«Умрите без меня, если хотите. Живите для меня, если не боитесь»
Глава 1
Он пришёл домой, в доме горел свет, он испугался: грабитель?!
Внутренний голос сказал ему, — Грабитель не стал бы включать свет…
Подойдя к дому, он увидел в окне девушку с ребёнком на руках и вспомнил: это его племянница и её сын!
Он забыл о них, об их приезде, о том, что сестра договорилась с ним, что он примет их пожить в своём доме на пару месяцев пока Джина (племянница) не встанет на ноги. Хорошо, что он назвал Дженнифер код от замка…
Он вошёл в дом, и она испугалась, прижала к себе Джека, подумала, что это грабитель!
— Кто вы?!
— Я — Рэм…
Мужчина посмотрел ей в глаза.
— Рэм Гарза — твой дядя!
Он был устрашающе тёмным, — волосы, одежда — всё в нём было тёмным и… её страх перед ним не прошёл!
— Я — Джина…
Она услышала, как дрожит её голос, и ощутила, как сильно Джек прижался к ней.
— Я понял…
Мужчина посмотрел на ребёнка.
— Успокой ребёнка, — ему страшно.
Он снял куртку, сапоги, такой большой — и тёмный!
— Да… Да!
Джина погладила Джека, и ласково сказала ему:
— Всё хорошо! Не бойся!
Они расположились в кухне в серых тонах, с фасадами под дерево (или это оно и есть?), и люстрой, напоминающей корабль пришельцев.
— Значит, вы — Рамон?
— Рэм. Я не люблю, когда меня называют Рамон.
Они сели друг напротив друга, и ребёнок жался к матери.
— Сколько тебе лет?
Она смутилась.
— Двадцать два. А вам?
— Тридцать четыре.
Удивление в её серых глазах.
— Вы выглядите старше!
Он невесело улыбнулся.
— Это проблема?
— Нет… — Растерялась Джина. — Конечно, нет!
Не красавица, ушки торчат как у мышонка, но с изюминкой, приковывает взгляд. Чистая светлая кожа, веснушки, — трогательно! Глаза только всезнающие грустные как у взрослой женщины.
— Я некрасивая, — Вздохнула она.
И добавила с весёлой самоиронией:
— Но я утешаю себя: может, ещё не всё потеряно, и я когда-нибудь расцвету…
Серые глаза заглянули ему в глаза.
— Нибудь когда!
Рэм снова улыбнулся.
— «Нибудь когда»?
— Угу…
Кивнула.
— Это значит, никогда!
Он заулыбался, засмеялся.
— Да это всё не важно!
— А что важно?!
— Какой ты человек…
Посмотрел на неё с симпатией.
— Что в тебе есть…
— Вы меня сейчас утешаете!?
Умненькая…
— Нет…
Рэм мягко усмехнулся.
— Сначала мы все, и правда, смотрим на внешность, а потом…
Заглянул в глаза.
— Понимаешь, что жить тебе не с внешностью, а с характером и натурой!
— Вы так горько об этом говорите… — Поняла Джина.
Вновь усмешка на алых губах этого мужчины.
— Всё сводится к прозе жизни, Джина — человека не изменишь!
Дитя отстранился от матери, и посмотрел на него.
Хорошенький светленький мальчик лет четырёх похожий на мать.
— Вы полны горечи. — Тихо сказала она.
— Есть такое!..
Рэм печально улыбнулся.
— Я повеселею, не бойся!
— Я не боюсь!
Покачала головой.
— Вы не обязаны веселиться ради меня или Джека. Всё нормально… Вы приняли нас, а мы принимаем вас!
Непроста… Слова вроде бы простые, но он понял: я тебя принимаю… таким!
Удивила.
— Почему уехала от матери?
Сменил тему.
Девчонка посмотрела на него со смятением, нахмурилась.
— У вас когда-нибудь было такое… Наверное, было! Чем дальше ты от кого-то, тем лучше, — вам обоим!
Опять удивила.
— Было.
Кивнул.
— Что удивительно, — Прагматично продолжила она. — Вы начинаете лучше друг к другу относиться…
Усмехнулась, переняла у него горечь.
— И даже друг друга любить! Пусть и издалека… Иногда, Рэм, издалека любить проще!
Джина посмотрела на постер фильма «Hana-bi».
— О… — Протянула она. — «Фейерверк» Такеши Китано!
— Смотрела? — Удивился Рэм.
— Да…
Перевела взгляд на него.
— Ему там незачем жить!
— Кому?
— Ниши (или Ниси) — персонажу Такеши Китано. Вот он и… такой как есть!
Наблюдательная.
Ему захотелось спросить:
— А какой он есть?
Она задумалась, сосредоточилась:
— Я давно смотрела этот фильм… Мне кажется, что он испуган — предстоящей смертью жены, инвалидностью друга… Он никого не может ни от чего спасти! Он в отчаянье… А ещё это фильм о нежности!
— «О нежности»?
— Когда не остаётся ничего, остаётся, только нежность…
Глава 2
Малой захотел есть, Джина приготовила ему яичницу с тостом.
— А вы?
Посмотрела на него.
— Хотите есть?
Рэм хотел сказать, что не голодный, но ему тоже захотелось яичницы — пусть приготовит.
— Хочу…
Кинул.
— Три яйца и кусок хлеба!
— Хорошо.
Она смущённо улыбнулась.
Среднего роста, худенькая, но явно занимающаяся каким-то спортом — тело подтянутое и крепкое. Длинные пепельно-русые волосы… Нежная, но не хрупкая.
Малой не отходил от матери, стеснялся его — и любопытствовал.
— Твоя мать сказала мне, что ты будешь учиться в местном колледже…
— Да…
Джина разбила три яйца на сковороду, и выкинула скорлупу в мусорное ведро.
— Я — стипендиат (стипендия покрывает обучение полностью)!
Гордость в её голосе… Он удивился: такая стипендия выплачивается только очень талантливым студентам!
— Что хочешь изучать?
— Античный мир!
Джина посмотрела на него.
— Это — моё!
— Античный мир?!
— Да!
Удивительная девушка!
— Почему?
Задумалась:
— Я оттуда… Там ничто для меня ни ново!
Рэм удивился и смутился.
— «Оттуда»?
— Да… Там живёт мой дух!
— «Дух»?
Какая она необычная…
— Есть жизнь духа, — внутренняя жизнь, есть жизнь сердца — это та жизнь, которой мы живём с другими людьми, и есть жизнь души — то рухнувшее царство Каркозы!
Глава 3
Поразила, не ожидал!
— Что ещё за «царство Каркозы»?
Натянул улыбку, хотел скрыть… потрясение духа!
— Это из рассказа Бирса Амброза — «Житель Каркозы». Он о человеке, который обнаруживает себя на руинах древнего покинутого города…
Джина посмотрела на малого, который ел яичницу, подняла руку и любяще погладила его по голове.
— Вкусно?
— Да, мамочка!
Рэм встретил её взгляд.
— Он ничего не помнит, не помнит, как он оказался там, где оказался… Тьма полнейшая!
— «Тьма»?
— «Всякий подглядывающий за богинями превращается в человека ночи — слепого или мёртвого, либо в зверя»… скажем так: герой рассказа подглядел за богиней Ночи — Неизбежностью, имя которой Смерть!
Она рефлексивно улыбнулась.
— Или — Судьба!
Рэм вдруг понял:
— Ты тоже… подглядываешь за богиней Ночи? Поэтому… мир, которого нет?!
Джина удивилась, посмотрела на него со смятением.
А потом:
— Разве мы все не живём в «мире, которого нет»? Когда живём жизнью духа!
— Ты не ответила.
