Бесплатный фрагмент - Эрнесто Че Гевара. Вива Куба!

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Эрнесто
Че Гевара

Вива Куба!

2024

Введение

Самый известный памятник Че Геваре — портрет кубинского фотографа Альберто Корды, снятый им в 1960 году. Позже с этой иллюстрации ирландский художник Джим Фицпатрик нарисовал картину, разошедшуюся по всему миру в сотнях миллионов репродукций.

А самый необычный памятник Че находится… в Египте. Ну, да, в солнечной туристической Хургаде, подле отеля «Эль Бостан», на балконе заведения под названием «Гавана Клуб».

Маленькая фигура Че (в натуральную величину) стоит, подняв правую руку. Под балконом пара древних лимузинов (но в шикарном состоянии — в этой стране автомобили живут вечно). Вероятно, старые машины символизируют дореволюционную Кубу.

Сам Че выглядит кошмарно. И первая мысль (простите за невольный цинизм), что это «пугало». Действительно, грозный оскал, пакля вместо усов. Серое лицо (папье-маше или… вечный, как сам Египет, «алебастр»? ). На шее нелепый шарф.

Однако слева от монумента, на стене клуба, огромный портрет Че — тот самый, по картине Фицпатрика. И сам клуб создан явно не для того, чтобы пугать изваянием Че беременных женщин и путешествующих старушек.

Мысль авторов понимаешь спустя какое-то время. Господи, да у этого Че нет… кистей рук. И цвет лица. И свирепые глаза. Да это же памятник… мертвому Че! Возможно, единственный в мире. И где — в Египте, который принял Гевару с распростертыми объятиями. Он же был другом Гамаля Абдель Насера, которого здесь почитают, как президента-реформатора (почти как кубинцы своего Фиделя).

Действительно, у каждого свой Че. У владельцев клуба — этот. У нас — другой.

1. Первенец Тэтэ

13 июня 1928 года на железнодорожном вокзале городка аргентинского городка Росарио стояли двое — двадцативосьмилетний плантатор Эрнесто Гевара Линч и его двадцатилетняя супруга Селия де ла Серна и Льоса. Женщина была на сносях и еле держалась на ногах. Эрнесто, усаживая жену в пролетку извозчика, был крайне встревожен. Супруги рассчитывали на следующий день добраться до Буэнос-Айреса, где Селия и должна была родить. Но… не успели. Первые схватки начались еще в поезде. Пришлось сойти на ближайшей станции. Это оказался безвестный маленький городишко Росарио…

Эрнесто Гевара отвез супругу в клинику и, услышав от коллеги-доктора, что в ближайшие часы родов можно не ждать, отправился искать временное пристанище. Он снял квартиру в доме номер 480 на Калле Энтре Риос. Оставил там чемоданы. И спешно вернулся в клинику.

Селия лежала в отдельной палате и выглядела слабой и встревоженной. Эрнесто попросил докторов оставить его рядом с супругой. Несколько купюр решили эту небольшую проблему в его пользу.

Ночью схватки возобновились. Сбежался весь персонал больницы. Дона Эрнесто попросили оставить палату. Он слонялся по коридору, нервно курил одну сигару за другой. В пять минут четвертого ночи 14 июня 1928 года ему сообщили — его супруга только что родила мальчика. Роды прошли без особых осложнений. И донья Селия чувствует себя хорошо.

2. Эрнесто Гевара Линч

Мальчика назвали Эрнесто Гевара де ла Серна. А домашнее прозвище, которое молодая матушка Селия придумала еще в роддоме — Тэтэ. Так она и звала своего первенца до конца своих дней…

Семья была зажиточной и вполне успешной. Дон Эрнесто Гевара Линч, врач по образованию, получил в наследство плантацию мате — деревьев, из листьев которых в странах Латинской Америки готовят особый вид травяного чая. Это растение на территории Аргентины растет только на границе с Парагваем и Бразилией. А сам напиток пользуется огромной популярностью, что и обеспечило семье дона Гевара безоблачное будущее.

Человек благородных кровей (по аргентинским меркам, разумеется, в Европе далекие предки Гевары были простыми крестьянами), дон Эрнесто происходил из рода удачливых золотоискателей, наткнувшихся на золотую жилу в дельте Параны и сделавших на этом огромное состояние.

