Бесплатный фрагмент - Детектив по-женски

МЕДВЕЖЬЯ ТРОПА

(скандинавский нуар в Алтайских пейзажах)

До нужного места, отмеченного координатами, оставалось пройти пару сотен шагов, когда свет в глазах вспыхнул тысячами искр и погас. Наступила тишина. Липкий осенний снег, перемешанный с дождём, тут же принялся выстукивать морзянку на безжизненном теле…

С похорон Никиты прошло уже три дня. С того момента, как ей сообщили о смерти мужа, Ника Саранцева практически не спала. Пять чашек кофе в день — единственное, что помогало ей держаться на ногах, а практически маниакальное стремление к наведению порядка — не сойти с ума. Собрав в хвост белёсые волосёнки и водрузив на кончик носа очки в минус пять, она тщательно натирала подоконники в их «двушке». Надо ещё отодвинуть в сторону стеллаж с книгами и пройтись за ним пылесосом. А это что? Тоненькая серая, стандартного формата, папочка для бумаг, ничего особенного. Стопка каких-то документов, выключенный недорогой смартфон и круглая пластиковая штуковина, вроде крупной пуговицы и выбитыми на ней цифрами «50 000». Ника выключила пылесос и более тщательно осмотрела находку. Бланк договора купли-продажи, пока незаполненный, лежал вместе с учредительными документами на бизнес мужа. Телефон. Пара нажатий на кнопки и он ожил. Сообщений в мессенджере хватит на целый роман. Какая страсть! «Любимая, поздравляю тебя с годовщиной! Мы вместе уже три раза по триста шестьдесят пять!», — два месяца назад отправлено. Это длилось у него три года! Классика — жена обо всём узнаёт последней. Вот они поездки за товаром, учёты, бизнес-партнёры… Дура! Можно подумать, что сеть точек по ремонту обуви и изготовлению ключей — это филиал «Газпрома»… Оказывается, и в Грецию они с дамой сердца летали, и зимней Прагой любовались, а ещё их ждал Париж! «Милый, говорят, увидеть Париж и умереть!», — пишет она. А он не ответил… Успел умереть до этого события.

Так, это уже смс, их не меньше десятка. «Завтра в семь вечера на входе в Нагорный парк. Не придёшь, сделаешь себе только хуже». Получено за неделю до пропажи Никиты. Значит, есть люди, которые знают, что же случилось на самом деле. И это не несчастный случай!

Ника перевела взгляд на окно. За стеклом серое ноябрьское небо, обледенелые капли дождя постукивают по подоконнику. Холодно и мерзко. Даже её любимые «алмазные» картины померкли. Она решительно взяла телефон.

В отдельный кабинет популярного в Барнауле кафе «Шоколаttе» вплыла яркая блондинка в белом полушубке. Пышные бёдра в тесных джинсах опустились в кресло. Запах духов заглушил приятный аромат свежей выпечки.

— Побыстрее, пожалуйста, я спешу, — дама захлопала нарощенными метровыми ресницами, пригляделась и скривила яркий рот. — Это ведь вы к нам приходили за дедом ухаживать?

— Да, — теперь и Ника поняла, кто перед ней. Только вот приходя в дом вредного деда Тимофея, Наталья, жена его внука, выглядела гораздо скромнее — без макияжа и в бесформенных платьях. Дед терпеть не мог накрашенных женщин в брюках и умел, даже находясь в инвалидном кресле, так поставить себя, что его беспрекословно слушались все. Сказывалось прошлое Тимофея Марковича — в молодости он служил в системе АлтайЛага и командовал охранниками.

Наталья не сводила глаз с собеседницы. От унижения Ника едва не плакала.

— Ничего нового я сообщить вам не смогу. Да, мы встречались с Никитой. И, чтобы чаще видеться, именно я через вашу волонтёрскую организацию предложила вам ухаживать за дедом. Никита рассказывал, что вы на этом помешаны, просто как монашка, сестра милосердия.

— Давайте об этом в другой раз, — прервала Ника бурный поток слов, — ваш муж мог угрожать Никите из-за ваших отношений?

— Вряд ли, — задумчиво протянула блондинка, — дело в том, что мы расстались с Никитой. Причём задолго до его смерти.

