Бесплатный фрагмент - Дружба с жизнью: пространства мышления

На обложке: картина Валерия Каптерева «Гиперпространство».

Автор выражает благодарность всем, кто принял и примет участие в обсуждении материалов этой книги.

Путешествие девятое. Зрячий свет и его свойства

Письмо о разуме как осмысливающем зрении

Можно было бы сказать: начинаем новый тур, но нет — надеюсь, у нас получится кое-что получше. Во-первых, наш тур совершенно бесплатный. Во-вторых, «посмотри направо, посмотри налево» — это не для нас с тобой. В качестве экскурсовода я могу призвать тебя посмотреть только на то, что тебе самому покажется интересным. Кстати, интереснее всего, по-моему, — посмотреть наверх. Но об этом в следующей, четвёртой книге. А пока начинаем третью. От пространств внимания в предыдущей книге не так уж далеко до пространств мышления в этой.

Отчасти в пространствах мышления мы уже побывали, хотя далеко не всюду. Об уважении к разуму говорилось в письмах из второго путешествия, о зрячем свете — осмысливающем зрении — в письмах из четвёртого. Теперь постараемся увидеть побольше, забраться поглубже.

Должен тебе признаться, друг мой, что для меня тема разума особенно важна, поскольку с ней связана, так или иначе, основная часть моей творческой жизни. Начиная с «Книги без титула» и вплоть до теперешнего периода «Писем из внутренних путешествий» я стараюсь уловить и понять возможности чудесной способности человека — мыслить. Но до сих пор это человеческое свойство остаётся для меня таинственным и завораживающим, в нём открываются всё новые ракурсы. Вот почему я рад побродить с тобой, наблюдая и восхищаясь.

Странствия в этих местах парадоксальны: ведь чтобы ориентироваться в свойствах осмысливающего зрения, приходится пользоваться самим этим зрением. Что ж, пусть это лишь прибавляет азарта нашим похождениям, не правда ли? Главное, не забывать, что у разума два крыла — и об этом пойдёт речь не в следующей книге, а уже в следующем письме.

Впрочем, тема двух крыльев мышления присутствует во всех этих Письмах изначально, поскольку сам стиль изложения, как ты мог заметить, связан и с выстраивающим мышлением, и с улавливающим… Мне хочется не только доказать, но и показать, что для постижения жизни нам нужны не одни лишь рассуждения, но и образы, не одна лишь логика, но и многое другое: интуиция, совесть, любовь, вера, надежда…

Подъёмная сила образуется за счёт работы двух крыльев, а не одного. Даже тот, кто пришёл сюда осторожными шажками, дальше может пуститься в полёт.

Продолжая это наше путешествие, мы встретимся с невероятным разнообразием восприятия и осмысления жизни, присущим ещё одному свойству мышления: его можно назвать мультивзглядом. Надеюсь, ты оценишь открывающиеся при этом виды. Хотя мы с тобой здесь лишь созерцатели, но богатства этих краёв обладают замечательным свойством — признав их ценность, мы уносим их с собой. И вместе с тем они по-прежнему остаются сверкать своими неисчислимыми гранями, доступные каждому новому путешественнику.

Чтобы овладеть этими богатствами мультивзгляда, нашему мышлению необходимо стать подвижным, готовым схватывать увиденное на каждом шагу. Ведь всякий новый шаг откроет новую перспективу, новые развороты осмысливающего зрения.

А дальше на нашем пути окажется поток, пылающий и гудящий от той энергии, которая в нём заключена. Не будем страшиться его пламенных волн, их рокота и напора — они обычно незримы и неслышимы для человека. Но уверяю тебя, да ты и сам, скорее всего, знаешь об этом, — искры, составляющие этот поток, чудодейственны. Даже одна из них может во многом изменить твою жизнь, а порою и жизнь человечества.

Здесь, в окрестностях мыслепотока, не имеет большого значения, как на путях мультивзгляда, подвижен человек или неподвижен. Если даёшь себе свободу мыслить, всё решает движение самого мыслепотока. Новые развороты увиденного и новые внутренние приключения приходят к тебе сами. Остаётся лишь не захлопывать перед ними двери сознания.

Почему я думаю, что ты знаешь об этом? Да потому что читаешь это письмо — начальное письмо уже девятого нашего путешествия. Хочется верить в самоотборочное свойство Писем: в то, что они интересны только тому, кто уже знаком со вкусом мысли.

Добро пожаловать, друг мой, в пространства мышления! — сказал бы я, но получается, что мы с тобой давно уже здесь…

Два крыла разума

Письмо о выстраивании и улавливании

Попадая сюда, в пространства разума, я часто вспоминаю, друг мой, упражнение на доверие, которое входит в некоторые психотерапевтические практики. Один из двух партнёров, стоит спиной к другому и, не оборачиваясь, падает спиной в его сторону — уверенный, что тот вовремя подхватит, не даст рухнуть на пол с тяжёлыми последствиями. Мышление — тоже упражнение на доверие. Я опираюсь на него, исходя из уверенности, что разум здесь, со мной, и не позволит рухнуть в бессмыслицу.

В упражнении на доверие партнёр должен подхватить тебя двумя руками. Так и надёжность разума окажется недостаточной, если опираться лишь на одну из его сторон… И пусть он сам, разум, поможет нам в этом убедиться.

Два крыла разума — это обеспечение полётных качеств мысли

Человеческий разум обладает двумя основными свойствами-крыльями, которые должны работать во взаимодействии: это выстраивающее, рационально-логическое мышление и улавливающее, интуитивно-образное. Их сочетание позволяет объёмно воспринимать явления и мысли. Понимать значение каждого из этих свойств тем более необходимо, что нередко разум отождествляют лишь с первым видом мышления. Но они, как два крыла, должны действовать вместе, и от этого зависит очень многое в нашей жизни. Доказательство и образ — вот как ещё можно символически обозначить эти два крыла человеческого мышления, владения которыми требует свободный полёт мысли.

Как выстраивающее мышление, так и улавливающее обладают своими путями постижения. Как выстраивающие мысли, так и улавливающие являются достоянием разума. Они обеспечивают процесс осмысления явлений и увязывания результатов этого осмысления друг с другом.

