Бесплатный фрагмент - Гармоничная экономика, или Новый миропорядок

Введение

Теория, зашедшая в тупик, открывает блестящие перспективы

Ибн Сабей

Друзья! Эта книга об экономике и о новом миропорядке. Но не о тех, которые существует сейчас, а какими они должны быть. Чтобы не было в жизни нестабильности и жестокости, чтобы каждый работающий мог достойно содержать себя и свою семью. Чтобы они не противоречили здравому смыслу, понятиям добра и справедливости, а содействовали им. Об экономике, которая предназначена для всех: сильных и слабых, умных и не очень, стариков и детей, а не только для некоторых. Способствовала здоровому образу жизни, а не наоборот. Содействовала подъёму культуры, образования и нравственности, а не подавляла их. И формировала, таким образом, новый порядок, способствующий становлению добра и справедливости, а не стяжательству и деструктивной конкуренции.

И это не утопия, не наивная мечта, а логически обоснованная теория, опирающаяся на законы Вселенной, на мировой опыт и знания. Именно такой экономика и должна быть! Она закономерна, поскольку нынешние экономические учения столь аморфны и несовершенны, что если из них убрать всё лишнее, искусственное и безнравственное, тогда и получится всё то, о чём здесь будет говориться. Их замысловатость объясняется не сложностью экономической науки как таковой, а беспредельным стремлением некоторых извлекать выгоду вне зависимости от того, во что она обходится Природе и обществу.

От этого большей части жителей планеты стало трудно содержать себя достойно. И не только в человеческом плане, но и в межгосударственных отношениях. Ни нормально работать, ни прилично жить, ни питаться здоровой пищей, ни растить детей в созданных условиях простым гражданам стало невозможно. В ней люди из объекта обслуживания превратились в ординарный ресурс, в источник чьего-то благополучия. И если кому-то не приносят выгоды, значит обеспечивать их средствами существования не обязательно!

Из-за этого ширятся социальные протесты, нарастает неудовлетворённость общества, набирает ход терроризм. Но зато количество миллионеров неуклонно растёт! И полагать, будто чем больше богатых людей, тем меньше бедных, значит сильно грешить против истины. Отчего такое происходит?

Нынешняя экономическая наука базируется на либеральных принципах, согласно которым свободная, то есть неконтролируемая деятельность отдельных лиц признаётся главной ценностью общественного бытия. Из неё следует неприкосновенность частной собственности, свобода бизнеса, приоритет прав личности над правами общества («лицо важнее государства»). Фактическое освобождение человека от обязанностей по отношению к другим людям. Всемерное ограничение форм государственного и общественного вмешательства в повседневную и хозяйственную жизнь. Её формула — «Анархия плюс констебль» (Томас Карлейль). При этом благополучие государства и общества органически не вписываются в такую экономику.

И данная философия хозяйствования, воплощённая во всех возможных её формах, явилась идеологической базой для нынешней экономической науки, оказалась наиболее продвинутой и апробированной. Она привела к тому, что все инструменты, критерии и стимулы существующей организации предназначены для обслуживания экономики денежной, а не полезной. Как пример, в основе глобальных её показателей, таких как прибыль, ВВП, НД и ВНП, лежит денежный доход, а не реальные, общественно значимые итоги. Всё это породило глобальное противоборство между общественным характером производства и частным присвоением его результатов. Тем не менее, экономическая наука это игнорирует и продолжает следовать намеченному курсу. То есть ведёт себя как автомобилист, который ориентируется по звёздам, а не по дороге. Понятно, что при таком движении аварии неизбежны.

Из-за этого современное состояние экономических знаний является неполным, внутренне противоречивым, нестабильным. Их понятия не выдерживают серьёзной критики, оторваны от действительности, не объединены единой логикой, ясной целью. Безнадёжно устарели. А без фундамента не может быть устойчивым никакое строение, а тем более какая-либо научная дисциплина.

В самом деле, степень оторванности современной экономической науки от повседневной практики удручает. В том виде, в котором её преподают и трактуют, она имеет мало общего с реальностью. Как утверждал Рональд Коуз, лауреат Нобелевской премии 1991 г.: «Инструменты, которыми экономисты пользуются для анализа предприятий, слишком абстрактны и умозрительны. Теоретики могут предложить мало конструктивных идей, поэтому менеджеры и бизнесмены, принимая решения, полагаются только на собственный опыт, смекалку и интуицию. ˂…˃ Вместо того, чтобы показывать обществу, как функционирует экономика, наука становится инструментом власти для регулирования этой самой экономики». [1] Главенствующую роль в современной экономической науке заняли теоретические мудрствования о принципах ценообразования, о доходах и расходах, о проценте и инфляции, о спросе и предложении, ренте и преференциях, а не о повышении продуктивности труда, совершенствовании его организации. Не на создание условий для достойной жизни человека и его культурного развития. Вся пронизана миазмами стяжательства.

Отсюда нынешняя экономическая наука превратилась в плод многовековых заблуждений, страстей и эгоизма, политики и сиюминутных действий, а не в продукт систематизированных знаний. Она используется для обоснования и обслуживания ныне существующего политического строя, а не для его совершенствования. Поэтому наблюдаемый кризис её понятен и объясним. И знаком немалой части экономистов (см., в частности, [2] — [5] и др.). Отсюда при принятии решений используется метод аналогий, т.е. проб и ошибок, который со временем становится всё менее надёжным и более затратным. Или слепого копирования чужого опыта.

Чтобы избежать этого, нужна добротная фундаментальная теория, способная и предсказать, и направить. Компас, который указывает правильное или ошибочное направление развития, с которым можно сопоставлять все конкретные действия. Но такового инструмента нет и в экономической науке он даже не просматривается.

Отсюда столь широка палитра экономических учений, стремящихся внести в это царство хаоса хоть какой-то внятный порядок. Здесь монетаризм и кейнсианство, меркантилизм, плановость и полная анархия, консерватизм и наивный романтизм. Причём если согласно принципам Меркантилизма государству рекомендуется копить деньги, то Физиократов — интенсивно их расходовать. В Металлической теории деньги рассматриваются как показатели богатства нации, а в Номиналистической они считаются условными знаками и т. д.

Из-за этого существующие экономические теории представляют собой не целое, а лишь фрагменты науки. Они не объединены единым принципом, логикой, инструментами управления. То есть представляют собой ветви дерева хозяйственной организации, не связанные между собой единым стволом и общими корнями. А поэтому следуемые из них рекомендации не могут быть универсальными. На самом деле экономика — сложный организм, его из фрагментов, как из пазлов, не сложишь.

Очевидно, что только в случае, когда экономика начнёт строиться по объективным, непатологичным законам, будет обслуживать всех, а не только некоторых, она станет действительной наукой. И уже не потребуется весь арсенал ограниченных учений, а останется только одно из них, основанное на законах окружающего Мира. В самом деле, ведь человек представляет собой не особое надприродное образование, живущее по собственным законам, как ему вздумается. А феномен, встроенный в Природу, исполняющий предназначенные ему Свыше функции. И поэтому если он начинает жить по правилам, не соответствующим законам окружающего его Мира, тогда становится чуждым Ему и все силы Природы ополчаются против него. Из-за этого растёт количество природных катаклизмов, землетрясений и цунами, техногенных сбоев и аварий. Но так и должно быть, поскольку в реальном мире всё взаимозависимо.

С другой стороны, несмотря на противоречивую логику существующих экономических учений, объединяет их одно: инструментами анализа и управления в них служат деньги и только деньги. И это неслучайно. В полном соответствии с либеральной доктриной, в нынешней форме хозяйствования в качестве базового инструмента выступает денежный доход, а не реальная польза. Поэтому деньги в существующей экономике явились глобальной целью, сделались основным средством и источником благополучия людей, их мечтой и путеводной звездой. Этому способствует и то, что производить деньги значительно выгоднее, чем товары.

В связи с этим в существующей экономической реальности всё подчинено деньгам, без них никуда. В ней деньги делают деньги, ими измеряются результаты, они служат ключевым стимулом и критерием совершенства всякой организации и хозяйственной сделки. Им подчинены люди, природа, власть. Прибыль, инвестиции, котировки акций и процентные ставки управляют производством, а не его продуктивность, перспективность, полезность. В результате приоритетными оказались цели капиталовладельцев, а не создателей полезных вещей. И считать, будто это способствует повышению продуктивности общественного хозяйства, не приходится.

Из-за этого исчезли «длинные деньги», финансируются лишь такие проекты, которые приносят скорейшую прибыль, а не большую пользу. Экономическая наука ориентируется на краткосрочные действия, теряет глобальную цель, перспективу. Деньгам придан не отвечающий их природе всё подавляющий статус, в связи с чем они активно овладевают миром. Поэтому ими, в конечном итоге, современные деструктивные тенденции и направляются, и провоцируются.

В самом деле, деньги служат тем универсальным ключом, которым вскрываются и мозги, и сердца. При этом «Нет ни одной проблемы в мире, в жизни, которую (можно) решить без денег, и нет ни одной проблемы в мире, в жизни, которую можно решить только деньгами…» (М. Г. Делягин [6]).

И чем явственнее проявляется направленность такой эволюции, тем тревожнее складывается ситуация. А ведь деньги — это наиболее зримый инструмент общественных отношений, продукт его культуры и образа жизни. Фактор, который в наибольшей степени формирует само общество. И это делает непредсказуемой всю мировую ситуацию. В самом деле, избирая ту или иную форму денег, страны таким образом выбирают свою судьбу.

Отсутствие объективного содержания денег ведёт к борьбе валют, в которой побеждают лишь те, которые обладают более мощной государственной поддержкой, кто наделён возможностью на них влиять. Это привело к появлению паразитической виртуальной экономики, в которой деньги приносят доход без какой-либо пользы для людей. Не участвуя в процессе реального производства или товарообмена, а лишь путём спекуляций, перекладывания их из одних карманов в другие.

Причём получаемый в настоящее время доход в виртуальном секторе экономики превосходит таковой в секторе реальном. В этой связи ожидать возрождение реального производства не приходится. Поэтому современные деньги концентрируются в финансовых структурах, а не в производственных. Из-за этого стоимость ежедневных (!) операций мировых валютных бирж к 2013 году уже достигла $5.3 трлн. и продолжает увеличиваться. В то время как оборот валюты, связанный с обслуживанием операций с товарами и услугами, составил всего $55 млрд, т.е. меньше 1% от объёма валютных сделок [7]. Это привело к невиданному превосходству финансового рынка над рынками товаров и услуг. Так, в США доля финансового сектора в общей прибыли взлетела в ХХ веке с 10 до 70%, что обернулось дестабилизацией всего мирового хозяйства. В этой связи к настоящему времени в виде наличных, банковских счетов и депозитов в мире обращается около $64 трлн, в то время как прямые инвестиции в производство составляют всего $1.8 трлн.

С другой стороны, экономика, базирующаяся на деньгах, с неизбежностью оказывается ростовщической. Указанный образ её формируется искусственно созданным денежным дефицитом и приданием деньгам господствующего положения (очевидно, что оба процесса обуславливают друг друга). Явление это не ново, оно известно с глубокой древности. Уже в те далёкие времена ростовщик изымал в виде процента большую часть дохода, зарабатываемого заёмщиками с помощью получаемой ими ссуды. В результате оно, не порождая новых факторов производства, вело к его развращению. Содействовало парализации производительных сил и к расцвету паразитических. Поэтому неудивительно, что экономика, построенная по рецептам ростовщиков, не способна быть ни нравственной, ни продуктивной. Деятельность её не может не выходить за рамки здравого смысла.

Тем не менее, это мало кого смущает, и в наше время ростовщичество расцвело махровым цветом неимоверно. Оно заложено в основу работы современных банков, коммерческих структур, корпораций. Доминирует в социальной и в государственной сферах. Заполнило все поры нынешнего хозяйственного организма, превратилось в главный рычаг управления и планирования. Алчность частных лиц возведена в ранг государственных приоритетов.

Из-за этого экономически значимыми оказываются итоги спекулятивных биржевых торгов, а не хозяйственные успехи. Поэтому ежедневные операции на мировых валютных и финансовых рынках в 50 и более раз превосходят торговлю товарами. Так, российская банковская система имеет сейчас в активах свыше 72 трлн руб, а инвестирует в производство только 1 трлн руб. Понятно, что от всего этого хозяйственные отношения не делаются ни более простыми, ни более продуктивными.

В результате всеобщего расцвета ростовщичества основные усилия при существующей форме хозяйственной деятельности направлены на извлечение ренты (природной, финансовой, имущественной, властной, информативной, интеллектуальной, военной и др.), как источника самого быстрого и бесхлопотного дохода, а не на повышение созидательных способностей человека. Главное внимание уделяется финансовому, криминальному, коррупционному и другим подобным им способам добывания денег, а не производству полезных вещей. Деятельность бизнесменов направлена на монополизацию структур путём уничтожения конкурентов, а не на конструктивное с ними соперничество. Не на кооперацию, повышение продуктивных и нравственных устоев общества, а на извлечение прибыли любой ценой.

Неудивительно поэтому, что в такой экономике доход от собственности и капитала оказался значительно большим, чем от эксплуатации рабочей силы. Это порождает безработицу, поскольку при совершенствовании производства растёт не свободное время людей или их благополучие, как должно бы оно быть, а число лишних (!) работников, труд которых не приносит кому-то желаемой им прибыли. В результате только 32% всех американцев в возрасте до 25 лет имеют работу с полной занятостью, и то же наблюдается во всех высокоразвитых капиталистических странах. А ведь молодые — это наиболее активные члены общества, им строить семью, растить детей.

Вместе с тем виртуальная экономика способна создавать только виртуальные ценности. Из-за этого для своего процветания она всячески закабаляет экономику реальную, продуктивную. Итогом этого явилось сокращение её собственных финансовых средств, многократно возросшие за последние десятилетия кредиты. Это извратило само понятие денег, отдалило их от функции обслуживания товарообмена, превратило в главный источник ростовщического дохода. В результате совокупный долг всех стран мира к 2014 году по сравнению с их совокупным ВВП уже достиг 286%. Причём 3/4 этого долга приходится на развитые страны [8].

Из-за этого произошла невиданная концентрация капитала в немногих руках. Так, доход 200 крупнейших мировых корпораций в настоящее время превышает совокупный годовой доход 1.2 млрд. человек, живущих в экстремальной бедности. Они контролируют 27.5% всей мировой экономики, хотя в них работает только 0.78% населения. Их прибыль лишь с 1983 по 1999 годы выросла на 360%, в то время как число работающих увеличилось только 14%. И не только контролируют, но и направляют. И имеют на это средства. Неслучайно, что из указанных корпораций 82 находятся в США, 71 — в Западной Европе, 41 — в Японии, 5 — в Южной Корее, 1 — в Канаде. А во всём остальном мире — ни одной!

Международное объединение Oxfam опубликовало очередное исследование о материальном расслоении в обществе. Оказалось, что 82% всех мировыми богатствами владеет 1% жителей Земли. Причем за 2017 год год активы самых состоятельных людей планеты увеличились на $762 млрд, а число долларовых миллиардеров достигло 2043 человека. В результате состояние 8 крупнейших миллиардеров мира сейчас больше, чем у 3.6 млрд населения слаборазвитых стран, вместе взятых. Так, по данным исследовательской компании Wealth-X, 2473 долларовых миллиардеров обладают состоянием $7.7 трлн. К 1998 году 10 процентов верхушки США владели 90% стоимости бизнесов, 88.5% бондов (долговых обязательств), 89.3% — публичных акций страны. И то же наблюдается в нынешней России, во многих других постсоциалистических странах.

С одной стороны, указанным нуворишам не нужно производить для себя столько товаров, сколько требуется всему остальному населению. Это запускает механизм торможения социально ориентированного производства. С другой — сокращает платёжеспособный спрос населения, который ограничивает развитие всей экономики. Что в свою очередь ещё больше понижает этот спрос, стимулируя таким образом дальнейшее сокращение производства. И так далее.

Как писал Б. Шоу, «Если выживает сильнейший и процветает вреднейший, значит природа — это бог негодяев». Тем не менее, согласно либеральным представлениям, государство призвано создавать ещё лучшие условия для бизнеса, чтобы он мог получать большую прибыль (!). «То, что хорошо для „Дженерал Моторс“, выгодно и для США» (Вудро Вильсон, американский Президент). В данном утверждении много лукавства. Более того, интересы бизнесмена «никогда полностью не совпадают с интересами общества, т.е. он обычно заинтересован в том, чтобы вводить общество в заблуждение» (Адам Смит [10]). Притом, что чем доходнее бизнес, тем больше привлекает он к себе криминал. Поэтому процветание бизнеса и общественное благополучие не только не совпадают, но зачастую противостоят друг другу.

В самом деле, ведь бизнес, в конечном итоге, представляет собой вид деятельности, приносящий персональный доход, являющийся источником личного обогащения, а не общественной пользы (!). С одной стороны, бизнес содействует раскрытию людьми своих талантов, пробуждает в них энергию, разнообразит формы производства и предоставления услуг, создаёт дополнительные рабочие места. А с другой — способствует извлечению доходов за счёт Природы и общества. Ведёт к изготовлению и сбыту недоброкачественных продуктов, наркотиков, поддельных лекарств, алкогольных суррогатов и проч. Притом, что бандитизм, коррупция и безработица вписываются в такую экономику органически. И это — разные формы бизнеса, продуктивный и паразитический. Поэтому относиться одинаково к ним нельзя.

В сложившихся условиях сосредоточение денег в руках финансовой элиты позволяет ей управлять всеми мировыми процессами, во имя собственных амбиций разорять целые государства и социальные слои населения. И делает человечество слабым, не способным защищать себя от любых агрессий, от всевозможных потрясений, фобий и посягательств. Как пример, Луи Макфадден (Louis McFadden), Председатель банковского комитета, о Великой Депрессии 30-х годов XX века писал: «Это было не случайно. Это было тщательно продуманная ситуация ˂…˃. Международные банкиры стремились довести всех до состояния отчаяния, чтобы они могли править всеми нами».

Но главное даже не в этом. Чтобы люди не могли отстоять создаваемые ими богатства от посягательств извне, их лишают самостоятельности, делают бесправными, психологически и физически незащищёнными. С помощью средств массовой информации и самой практики жизни им внедряют уродливую культуру, образование, извращённые идеологии, подавляющие личность религиозные догмы. Лишают человеческого достоинства, калечат ложными стереотипами, алкоголем, наркотиками, способствуют всяческой их деградации. У людей отнимают средства существования, собственность, здоровье. Изымают права, орудия труда, деньги, ресурсы, не дают самим обеспечивать себя всем необходимым. А разве иначе согласились бы они служить лишь источниками наживы для «избранных»?! Травят вредными продуктами питания, примесями, суррогатами, зомбируют идеологией. Уничтожают окружающую среду. Тем не менее, всё это соответствует либеральным принципам организации экономики!

Поэтому у людей исчезает ощущение общности, совместных корней, почитания ценностей, добытых потом и кровью предков. Нарушилось гармоничное видение мира, понимание своего места в нём и собственного предназначения. Так, 26% жителей США не знают, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Жизнь утратила глобальный смысл, а с такими людьми можно делать все что угодно. Поэтому много накопилось сейчас страданий и зла. Ослабли уверенность и сила, вера и совесть, надежда и доброта. А чем без них является человек? Не хлебом единым жив он, не золотом и не властью. «Не можете служить Богу и мамоне» (Евангелие).

И на этом фоне развёрнута оголтелая пропаганда, будто личность человека сейчас, как никогда, свободна, права его надёжно защищены, демократия всесильна и предоставляет равные возможности всем. Притом, что у человека отнято главное: право на жизнь. Она полностью определяется выгодой работодателей. Для этого внедряются штампованные фетиши, вроде «свободы личности», «вседозволенности поведения», «независимости творчества», «толерантности» и даже «нетрадиционной сексуальной ориентации». Лишают ясно выраженных ориентиров, разрушают семью, подавляют внутреннюю ауру людей, нарушают связь времён, замещают истинные ценности ложными.

Подавив и изуродовав, таким образом, духовную сущность человека, направив его энергию на достижение только материальных успехов, нынешние правители лишили его истинных источников благополучия: доброты, уважения, дружбы. В результате недостаток духовности замещают роскошью, развлечениями, удовольствиями. И вместо любви получают секс, вместо дружбы — партнёрство, вместо уважения — угодничество. Всяческими способами искореняется духовность, понятия чести и достоинства.

Из-за этого обострились все противоречия, накопленные за предшествующий период жизни человечества, произошла подмена действительных ценностей ложными. Немалая часть фундаментальных понятий подверглась остракизму, многие ранее незыблемые истины стали спорными, имеющийся опыт — недостоверным, а традиции — утраченными. И поэтому что сейчас является ошибочным, а что — верным, где ложь, а где — правда, чем бизнес отличается от криминала и наоборот, что считать прогрессом, а что — регрессом оказалось невразумительным. Пересмотру подвергается всё то, на чём веками держались нравственность и культура, религия и наука, физиология и психология.

Это породило небывалое падение нравов. Некоторые ретивые, но наделённые властными полномочиями личности и страны, берут на себя право, в соответствии со своими убогими идеологиями и собственными амбициями, переиначивать на свой лад чужие судьбы. В ответ на это ширятся социальные протесты, бунты, революции. Гибнут люди, уничтожаются культурные и материальные ценности. Их итогом является смена персоналий власти, ротация собственников и классов. Но ничего существенного от этого не происходит, поскольку сами правила поведения остаются прежними.

При этом всячески пропагандируется, будто либеральная модель экономики — единственно возможная и в главных своих чертах неизменна. Как во времена Птолемея, когда считалось, что Земля стоит на китах, а «иного нет и быть не может». Именно она представляет собой современную экономическую науку, составляет её основу, а всё иное — просто плоды необразованности. Её многочисленные недостатки объясняются ошибками, некомпетенцией власти, корыстью отдельных лиц, стяжательством собственников и власти. И наивной убеждённостью, что если данные изъяны устранить, тогда в существующей экономической системе можно будет жить вполне благопристойно.

В связи с этим множится количество идей, опирающихся на инструменты либеральной экономики, но направленных на изменение ситуации, на ликвидацию тех или иных её недостатков. Однако в практическом плане они, как правило, являются асимметричными и не способны кардинально решать накопившиеся проблемы. Так, если где-то недостаёт финансирования — его предлагается увеличивать. Если коррупция зашкаливает, изыскивают способы борьбы с нею. И далее в том же духе. На самом деле нельзя ликвидировать недостатки либеральной экономики, используя для этого либеральные методы. Как не удастся отмыть одежду тем же составом, который её испачкал. То есть «никакую проблему нельзя решить на том же уровне, на котором она возникла» (А. Эйнштейн). Тем не менее, теория другой, нелиберальной экономики, до настоящего времени не разработана. Более того, она даже не просматривается.

На самом деле современная экономика, как всякая другая, представляет собой жёсткую систему, связанную воедино работающими в ней прямыми и обратными связями. Составляет единое и нерасчленимое целое. В ней процветает лишь то, что соответствует её природе, и неспособно выживать ничто, ей чуждое. На самом деле каждая система обладает генетически присущими ей качествами, избавиться от которых в рамках действующей модели развития невозможно. В общих чертах она такая и другой быть не может. Как не сделается кошка тигром, чем бы её ни кормили, в какие бы условия ни ставили. Системный кризис можно лечить только системными мерами.

Более того, присущие современной экономике недостатки и являются её сутью! То есть невозможно уничтожить коррупцию, поскольку она представляет собой специфическую форму бизнеса. Нельзя наладить полноценное медицинское обслуживание населения, так как его болезни служат источником дохода фармацевтических фирм и медицинских структур. Не нужно заводить детей, поскольку вложения в них не всегда окупаются.

Данные недостатки присутствует всегда и везде, где такую экономику реализовали. Могут иметь место те или иные отклонения от указанного образа, но в целом естество её является именно таким. И другой данная экономика быть не способна. Как не может волк питаться морковкой, у него другое предназначение. Тем не менее, все существующие проекты исправления ситуации предлагают именно такие меры!

