Бесплатный фрагмент - Дружба с жизнью: пространства внимания

На обложке картина Валерия Каптерева:

«Ветка мандарина, увядший цветок и ящерица».

Автор выражает благодарность всем, кто принял и примет участие в обсуждении материалов этой книги.

Путешествие шестое. Приметчивость
и способы ориентирования

Письмо о некоторых видах приметчивости

Начиная этим письмом книгу вторую, друг мой, должен предупредить, что тут нас ждут новые путешествия-испытания, а вовсе не прогулки по дорожкам, утоптанным в первой книге. Для меня это писательские испытания, потому что немало того, с чем встретился, предстоит изложить в письмах к тебе. Для тебя — читательские, потому что ты окажешься со мной в тех краях, встречи с которыми здесь описаны, а значит — тебе, как и мне, тоже будет непросто.

Не знаю, насколько возможно чтение этих писем сразу со второй книги, потому что я стараюсь избегать лишних повторений, а кое-что об основных направлениях наших путешествий стоит знать. Так что лучше начать с первой книги, не такая уж она большая, чем браться сразу за вторую, осложняя себе её понимание. Впрочем, всё зависит от твоей решимости.

Здесь, во второй книге, мы встретимся со многими темами, эскизно обозначенными в «Основных направлениях» (это предыдущая книга) с расчётом на самостоятельное их изложение в дальнейшем. Теперь нам предстоит углубиться в каждую из них. Пусть тебя не удивляет, что при этом будут вскользь обозначены новые темы, которые придётся оставить для следующих книг. Внутренние путешествия — они такие. Их столько, сколько хватит энтузиазма у путешественника.

Наше шестое путешествие — в приметчивость, с которой мы встретились в путешествии третьем. Навык приметчивости служит ориентированию, одной из базовых потребностей человека. Внимание к жизни, диалог с ней подразумевают поиск и освоение ориентиров для понимания смысла диалога, для наполнения смыслом своего поведения. Ориентиры нужны на разных уровнях, но все они помогают человеку определять свой жизненный путь.

Проблема ориентирования носит двойственный характер. Ведь человеку необходимо ориентироваться и во внешнем мире, и во внутреннем. В то же время одно тесно связано с другим. Обычно у людей существует перевес в пользу внешнего ориентирования, но главным для человека является как раз ориентирование внутреннее, ведущее к самопознанию и саморазвитию. Кроме того, все наши восприятия внешнего мира проходят через внутренний мир, так что ориентиры этих двух миров взаимосвязаны. Такое «ориентирование внутри и вне» заслуживает нашего особого внимания.

Человеку наивно было бы думать, что он первый, кто нуждается в поиске ориентиров. Существует много мировоззренческих, философских и религиозных учений, которые представляют собой подробно разработанные системы ориентирования. Они дают материал для саморазвития, но среди них тоже важно ориентироваться, чтобы выбирать для освоения то, что тебе подходит. Их нужно соразмерять с уже выбранными тобой ориентирами. Вот мы и попробуем вступить в эти замысловатые заросли ориентирующих учений.

Отдельно надо сказать об одной особой стороне социальной жизни. Во многом она подобна жизни биологической. И если мы присмотримся к разнообразным объединениям людей, то обнаружим, что каждое из них является своего рода организмом. Вот почему их можно назвать внешними псевдосуществами, а сокращённо — внепсами. Они могут различными способами воздействовать на человека, даже подчинять его себе. Так что полезно не только наблюдать за ними, но и учиться с ними обращаться. Особенно если сам входишь в состав какого-то из внепсов.

Видишь, друг мой, сколько всего интересного предстоит нам в этом путешествии: осваивать двойное ориентирование, преодолевать заросли учений, укрощать необычных псевдосуществ…

Что ж, смелее вперёд!..

Два компаса

Письмо об ориентировании внутри и вне

Нам непременно нужно побывать, друг мой, в тех краях, где цветёт и плодоносит представление об ориентировании. Ведь можно ощущать себя сколь угодно свободным, но не иметь возможности по-настоящему пользоваться своей свободой, если не умеешь ориентироваться. Ориентироваться в окружающем мире и в людях, в простом и сложном, в собственных мыслях и чувствах, в том, что наделяет нас свободой и что препятствует ей…

Так что с особым удовольствием зову тебя в эти края, где можно приобрести навыки понимания того, что тебе нужно от жизни и ей от тебя, где это искать и как становиться реально свободным.

Мы поговорим здесь о путях ориентирования во внешнем мире и в мире внутреннем. О том, как возникает ориентирование в начальный период жизни и насколько мы можем потом изменить доставшуюся нам исходную фокусировку. О том, как ориентирование связано с увязыванием. О том, чему и как мы можем научиться буквально у любого человека.

Ориентирование помогает искать своё место, исходя из своих ценностей.

Ориентирование необходимо и для поддержания жизни, и для саморазвития, и для помощи другим людям. Оно даёт нам способность читать окружающий мир, подобно следопыту. Оно позволяет наметить свой путь к цели на языке направлений и препятствий.

