Бесплатный фрагмент - Дирижёрская палочка для мышонка

Глава 1. Золотой грошик

— А мне с лынка плинеси мятного пляничка! У меня завтла День лоздения, мне нузен подалок! — едва открыв глазки, заканючила малышка Белый Хвостик из своей крохотной кроватки. У неё, как ни странно, хвостик был не серый, как положено мышам, а белый-белый — с самого рождения.

— А нам печенья овсяного с изюмом! — толкаясь и пинаясь, так как опять что-то не поделили, заголосили мышата-близняшки Пупик и Нупик.

Старший мышонок Шустрик разнял дерущихся братишек:

— Вот продам коврики на рынке и обязательно принесу вам печенья, но только, если ссориться перестанете!

— А пляник мне тогда узе не плинесёс?! — взглянув на брата блестящими глазками-бусинками, неуверенно пискнула Белый Хвостик.

Шустрик погладил сестрёнку по головке:

— И тебе, конечно, принесу, только маму слушайся!

— Холосо, я пока маму буду слусаться! — пообещала Белый Хвостик.

— Сынок, главное, хлебушка на рынке купи, да сам поскорей возвращайся! — грустно вздохнув, сказала мама Серая Спинка. — В доме ни крошечки хлеба, и поменять-то на хлеб уже нечего! — Она обвела лапкой почти пустую комнатушку, в которой кроме кроватей, стола с шатающейся ножкой и двух стареньких табуреток ничего не было. Лишь на столе лежали залатанные штанишки братишек и юбочка младшей сестрёнки. Мама Серая Спинка аккуратно их штопала. — А я вот закончу чинить одежду и ещё коврики сплету, завтра тоже на рынок отнесёшь. Ах, лишь бы они продались…

Шустрик маме во всём помогал. Он и дрова пилил, и печку топил, и ремонтировал, если вдруг что-то ломалось в доме. Отец в прошлом году попал в мышеловку, семья осиротела. Это было большое горе.

И, как ни старалась мама-мышка, из бедности выкарабкаться им никак не удавалось. Серая Спинка собирала соломинки, плела из них чудесные коврики, а Шустрик продавал на рынке.

Чтобы коврики получались с разнообразными узорами и картинками, — завитками, цветками, листиками, или с черепашками, к примеру, — соломинки непременно должны были быть новенькие, не помятые, и, конечно, разных оттенков. Поэтому бегать приходилось за ними далеко в поле за город. Это было непросто, но Серая Спинка неустанно работала с утра до вечера. Правда, продавать на рынке Шустрику их удавалось всё меньше. Ковры, сотканные на крупных городских фабриках, брали куда лучше.

Однако мама со старшим сыном старались не унывать. Ведь в семье росли малыши, поэтому нельзя было поддаваться плохому настроению…

Итак, взяв в охапку коврики, весело вприпрыжку Шустрик отправился на рынок, который находился недалеко от их улицы «Мышиной А». Ему нравилась эта работа, ведь на рынке всегда полно народу, чего только не увидишь и не услышишь! Но его башмачки тут же грустно застучали по мостовой:

— Тук-тук, тук-тук!

Слышишь наш печальный звук?

Тук-тук, тук-тук!

Это мы стареем, друг!

Тук-тук, тук-тук!

«Совсем износились, наверное, скоро на них появятся дырки!», — озабоченно подумал Шустрик, мельком глянув на свои стоптанные серо-буро-малиновые башмачки. Однако заказать у соседа сапожника Полкана новые малиновые с блестящими пряжками, — а именно о таких башмачках мечтал мышонок, — денег не было. Тот всю работу производил вручную, точнее, в лапную, поэтому дело двигалось медленно, и каждая пара стоила очень дорого.

Полкан жалел Шустрика, но сам еле сводил концы с концами.

— Мне на похлёбку бы хоть какую-никакую заработать, о косточках и не говорю! — оправдывался добросовестный честный пёс. Будка его была полна щенят, и всех нужно было кормить. А Шустрик знал, как это не просто.

«Что ж, когда совсем износятся, буду ходить босиком! — беззаботно подумал он. — Бегают же мыши-полёвки всю жизнь в поле без всяких башмачков. И ничего!».

…Долго стоял Шустрик со своими ковриками на рынке, но так ни одного и не продал. Равнодушно глянув, покупатели проходили мимо. А какая-то разодетая в пух и прах толстая дама-мышь небрежно бросила: «Сейчас такие уже не в моде! Я предпочитаю геометрический орнамент!».

«Хм… хм… но всё же нужно как-то подзаработать! А то даже хлеб не на что купить! — подумал Шустрик, откладывая никому не нужные коврики в сторонку. — Но как?».

И вдруг:

— Эй, малыш! Поди-ка сюда!

Это кричал толстый продавец зерном из лавки напротив. Шустрик знал, что в его лавку привезли много мешков пшеницы.

— Это вы мне? — встрепенулся мышонок.

— Тебе, тебе, если можешь, подойди!

Подхватив коврики, Шустрик направился к продавцу.

— Вот видишь, некоторые мешки дырявые, сколько зерна теряется!

Действительно, вокруг прилавка валялось рассыпанное зерно. Да так много, что даже воробьи уже, видно, наклевавшись до отвала, ходили по нему с толстыми животами и только равнодушно поглядывали то одним то, другим глазком.

— Собери все до одного зёрнышка, чтобы ничего не пропало, а я тебе заплачу, не обижу!

