Бесплатный фрагмент - Электрокружок: книга

Посвящается моей семье.

Маме, за танцы под Arabesque на Чукотке. Спасибо, что сжалилась надо мной и отдала пластинку «Rat in the Kitchen» группы UB40.

Папе, за кассету Gorillaz.

Оправдательное вступление

Привет, дорогой читатель. Книга, которую ты держишь в руках, рождалась не то чтобы в муках, но как минимум с использованием чит-кодов. Отдельные её части выстраданы в лучших традициях Большого драматического театра, но вот сама книга — другое дело. Она делалась долго, но с удовольствием. Под конец уже начинало подташнивать от этого удовольствия, но если кто-то из вас не объедался тортом, то пусть кинет в меня эклером.

Я собрал золотой фонд Электрокружка, накопившийся за 10 лет его существования. Выбрал лучшие тексты, которые нравятся лично мне и иногда не нравятся читателям, поэтому в особо ярких случаях приведу комментарии дражайшей публики. Сразу скажу, тексты отредактированы. Я убрал лишние запятые и перенес их туда, где им положено находиться по правилам русского языка. А где-то не смог, поэтому сделал ещё больше ошибок. Также устранил опечатки, кроме совсем уж наивных и миленьких, поправил корявые предложения, изъял как мог обсценную лексику (привет, мам, если что «за мат извени»! ). В общем, как проклятый старый дом: подняли, залатали дыры, покрасили, позвали попа для изгнания бесов, теперь можно жить. Однако редактура напоминала нейрохирургию, а не липосакцию — изменил отдельные слова, смысл и суть остались прежними. Некоторые тексты так и остались сложными, другие стали попроще, но такие же навороченные. Зачем? Все просто — никто до Электрокружка не писал про музыку с претензией на литературу.

Кроме того, снабдил рецензии комментариям и пояснениями, в которых расскажу о выборе, тогдашнему и нынешнему отношению к тексту. А ещё тут будет та-самая-рецензия, листайте в самый конец.

Иногда я путаюсь в местоимениях. С «я» перехожу на «мы» и с «ты» на «вы». Использование ты/вы легко объяснить эмоциональной глубиной текста, когда музыку должен был послушать именно ты, а не какая-то там толпа людей. В случае с я/мы — потому что Электрокружок это не один человек, а мы все. И ты тоже. Я до сих пор так считаю, даже когда праздник окончен. Мы придумали это еще до дела Ивана Голунова, но не против, что это Я Мы растиражировали, теперь не придется тратить время на разъяснения.

Я до сих пор считаю, что тексты можно править до бесконечности, что всегда есть что улучшить, но, как говорили умные люди, книгу нельзя закончить, ее нужно взять и издать.

Наличие некоторых артистов вызовет недоумение и вполне резонный вопрос «кто это такой?». Дело в том, что эти релизы в свое время наделали шума, привлекли внимание публики, вызвали обсуждение и нужны здесь, чтобы представить во всей красе прошедшее десятилетие. Даже если никто уже не помнит про Salem и Sd Laika.

И сейчас, оглядываясь на прошедшие 10 лет, скажу, что оно того стоило — нырять с головой в дурно пахнущую жижу, чтобы доставать со дна золотые слитки. По крайней мере, вы говорили «спасибо!» каждый раз, когда удавалось удивить хорошей музыкой. Разве это не высшая награда?

Любовь

Знаете, есть такие волшебные истории, когда редактор, уставший от одинаково бездарных книг, находит какую-то завалявшуюся рукопись, читает пару страниц, охает-ахает от восхищения стилем, сюжетом и героями, рукопись покупают за миллионы долларов, после чего сразу же отправляет в печать? Это не такая история! Поэтому, уважаемый редактор, иди ищи где-нибудь в другом месте, потому что на следующих страницах случится шквал страдательного залога, феерия причастных оборотов и карнавал искрящихся, жеманных и самодовольных прилагательных, напоминающих упаковку кислейших в мире леденцов. Чувствуешь, как во рту начинает выделяться слюна?

Эти тексты нужно редактировать и редактировать. Можно, конечно, просто выбросить, но люди должны знать как меня распирало от счастья когда я слушал музыку.

И я точно знаю, что эта музыка вам тоже нравилась. Или, возможно, прямо сейчас вы узнаете для себя что-то новое и заинтересуетесь каким-нибудь релизом. В таком случае это будет настоящая победа!

Kode 9 & The Spaceape

Kode 9 — мой личный сорт правильного дабстепа. Первый альбом я искренне люблю! Помню отдельные вещи со второго альбома. Мне не понравился третий альбом. Больше к Kode 9 я не возвращался. Мы пересеклись с ним во вкусах однажды, а затем пошли разными дорогами. Стив хотел изъясняться актуальным звучанием, а мне бы сгодились те же щи, то и раньше.

Memories of the Future

Я преклоняюсь перед «Memories of the Future», поэтому не смог написать ничего вразумительного. Текст, который вы увидите далее, сильно сокращен, потому что мне неловко публиковать целиком.

Светлый Kode 9 и темный The Spaceape, как инь и янь, дополняют и создают свое целое. Придумали целый мир, где они — огромные божества, словно из игры Black and White, установили правила, пустили машины по улицам, записали гудки и сигналки, сидят на крыше и дергают за ниточки простых людей, ведут навстречу друг другу и оберегают целые семьи, поколения, цивилизации. В этом мире Kode 9 отвечает за атмосферу и рисует красками на холсте, а Spaceape придумывает алфавит, оттачивает модели и формирует мировоззрение людей.

Это не песни и не стихи. Это разговор по душам в пустом театре. На сцене актеры в масках веселят граждан, а твой лучший друг рассказывает о том, что ему маловат его пиджак. Это городские романсы и сигаретный дым в пустых окнах. Это голос твоего любимого человека, который бежит по венам, проникает с кислородом сразу в кровь. Это гипноз и безудержное обаяние, противостоять которому — преступление… Урбанизированная опера для людей, живущих взаперти. Музыка, которая по прошествии 9 лет станет классикой.

Музыка, которую нужно слушать для того, чтобы прочувствовать насколько глубок ваш внутренний мир. Какие чувства вызывает и эмоции затрагивает. Для того, чтобы полюбить дабстеп и ощутить себя красивым, гордым и хрупким одновременно. Для того, чтобы испить воды из устья реки и дать уставшим ногам отдохнуть.

Black Sun

На Black Sun я написал большую и сложную рецензию, потому что с этого момента Стив утратил для меня статус небожителя. Я почувствовал слабость, ухватился за нее и исподтишка выдирал сухожилия релизу. Помню, что в голове тогда промелькнула мысль: «Ага! Вот про такую музыку я точно смогу написать что-то едкое и высокопарное. Раз у Стива не получилось удовлетворить мои вкусы, я замахнусь пером, да выдам текст, от которого все ахнут». Так и вышло, комментарии были аховые.

Поскольку в умах большинства дабстеп начался именно со Стива Гудмэна, то нет ничего удивительного в том, что на Стиве этот самый дабстеп и закончился. Грубо говоря, истосковавшись по атмосферному звучанию колыбельных холодного и стройного города, никто не запрещал нам ждать если не возвращения к истокам, то хотя бы не особо грубого насилия над тем, что принесло известность Гипердабу. Пусть сейчас модно ругать Гипердаб и модно говорить, о том, что «сейчас модно ругать Гипердаб», семена диковинных растений, проросших в фундаменте чьих-то вкусов и впечатлений, пустившие затем корни в самое ядро (аналогичное Земному), принес с собой ветер, берущий начало из стен этого самого лейбла.

Была надежда на Гудмэна, что именно он вернет нас в 2006 год, когда не было суетливости, а денежный вопрос даже на горизонте не маячил, в то время, когда музыка писалась для души, потому что именно так и никак иначе автор воспринимал окружающий мир, смотрел на хмурую действительность тяжелым взглядом. Была надежда, что Стив окунет нас в атмосферу, которая своей плотностью напоминала асфальт со странным специфическим привкусом.

Однако, как все мы знаем, за 5 лет в жизни Стивена изменилось многое, а кое-что — радикально. Теперь Гипердаб не просто пионерлагерь для талантливых подростков — это престижный авиалайнер VIP-класса, попасть на который желают все без исключения. Он развивает первую космическую скорость на промежутке от пункта «небытие» до точки назначения «Популярность». Изменилось и окружение Стивена — раньше он смотрел на людей сквозь серое будничное окно, а теперь воспринимает их как ритмично движущуюся массу в лучах стробоскопа, он помещает свое тело в дорогостоящие апартаменты, а царственный разум не утруждает бессмысленными однотипными интервью. Раньше ему хватало одного боевого товарища, теперь возникла необходимость в женском обществе. Раньше был посыл, направленный каждому человеку, от чего создавалось ощущение, что музыкант общается с тобой напрямую, а все звуки, ноты и слова принадлежат только тебе, настолько «родными» были ощущения от услышанного. На данном этапе смысл некоторых работ сложно разглядеть даже под микроскопом либо из-за его нанотонкости, либо из-за отсутствия такового. Раньше его музыка была Личностью, теперь же она обезличена и ориентирована исключительно на реализацию принципа «show must go on».

При любых, даже самых полярных мнениях, этот альбом, нельзя сопоставить со словом «плохой», потому что он действительно неплох. Он просто не оправдал возложенных на него ожиданий. И даже в этом случае, воспринимая его как данность, слуху есть за что зацепиться. И, приготовьтесь, очевидное пафосное сравнение — если раньше у нас было только «Белое солнце пустыни», то теперь у нас есть «Черное солнце ночного клуба». Несколько треков, в лице «Love is Drug» и «Otherman» претендуют на некую эпичность и масштабность, которая ограничена лишь стенами и рамками заведения, в которых эти мелодии будут звучать. Механическая танцевальная симфония без перегибов и искусственной напыщенности — то, что даже особо «не вникающих» в суть заставит немного подумать. Или сделать подобающий вид.

Memories Of The Future родился на улице, и как его ни причесывай, ни пудри носик, ни надевай дорогую одежду — он будет своенравным, напористым идеалистом, убежденным и принципиальным созданием, оставляющим чувство легкой диковатости после первого знакомства. Black Sun произведен на свет в элитной среде при акте соития (вряд ли механические поступательные движения здесь обретут форму слова «любовь»), у которого жизнь была расписана с первых минут — нет сюрпризов и полное спокойствие за благополучие чада.

Несмотря на дороговизну и прогнозируемую успешность, при всем желании, Black Sun сложно воспринимать целостно и однородно, поскольку из него вычленяются отдельные составные. Прочие элементы совершенно не воспринимаются в связи со своей простотой, назначение которых — заполнить пустующее пространство. В них не улавливается ни идея, ни старание, возникает лишь впечатление, что созданы они «спустя рукава» и просто наобум, как например «Neon Red Sign» и «The Cure», скромное и отчужденное постукивание которых вызывает одно желание — перестать тратить свое время. И если через минуту линия кардинально не изменит свою монотонность на нечто противоположное (все равно что, пусть даже на облюбованный Стивом футворк) — переключить на следующий трек, а про эти работы забыть, как о страшном сне.

Полнейшее недоумение вызывает последний аккорд в соавторстве с Flying Lotus, наличие которого трудно объяснить, оценить и вообще принять — таким пустым и невнятным является трек «Kryon». Раз мы затронули тему об изменении окружения и катализаторов для творчества Стивена, то ни один другой трек в альбоме не был подвержен влиянию современности, как заглавный «Black Sun», что вполне закономерно. Только глухой молодой человек, проведший последние года 2 в темном лесу, питавшийся кореньями и личинками, посчитает переработку заглавного трека чем-то отличным и новаторским (все возможно, правда?), остальные же смогут провести неудобные параллели с «If U Want Me» от Deadboy.

В то же время приказывающий сверлящий тон Гордона в «Black Smoke» распиливает черепную коробку, которую нынче будут использовать в качестве транспортировщика идей, а после его гипнотической команды «show me the evidence», ты не можешь избавиться от образности мелодии и оков из голосов, которые отныне становится твоим верным спутником, как паразитирующий организм. Невероятная переливающаяся сказочность «Promises» являет собой «привет!» прошлому творчеству Kode9 & The Spaceape и не уступает в былой атмосферности, пусть и напоминает огромный резиновый полый шар, по которому стучат деревянной палкой, находящийся посреди комнаты, заполненной феями и магической пыльцой.

Общая расслабленность альбома является главным противником концентрации мыслей и, как итога, мозговой деятельности, зато дружественность к радио-формату (и телевидению в том числе) вызывают некое отторжение. Стивен уже стал героем нашего времени, ему ничего не нужно доказывать. Так и до клипов на отечественном эмтиви не далеко, а за ними и прямое попадание в телефоны ребятам, не обременяющих себя поиском чего-то нового и интересного, принимающих то, что дают.

«Воспоминания о будущем» так и остались воспоминаниями, которые, хочется верить, еще наступят в том самом (и желательно, не столь далеком) будущем, но нынешняя современность купается в холодном свете «черного солнца». А у каждого солнца, вне зависимости от цвета, формы и качеств, есть свой закат. И, возвращаясь к первому предложению, на чем бы этот альбом не ставил «точку», он будет прекрасным завершением. Даже целой эпохи. Или чей-то отдельно взятой жизни.

Foxes

Foxes записала второй лучший поп-альбом 2014 года (первое место ушло 1000 Forms Of Fear Сии Фёрлер), сделала блеклый сиквел, спела и сыграла эпизодическую роль в Докторе Кто и исчезла с радаров. Проверил сейчас её инстаграм — жива, здорова, пишет новую музыку. И пусть на неё налип ярлык «однодневка», я все равно считаю Glorious одним из важнейших альбомов в истории Электрокружка.

Glorious

Я пристально слежу за творчеством милашки Foxes c ноября 2012-го, и за полтора года она превратилась в артиста, к которому у меня железобетонное доверие. Уж кто-кто, а Foxes не обманет, не предаст. И, что самое важное, Лу до сих пор не дала даже мельчайшего повода для сомнения.

Можете тыкать пальцем и кричать в спину, мол, Электрокружок запал на симпатичную мордашку и променял здравый смысл на бабу, но мы будем продолжать гнуть свою линию, и во всеуслышание заявляем Glorious — это одно из важнейших событий года. Кроме того, любые обвинения про «личико» заочно обречены на необоснованность. Шутки про «косорылую» Foxes с огромными губами непонятной формы, кривыми зубами, гигантским шнобелем и оленьими глазами не сходят с первых полос всех изданий, которым по статусу не положено любить поп-музыку. Она выглядит как девушка из соседнего двора, простая подруга Ирка, с которой можно вести предельно серьезные разговоры, либо валять дурака по выходным, выпить пива на крыше, выкурить сигарету и поорать песни посреди застрявших в ночи улиц. Тем лучше, что перед нами не очередная топ-модель из глянцевых изданий, искусственно сконструированная маркетологами по прихоти денежных мешков, которые точно знают, что нам нужно. Луизе Роуз Аллен нет нужды прибегать ко всякого рода ухищрениям, чтобы разжечь интерес к своей персоне (читай — никакой обнажёнки, скандалов на радио, оскорблений товарок по жанру и перестрелок с барыгами в лондонских подворотнях), поскольку главную роль играет голос, протаранивший все возведенные барьеры, и умение писать простые запоминающиеся песни, преисполненные осязаемой образностью, живописными метафорами и неподдельной, порой до ощущения встревоженности, искренностью. Ах, черт бы побрал, эти восхитительные песни…

Мы до сих пор пытаемся разгадать секрет почему у кого-то получается связать слова и акцентировать на них внимание, другие же предпочитают «лалалакать» в микрофон и ругать журналистов, ставящих плохие оценки. Луиза пишет песни, которые проникают в память после первого же случайного знакомства благодаря манере их исполнения. Свой обычный (терпимый, нормальный), но достаточно громкий голос она умеет преподнести и пользуется этим на всю катушку. Ненавязчиво, без заигрываний и жеманности, с непоколебимой уверенностью в правоте, подкрепленной уже имеющимся жизненным опытом, который передается лишенной заискивания лирикой.

Именно ее вокал звучал в примечательных записях прошлого года, судите сами: работа с обласканными Rudimental, Fall Out Boy, Sub Focus («Until The End» стала поистине украшением довольно посредственного альбома) и венец в виде проникновенной и чувственной «Clarity» (которую мы любим далеко не за музыкальную составляющую), принесшую по Грэмми в номинации «Лучшая танцевальная запись» Луизе и Антону. Стоит ли говорить, что все перечисленные композиции получались живыми и увлекательными, несмотря на довольно проходные мелодии.

Можно при желании списать успех певицы на представленных лейблом Sony продюсеров в лице Майка Спенсера (работал с Кайли Миноуг, Jamiroquai) и Лиама Хоу (FKA Twigs, Том Век, IAMX), но эти люди присутствовали лишь для направления буйного молодого нрава в нужное русло, отполировав до лоска и необходимой красочности. Все имеющиеся в наличии смачные дабстепы (это слово слишком пошлое и не соответствует действительности) басовитые хуки (например, кипящая пронзительная «White Coats», концовка заразительной «Holding onto Heaven» и вязкой «Glorious», где на заднем плане постоянно что-то происходит), заигрывания с олдскульным клавишным перебором в «Night Owls Early Birds» и классический амен-брейк «Echo» придумала Foxes в компании со своими друзьями-музыкантами, сопровождающими ее на каждом живом выступлении. Ярким доказательством того, что вычурный продакшен в случае с Glorious, по сути, дело второстепенное, является присутствующая на альбоме живая версия упомянутой «Clarity», которая даже без взвизгиваний электро-хауса от Zedd звучит лучше и осмысленнее.

Луиза знает эти песни, любит их, дорожит и живет ими, что в свою очередь передается слушателю. Посмотрите любое видео Foxes, в котором она исполняет свои песни при минимуме звукового аккомпанемента и станет понятно, что не будь продюсеров и всех этих модных вибраций, вряд ли альбом потерял в очаровании и красоте, просто о нем узнало бы меньшее количество людей. Отдельного упоминания заслуживает кавер-версия всех задолбавшей песни «Happy» Фаррелла, которую Луиза элегантно замешала с «Teardrop» Massive Attack. Счастье и слезы — две стороны одной медали, которые Foxes смогла продемонстрировать во всей красе. Не нравится смотреть лайвы? Есть официальные видеоклипы, где нет ни намека на чернуху или прочий шок-контент — обычные люди веселятся, улыбаются, танцуют и наслаждаются жизнью.

Glorious — это великолепный (именно, не великий) умный альбом, целиком состоящий из хитов различной массивности и многоразовости, который можно (и нужно) слушать от начала и до самого конца ни разу не переключив. Где-то с захватывающей дух эпичностью, а где-то со щепоткой приторности, что, в целом, совершенно не портит картину. Foxes выстроила свой собственный мир из хорошо узнаваемых элементов, который увлек своей жизнерадостностью без всех этих «живем только раз», но с мыслями о завтрашнем дне. С погружением и принятием правил пришло осознание, что есть время для задумчивости и светлой спокойной грусти, без скатывания в меланхолию, драматичное заламывание рук и прочих шекспировских страстей. Музыка, дарящая воодушевление и сподвигающая творить, при этом не позволяя разуму разгорячиться до потери контроля над собой. Это история о тех случаях, когда лучше никому не знать, что у тебя в голове.

Потрясающий дебют, заслуживающий вашего времени и внимания, заставляющий достать чековую книжку доверия и выписать кредит с шестью нулями, после которого останется лишь затаить дыхание в ожидании продолжения, а если надежды не будут оправданы, не страшно — Glorious уже здесь, и никуда от нас не денется.