За год до рождения первого сына Эрнесто Гевара Линч женился на Селии, которую без ума любил. И вместе с женой перебрался из родного Буэнос-Айреса в провинциальный Мисьонес — к своей плантации мате, где стоял старинный фамильный особняк, в котором молодая семья и предполагала обрести семейное счастье. Но городок был настолько далек от благ цивилизации, что рожать в Мисьонесе Селия не решилась. И супруги отправились в столицу. Не доехали…

В Росарио они прожили всего несколько дней. Как только малыш чуть окреп, молодое семейство двинулось в обратный путь — в Мисьонес.

3. Матушка Селия

У Мисьонеса говорящее название — это бывшая христианская миссия иезуитов, расположенная на территории индейцев гуарани. Сегодня это провинция Аргентины, а тогда, в начале ХХ века всего лишь одноименная «территория». Место и в наши дни не особо оживленное. А уж тогда — сущая «дыра»…

После оживленной столичной жизни существование в Мисьонес казалось Селии тоскливым и каким-то тягучим. Она была тех же благородных кровей, что и ее муж. В роду Селии был даже вице-король Мексики. Такой красивой, богатой женщине блистать бы в салонах Буэнос-Айреса. Но она… очень любила своего супруга. Это, вообще, была очень дружная и счастливая семья.

Получившая хорошее гуманитарное образование, Селия посвятила себя детям. И в провинциальном Мисьонесе много читала, учила грамоте малыша Тэтэ, воспитывала его в духе первопроходцев Южной Америки — гордым, сильным, непокорным.

Но это было позже. А тогда, в конце лета 1928 года, едва вернувшись домой, семейство снова засобиралось в дорогу. И снова проделало путь из Мисьонеса в Буэнос-Айрес. Матушка Селия настояла на том, чтобы хотя бы месяц пожить рядом с квалифицированными детскими врачами. Мало ли что может случиться с малышом? Папаша Эрнесто не возражал. Ему самому до чертиков надоел этот заштатный Мисьонес. В сельском хозяйстве он разбирался неважно. А управляющий плантации и местные крестьяне делали свое дело и без его вмешательства.

4. Братья и сестры

Тэтэ был первым, но далеко не единственным ребенком семейства Гевара. Спустя полтора года после его рождения, 29 декабря 1929 года на свет появилась сестра, которую в честь матушки тоже назвали Селией. 18 мая 1932 года появился младший брат маленького Эрнесто — Роберто. 28 января 1934 года родилась Анна Мария. Наконец, 18 мая 1943 года, день в день с Роберто, на свет появился младший брат Хуан Мартин.

Большая семья, пятеро детишек. Материнской любви и отцовской заботы всем доставалось поровну. Но особое беспокойство матушки Селии доставляли старший Тэтэ и младшенький Хуан Мартин. Тэтэ — из-за его неприятной хронической болезни, астмы. Хуан Мартин — потому, что был самым младшим в семействе. Обычная, в общем-то картина.

А сам Тэтэ больше всего любил брата Роберто. Они были настолько дружны, что однажды, когда Эрнесто был еще в отроческом возрасте, вместе сбежали из родительского дома «в путешествие», едва ни вогнав в могилу папашу Гевара Линча. Доведенные до полуобморочного состояния родители никак не могли взять в толк — чем огорчили своих сыновей, раз те решили их покинуть. Оказалось, родители здесь ни при чем. Пацанов влекло любопытство. Мир так огромен и так разнообразен…

Бурная судьба революционера была уготована только старшему сыну Эрнесто. Его братья и сестры жили поспокойней — как и подобает выходцам из столь достойной семьи.

5. Детство

Читать и писать Тэтэ, благодаря стараниям матушки, научился в пятилетнем возрасте. Селия готовила сына к начальной школе (в Аргентине обязательным считается начальное шестилетнее образования). Но получилось так, что мальчика пришлось оставить дома. Он сильно болел. И первые уроки жизни получил от собственной мамы. Позже он выполнял все домашние задания, которые задавали младшей сестренке и брату, которые, слава богу, ничем не болели, а потому посещали школу, как все дети.

В 1932 году, когда Тэтэ исполнилось четыре года, стало ясно — из Мисьонеса надо уезжать. Мальчик сильно страдал от астмы, и местный доктор посоветовал семейству сменить климат. Здесь, на берегу Параны, было слишком влажно, чтобы маленький астматик чувствовал себя хорошо.

