Бесплатный фрагмент - Другое состояние Матео

Приснится же

Предисловие.

Вы верите в реальность снов? Точнее в то, что когда Вы спите и Ваше бренное тело пребывает в нашем грешном мире. То в это время Ваша душа отправляется в путешествие по измерениям, которые не менее реальны, чем наше с Вами? Только не сочтите меня безумцем. Я настолько же безумен как Вы, или Вы. Но я не об этом, я также как и Вы считал сон лишь сном и не чем иным. То есть отдыхом от напряжённого рабочего дня. А сновидения отголоском прошедших событий и переживаний. Но обо всём по порядку. В тот вечер всё, в принципе, происходило как обычно.

Помчались.

Реальность. Сон. Прозрачна грань

Из бытия в небытиё.

И то ли небыль, то ли явь.

Понять с утра нам тяжело.

Как нелегко определить.

Важней реальность, или сон.

И миг нельзя остановить.

Растает словно дымка он.

— Спокойной ночи мама, спокойной ночи папа, — пожелал моей супруге Карине и мне, наш пятилетний сын Станислав отправляясь спать.

— Спокойной ночи солнышко, — ответил я, пожимая его протянутую руку. И считая, что те отцы, кто целует своих сыновей перед сном, подают им дурной пример.

— Сладких снов, мой хорошенький, — пожелала Карина, целуя сына. — И пусть тебе приснится сказочная страна.

— А я?! А как же я?! — справедливо возмутился я, после того как Стасик отправился на боковую. — Я тоже хочу в сказку. И не обязательно во сне. А желательно перед сном, — добавил я, хватая жену за халатик и притягивая её к себе. — Как насчёт маленького поцелуя, со всеми вытекающими отсюда большими последствиями?

— Саша, я сегодня так устала. Давай лучше завтра. А то единственное о чём я сейчас мечтаю, это ополоснуться под душем, доползти до кроватки и просто поспать.

— Со мной? — всё ещё с надеждой в голосе поинтересовался я.

— Возле тебя и с подушкой, точнее на ней. Саша, я так устала, что хочу элементарно выспаться.

— Знал бы, что этим всё закончится. Я вполне возможно бы даже и не женился, — возмутился я, отпуская халат Карины, ложась в кровать и демонстративно поворачиваясь к ней спиной. — Спокойной ночи, — буркнул я, кутаясь в одеяло и начиная храпеть. Тем самым давая понять, что я обижен и уже сплю. И либо я действительно слишком хорошо сыграл. А может и правда вымотался на работе, но не прошло и полминуты, как я в буквальном смысле, провалился в сон…

— А! А! А! Помогите! Спасите! Sos! — закричал я, осознавая то, что я действительно куда-то падаю, и подо мной ровным счётом ничего нет. Впрочем, надо отдать должное. В отличие от Алисы Льюиса Кэрролла падал я недолго и вскоре шмякнулся на что-то мягкое. Или точнее на кого-то. Так как вскоре подо мной кто-то зашевелился и недовольный голос произнёс.

— Если Вы сейчас с меня не слезете, то я Вас во Фрюкозябру превращу.

Не знаю как кому, а мне два раза объяснять не пришлось. Я, конечно, плохо представлял себе, что, или кто это была Фрюкозябра. Но звучало это, довольно я Вам скажу, гаденько.

— Не надо меня в эту Фрюку превращать, — разволновался я слезая. — Честно говоря, я не хотел на Вас падать. Даже более того, я вообще не хотел падать. И даже не представляю себе, как такое получилось. Извините, пожалуйста. Лёг, понимаете, в кровать, и вдруг бац, я тут — замер я, рассматривая всё вокруг себя. Мало того, что поменялась обстановка. И я из обычной типовой спальни в хрущёвке, попал в практически сказочный терем. Такой, какой описывают во всех русских сказках. Весь деревянный, с резными украшениями, утварью, большими окнами. с большим дубовым столом, посреди огромной залы и деревянными резными скамьями. Так ещё и собеседник, стоящий напротив меня, был не совсем обычным. Примерно метрового роста. На вид довольно древний. С непомерно большой, покрытой бородавками, головой. Большим крючковатым носом, маленькими глазками и ртом. Длинными руками, почему-то с шестью пальцами на каждой и с короткими ногами.

— А зря отказался, — сказал старичок в свою очередь, разглядывая меня. — Знатная бы Фрюкозябра получилась.

— Я же извинился, — ответил я. — Могу ещё. А с другой стороны, если Вы меня потом обратно, — добавил я, немного подумав. — Вы-то мне всё равно снитесь, а Фрюкозябры я ни разу не видел и даже, не исключено, что и не увижу никогда. Да и терем такой только в сказках бывает.

— Так ты считаешь, что всё это сон? Может хочешь ущипнуть чтобы проверить?

— Но раз Вы так настаиваете.

— А! А! А! — заорал старичок минуту спустя и почему-то женским голосом. — Совсем сбрендил? Меня то зачем? Ты же утверждаешь, что спишь. Себя бы и щипал.

— А у Вас голос поменялся.

— Сейчас и ты у меня поменяешься, — добавил старичок, делая пасы руками и бормоча заклятия. Последнее, что я запомнил, это появившийся перед глазами туман и стремительно приближающийся деревянный пол.

— Ой, как-то это всё так неудобно получилось, — услышал я девичий голосок, приходя потихоньку в себя и пытаясь одновременно приподнять голову и сфокусировать зрение. И если голову я приподнял, то вот со зрением творилось явно что-то не то. По крайней мере, вместо старичка, я увидел симпатичную девушку. На вид лет 17-ти — 18-ти. Скорее худенькую чем полненькую. Блондинку чем брюнетку. С маленьким вздёрнутым носиком и большими голубыми глазами. И когда она смотрела, слегка вздрагивая, чёрными большими ресницами. Мир, казалось, останавливался и замирал восхищённый её сиянием глаз.

— Позвольте представиться, — хотел было сказать я. Но вместо этого, неожиданно для себя произнёс: «Ко-ко-ро-ко». И после данного монолога зачем-то ещё добавил: «Пи».

— Пи, — повторила девушка. — Я же говорю, неудобно получилось. Надеюсь, Вы не робкого десятка? — спросила она, протягивая мне зеркало.

— Сбылась мечта идиота, — подумал я разглядывая отражение. Для тех, кто никогда не видел Фрюкозябру — описываю. Представьте себе этакого попугая, примерно двухметрового роста. На волосатых ногах с копытами, фиксировал я, разглядывая свои, так сказать, ноги. Крыльев по счастью не было, а вместо них я лицезрел лапы, чем-то напоминающие лягушачьи. Скорее всего, зеленоватым цветом и перепонками. Одежда моя, ко всему прочему, оказалась разорвана и валялась бесформенной кучей на полу. Из-за густых перьев, впрочем, ничего лишнего видно не было.

— Уф. Говорить нормально точно сможете.

— За, что?! — заорал я, прорезавшимся голосом. — Убью! И где этот дед?! — взревел я отбрасывая в сторону зеркало.

— Спокойствие, спокойствие, — повторила девушка, подхватывая зеркало и второй рукой помешивая в чашке какой-то дымящийся отвар. — Голос вернула, верну и остальное. На вот, лучше выпей. Потом и поговорим.

— Хуже точно не будет, — решил я. — А с дедом я и потом поговорю. Неизвестно как насчёт деда. А на счёт хуже я определённо погорячился. Отвар был на редкость омерзительным, противным и невкусным. Но всё-таки действенным. Я хоть и медленно, но всё-таки перевоплощался в себя любимого. Более стройного, более симпатичного и более неодетого.

— Э, а, о, того… — начал я заикаясь и пытаясь прикрыть всё то, что обычно принято прикрывать. И хоть я излишней стеснительностью не страдаю, но и выставлять всё на показ, как-то не особо и хотелось.

Ты. Что опять разговаривать разучился? — спросила девушка, поворачиваясь и от увиденного, её щёчки становились всё пунцовее и пунцовее.

— Мне это. Одеться бы и познакомиться. Если уж на то пошло. И где же дед? — поинтересовался я оглядываясь. — Мне с ним поговорить надо.

— Да сдался он тебе. Я это была, — ответила девушка, протягивая руку на которой лежало куриное яйцо. — На вот оденься.

— Это, что намёк, или издевательство?

— Одежда это. Шмякни об пол и сам увидишь.

Я конечно шмякнул. Стараясь, при этом, не обрызгаться и не сильно открыться. В общем яйцо, что называется, хряпнулось. И вместо привычного желтка и белка я обнаружил комок ткани. Когда я его развернул, то это оказалась холщовая рубаха, доходившая мне до колен.

— Так-то лучше, — сказал я, разглядывая себя в зеркало. — Меня Саша звать.

— А я Ульянка. Ведьма я. Пятого поколения по материнской линии. А дед мой лешим был. Ты прости, что я тебя во Фрюкозябру превратила, а себя в старичка-боровичка. Нам перевоплощение в школе ведьм задали. Ты же не обиделся?

— Не обиделся, — ответил я…

Приехали.

И проснулся. За окном по-прежнему было темно, а я лежал в своей кровати и в своей квартире. И сколько я не ворочался, сколько я не засыпал Ульянка, в эту ночь, мне так и не приснилась. В общем так оно всё и было. Ко-ко-ро-ко. Пи… Ой!

Не пишется? Или как же это трудно сочинять

Глава 1. История о том, как к вполне нормальным людям, приходят не вполне нормальные гости.

— Не пишется? — раздался участливый голос за моей спиной.

