Бесплатный фрагмент - Дорога к островам. Другая история

Предисловие

Многие с детства знают известные истории эпохи Великих географических открытий. От Христофора Колумба, открывшего Америку и Америго Веспуччи, подробно исследовавшего её. До Фрэнсиса Дрейка, что привёз и популяризовал клубни картофеля в Европе. От первого кругосветного плавания под руководством Фернана Магеллана и Хуана Элькано, до Джеймса Кука, трижды возглавлявшего кругосветные экспедиции. Ещё многие и многие имена выдающихся мореплавателей, навсегда вписаны в историю современной цивилизации жирным шрифтом. Их путешествия подробно задокументированы и являются частью современной культуры. Но сколько ещё удивительных историй и событий остались не рассказанными. Сколько человеческих судеб и жизней бесславно почили на задворках мировой истории, так и оставшись неизвестными широкой массе людей. Сколько бесстрашных моряков не вернулось на родину из очередного опасного плавания.

Эпоха средневековья открывала авантюристам на больших кораблях многообещающие возможности. Новые земли становились всё более доступными, а мир постепенно обретал привычный нам вид, вырисовываясь на путеводных картах.

Торговые отношения между странами и частями света только начинали формироваться. Естественно, взаимоотношения между людьми разных культур и национальностей не обходились без насилия. Многие вопросы решали с оружием в руках. Но, именно благодаря этим судьбоносным для нашей цивилизации открытиям, мы знаем мир таким, какой он есть.

Историю, описанную далее не найти в исторических сводках или журналах серии the national geographic. Она может оказаться всего лишь одной из сотни или даже тысячи других маленьких историй, никогда не видевших свет, под тяжёлым грузом Великих географических открытий. В ней речь пойдёт о группе смелых людей, не побоявшихся шагнуть в неизвестность. О выборе решений, последствиях, и сложных перипетий судьбы.

Глава 1 Неожиданные сборы

Будучи завсегдатаем одного портового бара в Лиссабоне, мой друг Сантьягу стал настоящим сборником всевозможных историй и слухов. Не проходит и дня, чтоб он не удивлял меня пересказом очередной пьяной байки какого-нибудь матроса или военнослужащего, вернувшегося из далёких земель. К примеру, позавчера он выпивал с моряками, возвратившимися из Малакки1. Бог его знает, где это находится. Но нашим соотечественникам не посчастливилось оказаться в плену у местного султана, пока их не освободили португальские солдаты, прибывшие с Гоа2.

Так вот эти выпивохи все уши прожужжали моему другу о своих грандиозных приключениях на недавно открытых землях. По утверждениям Сантьягу, их историй хватило бы на целую книгу, так много они всего повидали. Как выразился один из моряков: «день на чужбине равен месяцу жизни дома».

Время сейчас такое, что новости об освоении новых земель приходят чуть ли не еженедельно. Благодаря принцу Энрике, Васко да Гаме и многим другим мореплавателям и деятельным правителям, рубеж шестнадцатого века, Португалия преодолела на невероятном подъёме экономического роста. День и ночь мы строим и готовим корабли к плаванию, каждые несколько месяцев провожая новые эскадры со смельчаками в путь.

Вчера натянули парус на очередную каравеллу3 с не прихотливым именем «Благословлённый». В общем-то, за этим занятием Сантьягу и пересказывал мне сказки напившихся вина моряков, возвращённых на родину.

По их рассказам Малакка это идеальный город, предназначенный для торговли. Сюда приплывают корабли со всего мира. На местных базарах можно встретить арабов из Мекки или Каира. Сюда стекаются осторожные, низкорослые китайцы, громкоголосые гуджаратцы, не многословные яванцы и многие другие. Всех народностей и не припомнить. Восемьдесят четыре языка встречаются здесь. Все торгуются, обмениваются товарами.

Из Китая привозят фарфор и шёлк. Весёлые жители Пегу продают серебро и рубины. Из Венеции приходит стекло с позолотой, а также разные ювелирные изделия. Золото и перец в основном везут из Суматры. Число иностранных купцов с их челядью так велико, что живут они в отдельных предместьях. У них много рабов и прислужников. Эти купцы просто купаются в роскоши. На рынках стоит одурманивающий запах специй из Индии. Арабы привозят опиум из Мекки и тридцать видов одежд из Адена. А по пятницам мавры разных национальностей толпами устремляются в огромные, каменные мечети. В общем жизнь там бьёт ключом, а торговля процветает. Если захотеть можно подыскать себе жену с экзотической внешностью. С узким разрезом глаз или смуглой кожей. Главное, чтоб «папа» не был против, как пошутил один из рассказчиков. Ведь религия там другая.

Эти моряки так красноречиво описывали город и быт в нём, что всем изумлённым слушателям захотелось его посетить. Ну ещё бы… После пары стаканов креплёного портвейна, кому бы не захотелось.

Сантьягу пересказывал мне эти истории с не поддельным блеском в глазах. После чего не двусмысленно намекнул на своё желание всерьёз записаться в ряды добровольцев для дальнего плавания к новым границам. В силу его открытого характера и регулярных попоек в барах, связей у него в достатке.

— Может и ты со мной Жеронимо? — спрашивал он у меня в шутку.

Но то, что изначально кажется шуткой, в итоге, зачастую становится правдой. И вот спустя всего несколько дней, Сантьягу записал нас в матросы, на судно к одному знатному купцу из Браги1. Точно не было известно куда именно и каким маршрутом мы поплывём. Мой друг этого не выяснил. Зато уже была дана команда готовиться к отплытию завтра. И в матросы набирали почти что всех желающих. Конечно, морской и военный опыт приветствовался, но не являлся обязательным условием. Такие бездари, как мы с Сантьягу тоже пришлись ко двору.

Я полагал, что оставшиеся два дня проведу рядом с матерью и бабушкой. Ведь неизвестно, когда я вернусь, чтоб увидеть их снова. Однако пришлось готовить судна к экспедиции. Поэтому все два дня мы собирали разные товары по всему Лиссабону, и неустанно грузили их на корабли. С рынков мы привозили питьевую воду, продукты питания и прочую провизию. В основном это были крупы и сухари. С оружейных складов амуницию. С портовых доков запасные паруса и всё необходимое для скорой починки судна на случай поломки.

