Бесплатный фрагмент - Дуэлянт

ДУЭЛЯНТ
Глава I

Шаря рукой по склизкой от плесени стене, он нащупал дверь в свою конуру и открыл ее, вернее это была не дверь, а сколоченная из неотёсанных досок перегородка, вывешенная на петлях. Тусклый свет из маленького окошка под самым потолком освещал жалкое убранство полуподвального помещения. Старый деревянный стол с покоробленным шпоном, стальная кровать, изъеденная ржавчиной, и небольшой сундук с черными пятнами грибка.

Он тихонько свистнул и из-за сундука показался черный нос белого волчонка. Щенок внимательно понюхал воздух и осторожно вышел на открытое пространство сел в квадрат света от окна.

Волк, все-таки есть волк, у Федора в детстве были щенки, которых он подбирал на улице, но их поведение было совсем иное, при виде хозяина они бросались на встречу, прыгали, визжали, а этот просто сидит, внимательно и настороженно смотрит, эмоции выдает только хвост, который нервно стучал по деревяному полу ровным ритмом.

Федор, не закрывая дверь, чтобы не жечь последний огарок свечи, поставил на стол бутылку дешёвой браги и не снимая шинель бахнулся на кровать.

Волчонок без колебаний запрыгнул к нему и с кряхтением улегся рядом под его левую руку. Федор потрепал по его густой и плотной шерсти.

Это была волчица, последняя оставшиеся из всего помета, подаренного ему командиром, когда он получил долгожданное направление из кавалерийской части на Кавказе, в столичный гвардейский полк.

Память вернула его в прошлое, из влажного, холодного помещения, пахнущего плесенью и клопами, в теплый весенний сад черешни, благоухающий ароматами цветов и озона.

Известие о его переводе ему сообщил лично командир полка, после чего предложил прогуляться по саду возле штаба.

— Зачем тебе это Федор? Лучше быть первым среди равных здесь в райском месте, чем обычным среди чужаков в этом болоте, причем заметь, в прямом и переносном смысле.

— Да уж райское место — усмехнулся Федор. — А горцы тогда ­- ангелочки?

— Поверь мне, столичные обыватели не менее опасны чем пресловутые горцы. Здесь противник явный и предсказуемый, не убьёшь ты, убьют тебя. Все просто и понятно, ясно и без сентиментов. Там зверь иной. Каждый кто улыбается и набивается в приятели, готов съесть тебя на ужин. Там лобзают врагов и бояться друзей…

— Это мечта! — прервал Федор, и выдержав паузу продолжил. — Понимаете Владимир Николаевич, мое детство прошло в жалкой лачуге, в постоянной нужде. Кроме титула и громкой фамилии я ничем не отличался от обычной дворовой детворы. Хотя, нет, отличался. Отличался тем, что у них не было вечерних рассказов матери о том, что я потомок древнего русского рода, о великих свершениях моих предков, о геройском поступке моего отца. Вот тогда и возникла эта мечта, вернуться в столицу и служить при императорском дворе, как это делали все мои предки. Я сейчас понимаю, что всем моим друзьям из детства было куда проще, над ними не висело это наследие предков. Они жили своей жизнью, так как жили их родители, так как они их учили. Им не внушалось, что все это непростительная ошибка, что весь окружающий мир, нормы и обычаи, вся эта среда чужеродна. Представьте себе волчицу воспитывающую волчонка в собачей своре. Чему она его научит? Выслеживать косулю в бескрайних горных лесах, бежать и прятаться при виде человека? А чему его научат другие щенки, с которыми он будет проводить свободное время? Искать по задворкам объедки, лизать руки человека в поисках милости? Вы только представьте, душевные терзания такого волчонка, только представьте, что будет твориться в его голове.

— Ладно, — махнул рукой командир, — нет менее неблагодарного дела, чем топтать чужие мечты. Все равно ничего не добьёшься, а только наживёшь себе врага. Хотя ты и делаешь ошибку. Я бы очень хотел тебе сказать возвращайся, когда рухнут твои песчаные замки, но зная тебя, понимаю, что ты никогда не признаешь поражение, точнее ты его не сможешь принять и выберешь крайний путь.