Выстраивающее мышление использует область знаний и рациональный язык рассуждений. Улавливающее мышление прибегает к интуиции и воображению, к образу и метафоре, прикасается с их помощью к области Тайны. Только то и другое вместе позволяет охватывать разные ракурсы любого явления. Да, разум может распознавать истину и в доказательстве, и в образе. Всегда ли он пользуется этой возможностью — вот в чём вопрос.

Способное к полёту мысли двукрылое мышление, это двойственное могущество разума, соблазнительно уподобить «двуполушарному мышлению», о котором говорит психофизиология. Ещё эффектнее было бы заявить, что планета мысли состоит из двух полушарий. Но это лишь риторические искушения. Ведь мы не можем уверенно сводить разум только к функционированию мозга как сугубо рационалистической модели. Это как раз означало бы пытаться махать одним крылом.

Тот, кто возводит интеллект или рассудок в звание разума, изменяет разуму.

Рационализм — очень важная сторона мышления, и очень плодотворная, если не претендует на единственность. Граница рационализма во многом совпадает с размежеванием области знания и области Тайны. Но рационализм не расположен признавать Тайну. Для него это скорее область непознанного (пока не познанного!). Незнание для него — всего лишь та часть рационального знания, которая до поры до времени недоступна человеку или человечеству.

Логическое мышление не отрицает мышления интуитивного и образного, хотя и назовёт его скорее восприятием, а не мышлением. Зато оно хочет держать его под своим контролем, определив ему рационально очерченную резервацию. Поставить штамп в паспорте: «иррациональное», «трансцендентное», «интуитивное» — и пожалуйста, добро пожаловать на временное место жительства (пока не переселят в область знания). После этой регистрации можно включать иррациональное в анализ наряду с другими явлениями. Но улавливающее мышление не помещается в отведённых логикой пределах, нарушает все границы и ломает рамки.

Интеллект славен доказательствами. Однако не существует просто доказательств. Обычно имеются в виду логические доказательства. Но они для рационалистов. Точно так же могут существовать доказательства веровательные — для верующих, эстетические — для чутких к искусству, этические — для тех, у кого есть совесть…

Рассудок славен рассуждениями. Однако рассуждения — лишь более заметная часть великой стихии размышлений, в котором свой поток у каждого. Далеко не самые важные для своей жизни размышления превращаются в рассуждения, и далеко не всегда при этом сохраняется найденный смысл.

Так что пытаясь выдавать интеллект или рассудок за разум, возводя то или другое в звание разума, мы изрядно изменяем разуму, добровольно отказываемся от его улавливающего свойства, вне которого невозможно заглянуть в таинственные глубины жизни или подняться на её захватывающие дух высоты.

Улавливающее мышление позволяет увидеть то, что невозможно объяснить и понять.

В то время как рациональный подход старается игнорировать Тайну, разделяя всё, с чем имеет дело, на знание и незнание, образное мышление позволяет усваивать знание вместе с той Тайной, которая неотъемлемо сопровождает его.

Наше мышление насквозь метафорично. Считая его сутью исключительно логический способ восприятия и рассуждения, мы походили бы на исследователя, изучающего тело лишь по скелету. Через образы и метафоры мышление тесно связано с языком — иногда возникает даже впечатление, что и сам язык по-своему мыслит.

Во многом разум опирается на достижения искусства. Ведь искусство умеет создавать, так сказать, теоремы о жизни и по-своему доказывать их или опровергать (причём одно не исключает другого). Образ — это доказательство художественной теоремы.

Улавливающее мышление — это мышление прорывное, позволяющее сейчас увидеть то, что только ещё предстоит со временем понять, то есть освоить выстраивающим мышлением. А иногда рациональное понимание некоторых идей вообще недостижимо в какой-либо обозримой перспективе.

Образ не может полностью удовлетворять логике и производить необходимую ей рассудочную работу. Но образ, даже если не считать его доказательством, может быть убедительством и производить в мышлении человека плодотворные сдвиги, которые порою не под силу рассуждению и убеждению.

Можно ли сделать вывод из художественного произведения? Видимо, да. Из рассказанной притчи, например.

Может ли быть следствие из метафоры? Практическое — вполне. А теоретические следствия — это метариал для логических упражнений.

И снова спросим себя: может ли образ что-то доказывать? Скорее — что-то выражать или подтверждать, на что-то намекать или даже приводить к озарению. Менее ценно ли это, чем доказательство?.. Кстати, и доказательство может оказаться опровергнутым…

Метафору — как разновидность сравнения — легче рационализировать до некоторой степени, но не до конца. Её достоинство в том, что она управляет ассоциациями.

Образ ещё труднее подвергнуть рационализации. Он обладает внутренней цельностью, сопротивляющейся этой процедуре.

Интуиция — наиболее непосредственная способность к улавливанию и наиболее загадочная. Это слово произошло от латинского «всматриваться». Но нужно не только всматриваться, но и открываться. А для этого сбрасывать различные предвзятости, которые нередко приколочены рационалистическими гвоздями.

Рационализм движется шажками. Интуиция — перелётами

И выстраивающее мышление, и улавливающее тесно связаны с некоторыми свойствами сознания и чувствами-внупсами, но не зависят от них. Для выстраивающего мышления большую роль играет чувство логики, но это не мешает разуму рассматривать и формальную логику, и диалектическую, и даже нечёткую. Улавливающее мышление опирается на интуицию и на чувство прекрасного, что не препятствует разуму относиться к этим опорам тоже с внимательной настороженностью.

Рациональному можно противопоставить иррациональное. Логическому — то, что относится не к чувству логики, а к одному из других чувств. Доказательному можно противопоставить интуитивное. Дедуктивному — образное. Но все эти противопоставления говорят об одном и том же: о двойственном свойстве разума воспринимать и знания, и Тайну.

