Бесплатный фрагмент - Дорогой мой Рафаэль

«Знаешь, давно уже, как ты родилась, я стала писать дневник. Не то, чтобы дневник, не каждый день. Это вроде писем. Просто когда хотелось поделиться — я писала. А писала почему-то Рафаэлю. Как-то так получилось. Я даже не понимала, почему ему. Ему мне было писать проще. Напишешь на бумаге: „Дорогой Рафаэль“, и как-то всё само изливается. Я и не собиралась ему отправлять их. Ты не думай. Просто писала. А тут на днях подумала, что писала я ему потому… Знаешь, ведь люди чего-то в жизни достигают, занимают какие-то должности, получают большие деньги, становятся известными, а не это главное. Это всё проходит. Главное — прожить всю жизнь по-своему, главное — не сойти со своего пути, жить честно, достойно, без лжи, лицемерия. Я смотрю по телевизору на этих известных людей и на то, кем они были и кем стали. Были порядочными людьми, и ими гордилась вся страна. А сейчас они превратились в других людей, их заслуги заслонены чем-то другим, мерзким и противным. А Рафаэль — другой, он всегда был честен, понимаешь. Он не менялся, не отступал. Я писала ему поэтому. Он был примером. Я не смогла, как он. Я отступилась, пошла по другому пути. Я думала, что ничего страшного, что так делают все…»

«Дорогой мой Рафаэль». Часть десятая.

Sabes, ya hace mucho tiempo, cuando naciste, que empecé a escribir un diario. No es un diario, no lo hice todos los días. Es algo como cartas. Escribía solo cuando quería compartir mi cosas. Por alguna razón, les escribí a Raphael. No sé por qué, pero sucedió así. Ni siquiera entendía por qué escribía precisamente a él. Para mí era más fácil escribir a él. Pones en una hoja de papel: «Querido Raphael», y sale solo. No se las iba a enviar a él. No lo pensaba. Simplemente seguía escribiendo. Y el otro día pensé que le escribía a él porque… Ya sabes, la gente llega a algo en la vida, ocupa algunos puestos, gana mucho dinero, se hace famoso, pero no es importante. Todo eso pasa. Lo más importante es vivir toda la vida a su manera, lo más importante es no dejar su camino, vivir honestamente, digno, sin mentira o hipocresía. Veo en la televisión a estas personas famosas y a quiénes eran y quiénes son. Eran personas decentes y todo el país estuvo orgulloso de ellas. Y ahora se han convertido en otras personas, sus méritos están eclipsados por otras cosas, desagradables y sucias. Raphael es diferente, siempre ha sido honesto, ¿me entiendes? No cambiaba, no retrocedía. Le escribí por eso. Era un ejemplo. No pude hacer como él. Di marcha atrás, fui por otro camino. Pensé que no estuvo nada mal, que es lo que hace la gente…

Mi querido Raphael. Capitulo 10

ВМЕСТО ВСТУПЛЕНИЯ

Эта пьеса — очень точный, на мой взгляд, срез жизни весьма большой части современного общества России. Острые социальные и морально-нравственные проблемы, которые затрагиваются в драме, выразительно отражают действительность сегодняшнего дня, и это не может оставить равнодушным любого человека, который переживает за то, что происходит сейчас с людьми, их семьями и детьми.

С главной героиней Ниной автор знакомит читателя в очень сложный для неё момент. Личные проблемы и непонимание близких, сложности в профессиональной сфере, которые могут привести к банальной потере жилья, — все это составляет тот фон, на котором разворачиваются события. Будущее Нины неясно. Друзья, с которыми связывали веселые приключения молодости и походы на концерты обожаемого ими Рафаэля, давно стали, по сути, чужими. Как выстоять в такой ситуации и не сломиться?

Многие годы она не может забыть потрясающий голос великого испанца, который сопровождает ее всю жизнь. Тема искусства Рафаэля, которое становится настоящей опорой для героини, проходит через всю пьесу, и его музыка звучит постоянно, тем самым делая его неотъемлемым участником происходящих событий. Действительно, его талант певца и артиста, тембр его голоса, душевность и искренность, с которой он поёт свои песни о человеческих чувствах, стойкость его собственного характера — всё это помогало и помогает многим людям обрести душевное равновесие и силу, чтобы все преодолеть. И вот это, на мой взгляд, автор и уловил и отразил потрясающе глубоко.

Наталья Арутюнова, главный редактор сетевого издания “viva-raphael.com»

EN VEZ DE LA INTRODUCCIÓN

La obra «Mi querido Rafael…» es un retrato muy preciso de gran parte de la vida de la sociedad moderna rusa. Los agudos problemas sociales y morales que se plantean en el drama reflejan la realidad de hoy, y esto no puede dejar indiferente a ninguna persona que se preocupe por lo que está sucediendo ahora con la gente, con sus familias y sus hijos.

