Бесплатный фрагмент - Дож Арагона

Часть I Перекрёсток космонавтов

Счастьем могут наслаждаться только свободные люди, остальные предпочитают обходиться иллюзиями.

Глава 1 Верность Семёна

Поскрипывая блестящими педалями внутри уницикла, Шимоза нёсся вдоль исполинских шорея. Осталось всего несколько минут, чтобы передать крайне важное сообщение: «Империя готовит ответный удар!» Только что Ленар предложил уничтожить HELIUS. Получи вовремя совет директоров информацию, можно будет избежать многих совсем ненужных жертв. Тщательно продуманный план мог разрушиться благодаря вздорным прожектам вздорного маэстро. И ведь насколько убедителен бывает, когда увлекается очередной аферой. Столько усилий, риска, лишений — всё летит в чёрную дыру. Бред, да и только! Впереди показалась развилка, ведущая к тайному передатчику в чаще диких мангровых деревьев.

Лёгкий ветерок приятно охватывал тело вечерней прохладой, колыхал парусиновый навес. Ленар с графом расположились в шезлонгах с десертом мороженого под лучами догорающего заката.

— Итак, наш двойной агент, товарищ Шимоза, пребывает в святом неведении относительно своей роли в дьявольском плане меня любимого или же о чём-то догадывается? — обратился Ленар к вошедшему Семёну.

— Кэп, надо было видеть с каким рвением он жал на педали. HELIUS ему целый телеграф оборудовал в зарослях.

— Так, так, замечательно! Граф, вы верите, что транспорт доставят по назначению?

— Абсолютно, я могу сомневаться в себе, но не в гвардейцах. Каждый офицер, прежде всего, потомственный арн. Умрут за свои идеалы.

— И вот, граф, кто бы думал, что пламенный эсер может променять бомбы с нитроглицерином на работу в театральном агентстве.

— Кэп, из двух зол выбирают меньшее. Я совершенно уверен, что как только корпорация расправится с империей, тут же возьмётся за промывку мозгов, и прощай романтика революции. Эти клоуны всё опошлят и изгадят. Лозунг «В борьбе ты обретёшь право своё!» будет испачкан соплями фликов. Вы только вслушайтесь в само звучание этого слова — «флики». Нет, тогда лучше: «Да здравствует император!» Нельзя чувствовать себя великим, растаптывая сапогом пролетариата навоз истории! — Семён погрозил кулаком неведомому врагу в районе мангровых болот. Ленар с графом горячо зааплодировали пламенной речи бывшего революционера.

Малиновый шар коснулся зелёных верхушек шорея, когда на пандус вкатил ажурный экипаж, из которого с трудом выбрался запыхавшийся директор.

— Откуда вы, милейший, и на такой скорости? — свесившись с балкона, поинтересовался Ленар.

— Боялся не успеть до заката. У меня, знаете ли, куриная слепота. Стоит солнцу нырнуть за горизонт, как я становлюсь инвалидом.

— Это было бы крахом для всей компании. Берегите себя. Я прикажу камердинеру напоить морсом героя. Они у него такие замечательные. Вроде бы механизм, а вот, поди ж ты, с особым умением. Инженерная загадка. Почти как у людей.

Не успел Ленар договорить, а Гектор уже подносил спортсмену влажный стакан с холодным напитком.

— Уф, вовремя, просто блаженство, — сделав несколько глотков, поблагодарил Шимоза.

— Это вам спасибо, что успели отсалютовать Луне.

— Что, извините? — поперхнувшись морсом, просипел директор.

— А вы на что рассчитывали? Чтобы вам дали запросто раскатывать по аллеям на липиседе? Поразительная наивность! Эх, давненько я никого не травил. Смерть врагам империи! Как морсик?

Граф с деланным сочувствием заметил:

— Да, батенька, что же вы так неосмотрительно. Маэстро весьма злобный тип, когда из него пытаются дурака сделать. Теперь сутки на всё про всё. Не профукайте. У вас, кажется, семья в Эль-Катифе проживает?

— Вы опять?

— Что?

— Блефуете?

— Ничуть. Выбор за вами. Идёмте к нам. Сегодня у Гектора, кроме морса, замечательное фисташковое мороженое. Прекратите изображать жертву. Впрочем, примите мои поздравления — великолепная игра!

— Как вы догадались?

— Предупреждён об особенностях вашей натуры ещё с Ганимеда.

Шимоза облегчённо вздохнул: «Значит, им не всё известно. Значит, игру можно продолжать. Шахматная партия ещё не закончена. Что может один абсолютно безумный импресарио против законов истории. Графские идеалы — фигня полная, идиотизм в квадрате. Ещё немного и все эти напыщенные бараны в золотых эполетах уйдут в небытие, предоставив широкую дорогу людям практическим, действующим без оглядки на всякие там замшелые морали и этикеты».

— Меня шантажировали, что я мог против службы безопасности HELIUS?

— Однако, вы фрукт. Ну-с крещением. Здесь все испробовали на себе яд Ленара, за исключением Гектора. Железяка, что с него возьмёшь! — заметил граф.

— Итак, вам надобно убедить HELIUS снять блокаду или к семье, дорогой друг, с поцелуем смерти на устах.

— Ах ты гад! — выкрикнул Семён, спрыгнув с балкона. — Ты стучал в корпорацию! Удавлю самолично!

Маэстро и граф с большим трудом удалось оттащить эсера, вцепился в горло предателя, от сжавшегося в комок директора.

— Ленар, умеете окружить себя личностями! — поправляя одежды после борьбы, упрекнул граф.

— Только благодаря Вашей Светлости вовлечён в эти страсти. Здесь на болотах, под корнями мангровых деревьев разлито настоящее, стопроцентное счастье. И что вы сделали с моим уникальным раем? Молчите уже, или обижусь навсегда! Звоните агентам, пусть уничтожат цитадель вредителей. Сказали — сделали, что тянуть-то?

— Надо вывести гражданских.

— А корпорация разбомбила бы вмиг, без сантиментов. К чему эти церемонии?

— Дорогой Шимоза, а ведь там ваша семья.

— Спасибо, граф. Я уже отчаялся их спасти. — На глазах шпиона выступили слёзы благодарности.

— А вы мне гуманизм, гуманизм! Не путайте с порядочностью, пожалуйста! Не могут арны из приличных семей младенцев убивать ради денег. Вот за идею — это, да! Но банальное сребролюбие — фу, какая гадость!

Так-с, господин директор, противоядие получите, когда вернётесь. Не доверяю я вам. Кстати, хоть раз задумывались о результатах? Ага, вот оно святое недоумение в глазах. Поздравляю с озарением.

— А вы знаете, что Семён зачипирован? — с подленькой улыбкой сообщил Шимоза.

— Семён? — Ленар повернулся к переменившемуся в лице эсеру. После драматической паузы, во время которой боевик чесал затылок, ёжился и пыхтел, тот наконец ответил:

— Так это затея вождя, кэп. Мы все одна общая семья, нам нечего скрывать друг от друга, — произнёс заученную фразу, словно буддийскую мантру.

— Дела, — Ленар присел. — никому верить нельзя! Кругом одни враги! И чё, давай вытащим дрянь, и дело с концом. Или предпочитаешь дзен буддизм?

— Сказали, дураком стану. Нельзя вынимать.

— Тебе можно за это уже не беспокоиться, всё случилось гораздо раньше. Граф, а если его алюминиевой краской обработать? Железного дровосека сотворим, товарища Гектору: им будет о чём поговорить.

— Вы серьёзно? — насупился Семён.

— Вполне, молодой человек. Мне, например, вовсе не доставляет удовольствия знать, что кто-то рассматривает, как я ем или, извините, пошёл в ватерклозет.

Граф достал ультразвуковой свисток:

— Немедленно попрошу гвардейцев посадить вас в свинцовый ящик,

Семён вскочил на брошенный уницикл и с невероятной скоростью устремился по красному гравию прочь от безжалостной компании.

— Гектор, каковы шансы у объекта сбежать? — спросил Ленар камердинера, разглядывая в морской бинокль велосипедиста, машущего спицами между деревьев.

— Ноль, маэстро, полный ноль без дробей против моего нового ускорителя.

— Ага, пусть тогда покатается. Потом верни товарища Семёна к нам на медицинское обследование. Хирургом работал?

— Нет, но могу вставить перфокарту с инструкциями и быстро освою.

— Гектор, ты неподражаем! Но постарайся не пугать меня скрытыми талантами, иначе, продам графу, а у него ты быстро деградируешь до халдея в блестящей ливрее.

— Маэстро, с вами лучше на запчасти, чем к графу в услужение. У вас можно хирургом стать. — Гектор благодарно прослезился каплей машинного масла.

— Растрогал до невозможности, догоняй буревестника. Дело к ночи, а я ещё не принял обязательной мадеры. Граф?

— Да, да, конечно, присоединяюсь, — согласился вельможа.

Гектор доставил стянутого ремнём AstroProfi беглеца. Робот, раскачиваясь на универсальном колесе под тяжестью узника, въехал по парадной лестнице в столовую. Операцию решили провести в привычной обстановке, чтобы не дрогнула рука у начинающего эскулапа.

— Семён, у меня только один вопрос перед возможным блаженством. Последнее желание?

— Если выживу, в глаз директору хочется зарядить.

— Даже и не обсуждается — обязательно! Самолично подержу, чтобы мстил изящней. Хотел расколоть ряды тимуровцев — шпана уличная!

— Я согласен, — раздалось из-за спин. — Пусть уже. Вдруг взаправду повезёт. Потерплю, — вытянув от любопытства шею, разрешил Шимоза.

Гектор, облачившись в накрахмаленный поварской фартук и колпак, воткнул в специальное отверстие на груди перфокарту и сосредоточенно замигал лампочками.

— Не томи, Авиценна, — зло потребовал Семён. — Да, ты поустойчивей встань, опустись с колёс на опоры.

— Зря волнуетесь, товарищ эсер, в программе всё есть. Правда, она не совсем подходит для людей, но у млекопитающих, на мой взгляд, всё одинаковое.

— Подождите, садисты! А что он там читает? — запротестовал Семён.

На корешке перфокарты мелким шрифтом было написано: «Чипирование крупного рогатого скота».

— Не беспокойся, Семён, всё будет как надо. — Ленар показал название вельможе, — Граф, думаю, подойдёт. Вы как считаете?

— Абсолютно, экселенс, — ответил представитель империи, доставая монокль, чтобы не упустить мельчайших подробностей операции. Он легонько постучал тростью по гулкой спине робота.

— Голубчик, повнимательней. Чип надо вынуть, понимаете?

— Маэстро, вы меня ещё не продали? — бесцветным голосом спросил камердинер.

— Всё, режь, пили уже, обижаться надумал.

Семён ещё продолжал стонать, когда на стол легла мигающая капсула с нейроволокнами.

— Раздавить? — Электрический хирург занёс металлическую руку.

— Ни в коем случае! Скормим тапирам. Пусть сынок познакомится с нравами хрюшек. Думаю, их жизнь весьма познавательна для революционера. — После слов Ленара в столовой повисла тишина. Всем стало неловко. Совсем живому астеру лоб расковыряли из любопытства. Могли, действительно, отпустить навсегда. Вместо этого захотели посмотреть, что будет, если вынуть прибор слежения из мозгов.

