Бесплатный фрагмент - Дневник астрофизика

I

Запись первая.

Я оглянулся и посмотрел на уходящую к морю дорогу. По бокам ее тянулись ветвистые ели и мирно покачивались под порывами летнего ветра Шантарских островов.

Продолжив свой путь, я зашагал вдоль аллеи, слушая свои шаги, словно непрерывный ход часового механизма. И вдруг вспомнил сон, какая-то нелепость, я катил по дороге на старом трехколесном велосипеде, довоенных времен, катил быстро и упорно и знал, куда направляюсь, вот только знал я это во сне, а наяву вспомнить никак не мог.

Я остановился, снова обернулся и, сам не понимая почему, пошел по направлению к морю, вдоль дороги, обрамленной мохнатыми деревьями.

На берегу синей глади бесконечности белый песок перемешивался с сухими ветками и облетевшей корой. Пройдя через еловую рощу, вскоре я зашагал по пляжу, слушая треск у себя под ногами и чувствуя, как теплые лапы волн изредка прикасаются ко мне.

Поселение осталось позади, где-то там наверху, а я все шел и шел по пляжу. Снова послышалось движение часового механизма от глухих шагов, только теперь ноги мягко проваливались во влажный песок, слегка замедлив ход, словно стрелки отстающих уставших часов. Задумчиво опустив голову вниз, я попытался вновь погрузиться в воспоминания странного сна, где я все ехал и ехал на древнем велосипеде, пока тень не легла на песчаный берег и не преградила мне путь, снова вернув к реальности.

Справа от меня громоздился деревянный дом, крепкий и ладный, хоть и немного наклонившийся на бок, то ли от времени, то ли от неумелой постройки. Мне показалось, что чем-то он напоминал хижину охотника, разница была лишь в том, что этот дом на песке был нелепым в своем одиночестве, без деревьев, птиц и зверей, подставляющий свои деревянные бока золотому солнцу, то один бок на рассвете, то другой на закате.

Убедившись в очередной раз, что любопытство человеческой природы всегда берет вверх, я обошел дом и дернул за ручку двери, обращенной к морю. Дверь была закрыта, а те места, где обычно бывают окна, были наглухо заколочены. Стоя на скрипучем крыльце, я всмотрелся в береговую линию, вдалеке плыла призрачная точка, с каждой минутой принимая очертания. Поравнявшись со мной, точка обрела женские черты, и незнакомый силуэт какое-то время задержал на мне взгляд, а потом продолжил свой путь дальше, вдоль синей глади прежней бесконечности.

— Подождите! — зачем-то крикнул я и почувствовал, как соленый ветер залетел внутрь и вихрем помчался через меня.

Девушка оглянулась и, ничего не ответив, продолжала идти.

— Простите! — И снова ветер, будто ожидая такой возможности, радостно в меня залетел.

— Кто вы? — растерянно спросила она.

Я пожал плечами и не нашел ничего лучшего, как ответить:

— Человек.

— И то хорошо. — Взгляд ее устремился на деревянный дом, но сразу стало понятно, что видит она его не впервые.

— Странная конструкция, вы не находите? — спросил я, стараясь удержать ее на разговоре.

— А, этот дом рыбака?

Я подумал, как же я сразу не догадался о его предназначении, и почему мне причудился дом охотника?

Она кивнула и посмотрела по сторонам, хотя всматриваться было больше не во что. На белом песке, на фоне моря и дома рыбака стоял только я один.

— Мне нужно кое-что найти, но я не совсем понимаю… — она не договорила.

— Что? Не совсем понимаете? — Я наклонил голову в ожидании ответа и разглядел глаза такого же цвета, как и море.

— Мне кажется, что я заблудилась, — пространно произнесла она. — Почему вы так смотрите на меня?

— У вас глаза цвета моря. И волосы… словно этот песок, — сказал я и понял, что смутился, такие внезапные знакомства мне были не совсем свойственны.

— Вы не перегрелись? Уже почти лето. Солнце все больше греет, — ответила она и снова огляделась по сторонам. — И давно вы здесь ходите?

— Да не то чтобы… обычно я выхожу в полдень отвлечься ненадолго от работы. За полчаса обхожу аллеи в парке и возвращаюсь. — Я посмотрел на часы и увидел, что стрелки остановились на четырех часах дня. — Как такое возможно? — тихо произнес я.