Все два дня мы трудились не покладая рук. Жутко вымотались, а экспедиция ещё даже не началась. Почему-то отплывать мы должны были ночью, и не из Лиссабонского порта. Также нам строго на строго запретили трепаться об экспедиции. Если бы мы ещё что-то знали сами. Маршрут и дальность следования неизвестны. Миссию нам обозначили, как торговую. А судя по количеству оружия, что мы грузили в трюмы, в это сложно было поверить.

Погрузив вечером оставшийся груз, нам позволили попрощаться с родными и собрать в дорогу личные вещи. Брать с собой, мне по существу нечего, кроме бабушкиных наставлений. «Окажешься в Риме, веди себя, как римлянин» всегда говорила она. Бабушка единственная меня поддержала в моём выборе отплыть к новым землям, в противовес матери, которая до последнего не принимала моего решения, хоть и понимала, что повлиять на него не в силах. Я как отец говорила она, такой же упрямый и наивный. Верю, что счастье и богатства ждут меня на другом конце света.

Я за свои двадцать с небольшим лет, своего отца никогда не видел. Знаю лишь, что он участвовал в поисках морского маршрута в Индию, под руководством Бартоломеу Диаша1. И погиб уже после окончания реконкисты2, не за долго до моего рождения. Кроме матери и бабушки у меня никого нет. Поэтому прощание прошло скоротечно. Обнявшись и вместе помолившись, я простился со своими родными, в надежде, что ещё увижусь с ними.

Уже стемнело. Нам пришлось бегом бежать до пристани Кайш-даш-Колунаш3. Там нас ждала рыбацкая, каравеллаподобная лодка с извозчиком и несколькими людьми на борту. Извозчик отчитал нас за опоздание и сказал, что все корабли отплыли на север, в Синтру4, и будут ждать нас там.

Гребцами были четверо крепких темнокожих мужчин, привезенных из Африки. Чтобы они не расслаблялись извозчик направлял на них заряженный арбалет и постоянно кричал приказным тоном, чтоб гребли быстрее. Нам с Сантьягу он выдал по одному клинку и кожаному нагруднику.

Довольно скоро мы добрались до стоящих неподалёку от порта города Синтры кораблей. И поднялись на борт флагманской Нау1. Только извозчик с двумя рабами и своим подручным остались в лодке. Остальные, как и мы должны были принять участие в торговой экспедиции.

На борту нас уже ждала команда и капитан. Капитан к моменту нашего прибытия уже произносил пламенную речь, по типу того, какая великая честь нам уготована участвовать в столь важной экспедиции. Вместе с ним, мы словно у бога за пазухой, утверждал капитан. Посмотрев на нас — вновь прибывших, он слегка замешкался и взял паузу.

На борт мы взошли вшестером: я, Сантьягу, два темнокожих раба и два брата близнеца, что скромно держались обособленно и разговаривали только между собой. Их имён мы не знали. Один из офицеров стоящий рядом с капитаном воспользовался тишиной и произнёс по всей видимости остроумную шутку. Вся команда рассмеялась. К сожалению, я не расслышал, что именно он сказал, но по задорному гоготу команды, догадываюсь, что шутка адресована нам. Кажется, суть была в том, что мы прибыли позже всех, и капитану из-за нас придётся заново всё разъяснять.

В темноте было сложно подсчитать количество людей на судне. Ориентировочно команда состояла из пятидесяти-семидесяти человек. Громким, повелительным голосом капитан призвал всех к тишине и продолжил свою речь. Ну или начал заново.

— Итак, информация для вновь прибывших — он бросил и задержал взгляд на нас, шестерых стоящих у кормы судна.

— Наша цель Азорские острова, там мы произведём донабор команды, дозаполним трюмы припасами и провизией, после чего двинемся дальше на юг. Каждому из вас… —

— Куда на юг? — выкрикнул Сантьягу.

— Всему своё время, юноша! — грозно, по-отцовски ответил капитан.

— Итак, повторяю… Каждому из вас будет положено жалование по одному крузадо за каждую неделю экспедиции. В случае гибели, деньги будут выплачены вашим родственникам. Вас двоих это не касается, можете не обольщаться — капитан взглядом указывает на чернокожих рабов. Команда снова одобрительно смеётся.

— Каждому матросу в день полагается паёк. Основой вашего рациона станут сухари. Их у нас в достатке. Далее вам полагается: Кружка вина, порция солонины равная личной симпатии нашего кока к вам, фляга питьевой воды — капитан потряс своей флягой.

— Каждые два дня матросу будет выдаваться сыр, лук или чеснок, а также немного уксуса или оливкового масла. Вся пойманная по пути рыба, будет делится между командой. Крохоборства на борту я не потерплю! Это всем ясно?! — прокричал капитан, обращаясь к команде.

— Данные условия временные, и будут пересмотрены в индивидуальном порядке, как только мы сформируем полный экипаж корабля. —

По окончанию капитанской речи, один из его помощников произвёл перепись команды, и мы наконец подняли якорь. Без звуков фанфар, без провожающих в порту горожан. Ночью, в условиях скрытности, на почтительном расстоянии от Синтры, мы отплыли к Азорским островам.

Нам с Сантьягу и двум близнецам выдали обещанный паёк на день и налили вина. Помимо двухмачтовой Нау, на которой находились мы. В экспедиции было ещё два корабля. Это были каравеллы с латинскими косыми парусами. Мы с Сантьягу такие строили.

Наша каракка шла первой и возглавляла торговую флотилию на Азоры. Было предельно ясно, что лазурные острова не являются конечной точкой нашей экспедиции, уж слишком много всего погрузили на борт. Мои размышления об истинной цели путешествия перебил Сантьягу.

Он уже познакомился с корабельным коком и позвал меня на камбуз. Меня, и двух близнецов, что скромно стояли неподалёку. Камбуз больше походил на склад с огромными пыльными мешками и прогнившими бочками с водой и вином. Коком оказался крупный испанец средних лет, нанятый на службу в эту экспедицию после того, как он нечаянно отравил добрую половину команды во время плавания в Кабралию1. По его словам, он зря смешал свежевыловленную рыбу с солониной, сухарями заражёнными личинками долгоносика, чёрт бы их побрал, и замоченной в вине чечевицей.

— Вы бы видели это зрелище — смеясь продолжал он.

