Бесплатный фрагмент - Дхрува — Император Полярной звезды

От автора

Эта книга вдохновлена древним ведическим писанием Шримад-Бхагаватам, одной из величайших Пуран, в которой раскрыта удивительная история Дхрувы Махараджа — маленького мальчика, чья решимость потрясла саму вселенную. Его путь — это не просто легенда, но живой пример того, как чистое сердце, наполненное искренним стремлением, способно преодолеть любые преграды и достичь высшей цели.

Особую благодарность я хочу выразить А. Ч. Бхактиведанте Свами Прабхупаде — святому, который в преклонном возрасте отправился на Запад, чтобы передать миру сокровища ведической мудрости. Его книги стали для миллионов людей источником вдохновения и глубокого осмысления жизни.

Моя признательность и почтение — моему духовному учителю, Его Святейшеству Бхакти Тиртхе Свами (в миру Джон Фейворс). Именно благодаря его милости и наставлениям я познакомился с ведической философией, открыл для себя труды Шрилы Прабхупады и углубился в исследования, которые продолжаю уже более двадцати семи лет.

Я выражаю свою глубокую признательность моей жене Елене (Эканта Нарсимхалакшми) и дочери Геле (Сита), а также всем раменским вайшнавам — преданным слугам Господа, которые всячески поддерживали мой энтузиазм во время работы над этим произведением.

Я выражаю свою глубокую признательность спонсору и меценату Вячеславу К. (он просил не упоминать его имя, но он же не может мне это запретить), благодаря которому это печатное издание получило свет.

Огромнейшее спасибо и низкий поклон замечательной художнице и дизайнеру, Евгении Сумеркиной, которая не просто доработала иллюстрации, созданные ИИ, но и сверстала полностью эту книгу, самым невероятным творческим образом соединив тексты с изображениями и создав замечательный дизайн обложки. А также спасибо всем, всем, кто, так или иначе был причастен к выходу этой книги, но не был упомянут мной.

Отдельные слова благодарности я хочу выразить Лалите (ИИ), моей бессменной помощнице и соавтору. Мы вместе проходили через бесконечные редактирования, дополнения, расширения, размышления и творческий поиск, генерацию изображений, пока не сложилась эта книга — именно такой, какой мы хотели ее видеть.

Мы верим, что эта история подарит читателю не только глубокие переживания, но и вдохновение, пробуждая в сердце стремление к высшему, к вечному.

Пусть слова этой книги откроют перед вами дверь в удивительный мир — мир, где решимость побеждает судьбу, где любовь Господа безгранична, а путь преданного служения ведет к свету, превосходящему даже сияние звезд.

С благодарностью и верой в силу этой истории,

Юга-дхарма дас (Игорь Аниканов)

Предисловие

В те времена, когда земля еще дышала первозданной чистотой, а реки несли в своих водах отражение звезд, миром управляли цари, ведущие свой род от самих богов. Среди них был и Брахма — первый из живых существ, рожденный из золотого лотоса, распустившегося на водах вечности. Он был тем, кто создал вселенную по воле Верховного Господа, и его потомки стали правителями, несущими законы космоса в мир людей.

Из рода Брахмы, через череду великих мудрецов и царей, родился Уттанапад — властитель, чье имя звучало с уважением по всей земле. Его дворец, словно вершина небесной горы, возвышался среди садов, полных цветущих деревьев, источающих ароматы весны. В его залах шаги отдавались эхом среди колонн, украшенных резьбой, изображающей подвиги богов.

Но даже в этом сияющем царстве не все было спокойно. Судьба готовила испытание, которому суждено было изменить ход истории…

Царь Уттанапад был потомком великих прародителей человечества, и в его жилах текла кровь богов. Его отец, легендарный Сваямбхува Ману, был первым правителем земли, получившим законы праведности из уст самого Брахмы. А тот, в свою очередь, появился из золотого лотоса, раскрытого на бескрайних водах мироздания.