— Что ж так-то? А как же Париж? — не удержалась Ника.

— Никита стащил у деда одну вещь, весьма ценную для семьи — коготь медведя. Он у деда на шее всегда висел, на шнурке, а когда Тимофей Маркович умер, мы нигде его найти не смогли. В тот период у деда вы уже не бывали, а Никита, чуть не каждый день захаживал. Они подолгу шептались со стариком о чём-то, дед такой довольный был, хоть и нёс какой-то бред про могильные камни. Да ему уж и пора было давно к этим камешкам, чёрту старому. И кулончик-то Никита запросто украсть мог! Грешки за вашим муженьком водились! Вы знали, что он в подпольном казино играл? Что бизнес заложил хозяевам заведения? Оставалось только подписи поставить у нотариуса и — всё. Но тут фортуна повернулась личиком, и отыграл наш Никитушка при мне пятьдесят тысяч «зелёных». Отыграл и пропал. Ни мне Парижа, ни вам, милочка, тёплых носочков на зиму.

— У меня ещё один вопрос. Кто-нибудь из вас встречался с Никитой после этой смс-ки?

— Нет, муж на следующий день в Сургут улетел в командировку. До сих пор там сопли морозит. Мы не виноваты в смерти Никиты, если вы об этом, а вот куш в пятьдесят тысяч заокеанских денег вполне может кому-то не дать покоя.

Воцарилось неловкое молчание, которое прервал оживший телефон в сумочке Натальи.

— Да, милый, — заворковала она в трубку, — и даже не попрощавшись, направилась к двери. Ника почувствовала себя вывалянной в грязи и тщательно протёрла руки влажной салфеткой. Слёзы всё же вырвались наружу и потекли по щекам.

Потом она вышла на улицу и второй раз за день столкнулась с промозглой погодой поздней осени. Ветер сразу же швырнул ей в лицо горсть острых льдинок, сорвал с головы капюшон куртки и пробрался в рукава. Тело покрылось гусиной кожей, зубы застучали, а ноги сами понесли к автобусной остановке.

…Чашка горячего кофе согрела руки. На столе разложена очередная алмазная картина — сто оттенков серого с вкраплениями небольших цветных участков. Ника любила работать именно с такими, спокойная цветовая гамма не рябила в глазах и помогала сосредоточиться.

— Медвежья тропа… Коготь этот… Ни дома, ни в вещах Никиты, которые передали полицейские, никаких амулетов не было, это точно. А ведь я его точно видела. Муж клялся, что дед сам ему отдал. Здесь может быть только два решения — либо вещица потерялась, либо… У убийцы.

***

…Хриплый лай собак слышится за стеной проливного дождя. Свернуть шею Хилому не составило большого труда. Доходяга пытался выторговать себе переезд в Чистюньский «оздоровительный» лагерь, даже подарок подогнал — медвежий коготь в золотом креплении и на золотой же цепочке. Уж больно хитёр был этот Хилый, достать мог всё, что хочешь и пронести незаметно, куда надо. Тимофей коготь-то взял, но продолжал пристально присматриваться к пронырливому зэку. И как оказалось — не зря. Теперь дело сделано и впереди только спокойная сытая жизнь, вдали от непроходимых чащоб и вечно голодных медведей. Не опоздать бы к погрузке, машины уже подошли. Ещё ехать почти три часа по размытой дороге до соседнего лагеря — сегодня там взбунтовались заключённые, убили двух охранников, попытались прорваться к пулеметной точке. Усмирить своими силами их не удаётся, вот и собирают вертухаев по ближайшим зонам. Тимофей Шерин оглянулся по сторонам. Нет, времени не хватит, да и страшновато одному. Пусть всё же полежит свёрток день-два до того момента как он вернётся обратно, а потом… Потом можно писать рапорт, увольняться и валить отсюда подальше. Надо запомнить этот день, 16 октября 1952 года. Сегодня пошёл отсчёт.

