Бесплатный фрагмент - Этнокультурная история казаков

Часть V
Попытка реставрации дома
(период президентства Ельцина)

Глава 1. Реанимация казачества
и первые расколы среди казаков
(1988 — август 1991 г.г.)

Пылает, пылает и небо, и храм,

Как знамя пришедших в Казакию к нам,

Решивших сломать непокорный народ,

Всегда отрицавший рабов и господ!

А. Долгопятов,

казак из г. Новохопёрска, 2015 г.

I. ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗРОЖДЕНИЯ

Cатирик Аркадий Арканов как-то произнёс фразу, ставшую почти афоризмом: «Хемингуэй […] считал, что писатель прожил не напрасно, если от него остался один стоящий рассказ. На вопрос, что такое сто́ящий рассказ, он отвечал: рассказ, запавший в память одного читателя». Проводя аналогию между написанием рассказа по Хемингуэю и героической попыткой Казачьего Народа воссоздать, поднять из руин свой этнический Дом после 70 лет его планомерного разрушения, мы можем уверенно сказать, что, как минимум, эта попытка оказалась сто́ящей. Даже если она и останется единичной и не достигшей цели. И она, эта попытка, независимо от дальнейшей исторической судьбы казаков, навсегда останется в Большой Истории как героическое усилие казачьего этноса на излёте XX столетия.

Казачество как единый социум, со своей территорией, своим самоуправлением и особым укладом хозяйствования и жизни, прекратило своё существование в 1920 году — после ликвидации казачьих вооружённых сил, уничтожения своих национально-территориальных образований (Войск) и проведённого над казаками массового террора с уничтожением наиболее непокорных и свободолюбивых представителей этого народа. Между историческим казачеством, представлявшим из себя единый этнос (одновременно с признаками «сословности», внедрёнными в него российской монархией) и потомками казаков конца 1980-х годов, когда проявились первые признаки его «возрождения», прошёл огромный период 70-летнего перерыва, в течение которого сменилось три поколения! Период, наполненный мероприятиями по подавлению казачьего духа и некомплиментарным отношением к любым проявлениям «казачести». Исходное компактное казачье сообщество оказалось рассеянным по всей России (и не только) и раздробленным на различные социальным слои. За этот 70-летний срок «старорежимное» казачество претерпело огромные изменения, утратив все свои хозяйственно-экономические, политические, социальные, военные и прочие права и обязанности. Единственной основой для идентификации потомков казаков как представителей Казачьего Народа осталась одна только память о происхождении. Именно она и стала фундаментом объединения казачьих потомков для их «возрождения» на излёте существования СССР.

Поэтому период 1988 — конец 1990 года с полным основанием можно назвать латентным, «подпольным» или подготовительным к Казачьему Ренессансу. В этот период происходило подспудное становление будущего движения «возрождения». Или, по нами принятой периодизации, будущей попытки реставрации разрушенного Казачьего Этнического Дома. К отчаянной попытке поднять его из руин, в которые он обратился за 70 лет господства коммунистов. С. Рубцов: «Вы только вдумайтесь в эти цифры — из более двух с половиной миллионов казаков, живших на Дону к январю 1917 года, на сегодняшний день осталось менее пятидесяти тысяч! Остальные погибли или не родились. Их родители сгинули в лагерях ГУЛАГа, полегли в оврагах и рвах общих могил, да растворились в изгнании на чужбине. Знала ли история более страшный геноцид, когда целый народ умышленно уничтожался под корень?».

Основной тенденцией первых казачьих активистов было пробуждение национального самосознания казачьих потомков через восстановление элементов традиционной казачьей культуры. Казак-писатель В. Е. Шамбаров позднее констатировал: «Возрождения казачества не ожидал никто. Да и сами казаки не ожидали! И вдруг оно свершилось… Начало процесса можно датировать 1986 — 1987 годами. Сперва он шёл подспудно, малозаметно. К теме казачества вновь стала обращаться творческая интеллигенция. Появляются романы В. Семенихина «Новочеркасск», А. Знаменского «Красные дни», Е. Лосева «Миронов», Ж. Бичевская запела казачьи песни. Перемены стали происходить и в сознании людей. В казачьих областях вдруг возрос интерес к своему прошлому. Люди начали разыскивать информацию о предках. Журналисты местных газет — писать первые, ещё робкие заметки по истории казачества. Но процесс шёл не только в казачьих регионах. Общаясь с людьми, казаки начинали выделять «своих». Обменивались теми же роман-газетами, зачитанными до дыр. Люди «вспоминали», что они — казаки!

Правительство к данным явлениям не имело никакого отношения. Наоборот, оно по ранее проложенным рельсам с тем же увлечением продолжало политику ассимиляции казаков. В частности, в 1989 году вышло Постановление о переселении в русское Нечерноземье жителей «трудоизбыточных регионов» — Средней Азии и Кавказа. Прошла и вторая волна реабилитаций «репрессированных народов». И «трудоизбыточных» реабилитированных месхетинцев, чеченцев и тому подобных принялись переселять не в вымершие тверские деревушки, а снова — в казачьи области! На Дон, на Кубань…

К возрождению казачества не имели отношения и политические движения. В моё распоряжение попала огромная подборка газетных статей 1980 — начала 1990-х годов, собранная усилиями ветерана казачьего движения полковника В. Х. Казьмина, и вот что любопытно: казаки для всех оказывались «чужими»! «Демократическая пресса» надрывалась, доказывая, что они — детище «партократов». Ну а как же, мол, «реакционеры», «нагаечники». А «партократы» относили казаков к «демократам» — поскольку они заговорили о славном дореволюционном прошлом, о геноциде, о православных ценностях».

Однако первые казаки-активисты, приступившие к реставрации Казачьего Дома, не имели ни планов, ни чертежей самого даже Дома, который взялись с большим энтузиазмом «возрождать». К 1917 году казачество являлось народом, однако в него были внедрены элементы сословности. Поэтому энтузиасты возрождения с первых шагов приняли одну из позиций: либо народ, либо военное сословие. Но при этом подавляющее большинство казачьих активистов вообще устранилось от решения этого вопроса, столь важного для конструкции будущего отреставрированного Казачьего Дома.

И уже когда реставрационные (возрожденческие) работы вовсю кипели, атаман Ставропольского казачьего Войска Владимир Шарков, оглядывая конструкцию возводимого нового здания, вынужден был с горечью констатировать: «До недавнего времени нашей основной бедой было что? Став на путь возрождения, мы так и не задали себе вопроса: чего хотим, куда идём? А не задав такого вопроса, не получили и ответа».

Увы, нерешённый вопрос «что именно возрождать?», — стал причиной того самого положения, в котором оказалось казачье движение в последующем — то есть в тупике, разброде и шатании, в полном бессилии и бесправии. А ведь, казалось бы, ответ на него лежит на поверхности! Достаточно было бы спросить самих себя: есть ли будущее у оторванного от национальных корней сословия в мире, где все сословия давно отошли в прошлое и уступили главенствующее место нациям? (Либо этническим, либо политическим). Ответ, отдающий приоритет сословности, несомненно, был бы большинством здравомыслящих казаков воспринят как неразумный. И далее можно было бы спросить их: если вы себя ощущаете именно потомками казаков, наследников определённой мировоззренческой, песенной, обрядовой и бытовой культуры, то не говорит ли это о признаках общей этничности? И опять ответ был бы большинством разумных людей однозначным: да, мы являемся казачьей народностью (народом)!

Однако в начале попытки реставрации Казачьего Дома на рубеже 1980-х — 1990-х годов эти вопросы не были заданы и на них, естественно, не были получены ответы. Во всяком случае, если они и задавались, то не на полную громкость, а где-то между собой, кулуарно. В наивном расчёте на «утряску вопроса» в будущем, в оправдании уклонения от решения тем, что сейчас, якобы, не время решать такие вопросы, что сначала надо «хорошенько возродиться», а там видно будет. Да. А там, то есть теперь, действительно всё видно…

* * *

Этническая и культурная ассимиляция, насаждавшиеся советской системой, неизбежно должны были уничтожить последние осколки казачьей самобытности, однако это не произошло столь быстро, как «им всем» хотелось бы. Казачий дух не исчез под руинами Гражданской войны, коллективизации, голодомора, новой Гражданской войны — Второй Мировой. Даже с уходом кавалерии в область былого, казачий дух, как небывалая по своей живучести субстанция, остался жив, и заслуга в этом не только семейного воспитания, но и осколков казачьей интеллигенции, сохранявшей этническую и культурную память казачьего народа.

Немалую и неоценимую роль в этом сыграл неказак М. А. Шолохов, знаменитые произведения которого, посвящённые казачьей жизни, вышли в свет в 1920-е — 1930-е годы, неоднократно переиздавались, а позднее были экранизированы в 1950-е — 1960-е годы. Благодаря произведениям и личному авторитету М. А. Шолохова медленно, но верно, формировалось общественное мнение в отношении этнокультурной самобытности казачества.

В 1970 году М. А. Шолохов обратился с письмом к генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу с предложением напечатать в центральной прессе статьи к 400-летию донского казачества, на что было получено официальное разрешение. Благодаря усилиям творческой интеллигенции миллионы людей в СССР и за рубежом узнали о казачьей истории и культуре, и прежде всего именно ей, творческой интеллигенции, обязано своим возрождением в конце 1980-х годов казачество конца XX века. Интеллигенцией было идейно вспахано поле казачьего возрождения, которое вскоре и началось.

Движение за возрождение казачества стало возможным благодаря также и политической либерализации 1980 — 1990-х годов. Однако вместо ожидаемого многими основателями новой России формирования основ гражданского общества и социальной модернизации произошёл невиданный всплеск традиционализма и политической архаики. Концепт «светлое будущее» сменился «светлым прошлым». Как грибы после дождя возникали дворянские собрания, купеческие гильдии, отраслевые союзы (по духу более похожие на средневековые цехи). Всё большую роль, особенно в национальных республиках, стали играть не правовые, а кровнородственные (клановые, тейповые) механизмы.

И одним из таких проявлений политической архаики, по мнению многих политологов того времени, стало Движение за возрождение казачества, которое с момента своего возникновения прошло три основных этапа: этап становления (1988 — 1991 годы); этап казачьей вольницы (1991 — 1995 годы); регулируемо-реестровый (с 1995 года). Последний этап связан с государственной регистрацией войсковых казачьих обществ, которые попытались подменить собой существующие и поныне вольные казачьи сообщества.

Первый этап — этап становления — предварялся фольклорным периодом. В частности, в 1987 году в Новочеркасске появилось сообщение о наборе в хор донской казачьей песни под руководством В. Нагульного. В городском Доме культуры стали собираться любители донской старины. Помимо участников хора, в фойе Дома культуры до и после репетиций собирались люди, считавшие себя истинными казаками. Беседовали и спорили о возрождении казачества в хуторах и станицах Донского Края. Такие встречи вскоре превратились в традицию. Среди собиравшихся были разные люди, но они все с радостью и надеждой делились информацией, и в этом чувствовалась истинная дружба и согласие.

В конце 1980-х годов в Москве среди участников казачьих фольклорных ансамблей родилась идея создания Землячества московских казаков. Однако осуществилась она лишь весной 1989 года. В 1988 — 1989 годах в Москве, Ростове-на-Дону, Ставрополе и Краснодаре из числа потомков казаков стали возникать первые, пока разрозненные, кружки и группы энтузиастов, взявшиеся изучать историю и культуру своих предков. В 1988 году во Владикавказе начала работать Инициативная группа по созданию Владикавказского казачьего отдела Терского казачьего Войска, который в дальнейшем возглавил В. Д. Коняхин.

В октябре 1989 года в городе Ростове-на-Дону было создано добровольное общество — литературное товарищество «Шолоховский Круг», включившее в себя около 40 литераторов, журналистов и издательских работников. Впоследствии «Шолоховский Круг» вошёл во «Вседонской казачий Круг».

У истоков Движения за возрождение казачества стояли в конце 1980-х годов в основном интеллигенты казачьего происхождения — такие, как Георгий Кокунько в Москве (сотрудник Общества охраны памятников), литератор Витислав Ходырев в Ставрополе, композитор Виктор Захарченко в Краснодаре.

Поздней осенью 1989 года в Москве на улице Варварке в помещении Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры собрались выходцы из разных казачьих земель, различные по убеждениям, интересам, возрасту, социальному положению. Но всех их заботило одно — объединить и поднять из небытия казачьих потомков. Постепенно сформировалось инициативное ядро. Это ядро, немного позднее оформившееся в «Московское землячество казаков», сыграло практически ту же роль, какую сыграло объединение казачьей интеллигенции «Донской курень» перед Февральской революцией 1917 года и сразу после неё в тогдашней столице Российской империи — в Санкт-Петербурге. Именно московское интеллигентское казачье ядро стало инициатором всероссийского общеказачьего объединения и дало первоначальный толчок Движению казачьего возрождения, с энтузиазмом подхваченного и поддержанного казаками на местах.

* * *

Уже к концу 1980-х годов фактически рухнул Советский Союз. Государственная собственность и граждане страны оказались без защиты, а в национальных окраинах поднял голову местный антирусский и антиказачий национализм. Страна и народ подверглись грабежу со стороны разного рода отечественных и зарубежных проходимцев. Над Советским Союзом нависла угроза государственного развала.

Захватившие в стране власть лидеры не способны были организовать защиту ни страны, ни её граждан. И в это время на улицы и площади городов и посёлков вдруг высыпали группы казаков в кустарно подобранной форме образца периода Первой Гражданской войны. Бурное возрождение казачества пришлось на смену эпохи и власти и проявило себя в пассионарном взрыве казачьего народного самоопределения. Словно по мановению волшебной палочки или по чьёму-то указу свыше, на улицах городов, станиц, хуторов появились бывшие советские граждане в синих шароварах с алыми, малиновыми, жёлтыми лампасами, в синих, зелёных, белых, чёрных кителях, в фуражках и папахах, с нагайками за голенищами сапог, а то и с шашками на боку. Дружное «любо!» сотрясало стены Домов культуры, где ещё вчера проходили сонные съезды и пленумы райкомов, обкомов партии и комсомола. Казаки, которых советская власть искоренила, вроде бы, подчистую, появились везде. Даже там, где их, казалось, никогда и не было. Заявили вдруг о себе, как о реальной силе в новой России.

Первые шаги по реанимации казачества были, как уже сказано выше, исключительной заслугой казачьей интеллигенции, впоследствии оттеснённой от главенствующей роли во всколыхнутой ею казачьей среде сперва партийными деятелями, а затем нахрапистыми «лидерами от сохи». Которых, правда, затем с таким же успехом стали вытеснять с руководящих позиций ставленники власти, слитые с насквозь коррумпированным чиновничеством Российской Федерации. Короче, каждая новая генерация казачьих вождей действовала относительно предыдущей по принципу «мавр сделал своё дело — мавр может уходить» Но всё это было позже, а пока…

* * *

В зашатавшемся большевистском государстве СССР партийная коммунистическая номенклатура лихорадочно искала те слои общества, на которые могла бы опереться в удержании власти. И каким-то неведомым путём коммунисты встали именно на тот путь, который в своё время, перед 2-й Мировой войной, нащупал Сталин — они попытались опереться на казаков. Именно в связи с этим Декларацией Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989 года «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав» было закреплено право российского казачества на реабилитацию.

Как писал Б. И. Соломаха в издававшейся им газете «Вести славян Юга России», «Теперь уже не секрет, что в конце 80-х годов КГБ представило в Политбюро аналитические материалы о просыпающемся самосознании русского народа и его авангарда — казачества. Было принято решение возглавить казачье движение через «верных людей» — членов КПСС.

Во все концы России полетели курьеры с инструкциями и партийными деньгами. На Кубани секретное совещание проводил первый секретарь крайкома партии Полозков. Рассматривалось несколько кандидатур, среди которых был и заведующий кафедрой марксизма-ленинизма, доцент Кубанского Госуниверситета В. П. Громов. Ему-то и было предписано возглавить казачье движение на Кубани».

* * *

Итак, в 1989 — 1991 годах проснувшееся казачье движение стало опекать руководство КПСС. После 70 лет подавления самого казачьего имени, «перестройка» политической линии КПСС в отношении казаков казалась странной, но объяснялась четырьмя причинами вполне прагматического характера.

1. Партийному руководству надо было держать под своим контролем процесс зарождавшейся многопартийности, то есть иметь узду для возникших партий и общественных движений.

2. В условиях кризиса идеологии КПСС она озаботилась поиском новых идеологических мифов, которыми можно было бы привлечь хоть часть населения.

3. На Кавказе стал набирать силу местный этнический национализм, и казачье движение рассматривалось как возможный противовес этому.

4. Казачье движение должно было стать (по замыслу) одним из способов противодействия руководству новой демократической России, противовесом «взбунтовавшемуся» и отказавшемуся следовать партийной дисциплине Б. Н. Ельцину.

В отсутствии ясно видимой большинством казаков конечной цели возрождения, понимания того, какой именно должен получиться реставрируемый Казачий Дом, казаки с готовностью принимали помощь современных большевиков, имевших большой опыт идеологического влияния. Своего рода духовными воспитателями едва возродившихся казаков стали партийные комитеты всех уровней. И коммунисты легко объяснили казакам-возрожденцам, что все репрессии против их предков совершали не они, а всевозможные «интернационалисты», предводительствуемые «жидо-масонами». Что ответственность за расказачивание и террор по отношению к казакам несут не целиком коммунисты, а некие «оппортунисты», извратившие курс В. И. Ленина. Персональную ответственность при этом партийные идеологи казаков возлагали на революционеров-евреев — Троцкого, Свердлова, Уринсона, Кагановича и прочих, уничтожавших казаков по принципу «извечной взаимной враждебности евреев и казаков».

Также идеологическую поддержку «красноказачьей идее» осуществляли печатные органы Ростовского обкома и Краснодарского крайкома КПСС.

Однако, несмотря на плотную опеку со стороны партийных идеологов, в процессе усилий по реставрации Казачьего Дома среди части казаков, более хорошо знакомых с историей своего народа, вскоре стала формироваться антикоммунистическая струя, получившая наименование «белой». Поначалу на уровне частных разговоров. Принадлежность к казачьим потомкам не гарантировала единомыслия и понимания каких-то общих целей. А декларирование абстрактного «казачьего братства» вовсе не обеспечивало общих усилий ни в постановке национально приоритетных задач, ни, тем более, в их достижении.

* * *

5 января 1990 года произошло организационное оформление казачьего возрожденческого движения. Это случилось в столице, где казачья интеллигенция была особенно активна. На первом Учредительном собрании (Круге) «Московского казачьего землячества» (ВКЗ), собравшем 70 человек журналистов и литераторов, был принят устав, избрано первое правление: А. Жигайлов, Г. Кокунько, В. Латынин, Е. Лосев, В. Скунцев, П. Ткаченко. Атаманом стал казак-писатель Г. Немченко.

Казаки землячества начали каждую среду собираться в Братском корпусе на Варварке. На этих встречах звучали воспоминания, разгорались споры, отшлифовывались первые конструктивные предложения. Организовали Шолоховский вечер, это эмоционально зажгло, придало сил. И тогда занялись обсуждением реальных возможностей проведения Учредительного Круга общероссийской казачьей структуры.

А очаги, на основе которых можно было бы создать общеказачье объединение, начали возникать уже повсеместно. И прежде всего на территориях исторических казачьих Войск. Многие казаки вспомнили о своём казачьем происхождении. Число участников Движения стало расти. Казачьи организации стали создаваться в городах, станицах и хуторах. Наиболее активно процесс возрождения казачества проходил на Дону, в Ростовской и Волгоградской областях, на Кубани, в Краснодарском крае, на Тереке, в Ставрополье и в северокавказских республиках. На станичных Кругах из числа наиболее уважаемых казаков стали избираться станичные атаманы и правления.

— 24 февраля 1990 года было образовано Уральское историко-культурное казачье общество в Северном Казахстане (атаман Юрий Баев). Впоследствии оно вошло в Союз казаков.

— В марте 1990 года в Ростове-на-Дону появился «Вседонской казачий Круг» на основе литературного товарищества «Шолоховский Круг», Ростовского отделения «Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры» (ВООПИиК), «Донского военно-исторического клуба имени М. И. Платова» и некоторых других организаций. Общество было зарегистрировано как культурно-историческое объединение при Ростовском отделении ВООПИиК, имеющее Программу, Устав и свой расчётный счёт. Был избран Координационный Совет, во главе которого встал И. Войтов.

Один из крупнейших впоследствии предпринимателей Дона, занимавшийся зерновым бизнесом и материально поддерживавший реестровое Войско Донское, был и казак первой волны П. С. Косов. В брошюре «Казаки на войне своих не бросают» Роман Манченков в статье-панегирике «Казак, идеолог, меценат» написал о нём так: «Одним из лидеров Возрождения казачества, о котором казаки Войска Донского заговорили ещё в 1990 году, является Косов Пётр Севостьянович. Об этом человеке ходят легенды при жизни, с его деятельностью связаны многие судьбоносные события, произошедшие в казачьем движении. Не случайно, что о самом Косове П. С. можно услышать разные мнения, однако бесспорным является его влияние на процесс возрождения казачества. Это влияние не всегда воспринималось казаками положительно, и не случайно, что многие братья-самостийники с настороженностью относятся к этой популярной в казачьей среде личности».

— 23 марта было провозглашено образование Терского казачьего Войска (атаман Василий Коняхин) во Владикавказе с явно заметной партийной («красной») его ориентацией.

— 30 марта состоялась регистрация созданного месяц назад «Уральского городского казачьего историко-культурного общества» в исполкоме Уральского горсовета.

* * *

9 апреля в Ростове-на-Дону было образовано землячество «Казачий Круг Дона» (атаман Владимир Самсонов). Это была первая уже не кружко́вая, а по-настоящему массовая казачья организация на Дону. У истоков её и фактически за спиной атамана Самсонова стоял Александр Николаевич Юдин — один из наиболее активных казаков первой волны возрождения, настоящий пассионарий, в будущем сменивший на посту первоначального атамана ККД.

Вскоре А. Н. Юдин с женой Еленой и дочерью Дашей отправляется в Белую Калитву — возрождать тамошнее казачество. Военный корреспондент и писатель Н. С. Асташкин красочно рассказывает об этой поездке так: «Новенькая форма («белогвардейская»! ) с погонами есаула сидит на нём как влитая. На автобусных остановках (где было особенно многолюдно) «есаул» выходит из своих «жигулей» и направляется к толпе. Прохаживаясь возле остановки, он грозно посматривает на удивлённых и вмиг притихших обывателей. Жена, стыдливо отвернувшись, держит за руку дочь, расспрашивая о каких-то пустяках. А Дашка гордится папой: он — настоящий Атаман!

Показав оторопевшей толпе, кто на этой земле хозяин, Юдин садится за руль автомобиля и трогается в путь — до следующей остановки. И так — до Белой Калитвы. Там он идёт в парк, где подходит к мужикам, забивающим на лавочке «козла», интересуется: «Кто тут у вас увлекается казачьей историей?». Мужики, завидев «белогвардейца», испуганно моргают глазами: «Уж не 1917-й ли год вернулся?». Придя в себя, подсказывают: «Есть у нас один чудак, Станислав Тихонович Донцов, живёт на 1-й линии, дом 2».

Улица сбегает вниз — к лощине. Дом 2. Юдин стучит в калитку — никто не выходит. Через невысокий металлический забор, окрашенный в светло-синюю краску, заглядывает к соседям. Несколько собачек, бегавших по двору, поднимают страшный лай, «сигнализируя» хозяину о посторонних. Из большого сарая (по-видимому, столярки) выходит хозяин, голубоглазый усатый казачина. Отряхивая на ходу опилки, он здоровается с Юдиным, удивлённо уставившись на его «золотые» погоны.

Павел Свинарёв (так зовут мужчину) приглашает в дом. Пока пьют чай, приходит Станислав Донцов. Познакомившись с ним, Юдин сообщает, что в Ростове-на-Дону создан Казачий Круг Дона — первая казачья организация. «Жизнь оживает вокруг, — говорит он. — И здесь надо пробуждаться от спячки». Станиславу Донцову атаман ККД вручает шесть комплектов гимнастёрок старого образца, приобретённых им за собственные деньги в вещевой службе Северо-Кавказского военного округа, и выписывает ему казачье удостоверение. «Через неделю проведём первый юртовой Круг, — на прощание говорит Юдин. — Буду тебя рекомендовать в атаманы».

