Бесплатный фрагмент - Деточки.ru

Глава 1

Мел неприятно скрипнул по доске и вывел Сашу из мечтательного состояния, в которое она имела обыкновение погружаться всю свою жизнь, сколько себя помнила. Какой отвратительный звук! Брр, аж мороз по коже. В классе раздались возгласы протеста. Конечно же, со стороны девочек. Ребята принялись хихикать. Помещение наполнил равномерный гул.

— Сивухин! Прекрати немедленно! — Ирэна Григорьевна поморщилась. — Кто там у меня?.. Тишина в классе!

Смешки затихли. Все-таки странное имя у их классной руководительницы — не Ирина, а именно Ирэна. Раньше Саша воспринимала его, как должное, а вот сейчас задумалась: интересно, откуда оно происходит?! А ведь однажды случился с ней забавный курьез. Классе, наверное, в пятом, когда Ирэна Григорьевна только стала их классной, Саша ошиблась и назвала ее Ириной.

— Ирэна Григорьевна, — строго поправила ее тогда учительница, особо выделяя звук «э» и глядя на девочку поверх очков в тонкой оправе. — И попрошу не путать.

— Извините… — промямлила Саша и с тех пор старалась не ошибаться.

Сейчас на классной были те же очки, изящные, в тонкой оправе, но простые, без излишеств, через которые она оглядела класс, выявляя нарушителей тишины. У учеников, пусть и десятиклассников, Ирэна Григорьевна пользовалась непререкаемым авторитетом. Непонятно, как ей это удавалось, но своих хулиганистых подопечных она держала поистине железной рукой. Так что умышленный скрип мелом — это максимальное прегрешение, которое они могли себе позволить. И то, на это был способен решиться разве что только Колька Сивухин — отпетый двоечник и хулиган, который снова не выучил урок и теперь дурачился у доски.

В классе ощущался знакомый запах мела, хлорки и совсем немного краски, которой покрыли пол во время последнего ремонта прошлым летом. Теперь, к концу года, он почти выветрился, но, если принюхаться, его все еще можно было различить. Саше всегда казалось, что в школе уютно, и даже едкая краска не могла испортить впечатление. Здесь было все такое родное и знакомое, привычное и немного домашнее. Саше нравилось сюда приходить. Впрочем, урок алгебры по четвергам и вовсе можно было считать особенным.

Лишь только исчез внешний раздражитель, Саша посмотрела в окно и тут же снова забыла о происходящем в классе. Прямо напротив располагалась баскетбольная площадка, но, конечно, не она привлекла внимание девочки — Саша, как и большинство отличников в любой школе мира, довольно равнодушно относилась к спорту. Зато прямо сейчас там, на пружинистом покрытии площадки, собиралась их школьная команда по баскетболу — начиналась тренировка. Физкультурник готовил ребят к городским соревнованиям и ради этого даже отпросил игроков с занятий. Вон они, строятся, готовясь к разминке. И конечно, среди них он. Звезда команды, гордость школы и подающий огромные спортивные надежды молодой человек — Руслан Кузьмин, по которому «сохли» почти все девочки школы. И было на что посмотреть: широкоплечий, статный и рослый, он выделялся среди других ребят, товарищей по команде. А если сюда добавить широкий подбородок правильной формы, голливудскую белозубую улыбку, легкую небрежную походку и гибкость пантеры перед прыжком, то станет понятно, почему при виде Руслана сердечко Саши начинало биться сильнее, чем следовало бы при обычных обстоятельствах.

Руслана Саша знала давно, с первого класса, но почти не общалась с ним, поскольку парень учился в параллельном классе. Сказать по правде, она поначалу и вовсе не обращала на него внимание. Парень и парень — что в нем интересного? Но, как это часто случается, мир Саши перевернулся однажды солнечным осенним днем здесь неподалеку, в коридоре школы. Тогда она дежурила. Как, впрочем, и весь ее класс. В ее задачу входило не пускать других учеников на парадную лестницу, которая являлась чем-то вроде священной коровы для администрации школы. По ней разрешалось ходить только учителям, поскольку лестница, как и все здание школы, была старинной, возможно, даже представляла некоторую архитектурную ценность, и директор, надо заметить, небезосновательно опасался за ее сохранность. Об этом запрете знали все без исключения ученики школы и старались по лестнице не ходить — за нарушение дисциплины могло серьезно попасть. Однако все равно классные руководители каждый раз отряжали одного-двух дежурных следить за порядком, потому что через парадную лестницу пролегал самый короткий путь на второй этаж, и нет-нет, но находились смельчаки, которые ценой возможной взбучки рисковали пересечь опасный участок.

Работа была несложная. Саша, по своему обыкновению и укоренившейся привычке, погрузилась в собственные размышления, разглядывая мраморные ступени и фигурные балясины перил. Так бы и простояла она все дежурство, если бы в поле ее зрения не попали… кроссовки. Да, дорогие и удобные, известной заграничной фирмы, с белыми толстыми шнурками, отделанные натуральной кожей. Принадлежали они явно не учителю и никак не могли находиться на вверенной Сашиным заботам лестнице. Она оторопело подняла глаза на владельца роскошных кроссовок и нос к носу столкнулась с Русланом, который смотрел на нее с озорной усмешкой.

— Стой! Сюда нельзя! — выкрикнула она, растопыривая руки, словно собиралась с разбегу броситься ему на шею.

Куда там! Лестница была широкая, а Руслан юркий, словно угорь.

— Поздно! — парировал он, буквально взмывая вверх по ступеням с ловкостью кошки мимо растерявшейся Саши. — Я уже здесь!

И довольный собой парень весело рассмеялся и скрылся из виду. Саше оставалось только удивленно застыть, глядя ему вслед и хлопая длинными ресницами. Именно в тот момент ее и охватило новое чувство теплой радости и предвкушения. Трудно сказать, что произвело на Сашу большее впечатление: широкие плечи и сильные руки Руслана, озорные искры в его карих блестящих глазах или та уверенная, безусловно, тренированная легкость, с которой он скользнул мимо нее по лестнице. Ей захотелось, чтобы Руслан еще раз пробежал вниз или вверх, неважно, куда. Уж тогда бы она не оплошала! Ухватила бы за гибкий торс, скрытый под бесформенной спортивной ветровкой, будто в шутку, не давая убежать. Или наоборот, дала бы ухватить себя? Только бы повторить этот чарующий и волшебный момент! Вернуться в тот миг, когда она стояла на лестнице в нелепой позе футбольного вратаря, пытаясь поймать этого нарушителя. Но, к ее сожалению, ни в это, ни в какое-либо последующее дежурство Руслан так и не появился.

Сколько раз потом Саша прокручивала в голове тот незначительный эпизод! Сколько фантазировала на тему того, что бы она сказала Руслану, и что бы он ответил. Увы! Не сказала. И он не ответил.

Далеко не сразу Саша поняла, что влюблена. Ведь это было новое, доселе невиданное для нее чувство, которое ворвалось в ее жизнь буйным, все поглощающим пожаром. Все мысли отныне были только о Руслане: где он и с кем, чем занят, думает ли о Саше, как она о нем. И сейчас девочка смотрела на баскетбольную площадку за окном, позабыв обо всем на свете. Благо, предмет ее обожания об этом не подозревал, иначе Саша сгорела бы со стыда.

Игра на площадке началась, и девочка с восторженным замиранием сердца следила за гибкими, точно у хищника, движениями Руслана. Вот он обошел одного соперника, второго… Прыжок! Тело юноши изогнулось дугой, а мяч в высоко поднятых над головой руках быстро пролетел мимо незадачливого защитника и опустился точно в корзину. Саша ничего не понимала в баскетболе и никогда им не интересовалась, но в этот момент искренне порадовалась за Руслана, испытывая странное чувство удовлетворения и теплоты. Отчего-то ей нравилось, что Руслан забросил этот мяч, будто от его успеха зависело ее собственное счастье, втайне она гордилась этим незначительным достижением, как если бы оно было ее собственным. Сашу настолько взволновала игра, что она принялась нервно покусывать кончик косы, которую по случаю четверга заплела сегодня утром.

— Смотришь на своего? — послышался вдруг ехидный шепоток за плечом.

Это, конечно, сказала Лизка — та еще язва и по совместительству единственная близкая подруга Саши. Знакомы они были лет сто, чуть ли не с детского сада. Лиза стала единственным человеком на свете, кого Саша посвятила в свою тайну. Впрочем, сама Лиза отрицала уникальность своего знания, нередко говоря, в точности, как сейчас:

— Да ну тебя, Саш. Вся школа в курсе, что ты сохнешь по Руслану! Абсолютно все, кроме него самого. Возьми да скажи ему. Ну?!

— Ты что?! Он надо мной смеяться будет!

— А что смешного-то? Нравится он тебе, и что тут такого? А будет смеяться — сам дурак. Я так считаю.

— За ним все девчонки ухлестывают! А то я не знаю, — не сдавалась Саша.

— И что с того? Он ни с кем не встречается, значит, у тебя есть реальный шанс, — с непререкаемой уверенностью в своей правоте заявила Лиза.

— А я все равно боюсь, — честно призналась Саша. — Вдруг он меня отвергнет? Вдруг не захочет встречаться со мной? И какой же дурой я буду выглядеть после этого?! Нет, Лиз, я так не могу.

— Отвергнет, так отвергнет. Что ты теряешь-то? А, впрочем, ладно, — нашлась Лиза. — Не хочешь разговаривать, напиши письмо. Во!

— Письмо? — задумалась Саша. — А это мысль! Только что я ему напишу?

— Ну, как что? Ты прямо как маленькая. То, что обычно пишут: люблю, мол, жить без тебя не могу и все такое.

— Да ну тебя!

— Соловьева! Федотова! — строго сказала Ирэна Григорьевна. — Что за шум там у вас? Кто может помочь Сивухину?

Девочки замолчали. Ирэна Григорьевна неторопливо поправила волосы, собранные в пучок на затылке.

— Соловьева! Какой минимальный положительный период синусоиды?

— Синусоиды?.. — переспросила Лиза. — У нее период… равен… — Она умоляюще покосилась в сторону Саши, но та снова уставилась в окно. Там Руслан опять бросил мяч в кольцо, но на этот раз не попал. Саша расстроилась.

— Не помнишь? — допытывалась Ирэна Григорьевна. — Так… А что твоя подруга скажет?

Саша не расслышала вопроса Ирэны Григорьевны, в классе снова послышались смешки. Все привыкли к подобным периодическим выпадениям Саши из реальности и любили пошутить на эту тему. Не были они новостью и для Ирэны Григорьевны.

— Федотова! Снова спишь? С добрым утром тебя, Федотова! Просыпайся, скоро обед!