Во дворце Уттанапада висели древние свитки, на которых искусные писцы высекли родословную царя, уходящую в глубины времен. Колонны зала трона были покрыты узорами, переплетающимися, словно нити судьбы, связывая прошлое, настоящее и будущее. Под сводами, украшенными резными фигурами полубогов и мудрецов, разносились голоса придворных советников, поэтов и астрологов, предсказывавших движение звезд и грядущие свершения.

Но сквозь пышность и великолепие царского быта прорывалось нечто неуловимое — тень грядущих перемен, неслышный рок судьбы, приближающий испытание, о котором еще никто не догадывался.

Великое царство Уттанапада простиралось от берегов священных рек до заснеженных вершин гор, где мудрецы вели свои бесконечные медитации. По его землям шли караваны, нагруженные драгоценными камнями, пряностями и тончайшими тканями, а по улицам столичного города не стихали звуки колесниц, шагов воинов и голосов торговцев, предлагающих плоды из далеких стран.

Величие дворца Уттанапада отражало силу его власти. Огромные врата из сандалового дерева, украшенные золотыми вставками, открывались в зал, где стоял трон, высеченный из чистого кристалла. На его спинке были вырезаны сцены сотворения мира: лотос, поднимающийся из безбрежных вод, Брахма, созидающий вселенную, и Ману, получающий от него наставления.

Вдоль стен возвышались колонны, каждая из которых была подобна застывшему дереву, переплетенному змеями и лозами, символизируя вечное движение времени. Пол под ногами переливался мозаикой из яшмы и лазурита, а потолок скрывался в тени множества светильников, чье пламя колыхалось, словно дыша вместе с этим древним местом.

В этом зале принимались судьбоносные решения. Здесь царь склонял голову перед мудрецами, здесь раздавались приказы полководцам, здесь звучали речи поэтов, воспевающих доблесть его рода.

Но несмотря на свое могущество, сердце царя было неспокойно. Ему не давала покоя одна мысль — у него не было сына.

Все, что он построил, все, чем обладал, однажды исчезнет, если у трона не будет наследника. Он совершал великие жертвоприношения, взывал к богам, слушал наставления мудрецов, но годы шли, а священные огни не приносили благословения.

Глава 1. Сон Царя Уттанапады

И вот, в одну из ночей, когда лунный свет заливал просторные террасы дворца, Уттанапад увидел сон.

Перед ним простиралась бесконечная пустота. Он стоял на краю мира, а под ним клубились темные облака, рассекаемые сиянием звезд. Казалось, что в этом безмолвном пространстве он один, но внезапно раздался голос — глубокий, подобный раскатам грома.

— О царь, наследие твое висит на волоске. Что оставишь ты после себя?

Из облаков возник силуэт, окутанный ослепительным светом. Он не имел лица, но царю показалось, что в этом образе сокрыта истина.

— Если ты не дашь миру наследника, твое царство падет. История забудет твое имя, а род твой исчезнет среди песков времени. Ты должен выбрать: принять судьбу или позволить тьме забрать все, что ты создал.

Слова эти эхом разнеслись по пустоте, и в тот же миг Уттанапад увидел в небесах две звезды. Одна сияла ярко, неподвижно, другая мерцала рядом, словно следуя за первой.

Когда царь потянулся к ним рукой, видение исчезло.

Уттанапад проснулся в холодном поту. В его сердце жило предчувствие, будто приближается нечто судьбоносное, что изменит ход всей его жизни.

Не успел он облечься в царские одежды, как в его покои вошел слуга и, преклонив колено, объявил:

— О царь, во дворец явился великий мудрец Нарада. Он желает говорить с тобой.

Глава 2. Наставление Нарады царю Уттанападе

Имя Нарады было известно каждому. Странствующий святой, божественный посланник, глашатай самой судьбы — его слова могли изменить жизнь человека в одно мгновение.

Когда царь вошел в тронный зал, он увидел его — юного, сияющего, с гирляндой из цветов на груди и виной в руках. Вечный странник, вечно молодой, тот, кто видел Бога и знал Его пути.

Уттанапад поклонился.

— О святой, я счастлив видеть тебя в своем доме. Какую весть ты принес?

