1. Нейронный мир
Нельзя!
Нельзя потакать омрачениям,
Иначе в их сеть угодишь;
Расслабился — вот и глядишь:
Подхвачен нейронным течением.
Нельзя потакать желаниям,
Иначе страдания бич
Захочет тебя подстричь,
Наполнить коннектом смятением.
Нельзя не прийти к отрицанию
Тоннеля нейронного здесь,
Иначе широкая сечь
Отрежет пути к познанию.
Нельзя умереть от скуки,
Ведь есть медитации ключ:
Бери осторожней; колюч
Круг вездесущей поруки!
Нельзя тратить время на мысли
О ничтожном мирском кутеже,
Ведь сыпется банка драже
В вихре шальной круговерти!
Дано ли?
Дано ли нам напиться
солёным сгустком жизни?
Иль вечностью дышать, покуда время
Смыкает врата исчезновенья:
Возможно ль смертью насладиться?
Хоть путь тяжёл до царств Аида
Земля всех кончит; и сама собой
Сомкнётся в не-бытийность Парменида,
В не-существованье обретя покой.
Быть может, зря мы веселились,
Со смехом провожая бури вод,
Но вряд ли эту мысль поймёт
тупой народ,
Что счастье видит там,
где муки слились.
Дано ль прозрению
дойти до грешных рук,
Облитых кровью, и желудков,
Варящих насилие коров,
Что вряд ли слышат скотобоен стук.
Проснитесь, парубки немые!
Для вас — иллюзии; кому-то — смерть:
Ведь такова безумна эта твердь,
Где позабыты мысли все благие!
Иллюзия окутала миры
Гляди! Иллюзия окутала миры:
Повсюду отпечаток бесконечной,
Без правил протекающей игры,
Что называют жизнью скоротечной.
Видимость ничтожна и опасна:
Скорее отвяжися от неё,
А то мученьем станется бытьё,
И ты поймёшь, что жизнь напрасна.
Послетали листья
Послетали листья
С золотых дубрав
Нету в мире счастья,
Кто из нас двух прав?
Проплывает мимо
Времени дуга:
Почему игриво
Тянет ездока?
Тянет в свои сети,
Подвязав бока?
Неужели черти
Канули в обрыв?
В тленной эстафете
Кончили порыв?
Исчезай простор,
Устраняйся время:
Пусть мозгов узор
Сбросит с себя стремя!
Частное — исчезни;
Сгинь нейронный мир:
Вылечи болезни,
Заглуши эфир!
Всё ближе, всё яснее
Всё понятнее, всё ближе, всё яснее
Становится мне мира существо:
Науки благостные жгите храм скорее,
Иначе расплодите божество!
Найдём ответы и в химической поруке,
Что Ленинджер когда-то расписал,
И к мозгу хитрому протянем руки:
Сей мир нейронный он создал, вандал:
И я-модель, и многое иное —
Нейрофилософ это объяснит:
Пусть движется со всеми в строе,
Но в то же время им руководит!
Век двадцать первый — быть нейронауке
И нейрофилософии с тобой:
Борцы за истину преодолеют муки,
Даруя всем познания покой!
Нейронный мир порою удивляет
Нейронный мир порою удивляет:
Он расправляет крылья днём,
А ночью угасает; и кто познает
Есть ли нечто в нём?
Не восхваляйте мир нейронный:
Он — сон всецело, бред;
И ничего значительного нет
В манящих в даль картинах изменений,
Раскинувших насилия портрет
И пляшущих в тоннеле вожделений.
Пусть на планете страждущих существ
За мир нейронный поднимают чаши с ядом,
Пусть мозг магнитным ураганом
Слагает комбинации веществ:
Все действия исчезнут с караваном
Идущих в бесконечности божеств.
Так часто смерть
Так часто смерть к нам ненароком
Приходит тихо, без мольбы:
Кто задохнулся, внемля Богам,
Кто завязал в петлю шарфы.
Кто умер, жив всего секунду,
Кто захлебнулся в ночь слюной;
Некто, подхватив простуду,
Скончался хилый и больной.
Но тем позор, кто умер в коме,
Утратив связь нейронных плит,
Что вознесут на вечном гробе
И заплюют от веры в гнид!
Блуждающий по тверди
Ты, столько лет блуждающий по тверди,
Когда увидишь мир подобным сну?