Massive Attack

Писать рецензии на Massive Attack — дело неблагодарное и крайне глупое, ведь рецензии нужны слабым альбомам и хилым музыкантам, чтобы оно всё продавалось, а рецензент получил законные гроши на прокорм семьи в количестве 1 человека — самого рецензента.

Heligoland

Что мы наблюдаем сейчас? Форумы и фансайты разрываются от напора ненависти и обожания, потому что, видите ли, Massive Attack такие сволочи, не смогли угодить части людишек, которые забыли, что музыканты делают то, что нравится им самим, а не публике, и именно так они могут именоваться «музыкантами», а не «продуктом».

В Heligoland есть все, чтобы понравиться рядовому слушателю и знатоку творчества группы. Неизменно чудесный вокал, крупица психоделики, мелодии, которые живут своей жизнью и убегают вперед, либо взрывом возносятся вверх, делают всё, лишь бы не топтаться на месте, ведь понимают, что движение — жизнь. Здесь есть отдающие эхом ударные, сумасшествие в текстах и эффект головокружения. Прикладная эпичность на уровне сносок, набирающая обороты, будто брошенное в асфальт зерно дуба… Много лет пройдет прежде чем огромное дерево вырвет из земли то, что делалось человеком, разрушит кирпичи, заберет влагу, сломает стены.

В этой музыке есть любимые звуки, которые только на первый взгляд кажутся скомканными и аляповатыми, на самом деле они снимают усталость, снижают давление и помогут похудеть к началу пляжного сезона… а еще здесь есть Деймон Элбарн, по этому случаю исполнено сдержанное комнатное «вууу!».

Как и пять лет назад, Massive Attack — это музыка не одиночества, а уединения, интимных моментов, когда достигается полное взаимопонимание со своим чертовым «Я». Музыка, которая выслушает, подбодрит, расскажет сказку, накроет одеялом и поцелует в лоб.

Massive Attack полностью оправдывают название жанра «трип-хоп». Heligoland стал захватывающим путешествием по вроде бы знакомым, но неизвестно куда ведущим дорогам… Уже неделю я вижу странные пугающие сны, которые заставляют задуматься и радуют своей цветопередачей и эмоциональностью.

Этот альбом хорош ровно в той степени, какой может быть хорош альбом Massive Attack. А это значит — очередной шедевр! Шедевр, господа, ваш, и для каждого свой.

Что изменилось? Буду откровенен — в момента написания оценку выставил авансом, потому что был потенциал, но где-то внутри кошки скребли, что всё не как раньше. Я к Мэссив Атак хожу не за тем, чтобы мне было солнечно, дружелюбно и хоть в Дисней отдавай. Теперь альбом буквально затерт до дыр, диск с зелеными блестками навсегда прописался в машине и иногда радует маму, когда ей нужна порция ностальгии по оставившему её сыну. Если Massive Attack до Heligoland представлялись в оттенках серого, то теперь с примесью оранжевого. Я бы с удовольствием послушал ещё чего-нибудь такого же.

Ritual Spirit

Massive Attack соблюдают идеальное равновесие между открытостью и затворничеством, но одно остается неизменным — стоит им только намекнуть, как заинтересованные (и мы в том числе) молниеносно вовлекаются в очередной виток поиска правды. Группе нет нужды тратиться на услуги рекламного агентства, за них всё сделают преданные поклонники. Люди отслеживают их перемещения в туре и записывают новые исполненные живьем треки, Роберт Дель Найа продолжает радовать (и это не простой стандартный комплимент, а констатация факта) слушателей своими пусть редкими, но попадающими в сердце ремиксами. Тем временем, пролетели шесть лет с момента выхода Heligoland, который сломал поднятые в спешке копья и теперь воспринимается как нечто родное и близкое.

Немного истории. Людские нервы натянуты до предела и, кажется, издают звон, выплескиваемое за края терпение переполнило метафоричную чашу, все затаили дыхание в ожидании. В инстаграме Роберта появилась фотография с изображением чего-то, напоминающего обложку релиза, с названиями треков и указанием принимавших участие в записи музыкантов. Вскоре все новостные сайты раструбили о приложении Fantom для iOS, оформленном в общей эстетике бристольцев и с отрывками четырех новых треков (названия соответствовали тексту в посте). Полные оригинальные композиции прослушать не получилось, однако, любой желающий мог сделать ремикс на основе предложенных сэмплов, которые менялись в зависимости от частоты пульса, геопозиции, передвижения и уровня освещенности. Сеть наводнили слухи о релизе в пятницу, который так и не состоялся, никакого официального анонса и разъяснений не последовало. А потом случилось — неизвестный голландский сайт по ошибке начал продавать ипишку Ritual Spirit, чем и воспользовалось российское фан-сообщество. Они купили, послушали и написали официальным представителям Massive Attack, после чего страница с релизом оказалась недоступной. Фанаты успели похвастаться покупкой, чем привлекли попрошаек. Их сообщения варьировались от традиционного плача ярославны, до обид и угроз. И вот, спустя бессонные выходные, ежечасный мониторинг сети на утечку релиза, четырехтрековая ипишка протиснулась сквозь невежество и барьеры, добравшись до нашего слуха. И сделала это с гордо поднятой головой, выбив двери ногой, как зверь, даже помыслы о приручении которого являются преступлением библейского масштаба.

Мысли. Непривычно быстрая для вселенной Massive Attack «Dead Editors», ранее представленная на совместном с Томом Йорком саундтреке к документалке про уклонение от уплаты налогов «The UK Gold», преобразилась при помощи убедительного вокала Родни «Roots Manuva» Смита. Пульсирующее живучее создание, которое посреди ночи заманивает басовитыми позывными к себе в логово. Трек с атональными психоделичными завихрениями мог бы пошатнуть престол и легким движением мизинца сбросить корону с деятелей независимой британской сцены — случись оно в 2007 году, обрело бы пресмыкающихся в лице стоящих на передовице и некогда определяющих эталон Loefah и Mala.

Печаль как предчувствие, как часть ритуала, возведенная в абсолют и усиленная отчаявшимся вокалом Azekel, пронизывает заглавную композицию «Ritual Spirit», обладающую той самой незримой силой, позволяющей причислять Massive Attack к пантеону живых классиков. Струны призывают склонить голову и покориться, барабаны зовут на эшафот, голоса окутывают липким холодным туманом, хлопки растягивают последние секунды в извивающуюся ленту, которая заканчивается петлей, мягко опущенной на плечи. С первых звуков становится понятно — перед нами веха в новейшей истории, песня, достойная титров крупномасштабной киноленты, многочасового звучания на радиоволнах и сопровождения израненных душ, бредущих домой бесконечным снегопадом.

Записанная совместно с Young Fathers «Voodoo In My Blood» взяла лучшее от сотрудничества — терпкие нотки этники для перкуссии и некую праведную озлобленность в построении мелодии, плавно развивающейся на протяжении всего хронометража. Песня, подходящая для планирования кровной мести и решительных крайних мер, когда нет смысла уповать исключительно на человеческий фактор, пришло время обратиться к миру духов и просить если не помощи, то хотя бы благословения. Мелодия вводит в транс, вокал чеканит заклинание, помогая плоти перейти к невидимым созданиям во временное пользование — древняя магия творится посреди индустриального мегаполиса, где информация травит не хуже яда, а деньги оправдывают любую развязанную войну.

Грандиозная «Take It There» возвестила о возвращении Трики, работавшего с группой в далеком 1991 году над дебютным альбомом Blue Lines, но кажется, будто нет империй и признания, две творческие единицы слились в единое целое. Мистический потусторонний голос Эдриана контрастирует с артистически надменной и вроде бы безразличной декламацией Роберта, в то время, пока ниспадающие клавиши стекают по стенам, просачиваясь в щели и трещины. Драматизм с привкусом пепла, разрастается до треска в ребрах, элегантно изъясняется, прячется легким жжением в уголках глаз, дабы затем разбитыми вещами, осыпавшейся штукатуркой, взаимными обвинениями и расставанием на веки вечные, рухнуть в шумные подземные воды и убраться прочь течением.

После двух часов совместной работы, Трики сказал Роберту следующее: «Слушай, всем ***** [наплевать] на Massive Attack… Это другое поколение, им нет дела до нас». Ritual Spirit возвращает к временам, когда музыкальные критики безуспешно пытались навесить ярлык «трип-хоп» и продать подороже все, что гипнотически звучит и изящно струится, когда обсуждение новостей было развлечением для общества белых воротничков, к которым ты сейчас относишься, когда болезни сердца лечились одним уколом, но как выяснилось только в сериалах, когда сигареты на подоконнике, лица в облаках и подсчет звезд не опошлились окончательно, а Хорас Энди как зачарованный твердил «люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя…». Четыре потрясающих трека, несмотря на свою минорную сущность, способные пробудить самое лучшее в каждом из нас, отправляя к давно забытым трепетным ощущениям от прослушивания величественной музыки впервые или щедро одаривая и формируя пристрастия тех, кто только вступил на большой путь.

Послесловие. Какая музыка, такие рецензии. Помните? Через пять лет, когда я буду перечитывать эту рецензию, то похвалю себя за напыщенность и поругаю за сложность. Но именно тогда, в тот самый момент, не было в голове иных образов и простых слов. Музыка требовала взять кисти и рисовать картины. Получите, распишитесь. Что говорите? Вы это не заказывали?

Jon Hopkins

Джон Хопкинс — он как хорошее дорогое вино. Не по карману и зачем пить вино, когда тут текила на акции. Джон гладко стелет, но я лучше пойду спать домой. И он тот самый, единственный в мире, старый друг, которого в личном хит-параде обошли новые два. И его статус был непререкаемым, пока он не решил выпустить безликое продолжение Immunity и засыпал сверх горстью посредственных ремиксов. Тем не менее, мистер Хопкинс получил от меня всю возможную любовь, навсегда останется в списке мастеров и каждый его следующий релиз буду ждать с нетерпением.

Insides

Джон Хопкинс работал с современными гениями и классиками, а также помог в продюсировании последнего альбома группы Coldplay. Сэмпл из «Light Through The Veins» использовался для начала и завершения Viva La Vida, придав ему концептуальную зацикленность.

Все мелодии Insides имеют свое «лицо», альбом вобрал в себя множество настроений, словно существо с человеческой натурой, которая может меняться каждую секунду. Очень кинематографичный альбом — кажется, что слушаешь саундтрек, придумываешь своих героев и оправдываешь их поступки. Альбом со своими внутренностями и красивыми улыбками, что могут напугать и очаровать одновременно. Сконцентрированный и собранный, может быть агрессивным или нежным и любящим.

Начиная с «The Wider Sun» — такая музыка играет в фильмах, когда протагонист погибает. Замедленная съемка суматохи, немой истошный крик близкого человека, слезы и окутанные в осеннее золото деревья — альбом настраивает на нужный лад. Переходя в легкий, словно шепот, треск электронных нот, которые создают оправу для воздушных клавиш, испытываешь чувство душевного подъема, и кажется, что тебе всё по плечу. У заглавного трека ярко-выраженное урбанистическое настроение — словно обличая кого-то, звук вытаскивает наружу все что было сокрыто ранее.

Инструментальный эмбиент протыкается острыми синтами, а воображение рисует огромный завод по производству музыкальных инструментов. Механические руки роботов забирают с конвейера нежную арфу, немного ошиблись, порвали струну, посчитали за брак, выкинули в угол. Словно опера в культуре киберпанка. Есть душа, но спрятана она под механическим корпусом.

Immunity

Возвращаясь после судебной тяжбы, проезжая по низководному мосту и считая случайные дождевые капли, разбившиеся на смерть о лобовое стекло автомобиля, новый альбом Джонатана Хопкинса старался меня убаюкать — завернул в щадящую прохладу и попросил успокоиться. Сейчас обрывки того дня прочно ассоциируются с красным: кровью из носа и моим новым цветом волос.

Сейчас, испытав альбом громкостью, мне в голову пришла простая, но невозможно очевидная мысль — если ты не удостоишь Immunity парой слов, то просто прекращай вообще снабжать людей писульками о музыке, поэтому оторви свою ленивую задницу и расскажи всем, как прекрасен этот альбом.

Когда я впервые наткнулся на трейлер нового альбома мистера Хопкинса — гениального музыкального дизайнера — то просто рассредоточил свое внимание и не мог больше фокусироваться на остальных вещах. Что-то выжгло в моей голове этот выразительный ритм, который, как оказалось позднее, принадлежит «Collider». Услышать такое от Джонатана, известного своим классическим подходом к музыке, способный переборщить с эмбиентом, если дело доходит до написания саундтрека, ценителю многослойной инструментальной основы и выдающим витиеватые гитарные партии, было, мягко сказать, обескураживающе. Это примерно, как если бы зануды Колдплей записали совместный трек с Рианной, а хмурые Радиохэд снюхались бы с Flying Lotus и решили немного позаигрывать с дабстепом. Хотя, погодите-ка…

Главным фактором здесь было любопытство! Что выйдет, если отправить в ночной клуб человека, который знает подлинную красоту мелодий? Случится потрясающее пиршество для слуха! Эстетика техно, помещенная в голову с инженерным складом ума, разбирающая танцевальную музыку на молекулы, видящая причинно-следственные связи и химические реакции, когда каждый звук находится в симбиозе со всеми, а результатом становится высвобождаемая энергия, равная 4,184·1012 Дж. Этот альбом не свалит вас на лопатки, не заставит чувствовать тяжесть в желудке, не перегрузит голову, нет. Он всего лишь вернет вам веру в то, что современная классическая музыка может на взаимовыгодных условиях существовать с самым примитивным, ориентированным на инстинкты, звучанием. Immunity не использует какие-либо дешевые приемы, в духе академической помпезности, воодушевленных струнных инструментов или красивого потустороннего вокала (заглавный трек с его квазиколыбельной посреди полуденного июньского солнца не в счет). Если говорить о его насыщенности, то альбом скорее сух и слегка отстранен, скромно стоит в углу и ждет твоего первого шага — обратишь внимание и обретешь друга до конца жизни, а если посчитаешь невзрачным, то дороги разойдутся.

Джон Хопкинс абсолютно не боится длинных вдумчивых партий, поэтому треки менее пяти минут скорее исключение. Ни «Open Eye Signal», обладающий превосходным развитием, за почти-восемь минут, ни упомянутый «Collider» за девять-с-небольшим, ни даже «Sun Harmonics» за без-шести-секунд-двенадцать минут не умудряются надоесть. Складывается ощущение, будто рассматриваешь песчинку, увеличенную в сто тысяч миллиардов раз. Ты можешь разглядеть каждую секунду, каждое движение света оставляющие свой отпечаток на некогда монолитном теле, постоянно меняющееся с мгновением, прошедшим между двумя биениями сердца. Как будто тебе подарили саму суть музыки, остается только распахнуть глаза и постараться не пропустить ни одной детали. Либо пойдем от противного — представьте, что вы находитесь посреди комнаты в которой постоянно что-то происходит, что-то взаимодействует с чем-то, а результат их кооперации заведомо неизвестен. Вообразите, что вас (без вашего ведома) сделали частью эксперимента. Этот эксперимент настолько огромен и непредсказуем, что способен напугать и отстранить от себя, но нет спасительных углов, где можно отдышаться и получить обманчивое чувство защищенности, поскольку, напомню, везде постоянно что-то движется, ползает, летает и кружится. Именно такое ощущение было при прослушивании ненавистного ISAM. Так вот все это нелогичное буйство уменьшили до размеров песчинки, которую мы имели смелость указать несколькими предложениями выше. Мы знаем, что где-то там на поверхности все еще царствует броуновское движение и хаос взаимосвязей, неподвластный человеческому разуму. Мы не имеем зрительного контакта с каждой шестеренкой механизма, но с интересом наблюдаем за его более массивными составными частями.

Working for a Nuclear Free City

Одна из самых важных групп в моей музыкальной вселенной. Люблю их за какое-то стихийное и умопомрачительное количество музыки, которую они выпускают вместе и сольно. Пусть основных релизов не так много, все остальное скрыто в тени, появляется изредка на soundcloud или bandcamp, раздается бесплатно и исчезает. WFANFC всегда были странными в самом воодушевляющем значении этого слова. Назвать песни «Меня ***** [очень плохо] постригли» или «Маленький Ленин»? Или представляться «эксцентричными чародеями»? Пф, нет ничего проще! При этом они делают чуть ли не самую понятную и дружелюбную музыку в мире, дозируют сахар, а шугейзовые разводы уравновешивают клокочущей электроникой, а в эмбиенте могут проявиться очертания дабстепа. Всего раз за альбом, но вы точно обратите на это внимание.

В сентябре 2010 года я брал интервью у группы, но не успел его опубликовать. Планировал запостить вместе с рецензией на Jojo Burger Tempest, но что-то пошло не так. Потом вышел альбом What Do People Do All Day?, для которого я хотел написать целый рассказ, вынашивал его в голове полгода, а потом просто перегорел. И вот теперь книга. Разве есть лучший повод, чтобы всё это увидело свет?

Мой переводчик тогда вернул текст с комментарием: «Чувство юмора у ребят идиотское, по-моему».

Первый и самый главный, а также самый любимый вопрос всех русских «Как дела?»

— Замечательно, спасибо. Большой привет всем русским, вы замечательные!
Расскажите о себе, все, что хотите. Как бы вы описали себя для тех, кто никогда о вас не слышал?

— Мы — группа эксцентричных чародеев! Мы некоторое время жили в Уэльсе как отшельники. И борода у меня отросла до такой степени, что я мог вытирать ею задницу! И это было очень кстати, потому что салфеток там днем с огнем не сыщешь. А я еще я обожаю Джеффа Кейпса, в 1984 он получил титул самого сильного человека в мире.

Расскажите о новом альбоме «Jojo Burger Tempest». О чем он? Кто (или что) это за Jojo?

— Jojo — это ребенок, изображенный на обложке. Он — воплощение зла, страдает манией величия и помешан на достижении мирового господства, которого собирается добиться при помощи своего друга по имени «Мартышкина Морда». А еще он управляет маленькой машинкой. На голове у него есть аппарат, который позволяет ему контролировать мысли других. И у него рентгеновское зрение. Классный парень, хочу я вам сказать!

Ну, а если серьезно, у нас уже готово так много песен, что мы просто стали сохранять их на компе под всякими тупыми названиями. И это как раз название одной из песен, а альбом мы чуть не назвали «Mrs Fuzzlekins Rides Again».

Расскажите, пожалуйста, что собираетесь делать после выхода альбома?

— Примерно через месяц после релиза JJBT ждите альбом нашего сайд-проекта под названием Motorifik. Мы надеемся выступить на нескольких фестивалях, и в течение года выпустить еще одну запись. А еще мы снимает документальный фильм об опасностях и рисках, сопряженных с размножением зябликов в Средние Века.

Как бы вы описали звучание нового альбома и Businessmen & Ghosts?

— При записи нового альбома мы стали более профессиональны с технической стороны. На самом деле, на Businessmen & Ghosts мы понятия не имели, что нам вообще делать со всеми этими инструментами. Просто попытались сделать так, чтобы звучало хорошо. В этот раз мы гораздо больше внимания уделили оборудованию, особенно ударным. Первую запись мы делали без живых ударных. Все это заняло у нас порядком времени. Более того, мы использовали несколько новых инструментов. Мы постарались избежать использования заезженных сэмплов, чтобы делать собственное звучание, которое, может, сподвигнет людей начать играть на струнных инструментах или типа того.