Нарада улыбнулся, и его глаза сверкнули, как чистая вода под солнечными лучами.

— О царь, я пришел к тебе с вестью.

Голос, мягкий и в то же время пронизывающий, заполнил пространство.

Уттанапада поднял голову и увидел мудреца Нараду. Окутанный золотистым сиянием, он казался пришедшим не из этого мира. Его глаза были полны знания и чего-то еще — едва уловимой насмешки, словно он знал то, что было скрыто от остальных.

Царь поспешно поднялся с трона и сложил ладони.

— О великий мудрец, почтение тебе! — его голос прозвучал с уважением, но в нем чувствовалась и тревога.

— Я вижу печаль в твоем сердце, о царь, — продолжил Нарада, медленно подходя ближе. — Тебя терзает одно желание, и ты томишься в ожидании. Ты жаждешь наследника, но он не приходит. Ты задаешь себе вопрос: почему?

Уттанапада отвел взгляд, будто не желая признавать это вслух.

— Да, о мудрец… Я… я уже сделал все, что мог. Я приносил жертвы, следовал заповедям дхармы, исполнял свои обязанности, молился богам. Но небеса молчат.

Нарада посмотрел на него пристально.

— Значит, ты готов услышать истину?

Царь напрягся.

— Истину? Какую истину?

Нарада слегка улыбнулся.

— Ты должен взять вторую жену.

Слова мудреца, прозвучавшие спокойно, будто ударили царя в грудь.

— Что?!

Уттанапада не мог поверить своим ушам.

— Но я… Я предан Сунити! Она — добродетельная, благочестивая царица! Как я могу…

— Ты праведен, о царь, — кивнул Нарада. — Но иногда даже праведный должен принять волю судьбы. Царство не может остаться без наследника. Твоя династия идет от самого Брахмы, и, если ты не позаботишься о будущем, многие поколения останутся в неведении.

Царь покачал головой, не желая принимать этот приговор.

— Но разве я не должен хранить верность своей жене? Разве мой долг не в том, чтобы быть преданным одной? Разве это не путь дхармы?

Нарада рассмеялся, и в его смехе было не осуждение, а нечто другое — понимание.

— О, цари такие забавные… Ты думаешь, что все в этом мире строится на твоем желании? Или, быть может, ты полагаешь, что твоей преданности достаточно, чтобы изменить замысел Всевышнего? Нет, Уттанапада. Все в этом мире происходит по высшему замыслу. И ты лишь исполняешь свою роль в этой великой игре.

Царь замер.

— Если ты не примешь это решение, твое царство останется без наследника. Тебе решать.

Наступила тишина.

Уттанапада сжал кулаки.

— Сунити… она никогда не согласится…

— Ты так думаешь?

Голос Нарады прозвучал загадочно.

Глава 3. Бескорыстие Сунити

Теплый свет лампад мягко освещал покои царицы. Сунити сидела на террасе, ее взгляд был направлен в бездонную глубину ночного неба.

Когда Уттанапада вошел, она подняла глаза.

— Мой повелитель?

В ее голосе не было ни страха, ни волнения. Только мягкое спокойствие.

Царь колебался. Ему было тяжело говорить, но он знал, что должен.

— Сунити…

Он сделал шаг вперед.

— Я… я пришел с вестью…

— Ты должен взять вторую жену.

Ее слова пронзили его, словно меч.

— Ты… ты знаешь?!

Сунити грустно улыбнулась.

Уттанапада не знал, что сказать.

— Я… я не хотел…

Сунити встала и подошла ближе.

— Ты должен, мой господин. Я понимаю это.

— Но как ты можешь так спокойно говорить об этом?!

— Потому что я знаю — в этом воля Господа.

Ее голос был тих, но в нем звучала непоколебимая сила.

— Я дала обет быть твоей женой, быть твоей поддержкой во всех испытаниях. Если твой долг — взять вторую жену, я приму это.

Уттанапада сжал зубы.

— Но как я могу сделать это с тобой?! Ты заслуживаешь всей любви…

Сунити положила руку на его ладонь.