Не зря нашего мышонка звали Шустрик! Живо снуя туда-сюда между ногами покупателей, он быстро справился с работой, собрал все до одного зёрнышка.

— А коврики почём продаёшь? — неожиданно поинтересовался продавец.

— Сколько дадут!

— Ну, вот тебе золотой грошик за работу и за коврики, я их в лавке расстелю, чтобы чисто было.

Шустрик сначала даже не поверил своему счастью: настоящий золотой грошик! Раньше кроме медных копеечек ему ничего не платили! Вот теперь-то он накупит хлеба не только чёрного, но и белого и сладостей разных! Ах, как мама, сестрёнка и братишки обрадуются! И может, даже… ещё немного останется… на его мечту… на дирижёрскую палочку?! Ведь больше всего на свете Шустрик хотел стать дирижёром.

Однажды, когда он был совсем маленьким, на какой-то праздник они всей семьёй гуляли в городском парке, играл оркестр.

— Это духовой оркестр! Видишь, музыканты дуют в разные трубы, воздух внутри них колеблется, и они издают такие красивые звуки. Поэтому они и называются — духовые инструменты! — объяснил тогда папа, с удовольствием слушая бравые марши. А потом заиграли вальсы.

Малышу Шустрику тоже очень понравилось и особенно, как дирижёр размахивал своей палочкой, а весь оркестр по его команде играл…

С тех пор они ни разу больше в том парке не были, ведь папы не стало, а за вход нужно было платить, но денежек на это уже не было… И вот теперь… может… ему хватит, чтобы купить дирижёрскую палочку, и он сам станет дирижёром?!

Зажав в зубках грошик, приплясывая от радости на ходу, Шустрик побежал в лавку с хлебом и сладостями. «Нужно будет узнать, где продаются дирижёрские палочки!», — подумал он.

Вдруг, как из-под земли, перед ним выросла Сорока. Преградила путь и елейным голоском стрекочет:

— Кик-ккик! Куда это, Шустрик, ты так спешишь? Ккик-кик?

Взяв в лапку грошик, тот отвечает:

— Хлеба купить, да пряничков и печенья сестрёнке и братишкам.

А Сорока, как завороженная, уставилась на сверкающий под солнышком грошик в лапке мышонка.

— А хочешь, ккик-кик, я тебе погадаю? Разве не интересно, что с тобой будет, ну, хотя бы через три года?! Кик-ккик?! Я с тебя ничего не возьму, по-соседски, ведь я тоже на «Мышиной А» живу, только на дереве.

Шустрик очень спешил, но, когда услышал, что соседка ничего с него не возьмёт, любопытство взяло верх:

— Ну, погадай, только поскорее, а то меня мама с хлебушком ждёт не дождётся!

— Не торопи, ккик-кик, лучше положи грошик на землю да лапки ко мне протяни, а то, как я гадать буду? Кик-ккик!

Шустрик сначала засомневался, класть ли грошик на землю, но потом решил, что за одну минуту с ним ничего не случится. Положил грошик и протянул лапки Сороке.

— А теперь закрой глаза и представь себя какой-нибудь… очень важной персоной… ну, например… генералом, а я скажу, сбудется это или нет. Ккик-кик, кик-ккик!

— Не-е… генералом не хочу, я хочу быть дирижёром!

— Ну, дирижёром, так дирижёром! Закрывай глаза, а то гадать не смогу!

Шустрик закрыл глаза и сразу же представил себя дирижёром. Что стоит он на высоком табурете перед большим духовым оркестром, размахивает дирижёрской палочкой, а музыканты дуют по его команде в трубы, бьют в барабаны, звенят литаврами.

И так увлёкся, что прямо с закрытыми глазами и протянутыми к Сороке лапками сам стал громко подпевать оркестру.

А когда закончил, услышал откуда-то сверху насмешливое:

— Ккик-кик, хи-хик! Теперь можешь открывать!

Оркестр исчез, Шустрик открыл глаза… Перед ним никого не было, но, главное, и грошик исчез!

Он посмотрел вверх. Там, на фонарном столбе, сидела Сорока и, держа грошик в своей лапке, пробовала его на зуб, хотя Шустрик точно знал, что зубов у неё никаких и нет.

— Настоящий! Кик-ккик! — довольно сказала она. — А ты не будь разиней следующий раз! Ди-ри-жёр! Хи-хик! — Нечестная гадалка махнула хвостом и улетела.

Шустрик горько заплакал. Он плакал и плакал, да так, что скоро вокруг него даже лужа образовалась. Мышонок взобрался на камушек, чтобы его изношенные башмачки не намокли и окончательно не развалились, и продолжал реветь.

Глава 2. Важное объявление

В это время мимо шла старенькая Крыса с палочкой. Шерсть на голове и усы у неё были седые, а глаза умные-преумные и очень добрые.

Шустрик хорошо знал бабушку Крысу. Она жила недалеко, в «Крысином Б» переулке, и иногда заходила к ним посетовать на свою нелёгкую крысиную долю. Тогда они сидели с мамой Серой Спинкой, качали головами и тяжко вздыхали.

— Что это ты, Шустрик, здесь делаешь? — строго спрашивает она. — Мать тебя ждёт не дождётся, очень волнуется, я только что была у неё. Куда, говорит, Шустрик подевался, уже давно ушёл! А ты, оказывается, тут сидишь-рассиживаешься на камушке.

Шустрик рассказал бабушке Крысе о своём горе.