Девушка чуть покачала головой и произнесла:

— Мои часы остановились на восьми часах вечера. А пришла я сюда в десять утра.

— Ничего не понимаю, что происходит? — И тут я почувствовал гулкие удары сердца где-то в глубине. Мне захотелось вдохнуть больше воздуха, а потом еще, пока соленый привкус моря во рту не стал совсем явным.

Внезапно появилось непреодолимое желание уйти с этого пляжа, я всмотрелся в место, откуда пришел, но вдруг увидел, что той еловой рощи больше нет, одна сплошная береговая линия, разделяющая с одной стороны море, а с другой стороны высокие песчаные скалы, наверху которых стоял густой лес.

Моя новая знакомая начала от меня отдаляться, продолжая свой путь вдоль побережья.

Оттолкнувшись какими-то, будто не своими, ногами от влажного песка, я побежал за ней.

— Подождите! Постойте! Что здесь происходит? Вы не думаете, что я мог бы вам помочь?

— Вы? И как же? У вас у самого стрелки часов остановились на четырех, и вы ходите вокруг заколоченного деревянного дома. Как вы можете мне помочь?

— Ну мы могли бы вместе… вместе что-нибудь придумать. Откуда вы пришли? Вы живете здесь?

Она вздохнула и, ничего не ответив, сделала несколько шагов в сторону сухого теплого песка. И сбросив с себя белую тунику, под которой была легкая спортивная одежда, ступила в воду.

— Кажется, солнце здесь не садится. Зайдите в море, вода изумительная.

Не раздумывая, я сбросил с себя верхнюю одежду и нырнул с головой. По-детски мне захотелось вынырнуть и понять, что все это показалось. Как бы не так. Моя новая знакомая уже сидела на берегу и, чуть зажмурившись от солнца, улыбалась. Я опустился на песок рядом с ней.

— Да, я знала, что однажды, вероятно, сойду с ума. — Она засмеялась, словно ребенок, и протянула ладонь в песке, — Лея. Мое имя.

— Саша, — представился я и пожал ей руку.

— Обычно утром, до того как приступлю к лепке, я выхожу на пробежку или спортивную ходьбу, — Лея взглянула на меня, — ну по настроению, в общем. — В этой мастерской я совсем недавно. Просидев там неделю, я поняла, что пора бы выйти на свежий воздух.

— Прости, а что ты лепишь?

— Я скульптор, — ответила она и задумчиво кивнула головой.

— Почему ты стала уходить от меня? Если тоже искала выход? Ты же здесь больше никого не видела, кроме меня.

— Почему же, видела. Мне показалось, что тут были люди, но каждый раз, когда я приближалась, то все исчезали. Я и тебя-то не сразу приняла за настоящего. Вот только сейчас, когда дотронулась до твоей руки. — Лея задумалась. — Можно еще раз тебе пожать руку?

Я протянул ей руку и пожал снова.

— Ну как, настоящий?

— Очень на то похоже.

Мы помолчали какое-то время, и я подумал, есть ли вероятность того, что можно будет забраться по пологой скале наверх, к лесу в вышине.

— А кем работаешь ты? — спросила Лея.

— Странная у меня работа. Всю жизнь ей отдаю, а оказывается, что и помочь она мне не может, в таких случаях, как этот.

— Ну, кто же ты? Скажи, что врач. Очень нужная профессия, в особенности для ипохондриков.

— Почти, — ответил я. — Ты ипохондрик? — Улыбнулся я.

— А ты врач?

— Я астрофизик.

— А… не совсем то же самое.

Я снова улыбнулся.

— Здесь море, белый песок и больше ничего. Как можно чего-то бояться? Конечно, если не считать ситуации, в которую мы попали.

Лея вздохнула.

— Ну… ипохондрики обязательно что-нибудь придумают.

Неожиданно мне в голову пришла идея:

— Так, а если предположить, что мы оба находимся под действием каких-то запахов или ароматических веществ, которые влияют на сознание. Что, если здесь растут подобные деревья или цветы? Звучит, конечно, как-то совсем невероятно.

— Тогда остается только ждать, пока их действие не пройдет. Версия имеет место быть, но какая-то слишком простая.