— Не пишется, — так же грустно ответил я, склонившись над клавиатурой и пытаясь сочинить если не роман, то хотя бы рассказ. Однако в голову совершенно ничего не лезло. Кроме разве, что какой-то глупой песенки, которую я услышал ещё утром. И только я ответил, как какой-то неприятный холодок заструился по моему телу, от макушки до пяток. Наконец-то я сообразил, что я в комнате должен быть совершенно один, телевизор, висящий на стене, я в расчёт не беру, с ним определённо не о чем говорить. К тому же в данный момент он был отключён и, следовательно, спросить меня он никак не мог. Поэтому как можно осторожнее я повернул голову влево и никого не увидел. После этого с не меньшими предосторожностями я повернул голову вправо и вновь результат оказался нулевым. Не скажу, что меня это сильно расстроило, но и, честно говоря, не особо обрадовало. — Я сошёл с ума, какая досада, — вслух сказал я, вспомнив мультик про Карлсона и при этом намотав прядь волос на указательный палец левой руки.

— А вот это не надо делать, — услышал я за спиной всё тот же голос, причём моя спина покрылась мурашками и неприятный холодок заструился вдоль позвоночника заставляя моё сердце переползти из области грудной клетки в район пяток.

— Что не надо? — почему-то шёпотом спросил я, на всякий случай, перестав наматывать на палец волосы.

— С ума сходить не надо. Не положено.

— Кем? — поинтересовался я не в силах повернуться, да и не горя особым желанием.

— Мной не положено. Мне как-то не улыбается видеть твою физиономию пускающую слюни и непрерывно просящую манную кашу.

— Не люблю кашу, тем более манную, — сказал я, резко повернувшись и обнаружив абсолютно пустую квартиру, себя в данный момент, я в расчёт не брал. Криво улыбнувшись, я попытался было сползти по креслу и брякнуться в обморок, но чувство природного любопытства взяло верх над трусостью и, набравшись смелости, я спросил: «А Вы кто? И где?»

— Здесь я, — раздалось за моей спиной. — Только уговор, в обморок не падать.

Когда я повернулся, за спиной по-прежнему никого не было. Если не считать сгущавшегося в центре комнаты воздуха. Зрелище было и пугающим и завораживающим одновременно. Создавалось ощущение, будто кто-то нереально большой сдавливает воздух, заставляя молекулы, приближаться друг к другу, с невероятной скоростью и кружиться в сказочном хороводе. Вскоре перед собой я лицезрел кота, практически настоящего. Если не считать того, что он был немного прозрачным, а если быть точнее призрачным и когда-то рыжим. Ко всему прочему сей представитель потусторонней живности сидел на задних лапах, сложив передние на груди и задумчиво, по крайней мере, мне так показалось, на меня смотрел.

— З.… З.… Здравствуйте, — Сказал я, на всякий случай, отодвинувшись на стуле немного назад. Не скажу, что удивился. В последнее время я взял для себя за правило никому и ничему не удивляться, но лёгкий шок всё же присутствовал, — Это Вы сейчас со мной мурлыкали, тьфу разговаривали?

— Ну, предположим я. И, что? Имею полное право. Как- никак, а я твоя Муза. Точнее Муз. Но ты можешь звать меня Кузя.

— А Вы меня Владимир, можно просто Вова, — представился я, склонив голову и стараясь не выпускать из поля зрения необычного гостя.

— Хорошо просто Вова.

— Не просто Вова, а просто — Вова.

— Да знает он, как тебя зовут, просто голову морочит, — вдруг услышал я слегка дребезжащий голос откуда-то слева. Повернувшись, я увидел сухонького старичка, на вид 70 лет, одетого в яркий халат и с чалмой на голове. И чем-то напомнившего мне своим видом старика Хоттабыча из одноимённой советской сказки. С такой же бородкой и седыми волосами. Разве, что примерно такой же прозрачности, что и кот Кузя. Грешным делом я подумал, не просвечиваюсь ли за компанию и я. Но судя по осмотру со мной всё было в порядке. По — крайней мере, чисто внешне. Насчёт своей внутренней нормальности я уже, откровенно говоря, начал сомневаться. Хоть и не показывал не прошеным гостям вида. Ситуация в которой я очутился, была и пугающей и интригующей одновременно. А так как по своей натуре я авантюрист, то мне ещё было и интересно чем всё закончится. В том, что я не сплю, я попытался удостовериться сразу, ущипнув себя за руку. И судя по возникшей боли, ситуация хоть и казалось абсурдной, тем не менее, была вполне реальной.

— Вы тоже Муза, точнее Муз? — поинтересовался я у Хоттабыча. Для себя я решил называть его так, по крайней мере, до тех пор, пока не узнаю настоящего имени.

— Не совсем так, молодой человек. Я Хранитель. Не ангел, — предупредил он мой очередной вопрос. — Просто Хранитель. Звать меня можете дед Хот. –« Всё же я был недалёк от истины», — подумал я, я имею ввиду насчёт имени. Хот, вполне может быть сокращением от имени Хоттабыч.

— Так чем вы мне можете помочь? — задал я мучавший меня вопрос.

— Присутствием, — ответил Кузя. — А впрочем, нам надо посовещаться, — добавил он, что-то шепча на ухо Хоттабыча. Естественно для этого ему пришлось встать на табуретку. Кузя хоть и был призрачным котом, точнее Музом, но растягиваться видимо не умел.

Вот здесь, откровенно говоря, я заскучал. По крайней мере, настолько, насколько это было возможно в данной ситуации. Совещание, тем временем, несколько затянулась и судя по их чересчур, эмоциональному шёпоту, они явно о чём — то спорили. Всё это конечно было бы хорошо, если бы не было так долго.

— Вы скоро? — поинтересовался я. — Музицировать будете? Или как там это у вас называется?

Однако, несмотря на меня и мои попытки вмешаться. Муза Кузя и дед Хот, казалось, не слышали меня, полностью переключившись на собственный диалог. « Да ну вас», — махнул я рукой. подвигая к себе клавиатуру. Итак начнём:

Глава 1. История о том, как к вполне нормальным людям, приходят не вполне нормальные гости.

— Не пишется? — раздался участливый голос за моей спиной.

— Не пишется, — так же грустно ответил я, склонившись над клавиатурой и пытаясь сочинить если не роман, то хотя бы рассказ. Однако в голову совершенно ничего не лезло. Кроме разве, что какой-то глупой песенки, которую я услышал ещё утром. И только я ответил, как какой-то неприятный холодок заструился по моему телу, от макушки до пяток…

Почти идеальное государство

Почти идеальное государство.

Всем привет. Я житель идеального государства. Впрочем, начнём по порядку. Зовут меня Андрей. Мне 32 года. Родился я в 2075 году. Жена Марина. 26 лет. И ещё у нас есть сын Ванечка, который родился на прошлой неделе. Государство, в котором мы живём, по праву считается идеальным. Благодаря науке и обоснованному подходу, была полностью и окончательно уничтожена преступность. Теперь о ней разве, что можно было прочитать в учебниках истории, или встретить где-нибудь в отсталых государствах, наподобие разрозненных штатов Америки, или подобных им варварских странах. Преступность же в нашей стране была сначала изучена. Потом были выявлены гены преступности, которые встречались у преимущественного количества асоциальных элементов. Третьим этапом было полное уничтожение всех преступников, начиная от самых отъявленных и заканчивая мелкими воришками. И четвёртый этап самый главный заключался в том, что у всех родившихся брали анализы и если в них находили ген преступности. То ребёнок изымался из такой семьи для последующего уничтожения. Семье же выплачивалась материальная компенсация и давалось разрешение на ещё одну попытку. Если второй ребёнок появлялся на свет без этого вредоносного гена. То обеспечение этого ребёнка, полностью ложилось на плечи государства. А так же обеспечение всех других идеальных детей. Ребёнок, при этом, продолжал жить в семье, со своими родителями, находясь на полном государственном обеспечении. Начиная от бесплатных продовольственных наборов и одежды, согласно его возрасту, до бесплатного медицинского обслуживания и образования. Если в семье было более трёх детей, то и один из родителей мог бесплатно пользоваться всеми льготами и привилегиями, обычно это была мать и также становилась на полное государственное обеспечение. А когда в семье было более пяти детей, то на полное обеспечение становился и отец. При условии конечно, если у всех детей отсутствует вредоносный ген. Если же в семье уже был рождён один ребёнок с геном преступности, а вслед за ним рождался второй с таким же геном. То паре предлагали выбор, или официальный развод и запрет на дальнейшие отношения, либо сохранение брака, но стерилизация одного, а чаще обоих супругов. Вы конечно скажете, что это чересчур жестоко. Но тем не менее за последние пятьдесят лет в стране не было ни одного случая какого либо преступления. Ни мелкой кражи, ни изнасилований, ни, тем более, убийств. Плюс не надо было содержать тюрьмы, а также всех сотрудников, поддерживающих в них порядок, да и самих арестантов. Многие тюрьмы были разобраны и на их месте воздвигли парки, а малая часть была оставлена и использовалась в качестве музеев в память о тёмном прошлом, в котором жили наши предки. Да и количество полицейских изрядно сократилось, так как их функция, в основном, сводилась теперь не к поддержанию правопорядка, а в основном в помощи населению. Вот пожалуй и всё. Разве, что анализы у Вани взяли сразу после его рождения, а результаты нам должны были сообщить лишь сегодня. Так как Ванечка родился буквально накануне Дня Рождения Государства. Который начали праздновать с момента вступления в силу закона об уничтожении преступности и преступного гена. А из-за массовых гуляний, буквально вся страна полностью не работала в течение пяти дней. За исключением сфер поддерживающих жизнь и порядок.

Ванечку с Мариной мы зачинали старым, архаичным способом, отказавшись от более современного медицинского, практически на 99 процентов гарантирующего рождение идеального ребёнка. Может мы с моей супругой и рисковали, но любовь, вспыхнувшая между нами, не оставила нам особого выбора. Да и рожать Мариночка предпочла хоть и в роддоме, но исключительно сама с минимальным медицинским вмешательством и надо ли Вам теперь добавлять как сильно я люблю свою жену и ребёнка и ради их счастья и благополучия я даже готов поставить на кон свою жизнь.