Июнь 1990 года. Белая Калитва. Атаман Юдин собирает казаков на юртовой Круг. Рассказывает, что до революции 1917 года центральная площадь, что перед церковью, называлась майданом, а на том месте, где сейчас стоит памятник Ленину (этому «дьяволу во плоти») — находилась каплица (то есть часовня) с именами погибших и невинно убиенных казаков. Поэтому, заключает атаман ККД, будем восстанавливать историческую справедливость. «Завтра я пришлю тебе из Ростова телеграмму, — тоном, не терпящим возражений, говорит Юдин Донцову, — с требованием снести этот памятник».

Услышав о предстоящей памятнику вождю пролетариата «экзекуции», Донцов остолбенел от страха. «Боится, — подумал Юдин, глядя на побледневшее лицо вновь избранного юртового атамана. — А что делать? Кто-то должен начинать восстанавливать справедливость».

«Не дрейфь, Донцов, — подбодрил его Юдин. — Ты же прирождённый воин. И фамилия у тебя самая что ни на есть казачья!». От слов Юдина лицо Донцова просияло, плечи узкой фигуры немного расширились, и он, казалось, готов был ринуться в бой. «И сносить памятник будете не ночью, — заключил Юдин, — как это делали в 1937-м энкавэдэшники, а днём».

Наутро и впрямь почтальон вручил Донцову телеграмму-«молнию» с предписанием незамедлительно снести памятник В. И. Ленину (главному организатору репрессий казачества) в центре Белой Калитвы. В конце текста стояла подпись: «Атаман ККД Юдин». Ох, как же Донцову не хотелось тащиться в центр станицы рушить памятник — но приказ есть приказ. Прихватил с собой двух казаков, и они с оглядками двинулись на центральную площадь города восстанавливать «историческую справедливость». Донцов молил Бога, чтобы у памятника оказались милиционеры: хоть на них можно будет списать свою нерешительность! Но их, как назло (а может, к счастью!), на площади не оказалось. По-видимому, Господь дал Донцову и его соратникам возможность проявить себя, поступить по-казачьи: мужественно и самоотверженно. Лом легко, словно нож в масло, вошёл в гипс памятника — там, где ноги вождя пролетариата крепились к постаменту. Троица осмелевших казаков, повиснув на ломе, без особых усилий низвергла на землю двухметровую гипсовую фигуру Ильича.

Спустя полчаса казаки уже сидели у атамана во дворе, разливая по стаканам тёплый самогон. «Ну что, братья казаки, — переведя дух, сказал Донцов, — с почином». «Любо!», — дружно крякнули казаки. И вдруг к калитке подкатила милицейская машина. «Памятник Ленину вы разрушили?», — играя наручниками, строго спросил старшина. «Мы!», — гордо вскинул голову Донцов. «На каком основании?», — продолжал допытываться милиционер.

Донцов протянул старшине телеграмму атамана ККД Юдина. Прочитав текст, тот лишь развёл руками: больше вопросов к казакам у стражей порядка не было».

* * *

В апреле было образовано общество «Донской Казачий Круг» в городе Волгодонске. Атаманом его стал Виктор Черкасов, главный редактор органа райкома КПСС газеты «Волгодонская правда». 16 мая 1990 года был создан I Донской округ с центром в городе Волгодонске. Атаманом I Донского округа был избран Сергей Алексеевич Мещеряков, будущий знаменитый войсковой атаман Дона.

В общем, фундамент для создания задуманной московскими казаками-интеллигентами общероссийской казачьей организации приобретал уже вполне зримые очертания.

В Москве в апреле 1990 года в доме Мострансагентства на улице Кирова, 45 собрался Организационный Комитет по подготовке и проведению Большого Общероссийского казачьего Круга, на который приехали представители от восьми исторических Войск. Возможность проведения Круга казаков даже не России, а всего СССР стала превращаться в реальность.

Появление в России мощного казачьего движения было воспринято неоднозначно. Наряду с настороженностью у части общества, масса народа, потерявшего защиту в лице уже почти рухнувшего государства, увидела её в лице казачества. Люди начали массово вступать в казачьи организации, которые, гонясь за численностью, стали принимать к себе не только казачьих потомков, но и всех желающих, что в дальнейшем отрицательно сказалось на качественном составе Движения казачьего возрождения в целом и немало способствовало его дискредитации.

* * *

Инициатива «казачьего возрождения» и в исторических казачьих регионах, и в Москве была в руках советской партийно-хозяйственной номенклатуры. Номенклатура на местах (особенно на Дону и Кубани) старалась поддерживать стихийное казачье движение, направляя его в безопасное русло лояльности генеральной линии партии. Довольно эффективно реализовывалась идея противопоставить казачье движение неформальному демократическому движению, которое в Ростовской области и Краснодарском крае ориентировалось не на казачье меньшинство, а на иногороднее большинство. Таким образом, реанимировалось былое противостояние на казачьих землях между казаками и иногородними, столь пагубно сказавшееся на казачьем народе и судьбе казачьего края в период Гражданской войны и во время последующих антиказачьих репрессий. Только в новых условиях процентное соотношение казаков и иногородних на землях казачьего Присуда было ещё более невыгодным для казаков.

Казакам партийные чиновники старались внушить мысль, что демократы — это евреи и армяне, выступающие не за демократию, а за свои этнические интересы. И такая агитация легко проникала в казачью среду, поскольку семейные предания до выживших казачьих потомков донесли информацию о преобладании среди проводивших когда-то казачий геноцид комиссаров лиц еврейской национальности. А армяне зримо представляли собою тесно спаянный на этнической основе класс собственников и торговцев. Порою казачьи структуры, возникавшие, как грибы после дождя, напрямую возглавлялись ставленниками обкомов и крайкомов. Подобные казачьи организации получили наименование «красных». Но почти одновременно — с отставанием, может быть, на полгода-год стали возникать и антикоммунистические («белые») казачьи объединения.

В апреле 1990 года произошёл едва ли не первый раздрай среди казачьих активистов. Из «красного» «Московского землячества казаков» выделилось и образовалось «белое» «Землячество казаков в Москве» во главе с исполняющим обязанности атамана Г. В. Кокунько.

* * *

В предверии создания задуманного Общероссийского казачьего объединения как на дрожжах продолжали возникать и множиться казачьи организации.

— 5 мая 1990 года был образован «Сунженский отдел Терского казачьего Войска» (ТКВ) на основе оргкомитета «Казачья Сунжа». Атаманом отдела стал один из учредителей Малого Круга терского казачества, провозгласившего возрождение Терского казачьего Войска — деятельный и перспективный казак Александр Ильич Подколзин, принявшийся активно строить и создавать казачью национальную территорию в округе села Троицкое.

— 12 мая был образован Терско-Гребенской отдел ТКВ на Круге в станице Червлёной Шелковского района Чечено-Ингушетии. Атаманом был избран Юрий Мащенко.

— 2 июня — создан Моздокский округ ТКВ, атаманом был избран Алексей Подгурский.

— 9 июня прошёл Учредительный Круг «Зеленчукского казачьего товарищества» в станице Зеленчукской Зеленчукского района Карачаево-Черкесии (впоследствии как «товарищество Верхне-Кубанского района (округа) ” оно войдёт в Баталпашинский отдел «Кубанской казачьей Рады»), атаманом был избран Николай Ляшенко.

— 9 июня прошёл Учредительный Круг «Землячества уссурийских казаков во Владивостоке», атаманом был избран Михаил Скокленёв. 15 июня состоялась регистрация «Землячества уссурийских казаков» при отделе культуры Владивостокского горисполкома.

— 14 июня — образована инициативная группа по организации «Землячества казаков Киргизии».

— В июне было создано Амурское казачье Войско, а на севере Казахстана был образован «Союз казаков Горькой Линии».

II. ПЕРВЫЙ ОБЩЕРОССИЙСКИЙ КАЗАЧИЙ КРУГ («КРАСНЫЙ»)

Нет уз святее товарищества

Казачья поговорка

Образованию Союза казаков России положила начало фактически малая горстка энтузиастов, опиравшаяся, правда, на ещё сильный аппарат КПСС.

Как всё происходило глазами казаков Дона, сообщает Н. С. Асташкин. (К слову, в экземпляре книги, которую автор подарил пишущему эти строки, Николай Сергеевич написал на память: «…Спасибо Вам за то, что Вы, взвалив на плечи тяжкий труд газетчика, по-настоящему возрождаете те традиции, что были присущи природным казакам…»). Итак, слово писателю.

«…на одном из заседаний Казачьего Круга Дона появился представитель казачьего землячества Москвы Александр Мартынов, уроженец станицы Гниловской, что в Ростове-на-Дону. Он рассказал, что в столице готовится Учредительный Большой Круг, на котором будет создан Союз казаков. Донцы насторожились:

— Кто будет атаманом?

— Вопрос пока открытый, — уклончиво ответил Александр Гаврилович.

Через некоторое время донцы отправились в Москву на Первый казачий Съезд».

Вспоминает А. В. Венков (газета «Батюшка Дон», №1, 2005 г.): «В июне 1990 года нас пригласили на Съезд казаков в Москву. [Атаман ККД] Самсонов отобрал довольно многочисленную делегацию, куда включил и меня. Кроме того, из известных ныне в казачьем движении людей туда входили П. С. Косов и А. Н. Юдин…».

28 — 30 июня в Москве в клубе завода «Серп и молот» состоялся «Учредительный I Большой Круг (Съезд) Союза казаков (СК) России». Приехали 263 делегата от 80.000 потомков казаков и более 450 гостей. Председатель Верховного Совета РСФСР Б. Н. Ельцин на телеграмму-приглашение от Подготовительного комитета по проведению Круга даже не откликнулся — тогда он, видимо, ещё не считал казачье движение чем-то серьёзным и заслуживающим его внимания.

Вспоминает А. В. Венков: «В Москве на Съезде я почувствовал определённое давление неких сил. Треть зала составляли офицеры в зелёных фуражках. Караулы держали мордовороты в чёрных рубахах, что-то вроде «Союза русского народа». Тон задавали «московские казаки». Говорили, что их делегацию принял министр обороны СССР маршал Д. Ф. Язов.

Среди московских казаков единства тоже не было. Там, как я понял, уже произошёл раскол по принципу «интеллигенты — деловые люди». Во всяком случае, на Съезде был скандал между сторонниками А. Г. Мартынова и журналистом Е. Ф. Лосевым. Но постепенно Съезд вошёл в деловое русло. Многочисленная кубанская делегация, одетая в форму конвоя его величества (костяк её составляли кубанские кооператоры), сменила чернорубашечные караулы и всё пошло как по писаному».

Правила ведения Круга воссоздавали по историческим документам, воспоминаниям стариков и по статьям казака-писателя Б. А. Алмазова. Священник Михаил Дронов благословил Круг, дежурным есаульцем избрали Б. Алмазова (впоследствии — атаман землячества «Невская станица»).

В результате атаманом Союза казаков был избран заранее запланированный и согласованный с властями член Московского землячества казаков — коммунист, директор автобазы, по происхождению донской казак А. Г. Мартынов.

В Правление Союза вошли атаман, товарищи атамана поэт и писатель В. Л. Латынин (по организационным вопросам) и Г. Немченко (по культуре и издательской работе), кошевой атаман — В. Овчаров и восемь войсковых старшин (атаман Амурского Войска Г. Шохирев, Забайкальского — Г. Кочетов, наказной атаман СК Дальней России В. Богачёв и другие).

На Круге был утверждён состав Совета атаманов. Атаман Сунженского отдела ТКВ А. И. Подколзин был избран в первый состав Совета атаманов Союза казаков России. В последующем структура и состав Правления корректировались практикой жизни, а необходимые изменения утверждались Советом атаманов по мере необходимости. На Учредительном Круге были также избраны Совет стариков и Суд чести.

А. В. Венков: «Были созданы несколько комиссий (я попал в идеологическую), которые стали готовить программные документы. Вовремя документы подготовили все комиссии, кроме нашей. У нас было много писателей, журналистов, а все они — яркие индивидуальности, и согласиться с чем-то единым им было трудно».

Все вопросы согласовывались с Советом стариков. На Круге шли споры о том, с чего начинать. С просветительской деятельности — переиздавать литературу по истории казачества, издавать «Энциклопедию казачества», «Историю казачьих Войск», выпускать газеты и журналы? Создавать военно-патриотические клубы, продолжать работу в уже существующих или начать с решения экономических вопросов?

Среди приоритетных задач выделялась необходимость обращения к духовным и культурным ценностям — восстанавливать храмы, казачьи святыни, кладбища, создавать музеи, вести архивную работу. В экономической сфере — начать развитие хозяйственных структур. И при этом помнить о восстановлении традиционной казачьей экологической культуры.

Было высказано также отношение к политической деятельности: «…и с другими существующими и вновь создающимися партиями и движениями Союз казаков должен поддерживать самые тесные отношения и со всеми искать точки соприкосновения в деле возрождения народных традиций, поднятия экономики».

Объединение потомков казаков в единый Союз объяснялось уже тогда желанием сохранить разваливающуюся страну. Поэтому Правление как исполнительный орган (выполняющий решения Круга и Совета атаманов) решили разместить в Москве для взаимодействия с руководством страны, различными организациями, для оперативной координационной деятельности с казачьими областями. В этом вопросе на Круге единодушия не было. Первоначально Московское землячество казаков не считало необходимым размещать Атаманское правление в Москве. Об этом говорили на совещании по созданию Оргкомитета и три дня спорили на Круге. Всё же делегаты единогласно проголосовали за размещение штаб-квартиры Союза казаков и Атаманского правления в Москве.

Конечно, Круг представлял собой в какой-то степени ритуальное действо. Но основы были заложены: создана структура, заявлена программа деятельности, образован Посольский круг и другие структуры, то есть были названы люди, пришедшие к руководству движением. Также была сформулирована первоочередная тактическая задача — необходимость создания региональных структур, объединение их, выработка скоординированной программы действий.

Одной из целей деятельности Союза, закреплённой в его Уставе, является возрождение казачества как самобытной, исторически сложившейся культурно-этнической общности людей, на принципах православия, уважения к нациям и религиозным традициям всех народов, духовного, нравственного воспитания молодёжи.

30 июня 1990 года казачьи делегаты, после проведения Круга, присутствовали на торжественном благодарственном молебне в храме Рождества Богородицы в Старом Симонове (на территории завода «Динамо») у могил легендарных Пересвета и Осляби. То, что молебен был заказан у героев из истории Московского княжества, не связанных с историей казаков, стало своеобразным маркером, обозначившим будущую пророссийскую ориентацию Союза казаков и его не слишком комплиментарное взаимодействие с казаками Дона.

С первых дней своего существования Союз казаков, в лице своих представителей, повёл огромную работу в государственных органах по разработке и принятию законодательных актов по возрождению казачества.

В связи с созданием общероссийской казачьей организации было переименовано «Московское землячество казаков» в «Московское землячество Союза казаков» (или, как другой равноправный вариант, — «Московское отделение Союза казаков»).

Создание Союза казаков России подтолкнуло к созданию новых казачьих организаций по всему СССР. Как сильным призывным набатом разнеслось известие о Большом Всесоюзном Учредительном Круге «Союза казаков» и буквально в течение нескольких месяцев прошли Учредительные Круги всех 11 традиционных казачьих Войск. А дополнительно к ним — Учредительные Круги Енисейского, Иркутского казачьих Войск, казачьего Войска Калмыкии, Ставропольского Союза казаков, позже преобразованного в Ставропольское казачье Войско, Якутского казачьего полка.

А за парадными кулисами Союза казаков России пошла борьба за статусные позиции отдельных лидеров, и на глянце благих намерений начали появляться еле заметные морщины, превратившиеся затем в трещины и разломы. Всё это привело к поляризации позиций лидеров.

* * *

Создание Союза казаков России вызвало новую волну самоорганизации казаков в регионах.

— В июле 1990 года был образован казачий по составу Комитет «Возрождение» в городе Уральске на севере Казахстана (председатель — народный депутат Казахстана Виктор Водолазов).

— 15 июля прошёл Большой Круг «Уральского городского казачьего историко-культурного общества» (г. Уральск, Казахстан), после чего это общество вошло в состав Союза казаков. Атаманом был избран Александр Качалин.

— 30 июля прошёл регистрацию в Волгоградском облисполкоме «Волгоградский казачий округ», впоследствии вошедший в «Союз казаков Области Войска Донского» (СК ОВД). Атаманом был избран коммунист из партийной номенклатуры Александр Бирюков.

— 4 августа 1990 года прошёл регистрацию «Союз казаков Калмыкии».

— 4 — 5 августа состоялся «I Большой Всесибирский Круг в Омске». На нём был образован «Союз сибирских казаков» (ССК), атаманом которого был избран Сергей Смоляков.

— 15 августа в Солнцевском районом Совете города Москвы был зарегистрирован Устав «Союза казаков».

— 18 августа прошёл станичный сбор казаков станицы Пашковской на Кубани. На нём было образовано «Пашковское казачье общество».

— 21 августа состоялся Учредительный Круг «Терско-Малкинского отдела ТКВ» (Кабардино-Балкария). Атаманом стал Михаил Клевцов.

* * *

В то время казаки уже почувствовали в себе определённую силу, способную влиять на органы власти.

— 27 августа по инициативе казачьего Комитета «Возрождение» в городе Уральске состоялся несанкционированный митинг, собравший около 7.000 человек, на котором выражалась обеспокоенность в связи с возможным выходом Казахстана из состава СССР, а также были приняты требования о юридическом обеспечении возрождения казачества.

— 1 сентября прошёл Большой Учредительный Круг «Союза казаков Восточно-Казахстанской области» в Усть-Каменогорске. Атаманом стал Николай Запорожец.

— 10 сентября — направлен протест Сибирского казачьего Войска в адрес Президента и Верховных Советов СССР, России и Казахстана по поводу притеснения русскоязычного населения в Казахстане.

— 12 сентября 1990 года группа московских казаков во главе с Георгием Кокунько («Землячество казаков в Москве», отколовшееся от «Московского землячества казаков» по причине «красной» ориентации последнего) провела несанкционированную демонстрацию солидарности с русским населением национальных окраин СССР у здания представительства Казахской ССР в Москве. Делегация из 4-х человек была принята в представительстве, где передала документы с требованиями соблюдать права казаков и русских в Казахстане.

Политическая активность казачьих организаций также толкала казаков на местах к самоорганизации. В общественно-политическую жизнь России неожиданно ворвалось казалось бы окончательно уничтоженное в самом своём фундаменте массовое всероссийское Движение казачьего возрождения. Оно быстро охватило не только места традиционного проживания казаков, но и регионы, в которых казаки оказались в годы репрессий.

— 16 сентября прошёл Учредительный Круг «Урало-Сибирского казачьего землячества» в Новосибирске. Атаманом был избран А. Захаров.

— В сентябре 1990 года прошёл Учредительный Круг «Ставропольского краевого Союза казаков» (СК СК), атаманом был избран Пётр Федосов.

— 22 сентября — образование Казачьего историко-культурного центра «Возрождение» (город Ессентуки), атаман — Василий Титов (впоследствии центр «Возрождение» вошёл в качестве Ессентукского отдела в состав Пятигорского округа Терского казачьего Войска).

— 25 сентября состоялась регистрация Оренбургского казачьего Войска. Причём Учредительный Круг Войска прошёл позднее — только в декабре.

— 26 сентября прошёл Большой Круг Уральского Войска (атаман Александр Качалин).

* * *

29 сентября 1990 года состоялась учредительная конференция «Ростовского округа» (вошедшего в состав «Союза казаков Области Войска Донского»).

Сразу после того, как Казачий Круг Дона был зарегистрирован, «Юдин, — как пишет Н. С. Асташкин, — решил поделить Ростовскую область на казачьи округа, какие существовали на территории Области Войска Донского до Октября 1917 года. Зачем? Вот что он сам говорит: Мне нужен был шум, чтобы обозначить новое историческое явление, для чего потребовались барабанщики, которые, правда, сегодня возомнили себя генералами и даже маршалами! […] Чтобы воссоздать Ростовский казачий округ, надо было провести Круг, а чтобы этот Круг стал легитимным, на нём должен был присутствовать (хотя бы формально) священник, который (по старинным казачьим обычаям) обязан был привести избранного атамана к присяге. Поэтому Юдин написал официальное письмо в Ростовскую епархию, и вскоре владыка благословил для окормления казаков отца Илью (Коряку). Юдин созвонился с ним, и священник попросил за ним заехать в день проведения Круга. И вот тут начинается самое Интересное!

У нашего героя было два друга — Андрей Венков и Пётр Косов: втроём они и готовили этот Круг. На первый взгляд, эта дружба (столь разных по характеру и темпераменту людей) выглядела, мягко говоря, странно. Юдин по натуре крут, трудности, стоявшие на его жизненном пути, закалили характер атамана. Косов — полная ему противоположность. […] Андрей Венков — человек совсем другой породы. […] По-видимому, казачья идея и скрепила дружбу столь разных по характеру людей.

Итак, готовя тот памятный Круг, Юдин осуществлял общее руководство, Венков регистрировал прибывающих на форум казаков, а Косов должен был привезти на автомобиле, который специально ждал его у Дома кино (где проводился Круг), священника.

Но к назначенному сроку ни Косова, ни отца Ильи в Доме кино не оказалось, а водитель автомобиля сообщил, что Косова вообще не видел. Тогда Юдин сам поехал за священником (благо тот жил в центре города) и своевременно привёз его на Круг.

А в это время (пока Юдин отсутствовал) к Дому кино подъехали несколько автобусов с ветеранами 5-го Донского корпуса, которых на мероприятие не приглашали, но которые решили «подыграть» властям, чтобы сорвать Круг. Как только Юдин появился, Венков у него спрашивает: «Что будем делать?». «Круг проводить!» — в сердцах говорит тот. Так и провели они этот Круг — без Косова…

— Косов сам метил в кресло атамана Ростовского округа, — делится мыслями Юдин, — а когда понял, что «пролетает», решил поставить подножку».

Атаманом Ростовского округа стал прежний атаман ККД — Владимир Самсонов.

2 октября 1990 года состоялась регистрация в Волгоградском облисполкоме 2-го Донского, Хопёрского и Усть-Медведицкого казачьих округов (все три — в составе СК ОВД). Атаманом Усть-Медведицкого округа был сначала избран Александр Бирюков, одновременно являющийся атаманом Волгоградского округа СК ОВД, но вскоре он был сменён Валерием Ивановым. Атаманом 2-го Донского округа был избран Пётр Тарасов, в 1993 году сменённый Вячеславом Слащёвым. Атаманом Хопёрского округа был избран Владимир Шульменов, в конце 1991 года сменённый Александром Челышевым.

* * *

— 5 октября 1990 года был осуществлён выход Адыгейской автономной области из состава Краснодарского края и состоялось провозглашение Автономной Советской Социалистической Республики Адыгея в составе РСФСР. 12 октября прошёл Совет атаманов Кубанского края перед «I Съездом кубанского казачества». 13 — 14 октября проходил «I Съезд (Круг) кубанского казачества», на котором была образована «Кубанская Казачья Рада». В Съезде принимало участие 455 делегатов из 43 районов края. Атаманом был избран преподаватель марксизма в Краснодарском государственном университете В. П. Громов. Съезд предложил возродить в составе вооружённых сил России «Кубанское Войско», восстановить режим особого землепользования на исторических казачьих землях, осудил выход Адыгейской автономной области из состава Краснодарского края.

— 20 октября прошёл Учредительный Круг Наурского отдела ТКВ (Чечено-Ингушетия), атаманом был избран Александр Луганский.

— 12 ноября образована «станица Ростовская» в г. Ростове-на-Дону (атаман Георгий Ковальченко).

В ноябре 1990 года было образовано «Самарское землячество казаков». Примерно тогда же образовалось «Магнитогорское казачье Войско».

— 16 — 17 ноября прошёл Учредительный Большой Круг «Забайкальского казачьего Войска» (Чита), утверждён Устав. Атаманом был избран Геннадий Кочетов.

* * *

17 — 18 ноября 1990 года прошёл Учредительный Съезд (Круг) Союза казаков Области Войска Донского (СК ОВД) (атаманом стал М. М. Шолохов, сын писателя М. А. Шолохова, хотя по происхождению он и был иногородним).

Н. С. Асташкин по поводу этого избрания приводит воспоминания А. Н. Юдина: «Накануне Съезда Петя Косов мне заявил, что хочет стать донским атаманом, на что я ему ответил: «Войсковой атаман — это лицо казачества! А тебе, с твоей безответственностью, такой пост доверить нельзя». И тогда он предложил на эту должность М. М. Шолохова. И вот в начале ноября 1990-го мы с Косовым (тот, ушлый, всё знал!) поехали на квартиру к М. М. Шолохову, который жил на улице Пушкинской, в самом центре Ростова-на-Дону, и у нас с ним произошёл такой разговор. «Михаил Михайлович, — говорим ему, — на казачьем Съезде может возникнуть вопрос об избрании вас донским атаманом — ваша кандидатура устроит всех». Шолохов не отказывался: «Раз надо — я готов».

