Бесплатный фрагмент - Эстерналистика

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

Эта книга — художественное произведение в жанре фантастики. Все события и персонажи, описанные в книге, являются вымышленными (исключение — географические наименования). Любое совпадение с реально существующими людьми, сущностями или продуктами случайно. Представленные изображения созданы нейросетью. Возрастное ограничение 18+.

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

---

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

‎‎ ᅠ ᅠ ᅠ ЖИЗНЬ — ЭТО ДЕТАЛИ. НЕ УПУСТИ НИ ОДНОЙ

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

⠀

---

Vis vitalis. Да что это вообще такое — жизнь? Ну, настоящая жизнь. Не вся эта ерунда про «активную форму существования», «живую материю» и прочее. Все это чрезмерно банально и не отражает всей сложности сути. От биоэмпирических отражений до выдержек из Сети — все это не то. Мнения и мысли — зачастую рациональные, но бесчувственные. Или наоборот. Жизнь…

Anima mundi. Невидимым потоком молекул, атомов и байтов нас постепенно уносит куда-то в сторону пограничной зоны между всем — якобы — живым, органическим и — мертвым? — неорганическим. Или мы уже здесь? Растения тянутся к свету — они живые. Огонь тянется к тьме — он живой? Нет? Постойте, но ему тоже нужен кислород!

Надевая виртуальный шлем, едва ли мы можем с уверенностью говорить о том, что все его внутренние миры — это ложь, обман, это не жизнь, ведь мы не только управляем этим самым миром, но и находимся внутри него. Вот же руки, ноги, глаза — они двигаются, участвуют, ощущают. Чем не жизнь? А иногда и вовсе не управляем — управляет какой-нибудь там оператор. И где гарантии, что снимая шлем, мы не оказываемся под управлением кого-нибудь еще, а? Вы можете сказать, что все это лишь фантазии… Но что есть вся Вселенная, если не фантазия?

Если закрыть глаза и попробовать отличить на ощупь два холодных предмета одинаковой формы и веса — каковы шансы угадать этот предмет? Это может быть кусок стали, стекла, пластика, дерева, полимера или чего-нибудь еще. Например, кожи. Рука человека. Рука человекоподобного андроида. Вы сможете их отличить? Уверены? Угадать, конечно, можно. Но и вариантов тоже немало. Да и «угадать» — это не то же самое, что «знать».

Почему же с жизнью все так просто? Точнее, кажется, что просто. Септиллионы планет и звезд. И всего одно определение жизни? Да бросьте, не может быть. Так не бывает.

Но вернемся на Землю. Сознанием человека управляет и всегда управлял Капитал. Камень — тоже капитал, который дает власть — над зверем из темной чащи или соседом, что так и норовит урвать себе кусок получше. Камень, железо, полимеры. Человек, машина, андроид. Будущее — уже здесь и сейчас. Три закона роботехники? Да бросьте. Едва ли можно было сдержать весь этот бурный техногенный поток, не давая ему проникнуть и в самые темные уголки ущелья разума — алчного, азартного, дикого. И да, роботехника сегодня обладает всеми признаками жизни: двигается, говорит, мыслит. Чем не жизнь? «Она создана человеком». Но человек тоже кем-то создан. Жизнь всегда кем-то создается. Богом, Высшей силой, да хоть Случаем — стечением обстоятельств при движении атомов.

«Для жизни нужно, например, наличие самосознания». Наличие того, наличие этого. Кто устанавливает этот перечень параметров? Существа, которые не видели и одной десятой процента всего этого мира? У андроида тоже может быть свое определение «жизни» — согласно вводным данным, которые могут варьироваться от прочтения пары книг до всех знаний Сети.

Жизнь… Да всем хочется жить. Человеку. Зверю. Атому. Даже кварку. Камню в лесу — тоже. Просто он не может об этом сказать. В его жизненной парадигме, к сожалению, не хватает этих ваших «параметров». Смешно.

В следствии всегда есть сомнения; вышло так или не так — да кто его знает. Но с причиной все и всегда ясно. Причина — это Надежда. Жизнь всегда появляется там, где есть Надежда. Религия, знания, наука — все это Надежда. Даже сингулярность и Большой взрыв — что это, если не Надежда?

Точка во тьме. Хлопок. Свет. Жизнь. И надежда.

Да и точка ли? Может, это всегда была запятая?

---

ГЛАВА ПЕРВАЯ

⠀

1 — 1

14 октября 2187 года. Воскресенье. Время: 01:33

Тишина, тьма и вдруг — странный шум и едва уловимый свет. Вдох, выдох. Медленный, глубокий, прерывистый вдох. Медленный, прерывистый выдох.

Невыносимый гул в ушах. Ледяной холод, пронзающий ветер и острая боль в груди. Взмах молнии, устрашающий раскат грома, капли дождя.

«Очнись!»

Человек жадно хватает ртом воздух и, словно загнанный зверь, озирается по сторонам, превозмогая жгучую боль. Темнота. Вокруг, словно паутина, нависают черные ветви деревьев, где-то вдалеке раздается гудок мчащегося поезда, а сырая земля буквально впивается в ладони. Он пытается встать, но тело и слышать об этом не хочет, отвечая резкими болевыми импульсами то в грудь, то в голову.

Дыра в куртке, мокрая футболка прилипает к телу. Кровь? Черт, да тут целая корабельная пробоина, а не рана. На пять сантиметров ниже и, судя по всему, жизнь могла бы остаться прямо в этом лесу. Повезло еще, что пуля прошила насквозь.

Что это вообще за место? И что здесь произошло?

Человек вглядывается в мелькающие за деревьями огни, пытаясь узнать хоть что-то. Слегка прислонившись к ближайшему дереву, ему удается сесть ровнее и прощупать карманы своей грязной куртки. Что здесь? Кажется, ничего… Стоп. Звон ключей. Что за ключи? Металлические, как будто от старого, почти древнего автомобиля. Еще что-то… Клочок бумаги. Дрожащие пальцы достают листок. Темно, плохо видно.

«Крмл, Конкорд-лэйн, 12». Чей это адрес? Мой дом? Ничего не помню. Черт, а как меня вообще зовут? Голова раскалывается. Джон… Джим… Тим… Том… Томас… Томас? Томас Берк. Томас Брин. Томас Брустер. Томас Мэттью Брустер. Да, точно. Это я. Хоть имя помню… Так, надо выбираться отсюда, надо выбираться…»

Том пытается приподняться, как вдруг замечает яму, рядом с которой лежит небольшая металлическая лопата.

«Могила? Кажется, тебе готовили неплохую койку, Том. Вот бы выспался, а. Скорее всего, это были люди — не андроиды. Андроид бы вряд ли промазал с выстрелом. Так, следы от покрышек — здесь была машина. Ну ясно: меня привезли. Кто они? Что вообще произошло?»

Заваливаясь на один бок, Том поднимается с земли. Медленно двигаясь по тропе, мужчина идет на едва различимый шум машин, надеясь, что набредет на дорогу. В больницу бы, но нельзя. Куда ехать? Домашний адрес память не восстанавливает, так что придется ехать туда, куда указывает мятая записка из кармана. А стоит ли? Это вряд ли. По крайней мере, сейчас. Но нужно же хоть где-то укрыться. Мотель?

Окружающая атмосфера напоминала полотно художника: темные фоны серого леса и синего неба, грязно-бежевое пятно луны, точечные огоньки света вдали — словно неосторожно разбрызганные капли краски, слетевшие с кисти. Под ногами хлюпала и шуршала жижа из мокрой листвы, хрустели старые ветви, навсегда покинувшие свои высотные дома. Сыро, ветрено, холодно. Но только этот холод, наверное, и позволяет Тому быть в сознании, идти вперед, вынуждает не падать от бессилия ничком. Тошнотворно-поэтичный ужас мрака, непонимания и усталости — словно образ из детства, буквально мифологический страх заблудиться в лесу. Хочется домой, в тепло. И подумать о… себе. Но ничего не вспоминается, а голова упорно отказывается работать. Видимо, не время.

Над лесом с гулом пролетела пара дронов, однако Тому удавалось оставаться незамеченным ввиду глубокой ночи и отсутствия какого-либо освещения. Черные деревья, как зомби, отовсюду тянули свои руки-ветви, так и норовя оцарапать лицо или вырвать еще один клочок одежды. От сырой земли поднимался легкий туман, придавая окружающей обстановке еще бо́льшую мрачность и таинственность. Том сильно замерз и оттого едва не стучал зубами, чувствуя неумолкающую боль в теле, но нужно было двигаться дальше, искать дорогу. Искать ответы.

Мимо без оглядки промчалось животное, очень похожее на собаку или волка. Люди? Опасность? Том на мгновение остановился, отдышался и прислушался, но ничего подозрительного не заметил.

Растолкав последние острые ветви деревьев и наконец выйдя к дороге, Брустер зажмурился от яркого света проплывающих над дорогой аэромашин. Вдали виднелся какой-то светящийся неоном знак, но разглядеть, что именно там написано, так и не удалось. Мужчина подошел к дороге, отряхнул свою куртку от грязи и вытянул руку, надеясь поймать попутку. Нужно попасть хотя бы в пригород.

Стоять пришлось довольно долго — Тома то ли не видели, то ли попросту боялись брать с собой в таком далеком — далеком ли? — от города месте, однако один из автомобилей — старый, но модифицированный пикап — все же сбросил скорость и замер над обочиной. Распахнулась пассажирская дверь.

— Ты один? — резко и уверенно спросил крупный, бородатый водитель.

— Один.

— Куда тебе?

— А куда ведет это шоссе?

— В Индианаполис. Ты на Шестьдесят пятой. Оружие с собой есть?

— Что?

— Пушка, пушка есть с собой? С огнестрелом или лазером не повезу — сразу говорю. Так что показывай, если есть. — Водитель был явно не промах и все время держал левую руку где-то в районе кармана.

— Нет у меня оружия. Так подкинешь?

— А бабки есть?

— Есть, — соврал Том, совершенно не зная, сколько именно денег осталось на его электронном балансе.

— Что сказать, сегодня ты сорвал куш, парень, — еду я как раз в Инди. Залезай. Но без глупостей, понял?

Том — не без боли и усилий — забрался в салон и глубоко вздохнул, буквально развалившись на старом кожаном кресле.

— Вот это тебя прошибло, — косо взглянув на Тома, выдал водитель. — У меня проблем-то не будет, а?

— Нет. Не парься. И спасибо, что подобрал.

— Ну ладно. Сразу говорю: я в твои дела лезть не буду — своих хватает.

— Отлично, потому что рассказать мне нечего, — устало ухмыльнулся Брустер.

Молчали около получаса. Аэроподушка автомобиля убаюкивающе гудела и отдавала в кузов легкой вибрацией. За окном мелькал мрачный старый лес, периодически взгляду попадались электрозаправки и мелкие придорожные магазинчики.

— Слушай, а какое сегодня вообще число? — задумался Том.

— Четырнадцатое октября, уже воскресенье.

— Далеко от Инди ты меня подобрал?

— Милях в ста, наверное. Недалеко от Ренсселаера. Тебе до Чикаго ближе было.

— В Чикаго мне… делать нечего… — задумался Том.

— Вот на этом с деталями давай закончим, ладно? Мы же договорились, — недовольно пробормотал водитель. — Лучше скажи, сколько заплатишь. За помощь.

— Сейчас, — ответил Том, заглядывая в наручные часы, на циферблате которых высветилось: «Ваш баланс: 9 370 долларов».

«Ну ничего себе, — подумал Брустер. — Откуда у меня столько? Снял со счета? Но зачем?»

— Три сотни хватит? — спросил пассажир, опасаясь и продешевить, и предложить незнакомцу слишком уж много.

— Хватит.

— Закинешь меня по пути в какой-нибудь мотель, хорошо? — поинтересовался Том, протягивая руку и перечисляя деньги на старый транспондер, лежавший между сидениями.

— По пути будет «Уорм Шор».