— Андрей, Андрюша, о чём задумался? — услышал я голос жены, обращавшейся ко мне и выводящей меня из состояния оцепенения, в которое я погрузился буквально на несколько секунд.

— О вас, о нас, о Ване. Об анализах. О тех кого мы ждём. В общем обо всём понемногу. Я вас так люблю и тебя моё Солнышко и этого нашего ангелочка, — сказал я, беря на руки нашего сына. И любуясь его голубыми глазками, пухленькими щёчками и такой, искренне счастливой беззубой улыбкой. Резкий звонок в дверь был хоть и ожидаем, но тем не менее, прозвучал неожиданно.

— Я открою, — сказала Марина, посмотрев на меня немного встревоженным взглядом. Недаром у наших предков была пословица — ожидание смерти, хуже самой смерти. Дверь раскрылась и в коридор вошли двое. Мужчина, примерно с меня ростом, может быть немного ниже и женщина, ниже нас всех примерно на голову. Одеты они были в одинаковые чёрные балахоны и за спиной женщины был рюкзак, который она, войдя в дверь, начала снимать.

— Андрей и Марина Валдановы? 2075 и 2081 года рождения, проживающие по адресу город Таганрог, улица Чехова 357/6 кв 57? Всё правильно, — подвёл итог мужчина, внимательно посмотрев на нас и просканировав наши документы. — Согласно указу номер один «О предотвращении преступности и преступных элементов» и согласно заключениям анализов. Ваш сын признан носителем вредоносного гена, подлежит изъятию из семьи и последующему уничтожению. Так как у вас это первый ребёнок, то вам будет необходимо придти в комитет по делам дефективных семей за компенсацией и вам будет дан шанс для повторной попытки. — продолжал говорить будничным тоном инспектор, словно речь шла не о ребёнке, а об отработанном топливе которое надо было быстро, но аккуратно изъять и уничтожить. Причём его слова звучащие буднично и даже сухо, словно набатом отзывались у меня в голове и стучали в висках, создавая иллюзию того, что сейчас это происходит не со мной и моей семьёй, а с кем-то посторонним. При этом женщина уже расстегнула рюкзак и протягивала руки к Ване, пытаясь забрать его у меня. Я же, в свою очередь, старался держать его как можно крепче, а сам наполнялся какой-то мне неизвестной злобой.

— Нет! Нет! — услышал я крик Марины, переходящий в истерику и машинально успел прижать ребёнка к себе, в то время как об голову женщины — инспектора разбивалась ваза, стоявшая до этого в коридоре на тумбочке. Всё это хоть и занимало доли секунд, но для меня происходящее виделось словно в замедленном кино. Я машинально отдал Ваню в освободившиеся руки жены, а сам, ударом справа, отправил дочитывающего инспектора в нокаут, заставив его заткнуться на полуслове и грузным мешком осесть около двери. Переглянувшись с Мариной и ни слова не говоря, мы бросились внутрь комнаты, положив Ваню на кровать и лихорадочно собирая свои вещи. Да и, что было обсуждать. Мы оба понимали, что с этой секунды мы единственные нарушители закона в стране, за последние, как минимум, пятьдесят лет и, что всем нам троим теперь грозит, так это неминуемая смерть. Ваню мы им отдавать точно не собираемся, да и в свете последних событий и двух инспекторов лежащих на полу в нашей квартире без явных признаков жизни. Кроме смерти нам в этой жизни уже ничего не светило. Схватив кое какую одежду, продукты и пару бутылок воды, мы выскочили из квартиры переступив через лежащих инспекторов и закрыв за собой дверь. Не знаю как жили наши предки, хотя бы сто лет назад, а в наше время цифровые технологии были не то, что повсеместно, они были везде, даже внутри нас. Я имею ввиду вживлённые чипы на левой и правой руках, благодаря которым можно было и идентифицировать себя и оплатить товары и услуги и даже пообщаться, буквально выражаясь в кулак. Технологии. Выйдя из подъезда мы неспеша направились направо, стараясь не привлекать внимания. С другой стороны я, да и Марина, прекрасно осознавали, что быть нам на свободе от силы несколько часов. Особенно с технологиями и повсеместным использованием камер, а также со вживлёнными чипами, которые отключить в домашних условиях было просто-напросто невозможно.

— Так мы куда? — спросила жена глядя на меня и Ваню, которого я держал на руках.

— К морю. А там посмотрим, — ответил я, внутренне понимая, что в данный момент, реально всё равно куда мы пойдём. Даже если и существовали люди которые могли нам помочь и отключили бы чипы. То ни я, ни моя супруга, про таких попросту не знали, так как преступать закон мы точно не собирались ни в жизни, ни в мыслях. Да и отключили бы они чипы, то максимум, что мы бы выйграли — день. И то, если бы нам повезло и нас бы не зафиксировала ни одна камера.

— Ты не жалеешь? — спросила Марина глядя на меня, когда мы шли вдоль дороги.

— Нет! — ответил я, прижимая мерно посапывающего Ваню. — И сделал бы всё тоже самое, если бы предоставился второй шанс.

— Я тоже, — сказала любимая. Неожиданно захныкал Ванюша. — Пора кормить. Давай его сюда, — попросила жена растёгивая верхние пуговицы, обнажив грудь и взяв на руки Ваню. — чтобы не было дальше, а есть надо по расписанию. — добавила она, присаживаясь на лавочку, на которую рядом уселся и я.

— Я думаю нам пора, — сказал я минут пятнадцать спустя, после того как Ванечка поел и благополучно срыгнул. — Прошло около сорока минут. По идее нас могли уже начать искать.

— Надеюсь мы успеем дойти до моря.

— А потом?

— Потом не знаю, — честно ответила Марина глядя на меня. — В любом случае обратно дороги нет.

— Тогда вперёд.

— Внимание! — раздался сверху механический голос и пространство вокруг нас озарилось светом, льющимся сверху. — Валдановы Андрей и Марина. Вам приказано остановиться. И дождаться приезда спецпатруля. Вы обвиняетесь в нарушении закона номер один и будете в дальнейшем уничтожены. Валдановы Андрей и Марина. Вам приказано остановиться. — вновь продолжил вещать механический голос.

— Разбежались. — ответил я. — А кстати идея. Встречаемся в Приморском парке, на берегу. — добавил я и мы бросились в разные стороны. Причём моя супруга побежала сама, а я с Ваней на руках.

— Валдановы, остановитесь, — вещал голос с беспилотника. На какое-то время, он застыл на одном месте, видимо оператор управляющий им, а может и сама нейронная сеть, вычисляли за кем из нас продолжить преследование.

Проснулся вновь Ваня, начавший сначала всхлипывать, а потом его крик стал раздаваться всё громче и громче. Немногочисленные прохожие стали обращать на нас всё больше и больше внимания. И если вначале они просто останавливались наблюдая за всем, то теперь, наиболее активные из них, даже стали пытаться мне помешать.

— Да, чтоб вас всех! — заорал я, расталкивая наиболее ретивых и тех, кто просто стоял на моём пути. Марине приходилось не легче, насколько я мог судить, глядя на мою жену, бегущую далеко впереди и так же расталкивающую прохожих. Причём над ней уже кружил второй беспилотник, освещая красным цветом её. Как и кружащий надо мной, подсвечивал красным цветом территорию вокруг нас с Ваней.

В бегуны я явно не готовился, как и в преступники тоже, да и Ваня хоть и весил 3500. Бежать одному, или с кричащим на руках ребёнком, закутанным в пелёнки, не совсем одинаковые вещи. Раздался треск, похожий на какую-то трещётку, то, что это был звук выстрелов я понял чуть позже, когда увидел как упала Марина. А беспилотник завис над ней, продолжая светить, только уже не красным цветом, а скорее фиолетовым. Жива была моя жена, или нет, я не знал, я видел лишь её лежащую на земле. Тем временем толпа аокруг меня расступилась, вновь раздались выстрелы и дикая боль пронзила сначала мою руку, а потом и ногу. Так, что я буквально повалился на землю, стараясь смягчить удар не столько себе, сколько орущему на моих руках комочку. Последнее, что я увидел и почувствовал, это приближающийся асфальт, нестерпимую боль от остальных пуль, разрывающих мою плоть и внезапно наступившую пустоту.

ЛУД

— Ты хоть догадываешься, что мы с тобой изобрели и собрали? — спросил Виталий (высокий брюнет, на вид лет 25—27, с острыми скулами, карими глазами, чем-то напоминающий Джеймса Бонда — этакого классического), своего друга Юрия (на первый взгляд — полная противоположность Виталию. Блондин, невысокого роста, немного сутулого, в больших очках, чем-то напоминающего нахохлившегося сыча), кивая на пластмассовое ружьё лежащее на столе.

— То, что нас и просили. Прибор узко направленных волн, интенсивной мощности, замедляющий рост сорняков.

— Туда тоже можно. Но тебе случайно не показалось подозрительным, что ФСБ заказало такой прибор? Юра, ты внимательно вслушайся в эти буквы — ФСБ. А теперь в слова: «замедляющий рост сорняков». Зачем, скажи мне, ФСБ замедлять их рост?! Это, что? Все на борьбу с кризисом и сорняками? Или слишком интенсивный рост сорняков и есть причина мирового глобального кризиса? Самое интересное, что его конструкция, особенно если прибор разделить на две части, не вызовет вобще никаких подозрений. Максимум за, что его смогут принять, так это за какой-нибудь детский конструктор. И почему такая странная форма?

— Обыкновенная форма. Даже я бы отметил удобная. — сказал Юрий забирая прибор со стола. — Наше дело маленькое. Нам дали заказ- мы его выполнили. Прибор работает, неделя испытаний прошла успешно. Более того, заказчики придут за ним уже в ближайшее время. Заплатят за выполненную работу и всё. Виталик, в чём дело? Или мы в чём-то ошиблись? Но ведь испытания?