У Семёна неглубокое дыхание медленно поднимало грудь, указывая на ещё теплящуюся жизнь в мятежном теле эсера. Череп с круглым отверстием на лбу казался навсегда обезображенным, если не знать, что умные нанобактерии уже приступили к регенерации костных тканей и через несколько часов на повреждённом участке невозможно будет найти следов операции.

— Доктор, прогнозы?

— Выживет, в справочнике указано, что на производительности быков эта процедура никак не отражается.

— Вот металлическая башка! А что с душой?

— Вы меня об этом спрашиваете???

— Извини, переволновался. Подождём до завтра. Мадеры принеси.

Ночью Ленар проснулся от жуткого грохота. По второму этажу ломился во все двери перебинтованный эсер с криком: «Шимоза!» Пришлось успокоить больного:

— Семён, горишь жаждой мщения? Поздравляю, значит, мозги в порядке! Директора мы отправили с боевым заданием: убедить корпорацию снять блокаду с Земли. Прилетит и, ради звёзд, соглашение в силе, бей по мордасам.

— Кэп, а вдруг сбежит? Я не переживу. — Семён осторожно потрогал забинтованную голову.

— Даже и не думай! Обязательно вернётся. Сейчас ложись. У тебя постельный режим. Гектор, принеси ему горячего молока с мёдом.

***

Серое солнце взметнулось над горизонтом, чтобы осветить безлюдные улицы Арагона. Редкие марсианские кустарники жались блестящими фиолетовыми колючками к высокой стене из оплавленного базальта. Сухой ветер печально свистел в гладких ветвях, потеряв надежду согнуть непокорные растения. Длинные ленты красной пыли ползли вдоль шестигранных плит федеральной трассы время от времени забрасывая на полотно извивающиеся языки. Иногда из них выныривали ящерицы уховёртки, чтобы, сделав стремительный рывок, перебежать чужеродное препятствие.

Дни в огромном и мрачном замке Рема Великолепного походили один на другой, словно время растянулось вдвое и напрочь забыло, для чего оно это сделало. Принцесса Ти устала выслушивать советы ворчливого Рема. Старому дожу было неловко за свои манеры во время похищения, и теперь он пытался исправить невыгодное впечатление.

Взяв из гаража интроцикл, принцесса поехала в музей Колонизаторов. Прогулки за город давали ей временное ощущение свободы. В отличие от арнов она вовсе не страдала от всяких там трагических воспоминаний. Может быть, это было связано с воспитанием во дворце Нибиру, где будущей жрице внушили, что интересы расы, гораздо выше собственных. Если кто-то из инков начинал говорить обратное, то его бросали в пещеры нагов.

Памятники мертвецам удивили принцессу, но ещё больше — крайне непрактичная кремация. В культуре инков не было великих и знаменитых, но не было и неудачников. Вообще, ничего такого не было! Да и не могло быть. Героев отдавали драконам на ступени пирамид. Она с интересом осмотрела древние космолёты с отполированными песком бортами. Приятные воспоминания вызвал ангар, рядом с которым когда-то стояла «Модлен». Здесь она придумала танец смерти. Её сердце чаще заколотилось от гордости за себя. Да, тысячи умерли! Но теперь вся Нибиру знает о её способностях. Совсем недавно молодые жрицы смеялись над ней, обещая отдать нагам. Теперь будут стоять на коленях и молить о пощаде у подножья жертвенной пирамиды. Так-то!

Выехав на площадь, Ти сразу узнала знакомый силуэт роторных турбин. Ей сразу подумалось, что Ферапонт прощён, и маэстро вернулся, чтобы забрать их на вершину Пальмиры из пыльного и унылого Арагона.

— Маэстро Ленар! — вбежав по аппарели в трюм, закричала принцесса.

— Милочка, вы кого-то ищете? — Из кают-компании вышла пружинящим шагом стройная арна неопределённого возраста.

— А где хозяин яхты? — спросила инка, подозревая, что с Ленаром что-то случилось раз на яхте хозяйничает неизвестная женщина.

— Вы собственно кто? — арна приподняла брови, удивлённая необычной внешностью рыжеволосой посетительницы.

Из кабины пилота выглянул молодой арн с таким же гордым профилем, как у женщины. Принцесса сразу узнала сына Ленара, благодаря фотографии в каюте маэстро. Вспомнив репутацию Антона, решила не искушать судьбу и вернуться в замок, но Модлен преградила дорогу.

— Мы знакомы?

— Позвольте. Я ошиблась, — принцесса попробовала отстранить Модлен, но та не двинулась с места.

— Мама, это ученица Ленара.

— Ого, дорогуша. И зачем вам нужен этот негодяй? — поинтересовалась Модлен холодным тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

Не понравился Ти этот вопрос. После бегства с Нибиру ей требовалась соблюдать максимальная осторожность с чужаками. Приученная с детства к дворцовым интригам, она прекрасно понимала, что может представлять интерес для разного рода шантажа. Начёт матери террориста у неё вовсе не было иллюзий.

«Надо немедленно действовать, — мелькнуло в голове у девушки, — иначе опять запихнут в какой-нибудь пыльный сарай». Принцесса внезапно схватилась за обозначившийся живот и вскрикнула:

— Ай-яй! — потом снизу ударила основанием ладони в нос Модлен. Та отшатнулась от внезапной боли и получила вдогонку ребром ботинка в колено. Перепрыгнув через поверженную женщину, девушка помчалась к интроциклу.

Отчаянно клаксоня, Ти затормозила у парадного входа. Встревоженные обитатели замка выскочили на крыльцо. Камердинер едва успел поймать интроцикл, когда девушка выключила гироскоп, удерживающий машину в вертикальном положении.

— В чём дело? — закричал Рем, подбегая в домашнем халате.

— Там Модлен с Антоном хозяйничают на яхте Ленара. Они пытались меня схватить. Надо срочно найти маэстро, с ним наверняка что-то случилось.

Рему давно хотелось избавиться от гостей, однако, не в таких браслетах. Как он понял, принцесса столкнулась с Антоном, прилетевшим забрать товарища. Будь она неладна со своими моционами! Конечно, сейчас она бесполезна, но, звёзды космоса, ещё неизвестно от кого она носит ребёнка под сердцем. Никогда не знаешь какие тайны хранит женское сердце.

— Фараон, интроцикл хорошо стоит? — Щёлкнул тумблер, и машина упёрлась в плиту телескопическими лапами. — Вали Нерга, и в подвал.

Бывший полицейский без промедления выстрелил пучком электричества в грудь изумлённого молодого человека. Подняв безжизненное тело, робот поехал в грузовой лифт, натужно скрипя резиновыми траками по шершавым ступеням из фиолетового гранита под тяжестью предателя.

***

От чашек с какао поднимался приятный аромат, сдобренный запахом жареных гренок. Гектор после блестяще проведённой операции по извлечению чипа был в ударе. Граф изменил вечно чопорный вид на добродушную улыбку чиновника, встречающего первые лучи солнца за хорошим завтраком.

— Семён, можете уже радоваться — вы свободны! — Ленар сделал глоток бодрящего напитка, и задался вопросом: «Что испытывает человек, оказавшись заложником столь необычной операции. Это ведь не наркотик какой или другая вредная химия. Здесь совсем другие салазки, здесь добровольное рабство».

— Странное ощущение. — Семён осторожно пощупал лоб. — Нет нужды помнить, что за тобой следят. В то же время исчезло чувство защищённости.

— Но как же вы на этакое решились? Ведь подобные хирургии противны природе человеческой? — Ленара передёрнуло, настолько был неприятен сам факт существования этой мерзости. Ему даже захотелось погладить какую-нибудь животину, чтобы успокоиться, например, кошку или собаку. В общем, что-то привычное.

— Сначала ничего страшного. Конечно, пугают там ерундой всякой, при этом показывая на товарищей, у которых со здоровьем всё в порядке. Со временем привыкаешь, стараешься забыть, что тебя могут видеть. Самое неприятное — это узнать, что тобой управляли в то время, когда считал ты себя свободным.

— Граф, а почему империя не приняла подобную методу? Это ведь какое счастье — полный контроль!

— Вы полагаете себя разумным и задаёте подобные вопросы? Если применить один раз, то кто может гарантировать, что это не войдёт в моду? Увольте от подобных опытов! В ЦК всё отлично работает на обычных доносах, и ничего справляемся.

— Да, посмотришь на этих революционеров, и совсем грустно становится. Гектор, мои поздравления, гренки восхитительны!

— У меня столько энергии после вчерашней операции. Хочется оперировать и оперировать! — робот мечтательно закрыл глаза диафрагмами. — Можно вставлять и вынимать чипы, и опять вставлять…

— Эх, жаль, что гвардейцы лишили тебя перспектив. Но, думаю, сын новых бойцов сочинит, талантлив подлец! Опосредованно, но помог приготовить отличный завтрак. Граф, ваше мнение?

— Должен согласиться. Хотя вовсе не понимаю, отчего стандартный рецепт в исполнении счастливой машины меняет вкус. Мистика, да и только!

— Я не счастлив, я удовлетворён, извините, — поправил Гектор

— Однако! — от дерзости электрической прислуги у графа выпало пенсне.

— Не обращайте внимания, это всего лишь головокружение от успехов. Я его по скидке брал с дефектом, «дурость камердинера» называется, — объяснил поведение робота Ленар.

— И позволили меня оперировать? — возмутился Семён.

— А другой бы не стал. Первое правило роботехники у него слегка глючит. Но только слегка. Не кипятитесь. Чё свобода не нравится?

В это время раздался резкий звук латунных колокольчиков телефона Белла. Робот молнией принёс трубку и замер навытяжку, в ожидании команд.

— Гектор, прекрати паясничать! — забирая телефон, приказал Ленар. — Граф, смотрите, это ваша работа, напугали камердинера!

И уже в трубку:

— О чём изволим?

— Узнал? — раздался голос Рема. — Тогда слушай. Забери, ради всех звёзд, от меня эту принцессу. Тут Антон образовался. Хочет аннексировать будущую мамашу. Дайте, наконец, старику счастье личной жизни!

— Во как! У нас блокада! «Звёздный флот» ещё не вернулся. Так что потерпи. Скоро прибудет Ферапонт верхом на бомбе и заберёт рыжее счастье! А пока сам выкручивайся.

— Спасибо! — В трубке раздались длинные губки межпланетной связи, — Би-у, Би-у. — свидетельствующие о досрочном окончании разговора.

Глава 2 Гвардия империи

Последний взломанный контейнер с гелием занял своё место в огромном трюме космического брандера. Дредноуты империи выстроились в боевой порядок, готовые вести конвой к Луне. Солнце отсюда казалось не больше электрической лампочки на далёком полустанке в заснеженной степи, гвардейцы «Звёздного флота» в парадной форме выстроились ровными коробками на плитах космодрома перед главным калибром, в небе трепетали факелы плазменных экранов.

Император Платон обвёл взглядом верные ему войска:

— Итак, сегодня мы идём в последний бой за империю, за всё что нам дорого, и без чего мы не хотим и не можем жить! Будущее наших детей зависит от того, как мы будем сражаться. Для каждого из нас такие понятия, как честь и совесть, не пустой звук, не разменная монета. Я ваш император ещё не успел жениться, не успел испытать радость семейного счастья, у всех есть родные, которые ждут дома, когда вы придёте, и беспокоятся за вас, и вы знаете об этом.