Скрывать не стану: в обкомовском сценарии, который писался в кабинете председателя областного исполкома Леонида Иванченко, вопрос о Шолохове вообще не поднимался, так как донским атаманом планировался Алексей Озеров из Общества по охране памятников истории и культуры. Иванченко, инструктируя активистов из «группы Озерова», якобы говорил им, чтобы к руководству казачьим движением ни в коем случае не допустить Юдина, то есть меня. «Это вам не Самсонов, — предупреждал он, — Юдин сможет распорядиться властью, и через месяц область будет стоять на коленях! И тогда он всем нам напомнит о светлом будущем, которое мы обещали народу»…

Лёша Озеров должен был сыграть роль «троянского коня», посредством которого коммунисты «регулировали» бы процессы возрождения казачества и в случае непредвиденных обстоятельств разрушили бы наше движение изнутри, но им этого не удалось. За моей спиной стояли сотни бородачей-казаков из хуторов и станиц, а это не комсомольские и партийные функционеры, которые преследовали личные интересы, и не «красные казаки» — ветераны 5-го Донского корпуса, которые могли поддержать любую кандидатуру, лишь бы она была согласована в обкоме партии…».

Круг, избравший Шолохова, принял также Устав, Программу и «12 резолюций» (требования о реабилитации казачества, признания за казаками особых прав и так далее). Серьёзный аргумент в пользу специфики донского казачества, называемый национальным самосознанием, ярко проявился на этом Учредительном Круге донских казаков, проживающих как на исторически донской земле, так и за её пределами. Все они единодушно высказались за воссоединение в исторических границах Области Войска Донского (то есть с территориями, отданными большевиками в состав Волгоградской и Воронежской областей, а также в Украину). Это и есть недостающий признак донского казачества как народности.

На этом 1-м Съезде донских казаков, названном Учредительным Кругом, впервые всплыла фамилия ставшего вскоре известным бывшего младшего лейтенанта милиции В. Н. Ратиева. О том, как именно это произошло, красочно поведал со слов своего собеседника бывший военный журналист Н. С. Асташкин в своей книге «Трагедия и фарс. Современное казачье зазеркалье»:

«На Первом Съезде донского казачества в ноябре 1990 года разыгралась нешуточная борьба и за должность походного атамана Области Войска Донского. Вот что вспоминает о тех событиях Александр Юдин:

«На должность походного атамана я планировал руководителя Донского военно-исторического клуба Игоря Карасёва. Накануне Съезда я с ним встретился и прямо сказал: «Игорь, кроме тебя, походным атаманом никого не вижу. Ты — родовой казак, знаешь военную историю казачества как свои пять пальцев». Тот сначала согласился, и его кандидатура должна была ставиться на голосование. Но в последний момент, когда Алексей Озеров и его «красные казаки» поняли, что обкомовский сценарий казачьего Съезда, превратившегося в Большой Круг, не пройдёт, решили сорвать мероприятие. Карасёв, как руководитель ДВИКа, был зависим и от председателя Совета по охране памятников Ростовской области А. Озерова, и от председателя облисполкома Л. Иванченко, поэтому качнулся в сторону властных структур. Караул Съезда, состоявший из членов ДВИКа, забрав знамёна, демонстративно ушёл со сцены. «Группа поддержки», что находилась на балконе, попыталась скомкать Съезд.

В перерыве Юдин объявил в микрофон: «Всем атаманам станиц, хуторов и других казачьих образований выделить по два человека для формирования нового состава караула!». Когда выделенные казаки собрались на сцене, атаман ККД (Казачьего Круга Дона) Юдин назначил старшего караула — казака станицы Багаевской Геннадия Чернокалова, отдав ему распоряжение: «В зал пропускать строго по мандатам. Группу поддержки с балкона убрать!». Вместо знамён ДВИКа, унесённых со сцены, нашли другие. Выставили новый караул — крепких казаков-бородачей из станиц и хуторов, которые строго следили за порядком. В зале стояла мёртвая тишина — слышно было, как муха жужжит.

Все вопросы атаман Юдин, взявший бразды правления Большим Кругом в свои руки, решал за кулисами сцены с председателем Совета стариков Андреем Зиминым.

Именно с ним Юдин согласовал кандидатуру М. М. Шолохова, который устраивал всех. «Оппозиция», которую представлял Зимин, предложила Юдину занять должность первого заместителя атамана по экономике, но тот отказался, потому что как раз в это время занимался формированием экономической структуры «Казачий Круг Дона — Деловой центр Ростова-на-Дону». Поэтому вместо себя Юдин предложил Вячеслава Резанова — атамана станицы Аксайской и председателя Аксайского райисполкома. Зимин не соглашался. «На эту должность планируется Владимир Чуб (будущий губернатор Ростовской области)», — говорил он. Но Юдин продолжал настаивать на своём и, в конце концов, одержал в этом споре верх — избрали Вячеслава Резанова.

А вот по кандидатуре походного атамана вышла досадная заминка — Карасёв, как уже было сказано, взял самоотвод, поэтому Юдин, окинув взглядом зал, попросил подняться с кресла казака в цветастой рубахе «массовика-затейника», который больше всех кричал.

— Кто такой? — спросил Юдин.

— Ратиев! — лихо ответил тот. — Из станицы Кашарской.

— Сколько под началом казаков?

— Триста сабель!

Вот эта фраза: «Триста сабель» — и стала определяющей.

Юдин:

— Выходи на сцену — будем за тебя голосовать!

Ратиев буквально выбежал на сцену, поскрипывая хромовыми сапогами. Настала его минута славы: или в стремя ногой — или в пень головой! Большинством голосов Виктор Николаевич был избран походным атаманом Области Войска Донского. От радости он готов был прямо здесь, на сцене, пуститься в пляс! Ну, теперь он всем покажет, почём фунт лиха! И ничего, что пока на нём цветастая рубаха массовика-затейника — скоро, очень скоро он появится на людях во всём блеске генеральских звёзд — и с графским титулом!

Фигура походного атамана, малозначащая в мирное время, на войне приобретает ключевую роль. Наш новый герой подтвердил это с полным основанием. Правда, и в «горячих точках» он оставался тем же, кем всегда был в жизни — вождём толпы! И чем он взял за живое потомственных казаков? Ума не приложу.

Доктор исторических наук, профессор Андрей Венков, хорошо знающий Виктора Ратиева не один год, охарактеризовал его так: «Ратиев — это, вообще-то, кавказская княжеская фамилия, ходили разговоры, что отец у него ингуш, а мать — хохлушка, но как там на самом деле, сказать трудно. Хотя внешность у него — чисто славянская. Человек он, как и все полукровки, сильный. Как говорится, природа здоровьем не обидела: может ведро водки выпить — и ни в одном глазу! Быстро находит контакт — этого у него не отнять. Ситуацию схватывает на лету, но и быстро меняет ориентацию. В общем, с такими людьми, как он, очень трудно бороться. Его словами не проймёшь: в ответ поулыбается — и сделает по-своему.

Мой дипломник Геннадий Котов, погибший в Сербии, рассказывал такую историю. В Приднестровье к ним прибыл походный атаман Виктор Ратиев, который сразу же потребовал для охраны собственной персоны пять или шесть человек, чем очень удивил казаков, потому что «лишних» людей там не было.

Как и все аферисты, он человек весёлый. Если бы всё, что ему говорили, он принимал близко к сердцу, то наверняка давно бы схватил инфаркт. А так ничего — здоров, как бык! У него была одна цель — обогащение, и он, как истинный пассионарий, её достиг. Шёл к ней любыми путями! Это такая счастливая натура, которая постоянно плавает в море претензий, предъявляемых к нему властями, и ничего, не тонет!».

* * *

С 29 ноября по 1 декабря 1990 года Совет атаманов Союза казаков России предложил, а затем Большой Круг принял «Декларацию казачества». Были также приняты Знамя СК (бело-сине-красное со знаком «СК» посередине), клейноды (знаки доблести и отличия), удостоверения и награды. Основной целью деятельности казачества в это время являлось историческое и духовное возрождение казаков как самобытного народа, а также их социальная защита. В дальнейшем развитии эта деятельность вызвала волну подъёма национального казачьего движения под лозунгом восстановления незаконно уничтоженных в ходе политических репрессий казачьих национально-территориальных образований — казачьих республик Дона, Кубани и Терека.

СССР потихоньку трещал по швам. 30 ноября произошёл выход Карачаево-Черкесской автономной области из состава Ставропольского края и была провозглашена Карачаево-Черкесская ССР.

— 8 декабря 1990 года состоялся Учредительный Круг Грозненского отдела ТКВ (атаман Георгий Галкин). В этот же день было учреждено «Землячество сибирских казаков Горькой Линии» (Казахстан) в составе Сибирского казачьего Войска (атаман Виктор Ачкасов).

— 13 декабря Читинский облисполком зарегистрировал Забайкальское казачье Войско.

— С 13 декабря по 8 января 1991 года силами «Землячества казаков в Москве» была проведена выставка «Из истории российского казачества» в выставочном зале ЦОИ ВООПИиК в церкви Георгия на Псковской горе в Москве.

— 23 декабря состоялся Учредительный Круг общины «Оренбургское казачье Войско».

— 27 декабря — Учредительный Круг «Екатеринбургского землячества казаков», на котором был утверждён Устав, избран атаман (Герман Гусев).

— 12 января 1991 года состоялась регистрация «Ростовского округа СК Области Войска Донского» (атаман — В. Самсонов, вскоре его сменил депутат городского Совета Владимир Попов).

— 12 января — образование «Сахалинского округа Союза казаков Дальней России» (атаман Олег Гусев).

— В январе 1991 года было образовано «Курганское землячество казаков России».

— 18 января — регистрация Новочеркасского городского общественно-патриотического объединения казачьих организаций «Казачий круг» в отделе юстиции Ростовского облисполкома. Атаманом был избран Юрий Галаган.

— 20 января — образование Славянского района в составе Таманского отдела Кубанской казачьей Рады (город Славянск-на-Кубани). Атаман — Дмитрий Яцук.

Организационное формирование казачьих структур опережало не только создание хоть какой-нибудь юридической базы для их существования, но и окончательную самоидентификацию казачества. Споры о том, что такое казачество, кто может быть казаком и насколько возможно и нужно возрождение в современных условиях дореволюционного казачьего уклада в полном его объёме, велись довольно эмоционально.

— 3 февраля 1991 года в городе Новочеркасске был создан «Черкасский округ», вошедший в СК ОВД. Атаманом был избран депутат Ростовского облсовета В. В. Лагутов (известный как борец за экологию, активно выступавший в 1989 — 1990 годах против строительства Ростовской АЭС), священником округа стал старовер Иван Колодкин.

— В феврале — марте 1991 года начался раскол «Союза сибирских казаков» (ССК).

— 16 февраля проходил Совет атаманов Кубанской казачьей Рады, на котором было принято решение поддержать на предстоящем референдуме сохранение Союза ССР.

— 22 февраля — создание при Кубанской казачьей Раде «Офицерской казачьей сотни» в качестве собственного военизированного формирования.

— Также 22 февраля — регистрация «Землячества Сибирских казаков Горькой Линии» в Северо-Казахстанском областном Совете народных депутатов.

— 4 марта — регистрация Устава «Екатеринбургского казачьего землячества» отделом юстиции Свердловского облисполкома.

— 6 марта 1991 года газета «Советская Россия» сообщила: «В Ставрополе состоялось совещание районных и станичных атаманов краевого Союза казаков. Среди обсуждавшихся вопросов, таких, как приватизация земли, к чему большинство собравшихся отнеслось отрицательно, проблемы духовного и культурного возрождения казачества, немало внимания было уделено предстоящему референдуму — общесоюзному и российскому. Ставропольцы и их гости — верховный атаман А. Мартынов, представители терского и уральского казачества — однозначно высказались за сохранение СССР.

Они осудили телевизионное выступление Б. Н. Ельцина, его призывы, ведущие к расколу страны. Негативным было и отношение атаманов к учреждению поста президента России, который, как следует из проекта Конституции РСФСР, даст президенту полномочия, граничащие с диктаторскими, что никак не согласуется с идеями демократизации нашего общества».

* * *

«Демографический взрыв» у народов Северного Кавказа, с одной стороны, и демографические проблемы казачьего и русского населения, с другой стороны, спровоцировали серьёзные изменения в этнической карте региона, и особенно в местах традиционного проживания терских казаков. Этот дисбаланс был обострён национально-религиозной агрессией в отношении «оккупантов» — казаков и русских. Процесс этот, по свидетельству бывшего председателя КГБ Чечено-Ингушской АССР И. Кочубея, начался в 1990 году, когда только за один год из республики выехало русских жителей больше, чем за предыдущие 10 лет. И вот 23 марта 1991 года произошло убийство ингушами старшеклассника из казачьей семьи Виктора Типайлова в станице Троицкой Терского казачьего Войска. Дело было так. 17-летний Виктор Типайлов шёл по улице с двумя одноклассницами. Привязалась группа кавказцев из 7 человек, стали оскорблять девушек. Парень вступился — его пырнули ножом. И уехали. Местная милиция, состоящая в основном из кавказцев, искать убийц не спешила. Это убийство стало первым в целой цепи последующих кровавых событий. При этом власти фактически потворствовали антиказачьему террору вайнахов на Кавказе.

23 — 24 марта состоялся Большой Круг ТКВ, на котором атаман Коняхин доложил о том, что на этот момент число терцев в организации достигло уже 49.700 человек, но Круг был омрачён известием о произошедшем трагическом событии, в котором был убит молодой казак В. Типайлов.

Начало апреля 1991-го. Борис Ельцин ещё не взобрался на танк, а только собирается стать первым президентом России. Выборы российского президента вызвали первые внутриказачьи расколы: атаман «красного» Союза казаков А. Г. Мартынов поддержал пару Н. Рыжков — Б. Громов, а 11 казачьих организаций — Б. Ельцина.

В рамках избирательной кампании Ельцин приехал в тогда ещё единую Чечено-Ингушскую АССР, в станицу Троицкая. Не зная, что незадолго до этого здесь произошла трагедия. Что убили мальчишку-казака.

«Когда приехал Ельцин, мы хотели рассказать ему, что произошло, хотели добиться от него наведения порядка и наказания преступников, — вспоминает бывшая жительница Троицкой Н. И. Коноплина. — На площади собралось много народу, в станице жило пять тысяч русских, да ещё из соседних сёл приехали. Ельцин обвёл толпу осоловелыми глазами и сказал: „Вы — чеченцы? Ингуши? Берите суверенитета, сколько хотите!“. Вокруг Ельцина стояли чиновники из Грозного, конечно, они знали об убийстве и не дали нам даже протиснуться к нему. Ельцин уехал». А вскоре произошло новое кровавое преступление.

7 апреля в посёлке Карабулак, при возвращения в день Святой Пасхи с кладбища домой, был убит ударами ножа, которые нанёс студент института ингуш-националист Батыров, атаман Сунженского отдела Терского Войска А. И. Подколзин. И опять власти предпочли спустить всё дело «на тормозах».

Ставший вскоре легендарным на Дону, Пётр Молодидов ездил в Грозный на похороны Подколзина и уже тогда понял, к чему всё идёт. Он сказал тогда примерно следующее: «Пока мы тут проводим фольклорные фестивали, они копят оружие. Только вот нам, почему-то, не позволяют этого делать». Кого он имел в виду под определением «они» — очевидно. На похороны Подколзина группа казаков из Ростова поехала без дисциплины и управления. Но именно тогда донцы и поняли необходимость организации.

На поминках атамана народу было видимо-невидимо. Среди поминавших некоторые казаки были настроены крайне воинственно и раздавались призывы пойти и безжалостно расправиться с семьёй ингуша-убийцы. Однако далее призывов дело так и не пошло… Со времени убийства атамана Подколзина события в Области Терского Войска начали развиваться лавинообразно и угрожающе…

26 апреля 1991 года был принят Закон РСФСР №1107—1 «О реабилитации репрессированных народов», в который была включена формулировка «…и иные культурно-этнические общности людей, например, казачество». Ничего не дав, как потом пришлось убедиться, казакам, вышеуказанный закон негативно повлиял на сложную межэтническую ситуацию на Северном Кавказе, спровоцировав претензии национальных лидеров на новое территориально-этническое размежевание.

А спустя всего три недели после убийства атамана Подколзина, 27 апреля 1991 года в станице Троицкой случилось такое, что о ней узнала вся страна.

26 апреля гуляли казачью свадьбу в доме И. Кирпиченко по улице Шоссейной. Когда гости уже начали расходиться, неожиданно подъехали на машинах ингуши Албаков, Хатагулов, Тохов и Маштагов — все родственники местных руговодителей района — и стали приставать к девушкам. Мужчины наподдавали хулиганам.

Через несколько часов, но уже на следующий день, ингуши из окрестных населённых пунктов организовали широкомасштабную акцию устрашения с применением оружия. Казачий полковник и военный журналист В. Х. Казьмин в газете «На страже Родины» (№4, 1991 г.) описывал ситуацию так.

«До вечера из ингушских семей в Троицкой были вывезены женщины и дети. А мужчин оставили наводчиками для вооружённого нападения на дома казаков. Пренебрегая увещеваниями стариков, первая волна нападавших, захвативших грузовики и автобусы на заводе нерудных стройматериалов, двинулась после 17 часов к дому И. Кирпиченко. Погромщики были вооружены автоматами (!), винтовками, ружьями, пистолетами и даже зажигательными бутылками. Проезжая по улице Шоссейной, вели огонь по окнам казачьих домов. Не щадили никого из русских, попадавшихся на пути. Так, случайной жертвой стал приехавший погостить в станицу В. Куравин — его зарубили на улице топором. Остановив на пути с фермы машину-молоковозку, погромщики после зверских издевательств застрелили шофёра И. Чеботарёва и рабочего А. Ульянова, затем сбросили их трупы в волны реки Сунжи.

Вторая волна погрома бесновалась почти до полуночи. К тому времени число собравшихся боевиков перевалило за 700. Кто-то из них заколол ножом слесаря колхозного гаража А. Жежелева. Завладев двумя тракторами, погромщики стали крушить ими ворота и дворовые постройки на усадьбах казаков. Выбегающих из домов хозяев подвергали жестокому избиению. Уже десятки раненых поступили в больницу, но и там они оказались в опасности. С намерением добить их, туда устремилась разъярённая толпа. Выстрелом в голову был убит пытавшийся не допустить расправы сторож больницы В. Сасин. От рук экстремистов погиб, разнимая драку, и сотрудник МВД республики чеченец Километов.

Самая разрушительная третья волна захлестнула станицу в предрассветные часы. Погромщики пустили в ход зажигательные бутылки. В результате сгорели дома И. Кирпиченко и ещё трёх казачьих семей, а также несколько автомобилей. Другие подожжённые строения жителям удалось быстро потушить. В течение 10 часов станица Троицкая подвергалась с трёх сторон атакам распоясавшихся экстремистов, хотя в Сунженский РОВД первое сообщение о нападении поступило ещё с вечера. Казаки вынуждены были отбиваться сами, и от их рук погибли два ингуша. Но силы были слишком неравными — отдельные охотничьи ружья против массированного автоматного огня!».

Надежду Коноплину в тот день Бог отвёл от беды — накануне она уехала к больному отцу в Ставропольский край. Дома, в Троицкой, оставались муж — участковый милиционер, 18-летняя дочь и 15-летний сын. Из оружия для самообороны — всего ничего: казачий нож, ракетница да табельный пистолет с одной обоймой. Однако войти в дом к вооружённому милиционеру нападавшие не рискнули.

Погромы продолжались двое суток. Со стороны казаков в том кошмаре погибли пять человек — кого убили пулей в висок, кому на спине вырезали звёзды, кого зарубили топором. 53 казака были ранены. Некоторые станичники смогли дать отпор — со стороны нападавших тоже потери — трое убитых.

«Погромщики, — писал В. Х. Казьмин, — отступили лишь в четвёртом часу утра [28 апреля]. Организованно отошли по сигналу ракеты со стороны села Яндырки, когда к станице двинулись подразделения внутренних войск. Словом, и этот сигнал, и ещё ряд фактов свидетельствуют, что акция была заранее тщательно спланирована экстремистами. Обстановка в Сунженском районе остаётся напряжённой. Ингушские боевики обстреливают и задерживают машины на дорогах, производят обыски. Отсутствие гарантий безопасности и неспособность правительства республики навести там порядок вынуждает казачье население покидать свои родные места».

После этого и начался массовый исход русских и казачьих семей из республик Северного Кавказа. Информация о произошедшем не афишировалась, руководителей республики никто не наказал, что и было воспринято как «добро» на дальнейшее изгнание «нетитульных наций» — казаков и русских.

В условиях межэтнического конфликта между Северной Осетией и Ингушетией казаки станицы Троицкой уже 28 апреля 1991 года образовали «Комитет по спасению сунженских казаков». Вскоре Комитет выдвинул требование о восстановлении Сунженского автономного округа, ликвидированного в 1928 году, а также о введении чрезвычайного положения на территории Сунженского района. Это требование было в дальнейшем поддержано на Малом Совете атаманов в Москве 7 мая 1991 года.

Но все требования казаков были проигнорированы, кардинально ничего не изменилось и только с 28 апреля по 21 мая 1991 года из Чечено-Ингушской республики выехало 144 казачьи семьи и записалось на выезд ещё 4 тысячи.

* * *

А за пределами Кавказа казачье движение продолжало расти и шириться, охватывая всё новые и новые районы проживания казачьих потомков.

— 23 марта прошёл Учредительный Круг Сальского округа (г. Пролетарск, Сальский район Ростовской области), вошедшего в состав СК ОВД. Атаманом был избран Василий Чепоруха, впоследствии его сменил Леонид Гудков.

— 23 — 24 марта прошёл Учредительный Круг «Енисейского Войска» (атаман Иван Рычков, товарищ атамана — впоследствии довольно широко известный в казачьих кругах А. Т. Ветров).

— 30 марта состоялась попытка преодолеть раскол между «белыми» и «красными» сибирскими казаками на Круге в Омске, окончившаяся неудачей.

— 30 марта — образование самостоятельного «Приморского отдела Уссурийского казачьего Войска», атаманом был избран Р. Самарин.

— 31 марта — образование «Волжского городского Круга донских казаков» (город Волжский Волгоградской области), вошедшего в состав СК ОВД.

Также в марте 1991 года происходят:

— Образование «Невской станицы» в Санкт-Петербурге (атаман — писатель и историк Б. А. Алмазов);

— Учредительный Малый Круг «Приморского отдела Уссурийского казачьего Войска».

— Малый Совет «Украинского казачества» в Киеве.

— «I Большой Круг Амуро-Уссурийского казачьего Войска», избрание его атаманом Станислава Проценко.

* * *

В 1991-м году П. В. Молодидовым c одобрения тогдашнего атамана Всевеликого Войска Донского Михаила Михайловича Шолохова был сформирован 96-й Донской казачий полк из числа наиболее радикально настроенных казаков.

(Справка: В царской армии такого полка не существовало. 96-й полк существовал только в Донской армии Всевеликого Войска Донского во времена независимой Казачьей Республики. Он был образован приказом атамана Краснова при реорганизации армии из повстанческого отряда в 1918 году. Судьба полка трагична — он полностью погиб, прикрывая отход Донской армии на Новороссийск в 1920 году. Погиб прямо под Ростовом, на левом берегу Дона — под Батайском и Азовом, где шли тяжёлые бои. На Дону полк стал чем-то вроде легендарного экипажа крейсера «Варяг». Исторический 96-й полк воевал только с большевиками, и именно это послужило решающим доводом при выборе названия для новосозданной боевой единицы).

И вновь обратимся к хронике начального периода:

— 9 апреля вышло Постановление бюро Ростовского обкома КПСС «Об отношении к движению за возрождение традиций донского казачества», в котором, в основном, поддержало программные требования казачества.

— 13 апреля — провозглашение на Круге «Магнитогорского казачьего Войска» (атаман Владилен Машковцев), восстановление станицы Магнитогорской Магнитогорского юрта, и принятие решения о вхождении Магнитогорского Войска в состав Оренбургского казачьего Войска на правах отдела.

— 21 апреля — Учредительный Круг в Новороссийске Черноморской казачьей Рады в составе Кубанской казачьей Рады (атаман — Юрий Пилипенко). Черноморская казачья Рада сразу же вступила в конфликт с В. П. Громовым и примкнула к оппозиции Головченко-Нагая, впоследствии став Черноморским отделом Кубанского казачьего Войска (ККВ).