— Пара десятков матросов свесила задницы с корабля. Весь корпус обосрали. Вы не представляете, насколько капитану было стыдно заходить в порт на таком судне. А жуткую похлёбку пришлось вылить за борт —

За этой трагикомичной историей наш кок крупными волосатыми ручищами открыл бутылку вина и предложил всем выпить. За знакомство так сказать. Сантьягу, естественно, долго уговаривать не пришлось. Такие предложения без внимания он не оставляет.

Вечер выдался веселым. Мы выпивали, рассказывали друг другу разные истории. На правах более опытного морехода, крупный испанец был главным заводилой, и порой рассказывал такие вещи, аж уши вяли. Сантьягу старался не отставать и перевирал все пьяные сказки, какие ему только доводилось слышать. Даже двух близнецов удалось разговорить, благодаря чудодейственной силе вина. Нормальные парни оказались, несмотря на застенчивость и стеснение. Воистину вино — напиток богов. Всласть напившись и вдосыть наслушавшись историй кока, мы все улеглись спать прямо на камбузе.

Крепкий, пьяный сон на утро обернулся тяжёлым похмельем. Сантьягу разбудил меня доброй новостью. Мы доплыли до Терсейру, одного из группы Азорских островов. От количества выпитого вчера вина моя голова гудела, а желудок подташнивало. Из камбуза мы поднялись на палубу корабля. Издалека берег острова казался голубым. Видимо поэтому острова называются лазурными.

На восточном берегу Терсейру нас ждала укромная бухта, где мы в скором времени должны были бросить якорь. Один из офицеров приказал приготовить всю амуницию, что мы привезли из Лиссабона к выгрузке. Пока мы поднимали оружие из погреба боеприпасов, находящийся в корме судна, капитан уже распорядился спустить паруса и готовиться сойти на берег.

Для охраны на корабле остались лишь несколько членов команды и кок, что дружески подмигивал нам, пока мы поднимали амуницию на палубу. Капитан вкратце, не без доли юмора описал задачу. Всё привезённое на нашей каракке оружие нужно было обменять на бочки с питьевой водой, мешки с пшеницей и несколько голов скота. Всё это уже приготовили для нас заранее.

Подплывая на лодке, гружённой разными клинками, шпагами и всевозможными видами холодного и стрелкового оружия, все почувствовали тухлый, смердящий запах мертвечины. На берегу лежала гигантская туша океанской рыбы. Один из пассажиров в нашей лодке рассказал, что он частый гость на этих островах. И здесь это обычное дело. Разлагающаяся туша принадлежит киту. Они часто подплывают близко к берегу, и местные переселенцы ведут на них охоту. Мясо, жир, китовый ус, печень, всё это продаётся здесь дешевле, чем где-бы то ни было.

Причалив лодки к берегу, капитан со своими компаньонами переговорили вне поля моего зрения. Вернувшись, нам была дана команда всю амуницию переносить на портовый склад. Тридцать пять человек выстроились по цепочке, передавая друг другу из рук в руки деревянные ящики с вооружением.

Близился обед. Капитан собрал команду для оглашения важной информации. Он довольно долго собирался с мыслями, и видно было, что не хотел долго разглагольствовать. Общий посыл был следующим: «Основная экспедиция отправится отсюда через два-три дня. Следовать будем в сторону Ост-Индии. Компания будет преимущественно торговой. К нашим трём кораблям присоединится ещё один. Сейчас он находится в Португалии. Путешествие это долгое и опасное. Кто хочет попытать удачу милости просим, это ваш счастливый билет. Если есть те, кто передумал, пусть скажет об этом мне или кому-то из моих помощников. Каждому будет выплачено жалование за одну неделю, и он сможет вернутся в Португалию на ближайшем корабле». Так говорил капитан. Лицо у него было серьёзное, в речи уже не прослеживалось весёлых шуток или намёка на них. Меня преследовало стойкое ощущение, что капитан не договаривает всю правду. В принципе выбора особого не было, все уже согласились на эту опасную авантюру ещё когда ступили на борт корабля.

После обеда, который состоял из китового мяса и хлеба, нужно было погрузить на лодки бочки с питьевой водой, мешки с пшеницей и сухарями чёрствого хлеба. Таков был торговый обмен. Оружие на еду. В день отплытия капитану пообещали трёх коров и пять овец. Двум близнецам поручили задание нарвать как можно больше травы для животных, ведь они поплывут с нами. Сантьягу вызвался им помогать, за одно и меня приплёл. Вся остальная команда была распущена до вечера по «своим делам» так сказать. Ночевать все должны были на корабле.

Вместо того чтоб спокойно отдыхать и изучать окрестности острова, мы бродим по заливным лугам и дёргаем траву, от которой у нас уже все руки позеленели. Блуждая по полю с мешками травы, мы наткнулись на глубокую, тёмную пещеру. Дух первооткрывателей оказывается заразным. И одному из братьев приспичило спуститься в неё. Второй пытался его отговорить, но всё без толку. Тот вбил себе в голову, что это для него важно. Ну хорошо, согласились мы. В этот момент из пещеры вылетела, пожалуй, дюжина чёрных как ночь летучих мышей и напугала близнеца. После этого у него отпало всякое желание исследовать пещеру. По пути до берега к лодкам, он не проронил не слова. Нам удалось плотно набить шесть мешков свежей, сочной травой. Коровы будут довольны.

Смеркалось. На пляж к лодкам стягивались матросы с нашей экспедиции. Капитан со своими помощниками грозно смотрели на всех, подыскивая удобный повод отчитать какого-нибудь перебравшего с выпивкой бражника. Нам ещё предстояло доставить выменянный на оружие товар до кораблей и выгрузить всё.

Дело оказалось не пыльным. Доплыв до нашей каракки, вся команда взялась за выгрузку провизии. А я, Сантьягу и близнецы помогали коку распределить весь груз по камбузу. Кстати, он уже к этому времени приготовил ужин на всю команду. В огромном чане томилась похлёбка, вываренная из мелкой рыбы, овощей, мяса кита и незнакомой мне крупы. Пахло не дурно.

Расправившись с работой, помощник капитана приказал всем ужинать и ложиться спать.

— Чтоб не каких ночных брожений по кораблю — строго наказал он.