Сейчас перед возможной смертью, я понимаю, что вы моя истинная семья, и я пойду вместе с вами в бой, чтобы вы смогли увидеть слёзы счастья на глазах близких вам людей, чтобы никто не посмел отнять у них родину и превратить в рабов. Пусть наша жизнь и смерть станет вечным неугасимым пламенем в их сердцах, памяти и гордости за вас мои гвардейцы. Мы идём в бой за право жить по нравственным законам, по совести, а не по бездушным правилам выгоды и расчёта. В бой за Империю. За Императора. За жизнь или смерть. За Правду. За Веру арнов, За Родных и Друзей. За каждого из нас без диктатур и диктата корпораций. По боевым местам, «Звёздная Гвардия»!

Как всякий неофит прогресса Ферапонт был глубоко убеждён, что империя изжила себя, что надо дать дорогу новому, молодому и современному. Чтобы он не делал в обществе, где правят династии, у землянина с поверхности нет никакой возможности занять сколь-нибудь значимое место среди аристократов. Этот простой вывод ставил большой жирный крест на честолюбивых мечтах юноши. Когда на лунной базе к нему подошёл Шимоза и предложил взорвать «Звёздный флот», он растерялся, и растерялся уже оттого, что не ожидал увидеть бывшего директора станции живым. Выслушав план, пришёл к выводу, что живым его не оставят после того что он узнал. Конечно, можно было всё рассказать Ленару, положившись на его изворотливый ум, но, видят звёзды, что его ждало? Опять прозябание в качестве секретаря театрального агентства — незавидная участь. А здесь перспектива стать одним из всемогущих директоров транспланетной корпорации HELIUS. Выбор более чем очевиден. В конце концов, спасение маэстро из тюрьмы на Венере достаточное извинение. «А что нет? Очень даже!» — успокоил недовольно ворчащую совесть Ферапонт и согласился.

Военная армада, вынырнув из подпространства, взяла курс на обратную сторону Луны. От стальной махины танкера HELIUS отделилась яркая точка и стремительно понеслась к Марсу. Серый грузовой бот опустил треугольные лапы перед парадным входом в замок. Не дожидаясь, когда уляжется пыль, поднятая дюзами корабля, из люка выскочил Ферапонт и замолотил кулаком в массивную стальную плиту.

— Маэстро Рем, где принцесса? — закричал в открывшуюся бойницу.

— Так прячу от революционеров. Сынок Ленара форменную осаду построил. Чистый хулиган! Пришлось отправить на полюс.

— Вы сума сошли! Она ведь беременна. Ей рожать скоро.

— Дорогой мой, в «Крепости Богов» отличные камеры. Лично проверял. Ничего с ней не станется. Родит, словно у мамы в спальне!

— А чего от неё нужно Антону?

— Сам в удивлении. Это же просто профессор Мориарти вперемежку с Че Геварой какой-то. Форменный террорист!

В это время раздался мощный взрыв и корабль со скрежетом повалился набок, открыв пандус для следующего выстрела.

— Вон сам посмотри! Быстрее в дом, — Рем втащил секретаря в замок.

— Фараон, щиты. Где грёбаные щиты! — задраивая штурвалом стальную дверь с победитовым напылением, закричал Рем. Немедленно повернулись в гнёздах броневые ставни, и замок погрузился в темноту. Через мгновение вспыхнул свет из хрустальных кристаллов, висящих на цепях из молибдена.

— Надо немедленно что-то делать, — заявил Ферапонт.

— Сопляк ты ещё против этого засранца.

— А у меня есть средство! И преотличное!

— Удиви?

— Его блаженство Вениамина!

— Что за беда такая?

— О, маэстро, это ещё какая беда! У вас рупор есть?

— Зачем? Если что и говорить, так публично. Идёмте со мной, молодой человек. О чём вещать собираетесь?

— О любви и ненависти!

— Ого, Пабло Неруду читали?

— Нет, здесь без романтики. Антон использует эсеров для борьбы с конкурентами HELIUS. А самое замечательное — это торговля проститутками с Венеры. Мне, конечно, всё равно, почему революционерам нравятся гермафродиты, но ведь надо дать товарищу более содержательное занятие, чем сутенёрство.

— Доказательства есть?

— Точно! Могу озвучить счета. Суммы просто колоссальны! Всё шло через Европу.

— Вот что производит природа на детях гениев, когда ими занимаются одинокие мадамы — сплошные неприличия. Ферапонт, разъясни, за что борется этот «Фронт освобождения Че»?

— А вы не знаете? Предлагают развалить империю до основания. Равенство, братство и всё такое.

— Ага, значит, враг, причём идейный! — Рем окинул взором галерею предков в позолоченных рамах. — Ты совершенно прав. Договариваться не будем, идём клеймить негодяя. У меня наверху отличный радиоузел.

***

Модлен совсем отчаялась повлиять на Антона. Болезненный удар в нос необыкновенным образом переменил зюйд-весты в её голове. Арну иногда нужна острая физическая боль, чтобы факты могли проникнуть в извилины. До Модлен вдруг дошло, что она пыталась остановить беременную женщину. Материнский инстинкт подсказывал совершенно очевидную вещь, что её единственный ребёнок потерял всякую связь с действительностью, что он готов жертвовать невинными людьми для достижения искусственных идеалов. Хорошо, хоть не наркоман, со здоровьем всё нормально, хотя совсем нет разницы, отчего опасно находиться рядом с безумцем.

Она прошлась по яхте, вспомнила, что вот эту дверь в кубрик Ленар выломал, когда она нечаянно закрыла замок изнутри, потом громко ругал бездушный Космос, вставляя новый. «Ленар, Ленар, ну почему ты не захотел понять женские интересы, примириться с моими недостатками? Подонок упёртый! Смотри, в кого сын превратился, в негодяя! Всё должно быть по-твоему или никак! Надо поговорить с ним!» — сделала Модлен неожиданный вывод и направилась в рубку.

***

Шимоза торжествовал. Его план готов к исполнению. Несколько лет подготовки, жизнь на задворках системы и вот близость окончательной победы — крах империи! Всемогущая ЦК не смогла просчитать хитрый план корпорации. Большинство министров готовы разорвать империю на куски. Всем надоела безграничная власть императора.

Неопытный Платон I сделал ошибку — упустил Нибиру. Блестящая победа над Наомой настроила против империи население бывших колоний. Даже Пантелеймон не почувствовал западни, когда решился на возврат Марса. Экономика разорённый войной планеты требует огромных средств, которых нет, а это как раз-таки и злит простых граждан.

Взволнованный Шимоза гнал на максимальной скорости по базальтовому шоссе из космодрома Рангона. Он точно знал, что империя находится в крайнем положении в связи с нехваткой топлива. Последние запасы отданы «Звёздному флоту» для борьбы с HELIUS. Но у них ничего не получится! Совершенно ничего, ничегошеньки! Завербованный человек уже взвёл бомбу. Оставалось совсем чуть-чуть, совсем немного до полного краха империи. Сейчас можно торговаться сколько угодно, обещать что угодно, лишь бы этот бешеный Ленар дал противоядие.

— Итак, граф, всё улажено. Корпорация готова снять блокаду в обмен на Марс.

— Империя не может на это пойти. ЦК всегда с большой осторожностью работало с кланами Марса. HELIUS обязательно спровоцирует в колонии гражданскую войну, чтобы продавать ещё больше топлива! — граф выпрямил спину. — Всей системе мало не покажется!

— Давайте уже скорее противоядие. Я сделал всё, что просили, — потребовал Шимоза, не обращая внимания на вздорные, на его взгляд, резоны графа.

«Что за глупость такая не верить в современные методы управления! В корпорации, например, всё работает: тренинги, программы личного роста, социальные проекты, чипы слежения, наконец! Никто не жалуется. У корпорации огромная сеть филиалов. Никто и пискнуть не смеет. Болтуны уставшие. Сами недавно воевали с Марсом. Ретрограды в перьях!» — мысленно возмутился Шимоза, но говорить ничего не стал, чтобы не злить вельможу.

— А зачем? — спросил Ленар с недоумением.

— Ну как же! Мы ведь договорились?

— Вот интересная вещь получается. Объясните, граф, как уволенный непонятно кем начальник станции с задрипанной Европы мгновенно убедил совет директоров снять блокаду с Земли? Не понимаю насовсем?

— Ленар, мы отправили парламентёра с вескими аргументами, — ответил граф, убеждённый в незыблемости дипломатических этикетов.

— Забыл отметить. Думаю, вы со мной согласитесь, такие переговоры за один день нет никакой возможности провести. А наш пострел всё успел! И знаете почему? Нет, конечно, критичность ситуации и всё такое, но вот вопрос: а что, империя прямо щас будет взрывы делать, или сначала нужно танкер с орбиты Юпитера пригнать? Поразительная скорость! А это о чём говорит? Что жизнь господина Шимозы имеет слишком большое значение. Невероятный факт, учитывая звериный прагматизм HELIUS.

Граф тщательно протёр монокль и осмотрел полного господина в костюме с чужого плеча, который выглядел более чем невинно, если не знать, что это один из руководителей могущественной организации.

— Да-с, неожиданное наблюдение! Вы знаете, пожалуй, соглашусь. Объект нам попался с начинкой.

— Враг и контра, я сразу почувствовал. — Семён размял шею, — Давить надо прямо щас, — и дал директору в глаз. — Подняв указательный палец, объяснил: — Был уговор! — Повертев в крепких руках голову предателя, внёс предложение: — А теперь абсолютно бесплатно могу удавить, как конченную гниду. — Бывший член боевой организации достал из кармана репшнур из нанокапрона.

— Отставить! Нельзя отправлять в космос без покаяния. Это антигуманно и непрактично. Приготовь субъекта для дознания, — остановил Ленар революционный порыв эсера.

Семён вместе с Гектором закрепил ремнями AstroProfi директора в кресло из чугуна, постелив для гигиены на пол кусок зелёной медицинской клеёнки.

— Кэп, а где сейчас злобную гиену брать для пыток? У меня сплошная стерильность в ботинках после водочных протираний, — громко спросил Семён.

— Так и не надо. Гектор ему вчера чип скормил за ужином. Сейчас послушаем откровения делегата.

Семён подмигнул директору и потёр руки, выражая личную заинтересованность в процедуре:

— Вскрывать будем?

При этих словах Гектор насторожился, не веря своему счастью, и с готовностью мигнул всеми лампочками единовременно.

— Обойдётесь. Разговор записан через спутник на проволоку. Гектор, вези магнитофон из радиорубки.

Камердинер притащил аппарат и начал крутить изогнутую ручку динамо для выработки электрической энергии. Над вольфрамовым диском поднялся столбик голубоватого света с алыми прожилками. В библиотеке из плазменных колонок раздались голоса директоров корпорации. Стервятники с воодушевлением рвали систему на зоны влияния. Шимоза кричал громче всех:

— Я с Платоном абсолютно всё решил, или вы хотите получить Хиросиму? У меня надёжный человек в окружении императора. Земля остаётся за мной! В противном случае уничтожу Луну на раз, на щелчок пальцев!