В созданных таким образом условиях продуктивность мирового хозяйства, несмотря на значительный прогресс науки и техники, неуклонно падает. Так, несмотря на то, что к 1998 году Северная Америка, Западная Европа и Япония потребляли 86% всех ресурсов мира — природных, финансовых, человеческих и интеллектуальных — их экономики топчутся на месте. Если зарплаты работающих в развитых странах очистить от инфляции, тогда за последние 10 лет они практически не поменялись. Отсюда, по данным официальной статистики, к концу прошлого десятилетия почти 80 млн. жителей ЕС и более 43 млн. — США не были обеспечены средствами существования.

Таким образом, благополучие «цивилизованных» стран достигается не за счёт каких-то особых присущих им качеств и организационных принципов, более эффективного труда, превосходства культуры или цивилизации, а путём широкомасштабного перераспределения мировых богатств. Они преуспевают только за счёт уничтожения экосистемы, варварской эксплуатации природных богатств и всего населения Земли. Так, США потребляют примерно в два раза больше продукции, чем производят. Именно на этом и базируется высокая продуктивность их хозяйства, поддерживая таким образом миф о безусловном превосходстве используемой ими экономической модели над другими. И понятно, что их путь развития для других стран неприемлем, поскольку ещё даже один такой «золотой миллиард» Земля уже не выдержит.

Что же в таких условиях говорить о развивающихся или об отсталых странах?! Понятно, что всем другим жителям планеты остаются жалкие крохи. В результате, по оценкам Всемирного банка, уже 2.6 миллиарда человек, или свыше 40% населения Земли живут за чертой бедности. Согласно докладу подразделения ООН Хабитат за 2003 год, число людей в мире, проживающих в трущобах, уже достигло 1 млрд. и продолжает увеличиваться. Это и явилось истинной причиной массовой преступности, небывалого всплеска жестокости, криминальности и терроризма. А поскольку положение с бедностью на Земле не улучшается, никакие меры в рамках либеральной экономической модели победить данные явления не способны.

В действительности экономику государств можно представить в виде прекрасного озера, в которое из громадной трубы вбрасывается всякого рода мусор и отбросы. И правоохранители, законодатели, административные органы вынуждены отлавливать их., чтобы озеро не превратилось в смердящее болото. И очевидно, что процесс этот не только перманентный, малопродуктивный, но и бесперспективный. Быть может лучше закрыть такую трубу?

И ещё, всё более тревожная ситуация складывается из-за колоссальных достижений современной науки, физики, химии, биологии, информатики, технологий. Очевидно, что если всё это попадёт в грязные, аморальные руки, это может уничтожить всю планету, всё человечество. А в существующей экономической и политической реальности это не только возможно, но, в конечном итоге, неизбежно. Вспомним Дж. Сороса, который нанёс колоссальный ущерб многим государствам и возмутил против себя всех. Поэтому во имя спасения самой жизни на планете нужна новая организация, другая экономика, новое мировоззрение, которые сделают допуск аморальных людей к таким рычагам, власти и управления невозможным. В противном случае человечество обречено.

Это очень важно, поскольку используемая модель экономики, её цели и приоритеты, диктуют форму жизни государств и народностей.

Подводя итог здесь изложенному, можно утверждать, что либеральная экономическая модель уже исчерпала себя, пришла в состояние дряхлости и упадка. И не способна отвечать на вызовы XXI века. Причём низкая её эффективность присуща не только периферийным странам, но и самым развитым. А значит причины такого плачевного состояния её стратегические, а не тактические. Они заключающиеся не в ошибках, тайном умысле или в низкой квалификации тех или иных лиц, а в самой модели экономического развития.

Рассмотрим теоретические предпосылки, которые требуется заложить в экономическую организацию, чтобы она была освобождена от перечисленных изъянов. Несомненно, что экономика должна работать на всех людей и всемерно удовлетворять их потребности. Служить консолидирующим фактором прогресса, воспитывающим и гармонизирующим человека. Способствовать не только потреблению, но и возобновлению используемых природных богатств. Тому, чтобы общественное одеяло не тянул каждый в свою сторону, а способствовал увеличению его настолько, чтобы хватало всем.

В этой связи на смену либеральной экономике с неизбежностью придёт другая, в которой отмеченные недостатки будут невозможны в принципе. В ней вся хозяйственная деятельность людей будет направлена на повышение жизненного уровня населения, а доход будет выступать лишь как вспомогательный инструмент для достижения этой цели. Грядёт организация, в которой будут гармонично сочетаться интересы всех людей и хозяйственных субъектов. Она окажется существенно проще и будет более продуктивной, чем нынешняя. Не только рынок, но и разумные, административные инструменты управления заработают в ней.

О гармоничной экономике, предназначенной для обеспечения всех граждан средствами существования, лишённой патологии нынешнего хозяйства, и пойдёт здесь речь. Она призвана соответствовать природным явлениям, а не противоречить им. Является всеобщей, то есть может быть реализована не только в высокоразвитых странах, но и во всех остальных. Использоваться для анализа состояния и установления потенциальных возможностей как существующей экономики, так и других её типов.

Это — экономика здравого смысла. В неё включены мысли многих выдающихся мыслителей и экономистов. Но все они объединены единой логикой и целью. В ней будет невозможно, чтобы молодые здоровые люди оказывались безработными, т.е. не нужными экономике, всего лишь из-за того, что это кому-то невыгодно! А благополучие целых слоёв населения устанавливалось собственниками, чиновниками или навязываемыми обществу догмами.

В настоящей книге излагается форма гармоничной организации экономики, описан другой Мировой порядок. Он основан на понимании глобального масштаба проблем, которые призвана разрешать экономика, а не на достижение кем-то сиюминутного успеха. Экономика в ней рассматривается как фундаментальная наука, являющаяся важнейшей частью общемировых знаний. Служит основой человеческой культуры, а не узкоспециализированной прикладной дисциплиной. Призвана соответствовать фундаментальным принципам природы как в теории, так и на практике.

В гармоничной экономике нет ничего заумного, нереального или утопического. Её теория значительно проще и надёжнее ныне существующей. И объясняется это тем, что сложность нынешней экономике придает не сама её природа, а всевозможные ухищрения, направленные на увеличение доходности денег, власти и собственности. А новая экономика от этого свободна.

Она не вызовет отторжения никакой категории граждан, труд которых является полезным вне зависимости от его вида. Поэтому её внедрение не приведёт к социальным потрясениям, переделам собственности, изменениям сложившихся организационных структур, репрессиями и др. Имеющиеся наработки в области прикладной экономики останутся работающими и здесь, но в связи с изменением макроусловий они окажутся проще и действеннее.

Более того, на самом деле закономерности, формулируемые для гармонизации производственных отношений, работают и в нынешней экономике (!). И это не зависит от того, известны они или нет, пользуются ими сознательно или игнорируют их. Как законы Ньютона работали и тогда, когда о них ничего не знали. Поэтому чем в большей степени действующие законы соответствуют гармоничным принципам, тем она продуктивнее.

Некоторые положения данной теории излагаются в настоящей работе. Часть из них была представлены автором в брошюре [9] и в книге [10]. Более полное описание основ фундаментальной экономики приведено в монографиях [11] — [14].

В подготовке монографии громадную помощь и поддержку оказали автору многие энтузиасты и патриоты России. В том числе д. э. н. профессор А. Н. Малафеев, Директор Экономико-математического института д. э. н. Б.Л. Овсиевич, профессор Б. М. Болотин, генерал А. В. Пониделко, Е. В. Гильбо, профессор Корняков В. И., Ю. Н. Забродоцкий, Л. П. Акаева и многие другие, которые содействовали автору в этом труде и помогали его реализовать. Жена и сын, без поддержки которых эта книга не могла бы появиться на свет. Всем им хочу выразить искреннюю признательность.

I. Общая теория гармоничной экономики

Глава 1. Экономика как наука

Эксперимент ничего не значит, пока он не интерпретирован теорией

Макс Борн

§1.1. Культура и экономика

Управление малоэффективно, если (оно) не учитывает традиции народа, его культуру, специфическое восприятие людьми неэкономических ценностей, не «погружено» в культуру

«Книга правителя области Шан» — древний китайский трактат

1.1.1. МЕСТО ЭКОНОМИКИ В СИСТЕМЕ МИРОВЫХ ЗНАНИЙ

Мудрость — это цветок, из которого пчела делает мёд, а паук — яд, каждый согласно своей природе

Неизвестный адепт.

Всякая добротная теория должна опираться на систему знаний и принципов, которые формируют её цельный, взаимосогласованный образ, В этой связи рассмотрим основные теоретические положения, заложенные в основу гармоничной экономической науки.

Чтобы установить характер явления, его роль в общей структуре мироздания, надо охватить взглядом всё пространство, его окружающее. Поэтому для обозрения экономической организации необходимо использовать самый высокий уровень абстракции. И этот обзор начнём с макромира.

Анализ показывает, что в Природе имеют место лишь три фундаментальные, глобальные науки, лежащие в основе всех мировых знания. Одна из них — это наука о качественных закономерностях мира. Она называется философией и включает в себя онтологию и гносеологию, логику и культуру, искусство и космологию, медицину, оккультизм и теологию, историю, этику и эстетику. И ещё многие другие дисциплины, которые изучают, как произошли люди и вся окружающая их действительность, каким образом в частностях проявляется единство Мира. Каковы его законы, какую роль играют в нём Бог и Человек, каково их предназначение и место во Вселенной.

Основу современной философии заложили древние знания, некогда сконцентрированные в сакральных учениях Риши Вед, орфиков, алхимиков, катаров и в других нравственных течениях. Они составляли суть Брахманистских, Элевсинских, Вакхических, Орфических, Языческих, Библейских, Христианских, Мусульманских, Буддистских и иных мистерий, которые были направлены на высвобождение высшей природы человека от бремени материального невежества. Являлись проводниками философского света, основанного на интеллектуальных, моральных и нравственных устоях, облагораживающих душу и придававших смысл человеческому существованию.

Путём театрализованных действий и ритуальных игр эти мистерии воспитывали широкие народные массы, способствовали восхождению человека от приземлённости к духовной возвышенности. Закладывали, таким образом, первоосновы традиций, культуры, искусств, нравственности и просвещения. И осуществляли эту благородную миссию значительно эффективнее, чем это делается в наше время.

Древние мистерии породили религии всех народов, возвеличили духовную сущность человека и нивелировали его низшую, материальную природу, не отвергая при этом их взаимозависимости и подобия. В самом деле, «Если мелкая философия сподвигает ум человеческий к атеизму, то глубокая философия приводит его к религии» (Френсис Бэкон).

Поэтому философия формирует глубинное человеческое мышление, устанавливает равновесие разума и чувств, предохраняет людей от следования неразумным жизненным установкам. Она изучает принципы построения макромира и микромира, исследует всеобщие законы Природы, общества и индивидуума. Выявляет единство и различие объективного и субъективного, бытия и сознания, материи и духа.

Постигает, как частное проявляется во всеобщем и наоборот, каково различие между гармонией и патологией, Добром и Злом. Устанавливает, чем отличаются между собой сила и справедливость, красота и уродство, форма и содержание, мужское и женское, материальное и духовное начала. То есть философия присутствует во всех формах бытия. Не случайно даже физику до недавнего времени называли «натурфилософией». Таким образом, философия всеобща вне зависимости от времени и от сферы её приложения. Она служит проявлением духовной составляющей Вселенной.

Второй фундаментальной наукой является математика, т.е. учение о количественных закономерностях и пространственных формах Мира. Она позволяет проникнуть в тайны Вселенского порядка, открывает доступ к множественности, к величию и пропорциям тел и образов. Именно ею изучается, как количество переходит в качество, каким образом связаны между собой бесконечно малое и большое, частное и всеобщее. Математика устанавливает возможные и невозможные типы количественных соотношений и пространственных форм, природные ограничения, в поле которых функционирует философия. Она знакомит с гармонией и ритмами углов, с правилами всеобщей организации и порядка. Исследует числовые соразмерности всевозможных тел, т.е. показывает, насколько одни из них отличаются от других, каким числом факторов достигаются те или иные результаты. Математика лежит в основе материальной составляющей Мира. При этом абстрактность математических методов обуславливает их универсальность.

Уже в древние времена мыслители отмечали единство истоков философии и математики, понимали специфику количественно-качественных переходов материи и духа из одних своих форм в другие. Знания математики, геометрии и метрологии использовали в приложении к символам и фигурам, которые считались лишь образами, моделирующими разнообразные природные и духовные явления: «Мир был вызван из Хаоса посредством Звука и Гармонии и построен согласно принципам музыкальных пропорций» (из учения пифагорейцев). Поэтому при входе в платоновскую Академию были начертаны слова: «Да не войдёт сюда несведущий в геометрии».

Трудно переоценить влияние древних знаний на все аспекты жизни современного человека. Нет сомнений, что именно они лежат у истоков человеческой культуры, сформировали глубинные этические, нравственные и эстетические каноны его поведения. Ими, сознательно и бессознательно, до сих пор пользуются люди при объяснении всех явлений, поиска истины.

А третьей фундаментальной наукой по праву является экономика, т.е. учение об особенностях существования человека при существующих количественно-качественных закономерностях Мира. Именно ею, в конечном итоге, устанавливается характер и принципы взаимодействия людей друг с другом, с Богом и Вселенной. Она определяет особенности формирования человеческих сообществ и объединений, формирует поведение и психологию человека.

В этой связи экономика как наука по сути своей призвана обеспечивать гармоничное вхождение человека в Природный комплекс, во Вселенную. И это вполне объяснимо, поскольку Человек — это не обособленное существо, живущее неизвестно зачем и как, ради собственных утех или выгод. А встроенный в Мир, в Природу, в Космос феномен, исполняющий предназначенные ему функции. Это не просто индивидуум, сам по себе, а разум, достигший надлежащего равновесия между материей и духом. Именно с его помощью Бессознательное развивает Вселенную в «надежде достичь ясного самосознания» (Генсело).

Поэтому очевидно, что если поведение людей не будет встроено в окружающий их Мир, они станут инородными в Нём. Если человек в Пространстве Всеобщей Гармонии будет оставаться эгоистичным, дисгармоничным, паразитирующим, чуждым всем существом, он будет отторгнут этим Миром. Вне всякого сомнения, что ни благополучие любой ценой, ни накопление денежных знаков, ни служение фетишам, идеалам или идолам не может быть целью человеческого бытия. Такой человек не нужен ни Природе, ни Богу.

В этой связи в экономике, как и во всей Вселенной, действуют жёсткие правила и запреты. Это не значит, что если некоторые из них до сих пор ещё не познаны, они не работают. Экономика призвана функционировать в чётком соответствии с высшими законами философии и математики, отвечать им, исполнять предназначенные ей функции. Быть одной из важнейших составляющих Фундаментальных Мировых Знаний, способствовать гармонизации жизни. В самом деле, «Непонимание гармонии ведёт к безобразию жизни» (Агни Йога [15]), считали древние индусы, и не только они.

Обозрение экономики с высоты глобального построения Мира позволяет более полно определить роль и место её в общей структуре Мироздания. Распознать стоящую перед нею фундаментальную цель, сверяясь с которой можно установить перспективность и полезность всяких хозяйственных действий.

Следует ли говорить, что нынешняя идеология экономики далека от описанного здесь образа? И это делает её чуждой всему Природному комплексу, приводит к многочисленным отклонениям от логики и действительной жизни.

С другой стороны, всякая добротная теория должна иметь твёрдое основание. Если её целью является доход, тогда она не может не опираться на человеческую алчность, а она у всех народов одинакова. Именно поэтому нынешняя экономика оказалась функционально универсальной. Но если экономика призвана обеспечивать благополучие людей, тогда нельзя не учитывать присущие им возможности и способности, вкусы и предпочтения, верования и нравственность. И тогда уже организация хозяйства становится субъективной, начинает зависеть от людей, от их культурных, цивилизационных и мотивационных запросов.

В самом деле, необходимость достижения единства традиций, духовной и хозяйственной жизни каждого народа не вызывает сомнения. Именно при них возрастает материальная эффективность при одновременном развитии и углублении духовной составляющей. В действительности ни одна страна в мире не может позволить себе роскоши не использовать для хозяйственных нужд всех имеющихся у неё преимуществ, природных, человеческих, организационных. И в то же время не принимать во внимание свои слабости. Поэтому на самом деле нет и не может быть единой, одинаково эффективной для всех экономической модели. Как нет лекарства от всех болезней.

Чужим опытом надо пользоваться, но к его рецептам следует прибегать осторожно. На самом деле эффективная экономика может быть только национальной, соответствовать состоянию страны, менталитету её народа, историческим традициям, опыту. Разумеется, она должна быть встроена в мировую систему хозяйства, но при этом не терять своей самобытности, не допускать ущерба для собственных граждан. Подобно тому, как каждый человек призван жить в обществе, но при этом не терять своего лица. «Политическая экономия должна принимать идею национальности за точку отправления и поучать, каким образом данная нация ˂…˃ может сохранять и улучшать своё экономическое положение» (С. Ю. Витте, председатель Совета министров России в 1905 — 1906 гг.).

И в современном мире происходит именно это. Так, американский капитализм базируется на главных приоритетах своего народа: активности, индивидуализме, преклонении перед частной инициативой, бескомпромиссной борьбой за деньги, власть. США, как известно, собрали под своей сенью индивидуалистов со всего Земного шара. Они сознательно отказались от своих корней, т.е. фактически стали изгоями, утратившими родство с породившей их землёй. И такие люди показали, на что способен человек, не обременённый национальными и сословными предрассудками, когда его руки не связаны традициями, вековой культурой и привязанностями.

Они создали могучее государство и своеобразную цивилизацию. И как всякие прагматики, привели к невиданному расцвету материальной культуры. Довели до абсурда социальные отношения, получившие название капиталистических, по-сути превратились в его символ. Подчинили все помыслы людей деньгам, рационализму, потребительству. Формализовали, таким образом, и обеднили человеческие стремления и связи, видоизменили приоритеты.

Среди прочих народов японцы отличаются дисциплинированностью, трудолюбием, исполнительностью, ответственностью, добросовестностью, честностью, патриотизмом, привязанностью к своему предприятию. В Японии сформирована государственность, основанная на присущей её народу всеобъемлющей культуре семейных, корпоративных, общественных отношений и связей. Она зиждется на базе глубочайшего понимания благотворности разумного, административного управления, восточной философии, многовековых традиций, специфической письменности, фонетики, лингвистической структуры языка и связанного с ними мышления.

Капитализм Германии опирается на присущие немцам честность, аккуратность, дисциплину, культуру труда, на тщательную продуманность, регламентацию всех элементов организации. Китайская экономика использует многовековую культуру, трудолюбие и добросовестность своего народа и т. д. Отсюда, несмотря на одинаковые названия реализуемых в них экономических моделей, все они существенно разнятся между собой. Что и даёт им возможность успешно конкурировать друг с другом. Очевидно, что реализация американских приоритетов в Германии или германских — в Японии или в США вряд ли привела бы к позитивным результатам.

Россияне также не обделены характерными для них, отличными от других великих народов организационными и национальными качествами. В России тоже имеются соответствующие народному характеру и традициям способы наилучшего порядка жизни, труда и производственных отношений. Они базируются на специфических особенностях русского человека, основанной на них культуре, истории, нравственности. Как никто, россияне умеют трудиться в небольших коллективах, образуют гармоничные объединения, в которых каждый может в полной мере проявлять свои качества. И в то же время достигается наиболее полная реализация коллективных усилий.

В этой связи рассмотрим цивилизационные особенности различных культур, установим, что является в них общим и в чём их отличия. Только после такого анализа могут быть выработаны наиболее предпочтительные принципы хозяйственной организации людей, живущих на разных полюсах Планеты, всецело отвечающие их чаяниям, культуре и не противоречащие законам Вселенной.

1.1.2. Различия Западных и Восточных культур, их влияние на экономическую организацию

Запад есть Запад, а Восток есть Восток. И никогда им не быть вместе

Р. Киплинг

Рассмотрим глубинные отличия разных цивилизаций друг от друга. Тезис об иерархии цивилизаций, о превосходстве или об отсталости какой-либо из них является весьма спорным. В действительности «То, что в Европе вызывает восторг, в Азии карается. То, что в Париже считается пороком, на Азорских островах признаётся необходимостью. Нет на Земле ничего прочного, есть только условности, и в каждом климате они различны» (Оноре де Бальзак).

Вместе с тем существенные отличия образа жизни народов не могут не влиять на их хозяйственную организацию. В самом деле, вся экономическая деятельность людей направлена на обеспечение их средствами существования. Именно это является и побудительным мотивом, и источником их благополучия. Ни одна нация и народность не могли бы существовать, если бы они не использовали весь свой жизненный потенциал: природный, интеллектуальный и культурный. Не пользовались бы собственными преимуществами и не ограничивали бы присущие им слабости. Не стремились бы к такой форме хозяйственной организации, которая в наибольшей степени соответствует их менталитету, и не сберегали бы его. Понятно, что кто хорошо играет в карты, не всегда выигрывает в шахматы. Это — разные виды деятельности. В этой связи «В каждой стране должна быть своя экономическая политика, основанная с учётом особенностей страны; не может быть единой, универсальной политики для всех реформирующихся стран» (Дж. Стиглиц [16]).

Для демонстрации данного утверждения рассмотрим принципиальные различия таких полярных цивилизаций, как Восточная и Западная. Их наиболее яркими представителями являются Европейская и Индийская культуры. Это не значит, разумеется, что другие цивилизации, в том числе китайская, японская, еврейская, славянская или арабская менее значимы. На самом деле, в отличие от западного достаточно стандартизированного мышления, восточное во всех своих проявлениях сохраняет присущую ему индивидуальность. И, тем не менее, наиболее контрастными здесь оказываются именно культуры Индии и Европы. В чём заключается их кардинальные различия?

Европейская культура является сравнительно молодой. Она сформирована рационализмом Рима, подкреплённым греческим романтизмом. В самом деле, «… вынь Рим — и рухнет всё европейское здание» (Вал. Иванов). Поэтому если рассматривать карту Римской ойкумены начала первого тысячелетия от РХ, включая территории воевавших с нею германских племён, тогда нетрудно видеть, что в неё входят именно те государства, которые образуют ныне Западную Европу. В этой связи высокая культура, язык, порядок и сам образ дисциплинированного римского мышления не могли не оказать громадного влияния на все живущие здесь племена. Они не могли не унаследовать существовавшую в Империи организацию, её стройность, рациональность, демократизм, внутреннюю однородность.

И одновременно с этим — эгоизм, цинизм, жестокость, высокомерие и прагматизм Рима того времени, которые, в конечном итоге, и привели его к гибели. Так, именно в его недрах расцвели языческие культы насилия, гедонизма, тяги к роскоши и вседозволенности. Возникли двойные стандарты, которыми столь грешит нынешний Запад. В нём добром считалось лишь то, что полезно Риму, а злом — что не отвечает его интересам. А понятиями правды, совести и справедливости пользовались по мере надобности или в качестве предлогов.

Цивилизация Индии более древняя. Она базируется на оккультных знаниях, на манускриптах и культурных памятниках, оставшихся, по преданиям, от древней цивилизации ариев. Поэтому все её понятия прошли проверку временем, являются более глубинными и выверенными. И в то же время, как наследница погибших цивилизаций, она сохранила в себе элементы тупиковости и трагизма. В этой связи, как отмечал признанный авторитет по Восточной и Западной культурам К. Г. Юнг [17], не только образ жизни, но и характер отличия западного мышления и видения мира от восточного носит принципиальный характер.