Ведь интересного в сей нету круговерти:
Всё, что всплывает здесь, идёт ко дну!
Как трудно преломить наивных веру
В реальность мира и отсутствие оков:
Тот, кто достиг вершины Меру,
Уже не скинет омрачения полков!
Заложена невольная программа
В нейроны реалистов и глупцов:
Возможно ли предать уничтожению покров,
Причинностно что называем «камма»?
Мир растворится сей, подобно миражу,
Пустое где считают достоверным:
Благ всяк, кто не предался кутежу,
Тоннель нейронный обозначив эфемерным!
2. Круговерть
Краток жизни час!
Краток жизни час
И смерть всё ближе:
Отвязанность увозит тарантас,
Но мне не лучше.
В любой момент готовясь умереть,
Ты устранил великие мученья;
И, продолжая на тебя смотреть,
Я убеждаюсь в бесполезности влеченья.
Цонкапа! Помню я о смерти,
И мыслью этой удручён,
Пока бурлит существования бульон,
Конца и края нету круговерти!
Непостоянство — вот наш избавитель
От множества иллюзий сих простор,
А безмятежность — истинный целитель
С проникновением смыкающихся створ.
Как доля смертных тяжела!
Как доля смертных тяжела,
Как горестно существованье!
Всё смерть с собою унесла,
Исчезло благостное знанье!
Покой доступен единицам,
Но и они всегда в нужде:
Кто здесь готов предать страницам
Всё то, что повидал в беде?
Ничтожен мир; пусты желанья:
Порука вместе с голытьбой,
Отравленные бред-войной,
В пустотности исчезновенья.
Остановить возможно ль ад
На бренно-брошенной Земле,
Где в докипающем котле
Горит ничтожеств маскарад?
И коли ясен путь спасенья,
Тоннель замкните на себе,
Тогда в гнилостной сей воде
Нейроны оборвут волненье!
Почему не отпускаешь, мудрый?
Птицы пролетели над водою;
Ветер раздувает лес:
Небо водородной пеленою
Замирает; не бывает здесь чудес.
Хороши стриарные просторы:
Мозговая пыль, химизма хор;
Но и здесь болезненная тень
Падает на всякую плетень,
Предаваясь лику хитрой Геры
И стремясь к Геракла силе створ.
Хоть темница гадка и прискорбна,
Почему не отпускаешь, мудрый, в этот час
Грязь её — и всё, что знал подробно,
Почему не запрягаешь тарантас?
Чтоб усесться на потёртый гребень
Волн нейронных и погнать коней,
Передав стрдальческую песнь
Тем, кто только ищет лошадей?
Затухает Космический пульс
Пролетели птицы над лесом
И оставили перья в снегу;
Провожаю их вечным поклоном,
Но проститься никак не могу.
Пробегают дожди по дорогам, —
Тёмный вакуум в объятьях Земли, —
Скоро станет конец всем порокам
В заунывной кровавой грязи.
Листья бесятся в дружном журчанье
И боятся сорваться; в плену
Пребывают они у молчанья,
Расстилая ковёр-пелену.
Насекомых стена налитая
В бесконечной давильне-бою
Закрывает врата Колизея,
Продолжая движенье в рою.
Затихают на поле сраженья:
Вопль, крик и угар омраченья;
Затухает Космический пульс
На планете беспочвенных буйств.
Растянись. Растворись. Отрекись и замкнись
Растянись от края и до края
Поскорей, тоннель нейронный,
Ибо ты — встал в молчании мольбы,
Ожидая ниббанического рая.
Впереди — болезни, да и хвори,
Неопределённости нужда,
А ещё вакхальные бои,
Что не видел, верно, никогда.
Растворись от края и до края
Ты, мощней тебя не видели ещё,
И, конечно, не увидят, помня,
Что летит причинности копьё!
Отрекись от края и до края;
Всё мирское — пустота невежд:
Пусть сомнения, вопросами терзая,
Скинут иллюзорности одежд!
Ну, замкнись от края и до края:
Пусть вокруг, неведеньем мыча,
С визгом пролетает черни стая,
Пусть же рухнет тлена каланча!
Угрюмый дом
Все здесь потеряло смысл,
Все прогнило насквозь:
В большом и угрюмом доме
Стена накренилась вкось.
