Бесплатный фрагмент - Дом теней

Глава первая: За порогом

Последний чемодан, издав глухой стук, упаковался в багажник внедорожника, и в опустевшей квартире воцарилась непривычная тишина. Та тишина, что бывает только в местах, откуда ушла жизнь. Мария стояла посреди гостиной, окидывая взглядом пыльные квадраты на выцветших обоях — следы от когда-то висевших здесь фотографий. Следы их прошлой жизни.

— Все? — раздался за ее спиной голос мужа.

Она обернулась. Денис стоял в дверном проеме, его обычно подтянутая фигура сейчас казалась ссутулившейся от усталости. Переезд всегда был испытанием, а этот — особенно. Они бежали. Бежали от кредиторов, от накопленных долгов, от неудачной инвестиции Дениса, которая съела все их сбережения и оставила за собой шлейф горьких упреков и тяжелого молчания.

— Все, — кивнула Мария, стараясь вложить в это слово больше уверенности, чем чувствовала сама. — Здесь больше ничего нашего нет.

— Тогда поехали. К новой жизни, — он произнес эту фразу с натянутой улыбкой, но в его глазах читалась та же тревога, что клубилась в груди у Марии.

Новая жизнь. Эти слова звучали как заклинание, как молитва. Они нашли этот дом почти даром. Слишком дешево для такого простора, для такого, казалось бы, прочного с виду здания. Риэлтор, нервный мужчина с постоянно мокрым лбом, говорил что-то о том, что прежние владельцы уехали в спешке, о наследстве, о необходимости быстрой продажи. Мария тогда поймала его бегающий взгляд, но отогнала подозрения. У них не было выбора. Городская квартира ушла за долги, а на остатки денег можно было купить только это — старый, заброшенный дом на отшибе, затерянный в чахлом лесу за городской чертой.

Их дочь, Полина, четырнадцать лет, вся в подчеркнутом подростковом протесте, уже сидела на заднем сиденье, уткнувшись в телефон. Наушники, как щит, отделяли ее от мира, а значит, и от родителей, и от их проблем.

Дорога заняла чуть больше часа. Городской пейзаж сменился редкими дачными участками, а затем и вовсе уступил место мрачноватому сосновому бору. Дорога, сначала асфальтированная, стала гравийной, а потом и просто грунтовой, изрытой колеями. Ветви вековых сосен смыкались над ними, создавая подобие туннеля, сквозь который лишь местами пробивались косые лучи заходящего осеннего солнца.

— Здорово, — пробормотала Полина, снимая наушник и глядя в окно. — Настоящий фильм ужасов. Не хватает только стаи голодных волков.

— Полина, пожалуйста, — устало сказала Мария. — Это наш дом теперь. Постарайся найти в нем что-то хорошее.

— Например, стабильно плохую связь, — парировала дочь, показывая на заветные палочки на экране телефона, которых оставалась одна, да и та периодически пропадала.

Наконец, лес расступился, открыв поляну. И там, в глубине, стоял Он.

Дом теней. Это название пришло Марии в голову само собой, хотя в документах он значился как «Жилой дом по улице Лесной, 1». Двухэтажный, из темного, почти черного дерева, с островерхой крышей и узкими, похожими на бойницы, окнами. Он не выглядел разрушенным или аварийным. Напротив, он производил впечатление неестественной, зловещей прочности. Он будто врос в землю, сроднился с окружающим его лесом. Тени от высоких сосен ложились на его стены длинными, искаженными полосами, создавая иллюзию движения.

— Ну что ж, — Денис заглушил двигатель. — Приехали.

Они вышли из машины. Воздух был холодным и влажным, пахло прелой хвоей и сырой землей. Тишина вокруг была абсолютной, гнетущей. Ни птиц, ни ветра, ни шума машин. Только их собственное дыхание.

— Жутковатое место, — не удержался Денис, доставая ключи. — Но вид… вид, конечно, потрясающий.

Вид и впрямь был захватывающим. С задней стороны дома, куда они обошли, открывался вид на глубокий овраг, на дне которого серебристой лентой извивалась небольшая речка. Но даже эта красота не могла развеять гнетущее ощущение, которое исходило от самого здания.

Ключ, большой, чугунный, с замысловатым узором, с громким щелчком повернулся в замке. Массивная дубовая дверь со скрипом отворилась внутрь, выпустив навстречу им поток спертого, холодного воздуха. Пахло пылью, старой древесиной и чем-то еще… чем-то сладковатым и приторным, как запах увядших цветов.

— Фу, — сморщилась Полина. — Пахнет, как в гробу у бабушки Люды.

— Полина! — строго сказал Денис, но сам невольно сморщил нос.

Они вошли внутрь.

Прихожая была просторной и высокой. Паркет под ногами, хоть и покрытый слоем пыли, выглядел добротным. Стены были оклеены темными, вишневого цвета обоями с выцветшим золотым узором. Напротив входа висело огромное, в потолок, зеркало в массивной раме, но его поверхность была мутной, покрытой слоем вековой грязи, так что их отражения были размытыми, неясными, словно тени.

— Ну, — Денис поставил на пол первый чемодан, и эхо гулко разнеслось по дому. — Просторно. Очень просторно.

Они начали осмотр. Первый этаж представлял собой анфиладу комнат: гостиная, столовая, кабинет, кухня и что-то вроде зимнего сада — помещение со стеклянной крышей, где в горшках томились высохшие, окаменевшие остатки каких-то растений. Мебели почти не было. Только в гостиной стоял камин, черный от копоти, и перед ним — два огромных, потрепанных кресла, обтянутых бархатом цвета запекшейся крови.

Но главное, что бросилось в глаза, — это повсюду были зеркала. Не такие огромные, как в прихожей, но много. В золоченых, бронзовых, деревянных рамах. Они висели в столовой над буфетом, в кабинете между книжными полками, даже в коридоре. И все они были так же мутны и непрозрачны.

— Что за одержимость у предыдущих хозяев? — провела пальцем по пыльной поверхности зеркала в столовой Мария. — Создается ощущение, что они боялись остаться наедине с собой.

— Или хотели постоянно за кем-то следить, — мрачно пошутила Полина, краем глаза глядя на свое искаженное отражение.