Я взглянул на деревянный дом. Единственное строение на пустынном пляже. Терять было нечего. И если придется провести здесь еще какое-то время, то во-первых стоило узнать, что там внутри. Может оказаться и что-то полезное, рация или телефон, например. А во-вторых, это вполне себе потенциальный дом для ночлега. Было еще и третье. Скоро понадобится пресная вода. И если рыбу можно поймать, хотелось бы надеяться, что она здесь водится, то без пресной воды будет совсем сложно. Была надежда, что она там может быть.

— Есть одна идея. — Я встал и направился к дому.

Хижина по-прежнему была неприступна. Один ее бок сладко грелся на солнце. Кажется, дом крепко спал. С неполной силой я взялся за приколоченную к окну доску, она, конечно же, не поддавалась. Я обошел дом с другой стороны и попробовал то же самое со следующим окном. Дверь же, которая была настолько массивной, что даже при моей комплекции, достаточно высокой и в меру плотной, выломать в одиночку было бы сложно. Оставалось попробовать взломать замок, он показался мне самым простым, с отверстием для ключа.

— Шпилька… или сережка… — подумал я вслух и сказал громче, посмотрев в сторону Леи.

На пляже никого не было. Я оглянулся и услышал внутри себя глухой удар сердца. Мне стало не по себе. Я метнулся за дом и шумно выдохнул. Лея стояла позади дома.

— Сережка, — улыбаясь, она протянула мне тонкую закругленную сережку. — Что с тобой?

— Ничего, — ответил я и шагнул по направлению к двери, тихо выпустив из груди оставшийся воздух.

Пришлось немного изменить внешний вид сережки и ощутить заметное напряжение у себя между бровями, но зато спустя несколько минут раздался заветный скрежет отворившегося замка.

Леи опять не было рядом, но теперь она стояла чуть поодаль от крыльца и серьезно на меня смотрела.

— Ты когда будешь заходить внутрь, то делай это медленно. И дверь тоже открывай очень медленно.

Я сразу понял, в чем дело и попытался скрыть улыбку, сам себе удивляясь, как мне может быть до веселья в такой ситуации.

— Я вообще не собираюсь открывать дверь без тебя. Иди ко мне на крыльцо.

— Что? — с испугом сказала Лея и уверенно покачала головой, выражая явное несогласие.

— Я жду тебя. Мы откроем дверь вместе.

— Ты с ума сошел? Давай сам и не впутывай меня в это. — Она отошла на несколько шагов от дома, но так, чтобы я находился у нее в видимости.

Я взял себя в руки, не хорошо было ввергать человека в такие переживания, и одним взмахом распахнул дверь. Но любопытство взяло вверх, и через мгновение Лея оказалась рядом со мной, в доме.

Поток ветра был настолько сильным, что возникло ощущение, будто мы оказались в невесомости. Он стал кружить вихрем вокруг нас, поднимая в воздух песок и пыль. Прижимая к себе Лею, я пытался понять, что с нами происходит, мы словно летели с какой-то невероятной скоростью через пространство, где краски калейдоскопа смешивались вместе с ветром, солнечным светом и теплой песочной пылью морского побережья.

Вскоре послышался приглушенный шум и вернулось ощущение собственного тела. Мы оказались на полу, что, удивительно, полностью целые после такого полета. Сознание же пыталось определить наше местоположение в пространстве, так как, очевидно, это больше не был дом рыбака.

— Что произошло? — Лея дотронулась до своего лица, и внезапно потянула портьеру у окна на себя, отчего та слетела облаком вниз.

Я сидел вполоборота и, когда обернулся на Лею, то понял, что мы оказались без одежды, вероятно, отданной ветру за время нашего полета. Под руку попалась скатерть, которой как раз хватило, чтобы примерить на себе образ древнегреческого воина.

— Где мы? — снова произнесла Лея, и я удивился ее спокойствию, даже мне не удавалось его сохранять. Сердце билось, а в теле стали появляться неприятные вибрации, расходившиеся волнами.

— Похоже, это кухня. — Осмотрелся я и заметил все необходимые для кухонного места атрибуты. И засомневался только на мгновение, потому что такой чистоты еще не встречал.

