Бесплатный фрагмент - Эпизоды индейских войн в северной америке

Глава I. Индейские войны на северо-востоке США в последней четверти XVIII века

Когда Лафайет * в 1777 году был в Олбани, готовясь к вторжению в Канаду, которое так и не состоялось, он приказал возвести форт в Черри-Вэлли (штат Нью-Йорк). Командование фортом было поручено полковнику Икабоду Олдену, способному офицеру, который совершил ошибку, не поверив предупреждениям о готовящемся набеге в долину, которые поступали ему от поселенцев и индейцев. Когда к нему обратились жители соседней с фортом деревни, он беззаботно сказал им, что нет причин для страха, и жителям лучше оставаться дома и заниматься своими домашними делами. К сожалению, они этому совету последовали.

* Жильбер де Лафайет (1757 — 1834) — французский маркиз, участник американской Войны за независимость и Великой французской революции. В ходе восстания американцев против английского владычества встал на сторону восставших, прибыв в июне 1777 года из Франции в Южную Каролину. В июле 1777 года Конгресс назначил Лафайета начальником штаба Континентальной армии с присвоением чина генерал-майора. Участвовал во многих сражениях и военных кампаниях. В декабре 1781 года вернулся во Францию — А.С.

Однажды, когда полковник Олден находился за пределами своего форта, до него донесся боевой клич, и он увидел индейского воина, приближающегося к нему. Полковник бросился к форту, выхватив при этом пистолет. Его преследователь продолжал настигать, и офицер направил на него свое оружие. Он нажал на курок, но пистолет не выстрелил. Полковник пробовал снова и снова, но пистолет отказывался стрелять. Индеец настиг офицера перед самым частоколом форта и вонзил свой томагавк ему в голову.

В это время дикари убивали жителей окрестностей «направо и налево». Уолтер Батлер, сын полковника Джона Батлера,* опустошившего Вайоминг, и Брандт, ** вождь могавков, были лидерами сторонников королевской власти и индейцев, которые в 1777 году убили пятьдесят американцев, в основном женщин и детей.

* См. Главу XVII Первой части книги — А.С.

** Тайенданегеа, в крещении Джозеф Брандт (1743 — 1807) — военный вождь племени могавков, капитан британской армии. Сестра Брандта вышла за муж за генерал-майора Уильяма Джонсона (см. примечание в Главе XIII Первой части книги). Джонсон оказывал Брандту покровительство, поселил в своем доме, дал образование «в английском стиле» и познакомил с влиятельными людьми, впоследствии Брандт был удостоен приема английским королем Георгом III. Брандт участвовал на стороне англичан в войне с французскими колониями, в войне Понтиака и в Войне за независимость США. Проявил крайнюю жестокость к восставшим американским колонистам — А.С..

Американцы быстро приняли ответные меры. Было отправлено несколько экспедиций против индейцев, живущих в верхней части реки Саскуэханна (см. карту ниже) и в других направлениях.

Самой замечательной была экспедиция майора Джорджа Роджерса Кларка, пионера из Кентукки, которому Патрик Генри, губернатор Вирджинии, поручил возглавить отряд против индейцев к западу от Аллегейнских гор.

В мае 1778 года майор Кларк со ста пятьюдесятью людьми спустился по реке Огайо, остановившись на острове Корн на достаточно долгое время, чтобы построить блокгауз и принять некоторые пополнения к своей роте. Он оставил пятерых человек, которые после ухода роты переправились на материк, очистили от леса небольшую территорию и построили несколько хижин. Постепенно туда переселялись другие люди, пока не возник город Луисвилл.

В устье реки Теннесси Кларк оставил свои лодки и побрел через болота и леса в Каскаскию, которая принадлежала Канаде.

Жители не думали об опасности, и когда они столкнулись с кентуккийцами, не могли сделать ничего, кроме как сдаться. Губернатор был отправлен пленником в Вирджинию, и люди заявили о своей лояльности Соединенным Штатам.

Затем Кларк захватил Кахокию, дальше по реке, где жители также признали свою преданность британской короне. К этому времени положение кентуккийцев стало критическим. Они проникли далеко в глубь враждебной страны, воинственные индейцы были со всех сторон, и отряд Кларка мог быть разбит в любой час. Именно быстрые действия захватчиков не дала врагу времени сосредоточиться против них.

Но никто не думал возвращаться, пока цель экспедиции не была достигнута, и Кларк нанес удар по индейским деревням, разогнав дикарей.

Когда Гамильтон, британский губернатор Детройта узнал о взятии Винсеннеса, он отправился с восемьюстами людьми, чтобы вернуть его. Майор Кларк ушел и был занят другими делами, так что опасности для англичан от него и его кентуккийцев не было. Поспешив в форт, губернатор послал капитану Хелму (коменданту Винсеннеса) безапелляционный приказ сдаться. Капитан столь же безапелляционно отказался сделать это, пока не будет уверен в удовлетворительных условиях. Губернатор ответил, гарантируя капитану и его людям сдачу на почетных условиях. Капитан Хелм принял условия и со своим гарнизоном сдался.

А затем открылся сюрприз для губернатора Гамильтона. Весь гарнизон форта состоял из капитана Хелма и единственного солдата. Эти двое торжественно вышли и были приняты с почестями; легко поверить, что губернатор и его офицеры от души посмеялись над этой сценой.

Пока майор Кларк был в Каскаскии, он нашел письменные приказы, которые были отправлены губернатору правительством Квебека, предписывающие ему использовать индейцев в войне против американцев.

Майор Кларк прошел через страну, которая представляла собой огромное болото, со льдом, недостаточно прочным, чтобы выдержать вес людей. Они по пояс утопали в холодной воде и грязи, но решительно продвигались вперед и, снова неожиданно появившись перед Венсенном, потребовали его сдачи. Гамильтон был поражен, но был вынужден сдаться. Он подстрекал индейцев к нападениям на поселенцев, поэтому совет Вирджинии долгое время держал его в кандалах.

Невозможно переоценить ценность услуг, оказанных майором Кларком. Она заключалась не в том, что он действительно совершил во время своего блестящего похода, а в последствиях этих рейдов. Он разрушил планы губернатора Гамильтона и положил конец опасностям в этом районе со стороны индейцев. Было заявлено с полным основанием, что если бы не майор Кларк, границей Соединенных Штатов в конце Революции * были бы горы Аллегейни, а не река Миссисипи. Вся территория к северу от нижнего течения реки Огайо получила название Иллинойс, и майор Кларк и каждый из его людей были вознаграждены Вирджинией за их услуги двумястами акрами земли на человека.

* Имеется ввиду Война за независимость США — А.С.

***

Самой могущественной лигой индейцев, когда-либо известной на этом континенте, была лига Пяти Наций, или, как позже ее стали называть, лига Шести Наций. Первоначально они занимали большую часть территории нынешнего штата Нью-Йорк. Англичане дали им название «Пять Наций», потому что они представляли собой конфедерацию из такого количества отдельных племен. Французы называли их ирокезами, голландцы — макуас, индейцы Вирджинии — массавомеке, а сами они называли себя минго или аганушион (то есть объединенные люди). Говорят, что могавки были старейшими в конфедерации; затем появились онейда, затем онондага, сенека и кайюга. Тускароры из Каролины присоединились к ним в 1712 году, но были официально приняты лишь десять лет спустя. Именно этот новый член дал лиге название «Шесть Наций».

Разрушения, творимые индейцами на наших северных и северо-западных границах, стали настолько невыносимыми, что Вашингтон решил нанести им смертельный удар. С мудростью, которая всегда была свойственна этому великому человеку, он организовал экспедицию в масштабе, который гарантировал успех. Она состояла из четырех тысяч солдат Континентальной армии, ополчения из штата Нью-Йорк и ряда независимых рот из Пенсильвании. Командование экспедицией поручили генералу Салливану.

