Бесплатный фрагмент - Дороги пустошей

Эпизод II.

2056–2062

Миновало несколько десятилетий. Ветер и дожди все больше выравнивали чашу кратера, и у края ее уже пересекал овражек, периодически преображавшийся в ложе ручья. На бронзовых людей и их овец напали люди с седыми волосами, после чего уцелевшие ушли на юг. Зимы в области, которая некогда была штатом Айдахо, стали теперь теплыми, и влажная земля поросла осинами и эвкалиптами. Но не в кратере, который обрел теперь вид совсем мелкой ложбины, поросшей травой. С лысиной в центре. Небо более или менее очистилось.

Джеймс Типтри-младший

Все дороги ведут домой. Возможно, не туда, где человек родился, но туда, где его дом.

Улисс

От автора

Перед вами завершение «Баек пустошей», в котором почти все сюжетные линии будут закончены, а многочисленные герои получат то, что им причитается. Пусть для одного это будут два квадратных метра техасской земли, для другого — деньги и власть, для третьего — спокойная старость, а для четвертого — еще один яблоневый сад. Но, перед тем как уйти в тень и уступить место под горячим солнцем пустошей новому поколению персонажей мира Deep Fail State, они еще вдоволь повеселятся, отомстят своим врагам, придут туда, куда так долго шли, и даже добудут хрень вечной молодости, что бы это ни значило. С некоторыми из выживших героев мы вскоре снова встретимся — в романе «Последние рейдеры Техаса», который перенесет их в 2072 год и расскажет о том, как же Директория все-таки завоевала весь бывший штат Техас. И пусть вас не смущает то, что у дилогии «Байки пустошей» — «Дороги пустошей» нет четкой структуры и ясной концовки с понятной моралью. В жизни такое часто встречается. Этот сюжет, как и реальность, течет своим чередом, наполняется историями и как бы растворяется в общем потоке времени. С этими рассказами происходит то же, что и со всеми байками во всех эпохах — они без следа тонут в бескрайнем море бытия, как слезы в дожде.

Пролог

Беглянки

Чертов тайник был где-то здесь, но ни лейтенант Джон Хардер, ни его люди не смогли ничего обнаружить, сколько вертолет ни кружил над заброшенной лабораторией Уичита-Фолз. Сверху это место выглядело совершенно пустым и безопасным — Хардер был уверен, что на милю вокруг нет ни одного живого существа. Корпус лаборатории, бывший когда-то белоснежным, теперь представлял собой унылую бетонную коробку с рядами выгоревших окон на верхних этажах, раскрашенную бурыми потеками. Крыша местами провалилась, и они не решились садиться туда, выбрав достаточно просторный и закрытый с двух сторон двор комплекса. Вертолет приземлился по центру двора, и они безуспешно потратили несколько часов на поиски тайника. Они не нашли ничего интересного, хотя солдаты прочесали весь двор и даже прошлись пару раз вдоль высокого сетчатого забора, который теперь уже никого, впрочем, не смог бы сдержать — столько в нем было дыр и поваленных секций. Похоже, здесь не было ни тайника, ни следов беглянок. Теперь Хардер сидел в вертолете и размышлял, что же ему делать дальше.

Тем временем местность оказалась не такой уж и пустынной, как показалась им с первого взгляда сверху. Пока они искали тайник, с разных сторон к ограде комплекса начали собираться ползуны. Сложно сказать, почему они не заметили этих ползунов с воздуха — вероятно, те просто попрятались куда-то, услышав шум вертолета. Сейчас ползуны торчали у забора и переминались в своем обычном оцепенении, лишь изредка покачиваясь, как тростинки на легком ветерке. Двигались они очень медленно и не столько бродили, сколько по большей части стояли. Таких ползунов Хардер уже видел в пустошах, причем довольно крупные их стаи, поэтому присутствие нескольких доходяг рядом с вертолетом его не насторожило. Но солдаты при появлении незваных гостей начали заметно нервничать.

Он еще раз оглядел свою новенькую форму с логотипом «Бункера 908», поправил блестящую кожаную портупею, где висела кобура с браунингом, и опять подумал, что в таком виде ему лучше не приближаться ни к одному из поселений, над которыми они пролетали. Но одежда торговца, а также оружие местного производства должны были ждать его в тайнике, который либо пропал, либо…

— Либо она нас развела, как дурачков… — сказал Хардер.

— Простите, сэр? — отвлекся от своих приборов пилот и повернул к нему голову в круглом шлеме.

— Говорю, что этого тайника, верно, здесь и не было вовсе. Я говорил смотрителю: не стоит доверять всякой швали с поверхности. А тем более этой пройдохе Лилу, или как ее там зовут…

— Так точно, сэр. Они все очень хитрые. Только прикидываются придурками, — кивнул пилот и продолжил изучать отвалившуюся с приборной панели коробку, от которой вглубь вертолета тянулись разноцветные провода.

Хардер отвернулся, а затем взял с сиденья и раскрыл папку с ориентировками. Достал фотокарточку, на которой была изображена в фас и профиль молодая женщина, и прочитал:

«Объект Си, позывной „Астра“. Настоящее имя — Анна Азар. Женщина европеоидной расы, с правильными чертами лица и острыми выдающимися скулами, брюнетка. Родилась в 2031 году, ее семья принадлежит к первому поколению резидентов Дентона. С 2034 года полная сирота, родители погибли от голода. В рамках программы „Сестра Три“ прошла четыре из шести ступеней психологической подготовки. Отличается быстрой реакцией и обучена скрытно передвигаться. Также прошла дополнительную стрелковую подготовку по специальности „снайпер“. Вышла из-под контроля 11.01.2050, при побеге убила трех охранников. Чрезвычайно опасна…»

Лейтенант Хардер покачал головой и в затруднении потер переносицу. Кто пишет такие идиотские ориентировки? Каким образом он должен найти эту «брюнетку-снайпера с острыми скулами» на почти бесконечных просторах Техаса? Он тяжело вздохнул и начал читать следующий листок:

«Объект Ди, позывной „Джена“. Настоящее имя неизвестно. Не входит в число основателей бункера Дентон или их детей. Вероятно, прибилась к обитателям бункера вскоре после Катастрофы. Характер…»

Подошел уже порядком запыхавшийся рядовой Гонзо. Он оперся на ствол своей винтовки и осторожно спросил:

— Сэр?

— Говори. — Хардер отвлекся от чтения и недовольно посмотрел на рядового.

— Ничего нет, сэр!

— Посмотрите вот там еще, в той стороне. — Хардер показал рукой.

— Там уже смотрели, сэр, там старая помойка…

— Ну так еще раз посмотрите, возможно, тайник где-то за ней. Или под ней. Давай-давай, время поджимает!

Гонзо отсалютовал и уныло поплелся в направлении древней помойки, переставляя свою винтовку как посох. Никакого энтузиазма продолжать поиски в его фигуре видно не было. Хардер опять вздохнул, отложил папку и спрыгнул из салона вертолета на землю, едва не поскользнувшись на круглой трубе полозьев шасси. Он быстро взглянул, не заметил ли его оплошность пилот, но тот спокойно сидел в кабине и ковырялся в приборной доске. Оглянувшись по сторонам, Хардер начал прохаживаться вокруг машины, заложив руки за пояс. Проходя мимо вертикального зеркала заднего вида, он машинально посмотрелся в него и увидел свое уже как будто немного обветренное лицо с чуть пробивавшейся щетиной и кругами бледной кожи вокруг глаз. В этот момент в вертолете проснулась рация, и Хардер услышал знакомые позывные. Он быстро вскарабкался в салон и схватил трубку.

— Меньший Брат на линии!

Некоторое время он слышал лишь помехи, а потом сквозь них проявился неприятный, требовательный голос, который уже что-то говорил, и кажется, говорил достаточно давно.

— Да, сэр! Так точно, сэр! Да, мы идем по их следу, но есть непредвиденные… обстоятельства, сэр… — отвечал Хардер, но голос не успокаивался и бубнил что-то свое.

Хардер некоторое время молчал, сосредоточенно слушая.

— Есть, сэр! Мы определенно уверены, что они были в Хватай-Городе, а потом направились на север. Есть свидетельства, что близ Нового Абилина они разгромили местную банду… Далее мы их след потеряли и вернулись в Уичита, чтобы обследовать старую лабораторию… Да, сэр…

На той стороне линии опять пошла серия тирад, с трудом прорывавшихся через атмосферные помехи. Зачем звонить из-под земли для того, чтобы совсем его не слушать и просто лишний раз наорать? Хардер не знал, но интуитивно полагал, что так и осуществляется руководство секретными операциями. Поймав в потоке слов «тайник», он вставил:

— Да, сэр! Этого самого тайника как раз нет… То есть пока не нашли. Сэр, возникло предположение, что посредник мог подвести нас. Пока не имеем возможности внедриться, так как не располагаем одеждой местных… Да! Слушаюсь! Есть решать проблемы по ситуации…

Хардер все еще торчал в салоне вертолета в неудобной позе, вытянувшись к коробке с рацией, поскольку длины провода не хватало и он слушал, зажав трубку плечом.

— То есть, сэр, мы имеем право открыть огонь на поражение? — переспросил он и, перехватив трубку, отвел ее от лица, настолько возмущенно заквакал голос на той стороне.

Хардер взглянул в сторону и неожиданно произнес в трубку:

— Сэр? Погодите секундочку, тут, кажется, кое-что интересное… — и, не обращая внимания на рассерженный бубнеж, полез за своим биноклем.

Он направил окуляры на крышу научного корпуса и навел резкость. Совершенно ясно он увидел, что на крыше стоит человек. Не болтающиеся, как на шарнирах, ползуны, а самый обычный человек, твердо опирающийся на обе ноги. Человек на крыше тоже заметил Хардера и помахал ему рукой, а затем сделал какой-то странный жест и внезапно исчез, видимо отойдя от края крыши. На его месте тотчас возникли две болтающиеся из стороны в сторону головы ползунов. Они подошли к самому краю крыши и теперь смотрели куда-то вниз.

— Сэр? — Это был снова Гонзо, который каким-то образом достаточно быстро добрался от дальнего угла двора до вертолета и был, кажется, весьма взволнован.

— Чего тебе? — откликнулся Хардер, отрываясь от бинокля.

— Мертвецы, сэр. Они… они все идут сюда.

Только сейчас Хардер обратил внимание на то, что ползунов во дворе стало как-то ощутимо больше — они, похоже, потихоньку подбирались к вертолету с разных сторон. А со стороны научного корпуса вообще появилась толпа медленно бредущих фигур.

— Такер и Фисти, смотрите в оба! Гонзо, занять оборону! Давай-давай! За пулемет! Скорее, черт тебя дери! Да заправь ты ленту, дебил! Скорее! У тебя что, обе руки левые?! Сержант, заводите машину, пора отсюда выбираться! — командовал Хардер, бегая и размахивая руками. Он очень жалел, что не надел бронежилет и теперь уже, скорее всего, не успеет это сделать.

Он продолжил наблюдать за крышей корпуса в бинокль, рассчитывая снова увидеть этого человека. Возможно, тайник находится на крыше, а это и есть их связной? Хардер уже твердо решил, что надо все-таки попытаться приземлиться на крышу. Да, она не выглядит надежной, но надо бы попробовать…

И в тот момент, когда он уже хотел приказать пилоту взлетать и приземлиться на крыше здания, Гонзо закричал. И Такер, кажется, тоже, хотя, возможно, это был Фисти. Хардер увидел, что вся толпа ползунов бежит к ним с такой скоростью, какой он точно от них не ожидал. Очень быстро бежит. А кричал все-таки Такер, который сейчас бежал прямо перед ними. То есть убегал изо всех сил. Доставая свою штурмовую винтовку и переключая предохранитель, Хардер увидел, как один из ползунов прыгнул метра на три и повалил Такера, вцепившись к него руками. Справа загрохотал пулемет — Гонзо все-таки справился с лентой. Хардер запрыгнул в салон и одиночными начал выбивать тех ползунов, которые были ближе. Вертолет с ревом оторвался от земли — пилот врубил двигатели на полную. Кругом в вихрях пыли от винтов летели куски мусора и земли, а ползуны были уже в нескольких шагах.

Тяжелая машина поднялась метра на полтора, и Хардер короткими очередями отстрелил трех ползунов, повисших на полозьях. Сзади Фисти истошно прокричал: «Я пустой!» — и Хардер подумал, что у него тоже осталось патронов пять в магазине, не больше. «Пустой!» — заорал Гонзо, и Хардер понял, что пулемет уже некоторое время молчит. Но они поднялись достаточно высоко, чтобы ползуны до них не достали — те теперь стояли внизу всей толпой и тянули к вертолету свои лапы.

Хардер повернулся к пилоту и в этот момент услышал где-то наверху тяжелый удар и увидел, как все стекло кабины вмиг окрасилось красным. Он успел понять, что это спрыгнувшие с крыши ползуны попали в винт и повредили его. Вертолет резко накренился и начал падать куда-то вбок, Хардера сначала бросило на пулемет, а потом вышвырнуло из салона. Он падал вниз, крича и пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, пока не провалился в непроглядную черноту, из которой уже не было выхода. То, как на землю рухнул вертолет и как взорвались его бензобаки, сжигая в пламени взрыва всю округу, он уже не увидел.

31. Джена VI

В пустошах где-то на 83-й дороге. Первые дни 2056

Осень пришла на склоны поросших лесом холмов, что протянулись с севера на юг, как бы прикрывая руины Далласа от западных пустошей, и своею щедрою рукой сделала леса багряными, оранжевыми, сливово-красными, словно бы окрашенными в яркие цвета кистью художника. Некоторые листья были даже такими красными, что на прожилках доходили до синевы, хотя, как всем известно, синих листьев не бывает даже в горах Озарк. Но как бы там ни было, деревья сменили зеленые цвета на краски осени, а небо вскоре стало серым и хмурым. Воздух сделался прохладным и свежим, ночи — длинными и совсем холодными, а по утрам стояли долгие сумрачные туманы.

Джена и Астра провели в этих лесах все лето, по крайней мере до тех пор, пока Астра, сломавшая ногу еще весной, снова не выучилась ходить. Нога ей все еще доставляла некоторые неудобства, но уже совсем не так, как прежде. После того как они расправились с бандитами у Хватай-Города, а позже нашли их секретное логово, надежно укрытое в этих лесистых холмах, у них всего было вдоволь — а в особенности сушеной кабанины.

В лесах было много животных, которые также готовились к зиме. Одни оставались в своих привычных местах и начали рыть норы, чтобы лечь в спячку, а другие исчезли. Птицы улетели, а некоторые звери поменяли свой окрас на более темный. Полосатые опоссумы стали совсем смелыми и часто приходили к костру Джены и Астры, да и стояли так в темноте, обвешанные своими многочисленными детенышами. От поджаренной кабанины они обычно не отказывались.

Джена и Астра много обсуждали те дела, что они провернули весной, и планировали, что будут делать в следующему году. Больше всего Джена сокрушалась по своему бронежилету, который они, нацепив на чучело, использовали как приманку для банды Парней Хомбрес. После того как Хомбрес разрядили в него весь свой боезапас, бронежилет стал похож на решето и толку от него уже не было. Астра все никак не хотела отказываться от своей затеи дойти до Лос-Аламоса.