— 22 апреля — регистрация управлением юстиции Самарского облсовета «Союза казаков Поволжья и Урала».

— 24 апреля — образование Приморско-Ахтарского района в составе Таманского отдела Кубанской казачьей Рады, районным атаманом был избран Иван Лукашёв.

* * *

Массовость и активность казачьего движения заставили новую власть считаться с казачьим фактором. Кроме принятия Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», так и не исполненного властью, было принято Постановления ВС РСФСР «О порядке введения в действие Закона РСФСР „О реабилитации репрессированных народов“». В этих документах казаки были определены как «исторически сложившаяся культурно-этническая общность людей» и получили формальное право на территориальную и политическую реабилитации, а также на возмещение ущерба, причинённого репрессиями. В Российской Федерации, однако, всё сложилось не так, как ожидали казаки. В их отношении и Закон, и Постановление так и не были никогда введены де-факто и остались чисто бумажными декларациями.

* * *

— 27 апреля состоялся Большой Круг в Красноярске, учреждено второе Енисейское казачье Войско во главе с Николаем Шульпековым (в составе Союза казаков). Кроме того, в тот же день — учреждение Абинского района в составе Таманского отдела Кубанской казачьей Рады. Атаманом был избран Алексей Феденко, писарем (начальником штаба) Дмитрий Чалый.

— Также в апреле 1991 года — образование и регистрация «Землячества казаков Башкортостана», а также создание «Общества донских казаков» в посёлке Станично-Луганском Луганской области Украины (впоследствии вошедшего в качестве Луганского округа в состав Союза казаков Области Войска Донского). Первым атаманом Общества стал историк Михаил Рыльников.

В мае 1991 года газета «Советский патриот» писала: «Казачье движение в стране уже стало неотъемлемой частью общественной жизни, но оно и сейчас стремится к новым формам выражения. Донской военно-исторический клуб, базирующийся в Ростове-на-Дону, разработал предложения по созданию казачьих формирований в Советской армии. В частности, предлагается в казачьих частях упразднить политорганы и ввести должность полкового священника, установить казачьи воинские звания и изменить текст присяги в той части, где имеются упоминания о компартии. Атаман Ростовского казачьего округа Владимир Попов сообщил, что предложения будут направлены в кратчайшие сроки в Министерство обороны. Он добавил, что, по имеющимся у казаков данным, „министр обороны СССР маршал Советского Союза Дмитрий Язов одобрил идею создания казачьих частей“, и казаки считают необходимым учесть их предложения в процессе создания таких воинских частей».

— В мае 1991 года было образовано Уральское казачье Войско (Казахстан, атаман Александр Качалин).

— 18 мая состоялся Совет атаманов Кубани, потребовавший выселить с территории Краснодарского края всех беженцев с Кавказа и Закавказья, не имеющих прописки (за исключением казачьих и русских беженцев из Чечни и Ингушетии).

— 22 мая состоялась регистрация в Грозненском горисполкоме Грозненского отдела ТКВ.

— 23 мая Съездом атаманов Юга России и представителей горских народов было принято «Обращение к народам Северного Кавказа».

— 12 июня 1991 года состоялись выборы президента РСФСР. Выборы вызвали и первые серьёзные расколы внутри возрождающегося казачества: атаман большого «красного» Союза казаков А. Г. Мартынов, Правление СК Области Войска Донского и Кубанская Рада поддержали пару Н. И. Рыжков — Б. В. Громов, а 11 небольших казачьих организаций, ставших позднее называться «белыми» (в том числе Московское казачье землячество Г. Кокунько) — Б. Н. Ельцина с вице-президентом Руцким.

— 19 июня была создана коммерческая организации «Кубанская казачья ассоциация „Кубань“» (атаман — Виктор Супрунов, впоследствии его сменил Валерий Овчаров).

— 22 — 23 июня проходил Большой Круг в Омске, на котором было образовано «Сибирское казачье Войско» (СКВ) во главе с атаманом В. В. Дороховым. СКВ Дорохова вскоре приняло активное участие в формировании «белого» «Союза Казачьих Войск России» (СКВР).

— В июне произошла отставка атамана СК ОВД М. М. Шолохова «по состоянию здоровья» (весной 1991 года он пережил инфаркт, полтора месяца лежал в больнице). Но среди казаков ходили упорные слухи, что он просто не сумел стать настоящим лидером и взять крепко в руки бразды правления. Последние месяцы он подвергался резкой критике со стороны «белого» большинства. После его отставки в СК ОВД произошла смена политического курса на антикоммунистический (по крайней мере, на уровне деклараций).

— 3 июля 1991 — Президент РСФСР Б. Н. Ельцин подписал указы «О преобразовании Адыгейской автономной области в Советскую Социалистическую Республику Адыгея в составе РСФСР» и «О преобразовании Карачаево-Черкесской АО».

— В июле 1991 года произошёл раскол в Оренбургском казачьем Войске и образование «белого» Союза казаков Оренбуржья (атаман Виктор Титов). Также в июле состоялся раскол первого Енисейского Войска с образованием параллельного («белого») Енисейского казачьего Войска под началом А. Т. Ветрова.

— Июль — Учредительный Круг «Амурского казачьего Войска» в Благовещенске.

III. АЛЬТЕРНАТИВНЫЙ ОБЩЕРОССИЙСКИЙ КАЗАЧИЙ КРУГ («БЕЛЫЙ»)

Не тот казак, что поборол,

а тот, что вывернулся

Казачья поговорка

Одной из самых больших казачьих проблем, вставшей на пути казачьего движения России и сравнимой только с северокавказским экстремизмом, явилось внутриказачье размежевание. Различные политические силы: Коммунистическая партия, «Демократическая Россия», Народно-Трудовой Союз (НТС) стали вносить свою лепту в разъединение казаков. Недальновидные и крайне амбициозные казачьи лидеры, легко поддающиеся на малейшее подталкивание из Кремля, начали раскалывать до этого непродолжительное время являвшийся единым казачий лагерь. И, казалось бы, ставшее уже тривиальным разделение казаков на «белых» и «красных» сыграло не последнюю роль. И тогда прошёл ещё один Учредительный Круг — Союза Казачьих Войск России (СКВР). В противовес «красному» Союзу была предпринята попытка создать общероссийскую организационную структуру антикоммунистического «белого» казачества.

По инициативе атамана Московского землячества казаков Георгия Кокунько на Круге (Съезде) представителей казачьих объединений России, состоявшемся 20 — 21 июля 1991 года в Знаменском соборе в Москве, где присутствовал и автор этих строк, 65 делегатов от 25 организаций казаков объявили о воссоздании существовавшего в 1917 году Союза Казачьих Войск России. Был избран первый состав Правления СКВР. Избрали штаб, начальника штаба Е. Ефремова, его заместителя Г. Кокунько. Формально этот Союз возглавлялся отколовшимися от СК сибирскими атаманами. А председателем Совета атаманов СКВР был избран атаман только что образованного «белого» Енисейского казачьего Войска Альберт Тимофеевич Ветров. Однако вскоре он, из-за закулисных интриг со стороны донцов, недовольных тем, что председателем Совета атаманов СКВР стал не донец, а сибиряк, был обвинён в финансовых нарушениях и отстранён от должности. Сложная и противоречивая натура Ветрова оставит заметный след в картине истории возрождения казачества в конце XX и в начале XXI веков, и, в частности, в возрождении Казачьей Поместной Церкви.

В принятом на Учредительном Круге СКВР «Обращении к казакам России» декларировались цели возрождения казачества, в целом схожие с заявленными Союзом казаков. Отмечалось, что «возрождающееся казачество пытаются поставить на службу коммунистических и прочих партийных интересов». Таким образом, СКВР отмежёвывался от Союза казаков как организации, исторически не существовавшей, к созданию которой причастны коммунисты, «красные».

Интересно, что, поднимаясь на общих патриотических идеях сохранения и защиты отечества, казаки быстро раскололись. В действительности же реальной неустранимой причины для решительного размежевания не было. Все разногласия были преодолимы. Но новая «демократическая» проельцинская власть в борьбе за самоутверждение приняла на вооружение идеологию раскола на всех уровнях. Оказались втянуты в неё и казаки. Таким образом казачьи потомки продолжили политику, погубившую их предков. Похоже, только трагедия может излечить казаков от болезни самоуничтожения. Приходится констатировать, что в казачестве — социально-политической системе, которая самодостаточно уравновешивает свои полюса противопоставления и противостояния, — парадоксально сочетаются и дезинтеграция, и интеграция.

Время начала 1990-х — время силы казачества и время Великого Ожидания, время Больших Надежд. Раскол казачества на «красных» и «белых», официально закреплённый в 1991 году появлением Союза Казачьих Войск России, у 90% казаков вызвал недоумение: зачем нас делить? Но, как говорится, из песни слов не выкинешь, что случилось, то и случилось.

В результате казачье движение оказалось расколотым, и ему был нанесён значительный моральный и организационный ущерб. Опыт создания СКВР в дальнейшем применялся и к другим казачьим лидерам, и столь же успешно, а потому вскоре на политическом горизонте России появился целый «букет» казачьих структур и организаций. Всё это обессиливало и дискредитировало казачье движение, уводя казачью энергию от решения серьёзных и глобальных стратегических проблем реального возрождения казаков и реставрации этнического Казачьего Дома в плоскость внутренней межказачьей борьбы.

* * *

— 25 июля 1991 года состоялся «Дивеевский поход» — перенос мощей Серафима Саровского, в конвоировании которого принимали участие представители казачьих Войск, в частности, две казачьи сотни Союза казаков. В честь этого события СК учредил памятный Дивеевский крест, который был вручён всем участникам похода. «Дивеевский поход» стал важной вехой на пути к добровольному подчинению казаков будущему тотальному диктату над их волей Московской Патриархии РПЦ.

— 27 июля — образование Крымского района в составе Черноморского отдела Кубанской казачьей Рады (ККР). После конфликта между «белым» атаманом Нагаем и «красным» атаманом Громовым Крымский район вышел из ККР вместе с Нагаем.

— 29 июля создано Землячество амурских казаков (атаман — Александр Зиновьев).

— 12 августа 1991 года — регистрация Минералводского отдела Ставропольского краевого Союза казаков, позже вошедшего в состав ТКВ. Атаман — Александр Гуров.

— 17 августа прошёл Большой Круг Енисейского казачьего Войска (ЕКВ) атамана Альберта Тимофеевича Ветрова (в составе СКВР).

IV. КАЗАКИ ВО ВРЕМЯ ПУТЧА 1991 ГОДА

Казака даже чёрт боится

Казачья поговорка

19 — 21 августа 1991 года в неудачной попытке сохранить СССР от развала произошёл неумелый и робкий перехват власти у первого и последнего президента Советского Союза М. С. Горбачёва группой высших партийных функционеров. Путчисты создали Государственный Комитет по чрезвычайному положению — ГКЧП. Главным противником путчистов стал бывший партийный функционер Б. Н. Ельцин, в поддержку которого выступил и «белый» СКВР. «Красный» СК занял нейтральную, выжидательную позицию.

К вечеру 20 августа вокруг Белого Дома, где засел Ельцин со своими сторонниками, находились, по некоторым оценкам, несколько сотен тысяч человек, среди которых находился и автор этого текста. Здесь были самые разные люди — от интеллигенции, студентов и ветеранов войны в Афганистане до казаков и участников националистического общества «Память». Руководители сопротивления призывали собравшихся не провоцировать военных, а взяться за руки и стоять на некотором отдалении от здания. При этом вооружённой охране был дан приказ в случае штурма стрелять по нападающим на поражение.

С целью координации своих сил и для противодействия ГКЧП Союз Казачьих Войск России образовал «временный походный штаб» в составе всех членов своего Правления. В Москве из части казаков, принимавших организованное активное участие в обороне Белого Дома, была создана Особая посольская казачья сотня генерала Дорохова под командованием Андрея Максимова.

В эти же дни, по сообщениям некоторых источников, состоялось формирование и посылка в Москву так называемого «Сводного заградительного полка» от Союза казаков Области Войска Донского. Однако существовал ли в действительности этот «Сводный заградительный полк»? Н. С. Асташкин в книге «Трагедия и фарс…» рассказывает совсем иную историю того, как удалось поучаствовать донским казакам в событиях августа 1991 года:

«Из воспоминаний Н. И. Манченкова: «Утром 19 августа 1991 года, сменившись с дежурства, я приехал в аэропорт, куда вскоре прибыл и Пётр Севостьянович Косов, с которым нам предстояло лететь в Москву на Конгресс соотечественников. Командир экипажа, которого я хорошо знал, взял нас на борт, согласившись бесплатно доставить в столичный аэропорт. Уже в воздухе узнали, что в Москве — танки, а вместо президента Горбачёва — какой-то ГКЧП. В столице мы разместились в гостинице «Россия», где встретили донских казаков — Виктора Приказчикова, Валерия Самсонова, Владимира Лагутова — нашего Черкасского округа. Все вместе решили двигаться на Красную площадь — куда же ещё! На Красной площади — ни души, а по периметру — танки и бронетранспортёры. Смотрю, в глазах у наших казачков радость неописуемая: значит — попали туда, куда надо! Как говорится, где тревога — туда казаку и дорога! И вот мы шпарим напрямую через Красную площадь: фуражки набекрень, штаны с лампасами. Глядим, навстречу мчится капитан: «Тю, — говорит, — не пойму: чи генералы, чи нет!».

— Да нет же, — отвечаем, — мы — казаки.

— Какие казаки? — недоумевает офицер.

— С Дона примчались, — говорим. — Услышали, что здесь беда, и примчались спасать Россию! Помните, как в 1613 году, в великую Смуту, примчались донские казаки со своими атаманами Марковым и Епанчиным в Москву и помогли ополчению Пожарского одолеть польского короля Сигизмунда? А потом «писание» донского атамана решило дело: Михаила Фёдоровича Романова провозгласили царём…

Офицер, конечно, таких подробностей из жизни наших предков не знал, зато спросил:

— А много ли вас?

Валерий Самсонов возьми да скажи:

— С Дона пришло два эшелона: «под ружьём» больше двух тысяч казаков. А мы здесь, чтобы выяснить, кому помогать? Во всяком случае, советская власть нас не устраивает…

— Нашего полку прибыло! — воскликнул капитан. — Шпарьте прямо к Белому Дому!

Подходим к Белому Дому, а там тьма народа — яблоку негде упасть. И эти разбойники-торгаши уже тут как тут: водка, мешки с колбасой. Поддерживают, значит, этих глупцов: мол, зачем нам эта власть — нам нужна другая. Стоим, значит, осматриваемся. И тут к нам подходит подполковник, стоявший на ступенях Белого Дома, интересуется: мол, кто такие и к кому направляемся. Ну, мы и рубим, что называется, с плеча:

— К президенту Ельцину!

— А кто вас сюда привёл? — допытывается офицер.

— Вот наш атаман, — показываем на Лагутова.

Проверив у него удостоверение, подполковник обнадёжил: — я доложу Борису Николаевичу, — после чего скрылся в правительственном здании.

Примерно через час к нам подходит другой офицер, в звании полковника, и говорит:

— Так, казаки, вас приглашает Борис Николаевич.

Идём за ним в Белый Дом, поднимаемся на четвёртый этаж. Думушку думаем: что ж будет с нами? Миновали коридор, завернули в приёмную — обстановка, как в обкоме партии.

— Стойте здесь, — говорит полковник. — Борис Николаевич скоро выйдет.

Мы выстроились в линейку, ожидая президента России. Ровно в 17.30 дверь кабинета открылась, и в проёме показался Борис Николаевич Ельцин.

— Здорово, казаки! — сказал он, направляясь к нам.

Мы дружно его поприветствовали. Ельцин остановился в шаге от меня. Я заметил, что лицо у Бориса Николаевича было мышиного цвета: видно, изрядно струхнул он во всей этой обстановке. Как же! Вокруг десятки тысяч людей, танковые пушки уставились прямо в окна Белого Дома. Всякий ли выдержит такое? Но виду Борис Николаевич не подавал, выглядел молодцом. Спрашивает:

— Чего вы тут, казаки?

— Пришли помочь отстоять демократию в России! — отвечаем.

— Спасибо, — благодарит.

Потом, выдержав паузу, говорит:

— В шесть часов вечера ожидается штурм Белого Дома, и я вам просто предлагаю покинуть здание, потому что защищаться нечем…

Я находился в середине строя, и Ельцин, говоря это, как бы обращался ко мне. Я ему и отвечаю:

— Господин президент, а вы когда-нибудь слышали из истории, чтобы казаки в трудную минуту покидали лидера государства? Такого не было никогда! И мы не покинем вас — вместе будем защищать демократию в России

Глаза Ельцина просияли.

— Ну, казаки, спасибо! — говорит он и уходит.

Тут же берёт слово походный атаман Области Войска Донского Виктор Ратиев:

— Казаки! Я приказываю всем покинуть Белый Дом. В противном случае через полчаса от нас здесь останется фарш.

Казаки стоят в растерянности:

— Как же так? Мы ведь пообещали президенту России защищать Белый Дом!

Возражаю Ратиеву:

— Я никуда не пойду!

— Я прикажу, и тебя выкинут отсюда! — кричит он.

— Посмотрим, кто кого выкинет! — отвечаю ему в тон.

Наступил, как говорится, критический момент: с улицы в окна четвёртого этажа нацелены танковые пушки, специальные подразделения находятся в готовности к штурму — и по первой же команде ринутся на наш же, четвёртый этаж. Как быть? Может, и впрямь послушать походного атамана и подобру-поздорову покинуть здание? Но как же в таком случае слово казака? Наплевать на него и растереть сапогом? Тогда как жить дальше?..

И казаки стали определяться. Пётр Севостьянович Косов говорит: «Я тоже остаюсь», — и становится рядом со мной. Остались практически все, за исключением атамана из Кашар (выдвиженца походного атамана Ратиева) и ещё одного казака, фамилии которого не помню. Ратиев тоже остался, правда, сразу куда-то исчез…».

Вот и вся история, простая и незамысловатая, как сама жизнь. И не было в этой истории слов о «казаках», которые «на войне своих не бросают»».

* * *

Независимо от того, существовал ли «Сводный заградительный полк» от Союза казаков Области Войска Донского (автор только слышал, что какие-то донцы ехали в Москву на двух автобусах), немногочисленные московские казаки своей заметной формой точно «засветились» у Белого Дома, а в сочетании с попавшими на приём к Ельцину казаками сумели создать определённое впечатление.

И как результат, 20 августа произошло подписание Председателем Госкомитета РСФСР по оборонным вопросам генерал-полковником Константином Кобецом приказа №3, в котором говорилось, что «российское казачество признаётся в качестве реальной боевой единицы Государственного Комитета РСФCР по оборонным вопросам». Это дало казакам как множество самых радужных надежд, так и столь же много разочарований от неудачной попытки «дружить с властью».

Августовский путч 1991 года ещё более определённо отвлёк казаков от строительства своего этнического Казачьего Дома и ещё более определённо расколол казачьих «реставраторов» на враждебные друг другу «красное» и «белое» направления.

С другой стороны, падение власти КПСС и распад СССР предоставили казачеству возможность «свободного плавания». Наступил поистине период «казачьей вольницы», столь громко прославившейся в прошлых веках и явившей теперь новые примеры казачьей жертвенности и героизма.

Глава 2. «Движение Казачьего Возрождения»
(август 1991 — август 1995 г.г.)

Казаком мало родиться.

Им надо стать и им надо быть.

Казачья поговорка

I. «ПАРАД СУВЕРЕНИТЕТОВ»

Начальная фаза этапа казачьего возрождения показала, что, как и в Гражданскую войну 1917 — 1920 годов, казачество постоянно оказывалось по разные стороны баррикад, а политические пристрастия для многих стали важнее «общеказачьего единства». В то же самое время наступил период так называемого «парада суверенитетов» и казаки не могли не отреагировать на него. По всей России шло «триумфальное шествие парада суверенитетов». В условиях наступившей «атомизации» общества и повсеместного появления новых национальных республик, у наиболее дальновидной части казаков проклюнулась своя идея национально-государственного самоопределения. И в 1991 — 1992 годах казаки бросили Москве «вызов» в виде казачьего партикуляризма.

Но если бы казаки тогда не доверились слепо обещаниям из Кремля и взяли хотя бы в пример практику строительства собственных национальных республик другими народами, ещё вчера не имевшими своих национальных образований, кто знает, не было бы на сегодняшних географических картах и казачьих республик? Однако, как и во время трагедии под Новороссийском в 1920 году, казаки оказались слишком дисциплинированными и терпеливо «долгождущими»…

* * *

В Карачаево-Черкесской Республике (КЧР), ранее являвшейся частью территории Кубанского казачьего Войска, кубанские казаки задумались о казачьих республиках ещё до официального упразднения СССР. В начале августа 1991 года в местах компактного проживания казаков и русских был проведён опрос населения о создании Казачьей Республики и почти 65% опрошенных ответили положительно.

10 августа в Черкесске была провозглашена Баталпашинская Республика (ранее город Черкесск назывался станицей Баталпашинской), а 17 августа 1991 года была провозглашена Зеленчукско-Урупская Республика (на территории Зеленчукского и Урупского районов). В декабре 1991 года казачий Круг провозгласил восстановление Баталпашинского казачьего отдела в границах 1917 года (тогда этот отдел входил в состав Кубанского казачьего Войска).

Впоследствии в Зеленчукском районе в течение полугода продолжалось двоевластие (атаман, избранный казачьим Кругом, и назначенный официальной властью Карачаево-Черкесии глава местной администрации). Таким образом, на территории КЧР в течение полугода действовало «непризнанное Казачье Государство».

Вопрос о присоединении Урупского и Зеленчукского районов к Краснодарскому краю даже рассматривался на заседаниях Краевого совета Кубани, но был отложен с формулировкой «вернуться к рассмотрению вопроса» в случае обострения межэтнической напряжённости. По словам одного из лидеров казачьего движения в КЧР Николая Ляшенко, активисты казачьего движения в КЧР «объявили Зеленчукско-Урупскую Казачью Республику. Создали своё Правительство, свой Верховный Совет. Я лично возил эти документы в Верховный Совет, встречался с [главой Верховного Совета России] Хасбулатовым, с Ельциным… С кем мы только не встречались. И всё, всё спустили на тормозах».

* * *

Газета «Советский патриот» в октябре 1991 года писала: «Начать изучение вопроса о восстановлении Донской Области в границах 1920 года предложил Большой Круг общественной организации „Хопёрский казачий округ“ (Волгоградская область). Об этом говорится в его Обращении к Президенту России, Верховному Совету и Правительству РСФСР, Правлению Союза казаков Области Войска Донского».

Во время «парада суверенитетов» и распада СССР среди прочих казачьих государственных образований в октябре 1991 года было провозглашено восстановление в качестве отдельного субъекта РСФСР Донской Казачьей Республики со столицей в Новочеркасске.

4 ноября 1991 года была принята Декларация об образовании Казачье-Ногайской автономии на левобережье Терека.

2-й Большой Круг Союза казаков России, проходивший в Ставрополе 7 — 10 ноября 1991 года, принял решение «О восстановлении незаконно упразднённого национально-государственного образования в составе РСФСР» — Донской Республики. Вначале власти согласились с Донской Республикой, а затем начался откат, отход от сотрудничества. Круг поддержал также идею создания Баталпашинской и Зеленчукско-Урупской Казачьих Республик в составе Карачаево-Черкесии.

Большой Круг терского казачества, прошедший во Владикавказе 15 — 17 ноября 1991 года, предложил создать Терскую Республику в составе РСФСР.

17 ноября в Новочеркасске состоялся Съезд казачьих атаманов Юга России, в котором приняли участие около 150 человек. В итоге был создан Союз Казачьих Республик Юга России и Присоединившихся Казаков.

20 ноября 1991 года на созванном Союзом казачеств Юга России в Новочеркасске Большом казачьем Круге Юга России было провозглашено объединение нескольких провозглашённых Казачьих Республик (Донской, Терской, Армавирской, Верхне-Кубанской) в Союз Казачьих Республик Юга России со столицей в Новочеркасске и со статусом союзной республики в предполагавшемся новом Союзном Государстве (ССГ). 26 ноября 1991 года газета «Правда» сообщала: «В стадии обсуждения находится также проект создания Ногайско-Терской казачьей автономной области».

Однако вскоре Советский Союз прекратил юридическое и фактическое существование, а в составе Российской Федерации казачьи республики так и не были организованы.

