победу в спорах между совестью и необходимостью. Минутой позже Денис стоял в подъезде и фасовал добычу. Фрукты в отдельные пакеты, блины и прочее в другие. Он сказал жене, что ездил в город к банкомату своего банка, так как ему нужны наличные, чтобы поехать в Москву. На вопрос откуда деньги он соврал, что друзья немного заняли.

Недоуменно исследовав выбор Дениса, Рита все-таки облегченно посмотрела на мужа и накрыла на стол.

— А что дальше? Если в этот раз тебе дали, не значит, что дадут еще. — Она говорила не как жена, а как мать. Ее в первую очередь заботило благополучие сына.

«Да, эти друзья не скоро дадут мне что-то еще.» — усмехнулся Денис.

— Я знаю, буду сейчас думать, куда можно устроиться с подневной оплатой.

— Я подумала, помнишь, ты говорил про телепередачи?

— Ну? — Денис отпил желанного чая и закусил освещенным блином.

— Я нашла сайт, где туда можно записаться зрителем. Платят сразу, посмотришь?

— Ок.

После обеда Денис посмотрел и зарегистрировался на одном таком сайте, окунувшись пусть не в святой источник, но в круговорот телешоу, ярких софитов, знаменитостей и нищеты.

На следующий день он стоял в центре зала метро Белорусская.

Перед тем как оказаться в очереди, он записался в разделе политической программы, где ему подтвердили, что он записан и его ждут в одиннадцать утра без опозданий, в костюме и рубашке без полосок и клетки. Он думал, что ответ — это гарантия участия и оплаты, но приехав на место, увидел сотню таких же претендентов, запереживал. У него просто нет других средств к заработку на сегодня, а дома его ждут с пакетом продуктов в руках, жена и четырехлетний сын.

Наконец, куратор появился. Он пошел от начала очереди в сторону Дениса, выдавая талончики на свое усмотрение. Десятки рук тянулись к нему, сотни вопрошающих глаз ждали одобрительного взгляда Распределителя. Он прошел мимо и Денис остался без талона.

«Нет! Нет, не может быть!» — он был в шоке, адреналин включил свою капельницу, учащая ритм сердца. Денис мельком представил, какие приключения ему придется собрать на свою спину, чтобы приехать домой не с пустыми руками.

Куратор развернулся и пошел обратно с другой стороны очереди. Приостановился возле тройки соискателей в двух шагах от Дениса, вручил кому-то талон — «Будь он проклят!» — и собрался идти дальше.

— Что, это все? — обратился к нему Денис.

— Почему же? Не все. — куратор задержал на нем взгляд и протянул талон.

Денис крепко сжал свою гарантию и огромное чувство радости пронзило все тело. В этот миг он был счастлив. Значит не так уж он плох и годится хоть на что-то. Это его первая работа почти за три месяца.

Какое-то время колонна людей продолжала стоять. Затем ее разделила помощница куратора. Во второй толпе пошел шепот, что можно успеть еще на Академическую, там в двенадцать будут набирать на другую программу. Колонна с талонами по сигналу направилась к выходу. Они вышли на улицу и побрели по закоулкам к студии. Денис старался не выпускать из виду куратора. Он поравнялся с парнем крепкого телосложения в лыжной шапочке с помпоном.

— В первый раз? — спросил его парень с помпоном после нескольких минут молчаливой ходьбы.

— Ага.

— Я тоже здесь еще не был.

Они шли неизвестно куда, справа виднелась Останкинская башня.

— Нам туда? — спросил Денис.

— Не знаю, может быть, далековато правда.

— Роман. — протянул руку Роман.

— Денис. — сделал то же самое Денис.

— Сколько там было стариков… — как бы рассуждал сам с собой Денис.

— Да, любят они это дело. Прут, всех распихивают. Хорошо, здесь по формату молодые нужны. Так бы у нас без шансов. — Роман говорил бодро, улыбался и всем видом давал понять, у него все хорошо. — Вон у нас на работе по соседству тоже снимают, сами приходят, зовут. Там нет такой проблемы. Я сюда так, ради интереса. Тем более выходной, все равно пива уже с утра набрался бы. — он улыбнулся и замолчал.

— Да, я тоже отдыхаю. Решил попробовать. — Денис позавидовал своему новому знакомому. У него есть работа и он пришел повеселиться.

Они идут уже пятнадцать минут. Денис стал отмечать места в памяти, чтобы найти дорогу обратно.

— А до скольки это мероприятие?

— Говорят, снимают две программы, значит около шести отпустят.

— Ничего себе, — Денис ожидал, что это будет быстрее. Он не собирается тратиться на проезд в обратную сторону и не очень хочет ходить в темноте. На электричке он всегда ездит зайцем, потому что платить по сто шестьдесят четыре рубля в одну сторону он не может позволить себе ни с работой, ни без. От Белорусской он планирует дойти до Павелецкого вокзала за полтора-два часа, значит, освободившись в шесть, дома будет около десяти вечера. На автобус от станции до дома придется потратить сорок рублей. Будет темно, а их городишко стоит от станции в восьми километрах дороги, если срезать по железнодорожному полотну через лес, и более девяти, если идти по основной трассе, тоже, впрочем, окруженной лесом.

Наконец группа зрителей добралась до пункта назначения. Никаких телевышек, баннеров или внешнего освещения, связанных с телешоу, только какой-то склад и длинный бетонный забор.

Все остановились, они ждут хвост группы и администраторов проекта. Через десять минут все были в сборе. Денис промерз, мартовский ветер отнесся к нему недружелюбно.

Куратор из метро остановился в середине группы, приказным тоном предложил построиться по двое и внимательно его послушать. Взяли пятьдесят человек, Денис, в силу приобретенных навыков, все считал и структурировал.

— Добрый день! — начал куратор, — Мы здесь собрались, чтобы стать зрителями увлекательного шоу о политике. Гостями будут известные деятели и политики нашей страны. Прежде всего хочу напомнить, что сейчас вы на работе и просьба выполнять все указания администраторов, в том числе мои. Ничего лишнего мы не попросим. Если кому-то нужно в туалет, сходите сейчас, вам покажут где он находится. В следующий раз вы сможете это сделать в перерыве между программами. И еще, гости не знают, что вы получаете деньги за присутствие на шоу, так что если услышу, что кто-то говорит об оплате в присутствии гостей, пойдете домой без денег.

Они зашли на территорию, вход без осмотра, по предъявлению талона. Кому надо, сходили в био туалет в центре парковки у серого, давно неремонтированного здания. Зашли в студию. Повсюду развешено огромное черное полотно, тут же раздевалка, зеркало, кулер с водой. Денис разделся и привел себя в порядок. У него небыло посредственной одежды. Он пришел в черном фраке от «Онегин» и рубашке «Де Росси Милано» с серебряными запонками.

Ему уже хотелось есть. Он взял с собой вареные яйца (пролежавшие со вчерашнего дня в кармане) и хлеб, но решил подождать до перерыва. Через полчаса всех пригласили занять свои места. Три бортика для людей вокруг центральной части студии пока пустовали, началось распределение помощником режиссера. Денису достался центральный бортик, так что он прекрасно сможет разглядеть гостей программы и ведущего. Все время придется стоять, это пугало. Снова появился куратор, он разделся и успел выпить кофе.

— Итак, мы скоро начинаем. Напоминаю, что всем, всем без исключения нужно отключить сотовые телефоны. Если во время эфира я услышу чей-то телефон — сразу домой! Съемка длится полтора-два часа. Все это время придется стоять. Понимаю, трудно. Во время коротких перерывов, когда ведущий отлучается выпить воды и поправить микрофон, можно присесть. По команде сразу встаем. Переминаться с ноги на ногу не надо. Вот так (он показал на женщину, облокотившуюся кистями рук и грудью на стойку) стоять тоже не надо. Камера снимает вас постоянно. Вы все в кадре, так что пожалуйста, не заставляйте делать вам замечания. Комментировать происходящее нельзя. Говорят только ведущий и гости. Еще. Всякое бывает, кто-то может устать, кто-то плохо позавтракал и упадет в обморок. Такое у нас бывало. — «Еще бы», — буркнул Денис, чувствуя, как свербит в желудке. Завтракал он в пять утра. — Просто садитесь на ступеньку позади вас. Рядом стоящий коллега делает шаг назад и поднимает руку. Мы все видим. Здесь есть дежурный врач. Мы дадим попить, выведем на воздух, вызовем скорую, вобщем, сделаем все, что нужно. Остальные делают пол-шага и заполняют дыру. А теперь давайте потренируемся. Он начал хлопать в ладоши размашисто, ожидая подхвата. Зрители тоже захлопали. Настроение приподнялось.

Появился ведущий, ему зааплодировали. Он не отреагировал, а когда аплодировать закончили, поздоровался и перебросился парой фраз с толпой.

В гостях у программы Денис впервые увидел политиков первой величины, вместе с ними еще каких-то людей, разбирающихся в вопросе.

Первую программу снимали два часа. Денис жутко проголодался, желудок урчал неприлично громко.

«Да, хорошо, что я не выбросил яйца, а припрятал.» — так он думал об обеде. Голос из ниоткуда объявил: «Всем спасибо, перерыв до шестнадцати часов»

— До скольки? — вырвалось у Дениса.

— Тут все долго. — ответила ему молодая девушка в синем платье с несвойственно взрослым образом для столь юного лица.

— А закончат не позже шести?

— Скорее всего, продержат до полседьмого.

— Ясно… — вернуться домой к десяти не выйдет, понял Денис.

Он пристроился обедать в темном углу на диванчике. Рядом сидел здоровенный парень в сером костюме и не менее серой, когда-то белой, рубашке. Он ел бутерброды с копченой колбасой, сыром и помидорами. Запивал «Кока-Колой». Денис достал свои вареные яйца и задумался, сколько же стоит обед этого парня. Наверное, не меньше двухсот пятидесяти рублей. Неужели этот здоровяк приходит сюда, чтоб отбить деньги на обед и проезд и остаться со сто сорока рублями? Даже если проезд у него льготный, останется всего двести рублей. Он не мог понять такого расточительства на желудок при столь скудном доходе.

Где-то сбоку обсуждали услышанное только что на программе сквозь плоскость «а у нас в Союзе было».