В самом деле, западный ум считает мысль, интеллект и логику высшими средствами постижения истины. Результатом этого явилось воспитание строгого западного ума, не допускающего отклонений и бездоказательных допущений. И одновременно ограничило сферу его рационального применения. На Западе верят в точные наблюдения, но чураются бессознательного с его сомнительными фантазиями. Восток же в этом не нуждается. То есть европейский ум воспринимает только вещи, которые можно увидеть, потрогать, взять, а восточный ум пытается установить их природу, определить сущность. Отсюда если для европейца окружающий Мир воспринимается как система иерархий, то для индийца — как целое. Знание метода, позволяющего ему контролировать высшую силу внутри и вне себя, представляется индусу главным благом, а европеец ценит только то, что охватывает его взор.

Как пример, принцип «Maori ad minus» (лат) — нисхождение от большого к меньшему, признаётся на Востоке главным инструментом познания действительности. И все умозаключения выводятся исходя из общих принципов. А на Западе главенствует противоположный ему путь постижения истины: от простого к сложному. Западные мыслители считают, что процесс осознания мира может быть только последовательным, по мере накопления и обработки сведений. Поэтому западные мыслители нацелены на изучение именно их. А восточные — путём изучения и конкретизации проявления общих Законов Вселенной.

В этой связи западный человек видит Мир как бы со стороны, стремится к своей отрешённости от него, т.е. к полной личной свободе, а индиец пытается всячески слиться с ним. Поэтому западный человек делает выводы о своём внутреннем мире на основании внешних ощущений, а восточный человек — внутренних медитаций.

В результате этого западное мышление располагает обширной информацией о Природе, но удивительно мало знает о своей собственной сущности. Европеец всегда стремится что-то делать с вещами вместо того, чтобы разобраться в них. Для него действительность — это то, что действует, что связано с миром явлений, в то время как для индийца реальны только дух, душа.

Наука, с её систематикой, логикой и последовательностью, является изобретением западного мира. Она принадлежит к его способности рационально мыслить и управлять действительностью. Вместе с тем примерно 80% научных знаний, считающихся очевидными, через каждые 100 лет признаются ошибочными. Отсюда несмотря на то, что созданная современной научной мыслью физическая картина Мира логически строга и обоснована, в ней нет места для жизни. А поэтому эта теория никак не изменится, если человек во Вселенной исчезнет вообще. Так какова же реальная ценность науки, если тот, для кого она создана, не нашёл в ней своего места?

В противоположность этому Восток возвеличивает рациональную доминанту чувствования, возвышает духовную составляющую Мира, воспринимает истину через интуицию, ощущения, эмоции. А поэтому его знания не подвержены влиянию времени, и что ценилось тысячу лет назад, ценится и сейчас. Как пример: «Высшее благо человека-зверя является здоровье; высшее благо духовного человека есть правда» (из Драгоценных Камней Востока [15]). Можно ли этому возразить? Поистине, вечное — неизменно, а неизменное — вечно.

Всё это, в конечном итоге, и сформировало различные взгляды людей, проживающих на разных полюсах планеты, как на самих себя, так и на окружающий их Мир. Так, одна из культур недооценивает мир сознательности, другая — мир Единого Духа. На Западе главенствует культ «объективности», ради которого отбрасывается красота и целостность жизни. На Востоке место этого культа занимает мудрость, покой отрешённости и неподвижность психики, возвращающих человека к своему истоку, а все беды и радости оставляющих вне себя. «Субъективность — это и более высокая, и в то же время подготовительная стадия объективности» (Сатпрем [18]).

Поэтому европеец, пройдя свой путь исторического развития, настолько удалился от своих корней, что его ум, в конце концов, раскололся на веру и знания. И это неудивительно, поскольку всякое психологическое преувеличение разрывается на внутренне присущие ему противоположности. Поэтому обладая дурной привычкой верить, и в то же время развитым научным и философским критицизмом, европеец неизменно попадает в ловушку, состоящую либо из слепого поклонения, либо из столь же бескомпромиссного неприятия чужих мнений и самого образа жизни.

Восток утверждает, что «Любая вещь, чтобы существовать, нуждается в своей противоположности, иначе она испаряется в небытие» (К. Г. Юнг [17]). Мир находится в устойчивом состоянии, если формирующие его факторы уравновешены. Он понимает, что «Нет утверждения без отрицания. Где вера — там и сомнения, где сомнение, там и жажда веры; где нравственность, там и искушение» (Лао-Цзы). Поэтому «Запад способен гальванизировать и разъединять, но ему не дано стабилизировать и объединять» (А. Дж. Тойнби).

В этой связи индиец заботится и о теле, и о душе, в то время как европеец постоянно забывает то одно из них, то другое. «Где воля — там и путь», утверждает западная ментальность, и европеец всегда этому следует. Поэтому благодаря своей неуёмной энергии и забывчивости европеец завоевал ныне всю планету. И одновременно безвозвратно утратил её. «Вот почему болен человек Запада, и он не успокоится, пока не заразит своей алчной неутомимостью весь мир» (К. Г. Юнг [17]). Поэтому западный человек стал символом материальной составляющей Мира, из-за этого он достиг наиболее впечатляющих материальных успехов. Но не духовных, поскольку что в одном месте прибудет, то в другом — обязательно убудет. Таков Закон сохранения во Вселенной.

Вместе с тем каждый из этих столь разных взглядов в отдельности не является универсальным. Как утверждал великий средневековый учёный, теолог и поэт Джелал-уд-Дин Руми [19], существуют два инструмента познания мира: логика и чувство. И они, как одна и другая поверхности монеты, не способны ни заместить, ни существовать друг без друга. Он полагал, что чем сильнее предпринимаются попытки развести противоположности, тем большей оказывается их власть.

Очевидно, что на настрой, на характер, понимание доброго и злого начал, нравственного и безнравственного в человеке громадное влияние оказывают религиозные догмы, которым он поклоняется. Очевидно, что люди со столь разной психикой и несопоставимыми ценностями не могут молиться одним Богам. В этой связи христианина, вне зависимости от его конфессии, в большей мере волнует структура религии, т.е. чем его ритуалы отличаются от других, а не их суть. Он ассоциирует их с самим собой, а поэтому понимает конкуренцию религий, но ему чуждо их сочетание.

В то же время для индуса внешние различия религий несущественны, поскольку он инстинктивно стремится отбросить поверхностное, чтобы возвысить то общее, что присутствует во всех религиях. Он предпочитает скорее отказаться от догм, чем ограничивать сущность Бога, делая Его универсальным благодаря зауживанию. Для него Бог — это Всё: «Единый, господствует Он над всеми лонами и сущностями, Сам являясь лоном всего» — утверждается в Шветашватара Упанишада (V.5). Восточная мудрость полагает, что Бог и человек связаны между собой нерасторжимыми узами: «Кто как ко мне обращается, того я так и принимаю. Моими путями следуют все люди» — говорится в Бхагавадгите (IV,11 [15]).

Западная религиозная практика заключается в молитве, в почитании, в превознесении Бога. Главнейшим приобщением к Божеству у восточного человека является погружение в бессознательность, которое он считает наивысшим сознанием. Поэтому европеец, вслед за Святым Павлом, утверждает: «И уже не я живу, но живёт во мне Христос» (Галл. 2.20). А в индийской суре говорится: «Ты узнаешь, что ты — Будда!» (Таиттирия Упанишада Х). В этой связи духовный склад Востока отупляет западного человека, и наоборот. Нельзя быть добрым христианином и при этом находится вне Бога, как нельзя быть Буддой и чтить Бога вне себя. И хотя благословенность западной цивилизации представляется сомнительной, тем не менее, принять духовный склад Востока он не способен. Но точно так же и Восток не может отбросить свою культуру и признать чужую, взращённую на другой почве.

По мнению индусов, божество пребывает внутри всех вещей и, прежде всего, человека. В то же время на Западе душой наделяется только человек и ограниченно — мир живых существ. Восток утверждает, что душа в нас является точно такой же, как во всех сущностях Вселенной, во всех предметах Бытия. Дух — «Это дитя вод, дитя лесов, дитя предметов неподвижных и предметов, которые движутся. Он присутствует даже в камне» (Риг Веда, 1.70.20). А на Западе Природа неодушевлена, человек представляется потребителем, призванным властвовать над Нею и над всем, что Её составляет.

Таким образом, христианин достигает высшего знания, лишаясь своей самости, а индиец остаётся на неизменном основании своей природы, единство которой с божеством или универсальной сущностью почитается им неукоснительно: «Потусторонние небеса — велики и удивительны, но гораздо более велики и удивительны небеса внутри нас» (Шри Ауробиндо [18]). Европейцу, напротив, внешняя действительность с её телесностью и тяжестью кажется более весомой. Поэтому западный человек ищет превознесения над Миром, а индус стремится к материнским истокам Природы.

В результате этого христианский Запад представляет человека свободным, и в то же время полностью зависящим от милости Божьей. Или, по крайней мере, от церкви, как единственного и санкционированного Богом земного института спасения. Поэтому европеец стремится умилостивить эту «власть» страхом, покаянием, обетами, молитвами, покорностью, самоуничижением, добрыми делами и славословиями. А порой и индульгенциями. Он мучает своё воображение верой в абсолютных богов, наделённых человеческими страстями и слабостями, которые в действительности являются лишь покрывалом из иллюзий, сотканных его несовершенным умом.

Чувствуя в глубине души свою ничтожность перед Богом, западный человек поэтому и не решается защищать перед Ним своё Я. Восток же полагает, что сам человек есть творец и своей судьбы, и собственного самосовершенствования, и нерасторжимой частью Бога.

Если несколько изменить эту формулу и подставить вместо Бога другую сущность, например власть, деньги или страсть, тогда получается законченный портрет европейца — прилежного, боязливого, смиренного, предприимчивого и алчно хватающегося за гарантированные блага окружающего его мира: собственность, здоровье, знания, деньги, материальные ценности. Именно на них опирается созданная им либеральная экономическая модель. Он убеждён, что все богатства к человеку приходят извне, а поэтому агрессивен, старается перекачать их в свою пустую душу. Всячески стремится отнять земные блага у других людей и любой ценой обеспечить своё собственное благополучие. «Западная цивилизация предпочитает не „быть“, а „иметь“» (А. Маккирджани). И это неудивительно, поскольку «Тот ˂…˃, кто не имеет Бога как внутреннюю собственность, вынужден добывать себе Бога извне» (Meister Eckhart’s Schriften und Predigten).

Отсюда если восточная философия, её восприятие мира направлены внутрь человека, то западная — во внешнюю его сферу. В ней понимают диалектику противоположностей, но не способны синтезировать их гармоничное сочетание. Поэтому с неизбежностью впадают в крайности: признают борьбу и конкуренцию, но им чужда кооперация людей, вещей и понятий. В результате разнополярности понимания обоими цивилизациями главных вопросов мироздания культивируемая ими жизнь легко отсекается от целостной действительности, становится искусственной и бесчеловечной.

Естественно поэтому, что образ хозяйственной жизни, способы производства и распределения не могли остаться в стороне от столь глубинных различий Западной и Восточной цивилизаций. Так, подчинение человека государству или своей внутренней сущности — таков духовный путь Востока. В отличие от него, Запад разбивает мёртвое единство и даёт свободу частным формам жизни. Но при этом переходит границы гармонии и способствует всеобщей эгоизации. Отсюда капитализм, с его культом индивидуализма, чужд ментальности Востока, не может не уродовать его. Экономика хозяйствования, побудительным мотивом которой служит не обеспечение людей средствами существования, а корысть — самая постыдная из человеческих черт, чужда ему, а поэтому не может быть для него столь же продуктивной.

Она больше соответствует ментальности Запада, а поэтому выгодна ему, составляет основу его благополучия. А люди другой культуры чувствуют себя в такой экономике неуютно и поэтому зачастую проигрывают Западу. Она разрушительна для их образа жизни, не соответствует пониманию Правды и Справедливости.

На Востоке признают, что общественное благополучие важнее личного: «Явление единения побеждает полчища ˂…˃. Весь мир делится на границы личного и общего блага. Если мы действуем в сфере общего блага искренними помыслами, то за нами стоит весь резервуар космических накоплений» (Агни Йога — Живая Этика). Там понимают: «… научись более всего отличать учение ума от душевной Мудрости, «Учение Ока» от «Учения Сердца» (Е. П. Блаватская [15]). В то время как Запад превозносит логику, ум, рациональность, но зачастую игнорирует сердце с его неопределённостью, нелогичностью и изменчивостью.

На Востоке понимают, что хотя наполнение всем жизненно необходимым является источником благополучия, внутренний мир невозможно утолить никакими внешними благами. Поэтому не удивляются, почему человек в погоне за удовольствиями испытывает постоянно растущий голод. И тем сильнейший, чем большие наслаждения такой человек испытывает. Но при этом сам превращается в объект чужих вожделений, в источник злополучия и непонятных бедствий. Многомерность и двойственность мира тому виной.

Отсутствие духовной ориентации граничит на Западе с психической анархией. Поэтому любая религиозная или философская догма вносит какой-то порядок, становится источником новых знаний и одновременно — психологического раздвоения. Она равноценна душевной гигиене, а поэтому плодит их многообразие. Восток же демонстрирует достаточность, умиротворение и спокойствие. В этой связи Запад рождает сотни мировоззренческих теорий, ни одна из которых не является законченной и не была полностью реализована. И это неудивительно, поскольку все они направлены на решение каких-то локальных проблем, а не на раскрытие их природы, взаимосвязи с другими явлениями. Их инструментом служит анализ обстоятельств, а не их синтез.

В результате многообразие порождаемых Западом доктрин не только не обогащает человека, но лишает его ощущения единства Вселенной, отнимает уверенность в себе, способность этот Мир познать. И в конечном итоге заставляет следовать стихии, а не разумно ею управлять. Рождает рынок, конкуренцию, а не план, кооперацию, гармонию, единство. В то же время это не оберегает человека Запада от личной неудовлетворённости. И ныне он лучше защищён от неурожая и наводнений, чем от духовной ущербности, беззащитен против психических эпидемий. Лишён непоколебимых устоев. «Мировые войны показали, на что европеец способен, когда его интеллект, сделавшийся чуждым Природе, утрачивает всякую узду» (К. Г. Юнг [17]).

В отличие от этого, Восток всегда опирался на психическую реальность как на главное и единственное условие существования человека. Там понимают, что у души довольно богатств, чтобы не требовалось занимать их извне. Поэтому из своего взгляда на Мир индиец творит прочное тело, предавая образам своего душевного состояния конкретную реальность, замещающую ему внешний мир. Отсюда, вопреки не всегда ясному пониманию действительности, сам индиец наделён внутренним порядком и гармонией. В противоположность множественности окружения, демонстрирует целостность своего внутреннего мира.

В результате разнополярности понимания обоими цивилизациями главных вопросов мироздания культивируемая ими жизнь легко отсекается от цельной действительности, становится искусственной и бесчеловечной. Именно поэтому «Древние интеллектуальные культуры Европы кончили всесокрушающим сомнением и скептическим бессилием, а набожность Азии — застоем и упадком» (Шри Ауробиндо). А синтезирующим обе точки зрения началом не обладает ни одна из них.

Таким образом, различия между указанными цивилизациями оказались столь глубинными, что невозможно их сближение, не уничтожающее друг друга. Как нельзя соединить огонь и воду. «У Востока и Запада два взгляда на жизнь, которые являются противоположностями одной реальности. Между прагматичной истиной, с одной стороны, на которую такое сильное и исключительное влияние обращает витальная мысль современной Европы, очарованная энергией жизни и пляской Бога в Природе, и вечной, неизменной Истиной — с другой, к которой, в свою очередь, очарованный покоем и равновесием индийский разум любит обращаться с той же страстностью к уникальным открытиям, нет тех раздоров и противоречий, о которых ныне заявляют пристрастный ум, рассудок, разделяющий всё на части, и всепоглощающее страстное желание добиться своего любой ценой» (Шри Ауробиндо [18]).

Запад слишком интеллектуален, нацелен вне себя, чтобы видеть истинное состояние вещей, а Индия чрезмерно погружена в себя. И поэтому у неё нет должной устремлённости, необходимой для того, чтобы гармонизировать то, чем она живёт, с тем, что видит и понимает. И хотя без односторонности человеческий дух не смог бы развиваться во всей своей сложности, из-за своего максимализма обе цивилизации лишаются половины универсума, становятся функционально незавершёнными.

С другой стороны, цивилизации формируют людей, их возможностей и устанавливают форму наилучшей для них хозяйственной организации. Отсюда человек, чтобы выжить в этом сложном окружении, формируемом количественно-качественными закономерностями Вселенной, стремится приспособиться к этому миру, чтобы ему в нём было уютно и комфортно. А поэтому односторонность его философского восприятия с неизбежностью дисгармонирует образ его жизни. Вместе с тем привнесение чужой цивилизации в непригодную для неё почву с неизбежностью рождает мутантов, а не здоровые, гармонично развивающиеся особи.

В этой связи как та, так и другая цивилизации нуждаются в посреднике, способном их примирить. Гармонизировать противоположности и согласовать их достоинства. Родить новый подход к культуре, к экономике, к духовности и к качеству жизни. Стимулирующий единство многообразия, а не разделение его, симфонию, а не какофонию. К такому идеалу ближе всего подошла русская философская мысль. Поэтому совершить это способна только Россия. Никакая другая глобальная цивилизация не обладает требуемыми для этого качествами.

1.1.3. Россия и Европа, столкновение цивилизаций

Для вас — века, для нас — единый час. Мы, как послушные холопы, держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы!

Александр Блок

Встреча Востока и Запада на просторах России породила тенденцию к взаимодополнению противоположностей, воплощённых в их культурах. В результате Россия явилась естественным связующим звеном между Западной и Восточной цивилизациями, поскольку она не могла не унаследовать ни одну из них, ни другую. «Россия — это мост между безбожным человеком Запада и бесчеловечным Богом Востока» (В. С. Соловьёв). «Именно в России сталкиваются и вступают во взаимодействие Запад и Восток — не только как географические понятия, но и как два историко-культурных начала, два потока всемирной истории — западной и восточной» (Н. Бердяев). И одновременно породило невиданное противостояние Европы и России, продолжающееся многие века. В чём заключаются коренные различия данных цивилизаций?

Западный мир образовался на существенно не различающихся между собой территориях, в целом плодородных и богатых, с хорошим климатом, с обилием морей и рек, способствующих перемещению людей и грузов, обмену информацией. Поэтому, благодаря постоянно протекающим миграциям населения и войнам, образы жизни европейских народов не могли в большой степени разниться между собой. Они перемешивались друг с другом, формируя, таким образом, близкие вкусы и культуру, идеологические и религиозные догмы, принципы поведения, материальные и духовные ценности.

Российская ментальность сформировалась под влиянием других условий. Они характеризовались громадными просторами, равнинным характером местности, суровым климатом. И тяжёлая среда обитания привела к естественной селекции людских характеров. В результате на бескрайних просторах Восточной Европы образовался особый мир, трудом и потом, а иногда и кровью строивший своё благополучие. И умение бороться с трудностями, довольствоваться немногим при богатстве окружающего ландшафта породили щедрость и широту души русской.

Сила славян заключалась в их родовом строе, который обеспечивал их единение, способствовал доброжелательному отношению друг к другу. Он формировал высокие моральные и боевые качества воинов, сплочённость и взаимную выручку в бою. Тактика воинов-славян проявлялась не в изобретении форм построения боевых порядков, как в Риме и в других современных ему государствах, а в многообразии приёмов нападения на врага при наступлении и обороне. Отсюда, как писал арабский писатель Абу-Обеид-Аль-Бекри, если бы славяне, «этот могущественный и страшный народ», не были разделены на множество объединений и родов, никто в мире не смог бы им противостоять.

Воинственность славянских племён отмечали многие византийские писатели. В этой связи восточно-римские политики боялись крупных политических объединений славян. И поэтому для борьбы с ними Маврикий, константинопольский стратег и писатель VI века, рекомендовал пользоваться их межплеменной рознью, натравливать одни племена на другие и этим ослаблять их. Следует отметить, что эта рекомендация используется до настоящего времени, формируя особое отношение Европы к России.

При защите среды своего обитания русские не могли опираться на трудно доступные естественные преграды, а значит им предстояло либо погибнуть под натиском окружающих хищных орд, либо научиться давать им отпор. Но очевидно, что только военными мерами тут было не обойтись. Поэтому русские изначально учились находить общий язык с соседями, замирять их и расширять, таким образом, границы своего влияния. Не навязывать собственный порядок жизни, не посягать на их уклад, но сглаживать межплеменные разногласия. Синтезировать, таким образом, новую общность, включающую в себя всё наиболее ценное из обычаев и трудовых навыков соседей. И так возникло уникальное сообщество разных народов, всегда открытое к новым знаниям, к культурным веяниям и к хозяйственным приёмам, в основе которых лежали принципы равноправия и народовластия. Так, по сообщению Прокопия Кесарийского, греческого историка VI в. [20], «…эти племена, склавин и антов, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве, и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим».

Всё это не могло не сформировать нацию самобытную и доброжелательную, скреплённую, несмотря на широчайшую палитру образующих её народов, единой, синтезированной таким образом культурой. Она проявляется как уникальная во всей мировой истории уживчивость, расовая, религиозная и человеческая терпимость, соединённые с объединительным инстинктом, позволившим раздвинуть границы страны на шестую часть планеты. Поэтому «Россия не есть случайное нагромождение территорий и племён, и не искусственно слаженный механизм „областей“, но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм, не подлежащий произвольному расчленению» (философ И. Ильин). Из-за этого центростремительные тенденции до сих пор сильнее центробежных.

И сложившийся таким образом союз доказал свою прочность в непростой истории русского государства. Так, в летописи 859 года говорится о том, как русские совместно с племенами меря и кривичей изгнали варягов, не дали им дани, «начали сами собой владеть и города ставить». В объединении русских племён, совместно выступивших в Х — XI веках против иноземцев, кроме новгородцев входили эсты (чудь), восточно-угро-финские племена — меря, ижора, водь, весь и др. При этом все они пользовались равными правами.

В этой связи на Руси не возникало национального чванства, не возбранялись межэтнические браки, не было культурного унижения кого-либо. Все народы имели возможность говорить на родном языке, жить в соответствии со своей культурой, верой и традициями. Любой человек, какой бы народности он ни был, мог жить в России и пользоваться заслуженным уважением вне зависимости от его национальной или культурной принадлежности. Этнические различия не препятствовали занятию самых высоких должностей. Так, Семён Емин, избранный новгородским тысяцким в 1218 году, происходил из племени еми. Царь Иван Грозный не скрывал своего родства с чингизидами, а широко им пользовался в политических целях. Царь Борис Годунов вёл свой род от татарского мурзы Чета (в крещении Хазарии), поступившего на службу к московскому князю Ивану Калите и т. д.

Таким образом, на Руси отношение к человеку определялось не его национальностью, а личными качествами. Так, автор «Слова о полку Игореве» с почтением описывает быт и нравы, благородство половцев, злейших врагов Руси. Русский летописец, составлявший «Казанскую историю», отдаёт дань уважения мужеству татар, оборонявших от русских Казань, и с лирическим чувством пишет о переживаниях царицы Сумбеки. Поэтому в освобождении общей Родины от польских завоевателей в 1612 году принимали участие не только русские, но и татары (в частности, один из руководителей ополчения Кузьма Минин), башкиры, мордва, чуваши, украинцы, казаки и др. И так было всегда. Отсюда «русская общность позволила сохранить пронизывающую Новый Завет идею равенства народов и людей вообще, противостоящую идеологии господства и подчинения» (В. И. Сигов, Г. А. Карпова, С. И. Пинцов).

Менталитет синтезированной таким образом нации проявляется как уникальная в мировой истории уживчивость, расовая, религиозная и человеческая терпимость. И это явило Миру пример того, как на самом деле должны сосуществовать разные нации, народы и государства, чтобы не было между ними распри и раздора. Показало, по каким принципам будет организовано человечество после того, как переживёт стадию дикости и противоборства.

Это раздвинуло взгляд проживающих в России людей на жизнь и на окружающий их Мир, явило иллюзорность материальности и беспредельность духовности. Позволило осознать единство Вселенной и установить истинное место в ней Бога и Человека. Пробудило уверенность в своих силах, явило инициативу и стремление к безграничной Воле.