Под выстраивающим мышлением подразумевается рациональная, логическая, аналитическая, классифицирующая, систематизирующая способность к пониманию. Под улавливающим — образная, метафорическая, интуитивная, ассоциативная, духовная способность к постижению. Выстраивающее мышление пользуется понятиями как рациональными объектами мышления. Улавливающему ближе представления — образные объекты мышления. Выстраивающее мышление обычно начинает свою познавательную работу с нижнего уровня. Улавливающее мышление чаще начинает свою работу постижения с одного из верхних уровней.

Логика свинчивает. Образ сращивает. Пожалуй, можно говорить не только о логике доказательства, но и о логике образа, хотя они и относятся к разным сторонам разума. Аналогичным образом, могут быть и разные стили логического мышления (разные логики), и разные стили образного мышления (разные… не назвать ли их метафориками?).

Рациональное понимание идёт по ступеням. Образное — помогает перелетать. Найти выразительный образ — не менее важный и конкретный шаг, чем найти решение или доказательство. Но сделать это труднее, потому что поиски образа происходят в гораздо более многомерном, многозначном пространстве. Улавливающее мышление скачкообразно и проникновенно. Выстраивающее — последовательно и осторожно.

Два способа мышления нередко приводят к напряжённости между ними.

Осмысливающее зрение использует для высвечивания смыслов ту стереоскопичность, которую обеспечивают выстраивающая и улавливающая стороны мышления. Подобно тому, как правый глаз и левый глаз обеспечивают объёмное физическое зрение. Подобно тому, как в работе мозга участвуют два полушария.

Два способа мышления нередко приводят к напряжённости между ними, но это — как в электричестве — разность потенциалов, необходимая для возникновения тока мысли. Два крыла разума — это единый орган познания. Это проникновенное объятие души навстречу миру.

Борьба доказательств и опровержений, борьба образов и метафор за выразительность и смысловую достоверность, как и соперничество выстраивающего мышления с улавливающим — естественные процессы. И необходимые, как сопротивление воздуха крыльям.

Символом борьбы выстраивающего мышления с улавливающим когда-то являлось переучивание левшей. Сейчас эта педагогическая тенденция ослабла, но в мыслительной сфере традиция признавать первенство за рационализмом по-прежнему устойчива.

Выстраивающая и улавливающая стороны мышления — это не две оторванные друг от друга категории. Это лишь обозначение полюсов спектра, в котором бесконечное количество оттенков и сочетаний рационального и образного. Улавливающее мышление не умаляет выстраивающее, а обогащает его. Как и наоборот. Надо не стравливать их в противостоянии, а соединять в сотрудничестве. Каждая глубинная мысль, каждое выразительное высказывание может оказаться в чём-то рациональным и в чём-то образным, дело лишь в соотношении этих свойств.

Здесь важна ещё и духовная целенаправленность мышления. Когда образ работает на разрушение, предпочтительнее холодная логика. Когда на разрушение начинает работать логика, спасение от неё — в образном подходе.

Образное и доказательное в равной степени могут быть истинными. Необходимо лишь развивать нашу способность воспринимать эту истинность.

Есть разница между умственной философией и собственно философией, полноценно использующей разум.

Говоря о философии, нашей главной помощнице по формированию мировоззрения, важно иметь в виду различие между разумом, которым естественно пользоваться человеческой душе, и рациональным умом, которым пользуется любая наука. То, что называют научной философией, надо бы называть умственной философией. Это лишь один из видов любви к мудрости.

Ещё одним видом философии следует считать философию улавливающую, связанную с собственным мистическим опытом и со свидетельствами людей, заглянувших в область Тайны. Улавливающей философии свойственно использовать притчи и образы, метафоры и другие внерациональные способы передачи знания от человека к человеку. Именно такая философия, прежде всего, и составляет живую, личностную часть философии в целом, необходимую реальному человеку.

Когда дело касается мировоззрения, то порою даже логические умозаключения играют для человека такую же роль, как образы или метафоры. Безусловность доказательства не означает гарантированную истинность, а обозначает лишь некоторую позицию, которую можно принять, если она тебе подходит.

Существенно для человека и то, что образное мышление будит интуицию. Образ — спусковой крючок для неё. К тому же метафоры и образы позволяют обойти таможенный контроль рационализма.

Тех, кто побуждает нас к личностной философии, обычно не называют философами. Это мистики, проповедники, пророки, провидцы, визионеры, поэты, писатели, живописцы, скульпторы, музыканты… Они философствуют образами и более доступны для понимания, чем доктора философских наук.

Живопись образов оживляет архитектуру доказательств

Высочайшее достижение логики — правильность. Всего лишь правильность. Ей далеко до свойственной яркому образу пронзительности. Наши страхи и радости, разочарования и мечты, все наши переживания — образны. Поэзия, искусство — это преображение переживаний в образы, что позволяет видеть жизнь выпукло и красочно. Рациональные суждения плоски и графичны.

Смелость порою состоит в том, чтобы говорить не совсем точно, особенно когда говоришь о том, о чём нельзя знать наверняка. Это лучше, чем скучно. Метафора не доскональна, но выразительна, что помогает сосредоточиться на главном.

«На главном» — это важное условие. Смысловая метафора дороже предметной, декоративной. Благотворитель, перечисливший средства на ремонт приюта, ближе к метафоре Санта-Клауса, чем ряженый оплачиваемый Дед Мороз.

В то же время мышление, пытающееся обойтись вообще без рациональных основ, попадает в ловушку чрезмерной метафоричности, не подпускающей к пониманию сути вещей. Бессмысленный перезвон образов не лучше бесстрастного лязганья рассуждений. Впрочем, рациональность — тоже своего рода метафора. Абсолютной она быть не может.

Каждое явление, каждое понятие обладает и многими выстраивающими ракурсами смысла, и многими улавливаемыми. Доказательство (например, теорема) может стать образом или получить образное сопровождение. Образ (художественный или религиозный) может сопровождаться доказательствами или обрести силу аксиомы. Произведение искусства служит доказательством заложенного в нём переживания.

Рассуждения — плоды соображения. Образы, с рациональной точки зрения, — плоды воображения. Но соображение и воображение прекрасно могут сотрудничать друг с другом.