Она посмотрела на него, — большой, фигура, руки. Чёрные глаза, ломаный нос, усы аккуратно нежные, гранитный утёс челюсти и губы кажущиеся мягкими.
— Я не отсюда… Не из этого мира, не из этой жизни! Не знаю, зачем я здесь…
Джина заглянула Рэму в глаза.
— Я здесь страшно духовно одинока!
Глава 4
«Я шпион в доме, полном любви»
— А вы? Чем занимаетесь вы?
— Я управляю сетью кофеен.
Она удивилась.
— Это то, что вам нравится?
— Скорее да, чем нет.
— Какой странный ответ! — Смутилась Джина.
— Почему?
— Вы…
Порозовела, нерешительно посмотрев на него.
— Не любите, это.
— Не люблю. — Лаконично согласился Рэм.
— Почему же занимаетесь?
Как тихо она спросила… Рэм почувствовал: боится что-то нарушить…
Он прислушался к музыке звучащей в кухне (по радио) — SATV Music «House of the Rising Sun».
— Выгорел.
Удивление в её серых глазах.
— Почему?
Спохватилась:
— Можно спросить?!
— Можно…
Звучало:
Есть в Нью-Орлеане дом один, Известный как Солнца Восход.
Он многих несчастных парней загубил. Божусь, я ведь сам такой!
Портнихой была моя бедная мать — на память вот джинсы на мне,
Азартный игрок — вот кто был мой отец на Нью-Орлеанском дне…
— Слишком долго шёл… к мечте. Когда пришёл, перегорел!
Джина пристально посмотрела на него.
— Что-то произошло.
И не спрашивает — Рэм удивился.
И горько усмехнувшись, сказал:
— «И женщина, плачущая о своём демоне-любовнике»…
Добавил со злой самоиронией:
— Я тоже… сожалею о своей демонессе-мечте!
— Вы так говорите… — Чутко заметила она.
— Как?!
— Как будто что-то сломалось…
Джим Моррисон начал петь «The End»:
Это конец, мой прекрасный друг.
Это конец, мой единственный друг… конец
Нашим тщательно продуманным планам — конец…
Всему, что имеет значение, — конец… Ни спасения, ни удивления, — конец…
Глава 5
— Знаешь историю Джима Моррисона?
Джина удивилась:
— О том, что в него вселился дух индейца?
Рэм тоже удивился.
— Да…
Смущённо улыбнулся.
— Поэтому он так…
— Жил двойной жизнью? — Подсказала она.
И задумавшись, добавила:
— Жизнью духа и души!
Странно Рэм почувствовал себя… опять это ощущение волочащихся крыльев!
Он посмотрел на малого, — хороший ребёнок — воспитанный, не суетиться и не мешает.
— Жить жизнью духа и души — одновременно, значит, жить двойной жизнью?
Рэм перевёл взгляд на Джину.
— Да… Для большинства людей!
— Почему?
— Мы с собой не дружим, не можем помирить тело и душу… Помните джазовый стандарт «Тело и душа»? Там тоже об этом: всё, что у меня есть — тело и душа… Тело и душа в вечном конфликте!
— Почему?!
Он не знал, о чём спрашивает.
— Всё просто: сексуальность и духовность — это одно и то же!
Глава 6
— «Одно и то же»? — Удивился Рэм.
— Да… «Сексуальность, освобождённая от дьявольской связи с любовью, стала ангельски невинной радостью»…
Джина задумалась.
— Я долго думала (почему-то), что эти слова из фильма Ким Ки Дука, а оказалось из книги Кундеры…
— Что за фильм Ким Ки Дука?
— Отель «Птичья клетка»!
— Любишь кино? — Сумрачно улыбнулся он.
— Да… Если бы я жила в эпоху античных философов, я бы жалела только о кино…
— Только?
Рэм вновь почувствовал симпатию к этому незаурядному мышонку (эти торчащие ушки!).
— А… Ещё об surrenderdorothy!
— А кто это?
— Сайд проект Боунса (его считают реппером), он, и правда, создаёт клауд рэп, но как по мне, это нечто большее!
— Что такое клауд рэп?
Он снова улыбнулся, — интересно с ней…
— Это Yung Lean…
Глава 7
«Я одинокое облако, мои окна опущены»
Малой разбудил Рэма утром, звал по имени, не выговаривая букву «р».
— Лэм? Лээм! Ты спишь?!
Рэм открыл глаза, и увидел ребёнка. Он вдруг подумал, — Это всегда так, когда у тебя есть семья, дети будят тебя по утрам?..
— Привет!
Рэм поднял руку, и погладил Джека по голове.
— Пливет, Лэм!
— Где твоя мама?
— Спит!
Он понял: так устала, что проспала…
Посмотрел на часы: девять утра. Понятно, что ребёнок давно проснулся.
— Есть хочешь?
— Да, Лэм. А ещё пить и в туалет!
Рэм улыбнулся, — забавный…
— Ну, пойдём!
Он сводил малыша в туалет, и спросил:
— Умываешься сам, или мама помогает?
— Сам!
— Молодец…
Ребёнок деловито умылся, — Рэм улыбался, наблюдая за ним.
В кухне он дал Джеку попить, и спросил:
— Что вы с мамой обычно едите на завтрак?
— Кашу.
— Какую?
— Овсяную!
— Ну, что ж, давай сварим тебе овсянку!
Рэм посадил малого на столешницу, включил радио. Джина, наверное, варит кашу на молоке…
Джина проснулась, и не поняла, где она. Вспомнила, увидела комнату, в которой находится, и вспомнила! У Рэма. У дяди.
Посмотрела на часы: полдесятого!
Где ребёнок?! Боже!
Она быстро встала, надела халат, и пошла искать Джека.
Нашла, — обоих, в кухне. Джек и Рэм сидели за столом, рядом, и ели кашу.
Оторопела. Растерялась.
— Рэм! Джек!
— Привет, Джина!
Он так невозмутимо поздоровался с ней, этот черноволосый мужчина.
— Пливет, мамочка!
Джек сиял.
Джина подошла к сыну, и обняла его, поцеловала в макушку.
— Привет, любимый!
Посмотрела на Рэма:
— Здравствуйте!
— Можешь говорить мне «ты».
Она не ожидала, что он такой, такой молодой и интересный.
Он младше её матери на пятнадцать лет, и… у них сложные отношения — однажды он просто уехал, бабушка умерла, и уехал. Они общаются с матерью как… скажем так, очень дальние родственники.
Мать мало говорила о нём, говорила сдержанно, но терять с ним связь не хотела.
Странно, сейчас Джине показалось, что мать в чём-то виновата перед братом.
Она не знала, как будет говорить этому человеку «ты», — возможно ли это… для неё! Боялась, боялась, что он понравится ей ещё больше!
— Можно… Можно я пока буду говорить вам…
— «Вы»!?
Он мягко улыбнулся.
— «Вы» похоже на «ты», только дальше…
— Да.
Он её понял, этот брюнет с золотистой кожей, понял: она боится, что после «ты» не бывает «вы», бывает только расставание!
— Хорошо!
Кивнул.
— Как хочешь…
Заглянул в глаза.
— Ты права: не важно, что люди говорят друг другу, важно только то, как они поступают по отношению друг к другу!
Непростой… Всё понял. Даже то, что ещё не поняла она, — не до конца — только почувствовала.
— Кашу будешь есть? Мы тебе оставили!
— Да.
Джина удивилась, села за стол.
— С маслом, или с джемом?
— С маслом и с солью.
— Хорошо.
Он встал, Рэм, и положил ей кашу, поставил тарелку перед ней.
— Масло и соль — на столе!