Но и в Буэнос-Айресе оказалось не лучше. Столица Аргентины находится в низине, где раньше были болота. Тэтэ в этом влажном климате жилось еще хуже. И через год, в 1933-м, семья перебралась в провинцию Кордова — в город Альта-Грасия. Место очень красивое. Горы, сухой климат, рядом столица провинции город Кордова. Здесь юному Эрнесто Геваре суждено было прожить 13 лет (с 1943 года в самой Кордове), вплоть до своего совершеннолетия.

Семья сменила несколько домов, но дольше всего прожила на вилле Нидия — в небольшом домике в «верхней» (или английской) части Альта-Грасия.

6. Астма

Эта болезнь прицепилась к Эрнесто в очень раннем возрасте. Когда ему было всего два года, матушка Селия, с тревогой замечавшая, что мальчишка растет болезненным и слабым, предприняла попытку закалить его растущий организм. Дело было в Буэнос-Айресе. Селия выбиралась за город на берег реки. И купала сына в прохладных водах.

Однажды он сильно простудился. Селия вызвала на дом доктора и впервые услышала безрадостный диагноз — хроническая астма. Эта простуда стала лишь причиной, толчком к проявлению симптомов удушья. Сама же болезнь имела аллергическую природу. Эрнесто остро реагировал на пыльцу растений. Обострения случались в период аргентинского лета (то есть в наши зимние месяцы). Или тогда, когда он попадал в тропические джунгли Центральной Америки, где цветущих растений полно круглый год.

Астма стала бичом Эрнесто Гевары на всю жизнь, хотя он был человеком курящим, что для астматика — просто смерть. В моменты обострений она превращала его либо в обессиленного человека, лишенного воли к жизни, либо в раздражительного, резкого, импульсивного. Люди, знавшие Че Гевару в период его пребывания у власти на Кубе, говорят, что под воздействием астмы он иногда утрачивал чувство реальности и мог принять неверное решение.

А тогда, в начале жизни, он лишь учился бороться за собственную жизнь. И привыкал к неустойчивому состоянию человека, страдающего этой грозной неизлечимой болезнью — астмой.

7. Школа

В шесть лет Эрнесто отдали в школу. Вначале это была частная школа «Хосе де Сан-Мартин» в Альта-Грасия. Тэтэ посещал ее нерегулярно из-за болезни. А когда астма оставляла его в покое, мальчик, уже привыкший к домашней вольнице, вел себя довольно агрессивно — он не слушал учителей и даже хулиганил. В конце концов матушка Селия, которой надоело ходить к директору из-за многочисленных провинностей сына (а Тэтэ никогда в жизни не подвергался серьезным наказаниям, «магической» власти отцовского ремня он попросту не знал), забрала его и отдала в другую школу — в государственную «Мануэль Бельграно». Но и здесь учеба не особенно ладилась. Много лет спустя Селия заметит, что более-менее сносно Эрнесто учился лишь первые два года, а потом утратил к учебе интерес.

Независимый, упрямый, энергичный мальчишка, на всех парах въезжающий в трудный подростковый возраст. Ему было тесно в небольшом городке Альта-Грасия. Его манил большой мир. И на прекрасные Анды он внимания не обращал. Большой город, жизнь среди людей — вот куда его влекло в эти ранние годы.

Между тем он рос. И в чертах его лица проступали первые признаки будущей мужской красоты. Че был очень привлекательным человеком. Разве нет? Людей такого типа — подвижных, смелых, предприимчивых — называют «мачо». То есть настоящими мужчинами, горячими, отважными и сильными. Скоро он таким и станет. Но пока Эрнесто воевал лишь… со своими учителями.

8. Первое «путешествие»

В 1940 году в семье случилась беда — бесследно пропали 12-летний Тэтэ и 8-летний Роберто. Родители метались в отчаянии. Полиция сбилась с ног. Выдвигались самые разные версии, вплоть до самых чудовищных (мол, детей похитил маньяк). Через неделю, за которую матушка Селия преждевременно поседела, а папаша Эрнесто постарел на десять лет и едва ни схлопотал инфаркт, дети нашлись.