Во сне дед Тимофей возвращался на медвежью тропу практически каждую ночь. Он до сих пор, спустя 70 лет, помнил там каждый завороток, каждый бугорок, даже запах прелой травы и тот приторный аромат гниющей человеческой плоти по сей день щекотал ноздри крючковатого носа, придавая румянец впалым морщинистым щекам. Мечты о лёгком богатстве и безбедной старости так и остались мечтами — вернуться за заветным свёртком к Могильному камню он не смог: в бунтующем лагере его тяжело ранили, результат — инвалидное кресло на всю оставшуюся жизнь да медалька «Заслуженному работнику НКВД». В довесок к мизерной пенсии, на которую едва кормилось всё его семейство. Цепочка и крепление давно были проданы, но сам коготь он хранил, как талисман и судорожно сжимал во сне костлявой рукой.

Доверить свою тайну он не желал никому. Ни сын, ни зять, ни уж тем более бабская часть семьи не смогут грамотно распорядиться такими средствами, порода нищебродов, не в него пошли. В жилах самого Тимофея текла густая кулацкая кровь сосланных когда-то в эти места белорусских родичей. Внуки тоже слабаки. Генка — подкаблучник, Стас — вояка контуженый, пристроили егерем, слава богу. Повезло, как раз в тех заветных местах обосновался внучок, но нет, не подходит. Тут голова здоровая нужна, а этот вспыльчив не в меру, подозрителен. Вот Никиту дед Тимофей разглядел сразу, в первый же день, как только тот с супругой своей появился в его доме, мол, волонтёры. Баба — серая мышь, умная — не отнять, но с комплексами, вылизывает до блеска его запущенную стариковскую квартиру, готовит ему блюда на пару, расспрашивает о былых подвигах. Ей это действительно интересно, работы какие-то пишет краеведческие, молодняк сопливый на экскурсии водит. Такая как раз для внучка Стасика бы подошла, не зря ж он, как приезжает сюда, глазами её ест. Вот Никита — парень не промах. Родителей схоронил, квартиру продал, женился на одинокой невзрачной Нике. Поселился на её квадратных метрах в центре Барнаула, а денежки от продажи родительской квартиры пустил в дело — замутил бизнес, пусть небольшой, но это же только начало. Азартный, хитрый и мечта у человека есть — разбогатеть и уехать к тёплому морю, отдыхать да радоваться. А есть цель, считай, полдела сделано. Именно Никите и дал старик ключ к тайне медвежьей тропы…

***

Ника буквально заставила себя выпить очередную чашку кофе и засунуть тело в пуховик. Никакого желания видеть начальство в лице директора детско-юношеского центра Елены Алексеевой у неё не было. Госпожа Алексеева ненавидела всю женскую часть коллектива, но особенно выделяла Нику. Упрекала буквально за всё — за журналистское прошлое (весьма успешное, кстати), креативное мышление, участие в волонтёрской деятельности (пустая трата драгоценного времени), за бизнес мужа (чем он думал, когда это затевал?) и даже за отсутствие у Саранцевых детей. Мол, какой же из тебя педагог, если ты понятия не имеешь, что такое дети? Детей, впрочем, директриса тоже терпеть не могла.

— Я посмотрела твоё заявление, — Елена Антоновна явно была не в духе, — скажи, ты вообще работать собираешься? Мы предоставили тебе три дня по семейным обстоятельствам, ты отгуляла и просишь ещё неделю.

— Вообще-то, я мужа хоронила, — еле слышно проговорила Ника.

— И что? Включайся в работу, это помогает. Зачем тебе неделя? У тебя что — семеро по лавкам?

— Мне нужно привести в порядок бумаги мужа по бизнесу, — соврала Ника, — это нужно сделать как можно быстрее.

— Господи, был бы там бизнес, а то несчастных три ларька, где на тапки заплатки лепят, — сморщила нос начальница, но заявление подписала, — иди, Саранцева, но помни, здесь у нас не редакция, свободного посещения не предусмотрено трудовым договором.