В Хватай-Город они больше не совались после той некрасивой истории со старухой Эбби по кличке Ложка. Хотя перезимовать в городе представлялось Джене весьма практичной идеей, Астра была категорически против, и у нее было куда больше аргументов. «Во-первых, — говорила Астра, — нас там выследят, потому что ты все время забываешь, что из бункера за нами должны были послать погоню. И даже уже, наверное, ее послали. Во-вторых, ты же помнишь, что получилось после того, как ты из жадности… только из твоей жадности, да-да, Джена, а еще из скупости… продала трупы Парней Хомбрес этой старухе Эбби. Тебе напомнить, Джена, какой был скандал, когда кусок мяса с татушкой банды Хомбрес купила одна из женщин на базаре Хватай-Города?» — вот так укоряла ее Астра. «И в-третьих, — говорила она, — у меня же нога!»

В конце концов Джена смирилась, потому что Хватай-Город был тем еще местечком. А что еще ждать от поселка, который официально основала знаменитая банда Ирвинга, более известная как «банда Близнецов»? И это было еще до того, как этого Ирвинга и его ребят перестреляли Парни Хомбрес, трупами которых так неудачно торганула Джена. Какая банда правила в поселке теперь, они не знали.

В один из первых дней нового года — кажется, пятьдесят шестого в этом столетии — Астра настолько поправилась, что выстругала себе палку для ходьбы и собрала рюкзак. Они оставили свою пещеру и пошли, держа курс на северо-запад, к Скалистым горам. Когда-то, уже совсем давно, они начали свое путешествие близ развалин Оклахомы, затем были в стойбище Голодное Дерево, потом захватили богатые трофеи в Килл-Горе, после этого видели ползунов в недрах лаборатории Уичита-Фолз, расправились с Парнями Хомбрес в Хватай-Городе и, наконец, теперь шли куда-то в бескрайние земли Мотобанды 83, названной так за то, что она занимает одноименную дорогу.

                                       * * *

Да, это было в пустошах где-то на Восемьдесят Третьей дороге. Очевидно, что все здесь было специально обустроено так, что обойти это место было невозможно. Справа и слева тянулся проволочный забор, и, насколько хватало взгляда, было видно, что он нигде не заканчивается. Пустошь тут была вполне обычная — плоская и вся заросшая кустарником, скрюченным под палящим солнцем и не поднимавшимся выше колен. А впереди, прямо перед Дженой и Астрой, стояли огромные ржавые ворота. Они расположились как бы на перекрестке двух линий — прямого шоссе и такого же прямого забора. И именно в точке пересечения этих линий стояли эти чертовы ворота. Можно было миновать их и пролезть через забор, но кто же обойдет ворота, которые стоят одни посреди пустоши и ведут из ниоткуда в никуда? Такое совершенно невозможно пропустить.

— Ну что, пошли? — спросила в очередной раз Астра.

— Пошли, — решительно сказала Джена и сделала жест рукой вокруг носа, отгоняя Хозяек.

Они решительно двинулись вперед. Когда они прошли через ворота, пустошь вокруг никак не изменилась.

— Ты сейчас что-нибудь чувствуешь? — спросила Астра.

— Нет, ничего, — ответила Джена. — Может быть, они не работают? Может, надо еще разок пройти?..

— Стой! Тихо! — резко зашипела Астра, быстро скидывая винтовку с плеча.

— Не стреляйте… — в ту же секунду раздался слабый и какой-то надтреснутый голос из кустов.

Астра и Джена уже держали показавшееся существо на мушке. Точнее, сразу на трех мушках, поскольку у Астры была винтовка, а у Джены — два револьвера. Вероятно, это создание пряталось где-то здесь же в кустах — по крайней мере, Джена приметила висящие на ветках консервные банки и какое-то тряпье, а вон там, поодаль виднелось что-то похожее на старое кострище. Существо было корявым, согнутым и замотанным в лохмотья, даже его морда была полностью скрыта капюшоном. Оно чуть распрямилось и стало немного больше походить на человека, а потом почти прошептало:

— Вы не сможете идти дальше, пока я не…

— Мы прошли уже через твои ворота! — крикнула ему Джена.

— Нет, вы прошли только через видимые ворота, а через настоящие пока еще не прошли. Сначала отгадайте три мои загадки — и тогда я разрешу вам пройти, — таинственно сказало существо.

— А что, если нет? — спросила Астра.

— Тогда я подкрадусь к вам ночью и задушу, — просто сказало существо, затем немного подумало и добавило: — А потом съем.

— А если мы тебя сейчас просто пристрелим? Как тебе такой вариант? — предложила Джена.

— Эх, я уже было мертвым — и теперь вот снова живое, — махнуло на нее обмотанной серыми бинтами лапой существо. — Меня, видно, вообще нельзя убить. И я совсем не сплю, так что вам придется тоже не спать, потому что я буду идти за вами по пятам, пока не подкрадусь как-нибудь ночью и не задушу. А потом…

— Да-да, мы уже поняли, — оборвала его Астра. — Проще отгадать твою загадку.

— Три загадки, — напомнило существо.

— Две! У нас мало времени! Мы торопимся! — крикнула Джена, которая в этот момент действительно ощутила, как сильно она торопится.

— Одну, — категорично сказала Астра, передергивая затвор винтовки.

Существо довольно закрякало, и они догадались, что так оно смеется. Впрочем, загадку сразу же задавать оно не стало, а для начала вновь спряталось в зарослях. Кусты зашелестели слева, потом справа, и они поняли, что существо там достаточно проворно бегает на четвереньках. Похоже, подстрелить его было действительно не так-то просто.

— Она убегает от того, кто за ней гонится, и гонится за тем, кто бежит от нее. Что же это? — заверещало в кустах существо.

— Кролик! — крикнула Джена.

— Тень! — крикнула Астра, а Джена тут же начала шлепать себя по рту и приговаривать: «Дура! Дура! Дура!»

Кусты колыхались то тут, то там. Наконец существо остановилось и загадало вторую загадку:

— Когда послезавтра станет вчера, то сегодня будет так же далеко до воскресенья, как тот день, который был сегодня, когда позавчера было завтра.

Джена опустила револьвер и, зажав второй под мышкой, начала считать на пальцах, нахмурившись и шевеля губами. Астра подумала пару секунд, пристально вглядываясь в мешанину кустов, а потом вскинула винтовку и начала бегло стрелять, методично орудуя затвором и отщелкивая гильзы в сторону. Джена тоже пальнула несколько раз, но больше так, за компанию.

— Ты попала? — спросила ее Астра, когда дым отнесло в сторону.

— Не знаю, — честно ответила Джена. — Кажется.

Они обследовали гнездо странного существа, но почти ничего не нашли — только всякий мусор, уже выбеленные кости да остатки недоеденной тушки кролика. Крови тоже нигде не было — все-таки обе они промахнулись. Затем Джена углядела какой-то предмет, уже наполовину засыпанный песком, подняла его и радостно вскрикнула. Она распрямилась и теперь держала в руке отличный кинжал с прочной рукояткой.

— Ух ты, тут что-то написано! — восторженно сказала она, разглядывая свою находку.

— И что же? — поинтересовалась Астра.

— Во… во-ин До-ро-ги! — торжественно прочитала по слогам Джена.

— Да не гони, не может этого быть!

— Говорю тебе, это его ножик, того мужика в кожанке…

— С чего ты это вообще взяла? Ножик как ножик.

— Ну как, подойди и посмотри, вот тут сбоку нацарапано: «Воин Дороги». Воин. Дороги. Значит — тот самый!

— И что, если я на твоей заднице сейчас нацарапаю «Чудо-Женщина Воительница-Психопатка Убийца Мужиков», ты что, типа, от этого какая-то особенная станешь?

— А что, неплохая, в общем-то, идея, — неожиданно сказала Джена, как-то странно посмотрев на Астру.

Астра только сплюнула и пошла дальше, явно намереваясь вернуться на дорогу, с которой они свернули, когда увидели вдалеке эти странные ворота. Так она шла, пока сзади не послышались торопливые шаги Джены.

— Это среда! — внезапно сказала Джена, поравнявшись.

— Ты о чем?

— Правильный ответ на его загадку — среда.

— Не может быть. Как там у него было? Сегодня так же далеко до пятницы, как в субботу до понедельника?

— Вообще не так! — помотала головой Джена. — Когда послезавтра станет вчера, то сегодня будет как от пятницы до воскресенья.

— Нет, кажется…

— Да говорю тебе: я правильно ответила! Это среда! — настаивала Джена.

— Нет, неправильно, — так же упрямо ответила Астра.

Они перестали спорить и вместе вернулись на дорогу, где их ждала небольшая двухколесная тележка. Джена подошла слева, а Астра — справа, они взялись за длинные брезентовые помочи и начали тянуть тележку по гладкому шоссе, уходящему в горизонт. Ось тележки была смещена, и при каждом повороте колес она смешно дергалась то в одну, то в другую сторону. Внутри лежали припасы в мешках из гибкого прозрачного материала, который назывался «полуэтиль» и который они нашли в логове Хомбрес: сложенная палатка, дырявый бронежилет Джены и переносная радиостанция, также из бандитского логова. Так они тащили свою тележку до тех пор, пока не превратились в жирную кляксу на далеком горизонте.

                                       * * *

Они не считали, сколько прошли миль, но это были многие и многие мили. Обойдя поселок Новый Абилин стороной, они приблизились к селению Река Бензина, а затем и к Развилке Четырех Дорог, но нигде не стали подходить слишком близко. В этой местности все перекрестки были заняты патрулями налетчиков, поэтому они пошли дальше на северо-запад. У них пока было достаточно припасов, и заходить в поселки не было нужды. Чтобы избежать встречи с налетчиками, они спали днем в каком-нибудь укромном месте, а в путь отправлялись в сумерках, чтобы закончить его на рассвете. Если Астра уставала или ее нога болела сильнее обычного, они разбивали лагерь еще в темноте и лежа смотрели на звезды.

Ночью небо в этих краях становилось удивительно красивым, определенно более загадочным, чем в южной части штата. В темноте оно казалось бескрайним, а звезды на нем были как маленькие светящиеся огоньки. Джена и Астра лежали в темноте у догоревшего костра и разглядывали неповторимые узоры созвездий, в которые складывались все эти звездочки, побольше и поменьше. Некоторые из них были похожи на животных, а другие — на геометрические фигуры. Одно из созвездий напомнило Джене револьвер, а Астра сказала, что видит в ночном небе силуэт стрелка с винтовкой. Наверное, раньше каждое созвездие имело свою историю или какую-нибудь легенду, связанную с ним. Но все эти истории потерялись вместе со старым миром, а новый еще не дорос до своих легенд… Иногда они видели, как звезда срывалась со своего места и падала вниз, как будто сгорая. А некоторые звезды, наоборот, не падали, а упрямо ползли, пересекая небосвод. Такие звезды Астра называла «звезды-путешественники» и утверждала, что они сделаны людьми.

— Помнишь тех рейдеров около Абилина? — сказала вдруг Джена.

— Которых? У Реки Бензина? — сонно спросила Астра.

— Ну да, те, которые на мотоциклах…

— А, эти… И что с ними?

— Да странные они какие-то. Я раньше не видела, чтобы рейдеры перекрывали дороги и стояли вот так, как столбы. Чего они хотели-то?

— Выслеживают что-то… Караулят, может, караван с порошком с юга…

Астра отвернулась и заворочалась, устраиваясь поудобнее на подстилке из жестких веток.

— Ой, смотри, что это?

— Да где? Ты вообще будешь спать, Хозяйка тебя задери… — недовольно заворочалась Астра.

— Да смотри, смотри! Ой, опять!

— Да что у тебя там такое?..

— Смотри, вот еще одна летит! Прямо вслед за второй! Смотри-смотри! Они как будто мы с тобой — две звездочки, которые все идут и идут куда-то…

— О, это точно, мы прямо как две звездочки… — сквозь сон прошептала Астра.

Джена еще некоторое время сидела, крутя головой и разглядывая ночное небо, а затем проверила лежащую рядом винтовку и положила себе под руку кинжал Воина Дороги. Она наклонилась к Астре и поправила выбившуюся прядь ее волос. А затем наклонилась совсем близко и прошептала:

— Слушай… А ты как думаешь, то существо, Хранитель Ворот, оно нас найдет и правда задушит?

— Я тебя сама сейчас задушу, если ты мне спать не дашь…

Техасский дорожный атлас, первое издание после Конца Света: «…по сообщениям определенно заслуживающих доверия источников, налетчики у Приятеля устроили засаду на машину одного из независимых дорожных воинов. Сначала его вездеход попал на разложенную шипастую ленту, такую, какие еще именуют «кабаньими зубами», и был остановлен, а потом они изрешетили его из своих ружей и пистолетов. После этого рейдеры взяли небольшой бункер под Гудфеллоу, где клан военных держал круговую оборону. Все пленники были жестоко убиты.

Про дороги в этом районе нам добавить особенно нечего, так как, кроме Большой Десятки, протянувшейся с запада на восток, от Стоктона и до Поселка Глазоедов, тут их нет. В былое время были, но теперь почти все занесены песком или заросли колючкой. То же можно сказать и про ближайшие руины — они все уже полностью покрыты растительным покровом из кустарника, травы и ростков деревьев.

А что же касается Приятеля, то мы можем сообщить следующее. Приятелем, как всем известно, именуется вся местность вокруг бывшей авиабазы Гудфеллоу, а также находящегося неподалеку поселка Добрые Друзья. Заброшенная авиабаза лежит в самом сердце территории вольных налетчиков и потому естественным образом стала их главным логовищем. Здесь находится Штаб Конфедерации и живут все главари рейдеров, такие, как, например, безумная Грейс Хаммер. Здесь же они и планируют свои набеги. Говорят, что где-то в глубине подземных этажей упомянутой ранее авиабазы, куда не спускаются даже рейдеры, стоит огромный черный самолет. Полностью готовый к взлету и вооруженный смертоносными бомбами, каждая из которых может уничтожить целый город; он даже имеет собственное имя — «Князь Тьмы». А кроме этого, Гудфеллоу — одно из немногих мест, где до сих пор можно найти «гоу-гоу пилюльки».

32. Прерванное аутодафе

Человек был одет не по погоде — по крайней мере, точно не для января в предгорьях Эль-Пасо. Он был облачен в весьма странное одеяние, представляющее собой черный бесформенный балахон почти до земли с нашитым на груди белым крестом. Собственно, это был не совсем крест, а два прямоугольника из белой ткани, но они были пришиты крест-накрест. Его вывели вперед и поставили перед людьми поселка Ван-Хорн, которые собрались на центральной площади.

— Кто ты такой? — строго спросил начальник стражи поселка.

Странный человек, пойманный неподалеку в пустошах, достал откуда-то из складок своего балахона смятый листок и торопливо расправил его, выставив перед толпой на вытянутой руке, как будто это что-то объясняло. Не дождавшись реакции, он произнес:

— Я полномочный представитель Церкви Довоенного Порядка! Прислан его преподобием епископом Греем для того, чтобы возглавить отделение церкви в вашем богоугодно…

— Церковь? Чего за херня? Это где эта церковь расположена? — перебил его начальник стражи.

— В Новом Риме…

— Не знаю такого поселка. Говори, сволочь, откуда ты?