В этой связи русские воспринимают себя не обособленными индивидуалистами, а частью чего-то целого: общины, общества, государства, народа, человечества. Поэтому русская философская и экономическая мысль рассматривает человека не как самостоятельную субстанцию, а как органичную часть Вселенной, ответственную как за себя, так и за становление мировой гармонии Бога, Природы и Человека. «Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нём присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово» (Ф. М. Достоевский [21]).

Отсюда если европеец стремится решать собственные проблемы, то русский — общемировые. Они тяготеют к конкретности, а русские — к абстракции. Поэтому им трудно понять друг друга. В отличие от западного человека, которым движут преимущественно повседневные, прагматичные заботы, русского больше привлекает перспектива, даль, будущее. В самом деле, «Всё здешнее, местное, косное существует только предварительно, только так, до времени и между прочим, в душе же живёт и ширится одна мечта — о Будущем» (С. Булгаков). Поэтому лучшие русские мыслители (А. Хомяков, И. Киреевский, В. Соловьёв, Н. Бердяев, С. Булгаков, братья князья Трубецкие и др.) были доверчивыми идеалистами и считали Россию ответственной за судьбу всего человечества.

Именно чувство сопричастности со всей Вселенной позволило великим русским мыслителям вносить весомый вклад в мировую культуру, достигать высочайшего уровня наблюдательности, входить в иные сферы чувствования и мышления, открывать их людям изнутри. Так, М. М. Мусоргский перестроил оперу в соответствии с мелодией человеческой речи. Л. Н. Толстой изучал объективные законы человеческого поведения. Ф. М. Достоевский — связь психологии человека с общественными явлениями. Н. Н. Миклухо-Маклай выдвинул теорию общности человеческих рас, Л. Н. Гумилёв связал этногенез с биосферой Земли. К. Э. Циолковский смело заглянул за пределы ограниченного мира Земли, А. А. Богданов сформулировал общие законы взаимодействия Человека и Природы. П. А. Флоренский утверждал, что восприятие космической симфонии заключается в признании целостности Мира, в одушевлённости и взаимной сопряжённости его частей. А. В. Хомяков ввёл принцип соборности как основу устройства бытия, описывающего множество, собранное силой любви в свободное и органичное целое.

Е. П. Блаватская раскрыла истоки мировых философий и религий, связала их с Всемирными Законами Мироздания, и синтезировала, таким образом, глубинное видение Мира. Её работы, несмотря на всю неоднозначность автора, до сих пор популярны не только на Западе, но и на Востоке, традиционно считающем западных людей дикарями. Как признавал Браман Раи Б. К. Лахири, который «никогда, ни перед кем не склонял головы, кроме Высшего Существа», он, тем не менее, «складывает руки перед этой белой йогиней, как послушное дитя ˂…˃ То, что в наших глазах она более не женщина варваров; она переступила порог, и каждый Индус, даже чистейший из чистейших Браманов, сочтёт для себя честью и радостью называть её матерью». Таким образом, «Сознание всепроникающей связанности и единства вселенной, достигаемое через „живое и цельное зрение ума“ — принцип равновесия в русской философии» (И. В. Киреевский).

Из-за этого высокое ищут они вне себя, находя радость только в совместном благополучии с окружающими. Поэтому основные проблемы Запад старается разрешать силой, а Россия — компромиссом, достижением согласия. Так, русская пословица гласит: «Чужой беды не бывает!». В отличие от неё на Западе бытует формула: «It’s your problems!» («Это твои проблемы!» — даже перевод этой фразы звучит не по-русски). Отсюда «Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость» (Шарль де Голль). Огромные расстояния, которые приходится преодолевать русским, приучили их к величию помыслов: «Русская душа ушиблена ширью» (Н. Бердяев). От этого и победил социализм в России, в которой стремление к справедливости было большим, чем к рациональности и к собственной безопасности.

В этой связи если западный человек отстаивает свою индивидуальность, обособленность, то русский — принадлежность к чему-то большему. Они тяготеют к праву, к личной собственности, к суду человеческому, а россияне — к справедливости, к общественному благу и к суду Божьему. Если на Западе критерием уважения служит богатство, то в России — общественное признание. В ней считается, что «Трудом праведным не построишь палат каменных», и в большинстве случаев так оно и есть.

При этом русские не просто перенимают чужое, но во всё стараются внести что-то своё, собственное. Так, православная религия греческого толка, пришедшая в конце Х века, преобразилась в русский толк, до сих пор сохраняющий элементы язычества, демонстрируя, таким образом, преемственность религий, почитание своей истории, предков и оберегая ярко выраженные национальные черты. Она сохранила присущую русскому духу тягу к взаимодополнению, к уважению других мнений и верований. И это неудивительно, поскольку вера — это не одежда, которую можно заменить сразу и целиком.

В результате описанных процессов в основу русского понятия о добре, справедливости и нравственности заложены фундаментальные положения Православной религии. В них исключены такие уродливые преувеличения, как патриотический фетишизм или пренебрежение к другим народностям и культурам. Понимается, что нельзя отделять Бога от воплощения его Правды, как невозможно воспринимать Солнце без его животворящих лучей. «Стой за Правду горой, и Бог будет с тобой!» (русская пословица). Воспитывается убеждение, что только тот национализм достоин уважения, который не направлен против других людей, не идёт вразрез с основными канонами христианского правосознания. Что религия призвана служить связующим звеном между различными национальными цивилизациями, способствовать взаимному духовному обогащению и воссозданию Божьего мира, т.е. зарождению общечеловеческого братства между народами, а не служить источником их раздора и стяжательства.

Из-за этого на Руси всегда понималась ценность многогранности, ограниченность и невыразительность шаблонов. Вспомним Храм Василия Блаженного с его буйством красок, асимметрией образов, неповторимостью куполов. Это и есть символ самой России, могучей и нестандартной, ни на кого не похожей. Это и восхищает, и раздражает в нас превыше всего. Поистине, «Умом Россию не понять. Аршином общим не измерить…» (Ф. Тютчев).

При этом русский во всём ищет своё, собственное. Из-за этого он не похож на других, среди них нередко кажется и глупым, и жалким. Его иррациональность и романтизм трудно, а иногда невозможно понять. Зачастую он не умеет выразить свои чувства, мысли. Взявшись не за своё дело мелкой, личной наживы, русский всегда бывает и обманут, и предан. На самого себя он работает плохо.

В этой связи если для западного человека свобода представляется инструментом самоутверждения, то русскими она воспринимается как отсутствие каких-либо внешних ограничений, как «воля», т.е. раскрепощение души. Они понимают, что избыточная материальная обеспеченность так же уродует человека, как и недостаточная. Отсюда мотивация русского человека ограничивалась словом «достаток». То есть таким доходом, который достаточен для достойной жизни, и в то же время не закабаляет и не уродует его владельца.

При всём этом русские не любят проявлять себя в обыденном, зато живут полнокровной жизнью, когда требуется совершить невозможное. Они не любят размениваться по мелочам, им подавай нечто могучее, с чем никто другой не справится. И тогда они покажут себя. «Россию малыми делами не спасёшь!» (Н. Бердяев). Но как только русский сбрасывает с себя чужое обличие, приобретает уверенность в своей правоте, откуда только берутся у него и умение, и мудрость, и сила, и красота. Тут уж сторонись все, не становись у него на пути. Сомнёт, и не заметит.

Все эти черты наложили отпечаток на качества народа русского, которые отмечают многие авторитеты: «Русская душа — это щедрость, не знающая границ» (Далай-лама, духовный лидер Тибета). «Русские люди добросовестно и безвозмездно трудятся, если в обществе есть нравственная идея, праведная цель» (Ф. Гегель). «Концепция добронравия — жить по совести — это по-русски» (У. Черчилль). И так было всегда. «И спросил Андрей Иоанн, ученик его: «Равий! Каким народам нести благую весть отца своего небесного?» И ответил ему Иешуа (Христос): «Идите к народам восточным, к народам западным, к народам южным. <…> К язычникам севера не ходите. Ибо безгрешны они и не знают грехов и пороков дома Израилева» (Андрей Первозванный, апокриф, гл. А.5 «Евангелие от Андрея»). Однако «Когда они обратились в христианство, вера их притупила их мечи, двери добычи закрылись перед ними, и они вернулись к нужде и бедности, сократились у них средства к существованию» (Аль Марвази). Зато Византия смогла вздохнуть облегчённо.

В суровой среде обитания, характерной для Восточной Европы, трудно было выжить одному, требовалась поддержка, взаимопомощь. Поэтому люди стремились жить общинами, родами, племенами, широко применять кооперацию усилий для решения совместных проблем. Неформальные отношения между членами, основанные на понятиях правды и справедливости, ценились выше, чем формальные. И это сказалось на семейных и хозяйственных отношениях, повлияло на весь повседневный быт.

На Западе не так, среда обитания и климат позволяли людям успешно жить самостоятельно. Им требовалось только узаконить их отношения. Поэтому на Западе процветает идеологическая конструкция правового государства, предполагающего безусловное господство права и верховенство закона: «Пусть погибнет мир, но торжествует закон!», «Закон суров, но это закон» и т. д. В то же время в России понятие «право» понимается значительно шире. Понимается, что порядок необходим, и в то же время «Плодотворно лишь то право, которое видит в себе не что иное, как обязанность» (М. Н. Катков, государственный деятель России начала ХХ века). В ней считалось, что «… обычай прочнее закона: закон выдумать можно, обычай от жизни идёт» (Вал. Иванов). То есть не придуманное людьми внешне равноправное законничество должно лежать в основе человеческого бытия, а Божьи законы правды, совести и справедливости.

Всё непонятное, что встречается у других народов, представляется русскому интересным, а европейцу — уродливым, плохим. «Кто думает, учит, желает иначе, чем человек Запада, он грешник, враг, отщепенец. С ним борются без пощады» (О. Шпенглер). «У Британии нет постоянных врагов и постоянных друзей, а есть только постоянные интересы» (У. Черчилль). Из-за этого западная деловая этика не знает такого понятия, как «благодарность». «В политике Европы тщетно было бы искать высших моральных побуждений. Этой политикой руководит исключительно нажива <…> сведущие люди утверждают, что в наше время долги чести платят лишь чудаки с устаревшими взглядами, а не просвещённые нации» (П. Н. Врангель, последний Главнокомандующий Белыми силами на юге России).

Обобщая вышесказанное, можно утверждать, что Европа в своём развитии пошла по другому пути. Закат её духовной культуры начался в XII веке, когда «появился зародыш нового — совершенно отличного — принципа, заключавшегося в том, что ˂…˃ только то, что видим, слышим, осязаем, ощущаем и воспринимаем через наши органы чувств — реально и имеет смысл» (Питирим Сорокин). И это породило беспредельную прагматичность Европы, которая легла в основу её материального благополучия. В Штатах «я не нашел никого, кто не был бы готов продать свою собаку» (Шарль Мори́с де Талейра́н-Периго́р). Поэтому в отличие от русского преклонения перед справедливостью Запад провозглашает: «Vie victis!» («Горе побеждённым!»). Языческий культ мощи и финансового успеха стал главенствовать в Европе, право силы начало превалировать над силою права. Менталитет дикой природы, беспощадной борьбы за существование доминирует над принципами Правды и Справедливости.

На этом фоне собственное благополучие всегда ставилось в Европе во главу угла. Так, быть сильным и причинять боль и горе другим — в этом признаётся высшая доблесть западного героя: «Мир принадлежит тем, кто храбрее и сильнее. Мы не спрашиваем, когда хотим взять чью-либо жизнь и имущество. Мы не воруем, а отнимаем. Мы не верим ни во что, кроме силы нашего оружия и нашей храбрости» (из Скандинавских саг). «Весло ли галеры средь мрака и льдин, иль винт рассекает море. У Волн, у Времени голос один: горе слабейшему, горе!» (Р. Киплинг). «В Ирландии безумцами создал великих кельтов Бог: веселье для войны у них, а песни — для печали» (Г. Честертон) и т. д.

Следует ли говорить, что в России никогда не было ни подобных учений, былин, ни соответствующих поэм, народных эпосов, песен и сказок? А сами битвы в народных сказаниях представляются не как процессы физического уничтожения или порабощения противников, а как тяжёлая работа, духовная и моральная борьба против несправедливости и святотатства и международного зла.

Вместе с тем жестокость, воспеваемая западной литературой и искусством, является не просто поэтическим преувеличением. Она характеризует весь настрой, всё поведение западного человека, воспитана всем образом его жизни, историей, вооружена идеологическими и религиозными догмами. Образ врага оказался нужным для западного человека так же, как кровавая пища — дикому зверю. Без врага Запад не способен жить, ему требуется вырабатываемый с его помощью общественный адреналин. Поэтому Запад неустанно творит себе врагов, реальных или вымышленных. И побеждая, строит своё благополучие путём поглощения их праха.

Так, аборигены, проживавшие на территории Штатов, были поголовно уничтожены или загнаны в резервации. «Цивилизованные» власти США платили премии за каждый скальп, снятый с головы индейца, будь то воин, женщина или ребёнок. Одновременно были уничтожены целые популяции уникальных животных, таких как бизоны, ягуары, белые лоси, птицы додо и др. И эти эксцессы были не единичны. Европейцы осуществили «цивилизационную миссию» Запада, под знаком креста и меча уничтожили древнейшие культуры Юкатана, Мексики и Перу, инков и ацтеков. Поработили миллионы жителей Африки, заставив их работать на себя. Бенин — одно из могущественных и культурных негритянских государств, некогда существовавших на территории нынешней Нигерии, успешно сопротивлялся поработителям вплоть до ХIХ века, пока не был предан английскими колонизаторами огню и мечу.

Заметим, что в Сибири, примерно в это же время осваиваемой русскими, не погибла ни одна самая малая народность, не исчезла ни одна крупная популяция животных. Ни резерваций, ни депортаций, ни рабства аборигенов, ни поголовного их уничтожения не было в ней никогда.

И так продолжается всё последующее время. В самом деле, как пишет английский историк Стюарт Лейкок, «Во все страны ˂…˃ мы когда-либо вторгались: и (есть) лишь несколько, до которых мы не добрались». Агрессии англосаксов подвергались территории 171 из 193 государств, состоящих сегодня в ООН. И это не считая всякого рода гибридных и информационных войн, ведущихся повсеместно. В 2004 году Исследовательская служба Конгресса попыталась установить общее количество военных конфликтов, в которых когда-либо участвовали США. При этом получилась астрономическая цифра в 261 акта агрессий или «защиты демократии» по всему миру. Причём эти нападения, как правило, производились против заведомо слабых противников, а поэтому очевидно, по чьей инициативе они совершались.

С другой стороны, эти вмешательства были не только военными. Как признался Д. Эйзенхауэр, американский Президент: «Нормы человеческого поведения, считавшиеся до сих пор приемлемыми, (для нас) неприменимы. ˂…˃ Мы должны ˂…˃ научиться совершать акты свержения, саботажа и уничтожения наших врагов путём использования более умных, более тонких и более эффективных методов, чем те, которые используются против нас» [136]. В результате такой политики оболваниваются целые народы, организуется противостояние одних групп населения другим. В государствах возникают внутренние проблемы, смещаются неугодные Штатам правительства. Более того, в ХХ и в ХХ1 веках не было ни одной войны, революции или конфликта, в развязывании которых тем или иным образом американцы не приложили бы свою руку (!). «Ничего личного, только бизнес!». Кровь льётся рекой, и всё лишь для того, чтобы США получали больший доход, были мировыми гегемонами.

Такая психология создала особое государственное мышление Европы и США, активно претворяемое в жизнь, получила преемственность, сделалась фактически официальной. Сформировала государственную политику, получившую название «управляемый хаос», основанную на обмане, цинизме и алчности. В ней понятия Правды и Справедливости не учитываются вовсе и используются только по мере надобности.

Очевидно, что на Западе живёт немало романтиков, у которых чужие беды вызывают искреннее сострадание. Но проявляемое ими сочувствие не следует отождествлять с государственной политикой.

Разумеется, в непростой истории своего существования Россия не была аморфной и всегда справедливой силой. Вместе с тем найдите хоть одну страну, которая избежала бы этого и была всегда правой! Однако справедливости ради следует сказать, что на каждую наступательную кампанию русской армии приходилось 8 оборонительных. Русские отражали кровавые нашествия хазар, печенегов, половцев, монголов, татар, шведов, поляков, литовцев, венгров, хорватов, турок, французов, англичан, немцев, шведов… Порой с ужасающими жертвами, преимущественно мирного населения и на своей территории. В этом — коренное отличие российской и западной цивилизаций, разное видение ими Мира, запретного и дозволенного.

В результате возникла невиданная агрессивность Запада по отношению ко всем другим народам, особенно к русскому, как носителю других ценностей. В самом деле, европейская ненависть к России — явление не новое. Она имеет более глубокие корни, нежели государственная конкуренция или идеологические разногласия. Так, лозунг «Drang nach Osten» (вперёд на Восток) появился ещё тогда, когда у русских племен на берегах Волхова и Днепра ещё не было никакой государственности. Его выдвинул Карл Великий в VIII веке, затем подхватили первые императоры Священной Римской империи, а позже взяли на вооружение англосаксы.

Об этой ненависти писали ещё М. В. Ломоносов, А. С. Пушкин, И. С. Тургенев. «Нет народа, о котором было бы выдумано столько лжи, нелепостей и клеветы, как о народе русском» (царица Екатерина Великая, 1729 — 1796 гг.). «Не надо себя обманывать. Враждебность Европы слишком очевидна: она лежит не в случайных комбинациях европейской политики, не в честолюбии того или другого государственного мужа, а в самых основных её интересах» (Н. Я. Данилевский, Х1Х век). «И не будет такой клеветы, какую не пустила бы в ход против нас Европа» (Ф. М. Достоевский).

В целом многовековую политику Запада по отношению к России можно характеризовать так: «Европейцам нужна дурная Россия: варварская, чтобы „цивилизовать“ её по-своему; угрожающая своими размерами, чтобы её можно было расчленить, завоевательная, чтобы организовать коалицию против неё; реакционная, религиозно-разлагающая, чтобы вломиться в неё с пропагандой реформации или католицизма; хозяйственно-несостоятельная, чтобы претендовать на её „неиспользованные“ пространства, на её сырьё или, по крайней мере, на выгодные торговые договоры и концессии» (философ И. А. Ильин). И хотя написано это девяносто лет назад, звучит современно.

Более того, за всю историю Европа, попадая в беду, неизменно получала помощь от России, но сама от неё в трудное для себя время поддержки не получала никогда! Европа всегда консолидировалась с врагами России, будь то её оборона от хищных восточных орд, в Смутное время, в войнах с Турцией, в последующих войнах или в современной борьбе с международным терроризмом. «Никакое служение России общеевропейскому делу (семилетняя война, борьба с Наполеоном, спасение Пруссии в 1805 — 1815 годах, спасение Австрии в 1849 году, спасение Франции в 1875 году, миролюбие Александра III, Гаагские конференции, жертвенная борьба с Германией 1914 — 1917 гг.) — не весит перед лицом этого страха; никакое благородство и бескорыстие русских Государей не рассеяли этого европейского злопыхательства» (И. А. Ильин). А если сюда добавить жертвенный подвиг СССР во 2-й мировой войне, тогда такое утверждение становится бесспорным. В самом деле, если бы Советский Союз не освободил Европу от гитлеровцев, велика вероятность того, что она до сих пор находилась бы под их управлением.

Запад неизменно проявлял по отношению к России свою враждебность. Так, февральский и октябрьский перевороты 1917-го года с их либералами, большевизмом и всеми последующими эксцессами были зарождены не на русской почве и всячески приветствовались «прогрессивными» кругами Запада. Более того, «Все (революционные) движения в России зарождались под влиянием Западной Европы и носили отпечаток течений мысли, преобладавших в Европе» (князь П. А. Кропоткин).

Даже во 2-й Мировой войне с фашистской Германией кроме официальных её союзников (Финляндии, Румынии, Словакии, Хорватии, Венгрии и Италии) против СССР воевало 18 тыс. добровольцев (!) из оккупированной немцами Голландии, 12 тыс. датчан, шведов и норвежцев, 6 тыс. французов, 4 тыс. валлонов, 4 тыс. испанцев (данные генерал-майора Вермахта фон Бутлара). Гитлеровцы надёжно снабжались сырьём и вооружением Францией, Словакией, Польшей, Швецией, Голландии, Данией и даже Швейцарией, то есть Советскому Союзу фактически противостояла вся Европа.

Настоящий геноцид русских, в том числе по отношению к их истории, к культуре и языку, организованный после развала СССР в Прибалтике, на Украине, во многих странах СНГ, неизменно и самым циничным образом приветствуется поборниками «прав человека» на Западе. В самом деле, если противники чернокожих признаются на нём расистами, евреев — антисемитами, то русских — правозащитниками. Это — звенья одной цепи, результат одной многовековой политики. И здесь бесполезно взывать к правде и справедливости, пытаться достучаться до благородства и элементарной порядочности. Их просто нет.

Свидетельством принципиальной несовместимости русского и западного мира является тот факт, что как только Россия сближалась с Западом, в ней неизменно наступал упадок, нарастали беды и катаклизмы. В самом деле, хуже войны с англосаксами может быть только дружба с ними. «Враждовать с США опасно. Но дружить с США смертельно опасно» (Генри Киссинджер). В этой связи начиная со второй половины XIX столетия Россию англосаксы всегда видели только как объект добычи и как возможную угрозу для себя. Так, в теории Хартленда (1904 год) подчёркивалось, что без контроля над Россией не может быть контроля на Евразией. А без контроля над Евразией не может быть мирового господства, о чём они мечтают уже много веков., В этой связи «Петля анаконды» адмирала Мэхэна (1890 год) вокруг России постоянно затягивается.

В целях этого Запад постоянно пользуется русской доверчивостью, ведёт против неё информационные войны, обманывает, грабит, унижает. Так, Н. Бердяев утверждал, что марксизм первоначально проник в Россию как «крайняя форма западничества». Он больше соответствует западной борьбе за существование, чем российской — за правду. Отсюда неудивителен плачевный итог всех этих ассимиляций, поскольку стремление привить чужие идеи на неподходящей для них почве не способно привести к успеху. И нынешние «реформы» со всем их уродством и надувательством задуманы не в России.

«Западом и наказывал, и накажет нас Господь, а нам в толк не берётся. Завязли в грязи западной по уши, и всё хорошо. Есть очи, но не видим, есть уши, но не слышим, и сердцем не разумеем» (святитель Феофан, затворник Вышенский, 1894 г). Ему вторит проф. Ю. М. Осипов: «Трагедия России обусловлена её взаимодействием с Европой». Поэтому возрождение России начиналось лишь тогда, когда она отвергала «западные ценности» и начинала питаться от собственных корней. Что и наблюдаем мы в настоящее время

Таким образом, противостояние России и Запада носит принципиальный характер. В самом деле, разные у нас ценности, и смысл жизни другой, и культура, и инструменты. Так, на Западе люди во всякой своей деятельности руководствуются доходом, деньгами, а в России — стремлением к менее прагматичным, но боле весомым ценностям: содружеству, доверию, стремлению к Правде, Справедливости. Дружба ценится больше, чем корысть. То есть здесь наблюдается столкновение цивилизаций, а не просто несогласие с какими-либо действиями, идеологией, деятелями или проводимой ими политикой. И в силу своей бескомпромиссности Запад никак не может примириться ни с нашим отличием от него, ни с нашей религией, самобытностью, ни с нашим богатством.

С другой стороны, Запад сформировал своеобразную культуру, явил Миру глубочайшую философию, живопись, музыку, архитектуру, поэзию. Его прагматизм позволил оптимизировать формы хозяйственной организации, общества, быта. Породил современную науку, образование, искусства. И оказал таким образом громадное влияние на все аспекты повседневной жизни России и всего мира. Породил западников, влюблённых в него и всячески стремящихся внедрять западные ценности на российской почве. По многим аспектам бытия явился своеобразным эталоном «правильного» развития.

