Бесплатный фрагмент - До Саввата

Отец меня учил: гнусность совершать нельзя даже ради спасения мира. А мать прибавляла: мир гнусностью все равно не спасешь.

Б. Акунин

От автора

Все события и персонажи являются вымышленными.

В оформлении обложки использованы фотографии из личного архива автора.

КНИГА 2 Пройти путь

Если дорога ведет не к той цели, то не имеет значения, как вы быстро по ней двигаетесь

С. Приходько

В путь!

Том третий день безрезультатно крутил карту. Города Савват на ней не было. В поисках хоть какого-то упоминания Саввата он заглянул даже в бабушкину Большую энциклопедию, которая с недавнего времени стала настольной книгой Стефа. Но и в ней не нашлось ни слова про этот город.

На улице стояла жара, поэтому окна гостиной, где расположился Том, были настежь открыты.

— Мила, «Савват» это на каком языке? — поинтересовался он.

— Никогда об этом не думала, — ответила девушка.

— Но, когда вы с братом шли, что-то же вы об этом городе говорили? — настаивал Том.

— Что «это последний оплот человечества. И что мы должны туда дойти во что бы то ни стало», — повторила Мила, как будто эти слова были сказаны Раданом только вчера.

— Отлично, но может быть было что-то более практичное? Какое-то указание вроде «перейти через горы», «перебраться через три реки»?

Мила отрицательно покачала головой.

— И как ты тогда собиралась попасть в Савват? — Том откинулся на спинку кресла и сцепил руки за головой.

В этот момент у калитки показался Стеф:

— Привет, я дома! — крикнул он.

Летом занятий в школе не было, и подростки целыми днями пропадали на улице, если родителям не удавалось привлечь их к домашним делам. Кроме того городское хозяйство с удовольствием брало школьников на прополку и окучивание. И хоть Стеф мог запросто избежать прополки, с утра он ходил на поля заодно со своими приятелями, получая при этом патроны на карманные расходы, чем был весьма горд.

Войдя в дом, Стеф увидел, что брат и Мила снова что-то обсуждают.

— Не хочу вас отрывать, — Стеф проявил чудеса деликатности, — но как насчёт обеда?

— Ждёт тебя на кухне, — ответил Том.

— Не верю своим ушам, — торжествующе объявил Стеф, — сегодня же была моя очередь готовить! — Потом он подошёл поближе к брату и вполголоса спросил, поглядывая на Милу — Это потому что вы теперь это… вместе?

— Не твоё дело, — категорично заявил Том.

— Понятно, значит вместе, — заключил Стеф и поспешил от греха подальше на кухню.

По грохоту Том догадался, что Стеф нашёл оставленный ему обед. Том уже давно для себя понял, что больше телефона и интернета ему не хватает холодильника. Особенно остро проблема вставала летом. И хоть в доме был устроен небольшой подпол, всё же готовка на пару дней вперед оставалась непозволительной роскошью. И если раньше можно было рассчитывать на помощь Дженнифер, то с тех пор, как Том потерял возможность работать и был привязан к дому, к тому же решив продолжить дружбу с Милой, обязанность по приготовлению еды была разделена между братьями.

— По поводу Саввата, — продолжила Мила, когда на кухне всё стихло, — чтобы добраться до туда я должна была найти брата. На крайний случай у меня была инструкция найти надёжных людей в Богемии. По меньшей мере дядя и брат им доверяли.

— Что это за люди? — последнее известие явно не понравилась Тому: и как это Миле удаётся каждый раз, как бы невзначай, подкинуть что-нибудь новенькое?

— Эти люди должны помочь мне найти Радана. И ещё они охраняют путь в Савват.

— То есть это какой-то Орден, который охраняет вход в тайный город? Поэтому Радан запретил тебе говорить о том, куда вы идёте?

— Радан ничего мне не объяснял. Считал это залогом моей безопасности. Я не знаю, от каких врагов и что они охраняют, но Савват — это город, в котором человечество сможет восстановиться после Хаоса, — она немного помолчала, — Наверное, тем, кто устроил Хаос путь туда заказан.

Такой вывод заставил Тома измениться в лице.

— Передумал идти? — Мила понимала, что условия похода стали немного другими, но она уже рассказала более чем достаточно и теперь нервничала.

— Нет, — покачал он головой, — что бы там ни было, я не передумаю. — Том остановил свой взгляд на клёнах, в кронах которых шелестел ветер. — Давно хотел задать тебе один вопрос. Помнишь, тогда в парке, когда я попросил тебя подождать, ты ответила, что тебе нужно подумать. Я никак не ожидал, что ты примешь решение так быстро.

— Это было просто, — беспечно произнесла Мила.

Том с недоумением посмотрел на неё.

Со Дня цветущих деревьев Том перешёл на костыли. Это был огромный прорыв, но до полного восстановления было ещё очень далеко. Для ежедневных тренировок Том использовал разминочную гимнастику кёй-то: упражнения дыхания, в положении лёжа и на четвереньках. Вообще-то Стеф оборудовал во дворе целую спортивную площадку, но Том пока предпочитал заниматься подальше от любопытных глаз.

Стоя в положении «шипящей кошки» он услышал голос Милы:

— Стеф ведь не знает о том, что ты уходишь?

«Кошка» завалилась набок:

— Нет. Я скажу ему на Зимний праздник.

— Хороший же подарок ты ему приготовил! — возмутилась Мила и подала руку, чтобы он поднимался.

— Это не просто подарок, а сюрприз, — опираясь на поданную руку Том встал на ноги. — Я имею в виду, что пока ему лучше не знать.

— А эта твоя аэробика помогает ногам? — сменила тему разговора Мила, подразумевая, что не понимает, как лёжа на полу можно научиться ходить.

— Кёй-то? Это не для ног, а для спины. Шульц и Шнайдер сошлись во мнении, что у меня травма спинного мозга.

— Может тебе стоит поделать что-нибудь стоя?

— Например? — снисходительно посмотрел на неё Том.

— Не знаю, танцы?..

— Я не танцую, — ответ прозвучал так отрывисто и сухо, что испугал бы кого угодно, но не Милу.

— Ой, да ладно, — подбодрила его Мила. — Давай попробуем какой-нибудь медленный танец. Всегда в жизни пригодится, — с этими словами она встала напротив, взяла правую руку Тома, а свою положила ему на плечо. — Все-то шесть шагов: вперед, вбок и приставить, а затем назад, вбок и приставить — объяснила она.

Тому абсолютно не давались эти шаги. И он был уверен, что отдавил Миле все ноги. За что не чувствовал себя виноватым. Будет знать, как приставать со всякими танцами.

— Если немного потренироваться, то обязательно получится, — заключила Мила.

«Ни за что на свете» — мысленно ответил ей Том.

Следующие две недели Том пытался научиться делать шесть шагов (для всех это называлось «танцевать»), чем изрядно напугал Стефа. В итоге младший брат решил, что это не самый опасный способ сходить с ума и перестал беспокоиться.

Однажды Мила появилась в доме на Кленовой улице в глубокой задумчивости.

— Когда мы уйдем, надо оставить послание Радану, — пояснила она причину своего состояния.

— Согласен, — подтвердил Том, понимая, что видимо настало время поговорить о брате Милы.

— Ты думаешь, что он погиб? — спросила девушка, а затем поправилась, — Думаешь, я не понимаю, что скорее всего он погиб?

— Как я понимаю, — Том сделал ударение на местоимении, — наша миссия как раз в том и состоит, чтобы узнать, что с ним случилось, и затем попасть в Савват. Поэтому послание лучше всё же оставить. Например, у Фишера «до востребования».

Мила кивнула.

— Когда напишешь, отдай письмо мне. Я договорюсь, — пообещал Том. — Кстати, я выучил твой танец.

— Неужели? Я тебя о танцах больше не спрашивала, полагая, что идея тебе совсем не по душе… — и уж чего Мила точно не ожидала, так это того, что Том сам о них напомнит.

— Станцуешь со мной? — Том встал на ноги и протянул руку.

— Ну, давай, — ответила на приглашение Мила, — готов?

Том сделал шесть шагов. Всё шло как надо. А потом ещё шесть шагов. А он всё ещё не запнулся.