Когда мы начинаем воспринимать обстоятельства жизни как средства для ориентирования в окружающем мире и в собственном сознании, мы вступаем в конструктивное сотрудничество с судьбой. Это помогает нам жить гораздо насыщеннее и полнее. Принципиально иной подход, например, у равнодушия, суть которого в неэффективных попытках самообороны от окружающего. С помощью равнодушия человек обороняется не только против всяких напастей и внутреннего дискомфорта, но в то же время от лучших сил в себе самом.

Для каждого из нас ориентироваться снаружи — житейская необходимость. Необходимость ориентироваться внутри себя осознаётся не всегда, но в этом достоинство человека и залог эффективности внешнего ориентирования. Поэтому ему необходимо не только поведенческое увязывание практических действий, но и увязывание мировоззренческих представлений. Не забудем и о том, что человеку нужна, кроме личной жизни, ещё и надличностная жизнь, в каком бы мире — снаружи или внутри — она ни протекала.

За те доказательства или образы, которые мы выбираем ориентирами, можно держаться с разной степенью настойчивости. Кто-то опирается на них безапелляционно, догматически. Кто-то придерживается своих ориентиров придирчиво, то и дело подвергая их критическому сомнению. Это зависит не столько от самих ориентиров, сколько от душевных свойств человека. А ты, друг мой, как относишься к своим ориентирам?..

Человеческое Я двулико: оно смотрит одновременно внутрь себя и наружу.

Внутренний мир столь же огромен, как внешний. Гармония или дисгармония внутреннего мира передаётся и вовне. Впрочем, между нашим внутренним и внешним мирами стоит множество фильтров, сформированных как изнутри, так и снаружи. Знать об этих фильтрах и уметь, в некоторых случаях, поддерживать их в оптимальном состоянии, стараться развивать навыки ориентирования внутри и снаружи — важная наша повседневная работа.

Образно говоря, ориентирование — это навигация как по морю житейскому, так и по внутреннему океану восприятий и переживаний. Разница в том, что внешний мир более очевиден. Но и во внутреннем мире можно неплохо разбираться с помощью выстраивающего, а особенно улавливающего мышления. Человечество всегда старалось изобразить внутренний мир с помощью внешнего. Этому служат мифы, сказки, притчи. Этому служат поэзия и другие виды искусства. Этому отчасти служат философия и психология.

Особой пограничной областью между внешним и внутренним мирами является для человека его тело — наверное, главный из фильтров между этими реальностями. Назвать ли тело границей между ними или главным пограничником — и в том, и в другом подходе есть свой резон. Воспринимать ли телесный мир как часть внутреннего мира или как часть внешнего? — и здесь каждый из ракурсов по-своему оправдан. Можно относиться к телу, как к своему рабочему месту: в офисе или на предприятии, пока не уволен, или дома, пока не сменил обстановку. Тело — рабочее место души в жизни. Пока не пришло время менять работу или жильё.

Не стоит превращать наружный мир в скопище оправданий для внутреннего — или наоборот. Так можно захламить их оба. А оправдания — что? они ничего не решают. Куда эффективнее поддерживать гармонию с внешним миром, чтобы она подавала пример к благоустройству внутреннего. И куда реальнее создавать гармонию во внутреннем мире, чтобы она помогала нам решать проблемы внешнего.

Будем помнить также о том, что если есть внутренние ориентиры для целеполагания, то для конкретного целедостижения найдутся и ориентиры внешние. Кстати, а чем может ответить внутренний мир на побуждения, идущие к нему от внешнего? Может быть, лучший ответ на побуждение — внутреннее пробуждение, ведущее к поиску ориентиров и к целеполаганию.

Мы более привычны к ориентированию во внешнем мире. Это естественно: он нагляднее. И внешние дела наглядны. Внутренние незаметны, как фундамент. Но именно на них основаны все наши внешние наглядные дела. Мы знаем, что внешний мир выводит к другим мирам — в космос. У внутреннего мира тоже есть пути к другим мирам — пути, выводящие в духовный космос. Так что некуда нам деваться и от необходимости внутреннего ориентирования.

Трудно не заблудиться в себе самом без хороших ориентиров.

Как правило, если уж идёт речь об ориентировании, то имеется в виду внешний мир. Но всё-таки для человека, по большому счёту, приоритетно внутреннее ориентирование. Что же это такое?

Ориентирование внутри — это разведывательная деятельность разума в поддержку самопознания. Это инвентаризация доставшихся тебе индивидуальных свойств и настойчивые шаги, ведущие к собиранию личности. Это внимание к своим чувствам и стремление пробиться, с помощью тех или иных из них, к своей светящей сущности.

Хочешь ты этого или нет, скромен ты или мнишь себя гением, внимателен к своему окружению или равнодушен — всегда центр твоего внешнего мира там, где ты находишься. Никакой интерес, никакие переживания не могут изменить этого факта. Но твоё внутреннее Я свободно лететь куда угодно, остаётся лишь овладеть способностью к этой свободе.

Внутренний мир — это незримое здание, освещённое разумом и населённое чувствами, полное ощущений и эмоций. Дом со своим подпольем. Дом с удивительным чердаком, откуда ведёт лестница в бесконечное небо.

Чем лучше ты сориентировался внутри, тем меньше раздражает то, что снаружи. И тем устремлённее твои действия во внешнем мире. Так что искать внутренние ориентиры перспективнее, чем искать земные сокровища. Кстати, без первых не управиться как следует и со вторыми.