Это было лето после резни в Вайоминге,* куда Салливан перенес свою штаб-квартиру. Он решил, что экспедиция должна продвигаться тремя дивизиями. Левая должна была выдвинуться из Питтсбурга под командованием полковника Дэниела Бродхеда; правая — от реки Могавк (к востоку от озера Онтарио — А.С.) под командованием генерала Джеймса Клинтона, в то время как Салливан должен был возглавить центр из долины Вайоминг (в среднем течении реки Саскуэханна).

* См. Главу XVII Первой части книги — А.С.

Последовали досадные задержки, и Салливан протестовал так негодующе, что вызвал сильное раздражение властей. Однако его это не волновало, и он продолжал протестовать, пока власти не были вынуждены обратить внимание на его нужды.

Генерал Клинтон с отрядом из 1700 человек, продвигаясь на запад, добрался до озера Отсего, источника реки Саскуэханны. Затем двести двадцать лодок, заполненных войсками и припасами, спустились вниз по реке.

Прибыв на место нынешнего города Юнион (в южной части долины Вайоминг), Клинтон присоединился к Салливану, объединенные силы насчитывали почти пять тысяч человек. 26 августа этот мощный корпус двинулся на север к форту Салливан на мысе Тиога (ныне деревня Атенс, Пенсильвания), а затем направился на северо-запад в индейскую страну.

Индейцы знали, что их ждет, и отправили депутацию, чтобы встретить Салливана. В индейской деревне, где сейчас находится Элмира, Салливан обнаружил отряд из тысячи двухсот человек, состоявший из британских регулярных войск, верных короне ополченцев и индейцев, под командованием полковника Джона Батлера, его сына Уолтера Батлера, капитана Макдональда и свирепого вождя могавков Джозефа Брандта.

Эти силы были настолько меньше, чем у американцев, что они не рискнули бы оказать сопротивление, если бы не надежда заманить патриотов в ловушку, похожую на ту, что привела к уничтожению Брэддока и его армии. * Американский стрелок залез на дерево и обнаружил замысел врага. Это позволило Салливану обойти британские войска с фланга и рассеять их, нанеся тяжелые потери. Индейцы были настолько охвачены паникой, что ничто не могло побудить их оказать сопротивление.

* О рейде генерала Брэддока см. «Индейские войны в истории США» Часть II. Глава IV — А.С.

Дикари причинили столько страданий на границах, что Салливан отказался вести с ними переговоры. Его послали туда, чтобы наказать их, и он намеревался сделать это так основательно, чтобы они никогда не забыли урок.

Индейцы достигли удивительной степени цивилизации в плодородной стране, населенной народами сенека и кайюга. У них были регулярно спланированные города и деревни, каркасные дома, некоторые из которых были прекрасно отделаны, окрашены и снабжены дымоходами. Они владели обширными и плодородными полями с садами из яблонь, персиков и груш. Человеку, путешествующему по этой части, было бы трудно поверить, что здесь обитают свирепые ирокезы, которые, как утверждается, если бы не приход белого человека, покорили бы всех аборигенов Северной Америки.

В этот регион, прекрасный, как сад Господень, ворвалась армия мщения. Сорок деревень были превращены в руины; фруктовые деревья были вырублены, а урожай полностью уничтожен. Последовавшая за этим зима была ужасающе суровой. Сотни обедневших индейцев умерли от болезней и голода. Удар был, вероятно, самым страшным, когда-либо полученным коренным народом северо-востока.

Это может показаться жестоким, и это, несомненно, было жестоким. Но эти дикари заслужили такой мести. Это они помогали убивать и пытать невинных поселенцев в Черри-Вэлли и Вайоминге, и эти изверги не заслуживали сочувствия. Генерал Салливан среди первых своих действий позаботился, о том, чтобы найти дом «королевы Эстер», или Эстер Монтур,* — той, которая убила более дюжины пленников около скалы в Вайоминге. Найдя его, он превратил его в пепел, хотя увядшей истязательнице в то время было уже восемьдесят лет.

* См. Главу XVII Первой части книги — А.С.

Полковник Дэниэл Бродхед, возглавлявший экспедицию из Питтсбурга, вошел в горный массив Аллегейни с шестьюстами солдатами. Его целью было создать отвлекающий маневр, который помог бы общей кампании. Помимо этого, он уничтожил множество индейских деревень и кукурузных полей и вернулся после месячного рейда, не потеряв ни одного человека. Следующей весной некоторые дикари снова встали на тропу войны и попытались напасть на поселения белых, но их попытки были решительно и окончательно подавлены, и на границе воцарился относительный мир.

Глава II. Вражда белых и краснокожих растет из-за взаимных жестокостей

Не следует полагать, что зверствами «отличились» только индейцы на границе. Длительная вражда между расами породила некоторых из самых отвратительных белых негодяев.

Когда полковник Дэниэл Бродхед возвращался в Питтсбург из своей экспедиции в индейскую страну, воин приблизился к противоположному от лагеря берегу реки и крикнул, что хочет видеть «большого капитана». Полковник Бродхед вышел вперед и спросил, чего он хочет.

«Заключить мир», — был ответ.

Полковник Бродхед велел индейцу передать своим вождям, чтобы несколько из них прибыли в его лагерь. Полковник заверил, что они не пострадают ни в малейшей степени.

После этой гарантии один из самых гордых и величественных по внешнему виду вождей, которых когда-либо видел полковник Бродхед, пересек реку и завязал разговор с офицером. Пока они были заняты этим, ополченец подкрался сзади к вождю, выхватил томагавк, который прятал под одеждой, и разрубил череп гостя надвое. Имя этого негодяя было Ветцель, и он так и не был наказан за свое преступление. Попытки наказать его едва не вызвали восстание в части страны, где люди считали его героем. С того дня негодяй фигурировал в бесчисленных историях и романах как идеальный пограничник, достойный только восхищения за свои подвиги.

Одной из самых мрачных страниц в американской истории является резня моравских индейцев в 1782 году. Самоотверженные моравские миссионеры долго и преданно трудились в западных дебрях и преуспели в создании миссий среди индейцев-делаваров на реке Тускаравас. Там было три станции: Гнаденхюттен, Шенбрун и Сейлем. Все эти деревни были заняты краснокожими людьми, которые стали христианами и занимались мирным трудом. Разграбления индейцами поселений на границах Западной Пенсильвании и Вирджинии побудили белых жителей отомстить, и была сформирована ополченческая рота из ста человек, которую отдали под командование полковника Уильямсона. Ополченцы двинулись в моравские селения на Тускаравасе, прибыв к Гнаденхюттену ночью 5 марта.

На следующее утро шестнадцать человек Уильямсона пересекли реку и высадились на западный берег, где некоторые индейцы работали на кукурузном поле. Остальные ополченцы отправились в деревню, найдя только индейца и женщину. Они убили обоих.

Шестнадцать ополченцев, добравшись до кукурузного поля, увидели больше индейцев, чем ожидали. Они также отметили, что у них с собой были ружья для охоты на дичь. Белые начали разговор в любезном тоне, говоря, что они пришли, чтобы из-за возникшей опасности со стороны враждебных дикарей, отвезти индейцев-христиан в безопасное место, и посоветовали им бросить работу и отправиться в форт Питт. Некоторые из племени были в форте в прошлом году и были хорошо приняты, вернувшись с многочисленными подарками. Ничего не подозревающие индейцы, естественно, поверили тому, что им сказали, сдали свои ружья и отдали себя под защиту Уильямсона и его людей.

В селение Сейлем был отправлен индейский посланник, чтобы рассказать братьям о договоренности. Несколько конных ополченцев также отправились в Сейлем, но прежде чем достичь его, они встретили моравских индейцев, которые покинули свои кукурузные поля и направлялись к своим братьям в Гнаденхюттен. Индейцы этого селения, уже предательски захваченные, были связаны и заключены в двух домах под сильной охраной. Прибывшие из Сейлема также были связаны и заключены в двух других домах; мужчины в одном доме, а женщины в другом. Общее количество мужчин, женщин и детей составляло от девяноста до ста человек.

Полковник Уильямсон теперь поставил на голосование вопрос о том, следует ли казнить пленников или отправить их в форт Питт в соответствии с данным ими обещанием. Только восемнадцать из всех белых высказались за сохранение обещания. Поэтому подавляющим большинством было решено казнить их.