Дальнейшее, к сожалению, разобрать не удалось за урчанием желудочных соков возбуждённого оратора. Все уставились на директора, словно увидели нечто очевидное и невероятное. Он сидел на сваренном из пневматических цилиндров кресле с невозмутимым лицом древнего монгола.

Насладившись произведённым эффектом, Шимоза поинтересовался:

— Не ожидали?

— Ожидали, но не из таких магазинов. Теперь совсем непонятно, что с вами делать? Давно хотел из научного интереса посмотреть вблизи как умирают от яда. — Ленар похлопал себя по карманам в поисках ампулы, потом вспомнил, что фамильным средством пугать бесполезно: клиент уже отравлен. Со злостью затянул на пленнике ремень AstroProfi, превратив в неподвижную куклу с вытаращенными глазами.

— Вам это не поможет, императору точно! — прохрипел Шимоза посиневшими от нехватки воздуха губами.

— Вы что этим хотите сказать, милейший? — спросил Граф, наклонившись к пленнику.

— Если не дадите противоядие, весь «Звёздный флот» вместе с Платоном исчезнет навсегда от взрыва танкера.

— Но, но, осторожнее. Мы верим в гуманизм — пытать будем до победного конца.

— Не получиться. Больше не испугаете носками Семёна.

— А и не надо. У нас для этого начинающий хирург есть. Гектор, найди, пожалуйста, инструкцию проктолога?

— Маэстро, а не проще сделать полостную операцию? — предложил робот, мигнув с надеждой лампочками.

— Опять дерзишь, Авиценна! Иди ищи уже. Будем чип извлекать.

— Может подождать, говорят, само выходит? — Граф брезгливо потыкал обездвиженного директора тростью в живот.

— Нет никакой возможности, сейчас вставим в голову чип и запоёт фальцетом. Антон хитро придумал с этими штукенциями. Вот и у меня будет надёжный соратник. — Ленар сжал пальцами небритые щёки пленника, после чего вытер о пиджак Шимозы.

— Жизнь императора вам безразлична? — нагло улыбаясь, спросил пленник.

— Во тварь! — Семён влепил хорошую затрещину. — Извините, маэстро, душа горит. Можно ещё?

— Обязательно!

Раздался ещё один громкий хлопок и жалобный стон:

— О-ёй!

— Продолжайте, что там ещё за уродца родил ваш коммерческий мозжечок.

— Танкер взорвётся, когда «Звёздный флот» построится пред атакой на Луну.

— И кто эта гнида, позвольте узнать?

— Ваш секретарь, Ферапонт, — Шимоза стрельнул глазами, надеясь увидеть растерянность или злость. Но Ленар, когда ему угрожали, наоборот, собирался, в его организме возникала абсолютная концентрация эндорфина, заставляя радоваться грозящей опасности.

— Так-с, звоним на Марс, причём немедленно! Надо предупредить Рема о диверсанте. Гектор, срочно крути траки в радиорубку.

Глава 3 Удар в спину

Разоблачение грязных дел вождя «Фронта освобождения Че» произвели ровно обратный эффект: интенсивность обстрелов только усилилась. Радиомачту снесли электромагнитной пушкой, лишив замок связи с внешним миром. Ферапонт со всё возрастающей тревогой ждал известий о результатах своего предательства. Конечно, взрыв такой силы уничтожил все следы. Никто не сможет предъявить ему обвинение в гибели «Звёздного флота». Но у ЦК мог возникнуть законный вопрос, почему он один уцелел из всей экспедиции. В любом случае требовалось как можно скорее забрать принцессу из «Крепости богов», чтобы циничный Рем не придумал вернуть беглянку на Нибиру в обмен на топливо, если начнётся следствие. Ферапонт несколько раз предпринимал безуспешные попытки отремонтировать искалеченный бот, но снайперский огонь не позволял работать, к тому же требовались детали, которых в замке не было.

Марсианская полиция считала налёт боевиков частным делом и не торопилась что-либо предпринимать. Пулемёты Джона Браунинга из вращающихся башен мерно поливали свинцом толпы осаждающих, не давая подойти близко к гранитным стенам. Зенитные орудия без предупреждения сбивали летательные аппараты, нарушившие защитный периметр. Когда начинали пикать датчики, Фараон подключал новые цинковые коробки с патронами. Визжали резиновые траки по ступеням под тяжестью робота, тащившего ящики со снарядами для пушек. Иногда шумела вентиляция, выгоняя из коридоров сизый муар от пироксилиновых газов.

— Рем, мне надо к принцессе, неужели здесь нет тайных проходов, чтобы покинуть замок?

— Зачем? У меня всё есть: бассейн, бильярд, библиотека, — он показал на пачку газет, валявшиеся на столике рядом с креслом. — Антон наверняка уже надоел своим грохотом соседям. Можешь не сомневаться, скоро хулигана попросят на выход. Тут и дел-то нет. Так, баловство пустое, да и только.

— А принцесса?

— И что с ней сделается? Родит здорового малыша, как и предписано природой, или нет, что тоже бывает. Идём, партийку в шахматы сочиним. Я тебя чифир пить научу, время и пробежит. Расскажи, что там у тебя с Третьим Отделом, капитан Вениамина какой-то, что за диковинка?

— Будто не знаете, что на Венере живут гермафродиты. Так вот — Вениамина он и есть? Этот самый, ну вы поняли!

Рем вопросительно посмотрел поверх очков, водружённых для прочтения экстренного выпуска «Хроник Марса», доставленной только что пневмопочтой.

— Представь себе, не интересуюсь чужой гимнастикой. И что за дела с Вениаминой? Сладкая парочка? — Рем постучал костяшками пальцев. — Динь, динь?

— Если бы. Антон держит бордели по всей системе. А работают там… угадайте сразу, и совсем не добровольно.

— Бедный Ленар, боюсь, его сердце таких радостей не выдержит. Хорошо, что мой мальчик уже никогда не узнает, кем стал друг детства. Летай спокойно в вечном безмолвии, сынок. — Рем поднял кверху глаза: — Во имя звёзд и космоса. Аминь, — и уткнулся в передовицу, чтобы отвлечься от печальных воспоминаний.

— Так вот, главный тиран Венеры не в восторге, что похищают его подданных.

— Вот негодяй! Что удумал! Не дождётесь! — прошептал Рем, отбрасывая смятую газету в сторону, потом закричал: — Фараон, Фараон, ты где, железяка полицейская!

В библиотеку стремительно ворвался, треща резиновыми гусеницами по базальтовым плитам, камердинер и замер в ожидании приказов.

— А почему вы его Фараоном назвали? — спросил секретарь, привыкший к резкому характеру марсианина.

— Так он раньше в полиции работал. Списанная модель, видишь планки для погон и встроенный электрошокер. Фараон, выдай разряд товарищу.

— За что! — только и успел крикнуть Ферапонт, рухнувший в кресло от сильного разряда током.

— В камеру поганца! И сразу на крышу, антенну чинить. Не мигай лампочками, нежить полицейская, надо!

***

Густая свинцовая облачность медленно надвинулась с севера. Редкие лучи солнца окончательно погасли в мангровых зарослях, уступив место косым струям начавшегося ливня. Модлен, закрыв лицо соломенной шляпой, изволила кушать кофе в летней веранде. При помощи десертного ножа отрезала кусочки от горячего кекса, чтобы, повертев перед собой на серебряной вилке, съесть очередной шедевр Гектора.

— Бесконечное счастье, какими судьбами? — начал Ленар и осёкся, заметив лангет на носу. «Здорово ей принцесса косметику сделала», — отметил про себя.

— Кофе будешь? — спросила жертва материнской любви.

— Вопрос настолько важный, что без кофе не получиться?

— Зачем ты мне сразу портишь настроение?

— У тебя серьёзный вопрос или хрупкое настроение покоя не даёт?

— С тобой просто невозможно! Знаешь, у твоего сына совсем с головой плохо.

— Во-первых, у нашего! Во-вторых, я в его извилинах не копался вообще никаким образом!

— Вот именно! А мог бы.

— Не тяни. Что хочешь?

— Поговори с ним.

— Это зачем? Вы совместными усилиями тюрьму мне соорудили на Венере. Ты как себе это представляешь? Он большой мальчик, со-о-всем большой.

— Неужели тебе всё равно? Других сыновей у тебя нет!

— Сын, дорогая моя, это когда ты его воспитал, а, пардонте, не любовью побаловался. Это всё?

— С тюрьмой была неправа: Антон настоял.

— Это извинение? Непохоже. Но, зная тебя, принимается.

— Помоги организовать на Венере театр?

— Ага, вот где правда с букетом! Про Антона — это для затравки?

— Ленар, только ты это сможешь. Деньги на рекламу у меня есть!

— Приятно, конечно, но теперь я, можно сказать, придворный фаворит. Помогу только в счёт высохшей любви и обязательной ненависти. Напиши свои идеи, а мы с Ремом подумаем, что можно сделать.

— С Ремом? Он меня на дух не переносит!

— Я попрошу нижайше, а то захандрит там на Марсе без работы. За Антона больше не вспоминай, самому больно, придурок весь в мать.

— Ты опять?

— Привыкай, если хочешь театр на Венере. Счастье надо выстрадать. Впиши в райдер, мне будет приятно.

***

Фараону оторвало выстрелом руку, но он продолжал сжимать антенну в другой, закрывая бронированным корпусом от разрывных пуль ажурную рамку из проволоки.

— Ленар, что там у вас? — прокричал Рем в микрофон.

— У нас всё замечательно! Уже прочитал? Отлично! Последняя надежда была на «Марсианские Хроники».

— Молоток, пусть все знают, кто автор кутерьмы! Вот же змею пригрел на груди. Хорошо, что Роджер мигом сенсацию в номер пустил. И что дальше?

— Павел не хочет покидать «Звёздный флот». Эскадра летит на встречу смерти.

— Ленар, это крах империи!

— Думаю, да! Но нам чего боятся? Мы никому не интересны. Тут Модлен прилетела с перебитым носом.

— Что?! Отправь на Венеру эту стерву. Пусть чулками торгует!

— Рем, осторожней, хоть и бывшая, но моя бывшая.

— Извиняться не буду, её сынок мне всю кровь выпил. Как вы только смогли соорудить такое чадо? Верно после банкета.

— Ну уж что получилось. Ферапонта убил или пытать собираешься?

— Думаю, где приспособить талант.

— Верни на Европу вместе с принцессой, от них одна головная боль.

— Э-э, на принцессу у меня особые виды. Есть подозрение, что будущая мама с бо-о-льшим сюрпризом в животе…

***

Клювы на башнях древней цитадели смотрели против всякой логики в одну сторону. Длинные траншеи, оставленные полярными червями, упирались в отвесные стены из гранита, сложенные полигональной кладкой. Сверху могло показаться, что крепость пробила гранёным телом ледяное безразличие, оставив вокруг себя глубокие трещины. Снежные вихри наморозили блестящую плёнку на камнях, с презрением отражающих слабые лучи марсианского солнца. Холод и вечность нашли здесь себе усыпальницу, от вида которой сжималась душа и хотелось немедленно забраться в натопленную до духоты кабину космолёта. Пусть не будет кислорода, зато жилы наполняться горячей кровью и сердце начнёт весело стучать, радуясь живительному теплу.