Можно ли найти свой путь без внимания к призывам судьбы и её намёкам?

Но вернёмся к внешнему ориентированию. Разумеется, оно не ограничивается умением читать следы и ходить по азимуту. Прежде всего, это внимание к призывам судьбы и разгадывание её намёков. Это поиск способов увязывания друг с другом встреченных явлений и выработка оптимального маршрута среди них. Это соединение своих разумений с разумениями людей, общение с которыми предлагает нам жизнь…

Опорное свойство твоего внешнего мира — его реальность. Жертвуя этим свойством, можно добиться существенных изменений других свойств этого мира. Об этом знают наркоман и алкоголик. Но реальность при этом не исчезает, а лишь искажается, со временем возвращая свой облик и становясь гораздо жёстче.

Будем помнить и о том, что реальность материальная, вещественная — не единственная сторона реальности внешнего мира и даже не главная. Хотя её можно пощупать, это не является решающим достоинством. Стоит отвернуться от какого-то участка физической реальности — и он становится для нас в чём-то виртуальным. И вещи — не только наши спутники в повседневной жизни, но и довольно таинственные её участники. Что мы знаем об их интимной жизни!..

Гораздо важнее смысловая сторона жизненной реальности. Именно благодаря ей мы ориентируемся во внешнем мире. Благодаря ей мы можем прокладывать свой путь, ведь верное его направление — это движение с нарастающим ощущением призвания. Благодаря смысловой структуре мира мы можем улавливать в событиях и обличиях явлений призывы и намёки судьбы, чтобы сделать внешнее — учителем внутреннего.

Впрочем, не забудем, что и внутренний мир дирижирует внешним. Внешний мир для тебя может быть полон красотой — той, которую ты заметил. Он может быть полон ужасов — тех, которых ты боишься.

Ориентиры служат источниками энергии движения, хотя в самом движении не участвуют.

Для самостоятельного ориентирования стоит представлять себе, как устроено всё, в чём тебе нужно ориентироваться сейчас, и в чём придётся ориентироваться в будущем. Тогда становятся заметны те приметы, которые тебе помогут, можно нарабатывать навыки их понимания и увязывания друг с другом.

Чем хороши наши внутренние путешествия, друг мой, — это тем, что ориентиры, которые приметил в одном из этих путешествий, могут пригодиться в другом. То же самое можно сказать о самих способах ориентирования, хотя им предстоит ещё превратиться — через усвоение — в твои практические поисковые навыки.

Роли ориентиров в нашей жизни разнообразны. Если поначалу ориентир — прежде всего свидетель твоего места в мире, то потом он становится молчаливым провожатым, помогающим тебе выбрать дорогу. Ориентир впереди — это ответ взгляду на вопрос о том пути, который ещё впереди. Ориентир может служить зацепкой для взгляда или мысли, а может стать опорой для следующего шага. Так что будем искать ориентиры всех видов, они очень полезны во внутренних путешествиях.

Настоящий приоритет устанавливается отбором главнейшего из главного.

В основе ориентирования лежит не просто стремление, но, скорее, иерархия стремлений. Поэтому не стоит разменивать внимание на мелочёвку, считая, что если хоть к чему-то стремишься, то и ладно, уже хорошо. Чем главнее то, к чему стремишься, тем лучше. Думать о второстепенном вместо главного — всё равно что играть в домино, сбежав с дискуссии о смысле жизни. Хорошо бы поменьше отвлекаться от главного, однако для этого сначала нужно привлечься к нему.

Ориентирование представляет собой эстафету малых целей, ведущих к большой. Поэтому важно установить свои приоритеты на каждом этапе, не забывая о приоритетах эстафеты в целом. А настоящий приоритет устанавливается отбором из главного.

Ориентирование зачастую является задачей текущего этапа жизни или конкретной ситуации. Оно подразумевает, что общежизненные ориентиры у тебя имеются, по крайней мере основные, и на них можно опираться, выбирая сегодняшнее направление.

Главное-вообще и главное-сейчас разные вещи. Но про первое нельзя забывать, а вторым не стоит пренебрегать. Так что поэтапное ориентирование — это умение определить верный курс и вовремя сменить его на ещё более верный.

Примирённость с собой — это согласие во внутреннем мире и принятие внешнего.

Никто за тебя не сориентируется в твоём внутреннем мире. Но ты можешь из многих источников получить помощь в этом деле. И первый помощник — сама жизнь, сама твоя судьба. Помогают философия и религия, хотя бы как путеводители по смыслам мироздания, как руководства по разным подходам к дружбе с жизнью.

Да и все мы, люди, помогаем друг другу ориентироваться. Правда, нечасто говоришь о главных вещах даже с самыми близкими людьми. Эти основы существования мы не столько обсуждаем в разговорах, сколько выражаем в самом нашем жизненном поведении. Но мы помогаем друг другу и через письменное слово, и через искусство, и через педагогическое взаимодействие. Однако это лишь помощь, выбор за нами. Ведь в том направлении, которое выбрал сам, движешься куда бодрее, чем в том, которое тебе определили.

Немало и факторов, мешающих ориентированию. Например, наша собственная инертность. Или, скажем, такое явление, как новостная журналистика, которая ежедневно посягает на свободу человека, приковывая его внимание к тому, что выдаёт за нечто важное, препятствуя тем самым естественному ориентированию души.