El autor presenta al lector a la protagonista principal Nina, en un momento muy difícil para ella. Los problemas personales y la falta de comprensión de los seres queridos, las complejidades en el ambiente profesional, que puede conducir a la pérdida de la vivienda, — todo esto constituye el fondo, en que se desarrollan los acontecimientos. El futuro de Nina no está claro. Las amigas con las que se unió por las divertidas aventuras de la juventud y las caminatas a los conciertos de Raphael, adorado por ellos, se han convertido, de hecho, en personas ajenas. ¿Cómo puede uno resistir ante esta situación y no romperse?

Durante muchos años, Nina no puede olvidar la impresionante voz del gran artista español que la acompaña a lo largo de toda su vida. El arte de Raphael, que se convierte en un verdadero pilar para la protagonista, es un eje durante toda la obra, y su música suena constantemente, por lo que el cantante es un participante inevitable de los acontecimientos que ocurren. De hecho, el talento del cantante y el artista, el timbre de la voz, la sinceridad y la habilidad artística con la que versiona sus canciones sobre los sentimientos humanos, y también la firmeza del propio carácter de Raphael, todo esto ayudó y sigue ayudando a muchas personas a ganar el equilibrio espiritual y el poder para superar todo. Eso es precisamente lo que el autor ha captado y reflejado con increíble profundidad.

Natalia Arutyunova (Natalia A.) la directora de la edición internacional viva-raphael.com

ОБ АВТОРЕ

Дмитрий Ластов, молодой драматург, автор нескольких произведений, который сегодня все громче заявляет о себе. Одна из его последних по времени появления пьес, «Круги на воде», сначала вошла в лонг-лист конкурса современной драматургии «Время драмы» осенью 2017 года, а затем, уже зимой 2018—2019 годов, была признана победителем в десятке лучших на Международном конкурсе русскоязычной драматургии «Действующие лица» 2018, который прошел под руководством замечательного московского театра, одного из самых интересных и популярных в нашей стране «Школа современной пьесы». (Стоит отметить, что к рассмотрению было представлено более 360 произведений.)
В этой книге представлено самое свежее произведение Дмитрия, в котором он обратился к теме Рафаэля и его роли в судьбе целого поколения в Советском Союзе, что делает его работу особо интересной для многих и многих наших современников.

Dmitry Lastov, joven dramaturgo, es el autor de varias obras, que hoy cada vez da a conocer más de sí mismo. Una de sus últimas obras, «Círculos sobre el agua», entró primero en la lista del concurso del drama moderno «Tiempo del drama» en otoño de 2017 y luego, ya en el invierno de 2018—2019, fue reconocida como la ganadora entre las diez mejores obras en el concurso internacional de drama de habla rusa «Los protagonistas» de 2018, que se llevó a cabo bajo la dirección del maravilloso teatro de Moscú «Escuela de la obra moderna» que es uno de los más interesantes y populares en nuestro país (Cabe señalar que se han presentado más de 360 obras para el certamen.)

Este libro presenta la obra más reciente de Dmitry, en la que abordó el tema de Raphael y su papel en el destino de toda una generación en la Unión Soviética, lo que hace que su trabajo sea particularmente interesante para muchos de nuestros contemporáneos.

СЛОВО ЧИТАТЕЛЯ

На первый взгляд эта пьеса — совсем простая история. Автор определяет её жанр, как мелодраму. Хотя на самом деле за незамысловатым сюжетом скрывается подлинная трагедия. И вовсе не потому, что в финале главная героиня — пожилая женщина, умирает. Или потому, что в пьесе есть и тоска по молодости, и несчастная любовь, и разочарование в дружбе, и даже ружьё, готовое выстрелить в негодяя — пусть «за кадром», вне сцены.

А потому, что эта пьеса — о самом страшном недуге современности — об эрозии человеческой души. Как метко замечает Даша, одна из героинь второго плана, о тех, у кого «душа выветрилась». Впрочем, как выясняется, для них-то никакой трагедии в этом нет. Они её не ощущают. Не чувствуют. И именно в этом — ещё большая трагедия! Люди, живущие с пустотой в сердце, плодят вокруг себя пустоту, превращаясь в биологических кукол, не способных по-настоящему оценить то, что когда-то им было дорого: ни любовь, ни дружбу. Таковы подруги Нины, главной героини, в лицо лебезящие, за глаза — презирающие за несовременность, неухоженность и провинциальность, а также её бывший любовник — вовсе обрекающий женщину на унижение и нищету. Они успешны, богаты, часто бывают за границей. Но, будучи людьми, чьи души опустошены эрозией эгоизма и набиты «тряпками», они не в состоянии сохранить верность идеалам молодости, одним из которых была встреча с удивительным испанским певцом с волшебным именем «Рафаэль», и голосом, звучащим словно с небес…

