Бесплатный фрагмент - Дети Амдусиаса

Пролог

Амдусиас — великий герцог ада, 67-й дух из 72 согласно Lemegeton.

Goetia утверждает об этом демоне следующее: «Он князь, великий и могучий, появляющийся вначале в виде Единорога, но по требованию вызывающего он встает перед ним в виде человеческого существа». При этом слышатся трубы и множество других музыкальных инструментов.

Его можно считать покровителем современной рок-музыки в стиле Heavy Metal, ибо он обладает способностью производить ужасную лязгающую музыку.

***

Он лежал на кровати в своей комнате, руки под головой, невидящий взгляд устремлён в желтоватый от времени потолок, в наушниках звучала любимая группа Ольги, тот самый диск, который она ему подарила. Дмитрий никогда не понимал ее увлечения панком и русским роком, но пытался, ведь она сказала, что он поймет ее через эти записи. Честно слушал, даже отдельные композиции ему понравились, но в общей массе однообразная, не очень интересная и порою даже депрессивная музыка. Рядом с подушкой лежал конверт от диска с нарисованным рукой Оли демоном Амдусиасом. Лошадиная морда адского герцога смотрела на Димку, будто бы пытаясь нашептать ему что-то в ухо. Поведать тайну, за которую можно продать душу и загубить в себе всё человеческое.

За окном из-за облака вышла яркая луна, осветив комнату холодным бледным светом. В голове у него звучали вопросы: «Почему так все получилось?», «Что же она за человек-то такой?», «Зачем так со мной?», «Что я сделал неправильно?».

Перед глазами стремительно пробегали воспоминания последних месяцев его жизни.

Знакомство

Yeah yeah, she’s the one
Yeah yeah, she’s the one
When I see her on the street
You know she makes my life complete
And you know I told you so

(Ramones — «She’s the one» — 1978)

***

— Димон, ну так ты поедешь?

Дима обернулся — это ему вслед, выйдя из аудитории, прокричал Мама — худощавый паренек в потертых временем синих джинсах, слегка подвернутых внизу, черной джинсовой куртке с рукавами, закатанными по локоть, и длинными распущенными волосами.

— Ну куда опять, Мам? — По стечению обстоятельств их обоих звали Дмитрий, к тому же в студенческой группе был еще один тезка, поэтому Мамка никогда не слышал своего имени в университете, только кличку.

— Как куда? Ну вот это да! Вчера же договаривались! Килограмм приглашал к себе в Замкадье, там типа весело будет, телочки какие-то, ну и наша родная белая.

— Белая? — Дима пытался вспомнить, кто вчера что обещал и куда надо ехать.

— Алле? Есть кто дома? — в своей привычной манере, чуть ли не крича и совершенно никого не стесняясь, произнес Мама, щелкая пальцами у лица собеседника. — Я про водочку, паленочку! Нашу с кепочкой! Беленькую!

— А, понял. Ха! Тогда поеду, если такая халява. А сам Кг где?

— Так они все сегодня из своего Реутова спецом в универ не поехали, готовят торжественный прием нам с тобой.

— А я, блин, смотрю, реально группа как-то сегодня измельчала. Это получается, четверых оттуда не хватает, а Дух что, тоже там, он же не с Реутова этого, — Дима по привычке погладил тугой хвост своих волос, поправил куртку-косуху.

— Неее, это призрачное создание тоже из Подмосковья, но не оттуда. Просто сегодня забил, наверное, кто его знает. Ну ладно, поехали? — с этими словами Мамка открыл парадные двери университета, и парни вышли на улицу. Перед ними через дорогу раскинулся Миусский сквер с его залитыми солнцем асфальтовыми дорожками и уже покрытыми зеленью раскидистыми деревьями. В нос ударили яркие, сочные ароматы поздней московской весны. Лёгкий ветерок прошелся по лицам парней обдав юношескую редкую щетину майским теплом.

— Может, все-таки после обеда поедем, посидим еще одну пару? — спросил Дима, он искренне волновался о предстоящих экзаменах, в отличие от всей компании, к которой он принадлежал.

— Да ты охренел? Май на дворе, нас там ждут! А он пару посидеть хочет, философию. Вы, батенька, шутить изволите? — Мамка всегда использовал в своей речи всевозможные фразы и словосочетания из фильмов, все к этому привыкли, но всегда удивлялись, как вовремя и остроумно он их вставлял.

Дима пожал плечами, улыбнулся другу, достал из кармана джинсов пачку Bond Street и закурил.

— Так, ух ты ж, Бонд, Джеймс Бонд. Ну-ка, дружище, поделись сосочкой, — Мамка в шутку быстро раскрывал и открывал ладонь, как малолетний попрошайка из индийского фильма.

Вдыхая и выдыхая дым недорогих сигарет, молодые люди, обсуждая последние новости от любимых музыкальных коллективов, двинулись в сторону метро «Новослободская», покачивая целлофановыми пакетами, в которых находились все их нехитрые учебные принадлежности, тетради и ручки.

Недолгая поездка под землёй в грохочущем и раскачивающимся вагоне навевала Дмитрию мысли о том, что надо всё-таки было остаться на занятиях, а не ехать неизвестно куда и неизвестно зачем. Ему стало немного стыдно, ведь опять будет пьянка, глупые разговоры и хвастовство приятелей. Мысли о последствиях выпитого алкоголя в виде пересохшего рта, тошноты, рвоты и головной боли с утра почти убедили его о необходимости поехать домой, но как это сказать Мамке?

Его друг был из тех людей, с которыми легче согласиться, чем отказать. Мама мог привести тысячу доводов «за» в настолько ярких деталях и не гнушаясь крепким словечком, что сам собой поверишь в необходимость обсуждаемого дела. Дмитрий решил не вступать в полемику с близким товарищем и поехать в городок под названием Реутов. Была не была, а вдруг и правда интересно будет!

Выйдя из метро прямо в здание Курского вокзала, Мамка тут же принялся листать свою тетрадь по экономике, стоя у расписания пригородных поездов.

— Во, нашел! — с трудом начал читать записи, написанные явно не его рукой. — Нам нужна любая электричка горьковского направления, но не курского.

— Точно? Вокзал-то Курский, — удивился Дима. Он никогда в жизни не выезжал из родной сердцу столицы на электричках в Подмосковье, как, впрочем, и его друг.

— Ща, — и Мамка тут же обратился к старушке, стоявшей рядом: — Извините, а в Реутово нам на какой можно попасть будет?

— Да вот, сынок, на петушинской, в двенадцать сорок пять, которая с восьмого тупика, — ответила пожилая женщина, указав пальцем на позицию в расписании.

Дима инстинктивно взглянул на часы, оставалось всего три минуты до отправления. Переглянувшись и без лишних слов парни побежали на перрон.

Запыхавшиеся от бега, они за несколько секунд до закрытия дверей запрыгнули в прокуренный тамбур вагона нужного им электропоезда.

— Осторожно, двери закрываются. Поезд проследует до станции «Петушки» со всеми остановками. Следующая остановка «Серп и Молот», — с треском и хрипом прошло по вагонам объявление машиниста, двери с грохотом захлопнулись.

Парни уселись на свободные сиденья друг напротив друга, Мамка покашляв и смачно плюнув на пол надел наушники и включил плеер, а Дима, глядя в окно, вспомнил недавно прочитанную «Москва — Петушки» Венечки Ерофеева. Ведь он сейчас едет именно по этому маршруту, словно герой той книги, только не пьяный. Пока не пьяный.

***

Пнув друга ногой и показав, что пора выключить музыку, Дима произнес:

— Наша следующая, объявили Реутово.

— Круто, быстро доехали, пошли в тамбур, — доставая сигарету из кармана, сказал Мама.

Выйдя на платформу, парни закурили и начали осматриваться. Когда все вышедшие пассажиры скрылись в подземных переходах устремившись по своим делам, Мамочка увидел в конце перрона двух парней.

— Во, смотри, Димон, кажись, наши! — тут же замахал руками и во все горло заорал: — Килограмм! Мы тут!

И вот уже четыре молодых человека идут скорым шагом навстречу друг другу. Рукопожатия, объятия, обычные приветственные фразы и вопросы, что сегодня было в университете.

— Кг, ты прям как на парад, такие тухли-то нацепил! — Мамка засмеялся, указывая на ноги друга.

Антон по прозвищу Килограмм совершенно не обиделся, а наоборот, нагнулся, подвернул драные на коленках джинсы так, чтобы бордового цвета кеды стали еще более видны. Выпрямившись и заткнув за уши пряди своих вьющихся черных и довольно длинных волос, он произнес:

— Прикинь, это советские кеды, 1985 года! После смерти деда в чулане у него нашёл. И во, зацените, к кедам тут вчера еще вон какую штуку надыбал, — он повернулся к приехавшим спиной и продемонстрировал обновку.

Во всю спину его джинсовой куртки красовалась черная нашивка с изображением скелета младенца и кровавой надписью «Cannibal Corpse». Мама и Дима одобрительно воскликнули и похлопали по спине товарища.

— А вы уже употребили или еще нет? — спросил высокий парень с короткой стрижкой, одетый всего лишь в джинсы, кроссовки и футболку с надписью «Born Bad».

— Не, Весло, мы еще нет, а у вас есть? — с ухмылкой спросил Дима.

— Есть! — ответил Весло и полез в стоявшую рядом сумку.

— Заметьте! Не я это предложил, — засмеялся Мамочка, вставив очередную шутку из кинофильма.

Достав бутылки водки и пива, четыре пластиковых стаканчика, под одобрительное улюлюканье товарищей Весло сделал нехитрый коктейль, и вся компания залпом выпила.