Принцессу разместили в отдельном блоке под охраной женского батальона. Рослые марсианки презрительно посматривали на великосветскую квартирантку, приходящуюся им ниже плеч. Она отвечала точно рассчитанной вежливостью, отлично понимая, что является привилегированной гостьей. Тюрьма занимала ничтожную часть циклопической крепости. Оружие богов оставило ужасные следы на оплавленной кладке бесконечных переходов и грубых колонн из чёрного габбра, подавлявших воображение исполинскими размерами.

Прочитав экстренный выпуск «Хроник Марса», принцесса Ти пришла в ярость. Ферапонт, глупый землянин, затеял интриги космического масштаба, вовсе не разбираясь в политике. Это ведь надо, что придумал, ни много ни мало взорвать «Звёздный флот»! Вот и связывай после этого с ничтожным землянином, обязательно что-нибудь неприличное сочинит. Договорился с проходимцем Шимозой, тем самым начальником Европы, который от страха чуть не умер, когда Рем представился ревизором HELIUS.

***

Надёжно притянутый ремнями AstroProfi к железному креслу в центре библиотеки Шимоза рассматривал своих мучителей, словно насекомых, вовсе и не собираясь изображать обычный страх. А чего ему было бояться, когда через несколько часов последний император умрёт, не оставив после себя наследника. Система поделена на сектора и самый главный приз, Земля, сейчас вот у него под ногами. Он готов к пыткам, да и что это за палачи такие, которые ковыряются в прямой кишке. Фу какая гадость. Так им и надо. И что они там собирались найти, кроме, извините, вчерашнего ужина?

— Граф, этот клоун с помпонами уверен, что обыграл нас. Неужели приличные арны должны терпеть выходки подобных субстанций. Наверняка из аграрного сектора, раз послали на Европу? Ну проведём ему лоботомию, что с того? Павла надо спасать! А времени решительно нет!

— Не нервничайте, маэстро! Сейчас архиважно разговорить диверсанта.

— Гектор, аккуратней работай. В твоих стальных руках судьба империи.

— Маэстро, как извлёк, так и вставлю.

— Да, лихо ты это придумал нанороботами извлечь чип. Прирождённый хирург.

Ленар обратился к Шимозе:

— Как самочувствие? Убеждён, ряд новых ощущений вас взбодрили. Теперь отважной уткой можете смело лететь в отпуск на Венеру.

— Сколько времени?

— Считаете, когда взорвётся танкер? Просто скажите, где бомба и все дела?

— Это невозможно, Ферапонт запрограммировал каждый контейнер отдельно. А их там тысячи.

— Неудачно блефуете. А где страховка от дурака?

— Так кто мог подумать, что вы меня отравите! Бред сумасшедшего!

— Добро пожаловать в гости. Даже граф может находиться в моём обществе весьма ограниченное время. Ваша Светлость, просветите реципиента.

— Милейший, перспективы печальны, из живота, извините, и в голову разум приходится доставлять. Вот где бред нашёл себе родину. Давайте код отмены и нет лоботомии.

— Маэстро, я готов. Чип отмыт и простерилизован, — сообщил Гектор, вставая напротив Шимозы.

— Мог и так затолкать без дезинфекции. Но, как говорится, доктору виднее. Действуй.

Шимоза стал выгибаться и вращать глазами от страха перед надвигающемся манипулятором.

— 325102 на волне 104 и 8, код отмены таймера, — закричал, срывая голос диверсант, и упал без чувств, когда блестящее щупальце прокололо костную ткань лобного пазуха.

— Вот, а говорил, что Сфинкс — это загадка древних. А вот и нет — волна 104 и 8! Гектор, ты спас «Звёздный флот». Иди транслируй Платону код победы.

На фоне голубой Луны строй дредноутов разомкнулся, чтобы выпустить огромный серебристый танкер в сторону обогатительного комбината HELIUS. Необратимый, как бог мщения, космический снаряд устремился в центр кратера Эйткен. Частые выстрелы из электромагнитных орудий многочисленных батарей уже ничего не могли сделать против гигантского цветка смерти, растущего из взбунтовавшейся энергии гелия-3. Взметнувшиеся клубы пыли на мгновение обнажили титановое ядро спутника Земли, чтобы опять засыпать многометровым слоем. Искорёженные цеха обогатительного комбината и автоматические пушки быстро исчезли в сером грунте, превратившись в немой памятник войны за ресурсы.

Глава 4 Побег в недра Марса

Тусклый свет из коридора освещал сквозь гранёные прутья узкие нары из рёбер пещерного ящера, рассчитанные на высоких марсиан. Очнувшись от болезненного укуса, Ферапонт пинком отбросил лысую крысу в дальний угол камеры.

— Кто здесь, — раздалось из темноты.

— Узник совести. А тебя как звать?

— Нергал, можно просто Нерг.

— Ого, бог подземелий. Дом родной?

— Ты за что здесь?

— Хотел спасти принцессу Нибиру из «Крепости богов» и получил удар током. Будем знакомы, Ферапонт.

— Помоги освободиться.

Нащупав руки товарища по несчастию, землянин начал грызть пластиковый браслет.

— У тебя тоже?

— Угу, — промычал, выплёвывая куски пластмассы.

— Вот гад полицейский! Даже ноги связал.

— Ну это ты уже сам, — подставляя руки, сказал бывший секретарь.

— Постой, Антон говорил о тебе.

— И что с того?

— Хёвдинг ещё не решил, что с тобой делать.

— Так мы в одной камере.

— И что с того? Ты отработанный материал, а меня товарищи освободят.

— Я помогу выбраться.

— Лучше пешком потерплю. Это замок Великолепных. Война для них, что кислород. Здесь боевой Caterpillar не пройдёт, а ты мне — выбраться!

Настала тишина, характерная для подземелий, когда каждый звук имеет своё особенное значение.

— Рем убьёт обоих, как только Антон снимет осаду. Вот тогда и узнаем, кто отработанный материал. Давай, ты ничего не теряешь. Развяжи.

Нерг открыл пряжку-нож и срезал пластиковые наручники-стяжки. Освободившись, Ферапонт немедля ни секунды извлёк из каблуков: фонарь, ампулу и крохотную механическую летучую мышь.

— А ты парень не промах! Зачем тебе всё это?

— Отойди, это раствор азота. — Секретарь налил в замочную скважину жидкость, превратившей через несколько минут штифты секрета в ржавую труху. Пленники оказались в длинном коридоре, перегороженный мощной дверью с банковским штурвалом. Когда открыли, луч фонарика растворился, не найдя отклика в зияющей ране с оплавленными краями из гранитных плит.

— И что дальше? Здесь заблудиться можно. Надо попробовать пройти мимо Фараона.

— Хороший совет. Ты сам в это веришь? Как хочешь, а я ухожу.

— Куда? Марсианские подземелья тянуться на тысячи километров.

— И чё?

— Род Великолепных проклят. Рем сына зарезал на дуэли. У них всё семейство с приветом от бешеных ящеров!

— А мне что за дело. Не ждать же возвращения Фараона. Идёшь? — Ферапонт шагнул в сырую дыру гранитного туннеля.

Красная точка от чипа Нерга переместилась в сторону от дворца и начала пропадать. Антон с досадой выключил экран. Звук и картинка не проходили сквозь базальтовые породы Марса. Оставалось надеяться, что Нерга выведут на поверхность и можно будет подключиться к его мозгу.

***

Последним звонком, который успел сделать Рем, был вызов ремонтника, перед тем как Фараон упал во двор замка. Обычные мастера не имели допуска к списанным полицейским роботам, поэтому приходилось оплачивать сервис в местном управлении. Мастер прибыл на боевом бульдозере. Полицейские без труда отогнали осаждающих при помощи торсионного луча.

— Что здесь у нас, — офицер повернул изрешечённого пулями камердинера на единственной уцелевшей гусенице.

— Подбили из гранатомёта, — рапортовал с запинкой Фараон и попробовал вытянуться.

— Ты, друг, в отставке, а такое впечатление, что с боевой операции. Рука где?

— Вот, — протянул Рем, с болью в глазах рассматривающий повреждения единственного разумного существа в пустом замке.

— Что им от вас надо? Соседи уже жалобу написали, — офицер кивнул на улицу.

— А что я могу сделать? Камердинера посмотрите в кого превратили!

— Говорят, у вас пленники есть?

— Мне скрывать нечего. Идёмте. — Рем сначала пожалел, что вызвал инженера. Но потом решил, что будет даже лучше, если вмешается полиция. Марсианских законов он не нарушил, заперев гостей в камере, а вот мешать соседям, это совсем другое дело, это хулиганство!

Спустились на маятниковом лифте в сводчатый каземат. Вдоль гранитных стен плазменные светильники вытянули длинные полосы от решётки из гранёных прутьев. Офицер с осуждением звякнул проржавевшим насквозь замком.

— Как же вы так неосмотрительно? Самому надо смазывать. Роботы не любят подобные устройства.

Рем заглянул в пустую камеру:

— Сбежали! Вот поганцы, а на меня жалуются. Дорогую технику хулиганы портят. Было бы за что! Офицер, арестуйте нарушителей: шумят, не имея настоящего повода. Форменное безобразие! Проклятые революционеры, кто им только оружие доверил!

— Да-с, непорядок. Внимательней за казематами надо смотреть. Людей беспокоите, а сами? — Офицер покачал головой и дал протокол. — Подписывайте. После обеда ждите спецов, зачистим территорию от шпаны. Постарайтесь больше не нарушать.

Проводив наряд, Рем осветил оплавленный зев туннеля. Из поколения в поколение передавали легенду о скитальце, проклявшем его род. Вспомнились слова фамильного пророчества:

Закончится круг сансары и последний из рода Великолепных увидит тёмный свет, исходящий из сердца Марса. Последний сын будет находить наслаждение в муках плоти, и пройдут перед ним мертвецы, и каждый кинет камень, боль и страх будет расти бесконечно, пока не оставит жизнь искалеченное тело.

«Дрянь какая-то: мертвецы, камни, страх. Дел других нет что ли, чем переживать за ошибки предков. Тут со своими бы разобраться», — пробормотал Рем, задраивая огромным сейфовым штурвалом опасный проход в недра Марса.

***

Языками расплавленного гранита под ногами, постепенно стали выравниваться. Когда беглецы прошли очередную арку, на влажном потолке обозначился мерцающий луч.

— Ну вот, а ты сомневался, — проговорил Ферапонт, выпуская маленького крылатого разведчика.

Нерг остановился в нерешительности, напряжённо вглядываясь в мертвенно-зелёное пятно впереди:

— Мне совсем не хочется туда идти. Ходят легенды, что здесь обитали драконы. Это они оплавили гранит своим оружием. Вдруг остались живые.

— Через тысячи лет?

— А свет откуда?

— Смотри, здесь ещё один зал! Но что это… — Беглецов накрыла волна белого шума. Непередаваемый ужас погнал вперёд, застилая глаза вибрирующей пеленой, пока они не упали без сил на полированный мрамор. Звенящая волна страха уступила место приятному мягкому освещению, в котором можно было разглядеть двух великанов в белых халатах.

— Организмы, вы чего здесь забыли? — на вполне понятном интеркоме спросил один из них, ткнув в грудь чем-то очень тяжёлым.

— Мы это, случайно, — нашёлся землянин поднимаясь. — Здесь такие замечательные песни, что ноги сами принеси.