— Из Одинокой Звезды…

В толпе сразу же раздались крики: «Бандит! Плутократ! Враг! Смерть ему!» Начальник стражи поднял руку, чтобы все притихли, а затем ударил странного человека кулаком в плечо так сильно, что тот потерял равновесие и, скрючившись, схватился за руку. Он отшатнулся, попятился на несколько шагов и упал, запутавшись в своем одеянии, а толпа начала бросать в него то, что попадалось под руку. Не обращая внимания на летевшие в него камни, куски грязи и ошметки, странный человек с трудом поднялся, кое-как отряхнулся и продолжил:

— Слушайте все! Я расскажу вам поучительную историю из старых времен! Эй, прекратите кидаться! Было это до великих королей-предков, до… Ой, больно!.. И ходили по земле четыре племени, хулившие Господа нашего Христа и ведомые богопротивными вождями-великанами Мазоном, Глоглом, Метом и Фликсом. Порочное исчадие преисподней, великие греховодники, лжецы, клятвопреступники…

Толпа немного успокоилась и перестала швыряться, а возможно, просто исчерпала запасы метательных снарядов. Начальник стражи между тем, чтобы не терять времени, подозвал своих подчиненных и знаками показал им, что пора готовить костер. Пока они вязали странному человеку руки, вели его к окованному столбу, прикрепляли цепи и носили хворост, он не сопротивлялся и продолжал кричать:

— Я есть лоза, а вы есть ветви! Кто пребывает во мне, и я в нем, тот приносит много плодов! Ибо без меня не сможете сделать ничего! Кто не пребудет во мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет! Такие ветви собирают и бросают в огонь, и они сгорают…

— Как ты сейчас сгоришь! — закричала какая-то женщина из толпы.

Но странный человек не обратил на нее внимания. Он вдруг продолжил рассказывать свою историю:

— Вместе их называли Племена Большого Клыка. С четырех сторон света собрались они, умножились и накопились, чтобы пойти войной на Царствие Божие. С далекого запада пришли книгочеи Мазон, и с дальнего юга также явились разведчики Глоглы. С востока, от берегов океана, пришли разговорчивые Мет, а ярко наряженные племена Фликса собрались и поднялись из подземелий Далласа…

Стражники все подготовили для казни и отступили с помоста. Священник продолжал кричать уже сорванным голосом, силясь преодолеть нарастающий шум толпы:

— И направил на них Господь стрелы гнева своего, свои разящие боеголовки. И встали над поселениями Мазон и Глогла столбы огня, расцвели атомные цветы, испепелены были их жители, одни тени остались на стенах их домов! Уничтожены были Мета и Фликса! Покайтесь, ибо суд Его грядет! Отдайте грехи свои церкви, ибо только чистые спасутся!

Стражники уже зажгли факелы, и алчный, плотоядный огонь готовился прыгнуть с них на сухие ветки, а затем облизать босые ноги священника, а тот все трясся и повторял, уже еле слышно и полностью сорвав голос:

— Только чистые спасутся… только чистые спасутся…

В тот момент, когда начальник стражи наклонился, чтобы поджечь поленницу, позади возбужденной толпы раздались несколько резких сухих щелчков — как будто бы великан бичом из сыромятной кожи прошелся по их спинам. Люди в испуге отшатнулись, и к помосту прошли трое «патриотов» в полном вооружении и со своими автоматическими винтовками. За ними ковылял прихрамывающий старик в выцветшей армейской рубашке, мятой фуражке на голове и с таким же мятым, пресным, как черствый хлеб, лицом. Из угла его рта торчала трубка со странным чубуком. Позади стояла, возвышаясь на полторы головы, широкоплечая женщина с белоснежными волосами, заплетенными в тугой хвост. Ее светлые колючие глаза внимательно изучали толпу, а руки покоились на штурмовом пулемете с громоздким патронным коробом. Люди отводили глаза — любому дураку было ясно, что Вирджиния, знаменитая Дева-Воин из Эль-Пасо, личный охранник генерала Брауна и его приемная дочь, пристрелит любого и даже не моргнет своим белесым глазом.

— Что же здесь происходит? Локуе паса, камарадес? — спросил генерал Браун тихим голосом, но поскольку все в этот момент замолчали, то его прекрасно услышали.

Было отчетливо слышно, как подвывает ветер, сидя на частоколе вокруг поселка, и как трещат горящие факелы в руках у стражников. Один из солдат навел ствол на начальника стражи и показал рукой, чтобы тот положил факел на землю. Стараясь двигаться плавно и медленно, начальник стражи подчинился и опустил факел в песок подальше от хвороста.

— Как вы все знаете, это территория Тридцать Второго Командования, — скучающим тоном начал старик. — И, как вам хорошо известно, Командование строго придерживается Кодекса Патриотов, который гласит… — Он сделал паузу, оглядываясь по сторонам. — Что говорит кодекс, Пабло? — обратился он к начальнику стражи.

Побледневший как смерть Пабло, запинаясь, произнес:

— Гуманные… отношения… и уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

— Правильно, Пабло. Вот именно так, Пабло. Амиго, компанеро, хермано. Так зачем же ты решил сжечь этого амиго, Пабло?

— Господин генерал, он смущал людей своими словами, он наш враг — это святоша из Тристара…

— Хм, похоже, ты прав, Пабло. По форме, но не по сути. Как священник он нам здесь не нужен. Мы не признаем религию, она отравляет мозг похуже ангельского порошка. Но как человек этот амиго достоин нашего внимания и призрения, мы не должны делать ему плохо. Накормите его, выдайте ему запасы в дорогу, снабдите транспортом — ослика ему вполне хватит — и отправьте его туда, откуда он пришел. Пусть возвращается в свой Тристар.

С этими словами генерал Хари Браун развернулся и медленно пошел прочь, в сторону конвоя из трех армейских джипов, предоставив завершать операцию по наведению порядка в поселении Ван-Хорн своей охране…

                                       * * *

Жизнь на западных границах Техаса, в дикой глуши на берегах верхнего течения реки Рио-Гранде, или Каменной Змеи, как ее называли дикари, мало изменилась за последние годы. Здесь не было крупных поселений и почти не осталось людей. В самом начале Эль-Пасо и прилегающий к нему мексиканский Хуарес постигла какая-то настолько стремительная эпидемия, что почти все жители умерли в течение нескольких дней. Так что здесь не было ни волн беженцев, ни толп мародеров, потом превратившихся в хорошо организованные банды.

Подполковник медицинской службы Хари Браун, ученый из научного комплекса «Лос-Аламос», был в числе пассажиров разбившегося здесь в самые первые дни военного вертолета. Вроде бы этот вертолет вез ученых из Лос-Аламоса в Хьюстон, но все они погибли в аварии. Хари Браун был единственным выжившим, и он стал командиром местного отряда, поскольку остальные офицеры к этому времени были мертвы. Генералом он стал уже сильно позже, когда группировка «Тридцать Второе Командование» заявила свои права не только на военную базу Форт-Блисс, но и на все окружающие территории. Какое-то время они воевали с другой группой, которая называла себя «Партизаны Эль-Пасо», и, чтобы более выпукло выразить свое отличие, генерал Браун выбрал для своей команды название «Патриоты Эль-Пасо». Так их вскоре и стали называть в округе. Большая часть ближайших племен дикарей — Одинокие Волки, Полосы-на-Лице, Ван-Хорн и Песчаники — считали, что Командование и Патриоты — это два разных отряда, что придавало значительный вес силам Брауна как минимум в умах этих дикарей. Другие его, впрочем, пока мало заботили.

Недавно у Форт-Дэвиса отряд лейтенанта Вирджинии, или Девы-Воина, захватил одиночную рейдерскую машину, которая непонятно зачем забралась так высоко в горы. Ее водитель был убит в стычке, а саму машину — красный седан с флагом Конфедерации во весь капот — так и бросили на территории форта. А в прошлом году сам генерал Браун со своим отрядом атаковал банду Моргана севернее Петролеума. Мародеры разбежались, лишившись нескольких бойцов и автомобиля. Но то были уже редкие случаи — после систематической работы по отлавливанию и ликвидации рейдеров восточней Эль-Пасо они перестали соваться в эти края. Группы хорошо вооруженных «патриотов» отгоняли стаи волков от поселков, убивали появлявшихся в округе бандитов и чем могли помогали дикарям. Благодаря их усилиям налетчики не могли проникнуть на запад, а Картель, располагавшийся южнее, не мог распространить свое влияние на север. В обмен на защиту и охрану генерал принуждал местные общины следовать Кодексу Патриотов, в котором была всего дюжина пунктов, включая и тот, согласно которому человек человеку был друг, товарищ и брат.

Также относительно недавно генерал Браун начал сотрудничество с Юго-Восточной научной миссией и получил много новой информации о происходивших в руинах заброшенных городов событиях. Группа ученых, во главе которой стояли альбиносы-близнецы, брат и сестра Рой и Рейя по фамилии Эдмонд, обосновалась на базе «патриотов» и вела какие-то свои исследования. Сложно сказать, насколько можно было верить докладам этих ученых, но они раскопали ряд свидетельств «спонтанных воскрешений», относящихся к первым дням Катастрофы. Якобы, пока еще были живы врачи и работали больницы, были зафиксированы случаи оживления уже умерших от инфекции пациентов. Правда, оживали они не полностью, а теряя память и приобретая весьма отталкивающий внешний вид живого трупа. Это тогда назвали «очковой болезнью» и собирались даже добавить в мировую классификацию недугов, но не успели — весь старый мир скоро закончился, и врачи вместе с ним. Эти знания сподвигли генерала Брауна на решительные меры, и он полностью засекретил всю подобную информацию, а также запретил отправление каких-либо религиозных культов на всей территории Тридцать Второго Командования. Он решил, что там, где случаются настоящие библейские чудеса, не место для религии — увидев восстающих из гроба мертвецов, люди уже никогда не вернутся на путь прогресса.

Генерал Хари Браун до самой своей смерти в 2085 году руководил кланом «патриотов», все так же защищавшим окрестности Эль-Пасо. Клан к этому времени превратился в политическую партию «Союз Патриотов» и присоединился к Техасской Директории, которая выкупила всю территорию независимого Эль-Пасо, как и земли ближайших племен. Так генерал Браун стал одним из богатейших людей страны с капиталом почти 11 миллионов в бумажных ассигнациях Директории. По завещанию его деньги были разделены на четыре неравные части: 1/6 его состояния отошла «патриотам», 1/4 досталась его подруге Патти и 1/3 вернулась в казну Эль-Пасо. Удивительно, но его приемная дочь Вирджиния не получила ни цента. Остальное хранилось на его счету в «Союзном Банке Патриотов», и много лет спустя, в 2114 году, этот вклад забрала с набежавшими процентами все та же Патти Браун, к тому моменту уже лидер Объединенной Партии Националистов. Это произошло через пять лет после смерти Императора и в год кровопролитного Восстания Наследника.

33. Бетти Фивер III

Тристар. Март 2056

В один из первых весенних дней 2056 года, как раз в такой, когда солнце, пришедшее погостить из-за гор Озарк, засиделось на улицах Тристара с самого утра, Бетти Фивер, знаменитая столичная артистка, долго наряжалась перед зеркалом, прежде чем выйти из дома. Она придирчиво оглядела свое приталенное оранжевое платье, украшенное изображениями звездочек — милая деталь и дань уважения государственным символам, — поправила прическу, проверила два свертка в своей сумочке, чуть сдвинула легкомысленную шляпку и, подмигнув своему отражению, начала решительно спускаться на первый этаж.

В прихожей кухарка вяло ругалась с Бобби, ее управляющим. Одетый в весьма ему идущий костюмчик Бобби строго говорил в тот момент, когда появилась Бетти:

— Мисс Фивер будет очень недовольна, так и знай!

— Что случилось, Бобби? — спросила Бетти, останавливаясь на лестнице так, как будто бы она не слышала их разговор.

Кухарка тут же опустила глаза, но так и осталась стоять, теребя фартук.

— Ма Гуль не хочет пользоваться мясодавкой! — Расстроенный Бобби показал на кухарку рукой.

— Мясодавкой?

— Да, госпожа, мы купили мясодавку на ручном приводе для того, чтобы делать нежнейший мясной фарш, которым вы могли бы насладиться! А тут, видите ли, вмешались нелепые… совершенно нелепые, — Бобби важно покрутил рукой в белоснежной перчатке с выставленным пальцем перед носом кухарки, — и крайне вздорные суеверия!

— Я ничего не понимаю, и у меня очень мало времени, — сухо сказала Бетти, хотя уже все смекнула и времени у нее сегодня было сколько угодно, так как дел никаких не имелось вовсе — ну, кроме парочки важных визитов в городе.

— Я не буду давить мясо… — насупившись, сказала Ма Гуль, нервно вытирая красные распаренные руки о фартук. — Кто эта… мясо давит, того эта… Хозяйки ночью придавят, вот.

Бобби закатил глаза и всплеснул руками.

— Ма Гуль! Я вам еще раз повторяю: пыточная мясодавка из колдовской книги «Советы домашним хозяйкам» не имеет никакого отношения к нашей домашней мясодавке на ручном приводе. Хотите, мы пригласим квартального капеллана, и он должным образом освятит нашу мясодавку, а также…

— Милая, — проникновенно произнесла Бетти, и кухарка бросила на нее быстрый настороженный взгляд. — Дело в том, что в древности слово «хозяйка» понимали иначе. Это долго объяснять, просто в те времена в каждом доме была своя хозяйка.

Видя, что кухарка ничего не поняла и продолжает глупо хлопать глазами, Бетти пощелкала пальцами и сформулировала мысль по-другому:

— Каждая женщина была хозяйкой в своем доме, понимаешь меня, милая?

— Любая женщина была Хозяйкой? — Кухарка наморщила лоб, силясь это осознать. — То есть они все были колдуньи и ведьмы?

— Ну, вроде того… — подумав, согласилась Бетти.

— Вот потому-то они все и померли! — в сердцах бросила кухарка Ма Гуль и добавила: — Не бывает такого, чтобы столько колдунов вместе собрались и стали жить в мире, обязательно они попытаются друг друга как-нибудь хитро убить!

                                       * * *

Бетти прошлась по бульвару Президента и, прежде чем заглянуть в ресторан «Пряные Радости», где она собиралась отведать фирменный рулет маэстро Жискара, остановилась на перекрестке, встав на всякий случай поближе к постовому. Полисмен сразу же вытянулся и, втянув свое брюхо, отсалютовал ей, а затем сердито засвистел на небольшую толпу, которая уже собралась и следовала за Бетти, на почтительном, впрочем, расстоянии, прямо от самого ее дома. Бетти обворожительно ему улыбнулась и стала смотреть, что же происходит на площади.

Как показалось Бетти, это была проповедь. В последнее время они происходили все чаще, даже, пожалуй, чаще, чем устраивались собачьи бега. По деревянному помосту в центре площади важно ходили осанистые фигуры священников в разноцветных одеяниях. Их просторные мантии и длинные колпаки со свисающими кончиками выглядели очень нарядно. Конечно, не так нарядно, как платье Бетти, но местами их мантии тоже были расшиты звездами и другими символами. Бетти так и не смогла запомнить все причудливые звания иерархии Новоримской Старокатолической Церкви и постоянно путала «мудрецов» с «драконами» или «циклопов» с «вампирами». Сейчас один из них, возможно как раз «дракон», вышел вперед и громогласно начал просвещать собравшуюся толпу.

— Изреку вам тайну, — басовито трубил священник. — Не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит Он, и мертвые воскреснут нетленными, а мы все изменимся.

Бетти ничего не поняла, но продолжила внимательно слушать.

— Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему — облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово писанное: «Поглощена будет смерть победою».

Кто-то из толпы выкрикнул:

— А как они воскреснут-то? Как они придут-то сюда мертвые?

Священник тут же поднял свой посох, сверкнувший на солнце стекляшками, ткнул им в толпу и громогласно провозгласил:

— Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживет, если не умрет! И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, какое получится, пшеничное или какое иное! Но Бог дает ему тело, как хочет, и каждому семени дает свое тело по делам его!