Женщина-индианка, хорошо говорившая по-английски, упала на колени перед Уильямсоном и умоляла сохранить ей и ее друзьям жизнь, уверяя его (то, что он сам знал), что никто из них не виновен в каком-либо злодеянии по отношению к белым людям. Его ответом был приказ приготовиться к смерти. Индейцы предвидели этот ответ. Вся ночь прошла в молитвах и пении гимнов. Сцена на следующее утро была слишком шокирующей, чтобы ее описывать. Маленькая девочка, которой было всего двенадцать лет, когда пришла ее очередь встать на колени, чтобы получить смертельный удар, умоляла сохранить ей жизнь с таким жалобным тоном, обращая свои темные глаза, залитые слезами, к своим белым палачам и сжимая свои крошечные руки, что несколько мужчин отвернулись. Невинный ребенок умер, как и каждый мужчина, женщина и ребенок христианской группы.

Месть пришла очень скоро, хотя, увы, как это часто бывает, она не обрушилась на виновных в преступлении.

22 мая следующего (1783-го) года полковник Кроуфорд возглавил еще одну экспедицию из Западной Пенсильвании. Его отряд состоял из ста пятидесяти человек. Проходя по пути мимо моравских селений, они были атакованы индейцами около Верхнего Сандаски и сокрушительно разбиты. 100 человек были убиты или взяты в плен. Из последних только двоим удалось бежать.

При паническом бегстве своего отряда полковник Кроуфорд, в тревоге за своего сына и нескольких других родственников, задержался и был схвачен делаварами, как и доктор Найт и несколько ополченцев. Пленники были доставлены в индейскую деревню, где знаменитый вождь делаваров Хопокан (которого белые называли «капитан Пайп») выкрасил Кроуфорда и Найта в черный цвет. Остальных пленных зарубили томагавками.

В землю вбили большой кол, а вокруг него навалили кучу дров. Руки полковника Кроуфорда связали за спиной, один конец веревки привязали к запястьям, а другой — к основанию кола. Длина веревки позволяла жертве истязаний несколько раз обойти кол. Затем к кучам дров, которые лежали в нескольких ярдах от кола, поднесли огонь.

Полковника Кроуфорда сожгли на костре, предварительно подвергая всем пыткам, которые только может себе представить разум. Ему отрезали уши, и в его тело стреляли зарядами пороха без пуль, женщины бросали в него угли и горячий пепел, и он претерпевал еще больше страданий, пока, наконец, природа не сдалась, и он умер. Предполагалось, что доктора Найта постигнет та же участь, что и Кроуфорда, но его пощадили, и от него и некоторых присутствовавших на казни индейцев были получены подробности смерти несчастного офицера. Его печальная судьба была напрямую связана со зверствами его собственной расы, и этот случай является одним из бесчисленных, когда, как уже говорилось, невиновные страдают за виновных.

Глава III. Схватки с индейцами на реке Огайо

Прежде чем рассказать о нескольких кампаниях против западных индейцев после Войны за независимость США, мы расскажем о двух типичных для того времени инцидентах и о людях, которые были вовлечены в непрерывную войну между соперничающими претендентами на землю. Мы позволим самому герою рассказать следующую историю:

«Я около двадцати пяти лет был торговцем среди краснокожих; и за эти годы мне удалось завести немало друзей среди делаваров, шауни и вайандотов. Также, к сожалению, я нажил несколько злейших врагов. Видите ли, я всегда отличался тем, что принимал решительную позицию в каждом случае, когда краснокожие вступали в конфликт с белыми. Ведь я был не обычным торговцем, то есть не был готов пожертвовать своей честью, совестью и расой, чтобы набить свой карман. Я никогда не колебался, когда говорил краснокожим, когда они были неправы, и несколько раз я осмеливался им говорить, что их следует наказать. Благодаря этому открытому выражению своей позиции я завоевал уважение большинства людей, с которыми мне приходилось общаться. Но был один человек, Кусталога, вождь делаваров, который питал неистребимую ненависть к белым и ко мне, в частности. И он со временем не преминул убедить значительную часть своего племени, что я их тайный враг.

Некоторое время я боялся влияния этого Кусталоги и держался за пределами границ страны делаваров. Но соблазны очень прибыльной торговли и вероятность избежать вреда от моих врагов побудили меня снова посетить делаваров в 1793 году.

Соответственно, весной того же года я отправился из форта Питт в компании с другим торговцем, Джонсом, и вайандотом по имени Хочела, который долгое время был моим близким другом и проводником. Мы благополучно путешествовали, встречая много дружественных делаваров и краснокожих людей других племен, и прибыли к реке Маскингам, вдоль которой мы намеревались идти, пока не достигнем деревень делаваров.

Однажды утром, когда мы готовились выступить с того места, где накануне вечером разбили лагерь, из густого леса к нам прибежал Хочела. Он сообщил нам, что видел Кусталогу и двух других делаваров, осторожно продвигающихся через лес в направлении нашей стоянки.

Мы схватили ружья и едва успели их зарядить, как наши враги бросились на нас из леса, крича как дьяволы.

Кусталога выстрелил, как только подбежал, и двое других делаваров также немедленно разрядили свои ружья. Пуля пронзила мое запястье, но мои друзья не пострадали. Мой ответный выстрел убил делавара, который был ближе всех, а затем началась рукопашная схватка.

Наше место стоянки было близко к краю высокого берега, и спуск с него был почти отвесным. Кусталога был очень сильным человеком, а рана вывела из строя одну из моих рук. Я ударил его томагавком, но он отразил удар и нанес удар по моей раненой руке. Я покатился по земле.

В этот момент вайандот пришел мне на помощь. Он ударил Кусталогу, который отразил удар, и, схватив вайандота, сбросил его с высоты. Тем временем я встал, вытащил нож и ударил вождя в спину.

Я вонзил нож со всей силы, и рана оказалась смертельной. Кусталога развернулся, в свою очередь ударил меня ножом и упал с высоты, издав ужасный крик.

Теперь у меня было время оглядеться в поисках моего друга Джонса. Я обнаружил, что он пытался нанести другому делавару удар ножом в горло. Они отчаянно сцепились, и Джонс был сильно ранен ножом своего противника.

Однако его противник упал, получив смертельную рану, и его скальп вскоре оказался у Джонса. Я снял скальп с другого делавара, в которого выстрелил. Затем у нас было время передохнуть. Моя рука была сломана, и рана на запястье сильно кровоточила. Джонс был порезан на обеих руках и немного на спине. Но мы согласились обойти место, где мы могли бы легко спуститься по берегу и посмотреть, что стало с телами тех двоих, которые упали с высоты.

Мы нашли обоих, лежащих на мелководье у подножия обрыва. Голова Хочелы ударилась о выступающую скалу при падении, и он был мертв, когда мы его нашли. Кусталога все еще сжимал свой нож, в то время как его черты лица были ужасно искажены. Мне удалось снять с него скальп, а затем мы сбросили оба тела в глубокую воду, как самую удобную могилу. Вернувшись к месту нашего лагеря, мы перевязали раны друг друга, закрепили наши вещи и решили поспешно покинуть эту часть страны.

Это было трудное путешествие с тяжелыми рюкзаками в нашем болезненном состоянии; но мы знали, что если смерть Кусталоги и его друзей станет известна людям из их деревни, наши жизни будут востребованы в отместку. Поэтому мы упорно шли, пока не достигли форта «Замок Фермера» на Огайо. Там мы были уверены в защите.

Делавары нашли тела своих людей (тело Кусталоги было выброшено на берег недалеко от места, где он был убит). Некоторое время делавары были очень взволнованы и угрожали нам самыми ужасными пытками, если мы попадем к ним в руки. Но майор-комендант в форте послал дружелюбного вайандота к их главному вождю, чтобы сообщить ему истинное положение дел и предложить подарки от нас в знак нашего уважения и примирения. Вождь был полностью удовлетворен тем, что Кусталога заслужил свою судьбу, и сумел убедить в этом своих родственников. По крайней мере, они сказали, что были удовлетворены. Но Джонс и я очень сомневались в этом и более года держались подальше от делаваров.