Вдруг отчетливо раздались шаги, кто-то направлялся в нашу сторону и явно спешил. Дверь открылась, и с порога два переполошенных незнакомца, в коих я оказался способен узнать женщину и мужчину, вскинули вверх руки и предельно вежливым тоном, вместе с извинениями, заговорили:

— Месье и мадам Дюжарден! А мы вас ждали только к вечеру! Пьер, неси скорей одежду, — громко произнесла она, поправляя фартук, — и скажи, чтобы все начинали готовить!

И пока мы все обменялись безмолвными взглядами, Пьер, быстро переступая, уже взгромоздил на нишу возле окна стопку чистой одежды.

— Задерживать мы вас отнюдь не хотим. И гостевой дом для вас уже полностью готов. На той стороне сада от нашего поместья. Но месье Леон вас будет ждать у себя. Совсем ненадолго. — Женщина чуть поклонилась и вышла.

— Тебе не показалось, что у нее слышится некоторый акцент? — присматриваясь к своим вещам, спросил я у Леи и задумался.

— Тебя именно это сейчас интересует?

— Какой смысл говорить вслух о том, что и так интересует нас обоих? Где мы находимся, я и сам не представляю.

— Ну что же… — Лея остановилась на полуслове, а потом словно выдохнула, — а мне очень нравится! — Она расплылась в радостной улыбке. — Лаконичные кружева и ничего лишнего. Вот так нужно выглядеть женщине!

Я же оделся более сдержанно, хоть и не скрою, качество пошива мне тоже весьма понравилось.

— Известно, пожалуй, одно, одежда здесь явно винтажная, — согласился я.

За дверями кухни нас снова встретили и, проведя длинными коридорами, наполненными запахами лаванды, душистых трав и сладкой выпечки, пригласили зайти в приоткрытые двери кабинета. Одна мысль мелькнула у меня тогда в голове, откуда я смог различить все эти запахи, обычно, я не столь к ним внимателен.

Месье Леон оказался человеком довольно привлекательным, хоть и несколько странным, что он, казалось, и не собирался скрывать. Его ухоженные руки виртуозно возводили макет деревянной усадьбы из множества тонко наструганных брусков. Ореол молчания, образовавшийся вокруг письменного стола, сохранялся настолько долго, насколько это было возможным. Мы терпеливо ждали и наблюдали за его движениями, пока наконец он не поднял голову и сосредоточенно на нас не посмотрел.

— Ах, дорогие мои Дюжарден! Мне сказали, что вы прибыли рано. Ну да ладно! — сказал он, за доли секунды сменив внимательность на радушие. — Гостиная в вашем полном распоряжении — придумывайте, переделывайте, фантазируйте, в общем, все, что захотите и посчитаете нужным. Все материалы для вас уже готовы. — И он с улыбкой нетерпеливо поочередно двинул плечами.

Помню, как в тот момент у меня возник странный дисбаланс внутри. Именно от этого его игривого движения плечами. Обычно так делают от предвкушения, в ожидании чего-то притягательного, но, вместе с тем, это могло быть похоже на притворство, при желании поскорее направить собеседника в нужное русло эмоций и побыстрее с ним распрощаться. Улыбка всегда может скрыть намерения, а вот тело способно порою выдать. Еще страннее, что у меня появилось чувство дежавю, отчего я смутился и на мгновение перестал вписываться в возникшую атмосферу радости и доброжелательности.

Во дворе нас ждала запряженная лошадьми повозка. Серьезный и молчаливый кучер медленно погнал лошадей вокруг густого цветочного сада, отделявшего поместье Леона от остальной территории.

Мы оказались в очаровательном гостевом доме, с виду довольно надежном и крепком, и, признаться, место, где меня разместили по долгу моей службы, во многом уступало этому. Я поймал себя на мысли, что все, что нас теперь окружало, было чересчур винтажным и добротным, сделанным с неимоверной старательностью.

— Полагаю, мы оба приняли правила этой игры? — Лея опустилась в кресло и взглянула на меня.

Ответа у меня по-прежнему не было, но, несомненно, я мог бы размышлять, приводить какие-то доводы, с точки зрения науки, или, строя различные гипотезы, но я не стал. Вместо этого я сел на диван, взгляд мой упал на корзину на столе с притягательным запахом горячей трапезы, устоять от которого не смог бы ни один проголодавшийся мужчина, и, как и полагается, окунулся в таинство превосходной домашней кухни, вместе с Леей, конечно же.

