Бесплатный фрагмент - Дети Рода

Вступление. Старая Государыня

Со стороны казалось, что Её Величество, Государыня всей Золотой Салавии неувядающая Заря, восседающая на походном троне в тесной, ну конечно по сравнению с тронным залом гордого Слава, думной палате, внимательно слушает доклад залесского наместника. Однако это была лишь видимость. Она была очень, просто неприлично стара, чтобы руководить громадным государством, но всё же держала себя в руках, оставаясь трезвой разумом. Поэтому всё, что мог ей сообщить местный представитель власти, знала и так, и даже мысли его не укрывались от её взгляда.

— «Он одновременно доволен и нет этой должностью» — думала она под мерный бубнёж скучного доклада — «доволен что далеко от начальства, редко вмешивающегося в его действия, которые в основном заключаются в ничегонеделании. Ну а что с этими дикарями можно делать?» — последняя мысль немного повеселила Государыню, и она удовлетворённо окинула взглядом скамейки вдоль стен, на которых восседали вожди и выборные старейшины — «Недоволен так-как должность не очень прибыльная, даже взяток никто не даёт! Можно ещё приворовывать из государственной казны, да местные вожди не поймут, а порядки тут строгие, люди живут не по закону, а по обычаю. Сразу в рабство, до выплаты! Этот ещё долго держится, значит неплохой наместник. Можно подумать и о назначении в какую-нибудь другую провинцию, поближе к центру!» — иногда она думала, что и в других провинциях законы должны повторять традиции, но потом, здраво рассудив, отбрасывала эту мысль. В старых, просвещённых княжествах обычаи уже извратились, превратившись в банальное воровство, себялюбие, трусость и полное презрение к обществу. С такими законами государству долго не протянуть!

Впрочем, оно и сейчас на краю. Поэтому, несмотря на старость и усталость, приходится объезжать провинцию за провинцией и стягивать их некрепкими нитями. То-есть преференциями, различными доходами и династическими браками. Сможет ли, удержит? И самое главное: что станет потом, когда её уже не будет? Эти вопросы мучали Государыню постоянно и выводы из своих рассуждений она делала неутешительные. Постоянные внешние угрозы, неодинаковые законы, деградация общества и нет наследников. Вернее, наследники есть, правителя нет!

— «Кому оставить трон? Внуку Туману, что козни да интриги строит? Вместе с великим князем Златом, тестем своим ненасытным, и шурином Ратом Бешеным. Всё государство готовы развалить, лишь бы на трон влезть. И не понимает он, что нельзя один род над другими возвышать, не удержишь потом их, да и остальные не потерпят. А может понимает всё, да боится не ему государство достанется? Вот и набирает силы для победы в будущей междоусобице кровавой?!»

— «А может внучке Росе, что в новую веру ударилась? Двоебожие. Те, кто злых духов боится к ним приходит. Люди говорят помогает, всех духов изгоняют! Они даже ей, Государыне, кулон подарили, белой кости с каменьями красными, занятная вещица, с одной стороны человек к свету поднимается, с другой во тьму падает. Вроде как духов на земле и нет, не остаются они своим потомкам помогать, а всё что есть здесь: трава и деревья, камни и горы, реки и моря, звери и птахи, всё что в мире есть, кроме человека, суть мертво или бездуховно. Непонятно?!» — кулон она, конечно, взяла, только не надевала никогда, так теперь в шкатулке с драгоценностями и валяется — «Ну а как без духов править? Как узнать сколько дьяки с наместниками воруют и какие интриги придворные строят? Кто в войне поможет, и в засуху, и в болезнях? Да и не бывает злых духов, злые только люди бывают!»

— «Или правнуку Гору, как большинство придворных и князей советует? Оно и понятно, мал ещё, родители мертвы, в делах не разбирается, распутен и не умён, подвержен влиянию. При умелом подходе хоть верёвки из него вей! Одна надежда, достойную жену найти, что править вместо него сможет. К сожалению, большие княжеские роды для этого не годятся, хватает и одного наследника с зарящимися на власть родичами. Мелкие тоже не подходят, их быстро сомнут в борьбе за трон. Если только эти вот, дикари? Они хоть и мелкие, и бывает, враждуют между собой, но друг друга ещё держатся и в обиду никому не дадут. Заодно и вся провинция ближе к государству станет и шатающийся трон поддержит!»

Она посмотрела в узорчатое окно на мелкий, убогий Залес, вместе с её приездом наполнившийся придворными, местными вождями с дружинами, торговцами и обычным любопытным людом. Городком-то нельзя назвать, так: пристань, терем наместника, думная изба, небольшое святилище, купеческие лабазы и торговые ряды, да постоялые дворы с трактирами. Особо и населения-то нету, только в базарные дни с окрестных родов народ собирается, когда купцы из других провинций приезжают за пушниной и зерном. Непонятно зачем дубовая стена кремля стоит с массивными венцами башен? Частокола вполне хватило бы.

Глава 1. Неподходящий жених

Ярка поднырнула под воду задержав дыхание насколько можно. Достала до самого илистого дна и дотронулась до рёбер с левой стороны, где находится волнистый голубой знак, сейчас с трудом различимый в толще воды. Она, конечно, не волхв и не умела разговаривать с духами, но умела их слушать или лучше сказать чувствовать. Как сейчас духа воды, хозяина этой заводи, что признал метку такого же духа и зла делать не собирался. Наслаждаясь ощущением лёгкости и нежным прохладным объятием водой обнажённого тела, Ярка тихонько опустилась на заднюю точку скрестив ноги, подняв при этом со дна небольшой мутный туман.

С интересом посмотрела на разбегающихся раков и замершего в камышах окуня. Раков можно бы и половить, да только куда их потом девать? Вечером государев пир, на который все окрестные рода прислали своих лучших людей, «а явиться на пир сытой, значит выказать неуважение хозяевам», как говаривал отец. Хотя Ярка могла много съесть, несмотря на худобу, и животом никогда не маялась, да и до вечера ещё далеко, но мало ли. Всё-таки не каждый день в Залес Государи наведываются, да что там говорить, даже не каждый год. Ведь их Залесский край был одной из самых диких окраин государства.

Вот, учитывая всё это, отец и послал Ярку помыться и приодеться по-праздничному. Хотя, как по ней, то мыться надо, когда покидаешь город, а не наоборот. Но тут ничего не поделаешь, отец по своему положению гораздо выше и приходится подчиняться.

Закончив размышлять, она резко оттолкнулась и заработав ногами поплыла вверх. По привычке вынырнула очень тихо, только чтобы бесшумно вдохнуть воздух и оглядеться.

— «Вот же леший принёс!» — возле брошенных ею вещей присутствовала небольшая кучка людей. Чуть поодаль пятеро бойцов из стремянного полка, как определила по украшенным шлемам и кольчугам ратников Ярка. Ближе ещё четверо, двоих она знала, один дьяк, помощник местного наместника, второй местный охотник, видимо в качестве проводника. А вот между ними стоит парень, весь расфуфыренный, в неудобном блестящем кафтане, с ухоженными длинными золотистого цвета волосами, собранными в аккуратный хвост. На пару лет постарше Ярки, может пятнадцать-шестнадцать. За ним ещё дедок, который заинтересованно уставился на неё, когда девчонка мощными гребками поплыла к берегу.

— Ух-ты, какая добыча расписная нам попалась! — ухмыльнулся парень, оглядывая вышедшую из воды голую девчонку в синяках, ссадинах и комариных укусах на самых неожиданных местах.

Бойцы тоже покрылись ухмылками и только оба местных вежливо поклонились, а дедок похоже завис от украшавших тело девчонки картинок, хотя и у самого на лбу глаз в ромбе имелся.

— Доброй охоты Ярка — произнёс охотник.

— Приветствую великого воина — добавил дьяк с совершенно серьёзным видом.

— И вам удачи — кивнула та, выжимая волосы.

— Воин? — фыркнул парнишка, покосившись на дьяка.

— На плече знаки — показал тот на несколько кровавых капель на левом плече девчонки — семь убитых врагов.

— Врагов? Мышей что ли? — парень повернулся к бойцам ожидая поддержки, но те уже перестали ухмыляться, знаки духа битвы бывали и у многих из них — А под глазом что за знак? — кивнул он опять на девчонку, хотя точно такая же стрелка пересекала наискосок правую щёку охотника.

— Меткий стрелок — не без гордости ответил тот, так как девчонка только презрительно скривила губы и отвечать явно не собиралась.

— А вон тот на кисти? — всё никак не успокаивался парень — А этот на ноге?

Ярку это обсуждения её знаков несколько раздражало и разбирать свою сумку с новенькой чистой одеждой она опустилась на одно колено спиной к этим самодовольным любопытным чужакам. Только зря, стало ещё хуже.

Похоже дедуля наконец заметил некое неудобство, так-как довольно тихо произнёс:

— Ваше высочество, наверное, не очень красиво так откровенно разглядывать обнажённую девицу?!

— Да лан перестань, эти дикари вообще не стесняются, говорят даже в бане все вместе моются. Ничё-се! — воскликнул пацан, заметив причудливый плетёный рисунок тёмно-синего с красным цветов, на спине, от плеч до лопаток — Кто это её так разукрасил?

— Должники, Ваше высочество — попытался ответить дьяк без подробностей.

— Так она богата? Вот же ей повезло — съязвил парень — а у меня на спине не одной метки, наоборот, я бы мог многим расписаться!

— Это не совсем то что вы подумали — пояснил дьяк — по обычаю спасённый оставляют свой знак на теле своего спасителя, как бы подтверждая долг и связывая свою жизнь с ним.

— «Да не, ну невозможно!» — Ярка встряхнула вышитые штаны и всё-таки решила надеть их на ещё невысохшее тело, причём снова повернувшись лицом к молокососу — «Ещё не хватало начать обсуждать кто, где и как был спасён, словно хвастаюсь!»

Это занятие чем-то заинтересовало мальчишку, и он поначалу притих, внимательно наблюдая. К сожалению, ненадолго. Когда уже штаны практически залезли на угловатые бёдра он вдруг резко выкинул руку с вытянутым пальцем вперёд, указав прямо на промежность, ну может чуть выше.

— А это что?!

— Ну ты совсем дурной?! — не выдержала Ярка, так как чуть не упала — Не знаешь, чем мальчик от девочки отличается? — и она рьяно завязала шнур на штанах, кажется, даже немного перетянула.

— Да нет! Ну там у тебя на холмике таком, перед этим местом… Ну, где разделяться начинает… Там звёздочка такая золотистая и в ней ещё одна — парнишка несколько замялся.

— Это знак духа Рода — пришёл на помощь дьяк, пока Ярка всовывала голову в расписную рубаху, чуть ли не до колен, с глубокими вырезами на рукавах, чтобы знаки видно было.

— «По лесу в такой не побегаешь».

— Так с этого и надо было начинать! — возмутилось его высочество — А то какие-то: стрелки, острые клинки, быстрые ноги. Благородная кровь, вот что главное! Восемь лучиков золотых и ещё серебренных семь, неплохо! — быстро подсчитал глазастый княжич по памяти, этот мелкий знак и заметить-то нелегко, видимо внимательно смотрел. Впрочем, княжич оказался ещё и очень болтлив, сейчас его как прорвало — Дочь вождя в восьмом поколении, ну теперь хоть пообщаться есть с кем, а то тут одно быдло вокруг бродит. Только у тебя знак мелкий какой-то, надо вот так, чтобы сразу всем понятно было!

Княжич распахнул кафтан и поднял вверх сорочку, Ярка уже думала, что он свои бархатистые штаны спустит, но обошлось. На мягкотелом животе, чуть ниже пупа располагалась прямо-таки огромная звезда, наверное, с целой сотней золотистых и серебристых лучей.

— Зачем? — сидя прямо на земле и натягивая мягкие, из красной кожи, сапожки, слишком мягкие чтобы бегать в них по лесу, спросила Ярка — «В лаптях гораздо удобнее, а то и босиком!»

— Как зачем? Чтобы все знали кто ты!

— Все знают кто я! — она показала на правый глаз, а затем на левый, с отпечатком чьей-то лапы под ним — я хороший стрелок, я следопыт, я хорошо дерусь на коротких клинках, я охотник, я воин! — она прошлась пальцами по рукам отводя рукава и показывая соответствующие знаки — Ну остальные всем видеть необязательно! — не стала она задирать штанины и рубаху, тем более у княжича уже была возможность рассмотреть метки духов на её теле — Это я! А то, что здесь — она постучала пальцем по рубахе примерно в том месте, где была звёздочка родословной — имеет отношение только к моему роду, семье.

— Во-от вы все тут тё-омны-е! — протянул его высочество — А как же уважение к твоему роду и к тебе, вот если крестьянин какой с такими метками, кланяться ему будешь?

— За хорошие дела не грех и поклониться! — заплетая косицу из тёмно-русых, не до конца высохших волос, ответила Ярка — А князя, что ничего не делает только на шее людей сидит, за что уважать?

— У тебя коса! — вдруг встрепенулся княжич.

— И-чё? — закатила глаза Ярка.

— Ты нетронута и жениха у тебя нет!

— П-фе — фыркнула Ярка и, закинув свою сумку на плечо, направилась в сторону виднеющихся деревянных стен города, даже не оглянувшись на поспешившего за ней княжича.

— Ваше высочество, а охота? — прокричал дьяк.

— Да ну её — отмахнулся тот — всё равно ничего не поймаем.

— Какая охота? — хмыкнул десятник, уже пару лет как бессменно приставленный к княжичу — Тут такая дичь убегает.

И вся свита двинулась следом.

Возле самых ворот повстречался Серый Бобр, с тушей кабана на плече. Так-то изначально он был просто Серый, но с возрастом прилепилось ещё и Бобр, за умение ловко и быстро валить деревья.

— Ярка! И ты Омут! Вы что, с такой толпой на охоту ходили?! — скептически хмыкнул он, оглядев свиту княжича, на него самого при этом, не обратив никакого внимания.

— Не, они за мной сами увязались, видишь без добычи возвращаемся?! — ответила Ярка, между тем как охотник Омут только кивнул, но похоже решил промолчать о том факте, что являлся проводником для приезжих гостей.

— Да-уж, не повезло тебе! Вот за что я люблю тебя Ярка, так это за независимость! — и Бобр прямо на ходу, несмотря на тесноту улицы, стиснутую торговыми рядами, покупателями и просто прохожими зеваками, перекинул кабана на другое плечо, явно стараясь показать, что везёт только лучшим — Ты учти, хотя моя первая жена давно умерла, но мой корень ещё крепок и к тому же я опытен. И если отдашь мне косу, то не трону тебя пока ты сама не пожелаешь. Зато вся эта мелкота сразу отстанет.

— Эй, она моей будет! — воскликнул княжич, не сразу сообразивший о чём речь.

Ярка удивлённо-презрительно подняла брови, прохожие в толпе удивлённо за-оглядывались на наглеца и придержали шаг, а Серый Бобр чуть не расхохотался, видимо только сейчас обратив внимания на расфуфыренного княжича.

— Кто этот молокосос? — спросил он Ярку.

— Не знаю — пожала плечами та.

— Я Наследный княжич Гор! — оскорблённо взвизгнул тот — И я официально беру её в жёны!

— Что?! — рука Серого мигом вытянулась и схватила его высочество за горло, сдавливая так что тот смог только хрипеть и царапать мощную кисть — Слушай сюда сопляк, такая мелкая сошка, не заслужившая не одного знака, не достойна слизывать пыль с её следов — продолжил он, даже не обратив внимания на дёрнувшуюся охрану и так и не скинув кабана с плеча — я не убью тебя за такое оскорбление только потому, что ты гость! Но если ещё раз услышу нечто подобное, уже не стерплю! Хотя думаю кто-нибудь прибьёт тебя раньше — уже более расслабленно добавил он и отшвырнул княжича к ногам его телохранителей.

Тут Ярка услышала прошедший по собравшейся толпе ропот и почувствовала, как шевельнулась её косичка, словно кто-то потрогал её. В тот же момент она развернулась, одним незаметным движением выдернув нож из ножен на узорном поясе и приставила клинок к горлу стоящего сзади чужака. Хоть и гораздо старше, но в такой же, как у мелкого княжича, нелепой одежде.

— Сдаюсь-сдаюсь — шутя проговорил он, комично поднимая руки — просто любопытно стало, столько меток, а всё с косой, любой род с руками оторвёт. Неужели никто замуж не берёт?

— Сама не иду! — мрачно произнесла она, не опуская клинка пока чужак, нагло её разглядывая, медленно не отошёл на несколько шагов.

После чего Бобр, Ярка и охотник Омут, направились дальше. Возмущённые прохожие, видя, что телохранители знатных чужаков не решаются нападать, потихоньку убрали оружие и, презрительно оглядываясь на приезжих, стали расходиться и снова заниматься своими базарными делами. А дедуля и дьяк остались копошиться возле окружённого охраной хрипящего княжича.

— Странные они, я их боюсь немного — настороженно оглядываясь призналась Ярка.

— Кого, этих? — удивился Бобр — Да у них бойцов-та, тьфу и растереть! А без них эти слабаки ничего не стоят! Их, кроме родовых, не один дух не поддерживает!

— Да и в тех они не верят, хоть и поклоняются — неодобрительно добавил Омут.

— Потому и боюсь, не знаешь, чего и ждать от них! Как бешеные лисы, что в деревню приходят и ничего их не пугает, ни камень, ни меч, ни стрела, только одно желание, укусить кого. Так и эти, языками своими мелют, руки распускают и низости своей совсем не стесняются. Словно не боятся, не смерти, ни духов, не мира, что отворачивается от них!

— Нет для них ни закона, ни правил, не обычаев — подтвердил, уже успевший неплохо узнать столичных гостей, Омут.

— Ты хоть понимаешь, что творишь? — услышал наследный княжич Гор ехидный голос своего дяди, после того как немного отошёл и смог нормально дышать — Ты, никак не отмеченный духами, задираешь ихних героев?! Поверь племяш, для этих мы с тобой, несмотря на всё наше благородство, всего лишь грязь под ихними немытыми ногами! Даже наши слуги имеющие метки, по местным варварским обычаям, достойнее нас! — с ненавистью добавил он.

— А ты чего не вмешался? Мог бы помочь!

— Ну не факт, что мы победили бы — сообщил дядя, помогая племяннику встать на ноги — а потом, политика. Сам подумай, кому нужно восстание в провинции?

С дядей пришло человек десять охраны — «Наверняка справились бы, гад специально дал меня унизить!» — подумал княжич, оглядывая прилично увеличившееся количество воинов.

— Чего ты вообще за ней увязался? — между тем продолжал дядя Туман — Не лица, ни фигуры, вся дурацкими знаками изуродована, да к тому же ещё и мелкая пока совсем?!

— Она не для этого! — возмутился и начал оправдываться Гор, отводя взгляд — У неё довольно неплохой род, и куча должников имеется, ну а от знаков её ценность для всяких дикарей только возрастает. Местные её мужа всегда поддержат — всё это он говорил, а перед глазами стояла наглая обнажённая девчонка, пытающаяся натянуть штаны на мокрые ноги. Вся взъерошенная, с по детски угловатым худющим телом, покрытым знаками духов вперемешку с царапинами, плоской словно два прыща грудью и жилистой задницей. Ну что он мог поделать, вот врезалась и всё! По-своему опыту, несмотря на молодость вполне впечатляющему, знал: пока не возьмёт так и будет думать о ней. Только вот здесь не столица, где любая готова была броситься на грудь Наследному княжичу несмотря на свой возраст и положение, даже если не хочет, стоило только щёлкнуть пальцами.

Дядя внимательно выслушал эту тираду, при этом понимающе кивая головой, но ехидно улыбаясь.

— А-а, так вот в чём дело, решил наконец-то исполнить волю нашей Государыни?! — он хлопнул племянника по плечу и поучительным тоном добавил — Знаешь, одобряю! Вот только ничего не выйдет у тебя. Понимаешь, у этих дикарей ценятся дела, а не слова, ну сам небось уже понял по разговорам. Это твоё «я Наследный княжич, отдай мне косу» для неё, да и для всех местных, тьфу и растереть. Нужно её завоевать, доказать делом, и вот тогда… — он многозначительно поднял палец.

— Ты мне что, предлагаешь против этих монстров поединки устраивать? Я, конечно, знаю, что ты меня ненавидишь и хочешь убрать с дороги, но дурака-то из меня делать не надо, на самоубийство я не подпишусь!

— Слушай, здесь мы все за одно, отдавать на растерзание варварам человека своего круга?! Родственника?! Это уж поверь и для меня слишком! — возмутился князь — Ты же цивилизованный человек и твоя сила в голове, а не в мускулах. У этих примитивных существ всё просто, кто сильнее, тот и прав! Возьми её, вот и всё! Докажи, что сильнее, она и отдаст косу.

— Если так просто, почему местные так не делают? — недоверчиво хмыкнул Гор.

— Потому что не могут! Сам говоришь, она хорошего рода, а кто все эти местные? Вожди все и так женаты, а кто нет у тех род слабее чем у неё, или выжидают. Они тут все родственники, им не с руки, но рано или поздно это всё равно случится, не вечно же ей в девках сидеть? Остальные боятся, благородная кровь она в подсознании всё-таки сидит, не положено им на неё зариться. Но ты-то Наследный княжич, а скоро и князь! — старший родственник приобнял Гора и тряхнул — Эх племяшь, мне б твои годы, ух! И прабабка твоя наверняка одобрит, для этого в эту глухомань и припёрлись?!

— Ваши высочества! — вдруг забеспокоился старик, догадываясь к чему идёт дело — Прошу вас не забывайте, что вы не в столице!

— Стоум, говоришь так, будто мы и не в своём государстве — скривился князь Туман — здесь всё наше, мы здесь власть, элита, не медведи же эти дремучие?!

На одной из базарных площадей Ярка услышала звуки струн и протиснулась сквозь толпу. Здесь известный гусляр Синица потешал публику своими балладами, одну из которых только что закончил исполнять, и теперь пил квас небольшими глотками. Но заметив сожаление на лице девчонки, подмигнул ей и опять взялся за гусли. По площади разнеслось мелодичное журчание, толпа притихла и рассказ начался:

Я сейчас вам расскажу, про героя одного, славную историю,

Угадайте, старую или? — НОВУЮ!

Радостно взревела часть толпы последнее слово. Между тем рассказчик, нежно тренькая гуслями, напевно продолжал:

И случилась она не в далёких краях, и не в Забугарии,

А у нас, в Залесской? — САЛАВИИ!

Силы огромной пришёл враг к нам сюда по зиме.

Мало раньше он получал? — ПО СПИНЕ!

Собрались все, кто мог, только б сила была, меч держать.

А что делать? Пошли? — ВОЕВАТЬ!

Стариков, да баб с ребятишками, в деревне вождь оставил,

И с ним дочь свою остаться? — ЗАСТАВИЛ!

Десять лет молодой, скучно ей, всё неймётся, куражится,

На охоту она? — ОТПРАВЛЯЕТСЯ!

В это время, на деревню, врагов загонный отряд находил,

Кого в плен забрал, а кого просто? — УБИЛ!

Всё больше и больше голосов присоединялось к странной песне, и вскоре орала вся площадь. Только вот настроение этих голосов, вместе с ритмами гуслей потихоньку менялось. Сначала радостные, потихоньку они становились строже, в них чувствовалась предостережение, затем ненависть к врагам, а потом и мстительное удовлетворение и наконец восхищение:

Не заплакала, вернувшись охотница! Духа зверя призвала,

По следам врагов? — ПОШЛА!

Не догнать ей, убегут! Духа скорости зовёт, далеко не уйдут,

Быстрее ветра ноги? — ПОНЕСУТ!

Все по очереди спят, не отходят в лес, бдят. Осторожны враги.

На привале сидят у костра? — В НОЧИ!