«Критически разношерстный люд. Кто они, неужели такие же как я, безработные?» — Денис пока не мог классифицировать себя среди новых коллег.

Закончив с яйцами, он вышел на улицу, испытав непреодолимое желание закурить. «Стрельнуть» оказалось не у кого, он прошелся вдоль здания, несмотря на предупреждение, без цели не бродить по территории. У него была цель и он нашел ее у соседнего подъезда, где стояла группа телевизионщиков. Улов оказался богатым, ему дали сигарету дорогой марки.

Следующую программу он отстоял с трудом. Ноги начали болеть, тело онемело. Одна девушка не справилась со своими обязанностями и упала в обморок. Все произошло как и говорил куратор — съемки не остановили, девушку подхватил под руку один из зрителей и дал сигнал о помощи.

В шесть часов все закончилось. Темная синяя студия с тоннами светового оборудования под потолком притушила освещение. Окутанная черной материей со всех сторон, стала похожа на чилаут какого-нибудь ночного клуба. Группа из сорока девяти человек выстроилась парами в очередь за расчетом возле бесчисленных вешалок на задворках студии. Куратор начал обмен талончиков на деньги.

— У кого есть, готовьте, пожалуйста, пятьдесят рублей на сдачу. — сказал он своим отработанным голосом шефа.

Денис нащупал оставшуюся со вчерашнего дня мелочь и отсчитал в ладонь пять монет. Подошла его очередь.

— У кого вы записывались? — спросил куратор.

Денис на мгновение задумался. Он не понимал вопроса, записался он через сайт. Ему показалось, что если он ответит неправильно, денег ему не дадут.

— Я записался на сайте.

Куратор взял талон, пятьдесят рублей мелочью и выдал ему пятьсот рублей.

Денис вышел на темную улицу с чувством выполненного долга. Снова он добытчик и несет деньги в дом. Слева светилась Останкинская башня с бело-сине-красным флагом на огромных, изогнутых вокруг своей оси, экранах. Денис прибавил шагу и через два часа переступил порог Павелецкого вокзала.

Как не борется федеральное правительство с «зайцами», они всегда найдут себе дорогу к бесплатному проезду. На Павелецком вокзале это не дорога, а целые врата для безбилетников. Там есть два варианта. Зайти через выход к поездам дальнего следования на перрон, пройти его до конца, перейти пути и снова зайти на перрон с конца, но уже пригородных поездов. Никакого контроля. Этой дорогой пользуются так же сотрудники вокзала. Или второй путь — пройти к путям через заезд для машин граничащего с железным забором вокзала здания, обогнуть его и пройти через всегда открытую дверь в заборе. Тогда можно сразу попасть к концу перрона для междугородних поездов. Денис выбрал первый вариант. Дополнительный бонус — если повезет, точнее, если будет отправляться или пребывать поезд дальнего следования, ограничение между зоной пригородных и дальних поездов будет открыто в начале платформы и не придется делать большой крюк.

Не повезло, крюк делать пришлось. Он сел на поезд 6071 Москва Павелецкая — Ожерелье и сразу закрыл глаза, в надежде проспать какое-то время до прихода контроллеров.

Проходя мимо первого подъезда своего дома Денис увидел три пакета, оставленных у лестницы. Один точно мусорный, из двух других торчали детские игрушки, мягкие и разные другие. Денис решил, что со своим текущим заработком он еще не скоро сможет позволить себе сделать подарок сыну, поэтому он их взял. Сначала он прошел мимо, повернул к лестнице в свой подъезд и сделал несколько шагов наверх. Так происходило каждый раз, когда он что-то находил на улице. У него не получалось сразу остановиться и взять бесхозную вещь. Вместо этого он описывал круги около находки и забирал ее только когда убеждался, что никто другой на нее не претендует. Денис оглянулся — во дворе никого нет, он схватил добычу и отнес домой.

— Что это? — спросила Рита.

— Игрушки, кто-то избавился от старого хлама, а я взял — может найдем что-нибудь для Ероши, остальное выкинем или отдадим.

Рита скорчила гримасу, но взяла пакеты.

Ероша уже спал, они отнесли добычу на кухню. Среди старых грязных мягких игрушек они отрыли парочку красивых металлических машинок для сына. Еще робота, какую-то старую модель «Ниндендо» с потрескавшимся экраном и множество мягких игрушек среднего размера, половина из которых музыкальные, другая половина не работает. Так же среди них попадались крышки от водки, использованные пластыри и смятая бумага. Складывалось ощущение, что владельцы игрушек сначала хотели их выкинуть, выбрасывая в пакет весь мусор, который находили в доме, но затем решили выставить его у лестницы для тех, кому игрушки нужнее. Непонятно только, почему они не донесли один с отходами до мусорки и почему среди детских игрушек оставили грязные салфетки и водочные крышки.

— И что будем делать с остальным? — спросила Рита, указав на явно не подходящую им дюжину игрушек.

— А я продам их.

— Очень смешно, кому?

— Выставлю на «Авито».

Она не ответила, только включила чайник.

Перед сном Денис сфотографировал все мягкие игрушки, разместил объявление: «Пакет мягких игрушек + музыкальные» на «Авито», цену поставил триста рублей. Открыл сайт для записи на съемки, выбрал программу, где не надо стоять весь день и платят больше — семьсот рублей, и действие поинтересней. Он записался на шоу «Колос». В этот вечер он пошел спать с надеждами на новый день.

4

Самолет отъехал от дома Антона, вывернул на воображаемую взлетную полосу, набирая скорость. Через минуту он взлетел и ушел из виду.

Антон сидел, не зная, что делать. Оставалось только ждать и надеяться, что все это вымысел. Может он обладает даром экстрасенса? Может это нереальное совпадение его воображения и действительности? А может, это чья-та злая шутка. Он не знал ответа, не понимал, что с ним происходит. От невозможности повлиять на события, Антон в унынии пошел на кухню, налил себе стакан водки.

— И ты туда же… — сказал он сам себе. — Господи, зачем мне все это? За что я наказан этим даром? Или глюком. — Он выпил треть стакана одним глотком. Водка оказалась без вкуса, эффект наступил незамедлительно. Антон вздохнул, сбросив этим вздохом всю осевшую пыль неприятностей. Саму проблему, он понимал, не решить таким способом. Но все лишнее, давящее в висках, ушло. Он выпил апельсинового сока, осушил еще треть стакана «безвкусного пламени» и пошел к компьютеру.

Ему вспомнилось беззаботное детство, первая любовь юности и рождение старшего ребенка, Германа. Вспомнилось, как он опаздывал в роддом, гордый отец, встречающий жену на отличном внедорожнике своего друга с букетом цветов на коленях и мамой на заднем сидении. Вспомнилось, как он пришел пешком на выписку жены после рождения второго ребенка, без цветов, ожидая такси. Уплывая в лодке своих мыслей по водочному течению все дальше, Антон потихоньку заснул. Через три часа он открыл глаза, похмелье уже началось, но эффект от стакана еще хорошо ощущался в затуманенном мозгу. Увидев, сколько он проспал, Антон понял — сейчас все решится. Если самолет потерпел крушение или пропал с радаров, все СМИ уже сообщили об этом. Ком в горле от ужаса ожидания стал крепнуть и расти. Антон сел перед телевизором, он не хотел впутывать до конца в эту историю свой компьютер. Так он просидел десять минут, прокручивая снова и снова все случившееся. «Почему Саша? Я увидел этот лайнер, чтобы спасти ему жизнь? Если это правда, то как я мог помочь?» — Вопросы только прибавлялись.

Антон включил телевизор. Он не хотел искать новостные каналы. Пытаясь отдалить неизбежное, он начал с первой цифры на пульте. На первый номер настроен канал мультфильмов, вещание на нем прервут только посланием президента перед войной. Война не началась и Антон стал переключать каналы с одного на другой, пока не увидел новости. Он попал на «life95» и если что-то сегодня произошло, они повторят это много раз.

5

В этот раз сбор на улице, так что Денису не придется тратиться на метро. Чтобы явиться к трем часам дня к вестибюлю станции метро Алексеевская, он должен выйти из дома без четверти девять, чтобы за час быстрым шагом дойти до платформы Жилево и успеть на последнюю электричку перед технологическим перерывом. Потом час сорок пять на электричке до Павелецкого вокзала. Два с половиной часа понадобится Денису, чтобы дойти от Павелецкого вокзала до места сбора, значит полтора часа свободны. Можно прогуляться по торговым центрам. Весь этот план ради экономии сорока рублей на автобус и тридцати на метро, итого семьдесят рублей — один доллар. Стоимость электрички не в счет, потому что в 99.9% он ездит на ней «зайцем». Он экономит и не каждый день удается заработать. Иногда гулять полезно — люди всегда что-то теряют. Денис уже рассматривает это как возможный случайный, но все-таки, дополнительный доход. Особенно в торговых центрах.

Перед выходом из дома, в полдевятого утра, Денис открыл личный кабинет «Авито».

— Тридцать пять просмотров! Но ни одного сообщения, — смешанные чувства радости и печали заставили его поджать губы, — Надо понижать.

В течение дня он все равно уже не сможет корректировать объявление, поэтому Денис установил новую цену — сто сорок девять рублей за все. — «Так точно должны позвонить.»

Он хотел взять с собой пакет игрушек на всякий случай, если кто-то позвонит, но потом оставил эту мысль, так как сегодня придется слишком много ходить пешком.

Без четверти девять он вышел из дома.

В пять минут второго вышел из обворожительного «Центрального Детского Магазина» на Лубянке, в который заглянул по нужде. К трем часам дня, как и положено, он прибыл на место.

— Ого, — вырвалось у него, — да тут же человек пятьсот. И снова чувство тревоги поселилось в темном уголке сознания Дениса до тех пор, пока ему не вручили талон. Когда группа зрителей была набрана, их повели к тому же самому огороженному складу. Затем они полчаса ждали на морозе, пока закончатся репетиции. В этот раз стариков не было вовсе, только молодежь до тридцати. Много девчушек совсем молодых, скорее всего школьниц. Денис вспомнил, как ездил в свои семнадцать лет на «Российскую студенческую весну». Город, принимающий фестиваль творчества студентов, был переполнен молодыми, свежими людьми. Радость, юность и влюбленность ощущались в каждом вдохе. Он тогда успел завести себе подружку и они вместе купались в волнах грез и безмятежности. Денис сегодня отобран в категорию самых молодых, но он уже не чувствует легкости беззаботного бытия и не испытывает уверенности, что он тот самый, особенный. Что именно у него все получится.