— Оооо, — протянул Мама. — Словно ангел пяточками прошелся!

Сказав это, он погладил свою грудь, чем вызвал очередной приступ смеха у приятелей.

— Ну что? Пошли, там во дворе уже все ждут, — скомандовал Килограмм и, не дожидаясь друзей, спрыгнул с платформы на пути. — Пошли тут, так короче.

***

Пройдя довольно длительное расстояние по дворам около старых домов советской постройки, утопающих в майской зелени деревьев и кустарников, парни добрались до места назначения. У одного из подъездов стояла стайка молодых людей и оживленно о чем-то беседовала. Увидев московских гостей, единственный парень, находившийся у подъезда, громко прокричал: «Строиться!». Девчонки, а их было четверо, выстроились в один ряд, по ранжиру, словно на уроке физкультуры.

— Знакомьтесь! Наши боевые подруги! Тома, Лена, Кира и Оля, ну а меня вы знаете, — произнес командующий импровизированным парадом Захар после рукопожатий.

Дима рассмотрел всех и слегка склонил голову в знак приветствия, а вот Мама кинулся в начало строя и пожал каждой девушке руку приговаривая: «Мама, очень приятно! Очень приятно, Мама! Мать, просто Мать! Вельми понеже, Мама!» От такого знакомства раздался звонкий девичий смех.

— Я же говорил вам, они прикольные! Настоящие неформалы! — сказал девочкам Антон. — Ну что, пошли подальше от дома, тут есть незабываемое местечко, где нам никто не помешает. Тару не забудьте!

У входа в подъезд были сложены целлофановые пакеты, наполненные съестным и алкоголем. Юноши похватали их и двинулись цепочкой за Килограммом. Дима рассматривал новых знакомых и уловил себя на мысли, что постоянно возвращает взгляд на Ольгу. Хрупкая, невысокая девушка в черных джинсах и кофточке, с очень интересной прической каре. Будто бы мокрая, уложенная гелем челка скрывала лоб, правая сторона которой была немного ниже левой, общая длина до подбородка идеально обрамляла овальное лицо. Аккуратно подведенные тушью глаза делали взгляд Оли очень выразительным. Она от души хохотала от нескончаемого потока Маминых шуток, а Дима все украдкой смотрел и смотрел, девушка была просто великолепна! Ангельски красива! Дьявольски притягательна!

Молодые люди дошли до заброшенной стройки. Десять лет назад строительство высотного дома прекратилось из-за каких-то проблем, едва начавшись. К небу выросло всего три этажа из восемнадцати возможных. Стены здания были исписаны названиями групп, нецензурными выражениями, странными рисунками, кое-где были выбиты кирпичи из кладки. Вокруг строения не было ни деревьев, ни кустов, только кучи земли, застывшая грязь, в которой отпечатались следы экскаватора, да строительный мусор, разбросанный повсюду. Ржавая и местами погнутая арматура торчала вверх из колонн последнего этажа. Дом будто молил высшие силы уничтожить его уродливую сущность, вскидывая свои скрюченные железные пальцы к небу и тараща пустые оконные проемы на расположившуюся рядом улочку, которая благоухала зеленью и жизнью. На улочку, которая так и не приняла новый дом в свои объятия, а отторгла его и даже не делилась самым простым — травой, цветами, кустарниками, смехом гуляющих детишек.

Здание должно было принять сотню счастливых семей, а стало пристанищем маргиналов, пьянствующих подростков, наркоманов, никому не нужной кучей строительного хлама и грязи уродующей общий вид местности.

— Ну вот оно! Наше место! — воскликнул Килограмм. — Хаус оф пэйн, или дом боли, так мы его прозвали.

— Почему? — спросил Дима.

— Да потому что как только тут бухать собираемся, так обязательно что-то происходит. В прошлый раз Олег из пятнадцатого дома руку сломал, месяц назад это было. А помните, я хромал по шараге? Ну вот, тоже тут палец проткнул гвоздем, на доску наступил. Так что будьте начеку и смотрите под ноги.

С этими словами парень вошел в дверной проем единственного подъезда недостроенного жилья, Дима проследовал за ним, в нос сразу ударил резкий запах мочи.

— Ну, гости дорогие, где туалет, я уверен, вы уже поняли! А мы будем отдыхать на втором этаже.

Компания дружно захохотала. Поднявшись по лестнице без перил, ребята вошли в одну из так и несостоявшихся квартир. В зале лежал старый затертый диван, в некоторых местах из его спинки торчал поролон. Перед ним, созданный из ящиков и фанеры, находился импровизированный стол и два пластиковых стула, явно украденных из какого-то кафе, с летней веранды.

Девочки сразу плюхнулись на диванчик, Весло достал водку и лимонад, разлил всем по пластиковым стаканчикам горячительный напиток и произнес:

— Ну! За встречу!

Все залпом выпили. Еще не успел напиток полностью опуститься в желудок, снизу донеслись звуки рок-музыки. В комнату вошел Дух, держа телефон в руке, издающий звуки витиеватых гитарных рифов.

— Оооо! Наконец-то! Какие люди! Душара! — радостные приветствия и объятия посыпались на вошедшего длинноволосого парня в джинсах и сером свитере.

Весло уже наливал по второму разу.

***

Пока молодые люди распивали спиртное, курили сигареты и вели непринужденные разговоры о том и о сем, прошло три часа, небо затянуло тучами, усилился ветер и начался майский скоротечный ливень. К этому моменту закончился лимонад, которым ребята запивали водку.

Уже еле стоящий на ногах Дмитрий пытался выдавить из опустевших пластиковых бутылок хоть немного сладкого напитка, чтобы запить очередную порцию зеленого змия. Неожиданно перед ним возникла Оля.

— Нету! Все кончилось. А ты выпить хочешь? Давай стаканчик, я мигом, — она с улыбкой вырвала из его рук стакан и выбежала из комнаты.

Пока Дима осознавал, что произошло, девушка вернулась с до краев наполненным прохладной водой стаканом.

— На, пей!

Молча, глядя в ее большие и выразительные глаза, Дима выдохнул и выпил водку, а затем и воду.

— Ну как? Вкусно? — прищурившись, спросила Ольга.

— Да, такая прохладная, как из холодильника, — заплетающимся языком проговорил Дима. — Ты что, домой сбегала за ней?

— Нет, конечно! Это дар небес! Дождь же идет!

Девушка хлопнула парня по спине и, засмеявшись, уселась на диван. Дмитрий понял значение ее слов, в стакане была дождевая вода, она ее набрала на верхнем этаже, а может, зачерпнула из лужи внизу у подъезда. Его начало подташнивать, за всю свою жизнь он никогда не пил из луж, это было ниже его достоинства. Уронив пластиковый стакан на бетонный пол, он выбежал из комнаты, держась за стены одной рукой и прикрывая рот другой, спустился на первый этаж в импровизированный туалет под лестницей. Сладковатый запах мочи, попавши в нос, еще сильнее сжал его желудок, и Диму вырвало.

Полностью вывалив все то, что ел сегодня, на и без того, покрытый человеческими испражнениями, грязный пол, сплюнув тягучую слюну, он подумал: «Ну и деваха! Огонь!» С этой мыслью он медленно начал подниматься обратно к друзьям.

Ольга всё также пребывала в вальяжной позе на диванчике, а на стуле, согнувшись пополам, подпирая руками голову сидел, если можно так сказать, Весло. Дима наклонился к девушке и, стараясь не дышать ей в лицо, боясь запаха рвоты изо рта, спросил, где его друг, с которым он приехал.

— Мамка ваша Томку тискает в соседней комнате, я сама видела, — шепотом, почти касаясь губами его уха, ответила Оля. — Уже руки в трусы запустил.

Сказав интимную подробность, она вложила в рот Димки подушечку жевательной резинки, коснувшись прохладными пальчиками его губ.

— А почему ты говоришь шепотом?

— Да потому, что Томку обхаживает уже очень давно Весло. Если он узнает, что сейчас происходит там, а особенно где сейчас руки твоего Мамки, как бы чего не случилось, — девушка озорно подмигнула.

— А где все остальные?

— Да разбрелись по закоулкам, по комнатушкам, что, я слежу, что ли, за всеми, — уже довольно громко ответила девушка.

Дима посмотрел на своего высокого одногруппника, скорее всего он спал, и ему точно было все равно, что происходит с Томой. Стало неприятно на душе, ведь его лучший друг так нехорошо поступает с общим знакомым, как-то это не по-мужски, как потом смотреть в глаза Веслу, зная всё это?

— А ты почему тут одна осталась? — шмыгнув носом спросил Дима.

— Мне ухажёра не хватило, никому мои трусики неинтересны, — девушка захохотала.

Её упоминание об интимной части одежды вызвало у Димки мысль о том, как она не права сейчас, вот он бы с удовольствием осмотрел её нижнее бельё и спрятанное в нём. Но природная застенчивость не позволила ему озвучить свои раздумья, а лишь вызвало глупую улыбку.

В комнату вошел очень счастливый Мама, подмигнул приятелю правым глазом и высунул язык. За ним вошла Тома, подтягивая джинсы, поправляя растрепанную прическу и неотрывно глядя на своего спящего постоянного ухажера.

— Димон! Мне сказали, ты рычал внизу? Демонов изгонял, — засмеялся Мамка.

— Да, немного, чего-то нехорошо пошла. Поехали домой? — с уставшей миной на лице проговорил Дима.

— Поехали, все равно все уже кончилось! — Мать указал на пустые бутылки водки.