Духа меткости дева зовёт, и стрела в глаз впивается,

На снегу враг в крови? — ИЗВИВАЕТСЯ!

Суетятся враги, поднимаются. Но один про бой забывает,

В потрохах стрела? — ЗАСТРЕВАЕТ!

Вот укрылись они за щитами, не попасть теперь, не убить.

Пора ножику крови? — ИСПИТЬ!

Главное скорость набрать, духа ловкости надо позвать.

И за горло хватается крайний? — ТАТЬ!

Враги окружают, духи битвы поляну собой освещают,

Удар и удар, но? — НЕ ПОПАДАЮТ!

Скользят у них ноги. Воды дух на помощь герою приходит,

Двоих ещё смерть от кинжала? — НАХОДИТ!

Вскричали они: «Нас лупит девчонка, как это можно?»

Хотели сбежать, но уже было? — ПОЗДНО!

Схватили их руки недавних рабов и, радуя духов, девки кинжал,

Врагам, трусливое сердце? — ИЗЪЯЛ!

Женщины, дети и старики, свой долг на героя спине записали,

И в руки её, свои жизни? — ОТДАЛИ!

Имя героя мы помним всегда, как солнце иль снег она светла,

И зовут все её? — ЯРКА!

— Ярка! Ярка! Покажи спину! — в разнобой орала толпа со смехом и прибауточками.

— Да ну вас, ха-ха-ха-ха — заразительно смеялась девчонка — да все не так было, хи-хи-хи.

— А как? Ярка расскажи?

— А не помню, со страху забыла всё!

— А-Ха-Ха-Ха…

Пока толпа веселилась, к Ярке протиснулся раб в дорогой одежде, и низко поклонился:

— Госпожа Ярка, дочь вождя Грома Весеннее небо?! — тихо поинтересовался — Её величество слышала о вас и хотела бы узнать эту историю подробнее! Я вас провожу — добавил он, после того как Ярка в замешательстве пожала плечами.

Он как-то так незаметно выскользнул из толпы и быстро нырнул в проулок между торговыми рядами, а оттуда во дворец наместника с заднего входа. Еле девчонка поспевала за ним. И никто даже внимания не обратил, только гусляр настороженно проводил прищуренным взглядом.

В деревянном дворце, они прошли по множеству переходов и гульбищ, так что Ярка почти заблудилась, и наконец оказались перед, вроде пустой, светлицей, дверь в которую приоткрыл перед ней услужливый раб и тут же захлопнул, как только перешагнула она порог. Запястья и щиколотки оказались словно в тисках, схвачены с обоих сторон сильными руками. Опешившую девчонку, прикрыв ей рот солоноватой на вкус рукой, с деловитой суетой, словно это вполне обычное дело, повалили на мягкий ворсистый ковёр и начали раздевать тихо переговариваясь.

— Пояс отстегнул? Рубаху тяни наверх!

— Рукав, рукав!

— Всё перехватывай, теперь штаны давай! Да не отпускай ногу, потом перехватишь.

За те несколько мгновений что её разоблачали, она узнала тех самых воинов, что сопровождали княжича, а вот и он сам. Княжич стоял у неё в ногах и раздевался, с похотливым выражением на лице поглядывая на промежность девки. Вот он стащил штаны, откуда выпрыгнул твёрдый и непропорционально большой, особенно для тщедушного тела ленивого подростка, уд. Насильник опустился на колени и стал пристраиваться к лону схватив жертву за бёдра.

В этот момент словно пелена спала с Ярки — «Это взаправду! Они сделают это!» — она замычала и задёргалась, зовя на помощь духов, перебирая в голове свои метки. Но чем они ей могли помочь? Только метка ловкости, что как ей говорили, в виде небольшой ящерки находилась внизу спины, на одном из позвонков, отозвалась, помогая извиваться так, что княжич никак не мог попасть.

— Да держите же её! — воскликнул наконец он.

Десятник, что прикрывал ей рот, наконец смог зажать её голову между своих коленей и плотоядно улыбнулся. Она почувствовала, как вторая его рука надавила на её грудь и оттуда по телу стал распространяться какой-то новый дух, липкий, мертвяще бледный. Ярку охватила паника и она забилась ещё сильнее. Десятник на это зло ощерился подгнившими зубами и больно сдавил сосок. Тут же ещё один незнакомый дух возник в её теле: красный, слепящий, ненавидящий всё вокруг. Заставив её дёрнуться с невероятной силой.

Она не осознала из-за душившей её ненависти как, но левая нога освободилась и тут же коленом врезала по рёбрам княжича, заставив того сразу забыть о цели. И в тело влился дух битвы, что дремал в виде кроваво-красных капель на левом плече. Непонятно как освободилась и вторая нога. Не раздумывая Ярка изогнулась и обхватила коленями голову десятника, выворачивая её, все сильнее и сильнее и даже не заметила, что и руки уже свободны, только шум в ушах и красная пелена перед глазами. Она лупила и лупила сцепленными вместе кулаками в одну точку. Пока не почувствовала, как крепкие руки схватили её за локти, с силой оттянув назад, не позволяя вырваться несмотря на все дёрганья, и выкручивая правую кисть, пока рядом с голой ступнёй не шлёпнулся боевой нож десятника.

— Кровищи-то сколько! Что так не аккуратно? — привёл Ярку в чувство скрипучий голос стоящей перед ней старухи.

— Это она! — раздался над ухом Ярки голос державшего её человека.

— А с ним что? — старуха кивнула в угол, и Ярка изогнувшись увидала голого, скорченного, жалко подвывающего княжича, рядом с которым присел уже знакомый старик.

— Пара рёбер треснуло, жить будет! — произнёс Стоум.

— Он умрёт в мучениях! — безапелляционно просипела Ярка.

— Но ведь не сегодня?! — вроде и спросила старуха, но таким требовательно-угрожающим голосом, что и в обычной ситуации нормальному человеку могло статься не по себе. К тому же Ярка уже достаточно пришла в себя, чтобы заметить и венец на голове собеседницы, и осанку, и послушание присутствующих. Спорить явно не стоило — Ты не двинешься с места и будешь слушаться! — и прочитав в глазах пленницы покорное согласие, приказала — Отпусти её!

Руки Ярки сразу освободились, и она растерянно огляделась, не предпринимая попытки сделать даже шаг, чтобы хотя бы подобрать свою одёжку. Перед ней, залив кровью весь ковёр, лежал труп десятника с кучей ножевых пробоин в груди. Остальные четверо бойцов, валялись в разных позах, без видимых повреждений, но не было сомнений, совершенно мёртвые. В углу всё ещё корячился и шмыгал носом княжич. Стоум что-то делал с его боком. А Государыня изучающе разглядывала подёргивающуюся в нервном шоке, голую, измазанную в крови девчонку.

Приоткрылась дверь, и человек, что минутой раньше держал её со спины, волоком втащил в комнату слугу, с неестественно вывернутой шеей, того самого, что привёл девочку сюда. С удивлением Ярка поняла, что больше никого в комнате нет. Кто убил всех этих воинов? И только когда незнакомец повернулся, удивление сменилось пониманием. Всё его лицо покрывал страшный чёрный знак убийцы, выделялись только глаза и зубы, когда он презрительно ухмыльнулся, увидав написанное на лице Ярки отвращение.

— «Должницей убийцы я не стану!» — в панике подумала она, понимая, что теперь обязана поставить свою метку и поклясться отдать долг. Но какую плату может потребовать тот, кому помогает дух убийцы? Для кого любая жизнь, мужа, женщины, ребёнка, ничего не стоит?

— Метка ужаса!

— Что?! — дёрнулась Ярка и чуть не сошла с места, хотя обещала этого не делать.

— Метка ужаса — повторил старик, тыкая пальцем почти в середину её груди, чуть левее. Он оказывается уже стоял совсем рядом и изучал её метки, словно они снова находиться возле той заводи — а эта ярости! С утра их не было, ты познала новых духов! В остальном, всё нормально. Без травм… — многозначительно прибавил он, повернувшись к Государыне.

— «Точно!» — она вспомнила переполнявшие её недавно эмоции и взглянула на свою грудь. Там, куда давила ладонь десятника, теперь имелось чёрное солнце с длинными извилистыми лучами, которыми переплеталось с лучами другого солнца, ядовито красного, горевшего на том месте, куда десятник её ущипнул — «Ну вот кого я прогневила? Самые поганые знаки для воина!» — настроение не улучшило даже то, что дух битвы прибавил ей на плечо ещё одну кровавую каплю за убитого врага.

— Надо же, расстроилась? — по-доброму усмехнулась Государыня, поднимая с пола её одежду и сапожки — Приберитесь тут! — приказала она Стоуму и убийце, и поведя глазами в сторону всхлипывающего парня строго добавила — А с ним как договорились, чтоб по-тихому! — после чего снова обратилась к Ярке голосом доброй старушки — Думаю тебе необходимо принять ванну! Только ноги об ковёр вытри и иди за мной!

Сам переход по внутренностям дворца был тоже каким-то странным. Государыня то и дело останавливалась к чему-то прислушиваясь, возле каждого поворота выглядывала из-за угла и предупреждающе прикладывала палец к губам. Последнее конечно зря, девчонка охотница привыкла выслеживать добычу в лесу так, что не одна ветка не хрустнет, не одна птица не смолкнет, что уж говорить о гладко струганных досках дворца, по которым она ступала босиком.

— Жди здесь! — шепнула Государыня очередной раз приложив палец к губам, когда они оказались на широком гульбище, выйдя из какой-то заваленной барахлом клети и остановившись так, чтобы с улицы их видно не было. После чего прошла в огромную горницу, и до Ярки донёсся её каркающий строгий голос — Ванна готова? Вы что заморозить меня хотите? Не надо горячей воды сюда тащить, всё равно теперь не успею! Оставьте чан, может после пира ополоснусь, пока вон идите! — её голова снова высунулась на гульбище и весело кивнула, приглашая девку зайти.

Вода в огромном чане оказалась совсем не холодной, а очень даже тёплой и приятно пахнущей лесными травами. Так что Ярка несмотря на некоторое напряжение, почувствовала, как сходит трясучка от всего пережитого. Теперь она сама с любопытством стала разглядывать эту странную Государыню. Честно говоря, она представляла её себе гораздо моложе и более, возвышенной что ли, навроде духов, не увидеть не услышать нельзя, только почувствовать. А она оказывается нормальный человек, вон даже одежду её разглаживает и где порвалось на швах штопает.

Государыня тоже то и дело бросала ненавязчивый взгляд на девчонку, впрочем, не отвлекаясь от своего занятия, и вдруг нарушила тишину, заставив ту снова напрячься:

— Сколько у тебя меток, словно воин великий или волхв! Ярка хм, смелая Ярка, дочь Грома Весеннее небо! Это же ты два с половиной года назад в одиночку загонный отряд Поганов истребила?

— Я не одна была — опустившись под воду до самых губ, скромно возразила та — там ещё пленные были, они помогали.

— Да уж! — улыбнулась Заря — В одном мой правнук не ошибся, ты бы удивительно ему подошла.

— Он мне не подходит! — сразу всколыхнулась Ярка, так что часть воды выплеснулась на пол.

— Это точно! — грустно подтвердила Государыня и оборвав нитку встряхнула зашитую рубаху — Хотя поверь мне, он ещё не самый худший мой родственник.

Ярка решила, что хватит рассиживаться, тем более после разговора о том, кто кому подходит. Мандраж полностью улёгся, и она поднялась из воды.

— Там мыло возьми — заметив её движение сообщила Заря.

Ну что делать, не нарушать же прямой приказ Государыни, тем-более она обещала слушаться? Пришлось взять пахнущий хвоей кусок и быстро повозить по своему телу, задержалась лишь на груди, там, где появились новые метки.

— Все духи полезны — снова обратила на неё внимания Заря — даже если кажется, что они вредны.

— Да? Какой в них прок воину? Зачем они появились?! — горько всхлипнула Ярка, вытирая выступившие слёзы и нечаянно сунув куском мыла в глаз.

— Появились, как и все духи, потому что ты их позвала, и они услышали — терпеливо объяснила Государыня прописные истины, которые Ярка и сама знала — теперь будут всегда с тобой, помогать и оберегать! Или ты думаешь, что дух ужаса заставит тебя струсить и сбежать в бою? Но ведь он твой, пошли его на врагов, только тот, кто познал ужас может им управлять! А дух ярости? Лишает разума, но и придаёт сил! И им можно научиться управлять, с помощью других духов!

Наклонившись в чан Ярка зачерпывала горстями воду и со всей силы тёрла глаза, потому не сразу сообразила, о чём ей таким спокойным голосом говорит Государыня? Но вдруг удивлённо выпрямилась. Такого ей не один волхв не рассказывал!

— Откуда вы знаете? У вас же нет знаков!

— Есть! Просто я их не показываю. Они другие, и не всякий волхв такими владеет! — она наклонилась немного вперёд и шёпотом, словно по секрету, добавила — Так как сильны эти духи и не всем свои знаки дают — начала она перечислять — дух мудрости позволяет заглянуть в глубь человеческой души и увидеть суть, дух логики посмотреть на вещи с разных сторон и отыскать выход, а дух хитрости запутать противника и найти союзника! — тут она снова выпрямилась и договорила уже обычным тоном — Есть много сильных духов, но без этих трёх нельзя править государством! Хотя некоторые пытаются… — она вздохнула и вдруг предложила — Хочешь покажу, как их можно получить?

— Конечно хочу! — Ярка разбрызгивая воду чуть не вывалилась из чана, в суетливой попытке перешагнуть высокие борта с зажмуренными глазами — «Такие сильные духи, кто ж не хочет?»

— С условием, что никто, о произошедшем сегодня, не узнает! — вмиг окоротила её старушка, впрочем, Ярка и так не собиралась просить у кого-либо помощи, сама потом накажет — Вытрись сначала, полотенце на скамье! И глаза промой как следует! — засмеялась Государыня Заря — «О духи! Какая же ещё девчонка!» — она была довольна.

Торопливо вытерлась и напялила починенную одежду, только сапожки оставила на деревянном полу, чтоб не топтаться по красивому ковру. Ярка, всё ещё моргая красными глазами, по знаку Государыни уселась напротив неё, не став трогать неудобную резную скамеечку, прямо на ковёр и скрестив ноги, обратилась в само внимание.

— Итак, скажи мне, что ты читаешь и как много?

— Каждый раз, когда иду на охоту — подивилась Ярка вопросу — я читаю следы волков, зайцев, медведей, косуль, кабанов… — начала она перечислять, загибая пальцы.

— Очень хорошо — перебила её Государыня — а книги ты читаешь? Вон такие — она указала на резной столик, что стоял рядом со скамейкой и огромный том на нём.

— У нас таких книг мало — призналась смутившаяся Ярка — и следы в них читать трудно! — отец, мать и волхв иногда пытались её заставить, но она быстро бросала это скучное занятие.

— Это плохо — укоризненно сообщила Заря — а в шахматы ты играешь? — она снова указала на столик, теперь уже на доску с резными фигурками — Тоже нет?!

— Я в ножички умею — предложила другую игру Ярка.

— Не то! — отмахнулась Государыня — А с людьми ты споришь?

— Ага! — радостно сообщила девчонка — Мы с ребятами постоянно спорим кому стадо сегодня пасти или кто сильнее, а с братом целый день можем ругаться. Кто первый замолчит, тот и проиграл!

— Ну что ж? — подвела итог Государыня — Я тут пробуду ещё три дня, все это время мы с тобой будем учиться читать, играть в шахматы и спорить! — и она пустилась в длинные пространные объяснения — Все эти три дела помогают призывать духов мудрости, логики и хитрости. В книгах сконцентрирована не только людская мудрость, но и глупости там хватает, а это и заставляет нас взглянуть на вещи, с другой стороны. Не всё глупо, что нам не нравится, к тому же поди попробуй разгадай что имел в виду автор?! В шахматах нужно не только просчитывать разные ходы, но и обмануть соперника, а накопленный опыт оборачивается мудростью! В споре хоть и находится истина, но часто она зависит от хитроумия спорщика и его логических построений! Вот и выходит, что всем трём духам друг без друга нельзя! Запомни! — подняла она палец вверх — Логика без хитрости и мудрости, превращается в случайность! Хитрость, без мудрости и логики, просто самообман! А мудрость без логики и хитрости, обычная глупость!

— Это сложно — только выслушав всю эту тираду Ярка поняла насколько сильных духов она собралась приручить — справлюсь ли я за три дня?

— Нет конечно — покачала головой старая женщина — это только начало! И даже когда получишь метки, их надо постоянно кормить, иначе они уйдут, ну это думаю ты знаешь, так со всеми духами! Что-нибудь придумаем, найдём тебе помощника!

— А можно на них посмотреть? — решилась задать нескромный вопрос Ярка.

— Только если никому не скажешь — как-то хитро подмигнула Государыня, снимая венец и кладя его на подставку с пяльцами. А за тем, к ужасу, резво вскочившей на ноги Ярки, также аккуратно сняла и волосы, обнажив совершенно гладкий, неприятного вида череп и с улыбкой покрутила им, давая возможность девочке разглядеть все картинки.

На затылке извивалась блестящая змейка тёмных тонов с крыльями и головой совы. С правой стороны имелась непонятная чёрная полоса, скрученная в два кружка, но в одном месте разорванная. С левой же стороны была довольно милая рыжая лисица.

— А можно? — спросила Ярка с испуганным восхищением разглядывая непривычно безволосую женскую голову, обходя её по кругу и вытянув руку вперёд — Я тоже лысой стану?

— Ну потрогай — милостиво разрешила старушка и почувствовала, как рука девочки коснулась её головы — вот уж не знаю, доживёшь ли до такого возраста? — и внимательно посмотрела на неё, ощутив, как ладошка на её голове словно сжалась в напряжении — Да станешь, станешь!

— Я свой знак должна — прикосновение к чужим знакам напомнило Ярке о долге — за спасение, ну, убийце тому!

— А, Шипу? Не волнуйся — сразу поняла тревогу девочки Государыня — ему твой знак ни к чему. К тому же он не тебя спасал, а мой приказ выполнял — добавила она, снова надевая парик.

— Значит, я вам должна?! — обрадовалась девочка, должницей Государыни быть вовсе не страшно и даже почётно — А почему у вас знаков от людей нет? — спросила она сразу заглянув за воротник свободного платья на чистую старушечью спину, в поисках места для своего знака.

— Потому-что боятся, слишком тяжела расплата и она обязательна! — взгляд Государыни снова стал пугающе строгим — Если поставишь свой знак, то знай! Не мне ты будешь должна, а государству!

Ярка на мгновение испуганно замерла, но всё же решительно прислонила указательный пальчик к морщинистой спине. Через секунду на этом месте проявилась маленькая тёмная закорючка.

— Что там за шум? — недовольно проскрипел голос Зари после стука в дверь.

— Ваше величество! — из-за неё высунулась голова служанки, стрельнула глазами на Ярку, стоящую за плечом нахмуренной Государыни, и чан, с лужами воды под ним, но сделав вид что так и должно быть, доложила — Там вождь Гром из рода Весеннего неба, с дружиной своей, просит принять.

— Пусть войдёт! — милостиво разрешила Государыня.

Дверь распахнулась и на пороге, в сопровождении бойцов, рынд личной охраны Государыни, появился встревоженный вождь, правда без всякой дружины, только гусляр Синица выглядывал из-за его широкого плеча.

— Ваше величество, мне сообщили что моя дочь… — начал он видимо заранее заготовленную речь, но заметив Ярку, прервался — …может быть у вас — скомкано закончил он.

— У вас очаровательная дочь! — подтвердила его предположение Государыня — Мы мило пообщались, и я должна у вас просить позволения одолжить её на те три дня, что ещё буду гостить в вашем прекрасном Залесском краю! — и дождавшись, когда совершенно растерявшийся вождь простовато кивнул, добавила повернувшись к Ярке — Пока ступай моя девочка, увидимся на пиру! — подождав когда Ярка, под смущённым взглядом отца, натянув сапожки выскочит вслед за ним, она устало обратилась к служанке — Стоум уже тут?

— Да Ваше величество! — ответил старик сам за себя, входя в помещение — Отряд собран, всё готово к отправлению, думаю дорогу Его Высочество выдержит.

— Планы меняются — сообщила Заря — я решила спрятать его здесь!

— Но это невозможно Ваше величество, его будут искать, а здесь уже многие его видели, могут узнать. Да и какой в этом смысл? Без сильного заступничества он не выживет.

— Собранный отряд отправь в столицу, искать будут их! У тебя три дня на то, чтобы изменить его внешность, а потом местные все забудут! Ну а смысл? Оставить государству надежду! Думаешь в столице у него больше шансов выжить? Особенно после моей смерти?! Будет у него заступник!

Государыня вышла на крыльцо дворца наместника, и сразу раздались радостные крики:

— Да здравствует Государыня наша Заря! — кричали князья, вожди родов, старейшины, ближайшие советники и наместник, что сидели за огромным главным столом, ломившимся от яств, все они шумно поднимались со своих мест и вытягивали вверх кубки.

— Славься Государыня Великой Салавии! — вторили им старшие дружинники, сотники и десятники, придворные и дьяки, что умещались за ближайшими столами.

— За Государыню Зарю! За Золотую Салавию! За Славный Залесский край! — орали торговые гости, знатные селяне и горожане провинции и далее простой люд, чьи столы уже не вмещала площадь.

Государыня под эти крики взяла поданный слугой кубок, поклонилась народу и пригубила.

— Да начнётся пир! — не слишком громко проговорила она, садясь в центре стола, прямо перед крыльцом. Впрочем, громко и не требовалось.

— Да начнётся пир! Да начнётся пир! — подхватили окружающие и всё дальше и дальше этот призыв унёсся по столам. Особенно усердствовали в криках местные варвары.

— Вот это я понимаю пир, не то что при дворе протухшего от угодничества Слава! — воскликнул Великий князь Злат, довольно крепкий мужик лет пятидесяти со знаком духа удачи, четырёхлистным клевером, пересекающим крест на крест всё умное лицо, с хитрыми глазами. Безобразная лягушачья морда красовалась на левой кисти руки, знак духа богатства. На правой же имелась отметка духа власти, зигзаг молнии — Люди тут другие, воины! Что мужики, что бабы! И духи их любят, вон ту я бы с удовольствием за сына отдал, жаль мелкая ещё — он ткнул в сторону украшенной знаками девчонки, что невесть как оказалась среди дружин вождей, она даже вскочила на скамью, размахивая кубком.

— «Наверное, чтобы всех оглушить и заляпать медовухой» — Наследный князь и владелец княжества Перо, Туман потеребил пальцем в ухе, оглохшем из-за криков, вырывавшихся из лужёных варварских глоток и этого девчачьего визга — «хм, девчонка тут, а племянника не видно?» — вслух же добавил — За безродную, никому неизвестную девицу из нищей деревни?!

— Разве я не один из богатейших князей Салавии? Или может мой род уступает кому-то в благородстве? А может у моего сына Рата недостаточно славы? Всё это у него есть и так, нет только достойной его жены, умной и смелой, которая даст великих наследников Роду.

— Как ни странно князь, но я с вами соглашусь. Хотя и усматриваю в этом вашем желании планы присоединения Залеса к Великому Черсалавскому княжеству! — добавила Государыня — Для Рата Бешеного это была бы лучшая партия, да и он ей вполне подходит — непонятно добавила Заря.

— Ой, Ваше величество, бросьте! — возразил Великий князь — Она всего лишь дочь одного из вождей, чтобы присоединить княжество этого мало.

— Ваше величество? А ваш правнук не собирается присутствовать на пиру? — сменил тему Туман.

— Пришлось отправить его в столицу — ответила та, с сомнением разглядывая жиденький бульон, что слуга подал ей отдельно. Все эти жирные, острые, мясные, солёные и сладкие блюда, которыми был завален стол, были уже не для неё — от греха подальше.