— И ещё раз! — обрадовалась Мила успеху.

Раз-два-три-четыре-пять-шесть. Вот и всё!

— А теперь поворот! — скомандовала Мила и резко ушла в сторону.

Том такого элемента не учил, поэтому не знал, что нужно делать: то ли отпустить, то ли держать крепче, мало ли что там может быть в этих бальных танцах.

Мила только тогда догадалась, что партнёр был к повороту не готов. Но лицо Тома было таким удивлённым и оказалось так близко, что стоило сделать одно движение и она бы уткнулась в него. Один из тех неловких моментов, когда на 99 процентов знаешь, что будет дальше. Но ничего не происходило.

— Не поцелуешь меня? — Мила сильно удивилась.

— Это так всегда после поворота? — уточнил Том.

Мила молча посмотрела на него: «что вообще на меня нашло, что я стала нести такую чушь?» Затем она поправила сбившиеся волосы и сказала:

— Извини, я пойду.

«Надо же было так растеряться из-за какого-то танца, чтоб заставить девушку извиняться!» — отругал сам себя Том и, не дав Миле и шагу сделать, поцеловал её.

— Не уходи, — попросил он. — Я имею в виду не возвращайся в Дом трекеров. Живи у нас, комната до сих пор свободна.

— Летом у вас слишком жарко, — Мила силилась сдержать улыбку, — поживу пока у трекеров.

«Значит, приглашение можно повторить ближе к осени», — рассудил Том и стал ждать, пока похолодает.

Но погода как назло стояла отменная до самого Дня урожая. Во время празднования Том не стал смотреть на градусник, а попросту заявил:

— Зимой в доме трекеров холодно, а у нас во дворе полно дров и можно растопить печь.

Мила рассмеялась, но смотрела на Тома в нерешительности. Поэтому пришлось добавить: — Я помогу перенести вещи.

Когда в холле появился Том, Николас ещё сомневался, но когда Мила спустилась с сумками, всё стало очевидным.

Передав сумку Тому, Мила дала понять, что хочет попрощаться с главным трекером наедине. И Тому ничего не оставалось, кроме как с уважением отнестись к просьбе и подождать на улице.

— Ты знаешь, что можешь оставаться у нас, сколько потребуется, — произнес из-за конторки Ник.

— Думаю, что и так злоупотребила вашим гостеприимством, — Мила сунула руки в карманы.

— Но на работу-то ты будешь выходить? — спросил парень.

— До самого ухода, — пообещала Мила.

— И когда вы уходите? — Ник посмотрел в календарь на стене.

— Весной.

— Есть ещё время передумать, — посмеялся трекер. — Оставлю пока комнату за тобой. Хотя ведь ты не из тех, кто меняет свои решения? — за какое-то мгновение Ник стал абсолютно серьёзным. — Куда бы вы не направились, береги себя.

— Ты тоже, — вздохнула Мила. — И мне жаль, что между нами всё так по-дурацки сложилось. Возможно это я сделала что-то неправильно…

— Всё в порядке, — остановил её Ник, — неправильных чувств не бывает.

Мила кивнула. Они по-дружески обнялись, и девушка направилась к двери.

Как только отпраздновали Милино новоселье, первым снегом напомнил о себе приближающийся Зимний праздник. Том отправил Стефа в лес за елью. Он постепенно приучал младшего брата к самостоятельности, вовлекая его всё больше в семейные дела. Сначала Стеф обрадовался новому уровню ответственности, который подразумевал и гораздо большую свободу. Но практически сразу его стал терзать вопрос: с чего это такие перемены? Том никак не комментировал нововведения. И это нравилось Стефу ещё меньше. Не равен час брат собрался умереть или что-нибудь в этом духе…

— Том, ты собираешься идти на зимний приём у коменданта? — поинтересовалась Мила, открывая коробку с елочными игрушками.

— Не поверишь, но за те пять лет, что я в Морбурге, я ни разу ни был на этом приёме, — отозвался Том, он хотел добавить, что обычно отправлял туда Стефа и Джен, но вовремя одумался и промолчал.

— Какое совпадение: я тоже, — забравшись на лесенку из двух ступеней девушка повесила стеклянные шары.

— Никогда не любил массовые мероприятия, — Том передал её звезду для макушки.

— Я пойду, — вставил Стеф, развалившийся на диване.

— Едва ли Мила спросила, чтобы пойти с тобой, — нравоучительно прокомментировал Том. — Её интересует, пойду ли я.

— Ну, и что ты тогда не отвечаешь? — скрестил руки на груди младший брат. И тут же в него полетел тапок. Но он успел увернуться.

— Мила, хочешь пойти со мной на приём у коменданта по случаю Зимнего праздника? — невинно задал вопрос Том.

В бекеше Том выглядел солидно, не то что парень в пуховике каким он обычно перед всеми представал. Его волосы отрасли настолько, что пришлось даже заявиться перед приёмом к парикмахеру. Тот предложил удлиненную стрижку, которая очень понравилась Миле. Но вот сам Том сомневался. Он дал себя уговорить лишь потому, что после военного училища и службы действительно плохо воспринимал любые стрижки отличные от армейских.

На входе в ратушу гостей встречал лично Греф. Его супруга руководила программой вечера и следила за тем, чтобы столы не пустовали. Кстати, программа была организована очень грамотно: небольшой фуршет предварял концерт оркестра Морбурга и речь коменданта, дальше должны были подавать сладкое, дарить детям подарки и устроить что-то ещё.

В перерыве после поздравлений Грефа жители по-добрососедски обменивались последними новостями и пожеланиями. Здесь можно было поговорить и с учителями по поводу детей, и договориться о какой-нибудь работе с ремесленниками и пожаловаться на ревматизм доктору Шульцу. Супруга Грефа при этом следила за тем, чтобы никто из гостей не оставался в одиночестве.

— Вы представите мне этого молодого человека с тростью и его даму? — обратилась она к заскучавшему у столика с закусками крепкому мужчине.

С недавних пор Том сменил костыли на трость и стал невероятно походить на сыщика из детективов XIX века.

— Так вы не знакомы? — громче, чем того требовала ситуация и воспитание произнёс Хёрт. На его голос обернулись все стоявшие вокруг гости, — Я Вам представлю их! — Наёмник развернулся и указал рукой: — Томас, ветеран войны с Легионом, который воспользовавшись своим положением нашел себе хорошенькую молодую девчонку.

— Прекратите немедленно, — одёрнула наёмника побледневшая фрау Греф, никак не ожидавшая подобной выходки.

— Будьте знакомы, госпожа хозяйка, — картинно поцеловал ей руку Хёрт и уставился на Тома.

— Хёрт, видимо, между нами произошло что-то действительно серьёзное, раз ты опустился до подобного, — спокойно ответил Том. — Тебе не хватает почестей военной кампании или женского внимания?

— С каких пор шашни с бездомной девчонкой считаются женским вниманием? — нарочито небрежно бросил Хёрт.

— А вот за это тебе придётся извиниться… — Том поставил бокал, который держал в руках и направился к наёмнику.

— Хочешь подраться? — рассмеялся тот. — Не пришлось бы тебе после этого вернуться в инвалидную коляску…

— Он провоцирует тебя… — одёрнула за рукав Тома Мила. Но тот высвободил руку.

— Томас, не делай глупостей! Не видишь, он пьян? — между Томом и Хёртом возник Греф.

Караульные взяли Хёрта под локти и вывели из зала.

— Пожалуйста, продолжайте праздник, — обратился Греф к собравшимся.

Оркестр снова заиграл весёлую мелодию. Комендант отвёл Тома в сторону:

— Томас, не устраивай разборок, не опускайся до уровня Хёрта, — посоветовал Греф.

— Он показал, какой он, а не какие вы, — подхватила супруга коменданта.

— Безусловно, — Том взял Милу под локоть и повёл к выходу.

Стеф, стоявший с друзьями, тоже стал свидетелем всей этой сцены:

— Простите, ребята, но, кажется, мне пора домой, — он побежал догонять брата.

На улице было особенно холодно.

— За что он на нас взъелся? — Мила застёгивала на ходу пальто, пытаясь при этом не отставать.