По его виду совершенно нельзя было сказать, что он выпивал вместе со всеми. Бодрый, веселый, и даже язык не заплетается.

— А меня проводите до дома? — спросила Оля.

— Есесссено! — с важным видом ответил Мамка, помог встать ей с дивана.

Он шлёпнул рукой по попке Томы с возгласом «Прощай красота! Даст Бог, свидимся!», послал воздушный поцелуй в направлении её ширинки и ребята вышли из комнаты, начали спуск вниз по загаженным ступеням без перил.

Дождь уже прекратился, на улице пахло свежестью и сыростью, огромные лужи в полном безмолвии лежали то тут, то там, закрывая собой следы от тракторов и грузовиков на стройке и отражая ещё яркие лучи солнца.

Дима почувствовал, как кто-то его стал поддерживать за локоть, это была Оля. Он не смог сказать слов благодарности, а просто вновь глупо заулыбался. Внутри него все просто заиграло цветными красками. Такая девушка, красивая, интересная, сексуальная, держит его под руку, словно они вместе, будто бы они пара.

В полной тишине ребята дошли до подъезда Ольги. Дима просто пожирал её глазами, но никак не мог совладать со своими пьяными губами и сказать хоть что-то вразумительное. Последняя выкуренная по дороге сигарета полностью выбила остатки трезвости из его головы. Он не мог произнести ни слова, а лишь, как выкинутая волной на берег рыба, открывал рот в попытках издать хоть какой-то звук, пауза заметно затянулась. Девушка смотрела на него и загадочно улыбалась. Обстановку разрядил Мама.

— Ну и долго вы будете зенки пялить друг на друга, словно Ленин на Крупскую? Давайте уже меняйтесь телефонами и поехали домой, — с этими словами он протянул девушке шариковую ручку, достав ее из Димкиного пакета с ученическими принадлежностями, которые он предусмотрительно захватил из «Дома боли».

Ольга, недолго думая, задрала рукав куртки Диме и написала на его руке свой номер. Она не пыталась делать надпись аккуратно, руку то и дело пронзала острая боль. Дописав последнюю цифру, девушка почти бегом скрылась в своем подъезде, прихватив с собой и ручку.

— Поехали, герой-любовник! Я твой пакет с тетрадками захватил, если что, — Мама обнял друга и оба направились в сторону железной дороги.

***

Войдя в квартиру, Ольга крикнула «Мам, пап, привет, я дома!» Даже не заглянув в комнату родителей, стараясь не дышать, сразу направилась в свою и закрылась на ключ. Закинув в рот две подушечки жевательной резинки, распахнув оконную форточку, сняла с себя уличную одежду, оставшись лишь в кружевных розовых трусиках и футболке, на несколько секунд замерла у большого зеркала в шкафу. Оглядела себя со всех сторон, погладила попу и негромко произнесла:

— Ну что ж, похоже, что я поймала в свои сети еще одну птичку, а может рыбку или мушку, — она присмотрелась к своим глазам в отражении, почесала подбородок. — Он вроде так даже ничего, уверена, будет интереснее, чем с местными-то.

Она взглянула вниз и резко выдернула длинный волосок, вылезший из кружев трусиков на свободу, и продолжила рассуждать:

— Все-таки я великолепна! Красавица, умница, ведьма просто! Мужчины так от меня и млеют! А значит, надо продолжать. Начнем новую игру с симпатичным Димой из Москвы, — она послала воздушный поцелуй своему отражению и закрыла дверь шкафа.

Подойдя к своему столу, на ходу почесав правую ягодицу, она включила компьютер и музыкальный плеер на нем. Сейчас ей хотелось музыки, веселой, злой, громкой и бесшабашной. Ни секунды не думая, она нажала на «play», запустив одну из любимейших своих композиций.

Тишину комнаты словно ножом маньяка резко и быстро разрезали аккорды Sex Pistols «God save the queen».

Ольга вставила прихваченную шариковую ручку Димки в глаз керамическому черепу, стоявшему на полке. Некогда череп украшал дно аквариума отца, а с недавних пор стал хранителем её любовных трофеев. Кроме ручки в нём лежал силиконовый браслет с надписью «Disturbed» и плетёное из чёрного бисера колечко.

Девушка улыбнулась, облизнула губы и принялась танцевать.

Первая прогулка

Would you believe me when I tell you

You’re the queen of my heart

Please don’t deceive me

when I hurt you

Just ain’t the way it seems

(Nirvana — «Love buzz» — 1989)

***

Проснувшись с утра, Дима лежал в кровати и не мог вспомнить, как он добрался до дома, его разум отключился еще в электричке. Он явно перебрал с алкоголем на встрече друзей. В голове было лишь одно — главное, надежда, что родители не заметили его вчерашнее состояние, иначе быть беде. В комнату в ярко-розовом халате с рисунком ромашек на спине вошла мама, Елена Георгиевна.

— Вставай, лежебока, все спит он, давай завтракать иди, — произнесла она с улыбкой.

В голове у Димы пронеслась мысль: «Значит, не заметили, спали уже, наверное, когда я приехал, ну и отлично!»

— Да мам, уже встаю, — юноша потянулся, громко зевнул, вылез из-под одеяла и прямо в трусах побрел чистить зубы.

Только в ванной комнате, умываясь, он увидел почти стертую надпись на руке, номер телефона Ольги. Воспоминания вчерашнего дня мигом нахлынули на него, прорвавшись через алкогольное забвение. Красивое, улыбающееся лицо девушки встало перед его глазами. Забыв закрыть воду, Димка ринулся обратно в свою комнату и дрожащими руками переписал заветные цифры на листок бумаги, поставил тире и подписал ее имя — «Оленька».

Плотно позавтракав, Дима закрылся в своей комнате, достал из кармана куртки свой сотовый и набрал 89039986537. Он никак не мог решиться нажать на экране последнюю цифру, в груди все бурлило, казалось, сердце сейчас выскочит наружу. На лбу выступил пот, давно он так не волновался, да, наверное, вообще никогда. Громко выдохнув, он наконец нажал цифру «7» и «Вызов». В трубке послышались гудки, один, второй, третий. Дима уже хотел было нажать отмену звонка, как вдруг звонкий голос воскликнул:

— Алле!

— Оля? Это я, ну ты вчера, ну, написала телефон на руке, помнишь? — почти заикаясь, промямлил Дмитрий.

— А, Дима, привет! А я все сижу и думаю, позвонишь ты сегодня или нет? Не хочешь сегодня погулять у нас? Приедешь ко мне? Познакомимся нормально на трезвую голову.

— Да, конечно, с радостью! Уже одеваюсь.

— А ты что не одет? Прям так голышом сразу мне звонить? Ишь ты какой! — в трубке послышался задорный девичий смех.

— Не, ты что, я одет, — смутился Димка.

— Ой да ладно тебе, застеснялся как будто я утренний стояк у тебя увидала! Слушай, значит.

Девушка принялась объяснять куда подойти по приезду в город.

***

Он вышел из электрички, огляделся по сторонам, ища необходимые ориентиры. Ольга скрупулезно объяснила ему, куда и как идти, но все равно, когда ты впервые в незнакомом городе один, это сложновато. Выйдя из подземного перехода, Дима спросил проходящую старушку, где находится Фабричный пруд, то самое место, где они договорились сегодня встретиться с Олей. Получив указания, он быстрой походкой направился в нужную сторону.

Пройдя через небольшой парк, он вышел к пруду и сразу увидел сидевших на берегу Ольгу, Килограмма и Захара. Настроение упало моментально. Он сломя голову летел, окрыленный приглашением девушки, из своей Марьиной рощи в другой город, в надежде побыть с ней один, познакомиться по-настоящему, а тут друзья. Зачем? Почему она не сказала, что будет так? Но не убегать же обратно, поэтому Дима пошагал в сторону знакомых. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышал разговор, точнее, спор. Ольга что-то рьяно доказывала, иногда переходя на крик, Килограмму, а тот, издевательски улыбаясь, подначивал ее и высказывал свои противоположные ее мнению аргументы.

Захар сидел молча и что-то ковырял небольшим ножом в земле, явно не участвуя в дискуссии, и вообще мыслями был где-то далеко от всего происходящего. Рядом с ребятами стояла двухлитровая наполовину пустая пластиковая бутылка с темной жидкостью внутри.

— ООО! Привет! Димка! — девушка вскочила на ноги, подбежала к нему и обняла. — Вот ты наверняка будешь на моей стороне! Давай докажем этому упырю, что настоящая рок-звезда должна умереть молодым!

— Здарова, Димон, а ты чего это приехал? — спросил Килограмм, протягивая приветственно руку, но то и дело удивлённо посматривая то на Олю, то на друга.

— Это я его позвала! — не дав вставить ни слова Диме, почти крикнула Ольга. — Давай, выпей с нами, сейчас я поведаю тебе суть нашего спора.

Дмитрий сел на молодую травку, взял бутыль, в ней оказался коньяк, уже разбавленный колой, отхлебнул, поморщился и принялся слушать.

— Так вот, я утверждаю, что настоящие рок-звезды умирают быстро и живут словно искра. У таких вот звезд, как Кобейн, Вишес, Моррисон, настоящая музыка. Гениальная! А эти, которых Антоха слушает, сверкнут разок, а потом живут за счет старых побед, и все их заслуги забываются, а иногда даже они противными становятся.

— Оля, а ты конкретно о ком? Я просто не очень знаю, что Кило слушает, — спросил Дима.

— Ну всякие Дип-перплы там или наш вот Шевчук с Гребенщиковым. Уже все в морщинах, а все поют то, что еще в СССР пели, ничего нового и зажигающего душу больше не придумали.