Она посмотрела на его руки, — обратила внимание! Массивные, кажущиеся тяжёлыми.
— Ешь, пока каша совсем не остыла!
Рэм посмотрел на неё.
Джина потерялась, сказала ему:
— Простите! Джек разбудил вас!
Добавила, скомкано:
— Я проспала!
— Ничего страшного… Я еду на работу к 11 часам. Мне не трудно покормить Джека!
Она только сейчас поняла, — осознала, что Рэм живёт один, приятный и дружелюбный человек — один! Почему?
Посмотрела на сына, — позаботился о ребёнке…
Вновь посмотрела на Рэма, есть ли у него дети?
— Хорошо спала?
— Да. Устала сильнее, чем думала!
— Это понятно, — ребёнок требует всего твоего внимания, да ещё дорога…
Ей захотелось спросить:
— Вы работаете в центре города?
— Да, почти. В кофейне под названием «Гармония кофе»…
Рэм улыбнулся.
— Подразумевается, что когда ты приходишь в кафе, то оказываешься в гармонии.
Ирония в его голосе, мягкая, смешливая.
Джина тоже улыбнулась.
— Хорошо бы!
— Да!
Она попробовала кашу.
— Вкусно!
Снова улыбнулась, посмотрела на Джека, почти всё съел, её малоежка!
— Спасибо! — Сказала она, Рэму, переведя взгляд на него. — За Джека! За заботу о нём!
— Пожалуйста, Джина!
Он посмотрел на часы.
— Мне надо собираться…
Спохватился:
— У меня будет обед с 15 часов до 17, я приеду, и съездим за продуктами — у меня почти ничего нет!
— Хорошо…
Джина не ожидала, что он такой… заботливый? Она представляла его другим…
Глава 8
Рэм приехал в офис, — на работу.
Разбогатев на криптовалюте, он вложил деньги в сеть кофеен и… остался доволен своим решением, так как этот бизнес даётся ему легко!
После всего, что произошло за последние годы в его жизни, он искал именно этого, лёгкости!
Джина с малым проводили его на работу, и он почувствовал себя по-другому, не таким одиноким, как обычно — хотя, это одиночество он выбрал сам.
Сестра попросила его об одолжении, зная, какие у них отношения, тем не менее попросила, — ради дочери и внука!
Он мог бы отказать ей, но… Почему-то не отказал, — должен был бы, после всего — не отказал!
Рэм сел за стол.
Посмотрел на фотографию перед собой — Кайли, навсегда двадцать девять лет…
Он понял, кого Джина напомнила ему — всё было это странное чувство, как будто он её знает! Кайли. Что-то есть в них общее. У Джины больше характера — это чувствуется, и разума больше, — разумности.
Рэм вспомнил её нежелание (или невозможность?), говорить ему «ты», — стесняется…
Леонард Коэн пел по радио «Everybody Knows»:
Каждый знает: лодка протекает, каждый знает: капитан солгал.
Каждый это чувство понимает, когда любимый пёс их умирал.
Каждый знает о своей награде, каждый хочет только в шоколаде,
Каждый с неба звездочки хватает, каждый это знает.
Он вновь посмотрел на фотографию Кайли, — снова это чувство — да, что «лодка протекает»…
Глава 9
Джина слушала альбом Pink Floyd «The Division Bell», и, заняв Джека рисованием, начала готовить обед.
— Мамочка, что тебе нарисовать?!
— Солнце!
— «Солнце»?
— Угу.
— Можно оно будет синее?
— Почему бы и нет!
Они весело посмотрели друг на друга, — сын обожает синий цвет!
Джек принялся за рисунок, а Джина — за готовку.
У него хороший дом, — у Рэма, уютно-спокойный, с большими окнами похожими на глаза.
Он разместил их в красивой спальне в современном стиле в пастельных тонах, — Джине понравилась эта комната!
Мать говорила, что с ним нелегко, что он — волк-одиночка, и ему никто не нужен.
Ей так не показалось, что волк, скорее, человек сознательно живущий один. Дружелюбен с ней и добр к ребёнку (Джина заметила, что Джек его не раздражает).
Интересный человек, умеет слушать, интересуется, чем она живёт, её предстоящей учёбой — она сказала ему, что поживёт у него пару месяцев, и съедет (как только всё более, менее наладится). «Всё» — это работа и учёба. Работать она начинает с понедельника следующей недели, в кампусе, в котором обязана отработать не менее 20 часов в неделю, согласно условиям стипендии.
Рэм спросил её о Джеке, где будет ребёнок, — с кем, пока она работает, или учится, на что она ответила ему, что уже договорилась о месте в детском саду для сына.
Он немного успокоился, услышав это, но смотрел с волнением всё равно.
А потом:
— Можно задать личный вопрос?!
Джина почувствовала, что Рэм хочет спросить о ребёнке.
— Почему ты пошла на это?! Почему решилась родить так рано?!
— Я говорила вам… Одинока!
— Ребёнок сделал тебя не одинокой?! — Как будто удивился он, то ли удивился, то ли задумался.
— Да. Я счастлива тем, что у меня хватило сил не дать слабину, не смалодушничать! Я очень счастлива, что у меня есть мой Джек!
Рэм посмотрел на неё со смятением.
— Ребёнок же…
— Усложнил мою жизнь?
Джина больно улыбнулась.
— И, да и нет — это счастливые сложности!
— «Счастливые»?! — Удивился он.
— Да. Счастье необязательно должно быть лёгким…
Глава 10
Он поехал домой, — устал и проголодался, надо будет заехать куда-нибудь поесть вместе с Джиной и ребёнком!
Он редко готовит дома, очень редко — почти никогда! Лень, просто лень, не хочется — иногда ничего!
Рэм вдруг понял, что одиночество всё-таки мучает его, а думал, что, нет, думал, что притерпелся…
Фрэнк Синатра пел в машине «Don’t Cry Joe»:
Не плачь, Джо, отпусти её, отпусти её, отпусти…
Ты должен понять, что это конец.
Ты почувствуешь себя гораздо лучше, как только решишься.
Не плачь, Джо, отпусти её, отпусти её, отпусти…
Он подумал, — Можно ли к нему привыкнуть, к одиночеству? Думал же, что привык!..
Рэм вспомнил слова Джины «Счастье необязательно должно быть лёгким».
Он в последние годы искал именно лёгкого счастья, — как рыба плыл по течению, мёртвая рыба.
— Да, — Подумал Рэм. — Не плачь, Джо!
В чём оно, его счастье? Счастье Джины — в Джеке, а его? Кто он в этой жизни, в этом мире?
Он понял, что для Джины рождение сына стало обозначением себя в этой жизни и мире — женщина, мама.
Состоялась как женщина, реализовалась — сбылась. А он? Кто он? Мужчина или мальчик? Тридцать четыре года, занимается нелюбимым делом, делом, которое не даёт его естеству напряжения, ощущения борьбы за место под солнцем.
Несчастный человек, вот, кто он — не потому, что не отец и не муж, — потому, что чувство вины сжирает всё! Вины и ненависти к себе — в глубине души он не считает, что заслуживает счастья.
После смерти Кайли, он… как будто не захотел жить. Нет, он живёт, но… Он во всём разуверился, — в людях, в любви, в человеческих отношениях… Ад в душе!
Она ничего ему не сказала, только писала письма и не отправляла, письма из которых он узнал всё, узнал, как один человек может уничтожать другого…
Рэм приехал, — доехал, вышел из машины на не гнущихся ногах, и пошёл к дому. Набрал код, и вошёл. Раздался топот детских ножек, и возглас:
— Лэм! Лэм, ты плиехал!