Существенные отличия европейской и российской цивилизаций, культуры и ценностей не позволяют использовать указанные достижения в России с такой же эффективностью, как на Западе. Но поставили её в положение вечно догоняющей, подражающей и жаждущей аплодисментов. Как пример, русскому человеку свойственно убеждение, что «человек выше принципа собственности», а идея «естественного права», которая является фундаментом западноевропейской морали, понимается в ней как идеалы, основанные на Добродетели, Справедливости и Правде. Можно ли при таком менталитете народа сделать Капитализм в России быть столь же продуктивным, как на Западе!?

В России наиболее эффективной оказалась модель, основанная на деятельности малых групп, в которых «один — за всех и все — за одного». Основные законы такой организации описаны в §2.3. В них проявляется присущая русскому народу групповая инициатива, нестандартность мышления, коллективный талант. «Именно эти факторы способствовали, причём с самых первых шагов и на протяжении всей истории, созданию общинных, групповых структур управления, коллективных, часто артельных форм организации труда, заложили основу последующего развития коопераций» (акад. Л. Т. Абалкин [24]). Там, где от них отступались, пытались слепо следовать чужим принципам организации, человеческих отношений, собственности — неизменно наступали неудачи. И начинались бесполезные сетования на нестандартность, неспособность, отсталость, глупость, бескультурность, загадочность славянской души. А всего лишь требовалось не навязывать ей чуждые приоритеты и не мешать жить по собственным понятиям.

Поэтому идеология безграничной частной собственности и личного обогащения не смогла и не сможет пустить глубокие корни на русской почве. И понятно, что в таких условиях принцип западного стяжательства, не завязанного на благополучие окружающих, воспринимается населением как глубоко безнравственный. Принцип, согласно которому чем больше у человека денег, тем больше у него прав, никогда не будет пользоваться уважением в России.

Вместе с тем следует признать, что российскому обществу так и не удалось найти собственную современную форму экономической организации, в наибольшей мере отвечающую его культуре, вере, гармоничному видению мира, соборности и правде жизни. Поэтому всё последнее тысячелетие ему, приходится повсеместно пользоваться суррогатами Запада. Это порождает ощущение дисгармонии экономических отношений и собственных фундаментальных ценностей. Заставляет научную мысль метаться, подобно ошпаренной курице, от одной модной западной доктрины к другой. А Запад, не без корысти, ей эти доктрины подсовывает. Иногда информационно, а иногда с помощью всякого рода колабораторов, дезинформационно и насильственно. И безбожно пользуется открываемыми ему при этом возможностями. А игра по чужим правилам, как правило, не может не заканчиваться проигрышем.

В этой связи наложенные на Россию западные санкции в действительности являются для неё благом. Они заставляют, наконец, находить собственные пути решения накопившихся проблем, использовать свои преимущества, опирающиеся на собственные особенности, культуру и ресурсы. Явить Миру альтернативную организацию общества, предложить новый миропорядок, опирающийся на национальные корни, опыт и историю не только своего народа, но и всех других. Настоящая монография направлена на описание одного из возможных типов такой организации.

§1.2. Цели и инструменты хозяйственной деятельности

1.2.1. Что есть экономика?

…причина того, что одних богов уничтожают, а других — превозносят — и в те давние времена, и сегодня, — не в религии, а в политике…

В. И. Сергеев

Рассмотрим данный феномен более основательно. Слово экономика произошло от греческого oikonomike, означающего «искусство управления домашним хозяйством». Впервые в научном труде оно появилось в V веке до н.э. у Ксенофонта в виде названия его сочинения. В нём рассматривались рациональные правила ведения домашнего хозяйства и земледелия, чтобы их доходность повышалась. В дальнейшем сферу экономики как науки расширили, придав ей объемлющий всю хозяйственную жизнь характер. И тогда в её трактовке появились разночтения.

Так, Платон считал целью идеального государства «изгнание неблагородной страсти к наживе» [25]. Аристотель отличал истинную экономическую деятельность, предназначенную для создания благ для дома и государства, от той, которая направлена на извлечение прибыли (её он называл хрематистикой) [26]. При этом последнюю форму он считал противоестественной. Его особое негодование вызывал процент, благодаря которому ростовщик получает доход, не участвуя в процессе производства полезных продуктов, а превращая деньги в источник новых денег. Извращая, таким образом, их природу, поскольку, по мнению Аристотеля, деньги предназначены для обмена, а не для извлечения непроизводительного дохода.

Один из первых учёных-экономистов Ж. Б. Сей (1803 г.) утверждал, что экономика «…учит, как формируется, распределяется и потребляется богатство». Часть современных учёных считает, что «экономика — это дисциплина, изучающая, каким образом общество с ограниченными, дефицитными ресурсами решает, что, как и для кого производить» (С. Фишер, Р. Дорнбуш, Р. Шмалензи). Имеются и другие о ней суждения: «Существует четыре основных способа присвоения богатства: насилие, законная передача, дарение и обмен. Только последний относится к экономической науке» (Жак Рюэф). Однако на деле с помощью данной дисцеплины пытаются решать все указанные задачи.

Наиболее полное определение экономики, на наш взгляд, даёт А. Маршалл, полагая, что «Экономика — это наука о нормальной жизнедеятельности человека». Однако в указанной трактовке не уточняется, что под нормальной жизнедеятельностью понимается и чем она достигается. Поэтому попытаемся развить это понятие.

Политическая экономия, как научная дисциплина, систематизировано изучалась Г. Лейбницем (1672 — 1716 гг.). Его концепция была основана на представлении о мире как о системе энерго-материальных потоков. Поэтому в основу своих воззрений на организацию хозяйства им были заложены принципы, реализуемые в тепловых машинах, а также некоторые другие современные ему технологические достижения. В соответствие с ними, он полагал, что уровень полезного действия хозяйственного процесса определяется экономией общих человеческих усилий. Отсюда Лейбниц ввёл понятие о «рыночной корзине», которая имеет одно и то же содержание, но достигается меньшими усилиями общества.

Исходя из данного принципа, Г. Лейбницем была сформулирована главная цель экономики: повышать производительные возможности человеческого труда с помощью технических и организационных действий. Из неё следует разработанная им теория «естественного права», явившаяся основой для обоснования всеобщей морали. Согласно ей, отдельный человек отвечает не только за себя, но и за весь человеческий род, т.е. сформулированы как его права, так и обязанности перед обществом. Рассмотрены начала гармоничной, самосогласованной хозяйственной организации людей и ещё многое другое [27].

И у него были свои последователи. Так, Ж. Сисмонди в политической экономии видел не учение о богатстве и способах его умножения, а науку о совершенствовании социального механизма в интересах человека. Он считал её нравственной наукой, которая имеет дело с человеческой природой, а не с хозяйственными отношениями. Точно так же Д. Риккардо исследовал экономическую деятельность как сложную систему, где действуют объективные законы и работают собственные механизмы, как преобладающие тенденции [28]. Аналогичным образом один из первых русских экономистов И. Т. Посошков (1652 — 1729) изучал проблемы развития национального хозяйства, а не вопросы обеспечения активного торгового баланса. Источник благополучия он видел в труде и осуждал денежное богатство как символ корыстолюбия, противоречащий нравственным устоям общества [29].

В дальнейшем экономика, преследующая общественную пользу, а не доход, развивалась трудами С. Карно, С. А. Подолинского, Л. Ларуша, П. Г. Кузнецова и других выдающихся ученых. Однако сейчас это направление экономической мысли оказалось не востребованным.

Описываемое в данной монографии экономическое учение продолжает традиции указанной школы. В нём экономика представляет собой единую самосогласованную систему. Комплекс, сформированный по гармоничным принципам, не противоречащим законам Вселенной, связанным воедино строгой и последовательной логикой. Целью которого является достижение материального и духовного благополучия как отдельных людей, так и всего общества в целом.

Теории Г. Лейбница была противопоставлена модель человеческого сообщества, разработанная Дж. Локком (1632 — 1704 гг.) [30]. Согласно ей, государство должно быть построено на началах личной свободы. «Никто не имеет права ограничивать другого в его жизни, здоровье, свободе, либо имуществе» — провозглашалось им. С именем Локка связана идея собственности как неотъемлемой составляющей всякого хозяйственного процесса. При этом он считал, что человек представляет собой «чистую доску», на которую лишь опыт накладывает свои письмена, а поведение каждого мотивировано исключительно личными выгодами. Общественные инстинкты у людей не развиты, мораль в хозяйственной деятельности не задействована. Таким образом, Дж. Локк явился основоположником идеологии классического либерализма.

Исходя из неё, суть теоретических положений данного учения сводится к тому, что либералы признают и подчеркивают существование связей между индивидуальной свободой, частной собственностью и уровнем экономической обеспеченности общества. А следуемый из неё индивидуализм, который заложен в основу европейской цивилизации, считался не эгоизмом и самовлюбленностью людей, а уважением личности, абсолютным приоритетом права каждого человека реализовать себя в этом мире. Вне зависимости от того, как при этом соблюдаются права других людей.

Воплощение либеральных идей в повседневную хозяйственную практику связано с именем Адама Смита (1723 — 1790). В своём труде [31] он предложил концепцию экономического человека, которым движет эгоизм и стремление к обогащению. И утверждал, что действуя исключительно в собственных корыстных целях, каждый человек не только преумножает свой капитал, но и обогащает всё общество. Опираясь на это положение, А. Смит предложил знаменитую «невидимую руку рынка», которая сама по себе управляет всеми хозяйственными процессами. Он рассматривал деньги как средство обогащения и как технический инструмент, облегчающий товарообмен.

Вместе с тем границы применимости либеральной доктрины не были ими сформулированы, а поэтому экономика не препятствовала достижению свободы одних путём ограничения свободы других. Позволяла отдельным личностям получать доход, и при этом ни за что не отвечать. Не запрещала жить за счёт окружающих вне зависимости от того, какой ущерб это наносит Природе и обществу. Внедряла в экономику соответствующую западной ментальности дарвиновскую борьбу за существование, в которой оправдано всё, что приносит личный успех. Разъединила между собой функции производства и распределения. И сформировало, таким образом, идеологическую базу капитализма.

Именно данное мировоззрение и реализуется ныне во всей мировой капиталистической системе. Оно заложено в основу всех ныне действующих экономических учений. Является предметом изучения и реализации всей современной экономической науки и практики, всемерно обеспечено юридической базой. Подкреплено опытом истории развития человечества. И предоставляет либеральной экономике моральное основание обслуживать не всё население в целом, а преимущественно частных лиц. Привело к тому, что экономисты стали считать такую организацию единственно возможной, а поэтому пытаются бороться с многочисленными недостатками либеральной экономики либеральными же методами. Находятся под властью рудиментов доходной экономики, поскольку другими не владеют.

Логичным итогом этого явилось стремление управлять рассматриваемой таким образом аморфной человеческой массой с помощью такого универсального инструмента, как деньги. Поэтому все ныне действующие и существовавшие ранее авторитетные экономические учения в той или иной мере посвящены финансовым инструментам и механизмам извлечения дохода в различных его формах. Отсюда «Экономика в основном заинтересована исследованием способов определения цен в деньгах на товары и услуги, обмениваемые на рынке» (Людвиг фон Мизес [32]). Из-за этого экономическая наука стала в большей мере обслуживать бизнес, а не всё общество, радеть о доходах и прибылях, а не о всеобщем благополучии. При этом разработке продуктивных факторов труда до сих пор уделяется мало внимания.

Следуемая из этого зашоренность экономической науки лишила её основательности, в значительной мере оторвала от действительности. Сделала разнонаправленными цели различных социальных слоёв общества, и уже само это является регрессом. Как пример, покупка иностранных товаров некоторым нередко приносит дополнительный доход, но ведёт к подавлению отечественных производителей. К тому, что экономика уже не обязана обслуживать собственных граждан, а призвана лишь описывать инструменты личного обогащения. То есть ведёт к тому, что дополнительная прибыль одних начинает извлекаться за счёт благополучия других. И это — объективное их противоречие, требующее разрешения.

В такой экономике активно используется разделение труда, но слабо — его кооперация. Конкуренция приобрела доминирующее значение, а объединяющие людей начала уже не вписываются в неё органически. Исполнение предприятиями общественных функций оказалось нивелированным. Экономически оправданной стала всякая деятельность, приносящая доход, в том числе преступная. Это и явилось главной причиной криминальности всех нынешних государств мира, пожирающей их коррупции и разрушительной вседозволенности.

И это вполне объяснимо. В самом деле, главный акцент в экономике может делаться либо на созидательные её начала, т. е. на человеческий труд, либо на распределительные, инструментами которых выступают деньги. Очевидно, что если стимулируется результативность труда, тогда его продуктивность, благополучие людей и жизненный уровень населения растут. А если поощряется доходность владельцев денежных знаков, увеличение ренты и прибыли, тогда растёт число богатых, но население нищает и вымирает.

Чтобы страна стала успешной, ей следует поддерживать созидание, а не потребление; создавать условия для создающих реальные ценности, а не виртуальные. Экономическая наука призвана способствовать тому, чтобы было выгодно работать честно, а наносить ущерб — невыгодно. И тогда нравственный и моральный климат в обществе поменяется кардинально, порядок и польза начнут править им, а не хаос и зло. Она должна учить тому, как оздоровлять продуктивные и нравственные механизмы общества, а не подобно дурным врачам, как пользоваться его болезнями в корыстных целях. Способствовать превращению людей из нечестных в порядочных, а не наоборот. «У древних мы не встречаем ни одного исследования о том, какая форма земельной собственности и т. д. является самой продуктивной, создаёт наибольшее богатство. ˂…˃ Исследуется всегда вопрос: какая форма собственности обеспечивает государству наилучших граждан?» (К. Маркс).

В этой связи капиталистическая модель экономики всё в большей мере заводит человечество в тупик. Она рассчитана на людей энергичных, корыстных и безжалостных. А поэтому в ней, в первую очередь, создаются условия для благоденствия именно таких, а все другие в ней — лишь питательная среда для первых.

В то же время природа создала людей разными не для того, чтобы одни из них паразитировали на других. На самом деле неодинаковые качества людей требуются потому, чтобы их совокупная способность к выживанию, адаптация к любым сценариям развития общества и познания мира была выше, чем у каждого из них в отдельности. Отсюда упор в экономике только на один тип людей с неизбежностью её обедняет, делает нежизнестойкой и ущербной.

Карл Маркс считал экономику наукой, изучающей «исторически определённые формы производства и обмена, и общественные отношения, им соответствующие». В этой связи в СССР, который реализовывал такую трактовку, под экономикой понималась область знаний, занимающаяся изучением объективных законов общественного развития, разработкой практических рекомендаций в области производства и распределения материальных благ. Такая экономика в большей мере обслуживала общество, чем отдельного человека. Большее внимание в ней уделялось специфике классовой борьбы, а не классовому сотрудничеству, делался акцент на использование кооперации, а не конкуренции. Поэтому везде, где марксизм внедрялся, это сопровождалось кровавой, бескомпромиссной борьбой между людьми, попыткой уничтожить полностью одни классы другими.

При этом управление в такой системе оказалось сверхцентрализованным, в результате власть управляющей элиты стала вседавлеющей. Трудящиеся превратились в винтик производства, опекаемый (социальная защита в СССР до сих пор не имеет себе равных), но бесправный. И эта дисгармония, в конечном итоге, предопределила состоявшийся крах социалистической системы.

Подводя итог изложенному, можно утверждать, что ни капиталистическая, ни социалистическая модели хозяйствования не являются совершенными. В них не согласованы разделение и кооперация труда, личное и общественное, не работают совместно активные и пассивные силы общества. А поэтому хозяйственные успехи как капиталистических, так и социалистических стран оказались более скромными, чем могли бы быть они при современном развитии науки, техники и человеческого интеллекта.

Для реализации гармоничного подхода к данному явлению будем полагать, что экономика — это наука, изучающая механизмы повышения результативности общечеловеческого труда и способствующая лучшему жизнеобеспечению граждан. И не только нынешнего поколения, но и всех последующих. Она призвана содействовать вхождению человека в Природную экосистему, соответствовать её законам, повышать моральный и культурный уровень людей. Укреплять нравственные устои общества, а не наоборот. Способствовать скоординированному развитию всего человеческого сообщества. Человек в ней рассматривается как часть Вселенной, исполняющая предназначенные ей функции, а не как ординарный потребитель, преследующий только свои личные цели или являющийся жертвой чужого вожделения.

Описанию основных законов и форм такой организации и посвящена настоящая монография.

Понятно, что это уже будет другая экономика. А поэтому ни капиталистическая, ни социалистическая теории в полной мере для неё не годятся. Не перетягивание общественного одеяла в ту или иную сторону, как в ныне действующих хозяйственных отношениях, а увеличение его настолько, чтобы хватило всем, должно стать главной целью экономической науки.

Гармонизация экономических отношений будет способствовать очеловечиванию общества, начнёт делать его и сильнее, и добрее, и духовнее. Она приведёт к высвобождению колоссальной человеческой энергии, которая будет направлена на созидание, а не на борьбу за выживание. На благополучие всех, а не только некоторых; на нормальную жизнь, а не на элементарное выживание. А поэтому экономическую модель, отвечающую изложенным принципам, будем в дальнейшем называть гармоничной. То есть самосогласованной, стройной, в которой образуется соразмерность частей и целого, слияние их в единый организм, противоположный хаосу.

В гармоничной экономике будет использоваться как разделение, так и кооперация труда, исполняться и индивидуальные, и общественные функции производства, найдётся место и сильным, и слабым. Деньги в ней станут покорными слугами людей, а не капризными их хозяевами. Налоги из механизмов отчуждения доходов превратятся в инструменты их умножения.

Такая экономика окажется полезной как для предпринимателей, так и для наёмных работников. В ней правила поведения будут способствовать эквивалентности обмена результатами труда, справедливости и гармонизации человеческих отношений, а не противодействовать им. Смогут функционировать все виды собственности, доказывая свою полезность путём равноправной конкуренции. То есть не отвергается никакой из факторов, способных приносить пользу, но организуется их гармоничное взаимодействие. Произойдёт именно то, что характерно для Природы, в которой рационально уживается всё.

Если целью экономики служит достижение благополучия некоторых особей любой ценой, тогда ничего лучше капитализма придумать невозможно. Если требуется, также любой ценой, увеличить могущество государства, тогда наилучшей является социалистическая модель. А если стремиться к процветанию всего общества и каждого его гражданина, тогда ни первая, ни вторая модели для этого не годятся. Нужна принципиально иная экономическая идеология. И понятно, что разные экономики не могут формироваться по одинаковым лекалам, иметь одни и те же правовые нормы и идеологию.

1.2.2. Кардинальная цель гармоничной экономики

Итак, в дальнейшем будем полагать, что экономика как наука призвана способствовать гармоничному вхождению человека в Природную экосистему, соответствовать её законам, содействовать повышению продуктивности общечеловеческого труда, согласованному развитию человеческого сообщества. В этой связи в качестве образца для подражания следует использовать не организацию США, Японии или какого-либо другого государства, как пытаются делать сейчас, а Природу. Очевидно, что ни одна из перечисленных стран не является идеальной, и лучше пользоваться совершенным природным эталоном, чем какими-либо суррогатными. Это не значит, разумеется, что надо игнорировать чужой опыт, но пользоваться им следует избирательно, рассматривая его в координатной системе природных закономерностей.

Как сформулировать её цель, чтобы экономика на самом деле отвечала указанному принципу?

При изучении гармоничных законов хозяйственной организации общества здесь и далее будем полагать, что целью экономики, как и всякой продуктивной деятельности, служит удовлетворение потребностей людей и всего человеческого сообщества. В самом деле, «Потребление является единственной целью, единственным смыслом любого производства…» (Адам Смит [31]). И с ним солидарен Дж. Кейнс: «… потребление представляет собой единственную цель всякой экономической деятельности» [33].

То есть не извлечение прибыли, дохода или денег любым путём, как следует из ныне действующих экономических учений, а выработка способов наилучшего жизнеобеспечения граждан. Разумеется, доход в хозяйственной деятельности может присутствовать и здесь, но он не должен быть доминантой, извлекаться за счёт благополучия других. Умножением результативности совместного труда, а не путём перераспределения его итогов.

Причём здесь принимаются во внимание не только повседневные, но и перспективные потребности, и не только ныне живущего поколения, но и всех последующих. И достижение всего этого — главное предназначение экономики. Все другие её цели должны быть подчинены этой, без неё они лишены смысла. Экономика призвана служить всем людям, а не какой-то их части.

Таким образом, экономика функционирует не ради самого процесса производства, создания каких-то сооружений, ценностей, получения прибыли, денег, служения идеологии или идолам, а для удовлетворения потребностей людей. Всех без исключения: богатых и бедных, белых, жёлтых и чёрных, молодых и старых, умных и глупых, сильных и слабых, здоровых и не очень. Если Бог создал их, значит они нужны, и не человеку поправлять Его. Экономика призвана работать на людей, а не люди — служить ей. Поэтому несомненно, что критерием совершенства экономики является лишь то, насколько полно она указанную функцию исполняет (!).

Несмотря на очевидность такого подхода, в трактовке основной цели хозяйственной политики стран допускались разные толкования. Так, сформулированной целью экономики социалистического типа являлось всемерное укрепление государства, построение материально-технической базы коммунизма: «Наша цель — коммунизм!» — самый популярный в СССР лозунг. Однако немалая часть строек коммунизма не окупила себя, чрезмерное внимание к общественным потребностям вызвало недооценку потребностей личных, сверхцентрализация управления привела к его деградации. И всё это, в конечном итоге, предопределило недостаточную эффективность социалистического хозяйства.

Главной целью капиталистической экономики является получение прибыли, увеличение дохода при всякой деятельности вне зависимости от того, во что он обходится Природе и обществу. При этом «…рабочие ˂…˃ являются в капиталистическом производстве только средствами производства, а не самоцелью и не целью производства» (К. Маркс [34]). В результате человеческий труд и сам человек, хотя именно он и является истинной движущей силой экономики, перестал быть основным объектом её обслуживания.

В самом деле, экономика стала использоваться преимущественно для получения денег, а не для обеспечения людей средствами существования. Главенствующим в ней стал бизнес, т.е. легальный способ извлечения личного дохода, а не предпринимательство. При котором собственное благополучия достигается путём полезной деятельности, а не за счёт других людей.

В то же время делать упор на прибыль, доход любой ценой в каждой структуре ведёт к тому, что экономикой начинают управлять деньги и только деньги. Это ставит в привилегированное положение овеществлённый труд по сравнению с живым. Способствует понижению престижа и доходности наёмного труда, ведёт к росту эксплуатации населения властной «элитой». К появлению социального неравенства, содействует криминализации общества и связанными со всем этим колоссальными потерями. Стимулирует не созидательные процессы, а потребительные. А поэтому такие государства с неизбежностью оказываются малоэффективными.

В авторитарных обществах целью деятельности государственных институтов является прославление властвующих личностей. Вспомним знаменитое высказывание короля Франции Людовика XIV: «Государство — это Я!». В странах с националистической идеологией приоритетным является благополучие одних народов за счёт других. В государствах с большим социальным неравенством бедные слои вымирают, а их место замещают те, кто ранее считался сравнительно успешным. Вместе с тем указанные отклонения от выше сформулированных целей в конечном итоге не приносят пользы никому, но ведут к деградации всех.

Подводя итог, можно утверждать, что ни одна из декларируемых целей нынешних экономических систем не соответствует гармоничным принципам ни в идеологии своей, ни на практике. А от замещения истинной цели промежуточными итогами, в том числе деньгами, ждать добра не приходится.

Экономическая идеология призвана способствовать тому, чтобы работать честно было выгодно, а не наоборот. Только тогда нравственный и моральный климат начнёт меняется кардинально, порядок и польза будут править обществом, а не хаос и стяжательство. Она должна настраивать людей на оздоровление продуктивных и нравственных устоев общества, а не на то, как пользоваться его болезнями в корыстных целях.