Утро следующего дня ознаменовалось добрым расположением духа у нашего испанского кока. Он угостил нас итальянским сыром, сказав, что это из его личных запасов. На планёрке капитан распределил всех матросов по группам, и раздавал задания каждой. Задания с помощью командного состава придумывались на ходу. Большая часть экипажа была занята уборкой на кораблях. Так как после вчерашнего дня, капитану поступили жалобы от местных переселенцев на непристойное, пьяное поведение наших матросов. Исходя из этого было решено не отпускать без причины часть команды на землю.

Нам повезло больше. Тем же составом мы отправились пополнять запасы корма для парнокопытных участников экспедиции. Весь день напролёт мы гуляли по острову. Рвали зелёную траву и листву. С нетерпением ждали отплытия в Ост-Индию. И как гром среди ясного неба, Сантьягу ошарашил меня новостью. Он передумал плыть дальше и хочет вернуться домой. Быт моряка, видите ли, ему не по духу. Он сам завлёк меня на службу в эту торговую экспедицию, а теперь даёт заднюю. Беременная невеста, плохое предчувствие и ещё сотня разных отговорок в пользу того, чтоб вернуться в Лиссабон звучали из его уст. Конечно, мне было не приятно и где-то даже обидно, но ничего, когда я вернусь с деньгами, он будет пересказывать мои истории из путешествия своим собутыльникам.

Вечером Сантьягу предупредил капитана о своём решении, чтобы получить свой честно заработанный крузадо. Помимо моего друга, ещё несколько человек из команды отказались плыть в Ост-Индию. А оставшиеся активно готовили судна к плаванию. Я получил должность плотника на флагманском корабле и прибавку к жалованию. Плюс к тому, я смог рассчитывать на некую часть прибыли, что привезём в Португалию. Но об этом капитан говорил так размыто, что невозможно было понять хотя-бы примерной доли моего вознаграждения.

Глава 2 Долгий путь

Последний день на суше перед отплытием проходил в хаотичной суете. Все члены команды от офицеров и помощников капитана до матросов бегали как ужаленные. Погрузка товаров на борт продолжалась. Казалось, трюм корабля уже заполнен под завязку, но всегда находилось местечко под ещё один мешок с мукой или бочку с питьевой водой. Капитан лично контролировал и осматривал весь груз, поднятый на борт. Он знал корабль как свои пять пальцев, от верхушек мачт до киля. Вот уже и парнокопытных пассажиров погрузили, для которых мы старательно собирали траву. Никто так не радовался живности на борту, как наш кок. Подойдя к самой упитанной из коров, он погладил её по брюху и сказал — Тебя красотка первую съедим. —

Сантьягу, и другие передумавшие плыть португальцы помогали нам с финальной подготовкой к плаванию. Работы добавил и пришедший четвёртый корабль, который ждал наш капитан. Это была крупная, трёхмачтовая каракка. С пушками и бомбардами на борту. Имя ей «Санта Элиса». Она приплыла под португальскими флагами, но сейчас флаги сняли. Трюмы её трещали по швам от количества разного продовольствия и вооружения. Пришлось перегружать существенную долю провизии на наши три корабля. Также часть их экипажа перекочевала к нам.

В общей сложности после перераспределения наша корабельная команда пополнилась пятнадцатью новыми людьми. Среди них был новый кормчий, который и должен был управлять флагманским судном. Также на борт нашего корабля взошли трое статусных дворянина, козырявшие титулом фидалгу1. Они были вооружены саблей, широкополой шляпой, длинными усами и плохим расположением духа. А у одного из фидалгу борода опускалась почти до живота. Он выглядел самым важным. Нахмуренный, оценивающий взгляд. Крючковатый нос и маленькие, словно надкусанные уши. Облачён он был в поддоспешник облегчённого образца с кольчужными нашивками.

Без стеснения он разговаривал с нашим капитаном с позиции силы. С некоторой претенциозностью изъявляя желание скорее отплыть, пока ветер попутный.

За всеми приготовлениями, мы толком не смогли попрощаться с Сантьягу. Он остался на Терсейру в ожидании корабля до Лиссабона. Я отплыл в длительное путешествие до Ост-Индии. В связи с перераспределением экипажа, двух братьев близнецов перевели на другое судно, на каравеллу, что шла последней. Из знакомых у меня остался только крупный испанец кок.

Мы плыли в открытом океане, ветер и в правду был попутный. Он гнал нас всё дальше и дальше от родных земель Португалии. Первые дни меня немного укачивало и рвало.

— Это распространённая реакция, такое часто бывает с неопытными моряками и желторотыми новобранцами — посмеиваясь, успокаивал меня кок.

Ветреные дни сменялись спокойными ночами. Всё шло своим чередом. Я, и другие новички-первоходы освоились и побороли морскую болезнь. Еду нам выдавали в ограниченном количестве, явно экономя на запасах провизии. По вечерам, весь экипаж кроме командного состава, ел из общего котла. Индивидуальных тарелок не было, только ложка у каждого своя. Кок часто смешивал доступные ему продукты в одно блюдо. Как-то нам пришлось давится солониной вперемешку с мукой, вином, сухарями и свежим молоком, которое удалось надоить только с одной коровы. Две другие видимо из-за стресса перестали давать молоко. По скорее бы их уже съесть что ли, пока они не исхудали вконец.

В первые недели мне особенно не хватало родного или скорее просто привычного крова. Больше всего я скучал по спокойному сну в своей постели. Что может быть лучше, чем мирно спать в своей кровати? Люди так странно устроены, они сильно прикипают к тем условиям жизни в которых находятся, и при смене обстановки ощущают не проходящий дискомфорт, излечимый только временем и привыканием к новым условиям. На корабле я спал в гамаке, натянутом в общей каюте. Досуг чаще всего мы проводили либо за попытками поймать рыбу, либо играя в загадочную, карточную игру.

В команде был один мутный флорентинец. Он имел у себя оригинальную колоду карт из бумаги и часто призывал сыграть с ним. Карты были невероятной красоты. На них были иллюстрированы яркие рисунки, по утверждению хозяина, обладающие сакральным смыслом. Мне больше всего запомнилась карта, символизирующая луну. На ней изображена босоногая девушка, держащая в руке месяц. Я думал такой роскошью могут обладать только богатые дворяне или царские особы. Флорентинец всегда ловко уклонялся от вопросов, где он их раздобыл. Наверняка украл, единодушно думали многие, кто садился с ним играть за один стол. Этот итальянский моряк, легко умел заговаривать зубы и выкручивался из любой ситуации. Его частым приёмом служил пересказ с описанием рукотворной красоты Сикстинской капеллы, недавно отстроенной в Риме.