***

Городской архив это не офисное отдельно стоящее здание, а всего лишь первый этаж ничем не примечательного жилого дома на улице Воровского. Пара бетонных ступенек, отделанных плиткой, ведут к тяжёлой металлической двери, справа — новенькая, коричневая с белыми буквами, вывеска «Архивный отдел». Видно, посетители бывают здесь не так часто: ступеньки припорошены свежевыпавшим снегом. Ника с трудом открыла входную дверь. Голубоватые блики ламп дневного света неприятно резали глаза, приходилось жмуриться, чтобы разглядеть нужную надпись на многочисленных кабинетах. Первое, что ощущалось при входе — своеобразный запах, который щекотал ноздри и оседал на языке, вызывая першение во рту. Он появляется в местах, где годами, а то и десятилетиями складируются всевозможные бумаги, беспрепятственно оседает пыль и нещадно жарят воздух батареи центрального отопления. Сотрудники же нагло курят в приоткрытую форточку, не покидая помещения. Точно так же было и в отделе, куда пришла Ника Саранцева. Протерев запотевшие после улицы очки и разогнав перед собой сизую пелену, Ника смогла разглядеть детали — сероватую рулонную штору на окне, корявый столетник в слишком тесном для него горшке, огромный застеклённый стеллаж с тесными рядами папок, и нужного ей специалиста, который сидел, уткнувшись в монитор компьютера, где-то в самом углу, у стены с портретом президента и огромной картой города.

— Никуша, проходи, присаживайся. — Хозяйка кабинета, Иллария Венедиктовна, дама пожилая, но весьма экстравагантного даже для столицы Алтайского края внешнего вида, захлопотала перед гостьей. Накануне Ника позвонила ей и попросила разыскать кое-какую информацию, в надежде увидеть если не свет, то хотя бы проблеск в конце длинного тоннеля своих мрачных мыслей.

— Пока чайник раскочегарится, слушай самую суть, — Иллария водрузила на нос крошечные очки и провела пальцами с длинными красными ногтями по ультракоротким кумачовым прядям волос. — Итак, ты, как краевед и любитель истории, прекрасно знаешь, что в наших краях были сформированы Сибирский лагерь НКВД и множество мелких пунктов и отделений, разбросанных по территории. «Медвежья тропа» — так неофициально, шёпотом, я бы сказала, в народе называли один из небольших местных лагерей, где содержались политические. Так вот, именно здесь, судя по отрывочным воспоминаниям, одно время был своеобразный способ захоронения умерших зэков — их не закапывали в землю, а свозили в лог и там просто сваливали у ручья. Догадываешься, что было потом? Туда медведи ходили. Кормиться. Сытые звери не ложились в спячку и успешно утилизировали, скажем так — отходы лагерной жизнедеятельности. Это место ещё много лет потом считалось чуть ли не проклятым, а по сути, туда просто опасно было ходить. Кто-то когда-то слышал, как выжившие очевидцы рассказывали, что там был такой приметный камень, «Могильный», и вот за ним эта тропа и начиналась. За вывоз тел зэкам полагалось сто граммов спирта и лишняя пайка хлеба, типа, плата за смелость, сами охранники вглубь не совались, да и незачем, какой зэк рискнёт там бежать? Сейчас это место географически довольно сложно найти, знаю, что ехать надо в сторону деревни Краснощёково, а там ещё столько же да по бездорожью. Местные общественники пытаются выяснить подробности и соорудить Поклонный крест, но информации маловато. Вот как бы и всё, — женщина поправила сползший с плеча оранжевый палантин, — лет тридцать назад, в начале девяностых, мне привезли огромную кипу папок и истекшим сроком хранения для утилизации. Я их пробежала так, глазками. Ничего особенного, но вот именно в них и упоминается эта «Медвежья тропа». Затеряна она где-то в районе Тигирекского заповедника, а это, дорогая моя четыреста с лишним квадратных километров! Ты, Никуш, не решила ли розысками заняться? Никиту ведь в той стороне нашли? Прими дружеский совет — не вздумай лезть не в своё дело, это может быть опасно.

— Не волнуйся, я и не собиралась, — поспешила заверить Ника, но прозвучало это явно неубедительно.

***

Ника пересматривала их с мужем записную книжку, за спиной тарахтел телевизор, передавали местные новости, и вдруг слух резануло сообщение:

— Закончилось следствие по подпольному казино, закрытому сотрудниками правоохранительных органов два месяца назад. Напомню, житель одного из коттеджей в посёлке Усадебный, организовал у себя на дому игорное заведение, куда под строжайшей конспирацией съезжались любители азартных игр. В настоящее время организатор и его подельники находятся в следственном изоляторе, дело готовится к передаче в суд.