Оля была явно на взводе и очень надеялась на поддержку Димы.

— Но, Оль, если бы тот же Кобейн не погиб, может, он сейчас тоже был бы с морщинами и почивал на лаврах старых своих альбомов.

— Во! Я это и говорил! — засмеялся Килограмм.

— Бля! У тебя что, такое же мнение, как у этого? — щеки Ольги покраснели от злости, на лице была гримаса ярости и бессилия одновременно. — Кобейн бы никогда не стал почивать на лаврах! У него хватило бы смелости убить себя! Потому что лучше смерть, чем старость и беспомощность!

Девушка вскочила на ноги, пнула что есть мочи небольшую земляную кочку и отвернулась спиной к парням. Диме хотелось бежать прочь с пруда, он не понимал, что вообще происходит и почему такая реакция на его, казалось бы, логический довод.

— Захар! — крикнула Оля. — Дай мне нож!

Не дождавшись ответа, девушка нагнулась, схватила рукоятку и вытащила лезвие из земли, быстрым шагом пошла в направлении парка.

— Захар, твою мать, ты олень, что ли? — Килограмм вскочил на ноги и бросился вдогонку за Олей.

Когда он с ней поравнялся, девушка так резко развернулась с зажатым в руке холодным оружием, что казалось, еще миг и лезвие окажется в животе Антона. Дима поднялся с травы и уже хотел было побежать на помощь, но тут Килограмм ударил девушку по руке, выбил у нее нож и схватил его на лету за лезвие. В полной тишине развернувшись, Антон направился обратно, Оля последовала за ним. Захар все это время спокойно смотрел на водную гладь, его ничего вообще не волновало. Он явно перед прогулкой употребил нечто успокаивающее.

— Отдай мне нож, — усевшись обратно на береговую траву, сказала Оля.

— Нет, — спокойным тоном ответил Антон.

Дима увидел, как по рукоятке ножа течет кровь, его приятель порезался, но не замечал этого или не подавал виду.

— Сука, дай мне нож! — громко крикнула девушка.

— Нет, — все так же спокойно ответил парень.

— Димка! Скажи ему, чтобы он дал мне нож!

Дмитрий словно язык проглотил. Положение спас Захар.

— Кило, да дай ты ей ножик, пусть обещает, что ничего себе не сделает, и дай ей. Олька всегда свои обещания держит.

— Обещаешь ничего себе не сделать плохого? — спросил Антон, пряча нож за спину.

— Обещаю! Давай сюда! — крикнула Ольга.

И вот уже деревянная рукоять в ее ладони, и она с неподдельным интересом рассматривает капли крови на лезвии. Дима отхлебнул из бутылки еще раз, но уже гораздо больше. Все успокоились, и в полной тишине каждый приложился к напитку. Вдруг снова началось. Оля принялась резать свои штаны. Оттянув джинсовую ткань, она воткнула лезвие и сделала разрез.

— Ну на кой хрен, Оль? — вскинув руки к небу, воскликнул Килограмм.

— Мои штаны! Хочу дырявые колени! Не ваше дело! Заткнитесь все! У тебя тоже такие с дырками есть, вчера в них щеголял.

— Ну ну, — ответил Антон.

Парни наблюдали, как девушка режет себе джинсы, отрезает куски ткани, делает бахрому. Никто больше не произносил ни слова, все погрузились в свои мысли.

Закончив свою странную работу, она вытерла нож о траву и протянула его Захару.

— Спасибо, классный ножик, но туповат, — Оля улыбнулась и спросила Диму: — Ты меня проводишь?

Секунду помешкав, Дмитрий утвердительно кивнул и, встав на ноги, помог ей подняться. Оля взяла его под руку, и пара отправилась в сторону парка. Дима только успел сказать товарищам, повернув голову через плечо: «Пока, пацаны!»

Димка не знал, с чего начать разговор, он был ошарашен произошедшим на берегу, а Оля, казалось, и не хотела ничего говорить вообще. Но не в тишине же гулять, поэтому, собрав всю волю в кулак, он произнес:

— А зачем ты меня пригласила приехать?

— Ты мне понравился, не такой, как наши местные, просто захотела узнать тебя поближе.

Эти слова вдохновили Диму, ведь он ей понравился! Сразу мгновенно забылись все перипетии ссоры на пруду, они были только вдвоем, и он не такой, как местные, он интереснее, во как!

— Тогда, может быть, погуляем вдвоем?

— Знаешь, я так и хотела, но этот упырь вывел меня из себя! Я теперь сегодня хочу остаться одна, послушать музыку и подумать. Тут уже недалеко до моего дома, иди на платформу, сегодня погулять не выйдет.

— Да я помню, где твой дом, провожал уже, — Димка был в шоке, просто не знал, что еще ответить на это заявление.

— Давай, удачи, позвони мне! Я учусь по будням, так что можно погулять в следующую субботу, ты как? — Оля посмотрела на него своими большими глазами и пару раз моргнула.

— Я тоже учусь по будням, в субботу, хорошо, я наберу тогда.

Димка на самом деле хотел высказать совершенно другое! Он был зол, притащился черт знает куда, чтобы посмотреть странное шоу в исполнении приятелей и погулять пятнадцать минут в тишине с девушкой. Он точно больше такого не хочет никогда, и пропади пропадом этот подмосковный Реутов, но, глядя в ее глаза, он не смог все это сказать. Эти глаза манили, околдовывали его, увидеть их еще раз — это мечта, которая может стать реальностью буквально через неделю.

— Значит договорились, буду ждать звонка, — Оля, поцеловав его в щеку, побежала в сторону девятиэтажного дома.

Обжигающее прикосновение ее губ сделало свое дело, Дима «поплыл» окончательно. Он смотрел ей вслед, глядел, как ее точеная фигурка в зеленых джинсах и в кожаной курточке-косухе удалялась от него, пока девушка не скрылась в подъезде. Наконец, выйдя из оцепенения, парень отправился в обратный путь, в сторону платформы.

Только войдя в метро и по привычке посмотрев на свое отражение, когда вагон въехал в тоннель, Дима увидел отпечаток помады на щеке. Он такой «разукрашенный» ехал в электричке, сразу понял, почему на него так смотрели и улыбались соседние пассажиры. Стерев кулаком «награду» за прогулку, Дима погрузился в воспоминания о прошедшем дне и об аккуратненькой попке Оли в облегающих штанишках.

Перед сном, в кровати, ему в голову пришла мысль о том, что он бы не хотел больше встречаться так, как сегодня. Ведь он чувствовал себя лишним, несмотря на личное приглашение от нее. Врожденная лень сделала свое дело, и в голове разыгралась злоба.

— Ездить далеко, а если не будет никакого профита, то какой смысл? Да, девушка просто великолепна, красива, стройна, но все-таки. Нужно как-то расставить точки над i сразу, в ближайшее время. Уж если и ездить, то хотя бы понимать зачем.

Рассуждения привели к единственно верному, на его взгляд, решению: «Нужно предложить Оле стать парой, моей девушкой, а если нет, то и суда нет, сэкономлю время и деньги, да и к экзаменам подготовлюсь».

***

Вбежав в подъезд и поднявшись на свой второй этаж, Оля присела и незаметно посмотрела в окно. Дима медленно удалялся в сторону железной дороги. Его прическа «хвост» забавно покачивалась из стороны в сторону.

Она подумала: «А ведь приехал, значит точно понравилась я ему, хочет продолжения! Круто, игра началась!».

Наверху кто-то зашелестел одеждами, девушка выпрямилась.

— Привет, Оль. Ты чего тут сидишь? Чего там в окне?

— Фома! Привет. Ты прочитал книгу, что я тебе дала?

— Нет, Оль, еще нет, я в процессе, — сказал Фома, опустив со вздохом взгляд своих карих и очень грустных глаз.

— Тогда чего приперся и высиживаешь тут? Прочитаешь, придешь, обсудим. Я тебя послушаю и решу, будем гулять дальше или нет, все-таки уже три месяца прошло с начала. А главное, приходи не зеленый! От тебя за километр шмалью несет. Терпеть этого не могу!

Паренек в черной бейсболке с тремя круглыми серьгами в козырьке, синих, местами грязных джинсах и сером плаще, надетом поверх красно-черной байковой рубашки в клеточку, хотел что-то сказать, но не успел. Девушка захлопнула перед ним дверь своей квартиры с возгласом:

— Мамуль, я дома!

Стань моей девушкой

Hey, little girl

I wanna be your boyfriend

Sweet little girl

I wanna be your boyfriend

Do you love me babe?

(Ramones — «I wanna be your boyfriend» — 1976)

***

Около одиннадцати утра следующего дня Дима решился наконец позвонить Оле, как она и просила, предложить ей стать парой.

— Привет.

— Привет, Дим, — ее звонкий голосок ласкал слух парня.

— Как вчера дома? Все нормально?

— Да, без проблем, а ты как доехал?

— Да тоже неплохо, быстро, — Димка вспомнил отпечаток помады на своей щеке и улыбнулся.

— А ты чего звонишь? Мы же вроде договорились о встрече на следующих выходных, — спросила Оля.

Молодой человек собрался с духом, глубоко вздохнул и произнес, а точнее, выстрелил изо рта слова, которые он обдумывал вчера перед сном:

— Оля, а ты не хочешь стать моей девушкой? Ну, встречаться там и все такое.

— А что это все такое? — спросила Ольга, с интонацией, в которой Дима расслышал то ли смех, то ли издевку.

— Да это я так, просто сказал, я не на что не намекаю, ну так что? — голос парня дрожал, словно он всю ночь провел на улице в мороз.