За один крузадо он предлагал погадать на будущее с помощью своих карт. Очень мало кто соглашался отдать этому флорентинцу своё кровное честно заработанное недельное жалование. В основном большинство матросов играли в странную игру, правил которой я не смог понять до конца. Раздавалось по три карты четверым участникам. Флорентинец на правах хозяина карт всегда играл и всегда ходил первым. Он бросал одну из своих карт на стол, кто-то из трёх других игроков должен был перекрыть её своей картой. Но не абы какой, а более старшей по рангу. Было ощущение, что флорентинец мухлюет и придумывает новые вводные в правила игры. Плюс к этому его португальский оставлял желать лучшего, не всё и не всегда было ясно, что он говорил. Очень часто он обыгрывал наших ребят, им приходилось отдавать ему часть своего суточного пайка. В основном проигравшие отдавали ему лук. А флорентинец менял две головки лука на стакан вина у кока. В общем за первые недели пути многие моряки невзлюбили этого карточного игрока из Италии. Капитан даже вмешался и хотел отнять у него колоду, пытаясь остановить азартные игры, но тот умудрился их спрятать и пообещал больше не играть на ставки.

Ветер благоволил нам. Спустя несколько недель пути, мы достигли западного берега Африки, или золотого берега, как его называли бывалые матросы в том числе и капитан. За два дня отдыха мы пополнили запасы воды и ухитрились раздобыть кое какую еду. Группа смельчаков с четвёртого корабля принесла мешки с коричневыми листьями и белыми кореньями. Еда местных, говорили они. Кок не понимал, что с этим делать, поэтому попросту добавлял в котёл с ужином. Из-за этих добавок в один вечер вонь на камбузе стояла такая, аж глаза слезились. Там и так обычно пахло, мягко говоря, не очень, а теперь и подавно. Воздух казался липким, всё обволакивающим. После визита на камбуз хотелось броситься за борт в открытый океан, чтоб как следует отмыться. На вкус эти добавки не влияли. Видимо все соки из листьев и корней выпаривались и уходили в воздух.

Наше плавание продолжалось. Несколько человек на соседнем корабле захворали от неизвестной болезни. На четвёртом корабле был врач, но он оказался бессилен. Спустя пять дней один из заболевших умер. Остальные пошли на поправку и несли службу на ровне со всеми.

Ещё на трёхмачтовой каракке находился астроном, по совместительству главный штурман. Ему регулярно приходилось переплывать со своего корабля на наш. Они много времени проводили с нашим капитаном, разговаривая не только о путешествии, но и на разные бытовые темы. Оно и понятно, у них за плечами не одно совместное плавание. Ночевать всё же астроном предпочитал на своём корабле. При нём всегда присутствовал личный подручный. Основной функцией подручного было ношение различных научных приборов и инструментов астронома. При себе он держал таблицы небесных координат разных астрономических объектов. Они называли их звёздными эфемеридами и пользовались ими ежедневно, сверяя по ним маршрут. Также у штурмана-астронома было хитроумное приспособление — морская астролябия. С его помощью измеряли высоту солнца или звёзд над горизонтом. Определяли географическую широту, на которой находился наш корабль, зная склонение солнца на текущий день.

В каюте у капитана находились песочные часы. Каждый час их необходимо было переворачивать и ставить пометку в «лисицу», на мореходном жаргоне так называли бортовой журнал. Для этой задачи всегда назначался отдельный дежурный. Пару раз и мне выпал такой вид работы. А вообще, чем я только не занимался на корабле. И зашивал протёртое парусное полотно. И стоял у румпеля1, управляя кораблём. И некоторое время исполнял обязанности вперёдсмотрящего, размещаясь в марсовой корзине на мачте. И помогал коку на камбузе. Пытался ловить рыбу, вместе с другими матросами. Переплывал на каравеллу ради мелкого ремонта корпуса.

За два месяца пути, я заработал не плохую репутацию смышлёного моряка, которому можно поручить не самые лёгкие задачи. Капитан часто выказывал похвалу в мой адрес и выражал желание увеличить мою долю в этом торговом предприятии. Я также стал общаться с астрономом и пользоваться его доверием. Особенно после того, как однажды нашёл на палубе потерянный им портулан, это такая морская карта, расчерченная сеткой, сопоставимой с делением компаса. Он показал мне созвездие южного креста и научил различать основные астеризмы на ночном небе. В один из дней астроном пообещал взять меня в помощники, если с его подручным что-то случится.

Плавание продолжалось и в скором времени мы должны были достигнуть мыса доброй надежды, как его именовал король Жуан второй. Там нас ожидала высотка на берег. Многие из команды уже затосковали по земле. Наш кормчий на отлично знал здешний фарватер1, к тому же у него была карта, по ней он и ориентировался. Сильные бури застали нас врасплох, заставляя причалить к берегу раньше запланированного срока. Капитан и основное руководство экспедиции были сильно раздосадованы таким стечением дел. Шторм продолжался четыре дня. Наши суда немного потрепало. Все эти дни мы провели на суше, занимаясь их починкой. Как только погода наладилась, мы поплыли вдоль берега, огибая его. Каждый раз, когда шторм начинался, нам приходилось искать приюта в ближайшей бухте. Наша каракка чуть не напоролась на риф из-за неудачных действий кормчего. Это стоило нам одного дополнительного дня на суше. Надлежало проверить корпус и дно корабля на пробои.

«Санта Элиса» оставалась невредима. Вокруг неё словно витал мистический ореол неуязвимости. Раньше, дежуря на марсовой корзине, я наблюдал, как в ночи она пропадала из виду, а потом неожиданно появлялась по другую сторону борта. Ещё среди экипажа ходил слух, что у них на борту женщина. Но никто её не видел. Словно она призрак.