— В том-то и дело, что испытания. Помнишь тех белых мышей которые у нас были на прошлой неделе?

— Про которых ты сказал, что они чем-то отравились?

— Сказал. Они и отравились. Лучами из нашего прибора. Я случайно навёл его на них когда он работал. Юра, три секунды и три трупа- впечатляет?

— Впечатляет. Раньше сказать было не вариант? Или не хотел растраивать?

— Хотел убедиться, — ответил Виталий нервно ходя по лаборатории. — Что это в результате действия ЛУДа.

— Чего? — спросил Юрий активируя прибор и прицеливаясь в сторону цветов, растущих на подоконнике.

— В сокращённом варианте я его назвал ЛУД. Если расшифровать- Лучемёт Уничтожающий Душу.

— Виталий, ты видно плохо изучал Библию. Душа бессмертна. Её нельзя уничтожить. Вполне вероятно мыши погибли от чего-то другого.

— Юра, все внутренние органы целы. Повреждений способных привести к смерти нет. Для чистоты эксперимента, я отдал их трупы в другую лабораторию. Естественно я не сообщил как именно они погибли и просил выяснить причину смерти.

— И?

— Причина смерти не установлена и возникла в результате неизвестных науке факторов. И учти, это официальный ответ- на пяти бланках. Нет причины. Поэтому я предлагаю сообщить заказчикам о том, что нам известно и потребовать свою долю за молчание.

Желательно в конвертируемой валюте.

— Виталя, мне кажется с этими людьми шутить не стоит, — сказал Юрий выключив и положив прибор на стол. — Если ты прав и Они знают, что мы тут собираем, точнее собрали. Боюсь торг не очень уместен. Ты просто не знаешь этих людей. Я к счастью тоже, но я слышал слухи об этой организации. Говорят их опасается сам Президент.

— Юра, мы не президенты. К тому же чужого нам не надо. Мы просто возьмём часть своей доли за работу и молчание.

Неожиданно в дверь постучали и в лабораторию вошли два высоких брюнета в одинаковых чёрных костюмах.

— Мы из службы безопасности, — сказали они показав удостоверения.

— Это образец? — кивнул один из них в сторону ЛУДа. — Мы его забираем, а также всю документацию. Надеюсь возражений нет?

— Есть мнение, — ответил Виталий, обращаясь к одному из сотрудников. — Мне кажется нам стоит обсудить детали…

…Из криминальных новостей. Сегодня утром, в своей лаборатории в Санкт-Петербурге, были обнаружены мёртвыми двое молодых учёных. Середа Виталий и Борисенко Юрий. Видимых внешних повреждений, а также повреждений внутренних органов обнаружено не было. Смерть наступила по неизвестным причинам.

С пометкой молния. По сообщениям Интерфакс. В своём кабинете скоропостижно скончался президент соседнего государства, когда-то входившего в качестве республики в состав СССР. Президент России лично выразил свои соболезнования родным и близким покойного. И высказал надежду, что в скором времени отношения между нашими странами начнут улучшаться. И перейдут из разряда напряжённых в дружественные.

Рождённый убивать.

Несмотря на практически бессонную ночь Цекалов проснулся отдохнувшим и совершенно не чувствовал усталости. Звонок будильника он не услышал, а скорее почувствовал, выключив его буквально за мгновение до назначенного времени. Сегодня он шёл убивать. Причём осознанно и заранее готовясь к этому событию. В том, что сегодня от его рук должна умереть Она, Александр нисколько не сомневался. Как и в том, что это именно должна быть Она. С этими мыслями Цекалов встал и отправился в ванну, не забыв предварительно зайти в туалет. Сколько раз он прокручивал перед глазами то, что должно было случиться сегодня. И каждый раз Она оказывалась несколько разной. Неизменным оставалось лишь одно — Её глаза: пустые, надменные и холодные одновременно. Такие, как у Ленки из 6 «в», когда он впервые осмелился признаться в любви. Но кем он был? Обыкновенный сын обыкновенных родителей и, словно в насмешку, судьба дала ему фамилию, созвучную с известным продюсером и такое же имя. На этом, впрочем, сходства заканчивались. Продюсер был звездой и преуспевающим человеком внушительной комплекции. Цекалов же, наоборот, был беден, словно церковная мышь, и тощ до безумия. Казалось, по нему самому можно изучать анатомию, совершенно не прибегая к помощи рентгена. И кем была она? Лена, Леночка, Ленка — лучшая ученица 6-го «в», круглая отличница и дочь преуспевающего бизнесмена, являющегося спонсором школы, в которой он тогда учился. Может быть поэтому Лена шла к золотой медали, причём уверенно и настойчиво, как её отец к своему первому миллиарду. К тому же она ко всему прочему была красавицей и, несмотря на свой нрав и гонор, считалась идеалом мальчишеских грёз. Естественно, она его послала, не забыв при этом обсмеять перед всей школой и стянуть на физкультуре с него трусы. Но это было в прошлом. А потом была Люся, его первая девушка. Точнее она должна была стать его первой девушкой, но в тот раз у него абсолютно ничего не получилось. Может от излишнего волнения, а может из-за того, что она посмеялась над размерами его пениса. И пусть потом стало всё нормально, неприятный осадок всё же остался. И таких Люсек и Ленок было много. Порою, даже слишком много. И в Её лице он должен был убить их всех. Безжалостно и без тени сострадания, — думал Александр, ворочая в памяти призраков прошлого и прибывая на место предполагаемой казни. Наконец он увидел Её. Это была именно Она, практически такой же, какой являлась в его снах. где он методично Её убивал. Даже не ножом, скальпелем. Тонким и острым лезвием, разрезая Ей кожу и каждый раз наблюдая за тем, как кровь вытекает из-под его оружия возмездия, покидая Её агонизирующее тело. У него абсолютно не было желания называть Её женщиной. Для него Она была лишь существом женского пола. Точнее Тварью. Да-да именно Тварью с холодным, бесчувственным и надменным взглядом. «Интересно, изменится ли Её взгляд, когда Тварь поймёт, что я хочу убить Её?» — думал Александр, глядя в Её равнодушные глаза. И не промелькнёт ли в них. Нет, не страсть, этого Цекалов хотел как раз меньше всего, а страх. Перед неизбежностью. Когда Её душа покинет безжизненное тело, с каждой вытекающей из под его скальпеля, каплей крови. Или Она также и будет смотреть на него холодным, равнодушным взглядом? Не выражающим ничего кроме презрения? Когда он будет медленно, даже очень медленно убивать Её?

— Так сдохни, Тварь! — почти закричал Александр Цекалов, студент медицинского института, сжимая в своих побелевших от напряжения пальцах скальпель и готовясь к своему первому препарированию лягушки.

Веганская диета

Эх, девчонки. А у меня беда, ой беда… От меня муж ушёл. Ну как ушёл, скорее уполз. Воспользовался понимаете ли моментом, пока я тащила сумки с брокколи, брюсельской капустой, спаржой и морковкой и уполз. Далеко конечно вряд ли, а вот к нашей соседке Зинке, вполне возможно. Не, она в принципе баба хорошая, дородная, про таких говорят кровь с молоком. С такими большими си.. глазами, что мне до её размеров капусту жрать, жрать, снова жрать и все равно фиг такие вырастут. Про таких еще говорят — на одну лег, второй укрылся. Видно и сердце у нее такое же как её сиськи, будь они не ладны. Ведь всех жалеет, всех домой ведёт, всех накормит, приютит. Кошечку там, собачку, видать и Васеньку моего накормила, приютила. Васенька это мой муж. А ему, что. Что еще этим кобелям, мужикам треклятым надо? Чтобы кормили, ухаживали и ласкали. И всё. Он ваш, бери его голыми руками, даже поводок накидывать не надо. Вот и Васенька небось к ней уполз, ой кобелина. Вы не подумайте ничего плохого про уполз. Он у меня непьющий. Непьющий, некурящий, мясо не едящий. Мясо мы с ним уже год не едим. На диету сели. Точнее я села, а Васенька лёг. Лёг и лежал, как я ему про диету нашу сообщила. Сначала орал, кричал — мясо, мясо. Даже из дома до шашлычной сбегать стал, а у меня, что. У меня не забалуешь. Если диета, то всем. Раз сказала, два сказала, после третьего раза с помощью сковородки всю охоту отбила за мясом бегать. Но всё равно. Бывает сядет, смотрит так жалобно- жалобно, как кот из Шрека и шепчет -«мясо, мясо». Это он вначале орал, а через восемь месяцев спаржево-морковной диеты уже шептал. Шепчет про мясо, а в глазах скорбь вселенская, такая только в глазах у русского человека бывает на чужбине с тоской по дому. Как у Васеньки по мясу. И так его подлеца жалко, а в форму приходить надо. А то у Васеньки в начале диеты желудок был, как у Зинки её сиськи. Полкабанчика за присест проваливались. Так вот девоньки, не врут, про то, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Не врут. Поэтому у нас с вами два выхода. Или не кормить вообще, чтобы даже уползти не мог. Или кормить до отвала, чтобы тоже уползти не мог. Другого пути девоньки, как я поняла, нету. А я к Зинке пошла, купила в магазине окорок свиной копченый, буду своего Васеньку на запах выманивать. Не могу я девоньки без него, не могу. И ну её к чертям собачьим эту веганскую диету.