— Тант, я сколько раз говорил, что полярность барьера скачет! Надо наказать охрану. Редкая безответственность! — выругался старший. — Видишь, сюда направил. Куда их теперь?

— Убивать не надо. Сразу предупреждаю: у меня есть покровители. Нерг — марсианин. Вы с ним сами разбирайтесь, хорошо. А мне на поверхность надо. Я вообще с Земли. Где здесь у вас лифт или эскалатор? Могу и по лестнице, — выдал Ферапонт, желая сразу поставить жирные точки над буквой «ё».

— Организм, о тебе в новостях рассказывали. Это ты на Луне взрыв устроил? — спросил Тант, разглядев при помощи лупы размером с тарелку лицо незнакомца.

Ферапонт решил промолчать, не зная на чьей стороне верзилы в халатах.

— Да, вот оно последнее произведение рептилоидов. Противно смотреть: мелкие, мозгов нет, наблюдается реликтовый инстинкт к выживанию, — констатировал старший, не дождавшись ответа.

— Меня зовут Ферапонт, рад знакомству. Можете показать дорогу наверх? — снова попробовал наладить контакт расторопный секретарь, изображая бестолкового туриста.

— Тант, веди обоих на санобработку, — наконец приказал старший, наконец решивший, что делать с гостями. И направился к одному из светящихся зелёными огнями туннелей, постукивая железной, судя по звуку, тростью о пол.

— Арест, а может быть сразу в «ЯМУ»? — спросил в спину его спутник.

— Волосатых не примут. Нет у меня желания слушать вопли профессоров, — обернувшись, ответил Арест.

Тант без видимых усилий взял беглецов и потащил за шиворот по скользкому полу, не обращая внимания на слабые попытки задержанных освободиться.

— Нерг, твой прогноз — убьют? — вися над дорогой, словно нашкодивший щенок, спросил Ферапонт.

— Не факт, но могут.

— Вы о себе, организмы, много беспокоитесь. Сейчас пройдёте химобработку и решим, что с вами делать — салат или рагу. Ха, ха. Давненько у нас не было жителей поверхности, — криво улыбаясь, успокоил Тант.

— То есть вам наплевать, что я тот самый Ферапонт!

— Чу, мошка! — цыкнул великан, бросив пленников себе под ноги.

— Таможня, принимай нелегалов! — ударяя кулаком в бронзовую кнопку, потребовал он.

Из окна высунулась голова в фуражке, на которой блестела кокарда с надписью НИИ «ЯМА». Внимательно изучив трофеи, хозяин грозного атрибута спросил:

— И зачем мне эти недомерки?

— Начальство приказало. Я предлагал отправить на кафедру. Но он не хочет слушать вопли педагогов. Кстати, опять излучатель барахлит у выхода.

— Мы против «ЯМЫ», — Ферапонт на всякий случай поднял руку. Нерг энергично закивал головой, всем своим видом показывая, что полностью поддерживает мнение товарища.

— Смотри, разговаривать умеют! Тащи сюда, будем обрабатывать. Передай директору, что излучатель надо менять, пусть перестанет экономить, или здесь Вавилон из организмов начнётся! — сдвинув фуражку на затылок, ответил охранник.

— Стакс, определи их на вскрытие, там такой бардак устроили лаборанты в прошлый раз. Надо хоть какую-то пользу извлечь из недомерков.

— Добро. Заберёшь после обеда. — Охранник заставил беглецов удалить пастой с резким запахом все волосы насовсем и принять душ.

— Вот точно теперь сварят и съедят, — констатировал Ферапонт, гладя лысину. — Хорошо, что я пульт от мыши, вживил под кожу ещё на Европе. Держись, Нерг, выберемся.

— Ты, ушастый, иди сюда! — позвал таможенник из-за экрана. Нерг поднялся с мраморной скамейки. — Нет, тот, другой, который с Земли. — Ферапонт осторожно приблизился. — Давай руку, — Стакс ловко разрезал скальпелем кожу и достал портативное устройство. — Всё то вы играетесь, обезьяны! — Охранник поймал трепыхавшуюся за окном мышь и бросил вместе с пультом в матовую кювету из нержавейки.

— Ничего, Нерг, ещё не вечер! — попробовал обнадёжить товарища Ферапонт, разглядывая рану, залепленную прозрачным пластырем, регенерирующим клетки кожи.

— Здесь искусственное освещение, ты разве не заметил?

— Ну это я фигурально!

— Так, фигуры, идём за мной, — охранник распахнул дверь в светлое помещение с длинными столами из нержавейки, на которых валялись в лужах крови обрезки хрящей и зелёной кожи.

— Амба, — только и смог произнести Нерг, хватаясь за высокую с него ростом табуретку.

— Держите! — охранник протянул памперсы и швабры.

— Чтобы здесь всё блестело, а то Тант будет крайне недоволен. Вот я тогда на вас посмотрю, мелочь карапузая. Хе-хе, — усмехнулся собственной шутке охранник, разглядывая пленников в белоснежных трусах.

— Держись, Нерг, нас ещё не съели, — двигая усердно тряпкой, успокаивал Ферапонт друга.

— Ага, вон сколько крови. Стопудово вегетарианцы! — жалобно ответил Нерг.

Под окном прогнали стадо рептилоидов, очень похожих на ящеров с Нибиру, только без одежды.

— Сансара, — выдал Нерг.

— А при чём здесь круг страданий?

— Сансара, Ферапонт, это сансара. То мы их кушаем, то они нас? Судьба…

— Ты, худой, хватит болтать. Подойди. Вас утыкали датчиками, словно крыс. Глубоко засадили, умельцы, — заключил, разглядывая в мониторе череп, и стал крутить экстрактором дырку, не обращая внимания на крики пленника.

— Вот держи, — он протянул прозрачную капсулу с чипом в безжизненную руку. — Так, дохлый попался. Сейчас поправим. — Положил марсианина на стол, выругался охранник, ткнув в область сердца электрошокером.

— Стакс, ты что делаешь? — раздался голос подошедшего Ареса.

— Ремонтирую организм, — залив нанобактериями отверстие, доложил безжалостный хирург.

— Зачем? Я же приказал отправить на кафедру. Для чего тебе эти железки? — он ткнул пинцетом в мокрые от воды приборы. — Памперсы без спроса взял, из зарплаты удержу.

— На всём экономите, у меня целые сектора не закрыты. Старое оборудование ремонтировать надо, вон излучатель фазировку поменял. Я что волшебник?

Ферапонт совсем отчаялся разобраться к кому они попали, но одно понял точно, надо драпать в ближайшем переулке.

— Извините, вы можете нам объяснить, где мы? — закричал Ферапонт, хлопая по щекам Нерга, у которого текла кровь из свежей раны.

— В институте «Ящероподобные Межвидовые Атавизмы», — нехотя ответил Арест, с академическим прищуром разглядывая невысокого землянина.

— Во как! И что это?

— На кафедре всё поймёте. С памперсами придётся расстаться, они у нас для шимпанзе используются! Так-с вот! А вы на урок анатомии отправляйтесь, первокурсникам будет крайне познавательно исследовать аппарат размножения. На мой взгляд, драконы крайне изобретательно решили проблемку межвидового скрещивания. Да-с, а мне обедать пора. — Постукивая тростью, академик удалился в сторону площади, по которой сновали бесшумные экипажи, выпускавшие на остановках левитирующие ступеньки.

— Вам сколько таких штук надо? В комплекте идут летучие мыши с антивеществом и ультразвуковым сонаром. Могу достать, — предложил Ферапонт, указывая на приборы. Он сразу решил извлечь выгоду из жалоб охранника на приборы.

— А ты шустрый. Жить хочешь?

— Зачем такие слова? Могу предложить должность начальника службы безопасности HELIUS. Что вы здесь забыли в пещерах? Только представьте себе, вся система будет в руках. Я, конечно, не знаю ваших резонов, но ознакомьтесь с фактами, вдруг станет интересно? Или нас к студентам на опыты или совсем другое дело! С чистой совестью и в межзвёздное пространство! Что вы думаете, я зря на орбите Луны смерть искал? Решайтесь быстрее. Надо ещё принцессу Нибиру забрать!

— Принцесса на Марсе? — начальник охраны в раздумье потёр крупный небритый подбородок, соображая, что делать с энергичным организмом.

— Это аргумент. Забирай игрушки и бегом! — внезапно решившись, приказал Ферапонту: — Памперсы оставьте Аресту. Одежда в мусорном баке.

Упираясь плазмой в гранитные стены, транспорт рвал километры в клочья, пронзая ярким шаром подземный мир Марса, пока не упёрся в блоки из чёрного габбро.

— Всё, дальше цитадель древних, — сообщил Стакс, ткнув пальцем в карту на приборной доске.

Ферапонт настроил экран на частоту летучую мышь и стал ждать результатов разведки.

***

Может быть, когда-то Антон и был увлечён идеями Кампанеллы о равенстве и братстве, но жизнь, как это часто бывает, внесла свои коррективы в его мировоззрение. Юношеские мечтания переменились к настоящей пользе, ощутимой прямо и сейчас. Первоначальные идеи деформировались. Антону понравилось власть на другими. Теперь всякий инакомыслящий становился его личным врагом навсегда.

Раздался писк от прибора слежения за чипом Нерга. Антон подозвал руководителя боевой ячейки «Фронта освобождения Че»:

— Смотри, маячок движется к Снежной Шапке. Грузи бойцов на корабли. Надо освободить товарища, — распорядился Антон, заметив колонну тяжёлой бронетехники, медленно ползущей к замку Рема Великолепного.

Глава 5 Великолепие Рема

Фамильная яхта марсианского дожа, поблёскивающая титановыми бортами, опустилась перед особняком, недовольно выбросив пневматические опоры в клубах белого пара. Из днища выехала платформа, опуская Рема в сопровождении полицейского робота, сверкавшего новой бронёй с платиновым напылением. Если не знать, что эти модели не продают частным лицам, то можно было подумать, что Рем находиться под арестом.

Ленар сбежал по парадной лестнице, чтобы приветствовать компаньона, с которым предпочитал реже встречаться из-за неуживчивого характера. Гектор, ввиду дефективности тонко чувствовавший настроение хозяина, придумал с помощью садовой воздуходувки расчищать и без того идеальную лужайку перед гостями.

— За что он так старается? — спросил Рем с довольной усмешкой.

— Думаю, это зависть. Ты на камердинера целое состояние потратил.

— Заслужил. Что скажешь, Фараон?

— Каждому своё, — ответил робот бесцветным голосом. На что Гектор выключил аппарат и поехал открывать парадные двери, недовольно фыркая клапаном давления.

— Он у тебя философ.

— Так с кем поведёшься. Я в отличии от тебя не гонялся за семейным счастьем.

— Ого, Модлен вспомнил! Опять пикироваться с ней будешь или сразу скандал?

— Ты прав, глупость — это диагноз. Как там стерхи, всё порхают? — переменил тему в обычной манере Рем.

— А куда они денутся! Единственная радость — полёт этих красавцев над озером.

— Всё-таки ты эстет. Стерхи, мангры, болота. Сплошная бодрость духа. Ах да, забыл свинюшек, тапиров. Идиллия!

— Это ты к чему? Гадость приготовил?