Каждый день мы записывали по нескольку идей. Прошу заметить, у нас было 2800 файлов на компьютере, и все они содержали различные идеи для альбома. Мы записывались в 10 различных местах, от старого склада до коттеджа, который находился где-то у черта на куличиках во Франции. Около половины треков были созданы буквально за месяц до того, как была завершена запись альбома, в том числе и получасовой Jojo Burger Tempest — мы записали его всего за день.

Что вы думаете о текущем положении дел в электронной музыке? Кто, по вашему, сейчас наиболее интересен?

— Я с почтением отношусь к классическому электронному звучанию, на нас оказала влияние старая музыка. Я хотел бы отметить Рюити Сакамото с его фортепиано, а также работы Yellow Magic Orchestra, Вангелиса, Филипа Гласса, Faust, Tontos Expanding, Cluster and Harmonium, Suicide, This Heat, ранние работы Autechre. Ну, а на данный момент — Крис Кларк, Boxcutter, Pantha du Prince.

Чья музыка повлияла на ваше творчество? Что вы любили слушать в детстве? Можете назвать парочку исполнителей или альбомов?

— Получится нескончаемый список имен, которые оказали, а может и не оказали на нас влияние. Мы обычно просто пускаем все на самотек, пусть идет как идет. Что касается электронного или инструментального звучания, я стараюсь заимствовать структуры и способы создания музыки из других жанров, а электронное звучание использую для создания тона и ощущения. Например, убираю ударные и играю Autoblue на струнах. Когда делаешь электронную музыку, нужно быть очень осторожным, чтобы она не звучала слишком уж холодно. Поэтому нужно привносить в нее больше живости, создавать эффект присутствия в ней человека, поэтому я стараюсь избегать излишнего использования компьютерных программ. Я использую живые инструменты, и потом накладываю записи друг на друга, или использую акустическое звучание вместо жесткого электронного.

Хотелось бы услышать пару слов о том месте, где вы создаете музыку. Какая там атмосфера? Что вы используете для создания музыки?

— Мы записывались в различных местах с использованием множества различных методов. Не знаю, правильно ли будет сказать, что мы наслаждались этим, но когда что-то удается — это всегда радость. Первый альбом мы сделали очень легко, несмотря на ограничения во времени. Что касается этой записи, нам казалось, мы вообще никогда ее не закончим. В течение пары месяцев мы вообще не могли сыграть ничего, что бы нам понравилось. Но внезапно приходит время, когда нужно просто перестать переживать и будь что будет — хорошее или плохое, и просто принять это. Когда все происходит легко, это на самом деле счастье, но иногда это превращалось для нас в настоящую головную боль.

Каждый трек был записан по-разному. На самом деле, я даже не знаю как именно. Я не смог бы описать весь процесс. Мы пытались посмотреть на вещи под другим углом и не удариться в самоповтор. Мы придавали большое значение тому, что получится у нас в итоге, зная, насколько важен конечный продукт. Это в меньшей степени была совместная работа, когда люди приходят со своими идеями, а потом все работают по одиночке, а позже-снова вместе.

А где вы черпаете вдохновение?

— А вот список того, что нас вдохновляет: Гауди, Япония, Монти Пайтон, Мишель Гондри, Харуки Мураками, Андреас Гурски, Альберт Эллис, Ноам Хомский, Нью-Йорк, Вик Ривз, Калифорния, Билл Хикс, Хокни, карри, Раушенберг, Миядзаки Хаяо, Такахата Исао, Джефф Кейпс, маленькие крольчата.

А в свободное время чем занимаетесь? Может, у вас есть какое-нибудь странное хобби?

— Мы делаем секс-роботов и нам это нравится!

Знаете что-нибудь о русской культуре? Может быть, слушали какую-нибудь русскую музыку?

— Мы любим Россию! Надеемся как-нибудь к вам приехать и отыграть.

Посещение России входит в ваши планы? Фанаты ждут!

— Пока что таких планов у нас нет. Но когда-нибудь мы точно приедем!

И последний вопрос! Если бы вы могли что-нибудь изменить в своей жизни, что бы это было?

— Я бы поменял цвет волос. По-моему, иметь синие волосы было бы круто.

И, напоследок, пару мудрых слов для русских поклонников.

— Have a good time, all the time.

Holden

Джеймс Холден за 7 лет с момента выхода прошлого альбома The Idiots Are Winning успел получить культовый статус, впал в небытие, избавился от имени… и совести. Не знаю, как это называется, но Джеймс украл все мое время, очаровал своими идеями и теперь не дает покоя. Наверное, для этого состояния есть какое-нибудь емкое слово, кроме пошлого «фанатизм» и пафосного «поклонение».

The Inheritors

Сейчас, прослушивая в пятый раз «доисторическую» племенную балладу с прекрасным названием «A Circle Inside A Circle Inside», я готов назвать The Inheritors одним из лучших альбомов года, но не тороплю события, поскольку за нынешним музыкальным полотном ворвется «Renata», выпотрошит все мои мысли, улыбнется скромно и спрячется обратно под покров этой музыкальной шкатулки, доверху набитой чудесами. Бывают ощущения сопричастности к чему-то… Этим «чем-то» может быть общее дело, задумка-искра, на которую вы подталкиваете и вдохновляете друг друга, совершенно не подозревая о сотрудничестве и находясь на разных континентах. В настоящий момент я испытываю ощущение, будто мне добрые незнакомцы прислали лекарство от некого потенциального личностного кризиса, где одной капли достаточно, чтобы насытить легкие воздухом до отказа, заставить ребра трещать по швам, преисполнить тебя чувствами и силами для свершений, подарить убежденность в том, что даже мелочь в твоих глазах является великим и громким событием для взора кого-то рядом. Я вижу, как мир вокруг вздымается, пенится и шипит в ожидании вмешательства, будто почувствовал угрозу в том, что кому-то досталась способность менять естественный ход вещей и переподчинить законы физики. Стереть облака с неба, дать волю солнцу и пригласить войти в этот холодный безжизненный май. Выбросить окна, расправить деревьям плечи, развернуть рулон прямой дороги через бесконечные холмы, и пойти просто туда, куда хватает глаз. Расти, будь всемогущим, ставь карандаш на холст, пиши стихи, гуляй по дну океана, спрашивай совета у бессмертных гор — ты теперь можешь всё! Нет, не «многое», а именно «всё» — ты готов позволить себе превосходную степень.

А над всеми этими играми в песочнице возвышается музыка, которая пристально смотрит на твои руки и видит все помыслы. Музыка, которая не будет останавливать тебя до тех пор, пока ты не затеешь причинение неудобства другим. Ты — ребенок, открывший в себе способность лепить куличики и придумывать про них истории, как будто готовишься к чему-то большему, тренируя навык строительства. Музыка, как огромный колосс со спокойным лицом отца или старшего брата, огородит тебя от невзгод и менее пряморуких завистников, пока ты строишь свои первые монолитные империи. И главной твоей проблемой становится глупый организм, которому зачем-то требуется попить воды и отвлечь тебя от эпохальных подвигов.

Музыка, которая просто существует. Не имеет начала, конца и намеков на принадлежность к какой-то эпохе. Музыка, которую можно назвать главной фамильной ценностью и передать по наследству. Музыка, которая разливает белую краску на все твои серые бесконечные дни, указывает правильный путь меж домов-великанов, не пытается от тебя избавиться, не проносится мимо в моменты нужды, заговорит первой и все доходчиво объяснит. Этой музыки много, она объемна и легко заполняет окружающее пространство, но от нее не устаешь, ее образы ярки и контрастны, от чего одна мысль о «препарировании» звуков, вычленяя прекрасные детали, должна быть страшным преступлением. Музыка, которую, черт возьми, не стыдно за долгое время назвать «музыкой».

Кажется, что к финальным аккордам, сидящим уже где-то под слоями твоей кожи, изменился химический состав организма. Ты нашел свой точку опоры и мир застыл в немом ожидании, когда ты предпримешь следующий шаг? Не всем хочется быть перевернутым, правда? Этот альбом создан безусловной красотой, проявляющейся то в помпезном увядании, то в диалоге, когда твой собеседник, испытывающий гамму эмоций от встречи после долгой разлуки, пытается тебе восторженно и сбивчиво рассказать все, что случилось за столетия, пока вы не виделись, уложившись в 3 минуты. И ты не можешь понять слов, просто смотришь и улыбаешься, ведь какая разница, что было в прошлом веке порознь, главное — сейчас вы вместе. У этого альбома есть стать, жесткая выправка, обладающая некой суровостью и элегантностью, приковывающий к себе внимание с первого же случайного взгляда благодаря излучаемому ощущению доброты и неиссякаемой харизме. Если отправить этот альбом в космос, то застывшее каменное лицо любой планеты, испещренное «марсианскими пейзажами», содрогнется под несокрушимой силой диких цветов, безжалостно разноцветных и бесконечно ароматных.

Тебе искренне жаль остальных, скелет твой — благородство и отзывчивостью пронизана плоть, ведь ты понимаешь, что перевернув свой нынешний мир обязательно найдутся пострадавшие (не физически, так нравственно), но осознание простого факта, что дальше так существовать нельзя, перечеркивает все страхи. Главное, закрыть глаза покрепче и быть храбрым, хотя бы в этот раз. Постараться сделать так, чтобы твои сомнения и неуверенность были не частью тебя, которую ты принимаешь годами как данность, а превратились в твоих соперников, которых нужно превзойти или ликвидировать. И вот, услышав особый сигнал «Blackpool Late Eighties», ты избавляешься от старой жизни легким движением мизинца. Ты стоишь в бушующей темноте, опускаешь глаза и видишь, как твой бывший мир, превратившийся в песчинку, летит в бесконечную пропасть откуда нет возврата, откуда не прилетят самолеты и наверняка не будет телеграмм. Хорошо, что ты научился строить империи из песка, пора взяться за менее покладистую материю, придумать правила и собственные законы. Ведь ты, как мы уже выяснили, теперь можешь абсолютно всё!

CocoRosie

Сестры Кэседи всегда были странным, но стабильным дуэтом. С завидной периодичностью они продолжают выпускать новую музыку. Но на Grey Oceans все поменялось — пожалуй, могу назвать этот альбом лучшим из всего, что вышло в 2010 году. Если до этого девушки писали музыку будто внутри форта из подушек, использовали звуки игрушек из пыльного сундука, то на Grey Oceans расправили плечи и стали большими серьезными музыкантами, сохранив при этом трогательность и налет домашнего тепла посреди заброшенного полуразрушенного театра.

Grey Oceans

Для того, чтобы начать рассказ об этом удивительном альбоме, хочется, чтобы вы все привели себя в равновесие. И я говорю не о том, когда нужно стоять ровно и держать на голове книгу, я говорю о равновесии духовном. Чтобы внутри ничто не клокотало, а радость не выплескивалась из ушей.

Сьерра перестала мучить кошку и насиловать лошадку, видимо принесла их в жертву какому-нибудь выдуманному богу и открыла портал в чудесную страну. Сестрички покинули свою комнату, в которой, вместе с ними, жили и мы, отправились изучать новый огромный и чертовски яркий мир, со свежим воздухом и великанами, которых видно на горизонте, с изумрудными полями и росой на босых пятках. Если бы они были мужчинами, они бы понеслись вперед, сражаться с драконами и приносить головы убиенных рептилий прекрасным принцессам с обложек местных пергаментов, но наши сестрички умны и расчетливы, они познают новую вселенную маленькими, но уверенными шагами, скучают по дому, скрипу половиц и не смазанным петлям дверей.

Музыка стала более пространственной и захватывающей. будто смотришь (а точнее — слушаешь) какую-то мистическую театральную постановку, где каждая песня — очередная глава и новая история. Девушки не стали насаждать свою идею, чтобы каждый смог придумать себе своих героев, они должны пережить это путешествие вместе.

Как и раньше, всем заправляет живая музыка различных инструментов (экзотических в том числе, что придает яркий контраст мелодиям) и оперный вокал Бьянки, который здесь расцвел в полную силу. Все это обрамляет своим хриповатым голосом, который ты узнаешь из тысячи, Сьерра, добавляя вроде бы невпопад электронные звуки, создавая при этом идеальную гармонию.

Одной ночью в поезде, созерцая бескрайние заснеженные поля нашей родины, я просто пришел в неописуемый восторг от света луны, словно видел все это на цветном телевизоре, и того, как с каждой новой песней я все глубже и глубже погружался в их мир, где обитают призраки прошлого, от которых необходимо избавляться. Песня «Lemonade» стала для меня чем-то вроде точки максимума, когда все мои чувства натянулись как леска, и резко оборвались с гулом в темноту самой глубокой пещеры. Я просто не ожидал такого необычного звучания от этих девочек. Медленно сходил с ума от того, как они бесцеремонно взяли меня за руки и утащили в чащу леса, посадили в пряничный домик и надели решетку на лицо, чтобы я не мог прогрызть стены и сбежать от них.

Это песни для возвращения домой побежденных героев и прошлых любовников, когда все твои мысли заочно мертворожденные, и ты находишься в месте, которое не нравится, чтобы взять вещь, которая не нужна, чтобы начать делать работу, которую заочно ненавидишь. При этом, придется встать утром, что опять таки не по душе, и возвращаться обратно в постель на автобусе, что тоже — очень плохо. Для этого и создан Серый Океан, где можно отмыть свои руки от грязи и чтобы с тебя сошла вся пыль и тяжесть дня, а дурные мысли были похоронены под толщей воды. Дыхание нормализуется становится ровным, сердце бьется мирно, достигается полное взаимопонимание с самим собой и невольно обращаешь внимание на то, какое же сегодня высокое и чистое синее небо над головой.

CocoRosie для меня навсегда останутся образом маленькой девочки, катающейся на сломанной карусели, посреди руин Нью-Йорка, умершего от ядерного взрыва, и заботливой мамы, которая сидит на вышке неподалеку, с заряженной винтовкой, отстреливая различных монстров, которые хотят помешать ее дочери славно провести время в том, что осталось от парка аттракционов.

…и когда, вам уже кажется, что лучше быть не может, вы сидите зачарованный и успели несколько раз крикнуть «горшочек, не вари», последний дух из вас выбьет невероятная «Fairy Paradise» и докажет, что сестры записали лучший альбом за всю историю своего творчества. Забудьте про Ноев Ковчег! Он утонул в пучине Серого Океана, и о нем остались только воспоминания и чувство важности и значимости.

Lemonade

В это трудно поверить, но альбом Бейонсе стал таким крутым, что записал свой собственный альбом!

Это рецензия со звездочкой из-за некоторой сложности.

Diver

Любимая группа моего головного мозга и ступней выпустила полноценный альбом, который поражает не только своей чрезмерно невзрачной обложкой, но и богатейшим содержанием. Diver необычен в своей обычности, ибо вот уже третий вечер подряд я не могу больше ничего слушать, кроме строчки «put your cool hands on me» и вспоминать милые сердцу замерзшие пальцы, утопающие в моих горячих ладонях.

Вряд ли найдутся те, кого удивят используемые ингредиенты, ведь задумчивые меланхоличные синтетические баллады сейчас плодятся, как мухи возле трупа в слабо проветриваемом помещении. Вся россыпь современных трендов — начиная от тревожных переливов фоновых шумных пейзажей, заканчивая отрешенным увлекающим мужским вокалом, о котором мы еще поговорим чуть ниже.

Есть группы и музыканты, которые высказывают свою ярую приверженность одной из стихий. Огненные хард-рокеры и The Prodigy, неуловимые воздушные девочки-припевочки, приземленные рэднеки с виски и гитарой, и Lemonade со своей любовью к воде. Начиная выбранным именем для коллектива и названием альбома, заканчивая текстами песен — все сочится, журчит, стремится вперед, как неугомонный и оптимистично настроенный горный ручей, который способен, как нам всем известно, сточить даже камни. Их музыка освежает прохладной влагой, переплывает океаны и с приливом оказывается на каноничных обитаемых островах с постеров туристических компаний. Они — рассветы и закаты побережий. Они — та магическая полоса серебряного света, расчерчивающая водную поверхность на две половины отражением луны, на которую можно смотреть бесконечно.

Я не знаю как им это удалось, но из вереницы ненавистных мне элементов, вроде позитивного синти-попа без надрыва, напоминающий сады с радужными пони, деревьями из сахарной ваты и кисельными берегами, именно Lemonade со своей любовью к самосовершенствованию достигли той точки максимума, когда срабатывает старая школьная формула: «минус на минус дают плюс». Голос Каллана, не ноющий в микрофон, а рассказывающий истории, придает чарующему параду из «порядка» и «стройности» некую неуловимую чертовщинку — тот дух, благодаря которому Lemonade для меня всегда будут ассоциироваться не со вкусным напитком, а мертвой шлюхой с такой же кличкой.

Нет в их музыки пафосности и прилизанного лоска песчаных пляжей с обнаженными красотками и волосатым пузом их спонсоров, нет хмельных коктейлей, бешеных цен в местных забегаловках и бесконечных туристов. Diver — это веселье на просторах, где пляж — это песочница для солнечных лучей, а океан — воплощение широты помыслов и неизведанности. Но при всей характерности и некой категоричности использованных музыкальных приемов, в голове не всплывают воспоминания о похождениях героев, увиденных в детстве в романтических комедиях, или о более свежих морских приключениях из прошлого лета и планах на лето будущее. Это музыка для людей и о людях, которых ныне нет рядом по разным причинам. Кого-то спрятали обстоятельства, кого-то забрали морские волны, а кого-то мы сами вышвырнули из автобуса. В любом случае, Diver заставил подумать, не навязывая свои образы, но изменив окружающее восприятие на мгновение. Lemonade пошли по сложному пути — нам не преподнесли новый дивный мир, в который мы могли бы на время переместиться (читай — сбежать), их музыка изменила мир нынешний, сделав его чуточку симпатичнее, а нас — терпимее.

Ну как можно удержаться и не начать подпевать в милой «Ice Water»? Несмотря на частые «оооо-ооооу» и «ааааа-аааау» в духе незабвенного и эталонного альбома «In Ghost Colours» от Cut Copy, музыка в Diver поражает своим постоянным прогрессом. Взять, например, «Infinite Style», напоминающая более вменяемое творчество Kuedo, или «Sinead», звучащую, будто Rustie отправили отдохнуть в санаторий и напоили минеральной водой — все эти композиции содержат яркие детали, прикипающие к разуму мгновенно. Особый поклон великолепной «Whitecaps», в которой тихая ностальгия сталкивается с несокрушимым цунами таланта музыкантов, выворачивается наизнанку при помощи мягкой басовитой перкуссии, разлетается в щепки и приходит в себя на Карибах. Ах-да, не забудьте про напористую рэйверскую «Big Changes», которая становится кульминацией альбома. Не жалко будет потратить миллиарды нервов и сил, чтобы вплавь добраться до главной вечеринки года, отрешиться от всего и слиться в единый мыслящий комок с такими же как ты, отдаваясь на растерзание музыке.

Этот альбом перескочил много стадий на пути к моему сердцу. Ребята выкинули такие ненужные вещи, типа робкого знакомства и многократного расслушивания и вникания в суть, а перешли к непосредственному венцу эволюции музыки — вдохновению в чистом виде. Музыка должна побуждать к чему-то, ибо зачем она нужна? Творцы строят замки, а обычные бездари вроде меня ограничиваются жажду к созиданию. Но в этот раз хочется побороть лень, взять в руки кусок глины и слепить статую… Или из чего там делают статуи?