Бетти покачала головой и пошла в ресторан, напоследок подмигнув полисмену и сунув ему в незаметно подставленную пятерню монетку. До ресторана от площади было всего несколько десятков шагов. Дородный швейцар в старом кавалерийском мундире с побитыми золочеными эполетами и выцветшими галунами на груди тут же распахнул перед ней двери, склонился в учтивом полупоклоне, не забыв, впрочем, оставить чуть протянутой руку, куда Бетти ловко пристроила целый латунный доллар с плохо пропечатанным профилем президента Эванса. Бетти вошла в ресторанный зал, окунулась в аромат табачного дыма и негромкую музыку, почти полностью перебивавшую отдаленные завывания священников с площади, и с облегчением вздохнула:

— О-ля-ля, как же тут сладенько!

Интерьер ресторана «Пряные Радости» был выдержан в стиле позапрошлого века, но никто, конечно же, об этом не знал, так как это не было результатом чьего-то замысла, а возникло вследствие естественного хода вещей. Со временем искатели сокровищ натащили из руин в Тристар всего, что было в брошенных соседних городах, в том числе старой мебели и разнообразной утвари. Но убранство зала безусловно поражало своей бьющей в глаза роскошью и утонченной элегантностью. В его центре располагался большой испорченный рояль, вокруг которого стояли удобные кресла для музыкантов. Вокруг были расставлены декоративные фонтаны, они создавали атмосферу спокойствия и расслабленности, которую так ярко почувствовала Бетти, едва войдя внутрь. Фонтаны, впрочем, тоже пока не работали. Стены были украшены картинами в позолоченных рамах, изображающими красивые пейзажи и портреты различных людей, вероятно широко известных прежде. Пол покрывал паркет из красного дерева, дополнявший общий стиль интерьера. В некоторых местах на паркете еще виднелась солома, которой по весне устилали пол, чтобы собирать всю грязь, которую приносили посетители с улицы.

По краям зала стояли уютные деревянные кабинки, где можно было уединиться и насладиться тишиной и спокойствием. Каждая кабинка имела свой индивидуальный дизайн и оформление, что позволяло буквально каждому посетителю этого места почувствовать себя особенным. А поскольку обычных граждан Директории сюда не пускал дородный швейцар, то здесь все были особенными. Впрочем, кабинки находились слишком близко друг от друга, и через резные перегородки обычно было отлично слышно, о чем говорят соседи. Бетти, однако, считала эту особенность ресторана весьма ценной и использовала ее так же, как когда-то раньше городские базары — для пополнения своей обширной коллекции слухов.

Для Бетти была зарезервирована ее любимая кабинка, напоминавшая ей своим розовым оттенком мыло, и там ее уже ждали. Совершенно неприметный человек неопределенного возраста и положения сидел в кабинке так тихо и незаметно, что казался частью интерьера. Впрочем, это впечатление было обманчивым, или, как хорошо понимала Бетти, это была самая опасная часть интерьера ресторана. Та самая стена, у которой были уши, глаза и зубы. Что-то вроде затаившейся змеи, слившейся с травой.

— Добрый день, я присяду на минутку? — произнесла Бетти, подойдя. — Ваш папочка, надеюсь, в добром здравии? Все так же торгует вчерашним закатом?

— Здравствуйте, мисс Фивер, — просто ответил человек и сделал приглашающий жест. — Папочка просил передать, что в сумрачном мире нет друзей на закате. Вчерашний закат уже продан, но для вас есть завтрашний рассвет.

Бетти села напротив и стала разглядывать своего визави. Она не могла уцепиться ни за одну деталь его внешности или одежды и была уверена, что, встретив его в городской толпе завтра или через неделю, она ни за что его не узнает. Эта особенность всех без исключения агентов шефа военной разведки Бенуа Сокаля ее каждый раз удивляла и пугала.

— Нам обязательно было встречаться в таком… хм… людном месте? — спросил человек, покосившись на компанию хмельных военных, что-то бурно отмечавших в другом конце зала.

— Здесь, на виду, я чувствую себя более безопасно, — ответила Бетти. — И потом, чем реже меня видят у штаб-квартиры разведки, тем лучше для всех…

— Ваша правда, — мягко ответил человек. — Надеюсь, вы принесли то, что входит в вашу часть сделки?

Бетти открыла сумочку и выложила на стол небольшой сверток. Трудно было определить, что находилось внутри — может быть, стопка бумаг, а может быть, и деньги. Человек еле заметно поморщился и быстрым движением забрал пакет, спрятав его под столом.

— Там нанесены все безопасные места, которые они нашли. Все, что есть вдоль Сорок Пятой дороги… — сказала Бетти, которой уже было до слез жалко, что она вот так просто рассталась с этим очень ценным свертком.

— Да, спасибо, мы все посмотрим, — пообещал человек и уставился на нее немигающими глазами.

Бетти выдерживала этот взгляд пару секунд, а затем отвела глаза. Мимо них прошел, виляя бедрами, официант с серебристым подносом, над которым стелился пар. Вдруг ее визави чуть наклонился и почти нежным голосом спросил:

— Мисс Фивер, не сочтите за дерзость… Но мой шеф рассказывал мне как-то, что оно, это письмо, до сих пор у вас.

— Это так, — поджав губы, ответила Бетти и выпрямила спину.

— Можно мне взглянуть на него? Я бы хотел иметь счастье лично пробежаться глазами по строкам…

Бетти покопалась для вида в сумочке, открыла потайной клапан и достала оттуда конверт из жесткого серого картона. Она развернула конверт и очень аккуратно достала оттуда сложенный вчетверо листок, уже весь пожелтевший и немного помятый. Человек взял его обеими руками со всей возможной осторожностью и очень аккуратно развернул. Он внимательно осмотрел письмо и прочитал вслух первые строки:

— «Дорогая Бетти! Надеюсь, мое послание тебя не слишком удивит. Доктор Льюис рекомендовал мне больше писать и попробовать регулярно отправлять корреспонденцию — так это называется, — где пересказывать часть событий моей жизни. Я вспомнил тот наш разговор на ранчо, где ты сказала, что письма — очень трогательная черта старого мира…»

Человек оторвался от чтения, и Бетти с удивлением заметила, что его глаза заблестели. Затем он продолжил читать уже про себя, быстро пробежавшись по всему письму.

— Великий, великий человек! — наконец прошептал агент военной разведки и, так же аккуратно сложив письмо, вернул его Бетти. — Спасибо вам, мисс Фивер, — сказал он, поднимаясь. — Мы высоко ценим ваши услуги… О новой сделке сообщим обычном порядком. До свидания!

— И вам спасибо, передавайте привет своему папочке! — Бетти улыбнулась одними губами.

Когда ее собеседник исчез, словно растворившись в атмосфере ресторана, она долго сидела и думала. Машинально заказала какой-то коктейль у подошедшего официанта и долго прокручивала в голове состоявшийся разговор. Нельзя сказать, что столь тесное общение с такими опасными людьми было ей по душе, но другого пути выжить в этом городе для нее сейчас не было. Но эти так называемые «сделки», где они получают ценную информацию, а она — просто временную безопасность, были ей совсем не по душе.

Она была полностью погружена в эти невеселые размышления, когда до нее явственно долетело «Лорд Пердун», произнесенное где-то совсем рядом. Бетти насторожилась.

— Эй, Боуи! Ты помнишь, какие штуки откалывал Лорд Пердун? — Молодой высокий голос принадлежал одному из офицеров из соседней кабинки.

— Это какой? — ответил второй, совсем сиплый.

— Ну, такой… Он сначала сам приезжал, потом с Бетти работал, а потом, когда они посрались, куда-то пропал…

— Чота, кажись, помню. Гимн он пел?

— Пел! Чем он его пел-то, ты помнишь?

— Ну-ка, ну-ка, лейтенант, расскажите! — вмешался третий голос.

— Он сначала гимн этим местом исполнял, да так похоже, что и не отличишь, а потом такой говорит: «Эй, что это? Кажется, кто-то играет гимн?! Ну-ка всем встать! О нет, мой член тоже встает! Нет, приятель, ты лучше повиси пока!»

— Да что старое вообще вспоминать! — произнес сиплый. — У нас вон Надин теперь зажигает!

— А ты уже видел Надин в деле? — спросил первый офицер.

— О да, эта малышка — это просто что-то! — Бетти услышала, как сиплый начал весьма отвратительно причмокивать.

— И как?

— У-у-у! — Он еще раз смачно цокнул. — Она умеет такие штуки выделывать!

Какое-то время он во всех подробностях описывал, какие именно штуки выделывала на последнем своем представлении эта Надин, сначала одна, а потом с четырьмя последовательно к ней присоединившимися актерами, а вся компания это слушала, азартно сопя. Наконец один из них резюмировал:

— Охренеть просто, отпад!

— Я те говорю, сходи, не пожалеешь! Только бери билеты в отдельную комнатку на второй этаж — ну, ты понимаешь зачем, да… — добавил сиплый.

Сложно сказать, что именно расстроило Бетти больше: то, что они вообще ее обсуждали; то, что им явно больше нравилась эта сучка Надин; то, что Бетти при всем своем желании и дальше оставаться первой звездой Тристара не стала бы на публику — да и не на публику тоже — ублажать четырех актеров, или вообще вся эта ситуация в целом. Тут еще предстояло во всем обстоятельно разобраться, но от мысли нанять ребят Кларка и по-быстрому решить проблему появившейся так некстати конкурентки она сразу же отказалась. Это было неправильно, в конце концов, это было даже как-то нецивилизованно. «Это конкуренция, крошка, основа основ этой страны!» — так сказал ей Эдди в тот раз на ранчо. И в этой конкуренции Бетти после череды головокружительных успехов вдруг начала проигрывать.

---

                                       * * *

Большая часть бездомных в Тупичке мирно спала, лишь изредка кто-то из них конвульсивно дергался и невнятно бормотал какую-нибудь чушь из своего волшебного сна. Их было здесь человек двадцать или чуть больше — они все время менялись, так как довольно быстро из Тупичка отправлялись в братские могилы за пределами Тристара. Трое, вероятно, укололись только что и еще стояли, согнувшись в судороге прихода. Бетти брезгливо обошла их и увидела еще двоих, бодрствовавших. Один из них, с совершенно безумными глазами, весь покрытый пятнами, ожесточенно чесался. Он поймал взгляд Бетти и протянул:

— Я больше не могу-у-у терпеть, Хозяйка Муравьев! Они под кожей, они у меня под кожей, они тут повсюду, и они у меня под кожей!

И он снова принялся драть себя грязными ногтями. Кожа его и так уже была вся расчесана, а подойдя ближе, Бетти заметила на руках торчка целые россыпи отвратительных язвочек. Она отвернулась в сторону.

— Считает, что у него под кожей завелись муравьи, — кивнул на чесавшегося Химик, лениво поднимаясь навстречу подошедшей Бетти.

— Здорово, Химик, — сказала Бетти. — Сам не мог до меня дойти? Нужно было в этот гадюшник обязательно меня заставить тащиться, да?

— Яблоня к лошади не ходит, — самодовольно произнес Химик, доставая из-за пазухи небольшой сверток; он держал его в руках, не торопясь отдавать Бетти, а своими бегающими глазками внимательно следил за каждым ее движением. На его выпуклой лысине она заметила мелкие капельки пота.

— Ты самый мерзкий ублюдок в этом долбаном городе, — с чувством произнесла Бетти.

— Хозяйка Муравьев, исцели меня! — Торчок лег на землю и теперь пытался к ней ползти. Бетти быстро оценила, что ему потребуется преодолеть еще метра три, и осталась на месте.

— Могу себе это позволить, — сказал Химик, не обращая внимания на ползущего к ним джанки. — Я все приготовил, как ты просила, брать будешь?

— Давай сюда, — сказала Бетти и протянула ему свой пухлый сверток, который достала из сумочки. — А это точно то самое?

— Точно. Восстановлено лично мной по старым формулам. Другого такого не сделают в следующие лет сто. Ну, как минимум пока неорганическая химия не выйдет на довоенный уровень.

— Ты мне своей сраной химией мозги не еби, Химик, — строго сказала Бетти. — Давай сюда, говорю!

Химик быстро и ловко совершил обмен, одной рукой как бы легонько оттолкнув свой сверток, и тот оказался в руках уже державшейся за другой его конец Бетти, а другой приняв пакет с деньгами. Он сразу же стал еще более собранным и деловитым, продолжая бегать глазками по сторонам.

— Если понадобится еще что-нибудь необычное, ты знаешь, где меня найти, — произнес он, отступая и растворяясь в полумраке Тупичка.

Наркоман уже почти дополз до Бетти, но потратил на это все силы и теперь просто лежал и смотрел на нее своими пустыми глазами.

— Исцеляю тебя своей волшебной слюной! — сказала Бетти и плюнула, попав ему точно в лоб.

— Спасибо тебе, Хозяйка Муравьев! — просиял торчок, валяясь в грязи и размазывая ее слюни по своему лицу. — Спасибо тебе, о великая! Благодарю!

Бетти засунула сверток в сумочку и, обогнув лежащего джанки, направилась к выходу из Тупичка. Из троих торчавших, как грибы, наркоманов двое уже свалились, и только один все еще пошатывался, согнувшись пополам и продолжая безнадежно бороться с земным притяжением. Бетти обошла их и, ускорив шаг, двинулась в сторону шумных улиц города. Почему-то мысль о притворном исцелении страдающего от подкожных муравьев наркомана не покидала ее голову. «Это так просто. Говоришь то, что они хотят услышать, — и они уже считают, что исцелены», — подумала она. Потом она судорожно пошарила рукой в сумочке, нащупала сверток и довольно улыбнулась. Теперь она была готова к поездке на ранчо Новый Мир.

                                       * * *

В тот год, когда Бетти Фивер покинула столицу, вокруг Тристара шло активное восстановление старых дорог. Нанятые на это дело разного рода бродяги орудовали ломами и лопатами, выкапывая в старом покрытии ямы, которые потом заполняли свежей землей и тщательно ее утрамбовывали. Бетти, которая в кабинке рикши ехала мимо, стараясь не обращать внимания на то, как на нее пялятся все эти грязные работяги, рассеянно думала о том, зачем выкапывать ямы только для того, чтобы снова их закопать и тщательно утрамбовать. Но таинства дорожных работ были сокрыты от всех без исключения непосвященных во все времена. Совет Директории и лично господин президент к этому времени определили границу земель государства по Сорок Пятой трассе, проходящей от руин Далласа к развалинам Хьюстона. Частично она все еще была заражена, но в нескольких относительно безопасных районах уже были возведены постоянно охраняемые блокпосты. Новая тактика перекапывания зараженной земли начинала давать свои первые результаты, и будущее единственного законного правительства на территории штата Техас представлялось безоблачным и многообещающим.

Фрагмент второго письма президента к Бетти: «Мы, Директория, выбрали самый естественный для этой страны вариант — республиканское правление с опорой на экономику и вооруженную силу. Конечно, это требует от нас целого ряда компромиссов, на которые не все согласны. Взять хотя бы Скрамбл-Таун или наши теневые взаимоотношения с картелем Тихуана. Но тут нечего нельзя поделать — это оборотная сторона медали. А у оборотной стороны медали, как любит повторять наш общий знакомый Жан Де Ла Венж, есть своя оборотная сторона. Сила нашего государства — в его гибкости. Но никогда нельзя забывать, что, кроме нас, есть и другие: Тридцать Второе Командование в Эль-Пасо, клан полковника Джонса с платформы Инглесайд, банды рейдеров, закрытые до сих пор бункеры, наконец. Кстати, насколько мне известно, полковник Джонс из Инглесайда придерживается крайне идеалистичной стратегии — уничтожать откровенно противоправные элементы в надежде на то, что кто-то другой построит за него справедливое государство. Это по меньшей мере наивно. Мы не ждем, что кто-то придет и создаст нам справедливый мир. Мы и есть этот справедливый мир и обустраиваем его в соответствии со своим разумением. И горе тем, кто встанет у нас на пути.