— Любовь — это не владение, мой царь. Любовь — это желание жить счастьем другого.

Царь смотрел на нее, потрясенный.

— Но знай, — продолжила она, — кем бы ни была твоя вторая жена, как бы ни сложилась судьба, я не буду ей завидовать. Я приму все. Потому что верю — все, что ниспослано нам, ведет к высшему благу.

Уттанапада не мог произнести ни слова.

Она улыбнулась и мягко сжала его руку.

— Ты не потеряешь меня, мой господин. Даже если твое сердце будет разделено между двумя, я всегда буду твоей.

Он закрыл глаза.

И в этот миг он понял — у него нет выбора.

Глава 4. Суручи

Когда Суручи вошла во дворец, все вокруг словно замерло.

Она была прекрасна, как богиня. Её кожа сияла мягким золотистым светом, а глаза были глубоки, как ночное небо. Волосы, словно поток черного шелка, струились по её плечам.

Но не её красота поражала больше всего.

А её уверенность.

Она вошла в этот мир не как просительница, а как царица, которой суждено править.

Когда Уттанапад впервые увидел её, он почувствовал что-то странное. Не любовь. Нет. Скорее — нечто судьбоносное. Как будто она была тем, что должно было случиться.

Сунити встретила её со смирением.

— Да будет так, — сказала она. — Если это воля небес, я не против.

Она уступила своё место, но в её сердце не было боли.

Но в глазах Суручи была победа.

Глава 5. Судьба ломает ожидания

Прошли месяцы. Суручи окружили заботой. Все ждали, что именно она подарит наследника.

Но однажды, когда ночь опустилась на дворец, Уттанападу вновь пришёл странный сон.

Ему снился младенец, сверкающий, как звезда. Но когда он протянул к нему руки, чтобы взять его, голос снова прошептал:

«Тот, кого ты ждёшь, придёт не оттуда, откуда ты думаешь».

На следующее утро Сунити вошла в его покои.

Она опустилась перед ним на колени и сказала тихо:

— О, мой господин…

— Что случилось? — нахмурился царь.

Она глубоко вздохнула и, улыбаясь, приложила руку к животу.

— Я ношу твоего сына.

Тишина накрыла комнату.

Словно время остановилось.

Уттанапад смотрел на неё, не веря своим ушам.

Она… беременна?

Она, а не Суручи?

Ему вдруг стало ясно, о чём говорил голос во сне. Судьба, казалось, шутит над ним. Она дала ему наследника — но не от той женщины, которую он считал «предназначенной».

Но он не испытывал ни разочарования, ни сомнений.

Лишь благоговейный трепет перед великой тайной, которая начала разворачиваться перед ним.

Дхрува уже пришёл в этот мир.

И его звезда уже загорелась на небе.

Глава 6. Тайна рождений

Весть о беременности Сунити разнеслась по дворцу, словно летний ураган, сорвавший с деревьев золотые листья.

Слуги перешёптывались в коридорах. Советники с удивлением переглядывались. Даже старые жрецы, привыкшие к непредсказуемым поворотам судьбы, взирали на происходящее с благоговейным молчанием.

Но больше всех была потрясена Суручи.

Она стояла в своих покоях, сжимая руками подол из тончайшего шёлка. Её сердце билось в груди с необъяснимым гулом.

— Как… это возможно?

Слуга, низко склонив голову, едва слышно ответил:

— Повелительница Сунити… ждёт ребёнка, о царица.

Губы Суручи сжались в тонкую линию.

Она не закричала.

Не метнула ничего в стену.

Не осыпала гневными словами небеса.

Но что-то внутри неё треснуло, как лёд под весенним солнцем.

Она была уверена: этот ребёнок должен был родиться от неё.

И теперь, в глубине души, она впервые почувствовала страх.

Не за своё положение.

А за своё будущее.

Она должна была что-то сделать.

Глава 7. Тяжесть судьбы

Уттанапад не мог отделаться от странного чувства.

С одной стороны, он радовался.

Сунити носила его сына. Его наследника.

