Бесплатный фрагмент - Дракон и Агидель

Глава 1. Приглашение

В начале декабря, когда всё небо было усыпано тысячами звёзд, а земля покрыта пушистым снежным покрывалом, в одном коттеджном посёлке произошло нечто удивительное…

По тёмному ночному небу вдруг пробежали мерцающие всполохи света. Туманная дымка спустилась на землю. Все звуки стихли и даже время словно замедлило свой ход. В воздухе повисло ожидание чего-то удивительного.

ДИНЬ-ДИ-ЛИНЬ! ДИНЬ-ДИ-ЛИНЬ! — вдруг послышался переливистый звон колокольчиков.

Из леса вынырнула собачья упряжка, которой лихо правил коренастый, большеглазый гном. Он был немолод, судя по серебру волос; одет в старинный костюм, поверх которого была наброшена роскошная меховая мантия. На ногах у него были мокасины — красивые и тёплые. Это был Назир — Повелитель Времени. Он всегда появлялся там, где был нужен и где без него было никак не обойтись.

Гном остановил упряжку в начале улицы и достал из своего кармана необыкновенные старинные часы ручной работы. У них была дюжина стрелок, а вместо цифр — планеты, безостановочно вращающиеся по своим орбитам. Назир откинул крышечку часов, и перевёл крайние стрелки.

ДР-Р-РОМ! — прорычали часы.

По небу снова пробежали всполохи света. Назир положил часы обратно, во внутренний карман и запрокинул голову.

ШУШ-Ш-Ш!.. — в воздухе послышался будто шёпот ветра, и сквозь дымные облачка прорезался серебряный мерцающий свет.

С неба плавно спустилась молодая волшебница, с синими волосами, держась за раскрытый зонтик. Её появление, как всегда, сопровождалось тихим, таинственным звоном колокольчиков, вот таким:

ДИНЬ-ДИНЬ-ДИНЬ!..

Волшебница опустилась на землю, прямо перед упряжкой. Одета она была в длинное радужное платье и короткую серую шубку. В волосах у неё искрились украшения из разноцветных камней. Это была Полуна — самая настоящая фея, покровительница изящных искусств и талантов.

— Полуна, весьма рад вашему появлению, — учтиво поздоровался Назир. — Вы проделали такой путь!

— Хотела всё увидеть своими глазами. Я ведь знаю Агидель с тех пор, когда она была ещё совсем маленькой, я сама качала её на своих руках, тайно, разумеется. Я мечтаю её забрать с собой, но без вашей помощи это будет весьма затруднительно, — посетовала Полуна.

— Конечно, мы должны помочь бедной девочке, ведь она стоит на перепутье, — согласился Назир, — и, если Агидель выберет не ту дорогу, её жизнь закончится печально, — вздохнул он.

— Мы ведь сделаем всё, что в наших силах? — спросила Полуна и с надеждой посмотрела на гнома, образ которого, несмотря на всю загадочность и представительность, ну никак не вязался с таким высоким званием, как «Повелитель Времени».

— Без сомнений, — подтвердил Назир и шумно втянул носом воздух.

Он снова достал из кармана часы и стал пристально их разглядывать.

— Да, да, да… — пробормотал он, прекрасно понимая, что именно показывают стрелки волшебных часов, поэтому и произнёс: — Времени очень мало. И ситуация весьма серьёзная, без нашего вмешательства тут никак не обойтись.

Полуна и Назир прошли по улице, окутанной густым туманным покрывалом, и остановились у старого дуба, как раз напротив дома номер семь, по Васильковой улице. Полуна дотронулась до ствола этого серого, унылого дерева, и оно мгновенно покрылось разноцветными огнями.

— Так лучше, вы не находите? — беззаботно спросила Полуна.

— Да, пожалуй, — одобрил Назир. — Хотя, это может привлечь нежелательное внимание, — заметил он.

— Я посетила всех соседей и опоила их сонным зельем, — призналась фея. — Никто не проснётся до самого утра.

Назир улыбнулся.

— Вы в своём репертуаре, дорогая, — сказал он.

Назир остановился перед воротами, закрытыми на тяжёлый подвесной замок.

— О! — всплеснула руками Полуна и бросила на замок горсть бриллиантовой пыльцы.

КЛЯЦ! — замок клацнул, раскрылся и упал в снег.

Полуна дунула на ворота, и они тихо отворились. Назир подал фее руку, и они вместе вошли во двор.

ХРУП-ХРУП-ХРУП! — захрустел у них под ногами свежевыпавший снежок.