Командир полка наклонил цветущую ветку черешни, вдохнул аромат ее цветов и сломал с досады.

После незначительно паузы, полковой командир продолжил: «Сегодня казаки накрыли волчье логово, эх если бы ты видел эту стаю, один лучше другого, но к сожалению пришлось делать облаву. Паразиты повадились резать овец у местного населения. Так вот, в логове оказались волчата необычного белого окраса, зайди на конюшню забери их. В столице падки до всякой диковины, продашь их, на первое время хватит. Ну а больше, не обессудь, ничего дать не могу.»

Владимир Николаевич замолчал, внимательно посмотрел на сорванную ветку черешни, пару раз крутнул ее пальцами и выдохнув отбросил в сторону, резко развернулся на каблуках и не попрощавшись ушел.

Так все и вышло.

По приезду в столицу, он быстро распродал всех белых волчат, на что и справил себе новенький гвардейский мундир. Только одна сука никак не желала покидать его рук, то ее начинало лихорадить, то начинала хромать когда появлялся потенциальный покупатель, а однажды великолепно сыграла трусливую истеричку при очередном смотре. Так и осталась у Федора.

Но теперь, когда все мечты рухнули, и нет выхода кроме крайнего, он решил отдать щенка в заботливые руки престарелого француза, дрессировщика из цирка.

Федор налил себе браги из бутылки и выпил залпом это ужасное пойло.

А ведь Владимир Николаевич был прав, он просто не вытянул жизнь гвардейского офицера в столице. Здесь было все очень дорого, и эта конура, в которой он жил, провизия и даже обычные свечи. Но последней каплей стала его поношенное за полгода обмундирование.

Так как, после продажи щенков он смог себе справить только один комплект, а другой гражданской одежды у него не было, то форма быстра пришла в непотребное состояние, и сегодня на смотре, перед заступлением в караул, начальник при всем личном составе отчитал его «за ненадлежащий внешний вид» и предупредил, если через три дня он не появиться в новом обмундировании, будет разжалован и с позором отправиться восвояси.

Он было потыкался днем в швейные мастерские: просил рассрочку, предлагал отработать, угрожал, но все без успешно.

На последние гроши купил бутылку дешевого пойла, горсть свинцовых пуль и маленькую пачку пороха.

Из состояния размышлений его вывел громкий и резкий голос, доносящийся через открытую дверь в коридоре.

— Что за ужас, как здесь можно жить?

На шум отреагировал не только он, но проститутки, квартировавшие здесь по соседству.

— Господин офицер, не проходите мимо, заходите к нам. Ах, надо же какой ангелочек спустился к нам в преисподнюю.

— Обязательно красавицы, сейчас только приятеля навещу и сразу к вам, хотя нет, лучше мы с вами отправимся в кабак, ждите мои девочки, я не долго.

Федору этот голос был знаком, голос принадлежал его сослуживцу, богатенькому князьку, который служил в свое удовольствие и не в чем не нуждался.

В проеме показался князь Боголюбов с белозубой улыбкой, одетый в новехонький мундир и с бутылкой коньяка в руках.

— Федор, друг мой, в какую же дыру ты забрался.

Подойдя к столу, он с брезгливостью посмотрел на початую бутылку браги, скинул ее со стола принесённой бутылкой коньяка, которую и водрузил на освободившееся место.

— Здравствуйте князь, — неохотно заговорил Федор, — не помню, что бы мы свами были друзьями, ну да ладно, слушаю вас.

— Да бросьте граф Очаков, мы же сослуживцы, мы все должны быть ближе, чем родственники или враг нас сломит.

Князь разлил коньяк по стаканам.

— Чем обязан визиту? — спросил Федор. Взял стакан и выпил залпом. После чего налил себе еще один, взял его в руки и вернулся на прежнее место на кровати, где, скалясь и рыча, весь сжавшись, сидел щенок волка.