Tame Impala

Помню, в год выхода альбома, когда Тейм Импала была вообще из каждого утюга, я так обрадовался, что не поддался очарованию, склепал рецензию и закатывал глаза каждый раз, когда натыкался на Currents в топах. А потом Павел и Валентина приехали в Приморье, мы пробыли несколько дней на побережье и Паша сказал мне: «знаешь, у Паркера последний альбом вообще отличный!». Так Currents стал отличным альбомом, а я навсегда расстался с друзьями, которые eventually уехали жить в Канаду.

Currents

«А давайте, сравним Кевина Паркера с ребенком из чужой семьи, который вырос быстрее, чем ты успел сообразить?», «нет, давайте лучше попробуем обойтись без слов „размытие“ и „радужность“ в рецензии на австралийский нео-психодел», «а можно я пошучу про то, что Currents такой же фальшивый, как сотни непонятных хэштегов под очередной фотографией ногтей, обезображенных фильтром инстаграма?», и даже «а зачем нам вообще рецензия на Tame Impala?» — эти и другие вопросы мы задавали на протяжении двух недель, но пришли к единому мнению, что это единственная возможность снова собраться старикам вместе и побухтеть про современную музыку, запоминая каждую короткую юбку, присваивая каждому статус то наркомана, то проститутки, в зависимости от длины патл.

В июне 2009 года я познакомился с одноименной ипишкой группы, которая звучала для меня в духе: «окей, еще одни австралийцы с гитарами и сэмлпером», тем не менее «Skeleton Tiger» запала в душу, была прослушана пару раз, и больше к Tame Impala я не возвращался. Я видел обложки, замечал оценки и восторженные возгласы людей, но шумиха умудрилась обойти меня стороной. Я был удивлен тем, что Currents — уже третий альбом Паркера, который из «ребята, смотрите каких занимательных новичков я нашел» превратился в чуть ли не законодателя моды и мерилом для всей современной сцены психоделического рока — то, что другие используют частично и с осторожностью, Tame Impala возвели в абсолют, подожгли фитиль и жонглируют под бурные овации публики. Мы обратили свой взор на Currents исключительно потому, что у нас появилось немного свободного времени, обложка показалось симпатичной, сыграл интерес в духе «что там у австралийцев?», да и все мы прекрасно понимаем, что этот мир утратит свою привлекательность, если в нем не будет еще одной рецензии от Электрокружка. Чтобы написать рецензию на этот альбом мы не будем слушать предыдущие, дабы избежать невольного сравнения, и поскольку до сих пор уверены, что Tame Impala — это музыка сугубо для тех, кому A Saucerful Of Secrets кажется сложноватым, а смузи вечно жидковатым.

Немалую роль для подогревания интереса сыграла «Let It Happen», в первую очередь удивившая настроением летящей в пропасть телеги, из которой в слоу-мо разлетаются сено, яблоки, кувшины с молоком и прочие атрибуты натурального хозяйства. Крестьянин, страдающий эпилепсией, что на средневековом языке может означать «одержимость дьяволом», не справился с управлением, а теперь сидит на краю обрыва, покрытый пылью и кровоточащими ссадинами, держится за голову и думает о том, чем бы теперь прокормить свою семью и что с ними станет в будущем, когда внутренний инфернальный поселенец решит продемонстрировать свои способности на людях. По всем законам современной культуры, люди, попавшие в беду, решают забыться в танце (благо, музыкальное сопровождение соответствует), но мы закончим на задумчивой ноте и оставим финал открытым.

Простота деревенского сарая, умиление, схожее с созерцанием глубоких глаз теленка, радость беготни в поле ржи, только в этот раз кислота слизывается с тумблеров синтезатора, а не с сосков таких же потных хиппи. Альбом обезоруживает оптимально пафосной в своем наслаивании «The Moment», кажущейся настолько неуместной в твоей системе ценностей, как гигантский эмбрион единорога посреди космического пространства, а в следующий момент дает пощечину совершенно приторной «Yes I’m Changing» с зачем-то чрезмерно старающимся петь солистом. Ты готов наплевать на все условности и заботливо взращиваемую принципиальность во время звучания «The Less I Know the Better», которую, по всей видимости, записал не человек, а мириады солнечных лучиков (за что получает пять джейми икс иксов из десяти). Обращаясь к взвинченным синтам и симпатичной в своем r’n’b-построении «Eventually», ты спотыкаешься о статичный назойливый голос. Занятные приемы с перепадом басовитого давления в «Past Life» соседствуют с пошлыми сэмплами из наивных песенок про любовь для романтических комедий конца 80-х в ««Cause I’m A Man». Все эти старания порой вызывают усмешку равноценную той, что появляется на лице во время прослушивания визгливой и кривляющейся «Get Your Hands off My Woman» группы The Darkness.

В районе «Reality in Motion» интерес к альбому стремительно падает, наблюдать за происходящим становится скучно, поскольку ты уже разгадал рецепт шеф-повара и сбегал на кладбище с целью убедиться, что диско не вылезло из своей могилы, как это случалось неоднократно ранее. Дай волю музыкантам, так они разроют землю, достанут истлевший труп, нарядят в яркие тряпки и выпустят на центральную площадь развлекать толпу. Однако с началом «Love/Paranoia» чувствуется набор новой высоты за счет мутировавшей конструкции хип-хопа (готов поклясться, я слышал бренчание золотых цепей!), но в итоге все рухнуло в пучину стандартного меланхоличного бардовского песнопения. «New Person, Same Old Mistakes» за счет обращения к старой как мир проблеме новых отношений и своего вычерченного размеренного ритма (которому для полного антуража не хватает сухонькой стрекотни на фоне) могла бы принадлежать вообще кому угодно от Jay-Z с Тимберлейком до Нюши (той, которая из Смешариков), но помечена голосовыми выделениями Кевина, напоминающего ребенка, делающего что-то назло и показывающего язык.

Currents во многом напоминает поп-музыку, которая не имеет представления о том, как себя вести и какую социальную роль играть, но знает о навешанных на нее ярлыках и не стремится обогнать идущую впереди славу. Этакий новичок в классе, обладающий всеми признаками белой вороны, но искренне желающий водить дружбу с квотербеком и обжиматься с черлидершей. Эта музыка могла бы озвучить собой фильм Трон, если бы неоновые костюмы были распахнуты настежь и оголяли безволосую грудь, поверх шлемов красовались венки из ромашек, вместо дисков перекидывались фрисби, никто никуда не торопился, никто не вел счет и не старался выиграть, люди и NPC целуются посреди разноцветных пикселей, а всё вокруг не мир компьютерной игры, а хороший такой укуренный трип.

Несмотря на явное желание понравиться вообще всем и не оставляя простора для фантазии, будто перед вами LEGO Duplo ограниченной серии для дебилов, где всего две цветные детали размером с череп взрослого енотика, которые невозможно собрать неправильно, как и потерять, сломать или проглотить, Currents, из всех летних релизов, добился главного — он не звучит как мелодии для безвольного запекания ляжек на пляже. В его вселенной ты бегаешь по кругу, наматываешь кишки на шестерни индустрии, подбираешь слова, когда хочется плеваться, просишь через третьих лиц прощения у матери, расстаешься на веки вечные с нелюбимым привычным человеком, без которого не можешь представить свое дальнейшее существование, истекаешь ручьями пота, скалываешь зубы, получаешь щелчки по носу и, как следствие, незатягивающиеся долгое время раны.

Трогательность находится под гнетом смазливого высокомерия, а механическая инвазия поборола душевность. Каждый раз, когда твоим бездействием руководит не отсутствие чувств, а гордыня, когда ты готов поступиться отношениями, если тебе не напишут первыми, когда ты готов отмечать День рождения в одиночестве, только потому, что не отправил приглашения друзьям, которые, по твоему разумению, обязаны сами приходить на праздник, когда ты делаешь шаг назад от того, кто идет тебе навстречу, ибо слишком крут для всего этого сопливого дерьма, а значит, заслуживаешь того, чтобы тебя желали, добивались и испытывали в тебе непреодолимую необходимость — именно в эти мгновения где-то в мире будет звучать новый альбом Tame Impala. И это совсем не плохо.

Stateless

Ах, Stateless! Альбом, которому так хорошо в бардачке маминой машины. Группа, которая одним бонус-треком превратила серьезное экзистенциальное высказывание в веселый балаган, за которым горы битой посуды, потому что в одной комнате выясняли отношения, а в другой танцевали на столе, изящно пиная хрусталь и фарфор в стены. С осколками приходят похмелье и тот-самый потоп, что кличут люди, когда им уже нечего терять, да и оставить тоже нечего.

С удовольствием переслушиваю до сих пор и стараюсь мехать медленнее, когда их песни звучат по радио в Sleeping Dogs. В эту игру тоже возвращаюсь, потому что она про бесконечно любимый Гонконг. Кстати, трек «Ariel» удалили из всех цифровых копий, там какая-то проблема с правом на открывающий семпл. Для меня, пожалуй, этот альбом — главное событие две тысячи десятых.

Matilda

К Stateless я испытываю очень теплые чувства, так как мало на свете людей, которые способны пробраться сквозь глушь темного леса оболочки до тонких золотистых струн нутра, пробежаться по ним пальцам, создав особенную мелодию, от которой глаза становятся влажными, а одухотворение готово броситься в окно, от переполняющей любви. Однажды, они запустили в кровеносную систему особый микроэлемент, который меня обезоружил и сделал немного слабым. Мы грустили под «Bloodstream» вместе с Патриком Джейном, каждый о своем. Это состояние выдержало испытание временем, так как даже сейчас я испытаю легкое волнение, когда слышу вступительные ноты любимой песни и этот улетающий ввысь звук.

Дружба с DJ Shadow, переросшая в немного тревожные и обволакивающие трип-хоповые настроения дебютного одноименного альбома, помогла ребятам получить имя и зарекомендовать себя со стороны молодых и перспективных, которые готовы экспериментировать со звуком. Их тут же окрестили новой помесью Coldplay и Raiohead (и действительно, «Bluetrace» воспринимается, как что-то из эры Kid A только без Тома Йорка). Ну скажите, где еще в 2007 году можно было услышать такие грамотные невесомые клавишные, перебивающие умелые скретчи на фоне атакующих и беснующихся барабанов?

Парни из Stateless с ловкостью умелого канатоходца, балансируют на тонкой натянутой грани между классическим звучанием живых инструментов и монолитным сверкающим модерном, и, как всякий канатоходец, при порывах ветра, наклоняются то в одну сторону, то в другую, но при этом продолжают сохранять равновесие. При этом, умудряются совершать свой нелегкий трюк грациозно и элегантно. Второй альбом группы из города гениев Лидса звучит так, словно фразу «синдром сиквела» придумали идиоты, а Stateless, с улыбкой на лице, без намека на вторичность, скуку и самоповторы, легко перешагнули через скептиков и любителей сравнений.

Kidkanevil — участник группы «с именем», который заведовал ударными и сэмлпами, с годами только усовершенствовал свое мастерство, следит за модными тенденциями и, конечно же, не преминул воплотить полученный опыт в Matilda. Но только, если раньше их музыка была обрамлена в трип-хоповое полотно, то теперь пришел черед заворачивать скрипки и пианино в плотную, как брезент, и шершавую, как наждачка, ткань «грубого помола» из глубоких битов, звучащих как биение огромного сердца океана, из завораживающих растекающихся блестящих звуков и еле заметной крупицы этники. И самое главное, удачное слияние эпичной будоражащей классики с коммерчески-привлекательным современным звучанием не выглядит пошлым и несуразным, наоборот, словно так музыка и должна звучать, словно для этого и придумывались все эти разнообразные штуковины, извлекающие из себя звуки.

Добавьте к способному ученику мудрого наставника, который будет направлять талант в нужное русло, и на выходе мы получим нового гения. Так и в случае с умной девочкой «Матильдой», чьи родители пригласили репетитора в лице Дэмиана Тейлора, который и The Prodigy помогал, и принес Бьорк гостинцы в виде шизофренических раскатистых электронных элементов в «Volta», и это — только самые знаменитые и интересные, а ведь Дэмиан был замечен в компании UNKLE, Depeche Mode, и многих других знаменитых и не столь интересных.

Еще одна отличительная черта Stateless — это вокалист, который умеет петь и ему это нравится. Запоминающаяся манера и фальцет не раздражает, не кажется сладким, а звучит ровно в той степени, чтобы запасть в душу. Вообще в хороших песнях вокал играет особо важную роль, ведь музыка может быть дурацкой, но голос выдаст такие пируэты, что крюками раздерут твое восприятие на части, будешь потом бегать и собирать, весь день пытаясь спеть как тот дядечка по радио. За что спасибо всем ребятам и Крису Джеймсу в отдельности, за то, что пишут песни с прекрасными вокальными партиями, которые им удаются. Они выверяют ходы так, чтобы после первого раза ты стал частью их мира, и на фоне безликих однодневок, это не просто достойно похвалы, а минимум Нобелевская премия и оглушительные овации. На лицо — все условия для создания отличного и насыщенного альбома. А ведь так и случилось.

Альбом, для которого подойдут два характеризующих определения: пестрый и сильный. Matilda — это трепетное и немного театральное буйство красок, жаркие танцы на обжигающих углях. Нечто поистине рвущееся на свободу — существо, которое просыпается в «Curtain Call», сходит с ума и пытается сорваться с цепи в «Assassinations», но терпит временное поражение. Пыл охлаждается добротой вокала, который звучит немного чужеродно на фоне яростных сильных ударных. Затем зверь предается меланхолии, считает опавшие листья, встречает первый снег в «Red Sea» / «I’m On Fire», но в конечном итоге ломает оковы и выбирается из клетки в «Song For The Outsider», обрушивает всю мощь на слушателя, который уже не может сопротивляться и, закрывая глаза, ожидает встречи с надвигающейся ударной волной. А там и конец истории.

Интервью с Крисом Джеймсом

В феврале 2011 года, спустя недели ожидания, удалось достучаться до менеджера группы на лейбле Ninja Tune и поговорить с солистом Stateless Крисом Джеймсом. Получился такой разговор по душам без откровений. Это был последний раз, когда я общался с музыкантами через менеджера.

Итак, первый и самый главный вопрос: «Как дела?»

— У меня все очень хорошо! Прямо сейчас нахожусь в звукозаписывающей студии за городом, так что я вполне доволен. Это всегда здорово — быть в студии.

Расскажи от имени группы о том, кто такие Stateless, для тех, кто о вас никогда не слышал.

— Мы группа из 4-х человек родом из Лидса, мы делаем музыку, которую трудно описать. Это своего рода электронная и одновременно органически живая музыка. В то же время, мы смешиваем традиционные песни с электронным звучанием и программингом.

Вопрос, который интересует всех — расскажи подробности о вашем новом альбоме «Matilda». Какова ее идея и настроение? Кто (или что) это за Матильда? Отличается ли ваш новый альбом от дебютника или является его логическим продолжением?

— Мы сделали «Матильду» с продюсером Дамианом Тэйлором, который работает с Бьорк и The Prodigy. Мы записывали каждый свою часть — кто-то дома, кто-то в студии, и затем отправляли Дамиану, который брал биты нашего Kidkanevil и добавлял слой электронного программинга. Затем, когда все были довольны тем, что у нас получается, я вылетел в Ванкувер, и мы вдвоем закончили запись альбома в студии посреди леса на солнечном побережье.

Кто такая Матильда? Это загадочный центральный персонаж, мы рисуем ее образ посредством песен, а ее голосом, озвучивающим вокальные партии Матильды, стала Шара Уорден, которую можно услышать в дуэте «I’m On Fire». Она так же появляется в «Ballad Of NGB» и встречается в других местах на альбоме.

Что еще нам стоит ожидать от вас в 2011 году?

— Не думаю, что очень много музыки, в основном ремиксы на наши треки от других музыкантов (уже вышел сингл Assassinations с великолепными ремиксами от Slugabed и Om Unit). Все наше свободное время будем проводить в туре по Европе.

Как бы ты описал звучание вашего дебютного альбома и «Матильды»? Претерпело ли оно какие-нибудь изменения?

— У дебютника было более «живое» звучание и больше песен, написанных на фортепиано. Новый же альбом более электронный. Мы старались смешать наши насыщенные биты и талант в продюсировании Дамиана, в котором вы едва ли услышите фортепиано. Вместо этого мы использовать большое количество синтезаторов. Новый альбом также более амбициозный, имеет большее значение и впитал огромную дозу вдохновения, полученного от всего этого огромного Мира.

Что ты думаешь о нынешнем состоянии электронной музыки? Кто на твой взгляд достоин внимания на данный момент?

— Не знаю как в России, но в Великобритании сейчас все, что звучит по радио — крайне ужасно. Самая лучшая музыка, на мой взгляд, это независимая, которая вышла из «подполья», а не псевдо-инди, «случайно» раскрученное СМИ. Я люблю Джоанну Ньюсом, Arcade Fire и DM Stith за их песни, и люблю Flying Lotus, Blue Daisy, Dorian Concept и Om Unit за их навыки создания электронной музыки.

Расскажи, какую музыку ты слушал в детстве, чем вдохновлялся для собственных песен?

— В детстве, если честно, я слушал только Принса. Я люблю Принса. Он — гений. Еще я заслушал до дыр записи Хендрикса и Боба Марли. Затем, когда стал старше, увлекся прослушиванием Джефа Бакли, D’angelo, Бьорк и Radiohead. А затем меня поглотила электронная музыка.

Напиши пару слов о том чудесном месте, где вы записывали альбом.

— Это великолепное место, как я уже сказал, находится в Ванкувере. Она полностью изолирована от внешнего мира и просто создано для работы, поскольку ничто тебя не отвлекает. Каждый день я проходил через лес, пел, чтобы согреться, удивлялся изумительной красоте природе, было так спокойно…

В чем вы черпали вдохновение для нового альбома?

— В людях, в основном. Я очень много вынес из взаимоотношений, снов, книг, поэзии и кино.

Расскажи, чем ты занимаешься в свободное время. Может у тебя есть какое-нибудь дикое хобби?

— Не то, чтобы дикое, но я люблю странные фильмы и книги. Я люблю плавать, кататься на велосипеде и много пить в баре с друзьями.

А что ты еще знаешь о России? Слушал русскую музыку?

— Россия — страна великих композиторов, Стравинского и Шостаковича. Еще я читал несколько рассказов Достоевского и люблю Толстого.

Приезжайте к нам, в Россию.

— Я бы с ОГРОМНЫМ удовольствием приехал в Россию. Возможно, мы увидимся на SKIF 2011.

Последний вопрос, который мы задаем всем: «Если бы ты мог что-то изменить в своей жизни, что бы ты сделал?»

— Я бы хотел написать песню и спеть ее дуэтом с Бьорк или Джоанной Ньюсом.

И напоследок, пару мудрых слов для наших читателей.

«In front of the sombre mountains, a faint, lost ribbon of rainbow; and between us and it, the thunder» — D.H. Lawrence

Sixfold Symmetry (совместно с Blue Daisy)

Предупреждение. Сейчас будет так много пышных восторженных и невероятных прилагательных, что лицо может скривиться в ухмылке или, если вы такое не любите, то просто скривиться. Заварите себе крепкий чай и поставьте рядом с этим текстом. Через пять минут чай обычный превратится в чай с сахаром.