— Да… жаль золотой грошик… Ведь заработал ты его своим трудом! — Крыса сокрушённо покачала головой. — Да вот только если б ты и купил дирижёрскую палочку, сама по себе она не сделает тебя дирижёром, для этого нужно учиться в консерв… — она запнулась, вспоминая слово.

— В консервной банке? — подсказал Шустрик.

— В какой консервной банке, да разве ж в банках учатся? — даже немного рассердилась Крыса и почесала седую макушку. — Гм… гм… слово-то незнакомое, трудное такое: в консерва… а, вот, вспомнила, в консерватории! Чтобы стать дирижёром нужно выучиться в консерватории! Да только нету в нашем городе такой, чтобы мышат из бедных семей туда принимали! Ну, ничего, не плачь, Шустрик, всё равно, слезами горю не поможешь!

— Как же мне не плакать, бабушка Крыса? — продолжал всхлипывать мышонок. — Ладно уж с дирижёрской палочкой, без неё пока обойдусь, а вот дома меня ждут с хлебушком, пряниками и печеньями, а я единственный золотой грошик Сороке проморгал! А завтра у Белого Хвостика День рождения!

Бабушка Крыса задумалась, а потом говорит:

— Слышала я от умных людей, Шустрик, что нет худа без добра! Возможно, они и правы, кто знает? Слушай меня: при выходе с рынка щит с объявлениями разными стоит.

— Знаю я, ну и что?

— Знаешь, да не всё. Там под людскими объявлениями в самом низу кошачьи, собачьи, крысиные и, главное, мышиные объявления приклеены. Читай в разделе «Мышиные срочные». Там сегодня появилось одно такое объявление, думаю, очень важное для тебя! Сама бы им воспользовалась, да я не подхожу.

— А что в этом объявлении такого уж важного? — заинтересовался Шустрик.

— Прочитаешь, узнаешь! Ты читать-то умеешь?

— Меня мама научила! — с гордостью сообщил мышонок.

— Ну, вот и хорошо! А я пошла, некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать, мне ещё внучат нужно на другом конце города навестить. — Крыса покопалась в авоське. — Вот вам каждому по пирожку, кушайте на здоровье, а это, — она протянула мятный пряник, — Белому Хвостику на День рождения! Вот и пакетик, чтобы всё не растерял! А объявление ты обязательно прочитай! — И Крыса, постукивая своей палочкой, отправилась к внучатам.

— Спасибо, бабушка Крыса! — крикнул вслед ей повеселевший Шустрик.

«Хорошая бабушка! Наверное, внучата её очень любят!», — подумал он, сложил гостинцы в пакетик и направился прямо к рекламному щиту, о котором Крыса рассказала.

Сначала Шустрик даже растерялся от огромного количества объявлений на щите: в глазах у него зарябило, буквы запрыгали. Но потом стал внимательно вчитываться: «Меняется одна двухместная будка на две в разных концах города». «Желаю обменять сахарную косточку на копчёное рёбрышко».

— Нет, нет, это что-то совсем не то! — Шустрик пожал плечами. — А… так это ж собачьи объявления. А вот и «Мышиные срочные»!

В них среди прочих сразу выделялось объявление, напечатанное крупными буквами жирным шрифтом. Мышонок внимательно прочитал:

«ОБЪЯВЛЕНИЕ:

НА КОРОЛЕВСКОЙ КУХНЕ ВО ДВОРЦЕ МЫШИ КОРОЛЕВЫ ТРЕБУЕТСЯ ШУСТРЫЙ ПОВАРЁНОК. ОПЛАТА: ПРЯНИКАМИ И ПЕЧЕНЬЯМИ. ВЫХОДНОЙ — ВОСКРЕСЕНЬЕ».

Сначала Шустрик не понял, зачем бабушка Крыса посоветовала ему это прочитать и что тут такого важного для него. Но вдруг догадался: «Ай, да бабушка Крыса! Это, действительно, как раз для меня: требуется шустрый поварёнок. Уж я ль не шустрый?! Да ещё на королевской кухне! И оплата, что надо: пряниками и печеньями. Вот мои будут довольны! А там, глядишь, и на дирижёрскую палочку накоплю. Может, к тому времени и консерва… консерваторию для мышат откроют!».

Радостный он помчался домой. А когда рассказал о том, что приключилось с ним на рынке и что завтра он пойдёт наниматься в поварята на королевскую кухню во дворец Королевы Мыши, малыши захлопали в ладошки.

— Я тепель всегда буду слусаться маму, чтобы ты мне пляников плиносил с кололевской кухни! — очень серьёзно пообещала Белый Хвостик.

— А мы драться больше не будем, даём честное мышиное слово! Ты только и про нас не забудь! Наверное, королевские печенья, ох, какие вкусны-е-е! — зажмурившись и облизываясь розовыми язычками, мечтательно протянули близняшки Пупик и Нупик.

Но мама Серая Спинка сначала всё-таки немного расстроилась, ведь сынок теперь дома будет только по воскресеньям.

— Ничего, мама, — успокоил её сынишка. — На первый раз я уйду ненадолго, ведь сегодня пятница, а в воскресенье уже буду дома! А потом привыкните, не успеете и оглянуться, как неделя пролетит!

Делать нечего, пришлось маме согласиться, ведь жить им стало совсем не на что.

Было уже поздно, утром Шустрику нужно будет встать пораньше, чтобы не опоздать во дворец Королевы Мыши. И семья села ужинать.