— Я уж думала, не спросишь. Да, я согласна быть твоей девушкой.

Такой быстрый ответ Дима не ожидал, он до последнего сомневался в том, что она скажет «Да», но и ездить просто так в Подмосковье совсем не хотел, но ответ «Да!». Парень растерялся, несмотря на свои восемнадцать лет, он совершенно не умел общаться с противоположным полом, да и никогда ни с кем серьезно не встречался. Сексуальных отношений за плечами тоже не имел, одним словом девственник.

— А, супер! Класс! Ну значит, ты моя девушка?

— Да, можешь хвастать друзьям, если ты об этом, но у меня есть одно важное для меня условие.

— Какое, Оль?

— Я долго думала, представляла отношения с юношей. Короче, я хочу, как наши мамы и папы. Без современных звонков по сотовым, без электронной почты и тому подобных фишек. Договорились, встретились, как-то так, максимум письма на бумаге в конвертах или записки, что-то в этом роде. Тебя это устраивает?

— Да, конечно, даже будет интересно, — Димка ответил утвердительно, хотя и почувствовал какой-то подвох, что-то неладное, ненормальное, даже извращённое.

— Ну, тогда договорились! Ты заходишь за мной в субботу двадцать первого мая в четыре часа, мой дом ты знаешь, второй этаж, квартира номер шесть, буду ждать, не опаздывай, а сейчас мне пора.

Оля положила трубку так резко, что Дима невольно взглянул на экран телефона, удостовериться, что связь не прервалась, но нет, мобильник показывал полную шкалу сети. Ольга просто прервала звонок, и все. Он посмотрел на настенный календарь, еще шесть дней до встречи с этой странной и ужасно привлекательной особой. Завалившись на кровать, Димка решил позвонить своему другу Маме, поделиться новостью, ведь у него теперь есть девушка. Его первая в жизни девушка!

***

Учебная неделя тянулась как никогда долго. Ожидание новой встречи было томительным, да и когда Мамка всем рассказал приятели не одобрили выбор Димы. Особенно это было заметно по Килограмму. Когда он узнал о том, что Оля теперь девушка Дмитрия, то, отведя его в сторону, сказал странную фразу:

— Она девка прикольная, есть чего помацать, но очень мутная и безбашенная. Как подруга ништяк, но вот девушкой я бы ее не стал себе брать. Но это твой выбор, Димон, главное, не особо увлекайся этой тёлочкой.

Димка не воспринял слова Антона всерьез, подумав, что просто ему завидуют парни из Реутова, так как наверняка они все смотрели на Олю с вожделением, а девушка она стала его, а не их.

И вот наконец суббота. Несмотря на все предостережения друзей и их явное недовольство в течение недели, Дима вышел из своего подъезда. Направляясь в сторону метро, он заметил на детской площадке своего лучшего друга. Мама сидел на лавке рядом с детской коляской, как всегда в подвернутых джинсах и джинсовой куртке с закатанными рукавами, но кое-что было странным. Он был в круглых солнцезащитных очках, хотя солнце лишь изредка выглядывало из-за туч с самого утра. На голове его была фетровая шляпа хомбург серого цвета, а в руках пакет сухого корма для кошек, из которого он что-то ел.

— Здорово, Мать! Ты чего это, проголодался? — спросил Дима, подойдя к приятелю. — Что это за шляпа?

Мамка в очередной раз залез рукой в пакет корма и достал оттуда горсть картофельных чипсов, с хрустом принялся жевать.

— Да я чипсов купил, а пакет, когда открывал, лишка порвался, руки дрожат после вчерашнего. Вот и переложил в этот.

— Боюсь спросить, где ты взял этот, — с улыбкой добавил Димка.

— А, этот там вон лежал, бабулька с первого этажа бездомных кошек кормит, ну вот пакет пустой оставила на скамейке, — Мамка показал пальцем в сторону окон дома напротив.

— А шляпа-то тебе зачем? — Дима уже не мог сдержать смех.

— Не ржи ты как конь! Ребенка разбудишь! Сестра двоюродная в гости приехала, попросила погулять с ее дитем, пока она с маман моей трещит, ну вот шляпу и очки для конспирации натянул, а то вдруг телки местные увидят, подумают, что у меня сын есть.

— Да уж, тебя просто не узнать! Особенно куртка и штаны твои неприметные, ты из них уже года три не вылазишь. Ладно, Мам, я поеду, сегодня с Олей встречаюсь.

— Слышь, братан. Может, лучше со мной немного посидишь, а после поедем в клуб? Там сегодня «Пурген» играет, я за билет оплачу и пивка возьму, — с грустью в голосе сказал Мама, он явно понимал, каким будет ответ.

— Нее, ну я сегодня к ней, а на «Пурген» потом как-нибудь.

— Понятно все с тобой! Друг Димон пацанов на бабцу променял. Ну давай, давай, шагай, герой-любовник.

Дима не стал ничего говорить, а просто повернулся спиной и пошел к метро. В мыслях была злость и одновременно обида на друга: «Как Тому зажимать на стройке, так он первый, а я к девушке еду! У меня отношения начинаются, а он со своим „Пургеном“! Нет бы удачи пожелал, ну ладно, Мать, я тебе припомню!»

Дима вставил в уши наушники и включил музыку для поездки, по барабанным перепонкам ударили тяжелые гитарные рифы «Сепультуры». Постепенно он забыл о неприятном инциденте и погрузился в мысли и фантазии о предстоящей встрече.

***

Сердце забилось гораздо быстрее, когда он нажал на заветную кнопку звонка шестой квартиры. Через несколько секунд дверь открылась и на пороге появилась она. Ольга была уже одета для прогулки, но волосы еще мокрые, как будто только из душа. В прокуренном подъезде пахнуло запахами лаванды и розы, аромат шампуня и духов девушки быстро наполнял помещение.

— Приветик, ты вовремя! Я сейчас, быстро голову посушу и пойдем, — Оля игриво подмигнула и захлопнула дверь.

Дима сел на ступеньку, достал из кармана сигареты и закурил. Через пять минут вышел сосед из седьмой квартиры в майке-алкоголичке и спортивных штанах с растянутыми коленками.

— Ты кто? — спросил мужчина.

— Я Ольгу жду, она сейчас выйдет, — запинаясь от волнения, сказал Дима.

— Ааа, понятно! — с улыбкой протянул сосед и тоже закурил. — А я Георгий Иванович, думаю, раз ты теперь ее парень, мы с тобой будем видеться часто.

— Ну да, наверное, — молодому человеку показалось немного странным ударение на словосочетании «ты теперь» во фразе мужика.

Перекинувшись несколькими дежурными фразами о погоде, познакомившись с Димой, докурив сигарету, сосед зашел обратно к себе в квартиру. Вновь воцарилась звенящая тишина подъезда, за дверью Оли иногда были слышны шаги в коридоре, но она все никак не выходила. Дима посматривал на часы, пятнадцать минут прошло, двадцать пять, сорок, ожидание затягивалось. Наконец, заскрипел дверной замок и Ольга вышла.

— Чего-то ты долго волосы сушишь, Оль, я уже тут замучился ждать, сорок пять минут прошло.

— Дима! Опоздание для девушки меньше чем на час опозданием не считается! Вот если бы я вышла через час и одну минуту, то да, тут можно и претензии кидать.

— Это кто такое сказал? — удивился Димка.

— Не помню, я где-то читала и считаю это абсолютно верным. Пошли? — девушка протянула свою хрупкую ладонь с крашенными в черный цвет ногтями.

Дотронувшись до ее руки, ощутив исходящее от нее тепло, Дима моментально забыл о своем недовольстве задержкой и уже спускался за ней по лестнице в теплый майский вечер.

— Пойдем в парк, на той стороне города, за линией, ты там точно не был. Там церковь красивая, да и просто погулять можно, на лавках посидеть, если устанем ходить.

— Да, конечно, я тут вообще ничего не знаю, так что веди, Оль.

Майское солнце, освободившись окончательно от оков серых облаков, освещало купола церкви Казанской иконы Божией Матери и небольшой парк, раскинувшийся рядом. В тени деревьев стояли скамейки, занятые другими влюбленными парочками. Кто-то катался на роликах и скейтбордах, бабушки, вышедшие из храма, крестились, оглядываясь на величественный крест часовни.

Молодые люди медленно прогуливались, держась за руки, Оля рассказывала о том, что с ней произошло за неделю в институте, интересовалась увлечениями Димы, какую музыку слушает, какие книги любит читать. Он, отвечая на вопросы, украдкой рассматривал черты ее лица, губы, которые ужасно хотел поцеловать, плечи, обнять которые было бы большим удовольствием, а уж прикоснуться к попке, затянутой в узкие джинсы с дырками на коленях, он и мечтать не смел, но очень хотел.

Ребята проходили по небольшому парку чуть больше часа, как вдруг Оля отдернула руку и изменилась в лице. Выражение лица стало надменное, злое, она смотрела на приближающегося к ним парня. Дима понял, что происходит что-то не то, и на всякий случай засунул руку в карман куртки, где лежал самодельный свинцовый кастет, который ему подарил отец Мамки.

— Фома! Ты что, следишь за мной? — громко спросила Оля у подходящего к ним молодого человека.

— Ты же сказала, когда я дочитаю, сразу к тебе идти, вот и иду, я дочитал.

— Да поздно уже, Фома. Поздно, книгу мне верни завтра, а тот наш разговор забудь, я не одна, у меня вот парень есть, так что все твои потуги бесполезны. Удачи, Фома!