Кабинет привлек внимание Дениса. Книжные полки, тянувшиеся до потолка, были полны. Он подошел ближе. Тома в кожаных переплетах, потрескавшихся от времени. Он взял одну наугад. «История спиритуализма и медиумических практик». Пролистал. Старинные гравюры с изображением столов, летающих в воздухе, людей в трансе, парящих эфирных сущностей. Он поморщился.

— Какая-то оккультная чепуха, — отложил книгу. — Надо будет все это выкинуть. Собрать хорошую библиотеку.

Мария в это время поднялась на второй этаж. Лестница скрипела под каждым ее шагом, словно жалуясь на незваного гостя. Второй этаж был лабиринтом из спален и комнат поменьше. Все они были пусты. Только в самой дальней, угловой комнате, она нашла кое-что интересное.

Комната была круглой. Вероятно, она находилась в одной из башенок, что Мария заметила снаружи. Посередине стоял большой круглый стол, покрытый тяжелой скатертью из темного бархата. На столе — матерчатый круг с нанесенными буквами алфавита, цифрами и словами «Да» и «Нет». И в центре этого круга лежал небольшой деревянный указатель в форме капли.

Мария замерла. Доска для спиритических сеансов. Она видела такие в фильмах. Риэлтор упоминал, что предыдущие владельцы увлекались мистикой. Но видеть это воочию, в этой круглой, будто специально созданной для таких целей комнате, было жутковато.

Она подошла к окну. Отсюда открывался тот самый вид на овраг и речку. Солнце уже почти село, окрашивая небо в багровые и лиловые тона. Тени в лесу стали густыми, почти черными. И тут она заметила кое-что странное. Тени, отбрасываемые соснами на стену соседней комнаты… они двигались. Не так, как должны были бы двигаться от заходящего солнца. Они извивались, будто живые, сливаясь и разделяясь, принимая на мгновение странные, вытянутые формы, напоминающие человеческие фигуры.

Мария протерла глаза. «Усталость, — сказала она себе. — Просто игра света и тени». Она глубоко вздохнула и вышла из комнаты, намертво захлопнув за собой дверь.

Спускаться вниз было еще страшнее, чем подниматься. Ей казалось, что за ее спиной, в глубине коридора, кто-то стоит. Она обернулась. Никого. Только длинная череда закрытых дверей и пляшущие в сумеречном свете тени.

Внизу Денис уже разгружал самые необходимые вещи. Они решили переночевать в гостиной, рядом с камином. Привезли с собой надувные матрасы, спальные мешки. Полина, наконец, оторвавшись от телефона, помогала расставлять привезенную еду на кухне.

— Мам, а тут нет света? — спросила она, пытаясь щелкнуть выключателем.

Денис полез в подвал — темную, сырую яму, где находился щиток. Через несколько минут на первом этаже замигал, а потом загорелся тусклый свет от висящей в гостиной люстры. Лампочки, покрытые толстым слоем пыли, давали такой слабый желтоватый свет, что в углах комнаты по-прежнему клубился мрак.

— Старая проводка, — пояснил Денис, вылезая из подвала весь в паутине. — Завтра займусь. На сегодня хватит.

Они разожгли камин. Оказалось, что в нише рядом лежала аккуратная поленница сухих дров. Пламя весело затрещало, отбрасывая на стены длинные, пляшущие тени. Огонь немного разогнал мрак и холод, но странное ощущение не покидало Марию. Она постоянно ловила себя на том, что смотрит в угол, за спинку кресла, в темный проем двери, будто ожидая увидеть там что-то.

Полина, согревая руки у огня, вдруг сказала:

— А знаете, на что похож этот дом? На большого спящего зверя. И мы у него внутри.

Больше никто не стал развивать эту мысль.

Поужинав бутербродами, они устроились на матрасах. Усталость взяла свое, и вскоре Денис заснул, его дыхание стало ровным и глубоким. Полина ворочалась, потом тоже затихла. Мария лежала и смотрела в потолок, где свет от огня рисовал причудливые узоры.

Ей не спалось. Дом был полон звуков. Не тех, что издают мыши или ветер. Это были другие звуки. Тихие, едва уловимые. Словно где-то скрипела половица под невидимой ступней. Будто по стеклу кто-то проводил ногтем. Шорох, похожий на шелест платья.

«Старый дом, — убеждала себя Мария. — Он оседает, дерево дышит. Все нормально».

Она закрыла глаза и попыталась уснуть. И вот, в полудреме, ей почудились голоса. Очень тихие, очень далекие. Не разобрать слов. Это был шепот. Многоголосый, переливающийся шепот, идущий будто из самых стен, из-под пола. Он был похож на отдаленный гул толпы или на бормотание ручья. В нем не было ни злобы, ни угрозы. Было… ожидание.

Мария резко села. Сердце колотилось где-то в горле. Она прислушалась. Ничего. Только потрескивание поленьев в камине и храп Дениса.

«Нервы, — сказала она себе. — Просто нервы. Завтра все будет выглядеть иначе».

Она снова легла и на этот раз, побежденная усталостью, провалилась в тяжелый, без сновидений сон.

А дом в это время жил своей жизнью. В гостиной, где спала семья, тени от камина начали вести себя странно. Они не просто колебались от пламени. Одна из них, длинная и тонкая, отбрасываемая ножкой кресла, медленно поползла по стене, отделилась от своей основы и, извиваясь, как дым, двинулась вдоль плинтуса. Она подобралась к спящей Полине, на мгновение замерла у ее виска, а затем растворилась в темноте.

В круглой комнате на втором этаже, которую Мария заперла, деревянный указатель на доске для спиритических сеансов лежал неподвижно. Но стоило лунному свету, пробившемуся сквозь грязное окно, упасть на стол, как стрелка едва заметно дрогнула. Она не указывала ни на одну из букв. Она просто сдвинулась с мертвой точки.

А в мутном зеркале в прихожей, в его глубине, на секунду проступило нечеткое отражение. Не Марии, не Дениса и не Полины. Чье-то другое лицо. Бледное, с темными впадинами вместо глаз. Оно было там лишь мгновение, а потом растаяло, как и не бывало.

Ночь медленно подходила к концу. Первые лучи утра должны были развеять страхи и показать, что все это было лишь игрой воображения. Но дом уже проснулся. И он был голоден.