— А? Что? — вздрогнула Саша, услышав свою фамилию.

— Какой минимальный положительный период у синусоиды? Тихо всем! — Ирэна Григорьевна старалась перекричать шум безудержного веселья, вдруг охватившего учеников.

— Два «пи», — заученно отбарабанила Саша.

— Верно. Ну, что, Сивухин? Теперь понял, как график пойдет? А тебе, Соловьева, стыдно должно быть. Мы столько раз это повторяли!

— Ирэна Григорьевна, я помню, как мы это проходили… — начала тараторить Лиза, оправдываясь.

— Мимо! — безапелляционно перебила ее Ирэна Григорьевна. — Пройти можно только мимо чего-то. А мы с вами — что? А, Соловьева? Правильно! И-зу-ча-ли, — наставительно произнесла она по слогам.

Раздался звонок. Ребята засобирались на выход. И быстрее всех несчастный Сивухин. От радости, что так легко отделался, он даже подкинул вверх мелок правой рукой и залихватски поймал его возле самого пола левой.

— Все сидим! Не расходимся! — скомандовала Ирэна Григорьевна. — Записываем домашнее задание…

Глава 2

— Знаешь, думаю над твоей идеей, и она мне все больше нравится, — призналась Саша, когда они шли домой после школы.

— Ты о чем? — поинтересовалась Лиза.

— Ну, о письме… Руслану.

— А… Я всегда только хорошие идеи подсказываю. Разве нет? — Лиза лукаво усмехнулась и показала язык. — Я такая… идейная! — Она тряхнула рыжей шевелюрой и поддела носком блестящей туфельки маленький камушек, которому не посчастливилось случайно оказаться у нее на пути. На Лизе была ярко красная ветровка, расстегнутая так, чтобы открыть принт с изображением популярного рэппера, и светлые широкие брючки, легкие и просторные, подпоясанные плетеным ремешком, отделанным мелкими стразами, — предметом зависти девчонок в классе.

— Пойдем ко мне, — пригласила Саша. — Я тебе уроки помогу сделать, а ты мне — письмо правильно написать. Ну, чтоб цепляло!

— Это я могу! — похвасталась Лиза. — Зацепит так, что потом не слезет твой Руслан. Идем!

Подруги направились к дому Саши. Идти предстояло недалеко, буквально один квартал. Девочки часто так делали, потому что Лизе добираться было куда дольше и сложнее, и лучше всего на автобусе. По этой причине квартира Саши уже давно превратилась в своего рода девичий штаб, где подруги нередко собирались, чтобы посекретничать, обсудить школьные сплетни или просто побездельничать и послушать музыку.

— Мама! — позвала Саша, едва переступив порог. — Со мной Лиза. Мы позанимаемся в комнате.

— Хорошо, — откликнулась мама. — Привет, Лиза.

— Здрасьте, тетя Тамара!

— Как дела? Как учеба? — задала свой дежурный вопрос мама Саши.

— Нормально, — пожала плечами Лиза. — Только на дом задают много. Чем ближе к концу года, тем больше.

— А ты уже выбрала, куда пойдешь после школы?

— Не знаю. Может, на иняз, а может, на журналистику вместе с Сашей. Одним словом, что-нибудь гуманитарное, а то у меня с математикой не очень.

— Пора бы и определиться! — наставительно сказала мама.

— Да что вы, тетя Тамара! Еще целый год впереди — успею.

— Ну-ну…

— А вот, кстати, насчет уроков… — нетерпеливо вставила Саша. — Мы как раз собирались делать домашнее задание по математике.

— Ой, да! — всполошилась Лиза. — Домашка же.

— Обедать будете? — спросила мама.

— Потом, мам.

— Ну, как хотите.

— Идем, Лиз.

— Ага.

И девочки скрылись за дверью Сашиной спальни. Убедившись, что доступ извне надежно закрыт с помощью небольшой хлипкой щеколды, Саша громким шепотом выдохнула:

— Ну, все! Давай писать.

— Что писать?

— Письмо Руслану!

— А как же домашка?

— Лиз, потом. Мы за полчаса все сделаем, там несложно.

— Тебе видней, — ухмыльнулась Лиза.

Саша вырвала из тетрадки листочек в клеточку, схватила ручку и приготовилась писать. Она вопросительно посмотрела на подругу.

— Что? — удивилась та.

— Диктуй! Ты ж говорила, что в подобных делах мастер.

— Ах, да! М-м-м… Гм… Пиши так: «Дорогой Руслан!» Или нет… Какой он дорогой? Так слишком официально. Лучше романтично написать, например, так: «Любимый Руслан!». Как считаешь?

— Я уже написала «дорогой».

— Фигня! Зачеркни и напиши «любимый». Потом перепишешь на чистовик.

— Хорошо. Что дальше?

— Ага… Гм, так… Пиши: «С тех пор, как я тебя увидела, я не думаю ни о ком другом, кроме…»

— Ни о чем или ни о ком?

— Слушай, понятия не имею. Я бы написала «ни о ком».

— Погоди. Это неграмотно, мне кажется. Да и бредово получается.

— Почему?

— Я же Руслана знаю с первого класса, так?

— Ну?

— Вот и возникает вопрос, почему я ему говорю обо всем об этом только сейчас. Нет, знаешь, он точно посчитает меня идиоткой.

— Гм… Хм… Пожалуй, ты права. Зачеркивай!

— Уже.

— Тогда напиши так: «Вот уже два года я только и делаю, что думаю о тебе…» Заметь, даже не надо теперь ломать голову, «о ком» написать или «о чем». И так понятно, что о нем, том самом, любимом. Ловко, да?

— Да, здорово получается!

— А то! Пиши дальше: «…и, наконец, решила признаться: я тебя люблю!»

— Ох… Вот так сразу?

— А чего тянуть? Не «Войну и мир» пишем. К тому же, он спортсмен. А они долго читать не любят. Зато обожают, когда все четко и конкретно. — Лиза наставительно подняла вверх указательный палец. — Краткость — сестра таланта. Не помню, кто сказал, и вряд ли про письмо спортсмену, пусть и любимому, но для нашего случая тоже сгодится.

— Как-то стремно… — с сомнением протянула Саша.

— Ладно. Хочешь «воды», нальем. С верхом. Тогда перед этим предложением вставь фразу: «Я часто наблюдаю, как ты играешь в баскетбол, и болею за твою команду…» Ты ж наблюдаешь?

— Угу.

— И болеешь?

— Не-а. Просто радуюсь.

— Неважно, — отмахнулась Лиза. — Ему все равно будет приятно. А ради такого дела можно и приврать.

— Так… Написала.

— Молодец! Теперь в конце пиши: «Давай будем с тобой встречаться». Вот. И подпись: «Навеки твоя Саша». Во!

— Погоди? Это все?

— Ага. А что не так? — удивилась Лиза, которой всегда плохо давались школьные сочинения.

— Ну, я не знаю… Наверное, надо написать что-то про свои чувства, переживания, ощущения… — принялась перечислять Саша, у которой, как у отличницы, сочинения получались заметно лучше.

— Ой, да брось! Не стоит растекаться, что называется, мыслью по древу. Основную идею письмо передает. А все остальное пусть сам додумывает. Должна же быть в тебе какая-то загадка! — выдала Лиза на гора очередную «мудрость». — Давай, переписывай на чистовик. Завтра ему отдашь лично в руки.

— Ох, нет. Я так не могу. Может, лучше ты?

— Час от часу не легче! При чем тут я-то? У тебя от твоей любви, похоже, совсем мозги отключились.

— Лиза, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — взмолилась Саша. — Я и так со стыда сквозь землю буду готова провалиться. Передай ты, а?

— Эх… Что с тобой делать? Ладно, передам.

— Спасибо! Вот век не забуду!

— Угу. Напомню тебе об этом, пожалуй, во время следующей контрольной. Переписывай на чистовик и пойдем, пообедаем, что ли? Аж есть захотелось с твоими розовыми соплями, честное слово. Не может парню в любви признаться! Кому рассказать, засмеют. — Лиза сокрушенно всплеснула руками. — А после можно и уроками заняться.

— Хорошо. Только подправлю кое-что.

После некоторых препирательств (Саша настояла на том, чтобы убрать из текста патетику) и двух переписываний на чистовик письмо было готово. Подруги внимательно прочитали его еще раз:

Милый Руслан!

Мне неловко в этом признаваться, но в последнее время я только и делаю, что думаю о тебе. Часто наблюдаю за твоей игрой в баскетбол и радуюсь победам вашей команды. Пусть тебя это не удивляет: уже давно ты стал мне небезразличен, и я не могу больше молчать.

Все, на что я надеюсь — это проводить как можно больше времени рядом с тобой, поэтому я предлагаю начать встречаться. Что ты по этому поводу думаешь? Буду ждать ответа.

Вместо своего имени в конце этого незамысловатого послания Саша добавила залихватскую размашистую подпись с множеством кудрявых завитков — она специально потренировалась на отдельном листе бумаги.

— Сойдет, — резюмировала Лиза. — Коротко, по делу и при этом вполне романтично. Пошли есть, а то у меня уже желудок к спине прилип.

Когда подруги пообедали и закончили домашнее задание, было уже довольно поздно. Но этим майским вечером солнце не торопилось садиться за горизонт, и Саша вызвалась проводить Лизу домой. Не потому, что опасалась за нее, скорее, ей нужно было обсудить еще кое-что.

— Не забудь письмо, — напомнила Саша.

— Оставь лучше у себя. Завтра утром принесешь. Перед первым уроком поймаю твоего Руслана и вручу.

— И то верно…

Девочки направились к дому Лизы.

— Приходи пораньше, не опаздывай! — на ходу торопливо напутствовала подругу Саша. — Мы его во дворе школы подождем. Он приходит минут за десять до начала занятий, я точно знаю.

— Да не волнуйся ты. Все нормально будет, — беззаботно отвечала Лиза. — Никуда он от нас не денется.

— Я тебе утром пораньше позвоню, разбужу.

— Валяй.

Проводив Лизу, Саша так замечталась о завтрашнем дне, что чуть не прошла мимо собственного дома. На улице стемнело, но девочка не спешила. Волнуясь, она еще немного побродила по двору в радостном предвкушении, с наслаждением вдыхая прохладный вечерний воздух, который уже наполнили ароматы ранних майских цветов. Что скажет Руслан? Как он отреагирует? Наверное, обрадуется. Ведь любому человеку приятно, когда ему признаются в любви. А быть может, он и сам давно влюблен в нее, но боится признаться? Вот было бы здорово! От этой мысли Саша ощутила новый прилив положительных эмоций. А если даже и нет, то он обязательно ее полюбит, как только узнает поближе. Лишь бы Руслан согласился встречаться с ней! Лишь бы ему понравилось ее признание!