Равноправие рационального и образного мышления — непростая вещь и для прагматика, и для мечтателя. Но без такого равноправия умаляются и дело, и мечта.

Выстраивающее мышление основано на здоровом скепсисе, на стремлении сопоставить друг с другом полученные свидетельства (включая собственный опыт) и по каждому вопросу выявить наиболее достоверное из них.

Улавливающее мышление основано на внимании к самодостоверности свидетельств, к их вкусу, к их значению в твоей жизни. Оно имеет дело с множеством ракурсов взгляда на любую подробность жизни, с множеством свидетельствований о ней, которые каждый может по-своему сопоставлять друг с другом.

Интуитивно-образное мышление имеет дело с Тайной, с прикосновением к ней — в метафоре или притче, в парадоксе или озарении. С единичными свидетельствами о том, что для нас особенно важно, и потому не стоит пренебрегать ими из-за их единичности.

Улавливающее освоение реальности доступнее и ёмче для тех, кому затруднительно или скучно логическое её осмысление. В свою очередь, выстраивающее мышление ценно тому, кому не хватает смысла и определённости в художественных образах. Но только соединение этих подходов даёт подлинную свободу мысли.

Ну вот, друг мой, надеюсь, что посещение этих владений двукрылого разума заронило в тебе хотя бы зёрнышко сомнения в привычном однокрылом подходе рационализма. Дальше всё уже зависит от того, дашь ли ты прорасти этому зерну и пустить корни в твоём мировоззрении. Кстати, не забывай: если что, ты всегда сам можешь вернуться сюда снова и снова, чтобы убедиться в необходимости владения обоими крыльями разума. Такое отношение к разуму сделает его мощнее и плодотворнее.

Напомню, каким маршрутом мы добирались сюда.

Два крыла разума, баланс выстраивающего и улавливающего мышления, — это крайне важный принцип работы осмысливающего зрения, существенная сторона опоры на разум и той дружбы с жизнью, которая активно пользуется этой опорой.

А вот по каким дополнительным дорогам мы постараемся пройти, когда окажемся снова в этих местах. Углубимся в область выстраивающего мышления, чтобы лучше рассмотреть его свойства и возможности. Затем с тем же самым обратимся и к улавливающему мышлению. Каждое из этих свойств разума делает свою работу, но они дополняют друг друга и должны действовать сбалансировано. Вот почему мы отправимся также туда, где царит согласующее мышление, обеспечивающее такое сбалансированное взаимодействие, а значит — цельность самого разума.

Смотри по-разному

Письмо о мультивзгляде

Владения мультивзгляда сначала могут показаться довольно обычными. Что тут особенного: смотреть на явление с разных точек зрения? Но вспоминаю, как я оказался здесь впервые, и понимаю, что это было открытие нового мира в давно известном старом…

Это произошло в кино, где я бывал когда-то хоть и не очень часто, но и не совсем уж редко. Картина Тенгиза Абуладзе «Древо желания» оказалась хорошим фильмом, но не только в этом дело. Смотрели мы его с моей любимой Машенькой (года два-три как мы были женаты), и она сыграла в этом открытии важную роль. Потому что мы его сделали вместе — и в первую очередь она. Именно здесь мы вдруг обратили внимание на взгляд режиссёра и оператора, позволяющий показать всё с самых неожиданных и существенных сторон. Это многоракурсное, выразительноракурсное виденье мира и стало для нас открытием!.. С тех пор мы много раз — уже не на экране, а в жизни — делились друг с другом ракурсами взгляда, всё больше осваивая мультивзгляд, название для которого, впрочем, возникло позже.

Если, друг мой, ты к этому открытию ещё не пришёл, я буду рад посодействовать в этом. А если тебе это хорошо знакомо, давай вместе посмотрим с разных сторон на сам мультивзгляд.

Мультивзгляд — это твой взгляд с доступных тебе ракурсов

Видеть явление с разных сторон, уметь углубляться в его особенности, а также сопоставлять его с другими явлениями — всё это в совокупности можно назвать мульти-взглядом. Это не означает, что придёшь к какому-то окончательному объективному виденью, но позволяет соединять разрозненные восприятия в нечто цельное, выявляя смысл явления, на которое направляешь внимание.

В слове «мультивзгляд» стоит слышать не только «мульти», то есть «много», но и «взгляд» того, кто смотрит. Хотя теоретически ракурсов бесконечно много, это не означает, что их бесконечно много лично для тебя. Это именно твой взгляд с доступных тебе ракурсов. Слово «взгляд» подчёркивает индивидуальность ракурса, сопоставления, углубления. Подчёркивает, что восприятие каждого из нас всегда остаётся особым и потому бесценным. Именно великое разнообразие человеческих взглядов делает могучим не только мышление человечества, но и мышление отдельного человека.

Однако даже совокупность взглядов всех людей на свете не приведёт к перебору всех возможных разворотов восприятия. Всевидение, как и всеведение, — можно отнести, наверное, только к Богу. Но возможных ракурсов, на которые способен твой взгляд, с избытком достаточно для формирования своего мультивзгляда. Он не является всевидением, но придаёт необходимую объёмность твоему внешнему миру. Может быть, не только трёхмерную.

Поскольку твой мультивзгляд не может быть полным или исчерпывающим, поскольку он всегда охватывает лишь некоторую часть возможных ракурсов, не стоит гнаться за коллекционированием возможных углов зрения, за их количеством. Для них нужна приоритетность, своя собственная, которая может динамически меняться, но помогает при каждом подходе сосредотачиваться на более значимых сторонах явления.

Главное — отвыкать от односторонности взгляда на любое явление, на любую вещь, не удовлетворяться тем, как оно само увиделось. О мультивзгляде нельзя забывать, чтобы не принимать отдельный ракурс явления за его суть. Искать выразительные ракурсы и соединять их вместе необходимо для понимания смысловой основы того, с чем имеешь дело. Это не будет абсолютным пониманием, но станет направлением усилий, свидетельствующем и о неминуемом несовершенстве твоего виденья, и о пути его развития.