Солнечный свет, пробивавшийся сквозь пыльные окна, действительно изменил все. Утро было ясным, прохладным и удивительно безмятежным. Птицы, которых вчера не было слышно, залились за окном трелями.

Мария проснулась первой. Она лежала и смотрела на солнечные лучи, в которых плясали мириады пылинок. Ночные кошмары отступили, сменившись легким стыдом за свою мнительность. Она встала, потянулась и подошла к окну. Лес сверкал осенней листвой, воздух был чист и прозрачен. Вселялась надежда.

— Ну как? — спросил ее Денис, садясь на матрасе. — Выжили?

— Выжили, — улыбнулась Мария. — И знаешь, утром он не кажется таким уж страшным.

— Я же говорил! — Денис оживился. — Просто нужно было освоиться. Сегодня начнем наводить порядок. Сначала проверим проводку, потом займемся уборкой. Полина! — крикнул он дочери. — Вставай, солнце уже высоко!

Полина что-то пробурчала в ответ, закутавшись в спальный мешок с головой.

За завтраком настроение у всех было приподнятым. Даже Полина, хоть и ворчала на крошки в спальнике, казалась менее угрюмой. Они строили планы. Денис будет ремонтировать все, что сломалось. Мария займется дизайном, она уже представляла, как эти мрачные комнаты наполнятся светом, красками, жизнью. Полина… ну, Полина, они надеялись, со временем тоже найдет здесь себе занятие.

После завтрака они принялись за работу. Денис пропал в подвале с инструментами. Мария, вооружившись тряпками и ведром воды, начала с кухни. Она распахнула окно, впустив внутрь свежий воздух, и принялась смывать многолетнюю пыль и грязь.

Полина, предоставленная сама себе, слонялась по дому. Она поднялась на второй этаж, заглядывая в пустые комнаты. Ей было скучно. Отсутствие интернета и нормальной связи выбивало ее из привычной колеи. Она чувствовала себя отрезанной от мира, запертой в этой деревянной коробке посреди леса.

В конце концов, она добралась до круглой комнаты. Дверь была заперта.

— Мам! — крикнула она с верхнего этажа. — А что в этой комнате? Дверь закрыта.

Мария, стоя на стремянке и оттирая верхние шкафы на кухне, вздрогнула. Ей не хотелось, чтобы дочь лазила по той комнате.

— Там просто хлам, Полина! Нечего там делать!

Но Полину запрет только подстегнул. Она потянула ручку еще раз. Дверь не поддавалась. Тогда она осмотрела дверную коробку. И заметила, что ключ торчит в замочной скважине с внутренней стороны. Мария, видимо, в спешке, оставила его там. Полина ухмыльнулась. Она сходила в свою комнату, принесла листок бумаги и, просунув его в щель под дверью, аккуратно вытолкала ключ так, чтобы он упал на бумагу с другой стороны. Затем так же аккуратно вытянула листок вместе с ключом.

Через секунду дверь со скрипом отворилась.

Полина вошла внутрь. Круглая комната. Круглый стол. Странный круг с буквами.

— Вау, — прошептала она. — Настоящая доска для спиритических сеансов.

Она обошла стол кругом. Ей стало любопытно. Она видела такие штуки в фильмах ужасов, всегда считала их полной ерундой. Но сейчас, в этой комнате, в этом доме… Почему бы и нет? Может, это хоть немного развеет скуку.

Она села за стол, положила кончики пальцев на деревянную стрелку-указатель, как показывали в кино.

— Есть тут кто? — шепотом спросила она, глупо ухмыляясь самой себе.

Стрелка не двигалась. Полина сидела так минуту, потом вздохнула и хотела убрать руку, как вдруг почувствовала легкий, едва заметный толчок. Она замерла. Стрелка дрогнула и медленно, со скрипом, поползла по кругу. Она остановилась на слове «Да».

Полина резко отдернула руку, как от огня. Сердце застучало где-то в ушах. «Самовнушение, — тут же подумала она. — Или сквозняк. Или я сама ее непроизвольно толкнула».

Но было страшно. И вместе с тем… интересно. Острый, запретный интерес.

Она снова положила пальцы на стрелку.

— Ты… призрак?

Стрелка сразу же рванулась с места. Она двигалась быстро, уверенно, перебегая с буквы на букву. Полина, затаив дыхание, старалась запомнить последовательность.

«Я… не… призрак…»

— А кто тогда? — выдохнула Полина, пальцы ее похолодели.

Стрелка снова задвигалась. «Тень. Мы тени».

— Вы? Вас много?

«Дом… полон… нами…»

Полина почувствовала, как по спине бегут мурашки. Это было уже не просто весело. Это становилось по-настоящему жутко. Но остановиться она уже не могла.

— Что вы хотите?

Стрелка замедлила свой бег. Она двигалась теперь плавно, почти величаво. «Войти. Войти в свет. Стать… больше. Чем тень».

— Я не понимаю.

«Поймешь. Скоро. Ты… молодая. Сильная. Ты… подойдешь».

Стрелка вдруг резко дернулась и указала на слово «Нет». Полина почувствовала, как сквозняк в комнате усилился, стало холодно.

— Что случилось? — спросила она.

«Она… идет… Твоя… мать… Не говори… Никому… Или… мы… войдем… и… в тебя…»

Стрелка замерла.

Внизу раздался голос Марии:

— Полина! Ты где? Иди, помоги мне!

Полина вскочила, отшвырнув стул. Она в панике выглянула в коридор — никого. Затем вернулась к столу, схватила стрелку и попыталась поставить ее на место, но та выскользнула из ее дрожащих пальцев и упала на пол. Она не стала ее поднимать. Выскочив из комнаты, она захлопнула дверь и, дрожа, повернула ключ. Потом прислонилась лбом к прохладной деревянной поверхности, пытаясь унять дрожь и отдышаться.

Это был сквозняк. Конечно, сквозняк. Она сама все это придумала, начитавшись книг в кабинете. Да, именно так.

— Полина! — голос Марии был уже ближе, она поднималась по лестнице.

— Я здесь, мам! — крикнула Полина, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Иду!