* * *

В ноябре 2016 года на сайте «Кавполит» появилась статья Светланы Болотниковой «Казачий субъект Северного Кавказа. Чего не хватило для создания Терской Казачьей Республики в ноябре 1991 года?». При её подготовке она пообщалась с четырьмя ветеранами казачьего возрождения, сообщившими ей свои мысли о том периоде казачьей истории. Естественно, будучи уже в то время достаточно зрелыми людьми, мировоззрение которых сформировалось при советской власти, они не были горячими сторонниками казачьей автономии.

«…15 — 17 ноября 1991 года на Большом Круге Терского казачества было предложено создать Терскую Казачью Республику в составе РСФСР. […]

На Круге казаки подтвердили полномочия атамана Терского Войска Василия Коняхина, несмотря на то, что в августе он поддерживал ГКЧП. Очевидно, Герой СССР разделял взгляды организаторов путча, полагавших, что руководство страны предало интересы народа и не способно сохранить государство.

Советский Союз рушился на глазах, и казаки, бессильные изменить течение истории на союзном уровне, пытались сохранить оплот стабильности в регионе. Как писала газета «Терский казак», Большой Круг во Владикавказе предложил создать Терскую Республику в составе РСФСР.

Терцы не были оригинальны в этой идее. Во время «парада суверенитетов» самопровозгласили себя и ещё несколько Казачьих Республик — Донская, Армавирская и Верхне-Кубанская.

Все эти республики 20 ноября 1991 года в Новочеркасске объединились в Союз Казачьих Республик Юга России, который готов был участвовать в подписании нового союзного договора на территории СССР. Однако Советский Союз приказал долго жить, а с ним канули в лету и Казачьи Республики. […]

Александр Кабаков присутствовал на том историческом Круге во Владикавказе ровно четверть века назад. Но ему помнится, что Круг голосовал не за Казачью Республику, а за Терскую Область.

«В правлении атамана Коняхина был представитель правительства Северной Осетии Митин (очевидно, министр торговли Северо-Осетинской АССР Александр Петрович Митин). И он предложил воссоздать Терскую Область, как она была исторически, — рассказал Александр Кабаков. — Тогда время было такое, что и Россию можно было потерять. Страна разваливалась. Все были этим обеспокоены, конечно. В правлении Войска были умудрённые опытом люди. Они многое в жизни видели и понимали, к чему всё идёт. Они хотели создать на Кавказе мощный субъект, чтобы всё окончательно не развалилось. Здесь ведь живёт свыше ста национальностей, и никто не мог представить, что если все разделятся, к чему это приведёт. Так потом с Чечнёй и Ингушетией и вышло. Мы живём на Кавказе и каждой клеточкой чувствуем, кто, чем дышит и кто чего хочет».

По словам Александра Кабакова, идею создания Терской Области поддержало абсолютное большинство. А ведь на Круге в Доме пионеров Владикавказа было порядка двух тысяч делегатов почти из всех регионов Северного Кавказа.

Инициатор казачьего движения на Ставрополье Пётр Федосов помнит, что мысли создать Казачью Республику действительно в те годы были. Их казакам внушали события в северокавказских республиках.

«Эта идея возникла на почве развивающегося национализма, который появился в республиках Северного Кавказа. Они хотели обособляться и даже выходить из состава СССР. В связи с этим и у нас, у казаков, возникла идея, что нам нужно идти по такому же пути. Хотя в принципе большинство было против.

Я лично был против, потому что идею республики невозможно было реализовать, — объяснил Пётр Стефанович. — Мы попросту не готовы были к её воплощению. Мы были разобщены, не было единства, да и не было людей, которые могли бы заниматься реализацией этой идеи. Если значительная националистичная часть горцев хотела отделения, то среди нас наоборот больше было тех, кто занимался вопросами единения горцев и казаков.

Мне неоднократно приходилось об этом говорить на различных мероприятиях в Дагестане, Чечне, Осетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии. Я говорил, что нам надо создавать такую организацию, которая объединяла бы всех: и горцев, и казаков».

Не прибавляло авторитета «Казачьей Республике» и то, что о ней было заявлено вскоре после Второго Большого Круга Союза казаков, который проходил в Ставрополе 7 — 10 ноября 1991 года и который нацелил казаков на единство и возрождение казачьих традиций.

Александр Месечко на осенний владикавказский Круг в 1991 году не попал. Будучи геологом, наверное, был где-то в командировке. А на последующих Кругах о Республике уже никто, по его воспоминаниям, и не заикался.

«Может быть, такое предложение и возникло тогда в связи со словами президента России Бориса Ельцина «Берите суверенитета сколько хотите». Разные бродили идеи среди казаков, — признаёт Александр Яковлевич. — На казачьем Круге у нас полная демократия. Каждому дают слово, но поддержат ли его — это вопрос. Если большинством принято решение, то оно обязательно и для меньшинства. Но трезвые головы в казачестве всегда воспринимали идею Казачьей Республики без энтузиазма, мягко говоря, потому что казаки не представляли себе жизни без России.

Идеи самостийности возникли ещё и потому, что начали появляться мемуары времён революции, информация о решениях казаков Дона и Терека в 1919 году в Екатеринодаре. Идея Казачьей Республики там родилась, и там лопнула. Она не получила поддержки».

В Карачаево-Черкесии идею Казачьей Республики обсуждали кубанские казаки, а в Кабардино-Балкарии — сторонники Терской Республики были в станице Екатериноградской. Но руководство Терско-Малкинского отдела терского казачества придерживалось противоположной позиции.

Стоявший у истоков возрождения казачества в КБР Михаил Клевцов считал и считает, что казаки не должны отделяться. «Надо жить с другими народами в КБР, но на равных, как один из коренных народов. Ни о каком создании отдельной Казачьей Республики лично я никогда вопрос не ставил, — подчеркнул он. — Были отдельные высказывания во Владикавказе на Первом Учредительном Круге, но это были разовые всплески. Ставился вопрос о возрождении казачества, причём не в качестве Войска. В первом уставе казачества, принятом во Владикавказе 22 — 23 марта 1991 года, было записано, что мы возрождаемся как этническая группа, этнос или субэтнос. А потом через год мы стали уже именоваться Терским казачьим Войском».

Если за Терскую Область, по свидетельству Александра Кабакова, проголосовало большинство, почему же решение Круга не было исполнено? «Потом всё это увели в сторону, — объясняет Александр Петрович. — Много было хороших начинаний, которые встречали мощное противодействие».

Мешал реализации идеи и вопрос исторических границ Терского Войска, полагает Пётр Федосов. «Мы живём на территории Ставропольского края, где половина казаков относится к Кубанскому казачьему Войску, а половина — к Терскому. По станицам Бекешевской и Суворовской казаки относились к Кубанскому казачьему Войску, а от станицы Боргустанской — на восток до Каспийского моря — это уже земля терских казаков, — отметил Пётр Стефанович. — Поэтому идея Терской Республики была нереализуема».

На это же несовпадение новых административных границ с историей указал Александр Месечко: «Терская Область распространялась от Каспия до Подкумка. Ставропольский край в неё входил только юго-восточной и восточной частью. Терская Область во времена царя-батюшки была экстерриториальной. Пятигорский отдел входил в Терское Войско. А Ставропольская губерния была гораздо меньше нынешнего края. Западная и юго-западная части края вместе с КЧР относились к области Кубанского Войска».

Неосуществимой эту идею считает и Михаил Клевцов. «За 70 лет советской власти совершенно изменилась обстановка, и вернуть прошлое было невозможно», — уверен он.

А если бы получилось? Представить то, чего в природе не было, сложно. Но поскольку и сейчас предложения объявить, например, Ставрополье республикой Русской и/или Казачьей иногда звучат, мы попросили участников долгого процесса возрождения казачества ответить на вопрос — что бы изменилось, если бы всё это происходило в Терской Казачьей Республике?

«Если бы казачий компонент присутствовал в этом административном образовании, это пошло бы нам на пользу, — полагает Александр Кабаков. — Сейчас мы в шести субъектах федерации никто, нигде и зовут нас никак. С нами просто играют во всех регионах, включая Ставрополье».

«Не знаю, какая бы была от этого польза, — сомневается Александр Месечко. — В то время казаки только начали себя чувствовать и называть казаками. Всякие мысли бродили в головах. Я не советую к этой идее серьёзно относиться».

«Я выступал и выступаю за то, чтобы мы сохранили отношения, которые существовали между горцами и казаками. Создание Казачьей Республики намного усугубило бы ситуацию на Северном Кавказе. Казаки всегда были своеобразным демпфером, то есть успокоителем межнациональных и межтейповых конфликтов горских народов. Обособление казаков могла привести горцев к прежней раздроблённости, — уверен Пётр Федосов. — Если бы казаки настояли на создании отдельной республики, то подлили бы больше масла в огонь разгоравшихся межнациональных конфликтов, что могло привести к непредсказуемому результату.

Мне тогда было уже 54 года. Значительную часть жизни я прожил в Грозном, закончил Грозненский институт, там преподавал, много раз посещал дагестанские, чеченские, ингушские, кабардинские, балкарские, осетинские селения, изучал традиции, обычаи этих народов, знал, что такое межнациональные отношения и как их можно довести до абсурда. И даже если бы все прошло спокойно, у нас в то время не было ни условий, ни людей, которые могли бы это сделать. У казаков как тогда, так и сейчас, существует раздроблённость. Казакам необходимо единение, а его как не было, так и нет. Ну, создали бы, допустим, Терскую казачью Область, а куда дели бы казаков-кубанцев?».

По мнению Петра Стефановича, первым делом казаки должны были возродить казачьи традиции: самоуправление, казачье земледелие и землепользование, воинскую службу, духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения. «О какой республике мы можем говорить, если всё это до сих пор не реализовано? Да, мы проводим множество различных мероприятий по образованию, культуре, искусству, спорту и другому. Но это было и ранее. Мы до настоящего времени не возродили ни одной исконной казачьей традиции, по которым жили и работали наши предки, — отмечает он. — Ни горцы, ни мы не можем иметь самоуправление, как было в прежние времена в аулах, станицах, хуторах.

К сожалению, в нашей стране всё управляется сверху. Но у казаков как низы велели на казачьем Кругу, так всё и выполнялось. У казаков атаман избирался не больше чем на два срока, а у нас сейчас они правят по двадцать и более лет. Демократичность утеряна. Вот о чём казакам надо задуматься».

Михаил Клевцов считает, что важнее вопроса об административном образовании был и остаётся вопрос признания казаков этнической группой. «Терские казаки — это субэтнос в соответствии с теорией Гумилёва. Через пять поколений в новых природно-климатических условиях создаётся новый субэтнос. Я по паспорту хоть и русский, но мы особые русские, — отмечает Михаил Михайлович. — Если уж научно говорить, мы «этнографическая группа русского народа». У нас менталитет ближе к кавказским народам, чем к России. А местные элиты этого не хотят признавать, потому что надо будет заботиться о терских казаках как о национальном меньшинстве, а эта идея не поддерживается ни Москвой, ни местными властями. Все пытаются нас записать в сословие»».

Все попытки казаков создать своё национально-государственное образование «ушли в песок» и никаких результатов от такой «в рамках правового поля» деятельности не вышло. В отличие от «неправовых» действий других национальностей, получивших свои территории. Заседали комиссии, посылались депутации, подолгу осаждали московские кабинеты руководители обеих противостоящих сторон, выискивались и подпитывались определённые настроения московских чиновников. Формирование политической конъюнктуры требовало много времени и сил. О деле вспоминали потом… Власть предержащие боялись утраты своих позиций, поэтому всё спускали на тормозах. Казаки же предпринимали всё новые и новые акции и… безрезультатно. Так что же произошло в конце 1991 года на Казачьем Присуде?

Союз казаков ОВД выступил с обращением ко всем народным депутатам районных, городских; областного Советов, РСФСР и СССР от Ростовской области и призвал восстановить на Дону незаконно упразднённое национально-государственное образование в составе РСФСР. 3 декабря 1991 года это волеизъявление казачества поддержала VIII сессия областного Совета народных депутатов. Однако её решение опротестовал прокурор области В. Н. Паничев как незаконное. Вопрос о возрождении донской государственности широко обсуждался общественностью. Общественное сознание, состоявшее в своей массе из иногородных, не готово было принять такой ход развития событий. Началось противостояние, от которого казачество больше проиграло. Однако центральная власть уже получила импульс для принятия решений, а на местах ждали и предпринимали кулуарные усилия, чтобы как-то ограничить с помощью Москвы «зарвавшееся» казачье движение.

«Казачий сепаратизм», впрочем, сам по себе реально не представлял из себя опасной тенденции. Если казаки и добивались создания «Казачьей Республики» (такие республики были провозглашены, например, на территории ряда районов Карачаево-Черкесии), то руководствовались они скорее стремлением противостоять сепаратистским национальным движениям, а отнюдь не желанием отделиться от Российской Федерации. Склонность казачьих организаций того времени все проблемы внутри РФ решать силовым путём можно объяснить вполне очевидным фактом: если в этой стране хочешь чего-то добиться — нужно на чиновников и депутатов надавить, а иначе всё просто заволокитится на годы и десятилетия без какого-либо результата.

II. ПРЕЗИДЕНТСКИЙ РАССТРЕЛ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОЙ ВЕТВИ ВЛАСТИ

Кровь казачья — не водица!

Казачья поговорка

Формально государство СССР, построенное большевиками на обломках Российской империи, в августе 1991 года прекратило существование, но при этом новосозданное — РФ — провозгласило себя его правопреемником. И действительно, на деле поменялась лишь форма эксплуатации населения при сохранившейся прежней коммунистическо-комсомольской элите. Донской казак А. Темерёв, выступающий за воссоздание казачьей государственности и возрождение казачьего этноса, в статье «Двадцать лет спустя» в 2011 году написал по этому поводу:

«Как иллюстрация, в годы Второй Мировой не только дети членов политбюро служили в действующей армии, но и дети республиканских, областных, краевых руководителей Союза. Это было нормально. Это был их строй, и они готовы были его защищать. Вот чем отличаются люди идейные от приспособленцев и гедонистов. Первые готовы не только убивать, но и погибнуть ради своих идей. Вторые — только убивать, ибо „бабло“ полезно, пока ты жив. После падения СССР вся эта масса чиновных людей, в отличие от своих имперских предшественников, не ушла за кордон, не была поражена в правах и социально опущена. Нет, они и их отпрыски наполнили и пропитали собой все поры нового российского государства, стали его „солью“. Стали ли они при этом лучше, как личности, и профессиональнее, как управленцы? Думаю, что красноречивей всяких слов на этот вопрос даёт ответ ухудшающееся с каждым годом положение России. С ними Россия обречена. А других нет, и взяться им неоткуда. Правда, в наличии некоторого чутья им отказать нельзя, применительно к казакам они ведут политику „всё обещать и ничего не давать“».

После августа 1991 года казачество напоминало рослого подростка с задержкой умственного развития. Странный гибрид фольклорного ансамбля и военизированной структуры оказался перед целым рядом проблем, решить которые явно был не в состоянии. Впрочем, в подобном положении оказалось и Российская Федерация в целом.

* * *

«17 ноября в Новочеркасске состоялся Съезд казачьих атаманов Юга России. […] Участники Съезда направили телеграммы в адрес президентов страны и России М. Горбачёва и Б. Ельцина, в которых настаивают на принятии указов по созданию казачьей гвардии и её вооружения. Ответ атаманы ожидают до начала Большого Круга, который назначен на 20 ноября.

В известной степени они полагаются на то, что в дни путча министр обороны РСФСР Кобец издал приказ о том, что впредь до решения вопроса в законодательном порядке казачьи формирования считаются боевой единицей российского правительства. Особо подчёркивая «боевой», казаки задают вполне естественный вопрос: какая же боевая единица без вооружения?

Вместе с тем на Съезде было высказано недовольство поведением граждан Северного Кавказа и Закавказья — и тех, что постоянно живут, и тех, что прибывают теперь на территорию Казачьих Республик Юга России. Напряжение в регионе нарастает». («Российская газета», 19 ноября 1991 г.).

26 ноября 1991 года газета «Правда» сообщала: «Как стало известно из неофициальных, но заслуживающих внимания источников, президент России принял решение о сформировании в Национальной гвардии России трёх казачьих бригад численностью 5 тысяч человек каждая. Вдоль границ России будут созданы так называемые казачьи таможни». Но ни одно из казачьих решений в дальнейшем реализовано не было. Местные власти и казачьи лидеры долгое время занимались своеобразным «перетягиванием каната» в попытках завоевать доверие верховных органов власти и управления при решении вопросов в отношении казачества.

* * *

С началом 1992 года обстановка в стране остаётся крайне напряжённой. Отпущенные в январе цены вызвали стремительный рост инфляции, углубили проблемы в социальной сфере, усилили обнищание масс, спад производства, увеличили рост преступности и коррупцию, в том числе, и прежде всего, в правоохранительных органах. «Лихими людьми» с конца XV века в Московии называли профессиональных преступников. В 1990-е их развелось невиданное прежде количество. Поэтому по ним, по преступникам, всё десятилетие было названо «лихими 90-ми». В условиях повальной преступности одних, бесправия большинства и тотальной продажности всех этажей слабосильной государственной власти проходило возрождение казачества, что не могло не отразиться на казаках, придав их движению специфические черты своенравной вольницы, характерной тому же периоду их этнокультурной истории, что существовал в Диком Поле после падения Золотой Орды.

Некто Д. Рахманин в газете «Куранты» за 3 декабря 1992 года сообщает: «Многочисленная делегация Кубанского казачьего Войска во главе с атаманом Евгением Нагаем, принимавшим участие в обороне Белого Дома в августе 1991-го, приехала в Москву защищать российского президента и его реформы.

Полтора миллиона казаков Кубани наказали своим выборным атаманам выразить в Москве в дни съезда поддержку народа Ельцину, добиться встречи с ним и просить, не откладывая, подписать указ о государственном статусе казачества России. Проект его давно готов. По словам атамана Нагая, который участвовал в работе над этим документом, закон о казачестве станет гарантией духовного возрождения русского народа, православного уклада жизни, создаст условия для социально-экономического подъёма, обеспечит надёжную защиту южных рубежей нашего государства. А иначе, считают казаки, может начаться гражданская война в казачьих регионах Юга России.

Кроме того, делегация привезла с собой проект законов о земельной реформе в казачьих станицах и о казачьем самоуправлении. Казаки готовы накормить и защитить Россию».

* * *

Интересные данные по донскому казачеству в самом начале Движения возрождения казачества приводит А. П. Скорик. Приведём часть из них.

По данным проведённого в октябре 1991 года в городе Новочеркасске социологического исследования, социальной опорой казачества в городе можно было считать студентов, работников малых предприятий, транспорта и связи, просвещения, сельского хозяйства и пенсионеров.

Возрождение казачества поддержала почти половина опрошенных (48,17%). Но, несмотря на это, за восстановление казачьей системы управления высказались только 6,8% опрошенных новочеркасцев. Очевидно, что горожане настороженно отнеслись к последствиям введения казачьей системы самоуправления. Кстати, среди активных сторонников казачьего движения только 40,28% выдвигали введение казачьей системы управления в качестве приоритетной задачи.

Сравнение рейтинговых оценок позволило сделать вывод, что именно казачье движение находилось тогда в центре политической жизни города Новочеркасска. Однако, противоречивость всего спектра оценок свидетельствовала о наличии источников конфликтных ситуаций как внутри самого движения, так и вокруг него.

«В последнее время, — отмечали организаторы исследования, — в казачье движение начался прилив здравомыслящей интеллигенции. Но он ещё не на столько силён, чтобы удалось сдержать большевистский натиск в политических акциях, проводимых казачеством».

Процесс возрождения донского казачества шёл параллельно с процессом возрождения православия. Преобладающее большинство среди представителей казачьего движения г. Новочеркасска поддерживало возрождение православия (70,83%). Против этого выступил примерно каждый десятый, причисляющий себя к казачьему движению (11,11%). Всё ещё размышляли над проблемой и не решили её для себя окончательно 18,06% опрошенных респондентов.

В июле 1992 года российская социологическая служба «Мониторинг» провела изучение общественного мнения населения Ростовской области. Учёные пытались выяснить отношение к возрождению донского казачества и связанные с этим процессом изменения в сознании и поведении людей. На вопрос: «Относите ли Вы себя к казачеству? Да или нет?» — 28% опрошенных респондентов ответили утвердительно, 60% — чётко сказали «нет», а свыше 10% — затруднились ответить. Оценка численности казачества в 28% от населения Ростовской области — это свыше миллиона человек.

Вместе с тем, решающим фактором является существенное различие в оценке казачества среди самих казаков и тех, кто казаками себя не считает: 37% среди неказаков отрицательно относятся к возрождению казачества. Существенное различие в оценках казачества «изнутри» и «снаружи» этой формирующейся социальной общности может служить источником напряжённости в регионе. Одной из причин является разное представление о природе казачества, различие в восприятии той мотивации, которая заставила возрождать казачество. Казаки воспринимали себя как реальную общность, обусловленную объективными факторами (кровным родством, проживанием на исторически заселённых казаками землях, духовным влиянием казачества, необходимостью защиты от внешней и внутренней угрозы), а неказаки воспринимали возрождающееся казачество в значительной степени как мнимую общность, основанную на внешних, временных, случайных, наносных факторах (моде, влиянии родственников, друзей, угрозе возможных притеснений со стороны ретивых сторонников казачества, борьбе за власть, конъюнктуре).

Контент-анализ центральной прессы позволил сделать вывод, что либеральная интеллигенция воспринимала тогда казачество как фатального противника «демократических реформ». Но анализ социологических данных показал, что, при всей противоречивости настроений в казачьей среде, заключение о преобладании в ней консервативных и реакционных элементов и тенденций было неверно. Об этом свидетельствовал целый ряд индикаторов.

Всё исследование позволяет сделать вывод, что в начале 1990-х годов речь шла о создании современной, хотя и специфической социальной общности, которая имела с дореволюционным казачеством некоторую культурную, кровную связь, но всё же не могла быть воспринята, как перенос в современность социальной общности, прекратившей своё существование в первой трети столетия.

Индикатором ориентации на воинскую казачью службу был вопрос: «Ваше отношение к идее создания воинских формирований казачества?». Суммарное отношение жителей Ростовской области, выраженное алгебраической суммой всех положительных и отрицательных оценок, равно +14,4. Для казаков этот показатель равен +57,2, а для неказаков это уже отрицательная величина, равная –11,5, что выражает преобладание негативного отношения к таким формированиям.

Преобладание у неказачьего населения негативных установок по отношению к казачьим воинским формированиям связано, в том числе, и с различными представлениями о тех задачах, которые эти формирования должны решать: каждый третий житель Ростовской области и каждый второй казак считают главной задачей казачьих войск защиту российских границ. Каждый четвёртый ростовчанин и каждый третий казак видят необходимость в том, чтобы казачьи войска поддерживали общественный порядок.

Идея атаманского правления в Ростовской области и идея Казачьей Республики отторгались большинством населения. Вместе с тем, преобладание у казаков поддержки как раз таких настроений важно как характеристика тогдашнего их политического сознания.

Результаты телефонного опроса, проведённого в сентябре — начале октября 1992 года в г. Новочеркасске, показали подавляющую поддержку горожанами возрождения культурных традиций казачества. Ответы на вопросы об отношении к возможности введения атаманского правления и к идее возвращения казачеству бывшей собственности Войска Донского характеризовались крайней неустойчивостью. Колебания в 5 — 10% между положительными и отрицательными оценками в пользу последних говорили сами за себя. Однако, и инертность населения была велика: от 30 до 50% опрошенных не определили чётко свою позицию. При этом большинство горожан были склонны считать казачество не народом, а сословием.

Осенью 1993 года в Новочеркасске был проведён I Съезд казачек России, собравший гостей из Сибири и Приднестровья. Женщины-казачки решили принять участие в возрождении казачьих традиций. Было запланировано восстановить Мариинскую гимназию в Новочеркасске чтобы воспитывать высокообразованных казачек.

* * *

Дон после августа 1991 года назвал себя «белым» и вошёл в Союз Казачьих Войск России. Идеологическая внутриказачья вражда между казачьими газетами — «Казачьими ведомостями» Союза казаков России и «Станицей» Союза Казачьих Войск России опять же была непонятна для абсолютного большинства казаков. И те, и другие писали о геноциде большевиков над казаками в 1918 — 1920 годах, о трагедии Лиенца. Единственно, что «Станица» восхваляла казаков вермахта, а «Казачьи ведомости» — «сталинских казаков» Доватора, Плиева, Белова. О традициях, культуре, обрядах казаков, но с лютой ненавистью ненавидящих руководителей противоборствующих сторон и обзывающих друг друга самозванцами и врагами России и казачества.