Хорошо иметь свой взгляд на любую вещь. Ещё лучше — столько взглядов, сколько найдёшь у неё существенных ракурсов.

Не так много вещей, коснувшихся тебя в жизни, как твоих взглядов, коснувшихся множества вещей с разнообразных сторон. Из этих взглядов соткан твой мир. Мультивзгляд — это бесконечная палитра ракурсов, на которой ты выбираешь краски для своей картины мира. Само освоение жизни во многом состоит в поиске среди всевозможных восприятий тех, в которых видишь больше всего смысла, к тебе относящегося.

Мультивзгляд — это умение видеть явление с разных сторон, в разных освещениях, не объявляя то или иное виденье абсолютно истинным. Даже забывчивость содействует этому: подзабыв знакомые некогда ракурсы явления и обдумывая его вновь, всегда находишь что-то новое. Получается, что мультивзгляд — это мультивитамин внимания, восприятия и осмысления.

Для видеокамеры осмысления имеют значение и ракурсы, и углубления, и сопоставления.

Как обычный взгляд позволяет осматриваться вокруг, сопоставлять между собой вещи и вглядываться в них, так мультивзгляд открывает возможности рассматривать любое явление, сравнивать его с другими, углубляться в него. Но невозможно «окинуть мультивзглядом» то, что тебя интересует. Это лишь веер возможностей всматриваться, пространство приметчивости. Это терпеливая работа по поиску важнейших ракурсов, по выявлению тех или иных плодотворных сопоставлений, по выбору направлений, куда стоит углубиться… Это скорее призыв к распределению внимания, но призыв вполне конструктивный.

В каждой мысли важны её направленность (ракурс) и степень продвижения в выбранном направлении (углубление). Но есть ещё мысли, сопоставляющие явления друг с другом: ради понимания различий или ради соединения смыслов. Само множество мыслей — это множество ракурсов мира. А взгляды-ракурсы мы соединяем взглядами-сопоставлениями.

По отношению к заинтересовавшим нас явлениям мультивзгляд может играть роль рентгена, узи, томографии и что там есть ещё — безо всякой аппаратуры, средствами одного только разума. Но главная его возможность — всматриваться в смысл, чего не позволяет никакая аппаратура. Именно эта возможность говорит о его необходимости почти всегда — за исключением тех ситуаций, когда мысль обостряется к действию и на осмысливание уже нет времени: поэтому готовиться к этому, то есть заранее осмысливать возможные предстоящие ситуации. В то же время мультивзгляд может быть достаточным лишь на какой-то период. Затем нас ждут новые ситуации со своими новыми разворотами.

Нашей мысли опасно застывать в полярном противопоставлении, в дихотомической разделённости явлений. Стоит помнить о множественности спектра точек зрения, без которой невозможно здоровое мышление. Противопоставление хорошо только для будоражащего парадокса, привлекающего внимание к проблеме.

Полезно понимать, что даже при всей многоплановости мышления мы имеем дело лишь с небольшой долей уловленного из великого множества вещей, существ, ракурсов и комбинаций. Так что не будем считать исчерпывающим знанием жизни наши попытки лучше познакомиться с ней.

Это относится не только к выстраивающему мышлению, но и ко многим нашим переживаниям. Всякий человек искусства знает, что среди бесконечного числа ракурсов всегда найдутся и трагические, и лирические, и комические.

Взгляды-ракурсы — это элементы объёмной мозаики, через которую выстраивается наше представление о предмете. Плоскостное мышление не становится объёмным только за счёт своей широты.

Без мультивзгляда осмысливающее зрение превращается в домысливающее

Если подыскивать притчу, показывающую суть мульти-взгляда, на ум приходит, как ни странно, известная притча о слепых, повстречавших слона. Вот один из возможных её пересказов:

Четверо слепых впервые в жизни повстречали слона. Один из них дотронулся до хобота и сказал: «Слон похож на толстый канат». — «Слон похож на столб», — откликнулся другой, ощупав ногу слона. Третий коснулся слоновьего живота и заявил: «Слон похож на огромную бочку». — «Он похож на циновку», — потрогав слона за ухо, возразил четвёртый.

Любопытно, что именно слепые, которым осталось лишь соединить свои наблюдения, выражают здесь суть взглядов-ракурсов и мультивзгляда в целом. Ведь речь идёт, по сути, об осмысливающем зрении разума, которое присуще человеку безотносительно к зрению физическому.

С помощью двух глаз мы видим стереоскопично, соединяя правый ракурс с левым. В этом достоинство физического взгляда. Достоинство разума в возможности соединять многие ракурсы. Это часть внутренней культуры постижения мира.

В компьютере часто имитируется визуальный мультивзгляд: объект поворачивается разными сторонами, чтобы как следует его рассмотреть. Но это запрограммированное визуальное рассматривание, а не вглядывание разумом в чудо реальности. В человеческом осмыслении участвует сам человек: к ракурсу добавляется личностный взгляд, личностное осмысливание.

Взгляды-ракурсы не только для любования. Они ведут к пониманиям-смыслам. Как взгляды-ракурсы становятся лучами мультивзгляда, так понимания-смыслы ведут нас к мультисмыслу. Он никогда не постижим до конца, но его более чем достаточно, чтобы наполнить любого человека. Взгляд соединён с одним из ракурсов, как понимание с одним из смыслов. Мультивзгляд начинается с динамики взглядов-ракурсов и ведёт к мультисмыслу через динамику пониманий-смыслов.

Но главное здесь не в множественности подходов (взглядов, видений), а в их разносторонности, в их готовности улавливать смыслы, соединяя их друг с другом. Нет надобности гнаться за числом ракурсов. Сколько точек в любом отрезке?.. Сколько мгновений в вечности?.. Со скольких сторон можно взглянуть на любое явление?.. Количеством ничего не решишь. А вот взаимосвязь смыслов позволяет надеяться, что мультивзгляд, применённый к важному понятию, обязательно приведёт к открытию новых существенных ракурсов, даже если начинается с перебора известных.

Помощь разума через мультивзгляд на пользу любому из твоих чувств.