— Граф, я читал ваши рекомендации и снимаю перед вами шляпу, вы настоящий боевой офицер, для которого жизнь врага не чего не значит, для которого убить обидчика отечества как до ветру сходить. Уважаю! Но теперь вы в гвардии, здесь помимо чести государевой, есть и личная честь. Честь фамилии не менее важна. И конечно после сегодняшнего оскорбления вас, потомка древнего Русского рода Очаковых, этим немецким выскочкой, герцогом Бергером, вы обязаны вызвать его на дуэль. Иначе гвардия вас не поймет. Вы сами очень верно отметили, что пока мы не друзья. Ребята, да и я не совсем еще уверены не растеряли ли вы чести и гордости дворянина, за годы невзгод и нищеты, на которую вас обрекла судьба.

— Оскорбления? — тихим и спокойным голосом спросил Федор — Он действовал согласно уставу, для этого и существует строевой смотр, все по закону.

— Устав. Закон. А моральные правила никто не отменял, все возможно было высказать в интимной обстановке, а не перед строем. Он намерено это сделал. Видно в крови у этой немчуры оскорблять русского дворянина, когда это позволяет должность.

Федор сделал глоток коньяка.

— Не юлите, говорите конкретно зачем вы пришли?

— Ну хорошо, в открытую, так в открытую. Я хочу, что бы вы его убили.

Федор посмотрел на просвет стакан с остатками коньяка и допил его.

— Зачем? — спросил он спокойным голосом.

— У меня должна быть дуэль с ним через неделю, я хочу, что бы он не дожил до нее. — князь сделал паузу ожидая реакции графа, но реакция не последовала и он продолжил, — Через три дня состояться бал у Юсуповых, он там будет обязательно, повод для дуэли у вас есть, сатисфакцию можно потребовать немедленную, тут же в Юсуповском парке.

— Мне не интересно зачем это вам, мне непонятно зачем это мне? — уточнил свой вопрос Федор подчеркнув интонацией последнее слово вопроса.

— Вот, уже хорошо, пошел деловой разговор. Вы получите на бал новенькое парадное обмундирование, а кроме того, вы получите банковские ассигнации в размере вашего годового довольствия.

— Сударь, вы ошиблись, проститутки в коридоре, за дверью.

— Не понял, граф?

— Вон отсюда князь. — тихим и уставшим голосом ответил Федор.

Глава II

Федор никогда ранее не видел закулисную жизнь цирка, жизнь после выступления: когда гасятся факела, опускается занавес, заканчивается праздник. Он никогда не задумывался, что происходит после завершения светлого, а оказывается все согласно логике и после светлого приходит темное. Именно такое впечатление и произвело на него закулисье цирка.

Грязная площадь, образованная цирковыми кибитками, пустые бочки вместо столов, мешки с сеном вместо кресел. Все пьяны и крикливы. Но больше всего поражало людское падение: вот статная дама держит на коленях и целуется с двумя карликами, вот цирковой силач держит на коленях опрятного юношу дворянина, а вот и акробатка, обнимающая дородную купчиху. Конечно, здесь были и более приемлемые группы: это и старый генерал в объятиях двух наездниц, и молодая девушка, повисшая на шеи у индийского факира, но это не так бросалась в глаза на фоне запредельного, не естественного грехопадения первых.

Пробравшись через всю импровизированную площадь, он оказался у самой большой и нарядной кибитки владельца шапито.

Вытащив волчонка из-за пазухи, он вошел внутрь.

— Здравствуйте, я от аптекаря, Иосифа Моисеевича.

— Да, да заходите, я предупрежден, — было сказано с явным французским акцентом.

Из противоположного темного угла вышел маленький, худощавый, лысый пожилой человек с щенком белого пуделя на руках.

Федор был несколько обескуражен внешним образом этого человека.

Когда о нем рассказывал аптекарь он представлял статного, крупного, седовласого мужчину перед которым, по одному только взгляду, дикие животные занимают смеренную позу и выполняют любые приказы. Когда же он пробирался сквозь вертеп творящийся снаружи, он представлял его сущим дьяволом, сатаной управляющий грехопадением и забирающим новые души, но по факту это был приятный человек в возрасте, от которого веяло добром и силой.

— Вы удивлены месье Федор? Чем если не секрет: мной или тем, что вы видели за дверью?

— Конечно я несколько удивлен происходящим за кулисами цирка.