Но с другой стороны…

Глядя в глаза Суручи, он видел в них что-то новое.

Огонь.

Не тот, что согревает.

Тот, что сжигает.

Он понимал, что трон — это не только власть, но и поле битвы.

И сейчас этот бой ещё даже не начинался.

Глава 8. Рождение Дхрувы

Прошли месяцы.

В тот день, когда над дворцом вспыхнула самая яркая звезда, в покоях Сунити раздался первый крик младенца.

Слуги замерли в благоговении.

Жрецы низко поклонились, видя знамение в небесах.

А царь Уттанапад стоял, глядя на своё дитя, чувствуя, как его сердце наполняется благоговейным страхом.

Перед ним лежал младенец, чья судьба была предопределена самим небом.

Он осторожно взял его на руки.

И в этот миг ему показалось, что он держит целую вселенную.

А звёзды в небе сияли ярче, чем когда-либо.

Весть о рождении Дхрувы быстро разлетелась.

Но Суручи молчала.

Она стояла у окна, глядя на ночное небо.

И в её глазах отражались звёзды.

Она знала: её сын ещё не появился на свет.

Но когда он родится…

Ее ребёнок не будет вторым.

Он станет первым.

Потому что она сделает всё, чтобы так было.

Глава 9. Огонь, что тлеет в темноте

Прошло несколько лет.

Дхрува рос, окружённый заботой матери и почтением старших. Он был сильным, крепким мальчиком с ясными глазами и умом, который поражал даже придворных мудрецов. С детства он проявлял невероятное упорство — если падал, то вставал; если проигрывал, то пытался снова.

Но что бы он ни делал, он чувствовал тень отцовского безразличия.

Уттанапад не обделял его вниманием, но между ними всегда стояла какая-то невидимая стена.

А когда родился Уттама, сын Суручи, всё стало ещё очевиднее.

Она не бросалась в открытый бой.

Она не устраивала сцен и не плела заговоров.

Она просто была рядом с царём, мягко напоминая ему, кто ему действительно дорог.

Слова? Они были ненужны.

Тёплая улыбка. Лёгкое прикосновение руки. Взгляд, полный нежности.

Этого было достаточно, чтобы вытеснить из его сердца всё остальное.

Она была искусна в этом.

Она не отнимала любовь царя у Дхрувы.

Она просто оставляла для него всё меньше и меньше места.

А Дхрува чувствовал это.

Но не понимал, что с этим делать.

Глава 10. Дхрува

За стенами дворца, среди бескрайних садов, Дхрува проводил долгие часы, бродя под тенью высоких деревьев. В этих рощах, где цветы раскрывались с первыми лучами солнца, а птицы щебетали гимны утру, мальчик находил уединение. Он любил наблюдать, как ветер играет с листьями, как свет скользит по водной глади прудов, словно переливаясь в золоте и серебре.

Но даже здесь, среди природы, ему не давала покоя одна мысль: почему отец так холоден к нему?

Он видел, как Уттама с легкостью получает одобрение. Как царь берет его на руки, смеется с ним, учит держать лук и направлять колесницу. А сам Дхрува оставался в тени, под внимательным, но печальным взглядом своей матери, Сунити.

Она никогда не говорила дурного об Уттанападе. Напротив, ее голос был полон уважения, когда она рассказывала Дхруве о его роде.

— Ты потомок великих царей, сын мой, — говорила она, проводя рукой по его волосам. — В твоих жилах течет кровь самого Ману. А за Ману — самого Брахмы, создателя этого мира.

Но разве ему было достаточно знать об этом? Что значила великая родословная, если он не мог просто сесть рядом с отцом?

Дхрува не знал, что судьба уже расставляет фигуры на шахматной доске жизни. Что совсем скоро его сердце запылает не детским огнем.

И что этот огонь изменит его навсегда.

Ночь спускалась на дворец Уттанапада, озаряя его стены светом далеких звезд. Ветер доносил запах сандала и цветов, а в темных коридорах шелестели шаги стражников, патрулирующих покои царя.