— Спасибо бабушке Крысе! — поблагодарила мама. — Если б не она, и поужинать было нечем! Сама бедствует, а нам гостинцы прислала. Добрая душа!

— Когда плинесёс мне пляников, я обязательно бабуску Клысу тозе угосю! — пообещала малышка Белый Хвостик, с аппетитом жуя пирожок. День рожденьский пряник, который подарила Крыса, Шустрик тихонько припрятал в ящике стола, пусть мама поздравит сестрёнку завтра!

— Так-то доченька, верно, нужно быть благодарной, долг всегда платежом красен! — ласково одобрила малышку мама и улыбнулась. — А ты, сынок, — наставляла она, — будь со всеми вежлив, а работу свою старайся всегда делать на отлично!

— Конечно, мама, я очень, очень буду стараться! — пообещал Шустрик.

«Хорошие у меня детки! — с нежностью глядя на них и озабоченно вздыхая, подумала Серая Спинка. — Только б у них всё сложилось удачно!».

И, надеясь на всё лучшее, семья улеглась спать. Даже Белый Хвостик, Пупик и Нупик, понимая важность момента, совсем не капризничали и сразу уснули.

Глава 3. Знакомство с Её Величеством

На следующее утро Шустрик, даже не позавтракав, помчался во дворец Королевы Мыши. Он был в отличном настроении и радовался всему, что встречалось в пути: и свежему ветерку, и нежному утреннему щебетанию птиц, и самым ранним и пока неулыбчивым прохожим. А прислушавшись к стуку своих серо-буро-малиновых башмачков, с удовольствием отметил, что сегодня они стучат по асфальту гораздо веселее:

— Тук-тук! Тук-тук!

Слышишь наш весёлый звук?

Тук-тук! Тук-тук!

Мы ещё послужим, друг!

Тук-тук! Тук-тук!

Дворец Королевы Мыши находился во дворе большого дома и когда-то был совсем неприметен. В стене, у наглухо забитой двери в заброшенный подвал, темнела небольшая дырка, по бокам огороженная несколькими камнями. Вот эта дырка раньше и была входом во дворец, в который искусные мышиные мастера превратили подвал. Его обшарпанная стена являла собой фасад дворца, однако внутри, благодаря умению всё тех же мастеров, он был так же прекрасен и удобен, как любое другое королевское жилище.

Нужно сказать, что его неприметность для людей, кошек и собак была очень кстати его обитателям. Отсюда можно было спокойно править всеми мышами в огромном городе.

Когда же люди покинули большой дом и с ними ушли все коты, кошки и собаки, полновластными хозяевами двора сделались мыши. Дом отдали под музей древностей, а вход в него оборудовали с противоположной стороны. Двор стал тихим, редко посещаемым местом. Вот тогда-то мышиный королевский дворец приобрел совершенно другой вид.

На глухом ранее фасаде появились широкие окна и многочисленные балкончики. Умелые мышиные мастера построили просторное парадное крыльцо с ажурными стенами и разноцветной крышей. А возведённая ими парадная мраморная лестница с изящными перилами и многочисленными хрустальными фонарями в виде лилий была столь шикарна, что случайно забредший во двор прохожий дивился её красоте и не мог понять, кто же здесь всё-таки живёт.

Вот в этот дворец и мчался наш Шустрик. Вбежав во двор, он в нерешительности остановился у чудесного входа. В первое мгновение из-за робости он чуть не убежал обратно домой, но, вспомнив маму, братишек, малышку сестрёнку и то, как они надеются на него, тряхнул головой, поднялся по мраморной лестнице и постучал в огромную резную дверь дворца.

Через несколько минут послышались шаркающие шаги и сонный голос:

— Сейчас, сейчас… Кто это в такую рань, даже придворные ещё спят!

Дверь медленно отворилась и выглянула довольно пожилая мышь в небрежно накинутой на халат серо-голубой мантии и в короне на непричёсанных волосах.

Шустрик, конечно, сразу догадался, что это Королева Мышь и ужасно испугался, ведь он разбудил саму Королеву! Но её заспанные глазки, увидев оробевшего мышонка, сразу стали такими добрыми и глянули столь ласково, что робость тут же прошла, и он, как можно вежливее, поклонился:

— Доброе утро, Ваше Величество госпожа Королева Мышь, простите, что я вас разбудил, но я так боялся опоздать!

— Доброе утро, мышонок! Можешь называть меня просто «Ваше Величество». Да, ты меня разбудил, но я не сержусь, а то бы я всё проспала! Придворные никогда не будят меня рано, жалеют, к тому же сами любят поспать. А утро так прекрасно! — Её умильные глазки устремились через отворённую на балкончик дверь в голубое безоблачное небо, а увидев там птичку, она даже прослезилась.

И Шустрик продолжил ещё смелее:

— Я рад, что смог оказать вам, Ваше Величество, хотя бы такую крошечную услугу: разбудил вас! — Он вновь поклонился. — Я пришёл по объявлению, что на вашей кухне требуется шустрый поварёнок! А меня ведь так и зовут — Шустрик!

— О, какое замечательное имя — Шустрик! А меня зовут Доброе Сердце, да, да, так и зовут. Вот мы и познакомились! Ну, заходи мышонок Шустрик, что же ты стоишь на пороге? Я сама провожу тебя на дворцовую кухню.

Королева открыла дверь шире, и Шустрик без всякой робости ступил во дворец.