— Везёт же! — с мрачной ухмылкой произнёс князь, глядя на сидевшего напротив вождя, что неуклюже мял в своих огромных пальцах серебренную вилочку. Наконец он отбросил её и просто схватил ляжку кабана руками.

— Странные вещи он рассказывал — между тем продолжила Государыня — будто ты ему плохие советы даёшь? Ко мне тут даже один вождь приходил, с расспросами? Смотри доиграешься!

— Ну что вы бабушка?! — возмутился князь, вытирая рушником вспотевшие руки — Вы же этого распутника знаете! Я может когда и пошутил, а он возьми да сделай! Полная безответственность!

Глава 2. Никчёмный раб

Провожающие, под предводительством наместника, отстали у самой границы Залесского края, и поезд Государыни въехал на земли Дубского княжества. Здесь Её Величество встречал сам князь Лад, во главе своей дружины, среди которой словно дуб, выделялся своей мощью его сын Строй.

— Плохие вести моя Государыня — князь спешился перед её возком и опустился на одно колено прямо в дорожную пыль, рядом с ним со скорбным видом остановил своего коня князь Туман.

— Ну что ещё? — проскрипела Государыня, опираясь на ближайшего рынду чтобы вылезти из этой тесной, постоянно трясущейся коробки — Опять со своими боярами разобраться не можешь?

— Ваш правнук, княжич Гор пропал — ответил тот, стараясь не обращать внимания на подколку — его сопровождающие найдены мёртвыми, самого найти не удалось!

— Скорее всего тоже мёртв! — сделал догадку Туман, пока Государыня молчала и пыталась прийти в себя от услышанного — Смысла его оставлять живым, у кого бы то ни было, никакого нет?!

— А тело? — поинтересовался Стоум, вылезший из возка вслед за Государыней — Если уж убивать наследника, то так чтоб все об этом знали!

— Интересно, кому это вообще могла понадобиться его смерть?! — с нарастающей угрозой вопросила Государыня, уставившись на своего внука.

— Ой, Бабуль! Да мало ли при вашем дворе всякого отребья вьётся? — ответил тот, предпочитая не замечать намёк — Вот взять этих двоебожников хотя бы, не удивлюсь если они нас всех хотят уморить! Ну кроме Росы, конечно, её они любят! А уж в ихних ритуалах я не разбираюсь — ответил он уже Стоуму — мало ли для чего им тело Наследного княжича понадобилось? Кроме того, может кому подтверждение смерти нужно? Уже не узнаем — и князь сокрушённо вздохнул.

— Необходимо провести расследование — из своего возка грузно вылез и князь Злат — узнать кто ведал, что княжич поедет один, с небольшим сопровождением и какой дорогой? Вы уж на меня не обижайтесь князь Лад, но преступление совершено на вашей земле, и без местных тут скорее всего не обошлось. Как глава сыскного и тайных дел приказов, я вынужден просить у вас содействия на проведение дознаний среди ваших людей…

Как только огромный поезд скрылся в дали и улеглась пыль на Славском тракте, вожди, те, что не отправились с попутным караваном Государыни, вместе со своими дружинами стали разъезжаться по домам, в свои родовые поселения.

Вождь Гром ещё раз прошёлся по подворью, что принадлежало его роду, осматривая своих людей, десять человек старшей дружины включая Ярку и обоз из пяти, полностью загруженных купленным на базаре товаром, телег. Их поведут парни и девки из Весеннего, напросившиеся на праздник.

— Ну, где этого старика носит? — проворчал он нетерпеливо — С утра всё готово!

— А ты не спеши! Торопыга какой — из боковой клети, опираясь одной рукой на длинный посох, наконец показался старейшина Ливень, представляющий род Весеннего неба в думе Залеса — мне наказ Государыня дала, «отдать в самый последний момент», вот я и исполняю! — он повернулся к Ярке — Вот внучка, принимай! — и легонько подтолкнул к ней левой рукой подростка, этакого слабосильного тюфяка с кое-как стриженными патлами на голове, одетого в добротную крестьянскую одежду, новенькие, но неправильно завязанные лапти, и явно непустой котомкой за спиной. От толчка деда тот сделал несколько неуверенных шагов вперёд и зло зашипел, схватившись за правый бок — Её Величество раба тебе дарит — и дед довольно прищурился.

— Что это за подарок такой? — вождь презрительно посмотрел на раба, затем перевёл строгий взгляд на Ярку — Духи! За что мне это? Ты чем-то её рассердила? Так и знал, что этим кончится! Говорил же тебе, будь вежлива и босиком перед ней не бегай — начал стыдить он потупившуюся дочь — что теперь с этой никчёмностью делать? Не продавать же подарок Государыни? И обратно не отдашь…

— Я Наслед… — речь вождя неосторожно прервал раб, но закончить не успел. Тут же отлетел на землю от небольшой зуботычины.

— Он даже простого вежества не понимает! Вот, теперь сама что хочешь то и делай с этим куском дерьма! — закончил вождь и вскочил на богатырского коня — Всё, отправляемся!

Девчонка точно узнала его, это Гор ясно видел по её надменно-довольной ухмылке, ничего хорошего не предвещающей. Она подошла, держа свою лошадь под уздцы и, обидно потыкав носком сапога прямо в морду, проговорила, под смешки выводящих на улицу лошадей дружинников и скрип выезжающих телег:

— Эй, сам пойдёшь, или к хвосту лошади привязать? — и по тому, как потянулась к линьке, что была приторочена к седлу, было понятно, что она это сделает.

— Сам, сам! — поторопился сообщить Гор, вставая.

— Мешок свой не забудь! — процедила она, теряя к нему интерес и, одним ловким движением запрыгнув на свою кобылу, что была явно ей не по росту, выехала с уже пустого двора.

Гор, подхватив котомку, заковылял следом стараясь не отстать от обоза — «А то побьют ещё!»

За последние три дня всё так поменялось, что иной раз он думал, что это происходит вовсе не с ним. Слишком всё было нереально и неестественно, не так как должно быть и к чему он привык за свои неполных шестнадцать лет жизни. Сначала поместили в тёмную каморку, отгородив ото всего внешнего мира, только этот молчаливый убийца приносил еду, да Стоум посещал его для лечения. Потом заменили одежду на вот эти крестьянские лохмотья, да ещё и остригли кое-как, и при этом совершенно не обращали внимания на его возражения, а при попытке сопротивляться, просто связали. А вчера вообще произошло невероятное, его посетила Государыня и строгим голосом сообщила, что теперь он раб! — «Вот это как понимать? Родная прабабушка, подарила своего правнука вот этой дикарке?» — Затем она провела долгую и обстоятельную беседу. Навроде того, что его могут убить, а здесь он в безопасности. И что теперь ему надо надеяться только на себя и понять, как живёт народ, которым он хочет править. А также хорошо себя вести и учиться, потому-как для местных рабы это такие дети, хоть и выросшие, но безответственные и неспособные за себя постоять и других защитить.

— «Ага, заметно отношение к детям!» — Гор потрогал опухшую скулу и почувствовал, как в глазах опять набухли слёзы, опустил взор к земле, стараясь не смотреть на прохожих, хотя кому какое дело до раба? Он несмело взялся одной рукой за борт последней телеги. Идти скорее всего далеко, и темп приличный, а он пешком ходить не привык, к тому же рёбра ещё болят и котомка не лёгкая.

Управляющая телегой рыжая веснушчатая девица лет семнадцати, только покосилась, но ничего не сказала, а уже когда выехали из города бросила, заметив, как он ковыляет:

— Что-ты в котомку-то вцепился? Бросай в телегу! Хлопнешься, потом и тебя ещё везти.

Скорее всего потому, что рядом больше никого не было, Солнышко, так звали рыжую, оказалась довольно общительной. Ну действительно, не орать же на весь лес чтобы побеседовать с возчиком что впереди, а дружинные ехали либо в голове, либо позади, немного отставая от последнего воза. С Гором же можно болтать сколько хочешь, тем-более, что сам он предпочитал молчать, сберегая дыхание и морщась от боли в боку.

— Ты Ярку не бойся, она хоть и маленькая ещё, но хорошая! Мстительная правда, ужас! Лет шесть назад, когда совсем мелкая была, так овец её пасти поставили, а волк поди и задери, да не одного, а несколько, ох и влетело ей тогда?! Так представляешь, она этого волка всё лето выслеживала, пока не убила, тогда и первый знак у неё появился, следопыта! — она поводила пальцем у себя по левой щеке — След волка такой, видал? А так её у нас все любят, и люди, и духи, она ж вся знаками усыпана. В дружину даже пришлось взять!

— Дружину! — фыркнул Гор, но тут же схватился за рёбра — Малявку тринадцать лет, ага?!

— Так, а кто ей запретит? — возразила Солнышко — У неё знак духа битвы на плече и семь врагов…

— Восемь — тихо поправил Гор.

— …убитых в бою. Хотя отец её Гром против был, и кричал на неё и грозил, что без испытания нельзя. Так она и на испытание согласилась. Хорошо волхв вмешался, сказал коли духи отметили то всё, а знак битвы и не у всех молодых дружинников есть. Ну против духов даже вождь не пошёл. А-то и верно, испытания-то не все проходят, и погибнуть можно. Духи так решили, им верить надо, они её защищают и помогают. Вон и Государыне нашей Заре вишь, приглянулась? Ты-то раньше при дворе её, небось был?

— Угу.

— Да-а, тяжко там без знаков, наверное?! Я вот тоже недавно только получила, а то всё на побегушках была! Смотри какой?! — она отложила вожжи в сторону и, пересев поудобнее, задрала подол юбки, почти полностью оголив приятной формы ножку. Нежное бедро девушки покрывал, переливаясь красками, рисунок букета из злаков, ягод и корнеплодов — Дух урожая! — похвасталась она, ласково проведя по рисунку пальцем — Теперь весной и на красную горку можно, нормального жениха выбирать!

— С чего ты взяла что без знаков? А Род?! — почему-то Гора зацепила не соблазнительная картинка, а некое превосходство, сквозившее в словах девушки. Получается он не нормальный жених, его выбирать никто не будет, и вообще перед ним можно заголяться без стеснения, словно он животное какое или пустое место. Хотя раньше он почему-то никаких проблем с этим не испытывал.

— Ха, были б у тебя знаки, разве рабом был бы?! — ответила та, снова спрятав ногу под юбку и схватив вожжи — А Род не считается, знак рода от рожденья даётся, его ты не сам заслужил!

Ни на обед, ни на полдник, никаких остановок вообще не делали. И только к вечеру выехали на полянку, по которой сразу было видать, каждый проходящий путник делает здесь привал. Гора, что задремал сидя на облучке, разбудил сильный толчок в плечо. Солнышко всё же сжалилась над ним и усадила на своё место, сама же шла рядом, управляя лошадью.

— Ну чё развалился? Хворост собирай!

Пришлось, несмотря на гудящие ноги, шляться вокруг, выискивая хоть какие-то ветки, что было довольно проблематично, учитывая, что все, кто тут останавливается, делали тоже самое. Спустя полчаса он заметил, что костёр уже горит и вернулся к нему с двумя жалкими прутиками.

— Да, теперь нам до утра хватит! — под общий хохот усмехнулся мужик что рубил сучья, когда Гор кинул свою добычу в общую кучу.

— Слышь, а что ты ещё делать умеешь? — спросил парень, который огромным ножом разделывал мясо и складывал его возле Солнышки и ещё одной девицы, что суетились возле большого котла, темноволосой, с мощным телосложением и таким же именем, Буря.

Гор пожал плечами. За лошадьми он никогда не ухаживал, хотя они и так уже рассёдланы и стреножены, вон возле ручья пасутся. Готовить он точно не умеет, да его, наверное, никто и не пустит. Дрова? Их и так целую кучу приволокли, и его вклад в это минимален.

Пока его оставили в покое он взялся разбирать свой мешок — «Старейшина ихний вроде туда мою плошку с ложкой запихал, а то так и без ужина останешься!» — что ещё есть в котомке Гор не знал, потому стал вытаскивать всё подряд. Удивляясь сам, а ещё больше удивляя окружающих. Не тем, что вытащил: простецкие сменные штаны и рубаху, войлочную шапку, растоптанные валенки и, хоть и старый, но вполне тёплый тулупчик, а тем, что в этом тулупчике оказались закутаны несколько книг и шахматная доска — «Вот без шахмат в рабстве никак!» — зло подумал он о тех, кто ему этот мешок собирал — «Стоум, наверное, у кого ещё ума хватит?»

— Ты смотри?! Да у него в мешке целое богатство! — усмехнулся вождь, но как-то так что и непонятно, шутит или вправду так думает.

Все остальные тоже смотрели с насмешливым любопытством, кроме Ярки. Гор почувствовал её пристальный чуть сощуренный взгляд, то и дело перебегающий с книг на шахматы, потом на него, опять на книги, и так снова по кругу. Но размышлять над странным поведением хозяйки некогда, потому-как:

— Всё готово! — проговорила девушка что готовила кашу и постучала поварёшкой по котлу.

Гор сразу подскочил и уже протянул ложку, чтоб наложить себе сытно пахнущей каши с мясом, как голова словно взорвалась искрами от удара огромной ложкой вождя. Не сразу придя в себя, он почувствовал раскалывающую боль во лбу, и снова этот обидный дикий ржач. На этот раз он не выдержал, обильные слёзы хлынули из глаз, а ноги сами понесли к речке.

Там он скрючился над водой, словно над своей несчастной судьбой. Время от времени протирая прохладными влажными руками горящий лоб, скулу и рёбра. Глотая горькие слёзы в попытке заглушить чувство голода и душевные страдания. В тишине и темноте, сюда еле долетали отблески костра, разговоры этих жестоких людей и отголоски былой гордости — «Презренный, даже умереть не можешь, хотя куда уже дальше, вся жизнь превратилась в сплошное мучение…» — но страшно! И жалко себя до невозможности.

— На! — прозвучал над ухом девчачий голос, заставив испуганно дёрнуться.

Он взял из рук Ярки свою плошку и начал есть, испытывая странное чувство какой-то униженной благодарности, словно побитая собака, которой кинули кость. Но ничего уже не мог поделать, что-то сломалось внутри.

— Ты дурачок?! — между тем спросила девчонка, на что он, не переставая работать ложкой, с сомнением качнул головой — Ты трус?! — он пожал плечами — Жадный обжора?! Слабый хлюпик?! Низкий раб?! — она снова и снова придумывала обидные эпитеты требовательно смотря на него.

— «Да чего пристала-то?!» — думал Гор, уже просто с улыбкой кивая на все её предположения.

— Похоже ты просто тупой! — зло и одновременно разочарованно резюмировала Ярка, вставая с земли и направляясь к лагерю — Вот и о чём с таким спорить? — донёсся до него её тихий возмущённый голос, казавшийся Гору бредом — Может хоть в шахматы играть умеет…

Угодья рода «Весеннего неба», до которых они добрались только во второй половине следующего дня, оказались довольно обширными. На них умещались несколько теряющихся в дремучих лесах деревень, окружённых полями, и центральное поселение с высоким частоколом, которое все так и звали по названию рода, «Весеннее».

Двор самого вождя тоже оказался не маленьким и, хотя по красоте может и уступал дворцу наместника в Залесе, но по размеру хозяйства явно превосходил и был не менее запутан. Да и народу тут имелось в достатке, это Гор оценил в огромной трапезной за ужином.

К его удивлению, здесь все ели в одном помещении, не делясь на хозяев и слуг. За огромным широким и длинным столом, во главе которого сидел сам вождь Гром и его жена Ромашка из рода Цветущего луга. Далее по старшинству, женщины по одну сторону, мужчины по другую: старшие родичи и ближняя дружина, родичи помладше и работники что ещё не имели своих семей, в конце совсем ещё дети и рабы. Гор как-раз замыкал эту цепочку и наученный горьким опытом в виде шишки на лбу, на которую с усмешкой косились остальные, вперёд не лез и степенно брал еду в свою очередь, то есть последним.

После ужина госпожа Ромашка скептически оглядела его, поспрашивала что он умеет делать и, немного подумав, сообщила что спать он будет в хлеву — «Поскольку именно там и предстоит ему работать!» — потом велела главной скотнице Ласке показать новому рабу место и задать объём работ. В общем не так и плохо. На чердаке оказалось довольно соломы, от похрюкивающих свиней идёт тепло и места тут вполне достаточно.

Даже с утра умудрился проснуться сам, возможно из-за деловой суеты местного населения. И несмотря на боль во всём теле, а особенно в мышцах ног, сам спустился чтобы сходить до ветру.

Во дворе его поймала скотница и, выдав пару подзатыльников, научила кормить свиней, заваривая им кашу из грубо помолотого зерна и разных помоев. А после завтрака, когда почти все с песнями ушли в поля, так-как начиналась уборочная страда, Гор получил особое задание, вместе с лопатой и указанием куда сваливать навоз. Так и потекла его новая жизнь, размеренно и спокойно. Если бы еще не одна мелкая девчонка, что нарушала эту идиллию. Никогда не знаешь, где она тебя найдёт и какое новое издевательство придумает.

Лёгкий стук раздался прямо возле левой пятки, заставив Гора вздрогнуть и испуганно обернуться, отдёргивая ногу.

— Здесь плохо убрал! — голос раздался сверху и подняв голову Гор её увидел. Сидит на стропилах коровника одетая в боевую одежду и указывает своим луком на стрелу, воткнувшеюся в совершенно чистое место — Не-не, ещё чище надо, а-то корова поскользнётся, упадёт на доярку и всё молоко прольётся и из-за этого прокиснет! Ты его потом как слизывать с грязного пола будешь? Животом начнёшь маяться, так и помереть не долго…

— «О духи, ну чего она ко мне привязалась? Что вообще за чушь она несёт?» — молча возмущался Гор, при этом тщательно скребя уже блестящий пол.

— Всё-таки не научился ты навоз убирать. Чего молчишь, согласен? Значит надо тренироваться больше, скажу маме что курятник тоже почистить надо — она спрыгнула на пол и забрав свою стрелу направилась к выходу, как обычно удивлённо добавляя новое оскорбление — Ну и ту-упень?!

К матери, понятное дело, Ярка не пошла, а пошла обходить сторожу, что поселение охраняет, сегодня как-раз очередь её десятка. Потому и время свободное есть, в другие дни приходилось в поле работать, а в охране можно будет у волхва книжку стянуть и почитать. А что? Волхв говорит, что у неё неплохо получается, только вот, несмотря на все старания, не одного нового знака духов не появилось — «Всё из-за недоноска этого, что никак спорить не желает!» — она пыталась спорить с другими, но там тоже глухо. И отец, и мать, и волхв Небесное Око, и даже сотник Хмур, и все другие кто постарше, никаких возражений от неё не воспринимали и считали все эти разговоры детской блажью, справедливости ради отчасти так и было. С остальными вообще, либо покорное подчинение, либо ругань на уровне «сам дурак», что никак Ярку не устраивало — «Может Государыня его не для этого подарила? А для чего тогда? Чтобы он понёс своё наказание? Но вроде она не хотела мучительной смерти своего правнука, да и книги, и шахматы, всё при нём!»

Через неделю зерно всё собрали и обмолотили, надо будет ещё в садах-огородах убрать, озимые сеять-сажать, но это потом. А для молодых пар, что нашли друг друга ещё весной, пришла пора свадеб. Только сначала банный день, смыть ту грязь, пыль и пот, что покрыли уставшие за время страды тела.

Тут как в трапезной, не в смысле что парятся все вместе, разложившись по полкам по старшинству, а в смысле очерёдности. Сначала большой общинной баней пользовался вождь со своей семьёй, потом другие семьи, затем холостые работники и дружинные, далее девки незамужние, и только в конце рабы. Причём многие помывшиеся далеко не уходили, а рассевшись на лугу пили квас с пирогами и с громким смехом и шутками обсуждали достоинства и недостатки голых тел, что с визгом или наоборот молодецким уханьем, выбегали из парилки и окунались в прохладную речку.

— Во-во, видали какой хобот?!

— Ага, а сам щуплый, туда небось вся сила и ушла?! — Хи-хи-хи…

— Эй, Гор, на красную горку весной приходи!

— Так забоится, его там парни отметелят! — Гы-гы-гы…

— А он дубиной своей пусть отмахивается — А-ха-ха-ха-ха…

— Ой, смотрите после речки так вроде помельче стал. Замёрз бедненький.

— Точно, теперь и с остальными парнями померяться может — Хи-хи-хи…

— Небось рыбу на свой уд поймал, да не вытянул! — Гы-гы-гы…

— Ничё, отогреем! Ещё всю вашу рыбку выловит! — Хи-хи-хи…

Пока парни и девки подкалывали друг друга, соревнуясь в остроумии за его счёт, смущённый Гор быстренько оделся и незаметно ретировался — «Знаем мы чем такое кончается, поначалу ржут, а потом и до издёвок дойдёт. При дворе прабабки чего только не было?!» — он даже с каким-то стыдом вспомнил, в том числе и свои, пакости над слугами.

Во дворе он встретил четверых детей вождя, дерущихся на палках трое на одного. А чего им, помылись, теперь можно и в пыли поваляться. Вернее, валялись только трое, четвёртая Ярка, без видимых усилий отражала атаки всех остальных, словно нехотя уворачиваясь и раздавая пинки босыми ногами. Как-то странно было видеть её за этим занятием. Гор скорее ожидал увидеть её среди парней и девок, веселящихся возле бани, забывая, что она хоть и дружинник, но девочка, которая ещё не зацвела и потому даже мылась вместе с родителями.

— О, явился пёс безродный! — опять этот девчачий насмешливый голос.

Не удалось всё-таки незаметно проскользнуть в свинарник. Трое детей, парнишка одиннадцати лет, его брат девяти и семилетняя девочка, тяжело дыша остановили битву и презрительно уставились на него, благородно давая старшей сестре пообщаться с рабом. Хотя вероятнее всего им просто надоело постоянно валяться на земле. А тут такой шанс передохнуть за счёт раба, да и посмотреть на чужое унижение, вдруг его тоже поваляют?

— Уж по родовитей некоторых — хоть и тихо, но довольно внятно произнёс Гор, всё ещё направляясь к своему месту в надежде что пронесёт.

— Не знала, что свиньи такие благородные — голос Ярки явно повеселел — Ваше свинейшиство!

Вот это уже задело, и он развернулся и выкрикнул:

— Мои предки Великие князья, что страну создавали, пока твои этих свиней пасли!

— Чёта не вижу никаких князей тут, может они отказались от тебя? Или мои предки твоих пасли, живёшь-то ты со свиньями!

— Это потому, что благороднее тут не нашлось никого! — он стоял весь взъерошенный и напряжённый и не понимал, чему она так радуется?

— Эй раб, а ну извинись! — влез брат Ярки.

— Отвали сопляк!

— Что?! — и Град бросился с кулаками на Гора, совершенно игнорируя тот факт, что тот на целых четыре года старше него. И в чём-то это оправдывалось, в отличии от княжича он рос в семье воинов и был не по годам силён, ловок, да и наглость своё давала. Оба покатились в пыли молотя друг друга кулаками, пока наконец Гор не оседлал сына вождя прижав его руки к земле, всё-таки вес и рост давали серьёзное преимущество. Но вот что делать дальше не знал!

Из этого затруднения вывела госпожа Ромашка, больно схватив за ухо, впрочем, не его одного, во второй её руке было зажато красное ухо Града.

— Это что?! Специально в чистом надо валяться?! Перед помывкой нельзя все эти дела решить?! А ну быстро обратно в баню! И вы двое тоже! — поддала она рукой, остальным своим детям.

Пришлось снова тащиться в баню, опять стирать одежду в шайке, сушить её над горячими камнями, потеть в парилке и нырять в прохладную реку. Хотя на этот раз было гораздо веселее, чужих смущающих взглядов не было, все уже разошлись, а детишки оказались вполне нормальными и раз за разом весело ныряли в воду, так что Гор тоже присоединился к ним.