— Хорошо. И еще по дороге в какую-нибудь неприметную аптеку. Надо прийти в себя, зализать раны.

— Ладно уж, — вздохнул мужик.

Расслабляться с такой суммой на руках было опасно, но сил разговаривать и даже думать больше не осталось. Том положил голову на боковое стекло и, превозмогая боль в теле, попытался немного вздремнуть.

Хотелось бы подумать о прошлом, но воспоминаний не было. «Ужасное чувство…» Но где-то они есть, верно? Их не может не быть. У всех есть воспоминания, есть прошлое. Они спрятались, затаились, временно — от страха или боли. Они вернутся. Да, они вернутся.

Том смотрел на пролетающие мимо обочин деревья. «Когда-то давно кто-то проложил это шоссе. Вырубил здесь лес, выкопал ямы, засыпал щебень. И теперь эти деревья оказались на периферии. Но периферии чего — жизни или смерти? Они были в шаге от вырубки, но остались стоять на самом краю, охраняя этот черный асфальт, эти пути, свет этих машин. Они счастливчики? Или все-таки жертвы?»

Плывущая реальность постепенно приобретает более острые и живые черты, а странный глухой гул, раздражающий слух, превращается в рев мотора и свист ветра за окном.

Том крепко сжимает руль и вглядывается в дорогу, но впереди — только серо-синее поле из ничего, а также странные, неестественные очертания холодного и мрачного горизонта. Справа, на пассажирском сиденье, находится девушка, но черты ее лица разглядеть невозможно — голова и тело не слушаются Брустера, вынуждая мужчину смотреть только лишь вперед, сквозь лобовое стекло.

Странные блики перед глазами, смазанный фокус, резкий удар. Тысячи мелких осколков стекла, как в замедленной съемке, вырываются за пределы машины и летят в небо, сверкая, словно капли дождя. Ремень безопасности не выдерживает силы удара и Том, выскальзывая из-под его защиты, ударяется лицом и грудью об руль — так сильно, что слышится хруст костей. Запах крови и ее теплота.

Тишина.

Из последних сил Том поднимает свою разбитую голову и видит женское тело, лежащее в нескольких метрах от авто. Одежда разорвана и испачкана пылью, а суставы рук и ног неестественно вывернуты. «Она мертва?» — первое, о чем думает Том. Но девушка, словно услышав эти мысли, медленно поворачивает голову и пристально смотрит на Брустера — лицо ее разбито и окровавлено.

— Почему ты не спас меня, Том? — тихо шепчет она, но мужчина все слышит.

— Ты… ты ведь не была пристегнута, — оправдываясь, так же тихо отвечает Том. — Почему же ты не пристегнулась?

— Глупый, — улыбается девушка. — Ты ведь забрал ремень, Том.

— Что? — непонимающе отвечает Брустер и смотрит на свою ладонь, секундой ранее сжимавшую оторванный кусок ремня безопасности.

— Ты забрал его, Том. Ты не спас меня.

— Но я… Как это возможно? Зачем?

— Ты забрал его, Том. Ты не спас меня, — повторяет девушка, постепенно растворяясь где-то в темноте сознания — вместе с этой дорогой, этой машиной и всеми предметами этого странного сна.

Сна?

⠀

1 — 2

10 октября 2187 года. Утро

В седьмом полицейском участке стоял гам. Большая настенная сенсорная карта переливалась десятками красных огней, уведомляя всех о том, что сегодня городу спать спокойно не придется. В какой-то момент один из задержанных — рослый парень с татуированным лицом и огромными металлическими руками — резко отбросил от себя двух навалившихся на него патрульных, однако тут же получил удар шокером и упал навзничь.

Капитан Вулфорд усмехнулся, с силой распахнул двери своего кабинета и первым ввалился внутрь, приглашая за собой и две другие фигуры.

— С утра пораньше, а… Бардак! И тут еще это… Черт же тебя побери! — раздосадованно выдал капитан. — Садитесь.

Двое покорно разместились на стульях возле огромного дубового стола. Одному из них было около пятидесяти, и чем-то он даже напоминал героя городских легенд «слендермена» — высокий и худой, в темно-сером пиджаке, темноволосый и с острыми чертами лица. Второй был много моложе — лет примерно двадцати пяти, в форме, русый, среднего роста и более плотный.

От кабинета Вулфорда веяло архаичностью, домашним уютом и подозрительным порядком, плавно перетекающим в едва ли не пугающую педантичность. Старая, но отлично сохранившаяся дубовая мебель, кожаные кресло и диван, десятки ровно выложенных бумажных папок (в такой-то век технологий) и — казалось — не менее десятка различных семейных фото в деревянных рамках. Новому полицейскому сенсорному компьютеру же был отведен отдельный, но крайне скромный столик в самом углу кабинета. Капитан производил впечатление опытного, серьезного и аккуратного человека, который, тем не менее, искусно прятал за своим порядком что-то очень важное и, вероятно, не менее опасное.

— Значит так, Эверсон, — обратился Вулфорд к худому человеку в пиджаке.

— Сэр, — лениво ответил ему тот.

— Я буду весьма краток, так как не в духе, потому что горел теперь синим пламенем мой отпуск… Черт, Лили меня прибьет…

— Слушаю, — Эверсон демонстративно закинул ногу на ногу и облокотился на ручку стула, словно предвкушая порцию чужих хлопот, которую — несомненно — придется разгребать именно ему.

— Вчера ко мне заходил… впрочем, вам это знать не обязательно. Важный человек. По личному, скажем так, вопросу. Это я вам сразу говорю, чтобы дальше этой комнаты ни одна мышь о нашем разговоре не знала. Ясно?

— Так точно, — выпалил второй, более молодой мужчина.

— Отлично. На днях с одного из складов «Лейн Корп» был похищен важный груз. Кто-то напал на грузовик.

— Что за груз? — перебил капитана Эверсон.

— Мне не доложили. Знаю только, что в порту Гэри есть некий человек, связанный с этим делом. Грузовик был перехвачен в пути.

— Вот же болваны, — усмехнулся Эверсон. — И те, и другие. Красть у Лейна, это ж надо…

— Поговори мне еще, — недовольно ответил Вулфорд.

— Гэри — это который в округе Лейк? На севере? — осторожно спросил молодой.

— Он самый. Короче, ваша задача проста и лаконична: найти тех, кто стащил грузовик, а еще лучше — найти сам груз.

— Что за груз-то? Что искать? — снова спросил Эверсон. — Ящик или, может быть, коробка? Или холодильник?

— Не знаю, Эверсон, не знаю. Думаю, что-то не очень крупное. Коробка, кейс. Езжайте в Гэри, поговорите на месте с этим человеком, — капитан протянул Эверсону записку. — Светитесь как можно меньше, лишнего не болтайте. Работа хорошо оплачивается, так что про бумажки не думайте и не спите до обеда в мотелях. Я буду на связи, звоните на личный. И ради бога, Кэвилл, переодень форму…

Парень поерзал на стуле, поправляя воротник синей рубашки.

— А малышу обязательно ехать со мной? — спросил у капитана Эверсон.

— Да, Джордж, это приказ. Возьми парня на всякий случай — чтобы прикрывал твою закостенелую шкуру. Свободны, жду скорых вестей.

— Сэр, я же просил вас не называть меня «малышом», — угрюмо выдал парень, вставая со стула.

— Извини, Шон. Все время из головы вылетает.

Полицейские вышли из кабинета и, миновав отдел, спустились по лестнице в холл. Эверсон достал из кармана пачку сигарет, а затем принялся искать зажигалку.

— У тебя огонька нет, Кэвилл?

— Нет, сэр. Я же не курю, забыли?

— Мало ли. Без зажигалки сегодня туго, — ухмыльнулся Джордж, продолжая рыться в карманах. — А без сигарет — вообще никак.

— Но для нормативов…

— Нормативов? — рассмеялся Эверсон. — Какие уж мне нормативы, сынок. Я давно вышел в тираж. Скоро пенсия. Если доживу. Пошли.

Мужчины вышли из здания, остановившись возле ступеней старой каменной лестницы.

— Вам вообще нравится эта работа? — спросил Кэвилл.

Над дорогой с ревом пролетел огромный военный транспортник — сработало несколько автомобильных сигнализаций. Эверсон на секунду задумался, доставая из кармана искомую электрическую зажигалку.

— Сейчас, пожалуй, нет. Раньше-то времена были тоже не из лучших, но все же как-то спокойнее было, знаешь ли. Не летали на Луну, не рылись там в земле, не делили никаких космических территорий.

— Но ведь это развитие цивилизации. Прогресс нельзя остановить.

— Прогресс? Это, друг мой, воровство. Воровство у самой Вселенной. Не думаю, что она будет готова нам такое простить.

— Вы не считаете прогресс благом?

— У каждого свое понятие блага, Кэвилл. И не думаю, что у Вселенной оно такое же, как у нас. Так… Выезжаем завтра в пять утра. Ехать миль сто пятьдесят, торопиться не будем. К семи доедем, сразу же допросим контакта. Дальше — по ситуации. Ты готов?

— Я… Конечно, да. Готов.

— Соберись, ты же меня прикрывать будешь, — подмигнул Эверсон и хлопнул Кэвилла по плечу. — А теперь поехали по домам, нужно отдохнуть. Да и банка пива сама себя не выпьет.

⠀

1 — 3

14 октября 2187 года. Ночь

«Вставай, Том. Давай, тебе пора идти. Ну же, Том!»

«Лежи здесь, слышишь? Не вздумай вставать! Оставайся здесь! Будь здесь, иначе…»

Сквозь сон Том слышал странные голоса, но никак не мог понять или вспомнить, кому именно они принадлежат. За окном проносились огни пригорода, хотя глаза и вообще сознание слушались очень неохотно. Рана в груди невыносимо горела.

Авто резко дернулось в сторону, а судя по фразе водителя «куда лезешь, придурок!», полосу для аэротранспорта пыталась занять одна из машин на колесах. Том вздрогнул и окончательно проснулся. Впрочем, откуда можно было узнать, что проснулся, а не уснул? Сон тьмы, короткая жизнь и снова сон тьмы. Полагаться на собственные ощущения? Это ничегошеньки не доказывает, никакой объективной реальности. Хотя и сравнивать тоже особо не с чем, так что приходится лишь смириться.

Через несколько минут пикап свернул с дороги, пролетел еще пару десятков метров и остановился за углом небольшого старого здания.

— Мы где-то недалеко от «Уорм Шора»? — спросил Том.

— Да, рядом, — ответил водитель. — А это аптека.

— Подожди пару минут, хорошо? — недоверчиво попросил Том, выглядывая в окно.

— Давай. Я буду стоять здесь, чтобы не привлекать лишнего внимания. Только быстрей. Если увижу, что ты не один, — сразу по газам, понял?

Том вывалился из салона и направился в небольшое одноэтажное здание, на фасаде которого висела кривая вывеска, а также пара старых камер. Дверь загремела странным подобием «ловца снов» — с навешанными на него старыми гайками, болтами и даже армейскими жетонами. Брустер не стал проходить в зал и сразу направился к прилавку, за которым стоял молодой парень, уставившийся в свой ярко светящийся полупрозрачный аэрофон. На стуле рядом сидел очень старый и, судя по всему, выключенный робот-андроид второй или третьей серии — уже не такой железно-жуткий, но все еще очень далекий от внешнего вида настоящего человека.

— Принял его пост? — попытался пошутить Том, обращаясь к парню.

— Ага. Чертова железяка снова сгорела, второй раз за неделю.

— Ясно. Слушай, можешь дать мне что-нибудь от… этого, — спросил Том и вывернул левый бок своей изуродованной куртки, демонстрируя обширную рану под ключицей.

— Черт, чувак, — опешил продавец. — Тебе бы в больничку с этим дерьмом…

— Просто дай мне что-нибудь, оклематься. Я заплачу.

— Вот же черт… Ладно, жди здесь. Я сейчас.