Моменты, когда две непохожие музыкальные единицы, обладающие в некой мере уникальным для занимаемой ниши звучанием, объединяются в едином творческом порыве, но при этом умудряются оправдать ожидания и порадовать оба лагеря, случаются крайне редко (скорее, в пределах погрешности) и достойны занесения в летопись истории современной музыки. Умудренные мужи из Лидса, звучащие так, будто окончили консерватории по нескольку раз, и задира из Лондона, в короткие сроки выработавший собственный узнаваемый почерк и благоухающий неподдельным шармом, решили поэкспериментировать, привлекли поклонников, собрали деньги на Pledge Music и выпустили до обидного короткий по хронометражу, но невероятно насыщенный по смыслу релиз, которому при всем желании невозможно приписать иное авторство. Это именно Stateless, чью манеру исполнения песен, даже расплавленную синтезированными реактивами, сложно спутать с кем-нибудь еще, и Blue Daisy, лепящий снежки прямо из расфокусированного тумана, бросающий их наугад, но неизменно попадающий в цель.

Альбом Matilda позволил сойти с ума и одновременно стал спасением, помощью в единении размозженного разума, постоянной точкой во времени, пунктом сохранения. Sixfold Symmetry звучит максимально отдаленно, будто группа отправилась в путешествие не только в пространстве, но и во времени. Квеси не передан на поруки старшим товарищам, не выглядит опекаемым своенравным повесой, а выступает в качестве искусного декоратора, обустроившего эпоху викторианской Англии, с ее элегантными нарядами, архитектурой, мутным светом фонарей и шипением двигателей, за клубами пара которых растворяются лица действующих персонажей, но голос, обладающий пробивной силой, доносится даже до галерки.

Несмотря на то, что Sixfold Symmetry звучит как объект вселенной Blue Daisy, он не кажется сборником ремиксов одного музыканта на работы других (даже если так и было в итоге), как и Stateless здесь не на подпевках. Blue Daisy режиссер-постановщик и костюмер, вносящий свежие детали в сценарий сразу по ходу зрелищного события, Stateless здесь актеры и главные распорядители, принимающие все нововведения и умеющие подыграть любому росчерку пера.

Нас бережно поднимают на руках и окунают в давно забытое состояние, когда трип-хоп был музыкой уставших людей, возвращающихся домой после напряженного рабочего дня с болтающейся на шее головой. Промокшая насквозь, забытая на лавочке в парке тряпичная кукла, которой не положен позвоночник. Поникшие плечи и опустевшие глаза, без головной боли, напускного безразличия и миллиарда внутренних драм. Человек иссяк, поскольку не просто вынужден работать, а умеет и хочет трудиться — лучшим собеседником для него является внутренний голос, а наиболее приемлемое средство коммуникации — монолог. Минорные баллады — вестники меланхолии, щебечут так залихватски, что нет даже помысла опустить руки. И если жизнь это торт, то ты экономишь силы, чтобы захватить самый большой нож и отрезать себе внушительных размеров кусок.

Струящийся басовитый гул, желающий убаюкать, а не напугать, строит глазки встрепенувшейся арфе-зазнобе, которая очень хочет быть частью высшего общества, но совершенно лишена пафоса и высокомерия. В тишине можно заметить, как электроны атомов обмениваются орбитами, мягкий ритм дает давно оставленным в саду качелям ход, помогая избавиться от узоров паутины и холодной росы, а у обрыва яркого, как бриллиант, ледника Шара Уорден долгим поцелуем провожает грустного путника, направляющегося не только куда-то, но и в когда-то.

Акустическая версия Sixfold Symmetry оставляет нас наедине с инструментами и голосами, играет на контрасте и кажется неестественно минималистичной и подозрительно строгой, что, однако, не мешает ей выказывать радушие. На смену шуму проливных тропических дождей и шелеста падающего снега пришел уют просторного освещенного помещения — идеального убежища для тех, кто предпочитает следовать плану и не терпит случайностей в естественном порядке вещей.

Без прочтения нотаций и нравоучений, музыка ласкает внутреннюю сторону ребер, пробирается сквозь дебри убеждений и дозволенностей, оставаясь предельно честной — она именно то, что вы о ней думаете. Мелодии говорят на понятном языке, не кокетничают, не злоупотребляют доверием. Эта музыка лишена чего-то выдающегося, но способна сделать особенным любой момент жизни. Запоминающиеся мотивы и невыносимо красивые образы в словах подарят глоток заиндевевшего воздуха тем, чьи легкие полыхают в зное, и разольет бутылёк медового солнечного света над теми, чья кожа сминается и трескается от сырости и стужи.

HTRK

Прошлый 2019 год можно считать годом HTRK. Группа выпустила один очаровательный альбом, озвучивший нашу поездку в Гонконг, один не менее восхитительный саундтрек «Over The Rainbow», а в довершение ко всему Джоннин Стэндиш записала красивую сольную ипишку. И это плюсом к тому, что альбом Psychic 9—5 Club до сих пор попадает в плейлист и застревает в нем на несколько дней.

Psychic 9—5 Club

Возможно, в дни Страшного Суда HTRK, несмотря на то, что в реальной жизни они кардинально отличаются от созданных музыкой образов, получат звание самой несчастной группы на Земле. Они вместе прошли через детский приют, смерть лучшего друга, пуленепробиваемую глупость людей, непонимание со стороны слушателей и рабочие будни с девяти до пяти, вынесенные в заголовок нового альбома.

Предыдущий альбом Work (work, work) посвящен реакции тела и души на потерю отдельно взятого человека, который мог в разных обстоятельствах быть одновременно ничем и целым миром Он был о принятии трагедии через терпкий осязаемый эротизм, разговоры со случайными людьми или вредные привычки разной тяжести. Psychic 9—5 Club — это оглядывание назад, восприятие всех пережитых бед в качестве бесценного опыта, приобретенного наравне с покоем, новой любовью и желанием относиться к прошлому с юмором.

Оценки альбома Work (work, work) (я буду продолжать писать название предыдущего альбома целиком, потому что оно гениально) зависели от навыков вуайеризма у слушателя — если человек любит и умеет подглядывать за неприкрытым концентрированным горем, достаточно умело и качественно воспроизведенным в музыке, то нет никаких сомнений, что альбом придется по душе. Идеально для любителей реалити-шоу и сторонников пасмурной погоды. Прочим сопереживающим людям с оголенными нервами слушать вещи вроде «Slo Glo» и «Bendin’» до банальности больно. Work (work, work) вышел в начале сентября, когда деревья желтеют, природа хиреет, зима близко, всё плохо. Psychic 9—5 Club нагрянул в последний день марта, когда возвращаются птицы, настырная трава пробивается сквозь почерневшую землю, вокруг вроде бы тепло, улыбки…

К написанию Psychic 9—5 Club дуэт Джоннин и Найджела подошел в полностью измененном состоянии, как музыкальном, так и духовно-нравственном. Перед ними лежал чистый лист бумаги, к идее росписи коего новыми красками они подошли с особым рвением, скорее всего даже вприпрыжку, но с реализацией обращались аккуратно, как с хрупкой хрустальной вазой. Они проделали титаническую работу, не стоившую им, кажется, особых усилий, поскольку музыка звучит чарующе непринужденно, одни элементы органично вытекают их других, подчиняясь выверенному плану. Psychic 9—5 Club прекрасен в своей элегантной статичности, будто полароидный снимок из прошлого, который ты не помнишь, но именно на нем запечатлен момент беззаботного счастья. По крайней мере, именно сейчас тебе так кажется… Музыка не старается бежать, не замедляется, а просто существует здесь и сейчас, в том настоящем, состоящем из монолитной уверенности, что в следующую минуту все будет так же без войны, в окружении живых, но, может, головная боль немного утихнет.

Создается впечатление, что вместе с депрессией и печалью из музыки HTRK изъяли все шумы, бас и взъерошенность. Теперь это предельно ясный альбом, напоминающий употребление неразбавленного спирта. Нет сомнений, как в качестве продукта, так и в неизбежности опьянения. Песни, как проводник к изнанке, где давно пора навести порядок: вынести мусор, избавиться от обрывков выцветших писем, убрать паутину с углов, отдать абсолютно все вещи, из которых вырос. Нет ни грусти, ни скуки, ни скупости, лишь тихие слова, произносимые обычно наедине и как бы в сторону, в объятиях медитативных плавных мелодий, сосредотачивающих все внимание на резонирующем нутре. Ты чувствуешь легкое покалывание в груди? Это ребра приотворились, а появившаяся брешь — не слабость, пускающая внутрь, а возможность выпустить из себя надоевшее прошлое и спесь.

Песни, имеющие полное право звучать как детализированный трип-хоп времен 100th Window, спаянный с тяготеющим к напряженному минимализму даб-техно. При этом амбициозны, чтобы заявлять о выработанном узнаваемом почерке, где не последнюю роль играет голос Джоннин, напоминающий старую выстиранную хлопковую рубашку, которую стыдно надеть на светский приём, но она слишком заманчиво пахнет домом и чистотой.

Мы слышали много песен о любви, с сильными музыкальными или словесными партиями, но у HTRK любовь получилась простой, доступной и до невозможности честной. Особо интересной в данном антураже представляется единственная инструментальная вещь на всем альбоме «Feels like Love» — медленная, но ритмичная, как биение незнающего тревоги сердца, в которой неброским, но интересным голосовым отпечатком является смех мужчины и женщины — как реакция на остроумную шутку сразу после занятия любовью.

Новая персональная порция свежего воздуха, дарующего успокоение и убежденность в правильности действий. Сгусток энергии, который, если потребуется, будет следовать за тобой повсюду, как грозовое облако в мультфильмах, низвергающее водопад на героя, пока остальные нежатся под удобным солнцем. Только в этом облаке ни дождинки, но тень, дабы укрыть от прямых солнечных лучей, потому что тебе жарко и нужна прохлада; потому что ты щуришься, а тебе необходимо распахнуть глаза и увидеть всю картину целиком; потому что ты просто забыл нанести крем от загара.

Venus In Leo

Новый альбом HTRK продолжает линию Psychic 9–5 Club, выбирает похожие инструменты для рисования, но использует другие краски. Если предшественник был историей любви, обрушившейся посреди центра мегаполиса, то Venus In Leo о созерцании себя в отражении автомобильных окон и пыльных фасадах магазинов в пасторальном пригороде.

Мелодичность и строгость альбома дарит ощущение дома, до которого ты в итоге добрался, но исчерпал все силы, поэтому пришлось молиться и просить сил взаймы. Теперь для музыки больше места, от этой живой изгороди и до самых холмов, может резвиться вместе с ветром, путаться в листьях деревьев и цветках гладиолуса, долетать до серого неба, падать дождем, а потом, поздней осенью, таиться в шерстяных свитерах в ожидании снега. HTRK рисуют пейзаж, в котором можно устраивать драмы и умирать от ревности, но при этом ощущать простор и свежий воздух даже будучи придавленным к дверям забитого вагона метро.

Невесомая гитара в каждом треке звучит с одинаковой тональностью и реверберацией, минималистичная сухая драм-машина симулирует эхо, как будто сняли все мясо с EBM, замедлили его в 800 раз, пока не получилось нечто по образу и подобию колдвейва времён Work (Work, Work), которому потом добавили обогревателей, какао с зефиром и прочих уютных штук. Их не слышно и не видно, они просто задают стиль всей комнате. И над всем возвышается голос Джоннин Стэндиш, которая по-прежнему с убийственной серьезностью поет о бойких чувствах. Там, где другой бы разрыдался, она с горькой иронией расскажет как облажалась в канун Нового года, когда слишком рано призналась молодому человеку в любви.

При всей одинаковости альбом не надоедает и не страдает от недостатка выразительности. Его можно назвать главным фоновым альбомом года, который часами будет играть на репите, пока настроение и мироощущение не настроится на нужную волну, пока в голове что-то не щелкнет, а там Venus In Leo, как и все прошлое творчество HTRK, станет самым близким и родным. Для меня это отдельный праздник — Psychic 9–5 Club вышел пять лет назад, я продолжаю слушать его до сих пор и он не успел надоесть. Venus In Leo подходит для другого настроения и займет свою нишу, а через двадцать лет не останется такой жизненной ситуации, которую нельзя скрасить музыкой HTRK.

Venus In Leo идеален для побегов от устоявшегося ежедневного безразличия к безразличию музыкальному. Это как группа анонимных алкоголиков, где ты можешь выбрать имя и рассказать любую историю — здесь примут всех, окажут поддержку и заботу, не будут осуждать и назидать. Музыке все равно откуда ты и куда идешь, она составит компанию, расскажет свою историю, позволит отложить себя в долгий ящик и вряд ли бросится на шею при встрече. Такое равнодушие привлекает и одновременно отрезвляет, потому что лучшая музыка та, что не стремится понравиться слушателю.

Björk

Знаете, как в воодушевляющих книгах и фильмах рассказывают о песнях, которые меняют жизнь человека? У меня был похожий момент. Однажды я совершенно случайно увидел видео на «human behavior». В тот же момент на меня свалилось две мысли: «Как же это странно и прекрасно» и «так это и есть Бьорк? Господи, а разговоров-то было». В моей музыкальной тусовке, состоявшей из меня и журнала Молоток, Бьорк выставляли чуть ли не главным спасением независимой сцены, этаким Маленьким Принцем, который не для всех и вряд ли тебе это понравится, но есть такая очень классная тетка, ей отправили бомбу в посылке, представляешь? Мне тогда было совсем не до странных исландок, но все же испытал некую радость, что на MTV в дневное время показывают ту самую музыку не для всех. Именно тогда я понял простую истину — раз я смог вывезти целую Бьорк, раз уж мне такое понравилось, то, может быть, не нужно бояться и Мэрилина Мэнсона? Его ведь тоже крутят по музыкальному каналу, пусть и в другое время.

Более, скажем так, плотное знакомство с творчеством Бьорк произошло в квартире на пересечении Пушкина и Ким Ю Чена города Хабаровска. В этой точке случилось зачатие того, что называется «музыкальным вкусом». Спасибо моему другу Паше и его на то время космически быстрому интернету, ведь теперь можно было качать вообще всё подряд. Так мы однажды всю ночь слушали альбом Post. Паша кодил, а я настойчиво полагал, что человек должен проводить время чуть веселее, поэтому развлекал его историями в паузах, когда Бьорк набирала воздуха в легкие.

А потом вышел Volta — мой 2007 год. И с него началась моя взрослая музыкальная жизнь, когда я сам искал, просеивал и оценивал музыку.

Здесь будет рецензия на Vulnicura, потому что этот альбом значит для меня очень много. Он вышел в год, который я назвал для себя «годом рандома» — хотелось делать случайные вещи, для которых был слишком слаб и труслив ранее. Я сменил цвет волос на белый, искупался в проруби в Крещение, ушел с ненавистной работы, которую боялся потерять из-за низкой самооценки, и был так странно по-дурацки влюблен, что ставил чужие интересы выше собственных. Заживало потом очень долго.

Но где-то между всеми этими страстями мне удалось остаться одному в пустом здании покровской администрации, куда меня взяли на временную подработку. Все ушли и забыли про меня. Поэтому на шесть минут два этажа стали моей песочницей, где я пританцовывая и радуясь свободе взлетал по лестницам под «Lionsong».

Vulnicura

Во времена полного энциклопедических знаний Biophilia, который до сих пор воспринимается как некий арт-объект, нежели музыкальный альбом, Бьорк примерила роль человека науки. Не хватало только клише в виде белого халата, очков в роговой оправе и стянутых в пучок волос. Исландская Дива будто получила в подарок набор юного ученого и повсюду таскала с собой микроскоп, рассматривая кристаллы и бактерии, могла часами рассуждать о тектонических плитах, фазах Луны и необходимости образования в целом. Теперь, на Vulnicura, Бьорк превратилась в человека веры, эмоционального, живущего в ожидании неизбежности, сломленного и одновременно ищущего исцеления — именно этому посвящены девять песен альбома о разбитом сердце, расположенных в хронологическом порядке, словно летопись того, как все пошло не так. Только в гигантской вселенной гения певицы разрыв отношений с мужем напоминает взрыв, оставивший рану-кратер в груди, которую можно заметить на обложке Vulnicura, тем не менее, Бьорк превратила «катастрофу» во вспышку сверхновой, а имеющийся микроскоп увеличила до огромных размеров, положив на приборное стекло не только ошметки сердца, но и сама свернулась на нем калачиком, но не как творческая единица, а будучи женщиной, женой и матерью — исследуйте, если хватит смелости.

Можно жить во тьме, лелея собственные неудачи и взращивая из семян прошлых обид, поражений и озлобленности грузные плоды отрицания факта человеческого существа, но Бьорк взяла за руку и вывела на свет, от которого в первую очередь разболелись глаза. После привыкания приходит осознание — это безжизненное поле вокруг лишь отправная точка в начале большого и, безусловно, изнурительно пути прочь. Vulnicura источает положительные эмоции, которыми хочется питаться, омывать ими душу, укрываться ими и безмятежно засыпать — довольно странно, с учетом обстоятельств при которых он был записан. Со слов певицы, работа над этим альбомом была самой веселой и приятной из всех, несмотря на наиболее трагичную тематику песен, и благодарить за это стоит венесуэльца Arca, знающего песни Бьорк, как она сказала, лучше самой Бьорк. Именно контраст максимального веселья и всеобъемлющей печали уравновесили Vulnicura, не позволяя ему скатиться в пучину мрачности или превратиться в клоунаду.

Бьорк вернулась к традиционному песенному формату, не ставя во главу угла какую-либо концепцию, отчего альбом был записан в очень короткие сроки; как призналась сама певица, она никогда ранее не писала такие тексты — они подростковые, очень простые и придуманы слишком быстро, что, однако, не помешало ей в последующем потратить уйму времени на то, чтобы сделать их правильными. Ко всему прочему, в Vulnicura слышны отголоски прошлых работ Бьорк: натянутость и, на первый взгляд, хрупкая минималистичность нерва Vespertine окутана насыщенной величественностью струнных, которые не звучали так красиво со времен Homogenic — в меру пафосно и полностью лишенные приторности, сводящей зубы в худших моментах прошлого альбома.

Бьорк, как та Мадонна, неизменно привлекает к себе внимание, с ней хотят и будут сотрудничать все главные умы. Также подверглась равноценному удару со стороны нетерпеливой современной индустрии, только в сложившейся ситуации с утечкой песен Бьорк не стала сыпать обвинениями в терроризме, а гордо подняла голову и перенесла официальный релиз альбома на два месяца раньше. И если продолжать проводить параллели с так называемой «королевой» поп-сцены, Бьорк как никто другой заслуживает коронации, но ее народом будут выброшенные из парадных входов, завтракающие у пыльной обочины, опускающиеся ниже радаров, предусмотрительно молчащие, но умеющие вовремя закричать, дабы их услышали. Она правит неистовством благородного абстракционизма, разрешающего посадить себя на поводок, она высекает из архаичности красивые статуи, доступные взору простолюдинов, а доходчивость разносит в щепки, нанизывая множество смыслов и образов, которые воображение примеряет на себя.

Девятый полноформатный альбом, смысл названия которого можно искать в латыни или читать задом наперед, звучит как современная классика и способен побороться за первенство в симпатиях. Это альбом не про то, как пережить расставание или вырастить себе новое сердце, но о том, как встать с кровати и сделать хотя бы один шаг, стоящий порой титанических усилий. Обладая нескромным хронометражем отдельных деталей, подстраиваясь в унисон с умиротворенным сердечным ритмом в «Stonemilker», награждая одухотворенной улыбкой в «Lionsong», сковыривая захоронения старых чувств в «Black Lake», маршируя праведной миссией «Notget», зажигая и заставляя небрежно гаснуть искры в «Mouth Mantra» или отправляя вальсировать с невидимым партнером в «Atom Dance» Vulnicura задает всего один вопрос — что есть любовь? Станет ли она могилой для твоих сломанных костей или защитит от всех невзгод, дарует ли ясность или утопит под толщей нескончаемых слез? Именно выбор — это то, чем Бьорк перестала нас баловать три альбома назад, но изящно вернула сейчас ценой собственной покореженной плоти и бесконечно сияющего таланта.