Казачье движение, поддерживаемое народом, наводило страх на представителей новых властей, пришедших в Кремль на волне народного возмущения в августе 1991 года, на лидеров компрадорских политических партий и некоторых национальных движений. Сработал ярлык о казаках, как о «нагаечниках и душителях народов России», изобретённый во времена Гражданской войны свердловыми и троцкими.

Казачье движение было неоднородно, однако каждая его часть находилась в патриотическом лагере: казаки решительно выступали против тех представителей новой власти и политических партий, чьи действия приносили вред народу. Требовали сохранения единства России. Охраняли оголённую границу с бывшими советскими республиками, боролись с контрабандой. С первых дней заботились о воспитании казачьей молодёжи. Активно участвовали в боевых действиях против терроризма, государственного бандитизма и ущемления русскоязычного населения в Приднестровье, Абхазии и Чечне.

Казак А. И. Белоногов писал о том времени: «Мне только исполнилось 19 лет, когда 10 января 1992 года меня и группу моих товарищей — студентов-монархистов — поверстали в казаки. Большая часть из нас знали о своих казачьих корнях в отличие от меня, потому что город Петропавловск — исторический центр 1-го отдела Сибирского казачьего Войска и знаменитая Горькая линия, где живут прямые потомки казаков.

Всеобщее ощущение ожидания чего-то грандиозно великого, какого-то исторического поворота в судьбе нашей родины России объединяло нас всех — и вчерашних комсомольцев, а ныне уже убеждённых монархистов, и беспартийных, и демократов, и коммунистов, и анархистов. Мы все были казаки!

Запоями перечитывались и по-новому осмысливались «Тихий Дон» Михаила Шолохова, «Тарас Бульба» Николая Гоголя, «Горькая линия» Ивана Шухова.

Помню первую пасхальную ночь в казачьем храме города Петропавловска. Нас, казаков, в казачьей форме было чуть больше 60 человек, но сколько восторга со стороны прихожан и жителей города! От истошных криков «Наши в Петропавловске!» — до целования погон и слёз умиления на лицах старушек и стариков. Самые неискушённые спрашивали: «Вы с Дона приехали?», на что мы снисходительно отвечали: «Местные мы, сибирские!».

Именно тогда я понял, каким моральным авторитетом в глазах обыкновенных жителей России пользуются казаки, несмотря на десятилетия геноцида, лжи советской пропаганды по отношению к казачеству. Это потом мы уже слышали во след злобные выкрики: «нагаечники», «ряженые» и часто приходилось действительно пускать в ход нагайки, причём чаще пострадавший от нагайки с удовольствием, беззлобно хвастался, что получил настоящей казачьей нагайкой за свою дерзость. И такое бывало».

* * *

Августовский путч, падение коммунистического режима, кризис центральной власти и распад СССР сопровождались всплеском национальных движений и перекраиванием границ как независимых государств, так и автономных республик в составе РФ.

К концу 1992 года казачье движение значительно выросло численно и структурировалось. Но присутствовали и свои внутренние нестроения. Так, из-за амбиций атаманов «белый» Союз Казачьих Войск России (СКВР) в 1993 году распался, а на его обломках возник Союз Казачьих Войск России и Зарубежья (СКВРиЗ). Это казачье объединение, теоретически проправительственное и пропрезидентское, было создано донским казаком, бывшим младшим лейтенантом милиции, а затем походным атаманом Области Войска Донского В. Н. Ратиевым на основе части структур прежнего Союза Казачьих Войск России (СКВР). Среди отцов-основателей СКВРиЗ был служивший сначала у А. Мартынова Юрий Галушко — наиболее известный в казачьих кругах «борец с сионизмом».

Определённо признали своё коллективное членство в СКВРиЗ Союз казаков Области Войска Донского во главе с Н. И. Козицыным (кроме Волгоградского округа и некоторых других, по-прежнему относящих себя только к СКР), Кубанское казачье Войско атамана Евгения Нагая, Особый Екатеринбургский казачий полк атамана Бориса Гуляева в Екатеринбурге и некоторые другие.

Верховный Круг СКВРиЗ принял Заявление, в котором потребовал от Правительства и Верховного Совета РФ признать казачество «народом, наравне с другими народами, на исторических территориях казачества», утвердить «создаваемые наравне с другими народами казачьи национально-государственные образования, в составе единой и неделимой России», «в кратчайший срок решить вопрос о создании казачьих [территориальных] автономий на исконных казачьих землях, входящих в настоящее время в состав Казахстана, Киргизии и Украины».

* * *

Август 1993 года. В результате затянувшегося противостояния между президентом и парламентом РФ, страна стремительно приближается к кровавым событиям в Москве. В РФ свирепствует гиперинфляция, зашкаливает реальная (не статистическая) безработица, сотни тысяч протестующих голодных и злых людей устраивают демонстрации и митинги в первопрестольной, которые часто заканчиваются тяжёлыми стычками с милицией и перекрытием дорог. Президент Ельцин, ранее торжественно обещавший народу через центральное телевидение «самому лечь перед поездом на рельсы» в случае ухудшения уровня жизни граждан в результате проводимых при нём социально-экономических реформ, предпочёл больше не вспоминать о своём клятвенном обязательстве. Теперь в государстве нагло беспредельничают чиновники-мздоимцы, бандиты, рэкетиры, мошенники и прочие «приятные во всех отношениях» персонажи. Граждане бывшей советской империи осознают себя брошенными властью, беззащитными перед чиновной, уличной и организованной преступностью, вынужденными постоянно бороться за элементарное физическое выживание. Россию захлёстывают валы наркомании, токсикомании и алкоголизма, идёт обвальный распад семей, стремительно растут беспризорность, проституция и тотальное моральное разложение подавляющей части населения, особенно молодёжи. Огромными темпами растёт «армия» бомжей, побирающихся нищих, больных сифилисом и ВИЧ-инфицированных.

На этом фоне в результате конфликта между Ельциным, стремившимся к ещё большей власти, и непокорным ему парламентом, в окружении президента было принято решение разрешить вопрос силовым путём. Президентом Ельциным был издан Указ №1400, предписывавший высшему органу государственной власти — Съезду народных депутатов Российской Федерации — и его постоянно действующему рабочему органу — Верховному Совету — прекратить свою деятельность и самораспуститься. Однако Конституционный суд РФ пришёл к заключению, что данный Указ в 12 местах (!) нарушает Конституцию РФ и, согласно Конституции РФ, является основанием для отрешения самого президента Ельцина от должности. Верховный Совет и Съезд народных депутатов отказались подчиниться данному Указу и квалифицировали действия Ельцина как государственный переворот. Верховным Советом было принято решение о досрочном созыве X Чрезвычайного Съезда народных депутатов. Чтобы не допустить созыва этого Съезда, на котором он без сомнения был бы отрешён от власти, Ельцин отдал приказ подразделениям милиции и армии о блокаде Белого Дома, где располагался Верховный Совет.

3 октября 1993 года, после многочисленных уличных столкновений с подразделениями ОМОН, милиции и внутренних войск, демонстранты-сторонники Верховного Совета прорвали блокаду правоохранительных органов возле Дома Советов (Белого Дома). Затем по приказу сторонника парламента вице-президента А. В. Руцкого, под руководством генерал-полковника А. М. Макашова они захватили здание московской мэрии (бывшее здание СЭВ, из окон которого, по некоторым свидетельствам, обстреливались демонстранты), а потом предприняли попытку захватить одно из зданий телецентра Останкино с целью получить выход в прямой эфир. Захват мэрии прошёл без жертв среди штурмующих, однако выстрелом неизвестного снайпера был убит сотрудник милиции, находившийся в здании. У телецентра сторонники Верховного Совета после 2-часового митинга перешли к решительным действиям: вход в здание был проломлен имевшимися у демонстрантов военными грузовиками. После чего, по версии следственной группы Генпрокуратуры РФ, произошёл взрыв, ошибочно принятый за выстрел из имевшегося у демонстрантов гранатомёта, а по версии командира спецназа «Витязь» — был действительно произведён выстрел из гранатомёта, в результате которого погиб один из защитников здания спецназовец Ситников. После гибели спецназовца бойцы верных президенту подразделений МВД открыли по штурмующим и толпе огонь на поражение.

4 октября 1993 года президент РФ Б. Н. Ельцин отдал приказ о штурме Верховного Совета. В результате штурма и танкового обстрела Белый Дом был взят под контроль войсками, верными Ельцину. В ходе октябрьских событий погибло по официальным данным около 150 человек (по данным следствия — 123 убитых и 384 раненых; по данным депутата Сажи Умалатовой — 2.783) и перестала существовать система Советов, радикально изменилась система власти в России: вместо парламентской фактически была установлена президентская республика. Должность вице-президента, занимавшаяся ранее взбунтовавшимся А. В. Руцким, отныне была упразднена.

Во время политического кризиса в конце сентября — начале октября 1993 года, закончившегося расстрелом из танков Белого Дома, атаман СКВРиЗ В. Н. Ратиев выразил свою поддержку президенту Б. Н. Ельцину и правительству В. С. Черномырдина. Благодаря этому выражению поддержки фактически совершённого президентом государственного переворота Ратиев стал «любимым казаком президента».

* * *

Однако немало, если не большинство казаков, оказалось в противоположном лагере. Легендой среди них являлся боевой станичный атаман из подмосковного города Подольска Виктор Иванович Морозов.

Казачья сотня атамана Морозова не поддерживала никакие партии, и состояла из казаков-монархистов, жителей Подмосковья. Казакам было поручено патрулирование вокруг здания Верховного Совета, выявление провокаторов, пресечение попыток пронести спиртные напитки и оружие на охраняемую территорию. В тех случаях, когда казаки находили оружие, они изымали его и отдавали работникам охраны Белого Дома или милиции. Сами казаки были вооружены только нагайками и резиновыми дубинками, а у сотника В. И. Морозова была шашка. То есть казаки выполняли функции обычных дружинников по обеспечению правопорядка.

Внезапно к казачьей заставе, со стороны Дружинниковской улицы, вплотную подъехало несколько бронемашин. Без каких-либо предупреждений они в упор открыли огонь из тяжёлых пулемётов по безоружным людям. Вспоминает депутат Верховного Совета А. М. Леонтьев: «Когда казаков начали расстреливать в упор, навстречу БТР выбежал священник отец Виктор с иконой в руках, подняв её высоко над головой, и начал кричать: „Изверги! Изверги! Прекратите убийство“. Батюшка пытался остановить БТР, заслонив казаков собой, но крупнокалиберный пулемёт прошил его насквозь, и он упал замертво».

Все оставшиеся в живых казаки были ранены, сотник Морозов получил шесть ранений. Добравшись до Белого Дома, уцелевшие казаки вооружились и в дальнейшем оказали яростное сопротивление. После 4 октября из 100 казаков осталось в живых около 30 человек. Некоторых из них, через несколько дней, арестовали на квартирах, больше их никто не видел. Виктор Иванович Морозов выжил, был отмечен за заслуги перед казачеством, получил чин подъесаула, но через несколько лет бесследно пропал. Дальнейшая его судьба неизвестна.

Приведём также отрывок из заметки в газете «Казачий взгляд», где говорится об атамане Морозове, что может немного более подробно дополнить информацию о той ситуации:

«Когда Ельцин и компания издали свой противоправный указ о роспуске Верховного Совета, Виктор Иванович пришёл к Белому Дому в полной казачьей форме, при шашке. Он сразу же приступил к формированию казачьей сотни для защиты Верховного Совета.

Утром 4 октября, когда ельцинские банды начали штурм Белого Дома, сотня вступила в бой. Бой был крайне трудным для защитников Верховного Совета, против них, у которых на руках было всего лишь 300 автоматов, было брошено: Таманская мотострелковая дивизия, Кантемировская танковая дивизия, 106-я воздушно-десантная дивизия (Тульская), дивизия внутренних войск имени Дзержинского, 6-я бригада спецназа, 218-й батальон спецназа ВДВ, другие части; одних только танков и БТРов у нападающих было больше, чем у защитников автоматов.

Штурм начался в 5.50 и только в 12 с чем-то нападающим удалось наконец ворваться в здание, бой продолжался внутри, в коридорах и на лестничных проходах; в 16.00 Верховный Совет принял решение сдаться.

В этом бою сотник В. И. Морозов был несколько раз ранен. Через месяц после этого, едва оправившись от ран, Виктор Иванович принялся собирать своих уцелевших товарищей. Он сумел собрать и возродить сотню».

Однако по легендарному атаману имеется и другая информация. Ходили слухи, что он был убит на трассе Москва — Петербург бандитами, когда сопровождал некий груз.

Наряду со многими прочими упущениями в становлении своего движения, упустили казаки и возможность политической игры на противоречиях, возникших между исполнительной и законодательной властью Российской Федерации, и переросших к октябрю 1993 года до уровня локального проявления Гражданской войны. Казачьи лидеры упустили возможность политического торга, со слепым упрямством отказываясь от диалога с оппонентом Ельцина председателем Верховного Совета чеченцем Русланом Хасбулатовым по причине его национальной принадлежности. И некоторые симпатии к защитникам Белого Дома не переросли у большинства казаков (особенно у терских) в стремление встать на защиту Верховного Совета России с оружием в руках по этой самой субъективной причине.

В 1994 году арестованные участники октябрьских событий были амнистированы Государственной Думой Российской Федерации. Ни один из них не был осуждён.

* * *

В отличие от Союза Казачьих Войск России и Зарубежья (СКВРиЗ) в Союзе Казаков России (СКР) слабее выражены автономистские и сепаратистские («казаки — отдельный народ») тенденции, свойственные значительной части казачьего движения. Можно даже сказать, что московское руководство СКР пыталось им противодействовать.

Часть атаманов старого СКВР образовала летом 1994 альтернативный ратиевскому СКВРиЗ — «Белый Союз Казачьих Войск» (БСКВ) во главе с атаманом Виктором Титовым из Оренбурга, но он так и не развился в сильную структуру, оставшись довольно маргинальным образованием внутри Движения Казачьего Возрождения.

* * *

Казачьи атаманы, как руководители относительно массовых и относительно влиятельных (в южных регионах России) организаций, к тому же считающие себя носителями «государственной идеи», не могли остаться в стороне от выборов. Впрочем, хотя и предпринимались попытки создания казачьего союза, хотя бы для участия в думских выборах, из-за различных позиций основных казачьих лидеров (и не в последнюю очередь из-за их амбиций) это оказалось невозможным.

В начале 1990-х годов проявилась и ещё одна форма взаимоотношений между казачьими структурами с одной стороны и властью, предпринимателями и криминальным миром (часто повязанными между собой) с другой стороны. «Демократизация» российского общества повлекла за собой такое новое явление, как апробация до этого никому не известных предвыборных технологий, построенных в большинстве случаев на фарсе, лжи и лицемерии. Часто пиар-агентам, стоящим за тем или иным кандидатом на региональную или федеральную должность, хотелось перетащить на свою сторону многочисленный и энергичный казачий электорат, для чего придумывались особые ходы. Расшаркивались перед казаками (по крайней мере, приезжая на Кубань или в Ростов-на-Дону) и московские политики. Сергей Шахрай первым стал подчёркивать, что он — терский казак, Константин Затулин объявил себя донским казаком, даже Виктор Черномырдин вспомнил, что он происходит из уральских казаков. Как правило, большинство потенциальных участников предвыборных гонок вдруг молниеносно «вспоминало» о своём казачьем происхождении. Но практически никто из таких кандидатов до наступления выборов не состоял в каком-либо казачьем обществе.

В дело шли и заявления, построенные на псевдонациональном популизме, и громкие обещания решить все насущные казачьи проблемы, и вульгарный подкуп. Получившие казачью поддержку кандидаты-неказаки в случае победы забывали о своих обещаниях.

В период кампании по выборам в парламент в октябре-ноябре 1993 года атаманы «белой» ориентации, сосредоточенные в СКВРиЗ (Виктор Ратиев, Василий Каледин, Владимир Максимов, Евгений Нагай, Владимир Мелихов и другие) первоначально вошли в избирательный список Консервативной партии России («партия Убожко»). Накануне выборов в декабре 1993 года Верховный атаман СКВРиЗ Ратиев и «идеолог» СКВРиЗ П. С. Косов призвали голосовать (под влиянием встречи с режиссёром Станиславом Говорухиным) за список Демократической партии России (ДПР) Николая Травкина. Казачьи атаманы «красной» ориентации (СКР) сосредоточились в списке «лево-националистического» блока «Отечество». Оба списка не сумели собрать подписи и не участвовали в выборах.

На парламентских выборах 1995 года Союз Казаков России выступал в составе избирательного объединения В. С. Черномырдина «Наш дом — Россия» (НДР), и атаман А. Мартынов был избран по списку НДР. С тех пор СКР стал считаться проправительственной организацией, хотя остался национал-патриотической по идеологии.

* * *

Нередко «парад суверенитетов» в национальных республиках выливался в вооружённые конфликты, в которых принимали активное участие казаки. Казаки на Юге России не упускали возможности «навести порядок» на рынках и хуторах, что нередко выливалось в выселение «чёрных» (в терминологии казаков) и в действия, смахивающие на погромы.

Возрождавшееся казачество не могло также не вспомнить о своих лидерах, боровшихся с большевизмом и подвергшихся затем казни. 4 апреля 1994 года в отношении казнённого в 1946 году забайкальского атамана Г. М. Семёнова Военная коллегия Верховного Суда РФ пересматривала уголовное дело. По статье 58—10 ч. 2 (антисоветская агитация и пропаганда) УК РСФСР дело в отношении него было прекращено, в остальной же части приговор потомками и наследниками большевиков был оставлен в силе, а атаман признан не подлежащим реабилитации.

Казаки по всей России, а особенно в исторических казачьих регионах (Ростовская область, Краснодарский и Ставропольский края, Калмыкия, некоторые районы Карачаево-Черкесии и Дагестана), в обстановке всеобщего распада и ослабления центральной власти стали претендовать на выражение мнения славянского большинства и на роль единственной силы, способной не допустить развала государства. Если учесть военизированную структуру и соответствующий менталитет в казачьих Войсках, не имевших к тому же никакой юридической базы, становятся понятными многочисленные конфликты между местными властями и наиболее активными казаками.

Налоговые и кредитные льготы, которых казачьи объединения добились от региональных властей, обычно официально мотивировались «возмещением ущерба», причинённого коммунистическим расказачиванием. Льготы членам казачьих организаций в южных регионах России (чаще всего аналогичные льготам ветеранов Афганской войны) привели к тому, что родовые казаки охотнее стали отождествлять себя с организациями (ранее нередким было такое отношение: «Я и так казак, зачем мне ещё куда-то вступать»). С другой стороны, под «казачью крышу» стали вставать коммерческие структуры, не имевшие отношения к казакам, казачий статус зачастую стал фактически покупаться за единовременный или регулярный взнос, появились армянские и даже чеченские «казачьи» объединения.

Казаки захватывали и иногда пост-фактум добивались передачи им зданий и земель, принадлежавших казачеству до 1917 года, образовывали реально функционировавшие структуры самоуправления военизированного толка, требовали государственной поддержки, финансирования и содействия в формировании настоящих войсковых соединений, требовали разрешения на ношение оружия. По рукам уже ходило значительное количество «стволов», вывезенных из зон вооружённых конфликтов (время от времени это оружие «всплывало» в криминальной хронике).

Поскольку власти не спешили начинать раздачу оружия и земли членам казачьих объединений, те порой пытались «надавить» на властные органы. Массовые несанкционированные пикеты казаков (часто вооружённых, причём не только саблями и нагайками, но и огнестрельным оружием и гранатами) потрясали в 1992 — 1993 годах юг России. В Краснодаре назначенный Ельциным губернатор Василий Дьяконов, которому Рада в начале 1992 года выразила «недоверие», был так напуган пикетами громовских казаков перед зданием администрации, что на подъездах к городу по его приказу были поставлены БТРы, по тревоге поднят ОМОН, а сам глава исполнительной власти, по сообщению местной прессы, держал у себя в кабинете пулемёт.

* * *

Власть вовсю пользовалась в свою пользу противоречиями, возникавшими внутри казачества. А их было немало и они умело поддерживались. Так, 15 апреля 1993 года состоялось Решение Атаманского правления Союза казаков об исключении из Союза казаков московского атамана Г. Крутова, за которым произошёл раскол Московского землячества Союза казаков. 27 мая прошёл Сход Московского землячества Союза казаков (атаман Г. Крутов). На нём состоялось осуждение действий правления Союза казаков во главе с атаманом А. Мартыновым.

В этот период особенно ярко проявилось двойственное отношение к казачьим обществам со стороны государства. Почувствовав в казаках реальную силу, политические деятели России уже не могли не замечать такое яркое проявление общественной жизни, каким они являлись. Однако и признать за казаками право на правовую, имущественную и территориальную реабилитацию власть не могла, опасаясь враждебных проявлений со стороны лидеров национальных республик, возглавлявших гораздо более сплочённые сообщества, чем казаки. Оставался единственный и уже проверенный путь — уговоров, обещаний и громких декларативных заявлений, призванных оттянуть время и, введя в заблуждение, пустить казачье движение по нескольким одинаково тупиковым альтернативным направлениям.

15 марта 1993 года президентом РФ Б. Н. Ельциным был подписан указ «О реформировании военных структур пограничных войск на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации и государственной поддержке казачества», где поднимались, среди прочих, и вопросы землепользования. Но все благопожелания о поземельном казачьем устройстве разбивались о гранит Земельного кодекса, в котором отсутствовало определение общинного права собственности на землю, и менять который в угоду казакам никто не собирался.

* * *

1993 год можно назвать годом великого разочарования. Помимо разрастающегося раскола к казачьему движению начинают примыкать люди, далёкие от идей и духа казачества. Люди, которые увидели возможность лично обогатиться, либо использовать активное казачество, как политический трамплин для удовлетворения своих амбиций. Само же казачество, потеряв духовное единство, продолжает дробиться на более мелкие общественные организации — «Союз казачьих формирований» (Верховный атаман Дёмин), «Союз казачьих офицеров» (Верховный атаман Смирнов-Живой) и десятки других карликовых структур со своими «Верховными атаманами». То там, то там громкой публичной огласке предаются криминальные истории с участием казаков, либо лжеказаков.

Если до 1993 года слава возрождающегося казачества держалась на славном прошлом предков, полученной казаками авансом, то современная история рождала своих героев, порой характеризующих казаков не с лучшей стороны. Казачество стало хорошей ширмой для различных авантюристов и мошенников. Раскол, криминализация, пьянство и неадекватные лидеры оттолкнули от возрождающегося казачества интеллигенцию и здравомыслящую часть России, в том числе и многих нормальных казаков.

* * *

27 марта 1994 года в станице Воровсколесской Ставропольского края был проведён референдум об установлении в станице казачьей формы местного самоуправления — казачьего правления. Атаманом (Главой администрации) избрали В. М. Нестеренко. Этот эксперимент был проведён лишь спустя четыре года с начала казачьего движения в СССР, и только в одном населённом пункте Российской Федерации. Было упущено время общеполитической растерянности 1991 — 1993 годов, недостаточным было внимание и контроль над внедряемым атаманским правлением со стороны других казачьих организаций. Бытовавшее в казачьей среде мнение о второстепенности Воровсколесского эксперимента по сравнению с территориальными и правовыми требованиями явилось первой причиной провала восстановления этого важнейшего элемента казачьей жизни, без которого казачество не в состоянии было решить и все остальные вопросы, относящиеся к понятию «возрождение».

* * *

Подводя черту под вышесказанным, можно смело сказать, что к 1994 — 1995 годам действительно произошло возрождение казачества как явления, и не на состояние конца XIX — начала XX веков (огосударствленное и полупридушенное казачество), а на состояние, в котором оно существовало в XVII веке (самоуправляющаяся казачья вольница, не чуждая криминалу и заключающая по собственной воле временные политические союзы с теми силами, которые казакам более выгодны).

III. НОРМОТВОРЧЕСТВО ПО КАЗАКАМ

Кто развязал язык,

тот вложил саблю в ножны

Казачья поговорка

В конце 1980-х годов снизу по инициативе самих казаков начался процесс возрождения казачества. В прямой связи с этим в этот же период органы власти России уделяют внимание реабилитации репрессированного российского казачества, подвергшегося массовому красному террору в начале ХХ века, в ходе которого репрессии проводились в форме расказачивания. Уже Декларацией Верховного Совета СССР от 14 ноября 1989 года «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечении их прав» было закреплено право российского казачества на реабилитацию.