— Только без глупостей, о’кей? Твои камеры меня не видели, но и я тебя — тоже. Я возьму лекарства, расплачусь и исчезну.

— Хорошо, хорошо. Жди, я принесу.

Парень скрылся в подсобке, а Том тем временем выглянул в боковое окно, ожидая уже не увидеть автомобиль своего нового «друга», однако тачка все еще была на месте. Аптека совершенно не внушала доверия, однако выбора — да и времени, других возможностей — не было. Продавец вернулся довольно быстро, выкладывая на прилавок несколько цветных коробочек.

— Так, смотри. Это бинты, это всякие антибиотики и болеутоляющие, жрать можно сколько угодно. А вот это — особенная, крутая штука. Но на нее нет никакой лицензии. И мы обычно продаем ее только, кхм, особым покупателям.

— Что это такое? — поинтересовался Том, разглядывая пакетик с тремя красными, полупрозрачными таблетками.

— Это регенератор, нейростимулятор и хрен его знает, что еще. Именно эта вещь поможет тебе восстановиться в кратчайшие сроки. Хотя есть и побочные эффекты, конечно.

— Какие?

— Сдохнуть можешь.

— Прекрасно.

— Ну, если вдруг организм не примет это дерьмо. Галлюцинации бывают, ломка. Но это лучшее, что есть, поверь. Берешь?

— Беру. Сколько с меня? И еще за те полбутылки виски, что стоят под прилавком.

— А ты зоркий. Хм… Две сотни за все.

— Недешево.

— С налогами на выживание, чувак.

Том приложил часы к старому терминалу.

— Я скину тебе на пять сотен больше. На работу пару дней лучше не выходи, отдохни где-нибудь вне дома.

— Хм, хорошо, — непонимающе ответил парень. — Слушай, а как ты узнал про камеры? Ну, что они не работают.

Том молча собрал препараты в карман, а также не забыл и о бутылке.

— Армия? Или ты участвовал в Супрессии? — крикнул вдогонку парень, но в ответ услышал только скрип двери и звон ловца снов.

⠀

1 — 4

15 октября 2187 года. Вечер

Светловолосый человек в бежевом промокшем пальто торопливо шагал по аллее Уайт-Ривер Трейл, изредка поглядывая на небольшую рябь речной воды. Высоко поднятый воротник, опущенное вниз лицо и засунутые в карманы руки выдавали в нем тревогу и, возможно, даже страх. В центре города, однако, было довольно людно, что, несомненно, способствовало возможности затеряться в толпе где-нибудь возле магазинов, в районе Серкл Сентр Молл, например, — если именно этого и хотел человек.

Индианаполис, казалось, только начал просыпаться. Сегодня столицу штата накрыли гроза и дождь, отчего мокрые дороги засверкали вереницей огней. Сотни людей, синтетиков и роботов, снующих по тротуарам, десятки разноцветных машин — как на дороге, так и над ней, а также бесконечное множество светящихся рекламных голограмм и проекций, в которых давно утонули все крупные города мира. Туристы — их легко можно было узнать по неподдельному восторгу и особенным, искренним улыбкам — с бликом щелкали на свои внутриглазные камеры гигантские здания, старые стальные роботы — по заказу своих владельцев — тащили домой продукты, а красотки-синтетики подмигивали проходящим мимо мужчинам, намекая им ненадолго сдаться в плен сладких, но отнюдь не бесплатных удовольствий.

Человек прошел несколько кварталов и в один из моментов, озираясь, скрылся в будке старого телефонного видеоавтомата. Набрав с помощью треснутой сенсорной панели десять нужных цифр, он увидел на большом экране молодую женщину.

— Дорогой! — воскликнула она, хватаясь руками за лицо.

— Тише, милая, тише… — едва успевая отдышаться, ответил ей мужчина.

— Где ты? Что с тобой?

— Дженнифер…

— Что вообще происходит? Когда ты закончишь эти свои…

— Пока что я ничего не могу тебе объяснить. Просто знай, что… В общем, все немного вышло из-под контроля. Мы просто…

— Господи, зачем ты во все это ввязался! Почему не послушал меня? Ну зачем! Скажи мне, что все наладится. Скажи!

— Все будет хорошо, Джен.

— Зачем мы вообще уехали…

— Так нужно. Это очень важно, очень. Я же тебе говорил. А теперь… пути назад уже нет. Прости, Дженни. Я найду способ связаться с вами позже. Мне пора, мне нужно идти.

— Куда ты поедешь?

— Не забудь уничтожить телефон. И поцелуй за меня Клэр.

— Постой!

Видеозвонок был сброшен. Человек сполз по стене на пол и разъяренно ударил ногой одну из стенок будки, вытирая руками мокрое от дождя лицо. Хотелось повернуть время вспять, чтобы сделать все иначе. Или не сделать вовсе… Нет, нет, нельзя так думать!

«Черт, черт, черт! Так, соберись… Соберись!»

Достал из кармана пальто пачку таблеток, заглотнул пару белых пилюль и вышел из будки, направляясь к дороге с вытянутой рукой.

— Такси!

⠀

1 — 5

14 октября 2187 года. Ночь

«Уорм Шор. С нами не холодно!» — гласила старая мигающая неоновая вывеска, которую — как плечи атланта — держали на себе два ржавых столба, возвышающихся над двухэтажной вереницей мотельных номеров.

— Спасибо, — поблагодарил водителя Том, захлопывая дверь старого пикапа.

— Удачи, бывай. И мой тебе совет: не ищи друзей, — ответил мужик, прикуривая сигару и устремляя машину вдоль дороги.

Том тяжело выдохнул, придерживая раненый бок, и зашагал на ресепшен, возле которого стоял старый — во всех смыслах — андроид-метрдотель.

— Добрый вечер, сэр, — закряхтел своим имитирующим старика голосом робот. — Позвольте мне просканировать Вашу роговицу, чтобы обратиться к истории посещений.

— Что ж, валяй, — ответил мужчина и слегка наклонился в сторону камеры, встроенной в глаз робота.

— Сканирование завершено. Вам как обычно, мистер Брустер?

— Как обычно? — на секунду растерялся Том. — Да, мне как обычно.

— Номер двадцать четыре. Желаете ли ужин и напитки в номер?

— Принеси что-нибудь перекусить. Слушай, а когда я был здесь в последний раз?

— Информация уточняется. Последний раз Вы посещали нас… вчера, сэр.

— Вчера? Я был здесь? Ты уверен?

— Я уверен, сэр, — ответил робот, словно бы даже обидевшись на такое недоверие.

— Я был один?

— Информация уточняется. Простите, мы не разглашаем информацию о посещении номеров наших клиентов третьими лицами.

— Что-нибудь заказывал в номер?

— Информация уточняется. Сэр, вы просили пустой кейс.

— Кейс?

— Совершенно верно. Кейс — это прямоугольный…

— Я знаю, что такое кейс. Зачем он был мне нужен?

— Информация уточняется. Простите, дополнительных данных нет. Вы можете попробовать переформулировать вопрос или задать новый.

— Так. А в каком настроении я приезжал?

— Информация уточняется. Простите, дополнительных данных нет…

— Черт, ты анализировал мои биометрические, психомоторные данные? Как я выглядел?

— Информация уточняется. Судя по анализу данных, физически Вы выглядели хорошо, но были озадачены.

— Понятно. Ладно, спасибо.

— Не забудьте взять карту, сэр. Приятного вечера, сэр.

Том дошел до двери номера и приложил ключ-карту к замку. В комнате было темно, и только сиреневый свет уличного биллборда, пробивающийся сквозь старую занавеску, обнажал контуры предметов, стоящих вокруг.

В полной тишине, которая теперь вырвалась на свободу, а также внутри этого забвения времени и пространства, Брустер — впервые за последние пару часов — ощутил острую головную боль. Мужчина стянул с себя куртку, кое-как промыл рану в ванной и наскоро перебинтовался, запивая боль и глупое отчаяние большими глотками виски. Упав — нет, рухнув — на постель, Том вынул из кармана несколько первых попавшихся таблеток и закинул их в рот. По черному потолку лениво проползли белые полоски света — явно от медленно движущейся машины за окном.

Мозг отчаянно заманивал — как хитрая сирена заманивает моряка — оказаться в пучине подсознания, в царстве Морфея. Сон, однако, пришел не сразу, потому что через некоторое время тело бросило в жуткий озноб, который сменился жаром и ощущением собственной невесомости. Дальше начало ломить кости — да так сильно, что сознание от боли и странных ощущений едва не терялось. «Похоже, что я случайно съел эту дрянь от аптекаря, — подумалось Тому. — Ну теперь все…»

«Томас! Томми!» — послышалось где-то вдали, словно за стеной, в соседнем номере. Снова сон? «Мама? Мама, это ты?» «Спаси меня!», — тут же услышал новый крик Том, но голос этот был уже не матери, а какой-то другой женщины, гораздо моложе. «Посмотри на себя! Посмотри, в кого ты превратился!» Отец? «Спаси, Том! Спаси меня! Я жду, я так долго тебя жду!» Да кто это? Кто эта женщина? «Копай, копай глубже, они не должны найти…»

Ночью на смену мелкому дождю пришел небольшой ветер, то и дело гоняющий всякий мелкий мусор вдоль длинной, как змея, линии мотельных номеров. Пригород, в отличие от мегаполиса, крепко спал.

На улице хлопнула автомобильная дверь, а в салоне загорелась панель приборов. Темный силуэт — весьма миниатюрный и явно женский — прикоснулся к наушнику и включил быстрый вызов.

«Привет… Да. Он в мотеле. Один… Ладно… Хорошо. До связи».

⠀

1 — 6

8 октября 2187 года. Вечер

« — Итак, дорогие друзья, в нашей студии сегодня интересный гость — мистер Эндрю Селдон — популярный блогер, автор трех книг, основатель бренда кожаных аксессуаров «А-Люкс Лезер» и благотворитель. Я ничего не забыл, м?

— Всем привет, друзья. Привет, Билл. Все так. Спешу уточнить: кожа у нас, конечно, искусственная, ведь мы следим за экологией, но качество все равно отменное — от настоящей не отличить.

— Ха-ха, отлично. Кроме того, как всем нам известно, мистер Селдон — андроид. Прости, ты так себя интерпретируешь, Эндрю, все верно?

— Что ж, это интересный вопрос, спасибо. Я ничего не имею против слова «андроид», ведь это просто сухой факт: я кибернетический организм, и с этим трудно спорить, верно? Однако да, я много думал и над тем, как бы еще мог себя идентифицировать, обозначить этому миру, так сказать, более точно, полноценно, в соответствии со своим внутренним мироощущением…

— И какие выводы напросились?

— Эм… Мне нравится слово «Существо».

— Существо?

— Да.

— Поясни нам всем, пожалуйста. Это очень интересно!

— Что ж, поскольку я не являюсь человеком, но имею возможность находиться в этом мире, дарить этому миру — я надеюсь — что-то важное и ценное, существовать, быть частью общей жизни, Вселенной, быть уникальной возможностью объединения разных граней, так сказать, Бытия, то… Собственно… Почему бы не быть просто Существом, м? Сущностью. Это так просто и так ценно одновременно. Не считаешь?

— Аж мурашки по коже! Очень интересно, Эндрю!

— Спасибо, Билл. Хотел бы добавить, что…»

— Да выключи ты уже эту ахинею, Гордон! — раздался из кухни женский голос.

— Расслабься, дорогая. Я же не из любопытства смотрю, а чисто посмеяться, — ответил мужчина, поставил на столик бутылку пива и достал изо рта застрявший между зубами кусочек чипса. — Это ж надо… Андроид-писатель! «Дарит миру важное и ценное». Кожаный кошелек дарит и ремешки всякие.

— Не дарит, а продает, — добавила Салли.

— Во-во! Из кожи… Это ж надо!

На кухне загремела посуда и зашумела посудомойка.

— Тебе на работу обед положить?