Группа зрителей продвинулась вперед, начали впускать в студию. Она располагается неподалеку от той, где недавно Денис дебютировал в кадре зрителем телешоу «Правда Голоса».

«Колос» — масштабное увлекательное шоу с постановками и декорациями. Денис не понимал, почему им еще и платят за возможность побывать на концерте десятков известных исполнителей.

Шоу началось. Сотни людей выплеснули первые эмоции восторга от такого захватывающего и многообещающего зрелища.

Мягкие огни освещения, нехватка кислорода в переполненном зале и общая усталость через некоторое время навлекли дремоту. Прошло время, они третий час смотрели очень интересное, но слегка утомляющее шоу с постоянными повторными дублями. У каждого сектора администратор следит за работниками кресел для зрителей. Примерно каждые три минуты зрители получают сигнал, встают и весело хлопают до конца выступления артистов.

Болели руки, хотелось есть, пить и спать. Энтузиазм от ярких декораций, моря знаменитостей и спецэффектов, прошел. Съемки затянулись заполночь. Послышался шепот, что будет доплата «на такси». Это ободряло. Только куда ехать? Денис не знал. Он решил, что если пойдет пешком до Павелецкого вокзала, ему останется ждать не больше двух часов до первой электрички. Может быть он проведет это время в зале ожидания или где-нибудь еще в стенах вокзала.

Съемки завершились в час ночи. На такси добавили по сто рублей. Оказалось, что после полуночи, если уже закрылось метро, дают по сто рублей за каждый дополнительный час съемок. Денис, не смотря на усталость, предпочел бы заработать лишних пятьсот рублей хлопая в ладоши, чем бродить по ночной Москве и сидеть среди бомжей на вокзале, озираясь на полицию. На улице с ними рассчитались и со всех сторон полетели приглашения разделить поездку на такси до дома.

«ЮГО-ЗАПАДНАЯ, ЮГО-ЗАПАДНАЯ»

«ВОЙКОВСКАЯ»

«ТАГАНСКАЯ»

Но никто не кричал «ПАВЕЛЕЦКАЯ».

Денис не стал надрывать горло. К тому же ему все еще не нравится компания его новых коллег. Он считает себя умным человеком, а проводить время с малолетками за беседой об офигенной пародии на Мадонну, не прельщает. Кроме того, ему жалко тратить деньги. Он повернул к выходу из территории и побрел к вокзалу по закоулкам вечно не спящей белокаменной. Сто рублей сверху планированного дохода открыли ему свободу угоститься печеньем и минералкой. В первую очередь минералкой, пить хотелось ужасно.

В три часа ночи Денис ступил во вход Павелецкого вокзала. Ноги слегка гудят от усталости, если бы не поздний ужин, они бы трещали. Залы ожидания оказались закрыты для безбилетников. Все сидения на первом этаже давно заняты. За турникетами пригородных поездов свободно. Денис не раздумывая вышел на перрон поездов дальнего следования и проделал обычный путь «зайца». Зашел в зону ожидания пригородных поездов, уселся на свободное кресло и заснул. Первую электричку он проспал, на вторую успел. Почти всю дорогу не было контроллеров, он хорошо отдохнул к их появлению и привычно перебежал из вагона в вагон на короткой остановке.

В восемь пятнадцать Денис вернулся домой практически через сутки с момента выхода. В кармане семьсот пятьдесят шесть рублей. За прошедшие сутки вне дома ел Денис только после окончания шоу, ночью, печенье и минералку.

Перед сном, в лучах рассвета, он вновь записался на съемки.

Так начались его долгие будни улыбающегося, хлопающего в ладоши, мечтающего о хорошей жизни, зрителя.

6

1 сентября этого года.

По оживленной улице на севере столицы России, неспешным шагом прогуливается мужчина на вид тридцатипяти — тридцативосьми лет, с неестественно длинной для такого возраста бородой. В руках он несет коричневую кожаную сумку. Держит он ее так крепко, что незадачливый уличный вор получил бы травму кисти, попытай он счастья с этим бородатым прохожим. Но никто не станет испытывать судьбу с ним — его широкие плечи, высокий рост и стильная одежда говорят о том, что незнакомец не прост. Сквозь солнечные очки он глядит на прохожих и ждет свою жертву, испытателя. Впереди показалось кафе «Мамочка». Он зашел и очутился в мире маленьких детей, с огромными, около полутора метров высотой стульями, такими же столами и множеством сладостей. Взял кофе, черный, двойной. Сел у окна и стал похож на дитя переростка, которому уже давно стали в пору все эти когда-то большие столы и стулья. Он смотрел в окно и ждал Антона.

Его имя Герон, оно не настоящее. Так его стали звать коллеги на пути совместного творения великих физиков, математиков, инженеров и конструкторов, в честь Герона Александрийского, непонятого гения. В первую очередь непонятого собой. Он придумал немногим позже смерти Христа, паровой двигатель, но не придал значения плоду своих трудов. Изобретение, наряду с электричеством и водкой, перевернувшее мир, осталось ждать своего времени. Герон современный, в быту Дмитрий Шонно — гений, не понятый до конца, оцененный, но не на столько, чтобы поверить, что он способен не просто ошеломить мир, а развернуть его в нужном направлении и дать хорошего пинка. Его забрали в «Нуллан» сразу после третьего курса политехнического университета. Заканчивал обучение Герон по системе свободного посещения.

В «Нуллан», интернет-компании номер один на Земле, он попал в команду отдела «Разработок будущего», там они были в техно раю, с неограниченными ресурсами и великими идеями. Идеями настолько сильными и гениальными, что сам воздух, казалось, пропитан ими.

Герон занимался проектом «Нуллан Айес» — очки с компьютером. Ему они не нравились, — Слишком громоздко, — говорил он. Параллельно очкам он принялся трудиться над собственеым проектом — линзами дополненной реальности. Когда стало ясно, что идея Герона с линзами вместо очков отложена в долгий ящик, он не колеблясь собрал все свои неопубликованные разработки, выкрал прототип, и наскоро написав заявление об увольнении, во время отпуска основного руководства, покинул компанию. Он не мог ждать, когда очки «дорастут» до линз. Но и это было не главной причиной ухода. На общем собрании разработчиков он был прилюдно высмеян со своими, тогда еще не работающими линзами, как футурист, романтик, не желающий спуститься с небес на землю, и это в отделе «Разработок будущего». Он ушел, но обещал вернуться, что бы это не значило.

Герон скопил достаточно средств, обзавелся необходимыми связями и продолжил работу над проектом нелегально, самостоятельно. Теперь ему нужны испытания.

Герон собрался заказать следующую чашку, в этот момент в кафе зашли четыре человека. Двое маленьких детей и их родители. Мальчик одет в школьную форму, девочка в платье с фиалками, отец семейства — молодой человек, порядка тридцати лет, без очков, жена, его ровесница, одета в платье фасона как у дочери, только декольте используется по назначению.

— Не обманул, подходит идеально — промурлыкал здоровенный мужчина с эспрессо. Он допил остатки кофе и не скрывая разочарования, что чашка опустела встал и направился к барной стойке за добавкой.

Возле стола с кофейником остановился отец двоих детей, рассадивший семью у окна. Он занялся наполнением блюдами разноса для детей.

Герон налил кофе, разбавил молоком, чтобы было не слишком горячо, затем зевнул и облокотился на стол, снять навалившуюся негу. Но неудачно, рука соскользнула и кофе прицельно выплеснулся в глаза несчастному незнакомцу. Его жена все это видела и в раз закричала вместе с мужем, оба от испуга, один немного от боли.

— Господи! — в партию вступил голос Герона, — боже мой, простите, простите ради бога, я ненароком! Ах, святые отцы! — он начал метаться как сумасшедший священник, то и дело упоминая в суе имя Создателя!

— Я ничего не вижу, звоните в скорую! — кричал Антон.

— Миленький, позвольте я успею оказать вам первую помощь — я врач, офтальмолог! Вам повезло! Прошу прощения…

— Не подходи! — кричала Вика. Глядя на плачущую мать, заплакали дети, — Ты уже помог.

— Выслушайте меня, — настаивал Герон, — если не начать оказание помощи прямо сейчас, зрение может серьезно пострадать. Конечно, я беру все расходы по лечению на себя, но вы можете избежать тяжелых последствий, доверившись мне. — Он смотрел виноватым взглядом, ожидая решения своей жертвы.

— Хорошо, — сказал Антон, — что вы можете сделать?

Герон выдохнул от облегчения. В глазах Криспиных это было желанием исполнения врачебного долга. Герон же умиротворенно блаженствовал, наконец-то он продолжит свою работу. Главную работу его научной жизни.

— Садитесь, расслабтесь и запрокиньте голову, — лжедоктор говорил профессорским тоном, он полностью погрузился в работу и спешил помочь. Он сбегал за кожаной сумкой, достал множество бутыльков, стерильные неопудренные перчатки и прибор для осмотра глаз с фонариком.

Вокруг собралась толпа из пяти сотрудников кафе и двух гостей. Охранник звонил в скорую.

Доктор предельно сосредоточено произвел осмотр, открыл один из бутыльков и закапал в глаза средство. Пока он выдавливал капли правой рукой, привлекая все внимание к ней, левую он держал в сумке и как только прекратил процедуру, словно предостерегая Антона от моргания резко выдернул руку из сумки и придержал веки обоих глаз.

— Нет-нет молодой человек, нужно подержать глаза открытыми несколько секундочек, — в этот момент подушечки пальцев коснулись роговиц глаз, оставив на них еле заметные тончайшие линзы, и это было завершением грациозно исполненного трюка. Герон оказал Антону великую честь. Он — первый человек, который испытает на себе чудо — полное погружение в Трансляцию.