— Цирк — это всего лишь парадная гостиная большого мира шапито, — весело сообщил француз. — Мир шапито очень волшебное место, здесь каждый получает, что хочет, кто-то реализует свои сокровенные желания, а кто-то получает материальные блага за осуществления чужих желаний. Из шапито редко кто-то уходит не удовлетворённым. Вот вы зачем пришли?

— Так я же говорю, я от Иосифа Моисеевича, он сказал, что вы заинтересовались моим белым волчонком.

— Да Федор, мы уже это выяснили с вами ранее, но, по-моему, сейчас вас гложет не это. Вы ищите другое.

— Возможно, я и ищу ответ, но явно не в этом месте. — с демонстративной брезгливостью ответил граф.

— Ну и ладно. — с ухмылкой сказал француз. — Давайте вернемся к волчонку.

Федор опустил на пол волчицу, хозяин цирка опустил на пол пуделя. Волчонок прижался к ноге хозяина и оскалился, пудель, подпрыгивая подбежал к волчице и призывая к игре, положил ей на спину лапу. Волчонок огрызнулся, но кучерявый не стушевался, легким, быстрым прыжком перепрыгнул волчицу и снова положил на нее лапу. Это повторилось несколько раз. В какой-то момент волчица успокоилась, обнюхал нового друга и неспеша побежал за ним.

— Вы когда-нибудь думали, чем отличается собака от волка?

— Волк — это волк, собака — собака. Волк дикий зверь, собака домашнее животное.

— На самом деле это родные братья, разлученные в детстве и воспитанные в разных культурах. Собаки живут по правилам человека и чтобы добыть пищу нужно сделать то, что требует хозяин, волк — по правилам дикого леса и чтобы добыть пищу, нужно убить другого. Поверьте мне, щенок, оказавшийся в волчьей стае, станет неплохим волком.

Вот вы, военные, очень похожи на собак, за довольствие, славу и награды вы выполняете команды, а вот шайки кавказцев — это волки, которые просто добывают себе пропитание, они так же осторожны и не будут идти в лоб, понимаете, нет смысла погибать, добывая пропитание, это не рационально.

— Благодарю вас за занимательную лекцию, но я очень спешу.

Француз, не обращая внимания, продолжил свой монолог.

— Но в них остается общее, на самом нижнем уровне, остается зверь, который свято охраняет желание жить и плодиться. Так и человек загнанный в угол, не имея других путей, выпускает своего зверя и делает все чтобы выжить.

Дрессировщик, внимательно посмотрел в глаза Федора и увидев в них глубокое раздумье, удовлетворённо улыбнулся и сменив тон произнес:

— Так сколько вы хотите за этого прекрасного щенка?

Граф бодро поднял глаза, посмотрел на француза и уверено сообщил:

— Щенок не продается, я больше не нуждаюсь в деньгах. Честь имею! — отрапортовал он, щелкнул каблуками и направился к выходу.

Уже переступив порог он развернулся и сказал на прощание: «Вы были правы в мире шапито, каждый находит то, что ему нужно.»

— Каждый находит, что он ищет, но это не всегда то, что ему нужно, — поправил графа, француз, но Федор его уже не слышал.

Француз вздохнул с досадой. Нагнулся к игривому пуделю и нежно поглаживая его, продолжил.

— Эх, вся ваша проблема, молодых, вы слушаете, но не слышите. Вы не пытаетесь понять, что вам хотели сказать, в сказанном вы вылавливаете только те слова, которые хотите услышать, игнорируя, что по факту вам говорят. Беги волчонок, беги. Только не перепутай дороги спасенья, с окружной дорогой обратно в западню.

Глава III

Когда их экипаж подъезжал к парадному входу, бал уже был в полном разгаре. Он никогда ранее не был на балах и знал о них только по рассказам матери. Единственное официальное мероприятие в котором он участвовал ранее это был званый обед посвященный именинам императора у начальника штаба еще на Кавказе. Но то было совсем другое и больше напоминало, обед шальных детей у престарелых родителей. Где папа следил, что бы дети не оскорбили слух мамы, своими речами, а мама следила чтобы дети меньше пили и больше закусывали.