Чувству призвания, например, мультивзгляд раскрывает веер догадок о том, кем и каким ты можешь быть. И посылает тебя на поиск главных ориентиров, позволяющих делать свой выбор из этих догадок на каждом этапе жизненного пути.

Чувство любви сумеет, с помощью разнопланового восприятия, соединять обострённое, пристрастное восприятие любимого человека с разнообразными объективными и даже критичными суждениями о нём — чтобы лучше ощутить прообраз его души. Такое же значение мультивзгляд имеет для чувства родства, и для чувства дружбы. Даёт возможность добавить к ощущению родственной связи или дружеской расположенности разностороннее виденье индивидуальности человека, учитывать и отношение к нему других людей, и его отношение к ним.

Переживания чувства долга, если к ним относиться многоракурсно, если научиться сопоставлять собственные мировоззренческими представлениями с другими возможными пониманиями долга, смогут избежать догматической (или даже фанатической) упёртости, которая способна принести немало бед и самому человеку, и тем, кто его окружает.

Необходима гибкость понимания и чувству веры — чтобы развивать в себе личностный экуменизм, чтобы соизмерять ощущения, полученные из своего мистического опыта, со свидетельствами других людей, чтобы уметь избежать искушений рациональными интерпретациями.

Хорошо знаком мультивзгляд чувству логики. Это, например, построение гипотез в пределах той или иной теории на основе аксиоматической системы, или спектр умозаключений, исходящих из разных логических концепций.

К чувству прекрасного относятся два вида многоракурсного восприятия. С одной стороны, это вкусовые ракурсы, свойственные разным людям, которые необходимо учитывать для ориентации среди них собственных эстетических восприятий. С другой стороны, важное значение имеют и всевозможные рациональные интерпретации понимания объектов эстетического восприятия, помогающие искать общности в этой сфере.

Обоюдоострую роль играет мультивзгляд для этического чувства. Он чрезвычайно полезен для понимания этических переживаний различных людей, но в то же время может пригашать, за счёт понимания всевозможных этических моделей и моральных позиций, живой голос собственной совести в той или иной конкретной ситуации.

Социальное чувство подразумевает, по самой своей природе, многосторонность взглядов на любое явление. Ведь интересы общества (или общественной группы) формируются из интересов каждого отдельного человека, входящего в социум или имеющего к нему отношение. Не должно быть гвоздеобразным и твоё мнение о конкретном человеке, члена социума. Иначе оно отрицает все ракурсы понимания, оставляя один лишь предвзятый взгляд в упор.

Хорошо отлажен мультивзгляд в науке. Это многоаспектное рассмотрение явления в рамках одной научной дисциплины, нередко с позиций различных теоретических моделей, а также соответствующие углубления и сопоставления. Плюс к этому — привлечение взглядов на это явление со стороны других дисциплин (каждая из которых тоже пользуется мультивзглядом).

Стоит отметить и усиление объёмного представления о другом человеке с помощью того, что можно назвать возрастным мультивзглядом. Представить человека в его прошлых возрастах, начиная с младенчества, и в будущих возрастах — это помогает улавливать и его характер, и его возможности развития.

От объединения своих взглядов можно переходить и к их объединению со взглядами других людей.

Мы можем развивать мультивзгляд не только за счёт разноплановости собственного восприятия, но и за счёт знакомства с многообразными взглядами других людей. Мультивзгляд и есть объединение видений: сначала в пределах индивидуального увязывания, а затем при помощи сторонних увязывающих усилий разных людей, с которыми мы обнаружили общности.

Помогает ли свой мультивгляд поиску общностей? Разумеется, помогает, если мы не пытаемся заменить его моновзглядом. С помощью моновзгляда, наверное, можно быстрее обнаружить (а точнее установить) какую-то догматическую общность. Вот только это не очень надёжно. Стоит немного сменить ракурс — и всё видится уже по-другому. Была общность — и исчезла.

Мультивзгляд способствует не только максимально объёмному пониманию, но и выразительности изъяснения своего понимания другим людям. Сделать очевидным для многих то важное, что ты сам сумел понять лишь путём серьёзных усилий, с достаточным напряжением, — это не всегда реально. Но можно показывать найденное с разных сторон, чтобы кто-то, уловив нужный именно ему ракурс, смог пройти свой путь понимания.

Все мыслящие люди являются друг для друга партнёрами по формированию собственного мультивзгляда каждого из них. Даже чей-то прямолинейный, одноракурсный подход может оказаться полезным в этом деле. Но несколько различных односторонних подходов, свойственных отдельным людям, создают своё многостороннее пространственное виденье.

Многосторонность взглядов на жизнь развивают и всевозможные учения, философские или религиозные, даже если то или иное из них отличается догматической ограниченностью. Особенно интересно и поучительно рассматривать одну систему в свете другой, в проекции на неё. Или объяснять одну квинтэссенцию мудрости (девиз, лозунг, заповедь) с точки зрения совершенно иного миропонимания. Тогда приучаешь себя воспринимать и общность, и различия.

Осмысливающее зрение человечества, в силу его множественности, в любой миг является многоплановым. Для отдельного человека соединение разных ракурсов в цельную картину, в мультивзгляд, — немалая работа, всегда выполнимая лишь частично. Ведь вселенная взглядов-ракурсов шире, чем вселенная самих явлений, на которые мы обращаем внимание. Тем более что помимо рационального осмысления нам необходимо и образное, а можно ли исчерпать творческое пространство человеческого мышления?..

Вспоминая снова о том кинематографическом виденье мира, благодаря которому я впервые очутился в стране осознанного мультивзгляда, сейчас лучше понимаю, что режиссёр с оператором научили меня кое-чему очень важному. Не умению крутить головой и перебегать с места на место, чтобы уловить побольше интересных разворотов, а работе ракурсов на выявление смысла. Этим необходимо пользоваться, но одновременно можно ещё и наблюдать, как такое происходит. Чтобы учиться выбору главных ракурсов, представлять их удивительную роль для понимания того, что наблюдаешь и о чём это говорит.