Посреди этих сил, содействующих или противодействующих ориентированию, стоит постараться достичь максимально возможной устойчивости. Не устойчивости покоя, а устойчивости развития.

Гармония внешнего и внутреннего миров — наилучшее условие для ориентирования, а значит и одна из его целей. Важно только, чтобы она не оказалась равновесием самодостаточной успокоенности, которая полностью довольна тем, что уже есть, и поэтому ничего сверх этого не хочет. Ведь подлинная гармония должна включать готовность к любым неожиданным изменениям, чтобы суметь отозваться на них.

Переходя от исходной фокусировки к увязывающему ориентированию, будем учиться в каждом видеть учителя.

Ориентирование и во внешнем мире, и во внутреннем тесным образом связано с приметчивостью: опирается на неё, но вместе с тем её развивает. Так что это важная сторона дружбы с жизнью.

Когда-нибудь мы побываем у истоков ориентирования. Присмотримся к периоду формирования исходной фокусировки, закладываемой в человека его окружением.

Но исходная фокусировка не навсегда, если не стараешься, по каким-то внутренним побуждениям, её законсервировать. С переходом к саморазвитию постепенно набирает силу самостоятельное ориентирование, сопровождаемое увязыванием найденных ориентиров друг с другом и с теми ориентирами, которые были обретены прежде. Такое ориентирование, внимательное и вдумчивое, можно назвать увязывающим. Наведаемся и туда.

Обязательно надо добраться и к такому умонастроению, при котором каждый человек непременно оказывается для тебя учителем. Если не подвергать это сомнению, останется лишь понимать или догадываться, чему можно научиться у данного конкретного человека, а чему у того. Впрочем, тот, у кого учишься, не обязательно должен знать об этом.

Всё это у нас впереди, друг мой, а пока мы отправимся в мир философских и религиозных учений, где тоже необходима наша приметчивость и где ей тоже суждено активно развиваться.

Надеюсь, мы в этом мире не заблудимся, и каждый из нас найдёт в нём своё.

Полка с путеводителями

Письмо об ориентирующих учениях

В этот раз, друг мой, перед нами расстилается такой край, который взглядом не охватишь и во всех подробностях не изучишь, — край философских и религиозных учений. Но миновать его, обойти поодаль было бы малодушно и непредусмотрительно. Ведь именно здесь произрастают результаты человеческих усилий понять, как устроены жизнь и мироздание, в чём смысл нашего существования и как в нём ориентироваться.

Человек среди учений — это искатель сокровищ в толпе зазывал.

На этапе саморазвития человек сталкивается с разнообразными системами ориентирования, каждую из которых одни люди признают, а другие нет. Эти учения дают обильный материал для развития, помогают в поиске ориентиров, но во многом противоречат друг другу. Среди них важно ориентироваться, чтобы выбирать для освоения подходящее тебе. Да, приходится начинать с ориентирования среди систем ориентирования.

Стоит знакомиться с различными мировоззренческими, философскими и религиозными учениями, ориентироваться среди них, чтобы выбрать наиболее подходящую ориентирующую систему, соотнося её с уже найденными тобой ориентирами.

Квалифицированный сравнительный анализ учений, философских или религиозных, доступен не каждому, для этого нужны широкая эрудиция и особый склад характера. Впрочем, можно — как это нередко и происходит — руководствоваться неким духовным нюхом, как зверь ищет траву, необходимую ему для здоровья. Но побегать придётся…

А во время проявления этой поисковой активности по выбору своего среди всевозможного нужно ещё быть осторожным, чтобы не попасть в какое-нибудь негодное обольщение. Человек среди учений — это мореплаватель, пытающийся найти свою гавань, не налетев, в процессе поиска, на гостеприимные рифы.

Одно дело — блуждать в густом лесу явлений и обстоятельств, мечтая о каком-нибудь полезном ориентирующем указателе. Но ничуть не легче искать свой путь среди леса указателей, на каждом из которых написано разными словами одно и то же: иди сюда, здесь найдёшь всё, что тебе нужно. Человек среди учений — это искатель сокровищ в толпе зазывал, каждый из которых предлагает свою карту, где проложен маршрут к месторождению драгоценностей.

В примерочной учений главный — ты.

Даже когда человек определился с мировоззрением и нашёл близкое себе учение, он всё равно соприкасается и с другими учениями, каждое из которых рассказывает ему о своём. Эти голоса других учений важны — как постоянное тормошение, побуждающее сопоставить своё с чем-то иным, напоминающее о разнообразии бытия и взглядов на него. Выбор своего учения не означает отказ подпитываться полезным от остальных.

Само многообразие учений может действовать обескураживающе, хотя оно намного меньше разнообразия человеческих мировоззрений. Но никто не принуждает перебирать все существующие системы ориентирования. Для тебя имеют значение прежде всего те учения, с которыми знаком, которые готов осваивать или обсуждать. Ведь человек среди учений — это покупатель в магазине, где рассчитываешься самим собой, а это немалая цена.