Впрочем, эта пьеса ещё о тех, кому неведома душевная эрозия, и о тех, кто способен ей противостоять. Как Нина, её дочь Катя и молодая соседка главной героини, Даша. Даже в бывшем муже Нины, неутомимом алкоголике, осталось ещё что-то живое, человеческое. И вовсе не потому, что они живут в провинции и «не подвержены тлетворному влиянию столицы». Нет! География тут ни при чём. Тут дело совершенно в другом, хотя автор не даёт прямого ответа на данный вопрос. Он рассказывает нам о том, как в далёкой юности девушка была очарована силой настоящего таланта, настоящей жизни и творчества. И уже не важно, что девушка была советской, а предмет её обожания жил и пел во франкистской — читай, фашисткой — Испании, а важно, что до СССР аргентинским кино-ветром всё-таки донесло замечательный музыкальный фильм «Пусть говорят» с юным Рафаэлем в главной роли! Девушка была очарована и потрясена настолько, что дожив до пожилого возраста, писала испанскому певцу неотправленные письма, которые всегда начинала словами: «Дорогой мой Рафаэль…» Больше поделиться ни радостью, ни болью, ей было не с кем. Несмотря на двоих детей и двух подруг. Вот почему эта пьеса — ещё и о трагедии одиночества.

Нина душевно одинока, но как персонаж — не однозначна. Она даже, можно сказать, глупа: ведь знала, чем занимается её бывший любовник-махинатор, но всё-таки имела с ним дело. Нина — вовсе не Дон-Кихот в юбке. И у неё нет сил следовать девизу, вынесенному в эпиграф драмы, взятому из пьесы о приключениях рыцаря из Ла-Манчи: «Мечтать, пусть обманет мечта! Бороться, когда побеждён! Искать непосильной задачи и жить до скончанья времён!» И если её дочь Катя и соседка Даша ещё готовы пойти на это, то Нина — уже нет. Её душа, не выдержав испытание одиночеством, тоской по молодости, несчастной любовью и общим разочарованием, выветрилась из тела вместе с жизнью. Быть может, стремясь достичь недосягаемой вершины, на которой поёт её обожаемый Рафаэль, который всё поймёт, всё простит и никогда не предаст…

Именно поэтому в финале главная героиня умирает. Именно поэтому готово выстрелить в пустосердечного негодяя ружьё. Пусть вне сцены, «за кадром». Есть уверенность, что пьеса тоже выстрелит. И не промахнётся.

Дмитрий Седов, журналист (Москва).

ДОРОГОЙ МОЙ РАФАЭЛЬ

Мечтать, пусть обманет мечта! Бороться, когда побеждён! Искать непосильной задачи и жить до скончанья времён!

Посвящается замечательному испанскому певцу Рафаэлю

и замечательным русским людям,

которые приняли его и навсегда полюбили.

Посвящается создателям потрясающего интернет-издания Вива-Рафаэль! (viva-raphael.com) и всем его читателям.

Dedicado al legendario cantante español Raphael y a la maravillosa gente rusa que lo han aceptado y amado para siempre. Dedicado a los creadores de la estupenda edición electronica Вива-Рафаэль! (viva-raphael.com) y a todos sus lectores.

Действующие лица:

НИНА, женщина очень простой внешности шестидесяти пяти лет.

КАТЯ, дочь Нины 35 лет.

ДАША, соседка, медсестра, около 30 лет.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ, директор колхоза, полный мужчина за шестьдесят лет.

ИВАН ПЕТРОВИЧ, бывший муж Нины, сухощавый мужчина, около шестидесяти лет.

СЕРГЕЙ, сын Нины, высокий молодой человек тридцати лет.

АЛЬБИНА, жена Сергея, около тридцати лет, хорошо ухоженная молодая женщина.

ИРИНА, подруга Нины, шестидесяти пяти лет.

ТАТЬЯНА, подруга Нины, шестидесяти пяти лет.

Описанные в пьесе события и персонажи вымышленные, какие-либо совпадения носят случайный характер.

Действие пьесы происходит в конце октября 2018 г. в посёлке Барятино Калужской области.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Когда я написал эту пьесу, то подумал о том, могла бы она называться как-то иначе, по-другому, и мог бы быть в этой пьесе кто-то другой вместо испанского певца Рафаэля. Чтобы сразу прекратить какие-либо разговоры и обсуждения, я как автор скажу, что да, конечно, вместо испанского певца Рафаэля мог бы быть другой, не менее известный исполнитель, российский или советский, или американский… но это была бы уже другая пьеса и о других людях. Именно Рафаэль стал в 1970-х годах для Советского Союза явлением и открытием. Именно Рафаэля, и никого другого, так трепетно приняли миллионы советских людей во всех уголках большой страны. Я не отвечаю в этой пьесе на вопрос — почему так произошло. Я просто рассказываю историю одного простого человека, для которого имя Рафаэля и его творчество стали близкими и родными, несмотря на расстояния, время, границы.