Utopia

Utopia начинается там, где нас оставили в Vulnicura, на пепелище внутри грудной клетки с затянувшейся раной, куда не проникают ни свет, ни воздух. Кратер от взорвавшегося сердца становится вратами, через которые заполняются пустоты.

Главная проблема Utopia не в этих напыщенных повсеместных духовых, идеально подходящих для мобильной игры в сеттинге средневековья и драконов, а провал в воображении слушателя. Если удастся представить утопичный мир с переливающимися на солнце насекомыми, диковинными растениями и сильными женщинами, то альбом станет прекрасным проводником в альтернативную реальности, где можно спрятаться от серой обыденности и жестоких людей. Если же при слове «флейта» вы начинаете гыгыкать, вспоминая мужской детородный орган, что усугубляется недавними фотографиями певицы и спонтанного диджея, то надежды нет. Нам ещё хуже, поскольку мы смотрели Little Britain и помним шотландские зарисовки с загадочным мужчиной и его свирелью, которая иногда играла сама по себе. Было очень весело.

Вместе с тем в дивный новый мир пробрались монстры прошлого. Мы слышим их хищный рык, и тогда даже птицы замолкают. Страшные твари, донимающие судебными разбирательствами, рисующие призраки людей из той жизни, от которой, казалось бы, удалось сбежать. Та, что некогда посвящала уединению и тихому счастью двоих целые гипербаллады, теперь сомневается, что покой когда-нибудь вновь её настигнет. Вы слышали как Бьорк использует слово «любовь» в «Features Creatures»? Будто забыла как оно произносится, словно оно утратило первоначальный смысл. Альбом звучит как радиопостановка, поскольку Бьорк все меньше поёт и больше рассказывает; флейты порой вовсе выбиваются из общей повествовательной канвы и разыгрывают собственный драматический спектакль, как в случае с «Tabula Rasa». Получается пропагандистская запись, призывающая оставить жилище и переехать в другое место.

Тем не менее, когда музыка и слова соединяются в одно целое, то чувство прекрасного начинает аплодировать стоя. Бьорк и Арка привнесли свой талант в соотношении 60 на 40, установили телепатическую связь, в которой она изъясняется словами, а он отвечает ей мелодией. В итоге мы наблюдаем не за монологом, а полноценным общением, только от глаз скрыты механизмы этого невесомого взаимодействия. Это одна из тех работ, которую сложно проглотить залпом с первого раза, а впечатление будет смазанным, как от беспокойного полуденного сна. Поэтому универсальный совет — вернись к Utopia в моменты сомнений, когда стоишь на распутье, чтобы песня помогла с выбором. Точнее, эта музыка убедит в том, что любой выбор правильный. Здесь есть универсальные треки, которые сработают даже в лишенной всякой драмы и изящества повседневной жизни. Открывающая «Arisen My Senses», выстроенная вокруг сэмпла из раннего Арки «Little Now a Lot», до краев заполнена голосами и жизнеутверждающей эйфорией, отправляющая к временам Homogenic «Loss (s)» обладает притягательным отрешенным припевом, пока музыкальная часть распадается на атомы и атакует слушателя под строгим надзором от Rabit. Для всего остального нужна подготовка.

Мы не призываем рвать душу и сбегать к воображаемым друзьям, просто знайте, что новый альбом Бьорк не подарит вам универсальных упорядоченных и удобных мелодий для томного времяпрепровождения. Бьорк теперь все больше про искусство и подальше от формата. Vulnicura случился в нужное время, когда рушилось все вокруг. Он протянул руку, чтобы не вытащить из под завала, а пробраться поближе, лечь рядом, скоротать время беседами в ожидании спасателей.

К сожалению, Utopia оказалась здесь слишком поздно, когда избавление пришло вместе с другой музыкой. Из наших уродливых рубцов на теле доносятся иные песни, поэтому теперь остаётся лишь наблюдать со стороны как Бьорк воскресла и объясняет другим как это сделать. Уверены, тысячи израненных получат свою порцию заботы и поделятся ею с другими нуждающимися.

Orcas

Yearling

Что до сегодняшнего дня я знал об Orcas, кроме того, что это никакие не орки? Это дуэт Benoit Pioulard, от голоса которого можно превратиться в лужу талой воды, и Рафаэля Антона Ирисарри, успешно выпускающегося на Ghostly International. У ребят вышел одноименный альбом с обложкой, на которой рука держит какую-то ушастую фигурку (надо, кстати, перепроверить). На этом, пожалуй, все. Ни слова о музыке, потому что прошлый раз она не оставила следа.

Что отныне я знаю об Orcas, кроме того, что правильный перевод «касатки»? Их новый альбом Yearling я буду слушать очень много и достаточно часто, чтобы вызубрить восемь восхитительных мелодий и воспроизводить их в голове при любом удобном случае. Я поселю его на все доступные носители, ибо память не самая надежная штука, раздам своим друзьям, придам ей значимость, пышность и продолжу ее жизненный путь в умах соратников.

Вступительная «Petrichor» отправляет нас своей мягкой конструкцией к воспоминаниям о не перебарщивающем Bibio, пытающимся записать свой собственный The Campfire Headphase с минимумом гитар и максимумом кучевых облаков. В «Infinite Stillness» тот же, неспешный голос Бенуа, раскрашенный в пепельные оттенки и до сих пор способный вызвать восторг, который будто опасается разрушить гармонию ритма, слитого со звуками, напоминающими чувство, когда так не хочется двигаться, кажется, что все зря. Подкатывает тошнота от созерцания ничего не значимых лиц, но выходишь за границы родимых стен и сквозь зубы приветствуешь новый день. При всей красоте, простоте и органичности вокала Бенуа, главными жемчужинами Yearling остаются инструментальные мелодии, где голоса используются в качестве ненавязчивых мазков кистью, для придания контраста и завершения полотна, могу появиться после долгого вступления на пару мгновений, прячась затем в тени, уступая сцену струящимся звукам.

Именно в те моменты, когда музыке не нужно подбираться и заключать в объятия выроненные слова, она раскрывается во всей своей красе и великолепии притом, что сама не подвержена экспериментам и кардинальному развитию. Убаюкивающий, но не сонливый и не надоедающий темп в сопровождении трепетных клавишных, интеллигентных струнных, украшенные филигранным эмбиентом, не распадаются на части, не выглядят разбросанными по углам и не создают впечатления огромного пространства, наоборот, все вместе напоминают плотность глины в шаге от окончательного затвердения под языками пламени и уставшего ритма «Filament». Неспешный пересказ истории о ловле крупной рыбы или знакомстве с мамой, которые ты слышал тысячу раз и знаешь во всех подробностях, но благодаря харизме рассказчика сюжет обрастает новыми деталями и персонажами, в реальности существования которых ты сомневаешься. К сказу прилагается витиеватая мораль, искусно прячущаяся от глаз любителей читать по диагонали и слушать вполуха.

Перечитал текст и понял, что обманываю себя. Я никому не скажу об этом альбоме, потому что он должен оставаться только здесь и со мной. Он эстетически прекрасен в повторении пройденного и умолчании нового, будто застывшая крупица воспоминаний, в которой ты не уверен — было ли это на самом деле или всего лишь плод буйного воображения? Это как слово, которое пришло мне на ум, в полной мере характеризующее всю новоприобретенную важность Yearling, но благополучно выцветшее из памяти за считанные часы.

И слово то было «проникновенный».

Послесловие. Кстати, все так и вышло. До сих пор наслаждаюсь этим альбомом, поражаюсь его гармоничности и мелодиям. Каждый раз, как будто пузырь чистого воздуха появляется внутри. Надо попробовать послушать его под водой.

Solar Bears

Solar Bears — были next big thing от лейбла Planet Mu в 2010 году. Два друга Джон и Райан с солнечным приветом из Ирландии, взяли название из одного популярного фильма Тарковского, и решили дарить холодному миру свое тепло, а серые цвета заменять на разнообразные. Они стали на какое-то время лишь заменой Boards of Canada, а в итоге выросли в один из важнейших музыкальных коллективов. Самое печальное, что дуэт распался. А еще их ограбили во время концерта в России. Печаль, словно туча, накрыла оба их дома.

She Was Coloured In

Мне удалось поболтать с одним из медведей, получилось мини-интервью, собранное буквально на коленке за час, так как уроженец Дублина Джон Ковальски оказался очень скромным, чтобы давать интервью, но очень любит Россию, чтобы отказать. Сегодня, в первый день зимних холодов, когда ничто не предвещало аромат снегов и надвигающихся тяжелых ночей, я почувствовал легкую, но ощутимую усталость. Она не наваливалась, а просто немного облокотилась на меня, одетая в желтое платье. Она всегда приходит в разноцветной одежде, в зависимости от времени года и моего к ней отношения. Иногда, словно в мантии-невидимке, вся такая прозрачная, уходит с первыми лучами лунного света, а в иной раз, в строгом костюме учителя истории из 5-класса, заставляет что-то монотонно учить и повторять.

От дебютника я ждал длинных инструментальных партий, заявленного пост-рока, психованных экспериментов, или, что еще хуже, дабстепа с абстрактным хип-хопом, ведь имя издающего лейбла обязывает. Каково же было мое удивление, что ничего из перечисленного я не получил, но услышал нечто абсолютно волшебное. Словно нашел письмо самому себе, написанное в невинном четырнадцатилетнем возрасте, в котором рассказываю о первых победах в любви, о ночных пикниках с родителями на реке, пойманных рыбах, боязни различных небесных светил, ведущих себя не по законам физики и прочие детские мечтания, страсти, когда любая мелочь казалась значимой.

Джон Ковальски: У нас не было какого-то гениального плана или идеи при написании альбома, мы просто делали музыку. Мы продолжали заниматься созданием мелодий, понимая, какую сильную реакцию это оказывает на нас с Райаном и на людей, которым мы играли. Альбом был записан в течении 3 недель в разные периоды года.

Этот альбом, как бы банально не прозвучало, очень солнечный. Когда выходишь в теплый зимний день, наступаешь на простынь свежевыпавшего снега, улыбаешься его девственному хрусту, а ослепляющий солнечный свет заставляет щуриться. Помните это ощущение? Добавьте к этому внутреннюю стабильность, отсутствие спешки и очень теплую обувь. Уют и радость свежести… Вспоминаете?

Джон Ковальски: Я бы не хотел описывать звучание нашего альбома. Я не люблю, когда режиссер объясняет смысл своего фильма. Скажу так, мы практически достигли поставленной цели. Мы использовали сочетание акустических инструментов и электроники. Писали альбом у Райана дома в Уиклоу, каждая песня записана в разных частях жилища, где атмосфера более расслабленная в сравнении с городом. Мы использовали гитары, синты, клавишные, шейкеры, барабаны, саксофон и фортепиано.

Удивительно, но каждый трек звучит законченным и осмысленным. Здесь есть и космос, который тебе не навязывают, а наоборот, тебе просто подарили билет, а ты уже сам исследуешь все его уголки. Здесь есть и привет Daft Punk, переданный робо-голосом в «Children Of The Times», «Head Supernova» словно принадлежит близнецам Boards Of Canada из другой вселенной, торжество летящих фотонов от звезд, чарующий аромат свежемолотого кофе, пугающие размеры газовых гигантов, силы гравитации, красота и стройность иррациональности. Музыка, как язык космоса. Как будто высший разум наблюдает за развитием жизни откуда-то сверху. Он — добро, он — Бог, он — играет в свою собственную «Цивилизацию». «Cub» словно ночное такси, увозящее в ночь твою вторую половину, которую теперь ты сможешь увидеть только во снах, пока черты ее лица не сотрутся из памяти, как рисунки на песке у краешка моря.

Джон Ковальски: Я черпал вдохновение в своей девушке, семье, друзьях, путешествиях, фильмах, солнце, дожде, в историях, которые со мной приключались.

Буду честным, Россия является одним из моих любимых мест в мире. Я всегда был очарован ею. Две наши фотографии на MySpace взяты из русской культуры. Мои друзья учились в там и влюбились в эти места и людей. Если у меня появится шанс, я брошу все и приеду к вам хоть завтра.

Гоночный автомобиль «The Quiet Planet» выходит на трассу, набирает скорость, пока не превращается в звездолет, а после мчится проч от солнечной системы. Может он хочет на свою «спокойную планету», а может станет безустанным странником, но мы теперь об этом не узнаем. Пессимистичный настрой Стенли Кубрика «Dolls» перемежается с каким-то воспоминанием о былом. «Hidden Lake» словно оазис с пресной водой на необитаемом острове, стая фламинго и диковинные растения, припрятанные за огромными каменными глыбами — наконец-то, жажда будет утолена, пыль смоется с босых ног. «Neon Colony» словно отражение северного сияния в бездонных черных глазах белого медведя, сверкающая колония частиц из книг Филипа Пулмана, не просто вспышки и глава учебника физики, а невидимая дверь в другой мир.

Джон Ковальски: Что бы я изменил в своей жизни? Я бы хотел чаще встречать верных девушек.

Уделяйте больше внимание внутреннему пространству, нежели внешнему космосу.

«She Was Coloured In» момент, когда запускаются финальные титры и ты понимаешь, что фильм закончен, идея раскрыта, но герои были настолько харизматичными, что очень грустно с ними расставаться. Вместе с тем испытываешь радость от того, что этот фильм был твоим, снятый по истории твоей жизни, а значит все эти события и люди навсегда останутся рядом, где-то в нагрудном кармашке, хотя титры и сказали это страшное слово «Конец».

Supermigraton

Хочу сразу предупредить, эта рецензия ни к чему не приведет. Это внутренний разговор, перемежающийся с неприятными метаниями и сомнениями. И камнем преткновения стала банальная любовь. Если банальность применима в нашем случае.

Однажды я влюбился в их дебютный альбом и с нескрываемым любопытством следи за творчеством ребят из Ирландии, за сменой лейбла, последующей миграцией на Planet Mu, ремиксами, новыми треками и, затаив дыхание, готовился вновь вернуться ту пору, когда музыку не стыдно слушать с открытым от удивления ртом. Учитывая даже самые заниженные требования, ибо был готов простить им вообще всё.

Чуда не случилось. Либо во мне что-то поменялось за три года, и оброс броней с иммунитетом к солнечной оптимистичной музыке, либо что-то изменилось в них. Нет, вы не подумайте, музыка все так же чудесна, легка, играет образами, как Тильда Суинтон своими персонажами. Чего стоит только открывающая «Stasis», символизирующая отрыв разума от реальности и физической оболочки, который преодолевает земное притяжение и стремится ввысь — сны про электроовец или необходимая процедура перед космической одиссей — это вам решать.

Вы знаете, перечитываю себя сейчас, копаюсь в голове, пишу середину и думаю о выводе, нервничаю, пью кофе, отвлекаюсь на снег за окном, и понимаю, что находятся слова, еще не написанные, но рвущиеся наружу, которые способны обозначить красоту и значимость получившегося альбома, но нутро неизменно гложет чувство чего-то. Чего-то, что мне не хватило для полноценного восприятия. Может быть виноват хронометраж? В She Was Coloured In на протяжении всех пятнадцати мелодий ты будто совершаешь заплыв — тебя погружает на дно некая высшая сила, но ты находишь в себе силы сделать глоток воздуха. В Supermigration все и так лежит на поверхности — треки названы как главы какой-нибудь книги в жанре научной фантастики с соответствующими образами и идеями, что, однако, не является однобоким жанровым куском могильной плиты, где высечено: «здесь покоится спэйс-синти-что-нибудь, а значит можно увидеть космос». А можно и не космос. Даже в «Happiness Is A Warm Spacestation» сломал стереотип и заприметил ночной клуб посреди Берлина. Если бы он был в рамках вселенной Mass Effect.

Кто-то посчитает меня снобом, не уважающим индивидуальность, но я вижу в следующем сравнении чуть ли не наивысший комплимент: нынешние Solar Bears стали наиболее съедобным boc’озаменителем. В их переливчатых деталях, начиная от фоновых завихрений «Cosmic Runner», продолжая пикником Bibio и Кларка на полянке в «Love Is All», практически прямым цитированием упомянутых братьев Сэндисонов в «Komplex» и завершающей волнообразной «Rainbow Collision» — все это как пересказанное в деталях (где-то упущенных, где-то приукрашенных) путешествие в 2005 год. И этот первооткрыватель пытается нам доступными изобразительными средствами передать то, как он услышал The Campfire Headphase. И знаете, если бы я не был близко знаком с оригиналом, то испытал нескрываемый восторг. А сейчас просто сижу с улыбкой на лице и не могу разобраться в чувствах. Мило, где-то очень приятно и интересно, порой даже до «вау!», но это не то, что хотелось услышать. Не то! Простите меня, но это всё не то. Всё надо поменять, или вернуть, или усложнить. я не знаем, как сделать этот альбом лучше, при всей его привлекательности. Я не знаю, как сделать еще лучше пораженческую и нервозную «Our Future Is Underground», треплющую сердце, как дикий зверь, что вгрызается в окровавленный кусок мяса. Я не знаю, что выключилось во мне и почему Supermigration ассоциируется с поеданием снега — вода, но от жажды не спасает. Может сейчас неправильное время и излишне трезвый ум?

У меня случился своего рода кризис — Supermigration обладает всеми качествами, неоднократно воспетыми в Электрокружке, чтобы быть идеальным. Он подходит для любого случая жизни — под него можно валяться в кровати, одному или с любимым человеком, читать книгу, кататься на велосипеде, путешествовать, мечтать, пить водку в конце концов. Этот альбом может запоминаться и даже въедаться в память. Он ненавязчивый, но если звучит фоном, то вы все равно выхватите примечательную для себя деталь, а если решите заснуть, то он не разбудит вас неожиданным громким звуком. Альбом, о котором можно только мечтать! Так почему же я не в состоянии влюбиться в него без остатка?

Послесловие. Я же говорил, что этот текст ни к чему не приведет. Он должен был разжечь сердца читателя, чтобы те сказали мне куда смотреть и как слушать. Я был готов проститься навсегда с Solar Bears, а потом со всеми нами случился Advancement — альбом, навсегда вписавший группу в летописи Электрокружка.

Advancement

Вы когда-нибудь обращали внимание, что вроде бы простые и посредственные драматичные или воодушевляющие моменты в среднего качества фильмах становятся мощными и ценными только за счет потрясающего музыкального сопровождения? Щемящее в груди сопереживание неудачам клишированных персонажей или захватывающее дух деление Пангеи на замедленной съемке — все это обязано своим успехом грамотно подобранным мелодиям, вдыхающим жизнь и передающим настроение неодушевленному, искусственному и чему-то, что происходит не с нами. Специально обученные люди часами кряхтят над компьютерами, склеивая и подгоняя метры цифровой кинопленки под случайную композицию из папки «romantic collection», преследуя в большинстве случаев лишь одну цель — заполнить гигантские пустоты между скупыми на настоящие эмоции кадрами. Стоит только выключить звук, как заплаканное лицо на экране вызывает насмешку, а плывущие по Мировому Океану континенты оказываются скучным уроком географии. Advancement — это та самая музыка, которая способна превратить чужих людей с их по большей части надуманными проблемами в личности, которым хочется сострадать, а созерцание рутинных будней Матери Природы в волшебство с непременными эпитетами про «очищение», «возрождение» и прочее, о чем так любили разглагольствовать русские поэты.

