Бесплатный фрагмент - Дети и мир слова

Рецензенты:

Доктор педагогических наук Р. Ч. Бектурганова

Доктор исторических наук

Е. А. Абиль

Предисловие

Обозначенная в названии тема не нова. Но она из тех. которые на каждом новом повороте истории играют новыми красками. Сегодня, в условиях ширящейся глобализации, особенно интересно, с одной стороны, то, как и в чем современные дети остаются в чем-то подобными тем, о которых писал ещё К. И. Чуковский, а в чем-то становятся и иными, как они воспринимают новые потоки лексических изменений, а, с другой стороны, — то, как формируются язык и восприятие мира в поликультурной и полиязычной либо двуязычной среде.

Кстати, и это, последнее — явление не абсолютно новое. В частности, уже «царская» Россия и СССР были мирами, где сотни тысяч и миллионы, десятки миллионов людей вливались в число «носителей русского языка», и это при том, что вхождение очень многих из них в мир языка, начиналось с языка родного. И, хотя мы тут не первооткрыватели, и сегодня было бы очень интересно и практически значимо вглядеться в то, как входят в мир того или иного языка представители разных культур и разных языковых групп, как обозначаются те или иные предметы или явления у народов, говорящих на языках родственных и демонстрирующих вариативность слов, нередко напоминающую то, что мы встречаем у детей: вроде бы и не так, как принято там-то и там-то, но по своему логично, даже тогда, когда в одни и те же или близкие по звучанию слова вкладывается совершенно различный, а то и противоположный смысл.

Но все упомянутое — задачи иных развернутых и увлекательных коллекций словесного творчества и глубоких исследований. Задача же этой маленькой книжечки гораздо проще — здесь мы лишь прикасаемся к теме, только приоткрывая дверь, которую может распахивать для себя практически каждый. Книга наша — своего рода приглашение к сотворчеству, к личным, и, возможно, более пристальным наблюдениям самих читателей. Наблюдений, которые по нашему глубокому убеждению, могут стать бесценными крупицами и для самых серьезных и обстоятельных научных исследований.

Словесное творчество детей

Словесное творчество детей чрезвычайно важно и для развития личности (не случайно, в науке укоренилось выражение «языковая личность»), и для развития собственно художественного вкуса, что, естественно, неотделимо от развития личности в целом, и для расширения возможностей при освоении краеведения, ибо культура — важнейшая составляющая краеведческих материалов.

Детское словотворчество, равно, как и зачатки творчества литературного привлекают внимание уже не одно десятилетие. В Советском Союзе интереснейшие образцы детского творчества были собраны уже в двадцатые годы. Хорошо известна замечательная книга Корнея Ивановича Чуковского «С двух до пяти». Примером того же рода стала и казахстанская книга «Говорят дети» (1). Отдельные издания связаны и с именами, конкретных детей (2). Этот ряд можно было бы продолжить. Но, с другой стороны, последние десятилетия мы наблюдаем довольно-таки тревожные явления. Устная речь, поступающих в вузы вчерашних школьников, зачастую клочковата и малограмотна, художественный вкус, умение отличать достойное, мастерски отточенное от слабого, а то и вовсе далекого от подлинной литературы, блекнет либо просто не развивается под натиском масс-медиа.

Таким образом, с одной стороны, есть колоссальный опыт десятилетий, с другой — множество сплетающихся друг с другом проблем, требующих постоянного внимания. К тому же воспитание, органически включающее в себя и взращивание патриотизма, неотделимо от реальных дел. И одним из таких реальных дел, способствующих и развитию личности, и формированию вкуса, и рождению и закреплению чувства патриотизма, любви к своей «малой родине» (без которой трудно воспитывать любовь к большему) является практическое использование детской тяги к словесному творчеству. Тяги, которая, как хорошо известно, неотделима и от детского восприятия мира, тонко подмеченного еще К. И. Чуковским. Восприятия, при котором, как и у наших древних предков, мир человека и мир природы еще не отделены, поэтому-то играющая в песочнице трехлетняя Майя может прогонять жучка со словами: «Уходи, жучок уходи! Сейчас не твое время играть!», а маленький мальчик (и это уже Чуковский), настаивает на том, чтобы мама выключила солнце, мешающее ему спать — ведь может же она выключить электрический свет. С другой стороны, покормив маленьких котят, купленным вместе с мамой кормом, девочка-трехлетка прощается с ними, как с людьми:: «Счастливого завтрака! Доброго дня! Не болейте!»

Иными словами, уже эти примеры наглядно показывают, что мир языка ребенка — это лишь окошечко в его внутренний мир, и одно от другого неотделимо. И всякая попытка соприкоснуться с этими мирами требует их восприятия, как единого целого. Но при всем при этом такое соприкосновение — дело не только увлекательное, но и доступное не только для ученых лингвистов и культурологов.

Что же здесь по силам любой городской и сельской школе, любой библиотеке?

1. Движение, по пути, четко обозначенному К. Чуковским и другими. Это сбор слов, высказываний, рассуждений малышей. Казалось бы, подобное уже делалось. Так зачем же это? Да затем, что делалось именно подобное. Наши малыши, именно наши и растут они в наше время. И разве не интересно, собирая по крохам, проследить, что тут близко уже известному, что практически повторяется, а что, быть может, несет на себе печать нашего времени и нашего края? А что — именно нашего времени? Например, загадочные слова трехлетки, которая, выходя на улицу роняет: «Жарко, как в тюрьме!» Откуда это, если дома нет телевизора, а смотрит она в основном записи детских программ в ноутбуке?