— Два месяца, — анализируя полученную информацию протянула Ника, — значит, не хозяин казино добрался до Никиты. Это кто-то другой, тот, кто связан с этой медвежьей тропой. Я чувствовала, что эта дикая жажда денег до добра не доведёт…

Неожиданно взгляд остановился на строке с нужным номером телефона: «Стас Шерин, егерь, лесхоз». Рядом почерком Никиты было крупно написано: «GPS-52.494623, 82.788653!!!» Это ещё что? Надо бы заглянуть в интернет…

На следующее утро, никому ничего не сказав, Ника садилась в автобус. В Краснощёково Стас обещал её встретить и показать свои владения. Почему-то именно сегодня погода решила испортиться окончательно. Небо было затянуто чёрно-серыми тяжёлыми тучами, за сплошной пеленой влажного тумана не было видно совершенно ничего. Примерно через полчаса поднялся ветер. На пейзаж за окном холодно было даже смотреть.

Стас встретил, как и договаривались. Он снова, как и тогда, в квартире деда, прожёг ее взглядом своих карих глаз. Ника чувствовала себя неловко рядом с этим крупным высоким мужчиной. Впрочем, резкий ветер не давал времени на раздумья. Старенький, но мощный «УАЗик» бойко рванул с места.

— Я предлагаю вам сегодня переночевать у меня, а завтра двинемся в путь, — Стас уверенно вёл машину, — прогноз на завтра хороший.

Ника молча кивнула в ответ. Именно Стас обнаружил в своих владениях тело её мужа. Что именно понадобилось Никите в этой глухомани, так и осталось загадкой. Как и то, каким образом он умудрился в одиночку добраться сюда.

Пристанищем егеря был рубленый деревянный домик, не очень большой, но оснащённый всем необходимым, включая электрогенератор и спутниковую связь. Внутри полумрак и жарко натоплено, пахло смолой и сухими листьями. Щёлкнул выключатель, Ника невольно зажмурилась от яркого света.

— Проходите, — он разулся у порога и снял через голову толстый шерстяной свитер, оставшись в тёмно-серой рубашке-поло. Ника последовала его примеру, сняла пуховик и шапку, оставшись в вязаной водолазке.

— Присаживайтесь на диван, сейчас будем чай пить, на травах, с мёдом.

Пока Стас возился в маленькой кухоньке, Ника огляделась по сторонам. Почему-то было тревожно, она не понимала, в чём дело, и гнала прочь навязчивые мысли.

Постепенно тревога улеглась. Они со Стасом пили чай, разговаривали обо всём понемногу. На улице становилось всё темнее. Хозяин дома занялся какими-то своими неотложными делами, а его гостья поискала, чем бы развлечь себя. Внимание привлекла толстенькая книжка в мягкой обложке, такие любил иногда почитывать Никита. Ника взяла томик в руки, раскрыла его и замерла — у корешка третьей страницы стояла размашистая подпись её покойного мужа, именно так были помечены все книги и журналы в их доме. Что это значит? Липкий страх начал подниматься от пяток и застрял где-то в солнечном сплетении. Никита был здесь! Она быстро положила книгу на полку и оглянулась. Стас стоял у неё за спиной и молча наблюдал. Ни один из них не произнёс ни слова.

Точка в солнечном сплетении тем временем превращалась в колючку, которая разрасталась, давя на горло и обдавая холодом всё тело. Ника даже дышать старалась как можно тише.

— Зачем, зачем ты приехала сюда? — вдруг закричал Стас и уже через секунду швырнул Нику на диван, стараясь сорвать с неё одежду. Он прижал её всем телом, Ника, сжавшись в пружину, сопротивлялась молча и яростно, но силы явно были не равны. В какой-то момент она вывернулась и из последних сил рванула ворот его рубашки. Пуговицы отлетели — и перед лицом Ники закачался медвежий коготь на чёрном шнурке. Стас оторопел, и этой секунды ей хватило, чтобы выскочить за дверь, в леденящий холод ноябрьской ночи. Ника бежала, чувствуя, что выдыхается, споткнулась и кубарем пролетела несколько метров, ударившись локтем о каменный выступ. Превозмогая боль, она заползла под него, практически слившись с ним воедино. Руки провалились в глубокую впадинку и мёртвой хваткой уцепились то ли за камень, то ли за корень. Холод начал осторожно пощипывать открытые участки тела.