Пора домой. Так скоро! Нет, сегодня Саша не сможет уснуть. Лечь в постель — всегда пожалуйста, а вот спать ей совсем не хотелось. В нервном напряжении Саша сделала еще один круг вокруг дома, мечтательно глядя на зажигающиеся окна, прежде чем с неохотой вернулась в квартиру.

— Где ты пропадала? — поинтересовалась мама. — Я даже Лизиной маме позвонила. Она сказала, что та уже давно дома. Я начала волноваться.

— Гуляла, — рассеянно ответила Саша.

— Так поздно? Одна?

— Ой, ничего не поздно! — Саша сразу же заняла оборонительную позицию. — А свежим воздухом дышать так и вовсе полезно.

— Да?

— Да! — отрезала Саша и скрылась в своей комнате. Ей не хотелось ни о чем думать и ничего обсуждать, кроме Руслана и завтрашнего дня, которому предстояло, по всем признакам, стать одним из счастливейших дней в ее жизни.

Мама только внимательно посмотрела ей вслед, но останавливать не стала — у нее сегодня было еще много хлопот.

Глава 3

Саша смогла задремать только под утро и сразу же вскочила, едва запищал будильник. Она так спешила в школу, что не стала заплетать волосы, позволив им свободно спадать на плечи и, наскоро одевшись в любимую водолазку и джинсы, появилась у входа в здание минут за сорок до начала занятий. Еще двадцать ушло на нервное ожидание Лизы — без нее весь план пошел бы насмарку. Опасения девочки были напрасны: подруга пришла вовремя, позевывая, и теперь с недоумением смотрела на Сашу, которая целую вечность нетерпеливо переминалась с ноги на ногу на углу здания школы.

— Что ты так нервничаешь, не пойму? Придет твой Руслан.

— А если он раньше пришел, а мы его упустили?

— Ой, да не паникуй ты! Во-первых, так рано он вряд ли появится. А во-вторых, ничего страшного — завтра отдадим. Подумаешь!

— Ох…

— Не трясись!

— Я вот тут встану, чтоб он меня не видел.

— Что, прям здесь?

— Угу.

— Ну, не знаю… — Лиза с сомнением покосилась на мусорные баки неподалеку. — Еще, чего доброго, назовет тебя потом принцессой помойки. При всех. Вот это будет прикол. Ха-ха.

Саша посмотрела на Лизу таким страдальческим взглядом, что та поспешила поправиться:

— Шучу-шучу, успокойся. А вот, кстати, и он. И костюмчик на нем такой… спортивный. Ого! И кроссовочки — класс. Беленькие. Ну, чем не тапочки? Странно, да?

— Лиза!

— Ладно, молчу.

В воротах школьного двора и в самом деле показался Руслан. Как и Лиза, парень явно никуда не спешил. Да и кому бы хотелось бежать на занятия в такое прекрасное майское утро?! Куда лучше было идти, вдыхая прохладный воздух, любоваться молоденькой зеленой травкой на газонах и воробьями, бултыхающимися в пыли на обочинах. Особенно, если до первого урока еще минут двадцать. Или пятнадцать? Руслан взглянул на часы. Время есть.

Саша сделала большие глаза и отвернулась, притворившись, что не заметила Руслана. От смущения ей очень хотелось забиться в какой-нибудь угол, только бы не попадаться ему на глаза.

— Письмо! — прошипела Саша в спину Лизе, которая уже собралась двинуться в сторону Руслана.

— Ах, да. Точно! Давай его сюда. — Лиза вернулась.

Саша протянула сложенный вчетверо листок подруге. Та схватила его и направилась прямиком к Руслану, а Саша затаилась в щели между стеной школы и баками. Тут ей предстояло провести несколько томительных минут в ожидании развязки. Вонь стояла нестерпимая, но девочка ее не замечала, осторожно выглядывая из-за угла, чтобы видеть, что делает Лиза.

А подруга, между тем, как ни в чем не бывало шагала к Руслану, лениво обмахиваясь письмом, словно веером. На ходу Лиза отмечала, какой же этот парень все-таки красавчик! С таким бы и она не отказалась весело провести время. До Руслана оставалось совсем немного, а Лиза вдруг неожиданно для себя замедлила шаг, подспудно чувствуя, что у нее подгибаются колени, и растерянно вытаращила глаза, но отступать было поздно — девочка буквально спиной ощущала взгляд Саши.

— Руслан! — окликнула она парня. Из-за заминки возле баков Лизе пришлось догонять его.

Он уже почти достиг входной двери, но остановился и принялся вертеть головой, ища ту, что его позвала. Наконец, его взгляд сфокусировался на замершей в метре от него Лизе.

— Чего тебе?

— Это… Привет!

— Привет.

— Как… дела?

— Нормально. — Руслан с удивлением оглядел девочку с головы до ног. Ему казалось немного странным, что Лиза ни с того, ни с сего с ним заговорила. Сказать по правде, Руслан раньше ее вовсе не замечал.

«Интересная! — отметил он мимоходом. — Рыженькая. И фигурка ничего.»

— А я тут иду в эту… Как ее?.. Школу! И вижу, ты…

— А… Ну, да. Занятия ведь начнутся через пять минут. Что сказать-то хотела?

— Ой, да! У меня тут для тебя письмо, — встрепенулась Лиза, обнаружив смятый листок в своих руках, и протянула его Руслану.

— Письмо? — удивленно вскинул брови Руслан.

— Ага. От Федотовой. От Сашки. Она, видишь ли, по тебе сохнет, но боится признаться. Вот дура-то, — Лиза глупо хихикнула и постаралась взять себя в руки.

— Гм… — Руслан взял письмо и, не читая, положил в сумку. — Знаешь, я уже, наверное, опаздываю. Потом посмотрю.

— А, ладно.

— Ты идешь? — Руслан придержал дверь.

— Ах, да. Конечно!

Лиза в этот момент очень разозлилась на Сашу. Нет, подругу понять можно: Руслан хорош собой, и Саша нисколько не преувеличивала, когда описывала Лизе, как девчонки со всей школы бегают за этим ладно сложенным, широкоплечим и высоким парнем. Но если раньше Руслан был для Лизы кем-то вроде симпатичной модели на подиуме или античной статуи в музее — красивый, но недосягаемый, то сейчас она вдруг почувствовала, что сама не прочь узнать его поближе. И более того, эта мысль не казалась сейчас такой уж невозможной.

Странное трепетное томление, которого Лиза не испытывала раньше, ощущение новое и оттого пугающее, но вместе с тем приятное и сладкое охватило девочку. От этого чувства кровь бежала по жилам быстрее и сосало под ложечкой. Лизе захотелось продлить этот момент подольше: идти вслед за Русланом, смотреть на его подтянутую спортивную спину, по которой волнами ходили мышцы при каждом движении, на его гордый профиль, который открывался всякий раз, когда Руслан вопросительно оглядывался назад, поджидая Лизу на поворотах лестницы. Идти и любоваться.

Уж она бы не стала писать глупых писем! Просто подошла бы и непринужденно поговорила с Русланом о том, о сем. И кто знает, может, они бы даже продолжили общение и за пределами школы. Почему бы и нет? От этой перспективы Лизы задышала чаще и громче, втайне надеясь, что Руслан не услышит, как она сопит. Однако тут же на смену этому фантастическому соображению в голову пришла неприятная мысль о том, что, ввязавшись в историю с вручением Руслану письма Саши, Лиза сама себя поставила в неловкое положение и вообще вела себя все утро, как идиотка.

«Ну, подожди, Сашка! — злилась Лиза. — Черт бы тебя побрал с твоими затеями! Не можешь или не знаешь, как подкатить к парню, оставь это дело профессионалам». Под последними она подразумевала, конечно, себя, что являлось сильным преувеличением — у Лизы, как и у Саши, пока не было опыта отношений с парнями. Да и не задумывалась об этом Лиза ранее, а сейчас, прямо во дворе школы, вдруг открыла для себя море неожиданных и заманчивых ощущений, внезапно нахлынувших на нее водопадом. «Я что, такая страстная? — подумала она в смятении — Надо бы что-нибудь сказать Руслану, пока мы поднимаемся, а то я совсем странно выгляжу».

Лиза считала, что объективно оценивает себя. Во всяком случае, достаточно самокритично. Внешние данные у Саши были, конечно, что надо, лучше, чем у Лизы: тонкие черты лица, стройная, будто точеная фигурка, длинные ноги, да вдобавок еще и светлые волосы, свободно спадающие на плечи — прямо чудо, какие волосы, между прочим. Вот бы Лизе такую шевелюру! Да и рост бы повыше.

С ее миниатюрной комплекцией и полноватой фигурой (тут Лиза преувеличивала и слишком критично подходила к себе: в действительности она обладала нормальным телосложением) было бы просто нелепо тягаться с подругой. Зато в одежде Лиза превосходила Сашу на голову. И в этом, пожалуй, у нее имелось преимущество.

«По части шмотья я легко обойду эту серую мышь с ее примитивными джемперами и джинсами. — рассуждала Лиза. — И краситься она не умеет. Точнее, совсем не следит за собой!»

Вот такие отчасти нелестные для Саши мысли проносились в голове у Лизы, пока она вслед за Русланом поднималась на второй этаж. Конечно, так думать про лучшую подругу нехорошо, и Лиза тут же отругала себя за это. С другой стороны, ей сейчас отчаянно хотелось, чтобы парень забыл про нелепый разговор в школьном дворе, но что-либо менять было уже поздно.

В коридоре они с Русланом, не прощаясь, разошлись по своим классам. Лиза только махнула рукой. Через минуту заявилась изнывающая от нетерпения Саша и сразу же набросилась на подругу с расспросами:

— Ну, что? Ну, как?

— Ничего, — буркнула Лиза.

— Что он сказал?

— Сказал, потом прочтет.

— Как же так?! Ай-ай-ай, — запричитала разочарованная Саша, которая рассчитывала на большее.

— А так, — отрезала Лиза. — Некогда ему глупостями заниматься. Тренироваться ему надо. Спортивную карьеру делать и все такое.

«Вот тебе!» — рассерженно подумала она. Нет, она не собиралась «клеиться» к Руслану, оставляя в этом мероприятии пальму первенства Саше, как лучшей подруге. Впрочем, легче от этого не становилось. Разве что, наоборот, делалось более мерзко на душе. Сидя рядом, Лиза поняла, что упускает из-за Саши свой шанс, может быть, единственный в жизни, и разозлилась еще сильнее.