— Это не имеет никакого отношения к тебе. Он злится на меня, — сквозь зубы ответил Том.

— Какой же ты эгоист, — с издёвкой ответила Мила, — считаешь что и злиться люди могут только на тебя, — поняв, что шутка вышла не очень удачной, она добавила, — Это всё из-за того случая с Дженнифер?

Том уже собрался открыть рот, но в этот момент их догнал Стеф:

— Подождите, — запыхался он, — можно всё ещё раз повторить для меня?

— Нечего повторять, — грубовато отозвался Том. — Никогда не ходил на эти встречи, нечего было и начинать…

— Да ладно вам, до глупости Хёрта всё было достаточно мило, — постарался взбодрить брата Стеф. — Жаль не успели разлить глинтвейн…

Том остановился так резко, что Стеф влетел в него:

— Можешь возвращаться.

— Я имел в виду, может сами сделаем глинтвейн?

— Может действительно сварим глинтвейн? — одобрила идею Стефана Мила, чтобы разрядить обстановку, — Том, у тебя же есть вино?

Том не ответил. Но ускорил шаг. Мила и Стеф перекинулись красноречивыми взглядами и припустили за ним.

Вернувшись домой, Том направился на кухню.

— Вино в погребе, — бросил он.

— Если год назад у тебя были проблемы с ногами, — крикнул Стеф из гостиной, — это ещё не значит, что в погреб должен всегда бегать я.

Том не поленился выйти из кухни:

— Мы устроим буфет, — объявил он. — Но мне нужна помощь.

Заметив, что плохое настроение брата сменилось бурной деятельностью, Стеф решил поддержать инициативу и поплёлся к лестнице. Но его остановил Том:

— Всё равно не знаешь, где что лежит, сам схожу.

Из погреба Том вылез не только с бочонком, но и с целой корзиной продуктов:

— За работу, — скомандовал он.

К приготовлению были привлечены все. Вскоре на столе появились помидоры с сыром и чесноком, морковь по-корейски, картофельные палочки во фритюре, копчёная колбаса, свёкла с орехами и черносливом, отварная фасоль с луком и жареные фрикадельки. Оказалось, что яблочный пирог всем уже порядком надоел, поэтому на сладкое Мила предложила сделать лукум, а Том — конфеты из риса.

Стефу тем временем было поручено следить за глинтвейном. Вовремя добавить мёд и гвоздику.

— Кажется готово, — Стеф приподнял крышку и сунул голову в кастрюлю. Его очки запотели, поэтому он фактически наугад разлил глинтвейн по кружкам и понес в гостиную. По дороге он запнулся о ковёр и чуть не разлил всё.

Наконец все расселись у стола.

— Думаю, это был последний наш поход на городской праздник, — Том потянул горячий глинтвейн из кружки.

— Ну и чёрт с ними, с этими праздниками, — согласилась Мила.

— За домашние праздники! — произнес тост Стеф и все чокнулись.

Колокол пробил полночь.

Первое, что услышал Стефан после боя были слова старшего брата:

— Стеф, мне нужно с тобой серьёзно поговорить.

— Если это из-за того, что у тебя в кружке мало мёда или касается ваших отношений, то мне всё равно, — отрезал Стеф.

Мила, сидевшая тут же прыснула от смеха, но сразу притихла.

— Стеф, в этом году, когда тебе исполнится шестнадцать, я пойду с Милой на поиски её брата. А этот дом достанется тебе, — если бы Тому в его шестнадцать отдали дом, то он бы несказанно порадовался. Однако, кто знает, как к этому отнесется Стеф.

— Нет, подожди, — прервал брата Стефан. — Ты только что сказал, что ты ждал моего неполного совершеннолетия, чтобы оставить меня, а самому отправится в путешествие?

— Что-то вроде того, — Том крутил в руках вилку.

— Я иду с вами, — сообщил Стеф.

— И речи об этом быть не может, — безапелляционно заявил Том, шмякнув вилку о стол.

— Поговорить об этом нам как раз следует, — возразил Стеф, — и лучше поподробнее.

С тех пор ежедневными стали споры об уходе. Стеф обязательно заводил разговор о самых необходимых в походе вещах, о подходящей одежде и гигиене. Тома эта манера брата ужасно бесила: начни он отвечать и младший тут же решит, что его берут с собой. Кроме того Стеф использовал все аргументы: начиная с того, что в дороге он может быть полезен и заканчивая тем, что в диких землях он получит бесценный жизненный опыт, который несомненно пригодится ему в дальнейшем.

Спасало лишь то, что возобновились занятия в школе и полдня дома было тихо.

Миле потребовалось несколько месяцев чтобы написать записку Радану, на тот случай если он всё-таки вернется когда-нибудь в Морбург. Окончательный вариант она положила в конверт и отдала Тому:

— Я написала…

— Ты не должна мне говорить, — остановил её Том, положил письмо во внутренний карман и направился в ратушу, чтобы сбежать от занудства Стефа.

Если обычной почтой заведовали трекеры, то письма «до востребования» хранились в городском архиве, за который отвечал Фишер. Том очень обрадовался, поймав помощника коменданта в коридоре — эта счастливая случайность освобождала от необходимости наведываться к Грефу и посвящать его в свои планы. Том намеревался поставить коменданта в известность о своём уходе, но в своё время.

— Привет, Фишер, — окликнул помощника коменданта Том. — Примешь у меня письмо до востребования?

— А, Томас, — отозвался служащий, — пойдем, у меня как раз есть свободная минутка.

И Фишер повёл Тома в помещение архива.

— Кому будешь оставлять? — по-деловому спросил он.

— Радан Вранеш, — четко произнес Том.

— Нерезидент, — подсказал сам себе Фишер и расписался в получении, — вот и отлично.

Помощник коменданта прошёл стеллажу, занимавшему всю стену. Только тогда Том понял, сколько писем «до востребования» никогда на были запрошены адресатом.

— Кстати, Томас, у нас тут есть одно письмо для Стефана, — помощник коменданта вернулся с пожелтевшим конвертом в руке. — Твой брат сможет его получить по достижении совершеннолетия. Либо я могу отдать его тебе как опекуну.

Том посмотрел на имя отправителя. Письмо было от бабушки. С чего это бабушка стала писать письмо Стефу в будущее? Том заколебался. И убрал конверт во внутренний карман. Фишер подсунул ему журнал на подпись.

— И вот ещё, по поводу Стефана, — добавил помощник коменданта, — ему скоро шестнадцать, но его личность не подтверждена. Не знаю, обращал ли ты внимание, но в его документах стоят знаки вопросов.

— Что это значит? — Том уже догадывался, что сейчас Фишер поведает ему о каком-нибудь бюрократическом казусе.

Когда Том привёз брата в Морбург, у Стефа не было документов. Они остались под завалами дома и в государственной базе данных, которая почила вместе с государством и электричеством. Поэтому они прибыли по военной справке «следует в сопровождении… до». Оформлением Стефа в Морбурге после отъезда Тома занялась бабушка.

— Тем, чьи документы были утеряны, удостоверения личности выдавались и выдаются на основании заявлений двух свидетелей, готовых подтвердить личность человека. Скорее всего при оформлении Стефа было подано только одно заявление. Соответственно, его личность не может считаться до конца подтвержденной.

— И на что это влияет? — осведомился Том.

— Здесь, в Морбурге, это не особо важно. Мы все вас знаем. Но формально, это ограничивает многие его права. Если ты вдруг решишь куда-то уйти, то парень может оказаться в довольно непростой ситуации. Поэтому до дня рождения было бы желательно получить второе заявление, да хоть и от тебя, чтобы выправить Стефану документы.

— Напишу прямо сейчас? — с энтузиазмом предложил Том.

— Неужели ты и впрямь понадеялся, что всё так легко? — усмехнулся Фишер. — Заявление должно быть заверено у нотариуса. А единственный нотариус на всю округу сидит в Бад-Ордруфе. Поэтому я и предупредил тебя заранее…

— Спасибо, Фишер, я всё понял, — искренне поблагодарил Том, — а с чего ты взял, что я собрался куда-то идти?

— Болтают, — отмахнулся помощник коменданта.