***

Капитан Сэмюэл Брэди был могущественным человеком, обладавшим большой активностью и отвагой, которые сделали его известным среди окрестных ветеранов-пограничников. Его дом находился на берегах ручья Шартье, в дюжине миль ниже по реке Огайо от форта Питт. Он был героем многих захватывающих приключений и замечательных побегов от индейцев.

В 1780 году он жил на ручье Шартье, и случилось так, что большая группа индейских воинов из окрестностей совершила набег на южный берег реки Огайо. Атакованное поселение было известно как «Лагерь Сомов», в честь старого индейского вождя с таким именем, который жил на реке Мононгахела * в то время, когда белые люди впервые пришли поселиться в этой стране. Место, где стояло поселение, теперь является частью округа Вашингтон.

* Мононгахела — река, которая течет с юга и, сливаясь у Питтсбурга с рекой Аллегейни, текущей с северо-востока, образует реку Огайо — А.С.

Индейцы, внезапно появившись в поселении, убили несколько семей, разграбили дома и пересекли Огайо со своей добычей, прежде чем весть об этом бесчинстве достигла ручья Шартье.

Однако эта новость подействовала на Брэди как зов трубы. Он тут же отправился в путь, собрал отряд и поспешил по следу индейцев. Однако белые отстали на пару дней, а индейцы уже вернулись в свои деревни.

Брэди, двигаясь по их следу, обнаружил, что следы разделились недалеко от того места, где сейчас находится город Равенна. Одна часть индейцев двинулась на север, другая — на запад, к водопадам Кайахоги. Брэди хотел отомстить всем нападавшим, поэтому также разделил свою группу на две части. Одна часть пошла по северному следу; другая, во главе с Брэди, направилась к индейской деревне, которая находилась там, где впоследствии появился городок Нортгемптон в округе Портидж.

Деревня находилась недалеко от реки. Местные индейцы, вероятно, получив от шпионов информацию о том, что Брэди преследует их, зорко следили за его отрядом. Более того, им удалось получить подкрепление, поэтому они численно превосходили отряд Брэди более чем в четыре раза. Следствием этого стало то, что белые, продвигавшиеся со всей осторожностью, вскоре обнаружили, что им нужно немедленно отступить, если они ценят свои жизни; но индейцы уже настигли их.

Брэди тут же приказал своим людям разделиться и, рассыпавшись во всех направлениях, спасаться, кто как сумеет. Но индейцы пренебрегли всеми остальными и сосредоточили свое преследование только на Брэди, зная его, как неукротимого мстителя, не раз наказывавшего дикарей.

Он знал здешнюю местность, охотясь на этой земле много раз. Река Кайахога в этом месте делает длинный изгиб на юг и почти возвращается обратно, заключая в образовавшуюся таким образом петлю полуостров площадью много квадратных миль. Вдоль этого полуострова индейцы и преследовали Брэди и, растянув свою линию направо и налево и обходя его с фланга, постепенно потеснили его к берегу реки или, скорее, ручья, где неровная местность затрудняла бег. Брэди понял хитрость противника. Он должен был пересечь реку, но сделать это под пулями врагов означало почти верную смерть. Они бежали за ним, но пока воздерживались от стрельбы, так как хотели захватить его живым и пытать. Смерть от мушкетной пули была бы очень слабым удовлетворением ненависти, которую они питали к этому человеку. Брэди хорошо знал причину, по которой они не стреляли: но он также прекрасно знал, что если он попытается пересечь реку, то его сразу же изрешетят пулями. В качестве последнего средства он собрал все свои силы для рывка и направился к хорошо знакомому ему месту, где русло Кайахоги сжато между двумя скалами, на расстоянии двадцати футов (6 м) друг от друга — глубокая и мрачная пропасть, у подножия которой на глубине пятидесяти футов неистово бурлит река. Немного выше поток имеет ширину по крайней мере пятьдесят ярдов и снова расширяется сразу за этим скалистым перевалом. Вопрос, который мелькнул в голове Брэди:

«Могу ли я каким-либо образом перепрыгнуть с одной скалы на другую?»

Лучше было потерпеть неудачу и разбиться, чем быть пойманным и сгореть заживо. Он принял решение. До сих пор он бежал хорошо, при этом старался экономить свои силы; но теперь он рванул вперед. Это было единственное место из всех, куда индейцы хотели загнать его. Прижав к пропасти, они бы взяли его живым, как крысу в ловушке.

Он же, с другой стороны, хотя и ожидал быстрой смерти, ликовал духом. Он не позаботился измерить пропасть на глаз. Какова бы ни была ее ширина, он должен был прыгнуть. В двадцати ярдах от края он укоротил шаг, на мгновение задержался, быстро разбежался и, оттолкнувшись от края, прыгнул вперед над бурлящей водой.

Прыжок, как мы уже говорили, был длиной в двадцать футов, и человек несколько устал от бега. Теперь двадцать футов — большой прыжок даже для современного спортсмена, который тренировался неделями и прыгает в тонкой одежде и легкой обуви по тщательно выровненной земле.

Брэйди не допрыгнул до другого края пропасти, но так случилось, что прямо под этим краем находился уступ шириной около пяти футов, на него и упал преследуемый человек, цепляясь при падении за кусты. На мгновение он повис у стены скалы, тяжело дыша; затем, снова схватившись за кусты, подтянулся на гребень.

Индейцы по одному и по двое подошли к краю и заглянули вниз. Изумление заставило их онеметь, и прежде чем они пришли в себя, Брэди был уже на полпути к противоположному склону холма. Они выпустили залп вслед ему; и одна из пуль попала ему в бедро, но не так сильно поранила, чтобы помешать ему бежать дальше.

Индейцы повернули назад. К счастью, им пришлось сделать большой круг, прежде чем они смогли спуститься в более безопасное место и пересечь реку. Рана Брэди сказывалась все сильней. Однако, воспользовавшись преимуществом, он сумел добраться до берега небольшого озера, которое до сих пор носит его имя. Спустившись вниз по берегу, он нырнул, проплыл под водой так далеко, как мог, и снова вынырнул под стволом гигантского дуба, упавшего на воду.

Индейцы по пятнам крови проследили его путь до пруда и обыскали весь берег. Однако они ничего не нашли, хотя двое из них подошли достаточно близко, чтобы встать на то самое дерево, под которым скрывался Брэди. Наконец, придя к выводу, что он утонул, они ушли крайне разочарованные. Преследуемый человек ждал час или два, прежде чем выползти наружу, и добрался до своего дома в безопасности. Все его люди уже вернулись, целые и невредимые.

Глава IV. Рейды генералов Сент-Клера и Уэйна

В период с 1783 года по октябрь 1790 года наше правительство начало наступательные операции против индейцев. Дикари убили, ранили и взяли в плен полторы тысячи мужчин, женщин и детей на границах и на реке Огайо, помимо того, что угнали более двух тысяч лошадей и награбили другого имущества на сумму пятьдесят тысяч долларов.

Пришло время что-то делать, чтобы остановить это опустошение, поскольку дикари стали настолько дерзкими, что нападали на отряды войск.

В апреле 1790 года майор Доути был направлен «по общественному делу» к дружественным чикасо. Поднимаясь по реке Теннесси на лодке с пятнадцатью людьми, он встретил группу индейцев на четырех каноэ, состоящую из шауни и бродячих чероки. Они вывесили белый флаг и были радушно приняты майором, получив множество подарков и пробыв с белыми почти час, а затем поплыли дальше с многочисленными выражениями дружбы к англичанам.

Однако, едва они отплыли, как повернулись и обрушили смертоносный залп из мушкетов по лодке майора, которую только что покинули. Солдаты открыли ответный огонь так быстро, как только смогли прийти в себя, но когда перестрелка закончилась, одиннадцать белых из пятнадцати были убиты или ранены.

Очевидно, что ничто, кроме решительных мер, не могло остановить эти бесчинства. Президент Вашингтон 30 сентября 1790 года с согласия Конгресса отправил против главных индейских деревень генерала Хармара с 300 солдатами федеральных войск и 1130 ополченцами.