Начался урок. Саша была так расстроена и погружена в свои переживания, что не заметила ни настроения Лизы, ни того, что подруга до конца дня старалась как можно меньше общаться с ней. И это Лиза-то, как правило, подвижная и шумная! Да, сегодня она была необычно тиха и задумчива. Не раздавался ее звонкий, заливистый смех, не сыпались безобидные колкости и язвительные замечания в адрес одноклассников, которые Лиза имела обыкновение отпускать. Даже когда девочки после школы порознь отправились по домам, Саша не придала этому большого значения, посчитав, что у Лизы есть какие-то свои неотложные дела.

Так впервые за много лет знакомства между девочками словно пробежала кошка на неслышных мягких лапах. Тихая, черная, и оттого пока незаметная.

Глава 4

Если бы Лиза знала, о чем думал Руслан, то, возможно, не терзалась бы так, коря себя за то, что попала в неловкое положение. А молодой человек попросту забыл об утренней встрече и интриге с письмом почти сразу, как вошел в класс. По плану сегодня намечалась контрольная, и Руслан немного волновался. Впрочем, он был уверен, что не получит меньше тройки, даже если ничего не напишет. Все дело было в негласной договоренности между физкультурником и остальными учителями: Максим Леонидович не снижал оценок ученикам, идущим на медаль, а его коллеги старались не очень сильно наседать на спортсменов. Особенно на тех, кто регулярно участвовал в соревнованиях.

Максим Леонидович гордился своей командой, и не без основания. Последние несколько лет его старшеклассники неизменно занимали призовые места, сначала в районе, потом в городе. А в эту субботу им всем предстояло совершить решающий рывок перед летними каникулами и разгромить противников в финале областных соревнований. Вот почему за баскетболистов он просил особо. Вопрос даже пришлось вынести на рассмотрение директора, Александра Михайловича, и тот, поразмыслив и покряхтев, неохотно дал добро.

Разумеется, все неофициально и на уровне слухов, но ребята в раздевалке клялись, что так оно и есть, а Руслан, который считался, вне всякого сомнения, баскетбольной звездой школы, мог рассчитывать на некоторые преференции.

Тем не менее, волнение присутствовало, и ему было сегодня не до всяких там девчоночьих страстей. После занятий, к тому же, проводилась последняя в этом сезоне тренировка. Вот почему в конце учебного года Руслан имел веские причины сосредоточиться на том, что больше всего любил — баскетболе.

Спорт ему давался легко. От природы ловкий и подвижный Руслан Кузьмин еще в начальной школе привлек внимание физкультурника, и тот позвал мальчика в секцию. То, что другим ребятам давалось тяжело, путем длительных, порой изнурительных тренировок, у Руслана получалось если не с первого раза, то уж точно со второго. Пробежать семь кругов по стадиону? Тут он первый. Попасть в кольцо с середины поля? Всегда пожалуйста. Передать пас товарищу? Мгновение — и мяч летит точно в руки. Одним словом, Максим Леонидович не мог нахвалиться своим подопечным.

Была только одна загвоздка: баскетбол — командная игра, и за счет усилий одного Руслана соревнования не выиграть. Вот и приходилось физкультурнику постоянно подтягивать других игроков до уровня Руслана, отпрашивать ребят с занятий, утрясать проблемы с их успеваемостью и гонять, гонять команду до изнеможения, а себя доводить до нервных срывов и истощения. Максим Леонидович давно решил: как только они победят в области — забросит он это дело. Но вот все не выходило, не получалось. И только теперь, в этом году он ощутил возможность победить, почуял близость этого события, к которому шел, наверное, в течение всей своей преподавательской карьеры.

Примерно в таких реалиях и произошло вручение романтического Сашиного письма Руслану. Неудивительно, что он не впечатлился этим событием — не до того ему было в те дни. И без того не обделенный женским вниманием, он едва знал обеих подруг, не говоря уж о том, чтобы поддерживать длительную связь с кем-то из них. Руслану в принципе было не до отношений. На мгновение, в самом начале разговора с Лизой в голове у парня мелькнула мысль: «А девушка-то ничего!» Но, поняв, что она просто выполняет роль курьера, он попытался припомнить, а как, собственно, выглядит та самая Саша Федотова, которая написала письмо, не преуспел и просто выбросил произошедшее из головы.

Не стоит думать, что Руслан был зазнайкой или злым человеком. Медные трубы баскетбольной славы не испортили парня, отзвуки их призывного рева, сгубившие многих, подобно ртути скатывались и беспомощно разлетались в стороны при встрече с твердым и простодушным характером Руслана. Просто в силу его занятости и сосредоточенности на любимом занятии ему подошла бы девушка поярче, нежели Саша или даже Лиза — их, впрочем, как и всех остальных девочек из школы, он просто не успевал толком разглядеть, тратя все свои свободные часы на бесконечные тренировки и подготовку к соревнованиям.

Сегодняшняя игра прошла для Руслана, как всегда, легко. В радостном возбуждении он ощутил приятное и ставшее давно привычным нытье мышц, пока стягивал пропитанную потом майку в душной, без окон, раздевалке, где собралась вся команда. Настроение было просто великолепное. На банкетку рядом с Русланом «приземлился» Витек Хохлов — неплохой игрок и в некотором роде тоже звезда команды, пусть и не такой величины, как Руслан. Витек обладал способностью передавать точные пасы, поэтому Максим Леонидович часто ставил их в пару: Витек пасовал, а Руслан забрасывал. Для Витька это был последний год в школе, он заканчивал одиннадцатый класс и готовился к ЕГЭ.

— Вот и все, — начал делиться планами Витек, ни к кому конкретно не обращаясь. — В субботу сыграю с вами последнюю игру. Потом ЕГЭ, мать его.

— И Леонидыч не отмажет… — посочувствовал кто-то.

— Вот, да… — вздохнул Витек.

— А чем займешься после школы? — заинтересовался Руслан.

— В физкультурный пойду. На тренера учиться.

— А как же баскетбол? Забросишь?

— Видишь ли, какая фигня: можно, конечно, и дальше играть. Не вопрос. Пусть даже я еще потренируюсь, меня возьмут в нормальную команду, а там и до чемпионата недалеко. Это тебе не первенство района, сам понимаешь. Только вот сколько времени на это уйдет? А самое главное, долго ли я после этого еще поиграю?

— Ну, а как же иначе-то?

— А вот как: выучусь на тренера, наберу команду, подготовлю. На соревнования поездим, может быть, выиграем. И так до самой пенсии можно. Не пыльно, и деньги у тренера другие совсем, сечешь? Если повезет, мне, может, сборную доверят! — размечтался Витек. — А это уже и вовсе другой уровень, братан.

— Да как-то это… Скучновато, нет?

— Ну, почему же? У тренеров тоже работа интересная, только другая, вот и все.

В раздевалку вошел Максим Леонидович в спортивной форме, с тренерским свистком на шее, обвел полураздетую команду цепким взглядом.

— Напоминаю, — сказал он. — В субботу играем за первое место по области. Покажите всем, на что вы способны! Как минимум, нужно не хуже, чем сегодня. Противник серьезный, расслабляться нельзя! Хохлов! Сегодня ты молодец. Жаль, что уходишь. Все играем, как Хохлов — пасы на Кузьмина. Кузьмин! Ты дежуришь все время на половине поля противника, что бы ни произошло. Ни в коем случае не отходишь далеко от их кольца. И не зевай — будь готов забрасывать! Сироткин и Мальцев. Вы, наоборот, ни шагу с нашей половины. Особенно Сироткин. Что ты сегодня в атаку-то метнулся? Чуть не пропустили мяч. Никаких атак, ты понял? Только защита.

Сироткин обиженно насупился, но спорить и оправдываться в присутствии ребят не стал. Все понимали, тренер прав: слишком уж Сироткин увлекся и забыл обо всем.

— В пятницу всем лечь пораньше и выспаться. Выезжаем рано утром от главного входа в школу, как обычно. У меня все. Удачи!

— Спасибо, — нестройно ответили игроки.

— Видал? — подмигнул Витек Руслану. — Непыльная работенка, я ж говорю. Знай себе, ходи да командуй.

Два дня прошли быстро, почти мгновенно. Настала суббота. Все ребята были сосредоточены и настроены на победу. Волновались, но никто из мальчишек ни за что не показал бы товарищам, что переживает. Еще чего! Так можно быстро прослыть и «унылым ботаном», и маменькиным сынком. Автобус, специально заказанный для этой цели, отвез команду в спорткомплекс, где должны были пройти соревнования.

Противники и впрямь попались сильные. Это Руслан с неудовольствием понял уже в первые минуты игры. Буквально не подпускали к своему кольцу — все толклись на противоположной стороне поля, мячи так и летали в опасной близости от их линии штрафного броска. Пока что противники мазали, но не снижали напор, упрямо бросаясь в атаки. Руслан, помня наказ тренера, держался в стороне. Витек раза два попытался передать ему мяч, но неудачно — на пути всегда оказывался кто-то из юрких, словно угри, игроков другой команды. Сироткин и Мальцев, все в мыле, с трудом сдерживали натиск. Долго это продолжаться не могло, и несколько мячей подуставшие ребята все же пропустили.

Руслан кусал губы от досады и нетерпения. Они явно проигрывали, а он ничем не мог помочь. Один мяч ему удалось забросить, причем изящно, прямо от трехочковой, но тут же его команда пропустила еще три. На перерыв ребята уходили в подавленном настроении. Максим Леонидович тоже был мрачен.

— Меняем тактику, — сказал он железным тоном, едва игроки зашли в раздевалку и набросились на бутылки с водой. — Кузьмин! Ты в атаку, на второй номер. Хохлов — на их половину. Играем на Хохлова. Сироткин и Мальцев, вы отдыхаете на скамейке. Вместо вас пойдут Кривошеев и Назаров. Никому не расслабляться! Они не смогут долго на нас давить. Выдохнутся. Вот тут мы их и возьмем! Соберитесь, в конце концов!

В команде противника замен не делали. Скорее всего, тренер из той школы считал, что победа уже у них в кармане, и повел себя несколько самонадеянно. Это была ошибка. Довольно быстро подопечные Максима Леонидовича сравняли счет. Как и задумывалось, Руслан дал пас Хохлову, а тот что есть силы бросил мяч в сторону кольца. К сожалению, не попал, и мяч срикошетил прямо в руки Руслана. Он не сплоховал: своим «фирменным» броском из угла поля точно послал мяч обратно в кольцо мимо протянутых рук зазевавшихся защитников.

Зал взорвался.

— Рус-лик! Рус-лик! — доносился до него ритмичный крик товарищей по команде со скамьи запасных. Они принялись скандировать имя Руслана, помогая себе хлопками в ладоши и производя неимоверный шум.