Ольга схватила Диму под руку, смачно поцеловала его в щеку и подтолкнула, чтобы он пошел вперед. Через несколько секунд Димка оглянулся, парень все так же стоял и смотрел им вслед. Он выглядел словно черное пятно на цветном лоскутном одеяле парка. Вечерний солнечный свет словно отскакивал от силуэта парня, темного силуэта самой печали.

Фома несколько минут провожал взглядом удаляющуюся парочку, уходящую от него любовь. Чувства пожирали его изнутри, ему хотелось кричать, догнать их, избить до полусмерти нового парня своей любимой, изуродовать лицо девушки до неузнаваемости, как она изуродовала и разорвала на части его душу, но он просто молча стоял и смотрел им в след полностью опустошённый.

Парень достал из пакета проклятую книгу Вальтера Скотта разрушившую его отношения и выкинул в урну, стоявшую рядом, но этого уже никто не увидел, Димка давно отвернулся и разговаривал со своей прекрасной спутницей.

— А кто это, Оль?

— Да это Фома, влюбился в меня, и вот ходит, ну ты понимаешь, я же ничего так! — девушка отошла на пару шагов, подняла вверх руки и покрутилась вокруг оси. — Правда ведь?

— Ну да, — засмущался Дима. — А что за книга?

— Знаешь, он парень-то хороший, но я терпеть не могу, когда совсем не читают, а он именно такой. Вот я ему и дала задание прочитать «Айвенго» Вальтера Скотта. Я эту книгу прочитала просто взахлеб за три дня, а он месяц мучился, ну и пусть мучается дальше. Я не для таких, как он.

Дима в душе порадовался, ведь он с детства любил книги и это произведение читал, да и кино смотрел.

— Я читал «Айвенго», так, если что.

— Серьезно? Супер! Это моя любимая книга, я часто считаю себя похожей на Ровену.

— Согласен, Оль, ты хорошая, знаешь себе цену, имеешь чувство собственного достоинства, прям как знатная саксонка, — он попытался польстить девушке, угодить ей.

— Ты реально читал! Да, я такая, — она заулыбалась и прижалась к его руке.

Парочка еще с полчаса прохаживалась медленно по парку, обсуждая творчество любимых писателей. Правда, на Вальтере схожесть вкусов и завершилась. Девушка предпочитала классические романы XIX — XX веков, а вот Дима был большим поклонником мистики и ужасов. Кинг, Лавкрафт, Стайн — это его чтение.

Они дошли до второго выхода, рядом с которым на столбе висели часы. Оля взглянула на них и сказала фразу, сильно режущую слух симпатизирующему ей парню, абсолютно неприятную фразу:

— Проводи меня домой, мне мама сказала прийти сегодня пораньше, а уже половина восьмого.

— Хорошо, пошли, — с грустью в голосе ответил Дима.

Он совершенно не хотел расставаться, гулял бы и гулял хоть до самого утра, а лучше вообще до понедельника. Слушал бы ее голос, вдыхая аромат духов, исходящий от тоненькой шеи, но надо, так надо, ничего не поделать. Быстрым шагом ребята направились в сторону многоэтажки, где проживала Ольга.

***

Ольга вновь через подъездное окно наблюдала, как проводивший ее Дима уходит в сторону железнодорожной станции. Она уже было хотела идти в свою квартиру, как вдруг заметила двух девушек, бегущих что есть силы к ее подъезду. Юля и Маша, ее бывшие школьные одноклассницы. Ольга с ними не особо дружила, девочки были обычные, слушали поп-музыку, одевались так, как мама с папой скажут, да и немного полноваты обе.

В общем, в глазах Оли это были обычные серые мышки, поэтому, как только отгремел последний звонок, она прекратила общение с этими одноклассницами, да и общалась-то все эти годы лишь для возможности списать контрольные. Но сейчас явно что-то случилось, и она решила задержаться, узнать, что да как.

— Ой, Олька, привет! Слава Богу, ты дома! Там такое, там тебя зовет! — наперебой затараторили подруги, едва забежали в подъезд.

— Да хорош вам трындеть! Что случилось-то? Говорите по одной, а то непонятно ничего, — с недовольной миной на лице медленно проговорила Ольга.

— Там Фома! Он тебя зовет, — жадно глотая воздух, говорила Маша. — Он с бутылкой водки залез на чердак моего дома и несет что-то невнятное, про любовь, про то, что убьет себя, и постоянно говорит, что должен тебя увидеть. А у меня же шестнадцатиэтажка! Вы же с ним гуляете, да?

— Как сказать, гуляем. Мы с ним расстались, он мне не интересен больше, три месяца встречались, хватит.

— Но он же пьяный, он же может самоубийством покончить, — закричала Юля.

— Кто? Фома? — Ольга засмеялась. — У него духа не хватит из-за любви-то, он трусливый как шакал. Просто внимание решил привлечь, как ребенок, право. Не свыкся еще с мыслью, что совершенно не интересный он мне, обычный. Поэтому и выбрал твой дом, знал, что ты всегда во дворе с собакой гуляешь и сразу мне расскажешь.

— Оль, ну пошли, пожалуйста, поговоришь с ним, успокоишь, мы проводим его домой, и все, после расставайся сколько тебе угодно, — жалобно проговорила Маша.

— Машуль, передай ему от меня пламенный привет, чмокни за меня в щечку, и напомните ему, что завтра жду книгу.

Ольга улыбнулась, подмигнула девочкам и пошла к своей двери, гремя ключами.

— Оль, я не знала, что ты такая жестокая! — в сердцах произнесла Юлия.

— Ага, я такая! Удачи вам, девочки, в спасении утопающих, не заслуживающих ваших стараний. Кстати, если он кому из вас нужен, забирайте себе, может, сгодится на что.

Происшествие с Фомой

Ты достойна кистьев ламанса

Я не достоин мазни маляра

Ты родилась и жила под счастливой звездой

Я аутсайдер и нищий изгой

(Крематорий — «Аутсайдер» — 1984)

***

Войдя в университет и поднявшись на необходимый этаж, Дима сразу увидел у аудитории своих приятелей. Но не последовало обычных и привычных приветствий и расспросов о проведенных выходных, лишь скупые рукопожатия и предложение Килограмма отойти в сторону.

— Димон, ты гулял с Олькой в субботу? — Антон смотрел прямо в глаза, словно на допросе военнопленного.

— Да, а что такое? Мы и на следующую с ней договорились.

— А ничего странного не произошло? Никого не встречали?

— Пацан какой-то в парке подходил, чего-то там с книгами у них, а что такого? — Димка не понимал, к чему все эти вопросы и почему на него смотрят остальные ребята из Реутова как-то подозрительно.

— Тот парень, что к вам подходил, темненький такой, в бейсболке с серьгами в козырьке? — продолжал расспрашивать Антон.

— Да, Оля сказала, что это Фома.

— Так вот, Димон, Фома после вашей с ним встречи умер.

Последняя фраза поразила Дмитрия до глубины души. Он хоть и не знал парня, лишь одна встреча была, да Оля немного рассказала о нем, а тут раз, и умер. Нет больше Фомы.

— Как так? А что случилось?

— Насколько я знаю, на чердаке пьяный сидел и решил еще догнаться, клеем подышать, он любитель такого в детстве был. Потом, видно, проветриваться на крышу вышел, ну и все, отъехал, точнее, отлетел.

Дима молчал, не осознавая, при чем тут он, искренне соболезновал утрате своих друзей, но и не понимал, зачем дышать клеем, есть масса других менее опасных удовольствий. Это такой пережиток девяностых годов двадцатого века, он был уверен, что этим уже просто никто не занимается.

— Правда, это не главное, — продолжил Антон. — Подружки Олькины говорят, что он из-за нее это, специально, самоубийство. Он звал ее поговорить, девочки даже за ней бегали, но она послала их куда подальше, да и его тоже, вот и сломался пацан. Ты что-нибудь знаешь об этом?

— Нет, Кило, я не в курсе. Мы гуляли, Фома этот к нам подходил, потом мы пошли дальше, я ее до дома проводил и уехал, после парка я его и не видел. А подружек ее я не знаю вообще, она меня ни с кем не знакомила.

— Понятно, — протянул Килограмм. — Ты все-таки завязывал бы с ней шуры-муры водить, чумная она.

— А мне нравится! И хорош уже, Антох, реально хорош этих предостережений. Даже если он и из-за нее, то это его проблема. Подумаешь, отказала в ухаживании, так что же теперь свет клином сошелся на Оле, надо умирать? Я точно так не закончу, уж поверь!

— Это радует! Не кипятись, Димон, ты тогда, если что узнаешь про это дело, ну, когда с ней гулять будешь, расскажи, ладно?

— Договорились! Пошли на пару.

Дима хлопнул по плечу своего друга, улыбнулся, и вся компания, пройдя в кабинет, принялась рассаживаться. Хоть он и подтвердил, что все расскажет, конечно, это было не так. В голове засела лишь мысль о том, что если поведать какую-то тайну, о которой Ольга знает и которая привела к смерти юноши, всем непричастным, то это явное предательство своей девушки. Но узнать суть дела просто необходимо, так сказать для личного пользования, интересно все-таки, как такое могло случиться, из-за чего это произошло.

На следующий день никого из реутовских ребят не было на занятиях, они хоронили своего безвременно ушедшего друга.

В последующее время были разговоры на переменах о похоронах, о страданиях матери с отцом Фомы, о том, что родители были просто вне себя и осыпали проклятиями всех парней за их музыку, за манеру одеваться и вообще за то, что он с ними дружил. Безутешной матери казалось, что виноваты в смерти сына увлечение тяжелым роком и его непутёвая компания. Как она выразилась: «Неудачники, отрастившие лохмы, будто бомжами стать готовитесь! Вот если бы он был нормальным парнем, то жил бы и жил».