Внутри он был так же прекрасен, как и снаружи. Широкий коридор с натёртым до блеска паркетным полом, портреты королевских особ в золочёных рамах, старинные канделябры на стенах.

Однако, оглядевшись, он увидел, что в коридоре совершенно пусто, и кроме них никого нет. Зато из-за многочисленных дверей слышался храп, свист и вздохи на разные голоса. Очевидно, придворные Королевы, действительно, очень любили поспать. А она шла тихо, почти на цыпочках, чтобы их случайно не разбудить.

«Сразу видно, добрая Королева! — подумал Шустрик. — Вон как о придворных заботится! Нужно будет ей рассказать, как плохо многим мышам живётся. Конечно же, она и не знает, наверное, от неё скрывают, чтобы не расстраивать».

Глава 4. Длинный Нос

Но вот коридор закончился, послышался весёлый шум. Королева толкнула тяжёлую дверь, и они оказались на кухне. Здесь вовсю играло радио, а мышата в крошечных колпачках, белоснежных халатиках и фартучках под руководством огромного рыжего кота в большущем поварском колпаке делали зарядку. Радио командовало:

— Раз-два! Засучили рукава!

Скалку ловко в лапки взяли,

Тесто ровно раскатали!

Сам кот, а за ним и мышата-поварята засучили рукава и сделали перед собой движение, будто ровненько раскатывают тесто скалкой.

— Три-четыре! Это вам не дырки в сыре!

Все начинку положили,

Пирожки уже слепили!

Мышата, стараясь не отставать, сделали вид, будто раскладывают начинку и лепят пирожки.

— Пять-шесть! Всё на противень да в печь!

Весёлые поварята тут же понарошку выполнили команду.

Увидев огромного кота, Шустрик отпрянул, но Королева ласково подтолкнула его:

— Не бойся Шустрик, это Василич, наш главный повар, он друг мышат!

Кот в колпаке, услышав, что говорят о нём, улыбнулся:

— А, новенький, пятнадцатый, и, конечно, тоже по объявлению? Ну, проходи! Ты вовремя, сегодня очень много работы!

Увидев, что мышата окружили Василича и льнут к нему, Шустрик сначала робко, потом смелее приблизился к дружной компании.

— Ну вот, и хорошо! — одобрительно улыбнулась Королева, а мне пора придворных будить! — И она ушла будить своих заспавшихся придворных.

…Уже потом Шустрик узнал, что Василича выгнал из дома хозяин за то, что вместо того, чтобы ловить мышей, он всячески заботился о них. Даже пёк для них блины и угощал не только своих, но и соседских. Имея такую репутацию, ему не сложно было устроиться во дворец Королевы Мыши главным поваром…

— Меня зовут Анися, а тебя? — вдруг кто-то пискнул возле самого Шустрикиного уха.

Это была совсем ещё маленькая мышка с бантиками на ушках. Она робко улыбалась, не уверенная, захочет ли новый поварёнок так запросто с ней разговаривать.

— А я мышонок Шустрик! — дружелюбно ответил Шустрик.

— Сегодня мы будем печь королевский торт! — тихонько сообщила ему Анися.– Это очень вкусная работа! Ведь крема мы делаем много, и что остаётся, можно есть! — Мышка с бантиками облизнулась. — Только лучше, чтобы Длинный Нос не увидела, ох, и злющая же она!

Но… едва малышка это сказала, раздался противный лязг, будто перебирали какие-то железяки, дверь распахнулась. Сначала показалась огромная связка ключей, затем кончик чьего-то длинного серого носа, а затем и сама их обладательница.

— Длинный Нос! — прошелестело по кухне, и мышата в испуге замерли.

Это была королевская ключница — мышь Длинный Нос, она заведовала всеми кладовыми во дворце. У неё, и в самом деле, был чересчур длинный для мыши нос. Казалось, она считает себя здесь настоящей хозяйкой.

— Опять, глупый кот, ерундой занимаешься! Выключи дурацкое радио!

— Это утренняя зарядка! Специально для поварят, чтобы работа шла веселее! — подбоченившись и крутнув усами, заявил главный повар, и радио не выключил.

— Вам лишь бы веселиться да бездельничать, только королевские полы вы протирать мастера! Завтра День рождения Королевы, а работа ещё не начата! — Она в раздражении затопала каблуками.

Но Василич только в усы усмехнулся:

— Уймись, Длинный Нос, от злости могут последние волосы вылезти! Так в учёной передаче сказали… по радио… — пояснил он.

Справедливости ради, нужно отметить, что у ключницы, хотя это была совсем ещё не старая мышь, на голове просвечивала плешь, и она старательно зачёсывала волоски так, чтобы та была поменьше видна.

— Да и каблук ненароком можно сломать! — прищурив насмешливые жёлтые глаза, добавил кот.

Сразу было видно, что они совсем… ну совсем не любят друг друга.

Мышата схватились за животики и прыснули, они еле сдерживались, чтобы не расхохотаться на всю кухню.

— И вообще на королевской кухне я — главный, нечего тут указывать, что и когда делать, мне указ лишь Королева!

Длинный Нос в ярости скрипнула зубами:

— Королева слишком добра! А вы пользуетесь этим, вы позабыли свои обязанности!

— Мы всё прекрасно помним! Ко Дню рождения Королевы в первую очередь необходимо спечь королевский праздничный торт!