Пьеса называется «Дорогой мой Рафаэль» прежде всего по той причине, что когда мы что-то читаем, слушаем, смотрим, то мы прежде всего ищем для себя что-то своё, близкое, может быть, даже интимное. Вряд ли кто-то проникнется симпатией и любовью к творческому произведению, песне, фильму, которые будут вызывать раздражение и неприязнь. Как правило, мы слушаем, смотрим и читаем, или нет — многократно слушаем, смотрим, читаем то, что нам нравится, то, что нам по душе. Поэтому и пьеса так называется, так как для многих слушателей Рафаэль стал своим, родным, близким, и они по праву его могут называть «своим». Рафаэль поёт для каждого слушателя по-своему. Видимо так…

И, пользуясь случаем, и тем, что мною уже написано несколько пьес, я хотел бы ответить ещё на один вопрос: какой жанр этой пьесы? Наверное — мелодрама. Вообще, к мелодраме у многих зрителей скептическое отношение. Для многих этот жанр фильмов или спектаклей кажется слишком простым и слащавым. Возможно, и так. Но я считаю, что в театре и кино нужны все жанры — и комедия, и трагедия, и мелодрама. Мелодрама же, на мой взгляд, вызывает в душе человека самое хорошее и доброе чувство — сострадание и сочувствие. Это важно — переживать, жалеть, любить. Пусть сюжет мелодрамы и не изобилует хитросплетениями и какими-то авантюрными сюжетными линиями — не это важно в мелодраме. Главное — это добрые чувства, эмоции, открытие чего-то нового в близких людях. Несмотря на войны и царящее вокруг мракобесие, важно и нужно оставаться Людьми. Важно надеяться и верить не во что-то далёкое и эфемерное, а в тех людей, которые рядом, сочувствовать, помогать близким. В пьесе есть и отрицательные, и положительные герои. Думаю, в жизни надо стремиться быть положительным героем, перебарывая в себе раздражение, злость, лень, ненависть. Вроде бы прописные истины, но как их нам не хватает! И именно мелодрама, на мой взгляд, среди всех жанров, наиболее подходит для того, чтобы зритель, сострадая героям и переживая за них, становился чище и душевнее в нашей реальной жизни, порой такой непростой и сложной…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Открываются двери в зрительный зал. В зале притушен свет. На сцене декорации квартиры. На тумбочке стоит проигрыватель, на котором крутится диск. На диване сидит Нина. Она откинулась на спинку и смотрит куда-то вверх, в пустоту. Пока зрители рассаживаются, звучат песни Рафаэля из фильма «Пусть говорят»: Hoy mejor que mañana, Digan lo que digan, Acuarela del río, Mi gran noche, Cierro mis ojos, Al margen de la vida, Tema de amor. Пока звучат песни и рассаживаются зрители, проектор периодически проецирует кадры из фильма «Пусть говорят», выступления Рафаэля, фотографии Рафаэля на декорациях — они то появляются, то исчезают в полутьме сцены и зала в разных местах. Когда зрители разместились и прозвучало несколько песен, свет в зале гаснет, и начинается спектакль.

Действие происходит в конце 2010-х годов. Большая комната. Обстановка явно не менялась с советских времён: диван, телевизор, шкаф, журнальный столик, проигрыватель, компьютер со старым монитором, на стене висит ковёр, большой стеллаж с книгами. Окно занавешено тюлем и простыми шторами. Видна входная дверь, коридор.

Нина продолжает сидеть и смотреть в пустоту, слушая пластинку. Входная дверь приоткрыта. Входит Даша, стоит и ждёт, пока Нина обратит на неё внимание. Но та её не видит. Кашляет. Нина поворачивается к ней.

ДАША. А дверь чего открыта? Холодно же! Ноябрь на носу.

НИНА. Катя не закрыла. Торопилась.

ДАША. А куда она?

НИНА. Нарезку забыли купить, по мелочи ещё.

ДАША. Что-то нервная она.

НИНА. Катя-то? Да уж после Москвы, какой ещё будешь…

ДАША. Глаза у неё какие-то. Я уж…

НИНА. Привыкнет она. Я уж не трогаю её. Думаю, пусть пообвыкнется немного. Отойдёт. Погуляет. В тишине побудет.

ДАША. Я что пришла, тёть Нин. Салаты из холодильника я достала. А то холодные будут. Майонез пока не добавляла.

НИНА. А вино?

ДАША. Вино, ну что вы. Оставила. Пусть холодное будет.

НИНА. Хорошо, Даша. Спасибо.

ДАША. Вы-то смотрю, уставшая какая.

НИНА. Да как-то не ладится всё. Надо пойти к Марине.

ДАША. Причёску делать?

НИНА. Да. А вот сил нет. Сижу вот. Устала.

ДАША. Вы насчёт холодильника не волнуйтесь. Ну и что… Ну, сломался… Ну, старый… У меня пока похраните. Сейчас и купить можно простой какой-нибудь. Сейчас же не проблема…

НИНА. Да, и насчет холодильника…

ДАША. Ну не беда же… Купите…

НИНА. Жалко. Деньги-то есть. Перед гостями прямо сломался. Напасть какая-то… Подумают ещё чего.