Их обнаружили на вокзале Буэнос-Айреса, в восьмистах километрах от Кордовы. Оказалось, что сыновья дона Эрнесто решили совершить… кругосветное путешествие. Собрали немного денег (копили из тех, что отец давал на воскресные лакомства). Купили билет на поезд — кассиру, который не должен был продавать билеты детям, потом здорово влетело. Даже предусмотрели мешочек сухариков, чтобы было чем питаться в дальней дороге. Сели на утренний поезд, чтобы их сразу не хватились. И — укатили в столицу Аргентины.

Их привез полицейский, которому обрадованный папаша Эрнесто заплатил огромные деньги — не глядя достал из бумажника все, что там было, и протянул служивому. А потом, когда улеглись охи и ахи, а матушка Селия пролила над непутевыми сыновьями свои слезы, отец впервые в жизни взялся за ремень. Но… не тронул, просто пригрозил, что в следующий раз отходит Тэтэ так, что тот долго не сможет сидеть. А мальчишка не понимал — за что. Он же уже почти взрослый…

9. Колледж

Осенью того же 1940 года Эрнесто поступил в национальный колледж Кордовы «Дин Фьюнс». По нашим меркам это обычная (и тоже государственная) средняя школа, по окончанию которой дети получают аттестат зрелости и право продолжить образование в высшем учебном заведении.

Переселяться в Кордову семья не стала. Каждое утро детей — Эрнесто, его сестра Селия и друзья из соседских семей — сажали в старый рыдван, «Крайслер» тридцатого года выпуска, и везли в Кордову, чтобы во второй половине дня забрать домой. За рулем сидела матушка Селия. И так шесть лет кряду.

А Тэтэ словно подменили. После позора начальной школы, которую он едва закончил, в колледже Эрнесто взялся за ум. Он успевал по всем предметам (но отличником не был), много читал, увлекался спортом. Перепробовал себя во всем, в чем может попробовать себя 12-летний мальчишка. Гонял мяч, очень любил велосипед, бегал, прыгал. Но больше всего внимания уделял футболу и регби — видам спорта, требующим большой силы и выносливости. Эрнесто объявил личную войну своей астме. Первая война в его жизни, которую он проиграл…

В 1943 году по Аргентине прокатилась волна студенческих волнений, вызванных попытками полиции нарушить университетскую автономию. В нашей стране, к слову, этого понятия не существует вовсе, а там, в Аргентине сороковых годов, полиция могла проникнуть на территорию кампуса только с разрешения ректората. Сам Тэтэ в беспорядках участия не принимал, но передавал в тюрьму передачи для угодившего в застенок товарища по колледжу. Первый тюремный опыт, хотя и довольно опосредованный…

10. Юный чиновник

Черты характера, так свойственные Че Геваре — смелость, решимость, готовность к самопожертвованию и целеустремленность — стали проявляться в тринадцатилетнем возрасте. Он часто удивлял друзей и родственников, казалось бы, непредсказуемыми поступками, делал то, что мальчишка в его возрасте вряд ли сделает.

К 1944 году материальное положение семьи стало ухудшаться. Плантация мате в Мисьонес приносила все меньший доход. Медицинская практика отца в Альта-Грасия денег приносила еще меньше. Семейный капитал был истрачен. Но дети росли — семье пришлось затянуть пояса.

Эрнесто удивил всех тем, что неожиданно нанялся в дорожное управление Вилья-Марию, маленький городок близ Кордовы. Учебу он не бросил, но каждый день на велосипеде уезжал из колледжа в Вилья-Марию, чтобы поздно вечером вернуться домой в Альта-Грасию. Домашние задания он делал на службу. И уставал, конечно, смертельно.

Свободолюбивый, непокорный, он стал муниципальным чиновником — совсем еще юным и совершенно неопытным. На нем лежало нехитрое делопроизводство дорожного управления, оформление бумаг, ведение архива. Денег он зарабатывал очень мало. Но с этого момента он уже не просил у родителей на карманные расходы. Небольшое, но все же облегчение.

Кстати, тратил свои деньги он, в основном, на книги. Отец с удивлением нашел в его комнате сочинения Зигмунда Фрейда. Тогда-то и прояснился выбор Тэтэ. Следуя по стопам отца, он захотел стать врачом.

11. Буэнос-Айрес

В 1946 году Эрнесто закончил колледж и получил степень бакалавра. Семье он объявил, что готовится поступать в Национальный университет Буэнос-Айреса на медицинский факультет. И отец принял решение — вся семья переезжает в столицу. Нечего Тэтэ слоняться по общежитиям. А там, глядишь, и младшие подрастут. И им тоже надо будет где-то учиться.