— Надеюсь, — презрительно фыркнула ключница, — вам известно, что по правилам королевской мышиной кулинарии такой торт печётся в двенадцать слоёв-этажей! И на самом верхнем — семьдесят пять сливочных розочки и столько же цукатных листочков, а посреди — бисквитная корзиночка с именинными свечами из безе! К тому же нужно ещё накрошить салаты, взбить арахисовое масло, поджарить шкварки, закоптить сырные колбаски и намазать бутерброды грибным фаршем!

— Всё успеем! Вон нас как много, ещё и новенький подоспел! — кивнул Василич на Шустрика, которого ключница даже не удостоила взглядом. — Нам-то не впервой! Верно, поварята?

— Конечно, не впервой! Успеем! — дружно откликнулись маленькие помощники.

Рядом с Василичем они уже не боялись противную ключницу, которая вечно придиралась из-за каждого пятнышка на фартуке. Не обращая на неё никакого внимания, они стали громко смеяться и переговариваться друг с другом.

Окончательно взбешённая — даже поварята не ставят её ни во что! — Длинный Нос ещё громче скрипнула зубами, осыпала Василича и его помощников злобными искрами из глаз и, демонстративно хлопнув дверью, вышла.

Но через минуту вновь отворила её и угрожающе прошипела:

— Я ещё приду, проверю, что вы тут делаете, а то за вами глаз да глаз нужен, иначе завтра гостям и подавать будет нечего! А ты, Василич… за «последние волосы вылезут» мне ответишь, ты у меня ещё наслушаешься этого радио! — Ключница хотела ещё что-то сказать, но от злости у неё перехватило дыхание и, надув щёки, она исчезла.

Но повар-кот лишь плечами пожал и отвернулся:

— Ну, мышата-поварята, за работу! Новенький, гляди да поспевай!

Радио заиграло громче, и под весёлую музыку поварята с радостью принялись за дело.

Но новенького можно было и не предупреждать, он уже понял, что к чему, нисколько не отставал и даже помогал то одному товарищу, то другому.

Глава 5. Угроза ключницы

…Не прошло и часа, как наполовину готовый уже праздничный торт громоздился на специальном столике на колёсиках. Ох, и большущим этот торт был, а скоро станет в два раза больше! Ведь им предполагалось угостить сотни мышей, которые соберутся перед дворцом завтра, в День рождения Королевы!

Со всех сторон стол с тортом окружали лесенки, по которым сновали мышата-поварята с ведёрками, доверху наполненными кремом. Большая поварёшка Василича так и мелькала, едва поспевая наполнять их.

Несколько раз на кухню заглядывала Королева, озабоченно спрашивая, не нужна ли её помощь.

— Нет, нет, Ваше Величество, сами справимся!

— Ну, тогда я побежала, а то придворные не знают, какую занавеску на какое окно вешать!

Василич лишь головой качал:

— Даже занавески без королевской помощи не повесят! — И продолжал весело размешивать крем поварёшкой.

Мышата-мальчики, стараясь не сталкиваться друг с другом, взлетали по лесенкам к самому верху торта, вываливали крем на корж, а мышата-девочки своими маленькими поварёшками размазывали его ровным слоем.

Праздничный торт становился всё выше, казалось, ещё немного и… лесенок не хватит, но вот, наконец, был водружён и намазан толстым слоем вкуснейшего шоколадного крема одиннадцатый корж. Оставалось положить сверху последний, двенадцатый, сдобрить и его кремом, украсить семьюдесятью пятью сливочными розочкам и цукатными листочками, и в завершение — в самом центре — водрузить бисквитную корзиночку с именинными свечами из безе.

Кот Василич с поварятами со всех сторон подхватили едва успевший остыть огромный румяный корж. Для надёжности Шустрик подставил под него не только лапки и плечи, но и голову. Нести корж нужно было очень осторожно, чтобы не поломать, ведь праздничный торт должен был быть безупречен!

В это время дверь кухни распахнулась, и на пороге вновь возникла ключница Длинный Нос. В возмущении она трясла связкой ключей:

— Я сейчас была в кладовой! Опять слишком много муки израсходовали! День-деньской кручусь, чтобы сберечь королевское добро, а вы его транжирите! Следующий раз с каждого буду высчитывать! — Она по-хозяйски подбоченилась. — И вот ещё что… будете салат крошить, вместо сыра простых сухарей насыпьте, и так сойдёт, а то в запасах мало что останется!

— Салат называется «Королевский сырный», а вовсе не «Сухарный», я сам в меню видел, — высунув голову из-под коржа, напомнил Шустрик.

— Ладно, ладно, и без тебя знаю! — Она придирчиво оглядела халатики и фартучки поварят. — А на вас, бездельников, стирального порошка не напасёшься!

— Не пыхти, Длинный Нос, видишь, корж несём, лучше помоги! — сказал глубоко дышавший, натужившийся Василич. Основная тяжесть коржа, разумеется, приходилась на него.

— Ещё чего?! Я — королевская ключница, мне ли на подхвате у разных тут… быть! Сами тащите, да только посмейте хоть кусочек откусить!

Но, наконец, и двенадцатый корж благополучно был поднят наверх и занял своё место.

— А муки, — строго пояснил Василич, — мы израсходовали столько, сколько необходимо для праздничного торта, не делать же коржи дырявыми! И в салат, как положено, сыр, а не сухари, накрошим! Да и фартуки поварята специально не пачкают, целый день у плиты возятся! — Он нахмурился…

Шустрик оглядел свой фартук:

— А у меня пока только одно маленькое пятнышко, но я и сам могу фартук постирать, и он снова будет чистым! Зачем же сердиться, госпожа ключница?!