ДАША. А так всегда бывает. Вот, как не надо — так и ломается. Это же так всегда… Ну, вы не расстраивайтесь! В Киров съездите — купите. А довезти — попросим кого-нибудь.

НИНА. Возможно.

ДАША. Вы таблетки-то купите. А вообще, вам бы в Калугу поехать. Направление давно же дали. Чего затягивать. Нельзя затягивать.

НИНА. А как я оставлю-то всё? Ты же знаешь. Козы — мои девочки. Да и по огороду ещё до холодов дел полно. Это надо на автобусе или просить кого. Целый день же. А может, и не раз придётся ехать. А если меня в больницу положат — как я оставлю-то всё?

ДАША. Тёть Нин. Ну не шутят с сердцем. Инфаркт — и всё. А может, и инсульт какой. Я вам как медсестра говорю. Честно. У вас Катя есть — она и за козами походит.

НИНА. Я понимаю, Даш. Вот как холодно станет, если Катя не уедет, — я и поеду туда.

ДАША. Анализы у вас плохие. Я не понимаю. Вы всё своё — если да если…

НИНА. Даша, я уже большая-пребольшая девочка. Я всё понимаю.

ДАША. Вижу. Давайте я вам сейчас таблетки принесу. У меня ещё остались.

НИНА. Даш, куплю я. Завтра куплю. Или, может, в понедельник.

ДАША. Завтра, в понедельник! Ваше же здоровье…

НИНА. Своё я уже пожила. Может, и хватит уже.

ДАША. Так, это что за такие мысли и слова?! Ну как… Ну что вы…

НИНА. Да как-то всё не так, Даша.

ДАША. Вы из-за сына что ли или из-за дочки?!

НИНА. Да из-за всего. Серёжка не позвонит. А Катька, вот, приехала. И что с ней будет? То в Москве была. А здесь чего — ни работы, ни перспективы. С Петькой своим рассталась, из Москвы уехала. Всё как-то не так у неё…

ДАША. Ну, хорошо всё будет. Ну что вы! Взрослые они — пусть сами всё решают. А у вас день рождения сегодня. Надо отмечать. Вино пить. Вино — испанское. Специально в Калуге просила подругу купить. Как вы просили. Ваши гости-то обрадуются!

НИНА. Да, наверное.

ДАША. А вы всё, смотрю, Рафаэля слушаете.

НИНА. Решила старую пластинку послушать перед гостями. Давно её не слушала.

ДАША. А мне, вот, тоже Рафаэль нравится. Я вот, за стенкой всё слышу.

НИНА. Ну, ты уж прости. Бывает, включишь, расслабишься. Ничего не замечаешь.

ДАША. Да, ничего. Хорошо же поёт. Душевно. Я, бывает, тоже так сяду, как вы, и сижу.

НИНА. Вот сижу и думаю. Как-то раньше, когда моложе была, всё проще было: жизнь, любовь. Как-то прямее, что ли. А сейчас как-то всё по-другому, всё не так. Раньше страна у нас была большая. Если не воруешь — то и живёшь хорошо. Если трудишься — то и жизнь у тебя понятная. А сейчас…

ДАША. А разве сейчас по-другому?

НИНА. А сейчас ты вроде ничего не крадёшь и живёшь по совести — а всё равно виноват. А они — нет.

ДАША. Кто они?

НИНА. Да чего говорить. Всё как-то не так. Хотя, вроде, и жила-то правильно.

ДАША. Ну что вы! Ну, какое уныние?!

НИНА. Придёшь вот — включишь музыку, включишь Рафаэля… Хоть немного, да забудешься.

ДАША. А я всё думаю, но вот почему он, почему вы его слушаете — этого Рафаэля. Ну, полно же других и наших, и иностранных?! Нет, тёть Нин, я, может, и догадываюсь, но вот вы сами скажите.

НИНА. О чём догадываешься?

ДАША. Ну, вот, бывает, там, за стенкой, слышу его песни — и прямо до мурашек. Ничего не понимаю, о чём поёт, а вот делать ничего не могу. А он, случаем, не русский?

НИНА. Почему?

ДАША. А мы, русские, только так можем петь. Так, ну, пронзительно, так душевно…

НИНА. Нет, Рафаэль точно не русский.

ДАША. Да вы, может, не знаете. А может, у него бабушка была русской. Я же чувствую что-то родное. Вот, помните, фильм мне показывали. Он в глаза мне смотрит, а у меня прямо куда-то всё проваливается. Поёт — а я прямо и вздохнуть не могу.

НИНА. Не всё ли равно, откуда человек и кто он.

ДАША. Не скажите!

НИНА. Если есть, что сказать, если есть, что в душе и сердце, — а у него это есть. Ведь бывает, какой-нибудь оперный певец поёт всё правильно и голос красивый, а слушать не хочется.

ДАША. Почему?

НИНА. Вот, ты говоришь, что слушаешь Рафаэля — и до мурашек?