— Ну вот и все! Сейчас вам полегчает, зрение прояснится. Переживать не о чем. Вот моя визитка, прошу вас, приходите ко мне на прием, для лучшего эффекта лечения мировая практика рекомендует наблюдаться у одного доктора. Позвольте мне сполна рассчитаться и привести вас в полный порядок.

— Так что, скорую вызывать? — охранник «Мамочки» выглядел растерянно. Он три минуты висел на линии, ожидая, когда оператор сможет принять вызов. Теперь его усилиям грозил отбой.

Антон переглянулся с Викой. Зрение его не беспокоило, ожога, вроде бы, нет. Испорчены оказались только рубашка и праздник первого дня учебы юного Геры.

— Не надо. — Антон купил два мороженных в рожке детям и они поспешили выйти из кафе.

— Позвольте я подвезу вас! — Герон стоял с руками сцепленными в пальцах и согнутыми локтями.

— Оставьте нас …пока. Если мои глаза того попросят, я вам позвоню. Счет за химчистку пришлю по адресу на визитке, — они захлопнули за собой входную дверь.

— Благослови вас господь! — улыбаясь прокричал им вслед добрый доктор.

Он устроился поудобнее в своем стуле, открыл ноутбук и начал наблюдение.

С этой минуты глаза Антона стали глазами идущего к своей цели ученого. Линзы, которые он внедрил ему, являют собой мощное устройство визуализации. Это компьютер, пропускающий через свои микрозрачки весь мир, на который смотрит его хозяин и добавляющий изображение извне, накладывая его на реальность с той же четкостью и структурой, какой глаз передает сигналы мозгу. В будущем Герон будет делать их с возможностью исследования сигналов мозга и в буквальном смысле накладывать желаемое на действительное — суперлинзы, как у него. Но пока нужно испытать первый прототип, который может брать картинку только из внешних источников. Таким источником является суперкомпьютер, соединенный с дата-центром, в подвале загородного дома. Управление напрямую или через ноутбук.

Трансляция начнется через несколько дней. Сначала диагностика. Он следит за своим лабороторным отцом большого семейства с прекрасным зрением и чувством ответственности за детей и жену. Когда придет час старта проекта, этот человек должен будет взять себя в руки и не натворить глупостей.

Он заметил, что охранник кафе пристально за ним наблюдает.

Герон посмотрел тому в глаза. Секунду ничего не происходило. И вдруг, лицо охранника поменяло оттенок, стало серым, потом сверху вниз налилось бордовой краской, запылало огнем. Виски разлетелись в разные стороны, на стенах появилась кровь. Из ломаных ран головы охранника начали пробиваться рога. Они росли, приобретая неестественно большую форму. Ноги подогнулись, колени словно сломали и вывернули в обратную сторону, руки затянула шерсть. Он смотрел на Герона и при каждом выдохе из носа шло пламя. Стоял и смотрел, больше ничего. Герон знал только один способ проверить, видит ли он реальность или это линзы раскопали в подсознании образ Дьявола. Ему нужно открыть программу на ноутбуке с отображением его линз. Две картинки, до и после. Но он не стал этого делать, понимая, что никакого Дьявола в этой жизни ему не встретить.

«Может позже, смотря как пойдут дела.»

— Чего уставился, уважаемый? — обратился он к Верзивулу.

Дьявол обиженно посмотрел на Герона, выдохнул пламя и отвернулся.

— Пора за дело. — он закрыл ноутбук, взял сумку и отправился в мужской туалет к зеркалу. Высокий, мощный, он мог бы добиться успеха во многих видах спорта, но выбрал науку. Лицо приблизилось к отражению. Он раскрыл пальцами веки и всмотрелся в глаза.

— Незаметно. Снять без врача невозможно. — декларировал Герон.

Он вышел из кафе, озабоченный насущными делами — поиском офтальмологического оборудования для приема Антона, на который, безусловно, тот со временем запишется. Он ушел по своим делам, шагая по зеленой, коротко стриженной лужайке. По ней же мчались автомобили. Она же служила облицовкой зданий. Герон шагал по своему воображению.

7

На следующий день после снижения цены в «Авито», раздался звонок.

— Слушаю. — деловой тон Дениса.

— Добрый день, я по объявлению, — неопределенного возраста голос женщины.

— Да. (О, радость — деньги!)

— Вы еще не продали игрушки?

— Нет.

— Меня интересуют только музыкальные, они поют песенки?

— Да, но из пяти музыкальных, поют только три, у двух нужно заменить батарейки.

— Дело в том, что я покупаю игрушки для племянника, он слепой, поэтому очень важно, чтобы были какие-то звуки у игрушек. Скажите, а торг какой-нибудь уместен?

— Ну, вполне, — конечно эти игрушки и так достались ему бесплатно, а тут еще и такой нюанс — для слепого ребенка, так что Дениса слегка коробила совесть за то, что он наживается на чужих бедах. Денис вспомнил грязную сумку, которую он принес домой, потом эти почерневшие от пыли, грязные игрушки, «в том числе музыкальные», по факту, замызганное тряпье, часть без батареек, но хоть что-нибудь за них выручить Денису хотелось, поэтому он не назвал более низкую цену сразу, надеясь получить хоть сто рублей.

— Отлично. А сегодня вы можете?

Съемки назначены на завтра, сегодня — идеальный день для встречи.

— Да, могу, — Денис прикинул, что если поедет на проходящей мимо Нового Ступино в три часа электричке кольцевой железной дороги, то около шести сможет встретиться в Москве, правда, придется пешком возвращаться вечером из Жилево, но ничего, — давайте в шесть у входа в метро Тульская.

— Хорошо, до встречи, спасибо вам огромное!

— Ну вот, вроде выходной, а даром день не пропадет! — в голос радовался Денис.

К шести вечера он добрался до Тульской, станции метро, идеально подходящей для встреч. Она находится в нескольких сотнях метров от железнодорожной платформы Зил по Павелецкому направлению. Платформа не оборудована турникетами, излюбленная станция выхода для «зайцев».

Звонок.

— Алле.

— Добрый вечер, по поводу игрушек, вы подошли?

— Да, я в черной куртке и большим синим пакетом, кажется, я вижу вас. — он обратил внимание на женщину, говорящую по телефону с бегающими глазами и сумкой-тележкой у ног.

— Здравствуйте, — Денис подошел к ней первым, — по объявлению?

— Да, здравствуйте! Простите, как вас зовут?

— Денис.

— Меня Анна. Денис, ну что там?

Он открыл сумку и по очереди продемонстрировал игрушки. Зеленую лягушку, поющую песенку про буквы, слишком зеленую из-за грязного слоя на ворсе. Лошадку с оборванными и аккуратно подвязанными уздечками. Маленькую, серую во всех смыслах, мышку.

— А вот этим нужно заменить батарейки, — он показал плюшевого дракона и зайца.

— А они точно будут работать, если я заменю им батарейки? Понимаете, там мальчик, слепой, он ждет меня, я давно должна уже была быть с ним. Я и укладываю, и кормлю его. Плачет, бедный племяшка, вот, порадую его.

Денис не знал, будут ли они работать.

— Уверяю вас, будут!

— Ну хорошо, — женщина взяла пакет и постаралась найти ему место в своей сумке-тележке. Она не стала разглядывать игрушки в торопях и вопрос грязи на искусственной шерсти и одежде «пищалок» отпал, — сколько вы хотите, Денис?

— Я обещал вам скидку, поэтому сто рублей.

— Хорошо, спасибо вам! — она достала купюру в пятьсот рублей и протянула Денису. — Вот, по сто за каждую, итого пятьсот, правильно? — он не смог выдавить из себя даже две буквы.

Денис не верил в происходящее. Эта женщина, Анна, решила, что он выставил цену сто сорок девять рублей за одну игрушку! Никто не позвонил и не захотел забрать весь пакет игрушек за сто сорок девять, а эта Анна, святая Анна, готова купить поштучно за сто рублей — каждую. Денис прямо-таки почувствовал, как сжалось его сердце, от тревоги и радости. Он схватил пятьсот рублей и убрал в карман. Его нога уже поднялась, чтобы начать уходить, прежде, чем он взял деньги.

— До свидания! — бросил он.

— Спасибо вам, Денис, спасибо!

Денис стремительно набрал скорость, чтобы не дать возможности щедрой покупательнице передумать и слился с толпой.

«Если она позвонит сейчас, что делать? — молниеносный ответ — Не брать трубку!» — переполненный восторгом он побежал на платформу, чтобы как можно скорее уехать подальше отсюда, домой.

— Пятьсот рублей, это же день работы на съемках!

На следующий день он отправился на съемки, и на следующий день тоже.

Со временем он перестал испытывать тревогу о завтрашнем дне. Скопил микроскопическую сумму, которой хватит на повседневные нужды, в случае чего. Бывало, его не брали, как и многих других претендентов, волею случая. Однажды Денис не взял с собой денег, записался на две съемки для подстраховки, и не попал ни на одну. Он не каждый раз мог подняться в пять утра, чтобы на проходящей в их городе три раза, в шестом, двенадцатом и четвертом часу, кольцевой электричке, добраться до нужного направления и пересесть в сторону Москвы, так произошло и в тот день. Денис дошел пешком до Жилево, затем от Павелецкого до Белорусской — место сбора первого телешоу. В этот день фортуна была занята своими делами. Оттуда ни с чем он пошел на Мосфильмовскую улицу к одноименной студии с надеждой попасть на программу «Два колоса» — проект, копирующий шоу «Колос», и снова ни с чем отправился на Павелецкую, домой. Он расстроился, все-таки неприятно быть не выбранным, отвергнутым, но не слишком. Дома есть деньги и вся проблема в том, что ему придется опять прилично прогуляться пешком. В девять вечера он пришел от станции Жилево домой. Идти было практически не страшно, уходящий день еще немного освещал окруженную лесом дорогу. Когда он свернул на пути кольцевой железной дороги, чтобы срезать расстояние, солнце уже полностью скрылось за горизонтом и только маленькие отлучины света указывали направление. Это не слишком беспокоило Дениса. Со временем, он стал считать эту дорогу своей. Он ни разу не встретил ни одного попутчика, ни одно животное. Только проезжающие машины, поезда и он, король дороги Жилево — Новое Ступино. Добравшись до дома он первым делом просмотрел по карте в интернете свой маршрут. Он прошел пешком в этот день тридцать километров.