Они поселились на улице Ареналес в доме номер 2208. И первое время жили неплохо. Но потом становилось все хуже и хуже. В столице врачу дону Эрнесто пришлось конкурировать с другими докторами. Небольшая частная практика едва позволяла сводить концы с концами. А жизнь в столице была намного дороже, чем в провинции.

Вообще, на переезде в Буэнос-Айрес настаивал старший сын. Его поддержала матушка Селия, полагавшая, что в провинции настоящего образования получить невозможно. Отец же понимал — долго в столице они не протянут. Нужно было что-то предпринимать. Он рассчитывал на то, что продав плантацию мате, удастся получить пусть и небольшой, но все же капитал, который поможет продержаться несколько лет. Дон Эрнесто очень хотел дать своим детям достойное образование. Но без денег это была невыполнимая задача…

Все лето Эрнесто усиленно готовился к вступительным экзаменам в университет. Матушка Селия не могла нарадоваться — от былого упрямства и лени старшего сына не осталось и следа.

12. Я буду врачом…

Лето, проведенное в Буэнос Айресе, стало для Эрнесто очень насыщенным. В это время он интересовался многими науками — математикой, психологией, литературой, спортом. Он мог состояться как писатель, поэт или… как шахматист. Эрнесто очень любил шахматы и уже обладая, практически, неограниченной властью и облеченный высокими государственными постами, он регулярно участвовал в открытых шахматных турнирах.

Он любил живопись и неплохо в ней разбирался. Зачитывался учебниками по истории. Постигал тайны политики… Но почему все-таки медицина? Именно этого выбора Эрнесто от него ждали меньше всего (только ни отец, он давно приметил интерес сына к медицине и всячески его поощрял).

Дело здесь, конечно, не в желании продолжить отцовское дело. В конце концов, Эрнесто Гевара Линч заметных успехов на этом поприще не достиг. Более того, с каждым годом семья все больше беднела, что было наглядным свидетельством очевидного факта — врачи люди далеко не всегда зажиточные. Но Тэтэ влекло служение людям. То есть мотивы выбора профессии были, скорее, идеалистическими, чем практическими… Однако, не стоит забывать об одном существенном обстоятельстве (иначе портрет Че Гевары превратится в икону, а этого как раз бы и не хотелось). Он с раннего детства боролся с тяжким недугом. И хотел знать о нем все. Профессия врача давала ему надежду когда-нибудь побороть свою болезнь.

13. Университет

Осенью 1946 года Гевара сдал вступительные экзамены и был зачислен на медицинский факультет Национального университета Буэнос-Айреса — самого престижного и самого авторитетного учебного заведения Аргентины. Учеба будет продолжаться семь лет. Диплом врача Гевара получит в 1953 году…

Это была первая выигранная им «битва» с жизнью. Одна из немногих побед в череде поражений (которые вначале казались победами, но не были таковыми на самом деле). Учился он достаточно неровно, постоянно увлекаясь то странствиями, то левыми идеями (и в результате прерывая учебу на семестр, а то и на два).

Однако, не филонил. Учился честно и старательно. Постигал азы профессии, работая медиком уже на первых курсах — дополняя таким образом теоретические познания практикой.

Врачом он стал универсальным. Изучал терапию, но в определенных обстоятельствах брал в руки скальпель и проводил достаточно сложные операции. Особенно это проявилось во время боевых действий на Кубе. Формально оставаясь на должности военного врача, Гевара справлялся и с обязанностями боевого командира…

Характерное происшествие — в одной из своих книг Гевара описывал ситуацию, когда во время бомбежки ему пришлось решать, что вынести из-под огня, ящик патронов или ящик лекарств. Он выбрал боеприпасы. И это показывает, кем же он был на самом деле. Врачом? Да, вполне профессиональным и умелым. Но не по призванию, а лишь по необходимости.

14. Без музыки в сердце

Был у Эрнесто Гевары один недостаток, который очень огорчал его матушку Селию. Гевара был начисто лишен музыкального слуха. В его случае не медведь на ухо наступил, а целый слон. Он не просто не интересовался музыкой, он ее не слышал. Родившись в Аргентине, он не мог отличить вальса от танго. Друзья знали об этой особенности Эрнесто и часто над ним подшучивали.