Когда я проснулся на рассвете, Леи в доме не было, и, по ощущениям с вечера она так и не возвратилась. И только когда я переместился на террасу с чашкой утреннего чая, моему взгляду предстала картина, как Лея, подъехав к дому, вышла из повозки босиком, держа туфли в руках, и, не заметив меня, тихо прошла в дом. С интересом заглянув в гостиную, я увидел, что она все-таки добралась до одной из спален и, укутавшись в одеяло, мгновенно уснула.

II

Запись вторая.

Весь следующий день я боролся с желанием ни о чем не думать и просто сидеть на нашей террасе с чашкой чая, а также всем тем, что так заботливо завернули и доставили нам с утра из поместья к крыльцу, и чувством, что стоит поскорее поделиться с Леей нашими мыслями о происходящем. Но вкус деревенской пищи не просто одурманивал, он был способен вызвать эйфорию, может, даже галлюцинации, и погрузить в какое-то невообразимое состояние вне пространства и времени. Я чувствовал себя ребенком, братом или мужем, словом, тем, кто обычно не безразличен и безмерно любим.

Лея проснулась после обеда, увидел я ее уже в цветочном саду, целые лабиринты из роз, магнолии, жасмина, сакуры и лаванды раскинулись перед нашим домом. Она снова поднялась на крыльцо босиком, с ее ног слетела трава и лепестки цветов, и, увидев меня, с застенчивой улыбкой чуть пожала плечами.

— Доброе утро, Саша, что ты делаешь?

— Да как сказать, — засмеялся я, — размышляю, где мой завтрак плавно переходит в обед, а обед в ужин.

— Это хорошее дело, почему бы и не повторить вместе со мной?

Мне показалось, что летняя терраса не располагала к столь серьезным разговорам, но я все же решил начать. Я рассказывал Лее о незыблемых законах физики, упомянул о теориях существования параллельных вселенных и вновь о вероятности нашего измененного сознания вследствие каких-то природных ароматов. Но Лея будто отказывалась меня слушать. Чем больше она подкреплялась здоровой пищей и отходила от послеобеденного сна, тем больше менялось ее настроение. Вскоре она предложила мне пойти прогуляться по окрестностям, но не получив моего согласия, совсем потеряла интерес к нашей беседе, после чего поднялась из-за стола, прошлась по террасе, окинув взглядом сад, и сказала:

— Я вот смотрю на тебя и думаю. Носить длинные волосы принято… у физиков?

— Тебе совсем не интересно то, о чем я рассказываю? — с заметной долей недовольства произнес я.

— Отчего же, весьма.

— Чем тебе не угодили мои волосы? И вовсе они не длинные.

— Но и не такие уж короткие. Ты говорил о соседней вселенной… Как ты думаешь, кем я могла бы там быть? Тоже скульптором?

— Если мы будем отвечать друг другу вопросом на вопрос, наш диалог приведет в никуда.

— Ты прав, нам нужно двигаться в совершенно определенном направлении. Лучший способ узнать местных жителей — это разместиться в уличном кафе с чашкой кофе.

— Ну кофе я не пью.

— Как странно. Ты вообще какой-то не вполне типичный физик.

— Много ли физиков ты встречала на своем веку?

— Чтобы чувствовать странность, вовсе не обязательно встречаться с физиками.

Ненадолго скрывшись в глубине дома, на что Лея не обратила внимания, вскоре я вышел и поправил на себе жилет.

— Я готов.

— К чему?

— Ну как же, ты пригласила меня в кафе. Только что.

— Я?

— Ну а кто же! Еще кофе предложила выпить?

— Кофе? Я вообще не пью кофе. Скажешь такое тоже. — Лея сделала жест рукой, понятный только ей самой.

— Удивительно! Впрочем, ладно. Ты пойдешь со мной в кафе? Узнавать местных жителей.

— Это можно, — ответила Лея и вышла вместе со мной.

В последующие несколько дней Лея продолжала уходить в город по вечерам. Она получала вдохновение от знакомства с новыми людьми, изучения новой кухни, бесцельных прогулок по каменным улицам и, в общем, всего того, от чего почему-то мне хотелось, наоборот, скрыться. Неспроста я согласился в командировку в богом забытое поселение на берегу моря. И мне составило больших трудов уговорить Лею пойти в гостиную поместья, чтобы хотя бы создать видимость того, что скоро мы приступим к работе, хоть Леон и не требовал от нас начинать ее незамедлительно.