Еще я хотел сообщить тебе, дорогая Бетти, что мы получили очень странное послание по радио. Оно передавалось на так называемых длинных волнах и, как мне сообщил один из наших ученых, много раз обогнуло Землю, прежде чем мы его услышали. Мы так и не поняли, откуда оно было отправлено. Текст этого сообщения следующий: «Урок второй. Радфархас — единственное настоящее творение Джиу. Хебтары, викритты, сороконожки и прочие низшие существа — вина Джиу и должны быть уничтожены. Выживет только Хебут ниже Джиу. Умри, если не убьешь Джи Ву». Вот такое странное послание кто-то рассылает по всей Земле, и мы совершенно не понимаем, кому оно адресовано. Я думаю, Бетти, мы очень мало знаем о том, что происходит в других регионах мира после Катастрофы. И признаюсь, это меня очень сильно пугает».

34. Джена VII

От Реки Бензина до Канадской реки.
Весна 2056

Картина на стене была великолепна, но время ее не пощадило. Когда-то здесь была высокая и ровная стена какого-то здания, и люди нарисовали на ней эту замечательную фреску. Но сейчас краски потускнели, стена пошла пузырями, а картина сильно потеряла в четкости.

— Ты понимаешь, что здесь нарисовано? — спросила Джена Астру, указывая на облупившийся рисунок на стене.

Под ним в беспорядке лежали несколько одинаковых когда-то зеленых контейнеров. Мародеры и еноты придали этим контейнерам индивидуальность: на них виднелись царапины и следы зубов, у правого была оторвана крышка, а остальные украшены крестами и кругами.

— Не-а, — достаточно равнодушно сказала Астра. — А должна?

На стене были нарисованы три одинакового размера коробки с крохотными колесами, приделанными снизу: черная, синяя и зеленая. Зеленая коробка на колесах подозрительно смахивала на лежащие внизу контейнеры.

— А где четвертая? — спросила Джена.

— Какая четвертая? — не поняла Астра.

— Ну, четвертая хрень с колесиками. — Джена показала пальцем на коробки. — Если это гробики Хозяек, то должна быть четвертая!

— С чего ты вообще взяла, что это именно гробики Хозяек? — фыркнула Астра.

— Не знаю, — сказала Джена и обиделась. Она отвернулась от Астры, но продолжила искоса разглядывать замечательную фреску.

Там около каждой из коробок с колесиками был нарисован улыбающийся парень с круглой головой. Напротив черной коробки он держал какой-то странный предмет, похожий на надкушенное и завернутое в бумагу яблоко с точечками. У синей коробки этот же или такой же точно парень, улыбаясь полным ртом зубов, держал пустую бутылку. А у последней, зеленой коробки он же держал чуть помятый листок бумаги. Джена обошла остаток стены, чтобы посмотреть с другой стороны, — но и там не было четвертой коробки.

— Четвертой коробки тут нет! — крикнула она Астре из-за стены.

— Да что ты орешь, тихо! — прошипела Астра. — Ее и не должно тут быть!

Из-за стены сразу же показалась любопытная физиономия Джены.

— Я поняла, — сказала Астра. — Из этой коробки надо брать еду, из этой — воду, а из третьей — новости!

— Вот это мозги у тебя, подруга! — восхищенно произнесла Джена. — Я бы никогда не догадалась!

— А что это у тебя в руке? — показала Астра.

— А, это книжка с картинками, там в одной из коробок с той стороны валялась.

Они открыли книжку с картинками, и Джена даже присвистнула от удивления. Потрескавшаяся глянцевая страница буклета, покрытая легкой патиной, раскрылась, являя им роскошную иллюстрацию отеля «Белладжио». Красочное изображение слегка выцвело от времени, но величественные танцующие фонтаны все еще сверкали акварельными мазками синего струящегося серебра. Края страницы были оборваны, но сквозь надрыв проглядывал силуэт роскошного фасада: белоснежные колонны, изящные арки — и все это в самом сердце пустыни.

— «Отель „Белладжио“ — сверкающая жемчужина дикой пустыни!» — восторженно прочитала вслух Джена.

Ажурные тени играли на изломанной поверхности бумаги, как будто бы создавая иллюзию движения. Словно сами фонтаны пытались выбраться за пределы этого рассыпающегося от времени буклета и снова поразить гостей своим великолепием.

— «Погрузитесь в абсолютную роскошь, где каждая деталь дышит итальянской страстью и американской мечтой!» — продолжила читать Джена. — «Наши фонтаны — это не просто вода, это танцующая симфония света и движения, которая покорит ваше сердце с первой секунды! Грандиозные водяные каскады высотой с многоэтажный дом взрываются каждый час невероятным шоу, которое заставит затаить дыхание даже самых искушенных путешественников!»

Она оторвалась и расширившимися зрачками уставилась на Астру.

— Ты чего?

— Я хочу туда! — сказала Джена. — Их фонтаны — это не просто вода, понятно? — И она весомо показала пальцем на фотографию фонтанов.

Астра тяжело вздохнула.

— Ты хоть представляешь себе, где это вообще? Может быть, этот волшебный город фонтанов где-нибудь на другой стороне Техаса!

Но Джена уже торопливо сунула буклет ей в руки, опустилась на корточки и начала лихорадочно копаться в своем рюкзаке. Наконец она достала их карту и стала водить по ней пальцем, явно что-то отыскивая.

— Ты чего? — повторила Астра.

— Погоди! — сердито ответила Джена. — Я же помню, где-то я его видела. Где-то… где-то тут…

Астра перевернула еще одну страницу, и ее сразу же ошеломило поистине варварское великолепие казино «Цезарь». Иллюстрация была покрыта сетью мелких трещин, белоснежные колонны слегка размылись, но величественные статуи воинов все еще охраняли вход в казино, а их мраморные мускулы были напряжены, словно гиганты были готовы сорваться и броситься в бой. Надорванный угол страницы остался в пальцах Астры, но на следующем развороте ее ждал золотистый блеск игровых столов: рулетка, блек-джек, покер. Бумага местами выцвела, но от этого изображение только приобрело особую выразительность.

— Вот он! — торжествующе воскликнула Джена и как пружина подскочила с картой в руках. Ее глаза блестели, как от лихорадки, а руки дрожали. — Вот же он! — снова заявила она.

На старой автомобильной карте Техаса, по которой они прокладывали свой путь через пустоши, где-то между Санта-Фе и Амарилло, поближе к первому и неподалеку от горной гряды, была ясно видна крохотная бледная надпись: «Лас-Вегас».

— Хм… — процедила Астра. — Тебе повезло, это даже по пути к Лос-Аламосу… Сделаем небольшой крюк к северу — и будет тебе твой сказочный город из книжки.

Джена с восторгом подпрыгнула.

— Я буду купаться в фонтанах! Я будут пить сладкую колу! Я буду играть на «колесе удачи»! — кричала она, прыгая и кружась, пока Астра осторожно поглядывала по сторонам, держа винтовку наготове.

— Ладно, хватит развлекаться… — Астра засунула книжку за ремень и начала озабоченно озираться, оглядывая высившиеся по сторонам остовы зданий. — Надо забраться куда-нибудь повыше да поймать волну. Пойдем, послушаем новости по радио, подруга!

                                       * * *

Они нашли относительно неплохо сохранившееся четырехэтажное здание и по каменной изломанной лестнице поднялись наверх. Лестница тут была, как во многих старых домах, очень странная: она была завернута безумным зигзагом, как будто строители пытались заморочить любого, кто посмел сунуться в этот дом. Хотя тут никого не было, они соблюдали максимальную предосторожность и брали на прицел каждый поворот лестницы. Наконец они оказались на крыше, и та, на их удачу, оказалась плоской и удобной для стоянки.

Пока Астра крепила выносную антенну из радиоприемника среди зарослей ржавых прутьев и бетонного крошева, Джена, положив под голову рюкзак, валялась внизу и листала найденную книгу, зачитывая из нее избранные фрагменты.

— «Казино „Цезарь“ — империя развлечений! Величайшее казино планеты, где каждый посетитель может стать императором удачи! Мраморные залы длиной в четверть мили, где греческие боги и римские легионеры охраняют ваш азарт! Более полутора тысяч игровых автоматов, почти двести столов для игр — настоящая империя развлечений, где каждая минута превращается в незабываемое шоу!»

Она застонала так, как будто бы кто-то ее тяжело ранил.

— Хватит корчиться и стонать, как течная кошка, — раздраженно бросила Астра, спустившись и отряхивая штаны. — Доберемся туда и проверим, что осталось от этой империи. Может быть, там все сгнило давно уже!

Джена молча посмотрела на нее и ничего не ответила, но книгу не отложила. Астра начала настраивать радио, и довольно продолжительное время ей не удавалось поймать ничего, кроме атмосферных помех. Затем они услышали знакомые позывные «Одинокой Звезды» и приготовились слушать…

За полчаса поисков и борьбы с настройкой приемника они поймали несколько передач, правда, все были уже очень плохого качества. Половину слов было не разобрать, но они все-таки узнали, что к мексиканской Тихуане вместе со своим гарнизоном присоединился крупный город Нуэво-Ларедо. Руководитель Тихуаны Белоснежный Барон Херардо (а может быть, и Хенаро) Рейс Молина, по прозвищу Наглец, что-то сказал по этому поводу, но этого они уже не разобрали. Радиостанция Тристара, которую отсюда было еле слышно, сообщала, утопая в помехах, что патруль вооруженных сил Директории разогнал группу тихуанских бандитов где-то близ Кингсвилла. По этому поводу даже была объявлена война между Тихуаной и Директорией, но стороны находятся так далеко друг от друга, что до прямых боевых действий может и не дойти.

— А эта Тихуана, я смотрю, прямо во всех новостях, — отметила Астра.

— Да кто это такие вообще? Первый раз про них слышу! — удивилась Джена.

Астра только пожала плечами. Про картель Тихуана, занявший к тому времени все земли нижнего течения Рио-Гранде и активно расширявшийся во все стороны, она тоже ничего не знала. Прежде чем батарея радиостанции окончательно села, они смогли поймать еще одну передачу и узнали, что большая стая ползунов была замечена у развалин атомной станции поблизости от руин Далласа. Это было интересно, но совершенно бесполезно для их путешествия, поскольку они с каждым днем уходили все дальше от границ Директории. А там, куда они шли, никаких радиостанций не было.

Сумерки еще не опустились, и с крыши одиноко стоящего здания все окрестности прекрасно просматривались. Астра устроилась на углу крыши, пока Джена ходила и собирала щепки, дощечки и всякий мусор, пригодный для костра.

— Надо спуститься набрать веток, тут нет ничего горючего, а на камнях воду не погреешь! — сказала Джена.

— Подожди, давай сначала осмотримся…

Что-то привлекло внимание Астры на северо-западной стороне горизонта, и она, сложив руки козырьком, принялась наблюдать. Она увидела, как вдалеке над плоской пустошью поднималось крохотное круглое облачко темного дыма. Оно выглядело достаточно невинно и даже мило — просто небольшое круглое облачко, которое упрямо стремилось вверх и было прекрасно видно на фоне алеющего заката.

— Смотри, оно как темненький барашек… — тихонько сказала подошедшая сзади Джена.

Когда первое облачко поднялось достаточно высоко, но еще не успело растаять, снизу вдруг появилось еще одно, точно такое же. Они наблюдали, как облачко медленно поднимается, а снизу его уже подпирал третий барашек.

— Ну, я так и думала, — мрачно произнесла Астра. — Это же сигнал, нас кто-то уже выследил!

— Это же просто облачка… — не поняла Джена.

— Нет. Это сигнал. Дикари так подают кому-то из своих сигнал, возможно, вызывают подмогу. Лучше держаться от них подальше…

Джена беспокойно покрутила головой, осматриваясь. Сумерки сгущались все сильнее, и края крыши уже терялись во мгле, а внизу руины вообще покрывались молочным туманом.

— Так, — серьезно сказала Астра, — спать не будем, костер разводить не будем, а на рассвете сразу же уберемся отсюда.

— А куда пойдем? — шепотом спросила Джена.

— На северо-восток. В другую сторону от этих, которые дым пускают. Там должна быть большая река, перейдем ее или переплывем. Наши следы потеряются, и, может быть, оторвемся.

— Канадская.

— Что?

— Эта река так называется. Канадская река. Там на карте написано, можешь проверить.

Фрагмент из рекламного буклета «Лас-Вегас — пустынная жемчужина Невады» (обложка буклета оборвана, и слово «Невады» утрачено), найденного Дженой на точке раздельного сбора бытовых отходов: «Ресторанный квартал — кулинарное путешествие мечты! ВНИМАНИЕ, ГУРМАНЫ И ПУТЕШЕСТВЕННИКИ! Лас-Вегас-Стрип — это не просто улица, это ГАСТРОНОМИЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ, где каждое блюдо — произведение искусства! Более 300 ресторанов в одном квартале, десятки мишленовских звезд, блюда кухни со всего мира — от изысканной японской фьюжн до роскошной средиземноморской классики! Легендарный ресторан Эмилио Беневенте — это не просто трапеза, это настоящее путешествие для ваших вкусовых рецепторов! Каждое блюдо — как симфония вкуса, каждый коктейль — как произведение искусства! Мы ГАРАНТИРУЕМ: здесь вы найдете не просто еду, а КУЛИНАРНЫЕ ЭМОЦИИ ВАШЕЙ МЕЧТЫ! Приезжайте, открывайте, НАСЛАЖДАЙТЕСЬ!»

35. Три выстрела

Бензина хватило всего на год или чуть больше. Поначалу банд было еще мало, а мотоциклов слишком много — приходи и бери какой захочешь на любой стоянке, и первые налетчики меняли байки как перчатки. Постепенно новых мотоциклов вообще нигде не осталось, даже в больших подземельях внутри развалин городов, и рейдерам скоро пришлось отбирать байки друг у друга. Банд к этому времени было уже столько, что передвигались они на всем, что имело колеса. А потом начались сложности с бензином, ведь мотоциклы жрали его как не в себя — по стакану высокооктанового топлива на милю.

Жанет по кличке Наповал взяла с парапета бинокль и снова посмотрела на группу налетчиков, приближавшуюся к деревушке Орлиный Перевал. С частокола, где она обустроила свою позицию, они были ей прекрасно видны. Двое катили к стенам на велосипедах, а их ирокезы смешно дергались из стороны в сторону. Третий сначала пытался ехать сзади на багажнике, но, видно, быстро отбил себе зад и теперь ковылял позади метрах в пятидесяти. До деревни им оставалось с четверть мили, и Жанет, нежно поглаживая отполированное ложе винтовки, снова погрузилась в свои мысли…

Она уже с трудом могла выговорить слова «высокооктановое топливо» и совсем не помнила его запах. Да, когда закончился бензин, налетчикам пришлось придумывать, как дальше передвигаться по пустошам между поселками, которые они грабили. С лошадьми было слишком много возни, одна упряжь чего стоила, и потом, они все время ели и потом все время срали. Так большая часть рейдеров, не желавших возиться с лошадиным дерьмом, пересела с мотоциклов и багги на велосипеды. Поначалу их тоже было очень много, и они были такие классные! У самой Жанет был шикарный «Трек» с темной рамой из какого-то очень легкого металла, брызговиками, катафотами и всякими крутыми примочками. Даже небольшой прожектор на динамо-зарядке от колеса у нее был.