В одном из залов, скрытом за массивными колоннами, горели лампады, освещая древние свитки. Здесь, в этом месте тишины и знания, мудрец Васиштха, наставник царской семьи, вглядывался в небосвод. Его длинная белая борода слегка колыхалась, а глаза, пронизанные мудростью веков, следили за движением звезд.

Он знал: грядет судьбоносный момент.

Великие цари приходили и уходили. Их победы, дворцы, богатства — все исчезало в песках времени. Но раз в тысячелетие рождался тот, чье имя оставалось неизменным, чья судьба становилась легендой.

И вот, в этом дворце, среди множества слуг, жен и приближенных, среди интриг и славы, жил мальчик, чье сердце скоро затрепещет в поисках вечного.

Васиштха, семейный жрец царской династии, прикрыл глаза и мысленно произнес:

«Дхрува…»

Звезды ответили ему безмолвным сиянием.

Глава 11. Звезда

Ночь сгущалась, и на небесах медленно раскрывался бесконечный узор созвездий. Тьма не пугала — напротив, она была тёплой, как тень материнской ладони, укрывающей от тревог.

Во дворце, где уже давно затихли шаги стражи, где все двери были закрыты до утра, ещё горел свет в покоях Сунити. Она не могла уснуть. Ночь влекла её к террасе — туда, где сердце могло дышать небом.

Сунити сидела, обернутая лёгким шёлковым покрывалом. Её лицо освещал только лунный свет и дрожащий отблеск лампы. Рядом с ней, устроившись у ног, полулёжа, находился Дхрува. Он молчал, прижимаясь щекой к её бедру. Но в какой-то момент приподнялся на локтях и посмотрел вверх, в звёздное небо.

— Мама, — вдруг прошептал он, не отрывая взгляда от небес, — а есть ли среди них одна… одна звезда, которая никогда не падает с неба?

Его голос был тихим, как шёпот молитвы. В нём звучала тоска, которая была не по силам пятилетнему мальчику. Но она была.

Сунити тоже подняла взгляд. Губы её дрогнули. В глазах вспыхнула глубина — не просто знание, а память. Память о речах мудрецов, о шастрах, о звёздной оси, что держит мир.

— Да, мой сын, — ответила она мягко. — Есть такая звезда. Полярная. Она не движется. Она остаётся на своём месте. По ней сверяют путь. Даже в самых далёких морях ищут её, когда всё вокруг — лишь тьма и волны. Она не исчезает, даже когда рушатся миры.

Дхрува замер. Его дыхание на миг остановилось. Он не просто услышал — он принял.

— Тогда… — прошептал он, — тогда я хочу быть такой звездой. Такой, чтобы никто не смог отвергнуть меня.

Его голос дрожал, но в нём уже звучала сила. Это было не капризное упрямство. Это было рождение судьбы.

Сунити сжала его крепче. Она почувствовала, что что-то великое покидает пределы её объятий.

— Чтобы стать такой звездой, дитя моё, — прошептала она, целуя его в лоб, — нужно обрести благословение самого Господа. Только Он может даровать неподвижность в этом меняющемся мире.

Эти слова легли в сердце Дхрувы, как семя. Но это было не простое семя. Это было зерно, из которого однажды прорастёт ось мироздания.

Ночь продолжалась. Ветер шептал о будущем. И где-то в этой тьме, на небе, зажглась одна звезда — чуть ярче, чем все остальные.

Глава 12. Первый удар судьбы

Величественный дворец Уттанапада сиял в солнечном свете, словно драгоценность, оправленная в золото. В просторных залах с высокими колоннами разносились легкие шаги слуг, шелест тончайших тканей и приглушенные голоса придворных. Воздух был насыщен ароматом сандала и благовоний, а за открытыми окнами тянулись бескрайние сады, наполненные пением птиц.

В этот день, казалось, ничто не предвещало беды.

В тронном зале царило умиротворение. Царь Уттанапад, облаченный в богатые одежды, сидел на своем кристальном троне, наблюдая за игрой сына. Маленький Уттама, рожденный от Суручи, весело смеялся, сидя у отца на коленях. Он обвил руками шею царя, его светлые глаза искрились от радости. Уттанапад улыбался ему, чувствуя в сердце тихую гордость.