Назир и Полуна обошли дом и заглянули в окно. Они стояли минут десять и неотрывно смотрели в окно. Назир даже не моргал глазами. Взгляд его был тусклым, невыразительным. То, что происходило в доме, его явно не радовало.

В гостиной, залитой тёплым светом, находились трое: отец, мать и девочка 16-ти лет (Агидель). Это были Кюхельберги — вполне себе состоятельная и добропорядочная семья. Михаэль — высокий, представительный мужчина, с волосами цвета «соль-перец», стоял возле камина. Его глаза метали молнии. Его жена (Сарра), изящная блондинка, лет 50-ти, сидела в мягком кресле, и вязала шарф. Дела она это так, будто важнее этого занятия в жизни ничего нет.

А-Я-ЯЙ! — покачал головой Назир.

Глава семейства (Михаэль Кюхельберг) стоял посреди гостиной в горделивой позе императора. Жизнь его, по большей части, баловала и открывала разные возможности. Михаэль ими пользовался. Он руководил стоматологической клиникой и дела его шли весьма успешно. Он очень гордился тем, что всего в жизни добился сам, без чьей-либо помощи. Михаэль очень дорожил своей репутацией, поэтому от него точно нельзя было ожидать, чтобы он попал в какую-нибудь сомнительную историю.

Его жена (Сарра) занималась домашним хозяйством. И делала она это безупречно. Она была умной и кроткой женщиной. Михаэль это ценил. В общем Кюхельберг был доволен своей судьбой, если бы не одно обстоятельство…

Дело в том, что у Михаэля не было наследника, сына. Так уж вышло. Поэтому все свои надежды он возлагал на дочь. Михаэль мечтал о том, что однажды Агидель возглавит клинику и станет уважаемой и влиятельной дамой. Однако Агидель не хотела заниматься медициной, не хотела руководить клиникой. У неё были совершенно другие мечты, ни одна из которых не совпадала с мечтами её отца. Но Михаэль даже не думал отступать!

Агидель в который раз тщетно пыталась доказать отцу, что медицина — это не то, чему бы она хотела посвятить жизнь. Она смотрела на него глазами испуганной лани. В них были и страх, и мольба, и крик о помощи. Но отец был не приклонен.

— Папа, пожалуйста… — в отчаянии прошептала Агидель.

Она понимала, что если не будет бороться за свою мечту, то всю жизнь будет заниматься нелюбимым делом. Но как переубедить отца? Агидель даже не представляла.

— Я чувствую, что мне нужно… — попыталась она привести новый довод, но отец прервал её на полуслове.

— Мне лучше знать, что нужно моей дочери! — взревел он. — Разговор окончен. Ты будешь поступь в медицинский университет!

Сарра в разговоре не участвовала, не желая портить отношения ни с мужем, ни с дочерью.

— Папа…

— Всё! Я сказал! — поставил жирную точку Кюхельберг.

Назир не выдержал и трижды постучал в окно, вот так:

ТУК! ТУК! ТУК!

— Вы кого-то ждете? — спросил Михаэль и смерил строгим взглядом сначала дочь, а потом жену.

— Нет. Никого, — ответили они в один голос.

Михаэль отворил дверь и не сразу заметил Назира.

— Кхе! Кхе! — покашлял гном в кулачок, чтобы привлечь к себе внимание.

В тусклом свете плафона, висевшего над дверью, Михаэль едва разглядел этого странного посетителя. Гном стоял, спрятав руки за спиной. Михаэль не мог поверить своим глазам. Неужели к нему в дом пожаловал гном?! Быть этого не может.

— Чем обязаны? — спросил он и перевёл взгляд на Полуну — необыкновенную девушку с синими волосами.

Полуна сделала шаг вперёд и протянула Кюхельбергу конверт.

— Что это? — спросил Михаэль, всё ещё отказываясь верить в происходящее.

— Это приглашение, — улыбнулся Назир, обнажив ряд ровных белых, как у мышонка зубов.

Михаэль осторожно принял конверт.

— Вы приглашены в Санкт-Петербург, на Новогодний Бал 12-ти Королей — это самое престижное мероприятие года, — нарочно подчеркнул Назир. — Там соберутся сливки общества и можно будет наладить связи. Скажу вам по секрету, там будет даже губернатор, — напоследок шепнул гном, словно выдавая самый большой секрет на свете.

Михаэль хотел что-то спросить, но Назир раскланявшись, поспешил удалиться.

— Простите… — крикнул Михаэль гному вслед.