ДАША. Да, до мурашек.

НИНА. А ведь так, как он, никто не спел. Он какой-то ключик подбирает к твоему сердцу. Поёт, и кажется, что тебе поёт. Тебе лично. По крайней мере, мне так кажется.

ДАША. Да.

НИНА. А потому, что через себя он всё пропускает… через душу… Понимаешь, наверное, если человек что-то делает искренне, с душой — это надолго, это не отпускает.

ДАША. Бывает, песню какую услышу… А помните, вот фильм был «Мистер Икс». Вот там хорошо артист поёт. А потом я в Калуге в филармонию, когда к Людке ездила, пошла. Вот слушала, там артист один пел эту арию — и не то. Прямо и слушать не хотелось. Все ему хлопали. А я приехала, нашла этот фильм в Интернете, включила его, и прямо на душе так тепло стало.

НИНА. Так и Рафаэль, понимаешь, он ведь вроде всё просто делает, ничего вроде особенного, но сколько там внутри… Всё от сердца, от души.

ДАША. А Вы его, Рафаэля, видели? Вживую, видели?

НИНА. Конечно. В Киеве.

ДАША. В Киеве? Давно?

НИНА. Так… Слушай, в 78-м году. В последний раз, в 78-м.

ДАША. Давно. Я ещё не родилась даже.

НИНА. А потом, как-то всё не получалось. То денег не было…

ДАША. А он к нам потом приезжал?

НИНА. Да, много раз. В 97-м, в 99-м году, в 12-м, в 14-м году. И совсем недавно.

ДАША. А что вы не поехали на его концерт!?

НИНА. Всё как-то не получалось. То денег не было, то работа, то с Ваней разводилась, то ещё чего-то… Всё думала, успею. Как-то даже чуть в Мадрид не попала… Засобиралась…

ДАША. И что?

НИНА. Надо было Серёже помочь с Альбиной, как баба Катя умерла. Помнишь, я хотела поехать.

ДАША. Помню.

НИНА. А Серёжка мой женился.

ДАША. Хотели бы — попали бы.

НИНА. Я хотела. Это моя мечта. Скоро он будет петь в Париже, в Олимпии. Знаешь Олимпию?

ДАША. Что-то слышала.

НИНА. Это самый известный французский, да и вообще, зал. Большое достижение там петь. Я бы так хотела там быть. Войти в это красное фойе, в этот зал…

Нина задумалась. Даша смотрит на неё и спрашивает.

ДАША. А как вы тогда о нём узнали? О Рафаэле? Там ведь холодная война, железный занавес…

НИНА. Ну как. Сейчас уже напридумают. Фильмы у нас показывали, и иностранные были: гэдээровские, индийские и американские, французские. Пластинки были. А как узнала? Мы девчонки были. Ну, ты помнишь Иринку, Таню.

ДАША. Те, которые приедут?

НИНА. Да, они. Как здесь, в Барятино, школу я закончила, десятилетку, поступила на бухгалтера учиться в Москву в Плеханова, и в общежитии мы вместе с Ириной и Танюхой жили в одной комнате. Иринка из Кинешмы была, а Таня — из Монино. Это под Москвой. Вот, к Таньке мы часто в Монино и ездили. В комнате у неё на полу спали, домашней еды ели… Так там здорово было! А Монино раньше военный городок был, там по пропускам проходили. Военных много, лётчиков.

ДАША. А что вы за лётчика не вышли? Нашли бы там красавца.

НИНА. Вот, не нашла. А у станции там кинотеатр открыли как раз. Сейчас так кинотеатры уже не называют.

ДАША. Как же он назывался?

НИНА. Огонёк.

ДАША. Как ресторан, или кафе.

НИНА. Там уютно было. А сейчас там магазин открыли. Танька как-то сказала.

ДАША. Да не говорите! Помните, у нас тоже в кинотеатре магазин хотели открыть.

НИНА. Вот как-то в выходной мы приехали. Апрель, кажется, был. Пошли со станции посмотреть, что в кино идёт. Висела там афиша — фильм «Пусть говорят». Ну и пошли мы с девчонками туда вечером. Кажется, кто-то из института уже смотрел этот фильм. Что-то говорили нам. Но я как-то и не слушала, внимания не обращала.

ДАША. Это тот, который вы показывали мне?

НИНА. Тот. Знаешь, раньше часто ходили в кино, в клуб. Чаще, чем сейчас. Вечером, в выходные. Чего дома сидеть. Сразу в клуб, в кино.

ДАША. А что тогда, в Огоньке?

НИНА. Знаешь, сели мы смотреть этот фильм, и вот он начался. На экране — гитара, а потом — молодой парень пританцовывает и поёт… И с каждой минутой фильма, с каждой песней я только просила об одном — чтобы фильм не заканчивался, чтобы он шёл дольше. Вот как ты говоришь — до мурашек. Вот, какой-то ключик он подобрал ко мне. Как будто для меня пел. Это было какое-то открытие, может, даже чудо. Эти песни, этот голос, эта простая грустная история в фильме.