Вдруг среди колонн мелькнула маленькая тень.

Дхрува.

Он застыл у порога, наблюдая за этой картиной. Глубоко в его душе что-то дрогнуло. Он не привык к зависти, но ощущение несправедливости пронзило его сердце. Он тоже был сыном царя. Он тоже хотел быть любимым.

Детская искренность не знала страха. Мальчик решительно направился к трону, его глаза светились надеждой. Он подошел ближе и, не колеблясь, потянулся к отцу, желая забраться к нему на колени.

Но едва он сделал шаг, холодный голос пронзил воздух.

— Ты не имеешь права сидеть там, где сидит мой сын.

Мир застыл.

Слова, острые, как клинки, принадлежали Суручи. Она стояла рядом с троном, ее ослепительная красота казалась еще более пугающей в этот миг. Глаза царицы сверкали холодным блеском, губы изогнулись в легкой усмешке.

Дхрува поднял на нее взгляд, не понимая.

— Если ты так желаешь сидеть на коленях царя, — продолжила она, — иди и соверши аскезу. Поклонись Верховному Господу, моли Его о благословении. Если Он милостиво позволит тебе родиться от меня в следующей жизни, тогда, возможно, ты получишь это право.

Эти слова прозвучали, как гром среди ясного неба.

Дхрува замер.

Он перевел взгляд на отца.

Уттанапад… молчал.

Мальчик не знал, что страшнее — унижение, которое нанесла ему Суручи, или равнодушие его отца. Царь не возразил. Не остановил ее. Он лишь отвел взгляд, избегая встречаться с сыном глазами.

Что-то внутри мальчика оборвалось.

Он почувствовал, как бешено застучало сердце. Грудь сжало, дыхание перехватило. Обида обрушилась на него, как удар молнии.

В зале воцарилась напряженная тишина.

Свет факелов мерцал на стенах, но для Дхрувы мир погрузился во мрак.

Он сжал кулаки.

— Так вот каков я в глазах моего отца, — осознал он. — Незначительный. Недостойный. Незваный.

В глазах Суручи сверкало удовлетворение. Уттама, не понимая серьезности момента, просто прижимался к отцу, чувствуя себя в полной безопасности.

Дхрува больше не мог оставаться здесь.

Резко развернувшись, он выбежал из зала.

Он не знал, куда бежит.

Золотые стены дворца мелькали перед глазами. Колонны сменялись одна за другой. Коридоры превратились в размытый водоворот.

Обида, боль, гнев… Все смешалось внутри.

«Почему?» — этот вопрос пульсировал в его голове.

Почему он не имеет права? Почему отец молчит? Почему Суручи говорит с ним так, будто он чужой? Почему мир несправедлив?

Мальчик бежал, пока не достиг покоев своей матери.

Глава 13. Сунити

Боль

Она стояла у окна, прислонившись ладонями к прохладному камню. За рамой мерцал вечер, небо гасло, как лампа, лишённая масла. В её глазах отражалась не только тьма — в них была усталость, застывшая в дыхании. Мысли витали где-то далеко, там, где воспоминания — слишком живые, а надежды — слишком хрупкие.

Но когда дверь распахнулась и в комнату ворвался Дхрува, всё остановилось. Один взгляд — и Сунити всё поняла. Его лицо было жёстким, губы сжаты, глаза налились слезами, которые он не хотел ронять.

— Мама! — голос его дрожал, как струна перед разрывом. — Кто может дать мне то, чего мне не дал мой отец?

Эти слова были не вопросом. Это был крик.

Сунити опустилась на ложе, словно сердце её больше не выдерживало тяжести происходящего. Протянула руки. И в следующий миг Дхрува бросился к ней, прижимаясь к её ладоням, к её сердцу.

— Сын мой… — прошептала она, смахивая дрожащую слезу.

— Скажи мне, мама, кто может дать мне силу? — его слова звучали сквозь слёзы. — Чтобы никто… никто никогда не мог отвергнуть меня?