Глава 11
Малой подбежал к нему, и протянул руки, просясь на руки, и он взял его на руки, обнял и прижал к себе.
— Привет, малыш!
Джек обнял его за шею, и прижался к нему.
— Я не малыш!
Рэм заулыбался — засмеялся.
— А кто же ты?
— Я большой! Мне уже четыле года!
— Целых четыре!
— Да!
Пришла Джина, красная как помидор.
— Джек… Милый!
Растерялась вся, и виновато посмотрела на Рэма.
— Простите!
Он посмотрел на свою сероглазую гостью.
— За что?
— За это!..
Джина подняла руку, показывая на сына, и обескуражено, уронила.
— Вы, похоже, ему нравитесь…
— Он мне тоже нравится, Джина, — всё в порядке!
Рэм посмотрел ей в глаза.
— Вы готовы?
— К чему?
Она удивилась.
— Ехать в магазин за продуктами.
— А!..
Вспомнила.
Спохватилась:
— Я приготовила обед! Давайте поедим, а потом поедем в магазин, если у вас, конечно, есть время…
Рэм грустно улыбнулся, и успокаивающе сказал:
— Есть… У меня полно времени!
Он приехал какой-то другой — Джина заметила: плечи опущены…
Джек от него не отходил, и она с болью поняла, что ребёнку не хватает отца, мужского участия!
Джину даже уколола игла ревности, — иголочка — переживаний; им же было хорошо вдвоём…
Она заметила, какой он худощавый — Рэм, высокий и худощавый, плечи широкие, сильные руки… Как он не похож на её мать! Брат, а не похож — ничего общего!
Рэм сел за стол, и Джек сел, не сводя с него глаз полных интереса и трепета.
Рэм поднял руку, и ласково погладил Джека по голове.
— Помогал маме?
— Да!
Джина встретила взгляд Рэма.
— Хорошо помогал?
Улыбнулся.
— Да… Он у меня хороший помощник!
Она заулыбалась.
— Я нарисовал маме солнце! — Похвастался Джек.
— Правда?
Рэм улыбался.
— Да!
— Покажешь рисунок?
— Да!
Джину поразило, как ребёнок обрадовался интересу Рэма.
— Мамочка, где мой рисунок?
— Вот…
Она протянула Рэму рисунок.
Он взял его, и посмотрел на синее солнце Джека.
— Солнце — синее!
Удивлённо заулыбался.
И очарованно добавил:
— Мне нравится!
Джина встретила его взгляд.
— Синее солнце!.. И весь мир синий и видно звёзды… Всегда!
— Вы так говорите…
Она тоже удивлённо заулыбалась.
— Как?
— Словно вам не хватает звёзд!
— Есть такое…
Задумался.
— Мне не хватает их сияния…
Вновь посмотрел на неё.
— Они такие разные, эти звёзды…
Кивнул на радио.
— Как голос Ширли Хорн, которую ты сейчас слушаешь… «Путешествую налегке»!..
Путешествую налегке, Потому, что мой мужчина ушёл
Теперь — только налегке! «Прощай!» сказал он, и забрал моё сердце…
Он что-то загрустил, Джина видела, что ему нехорошо (плохо?), и хотелось утешить его, но она не знала, как, — что ему сказать? Они так мало знакомы, почти незнакомы, как утешить незнакомца?
— У вас что-то случилось? — Тихо спросила Джина.
Он остро посмотрел на неё, — не ожидал, что она спросит.
— Нет… Нет! Всё хорошо!
— Хорошо.
Джина кивнула.
А потом:
— Будем обедать?
— Да.
Рэм посмотрел ей в глаза.
— Что ты приготовила?
— Эскалоп из свинины с запечённым картофелем и белым соусом.
— «Белым»?
— Сметана и мука!
— Ааа…
Он смущённо заулыбался.
— Не знал, что у меня есть столько продуктов…
— Их не было — мы с Джеком сходили в ближайшую лавку.
Рэм поражённо посмотрел на Джину.
— Ты… не беспомощная, да!?
— Да.
Она улыбнулась лукаво и смешливо.
— У меня есть ребёнок, ради него я и на Марс сгоняю за продуктами!
Рэм заулыбался, глаза вспыхнули.
— Ты — хорошая мама!
— Нее, я ещё только учусь!
— Можно спросить? — Начал он.
Джина понимающе улыбнулась.
— «Личный вопрос»?
— Да…
Заулыбался со смущением.
— Можно!
Они обедали, малоежка Джек возил половинку картофелины по тарелке.
— Любимый, — Нежно сказала ему, Джина. — Ты больше не хочешь есть?
— Не хочу!
Ребёнок посмотрел на неё с надеждой.
— Хорошо. Не ешь!
— Можно?!
— Конечно… Когда я тебя заставляла!..
Джек убежал играть на планшете, Джина разрешила ему, недолго, — час.
— Что вы хотели спросить?
Посмотрела на Рэма, — ему в глаза.
— Где отец Джека?
— Его нет.
— «Нет»?
— Нет!
— Почему?
Он посмотрел на неё так мягко, почти ласково, — снисходительно-лояльно.
— У моего сына есть только я!
Рэм посмотрел на Джину с интересом.
— Обидел?
— Разочаровал.
Она посмотрела ему в глаза.
— Не знаю, поймёте ли вы… Вы — мужчина, вы по-другому смотрите на жизнь…
— Говори!?
— Любовь не переживает разочарования, нет, она, конечно, может, но… Зачем!?
— Что ты имеешь в виду?
Странно Рэм почувствовал себя… Общение с Джиной требует напряжения — душевных сил!
— Тех отношений, какие были — эйфория, трепет, мечты и надежды, больше не будет, ничего больше не будет… как раньше!
Он понял.
— Зачем прощать, если…
— Умирает душа? — Подсказала Джина.
Кивнула.
— Да… Вот так умирает душа! Ты и хочешь простить, но не можешь!
— Что он сделал?!
— Изменил, — в душе — в мыслях!..
Она печально усмехнулась.
— Сказал, что я усложняю, что ничего не было, просто общение… Но разве общение не значит, стремление?
Рэм подумал, — Да… Какая ты… Ранимая! Ранил тебя, и сам не понял! Придурок!
— Он общался в приложении, когда мы были вместе… В приложении для знакомств. Знакомился с девчонками…
Голос Джины задрожал.
— А потом я поняла: мы не были вместе — это я думала, что были, думала, любить кого-то и спать вместе, значит быть вместе, а это ничего не значит… Я почему-то решила, что этот человек спасёт меня от одиночества!
Он подумал, — Как тебя утешить? Что сказать? Утешитель из меня… Мне самому плохо! Что тебе сказать?!
— Человек, Джина, должен уметь быть один. Почему? Потому, что… мы зачастую одни! Можем остаться одни… Даже имея семью и друзей, — можем! Наличие людей в твоей жизни, не означает не одиночество!
— Я это поняла! — Искренне сказала Джина. — Давно!.. Одиночество — это космос, в котором нет воздуха. Казалось бы, перед тобой море пространства, а тебе нечем дышать!
— Да.
Рэм понял, почему ему плохо — одиноко без Кайли…
Глава 12
Они поехали в магазин. Джина взяла малого на руки, сев на заднее сиденье автомобиля. Рэм, наблюдая за ними, решил, что сначала они купят автокресло для ребёнка.
— Я думала; этот город — меньше!
— Нет…
Рэм посмотрел на неё в зеркало заднего вида.
— Он довольно большой.
— Сколько тысяч жителей?
Джина тоже посмотрела на него в зеркало заднего вида.
— Тридцать шесть тысяч…
Он лукаво улыбнулся.
— И — студенты!
Джина смешливо заулыбалась.