Он никогда не думал, что ему доведётся столкнуться с чем-то подобным.

— Все подробности в письме, — ответил Назир, не оборачиваясь. — В конверте вы найдёте и билеты на поезд.

Продолжая стоять на пороге собственного дома, Михаэль развернул письмо и прочёл слова, выведенные безупречным каллиграфическим почерком.

«Приглашение на бал для Кюхельбергов», — прошептал он и призадумался.

Более всего Михаэля прельщало то, что на этом балу будет губернатор, ну и «сливки общества», конечно тоже. Михаэль тут же принял решение, что они поедут в Санкт-Петербург и, вернувшись в дом, велел жене и дочери собираться в путешествие.

Глава 2. Поезд

Декабрь оказался для Агидель очень волнительным месяцем, да ещё и погода добавляла хлопот. Зима капризничала. То ветер морозил нос и щипал щёки; то внезапная оттепель растапливала ледяные одежды зимы, и они истекали капелью. Белый сияющий снег становился серым, словно мраморный порошок и сменялся топкой кашицей.

Агидель почти не выходила из дома. Она запиралась в своей комнате и подолгу изучала письмо, принесённое гномом и его необыкновенной спутницей, старалась что-то прочитать между строк, разгадать истинную причину этого приглашения. Почему вдруг их позвали на самое престижное мероприятие года? Бал 12-ти Королей! Невероятно!

Агидель искала хотя бы какую-то информацию о об этом событии в открытых источниках: в интернете, в книгах, в журналах, но нигде не было ни слова об этом.

Каждую ночь перед тем, как лечь спать, она рисовала ещё один кружочек в календаре. Так было легче считать, сколько дней осталось до 30 декабря — дня, когда они сядут в поезд, следующий в самый таинственный и невероятный город на земле — в Санкт-Петербург.

…

Ближе к концу декабря зима пришла в себя. Наступили настоящие русские холода. Мороз рисовал узоры на окнах. Небо просветлело и отливало какими-то приятными для глаз голубоватым тоном. Солнце сияло, не давая тепла, слегка розовя щёки маленьких облачков. Запорошенные инеем деревья походили на огромные металлические грибы. Назначенный час приближался.

30-го декабря, завершив все дела, Кюхельберги надели шубы, подняли воротники, надвинули до бровей меховые шапки, взяли чемоданы и вышли из дома. Таксист уже припарковал машину у тротуара и ждал своих новых пассажиров.

Он стоял на обочине дороги и пил горячий чай из термоса. Таксист был молод, это совершенно точно, однако борода у него была совсем белая, покрытая инеем.

— Мы не опоздали? — спросила Сарра у таксиста.

Таксист весело поприветствовал Кюхельбергов.

— Нет, нет, что вы, это я приехал раньше, — сказал он и аккуратно уложил чемоданы в багажник.

В салоне было тепло, уютно. Играла тихая, приятная музыка. В воздухе витал запах корицы, лимонной цедры и имбиря. Машина плавно двинулась с места. Путешествие началось. Агидель сжала кулачки на удачу. Михаэль откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и погрузился в свои мысли. Благо водитель не докучал разговорами. Михаэль перебрал в памяти все дела уходящего года, а потом подумал и о дочери.

«Она непременно станет врачом, преуспевающим и уважаемым», — произнёс он про себя несколько раз, словно мантру и удовлетворённо вздохнул.

Михаэль и сам не заметил, как провалился в сон. Он увидел себя на берегу океана, где мягкий прибой ласкал песчаный берег. Луна создавала волшебную атмосферу. Михаэль вошёл в освещённую голубоватым сиянием воду и погрузился на самое дно. Там он нашёл прекрасную жемчужину. Михаэль извлёк её из раковины и всплыл. Жемчужина была прекрасна, но не идеальна. Михаэль решил её подправить и стал полировать. Надавив слишком сильно, Михаэль повредил её. Жемчужина треснула и раскололась. Михаэль очень пожалел о содеянном, но было поздно. Он тревожно пробудился, сон казался ему очень реальным и чувство утраты не покидало ещё долгое время.

— Где лучше остановить машину? — спросил водитель.

— Здесь, — указал Михаэль и, расплатившись с таксистом, сам взял чемоданы.

На вокзале Кюхельберги оказались в половине восьмого. Там царила суета, впрочем, совершенно обычная для этого места. Двигаться быстро было трудно. Михаэль шёл впереди, жена и дочь за ним следом. Кюхельберги думали о том, что всё идёт слишком гладко и что обязательно должно что-то произойти.