Бум-бум! Мяч стучал о деревянное покрытие. Росло напряжение и у игроков, и у зрителей, до конца оставались считанные минуты, а счет по-прежнему был равным. Максим Леонидович сновал вдоль поля, угрюмо поглядывая на часы. Игроки выдохлись и теперь осторожничали, боясь ошибиться. Еще один мяч влетел в кольцо команды Руслана. Противники снова повели в счете и ушли в глухую оборону. За секунды до окончания игры Хохлов решил рискнуть и оставил свой сектор, чтобы постараться отобрать мяч. Образовалась небольшая свалка в центре поля, Хохлов упал и бедром случайно наподдал мяч так, что тот, вихляя из стороны в сторону, неспешно покатился в сторону. Руслан кинулся к нему, понимая, что не успевает. Наперерез бежали двое, впрочем, довольно далеко.

Метнувшись, что было силы, Руслан схватил мяч и, подняв его высоко над головой, в прыжке бросил в кольцо. Не рассчитал и споткнулся о коварно подставленную ногу. Мяч, описав нелепую дугу, упруго отскочил от пола и с глухим стуком вылетел за пределы поля. Прозвучал длинный финальный свисток. Все было кончено: они проиграли. Руслан, обессиленный, опустился на поле, вытирая тыльной стороной ладони струйки пота со лба и озираясь по сторонам. Вокруг носились радостные игроки команды противника и громко вопили от восторга. Обнявшись, они прыгали на месте, словно галдящая волна из людей, которая вздымалась и опадала маленькими беспорядочными всплесками. Руслан встретился взглядом с Хохловым, который тотчас поспешил укрыться за спинами ребят. Руслан его и не винил, скорее, себя.

Словно побитые щенки, горе-спортсмены погрузились в автобус и поехали обратно к школе. Сильнее всех переживал Хохлов. Если бы Руслан не споткнулся! Ему казалось, что ребята и Максим Леонидович смотрят на него укоризненно. Все молчали. И только когда команда стала выгружаться из автобуса, Максим Леонидович сочувственно похлопал каждого по плечу и тихо произнес:

— Ничего. Мы еще всем им покажем. — И Руслан, вглядевшись, поразился, сколько же на лице тренера, оказывается, морщин.

За всеми этими событиями, не самыми приятными, Руслан оставался в подавленном состоянии вплоть до утра понедельника, когда, наконец, нашел в себе силы собрать сумку в школу. Тут-то он и обнаружил забытое письмо Саши и чуть было не выкинул его, сразу не сообразив, что это такое. Повертев листок так и сяк, Руслан вспомнил странный разговор с Лизой и с любопытством принялся читать. Быстро пробежав текст глазами, он задержался только на фразе про баскетбол и с горькой улыбкой отложил письмо в сторону. Сейчас, после поражения, эти слова звучали, скорее, как издевка. Он понимал, что Саша хотела сделать ему приятно, но радости не испытывал.

«Надо будет с ней поговорить, — решил он. — Или лучше с Лизой? Она поинтереснее… Ну, ее, эту Федотову с ее письмами!» — Решил и почти сразу забыл. Было не до того.

Глава 5

Время шло, близился конец учебного года, а Саша почти не спала по ночам и стала совсем рассеянной на уроках. Руслан ничего не ответил, не подошел, не заговорил с ней и ничем не показал, как относится к Саше и ее признанию. Даже просто не поинтересовался, как дела. Девочка слышала о поражении школьной команды и поначалу интуитивно связала его молчание с этим событием. Саша, по своей природной доброте, жалела Руслана и искренне сочувствовала ему, понимала, что он может не иметь свободного времени на ответ или просто быть не в настроении. Но день шел за днем, а ничего не происходило, хотя все сроки вышли, и горечь поражения в соревновании, по всем разумным расчетам, должна была уступить место простому человеческому любопытству.

Однажды Саша отважилась и прошла совсем рядом с Русланом, словно невзначай задев его руку своей ладошкой, ожидая хоть какой-нибудь реакции. Попытка была робкой и ненавязчивой. Саше хотелось обратить на себя внимание, напомнить о себе. Руслан же, почувствовав это легкое, словно теплый сквознячок на летней веранде, прикосновение, только рассеянно улыбнулся, окинул ее взглядом с ног до головы, не узнавая, и равнодушно отвернулся. Должно быть, думал о чем-то своем. Не на ногу же ему наступать!

На следующий день Саша изловчилась и в столовой встала в очереди прямо перед носом Руслана. Целых десять минут, стоя возле не очень чистой раздаточной с прилавком, забрызганным компотом и отвратительным соусом для биточков, который подают в любом заведении общепита, она радостно предвкушала, что Руслан спохватится, тронет ее за рукав специально надетой по такому случаю блузки или хотя бы просто окликнет. Замирая в ожидании, Саша воображала, будто он стоит и смотрит ей в затылок, на красиво заплетенную косу, которую она, вставая в очередь, напоказ откинула за спину. Позабыв поставить на жирный поднос комплексный обед и дрожа от собственной смелости, девочка спиной ощущала на себе взгляд Руслана, чувствовала его дыхание на плече и мысленно подбадривала парня. Ну, же! Ну! Давай! Однако, подойдя к кассе и будто невзначай обернувшись, Саша с огорчением обнаружила, что Руслан отвлекся, почему-то вышел из очереди и оживленно разговаривает на другом конце столовой с ребятами из своей команды. Спортсмены весело смеялись, всем своим видом показывая, что уже свыклись с недавним поражением, их жизнь беззаботна и полна удовольствий, еще чуть-чуть и наступят каникулы. При этом Руслан отнюдь не выглядел смущенным или сконфуженным! Мало того, он даже не смотрел в ее сторону.

Постепенно Саша с горечью убеждалась: Руслан про нее забыл. Надежды рушились прямо на глазах. Вдобавок еще и Лиза стала вести себя странно. Вместо того, чтобы поддержать подругу и выслушать привычные сетования на неразделенную любовь, она, напротив, будто отдалилась: при попытках заговорить на эту тему либо отделывалась общими фразами, либо и вовсе обходилась мрачным молчанием. В другое время Саша непременно встревожилась бы от такой внезапной перемены в поведении подруги и, как минимум, поинтересовалась бы, в чем дело, но сейчас все ее внимание сосредоточилось исключительно на Руслане и собственных неудачах.

Саше было невдомек, что единственная подруга переживала не меньше. Лизе не хотелось подводить Сашу. В то же время она ничего не могла поделать с собой и своими чувствами к Руслану, постепенно погружаясь в их неизведанные пока тонкости и нюансы, неумело барахтаясь в бурном потоке быстро сменяющих друг друга внутренних ощущений. И было Лизе то необычайно тепло и радостно, отчего все вокруг тоже казалось по-весеннему ярким и блестящим, то вдруг становилось холодно так, что сердце сжималось в тоске туманных неприятных предчувствий. В такие моменты у Лизы пересыхали губы, и она машинально принималась облизывать их языком, позабыв про тщательно нанесенный слой красной помады, еще не смиряясь с внезапным желанием нежности и робкой близости, которым ее иногда захлестывало с головой, не покоряясь ему и пока даже не в полной мере осознавая его.

Как сблизиться с Русланом, но не поссориться с Сашей? Как все объяснить подруге, чтобы не обидеть ее? А может, и нет в этом никакого смысла, и надо просто завязать отношения с парнем, а там будь что будет? Про нелепое письмо Руслан, судя по всему, забыл. Что ж, это Лизе на руку. К Саше, надо полагать, Руслан интереса не проявляет, иначе подруга не выдержала бы и обязательно прожужжала Лизе все уши. И это тоже хорошо! Но как быть с самой Сашей?! Вот такие вопросы честно задавала себе Лиза, и каждый раз приходила к выводу: ответ может быть только один. Она не сможет без Руслана, а вот без Саши, пусть и с трудом, но проживет. Ей было мерзко и противно от самой себя и от плана, который постепенно созревал в ее голове. В себе Лиза не сомневалась: раз ей нужен Руслан, она своего добьется. А вот за ответную реакцию молодого человека и подруги Лиза опасалась. Да и будет ли она, эта реакция? Только боязнь потерять обоих сразу останавливала ее.

Между тем, был и еще один человек, который тоже страдал, как Саша и Лиза, если не больше, даже приходил в отчаяние. Он до сих пор не появлялся в этой истории только потому, что всегда оставался незаметен для окружающих и, будучи от природы замкнутым и спокойным, старался никак себя не проявлять.

Игорь Руднев учился вместе с Сашей и Лизой. С первого класса он был тайно влюблен в Сашу, но, если бы кто-то спросил его, как это произошло и в какой момент, Игорь, пожалуй, и не припомнил бы. Он как будто всегда знал и любил ее. Тихо и незаметно обожал на расстоянии, не предпринимая никаких попыток к сближению. Игорь всегда отличался скрытным характером и будучи «ботаником», учился на пятерки. Худющий, очень высокий, все время ссутуленный от своеобразного внутреннего стеснения, Игорек обладал при том совершенно обычной, ничем не примечательной внешностью, можно сказать, был одним из тех, мимо кого люди обычно проходят на улице, не обратив внимания, не взглянув, а если случайно и заденут плечом, то, не поднимая глаз, мимоходом извиняются и спешат себе дальше по своим делам; одним словом, длинный, как мачта, Игорь удивительным образом оказывался невидимым для окружающих. А если учесть его привычку избегать излишней популярности, то становится понятно, почему такого тихоню, пусть и высоченного, все без исключения знакомые звали не Игорем, а просто Игорьком.

При всем своем внешнем добродушии и скрытности, предаваться мечтам Игорек умел не хуже Саши, но в отличие от нее не замыкался на собственных фантазиях, потому что обладал аналитическим мышлением, невероятной наблюдательностью, хорошей памятью и вниманием к деталям. Да, собственно, он был так тих и неприметен только потому, что просто не видел смысла проявлять себя там, где не нужно: в свои семнадцать лет Игорек четко умел отделять главное от второстепенного. Вот почему, следуя этой своей черте характера, этакой ментальной лени, он до сих пор продолжал обожать Сашу на расстоянии и все это время не предпринимал никаких попыток к сближению, обычных и свойственных почти всем молодым людям его возраста. А еще и потому, что был слишком застенчив и стеснителен. Да и зачем, спрашивается, прилагать усилия, если Саша вот она, сидит через ряд возле окна и пока никуда не делась? Ведь любоваться понравившейся девушкой можно и так — издалека.