Рейдеры уже преодолели большую часть разделявшего их расстояния и остановились метрах в двадцати, тоже разглядывая Жанет.

— Это наша деревня! — наконец прокричал один из них снизу.

— Если она твоя, то чего ты не зайдешь в гости? — спокойно ответила ему Жанет.

— Открой свои ворота, и мы еще как зайдем, крошка! — крикнул второй.

Третий в разговоре не участвовал, поскольку все еще шел к ним, потирая задницу.

— Хуй тебе! — весомо сказала Жанет. — Это теперь вольная деревня, и ее жители наняли меня, чтобы…

— Шлюха! — заорали оба рейдера хором, но переглянулись и замолкли.

— …чтобы такие, как вы, тут не шастали, — завершила Жанет.

— Так что? Не пустишь? — снова крикнул первый.

— Не-а. Не пущу, — сказала Жанет, внимательно за ними наблюдая, готовая в случае чего укрыться за частоколом.

Несколько секунд было тихо, Жанет услышала, как вдалеке завыл койот, и подумала, что до сумерек осталось, наверное, чуть меньше часа.

— Так что передать Крысобою? — снова прокричал снизу рейдер, держа свою винтовку на плече и прикрываясь от солнца рукой.

Солнце висело низко над горизонтом на западе и светило Жанет в спину. Второй налетчик, стоящий справа, опустил свой самопал дулом вниз и расслабленно наблюдал за ней. Третий вообще был без ствола, только с дубинкой. Жанет медленно, чтобы не привлекать внимания, перехватила свою винтовку и начала перекладывать ее из одной руки в другую. Рейдеры никак на это не отреагировали.

Она выстрелила в ближайшего рейдера от бедра, даже не поднимая винтовку, когда ствол был направлен в его сторону, и попала ему в солнечное сплетение. Затем она быстро пригнулась, но ответных выстрелов не последовало. Она выглянула из-за бруствера, быстро прицелилась и сняла второго рейдера, аккуратно проделав дырочку в его башке. Третий бросился наутек и скоро выкинул даже свою дубинку, чтобы бежать быстрее.

— Это даже не смешно. Это жалко, — констатировала Жанет.

Она поймала бегущую фигуру в перекрестье, привычно отбросила все лишние детали — мелькание подошв рейдера, пыль, помутневшее стекло прицела, — остались только ее палец на спусковом крючке, направление движения цели, расстояние, ветер и ожидание того самого момента. Жанет Наповал умела ловить тот самый момент, когда надо стрелять, потому ее так и прозвали. Она повела стволом винтовки чуть вперед, прикидывая упреждение, и наконец нажала на спуск. Рейдер пробежал по инерции еще несколько шагов, но по неуловимо изменившемуся характеру его движений Жанет уже поняла: она достала его. Рейдер остановился, его ноги подогнулись, и он мешком упал на землю.

— Нисходящая аорта, — заключила, шамкая, старуха Тейт, забравшаяся на стену и тоже наблюдавшая за охотой на рейдера. — Резкое падение систолического давления и, как следствие, обморок. Он еще не умер, этот твой дружок, просто полежит без сознания и отойдет чуть позже уже от кровопотери.

— Вы-то откуда это знаете? — спросила Жанет.

— Хирургом была до Пиздеца, в муниципальной клинике, — спокойно ответила старуха. — Вот таких пидоров, как этот, с того света вытаскивала…

                                       * * *

Центром поселка было так называемое Святилище-Убежище Тейт, а все руководители поселения по традиции именовали себя Тейтами, хотя относительно их родства со знаменитым семейством Жанет была совершенно не уверена. Тейты жили тут где-то в середине прошлого века и прославились тем, что начали строить убежище от Большого Пиздеца лет за семьдесят до того, как этот самый Пиздец настал повсюду. Но их убежище сохранилось и до сих пор исправно выполняло свою функцию. То есть было как убежищем, так и святилищем. Точнее, Святилищем-Убежищем Семьи Тейт.

За хорошо сделанную работу совет племени решил наградить Жанет ночевкой в Святилище-Убежище. Вечером, когда солнце село куда-то в далекие горы за Каменную Змею, Жанет собрала свои пожитки — спальник, рюкзак, сумку и две винтовки — и отправилась за старухой Тейт по узкой, вырезанной в окаменевшей земле лесенке куда-то под землю.

Сама старуха не стала спускаться в Убежище, которое оказалось небольшой, но достаточно уютной комнатой. Тут были аккуратно застеленная чистым одеялом кровать, стол с настольной лампой, еще одна, мерно помаргивающая лампочка под потолком и старые ящики по всем углам. У стола и в углу комнаты располагались одинаковые стулья. Над столом висели черно-белые фотографии каких-то людей и была небольшая вывеска: «Это убежище на случай атомной войны построено семейством Тейт в 1962 году». Все здесь было какое-то простое, но в то же время странное. Жанет поняла: все эти вещи простояли тут почти сто лет, и поэтому они такие необычные в своей обычности.

— Осторожно, там последняя ступенька очень крутая! — донесся до Жанет голос старухи сверху.

— Спасибо! — крикнула Жанет, но не поняла, услышала старуха или уже ушла.

Жанет бросила свои вещи, расстелила кровать, провела рукой по мягким простыням и поразилась, какие они нежные. Она быстро разделась и юркнула под одеяло, тут же почувствовав, как ее обволакивает приятное тепло. Однако, к ее удивлению, через четверть часа она поняла, что заснуть не может. То ли эта постель была слишком мягкой, то ли Жанет перенервничала за этот длинный день, но сон как-то совсем не шел. Она поворочалась и стала вспоминать, как приехала в эту деревушку и как нанялась ее охранять. Вроде бы она что-то даже вспомнила, но нечетко, и тут же провалилась в сон, а потом вдруг резко проснулась от движения в комнате.

— Не спишь, дочка? — спросила старуха Тейт, стоя на ступеньках убежища и даже немного пригнувшись, так как дверь тут была очень и очень низкая.

— Теперь уже не сплю, — ответила Жанет, садясь на кровати.

— Я пришла тебе сказку на ночь рассказать. — Старуха осторожно спустилась с последней ступеньки и стала оглядываться, явно подбирая, куда сесть.

— Да я вроде не ребенок — сказки слушать… — пробормотала Жанет.

— Хорошие сказки детишки любят, а для меня вы все как дети, — сказала старуха Тейт весьма назидательным тоном.

Жанет не стала спорить, так как находилась в гостях и чтила правила гостеприимства. Она уселась поудобнее и накинула на плечи свою куртку, так как в надежно изолированном от мира Убежище Тейтов откуда-то ощутимо дуло.

— Хорошо, я слушаю.

— Ты же знаешь про Поход Мертвецов? — спросила Тейт с каким-то, как показалось Жанет, особенным выражением.

— Эм-м, вроде бы нет…

Старуха, словно вдруг вспомнив что-то, спохватилась и вернулась на лестницу, проворно преодолев высокую ступеньку. Вскоре она появилась, таща какой-то объемистый предмет, а затем, прижимая его к себе, с трудом спустилась в убежище. Предмет был похож на огромную, в половину человеческого роста, грушу, как бы сплюснутую с двух сторон. Жанет никогда такого не видела, и ее сон тут же как рукой сняло.

— Ну так слушай! — сказала старуха Тейт, затащив свою грушу-переросток внутрь комнаты и устроившись на одном из стульев около стола. — Было это зимой. Лютой и холодной зимой, может быть, в сорок первом, а может быть, и раньше. Лично мне кажется, что это было много раньше, той самой Первой Зимой, которая была прямо посреди лета…

— Как может зима быть посреди лета, бабушка? — перебила ее Жанет.

— Все может быть, когда солнце не греет, — ответила старуха Тейт, перебирая ссохшимися руками четки. — Это было в Далласе, точнее, прямо под ним. Ты же знаешь, что под старыми городами много чего было. Канализация, метро, всякие тоннели и прочее, словно город под городом…

— А что это у вас такое? — спросила Жанет, указывая на грушу.

— Это футляр от контрабаса, — невозмутимо ответила старуха Тейт и погрозила ей кривым пальцем. — А ты не отвлекайся и слушай!

Старуха начала рассказывать про каких-то людей, которые жили в подземельях под Далласом, пережили Большой Пиздец и все, что последовало за ним. Она перечисляла имена, но Жанет эти имена ничего не говорили, никого из этих людей она все равно не знала. Очень быстро она потеряла нить повествования, а старуха все говорила и говорила. Люди в ее рассказе куда-то шли, воевали с ожившими мертвецами, дикими собаками, бандитами, погибали один из другим. Жанет сидела, разглядывая комнату и думала: а зачем ей вообще знать про всех этих людей? Что старуха хочет донести этим рассказом?

Стало тихо, и Жанет поняла, что рассказ закончился, она не услышала, чем именно. Вероятно, умер последний его герой. Старуха Тейт тем временем погладила свою грушу-контрабас где-то сбоку и ловким движением раскрыла футляр. Внутри, завернутая в темную ткань, лежала тяжелая снайперская винтовка. Рядом Жанет увидела укрывшиеся в складках ткани и весело поблескивавшие оттуда патроны — здоровенные морковки пятидесятого калибра. Один, другой и чуть в стороне третий.

— Это она! — с восторгом прошептала Жанет, тут же вскочив с кровати. — Это же самая настоящая Нематериальная Винтовка!

— Их всего три, — сказала старуха.

— Кого три?

— Патрона. Для нее всего три патрона осталось.

— Да ладно! — отмахнулась Жанет. — Мне и трех хватит, они же каждый как удар молнии.

— Тогда бери ее и не расходуй патроны попусту.

Старуха продолжала стоять посреди комнаты, явно о чем-то задумавшись.

— Все мы лишь строчки в архивах будущего… — произнесла она тихо.

— Как это? — не поняла Жанет. Она уже водрузила винтовку на стол и пощелкала затвором.

— Очень просто, — сказала старуха Тейт, усаживаясь на край кровати и растирая свои сморщенные ручки. — Когда-нибудь эта страна снова наполнится людьми, будут шуметь большие города, а через пустоши проложат железные дороги, по которым будут катить закопченные паровозы и пугать диких кабанов своими гудками. Люди, которые еще не родились, соберут все, что знают их предки о наших временах, запишут все в особые книги и сложат в специальном сохранном месте, которое назовут архивом. И останемся мы с тобой там в виде двух или трех строчек: такие-то, мол, и такие-то, жили и умерли тогда-то.

— И что там про меня напишут? — спросила Жанет, отсоединив магазин и придирчиво его осматривая.

— Ну, точно я тебе, конечно же, не скажу. Но сообразно твоим делам, дочка, и напишут. Например, так: «Вольный снайпер Жанет по прозвищу Наповал, некоторое время бывшая вместе с рейдерами, подняла восстание в Орлином Проходе, после чего поселок отказался выплачивать рейдерам дань. Это было первое выступление против беззакония с момента Катастрофы, и в честь этого события в Игл-Сити теперь стоит красивый памятник в самом центре города, где смелая девушка изображена вместе со своей Нематериальной Винтовкой…»

                                       * * *

Утром Жанет сидела перед входом в Убежище, где разложила небольшой складной столик, и чистила свою новую Нематериальную Винтовку. Энджел, который этим же утром приехал в поселок, стоял перед ней с довольно встревоженным видом. Нечасто увидишь одного из самых эффективных агентов Лиги Наемников таким встревоженным, поэтому Жанет тоже невольно заволновалась. Она даже не обратила внимания на странного человека в соломенной шляпе, которого привез с собой Энджел.

— Жанет, для тебя есть важная информация. Мы приехали с севера и видели, что ты растревожила осиное гнездо. Крысобой снял свой лагерь и движется сюда со всей своей сворой.

— Вот дьявол… — сказала Жанет. — И сколько их?

— Человек пятьдесят, может, чуть больше.

— Вот дьявол, — повторила Жанет.

— Не переживай. Я тебе помогу.

— А что у тебя есть? — расстроенно спросила Жанет. — Машина и садовник с лопаткой?

— Не только.

Резким слитным движением Энджел выхватил из кобуры оба своих блестящих пистолета. Провернул их на больших пальцах и наставил на воображаемую цель. Улыбнулся Жанет своей фирменной улыбкой и сообщил:

— Эти близнецы полковника Кольта могут отправить два десятка пуль за полторы секунды!

Жанет присмотрелась и увидела, что действительно — каждый из пистолетов Энджела был двуствольным. Раньше она никогда не видела двуствольные «Кольты 911», но у Энджела все было не как у людей. Он даже деньги не берет с тех, кому помогает. Энджел отвлекся на секунду, отправил свои пистолеты обратно в кобуры, похлопал Жанет по плечу и вдруг обратился к странному человеку в шляпе:

— Майк, а вот мне всегда было интересно, откуда это все берется?

— Откуда все берется что? — переспросил незнакомец в шляпе, который в этот момент деловито рыхлил землю палкой прямо в центре деревенской площади, явно намереваясь тут что-то посадить. Голос у него оказался неожиданно высоким для такого детины.

— Ну вы, как литератор, должны знать, откуда приходит вдохновение, как вы вообще складываете слова в предложения и все такое…

— А, это… — протянул человек в шляпе. — Это просто, как яблочное семя. Каждое пробуждение дает мне кусочек сюжета, шарик жемчуга из другого мира, из страны сновидений. Я просто переношу его на бумагу — и все.

— То есть вы все эти истории придумываете, когда только просыпаетесь?

— Пока еще не проснулся. Когда я полностью проснулся, я начинаю сажать яблони.

— Так как мы будем защищать эту чертову деревню от чертовой толпы рейдеров? — спросила Жанет.

— Не торопи события, Жанет, — уверенно сказал Энджел. — Как говорит мой новый друг Майк, не тряси зеленую яблоню!

                                       * * *

Пока Ангел обучал набранное из жителей деревни ополчение держать строй где-то за пределами частокола, Жанет и несколько плотников заостряли длинные жерди. Странный Майк по кличке Саженец сидел рядом на корточках и внимательно наблюдал за их действиями. Он то порывался что-то спросить, то принимался трепать свою собаку, не отходившую от него ни на шаг. Наконец он решился и произнес:

— Жанет, погоди, я вот не смекну никак…

— Что?

— Зачем ты делаешь такие длинные колья? Это что же за саженцы вы собираетесь тут сажать?

— А ты, я смотрю, совсем поехал со своей самогоночки, — внимательно глядя на него, сказала Жанет.

— Это да, это без сомнений, — заулыбался Саженец. — И все-таки. Что сажать хотите?

— Да не сажать, а насаживать мы будем.

В глазах Саженца что-то на мгновение мелькнуло, но потом он сделал вид, что ее не понял, снял свою шляпу и стал натирать лысину, озабоченно поглядывая то на плотников, то на тучи, упрямо ползущие по небосклону. Вдоволь насмотревшись, он снова нахлобучил шляпу и поднялся, разминая ноги.

— Чем ты живешь? — спросила его Жанет, отвлекаясь от своей работы.

Прежде чем ответить, Саженец опять снял шляпу, приложил ее к груди и немного пошевелил губами. Жанет даже показалось, что он вроде как молится.