Эти заявления всем ребятам были совершенно не по душе. Ведь что может быть лучше, чем секс, наркотики и рок-н-ролл?

В будущем, после похорон никто не пытался зайти проведать родителей и маленькую сестру Фомы. Никто и никогда. За оскорбительные слова матери на церемонии похорон его просто забыли, выкинули из своей памяти, словно ненужный мусор.

И еще одно событие поразило всех, включая Диму. На похоронах не присутствовала Ольга. Просто не пришла, хотя приглашали, звали. Не посчитала нужным проводить в последний путь своего друга, который пытался за ней ухаживать, был отвергнут и, возможно, погиб именно из-за этого.

***

Уже выученная дорога от железнодорожных платформ до девятиэтажного кирпичного дома, знакомая дверь прокуренного подъезда, слегка влажная лестница, «благоухающая» запахом хлорки после недавней уборки дворником, снова настала долгожданная суббота.

Дима стоял у квартиры с номером «шесть», но не решался позвонить в звонок. Ведь сегодня немного особенная встреча. Сегодня он не просто приехал погулять с роковой красоткой, а пообщаться, подняв действительную серьезную и тяжелую тему — самоубийство Фомы. Всю неделю у него чесались руки нарушить данное несколько дней назад обещание и позвонить Ольге. Набрать заветные цифры и обо всем узнать, но страх разочаровать девушку пересилил, и он терпел как мог. Все-таки она странная, такое выдумать, отказаться от одного из достижений человечества — быстрой связи через сотовые сети и интернет, встречаться по старинке. Зачем? Да кто же ее знает.

От раздумий и нервозности у Димы задергался глаз. Почесав бровь, глубоко вздохнув, он нажал на кнопку дверного звонка. Электронная птичка в квартире заголосила, оповещая жителей о его приходе.

Через некоторое время дверь открылась, Ольга, прячась за ней, улыбалась.

— Приветик! Ты пунктуален, это очень радует.

— Привет, ну, это, может, чмокнешь в знак приветствия? — улыбнулся в ответ Димка.

— Я немного не одета, поэтому чуть позже, — девушка на секунду вышла из-за двери, она была в футболке «Sex Pistols» и ярко-красных кружевных трусиках-танга, просвечивающих полоску волос на лобке. — Жди, я скоро!

Димка оторопел и просто не успел ничего сказать, дверь захлопнулась. Он сел на лестницу, достал сигарету и с не сходящей с лица улыбкой закурил. Перед глазами стояли ее стройные ножки, трусики и просвечивающиеся черные волосики, он напрочь забыл все свои серьезные намерения на этот день, желал только одного, увидеть это зрелище еще раз и желательно подольше.

Только через минуту он заметил, что взгляд до сих пор направлен на дверную ручку, туда где совсем недавно были видны интимные подробности. Его разум как будто ждал, что вот-вот откроется дверь и снова девичье великолепие покажется из темноты квартиры. Димку это рассмешило, он подумал: «а прав всё-таки старина Фрейд!»

После пятнадцати минут ожидания внизу со скрипом открылась дверь подъезда, и кто-то, покашляв, начал подниматься. Зашелестел целлофановый пакет, зазвенели бутылки, Димка на всякий случай встал на ноги. Невысокого роста, крепко сложенный усатый черноволосый мужчина с трехдневной щетиной смотрел на парня.

— Ты кто?

— Я девушку жду из шестой, сейчас выйдет.

— Понятно, а я ее на свет произвел, — ответил мужчина. — Андрей Константинович меня зовут.

— Ой, здравствуйте, очень приятно, я Дима.

Пожав крепкую руку отца Ольги, Дмитрий застеснялся и не знал, как вести себя дальше, но Андрей Константинович все взял на себя.

— Давно сидишь? — спросил он.

— Да нет, минут пятнадцать.

— Женщины! Пошли, чего высиживать-то, пусть одевается, а мы с тобой на кухне подождем, поболтаем, познакомимся.

Не дожидаясь ответа, папа Оли принялся открывать ключом дверь.

— Проходи за мной, парень.

Димка зашел следом, из залы выбежала Оля поприветствовать отца все в той же футболке и трусиках, как будто и не прошло четверть часа.

— Ну куда ты летишь-то в труселях, Ольгуш, я с твоим кавалером в гости, ну-ка скройся с глаз, — приказным и одновременно шутливым тоном оповестил свою дочь Андрей Константинович.

— Папа! Ты охренел, ну зачем? — девушка скрылась в своей комнате громко хлопнув дверью, а Димка покраснел словно вареный рак.

Разувшись и пройдя на кухню, Дима уселся на предложенную табуретку, папа Оли достал два пивных бокала с броской надписью «Praha» и украшенных чешскими флагами. С шипением полилось пиво, наполняя кухню ароматами хмеля и солода.

— Ну, за знакомство, Дмитрий. Очень рад нашей встрече.

— Взаимно, Андрей Константинович, — Дима протянул свой бокал, раздался негромкий звук соприкоснувшегося стекла.

Ольгин отец, жадно глотая, выпил залпом почти половину, на улице стояла жара, он явно хотел утолить жажду. Дима же, наоборот, слегка пригубив напиток, аккуратно поставил бокал на стол.

— Уф, хорошо! Люблю чешское, некоторое время жил в Пардубице, привык, — вытирая пенку с усов, сказал Андрей Константинович. — Правда, это единственное, что я пью из алкоголя, все другое пиво или чего покрепче на дух не переношу.

— Я тоже не большой любитель крепких напитков, — соврал Димка, а в голове у него завертелся рой мыслей о том, что, если бы ее папа узнал, как Ольга выпивает и что, и сколько, ей бы не поздоровилось.

— Правильно! Я за здоровый образ жизни, в свое время занимался тхэквондо, даже пояс имею. Но давай о тебе, сынок. Учишься? Работаешь?

— Я учусь, на первом курсе РГГУ, на экономическом. Скоро сессия, перейду на второй.

— Похвально, хорошая профессия, а я вот к цифрам не склонен, не мое это совсем.

Мужчина явно хотел еще что-то сказать, но на кухню вбежала Ольга, полностью одетая, правда, слегка прическа растрепана.

— Все, папуль, мы торопимся, — она схватила бокал Димки, отпила глоток, поцеловала отца в щеку. — Дима, быстрее, а то опоздаем!

— Незаметно было, Ольгунь, что ты торопилась, когда мы зашли, трусишками своими домовых пугала по квартире, — Андрей Константинович засмеялся собственной шутке и подмигнул Диме.

— Папа! — сделав руки в бок, крикнула Оля.

— Ну ладно, ладно тебе, сладкая моя, шутю я, идите гуляйте, — произнес отец и сделал еще один большой глоток чешского темного.

***

— Оль, а куда мы торопимся? — спросил, уже выйдя из подъезда, Димка. — Ты ничего не говорила про планы.

— Да я так просто! Ну что, сидеть пиво пить с моим предком? Он такой въедливый, заговорит так, что до ночи не ушли бы.

— А, понял, — Дима закурил очередную сигарету. — Тогда пошли.

Выйдя из подъезда, Дима мысленно пожелал, чтобы отец Оли всегда так приходил и приглашал его на кухню, можно без пива, но обязательно войти внутрь. Тогда бы не было томительных ожиданий сидя на грязной ступеньке, Олька мгновенно оделась из-за этого, да и увидеть ещё что-нибудь этакое тоже прельщало, лифчик, например.

Молодые люди медленно прогуливались по городу. Ольга останавливалась у некоторых строений, словно вела экскурсию, рассказывала Диме об историях из своей жизни, связанных с этими местами.

Вот детский сад «Березка», здесь в нее влюбился мальчик Рома и ловил ей бабочек на прогулке, а она, будучи маленькой, не зная, что с ними делать, всех «поломала» сжимая в ручках. А когда она убила уже третью бабочку, Рома громко назвал её «дула!», дурой в общем, за что получил сильный толчок в грудь и упал в кучу грязной листвы, изрядно испачкав верхнюю одежду.

Вот школа, в которую она ходила и была самой красивой в классе, но также и самой хулиганистой. Однажды из-за замечания в дневнике она разбила стекло в кабинете физики, отомстила ненавистному педагогу. А когда приехала милиция разбираться, что да как, один парень из старшего класса признался, что это он кинул камень. Взял вину на себя, хотя видел, кто на самом деле преступник.

После всех разборов и постановки на учет Сашка Гусев предложил ей гулять вместе, и она не смогла отказать своему спасителю. Именно он открыл для нее мир рок-музыки, и именно с ним у Ольги был первый в жизни поцелуй. Не просто чмок какой-то, а настоящий «по-французски», с языками. Объятия и всё такое, тоже были, попу лапал и тому подобные «прелести» отношений старшеклассника с девушкой помладше.

За три часа они обошли еще много памятных для нее мест города Реутов. Димка слушал, кивал головой, улыбался, слегка занервничал от рассказа про поцелуй и прикосновения к заднице Оли, в груди заиграла ревность и зависть этому Гусю. Ведь с ним то Оля до сих пор не целовалась по-настоящему, так, чмок в щечку, и все. Это уже немного начинало бесить.

Да и эти истории ему были не очень интересны, хотелось обсудить недавно произошедшее, но как перевести тему, он не знал. Ему оставалось только слушать ее повествование, улавливать аромат ее духов с нотками жасмина и ванили и ждать удобного момента.