Увлеченность Саши Русланом не осталась незамеченной внимательным Игорьком. Всего он, разумеется, не знал. Например, про злополучное письмо, свидетелем вручения которого Игорьку стать не довелось. Но взгляды исподтишка в сторону Руслана и Сашины неуклюжие попытки обратить на себя внимание в столовой не прошли мимо наблюдательного Игорька. Все эти явные и не очень очевидные проявления интереса девочки к парню он без усилий замечал и выводы делал, в общих чертах, правильные: у Саши ничего не вышло. Пока. В какой-то мере Игорек испытывал даже что-то вроде благодарности к Руслану за его безразличие, хотя, по понятным причинам, имел веские причины недолюбливать соперника.

Сейчас он, как и Саша с Лизой, расстраивался из-за окончания учебного года и перспективы потерять на все лето возможность проводить время вместе с предметом своего обожания. Ну, как проводить? Скорее, обожать издалека. Шли занятия, Игорек привычно наблюдал за девушкой, стараясь не рассекретить себя, что было совсем не трудно, поскольку на уроках подруги сидели немного впереди, через ряд. То и дело, отвлекаясь от урока, он бросал взгляд на нелепо, но так мило сбившийся в сторону светлый локон девочки, близкий, только протяни руку, и в то же время невероятно далекий, потому что как раз этого-то делать Игорьку и не стоило.

Когда Саша двигалась, заглядывая в тетрадь Лизы и что-то ей громко шепча, из-под локона то и дело показывалась небольшая родинка возле уха, тоже давно знакомая и родная настолько, что Игорек при виде ее каждый раз удовлетворенно кивал: ага, мол, все тут, на месте. При этом он чувствовал умиление, которое обычно испытывают люди при виде, скажем, маленьких котят, и приливы той тихой, но суровой нежности, которая, подобно крепким объятьям, может порой задушить того, на кого направлена.

Игорьку вдруг вспомнился один эпизод — тогда Саша застукала его, когда он точно так же, как сейчас, засмотрелся, залюбовался ее профилем на фоне яркого окна и, конечно, попался. Случилось это давно, наверное, классе в седьмом. С куда меньшими предосторожностями, нежели сегодня, наблюдал в тот день Игорек со своего обычного места за девочкой. Эта небрежность его и подвела. Замечтавшись, он не успел спрятаться, как вдруг Саша обернулась и встретилась с ним недоумевающим взглядом. Мгновенно сообразив, в чем дело, она слегка улыбнулась своей милой улыбкой, едва заметной и невесомой, без тени самодовольства или превосходства и что-то шепнула подружке, кивнув в его сторону.

Лиза тоже обернулась, хихикнула и ответила Саше, должно быть, что-то очень смешное, возможно, язвительное и обидное для Игорька, потому что девочки громко прыснули, за что тут же получили строгое замечание от учительницы. Игорек тогда готов был провалиться от стыда сквозь землю, словно его поймали на чем-то неприличном, нелепом и, быть может, нежелательном. Даже сейчас, краснея, с неудовольствием и досадой вспоминал он тот эпизод, о котором сама Саша, скорее всего, и думать забыла. А вот Игорек в который раз воспроизводил его в памяти и переживал с новой силой, будто случилось все это только что.

Оправившись от смущения из-за собственных воспоминаний и снова взглянув на девочку, Игорек успокоился и неожиданно ощутил нечто новое для себя. Ему вдруг захотелось сделать то, что раньше и в голову не приходило: дотронуться до этой Сашиной родинки возле уха, осторожно погладить ее кончиками пальцев и, если повезет, быть может, даже поцеловать. Эта фантазия до такой степени взволновала Игорька, что он почти физически ощутил, как осуществляет ее, как обвивает Сашу руками за талию, прижимает к себе, касается губами. Раскрасневшемуся от собственных мыслей Игорьку пришлось зажмурить глаза и опять отвернуться, но в воображении все равно упрямо возникала только что увиденная картина: Саша, залитая светом из окна, непослушный локон, так некстати показавший всему миру нежное розоватое ушко девушки, и черная родинка возле мочки. Ох! Лучше сосредоточиться на доске. Пользы точно будет больше!

Игорек постарался взять себя в руки и решил больше не смотреть в сторону Саши. Ему нужно было время, чтобы хорошенько обдумать только что приобретенный опыт, который возник не в реальности, а всего лишь в его голове.

Только выйдя из школы, он немного успокоился и стал соображать, что же это сегодня было. До сих пор, на взгляд Игорька, Саша являлась чем-то вроде особенного, редкого и утонченного предмета искусства, недосягаемого и совершенного, пригодного только для любования, рассчитанного на настоящих ценителей, к которым, без сомнения, Игорек относил и себя. А прямо сегодня, здесь и сейчас, он впервые в своей жизни задумался, каково это — поцеловать девушку. Так Игорек, помимо, в сущности, платонической любви, с которой он давно привык справляться, открыл в себе новое качество — чувственность, пусть по молодости лет и не знал названия этому ощущению.

В таких волнительных переживаниях и заканчивали все четверо учебный год: Руслан страдал от поражения в игре, Саша — от неразделенной любви, Лиза боролась с сомнениями, а Игорек открывал новое в себе.

Жаркий, волнительный и бурный май шел на убыль. Незаметно наступил последний день в школе.

Глава 6

Подруги медленно брели домой. Сегодня они могли расслабиться и никуда не бежать: экзамены сданы, домашних заданий нет, а на улице прекрасная погода, уже не весенняя, но и не совсем летняя, которая бывает только в конце мая. Солнце пригревало, но еще не жарило в полную силу. Девочки сняли ветровки и завязали их рукава вокруг талии, чтобы не занимать руки. Легкий, едва ощутимый ветерок приятно холодил кожу. Подруги шли молча до тех пор, пока Лиза, которую это тяготило, не решилась заговорить.

— Что будешь делать летом? — спросила она бодрым голосом.

На самом деле сейчас ей были не очень интересны планы Саши. С куда большим удовольствием она бы оттаскала лучшую подругу за роскошную шевелюру или хотя бы ударила. Побольнее, да так, чтобы Саша громко запищала, размазывая дешевую тушь по щекам. Однако приходилось сдерживаться, соблюдать приличия и делать вид, будто у Лизы все прекрасно, в жизни нет никаких забот, и почему бы в этом случае не порассуждать непринужденно на тему летнего досуга.

— Не знаю, — протянула Саша. — Отца уволили с очередной подработки. Хотелось бы съездить куда-нибудь, да только у нас мало денег, так что вряд ли получится. А ты чем будешь заниматься?

— А я еду в Испанию. С родителями, — похвасталась Лиза, довольная, что хотя бы так может досадить Саше. — У нас там родственники. Помнишь, я тебе о них рассказывала? Сводный брат матери с женой.

— Угу.

— Так вот, поедем к ним в гости. На месяц, может, на два, как получится. Уже и документы на визу подали.

— Везет… Ой! — забеспокоилась вдруг Саша. — Ты уедешь, а я, выходит, остаюсь тут в городе совсем одна! Со скуки помереть можно! И Руслана, наверное, не будет…

— Опять ты про этого Руслана! — всплеснула руками Лиза, которая сама только о нем и думала. — Будто и тем для разговора других нет!

— Лиз, ты прости, я и правда тебе все уши прожужжала о нем. И это при том, что ему до меня нет никакого дела. А у меня, понимаешь, в каждом глазу по Руслану! Ладно, ты тут не при чем. Прости.

— Вот и я тебе об этом говорю. Забудь! Нет никакого Руслана и не надо. Зато есть Игореша, — тут Лиза скорчила смешную гримаску и незаметно показала взглядом на уныло согбенную фигуру молодого человека, который маячил неподалеку, усиленно делая вид, что наслаждается прогулкой.

Игорек уже давно стал для подруг объектом для неиссякаемого потока шуток и забавных замечаний. Стоило ему появиться где-то рядом, как кто-нибудь из девочек обязательно отпускал в его адрес озорную фразочку, разумеется, за глаза. Обе, конечно, догадывались о причинах внимания Игорька к Саше, и оттого острили еще больше. Такая уж у них сложилась традиция. Вот и сейчас Лиза, радуясь возможности переключить внимание Саши, стала привычно нападать на незадачливого Игорька:

— Вон-вон, глаз с тебя не сводит. А что? Красавец-мужчина! Таких еще поискать. Тощеват и длинноват, конечно. Что там? А, небольшой горбик! Ну, это, знаешь ли, мелочи. Зато отличник вроде тебя! Все при нем. Интересно, а в постели он хорош? А что? Забралась сверху и качаешься.

— Фу! — Сашу передернуло, она дурашливо сморщила носик, причем внешне было непонятно, это тоже такая хорошо разыгранная шутка или и в самом деле отвращение. — С кем угодно, только не с ним!

В глубине души ей было отчасти приятно, что Игорек ее так безобидно и ненавязчиво преследует, но парень Саше совсем не нравился, что она при случае, особенно в присутствии Лизы, стремилась подчеркивать, бравируя своим преувеличенно высокомерным пренебрежением к молодому человеку.

Подруги захихикали, прикрывая рты ладошками и поглядывая на озадаченного Игорька, до которого не доносилось ни слова. Тем не менее, он быстро сообразил, что обсуждают его, и заметно засмущался, что вызвало новый взрыв веселья со стороны Лизы и Саши. Опыта сексуальных отношений у обеих не имелось, но они были девушками современными и, конечно, веяния времени не могли их обойти. Тема занятий этим всплывала в разговорах постоянно, чаще в шутку, как, например, сейчас. Свои познания подруги черпали, в основном, из Интернета и взрослых женских журналов, которые в изобилии имелись у Сашиной мамы. Периодически в школе ходили слухи, что кто-нибудь из одноклассниц уже пробовал заниматься этим не то с парнем, не то, чем черт не шутит, даже со зрелым мужчиной. Однако на любые попытки выведать подробности сплетницы обычно только загадочно закатывали глаза и многозначительно молчали, что наводило на мысль о том, что слухи эти существенно преувеличены, перевраны и не имеют под собой достаточных оснований.

Одним словом, что Саше, что Лизе интимные отношения казались скорее хорошим поводом для шуток, нежели чем-то реальным и в ближайшей перспективе осуществимым. Тем не менее, ни одна из них ни за что не призналась бы, что в глубине души не отказалась бы от этого волнительного опыта, разумеется, с подходящим человеком. Например, с Русланом.

Вспомнив о нем, Саша украдкой вздохнула и опять приуныла. Лиза, должно быть, подумала о чем-то таком же, насупилась и замолчала. Машинально она принялась ковырять ногой краешек газона, пачкая при этом новенькую небесно-голубую туфельку. Раскрасневшийся Игорек чеканным шагом, не глядя на подруг, с гордым и независимым видом прошел мимо и скрылся за углом. Кого он хотел провести? Только не Лизу и Сашу! Впрочем, подруги милостиво позволили Игорьку исчезнуть и поплелись дальше. Путь лежал вдоль дороги, по которой неслись машины. Во все стороны летела мелкая пыль с обочины, падая бежевыми облаками на свежую зеленую траву, оседая на одежде, застревая в волосах и мерзко скрипя на зубах.