1.2.3. Потребности людей, предметы потребления и средства производства

Молоко для младенцев, мясо — для сильных людей.

Апостол Павел

Приведённая трактовка главной цели экономической деятельности является неполной, поскольку в ней не указано, что конкретно представляют собой потребности, каковы они, от чего зависят и чем удовлетворяются?

Под потребностями здесь и далее понимается внутреннее состояние психологического или функционального ощущения недостаточности каких-то факторов, которые проявляются в зависимости от ситуации. Они наблюдаются как у отдельных людей, так и у коллективов, социальных групп и всего общества в целом. Служат внутренними побудителями их активности.

В самом деле, потребности являются главной движущей силой человека. По своему воплощению они делятся на витальные (жизненные), духовные и социальные. При этом первые из них связаны с требованиями организма человека в пище, одежде, жилье, в движении, отдыхе, в здоровье и т. п.

Духовные потребности людей включают в себя стремление к личной свободе, к знаниям, к удовлетворению интеллектуальных запросов, эстетических вкусов и гармонии, красоте, культуре, нравственности, к состраданию и добру. К ним относятся: любовь и ненависть, страсти, степень удовлетворённости потребностей. Важнейшую роль в жизни человека играют продолжение рода, общение с другими людьми, дружба, соревновательность. К духовным потребностям можно отнести факторы психологического комфорта: уверенность в себе, престиж, стремление реализовать себя, самоуважение, авторитет и др.

Социальные потребности людей включают в себя безопасность, равноправие, спокойствие за себя и своих детей, уверенность в будущем. Жизнь в окружении здоровых, счастливых, доброжелательных, красивых и уверенных в себе людей. Наличие высокодуховной массовой культуры, морали и нравственности. К особым видам потребностей относится необходимость трудовой деятельности, умственной и физической работы, творчества, создания новых ценностей.

Приведённые градации, разумеется, являются условными и не охватывают ни всей гаммы человеческих потребностей, ни устанавливают чёткие границы между ними.

Потребности зависят от индивидуальных особенностей людей и от условий их бытия, пола и возраста, культуры и образования, здоровья, исторического опыта, традиций, религии и национальных предпочтений. При этом потребности не остаются чем-то неизменными. С годами они воспитываются, развиваются, мимикрируют. На потребности влияют окружающие люди, природные и погодные условия, время года и место проживания людей, уровень развития производства, степень их удовлетворённости. Так, чем больше человек имеет, тем больше ему надо.

Как представителю человеческого рода, каждому индивидууму присущи некоторые одинаковые с другими людьми, коллективами и всем обществом потребности. В самом деле, все нормальные люди заинтересованы в чистоте и в обустроенности своей территории, в отсутствии преступности, в наличии грамотного и честного руководства, в сильном государстве, в законности и порядке. И вместе с тем нет двух людей, потребности которых были бы идентичными.

Причём индивидуальное восприятие людьми каждой потребности неодинаково, что для одних составляет смысл жизни, для других не имеет значения. Так, лишите меломана музыки, и уже ничто не сможет ему её заменить. «Подавление индивидуального вполне может стать подавлением Бога в человеке» (Шри Ауробиндо [16]). Отсюда необходимо уважительно относиться ко всей гамме человеческих потребностей. Очевидно, что при удовлетворении потребностей только среднестатистического человека, к чему стремились при плановой форме хозяйствования и что преследуется в нынешней рыночной экономике, в достаточной мере не удовлетворён никто.

С другой стороны, потребности нельзя рассматривать как произвольный набор каких-то факторов. На самом деле они образуют гармоничный комплекс, систему, зеркально отображающую самого человека. Более того, одни потребности не существуют без других. Так, тяга к роскоши не может проявляться без удовлетворения чувства голода. Модная шляпка требует не менее престижного платья. С другой стороны, степень взаимосвязи и взаимозаменяемости различных потребностей неодинакова и не влияет на их значимость. Длительная неудовлетворенность каких-то потребностей способна нарушить внутреннюю ауру человека, изуродовать ее.

Вместе с тем не все потребности могут приветствоваться. Так, тяга к власти и корыстные амбиции одних нередко оборачивается потерей свободы и бедностью других. В общественном смысле лишь такие потребности достойны уважения, которые не удовлетворяются путём нарушения морально-этических норм, подавления прав других людей, общества, за счёт потомков. Именно о них и пойдёт здесь речь. Остальными потребностями должны заниматься воспитательные, психиатрические учреждения или правоохранительные органы. Невозможность их проявления должна быть заложена в основу организации экономики и государства.

При этом отметим, что если интересы человека, коллектива и общества согласуются между собой, находятся в гармоничном соответствии, данное условие выполняется неукоснительно. И чем полнее соблюдается указанный принцип, тем выше уровень цивилизованности общества, с большим основанием может называться оно человеческим.

С другой стороны, потребности проявляются не абстрактно, а в виде необходимости каких-то условий, вещей и услуг. Поэтому всё то, что удовлетворяет потребности, что необходимо людям для их достойной жизни, поддерживает и восстанавливает здоровье, повышает жизненный тонус, способствует сохранению и продолжению человеческого рода и др. относится к предметам потребления. Это вода и пища, одежда и жильё, медицинская помощь и спортивные сооружения, духовные богатства и экологически чистая природа. Ими являются блага и услуги, которые предоставляются людям в учреждениях сферы обслуживания, а также в отраслях, удовлетворяющих общественные потребности (управление, наука, образование, здравоохранение, оборона).

К предметам потребления относится и сам человеческий труд, поскольку, с одной стороны, он удовлетворяет потребности людей в реализации своих способностей, а с другой — является движущей силой производства. Впрочем, такими качествами обладают и все другие предметы потребления. Поэтому чем полнее удовлетворяют они человеческие потребности, тем продуктивнее оказывается труд людей. Многие из предметов потребления человек получает от Природы без собственных усилий, недостающие производит сам. Они и будут в основном рассматриваться в дальнейшем.

Как правило, потребности опережают совокупность удовлетворяющих их предметов потребления, создавая, таким образом, стимул для деятельности и развития людей, становясь инструментом управления ими. При этом существует оптимальное соотношение между потребностями и числом удовлетворяющих их предметов потребления. Если это соотношение выше оптимального, т.е. почти все потребности удовлетворены, это понижает стремление трудиться, тормозит развитие. А если данное соотношение ниже оптимального, тогда потребности угасают и люди деградируют. В государствах с большим имущественным расслоением граждан присутствуют как одна из указанных тенденций, так и другая. И ни к чему хорошему это не приводит.

Вместе с тем, если в государстве превалирует стремление удовлетворять потребности не за счёт труда и продуктивного таланта, т.е. увеличения продуктивных усилий общества, а присвоением созданного другими, такое положение неизменно ведёт к разрушению и производства, и нравственности. Вне зависимости от того, направляется оно сверху или снизу, это способствует деградации и государства, и общества. Такое уже было и достаточно ярко во всём мире проявляется сейчас.

Для практической экономики наиболее важным представляется деление предметов потребления на индивидуальные, коллективные и общественные, поскольку они удовлетворяются разным образом. При этом к индивидуальным относятся такие предметы потребления, которыми человек и члены его семьи пользуются вне связи с другими людьми: жильё, одежда, пища, предметы быта, культуры и проч. Коллективными предметами потребления человек пользуется совместно с окружающими его людьми в местах проживания, работы, отдыха. Это — медицина и полиция, коммунальные службы и общественный транспорт, культурные, культовые и спортивные сооружения, дороги, связь и ещё многое другое. К общественным предметам потребления относятся государственные структуры и армия, высшие учебные заведения и коммуникации, защитные сооружения и безопасность, учреждения науки, культуры и образования. То есть всё то, что удовлетворяет потребности всех людей, образующих государство и общество.

Такое деление позволяет распределению более активно влиять на производство, а расходам — на доходы. В самом деле, все предметы потребления обладают дуализмом качеств. С одной стороны, они удовлетворяют потребности людей, а с другой — содействуют производству. Коллективными и общественными предметами потребления человек пользуется не так, как индивидуальными, и зависит он от них иначе. Поэтому для всякого вида предметов потребления могут быть выработаны свои формы распределения, в наибольшей мере стимулирующие производство, способствующие улучшению жизни, быта и нравственности людей.

Вместе с тем предметы потребления изготовляются в процессе производства. Но самому производству для его полноценной работы нужны продукты труда, предназначенные для удовлетворения его собственных потребностей. Это — орудия труда и промышленные сооружения, грузовой транспорт и коммуникации, энергия, ремонтная база, производственная связь и ещё многое, многое другое. То есть овеществлённый труд, средства производства необходимы предприятиям точно так же, как предметы потребления — людям. Они являются как бы катализатором, который делает живой труд человека более результативным.

Строго говоря, деление продуктов труда на предметы потребления и средства производства является условным, поскольку обеспечение человека предметами потребления способствуют его производительному труду. А средства производства удовлетворяют естественные потребности людей в труде и развитии, влияют на их умственное, физическое и моральное состояние. Более того, чем больше потребительских качеств у средств производства, выше их эргономические характеристики, совершеннее дизайн, тем с большим эффектом они работают. И данное обстоятельство служит дополнительным подтверждением единства Мира и всей окружающей человека действительности.

Тем не менее, предметы потребления и средства производства не являются равнозначными. В самом деле, целью производства служат только предметы потребления. Производство средств производства необходимо лишь в той мере, в которой оно экономит общественный труд, содействует производству предметов потребления (!). Если этого не происходит, тогда производство средств производства становится избыточным расходованием труда, ресурсов, причиняет ущерб обществу. И такое случается нередко, как при социализме, так и в нынешних капиталистических странах из-за стремления оптимизировать денежные потоки, а не расходование общественного труда.

В частности, именно такому состоянию производства способствовало активное использование в СССР сформулированного К. Марксом и развитого В. Лениным «Закона опережающего роста производства средств производства». Ограничители его не были сформулированы, поэтому темпы роста группы А (производство средств производства) оказались в СССР почти в 8 раз выше, чем у группы В (производство предметов потребления). В результате активно росла индустрия, но не жизненный уровень населения.

С другой стороны, чем больше изготавливается средств производства, тем больше требуется ресурсов для их обслуживания, воспроизводства, поддержания в рабочем состоянии. Значительнее затраты общественного труда на их обеспечение и ремонт. А значит меньшим оказывается стимулируемое ими производство предметов потребления.

В этой связи отсутствие истинных рыночных регуляторов и общественных критериев, позволяющих объективно оценивать эффективность производства как целого, постоянно подводит общество к грани, начиная с которой производство перестаёт служить людям, а становится их эксплуататором. И то же самое происходит, когда в экономике проявляется стремление повышать эффективность расходования денег, как при капитализме, а не совершенствовать производство, поскольку это — далеко не одно и то же.

На самом деле производство средств производства является промежуточным этапом на пути создания предметов потребления. Аналогична роль полуфабрикатов и других продуктов незавершённого производства. Уточнение роли средств производства и предметов потребления позволяет устанавливать оптимальные соотношения между ними, предагать качественно новые критерии и пути совершенствования экономики, чем используемые в настоящее время принципы максимизации прибыли.

§1.3. Общественная производительность труда и факторы, её формирующие

Настанет время, когда наши потомки будут удивляться, что мы не знали таких очевидных вещей.

Луций Сенека

1.3.1. Структуры современной экономики

От выбора экономической модели, т.е. от того, используется она для получения дохода или для жизнеобеспечения граждан, зависит многое. Фактически — всё. Иначе говоря, направлена экономика на то, чтобы было больше миллионеров или чтобы стало меньше голодных. И принимая ту или иную концепцию хозяйствования, человечество фактически превращается в её заложника. «Выбирая Бога, мы выбираем судьбу» (Публий Вергилий Марон). Как с трамваем. Человек волен в своём выборе, когда садится в него, а после этого перемещается в соответствии с трамвайным маршрутом. Вне зависимости от того, чего он хочет или что думает по этому поводу.

В самом деле, в случае доходного приоритета экономика выступает как охотничьи угодья, в которой все жаждут добычи и удачи. Интерес представляют те сферы хозяйства, в которых получается большая прибыль (т.е. где больше водится зверей, располагается природных богатств, дешевле наёмный труд и проч.). При этом отдельные участники хозяйственного процесса используют для этого разные инструменты: одни — производство, другие — финансы, третьи — собственность, четвёртые — обман, грабёж или идеологию. Но по большому счёту они мало различаются между собой. В случае продуктивного приоритета экономика становится фабрикой для производства полезных вещей. И отличия между ними кардинальные.

Если приоритетным является доход, тогда возникает требование суверенитета личности. А если общественная польза — требуется государственное регулирование. При этом первое направлено на распределение предметов потребления, а второе — на их умножение. В первой ценятся активные, ловкие и везучие, а во второй — кто создаёт полезные продукты, является более работоспособным, нравственным и профессиональным. И таким образом каждая из экономик осуществляет селекцию людей по их качествам. Благополучие в них достигается лишь теми, кто соответствует её стандартам. Поэтому структуры соответствующих экономик принципиально различаются между собой.

В этой связи рассмотрим общий характер взаимодействия человека с Природой в процессе его хозяйственной деятельности, когда она направлена не на умножение дохода, а на лучшее жизнеобеспечение граждан. Его можно изобразить в виде схемы, помещённой на рис. 1. Из неё следует, что именно Земля (Природа) служит источником всех человеческих благ, а труд в различных его формах лишь способствует их извлечению и превращению в продукт, доступный к потреблению. При этом природные богатства лишь тогда приносят реальную пользу, когда они обеспечены трудом. Только в этом случае они становятся продуктивным полем деятельности человека, повышают результативность его труда.

Для описания особенностей общественного разделения труда и различных его форм разобьём Производственный цикл на следующие этапы. Первоначально человеку приходится добывать ресурсы (в том числе выращивать, выкармливать, отлавливать их и т.д.). Затем они перерабатываются (т.е. приобретают готовый к реализации продукт). Распределяются (перевозятся, рекламируются, продаются и проч.). И только после этого тем или иным способом потребляются человеком. Именно так формируется Главный производственный процесс, формируется ствол дерева организации общественного производства, его корни и питательная среда.

Но только этим характер производства предметов потребления не ограничивается. Для эффективной работы всего описанного комплекса требуется использовать также Производственные факторы обеспечения труда. А именно, нужно развивать науку, которая расширяет возможности человека и устанавливает наилучшие способы реализации природного потенциала. Производственный процесс следует обеспечивать энергией (энергетика), воспроизводить средства производства, т.е. строить машины и внедрять технологии (машиностроение). Требуется осуществлять строительство производственных помещений, дорог и коммуникаций, развивать транспорт и средства связи. Защищать от агрессии соседей и от некоторых собственных граждан (правоохранительные органы, оборона). Скоординированной работе этого сложного организма разделения труда содействуют финансы, торговля, обеспечивающие товарообмен хозяйственных субъектов. Весь описанный процесс не может продуктивно работать без разумного управления. При этом должны претворяться в жизнь меры, способствующие сохранению ареала проживания человечества (экология).

Но всего этого недостаточно. Сам человек не только является объектом обслуживания хозяйственной системы, но и её главной производительной силой. То есть в экономике должны работать также Человеческие факторы обеспечения производства. К ним относится, в первую очередь, воспроизводство людей, рабочей силы, без которых любая хозяйственная деятельность теряет и базу, и смысл. Таковыми служат также воспитание населения, его нравственности, просвещение, культура и образование. Чтобы рабочая сила была производительной, ей следует быть работоспособной и иметь хорошее здоровье (здравоохранение). Она должна заниматься физкультурой и спортом, быть правдиво информированной. В отличие от неживых факторов труда человеку требуется отдых, полезный досуг, без которых его производственная деятельность невозможна. Необходимо расширять границы человеческих представлений о себе и о Мире, гармонизировать, лечить душу человека, повышать его нравственность, гуманность (религия) и т. д.

Характер функционирования показанной таким образом системы разделения и кооперации общественного труда определяется состоянием производительных сил и производственных отношений, но очевидно, что без всех перечисленных факторов ни эффективная работа, ни нормальная жизнедеятельность людей в современных условиях невозможны. Так, неудовлетворительная работа машиностроения точно так же сказывается на результатах общественного труда, как низкая квалификация, недостаточная культура, невысокая нравственность или плохое самочувствие рабочей силы. Причём все виды труда сами по себе не являются самодостаточными и только в кооперации они — сила. В то же время не следует забывать, что кроме Главного производственного труда всякий другой сам по себе не имеет значения. И лишь увеличение с его помощью количества и качества предметов потребления оправдывает его существование.

При социализме производительным считался труд только в сфере материального производства, а другие его виды признавались вспомогательными. При капитализме производительным является только труд, приносящий доход, прибыль, а другой не востребован. В гармоничной экономике любой труд является производительным, если он является общественно необходимым (акад. С. Г. Струмилин [34]). И всякий труд производительным не считается, если он не полезен, не способствует повышению продуктивности общественного труда. От которого следует избавляться.

В соответствии с гармоничными принципами, проблема скоординированной работы всех звеньев разделённого общественного труда, направленная на минимизацию общечеловеческих затрат при изготовлении всякой продукции, является первоочерёдной. Без этого указанный на рис. 1 комплекс превращается в набор слабо завязанных друг на друга, преследующих собственные цели, конкурирующих (!) между собой отраслей, предприятий и частных лиц. А рациональное противоборство столь разных отраслей хозяйства, не имеющих общих исполнительных функций, невозможно в принципе. В самом деле, какая может быть конкуренция между здравоохранением и машиностроением, наукой и образованием, культурой и транспортом?!

И тогда симфония экономики, которую призваны все они исполнять, превращается в какофонию, вместо согласованных действий превалирует деструктивное соперничество. Именно в этом заключается основная проблема организации общественного производства, на это должно быть направлено стимулирование деятельности всех его структур и отдельных лиц. Очевидно, что ни накопление денежных знаков, ни игры на ценных бумагах, ни доходы посредников или арендодателей сами по себе не увеличивают продуктивность общественного труда. Они лишь отвлекают часть рабочей силы от производства реальных ценностей, создают ей дополнительные трудности.

Из приведённой схемы следует, что только благополучие всех указанных структур создаёт условия для процветания экономики как целого. И если нарушается работа какой-либо из них, это понижает эффективность деятельности всех. Вместе с тем при капитализме в привилегированное положение поставлен только финансовый сектор. При социализме — производственный. И это не может способствовать лучшей работе всей экономики.

1.3.2. Общественная производительность труда (ОПТ) как главный показатель деятельности государства

Для разработки мероприятий, повышающих продуктивность общечеловеческого труда, необходимо иметь единый критерий работы всего народнохозяйственного комплекса, представленного на рис. 1, как самоорганизованного целого. И от него уже переходить к организации эффективной работы отдельных структур. Без такого показателя любая деятельность людей и предприятий оказывается подчинённой ограниченным, конъюнктурным целям, лишается глобальной направленности. Только при наличии критерия, обладающего указанными качествами, способного связать воедино все отрасли хозяйства появляется ясность, что в организации общества на самом деле хорошо, а что плохо, в чём заключается прогресс, а в чём — регресс, что нужно делать, а чего следует избегать. Компас, который указывает правильное направление и служит измерителем отклонений от него.

К сожалению, современные макропараметры экономики, такие как ВВП — внутренний валовой продукт, ВНП — внутренний национальный продукт, НД — национальный доход не обладают в достаточной мере указанными качествами и не могут служить полноценными критериями продуктивности всей экономики. Они тесно завязаны на деньги, на финансовый сектор, на доход, а поэтому именно его достижения заложены в основу всех указанных показателей. А деньги — категория неоднозначная.

В существующем его виде ВВП представляет собой обобщённый показатель производства товаров и услуг, включает в себя суммарную заработанную плату в стране, доходы и рентные платежи, прибыли и амортизационные расходы — полная каша. Иначе говоря, он зависит и от того, что создаёт реальные ценности, и от того, что извлекается за счёт создающих таковые: процент, собственность, рента, т.е. фактически не производит ничего.

В самом деле, по оценкам, за последние 1000 лет номинальный ВВП некоторых стран мира увеличился от 100 до 500 раз. Следует ли отсюда полагать, будто во столько же раз люди стали потреблять больше хлеба, мяса, молока или носить больше одежды? А если это не так, тогда каков реальный смысл этого показателя? В действительности, по данным акад. С. Г. Струмилина [34], 1000 лет назад наёмный работник в Константинополе за день зарабатывал овцу, 500 лет назад — уже половину овцы, а сейчас не везде и ногу от неё зарабатывает. И так по всем остальным сопоставимым показателям. То есть на самом деле прогресс экономики за это время оказался весьма неоднозначным.

Удивляться этому не приходится, поскольку данный измеритель — типичный продукт либеральной философии хозяйства, в которой главная цель — извлечение дохода, а каким образом он получается — несущественно. И поэтому действительное влияние факторов хозяйствования на указанный показатель замаскировано. Из-за этого он в большей степени является сопоставительным показателем, чем работающим. И увеличение ВВП не всегда свидетельствует о том, что аналогичным образом растут продуктивность труда, жизненный уровень населения или реальная производительность его труда.

С другой стороны, не существует какого-либо товара или услуги, которые изготавливались бы полностью одним производителем. Так, при работе земледельца применяются сельскохозяйственные орудия, изготавливаемые другими. Используется горючее и смазочные материалы, нужны руководители, конструкторы, финансисты. Требуется защищать труженика от внутренних и внешних агрессоров, создавать законодательную базу и проч. И так по всем другим продуктам человеческого труда. То есть на самом деле в изготовлении всякого изделия или услуги принимает участие всё общество в целом. И поэтому лишь итог деятельности всех участников трудового процесса устанавливает реальную продуктивность общественного хозяйства.

Универсальным показателем работы всей хозяйственно — организационной системы, показанной на рис. 1, не завязанным на промежуточные результаты, служит достигаемый ею конечный эффект. То есть общее количество изготавливаемых обществом предметов потребления на одного гражданина. Именно он характеризует коэффициент полезного действия общественного труда, служит итогом всех экономических действий. Все другие продукты труда — машины и оборудование, сырьё и полуфабрикаты, ресурсы и научные исследования, финансы оказываются промежуточными и нужны лишь постольку, поскольку способствуют увеличению количества и качества предметов потребления (!). Нынешние показатели могут отображать данный критерий ограниченно и лишь в той мере, в которой ему соответствуют.

Отсюда в качестве мерила, устанавливающего истинную результативность общечеловеческого труда, предлагается использовать Общественную производительность труда (ОПТ), которая характеризуется количеством предметов потребления (вне зависимости от их материальной или нематериальной формы), которые производятся во всём государстве одним средним (обобщённым) работником за единицу времени. При этом, повторяем, производительным считается всякий труд, который признаётся общественно необходимым.

Данный показатель является интегральным и напрямую завязан на главную цель экономики — на удовлетворение человеческих потребностей. В общественном показателе не используются промежуточные результаты, её маскирующие (количество добытого угля, стали, выпущенных станков, оборудования, величина прибыли, дохода, уровень инфляции и др.). Он вытекает из сформулированной выше цели экономической деятельности — удовлетворять потребности людей. Зависит не только от производства, но и от распределения. От меры эксплуатации наёмного труда, от реализуемой в стране экономической и политической доктрины. От глубины и качества разделения и кооперации общественного труда, от деятельности всех подразделений государства и от работы общественных институтов. Связывает всех их в единый, завязанный друг на друга комплекс.

ОПТ определяется не только состоянием науки и техники, образования и культуры, медицины и спорта, но также проводимой социальной и национальной политикой, её нравственностью и гуманностью, экологией и демографией. Она зависит от работающих в стране форм собственности, от безопасности и дипломатии, от хозяйственных связей и видов используемых денег. В этой связи раскроем некоторые особенности данного показателя.