— Не любите студентов?
— Если только студенток…
Она засмеялась.
— Я шучу! — Заулыбался Рэм.
— Да я понимаю! — Весело сказала Джина.
Он запустил двигатель машины.
Захотелось добавить:
— Я не сердцеед!
— Ооо!
Джина протянула это так смешливо-недоверчиво, что Рэм засмеялся.
И тихо добавил:
— Это, правда.
Голос молодой Этты Джеймс в машине… Она удивилась:
— Любите слушать джаз?
— Люблю… Музыку! Хорошую, чувственную, выразительную…
— Хорошая музыка — это умение выражать свои чувства? — Заинтересовалась Джина.
— Проживать их!..
Рэм аккуратно выехал на дорогу.
— Прочувствовать… Так, чтобы я поверил!
— Вы — интересный человек! — Вдруг сказала она.
Он вдруг понял… он много говорит с ней! Он уже и забыл, как это, радость общения… Так он общался только с Кайли, так свободно!
Рэм подумал, — Человеку, и правда, нужен человек…
— Я открыла для себя aftertheparty…
Он вновь глянул на Джину в зеркало заднего вида.
— А кто это?
— Музыкант. Кажется из Южной Кореи. Реппер, но у него такая тонкая чувственная музыка!
Рэм понял: она тоже общается с ним — он чувствует в ней закрытость, — общается!
— Я бы хотел послушать. — Вновь тихо сказал Рэм, Джине.
Она удивлённо посмотрела на него.
— Вам интересно?!
И он удивился.
— Да… Конечно!
В магазине Рэм привёл Джину к витрине с детскими автомобильными креслами:
— Выбирайте!
Сказал ей и Джеку.
Она вопросительно посмотрела на него.
— У меня пока нет машины…
— Можешь брать мою. В ней будет кресло для ребёнка.
Джина посмотрела на него с недоумением.
— Вы готовы давать мне вашу машину?!
— Да…
Рэм удивился.
— Что не так?!
— Вы же меня не знаете! Может, я сшибу все углы! Поцарапаю! Разобью, в конце концов!
— Джина, это всего лишь машина!
— Мне нравится класное! — Прозвучал детский голосок.
Рэм перевёл взгляд на Джека.
— Значит, красное?
— Угу.
— Берём!
Джина растерялась.
А потом:
— Для меня это дорого, Рэм!
— Я заплачу!
Она обескуражено, посмотрела на него.
— Вы всегда такой упрямый?!
— Всегда… Привыкай!
Он удивил её, — поразил — своей добротой к ним…
Джина посмотрела на Рэма по-другому: удивилась ещё больше, — тому, что он — не женат и ребёнка нет, он был бы хорошим папой!
Рэм забрал у неё ребёнка, взяв на руки, и сказал ей, чтобы она сама выбирала продукты — он оплатит.
Джина не согласилась:
— Я заплачу! У меня есть деньги!
— Не сомневаюсь…
Кивнул, настойчиво посмотрев ей в глаза.
— Побереги их — они тебе ещё пригодятся.
— Рэм…
— Готовь как сегодня — этого достаточно!
Она заулыбалась; с каким трепетом он сказал ей это!
— Вам понравилась моя готовка?
— Очень!
Улыбнулся тоже.
— Повар из меня не очень — мягко говоря!.. Готовлю прилично только мясо и рис. А так… С готовкой — не ко мне!
Джина подумала, — Какой необычный человек…
— Что вы хотите, чтобы я приготовила?
— Не знаю… На твой вкус, — я съем всё!
— Хотите «Рыбацкий пирог по-риверрански»?
— Я хочу всё, Джина!
— Рэм! — Раздался рядом с ними женский голос.
— Лэйси! — Удивился он.
К ним быстро подошла женщина в строго-чёрном деловом костюме.
— Привет!
Посмотрела на Рэма во все глаза, заулыбалась, засияла.
— Привет!
Он улыбнулся, посмотрел с симпатией.
— Как дела, Рэм?!
— Хорошо. А твои?
— Хорошо…
Лэйси посмотрела на Джека, сидящего на руках Рэма, на самого Рэма, — вопросительно.
Он понял.
— Знакомься; это — Джина, моя племянница, а это — Джек, её сын!
— Здравствуйте! — Кивнула Джина.
— Здластвуйте! — Трогательно вежливо поздоровался Джек.
— Здравствуйте!
Джина встретила взгляд Лэйси.
— Рада знакомству с вами…
Перевела взгляд на Джека.
— И вашим сыном!
Дружелюбно улыбнулась ребёнку.
Она была красива: гладкая причёска, красивый макияж, и… ярко-красная помада. Ей — к лицу.
Джина не знала, — удивилась; как кому-то может идти такая яркая помада! Но этой женщине — идеально! Всё в этой женщине — идеально, даже ремень на костюме подчёркивающий талию.
— Суббота в силе? — Спросила она, Рэма.
— Да…
Он ласково посмотрел на неё.
— Я заеду за тобой!
— Позвони сначала, пожалуйста!
— Конечно…
Они продолжили бродить по магазину, — Джина выбирала продукты, а Рэм с Джеком шёл туда, куда идёт она.
Джина подумала, — Значит, вот, какие тебе нравятся женщины…
Это смутило её, эта мысль, — почему она думает об этом!
У неё почему-то испортилось настроение и захотелось домой!
Пегги Ли пела в магазине «Say It Isn’t So»:
Нельзя заставить людей молчать, и они не молчат, дорогой.
И то, что они говорят, наполняет моё сердце страхом.
Я бы никогда не поверила им, когда они говорят, что ты мне изменяешь.
Я знаю, что они ошибаются. Но я хочу услышать это от тебя.
Она возмущённо подумала, — Что за странный выбор музыки для магазина?!
Голос Пегги просто обволакивал, как сигарный дым, как туман, — как сладкая вата!
— Джина?! — Позвал Рэм.
И она чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Что?!
— Мы ещё долго тут?
Как жалобно это прозвучало.
— Нет.
— Что «нет»?
— Недолго! Только сходим за фруктами.
— Хорошо.
Рэм посмотрел на Джека.
— Есть хочешь?
— Хочу!
— Чего хочешь? Может, по бургеру?
— Я не разрешаю ему есть вредности!
— Иногда — можно…
Джек обрадовался.
— Мамочка, я хочу бургер!
— Рэм…
Джина укоризненно посмотрела на Рэма.
— Сама же ешь бургеры, а ребёнку — не даёшь!
— Я иногда!
— Ну, вот, видишь…
— Рэм!
Он засмеялся.
— Пошли в фудкорт!
— Пошли! — Поддержал Джек.
Джина недовольно фыркнула.
— Вы испортите мне ребёнка!
— Не будь такой токсичной…
Они пришли в фудкорт, Рэм спросил Джину:
— Какой ты любишь бургер?
— Чикенбургер.
Он посмотрел на Джека.
— А ты?
— Чизбургер!
Рэм улыбнулся, посмотрев на ребёнка с нежностью.
— Сыр — это хорошо…
— А вы? — Неожиданно для самой себя, спросила Джина. — Какой бургер любите вы?
Он посмотрел на неё, — ей в глаза, и она почувствовала, что её вопрос стал для него неожиданностью.
— Раньше любил с мясной котлетой.
— А теперь? — Удивилась Джина.
— Всё равно!
— Почему?
Смутилась.
— Почему «всё равно»?!
— Не знаю… Забыл, когда был здесь в последний раз!
Вновь затосковал — она заметила.
— Значит, надо вспомнить…
Заглянула ему в глаза.
— Иногда, Рэм, чему-то нужно учиться заново!