— А! Это новенький опять встревает! — гаркнула Длинный Нос. — Это всё ты, Василич, ты их распустил! Слишком все осмелели! — Она топнула каблуком и вышла, громко хлопнув по привычке дверью.

— Вот вредина! — кто-то из поварят тихонько не сдержался ей вслед.

Однако Длинный Нос всё же это услышала. Она вернулась, приоткрыла дверь и всунула в щель длинный нос:

— Ну, ничего… ничего… И это припомню, и это учту! Погодите-ка вы у меня!

И, трясясь от злости, ещё громче хлопнула дверью. Однако… не рассчитав длину своего носа… прищемила его кончик.

— А-а-а-а-ааааааааа!!! — завопила она. — Ой-ё-ёй!!! Ай-я-яй!!! О-о-ох!!! Ну… это… это вам в первую очередь зачтётся! — И, разъярённая, продолжая охать и ойкать, скрылась.

Василич лишь лапами развёл:

— И тут мы виноваты!

Однако дел было полно. Вновь забегали мышата-поварята с ведёрками, и вновь замелькала поварёшка Василича, разливая крем.

И вот, наконец, в огромной кастрюле показалось дно, кот-повар облегчённо вытер лоб:

— Ну, с шоколадным кремом покончено, весь намазали, а розочки будем делать из разноцветного сливочного.

На столе стояли миски с розовым, жёлтым и бежевым кремами. Теперь торопиться не следовало. Украшать торт розочками дело не простое. Тут необходимо проявить художественные способности. И мышата старались во всю!

С наполненными кремом кулёчками они стояли на самом верху лесенок и, выдавливая из них сливочные колбаски, старались создать неповторимые шедевры. Шустрик, например, наращивал розочкам как можно больше лепестков, а Анися каждый лепесточек ещё и изящно изгибала. И, нужно сказать, все семьдесят пять сливочных цветка поварятам удались на славу.

— А с этим что делать? — неуверенно спросила малышка Анися, показывая на оставшийся крем в мисках, и невольно облизнулась.

— С этим? — Василич хитро прищурился. — С этим… А ведь у нас пе-ре-рыв! Ну-ка, налетай! — скомандовал он. — Да скорее уплетайте, не ровен час, опять ключница явится, скажет, что гостям не останется. Сейчас она особенно злая, нос-то, поди, всё болит! — посочувствовал он.

Мышат не пришлось уговаривать, и скоро весь остававшийся крем был съеден. Не пропадать же вкуснятине! Повеселевшие они быстро справились и с цукатными листочками, и с бисквитной корзиночкой, и с именинными свечами из нежнейшего безе. Торт был готов!

А крошить сырные салаты для мышат-поварят было настоящим удовольствием, ведь тёртый сыр так ароматно пахнет! К тому же, чтобы салаты получились вкусными, их обязательно нужно было хорошенько пробовать.

А потом поварята взбили арахисовое масло, закоптили сырные колбаски, поджарили шкварки, а Шустрик с Анисей намазали нежнейший грибной фарш на хлебцы.

Василич окинул довольным взглядом кухонные столы: всё было готово к завтрашнему празднику!

Глава 6. Заговор

— …Ну всё, моё терпение лопнуло! — потирая ушибленный нос и брызгая от злости слюной, Длинный Нос без стука влетела в огромный кабинет.

Здесь за большущим позолоченным столом восседал первый и единственный министр Мышиного Королевского двора — Длинный Хвост. Это была чрезвычайно толстая мышь с громадным животом, маленькой головкой, в золотых очках и в мундире с многочисленными сверкающими пуговицами. У министра был невероятно длинный хвост, для удобства сложенный в два раза и подвязанный жёлтым бантом.

— Гм… гм… Что случилось, Длинный Нос? — неохотно отрываясь от своего занятия, — он считал на министерском калькуляторе и что-то записывал, — спросил Длинный Хвост. Его голос напоминал скрип несмазанной телеги. — Так в чём же дело, дорогая, у меня нет времени на досужие разговоры.

Он нетерпеливо постучал лапкой по столу, но сделал вид, будто внимательно ключницу слушает. Та приходилась министру пятиюродной сестрой, а, как известно, мыши, даже несмотря на разницу положения при дворе, родственными связями весьма дорожат.

— …Этот негодный котишка… Он позволяет себе… ну, это уж чересчур… — с ненавистью выдавила из себя Длинный Нос и в ярости затряслась.

— Что же себе позволяет этот негодный котишка, только… какой именно, я пока что-то не пойму… — недовольно поморщившись, вновь проскрипел министр.

— Как какой котишка?! Из-за него я нос прищемила! — возмущённо взвизгнула ключница. — Конечно же, Василич, этот несносный зазнайка! К тому же… его противные поварята… особенно этот новенький… слишком шустрый и никакого уважения ко мне! А сам котишка договорился до того…

— Ах, вот что… Гм… Гм… — понимающе опустив глазки, перебил её министр и пухлым пальчиком подозвал поближе. Понизив голос, он многозначительно прошептал: — А ведь я уже говорил тебе…

— Что ты мне про котишку говорил? Что-то не припомню…

— Да не про котишку… а про Королеву… всё дело именно в ней!

— Про Королеву? — усиленно почёсывая плешивую макушку, переспросила Длинный Нос.