Не все системы содержат в себе мировоззренческую конструкцию, пригодную для использования реальным живым человеком. Многие сосредоточены на том, чтобы описать саму картину мироздания, которая представляется данному учению несомненно истинной. Но некоторые элементы, входящие в эту картину, помогают задуматься над той или иной проблемой жизни в определённом ракурсе и понять для себя нечто, полезное для себя. Не так важно даже, из какого учения ты взял тот или иной инструмент. Важно — для чего. Да и конструкцию мировоззрения в целом, которая оказалась подходящей, в процессе личностного усвоения человеку нередко приходится изрядно переконструировать.

Любовь к мудрости — это ещё не сама мудрость.

Ориентируясь среди учений, стоит помнить, что ищешь не красивую оболочку, а то содержание, которое может стать важной частью твоей судьбы. Можно сказать, что всякое учение — это ориентирующая карта, достоверность которой проверяется жизнью, когда компасом становишься ты сам.

Учение — это своего рода ориентирующая сеть. Оно помогает выбирать направления, но вместе с тем старается удержать в силовом поле своего влияния. Поэтому к выбранному тобой учению стоит относиться критически, а к другим учениям — доброжелательно. Мудрость встречается повсюду. И твоё достоинство, и достоинство твоего учения в том, чтобы не отвергать другое учение, иную модель бытия, а спокойно выявлять, какие особенности их различают и какие из них представляются тебе наиболее значительными. Для всякого учения важно не только учить, но и учиться. Учение, не способное учиться, стоило бы дисквалифицировать.

Если говорить о философии, то её профессионализм опасен перерастанием в профессоризм, губительный для живого человека. Говоря обобщённо, человеческое представление о философии изувечили профессора. Способны ли они спасти его? Или философия постепенно превращается в философоведение, которое отягощает души тех, кто прошёл школу философской традиции, и мешает им летать?..

Беда научной философии не в том, что она всё усложняет, а в том, что усложняет самое насущное для человека. Что она запирает это насущное в своей философоведческой резервации. Как идеология манипулирует людьми, так философия — терминами. Философу надо учиться говорить по-человечески. Только тогда человеку в широком смысле слова будет интересна философия.

Среди людей интересуйся, какими учениями они руководствуются. Среди учений интересуйся, какие люди им следуют.

Учений вокруг много, но дело не только в том, какое из них предпочесть. Важно кто же ты, находящийся среди них. Философ, внимательный к интересным для себя находкам? Философовед, набирающийся эрудиции? Или просто человек, ощущающий потребность в собственном ориентировании, ищущий необходимые ориентиры и, возможно, ориентаторов, способных не демонстрировать достоинства учения, а указать нужную тебе дорогу?..

Среди множества учений человек, конечно, не одинок. Но и путешественник, прибывший в новый для себя город, может быть окружён людьми, как бы жаждущими ему помочь, но на деле рекламирующими свой отель и заманивающими гостя вовсе не туда, куда ему нужно по его вкусам и обстоятельствам. Гораздо полезнее здесь дружелюбный знакомый, который либо пригласит к себе, либо честно расскажет о свойствах каждой гостиницы.

Не только в премудрых книгах, написанных основоположниками, последователями и критическими аналитиками, заключены окружающие нас учения. Они растворены во всех тех людях, на чьи воззрения повлияло то или иное из них, хотя бы отчасти. А также в тех, на кого повлияли эти люди. Так что я могу поначалу и не догадываться о первоисточнике влияния, о предыстории ориентирующего импульса, полученного мной от живого человека.

Не так-то просто обычному человеку познакомиться с теми учениями, которые могут быть ему полезны. Ему нужны были бы обзорные популяризаторы, с аппетитом рассказывающие, понятно и образно, о различных видах учений. Вместо этого он сталкивается с учебно-аналитическими классификациями, пригодными лишь для того, кто собрался специализироваться в философии. Обычному человеку нужны популяризаторы-энтузиасты, показывающие плюсы и минусы каждого учения для реальной жизни. Вместо этого его встречают доктора наук, изо всех сил старающиеся доказать достоинства того учения, которое они выбрали когда-то для своей диссертации. Так легко ли ориентироваться обычному человеку среди учений? Или естественнее махнуть на них рукой и оставить их высоколобым профессорам для обсуждения в профессиональных сообществах?..

Даже когда человек не интересуется философией и всякими там учениями, он всё равно находится в их пространстве, только они незримы для него. Ведь он всегда среди человечества, а значит и среди его учений, которыми полнится структура общества. Учения эти проявляются в окружающих людях, в их взглядах на жизнь, в пословицах и шутках, в поведении каждого, а значит и самого этого человека. Так что да здравствуют люди-ориентаторы! Только бы они не стреляли друг в друга стрелками из своих компасов…

Ты всегда соавтор усвоенного тобою учения, кто бы ни был его автором.

Само множество учений побуждает человека к тому, чтобы максимально использовать собственное разумение. Чтобы пользоваться учениями в той степени, в которой он их усвоил. Ведь любое учение, в какую бы мощную систему оно ни было бы выстроено, нуждается ещё в твоём личном усвоении, чтобы дать тебе что-то пригодное. Потому и невозможно всеобщее, универсальное учение, что не могут все одинаково усвоить всё. Философия — великая ключница. И за каждой дверью человеку нужно обнаруживать не просто очередную теорию, а нечто необходимое для своей реальной жизни.

Обстоятельно познакомиться со всеми учениями невозможно, да и нет в этом необходимости, если ты их не коллекционируешь. Для развития личности стоит хорошо разобраться в тех учениях, которые рядом с тобой, и в тех, которые наиболее глубоко входят в мировую культуру.