— Давай присядем? Я чего-то так устала ходить, вон лавка у подъезда.

— Давай, — Димка огляделся по сторонам и увидел напротив соседнего дома ленточное ограждение под одним из окон. — А чего это там огорожено, ты не в курсе?

— А, это, ну я так понимаю, что именно тут упал Фома. Девки говорили, что он с этого дома шагнул, а менты ленту намотали, — совершенно без сожаления и вообще каких-либо эмоций сказала Оля.

— Тут умер твой приятель, а тебе все равно?

Замечание привело девушку в ярость.

— Дима! Он бывший! Да и мало того, мы просто гуляли, я не имела к нему чувств. Да еще и себя убил, слабак! — она почти кричала. — Терпеть таких не могу!

— Но, Оль, извини, конечно, но тот ваш разговор на берегу с Килограммом, там ты говорила совершенно другое.

— Там я говорила о мегаталантливых музыкантах, а Фома кто? Никто и звать никак! Даже добиться ничего не захотел, просто доказать мне, что я ему нужна, не захотел! Легче обдолбиться и с крыши шагнуть, чем книгу прочитать, тоже мне герой! И, сука, книгу не вернул, придётся новую покупать, а у меня там пометки были и всё такое.

— Может, он что-то неправильно понял, может, именно этим он и хотел тебе что-то доказать? Ты не говорила ему такие вещи?

— Дима! — Ольга продолжала распаляться. — Ничего такого я ему не говорила!

Парень понял, что лучше прекратить эту беседу, иначе быть беде, а еще он осознал, что чего-то девушка не договаривает. Все-таки смерть Фомы ее сильно злит, хоть она и пыталась быть безучастной. Самоубийство нарушило некие планы, построенные Олей, и это ее выводит из себя. Недаром все же из всего города она решила присесть недалеко от места гибели поклонника, наверняка просто не думала, что осталось ленточное оцепление, а Дима его заметит и придаст хоть какое-нибудь значение.

— Может, пойдем погуляем отсюда, не будем об этом говорить больше, — попытался смягчить ситуацию Димка.

— Пошли, все равно уже время как раз домой идти, я маме обещала пораньше быть, — Ольга пошла вперед, даже не оглядываясь, минуя скамейку, на которой хотела отдохнуть минуту назад.

Дима догнал свою девушку, взял за руку.

— Оль, извини, я не хотел, не думал, что тебя это разозлит.

— Да все нормально, проехали, забудь, — она сжала посильнее его ладонь, как будто хотела специально причинить боль. — Дай мне сигарету.

— Ты же вроде не куришь? — Дима очень удивился ее просьбе, но послушно достал из пачки одну штуку и дал ей.

Прикурив, девушка даже не закашляла, она явно иногда покуривала, просто не постоянно.

— Как ты это в рот берешь? Такие толстые! — она осматривала дымящуюся сигарету со всех сторон.

— Ну, мне нормально, — улыбнулся Димка, в голову полезли пошлые мысли от слов Ольги. — Я как-то привык.

Дальнейший путь до дома девушки они прошли в тишине, Димка дал возможность ей окончательно успокоиться, ведь совсем не хотелось закончить встречу на такой ноте. У подъезда ее дома он наконец заговорил:

— Оль, в следующую субботу так же как всегда? В 16:00 захожу за тобой?

— Да, как обычно! — ответила она.

Дима приготовился получить очередной поцелуй в щеку при расставании, как в прошлые встречи, но девушка просто развернулась и зашла в подъезд. В щечку — это, конечно, ничего такого не значит, но всегда его вдохновляло, поощряло за проведенное время и давало намек на будущие более тесные интимные события. Такая теплая и влажная награда. Но сегодня она явно обиделась и лишила его даже этой малости.

По дороге домой он обмусоливал мысль, которая внезапно влетела в его голову и прочно там обосновалась. Дима пытался понять, почему в парке она говорила, что Фома в нее влюбился и пытается ухаживать, но шансов нет, так как не читает книг совсем. Сегодня Оля крикнула, что он бывший и они гуляли, пусть без чувств, но гуляли! Бывший! Да и парни в универе явно считали Фому больше чем просто влюбленным в Ольку приятелем. Зачем она соврала? И когда соврала — в парке или сегодня? Был он ее парнем или правда просто назойливый поклонник, какие у них отношения были?

Ещё он обдумывал её слова про книгу. Паренька больше нет, в могиле лежит, а она волнуется о книжке с её пометками, как будто бумажные странички с красиво придуманным текстом и реальная жизнь приятеля Фомы — это одно и тоже. Да и сукой то зачем называть, он же мёртв, о мёртвых либо хорошо, либо никак. Хотя, может она просто не знает этой догмы.

***

Ольга уже по привычке следила через окно подъезда за уходящим Димой. Как только он отошел на необходимое расстояние и скрылся из виду, она выскочила из здания и быстрой походкой, на всякий случай иногда оглядываясь, направилась обратно к месту гибели Фомы.

Подойдя вплотную к ограничительной красно-белой ленте, немного подумав, она достала из заднего кармана джинсов бумажный лист, сложенный несколько раз, и кинула его рядом со сломанным кустом смородины.

Веточки, обломанные упавшим телом, засохли и висели, указывая на место трагической смерти молодого человека. Огромное пятно крови земля давно впитала, и лишь эти ветки кустарника напоминали о страшном происшествии прошлой недели.

На бумаге красовалась надпись, написанная черной ручкой аккуратным девичьим почерком и с красиво нарисованными красным цветом завитушками у заглавных букв, словно из старинной рукописи.

Записка без подписи гласила: «Нет, ты совсем не мой Айвенго. Ты больше похож на Исаака из Йорка, если вообще понимаешь, о чем я».

Старшая сестра

Now I know I’m being used

That’s okay man ’cause I like the abuse

Well, I know she’s playing with me

That’s okay ’cause I’ve got no self esteem

(The Offspring — «Sel esteem» — 1994)

***

Толпа парней, по обыкновению, стояла и курила у входа в университет. Кто-то смеялся, кто-то излишне громко и нецензурно объяснял проведенные выходные, а кто-то просто курил, понимая, что совершенно не готов к грядущей сессии, которая уже совсем скоро.

— О, а вот и Весло гребет, — крикнул Мама. — Опаздываете, мил человек.

Ребята совершили ритуал рукопожатия с подошедшим, последним был Дима.

— Димон, давай отойдем, тут тебе кое-что передали, — произнес Весло почти шепотом.

Отойдя на пару метров от компании, он вручил Диме запечатанный конверт, на котором было написано в графе «Кому» его имя и более ничего.

— Опа, это тебе твоя зазноба весточку прислала? — смеясь прокричал Мамка.

Дмитрий на это заявление лишь показал другу средний палец и принялся открывать конверт. Внутри лежал листок желтого цвета, явно вырванный из блокнота, на котором было написано послание от Ольги.

«Димка, в эту субботу встретиться не сможем, мама попросила с ней доехать в больницу, а это надолго. Но у меня есть предложение, 2 июня в четверг приглашаю тебя съездить в гости к моей сестре, там и пообщаемся, и выпьем! Жду тебя в три часа дня на платформе Реутово. Ольга».

В конце письма девушка оставила отпечаток своих губ. Ярко-розовый помадный поцелуй на листке всколыхнул все естество Димы, как же ему хотелось почувствовать прикосновение ее губ сейчас на своих щеках. Оглянувшись и удостоверившись, что друзья уже зашли в здание, он поднес листок к лицу и жадно втянул носом воздух, пытаясь почувствовать запах своей возлюбленной. Кроме помады, лист источал аромат ее духов, перед глазами парня встал ее улыбающийся образ, озорные глаза и джинсы в обтяжку. Дима почувствовал в паху прилив крови.

— Так, стоп! На пару пора! — улыбнувшись, вслух произнес Димка и направился к массивным дверям университета, аккуратно пряча листок в карман.

***

Дима вышел на платформу из электропоезда. Приятный прохладный ветерок прошелся по его лицу, после душной электрички это было самое то, хоть он был всего лишь в джинсах и футболке, но июньская жара давала о себе знать, в поезде он весь вспотел. Сегодня Дмитрий не поехал на учебу, предупредив об этом лишь друга Мамку. Хоть сессия, как говорится, висела на носу и необходимо подтянуть некоторые предметы, но состояние влюбленности полностью выбило его из колеи, он хотел лишь одного, видеть Ольгу, а на все остальное было плевать.

Дима заметил ее почти сразу, девушка стояла в центре платформы напротив и махала ему рукой, всем своим видом призывая поторопиться. Он прибавил шаг, нырнул в подземный переход, еще минута, и вот его взгляд уже упал на футболку с изображением Сида Вишеса на фоне британского флага, украшавшую грудь Оли.

— Блин, хорошо, успеваем, наша электричка через минуту, — произнесла она и чмокнула его в щеку. — Поможешь мне? Тут мама собрала сестре банки с соленьями.

Девушка указала на большую клетчатую сумку, стоявшую у лавочки. Дима глубоко вздохнул и попытался приподнять баул, он был очень тяжелый. В голове промелькнула мысль, как Оля дотащила его досюда от своего дома, но не подав вида, Дима ответил:

— Конечно! А я думал, у тебя сестра тут недалеко живет, хотя я, честно, вообще не думал об этом, ты никогда не говорила, что у тебя сестра есть.

— Да, старшая, Людой зовут. А живет она не тут, она в Москве, в Чертаново с подругами квартиру снимает, ей уже двадцать три года.

В каждом слове Ольги было слышно уважение и восхищение старшей сестрой, девушка явно любила кровную родственницу.