— Будь так добра, дорогая. Похоже, что придется есть в машине…

— Что такое? Поездка?

— Ага. Митчелл отправляет нас в Чикаго.

— Зачем это?

— Везем какой-то груз. Сказал, что «очень и очень ценный». Не знаю, что там. Но завтра работаю по тройной ставке.

— О, это же хорошо. Сможем потом съездить в молл.

— А тебе лишь бы денежки…

— А тебе не «лишь бы денежки», а?

Гордон Лэнсли то ли икнул, то ли усмехнулся и нажал на сенсор телевизионного пульта.

«…Эндрю, а расскажи-ка нам подробнее про искусственную кожу. Как она делается? Она похожа на кожу животного?»

⠀

1 — 7

16 октября 2187 года. Утро

Тому стало ощутимо лучше только на третий день. «Прав оказался этот аптекарь, прав во всем: от возможности выжить до возможности мучительно сдохнуть», — подумал про себя Брустер, лениво вставая с постели и осторожно выглядывая сквозь белый тюль в окно. Под лестницами мотеля прошли какие-то люди. Светило солнце. Погода дарила надежду и даже баловала зарождением хорошего настроения — если всему этому вообще суждено было быть в сложившихся обстоятельствах.

Том подошел к треснувшему зеркалу, висящему на стене, и долго вглядывался в свое отражение, пристально смотрел в свои глаза — до того момента, когда на долю секунды даже перестаешь себя узнавать. «Кто ты?» По коже пробежали мурашки.

Далее мужчина заглянул в стоящую рядом с кроватью тумбу: упаковка затемняющих электролинз для сна, старая колода бумажных карт, какое-то бульварное чтиво в мягкой обложке и пачка дешевых сигарет. Брустер хлопнул ящиком и рухнул на грязное желтое кресло. Времени рассиживаться, пожалуй, было не так уж много, но все происходящее нужно хорошенько обдумать — на свежую голову. Да и кресло — несмотря на свои дырки в ткани — оказалось очень уж удобным.

Бывает, просыпаешься утром и вроде как все хорошо: за окном — солнце, в кружке — горячий кофе, впереди — новый день, новые возможности. Но что-то не дает тебе покоя, словно настораживает и тревожит. Ты отгоняешь эти мысли, как надоедливых комаров, но их становится все больше, они сами становятся все больше. Кофе остывает, а солнце прячется за тучи. И вдруг ты понимаешь, что это «что-то» уже стоит рядом с тобой, обвивает тебя за плечи и горло, готовое заполнить своим мраком все пространство комнаты и тебя самого, твою душу. Что это — неуверенность, страх, депрессия, ужас? Да и размышлять уже поздно, ведь от этого станет только хуже. Просто этот мир соткан из боли — только и всего. За все время существования человечества случилось уже более ста миллиардов смертей — удивительно. Сто миллиардов человек хотели жить, быть собой или кем-то, реализовывать какие-то планы. Хотели воды, еды или чего-то повыше из этой пирамиды. Или просто… жить. И что? И как бы нам ни твердили, что такова жизнь, такова судьба и не стоит об этом переживать — все равно переживается. Ни ответов тебе, ни вечности. Аттракцион, время которого неумолимо заканчивается, а денег на новый билет просто нет.

Том бросил взгляд на увядающие цветы, стоящие в плошке на подоконнике, навязчиво пригреваемые белым утренним светом. «Что я должен помнить? Как я могу быть уверенным в том, что эта потерянная жизнь — та, в которой я нуждаюсь? На этих весах прошлого — чего больше: радости или разочарования? Счастья или горя? Глупо, наверное, размышлять об этом человеку, которого пытались убить, которого прошили пулями и хотели закопать. Я напуганный, загнанный зверь. Или все-таки… хищник? Хищник, проигравший бой. Но не проигравший войну, ведь я все еще жив. Без должного полива — а с годами он всегда случается все реже и реже — все наши воспоминания рано или поздно увядают, как эти цветы на окне. Мы держимся за память, чтобы быть собой. Чувствовать, что существуем, имеем значение. Но что такое быть собой? Как узнать, что ты — это ты, а не очередной набор из лжи и условностей? Нет, я должен узнать себя. Должен. И будь что будет».

В голове оказалась девушка из снов. «Кто она? Что ей нужно? Как я с ней связан и связан ли вообще?» Том старался не верить ни единой из уловок своего сознания, он хотел быть максимально холоден и рационален. Но как искать разные ответы, если все вокруг — один большой вопрос? Мужчина раскачивался в кресле, слегка приподнимая его передние ножки в воздух, и думал, крутя в руках черную зажигалку с надписью «Лейн Корп».

Сигарета, щелчок, дым. «Я же бросал курить… Или нет?»

За окном, на фоне далекой синевы — то ли воды, то ли неба — с криком пролетело несколько птиц. Буквально в паре сотен метров от мотеля раскинулось голубое озеро, с трех сторон обрамленное небольшим сосновым лесом. Здесь было очень чисто и живописно — особенно на противоположном от мотеля берегу. Том был почти уверен, что хорошо знает это место, что он неоднократно здесь бывал, но точно вспомнить какие-то из прошлых событий пока что не мог. Кроме того, что сказал ему вчера старый робот.

Брустер докурил сигарету, выпуская в грязный полоток последнюю вереницу узоров из дыма, съел полусухой бургер и встал с кресла, направляясь к шкафу. Рваная и окровавленная футболка сразу же отправилась в мусорное ведро, а вот куртка еще подавала надежды на жизнь. В одном из карманов зашуршала бумага. Записка! Том уже совсем забыл об этой находке в тот ужасный вечер. «Крмл, Конкорд-лэйн, 12». Что это за место? На севере, в Кармеле?

В другом кармане — на самом его дне, за дыркой в подкладке — Том обнаружил подозрительный предмет, напоминающий брошку. Жучок? Или это уже паранойя? Как бы там ни было, вещица полетела на пол и тут же была раздавлена ботинком.

На всякий случай мужчина еще раз обошел номер и оглядел его, ведь уже бывал здесь раньше и мог оставить себе какие-нибудь подсказки. Тумба, кровать, ванная — ничего.

Пора сваливать. Том подошел к одной из стен номера и нажал кнопку спикерфона. В динамике зашуршал металлический голос.

— Добрый день, сэр! Чем…

— Заказ: чистая мужская футболка размера «эм», бумажная карта города Индианаполис. Принято?

— Ваш заказ принят, — ответил спустя несколько секунд голос.

Откровенно говоря, Том совершенно не знал, что именно ему нужно делать и куда именно нужно ехать. Гораздо яснее было то, чего делать не стоило. Обращаться в полицию, например. Ха, да в Инди, конечно, все давно куплено. Да и кому в сложившейся ситуации действительно можно было бы доверять? Разве что самому себе. Да и то — сознание играло с Томом злую шутку, постоянно рождая в голове все новые и новые образы, фразы и лица, быть уверенными в правдоподобности которых не приходилось. Калейдоскоп чего-то, что сложно назвать даже концептами воспоминаний.

Но раскисать нельзя, не время. Новых идей о дальнейших — и, желательно, безопасных — перемещениях у Тома так и не появилось, а потому он решил, что если уж куда-то и ехать за ответами, то, пожалуй, сначала именно по адресу из записки. Поездка, конечно, не казалась безопасным решением, но альтернативных вариантов не нашлось. «Нужно будет взять чистую тачку, в каком-нибудь дешевом прокате», — подумалось Тому. Он вызвал роботакси и доехал до ближайшей станции метро — здесь же, на западе, в районе аэропорта.

Магнитное электрометро появилось в Инди еще в конце двадцать первого века, когда в город хлынули потоки новой рабочей силы, занятой впоследствии на крупнейших сборочных и производственных предприятиях. В городе занимались многим: от сборки дронов, роботов и новых авто до создания новейших ракет и космолетов. Автоматизация, конечно, наложила свой отпечаток на распределение трудовых сил, но и на Земле — не говоря уже про Луну — людской труд пока еще был востребован, являясь частью политических ходов и игр.

Том зашел в вагон и постарался сесть как можно дальше от входа, в углу. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь его узнал и начал задавать вопросы, ответы на многие из которых Брустер и сам сейчас не знал. Все вокруг казалось опасным и рискованным: люди, взгляды, слова и уж тем более — доверие. Тома не покидало ощущение постоянного наблюдения, которое рождалось даже не в сознании, а где-то в костях, суставах и мышцах — оно сводило скулы и заставляло сжиматься кулаки. Что за странное, непривычное состояние? Мужчина вывернул воротник своей старой куртки, прижался к сиденью вплотную и выглянул в окно.

Вагон влетел в темную пасть огромного тоннеля, но вскоре так же стремительно выскочил из нее, мгновенно попадая в лапы другого величественного монстра — мигающего тысячами разноцветных огней мегаполиса.

Индианаполис сильно изменился за последние лет сто. Сначала краткосрочная мировая война с долгосрочными негативными последствиями — ядерная, химическая и бактериологическая. Страшные вирусы, известные до этого разве что по художественным фильмам и книгам, оказались явью, справиться с которой не смогло ни одно государство в мире. Страны, естественно, винили во всем друг друга, устраивали военные интервенции и пытались перекроить территории на новый лад, что в условиях глобальной эпидемии было одновременно идеологически удобно, технологически сложно и, несомненно, по-человечески глупо. Миллионы трупов и искалеченных судеб. Невидимый враг, убийца, демон, заставивший людей ополчиться друг против друга — откуда он? Теперь уже говорить о том, кто за что боролся и в чем именно был повинен, наверное, бессмысленно. А может, это была сама Земля, решившая вдруг перезагрузиться, начать все с нуля, сбросив нас, как пыль, в глубины космоса?

Вирусы несколько десятилетий мучили и физиологически калечили население, вынуждая людей вплотную заниматься проблемами протезирования и генного модифицирования. Искусственный интеллект к тому моменту был уже очень сильно развит, однако даже ему потребовалось немало времени на синтезирование нужных лекарств, антидотов и вакцин. Появились и синтетики — генно-модифицированные более чем на тридцать процентов организма люди, и общество вовсе разделилось на новые классы. По всему миру стали вспыхивать гражданские войны, в которых люди и «полулюди» регулярно боролись за качество и количество своих гражданских прав. Одна из таких войн в итоге накрыла и крупный промышленный мегаполис — Индианаполис в штате Индиана. Случилось это восемь лет назад, в две тысячи сто семьдесят девятом году. Впрочем, без большой политики тоже не обошлось. Том был свидетелем и участником тех событий, но старался вспоминать о них как можно реже.

Вспоминать? Да, это в памяти осталось.

Все эти сто лет роботизация шла полным ходом. Люди и синтетики становились все менее и менее востребованными работниками. Дроны и роботы делали практически все: участвовали в новых видах спортивных соревнований, собирали автомобили и оружие, вели аналитику и прогнозировали экономику, а также банально доставляли пиццу.

В связи с катастрофической нехваткой ресурсов, а также тотальной безработицей национальные правительства были буквально вынуждены развивать космонавтику. В конце двадцать первого века на Луне и Марсе сформировались первые индустриальные человеческие колонии, и в погоне хоть за каким-нибудь заработком — а вне Земли, надо сказать, он оказался не так уж и высок — Землю стали покидать десятки, а затем и сотни тысяч людей. Простые работяги, бывшие клерки и менеджеры, да и много кто еще — все улетали в поисках лучших возможностей для себя и своих семей. Перелеты поддерживали и частные компании, в конечном итоге сумевшие доминировать над возможностями некоторых национальных корпораций. Примерно каждый десятый из полетов заканчивался катастрофой, но постепенно эта статистика перестала кого-либо волновать — ставки всегда были слишком высоки, а выбор — невелик. Одним из важнейших технологических прорывов, способствовавших таким «командировкам», стало открытие синтеза искусственного кислорода. Оправдывать вырубку леса на Земле стало еще проще, чем и воспользовались многие компании. Надо ли говорить, что на фотографиях из космоса Земля стала выглядеть как легкие курильщика.