— Сажаю яблони в основном, — наконец сказал он. — А кормят меня добрые люди, ведь все понимают: без меня — никуда. А еще я пишу книгу…

— Зачем?

— Чтобы оставить след.

— Тебе мало яблонь?

— Яблони обо мне ничего никому не расскажут. А книга — это способ поспорить с вечностью. Выиграть у смерти…

— Выиграть у смерти нельзя, — криво усмехнувшись, сказала Жанет. — Знаешь поговорку: не садись есть кашу с Хозяйкой — у нее ложка длиннее? Вот так же и про смерть. Поверь мне, я уж в этом разбираюсь!

— Я верю тебе, Жанет Наповал, но пойми, что тут речь идет об искусстве…

— Искусстве?

— Ну да. Любое искусство имеет дело со смертью, с вечностью, поскольку все живое слишком изменчиво и его не запечатлеть. Только мертвое способно преодолевать время. Мертвое, как книги. Ты же замечала, наверное, Жанет, что все книги только притворяются живыми? А на самом деле они мертвы, это лишь надгробия… Я вот умру, а моя книга будет медленно плыть по волнам времени в будущее… Так же вечно, как вот эти облака в небесах.

Они помолчали с минуту или даже немного больше.

— Эх, хотела бы я знать, что здесь будет лет так через пятьдесят. Или семьдесят… — меланхолично произнесла Жанет. — Неужели вот так же все и останется?

— А ты что же, одна собралась защищать это достопочтенное поселение, Жанет? — участливо спросил Саженец.

— Ну почему одна… У меня три винтовки с собой. И лучший спец Лиги с двумя своими двуствольными пистолетами. А это уже семь стволов! — важно ответила Жанет.

— Да и ополчение сможет за себя постоять. При нашей огневой поддержке, разумеется, — сказал, подходя к ним, Энджел.

Саженец, казалось, был удовлетворен их ответами, обрадовался и согласно закивал, и тут они услышали вдали шум приближающихся двигателей. У рейдеров было два старых автомобиля, несколько мотоциклов и десятка полтора велосипедов. Двигалась вся эта кавалькада усталого металла по дороге, растянувшись шагов на сто и оставляя за собой длинный шлейф пыли.

Жанет быстро взбежала на стену, прошла в деревянную башенку и стащила тряпицу со стоящей на своих сошках Нематериальной Винтовки. Ждать пришлось довольно долго — одна из машин рейдеров сломалась еще на дороге, и добрый час они там ходили вокруг да около, пытались взять ее на буксир или починить. Наконец они двинулись к поселку, но не рассыпным строем, как это делают военные, и не охотничьим загонным полукругом, как дикари, а просто какой-то неорганизованной толпой.

Жанет еще раз быстро оглядела свою винтовку и прильнула к окуляру прицела, ловя в перекрестье переднюю машину рейдеров. «Три выстрела… У меня всего три выстрела…» — прошептала она.

                                       * * *

Как такового сражения не случилось, все закончилось слишком быстро. Двумя выстрелами Жанет прострелила двигатели обеих рейдерских машин, одна из них загорелась. Третий патрон она сохранила. Затем она уже из своей легкой винтовки сняла человек пять, у которых были ружья или автоматы. Нападающие уже подошли слишком близко, и ей пришлось укрыться за бруствером. Тем временем Энджел приказал открыть ворота, и рейдеры устремились внутрь. Жанет даже не меняла позицию и отстреливала налетчиков одного за другим, как кроликов. Когда их толпа ворвалась во двор поселка, спереди на них двинулось ощетинившееся заточенными жердями ополчение, а сбоку открыли ураганный огонь Энджел и Жанет. Первые рейдеры дрогнули и побежали, а затем в воротах возникла страшная давка. Жанет уже перестала стрелять, так как ей стало жалко патронов — налетчики и так бежали врассыпную по пустошам к далекой дороге. Оружия они побросали столько, что ополчению теперь надолго хватит. Тушу главаря налетчиков Крысобоя они потом нашли в воротах — его задавили свои же…

Саженец Майк Чапмен и старуха Тейт стояли друг напротив друга на площади деревни и торговались, не желая приходить к компромиссу. Предметом торга был один из плодов сегодняшней победы — отличный трехколесный велосипед с объемистой плетеной корзиной. Странная собака Саженца сидела рядом и периодически начинала негромко гавкать через равные промежутки времени. Жанет была тут же, подготавливая свой мотоцикл к длительному пути — она собралась на юг, посетить город Нуэво-Ларедо, где, по словам Энджела, открылся штаб Лиги Наемников. Ее мотоцикл был навьючен добычей и оружием так, что больше был похож на мула. Сзади, как флагшток, красовалась стволом кверху Нематериальная Винтовка.

— Гав! Гав!

— Да уйми ты своего пса, Майк!

— Он никому не мешает, ни тебе, ни мне! Так что, продаешь?

— Нет, ты же ничего за него не предлагаешь!

— Ну как ничего, я предлагаю тебе хрустальный молоток, которым можно забивать только воздушные гвозди, чайник с вывернутым внутрь носиком, из которого налить чай можно только себе на колени, и волнистый теннисный стол!

— Гав! Гав!

— И где это все? Ты опять бредишь наяву, старый засранец?

— Это в некотором роде литературная гипербола, если ты понимаешь, о чем я…

Они помолчали. Мистер Глухарь наконец перестал гавкать и начал выкусывать блох из своей шерсти. Старуха Тейт брезгливо отошла на шаг назад.

— И потом, ты же только что этот замечательный велосипед получила бесплатно как военный трофей, не слишком ли это круто даже для известной на весь Техас своей рачительностью старухи Тейт?

— Черт с тобой, старый пройдоха! — сдалась Тейт. — Но только из уважения к тебе и чтобы ты не рассказывал про меня всякие гадости по всей округе! Забирай его даром, дарю! И не нужны мне твои воздушные гвозди и прочие гиперболы!

Когда Саженец переложил свои пожитки в корзину велосипеда и теперь искал, как бы пристроить туда еще и Мистера Глухаря, старуха Тейт спросила:

— А вообще, Майк, с чего ты все-таки живешь?

— Ты же прекрасно знаешь, добрая старушка Тейт. Я сажаю яблони.

— Яблони тебе супу не нальют, хитрец! Так чем ты живешь?

— Я писатель. Пишу книгу.

— Ха! В мире, где никто не умеет читать, писателем быть, верно, очень сложно!

— Не сложнее, чем в мире, где все умеют читать, но утратили способность понимать…

Жанет почему-то стало очень грустно, хотя причин грустить она не видела. Она уже со всеми тут попрощалась, поэтому она просто завела мотоцикл, и скоро поселок Орлиный Перевел утонул далеко позади в пыли и грохоте ее мотоцикла.

Жанет по кличке Наповал продолжала колесить по просторам бывшего штата Техас, когда вместе с Лигой Наемников, а когда и сама по себе. Она много раз хватала черта за хвост и глотала горящие каштаны. Она погибла в перестрелке с рейдерами где-то близ развалин Форт-Стоктона в конце 2062 года. Небольшой памятник в ее честь поставили на центральной площади в конце 2116 года, вскоре после мятежа Наследника. Город Орлиный Проход к тому времени насчитывал без малого триста тысяч жителей, здесь были военная база Коалиционной Партии Имперских Рабочих, заводской комплекс, несколько складов и бесконечные фермерские поля кругом. Святилище-Убежище Тейт до этого времени не сохранилось.

36. Джена VIII

На Канадской реке. Лето 2056

Кролик закончился третьего дня, последние сухари Джена прикончила вчера, и сейчас им оставалось только лежать под проливным дождем, укрывшись пологом палатки, да разглядывать книжку с картинками. И надеяться, что какой-нибудь нерасторопный и особенно тупой кролик в этот ненастный час не лежит в своем логове, а готовится угодить в расставленные ими силки.

Они уже много раз просмотрели все страницы потрепанного буклета, а Джена даже выучила некоторые особенно понравившиеся ей фразы. Сейчас они разглядывали последнюю страницу — гастрономический рай Стрипа. Эта страница была слегка помята, но от этого стала только выразительнее. Справа — контур знаменитого ресторана Эмилио Беневенте с его средиземноморской кухней, а слева — акварельные силуэты коктейлей, словно танцующих в своих бокалах. Бумага слегка пожелтела по краям, но, казалось, сохранила аромат кухонь всего мира, а каждая трещина и складка на этой странице — это история и летопись гастрономических искушений Лас-Вегаса.

— Там, верно, бухла остались целые горы! — мечтательно протянула Астра.

— А я хочу испытать удачу на «колесе Фортуны»! — сказала Джена и ткнула пальцем в помятый буклет. — Вот на таком!

— Ты мало удачи испытала во всех этих перестрелках? — повернулась к ней Астра.

— Это другое. Я хочу не такую, а праздничную удачу!

Когда небо прояснилось, они, голодные и усталые, собрали свой крохотный лагерь и снова тронулись в путь. Они шли день за днем по безлюдным областям северо-запада вдоль большой реки, которая, возможно, была Канадской рекой, а возможно, и нет, и постепенно приближались к своей цели. Кролика, впрочем, они все-таки поймали, но это случилось уже на следующий день.

                                       * * *

Сидя у костра, старик кутался в свои лохмотья, отвратительно кряхтел, надрывно кашлял в кулак и порой начинал раскачиваться, словно сумасшедший. Он то тянул носом воздух из котелка, где варилась похлебка из позавчерашнего кролика, то причмокивал беззубым ртом в ожидании трапезы, то растирал крючковатыми пальцами свои колени, едва прикрытые тканью в прорехах. Он был настолько мерзкий и грязный, что Джена несколько раз бросала рассерженный взгляд на Астру, но та была непреклонна. Взять этого старика с собой, а потом еще кормить похлебкой — их, кстати, выстраданной похлебкой из остатков кролика — было ее очередной вздорной идеей. А все потому, что у них сломалось радио, а старик среди прочей чуши, которую он городил, чтобы добраться до бесплатной еды, мельком упомянул, что разбирается в старой технике.

— Ну что, старик, вкусно пахнет? — спросила чуть насмешливо Астра, помешивая булькающее в котелке варево.

— От тебя-то? А то, красотка! Пахнет горячей женщиной! — Старик раскрыл свою беззубую пасть и вроде как хотел рассмеяться, но тут же зашелся в кашле.

— Старый развратник, — равнодушно сказала Астра.

— Да, я очень стар. — гордо ответил старик. — Знаешь, сколько мне лет, девочка? Уже сто шесть лет, я помню еще…

— Чего ты заливаешь? Какие, на хер, сто лет? — вступила Джена, появляясь на пятачке, где горел костер, и сваливая кучу хвороста поодаль. — Да тебе лет сорок, просто слишком много самогонки, да, рванина?

Она согнула пальцы вокруг воображаемого горлышка бутыли и запрокинула голову, а затем несколько раз довольно цокнула языком. Старик только замахал на нее руками и продолжил азартно ждать трапезы.

Джена, в очередной раз с неудовольствием обозревая старика и отмечая, какой же он старый, дряхлый, грязный и бесполезный, вспомнила, как он вообще у них появился. Это было где-то поблизости от Эби или Эди — в общем, очередного заброшенного поселка где-то на 385-й дороге, когда Астре вдруг понадобилось опробовать свой новый револьвер.

— Ладно, хорош трепаться, давай потренируемся! — решительно произнесла тогда Астра и вышла на середину двора, где они устроили привал. Она уже почти не прихрамывала, хоть иногда все еще помогала себе при ходьбе палкой.

— Опять? — ответила Джена с явным неудовольствием. — Вчера же уже тренировались…

— Вставай давай, задница, — еще более решительно сказала Астра.

Она достала из кобуры свой револьвер и легко прокрутила его на большом пальце, перехватив за рукоятку и прицелившись в соседнее дерево.

— Пух-пух, — сказала она.

Джена подошла сзади со своим револьвером «Кольт», на котором сбоку гвоздем было нацарапано «Говнюк». Астра бросила на нее быстрый взгляд из-за плеча.

— Говнюка отложи, принеси Хорошего Мальчика и тот автоматический…

— Это зачем еще? Мальчик вообще не пристрелян…

— Буду учить тебя стрелять с двух рук, по-македонски.

— Это как?

— Это с двух рук сразу, говорю же!

— А почему так называется?

— Да какая разница?! Ты будешь учиться или нет? И да, разряди их обоих…

— То есть как? Зачем? Мы разве не будет стрелять? — Джена в изумлении даже застыла.

— Не будем. Не стоит палиться. Так что быстро разряжай и иди сюда.

Затем Астра показала Джене, как правильно стрелять двумя руками македонским способом, чтобы отдача не разводила их в стороны. Джена долго не могла смекнуть, но затем научилась правильно сцеплять большие пальцы, и теперь оставалось только проверить новый навык в деле. Внезапно случай предоставился прямо тогда и там же. Они услышали какой-то отдаленный шум и мгновенно скрылись в ближайшем разрушенном домике, бросив весь свой скарб во дворе. Астра оказалась без ботинок, но с револьвером, а Джена — даже с двумя пистолетами. Чертыхаясь вполголоса, она быстро их заряжала, уронив пару блеснувших патронов на землю. Шум между тем приближался и нарастал, вскоре они различили лай собаки, гортанные выкрики и какие-то подозрительные хрипы.

— Хозяйки мои, это же дикари… — прошипела Астра и сверкнула в полутьме домика глазами.

Джена еще сильнее сжала рукоятки пистолетов. Они стали внимательно наблюдать за той стороной двора, откуда шел шум.

И действительно, вскоре из дырки в заборе вылез отвратительный полуголый дикарь с самодельным копьем, за ним еще один и потом еще. Дикарей было шесть, с ними собака непонятной породы и без ошейника, а еще они тащили за собой на веревке тощего и грязного старика. Это его хрипы услышали Джена и Астра еще за полмили. Зачем дикарям понадобился старик, тем более такой тощий, было непонятно, наверное, они собирались использовать его для какого-нибудь своего колдовства. Собака выбежала вперед и бросилась к оставленным ими вещам. Она перевернула рюкзак Джены и начала обнюхивать его содержимое. Дикари, которые сгрудились вокруг старика и, наверное, хотели принести его в жертву, наконец заметили, что что-то не так, и замерли в изумлении.

Астра выскочила из домика слева, а Джена справа, и обе сразу же открыли беглый огонь. Едва первый из дикарей успел поднять свое копье, как Астра выстрелила в него из своего револьвера, чуть подвернув корпус. Он бросил копье, но промахнулся, поскольку Астра стояла к нему боком и представляла собой не очень простую цель. Впрочем, она тоже в него не попала.

Джена начала стрелять сразу с двух рук, но обнаружила, что ее чуть не подстрелили из лука — стрела просвистела прямо у ее лица. Один из дикарей упал навзничь, запнувшись о старика, который с первыми выстрелами ловко лег на землю, поджав под себя ноги. Другой разрядил куда-то в воздух самопал, и пороховой дым моментально затянул все поле боя. Остальные дикари разбежались кто куда, двое просто перемахнули через забор. Куда подевалась собака непонятной породы, было непонятно.

Обойдя поле битвы, Астра осталась несколько раздосадована. Их пули проделали в заборе с дюжину дырок, они обратили противника в бегство, но, как видно, так и не смогли ни в кого попасть. Это было удивительно. Впрочем, они сами остались невредимыми (ссадина на ноге Астры и порезанная наконечником стрелы футболка Джены не в счет), чего нельзя было сказать об их имуществе. Дикарское копье пробило пластиковый бортик тележки и на целый дюйм вошло в корпус радиостанции. А кто-то, по всей видимости дикарский пес, утащил под шумок их сухарную сумку.