Теперь все было по-другому. Дорогой экипаж, он сидел в новом парадном мундире из лучшего сукна, подогнанный к его фигуре, лучшим портным столицы. Впервые за долгое время он нравился сам себе и конечно рассчитывал, что это оценят все присутствующие. Он как мальчишка, представил себе как он входит в парадную, музыка чуть приглушается, весь зал украдкой начинает посматривать в его сторону и полушепотом судачить: «кто же этот молодой офицер?».

Тем временем экипаж остановился, князь Боголюбов хлопнул графа по плечу: «Давайте поручик как договаривались, я буду всегда в пару шагах от вас».

Парадные двери распахнулись перед Очаковым, в лицо хлынул воздух из смеси приторных ароматов эфирных масел, пота и воска. Зал был наполнен света тысячи свечей, который многократно отражался от зеркал, позолоты стен, эполетов парадных мундиров и огромного количества бриллиантов в украшениях присутствующих дам.

Справившись с оторопью, граф стал пробираться сквозь толпу в дальний правый угол, где любили собираться гвардейские офицеры. На его удивление, никто не обращал на него внимание, он был обычным муравьем в огромном муравейнике, не отличающийся не в плохою и не в превосходную степень. Творящийся вокруг хаос был продиктован какими-то, неизвестным ему законом, но закон заставляющий все это двигаться был, просто он еще не мог его понять.

Федор остановился в метрах шести от группы офицеров, чтобы найти взглядом свою цель и тем самым оказался в толпе молодых придворных фрейлин, при чем так неудачно, что оказался в самом центре. Он почувствовал взгляды непонимания на себе, как будто он не гвардейский офицер на званом балу, а черный кот разлегшийся на проезжей части. Не найдя, что сказать чтобы как-то сгладить конфуз, он просто потупив глаза ретировался в сторону. Тут же законы хаоса взяли свое и все продолжилось в прежнем ритме, как будто не было этого сбоя.

Федор выдохнул, конечно, подсознательно он хотел внимания, но внимания наполненного восторженностью или хотя бы заинтересованностью, а не недоумением.

В толпе офицеров раздался знакомый низкий командный голос.

— Капитан, если вы явились сюда в мундире, то и сапоги должны соответствовать уставу, — это был он, предстоящая жертва. Бергер как всегда отчитывал какого-то офицера за несоблюдение устава. У него было явное помешательство на законах, кодексах, уставах и прочих прописных правил.

— Хорошо когда есть уставы, за ними всегда можно спрятать свою бездарность и тупость, — громко произнес Очаков, чтобы сквозь окружающий шум его услышал герцог, но как назло в этот момент закончилась очередная партия у музыкантов и его выкрик услышали все.

Вокруг воцарилась такая тишина, что казалось было слышно как потрескивают фитильки свечей. Моментально на нем сконцентрировались сотни взглядов присутствующих и он почувствовал это давление, но уже было поздно. Зверь, графа Федора Николаевича Очакова, был уже спущен с цепи.

— Ни так ли Эрнест Францевич, — для уточнения цели произнес Федор, но жертва продолжала стоять спиной, — я к вам обращаюсь Бергер.

В абсолютной тишине раздался скрип сапог о паркет, герцог развернулся и внимательно посмотрел на обидчика, узнав графа он даже хмыкнул от удивления.

— Дуэль, господин поручик, дуэль!

— Я в вашем распоряжении, герцог, — подтвердил свою готовность Очаков и в знак согласия махнул головой.

— Завтра же я вам направлю своих секундантов, для согласования времени, места и обстоятельств. Вы будете обсуждать это лично или можете назвать имена своих секундантов?

— Зачем же завтра, я требую немедленно, сейчас же, здесь в саду.

— Молодой человек вы видно слишком долго были среди диких горцев, одичали, дуэль — это целая процедура, ее детали обсуждают секунданты: время, количество шагов, приобретается пара новых не пристреленных пистолетов, чтобы уровнять шансы профессиональных стрелков с менее искусными. Так требует кодекс дуэли.