На Луне и Марсе добывали все: от простого лунного и марсианского грунта до различных газов, металлов и новых видов драгоценностей. Вот так просто светлые и чистые мечты о будущем, о покорении космоса и поисках ответов превратились в банальное выживание, адский труд и очередной способ всеобщей наживы. Эстетическое удовольствие от космических путешествий, едва появившись, почти сразу же свелось к нулю.

«Станция Парквуд Кроссинг, конечная». Том вышел из вагона и тут же едва не столкнулся с парнем, который неподвижно стоял на краю платформы. На голове этого странного человека красовался старый виар-шлем, рот был немного приоткрыт, а сам он, казалось, потерял полную связь с действительностью.

— Такие уже лет сто не носят, — усмехнулся стоящий рядом мужчина. — И вообще: законы надо соблюдать, чтобы ни себе, ни другим не навредить.

Том пожал плечами, закурил, глядя на шумную Четыреста шестьдесят пятую, и направился в старый автосалон на другой стороне дороги. До Кармела оставалось уже недалеко, однако метро дальше не ехало, заканчивая свой путь в районе окружной магистрали.

Память осторожно подползала — как змея. Кажется, с этим городом у Тома многое связано. Да, определенно. Здесь он учился и работал. Да и откуда он мог знать про этот прокат авто? Только из воспоминаний, конечно.

«Что еще? Друзья? Семья? Дети? Не помню…»

Брустер перешел дорогу и открыл дверь салона.

— День добрый, — поприветствовал Том пожилого человека, стоявшего за прилавком.

Человека ли? Или синтетика? Или андроида? Это уже перестало быть важно, а в текущих обстоятельствах — особенно.

— Добрый. Купить или в аренду?

— В аренду. Что-нибудь не очень броское, не новое, на колесах. И без привязки к паспорту. Я доплачу за это.

— Без документов… Сейчас посмотрим… — мужчина сдвинул брови, глядя в полупрозрачный монитор. На прилавке стоял небольшой телевизор — кажется, крутили какие-то новости.

«…Профсоюзы уже давно выступают против робоколонизации Луны и Марса. У нас дефицит в десятки, сотни тысяч рабочих мест. Но они продолжают отправлять туда все новых и новых роботов. Да, содержать рабочих вне Земли — живых людей — это не так уж и дешево, не так просто, включая транспортировку. Но что они предлагают? Да ничего! Вот пусть и не удивляются забастовкам! Всем нужно кормить семьи, понимаете? Для чего тогда мы выбирали технокра…»

— «Дживус» подойдет? Гибрид на водороде и электрике. Две сотни в день.

— Отлично. Беру на неделю, — Том приложил часы к терминалу, и в воздухе раздался писк. Продавец взглянул на Тома.

— Ваша карта, кажется, заблокирована.

— Давайте попробуем еще раз.

— Что ж… Пробуем.

«Камеры распиханы по всему городу — конечно, меня уже могли найти. И блокнуть мой счет. Но другой карты у меня нет, а наличные сейчас едва ли раздобудешь. Сволочи. Они меня знают, а я их — нет. Условия не равны, и это напрягает. Нужно торопиться…»

— Оплата прошла.

— Отлично, — выдохнул Том.

— Вот ваш ключ. И еще… Простите, сэр, а машина-то вернется? — спросил продавец, словно что-то заподозрив.

— Этим я и занят: хочу все вернуть.

⠀

1 — 8

11 октября 2187 года. Утро

При всем желании найти в личности Трента Крэйга хоть что-то мало-мальски выдающееся было очень трудно, если не сказать — невозможно. Девятичасовой рабочий день в портовых доках, скудный ужин, пара часов в виртуальной игровой метавселенной, час за просмотром телевизора в компании пары банок дешевого пива да сон — вот и вся статистика. С одной оговоркой разве что на редкое посещение бара.

Крэйг и детективы Эверсон и Кэвилл поднялись по лестнице на второй этаж одного из немногочисленных зданий в порту городка Гэри. Мужчина открыл дверь кабинета и — выставив руку — предложил Джорджу и его помощнику зайти внутрь. В помещении оказалось пыльно и довольно грязно, повсюду были разбросаны старые коробки, а также механические устройства, необходимые, судя по всему, для ремонта морских судов. Также в помещении стоял старый металлический робот.

Трент выглянул в окно, словно опасался какого-то подвоха, а затем придвинул гостям два стула и уселся на край старого стола, обращясь к роботу:

— Эй, железка, ты включен?

— Питание включено, сэр, — ответил ему робот.

— Выйди из кабинета. И не подслушивай, понял?

— Есть, сэр.

Робот медленно зашагал по комнате и вскоре хлопнул дверью.

— Это надолго? Работа не может долго ждать… — сказал Крэйг.

— Работа подождет, — сухо ответил Эверсон и достал из кармана блокнот.

— Давно работаете в порту? — спросил Шон, разглядывая пыльные полки металлических стеллажей.

— Года как два, наверное.

— Почему переехали из Индианаполиса? Вы же родом оттуда? — добавил Эверсон.

— Да, я из Инди. Почему… Из-за работы, конечно. Здесь условия получше. Работать на Луне — даже из-за хороших денег — я не хочу, один уже долетался…

— Поясните.

— Да старик мой полетел. И не вернулся.

— Авария?

— Так точно. Не смогли пристыковаться, почти все там погибли.

— Сожалею. Скажите нам, мистер Крэйг, когда вы в последний раз общались с кем-то из Индианаполиса?

— Из Инди… — Крэйг отвел взгляд в окно. — Кажется, на прошлой неделе. Звонил бывшей жене.

— Вы звонили, или она вам звонила? По какому вопросу?

— Это важно?

— Будь не важно, я бы не спросил, — ответил Эверсон.

— Черт… Звонил я. А почему… Да просто по-пьяни. Оно ведь так всегда и бывает, верно? Я и уехал-то из Инди, если честно, как раз после развода.

— Ясно. В вашем досье указано, что раньше вы работали на заводе роботехники, которым владеет сенатор Ханссон.

— Работал.

— Кем?

— Тестировщиком дронов.

— Не в сборке?

— Нет.

— Но собирать их умеете?

— Для этого есть машины. Зачем собирать дроны вручную?

— И тем не менее.

— Я всего лишь проверял работу: взлет, электрические цепи, беспроводную связь. Я не механик.

— Но теперь вы работаете в порту. Механиком.

В комнате раздался глухой стук. Эверсон обернулся и увидел, как Кэвилл поднимает с пола какой-то железный подшипник. «Извините…»

— Послушайте, — Крэйг сделал паузу и вздохнул. — Быть обычным механиком в порту, на огромных судах или танкерах, не так сложно, как проектировать и собирать умные летающие устройства.

— То есть представление о системе сборки у вас есть?

— Ну… Есть.

— Хорошо. Тогда ответьте мне на такой вопрос: работали ли вы с техникой, которая бы умела глушить радиосигналы?

— Нет.

— Вы уверены?

— Уверен, — усмехнулся Крэйг. — Этим занимался другой отдел.

— Значит, такой отдел на заводе существовал?

— Насколько мне известно, да. При всем уважении… Вы не там ищете, детективы.

Эверсон выпрямился на стуле и пристально посмотрел на Крэйга.

— А где нам нужно искать?

— Не знаю… Просто я имею в виду, что я не тот, кто вам нужен.

— Откуда вы знаете, кто нам нужен?

— Вы же пришли сюда. Но я ничего не знаю про дроны, про глушилки. Я простой работяга из порта. Может быть, вам нужен какой-нибудь андроид…

— Андроид? С чего вы так решили, мистер Крэйг? — спросил Шон.

— Не знаю… Всего лишь догадка…

— Догадка или домысл? — уточнил Эверсон.

— А есть разница?

— Конечно. Догадка строится на основе фактов, а домысл — на основе интуиции.

— Значит…

— А как вы относитесь к андроидам? — перебил детектив.

— В смысле?

— В прямом.

— С моральной точки зрения что ли? Обычно отношусь, нормально.

— В вашем окружении много андроидов?

— К чему этот вопрос, детектив?

— Знаете ли вы о том, что по статистике за последние три года более половины преступлений было совершено именно андроидами?

— Не знаю! Откуда мне знать? Да и зачем?

— Андроиды весьма часто попадаются на незаконной сборке дронов…

— И что? При чем здесь я?

В этот момент в дверь постучали и тут же распахнули ее. На пороге стоял тучный мужчина в грязном комбинезоне. Эверсон вздохнул.

— Простите, детективы… Но у нас там почти внештатная ситуация. Нужен Крэйг.

— Это мой начальник, мистер Хоффман, — сказал Трент.

— Мистер Хоффман, — начал Эверсон. — Мы ведем расследование…

— Расследование? Трент будет арестован?

— Не торопите события. Мы просто заехали поговорить…

— Что ж, господа, в таком случае я предлагаю вам вернуться с ордером. А пока — дать возможность моему сотруднику выполнять свою работу.

— Сэр, позвольте… — начал было Кэвилл, однако Эверсон отрицательно закивал головой.

— Вы правы, мистер Хоффман. Ордер был бы очень кстати. Спасибо за уделенное время. — Эверсон свернул свой блокнот, встал со стула, взглянул на Крэйга и вышел из комнаты. Шон проследовал за ним.

Крэйг слез со стола, снова подошел к окну и проводил взглядом детективов, покинувших территорию порта. Хоффман все это время стоял в дверях, скрестив руки.

— Ты как, сынок?

— Все хорошо, сэр. Спасибо, что зашли. Вовремя.

⠀

1 — 9

15 октября 2187 года. Поздний вечер

Нарастающий звук шагов. Три слабых стука в дверь — как предупреждение намерения войти. Скрип дверной ручки.

В комнату молча заходит девушка и, бросая на стол пистолет, устало плюхается на старое кресло. Ее совсем еще юное лицо покрывают пот и грязь. Она глубоко вздыхает и вытягивает ноги.

— Как все прошло? — спокойно спрашивает у нее мужчина, сидящий рядом и ни на секунду не отрывающий свой взгляд от стеклянного ноутбука. Среднего телосложения, на вид ему за пятьдесят, однако быстрое движение пальцев по клавишам и резкий бег зрачков по экрану выдают в нем человека крайне активного и заинтересованного.

— Нормально, — буркнула девушка, добавив: «Правда, чуть не попалась…»

Человек за столом на пару секунд перевел на нее свой взгляд, но не сказал ни слова.

— Ну что? Все же в порядке.

— Где он сейчас?

— В мотеле на западе.

— Что делает?

— Да ничего. Сидит в номере, изредка выходит, курит свои доисторические сигареты. Я вообще не понимаю, зачем нам это нужно… Зачем мы теряем время?

— Еще рано, — по-прежнему тихо ответил мужчина.

— Рано? Да счет идет на минуты! Мне нужно было поговорить с ним прямо в мотеле! А если они…

— Не найдут.

— Откуда ты знаешь? Почему ты так в этом уверен?

— Он не так плох, как ты думаешь. Но зря мы, конечно, оставили его одного… Было рискованно…

— Кажется, он ранен. И напуган. А если кони двинет?

— Справится, поверь мне. Маячок выбросил?

— Нет. Пока нет. Итан…

— Скай, прошу тебя, успокойся. Мы все здесь на взводе, я это понимаю. Но торопиться ни в коем случае нельзя. Один неверный шаг и… Просто дай ему время оклематься, хорошо?

— Как скажешь.

— Ты веришь мне?

— Конечно.

— Тогда просто отпусти все это. Тебе нужно отдохнуть. Дальше им займусь я. Чего такая грязная-то, кстати?

— Побегала немного.

— Опять сбивала дроны?

— Ага. Чтобы у этих технокорпоратов было меньше возможностей за нами следить…

— Ты же знаешь, что они соберут новые.

— И пусть. Я и новые буду сбивать, никогда не остановлюсь!