В другой раз ему в восемь утра нужно было быть на Таганской. Денег на проезд он себе не оставлял практически никогда, иначе скудный набор необходимых вещей и продуктов был бы еще более скудным. На проходящей мимо дома электричке в пять тридцать семь утра, из-за пересадки он не успеет вовремя. Денис проснулся в четыре утра и половине пятого вышел из дома, ему предстояло пройти по железнодорожным путям через лес, чтобы успеть на электричку без десяти шесть на Москву в Жилево. Ему очень не хотелось ступать на пути, ведущие в лес, идти страшно, темно. Это уже не закат и еще не рассвет, а кромешная тьма. Дорогу он знал, но ничего не будет видно на расстоянии трех метров, вокруг путей плотный массив деревьев. Не видно будет ни волков, которые могут появиться в любой момент, ни тягача, несущегося без дальнего света. Когда в детстве он боялся вымышленных монстров, отец всегда говорил: «Бояться надо людей» — он боялся, особенно сейчас. Через лес идти почти два километра и неизвестно кто может попасться на пути. Бандиты, пьяные, взобравшиеся на мост, через который пролегает железнодорожное полотно, чтобы полюбоваться рассветом или дикие животные, бродячие собаки. Да и сам мост представляет опасность, оступившись, можно улететь на двадцать метров ниже, оставшись на веки в последней позе между ручьем и прибрежными зарослями.

Случаи встреч с волками не вымышленные, поэтому в городе предостерегали от одиночных прогулок по трассе до Жилево. Но делать было нечего, либо следовать своим принципам, экономя каждый рубль, либо зарабатывать в два раза меньше, тратясь на проезд. Денис взобрался на полотно, возвышающееся на пять метров над границей их городка и пошел вперед. Он не преодолел и ста метров по путям, как почувствовал, что уже взмок от страха. За каждой веткой, потокая воображению, он пытался разглядеть опасность. Наконец, он не выдержал и побежал. Не быстро, только чтобы слегка ускорить время, разогреть кровь и вытрясти из головы глупые страхи. Этот день он запомнит навсегда, как первый в своем роде ночной переход от дома до станции. Денис выбежал из леса на пригорок опушки, пробежал еще четыреста метров по узкой тропинке, по обе стороны от которой был крутой склон и вышел на дорогу. От чувства радости у него пошли мурашки.

— Я смог! — сказал он себе и отправился на очередные съемки.

Со временем Денис разобрался в системе записи на передачи, стал профессионалом. Он знает, что есть разные бригадиры, которые по разному строят свою работу. У одних всегда есть недовольные и даже обманутые зрители, у других все всегда строго и их постоянные клиенты ведут себя по правилам. Денис стал таким клиентом. С кем-то из бригадиров познакомился, они подсказывали ему куда и где лучше записываться. Кроме того, Денис обнаружил, что телеканалы отличаются в своей работе. Он полюбил ходить туда, где бригадиры и администраторы вежливы, в перерывах предоставляется чай и кофе. Оплата не всегда соответствовала предельной негласной планке в восемьсот рублей за съемку. Зато там он чувствовал себя человеком.

8

Преодолев утренние приключения во мраке леса, в восемь утра он был в Останкино. Сегодня он зритель программы про здоровье. Заканчивают они рано, берут строго по записи и платят пятьсот рублей. В семь вечера он уже будет дома.

Контрольно-пропускной пункт Останкино медленно допускал в здание по одному человеку. Дошла очередь Дениса.

— Паспорт, — молодой человек с автоматом на плече взял протянутые ему документы. Постоянной регистрации на территории Московской области у Дениса не было. Человек с автоматом, вроде бы это полицейский, точно чувствуя, что не все в порядке, открыл страницу с пропиской.

— Временная регистрация в Москве, билет?

— С собой нет, — растерялся Денис. Неужели его не пустят сегодня?

«Как же мне это надоело!»

Сотрудник КПП вернул Денису паспорт, не нажав на кнопку пропуска.

— Следующий!

— Да пусти ты его! — вступилась бригадир проекта и после короткой паузы человек с автоматом пустил.

Как обычно, под руководством Елены Малышевой, съемки прошли быстро и четко. В пятом часу первую группу, в которую входил Денис, отпустили домой.

Он выходил из студии в романтическом настроении. В разгаре был не только день, но и время обеда. Он никогда не позволял себе не то чтобы бутербродов с копченой колбасой, как у того жирдяя в «Правде Голоса», но вообще старался не тратиться на еду вне дома. По возможности, плотно завтракал перед выходом, если успевал, затем протягивал на бесплатном чае и кофе на «работе» до ужина дома.

В этот раз он сделал исключение. Солнце еще не село, настроение отличное, почему бы не заглянуть в бистро и не выпить кофе с чем-нибудь вкусненьким? И еще с собой, чтоб быть честным перед женой и сыном. Он зашел в кафе напротив телебашни, заказал дешевый комплексный обед и сел у окна насладиться зеленым закатом. Зеленым, потому что ранним, — так он размышлял.

В кафе сидел еще один человек у выхода, через столик от него. Крупный, мускулистый, с огромной ухоженной бородой. Он не похож на байкера, скорее на хипстера-переростка. Он сидел спиной к Денису и не поднял глаза, когда тот заходил в кафе. Его интересует только экран своего, сразу видно, крутого ноутбука. Через двадцать минут Денис съел свой праздничный обед по «Предложению N3» за девяносто девять рублей. Раздался звонок от Риты.

— Ты скоро?

— Я только освободился, буду, в лучшем случае, через два с половиной часа.

— Ероша заболел, — она как будто плачет, — что-то серьезное, возможно, корь. Скорая отвезет его в Ступино, а я не хочу в Ступино! Ты помнишь как я рожала? У него корь, это очень серьезно! Мы можем хоть разок полежать в платной клинике? У тебя есть немного денег?

— Сколько нужно? — сухо спросил Денис и его сердце сжалось после ответа жены.

— Где-то десять тысяч. Денис, я очень боюсь!

Удовольствие от обеда осталось далеко позади, закат стал просто уходящим за горизонт солнцем и все нутро Дениса скорчилось от омерзения к самому себе. Он уже почти пять месяцев без официальной работы и он собирался дальше ходить на съемки за пятьсот, семьсот, восемьсот рублей в день, потому что это какой-то, но заработок. Теперь произошла беда и у него нет десяти тысяч для сына. У него нет и пяти. Все, что он скопил, это тысяча восемьсот рублей за книжками в шкафу. Апатия и безысходность, не предупреждая, залезли во внутренности.

— Сейчас у нас есть две тысячи сто рублей, — прочеканил Денис, — возьми за книжками тысячу восемьсот. Остальное я постараюсь найти.

Он положил трубку и уставился в никуда. — «Попробовать снова занять у Марка? Не даст. Его может вообще сейчас не быть в России.» — Вместе с внутренней сжатостью из-за переживаний о сыне и собственной никчемности, у Дениса повело живот от мысли, что он сейчас будет стоять на коленях перед телефоном и уговаривать своего прежнего друга занять ему еще денег, сверх той тысячи евро, которую он ему должен уже второй год. Марк знал положение Дениса, но то, что у них оборвалась дружба ранило его больнее, чем зависшая тысяча евро. По текущему курсу рубля, это треть его месячного дохода. Ничто в сравнении с проведенным вместе детством. Денис это понимал. Его рука потянулась к телефону.

Впереди сидящий посетитель кафе напротив телебашни нагнулся, чтобы вытащить из розетки шнур питания ноутбука. Положил его на стол, потянулся к своей кожаной сумке. Встал и одел куртку, при этом повернулся, мельком взглянув на Дениса. Тут его внезапно согнуло вдвое, он схватился одной рукой за живот, другой прикрыл рот и побежал, скорчившись, в туалет.

Секунду Денис продолжал сидеть, погруженный в мысли: «Где взять деньги? Где взять деньги? Господи, помоги мне!» — он повторял свою мантру раз за разом, не решаясь набрать номер старого друга. Затем его взгляд упал на дорогой ноутбук на соседнем столике. И зарядка рядом, уже упакована. Он замедлил, взгляд стальным молотом упал на дорогую технику. Мысли о новом воровстве, настоящем, ошарашили Дениса.

Внутренний голос будто напевал:

«Ну и что, по нему видно — богатый, купит себе еще! А тебе надо сейчас! Ради сына!» — Он осмотрелся — камер наблюдения нет. Единственный сотрудник забегаловки отвернулся и занимался своим телефоном. Денис встал, аккуратно, чтобы, — «Как у него там на бейджике, Залимшан?» — не повернулся, быстро подошел к столу со свежей добычей, не отводя глаз от дверей туалета, схватил ноутбук, зарядку и выбежал вон. За эти мгновения сознание будто приняло разом пол-литра вина, он ничего не видел и не понимал, он просто бежал вперед, все время оборачиваясь.

«Он догонит меня, что если догонит?» — но никто даже не вышел из кафе. Денис решил, что если за ним погонятся, он выбросит ноутбук в одну сторону, зарядку в другую, а сам побежит прямо. Сердце мощно пульсировало в унисон вискам. Пробегая мимо остановки он заметил автобус с открытыми дверьми. — «Все равно куда, лишь бы поскорее!» — запрыгнул в дверь, начал копошиться в карманах и никак не находил деньги.

«Ну чего ты стоишь, давай!» — орал он автобусу просебя. Автобус подчинился и дал. Двери закрылись, он начал отдаляться от места преступления. Денис смотрел в окно и ждал, что хозяин вещи выскочит и затормозит их. Двери кафе по прежнему не шевелились. Автобус повернул за угол и скрылся из виду потенциальных мстителей Дениса.

— Оплачиваем проезд, — донеслось из кабины водителя. Теперь Денис понял, почему не мог найти деньги, все это время он прижимал к телу ноутбук.

— Да. Сейчас. — он спрятал технику за пазуху и достал сто рублей. Он никак не мог вспомнить, сколько стоит проезд. Через три остановки он пересел на метро и уехал на Савеловскую. Деньги нужны срочно, поэтому он продаст ноутбук за первую назначенную цену. Сколько за него предложат? Десять тысяч, не меньше, даже если без документов, это дорогая модель, по крайней мере с виду.