В безвыходной воли погоне
Проводят жители дни,
А тот, кто сидит на троне,
Вставляет в рабов штыри.
Молчат на цепях собаки
У входа в скошенный дом,
На шею им давят зубцами
Ошейники грубых форм.
На утро съедят беззащитных,
С железом проглотят живьем,
И в печку подкинут осинных
Дров, чтоб продолжить сон.
Борцам за истину
Пускай мы — волей и не волей
Сожжём врата гнилых ворот,
Смирившись с тяжкой нашей долей,
Зажмём глаза глупцов и рот.
Направим истин буревестник
По миру; пусть летит скорей
И скачет просвещения наездник,
Гонец распространения идей.
Тогда под натиском пунцовым
Опустит заблуждений раб
Ничтожну голову; и новым
Наполнит нейросетей хаб.
Раз до победы ещё долго —
Не будем опускать ружья,
Но под прицелом держать строго
Глас обскурантов и жулья.
Злые губы
Бушевали, бушевали чьи-то губы в темноте
И не спали, и не спали, отдаваясь пустоте.
Расскажите, злые губы, что познали в этот день,
Кроме неги анакрузы и покоя слова «лень»?
Что вы знали — опишите
До того как бушевали,
И нашли ли в парамите
Глас того, чего искали?
Злые губы организмов
В танце свистов, в танце визгов
Вы бродили бесконечно
В свете странных катаклизмов.
Вы смыкались, размыкаясь,
Размыкалися, смыкаясь,
Поглощали чьи-то трупы,
Ведь вы глупы, ведь вы тупы.
Были тонки, были толсты
Были белы и красны, —
Растворилися в потоке,
Не оставили следы.
Привыкайте, привыкайте
Плыть по морю в корабле,
Где бушуют волны смерти,
Где пустотно всё, везде…
Иллюзий огнь
Тюленя сбив немыслимой волной,
Косатки поедают жертву дружно:
Тоннель нейронный водной пеленой
К объектам прицепился неизбежно.
Миастения гравис схватит коли
Увидишь все мучения веков
В безумии его учеников,
Что проливают реки крови!
Привязанность малейшая — вот цепь,
Что реалист наивный сносит;
И плачет от нарывов степь,
Которая землян невольно косит.
Привязываться не к чему в сей клетке:
Иллюзия она, а вы — марионетки
В пылу сгорающие, словно щепки, —
Насильно подключили вас к розетке!
Так может потушить иллюзий огнь
Ведром с кристально чистою водой,
Где антинатализм выводит гной,
Уничтожая в корне погонь?
Поля и лес, и ДНК
Поля безбрежные и лес:
Вот птицы пролетели где-то;
Мозг создал стланный свод небес,
Он завершил и это лето.
А дым от обгорелых тел
Заполоняет мир поспешно:
Ради глупцов пустотных дел
Кого-то резали потешно.
И реки крови высыхали,
Вспыхивал фонтан озёр:
Периодически, веками
В войну играл здесь фантазёр.
На скотобойнях и в больницах
Вопили в муке существа,
Не зная, что на сих страницах:
Гной — отпечаток ДНК.
Пойми!
Пойми! Речами не речами —
У мира нету сказочных теней,
В которых мы спасение познали,
Укрывшись от пылающих страстей.
Какие жалкие созданья:
Явились в ад крупицей мирозданья
И отпылали огненной искрой
В конечной прорези существованья!
Сколько волнений дня, недели, года
Краблю условному оставила природа!
Он рассекает глубину пространства,
Покуда есть вода; его убранства:
Фок-мачта крепкая, стальные паруса —
Бушприт и кливер, толстая корма, —
Всё нужно для борьбы в тяжёлый час,
Когда пожар охватывает море,
Когда вода на палубе и в трюме,
Форштевнь когда проламывает вьюги.
Но есть конец у корабля:
Обвисли ванты, сгнили якоря;
Штурвал не поворачивает руль,
Под весом тучным раздробился киль,
Бушприт погнулся от попутных бед:
Таков сей баркентиновый портрет.
Сладкое горе бессмыслиц
Сладкое горе бессмыслиц
В обители мёртвой Земли:
Крики и стук колесниц,
Кровавые стычки; и ты
Стоишь соблазнительно голый
В обилье зелёной травы.
Покой нам не снится — не прав был