— Как всегда, свою тупость вы прячете за устав, а трусость — за кодекс? — усмехнувшись произнес Федор. — Будем стреляться личными пистолетами пристрелянными и надежными. Я думаю что двум профессиональным военным не зачем полагаться на случай.

— Ну что же, бездарный выскочка, принимает ваше требования, барьеры в двенадцати шагах, расходимся на десять, — Берг развернулся и направился к террасе ведущей в сад.

Весь зал наконец-то выдохнул и одобрительно зарокотал, засобирался на смотровую площадку. До Федора доносились обрывки фраз «Кто он? А кто этот? А из-за чего они? Ой как интересно!» Скучное званое мероприятия Юсуповых явно было спасено, о нем еще долго будут судачить на светских раутах.

Федор почувствовал легкий толчок в спину и услышал полушепот князя Боголюбова: «Умничка, не совсем по плану, но так даже лучше».

Федор, не оборачиваясь, резко ускорился и направился в сад.

На улице уже было темно, пришедшие раньше всех зеваки уже принесли факела и пытались прикрепить их к деревьям. Герцог, воткнув гвардейскую саблю на месте первого барьера, отсчитывал двенадцать шагов до второго. Дамы, уже одевшись потеплее, разместились на террасе, чуть в стороне от происходящего и без умолку галдели. Их можно было понять, перед ними сейчас откроется тайна, они так много слышали о дуэлях, но лично никто не присутствовал. Поэтому среди них стали проявляться ловкие молодые люди, с дельным видом объясняющие, что сейчас происходит на «арене».

Граф подошел к барьеру, достал пистолет и неспеша стал отсчитывать десять шагов, на ходу перезаряжая оружие, свежим порохом.

Когда оба противника были готовы, послышался протяжный крик: «Стойте!».

В расстёгнутом плаще, без головного убора, верхом на лошади к ним несся человек, это был сам хозяин дома, князь Юсупов.

Поравнявшись с барьерами, он ловко на ходу выпрыгнул из седла и заговорил, несколько запыхавшимся голосом:

— Как хозяин дома и этого прекрасного сада я должен вас просить прекратить это безобразие. Но, — Юсупов выдержал театральную паузу, — как человек чести и бывший офицер лейб-гвардии, я вас прекрасно понимаю, поэтому давать команду буду я.

Сказав это, хозяин громко и заразительно засмеялся, вслед за ним стали смеяться и все прочие зрители.

Федор в последний раз взглянул на оппонента, тот стоял чуть левее в тридцати двух шагах. После чего закрыл глаза, поднял пистолет на уровень виска, свободную правую руку убрал за спину.

Его голова была пуста, он ждал только команду, как ждет шороха хищник в укрытии.

— Сходитесь! — выкрикнул князь Юсупов.

Тут же, сразу же после команды, раздался звук выстрела.

Берг неспеша опустил пистолет, разжал руку и бросил его на землю, затем медленно опустился на колени и упал навзничь.

Федор стал заряжать пустое дуло пистолета, эта привычка выработалась у него на Кавказе, с ее партизанскими методами, оружие всегда должно быть заряжено и в исправном состоянии.

Юсупов спустя пару секунд выдохнул: «Эх, скучно, никакой интриги. Верх профессионализма и ни чего более».

— Господа! — закричал он громко, — Первый акт окончен, объявляется антракт, прошу всех проследовать в буфет. Бал продолжается! — и направился к Федору. — Голубчик, как-то вы скучно, бах и все. Так вы растеряете всех зрителей. Надо создать момент, натянуть струну, дать зрителю эмоционально втянуться в процесс, а вы бах и все.

— Я гвардейский поручик, а не лицедей. Прелюдии мне ни к чему.

— Да вы еще и трезвы? Кто же это делает на трезвую голову. Пойдемте ко мне в кабинет исправим эту досадную оплошность.

Кабинет князя был слабо освещен, в дали стоял запылённый секретарь, которым явно давно никто не пользовался, по центру стоял диван со столом и двумя креслами.

— Присаживайтесь дорогой друг, располагайтесь по удобнее, я буквально на пять минут, раздобуду нам приличного коньячка.

— Спасибо, князь, но мне не хочется пить.