«Что у него там за система? Не продавать же свою вещь, ничего о ней не зная.»

Денис вышел на Савеловской, завернул в торговый центр и присел в тихом, а главное, плохо освещенном, кафе. Открыл компьютер. В нижней части экрана выточены буквы: «QZ100». Денис не сразу разобрался в последнем «Виндоус», но смог открыть несколько вкладок. На первой он увидел три изображения. Похоже на запись камер видеонаблюдения. — «Что это за мужик с бородой, может какой-нибудь навороченный айтишник?» — продолжил изучение. На другой вкладке два изображения в тех же визуальных оболочках. На одном какие-то непонятные съемки улицы. На другом тоже самое, только в какой-то странной обработке. Как будто на первую картинку накладывают еще одну. На кадрах Останкинская башня, остановка, с которой Денис уезжал. — Этот парень точно как-то связан с телевидением, — подумал Денис. — Или турист. — Съемки ведутся как будто камерой на голове. Движения такие неровные, чувствуются шаги. Теперь картинка развернулась, он увидел то же самое кафе, где только что обедал. — Ну и дела! — Денис не мог понять, как это все связано. Подъехал автобус и камера зашла в него. Денис захлопнул крышку и решил, что хватит кино, у него есть незавершенное важное дело. На Савеловском рынке долго искать покупателя не пришлось. У входа к нему подошел представительный человек восточной внешности, без акцента спросил: «Что ищете, молодой человек? У нас есть абсолютно все, только высшего качества!» — Как же. — не поверил Денис и добавил, — Я не покупаю, продаю.

— Что у вас?

— Ноутбук, вот. — Денис достал его из куртки и только теперь понял, что нужно было купить хотя бы пакет, — Извините, пакет порвался. — Торговец отнесся к словам о пакете так же, как Денис о высшем качестве товара. Но ему все равно. Товарооборот на этом рынке такой стремительный, особенно в павильоне восточного торговца, что вряд ли полиция успеет перехватить технику. Да и станет ли вообще?

Мужчина осмотрел компьютер, что-то блеснуло в его глазах.

— Идите за мной.

Восточной внешности торговец пошел быстрым шагом, буквально воспарил, петляя по коридорам рынка. Первое впечатление сложилось, что он заинтересовался. Наконец зашел в большой магазин, свернул в подсобку и взмахом руки предложил следовать за ним.

Они сели напротив, потенциальный покупатель внимательно рассмотрел компьютер, переписал модель на бумагу, включил его и несколько минут определял текущее состояние системы. Все прекрасно работало. Параметры настолько мощные, что он протер глаза и всмотрелся сильнее, чтобы удостовериться, что увидел правильные цифры. Затем он аккуратно закрыл крышку ноутбука, его лицо стало беспристрастным, лицо настоящего купца во время сделки. Он плотно сжал губы и около минуты смотрел на Дениса, чтобы не прогадать в назначенной цене. Наконец, произнес:

— Есть ли какие-нибудь документы на технику?

«Сбивает цену.» — понял Денис.

— Нет, потерял.

Мужчина (Махмуд Администратор, гласила надпись на бейджике), прищурил глаза, сжал губы еще плотнее и готовился назвать цифру.

«Восемь тысяч, восемь тысяч, хотя бы восемь!» — мысленно умолял Денис.

— Сколько вы за него хотите?

«Ну уж нет!» — Денис отчаялся, он не разбирается в технике так же, как продавец электроники, но ему очень нужны десять тысяч, поэтому он стал блефовать, чтобы набить цену самому мощному в мире ноутбуку (о чем он не знал), в комплектации Герона стоимостью семьсот тысяч рублей (об этом он даже не догадывался).

— Я прекрасно знаю его полную стоимость, — начал Денис, — это же «EUROCOM QZ100», дорогая марка. За сколько я ни продай, вы сможете перепродать его вдвое, втрое дороже, поэтому я хочу первым услышать сумму от вас.

— Ну хорошо. — торговец вздохнул, — марка и правда дорогая, как вы верно отметили, это «EUROCOM». Максимальная сумма, которую я могу вам предложить — пауза, долгая, мерзкая, — девяносто тысяч. Такая комплектация — экземпляр редкий, можно сказать, штучный.

«Девяносто тысяч?» — Денис не верил счастью. Он снова оказался в тумане, только теперь от радости. Все проблемы, трудности быта, собственные лишения, все позади. Он с большим усилием не вскрикнул.

— Годится. («Годится» — Откуда ты откопал это слово?) Я согласен.

Через пять минут Денис ушел из рынка держа в кармане девяносто тысячь двести рублей. Он не выпускал их из левой руки, боясь потерять. А еще он очень боялся повстречать человека, у которого украл ноутбук. И не напрасно.

9

Герон выблевал весь свой обед и остатки завтрака. Его мутило, голова кружилась. Он привел себя в порядок и вернулся к столику. Сначала он не поверил, что ноутбука нет. Может быть, он засунул его в сумку? В сумке нет. Ярость разорвалась в мозгу, как водородная бомба. Он обезумел от злости, резко развернулся и подбежал к Залимшану.

— Кто взял мой компьютер? — спокойный тон, бесстрастный голос робота-убийцы. По мере возрастания негодующего ужаса, его окружающий мир стремительно менялся. Из стыков стен и потолка потекла кровь, как будто с крыши ее лили ведрами. Руки позеленели, выступили шипы, он ощутил себя всемогущим монстром, который не остановится ни перед чем, чтобы найти пропажу. Работник зала отметил, что его клиент не в себе, занервничал.

— Я не знаю. Тот парень, позади вас, выбежал из кафе, может он взял?

Герон поверил, что Залимшан ни при чем, оценив дрожь его рук.

— Ты видел, куда он пошел?

— Да, он уехал на автобусе с ближайшей остановки. Я позвоню в полицию, — в этот момент Герон посмотрел на него так ужасно, словно собирался убить, (в Трансляции у Залимашана уже не было рук) только еще не решил как, и парень добавил, — если хотите.

Герон молча развернулся и пошел к выходу, захватив оставшиеся вещи. В отличие от Дениса, он купил этот ноутбук, поэтому воспользовался функцией обнаружения, на случай потери или кражи. В специальном приложении на телефоне маячок указал рынок Савеловский.

— Я иду к тебе, мой маленький, — обратился он сразу ко всем участникам происшествия. Он сделал усилие, чтобы вернуться к моменту, когда посмотрел на того парня. Через секунду линзы сделали свое дело, фото Дениса возникло на ближайшем рекламном баннере.

Герон послал еще одну мысленную команду, ему нужно изображение фронтальной камеры ноутбука. Линзы и его ноутбук синхронизированы через телефон посредством интернета. Какое-то время ничего не происходило, но вдруг, на экране наручных часов появилось отрывистое видео, на нем мужчина восточной внешности смотрел на экран ноутбука, его лицо хорошо видно.

— Значит, ты уже продал его. Отлично, «глазки» на высоте, как всегда!

Изображение исчезло, теперь на том же экране появилась мама Герона.

— Димочка, сходи погуляй, что ты все возле компьютера! — звука не слышно, но он прекрасно знает, что она говорит, — Вон, мальчишки из класса в футбол гоняют! Милый, прошу тебя, не сиди долго. — Она хотела, чтобы у сына были друзья или девушка и он не остался один, как в свое время осталась она. Сидя в своем НИИ Кибернетики в тридцать восемь лет она стала никому не нужна, кроме науки. Когда ей захотелось ребенка, она поехала в США, чтобы зачать из пробирки.

Герон всю жизнь думал, что мать так и не поняла, что ее сын не ботан, не отшельник, а великий ученый, первооткрыватель будущего. Возможно, она ему завидовала.

Герон отвернулся, будто мама действительно смотрела на него сквозь экран, поймал такси и уехал забирать свое.

Герон и Денис вновь оказались в одном здании, только в разных коридорах. Денис шел к выходу, в пятидесяти метрах от него Герон подходил к павильону, где только что совершилась роковая сделка. Он уже приметил за стойкой нужное лицо. Вошел.

— Могу я вам помочь? — спросил владелец магазина. Герон еще раз сверился с системой обнаружения — все так, маячок показывал радиус пятнадцать метров, поднял глаза, увидел бейджик: «Махмуд Администратор».

— Конечно, можешь, Махмуд. Отдай мне мой ноутбук и я не стану просить жалобную книгу. — лицо оставалось предельно суровым.

Продавец побледнел. Он все понял — его обработала банда мошенников. Один продает, другой забирает. Поглощенный алчностью, понимая, что ноутбук принадлежит не тому странному молодому человеку, он все равно его купил. С радостью отдал всю наличность. Деньги, отложенные на оплату только что взятого кредита на бизнес. Он знает человека, который заберет этот товар, заплатив три цены, названной им для Дениса. Уже сегодня вечером у него может быть триста тысяч рублей.

— Не понимаю о чем вы! — Он потянулся к тревожной кнопке. Герон как раз-таки все понял. Со скоростью молнии он прыгнул и приставил огромный нож к горлу горе-продавца. Тот не успел осмыслить произошедшее, все было очень быстро, но почувствовал боль. Герон щедро приложил острие к горлу противника, оставив маленькое отверстие, из которого побежала теплая струйка крови. Он хотел дать понять, что не отступит. В глазах Герона линзы активно работали. Они одели его в наряд средневекового викинга, приставившего меч к горлу грязного крестьянина. Вокруг скалы, море и жалкая лачуга упирающегося, не желающего отдавать дань, никчемного раба.

— Не надо, пожалуйста. — К струйке крови добавилось две линии слез. — Я отдам, отдам. Вот, — он указал на прикассовую зону, — ноутбук и зарядка здесь.

Герон повернул голову, взял рукоятку другой рукой и с легкостью дотянулся освободившейся левой до указанного места. Забрал свои вещи и велел мужчине по ту сторону ножа сидеть тихо. Пояснил — если он увидит, что в здание заходит охрана или полиция, он вернется раньше их и доделает начатое до конца. Продавец охотно поверил, сел, схватился за голову и начал рыдать.

Герон вышел из здания без помех и отправился к дороге остановить такси. Через несколько шагов он увидел знакомое лицо.