ДАША. Поиск брата и особенно то, что он влюбился в девушку брата, да!?

НИНА. Да.

ДАША. Вы же его смотрели кучу раз.

НИНА. Не говори. Тогда все деньги на кино уходили. Десятки раз видела в тот год.

ДАША. Тёть Нин, я вот смотрю на вас и думаю, какая вы чудная, хорошая, добрая.

НИНА. Ну что ты придумываешь.

ДАША. Это же здорово, вот так — быть такой, как вы. Слушать музыку…

НИНА. Слушаешь Рафаэля и уносишься далеко-далеко. В ту страну, где тебя любят и понимают.

ДАША. Тёть Нин, ну что вы… А что я вас не понимаю… Понимаю. Вот и Катька идёт. И Катька понимает.

Входит Катя с пакетом.

КАТЯ. Это вы о чём. Кого я понимаю?

ДАША. О Рафаэле, Кать!

КАТЯ. А! Ну это точно.

ДАША. Да ты не усмехайся. Мировая у тебя мать. Порядочная, добрая, красивая! Беречь её надо и пылинки с неё сдувать.

КАТЯ. Это точно.

ДАША. Я вообще на минутку зашла, тёть Нин, книжку у вас взять хотела.

НИНА. Бери, конечно. Какую?

ДАША. Ну, про любовь, помните, рассказывали мне.

НИНА. Куприна?

ДАША. Да, кажется…

НИНА. Вот, там, на полке, видишь?

Даша берёт книжку и уходит.

КАТЯ. Вы тут чего?

НИНА. Да так. Зашла Даша, что-то разговорились…

КАТЯ. Ты ей о Куприне рассказываешь?

НИНА. И не только. Хорошая она. А знаешь, в музыке и литературе — одно спасение. Может, и для неё тоже.

КАТЯ. Уход от действительности.

НИНА. А если по-другому нельзя. Знаешь, Рафаэль как-то сказал, что мир без музыки — это мир глухих.

КАТЯ. У нас полстраны глухи и слепы. И знать хотят только себя. И никого и ничего больше.

НИНА. Ты не права.

КАТЯ. Ты же хотела к Марине идти — причёску сделать?

НИНА. Ждёт уже, наверное. Иду. Сейчас. Как-то устала я.

КАТЯ. Ты иди. Я тут сама. Не беспокойся.

Нина встаёт и идёт к двери.

Затемнение.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Катя убирается в квартире. Раздаётся звонок. Катя открывает дверь.

КАТЯ. Добрый день. А мамы нет.

В дверях появляется Николай Сергеевич.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Когда она будет?

КАТЯ. Она к Марине пошла причёску делать. Ну, полчаса как.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Ладно. Некогда её ждать.

КАТЯ. Может, что передать?

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Да чего передавать. Зайду ещё. Через полчаса?!

КАТЯ. Ну, может, через час.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Чего, гостей ждёте? Серёга — брат приедет?

КАТЯ. С женой.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. А подруги матери?

КАТЯ. Тоже.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Ладно. Приду — поздравлю её.

КАТЯ. Хорошо.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Давай. Ладно…

Катя закрывает дверь за Николаем Сергеевичем. Потом резко её открывает.

КАТЯ. Николай Сергеевич, стойте… Подождите.

Через некоторое время Николай Сергеевич появляется в дверях.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Чего?

КАТЯ. Слушайте, а маму, ну, в тюрьму не отправят? Вы же лучше знаете. А то она всё молчит. Не скажет ничего.

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Да брось ты… Не отправят. Меня — директора колхоза — и то не трогают, а она кто? Ну замом моим была, ну бухгалтером… Какая там ответственность… Да ты не думай. Глупости народ говорит. Не знают и говорят! Не слушай!

КАТЯ. А суд же был?!

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Был суд!

КАТЯ. И что?

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Не знаю я.

КАТЯ. Как?

НИКОЛАЙ СЕРГЕЕВИЧ. Не знаю. Адвокаты занимаются. Я… ты же знаешь, я крестьянин, колхозник. Чего я там понимаю в судах этих. Ты не слушай там их. Хорошо всё будет. Давай! Приду я. Потом приду. Маму твою поздравлю. Не думай там ничего. Всё нормально. Пока.

Катя закрывает дверь. Идёт в комнату. Начинает что-то доставать. Входит Даша.

ДАША. Ты чего дверь не закрыла.

КАТЯ. Да задумалась.

ДАША. А чего он приходил.

КАТЯ. Николай Сергеевич? Видела его?

ДАША. Да.

КАТЯ. Маму хотел.

ДАША. А она причёску ушла делать? К Маринке?

КАТЯ. Да.

ДАША. Уже гости скоро приедут.

КАТЯ. Да.

ДАША. Серёга с женой приедет.

КАТЯ. Да, с Альбиной.