Вот мы и побродили, друг мой, по этому царству возможностей видеть каждое явление с разных сторон, возможностей углубляться в его особенности и сопоставлять с другими явлениями. Самое время вспомнить, что мультивзгляд является существенной стороной нашего осмысливающего зрения, которое, в свою очередь, служит нашей опоре на разум — одному из великих уважений, необходимых для дружбы с жизнью.

Когда окажемся здесь снова, особое внимание уделим взглядам-ракурсам — этим удивительным точкам зрения нашей внутренней видеокамеры. Именно они обеспечивают возможности смотреть на явление с разных сторон. Не забудем и про взгляды-сопоставления, способствующие взаимосравнению различных явлений и их связей друг с другом. Побываем также среди взглядов-углублений, которые позволяют нам направлять своё внимание на то или иное свойство интересующего нас явления, на тот или иной присущий ему смысл.

И давай запасёмся, друг мой, мультивзглядом — как мультивитамином — на все наши будущие внутренние путешествия, для которых он удивительно полезен.

Обогащение радушием

Письмо о мыслеприимстве

Как хорошо, что для внутренних путешествий не нужны визы, не нужны билеты и деньги на них! С особенной радостью я вспоминаю об этом именно в этих местах. Потому что бываю здесь, в невероятном крае мыслеприимства, практически каждый день, а то и не один раз. Да и тебе, друг мой, от этого польза — ведь иначе не было бы этих писем, которые ты читаешь.

Другое дело, что цель этих писем — стать ненужным для твоих собственных внутренних путешествий. И если ты сам войдёшь во вкус этих странствий без виз и билетов, мои письма останутся разве что материалом для делёжки впечатлениями.

Роль мышления в жизни человека зависит от того, насколько он готов сознательно в нём участвовать.

Зачем вообще человеку думать?.. Этот вопрос может стать стартом для мышления… или финишем для того, кто посчитает, что ему излишняя задумчивость вообще ни к чему.

Как зависит роль мышления в жизни отдельного человека от того, насколько он готов сознательно в нём участвовать, радушен ли к посещающим его мыслям? Можно ли научиться переходить от стихийного думанья к целенаправленному? Как можно с помощью мыслеприимства улучшить свою жизнь?..

Мыслеприимство — это радушная готовность к появлению мыслей и к их увязыванию друг с другом. Готовность и к приходу мысли, отвечающей на поставленный вопрос, и к неожиданной мысли, возникшей неизвестным образом. Обдумывание того, что для тебя наиболее значительно. Сосредоточенное обдумывание знакомого или нового, даже совершенно нового.

Если обратить внимание на слова, которые кажутся почти синонимами, то можно заметить их смысловые оттенки. Например, задумываться — это, наверное, просто бродить в мыслительной чаще. Думать — это нырять за добычей в поток мышления. Обдумывать — значит лелеять определённую тему, возвращаться к ней снова и снова. Мыслить — это уже дать взаимодействовать мышлению с главными представлениями о жизни. Мыслящим человеком можно назвать того, кому не всё равно, как устроена жизнь на самом деле.

Иногда даже кажется, что мысль — это смысловая разновидность энергии. Тогда мыслеприимство можно назвать одним из энергоблоков человека.

Думать — естественно. К сожалению, не думать — тоже естественно.

Думать ни о чём куда легче, чем размышлять. Думать ни о чём случается гораздо чаще, чем думать о чём-нибудь. О чём-нибудь — это уже что-то. Вот если понеподумал вообще ни о чём, то частица жизни исчезла бесследно.

У некоторых народов, живущих на океанском побережье, нет обычая купаться в океане. Так и многие люди спокойно обходятся без плавания в океане мысли, который расстилается перед каждым из нас.

Чтобы думать нужна определённая смелость. Чтобы записать мысль, нужна решимость. Пожалуй, не записать мысль, которая этого достойна, — малодушие, даже иногда дезертирство. Мысль от тебя улизнула? Но, может быть, ты — от неё?..

Всегда ли нужно думать?.. А всегда ли нужно собирать яблоки? Конечно, надо сначала дать им вызреть. Но сгноить урожай, не собрав его, совсем обидно.

Приучай себя думать, и ты поймёшь, как думать и о чём. Додумаешься.

Правда, если скажешь себе «Котелок, вари!», и это подействует, и твой «котелок» примется за думательное дело, не захочется ли, из того же малодушия, его потом унять, взмолившись: «Котелок, перестань!». Впрочем, способов достичь безмыслия немало… вот только о них говорить не хочется. Лучше не забывать о том, что мысль может странствовать по бескрайним мирам, если не будет застревать в самости думателя.

«Не ленись!» — строго говорю я своему мышлению. — «Сам не ленись, — посмеивается оно. — Успеваешь за мной? Не всегда, не всегда…». Это так. Считая себя вроде бы мыслящим человеком, я в то же время ощущаю, насколько сознание моё полно туманом, леностью и отвлечениями. Но жить совсем уж в тумане безмыслия уже не хочется.

Хотя у мозга выходных нет, но мышление человеческое работает краткими импульсами, проводя остальное время в текучей маяте.

Кстати, самую бесполезную трату времени можно превратить в важный и уникальный участок жизни, если за то время, которое тратишь, казалось бы, впустую, что-то придумать и записать. Всякий узор обстоятельств неповторим, и возникающая посреди него мысль всегда будет отличаться от мысли, возникшей в других условиях. Кстати, и эту мысль я записываю вместо того, чтобы досадовать на причины, которые оторвали меня от главных и насущных дел. Может быть, иначе она и не пришла бы мне в голову…

Нелегко держать русло мысли проточным

Мышление эффективнее побуждать, чем подстёгивать. Однако это не так-то просто. Даже думающему человеку не всегда легко побудить себя думать. Приходится постоянно заботиться об этом. Настойчивые попытки размышлять всё-таки тренируют мышление и тонизируют его. И всё равно нелегко держать русло мысли проточным. Иногда какая-то бездумная песенка вдруг запросто забивает его: напеваешь её, напеваешь, и ничему стоящему сознание не доступно.