Понятно, что данный критерий является не количественным, а качественным. То есть непосредственное измерение ОПТ невозможно, поскольку нельзя оценивать в каких-то единицах все человеческие потребности и сопоставлять между собой предметы, их удовлетворяющие. Но, с другой стороны, подобными оценками мы пользуемся повсеместно, когда говорим «тепло» или «холодно», «хорошо» или «плохо», а не насколько тепло или плохо. Более того, практически все экономические показатели не имеют точного измерения, будь то труд, деньги, ВВП, ВНП, меновая и потребительская стоимости. И это вполне объяснимо, поскольку интерес представляют качественные состояния указанных факторов, а не количественные их значения. Динамика, зависимость от различных обстоятельств, оказываемое ими влияние на экономическую ситуацию, а не цифры, которыми их измеряют.

Вместе с тем о величине ОПТ с некоторой достоверностью можно судить уже сейчас. Для этого обратим внимание, что чем большим является ОПТ, тем выше жизненный уровень населения страны. А поэтому наиболее близким аналогом ОПТ, величину и динамику которого можно оценить в свете имеющихся знаний, является номинальный средний доход одного работающего. То есть реальное содержание потребительской корзины (с учётом материального и нематериального её наполнения) среднего работника.

Кроме того, в дальнейшем будет описана методика вычисления общественной трудоёмкости изделий (ОТИ), которая оценивает её величину, динамику, и может применяться на каждом предприятии в отдельности (раздел 3.1.2). Она напрямую завязана на ОПТ, поскольку всякое понижение ОТИ, при прочих равных условиях, автоматически увеличивает ОПТ, и наоборот. И позволяет стимулировать самое важное — динамику развития производства и устанавливать влияние факторов, её определяющих.

Единицей времени, за которую оценивается ОПТ, может служить час, год или средняя продолжительность человеческой жизни. В этой связи можно рассматривать часовую, дневную, месячную, годовую или вековую ОПТ. И каждая из них обладает своими качествами. Так, вековая ОПТ позволяет судить о суммарном количестве предметов потребления, создаваемых человеком за всю его жизнь. Она даёт возможность определять особенности влияния на ОПТ таких факторов, как средняя продолжительность жизни людей, качество их питания, распорядок дня, соотношение между трудом и отдыхом. Зависит от длительности отпусков, работы спортивных, оздоровительных, медицинских служб, экологической обстановки и т. д.

Годовая ОПТ может применяться для учёта эффективности общественного разделения и кооперации труда, влияния на неё различного рода реформ, реорганизаций. Часовая ОПТ более чувствительна, динамична. С её использованием можно изучать воздействие на продуктивность труда на предприятиях всевозможных крупных и мелких организационных мер, психологических факторов, технической вооружённости и ещё многого другого. Причём все указанные показатели не противостоят друг другу, а формируют единую информационную базу для оптимизации общественного производства как целого, так и отдельных его структур. Устанавливают истинную эффективность как хозяйственных, так и всех других обстоятельств.

ОПТ существенно отличается от применяемых в настоящее время отраслевых или других частных критериев оценки производительности труда. В самом деле, поскольку в процессе изготовления любого изделия или оказания услуги при существующем разделении труда участвует всё общество, а не только какая-то его часть, частные критерии не способны корректно характеризовать реальную производительность труда всего общества как целого. Более того, они её зачастую маскируют, поскольку нередко одни из них растут за счёт других. Например, увеличение доходов финансового или торгового секторов зачастую сопровождается подавлением других секторов экономики и т. д.

Понятно, что единый общественный критерий свободен от такого изъяна. Из него следует, что всякого рода технические и организационные новшества, переделы собственности и новые государственные институты полезны только тогда, когда они содействуют повышению ОПТ. И всякой корысти, политике, идеологическим спекуляциям, борьбе кланов и проч. здесь нет места.

Таким образом, ОПТ является не только экономическим, но в определённой степени и философским, мировоззренческим показателем. Из него следует, что если какой-то вид деятельности не способствует росту ОПТ, его следует уменьшить или ликвидировать вовсе. Если общественная значимость какого-то труда оказывается низкой, доход от него нужно ограничить. Если зарплаты учёных, рабочих, инженеров, врачей и учителей оказываются ниже среднего заработка в стране, значит их труд ей не очень нужен (!). А если доходы чиновников, бизнесменов, финансистов, торговцев и криминала в современной России значительно превосходят средние, значит они в большей мере соответствуют природе существующего государства (sic!). Можно ли в этих условиях ожидать восстановления реального производства, оздоровления и кардинального подъёма страны, перехода её на индустриальный уровень?

Из понятия ОПТ следует, что всякая экономия общественного труда полезна, и наоборот. Поэтому с помощью данного показателя можно оптимизировать работу всевозможных служб, оценивать эффективность административного управления, определять надёжность работы общественного транспорта, регулировать зарплаты различных категорий работающих и проч. Так, если поезд, везущий 1000 человек, опаздывает на полчаса, можно ли оправдать причину, вызвавшую потерю 500 чел./час общественного труда? Если увеличение производства средств производства не ведёт к росту ОПТ, его темпы следует замедлить. Если проводимые реорганизации, мероприятия или реформы ведут к понижению ОПТ, они, безусловно, являются регрессивными. Если няня в детском саду экономит труд десятка родителей, таковой и является истинная производительность её труда. А не цена рабочей силы, как сейчас.

В частности, современная реклама поглощает время миллионов людей, потребляет громадные материальные ресурсы, а приносит пользу ничтожному числу бизнесменов, стремящихся продать свой товар, зачастую зарубежный. Автомобильные пробки поглощают массу времени, ведут к дополнительному расходованию бензина, износу машин и дорог. Но при этом увеличивают спрос на указанные товары, а значит повышают прибыли некоторых лиц и налоговые поступления в казну. Производство некачественных продуктов питания, поддельных лекарств губит население, однако способствует повышению доходов их производителей. Потребление табачных изделий и алкоголя вредит здоровью нации, но увеличивает рентабельность деятельности изготавливающих их структур, акцизные выплаты государству и т. д.

1.3.3. Факторы, подавляющие ОПТ

Ускоряющееся понижение общественной производительности труда в большей части стран мира по мере становления «мировой цивилизации», несмотря на весомые успехи науки и техники, свидетельствует о наличии каких-то глубинных явлений, активно противодействующих прогрессу. Каковы они?

Для понимания данного обстоятельства вернёмся к схеме общественного разделения труда, приведённой на рис. 1. По каким причинам указанный механизм производственных отношений работает хуже и хуже? Что мешает ему функционировать с должной эффективностью? В чём заключаются главные изъяны существующей экономической доктрины, убожество её идеологии?

Трудность понимания данной проблемы заключается не только в её многофакторности, но прежде всего в том, что причины и следствия здесь переплетены в такой тугой узел, что распутать его крайне сложно. Да и надо ли это делать?! В этой связи займёмся простым перечнем наиболее весомых факторов, подавляющих ОПТ.

Как отмечалось, каждая из показанных на рис. 1 структур не является самодостаточной и только в кооперации они — сила. Тем не менее, в действующей экономической модели отсутствует внятный порядок распределения совместно получаемого ими дохода, что усложняет работу объединяющих их сил. Администрация с этим не справляется, а современный денежный механизм, предназначенный для исполнения данной функции, плохо работает в современных условиях (подробно об этом в разделе 3.2.2).

По этой причине каждая из отраслей хозяйства преследует собственные интересы, не радея об общей пользе. И от этого возникает несогласованность их действий, вместо конструктивного сотрудничества процветает деструктивное соперничество. Стремление перетянуть на себя большую часть общественных доходов вместо того, чтобы заботиться о росте их суммарной величины. И распоясывавшиеся ныне финансисты, энергетики, транспортники, торговля, ЖКХ и др. в созданных государствами псевдорыночных условиях наглядно это демонстрируют. Как пример, доля энергетических затрат в структуре цены российских предприятий уже достигает 50% и более, что не соответствует количеству занятой в указанной отрасли рабочей силы и подрывает конкурентоспособность национальной экономики.

Если соотношение в цене товаров доходов их изготовителей и торговли в мире составляет примерно 70% на 30%, то в России эти пропорции буквально поменялись местами. Заработки в управлении, в торговле, в газовой отрасли, в кредитно-финансовой сфере оказались несопоставимо большими, чем в науке, образовании, просвещении, лёгкой промышленности или в здравоохранении. Полагать, будто в процветающих отраслях работают самые умные, трудолюбивые, заслуженные и грамотные люди, не приходится. Считать, что всё это наилучшим образом стимулирует производство реальных ценностей, крайне наивно.

И результат такой конфронтации вполне очевиден. Как в басне И. А. Крылова: «Однажды Лебедь, Рак, да Щука везти с поклажей воз взялись. ˂…˃ Поклажа бы для них казалось и легка, да Лебедь рвётся в облака, Рак пятится назад, а Щука тянет в воду». Поэтому «… воз и ныне там». Тем не менее, идеологи нынешней экономики об этом не даже подозревают. По крайней мере проблему эту они трогательно обходят.

Другим глобальным фактором, подавляющим ОПТ, является фактическая незаинтересованность всех хозяйственных структур в реальных (не в денежных!) результатах собственной деятельности. И это относится не только к наёмным работникам, администраторам, но и к политикам, бизнесменам. Она от них замаскирована финансовыми успехами, личной выгодой, фиксированными зарплатами, прибылью, преференциями, а это совсем не одно и то же. Поэтому существующие стимулы организации работ зачастую приводят не к расцвету общественного производства, а к его подавлению, деградации.

В самом деле, ведь деньги, как цель хозяйственной деятельности, являются не реальными ценностями, а лишь инструментами торговли. Представляют собой всеобщий эквивалент обмена товарами, являются общественной условностью, искусственным образом наделённой способностью замещать истинные товары. Без реального обеспечения они пусты, а такового у нынешних денег нет. Поэтому всеобщее тяготение к этим «условностям» не может привести к действительному процветанию. Как пример, извлечение всевозможных форм ренты, рэкет, криминал, коррупция, рост цен, наркотики и проч. некоторым приносит немалый доход, но никак не способствует общественной пользе. Скорее наоборот.

Громадные потери несёт человечество также от дисгармонии производства и Природы, т.е. от стремления всецело потреблять природную ренту, получать сиюминутную выгоду не считаясь с глобальными её последствиями. В результате этого современное производство, называемое расширенным, в действительности таковым не является. Оно формирует основу жизнедеятельности за счёт уничтожения фундамента этой жизнедеятельности, т.е. окружающей среды. В результате все последние десятилетия мы самым постыдным образом живём за счёт Природы, бездумно и варварски расходуя накопленные ею за миллионы лет богатства. За счёт будущих поколений.

А поэтому если в себестоимости продукции учитывать природную добавку, тогда рентабельность подавляющей части нынешних производств окажется отрицательной! Как пример, чтобы вернуть Волгу к доиндустриальному состоянию, реанимировать рыбное хозяйства и сельскохозяйственные угодья, жильё и всю инфраструктуру затопленных территорий потребуется значительно больше энергии, чем было получено от построенных на ней гидроэлектростанций. Так что же это за экономика и какова на самом деле продуктивность сложившихся в ней производственных отношений?

И, тем не менее, сильнее всего на устройство, идеологию и на сам образ жизни общества оказывает влияние эксплуатация, т.е. неэквивалентный, нерыночный обмен продуктами труда хозяйствующих субъектов и частных лиц. Зародившись как ординарный каннибализм, на сегодняшний день это явление приобрело самые изысканные формы, явилось основным мотивационным фактором, сделалось не только уважаемым, но и массово вожделенным. И рынок в существующем его виде всецело этому потворствует. В результате сформировался капиталистический строй, при котором нищета инициируется избытком богатств для некоторых личностей.

Масштабы эксплуатации огромны, границ у данного явления нет. Она проявляется и в том, как организованы экономические структуры и само государство, и какими путями формируется правящая элита. И в разорительных войнах, то разгорающихся, то тлеющих в различных частях планеты, и в самоубийственном потреблении человеческих и природных ресурсов.

Наличие эксплуатации, как и всякого сложного явления, обусловлено множеством причин. Здесь и физическое насилие: угрозы, грабёж, бандитизм, воровство, контрибуции. И идеологический прессинг: обман, мошенничество, мировоззренческие и религиозные догмы, интеллектуальное порабощение. И административный рэкет, использование власти в корыстных целях: взяточничество, вымогательство, коррупция, привилегии. И финансовые факторы: ростовщичество, спекуляции, денежные и ценовые афёры, биржевые игры. И частная собственность на средства производства в нынешнем её состоянии, которая слабо стимулирует производство, но зачастую его подавляет. И денежный капитал, поскольку именно с его помощью человек легче всего ставится в зависимость, позволяющую отбирать у него им заработанное.

Причём ни власть, ни собственность, ни капитал сами по себе не являются ни позитивными, ни негативными. Они как меч: в одних руках служит добру, а в других — злу. Всё определяется тем, кто, где и как их получил, для чего они используются. Если для исполнения предназначенных им функций, т.е. для повышения продуктивных возможностей общества, подъёма уровня его жизни, тогда они полезны. А если только для личного обогащения, тогда ни к чему хорошему не приводят. Именно этим, в конечном итоге, и определяется весь облик общества, целесообразность существования и самой власти, и частной собственности, и труда, и капитала в существующих их формах.

И так было всегда. «А чуть что заведётся у них собственная земля, дома, деньги, так сейчас же из стражей станут они хозяевами и землевладельцами; из союзников остальных граждан сделаются враждебными им владыками; ненавидя сами и вызывая к себе ненависть, питая злые умыслы и их опасаясь, будут они всё время жить в большом страхе перед внутренними врагами, чем перед внешними, а в таком случае и сами они, и всё государство устремится к скорейшей гибели» (Платон [25]).

На самом деле частная собственность — это сложный феномен, обладающий множеством как положительных, так и отрицательных качеств. Ей нельзя приписывать какие-то сверхъестественные способности, как это делается нынешними идеологами. Поэтому ошибочно полагать, будто везде, где она существует, общество процветает, а где её нет — загнивает. На самом деле «Теория собственности — это главным образом, наука о морали» (Леон Вальрес). А сама собственность представляет собой своеобразное сочетание прав и обязанностей собственников перед обществом, создавшем указанные средства производства (её нельзя путать с личной собственностью!).

Действительно, понятие о форме собственности на средства производства устанавливается ничем иным, как работающими в обществе приоритетами. Так, если они являются государственными и используются в основном для удовлетворения государственных нужд, значит оно и призвано быть их владельцем. Если приоритетными считаются личные интересы — тогда должна превалировать частная собственность. А если собственность используется для благополучия всего общества, тогда формы её призваны содействовать решаемой задаче и способствовать повышению благосостояния всех.

При этом существенным является не то, кому принадлежит частная собственность, а насколько продуктивно с точки зрения общества она работает. В какой степени собственник способен использовать производительные силы лучше, чем нанятые менеджеры. Вместе с тем при существующей форме частной собственности на средства производства зачастую уже не талант и квалификация управляют ею, а лишь юридическое право владения. В самом деле, представим завод, имеющий 3 трубы. И на нём появляется некто с бумагой, заверенной гербовой печатью, утверждающей право её предъявителя на владение этим заводом. Что от этого юридического акта изменится? Быть может тут же появится четвёртая труба? Вряд ли.

Реально происходит следующее. С одной стороны, появляется хозяин, который лично заинтересован в результатах деятельности предприятия. А с другой — он получает право творить с заводом всё, что ему заблагорассудится: присваивать оборотные средства, продавать пользующееся спросом оборудование, разорять его. И всё это делать на законных основаниях. То есть не пользоваться собственностью для работы, для обслуживания общества, для раскрытия своих талантов и способностей, а для того, чтобы богаче жить, шиковать, строить коттеджи, покупать яхты, совершать международные круизы. Что и случилось при приватизации общественной собственности в постсоветской России.

И тогда уже квалификация и способности не играют существенной роли. Из-за этого обостряется борьба за собственность (не конкуренция!), она становится вожделенной, каждый считает себя достойным её. И понятно, что это дорого обходится обществу. И личной заинтересованностью собственников в результатах деятельности предприятий дело не всегда поправишь, поскольку не везде она проявляется. В конце концов, может быть предложена такая форма оплаты труда, при которой каждый работающий, как и собственник, будет лично заинтересован в конечных результатах производства (об этом раздел 4.1.2). Тогда уже и владельцы, и работники предприятий начнут работать сообща, сделаются партнёрами, а не конкурентами.

На самом деле каждый вид собственности обладает своей нишей, в которой он оказывается продуктивнее других. Так, для работы малых предприятий требуется преимущественно энергия, инициатива и обыкновенная везучесть их владельцев. А значит частная собственность здесь наиболее предпочтительна. Для средних производств более эффективная кооперативная форма собственности, именно на них наиболее полно реализуется сочетание предпринимательских качеств собственников с коллективной пользой. При работе крупных предприятий всего этого недостаточно, здесь уже больше требуется профессионализм, организаторские способности, широта мышления, соблюдение общественных интересов. Поэтому такими организациями обычно управляют нанятые менеджеры, а не сами собственники. И для них, в том числе предприятий стратегических отраслей и монополистов, более продуктивной оказывается общественная форма собственности.

В этой связи в развитых странах присутствуют все разновидности собственности, в равноправной конкуренции доказывая свои преимущества. Но управлять этим призваны не политические силы, личная корысть или идеологические догмы, а сам характер скоординированной организация общества, продуктивное в нём соперничество. При этом чем крупнее предприятия, тем в меньшей степени могут управляться они только рыночными инструментами.

Тогда уже к среднему классу целесообразно относить только тех, кого не эксплуатируют другие, но и сам никем не эксплуатируется. То есть кто живет своим трудом и не обворовывается кем-либо. А не тех, кто имеет средний доход, поскольку понятия о нем растяжимы. Так, если 30% самых богатых и такое же количество самых бедных исключить, тогда численность среднего класса окажется равной 40% населения. А если отбросить 20% и тех и других, тогда его численность уже оказывается 60%. Так что же это за критерий, если он полностью определяется фокусами статистики?! Но тогда для истинного роста численности среднего класса нужно проводить совсем другую экономическую политику, чем сейчас.

Не все столь однозначно и с самими собственниками. Так, в странах с устоявшимися капиталистическими традициями деловая и политическая элита формируется путём многолетнего естественного отбора. Сформирована надёжная законодательная база. Воспитана культура ответственности перед обществом, предоставляющим ей указанные источники и дохода, и власти. Однако в постсоветских странах такого отбора не было, а опыт цивилизованного частного управления был утрачен. Поэтому и власть, и собственность в большинстве своём передавались авральным путём, буквально кому попало. При этом никаких требований по исполнению общественных обязанностей перед новыми собственниками не ставилось. Зачастую они наделялись общественной собственностью не для того, чтобы на ней работать, а чтобы с её помощью обогащаться самим. В этой связи неудивительно, что они в большинстве своём такие обязанности и не исполняют. Ликвидные ценности продают и присваивают, помещения сдают в аренду или бросают на произвол. Так в чём же заключается полезность такой «частной собственности»?!

Причём если в других странах, как правило, приватизируются убыточные предприятия, то в России — самые доходные и прибыльные. Если природная рента в большинстве стран мира является весомой добавкой к государственному бюджету, то в Российской Федерации она в основном передаётся частным лицам. Так, по данным Президента В. В. Путина, в развитых экономиках 80% и более сверхприбыли в нефтяной отрасли идёт в бюджет и только 20% — недропользователям, а у нас эта пропорция составляет 50 на 50%.

В результате, по утверждению акад. А. С. Львова, уже свыше 70% всех доходов предпринимательского класса России формируется рентой и только 30% получается за счёт продуктивной деятельности. По этой причине уже свыше 44% её ВВП сформировано рентой. Так, когда председатель Парижского клуба во время переговоров в начале двухтысячных годов о реструктуризации российских долгов сослался на получаемый Россией громадный активный внешнеторговый баланс, экс-премьер М. Касьянов признался, что реально этот доход принадлежит не государству, не обществу, а частным лицам.

Так за какие реальные заслуги наделены они общественной собственностью и зачем вообще нужны такие «собственники»? Особенно принимая во внимание, что в условиях нынешней России при принятой форме приватизации обладателями общественных фондов зачастую становились не самые достойные или способные рационально их использовать люди. В самом деле, если повышенный доход, получаемый частными лицами, компенсируется дополнительной пользой для общества, тогда он заработан, полезен. А если этот доход растёт вопреки общественной пользе, тогда он не заработан, а отнят у других людей и является эксплуатационным.

В самом деле, при снижении номинального ВВП России с 1989 по 2005 год на 35.6% доля госбюджета в нём уменьшилась с 47.3% в 1985 году до 16.8% в 2013 году. То есть бюджетные поступления сократились почти в 5 раз. Иначе говоря, средства, получаемые владельцами собственности, увеличивались за это время не за счёт улучшения работы экономики, а путём узаконенного ограбления государства и общества.

Подводя итог, можно утверждать, что общественная польза от осуществлённой в России приватизации в большинстве случаев отсутствует. Поэтому если и существует «секрет» рыночной экономики, то он заключается не в частной собственности, а в развитии конкуренции. Чтобы это продемонстрировать, воспользуемся данными статистики, представляющими динамику физического объёма ВВП РФ и числа предприятий, приватизированных в ней за первые 5 лет реформы. Они представлены в Таблице 1. При этом отметим, что именно приватизация являлась стержнем реформы 90-е годов, и именно за эти годы произошло самое интенсивное её употребление.

Вычислим коэффициент корреляции между указанными факторами, т.е. степень воздействия одного из них на другой. Он оказался отрицательным и равным 0.992. Эта величина настолько близка к минус единице, что можно утверждать абсолютно, что чем больше в России 90-х годов появлялось частных предприятий, тем хуже работала экономика (!). И это неудивительно, поскольку «Везде, где существует право собственности, где всё измеряется деньгами, о справедливости и общественном благополучии не может быть и речи» (Томас Мор).

Отсюда следует, что принятая модель приватизации явилась главной причиной широкомасштабного обвала хозяйства России. А поэтому пока не будут созданы условия, при которых интересы власти и собственников начнут совпадать с интересами народа и государства, это будет происходить повсеместно. То есть без преобразования частной собственности в продуктивную категорию дальнейшее использование её становится деструктивным. На самом деле в условиях индустриального развития «частная собственность становится всё менее частной, а свободные предприятия всё менее свободными» (П. Самуэльсон и В. Нордхаус [35]).

В результате такой «государственной политики» правительство России оказалось фактически банкротом. Оно потеряло возможность в рыночных условиях управлять страной. Поэтому все государственные программы остаются недофинансированными, экономика фактически вышла из-под контроля. Зарплаты людей, обслуживающих само государство, т.е. бюджетников, зачастую ниже прожиточного минимума, а уровень эксплуатации населения превышает всякие разумные пределы. Покупательная способность его сократилась, но зато количество миллионеров стремительно растёт. Так в чём же заключается истинный смысл такой «политики» и почему за время реформы её курс, в отличие от Китая, не корректировался ни разу?! Значит, вопреки общественной пользе, кого-то из находящихся во власти он устраивает?!

В конечном итоге можно констатировать, что именно эксплуатация, т.е. паразитизм одних людей путём присвоения ценностей, создаваемых другими, является главной причиной прогрессирующей деградации российской и мировой экономики. Неуёмный эгоизм лиц, которые не наделены талантом, нравственными качествами и знаниями, но стремятся к обогащению любым путём, только самыми наивными или циничными может трактоваться как прогресс. Являясь источником подавляющей части человеческих бед, причиной всех войн, насилия и преступлений, данный феномен поистине превратился в главный бич человечества.

Существенным фактором, подавляющим ОПТ, является ростовщичество. Оно, не создавая ничего полезного, угнетает реальную экономику, заставляет производителей содержать владельцев денежных знаков, изымает средства из производства. Его источником является денежный дефицит, неизменно присутствующий в экономике. В прежние времена, когда деньги имели реальное золотое обеспечение, для обслуживания всех товарных потоков имеющихся в наличии драгметаллов физически не хватало. Однако после отмены этого обеспечения указанный дефицит создавался искусственно. И только для того, чтобы деньги могли делать деньги. Вне зависимости от того, во что это обходится производству и обществу.