— Придется или ссылка в Сибирь по вам плачет, — сообщил Юсупов и исчез за дверью.

Федор посмотрел вниз, под его ногами лежал шикарный, с высоким ворсом, персидский ковер, и его грязные сапоги явно здесь были лишними. Он осторожно отступил назад на паркет, достал из кармана носовой платок и стал тщательно оттирать следы земли из сада.

Когда процесс был завершен, граф сложил платок грязью внутрь и убрал в карман, после чего уже проследовал к одному из шикарных кресел. Оно было очень мягкое и неудобное, зад оказался значительно ниже колен, тело заваливалось назад, было полное ощущение, что сел в стог сена, самый дорогой стог сена, неоправданно дорогой стог сена.

Князя не было довольно долго, Федор стал переживать из-за волчонка, его пора уже было вывести на улицу, ведь он только отучился гадить дома. В этот момент дверь распахнулась и кабинет наполнился звуками музыки, голосов и смеха. У князя в руках были три бутылки коньяка прижатые к груди и дверь ему пришлось закрывать спиной.

— Ну и счастливчик вы поручик. Все разговоры на балу только о вас. Женщины просто сходят с ума выискивая вас в толпе. Пару молоденьких особ, даже у меня поинтересовались, не видел ли я вас. Я им честно сказал, что вы сразу же после дуэли уехали в открытом экипаже в объятиях трех очаровательных женщин, — князь смеялся до слез над собственной шуткой. — Видели бы вы их гнев и разочарование.

Хозяин кабинета поставил бутылки на стол, раскупорил одну и разлил по фужерам.

— Князь, примите мои извинения, но мне нужно спешить, -попытался ретироваться Федор.

— Поручик, вы меня плохо расслышали? Или вы пьете со мной, или по этапу в Сибирь,.

— Почему так?

— После каждой дуэли, по требованию Императора, назначается комиссия, которая выясняет было ли это дело чести или простое рядовое убийство, а учитывая с каким напором вы налетели со своими оскорблениями на бедного герцога, может создаться впечатление, что это второе. Но есть одно «но», если вы были пьяны, то могли просто не сдержаться. Он же был вашим начальником? Это не вы нарывались, а бог Бахус вас попутал. Все это поймут и признают дуэль делом чести.

— Да он был моим начальником и собирался выгнать меня из гвардии, — признался Федор и выпил залпом.

— А вот это никому не стоит рассказывать. Запоминайте молодой человек, эти слова должны стать вашей молитвой и более того, вы сами должны начать в это верить, слушайте внимательно: вы боевой офицер, в силу служебных обязательств, долго терпели нападки и самодурство этой курляндской тыловой крысы. Оказавшись на балу, по моему личному приглашению, слегка перебрали, поэтому не сдержались и высказали все ему в лицо, после чего вынуждены были принять его вызов. О чем слегка сожалеете и чувствуете небольшую неловкость за свою несдержанность. Запомните, слегка и небольшую, иначе гвардия вас не поймет. Только так, слово в слово, вы будете говорить на всех возможных следственных мероприятиях.

— Благодарю вас, но зачем вам помогать мне?

— Потому, что это забавно, — с детской непосредственностью ответил Юсупов. -Скучно мне поручик. Скучно! Надоели все эти пресные балы, театры, охоты. А тут смотрю молодой офицер, приятной наружности, обветренное лицо, отсутствие эмоций, явно парень с боевым опытом. На фоне столичной молодежи, как матерый волк среди мопсов. От чего же не помочь, не поддержать советом, думаю, пусть поживет пока. У бретеров век не долгий, но интересный.

В ходе разговора князь не забывал наполнять бокалы и уже откупоривал вторую бутылку.

— Я не бретер. Я за деньги.

— Что это? — удивлено воскликнул хозяин — Что это такое — совесть?! Не расстраиваете меня поручик. Не разочаровывайте. Волк испытывает угрызения из-за овцы, которую он съел? Противно! Ну а для своего душевного спокойствия, смотрите шире, деньги — это не смысл, деньги — это средство достижения. Ради удовольствия — это делают любители, настоящий профессионал должен зарабатывать на своем мастерстве.