Том вышел из Ратуши и прогулялся до городской конюшни. Поразмыслив возле пару минут, он взял лошадь «на прокат». Тому показалось, что ему выпала отличная возможность проверить себя. С радостью он отметил, что несмотря на перенесённые травмы, всё ещё держится в седле, и выехал из города.

Домой он вернулся только поздно вечером.

— Где ты был? — строго спросил Стеф.

— В Бад-Ордруфе, — улыбнулся Том. — Я ходил на задание, хотел проверить, полностью ли я восстановился.

— Почему ты никого не предупредил? — присоединилась к упреку Стефа Мила. — Мы вообще-то волновались. Уже проверили, не угодил ли ты снова в больницу. К тому же я могла бы сходить с тобой.

— Именно поэтому. Я хотел пойти один и убедиться в своих силах. Чтобы все наконец-то перестали относиться ко мне как к неполноценному…

— Ну что, убедился? — злобно спросила Мила, обратив внимание на то, что Том держится за поясницу.

— Ты вообще уверена, что хочешь с ним куда-то идти? — проворчал Стеф, обращаясь к Миле.

Когда Стефан поднялся к себе в комнату Мила спросила:

— Как ты относишься к тому, чтобы он пошёл с нами?

— Ты это серьезно? — Том был сбит с толку: когда это Стефан с Милой так сдружились?

— У меня тоже был брат, — пожала плечами Мила. — Да, он плохо подготовлен, иногда он ужасный зануда, и, может быть, ты не хочешь подвергать его опасности, но я хотела, чтобы ты знал, что я не против.

Том был в замешательстве, но лишний раз порадовался за то, что выправит Стефу документы, а там уже можно и подумать.

На следующее утро Том снова появился в архиве.

— Фишер, я по поводу документов Стефа. Привёз второе заявление, чтобы выправить документы.

— Давай посмотрим, — Фишер взял заявление и его брови полезли вверх от удивления. — Значит, ты съездил в Бад-Ордруф?

Том кивнул.

— И как ощущения? — справился помощник коменданта.

— Я в полном порядке, — не без самодовольства ответил Том.

— Ладно, поищем первое заявление, — Фишер скрылся среди стеллажей. Когда он вновь показался, то лицо его выражало ещё большее недоумение. — Томас, взгляни…

На листе бумаги черным по белому родителями Стефана были записаны двое неизвестных Тому людей. И эти имена в присутствии нотариуса назвала бабушка.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил помощник коменданта.

— Я не… — начал Том, — понятия не имею, кто эти люди.

— Хм.., — Фишер повертел заявления в руках. — К сожалению, на основании этих заявлений ничего не получится. Тебе нужен ещё кто-то, кто подтвердит личность Стефана, имена его родителей и ваше с ним родство, — Фишер посмотрел смущённо. — Извини, если это прозвучит бестактно, но ты уверен, что вы со Стефом братья?

Том был настолько шокирован увиденным, что не мог даже собраться с мыслями. Он не заметил, как добрёл до дома и сел на лавку под клёнами. Как это так? Когда Стеф родился, Том уже перебрался в военное училище. То есть родители отправили его туда аккурат когда собрались завести второго ребенка. Или наоборот, решили завести второго ребенка, когда первый уехал?

Когда он впервые увидел Стефа? На каникулах. Мелкий был завёрнут в цветочное одеяло. Это точно был он, Том бы не перепутал… Всё-таки на маму похож.

А может, родители взяли на воспитание чужого ребенка? Именно не усыновили, а приняли в семью? А бабушка знала настоящих родителей, с которыми что-то произошло… и смогла рассказать об этом только в письме, которое Стеф должен был получить через два года?

А может это с родителями что-то не так и бабушка не могла назвать их настоящие имена? Да, нет. Глупость.

Но вот если Стеф все-таки не брат, то как с ним поступить?

Том зашёл в дом и посмотрел на Стефа.

— Если ты переживаешь из-за моих экзаменов, — продолжал ежедневные уговоры Стеф, — то я могу сдать их заранее. Никаких проблем.

Том в очередной раз не стал отвечать. Сел на диван с книгой в руках. Сделал вид, что сосредоточенно читает.

Пусть даже и неродной, но тем не менее это был тот же Стеф, который был завернут в цветочное одеяло, которого Том вытащил из подвала обрушившегося дома, который сделал ему кресло-каталку из велосипеда и который не раздумывая захотел пойти с ним чёрт-знает-куда.

Том так и смотрел на одну страницу, пока не подошла Мила.

— Что-то случилось? — спросила она, озадаченная отсутствующим взглядом Тома.

— Думаю взять Стефа с собой, — сообщил он тихо.

Мила присела на диван рядом.

— Пусть так и будет. Делать ему здесь все равно нечего, — поддержала она, затем посмотрела в сторону Стефа, не слышит ли он, и с иронией добавила: — Не ожидала, что ты так быстро примешь решение.

— Это было просто, — приобнял её Том.

За обедом Том сам поднял вопрос ухода:

— Стеф, так что ты говорил, ты можешь делать в походе? Бегать за водой, готовить, мыть посуду и нести общий груз?

— Так это всё было из-за экзаменов что ли? — почесал голову Стеф. — И нет! — запротестовал он, — если ты уже решил меня взять, то рабство отменяется.

— Но экзамены всё равно сдать придётся, — настоял Том. — Ты должен быть готов идти сразу после дня рождения. Для дороги летний сезон — наилучшее время и мы не можем его терять, потому что должны успеть до наступления холодов.

— Далеко же затерялся брат Милы, если нам понадобятся шесть месяцев, чтобы до него добраться.

— Надеюсь получится быстрее, — обнадёжил Том, ни то Стефа, ни то себя. — Но это если брать по максимуму.

Вечером Том дождался, пока все пойдут спать, и достал письмо бабушки, адресованное Стефу. Открыл его и бегло прочитал.

Дорогой Стефан!

Поздравляю тебя с совершеннолетием!

Если ты читаешь это письмо, то меня уже нет рядом, и тебе придётся самому о себе позаботиться. Надеюсь тебе посчастливиться встретить добрых людей, которые станут твоей семьёй.

Однако, будь осторожен. В твоей жизни может снова появиться человек по имени Томас Чхоль. Это плохой человек, который не имеет никакого отношения к нашей семье. Чтобы защитить тебя от него мне пришлось изменить имена твоих родителей. Теперь он не сможет отнять твой дом, снова притвориться твоим братом и вероломно променять тебя на кого-нибудь ещё.

Уверена, ты сможешь меня понять.

С любовью,

бабушка

Кровь прилила к лицу Тома. «Значит дело вовсе не в Стефе», — вздохнул он.

Бабушка так и не простила Тому его проступок, и всячески пыталась изжить память о нём в сердцах и документах. Но он должен её простить. Том подошёл к камину и бросил письмо в огонь. Задержался, чтобы убедиться, что оно сгорело.

Засыпая, Том всё же смог выловить мысль, которая закралась в его сознание: если для бабушки Тома не существовало, тогда, кто вызвал его в Морбург, после её смерти?

Через некоторое время Том зашёл к коменданту, чтобы информировать его об отъезде. Заранее поставить градоначальника в известность совсем не лишне. Вдруг окажется, что из-за возраста Стефа нужно соблюсти ещё какие-нибудь формальности.

Пользуясь случаем, Том навестил также помощника коменданта.

— Фишер, а когда бабушка была при смерти, она ведь не просила позвать меня. Тогда кто послал за мной?

— Хороший вопрос, — потёр лоб Фишер. — Мне помнится, что о тебе вспомнил наш капеллан.

— Капеллан? — непонимающе помотал головой Том.

— Да, у нас ещё была действующая капелла, и поскольку твоя бабушка была верующей, то капеллан проводил ритуальную службу. Мы решили, что Стефан круглый сирота, но капеллан сказал, что у него есть брат. Мы сначала подумали, что он ошибается, мало ли… но Стефан подтвердил твоё существование. Похоже, что капеллан многое о вас знал, потому что твоя бабушка ходила исповедоваться. Поверишь ли, он знал даже, где тебя искать.

— Он мог бы подтвердить личность Стефа? — догадался Том.