Вопрос о государственной службе казачества встал с самого начала образования казачьих структур. Однако «Отцы-родоначальники» движения (Г. В. Кокунько и другие) видели конечной целью своей деятельности по возрождению казачества не воссоздание казачьих национально-территориальных образований с собственным традиционным самоуправлением, а воссоздание дореволюционных военно-социальных казачьих структур, встроенных в государственную систему постсоветской России. Такое понимание главной стратегической цели Движения казачьего возрождения заложило в фундамент воссоздаваемого казачьего этнического здания массу мин замедленного действия, которые сдетонировали немного позднее и нанесли колоссальный ущерб всему казачьему национальному строительству.

В 1990 — 1992 годы, то есть в период, когда происходил наиболее активный рост казачьих Войск, когда казаки провозглашали свои Республики и принимали участие в нескольких локальных конфликтах — для существования казачества не было никакой юридической базы вообще. Правда, был Закон «О реабилитации репрессированных народов», где к таковым причислялись и «исторически сложившиеся культурно-этнические группы, например, казачество». Толком этот закон не давал никаких оснований для образования казачьих формирований, их участия в социальной жизни и, тем более, для вооружения казачества, но на него постоянно ссылались казаки, когда речь заходила о восстановлении незаконно упразднённых национально-государственных образований.

Ёмкий обзор нормативной деятельности государства в отношении казачьего народа при президенте Ельцине хорошо описал директор Центра исследований Кавказа и Востока Европейского института JUSTO доктор исторических наук и кубанский казак Николай Николаевич Лысенко. Ему и слово:

«Массовость и активность казацкого движения на рубеже 1990-х годов, его первоначально широкая поддержка на Юге России не только этническими казаками, но и русскими людьми, определила заинтересованность властной элиты «ельцинского круга» в привлечении на свою сторону политических симпатий казаков. В Законе РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» от 26 апреля 1991 года, подписанном тогдашним председателем Верховного Совета РСФСР Ельциным, провозглашалось право казаков на территориальную и политическую реабилитацию, а также на возмещение материального ущерба, причинённого репрессиями.

Важной особенностью этого документа о реабилитации было, хотя и завуалированное, но всё же признание этнической субъектности казаков. Статья 2 этого Закона определяла народ казаков как «культурно-этническую общность людей», что, конечно же, являлось своего рода постсоветским эвфемизмом понятия «этнос». Более поздние расхожие пропагандистские слоганы о казаках как о «воинском сословии», «братстве людей воинского духа», равно как и прочие внеэтнические определения в тексте Закона «О реабилитации репрессированных народов» не употреблялись.

Вместе с тем, очевидно, что этот Закон принимали в основном в пропагандистских целях. В нём полностью отсутствует хотя бы намёк на механизм его реализации на практике. Фактическая реализация декларативных установок Закона от 26 апреля 1991 года становится возможной только в случае принятия дополнительных, адресованных конкретным министерствам и ведомствам подзаконных актов».

Действительно, Закон «О реабилитации репрессированных народов» был принят со статусом непрямого действия. Вообще, включение в закон казачества диктовалось лишь политической конъюнктурой и государство не собиралось его выполнять в отношении казаков. Эйфория по поводу того, что российская власть, наконец-то, признала право казачьего народа на существование и намерена всерьёз решать проблемы его возрождения, в казачьей среде довольно быстро прошла.

Формирование и реализация государственной политики в отношении казачества сопровождались острой политической борьбой. У казачества выявилось много противников в рядах некоторых политических движений, и особенно среди представителей национальных республик во всех органах государственной власти России. А. И. Куприн ещё в 1920-х годах провидел: «Зараза большевизма, даже бескровно скончавшегося, ещё не раз даст знать о себе случайными вспышками…». Противники казачества объявили его «реакционным сословием» и стали планомерно выступать за вывод казаков за рамки действия Закона «О реабилитации репрессированных народов».

На «верху» разыгрывалась своя драма: противоборствовали исполнительная и законодательная власти. В такой обстановке появились Указ Президента Российской Федерации «О мерах по реализации Закона Российской Федерации „О реабилитации репрессированных народов“ в отношении казачества» от 15 июня 1992 года и Постановление Верховного Совета Российской Федерации «О реабилитации казачества» от 16 июля 1992 года №5451/1—1. Постановлением были отменены как незаконные все акты в отношении казачества, принятые начиная с 1918 года, в части, касающейся применения к нему репрессивных мер. За казачеством признавались права на возрождение традиционного социально-хозяйственного уклада жизни и культурных традиций при соблюдении законодательства и общепринятых прав человека, установление общественного самоуправления в местах компактного проживания казаков в традиционных для казачества формах, возрождение традиционных для казачества форм землевладения, землепользования и распоряжения землёй, несения воинской службы в частях вооружённых сил и пограничных войск Российской Федерации; восстановление традиционных наименований населённых пунктов и местностей; создание общественных казачьих объединений с исторически сложившимися названиями, в том числе землячеств, союзов и других, их регистрация и деятельность.

Основной причиной и поводом для противодействия казачеству стал непоследовательный подход президента Б. Н. Ельцина к реабилитации казачьего народа. Он отличался от подхода, принятого по отношению ко всем другим репрессированным народам, что стало причиной разногласий между президентской и законодательной властями в отношении казачества. Эти разногласия разделили казачье движение на «президентских» и «парламентских» казаков, что примерно совпадало с делением на «белых» и «красных», соответственно, хотя и не всеми осознавалось. Причём, «президентские, белые» казаки оказались сословниками, а «парламентские, красные» — этнически настроенными казаками. Вот такая получилась кривая гримаса истории… Хотя это можно сказать только относительно ситуации в Москве, поскольку на Дону этнически настроенными оказались и первые, и вторые.

Реальная деятельность власти по отношению к казачеству свелась преимущественно к области создания нормативно-правовой базы, а по осуществлению финансово-экономических мероприятий по возрождению казачества носила случайный, ситуационный характер. И в конечном итоге получилось так, что казачество стало единственным из репрессированных народов, в отношении которого за 20 последующих лет был разработан целый сборник документов, ни один из которых не работает, и единственным народом из числа репрессированных, который фактически так и не был реабилитирован.

Законодательная база по казачеству формировалась главным образом путём принятия президентских указов и правительственных постановлений. Не работающие, или, как их называли казаки, «мёртвые» законы, указы и постановления явились главным достижением российского «казачьего законотворчества».

В то же время, появление вышеназванных государственных актов на какое-то время сняло напряжённость между казаками и Кремлём. С одной стороны, было выполнено одно из требований казачества, а с другой — местные власти получили хоть какую-то законодательную опору в решении вопросов взаимодействия с казачьим движением и выработке локальных программ по работе с ним. В результате принимаются «Основные направления деятельности администрации Ростовской области по возрождению казачества на Дону», опубликованные в газете «Молот» 20 июня 1992 года. Это свидетельствовало о стремлении администрации области к поиску политических компромиссов с казачьим движением. Вслед за этим документом XV сессия областного Совета народных депутатов 21-го созыва принимает за основу свою «Программу возрождения казачества в Ростовской области».

Могло даже показаться, что власть и казаки стали друзьями. Однако в качестве друзей казаки были нужны президенту Ельцину лишь по причине нарастания его противоборства с парламентом страны.

В концептуальном отношении эти подзаконные акты были совершенно разными. Постановление Верховного Совета РФ исходило из прежнего признания казаков «культурно-этнической общностью», то есть самобытным народом, а потому признавало право казаков на создание общественных (то есть де-факто национальных) казацких объединений, равно как и право этих объединений на самоуправление и обладание общественными (Войсковыми) землями. Логика Постановления ВС РФ «О реабилитации казачества» предопределяла дальнейший логичный ход реабилитации казаков — от разработки нормативно-законодательной базы к организационно-управленческим мероприятиям самих казацких общественных организаций при финансировании этих мероприятий из государственного бюджета.

Но вот Указ президента РФ Бориса Ельцина за №632 от 15 июня 1992 года был построен на совершенно иных основаниях. Культурно-этническая статусность казаков, по логике неотменяемая, постоянная и принадлежащая конкретному человеку по факту рождения от родителей-казаков, была заменена в этом Указе статусом госслужащего. Понятно, что статус госслужащего есть категория временная, подчёркнуто внеэтническая, а, следовательно, могущая быть присвоенной государственным распоряжением человеку любой национальности. Так на рубеже 1990-х годов были созданы условия для появления большого пласта презираемых общественностью и самими природными казаками «ряженых казачков».

Указ Ельцина №632 стал первым, но, к сожалению, не последним документом, обозначившим постепенный отход российского государства от реабилитации казаков как конкретного, самобытного народа. Соответственно, изменилась и официальная риторика государственных документов. Из них полностью исчезло определение казаков как «исторически сложившейся культурно-этнической общности людей». Одновременно именно тогда в документах, а также в статьях и выступлениях чиновников появился весьма неясный термин «возрождение казачества», который каждое заинтересованное лицо могло трактовать по-своему. (Н. Н. Лысенко).

В это время нарастало противостояние между президентской властью, стремившейся стать авторитарной, и парламентской. Казаки делали робкие и непоследовательные попыттки сыграть на этом противостоянии в свою пользу. Так, демократическая газета «Куранты» сообщала 3 декабря 1992 года следующее:

«Многочисленная делегация Кубанского казачьего Войска, принимавшего участие в обороне Белого Дома в августе 91-го, приехала в Москву защищать российского президента и его реформы.

Полтора миллиона казаков Кубани наказали своим выборным атаманам выразить в дни Съезда [Верховного Совета] поддержку народа Ельцину, добиться встречи с ним и просить не откладывая подписать указ о государственном статусе казачества России. Проект его давно готов.

По словам атамана Нагая, который участвовал в работе над этим документом, Закон о казачестве станет гарантией духовного возрождения русского народа, православного уклада жизни, создаст условия для социально-экономического подъёма, обеспечит надёжную защиту южных рубежей нашего государства. А иначе, считают казаки, может начаться гражданская война в казачьих регионах юга России.

Кроме того, делегация привезла с собой проект Закона о земельной реформе в казачьих станицах и казачьем самоуправлении. Казаки готовы накормить и защитить Россию».

Казачий генерал, атаман Оренбургского войскового казачьего общества в 1998 — 2010 годах Владимир Глуховский в своём специализированном докладе подверг критике государственную политику РФ по реабилитации казаков. «Созданием нормативной базы по развитию только реестрового казачества России, — писал атаман Глуховский, — был фактически реализован план по созданию суррогатного „казачества“ — своего рода аналог общероссийского ЧОПа, имеющего весьма мало общего с подлинным казачьим народом».

Эту оценку разделяет российский политолог татарского происхождения Фаиль Ибятов. В статье «О казачестве без пристрастий и мифов» он негативно оценивает результат замещения в законодательстве России критерия этничности казаков на социальный критерий профессионального исполнения госслужбы в реестре. «Ни к чему хорошему для династии Романовых, — указывает политолог, — решение о подмене этнического статуса казаков сословным не привело. Ныне на те же грабли наступает актуальная администрация Российской Федерации. При проведении антитеррористических операций в Чечне у убитых боевиков нередко находили удостоверения „чеченских казаков“, выданные в Грозном».

В итоге, на сегодняшний день казаки являются единственным из репрессированных народов России, в отношении реабилитации которого разработана целая система нормативной документации. Но явная избыточность законодательной базы ничуть не продвигает вперёд реальную реабилитацию казацкого народа в важнейших аспектах. Реабилитация других народов России, например чеченцев, ингушей и калмыков, осуществлённая при минимуме законодательных решений в 50 — 60-х годах ХХ века, выглядит совершенно иначе. Реабилитация этих народов шла не по пути выпуска многостраничных благопожелательных законов, а по пути реального признания государством их этнического статуса. Этим народам было предоставлено право на формирование автономных республиканских структур в составе России, а также возможности для самостоятельного формирования планов своего национально-регионального развития. При наличии этих базовых условий, экономическая, этнокультурная и даже демографическая реабилитация народов, как показывает мировая и российская практика, происходят как бы сами собой — последовательно и планомерно.

* * *

Дальнейшее нормотворчество в отношении казаков в первой половине 1990-х годов продолжалось в прежнем русле. Попытка Верховного Совета в 1993 году приостановить это направление законотворческой деятельности президентской администрации через Конституционный Суд, как угрожающее российской государственности в целом, успеха не имела.

8 мая 1993 года вышло распоряжение президента РФ Б. Ельцина об утверждении состава Рабочей группы по разработке «Устава российского казачества» во главе с А. Котенковым. В состав группы вошли в основном чиновники Государственно-правового управления, а также представители Союза казаков — походный атаман В. Наумов, атаман Оренбургского казачьего Войска В. Косянов, председатель Рады Всекубанского казачьего Войска Ю. Загудаев.

Довольно подробно были расписаны принципы отношений государства и казачьих организаций в Постановлении правительства РФ от 22 апреля 1994 года «О концепции государственной политики по отношению к казачеству. Но и этот документ имел такой же декларативный характер, что и прежний, и представлял собою желание Кремля сделать казачье движение для себя понятным и управляемым в соответствии с теми правовыми нормами, которые уже имелись на тот момент. Попытки внести поправки в существующее федеральное законодательство (даже на уровне обсуждения вопроса) практически не предпринимались.

Упор на государственную службу казачества в качестве определения понятия «казак» нашло отражение в Указе президента от 1994 года. Федеральной властью были определены основные направления, по которым, как она сама считала, государство должно взаимодействовать с казачьими обществами. В первую очередь, это касалось вопроса так называемой «государственной и иной службы казачества». Отсюда логичным было и требование правительственных структур о необходимости государственной основы казачьих обществ с подчинённостью президенту РФ.

В 1994 году был принят первый «ельцинский» закон «О казачестве», направленный на то, чтобы взять под контроль стихийный процесс народного движения за возрождения казачества. Однако данный закон совершенно не определил функции казачьих организаций, правовая база для казачьего движении определена не была. Не давалось чёткого определения понятия «казачество», не фиксировалась его этнокультурная самобытность, отчего затруднялось предоставление каких-либо прав и компенсаций предусмотренным законодательством о репрессированных народах.

Тем не менее, Закон «О казачестве» 1994 года дал казачьему движению некоторое госфинансирование и льготы, что позволило многим, удобным властям людям, надев живописные казачьи костюмы с серебряными погонами, занять места в новообразованных «казачье-бюрократических» структурах. Тут же началась разного рода внутренняя борьба за близость к власти и финансам.

Следующий этап нормотворчества связан с переходом части казаков на «государеву службу». В правовых документах, исходящих из Администрации Президента, можно выявить уже знакомую тенденцию к возрождению казачества как сословия. Статус войсковых казачьих обществ, возникших под эгидой государства, четко не определён, он сочетает в себе черты и общественной, и государственной организации. Приходится констатировать, что на протяжении первой половины 1990-х годов так и не произошло восстановления фундаментальных основ исторического казачества. Попытка проведения в станице Воровсколесской эксперимента по введению атаманского правления закончилась полным провалом. Земельные вопросы и необходимость территориальной реабилитации, о которых казаки говорили, не были решены вообще. Правовые аспекты остались на уровне второстепенных по своему статусу указов и постановлений, не нашедших своё продолжение в виде нормального федерального закона о казачестве, или же адекватных поправок к уже существующим законам. А само казачество, вроде бы прошедшее хорошую школу жизни и получившее первые опыты политической борьбы, тем не менее, не избавилось от доверчивости, и двинулось от иллюзии якобы состоявшегося возрождения к очередной иллюзии, спрятавшейся под привлекательным термином «государственной службы».

Ещё в стадии обсуждения идеи государственного реестра у её сторонников возникли оппоненты, в первую очередь, в лице руководства Союза казаков России, которые предлагали создать формально независимую от президента и правительства Всероссийскую казачью организацию. Внутриказачьи противоречия, казавшиеся сначала отвлечённым спором «государственников» со сторонниками широкой казачьей политической самостоятельности, вылились в ещё один серьёзный раскол в казачьем лагере.

Таковы были предпосылки рождения и становления идеи, которая была воплощена Указом президента от 9 августа 1995 года за №835 под названием «Государственный реестр казачьих обществ Российской Федерации». В Указе ответственность за ведение государственного реестра возлагалась на Министерство по делам федерации и национальностей РФ. От федеральных органов исполнительной власти требовалось «обеспечить необходимые условия для привлечения в установленном порядке членов казачьих обществ, внесённых в государственный реестр […], к несению государственной и иной службы, а также представить членам указанных казачьих обществ экономические и иные льготы в соответствии с федеральным законодательством».

Во временном «Положении о государственном реестре казачьих обществ в Российской Федерации» определялся принцип подчинённости казачьих структур по отношению друг к другу. Первичными обществами были определены хуторские, станичные и городские казачьи общества, которые путём объединения формируют отделы (округа), а те, в свою очередь, входят в состав казачьих Войск. Временное Положение определяло и основной принцип приёма устава казачьим обществом, а также главные требования по отчётности перед федеральными структурами.

Многочисленные требования казаков о полноценном признании казачьего движения постепенно, «со скрипом», начали находить своё отражение в виде нескольких появившихся к середине 90-х годов правовых актов. Правда, отражение это оказалось таким, каким его представляет кривое зеркало.

В 1995 году было создано Главное Управление Казачьих Войск России (ГУКВР), а его начальником назначен генерал ФСБ А. Семёнов. Управление заполонили отставные армейские генералы, которые не видели казачество чем-то иным, кроме как подобием ДОСААФ. И хоть у казаков, поверивших в то, что они будут востребованы, рождалась масса проектов, — все они тонули в недрах серого здания на Старой площади, где квартировало ГУКВ.

IV. ПРОБЛЕМА ВОЗРОЖДЕНИЯ КАЗАЧЬЕГО САМОСОЗНАНИЯ

Всяк свистнет, да не по-казацки

Казачья поговорка

Итак, в конце 1980-х годов начался неоднозначный и противоречивый процесс образования казачьих сообществ. Сперва он носил стихийный и неорганизованный характер, но вскоре стал приобретать более продуманные формы и более осознанные направления. У казачьих потомков начало формироваться «возрожденческое самосознание». Такое же подчас неоднозначное и противоречивое, как и сам процесс образования казачьих сообществ. Большую роль сыграло в этом писательское мифотворчество Б. А. Алмазова, внёсшего в казачью среду столь большое количество небылиц, что в дальнейшем его ещё многие годы продолжали критиковать и разоблачать казаки, которым со временем стали доступны более достоверные источники знаний. Тем не менее, в отсутствие иных источников по традициям и обычаям предков, работы Бориса Александровича послужили хотя бы временным подспорьем казакам. Именно по этим «выкройкам», кстати, был проведён Учредительный Круг Союза казаков в 1990 году.

В условиях растущего национального самосознания у думающей части казаков наблюдался живой интерес к своей этнонациональной культуре. Однако сложность вопроса заключалась в том, что в тогдашнем обществе были частично позабыты и утеряны традиционные казачьи ценностные ориентиры. Для нормального развития казачьего социума было остро необходимо формирование прежней, традиционной духовно-нравственной казачьей культуры, прежде всего направленной на познание истории, традиций и нравов своего народа. Ведь не зря говорится, что народ, не знающий свою историю, её как бы и не имеет. А неимеющий своей истории — не может и быть народом. И тут приходится признать, что никаких иных форм, кроме самообразования и заложенного в семье здорового стержня, в том числе и семейных преданий, тогда не было видно даже на отдалённом горизонте.

В 1990-х годах даже более значимым было второе, поскольку для самообразования в те годы практически ничего нельзя было достать, за исключением романа «Тихий Дон» М. А. Шолохова, повести «Казаки» Л. Н. Толстого и уже упомянутых рассказов-измышлений петербургского казака-писателя Б. А. Алмазова. На феномене Алмазова мы остановимся немного подробнее, поскольку он оказал значительное деформирующее влияние на весть «младенческий период» казачьего возрождения.

В начале 1990-х годов идеологом казачьего возрождения выступил питерский писатель и бард Борис Алмазов, заявивший о себе как знатоке казачьей старины, правил, обычаев, традиций и порядков. И простые казаки, ещё вчера бывшие обычными советскими людьми и ничего не знающие о действительной жизни своих предков, вполне доверились авторитету Алмазова. И тот развернулся по полной и даже составил заново регламент проведения казачьих Кругов. В результате усилий Алмазова казачий Круг — древнейшая форма демократии, наподобие совета шотландского клана и других военизированных народных обществ — стал формализованным мероприятием с поднимающими по команде руку «выборными». В состав Кругов были включены имеющие право вето священник и «Совет стариков», что превратило Круг в процедуру, напоминающую гибрид партийного пленума КПСС с молебном (интернет-портал «Newsland». Статья «К чему привела ставка Кремля на „реестровое“ казачество»). Но зато псевдоказачьи обычаи и устои отлично прижились в системе «реестрового» казачества.

Правда, алмазовские «изобретения» считались неоспоримым авторитетом лишь в самом начале 1990-х годов. Впоследствии же в качестве своеобразного апокрифа по рукам казаков стала ходить совсем другая книга — «Сведения о казачьих общинах на Дону» одного из первых российских этнографов Михаила Харузина (1887), повествующая о древнейшем казачьем праве, исключающем алмазовские нововведения.

* * *

В первой половине 1990-х годов налицо было массовое казачье движение снизу. Тогда и неказачье общество видело в казачьем движении значимую духовную и социальную основу, способную дать нравственные и ценностные ориентиры, призванные преодолеть духовную и социальную дезориентацию и способную стать альтернативой индивидуалистическому аморализму «постперестройки». Начавшийся в то время стихийный процесс возрождения казачества характеризовался массовым энтузиазмом и широкой поддержкой населения. Но казачье движение с самого начала было спонтанным и противоречивым явлением, никаких чётких общепонятных идей и духовных ориентиров оно не имело и не выработало.

* * *

Н. С. Асташкин приводит пример селекции, в результате которой из волчьего потомства получается собака. Он пишет: «По словам заводчика, из волчьего выводка выбирают самого трусливого щенка и «адаптируют» его к человеку. В общем, злобных и гордых волчат уничтожают, а трусливого оставляют, чтобы он потом «работал» на человека.

— Нюх-то у такого «домашнего» волка раза в два-три острее, чем у собаки! — восклицает Панов.

Этот рассказ напомнил мне о казачьей трагедии. Большевики, не сумев «приручить» гордых и вольнолюбивых казаков, пустили казачий генофонд «под нож». За годы советской власти из потомков казаков (детей и внуков тех, кто выжил в сталинских лагерях) была воспитана новая казачья популяция — сломленная и покорная!». Именно на базе новой казачьей популяции и произросло казачье чиновничество и реестр, если говорить о казачьих потомках, оказавшихся в этих рядах среди массы иногородних, одетых «а-ля казак».

В качестве примера такого чиновного перерождённого казачества можно привести казака-чиновника, ставшего со временем и членом комитета по казачеству Волгоградской области, и заместителем атамана Всевеликого Войска Донского по Волгоградской области Александра Алексеевича Бирюкова. Тем более это перерождение из казака-волка в холопа-собаку показательно тем, что даже сама его фамилия — Бирюков — происходит от слова «бирюк», что по-казачьи означает «волк».

Но не только чиновники и реестр явились потомками «разволченных» предков-казаков. Многие атаманы и рядовые казаки, не относящиеся к этим двум категориям (чиновники и реестр), также явились продуктом отрицательной селекции. И эта проблема, проблема возрождения казачьего самосознания в казачьих потомках, их обратного «рассобачивания», явилась одной из наиболее трудных задач казачьего возрождения. К тому же она многими и не осознаётся, многие казаки-потомки её просто не замечают, поскольку воспитаны в такой рабской среде и прекрасно сжились с её правилами и порядками.

На «Официальном форуме донских казаков» некто под именем «serp» написал: «Ещё в 1992 году я утверждал, что, даже при поддержке государства, в строительстве с нулевых позиций уничтоженной казачьей среды (казачьей общинности, как принципа общежития) потребуется не менее 2 — 3 поколений казачат, выросших в такой, поначалу осторожно вновь воссозданной среде, с учётом постоянной коррекции воспитания, учитывая цивилизационные реалии дня. Предлагал в первую очередь заняться учебным процессом не только детей, но и взрослых — вчерашних „строителей светлого будущего“. И всегда протестовал против применения термина „возрождение“ в связке с казачьим обществом, указывая на то, что этот термин относится скорее к духовному началу, религиозному, а не к воссозданию механистически неких оплачиваемых государством чисто служебных псевдосословных функций… Ну да кто тогда слушал про эволюционное строительство общинности и самих общин».