Глава 13
Он установил детское автокресло на заднее сиденье машины, — закрепил. Взял у Джины ребёнка, и посадил его в кресло, крепко пристегнул.
— Удобно?! — Спросил Джека.
— Да, Лэм!
Малой сиял, смотря на него.
Он повернулся к Джине:
— Садись рядом со мной!
— Хорошо!
Она послушно кивнула.
Рэм что-то разволновался, — сам не свой! Джина села рядом с ним, и он требовательно скомандовал:
— Пристегнись!
— Да…
Сделала, как он сказал.
Он проверил и её ремень безопасности, — натяжение, замок.
Посмотрел на её бёдра, обтянутые голубыми джинсами, и отвёл взгляд, ощущая, как бьётся сердце.
Вспомнил Лэйси. Свидание у них в субботу… Она ничего, это он… Всё не может успокоиться!
Когда они приехали домой, Рэм собрался на тренировку, и сказал об этом Джине.
— Вы не поможете мне? — Удивилась она.
— С чем?
— Расставить продукты в холодильнике… Я не знаю, как вы обычно расставляете их…
— Расставь, сама!
— Но вы потом ничего не найдёте!
— Ты же есть…
Джина изумлённо посмотрела на него.
А потом:
— Рэм… Вы так из-за Лэйси разволновались?
— Хватит говорить мне «вы»!
— Рэм…
— Джина, чёрт побери, я старше тебя всего на двенадцать лет, а ты относишься ко мне как к старику!
— Я не…
Она смутилась, засмущалась.
— Нет! Я просто…
— Что?!
— Мне так пока проще…
— Объясни!?
— «Вы» — это дистанция, понимаете? Мне трудно вот так сразу сократить дистанцию…
— Я понял!
Кивнул.
— Я поехал! Буду часа через два!
— Хорошо…
Распереживался из-за этой, своей Лэйси… Джина раздражённо фыркнула.
— Мамочка? — Позвал Джек.
Она спохватилась, посмотрела на ребёнка:
— Да, мой милый?
— Почему ты селдишься?
Спросил так тихо, словно подумал, что это из-за него.
— Нет…
Джина покачала головой, с нежностью посмотрев на малыша.
— Я не сержусь!
— Плавда?!
— Да!
Она быстро подошла к ребёнку, и обняла его, поцеловала.
— Мой дорогой сынок, я не сержусь!
Джек заулыбался, прижался к ней.
— Я люблю тебя, мамочка!
— А я — тебя, сокровище моё!
Рэм избивал грушу, сошлись негатив и растерянность.
Негатив копился несколько лет, а растерянность… растерянность появилась только сейчас.
Он вдруг себя испугался, — что с ним?! Ему понравилась Джина… Ему понравилась племянница!
— Ты — ненормальный! — Сказал Рэм себе, и ударил грушу так сильно, что запястье пронзила боль.
К чёрту боль! Ударил ещё раз, и стало ещё больнее.
Внутренний голос сказал ему, — Она — интересная, всё понятно!
Что-то вернулось к нему, как будто Кайли, человек, с которым… можно быть?
Он ни с кем не хотел быть в последние годы, — что-то перевернулось в душе…
С Джиной, — да, интересно, она говорит о том, о чём никто не говорит, а он устал от молчания…
Да, человеку нужен человек!
Рэм вновь подумал о Лэйси, — всем хороша, а не тянет! И красивая и умная — неинтересно с ней…
Джина пекла пирог, как обещала Рэму, тот самый — «Рыбацкий пирог по-риверрански». Сварила суп ребёнку и себе, Рэм, наверное, супы не ест… Занималась с Джеком, учила выговаривать «р».
Фрэнк Синатра пел по радио «Stardust»:
Порой, я задаюсь вопросом, почему я проводил одинокие ночи, грезя о песне.
Мелодия преследует мою мечту, и я снова с тобой, когда наша любовь только начиналась, и каждый поцелуй был вдохновением.
О, но это было давно, и теперь моё утешение — звёздная пыль, оставшаяся от той песни.
Она вспомнила «- Хватит говорить мне «вы»!».
Вспылил… Почему?! Что такого в этом «вы»? И не считает она его стариком!
Внутренний голос спросил её, — Он тебе нравится?
Джина поняла, что, да…
Он располагает к себе, — интересный, с характером. Добр к Джеку и к ней…
С ним комфортно, — не считает её дурой, или чокнутой, как другие. Дурой — из-за того, что родила ребёнка в восемнадцать лет, чокнутой — из-за того, что не захотела терпеть поведение отца Джека.
Он травмировал руку, — запястье. Перевязал кое-как в машине, и поехал домой.
Малой вновь примчался встречать его, и Рэм… испытал такое счастье — дух захватило!
— Как дела, большой мальчик?!
— Хорошо! А у тебя?
— Теперь и у меня…
Пришла Джина, и смущённо заулыбавшись, сказала ему:
— Привет!
Увидела руку.
— Что случилось? Что с рукой?!
— Растяжение…
Он посмотрел на Джека, — антидепрессант по имени Джек! Заулыбался.
Вновь посмотрел на его маму.
— Всё хорошо!
Джина посмотрела на него с сомнением.
А потом:
— У меня есть мазь от синяков и растяжений…
Выразительно посмотрела на сына.
— Любимая мазь Джека! Он постоянно набивает синяки, — носится как ракета!
Она аккуратно сняла с его руки бинт.
— Опухла!
Посмотрела на него.
— Вы иногда не можете вовремя остановиться, да?
Рэм смутился, — что-то прозвучало в её голосе… как будто она тоже, — не может!
— Ты тоже?
Странно она посмотрела на него… Непримиримо.
— Я всё ломаю… Иногда!
— Почему?
— Не мщу, просто разрушаю всё!
— Почему, Джина?!
— Не могу — не хочу ломать себя!
— О ком ты говоришь? — Тихо спросил Рэм.
— Обо всех. Они все хотят видеть меня такой, какой я им нужна — удобной! А я не хочу быть удобной!
Он подумал… Что это была за мысль? Ты всё делаешь правильно — это больно, но правильно! Ты живёшь своей жизнью… Подстраиваться под других, значит, жить не своей жизнью.
Он вдруг подумал, — Из-за этого умерла Кайли? Из-за того, что… угождала!
Джина намазала руку мазью.
— Нужен покой. — Сказала.
Посмотрела в глаза.
— Иногда нужен просто покой!
Глава 14
«Я шпион в доме, полном любви.
Я знаю, какие сны тебе снятся.
Я знаю, какое слово ты хочешь услышать.
Я знаю твои сокровенные тайные страхи.
Я знаю всё»
Рэм пробовал пирог.
— Вкусно?! — Спросила Джина, с волнением.
— Вкусно!
Кивнул.
Он понял, что Джина готовила для него, — старалась.
— Похож на запеканку.
— Да… Этот пирог можно печь по-разному, — закрытым, а можно и так…
Посмотрела на Джека, — малой тоже ел с удовольствием.
Спросила с нежностью:
— Вкусно?
— Да, мамочка!
Малыш с энтузиазмом кивнул.
Рэм ел и ел, съел один кусок, и попросил второй.
Джина заулыбалась довольная.
А потом:
— Что ещё приготовить? Что бы вы хотели?
Рэм удивлённо посмотрел на неё.
— Ты хочешь приготовить для меня что-то ещё?
— Да…
Она удивилась.
— Для вас и для Джека!
Рэм ощутил ком в горле.
— Хорошо… Не знаю! Не знаю, что я бы хотел…
— Что вы любите больше, мясо или рыбу?
Он смущённо улыбнулся.
— Да всё!
— Значит, вы упростили мне задачу!..