— Судя по всему мог бы, но капелла закрыта, потому что у нас больше нет капеллана…

— Фишер, а можно сделать Стефу новый документ, пусть тоже неподтверждённый, но на основании моего заявления?

Мужчина с секунду поколебался:

— В принципе можно.

— Успеем до его дня рождения?

— Принеси мне его старые документы, а я постараюсь, — Фишер похлопал Тома по плечу, — Не расстраивайся, Томас, не всегда дело в документах…

— Спасибо, — Том улыбнулся и поднялся с места. — Пойду попрощаюсь с Грефом.

Том не поверил бы, если бы комендант сказал, что ничего не слышал об их уходе. Но, завидев Тома, Греф всё же удивился внезапному визиту. Или сделал вид, что удивился:

— Томас, что-то случилось?

— Комендант, кажется, я уже когда-то давно Вам это говорил, но я зашёл попрощаться. Мы приняли решение вскоре покинуть Морбург. Мы — это я и Стеф, и Мила, — пояснил Том.

— Всё-таки с прошлого раза кое-что изменилось, — подметил Греф. — В прошлый раз ты уходил один…

— Да, — согласился Том, — с прошлого раза кое-что изменилось… Оказалось, под боком у Лиги решаются вопросы жизни и смерти. То из Нойштадта прибежит бессмертный Рихтер. То туда же ринется целый Легион. Правда бессмертным вернется только Цербер, да и тот сразу умрет.

— Уж ума не приложу, что они называли бессмертием, — вставил Греф. — Слушай, Томас, а ведь ты тоже был в Нойштадте, может ты тоже бессмертный, но скрываешь? — то ли в шутку, то ли всерьёз спросил он.

— Мне крупно повезло, что я вообще оттуда вернулся, но я это не сразу понял, — ответил уже без тени веселья Том.

— Так вот как ты это всё трактуешь, — на лице Грефа появилось странное, не понятное Тому выражение. — Томас, а может быть ты хочешь возглавить разведывательную компанию Морбурга на юго-западе? Я дам тебе людей. Новый вызов, карьерный рост…

— Хотите, чтобы некто неизвестный сотрудничал с вами, а не с Легионом? — высказал догадку Том.

— Ты всегда был проницательным, — похвалил Греф.

— Вы хотите заключить сделку с дьяволом, комендант, — вспомнил Том неприятное ощущение, которое испытывал, находясь в Нойштадте.

— Возможно, — Греф прочистил горло. — А может и провести обряд экзорцизма.

— Спасибо за предложение, — откинул волосы со лба Том, — но я в религии не силен. Пару лет назад я бы ещё согласился, но сейчас я не готов бросаться на амбразуру. Предпочитаю начать новую жизнь, по возможности, в которой вопрос выживания не стоит так остро на повестке дня.

— А я вот не пойму почему все считают, что чтобы сделать жизнь лучше, нужно куда-то бежать? — надменно произнёс Греф.

Они помолчали. Каждый о своём.

— Что ж, на «нет» и суда нет. Удачи вам в новой жизни! — подал руку Греф.

— Удачи вам здесь, комендант! — ответил на рукопожатие Том.

На праздник Цветущих деревьев Мила и Том не пошли. Остались дома. До ухода из Морбурга оставалось меньше месяца. И чем ближе приближалась дата, тем тревожнее становился Том. Напротив Стеф и Мила как будто не особенно беспокоились. Милу-то ещё можно понять. Она за эти годы морально подготовилась к тому, что в один прекрасный день оставит Морбург. Для неё событие было ожидаемым, неизбежным и единственно правильным. Она только записывала в своём блокноте что-то важное и перепроверяла давно составленные списки. Но Стеф, как объяснить его спокойствие?

— Стеф совсем не волнуется, — поделился своей мыслью Том. — Почему?

Мила оторвалась от блокнота:

— Он уверен, что ты обо всем позаботишься. Кстати, — отложила она ручку, — мы только и думаем, что об отбытии и совсем забыли про день рождения Стефа. Может быть он хочет как-то по-особенному отметить свой последний день рождения в Морбурге?

Оказалось, что у Стефа действительно было пожелание. За ужином, когда речь зашла о подарке он засиял:

— Думал вы уже не спросите. Я хотел бы сделать фотографии.

— Сфотографироваться? — уточнил Том, хорошо ли он понял.

— Типа того, — деланное тугоумие старшего брата всегда бесило Стефа, приходилось объяснять элементарные вещи. — Я хочу сфотографироваться с друзьями и с вами в разных местах города, а потом вместе с герром Вагнером проявить снимки в его лаборатории.

Герр Вагнер был сварливым и жадным, но при этом единственным обладателем работающей фотомашины во всем Морбурге. Его устройство именовалось именно «машина», уж совсем в крайнем случае «аппарат». Он фотографировал только на документы, по большим праздникам, вроде юбилея города, иногда соглашался прийти на свадьбы. А вот уж кого он совсем не жаловал, так это мальчишек.

Тому пришлось приложить все силы из своего арсенала убеждения от патронов до велосипеда, и кто знает возымели бы они успех, если бы не замолвленное за него словечко фрау Гоффман.

— Только двенадцать кадров, — предупредил герр Вагнер.

В день рождения Стефа пошёл дождь, что подпортило планы, но Стефу удалось протащить старого Вагнера под дождём по всему Морбургу. К ужасу фотографа Стефана интересовали особенности композиции, свет и внутреннее устройство «аппарата». Стефан сделал несколько кадров с друзьями возле школы, у ратуши, в цветущем парке, даже у городских ворот, на лавочке под зеленеющими клёнами, с Томом у калитки и на крыльце дома. Последнее фото было совместным.

Отпустив герра Вагнера домой, Стефан пригласил всех на обед в харчевню. Это он тоже выпросил у Тома. Вроде как «первый и последний раз».

На следующий день Стеф получал единовременный доступ в лабораторию. Герр Вагнер почти не ворчал, и они управились. Стефу было важно отдать фотографии друзьям, потому что наутро он покидал Морбург. И хоть никто не произносил этого слова, Стеф знал, что они уходят навсегда.

Вечером Том собрал всех в гостиной:

— Хотел обсудить с вами инструкции на тот случай, если со мной что-то случится в дороге. Это неприятно, но в критической ситуации поможет. Вы будете знать, что делать, куда идти и к кому обратиться. Во-первых, что бы ни произошло, вы не будете винить себя и пойдёте дальше. У вас есть первоначальная задача — найти брата Милы и глобальная — добраться до Саввата. Стеф, запомни это название и никогда никому его не говори. Ясно?

Стеф кивнул.

— Отсюда вытекает «во-вторых». Никому не доверяйте кроме самих себя. В крайнем случае, вы можете вернуться в Морбург.

— Наверное, уместно будет добавить, что если что-то случится со мной, — Мила трижды постучала по деревянной столешнице, — то Радана вам искать не обязательно. Идите прямиком в Богемию. Недалеко от Карловых Вар есть поселение Волковице. Найдите там Яна Черного или Йиржи Горака. Либо торговца Сладана. Скажите, что вы от меня и вам нужно попасть в Савват. В Саввате попросите отвести вас к генералу Гаврошу и расскажите ему обо всем.

Кое-что из этой информации было новым и для Тома. Например, то, что они идут к генералу. Только вот генералу какой армии? А торговца Сладана Том вроде уже даже встречал на дорогах Лиги.

— Если вы хотите, чтобы теперь я выдал что-то подобное, — взял слово Стеф, — то я не готов, ни умирать, ни давать вам дурацкие советы.

Всю ночь Том вертелся на кровати, сам не зная отчего так волновался. Наутро он вышел из дома последним и закрыл за собой дверь. Ключ положил под коврик. Окинул взглядом всё ещё мокрую после дождя лужайку и обратился к брату:

— Стеф, ты не обязан идти.

— Да, я знаю, — бросил Стеф даже не обернувшись.

— И ты всегда можешь вернуться, — продолжил Том.

— И это ты тоже уже говорил, — Стеф поправил арбалет на спине.