2. Начиная со школы, и иногда и с более раннего возраста, записывать фантазии, сочинения детей. Так, костанайский автор Алексей Олексюк, победитель одного из литературных конкурсов им. А. Коштенко, первую свою сказку сочинил еще в пять лет, не умея читать, и его папа записал эту сказку на открытке.

3. Собирать и систематизировать то, что уже многие годы входит в творческий арсенал наших учителей литературы, являя собой ученические работы разных видов и жанров.

Попробуем обозначить и рассмотреть основные из них.

А. Загадки, сочиненные детьми.

Б. Сказки, которые зачастую пишутся по мотивам и в духе уже известного детям.

В. Эссе. Необычные, фантастические и иные придуманные истории.

Г. Стихи. Эпиграммы. Шутки.

Д. Для старших — рецензии, отзывы на увиденное на экране, в Интернете, на выставках, прочитанное или специально подобранное учителем.

Е. Очень интересна такая форма заданий, не раз использовавшаяся при работе со студентами, как завершение фразы, выражения.

Ж. Живую реакцию вызывают и задания, связанные с предложением дать свое объяснение того или иного образного выражения, обрисовать словами картинку, которую оно рождает.

И, наконец, З. Записи историй, рассказанных дедушками, бабушками, знакомыми. Это уже прямая краеведческая работа, которая не только обогатит наши знания о своем крае, его людях, но и позволит детям почувствовать, из каких крупиц складывается то, что может стать достоянием исторической науки.

Попробуем на примерах, взятых в нашем городе, показать, что здесь возможно и какие сокровища нередко оказываются рядом с нами. Приводя примеры, авторы исходят из доступного им лично и заранее извиняются за то, что круг этих примеров очень ограничен. Не учтен опыт местных библиотек, и многое, многое иное. Но это лишь, один маленький шажок, лишь примеры, демонстрирующие то, что возможно при движению по обозначенному пути.

Начнем с Первого. Уже к трем годам малыши занимаются естественным для них словотворчеством. У маленького Д. (2 г. и 4 мес.) пылесос именуется колесосом, лунаход — юханодом, карусели — сосулели, а мотоцикл звучит, как молотикл. Слово же светляет заменяет слово светает.

Очень интересно сопоставить детское словотворчество с языками других народов. Например, если речь идет о русском языке, то со славянскими, логика развития которых показывает, что рождаемые детьми слова, органичны. Например, на болгарском мороженое — сладолед, а на чешском красавица — это урода. А почему бы и нет? Ведь и те, кого на русском называют уродами, а на чешском — красавицами, таковыми обычно являются от рождения, то есть родились такими.

Что же касается собственно детей, то уже к двум с половиной годам, фантазии нередко плещут из них, как ленты и платки из рукава фокусника.

— Папа, на! — и кроха дает отцу в руки палку, которой он вместе с отцом раздвигает шторы (это — лук), и обломок игрушечной стрелы.

— Стреляй! Его ручонка указывает на угол подле балконной двери. Отец мечет стрелу — «стреляет».

— Малыш бежит к стене, подбирает и, зажимая ртом, приносит папе стрелу.

— И снова: «Стреляй! Стреляй!»…

Оказывается, он — царевна-лягушка, а папа, прихотью его воображения, Иван-царевич. И сын, как и всякая порядочная и уважающая себя царевна-лягушка, наскучил прозябать в болоте (у стены). А раз «жених» такой несообразительный, то надо ж и подтолкнуть: «Стреляй — мол. Нечего тянуть!»

Минута, другая — и та же палка — ружье, ракета, а, потом — удочка.

Но вот в руках его тесемка. Он дает один конец отцу. Сцепились. Пошли.

Теперь уже оба — поезд, пыхтящий и стучащий колесами.

— Сестренка же лезет под стол: «У-у. Я холодильник». Потом сгибается: «Сталушка я».

(Игра — неотъемлемая часть жизни ребенка, да и только ли его? Но при этом сами дети, как бы серьезно они не относились к игре, отличают мир игры от остального мира. Не случайно трехлетняя Майя, изготавливая торт из набора далеко несъедобных деталей или занимаясь чем-то подобным, произносит: «по игрушечному», то есть не так, как в обычной жизни).

Со временем игры и непроизвольное словотворчество дополняются «философскими» размышлениями и своего рода «филологическими изысканиями». Трехлетняя Майя после дня города «философствует»: «Что за понятие такое „салют“? — Бух! Бух! — И ничего нет…»

Четырехлетка спрашивает отца и сам же отвечает:

— А знаешь, почему называется трос? — Потому что, когда поднимают тяжелый груз, он трясется.

— Знаешь, почему буква «ж»? — Потому, что у нее много лапок. Как у жука.

В семь же лет сочиняет «стишок». О времени:

Только что недавно

были динозавры,

а теперь остались

косточки одни.

А вот девочка — 2 г. и 3 мес. Ненароком слышит разговор о том, что соседской девочке нужна пилотка. Через некоторое время поясняет: пилотка — шапка с неба.

(2 октября 87 г.)