К своему третьему альбому Solar Bears окончательно сформировали собственное звучание и выбрались из под гнета ярлыка «похожи на Boards of Canada», обязывающего заигрывать с ностальгией и историями из детства, снабжать синтетическими партиями, зависшими на полпути между космосом и изумрудными высокогорными лугами. Advancement источает силу и преданность, прогрессирует и видоизменяется, обрушивается камнепадом и возводит укрытие, говорит на знакомом языке, изъясняясь другими словами и смещая акценты, не дополняя чужую вселенную, но создавая новую. По всем правилам, начиная с Большого Взрыва, с простейшими организмами, самодельными орудиями труда, разрастающимися мегаполисами со сложной артериальной системой транспортных путей и переживая вековые войны с открытием атомной энергии. В отличие от нашего бытия, управляемого братьями Сэндисонами, дуэт Ковальски и Тренча существует в параллельной реальности, одаривая совершенно иными впечатлениями, на уровне химических реакций и клеточного строения, с гедонистическим привкусом, когда не хочется делиться, оставляя взволнованность в кулачке.

При всей многоцветности, насаждаемой обложкой и подкрепляемой калейдоскопом сияющих чувств, альбом представляется безупречно белым. Как лист бумаги, несколько лет лежащий под слоем пыли, покорно ожидающий встречи с пером и чернилами, в тайне мечтающий быть книгой недостойного автора; как накал страстей, пробуждающий все самое худшее и пугающее, тщательно захороненное от посторонних глаз; как снег, предвещающий наступление праздника в который, кажется, уже никто не верит; как свадебное платье, скрывающее тайны невесты и холодный расчет по причинам возраста и желанием что-то доказать; как облака, сулящие великую радость от скорой встречи и горечь расставания; как северные ночи, разрываемые по обыкновению веселым смехом, песнями и нежеланием спать; как кости, чей единый цвет объединяет благодетелей и прожженных грешников; как простыни, знающие об одиночестве больше, чем твой лечащий мозгоправ;

Advancement не требует деления на части и рассказов о треках, поскольку является целостным монументом, подлежащим пристальному изучению или, если давно отреклись от духа авантюризма, простому принятию как данности — этот альбом прекрасен в своем умении быть уместным для любых обстоятельств, сподвигающим на пусть корявую, но прозу, никому не нужные признания, решительные шаги, преодоление страхов, веру в безумцев и привязанность к незнакомцам. Даже если сценарий «Моя_жизнь. avi» подвергнется критике, действия протагониста им покажутся вымученными и необоснованными, монтаж рваным, а картинка окажется не такой сочной, как у блокбастеров на соседствующих страницах социальных сетей, Solar Bears наверняка получат награду за гениальный саундтрек.

Jam City

Джем Сити делал классную танцевальную музыку. Его трек «Aqua Box» входит в список «100 ярчайших треков, чтобы спасти любую отстойную вечеринку». До сих пор считаю, что дебютный альбом у него не получился, зато Dream a Garden стал тем релизом, с которым я провел очень много времени вместе. Теперь альбом, как янтарь с доисторическим насекомым внутри, запечатлел целый пласт жизни, где был фестиваль Terminus, Пасха и одно прощание на самое настоящее навсегда. А ведь в первый раз я послушал и подумал: «ну что за сопли, блин!».

Dream a Garden

Теперь, когда лейбл Night Slugs утратил былые лавры, а с ним и пристальное внимание со стороны прогрессивной молодежи, сам черт ногу сломит, если попытается разобраться чем они там сейчас занимаются. Нет ничего удивительного, что оставшиеся ветераны примутся за дела сердечные, особенно если дела денежные не очень успешны.

Jam City перестал выдавливать из себя танцевальную музыку, которая перестала у него получаться еще на предшествующих дебютному альбому ипишка. Расслабился, втёр в десны немного самоуважения и сделал именно то, что ему всегда хотелось — поп-музыку для души, сравнимую по трогательности с тем моментом, когда терминатор исчезает в расплавленном металле и ставит класс всему происходящему. Адепт строгих и стройных машинных звуков взялся за песни про порно-сайты, бабочек в животе, почивших друзей и прогулки возле церкви, козырнул еле трепыхающимся наследием и погрузился в радужную водянистую пучину, где по соседству плескается Panda Bear и другие любители смешивать размазанный лоу-фай с чем-нибудь наэлектризованным, да с приветами из прошлого.

Dream a Garden теперь можно затащить в молодежную комедию про любителей целоваться под дождем, или на показ высокой моды, когда моделей опять наряжают в кучи мусора из вычищенного балкона, или сопровождать мясорубку Hotline Miami, что не отменяет его пригодности для танцпола, особенно с учетом захлебывающейся в помехах и марширующей с высоко поднятой головой «A Walk Down Chapel», которая получает звание одной из лучших песен года — идеальное звуковое развитие и расцвеченный бликами вокал, который выигрывает за счет подачи слов и манеры, а не из-за изысков голосовых связок. Основная линия украшена наивными синтетическими блестками, что обрушиваются грудой камней и хоронят тем самым всё то, чем Джек занимался раньше. Так освобождается пространство для ненавязчивых солнечных мелодий, порой спотыкающихся в хитрых ритмичных конструкциях.

Легкие гитарные переборы, клубы тумана постельных оттенков, далекий шум моря, высокая влажность, накалившийся асфальт, оставшийся в интересных местах песок, свет, пробивающийся нитями сквозь тяжелые тучи, и чистейшие помыслы, бывающие в дни, когда никуда уже не надо — вот основные образы, появляющиеся в голове во время звучания лишенного претенциозности, но знающего себе цену Dream a Garden. Несмотря на некую монотонность и скудность в развитии, некоторые композиции запоминаются буквально сразу (как манерная «Unhappy», мультяшная «Proud» и завывающая «Good Lads, Bad Lads»), другие же всплывают в памяти после десятого прослушивания, которое обязательно состоится. Альбом плавно перетекает по органам слуха и ворует время, его не то чтобы хочется слушать, его не хочется выключать. Пусть для кого-то эта музыка навсегда останется фоновой, но Jam City добился главного — вернул интерес к своей персоне, подогретый медленно отравляющим ремиксом на «Who Do You Love?».

Пусть наступит август или вам разобьют сердце (в зависимости от того, какое событие случится раньше), а потом вернитесь к Dream a Garden, возомните себя королевой красоты (даже если вы мальчик — ничего страшного не случится), которой необходимо сбежать на пляжную вечеринку, дабы похвастаться дорогим нарядом перед подружками или новым ухажером перед бывшим. Именно в момент приготовления к светскому рауту, когда духота сменяется ночной прохладой, за несколько минут до летящих стрелами в вашу сторону восхищенных взглядов и получения всех необходимых жизнеутверждающих комплиментов — этот альбом составит единственную правильную компанию.

These New Puritans

These New Puritans — группа из этих ваших new things, которые выпускают трек на MySpace, сингл на виниле тиражом в пару сотен экземпляров, а потом пропадают с радаров и не оставляют прощальной записки. Так случилось со шлягером «Elvis», а потом группа внезапно выпустила альбом. Потом еще один. А потом выдала никем не понятый шедевр Field of Reeds. Ну, как никем. Я всё понял и сейчас вам расскажу. Будет сложно и чуточку больно, но это один из тех текстов, когда нужно было просто вывалить всё на бумагу, а дальше как в тумане.

Field of Reeds

Новый альбом These New Puritans звучит как их прошлый Hidden, в котором, простите за каламбур, спрятали все мало-мальски примечательные детали, способные пригвоздить внимание слушателя с первого мощного удара. Теперь их музыка — густая нефть. Тягучая, вязкая и плотная жидкость, вечно отражающая беззвездную ночь в своей плоскости, для одних и главный источник богатства — монумент современной экономики для других. Группа прекратила существовать в реалиях подвального юношеского пост-панка и закрыла на замок все достижения прошлых лет, войдя в новую стадию эволюции абсолютно голыми и заставляя нас немного смущаться.

Field of Reeds — это ода гармониям. Не самым понятным образом их песни умудряются выстраиваться в стройное и законченное произведение. Ты слышишь музыку и не веришь своим ушам — неужели это те самый Пуритане, записавшие в свое время боевик «Elvis» и ставшие музыкальным украшением для показа Диор? Это те самые новые Пуритане, записавшие концептуальный и переполненный стихийной энергией Hidden? Но затем духовые, ставшие визитной карточкой группы, и голос Джека Барнетта расставляют всё на свои места. Да, это та самая группа, но почему же всё так изменилось? В этот момент, когда слушатель-потребитель не получает желаемого, просыпается слушатель-первооткрыватель. И случается любовь. Или другие чувства, тут как договоритесь. Всё зависит только от искушенности и ленивости (а точнее — отсутствия лени) внутреннего исследователя. Если его пяточки нежны и жалко наманикюренных ногтей — ваш скалолаз-пройдоха сорвется на первой тихой пропасти «The Light In Your Name». Если же путешественник готов к далеким марш-броскам, то и в «Nothing Else» вы услышите как минимум нуар-драму, подходящую для набережной Сены с прохладным вином и горячими слезами. А дальше положитесь на воображение.

Невозможно выразить свое однозначное мнение о новом альбоме — он песком просыпается сквозь пальцы и ветром на мгновение застревает в волосах, он несет в себе осточертевшую грусть, оставляющую саднящие раны. Не нужно впадать в депрессию, чтобы понять замысел группы. Достаточно просто включить в себе внутренние механизмы, которые способны перечеркнуть каждую данность и поставить под сомнение привычный ход вещей. Немного созерцания, толику пристального внимания, выхватывание деталей с фона, будто это последние ботинки на распродаже вашего размера и открывающая «The Way I Do» уже полна светлой меланхолии и рассвета, поднимающегося над порогами домов, хранящих утренние газеты для своих обитателей. В этом альбоме нет ничего потрясающего в привычном понимании этого слова. А вот отрицательной красоты хоть отбавляй. Представьте себе карнавал в Рио, где в самую гущу событий сбросили антиматерию, и получите примерное ощущение того, как звучит стремящаяся к гениальности «V (Island Song)». И я заранее знаю, что вы мне не поверите, если скажу, что «Organ Eternal» звучит как последний альбом Криса Кларка, сыгранный целым оркестром, со случайно вплетенным отголоском чужих слов, влетевших в распахнутое окно. Такой естественной и примечательной игры с эхом я давно не слышал.

These New Puritans прошли не ту эволюцию когда нужно просто сидеть и ждать, пока у тебя отвалится хвост, а другую — где нужно взять палку, объявить войну соседнему племени, убить лучшего друга за измену, закопать себя в землю и найти обратный выход, явив на свет божий все свое человеческое великолепие! Эта музыка не звучит трагично или пафосно. Она звучит просто, правильно и нужно. Она звучит вовремя и здесь. Она звучит необходимо и достаточно.

Bibio

Bibio — это один из музыкантов, что с предсказуемой точностью выполняют норму по восторженным комментариям и гневным выкрикам в спину. Стивен может записать нечто, от чего коленки задрожат, а следующий рализ до краев заполнить карамельными пустышками. Некоторые его альбомы влюбляли в себя с первых нот (например, Ambivalence Avenue и Phantom Brickworks), другим потребовалось время (Silver Wilkinson), а к чему-то я никогда не вернусь (да, омерзительный A Mineral Love, я про тебя говорю. Никогда прежде не слышал столь мертвую музыку). Сейчас Bibio остановился на Ribbons (читатели из будущего думают про себя «а, этот тот самый альбом, который вышел двадцать альбомов назад!»), и это очень хороший релиз, который непременно нужно послушать в чистом поле, валясь в травке, повязывая венки из одуванчиков и рассуждая о том, в какой институт хочешь поступать. Альбом для тех, у кого есть время. У меня времени нет, поэтому буду надеяться, что Стивен запишет продолжение Phantom Brickworks и еще раз макнет меня головой в непроглядную темень, где сухие ветки, сгоревшие города и дементоры.

Mind Bokeh

Когда-то давно, а точнее 2 года назад, на лейбле WARP вышел внеземной красоты альбом Стивена Уилкинона, который стал метафорическим «еще одним гвоздем» по мнению «прожженных» поклонников классического звучания любимого лейбла. Другие же просто восхитились солнцем в картонной коробке и теплом, исходящим от каждого звука. Намешав сладкий джем из фолка, свингующих настроений прошлых лет, смеха детей, беззаботности отпуска на берегу моря, искренних дружеских объятий струн, мягких объемных битов и, применив на всем этом скопище привлекательных ингредиентов IDM-схему построения, Bibio попал в 10-ки разнокалиберных ТОПов, составляемых по итогам года. Благодаря своей многослойности, альбом Ambivalence Avenue записали в «современную классику», а на Bibio повесили тяжелую ношу, которую можно назвать простым словосочетанием «завышенные ожидания».

На новом альбоме Bibio потерял лицо и огорчает с первого же трека. «Оправдания» получились невыразительными и слишком уж обыкновенными и, что самое главное, непривычными для нашего музыканта. Кажется, что сейчас Стивен больше прячется за масками других людей и чужих имен, играет на чужом поле и единственное напоминание о том, что перед нами именно Стивен, а не какой-нибудь новомодный выскочка из Бруклина — это узнаваемая игра вокала. К сожалению модные тренды взяли верх, и вот уже в «Prententious» мы заправляемся ракетным топливом и летим в космос. Этот трюк бы сработал, если бы нас не отправляли «туда» каждый день по-нескольку раз остальные музыканты. От Bibio же хотелось более приземленного и обыденного звучания, рутины, которая бы не переросла в монотонность и тошноту. Хотелось прошлого ощущения праздника на пустом месте, неожиданного торжества после работы, когда друзья, сговорившись, решили зайти к тебе в гости. Именно об этом был Ambivalence Avenue, и именно этого не достает Mind Bokeh. Если слушать этот альбом в дороге, он станет приятным сопровождением, к которому вряд ли вернешься на обратном пути; если слушать этот альбом дома, он станет фоновым и ненужным. Все ровно и гладко, как попка младенца.

Не стоит и упоминать об отсутствии воздушного фолка, который добавлялся ровно в той степени, чтобы пробудить в душе частички доброты и погрузить в славные мысли о былом, но не повышать уровень сахара в крови, поскольку в Mind Bokeh есть инструментальные изыски, и довольно таки неплохие, но это совсем не фолк. А фолк нам нужен для чего? Правильно — мысленное путешествие к «корням», природе, первобытности если хотите.

Занятным показался трек, выделяющийся из всей толпы соседствующих битов — «Take Off Your Shirt» своей гитарной основой и ритмичным звучанием — под стать канадской инди-сцене — вывела из транса гипнотизирующего звучания. Вторая половина альбома, начинающаяся после «Artists’ Valley» грешит невыразительностью и чрезмерной «обычностью», если мне позволят такое заявление. Сложно запомнить о чем шла речь, если вообще был хоть какой-то смысл, однако прощание в виде «Saint Christopher» возвращает из мысленной ловли овец обратно на грешную землю — благодаря свежести и прозрачности звучания, ночь за окном растворилась в предрассветном тепле и отсчет пошел уже на минуты — новый день был не за горами, не за горизонтом, а прямо перед тобой. Однако этот трек играет в твоей голове ровно столько, сколько звучит, и не задерживается после окончания.

Вердикт один — при всем удручающем настрое слушателей, которые как и я, ждали немного другого, этот альбом — хороший… для какого-нибудь молодого начинающего музыканта «без багажа», либо для тех, кто никогда не слышал Bibio раньше и решил начать свое знакомство именно с этого альбома. Либо просто для тех, кто не мыслит своей жизни без глитчевых битов, синтетического булькания и духа 80-х и употребляет сей коктейль дважды в день, однако у меня это звучание и его производные уже набили оскомину. Обычный альбом, каких сотни, с парой ярких работ, которые при этом не являются явными хитами. Если предыдущий альбом поражал своим разнообразием, в котором уживалось множество красок и оттенков, то новый играет на стабильности и не старается удивлять. Может так и надо? Может быть, у каждого должен быть свой собственный Bibio?

Silver Wilkinson

Cлушая новый альбом Bibio, мне в принципе сложно придумать для кого он писался — зефирные барышни с ветром в голове слушают более агрессивную и менее (!) заумную музыку, ванильные мальчики тоже больше по дабстепам угорают, да слезки по костюмам группы Зэ Нэшнл пускают, а если Уилкинсон записал Серебряного Уилкинсона для себя, то и слушал бы один, сидя в темноте и попивая свой чай с бергамотом. Слово «говно» тут не употребить только в связи с упоминанием фамилии музыканта. Уилкинсон — не говно, а вот его новый альбом — отвратительная сопливая дрянь.

Первые четыре трека, которые видимо планировали издать отдельной слезоточивой ипишкой, идут вразрез со всей идеологией музыканта — солнечное настроение, беззаботность юности, только блики, только хардкор! Может, у них там прогулки босиком по собственному саду, с коленями, намоченными росой, и в окружении ароматных чудо-трав, где придумывается такое настроение, но мы — поколение не здоровающееся с бабушками на лавках во дворах и, следовательно, трахающееся по подъездам, хотим чего-нибудь менее прозаичного и более посредственного. Да хотя бы штамповки прошлого альбома с той легендарной T.O.Y.S., сломавшей всем гугл, в поисках разгадки теории заговора о секретном сотрудничестве Бибио и Энтони Кидиса. В смысле, было очень похоже на Ред Хот Чили Пепперс, если не поняли отсылку.

Ближе к концу альбом начинает надоедать меньше, появляется подобие сюжета и накала страстей, прощупывается нерв и, хах, игрища с традиционными направлениями выпускающего лейбла. Несносные пиликания, замашки на умный хаус и недорубленные вокальные партии, почти как во французской электронной музыке 6-летней давности.

Слушать такого Bibio совершенно незачем. Но, не волнуйтесь! Я отправил ему по почте вкусненький кексик, заправил его экстази и транквилизаторами, а в прилагаемом письме написал — Бибио, твой новый альбом получился посредственным и не засчитан! Сделай нам другой! Но сперва подкрепись вкусной выпечкой!

И уж тогда случится одно из двух: Bibio запишет хороший альбом и мы снова его полюбим. Bibio запишет ужасный альбом и тогда я совсем перестану следить за его телодвижениями. Или Уилкинсон просто помрет от несочетаемости веществ в кексике и больше никогда не будет позориться…

Phantom Brickworks

Такая правда — я заставили себя полюбить Silver Wilkinson. Это было сложно, но потенциал альбома слишком велик. Там за трогательными песнями простирался пепел. Казалось, что это был первый и последний релиз музыканта со времён золотой эры Ambivalence Avenue, к которому хочется возвращать и что-то выискивать на задворках. Я ошибался, и это хорошо.

Phantom Brickworks случился также неожиданно, как снегопад. Если до этого ты только наблюдал за признаками надвигающихся холодов предполагая, что до полномасштабного правления Зимы есть ещё время, то теперь, одной злосчастной ночью, она строго постучала в твои окна, забаррикадировала дверь. Зима напомнит о себе свистом ветра в вентиляции, настойчивым холодом, что в силе проникновения к костям и внутренним органам сравнится только с радиацией.

Без слов и максимально просто Bibio сложил оду печали, что гасит свет и сжимает сердце, оставляя наедине с паникой и вакуумом в легких. Вокруг остаются только безликие прохожие и грязные окна проезжающих машин, а любая поверхность, из тех, что расщедрилась на скудное отражение, показывает лишь твой силуэт и грустные глаза.