Значительность учения понимаешь не только по его участию в твоём собственном ориентировании, но и по тому, сколь многие люди к нему привержены. А значит — по его социальной роли, по укоренённости его образов в сознании человечества.

Тому, кто слишком усердно странствует среди учений, просто повышая эрудицию, грозит опасность потерять самого себя. Чтобы этого избежать, нужно внимательно соразмерять обогащение эрудиции с усвоением, с применением узнанного для ориентирования души. Чтобы разобраться, что тебе близко, что не очень, а что является для тебя полезным витамином развития.

Выбирая учение, нужно примеривать его не к своему нраву, а к той реальности, которая тебе знакома, и к той истинности, которую ощущаешь изнутри. И кто бы ни был автором усвоенного тобою учения — если ты считаешь его своим, то неминуемо являешься соавтором.

Общая философия так же несуразна, как общая зубная щётка.

Главное, что может дать учение человеку, — это некий исходный принцип, точку отсчёта для дальнейших путей понимания и освоения многогранной реальности. Но не ограничивать человека этим исходным принципом, а помогать двигаться дальше и становиться собой.

Конкуренция между учениям — это их битва. Отдельный человек не обязан в ней участвовать, даже если сражение идёт за него, за индивидуального человека, без которого порядочному учению и существовать неловко: что за учение без приверженцев?.. Не участвуя в соперничестве учений, можно присмотреть в любом из них что-то ценное для себя. Можно это ценное даже присвоить, вплести в своё мировоззрение. Учению такое присвоение не повредит, а скорее должно польстить.

Вообще говоря, каждый из индивидуальных внутренних миров, поскольку он совершенно уникален, вполне достоин собственной философии, скроенной самим его владельцем, с помощью усвоения, по своей мерке. Общая философия так же несуразна, как общая зубная щётка.

Участие учений в становлении человека чем-то напоминает слалом. Только не спускаешься, развиваясь, а поднимаешься вверх. Огибая каждый флажок, обозначающий очередной мировоззренческий принцип, присматриваешься в нему — не подойдёт ли он тебе. И если видишь, что да, это твоё, выхватываешь флажок (в этом слаломе другие правила!) и поднимаешься с ним — или даже с несколькими флажками — дальше…

Мировоззрение должно быть доброжелательным и сейсмостойким

И по отношению к учениям, и по отношению к людям, их придерживающихся, мало проявлять толерантное равнодушие. Как у любого человека можно чему-то научиться, так и в любом учении можно отыскать что-то полезное для себя. Так что не будем ни к одному из них поворачиваться спиной. Пусть даже толерантной.

Правда, в наше время всеобщих противостояний, терпимость по отношению к тем, кто придерживается другого мировоззрения, чем ты, всё равно остаётся неплохим социальным свойством. Но как у индивидуального свойства у неё тот недостаток, что она пригашает стремление понять: а как же оно на самом деле?.. Если каждый имеет право думать по-своему, если любой взгляд на мир как бы равноправен со всеми остальными, то нужны ли вообще усилия по осмыслению мира? Что кому в голову придёт, то и правда?..

Однако мировоззрение каждого связано с его теперешним этапом развития, с его сегодняшними возможностями восприятия и усвоения. И для меня самого существеннее всего то, насколько мне удалось приблизиться к постижению этого «как оно на самом деле», этого прообраза мира. Участвовать в развитии другого человека естественно лишь тогда, когда он стал для меня Другим, со всеми его теперешними особенностями. А такое далеко не всегда бывает. Остаётся спокойно держаться своего и помогать тому, кто обратится ко мне за помощью, но не меряться правдами, которые верны для каждого из нас на сегодняшний день.

Сколь многие умственные построения, трактующие мироустройство, сводятся к лозунгу: «Хочешь ориентироваться в мире? Спроси меня как!». Но спрашивать нужно прежде всего себя самого, а потом уже искать тех, кто поможет, и поддерживать тех, кто ищет помощи.

От тебя самого зависит, воспринимать ли то или иное учение как ориентирующую систему, где неприятие одного из принципов обрушивает все остальные, или как гибкую ориентирующую структуру, которая помогает тебе, не понуждая к педантичному догматизму. Которая позволяет обращаться к её ресурсам, но опираться при этом на собственное разумение.

Способность мировоззрения оставаться устойчивым при душевных потрясениях во многом зависит от учения, на которое это мировоззрение опирается. Поэтому, когда мы приглядываемся к ориентирам, предложенным тем или иным учением, важно не только теоретическое их обоснование, но и практический опыт других людей, следовавших и следующих этим ориентирам. Интересно не только то, как должно быть, но и то, как бывает в реальности…

Заканчивая эту вылазку в бескрайний заповедник учений, мы не можем сказать, разумеется, что стали знатоками всего, что здесь можно повстречать. Поэтому постараемся, друг мой, со временем снова побывать здесь, чтобы лучше присмотреться к мировоззренческим конструкциям философских учений и к таинственным откровениям религий. И к тем человеческим особенностям, которые могут способствовать или препятствовать пониманию того, что предлагают нам философии и религии, — к свойствам философичности и религиозности.