— Смотри! А дед-то живой! И даже не поцарапанный! — радостно закричала Джена, держа в руке веревку, на другом конце которой был ошейник, и этот ошейник туго обхватывал тощую шею старика. Она тянула за веревку, а старик изо всех сил держался за ошейник, что-то хрипел и возил ногами по земле.

— Хр-р-р-р… — хрипел старик, схватившись за горло.

— Да не задави ты его! — крикнула Астра, которая уже добежала до своих ботинок и пыталась в них влезть.

— Что нам с ним делать? Пристрелим? — закричала Джена.

— Тише ты! Не шуми, дикари вернутся! Надо ноги делать… а деда с собой возьмем.

                                        * * *

Рассвет в лесу, сплошь заросшем какими-то особенно кривыми соснами, был даже и не рассвет вовсе, а так — какая-то сумрачная пелена. Стало немного светлее, но низкое небо нисколько не расступилось и на нем не было даже видно, есть где-то там вообще солнце или нет. Джена высунула голову из палатки, зябко подернула плечами и посмотрела по сторонам. Старик никуда не делся и по-прежнему спал в своей берлоге из веток ельника, целую гору которых натаскал вчера к их стоянке. Она хорошо видела его грязные пятки, торчащие из мешанины веток. Астры уже не было видно, но где-то вдалеке — похоже, что со стороны речной долины, откуда они пришли вчера, — грохнул одиночный выстрел. Джена вылезла из палатки целиком, потянулась и пошла собирать хворост, чтобы развести огонь. Рассвет в сосновом лесу наступил, и новый сумрачный день их скитаний начался. На границе Техаса и Оклахомы, на берегах мирно текущей реки, которую издревле прозвали Канадской, медленно и неохотно разгоралось лето.

Через некоторое время Астра вернулась, неся на плече мертвого опоссума, а к этому времени в костре уже весело трещали ветки, в котелке бурлила похлебка, а Джена снова спорила с неугомонным стариком на тему прежних времен. Не тех, которые были пять или десять лет назад, а совсем старых, еще до Пиздеца.

— Да ты!.. Да ты!.. Да ты не сечешь! Не по-ни-ма-ешь! — махал на нее руками старик. — Я ведь помню все, что было и как оно было. Мне сто лет, ей-богу. Спроси вот у меня про что угодно!

— И спрошу!

— Да, вот и спроси! Про любое из старого времени…

— Ну, хорошо… — Джена повернулась спиной и уселась перед стариком на корточки, подкладывая в костер прутики, а он с видимым удовольствием начал пялиться на ее выпуклую задницу. — Как это все вообще было?

— Что было?

— Ну, как это все случилось. Каким был Пиздец?

— И не надо заливать про Четырех Хозяек, эту байку мы знаем, — сказала Астра строго, указывая на старика кончиком ножа, которым только что свежевала опоссума.

— Пф-ф-ф! — Старик зашлепал губами и брызнул слюной. — Это фуфло я и сам слышал не раз, это чушь для деревенских дурачков!

Он уперся руками в бедра, вдохнул поглубже, как будто бы собираясь с силами, но затем вдруг решил поковыряться в носу и так увлекся, что Астра прикрикнула:

— Хей, не отвлекайся!

— Вот что я вам скажу, все было совсем не так, — весомо произнес старик, обстоятельно растирая козявку, которую выудил из носа, по своему тряпью. — Вот одни говорят: бомбы упали — и люди сбежали из городов! Чушь, города вон стоят целые до сих пор, а людей-то там и нет! Хотя приходи да живи! Никто не идет, все боятся! Вот такие были тогда страх и ненависть в городах, что до сих пор все боятся и ненавидят, и детям своим бояться и ненавидеть наказали. Другие твердят это фуфло про Четырех Хозяек, мол, клыкастые твари всех погубили. Это тоже самая несусветная чушь, какую я только слышал. Ебанина для глупых дикарей. А я… я вам скажу все по порядку, как оно было, одно за одним, одно за одним… и ничего не утаю, эта история специально для вас, красотки. Я как вас увидел, какие вы красивые, какие у тебя вон, — он указал кривым пальцем на Джену, — сисяндры, так сразу и подумал…

— Старик, говорю тебе, не зли меня!

— Да, да… О чем это я? Сисяндры у тебя — высший класс, во! — Он показал большой палец.

— Нет, про то, как закончился весь старый мир. Давай, не тупи! А то похлебки тебе не видать, а она очень даже… — Астра пригубила из деревянной ложки и зачмокала губами, явно передразнивая старика.

— Э-э-э, ну так да… Так вот, все было оттого, что люди стали как дети. Не то чтобы совсем отупели, не лыбьтесь, а вот становились все несмышленей и несмышленей, как бы потихоньку превращаясь в детей. Это было не сразу, а по чуть-чуть, совсем мало-помалу, и чем больше они тупели, тем меньше секли, какой пиздец вокруг них начинается. Когда случалась какая-то очередная хрень, люди вместо того, чтобы собраться и решить эту проблему, начинали творить всякую долбаную дичь. Но в основном они просто пялились в свои эти черные зеркала, шмартфоны, как они их называли… Тупо тыкали туда своими тупыми пальцами, потом куда-то ехали на своих долбаных машинах. Все всегда всюду ехали на этих сраных пердячих машинах — продыху от них не было! Хотя останови любого, вот прям любого, и спроси: какого дьявола тебе там надо, куда ты, сука, так несешься? Ведь ни один не смог бы ответить! Хр-р, тьфу! — Старик прочистил горло и сплюнул мокроту себе под ноги.

— И чё дальше? Как вообще произошел Большой Пиздец? — спросила Астра.

— Вообще все было вместе. Сначала была эта… как ее, пандермия!

— Чего? — не поняла Джена.

— Ну, как эпидермия, только большая, на всех людей…

— Как что?

— Когда все болеют кругом, это называется эпидермия. Поняла? А когда болеют вообще все люди, которые живут в мире, — это пандермия. Пан-дер-мия! А затем все страны обвинили, что это оружие, мол, все друг друга заразили. И некоторые выстрелили ракетами друг по другу. А в это время все экраны, все эти черные зеркала, шмартфоны и прочие умные машины — все отключилось. А потом снова включилось. Но по всем долбаным черным зеркалам показывали одни и те же движущиеся картинки, от которых люди начали сходить с ума. И вот это вот все было вместе, да еще люди тупые, как кабаны, — мечутся туда-сюда, давят друг друга. Так вот все и посыпалось само собой, а никаких Хозяек никто никогда и не видел. Это потом придумали все, чтобы дикарей на бум-бум разводить…

— Погоди, дед, но не все же отупели? Есть же еще люди с мозгами. — Астра довольно громко постучала себя по голове деревянной ложкой.

— А это другое, совсем другое, детка! Да, были люди, которых это все не парило ни капельки. Но они быстро попрятались по всяким бункерам да военным базам. Очень быстро… Так быстро, что… я так думаю, — старик важно уселся и поднял вверх складную ложку, которую уже успел достать и проворно протереть ветошью, — они это все и устроили!

                                       * * *

Здесь, на изгибе давно заброшенной дороги, они обнаружили целую кучу уже слежавшихся от времени коробок. Грузовик съехал с дороги и утонул в реке — неподалеку все еще виднелась его ржавая крыша, вся опутанная длинными зелеными водорослями. Его прицеп повалился набок и так остался на дороге, а все содержимое рассыпалось вокруг. Возможно, здесь не проходил ни один человек за все последовавшие годы.

Астра и Джена осторожно обошли короб прицепа кругом и заглянули в несколько коробок. Внутри были одинаковые белые лоточки, на которых лежали самые разные овощи — ярко красные томаты, надутые зеленые перчики, желтые, как солнце, яблоки. Джена сразу же схватила одну из упаковок и начала ожесточенно раздирать ее ногтями, но едва она открыла ее и поднесла сочное яблоко ко рту, как сразу же сморщилась и с ужасом отбросила его в сторону. Яблоко покатилось и скрылось под коробками, словно бы сбежав от них.

— Яблоко ненастоящее! — обиженно сказала Джена, чуть не плача. — А с виду такое настоящее!

Астра вытащила другое яблоко и внимательно его осмотрела. Яблоко выглядело как самое настоящее яблоко, но пахло почему-то бензином. Астра поковыряла его пальцем — оно было твердое, как камень. Но слишком легкое для камня.

— Выбрось его! Это подделка! Это ловушка! — потребовала Джена, пиная ногой другую коробку. Из нее во все стороны покатились яблоки, все одинаково круглые и одного цвета. Джена, которой стало заметно не по себе, затравленно оглянулась и схватилась за рукоятку револьвера на поясе.

— А ты знаешь, подруга, как дикари вот такое называют? — спросила Астра, указывая рукой на кучу коробок.

— И как?

— Пир Хозяек. Они считают, что эта еда не для людей. И очень боятся даже приближаться к таким местам.

— Ну-у-у… — протянула Джена. — Да они ко всему боятся приближаться. Они же дикари! Но тут мне и впрямь как-то не по себе… Место жутковатое… Пир этот еще с поддельными яблоками. Пойдем отсюда, что ли?

Позади из-за поворота дороги вышел старик. Кажется, он сильно торопился и теперь, когда догнал Астру и Джену, остановился и пытался отдышаться, опираясь на кривую палку. Потом он помахал руками и что-то прокричал.

— Хозяйкина срань, я думала, что он уже отстал от нас… — недовольно сказала Астра.

— Это ты его прикормила, между прочим! — мстительно процедила Джена.

Затем они увидели, что старик держит в руке какой-то предмет, издалека блеснувший в лучах солнца. Они остались стоять, и старик быстро догнал их, хотя и сильно запыхался.

— Ра… радио у вас старое. Я уж и не помню, когда… Ох… Ну я не могу уже так бегать… — Он схватился рукой за бок, прижимая странный блестящий предмет к своим обноскам.

— Что это у тебя? — спросила Джена.

— Да вот лампа это… — Старик покрутил у нее перед носом прозрачной колбой, внутри которой виднелись какие-то проволочки. — Ламповая у вас станция, говорю! Хер знает сколько лет такой не видел!

— Это хорошо? — осторожно поинтересовалась Астра.

— Это отлично! — Старик сунул свою лампу ей прямо к носу. — Это окей, детка! Я починю вашу шарманку, как и обещал!

Они двинулись дальше по дороге, иногда останавливаясь, чтобы подождать старика, который нес лампу так, как будто бы это было сокровище. Все время, пока они шли до самых сумерек и искали место для стоянки, старик рассказывал, как он пошел в руины по большой нужде, как он искал укромное местечко и приметил магазин с радиотоварами, как он эту нужду справлял, как он догонял их и боялся, что они его уже бросили. Правда, едва они расположились, старик проворно открутил пробитую крышку радиостанции и довольно быстро заменил там лампу. Старую и покрытую красивыми разводами, как будто бы внутри нее до сих пор колыхался дымок, он подарил Джене и велел не выбрасывать. Затем он пощелкал тумблером станции, и она ожила! Поймать ни одну передачу они не смогли, но здесь, в лесной лощине, вдали от поселений, это было бы невозможно. Старик также объяснил Астре, что им следует ловить пеленг станции Лос-Аламоса значительно западнее, так как здесь сигнал экранирует близлежащая горная гряда, а потом, намаявшись за день, отправился спать.

— «Это место кажется идеальным для отдыха и размышлений. Здесь можно забыть о повседневных проблемах и насладиться красотой природы», — прочитала Астра текст на смятом кусочке старого путеводителя, а потом бросила его в костер.

Бумага секунду лежала в огне, как будто изо всех сил сопротивляясь, а потом в ее центре, как раз там, где были строки «забыть о повседневных проблемах», возникло коричневое пятно, и весь листок мгновенно охватил огонь, превратив его в пепел, который распался в костре без остатка, как только Джена пошевелила угли веточкой.

— Интересно вот, какие у них были эти повседневные проблемы? — спросила Джена.

— Как и у нас — чем набить брюхо и как пережить следующий долбаный день, — ответила Астра.

Джена шумно высморкалась в костер, вытерла нос тыльной стороной ладони и произнесла:

— Неплохой план, подруга.

Старик беспокойно заворочался во сне, кутаясь в свои тряпки, и вдруг четко и ясно сказал:

— Закон о беспорядках был законом, который позволял властям разогнать любую толпу, если власть сочтет, что толпа становится неуправляемой, но сначала следовало зачитать положения этого закона вслух.

Джена захихикала:

— Во дает, старый пердун!

Старик действительно шумно пустил газы, немного поворчал уже что-то совсем нечленораздельное и снова мирно заснул.

Из отчета Мартина Тиссера в Юго-Восточную научную миссию (документ найден на трупе отправителя): «Настоящим уведомляю, что хорошо устроился в одном из местных племен, которые (как и все прочие дикари) называют себя Настоящие Люди, а всеми окрестными дикарями именуются как Ржавогрызы. Живут они по берегам Канадской реки, точнее, в землях между ее средним течением и древней Триста Восемьдесят Пятой федеральной дорогой. Церемонии Ржавогрызов, на которых я имел честь присутствовать, были сосредоточены вокруг собраний, известных как «митап», которые проводились для различных целей, и каждая из них включала самые разнообразные мероприятия. Обряды часто сопровождались танцами и употреблением хмельного напитка, сваренного из высушенных листьев священного растения «лип-тон». Но следует отметить, что этот «черный напиток» употребляли исключительно мужчины племени. Также Ржавогрызы устраивали соревнования, демонстрируя навыки владения оружием или физическую удаль, в особенности мастерство прыжков на левой ноге, обутой в ботинок. Как мне рассказали, данный ритуал появился в племени после того, как в один из предшествующих годов близлежащая река вынесла на заводь сотни и сотни ботинок, причем все — левые. Вероятно, вверху по течению на одной из застрявших барж развалился контейнер с товарами, оставшийся еще с довоенного времени. Эта забава стала настолько популярна среди Ржавогрызов, что соседние племена часто теперь называют их «обутыми».

37. Джена IX

Развалины Амарилло. Август 2056

Старик умер за три дня до того, как они дошли до развалин Амарилло. Но умер не вдруг, а только с третьего раза. Сначала он лег и сказал, что больше не может идти. Астра хотела его бросить, но теперь уже Джена была против. Старик лежал и жалобно стонал, а потом потребовал, чтобы его отнесли в пустоши, и доверительно сообщил, что он хочет умереть под открытым небом, а не в душной палатке. Дважды он требовал, чтобы его перевернули, так как его дух не хотел выходить сначала на левом боку, а потом точно так же и на правом.

Потом старик сказал, что передумал умирать и уже прекрасно себя чувствует, но идти все равно не может. Впрочем, если они покатят его в тележке, то он согласен и дальше с ними путешествовать по просторам этой благословенной земли, а также чинить им радио и всякие другие хитрые штуки. Потом он вдруг стал бредить, все время называл Джену «сестричкой Эмми» и требовал принести ему какую-то птицу — кажется, утку.

Умер он незадолго до рассвета, и, хотя Джена все время сидела рядом с ним и поила его водой из фляжки, это почему-то не помогло. В завершение всех ее мучений он опростался в штаны и испустил дух. Они похоронили его неподалеку, выкопав неглубокую могилу и навалив сверху камней, чтобы его труп сразу же не погрызли койоты. Джена нашла в их скарбе какую-то продолговатую пластинку и написала на ней маркером «Просто старик, умер в 2056». Потом подумала немного и дописала внизу: «Он починил нам радио».

                                       * * *