— Еще раз вас благодарю, но мне действительно пора, дома меня ждет маленький волчонок. Сука! Наверное, уже всех подняла на уши своим воем.

— Забавно, забавно. Кавказский волк с волчонком, довольно-таки символично. И запомните на будущее, впредь больше не стоит игнорировать дуэльный кодекс, в первый раз вам это сойдет с рук, но в последующем навряд ли.

— Следующий раз? — удивился Федор.

— Бьюсь о заклад, что да и не единожды.

Глава IV

Первый наряд в караул, после инцидента с Бергером, прошёл на удивление хорошо. Толи от того, что он так ни с кем и не сдружился, толи от того, что он был непонятен прочим гвардейским офицерам, влезших в мундир прямо из-под мамкиной юбки. Не умевших толком спланировать засаду, организовать отступление, поднять под артиллерийской канонадой солдат из укрытия, но за то они прекрасно разбирались в качестве сукна, стоимости украшений и полунамеках придворных дам. Но в течении всего караула никто и словом не обмолвился о состоявшейся дуэли и лишь по завершению службы начальник штаба скомандовал построение.

— Господа офицеры! — сказал он перед строем. — В силу ряда обстоятельств, на днях свершилась дуэль между вашими сослуживцами. Божий суд определил, что проигравшим в этом противоборстве стал герцог Бергер, исходя из этого, согласно требования Его Императорского величества, нам надлежит комиссионо обсудить это на собрание офицеров. Все в штатном порядке, как и всегда. Собрание состоится в пятницу в час по полудню, и просьбы быть трезвыми, мало ли кто припрется. Да и еще, временно исполняющим обязанности герцога, назначается князь Боголюбов. Разойтись!

Сразу же после построения к нему подошел новоиспеченный начальник караула:

— Федор Николаевич, у нас с вами остался не завершенное дело, разрешите я к вам вечером заеду.

— Да уж извольте, — ответил граф и направился домой.

Еще не дойдя квартала до дома он услышал душераздирающий вой. Не стоила труда догадаться, что это воет его волчица, которой он уже успел дать кличку и теперь она носила гордое варяжское имя: Хельга.

Хельга не выдержала сутки, проведённые в одиночестве, и громко звала его, вожака своей стаи.

Он ускорил шаг, сдерживая себя чтобы не перейти на бег, но приблизившись к дому он обнаружил, что оба входа заблокированы. У центрального, который вел в приличные мебелированные комнаты верхних этажей, стояла хозяйка дома. И скорее всего ему предстояло принимать решение либо он съезжает, либо избавляется от своей белой собаки. Не то, не другое он сегодня не планировал.

У бокового выхода, который вел прямиком в полуподвальное помещение, где он и квартировал, стояли соседки-проститутки, которые явно намеревались потребовать с него компенсацию за утраченную выгоду, так как от воя разбежались все клиенты.

Делать было не чего, из двух зол он выбрал прорываться через боковой выход. Но неожиданно, его встретили приветливо.

— Федор голубчик, что случилось? Что ты от нас скрываешь? У нас, между девочек, возникло уже пари. Что это: неожиданное наследство или геройский поступок?

Граф удивленно посмотрел на своих соседок.

— Вот, вот и у нас был такой взгляд когда появился первый холуй и потребовал провести его в твои апартаменты. Мы так и сделали. Но как только мы спустились в коридор нашего подвальчика, он грозно выругался, крякнул с досады и ушел, видимо решив что мы над ним издеваемся или хотим его заманить к себе в змеиное логово. А когда подъехал второй, третий и последующие, мы уже смекнули что дело нечистое и стали представляться твоими служанками — содержанками, сообщали о твоем отсутствии и сетовали на твою чрезмерную занятость, а в ответ получали визитки и прочую корреспонденцию для тебя. Тут и приглашения на балы, в клубы, билеты в ложе театров, да и просто банальные приглашения к ужину.

Одна из девушек протянула Федору кипу бумаг.

— Так в чем дело Федор?

— Я сам пока ничего не понимаю.

— Федор Николаевич, можно вас, — раздался голос за спиной.