Размышления на ночь

Вот бывает. Хочется выспаться, даже надо выспаться, особенно перед чем-то важным а не спится. И начинаются мысли о глобальном, о насущном. Вот допустим люди, которые страдают от высокого давления. Они кто? Правильно — гипертоники. А те, кто страдают от низкого? Они микротоники, или минитоники? Тоники, слоники. А вот реально, сколько слонику надо джин-тоников? Понятно, что слоники не пьют джин-тоники. Ну, а вдруг? Нашёл слоник цистерну с джин-тоником и решил, что называется насюсюкаться. Достало его всё. Может со слонихой нелады. Или слонята не слушаются. И вообще. Тоником ведь и тональный крем называют. А какой крем вкуснее в эклере — заварной, или сливочный? Вот так лежишь, думаешь. Мысли одна за другую цепляются, перетекают. А время тянется, сон не идёт. И часы на стене. ТИК- ТАК, ТИК — ТАК, ТИК-ТАК. Жена храпит, малой сопит. Кошки и те храпят. А за окном уже сереет, вот-вот рассветёт. Поспал блин. И всё-таки. Как же они __ять называются? Микротоники, или минитоники?

Кот съел птичку. Версии события с разных сторон

Казалось бы банальная история. Кот съел птичку. В принципе, что тут такого.? А теперь рассмотрим эту ситуацию с разных точек зрения.

Точка зрения Владимира Вольфовича.

Подлец! Нахал! Да как он мог!

Птенца сожрал. Да чтоб он сдох!

Точка зрения того же Владимира Вольфовича, но вдруг выясняется, что кот был по заданию Владимира Владимировича.

Подлец, но всё же молодец!!

Был Иноагентом тот птенец!

Точка зрения телеканала Рен Тв.

Пришелец кот, под действием гипноза

На ветку странным образом попал.

Узрел птенца с планеты Альтаросса.

Птенца и мир трагичный ждал финал.

Версия кавказская

В горах жиль птах, он гордый биль

Ни с кем он дружбу не водиль.

И всех он на фиг посылаль.

Котэ не выдержаль — сожраль.

Версия от Владимира Соловьёва.

Шпион украинский — птенец.

А кот сожрал. Он молодец.

Версия прибалтийская.

Кот очень медленнооо зевал.

Птенец тот медленнооо летал.

И кот раз сильно так зевнул.

Птенец влетел и кот сглотнул.

Версия от Елены Малышевой.

Птенец болел. И видит Бог.

Не съел бы кот. Так он бы сдох.

Версия президентская.

Раз съел — то значит надо так.

Я вам скажу — кот, не дурак.

Все как один

Все как один.

Как же всё достало. Ты не такой. Делаешь не так. Ведёшь себя не как Вася, Петя, Дима (нужное подчеркнуть). Этот в отличие от тебя не бухает. Тот зарабатывает больше. А Петечка для своей Вали цветы, минимум два раза в неделю, покупает.

Да и в детстве. Машенька учится лучше, Серёжа кашу всю ест. Тот то, та это. Как же меня всё достало. С какого это я должен быть как все? Пусть лучше все будут как я.

Исполнено.

«Приснится же всякая ересь», — думал я лёжа в кровати и вспоминая свой, ускользающий в памяти сон. Весь его я, конечно же, уже не помнил и единственное, что осталось в памяти это моё желание чтобы все стали такими же как я и с такими же интересами. И как кто-то, громогласным голосом, сказал: " Исполнено».

«Раз исполнено, значит покладено», — подумал я улыбнувшись и открыв глаза. А заодно учуяв запах кофе доносившийся из кухни.

Признаюсь честно, а без чашечки бодрящего натурального кофе, мои глаза не то, что не открывались. А даже пытались закрыться. Да и я становился похож на сомнамбулу. Этакого полузомби. Которого поднять подняли, а вот разбудить забыли.

Часы показывали тридцать пять десятого, а значит, хоть сегодня я и выходной, вполне можно вставать. «Заодно сделаю милой сюрприз», — решил я, стараясь подняться с кровати как можно тише и направляясь в сторону кухни и кофе.

— Привет милая, — сказал я любуясь фигуркой своей девушки в коротеньком халатике, едва прикрывающем её попку. — А, что с волосами? — поинтересовался я, заметив, что у моей любимой вместо ниспадающих волос до плеч, была причёска больше напоминающая мою. — Я конечно предлагал на днях ролевые игры и немного поменяться. Но зачем же так кардинально? Ты же знаешь, что я люблю когда ты с длинными волосами. — добавил я подходя и беря её за талию.

Алёна повернулась и первое, что я сделал это отпрыгнул назад от ужаса. Смотря то на неё, то на кухонные принадлежности. Лихорадочно перебирая взглядом те, что потяжелее и схватив первое, что попалось под руку. Пустую трёхлитровую кастрюлю. Не бог весть какое оружие, но лучше что-то чем ничего.

Потому, что когда Алёна повернулась. На меня смотрела не Алёна, а моя точная копия. Разве, что в женском обличии.

— Я… Ты… — начал лепетать я пятясь и выставив перед собой импровизированное оружие.

— Он, она — вместе целая семья, — закончила за меня Алёна, точнее то, что стояло передо мной, строчку известной песни. Андрей ты чего? Аааа. Решил с утра пошалить? — спросила она улыбнувшись и начав развязывать пояс халата.

— Уйди. Не подходи. Не надо, — бормотал я упёршись в стиральную машину и понимая, что отступать некуда, внутренне от этого холодея. Моя кожа, при этом, помимо моей воли стала покрываться мурашками.

А в голове набатом звучало лишь одно слово. «Исполнено». Из произносимого, вначале, вполголоса. И дошедшего в итоге до состояния крика. «Исполнено! Исполнено! Исполнено!»

И последнее, что я запомнил, прежде чем потерять сознание. Как -та, которую я принял за Алёну, скинула халат и подошла ко мне практически вплотную.

— Доктор, что с ним?

— Переутомление. Плюс упало давление. Пусть пока посидит дома. Никаких стрессов. Кофе и горький шоколад. А так же проветривание помещения, — добавил врач.

— И доктор тоже я, — подумал я приоткрыв на несколько секунд глаза и уставившись в свою физиономию, склонившуюся надо мной. Разве, что этот я, был в медицинском халате. Впрочем это отличие не помешало мне вновь, благополучно, провалиться в забытье.

Не знаю сколько я проспал. Но когда я окончательно пришёл в себя часы показывали восемь ноль ноль.

Утра, или вечера? Судя по серому небу за окном. Я сходу не определил.

— Ты как? Полегче? — услышал я голос, похожей на меня внешне девушки. Разве, что это всё же была девушка. Вспомнил я, хоть и с трудом, всё происшедшее, перед тем как я потерял сознание.

— Полегче, — ответил я. Чувствуя боль в затылке и нащупав там небольшое уплотнение. — Таблеточку бы. Голова просто раскалывается.

— Не мудрено. Так упасть, — сказала девушка протягивая мне таблетку и кружку с водой. — Андрюша, ты меня напугал. Врач сказал — тебе нужен покой.

— А как ты меня напугала, — подумал я, но вслух спросил то, что терзало меня, на данный момент, больше всего. — А скажи мне пожалуйста. Почему мы все так похожи? Ты, я, доктор.

— В смысле ты, я и доктор? Ты так сильно ударился, что даже это у тебя вылетело из головы? — спросила она, взяв с журнального столика пульт и включая телевизор. — Врач, конечно, предупреждал о возможной амнезии.

И предупредил чтобы я помогла тебе быстрее адаптироваться и всё вспомнить. А если у тебя не получится восстановиться. То мы вместе пойдём к доктору на приём.

А пока смотри.

Я и смотрел. По Первому каналу шла «Ирония судьбы». Всё было то же. Декорации, диалоги, которые я знал практически наизусть. Другим было другое. Сами актёры и их имена.

…Я говорю…

Выпьем за Андрюшеньку Званцева.

Давайте, без дураков.

Самого застенчивого из нас,

который, наконец, преодолел

это качество и женился.

Последним из нас.

Андрей, сейчас серьезно.

Будь счастлив!

— Будь счастлив, Андрей.

— За это надо выпить.

Это, правда, серьезно.

Слушай, а как ее зовут?

— У нее прекрасное имя.

Андриана.

— И, что примечательно, редкое.

Ребята, положение безвыходное.

За Андриану!

— За Андриану до дна!

— Ну, Андриана, будь счастлива!

— Какие вы все-таки мерзавцы!

У меня было ночное дежурство…

Ох, теплое…

Тем временем, пока я пребывал в состоянии шока, переваривая увиденное. И имена героев и то, что все они были моей копией. Или я был их копией. В это я уже начинал больше верить. Моя благоверная продолжала переключать каналы.

— Сегодня нашу страну с рабочим визитом посетил президент Италии Андриано Званичелли. В дружеской обстановке лидеры двух стран. Президент России Андрей Званцев и его итальянский коллега, обсудили предстоящие совместные русско-итальянские игры, а так же другие насущные дела.

— Гол!!!! На тридцать седьмой минуте нападающий Андрей Званцев с подачи Андрея Званцева великолепно пробил в девятку. Голкипер сине-белых Андрей Званцев был здесь бессилен. И Динамовцы вынуждены начинать с середины поля.

— Выключи, — попросил я, устав от обилия одинаковых лиц и имён. Давно это?

— Что именно?

— Ну эта. Одинаковость. Я просто хочу вспомнить, — добавил я. Причём выражение лица Андрианы. А то, что её так зовут я уже не сомневался. Сменилось с подозрительно-недоверчивого до добро-сострадательного. — Расскажи мне с самого начала.

— Если с самого. То двести лет назад российскими учёными был выделен идеальный геном человека. А перед этим мир оказался на краю гибели. Бесконечные опустошающие войны, многочисленные болезни, аморальный образ жизни. Надо было что-то предпринимать, причём времени на решение оставалось всё меньше.

Пока не был выделен идеальный геном. А впоследствии и идеальный человек. Точнее пара. Андрей Званцев и Андриана Званцева. Наши прародители. У которых рождалось идеальное потомство. Все рождающиеся с другим генным набором уничтожались на стадии эмбрионов. Плюс, к этому времени, получило широкое развитие клонирование.