Она спустилась вниз, стараясь не смотреть матери в глаза. Мария что-то говорила про мытье окон, но Полина почти не слышала. Она чувствовала на себе чей-то взгляд. Везде. Со стороны темных зеркал, из глубины коридоров. Ей казалось, что тени в углах стали гуще и темнее. И что они шевелятся.

День прошел в трудах. Денис кое-как починил проводку, и свет стал гореть ярче. Он нашел насос и запустил воду. Дом потихоньку начинал оживать. Но чем больше они его очищали от пыли и хлама, тем сильнее становилось ощущение, что они не наводят порядок в неживом здании, а будто счищают защитный слой с чего-то древнего и живого.

Вечером, когда они снова сидели в гостиной при свете люстры и камина, Полина была необычно молчалива.

— Что с тобой? — спросила Мария. — Ты вся какая-то бледная.

— Ничего, — отмахнулась Полина. — Устала просто.

Она смотрела на стену напротив. На то место, где вечером плясали тени от камина. И ей показалось, что одна из теней, длинная и тонкая, замерла не на своем месте. Она была похожа на силуэт человека, вытянутый и неестественный. Полина отвела взгляд, а когда посмотрела снова — тень колебалась, как и все остальные.

— Завтра поедем в город, — сказал Денис, прерывая тягостное молчание. — Купим продуктов, может, какую-то новую мебель присмотрим. Нужно сделать этот дом уютным.

Мария кивнула, но в душе ее снова зашевелилась тревога. Мысль о том, чтобы уехать из этого дома даже на несколько часов, вызывала странное, иррациональное облегчение.

Ночь наступила быстро. На этот раз они спали в своих спальнях на втором этаже. Комнаты были пусты, но с надувными матрасами и своими вещами они казались немного более обжитыми.

Мария долго ворочалась, прежде чем уснуть. Ей снова почудился шепот. На этот раз он был чуть отчетливее. Она не могла разобрать слов, но уловила интонацию. Это был настойчивый, властный шепот. Он звучал не в ушах, а прямо в голове.

Она проснулась среди ночи от ощущения, что в комнате кто-то есть. Она лежала на боку, лицом к стене. И ей казалось, что сзади, в центре комнаты, стоит что-то темное. Она боялась пошевелиться, боялась повернуться. Она просто лежала и смотрела на стену перед собой. И тут она увидела.

На светлых обоях, прямо перед ее лицом, начала проявляться тень. Не от чего-то в комнате — комната была пуста, источник света — луна за окном — находился с другой стороны. Эта тень возникала сама по себе. Она была похожа на тень человека, но без четких контуров, размытая, колеблющаяся. Она медленно приближалась к ней, становясь все больше и темнее.

Мария зажмурилась, зарывшись лицом в подушку. «Этого нет, этого нет, этого нет», — твердила она про себя, как мантру. Когда она снова осмелилась открыть глаза, тень исчезла.

Она лежала и смотрела в потолок, слушая, как бьется ее сердце. И вдруг ее взгляд упал на дверь. Из-под нее в щель просачивался свет. Но они все спали, свет должен был быть выключен. Мария встала, накинула халат и тихо вышла в коридор.

Свет шел из-под двери в кабинет Дениса на первом этаже. Осторожно спустившись, она подошла к двери и приоткрыла ее.

Денис сидел за старым письменным столом, который они притащили из угла. Перед ним лежала открытая книга из той самой оккультной коллекции. Он не читал. Он сидел, уставившись в стену перед собой, его взгляд был остекленевшим, отсутствующим. На столе перед ним лежала его зажигалка, и он бессмысленно щелкал ею, зажигая и гася огонек.

— Денис? — тихо позвала Мария.

Он не отреагировал. Она позвала громче. Он медленно, очень медленно повернул к ней голову. Его лицо было бледным и осунувшимся, глаза смотрели сквозь нее.

— Что? — его голос был хриплым и чужим.

— Что ты делаешь? Почему не спишь?

Он поморгал и словно очнулся. Взгляд его прояснился.

— Я… не знаю. Просто не спалось. Решил почитать.

Он посмотрел на книгу перед собой, как бы видя ее впервые.

— Какую-то ерунду, — он резко захлопнул том. — Пойдем спать.

Он встал и, обняв ее за плечи, повел из кабинета. Перед тем как выйти, Мария бросила последний взгляд на стол. Рядом с книгой лежал листок бумаги, на котором было написано опрокинутым, неровным почерком, не похожим на почерк Дениса, одно и то же слово, снова и снова: «Войди… Войди… Войди…»

Она не сказала ему ничего. Они молча поднялись наверх и легли в постель. Денис почти сразу уснул, а Мария лежала и смотрела в темноту, слушая, как тикают часы и как старый дом поскрипывает своими костями. Но теперь она знала наверняка. Это не скрип. Это дыхание. Дом дышал. И он смотрел на них.

А в круглой комнате, за запертой дверью, деревянная стрелка, которую Полина так и не подняла, лежала на полу. Но она лежала не как попало. Ее тонкий конец был направлен прямо на дверь. На мир за ее пределами. На тех, кто спал беспокойным сном, еще не зная, что они уже не гости в этом доме. Они — его новые обитатели. И возможно, его будущие жертвы.

Первая ночь в Доме Теней подошла к концу. Но для семьи все только начиналось. Западня, купленная ими за бесценок, начинала мягко, неотвратимо захлопываться.

Глава вторая: Шепот в дереве

Солнечный свет, заливавший кухню, казался обманчивым. Он был ярким, почти веселым, но не мог прогнать холодок, засевший глубоко внутри, под ребрами. Мария мыла посуду, глядя в окно на ослепительно желтеющий лес. Руки сами выполняли привычные движения, а мысли вихрем крутились вокруг ночных событий: неподвижная тень на стене, остекленевший взгляд Дениса, испуганное, бледное лицо Полины.

«Во всем виновата усталость, — пыталась убедить себя Мария. — И стресс от переезда. Новое место, непривычная обстановка. Нервы на пределе». Но рациональное объяснение трещало по швам, стоило ей вспомнить то животное, первобытное чувство страха, когда она увидела тень, возникающую из ничего.