На том же «Официальном форуме донских казаков» некто под именем «yakazak» написал: «Народ возродить после геноцида — это сложное дело. Помню, как мне Пётр Севостьянович Косов в году 93 сказал, что возрождение нашего народа затянется, может, и на все 50 лет. Тогда я не поверил, руководствуясь юными амбициозными критериями. Потом уже понял, почему он так сказал».

* * *

На период начала 1990-х годов приходился наивысший пик казачьей активности, когда казаки стояли наиболее близко к разрешению вопроса о вхождении во власть (точнее, о вхождении в общество в качестве власти). Но в отличие от других репрессированных народов СССР — чеченцев, ингушей, калмыков и других — казаки не потребовали от новых властей немедленной территориальной и социальной реабилитации и потому упустили свой шанс на скорое становление. Пока другие народы добивались восстановления исторической справедливости, казаки неоправданно терпеливо ждали, когда в органах власти появятся специалисты, способные грамотно разрешить эту болезненную проблему. А пока ждали и надеялись, их земли снова поделили, купили и перепродали другие, предоставив «право» казакам работать на этих землях в качестве наёмных работников.

Июнь 1992 года — многообещающий «Указ о репрессированных народах и казачестве» и надежда на возможность возрождения казачьего уклада жизни. Постоянное составление списков казаков, желающих получить землю и компактно жить по своим казачьим законам, служить в казачьих частях.

Власти внедрили в казачье движение выгодный для себя и губительный для казаков древнеримский принцип — «разделяй и властвуй». Направление по привлечению казачества к государственной службе стало основным направлением, олицетворяющим всю государственную политику в отношении российского казачества. Государственная служба рассматривалась как основание для различных форм государственной поддержки казачества, предоставления гарантий, финансовых и иных льгот и использования элементов государственного управления в отношении казачьих территориальных объединений.

А ведь уже тогда более глубоко мыслящие казаки и учёные предупреждали казаков о заложенных в Движении казачьего возрождения крайне опасных для него самого тенденциях. В частности, в октябре 1993 года профессор кафедры Отечественной истории новейшего времени (ЮФУ) В. П. Трут в «Послесловии к «Казачьему излому»» написал следующее: «Начавшиеся позитивные процессы возрождения казачества буквально сразу же столкнулись со значительными трудностями. Последние были обусловлены многими причинами как внешнего, так и внутреннего характера. Оформлявшееся казачье движение довольно неоднозначно воспринималось различными слоями общества. Часть населения, особенно в местах традиционного проживания казачества, отнеслась к нему с пониманием и поддержкой. Другая, наоборот, крайне недоброжелательно и даже откровенно враждебно. Третья смотрела на него с любопытством, а четвёртая — равнодушно. Властные структуры установили за ним самое пристальное наблюдение и даже попытались взять его под непосредственный контроль. Не остались в стороне и различные политические силы, стремившиеся разыграть «казачью карту» в своих целях и втянуть казаков в политическое противоборство.

Значительные проблемы возникли и внутри самого движения по возрождению казачества. Отчасти они были обусловлены «болезнью роста», неорганизованностью, а отчасти являлись прямым следствием сложности поставленных задач. Объективные трудности зачастую усугублялись субъективными факторами, связанными с личными качествами некоторых лидеров ряда казачьих объединений. Их некомпетентность, амбициозность, популизм, своекорыстие нанесли серьёзный ущерб движению, внесли разлад в его ряды. Определённые противоречия имели место и во взаимоотношениях между казачьими и государственными структурами, а также между различными казачьими организациями.

Одной из основных проблем современного казачьего движения является, по нашему мнению, отсутствие чётко обозначенных жизненно важных для всех казаков перспективных целей, реальных программ их осуществления и, как следствие, его сравнительно узкая социальная база. И это не случайно, поскольку почти во всех существующих программных документах казачьих общественных организаций центральное место занимают не задачи всеобъемлющего возрождения и дальнейшего развития этнических черт казачества, его традиций и культуры, а воссоздание сословных институтов. Главное внимание сегодня уделяется не кардинальным вопросам восстановления существовавшего уровня этнического (национального) самосознания казачества, оживления его исторической памяти и всемерного стимулирования развития его этнических характеристик (то есть всего того комплекса этнических признаков, наличие которых убедительно бы свидетельствовало о существовании казачества как народа), а оформлению различных административных органов. В этой связи закономерно возникают следующие вопросы.

Что же сегодня является для казачества более важным: возрождение утраченных этнических признаков, составлявших его основу как народа, или реанимация общественно-политических и исполнительных структур существовавшей сословной организации?

Возможно ли в условиях современных жизненных реалий полное самовосстановление казачества как целостного этносоциального организма, включающего в себя как этнические признаки, так и элементы сословной организации?

Окончательные ответы на эти вопросы может дать, безусловно, только сама жизнь. Но уже сейчас становится всё более очевидным, что общий крен большинства казачьих объединений в сторону дореволюционного структурирования имеет достаточно спорную историческую перспективу.

К большому сожалению, большинство программных документов нынешних казачьих организаций не содержит в себе жизненно важных для будущего казачества теоретических положений и указаний перспективных направлений практической деятельности по возрождению и развитию этнических признаков казаков. А именно они (этнические признаки) определяли в прошлом и будут определять в будущем сущность казачества».

* * *

С конца 1980-х годов лидеры и активисты нового казачьего движения провозгласили своей основной целью «возродить казачество» и «вернуться к историческому прошлому» как к точке отсчёта для новой казачьей общности. По идее казачьего «ренессанса», обращение к истории должно было легитимизировать политические претензии этого движения. Понятие «возрождение» надолго стало ключевым во всех документах, законодательных актах, публицистических материалах, выходящих из-под пера казачьих авторов. То есть с первого дня своего существования идеологи казачьего «ренессанса» отдали приоритет историческому прошлому, что выражалось в разных формах (от возрождения флагов Всевеликого Войска Донского, Кубанского Войска периода Гражданской войны, казачьих гимнов и прочей символики до выдвижения территориальных претензий к соседям, незаконно занимающим исконные земли Казачьего Присуда).

Главная цель движения предопределила его ретроспективный характер. Казачье движение начало интенсивный поиск своего «золотого века». Главная проблема для казаков состояла в том, что обращение к опыту прошлого, к «духовному багажу предков» стало самоцелью. Недостаток гуманитарного образования — проблема, коснувшаяся и идеологов неоказачества, остановившихся в своих историософских изысканиях главным образом на анализе юбилейных фолиантов военного ведомства. Вместе с тем следует отметить некоторую избирательность «возрожденцев».

Заявившие претензии на возрождение лидеры казачьих Союзов, Рад и так далее, не подумали, что выступают в роли реставраторов не только казачьей формы и неких традиций, но и всех существовавших в «золотой век» противоречий. Отсюда и политический экстремизм, являющийся своеобразным «счётом» к истории. «Возрождение» оказалось единственным объединяющим началом для тех, кто в конце «перестройки» оделся в казачью справу, так как дальше выявились различные, порой диаметрально противоположные трактовки того, что же возрождать и что считать казачеством. Отсутствие целостной идеологии, интегрирующей политической концепции (кроме возрождения) признавали и некоторые казачьи деятели.

С крахом КПСС и распадом СССР казачество оказалось в «свободном плавании», а его лидеры мучительно вели поиск ниши для казачества. Этот поиск, полный проб и ошибок, — квинтэссенция второго этапа казачьего возрождения — «этапа казачьей вольницы». В условиях «атомизации» российского общества, превращения России в «сообщество регионов», идея национально-государственного самоопределения казачества завладела умами лидеров казачьего возрождения. Казачьи идеи воссоединения с территориями, переданными в советский период другим областям и даже республикам, не исчезли и позднее с повестки дня.

В 1992 году иеромонах Стефан (Линицкий) по благословению Архиепископа Тамбовского и Обоянского был направлен Свободной Российской Истинно-Православной Церковью (ИПЦ) для духовного окормления казаков Союза Казачьих Войск России. Так Стефан (Линицкий) стал войсковым священником СКВР и, одновременно, Енисейского казачьего Войска, и с этих пор он был соратником одного из известных казачьих активистов — А. Т. Ветрова.

В ряде регионов в результате отколов от первоначально «красных» организаций возникали параллельные структуры. Одновременно от коммунизма стали отрекаться и прежде «красные» организации — но при этом коммунизм замещался в этих организациях не демократической идеологией, а некой смесью русско-националистических и сепаратистско-регионалистских взглядов, часто — с оттенком антисемитизма или ксенофобии, направленной на мигрантов с юга (турок-месхетинцев, бежавших из Средней Азии, армян из Азербайджана, азербайджанцев из Армении, чеченцев), а также на местные этнические меньшинства. Впрочем, такая же идеология формировалась и у изначально «белых» организаций.

Только после 1992 года развитие казачьего самосознания пошло по этническому пути. В его основу были положены понятия этноса и этнического родства. Был поставлен вопрос о провозглашении казаков особым народом (этносом, субэтносом). Например, в уставе Ставропольского краевого Союза казаков понятие «казачество» объяснялось как «субэтнос» или как «субэтническая формация». Позиция о том, что казачество является самостоятельным этносом, постоянно отстаивалась на страницах изданий донского казачьего движения — в газете «Донскiя Войсковыя Ведомости» (ДВВ) и в журнале «Голос казака».

В течение 1989 — 2003 годов менялись цели и задачи казаков, эволюционировала их идеология, трансформировались взаимоотношения с государством, но политический почерк оставался практически неизменным. Это — требования радикально изменить этническую ситуацию в городе, районе, области, крае с сопутствующими обращениями, сборами подписей, митингами, пикетами, статьями в казачьей периодике.

* * *

Ближайшим к казакам народом и по менталитету, и по месту жительства, и по условиям существования яляется русский. И, тем не менее, в психотипе русских и казаков имеются огромные отличия, не позволяющие о них говорить как о совершенно одинаковых национальных характерах, как о едином народе.

В частности, наиболее яркая и всепоглощающая доминанта русского национального характера определялась А. Казаковым в его статье «Национальное самосознание: искания и соблазны» (Журнал «Родина», №2, 1990 год) таким образом: «...русскому человеку свойственно в своём национальном чувстве подменять главное в жизни народа, то есть его культуру — средоточие духовной жизни, — неглавным и второстепенным. Это происходит, когда русский подменяет любовь к Родине и Отечеству любовью к государству, к его политической, военной, хозяйственной или экономической мощи, к размерам его территории (которые для такого соблазнённого больного национального сознания должны быть неизменны во что бы то ни стало, даже если приращёны неправедным путём) … хуже всего то, что русский человек идёт на такую подмену даже в том случае, если эта власть и это государство нравственно скомпрометировали себя.

…Больное национальное сознание, являющееся следствием комплекса неполноценности — вот формула русизма. Но больное сознание, соблазнённое идеей государственного величия, сколь бы порочным не было само это государство, перестает быть разумной политикой и обретает черты психической патологии, ибо оно, это сознание, полностью иррационально, искажено, «соблазнёно». Оно становится формой национального безумия, национального психоза, извращающего всю иерархию ценностей, делающего очевидное зло (порочное, бесчеловечное государство) добром, а добро (гуманность, уважение национальных прав, добрососедство) — злом. Такая подмена ценностей, как форма безумия, есть сатанизм в наиболее привычном его проявлении и поэтому мы имеем все основания ставить знак равенства между сатанизмом и русизмом». Во время событий на Украине в 2014 — 2015 годах все эти особенности русского национального характера проявились в поведении, метко названном «крымнаш».

В отличие от русских казаки чрезвычайно уверены в себе и одна из наиболее распространённых поговорок у них — «Слава Богу, что мы казаки!». И этому есть определённые основания. Так, вопреки распространённому мнению, что казак должен быть обязательно полуграмотным и ездить на конях, среди них масса учёных, специалистов, журналистов, писателей. Но многие комплексуют по поводу создания казачьей партии. Такие отвечают: «Зачем нам партия, такого никогда у казаков не было. Казачество уже партия!». И это, к сожалению, говорит о слабом уровне политического развития — такие люди просто не понимают, что во власть придти сегодня можно только через партию, а без власти казаки обречены оставаться просителями.

Но всё же есть и такие казаки, кто понимает это. В частности, предприниматель В. П. Мелихов делал несколько попыток, затем пытался создать партию «Братство» казачий атаман Ю. С. Чуреков.

* * *

Воровсколесская неудача 1994 года вскрыла важнейшую и труднопреодолимую проблему — в современной этнической казачьей среде наблюдалось практически полное отсутствие глубинного общинного самосознания, присущего казачьему сообществу в досоветский период. А без жёсткого стержня традиционализма и казачьего обычного права невозможно было заставить работать ни функции общественной активности, ни функции общественного контроля. Налицо было проявление заложенного в 1917 году механизма расказачивания — культурной ассимиляции.

Но были, пусть и немногочисленные, примеры сопротивления культурной ассимиляции и преданию забвения своих духовных корней. В этом русле в 1994 году на территории московского храма Всех Святых на Соколе была установлена памятная плита выданным в Лиенце в 1945 году и казнённым казачьим атаманам, включая фон Панвица.

Очень непросто охарактеризовать процесс, официально названный «возрождением казачества». Бесспорно, потомки казаков дореволюционной России по праву преемников казачьего духа унаследовали казачье имя, но в целом общественно-политическое явление, которое получило название «российского казачества», таковым по содержанию своему не являлось. Казачьи организации по сути своей не имели преемственности от старой казачьей общины, не получили в наследство территориальную обособленность и правовую основу, закрепляющую юридически особенности казачьей жизни, как это было ранее. Ситуацию усугубило и массовое явление культурной ассимиляции, в ходе которой значительная часть потомков казаков или же полностью, или же частично утратила казачью самоидентификацию. В современных станицах, где ещё преобладает коренное население, в казачьих обществах состоят не более 15% жителей, остальные же, в лучшем случае осознавая свою принадлежность к казачьему роду, не желают принимать участие в общественных процессах, часто оправдывая свою пассивность тем, что якобы «казаки сейчас не те, что были раньше».

Оторванные от корней казачьей старины, казачьи организации, возникшие в начале 1990-х годов, представляли собой явление совершенно новое, не имеющее аналогов (кроме названий) в прошлом.

Нежелание большей части этнических казаков примкнуть к казачьему движению явилось одной половиной кадровой проблемы, другая же половина состояла из многочисленных кадровых ошибок. В первую очередь, эти кадровые ошибки были обусловлены недостаточно определённым принципом отбора потенциальных членов казачьих организаций, а это исходило из расплывчатой формулы идентификации, к тому же, совершенно отличной в разных казачьих структурах. Кое-где необходимо было доказать своё казачье происхождение, но принципиальные отклонения кандидатов по принципу «не казачьего рода» практически отсутствовали. В большинстве же казачьих организаций существовал упрощённый приём в соответствии с волеизъявлением кандидата, объявившего себя (часто очень голословно) потомком казаков, или же просто «русским человеком, желающим казаком стать». При этом практически не учитывались ни политические, ни идеологические принципы нового казака, ни степень его религиозности, ни степень глубинного осознания казачьей культуры и истории. Повсеместно обязательным условием для вступления было православное вероисповедание, но в большинстве случаев религиозность кандидата была явно поверхностной, и это, в большинстве случаев, принимающую сторону устраивало. Как правило, основное решение о приёме в казачью организацию зависело от того, насколько горячо выскажет новичок свою патриотическую позицию, связанную с критикой слабости федеральной и местной власти, недовольством изменения этнической картины региона и сепаратистскими проявлениями в сопредельных республиках.

Молодая внутриказачья идеология нового времени создала временную формулу, определяющую неоказачье движение, как «флагман» русского народа, при этом запуталась в мифологемах о «золотом казачьем веке а-ля 1914 год», который необходимо «возродить», и через это вошла в противоречие с собою же, и непоследовательно спровоцировала в казачьей среде проявления собственного национализма и даже элементов сепаратизма. И как следствие этого — совершенная неясность в определениях «кто мы такие» и «куда мы идём».

Упрощённая система приёма в казачье общество, а также расплывчатость целей и задач позволили влиться в казачьи ряды некоторой части авантюристов и провокаторов, которые кое-где на волне дешёвого популизма смогли увлечь за собой люмпенизированные псевдоказачьи массы и, пользуясь их поддержкой, стать во главе некоторых казачьих организаций. Следом за этим последовал отток тех, кто стоял у истоков нового казачьего движения в конце 80-х годов — интеллигенции и руководителей среднего звена, почувствовавших свою невостребованность.

Но, следует учесть, не имеющийся кадровый брак определял лицо казачьего движения. Основную глубинную движущую силу нового казачества составляли, в соответствии с определением Л. Н. Гумилёва, пассионарии — в данном случае, личности, наделённые активностью унаследованного от предков казачьего духа. Модное в последнее время утверждение о том, что в начале 1990-х годов казачьи общества были сборищем ряженых вечно пьяных маргиналов, для которых отсутствовало понятие элементарной дисциплины, не выдерживает критики. К сожалению, так думает и некоторая часть нынешней казачьей общественности, но эта позиция является не только ошибочной, но и преступной по отношению к истории казачьего движения нового времени. О наличии порядка и дисциплины говорят многочисленные факты проведения казаками хорошо спланированных многотысячных общественно-политических акций, в том числе и акций гражданского неповиновения. И в данном случае немногочисленные негативные проявления в казачьей среде, как и факт разобщённости казачьего движения, явившегося следствием идеологической неопределённости, не позволяют делать какие-либо обобщения, лишь подчёркивая, что казачье движение всё-таки состоялось, даже не смотря на всё это.

* * *

В русле вышесказанного находится статья А. В. Дзиковицкого (данная здесь в сокращении), в которой он рассуждал о казачьей национальной идее:

«Что такое вообще «национальная идея»? Уже многие годы нынешние руководители РФ пытаются (или делают вид?) дать ей определение и сформулировать национальную идею применительно к РФ. И что же получается? То «модернизация» всего, что ещё движется и шевелится, то решение демографической проблемы, то нанотехнологии, то «мультикультуризация», то ещё какая-то хреновина… Всех таких «национальных идей», которые как неожиданно вдруг «всплывали», а затем так же неожиданно вдруг «тонули», уже и не припомнить. А воз, как говорится, и ныне там — нету её, настоящей-то, национальной идеи.

Нет, нет, не подумайте сгоряча, что я хочу заявить, что пока у одних кошелёк толстый, а у других его вообще нет, общая национальная идея невозможна. В США тоже нет социального равенства, но в каждом доме в сельской местности или в пригородах, на каждом (!) доме, развевается американский флаг. И это вне зависимости от того, является ли хозяин дома республиканцем, демократом или вообще ему политика «по барабану». При исполнении американского гимна все всегда встают по стойке смирно и так стоят до окончания его. Причём, делают это не по необходимости, как наши депутаты при исполнении нашего гимна, а добровольно. А песня, которая начинается словами «Америка, Америка…» стала практически вторым, после официального, гимном этой страны.

Пример другой. Посмотрите на вечно «униженных и оскорблённых» евреев. Бродили себе, бедолаги, почти две тысячи лет без своего государства по разным странам, торговали, ростовщичествовали, за что обозлённое население неоднократно изгоняло их от себя прочь, но не бедствовали, продолжая делать всё то же самое, но уже перекочевав в другую страну. А тут вдруг раз! Предоставилась возможность заиметь своё собственное государство! Тут же уцепились за неё, несмотря на то, что там, по «национальной еврейской идее», будут одни соплеменники, которых не слишком-то подсидишь и «надуешь», потому как те сами ушлые. И сейчас тоже вовсю гордятся своим израильским гражданством. И те, которые продолжают проживать вне «земли обетованной», стараются хотя бы получить второе, израильское.

Таких примеров — хоть пруд пруди.

Так в чём загвоздка в Эрефии? Почему здесь для того, чтобы всобачить населению мультикультуру и толерантность, необходимо постоянно и методично бить основную его часть по голове и другим местам [политическими] статьями 280 и 282 уголовного кодекса, а другой части, «чтобы не обиделась», давать полную свободу рукоприкладства по отношению к первой? Почему большинство несознательных граждан, когда не боятся, говорят «угораздило меня уродиться в этой стране»?

На самом деле в выработке национальной идеи, если бы её действительно хотели выработать, проблем нет! Дообъясню. Немцы, известные своей аккуратностью и педантичностью, для объяснения национальной идеи написали простенькую формулу, доступную пониманию каждого немца: «Deutschland über alles!», что означает «Германия превыше всего!». Так вот, то, что немцы вывели в формулу, на самом деле используют в каждой нормальной стране, народ которой хочет жить, а не выживать. Просто там это не озвучивается.

Таким образом, возвращаясь к казакам, следует уяснить, что пока мы будем делиться по религиозным, партийным или ещё каким признакам, мы так и останемся разрозненными веточками от рассыпанного веника. И ни на что не будем ни годны, ни способны. Ни на что, пока не осознаем свою национальную идею — Kosackenland über alles! (Казакия превыше всего!). И тут не до споров, кто более прав — автономисты или сепаратисты, «воины Христа» или атеисты… Главное, идти вместе с теми, кто идёт в одном, этом направлении. Казакия превыше всего!».

* * *

Интересно рассмотреть такую особенность казачества, как его особенность в плане психологии. В этой связи приведу одну любопытную статью, обнаруженную мною в интернете под названием «Казачий хиджаб».

«Культурная психология — часть науки о развитии. Народный дух — это особенность народа, проживающего в одних географических условиях со схожим психическим складом.

В общественном развитии ментальность и этничность были слиты, так как этничность была реальной системой, которая определяла развитие государств. Менталитет и этническое сознание едины. Менталитет — это система мировоззрения, основанная на этнической картине мира, передающаяся в процессе социализации и включающая в себя представления о приоритетах, нормах и моделях поведения в конкретных обстоятельствах. Через описания этих представлений, в свою очередь, может быть описана культурная национальная традиция, присущая казачьему народу.

Ментальности — это стереотипы, исторический опыт коллективного бытия людей, опыт социального взаимодействия и межличностных отношений, защитных реакций на конфликты с социальным и природным окружением, опыт индивидуального и коллективного переживания мира, в котором приходится жить и действовать. Понятие «менталитета» практически не отлично от понятия «традиция» с той лишь разницей, что традиции, представляя собой стратегии обучения и исполнения социального опыта, осознанны, а менталитет осваивается неосознанным подражанием и реализуется автоматически.

История казачьего народа — это история войн в установлении и защите государственности! Поэтому стержнем государственного патриотизма становится военно-патриотическое воспитание. Православие объединяло казаков в борьбе за государственность, олицетворяя и одухотворяя эту борьбу.

Неписаным правилом для казачьего воина было стоять насмерть за отца и брата, мать и жену, за родную землю. Верность воинскому долгу скреплялась устной присягой, клятвой на оружии и перед Богом. В военных походах и сражениях воспитывались взаимовыручка, товарищество, смелость, героизм, презрение к смерти во имя спасения отечества. Постепенно эти качества стали основой патриотизма как важнейшего явления в социально-политическом и духовном развитии нашего общества, явившегося важной составляющей казачьего менталитета.

Отчётливее всего изменения в менталитете наблюдаются на переломных этапах в жизни общества, когда переделывается веками складывающийся уклад.

Романовы сломали Присуд, навязав европейское, чуждое казачьему духу. Романовы вынули из России и из казачьего народа душу. Реформы Романовых изменили великорусский и казачий менталитет. В период реформ Петра в России произошла грандиозная ментальная революция, самая крупная за всю историю мира.

Вы удивитесь, но каза́чки издавна носили хиджаб (по-арабски «покрывало» — это любая традиционная национальная казачья женская одежда, не обтягивающая, длинная, не вызывающая). Ещё совсем недавно каза́чки вместо перемены причёсок, постоянного перекрашивания волос просто-напросто меняли головные уборы самых разнообразных стилей и расцветок, а также способов их повязывания. Существовала такая национальная казачья традиция, как «развязывание ума», когда маленькой девочке дарились юбка с платком. Но носить платок ей было не обязательно до полового созревания, когда ей уже полагалось носить и венок, и ленту, и платочек, из-под которого были видны волосы, заплетённые в косу.

Когда же, наконец, наступала свадьба, которая происходила на протяжении всей недели, в свадебных обрядах также неуклонно участвовал платок, который, к примеру, надевался на казачку её отцом. Во время венчания невесте менялась и причёска — заплетались две косы, на которые надевалась кика. Затем, всю свою жизнь, замужняя казачка уже никогда не могла появиться без платка, не покрытая.

Казачки должны в общении с мужчинами покрывать своё тело, избегать кокетства и выставления себя напоказ. Моя бабушка не могла выйти на улицу без платка.