Несмотря на то, что младший брат прожил в Морбурге две трети своей жизни, он не казался опечаленным. «Всё-таки юношеский авантюризм», — определил про себя Том. Переключив своё внимание на Милу, Том заметил на ней крупный кулон с драгоценными камнями поверх куртки. То есть драгоценными он было до Хаоса, а сейчас Том и не знал, что происходит на рынке украшений, минералов и прочих сокровищ.

— Настоящие? — Том указал на увесистую серебряную ветку, украшенную сапфирами, рубинами и изумрудами.

Мила утвердительно кивнула.

— Тогда, может, не стоит выставлять его на показ? — предостерёг Том, кроме того по мнению Тома драгоценные подвески поверх куртки вроде бы раньше не носили.

— Человек, который подарил мне это, говорил, что украшения для того и нужны, чтобы все ими любовались. Поэтому их не нужно прятать, — Мила поправила кулон.

Том собрался расспросить Милу про этого дарителя, но завидев провожающих, сказал только: «Смотри, не потеряй».

Проводить путешественников пришли всего трое. Фишер — от имени города, Мюллер — сам за себя и Ульрих — попрощаться со Стефом.

Первым с официальным словом выступил помощник коменданта.

— Морбург благодарен тебе за то, что ты сделал, — Фишер пожал Тому руку. — Если надумаешь вернуться, мы всегда будем тебе рады. А вот это лично от меня, — Фишер протянул Тому новую «корочку».

Том взял документ и механически открыл. «Настоящий документ удостоверяет личность Стефана Нойманна, дата рождения 24 апреля 2003г., родители — Бин Чхоль и Анна Нойманн, а также факт опеки Стефана Ноймана старшим братом Томасом Чхолем до наступления совершеннолетия владельца документа. Составлено на основании заявления Томаса Чхоля и регистрационной записи №112 в приходской книге капеллана Морбурга от 2005 года». Удостоверение было подписано заместителем коменданта Фишером и завизировано печатью администрации Морбурга.

— Как ты это сделал? — Том не верил своим глазам.

Фишер вынул из сумки талмуд приходской книги:

— Из архива, — пояснил он, открывая заложенную страницу. — Вот здесь, — указал он пальцем, — запись о крещении «Стефана Нойманна сына Бина Чхоль и Анны Нойманн, родившегося 24 апреля 2003 года и нареченного Стефаном в честь первомученика Стефана, память которого празднуется 26 декабря»…

— Этого достаточно? — усомнился Том.

— Религиозные акты, как и административные не требуют заверения у нотариуса.

— Не знаю, Фишер, как тебе это удается, но спасибо!

— Не за что, — отмахнулся Фишер, — А вообще люблю хорошие семейные истории, — он отошел в сторону, пропуская наёмника.

— Том, — Мюллер как обычно заправил большие пальцы за охотничий ремень, — будь осторожен. Вегас не забыт, за твою голову всё ещё хорошо платят. Да и тех, кто тебя недолюбливает по каким-то личным причинам тоже хватает. Поэтому, не сменить ли, дружище, тебе маршрут? — наёмник смотрел в сторону на поднявшуюся в небо стайку птиц.

— Приму к сведению твой совет, Мюллер, — Том тоже проследил траекторию полёта птиц.

— И не ляпни где-нибудь моё имя, — наёмник похлопал Тома по плечу и побрёл прочь, не став дожидаться, когда компания отчалит.

Ульрих до тех пор говоривший со Стефом, заметил, что Том освободился. Поэтому парень развернулся и произнёс:

— Родители разное про ваше путешествие говорят. А я думаю оно будет интересным. Я бы с удовольствием про него книгу прочитал, — он сунул руки в карманы и сделал шаг назад к Фишеру.

Все были готовы. Том последний раз бросил взгляд на соседский дом. Окна были закрыты занавесками.

Ни Дженнифер, ни Николас, ни Греф прощаться не пришли.

История злейшего врага

Мила, Том и Стеф вышли за ворота. Оставив Морбург за спиной, они двинулись на восток. Том уже давно просчитал, что при удачном стечении обстоятельств путь до Волковице займёт всего два-три дня. Этого как раз достаточно, чтобы проверить, насколько они готовы к более длительному переходу.

Обычно Том поднимался в горный лес по склону. Но с вещами это было проблематично. Поэтому он повел всех по петляющей дороге. То есть дороги-то здесь уже не было. Но оставались ещё тропы. По настоянию Тома шли гуськом. Впереди шёл он сам. За ним — Стеф как наименее подготовленный. И замыкала Мила.

Утренняя прохлада горного леса была как нельзя кстати. Даже волнение куда-то делось. Том знал, что это хороший знак. Тем не менее он с удвоенной настороженностью смотрел по сторонам. С тех пор, как он потерял уши, слышать он стал гораздо хуже. Рассчитывать приходилось на другие чувства.

Стеф не взялся бы назвать ритмичную ходьбу (а Том задавал ритм) по лесу с рюкзаком прогулкой, но в общем и целом, если не считать мокрую от пота футболку, он чувствовал себя вполне сносно. Гораздо лучше, чем после кросса в школе, это уж точно.

Мила держалась очень бодро. Как будто чем дальше она уходила от Морбурга, тем сильнее становилась. Прямо настоящий номад! Правда с братом из какого-то непонятного ордена, дядей генералом, и вся в драгоценных камнях. Том бы не удивился, если бы в Богемии она объявила себя балканской принцессой.

Когда солнце поднялось достаточно высоко, Том разрешил сделать привал, давая возможность размять плечи и выпить воды.

О распорядке дня они уже давно договорились: лагерь разбивать только вечером, костёр разводить только в лагере, на костре готовить ужин и завтрак.

От поляны, на которой останавливались для отдыха, тропинка уводила на дно оврага. Том не хотел идти понизу и велел всем подняться на каменную стену, поросшую травой.

— Чего ты всё время опасаешься? — Стеф на четвереньках выбрался на двухметровый вал.

Обо всём, чего стоит опасаться они говорили миллион раз, поэтому Том проигнорировал вопрос, подал руку Миле, помогая ей подняться, и продолжил идти вперёд.

— То-ом! — позвал снова Стеф.

— Что ещё? — Том остановился, но даже оглядываться не стал.

— Том, там кто-то есть! — Стеф так и стоял на четвереньках, боясь пошевелиться.

На другой стороне оврага между камней разлеглась рысь, которая с интересом наблюдала за людьми.

— Это всего лишь рысь, — Мила поудобнее разместила рюкзак на спине.

— Ну так сделайте что-нибудь или так и будете смотреть, пока она не набросится на меня?! — поддавшись панике, Стеф тяжело дышал.

— Медленно вставай и иди сюда, — посоветовал Том.

Стеф не двинулся с места. Действительно большой кошке стоило лишь сделать прыжок, чтобы перемахнуть через расщелину. Из уроков выживания Стеф знал, что рысь может запросто справиться с десятилетним ребенком. Он был значительно старше, но полагал, что хорошая рысь сможет справиться и с ним. Проверять не хотелось, а брат как будто издевался.

— Вставай! — Том подошёл и поставил Стефа на ноги. — Рысь опасна только если ранена. Ну, и на крайний случай у тебя есть арбалет. И, да, возвращаясь к твоему вопросу, — Том поправил челку, — когда я хожу один, то почти ничего не опасаюсь. Но сегодня со мной ты. И я опасаюсь всего. И больше всего, что ты выкинешь какую-нибудь глупость, которая дорого нам обойдётся. Понятно?

— Угу, — Стеф занял своё место между братом и Милой.

Дорога пошла под уклон. Спускаться с горки да ещё в тени деревьев было прямо-таки приятно. Впереди показался просвет. Стеф рванул вперед сквозь кусты, туда, где только что скрылся Том.

— Вот это мне нравится, — Стеф уставился на блестящую водную гладь, в которой отражалось небо.

— Неплохой ориентир, чтобы не сбиться с пути, — пояснил Том и стал спускаться вниз.