Денис, одолеваемый страхами погони, обернулся перед тем, как зайти в метро. Он тоже заметил Герона, ему это сделать было легче, так как приметы у его страха внушительные. Он изумленно посмотрел в сторону Герона, разом похолодел и побежал изо всех сил в метро. Герон, как человек практичный, понимал — главное, что ноутбук снова с ним, но взыскать моральную компенсацию за доставленные неудобства был не прочь. В нем еще не утих зверь, проснувшийся две минуты назад в павильоне электроники. Герон помчался за ним со скоростью лани. Любительский бег Дениса не идет в сравнение с широкими быстрыми скачками Герона. Расстояние между ними стремительно сокращалось. Денис еще раз обернулся и его сердце сжалось до предела, теперь человек с бородой был гораздо ближе, чем три секунды назад. Неприкасаемые запасы адреналина хлынули в кровь и он побежал с такой скоростью, какую только могли обеспечить его шокированные мышцы. Плечом оттолкнул стеклянную дверь входа на станцию метро Савеловская и перепрыгнул турникеты. Контроллеры не успели среагировать, он промчался мимо, как спортивный автомобиль, они даже не запомнили его лицо. Герон следом перепрыгнул турникеты, его останавливать контроллеры не рискнули. Они поняли, это плохой парень, который гонится за другим, возможно тоже, плохим парнем, а с плохими парнями, тем более огромных размеров, лучше не связываться. Когда плохие парни бежали по эскалатору, расстояние между ними сократилось до пяти метров. За несколько шагов до конца эскалатора впереди раздался голос: «Осторожно, двери закрываются.» — Денис собрал последние силы и рванул в поезд. Он запрыгнул в вагон и двери за ним сомкнулись.

«Слава богу!» — он благодарил судьбу, что ему удалось сбежать. Вдруг, куртка натянулась на шее, его душили собственной одеждой. Он дернулся вперед, безуспешно. В голове помутнело, глаза налились красным. Поезд поехал. Двое стоявших рядом парней дернули Дениса к себе, он развернулся и увидел руку громилы, сжимающую его капюшон. Поезд притормозил, двери открылись на секунду. В это мгновение Денис осознал — он проиграл. Тут же они захлопнулись и Герон остался стоять на месте, глядя ему прямо в глаза, провожая своим мрачным взглядом.

Денис хватал воздух редкими рывками, в боку кололо, сердце отбивало джигу. Он согнулся, облокотившись о металлические поручни, ему уступили место. Он прокручивал последнюю минуту снова и снова, удивляясь быстроте его преследователя, благодаря Бога за то, что тот спас его свободу и жизнь.

Герон не собирался входить в вагон, когда двери приоткрылись. Он видел глаза своей загнанной жертвы, порвал ему куртку, напугал до смерти и этого достаточно.

— Будет тебе уроком! — он улыбнулся, сверил тяжесть сумки — все в порядке, дождался следующего поезда в обратную сторону и уехал.

Убитый горем Махмуд держался обеими руками за голову, всхлипывая и не понимая, как такое могло с ним произойти. Он сам может облапошить кого угодно. Сегодня все произошло наоборот. Ослепленный алчностью, он не придал значения деталям, не стал торговаться. Ему не терпелось заполучить ноутбук «EUROCOM QZ100», такой стоит не меньше полумиллиона, комплектация фантастическая. Один его знакомый искал с рук именно эту модель, он заплатил бы не менее трех сотен тысяч, может больше.

Теперь никто ничего не заплатит, только Махмуд за свою глупость. Он принес из подсобки початую бутылку «Абсолюта», ожидающую новой выгодной продажи, чтобы заполнить собой кубки торжествующих. Вылил все, что было в стакан, осушил его до дна. Мало. Ему уже ничего не хочется, кроме забвения, по крайней мере сегодня. Он сделал ставку ва-банк и проиграл. Остался жив, но ограблен. Махмуд открыл кассу, взял все, что было, пятьсот семьдесят рублей, закрыл двери магазина и пошел за добавкой. На «Абсолют» не хватит, но напиться можно. Он шел по улице, погруженный в свою беду, не слыша и не видя ничего перед собой. Через дорогу сияла вывеска «Продукты 24», он повернул к ней и пошел по прямой линии за лечебным эликсиром. Сделал два шага по оживленному Сущевскому валу и его сбила машина, не успев затормозить. Он погиб сразу.

Глава вторая. Трепетная крошка

1

«Life95» вещал об обесточенном квартале, краже квартиры известного архитектора, выставке картин, изменениях в тарифах за электроэнергию для юридических лиц и о многом другом. Об авиакатастрофе ни слова. Антон задумался.

«Все обошлось? Или они еще летят. Не должны, прошло больше трех часов.»

Он проверил на сайте аэропорта Сочи, рейс «SU 1199 Москва-Сочи» произвел посадку.

— Не разбился. — в голосе Антона были удивление, облегчение и разочарование. — Так что это тогда, нахрен, было? — ответа не последовало и он продолжил задавать вопросы в никуда. — Они погибнут, когда полетят обратно? — вот разгадка, донеслось изнутри. — Точно! Обратно, тот же самолет и авиакомпания. Самолет пылал, когда шел на посадку здесь, в Москве. Я должен что-то придумать. На этот раз обязательно должен.

Нервы накалились до предела. Дыхание стало сдавленным, чувство тревоги и незащищенности обволакивало Антона, он паниковал. Ему не представлялось возможным предотвратить катастрофу, не выказав себя сумасшедшим. Или же ему на всякий случай поверят, отложат рейс и осмотрят каждый сантиметр воздушного судна, ничего не найдут. Тогда он попадет в руки спецслужб, а дальше две стрелочки, в психушку или тюрьму.

Герон наблюдал за Антоном все это время, он не слышал его мыслей, но понимал терзания. Он не собирался сводить Антона с ума, лишь показать всю силу своего творения, дать сполна испробовать мощь погружения в Трансляцию. И фиксировать поведенческие особенности. На экране его ноутбука выводилось три изображения. Конечная картинка в глазах испытуемого; необработанное настоящее, видное глазу испытуемого до наложения внешнего видеосигнала; внедряемая картинка. В качестве источника внешнего сигнала Герон использовал запись камер видеонаблюдения аэропорта Внуково, откуда взлетел самолет авиакомпании «Гигант Аэро».

Он тоже носил линзы, второго поколения. «Сырой» прототип, но это именно то, о чем мечтал ученый. Его линзы давали мозгу то, что он хотел — воображение, ставшее явью. Единственный в мире сильнейший галлюциноген без химических реакций. Только полноценная реальность. «Глазки» Герона видели то, что желало его подсознание. Он еще не научился полностью справляться с этим. Не умел правильно отделять настоящее от Трансляции. Трансляции из самых глубин, из самых потаенных местечек его памяти, желаний, воображения. Он не может контролировать этот процесс, только включать и выключать. Поэтому испытывать образец ему пришлось на себе. Антон Криспин нужен ему для технической отработки важных процессов взаимодействия системы и линзы, а так же для определения граней сопротивления человека.

Герон исследует физически ощутимый продукт, который совершит революцию в жизни людей. Не нужно бояться своего воображения. Никаких тайных желаний. Никаких запретов и ограничений. — «Все здесь.» — любит повторять Герон, указывая пальцем на висок.

2

— Девяносто тысяч наличными! — Денис все еще находился в тумане.

«Будет ли искать меня бородатый здоровяк? — размышлял он. — Очевидно, да. Он не зашел в поезд, только потому, что там много людей. Но ведь он гнался за мной, определенно, не только, чтобы попортить куртку. Как он нашел меня? — Денис прикинул варианты и понял, что дело в ноутбуке. Если он настолько дорогой, там может стоять чип определения места нахождения. — Точно! Как же я не подумал сразу об этом! Придурок!» — Денис разозлился на себя за такую оплошность. Он не должен был медлить — сразу нести ноутбук в первый ломбард. Но все-таки вкус жизни стократно усилился под тяжестью кармана с наличными.

— Спасибо! Спасибо! — он не обращался к кому-то конкретному, но благодарил всех ангелов, Бога, удачу, судьбу. Он жив-здоров и наконец-то они перестанут нуждаться. Этих денег хватит на три-четыре месяца спокойной жизни. Он найдет работу и все станет как прежде.

Денис понимал, что деньги, как и ноутбук, не совсем принадлежат ему, плюс он очень боялся, что тот псих случайно встретит его еще раз. Поэтому он решил «залечь на дно». Собственно, он и так был на дне до этого момента, в некотором смысле. Новое Ступино — прекрасное место, чтобы затеряться от московской суеты, поэтому особых приготовлений делать не нужно. Он просто будет сидеть в своем городишке, ходить в магазин, гулять с сыном и ждать звонка с приглашением на собеседование.

«Откуда деньги?» — Спросит Рита, — «Скажу — нашел, какая разница, деньги все равно уже у меня.»

Не мешкая, но оглядываясь, он купил билет на экспресс, в Н.С. зашел в магазин, не глядя на цены купил все, что хотел и не хотел. На следующий день заплатил хозяину квартиры набежавшие двадцать пять тысяч за месяц вперед и полтора месяца, которые они жили в кредит. Жизнь наладилась, денег хватило на два месяца.

3

Самолет компании «Гигант Аэро» произвел мягкую посадку в аэропорту города Сочи. Александр крепко спал. Он выпил свой максимум еще на полпути и отключился до того, как принесли обед.

Бортпроводница, мягко поталкивая плечо:

— Просыпайтесь, мы сели.

— Куда, — не открывая глаз, — в лужу? — он был еще очень пьян, сон добавил головной боли, но не отнял ни капли хмеля. Стюардесса улыбнулась его банальной шутке и добавила:

— Вы один не покинули салон, прошу вас собраться.

— Из салона в салун, да, киска?

На этот раз она не улыбнулась.

Александр вышел на трап последним, жаркий, прогретый воздух поддал брожения в организме, кислород освежил легкие и он побрел, шатаясь, к ожидающему его одного автобусу.