Денис вел себя так, будто ничего не произошло. Он с утра снова пропал в подвале, что-то чинил, стучал молотком. Его энергичность была показной, слишком уж резко он переключился с ночной апатии на дневную активность. Когда он поднялся наверх к завтраку, Мария осторожно спросила:

— Ты в порядке? Вчера ночью ты выглядел… странно.

Он на мгновение замер, держа в руке кружку с кофе, затем махнул рукой.

— Просто вымотался, Маш. И начитался перед сном той оккультной чепухи. Не стоит это читать, мозги набекрень ставятся. Все эти «духи» и «тени». — Он громко хлопнул себя по лбу. — Включаем режим реалиста! Сегодня едем в город, за покупками. Надо завезти провизию, купить нормальные лампы, эти тусклые глаза режут. И тебе, и Поле нужно выбрать новые обои для комнат. Превратим эту крепость в уютное гнездышко.

Он улыбнулся, но улыбка не дотянулась до глаз. В его взгляде пряталась тень. Та самая, что Мария видела на стене.

Полина спустилась вниз поздно. Она была бледной, под глазами залегли синеватые тени. Она молча села за стол, налила себе сок и уставилась в стакан.

— Ты как, доча? — спросил Денис, пытаясь сохранить бодрый тон.

— Нормально, — односложно бросила она, даже не взглянув на отца.

— Сегодня поедем с нами? Выберешь что-нибудь для своей комнаты? Обои, может, светильник?

— Не хочу, — Полина отпила сок и поставила стакан со стуком. — У меня голова болит. Останусь.

Мария и Денис переглянулись. Оставить ее одну в этом доме? Мысль показалась Марии ужасной, хотя она и не могла объяснить — почему.

— Полечка, может все же поедешь? Свежий воздух поможет, — мягко настаивала Мария.

— Я сказала, нет! — вспылила Полина и резко встала, задев стол. Сок расплескался. — Отстаньте от меня все! — И она выбежала из кухни. Через секунду донесся звук хлопнувшей двери ее комнаты.

Мария вздохнула.

— Ладно, пусть отдохнет. Мы съездим быстро.

Но быстрой поездка не получилась. Уже на подъезде к городу их внедорожник начал издавать странные, хриплые звуки, а затем заглох намертво посреди пустынной дороги. Денис, ругаясь, открыл капот, но, не будучи опытным механиком, лишь развел руками.

— Не понимаю. Все вроде в порядке. Зажигание есть, бензин есть. Заводиться не хочет.

Они вызвали эвакуатор. Ждать пришлось почти два часа. Пока они стояли, прижавшись друг к другу от набирающего силу ветра, Марии показалось, что в глубине леса, за обочиной, мелькнула темная, вытянутая фигура. Она пригляделась — ничего, лишь колышутся ветки.

Эвакуатор дотащил их до ближайшего сервиса. Механик, пожилой мужчина с замасленными руками, долго копался под капотом, потом развел руками.

— Диагностику надо проводить, но визуально — все чисто. Ни тебе обрыва, ни тебе отказа датчиков. Загадочка. Оставьте, к вечеру разберемся.

Обратно им пришлось возвращаться на такси. День был безвозвратно потерян. Они ехали молча, глядя в окна. Чем ближе они подъезжали к дому, тем тяжелее становилось на душе. Таксист, болтливый мужчина средних лет, попытался завести беседу.

— Далеко за город едете? К дачникам?

— Мы там живем теперь, — ответил Денис.

— На Лесной, в том старом доме? — таксист свистнул. — Ну вы, батенька, даете. Смелые.

Мария насторожилась.

— А что с домом?

— Да ничего, вроде, — таксист замялся, явно пожалев, что начал эту тему. — Просто место там… особенное. Местные его сторонятся. Говорят, еще до революции его какой-то купец построил, увлекался он спиритизмом, вызывал там духов разных. А потом… потом что-то пошло не так. Говорят, он всех слуг распустил, сам в доме заперся и пропал. С тех пор там хозяева не задерживаются. То одно, то другое. Место проклятое, говорят.

— Суеверия, — отмахнулся Денис, но в голосе его прозвучала фальшь.

— Конечно, конечно, — поспешно согласился шофер. — В наше-то время верить в эту чушь… Но все же, будьте осторожны.

Он высадил их на поляне перед домом, развернулся и уехал так быстро, будто за ним гнались.

Дом встретил их мрачным молчанием. Он стоял, как огромный черный страж, поглощавший скудный дневной свет. Они вошли внутрь. В прихожей было холодно и темно.

— Полина! Мы дома! — крикнула Мария.

Ответа не последовало. Тишина была гробовой. Холодный комок страха сжал горло Марии. Она бросилась на второй этаж, Денис — за ней.

Дверь в комнату Полины была закрыта. Мария распахнула ее. Комната была пуста. Надувной матрас стоял скомканный, вещи были разбросаны.

— Полина!

Они обежали все комнаты на втором этаже. Никого. Сердце Марии бешено колотилось.

— Может, внизу? Или на улице? — голос Дениса дрожал.

Они с грохотом сбежали вниз, обыскали гостиную, кухню, кабинет. Заглянули в подвал — темно и пусто. Выскочили на улицу, обошли дом кругом. Никого. Лес молчал, поглотив их дочь.

— Боже мой, где она? — Мария упала на ступеньки крыльца, уткнувшись лицом в ладони. — Где она?!

Вдруг Денис поднял руку.

— Тише. Слышишь?

Мария замерла, прислушиваясь. Сквозь отчаянную панику она уловила слабый, прерывистый звук. Музыка. Доносилась она откуда-то сверху. Они подняли головы. Звук шел с чердака.

Никто из них еще не был на чердаке. Лестница, ведущая на него, была спрятана в потолке коридора второго этажа и представляла собой складную металлическую конструкцию с ручкой-кольцом. Денис дернул за кольцо. Лестница с грохотом разъехалась и опустилась вниз. На них пахнуло запахом старой пыли, сухого дерева и чего-то кислого, затхлого.

Музыка стала громче. Это была старая, потрескивающая мелодия, звучащая словно из патефона.

— Полина! — крикнул Денис в чердачный проем.

Музыка тут же оборвалась. Наступила тишина. Затем послышались тихие, неуверенные шаги. Наверху, в темноте, показалось бледное лицо Полины.

— Я здесь, — ее голос был слабым, сиплым. — Я… я не могла найти выход.