Мила, оставшись позади, внезапно вспомнила это место. Пять лет назад, когда Радан заболел, они вышли к этому озеру. Перед тем как войти в Морбург, он попросил снять с него все военные знаки отличия: награды, именной жетон, даже всю амуницию и спрятать в дупло. Мила была уверена, что поляна с деревом буквально здесь же и двинулась в её направлении. Действительно неподалёку была поляна, плавно переходившая в берег. Мила осмотрелась: где это дерево? Она прошла по самому краю леса, пытаясь вспомнить. Но на краю все деревца были тоненькими. Она сделала несколько шагов вглубь. Оно было не на самом виду. Мила подошла ближе и потрогала ствол. Засунуть руку в дупло было страшно. Но попробовать заглянуть вполне можно. Мила встала на цыпочки, повернулась и уперлась в дуло ружья.

По спине пробежал холодок. Мила перевела глаза с ружья на человека, который ей угрожал. Лицо его показалось ей до боли знакомым. Ни пара шрамов на левой щеке, ни отросшие усы и борода, ни не могли сбить Милу с толку.

— Радан? — произнесла шёпотом Мила.

Мужчина опустил ствол. На его лбу выступила испарина.

За спиной Милы послышался хруст веток. Радан снова поднял винтовку, но целился он уже не в Милу.

— Спокойно, Радан, это мои друзья.

Левый глаз мужчины стал подёргиваться.

На поляну вышел Том с поднятым ружьём:

— Лучше бы ты убил меня в тот раз, — проскрежетал он сквозь зубы, обращаясь к легионеру в плаще.

Радан ничего не ответил, лишь перехватил получше винтовку.

— Мила, отойди, это легионер, — велел Том, держа палец на спусковом крючке.

Мила открыла было рот, но от изумления несколько секунд не могла ничего сказать:

— Том, это мой брат…

Мужчины стояли и целились друг в друга.

— Опустите оружие, — попросила Мила, становясь между ними, — нет никакой необходимости стрелять.

Но никто не пошевелился. Снова послышался хруст. Из-за спины Тома появился Стефан с арбалетом. Том остановил его жестом. Теперь они вдвоём целились в Радана.

— Мила, ты в порядке? — уточнил Радан севшим голосом.

— Пять лет, Радан! Пять чёртовых лет тебе было наплевать, что со мной, а теперь ты спрашиваешь в порядке ли я?

— Мне никогда не было наплевать, я всё тебе объясню…

— Если тебе не наплевать, опусти своё долбаное ружьё! — крикнула Мила на брата.

Но он никак не отреагировал. Это было плохим знаком: он был готов выстрелить в любой момент. Тогда Мила выхватила свой «Смит и Вессон» и приставила к своей голове:

— Если выстрелишь в них, можешь попрощаться со мной, — предупредила она. — Так что опусти живо. И вы тоже, — кивнула она Тому и Стефу.

— Вот поэтому я и не хотел давать тебе оружие, — вздохнул Том.

Стеф первым опустил арбалет:

— Если я всё правильно расслышал, найти брата Милы оказалось проще, чем могло показаться.

Том и Радан медлили, но одновременно опустили ружья. И Мила убрала револьвер.

— Куда вы идёте? — обратился к Миле легионер.

— Туда, куда давно уже следовало уйти, в Савват, — ответила она.

— Ты рассказала им? — строго и выражая явное недовольство спросил Радан.

— Ты запугал её настолько, или что ты там еще сделал, что она за все эти пять лет ни слова не сказала ни о себе, ни о том, куда вы направлялись… так что будь спокоен. Ничего она не рассказала, — вступился за Милу Том, уж больно его раздражал отчитывающий тон внезапно возникшего брата.

— Давай-ка полегче на поворотах, — Радан тряхнул светлой спутанной шевелюрой. — Мила, это вообще кто? Если вы друзья, то уж какие-то больно близкие…

— Не твоё дело, — снова ответил за Милу Том.

— Действительно, Радан, прежде чем задавать мне какие-либо вопросы потрудись объяснить, что ты здесь делаешь? Ведь ты не за мной пришел? — Мила не сдержалась и крупная слеза покатилась по её щеке.

Радан сделал шаг ей навстречу, но Мила быстро вытерла глаза и заняла место рядом с Томом.

— Она думала, что ты умер. А ты ошивался в каких-то двадцати километрах от Морбурга… — с упрёком пояснил Том.

— Ладно, — поднял руки Радан. — Мила, послушай! Когда я оставил тебя в Морбурге, я подался в Волковице. Йиржи вылечил меня, но как только я собрался уйти, за мной пришёл отряд албанцев. Албанцы увели меня и заперли в своей тюрьме, где я просидел три года. И там бы вскоре сгинул, если бы один из охранников не вербовал наёмников в Легион. Мне пришлось принять его предложение, чтобы во время атаки Легиона на тюрьму сбежать вместе с остальными завербованными. Так я попал в Цитадель, город Легиона. Выполняя их задания, я всегда пытался найти тебя и придумать, как сбежать. Поэтому я сейчас здесь.

— Ты нашёл меня, — сухо констатировала Мила, — что собираешься делать?

— Боюсь, что мне придётся присоединиться к вам и сбежать из Легиона без подготовки, — Радан закинул винтовку за спину.

— Я ему не доверяю, — обратился к Миле Том. — У него командное положение в Легионе.

— Слушай-ка, ты мне тоже не особо нравишься, но если бы я хотел передать тебя Легиону, то уже бы это сделал, правда? — глаз легионера снова задергался. — А моего командного положения хватало ровно на то, чтобы никто не нападал снова на эту вашу Лигу до того, как я смогу забрать отсюда сестру.

— Только попробуй что-нибудь выкинуть и я сдержу своё обещание, — заверил его Том.

— Да что между вами такое? — не выдержала Мила.

— Старые счёты, — не стал вдаваться в подробности Том.

Мила вопросительно посмотрела на брата.

— В общем, это под моей командой год назад отморозки напали на твоего самурая у шахты в Рудных горах… — признался Радан, — у него есть все основания ненавидеть меня.

— Он чуть не умер, — слова застряли у Милы в горле, когда она подумала о том, во что превратилась бы встреча с братом, если бы Том не выжил.

— Я знаю, — кивнул ей Радан.

— Давай, доскажи уже до конца, — подначил его Том, — ты же прогнал их.

— Прогнал и бросил тебя там подыхать, уж никак не думал, что ты выкарабкаешься.

— Или не стал добивать, и поэтому я ещё жив? — откинул челку с лица Том.

— Это как тебе больше нравится, — безразлично бросил Радан, достал из дупла сверток и направился к оставленным у берега рюкзакам.

Стефан продолжал таращиться на легионера, когда тот поднял камень с берега и зашвырнул подальше в озеро.

— Надо убираться отсюда, — заключил Радан. — Я здесь в дозоре Легиона с десятком головорезов. Лучше уйти от них подальше.

— Мы шли в Богемию, — неуверенно поделилась планами Мила.

— Нет, — отмёл предложение Радан, — в Богемию теперь идти нельзя. Как я уже сказал, меня продали албанцам. Так что, у нас там больше нет своих людей. Это просто невероятное везение, что я перехватил вас на полпути. Я сам поведу вас дальше.

— Отлично, — заключил Том, — думаю, настало время поговорить о Саввате, — он сел, показав, что до объяснений он с места не сдвинется.

— Может, парни, вам пока не поздно повернуть домой? — ответил на это Радан.

— Не хотел тебе напоминать, — Том жестом пригласил Милу и Стефа тоже присесть, — но это ты присоединился к нам десять минут назад. Так что если тебе снова понадобиться пропасть лет на пять, где нам искать Савват?

Радан посмотрел на Милу, и та дала понять, что полностью поддерживает сказанное.

— Ладно, — сдался Радан, — чтобы добраться до Саввата нужно пересечь славянскую Европу, переплыть разлившееся море и перейти синие Алтайские горы. Довольны?

— Уже неплохо, — отозвался Том, разворачивая карту, — Савват это что-то вроде Шамбалы?

— Что-то вроде… — нехотя ответил Радан, а затем озвучил план: — Обойдём Богемию с севера.

— С юга было бы быстрее, — возразил Стеф, чем вызвал молчаливое негодование Тома и интерес Радана.

— С юга, — Радан ткнул пальцем в одному ему известную точку, — слишком много приспешников Легиона. Вам лучше туда не ходить, — он посмотрел понял ли Стеф, что ему было сказано.