— Вот же Ярка! Опять подставила, а сама улизнула — совершенно беззлобно, а скорее даже восхищённо, жаловался Град — никто не видел куда?

— Да вы такую пылищу подняли — оправдался Дождик.

— А я только на драку и смотрела — совершенно искренне ответила Радуга.

— Умеет она так — пояснил Град для Гора — тихо подкрадываться и прятаться. Ну ничего, я тоже метки получу и дружинником стану, тогда посмотрим — сжал он кулаки.

За завтраком он как обычно тихонько сидел, ждал своей очереди и не сразу сообразил, что его подталкивают.

— Гор! Накладывай уже, чего сидишь?

Встрепенулся, потянулся к котелку, стоящему на рабском конце стола, и только теперь сообразил, что не у всех рабов ещё наложено — «Вот так! Я теперь не самый последний? Так просто?!» — это открытие несколько шокировало его, хотя и обрадовало — «Получается достаточно постоять за себя и уважение к тебе возрастает?!»

Уважение может и повысилось, но на его положении это никак не сказалось, как чистил он дерьмо за скотом, так и продолжал чистить — «Непонятно, зачем только вчера два раза мылся?!» — думал он, взбираясь по лесенке на свой сенник над свинарником, решив, что после обеда можно и поваляться чуток, пока никто не видит. Планы, как всегда, были нагло нарушены. Только высунул он голову на сеновал, как его нос упёрся в босые девчачьи ступни, покачивающиеся из стороны в сторону в такт его передвижениям по лестнице и сейчас замершие, как и он сам.

На коленях у Ярки лежала открытая книга, явно выуженная из его котомки, а рядом, прямо на соломе была приготовлена шахматная доска, с уже аккуратно расставленными фигурами.

— Долго брюхо набиваешь! — и она продвинула королевскую пешку на две клетки вперёд — Всё что ты умеешь?

— Ну почему? — взобравшись на сенник он уселся, скрестив ноги с другой стороны доски и продвинул чёрную пешку навстречу — Ещё говно убирать.

— Так надо учиться! — Ярка защитила свою пешку, пешкой королевы, как показывала Государыня.

— А зачем? — Гор вывел слона на простор — Меня и так неплохо кормят!

— Значит про твоё родство со свиньями я была права?! — хмыкнула она выводя вперёд коня.

— Просто мне на твоё мнение плевать — пожал он плечами и двинул королеву наискосок до конца.

Это уже странно. Ярка решила напасть на чёрную королеву и вывела второго своего коня.

— Так оправдываешь свою никчёмность?

— Мат! — Гор убрал с доски пешку и поставил королеву вплотную к белому королю, как однажды его научил Стоум. Самодовольно посмотрел на закусившую нижнюю губу девчонку, щёки её порозовели, а глаза злобно сузились. Ох уж это, уже казалось забытое, чувство превосходства. И на этот раз не из-за благородного рода, а из-за того, что оказался лучше хоть в чём-то сам по себе! Так оказывается гораздо приятнее — А ты свою тупость как будешь оправдывать?!

— А мне и ненужно — она вдруг расслабилась, перестала кусать губу и глаза снова распахнулись почти до нормальной величины — я свободный человек и ответ держу перед миром и духами. А ты раб, всего боишься и ответ даже перед собой не держишь, другие за тебя всё решают и отвечают!

— Ага, а когда наказывают это не ответ? — возмутился он вставая.

— Ха, и ребёнка, и собаку наказывают! Страх твой ответ! — она тоже вскочила с книгой в руке, что так и лежала на её ногах — Не можешь ты сам за себя решать, вот и нужен таким хозяин, чтоб пинал и указывал что делать, а ты дрожал и руку боялся поднять! — и тут книга врезалась ему в лоб.

И Гор поднял руку! Тем более что перед ним всего лишь девчонка на два года младше его, а в голове ещё и подспудно билась мысль, усвоенная за завтраком — «Надо просто постоять за себя и будут уважать!» — как-то совсем забылось что она дружинник, отмеченный духами и уже раз чуть не переломала ему рёбра. Он кинулся на неё, разбросав по дороге шахматные фигуры, наваливаясь всей своей массой, чувствуя, как она падает под ним и сейчас стукнется в пол, а он её придавит сверху. Но неожиданно сообразил, что удара в пол не произошло, что-то подхватило его, перевернуло и оттолкнуло дальше так, что он слетел с сенника спиной вперёд и шлёпнулся прямо в толпу испуганно захрюкавших и прыснувших в разные стороны кабанчиков.

— Фух! — выдохнула Ярка свесив ноги с сенника и весело добавила — А знаешь, твоя прабабка права, духом ярости тоже можно управлять! — и спрыгнув вниз добавила — Завтра продолжим, так что фигуры собери пока свиньи не сожрали, а то рассыпал тут!

Она действительно приходила теперь каждый день, в основном после обеда, но могла заявиться и в другое время. Они играли в шахматы, спорили, читали и обсуждали книги. Драться к ней Гор больше не лез. Правда пришла новая напасть, теперь приходила не только она.

Тулуп, под которым он спал слетел и Гор резко проснулся, оглохнув от громких визгов и смеха девок, увидавших утреннее возбуждение естества. Пока сообразил, те уже скатились вниз, прихватив с собой все его вещи — «Да достали уже! Сколько можно?!» — пришлось сесть и немного переждать пока уймётся, не бегать же по двору за девками потрясая здоровенным удом? Впрочем, вещи вернулись сами, в руках Града, вошедшего в свинарник.

— Во, девки во дворе покидали! — сообщил он, вешая на стену его котомку, тулуп и кидая вверх штаны с рубахой, так чтобы прям в руки Гору — Пошли на реку рыбу ловить, мы у деда Ветра бредень выпросили!

— Мне ещё свиней покормить надо — промолвил Гор напяливая одежду.

— Да это мы быстро! Я пока им раздам, а ты кипяток для следующей заварки неси — сын вождя ловко и быстро зачерпывал ведром из огромного чана, в котором Гор вчера вечером заварил корм, и обносил по загонам выливая похлёбку в корыта к радостно повизгивающим поросятам. Гор притащил с кухни несколько вёдер кипятка, заодно и объедки захватил. Так что уже через час они бежали, сверкая пятками по росе, в сторону дальнего заворота реки — «там рыбы по гуще и всякие лишние не шляются» — по выражению Града.

— Ну, чего так долго? — возле костерка на берегу их ждали ещё трое парней — Мы уже всё распутали и приготовили! — сообщил ровесник Града, Облако, внук того самого деда Ветра.

— Хрюшек надо покормить было! — скидывая с себя всю одежду сообщил Град — Ну чё, начали?

Остальные последовали его примеру.

— Вар расскажи, а Вар? Чё там на красной горке? — допытывались пацаны пока Вар, мускулистый двадцатилетний, мужик уже, а не парень, такой же раб, как и Гор, вместе с ним заводил бредень. Граду и Облаку роста ещё не хватало чтобы водить по глубине, и они тащили, когда бредень подходил ближе к берегу. Похоже поэтому им и понадобился Гор. А младший брат Града Дождик собирал рыбу, распределяя её по корзинам и следил за огнём.

— Да чего рассказывать — нехотя басил тот, заводя свой край сети — раздеваются все до гола и занимаются там всяким.

— Что прям вот так сразу и все вместе? — удивлённо восхитился Облако.

— Ну не сразу, сначала просто: через костёр прыгают, в салки играют, жмурки, короче по-всякому лапают друг друга. Потом девки парней себе выбирают, ну и там само-собой… И так несколько раз, кто понравился тому косу вяжут и всё, жених значится!

— Как это? — опешил Гор — А если не нравится? Да и её там поимели все подряд, зачем такая нужна?!

— Ну брат, ты уж выбирай — как-то удивлённо пояснил Вар — коли не нравится так и не ложись с девкой, силком-то никто не тащит! А уж коли любил, так и отвечай.

— А Род как же? — совсем обомлел Гор — Знак-то не появится, коли не настоящий отец ребёнка или не близкий родич пометит?

— Не ослабляй! — прикрикнул Вар, заметив, как шест чуть не выскочил из рук напарника — Ну будут дети духов, зато отец нормальный, а не раб какой, тут много таких.

— У меня вот нет метки и ничего — Облако пошлёпал себя по голой коже ниже пупа и взялся за шест помогая Вару затаскивать бредень наверх — зато отец мой не раб, а настоящий дружинник!

— Они же всё равно в нашем роду считаются — добавил Град, пришедший на помощь Гору.

— Интересно, а как девки-то выбирают? — задумчиво вопросил Гор, когда уже вытащили бредень на землю и стали выпутывать щук из кучи захваченных водорослей, и заметив, что все на него уставились, пояснил — Ну им ведь там больно, когда первый раз? А тем более если сразу несколько мужиков попользовали, как она узнает кто лучше?

— Дурак ты — беззлобно хмыкнул Вар и кинул в него чем-то зелёным и мокрым, только-что выкопанном из водорослей — она ж целую неделю идёт. Понятно они из тех выбирает у кого знаков побольше и всё такое и пробуют от силы двух-трёх, а чаще одного, может там кто нежный или ещё как подходят. Потом ещё и между собой делят кто какому парню косу отдаст! — он снова усмехнулся и покачал головой — Потому и идут на красную горку лет с семнадцати-восемнадцати, только когда сами хоть какой знак получат, им же тоже парней завлекать надо! Некоторые и до двадцати тянут, ну если уж знак не появился, то поплоше кого выбирают.

— А ты чего ж ходишь? Раба-то не выберут?! — поинтересовался Град.

— А хочется! Мал ты ещё и не поймёшь! — махнул он рукой и добавил только для Гора — Там же не только девки, но и вдовушки всякие, а то и замужние — понизил Вар голос — в мужья не возьмут, а так расслабиться раз в год и им и мне хорошо! Жаль ты в этом году пропустил, уж поверь, тебя бы точно заметили! — он кивнул куда-то в пах Гора, имея ввиду то ли огромную золотистую звезду Рода, то ли кое-что пониже, но тоже не маленькое — А может какая и в мужья возьмёт — с тайной надеждой добавил он — меня тогда сразу ей отдадут.

— Может ещё получишь метку духа и сам свободным станешь?! — прислонился к его плечу Дождик, пока старший брат и Облако подвешивали котелок над огнём для ухи — Мне вот вообще на эту горку, наверное, никогда нельзя будет.

— Это ещё почему? — удивился Гор такому расстройству девятилетнего мальчишки.

— Так он жених уже! — опять повеселел Вар — У детей вождя нет выбора, не им свою судьбу выбирать! Дождику, вот, в другой род уходить, как время придёт!

— А как же Ярка? Она с косой бегает! И говорят никому ни клочка волос не давала!

— Так она свой первый знак получила, когда её отец ещё не был вождём, к тому ж первенец! Потом стали достойного искать и так чтоб к нам в род, кто ж такую отдаст на сторону? А у неё этих знаков только больше становится! Ну тут уж и неизвестно стало, где такого мужа найти чтоб угодил, род же тоже не может себя унизить и за кого попало любимицу духов отдать? И всё залесье это понимает, вот и получается, все её любят, да никто не сватается! Так шутки ради всякие старики делают предложения, только они по знакам и могут сравниться, а может и правда думают, вдруг пойдёт, выбор то невелик! Ну что? — он потёр руки, ловко вскочил и потянулся сильным телом — Ещё разок окунёмся? Вон в той впадинке ещё не бредили!

Как-то за этими интересными разговорами, захватывающей ловлей рыбы и вкусной ухой, Гор совсем позабыл про время, обед и дневную кормёжку поросят.

— Ладно, собираться пора — сообщил Вар — мне кузнец засветло наказывал вернуться.

— Вот же водяного хвост! — выругался Гор — Свиней же не покормил?!

— Влетит теперь — авторитетно сообщил Град, с не оставляющей сомнений надёжной уверенностью.

— Беги, может не заметил никто, сделаешь вид что покормил, будто так и надо — посоветовал Вар.

И Гор побежал, быстро, как только мог, через лесок и луга, пронёсся по поселению и влетел во двор вождя, ничего не замечая по дороге. Наконец в свинарник с замиранием сердца, ожидая увидеть разозлённое лицо главной скотницы, а то и самой Ромашки. Но нет, внутри никого не было, хрюшки сыто похрюкивали, а в углу стоял старый чан со свежезаваренной, ещё горячей болтушкой, для кормления на ночь. Даже в загонах было довольно чисто, словно хрюшки не опорожнялись или кто-то за ними аккуратно прибрал!

Он, быстро перебирая ногами по перекладинам лестницы высунул голову в сенник, книги и шахматы на месте, никто их будто не трогал. Снова спустился — «Лопаты в углу нету! Ах, ну да, ещё ж коровник! Скоро вечерняя дойка, а там с утра ещё не прибрано!» — он подошёл к воротам коровника и еле успел увернуться. Оттуда выскочила Ярка в закатанных штанах выше колен и с разбегу, перевешивая всем телом тяжёлую лопату, круговым движением плюхнула её в большую кучу навоза.

— Давай я сам дальше — пряча смущение произнёс Гор вытягивая руку. Девчонка насмешливо ухмыльнулась и отпустив черенок лопаты направилась к колодцу. Её насмешка стала понятной уже в пустом чистом коровнике, осталось чуть сгрести, да соломки подстелить, что Гор и сделал, а затем убрав лопату на место сам подошёл к колодцу — Спасибо!

— За что? — ответила Ярка сверкая мокрым личиком и распрямляя рукава и штанины на только что помытые руки и ноги — С раба какой спрос? Только свободный понимает свою ответственность! Раб понимает только наказание! — повторила она чью-то фразу, явно кому-то подражая, словно этими словами её саму недавно упрекнули — Отпроситься не мог?! — обиженно добавила.

— Извини! Ну давай я за тебя чего-нибудь сделаю? — совсем раскис Гор неожиданно почувствовав себя виноватым перед этой маленькой стервой. И зря!

— Му-у — раздалось от распахнутого входа во двор, и возвратившиеся с пастбища коровы нестройной толпой ломанулись в своё жилище, на ходу приветствуя уже выходящих с кухни женщин с вёдрами.

— Ярка, твоя мама решила, что тебе сегодня не только за своего раба отдуваться, но и коров доить: Корку, Милку и Пеструшку! — скомандовала главная скотница Ласка и перевела взгляд на раба — А ты, лентяй, тёплой воды принеси! — и она поставила полное ведро воды на крыльцо.

— Тогда Пеструшка твоя! — согласилась с предложением Гора Ярка — Руки только помой! — и схватив с крыльца ведро с тёплой водой, сама потащила его в коровник.

Вымыв и вытерев руки, Гор взял свободное деревянное ведро и опасливо зашёл в помещение, откуда раздавался гул множества коротких, звенящих звуков, образующихся под струями молока. Но как только он показался в проходе, наступила вопросительная тишина, даже коровы прекратили жевать и недоумённо обернулись на него.

— Вон она! — обмывая вымя чёрно-белой корове Ярка кивнула головой в сторону старой пёстрой животины с обломанным рогом и недовольным взглядом.

— Пеструх, к тебе похоже ухажёр! — представила его корове одна из девок снова начиная доить.

— Так у него только коровам и подходит! — деланно равнодушно сообщила вторая.

— Бык бы не заревновал! — шутя испугалась третья.

Девки ржали, Гор топтался вокруг стойла, раздумывая с какой стороны к корове подойти, пока та, злобно покосившись и не переставая жевать, не подвинулась сама. Потом оказалось, что надо на чём-то сидеть, так как на корточках совершенно неудобно. Оставив ведро, он сходил к дальней стене за скамейкой и вернувшись обнаружил ведро где-то между телом коровы и стенкой стойла, ближе к голове. Пришлось, не обращая внимания на смешки женщин, протискиваться и доставать ведро, причём Пеструшка будто специально приваливалась к нему всем телом и яростно махала рогом. Наконец расположился и недоверчиво посмотрел на налитое вымя — «Помыть надо» — сходил и плеснул тёплой воды в ведро и намочив руку боязливо дотронулся — «а ничего, тёплое» — и тут же получил грязным волосатым хвостом по лицу. Протёр смелее несколько раз, пока корова не долбанула по ведру копытом и пришлось опять за ним лезть. Расположился снова, и только схватился за огромный сосок, как ведро снова полетело в сторону.

— Да зажми ты уже ведро ногами! — не выдержала наконец Ласка, главная скотница, ширококостная особа лет под сорок. Все коровы оказывается были уже подоены и девки ушли, только она осталась смотреть на его мучения — Так! Не бойся ты, она не сильно бьёт. Бери полной горстью, что ты двумя пальцами словно пипку?! Не тяни, не тяни, вот смотри! — она прижалась к нему сзади и взяв его кисти в свои стала управлять ими — Вот так, аккуратно, сначала верхние пальцы, а потом ниже, перебором — наваливаясь тяжёлой грудью приговаривала она — ну-ка теперь сам?!

— Гы, течёт! — Гор с радостным удивлением увидел струйки молока, выплёскивающиеся в ведро. Впрочем, радость вскоре прошла, темп был очень маленький, пальцы постоянно путались и вскоре от усталости почти перестали шевелиться. А молоко только чуть прикрыло донышко ведра.

— Ладно, хватит корову мучить, дай мне! А то так и на ужин не успеешь — сжалилась Ласка — Ярке скажу, что ты сам справился, но учти, доить я тебя потом всё равно научу!

Насколько Гор знал, Ласка приходилось Ярке тёткой, хоть и не родной, она была из рода Лесного зверя и женой старшего брата нынешнего вождя, что погиб несколько лет назад. С тех пор так и не вышла замуж и вместе с тремя детьми жила при дворе деверя. Говорят, в молодости была одной из лучших наездниц и имея знаки многих животных, понимала зверей как никто. Ярка её уважала и слушалась, так что угрозы с этой стороны можно не опасаться.

— Гор! Сюда к нам иди! — услышал он голос Града, как только вошёл в трапезную.

— Ну как, наказали? — поинтересовался Вар чуть подвинувшись и показывая тем самым новое место Гора, рядом с собой. Здесь уже сидели наиболее уважаемые рабы и подростки, готовившиеся вступить в самостоятельную жизнь.

— Да-а, корову доить заставили!

— Ага, Пеструшку! Вы бы его видели, мы с девками просто обхохотались! — подтвердила сидевшая напротив красивая рабыня с ребёнком на коленях. Кареглазая, темнобровая, алые чувствительные губы и жемчужные зубки, широкие бёдра и высокая полная грудь, она была хороша и лицом, и телом. Многие парни на неё заглядывались и при желании Гулька уже могла бы найти себе какого-нибудь жениха и была бы свободна. Однако её видимо и так всё устраивало, даже ребёнка успела прижить без мужа и совершенно не переживала по этому поводу — Ну а чего? — откровенно рассуждала она, довольно ловко отвечая на возражения — Кормят, поят и спроса нет. Работать заставляют? Так на свободе ещё больше работать надо, да ещё и мужика кормить! Вот и неизвестно где больше воли, в рабстве я с любым мужиком могу, какой полюбится. Ну а дети? А куда без них? Коли это дело нравится, так и дети будут, разве ж плохо? К тому же они изначально свободные и свою судьбу сами выберут!

— Парни в дружину хотят вступить, вот и подбирают людей — объяснял тем временем Вар поедая кашу — вместе готовиться удобнее и вообще, веселее.

— С тобой как-раз полный десяток будет! — подтвердил Град — Так что вам с Варом надо до весны метку духа получить, чтоб свободными стать. Испытания-то весной проводят.

— Если допустят! — фыркнула Молния, шустрая девчонка пятнадцати лет. Вторая дочь Ласки тоже собиралась стать воином — Для участия в испытаниях семнадцать лет должно исполнится! Из всего нашего десятка только Вар и подходит, да только он раб!

— Ярке тринадцать всего! — сразу закипел Град — А она не просто дружинник, а десятник уже!

— А ты на Ярку не кивай — также эмоционально ответила Молния — её в дружину без всяких испытаний взяли и десятником сами воины выбрали, а не сама она себя назначила! Она скольких духов приручила? А из нас десятерых, только у меня знак есть! Так-то!

— Не обращай внимания — шепнул Вар на ухо Гору — Град с Молнией постоянно сорятся, не могут решить кто из них десятником будет! — усмехнулся он — Глупость конечно, их и правда до испытаний никто не допустит.

— Так зачем же участвуешь в этом? — удивился Гор.

— Ну — замялся Вар — меня-то могут допустить. И потом, если десяток собирается, то им вместе с дружинными тренироваться разрешают, вдруг и правда знак получу — высказал он своё тайное желание. В более старшие группы-то раба не берут…

Он резко замолчал и уставился через стол, напротив себя. Там Гуля, потеряв внимание окружающих, решила пойти другим путём и расстегнув рубаху, красивым движением руки выпростала свою белую соблазнительную грудь и немного помедлив, так чтобы уж все мужики обратили внимание, приложила к ней ребёнка.

— Да что ж ты делаешь?! — сразу прикрикнула на неё старая уважаемая рабыня Улла, пристукнув сухеньким кулачком по столу. По своему возрасту она выполняла роль старейшины и одновременно надсмотрщика для рабов — Нашла место, где кормить! Уже два года ребёнку, всё сиську ему даёт! Знаю я зачем даёшь, опять понести хочешь?

— А хоть бы и так! — возразила Гуля, совершенно не испугавшись, но всё же встала и отошла с ребёнком в угол на лавку, бурча по дороге — Может не хочет он кашу эту, что ж ему не есть теперь, только на других смотреть?

Покормив после ужина свиней и наконец добравшись до своей лёжки, Гор уснул сразу, еле успев стянуть одежду и с удовольствием укрыться тулупом, после насыщенного событиями дня. И потому не слышал он, как лесенка скрипит и прогибается под тяжёлым телом, а когда тулуп зашевелился и повеяло прохладным воздухом, в-полусне решил, что уже утро и опять девки балуются.

— Тихо, тихо… — шептал убаюкивающий голос и чьё-то мягкое, тёплое, удобное тело прижалось к нему. Ласковые женские руки зашарили по коже, и наконец сильная ладонь профессиональной доярки сомкнулась на его естестве словно на соске коровьего вымени и начала делать характерные движения перебором. Тут уже дальше спать он просто не мог и окончательно проснулся — Ну, теперь понимаешь, как надо? — не переставая своих движений шептала тётка Ласка наваливаясь сверху…

Главная свадьба очень даже произвела впечатление на избалованного Гора. Собрался весь род Весеннего неба и приехал почти весь род Высокого дерева во главе со старым вождём Клёном и его дочерью Рябиной, когда-то известной воительницей, а теперь матерью жениха Ясеня, что нынче брал в жёны племянницу Грома Весеннего неба, двоюродную сестру Ярки и старшую дочь предыдущего вождя и Ласки, Светлу. Даже гусляр Синица присутствовал.

В полдень, не скрываясь от духов и мира, молодые, немного стесняясь, вышли обнажённые перед шумной толпой и взошли на соломенные снопы, заранее постеленные посреди площади, под безобидные, и не очень, шутки и смех народа.

— Ну обнимитесь хоть! Так и будите смотреть друг на друга?! Во-о! Вот ближе прижимайтесь!

— Целуй её, не тушуйся! И лапай, лапай — орали мужики.

— Светла! Ну помоги парню, погладь там, вишь не стоит у него.

— Ну ничего так, размер приличный, а что не сразу так от волнения — обсуждали бабы.