В итоге наша страна оказалась населена идеальными людьми. Не знающими ни агрессии, ни болезней. С общими вкусами и интересами. Нам нравятся одни фильмы, одни передачи. Соответственно отпала надобность в каналах, которые мы не смотрим. А так же в продуктах, которые мы не едим. И в вещах, которые мы никогда не оденем.

Естественно освободились людские ресурсы. Мы не производим ненужных вещей. Либо таких которые нам не нравятся, или никогда не понадобятся. Причём у всех всё есть. И отдыхаем мы всегда там где хотим.

— А как вы ловите преступников? Раз внешне все одинаковы?

— А это кто? — спросила Андриана. И судя по её внимательному взгляду я понял, что она не шутит. И действительно спрашивает на полном серьёзе.

— Преступники — это те, кто нарушает закон. Грабят, убивают, насилуют.

— У нас нет таких. Да и зачем грабить когда ты можешь себе позволить всё, что хочешь. С общего счёта.

— В смысле? — спросил, на этот раз, я.

— Все работающие люди. Не важно кем. Имеют равный доступ к общему счёту. С которого снимается оплата за покупки и услуги. Так же как и неработающие, но заслужившие это. В частности студенты, или пенсионеры. Они тоже имеют право на доступ к этому счёту.

— А если я захочу иметь не одну машину, а две? Или покруче чем у соседа?

— Зачем? Да и не получится покруче. Ведь он всегда может взять себе такую же. Раз в пять лет, общенародным голосованием выбирается пять марок машин, которые автомобильные заводы будут выпускать в ближайшие пять лет.

А насчёт убить, или изнасиловать. Это всё равно, что сделать это с самим собой. Так, что ты? Вспомнил?

— Практически, — ответил я. Где-то в глубине души надеясь, что всё происходящее сейчас просто дурной сон.

— Тогда давай спать. Доктор посоветовал уложить тебя пораньше.

— Давай. Согласился я укладываясь с краю. И настороженно наблюдая как Андриана скидывает халат, под которым оказалось вполне симпатичное женское тело и укладывается рядом.

— Пошалим? — спросила она. Проведя рукой по моей спине и спустившись ниже.

— В другой раз. Мне нужно время. — добавил я, выключив свет. Я конечно понял как здесь всё устроено. И примерно понял почему все одинаковы. Но трахать практически самого себя, пусть даже и с женским телом… Я конечно себя люблю, но не до такой же степени…

Я был к этому точно не готов. И ни к этому меня готовила жизнь. — подумал я засыпая. И надеясь, что утром всё изменится, а точнее вернётся на круги своя.

Прошло три месяца.

— Андрюха!!! Привет. Сколько лет мы не виделись? Пять, шесть? — обратился ко мне мой двойник, чуть ли не бросаясь мне на шею. От которого я отстранился и едва ли не бегом бросился прочь.

Я не знаю как они все могут друг друга отличать. За три месяца пребывания, я так и не научился этой премудрости. И если поначалу мне здесь даже нравилось. Любимые каналы, фильмы. Еда. Машины.

То потом от одинаковых лиц и имён. Становилось не по себе. Самое интересное, что это мешало только мне. Никто в округе не высказывал ни малейшего беспокойства по этому поводу. Я же накалялся всё больше. Проклиная и всех вокруг и себя и своё желание. И даже тот голос, сказавший «Исполнено».

К Андриане я так даже и не притронулся. Да она была практически идеальной. Вкусы у нас сходились во всём. Фактически она была как я. Это и привораживало и отталкивало. Я честно хотел себя заставить, даже пробовал в темноте. Но едва я вспоминал её лицо, то всё желание пропадало напрочь.

Вот и сейчас. Я брёл прочь. Практически куда глаза глядят. Мне уже было неважно. Главное куда-нибудь.

Я просто шёл.

Любовь зла, или история одного сумасшедшего

Дико болела голова. Настолько, что не хотелось ни вставать, ни открывать глаза, ни даже шевелиться.

Хотелось ли жить? Возможно. Но без этой одуряющей и сводящей с ума боли.

Радовало одно. Звенящая тишина вокруг.

Не было слышно ни вечно орущих соседей, постоянно выясняющих отношения. Ни котов, вопящих под окном. Ничего. Тишина и боль. То затухающая, то появляющаяся снова.

Что утешало? То, что боль реально затухала. Смущало теперь другое. Я абсолютно не чувствовал своего тела. Точнее чувствовал лишь голову и то, что я не могу пошевелиться. Совсем.

Может я умер? Бред! Ведь если бы я действительно умер. То мог ли я бы думать? — Тем не менее, я решился и открыл глаз. Один. Левый. Не спрашивайте почему. Правый я потом тоже открыл.

Потолок, — констатировал я факт, сфокусировав взгляд. — Не мой. Мой натяжной, а этот покрашенный. Причём неаккуратно и явно давно. И стены не мои. И дом. — подвёл итог я, поворачивая многострадальную голову, то влево, то вправо.

Боль отступила, по крайней мере, болело не так. И я попытался приподняться. Не получилось. Судя по всему, я был в чём-то в виде смирительной рубашке и надёжно зафиксирован к кушетке на которой лежал. Настолько надёжно, что все попытки пошевелиться вызывали только боль и осознание их бесполезности.

— Я сошёл с ума. Какая досада. — немного переиначил я фразу услышанную в детстве. Осталось выяснить три вопроса. — Как? За что? И почему? Белый потолок не способствовал воспоминаниям и я закрыл глаза.

.За двенадцать часов до описываемых событий.

— Может тебе уже хватит? — спросил Андрей, глядя на мою протянутую рюмку. — Алёнку, ты этим точно не вернёшь.

— Да пошла она. — сказал я, забирая бутылку и наливая себе водку, что называется через край. — все пошли! — добавил я, опрокидывая налитое вовнутрь. Причём я уже не чувствовал ни вкуса, ни облегчения, которое должно было настать, но не приходило. А водка всё никак не могла заполнить пустоту и дыру появившуюся внутри. Только во рту становилось всё гадостнее, как и на душе.

— Так, тебе реально хватит, — сказал Андрей вставая и забирая бутылку.

— Отдай, — сказал я тоном не терпящим возражений.

— Я ухожу.

— Да и проваливай! Все проваливайте! — сорвался я на крик. — Достали все! И ты и она! Какого вы вообще ко мне лезете?! И эта… и ты весь такой положительный. Припёрся он друга утешить. Хочешь утешить — давай пить. Нет вали лесом и эту захвати. Недаром она тебе глазки постоянно строит. Андрюша такой хороший. Андрюша больше зарабатывает. Андрюша то, Андрюша это.

— Я всё-таки пойду.

— Пошёл вон.

— Ты же пожалеешь утром, — сказал Андрей одеваясь и стоя в дверях моей прихожей.

— Уже пожалел. Что не выпер вас раньше и тебя и её. Пошёл, — добавил я, выпихивая своего друга, теперь уже бывшего и захлопывая дверь.

— Как же хреново, — думал я, возвратившись в кухню и швыряя бутылку с оставшимся пойлом об стену. Принесло ли мне это облегчение? И да и нет. Звук разлетевшейся бутылки немного вернул в реальность, а оцарапавший щёку осколок заставил действовать.

— Юра, уйди. Я вызову полицию, — сказала Алёна, когда я стоя по другую сторону двери, продолжал терзать её звонок, нажимая на кнопку вновь и вновь.

— Нам надо поговорить, — продолжал настаивать я.

— Утром поговорим. Ты проспишься, придёшь и мы всё обсудим.

— Мы сейчас обсудим и я уйду. Открой. По-хорошему. Или я выломаю дверь, — сказал я, изо всех сил, ударяя по двери кулаком. Причём боль, появившаяся в руке, не столько останавливала, сколько раззадоривала. — Открой, открой, открой! — продолжал орать я, сопровождая свои крики ударами по двери.

— Сейчас соседи полицию вызовут, если ты не прекратишь.

— Да пошла ты. — негромко сказал я, швыряя в сторону, очередной, пустой флакончик из под «боярышника». Сколько их я уже выпил как пришёл сюда? Один? Два? Этот был третий. В образовавшейся тишине, я услышал за дверью какую-то возню. Алёна явно была не одна.

— Андрюша, — я знаю, что ты там. Выходи. Побудь хоть раз мужиком. Или так и будешь прятаться за бабскую юбку? — крикнул я, сопроводив свой вопрос очередным ударом в дверь.

Замок крякнул и перед моим затуманенным взором парочка предстала во всей красе. Впереди стоял он — мой бывший друг, а из-за его спины выглядывала моя бывшая девушка.

— Поговорим? — спросил я, пытаясь отодвинуть парня и видя лишь ту, ради которой я сюда и пришёл. — Или ты выбрала этого… С рогами. — сказал я, смотря на меняющиеся, прямо на моих глазах, очертания Андрея.

И если Алёна оставалась собой, то с её спутником и моим бывшим другом происходили метаморфозы. Кожа его покраснела, появился хвост, который подрагивал, как у перевозбуждённого кота. На голове пробились небольшие рожки. А из его пасти валило смрадом. Да и голос его претерпел изменения. Когда он зарычал на меня срываясь на визг.

— Уйди! Она моя!

— А вот хрен тебе, нечисть! — в ответ заорал я, бросаясь на нечестивого…

Чисто английское самоубийство

Тело мистера Чарлза медленно остывало в съёмной квартире в центре Лондона. Его остекленевшие глаза уставились в сторону окна, выходящего на Гауэр-стрит. Перед ним, слева, стояла чашка с остывающим зелёным чаем, в безвольно свесившийся правой руке очевидно недавно был Веблей Рик, валяющийся сейчас на полу. А в правом виске мистера Чарлза зияла аккуратная дыра. Часы на стене пробили семнадцать ноль ноль.