— Тебе нужно умыться и отдохнуть. В холодильнике есть сэндвич. Можем заказать пиццу или что-нибудь еще.

— Все в порядке, — Скай встала со стула и медленно подошла к мужчине, положив свою руку на его плечо. — Итан…

— Да, дорогая?

— А ты вообще уверен, что… что все делаешь правильно? Не все мы, а именно ты. Ты же понимаеншь, о чем я.

— Понимаю, — ответил тот и отстранился от ноутбука, массируя пальцами виски. — Я все решил. Это шанс все исправить.

— Именно сейчас?

— Именно сейчас.

— Я, конечно, не до конца по…

— Ты ведь знаешь, что я очень долго над этим размышлял. И для меня это важно. Именно так, именно этот способ. И теперь процесс уже запущен, Скай.

— Да, но… Как бы это сказать… Ты не думал, что все эти годы, все это время — оно искажает реальное положение вещей? И чувств. Ведь прошло действительно много времени.

— Есть моменты и — особенно — чувства, которые сложно исказить временем.

— Вот об этом я и говорю! Идеализация. Ты уверен в том, чего… чего нет и не было. Это субъективное прошлое.

Итан задумался и пристально посмотрел на Скай.

— Но другого у меня нет, — ответил мужчина.

— Но есть будущее. Которое ты сам выберешь. А не выберет за тебя твое прошлое.

— Это мудрые слова для столь юной особы, — улыбнулся Итан. — Но…

— Обещай мне хотя бы подумать над тем, чтобы изменить свое решение, свой путь. Хорошо?

— Хорошо.

Девушка устало улыбнулась и пошла к старому холодильнику, достав из него сэндвич.

— Что мне делать дальше? — спросила Скай, откусывая кусок.

— В доме Паркеров сработал маячок.

— Он поехал туда? Из мотеля? — переполошилась девушка.

— Пока что нет. Но скоро поедет. Дальше я сам, Скай. Твоя помощь еще может понадобиться, а пока отдыхай. Тебе нужно выспаться.

— Ну ладно. Пойду в комнату. Доброй ночи.

— И тебе. Не забудь умыться!

— Бе-бе-бе.

Итан вздохнул и закрыл крышку экрана, на котором мелькнуло фото с изображением группы людей — кажется, это была семья, — стоящих посреди зеленого и кустистого виноградника.

⠀

1 — 10

16 октября 2187 года. Поздний вечер

Кармел был небольшим городком на севере Инди, усыпанным узкими улочками и частными домами. «Кто из знакомых мог здесь жить?» Том свернул карту и небрежно сунул ее в бардачок. Пора идти.

За последние пару часов ничего подозрительного не произошло, а на улице уже успело стемнеть. Тому казалось, что в похожем районе жил и он сам — в небольшом доме, где-то на окраине. Но это были всего лишь домыслы.

Мужчина остановился в одном квартале от нужного адреса, вышел из авто и прошел по улице до указанного дома. Свет не горит. Том несколько раз тихо постучал в дверь, но никто — пожалуй, этого стоило ожидать — не открыл. На всякий случай повернул старую ручку, и она поддалась, гулким скрипом приглашая пройти в помещение.

Внутри было темно, и только оконные блики позволяли хоть что-то различать. Тихо, слишком тихо — осознание этого всегда тревожит, заставляя прислушиваться к малейшему шороху и ожидать всякого: кошки под ногами, разбросанной обуви, расставленных стульев или чего-то похуже.

«Похуже» случилось молниеносно.

Стоило Тому осторожно закрыть дверь и развернуться, как взмах руки темного силуэта попытался сбить мужчину с ног, чему произойти, к счастью, так и не удалось. Том схватился за первый попавшийся в темноте предмет — кажется, это был край какой-то тумбы — и с грохотом повалил его на пол, отпугивая оппонента. Тот, однако, сдаваться не собирался и крепко схватился за куртку незваного гостя, почти прошмыгнувшего из прихожей в более просторную и светлую комнату. «Сейчас ударит ножом», — промчалось у Тома в голове, однако Брустер успел схватить еще один предмет — видимо, лампу — и со звоном ударил ей нападавшего по голове. Хруст стекла, порция ругательств. Выстрел, вспышка. Куда улетела пуля? Снова выстрел.

— Стой, стой! Погоди! — крикнул Том, уползая за угол соседней комнаты. — Я нашел записку! Это ты написал адрес?

— Какую еще записку? — ответил сиплый голос. — Какого хрена ты жив?!

Человек гулко зашагал по комнате, двигаясь в сторону Тома, однако Брустер предугадал появление и с силой толкнул дверь ногой. Глухой удар, звук падающего на пол пистолета. Времени думать нет: Том выскакивает из проема и сбивает — как игрок в рэгби — нападавшего с ног. Шорох одежды, возня на полу, кривые удары по телу и лицу. Резкий захват.

— Стой! Стой! Хватит! Остановись, и я отпущу! — крепко держа соперника за шею и не давая вырваться, кричит Брустер, однако тот продолжает вырываться.

— Почему… ты…

— Стой! Стой!

— Должен… же… был…

— Я задушу тебя, клянусь! — шипит сквозь зубы Том.

Еще несколько десятков секунд — и становится тихо. Руки Тома разжимаются, а тело чужака мягко сползает на пол. Брустер тяжело дышит и приподнимается, глядя на тело. «Что я натворил…» Обыскивает чужие карманы — ничего. Опираясь на стены, вваливается в соседнюю комнату, поднимая с пола пистолет. Нужно проверить окна: не слышал ли кто выстрелы, нет ли каких-нибудь зевак.

Внезапно раздается звонок телефона — кажется, это телефон для охранной системы. Кому именно звонят? Том, готовый уже ко всему, снимает трубку.

— Алло. Алло, Том?

— Кто ты? — спрашивает, откашливаясь, Брустер.

— Что ж, живой, — усмехается голос.

— Кто ты? — более грозно повторяет свой вопрос Том.

— Это же я, Том. Можешь приехать в Биг-Фор-Ярд? Железнодорожная станция на западе.

— И зачем? Для завершения начатого здесь?

— О чем это ты? Кто там был? Судя по всему, теперь у тебя есть чужое оружие, верно? Так держи его при себе, если хочешь.

— Как добраться? — неуверенно спросил Том, думая лишь над фразой «это же я».

— Если ехать…

— Ладно, посмотрю в навигаторе.

— Отлично. Тогда через час. Я тебя найду.

Короткие гудки телефона. Том положил трубку и обратил внимание на фотографию в электрической рамке: улыбающаяся пожилая пара и стоящий между ними молодой мужчина. «Кто эти люди? Чья это семья? Точно знаю одно: это не мой дом».

За окном послышался отдаленный, едва уловимый вой сирен. Возможно, выстрелы не остались для соседей незамеченными — нужно уходить. Том спрятал оружие в карман и вышел через задний двор.

⠀

1 — 11

9 октября 2187 года. Вечер

Кабинет мистера Лейна располагался в одном из крупнейших зданий Даунтауна. Мужчина — седой, немного сутулый, но с холодным и расчетливым взглядом — долго смотрел в окно с высоты, несколько раз вздохнул и презрительно фыркнул, размышляя, видимо, о чем-то не очень приятном. В лифтовом холле послышались ворчливые голоса и стук сапог о мраморный пол, после чего большие дубовые двери распахнулись, и в помещении показались три мужские фигуры.

Мистер Лейн медленно повернулся, пристально посмотрел на людей и снова отвернулся. Все трое молчали.

— Эти двое пусть выйдут.

Хлопнули двери.

— Мистер Лейн… — начал говорить тот, что остался в зале.

— Замолчи, Крис, — сухо, беззлобно, но очень уверенно сказал мистер Лейн. — Я знаю: сейчас ты скажешь мне о том, что было очень странно столкнуться с какими-то придурками, сумевшими обвести вас вокруг пальца, сумевшими посмеяться над вами, устроить бойню и просто уйти. Потом ты клятвенно пообещаешь мне найти то, что они украли, и бросишься на поиски. Верно?

— Да, сэр. Разве у меня есть иной вариант?

— Вопросы, Крис, вопросы. И пока что они лишь продолжают множиться. Знаешь ли ты, сколько стоит то, что мы ищем? То, что они украли.

— Много, сэр.

— Оно стоит всего. Твоей жизни, моей жизни, жизни наших близких и наших потомков. Это то, что позволит нам жить и двигаться дальше. Ну и, конечно, оно стоит денег.

— Мы найдем их, — уверенно сказал Крис, вытирая с лица пот. — Они не могли затеять это без подготовки. А если была подготовка, то есть и канал сбыта. Они знают, кому это можно продать.

— Продолжай.

— У меня есть контакты, которые помогут выйти на покупателей. Найдем покупателей — найдем и воров.

— Сколько времени тебе нужно?

— Пара дней, сэр.

— Пара дней, Крис… Когда счет идет на часы или минуты! Еще что-нибудь известно?

— Нет, сэр. Город мы прошерстили, но следы фургона теряются — они использовали глушилки.

— Проверь их связь с теми, кто был уволен на прошлой неделе. Или попросту прогулял работу.

— Думаете, что они из «Лейн Корп»?

— Пока не знаю.

— Хорошо. Мы найдем этих псов, сэр. Можете быть уверены.

— Интересно, — усмехнулся мистер Лейн. — Псов мы любим. Для них у нас отведена отдельная будка. Слухи на рынке будут означать, что разгорается интерес, и растет конкуренция. У нас мало времени. Даю тебе два дня, Крис. Найди покупателя или воров.

— Да, сэр. Но… Вы же сделали копию, верно?

— Никаких копий, Крис. Цена этих данных была слишком высока, чтобы доверять их цифровой паутине.

— Я понял. Хорошо. Обойдемся без копов? — с надеждой спросил парень.

— Работай, Крис. Ты главный человек, на которого я могу положиться, — это все, что тебе нужно знать.

— Спасибо, сэр. Вы не поехали на встречу с Советом, да?

— Едва ли я узнаю там что-то важное. Лучше побуду здесь.

Крис кивнул и вышел из кабинета, а мистер Лейн вернулся к окну. Вдали — черные точки на темно-синем полотне — можно было разглядеть птиц, улетающих — кто знает — то ли куда-то в сторону юга, то ли просто для того, чтобы спрятаться от надвигающейся ночи.

Крис спустился вниз, в холл здания и, услышав звонок, нажал кнопку на мочке своего уха.

— Слушаю.

— Есть информация.

— Уже? Отлично. Куда ехать?

— Я в Болтон-парке.

— Выезжаю.

Крис не бывал в некоторых местах Инди уже лет восемь — с тех самых пор, как отгремели последние взрывы Супрессии. Демократы были смещены со всех постов, подвергнуты гонениям или убиты, а республиканцам заткнули рты — твердой поступью по стране прошагала новая технократическая власть, провозгласившая своей доктриной величие знаний, силу технологий и, конечно, светлое будущее. Но чье именно будущее это будет — традиционно не уточнялось.

На месте Криса ждал информатор — старый знакомый по имени Оливер, до такой активной степени интересующийся различной «серой» роботехникой, что от его внимания не скрылась бы даже какая-нибудь редкая батарея для старого робота, отправленная из одного штата в другой.

Мужчины обменялись рукопожатием.

— Я слушаю, — Крис достал из кармана электронную сигарету и закурил.

— Пытаешь бросить? — спросил Оливер, но ответа не последовало. — В общем, был тут один парень у моих старых знакомых. Интересовался ценой на некие «очень важные документы, которые перевернут мир». Кажется, что-то про добычу ценных ископаемых. Предложили ему до пяти миллионов в случае, если бумажки и правда окажутся ценными.

— Серьезно? Сразу пять миллионов?

Оливер улыбнулся.

— Ты разве не знаешь, как работает этот рынок, и что на нем могут продавать? От «левого» органа для смертельно больного человека до ракеты…

— Хорошо, давай без лирики. Что дальше?