Наконец парень оказался готов и молодые расположились как надо, и сразу наступила мёртвая тишина. Пока не раздался короткий девичий вскрик. Тут же пространство взорвалось шумом, поздравлениями и пожеланиями счастья и удачи. Все толкались и спешили высказаться пока первое скоротечное сношение молодых не закончилось. А потом смущённый жених, под шутливо-разочарованные возгласы, поднялся, жрец подал ему небольшой загнутый в виде серпа нож. Невеста стала на колени, и Ясень уверенным движением, под одобрительный шум, отсёк ей косу. Волхв, нашёптывая призывы к духам, макнул пушистый конец косы в лоно вставшей с колен девушки, перемешав семя с кровью и повязал на руку, теперь уже мужа, вместо того клочка волос что жених хранил с детства. Все были удовлетворены и начались пиры, веселье, пляски и песни.

А потом похолодало, пошли дожди, на садовых деревьях пожухли листья, а лес украсился разноцветными красками. Наступила осень. Весь урожай был собран, озимые посажены, а кабанчики что выкармливались всё лето пошли под нож. У людей стало появляться свободное время, и тем, кто так хотел стать дружинными, его быстро заполнили постоянными тренировками.

Глава 3. Поганы

— «Великий воевода Салавии, обласканный духами князь Курии, единственный сын Злата, Великого князя Черсалава, непобедимый полководец, красавец и завидный жених! Рат по прозвищу Бешеный, в данный момент вместо того, чтобы наслаждаться придворным обществом Гордого Слава, трясётся на своём скакуне, кутаясь в лисью шубу от этого промозглого степного ветра. Именно вот в такую слякотную погоду ему вздумалось объезжать пограничье в сопровождении небольшой дружины!» — идея отца Великому воеводе не очень нравилась, но Рат его слишком уважал чтобы противоречить, да и князь Туман поддержал, вроде как одним ударом двух зайцев. Хотя сам Рат хитрить не любил, его дело война, тут он понимал и обман, и хитрость, но вот так? — «Какую только гадость не сделаешь ради власти?» — мысли текли тоскливо и заунывно, как и сама однообразная степь. Хотя нет, что-то изменилось, впереди показалось несколько шатров, а подъехав поближе всадники смогли различить не только встревоженную суету Поганов, но и бычий череп на длинном шесте, что был воткнут перед центральной юртой — «Вот и стойбище кагана Тура!»

— Не нападать! Показываем, что мы с миром! — негромко приказал князь. Кричать не требовалось, его все всегда старались понимать с полуслова, не зря же прозвали Бешеным. Хотя он с этим не был согласен — «Холодная ярость, расчётливая месть, циничная жестокость, это да! Но бешеный?! Впрочем, какая разница? Лишь бы не прекословили и слушались приказов, а страх этому очень даже способствует!» — он подмигнул своему новому молодому стремянному, прежний не оправдал надежд.

Каган Тур сам вышел из своей юрты встречать дорогого гостя.

— Приветствую тебя Великий князь Рат! Очень Рад тебя видеть гостем, а не врагом в своём кочевье!

— Просто князь. Великий князь, это мой отец Злат и мне бы не хотелось занимать его место слишком рано! — сообщил Рат спрыгивая с коня — Я тоже, каган Тур, рад видеть тебя принимающим гостя возле степного шатра, а не во главе твоих всадников в лесах Салавии!

— Великий ты князь не по званию своему, а по славе, идущей о тебе по всей степи! — лил Тур льстивые речи провожая гостя в юрту — А что до ваших лесов, так и даже близко к ним не подходим, после последнего побоища, устроенного тобой!

— То-то ты тут трёшься — усмехнулся Рат, устраиваясь на предложенные подушки — хотя уже зима и не пора бы на южные кочевья… хм — из-за плотной занавески, что разделяла юрту, вышла молодая, красивая девица, с небольшим румянцем на нежных щёчках и острым, чуть раскосым взглядом чёрных глаз. В полупрозрачной одежде, босиком и двумя иссиня-чёрными косами до пояса. Грациозно удерживая на ладонях сразу несколько блюд, она приблизилась танцующим шагом и, демонстрируя необычайную гибкость, стала расставлять блюда на ковёр.

— Нравится? — на этот раз усмехнулся уже Тур — Дочь моя, Ночка! Я её в хатун готовлю, вишь как извивается?! Думаю, через годик можно продавать, целый табун отборных коней за неё выручу!

— Хатун? — переспросил Рат пытаясь разглядеть сквозь лёгкую ткань, схватившей бубен и пустившейся в пляс девки, что за незнакомый знак духа в виде странного сочного плода имеется на её гладкой, идеальной формы, ягодице. Что-то такое он слышал про них — Это которых специально выращивают чтобы мужей ублажать?

— Ублажать! — каган почти обиделся и с пафосом объяснил — Хатун это совет для властителя, это щит для воина, это блаженство для любовника! Она всегда за левым плечом мужа: и в бою, и в совете, и только она никогда не предаст! Это рука кагана — Тур хитро посмотрел на Рата — или князя. Говорят, ты ещё не женат? Это плохо, сколько тебе? Двадцать семь, очень плохо — он поцокал языком — так и быть, уступлю по старой дружбе. Бери Ночку за сорок лошадей! Если б не дочь, сам бы на ней женился, что она вытворяет в постели ой-ё-ёй! А ведь я много повидал, меня трудно удивить и уже не молод, но с ней снова чувствую себя восемнадцатилетним юношей. Не хочешь? Почему? Хоть испробуй её, а потом решишь. Ночка, дочь моя, покажи своё искусство гостю! Поверь друг мой, такое ты долго забыть не сможешь!

— Не понял? — изумился Рат, пока Ночка на минуту упорхнула за занавеску — Получается ты тоже с ней спишь? А как же порченную замуж выдавать? А если понесёт?

— Куда понесёт, кому понесёт? Не-ет, что ты?! — замахал каган двумя руками — Понесёт она только от мужа, а пока специальную травку пьёт, ничего не понесёт! А спать так, конечно, много кто с ней, и спят, и учат, и тренируют, с самого детства всяким занимаются, чтоб своему мужу хорошей женой была! Потому и стоит так дорого! У неё уже четыре духа есть — Тур принялся загибать пальцы — дух защитника, дух клинка, дух наездника и дух соблазна. Духа верности только нет, но его метку только когда мужу передадут она получит, это не сложно!

— «Поганские обычаи!» — с презрением думал Рат глядя как Ночка поставила перед ним шайку с тёплой ароматной водой, затем взяла его ногу и одним ловким движением сняла плотно сидящий сапог. Положив ступню князя себе на колени, она выжала губку и провела ею по стопе, пальцам и выше по голени аккуратно массируя. Дивное облегчение почувствовал Рат в натруженных мышцах, но не только, одновременно с этим приятная тяжесть возникла в паху.

— Пойду посмотрю, как воины твои себя чувствуют — усмехаясь проговорил каган и вышел из юрты.

— Не спеши князь, я сама — твёрдо проговорила Ночка, как только Рат дёрнулся к ней.

Она действительно довольно ловко, словно заправский воин, разоблачила его, сняв кольчугу и отстегнув поножи, и верхние штаны со стёганной курткой, и рубаху, пока он не оказался совершенно обнажённый перед ней. Но и дальше она не позволила ему ничего сделать, а продолжила обмывать тёплой губкой, даря мышцам приятную слабость, а и так твёрдый ствол, наоборот превращая в камень. Затем она стала мягкими движениями втирать в тело ароматное масло, то и дело проводя по самым чувствительным местам тёплыми ладошками, так, что он несколько раз уже был на грани, но резкими переходами на твёрдый пресс, широкую грудь, сильные руки, и бёдра, и икры ног, ей удавалось переключить его внимание и сбрасывать напряжение. Ненадолго, её нежные руки снова и снова возвращались к ягодицам и в пах. И наконец её мягкие губы приобняли топорщившейся уд, а язык прошёлся по нему плавными движениями, и опять она не дала ему излиться, слабыми покусываниями причинив небольшую боль. Это продолжалось несколько раз, так что Рат готов был уже просить пощады. И вдруг! Судороги пронзили его тело, и ещё, и ещё, так что он застонал, что само по себе было невероятно, наполняя любовницу своим соком в таком количестве, что она не успевала глотать и липкая белая масса полилась с уголков её губ, заляпав миленький подбородок.

— Вижу не только рука твоя сильна! — из-за занавески показался каган Тур — Такого как ты не каждая удовлетворить сможет! Ну что, берёшь мою дочку?

— «Подглядывал, гад льстивый!» — равнодушно подумал Рат, обессиленно разбросав своё, покрытое множеством знаков лоснящееся тело, на подушках, пока Ночка как ни в чём не бывало обмывала его причинное место — Должен с тобой согласится, это действительно трудно будет забыть! — просипел он, немного приходя в себя, привставая и пытаясь натянуть штаны — Но в жёны никак, ты же знаешь наши обычаи?! У нас государи, князья, и даже вожди, в жёны только дев берут, дабы не злить духа Рода — он похлопал себя ниже пупа, где была виден знак в виде звезды — и подтверждают это при всех. У твоей дочери род неплохой и знаков, хоть для моего рода и немного, но по нынешним временам и это не плохо. Да только порченная она, и княгиней её никто не признает, коли муж у неё не первым был!

— Род-та никуда не денется, ты потом ребёнку сам его и поставишь! Эх, отсталый вы Салавы народ, такого удовольствия себя лишаете — беззлобно махнул рукой Тур.

— Но должен тебе сообщить — тихо произнёс Рат, как только Ночка, захватив шайку с водой, губку и баночку с маслом, скрылась за занавесом — что как наложницу я готов у тебя её выкупить, правда не за сорок лошадей… Погоди отвергать, дослушай до конца — заметив что каган хочет его перебить, князь словно в битве поднял ладонь и разбудил духа победы, что делал его фигуру сразу более внушительной, лицо отечески строгим, а голос мощным и повелительным — ты можешь получить за свою дочь гораздо больше! Можешь повести не только свой коготь, но и другие когти Поганов, безнаказанно разграбив одно из княжеств, и войска Салавии на помощь ему не придут. Подумай, сколько ты и твои воины уведут оттуда табунов, повозок с добром и рабов? И кто после этого станет Великим каганом Поганов? — и уже нормальным голосом князь добавил — Ну а если ты ещё и труп подростка, со знаком рода ещё больше, чем у меня, предоставишь, буду тебе особенно благодарен!

— Предложение твоё заманчиво — почесал бородку Тур — но не в обиду тебе будет сказано, не очень-то Поганы доверяют воеводам Салавии. Как понять, что не в ловушку ты меня заманиваешь?

— Степной волк боится напасть на лесного оленёнка? — усмехнулся Рат.

— Не боится, но не будь он осторожен, не дожил бы до своих годов. Ты получишь и мою дочь, и трупик своего княжича, но только после того, как волк возьмёт добычу!

— «Довольно удачно всё вышло!» — снова размышлял князь, сидя в седле и разглядывая уже не такую тоскливую степь — Ха! — нечаянно воскликнул он. Так что молчаливый стремянной вопросительно посмотрел — Жена! Всего с четырьмя знаками, порченная, да ещё и из Поганов! Чтобы мой Род выродился также как род нынешних государей?! У матери моих наследников знаков духов будет не меньше, чем у меня! — парень только кивнул. Определённо новый слуга всё больше нравился Рату.

— Знаешь, под утро у тебя гораздо лучше получается — отдышавшись произнесла Буря, слезая с Гора и выпуская его наконец из своих мощных объятий — даже жалко. — с сожалением произнесла она, и тут же вскочила, а голос её повеселел — Но, куда деваться, служба! Ещё хозяйка твоя заругает, так что буду на заставе о тебе вспоминать — хмыкнула воительница, открывая дверку небольшого чердачного окошка, дабы впустить утренний, ещё сумеречный, свет, вместе с которым вошёл и морозный воздух, обняв её обнажённое тело.

Гор поёжился и быстрее закутался в тулуп, на котором они развлекались ночью. А Буря продолжила тщательно одеваться, собираясь в долгий поход. Натягивала штаны на выпуклые икры, мощные бёдра и упругую задницу, с налипшими на ней соломинками. А затем рубаху на сильные плечи, широкую грудь и твёрдый пресс. Да, этому телу Гор завидовал, несмотря на то что оно женское.

— Ярка тоже уезжает? — изумился Гор — А мне она ничего не сказала.

— Пф — фыркнула Буря, наматывая портянки и вдевая ноги в сапоги — рабу ещё докладывать?! Куда ж она денется, я ж в её десятке? Третий день уже радостная бегает. Мог бы и поинтересоваться, хозяйка всё же?! — добавила она, притопнув ногой загоняя сапог на место, так что аж сенник затрясся, а оставшиеся на развод свиньи захрюкали.

— Когда мне интересоваться? Ты и так днём всего загоняла и ночью ещё покоя не даёшь!

— Подержи! — напялив стёганный зипун, она подала ему тяжёлую кожаную бронь с нашитыми железными бляхами. Пришлось Гору всё-таки вылезти из-под тёплого тулупа и расправить бронь подняв её повыше — Загоняла прям — отвечала Буря, просовывая внутрь голову — вот уеду, сотник Хмур сам вами займётся, узнаете, что такое дружинник. А баб по ночам и без меня хватать будет — уже высовывая голову с другой стороны брони, добавила она — меня просто без очереди несколько раз пропустили. Фух! — тяжело выдохнула она, просунув наконец руки в рукава.

— Постой! — изумился Гор — Вы что обсуждаете меня между собой?

— Конечно?! Даже по дням поделили, а то как бы мы все тут в одно время размещались? — она напялила шапку на голову и вдруг шлёпнула его по голой заднице — Не застуди смотри, струмент свой! — и не смотря на тяжесть экипировки, довольно ловко скатилась по лестнице, а уже выходя из свинарника обернулась — А то смотри, если понесу от тебя, так выпрошу в мужья у Ярки!

Гора передёрнуло, когда он представил себе такую хозяйку, правда она тогда будет женой считаться, но это может быть ещё хуже — «Всё же в чём-то некоторые рабы правы, у свободного иной раз меньше воли чем у раба!» — он снова закутался в тулуп и подойдя к распахнутой чердачной дверки, выглянул во двор, где уже собрались уезжающие воины — «Не развод стремянного полка конечно, но тоже интересно!»

Глаза Ярки, на румяном от лёгкого морозца личике, и вправду лучились радостью. Отец взял её с собой в порубежье, на зимнюю заставу. Спасибо волхву и духам за это!

Застав всего семь, к каждой прикреплено по пять родов. Каждый год, по первому морозцу, вожди отправляются к ним со своими дружинами и приданным усилением от других родов, для охраны от Поганов, и сменяются в течении всей зимы по очереди. В этот год первыми выпала честь держать границу на крайней заставе ихнему роду.

И вот теперь, одетые в тёплую одежду и тяжёлую кожаную бронь с нашитыми металлическими пластинами, а нечего воину расслабляться, шестьдесят всадников, больше половины всей дружины рода Весеннего неба, попрощались с родными и собрались во дворе с самого утра, путь-то не близкий. Вождь отдал последние указания сотнику Хмуру, что оставался за главного над остающимися четырьмя десятками, они потом поедут на усиление другим вождям, что в свою очередь заступят на заставу. А сейчас вместо них четыре других рода прислали по десятку своих воинов. Таковы правила, на заставе должны всегда присутствовать воины всех пяти родов.

Гром кивнул провожающим и, гарцуя на красавце коне выехал со двора. За ним, поблёскивая металлом и удалью, выехали рослые красавцы воины, только Ярка выделялась мелким ростом впереди своего десятка, а в сторону свинарника она даже не посмотрела. Зато ехавшая рядом с ней Буря весело подмигнула выглядывающей с чердака роже. Несколько саней, гружённых припасом, потянулись следом.

Тряская рысь, липкий снег из-под копыт, ночёвка в лесу и снова. Торопились! Пока первый снег не сошёл и дороги не развезло, надо домчаться до заставы. И приступить к охране раньше, чем ляжет плотный наст. Ведь только тогда ватаги Поганов начинают совершать свои набеги.

Наконец безлюдная застава, только несколько седых стариков, воинов коим не повезло дожить до старости. В мирных поселениях у них то ли нет никого, то ли на чужой шее не хотят сидеть, вот и живут такие зимой и летом при заставах, исполняя воинский долг до конца.

Высокий частокол на берегу речки, а справа и слева от него тянутся засеки, широкие лесные завалы деревьев, дабы конный не прошёл, и так до следующей заставы. Внутри общая людская, столовая, и изба воеводы с высоченным гульбищем, так что дозорный, взобравшись на него, далеко в степь заглянуть сможет, а в случае чего и подать сигнал, запалив огромный костёр из заранее сложенных просмоленных поленьев, дабы и огонь, и дым далеко видны были.

— Наконец прибыли — сообщил седой старикан, распахивая перед сотней ворота — чует моё сердце, в этом году Поганы могут не то-что воровскими загонами, но и ратью пойти, а на гульбище лазить то и дело, уже ноги не те.

— Сердце чует! — тихо хмыкнула Ярка — Что это за дух такой, предсказатель?!

Однако старикан оказался востёр на ухо:

— Мал ты ещё щенок чтоб учить меня! — не признав в Ярке девку сообщил он — Хоть знаков у тебя и много, да главного для воина нет. Как вырастет знак духа битвы на пол тела, вот тогда и начнёт он не только в битвах подсказывать, но и по ночам приходить разговаривать! Вот тогда и будешь знать, когда новой битвы ждать. Только не пожалей смотри, многих товарищей до этого потеряешь и много врагов придётся убить, коли сам выживешь!

Ярка не стала возражать и говорить, что метка духа битвы есть у неё. Тем более что старик прав, её дух не то-что не разговаривает с ней, но и в бою не всегда подсказывает. Возразить было тут нечего и стало стыдно за насмешку.

Отдыхать не приходилось, вождь Гром сразу отправил дозоры в разные стороны, проверить, может где засеки обновить, или следы какие увидят. Ещё часть народа направилась на заготовку дров. Кто ремонтом старых зданий и частокола занялся. Готовить на всех, ухаживать за лошадьми и по хозяйству, тоже приходилось. В морозные дни поливали частокол и крыши водой, превращая заставу в этакий сверкающий ледяной замок, что огня не боится и крепости набирается, да и подобраться к нему скользко и неудобно. А как лёг санный путь, они и появились!

— Поганы! Поганы! — раз днём завопил страж на гульбище, указывая в степь, привлекая всеобщее внимание — Несметно, будто каганат целый!

— На лево посмотри! — сложив руки чашкой и задрав вверх голову прокричал вождь Гром — Что там?

— Дым!!! — в голосе его пробивалась паника.

— Поджигай! — махнул вождь рукой, словно совсем не удивился. Впрочем, он, наверное, не зря все последние дни советовался со стариками — Десятники, все в избу ко мне!

— «Началось!» — Ярка и не заметила, что ведро выпало из задрожавших рук, зато почувствовала, как пробуждается дух битвы.

Когда все десять десятников и три местных старика расселись по лавкам в ставшей тесной избе, вождь открыл совет не обычным жёстким тоном, а так, словно с равными:

— По всему судя не просто набег! Дым с других застав идёт, значит рать на весь Залесский край! Что делать будем други?

Поначалу молчали все, не зная, что сказать, а потом все сразу и загомонили, отвергая и снова предлагая разные действия. Только и слышалось:

— Отступать в Залес, перебьют нас тут только за зря!

— А поселения? До последнего тут стоять надо!

— На какой ни то заставе всё равно отступят, и нас тогда отрежут, в Залесе воины нужны!

— Толку, все в Залес набьются, без запасов, без всего? С голоду все сдохнем!

— Подмога придёт!

— Ага, когда? А защищать кого? Пока в Залесе сидеть будем, всех селян в рабство уведут!

— Сюда подмога тоже не придёт!

Тут поднялся один из стариков и негромко, но как-то так, что до мурашек пробрало, проговорил:

— Дозволь вождь?! — и только когда голоса полностью стихли, начал — Коли отступать будем, то верно тут говорят, ворвутся Поганы на Залесские земли и разграбят всё, не успеют жители попрятаться, да город к обороне подготовить. Но и подмоги ждать не стоит, все знают, дым, значит каганат идёт, а коли и с других застав дым? Умные вожди свои роды в Залес поведут, дабы рать собирать, а не соваться не знамо куда! А мы, и другие заставы, время им дадим, верю я что и там так рассудят, а нет, так хоть часть Поганов своею смертию задержим! Но и то не всё что сделать нам должно! Ежели не токмо к нам, но и другим заставам, даже и меньшее войско подошло, то не выстоять Залесу. Застава наша крайняя, можем мы за помощью послать к Великому воеводе, что с войсками Салавии западнее стоит и другие княжества от Поганов прикрывает, дабы не мешкал он, а всеми силами к Залесу шёл! — он оглядел всех и остановил взор на Ярке — Помельче кого, в плотном строю от такого всё одно мало толку, а чтоб лошади быстрее ветра несли… Но и не простого ратника, дабы воевода принял и выслушал!

Старик сел на своё место, и в полной тишине теперь все смотрели на Ярку. А она потупила взор, изо всех сил старалась сдержать слёзы, понимая, как и все присутствующие, что может только одной ей и даётся шанс выжить.

— Мою возьми, она быстрая! — Буря всучила Ярке поводья от своей лошади и обняла.

Ещё одного коня всучил отец и схватив за талию поднял, сначала прижав к колючей щетине лица, а затем одним движением посадил её в седло:

— Род береги, мало нас теперь станет!

Под молчаливыми взглядами уже залезших на стены и готовящихся к бою дружинников, она проехала по двору с двумя заводными лошадьми в поводу и выехала в северные ворота.

— Ну давай парень! — попрощался давешний дед, так и не разглядев в ней девку — Вдоль засеки гони, а дальше на юго-запад и там как язык поведёт да духи подскажут! Токмо не останавливайся, чтоб мы не зазря тут полегли! — и он хлестанул вороного коня вождя так, что тот понёс с места в карьер, а у прижавшейся к гриве Ярки только ветер в ушах и слёзы в момент просыхали, которые наверно этот холодный ветер из глаз и выбивал.

— Что случилось? — спросонок Гор протёр глаза и в предрассветных сумерках уставился на пышную, мягкую, всю такую в милых впадинках попу Гульки.

Впрочем, смотреть стало не на что, так как красавица рабыня уже натянула рубаху через голову, а следом и сарафан, похоронив под одеждой весь соблазн.

— Шум какой-то во дворе, я откуда знаю?! — ответила та, наматывая онучи на точёную ножку и вдевая её в лапоть, после чего хоть и наспех, но всё ж красиво крест на крест, переплела голень лыковой верёвкой.

Теперь и Гор ощущал некую тревожную суету, каким-то необычайным образом проникавшую через стены. Пришлось также торопливо одеться и выскочить вслед за Гулей во двор. И там словно оглохнуть от шума, суеты и неразберихи. Все носились туда-сюда, выносили какие-то короба и мешки, часть кидали в сани, а ещё часть утаскивали не пойми куда.

— В сани только припасы и детей сажаем! — командовала с крыльца подворья Ромашка — Гулька, где тебя носит? Детей собирай! Да больше, больше набивайте, в Залесе тоже чего-то жрать надо! Взрослые ни-чо, пешком дойдут! Зерно что остаётся в ямы ссыпаем, и так сверху припорошить, чтоб не нашли! — и вдруг всплакнула — А ведь Седой Мох ещё летом предупреждал, никогда его не слушают, небось род Тёмной чащи теперича и не сыщешь в лесах… Ну куды, куды кладёшь…

— Ярый, отбери самых быстрых и южнее рассыпьтесь — возле людской командовал сотник Хмур — как что, назад немедля скачи, понял! Стриж, охрана поселения за тобой, лошадей в обоз отдайте! Луч, ты своих по деревням пошли, пусть поторопят и помогут там… Остальные тоже лошадей в обоз, и помогайте собираться! Оружие при себе, как отправимся, то обоз с тыла и боков прикрываем!