Во время одной из вынужденных стоянок, пережидая бурю и приводя корабли в порядок, нам довелось посетить падран1 с латинским крестом, установленный нашими португальскими предшественниками. Каждая подобная остановка преследовалась спешкой, никто не понимал с чем она связана. Командующие с четвёртого корабля всегда торопили капитана, чуть ли не угрожая ему. Иногда приходилось работать без сна, срочно латая повреждения на кораблях и сразу же выходить в море. Этого требовали власть держащие фидалгу с трёхмачтовой каракки «Санта Элиса». Помощник астронома поговаривал, что они скинули за борт пару несогласных с ними моряков во время плавания. Те, якобы пытались бунтовать.

Капризы природы стихли. Не с первой попытки, нам всё же удалось обогнуть южную оконечность Африки. Дальше открывалась дорога на север. Сейчас припасов хватало, и в экономии не видно нужды. Да и в здешних водах было полно живности. Пару раз парням с каравеллы удалось поймать крупных рыб с длинным мечеобразным носом. Из скота у нас осталось только две коровы. Остальных животных забили и съели, обгладывая косточки, в течении последних недель.

От голода люди в прямом смысле звереют. Я наблюдал, как во время бытовой ссоры, один старослужащий моряк смотрел на более молодого, хищными глазами, словно дикий зверь на добычу. И в пылу драки откусил у него ухо. Кто знает, чем бы это могло закончиться, если бы сильными руками кок не оттащил озверевшего моряка. С того момента матроса без одного уха стали называть Креветкой.

Поймав попутный ветер, мы взяли резвый ход и несмотря на многочисленные просьбы команды практически нигде не останавливались, проходя мимо населённых пунктов с причалами, оборудованными для стоянки кораблей. И всё же пару остановок мы совершили. Первая пришлась на острове Мозамбик, где уже был возведён форт «Сан Себастьян». Там мы задержались ровно на три дня. Португальские войска вовсю осваивали эти восточноафриканские берега, колонизируя земли и распространяя христианство.

На Мозамбике мы встретили множество соотечественников. А некоторая часть команды с четвёртого корабля осталась здесь в военных гарнизонах. Вместо них на борт взяли пару десятков рабов, надо думать для торговых целей.

Следующая остановка точно была запланированной, она случилась в городе Мелинда1. С берега на нас смотрел коралловый столб с крестом на верхушке. Его возвели по указу Васко да Гамы, когда он впервые добрался до этих земель. В порту нас встречали португальские дельцы, давно обосновавшиеся здесь. С ними также произошёл обмен товарами. Большую часть вооружения с четвёртого корабля отдали им вместе с рабами. Взамен погрузили воду и провиант.

После погрузки, нам удалось пройтись по городу и заглянуть на здешний рынок, который поразил нас обилием разного товара. Здесь торговали золотом, железом, слоновой костью, тканью, фарфором и даже животными. Огромный, четвероногий, с коричнево-пятнистой окраской зверь стоил дороже всего. Диковинное животное было похоже на лошадь, только с очень длиной шеей и маленькой головой с рожками на макушке. Пока я удивлённо глазел на это чудо природы, некоторым из моих соратников с корабля удалось выменять личные вещи на поделки из слоновой кости и золота. Флорентинец, например обменял кожаный плащ на золотое кольцо с большим, красным камнем.

Португальцы также обустроили в городе форт из привозного камня и закрепили за собой исключительное право на товарооборот в этом месте. Возле порта построили здание, имевшее статус торговой фактории. По улицам Мелинды расхаживали вооружённые португальские солдаты с арбалетами, алебардами1 и моргенштернами2.

После двухдневной остановки, нам пора было покидать город. Руководители экспедиции опять торопили всех, стремясь поскорее отплыть. Из Мелинды мы выплыли на трёх кораблях. Одну каравеллу оставили в порту и также часть команды с трёхмачтовой каракки нарочно забыли на берегу, по неизвестным нам причинам. Возможно, снова имела место быть угроза бунта. Произошла очередная перетасовка команды. Кок неоднократно делился мыслями, что не всё так чисто в этой экспедиции, и от нас почему-то скрывают большую часть информации. Слухи и волнения среди матросов передавались друг другу в кулуарных беседах и за игрой в карты.

До Малакки оставалось лишь пересечь Индийский океан. По утверждению астронома это должно занять не больше шести недель. Практически сразу после отплытия на всех трёх судах начались приступы болезненной лихорадки. Люди покрывались пятнами, отказывались есть. У них выпадали волосы и зубы. Пара матросов сошли с ума и выпрыгнули в воду. По мнению руководящего состава экспедиции, заразу на корабли принесли африканские рабы. Без разбора, методично, с ними стали расправляться, сжигая или заряжая по кускам их тела в пушки. Подобные залпы кок называл праздничным салютом. Как любил повторять один из офицеров: «Если души тех, кто не исповедует христьянство всё равно прокляты, то какой смысл считаться с их телами».

Через неделю пути, большинство из заболевших умерло. Состав команды заметно поредел. Это сильно сказалось на настрои экипажа. Нашего капитана тоже подкосила болезнь, но он держался. К нему на смену пришёл военный офицер с трёхмачтовой каракки «Санта Элиса».

Пользуясь попутным муссоном, без остановок, но с потерями, нам удалось добраться до Малаккского пролива. По распоряжению командующих, трупы мёртвых моряков сбрасывали в воду.

После чего стали избавляться от тех, кто находился в тяжёлой стадии болезни, чтоб не распространить заразу. В общем итоге, мы потеряли четверть всего экипажа. Капитан был прав, когда говорил об опасности путешествия. К слову о капитане, ему удалось поправиться.

Оставшиеся члены команды были уставшими и изнурёнными более чем пятинедельным плаванием после остановке на восточноафриканском берегу в городе Мелинде. Однако достигнув крупного порта Малакки, все воспряли духом.

Следующие два дня мы занимались разгрузкой кораблей, прерываясь только на приём пищи и сон. Всем процессом руководила тройка статусных фидалгу с трёхмачтовой каракки. Как только мы опустошили трюмы кораблей, нам позволили отдохнуть. Объединившись с близнецами, коком испанцем, флорентинцем и матросом по прозвищу Креветка, мы отправились на прогулку по городу, о прекрасности которого раньше только слышали.

Как и все места, в которых мы останавливались по пути сюда, в Малакке было много военнослужащих португальской армии. Город полностью находился под контролем нашей державы. Было очень приятно проплыть пол мира и услышать на другом конце земли родной язык и встретить братьев христиан, контролирующих торговлю в этом регионе.