Чтобы мыслепоток тёк естественно и свободно, нужно его расчищать от заторов, от замусоренности повседневными заботами, от механических зацикливаний, от залипания на одном и том же…

Стоит быть восприимчивым к мысли, но критичным в её обдумывании. Чтобы она не оказалась очередным недвижным затором. Хотя сама мысль разворотчива, но вот мышление порою бывает инертно. Отчасти это объясняется тем, что на месте всякой недодуманной тобой важной мысли стоит протез, изготовленный окружением.

Не ещё инертнее, чем чужие клише, — свои собственные, привычные и обжитые. Эх, надо почаще выбираться из них, хотя бы на прогулку…

А чаще всего ценная мысль вынуждена продираться через обычные, обыденные размышления, которые цепляются за неё, мешая выйти на свободное пространство. Хорошо, если возникает мысль-ледокол, за которой может тянуться целый караван новых мыслей.

В то же время, чем чётче и вывереннее продуманные тобой мысли, тем труднее тебе самому добавить к ним что-то новое. Значит, стоит быть менее прямолинейным, чтобы искать новые пути. Может, полезно даже иногда доводить привычные мысли до абсурда, чтобы прочистить мозги?.. Невероятные и спорные идеи также оживляют мышление. Узоры парадоксальности побуждают воображение искать смысл — и находить его!..

Напор мышления должен быть таким, чтобы снести меня самого. Да, снести с пути разума то эго, которое всячески сдерживает этот поток, стараясь ограничить его полезными возможностями, утилизовать его энергию в быту, а не мчаться с ним невесть куда. Но потоку нужно достичь того Океана, куда впадают все потоки.

Стоит учиться открывать свой разум — Разуму верхнего уровня.

Что формирует наши мысли? — это Тайна. Иначе скучно было бы думать. Мышление — это всегда взаимодействие разума с внешними и внутренними восприятиями, природу которых не всегда возможно определить. Поэтому для человека и важен навык мыслеприимства: открытости приходящим мыслям и внимания к ним, независимо от того, как это происходит. Моя мысль — это мысль, которая пришла ко мне. Но в ней всегда сохраняется аромат Тайны.

Мыслеприимство включает в себя и сознательную (управляемую) составляющую, и стихийную (таинственную), когда мышление становится на время как бы приёмником информации загадочного происхождения. Важно быть расположенным к тому и другому, уметь их соединять в себе.

Так что же такое мышление — генератор мыслей или их приёмник? Может быть, генератор готовности быть приёмником?

Иногда мысль становится откликом на гнездящийся в душе вопрос. А иногда… Что хочет подуматься?.. Что хочет сказаться?.. Из этой туманности приходят озарения. И тогда лучший способ охоты на мысль — дать ей поймать себя, а потом уцепиться за неё и не отпускать. Надо не объяснять важное, а дать ему объясниться.

Стоит учиться открывать свой разум — Разуму, уходя от самомнения и стремления к постижению. Развивать готовность быть частью Мышления. В этом радость мыслеприимства. Мыслить — значит творчески отвечать на каждую мысль, обращённую к тебе из Тайны. И в каком-то смысле воссоздавать целостность мироздания. Мышление, полностью закрытое от искр вселенского Разума, предаётся самоедству. Но пока не придёт Мысль, поддерживай форму мыслями.

Вспыхивание мыслей, приводящее к неожиданному результату… Может быть, это знак не твоей внутренней способности генерить мысли, а готовности приоткрыться к тому, от чего часто закрыт.

Нужна не только готовность думать, но и подготовка посадочной площадки.

Мысли пролетают… до востребования. В большинстве своём они мимолётны. Думать — значит выслеживать мысли западающие. Те, которые хочется записать, чтобы запомнить. В этом кроется парадокс: мысль мгновенна, но сколько же времени уходит, чтобы её выследить, чтобы оставить её при себе!..

Не всякую задумчивость можно назвать размышлением. Иногда она похожа на ползучий степной пожар — огонь перескакивает с травинки на травинку безо всякой пользы. Хотя это может завораживать.

Мысли приходят сами, но это не значит, что к их приходу не надо готовиться. Слишком о многом случается подумать за день, и одно наслаивается на другое. Надо ещё вспомнить, что ты вот это подумал. Надо это сохранить. Надо подумать об этом снова, некоторое время спустя.

Наше обычное, обыденное мышление напоминает детскую возню в песочнице с рассыпающимися куличиками и дворцами на час. А иногда возникает неожиданная мысль, с которой не знаешь, что делать, — перекидываешь её, как горячий пирожок с руки на руку, с извилины на извилину, рискуя уронить и потерять…

Только научившись удерживать, сохранять подуманное, мы обретаем взрослые возможности изменять жизнь.

Первая за день мысль, уловленная и записанная, уже располагает сознание к восприятию следующих мыслей. Они вовсе не обязательно будут на ту же тему — для этого нужна особая сосредоточенность внимания. Но главное — будут!..

Свободное мышление может быть нацеленным на определённую тему или проблему, а может быть шарящим, нащупывающим, ищущим важное в некоторой широкой области тем или проблем. Наконец, оно может быть готовым к приходу Мысли безотносительно к возможной её тематике. И это не просто ожидание. Ожидание пассивно, в отличие от действия. Размышление тоже должно быть действием, быть активным. Не ждать, что придёт на ум, а обустраивать возможность прихода.

Красиво, когда волны набегают друг на друга. А вот набегающие мысли мешают очередной из них осуществиться в слове. Поэтому стоит развивать способность захватывать, улавливать подуманное и придавать ему сохраняемую форму. Заботиться, чтобы всегда было чем и на чём записать. Почаще побуждать себя составить представление об объекте или явлении. Заниматься порою направленным обдумыванием: работой с мыслью и словом, подбором средств выражения. Стараться, чтобы не пропало понапрасну пришедшее вдохновение. Помнить о человеческом долге свидетельствования о событии, о значительном переживании, об озарении. Возбуждать в себе азарт охоты за мыслью. Но записывать уловленное нужно не для того, чтобы тут же превратить его в литературное произведение, а для того, чтобы для начала обдумать некоторое время спустя.