— А куда без этого?! Сбежал твой секретарь. Теперь жди благодарностей от ученика. Вот ты не в пример заботливей: дорожки чистишь ветродуйкой.

Ленару так понравилось распитие абсента в облаках Венеры, что он устроил летающую террасу прямо над озером. Сидя за чайкой утреннего кофе можно было наблюдать жизнь пробуждающихся манговых зарослей с высоты птичьего полёта. Вид синей полоски океана создавал особенное умиротворение в душе. Восход ленивого южного солнца не имел никакого отношения к вспышкам плазмы космических аппаратов, стартующих с Земли к далёким планетам. Над озером с алыми фламинго царил дух нирваны. Казалось, время остановилось здесь на одну крохотную секунду и забыло, зачем оно это сделало.

Гектор сервировал отличный завтрак под перголой с развевающимися кусками белой парусины.

— В чём идея вашего театра? — отставив чашку с ароматным бирманским чаем, спросил Рем.

— История о трагических взаимоотношениях мужчины и женщины.

— Так, а вы понимаете, что венерианцы не видят разницы?

— Отчего нет? Театр — это окно в иную реальность. Задача драматурга: показать действительность с нового ракурса, рассказать о банальных вещах эзоповым языком. А здесь и придумывать ничего не надо, для них всё будет экзотикой. Погружение в культуру Земли с её вечной борьбой полов обязательно вызовет интерес у местной публики.

— Терра инкогнито! А знаете, в этом что-то есть. — Рем устремил взор на голубые просторы океана, подёрнутого чувственными кудряшками белой пены.

— Так, непременно нужен скандал! — бесцеремонно ворвался в романтический туман маэстро.

— Опять ты всё портишь! — воскликнула гнусавым голосом Модлен, придерживая одной рукой травмированный нос.

— Милая, для хорошего зрелища нужно топливо — сплетни! Скандал, просто обязательный скандал! Вот только о чём? Ага, например, землянин домогается венерианца в извращённой форме или, наоборот, а тот ему отказывает по причине расовой неприязни.

— Редкая пошлятина. Вот этим ты их точно не удивишь, у них вон какие праздники. А вот ежели рассказать, что главный тиран подарил Модлен чулочную фабрику. Вот это да! Пойдут из мещанского любопытства, чтобы посмотреть на инопланетную пассию, — возразил Рем.

— Так, пускаем карикатуры с порванными чулками и скандальные фото влюблённой парочки в жёлтую прессу, — подхватил Ленар с энтузиазмом.

— И откуда его взять?

— А вот это, милая, твои заботы. Придётся сделать над собой усилие и ещё раз порвать чулки с треском. Мы обязуемся организовать, так сказать, интим.

— А вдруг он того, совсем другой? — Модлен сделала вопрошающее лицо и покрутила в воздухе пальчиком.

— Используй женские чары. Вертись страстной мулаткой, но фото нужно обязательно в неглиже. Да, и страстный поцелуй. От тебя невозможно отвертеться, когда что-то втемяшилось в затылок.

— Маэстро, а вы меня не подведёте? — спросила Модлен, сцепив в мольбе руки. — Я ведь стольким рискую.

— Что ты, конечно, да! — в один голос воскликнули компаньоны.

— Невинностью? — ехидно улыбнулся Ленар.

— Вот это я тебе точно припомню! — сверкнув глазами, пообещала Модлен, мгновенно обидевшаяся на бывшего мужа.

— Райдер — всё включено! Извини, не могу отказать себе в удовольствии. Но, вынужден признать, героическая ты женщина! Перестань! Всё сделаем в лучшем виде. Скажи, Рем?

— Модлен, репутация — это всё, что у нас осталось. Фараон, перестань третировать Гектора, ещё ваших разборок здесь не хватало, — осадил Рем робота, мешавшего коллеге обслуживать гостей. Гектор в отместку успел испачкать малиновым джемом золотистую надпись ФАРАОН так, что остались только буквы Ф###ОН.

— Да-с, райдер прилагается! Хочешь свой театр — верти бёдрами, дорогая. А что поделаешь, это самая востребованная зона культуры! — добавил маэстро, обнажив зубы интеллектуального садиста.

— С тобой вместо культуры сплошные нервы! Вот я ещё пожалею, что обратилась к тебе за помощью.

***

Принцесса с нежностью рассматривала первенца, мальчика с беленькими кудряшками и вытянутыми, как у всех инков зрачками. За исключением этого — Платон номер два, даже гу-гукал похоже. Ей вдруг захотелось чихнуть и как-то неприятно зачесались ладони. «Когда это я успела?» — засел в голове у молодой мамы вопрос. Ведь ничего и не было с Платоном, и такой каприз природы! Правда, имелось у неё одно подозрение, но девушка решила сейчас об этом не думать.

«С Ферапонтом точно будут проблемы! Этот землянин опять ревновать начнёт, как тогда к Блюм Тору. Еле удалось убедить болвана, что ничего особенного не случилось, только чуть-чуть и без любви. Так, — принцесса постучала кончиками ногтей по столу, — а здесь ещё и няньки не сыскать». — Ей стало грустно от вида толстых пуленепробиваемых стёкол на окнах тюремного лазарета, где для неё с малышом организовали комнату.

***

Наконец, летучая мышь нашла дверь из зернистого железа с мощными крестообразными запорами. При взгляде на чудо инженерной мысли, казалось, что жители подземелья сделали всё возможное, чтобы отгородиться от неизвестного и грозного врага с поверхности. Пришлось пожертвовать маленьким разведчиком, чтобы преграда исчезла в пламени аннигиляции.

В крепости шло сражение. Штурмующие с бесстрашием революционеров расстреливали из зенитных орудий гарнизон женской тюрьмы. Нерг хотел броситься в гущу боя, но был остановлен огромной рукой Стакса:

— Ты куда, организм? За новой железкой в мозги? Так старая ещё в порядке, на отдай хозяину, — и протянул чип. Нерг инстинктивно потёр лоб с новой кожей и, гневно сверкнув глазами, заявил:

— Я помогу освободить принцессу.

— Вот другое дело — мужчина! Ферапонт у тебя есть идеи?

— Была одна, но мы её только что аннигилировали. Предлагаю Нерга отправить в стан революционеров, как отважного беглеца из лап коварного Рема. Нерг, ты, главное, помоги её найти, а дальше мы сами.

Услышав грохот взрывов, принцесса кинулась с ребёнком наружу, но была остановлена марсианками, которые окружили её плотным кольцом и начали отходить к главной цитадели крепости, стреляя в нападавших ионными гранатами. Яркие вспышки закрыли небольшую группу оборонявшихся световым куполом, за которым невозможно было никого различить.

Выбравшись на поверхность, Нерг побежал к нападавшим, размахивая над головой курткой с эмблемой «Фронта освобождения Че».

— Антон, я здесь!

— Почему не отвечаешь? Сигнал отслеживается, а в ответ молчание?

— Так, вот, — Нерг достал из кармана чип слежения.

— С головой как? — Антон внимательно изучил лицо боевого товарища.

— Нормально. У Рема есть под замком туннель, ведущий к нефрам. Выковырнули сразу, но я сбежал. Ты за мной прилетел?

— Конечно, — соврал Антон. — Надо освободить принцессу. Держи парабеллум и вперёд. Раздавим марсианских гиен!

— А зачем нам принцесса?

— Я же сказал: освободить!

— Здесь Ферапонт, он тоже хочет её спасти.

— Увидишь этого поганца, убей немедленно — враг! Вперёд, на смерть, без тени сомнений! — забыв, что у соратника вынут чип управления, приказал Антон.

Нерг оказался в трудном положении. Привычка подчиняться сыграла с ним злую шутку, от него узнали о Ферапонте, и теперь получалось, что он его подло предал.

«Если создавать будущее из маленьких гадостей, то что получиться в итоге?» — подумал он. Однако, сейчас неподчинение могло помешать выполнить обещание, данное Ферапонту.

— Приказывай, что делать!

— Бери корабль и закидай сверху гранатами башню, там держат принцессу. Смотри, как эти марсианские ящерицы огрызаются, — с этими словами командир выстрелил из снайперской винтовки в сторону оранжевых вспышек.

Нерг забрался в кресло пилота и на секунду замер, собираясь с мыслями, потом решительным движением щёлкнул тумблером «старт». Культура Марса, в которой он вырос, поставила перед ним нравственный тупик. Нерг принял единственно верное в данной ситуации решение. Перелетев стену цитадели, стремительно опустил борт рядом проломом, где ждали его новые товарищи.

— Залезайте. Мы освободим принцессу, — он кивнул на ящик с магниевыми гранатами. — Этого хватит, чтобы пробиться.

— Зачем? Обойдёмся более гуманными средствами, — Стакс извлёк из комбинезона металлический предмет из двух полусфер с множеством непонятной формы углублений.

Квадратный бот завис над центральной башней, где держал оборону женский гарнизон. Нефр повернул до щелчка половинки устройства и бросил в толпу марсианок. Раздался неприятный скрипящий звук, от которого защитницы легли на гранитные плиты, зажав уши.

— Это что? — встревожено спросил Ферапонт.

— Психотронный излучатель. Сейчас у них глаза лопнут от страха.

— Ты что творишь! Там же принцесса! — закричал Ферапонт, вырывая штурвал из рук Нерга. Стальная птица, потеряв управление, упала на гранитные плиты, раздавив металлическим дном садистское устройство. Ферапонт с Нергом кинулись вовнутрь башни, перескакивая через бьющиеся в судорогах марсианок.

Несколько пуль ударилось над головами спасателей, выбив искры из гранитной стены. Принцесса лежала калачиком, закрывая собой младенца от непонятно откуда взявшегося ужаса. Ферапонт подхватил на руки молодую маму, крепко держащую в беспамятстве своего ребёнка, и побежал к боту под градом выстрелов из снайперской винтовки. Высокий марсианин встал между возможной смертью и только что родившейся жизнью, чтобы сохранить честь мужчины и оплатить долг недавнему спасителю. Антон, выругавшись, навёл оптический прицел на бывшего товарища, увидел выражение глаз и нажал на курок, мстя за предательство интересов «Фронта освобождения Че».

Ферапонт не видел, как на лбу Нерга, в месте, где ещё недавно находился чип слежения, образовалось аккуратное отверстие от крупнокалиберной пули, которая обезобразила затылок огромной рваной раной. Но внезапная боль не стёрла с лица молодого марсианина улыбку счастья. В конечном счёте его жизнь послужила защите маленького и совсем беззащитного сердца. Его небольшая жизнь оказалась очень нужной в короткое, но такое важное мгновение.

***

Обговорив с Модлен все детали по созданию нового театра на Венере, Рем пришёл к маэстро:

— Ленар, а что у тебя с Ферапонтом за дела?

— Так предал поганец, аки Иуда. Решил, что обладает разумом, вот и взбрыкнул.

— Учителей никто не любит.

— Да, — согласился Ленар, и они замолчали, думая о неповторимом своём.

Рем прервал паузу:

— Есть вероятность, что мы его ещё увидим и не раз.

— Вот спасибо навсегда. И где я промахнулся?

— Снобизмом балуешься, как следствие — отсутствие самокритики!

— Да я, собственно, и вовсе был равнодушен за его достижения.