— Если мы идём на север, то стоит подумать про остановки, — Том сложил карту и поднялся. — Если вернуться немного на запад, то впереди у нас будет застава.

— Ты предлагаешь легионеру переночевать на заставе? — перебил Радан. — От заставы в дне пути есть замок «Вегас».

— Мне там не рады, — отмёл предложение Том. — Зато на востоке от Вегаса есть хутор. Там живёт мой друг, завтра мы сможем остановиться у него.

— Неплохая идея, — согласился Радан, — поведёшь?

— Первым пойдешь ты, — накинул на плечи рюкзак Том, — а я буду замыкающим.

Идти пришлось долго. Радан настаивал на том, чтобы уйти как можно дальше от дозора Легиона. Он бы и дальше шёл, если бы Том не потребовал остановиться недалеко от ручья, когда уже темнело. С поляной определились достаточно быстро. Радан убеждал всех разбить лагерь там, где камней побольше разбросано, чтобы костёр не слишком заметно было. Именно эти камни всю ночь впивались всем в спину и бока.

Том, не доверяя Радану, вызвался дежурить всю ночь. И это была не самая лучшая затея. Во-первых, потому что ночью приходилось ориентироваться на слух. Да, громкие голоса бы Том услышал, но вот уловить хруст сломанной ветки или тихие шаги движущегося против ветра он как раньше уже не мог. А во-вторых, потому что на следующий день предстояло продолжить переход. Хорошо, что ворочавшиеся на камнях Мила и Стеф периодически составляли ему компанию.

В итоге наутро все кроме Радана чувствовали себя разбитыми.

Общее настроение усугублялось тем, что у Радана не было с собой еды. Он объяснял это тем, что охотился в дозоре, поэтому его приходилось кормить из запасов, рассчитанных на дорогу до Волковице на троих.

Плюс ко всему стал накрапывать дождь. Грела лишь мысль о том, что следующую ночь они проведут в гостях у радушного хозяина.

Мила, которая казалось бы должна была радоваться, шла молча.

Стеф периодически отставал, и остановки приходилось делать чаще.

Во время одной из остановок Радан спросил Тома:

— А малой кто? Твой брат?

Том кивнул и спросил в ответ:

— А вы с Милой правда брат и сестра?

Радан рассмеялся. Но ничего не ответил.

К вечеру они вышли на хутор, в котором было всего четыре хозяйства. К большому разочарованию Тома дом Олафа был закрыт на замок. Это означало, что хозяин отсутствовал.

— Не к добру, но лучше переночевать здесь, чем в лесу, — согласился Радан.

Том достал ключ, который висел тут же, и отпер дверь. Он был уверен, что Олаф бы не возражал.

После двух дней пути и ночи в лесу дом казался просто роскошью. Даже тот факт, что спать придётся на лавках в кухне, никого не смутил.

После ужина, когда Мила закрылась в ванной, а Стеф уже сопел во сне, Том и Радан лежали на лавках в темноте. Внезапно Радан заговорил:

— Эй, самурай, а Мила тебе правда ничего о нашем прошлом не рассказывала?

— Правда, — ответил Том, всматриваясь во тьму под потолком.

— Мы жили на Балканах, — повернулся на бок Радан, чтобы собеседнику его было лучше слышно, — недалеко от Белого города. Отец был военным и погиб во время Хаоса, — он сделал паузу. — Наш дядя, брат матери, предлагал ей перебраться с ним на восток, в Савват. Но она захотела остаться там, где жила с отцом. Вскоре она заболела, и её не стало. Я служил в разведке и редко бывал дома. За Милой приглядывала соседка, — Радан прислушался к шуму в ванной. Убедившись, что там активно плещется вода, он продолжил. — И вот однажды, когда я вернулся, соседка говорит мне, что хорошо бы выдать Милу замуж, что к ней сватается какой-то богатый жених. А Миле всего двенадцать. Тогда я понял, насколько люди оскотинились. Я сказал Миле, что мы будем номадами. В тайне от всех велел собраться, и в одно из своих дежурств погрузил вещи и уехал прямо на служебном транспорте. Хорошо тогда ещё дизель можно было достать.

Том слушал, не перебивая. Раз уж Радан решился на такую откровенность, стоило выслушать его до конца.

— Утром за нами отправились в погоню, но было поздно, — Радан свесился с лавки. — Это я говорю, чтоб ты знал, что обратно нам путь заказан. Мила про этого жениха не знает. И не говори ей.

— Не скажу, — пообещал Том.

На рассвете была очередь Радана дежурить, поэтому, когда Том проснулся, он с удивлением обнаружил перемены в попутчике. Бывший легионер сбрил бороду и усы, обрезал и причесал волосы. Вот теперь их сходство с Милой было весьма очевидным.

За завтраком все выглядели довольными и отдохнувшими, даже дежурившие поочерёдно Радан и Том.

Набрав питьевой воды и пополнив свои запасы, все были готовы продолжить путь.

Олаф так и не появился. Том закрыл дверь на ключ, и тут раздался выстрел.

— На землю, — скомандовал Том, пытаясь понять, откуда стреляли.

Радан пригнулся и, ухватив руками за шиворот Милу и Стефа, отвёл их за колодец.

— Это твой друг вернулся? — осведомился он у Тома.

— Не похоже на него, — Том смотрел на дорогу, ведущую к хутору от автотрассы, служившей северной границей Лиги.

По центральной улице хутора катилась БРДМ.

Не катилась, её тянули лошади и подталкивали трое. Одного из них Том уже видел раньше. Это был боец-великан Галлахер. Он распорядился закатить машину в соседний двор. А сам целился туда, где только что стоял Том.

— Чёрт, — выругался Том, догадываясь, что эти трое не просто так прогуливаются. Неужели они нашли БРДМ и выследили Олафа?

— Кто эти парни? — спросил Радан, выбравшись из-за колодца и оказавшись за углом дома рядом с Томом.

— Разбойники, — не стал вдаваться в подробности Том. — Идите за пасеку, в горы. Я вас догоню.

— Разберешься с тремя? — уточнил Радан.

— Справлюсь, — Том нырнул в проход между домом и пристройкой.

Будучи в гостях у Олафа, Том обратил внимание на ловушки, которые расставил кёйтоист для нежданных гостей. Том надеялся, что они всё еще рабочие и их хватит для того, чтобы остановить пару разбойников.

Радан махнул Миле и Стефу, чтобы они выбирались из-за колодца и шли за ним. Когда они добрались до пасеки из леса раздались выстрелы. Радан остановился, оставил Милу и Стефа за сараем, а сам пошёл в обход с другой стороны. И леса выскочили трое — и эти трое были легионерами. По лесу их кто-то гнал. Радан понял, что намечается какая-то большая заварушка и махнул легионерам, чтобы сворачивали к сараю.

Том видел, как Галлахер и его помощники, оставив БРДМ во дворе, разделились. Первый разбойник шёл прямо в ловушку, Том был уверен, что с ним проблем не возникнет и выбил клинышек. Но как раз в этот момент из-за пасеки послышались выстрелы и разбойник остановился. Груда металлолома упала ровно перед ним. Он перескочил её и открыл стрельбу по бегущим к сараю легионерам.

Понадеявшись, что легионеры заодно с Раданом и справятся со стреляющим по ним разбойнику, Том смог сосредоточить внимание на дворе, куда вошёл с поднятым автоматом Галлахер. Том успел отскочить за угол дома, прежде чем раздалась автоматная очередь. Вступать в открытое противостояние с Галлахером было сродни безумию: против автомата у Тома было мало шансов, да и в драке тоже. Том вовсе не был уверен, что после травмы сможет потягаться с этим громилой. Пока Том размышлял в своём укрытии, что ему делать, Галлахер заговорил:

— Почему я не удивлён, что вижу тебя здесь с легионерами? — он пнул стоявшее на дороге железное ведро. — Чтобы связаться с Легионом мозгов нужно как раз столько, чтобы суметь из-за сумки патронов испортить отношения со всеми местными боссами, — он медленно обошёл колодец. — Ну, или столько, чтобы бросить угнанный транспорт недалеко от собственного дома, — добавил Галлахер.