Генерал Хармар вошел в индейскую страну из форта Вашингтон, на нынешнем месте города Цинциннати. В его отряд входили 600 ополченцев Кентукки во главе с полковником Хардином; эти кентуккийцы сформировали разведывательную группу. При их приближении индейцы повсюду бежали, сжигая свои собственные деревни и имущество.

Полковник Хардин, решив настигнуть их, встал во главе двухсот десяти человек (солдат и ополченцев) и двинулся вперед со всей поспешностью. Этот отряд был атакован сравнительно слабым отрядом индейцев, но необученные ополченцы дрогнули и побежали, оставив солдат на произвол судьбы. Двадцать три человека были убиты, а остальным удалось, после больших трудностей, присоединиться к основным силам.

Генерал Хармар двинулся дальше. В десяти милях от разрушенного города Майами он остановился и отделил от четырехсот до пятисот ополченцев под командованием полковника Хардина и роту из 60 солдат под командованием майора Уайлиса. Им было приказано войти в город. Белые заметили небольшое количество индейцев, которые, по-видимому в страхе, бежали в разных направлениях. Большая часть ополчения в беспорядке последовала за ними, оставив небольшой отряд регулярных войск, который вскоре подвергся нападению превосходящих сил индейцев.

Бой был отчаянным, большинство из вернувшихся поначалу ополченцев снова бежали. Более ста из них и пятьдесят солдат были убиты, включая майора Уайлиса. Многие индейцы также пали, и генерал Хармар в своем официальном отчете заявил о победе, потому что ему позволили отступить без помех; но еще несколько таких «побед» положили бы конец ему и его войску.

Генерал-майор Артур Сент-Клер сменил Хармара на посту командующего войсками на Западе. Прежде чем он отправился в путь, Вашингтон предупредил его, чтобы он не повторил ошибку своих предшественников.

«Остерегайтесь неожиданностей, — сказал президент; вы знаете, как сражаются индейцы, поэтому я повторяю, остерегайтесь неожиданностей!»

Сент-Клер организовал корпус из двух тысяч человек с кавалерией и артиллерией, с которым он 3 октября 1791 года покинул форт Вашингтон. Пройдя двадцать миль до форта Гамильтон на реке Майами, он повернул на север, по пути построив форты Сент-Клер и Джефферсон. Он потерял так много людей из-за дезертирства и выделения гарнизонов для новых фортов, что у него осталось всего около 1400 человек.

К концу дня 3 ноября Сент-Клер достиг места почти в ста милях к северу от форта Вашингтон и расположился лагерем на одном из верхних притоков Вабаша. На следующее утро, сразу после того, как войска были распущены после утреннего построения, индейцы яростно напали на белых. Новобранцы, которые получили первый удар, отступили в замешательстве и повергли остальных в панику.

Сент-Клер, хотя и был ослаблен болезнью, проявил большую личную храбрость, как и его офицеры регулярных войск; но дикари сражались упорно, поскольку они были защищены укрытиями, как в случае с Брэддоком.* Штыковая атака разгромила передовой отряд дикарей, но как только солдаты вернулись в свой лагерь, бой возобновился с той же яростью, что и в первый раз. Левое крыло корпуса было разбито, и артиллеристы погибли почти все. Охваченные паникой солдаты сбились в кучу и их истребляли, как беззащитных овец. Ничего нельзя было сделать, и Сент-Клер отдал приказ отступать. Его люди бежали, за ними следовали индейцы, которые могли бы перебить их всех, если бы жадность не заставила их остановиться и собирать богатую добычу.

* О рейде генерала Брэддока см. примечание в Главе I — А.С.

Сам Сент-Клер едва избежал гибели. Несколько пуль пронзили его одежду, и его палатка была окружена, но индейцы были отброшены назад штыками регулярных войск.

Это была ужасная катастрофа. Из американцев на поле боя остались шестьсот тридцать один убитый, из них тридцать восемь офицеров; двести шестьдесят три были ранены. Индейцы сообщили о потере шестидесяти пяти человек. Они захватили семь пушек, двести волов и много лошадей, но пленных не брали.

Индейцев было около четырех тысяч человек, и их возглавлял замечательный военачальник — вождь племени шауни. Он был на британской службе во время Революции, был ростом шесть футов и настолько угрюм, что его не любили братья-вожди; но они знали, что он разбирается в военном искусстве лучше, чем кто-либо из них, и дали ему полный «карт-бланш». Он спланировал и провел атаку, что противоречило советам остальных вождей, и остановил преследование, сказав, что они убили достаточно американцев, и что было бы правильно собрать добычу, разбросанную по пути.

Этот странный человек, должно быть, представлял собой живописную фигуру в битве. Он был одет в индейские штаны и мокасины, синюю нижнюю юбку, доходившую до середины бедер, и синий военный сюртук. Его голова была обмотана индейской меховой шапкой, доходившей до середины спины и почти усеянной простыми серебряными брошами, числом более двухсот. Уши были украшены двумя кольцами, верхняя часть каждого была образована тремя серебряными медалями размером с доллар; нижняя часть была образована четвертаками долларов и свисала более чем на двенадцать дюймов от его ушей, кроме того, он носил три драгоценных камня в носу. *

* Автор не сообщает имени этого человека, но судя по описанию, это вождь шауни Вейапирсенва или Синяя Куртка (1743 — 1810). Однако, на главное руководство сражением также претендовали вождь майами Мишикинаква или Малая Черепаха (1747 — 1812) и вождь делаваров Баконгахеласом (даты рождения и смерти неизвестны) — А.С.

Весть об этом поражении наполнила Филадельфию * ужасом. Вашингтон был так возмущен, что шагал взад и вперед по кабинету, напоминая свои инструкции Сент-Клеру и утверждая, что кровь убитых лежит на некомпетентном генерале.

* В то время Филадельфия была временной столицей США — А.С.

Гнев Вашингтона, однако, вскоре утих, и он заявил, что генерал должен предстать перед справедливым правосудием. Комитетом Конгресса Сент-Клер был оправдан, но он был так решительно осужден своими соотечественниками, что ушел в отставку и его сменил генерал Энтони Уэйн. «Безумный Энтони» был произведен в генерал-майоры в 1792 году и затем получил командование на Западе с полномочиями сформировать еще три полка пехоты и две тысячи драгун со сроком службы три года. Он начал собирать войска в начале года, но действовал так медленно, что возникло много жалоб, как это всегда бывает в такие времена; но на самом деле, он был просто осторожен и не собирался совершать ошибок.

Индейцы вдоль реки Моми были бдительны всю зиму, нападая при любой возможности. Было много стычек, с небольшим преимуществом с обеих сторон, и дикари, зная, что решающий конфликт в конечном итоге должен произойти, собрали своих воинов и полностью подготовились.

В июле 1794 года генерал Уэйн получил подкрепление из 1600 кентуккийцев под командованием генерала Чарльза Скотта. Таким образом, численность американских войск достигла примерно четырех тысяч человек, и Уэйн был готов действовать.

Он проявил разумную осторожность во время своего похода в индейскую страну. Около середины каждого дня он неизменно строил лагерь — пустой квадрат, который был окружен валом из бревен. Он знал, что из лесных укромных уголков сотни глаз следят за каждым его движением, и он не забывал ни одного из подробных наставлений Вашингтона.

Достигнув Сент-Мэрис 2 августа 1794 года, Уэйн построил там форт Адамс и разместил в нем гарнизон. Затем он пересек реку Оглез и двинулся вниз по этому течению через заброшенные деревни и поля к слиянию с Моми, где он возвел форт Дефианс. Следуя вниз по Моми, он построил форт Депозит.

Все это время генерал Уэйн стремился избежать кровопролития, убеждая индейцев заключить мир. Он послал полковника Хардина и майора Трумэна с мирными предложениями, но оба офицера были вероломно убиты. Когда большое сражение стало неизбежным, Уэйн попытался снова заключить мир, но индейцы, казалось, сочли это предложение доказательством робости с его стороны и дали такой издевательский ответ, что Уэйн решил больше не откладывать удар.