— Так вот они — орехи грецкие! Осаживать надо молодёжь, примером. А что ты хотел? Придётся отпустить молодого человека. Пусть придёт в себя от твоих идеалов.

— О как! И зачем? Я предлагаю забыть насовсем.

— У него ребёнок намечается, пусть получит семейное счастье, иначе жизнь мимо пронесётся без последствий.

— И кто здесь идеалист?

— Всё-таки ты мазохист: с женой баталии, сын охламон, ученик с приветом — сплошное непотребство!

— Стоп, стоп, стоп. Это что сейчас было: разнос? Тогда всё, никуда ни на какие Венеры не лечу. С Модлен сам развлекайся. Будет ей театр. Смотри не рассыпься от стараний, багульник марсианский.

— Шантаж, ничего, щас посмотрим. А посвящу-ка я императора в твои путешествия на Нибиру.

— И чего там замечательного? Все всё знают.

— А то, что Ферапонт от ревности подрыв танкера затеял?

— Ты сам-то в этот бред веришь?

— А не надо изобретать правду. Ея Величество Платон I что решит? Вот где твоя забота. С высокой ступеньки падать ой как больно.

«Вот с Ремом всегда так, обязательно придумает новые страсти, а ещё ругает. С кем поведёшься, от того и наберёшься. Опять придётся решать кроссворды! Нет, вот зачем мне сдался этот секретарь?» — Ленар и думать не знал, что Ферапонт у него в учениках числится. А вот тебе, пожалуйста! — М-н-да-с, случай прескверный. Лучше бы придумал, как Антону голову исправить. Впрочем, здесь никто не поможет. Надо самому стараться…» — пришёл к неутешительному выводу маэстро, отправляясь спать.

В тёмном космосе летел, ощетинившись грозными орудиями, серый дредноут с белой надписью HELIUS. Со стороны Марса к нему бесстрашно приблизилась яркая звёздочка. Ни мгновение открылся трюм, втянув в себя космический бот. После предательства императора Ферапонт собирался построить новую жизнь рядом с Юпитером. На хорошо известном ему спутнике намечалась строительство гигантского комбината по производству топлива из водорода. Теперь всё зависело только от его усердия и трудолюбия. Так он полагал…

Часть II Театр «Драный чулок»

Возраст не лечит от жизни — он дарит больное сердце.

Глава 1 Новые перспективы

В бывшем кабинете Ферапонта за столом из лазурита что-то писал Наома-младший в свете летающей лампы. Алмазы перьевой ручки отбрасывали беспокойные лучи на стеклянные шкафы с электрическими книгами. Ферапонт остановился, желая получше рассмотреть новый облик президента корпорации. На шеи из металлических пластин покоилась голова с необычайно бледной кожей. Хозяина столь оригинального дизайна можно было принять за робота, если бы не блеск умных глаз и мимика волевого лица.

— Как добрались? — спросил Серж, отложив блокнот.

— С приключениями, но я знал для чего.

— Однако, удивили. Взорвать «Звёздный флот»! Редкое безрассудство!

— Идея Шимозы! На большее ему воображения не хватило.

— Этого проходимца! Уникальных способностей человек. Боюсь, что мы его больше не увидим. Скажите, пожалуйста, когда это вы успели ребёнка сделать? Вас же стерилизовали на Венере?

— Я так полагаю, это моё личное дело.

— Жаль, отличный план испортили. Тем не менее восхищён энергией, с которой вы боретесь за свою крохотную, насколько мне известно, жизнь.

Сентенции богатого коммерсанта раздражала землянина. Но спорить с рафинированным начальником — абсолютно провальное дело. Бывший секретарь счёл за лучшее вежливо улыбаться, не принимая к сердцу вздорные высказывания.

— Стараюсь выжить среди акул капитализма, — Ферапонт сделал на лице бойкое выражение жизнелюба, чтобы начальник не заподозрил умение критически мыслить.

— Похвально. Идёмте встречать транспорт. На вашу долю выпала честь строить корпорацию HYDRO´M. Гелий — это прошлая история, буду переводить систему на водород. Вы, Ферапонт, теперь входите в совет директоров вместо Шимозы. Постарайтесь не подвести. В этой должности сможете заработать себе не только на продление жизни, но и намного больше.

Наома-младший с негнущейся спиной подошёл к объёмному чертежу будущего комбината. Стена исчезла в полу, открыв широкий сферический балкон из наностекла с узорами инея по краям. Небольшое солнце, похожее отсюда на теннисный мячик, освещало ультрамариновую атмосферу Европы, прячущуюся в тени огромного Юпитера. Из космоса появился густой рой серебристых точек. Это летели грузовики с техникой для грандиозной стройки.

Смутные чувства охватили Ферапонта. В завитках имперского табеля о рангах не было места обычным людям. Он решительно отбросил замшелую философию наследного права. Транспланетная корпорация в его представлении давала возможность человеку подвижного ума занять высокое положение в обществе. Но почему-то радость не хотела обнаруживаться, может быть оттого, что даже обер-камергер Штюрм не позволял себе так беспардонно распоряжаться чужим здоровьем. Ферапонт знал, что в империи была незримая черта, за которую не мог переступить дворянин, боясь потерять доброе имя. Чего в новом мире, увы, не приходилось ожидать. Сигарообразные корабли начали опускаться на Европу, ставя на хрустящий лёд рифлёные диски. Ферапонт почувствовал, как плечи начинает сжимать груз неимоверной ответственности за принцессу с ребёнком. Вера в собственные силы начала потихоньку скулить, предчувствуя невозможные для себя испытания. Генетический страх низшего сословия прикоснулся обжигающе холодной рукой к бьющемуся сердцу. И как это бывает со всеми молодыми людьми, Ферапонт с досадой отбросил неприятное открытие, чтобы начать придумывать лучезарные перспективы своей карьеры в HYDRO´M.

***

Творческий десант разместился в апартаментах уже знакомого отеля «Аттракцион». Ленар не преминул уколоть Модлен за скромный райдер. Затем ему стало неловко за излишнюю мелочность, но взять слова обратно посчитал ненужным, поэтому с удвоенной энергией продолжил третировать бывшую жену:

— Душа моя, ты готова к встрече с судьбой всей жизни?

— Кто так говорит: «судьба всей жизни»? Ты сам хоть понимаешь, что сказал?

— Ага, значит, в смущении, если переводишь разговор на филологию. Чего боимся?

— Представь себе, хочется сделать что-то грандиозное. О чём долго будут помнить.

— Придётся подождать с фейерверками. Сейчас надо готовиться к репризе. Знаешь, как называется: «Драный чулок»!

Мягкий ковёр глушил шаги маэстро, фланирующего (по-другому и не скажешь) перед участниками авантюры в надвинутой на глаза капитанской фуражке.

— Умеешь не промахнуться, — констатировал Рем из глубокого кресла с множеством подвижных шарниров. — Объясни неразумному: зачем портить кровь главному тирану? Может затаить обиду, и прощай родина!

— Махровый консерватизм! Здесь, к вашему сведению, Венера! А это что значит?

— И что? — Модлен подняла брови.

— А то, что нет института семьи. Нет и всё тут. И, значиться, получается, что наш реципиент, как бы это поприличней выразиться, просто обязан демонстрировать любовь к электорату, читаем — народу. Ничего кроме преференций он не получит. Более того, величина! — Ленар потряс руками в воздухе, обозначая её размеры.

— Так, Модлен, слышала! Теперь ты просто обязана отдаться, причём, много раз и из разных окон, — сообщил Рем, ворочаясь в неудобном кресле.

«Сто на двести, что ёрничает из зависти. Сам ничего подобного произвести не может, и ковыряет обглоданными зубочистками автора гениального проекта» — подумал Ленар.

— А у тебя есть идея: «Как обустроить Венеру?»

— Эхе есть и намного продуктивней: женить этого самого тирана на Модлен. Мадам, вы готовы к социальному подвигу во славу Мельпомены?

— Даже непродолжительное нахождение рядом с вами, господа, может из любой женщины сделать Брюнхильду. — Обиженная Модлен резко поднялась и вышла на балкон, уверенная что Ленар броситься вслед с извиненьями.

— Вот, Рем, ты в своей манере: обязательно надо придумать окончательную гадость, чтобы всех подружить навечно! Но я запомню эту пику. Модлен, мы пошли готовить плацдарм для триумфа женщины вамп. Про валькирий временно забудь. У них скандальная репутация! — крикнул маэстро в открытую дверь с фигурой грозной воительницы. — Рем, надо идти уже, — поторопил компаньона, опасаясь развития начавшегося скандала.

***

В каждый прилёт Ленар восхищался местными красотами: густой облачности, клубящейся в самых невероятных формах, и гигантскому оранжевому солнцу, заботливо греющим поверхность сквозь беспокойную атмосферу. Венера, как настоящая женщина, спорила с остальными планетами, вращаясь против часовой стрелки. Колонисты назло дождям из серной кислоты построили летающие города для праздной жизни, оставив на поверхности лишь самое необходимое. Эти творения инженерной мысли дрейфовали в воздушном океане вслед за убегающей тенью, создавая видимость земных суток. Здесь на высоте пятьдесят километров венерианцы создали мир праздности, совсем непохожий на грубую архитектуру первых поселений.

Несмотря на шантаж, Ленар, как профессионал, не мог отказаться себе в удовольствии сделать театр на чужой планете. Был ещё один аспект: он хотел забыть о предательстве Ферапонта. Возраст не сумел излечить маэстро от переживаний, и вместо нирваны подарил чувство вины за окружающих.

«Зверство сплошное! Вот где, где я промахнулся из парабеллума?» — выругался маэстро, вспоминая в тысячный раз взрыв танкера в кратере Луны.

Сложив под себя металлопластиковые лапы, паук опустился перед крепостью из оплавленных гранитных блоков. Рем наслаждаясь положением мэтра, курил трубку с отвратительно-сладким дымом, вызывавшим неистребимое желание удушить любителя никотина навсегда. Под роскошными королевскими пальмами у ландшафтного ручья совершал променад главный тиран Венеры.

— Рассказывайте, чем могу быть полезен?

Воздух, насыщенный сверх всякой меры кислородом, кружил голову. От дурманящего счастья Ленару хотелось прыгать, как фламинго, и быть щедрым одновременно.

— Ваше тиранство, у нас деловое предложение! На Венере ожидаются энергетический коллапс. Есть замечательная идея, как справиться с кризисом.

Сделав в раздумье несколько шагов по дорожке, посыпанной крупным гравием из базальтовых пород, Ашгар произнёс:

— В вопросах экономики мы крайне осторожны. Мне думается, что империя не готова к честному диалогу после захвата Марса.

— Смотрите за мою правду: во-первых, вы оскорбили Платона, арестовав его эмиссаров, в частности меня любимого, во-вторых, после разгрома HELIUS топливо принадлежат империи. И где я неправ? — в приподнятом настроении выдал маэстро.

— Всё так, но что потребуете взамен? Вот вопрос!

— Дружбу Платона в обмен на узы Гименея с Модлен.

У Рема от удивления сделались гипсовыми щёки и покраснела шея. Этого он точно не ожидал. Да и как можно было вообразить, что компаньон начнёт продавать своё знакомство с императором столь наглым образом.

— Ленар, а что с театром? Это ведь наше всё. Зачем свадьба?