Денис в два прыжка взобрался по лестнице и помог дочери спуститься. Она была вся в пыли, руки ледяные, глаза огромные, полные непонятного ужаса.

— Что ты там делала? Как ты туда попала? — засыпала ее вопросами Мария, обнимая и пытаясь согреть.

— Я не знаю, — Полина говорила медленно, с трудом подбирая слова. — Я была в своей комнате. Мне стало скучно. Я вышла в коридор… и увидела, что лестница опущена. Я подумала, что вы вернулись и полезли на чердак. Я позвала — никто не ответил. Я поднялась… а там… там темно. И пахнет странно. Я хотела спуститься, но лестница… лестница поднялась сама. Я слышала, как щелкнул замок. Я осталась там одна. В полной темноте. А потом… заиграла музыка.

— Это сквозняк, должно быть, — сказал Денис, но его голос был неуверенным. — Старая проводка, короткое замыкание. Лестницу, наверное, не зафиксировал, когда уезжали.

— Она поднялась сама, папа! — в голосе Полины прозвучали слезы. — И музыка… она была не из динамиков. Она шла отовсюду. Из стен. И… и я слышала шепот.

Мария похолодела.

— Какой шепот, милая?

— Я не разобрала слов. Но там было много голосов. Они шептались обо мне. — Полина вздрогнула и крепче прижалась к матери. — Я больше не хочу туда подниматься. Никогда.

Они уложили Полину на матрас в гостиной, укутали одеялом. Девушка быстро заснула, обессиленная пережитым страхом. Мария сидела рядом, гладила ее по волосам и смотрела на огонь в камине. Тени снова плясали на стенах, но теперь Мария видела в них не случайные узоры, а зловещие, осмысленные движения.

Денис, чтобы отвлечься, снова ушел в кабинет. Он сказал, что будет разбирать книги, чтобы выкинуть всю эту «дребедень». Но Мария знала — он искал ответы. Ответы на вопросы, которые боялся задать вслух.

Прошло около часа. Мария дремала в кресле, когда ее разбудил странный звук. Негромкий, ритмичный стук. Как будто по стеклу кто-то стучит пальцем. Он доносился из зимнего сада.

Она осторожно, стараясь не разбудить Полину, пошла на звук. Зимний сад был погружен в лунный свет, который пробивался сквозь грязную стеклянную крышу. Высохшие растения стояли как каменные изваяния, отбрасывая причудливые тени.

Стук раздавался от самого дальнего окна. Мария подошла ближе. На подоконнике, с внутренней стороны, сидел крупный черный ворон. Он стучал клювом по стеклу, словно пытаясь войти. Его маленькие блестящие глаза смотрели прямо на Марию с почти человеческим любопытством.

Она замерла. Птица не боялась ее. Она просто сидела и стучала. Тук-тук-тук. Ритмично, настойчиво.

И вдруг она каркнула. Звук был громким, резким, похожим на скрип ржавой двери. И в этом карканье Марии почудилось что-то знакомое. Какое-то слово. Ей показалось, что ворон прокричал не «кар», а «войди».

Она отшатнулась. Птица взмахнула крыльями и улетела в ночь, растворяясь в темноте. Стук прекратился. Но в тишине зимнего сада Мария услышала другой звук. Тихий, едва уловимый смех. Детский смех. Он доносился из угла, где стояли самые густые заросли засохших цветов.

Она медленно повернула голову. В лунном свете она увидела это. Между горшками мелькнула маленькая тень. Не отбрасываемая ничем, а самостоятельная. Тень ребенка. Она пробежала и растаяла в воздухе, а смех затих, словно его и не было.

Мария стояла, не в силах пошевелиться, ее тело сковал ледяной ужас. Это не было игрой света. Это не было воображением. Дом показывал себя. Он сбрасывал маску.

Она вернулась в гостиную. Полина спала беспокойно, ворочалась и что-то бормотала во сне. Мария села рядом и взяла ее за руку. Рука была холодной.

Из кабинета доносился звук рвущейся бумаги. Денис приводил в исполнение свой план по уничтожению «оккультной чепухи». Но скоро и этот звук прекратился. Мария решила проверить, все ли с ним в порядке.

Она подошла к кабинету. Дверь была приоткрыта. Денис сидел за столом, но не рвал книги. Он сидел, сгорбившись, и что-то быстро-быстро писал на листке бумаги. Его движения были резкими, почти судорожными. Рядом на столе горела настольная лампа, отбрасывая его огромную, искаженную тень на стену. И эта тень… она не совсем повторяла его движений. Когда Денис писал, тень на стене на мгновение замирала, а затем ее рука делала широкий, размашистый жест, будто выводя на стене не буквы, а некие символы.

— Денис? — тихо позвала Мария.

Он не обернулся. Он продолжал писать, бормоча что-то под нос.

— …не понимают… врата закрыты… нужно больше… больше света…

— Денис! — крикнула она громче.

Он вздрогнул и уронил ручку. Он медленно повернулся к ней. Его лицо было бледным и осунувшимся, глаза лихорадочно блестели.

— Маша? Что случилось?

— Что ты делаешь?

— Я… — он посмотрел на исписанный лист перед собой, словно видя его впервые. — Я составляю список. Материалов для ремонта. — Он смял листок и швырнул его в корзину. — Все, закончил. Пойдем, ляжем. Уже поздно.

Он встал и, обняв ее, повел из кабинета. На прощанье Мария бросила взгляд на смятый листок в корзине. Она не видела текста, но краем глаза заметила странные, угловатые знаки, явно не похожие на буквы алфавита.

Ночь они провели в гостиной, все вместе, рядом с Полиной. Никто не говорил о случившемся, но все понимали — что-то не так. Дом не просто старый и скрипучий. Он живой. И он враждебен.

Утром Полина чувствовала себя немного лучше, но отказывалась оставаться одна даже на минуту. Она ходила за матерью по пятам, как маленький ребенок. Денис, несмотря на ночной инцидент, снова пытался играть роль хозяина положения.

— Сегодня я проверю чердак, — заявил он за завтраком. — И закрою его на надежный замок. И еще… я думаю, нам стоит избавиться от этих зеркал. Они тут повсюду, искажают пространство, вносят дисбаланс.