— Выводи, выводи! — суетилась возле коровника скотница Ласка — С собой только трёх возьмём, кого не жалко, Пеструшку вон. В Залесе всё одно сена не напасёмся, так, на первое время чтоб детишкам молоко было. Улла, точно справитесь? А ну как найдут вас Поганы? Может загоним стадо за болото и оставим? Стога там ещё стоят, авось сами как-нибудь переживут?

— Да куда нам старикам в такую даль, в Залес ещё этот тащиться? — отвечала старая рабыня — И не нужны мы Поганам вовсе. А коли убьют, так своё мы пожили! И стадо тоже нельзя оставлять, одичают коровы потом не соберёшь, к тому ж у старого Ветра ноги опять ломит, может снег пойдёт, тогда и не найдут нас за болотом!

— Ну смотрите! Свиноматок и кабана тоже вам оставим, всё одно в Залесе кормить их нечем, а у вас молока девать некуда будет! Гор, ну чего стоишь? Свиней выводи и стадо помоги за болото перегнать! Молния, ты овец выводи! Град, Облако! — заметила она также только что появившихся во дворе друзей — Вы тоже помогите, и сразу возвращайтесь! Не медлите, слышите?!

Стадо коров, коз, овец и свиней оставляло огромный шлейф грязных следов. Но тут уж ничего не поделаешь. Есть надежда, что в целом море натоптанных в суете дорожек, эта просека будет не так бросаться в глаза, да может и вправду снег ещё пройдёт! А кроме того, сквозь болото не так просто и пройти незнающему человеку.

— Что случилось-то? — полюбопытствовал Гор, все вчетвером они подгоняли стадо сзади.

— Поганы вроде — пожал плечами Град — меня с братом и сестрой разбудили и во двор погнали.

— Точно, Поганы идут, мне дед сказал! — добавил Облако, кивнув на идущего впереди стада и указывающего дорогу, своего деда Ветра — Наверно отряд какой сквозь засеки прорвался!

— Ха, отряд! — презрительно посмотрела на ребят дочка Ласки — Дрыхните до обеда вот и не знаете ничего! От рубежных родов всю ночь люди идут, со всех застав дым, говорят. Каганат идёт ратью! Пять лет назад также было, когда отца моего убили — добавила Молния мрачно.

Гор посмотрел на нахмурившихся друзей, отец Облака дружинник, вместе с вождём Громом, отцом Града, на заставе — «И Буря тоже» — вспомнил он мускулистую девицу, что гоняла их на тренировках, а персонально его ещё и ночью на сеннике и даже на прощание в шутку жениться обещала — «и Ярка!» — вдруг почему-то с ужасом осознал он возможную потерю своей хозяйки.

— Ну всё, далее сами мы! — прошамкала старуха Улла, подождав ребят на середине болота — Назад бегите пока Поганы не заявились! Вам тут гибнуть нельзя, надо кому-то род продолжать! — и как-то так посмотрела, что дико не захотелось оставлять тут эту строгую въедливую рабыню, про которую и не знал Гор толком ничего. Кто она и откуда, как в рабство попала и почему теперь этот род считает своим и так за него переживает?

Вскоре весь их род, под охраной оставшейся немногочисленной дружины, длинным караваном растянулся по дороге в Залес, вклинившись в плотный поток беженцев из других родов. Впрочем, на тракте на рода перестали обращать внимания, у всех одна беда, всем ютится в одном городе, и всем дружинам, плечом к плечу отбивать атаки Поганов и держать осаду. А иначе не выжить!

А снег всё же пошёл, густой, тяжёлый и липкий. Так что дорога вскоре превратилась в снежную слякоть, а одежда отсырела.

Ярка вылетела из седла и прокатилась кубарем по запорошенному снежному насту, так что дух выбило из тела. С трудом пошевелилась осознавая, что же произошло — «Вот же леший, на скаку заснуть! У-у!» — она зашипела от боли, пронзившей лодыжку при попытке встать — «Подвернула кажись» — следующая осторожная попытка выдалась удачнее.

Оглянулась на храпевшего коня, что дёргался на дороге, рядом с небольшим бревном, на которое видно наступил, не почуяв неровности под недавно выпавшим толстым слоем снега. По торчавшей кости на передней голени и покрасневшему насту вокруг, всё стало понятно. Ярка взяла под уздцы двух лошадей, с беспокойством обнюхивающим коня, и прихрамывая отвела за деревья, дальнейшее им видеть не полагалось.

Когда она вернулась к коню, тот замер и посмотрел на неё долгим, таким же как у отца хмурым, строгим взглядом, словно это он сам прощался с ней. Он даже не рыпнулся, почувствовав, как тонкий клинок пересекает горло. А у Ярки на чувства никаких сил уже не осталось. Взобравшись на Быстрянку, она заставила её перейти на галоп, нужно спешить, город Кур, где по ответам местных жителей находится сейчас воевода, должен быть уже недалеко.

— Светлый князь, там гонец с Залеса? — негромко произнёс дружинник, войдя в библиотеку.

Рат Бешеный вопросительно уставился на своего отца. Неутомимому Злату скучно было в своём стольном Черсалаве, и он частенько мотался по другим городам, строя планы с союзниками и разрушая интриги врагов, если, конечно, дела не требовали его срочного присутствия в Славе при дворе Государыни. Впрочем, и тогда он не упускал нити своих далеко идущих замыслов из жадных цепких рук.

— Ну хоть узнаем, что там происходит — кивнул Великий князь.

— В приёмную отведи, сейчас выйдем! — приказал Рат дружиннику, и как только дверь за ним захлопнулась, снова повернулся к отцу — И что сказать ему? Пускай Залес гибнет?!

— Выслушаем сначала! — и Злат направился к двери — Принять-то всё равно надо!

— «Ха, воин?!» — посреди приёмной, покачиваясь и то и дело размыкая слипающиеся глаза, стоял мальчик ещё, закутанный в тулуп с высоким заснеженным воротником — «Хоть шапку догадался снять» — на красном от морозного ветра лице метки имеются — «неплохо для такого возраста?!» — Рат уважительно пригляделся. Чувствовалось, что парнишка с ног валиться от усталости и старается не опираться на правую ногу — Ну?! — спросил он, не став присаживаться на высокий стул.

— Поганы, весь каганат! Два дня назад напали, на все заставы разом — свистящим, еле слушающимся голосом ответил гонец — Немедля к Залесу надо выступать… — просипел он, заваливаясь, так что Рат еле успел подхватить его.

— Повезло, духи благоволят нам — тихо произнёс Злат, оказавшийся рядом и внимательно всматривающийся в лицо гонца, и для сына пояснил — Это Ярка, дочь вождя Грома Весеннее небо! Государыня прям в ней души не чаяла!

— Лунка! — крикнул князь, и передавая наконец очухавшемуся дружиннику уснувшую девчонку, кивнул на неё вбежавшей служанке — Вот! В светлицу уложите. И это, помойте что ли, а то от неё несёт уже! — когда дружинник с гонцом на руках, и указывающая ему дорогу Лунка, удалились, Рат гневно посмотрел на улыбающегося отца — В чём повезло-то?! Теперь до Государыни всё дойдёт!

— До неё и так всё дойдёт — махнул рукой Злат — а повезло нам, что она у нас! Надеялся, что она спасётся и когда разорённый Залес попросит о присоединении, её и вытребуем. Жест взаимного доверия и уважения. Чтобы этим залесским вождям не так обидно было, ихняя дочь в правящий род входит! — и видя, что сынок всё ещё тупит, добавил — Ну тебе жена нужна? Она просто идеально тебе подходит, ты только на знаки посмотри?! Даже Государыня против не скажет!

— Ну… — неуверенно пожал плечами Рат.

— Что НУ?! — на этот раз уже разгневался отец — Ну мелкая? Ну некрасивая? Может, ну не нагулялся ещё? Мне от твоих гулящих баб наследники не нужны, таких у меня и самого хватает! Думаешь я зря твою мать искал и во всём ей потакал? А может она зря умерла тебя рожая? Запомни, нынешний род Государей угасает. И что бы занять трон, наш Род должен быть самым сильным, а силу дают духи! Богатство и власть лишь инструмент, не умеющий им пользоваться, только покалечится! — он немного успокоился и уже тише добавил — Вот поэтому метку рода я поставил только тебе, рождённому от сильной матери. И твоей сестре, но она не считается, нужен был династический брак. Только сильнейший продолжит род, а твои наследники должны быть ещё сильнее! А по поводу внешности не волнуйся, девчонка подрастёт красавицей станет.

— Да знаю я! — а то он не знал, ему с детства это втолковывали, потому он тоже своим отпрыскам метки рода не ставил — Просто неожиданно как-то! Да и как ты себе это представляешь? Её народ под Поганов подставляю, а саму в жёны уговариваю пойти!

— Хитри, ври, обманывай! Ради высокой цели требуется чем-то поступаться, ты и так это знал, когда ради уничтожения княжича, Поганов напасть на Залес подговорил. Иногда приходится делать такой выбор. Вот тебе пример: Государыня княжича ловко спрятала, даже убийство подстроила, а хорошо будет если такой взойдёт на трон? Да только одно то, что он есть, грозит нам смутой и войной. Вот и решай, что важнее, одна провинция или вся держава? Так-то, а ты девку боишься обмануть!

— Можно подумать остальные лучше — мрачно усмехнулся Рат.

— Нет конечно, но один из них женат на твоей сестре, его дети твои племянники и он полностью зависит от нас, это ступенька к власти! — разговор плавно перетёк в деловое русло, и они снова направились в библиотеку, где удобнее всего было обсуждать государственные дела и планировать дальнейшие действия — А со второй тоже придётся разбираться, впрочем, своим страхом перед духами и фанатичным двоебожием, она нам здорово облегчает задачу…

Проснувшись Ярка никак не могла понять, где она находится и что случилось, может всё что произошло сон? Миленькая незнакомая светёлка, тепло и уютно, свет пробивается сквозь разноцветное окошко и радостно играет бликами на покрытом ковром полу. Свежее постельное бельё, она такого и не видала никогда, приятно облегает чистое обнажённое тело. Просто счастье, нежиться свернувшись калачиком и ни о чём не думать. Правда последнее не получалось, очень уж хочется писать, и чем дальше, тем больше. Пришлось дилемму решать кардинальным образом и вскочить, резко откинув одеяло.

— Ую-й! — стрельнуло в правой лодыжке. Да и вообще, оказывается все тело болит, особенно щиплет внутреннюю сторону бёдер, кожа покраснела и припухла, а дотрагиваться больно.

— Проснулись наконец барыня? — в комнатку, видимо услышав вскрик, вошла молодая женщина приятной наружности, сама в красивом платье с передником и вышитым убрусом на голове, в руках деревянная посудина, кувшин с водой и обувка, через одно плечо перекинут рушник, а с локтя свисает одёжка. Раскладывая всё это по светлице: девчачье платье на стульчике, возле него украшенные бисером поршни, посудину на специальную невысокую подставку, воду из кувшина в умывальник над ним, а рушник рядышком на крючок, она без умолку тараторила — Вот, на ваш размер подобрала. Ну и горазды вы спать, уж больше суток прошло, даже когда вас мыли не проснулись. Грязи с вас натекло, просто ужас, и где это вас только носило? Уж и травмы всякие, не дело благородным особам в синяках да шишках ходить! — и наконец, по пританцовывающим и одновременно жмущимся телодвижениям Ярки, догадавшись, чего той хочется, спохватилась — Ой, тут же горшок под кроватью — она вытащила глиняную вазу и сообщив — ну одевайтесь, не буду мешать, а то вас сиятельства на ужин ждут — удалилась также стремительно, как и появилась.

Всё это было совершенно необычно и выбивало из колеи, особенно странное отношение — «Горшок? У Государыни такой же был!» — вспомнила Ярка присаживаясь и под мерное журчание потихоньку стала приходить в себя и осознавать всё — «Одежда девчоночья? Сутки проспала? Прошли уже сутки?!» — паника нарастала — «Ужин? Князь ещё здесь?! Как же Залес?! Где полки? ОДЕЖДА, ОРУЖИЕ!» — ГДЕ МОИ ВЕЩИ?! — последнее она уже выкрикнула вслух, слетая с горшка и вылетая из светёлки. И сразу же увидала раскрасневшуюся служанку и, стоящего слишком близко к ней, обняв за талию, высокого мужчину с волосами цвета внутренней стороны коры дуба и изумлённо-насмешливым выражением на покрытом знаками лице.

— А я как-раз поинтересоваться вашим самочувствием хотел? — совершенно спокойным голосом произнёс он, глядя на голую Ярку и отпуская служанку. И на его умном лице не читалось похоти или призрения, что выделяло столичных аристократов, а скорее одобрительная заинтересованность — Но вижу всё в порядке и можно ждать вас к ужину?! — он уже повернулся чтобы выйти, как его взгляд за что-то зацепился. Князь быстро сделал несколько шагов вперёд, опустился перед ней на колено, и его крепкая ладонь обхватила лодыжку дёрнувшейся было девчонки.

— Вещи… — растерянно повторила она, чувствуя, как уходит боль в ноге под его мягкими массирующими движениями.

— А-а, вещи?! Ну они просто были все в грязи, их почистили и постирали, и Лунка, наверное, их скоро принесёт?! — последние слова он произнёс более твёрдо и посмотрел на служанку.

— Их ещё выгладить надо, но на ночь положу в светлицу — кивнула та — а сумка дорожная в конюшне, вместе с лошадьми, Порк присмотрит за ними.

— Дух жизни! — между тем пояснил Рат и, отпустив лодыжку, показал открытую ладонь Ярке. На ней выделялся знак в виде сияющего деревца. Очень красиво — Здесь тоже надо — и его ладонь потянулась к натёртым бёдрам. Туда, где имелся знак духа наездника в виде головы лошади.

— Нет! — взвизгнула Ярка и отскочив назад, захлопнула перед его носом дверь — «Да что это такое? Чего испугалась?» — спрашивала она себя, привалившись к этой самой двери и прижимая руки к груди с яростно бьющимся сердечком — «Всё не так, всё нелепо как-то. А чего это я стесняюсь?» — кое-как она уговорила себя успокоиться, вспомнить для чего она тут, умылась, привела себя в порядок, напялила, хоть и простенькое, но нарядное девчоночье платьице и поршни, подпоясалась разноцветной верёвкой, заплела свою жиденькую косицу, и теперь уже готовая ко всему, снова покинула светлицу. А то и правда в животе уже давно бурчит.

В трапезной, куда её проводила Лунка, тоже всё было не так, слишком мало народу — «Пятеро, ещё вон тот вежливый молодец, что стоит возле двери, стремянной воеводы вроде» — подсчитала Ярка. Остальные четверо стояли посреди помещения, о чём-то лениво переговариваясь.

— Ну наконец! — произнёс волхв шутливо-обвинительным тоном — Заставляете себя ждать, девушка?!

— Что поделать, женщины — оправдал её таким же тоном молодой полковник, чем-то похожий на служанку Лунку — бывает ждёшь их, ждёшь, а они вообще не приходят!

Ярка не знала, что сказать, поэтому просто склонила голову чуть присев, также как это делали служанки Государыни.

— Прошу вас сударыня — подчёркнуто вежливый молодец склонился перед ней в вежливом поклоне и сделал приглашающий жест, после чего подвёл к столу и вежливо отодвинул единственный на этой стороне стул, так, чтобы ей удобно было сесть. Напротив, за огромным для такого количества людей столом, расположились два князя, старый и молодой, а волхв и полковник уселись с торцов.

И всё, больше никого, ни дружины, ни сородичей, хотя яств на столе вполне хватило бы на нормальный пир — «Всё по-дурацки! Хотя, как говорит старейшина Ливень, со своим распорядком на чужой двор не лезь!» — то что она одна в компании мужчин Ярку не смущало, это как-раз привычно, с детства среди дружинников, правда ведут они себя странно, не громкого смеха, ни солёных шуток, а тихие разговоры и вежливые ядовитые улыбки — «Словно змеи шипят» — смиряясь с участью она вздохнула — «а еду как брать?» — перед ней лежали несколько инструментов, и Ярка почему-то вспомнила первые дни после того как Гор оказался в её роду — «Первой лучше не лезть, а то ещё ложкой в лоб получу!» — решение оказалось верным, блюда мужчинам наполнял вежливый молодец. А за Яркой ухаживала Лунка, вставшая прямо за её стулом, вот это действительно напрягает.

— Ум, ушица ничего себе — тем временем болтал волхв, имя ещё такое, Многоуст — и как вашему повару удаётся приготовить сие из замороженной рыбы?

— Уж не знаю, спросите у него — усмехнувшись отвечал князь Рат.

— «Уха и правда вкусная, но чего они так долго её едят?!» — раздражённо думала про себя Ярка, уже выхлебав свою тарелку. Ей не терпелось узнать главное, но как спросить она не знала — «И старик этот с клевером на лице всё время пялится!» — но старика неожиданно отвлёк голос волхва:

— Ваше сиятельство, а как продвигаются дела с вашим расследованием?

— Пока никак — ответил Великий князь Злат, пригубив из кубка — никаких следов так и не найдено.

— Князь Лад видимо в гневе — хмыкнул полковник — вечно в его Дубе что-то случается!

— Да, жаль, жаль — покачал головой волхв — такой милый молодой человек. Я больше, чем уверен, это работа двоебожников, попомните мои слова — он постучал пальцем по столу — у кого ещё могла подняться рука на Наследного княжича Го…

— Что-то наша гостья молчит?! — вдруг произнёс Велики князь Злат, хитро поглядев на неожиданно заинтересовавшуюся Ярку — Простите старика за бестактность, но мучает меня один вопрос, не могу удержаться. Вам же уже тринадцать лет? И крови у вас ещё не было?

— Э-э, нет — подивилась Ярка вопросу и вдруг решилась — «Вот он, шанс спросить!» — А мы успеем догнать войско? — брякнула она.

За столом установилась тишина, которую нарушил Рат.

— Какое войско? — вопросил он, делая вид что не понимает.

— Ну — замялась Ярка — вы же отправили помощь Залесу?

— А, вы по поводу набега?! Видите ли, это не такое простое дело. Необходимо собрать дружины, а для этого послать гонцов к князьям, да не все своих бойцов пришлют, а если пришлют, то в разное время. Кроме того, нужно как следует всё разведать, этим мы сейчас и занимаемся, не идти же непонятно куда, так можно и в засаду попасть. А оружие? А провиант? Люди и лошади должны что-то есть. Вот Удал подтвердит, это как-раз его обязанность — Рат кивнул на, от чего-то смутившегося, полковника — Думаю если поспешим и никаких препятствий не возникнет, то где-то через месяц как-раз подойдём к Залесу?!

Но высказался не полковник, а волхв:

— Всё это ерунда, залесцы и сами справятся, другие же справляются! Такую армию из-за обычного набега собирать? Лучше бы на запад её направили, против этих двоебожников, но, к сожалению, Государыня и слышать об этом не хочет!

— Но разве у вас нет дружины?! — не слушая дурака волхва и не собираясь ждать ответа полковника, настойчиво вопросила Ярка — У вас же должны быть полки, для зимней защиты от Поганов?!

— Есть конечно — подтвердил Рат — но, во-первых, их не так много, а во-вторых, я же не могу без прикрытия южные княжества оставить? Вдруг нападение на Залес всего лишь обманный ход? Поверьте, Государыня за это по головке меня не погладит.

— Поймите девушка — решил добавить Злат — Залес не входит в наше, Черсалавское, княжество.

— Но как же так? — растерянно произнесла Ярка — Там же люди гибнут?

— Ох, успокойтесь дорогуша — опять вклинился волхв, отвлёкшись от запечённого поросёнка — в наше время, где люди только не гибнут. Но доверьтесь князю Рату, он поистине замечательный полководец и всё-таки Великий воевода Салавии! Наверняка что-нибудь придумает?!

Ночью Ярка не спала, может днём выспалась, а может беспокойные мысли мешали и не давали заснуть, от ихнего метания даже голова разболелась. Закутавшись в одеяло, она сидела на кровати лицом к сияющему в лунном свете цветастому изразцовому оконцу и искала, пыталась понять: почему всё так, как ей быть и где выход? В голове раз за разом перемещались слова этих новых людей, поступки, выражения их лиц, а также разные события и люди, о которых она когда-либо слыхала, и то, что рассказывала Государыня, и разговоры с Гором, и заезжие торговцы, и всё что хоть как-то между собой было связано. И вдруг, словно что-то щёлкнуло в затылке, и перед глазами будто появилась некая карта, по-другому Ярка не могла это описать, на ней было ясно и понятно указано её место в этом мире, а также места окружающих её людей, их желания и устремления. Она вглядывалось в это пока в голове вновь не помутилось, так что даже справа над ухом, недалеко от виска возникла острая боль, а на карте появились очертания возможных поступков окружающих её людей. Эти возможные поступки метались и плелись словно паутина, из которой нет выхода, а Ярка искала и искала, и вот, если дёрнуть тут за ниточку, и тут. Левая сторона головы резко зачесалась и план действий составился. В голове всё улеглось и успокоилось, остался только холодный расчёт, и лишь теперь Ярка осознала, что произошло!

— «Так вот как это работает?!» — выскочив из-под одеяла она подскочил к умывальнику, пытаясь в темноте разглядеть свое отражение в небольшом зеркальце — «Вроде не полысела» — успокоилась, ощупывая голову в тех местах, где появились новые знаки духов — «жалко только, посмотреть на них не получится! Нет, наоборот, лучше, чтобы никто их не видел!» — она не сразу поняла, что её мышление поменялось, границы традиций и морали расширились, их даже стало возможно перейти и посмотреть на всё с другой стороны, открывая новые, скрытые ранее истины. Это было странное и пугающее чувство, будто прозрела, но одновременно хотелось зажмурится и всеми силами оттолкнуть от себя эту липкую, сверкающую соблазнами людскую грязь.

Все эти мысли проносились в голове, а тело уже действовало, расчётливо, хладнокровно и без всякой суеты. Она с тихим шуршаньем напялила в темноте чистые, пахнущие свежестью, порты и рубаху, сверху ещё одни штаны, тёплые и жесткие, и зипун с меховым воротничком, тёплые портянки и сапожки, подпоясалась своим широким поясом с двумя ножнами, для ножика и длинного кинжала или скорее узкого короткого меча, напялила острую шапку с меховой опушкой, и немного постояла, приятно ощущая родную одежду.

Также тихо выскользнула из светёлки и, ведомая духами лесного зверя и логики, нашла выход из переплетений переходов этого дворца, правда, чтоб не попасться охране или слугам, пришлось сигануть с гульбища второго этажа во внутренний двор. Уже оттуда она попала прямо на конюшню, где, недолго думая, связала дремавшего конюха найденными тут же вожжами, предварительно засунув ему в рот кляп и для острастки приставив нож к горлу.

Седельная сумка с её бронью и шлемом, а также лук и колчан, действительно оказались рядом с её лошадками, как и сбруя, в которую она принялась снаряжать лошадей, а они при этом радостно фыркали и обнюхивали знакомого человечка.

С единственным дружинником, ну а кто сунется во дворец князя в его собственном городе, охраняющим ворота из двора дворца, особых проблем тоже не возникло. Как-то не ожидал он, глядя как к нему в лунном свете подходит девчонка, лениво перебирая ноги по заснеженному княжескому двору с вопросительным выражением на лице, что она резко ускорится и промчавшись мимо, одним движением руки накинет ему на шею петлю, тут же затянув её. Пока он думал за что хвататься: за верёвку, девчонку или меч? Та, оттолкнувшись от земли, одним прыжком вскочила сначала на толстый засов, а со вторым, помогая себе руками, взобралась уже на ворота и перекинув верёвку через перекладину над воротами, сиганула обратно вниз, натянув верёвку. Так, что у здоровенного охранника, чуть глаза не вылезли от резкой боли в шее, пришлось приподняться на цыпочки и схватится обеими руками за верёвку чтоб не задохнутся. Он со всей дури дёрнул верёвку назад, дабы вырвать её из рук этой мелкой твари, но поздно, верёвка уже оказалась обмотана вокруг его ног и от своего же рывка дружинник подвис в нелепом положении.