Лондон. Гауэр-стрит 94, квартира 6. 19.00

— Итак, что мы имеем? — задал вопрос скорее сам себе чем напарнику инспектор Эдвард Ричардсон. — А мы имеем вот, что. Не далее чем пару часов назад. Мистер Чарлз Барнес, отставной полицейский, совершил самоубийство. Мотивом которого, скорее всего, стала неустроенная личная жизнь. Именно в это время, соседка убитого, миссис Робертс услышала сильный хлопок. Однако не придала сразу ему значения, решив, что это был звук с улицы. Так, что Прайс, можете считать дело закрытым. Нам тут делать нечего. Можно вызывать катафалк и пусть отвезут тело несчастного в морг. Кстати, Вы не поинтересовались, у покойного есть родственники?

— Сестра и двое племянников. Своих детей мистер Барнес не нажил.. Так, что всё теперь, по закону, принадлежит им. И всё таки я сомневаюсь, — сказал Лайам Прайс беря на руки большого жирного, рыжего кота, вылезшего из под кровати и начиная чесать у него за ухом. — Как может человек, имея такого красавца, заканчивать жизнь самоубийством? Вот не верю. Да и на столе. Вас ничего не смущает?

— Чашка давно остывшего чая?

— И это тоже. Человек заваривает в большом заварнике чай. Явно собираясь насладиться им не только утром, но и вечером. Наливает себе чашку и не допив её заканчивает жизнь самоубийством? Да и почему чашка у мистера Чарлза Барнеса стоит слева, а пистолет и я уверен, с отпечатками самого покойного, справа.

— Видимо подвинул чашку. Я не понимаю к чему Вы Прайс подводите? Это самоубийство. Дело закрыто. Да и кому выгодна его смерть? Квартира, как я понимаю, съёмная. Своего жилья у мистера Барнеса нет.. Да с него и взять нечего. Кроме этого кота, которого Вы неустанно тискаете. Положите кота и займитесь делом.

— Я всё же настаиваю. Да и, что мы теряем? Вызовем пару свидетелей, подошьём их признания к делу. И если Вы правы, то закроем дело со спокойной совестью. Не забывайте, что это был наш коллега. — сказал Лайам так и не думая отпускать кота, который нашёл в мистере Прайсе, как минимум друга и утешителя.

— Если я прав… Естественно Прайс я прав. Не сойти мне с этого места, если я ошибаюсь. — Прайс, — крикнул инспектор Ричардсон пару минут спустя. — Это Ваши шуточки? Я не могу сойти с места. Кажется я к чему-то прилип. — Это жвачка, — сказал инспектор, сняв туфлю и поднеся её практически к носу Прайса. — Или, судя по цвету, это проделки этого кота. Вы, кстати думаете его отпускать? Хотя, если это его проделки, то лучше держите. Не хватает ещё чтобы он тут всё загадил.

— Это ирис, — сказал Прайс глядя на перемещающийся перед носом туфель. — конфета. Ириска.

— Я знаю, что это конфета, — сказал инспектор, остановив движение туфли и теперь прыгая на одной ноге в сторону раковины. — Я Вас проверял и Вашу бдительность.

— А вдруг это тоже улика? А Вы её в раковину.

— Я лучше знаю, что улика, а, что нет. Покойный явно был не слишком аккуратен. То конфеты валяются, то в раковине чашка не мытая ещё одна. И тоже с чаем.

— Позвольте, хотя ладно, — махнул Прайс рукой, видя как инспектор открыл воду и смывает конфету прилипшую к подошве.

Неожиданно, дверь распахнулась. И в комнату быстрым шагом вошла женщина в чёрном платье, чьё лицо было скрыто такого же цвета как и платье, вуалью.

— Миссис? — сказал инспектор глядя на кольцо на пальце у дамы.

— Смит. О боже, — сказала она взглянув на труп и закрыв лицо руками. — Это мой бедный брат. Он уже вторую неделю страдал депрессией и я ужасно переживала, что он может с собой, что-нибудь натворить.

— Вот видите Прайс, что я Вам говорил? — сказал инспектор потирая руки. — Чисто английское самоубийство, если можно так сказать.

— А можно мне Стивена? — сказала женщина подходя к Лайаму. И пытаясь взять на руки сопротивляющегося кота. — Пусть он будет единственным напоминанием мне о моём любимом покойном брате.

— И как давно Вы видели брата? — спросил Прайс, глядя то на женщину, то на пытающегося получить волю кота. Причём дама буквально перебирала руками шерсть вокруг шеи животного.

— Неделю назад, — ответила миссис Смит продолжая обыскивать кота, отчаянно рвущегося на волю.

— Случайно не это ищете? — спросил Прайс, доставая из кармана и показывая даме кошачий ошейник, судя по цвету золотой и инкрустированный бриллиантами.

— Отдайте, — крикнула дама протягивая руки к Прайсу на которых он с ловкостью уличного фокусника застегнул наручники.

— Миссис Смит, — сказал Прайс поднимая упавшего кота и усаживая его на диван. — Вы обвиняетесь в убийстве собственного брата с целью завладения его имуществом. Вам есть, что сказать?

— Я любила его. Но потом я поняла, что эта зверюга. Стала для него важнее чем я, или его племянники. Да, я редко его навещала, как и мои дети. Но это не повод лишать нас наследства и отписывать всё коту. Я ненавижу и его и этого кота и вас вместе взятых!!! — закричала дама, театрально заламывая руки, когда её уводил подошедший полисмен.

— Прайс, но как?

— Во-первых чашки. Как Вы правильно заметили их было две. Вторую, благоразумно, убрали в раковину. И скорее всего ту где было снотворное. Думаю в крови у бедного Чарлза можно найти его остатки. Во- вторых не знать кличку кота любимого брата. Никакой это не Стивен, а Бобби. — сказал Прайс беря со стола фотографию в рамке Чарлза с котом. И подпись» Я и Бобби». А в третьих преступники всегда возвращаются на место преступления, особенно если не получили того чего хотели.

Вперёд в Италию

— Даххак, мне кажется, или мы уже не плывём? — спросил меня Сааб — мой близкий друг с которым мы решили всё бросить и попытаться поискать счастье вдали от дома. Мы. Это я, мой друг Сааб и ещё около тридцати человек, включая двух женщин и трёх детей. Самому младшему из которых лет пять, а самой старшей двенадцать. На данный момент мы все оказались в одном месте, в трюме одной из лодок, буквально прижаты друг к другу, посередине Средиземного моря, которая направляется из некогда богатой и процветающей Ливии в Европу, а точнее в Италию.

Были времена когда моя Родина входила в число самых богатых стран Африки. Но это было до иностранной интервенции под предводительством янки. И тем более до последующей, после интервенции, гражданской войны.

Поэтому мы все и здесь, в поисках лучшей доли. В трюме небольшой шхуны. С молитвами к пророку Мухаммеду чтобы он послал нам попутный ветер и уберёг от карабинеров.

— Вроде поплыли дальше, — сказал мне Сааб, вслушиваясь в шум наверху. — Или нет, — добавил он. В этот момент дверь в трюм отворилась и сверху ударил яркий свет, заставляя зажмуриться.

— Esci uno alla volta. Questa; la polizia costiera. — раздалось сверху и в проёме показалась голова человека одетого в военную форму.

— Что он сказал? — спросила меня рядом сидящая женщина, успокаивающая заплакавшего малыша.

— Судя по его жестам и интонации, видимо хочет чтобы мы вышли, — сказал я, смотря снизу вверх на карабинера машущего нам и указывающего на выход.

— Кажется приплыли. Плакали наши денежки, — сказал Сааб. — А ведь даже Абдул Хафиз спрашивал готовы ли мы? И не будем ли иметь претензий в случае чего.

— Абдул Хафиз хоть и контрабандист, но он лучший из тех кого советовали. — сказал я поднимаясь. Да и тысяча долларов цена конечно баснословная, но не самая высокая среди подобных услуг. Колеблющаяся от семьсот пятидесяти до двух с половиной тысяч долларов за человека, за возможность приплыть в Италию.

Дело в другом, если мы уже проникли в территориальные воды Италии, то можно не переживать. Что-что, а прежде чем отправиться, я первым делом изучил законы. В европейском законодательстве есть такой принцип: мигрант, который переходит границу (в нашем случае — переплывает) и попадает в конкретную страну, является ответственностью этой страны. Теперь осталось выяснить. Мы уже там где надо, или пока нет.

Когда мы вышли на палубу я первым делом осмотрелся. Вдалеке маячила полоска берега. И судя по всему, это и была искомая Италия.

— Sei in acque neutrali. Non puoi andare oltre. C»; il territorio dell’Italia sovrana.

— Вы находитесь в нейтральных водах. Дальше вам нельзя. Там территория суверенной Италии. — перевёл подошедший второй карабинер. И судя по цвету его кожи, кто-то из его предков явно был из наших. Да и говорил он довольно чисто.

Значит в суверенных, — подумал я. — Интересно, сколько в милях до вод Италии и хватит ли сил? Умирать я пока не планировал, как и возвращаться. Когда до рая остаётся, что называется подать рукой. Сдаваться глупо и бессмысленно.

— Chi; il tuo capo? Di chi; la goletta?

— Кто у вас главный? Чья шхуна? — перевёл карабинер, смотря поочерёдно на каждого.

— Ты со мной? — спросил я тихонько Сааба так, чтобы слышал только он.

— Далеко, — так же тихо ответил он, смотря то на карабинеров, то на далёкий берег, то на меня. Словно бы оценивая свои силы и ища уверенности и поддержки.

— По-другому может не получиться, а так есть шанс. Маленький, но есть.

— Quindi chi; il capo?

— Так кто главный? — вновь повторил вопрос переводчик вслед за своим коллегой.