Присмотреться
к непривычНому привычному

Письмо о внешних псевдосуществах

Сейчас, друг мой, мы окажемся среди удивительных существ — небольших и гигантских, спокойных и агрессивных, а главное: хорошо нам знакомых и одновременно незнакомых. К тому же это не существа в привычном смысле, это мнимые существа, но ведущие вполне реальную жизнь, активно взаимодействующие с людьми и даже состоящие из людей.

Но мы ведь не отступим перед ними, правда? Если стремиться развивать приметчивость, нам обязательно нужно уметь замечать внепсов и присматриваться к их особенностям.

Внепс — это соединённость людей в роли функций

Итак, речь пойдёт о различного рода человеческих объединениях. Каждое из них можно представить своего рода организмом, особым социальным существом, а точнее –псевдосуществом. Такой подход открывает перед человеком эффективные возможности понимания нравов объединений и организаций, помогает ему выбирать правильные способы обращения с ними.

Мы будем называть такой «организм» внешним псевдосуществом (позже нам встретятся и внутренние псевдосущества), а сокращённо — внепсом. Само понятие о псевдосуществах — это способ образного рассмотрения большой группы сложных и спорных явлений, играющих важную роль в человеческой жизни. Внепс — это организм, состоящий из организуемых людей и их организаторов, или из людей самоорганизовавшихся. У каждого внепса своё телосложение, свои повадки, свои особенности.

Внешние псевдосущества — это образ, помогающий ориентироваться среди социальных образований, а также выстраивать свои личные отношения с теми из них, с которыми свела тебя судьба.

Внепс, конечно, не существо, а как бы существо, но от этого он не менее реален. Эта метафора позволяет понять смысл и общественную роль организаций, объединений, социальных, государственных и межгосударственных институтов. Внепсы имеют разные масштабы существования. Государства и объединения государств — примеры крупных внепсов. Любые организации или фирмы — тоже внепсы. Но сюда надо также отнести и совсем малые образования, вроде семьи или коммуны, и образования кратковременные, как толпа или собравшаяся на зрелище публика.

Традиция изображать внепсов, особенно больших, в виде живых существ идёт издревле. У Гоббса — это Левиафан. У Радищева: «Чудище обло, озорно, огромно и лаяй». Ницще говорит: «Государством называется самое холодное из всех холодных чудовищ». Это первое, что вспомнилось. Внимательный исследователь обнаружит много таких образов в разнообразных источниках.

Даже внепсы-невидимки реальны хотя бы тем, что живут в сознании людей некими образами.

Само представление о внешних псевдосуществах, о внепсах, предназначено для того, чтобы сделать их заметными как некое особое явление. Пока мы не обращаем на них внимания на эти особые существа, они как бы и не существуют самостоятельно, мы думаем о них лишь как об объектах социально-организационной деятельности людей.

Однако даже если просто перечислить некоторые категории внепсов, станет понятно, как глубоко входит их существование в человеческую жизнь. Государства, объединения государств, даже само человечество — это огромные внепсы. Всевозможные учреждения, фирмы, организации, государственные и негосударственные, коммерческие и благотворительные — распространённейшие внепсы, но их численность уступает первенство маленькому внепсу, который существует повсюду: семье. Вместе с тем любая дворовая компания или даже преступная группировка, всякая партия или профсоюз, научное сообщество или религиозная община, город или деревня, собрание или виртуальное сообщество… — да-да, всё это внепсы, и перечень этот далеко не исчерпан.

Кроме организаций как таковых, своеобразными внепсами бывают и аморфные сообщества, составляющие ту или иную социальную прослойку. Примером может служить любая «общность по интересам». А кроме внепсов явных бывают внепсы-невидимки, о которых ходит много слухов, с которыми связаны разнообразные конспирологические теории. Само их существование недоказуемо. Даже журналисты не могут ничего толком о них выведать, что уж говорить об обычном человеке. Но внепсы-невидимки реальны уже тем, что живут в сознании людей некими расплывчатыми образами.

Внепсоведение было бы интереснейшей наукой

Внепс — не просто сооружение из людского конструктора. Это существо, хоть и мнимое, с точки зрения биологии, но вполне реальное для нашей жизни. Оно обладает своими органическими свойствами, это нечто цельное и самостоятельное.

Внепс может иметь довольно расплывчатую структуру. Например, малая семья и большая, перестающая в род, племя или этнос. Или прибывающая и убывающая толпа. А внепсы с юридическими физиономиями вовсю используют эту расплывчатость, организуя фиктивные фирмы, дочерние предприятия, холдинги и прочее.

Большой внепс состоит обычно из малых внепсов. Так что между внепсами существуют не только горизонтальные отношения, но и вертикальные. И всяческого рода пересекающиеся отношения… Впрочем, внепсоведение классифицировало бы всё это куда тщательнее, нашло бы множество дополнительных свойств, особенностей и всевозможных нюансов. Но я только обозначил эту науку. Она ждёт своего Линнея.

Для изучения внепсов — на пользу человеку — надо было бы открыть Социально-ветеринарную академию (или хотя бы университет). На разных отделениях там изучали бы разные породы внепсов, их повадки, физиологию и возможные патологии. Внепсоведение оказалось бы интереснейшей наукой с полезными практическими приложениями. А Научно-исследовательский институт внепсоведения стал бы и центром изучения внепсов, и… одним из них, ближайшим объектом изучения.