20 августа корпус двинулся вперед тремя колоннами. Майор Прайс шел во главе с разведчиками. Через пять миль от бывшего лагеря на отряд разведчиков напал большой отряд затаившихся дикарей. Прайс отступил к основным силам, и Уэйн приготовился к сражению. Индейцы выбрали свою позицию с большим мастерством, переместившись в густой лес и заняв позицию среди большого количества деревьев, поваленных торнадо. Из-за этого битва известна как «Битва Среди Поваленных Деревьев».

Дикари были построены в три линии и находились вне досягаемости кавалерии. Американцам было приказано атаковать штыками, выгнать противника из леса, а затем дать залп. Кавалерия должна была продвигаться между индейцами и рекой, где менее густые заросли позволяли всадникам проникнуть в лес и атаковать левый фланг. Генерал Скотт со своими конными добровольцами должен был сделать обход справа.

Этот хорошо продуманный план был выполнен с блестящим успехом. Атака первой линии пехоты была настолько стремительной, что противник был выбит со своей позиции. Охваченные паникой дикари преследовались кавалерией до британского форта Майами, * находившегося в нескольких милях. Командир этого поста обещал в случае поражения открыть ворота и предоставить индейцам защиту. Но он этого не сделал, и пока орда толпилась у ворот, требуя впустить ее, кавалерия и пехота безжалостно рубили их. Генерал Уэйн в официальном отчете о своих потерях назвал убитыми тридцать восемь американцев и ранеными сто одного. Потери индейцев не могли быть точно установлены, но, поскольку у них было задействовано две тысячи воинов, они должны были быть большими.

* Согласно условиям Парижского договора (1783 г.), положившего конец Войне за независимость США, регион к югу от Великих озер и между реками Огайо и Миссисипи был передан Соединенным Штатам. Однако британцы отказались эвакуировать свои войска из своих фортов в регионе (в частности, из форта Детройт), заявив, что США не выполнили несколько пунктов договора. Британские гарнизоны удерживали эти форты в течение многих лет. Весной 1794 года британцы восстановили ранее разрушенный форт Майами, чтобы предотвратить наступление американского генерала Энтони Уэйна на форт Детройт и поощрить индейские племена в их войне против белых американцев. Форт представлял собой бревенчатый частокол с четырьмя бастионами, каждый из которых имел по четыре пушки — А.С.

Этот удар был решающим. Грозная конфедерация племен была низвергнута настолько окончательно, что индейцы так и не оправились в течение двадцати лет. Генерал Уэйн оставался на месте сражения три дня, сжигая дома и кукурузные поля выше и ниже по течению от форта Майами. Особенно он отомстил английскому торговцу Макки, который годами использовал свое влияние, чтобы подстрекать дикарей выступить против американцев. Все дома и склады этого человека были превращены в пепел.

Британский комендант форта Майами выразил протест Уэйну, который в ответ дал ему понять, что британец может спасти себя и свой гарнизон, только занимаясь своими делами и не пытаясь вмешиваться в дела Уэйна.

Здесь не осталось ничего, что можно было бы разрушить. Генерал Уэйн вернулся к реке Оглез и опустошил все индейские селения, а также сжег посевы в полосе шириной по 50 миль от каждого берега реки. Он дал дикарям понять, что их альтернативой миру было только разрушение.

3 августа 1795 года 11000 вождей и воинов встретились с комиссарами Соединенных Штатов в форте Гринвилл, где был подписан мирный договор, по которому краснокожие уступили нашему правительству обширный участок земли, лежащий в нынешних штатах Индиана и Мичиган. В результате западная эмиграция белых поселенцев получила большой импульс и почти не прерывалась в течение многих лет.

Глава V. Война Текумсе

В 1768 году в долине реки Огайо в семье вождя шауни Пакешинвы и его жены Метоатаске родился мальчик, которого назвали Текумсе, что на языке шауни означает «падающая звезда» или «пылающая комета». После того, как Пакешинва был убит в 1774 году в битве при Пойнт-Плезант, Метоатаске перебралась в свое родное племя к реке Миссури, оставив Текумсе, его братьев и сестер на попечение их старшего брата Чизикау. Старший брат, став после смерти отца вождем одного из племен шауни, брал с собой в походы Текумсе, приучая его к военному делу. В конце 1780-х годов Текумсе принял участие в серии набегов на поселенцев. После того, как Чизикау был убит в одном из набегов, Текумсе поначалу стал лидером сравнительно небольшой группы шауни и вернулся в Огайо, чтобы сражаться с армией США.

Если оценить американских индейцев, которые «сделали себе имя», Текумсе стоит на голову выше всех других. Историк Трамбулл в своих «Индейских войнах» так отзывается об этом знаменитом вожде:

«Он был самым необыкновенным индейцем, который когда-либо появлялся в истории. Он был бы великим человеком в любую эпоху или среди любой нации. Независимый, обладающий непревзойденным мужеством и мастерством воина, со всей характерной проницательностью своей расы, он был наделен от природы умом, необходимым для великих политических комбинаций. Он рано понял, что его соотечественники утратили свою независимость и постепенно уступают белым, которые приобретают над ними власть. Подстрекаемый этими соображениями, а возможно, и своей природной свирепостью и привязанностью к войне, он стал решительным врагом белых и впитал в себя непобедимую решимость вернуть коренным народам гордую независимость, которую они утратили. В течение ряда лет он был первым в каждом акте враждебности, совершенном против тех, кого он считал угнетателями своих соотечественников, и был одинаково замечателен как бесстрашием, так и мастерством во многих сражениях, которые происходили под его командованием. Осознав, наконец, масштабы, численность населения и мощь Соединенных Штатов, он полностью убедился в тщетности попыток любой отдельной нации краснокожих справиться с белыми. Поэтому он сформировал грандиозный план объединения всех племен к востоку от Миссисипи против Соединенных Штатов. Это было поле, достойное его полководческого гения. Он начал свою деятельность в 1809 году; и при исполнении своего проекта проявил непревзойденную ловкость, красноречие и мужество. Он проник в каждое племя от Мичиллимакинака до Джорджии * и неизменно добивался успеха в своих попытках склонить их на свою сторону.

* То есть, от озера Гурон на севере, почти до Флориды на Юге — А.С.

Текумсе внешне был довольно красивым индейцем, и был ловок, как пантера. У него был величественный вид, проницательный взгляд, красивые черты лица, и вся его манера держаться производила впечатление на всех, кто с ним встречался.

Всем известна любовь индейцев к безвкусным украшениям и показухе. Текумсе оставил безделушки своим воинам и носил скромную одежду из оленьей шкуры. Его командирские способности привели к тому, что британское правительство в войне 1812 года сделало его бригадным генералом, и ни один белый человек не был более достоин этой чести, чем он. Кто мог бы устоять перед блестящей генеральской формой и малиновым поясом? Но Текумсе редко носил их. Часто он передавал свои знаки отличия какому-нибудь другому вождю, любезно замечая, что тот более достоин носить их, чем он сам.

В молодости он много пил, но, быстро осознав, какое разрушение «огненная вода белого человека» несет его расе, Текумсе решительно покончил с алкогольной зависимостью. Если бы он посвятил себя образованию и просвещению своего народа, он сделал бы неоценимое добро; но он был настоящим индейцем, чья ненависть к бледнолицым захватчикам была главенствующей страстью его жизни. Говорят, что Текумсе считал Понтиака своим образцом для подражания, но, если это так, он намного превзошел своего учителя во всем, что вызывает восхищение и уважение человечества. Ореол, который все еще сохраняется вокруг его имени, показан в количестве городов, названных в его честь».

В 1794 году Текумсе храбро сражался в «Битве Среди Поваленных Деревьев», где объединенные племена получили сокрушительный удар от генерала Уэйна. Хотя он был всего лишь молодым воином, он показал себя сильным лидером с самого начала, проявляя в бою безрассудство и бесстрашие, которые, если бы с Текумсе сравнялись другие вожди, это могло бы переломить ход битвы.