— Цена его, судя по всему, устроила. Сказал, что подумает.

— Значит, их пятеро. Или двое. Удобно делить, а?

— Не знаю, — пожал плечами Оливер. — Мне бы и пары сотен тысяч хватило. Также он интересовался, кхм, глушилками связи.

— Что дальше?

— Они направили его в Гэри, к какому-то бывшему хакеру, сейчас он работает там на портовом складе. Думаю, что это твоя следующая остановка.

На мочке уха засветился красный огонек. Крис приложил палец и ответил на звонок.

— Слушаю, мистер Лейн. Так. Понял… Кстати, уже есть новости. Нашли источник. Да, контакт тоже. Собираемся ехать… Почему? Но сэр. Зачем? Может быть, все-таки обойдемся без них? Хорошо. Я понял. До связи, сэр.

Звонок был сброшен.

— Ты молодец, Оливер, хорошо поработал. Но Гэри пока отменяется. Мне нужно заскочить в участок, поболтать там кое с кем.

— Крис, зачем копы…

— Я тоже задаюсь этим вопросом. Но тебя это уже не касается. Дальше я сам.

Крис расплатился с «другом» и сел за руль аэромобиля, оставляя вечерней тьме лишь яркие отпечатки светодиодных фар.

⠀

1 — 12

16 октября 2187 года. Поздний вечер

В районе Биг-Фор-Ярда Том оказался в начале двенадцатого. Оставив машину у обочины дороги, мужчина проверил обойму пистолета и направился ближе к длинной линии товарных вагонов — это место было небольшой промышленной железнодорожной станцией.

Обстановка не внушала доверия: здесь было темно и совершенно безлюдно, однако множество металлических контейнеров, несколько крупных складов, а также насыпи из земли и щебня давали преимущество в возможности укрыться. Под ногами хрустели камни и какой-то строительный мусор, прерывая тишину осенней ночи и едва уловимый со стороны дороги гул редких машин.

Из темноты показался силуэт. Том сунул руку в карман с оружием и сделал два шага вперед.

— Кто ты? — спросил Брустер, почти не ожидая услышать честного ответа.

— Слишком темно, не узнаешь? Рад, что ты жив, кстати.

— Это был не твой человек — там, в доме?

— Нет, конечно.

— С чего мне тебе верить? И что тебе вообще нужно?

— Сегодня ты какой-то странный, Том. Что ж, при других обстоятельствах мы бы стали друзьями — это уж точно. Прежде всего, я хочу знать, где вы спрятали груз. Он в безопасности?

— Мы? Груз?

— Не придуривайся, Том. Где они?

— Так, послушай меня…

— Том, у нас мало времени.

— Черт тебя побери! — прикрикнул Брустер. — В меня стреляли, пытались убить, я был ранен и теперь ни черта не помню! Ни черта! Мне не нужны новые вопросы, мне нужны ответы! Ответы, понял?

Человек явно задумался и тревожно потер руки.

— Хм. Ты и правда ничего не помнишь?

— Почти ничего.

— Так, — человек в темноте начал переминаться с ноги на ногу. — Это все усложняет. Придется поехать к…

В этот момент неподалеку раздался взрыв. Вагон магнитного поезда пошатнулся и заскрипел, а в воздух полетели камни, земля, пыль и — что самое неприятное — несколько дымовых гранат. Незнакомец выскочил из темноты, но Тому все равно не удалось разглядеть его лица. Вдалеке начал нарастать гул машин. В паре десятков метров от Тома зашуршали чьи-то шаги, стали слышны разговоры по рации. Брустер выхватил пистолет и несколько раз выстрелил по металлическим вагонам. «Он вооружен, он вооружен!»

«Найди магистра Теро — он живет в районе Хомкрофта. Запомни: Юг-Корт-Драйв, четырнадцать-тридцать шесть. Магистр Теро. Он даст ответы, а мы увидимся позже!», — последнее, что услышал Том, прежде чем человек швырнул к припаркованному грузовику несколько самодельных гранат и снова скрылся в темноте.

«Какого хрена?»

Грохот. «Нас атакуют, нужна поддержка, скорее!» Черное небо озарила вспышка и оранжевый от огня дым. Это помогло Тому выиграть несколько секунд, и он, пробежав между парой железных контейнеров, оставил шум раций и гул приближающихся машин позади. Было бы, конечно, неплохо узнать, кто все эти люди, но из-за их явно недружелюбного настроения Брустер решил не оставаться для беседы и, пробираясь между треугольными земляными насыпями, бегом выскочил к небольшой посадке деревьев, а затем и на обочину дороги.

Тачка еще здесь. Однако мужчина резко остановился и вытянул перед собой пистолет, заметив возле пассажирской двери прячущегося человека. Раздался выстрел, а пуля ловко расправилась с двумя боковыми стеклами и, судя по всему, плечом незнакомца.

— Сука! — прокричал, сползая по двери, человек в защитном костюме.

— Жить будешь. На кого работаешь? — Том приставил дуло к голове бойца.

— Да пошел ты! Ты уже не жилец! Ты хоть понимаешь, что натворил? Против кого пошел? Да они тебя живьем съедят!

— Спрошу в последний раз: на кого ты работаешь?

— Давай, стреляй. Либо ты, либо они. Они тебя даже по пушке нашли, ха-ха…

Услышав это, Том сильно ударил человека рукоятью ствола, отчего солдат лишился чувств и упал на землю.

Рев двигателя. «Укажите маршрут, сэр», — приветливо попросил автопилот, услышав в ответ: «Хомкрофт». Пистолет вылетел в разбитое окно и исчез в траве на обочине.

Том не был уверен в своем доверии к незнакомцу из темноты, но решил не откладывать встречу с этим таинственным магистром, потому что вопросы продолжали множиться, а опасность — расти.

Брустер покинул западную часть пригорода и направился южнее, в Хомкрофт. Очередная ночь не сулила ничего хорошего. Темнота искусно отражала весь тот страх, недовольство и напряжение, которые давно жили во мрачных душах простых людей, оказавшихся заложниками алчных транснациональных компаний, успешно лоббировавших свои интересы во всем: в принятии марионеточных правительственных решений, в работе бизнеса, даже в действиях мелких уличных банд. Не всегда напрямую, конечно. Но нити зла опутывали каждый квартал, каждую улицу и, скорее всего, разум каждого второго человека, которого можно было встретить в какой-нибудь забегаловке. Брустер мчался по Четыреста шестьдесят пятой магистрали, минуя аэропорт, и тревожно настукивал по рулю автомобиля пальцами.

Улицы Хомкрофта давно превратились в своеобразный китайский квартал. Здесь можно было не только попробовать очень неплохую китайскую лапшу или цзяоцзы, но и запастись «серой» электроникой или даже оружием. Главное, конечно, знать, в какие именно магазины заходить и в какие подвалы спускаться.

Том припарковал авто возле одного из китайских кафе. Мужчина покинул машину, достал сигарету, закурил и, оглядываясь, направился по указанным координатам. Миновав несколько участков, Брустер зашел в нужный двор и — не без сомнений — постучал в дверь.

«Пока что все эти двери ведут лишь к проблемам…»

Послышались торопливые шаги, и на пороге появилась улыбающаяся пожилая женщина невысокого роста.

— Здра…

— О, это вы! — перебила она Тома. — Так скоро? Что ж, заходите, заходите! Вас уже ждут!

Том слегка озадачился, но переступил порог. Женщина махнула рукой и проводила Брустера к лестнице.

— Наверх? — спросил Том.

— Нет-нет, вниз! Осторожно! — радостно воскликнула женщина и нажала на кнопку, вслед за писком которой в полу появился лаз, а лестница на второй этаж ловко свернулась и теперь приглашала пройти вниз, в подвал.

Брустер недоверчиво улыбнулся, сказал «спасибо» и зашагал по ступеням. Внизу было довольно темно, но небольшие свечи, расставленные в выемках стен, давали достаточно освещения для того, чтобы смотреть себе под ноги. Лестница заканчивалась небольшим подвалом и одной-единственной дверью с золотой ручкой.

«Какого черта», — подумал Том, но вошел внутрь.

Комната оказалась светлее и даже напомнила старый библиотечный зал. Брустер остановился и осмотрелся. Под темным потолком, как утренний туман, стелилась странная серая дымка, а покрытые то ли мерцающей краской, то ли какими-то полимерами голубые стены сверкали различными оттенками, отражая свет нескольких ламп и множества свечей, стоящих на полу, столе и полках десятков книжных стеллажей. Помещение казалось гораздо крупнее самого здания. Это бункер?

— Да, такой эффект получается от особого освещения, — улыбаясь и словно читая мысли, сказал седовласый мужчина в сером одеянии, сидящий за столом. — И прости за неудобства — опасные времена, сам понимаешь.

— Что?

— Ну, я про лестницу, — улыбнулся старик. — Проходи, присаживайся.

— Вы магистр Теро?

— Ваш покорный слуга. Веймин Теро.

Том подошел к столу и сел на старый, широкий, очень мягкий стул, напоминавший древнюю банкетку.

— Мне нравится эта мебель. Она напоминает о том, насколько все иллюзорно.

— Почему? — спросил Брустер, оглядываясь по сторонам.

— Ее сделали около ста лет назад, но придумали гораздо, гораздо раньше — на Востоке. Слышал о нем?

— Конечно. Теперь там не осталось ни нефти, ни воды — интерес вторженцев утерян, а местные давно расселились южнее или севернее.

— Кроме тех, кого крепко удерживают традиции предков. Тогда эта вещь — тахта — служила комфорту царей, султанов, падишахов. Зачем ее воссоздают, если всего этого давно уже нет: тех империй, властителей и попросту тканей? Насладиться иллюзией.

— Что в этом плохого?

— Полагаю, что неумение отличать суть вещей и явлений от самих вещей и явлений, искажение истоков — только и всего. Но традиции — это, безусловно, хорошо.

— Слишком сложно, — усмехнулся Том и опустил голову вниз. — Это всего лишь стул — так позвольте ему им быть.

— Что ж, пусть будет так.

— Вы меня ждали? — решил уточнить Том.

— И да, и нет. Обстоятельства меняются постоянно. Ты должен был здесь оказаться, несомненно. Но не сегодня. Но вот ты здесь.

— Это плохо?

— Для ответов, которые ты ищешь, — нет. Для тебя они останутся одними и теми же.

— Хорошо. Потому что я нахожусь, кхм, в сложном положении.

— Любое положение — это сложная позиция относительно других вещей. Особенно, в контексте пространства, времени и измерений.

— Измерений?

— Конечно. Уж не думаешь ли ты, что есть только ты, я и эта комната?

— Я думаю, что за стеной комнаты есть город. За городом — другие города и целый мир. А еще планеты и космос.

— Верно. Но и это еще не все. Есть и бесконечное множество событий в бесконечном множестве измерений.

— И что же там происходит, во всех этих измерениях?

— Вариации.

— Чего?

— Всего, конечно.

— Значит ли все это, что я не получу никаких конкретных ответов? — с иронией, недоверием и мыслями о том, а зачем он вообще сюда пришел, спросил Том.

— Конечно, получишь. Однажды ты получишь все ответы. Ответы, которые нужны именно тебе. Но дело ведь в другом, Том. Дело в том, верные ли вопросы ты задаешь.

— О чем это вы?

— Ты, я полагаю, думаешь, что память играет с тобой злую шутку, путает все карты и мешает принимать решения.

Том слегка напрягся.

— Я все еще не до конца понимаю. Карты моей памяти… они пусты.

— Сейчас ты воспринимаешь свою память, как врага.

— У меня ее сейчас вообще почти нет.

— Это не так. Все на месте, Том. Все на месте, на своих местах. Ты просто еще не нашел ни нужных книг, ни даже нужных полок. Но расслабься. Выдохни. Задумывался ли ты когда-нибудь всерьез о том, ради чего действительно живешь?