Всякая организация имеет свои органы, которые функционируют с помощью функционеров.

Анатомия внепса приводит нас к людям, его функционерам, и к их человеческим свойствам. Что ж, всякая организация имеет свои органы, которые функционируют с помощью функционеров. Чем не живое существо — организация?..

Психология внепса приводит к изучению особенностей любого конкретного внепса, имеющего свой индивидуальный характер среди других внепсов.

Внепс не всегда является социально значимым явлением. Иногда он даже оказывается асоциальным — например, криминальная группировка. Но как явление внепс всегда остаётся частью социума. Мир внепсов — это мир различных видов симбиоза людей и организаций. Он вплетён в тот мир, который мы называем человечеством. Можно эти миры не разделять и считать их единым миром. Но внимание именно к миру внепсов позволяет осмыслить многое из происходящего с нами.

Внешние псевдосущества — это представление об организациях с точки зрения человека. Для человечества, для государства и для других достаточно масштабных социальных образований (которые сами являются внепсами) большинство внепсов — как раз внутренние существа, находящиеся внутри них. Но мы не будем руководствоваться взглядами больших внепсов. Человеку важно понимать, что делать ему самому, сталкиваясь с внепсом в той или иной ситуации, а не заниматься их мнимым бытием, сотканным из человеческих жизней.

У любой организации неизбежны задатки Голема или Франкенштейна.

Правда внепсов лепится из пропагандистских прагматических правд, нередко замешанных на обмане и почти всегда включающих в себя его элементы. Политики и крупные предприниматели специализируются на создании и укрощении внепсов. Рискуя, что их подопечные могут выйти из-под контроля. Могут даже растерзать своего хозяина и заменить на другого. Любой организации присущи задатки Голема или Франкенштейна. Инициатору её создания полезно помнить об этом.

Внепс — это сила объединения, стремящаяся укорениться в душе объединённых. И никакой руководитель не может полностью подчинить внепса своей воле. Думать, что мозг внепса в его руководителе, — всё равно что считать, будто мозг человека в носу, поскольку это самая выдающаяся часть лица. А вот внепсы могут подчинять себе человека, поэтому надо учиться обращаться с ними. Особенно если входишь в состав какого-то из внепсов.

Не восстание роботов грозит человечеству, а давно уже развивающееся засилие внепсов. Яркое проявление этого процесса — глобализация. Пока развитие диктатуры внепсов сдерживается их конфликтами друг с другом. Но рано или поздно они научатся получше договариваться. Хорошо, если люди до этого научатся быть прежде всего людьми, а не функционерами.

Со временем общество выработает для внепсов нечто вроде «законов роботехники», предложенных писателем-фантастом Айзеком Азимовым как средство предотвратить рискованные последствия роботизации. В какой-то степени (явно недостаточной) пытаются придумать подобные законы и сейчас, но это законы юридические, полные тонкостей и закавык, лазейки в которых находят ушлые крючкотворы, завербованные внепсами. До чётких формулировок писателя (правда, приводящих к своим парадоксам) пока далеко.

Недовольство людей чиновничеством будет довольно беспредметным и неэффективным, пока мы не научимся видеть проблему в более широком масштабе: через образы внешних псевдосуществ. Именно общие свойства внепсов и индивидуальные черты характера каждого из них являются факторами формирования свойств чиновников. Требования к самим функционерам и попытки исправить их на персональном уровне недостаточно реалистичны.

Внепсы — не страшилка, в нём всегда есть свой смысл.

В фантастических рассказах и фильмах-ужастиках часто рисуют пришельцев, вселяющихся в человека и заставляющих его подчиниться их воле. Схожим свойством, пусть не так ярко выраженным, обладают и внепсы, пришедшие в мир по нашей воле. Любой функционер называется так потому, что исполняет какую-то функцию одного из внепсов. Охотно это делает функционер или поневоле, мотивирует ли его убеждённость, заработок или карьера — это уже другая проблема, лежащая в основе многих внутренних или внешних конфликтов. И хотя общество судит порою юридических лиц, управляться с внепсами по-настоящему оно пока не умеет. Но человек может заботиться о какой-то душевно-духовной гигиене в общении с ними.

Внепсы — не страшилка. Многим в своей жизни человек обязан внепсам: прежде всего семье и разного рода содружествам. Всевозможные общественные дела, почти все, немыслимы без создания внепсов и без их деятельности. Нам надо знать и об их возможностях, и об опасностях, с ними связанных. Точно так же, осваивая любую технику, мы должны одновременно осваивать и относящуюся к ней технику безопасности. А внепса можно в чём-то считать неким социальным механизмом. Хоть он и существо, но всё-таки мнимое.

Кстати, своей мнимостью внепс может искусно пользоваться. Главный его фокус по отношению к окружающей публике в том, что публика имеет дело лишь с функционерами, хотя каждый из них — часть внепса и пропитан его авторитетом. Вот и получается, что люди имеют дело с людьми, а внепс старательно прячется в свою мнимость — до тех пор, пока из уст функционера не вылетает имя внепса, заклинающее своим могуществом человека из публики или даже толпу людей.

Внепс — это образование, превышающее человека масштабом, но уступающее ему в наличии души.