Гостиная в поместье выходила окнами на сад. Это была большая просторная комната с высокими сводами и лепниной. Все вокруг казалось обветшалым, но при первом же взгляде было заметно сохранившееся величие прежнего времени. В коробках виднелись материалы для работы, инструменты, краски, картонные свертки и текстиль. Лея обошла гостиную, прикоснулась к выступам и барельефам, постояла немного молча, рассматривая интерьер, и стала направляться к выходу.

— Великолепные орнаменты, как ты считаешь? — произнесла она и, пройдя мимо меня, оказалась в саду.

— Лея, подожди, — догнал я ее, — и это все, что ты хочешь сказать? Дни проходят один за другим, но чем дальше, тем больше странных оттенков приобретают мои мысли. Ты собираешься думать, как мы будем отсюда выбираться? Меня же дома проект ждет.

— Ну и езжай домой. А я останусь здесь, — спокойно ответила Лея.

— Как я могу поехать домой… — с непониманием пожал я плечами и несколько отстал от Леи, догнав ее уже на пороге гостевого дома.

— В конце концов мы не сможем долго выдавать себя за других. Рано или поздно вернуться настоящие мадам и месье Дюжарден. Лея, кажется, я тебе предельно простые истины говорю?

— Очень жаль. Здесь тепло и сыр с сидром. — Лея стояла около окна, и я ловил себя на мысли, что совершенно не ориентируюсь в ее далеком от постоянства эмоциональном состоянии, всегда проще общаться, когда тебе понятен настрой человека.

— Кстати о сидре. Не в моих правилах давать советы. Но слухи о танцующей на столе мадам Дюжарден могут распространяться очень быстро.

— Ах… зря ты тогда ушел из кафе. И ты знаешь, я же почти совсем не пью.

— Весьма интересное замечание — почти совсем. — Улыбнулся я.

— Вот если бы ты остался, ты узнал бы от Тобиаса… А знаешь, мысль о встрече с самой собой в параллельном мире действительно интересна, ты расскажи поподробнее о своих предположениях. Но ведь только в этой реальности нас могло никогда и не быть? Или, скажем, мы могли бы жить совершенно в другом городе, или даже стране?

— И имена у нас тоже могут быть разные. Если верить теории о параллельных вселенных или мирах, то ветки реальности, расположенные наиболее близко друг к другу, очень похожи между собой, отличия в них почти незначительные. Но чем дальше они располагаются, тем больше отличается в них жизнь. То есть, к примеру, в ближайших расположенных мирах ты стала скульптором, однажды поехала в командировку на Шантарские острова и познакомилась там со мной. В соседней параллельной вселенной тебя также зовут, ты — скульптор, но мы с тобой никогда не встречались, потому что в это место я никогда не приезжал. Но это при условии, что наша с тобой встреча совершенно незначительная и никак не повлияет в дальнейшем на ход событий.

— Ага, тогда получается возникает еще одна теория о предопределенности событий, то есть о судьбе?

— Ммм… об этом я говорить не возьмусь. С точки зрения астрофизики мы пока не приблизились к этому пониманию. Дело в том, что, как я уже говорил, сильное отличие цепочки событий является признаком того, что ветка альтернативной реальности находится наиболее далеко.

— Пфф… — Лея со вздохом опустилась в кресло. — Значит, в одной из далеких вселенных я стала исследователем Арктики, путешествую по заданию правительства и привношу большой вклад в развитие человечества.

— Несомненно. — Кивнул я и чуть вытянул голову в сторону — за креслом виднелась коробка, которой раньше в комнате не было. Лея едва заметным движением ноги отодвинула ее дальше за кресло. Конечно, я это заметил, отчего мое удивление уже точно пригласило любопытство на вечерний променад.

— Что ты там прячешь? — Стал подходить я ближе.

— Ты о чем? — с видимым непониманием спросила Лея и чуть нагнулась вбок, облокотившись на ручку кресла. Прядь ее волос метнулась в сторону, но было уже поздно, я стоял позади нее, рядом с коробкой, заполненной доверху старинной, деревянной, расписной утварью.

— Это ты принесла?

Лея со вздохом встала, так же, как и садилась ранее в кресло.

— Где ты это взяла?