В начале боя Текумсе занимал передовую позицию и, торопясь перезарядить ружье, загнал пулю в ствол и поверх нее насыпал порох. Такая «перезарядка» сделала оружие бесполезным, и как раз тогда кентуккийцы так сильно надавили на индейцев, что Текумсе был вынужден отступить вместе с остальными своими воинами, пока они не получили подкрепление в виде другого отряда индейцев. Текумсе крикнул, что если кто-нибудь одолжит ему ружье, он покажет, как им пользоваться. Ему вручили охотничье ружье, из которого он стрелял с большой скоростью и результативностью до тех пор, пока, оставшись только с горсткой воинов, был вынужден снова отступить.

Встретив другой отступавший отряд шауни, Текумсе сплотил их, несмотря на то, что американцы теснили индейцев со всех сторон, и занял позицию в чаще. Только когда уничтожение стало неизбежным, он позволил своим людям отступить и присоединиться к основным силам ниже порогов на реке Моми.

Когда был заключен договор в Гринвилле (см. предыдущую главу), Текумсе отсутствовал. Он был слишком горд, чтобы смириться с таким унижением. В то время он жил на Бак-Крик, недалеко от того места, где с тех пор построили город Урбана (восток штата Иллинойс –А.С.). Несколько лет спустя, по приглашению делаваров, он переехал на их территорию, поселившись на реке Уайт (приток реки Вабаш; см. карту в предыдущей главе — А.С.) в Индиане. Он вел себя как обычный воин, охотился, ловил рыбу и навещал свой народ. Несмотря на сравнительно спокойную жизнь, его влияние среди индейцев быстро распространялось, поскольку все инстинктивно видели в нем истинный гений и силу. Хотя он не принимал участия в договоре в Гринвилле, он был настолько добросовестно точен в соблюдении его условий, что белые оказали ему полное доверие и прониклись уважением.

Примерно в этот период Тенскватава, младший брат Текумсе, получивший среди белых кличку Пророк из-за своих претензий предсказывать будущее, начал приобретать большое влияние на племена в этом регионе. Текумсе был разгневан на белых из-за покупки у делаваров, майами и потаватоми большого участка земли в Индиане. Пророк собрал тысячу воинов из племен шауни, делаваров, вайандотов, потаватоми, оттава, кикапу, чиппева и других и, войдя на уступленную белым территорию, отказался отдать ее или покинуть.

Пророк был настолько хитер, что в течение нескольких лет было неясно, пытался ли он объединить краснокожих против белых, или же им двигало просто религиозное безумие, похожее на то, что недавно перевернуло все с ног на голову среди сиу и других западных племен. Но, наконец, стало очевидно, что за кулисами стоял высший разум, направлявший эти объединения: этим высшим разумом был Текумсе. Позиция этого вождя заключалась в том, что Великий Дух отдал землю всем индейцам, и ни одно племя не могло продать ни одной ее части без согласия всех других племен. Поскольку в упомянутом случае этого не было, Текумсе настаивал на том, что продажа была недействительной, и индейцы не должны были соглашаться на нее.

Обширная территория Индианы, как тогда называли эту страну, находилась под губернаторством генерала Уильяма Генри Гаррисона, впоследствии президента Соединенных Штатов и деда президента, избранного в 1888 году.* В августе 1810 года Текумсе спустился по реке Вабаш, чтобы провести совет с генералом Гаррисоном, чья штаб-квартира находилась в Винсеннесе. Вождя сопровождали четыреста воинов.

* Уильям Генри Гаррисон (1773 — 1841) — 9-й президент США; дед Бенджамина Гаррисона, 23-го президента США — А.С.

Губернатор Гаррисон, оценив характер и влияние своего гостя, организовал проведение встречи на портике своего собственного дома.

Там утром 15 августа он ожидал прибытия вождя и его делегации. Губернатора сопровождали судьи Верховного суда, несколько армейских офицеров, сержант и двенадцать солдат из форта Нокс, а также большое количество граждан.

В назначенный час Текумсе прибыл, поддерживаемый сорока своими воинами, остальные расположились лагерем неподалеку. Когда вождь со своими спутниками были примерно в ста футах (30 м) от дома губернатора, Текумсе остановился и вопросительно посмотрел на толпу на портике. Харрисон послал переводчика, чтобы узнать, в чем дело, и пригласил индейцев присоединиться к нему. Текумсе ответил, что крыльцо дома не является подходящим местом для проведения встречи, которая должна проходить в роще среди деревьев, одновременно указывая на место около дома. Губернатор согласился, и сиденья и стулья были перенесены туда, а индейцы сели на землю.

Переговоры открыл Текумсе, который изложил свою позицию по раздражающему вопросу между белыми и индейцами. Ссылаясь на договор, заключенный Харрисоном в форте Уэйн годом ранее, он смело заявил, что полон решимости бороться против уступки земель индейцами, если его поддержат все племена. Он признал, что угрожал убить вождей, подписавших договор в форте Уэйн, и, кроме того, он больше не собирался позволять вождям деревень решать дела целых племен, но передал бы власть, до сих пор им предоставленную, в руки военных вождей крупных племен. Текумсе подчеркнул, что Американцы вытеснили индейцев с морского побережья и вскоре загонят их в озера; и хотя он отрицал любое намерение вести войну с Соединенными Штатами, он самым решительным образом заявил, что будет выступать против любого дальнейшего вторжения белых на индейские земли. Он сделал краткий обзор несправедливостей, которые его народ претерпел с конца Революции и до сего дня.

Закончив свою речь, Текумсе повернулся, чтобы сесть, когда заметил, что ему не предоставили стула. Губернатор Харрисон немедленно приказал принести один, и, когда переводчик передал вождю стул, он сопроводил это действие словами:

«Ваш отец просит вас сесть».

«Мой отец? — с большим достоинством ответил Текумсе, — Солнце — мой отец, а земля — моя мать, и я буду отдыхать на ее груди».

Затем он сел на землю среди своих воинов.

Отвечая на речь Текумсе, губернатор Харрисон заявил, что индейцы не являются одной нацией, имеющей общую собственность на земле. Только майами были настоящими владельцами участка на Вабаше, уступленного последним договором, и шауни не имели права вмешиваться, поскольку шауни в то время были жителями Джорджии, откуда их выгнали крики. Абсурдно утверждать, что индейцы составляют одну нацию, ибо если бы такова была воля Великого Духа, он не вложил бы в их головы разные языки.

Перевод этой речи привел Текумсе в неистовую ярость. Он вскочил на ноги и начал декламировать с большой яростью, но так как губернатор не понимал его языка, он посмотрел на дружественного индейца, лежавшего на траве рядом с ним. Он увидел, как тот украдкой обновляет заряд своего пистолета, который он держал в тайне от других индейцев, хотя и на виду у губернатора.

Внимание Гаррисона снова привлек Текумсе, когда губернатор услышал, как генерал Гибсон, который понимал язык шауни, сказал:

«Эти парни замышляют зло; вам лучше выставить охрану».

В то же мгновение все сорок воинов схватили свои томагавки, вскочили на ноги и угрожающе смотрели на губернатора. Последний также вскочил и, вытащив шпагу, приготовился к обороне, ожидая немедленной атаки. Капитан Флойд, стоявший рядом, также вытащил шпагу, а дружественный американцам индеец взвел курок своего пистолета. Граждане схватили дубинки и все, что попалось им под руку. Один из них, священник, побежал к дому губернатора, схватил ружье и встал у двери, чтобы защитить семью Гаррисона.

Достаточно было искры, чтобы разжечь кровавый конфликт.

Повернувшись к переводчику, губернатор Гаррисон потребовал узнать, что в речи Текумсе вызвало агрессию индейцев. Ответ был таков: вождь утверждал, что все, что сказал губернатор, было ложью, и Семнадцать Огней (число штатов, тогда составлявших американский Союз) обманули и надули индейцев.

Затем Гаррисон сказал Текумсе, что вождь — плохой человек и губернатор больше не будет иметь с ним ничего общего. Поскольку Текумсе прибыл в Винсеннес под защитой Совета, он может безопасно уйти, но должен это сделать немедленно. Текумсе и его эскорт угрюмо удалились, и Совет на время прекратил работу.