Девушка из богатого семейства Агилар, проживавшего в Кордове, очень любила модный танец «байон». Однажды на вечеринке «инструктор» Эрнесто по танцам, его приятель Альберто Гранадос, с великим трудом научивший юношу делать несколько па в стиле танго, услышал звуки «байона» и… подмигнул Геваре, забыв, что это их условный сигнал. Как только начинало звучать танго, Альберто подмигивал Эрнесто, давая тому понять, что он может пригласить какую-нибудь девушку на танец и при этом сильно не опозориться. Но в этот раз… Эрнесто тут же подхватил из толпы танцующих симпатичную девицу и несколько минут мучил ее, исполняя танго под музыку, которая этому танцу никак не подходила.

Сам Эрнесто о музыке говорил, что произведение живописи человек охватывает взглядом и, созерцая картину, вносит в нее что-то свое, воссоздает какое-то время, событие. То же происходит и с литературой. Что же касается музыки, то она оставляет его безучастным.

Уже будучи при власти, Че Геваре приходилось участвовать в различных собраниях и петь революционные песни. Обычно он лишь раскрывал рот, не произнося при этом ни звука. Но когда забывался, издавал такой нелепый рев, что товарищи по партии тут же умолкали.

15. И снова чиновник

В 1947 году дон Гевара все же решился продать семейное предприятие — плантацию мате в Мисьонесе. Увы, полученные деньги даже не покрыли издержек на содержание плантации за последний год. Семья осталась ни с чем…

И Тэтэ снова устроился на работу и снова муниципальным чиновником. На этот раз его работа продлилась еще меньше — чуть больше месяца. И денег за нее он получил совсем мало. Вместе с приработком в муниципалитете Буэнос-Айреса он работал, на этот раз бесплатно, в частном исследовательском институте, проводящим изыскания в области борьбы с аллергией по заданию властей столицы Аргентины. Если служба чиновником Эрнесто быстро надоела (и не принесла ожидаемой материальной поддержки), то в институт он ходил с большим воодушевлением, поскольку работа напрямую касалась его болезни.

Повторный опыт чиновной работы показал Геваре, что пыльная кабинетная тишина — не его ипостась. Он человек действия, жаждущий приключений и работы на общее благо. А тут — папки, унылые бумаги, рутина, навевающая тоску…

Ирония судьбы заключалась в том, что менее чем через полтора десятилетия Геваре предстояло стать крупным государственным чиновником. И не просто чиновником — министром финансов, а потом и промышленности! И оба этих дела он с треском провалит, подходя к сугубо практическому делу с романтических позиций. Да, да, то самое — «все взять и поделить». А вы как думали? Профессиональный революционер…

16. К службе непригоден

А годом раньше, в 1946-м, еще только готовясь к поступлению в университет, Гевара, не желавший, чтобы его учебе что-то мешало, добровольно отправился в военный комиссариат, чтобы отдать гражданский долг и отслужить в армии положенный по закону срок.

Его визит в комиссариате восприняли с удивлением. Обычно молодые люди, поступающие в высшее учебное заведение, всеми способами стараются уклониться от службы, чтобы не пропустить самое благодатное время. (Потом все равно попадали в армию — отсрочек для студентов в то время в Аргентине не было). А тут…

Он срезался на первом же враче, прослушавшим легкие Гевары. И на вопрос:

— Доктор, я годен к службе?

Услышал:

— Вы что, издеваетесь? Какая служба? Вам лечиться надо. У вас тяжелейшая астма. С этим жить трудно, не то что служить…

И Гевара получил «белый билет», освобождавший его от претензий военных. И в этом тоже заключается ирония судьбы. Впоследствии не годный к строевой службе Гевара станет не только фронтовым врачом, но и командующим целого фронта. И дослужится до чина майора кубинской армии. На Кубе это самые высокое воинское звание, полковников и генералов здесь нет, но есть звание «команданте» — командир высшего звена.

Его жизнь словно соткана из парадоксов. Стремился к одному — получил другое. Хотел этого, а в жизни случилось то. Не судьба, а сплетение противоречий.

17. Судовой врач

Самое благодатное время для студента — летние каникулы. Гевара использовал их для своих путешествий. Его, буквально, одолевала тяга к перемене мест. В короткие путешествия он пускался и во время учебы. Но вот в дальние… Одно из первых — путешествие по морю. Специально для этого Гевара устроился на торговый пароход судовым врачом.