Вернувшись глубоким вечером в порт, мы собрались переночевать на корабле. И то, что мы увидели сильно удивило и потрясло нас. Португальские солдаты сражались с корабельной командой каракки «Санта Элиса». Остолбенев от шока, словно остолопы, мы стояли, наблюдая за сражением. Кок попытался вмешаться. Голыми руками он раскидывал и молотил солдат, пока его не застрелили из аркебузы1.

Почему португальцы сражаются с португальцами? Пытался понять я. В порт стянулась целая армия вооружённых солдат. В темноте и суматохе никто не понимал, что происходит. Всех моряков и сражавшихся, и просто наблюдавших за боем со стороны по-быстрому скрутили и арестовали.

Проведя ночь под арестом, на утро мы получили ответы на свои вопросы. Оказалось, что маститые дворяне, организовавшие и руководящие нашей торговой экспедицией на деле выявились злостными казнокрадами, воровавшими у Ависской династии не один год. Пользуясь своим статусным положением, они злоупотребляли властью и безнаказанно совершали разного рода махинации с средствами из королевской казны. Они планировали уплыть с королевскими деньгами как можно дальше от португальской юрисдикции. Благо их замысел был раскрыт. А письмо из канцелярии короля, заверенное его штампом пришло в Малакку на два дня раньше нас. Эта информация объясняет спешку на всей длине маршрута и скрытость во время отплытия.

Всех матросов, не оказывавших сопротивления отпустили на волю после короткого допроса. Офицеров, и защищавших преступный сговор вельмож матросов, оставили под арестом. Что нам теперь делать не понятно. Мы с флорентинцем и Креветкой пошли в ближайший трактир. Размышляя о возможных вариантах нашего будущего за бутылкой вина, мы были уверенны что уже никогда не получим обещанных за службу денег. И вообще мы легко отделались. Нас отпустили на свободу и обещали помочь с возвращением на родину. Вот только смысл возвращаться домой без денег?

На половину осушив бутылку вина, флорентинец взялся за старое, начав предлагать нам сыграть в карты на деньги. Естественно, ни я, ни Креветка не хотели отдавать последние кровные, что у нас остались этому итальянскому жулику. И всё же вино чудесный напиток. Ничто так не сдружает людей, как общее дело и бутылка вина. Флорентинец достал из-под штанов колоду карт, которую прятал там долгое время.

— Жеронимо — сказал он, приобняв меня за плечо.

— Ты же мне друг. Что я своему другу не погадаю за бесплатно? Выбирай карту — говорит он, икая от выпитого вина.

— Сейчас разложу тебе расклад на твоё будущее, хочешь? —

Я вытягиваю из центра колоды одну карту и кладу её на стол.

— О! Колесница! — восклицает флорентинец.

— Это значит тебя ждёт приятное путешествие, достижение поставленных целей. Тяни следующую. —

Я вытягиваю вторую карту и кладу её на стол. На ней изображён старец в балахоне, несущий узелок через плечо.

— Отшельник — в пол голоса произносит флорентинец.

— Это означает переосмысление. Подожди, она же перевёрнута! Тебя ждёт одиночество, проблемы с законом. Возможны психические отклонения, заболевания и…

— Стой, а карты точно говорят правду? — возражаю я.

— Конечно. Это Таро, они никогда не врут. —

— А то, что они у тебя под штанами хранились никак не влияет на их возможность заглядывать в будущее? — эта реплика вызвала смех у Креветки, который уже после одной кружки вина изрядно окосел.

— Тяни третью — говорит флорентинец.

Я вытягиваю третью карту и кладу её на стол. Сеанс гадания прерывает громкий мужской голос со стороны входа в трактир. Громкий мужской голос спрашивал — Санта Элиса? Здесь есть матросы с корабля «Санта Элиса»? —

— Мы здесь — пьяным возгласом отзывается Креветка, протягивая руку вверх. Обладатель громкого мужского голоса проходит внутрь трактира и останавливается рядом с нашим столом. Это был рослый, седой мужчина грозного вида с прорезью вместо рта. Его губы были настолько тонкими, словно они отсутствовали совсем.

— Что-то я вас не помню на корабле. Брешите?! — возмущаясь говорит он.

— Мы были на флагманской каракке — вмешиваюсь я с пояснениями.

— Отлично — отвечает мужчина, добрея в лице.

— Хватит здесь сопли на кулак мотать, пошли за мной. Там все наши в порту собираются. —

Мы поднимаемся из-за стола, преодолевая головокружение. Флорентинец убирает колоду карт обратно под штаны. На третьей карте, что я вытянул, была изображена чёрная башня и римская цифра двадцать шесть. Не знаю, что это означает, и наверно никогда уже не узнаю.

Дойдя до порта, мы обнаружили людей с нашей экспедиции. Встретили близнецов и других знакомых с корабля. Мужчина приведший нас в порт оказался опытным мореходом и военным не раз бывавшим в передрягах. Он заявил, что договорился с местными органами власти и мы ещё можем послужить на благо португальской короне. Для этого нужно снарядить новую экспедицию и отправится на юг, к безлюдным островам, ради поиска мест произрастания одного из самых востребованных товаров на сегодняшний день в Европе — специй.

Мнение матросов разделилось. Кто-то пребывал в сильном огорчении из-за невыплаты жалования и просто хотел скорее вернуться домой, не ввязываясь в ещё одну сомнительную авантюру. Другие цеплялись за любую возможность хоть как-то заработать, и проявлял готовность пойти на всё, чтоб оправдать свой далёкий путь в Малакку.

Как и на Азорских островах, сейчас мы стояли перед выбором. Вернуться домой или плыть дальше. После дня раздумий, в итоге я решил рискнуть и принял предложение продолжить путешествие. Что же до моих сокамандников, близнецы и Креветка решили хватит с них приключений. Они записались в матросы на военный корабль, отплывающий в восточную Африку. А оттуда уже будут добираться до Европы. Флорентинец предпочёл остаться на какое-то время в Малакке. Ему нужно было больше времени на раздумья о своём будущем.