ДАША. На машине, из Калуги.

КАТЯ. Да.

ДАША. Ночевать останутся?

КАТЯ. Не знаю.

ДАША. Деловой он стал. Как подумаю, что с ним в одной песочнице игрались — сама не верю.

КАТЯ. Мне кажется, что брат уже стал совсем другим человеком. Стой! А ты!? Неужели до сих пор!? Я всё думала…

ДАША. Да так.

КАТЯ. Ты что, в Серёжку до сих пор влюблена.

ДАША. Да не знаю я. Знаешь, может, себе что и вообразила.

КАТЯ. Он же женат.

ДАША. Он ведь хороший, понимаешь. Помнишь, он в Калугу учиться поехал!? Как он бредил своей физикой. Как мечтал. Я вот, думала тоже поехать, тоже вместе с ним учиться.

КАТЯ. Ну да…

ДАША. Мама болела. Я бы поехала. Знаешь, поехала бы. И Альбину бы он эту не встретил. Понимаешь.

КАТЯ. И физику бы учила?!

ДАША. Учила бы. Я способная.

КАТЯ. Брось. Ну, ведь прошлое уже. Ну, ты же такая…

ДАША. Скажи, что толстая… да?

КАТЯ. Ну, что ты…. Какая ты толстая.

ДАША. Я вот похудеть хочу. Понимаешь, мамка болела. Лежала. Не до чего было. Отец в Сибири на вахте. Одна на все руки. Растолстела я. Серёжка приедет и не узнает. Скажет, что в бабу я превратилась.

КАТЯ. Да что ты всё о нём-то, об этом Серёжке! Отец твой возвращаться не собирается?

ДАША. Отец… Деньги он шлёт. Может, и семья у него уже там. Не знаю.

КАТЯ. Ну, вот и выбрось ты его из головы. Серёжку выбрось!

ДАША. А я не могу без него. Ты просто его не знаешь. Не знаешь, какой он!

КАТЯ. Всё я знаю!

ДАША. Не знаешь. Он добрый, чистый, хороший… Бросит его она. Альбинка бросит.

КАТЯ. Скажи ещё, что ты его подберёшь.

ДАША. Подберу.

КАТЯ. Ну и дура!

ДАША. Это ты, Катька, в своей Москве такой злой стала. А я подберу его. Потому что не могу без него.

КАТЯ. Не злая я. Жизнь — злая. Везде она злая.

ДАША. В мегаполисе жить не сладко. Я бы не смогла.

КАТЯ. Не в этом дело. Не люблю я слово «мегаполис».

ДАША. А в чём дело?!

КАТЯ. Может, во мне дело.

ДАША. В тебе?

КАТЯ. Да. Понимаешь, себя не могу найти. Кто я? Зачем я? Почему я?

ДАША. Ты загнула.

КАТЯ. Я вот подумала. Вот, у тебя есть цель?

ДАША. Не знаю.

КАТЯ. Есть. Ты ждёшь своего Серёжу. Ждёшь же!?

ДАША. Ну…

КАТЯ. А я уже ничего не жду, ничего не хочу.

ДАША. Прямо ничего!?

КАТЯ. Всё как-то прошло… Чего делала? Чем занималась? А людям надо чего-то хотеть, чего-то ждать… Если не хотеть и не ждать — то и не жить.

ДАША. А Петя?

КАТЯ. Это уже прошлое. Я его тоже ждала… верила, рисовала себе что-то… а оказалось, что мы совсем разные. Понимаешь, совсем разные. Я ему говорю: «синее». А он говорит: «зелёное». И он реально видит это зелёное. А я вижу синее, понимаешь!?

ДАША. Не совсем. Вы же вместе учились в педе. Вы же кучу лет вместе. Не понимаю.

КАТЯ. Я тоже не понимала. А как понимать стала — страшно мне стало.

ДАША. Почему?

КАТЯ. Ну, вот ещё мы проживём лет десять вместе. И что!? Что изменится? Ничего. Когда-то нас что-то объединяло. Ну, или мы так считали.

ДАША. А сейчас не объединяет?

КАТЯ. Сейчас… Да он приходил с работы, ел и смотрел телевизор. В выходные — спал. Вот и вся жизнь.

ДАША. Так все живут.

КАТЯ. А ты хотела бы так жить со своим Серёжей, когда он к тебе вернётся?

ДАША. У нас так не будет!

КАТЯ. Тебе так только кажется.

ДАША. Не будет. Он не такой!

КАТЯ. Я тоже так думала.

ДАША. Он другой.

КАТЯ. Я тоже говорила себе, что мой Петя другой. А как-то я пришла домой…

ДАША. А он с другой?!

КАТЯ. Нет.

ДАША. А что тогда?

КАТЯ. А он был в душе. Телефон лежал на столе. Пришла смс. Я невольно увидела его переписку.

ДАША. С любовницей!?

КАТЯ. Нет.

ДАША. Тогда не понимаю.