Он забронировал номер в отеле «Жемчужина» на берегу Черного моря. Отель сохранил добрую часть романтики советской эпохи. Деревянной отделки коридоры, балконы без стеклопакетов, холодильник Бирюса, все еще работающий, в некоторых дешевых номерах. Номер Александра на пятом этаже, эконом класса, такой не предусматривает наличие алкоголя в мини-баре, поэтому он бросил вещи, спустился в холл, осмотрелся и отправился в бар «Койот». Бар пустовал в полуденное время. Отделка выражено черных тонов, красные неоновые лампы и предложение бизнес ланча на деревянной доске:

«Всего 349 рублей за стейк, салат и кофе!»

Александр хорошенько проголодался в пути. Обед в самолете он проспал, перед вылетом не завтракал. Не смотря на стабильное состояние «пьяный в стельку», кушать ему хочется по расписанию и он понимает, что желудок не может питаться только виски.

— Сначала поедим! — Он подошел к барной стойке, облокотился, придерживая голову кулаком, свистнул. Фразу «сначала поедим» Александр хорошо помнит с детства, ею всегда начинал свою «добавку» папаша Саши. Он знал толк в алкомарафонах и перед вторым длительным «заплывом» непременно кушал. Саша смотрел и учился. Как выяснилось, даже если бы Саша учился плохо, у него все получилось бы — пьянство, как недуг, как болезнь и зависимость, передалось ему по наследству.

Бармен обернулся редкому в это время дня клиенту, недоверчиво посмотрел на пьяного туриста, медленно подошел.

— Ты. Давай. Вон… — пьяный Александр показал на доску с рекламой обеда, — два неси.

Бармену все равно, что едят и пьют клиенты, если они платят.

— Хорошо. С вас шестьсот девяносто восемь.

Александр взглянул на него исподлобья, улыбнулся и положил возле себя пятитысячную купюру.

— Вот. Сдачи не надо. — прошло пять секунд, в это время бармен схватил большой глоток воздуха и поблагодарил удачу за такого щедрого придурка в начале смены. Он представил, как устраивает шикарный ужин для своей новой девушки. Может быть, сегодня улыбнется удача и они перейдут из стадии провожаний, свиданий, поцелуев, во что-то более интимное, более глубокое. Одна часть бармена затвердела.

Александр не сводя глаз с человека за стойкой достал семьсот рублей, швырнул их ему в лоб, «пятерку» спрятал в кармане и заржал, как сивый конь, всхлипывая, брызжа слюной, щурясь и пристально вглядываясь в разочарованное, ненавидящее лицо бармена.

— Не в этот раз, неудачник! Что, разинул свой роток на папину пятерочку? А ты хорошо себя вел, а, стервятничек? Ай-ай-ай, ты нашкодил, я видел, как ты баловался в уборной! За такое пятерки не получают! Ну что, стервятничек, падаль-то перепадает? Падает что со столов в твою сторону? — с трудом проговорил он, все еще захлебываясь от смеха. Бармену показалось, что речь длилась десять минут. Получив хлыстом по собственной чести, он уставился в одну точку, в ушах зазвенело, потом звук приглушился, он услышал свои мысли: «Как ты можешь допускать такое? Какой-то урод смеется над тобой, а ты стоишь глотаешь. Ты так и будешь стоять и жрать этот навоз?»

Александр с трудом добрел до ближайшего столика и рухнул в кресло. Ему тяжело держать голову, поэтому он придерживает ее ладонью, снизу вверх наблюдая за происходящим. С глазами поравнялись две тарелки и две чашки кофе, официантка Лиза поставила их быстро, ничего не сказала и ушла. Александр долго ел, роняя куски, матерясь в голос. Закончил, заказал стакан лаймового фрэша — свой фирменный антирадар для «вертолетов», вышел на улицу. Его провожали несколько пар глаз, смотрящие вслед очередному быдло-туристу.

Свежий соленый воздух вкупе с фрешем слегка спугнул надвигающихся тошнотворных бескрылых, Александр прошелся по променаду, достал пачку «Ротманс», закурил. Когда закрывал пачку, сломал две сигареты.

— Капитан Ротманс, капитан Ротманс, у нас двое раненых! — завопил он тонким гнусом — Отставить, салаги! И не таких курили! — засунул сломаные сигареты обратно, посмеялся, сел на дощатую дорожку покурить и посмотреть на море. Фрэш, кофе и воздух приводили его в чувства. Плотный обед клонил в сон. Поддавшись, он вздремнул часок прямо на променаде. Через час он вернулся в «Койот» за добавкой.

Бармен увидел знакомого постояльца, когда тот только собрался открывать входную дверь. Он отвернулся и больше не желал встречаться с ним взглядом, обмениваться фразами. Этот тип оскорбил его. Но тип думал иначе. Не успела дверь захлопнуться, Александр, в пике похмелья, в расцвете опьянения, разморенный солнцем, прокричал через весь зал: «Эй, на разливе, ты, как там тебя, никто, незаконнорожденный усыновленец, абуза, плесни-ка вискарьку! Да смотри, не разбавленного! — осмотрелся, — Есть в этом унылье чего порядочного, а?» — Он сел, буквально рухнул на стул ближайшего столика, наблюдая за реакцией бармена. Ему хотелось дожать парня. Накопившаяся ярость из-за потери работы нашла свой выход в сотруднике бара-ресторана «Койот».

Подошла таже официантка, хоть это была не ее часть зала, менеджер попросил самую опытную сотрудницу смены, Лизу, снова принять трудного гостя. Она поставила перед ним стакан виски и фирменную закуску. Александр отпил треть налитого, поморщился.

— Я не заказывал собачью мочу! Спасибо, конечно, за комплимент от заведения, но вам нужно поработать над своими манерами.

Официантка Лиза умела работать с возражениями. Этому ее научил опыт и глубокое декольте.

— Вы изволили выпить то, что заказывали, поэтому мы внесем ваш виски в счет.

— Виски — пожалуйста, но если я увижу в счете строчку «Собачья моча», платить за нее я не буду!

— Позвольте я заменю напиток.

— Извольте, позвольте, будьте любезны! — за этим последовал тщательно отхарканный плевок на салфетку. Не сминая и не убирая ее Александр добавил, — Хронический синусит, знаете ли. Смена климата и все потекло. — мерзкая слизь покоилась на салфетке посреди стола, Лиза с трудом переборола рвотный рефлекс, взяла стакан и унесла.

— Мудак что надо, — сообщила она бармену, — хочет поменять виски. Давай его выставим? Позвать Гену?

— Не надо, он хорошо платит, — ответил бармен и добавил, когда Лиза отвернулась, — сейчас, сука, я угощу тебя комплиментом от бармена. — Он высыпал маленькую горсточку белого порошка в чистый граненый хрустальный стакан. — Познакомься с моей «Трепетной крошкой», чертов москвист, посмотрим, где ты окажешься этим вечером!

«Трепетная крошка» — это наркотик. Собственный рецепт Алексея, бармена ресторана «Койот», смесь запрещенных сильнодействующих на нервную систему препаратов, измельченных в порошок. Он хранит ее среди приправ прямо на рабочем месте и отпускает «по рецепту» всем страждующим, знающим пароль. Одна доза по объему и цвету равна доброй щепотке соли. Всякий желающий отведать «Трепетной крошки» заходит в бар, заказывает еду, улучает момент, когда рядом никого нет, подходит к бару и спрашивает, не найдется ли у них щепотки соли. Бармен посыпает еду своим творением и получает щедрые чаевые. Плюс этого наркотика в том, что эффект наступает не сразу. Гости заведения успевают доесть, расплатиться и отправиться к месту приема кайфа.

Он сыпанул в чистый стакан тройную порцию адской смеси, залил виски, добавил колы, льда, хорошенько перемешал и лично отнес человеку, напомнившему бармену Алексею, что он только падальщик, который ждет, где же упадут чаевые, что он никто, что его дело стоять и слушать, как его чернят и поносят. Как же его достали такие типы. И как же ему надоело быть никем. Он решился сделать настоящий мужской поступок. Только что звучавшие оскорбления, прилюдные унижения, стали последней каплей. В другой раз чаша терпения просто заполнилась бы еще на одну каплю. Сегодня напротив — он убьет гада. Почему нет? Его отец, брат, дядя, кто угодно, достал бы нож еще час назад, когда этот тип пришел поесть и смеялся в лицо Алексею, указывая на его ничтожность. Раньше — может быть. Сегодня он не опозорит своего отца.

— Пожалуйста, ваш виски. Это лучшее, что у нас есть. Я позволил себе добавить льда и холодной колы.

— Херовый ты бармен, раз мешаешь лучший виски с вонючей колой, — он отпил, — пойдет, проваливай.

По мере повторного наполнения огненным эликсиром, Александр чувствовал себя все лучше. Грозящее увольнение, озлобленный Кронберг, орущая жена — все вторично. Он здесь, на берегу Черного моря, ему хорошо и он никуда не спешит. Когда стакан опустел, он поймал взгляд бармена и провернул пальцем круг в воздухе, требуя добавки. Ему кивнули. Непринужденная атмосфера бара, темные тона и отсутствие окон рассеивало ощущение реальности. Александр чувствовал себя защищенным в новом месте. Никто понятия не имеет, где он. Жене он сказал, что уедет на выходные и все.

— Антон!

«Как он узнал, что я улетаю в Сочи? Видимо, ему мало моего увольнения раз он следит за мной. Хочет отплатить сполна за годы несправедливого отношения. Разве я был строг с ним? Напротив, он стал мне как брат. Предатель!»

Принесли заказанный стакан виски с колой.

«Вкус, — подумал он, — Чего-то не хватает. Все-таки он ужасный бармен, этот Леша. Сочи — столица олимпиады, а сервис ни к черту!» — Когда он прикончил выпивку, неведанное ранее чувство легкости, счастья, растеклось по всем сосудам истощенного организма. Ему теперь ничего не страшно, он хочет летать! Фирменный виски от бармена включил зажигание, чтобы хорошенько прокатиться по мозгам. Александр положил на стол две тысячи, встал и направился к выходу. Черные стены заведения расплывались в неизвестных узорах. Становилось все лучше. Неожиданно ему захотелось постичь совершенство.

«Люди вокруг, как они слепы, не видят ничего, кроме своего носа.»

— Всего доброго! — донеслось из бара.

Наркотики начали действовать, но гадкое отношение к персоналу бара пока никуда не делось.