Джина весело посмотрела на него.
— Я подумаю, что бы такое приготовить, чем бы вас порадовать!
Он долго лежал в полумраке спальни, — ночник горел пурпуром, всё думал, думал.
Рука болела, — не уснуть! Курил… Встал, походил, вышел на террасу и подышал ночным воздухом.
Пришёл в кухню, раз уж не уснуть, сварил чашечку кофе.
Через несколько дней будет, пять лет как не стало Кайли.
Рэм всегда ездит к ней, — посещает её могилу на городском кладбище. Он часто бывает у неё, приносит свежие цветы.
Они были друзьями, — говорят, мужчина и женщина не могут быть друзьями, а они были.
— Наверное, поэтому, — Думал он. — Отпустить её ещё тяжелее! И что это значит, это слово — «отпустить»? Успокоиться? Позабыть? Смириться?
Он не может! Не может, потому, что справедливость так и не восторжествовала. Человек, который довёл её до самоубийства, не понёс наказания за свои действия.
Рэм подумал, — Это всегда так… так мучительно, когда справедливость не восторжествовала?!
Он услышал шлёпанье босых ног, — на пороге кухни появилась Джина.
— Рука болит?!
Он изумлённо посмотрел на неё.
— Да.
— Я так и подумала!
Протёрла сонные глаза.
— Поедем в больницу?!
Он удивился ещё больше.
— Да всё хорошо!
— Почему же вы не спите!?
Рэм подумал, — Почему ты такая… Неравнодушная!
— Мне не впервой!
Улыбнулся.
— Пройдёт. Не волнуйся! Иди, ложись и спи!
Она быстро подошла к нему, и сказала аки фурия:
— Не надо меня успокаивать!
Вспылила, он оторопело посмотрел на неё.
— Джина…
— Я сейчас принесу обезболивающие таблетки и мазь, и снова намажем руку!
Пошла за таблетками и мазью.
Рэм вдруг подумал, — Каким же дураком надо быть, чтобы потерять такую девушку!
Он вспомнил, как Джина рассказывала ему об отце Джека, о его знакомствах с другими девушками.
Рэм подумал, — Чтобы так поступить, надо совсем её не знать и не понимать!
Внутренний голос сказал ему, — Нет, он просто не смог оценить её по достоинству! Дурак? Возможно… А может, он просто не созрел для любви!
Боунс читал по радио:
Ты никогда не говорила, что это будет легко, да, это правда
Я падаю всё глубже и глубже в свою могилу, я держусь, это нелегко, но мои руки справятся
Я соскальзываю, без тебя моя хватка другая, моя кровь холодна, когда ты смотришь вниз
Я слишком много думаю, и это неправильно, да, я знаю, я виноват…
Ему нравится surrenderdorothy.
Вернулась Джина, неся в руке аптечку.
Рэм улыбнулся.
— У тебя, похоже, целый арсенал лекарств…
Она тоже улыбнулась.
— Это из-за Джека, он тоже… то синяки, то ссадины, — энергичный!
Любовь в её голосе… И нежность.
Джина осторожно развязала бинт на руке Рэма.
— Опухоль немного спала — это хорошо!..
Посмотрела на него.
— Но надо мазать каждые три-четыре часа, тогда улучшение будет быстрым!
Рэм посмотрел на её милый халатик, на красивые пепельно русые волосы, и нежно розовые губы. Есть в ней что-то… сильное женское начало, — теплота!
Он понял, что женился бы на ней… Если бы мог!
Он вдруг подумал, — Как много я сделал бы, если бы мог! Спас бы Кайли…
Глава 15
У него не было любимой женщины, — была сестра — Кайли, в ней он чувствовал сестру.
Рэм не познал любовь сестринскую, родной сестры, но познал любовь сестры названой. Их часто принимали за пару, но они никогда не хотели быть вместе как мужчина и женщина — они любили друг друга родственной любовью.
Сейчас это поразило Рэма, — к Джине он такого не чувствует… родственности! Он чувствует в ней женщину.
Рэм подумал, — Какая парадоксальная штука жизнь!
Он вдруг понял, что всё забыл — свою договорённость с собой, — он не заслуживает счастья! Он, почему-то забыл кто он, и своё обещание родной сестре никогда не быть счастливым.
Рэм встал, и сказал Джине:
— Спасибо!
Она посмотрела на него с недоумением, в серых глазах было: что случилось?
— Спасибо за заботу! — Добавил он. — Доброй ночи!
— И вам…
Утром Рэм варил малому кашу, — Джина ещё не встала.
Малой, маленький вечный двигатель, не отходил от него.
— Лэм?
— Ммм?
— Ты поможешь мне?
— С чем?
Рэм протянул руку, и погладил Джека по голове.
— Мамочка купила мне констлуктол, и я запутался…
Ребёнок обескуражено, вздохнул.
— Распутаем, не волнуйся!
— Плавда?
Малой посмотрел на него с такой надеждой, что он рассмеялся от умиления.
— Конечно! Мы да не распутаем…
Зазвонил телефон Джины, который она забыла вчера, оставив на обеденном столе.
Рэм подошёл к столу, и увидел, что на дисплее телефона высветилось имя Рэй, и фотография сияющего молодого человека с Джеком на руках.
Отец Джека — он понял.
Рэм взял телефон, и дал малому:
— Отнеси, пожалуйста, маме.
— Да, Лэм!
Ребёнок понёс телефон Джине.
Он подумал, — Значит, вот он какой, отец Джека…
Светленький мальчик с выразительными глазами. Не мужчина, конечно, сам ещё ребёнок.
Рэй.
Рэм положил кашу в тарелку Джека, и в свою, достал из холодильника джем, — малой любит есть кашу с джемом.
Прибежал Джек, и, став рядом с ним, спросил:
— Мы будем есть кашу?
— Будем!
Рэм кивнул ему.
— Голодный?
— Да! Мамочка сейчас придёт…
Они сели за стол.
Пришла Джина.
— Привет!
Посмотрела ему в глаза.
— Привет! — Кивнул ей, Рэм.
— Как рука?
Она посмотрела на его перебинтованную руку.
— Лучше. — Соврал он, соврал, чтобы не волновалась.
— Хорошо.
Нота в её голосе… Рэм уловил её, эту ноту — не поверила.
Он подумал со смятением, — Проницательная какая!
Он сказал ей:
— Кофе — готов, каша тоже!
— Хорошо.
Джина взяла тарелку, и положила кашу, села рядом с сыном.
— Вы поспали?
Рэм понял: да, не поверила, что рука в порядке.
— Да!
Нина Симон пела по радио «He Needs Me»:
Я нужна ему, он об этом не знает,
Но я нужна ему. Так что не важно, куда он пойдёт,
И хотя ему всё равно, он знает, что я рядом…
Он хотел спросить…
Рэм подумал, — О чём ты хочешь спросить?! О том, о чём не спрашивают? О счастье…
Он понял, о чём хотел бы спросить: хочет ли она всё вернуть? Вернуть этого её Рэя…
Рэм посмотрел на часы, весь в смятении; полдесятого. Ему надо на работу!
— Я хотела спросить, — Тихо начала Джина.
Он вопросительно посмотрел на неё.
— Отец Джека приехал… Вы не против, если он придёт к ребёнку? Ненадолго!
— Сегодня?
— Да.
— Пусть приходит.
Рэм встал из-за стола, чувствуя, как тяжело бьётся сердце.
— Спасибо!
— Не стоит…
Он поставил тарелку в раковину, включил воду и помыл её и ложку.
— Пообщайтесь! Вам обоим это нужно!
И не посмотрев на Джину, вышел из кухни.