— Извини — проговорила Ярка завязывая конец верёвки на его ногах потуже — скоро утро уже, думаю выдержишь, главное руки не отпускай — она чуть ослабила петлю вокруг его шеи, затем сходила в конюшню за лошадьми и, приоткрыв ворота, вышла с ними из княжеского дворца.

Ярка прошла пешком, ведя лошадей в поводу по тесным и скользким, от сугробов по бокам и слежавшегося снега, уличкам Кура, городок был вполне сравним по размеру с Залесом. И только перед громадой, выросшей впереди воротной башни, остановилась. Прикрыв глаза, несколько раз тяжело вздохнула, призывая духов, и подойдя к могучим кованым воротам, принялась в них монотонно долбить рукояткой своего меча, издавая глухой звук и пугая лошадей.

— Ну чего долбишь? — прозвучал грубый голос через пару минут. В деревянной стене башни открылось небольшое окошко, и бородатый стражник увидал перед собой детское личико в слезах.

— Дяденька, откройте, а? — всхлипнула девчушка, протирая глаза — Там отец мой, в лесу. Ногу сломал, в овраг он упал. А меня послал к конюху княжому, лошадей спросить.

— Эй, ну чего там? — донёсся голос десятника.

— Да тут девчонка в лес просится — стражник нахмурился — говорит батя у неё там раненый.

— Какой ещё батя, утром пусть приходит? Подвинься! — в окошке появилось новое лицо — Чего-то я тебя не видел? Ты откуда?

— С Острового мы — начала объяснять девчушка, то и дело шмыгая носом и стараясь не сбиться на плач — шли в город шкуры сбывать, прямо через лес, вдруг дичь какая попадётся? А тут овраг, и он упал и покатился. А я сначала тащила, а вверх не могу. Ну отец и послал к конюху Порку, друзья они. Я вечером ещё в город пришла, когда ворота открыты были и, и, ы-ы, Ы НА КУХНЕ ЗАСНУЛА-А-А… — всё-таки она не выдержала и заревела.

— Открой ей ворота! — коротко приказал десятник и крикнул куда-то в глубину — Эй, там, решётку приподнимите! — пока бородатый стражник гремел ключами, дабы отворить, а затем чуть приоткрыть створку, а где-то за створками громыхала подымающаяся решётка — десятник снова повернулся к зарёванной девчонке — Как же ты одна в лесу? Дорогу-то найдёшь?

— Охотники мы — кивнула она, потихоньку успокаиваясь и вытирая нос рукавом — спасибо дяденьки!

— Езжай уже! — махнул рукой десятник и снова крикнул внутрь башни — Опускай! — и запоздало подумал, покрутив головой — «Надо же, мелкая девка, а уже знаки духов имеет?!»

Выбравшись за городскую стену, Ярка тут же вскочила на свою Каурку и зашипела, чуть громко не охнув — «Надо было позволить ему там тоже полечить» — понемногу привыкая к щиплющей боли в натёртых местах, думала она, направляя лошадь на север — «и как только эти Поганы умудряются сутками с лошадей не слезать?» — а вот на лодыжке опухоль почти совсем спала.

— Это что, прямо за эту перекладину девчонка его подвесила? — спросил князь Рат, разглядывая ворота своего двора и, неизвестно чему лыбящегося, стремянного с обрывком верёвки в руке.

— Ну да — кивнул полковник Удал — конюха просто связала и обоих своих лошадей увела. Через северные ворота смылась, какую-то ерунду страже наплела. Послать погоню? Пока следы есть, можно легко догнать и пойм…

— Сомневаюсь — хмыкнул князь — у неё дух наездника на бедре, дух скорости и дух мощи — он показал на свои стопы — а уж с учётом остальных знаков, слово «легко» звучит совсем глупо!

— Да и незачем! Чужого-то она не взяла?! — произнёс Великий князь Злат и, повернувшись к сыну, тихо добавил — В следующий раз смотри не упусти!

— А будет? Этот следующий раз? — и он скрипнул зубами — Думаешь в столицу помчалась?

— Будет! — старик провёл пальцами по своему лицу с ярко-зелёным знаком четырёхлистного клевера и произнёс — Дух удачи меня никогда не подводил! Только учти, как только она зацветёт, счёт пойдёт на дни! А куда помчалась? Да, пожалуй, в столицу! Больше никто ей не поможет, нужны силы нескольких княжеств, а князей, как ты правильно вчера заметил, собрать не так-то просто. Но так даже лучше, пока туда-сюда до Слава, всё будет кончено. Тем-более, что мы тоже вчера гонца к Государыне послали, ха-ха, так что наши задницы прикрыты — и старик весело хлопнул сына по спине — не тушуйся, всё не так плохо.

Глава 4. Последняя надежда

Уже возле самых ворот Залеса Гор оглянулся и, с возвышения холма, на котором стоит город, увидал полный масштаб картины. Длинные змеи повозок, людей и скота тянутся в южном направлении, чётко выделяясь на снежном фоне до самого леса. Только под самыми стенами все они соединяются в огромный поток. И казалось невероятным, что вся эта масса сможет уместиться за стенами маленького городка.

Однако ничего, каждый род имел в Залесе собственное подворье и, хоть и в великой тесноте, забив все возможные помещения, как-то размещались. Также по приказу старейшин и наместника вскрыли все торговые лабазы и постоялые дворы, да и дворец наместника не стал пустовать в общей беде.

На общем собрании вождей, где от рода Весеннего неба присутствовали старейшина Ливень и сотник дружины Хмур, выбрали главного воеводу, распределили объём работ и места ответственности на стенах. Дружина рода, в которой осталось всего сорок воинов, вошла в подчинение вождю Репею из рода Цветущего луга, что был братом Ромашки, жены Грома, и сразу ушла на стены, малость освободив место.

Да и остальным в первое время нашлось много работы, стены засыпали снегом, вставляя в него понизу заточенные жердины, потом сверху заливали водой превращая ров насыпь под стенами в огромную скользкую ледяную горку, ощетинившуюся острыми кольями. Еду приносили прямо к рабочему месту, на подворье возвращались лишь чтобы, свалившись в углу, поспать мертвецким сном, совершенно забыв про тесноту. Так что на следующий день Гор остро завидовал дружинным, что расхаживали себе на стенах, или просто спали.

— Поганы! Поганы! Поганы! — разнёсся по стенам, удаляющийся с каждым повтором, крик — Эй, бегите к воротам! — с прясла стены, под которой Гор работал, свесилась голова дружинника — Живо! — замахал он руками.

Кто-то уже побежал, другие ещё продолжали ускоренным темпом опустошать сани, наполненные снегом, освободившиеся уже мчались к воротам. Гор выбрался изо рва и посмотрел вдаль: по дороге скакал одинокий всадник, размахивая красным полотном — «Ещё есть время!» — и раб кинулся к ближайшим саням со снегом — «Жалко же, раз-уж приволокли!»

Старый опытный вождь Клён Высокое дерево, а теперь ещё и выбранный воевода Залеса, поднялся на надвратную башню в сопровождении наместника Бура, и окинул взглядом раскинувшуюся перед глазами даль. Поганы выливались из леса сразу с нескольких направлений и постепенно затапливали всё видимое пространство. Располагались, ставили свои юрты, разжигали костры, готовили себе пищу и волокли длинные жердины для вязки лестниц. Некоторые с гиканьем уже проносились мимо стен, выкрикивая ругательства и грозя плётками. А перед самыми воротами, чуть дальше полёта стрелы, захваченные по дороге неосторожные салавы, превращённые в рабов, зачем-то рыли яму и строили непонятные конструкции. Клён нахмурился, он догадывался что это такое.

— Целое море! — ошеломлённо произнёс наместник — Может удастся договориться?

Клён только поджал губы, даже не оглянувшись на чиновника.

— А вон и переговорщики едут! — произнёс Репей, чья дружина, вместе с усилением из других родов, охраняла эту башню и ближайшие прясла стены.

— Эй! Кто тут у вас главный? — крикнул молодой поган, подъехав ближе. Основная группа вождей остановилась несколько позади. А ещё дальше, под охраной конников, поганы зачем-то пригнали нескольких связанных пленных.

— Вождь Клён Высокое дерево! — склонившись за стену башни выкрикнул Клён.

— Каган Тур, вождь Степных быков и повелитель всего левого когтя — поган указал плёткой назад, явно имея ввиду чуть выдвинувшегося вперёд немолодого всадника — а также каганы других когтей и вожди, приветствуют тебя — с усмешкой договорил он, не сочтя нужным представлять остальных — и предлагают: отдайте пятую часть всей скотины, всего богатства и всех людей что есть в этом городе, и мы уйдём. Если нет, то мы возьмём всё! Весь ваш скот и ваших людей, всех ваших воинов мы убьём, а город сожжём. Ваших вождей мы заставим жрать дерьмо, а ваши дочери и жёны будут нас ублажать пока мы не продадим их в рабство?!

— Берите всё, что сможете — мрачно ответил Клён — только не подавитесь!

— Своим ответом ты обрёк вот их на муку и смерть — всадник показал на связанных пленников — это оставшиеся в живых воины, что так упорно защищали заставы. Пусть вашим вождям ихняя участь будет уроком, они дадут вам время подумать. Как только последний умрёт, начнётся штурм! А если ты надеешься на помощь, то зря — вновь усмехнулся поган — ваш Великий воевода Бешеный не придёт, у него есть дела поважнее! — и он развернул коня поспешно удаляясь.

— Прикажи своим ратникам беречь стрелы! — негромко и непонятно приказал воевода, повернувшись к Репью, и стал спускаться с башни словно ничего не произошло.

— «Зачем? Что они дураки просто так стрелять?!» — пожал тот плечами и, проводив взглядом воеводу, снова повернулся лицом к противнику, туда же, куда не отрывая взгляда уставился наместник.

Каганы уже убрались, остались только копошащиеся рабы, коих подгоняли воины, позади них собралась целая толпа поганов, словно на представление, а между ними всё ещё стояли пятеро связанных пленников, грязные, в рваной одежде, их измождённые и избитые лица с такого расстояния было не узнать.

Двоих, самого низкого, совсем паренька ещё, и самого высокого: схватили, раздели до гола и, подтащив к выкопанной рабами канаве, сбросили вниз. Там их руки прибили к брёвнам, вкопанным в землю, так, чтобы их видно было с городской стены.

— Листик! — кто-то охнул, узнав паренька то ли по фигуре, то ли по знакам.

Сверху на канаву бросили пару деревянных досок, и первый же стражник что был рядом, спустил штаны и начал испражняться под громкий хохот стоящих вокруг и ругань не успевших выбраться из ямы поганов! Вскоре над ямой, словно сороки, постоянно сидело уже не менее десятка мучителей, и толпа не убывала, словно весь Поганский каганат собиралась загадить именно эту яму. То и дело сменяясь, они поворачивались голой задницей к городу, кричали оскорбления и весело толкались чтобы занять места над самой головой пленников.

— Эй, кушай! Что не вкусно? Смотри салавы, так будет с вашими вождями! — орали они.

Следующего также раздели до гола и привязали к лошади, которую пустили вокруг города. Каждый встречный поган хлестал её плетью, от чего она шарахалась поближе к городским стенам и неслась как угорелая, волоча за собой обнажённое тело, вскоре покрасневшее от начавшей слезать кожи.

— Ставлю залесского раба не больше пяти кругов продержится! ХА-ХА-ХА.

— Салавы! Какова мишень, а? Кто попадёт того не убьём! ХА-ХА-ХА.

— Не стрелять! — прохрипел Репей не с того не с сего охрипшим голосом, откашлялся и заорал, перекрикивая гогот поганов — НЕ СТРЕЛЯТЬ! Чтобы дальше не случилось, не стрелять!

Нового пленника опять, уже стандартно, раздели до гола и вытянув ему руки вверх, подвесили на столбе. Даже со стены чувствовался его ужас, когда палач аккуратно вспорол ему живот и также аккуратно стал вынимать внутренности, так чтобы не повредить, развешивая их вокруг шеи жертвы.

Когда начали раздевать пятого пленника, стало понятно, что это молодая женщина, широкоплечая и мускулистая, так что даже поганы уважительно зацокали языками. Её ноги расставили и привязали к столбцам, а саму животом перекинули через перекладину, закреплённую на этих столбцах. Под шею подложили ещё одну перекладину и привязали к ней руки.

— Ну-ка попробуем салавскую кобылку! — воскликнул первый поган, демонстративно снимая штаны и входя в неё.

— Слышь вторую дыру только не порть! — воскликнул другой, пристраиваясь за ним — Вдруг она там дева, так я буду первый? А, салавы? Вы в жопу трахаете?! — под хохот увеличивающейся очереди, которая вскоре выросла даже больше, чем к отхожей яме, орал он.

— Я тогда тоже буду первый! — воскликнул третий обходя всю конструкцию с другой стороны.

Репей не успел отвернутся, а дальше уже и не смог. Он увидел, как поган с размаха ударил рукояткой своего меча по губам девы, как та, дергаясь от толчков сзади, сплёвывает кровавые сгустки, а поган, раздвинув ей челюсти, кинжалом выбивает и выковыривает остатки зубов и наконец решив, что хватит, вводит ей в рот свой грязный хрен.

Вождь оттолкнулся от парапета и тяжело дыша прислонился к стене. Посмотрел на наместника, тот стоял совершенно бледный и не мог отвести расширенных глаз от происходящего. Пришлось его отдёрнуть и прислонить к лицу горсть снега.

— А вы говорите договориться… — устало произнёс Репей прикрыв глаза, когда наместник немного пришёл в себя.

— Странно — ответил тот отстранённо — не то, чтобы я никогда не видели крови, трагедий или казней. Но одно дело в бою, или за преступление. А тут, просто так, чтобы нас напугать. И, эти же люди и так за нас пострадали, защищали заставы давая нам отсрочку! И теперь новые муки… Может вылазку? — вдруг спросил он с надеждой — Пока дух бойцов не упал!

— Вы же слышали?! Чем дольше они будут мучаться, тем позже будет штурм! — и в отчаянии вождь процедил сквозь зубы — Хотя если про Великого воеводу правда, то какой смысл… — но взял себя в руки и громко добавил, всё больше и больше повышая голос — А дух? Пускай смотрят! ПУСКАЙ ВСЕ ВИДЯТ, КАК УМИРАЮТ ГЕРОИ ЗАЛЕСА! — так что дружинники на ближайших стенах встрепенулись и ужас в их глазах стал сменяться ненавистью и решимостью.

Шум, крики и хохот за стеной продолжались всю ночь и всё утро, и до середины дня, когда сменявшие друг друга поганы подустали, да и жертв истязаний становилось всё меньше. А с самого утра на стену потянулись залесцы. Люди молча смотрели некоторое время: кто, сжимая кулаки, кто, пуская слезу, а кто и завывая. А потом также молча уходили, давая взглянуть другим.

— Баб-то хоть не пускайте! — орал сотник Хмур — Им тут неча смотреть! — действительно, на что?

На скучно бредущую лошадь, которую уже никто не подгонял, она просто по привычке устало шла по узкому кровавому следу вокруг города, волоча за собой ободранный окоченевший труп.

На стаю ворон, что, не пугаясь шума и людской суеты, расселась на столбе и уже переставшем дёргаться, едва узнаваемом человеческом теле. Они, громко каркая, уже разодрали его требуху и выклевали глаза, теперь перешли к щекам и распоротому животу.

На отхожую яму, где из густой коричневой массы торчала уже только одна голова. Люди говорили, что молодой парень не выдержал и когда дерьмо добралось до груди, погрузился сам, задержав дыхание, и больше не показывался. Высокий ещё держался, вытянув вверх подбородок, он тяжело дышал, то и дело отплёвываясь и периодически мотая головой, чтобы стряхнуть сваливающуюся из поганских жоп дрянь.

На деву, её голые ступни уже вмерзли в розовый снег, смешанный с семенем поганов, что вместе с кровью стекало не только по её ногам, но и по подбородку. Похоже даже армия насильников утомилась, поскольку они придумали что-то новенькое.

— Ох держись девка, ох держись! — шептал вождь Репей, нервно сжимая и разжимая ладонь, что лежала на рукоятке меча. Таким застал его наместник Бур, который опять пришёл на южную надвратную башню, словно его сюда на аркане тащили. И тут же пожалел об этом.

К пленнице подвели небольшого конька и теперь заставляли вскочить на неё. Чтоб ему было удобно, столбы задрали чуть повыше, подложив под них пеньки, а на перекладины рядом с жертвой положили доски. Однако конь всё равно скользил по ним, зло фыркал и бил копытами задевая тело женщины и никак не мог попасть своей толстой чёрной колбасиной. Наконец один поган направил её, еле успев отдёрнуть свою руку. Дева захрипела, выгибаясь под навалившимся конём, пока тот сделав несколько резких движений не замер, опустошая себя, и наконец не соскочил, задрав хвост под весёлые хлопки поганов. А по ногам поникшей мученицы заструился новый поток неприятной по цвету жижи.

— Эй! Ещё не надумали сдаваться? — весело крикнул давешний молодой поган — Смотрите, ей не долго осталось, потом поздно будет!

— Этот день она всё же нам отдала! — посмотрев на заходящее солнце, тихо проговорил Репей.

— Кто она? — спросил наместник.

Вождь пожал плечами. Но ответ донёсся снизу, молодой парень, похоже раб, стоял на верхнем ярусе стены, возле бруствера, прислонившись к башне.

— Это Буря, дружинник из рода Весеннего неба!

Возле входа в башню на верхнем ярусе было не протолкнуться, и Гор решил сначала спуститься на нижний и уже оттуда пройти на лестницу. На нижнем ярусе оказалось довольно-таки темно, в небольшие бойницы, прорезанные сквозь несколько слоёв брёвен, проникало не так много света. И тут было тихо и тесно, дружинники и ополченцы спали вповалку, прижавшись друг к другу, и приходилось ступать осторожно, дабы не задеть кого ненароком.

— Ну что, посмотрел? — окликнул спокойный усталый голос седоусого дружинника, он сидел возле самого перехода в башню и чинил стрелы, раскладывая их в одному ему понятном порядке — Так-то брат, воин это тебе не только мечом махать!

Гор глянул в бойницу, хотя уже совсем не хотел смотреть в ту сторону, и неожиданно спросил:

— А если стрелой? — покосившись при этом на крепкий составной лук дружинника.

— Стрелой? Прицельно от сюда не попасть, не долетит — на минуту оставив своё дело, старый воин прищурился — навесом если только? Так неизвестно сколько стрел придётся потратить. К тому ж если убьём штурм начнётся, они своими мучениями нас хранят! — и равнодушно вернулся к своему занятию, сосредоточенно перебирая стрелы.

— Будто у них выбор есть?! — возразил Гор.

— Да, выбора у них нет! Но даже и тогда надо находить в себе силы не звать духов смерти, а наоборот отгонять от себя, так-как чуя её, они сами вьются вокруг! — воин говорил так, словно сам испытал подобное — Иногда жить тяжелее чем умереть, но всё равно надо заставлять себя!

— Зачем они это делают?!

— Поганы-то? Пугают, дух твой изничтожают, дабы он маленький стал и бессильный. Встретишься ты потом в бою с поганом и будет он тебе казаться сильным и непобедимым, потому как делает вещи ужасные, на которые ты и решиться не можешь, так-как боишься против духов и мира пойти. А они не боятся, потому и кажутся сильнее! Так, брат, целые города и народы покоряют! Измываются, режут головы беззащитным и запугивают по-всякому, и начинают люди смерти бояться. Кажется, что ничего против силы такой нельзя сделать, и мысли глупые появляются, вроде что откупиться можно, а то и рабство не так уж плохо.

— Как же с таким бороться? — испугался Гор представив себе этакую картину.

— А вместе быть! — просто ответил дружинник — Когда все заодно, и есть на кого положиться, и есть кого защищать, так, чтоб мир вокруг дороже твоей жизни был! Да, тяжело, для того цель нужна, что единит во всём и стремление даёт! Вот тогда самого тебя такие поганы бояться будут!

— Ну чего там? Как там? Расскажи, а? — выйдя на улицу Гор сразу наткнулся на Града, Облако и других ребят. Всех детей такого возраста распределили между башнями, дабы они не болтались без дела, путаясь между ногами, а помогали, в основном исполняя роль посыльных.

— А то Молния опять зазналась, выскочила как угорелая и убежала! — объяснил Град.

— Ага, в слезах вся. Слабачка! — подтвердил Облако — А ещё знак духа имеет…

— Наших там мучают, вот и всё! — ответил Гор.

— А как? Сильно? А кого? Много их? — снова посыпались вопросы.

— Как-как?! Страшно! — рассказывать почему-то совсем не хотелось и Молнию он вполне понимал.

Наступившая ночь была лунная, морозная и тихая. Похоже поганы решили выспаться перед боем, оставив только перед воротами охранные отряды за рогатками. Но и те не особо шумели, только жгли костры и тихо переговаривались, даже перед южной башней они больше не трогали, единственную оставшуюся ещё живой, пленницу. Может зауважали, может стало неинтересно измываться над полутрупом, а может просто брезговали после коня.

— Эй? Жалешцы? Шлышите меня? — со стороны лагеря поганов донёсся даже не голос, а какой-то усталый шамкающий хрип.

— Да! Да! — сразу несколько голосов унеслось в темноту после небольшой паузы.

— Я кажишь шдохну к утру, так вы жавтра держитешь!

Наступила тишина, даже поганы перестали переговариваться, ожидая продолжения этого разговора.

— Счастья тебе среди духов, Буря! — наконец ответил кто-то со стены.

— Тока сама сразу духом не становись, нас подожди! — добавил кто-то весело и дальше посыпалось:

— Ага, мы и поганов прихватим с собой малость!

— Не сомневайся, за тебя отомстим! И за других тоже!

— Гы — когда чуть поутихло, в ответ прилетела жалкая хриплая попытка смеха и, после недолгого молчания, просьба — Шпойте братшы, а? Нашу только, дружинную?!

И вот какой-то голос затянул песню, что обычно с удалью залихватски исполняли на пирах и в походах, трясясь на лошади. Только на этот раз строго, с выражением выделяя каждое слово:

В конце зимы, с большим трудом, он испытанье сдал,

И вождь, вручив ему булат, дружинником назвал!

Коня, кольчугу и совет он на прощанье получил,

От старика, что гордым воином всю жизнь свою прожил!

Запомни молодец, запомни навсегда:

Смерть в шаге от тебя! Смерть на миру красна!

Подхватили сначала ближайшие дружинники, а припев уже и обычные ополченцы, и проснулись воины, которые спали. Вскоре пела уже вся стена, переполошив поганов, и даже вождь Репей подпевал, и наместник Бур, что так и не ушёл со стены. И никто не заметил, что старый воевода Клён зачем-то поднялся в такое время на башню и тоже нашёптывает знакомые слова:

Жизнь не жалел свою, десятками врагов он клал,

А на плече, в крови врагов, дух битвы расцветал!

Рука точна, булат остёр, в кольчуге тело, много сил.

Совет он помнил и всегда врагам поверженным твердил:

Узнайте же враги, пришли вы не туда:

Смерть в шаге от меня! И ваша смерть красна!

В сраженье, родину храня, дружина полегла,

И воин до конца стоял, в руке свой меч держа!

Лежит израненный один, и вороньё, и нету сил.

И не увидит смерти мир! Тогда, слова он изменил:

Её я не боюсь, ведь прожил я не зря.

И сделав шаг скажу: «За Мир и смерть красна!»

— Что там? — отвлёк Репья тихий голос воеводы — Посмотри, не огонь?

— Может звезда какая, это ж над лесом?!