Той ночью в город были введены две роты ополчения, и еще одна, принадлежащая Винсеннесу, была приведена в боевую готовность.

На следующее утро Текумсе послал губернатору извинения за свои поспешные действия. Он отрицал любое намерение нападать на него и сказал, что последовал совету некоторых белых людей. Он просил о возможности еще одной беседы, чтобы он мог дать полное объяснение своей позиции. Губернатор согласился.

Текумсе вел себя с достоинством и вежливо. Повторив свое заявление о том, что у него не было мыслей нападать на исполнительную власть штата, он сказал, что двое белых мужчин сказали ему, что половина граждан настроена против губернатора и готова вернуть индейцам спорную землю. Они также сказали, что губернатор скоро уйдет со своего поста, и на его место будет отправлен другой, «хороший человек», который проследит, чтобы земля была возвращена прежним владельцам.

Губернатор Гаррисон спросил Текумсе, будет ли он против обследования границ земель. Вождь ответил, что ничто не может поколебать решимость его и его последователей настаивать на соблюдении старых границ. Когда он сел, его главные вожди последовали за ним с заявлением, что вайандоты, кикапу, потаватоми, оттава и виннебаго вошли в союз с шауни и будут поддерживать Текумсе до конца. Гаррисон сказал, что сообщит об этом решении президенту, но он уверен, что притязания Текумсе никогда не будут признаны, поскольку спорная земля была законно куплена у майами, которые занимали ее, когда белые впервые пришли в Америку. Майами будут считаться единственными, кто имеет право вести переговоры с Соединенными Штатами по этому вопросу.

На следующий день губернатор посетил Текумсе в его лагере, и они долго беседовали. Вождь повторил свои слова, высказанные во время совета. Он рассматривал политику Соединенных Штатов по покупке земель у индейцев как мощное наводнение, которое, если его не остановить, затопит весь его народ. Конфедерация, которую он сформировал для предотвращения таких продаж без согласия всех племен, была плотиной, которую он строил, чтобы противостоять наводнению. Он добавил, что не хотел бы вступать в войну против Соединенных Штатов; что, если губернатор убедит президента отказаться от недавно купленных земель и согласится больше не заключать договоров без согласия племен, он (Текумсе) станет их верным союзником и окажет свою помощь в войне, которая, как он знал, скоро разразится между Соединенными Штатами и Великобританией. Если этого не будет сделано, он будет вынужден объединиться с британцами.

Губернатор ответил, что он сообщит об этом президенту, но нет никакой надежды на его согласие.

«Ну, — сказал Текумсе, — поскольку Великий Вождь должен уладить этот вопрос, я надеюсь, что Великий Дух вложит в его голову достаточно здравого смысла, чтобы заставить его отказаться от земли. Правда, Великий Вождь так далеко, что война не причинит ему вреда. Он может сесть и выпить вина, пока мы с вами будем сражаться».

Когда губернатор собирался уходить, он предложил Текумсе, что в случае войны между индейцами и Соединенными Штатами вождь шауни использует свое влияние, чтобы положить конец жестокостям, который индейцы привыкли применять к пленным, женщинам и детям. Текумсе выслушал просьбу с серьезной вежливостью, которая всегда отличала его поведение, и заверил генерала Гаррисона, что он сделает то, о чем тот просил. К его чести следует заметить, что вождь никогда не нарушал клятву.

Глава VI. Война Текумсе. Продолжение

Текумсе, должно быть, знал, что Соединенные Штаты никогда не согласятся на его требования, поскольку с этого времени отношение его самого и его брата к американцам стало явно враждебным. Большой военный пояс был отправлен в соседние племена, которым было предложено присоединиться к конфедерации, чтобы «ограничить большую воду» и не дать ей затопить их. Непревзойденное красноречие и проницательность Текумсе сплотили большинство племен в союз.

Видя приближающуюся бурю, губернатор Гаррисон получил от президента военную помощь, чтобы быть готовым к чрезвычайной ситуации. Прежде чем предпринять какие-либо активные действия, он направил Текумсе и Пророку обращение. Это было во второй половине июня 1811 года, когда большая часть индейцев собралась в Типпеканоэ (в верхнем течении реки Вабаш — А.С.). Вот обращение губернатора полностью:

«Братья, послушайте меня. Я говорю с вами о делах, важных как для белых людей, так и для вас самих; поэтому откройте уши и прислушайтесь к тому, что я скажу.

Братья, это уже третий год, как все белые люди в этой стране встревожены вашими действиями; вы угрожаете нам войной; вы призываете все племена севера и запада от вас объединиться против нас.

Братья, ваши воины, которые недавно были здесь, отрицают это; но я получил информацию со всех сторон; племена на Миссисипи прислали мне весть о том, что вы намеревались убить меня, а затем начать войну против нашего народа. Я также получил обращение, которую вы послали потаватоми и другим племенам с призывом присоединиться к вам для этой цели; но если бы у меня не было других доказательств вашей враждебности к нам, то достаточно было бы того, что вы захватили обоз с солью, которую я недавно послал вверх по Вабашу. Братья, наши граждане встревожены, и мои воины готовятся; не для того, чтобы напасть на вас, а чтобы защитить себя, своих женщин и детей. Вы не застанете нас врасплох, как вы рассчитываете; вы собираетесь совершить очень опрометчивый поступок; небольшое размышление над проблемой может избавить нас от многих неприятностей и предотвратить много бед; еще не слишком поздно. Братья, что может побудить вас начать агрессию, если вероятность успеха так мала? Неужели вы действительно думаете, что горстка людей, которые находятся рядом с вами, способна бороться с Семнадцатью Огнями?

Братья, как только другие штаты услышат мой голос, вы увидите, как они выплеснут свои стаи воинов, столь же многочисленные, как комары на берегах Вабаша. Братья, берегитесь их жала. Братья, мы не хотим причинять вам вред; если бы мы этого хотели, у нас, безусловно, есть силы сделать это. Посмотрите на количество воинов к востоку от вас, выше и ниже Большого Майами на юге, по обе стороны Огайо, и также ниже вас. Вы храбрые люди; но что вы можете сделать против такого множества? Но мы желаем вам жить в мире и счастье. Братья, граждане этой страны встревожены; они должны убедиться, что у вас нет намерений причинить им вред, иначе они не сложат свое оружие. Вы также оскорбили правительство Соединенных Штатов, захватив соль, которая предназначалась для других племен; за это вам также придется ответить. Братья, вы говорите о том, чтобы прибыть ко мне в сопровождении всех ваших воинов; однако это не должно случиться. Если ваши намерения добрые, вам не нужно приводить с собой никого, кроме нескольких ваших людей. Я должен быть с вами откровенен: я не позволю вам прийти в наши поселения с большой военной силой. Братья, если вы хотите убедить нас в том, что ваши намерения добрые, следуйте совету, который я дал вам ранее; то есть, один или несколько из вас должны посетить президента Соединенных Штатов и изложить ему свои жалобы. Он будет хорошо с вами обращаться, выслушает вас, и если вы сможете доказать, что вам причинили вред, вы получите справедливое решение. Если вы последуете моему совету в этом отношении, это убедит граждан этой страны и меня самого, что у вас нет намерения нападать на нас. Братья, что касается земель, которые были куплены прошлой осенью, я не могу вступать с вами в переговоры по этому вопросу; это дело в руках президента; если вы хотите пойти и увидеть его, я предоставлю вам средства. Братья, человек, который доставит это послание, один из моих военных офицеров. Это человек, которому я полностью доверяю. Что бы он вам ни сказал, хотя это может и не содержаться в этой бумаге, вы можете верить, что его слова исходят от меня.

Мой друг Текумсе, податель сего письма — хороший и храбрый воин. Я надеюсь, вы будете хорошо с ним обращаться. Ты сам воин, и все такие воины должны уважать друг друга».

Текумсе ответил так:

«Брат, я скажу тебе несколько слов, пока я сам не приду к тебе.