Глава 16
Дилемма дикобразов
«Стадо дикобразов легло в один холодный зимний день тесною кучей, чтобы, согреваясь взаимной теплотою, не замерзнуть. Однако вскоре они почувствовали уколы от игл друг друга, что заставило их лечь подальше друг от друга. Затем, когда потребность согреться вновь заставила их придвинуться, они опять попали в прежнее неприятное положение, так что они метались из одной печальной крайности в другую, пока не легли на умеренном расстоянии друг от друга, при котором они с наибольшим удобством могли переносить холод»
Странно она почувствовала себя, увидев Рэя… Красивый! Понимала, почему влюбилась в него когда-то, но… Не мужчина!
Перед глазами было лицо Рэма, мужское лицо.
С ним спокойно, даже когда он убегает, знает: недалеко и не навсегда!
Джина поняла то чувство, которое испытала, узнав о переписках Рэя с другими девушками: далеко и навсегда!
Она тогда почувствовала себя одинокой.
Рядом с Рэмом этого чувства нет, казалось бы, чужой дом и новый город, а ей не страшно!
— Джина? — Позвал Рэй.
Джина посмотрела на него.
— Что с Джеком? Он какой-то другой…
Она посмотрела на их сына, качающегося на качели, — притих.
Удивилась: пообщался с отцом, но недолго и неохотно.
— Он от меня отвык, да? — Поразился Рэй.
Грустно Джина посмотрела на него… Захотелось сказать; он к тебе и не привыкал!
— Он тебя не видит. Приезжай к нему чаще!
Странно он посмотрел на неё… Очень больно.
— Я вам не нужен!
Джине захотелось послать его к чёрту, а потом…
— Давай не будем друг друга терять?
Рэй удивлённо посмотрел на неё.
— Мы потеряли друг друга как мужчина и женщина… Давай не терять друг друга… человека в человеке!
— Ты повзрослела…
— Да.
— Потому, что я вас предал?!
— Ты не предавал… Чтобы предать, надо быть вместе, а мы не были, это я была с тобой, ты со мной не был!
— Джина…
— Рэй! Пожалуйста… Не забывай Джека! Забудь меня — можешь никогда обо мне не вспоминать, но Джека — не забывай!
— Хорошо… Я и не забываю, Джина! Я помню о тебе и о нашем сыне, я понимаю теперь: ты больше меня не любишь!
Она удивилась, — сама не знала, чему, то ли этому «не любишь», то ли своему успокоению…
— Не люблю!
Рэй задумался.
— Я понял… Ты на меня не смотришь, — раньше смотрела, а теперь не смотришь…
— Просто ничего нельзя вернуть!
Рэм весь день провёл в офисе, не хотел ехать домой, не хотел увидеть Рэя.
Внутренний голос сказал ему, — Дурак!
И он согласился: да, я дурак! Веду себя как дурак!
Рэм узнал себя с новой стороны; он, оказывается, ревнивец! Никогда никого не ревновал, а теперь…
— Боже! — Подумал Рэм. — Веду себя как мальчишка!
А душа болела: как там Джина?! Как малой?! Он же их бросил, этот Рэй, а теперь ребёнка приехал увидеть… Сомнительный тип! Почему Джина не послала его к чёрту?! Зачем волновать ребёнка и волноваться самой?!
Внутренний голос сказал ему, — Ради ребёнка… Ты видишь, какая она, — Рэй тоже её ребёнок в каком-то смысле…
Он приехал в гараж. В гараж, в котором стоит его любимый мотоцикл. Здесь есть ещё и гибридный велосипед и экипировка для хоккея с шайбой… После смерти Кайли, он всё забросил, и на мотоцикле перестал выезжать, — не хотелось!
Элизет Кардозу пела на телефоне «Manhã de carnaval»:
Прекрасное утро, прекрасного дня.
И солнце взошло, жизнь засияла, в сердце надежда зажглась…
Рэм почувствовал: у него тоже появилась надежда…
Джек весь день и вечер ждал Рэма, — Джина видела, что ждёт, и наблюдала за этим ожиданием с болью в сердце; как объяснить ребёнку, что у Рэма своя жизнь?!
Они сходили втроём на прогулку, и в кафе, — Рэй старался развлечь Джека. Джину поразило (Рэй оказался прав), Джек отвык от отца!
Внутренний голос сказал ей, — А ты разве, нет?
— Как жаль, — Подумала она. — Как жаль!
Ей стало по-настоящему жаль того, что они потеряли друг друга, они все — она и Рэй и их дитя. Раньше она так не думала и не чувствовала.
Джина вспомнила «- Ты повзрослела…».
Она подумала, — Это и есть взросление, когда ощущаешь, что — да; ничего не вернуть?!
Ей даже захотелось заплакать — сама не знала от чего! То ли от тоски по Рэю, то ли от боли за него… и за себя, за то, что у них было когда-то… Как она была в него влюблена! Каким красивым мальчиком он был, и хорошим был, и заботливым! Просто… Просто она его не поняла: не надо было ничего ему говорить о Джеке, не надо было… делать из него мужчину! Не дозрел…
Она видит, что дозрел Рэм — и Джек это чувствует — в Рэе отца не чувствует, а в Рэме — да! Сильное отцовское начало…
Как больно, Господи! Больно ещё и из-за того, как сильно ей нравится дядя, нравится как мужчина…
Глава 17
Рэм приехал домой в одиннадцать часов вечера, и… теперь уже Джина примчалась встречать его:
— Рэм! Где вы были целый день?! Почему не позвонили?!
Он снимал куртку:
— Надо было позвонить?
Услышал свой голос как будто со стороны, глухой голос, вязкий, безучастный.
— Да…
И её голос… Растерянность и удивление.
— Я беспокоилась!
Рэм снял чёртову куртку, которая узковата ему в плечах, стянул её, содрал почти.
Глянул на неё, — какая она красивая в этой нежной пижаме с сердечками! И понял, что всё — пропал, сказал, чтобы оттолкнуть, грубо:
— Я могу встречаться с кем-то… если ты понимаешь, о чём я!
Джина ошеломлённо посмотрела на него.
— Я…
Покраснела.
— Не подумала. Простите!
И убежала.
Рэму захотелось… ударить себя. Ничем он не лучше этого Рэя! Мудак!
Он тяжело сел на банкетку, чтобы снять сапоги.
Обидел её…
И рука разболелась, всё разболелось, — сердце!
Чет Бейкер пел в кухне «I Fall in Love Too Easily»:
Я влюбляюсь слишком легко,
Я влюбляюсь слишком быстро,
Я влюбляюсь ужасно сильно,
Желая, чтобы любовь длилась вечно.
Рэм понял, что влюбился…
Утром ни Джек, ни Джина не вышли к завтраку, сидели в своей комнате тихо как мышки.
Рэм понял, что поверг Джину в смятение своим поведением, напугал (дал понять, что раздражает) лишил уверенности в себе!
Он подумал, — Как перед тобой повиниться?!
Он сварил кашу, и пришёл к дверям их комнаты, постучал:
— Можно войти?!
За дверями раздался голос Джины:
— Да!
Рэм открыл дверь и встретил взгляд Джины.
— Привет!
— Привет!
Какой подавленной она выглядит…
— Лэм!
Малой кинулся к нему.
— Я ждал тебя вчела!
Подбежал к нему.
— Я понял. Прости меня, пожалуйста!
— Ты не забыл?! — С надеждой спросил ребёнок.
Рэм сел перед ним на корточки.
— Как я могу!
— Ты поможешь мне с констлуктолом?!
— Конечно!
— Джек, не настаивай, пожалуйста, Рэм может быть занят…
— Я свободен!
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.