Она с недоверием взглянула на меня.

— Почему ты так смотришь на меня? Что происходит?

— Столько вопросов, я уже и не знаю, на какой отвечать.

— Хотя бы на один ответь. Любой, на твой выбор.

Лея снова вздохнула, теперь уже едва слышно, и через мгновение на ее лице стала появляться какая-то детская застенчивая улыбка.

— Мне подарили эти вещи, и я хочу их взять с собой. — Она нагнулась и опустила руки внутрь коробки, доставая оттуда статуэтку, какие-то цветные бархатные слитки и древесные поделки. — Смотри, какие чудесные вещи! Тобиас меня на ярмарку сводил! И это все раритет, этого ни у кого больше не будет! Смотри!

— Подожди, ты не можешь это все взять с собой. Вещи из другого мира должны остаться там же, где и были. Как только мы найдем место для обратного перемещения, мы и одежду эту должны будем снять.

— Что? — испуганно произнесла Лея. — Это ты сам придумал?

Но не дав мне договорить, она зашагала по комнате, шаркая особенно громко, и неожиданно произнесла:

— Ты… ты куда меня привел с твоими предположениями! Астрофизик! Ты какие-то эксперименты, может быть, ставишь?!

Вдруг отдаленно послышался глухой стук, отчего мы сразу же прислушались. Спустя мгновение постучали вновь, и стало понятно, что кто-то притаился снаружи.

— Месье Дюжарден, — донеслось за окном.

Окно распахнулось, на улице в свете фонарей стоял молодой человек, работник поместья.

— Там ваша супруга… — произнес он, — она вернулась откуда-то, по-видимому. У нее багаж. Вас спрашивает.

Я с пониманием улыбнулся, хорошенько припрятав удивление и растерянность.

— Замечательно, мой друг, сейчас приду, а вы ступайте. — И я быстро захлопнул окно.

— Настоящие Дюжарден приехали! — сказал я Лее.

Сразу же погас свет, скрипнула входная дверь, и мы оказались на улице. От дома темная дорога уходила вдоль сада прямиком к центральной площади города.

— Скрываемся как преступники, — прошептала Лея, осторожно шагая по неосвещенной аллее. — Идем, я знаю, где мы сможем побыть какое-то время.

Вывеска «Винтаж» над входом в ресторан была все еще ярко освещена, и изредка туда входили городские прохожие, быстро переступая порог заведения. Неподалеку виднелась вывеска «Старинный дом», в котором ровными рядами стояли стеллажи, уставленные книгами на продажу, а по соседству располагалась «Лавка старьевщика», где можно было купить все мыслимые и немыслимые вещи, необходимые в быту, или не очень необходимые.

В ресторане нас встретил Тобиас, Лея что-то шепнула ему, и вот уже мы шли за ним мимо редких посетителей, пока не оказались на небольшой веранде, закрытой ото всех плетеными прутьями из цветущих кустарников. И вдруг, где-то в глубине, на досчатом полу, я увидел трехколесный велосипед, на мгновение я оторопел, он был словно из моего недавного сна, потертый, древний, голубой велосипед. Я хотел было погрузиться в свои воспоминания и размышления, но Лея меня позвала уединиться и поговорить за чашкой чая от Тобиаса.

— Время ты зря не теряла, — угрюмо посмотрел я на Лею, — быстро со всеми подружилась.

— Не я, а мадам Дюжарден, — тихо ответила Лея. — И кто мешал тебе ходить сюда со мной? Ладно… — в который раз за вечер вздохнула Лея и взглянула на меня, да как-то странно на этот раз, что я не сразу подметил. — Не замечал ли ты чего-то… ну, скажем, необычного в городе, что-то, что, может быть, кажется нелогичным?

Мне ничего не пришло в голову, а терпение за все последнее время я почему-то совсем растерял.

— Говори уже как есть, можно без предисловия.

— Хорошо, «Винтаж», «Лавка старьевщика», «Старинный дом», «Прошлый век», «Старая усадьба»… Странным ничего не кажется?

Я в ожидании нахмурил брови, что было для меня, в общем-то, свойственно при мыслительном процессе. Однако обычно это происходило при определении траектории полета метеоритов или вычислений передвижений планет.