Мария с облегчением поддержала эту идею. Зеркала, особенно то, огромное, в прихожей, всегда вызывали у нее смутную тревогу.

После завтрака Денис взял инструменты и отправился на чердак. Мария и Полина занялись тем, что стали снимать зеркала в гостиной и столовой. Они были тяжелыми, и пыль с их задних стенок поднималась тучами.

Полина снимала небольшое овальное зеркало в столовой. Она уже почти сняла его, как вдруг вскрикнула и выпустила его из рук. Зеркало с грохотом упало на пол, но, к счастью, не разбилось, а лишь откатилось к стене.

— Что такое? — испугалась Мария.

— Оно… оно было холодным. Ледяным! — Полина трясла пальцами, как будто обожглась. — И… и я увидела в нем не себя. Там был кто-то другой.

Мария подошла к упавшему зеркалу. Оно лежало лицевой стороной внизу. Она с опаской перевернула его. Поверхность была мутной, пыльной, но в ней отражалась она сама и комната за ее спиной. Ничего необычного.

— Тебе показалось, родная. От резкого движения ты прикоснулась к металлической раме, она холодная.

— Нет, мам, я точно видела! Там была девушка. Бледная. И она плакала.

В этот момент с чердака донесся оглушительный крик Дениса. Не крик страха, а скорее крик ярости, отчаяния и удивления, слившиеся воедино.

Мария бросилась к лестнице. Денис стоял на ней, спускаясь вниз. Он был весь белый от пыли, а в руках он сжимал какой-то предмет.

— Ты в порядке? Что случилось?

Он спустился вниз и показал ей то, что держал. Это была старая фотография в деревянной раме. Пожелтевшее, выцветшее изображение. На нем была большая группа людей, стоящих на фоне этого самого дома. Люди были одеты в одежду конца девятнадцатого века. В центре сидел мужчина с густой бородой и пронзительным, властным взглядом — вероятно, тот самый купец. А вокруг него стояли слуги, члены семьи. Но не это привлекло внимание. Все люди на фотографии были обведены черными чернилами, а поверх их лиц были нарисованы большие кресты. И в углу фотографии чьей-то дрожащей рукой было выведено: «Они вошли в Тень. И не вернулись».

— Господи, — прошептала Мария.

— И это не все, — голос Дениса был хриплым. — Там наверху… там есть комната. За стенкой. Я нашел ее. Там… там круг на полу нарисован. И свечи. И символы, похожие на те, что в книгах. И пахнет… пахнет ладаном и чем-то горелым. Как после спиритического сеанса.

Мария почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Все сходилось. Рассказ таксиста, книги, круглый стол, шепот, тени. Дом был не просто «нехорошим». Он был порталом. Местом, где когда-то пытались вызвать духов, и у кого-то это получилось. Но вызвали они что-то не то. Что-то темное, жадное, что осталось здесь и ждало новых жертв.

— Нам нужно уехать, — сказала Мария, и ее голос прозвучал чужим. — Сейчас же. Бросим все и уедем.

— Уехать? — Денис посмотрел на нее с странным выражением лица. — Но куда? Машина в сервисе. Денег на новое жилье нет. Это наш дом, Маша. Мы вложили в него все, что у нас было.

— Это не дом, Денис! Это ловушка! Ты сам видишь!

— Я вижу, что нам нужно просто навести здесь порядок! — его голос зазвучал громче, в нем появились нотки, которых Мария раньше не слышала. — Выкинуть весь этот хлам, очистить его. И все наладится. Дом просто болен. Его нужно вылечить.

Он говорил с такой убежденностью, что Мария на мгновение усомнилась. А что, если он прав? Что если все эти явления — просто отголоски прошлого, энергия, которую можно рассеять?

Но тут в разговор вмешалась Полина. Она стояла в дверях гостиной и держала в руках то самое овальное зеркало, которое уронила. Она смотрела не на них, а в его мутную поверхность.

— Папа, — сказала она тихо, почти беззвучно. — А почему у тебя на плече сидит тень?

Денис и Мария замерли. Денис медленно, очень медленно повернул голову, чтобы посмотреть на свое плечо. Там ничего не было. Но Мария, глядя на него, вдруг увидела. Не тень, нет. Но некое искажение воздуха вокруг него. Словно легкая, едва видимая дымка, клубящаяся у его виска.

— Хватит нести чушь! — закричал Денис на дочь. Его лицо исказила гримаса гнева, несвойственная ему. — Никаких теней нет! Ты все это выдумываешь! И ты, Мария, тоже! Вы сводите меня с ума своими фантазиями!

Он резко развернулся и ушел в кабинет, хлопнув дверью.

Полина с испугом посмотрела на мать. В ее глазах стояли слезы.

— Мам, я правда видела. Маленькую, темную, как клякса. Она сидела у него на плече и… шептала ему что-то на ухо.

Мария подошла и обняла дочь. Она понимала, что происходит. Дом действовал на каждого по-своему. Полину он пугал видениями и голосами. Ее — навязчивыми образами и шепотом. А Дениса… Дениса он соблазнял. Подпитывал его отчаяние, его желание все контролировать, его страх снова оказаться в долгах и без крова. И через эту трещину в его душе что-то проникало внутрь. Что-то темное и вкрадчивое.

Они были в осаде. И враг был не снаружи. Он был внутри этих стен. И, возможно, уже внутри одного из них.

Вечером Денис вышел из кабинета помрачневший, но более спокойный. Он извинился за свою вспышку гнева, списал все на стресс. Они ужинали в тягостном молчании. После ужина Денис сказал, что пойдет проверить, не завезли ли машину из сервиса, и вышел на улицу.

Мария и Полина остались одни. Они сидели в гостиной при свете настольной лампы, боясь включить люстру, потому что от нее тени становились слишком большими и живыми.

— Мам, — тихо сказала Полина, — а что, если мы не сможем уехать? Что, если он правда нас не отпустит?

— Уедем, — с ложной уверенностью сказала Мария. — Обязательно уедем. Как только починят машину.

Но она сама в это не верила. Дом уже прочно держал их в своих объятиях. Он играл с ними, как кошка с мышью. И финал этой игры был предрешен.