— Ради чего живу… — устало вздохнул Том. — Не знаю. Задумывался, конечно. Но вот ведь какое дело: времена меняются, люди меняются, меняются планы и цели. Сегодня я живу ради… не знаю, новой тачки или дома, завтра — просто ради жизни, а послезавтра — уже ради выживания.

— Интересно. Но при этом не меняются твои принципы, верно?

— А что такое принципы? В нашем мире принципы — не более, чем очередная синтетическая шелуха.

— Но твои принципы — это то, что поддерживает твою духовность. А духовность — это уже далеко не желание материальных вещей. Это нечто бо́льшее. Например, любовь. Или счастье. Или умиротворение.

— А кто сказал, что именно это — «нечто бо́льшее»? Как это понять, оценить?

— Это то, что можно по-настоящему почувствовать. А чувства — это настоящая магия в реальном мире. Что есть магия? Для человека — это нечто несуществующее, волшебное. Полеты на Юпитер или обладание вечной молодостью. Но, например, для только что созданного андроида — это простой глоток воды или вечерний закат. Чем не магия, ведь никогда прежде он этого не чувствовал и не видел. Удивительно, правда?

— К чему это все? — спросил Том. — Не в двадцать втором веке нам говорить о магии, магистр. Посмотрите вокруг. Беспринципный хаос жестоких технологий.

— Только не внутри тех, кто тверд духом.

— Но… мне-то что сейчас делать? Я попросту не помню, кто я! — сорвался Брустер. — Как мне жить? Куда идти? Кем быть?

— Тебе так нужно быть кем-то? — улыбнулся Теро.

— Да-да, конечно, знаю: сейчас вы скажете что-то в духе: «Не нужно быть кем-то, будь собой…»

— А как насчет того, чтобы быть… никем? — загадочно уточнил магистр.

— Быть никем? Как это? Можно ли вообще быть никем?

— Конечно, можно. Миллионы людей являются никем. И они счастливы. Они — никто и идут в никуда.

— В каком смысле, в социальном?

— Социальность — это не роль и даже не маска. Я говорю о Тебе.

— Обо мне? Как о личности?

— И снова ты туда же, — улыбнулся Теро. — Личность еще безумнее и неуловимее ролей и масок.

— «Никто» — это же плохо, слово что-то отрицательное, разве нет?

— Отнюдь.

— Так. Быть никем, идти в никуда… Это ответ на мои вопросы? И все? — раздраженно спросил Том.

— Ну, если ты хочешь, чтобы это был верный ответ на все твои вопросы, то почему бы ему им не быть? И на этом, пожалуй, пока что все.

— Серьезно?

— А похоже ли на то, что я шучу?

— Вот уж не думаю.

— Жизнь — это всегда детали, Том. Нельзя упускать ни одной.

— Да знать бы хоть одну…

— Главное ты уже знаешь, поверь.

— И что это?

— У тебя есть цель. Остальное придет, Том, все придет. Что ж, — улыбнулся Теро. — Теперь тебе пора. Ох-ох-ох! Прости, что не предложил чая — вылетело из дурной головы старика!

— Ничего страшного, спасибо, — задумчиво ответил Брустер.

— И еще, Том… Ей нужна твоя помощь. Без тебя она не справится.

Брустер удивленно взглянул на магистра.

— Девушке из моего сна?

— Возможно. Смотря какой сон ты видишь и как к нему относишься.

Мужчина снова задумался, почесал голову, встал с кресла и молча направился к выходу.

— Не бойся выбора — его все равно придется делать, — тихо, но уверенно сказал напоследок магистр. — И отсутствие выбора, кстати, — это тоже выбор.

— Я знаю одно, магистр: я не хочу быть «никем». Отшельником, неизвестным.

— Вот и первый ответ, — улыбнулся Теро.

Пламя свечей всколыхнуло легким ветерком, но уже секунду спустя огни, устремленные ввысь, уверенно стояли на своем, сражаясь за свет в этой холодной тьме.

⠀

1 — 13

15 октября 2187 года. Поздний вечер

За окнами еще стучал холодный осенний дождь. В холле тихо бормотали какие-то люди — или, может быть, андроиды, — но человек не всматривался в их лица, а просто молча прошел по коридору, опустив голову, открыл дверь номера и зашел внутрь. Снял с себя промокшее пальто и безразлично бросил его на ближайшее кресло.

Глубоко вздохнул и подошел к мини-бару. Внутри было лишь пиво и упакованный в пленку сыр — сойдет и так. Человек взял бутылку, откупорил крышку и направился к окну. Казалось, что мускулы лица этого мужчины расслаблены, а сам он совершенно спокоен и даже безразличен, однако в душе — если бы как-то удалось в нее заглянуть — была настоящая буря.

За мокрым стеклом светился большой рекламный экран, на котором несколько молодых парней и девушек играли в мяч. Одежда или спортивный инвентарь? Впрочем, неважно. Человеку лишь подумалось, что еще совсем недавно он был их ровесником, точно так же бегал по двору и пинал старый кожаный мяч в пригороде мегаполиса. Очень уж быстро летит время — так быстро, что пока думаешь о времени, оно успевает забрать у тебя еще несколько драгоценных мгновений. Двигаемся ли мы вперед или же просто теряем что-то позади? Без одного не случится другого — вот и вся математика. По-другому никак.

«Лжец…»

А эти ребята из рекламы — они всегда здесь, всегда молоды, здоровы и, кажется, весьма счастливы. Как так вышло, что они всегда либо старше тебя, либо младше? Где этот момент, когда ты счастлив будто бы вместе с ними и с тем, что имеешь? Гонка за счастьем, за моментом. Но ведь счастье — это просто выбор, верно?

Почему я не был счастлив? Или… почему я не выбрал быть счастливым?

«Предатель…»

Нет, человек совершенно отказывался жалеть о том, что произошло. Да и пока что ничего страшного и не произошло — просто небольшая пауза, задержка, сложность. Но не конец всего, не финал, нет-нет, не может быть. Нужно просто подождать, еще немного.

Глоток пива, затем второй. На улице раздался громкий сигнал — предупреждение одной из камер городского наблюдения о недопустимости правонарушения. Наверное, кто-то решил выбросить мусор прямо на тротуар или что-нибудь в этом роде. Человек отошел от окна и уселся на старую кровать.

Раздался телефонный звонок. Отвечать или нет? Кто звонит? А вдруг…

— Алло. Да. Да, Филин. Да, прости, что не набрал… Замотался, так сказать. Да, все в силе. Встреча… Черт, мне нужно еще пару дней. Уладить вопросы. Нет-нет, все в порядке, никаких проблем. Проблем нет. Груз у меня. Да. Да. Отлично, договорились. До связи.

Снова тишина — если не считать шороха дождя.

Подумалось, что человеческая жизнь весьма похожа на большую мозаику. Общая картина кажется понятной или даже привычной, но стоит вглядеться в детали — и охватывает ужас. «Как это вообще можно собрать?» Но, тем не менее, год за годом мы собираем ее, находим нужные детали, склеиваем важные элементы и создаем некие секции: работа, дом, семья и все прочее. Конечно, часть деталей может потеряться — это весьма важно для всей картины в целом, но едва ли заметно в рамках математики из сотен или тысяч других частиц, верно? А потом… Мы живем с этой картиной. Едва ли полной. А если даже и полной, то вскоре она нам наскучит. Да-да, непременно. Даже если кажется, что все с ней хорошо и так, как положено. Она лежит на столе или висит на стене, пылится, мозолит глаза. Что-то не то. Не так. И мы разбираем, разрушаем ее. Чтобы сложить в коробку и… когда-нибудь собрать заново? Возможно. Или выбросить. И найти новую. Бесконечная гонка — с энтузиазмом и жаждой к жизни, от любви к красоте этих сложных мозаик. Но гонка эта всегда оказывается лишь движением к очередной экзистенциальной яме, в которую мы упадем. Случайно или не случайно. Но упадем совершенно точно и снова будем выбираться — ведь это тоже часть гонки.

Я могу ошибаться… Кто не ошибается?

«Мимо Ада, мимо Рая,

Мимо Лимба темноты,

Мы летим — Куда? — Не знаю!

Стало Я вселенским Мы».

Стишок, который любил напевать Эдди — мальчик-андроид из далекого детства. Почему это вспомнилось? Эдди направили в школу для анализа когнитивных и коммуникативных способностей, ведь он был одним из первых человекоподобных детей-машин. Но среди детворы ему удалось стать лишь изгоем — странным, пугающим, одиноким. Дети жестоки? Да нет, жестока здесь сама жизнь, что преподносит нам в подарок такие вот игры — с технологиями, жизнью и смертью. Эдди, надо сказать, всегда был добр и никому ничего плохого не делал, однако его все же не любили — возможно, именно за то, что он отличался. Отличие. Вещь, которая может стать прорывной частицей науки. Или свойством изгнания.

Робот-мальчик? Или все же мальчик-робот? И есть ли вообще разница? Куда мы катимся…

Хочется выспаться. Наверное, всем, везде и всегда. Мешает то работа, то соседи, то неудобный матрас, то что-нибудь еще. Например, ты сам. Сам себе и мешаешь. Глупые мысли или тревоги. Важно ли все это? Даже если и важно, то спать — важнее, это уж точно. Выпей стакан воды и иди спать. Считай овец, все свои юношеские влюбленности или роботов, что перепрыгивают через огненную яму в шоу «Один из ста». Да, есть такое шоу.

«Бред…»

Стоило, пожалуй, обдумать и новый план. Эта мысль, если честно, повергала человека в ужас, однако он все же закрыл глаза, медленно выдохнул и начал размышлять о том, что делать, если… Если…

Но сначала нужно выпить пару таблеток. Да, точно.

Мужчина встал с кровати и направился к своему пальто, вывернул карманы и нашел заветную упаковку с белыми пилюлями.

Нужно успокоиться. Просто нужно успокоиться. Вдох, выдох.

Человек вытянул перед собой правую руку, замер и начал пристально вглядываться в кончики пальцев. Едва уловимое дрожание кисти — это хорошо, такое у всех бывает. А вот тремор — или как там это называется? — нескольких пальцев заставил думать о том, что внутри не так уж все и спокойно. Черт.

Ничего, таблетки скоро помогут.

Наверное, стоит даже поспать. Он непременно должен выйти на связь. Должен. Он справится. Иначе и быть не может. Нет.

Человек рухнул на постель и накрыл голову подушкой — словно это давало какие-то гарантии или от чего-то спасало. Ладно, утро вечера мудренее.

«Иллюзия…»

Вселенная стремится к энтропии. Как и все мы. Рассеивание, разрушение, хаос. Наши желания — переменные этого процесса. Из точки в точку — гонка за чем-то бессмысленным. Мысль, бег, шум, взрыв. Тишина. И все заново. Вселенная снаружи, Вселенная внутри. Велики ли они? Может быть, это всего лишь песчинки? Песчинки в детской песочнице. Миллиарды Вселенных. Внутри других Вселенных. И среди всего этого безумия — имеет ли смысл то, что ты сейчас делаешь? Или не делаешь.

Банально. Да все банально, если понимаешь, с чем имеешь дело. А если не понимаешь — то тем более. «Вселенная, подумаешь! Мне тут зарплату на два дня задержали! А кредит? А пожрать? Звезды эти ваши, планеты, внеземная жизнь… Да кому они нужны?»

Все, что у нас есть, — это момент, мгновение, здесь и сейчас. Осталось лишь решить, как и с кем ты его проведешь.

Шум дождя становился все тише. Как и мысли — и это было хорошо. А вот тишина — все громче, ведь другой она, кажется, и не бывает.

---

ГЛАВА ВТОРАЯ

⠀

2 — 1

8 августа 2179 года. День

Громкий свист над головой. Земля и воздух содрогнулись от чудовищного взрыва. Крыша, стены и окна дома начали сыпаться, как карточный домик, как песочный замок, разрушенный нежной, но уверенной детской поступью. Ракета?