— Когда Леон впервые здесь оказался, тут не было ничего, кроме старых и обветшалых домов, пустынных улиц и скрипа незапертых дверей. Пустой город, ни людей, ни животных, заросшие сады и брошенные усадьбы. Никто не знал, куда исчезли все люди. Следующий раз, когда Леон вновь оказался здесь, он уже был не один. Вместе с ним пришел Тобиас, нынешний хозяин ресторана, месье Шатуш, который помог восстановить обветшалые дома на центральной площади, мадам Валенсия, что собрала отовсюду книги и разместила их в «Старинном доме». Никто не стал думать над изобретательностью, а прямо так и решили давать почти всем заведениям старого пустого города свои названия. Совсем скоро это место заполнили люди, пришедшие оттуда же, откуда и Леон, и вуаля, каких-нибудь двадцать лет и мы уже почти не отличаем привычный нам французский пригород от… параллельного мира, в который переместились!

Неожиданно я поднял руку и с грохотом стукнул кулаком по столу.

— Ты ненормальный?! — испугавшись, Лея откинулась назад.

— Я нормальный! — произнес я и нахмурился.

— А ведешь себя как какой-то дикарь. Я вообще тебя не узнаю последнее время.

— Может, я и есть дикарь. Я же кроме физики ничем и не занимался никогда. Откуда мне знать, кто я такой на самом деле.

Тут нахмурилась Лея, недоверчиво на меня посмотрев.

— Когда я впервые разговорилась с Тобиасом, то села примерно в это же место, где мы сидим сейчас. И в ожидании заказа, случайно обернувшись, увидела около себя столик, на нем стояли таблички с нашими именами, после чего и узнала, что Леон ждет особых гостей для важных дел, хоть с ними он еще и не был знаком, то есть, с нами.

— Почему-то у меня сомнения, что Леону нужны научные расчеты от астрофизика. Точнее, нужны, но явно не для науки.

— Именно, — согласилась Лея. — Тобиас рассказал, что сначала сюда все попадали просто так. Леон предлагал бесплатное жилье в обмен на восстановление местности и возможность, чтобы никогда их никто не нашел. Сейчас, сказал он мне по секрету, Леон хочет наладить хороший доход, есть много тех, кто согласился бы спрятаться или навсегда пропасть из поля видимости. Только все дело в том, что дом на пляже то перемещает, то нет. …Теперь понимаешь, почему мы, точнее, ты, оказался на Шантарских островах?

— Какая-то несусветица. Астрофизика лишь делает предположение о параллельных реальностях. Но это никак не утверждение.

— Ему что до этого. Скорее всего, он ищет любые пути добиться того, чего хочет. Представь, сколько будет желающих навсегда исчезнуть и чтобы никогда их больше никто не нашел.

— Не представляю, — пожал я плечами. — Преступники что ли какие-то беглые.

— Да хотя бы и они. У меня другой вопрос. Почему Леон ждал меня вместе с тобой?

Я задумался и весьма серьезно взглянул на Лею.

— А действительно, почему? Хотя… — я снова сдвинул брови и прислушался к своим мыслям.

— Мне нужна бумага. И карандаш, — утвердительно сказал я. Недолго думая, я развернул салфетку и, затушив свечку, фитилем стал чертить линии.

— А Дюжардены такие же приглашенные сюда, как и все остальные?

Лея растерянно пожала плечами в ответ.

— И ты собиралась здесь остаться, неужели совсем ни к чему не привязана?

Лея взглянула на меня, но ничего не ответила.

Какое-то время я еще рисовал совершенно непонятные для Леи линии и траектории, затем убрал салфетку в карман, посидел, подумав, и вскоре произнес:

— Ладно, нам надо снова попасть в поместье. Пришли мы сюда через кухню, поэтому попробуем через нее же и переместиться обратно. Там где-то место определенное есть. Мне тогда показалось, что для кухни слишком большой порядок. Вещи все неестественно лежали, будто ими никто не пользуется. Ты со мной?

Сухие ветки под ногами тихо скрипнули, и мы притаились перед раскрытым окном, перед тем как попасть в поместье.

— Как будем около двери кладовой, снимай с себя платье.

— Ты шутишь?! — изумилась Лея.

— Нет, — сухо ответил я, перелез через окно и подал Лее руку.

На кухне никого не было, лишь мирно покачивалась чистая посуда и шелестела пергаментная бумага рядом с остывающим пирогом.