Этот корабль должен был отплыть из южного порта Аргентины Комодоро-Ривадавия, известного своими нефтяными терминалами, и достичь Тринидада. Вернуться корабль должен был прямо в Буэнос-Айрес.

И снова — очень небольшой заработок, которого едва хватило на самые насущные нужды. И восхитительные несколько недель на борту большого корабля, где положительно никто не болеет. Геваре пришлось пробездельничать все три недели путешествия.

Впервые в жизни он попал за границу. Но это был все тот же испаноязычный мир Латинской Америки, в котором Эрнесто чувствовал себя, как рыба в воде. И отличить его, иностранца, в этих странах можно было лишь по легкому, едва заметному аргентинскому акценту.

Спустя годы на вопрос — не собирается ли он вернуться на родину — Эрнесто признается, что считает своей родиной всю Америку. А потому вопрос относит к провокациям. В те годы в Аргентине хозяйничала хунта. И вернуться в Аргентину, чтобы угодить в руки врагов, Че, конечно, не мог.

То первое дальнее путешествие стало отправной точкой в формировании его убеждений, как интернационалиста. Правда, о революционных настроениях Гевары еще не было и речи.

18. От Аргентины до Перу

Но были еще и сухопутные путешествия, в которые Гевара пускался каждое лето.

Первое большое сухопутное путешествие он начал в провинции Тукуман, пересек Мендосу, Сальту и Жужуй, а закончил свое странствие в и Ла-Риохе. В путь он пустился на утлом велосипеде с моторчиком марки «Микрон». Навьючил эту субтильную машину мешками с пожитками (большинство из которых растерял в пути). Мерз у костра рядом с индейскими поселениями. Питался на стоянках гаучо жареной говядиной (главное блюдо аргентинских пастухов — тушу быка распинают на шестах и поджаривают на огромном костре целиком). Спал под кустами и в деревенских тавернах. Воевал с полицией, считавшей его никчемным бродягой.

В конце концов, «кролик умер» — моторчик испустил последний бензиновый вздох, а сам велосипед развалился на части. Остаток пути пришлось преодолевать пешком (в противном случае его путь не закончился бы в Ла-Риохе).

Потом был целый ряд мелких путешествий — на поезде, пешком, еще не популярным в те годы автостопом (на дороге одинокого голосующего путника могли без видимой причины запросто упечь в тюрьму или даже прибить). Но главное было все-таки впереди.

Два года Гевара готовился к своему главному странствию. Он собирал деньги, продумывал дорогу. А вместе с ним его товарищ Альберто Гранадос (тот самый «учитель танцев»). Маршрут путешествия Гевара спланировал с особой тщательностью. И в декабре 1951 года купил старенький одноцилиндровый мотоцикл. На нем друзья собирались проехать всю Южную Америку.

19. На мотоцикле по Южной Америке

В технике он, похоже, разбирался очень слабо. Гевара купил мотоцикл «Нортон 500» 1939 года выпуска. Надежная армейская машина с 14-сильным четырехтактным двигателем воздушного охлаждения могла прослужить долгие годы и провезти друзей по всей Америке много раз. Но Эрнесто купил «убитый» мотоцикл, годившийся разве что для свалки металлолома.

Однако, мотор работал, колеса крутились. 29 декабря 1951 года Эрнесто стартовал в Кордове (где и купил мотоцикл), чтобы в Буэнос-Айресе встретить Альберто и попрощаться с семьей.

30 декабря Гевара прибыл в Росарио — в городок, где он родился. А 31 января — в Буэнос-Айрес, где друзья отметили Новый 1952 год. И в путь двинулись только 4 января 1952 года. Их багаж был более чем скромен. Запасные ботинки, немного личных вещей, немного наличности и… пистолет. Гевара считал, что безоружным путешествовать по Южной Америке слишком опасно.

Конечным пунктом путешествия они наметили лепрозорий в Сан-Пабло, расположенный в верховьях Амазонки — в Перу. Но добраться туда решили окольным путем, объехав большинство прилегающих стран.

Они проехали около семи тысяч миль, пересекли всю Аргентину. Морем добрались до Чили. И 1 марта, после многочисленных приключений (и, добавим, тяжелых приступов астмы, перенесенных Геварой в пути) прибыли в столицу Чили Сантьяго. Здесь, в Сантьяго де Чили, с мотоциклом пришлось расстаться. Мотор машины попросту развалился на куски. Дальше пришлось путешествовать на попутном транспорте.