— О! — вдруг громко воскликнула Саша и остановилась. — Смотри!

Она показывала на огромный рекламный плакат, висящий на заборе, возведенном вокруг стихийной стройки прямо на узком тротуаре, да так, что для прохода почти не оставалось места. На баннере был изображен молодой мужчина в сценическом костюме кричащего ядовито-желтого цвета с серебристыми полосами вдоль туловища. Мужчина держал в руках микрофон и, очевидно, был запечатлен в момент, когда что-то надрывно пел. Судить об этом можно было по широко открытому рту и венам, которые вздулись на его шее от видимого напряжения. На темные очки мужчины свободно спадала модная длинная челка с прядями неестественных цветов: от малинового до ярко-зеленого. Лизе не потребовалось читать надпись на плакате, чтобы понять, кто перед ними.

— Дима Транквилизатор! — взвизгнула она.

Транквилизатор был любимым певцом подруг, и в их личном рейтинге привлекательных людей стоял едва ли не выше Руслана. Девочки часто слушали его песни прямо на уроках, украдкой скрывая от бдительных взглядов учителей провода наушников под длинными локонами, ради чего Саша периодически даже распускала свою толстую косу. Лиза лихорадочно стала осматривать плакат.

— Так… Так… Ой, Сашка! Гляди! Он будет выступать у нас в городе. Единственный концерт!

— Ура! — Саша разве что не прыгала от радости и восторженного возбуждения.

Увидеть своего кумира, а тем более, сходить на концерт было пределом мечтаний. На минуту она даже забыла про Руслана и все свои горести.

— А где? — Лиза продолжала искать подробности.

— Да вот же, написано: в «Октябрьском»!

— Где? А, точно! А когда?

— Не вижу… Погоди-ка… А, вот, пятнадцатого июля.

— Ой, Сашка! Обалдеть! Ты пойдешь?

— Конечно! Какие могут быть вопросы? А ты?

— Я… — Лиза осеклась. — А я нет.

— Как? Почему? Пойдем вдвоем! Единственный концерт же. Лиз, ну, ты чего?

— Я не смогу. Буду в Испании, скорее всего.

— Бли-ин! И правда! Что же делать?

— Ты сходи, — рассудительно решила помрачневшая Лиза. — Если повезет, возьмешь автограф для меня.

— Жалко… — протянула Саша. — Может, ты успеешь вернуться? Тогда пойдем вместе, и ты сама возьмешь.

— Вряд ли, — настроение у Лизы совсем упало.

— Ну, раз ты не идешь, то я тоже не пойду, — решила верная Саша.

— С ума сошла?! Когда еще будет такой шанс? Саш, не будь дурой, иди. Селфи с ним сделай, автограф возьми. Оторвись, в общем. Вон, ты жаловалась, скучно тебе будет летом. А так, хоть какое-то событие в жизни. Все равно в городе прозябать.

— Нет, я не могу! Не хочу! — слабо запротестовала Саша. Больше для приличия, потому что ей, разумеется, хотелось.

Лизу обмануть было не так-то просто: по Сашиному нахмуренному лицу она поняла, что на концерт Транквилизатора подруга готова бежать хоть сейчас.

— Дело твое, конечно. Но я бы пошла. Одна.

— Да-а?

— Да. Глядишь, познакомишься там с кем-нибудь. И забудешь про Руслана своего, — высказала тайную надежду Лиза.

— Нет, Лиз. У меня, наверное, тоже не получится.

— Это еще почему?

— Говорю же: отца на днях уволили с очередной подработки. Когда он найдет следующую, неизвестно. Денег на билет мне никто не даст.

— Обидно, — посочувствовала Лиза, прикидывая, а не ссудить ли необходимую сумму Саше.

Но потом мстительно решила, что та перебьется, и не стала ничего предлагать.

— Ладно. Пойдем, — махнула Саша рукой. — Значит, не судьба.

— Пойдем, — буркнула Лиза и последовала за подругой, которая уже успела сделать несколько шагов. Отходя от плаката, Лиза еще раз с сожалением оглянулась на Транквилизатора и с трудом подавила вздох. Что за неудачный день! Теперь поездка в Испанию не казалась ей такой уж привлекательной.

За углом им снова повстречался Игорек. Он, опасаясь разоблачения и нового потока острот, поспешил спрятаться за одинокое дерево у обочины, но на него и так никто не обратил внимания. От парня не укрылась сцена возле афиши и восторженные глаза Саши при виде застывшего с открытым ртом Транквилизатора, равно как и выражение унылой обреченности на Сашином лице после того, как она поняла, что на концерт не попадет. Игорек крепко задумался, да так, что до крови укусил себя за губу, провожая подруг долгим взглядом.

Глава 7

Тамара Федотова была женщиной доброй, но решительной. Именно это качество позволило ей в свое время выйти замуж за Николая Федотова наперекор обеспеченным родителям с московской пропиской. Они с самого начала не одобряли увлечение дочери младшим лейтенантом, возможно, перспективным, но бедным, без жилплощади и состоятельной родни. Сразу по окончании училища его, вчерашнего курсанта и новоиспеченного мужа, отправили служить в Богом забытую часть на Дальнем Востоке, затерянную в таежной глуши. Туда же Николай прихватил и свою молодую жену Тамару, ослепленную этим пусть и скромным, но таким уверенным в себе красавчиком-офицером. Жаль только, совершенно не догадывалась она тогда о предстоящих бытовых сложностях. А последовали они очень быстро.

Жить было негде. Не в том смысле, что жилое помещение в наличии имелось, но Тамаре оно не нравилось, а в самом что ни на есть прямом — единственное фундаментальное строение было отведено под лазарет. Здесь же, в микроскопической квартирке ютился со своей семьей командир части подполковник Третьяк. Всем прочим обитателям вверенного Третьяку импровизированного поселка полагалось размещаться во временных бараках, которые служили одновременно казармами для солдат-срочников. Летом в них не хватало воздуха, а зимой замерзала вода в ведрах.

В казарме Федотовым, как людям семейным, отвели угол, отгороженный от любопытных взглядов простыми занавесками, едва достававшими до пола, но, увы, лишенный какой-либо звукоизоляции. Неслыханная роскошь и привилегия! Большинству сослуживцев Николая, в основном, несемейным офицерам достались только койки в общей комнате. Удобств тоже не было. И то хорошо, что воду солдатики бесперебойно носили из колодца неподалеку, а туалетом служил один на всех деревянный домик во дворе, построенный прямо над выгребной ямой. Зато раз в неделю командование части устраивало банный день. Для этого в лазарете топилась единственная каменная печь, на которой грели огромные ушаты с водой. Сначала мылись мужчины, потом немногочисленные женщины и дети, пока еще слишком маленькие, чтобы глазеть на обнаженные тела. В казармах, когда наступали холода, принимались топить. Металлические печки-буржуйки едва давали тепло, поэтому ночью все спали в верхней одежде, кутаясь в тощие казенные одеяла. Дрова для растопки рубили в лесу, благо в деревьях недостатка не было. Собственно, лес и болота вокруг части и составляли все местные достопримечательности. В чаще водились лисы, лоси и прочая мелкая и крупная живность. Кто-то клялся, что однажды видел медведя. К счастью, на долю Тамары такая встреча не выпала, о чем она никогда не жалела.

Какие уж тут интимные отношения и семейная жизнь. Разве только летом убегали Тамара с Николаем тайком на заветную полянку в лесу, чтобы, укрывшись шинелью от вездесущего гнуса, предаться нехитрым утехам, типичным для всех молодоженов. Это сейчас вспоминала Тамара о тех мгновениях, а еще о запахе хвои и травы, пении неведомых птиц в лесу и уханье невидимого филина с благоговением и грустной ностальгией. А тогда колючая шинель, кочки и прочие неровности да холод сырой земли доставляли множество неприятных и совсем не романтичных ощущений. Чего стоили синяки по всей спине, которые неизбежно появлялись каждый раз по окончанию известной процедуры да все лето не проходили — так рьяно наверстывали они с Николаем вынужденное зимнее бездействие! Но Тамара терпела, в полной мере проявляя свой упрямый, такой же, как у мужа, несгибаемый характер.

Жизнь отсюда, из части, казалась серой и уныло однообразной. Непривычная к подобным бытовым условиям Тамара с тоской вспоминала уютную городскую квартиру родителей и порой выходила на единственную разбитую дорогу, чтобы печально проводить взглядом одинокий армейский грузовик, который раз в неделю увозил почту, как здесь говорили, «на большую землю». Тамаре это выражение поначалу казалось странным, особенно если учесть, что тянулась эта самая земля на тысячи километров вокруг, но зато было близким и понятным всякому, кому доводилось жить в тайге.

Николай служил честно и даже с каким-то особенным рвением. Суровый и до исступления упрямый, он вдобавок не боялся бытовых тягот и, возможно, не обращал бы на них внимания, если бы не жена, которая сначала робко, а потом все громче и настойчивей требовала выбираться из этой глуши. Рвение Николая, подкрепляемое понуканиями Тамары, не осталось незамеченным, и вскоре, по ходатайству Третьяка, Федотов получил новое назначение. Часть, которая досталась супругам на этот раз, была поприличней, пусть и находилась в такой же глуши. Но здесь хотя бы был свой водопровод и котельная! Хорошая и на ходу, в которую исправно загружали мазут, которым было перепачкано буквально все вокруг, все провоняло и покрылось им. Иногда Тамаре начинало казаться, что и ничего нет, кроме черной маслянистой жижи, и что она пропитала даже сыр, который она резала каждое утро на завтрак. Но все-таки это было лучше, чем ничего. Первые недели Тамару не покидало ощущение, что она попала если не рай, то куда-то очень близко от него. Горячая вода! Вот оно, настоящее счастье! А еще канализация и полноценный унитаз вместо дырки в мерзлой земле. Тамара хорошо помнила первые ощущения после переезда: тогда все это казалось вершиной достижений цивилизации.

Таких военных частей в жизни Федотовых было немало. Хороших и не очень. Затерянных в лесу или стоящих прямо в городе. В каждой они задерживались на год-два, после чего Николая переводили в новую, иногда с повышением в звании и в зарплате. В таких скитаниях незаметно прошла молодость. Они хотели детей, но возможности воплотить свою мечту у Федотовых не было. Какие уж тут дети, когда неизвестно, куда еще их забросит судьба?!