Phantom Brickworks клубится подобно дыму тлеющего шалфея, проникает в дальние углы черепной коробки и изгоняет злых духов. Безупречный альбом ведёт к очищению самым сложным путём — через многократное прокручивание в голове сцен из прошлого, когда ты что-то не сказал или сделал не так. Будешь неловко смотреть со стороны и переживать неудачи ровно до тех пор, пока не надоест, а после ты скажешь решительное «хватит!» и сделаешь следующий шаг. Или отправишься в подвешенное состояние на веревке под потолком.

Возможно, альбому будет достаточно одного раза, чтобы поглотить боль, либо он окажется горьким лекарством для многоразового применения, только время рассудит. Сейчас Phantom Brickworks неспешно и с нескрываемым наслаждением проводит пальцами по натянутым струнам заиндевевшего нутра, ему вторят приглушённые клавишные, доносящиеся с того берега, где чьи-то фонари, эхо живых голосов, но тебе туда нельзя, тебя туда не приглашали. Вы знаете о чем я, если хотя бы раз сидели на морском пляже в темноте. Если смотреть на море днем, то у него нет края, оно уходит прямо в небо. Но ночью совсем другая картина — на горизонте появляются едва различимые огни, как будто там другой берег. И если его видно, то можно доплыть.

Порой кажется, что звуки раздаются прямо из под воды, с самой глубины. Что поделать, кто-то опять утопил пианино… И хочется нестись стрелой в тепло родных ладоней, но опять не успеваешь затормозить перед железными прутьями и разбиваешь лицо. Будто пташка певчая, обитающая в груди поэта, наконец перестала бесноваться, услышав где щебечут о доме. Самые прочные клетки те, что мы сами себе строим из комплексов и убеждений. Но только у нас есть ключ, и тюремщик может пропустить смену. Откроешь клетку?

D.D.Dumbo

Помню, этот альбом поразил меня так сильно, что поставил ему десять баллов. А потом каждый раз радовался, когда находил треки Оливера в аудиозаписях друзей и друзей моих друзей. Как-то раз Дима сосватал меня пройти собеседование на работу барменом в гей-френдли бар Holy Water. Я тогда только переехал в Питер и остро нуждался деньгах. На первом этапе меня собеседовал друг моего друга, в баре играла всякая разная приятная музыка, а потом неожиданно запел D.D. Dumbo. Я подумал: «ну всё, это судьба!». В итоге, меня в этот бар не взяли. Я не понравился их боссу, потому что недостаточно смазлив. А потом бар закрылся. И кто теперь победитель, а?

Utopia Defeated

Представьте, будто специалисты НАСА, величайшие знатоки истории музыки и прочие сильные мира сего собрали компиляцию песен от Джамироквая и Coldplay до Стинга и Blur, чтобы запустить ее в космос в качестве своеобразной презентации земных достижений для далёких цивилизаций. Поразительное разнообразие творчества D.D Dumbo базируется на уровне эмоций и впечатлений, словно перед нами не музыкальное действо, а шкатулка со сверкающими драгоценностями, в которую так и тянет запустить руки по локоть — единственное правильное богатство, которое не наделяет статусом, не изменит мнение не любящих о нелюбимых, а недругов не сделает друзьями, но согреет в холода, излечит эффективнее любого мозгоправа и дарует истинное счастье.

За столь забавным псевдонимом скрывается австралиец Оливер Хью Перри и дебютный альбом Utopia Defeated преимущественно записан музыкантом единолично с легкой помощью штатного инженера издательства 4AD. На своем продуманном полноформатнике Оливер выступает в роли барда, в чьем лице прячется целый ансамбль, реконструирующий поп-музыку, возводя ее в статус чего-то более породистого и маститого, позволяя гибриду занять трон, на который могли бы покуситься фанк и блюз, у остальных силенок маловато.

Он отмахивается от цикличности моды, как от назойливой мухи, и пребывает в совершенном незнании, следует ли в этом году плясать на костях восьмидесятых или же молиться на музыкальные приемы девяностых, умело рифмует и складывает такие знакомые нам всем мелодии и инструменты, но не включает при этом режим «сочинить музыку из прошлого», ярко-красную кнопку которого не обходит стороной каждый второй современный музыкант. Оливер существует вне времени и каждый раз находит для себя свое прошлое и свое настоящее, отличающееся от нашего с вами, но всегда попадающее прямо в цель. Utopia Defeated напоминает сборник рассказов из совершенно разных эпох, умело связанных между собой красочными иллюстрациями, который каждый раз удивляет читателя указанием всего одного автора.

Будь то размеренная улыбчивая «Walrus» или обреченная на танцы «Satan» с прилипчивой сквозной партией духовых, трогательная «In The Water», инъецированная узловатым фолком в противовес повсеместной урбанизации «Alihukwe» или абсолютно невероятная в своем разгорающемся внутреннем пламени «King Franco Picasso», напоминающая о золотых днях дебютника Cold War Kids, врезающаяся на краш-тесте в стену обыденности на изломе предфинального катарсиса «Brother», всем своим существом Utopia Defeated лишен приторности и пафоса, а легкость и приверженность к театральности служат чтобы сбросить все оковы. Музыкант осведомлен о своей гениальности и наслаждается ею, не считая себя обязанным нисходить до среднестатистической серой массы. Вы можете присесть рядом и послушать, но все свои ожидания и поспешные выводы лучше оставить в камере хранения на входе.

Альбом, который воспринимается как дневник восторженного путешественника, объездившего весь мир, которому не интересно в сотый раз растекаться мыслью по древу о быте, культуре и достопримечательностях соседствующих народов, вместо этого он описывает свои чувства от увиденного, остается понятным и близким каждому. Потрясающий водоворот из умных слов, знакомой гармонии в построении звуков, (которую, впрочем, порой невозможно предугадать), приправленные этническими пряностями и одним из самых нескучных вокалов в мире, способным шептать и взвинчено подниматься до небес.

Возможно, вам потребуется время, чтобы смириться с тем, что при нынешних условия Utopia Defeated не звучит как привычное и набившее оскомину безликое месиво. Он странный, взъерошенный, будто очень старый, умудренный опытом, но на удивление не подвержен ворчливости. Музыка — индивидуальность, вещь в себе, которая не говорит ничего нового, предпочитая доходчивость экспериментам, однако обладает совершенно непредсказуемой магической энергией, страстью и неким мистическим магнетизмом, похищающими все внимание и утоляющими жажду прекрасного.

Utopia Defeated — это пробирающий до мурашек монолог юного актера-самоучки, который в отличии от коллег по цеху не грезит о Голливуде и Бродвее, не бережет свои силы для многотысячных залов, не боится появления первых мимических морщин, которыми все так пугают чрезмерно эмоциональных людей. Он играет как в последний раз, но не переигрывает, превращает каждый поворот выдуманного сюжета в строчку из автобиографии, отгоняя от себя любые мысли о будущем, в котором он с равной степенью вероятности может оказаться на дне полной нечистот канавы или же на обложке обласканного вниманием высшего света издании.

Том Йорк и Radiohead

О, это интересная история! Дело в том, что я очень сильно люблю альбомы Kid A и Amnesiac. Помню, как услышал впервые и не мог поверить, что та самая группа Radiohead решилась на такие эксперименты. Но так уж вышло, что группу Тома Йорка любят за гитары и, смешно сказать, вокал. Но мне было не по пути с предыдущими и последующими релизами. Первым большим разочарованием стал In Rainbows, который в день релиза раздавали бесплатно. Мы с другом Павлом сидели до поздней ночи, обменивались шутками на русском форуме издания NME, переживали это ощущение праздника. И в назначенный час скачали архив в 192 kbps, включили «15 steps», а там, простите, пластмассовая попса уровня Европы Плюс.

Вторым крупным и решающим разочарованием стал The King Of Limbs. Люди стараются, сочиняют музыку, но при этом остаются незамеченными, а Том Йорк выдал пару пыщ-пыщ и миллионы растекаются в экстазе. Это хороший альбом для тех, у кого электронная музыка это тематический плейлист в Apple Music, но для роющих вглубь — это лишь поверхностный слой дерна, на котором окурки и битые стекла. Но зато мы получили мем про Thom Yorke Dance School. Спасибо видео на «Lotus Flower», где до конца неясно — Том танцует модерн или над ним проводят сеанс экзорцизма.

Зато с выходом A Moon Shaped Pool всё снова изменилось. Этот альбом получил заслуженную «десятку» и занял достойное место в истории Электрокружка.

Tomorrow’s Modern Boxes

Ненавидеть Тома Йорка стало очень скучно. Если раньше был хотя бы ничтожный шанс, что вот-вот, и солист группы Radiohead выпустит потрясающий материал, который я в силу собственного скудоумия не пойму, буду злиться на себя, проецируя весь праведный гнев на эгоистичного диджея и нытика, то теперь все предсказуемо ***** [очень плохо]. Ну, как «*****»… ***** — это хоть как-нибудь, Tomorrow’s Modern Boxes попросту никакой.

Раньше было забавно — нагадишь в душу поклонником ВЕЛИЧАЙШЕЙ группы и ловишь презрение, сила которого обратно пропорциональна цифре нажатых сердечек. Теперь же, кажется, вообще все согласны с тем, что Том Йорк выдал однообразное несобранное дерьмо (редакция, зачеркните это слово и напишите «дабстеп», ладно?). Тем не менее, из-за огромной любви к Kid A и прочим «бендсам» люди не станут любить этот пост, не расскажут о нем друзьям и не поддержат мою оценку в «две с половиной наади из пяти», поскольку единственный способ прославиться в Интернете — это писать про юродивых русскоязычных музыкантов, которые отираются где-то поблизости и вполне способны поделиться с читателями записью, выставив себя open-minded персоной (типа, хаха, я все воспринимаю как шутку, несмотря на горящую от обиды жопу, ибо я всего добился, а вы, ***** [ничтожества], только и можете, что писать тупые комментарии в интернетах!) — с Яной блиндамед (или как ее там?) вышло же. Лучше бы из нее что-нибудь другое вышло. Нормальная песня, например. С Томом Йорком не выйдет, потому что его забанили вконтакте за выкладывание в качестве фотографии профиля изображение одноглазого облезлого пьянчужки с жиденькими волосиками, отирающегося на площади трёх вокзалов.

Radiohead, название которых произносится с благоговейным придыханием, всегда были для меня еще одной группой с ярким лидером, среди всех бесконечных Placebo, Blur, Smashing Pumpkins и прочих, имеющих за плечами эру становления (классическую), период экспериментов с электроникой (да, вы правильно прочитали, «экскрементов с электроникой»), веществами и смелыми политическими заявлениями, и идущий за ними период скатывания (обычно называемый самими музыкантами как «период возвращения к корням»). Одно остается неизменным — Том Йорк всегда ныл, стонал, гнусавил, тянул гласные, имеющие какой-то смысл и значение, открывающиеся лишь суицидникам и поверженным героям, плачущим в подушку. Для меня Том Йорк — это мооо-ооооонииииии бэээээеееееееел и прочие надоедливые «камооооооооон» из «You and Whose Army?»; с тех пор я не понимаю о чем он поет, не обращаю внимания на слова, лишь слушаю музыку. Теперь, как оказалось, от музыки тоже ничего не осталось… Не исключено, что Годрич для Йорка решил не стараться (зачем, если все равно схавают), особенно на фоне альбома двухгодичной давности от группы Ultraista, созданной для души и с нормальным вокалом — порой казалось, что вот-вот и заголосит привычный обиженный жизнью фальцет, но, к счастью, девушка в той группе отработала свой хлеб с лихвой.

Но, вернемся к нашему барану. Нет никакого желания сравнивать Tomorrow’s Modern Boxes с прошлым творчеством Йорка, поскольку за последние пять-шесть лет Томас выдал очень много похожего друг на друга материала. Пластиковая перкуссия, которая слишком новая, чтобы быть ретро, но слишком старая, чтобы не быть моветоном. Такого дерьма было (и, кажется, все еще есть) навалом — каждый желал вывести гибрид дабстепа от Burial и синтетической помпезности Four Tet с клавишными потугами и минимализмом Джеймса Блейка, что в любое другое время вызывало приступы смеха у господ с хорошим музыкальным чутьем (слово «вкус» слишком растиражировано, избавьтесь от него), а посему Tomorrow’s Modern Boxes вовсе необязателен для прослушивания. Йорку удалось, ура! Он звучит как (а порой даже чуточку хуже) любой другой «спальный» продюсер с макбуком, нажимающий на кнопки, заливающий свое пиликающее отродье на bandcamp и ожидающий денежный чек на миллион долларов, — разница лишь в том, что Йорк свой чек получит. Над всем этим безобразием простирается вокалочка, к которой стремятся все приверженцы нового этого самого r’n’b с чётким посылом: смотрите, нищие неудачники, дело совсем не в вашей ***** [оскорбительно ужасной] музыке, как вы наивно полагали, не заработав миллион даже спустя пару лет неустанной работы, нет. Просто вы не Том Йорк!

Один мой приятель очень точно охарактеризовал свою неприязнь к новейшей эпохе творчества Radiohead, начавшейся с выходом The King of Limbs (или даже с In Rainbows) — это все равно, что гениальный оперный тенор устроился озвучивать радиорекламу пельменей и объявлять остановки в метро. У Radiohead был карт-бланш: им никто не мешал погрузиться в пучину экспериментов со звуковыми ландшафтами, продолжать исследовать грани голоса, поддерживать свой культовый статус посредством выпуска ранее невиданной музыки, делая новую норму из ненормального. Вместо этого Йорк предпочел развлекать толпу своими конвульсиями (в Интернете пишут — танцами), снятыми на видео. Не, блин, это всегда смешно, когда инвалиды танцуют, правда?

Я послушал этот альбом полтора раза и не желаю к нему возвращаться. И мне есть за что поблагодарить музыканта. Спасибо тебе, Том Йорк, за то, что в отличие от Боно, засравшего наши медиатеки, ты не нашел способ транслировать свою ненужную музыку прямо в мозг. Я бы этого не вынес… к тому же не помню, кому дал попользоваться дрелью, так удачно пригодившейся бы в случае внезапного появления твоего стонущего всепоглощающего пессимизма в моей височной доле.

A Moon Shaped Pool

Мы не будем нарушать сложившуюся традицию и начнем рецензию с вопроса: В чем заключается главная проблема Radiohead? Может, в оголтелых фанатах, которые напрочь уверены в непогрешимости Тома Йорка сотоварищи, неспособных выдать слабый и откровенно проходной материал? Или в, как они думают, здравомыслящих людях, которые больше, чем нытье одноглазого инвалида, ненавидят только поклонников творчества легендарной группы? Или в критиках, готовых выстроить обвинение вокруг чего угодно: от погоды, устаревших наработок и развода с женой, до распрей противоборствующих лагерей любителей и ненавистников (пытаясь при этом одновременно похвалить и поругать, чтобы не быть причисленным к кому-либо), дабы в итоге попытаться решить задачу о том, в чем же заключается главная проблема группы Radiohead? За исследованиями, выискиванием ростков пробуждаемых эмоций и последующей установкой барьеров для нарочного сдерживания или оттачивания ножей, предназначенных для спин неверных, в спорах о технике исполнении, минорности, небритости лица солиста, все вокруг забыли о главном — о музыке, потому что A Moon Shaped Pool это первый за долгое время (старожилы Электрокружка подтвердят) альбом некогда любимой группы, которым хочется восхищаться без оглядки на личности людей, стоящих за ним.

Выстроенный на игре контрастов холодных оттенков, бросая в жар от театрально праздничных аранжировок «Burn The Witch», которые за минуту до финала плавно преображаются в хищных зверей, превращая пестрый головокружительный танец в пугающее действо со скрипом зубов по оголенным костям. Осторожная предрассветная поступь «Decks Dark» облачается в бархат цвета ночи с фонарями-пуговицами и академической статью, выхватывая ножницы, все это время таящиеся за пазухой, разрезая гладкий плотный картон твоего лица, нанося морщины и неровности, напоминая ниспадающими проигрышами о делах давно минувших лет — ты можешь молодиться, закрашивать седину и чинить истершиеся зубы, но музыка, которую ты с грустью полагал уже никогда не встретишь, напомнит об истинном возрасте. Обладающий абсолютной чистотой на уровне отсутствия микробов и сиянием блюз «Desert Island Disk», скорее об дезинфекции огнем и радиацией после продолжительной атомной войны, нежели о невинности пасторальной романтики проживания за городом. Напряженная «Ful Stop» со сдвинутыми бровями и стиснутыми губами на полной скорости разгорается лесным пожаром горючих материалов с радужной пленкой, одаривает чувством осязаемой опасности, но забирает себе всю тревогу, будто полыхать не страшно, падать не больно, признаваться не трудно. Путешествующая сквозь время и пространство «The Numbers» притворяется презентабельным эстрадным шлягером, пока не сбросит жемчуга, выбросит в окно все меха, инсценирует самоубийство и не уедет в закат с низкородным любимым человеком к остроконечным горам, выросшим на месте, где ступала «Identikit». С ловкостью паучьих лапок «Tinker Tailor Soldier Sailor Rich Man Poor Man Beggar Man Thief» опутывает сердце паутиной слой за слоем, снимает с артерий, распахивает грудную клетку и сбегает в темный лес, пряча где-то в норах чащи — похититель обещал обеспечить полную сохранность, раз уж тебе оно без надобности.

Большинству никогда не понять, каково это воспринимать музыку незамутненным разумом, без оглядки на прошлое творчество, не следуя воле ожиданий, не роясь в подноготной и выдумывая постижение тайного смысла текстов. С этим альбомом вернулось ощущение некой значимости услышанного и ответственности, когда мелодии гораздо больше тебя, сильнее и мудрее, поэтому необходимо заслужить право писать о них, изъясняться их образами и воссоздавать палитру красок, чтобы впитать и забрать, вмонтировать в жизнь, озвучивать события, оправдывать диалоги с будущими бывшими незнакомцами, ныне навсегда спрятанными где-то между черными и белыми клавишами «True Love Waits». Чтобы пронести эту важность в безрадостные дни, заменяя фотографии и дневники, обращаясь к не написанному и не запечатленному, оставляя с собой тех, кто рядом быть не хочет.

Изящная музыка, содержащая в коде своей ДНК формулу грандиозности, настолько прекрасная в своем умении расправлять крылья и воодушевлять слушателя, как никто другой. В тонких драгоценных деталях A Moon Shaped Pool кроется дьявол, а бог управляет машиной, позволяя оркестровым партиям звучать органично и вместе с тем пафосно ровно настолько, чтобы покрыть затылок мурашками, но не вызвать недовольное от приторности лицо. Симбиоз химических реакций между едким прогорклым драматизмом склонивших голову клавишных, вовлеченностью отрешенной электроники и впечатляющей возвышенностью пронзительных струнных, превозносящих голос Тома Йорка как нечто единственно правильное и подходящее случаю.

Альбом заслуживает наивысшей оценки за свою способность быть запоминающимся и ярким в те моменты, когда вроде бы ничего не происходит, а с тяжелых небес падает пепел, мосты разведены и усталость стала нормой поведения. Плавая в звуках, славишь их и плавишься вместе с ними, все волнения находятся под толщей, сглаживающих больной надлом, а порой изысканность, неудобство которой вызвана исключительно отсутствием опыта и избалованности, может в мгновение ока закрыть свой рот, лишить твердой опоры под ногами и выбросить слушателя в окно, где в противовес законам физики, задерживаешь дыхание и падаешь прямиком в облака. Никто не сделал ничего подобного за несколько лет до этого момента (в том числе и сами Radiohead) и вряд ли справится впредь.

Sia