20. Мачу-Пикчу

С многочисленными головокружительными приключениями, где «зайцами», где по милости владельцев грузовиков и пароходов, они путешествовали по Чили, а потом перебрались в Перу. 5 апреля 1952 года, преодолев огромное расстояние от Лимы до Мачу-Пикчу, друзья побывали в этом загадочном высокогорном городе древних инков…

Они много чего успели повидать. Но этот заброшенный людьми (по совершенно непонятным причинам) город оставил огромное впечатление. Альберто даже сказал:

— Послушай, Эрнесто, давай останемся здесь. Я женюсь на индианке из знатного инкского рода, провозглашу себя императором и стану правителем Перу, а тебя назначу премьер-министром. И мы вместе осуществим социальную революцию.

И Гевара ответил:

— Революция без крови? Ты мечтатель…

В этом шуточном диалоге — в свете последующих событий — можно отыскать настоящее пророчество будущей судьбы. Альберто, за месяцы скитаний так устал от бесконечного путешествия, что уже подумывал бросить все к черту и осесть в каком-нибудь городке. Так он вскоре и сделает. А Эрнесто Гевара уже подумывал о своем будущем — о судьбе революционера.

По возвращению в Куско, друзья объездили все исторические места, связанные с древними инками. В селении Уанкарамо ненадолго задержались, пережидая приступ астмы Гевары. Потом наняли проводников с лошадьми. И отправились дальше в горы — в Уамбо, где располагался первый на их пути лепрозорий.

21. Лепрозорий

В этом долгом и длинном пути они называли себя лепрологами, специалистами по опасной неизлечимой болезни — лепре или проказе.

Бич человечества на протяжение тысячелетий, лепра до сих пор не поддается излечению. Способ борьбы с нею остается тем же — изоляция больных в целях предотвращения распространения заразы. Лепрозории, специальные больницы, в которых живут больные проказой, находятся обычно в глухих отдаленных местах, вроде Уамбо.

Лепра — болезнь ужасающая. Она страшно уродует лица людей. Любой здоровый человек вынужден держаться от прокаженных подальше. Но Гевара ничего не боялся. И отталкивающего уродства больных вроде и не замечал. Его доброе, внимательно отношение было оценено по заслугам. Несчастные люди, буквально, тянулись к этому красивому, умному молодому человеку.

Потом была главная больница Лимы, где тоже лечили прокаженных. Затем — лепрозорий в Сан-Пабло на берегу верхней части (расположенной до дремучей сельвы) Амазонки. И снова — общение с больными людьми, помощь местным врачам. Здесь Гевара, который ежедневно вел подробные дневниковые записи, заметил, что местные индейцы находятся в очень простых отношениях с белыми. Индейцы фактически являются их бессловесными, покорными рабами. В двадцатом-то столетии…

22. Футбольный тренер

На бальсовом плоту путешественники двинулись вниз по Амазонке и прибыли в колумбийский городок Летисия. И тут их ждал очень неприятный сюрприз.

Офицер местного гарнизона, человек сколь недалекий, столько же и бдительный, заподозрил в странствующих «оборванцах» (а они таковыми и были) ни много, ни мало — шпионов… Эрнесто и Альберто арестовали. Но спустя час выпустили. Даже этот отъявленный солдафон, выслушав их объяснения, понял — перед ними нищие врачи.

Но выпускать их просто так офицер не хотел. И выдвинул весьма необычное предложение. Если они «столичные штучки» и господа с высшим образованием, то пусть они потренируют армейскую футбольную команду Летисии. За деньги, конечно.

Десять дней Гевара натаскивал туповатых солдат, одетых в футболки. А когда они, действительно, начали играть, путешественники получили свободу, деньги и отправились в Боготу. И здесь, в столице Колумбии, их ждали настоящие неприятности.

Их арестовали и заключили в тюрьму на том основании, что Гевара вооружен. На самом деле пистолета у них давно не было, а за оружие был принят серебряный нож, подаренный Геваре индейцами. На него-то колумбийские полицейские и позарились. Попытались отобрать — Гевара воспротивился. А итоге — неделя кутузки и выдворение из страны. Нож остался у полицейских…