Значительное влияние на общественные результаты, на состояние ОПТ и жизненного уровня населения оказывает внешняя экономическая деятельность. В самом деле, если внешнеторговое сальдо страны положительно, значит из неё вывозятся конвертируемые товары, а в обмен получаются ничем не обеспеченные денежные знаки. Так, в некоторые годы экспорт России превышал её импорт почти в 3 раза. То есть фактически государство продавало на внешнем рынке свои товары за треть их номинальной стоимости. Понятно, что это обогащает некоторых частных лиц, но лишь этим и ограничивается полезность такой торговли. А все остальные от неё только страдают,. Государство разоряется, производительность общественного труда падает. То есть страна становится донором для государств, сальдо внешней торговли которых с Россией является отрицательным. Тем не менее, этим сальдо правительство гордится и всячески способствует его наращиванию!

1.3.4. Продуктивные факторы экономики

Общественная производительность труда зависит от многих факторов, но в наибольшей степени — от самого человека и от его заинтересованности в результатах труда. А именно, от его ума, образования, квалификации, знаний, физической ловкости и силы, здоровья. От его энергии, решительности, честности, рассудительности, порядочности, здравого смысла, такта, способности общаться с другими людьми. От желания трудиться, от индивидуальной и общественной культуры труда.

Поэтому всё, что способствует выработке у людей перечисленных качеств, ведёт к увеличению ОПТ. К ним относятся: справедливое распределения заработков, эффективные методы обучения и воспитания, здоровье отца, матери и ребенка, психологический, нравственный климат в семье, в коллективе и в обществе, физкультура и спорт, экология, вся инфраструктура проживания и отдыха людей.

Понимание того, что воспроизводство качественной рабочей силы продуктивно, нашло отражение в трудах В. Петти, А. Смита, А. Маршалла, Т. Шульца, Г. Баккара и многих других. Под влиянием их разработок вложения в человека прогрессивными менеджерами стали рассматриваться не как непроизводительные расходы, а как главные источники процветания фирм и общества, не менее весомые, чем капиталовложения в основные фонды. Поэтому в ХХ веке накопление человеческого потенциала в передовых странах мира опережало рост их материального капитала. В частности, подъём благосостояния США по крайней мере на 15 — 30% обязан повышением образовательного уровня рабочей силы.

Таким образом, вложение в человека в развитых странах уверенно опережают таковые в основные средства предприятий. В Таблице 2 приведены сравнительные соотношения между инвестициями в США, направленными на так называемые «социальные расходы» по сравнению с инвестициями в производство, которые принимались равными 100%.

Из таблицы следует, что не меньшие расходы, чем на образование, в США тратятся на здравоохранение и на социальное обеспечение граждан. Очевидно, что если бы они не окупали себя, их бы не делали. Поэтому затраты на воспроизводство рабочей силы в Штатах только с 1947 по 1989 годы увеличились в 5.5 раз, в то время как на воспроизводство основного капитала — только в 3.7 раза. Как отмечал Премьер-министр Великобритании Т. Блэр, «Экономика, основанная на знаниях, означает, что главный её ресурс — люди». И с ним солидарен Президент США Б. Клинтон: «Надёжный рост предполагает инвестиции в человеческий фактор — образование, здравоохранение, технологии, инфраструктуру». Однако в нынешней России именно на людях принято экономить.

Общественная производительность существенно зависит от условий труда и от быта работников. Более того, любые меры, улучшающие эргономику труда, повышают его результативность. Но особенно сильно на ОПТ влияет степень удовлетворения потребностей людей: чем она выше, тем значительнее вклад работающих в производство.

В самом деле, для поддержания холостого хода рабочего как машины ему требуется питание, равное примерно 2 Мкал в день. Следовательно, если он потребляет 3 Мкал, тогда на полезную работу им может тратиться только 1 Мкал или 33% энергии, заключённой в съеденной им пище. А если рабочий потребляет продукты калорийностью 4 Мкал, тогда на работу им уже может затрачиваться 2 Мкал. То есть при увеличении количества съеденной пищи на 25% он способен совершить в два раза больше полезной работы, чем раньше. Отсюда акад. С. Г. Струмилиным делается вывод, что «…чем больше мы вздумали бы сэкономить на заработке и продовольственных нормах, тем больше принесли бы себе убыток» [37].

Ему вторит известный предприниматель Г. Форд: «Вопрос о заработной плате более важен для предприятия, чем для рабочего: он более затрагивает производство, чем рабочую силу. Недостаточный заработок гораздо скорее повредит производству, чем рабочему» [38]. Экономия на человеке, таким образом, является весьма расточительным делом, какими бы заманчивыми перспективами она ни прикрывалась. А поэтому на самом деле все непопулярные меры, в конечном итоге, являются регрессивными (sic!).

ОПТ в немалой степени зависит от технической вооружённости труда, и на эту тему писалось много. Однако влияние это не является однозначным. На самом деле изготовление и содержание машин и механизмов требует столь большого труда, что не всегда их применение экономит общественный труд. Поэтому в динамике прогресса большую роль играет качественное состояние основных фондов, чем количественное. Отсюда наука, разрабатывающая прогрессивные принципы, машины и технологии, признаётся одной из главных производительных сил общества. «Нет ничего сильнее знания, оно всегда и во всём пересиливает и удовольствия, и всё прочее» — утверждал Платон. «Наша экономика основана не на естественных ресурсах, а на умах и применении научного знания» (Президент АН США Ф. Хандлер). И в развитых странах это понимают. В результате на сегодняшний день лишь американские компании расходуют на обучение и подготовку своих сотрудников свыше $15 млрд ежегодно. Только на реализацию принятой в 2001 году решением Конгресса США программы совершенствования образования «Равные возможности для детей» было выделено $26.5 млрд. Общий же уровень расходов на образование в передовых странах составляет 5 — 6% от их ВНП.

Однако в современной России он никогда не достигал 1%, а в кризисные годы опускался до 0.23% от ВВП. В результате зарплаты профессоров, работающих в Высшей школе, оказались в полтора раза ниже средних заработков в стране. А оклады доцентов, ассистентов, лаборантов и озвучивать неприлично. Заработки учителей традиционно не обеспечивают минимальный уровень их элементарного проживания. Врачи и медсёстры, несмотря на всю ответственность их работы, поставлены на грань выживания. Полагать, будто всё это стимулирует развитие страны и создаёт условия для увеличения в ней ОПТ или интенсификации производства, не приходится.

Таким образом, государству как таковому для его поддержания в рабочем состоянии требуются вполне конкретные расходы, как жилому дому и сложной машине — постоянное обслуживание. А если такового нет — они рушатся. Поэтому перераспределение доходов страны в частные руки свыше безопасного предела являются гибельным для неё.

1.3.5. Разделение и кооперация труда

Наука равновесия есть ключ к оккультной науке. Несбалансированные силы погибают в пустоте.

Элифас Леви

И, тем не менее, одним из самых продуктивных факторов повышения ОПТ является усовершенствование организации труда. На него не требуются большие затраты времени и средств, однако по эффективности оно способно превзойти все другие факторы, вместе взятые. Более того, вне зависимости от всего прочего, только гармоничная организация способна сформировать гармоничную экономику, создавать условия для реализации всех высокопродуктивных внедрений. Именно данный фактор и является главным при реформировании всякого предприятия, любой хозяйственной системы. А всё остальное, как правило, лишь его итог.

Здесь не рассматриваются технологические факторы НОТ — специализация, внедрение рациональных приёмов и методов труда, поскольку они хорошо изучены. При таком подходе организация сводится к процессу оптимального структурирования производства, базирующегося на рациональном сочетании двух диалектически противоположных факторов, а именно на разделении и кооперации труда. Не вдаваясь в детальное описание данных феноменов, отметим лишь те их качества, которые представляют интерес для настоящего анализа.

В процессе эволюции было замечено, что профессиональное разделение труда в пространстве и во времени существенно повышает его результативность. Оно расчленяет человеческую деятельность на частичные функции и операции, каждая из которых сама по себе не имеет смысла, и только их сочетание формирует готовый продукт. При нём лучше используются индивидуальные возможности работников, в большей степени растёт их квалификация, совершенствуются навыки труда, орудия производства, рациональнее расходуется рабочее время. Поэтому среди работников появляется все больше специалистов узкого профиля.

Под влиянием данного фактора формируются, в конечном итоге, все структуры общественной организации (см. рис. 1). Причём чем сложнее и полнее специализировано производство, тем глубже в нём разделение труда. «Уровень развития производительных сил нации обнаруживается всего нагляднее в том, в какой степени развито у неё разделение труда» (К. Маркс и Ф. Энгельс [39]). Таким образом, расчленение видов труда по исполняемым ими функциям является одним из наиболее весомых факторов прогресса.

С другой стороны, разделение труда вызывает необходимость согласования, объединения отдельных работников и их групп в общем трудовом процессе. Во взаимосвязи производств всех уровней от отдельных исполнителей, образуемых ими бригад до предприятий, подотраслей и целых отраслей общественного хозяйства. Объединение, установление взаимосвязей между разделёнными, специализированными исполнителями в процессе их трудовой деятельности носит название кооперация (лат. cooperatio) труда. Она является одним из важнейших факторов организации общества.

В кооперации осуществляется переход количества труда в более высокое качество благодаря «…созданию новой производительной силы, которая по самой своей сущности есть массовая сила» (К. Маркс [40]). Кооперация сопровождается объединением результатов разделённого труда, вследствие чего его результативность растёт быстрее суммарных трудовых затрат. Именно она позволяет разрешать глобальные проблемы: развивать науку, образование, культуру, защищаться от врагов, строить каналы, плотины, дороги и другие сооружения, приносящие коллективную, общественную пользу.

Рациональное сочетание разделения и кооперации формирует все структуры хозяйства. Так, трудящиеся объединяются в бригады, из них формируются цеха, последние образуют фирмы, заводы, фабрики, отрасли хозяйства.

С другой стороны, государство представляет собой кооперацию регионов, последние — интеграцию областей, районов и др. То есть разделение и кооперация могут быть как производственными, так и территориальными, осуществляться как в пространстве, так и во времени.

В экономической литературе данную схему называют «иерархическим деревом организации». Для произвольного завода она показана на рис. 2. Но подобная структура справедлива и для других типов организаций, в том числе государства в целом. Причём в каждом отдельном случае она зависит как от объективных, так и от субъективных факторов, определяется характером производства, организации, уровнем её развития, управления, производственными и человеческими отношениями, характером собственности и др.

При этом нетрудно заметить, что в каждом звене, в любой ячейке производства разделение и кооперация труда присутствуют одновременно (!). Так, если рассматривать «дерево организации», показанное на рис. 2, сверху вниз, тогда прослеживается процесс разделения структур на ряд составляющих их звеньев. А если рассматривать его снизу вверх — тогда наблюдается процесс кооперации, объединения разделённых ячеек в более крупную структуру. Таким образом, разделение и кооперация труда, как инструменты организации, являются взаимозависимыми. Характер разделения труда определяет целесообразный уровень его кооперации. И наоборот, кооперация позволяет углублять процессы разделения труда. То есть если работнику не нужно самому делать всё нужное для жизни, это позволяет ему ещё больше специализироваться в своей профессии. Но при этом он в большей степени заинтересован в кооперации с другими работниками и подразделениями.

В этой связи разделение труда ведёт к ещё большему объединению его в рамках различных профессиональных или территориальных образований. Более того, без кооперации с другими структурами разделение труда непродуктивно и не может иметь места. Только тогда металлург способен успешно работать, когда его обеспечивает пищей земледелец. И то же самое происходит со всеми другими профессиями.

С другой стороны, воздействие на человека указанных факторов неравнозначно. Разделение труда способствует эгоизации работников, тому, что они ограничивают круг своих интересов проблемами личного свойства. В противоположность этому, при кооперации возникает приобщение работников к чему-то более масштабному, более весомому, чем они сами. И это возвеличивает человека, расширяет диапазон его интересов, включает в них окружающих людей, приводит к пониманию места его в иерархии коллектива, общества и всей Вселенной. Делает его и мудрее, и дальновиднее.

Сочетание указанных факторов, таким образом, порождает всё многообразие человеческих характеров, ведёт к диалектическому единству человечества, к врастанию друг в друга людей, коллективов и всего окружающего их Мира.

Отсюда следует, что нет разделения труда без его кооперации, как нет кооперации без разделения образующих её структур. Каждое подразделение является продуктом разделения труда более крупного подразделения, а всякий разделённый труд объединён в какую-то структуру. И это не зависит от формы собственности, от моды, от названия организации или от характера её деятельности.

В результате любое предприятие, всякая организация обладает дуализмом качеств. С одной стороны, они предназначены для удовлетворения потребностей тех, кто на них работает, а с другой — общественных потребностей. «Капиталисты и рабочие одинаково неправы, полагая, что предприятия существуют для получения дохода. Они расходятся только в том, кому он должен принадлежать. В действительности предприятия существуют для удовлетворения общественных потребностей» (Г. Форд [38]).

Очевидно, что без исполнения общественно значимых функций любое предприятие теряет смысл, как если бы работающие и собственники не были лично заинтересованы в результатах своего труда. В противном случае организации превращаются в механизмы бизнеса, т.е. больницы начинают работать для врачей, школы — для учителей, банки — для извлечения собственной прибыли, административные службы становятся ординарными инструментами наживы, а армия — источником благоденствия генералов.

С другой стороны, при разделении и кооперации появляются дополнительные виды работ, необходимость которых до этого отсутствовала: координация, обеспечение, контроль, учёт и управление. Иначе, чем потерей общественного труда, их назвать трудно, если бы они, в свою очередь, созданием условий для реализации разделения и кооперации не экономили общественный труд в ещё больших объемах, чем потребили. Однако такое происходит не везде и не всегда. При некоторых условиях количество вспомогательного труда становится неоправданно большим, а его эффективность (т.е. способность экономить общественный труд) падает.

В действительности управляющие и контролирующие структуры нередко растут вне зависимости от истинной их потребности и от результатов собственной деятельности. И такое происходит повсеместно. Поэтому проблема соразмерности различных видов разделённого труда, организация кооперации разных его форм, установление способов и характера вознаграждения за труд является достаточно непростой. Об этом подробно ниже (см. §3.1).

При этом отметим, что всякий работающий человек одновременно присутствует на всех уровнях кооперации — бригадном, цеховом, заводском, государственном. То есть он на самом деле является частью коллектива, человечества и всей Вселенной.

Свойства структур определяются характером связей между ними. А они могут быть как вертикальными, так и горизонтальными (см. рис. 2). Причём система не имела бы такой стройной организации, если бы все её внешние связи исполняли одни и те же функции. То есть если бы по своему функциональному предназначению вертикальные связи ничем не отличались от горизонтальных. Стройная организация не смогла бы тогда сформироваться в принципе, был бы хаос, сумятица.

Однако в действительности это не так. На самом деле вертикальные связи между предприятиями и их структурами являются административными, а горизонтальные — товарно-рыночными. Вертикальные связи способствуют согласованной работе входящих в кооперацию структур как целого. Основная цель горизонтальных связей — организация справедливого, эквивалентного обмена результатами, услугами, продуктами труда между хозяйственными субъектами и их подразделениями. Вертикальные связи, таким образом, предназначены для разумного управления производством и обществом, а горизонтальные — для стихийного, саморегулируемого.

Это не значит, разумеется, что горизонтальные связи не должны содействовать согласованной работе предприятий или вертикальные связи могут быть неэквивалентными. Связи призваны не только исполнять свои функции, но и способствовать лучшей работе связываемых ими структур. А для этого они должны обладать свойством сходства, родства, подобия, преследовать не противоречащие цели. Только тогда связи сумеют они образовать надёжную систему, гармоничное единство. Смогут не мешать, а содействовать успешной работе друг друга. Поэтому очевидно, что только гармоничное сочетание личных и коллективных, общественных интересов служит гарантом процветания любой организации, всякого объединения или страны.

Более того, административные, вертикальные связи являются не только инструментами, но и гарантами работы кооперативного механизма хозяйствования. А горизонтальные, рыночные связи служат средствами обеспечения разделения труда, придают им саму возможность существовать. Таким образом, без административного управления кооперация не способна развиваться в принципе, точно так же как без рыночных связей не может существовать эффективное разделение труда. Иначе говоря, полноценная работа рыночного механизма хозяйствования невозможна без его административного регулирования, и наоборот. То есть здесь в полной мере проявляется диалектический закон единства и борьбы противоположностей, механизмов рыночного и административного.

Степень надёжности указанных связей, наряду с развитием производительных сил, устанавливает целесообразный уровень структурирования организаций, результативности применяемых в них разделения и кооперации труда. Очевидно, что чем совершеннее уровень организации государства и общества, тем стройнее, логичнее их функциональная схема. Больше коэффициент полезного действия, т.е. получаемые с их помощью результаты, выше ОПТ, более сложную технику она способна использовать.

Причём среди структур, показанных на рис. 2, наибольшее значение имеют товарные кооперации, продукция которых приобретает конечную, готовую к продаже форму. Именно они участвуют в процессе рыночного обмена товарами и услугами, сопоставляются друг с другом. В этой связи структуры, находящиеся внутри таких коопераций, называем внутренними, а вне них — внешними. И тогда можно различать товарные кооперации по количеству уровней их организации. Так, малые предприятия могут быть одноуровневыми или двухуровневыми, а число уровней разделения и кооперации труда больших предприятий может быть тройным, четверным и даже большим.

При этом внутренние связи отличаются от внешних не только своими масштабами, но и характером. Так, полноценные товарно-рыночные связи между подразделениями внутри предприятий невозможны, поскольку каждая из них исполняет свои специфические функции и поэтому организовать между ними конкуренцию невозможно. Здесь более важную роль играет кооперация. А внешние связи являются как административными, так и рыночными.

Всё изложенное относится к вертикальному разрезу «дерева организации». Если такой разрез осуществить в горизонтальной плоскости, тогда наблюдаются структуры, называемые экономическими системами. Они описаны в разделе 2.3.

Глава 2. Экономические системы и их особенности

Только открытие общего формального принципа может привести к надёжным результатам

А. Эйнштейн

§2.1. Рыночные и административные связи хозяйственных структур

Такой вещи, как абсолютное заблуждение, не существует — есть только фрагменты Истины

Сатпрем

2.1.1. Достоинства и недостатки рыночных связей

Как уже отмечалось, связи субъектов в экономических системах бывают горизонтальными (рыночными) и вертикальными (административными). Они формируют диалектическое единство качественно разных и несводимых друг к другу инструментов управления: рыночного и административного. Благодаря им, в хозяйственной жизни общества создаются противовесы, характерные для всех природных явлений. Причём если рыночные связи обслуживают процессы разделения труда, то административные — его кооперации. Первые из них олицетворяют стихийную составляющую хозяйственных отношений, а вторые — разумную, человеком управляемую. В этой связи рассмотрим природу и характерные особенности каждого из указанных механизмов.

В экономической литературе, в том числе у Ж. Б. Сея, А. Смита, К. Маркса, Дж. Кейнса, П. Самуэльсона и других, можно встретить разные толкования рынка. В частности, английский экономист XIX в. У. Джевонс понимал его как группу людей, вступающих в деловые отношения и заключающих сделки по поводу товара. Современный американский экономист Ф. Котляр характеризует рынок как совокупность существующих и потенциальных поставщиков и покупателей товара, подчеркивая особую роль покупателей. Британская энциклопедия трактует рынок как совокупность инструментов, посредством которых осуществляется обмен товарами и услугами. Лауреат Нобелевской премии A. Хайек определял рынок как сложное передаточное устройство, позволяющее наиболее полно использовать информацию, рассеянную среди бесчисленного множества индивидуальных агентов и проч., и проч.

Существует мнение, будто рынок представляет собой институт, соединяющий покупателей и продавцов, или хозяйственный механизм, опирающийся на суверенность производителя в ценообразовании. А. Маршалл считал критерием рыночности единую продажную цену на товар определённого рода. Ф. Клоцвог утверждал, что «Рынок или рыночная форма обмена, — лишь одна (из возможных) форм обмена. (В нём) равновесие между спросом и предложением ˂…˃ устанавливается с помощью цен через их направленное отклонение от общественно необходимых затрат» и т. д. Причём каждое из приведённых определений, на наш взгляд, в чём-то и справедливо, и сомнительно. В этой связи предлагаем следующую его трактовку.

Рынок представляет собой совокупность социально-экономических отношений, посредством которых осуществляется эквивалентный обмен товарами между хозяйственными субъектами в процессе разделения общественного труда. Вместе с тем современный рынок не в полной мере исполняет эти функции. Так, реализуемая в нём либеральная модель не запрещает нарушать эквивалентность товарно-рыночного обмена, т.е. допускает эксплуатацию, если она способствует получению прибыли. В этой связи сейчас рынком управляет преимущественно не принцип эквивалентности, а манипулирование ценами товаров в соответствии со спросом на них и предложением.

Главным инструментом рыночного товарообмена признаётся конкуренция. Но не единственным, поскольку на него влияет также сговор, администрация, призванная ограничивать конкурентную борьбу степенью её целесообразности. А также религия, нравственность, этические принципы человеческого взаимодействия, законы и обычаи, в поле которых они действуют.

Предложение товаров устанавливается затратами на их производство и доставку до покупателей. А спрос зависит от способности удовлетворять потребности людей или производства, т.е. от потребительских качеств товаров. Это — разные факторы, а поэтому нынешний рынок — сложный феномен. Обеспечивать эквивалентный товарообмен только путём спроса и предложения не всегда у него получается. Из-за чего без соответствующего регулирования рынок превращается в базар, в котором разрушительные тенденции нередко превосходят созидательные.

Таким образом, рынок является специфической сферой, в которой затраты на производство товаров и их потребительные качества вступают во взаимодействие и раскрываются одновременно. Единственным местом, где они напрямую завязаны друг на друга и, несмотря на принципиальную разницу между ними, могут сопоставляться. Это и даёт рынку возможность одновременно выступать в качестве механизма регулирования и производства, и потребления. Причём всё это осуществляется им автоматически, спонтанно. То есть истинный рынок является классическим высокоорганизованным механизмом с прямыми и обратными связями между хозяйственными субъектами продавец — покупатель.

С другой стороны, рынок способен быть уравновешенным, устойчивым регулятором только в долговременном, статистическом плане. В каждый отдельный момент, в том или ином месте рынок всегда неуравновешен. То спрос превышает предложение, то — наоборот. И это является главным источником его динамики, механизмом адаптации к меняющимся обстоятельствам, силой его и слабостью.

При этом на рынке фигурируют не индивидуальные, а общественно необходимые затраты на товар, включающие в себя сырьё, энергию, живой и овеществлённый труд, прибыль. То есть персональный спрос вступает на нём во взаимодействие с общественным предложением, а индивидуальное предложение — с общественным спросом. Поэтому истинный рынок устанавливает оправданность затрат, вложенных в товары, а также их общественную востребованность. И в этом заключается одно из важнейших его предназначений. В результате факт купли-продажи товаров двумя резидентами выходит за рамки их личных отношений и приобретает общественное звучание.

Вместе с тем на рынке затраты на разные товары каким-то образом должны сопоставляться. Только в этом случае их можно сравнивать между собой, обменивать, оценивать. То есть устанавливать, за сколько рубашек можно купить костюм. Но соотносить друг с другом можно только такие предметы, которые заключают в себе нечто общее, фактор сравнения, единый для всех. Если такового нет, тогда всякий обмен оказывается субъективным и ни о каких объективных в нём закономерностях речи быть не может. Данное обстоятельство существенно усложняет весь процесс рыночного функционирования.

Поэтому в экономику введен специфический фактор, которому приданы указанные качества и которым наделяется всякий товар, любая услуга. Его называют меновой ценностью или стоимостью. Подробно её особенности описаны в разделе 3.1.3. А в качестве общепризнанного посредника обмена выступают деньги.