— Именно, про Королеву!

— …И про Королеву… не припомню…

— Неужто стареешь, сестрица, не помнишь, а ведь это дело государственной важности!

— Государственной важности?! — в изумлении всплеснула лапками Длинный Нос и ещё ближе придвинула к министру ухо. — Я слушаю тебя, братец!

— Так вот… ради процветания нашего мышиного двора, гм… гм…

— Ну же, говори скорей, — вновь задрожала ключница, но теперь уже от нестерпимого любопытства.

— …Пора…

— Что пора?

— Пора… свергать Королеву!

— Королеву?!!!

— Да, да! Именно Королеву! Ведь это она распустила придворных так, что они валяются в постели до полдня и, главное, никогда не кланяются мне, первому и единственному министру! — Он протёр запотевшие от возмущения золотые очки. — Именно она пригласила Василича, хотя я просил в поварихи определить мою племяшку — сироту Кривой Коготок! Да где ж это видано, чтоб на мышиной королевской кухне котище хозяйничал! И вообще… Только свергнув Королеву, мы восстановим порядок и справедливость!

— Ах! — Длинный Нос в испуге обернулась, не слышит ли кто-нибудь. Но в кабинете, конечно, никого кроме них не было.

С трудом, придерживая толстый живот лапами, Длинный Хвост поднялся из-за стола и достал с полки увесистый обветшалый фолиант.

— Вот! — сдувая с него пыль, торжествующе возвестил он и, полистав, ткнул в нужную страницу. — Вот, что говорится в древнем Мышином Манускрипте:

«Испокон века и во все времена Мышиным Королём (или Королевой) избирается самый достойный представитель самого ДЛИННОХВОСТОГО или самого ДЛИННОНОСОГО рода».

— О, длинноносого или длиннохвостого рода! — так и подпрыгнула в восторге Длинный Нос.

— Но! Но! Длиннохвостый род указан первым!

— Ну да, да, первым, а длинноносый всё же вторым!

— Всем мышам города известно: издревле мой род — самый длиннохвостый! — любуясь своим подвязанным жёлтым бантом хвостом, самодовольно заявил первый министр.

— А мой — самый длинноносый! — шмыгая длиннющим носом, поспешила вставить ключница.

— А этот глупый невежественный мышиный народец несколько лет назад, когда почил мой дядя Король Длиннейший Хвост, позабыв наши древние законы, выкрикнул перед дворцом нынешнюю Королеву не по хвосту или… хотя бы носу, а потому, что у неё… доброе сердце! Скажите, пожалуйста, эко достоинство!

— К тому же ДОБРОСЕРДЕЧНЫЙ род — самый захудалый в нашем Королевстве! — сокрушённо качая головой, возмутилась ключница.

— И ничего с этим нельзя было тогда поделать! — Первый министр вновь наклонился над толстым фолиантом. — Потому что в Манускрипте чёрным по белому написано: «Но… в любом случае… кого бы народ не избрал… так тому и быть!».

Он задумался.

— Однако… народ может ошибаться, а в таком случае… следует исправить его ошибку!

— Это, конечно, тоже написано в Манускрипте? — затаив дыхание, спросила Длинный Нос, стараясь из-за плеча министра заглянуть в книгу.

Но тот резко её захлопнул, подняв облачко пыли:

— Это говорю я, первый и единственный министр Мышиного Королевского двора! И никто не смеет мне возражать, даже ты, сестрица!

— О, я и не возражаю, уважаемый первый и единственный министр! Ваше слово для меня закон, я с вами полностью согласна! — почтительно переходя на «вы», поклонилась Длинный Хвост.

Министр величественно сложил лапки на груди:

— Королём должны избрать меня! Всем известно, что я — самый достойный представитель самого длиннохвостого рода в нашем Королевстве! Иначе я не стал бы министром и мне не доверили бы главный министерский калькулятор, чтобы считать запасы королевского двора! Это верный признак ума и честности… Но и ты не зря назначена ключницей, в твоих руках все кладовые дворца! И если бы не мы…

Он с негодованием плюхнулся в своё кресло:

— Если бы не мы… эта бестолковая и безродная Королева Доброе Сердце уже всё раздала бы бедным мышам! Однако, хм… хм… я её уверил, что благодаря моим стараниям все живут припеваючи, у всех удобные новые дома, все сыты и счастливы!

Он удовлетворённо ощерился и побарабанил жирными пальцами по ручке кресла:

— Хм… хм… А то мало ли у нас голодранцев, на всех не напасёшься. Деньги и все припасы должны знать своё правильное место!

— О, я не сомневаюсь, уж вы-то, братец, его знаете! — восторженно воскликнула ключница, любуясь его драгоценными перстнями и золотыми пуговицами на мундире. — И мне кое-что перепадает! — Она хвастливо повертела лапкой в сверкающем браслете и покрутила головой с бриллиантовыми серёжками в ушах. — А ведь у нас с тобой… ещё кое-что припрятано… — вновь по-родственному переходя на «ты», заговорщически прошептала она.

Но тут же, дёрнув длинным носом, вдруг задумалась:

— …Однако… как же мы заставим упрямый мышиный народец выбрать Королём тебя. Они не захотят. Они обожают Королеву Доброе Сердце, несмотря ни на что!

— Всё очень просто, сестрица! В древнем Манускрипте прописан ещё один закон, который нам и поможет! И этот закон соблюдается неукоснительно!

— Закон Подтверждения?!