В течении недели мы готовили нашу каравеллу к отплытию. Запасались водой, пищей. В основном это был рис и рыба с ближайшего рынка. Нам разрешено было использовать только один корабль. Остальные две каракки конфисковали, они должны остаться в порту. Пришлось искать нового лоцмана, знающего географию региона. Им стал молодой яванец, ни слова не понимающий по-португальски. Зато точно знавший, как добраться до островов пряностей. По крайней мере, он убедил в этом нашего нового вожака.

Немногочисленной командой из четырнадцати человек, мы выплыли из порта на север, через Малаккский пролив, разворачиваясь и огибая остров Суматра1 вдоль береговой линии западного побережья. Запасов хватало, а вот с вооружением было туго. На корабле отсутствовали пушки и прочее пороховое и стрелковое оружие.

Из средств личной защиты нам разрешили взять только сабли и короткие индийские ножи называемыми джамадхар2, что означает язык бога. Никаких доспехов или хотя бы щитов.

Чаще всего обязанности корабельного кока лежали на мне. Сварить рис с рыбой не составляло огромного труда. В команде также присутствовала женщина. Большую часть времени она проводила в своей каюте, поэтому никто её почти не видел.

Каждые два-три дня пути, мы причаливали к берегу Суматры, а потом и Явы1. Командир брал нескольких человек из команды и сходил на берег. Иногда они возвращались быстро. А иногда отсутствовали целый день. Молодой лоцман яванец также выходил всегда с ними и исполнял роль переводчика в общении с местным населением. Некоторые из людей, коих мы встречали на пути, не имели одежды и привычных нам правил приличия. Они прикрывались листьями или не прикрывались вовсе, расхаживая в костюме Адама и раскрашенными белой краской лицами. У этих дикарей, не знающих ни грамоты, ни колеса, наш недавно испечённый командир вероятно и пытался выведать местонахождение островов с дикорастущими специями. Такой план не внушал доверия.

Однако, на мой взгляд, самым анекдотичным в этом плавание являлся лоцман яванец. В силу незнания нашего языка или обычной, человеческой глупости, он всегда путал левый борт корабля с правым. Нам пришлось растянуть вдоль бортов две верёвки с привязанными к ним чесноком и луком. Слева висела гирлянда из чеснока, справа гирлянда из лука. Команды для рулевого так и звучали. Руль на чеснок или руль на лук.

Добравшись до одного из прибрежных поселений, молодой лоцман покинул нас. Таков был уговор с нашим командиром. Островов пряностей мы не сыскали, зато яванца подвезли домой.

Дальше мы двигались в том же направлении, на восток, вдоль берегов острова Флорес2, пока не наткнулись на большой остров Тимор3, если верить навигационной карте.

Там нам оказали радушный приём, расстреляв корабль из луков. Два члена экипажа погибло от стрел, и ещё один был ранен в ногу. Пришлось плыть вдоль острова на север.

Позже нам таки удалось найти поселение с, казалось, цивилизованными людьми. Они хотя бы не щеголяли голышом. Среди них оказался один андалусец, понимающий по-португальски, живущий здесь уже около четырёх лет. Каким ветром его сюда занесло не понятно. Наверно таким же, каким и нас.

С ним мы наладили диалог и определились с направлением, куда плыть дальше. Заручившись информацией, что на ближайших островах никто не проживает и там могут произрастать редкие виды растений и деревьев, побеги которых используются в качестве специй, было решено обследовать их.

Пара дней пути и мы достигаем одного из островов не числящегося на карте. Остров окружён рифом, подобраться к берегу можно только на лодке. Было принято решение разделиться на две группы. Одна во главе с командующим высаживается на берег для обследования джунглей. Вторая отплывает на соседний остров и обследует его. Брошенный жребий определил меня в первую группу. Взяв всё необходимое и снарядив лодку, мы благополучно доплыли и высадились на берегу необитаемого острова.

Глава 3 Первый день в джунглях

Пробираясь сквозь густые заросли джунглей, мы не вольно натыкались на деревья со следами порезов, оставленных явно искусственным образом. Они находились на высоте наверно чуть выше колена, и были похожи на старые шрамы от удара острым предметом. Не сказать, что это нас напугало. Но, мы стали чуть более насторожены. Эти отметины были практически равноудалены друг от друга, и находились в промежутке примерно десяти шагов взрослого человека.

Растительность в джунглях была настолько густой, что дальность обзора ограничивалась считанными шагами. Зачастую, мы не видели ничего за ближайшими кустами. А за ближайшими кустами были другие кусты, также мешающие проходу и перекрывающие обзор. Без острой сабли в некоторых местах не пробраться.

Вьющаяся трава под ногами заставляет менять привычный способ ходьбы на так называемый «цапельный», когда ты вынужден поднимать ногу вверх, сгибая её в колене, и ставить вперед. Над головой густые кроны деревьев, сдерживающие солнечный свет. Воздушное пространство изобилует переплетением различных голосов птиц, что сидят так высоко на деревьях, что их даже не видно.

Мы на неизвестном острове, где-то в чертогах индийского океана, к востоку от острова Флорес — вечнозелёное, райское место, так его описал андалусец. Наша не многочисленная группа насчитывает не много, не мало пятерых участников так сказать экспедиции. Целью нашей вылазки на этот остров является поиск редких специй, в их диком, не тронутом и не обработанном виде. Как я узнал ещё вчера, в Европе сейчас очень ценятся: имбирь, корица, гвоздика, кардамон, тамаринд, и конечно же мускатный орех. Будет большим везением найти что-то из этого здесь.

Наш скромный отряд возглавляет командир Луиш Альмеда, воевавший еще в восточной Африке с малочисленными племенами. Но, он не особо любит об этом говорить. Я бы даже сказал, что он в принципе не любитель поболтать. Наверное, правильно будет сказать, что он являет собой некий пример образцового военного. Рослый, крупный мужчина, с большими руками и широкой спиной. Хмурый взгляд и волевой подбородок, обросший седыми волосами. Каждый раз при беседе из открытого рта Луиша за тонкими губами блестит золотой зуб. Часто бывает строгим, но справедливым. Может по-отечески дать наставлений. А его немногословность могу объяснить большим военным опытом на службе у короля Португалии. В прошлом, был участником индийских армад1.

Именно он взялся за организацию этого не популярного мероприятия, после массового ареста всего экипажа в Малакке. Это Луиш собирал по злачным местам города остатки моряков от изначальной, торговой экспедиции, чтобы сколотить команду и отправится дальше.