— Он! — закричал я указывая в противоположную от меня сторону и бросаясь со всех ног вперёд. Совершенно не думая о том, поддержит ли меня Сааб.

Для себя я решил всё. И оказавшись в несколько прыжков возле носа шхуны, нырнул в Средиземное море. Буквально с головой уйдя под воду, проплыв так несколько метров и выныривая на поверхность. Вода была не ледяная, всё-таки сентябрь месяц, но бодрящая.

Со стороны шхуны послышались крики и даже раздалась автоматная очередь. По счастью не по мне, а в воздух. Ну, а я продолжал плыть, дело в том, что мне уже больше ничего не оставалось. Кроссовки я сбросил ещё на судне, чтобы они мне не мешали, предварительно их до этого развязав и теперь, стиснув зубы, молотил по воде руками плывя в сторону заветного берега.

Крики продолжались. По счастью никто больше не стрелял. Ни вверх, ни по мне. И я делал то, что посчитал единственно правильным. Плыл к своей мечте. Пока есть силы. Ведь если есть цель и мечта, то к ней надо обязательно стремиться. Даже вот так. Прикусив губу и больше не думая ни о чём, кроме одного. Надо плыть. Вперёд. И постараться доплыть несмотря ни на, что.

Время шло. Усталость становилась всё больше и больше. А берег, создавалось ощущение, был не ближе, а всё дальше. Или, как минимум, не приближался. Я плыл. Невзирая ни на, что. Ни на боль, появившуюся в мышцах, ни на шум в ушах, становившийся со временем, всё громче.

Я просто плыл. Стараясь уже ни о чём не думать и распределять свои силы, которых с каждым взмахом становилось всё меньше. Да и вода из бодрящей в начале, казалась уже холодной и тяжёлой. Через толщу которой остановилось всё труднее и труднее пробираться. Словно это была не вода, а желе. А я стал мухой, которая в него попалась и никак не может выбраться.

В глазах темнело. И последнее, что я успел почувствовать, как чьи-то руки тянут меня вверх…

Что могу сказать. Мне повезло. Хотя бы уже тем, что я живой и нахожусь на территории Италии куда я так стремился. А дальше всё будет зависеть от меня. Ведь Италия это страна возможностей. Во всяком случае, я буду стараться делать всё от меня зависящее. S; signori.

S; signori- да господа.

Esci uno alla volta. Questa; la polizia costiera. — Выходите по одному. Это береговая полиция.

Пока ждут разрешения на документы мигранты живут в бараках и получают от государства 30 евро в день.

Многие, от безысходности, скатываются на самое дно, попадая в сети мафии, либо подсаживаясь на наркотики.

По данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), в 2021 году в Средиземном море и северо-западной части Атлантического океана погибло или пропало без вести 3231 человек.

Дракон Белграда

Так уж получилось, что Милош был драконом. Не потому, что в год Дракона родился. А по своей сути. Предок его был сам Змай. Который умел перевоплощаться во многих, в том числе и в человека. И от любви которого с земными женщинами, рождались богатыри. А от этих богатырей обычные дети.

Но никак не драконы. А здесь сбой. Может магия, может генетика, может ещё что-то, такое же, непонятное. Но факт остаётся фактом и Милош был тем кем был. Человеком, который мог перевоплощаться в дракона.

По-началу его это испугало. Когда он, возвращаясь от подруги, был остановлен парой наркоманов, потребовших у него денег. Денег не было, но обдолбанных это мало тревожило. Особенно когда в голове, вместо мозгов, жижа, а кровь разбавлена наркотой.

В общем, как только у горла сверкнуло лезвие ножа, Милош сам не понял как совершил трансформацию. Ещё секунду назад он стоял прижатый уродами с ножом возле шеи к стене подворотни, а теперь он парит метрах в трёх над ними, а они с диким завыванием ползают внизу и мочатся под себя. Ему даже не пришлось с ними, что-то делать. Хотя он чувствовал, что может их запросто испепелить. Такова была сила бушующая в нём и готовая вот-вот вырваться на волю.

Вместо этого он пустил струю огня аккурат между ними и стремительно взмыл вверх. Ощущая невероятную силу и эйфорию. От осознания того, что теперь он может если не всё, то очень многое. Вдобавок ему словно открылся ключ к знаниям всех драконов, живших до него на Земле. Своеобразная генная память предков. Плюс магическое зрение.

Плюсов было очень много. Минус был один. Его человеческая одежда пришла в полную негодность и валялась бесформенными лоскутами на земле, где-то там были и ключи. След же наркоманов простыл, так быстро они ретировались. И, что-то Милошу подсказывало, что теперь они не скоро притронутся к наркоте.

Неожиданно, где-то на грани сознания он увидел магический. всплеск и почувствовал, что кто-то нуждается в его помощи. Несколько мощных взмахов крыльями и вот он уже на такой высоте, что весь район как на ладони.

И тут же новый всплеск. Боли и отчаяния, на грани с безысходностью. И он летит туда молясь, своему предку Змаю чтобы успеть. И он успевает. Какой-то ублюдок собирается совершить насилие, жертва — молодая девушка сопротивляется из последних сил, но она явно слабее.

Здесь уже нет времени церемониться, да и ни к чему. Поэтому он тупо вонзает когти в спину насильника и убедившись, что тот выпустил свою жертву, взмывает с ним вверх. Ублюдок верещит вначале громко, а потом всё тише и тише. В мгновение ока превратившись из того кто совершает насилие в безвольную жертву. Как же всё в нашем мире скоротечно. И дракону Милошу остаётся лишь разжать когти и запустить вдогонку падающему телу столб пламени. Такой силы и жара, что на землю опускается лишь пепел.

И так будет со всем и каждым, кто потерял свой человеческий облик превратившись даже не в животное. В упыря. Ведь теперь на страже невинных он. Милош. Дракон Белграда.

Эдвард Храбрый

Мы викинги. Папа викинг, дед викинг, его отец был викинг и даже дед деда и тот был викинг. Так, что это у нас семейное. И быть викингами и плавать по морям на драккарах. Потому, что по словам отца — плавать на кноррах удел девчонок, а не настоящих мужчин.

Что ещё? Звать меня Эдвард и именно сегодня мне предстоит получить второе имя. А вот какое, по словам отца, зависит только от меня. Сегодня мы отправляемся в поход. И надеюсь мы справимся. Я справлюсь. Так как этот поход для меня первый. Моё боевое крещение.

Я, конечно, тренировался дома на чучеле, наносить удары. И стрелял из лука, довольно часто поражая мишень в самый центр. Но одно дело тренировка. А вот бой. Бой это дело другое, — размышлял я лёжа в кровати и уставившись в потолок хижины.

— Эдвард, — взревел отец, едва только солнечные лучи проникли в наш дом. — Поднимай свою задницу. Наносим боевую раскраску, облачаемся в доспехи и выходим из дома. Время пошло.

Два раза меня упрашивать не пришлось. А сон и так этой ночью упрямо ко мне не шёл.

«Что сказать, красота требует жертв. Боевой макияж был нанесён и в принципе я был готов к выходу. Кормить нас с утра не покормили. Всё просто — голодный воин — злой воин. А следовательно пропитание, славу и почёт должен добыть в бою. Да и переход обещали недолгий, буквально на соседний остров. Как-то у нас с ними не заладились добрососедские отношения. И время от времени, то они на нас, то мы на них совершали набеги. В прошлый раз они нападали — мы оборонялись. Следовательно, по негласным правилам, сейчас была наша очередь.

— Враг хитёр, силён и явно будет нас ждать, — сказал мой отец, когда мы стояли на драккаре, который нёсся на всех парусах. Обычно мы нападали ночью. Поэтому в этот раз решили напасть днём. Причём не со своей стороны, а обогнув вражеский остров с противоположной. Для чего нам пришлось делать небольшой крюк и потратить на это лишние два часа. Да и драккаров в этот раз мы использовали не десять, а двадцать. Как говорится, враг хитёр, а мы хитрее.

Не стану описывать весь морской поход. Скажу проще, через пять часов мы были практически на месте и на горизонте замаячил остров неприятеля.

— Ну, что Эдвард. Надеюсь не посрамишь отца? — спросил Ньял — мой отец, подходя ко мне. Когда я, стоя на носу драккара всматривался вдаль. — Тор и тот сегодня на нашей стороне, даруя нам попутный ветер. — Надеюсь и Один не оставит нас, а дальше и мы постараемся. Вы готовы войны? — спросил мой отец — Ньял Бесстрашный у своего племени.

— Да!! — закричали я и остальные подняв вверх боевые топоры.

— Во славу Одина!!

— Да!!!

— Во славу Тора!!

— Да!!!

— Во сла… — хотел сказать мой отец, но едва мы приблизились на расстояние выстрела, как буквально тысячи горящих стрел, взметнулись вверх с острова и устремились в нашу сторону.

— Лево руля, — скомандовал Ньял и наш драккар буквально чудом не столкнулся с огненным смерчем, который пронёсся в метре от нашей кормы. И если повезло нам, то вот нашим боевым товарищам повезло меньше. Три из двадцати драккаров пылали и все кто были на них, пытались сбить охватившее суда пламя.

Что сказать. Внезапность никогда не была нашим другом и спутником.

— Лучники к бою, — сказал вождь беря управление драккаром в свои руки. -Тебя тоже касается, — сказал он мне, до сих пор стоящему в оцепенении. Не так часто смерть проносится в виде огненного смерча буквально в метрах от вас.

Я натянул тетиву и стал ждать приказа, как и вся остальная команда драккара.

Тем временем берег стремительно приближался, а наш корабль продолжал уворачиваться от огненного шторма буквально сыпавшегося с неба.

— Огонь, — дал нам команду вождь и теперь мы отправили в сторону врага смертоносный груз. Продолжая стрелять вновь и вновь и заодно пытаясь удержаться на прыгающем по волнам судне.