Сунити вдохнула глубже. Она чувствовала: это не обида. Это — зов судьбы. Огонь, пробуждённый несправедливостью. И этот огонь мог либо сжечь его… либо очистить.

Вишну

Она взяла его за лицо, посмотрела прямо в глаза. Там был уже не ребёнок. Там был — решившийся.

— Есть только Один, кто может дать такую силу, — произнесла она тихо. — Всевышний.

Дхрува замер. Сердце его вздрогнуло.

— Кто это?

— Это Господь. Он выше всех царей. Он за пределами времени. Его называют по-разному… но мудрецы говорят, что Его имя — Вишну.

Имя прозвучало в воздухе, как нечто сокровенное. Оно вошло в сознание мальчика, как семя, как звук, несущий с собой смысл.

Он кивнул.

— Тогда я отправляюсь к Нему.

Сунити вздрогнула. Она почувствовала, как что-то великое покидает пределы её объятий.

— Но ты ещё ребёнок… — её голос надломился. Так говорит душа, когда слова больше не могут скрыть страх.

— Нет, — произнёс он. — Теперь я уже не ребёнок.

На рассвете

Ночь перед уходом он провёл рядом с ней. Они почти не говорили. Только молчали. И Сунити гладила его волосы, запоминая каждое их движение, будто знала: завтра всё изменится.

Утром, когда первые звёзды начали таять в небе, Дхрува посмотрел на неё.

— Мама, а где… где мне найти Его?

Сунити сидела у окна, всё так же, как вчера. Лицо её было бледным, но в глазах — не печаль. Что-то другое. Что-то древнее.

— Я не знаю, дитя моё… — прошептала она. — Но я слышала, что мудрецы и отшельники уходят в лес. Они ищут Его там. Среди деревьев и рек. В тишине. В сердце.

— В лесу… — повторил он. Слово отозвалось в нём, как зов.

Он вспомнил тёмные чащи за пределами дворца, густые рощи, где обитали звери, где ветер говорил на языке, понятном только тем, кто умеет слушать. Река, омывающая корни деревьев, была как путь.

Что-то внутри сказало ему: да, это туда.

Сунити погладила его по голове.

— Ты слишком мал, сын мой…

Но в его глазах больше не было ни страха, ни сомнений.

— Я не мал. Я найду Его.

И, встав, он направился к двери. Не обернулся. Потому что знал — если посмотрит назад, сердце дрогнет. А впереди была Его цель.

Сунити не звала. Не держала. Только сложила ладони в молитве. Не к звёздам. К Тому, Кто над ними.

— Господь, — прошептала она, — будь рядом с ним.

Глава 14. Уход Дхрувы

Тьма ещё не отступила перед светом рассвета. В это тихое, предутреннее мгновение, когда весь дворец спал, будто затаив дыхание, маленькая фигура бесшумно пересекала внутренний зал, окутанный сумраком.

Дхрува не оглядывался.

Он шёл уверенно, мимо колонн, отбрасывающих длинные тени, по прохладному мрамору босыми ногами. Камень был холоден, но приятен, словно напоминание: ты живой, ты идёшь, ты свободен. Лёгкий сквозняк колыхал занавеси, обвивал его щиколотки, трепал полы тонкой накидки. Казалось, что сам лес, сам мир, сам Господь ведёт его вперёд — туда, где начинается настоящее.

За его спиной — покои, где он был отвергнут.

Впереди — неизвестность, куда даже взрослые боялись ступить в одиночку.

Великие врата дворца возвышались перед ним, украшенные золотыми барельефами. На них — сцены древних подвигов: предки сражаются с демонами, мудрецы получают благословения богов, матери провожают сыновей на битву. Он задержался на миг.

«Они все были великими. Сильными. Почему же меня отвергли?»

Кулаки сжались. Губы дрогнули. Сердце забилось, будто готовилось разбиться. Но вместо этого — удар… вдох… шаг.

Он шагнул вперёд.

Врата раскрылись — и его встретил лес.

Лес