Она посмотрела на окно. Ночь была темной, беззвездной. И на черном фоне стекла она увидела отражение комнаты. И свое отражение. А позади нее, в глубине отраженной комнаты, стояла высокая, темная фигура. Без лица, без четких контуров. Просто сгусток тьмы. И она медленно поднимала руку, указывая на Марию.

Мария резко обернулась. Комната была пуста. Полина смотрела на нее с вопросом.

— Что-то случилось?

— Нет, — прошептала Мария, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. — Ничего.

Но она знала. Это было предупреждение. Или приглашение.

Дверь открылась, и вошел Денис.

— Машины нет, — сообщил он. — Завтра позвоню. А сейчас… я очень устал. Пойду спать.

Он поднялся наверх один. Мария не стала его останавливать. Она боялась остаться с ним наедине в одной комнате.

Она и Полина снова устроились в гостиной. Мария не могла уснуть. Она слушала звуки дома. Скрип половиц. Шорох за стенами. И шепот. Теперь он был громче. Она могла разобрать отдельные слова.

«…останьтесь… будьте с нами… станьте частью… частью Дома…»

Она закрыла уши руками, но шепот звучал прямо в ее сознании.

Вдруг она услышала другой звук. Сверху, из спальни Дениса. Глухой, ритмичный стук. Как будто он о что-то бил кулаком. Стук был яростным, полным бессильной злобы.

Стук продолжался несколько минут, а затем так же внезапно прекратился. Воцарилась тишина. И в этой тишине Мария услышала новый звук. Тихий, едва уловимый скрежет. Он доносился из прихожей.

Она встала и на цыпочках вышла в коридор. Звук шел от огромного зеркала. Она подошла ближе. В лунном свете, падающем из окна, она увидела, что на мутной поверхности зеркала кто-то что-то пишет. Будто невидимый палец выводит буквы на пыльном стекле.

Она присмотрелась. Проступали слова, одно за другим.

«ПОМОГИ МНЕ»

Мария замерла, не в силах пошевелиться.

Пыль на зеркале сдвигалась, образуя новые буквы.

«ОН ВО МНЕ. ВЫГОНИ ЕГО. ПОМОГИ.»

Это было послание. От кого? От самого дома? Или от кого-то, кто уже был поглощен им?

Последнее слово стерлось, и появилось новое, написанное крупными, размашистыми буквами.

«ВХОДИТЕ.»

И затем все надписи исчезли, как будто их и не было. Зеркало снова стало просто мутным, темным стеклом.

Мария отступила назад, упираясь спиной в холодную стену. Победа была не за ними. Дом только начинал свою игру. И следующая ночь обещала быть еще длиннее и страшнее. Они были не просто пленниками. Они были участниками древнего ритуала, смысла которого они не понимали. И финал этого ритуала был неизбежен. Они должны были войти в Тень. Стать ее частью.

Или исчезнуть навсегда.

Глава третья: Искаженное отражение

Утро не принесло облегчения. Оно пришло серым и бесцветным, словно сам дом высасывал из мира все краски. Солнечный свет, едва пробивавшийся сквозь сплошную пелену облаков, был жидким и болезненным. Он не согревал и не сулил надежды, а лишь подсвечивал пыль, витающую в воздухе, делая ее похожей на пепел.

Мария проснулась от кошмара. Ей снилось, что она тонет в черной, вязкой жидкости, похожей на смолу. Со дна на нее смотрели лица — бледные, с пустыми глазницами, а их рты беззвучно кричали. Она вырвалась из сна с одним четким воспоминанием: надпись на зеркале. «ПОМОГИ МНЕ».

Она лежала на матрасе в гостиной, прислушиваясь. Дом был непривычно тих. Не было слышно ни скрипа, ни шепота. Эта тишина была пугающей, натянутой, как струна перед разрывом. Полина спала рядом, ее дыхание было ровным, но на лице застыла гримаса страдания. Мария осторожно встала и на цыпочках вышла в коридор.

Она подошла к огромному зеркалу в прихожей. Пыль на его поверхности лежала ровным, нетронутым слоем. Никаких надписей. Было ли это все сном? Галлюцинацией, порожденной истощенной психикой? Она протянула руку, чтобы коснуться стекла, но остановилась в сантиметре от него. Боялась. Боялась, что холодная поверхность прилипнет к ее коже, боялась, что в глубине что-то шевельнется.

— Ищешь что-то?

Мария вздрогнула и обернулась. В дверном проеме кухни стоял Денис. Он был одет, причесан, но выглядел ужасно. Его лицо было серым, осунувшимся, а под глазами залегла густая синева. Но самое страшное были его глаза. В них горел странный, лихорадочный огонек. Огонек одержимости.

— Нет, я… просто проходила, — смутилась Мария.

— Я проверил, — сказал он, его голос звучал неестественно ровно, монотонно. — Машину сегодня не привезут. Сломалась какая-то деталь, ее везут из другого города. Ждать два, а то и три дня.

В его словах не было ни досады, ни разочарования. Было лишь холодное констатирование факта. И в этом факте слышалось что-то зловещее, почти торжествующее.

— Три дня… — прошептала Мария, чувствуя, как по спине ползет ледяной мурашек. — Но мы не можем здесь оставаться! Мы можем… мы можем вызвать такси, доехать до города, снять номер в гостинице.

— И оставить дом? — Денис усмехнулся, и в этой усмешке не было ничего общего с тем добрым, любящим мужем, которого она знала. — Бросить его на произвол судьбы? Нет, Маша. Это наш дом. Мы должны заботиться о нем. Защищать его.

— Защищать от кого? — не выдержала Мария. — От нас самих? Денис, очнись! Посмотри на себя! Ты не ты!

Он сделал шаг в ее сторону. Его тень, длинная и уродливая, упала на стену, и на секунде Марии показалось, что у тени была не одна голова, а несколько, слипшихся в единый, бесформенный ком.

— Я никогда не был так собой, как сейчас, — прошипел он. — Я наконец-то вижу все четко. Понимаю, что нужно делать. Этот дом… он не проклят. Он благословен. Он дает силу. Знание. Нужно только принять его. Принять Тень.

Он произнес последние слова с таким благоговением, что Марию бросило в дрожь. Она отступила назад, натыкаясь на консольный стол.