— Лысая гора в той стороне — вклинился в разговор наместник — оттуда вид красивый и город даже виден. Саму гору не видать, только самую верхушку с башни и можно разглядеть в ясный день…

— Рябина! — воевода Клён обернулся к своей уже немолодой дочери, что сама имела взрослых детей, в минуту опасности она снова стала дружинником и теперь исполняла при своём отце роль стремянного — Пошли гонцов на все башни, ко всем вождям! Все дружинники что при конях, пусть собираются на площади! На стенах остаются только ополченцы! И да — остановил он уже дёрнувшуюся было вниз Рябину — Лучших стрелков пускай сюда пришлют! Только чтоб без шума!

Ждали, вглядываясь в освещённое луной пространство, всю ночь, и только уже под утро, когда далёкий лес сначала окрасился сотнями огней, а потом из него широким полумесяцем появилась рать и постепенно ускоряясь направилась на лагерь поганов, Клён скомандовал:

— Открывай!

Тут же заскрипели тяжёлые ворота. Встревоженные сотни поганов, что находились в охране, засуетились, забили тревогу дабы разбудить остальных, вскакивали на коней и строились в боевые порядки перед рогатками, готовясь отражать вылазку. Они ещё не знали, со своего места им было не видно угрозу, нависшую с тыла.

Сумятицу в их ряды добавило и то, что выскакивающие из ворот дружины салавов, вместо нападения, резко поворачивали вправо и влево и скакали под прикрытием стен, отрезая себя от собственных ворот, которые захлопнулись сразу же, за последним воином, покинувшим город. А повернули в поле дружины, когда достаточно удалились. И только теперь до окружённых поганов докатился страшный удар рати, выскочившей из леса и продиравшейся сквозь лагерь подрубая по дороге шатры и убивая выбегающих в панике врагов.

Столпившиеся, непривычные воевать в плотном строю, степняки представляли удобную мишень для лучников со стен, стреляющих навесом, практически не целясь. А уж когда вражеские отряды прижали ближе к городу, бой превратился в недолгое избиение.

— Эгей! Открывайте ворота! — перекрикивая звуки битвы долетел звонкий голосок.

Впрочем, воевода Клён в подсказках не нуждался, он и сам знал, что нужно успеть впустить прибывшую рать и дружины до того, как остальные поганы, наконец, очухаются и наваляться всем скопом.

— Это ж наша Ярка! Ярка! Ярка рать привела! — вскричала толпа, сгрудившаяся по бокам дороги, когда первый всадник, маленький, с широкой улыбкой на отмеченном знаками усталом лице, проехал гулко цокая копытами под башней и оказался в городе.

И тут же чьи-то руки, мощной неодолимой силой, снесли её с седла и впечатали в деревянную стену башни, так что она оказалась приподнята над землёй на уровне старого седого лица воеводы Клёна, что и держал её за грудки, пока за ним проносились дружинники, возвращающие в город, проходили, поддерживаемые товарищами, раненые, и даже внесли совсем какое-то измученное обнажённое тело и положив его на сани, куда-то уволокли.

— Рассказывай! — строго произнёс он, и увидев её растерянность, добавил — Где Великий воевода? Когда рати будут? Сколько? Всё рассказывай?!

— Князь Рат, наверное, где-то через месяц подступит… — неуверенно произнесла она — А это люди Дубского княжества и ещё несколько дружин с запада Залеса присоединились. Сам князь Лад с пешей ратью на границе наших княжеств, остальных вождей собирает и двигается к нам. Ещё он гонца к князю Весу в Сенеж послал, и говорит тот не замедлит и ударит с севера…

— Как ты это сделала? — тряхнул он её — Князья не в жизнь просто так своими дружинами не рискуют? — и видя, что Ярка только упрямо поджала губы, разочарованно прибавил — Ох девка, что-то ты не договариваешь? Надеюсь, Залес сможет расплатиться?!

— Её уговор с моим отцом касается только их и к залесским вождям отношения не имеет! — вокруг оказывается уже столпились другие вожди, а среди них стоял и полковник дубской дружины, сам княжич Строй. Огромный, сильный, великий воин. Он и посчитал нужным вмешаться. Подмигнул Ярке — Ловко она нас тропами провела, так что поганские загонные отряды и не заметили ничего!

Клён тяжело задышал и вдруг прижался к её губам и смачно поцеловал, так, что у Ярки внутри живота что-то сжалось на долю секунды. Затем поставил на землю и приложил палец не к спине, а почему-то прямо к её подбородку, рядом с маленьким блестящим серпиком духа луны, оставляя свой знак в виде небольшой красивой закорючки, словно узелок из тёмно-синих и красных ниток:

— Не я, так дети мои долг тебе отдадут! — серьёзно проговорил он.

Тут же и остальные вожди, передавая её словно вещь друг другу, произносили всякие слова и трогали её лицо и руки ставя свои метки долга на этих единственных открытых участках тела, вгоняя её в смущение. А уж когда и десятки рук других людей потянулись к ней, то она совсем растерялась, не зная куда и деться и взвизгнула увидев, как тянется к ней Гор.

— Ты-то куда лапы тянешь?! Мне ещё метки раба не хватало!

— Ха-Ха-Ха! — вместе со всеми заржал Клён — В дом наместника несите её! Налейте мёда! И метки ставьте по старшинству: от рода и семей, от сотен и десятков, от мастеровых и купцов, от улиц и деревень, так чтобы всем места хватило!

— Точно, точно! — закричал народ — Куда все подряд лезем? И так она мелкая, да ещё и меток духов на ней не сосчитать! Всё одно всем места не хватит! По старшинству! — испуганная Ярка вдруг вознеслась над головами и поплыла на руках орущей, и всё больше увеличивающейся толпы, в сторону дворца наместника.

Ввалившись в гостевую палату, Ярку сразу водрузили на стол и тут же всучили ковш с медовухой, несколько бочонков которой приказал выкатить наместник.

— За Ярку! За Ярку! — кричал народ, и Ярка тоже пила крупными глотками.

— Лейте ещё ей, сколько влезет! Да раздевайте уже! — сняв с захмелевшей Ярки одежду, руки людей потянулись к её телу ставя метки где попало, куда только могли дотянуться. И не переставая тянули к ней ковши с медовухой, чокаясь, доливая ей и произнося тосты одни за другим, после которых нельзя было не выпить.

— За отца твоего Грома, что голову сложил за Залес!

— Эх девка! — смеялся Серый Бобр из рода Лесного зверя, суя руку ей между ног и ставя метку на нетронутом ещё не одним мужчиной месте — Не пошла за меня замуж, а я хоть так да пощупаю!

— Пьем за всех дружинников, что Поганов держали на заставах сколько можно!

— А ну безобразник! — перекрикивая смех и гам, орала дородная жена наместника, замахиваясь кулаком — Бабоньки! Ставьте метки возле лона, а то мужики озоруют!

— За салавов, что под пытками поганов мученическую смерть познали!

— За предков наших и за всех, кто погиб и теперь духами нас хранят!

Ярка в каком-то пьяном угаре всё чокалась да пила, проливая половину на себя и даже уже не понимала, что ей говорят и за что она пьёт. И уж совсем не обращала внимания на руки людей, что лапают и ворочают её туда-сюда, дабы найти свободное место для метки, и суют пальцы в самые неожиданные места.

— За победу пьём и за месть! За месть!

— «Ну почему, за что она так-то?» — Гор бежал по Залесу не разбирая дороги, а вместе с ним, подгоняемые незаслуженной обидой, мчались и мысли. А ведь он так радовался, что победили, и гордился, ведь помощь привела именно она, Ярка из рода Весеннего неба, теперь уже и из его рода. И вместе с остальными ребятами, что были возле южной башни, кричал «Ярка» и руки как все тянул, чтобы отблагодарить, отдать ей часть себя. И на тебе! Ему показали его место, зачем ей его долг, он и так полностью ей принадлежит? Раб!

— Эй, раб! — Гор дёрнулся как от удара хлыстом и растерянно огляделся. Оказывается, он ненароком вбежал в толпу раненых, что расположились возле капища, в ожидании помощи волхвов.

— Ну чего встал, помоги! — добавил Небесное Око, волхв ихнего рода. Он стоял возле саней, на котором лежало чьё-то тело, укрытое рогожей. Вокруг стояло ещё несколько добровольных помощников — Только аккуратно, каждый берёт за свою часть, и старайтесь лишний раз не шевелить, эй, расступитесь там! — приговаривал он, снимая рогожу и открывая грязное изуродованное тело женщины — Гор не спи, голых баб не видел? Бери левую ногу!

Но Гор смотрел вовсе не на порванную промежность, и не на еле вздымающуюся широкую грудь, с похоже сломанными по бокам рёбрами, и даже не на изуродованное лицо, а как-раз на ноги, где на ступнях имелись знаки духов смерти в виде чёрных клякс.

— А, Гор! — Буря с трудом разлепила разбитые губы, открывая беззубый рот — Надеюшь твой здоровенный хрен ешо работает, а то эти мелкие поганы жнаешь как меня ражжадорили?! — громкий хохот дружинников привёл Гора в чувство.

Тело женщины аккуратно внесли внутрь святилища и положили на стол, куда указал жрец. Гор уже собрался выйти, вслед за остальными дружинниками, но Небесное Око остановил его:

— Останься, поможешь! Да и она рядом с тобой себя малость спокойней чувствует.

— Ну хоть помру в тепле — облегчённо сказала Буря.

— Рано тебе ещё — сообщил ей другой волхв, он прикладывал испещрённые знаками руки к разным местам её тела и что-то нашёптывал — духи решили, что не все дела ты здесь закончила! — его ладонь легла на её лоб призывая духа сна, после чего он повернулся к Небесному Оку — Жить будет, ноги только придётся отрезать, духов смерти не побороть. И родить она уже не сможет…

Гора заставили взять ушат воды, и тряпкой, долго и упорно, обмывать израненное тело. Затем, навалившись всем своим весом, держать её бёдра, пока жрецы огромным ножом отсекали ноги по колено, и с ужасом смотреть как освобождают духов смерти, кинув эти голени в огонь. Потом опять ворочать туда-сюда, обмазывая какими-то гадкими на запах мазями и помогая пеленать, превращая некогда молодое сильное тело в обрубленное недвижимое бревно. А когда всё закончилось и Бурю перенесли в угол на топчан, его усадили рядом, наказав напоить специальным зельем как проснётся, а также кормить, обмывать ежели опорожнится, и вообще по-всякому ухаживать пока не придут бабы из ихнего рода и не сменят его.

— Эта, шлышь? — разбудил его встревоженный голос. Гор и сам не заметил, как заснул, прислонившись к бревенчатой стене — Чего-то ног я не чувштвую?

— Ну — Гор запнулся, он почему-то совершенно не ожидал что именно ему придётся отвечать на такие вопросы — их… В общем нет их! — выпалил он и тут же по-глупому попытался увести разговор на другое, показывая глиняный кувшин — Вот, тебе эту гадость велели выпить!

— А-а — понятливо согласилась она, словно отсутствие ног никак её не волновало, и сделала несколько неуклюжих глотков, после того как Гор аккуратно поднёс кувшин к её губам. Всё-таки пролил, налив ей в рот слишком много, от чего она подавилась. Тут же схватил тряпочку и постарался как можно нежнее протереть её избитый рот и обмороженные щёки — а ничего, не такая уж и гадошть — откашлявшись прохрипела она — шовшем недавно пробовала и похуже! — и хмыкнула, заметив недоумённый взгляд Гора, словно бы говоривший «как так легко можно об этом рассуждать?» А затем сообщила — Жнаешь, у Ярки на жаднице ешть жнак шправедливой мешти, потому она вшегда помнит жло! Вот мне кажетшя, у меня теперь тоже такой дух ешть! А ешли нет, так будет! Иначе жачем жить?!

— «Так вот оно в чём дело?» — открылись глаза у Гора, когда он наконец разобрался в невнятной речи Бури — «Точно! Кажется, уже кто-то упоминал что она мстительная! И в шахматы с ней играли, и книжки читали, а вот это холодное равнодушие всегда оставалось! Но значит, тот раз она мне никогда не простит!» — За что же тогда её любят? Мстительных людей все презирают?! — он нечаянно произнёс последние мысли в слух.

— Ярку-та? Так, жа ражное: кто жа шправедливошть; кто жа наглошть, мелкая же ещё, смешная; кто жа шилу духов уважает; а кто и не любит, но боитшя! Трудно ей потом будет, когда выраштет… Ты жнаешь что? — встрепенулась Буря — Ты иди к ней! Её теперь одну нельжя оштавлять, отныне от неё вешь род наш жавишит! Иди-иди, я-то теперь не куда не денушь, не убегу же?!

Всё же Гор никуда не пошёл, а решил пока побыть с Бурей — «Да и ничего с этой Яркой не случится, за ней сейчас половина Залеса следит!»

— Ну кто так делает?! Кто делает?! — в святилище ворвались сразу несколько женщин, и Ласка сразу отобрала у Гора тряпочку — Бестолочь, нашли кому доверить за женщиной ухаживать! И холстина уже грязная совсем… — и она сама начала аккуратно протирать места, из которых ещё выходили какие-то неприятные выделения.

— А мы тебе поесть принесли! — говорила в это время Гулька, выкладывая рядом деревянную ложку и несколько разных посудин — Вот тут и молока, и супчик тебе сварили. Представляешь? Нам и не сказал никто что ты выжила, думали всё, замучалась страшной смертью. Этот глупый Небесное Око только теперь сообщил, ну мы и сразу сюда…

— Молчи, молчи — тихо приговаривала Ромашка поглаживая Бурю по голове — потом и про мужа моего Грома расскажешь, и про остальных дружинных, что на заставе храброй смертью полегли. А пока тебе сил надо набираться, а как волхвы разрешат, мы тебя к себе заберём. Всё пройдёт, всё теперь хорошо будет…

Чувствуя, что намечается поток слёз, Гор решил смыться, теперь-то он точно здесь не нужен. И правильно поняв брошенный на него напоследок строгий и одновременно мученический взгляд Бури, Гуля что-то сюсюкая как-раз поднесла ложку с горячим супом к её рту, пошёл искать свою злопамятную хозяйку — «Нелегко, наверное, смириться с таким? Что теперь ты не воин, а беспомощное существо, отданное на растерзание плачущим женщинам?! И пользы от тебя меньше, чем от последнего раба, одна только жалость?!» — хотя Гора и посещали такие мысли, но на самом деле он очень даже сомневался, что Буря смирилась.

Ярка нашлась в гостевой палате дворца наместника. В общем-то и искать не пришлось, весь город знал где она, и весь день туда валили толпы залесцев, дабы оставить свои метки в знак долга. Даже со стен, сменяя друг друга, приходили делегации воинов.

Правда под вечер, когда Гор наконец осторожно вошёл в палату, она оказалась пуста, никаких тебе толп и делегаций. Одно только пьяное в дрызг девчачье тело валяется посреди стола в неудобной позе, свесив голову со стола так, что казалось шея переломана, и прижимая к своему боку ковш с недопитым хмельным напитком.

Ярку невозможно было узнать, всё тело теперь покрывала мелкая сеть кружевного рисунка тёмно-синего, с красными вкраплениями, цвета. Между пальцев и подмышками, уши и веки, рисунок был абсолютно везде и проглядывал между волос, покрывая даже ладони и подошвы. Очень странно на этом фоне стали смотреться русые волосы с небольшой косичкой и брови. Зато многие знаки, теперь покрытые сверху общим узором, перестали выделяться и почти слились с основной расцветкой тела. К примеру, знак духа леса, которым в виде тёмно-зелёных елей практически заросла правая сторона шеи, теперь был почти совсем не виден, а разросшийся знак духа битвы в виде кровавых капель на левом плече, и вовсе терялся в этом переплетении красного и тёмного. Только ногти, губы и два маленьких розовых кружочка, на не так давно появившихся небольших холмиках груди, оставили свой естественный цвет.

Ну ещё, конечно, глаза, которые с трудом открылись, когда Гор, собрав разбросанную одежду, решил поправить опасно свешивающуюся голову. Ярка застонала, хлопая этими мутными глазами попыталась сесть, потом встать, но у неё ничего не вышло, и она схватилась за плечо своего раба, и только тогда, навалившись всем телом, умудрилась поймать равновесие и глупо захихикала. После чего, заметив ковш с медовухой, тут же его опустошила. Вот это зря.

По её телу прошёл спазм, она резко оттолкнула Гора и, отворачиваясь от него, согнулась в три погибели, со стоном и неприятными звуками извергая из себя жидкость, ещё и ещё, словно пыталась вывернуться наизнанку.

Зато во время этого процесса, брезгливо отошедший Гор смог спокойно рассмотреть, под слоем рисунка должников, знаки духов на содрогающейся попе. Их было всего два и оба на левой стороне, в верхней части растопырил крылья ворон, вроде бы знак духа опасности — «Непонятно только зачем он ей, она во все опасности как-раз влезает?» — а ниже, словно поддерживая, хотя на худенькой жилистой заднице ещё не наросло то что можно поддерживать, знак духа справедливой мести, в виде красного отпечатка детской ладошки, что когда-то хлопнула в наказание, да так и осталась. А вот чуть правее, в самом центре промежности виднелось единственное светлое пятнышко на её теле, куда, видимо по чистой случайности, не дотянуться ни один палец. Но оставлять свой знак таким образом Гор не собирался — «Ну её, у меня тоже гордость имеется!»

А Ярка всё кашляла и постанывая отплёвывалась, напрягая все возможные мышцы и извергая из себя гадость. Похоже винный дух решил полностью покинуть детское тело, и уже не важно откуда, так что у неё даже по трясущимся в судорогах ногам потекло.

Сотник Хмур покинул очередной общий совет вождей в тягостной задумчивости и направился в сторону дворца наместника в поисках Ярки. На совете обсуждали общее создавшееся положение и «что делать дальше?» Поганы явно были растеряны и в этот день никаких попыток штурма не предпринимали, оно и понятно, город пополнился большим отрядом и плотность воинов на стенах резко увеличилась. Кроме того, теперь стало ясно, что Залес не бросили, и приходилось ждать удара и с других сторон. Так что Поганы оказались зажаты между жадностью и страхом. Воевода Клён полагал что победит второе, и они снимут осаду и уйдут, тем более что и так немало награбили в брошенных поселениях.

Но озадачило Хмура не это, а слова думного старейшины Ливня, что тот шепнул сотнику уже на выходе с совета:

— Пора решать! Далее без вождя не можно, как только Поганы уйдут, наши все в разнобой потянут. А и другие, соседи да родичи, попытаются отщипнуть, коли хозяина нет!

Всё это означало, что пора задумываться о восстановлении рода, что потерял большую часть дружины, о восстановлении разграбленного поселения и конечно мести. И вот тут проблема, род Весеннего неба единственный остался без вождя, остальные роды, которые потеряли вождей на заставах, уже выбрали себе новых. А у них даже выбрать не из кого, так чтобы был молодой муж в полном расцвете сил, отмеченный духами, за которым пойдут люди — «Не выбирать же жён бывших вождей, что обременены детьми, или их малолетних сыновей даже пока знаков не имеющих!» — Хмур фыркнул, представив себе, как кто-то из них скачет на врага во главе дружины — «Может кого-нибудь величием пониже, у кого два-три знака? Но рано или поздно встанет вопрос, когда подрастут дети вождей и у них появится большее количество духов. И обойдётся ли тогда всё без кровопролития?» — Хмур тяжело вздохнул, распушив усы:

— Кого ты предлагаешь? — понятно почему старейшина к нему обратился, у сотника было влияние воина и оставшиеся дружинные будут за того, за кого будет он, Хмур — «Наверняка и с другими уже переговорил, старейшинами, волхвом и бывшими жёнами вождей, Ромашкой да Лаской».

— А выбор разве есть? — отвечал Ливень — Кто из нашего рода больше всех духами да людьми отмечен? Думаешь просто так она живой и невредимой оказалась, да ещё и спасла всех и вернулась со славой?! Ну а то, что мала, так власть можно и советом старейшин ограничить! Главное, чтоб все видели, вождь есть! А править ей не обязательно! Ты сам подумай, станет кто другой твои воинские советы слушать? Подумай… — добавил Ливень напоследок.

Вождя всегда выбирали из наиболее отмеченных духами, а роднясь с семьями вождей из других родов, постепенно превращались в династии и наследовали друг-другу. И вот теперь получилось так, что род передать некому — «Хорошо хоть Ярка живая оказалась, но ведь она мелкая ещё?! Хотя теперь, когда спасла весь Залес, кто их осудит за такой выбор?! А уж какие вожди выйдут из её детей?! Правда, тогда ей самой придётся отказаться от этого звания, из женщины с маленькими детьми какой вождь?! Но это потом, а пока… К тому ж её муж сможет стать вождём, ведь за абы-кого род её не выдаст, надо только побыстрей найти достойного…» — и усмехнулся — «Интересно, на её мужа совет старейшин тоже влиять захочет? Может какому из сыновей Ромашки или Ласки титул вождя передадут?» — вот с такими думами он и вошёл в гостевую палату дворца, где нашёл последнюю надежду рода просто в отвратительном состоянии.

— Эх, Ярка-Ярка — укоризненно проговорил он, поднимая девчонку с пола, из наблёванной, и похоже не только, лужи, и сажая её на стол. Пока Гор, что должен был как-раз ухаживать за своей хозяйкой, брезгливо морщился.

— Дядька Хмур — ответила она таким расслабленно-обрадованным тоном, словно увидела самое родное лицо на свете и теперь можно не о чём не волноваться, так как все тревоги, волнения и беды остались позади!

— Ну как так можно?! — между тем продолжал приговаривать тот, вытирая её лицо подобранной с пола её же одеждой — И как в тебя столько влезло-та? — он протёр и тело, где испачкалось, и даже насухо между ног, словно всю жизнь этим занимался — Сколько тебя учить? Закусывать надо! А ты ещё и с устатку, сутками небось не спала? — он закутал её в свой огромный тулуп, так что только русые волосы с косицей да изрисованные знаками ступни торчали, и взяв на руки прижал к огромной груди, словно мамаша маленького ребёнка — Ну всё, пойдём спать! — впрочем Ярка похоже и так уже спала, положив голову на его плечо — А ты! — Хмур окинул взглядом лужу на полу и Яркину одежду, а затем перевёл тяжёлый взор на раба — Вещи собери, их постирать надо. И это, приберись что ли, а то неудобно, насвинячили тут!

— «Да что за день сегодня такой!» — думал Гор, двумя пальцами поднимая замызганные штаны, когда Хмур уже удалился вместе со своей непутёвой ношей — «У всех праздник, а я всякое вонючее дерьмо с самого утра убираю!»

Ярка всё ещё чувствовала себя довольно дурно, когда весь род собрался во дворе ихнего подворья, места не хватало и люди расположились на крышах строений и высовывались из окон. Но ей почему-то из окна свеситься не разрешили, вместо этого мама с тёткой Лаской, заставив предварительно помыться, нарядили её в невесть откуда взявшийся, красный, с вышивкой и опушкой, кафтан. Такие же шапку и сапоги. И выведя во двор, поставили рядом с крыльцом, вместе с другими своими детьми, правда не так красиво одетыми. Тут были младшие братья и сёстры Ярки: Град, Дождик, Радуга и даже совсем маленькая Синька, а также дочка Ласки Молния и её пятилетний брат Свет. Все они сгрудились в одну детскую кучку, словно их семье грозила какая-то неведомая опасность.

Родовой собор, как и положено, открыл волхв:

— Все вы знаете, что наш вождь, славный Гром Весеннее небо, честно принял смерть во главе своей дружины, защищая Залесье от Поганов. Теперь он незримо присутствует здесь и ждёт! Ждёт кого мы выберем ему на смену, достоин ли окажется наследник?! Прошу вас, люди рода Весеннего неба, предлагайте и выбирайте сердцем и умом! И пусть благословят этот выбор духи наших предков!