Ветер завывал, как голодный зверь в лесу, вот так: «ВЖУ-У-У-У!..» — и навевал тревожное состояние. Всюду сновали всполошенные пассажиры, с тяжёлыми чемоданами и сумками наперевес. Страх не попасть на самое престижное мероприятие года оказалось куда сильнее, чем все эти препятствия, поэтому Кюхельберги, ускорили шаг.

— Надо посмотреть на табло, — сказал Михаэль. — Наш поезд №20—24, — напомнил он.

Однако на табло поезда с таким номером не оказалось.

— Может быть ещё слишком рано?.. — растерянно предположила Сарра.

— До отправления поезда осталось всего двадцать минут! — немного раздражённо произнёс Михаэль.

Всё, что он смог придумать — это спросить у дежурного, когда прибывает означенный поезд. Однако дежурного на месте не оказалось, что чрезвычайно рассердило Кюхельберга. Тогда он помахал рукой проходившему мимо полицейскому. Выяснилось, что и полицейский никогда не слышал о поезде с таким номером. А ещё он сказал, что из-за погодных условий и сильного снегопада в Санкт-Петербург, в ближайшие несколько дней, вообще не пойдёт ни один состав.

«Да, что вы такое говорите?! — возмутился Михаэль и потряс и у полицейского перед носом билетами. — У нас билеты… нам надо!..»

В конце концов полицейский тоже начал раздражаться. Агидель заволновалась. Неужели поездка сорвётся?..

— Какой же я дурак! — вдруг взревел Михаэль и бросил свирепый взгляд на жену, а потом и на дочь. — Вы тоже в этом участвовали?!

— О чём ты, папа? — испуганно спросила Агидель.

— Это розыгрыш, да? На каком канале покажут это шоу, где вы выставили меня полным болваном? Подумать только, мне вручил билеты какой-то гном, а я, как ребёнок, в это поверил.

— Дорогой, успокойся, мы бы так никогда не поступили, — спокойно сказала Сарра и погладила мужа по плечу.

Кюхельберги растерянно стояли на перроне, не представляя, что им делать дальше. Волнение усиливалось с каждой минутой, потому что время приближалось к восьми часам, то есть к моменту отправления поезда. Если верить большим вокзальным часам, оставалось всего десять минут на то, чтобы совершить посадку.

С неба повалили крупные хлопья снега. Они притягивались друг к другу, словно намагниченные, собирались в единое полотно и укрывали перрон белым покрывалом. Снег мерцал и искрился в свете уличных фонарей и это создавало атмосферу волшебства.

Здесь следует отметить кое-какую странность. Дело в том, что Агидель почувствовала на себе пристальный взгляд и обернулась. На перроне не оказалось ни одного человека! И куда только все подевались? Сразу же приключилась вторая странность, касающаяся снова только Агидель. Сердце её стукнуло и на мгновенье куда-то провалилось. Морозный воздух сгустился и превратился в пушистое облако, из которого, неспешно и величаво, вышел красивый мужчина. Его длинные волосы, цвета молочного шоколада, ниспадали почти до плеч; борода, аккуратно подстриженная и ухоженная, придавала ему вид мудреца, хотя ему было лет тридцать, не больше. Он был одет в роскошное кашемировое пальто с богатым белым воротником. В одной руке он держал чемодан, из натуральной кожи. Рядом шёл карликовый дракон, до ужаса настоящий!

Дракону на нос легла крупная снежинка и он смачно чихнул: «ЧХУ!» — из круглых, словно буравчиком проверченных ноздрей вырвалось резвое, живое пламя.

— О! — воскликнула Агидель и подпрыгнула на месте.

Жизнь её до этого дня текла обыкновенно. Поэтому к таким из ряда вон выходящим явлениям она точно была не готова. Ещё более побледнев, Агидель вытаращила глаза и в смятении подумала: «Но этого просто не может быть!..»

Дракон закачался влево и вправо, снова чихнул и обернулся в обыкновенного пса — не слишком большого, гладкошёрстного. Тут ужас до того овладел девочкой, что она зажмурила глаза. А когда она их открыла, то поймала на себе взгляд незнакомца. Агидель почувствовала, что вот-вот заплачет от странных, смешанных чувств, которые её вдруг охватили. Это была радость, благоговение, восхищение, волнение и тревога. Агидель не могла отвести глаз от незнакомца. Она пыталась угадать, кем же он был: артистом, эксцентричным миллионером, чародеем, модельером… Одно она знала точно — он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела.