Бесплатный фрагмент - Дорогие мне люди

Валентина Нилова
ДОРОГИЕ МНЕ ЛЮДИ

Автобиографический роман

Я родилась 16 мая 1940 года, в деревне Узмень,

Новгородской области.

В 1958 году закончила среднюю школу в г. Боровичи.

В 1961г. Ленинградский техникум ЦБДП.

Работала 40 лет на предприятиях СССР инженером-технологом.

Часть 1 Дедушки и бабушки

Глава 1
Григорий и Аграфена

Я хочу рассказать в этой книге о своей длинной, тяжелой жизни, но счастливой. О своей большой, дружной и огромной семье — труженицы земли нашей русской. Я родилась в «глубинке», так называли старожилы Новгородской области это место, в деревне Узмень. Почему эту деревню назвали так, потому что озеро Пирос в том месте, где была расположена наша деревенька, имеет узкое место перехода нашего озера в «луку». Красивый песчаный берег и летом это место перешеек можно было переплыть вплавь раз десять туда и обратно. Деревня стояла в живописном месте, озеро окружал со всех сторон красивый сосновый бор. На другом берегу озера начиналась Калининская область.

Сосны росли прямо около воды. Озеро было длиной восемь километров, шириной четыре, и настолько красивое, что в русском языке нет даже столько красивых эпитетов, чтобы восхвалить это чудо природы. Озеро проточное, и мы ходили с коромыслами за водой, заходили глубже, набирали полные ведра этой целебной воды, ставили самовары и пили это чудо — родниковую водичку. В этом озере водилось много рыбы: щука, окунь, плотва, налим, лещ, а также ценные породы рыб — судак. В июне месяце мальки приплывали к берегу, и мы — детьми подолом платья их ловили, а затем отпускали на волю. В любую погоду озеро было настолько красивое, что любуясь им, наслаждаешься красотой этого уголка России. Эту любовь к Родине я пронесла через всю свою длинную жизнь. Я родилась перед войной, в мае 1940 года, в семье Ниловых. Отец мой Осип, был молодым, красивым двадцатисемилетним мужчиной. Я была третьим ребенком в семье: Вера, Мария, и я — Валентина. Но вскоре сестра Вера умерла, ей было от роду три года. Мама моя Ксения была очень красивой женщиной, и она была моложе моего отца Осипа на три года.

Моя мама часто рассказывала о своей семье и о своих родителях. Ее родители: мой дед Григорий Никитин и бабушка Аграфена имели пятерых детей: два сына — Василий, Степан и три дочери — Дарья, Мария и моя мама Ксения.

Дедушка Григорий и бабушка Аграфена вели род свой из Тверской губернии, деревни Михалева. Это был тихий промежуток времени после Октябрьской революции, отгремела гражданская война и до коллективизации и образования колхозов оставалось немного времени.

На картонной выцветшей фотографии красуются два молодых человека, сзади их двое уже подросших ребят — Степан и Василий. Ближе к матери по краям дочери Дарья и Мария, а на руках у бабушки годовалая Ксеньюшка, как они ее называли.

Григорий глава семьи — видать, что характер дерзкий, своенравный и энергичный. По рассказу моей мамы Ксении, он очень обожал семью, детей просто лелеял. Он работал в колхозе: сеял, пахал, косил. Они были зажиточные крестьяне. Полный двор скотины: корова, две телки, свиньи и много птиц: утки, гуси, курочки разных мастей от крупных белых до цветных маленьких. Бабушка управлялась большим хозяйством сама. Вставала с зарей и ложилась с заходом солнца. Ее муж Григорий всегда был в поле. На двух красивых лошадях вспахивали землю, сажали картофель и косили траву. Нужно было накосить десять копен сена и перевезти в огромный сарай, который находился вблизи дома. Дети подросли, помогали отцу по хозяйству. Отец Григорий всегда давал посильную работу своим сыновьям, любил их до безумия. Бабушка Аграфена часто его вспоминала с трепетом и теплотой в голосе. Рано он умер, говорила она, очень сильно любил своих детей и меня, а особенно младшенькую Ксеньюшку. Как бы он не уставал, он брал ее на руки и пел песню.

Ты рябая, я рябой,

Поцелуемся с тобой,

Пусть люди любуются

Как рябы целуются

Пошли плясать,

Дома нечего кусать

Сухари да корки

На ногах опорки

В воспоминаниях бабушки я много узнала о дедушке Григории, жажда жизни, любовь к земле русской светились в ее словах о нем. Плясал он искусно, выделывал до двенадцати колен. Сын Василий тоже выходил на круг и учился от отца как правильно ставить ноги, перед тем как исполнить это колено. Василий пускался вприсядку, припевая

Антон козочку ведет,

А она совсем нейдет,

А он ее подгоняет,

Хвостик поднимает,

Он ее вожжами,

А она его рогами.

Праздники проходили весело, Григорий чаще всего любил застолья. Пил он совсем мало. Больше всего он любил рассказывать разные небылицы. Сочинял их сам на ходу. Сам он никогда не смеялся, зато сидящие за столом родственники «умирали со смеху». Он смотрел внимательно на них и думал, удалось ли мне их рассмешить, это для него было самое главное. Если у человека появились слезы на глазах, значит, небылицу поняли, и он был счастлив. Присказки, поговорки, у него были на каждом шагу: во время косьбы, уборки сена, жатвы, возке снопов к риге. В окружении толпы людей, он выплескивал свои штучки, а они надрывали животики. А он тихо стоял и наблюдал за ними: «Вот дурачье, от чего они так смеются, а мне не смешно!!!».

Бабушка Аграфена говорила, что она не запоминала нечего, а вот Ксеньюшка многое помнит, многому научилась от отца, да и всем своим существом внешне и внутренне она походила на своего отца Григория. Их жизнь мне напоминает какую-то сказку.

Их старший сын Василий вырос высоким, красивым, мужественным парнем. Всегда помогал отцу в поле, косил и выполнял самую тяжелую работу. В двадцать три года он женился на девушке из своей деревни, которую звали Анна. У них родилось шестеро детей. У Степана личная жизнь сложилась не очень удачно. Он женился на женщине с ребенком, с которой потом развелся.

Три дочери Дарья, Мария и Ксения росли вместе. Были очень дружные и послушные девочки. Очень рано начали помогать родителям по хозяйству. Дарья и Мария рано вышли замуж и уехали жить в соседнюю деревню Узмень.

Дочка Ксения подросла и пошла в первый класс. Ей мама сказала: «Учиться некогда, нужно работать, бери косу, грабли и иди, помогай отцу». Ксения научилась немного читать и писать и больше не пошла в школу. Она помогала отцу и работала по дому.

Мама моя — Ксения была девушкой статной, с красивыми чертами лица: узкий лоб, красивые, большие светло-зеленые глаза с глубоким разрезом, небольшой тонкий носик, четко выраженный подбородок. В этом лице было что-то свое особенное. Ксения была грациозно сложена, но росточком не высока. Бог наградил ее красивыми сильными руками. Девушкой она любила вязать крючком. Дома, на видных местах и иконах, висели полотенца, на краях которых по одному метру вязания. У нее был приданный сундук, целый сундук кружевных полотенец и скатертей. Замуж ее выдали в восемнадцать лет. Она уехала жить в ту же деревню, где жили две ее родные сестры: Дарья и Мария.

Муж ее Осип, мой родной отец, симпатичный мужчина: высокого роста, глаза зеленые, немного вытянутое лицо. Говорили про него, что он большой труженик. Совершеннолетним юношей он построил большой дом рядом с родительским домом. Мой отец Осип привел мою маму Ксению в свой дом и сказал, что будем жить с тобой счастливо, и пусть появятся у нас красивые, добрые и желанные дети. Так моя мама вошла в семью моего отца.

Глава 2
Дмитрий и Прасковья

Родители моего отца дедушка Нилов Дмитрий и бабушка Прасковья — Новгородские потомки из деревни Узмень. У них было трое детей: Иван, Осип и дочь Груша.

У дедушки Дмитрия светлое лицо, взгляд уверенный, спокойный, глаза искрящие светло-зеленые. Дедушка небольшого ростика и широк в плечах. Фигура атлетическая, крепкие руки. Его жена Прасковья женщина высокая, статная. Она управлялась своим небольшим хозяйством, корова и куры. Дедушка работал в артели рыбаком. Чаще всего зимой рыбаки выезжали облавливать озера в Новгородской губернии, возвращались с рыбной ловли веселые, жизнерадостные и с песнями. Бабушка помнила и пела их песни. Привозили целые мешки гостинцев: баранки, бублики, конфеты, тульские пряники и разноцветные платки с большими кистями.

Шли годы, старший сын Иван построил дом на краю деревни Узмень и женился на девушке Евдокии из соседней деревни Речка и привел ее в свой дом. Сестра Ивана и Осипа — Груша вышла замуж за красивого парня и уехала жить в деревню Михайловское.

Той суровой зимой, когда были морозы, и температура опускалась за минус сорок градусов, рыбаки после длительной ловли из Петербургской губернии возвращались домой. Три подводы хороших лошадей везли рыбаков в санях, дедушка Дмитрий ехал третьим. Мороз, крепко выпили. Дедушка заснул в санях, лошадь часто останавливалась, отстала от подвод. Когда рыбаки дождались отстающую подводу, увидели, у Дмитрия вокруг шеи затянута веревка. Мороз поспособствовал, дедушка видно замерз, спрятался под тулуп и веревка на его шее затянула петлю. Смерть наступила сразу. Из воспоминаний бабушки Прасковьи мы узнали об этой страшной истории. Вдруг она замолчала, слезы потекли из ее глаз, она села как «истукан» на скамейку, сказать больше ничего не могла. Беда крепко подкосила ее, посидев, немного бабушка, сказала: Похоронили хорошо, а вот кто теперь будет веселить людей в деревне? Гармошка осталась сиротой, эту гармошку ему отец еще подростком купил, а старую он разобрал и сделал губную гармошку. Как он на ней играл плясовую, ноги у людей сами пускались в пляс. Дедушка Дмитрий, часто вечерами, садился и играл на гармони и пел старинные песни. Любимой его песней была «Меж крутых бережков».

Меж крутых бережков Волга-речка течет

А по ней по волнам легко лодка плывет.

Бабушка Прасковья взяла охапку постиранного белья, взяла каталки (одна была круглая, вторая с глубокими насечками) и стала катать белье. У нее это получалось так красиво, что полотенца и скатерти вылетали глаженными, накрахмаленными, чистейшими, безукоризненными. Бабушка после стирки выкладывала их на снег «помост» и они белоснежные сливались с ним. Она держала в морозные дни их по двое суток, затем приносила в избу уже почти сухими.

Женщиной она была очень чистоплотной, в руках у нее все «горело», по словам моей матери Ксении. В доме идеальная чистота. На кухне вся утварь деревянная, намыта до блеска. Все религиозные праздники бабушка знала по своим подсчетам. Некоторые женщины приходили и спрашивали, когда будет пасха или троица. Она еще травами и заговорами лечила людей в деревне. В основном топили русскую баньку, и целебные травы заваривали там. Парили ноги, натирали тело. Люди исцелялись и с благодарностью говорили о ней.

Мои родители прожили самые счастливые годы своей жизни с 1936 по 1941 годы. Но война быстро разрушила их счастье. Великая Отечественная война навсегда разлучила моих родителей. В мае 1941 года моего отца Осипа взяли на маневры, а в июне 1941 года Германия объявила нам войну. Как гром среди ясного неба началась война с фашистами. И я всю свою долгую жизнь искала отца и нашла. Расскажу об этом позже. Мама мне рассказывала, что когда отец в мае уходил на маневры, он прощался с нами так; поцеловал старшую дочь Марию, а меня маленькую, годовалую девочку, завернутую в одеяльце, нес два километра на руках и все время целовал и плакал. Он чувствовал, что больше никогда не увидит нас.

Маму, мы с сестрой Машей, беспрекословно слушались, игрушек у нас никогда не было. Помню, бабушка Прасковья делала нам куклы из тряпок, шила одеяльце сворачивала его, сверху надевала платочек, углем делала рот, нос, глаза, вставляла в одеяльце четыре палочки, внизу две ноги, вверху две руки. Кукла была готова. Играли в нее по очереди. Когда мне исполнилось четыре года, мама привела меня на огород, и показала, как поливать и полоть овощи. С тех пор летом я не расставалась с грядками, до тех дней, пока не ушла, насовсем, из дома. Я была очень хрупкая, маленькая девочка, но умная.

Военные годы достались маме трудно. Меня с сестрой мама оставляла под присмотром бабушки Прасковьи, а сама уезжала валить деревья в лес для блиндажей. Целый месяц, а иногда и больше, мы ее не видели, а когда она приезжала, рассказывала, как они голодные и холодные заготавливали лес для фронта. Конечно, точно, что она говорила, я смутно помню. Два года 1942—43гг она ездила на лесозаготовки. 4 июня 1943 года маму наградили медалью «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной Войны». Мучительно больно было видеть маму, как она ждала почтальона с весточкой от отца Осипа. Так и не пришла эта весточка ни с фронта, ни после победы. В 1946 году пришла с Опеченского военкомата бумага, что Осип пропал без вести в марте 1944 года.

Мы с сестрой Машей видели, как мама ходила несколько дней, а в руках держала какую-то бумажку, открывала, читала, затем убегала во двор и плакала. Я ничего не понимала, а сестра мне говорила: «Папка не придет, никогда не придет, мы его больше никогда не увидим». Мы с сестрой плакали, обнимались и снова плакали. Мама сказала: «Мы должны работать, зарабатывать себе на хлеб, кормиться огородом и надо завести животных». Через полгода мама купила телку, привела ее во двор и сказала: «Через два года у нас будет молоко, только нужно ее растить, пасти будете по очереди. Так с сестрой мы стали втягиваться в работу, помогать матери. Маме было тяжело нас растить одной. Она нам купила на двоих одну фуфайку и одни резиновые сапоги. Мы с сестрой их одевали по очереди. Хотелось зимой кататься на санках, но валенки тоже были одни. Мы с мамой посадили два огорода, шел 1947 год. Мама продолжала ждать отца, она говорила: Не может быть, чтобы он погиб, он так любил нас!». Я смотрела на нее и тоже верила, что папа придет. Вернулся и брат Осипа — Иван. Он очень сильно болел, потому что был ранен. У Ивана и его жены Евдокии было много детей, родился еще мальчик после войны, и бабушка Прасковья перешла жить к сыну. Иван не долго прожил после войны, вскоре умер. Заболела и бабушка Прасковья. Она долго лежала, за ней ухаживала жена Ивана, Евдокия. Их большая семья была настолько бедна, что у них совсем не было ни хлеба, ни другой еды.

Я очень любила бабушку Прасковью. Я навещала мою больную бабушку и всегда приносила ей что-нибудь из еды. Моя любимая бабушка умерла летом 1951 года, так и не дождавшись, своего сына, моего отца Осипа. Ее похоронили на Пиросском кладбище рядом с ее мужем моим дедом Дмитрием.

Часть 2. Родители и я, Валентина

Глава 3
Федор и Ксения

В 1948 году к маме в дом пришел молодой солдат. Мы его знали. Это был родной брат мужа маминой сестры Марии. Звали его Федор. Долго они с мамой разговаривали, разговор был серьезный. Нам они запретили подслушивать, выгнали нас с сестрой в коридор. Но сестра все поняла и мне сказала, что чужой дядька будет жить с нами.

Федор полюбил нашу маму, и они поженились. Я помню, как мама наряжалась перед ЗАГСом. Она сделала себе красивую прическу, украсила свое платьице белым воротничком, но туфлей у нее не было. Мама помыла свои хромовые сапожки и одела их. Федор нарядный пришел за ней очень рано. Он был одет в костюм с белой рубашкой. В руках у него был маленький букетик цветов. Свадьбы у них не было, только роспись в ЗАГСе и одна свадебная фотография на память.

Была суббота, начали топить баню. Банька стояла на берегу озера. Обычно мылись под вечер. В предбаннике раздевались. Поснимав с себя одежду, голышом заскакивали в баню. От печи каменки веяло жаром. Из ковша на каменку плескалась холодная вода. Обычно детей сажали на полог и распаренным березовым веником хлестали по спине. Еще заготавливали веники из можжевельника и крапивы. Чаще всего мама парилась крапивным веником. В котле и в тазах запаривалась разная трава, которой потом мама споласкивала нас после мытья. Летом мама хлестала нас веником по ногам, чтобы каталки грязи отлетели от наших ног, потому что мы все лето ходили и работали босиком. После мытья мы бежали голышом в озеро, несколько секунд купались, затем одевались. Мама, забравшись на полог, долго настегивала себя разными вениками и приговаривала: «Хороша банька. После косьбы и метания стогов тело все чешется от сена».

Зимой мама разрешала нам выходить босыми и натираться снегом, а мы успевали еще и поиграть в снежки. Мама быстро загоняла нас в баню и начинала парить нас веником, а затем как всегда парилась сама.

Выходим из бани, идем домой, по дороге мама нам сказала: «Дети, придете домой, и скажите, здравствуй папа! И он даст Вам по конфетке». Конечно, я была послушной девочкой, так и сделала, но сестра Маша сказала: «Это чужой дядька, я буду его так называть». Отец Федор нас сильно полюбил к нам очень хорошо относился. После бани взрослые садились за стол, кушали и выпивали по бокалу красного портвейна, нас кормили отдельно на кухне и мы с сестрой шли спать. Федор выпивал стакан красного портвейна и выходил плясать, припевая.

Ножки мои ножки,

Винца Вам или сапожки

Он никогда не был пьяным, а всегда был веселым.

Наши традиции по субботам топить и мыться в бане остались в моей памяти на всю жизнь.

Глава 4
Отец Федор Яковлевич

Отец мой (отчим), буду называть его отцом Федором, по отчеству был Яковлевич 1922 года рождения. Его отец Яков коренной новгородец. Их семья большая и дружная так же жила в Новгородской губернии деревни Узмень. Неподалеку от города Боровичи, который издавна славился керамическими изделиями, а впоследствии выпускали кирпич и отправляли его на строительство городов. Яков имел хорошее образование, работал заведующим Загсом, был умный и грамотный человек. Жена Якова умерла рано и фотографий не осталось. Мой отец Федор помнил ее смутно.

В семье у них было четыре сына: Иван, Федор, Павел, Александр, сестра Екатерина. По рассказам отца братья очень любили сестру. Вскоре сестра Катюша сильно простудилась, заболела воспалением легких, лечилась в больнице, затем за ней ухаживали братья по очереди. Но лечение поддавалось трудно и в 1940 году она умерла. На похоронах было много цветов, отец и братья сильно плакали.

У Якова было два брата: Иван и Павел, и сестра Александра. Они тоже жили в деревне Узмень. Иван, его жена Евгения и трое их детей: Иван, Андрей и Александра — семья по тем временам имела хорошее образование. Иван окончил Университет в городе Новгороде. Учительствовал в Новгородской области в деревне Речка до семидесяти лет и выучил не одно поколение советских детей. Преподавал русский язык и литературу. Андрей после войны вернулся без руки. Но, несмотря на это, был отправлен в город Томск и работал Первым секретарем Томского Горкома партии.

Второй брат дядя моего отца — Павел был женат и имел единственную дочь — Марью. Она была очень красивой девушкой с огромной черной косой вьющихся волос. Павел ее звал — ангелочек ненаглядный мой. Павел умер сразу после войны. Марью полюбил молодой парень из деревни Рютино. Он служил в Пскове в армии. Когда он отслужил армию приехал за ней в деревню. Она дала согласие на брак, и они уехали в Псков. Там они прожили долгую и счастливую жизнь.

У Якова все четыре сына были на войне. Иван и Александр с войны не вернулись. Пришли с военкомата вести; пропали без вести в 1944 году. Вернулись с войны Павел и мой отец Федор. До войны все четыре брата окончили семь классов. Семья славилась трудовыми подвигами. Любовь к земле, к природе, эти самобытные люди пронесли через всю свою недолгую жизнь. Они работали от зари до зари, запрягали лошадей, чтобы ехать в поле на покос или жатву. С собой брали вкуснейший квас из черных сухарей, который утолял жажду в поле. Брат моего отца Федора — Иван был женат на сестре моей мамы Марии. В 1934 году у них родилась дочь — Екатерина, затем 1936 году сын — Василий, 1938 году сын Алексей и 1940 году последняя дочь Людмила. Их отец Иван не вернулся с фронта, а мать Мария сильно переживала за мужа и вскоре умерла. Моя мама забрала двух детей Алексея и Людмилу к себе в семью. Екатерина вышла рано замуж и уехала с мужем в Подмосковье, станция Узловая. Василий в 1952 году уехал на Целину, затем вернулся и уехал жить в Узловую, где жила его старшая сестра.

Мой отец (отчим) Федор пришел с фронта в 1946 году. Дом его отца Якова стоял пустой. Он стал жить в доме брата Ивана. Затем уехал в город Боровичи и устроился на комбинат огнеупоров. Работа была очень тяжелой, и жить было негде. Проработав там несколько месяцев, он вернулся в деревню Узмень. Так и свела судьба нашу маму с Федором.

После того как родители поженились, через год папа на сарае смастерил из четырех небольших бревен шалаш. Нам не разрешали залазить в сарай и шалаш. Там всегда было много сена. Мама в этот шалаш унесла набитый соломой матрац и две подушки. Я видела, как мама что- то долго делала в шалаше. Оказывается, она повесила там красивые занавески, иногда вечером родители уединялись в нем. Домой заходили редко.

Весна. Пробуждается земля. Появляются первые зеленые побеги травы. Голубой покров неба, залитый пламенем солнца. Легкий ветерок дует в лицо. Кругом щебечут птицы, повсюду раздается пение жаворонков. Вокруг дома мама высадила много сирени, они на цвету. Пахнет сильно сирень! Озеро освободилось от льда. Запрет ловли, идет нерест рыбы. Вместе с весной в родителях просыпается жажда бесконечного счастья, упиваться запахом сирени и трав. После холодной зимы, потребность обновления и расцвета овладевает ими, чувствуется прилив сил, бьющих через край сердец.

Вечер, вижу, родители зашли в шалаш. Мама ранней весной вся расцветала. Она была удивительно хорошенькой женщиной, в ней было, что-то пьянящее, какая-то прелесть, что-то такое особенное. Это как вино когда его пьешь. Родители меня не видели. Я стояла в уголке кладовки, где хранились продукты. Мама вышла из шалаша. Ей нужно было что-то взять, отец вышел следом. Он взял ее в свои объятия и долго, долго целовал. Двое любящих людей очутились телом к телу, они сладостно упоенные своей близостью. Что может быть слаще, совершеннее этих объятий, дающих одну и ту же мысль, одну и ту же радость любви. Позднее, когда я уже была замужем, вспомнила свои стихи.

Если ляжем на кровать

И сплетемся нам под стать

Все восторги, как бывалым

Тем любовникам, чья страсть

Перепробует и всласть-

Сто затей под одеялом.

Наш Иисус Христос никогда не нуждался в постели. Он родился на соломе, а умер на Кресте. Сколько еще других мыслей приходит мне в голову, разве все вспомнишь! Когда родители вышли из шалаша и ушли, я решила заглянуть хоть одним глазком туда. На высокой куче сена лежал матрас с двумя подушками. Постель настолько была белой, что у меня заломили глаза. В уголке был привязан букет белых ромашек, а внизу на доске стоял раскрытый букет сирени. Шалаш был наполнен пьянящим ароматом. Осторожно, на цыпочках, я вышла из кельи и была под впечатлением их любви.

Через год в семье родилась дочь — Светлана, она как две капли воды была похожа на отца Федора. Девочка была здоровенькая и красивая. Мы с Машей ее полюбили, целовали и носили на руках. Отец смотрел на нас и говорил: «Хорошие Вы мои дорогие, детки, любите друг друга, когда вы даже станете взрослыми». Когда вырастите, ездите, друг к другу в гости. А мы с матерью к Вам будем приезжать в гости. Будем собираться за столом, и говорить будем только ласковые и добрые слова.

После войны нужно было выживать. В 1947 году не уродился картофель, а на трудодни, которые маме в колхозную книжку ставили, одну полторы палочки давали сто — сто пятьдесят граммов зерна, пшеницы или ржи. Отец запрягал лошадь в сани, таскал мешки с зерном, и мама везла их семнадцать километров в деревню Поречье, чтобы размолоть и привезти назад муку. Отец устроился на работу в рыболовецкое хозяйство. На работу уезжал вечером на всю ночь.

Голод 1947 года застал нас врасплох. В основном мы жили и питались картофелем, а она не уродилась. Я помню, у мамы был металлический савок, в него входило пол килограмма муки, если он был с горочкой, мама этот верх снимала, чтобы хватило на три месяца. В Сталинские годы расправлялись с людьми жестоко. Моя двоюродная сестра Тоня, пятнадцатилетний подросток, залезла в амбар в небольшую дырку и украла два килограмма пшеницы. За это она получила семь лет колонии. И чтобы не заработать срок, мама надевала на меня широкое платье и отправляла в два часа ночи на поле за клеверными сосульками. Она смешивала клевер с мукой пополам и пекла хлеб. Она приговаривала: «Если попадешься, то тебя заберут в детскую колонию». Мы жили настолько бедно, что я часто маме говорила: « Пойду в поле, поищу сладкую травку, там ее поем и еще маленькой Светочке принесу». В сталинские годы не могу вспомнить ничего хорошего. В деревне в каждой семье, в которой были корова, теленок, овцы, был введен обязательный оброк. Необходимо в летний период сдать сто пятьдесят литров молока, кожу от теленка (если он будет зарезан на мясо) и шерсть овечья (вся стрижка весенняя уходила на уплату оброка). Молоко каждый день я носила за два километра в деревню Сухоедово, а рано утром тетя Пелагея должна на лошади увезти его в деревню Речку, а затем в город Боровичи. Семья жила впроголодь, а все, что таким посильным трудом зарабатывалось, отдавалось государству.

В колхозных трудовых книжках ставились палочки. Две палочки, заработанные за день, ставились, если вся семья выходила на покос. От зари до зари. Уехать в город было нельзя, так как закон говорил, что сельскому труженику не выдавать паспорта, пусть работают в колхозе, создают блага. Помню эти годы с 1948 по 1953 гг., как жил город. Зарплаты от 80 до 120 рублей. На прилавках качественные продукты, совсем дешевые: молоко — 20 копеек; яйца -60 копеек; мясо-1 рубль 20 копеек. Цены снижались каждый год. В городе люди радовались жизни, а в деревне люди думали, как бы из деревни убежать в город. И убегали, находили лазейки, получали паспорта и больше никогда не возвращались. А сейчас когда партия КПСС Г. Зюганова возлагает цветы к вождю и эти цветы покрывают до головы монумент И. В. Сталина я не нахожу слов, только сама себе говорю, Я никогда в жизни не положу вождю ни одного цветочка, никогда! Как горько вспоминаются эти годы, иногда видя это, я стараюсь вычеркнуть детство, странное, по сути его не было, только сплошная черная дыра, как в пропасть сверлит мою душу, мое сердце.

В 1945- 1947 годы мама работала председателем колхоза. Она садилась верхом на лошадь и ехала в район Опеченский Посад, за указаниями, что в первую очередь сеять какие озимые и что из овощей. В годы правления Сталина многие семьи выехали из деревень, а также уехали из Узмени. Мама переживала, работать никто не хотел за палочки, и она тоже не очень хотела работать председателем. Вскоре она перешла работать простой колхозницей.

Хочу особо рассказать о заготовке сена скоту на зиму. Покосы делили, маме досталось вдоль озера. Она никому не доверяла отбивать и точить косу. Всегда косу отбивал отец. Он садился на чурбак из сосны. Впереди его железная «бабка». Он клал косу-литовку на «бабку» и специальным молоточком вытягивал железо вперед, затем молоточек переворачивал и по тонкому краю вдоль косы литовки проводил силой молотком. Острое лезвие, как бритва, блестело и сверкало на солнце.

Мама вставала рано и шла на покос. А мы всей семьей потом собирали сено в кучи, а затем выбирали солнечные, теплые дни и метали сено в стога. Мама очень любила косить. Десять мужчин за ней не могли угнаться. За летний сезон она накашивала сорок тонн сена — это десять стогов, для колхоза 1 Мая, а одиннадцатый стог себе на коровушку. Господь наделил маму сказочной богатырской силой. Эта богатырская сила возникает в момент труда. Она всегда косила мощно и вдохновенно.

Весь этот пыл в труде отражен у поэта А. Кольцова.

Ах, ты, степь моя,

Степь привольна.

В траве мама толк знала. Колхозники кидали жребий, и если плохая трава попадалась, то мама говорила трава «отаева» — такую траву животные не хотят есть, она жесткая, грубая, острая. Мама шла собирать по кустам. Так мы три — четыре недели в августе лазили между кустов и собирали траву в валки, затем вывозили сено на лошади и метали в стог для нашей коровушки.

В 1950 году в нашей семье родилась еще одна девочка, пухленькой, очень красивой, с вьющимися волосами. Девочка — настоящий ангелочек. Отец очень хотел, чтобы родился сын, но родился такой ангелочек, что он даже ни разу не вспомнил о сыне. Папа назвал ее Тамарой. Нас очень интересовало, почему Тамара? Отец ответил: «Когда мы освобождали Польшу, во время войны, в одном из селений к нам подбежала девушка, необыкновенной красоты. Она стала обнимать солдат, что-то говорила, но солдаты ее не понимали. Потом она подбежала к отцу (по его рассказу) и сказала: «я — Тамара». Если останешься жив, то приезжай. Я полюбила тебя. Она в руки сунула фотографию и адрес. Возвратившись с войны, отец написал письмо Тамаре. Ответ долго не приходил. Но спустя какое-то время пришел ответ от соседки. Она писала, что Тамара погибла. Отец вспоминал, спустя много лет, что ее смерть загадочная.

Мама вставала рано и топила русскую печку, ставила чугуны с супом, кашами, картошкой. В деревне не было электричества. Во всех избах горели керосиновые лампы. Лампы наполнялись керосином, вставлялся фитиль. Иногда он коптил, лампа вешалась над столом, где выполнялись все утренние работы. Замешивание теста, чистка овощей и другое. Русская печь занимала почти всю кухню и часть прихожей. Выполнена она из глины, ошостик из огнеупорного кирпича: свод, чело, изогнетка для дров. Возле печи стояли: ухваты, сковородник, щипцы, нож — косарь. Широкая заслонка, помело из веточек сосны, деревянная лопата. Уложив поленья дров рядками, секачем щепала лучинку, зажигала над сводом ее и подкладывала под первый ряд дров. Дрова, пыхтя, потрескивали и через несколько минут пламя охватывало всю печь. Дрова сгорали, жар оседал, помелом в загнеток заметались горящие угли. Затем ставились котлы, горшки и чело прикрывалось заслонкой. Часто в русской печи выпекался хлеб-каравай. Хоть вези на выставку этот красавец каравай, с румяной, блестящей корочкой. Запах душистого хлеба стоял целый день. В горшках ставили молоко и топили его до золотой корочки. Русская печь была спасителем от холода, на ней спали, прогревались при простудах, сушили одежду и обувь. Зимой, когда вставал тонкий лед на озере, отец отправлял нас на озеро ловить рыбу. Он нам давал в руки «чухмарь» и острый топорик. Около берега налимы и щучки зарывались в водоросли и смирно лежали. Через тонкий, прозрачный ледок просматривались рыбешки. Отец нас приучил с малолетства ловить рыбу в этот период года. Он приговаривал: «Что смотрите не провались под лед, чухмарьте около берега». Спустившись с горки, мы выходили на лед тонкий и прозрачный. Увидев через лед рыбку, со всей силой чухмарем делали удар, оглушив рыбу, которая всплывала, и через лунку во льду вытаскивали налимчиков в корзинку. Обычно рыбка подо льдом стоит парами, головами друг к другу. Наловив несколько рыбин на пирог, мы возвращались домой. До снега и трескучих морозов несколько раз мы выходили на лед. Сильные морозы сковывали льдом озеро, а затем выпадало много снега. С приходом снега катались на санях. Одни санки на всю семью и одни валенки. Высокая горка была на другой стороне озера. Санки большие самодельные, круто загнутыми полозьями из березы. В гору мы дети все вместе затаскивали санки. А затем все вместе спускались с горы. Санки набирали скорость, а у нас захватывало дух, затем санки натыкались на сугроб и останавливались, смех, потехи, крики неслись по озеру. Однажды отец решил сделать нам маленькие салазки. Он их выточил из куска березы. Впереди прикрепил два колокольчика, мама достала их из своего сундука. Кусок металлической пластины, отец закрепил на салазки, а сверху с помощью гвоздиков прибил по краям два колокольчика. На них мы сажали куклу и медвежонка (отец из шубы сделал его), колокольчики звенели, а мы радостно смеялись и под звуки колокольчиков пели песенки. Эту игрушку отца мы сильно берегли и любили.

Мне было 12 лет, я закончила четвертый класс. В этот год, летом, родители отдали меня в няньки в деревню Пирос, к своим родственникам. Дядя Павел родной брат моего отчима. У них с женой родилась дочка Нина. Девочке было два годика. Она была очень похожа на отца. В деревне Пирос возвышались пригорки, на которых росла земляника. Густая ярко — зеленая трава была залита солнечным светом и кишела маленькими букашечками. Бабочки белые и цветные перелетали с цветка на цветок. Пчелки собирали нектар с цветов. Рядом небольшой лесок. Повсюду раздавалось пение птиц. В маленькую корзиночку мы с Ниной собирали землянику, когда корзинка наполнялась, мы бежали с Ниной домой. Бабушка Нины делала напитки из земляники, и мы выпивали их, затем шли на озеро. Вдали виднелась, моя родная деревня Узмень, смотря, на нее я плакала. Я очень скучала по подружкам и не хотела находиться у дяди Павла. Однажды я осмелилась и сказала им, что я хочу домой. Они стали уговаривать меня остаться. Но я стояла на своем решении. И через день я сбежала. Восемь километров я шла пешком по дороге и плакала. Родители меня поругали, хотели отправить назад, но я ушла в поле, где росла наша картошка и стала полоть.

Мама отдала меня в школу в деревню Речку, где была семилетняя школа. Сестра Маша ходила в шестой класс два года, но не перешла в седьмой. Поэтому отец с матерью решили увезти ее в прислуги, в город Павловск. Через некоторое время она сбежала в город Валдай, где устроилась на работу в трикотажную мастерскую. Сначала к знакомым она нанялась в няни, а затем, получив паспорт, в трикотажную артель, где вязали носки для солдат. Так мы больше вместе и не росли.

Семь классов я закончила на хорошо и отлично. Родители меня с двоюродной сестрой Люсей отдали в восьмой класс города Боровичи (Полыновка).

Шли годы. В 1953 году у родителей родилась еще дочка Катерина. Отец назвал ее в честь своей сестры. Девочка родилась очень болезненной, речь была слабой. Надо было ездить в Боровичи к логопеду, но автобусы тогда не ходили, и мама сама по возможности занималась с ней дома.

Ксения забрала свою маму Аграфену к себе домой, она помогала воспитывать маленьких детей и по хозяйству. Затем стала часто болеть. Я и моя сестра Маша помогали растить сестренок. Наши родители нас сильно любили. Отец гладил маленьких по головке и приговаривал: «Здоровья вам, растите сильными и умными; я хочу, чтобы из вас выросли хорошие люди».

В 1956 году умирает мамина сестра Мария (рак желудка), ее детей Лешу и Люсю мама забирает к себе. Леша через год пошел в армию из нашего дома, а Люсю увезли в Ленинград и устроили в строительное училище. Леша и Люся всю жизнь прожили в Ленинграде. Там они создали свои семьи. Но всегда приезжали в гости к своим родным дяди Федору и тети Ксеньи.

Отец рассказывал нам детям, когда они шли на Берлин, то в Болгарии цыганка ему нагадала, что он женится на вдовушке с двумя детьми. Он ей не поверил и до самого Берлина эта мысль не покидала его. Неужели это правда, ведь девушек много. В деревне было много девушек, которые заглядывались на красивого парня, но он не обращал на них внимания. Любил только маму. До сих пор висит большая фотография на стене, где они после загса сфотографированы. С фотографии смотрят красивые, молодые, волевые, влюбленные друг в друга люди. Разница в возрасте была в пять лет. Отец был младше мамы. Мама и папа стоили друг друга, были оба энергичные и трудолюбивые. В доме появились первые дорогие вещи. Железная кровать с красивым матрацем, комод, стол круглый и стулья из чистого дерева. В доме свято соблюдали традиции и обычаи. На праздник мама пекла пироги с черникой и рыбой. А на пасху делала пасхальное блюдо. Она в запашье русской печи ставила молоко и кипятила его так, что огромные толстые пенки сверху лежали поверх молока. Резали их ножом на куски и заправляли эту смесь творогом. Отец очень любил праздники: Петров день, Иванов день и советские праздники. Он продолжал работать в рыболовецкой артели простым рыбаком. В артели было семь человек, он был восьмым. Были построены склады для приема рыбы и печь, в которой сушили мелкую рыбешку для продажи. Свежая рыба отвозилась в город Боровичи в магазины, раскупалась быстро с прилавков.

Жизнь в деревне налаживалась. Весной работы было очень много: сажали овощи и картофель, заготавливали на зиму дрова, ремонтировали дом и сараи для животных. Мама с папой с восходом солнца вставали и ложились очень поздно. Спали по пять часов в сутки. Рыболовецкая артель не устраивала членов артели и отца. Отец стал ездить в город Боровичи и просить руководство, чтобы им дали хорошие лодки с моторами. Он говорил, что они могут много ловить рыбы и обеспечивать рынки. Отец вспоминал, как очень долго ловил рыбу с Кулаковым Николаем. В сезон рыбалки, летом и осенью, отец выходил к баням на берег и долго стоял и смотрел на небо, и вдаль озера. Садились по два человека в лодку. Около кормы лежали сети с поплавками. Отец всегда на веслах. Он мерно греб без натуги, потому что не спешил. Поверхность воды была гладкой. Отец давал течению выполнять за себя треть работы. Обычно они выезжали на озеро вечером. Солнце совсем ушло за горизонт. Может сегодня нам счастье улыбнется, думал отец. День на день не приходится. Конечно, хорошо, когда человеку везет. Наблюдательность в рыбалке — самое главное. Вдруг отец заметил птицу-чайку, которая кружилась над водой. Потом круто сорвалась к воде, закинув назад крылья, а затем снова пошла кругами. Отец медленно и мерно греб в ту сторону где кружила птица. «Вот здесь мы и закинем невод», — сказал отец Николаю. Он вынул из воды весла, и они медленно стали выкидывать сети из лодки.

Облака над землей возвышались как горная гряда, а берег казался длинной, зеленой полоской, позади которой вырисовывался песчаный берег. Отец следил за тем, прямо ли сеть уходит в воду. Форма облаков предвещала хорошую погоду. Ночь вступала в свои права. Легко загребая веслами, он заглянул в глубину озера и увидел там крошечных рыбешек. Вновь появилась чайка. Отец сказал: «Птица — верный помощник рыбаку». На озере не принято разговаривать без особой нужды. Отец сам считал, что это дурно и уважал обычай. Иногда он повторял свои мысли вслух — ведь они не кому не могли быть в тягость. Прошло немного времени, концы надо было выбросить на берег. Лодка плыла к берегу. Они вдруг заметили странное колыхание озерной глади. Облака кучились, впереди они заметили над водою стаю диких уток. Глядя на небо, увидели в высоком сентябрьском небе прознанные перистые облака. Они вышли на берег, подтянули лодку, и стали тянуть сети из воды к берегу. Николай стал читать вслух молитву «Отче наш», затем перешел на Богородицу. Пресвятая Богородица помоги поймать немного рыбки. Тянуть сети стало очень трудно, тяжело. Корма была наполнена разной рыбой. Они с трудом подняли корму с рыбой. Высыпали в лодку и почувствовали огромную усталость. Отец оттолкнул лодку от берега, и они с Николаем поплыли домой. Улов был высокий, лодка утонула так, что через края чуть ли не заплескивалась вода. Они были довольные своим уловом. Рыба была разная: щучка, плотва, окуни, налим. Будет прекрасная уха. Утром они причалили к берегу и приемщику сдали рыбу.

В 1952 году привезли новые лодки и мотор «Стрела». Я видела, как у отца светились глаза, радость переполняла его сердце. Отца назначили бригадиром рыболовецкой артели. Через месяц привезли разные снасти (невод) для крупной рыбы и мелочи. В этом году произошли изменения в артели, рыбаки объединились. Три лодки — по два человеку в лодку. А какие сети, просто прелесть! Да еще мотор. Впервые отец задумался о том, что он живет среди хороших людей, которые гармоничны с природой и окружающей средой обитания. Люди в бригаде замечательные, мужественные, сильные, стойкие и могут пройти все испытания в этом нелегком труде. Эти люди принадлежат к миру природы, они его частица.

Иногда выезжали на заре. Солнце едва приметно поднялось из-за озера. Становится совсем светло. Вот, вот, поднимется солнце. Солнечный свет становился ярче, и вода отражала его сияние. Всю жизнь у меня резали глаза от утреннего света, думал отец, но глаза видят хорошо. По утрам солнце причиняет мне небольшую боль. Рыбаки медленно и мерно гребли в сторону деревни Заостровье. Затем отец завел мотор и три лодки, привязанные вместе, понеслись к месту, где они собирались ловить. Когда солнце поднялось выше, причудливое преломление лучей в воде означало хорошую погоду. Облака над водой возвышались как белые снежные комья. Вода искрилась на солнце, бесконечная гладь озера, присуща этому времени утра. Мотор выключен. Лодки с рыбаками медленно притормаживались. Подан знак, здесь приостановимся. Рыбаки осторожно выбрасывают сети в воду, затем лодки возвращаются к берегу. Разделившись по три человека, стали тянуть невод на берег. Рыбные скопления в озере отец уже знал, где на заре можно получить хороший улов. Тянуть было тяжело, сильно упирались резиновыми сапогами в песок. Отец советует рыбакам ниже опустить сети, чтобы не упустить рыбу. Когда корма приближалась к берегу, в ней было множество разной рыбы. Улов был замечательный и рыбаки довольны своим трудом. Рыбаки быстро разжигают костер, ставят чугунок с рыбой и варят уху. Какая прелесть эта уха на свежем воздухе!!! Затем продолжают рыбачить и возвращаются домой.

Лучшие годы рыбной ловли для отца Федора это 1961—64 годы. Государство заботилось о людях труда. Отец проработал уже двенадцать лет. Он изменился, он жил простой и естественной жизнью. Рядом со смирением, пришедшим с возрастом, с жизненным опытом в нем живет доброта, гордость, простодушие. Он уже знает, зачем он родился на свет. Ты родился, чтобы стать рыбаком, как рыба родилась, чтобы быть рыбой. Рыболовецкое хозяйство пополнилось новыми лодками-баркасами и новыми сетями. Отец оставался бессменным бригадиром. Только в бригаде поменялись люди. Один рыбак Николай очень болел и по состоянию здоровья ушел работать лесником. Леонид, один из лучших рыбаков, умер. На смену пришли смелые, мужественные, стойкие парни из деревни Пирос.

Лето 1964 года. В этот год я получила диплом и по направлению должна ехать в город Новосибирск. Помню, папа собирался на работу. Большой кусок телятины он отрезал и пригласил меня за стол, «Почему ты не торопишься, папа?» — сказала я отцу. Он ответил: Мне очень жаль, что ты так далеко уезжаешь. Тебе там будет одиноко. Нужно встретить хорошего человека, создать семью. Я желаю тебе счастья в твоей жизни, доченька, береги себя и будь счастлива! Нелегкое испытание — жизнь. Но ты у нас сильная, умная и самое главное трудолюбивая». Он поднялся из-за стола, и я видела, как слезинка выкатилась из его левого глаза. Это было напутствие отца. После, когда отец ушел, я слышала, как завелся мотор и как баркасы поплыли по озеру. Вдруг меня осенила мысль, что я должна побежать к озеру и помахать ему своей рукой.

Лето, погода стояла теплая, вечер. Время от времени то в одной, то в другой лодке слышался говор, потом царило молчание и лишь доносился гул мотора. Я стояла по колено в воде и дышала свежим дыханием озера. Дно в этом месте круто опускается вглубь на три, четыре метра. Около моих ног плавали мелкие рыбешки. Я стою, уже не видно баркасов с рыбаками. И вдруг высоко в небе летят утки, они опускаются все ниже и ниже и садятся на озеро. Я стою и не могу выйти из воды. Закуковала кукушка. Отсчет дал семьдесят пять раз. Я повторила, хватит, но она все куковала и куковала. Затем замолкла. Мысли носились в моей голове. Что это мне выпадает прожить сто лет. Я этому не верила. А оказывается правда кукушечка! Мне скоро восемьдесят лет.

За период работы в рыболовецком хозяйстве отец ни разу не болел, в отпуск он почти не ходил. Глубокой осенью, когда озеро «штормило», он шел к баням и волны с белой пеной катились на пологий берег и он, иногда, подходил к берегу, брал в руки пену и перекладывал ее из рук в руки. В этот период времени рыбаки чинили сети, поплавки и баркасы. С наступлением зимы рыбаки готовили снаряжение для рубки льда. Зимой работать трудно. Нужно расчистить снег на озере и приготовить площадку, прорубить проруби на озере. Они определялись, где цепочкой рубить проруби, распределялись по два человека. Закладывали сети в проруби, делали большую полынью. В бригаде было две лошади. Сети, инструменты складывались на сани.

Прекрасен зимний день. Дышать морозным, острым воздухом, щуриться от ослепительного сверкания мягкого снега. Золотистый, желтый луч ворвется вдруг на снежный покров озера, заструится длинным потоком, ударит по озеру, и вот снова все заволоклось, но как несказанно великолепен и ясен зимний день. Отец очень любил А. Н. Некрасова и М. Ю. Лермонтова. Он знал наизусть много стихотворений, и вслух произносил слова Некрасова.

Метели, снега и туманы

Покорны морозу всегда.

Мы, дети, видели, как родители относились друг к другу, с теплотой и любовью. С взаимопониманием и согласием, как трудно им не приходилось в жизни. К нам детям отец относился с заботой и любовью. Я помню случай, когда отца отправили ловить рыбу в Ленинградскую область. Его не было два месяца. Отец приехал ночью. Зима 1953 года. Он вытащил из саней огромные два мешка и принес их в дом. Он выложил гостинцы на стол, а мы все дети удивились, что никогда у нас не было столько пряников, баранок, сушек, сахара и конфет. Первый раз в жизни мы увидели огромную елку на Новый год в своем доме и украсили ее этими гостинцами. Отец вместе с нами водил хоровод вокруг елки, а мы кричали маму, чтобы она вместе с нами водила хоровод и пела песни. Но она готовила еду в русской печке.

В 1953 году информбюро сообщило по радио, что умер И. В. Сталин. Отец сказал: «Будем жить лучше. Вот увидите!». Подрастали дети, в семье не хватало средств, чтобы детей одевать, обувать, растить, учить.

В 1954 году наша семья праздновала большой семейный праздник по случаю вручения моей маме «Медали материнства», от имени Президиума Верховного совета РСФСР. Маме после награждения медали назначили пенсию в сумме пятьдесят пять рублей. Мамина пенсия, ее небольшой заработок и заработок отца от пятидесяти до шестидесяти рублей, весь доход семьи. Мама продолжала работать в колхозе «1 Мая», и говорила, что теперь они стали жить намного лучше. За столько лет работы в колхозе, впервые появились небольшие сбережения в семье.

Отец был членом КПСС. Еще на фронте в 1942 году его приняли в партию. Он часто говорил, что курс нашей партии верен, построен социализм. Пользуемся в стране благами: бесплатное образование, лечение, курорты стоят дешево. Продукты питания очень качественные. В городе получают благоустроенное жилье бесплатно. Коммунальные услуги дешевые. Наши люди счастливые, приходят на демонстрации веселые, нарядные. Страна работает и ликует праздники!!!

Самое главное в жизни человека — счастье. Вот я счастливый человек. У меня все есть: дом, семья, прекрасная жена и дети. А еще моя любимая работа. Родство отца с озером видно в его облике, во внешности. Всю жизнь, проработав на озере, на воде. Кожа на лице и руках огрубела, появились глубокие морщинки на лбу и затылке. Все изменилось в лице, кроме глаз, которые цветом были похожи на гладь озера. Веселые глаза человека, который не сдается. С возрастом ушло из его жизни все суетное, что когда-то волновало кровь, остались чистые и светлые воспоминания. Отец не утратил человеческого достоинства, в нем по-прежнему была доброта, простодушие и смирение. Он жил в согласие с самим собой.

Люди в бригаде менялись, уходили на другую работу, уезжали в город. Но отец так и продолжал работать бригадиром и его трудовой стаж составил 40 лет. Первую медаль «Ветеран труда», он получил за долголетний и добросовестный труд от имени Президиума Совета СССР Отец был немногословен, умел выслушать, как это ценно. Он говорил надо уважать и любить людей. У него было много льгот, но всеми льготами, которые ему были положены, он не пользовался, так как жил в деревне. За всю свою трудовую деятельность он только один раз слетал на самолете к своей дочери Светлане, которая жила в городе Новосибирске. Папа долго потом вспоминал Академгородок, где он после ужина гулял между соснами и приговаривал, а у нас в глубинке лучше, красивее места, очень люблю свой край, где родился, вырос и живу вот уже 60 лет. А еще я очень люблю Россию!!!

В 1990 году моя семья живет в Новгороде. Старшая дочь Оля выходит замуж. Она приглашает дедушку на свадьбу. На свадьбе народу не так много. Столы накрыты белыми скатертями. Отец привозит судака и двух лещей. Хочу ей что-то сказать. Он вызывает Олю в комнату и говорит: «Ты у нас с бабушкой первая внучка, мы желаем тебе в этот светлый день — счастья, а самое главное хочу увидеть правнука». Отец дожил до рождения правнука. В 1990 году Оля родила первенца, назвали Андрей. Отец Федор прислал телеграмму и пригласил зятя в гости. Приезд зятя и Оли в деревню с маленьким сынишкой была огромной радостью для дедушки. Он взял правнука на руки и пошел показывать озеро. Как он был счастлив, дождавшись правнука. Больше всего на свете я люблю маленьких детей, потому что когда они вырастают с ними трудно. Надо много сил приложить, чтобы сделать их настоящими людьми.

По рассказам отца, его взяли на фронт 18 июля 1941 года. Был он призван Тихвинским РВК Ленинградской области. О войне папа Федор не хотел рассказывать, говорил было очень страшно, кругом стреляли, а сверху летели немецкие самолеты. Мы скрывались в окопах, потому что вниз летели вражеские бомбы. Земля дрожала. Кругом все горело, и мы чумазые ползли по земле, защищая каждый метр нашей родной земли. Солдаты отступали очень долго, они не понимали, почему не стоять на смерть и не дать фашистам захватывать наши города, поселки, деревни. На фронт пришли подкрепления, и мы погнали фашистскую сволочь со своей земли. Шли сначала на Белоруссию, затем на Польшу и, наконец, Германию. Еще он рассказал, что у него был друг Василий. С ним он дошел до Берлина. После объявления 9 мая Победы, они пошли с ним гулять по Берлину. Командование предупредило, что враг не добит, могут находиться снайперы на крышах. Берлин был в руинах. Друг все повторял: «Федор, — Победа! Мы живы! женимся и, будем растить детей». Отец говорил, что его слова он запомнил на всю жизнь. Его радостные выкрики, а затем выстрел и Васеньки не стало. Больше отец Федор никогда о нем не говорил, только плакал, а затем повторял, что его фотографии не осталось на память.

В апреле 1944 года отец Федор награжден медалью за взятие города Пинск, 30 октябре награжден медалью за овладение городом Ригой и участие в героическом штурме. 17 января 1945 года награжден медалью за овладение и освобождение города Варшава. 29 января 1945 года награжден медалями за вторжение в Померанию и овладению городами: Шенланке, Лукатц, Крейтц, Вальденберг, Дрезден. 22 января 1945 года награжден медалью за овладение городами Хоэнзольце, Аргенау. И еще медали за взятие многих других городов. Воевал всю войну в части сто шесть, в звании ефрейтора, полк связи «Ордена Звезды», каб. телеграф, рота, личный знак номер четыреста одиннадцать. Демобилизован Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22.10.1946 года. После войны так же был награжден разными медалями в честь Великой победы.

30 марта 1966 года медаль «Двадцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.; 8 мая 1976 года медаль «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.; 8 мая 1985 года медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.; 8 мая 1991 года медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.; 10 декабря 1969 год медаль «Пятьдесят лет вооруженных сил СССР»; 15 апреля 1981 года медаль «Шестьдесят лет вооруженных сил СССР»; 23 февраля 1979 года медаль «Шестьдесят лет вооруженных сил СССР».

За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, и в ознаменовании сорокалетия в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг., награжден орденом Отечественной войны второй степени.

6 ноября 1990 года отцу исполнилось 68 лет. Ему вручили вторую медаль «Ветеран труда», трудовой стаж составлял сорок пять лет. Он стал жаловаться на плохое самочувствие, болела сильно спина. Дочери по очереди приезжали домой его проведать, привозили лекарства, продукты. Наконец, уговорили отца Федора лечь в больницу на обследование. Ему поставили страшный диагноз. Он не верил, что у него серьезное заболевание — рак прямой кишки. Было поздно делать операцию. Через год отца Федора не стало. Похороны состоялись на третий день, было много народу, его знала вся округа. В доме стало пусто, нам не хватало любимого отца Федора.

Глава 5
Я. Валентина

Как я уже писала, я росла маленькой и хрупкой девочкой. Отдали меня в школу поздно, когда мне исполнилось восемь лет. Школа находилась посредине нашей деревни. Ее выстроили сразу после войны. Она была уютная и теплая, большая с красивыми деревянными партами. Училась я отлично, по всем предметам у меня были пятерки. Первая моя учительница Надежда Михайловна. Она закончила Боровичское педагогическое училище, и была направлена на работу в нашу деревню Узмень. Многим детям в деревне я помогала тем, кто отставал в учебе. С ними писала диктанты и решала задачи по арифметике. Учеба в школе давалась мне очень легко. Мама сильно удивлялась моими способностями. Я читала ей много стихов и всю программу с первого по четвертый класс знала наизусть. Я учила вслух стихи и из всех стихов моей маме больше нравились стихи Н. А. Некрасова. Она вместе со мной выучила наизусть стихотворения «Крестьянские дети», а также много строк из поэмы «Кому на Руси жить хорошо». Много из стихов Н. А. Некрасова стало для нее поговорками и высказываниями, вошло в ее трудовую, подчас нелегкую жизнь, которая сопровождалась большими заботами. Мама говорила: «Валя, он написал про нас, описал нашу деревенскую жизнь, трудную и тяжелую.

Шли годы. Мама очень много работала, выполняла всю тяжелую работу по дому и работала в колхозе «1 Мая». Великая Отечественная война окончилась. Взрослые радовались, как дети и плясали «цыганочку», а мы дети взялись за руки и ходили по деревне, пели песни, русские частушки. Наши учителя Надежда Михайловна и Нина Андреевна в школе читали нам вслух рассказы и сказки. Обсуждали с нами о постановке спектаклей. Разучивали роли, затем репетировали. На новогодних каникулах ставили спектакли в школе. Клуба в деревне не было. Зимой все приходили посмотреть наши спектакли. Помню, в сказке «Машенька и медведь» я играла Машеньку. Сидела в большой заплешнице (корзина), а Валентина, которая носила меня в корзине потихоньку мне говорила: «Смотри не выпади, а то будет смеху». Смеялись все до упаду, когда голос повторял: «Не садись на пенек, не ешь пирожок, неси дедушке, неси бабушке». Спектакли проходили весело, люди уходили домой с поднятым настроением.

В деревне очень много уделялось религиозным праздникам. К Рождеству, Пасхе, Троице, Масленице, готовились особенно. К этим праздникам припасалось пару килограмм муки, чтобы испечь пирожки. Убирали, наряжали дом, немного фантазии, терпения, труда. Был обычай выбрасывать старые вещи. Древнерусский ритуал славян.

Зимний день, около дома высокие сугробы. К каждому дому ведет расчищенная тропинка. Морозный воздух. Старожилы говаривали, что придут на рождество трескучие морозы. Чаще всего так и было. Морозный, острый воздух, днем щурился от ослепительного сверкания мягкого снега. На праздники ранним утром вставали, быстро одевались и бежали к домам колядовать. Вставали у окошка и пели.

Как ходила коляда,

Вокруг Марииного двора

Как Марьин двор,

На семи столбах,

На желтых песках

Ты, хозяюшка, наша матушка,

Подавай пирожок, он на полочке лежит,

Подавай, не ломай, не обманывай.

Свят вечер, Свято Рождество.

Хозяйка выходила на крыльцо, выносила пирожки, смотрела, сколько нас один, два, три, ломала пирожок на части и подавала. Мы с радостью великой бежали к следующей избе и колядовали. Последний день Рождества называется Сочельник. В этот день готовили блюдо из злаков пшеницы — кутья. А вечером мазали лицо углями, выворачивали шубу, бежали к дверям дома. Двери домов никогда не закрывались. И хозяева должны были узнать, кто к ним пришел на святки. А затем Крещение — праздник в соседних деревнях: Любец, Молоденово, Сухоедово. Ходили группами, веселились: шум, гам, веселье продолжалось долго. Святки длились две недели. Девушки занимались гаданием на зеркалах, на разных предметах. Гадали дома и в бане на воде. Шесть недель до Пасхи постились. Последняя неделя перед Пасхой почти всегда сопровождалась ясной, морозной погодой. Днем снег таял на солнце, а ночью доходило до семи градусов мороза, наст (уплотненный снег) был такой, что из леса вывозили дрова. Шла заготовка дров на санях без дороги. Готовились к Пасхе во всех домах. В чистый четверг сметали в доме паутины. Прощались с прошлыми заботами, чистили дымоходы, чтобы нечистая сила не находила место для своего обитания. В это дни в деревне царило радушие и хлебосольство, милосердие. Щедро угощали друг друга, чем могли, а жили как бедно, бедно!!! В домах мыли полы, стирали и готовили чешую лука, для покраски яиц. Готовилось пасхальное блюдо. Кипятилось неснятое молоко в русской печи, толстая пенка разрезалась на много частей. Это молоко выливалось в творог. Кто приходил в дом говорили: «Христос Воскрес!». Хозяйка отвечала: «Воистину Воскрес!» Менялись крашеными яйцами. Мама нам детям шила новые ситцевые платьица с рюшами, портниха тетя Ксения жила рядом. В четыре часа утра мама нас будила, надевала на нас красивые платья и говорила: «Только в Пасху солнышко играет. Идите на горку, смотрите, как восходит солнышко, и смотрите, какими красками радуги оно играет». На самом деле мы это видели и вслух произносили радостно восклицания. В этот день на столе было много вкусного, особенно, пироги с черникой и брусникой. Вечером выходили все из домов. Взрослые и дети играли в Лапту. Маленькие дети играли в круг. Наслаждались чудной погодой. На второй день Святой Пасхи, яркое солнце съедало тонкий лед, и весь теплый воздух дрожал от наполнивших его испарений ожившей земли. Зазеленела старая и вылезающая иглами молодая травка, надулись почки калины, липкой стержневой березы и загудела пчела. Залились невидимые жаворонки над жнивьем, высоко пролетели с весенним гоготанием журавли. На озере слышны веселые голоса баб. Налаживались плуги и бороны. Пришла в деревню настоящая весна.

Через восемь недель после Пасхи приходит Троица. В каждом доме за три дня до Троицы наводят порядок, моют стены, полы до блеска. Развешивают кружевные полотенца, особенно у икон. Топят баню. Особое отношение к входу в избу. Здесь ставятся две кудрявые маленькие березки, а веточками березки украшают иконки и углы дома.

В деревне Узмень еще были три религиозных праздника: Петров день, 12 июня; Иванов день, 11 сентября, Егорьев день, 12 декабря. В эти праздники приглашались родственники из других деревень. Гнали самогон, варили пиво. Большое внимание уделяли чистоте в доме. В ход идут веник, щетки, тряпки, моющие средства, мыло. Подсаливали воду и мыли посуду. Чугуны, покрытые глазурью, чистились особо. Столовые предметы из дерева чистили содой, затем споласкивали в холодной воде. Деревянные ложки и вся кухонная утварь блестела и сверкала. Чистили окна до блеска, полы натирали, так что пахло дома сосной, но особенно намывали на озере утварь: тарелки, блюдца, чашки, ложки, вилки, а особенно блестели чугуны и самовар. И как все вычищено, выметено, выстирано. Полотенца, скатерти накрахмалены, все протерто от пыли. Теперь дом надо украсить. Больше всего в жизни мама любила цветы. Она купила простые вазы и на комоде всегда стояли полевые цветы. Каждое три дня цветы менялись. Украшали дом, начинать надо с коридора, ведь здесь встречать надо родственников. Чаще всего приносили в дом еловые веточки и веточки можжевельника. Русская женщина всегда обладала дизайнерским талантом. Составляла композиции из цветов, шишек, орех, коры деревьев, особенно березы и ели. Традиционными были красный (символ жизни и огня, и тепла), зеленый (цвет природы), желтый, золотой, серебряный и белый (цвета света и солнца) эти краски лишь бы гармонировали между собой. В основном для украшения брались из церкви белые свечи.

Нельзя забывать и про кухню. Неделю до праздника из города привозились продукты. Напитки делали мужчины. До сих пор я помню рецепты самогона. Кипятилась вода из родника, охлаждалась, всыпался сахар и дрожжи, делалась бражка, затем в бане замазывали котел, печка топилась (теплилась), вставлялась трубка, водой охлаждалась жидкость в трубке и капала в бутыль. Это целое искусство гнать самогон!!!

Нет на земле ни в одном уголке мира, такого крепкого, пьянящего напитка, как наш русский самогон!!! А какие прекрасные напитки делали наши прадеды. Например, пиво. Рожь мочили, сращивали, затем на противень ставили в русскую печку и сушили, на жерновах мололи, затем готовили солому, укладывали в дошник (большая деревянная бочка), ставили солому «дыбом». Укладывали вниз солод — (молотая срощенная рожь), наливалось определенное количество родниковой воды, и добавлялся сахар, внизу разводился огонь, слабый костер. Через отверстие в дошнике струилась темная, вкусная жидкость, затем на некоторое время закладывали хмель, чтобы закрепить градусы.

При жизни И. В. Сталина самогонно и пивоварение было строго запрещено, но за три дня до праздника, ночью, все потихоньку делалось. Праздники праздновались обычно два, три дня. Старшие люди обычно сидели за столом, разговаривали часами, рассказывали про свою родню, выпивали немножко самогона и, конечно, пили пиво. Молодежь в эти праздничные дни отмечала праздники по-своему: ходили по деревне под ручку, впереди гармонист играл Семеновну, и все пели:

Ох, Семеновна, ты моя крошечка,

Я пришел к тебе под окошечко,

Ох, Семеновна, ты моя милая,

Я пришел к тебе, а ты унылая,

Ох, Семеновну пою от скуки я,

Пою и думаю, какая жизнь моя.

Группа парней и девушек шли на середину деревни. Там уже были скамейки для посетителей и круг для пляски Лансея. Вставали парами девушка и парень. Друг против друга, обычно четыре пары и выплясывали шесть колен. Кто выкинет лучшее колено тот и победитель. Случались и драки. Но тут же все друг друга прощали. Пляска Лансея на Руси забыта, а зря!!!

Уставали петь и плясать, рассказывали разные небылицы, затем молодежь, играла в лапту. Это занимательное зрелище, кто дальше бросит мяч с доски, тот и победитель!!!

Прощание между родственниками и знакомыми происходит далеко за полночь. Прощание завершается поцелуями. Стремясь очиститься от всего греховного, люди просят друг у друга прощение. В эти дни прощаются все обиды и оскорбления. На прощание поют частушки. Гармонист провожает гостей до озера и все поют частушки.

Гармонист, гармонист ты меня не бойся

Я тебя не завлеку, ты не беспокойся,

Ох, топну ногой,

Да притопну другой,

Сколько я не тропочу

Все равно плясать хочу.

Я любила по пяти,

Любила по пятерочки,

Никогда не изменю

В зеленой гимнастерочке.

Я любила по пяти,

любила по пятнадцати

Я любила целоваться

раз по девятнадцати

В это время гости садились в лодку и уплывали, и слышалось на озере их продолжительное пение.

Тысячи частушек сочинялись и пелись нашей знаменитой певуньей Кудесовой Валентиной. Ее жизнь оборвалась в пятьдесят лет. Но частушки, прибаутки, страданья никто во всей округи не мог исполнить, так как она. Этот интерес к народной частушке Валентина пронесла через всю жизнь. Очень жаль, что она не перенесла на бумагу этот свой дар, талант, жаль, что не занесли ее в книгу Русского фольклора. Валентина вышла замуж за баяниста Николая, из деревни Вишма. Она родила дочь и двух сыновей, но никто из них не стал продолжать дело нашей певуньи Валентины.

Масленица — древние славяне отмечали праздник проводов зимы и встречи весны. В честь языческого бога, плодородия и скотоводство, Волоса (Велеса). Масленица предшествует великому посту и справляется за семь недель до Пасхи. Этот праздник олицетворяет пробуждение природы и начало весенних работ в поле. И раньше любили на Руси Масленицу, праздник веселый, озорной. В этот день пеклись блины, зятья угощали блинами своих тещ, иногда — и всю родню. Катались с гор, кидались снежками, сжигали чучело, ели блины. Масленицу — торжественно сжигали, а пепел от чучела рассеивали по полю, чтобы придать силу посеву, будущему урожаю. Масленицу воспевали поэты, писатели, композиторы. В пьесе у А. И. Островского «Снегурочка» … Конец зиме пропели петухи,

Весна — красна

спускается на Землю

— Прощай Масленица!

У нас в семье, кроме религиозных праздников отмечались другие праздники: Татьянин день, День Святого Валентина, День Защитника Отечества.

Когда я училась во втором классе, в отпуск к нам приехал художник с женой. По профессии они были врачи, жили и работали в Москве.

Наши места им очень нравились. У нас на тот момент уже было два дома, второй мама купила у бабушки Прасковьи. Там и поселились наши гости. Художник, Константин Сергеевич был очень высокого роста, хорош собой. Наделен он настоящей русской красотой. Они привезли с собой охотничью собаку, ее звали Ласка. Художник вставал рано, и каждое утро шел на охоту. Садился в лодку и плыл стрелять диких уток и тетерев. Приходил он с охоты всегда с добычей. Мама готовила ведро с горячей водой, добычу в воду, затем на сковородку. Запах дичи разносился по всему дому. Хотелось попробовать лесных птиц, но угощений никогда не было. Его жена с большим полотенцем через плечо ходила на мыс купаться, затем ложилась на горячий песок возле нашей бани. Еще девочкой, я завидовала им, что они живут и трудятся в Москве. Однажды я осмелилась и спросила у Константина Сергеевича: «А можно я к Вам приеду — хочу посмотреть Москву?». Он посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.

Однажды я сказала маме: «Пусть они не приезжают больше к нам, они скупые люди». Мама ответила: «Доченька нам нужны очень деньги! Я хочу строить новый дом. Я коплю уже пять лет деньги, чтобы хотя бы купить лес для сруба». Художник с женой приезжали к нам еще два года, а потом мама узнала, что у него умерла жена, а сам он был болен. Так я потихоньку узнавала людей.

Шел 1950 год. После школы все дети выходили на улицу: играли в прятки, катались на санках, лепили снежные бабы. А больше всего устраивали «горку». Веселье, шум, гам. Это произошло со мной перед Новым годом. Была такая игра: собирались по десять детей, первый человек падал на снег, затем разбегался второй, третий и падали на первого получалась «куча мала». Я была пятой. Меня дети жалели, маленькая, худенькая, щупленькая, а лезешь в кучу. Когда на меня еще прыгнули, я сильно закричала. Случилось, что-то с ногой. Моя левая нога оказалась в бедре перевернутой, пятка впереди, а пальчики сзади. Боль была настолько сильная, что я просто умирала. Был уже вечер, мама убирала животных. Получив это известие, она ко мне подбежала, схватила на руки, оцепенела, увидев в таком состоянии ногу. Скорых машин тогда не было. Мама стала просить отца, чтобы запрячь лошадь и ехать в район Опеченский Посад, где находилась больница. Отец приготовил сани с лошадью и сказал: «Ксения, тебе придется везти ее самой. Он приготовил фонарь, спички, намочил бензином тряпки и сказал: «Езжай не бойся, волки этого боятся, держи хорошо фонарь, света они бояться!». Ехали мы по заснеженной лесной дороге, была ночь и очень страшно. Нужно было проехать восемнадцать километров. В больницу мы приехали под утро к восьми часам. Фамилия хирурга — Душечкин. Он с мамой не был знаком, но слышал про нее много хорошего. Он принял нас и сказал маме: «Что, женщина на скоку лошадь остановишь и в горящую избу войдешь. Помочь ничем не могу, сломан рентгеновский аппарат. Дам Вам направление в город Боровичи, а Вы Ксения там упадите в ноги хирургу и просите его, чтобы Вас приняли, сделали снимок, а затем операцию, будет ли Ваша дочь полноценный человек, сомневаюсь, скорее всего, инвалид». Я сильно кричала от боли, мне сделали укол обезболивание, затем санитар отнес меня в сани. Мы еще пятнадцать километров ехали до города Боровичи. Я слышала, как мама просила большую очередь пропустить ее. Один военный взял меня на руки и занес к хирургу и сказал: «Девочку спасите, сделайте все возможное, чтобы с ней все было хорошо». Была сделана операция, и целый месяц я пролежала в больнице. Нельзя было ступать на ногу, но костылей я сильно боялась. Попросила поставить костыли так, чтобы их не было видно. После операции приехали папа с мамой. Я помню, как они по очереди меня целовали, привезли мне много гостинцев в сумке-сетке яблоки, пирожки, пряники, конфеты и учебники, чтобы я самостоятельно занималась. Когда мама с папой уехали, я угостила всех в палате гостинцами. Нога моя быстро шла на поправку. Хирург вместе со мной радовался моему выздоровлению. Затем выписали меня домой. Я должна была ходить полгода с костылями. Родители строго следили, чтобы я не наступала на ногу. В четвертом классе я уже бегала с палочкой, а затем ходила своими ногами пять километров в Речку, где я продолжала учиться в школе. Однажды в нашей деревне прошел слух, что из поселения для заключенных, которое находилось не далеко от наших мест, сбежал заключенный-рецидивист. А мне приходилось носить и сдавать государству молоко в соседнюю деревню Сухоедово. Узенькая тропинка пролегала вдоль засеянного рожью поля, через которое мне предстояло идти. Я летела пулей и очень боялась этого уголовника встретить. Но однажды, я как всегда мчалась с молоком и вдруг совсем не подоплеку изо ржи выпорхнула большая птица, я бросила молоко и пустилась со всех ног домой. Вот такие не шуточные истории происходили с нами-деревенскими детьми тех лет.

Глава 6
Моя мать Ксения

Девушкой, мама любила вязать крючком. У нас в доме на видных местах висели самотканые полотенца с вязаными кружевами. У нее был приданный большой сундук, в котором она хранила все свое богатство: кружевные полотенца, скатерти и наволочки. В праздничные дни мама вытаскивала их из сундука и вешала на иконы и фотографии, украшая ими дом. Мама была сказочной хозяйкой, но в этой сказке был ее труд. Отец ей говорил: «Фея спустись с небес, и она хочет, чтобы мы все летали, а не ходили по дому».

Мама радовалась за мои успехи в школе. Но Марии не давалась учеба. За плохие оценки мама сильно переживала, но не наказывала. Ремень мы не знали, только емкое слово. Самое сильное желание моей мамы было, чтобы все ее дети получили образование и хорошую специальность. Она все время говорила: «Работа в деревне очень тяжелая, особенно: пахать землю, косить траву и печь хлеб». А хлеб она пекла замечательный на своих заквасках. А какие она пекла пироги? Просто изумительно!

Шел 1958 год, я получила аттестат зрелости. Хочу учиться дальше, но нет денег. Поэтому уезжаю на заработки с двоюродным братом Николаем в Украину в Донбасс. Николай уже два года работал шахтером. В Донбассе я устроилась на работу и одновременно ходила на подготовительные курсы для поступления в вуз. Через два года я вернулась домой, мама очень радовалась моему приезду. Она встретила меня на лошади с телегой и погрузила мой чемодан. Мама рассказала мне о своей мечте. Я хочу построить новый дом, большой и красивый.

В деревне я готовилась к вступительным экзаменам. Затем поехала в Ленинград сдала экзамены и поступила в техникум. В институтах были большие конкурсы, и я побоялась провалить экзамены. Вернувшись в деревню из Ленинграда, я узнала, что мама продала корову и купила лес на сруб. Затем договорилась с мужчиной Анатолием из деревни Вишма и начала строить дом. Анатолий был немой, но опытный строитель. Он развалил старый дом, и мы вместе с Анатолием корили стволы на сруб, таскали и укладывали на дом. Дом быстро строился и к осени был готов. Второй дом Анатолий развалил и сделал пристройку к основному дому, это были прихожая и кухня. На следующий год мама заказала тес для обшивки дома. Когда тес был привезен, Анатолий обшил весь дом, и во весь большой дом пристроил огромную, длинную веранду. Через год она с Толей построили большой двор, а в нем теплый хлев для животных. Через время она купила телку, поросят и овец. В общем, мечта ее сбылась. Радость переполняла ее жизнь. Все шло хорошо. Света окончила школу и поступила в горно-керамический техникум в городе Боровичи. А я в это время окончила техникум в городе Ленинграде. Тамара оканчивала десятый класс и готовилась поступать в медицинское училище в городе Боровичи. Когда я маме помогала строить дом, она наизусть читала Некрасова «Кому на Руси жить хорошо».

Матрена Тимофеевна,

Осанистая женщина.

Шел 1961 год. Мама выдала старшую дочь Марию замуж. Она разослала письма всем родным, что зимой, на Егорьев день, отдадим старшенькую дочку замуж. Марии было тогда двадцать три года. Жениха звали Виктор. Регистрация прошла в городе Валдае, и затем молодые приехали в деревню к родителям в отпуск. Виктор работал в газовом хозяйстве, и ему вскоре дали однокомнатную квартиру. Почти сразу после свадьбы молодые купили мотоцикл с люлькой. Мама радовалась этому событию и очень любила зятя. На мотоцикле летом они часто приезжали в деревню на выходные и всегда им помогали по хозяйству: заготавливали дрова, на зиму сено, сажали огороды.

После успешного окончания Целлюлозно — бумажного техникума деревообрабатывающей промышленности по профессии производство музыкальных инструментов я могла выбрать и поехать по распределению в город Тулу, но мы с однокурсницами решили поехать по распределению в город Новосибирск на музыкальную фабрику. Родители были недовольны тем, что я должна уехать очень далеко от них.

У власти был Н. С. Хрущев. В деревне многое изменилось, вышли законы; всем гражданам по достижению шестнадцати лет выдавать паспорта. Многие дети заканчивали семилетку и ринулись на работу в город. Мама сильно печалилась, что такой закон приняли в жизнь. Она говорила: «А кто будет пахать, сеять, выращивать животных? Такие законы нельзя принимать, нужно поднять уровень жизни деревни, как в городе. Платить хорошую зарплату. Поля будут запущены, покосы тоже, животных некому растить. Это вредительство для деревни».

Приняли закон — имеешь пятерых детей и последнему ребенку, если исполнилось двенадцать лет, назначали пенсию в пятьдесят пять рублей. Маме вручили медаль «Мать Героиня». Это ее вторая награда. Как она тогда радовалась. Появились деньги, которые сильно были нужны для семьи. Родители часто писали мне письма. Я чувствовала живые наставления: ласку, доброту душевную. В заключение письма всегда звали в гости, всегда желали доброго здоровья, и от рождения и до самой смерти мама относилась ко мне с лаской и благородством.

В деревне с левой стороны нашего дома жили наши соседи Василий и Прасковья. У них было трое детей: Татьяна, Наталья и Иван. В колхозе работала только Прасковья, а Василий рыбачил. Их взрослые дети работали в городе. Наталья была моей крестной. Когда-то мама просила ее покрестись меня. Крестили меня в церкви в деревне Пирос. Во время Великой Отечественной войны моя крестная Наталья рыла окопы, с ней еще две девушки из деревни Узмень, Александра и Анна. После войны все они сильно болели, были простужены. Замуж они так и не вышли.

Наши соседи не любили заниматься выращиванием овощей, сажали только картошку. Их любимым занятием было чаепитие. До обеда они готовили еду, пекли пироги, затем ставили самовар, выносили на улицу стол, и чаепитие продолжалось очень долго. Соседи ставили патефон, с пластинками: Марк Наумович Бернес, Леонид Осипович Утесов, Клавдия Ивановна Шульженко. Песни доносились до нашего дома.

У черного моря…

Есть город, который я вижу во сне.

Я полола в огороде, подпевала и многие песни выучила наизусть.

Когда нашей соседке Прасковье исполнилось пятьдесят пять лет, она больше не вышла на работу в колхоз. Мама с соседями сильно дружила. После работы они приглашали маму пить чай, но ей всегда было некогда, она говорила: «Какой отдых, работы много, отдыхать некогда. Вот, надо убирать животных, полоть и поливать огород». У нас на огороде вырастало много разных овощей, и было все выполото. Нарастало много огурцов. Соседям мама говорила: «Если надо на салат берите прямо с грядки». Соседи маму уважали и очень любили. Когда заходили с тропинки в наш огород — всегда кричали: «Ксеньюшка, мы взяли два огурчика и морковку». Жили мы с ними всегда в согласии, стали родными. Маме они говорили: «Ксеньюшка, так нельзя работать. Береги себя, ведь у тебя дети!». Но мама не унималась. Вставала с зарей, ложилась с закатом солнца. По-другому она не могла, без работы не представляла жизнь. До семидесяти лет мама держала корову и сама косила траву на нее, а затем метала стога.

С правой стороны дома жили другие соседи Николай и Анна, и их дети: Виктор, Анатолий и Нина. Николай ловил рыбу, а Анна работала в колхозе. Семья была пьющая. Мама много раз с ними разговаривала и просила их сажать огород, работать в поле. Но они ей отвечали: «Работа не волк, в лес не убежит». Мама с ними жила очень дружно, всегда угощала их овощами, а иногда давала им хлеб потихоньку от мужа. Вскоре Николай и Анна умерли. Виктор устроился на работу в колхоз «1 Мая». Колхоз выделил ему хороший дом в центральной деревне Речка.

Анатолий удачно женился, уехал в деревню Черноземье. Нина вышла замуж и уехала жить в Боровичи. Работала секретарем в суде. Дом опустел и стал разваливаться. Анатолий решил продать родительский дом, но завещание было сделано на Нину. Узнав это, Анатолий ночью зажег дом, и в пожаре сгорел полностью дом соседей, и два наших сарая с дровами и пострадала наша веранда.

Виктор много пил и умер. Анатолий тоже пил, семья его жены выгнала его, и он стал бездомным. Он бродил по деревням в поисках еды и ночлега. Мама предвидела, что будет вот такая печальная история в этой семье.

Мама продолжала работать в колхозе «1 мая». В 1967 году мама получила высокую награду, медаль «Ветеран труда» за долголетний и добросовестный труд. Эту медаль ей вручали на общем собрании колхозников. Так появилась у нее третья награда.

Вскоре закончила восьмилетку сестра Света и поступила в горно-керамический техникум, в городе Боровичи. После окончания техникума мама просила дочь Светлану, чтобы она не уезжала далеко, но судьба распорядилась по-другому. После окончания техникума было распределение, и она была направлена в город Иркутск. Там она прожила два года в общежитии и работала мастером на кирпичном заводе. На заводе работали в основном заключенные. Светлана не захотела больше оставаться в Иркутске, и она переехала ко мне в город Новосибирск. Светлана устроилась мастером на кирпичный завод. Мама радовалась за нас, что две сестры будут жить в одном городе, Новосибирске.

В 1966 году мама отмечала свой пятидесятилетний юбилей. Ей была назначена пенсия как многодетной матери.

Она в свои пятьдесят лет:

Цвела, как маков цвет!.

Теперь мама с отцом и двое детей жили в большом красивом доме.

Тамара после окончания школы получила Аттестат зрелости за десятый класс. Она поступила в медицинское училище в городе Боровичи. В январе на первом курсе Тамара пошла на практику в морг. Ей стало очень плохо, ее сильно вытошнило и она поняла, что не сможет стать медиком. Маме она сказала, что по этой профессии она не сможет работать.

Через год она с Катей уехала в Ленинград учиться в строительное училище. Так остались родители одни. Мама работала в колхозе, а отец Федор был несменным бригадиром в рыболовецком хозяйстве.

У дедушки с бабушкой стали появляться внуки. Когда было очень трудно с садиком, мама говорила: «Привозите детей к нам, поможем их растить до детсада, а там заберете».

Мы ей говорили: «Мама, но Вы же работаете?», но мама отвечала, что есть люди, которые присмотрят пока я на работе. Так она помогла растить пятерых внуков до детского садика.

Все отпуска проводили в доме родителей, собиралось до двадцати человек. Всем хватало работы. Распределяли всю работу между взрослыми. Вечером все дружно садились за стол, ужинали, а затем ложились спать, всем хватало места. Молодежь шла гулять на улицу и в клуб.

Мама двадцать лет отработала ночным сторожем. В колхозе были телята, из стада обычно выбирали в основном бычков, три года кормили, набирался вес четыреста килограммов, и отправляли на мясокомбинат, на забой.

Мама имела множество наград:

21 ноября 1975 года маму наградили юбилейной медалью «Тридцать лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»; 8 мая 1985 года наградили юбилейной медалью «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»; 22 марта 1995 года наградили юбилейной медалью «Пятьдесят лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»; 14 января 1974 года наградили знаком «Победитель социалистического соревнования 1973 года»; 11 марта 1970 года наградили юбилейной медалью, «За доблестный труд в ознаменование столетия со дня рождения В. И. Ленина»;

Мама отработала в колхозе пятьдесят пять лет. Ее пригласили на собрание, посадили в президиум. На собрание приехал из района депутат. Он наградил маму Красной лентой, на которой золотыми буквами было написано за долгий, долгий героический труд. Это последняя награда, которая вручается труженику, проработавшему на одном месте.

Мама награды никогда не носила, но очень гордилась ими. Она любила сильно работу, без работы жить не могла, к детям она почти не ездила. Очень сильно любила свою семью и Родину. Она говорила: «Россия для меня — это все! — это радость, счастье, жизнь!».

Колхоз «1 Мая» распался, когда к власти пришел Б. Н. Ельцин. Все было растащено, техника заржавела. Вот где слез было! Она смотрела на заброшенные поля, луга и говорила: «Что же с Россией, мы ее проглядели, пропили, растащили. Страшное случилось, Советы исчезли, позор Ельцину и его всему окружению!»

В августе 1997 году у мамы случился слабый инсульт, она вышла из дома и пошла на огород полоть овощи. Сестре сказали, что она потеряла сознание и упала. Маму привели домой. Инсульт повторился еще раз в ноябре. В 1998 году 15 января она упала возле кровати. Мария, положила ее на кровать и больше мама не встала. Мама умерла 20 января 1998 года в 9 часов утра в возрасте 82 года. Мы с сестрой Марией держали ее на руках и так плакали, что прибежала соседка Татьяна. Не стало нашей дорогой, любимой, мамочки. Она уснула крепким сном.

Глава 7
Отец Осип Дмитриевич

Мой родной отец Нилов Осип Дмитриевич, 1913 года рождения родился и вырос в деревне Узмень, Опеченского посада, Ленингадской области. До войны он работал, как когда-то его отец, простым рыбаком. Он был высокого роста, телосложением немного худощав и узок в плечах. Светло-зеленые глаза, прямой узкий нос, узкий подбородок и всегда доброжелательный взгляд. Осип любил свою семью был трудолюбивым и доброжелательным.

Когда я училась в восьмом классе, в городе Боровичи, я обратилась в архив города Подольска. Ответ пришел незамедлительно, что мой отец Нилов Осип Дмитриевич, пропал без вести в марте 1944 года. Всю войну не приходило не одной весточки от отца Осипа, хотя в деревне Узмень, многие жители получали треугольники с фронта. Я задавала себе вопрос, почему именно он пропал в 1944 году? Я продолжала искать отца, следила за передачами о Великой Отечественной Войне, раскопками и захоронениями. Но, на его след я не могла напасть. Когда мне исполнилось тридцать пять лет, я снова обратилась в Государственный архив города Подольска, но ответ пришел, тот же. Мне пришлось неоднократно обращаться в районный центр Опеченский Посад, с просьбой сообщить, на какой фронт был отправлен мой отец — Осип. Приходил один ответ — документы засекречены. И только 2010 году, когда документы рассекретили, я встретилась в Центре культуры «Диалог», города Новгорода с библиотекарем Татьяной. Она-то и помогла мне через поисковую систему в интернете найти архивные списки, где среди огромного количества пропавших без вести военных значился и мой отец Осип. Оказывается в самом начале войны, под городом Лугой полк, в котором воевал мой отец, был окружен фашистами, и весь полк был взят в плен. Через полгода большое количество военнопленных были отправлены на работу в Германию. Вот почему от него не было ни одной весточки с фронта.

Злодейский замысел немцев состоял в том, чтобы вместе со своими непосредственными жертвами, покарать заодно и их родных и близких. Чтобы те никогда не узнали, где и при каких обстоятельствах погибли самые дорогие им люди. Чтобы матери, жены, дети и внуки, казненные до конца дней своих, терзались этой неизвестностью.

Все находящиеся в лагерях военнопленные, находились во власти концернов и их отдельных предприятий. Все четыре года отец работал в руднике в городе Херне (Западная Германия). Узники рабочих лагерей пользовались строго ограниченной свободой передвижения, поэтому отец не мог всю войну сообщить нам, что он жив.

Моя дочь Наталья в настоящее время живет в Германии. Она тоже подключилась к поиску дедушки и познакомилась с Туровой Варварой. Эта женщина работает в Германии младшим научным сотрудником в институте и помогает людям искать своих пропавших во времена войны родственников. Удалось выяснить, что Осип работал в руднике Константин IV в городе Херне. Выяснились также некоторые обстоятельства о его жизни в руднике, а потом и смерти. Варвара так же посоветовала еще обратиться в архив «Саксонских мемориалов», для подтверждения личности Осипа и возможно нахождения «зеленой карты военнопленного» или какого-либо другого документа.

Архив «Саксонских мемориалов» выслал копию зеленой карты, в которой указано, что Осип был доставлен в лагерь Шталаг IV шестого октября 1942 года под номером военнопленного 4151.

Дочь написала в город Херн, где он был военнопленным, где погиб, и похоронен, по сей день. В городе Херне не смогли ничем помочь. Наталья еще написала в Красный Крест в Германии и в архив города Дрезден, но ответы, к сожалению не пришли.

У нас возникают некоторые сомнения, так как в базе данных нет Нилова Осипа Дмитриевича, а есть Нилов Иосиф Дмитриевич, с датой рождения 15.09.1913 года и местом рождения город Ленинград. Судя по всему это он, но хочется еще подтверждающей информации.

Через некоторое время моя дочь посылает электронный запрос в международную службу розыска. Получаем опять подтверждение, что мой отец Осип Нилов (32года), содержался в лагере военнопленных в городе Херне. 3 мая 1945 года, он там умер. Похоронен на кладбище в Садфриде в Херне (могила 13а №139). Есть дата смерти отца, но нет обстоятельств, при которых он погиб.

Из книги воспоминаний о войне местные жители города Херне, вспоминают, что в начале мая 1945 года, союзники (Американцы и Англичане), очень сильно бомбили город Херне, были сброшены тысячи бомб. Военнопленным не разрешалось выходить из бараков. Возможно, бомба попала в барак, где находились военнопленные, поэтому отец и погиб третьего мая, не дожив до победы, пять дней. Сейчас мне очень хочется съездить к отцу на могилку. Ведь он лежит в чужой земле, взять горсточку земли привезти на Родину спустя семьдесят пять лет после его смерти.

Моя дочь Наталья, со своим мужем Танером, в 2020 году съездила в город Херн. В архиве местного кладбища запросила учетную книгу захоронений, где нашла запись о том, что Нилов Осип Дмитриевич умер от туберкулеза легких пятого мая 1945 года, не дожив до победы четыре дня. После чего она пошла на могилу к отцу Осипу, поставила на могилу свечи, положила цветы, взяла горсть земли и привезла домой.

Хочется вспомнить слова Юлиус Футчик.

«Пусть же эти люди будут всегда близки Вам, как

друзья, как Родные, как Вы сами!…»

Глава 8
Мать Вениамина

Мать Вениамина — Александра. Родители Александры по жизни ее звали Шурой. Они были рабочие. Семья их жила в небольшом поселке, вблизи Уральских гор. Рядом протекала глубокая и широкая река Урал. Через реку Урал был переброшен небольшой мост. Вокруг реки, повсюду, разбросаны жилые домишки. Климат южного Урала мягкий и теплый. Сплошной стеной реку Урал окружал сосновый бор. Особенно лес красив ранней весной и летом, но он очарователен и зимой. Мягкость и гармонию приносит людям лес.

По словам матери Вениамина — все три дочери были не очень красивые, но лица светлые, доброжелательные, искренние. У них у всех были густые, русые волосы, заплетенные в тугие косы. Увидев фотографию Александры, (ей там семнадцать лет), меня поразили густые волосы туго заплетенные в толстые косы, которые свисали почти до самых колен. Лицо Александры было круглое, почти, как блюдце. Лоб узкий с небольшими залысинками, искорки пляшут в ее зеленых глазах. А какие ямочки играют на щеках, когда она улыбается. Улыбка ее очаровала меня, при первой встречи с ней, на вокзале, города Новосибирска. В тот момент ей было шестьдесят три года. Вениамин сильно походил на мать. Мама — так я ее назвала сразу же при встрече; обнялись, поцеловались. И я долго, долго держала ее в своих объятиях.

Стол был накрыт разными кушаньями. На первое блюдо были приготовлены пельмени, которые она любила, по словам сына. За столом она рассказывала нам о своей семье. Паша — ее старшая сестра умерла рано. У нее было три дочери: Валентина-химик, Маруся- культпросвет работник, Нина — врач. Муж у Паши был работящий человек, ни минуты не посидит. Его целью было дать хорошее образование своим детям. Мечты его сбылись, действительно дети его закончили вузы. Были порядочные, умные, душевные люди.

Клава — следующая ее сестра уехала в Ленинград. Она вышла замуж за Голенищева, попала в семью из хорошего рода. Но видимо во время блокады Ленинграда она погибла. От нее не было ни одного письма. «По этому адресу я множество раз отправляла письма» — говорит мама. Но письма возвращались обратно. Запрашивали через военкомат, но ответа не было. Я так и не узнала ничего о Клаве, а очень жаль!

Мама приболела, поднималось давление, болела сильно голова. Уезжать она не хотела, но хотела дождаться из роддома внучку. Через месяц роды — вот и внучка. Мать с Вениамином пришли забирать меня из роддома. Огромные красные гладиолусы не помещались в такси. Пришлось их обрезать. А как радовался Вениамин, что родилась дочка, назвали ее Оля. У Вениамина не было сестры ведь только два брата — двойняшки.

Мама начала рассказывать о своей семье, что ее родители родом из Яицких казаков. Жили они возле горы Магнитной, тогда ещё в казачьей станице. Она помнит те далёкие времена, как они детьми играли рядом с горой, прятались за большие кучи, вероятно, это была руда.

Первый раз она вышла замуж в двадцать три года. Муж ее был летчик. У них родились двойняшки, два мальчика, слабыми и болезненными, которые прожили всего две недели, заболели и умерли. По ее рассказам муж трагически погиб, командование не особо расписывало его смерть. Вскоре она встретила Филиппа, но он был женатым человеком. Жена, дети. Она не хотела разбивать семью. Но они полюбили друг друга. Вскоре родился Веночка.

Мать Александры Пелагея помогала растить Веночку. Через некоторое время я встретила Аристарха — поженились. Вскоре мы всей семьей уехали жить в Ташкент. Муж был родом из Ташкента. В Ташкенте мы жили возле Алайского базара. Это был самый большой базар в Средней Азии. Изобилие овощей и фруктов. Персики, абрикосы, гранаты, арбузы, дыни. Шура научилась водить трамвай. Профессия была не денежная, но приходилось работать. Муж работал дежурным в мелкой организации. Вскоре началась Великая Отечественная война. Началась эвакуация мирных жителей в Ташкент. Особенно много привезли детей. Узбекские семьи брали их в свою семью, не обижали. В августе 1944 года родились двойняшки — Борис и Владимир. Мужа в этом году забрали на фронт. Из военкомата пришло известие, что муж героически погиб под Смоленском. Ей было трудно говорить об этом, но она продолжала рассказывать.

Дали мне небольшое пособие на трех детей. На жизнь семьи из пяти человек не хватало. Алайский базар наполнялся запахами свежих лепешек, которые там же и пекли.

Старший сын Вена стал мне помогать. После школы он шел на этот базар, пытался кому-то помочь, таскал овощи и фрукты. За это он получал от хозяев пару лепешек и арбуз. Мама говорит: «Я до сих пор помню запах лепешек и разрезанный арбуз на тоненькие ломтики, оставленные на завтрак следующего дня».

После весточки о смерти мужа, я стала сильно болеть, поднималось давление. Жить было очень трудно, мысли были заняты тем, как вырастить мне трех детей. Вскоре умирает моя мама Пелагея. Похоронила ее в Ташкенте и осталась одна с тремя детьми на руках. Вот где я хлебнула горя. Стала задумываться об отъезде из Ташкента.

Мама всплакнула и стала рассказывать дальше о своей жизни. Я вспоминаю революцию, голодные годы, но я была одна. Революция принесла нам радостные минуты жизни. Через три года после революции я поступила в РАБФАК. Стали учиться, помню эти чудесные годы. Нас учили новой жизни. Лозунг был: ум, честь и совесть нашей эпохи. Меня приняли в Партию ВРК. Но замужество не дало дальше продвигаться по карьерной лестнице.

В голове носилась одна мысль, что нужно написать сестре Пашеньке письмо, и просить ее, чтобы она помогла вернуться на родину в Магнитогорск. Пришло долгожданное письмо от сестры, в нем она писала: «Приезжай — я тебя жду, у меня для тебя комната на улице Чайковского, будешь жить в моей комнате с детьми, буду тебе помогать». Она прислала мне деньги на дорогу, для покупки билетов на поезд.

Весна 1947 год. И вот мой родной город Магнитогорск. На улицах города продают подснежники, цветет сирень. Ясное небо. Солнце греет. Слабый ветерок колышет ветки деревьев. Птицы щебечут. Погода прекрасная. Река Урал течет в своих берегах. На левой стороне Урала густой дым, это металлургический завод. Урал великая сокровищница минеральных богатств. Два века служит она основой всей черной металлургии России. Каторжный труд горняков до революции описан в романах писателей. В советское время Урал стал ареной строительства Металлургических и машиностроительных организаций и предприятий. В Великой Отечественной войне уральский металл воевал!!!

Вспоминаются слова А. Твардовский из поэмы. «За далью — Даль».

Могучий край всемирной славы,

Что грозной щедростью стяжал.

Время быстро бежит, дети растут. Веночка пошел в пятый класс. Младшеньких двойняшек отдала в лесную школу на неделю. В субботу забирала на выходные.

После окончания седьмого класса Вена поступает в фабрично-заводскую школу 31 по специальности газосварщик, затем оканчивает училище на электромонтера и параллельно учится в вечерней школе, где получает аттестат зрелости.

В ФЗО Вениамина награждают Похвальной грамотой за отличное овладение профессией и примерное поведение.

Но главное его занятие — это игра на шестиструнной гитаре. Любовь к музыке, стремление узнать основы музыкальной грамоты — цель его жизни. Вена знакомится с соседским мальчиком. Мальчик ходил в музыкальную школу. Веночка тоже очень хочет учиться в музыкальной школе. Но мать не в состоянии платить за учебу. Вена покупает ноты избранных вокальных произведений шестиструнной гитары и самостоятельно изучает нотную грамоту. Мама, продолжает, рассказывать Вена работает на металлургическом заводе, а вечером играет на гитаре. Появился друг, который играл прекрасно на аккордеоне.

Я работала воспитателем в ЖЭКе по делам несовершеннолетних. Дети учились в лесной школе. По выходным Вена водил их в баню и мыл там. Он очень любил своих братиков. Веночка был для них опорой, отцом, братом и другом. Вова рос задиристым мальчиком. А вот Боря был спокойный, его все обижали. Он старался уединиться и играл один. Они любили слушать игру на гитаре своего брата. В лесной школе им жилось хорошо. Строгий режим дня, выполнение домашних заданий. Завтрак, обед, ужин, а затем сон и снова трудовой день. Праздники для них была радость, Они ходили со школой на демонстрации и затем шли домой к матери. Веселые, счастливые они несли угощения, печенье, конфеты. Особенно отмечались их дни рождения. Покупали сладости, пили чай, Вена играл на гитаре, а я с ними шла в пляс.

Прошли годы. Борис и Владимир окончили школу, получили Аттестат зрелости. Через военкомат они поступили в высшее военное Ставропольское училище. Володя закончил, а Борис ушел. Он не захотел стать военным, позже он и не жалел! На гражданке лучше, окончил училище на электромонтера и всю жизнь проработал на заводах.

В 1966 году Володю после военного училища отправляют в часть закрытого города Карталы, в ракетные войска.

Да, мы мама заболтались, у нас на кухне тесто, наверное, убежало, вскрикнула я. На кухне кастрюля была заполнена тестом и крышка подпрыгивала. Готово. Будем стряпать беляши. Фарш готов. Я раскатываю, мать кладет фарш в тесто, заворачивает и выкладывает на сковородку. Через час румяные беляши лежат в огромной чашке. Ставим чай и пьем с вкусными беляшами.

Я зову всех прогуляться в сквер, который находится возле дома.

Светит ярко солнце. Кругом лежит снег. Высокие сугробы, снег сверкает ослепительно, так что режет глаза. В Новосибирске нет времен года, лето жаркое короткое, а в сентябре уже выпадает снег. Климат здесь суровый, но мягче, чем в остальной Сибири. Снежные бураны. Колючий снег обжигает лицо. Мороз иногда доходит до минус сорока пяти градусов. Иногда держатся две, три недели. Через весь город Новосибирск протекает могучая река Обь. Искусственно сделан Обский бассейн. В Новосибирске очень много крупных заводов и фабрик. Среди них Сибсельмаш и Чкаловский заводы. Город окружен темнохвойной кедровой тайгой.

Гуляем по парку, и я говорю матери: «Давайте сходим в оперный театр, сегодня воскресенье, я сейчас съезжу и посмотрю репертуар». Быстро сажусь на трамвай и еду в оперный театр. На афише П. И. Чайковский балет «Щелкунчик». Я покупаю билеты в партер. Остались только последние ряды, говорит билетерша. Не важно. Мне главное побыть со свекровушкой в театре и показать ей театр. Мать, сказала, что никогда не была в театре. Для нее это был сюрприз. Приезжаем домой, муж с дочерью спят рядышком. Мы собираемся в театр, я хвастаюсь нарядами. Вот два платья. Я специально их купила для театра. Одно темно-синее, а впереди во всю грудь вшито белое жабо, второе платье — шерсть болотного цвета — прямое. Лиф пересекают две сквозные застроченные сверху вниз полосы. Красивое платье — пояс широкий заканчивается двумя большими кистями, сделанных их этой шерсти. К нему ниточка жемчуга. Это мне папа подарил за диплом с хорошими оценками. Оно стоит очень дорого, украшение очень красивое. А вот третий наряд с Веной купили. Это импортный комплект — Германия. Стояла в очереди за ним два часа в городе Ленинграде в торговом центре Пассаж. Кофточка и сарафан. Блуза искрится голубизной, а сарафан — тонкий джинс. Блуза с подкладкой из вуали, а сверху тонкий, набитый цветами вуалевый гипюр. «Изумительный комплект!» — восклицает свекровь.

Я его еще ни разу не одевала. Вот сегодня я буду в нем красоваться.

Вениамин учился на дневном отделении в Сельскохозяйственном институте, а вечером подрабатывал дежурным электромонтером на кирпичном заводе. Поэтому у нас появились средства, и мы потихоньку можем позволить себе покупать одежду.

Обворожительная музыка; вальс цветов, вальс снежинок, танец Феи потрясли мою свекровь. Долго она была под впечатлением музыки, балета и самого театра.

Свекровь уехала, и потом долго вспоминала этот прекрасный день в своей жизни.

Оле исполнилось год и два месяца. Я стала писать и просить маму, чтобы она взяла мою доченьку, Олю на три месяца, так как в ясельки брали только с полутора лет, а я работала. Она согласилась. И через месяц я повезла ее в Магнитогорск. Мама уже сообщила своим племянницам Марусе и Валентине, что я прилетаю. Они хотели нашей встречи.

С мамой испекли пирог и пригласили их к нам в гости. Я ничего не знала об их жизни. За столом долго они рассказывали о себе. У Маруси было два брака и четверо детей. У Валентины один брак и единственный сын. Немножко выпили шампанского, повеселели, начали спрашивать, почему не приехал Вена? Он работает, а днем учится в институте, на втором курсе. Маруся говорит: Он бы нам на гитаре поиграл, а мы бы сплясали и попели. И вдруг она запела:

Лучше нету того цвету,

Когда яблоня цветет.

Когда я услышала голос Маруси, я просто обомлела, настоящий соловей и поет, попадая в ноту. «Маруся, почему Вы не стали артисткой?» — спросила я ее. Она ответила, что все отобрало замужество. Выступала только на сцене своего завода. Будучи в браке, полюбила сильно другого человека, у которого была семья и двое детей. У меня тоже была семья и двое детей. Но, не смотря ни на что, мы развелись и поженились. Мой второй муж работал большим начальником, второе лицо после директора, на Металлургическом заводе. Полный, плотный, высокий мужчина с красивой внешностью. Жили они в огромном коттедже. Я благодарю Господа Бога, что познакомилась с ними и провела целый вечер в их компании. Когда гости уехали, то мать снова начала рассказывать о своей жизни.

1961 год Вена пошел служить в армию. Служил он три года в Сибири город Бердск. Почти каждый месяц я получала из армии письма. Она достала из тумбочки, хорошо уложенные конверты в стопку и хотела прочитать одно из писем. Руки ее опустились, и она стала что-то вспоминать. Мысли одна за другой набегали. Она пыталась что — то рассказать. Наконец, мать собралась с мыслями и заговорила, что день был светлый, солнечный, небо голубое без облачков. Сынок встал рано. У него соревнование, он занимался греблей на байдарках. В клуб, куда он ходил, стоял на берегу реки Урал. Он всегда был в числе лучших, любил сильно спорт. Я украдкой наблюдала, когда он укладывал в рюкзак свои вещи. Ему уже было двадцать три года: ростом среднего, широк в плечах. Его атлетическая фигура, поразительная сила, крепкие мышцы; гармония всех линий тела, твердость характера. Загорелое лицо, темные ресницы, густые красивые волосы, серые глаза. Нос с горбинкой, красивая улыбка с ямочками на щеках, придавали ему благородство и величие «Сынок, не переплывай больше Урал — это опасно!» — сказала я сыну. Он поцеловал меня в щечку и пошел к двери. Я решила его проводить. Около подъезда большая клумба, много цветов. День солнечный. Природа дышит свежестью. Вдали прозрачными струями зыблется воздух, цветы благоухают. Я проводила сына и зашла домой. Соревнования я смотрела по телевизору, они прошли удачно, сынок вышел вторым на своей байдарке. Радость за сына переполняла мое сердце, но вдруг стук в дверь. «Вениамин здесь живет?» — а что случилось, — Да не волнуйтесь все позади». После соревнований Вениамин решил искупаться в реке. Он все время переплывал Урал, а здесь его течением понесло в сторону. Он попал в воронку, стал захлебываться, силы иссякли, и он стал тонуть. Крик о помощи!!! И он исчез из поля зрения. Хорошо на берегу был спасатель. Он после соревнований еще не ушел домой. Он стремительно вскочил в лодку, завел мотор и поплыл к этому месту. В это время тело всплыло. Спасатель быстро ухватил его за волосы и вытащил в свою лодку. На берегу уже стояла карета скорой помощи, врач оказал первую помощь и сделал искусственное дыхание. Вена долго не приходил в сознание, но вскоре сердце его забилось. Мужчина сказал матери, что сейчас Ваш сын находится в больнице. Мне было очень плохо. Валерьяна не помогала, вызвали скорую, сделали два укола. Привели меня в чувства. По состоянию здоровья я не могла поехать в больницу. Вечером Вена пришел домой. Попросил у меня прощения и лег спать. Мать договорила и успокоилась.

Я стала собираться, завтра улетаю на самолете в Новосибирск. Город встретил меня крупным снегом, хлопья застилали глаза. Когда я ехала из аэропорта, я думала о матери и об Оле. Доченька проснется, а меня нет, будет, наверное, плакать, скучать. На другой день я вышла на работу, дала бригаде указание, но мысли мои были о другом. Что они там делают, как дочь будет себя везти с бабушкой. Через неделю я получила от матери письмо. Она подробно описала про их жизнь. Олечка, не плакала, но звала все время маму. Придя домой после работы, я не находила себе места, что — то я потеряла, что- то мне не хватало. Мысли мои были с ними. Муж видел мои переживания и тоску по дочери. Его любовь ко мне была безмерной. Он меня все успокаивал: «Мама ее не обидит, даже словом — ведь первая внучка». Она похожа на наше родство, на меня и на маму. Через некоторое время нам выделили место в яслях. Только надо было дождаться полтора года, чтобы ее взяли. На Новый год я снова полетела к матери за дочерью. Маршрут был интересный. Самолет летел на город Челябинск, а затем я ждала восемь часов вертолет и прилетела в город Магнитогорск. У меня был отпуск одна неделя, чтобы побыть там. Ездили с матерью по городу и смотрели достопримечательности. Мы приехали в центр, на площадь с фонтанами. Затем посмотрели памятник металлургу на Привокзальной площади. Магнитогорск неофициально именуют «металлургической столицей России».

В этот приезд Маруся пригласила нас с матерью в гости. Ее дочь Люда от первого брака, встретила нас приветливо. Коттедж был очень большой, двухэтажный. При выходе на пенсию мужу Марии завод предоставил этот коттедж. Богатство. Весь дом был заполнен дорогими вещами. Красивые хрустальные люстры, дорогие ковры, мебель красного дерева. Красивая утварь. Сели за стол он был сервирован серебреными приборами. В Людмиле доброта и благородство, дышащее в каждой ее черте лица и души. Муж Маруси усадил меня в красивое кресло. Он посмотрел на меня и сказал: «Красота спасает мир»! Боже, какая красивая женщина! Вениамин не боялся, что может остаться без жены». Долго мы пели песни, многие песни я не знала. Это были уральские старинные песни. Марусин голос, голос соловья, завораживал меня. Людочка была в восторге от меня, ведь я тоже подпевала в такт. Гуляли допоздна. Ночь вступила в свои права. Небо чистое, кое-где зажглись звезды. Восходит луна. Воздух наливается мглою. От деревьев и кустов побежали длинные тени. Кое- где в окнах домов мелькают огоньки. Люда вызывает такси, и мы едем на улицу Чайковского, в эту маленькую, убогую комнатку. По утру, мы с дочерью улетаем в город Новосибирск. Вот мы уже и дома. Муж встречает нас с бутербродами. Я смотрю на мою обстановку, комнату, а мысли мои переносятся в этот большой и красивый коттедж, где живут замечательные люди, наши родственники.

Идут годы. Родилась вторая дочка, назвали Наталья. Мы стали понемногу меняться, появляются морщинки возле глаз, около рта. Со временем меняется и походка — уверенность в себе и спокойствие. Дети подросли. На следующий год Оле в школу. Наташа пойдет в ясельки. Муж берет отпуск и едет к матери в город Магнитогорск. С возрастом мать стала чаще болеть, мучило давление.

Зима, кругом искрится снег. Солнце редко выглядывает из-за туч. Муж хочет договориться, чтобы Наташеньку на три месяца оставить у матери. Едут на поезде. Мать радуется приезду сына с внучкой. Мать рассказывает, как я хотела иметь много внучат, я всю жизнь любила детей, особенно после войны, переживала, когда их распределяли по детским домам. Сколько горя принесла нам эта война, не забывайте, читайте книги о войне, смотрите фильмы, а особенно интересуйтесь историческими фактами. Мать согласилась подрастить Наташеньку до ясельного возраста.

Пробыли несколько денечков дома и отправились в гости к брату Володе. Он служил в ракетных войсках в городе Карталы. Там он познакомился с девушкой по имени Люба. Она окончила школу, и они поженились. Через год родилась у них дочка Наталья.

Через три месяца мы с Веной приехали забирать Наташеньку. Мать приглашает Валентину, Марусю и ее дочку Людмилу в гости. Радость встречи, чаепитие с пирогами. Людмила закончила в городе Магнитогорске металлургический институт и проработала всю жизнь в конструкторском отделе. Людмила рассказывала, как она вышла замуж за инженера, родила сына и дочку. Муж сильно пил. Она с ним рассталась, затем опять они жили вместе, но муж не изменился и они расстались навсегда. Растила детей одна. Весь вечер разговаривали о жизни. Гостили допоздна. Затем они уехали на такси. Ночь, очень темно. На улице тишина такая, что слышен любой шорох. Проводили гостей, возвратились домой. Дочь Наталья спала у соседей, перенесли на руках в комнату, но уснуть до утра не могли.

На кровати матери лежали письма. Она развернула одно письмо и стала читать. Вена писал: «Мама я познакомился с одной девушкой. Взял увольнение с другом и пошли гулять по Бердску. Последний, третий год службы. Весна, погода прекрасная, мелкая зеленая травка, зеленеет, поют птицы. Сады цветут. Мы с другом пошли в парк. Нам на встречу шли две девушки. Познакомились. Одну девушку звали Галиной. Вторую звали Антонина. Прогуляли с ними целый день, ели мороженое. Договорились встретиться еще раз. Галина окончила школу и готовилась поступать в педагогический институт. Мама мы с ней встречаемся уже полгода. Я хочу на ней жениться и приехать к тебе. Галина меня познакомила с ее родителями. Она раздобыла шестиструнную гитару. Родителям я поиграл на гитаре. В конце письма, я им очень понравился, Галина не против, чтобы выйти за меня замуж. Я в этот же день написала сыну письмо. «Сынок, — ты должен учиться, ты собирался ехать в Новосибирск и поступать в Сельскохозяйственный институт. Ты же много лет мечтал об этом. Нужно получить профессию. Вот тебе мой совет — не надо спешить с женитьбой», — и он меня послушал.

После демобилизации Вениамин поступил в Сельскохозяйственный институт города Новосибирска. Галина приезжала к нему несколько раз из Бердска. Но он сказал ей, что поженимся после окончания института. Галина плакала, но решение было твердое. Она вновь из пачки достала письмо и стала читать. Мама я женюсь. Я встретил девушку Валентину. Мы идем с ней в ЗАГС. Как снежный ком мне упал на голову. Я терялась в своих мыслях, почему Валентина. Когда она появилась у тебя? А где же Галина? Летом я собралась ехать в Новосибирск. Она перевязала письма тесемочкой, аккуратно их сложила в тумбочку.

Наталья подросла, ей было полтора годика. Оля часто болеет простудными заболеваниями. Переболела пневмонией.

Мать живет с младшим сыном Борей и его семьей в однокомнатной квартирке. Борис был женат на Зое, она родом с Украины. У них родился сын Сергей. Но Зоя не захотела жить в Магнитогорске и уехала к родителям на Украину. Развод. Боря встретился с Валентиной, она тоже была в разводе и имела сына Дениса. Через год у них родился сын Борис. Валентина предложила матери и Боре переехать жить в Узбекистан, в город Фергану. Там жила ее двоюродная сестра.

В 1971 году мать переезжает с младшим сыном Борей и его женой Валентиной жить в Среднюю Азию. Борис меняют квартиру матери и комнату Валентины из Магнитогорска на Фергану. Мать приезжает к нам в Новосибирск и предлагает мне и Вене вариант обмена с доплатой. Поменять нашу комнату в Новосибирске на двухкомнатную квартиру в городе Фергана с доплатой. Рассказывает как там тепло, много овощей и фруктов. Дети будут расти здоровенькими. Мы согласились и переехали.

Братья жили дружно. Вену они любили. Боря часто всех нас фотографировал. Володя каждый год приезжал к нам в Фергану в отпуск. Я не ладила с Валентиной, ссор не было, но подругами мы с ней не стали. Мне не нравился выбор Бориса, его первая жена Зоя была стройной, очень хорошей женщиной. Валентина была полной противоположностью Зое.

Приближался юбилей моему мужу — сорок пять лет. Я решила отпраздновать его в ресторане в узком кругу. Валентине понравился проведенный вечер. Она сказала: «Вена выглядит очень молодо. Ему можно дать тридцать пять лет. Все зависит от жены. Какая жена таков и муж — весел, красив, обаятелен!».

Вечер закончился. Мы проводили мать до дома, затем Бориса с женой. Больше Вениамин их никогда не увидит.

В 1988 году в связи с событиями в Узбекистане мы уехали в город Новгород.

Мать хотела вернуться на Родину в Магнитогорск, но в 1989 году у нее произошел инсульт. Больше она уже не вставала с постели. Владимир перевез ее на поезде к себе в Карталы, немного ухаживал за ней, там она умерла. Ей было восемьдесят семь лет.

Немного позже Борис со своей семьей переедет из Узбекистана к своему брату в Карталы. В семье произошла трагедия, умер сын Валентины — Денис. Затем в автомобильной аварии погибла жена сына Бориса. Пожив немного у брата, его семья переехала жить в город Пермь.

Часть 3 Вениамин и Валентина

Я окончила начальную школу. Каждый день я ходила в деревню Речка пять километров пешком. Там находилась школа семилетка. Особенно трудно было добираться зимой. Дорога заметена, идем «в целик» — группами, а весной разливалась дорога так, что в резиновых сапогах не пройти. В школе я дружила со своими сверстниками. У меня была подруга Инна, друзья Валерий и Михаил. Каждый год, в сентябре нас — школьников отправляли на работы в поле. Собирали картофель и таскали лен, связывали его в снопы, затем взрослые возили его на гумно, там его обрабатывали. Школа — семилетка в деревне Речка была большой. Деревянное здание было высоким, светлым, уютным. Около здания мы посадили множество лип и берез. Школа утопала в зелени. Хочу немного рассказать об учителях этой школы. Больше всего я любила русский язык, литературу и арифметику. Учителем русского языка и литературы был Иван Иванович. Он рассказывал много интересного о русских классиках. С тех пор я полюбила рубрику «ЖЗЛ» — жизнь замечательных людей. Иван Иванович говорил нам: «Любите Родину — нет на всем белом свете уголка, лучше России нашей». Он нам привил любовь к нашей земле Новгородской. Нет краше наших лесов и полей. Не уезжайте, оставайтесь на Новгородчине, живите и любите родной наш край. Иван Иванович был у нас классным руководителем. Он много проводил с нами экскурсий, рассказывал о достопримечательных местах Новгородской области. Больше в своей длинной, прожитой жизни я не встретила более доброго, умного, душевного человека, чем Иван Иванович.

Другой учитель-Павел Иванович вел уроки арифметики. Был он очень строгий и говорил: «Это вам не „халам-балам“, а точная наука». Я щелкала, как семечки заданные им примеры и задачки. Он меня полюбил. А моему отцу Федору сказал: «Дочка твоя — умница, пусть она и дальше учится, из нее получится хороший инженер». Он как в воду смотрел, я проработала всю жизнь инженером. Папа с мамой посоветовались между собой, и отправили меня учиться в восьмой класс в город Боровичи. Со мной поехала учиться моя двоюродная сестра Люся. Родители сняли нам квартиру в Полыновке. Средняя школа номер 6 в Полыновке была двухэтажной, большой. Учеников было двести пятьдесят человек. В деревне мы все друг друга знали по фамилиям, именам, а здесь мы никого не знали. Новые учителя, предметники. Сложно было учиться в непривычной обстановке. За три года учебы я так и не привыкла к учителям. Классный руководитель — Римма Анатольевна вела у нас русский язык. Требования были очень высокие. Я очень много занималась, на каждый предмет я отводила по часу на подготовку. Но чаще всего более часа. Но почему- то больше тройки я не получала. Помню, отвечала безукоризненно, а получала только оценку три. Я стала замкнутой, много печалилась, огорчалась, что несправедливо относились ко мне учителя. Моя сестра Люся контрольную по математике написала плохо и ее отчислили из школы. Я продолжила дальнейшую учебу в девятом классе одна. К учителям и к школе у меня была неприязнь. Я впервые столкнулась с завышением оценок другим ученикам. Домашние работы выполняла аккуратно, чисто, правильно, а оценку получала только три. За три года учебы ни мама, ни папа не приехали в школу. Отец мне сказал: — «Набирайся знаний, а на оценки не обращай внимания». Из учителей этой школы я только вспоминала одного учителя — Глеба Сергеевича. Он вел у нас историю. Отвечала ему всегда четко, а цитаты В. И. Ленина учила наизусть. Получала я у него только отметку четыре.

Я жила на квартире у нашей родственницы тети Матрены. У нее жила Тоня из деревни Микиришино, она училась в параллельном классе, с ней мы стали подруги. В девять часов вечера мы бежали за три километра в деревенский клуб, в ближайшую деревню, смотреть фильм. Мы с ней не пропускали ни одного фильма.

В 1958 году я окончила школу и получила Аттестат зрелости. Радости не было, вместе с аттестатом зрелости классный руководитель написала мне плохую характеристику. Училась слабо, ни чем серьезно не интересовалась, читала мало. До сих пор я храню эту несправедливость в шкатулке. Но главное не это, я не помню никого из учителей по фамилиям, именам, отчествам.