И все-таки однажды, тогда уже майору Николаю Федотову, повезло. Во время учений его срочники показали особенно результативные стрельбы, что было, если говорить честно, явной случайностью, а не личным достижением. Однако сей факт не остался без внимания кого-то из московского руководства и очередного командира, и Николай получил звание подполковника и новое назначение, оказавшись в том самом городе, где Федотовы сейчас и жили.

С этого момента дела семьи резко пошли в гору. Как военный, Николай взял льготную ипотеку и наконец-то приобрел отдельную квартиру. Больше не было необходимости ютиться по углам, казармам, баракам. Появилась стабильность, и вскоре родилась долгожданная дочка, Сашенька. Жить бы Федотовым, строить планы и не переживать по поводу будущего семьи: Саша росла, пошла в школу, где была отличницей. Жалование Николаю платили исправно, одним словом, все шло к сытой безбедной старости, да только прошло в армии тотальное сокращение, и Федотов по возрасту был отправлен на пенсию. Так еще крепкий, здоровый мужчина, немного за сорок, обремененный семьей, оказался не у дел и без средств к существованию. Жесткий, непримиримый, настоящая военная кость, Николай мыкался вот уже несколько лет по случайным, подчас унизительным подработкам. То наймется сторожем на склад, то подрядится ночным охранником в магазин. Нигде больше полугода он не задерживался: либо фирма закрывалась, либо неукротимый суровый нрав бывшего офицера давал себя знать в самый неподходящий момент.

Денег хронически не хватало. Тамаре приходилось проявлять чудеса изобретательности, пытаясь экономить на еде, чтобы купить дочери новые сапоги на зиму (из старых она стремительно вырастала), а Николаю брать все новые подработки, иногда в две смены, лишь бы свести концы с концами. Как назло, недавно он потерял одну из них, а владелец фирмы даже не посчитал нужным выплатить сотрудникам долги по заработной плате, что не могло не ударить по семейному бюджету Федотовых.

Сегодня Николай отправился в ночную смену. Тамара принялась готовить им с Сашей скромный ужин, состоящий из вареной картошки, простенького салата и малюсенького кусочка курицы, который целиком полагался любимой дочке. Кухня была личным маленьким царством Тамары. Очень уж она любила шипение масла на сковородке, запах жареного мяса и свежей петрушки для салата. Столько лет ей пришлось дожидаться собственного жилья! Понять эти изумительные ощущения может только тот, кому довелось их испытать. Все эти шкафчики, ящички, посуда. Здесь все было так, как Тамаре хотелось, как ей удобно, и каждый раз, когда хозяйка заходила на кухню, она погружалась в домашний уют быстрее, чем в любом другом месте квартиры, всегда чувствовала здесь спокойствие и умиротворение.

Жаря курицу и вспоминая о дочке, Тамара с гордостью улыбнулась: молодец — закончила еще один год с отличием! Если все сложится удачно, поступит на следующий год на бесплатное отделение в институт, выучится, найдет хорошую работу. Выйдет замуж (обязательно удачно), а там и до внуков недалеко. Мечты, мечты… Приятные и, что важно, вполне осуществимые. Тамара высыпала мелко порезанные огурцы в миску.

Хлопнула дверь. Это, должно быть, вернулась Саша. Она часто и надолго стала уходить. Ничего! Пусть гуляет, заслужила. Сейчас лето, каникулы, можно и задержаться.

— Мама! — позвала Саша.

— А? — отозвалась Тамара, не отрываясь от своего дела.

— Мам, можно мне пойти на концерт? — спросила Саша, появляясь в дверях.

— Сходи, конечно. А кто выступает?

— Ну, Транквилизатор же! Мы с Лизкой все время его слушаем. Представляешь, он приезжает к нам в город!

У Тамары имелось отдельное мнение о творчестве Транквилизатора, но, видя воодушевление дочери, равно как и из чувства такта она только улыбнулась и поинтересовалась:

— А Лиза пойдет?

— Не-а. Она за границу уедет, с родителями. В Испанию, кажется.

— А что ж ты, одна пойдешь?

— Ну, да…

— А это не опасно? — встревожилась Тамара. — Во сколько заканчивается концерт?

— Часов в одиннадцать-двенадцать.

— Ого! Так поздно?! А ты сходи с мальчиком каким-нибудь знакомым, — как бы невзначай предложила мама.

— Он не пойдет, — вздохнула Саша, не уловив подвоха.

— Почему? Тоже уедет? — продолжала как ни в чем не бывало расспросы мама, не отрываясь от доски, на которой продолжала нарезать лук для салата.

— Нет. И вообще, нет у меня такого знакомого! — спохватилась Саша.

— Ну, нет так нет. Но все же, мне было бы спокойней, если бы ты пошла с кем-то.

— Мам, тут еще такое дело… Короче, нужны деньги на билет.

— Сколько?

— Шесть тысяч! Это самый дешевый, — добавила Саша.

— Сколько?! — Тамара изумленно посмотрела на дочь.

— А что? — заранее начала защищаться Саша. — Это же Транквилизатор! Он очень популярный! Стоимость других билетов вообще до пятнадцати тысяч доходит.

— Ты же знаешь, что у нас мало денег, — упрекнула мама. — Ладно бы рублей пятьсот.

— Ма-ам!

— Что «мам»? Отец никогда этого не позволит. И я тоже.

— Вот вечно с вами так! — Саша разозлилась: она считала, что вправе раз в год сходить на концерт любимого артиста, тем более, в школе у нее все было хорошо.

— Ты пойми, — сказала мама примирительно. — Не будь сейчас у отца проблем с работой, мы бы не возражали.

— У него вечно проблемы с работой!

— Да? А ты попробуй сама. Вот когда начнешь деньги зарабатывать, тогда будешь ходить на все концерты, какие хочешь!

— И заработаю!

— Ты школу сначала закончи. И в институт поступи. А там посмотрим.

Саша скрылась в своей комнате, демонстративно хлопнув дверью. Тамара только покачала головой и снова принялась за салат. «Надо будет поговорить с Колей, — решила она — Может, он придумает что-нибудь. Заслужила девчонка развлечение, как не крути. Не все ж ей только учиться. Молодая, пусть сходит, развеется… Во-от, теперь полить маслицем, и салат удастся на славу!».

Что касается Саши, то она с отцом говорить не собиралась. Уж если мама отказала, то папа тем более запретит. Пусть и была поначалу у девочки призрачная надежда привлечь маму на свою сторону. Вдвоем бы им, возможно, удалось его уговорить. Эх! Жаль, ничего не вышло. Где можно было раздобыть такую огромную (по меркам семьи Федотовых) сумму, Саша не представляла, отчего и вовсе приуныла.

Глава 8

Как ни планировала Тамара поговорить с Николаем, но каждый раз откладывала — дел и так было невпроворот, да вдобавок муж приходил рано утром, пока все еще не встали и, часто даже не поев, заваливался спать. Потом с постели поднималась Тамара и за домашними хлопотами все время забывала о просьбе Саши и дорогом концерте Транквилизатора.

Так прошло несколько дней. У Николая выдался выходной. Вот тут-то и улучила Тамара минуту для сложного разговора.

— Сашка-то наша молодец, — начала она издалека. — Год закончила с отличием.

— Угу, — отозвался Николай, для которого это не было новостью — он уже давно привык к пятеркам Саши и воспринимал их как должное.

— Ты знаешь, мне кажется, она влюбилась, — Тамара была уверена, что не ошибается.

— А? — Николай, занятый размышлениями о том, где бы добыть еще денег, услышал только последнее слово. — Кто влюбился? Сашка?

— Ага. А в кого, не говорит.

— Да какая там любовь в шестнадцать лет, — отмахнулся Николай.

— Семнадцать.

— Какая разница?

— Надо бы поощрить ее как-то, поддержать, — не стала спорить Тамара. — За оценки-то.

— Что ж… Будет время, свожу ее в кино, что ли…

— Коль, она уже не ребенок. И в кино, если пойдет, то не с тобой.

— Да, верно, — Николай задумался. — Раньше проще было! Конфет там купил или мороженое. Вот и все поощрение. А сейчас… Эх!

— Она на концерт просится. Транквилизатора своего.

— Что же… Чем концерт хуже кино? Пусть идет, попрыгает вволю.

— Так ей деньги нужны на билет.

— Не беда! У меня тысячи полторы припасено, как раз на такой случай.

— А надо шесть.

— Это что ж за концерт такой? — опешил Николай. — Мы на эту сумму неделю питаться можем всей семьей!

— Да, я знаю, но…

— Тамар, сейчас каждая копейка на счету. Вот найду еще подработку, тогда может быть. Но сейчас лишних денег нет. Пусть потерпит, в другой раз сходит.

— Но она говорит…

— Нет, — спокойно, но твердо перебил Николай. В нем проснулся командир части подполковник Федотов, который было задремал на время.

На этом он отвернулся от жены, показывая, что разговор окончен. За долгие годы совместной жизни Тамара привыкла к этой не очень приятной черте характера супруга — его невозможно было переубедить, если он уже принял решение. По плотно сжатым губам Николая она поняла: сейчас как раз тот случай. По опыту Тамара знала: настаивать бесполезно, и ей ничего не оставалось, кроме как дождаться более благоприятного времени для повторной попытки. Сашка, конечно, расстроится, но таков уж Николай — никакие аргументы сейчас не помогут. Тамара сделала закладку в памяти на будущее, пообещав себе вернуться к теме дня через два-три, и принялась за домашние дела.

Родители полагали, что их беседа останется между ними, но получилось иначе. Саша, которая по случаю вышла из ванной и притаилась за дверью, слышала весь разговор целиком. Слова Тамары о ее влюбленности заставили Сашу покраснеть. Мама оказалась гораздо проницательнее, чем хотелось бы. К счастью, похоже, отец не обратил на это внимания. Этого еще не хватало, чтоб родители обсуждали ее сердечные дела! В сердцах и от бессилия что-либо поменять Саша топнула ногой в мягкой тапочке. Стараясь ступать неслышно, девочка вернулась к себе. Что ж, последняя надежда потеряна. А кому на это можно пожаловаться, если не лучшей подруге?

В былые времена расстояние между Сашей в России и Лизой в Испании доставило бы массу сложностей. Пришлось бы писать письмо и отправлять его обычной почтой без всякой гарантии, что оно дойдет до адресата прежде, чем Лиза вернется домой. Еще можно было бы воспользоваться международной связью и позвонить. Очень дорого! Саше точно не по карману.

Иное дело — двадцать первый век, время Интернета, чатов и социальных сетей. Минута, чтобы открыть приложение на телефоне, и Саша уже пишет подруге сообщение, в котором вместе с обычным приветствием изливает все перипетии переговоров с родителями.

Лиза не заставила себя долго ждать.

«Обидно, — ответила она. — Может, тебе самой поговорить с отцом?»