— Ника, вернись! Не будь идиоткой! — голос Стаса был всё ближе, — ты нормальный человек, не такая алчная стерва, как мой дед и твой муж! Мы всю жизнь существовали впроголодь, пока дед тешил себя надеждами на этот клад! Никому из нас не доверился! Мужу твоему, такому же ничтожеству, как сам! И похвастался этим, глядя мне в глаза! Мерзкий старик! Ника, где ты?

Голос Стаса раздавался у Ники над головой. Потом чуть отдалился. Наступила тишина — но вскоре раздался выстрел. С сосны над выступом посыпался снег, припорошил Нике лицо.

— Всё зря! Дело не в когте! Примета, была примета! Если бы знать! — Стас кричал, срываясь на истерические рыдания.

Ника зажмурилась.

Ей снова десять, она в лесу, ночь, холод, Ирка, убежавшая звать на помощь и навсегда оставшаяся в тайге… Двое суток ледяного безмолвия и спасатели, выносившие её на руках. Месяц больниц и позже диагноз — бесплодие… Родители Ирки, ненавидевшие Нику за то, что она выжила. И этот цепенящий страх перед лесом на весь остаток жизни…

Очередной выстрел вернул её к реальности. Ника слышала хруст веток в нескольких шагах от себя, тяжёлое дыхание. Снова выстрел. И вдруг тишина разорвалась ужасающим рёвом — из своего убежища Ника наблюдала, как двое — раненый хозяин тайги и человек стоят друг напротив друга, готовые к схватке…

***

Ника всё же вернулась сюда, в точку, координаты которой указал Никита в записной книжке. С первыми морозами дорога хорошо устоялась. Был прозрачный солнечный день. На краю овражка она снова переживала минуты, которые помогли ей забыть детские страхи. Спокойно и размеренно женщина развернула брезентовый мешочек, вытряхнула из него на ладонь огромный золотой самородок, по весу около килограмма. Полюбовавшись, она положила его туда, где уже лежали коготь медведя и фишка номиналом в пятьдесят тысяч долларов. Стас был прав, поспешил он с расправой, да что взять с больного на голову человека? Немного терпения и была бы в руках и подсказка, и заветный свёрток. Тот самый, что Ника, не раздумывая, швырнула сейчас с размаху в шумный ручей, стекавший в лог.

Она уходила прочь, чувствуя спиной чей-то настойчивый, сверлящий взгляд, но так и не повернула головы, уверенная, что Медвежья тропа больше не потребует себе жертв.

ПРИМАНКА ДЛЯ ЛИСА

(первое дело клуба любителей кроссвордов и детективов «БОРЩ»)

Штырь приехал на заброшку с самого утра. Так… Вот уже и окно. Здесь, под самым подоконником, нужно убрать кирпич. Нашёл! Штырь выдохнул с облегчением. Что ж, будет сегодня и на его улице Новый год. Как поётся в популярной песенке «праздник к нам приходит!,,» Лис всё-таки человек! Вошёл в положение, понял, насколько ему, Штырю, сейчас хреново! Позаботился, пожелал здоровья… Парень держал в трясущихся руках заветный пакетик со спасительным зельем и не догадывался — Лис не оставляет следов…

***

Ксюша Орлова, табельщица в ремонтно-механических мастерских, для краткости именуемых РММ, сегодня опоздала на служебный автобус. Виной всему предновогодние посиделки, которые они запланировали с девчонками сразу после работы. Пока красилась, придирчиво рассматривала себя в зеркале и крутила локоны, автобус уехал. Хорошо, что рейсовый по расписанию не подвёл. Ксюша выскочила на нужной остановке и помчалась по пешеходному переходу, ловко перебирая стройными ножками в сапожках на шпильках. Девушка даже не поняла, откуда выскочила эта машина — большой сугроб полностью скрывал обзор слева. Она качнулась назад и плюхнулась прямо в снежное месиво. Раздался характерный хруст сломанного каблука, рукав белоснежной пушистой шубки моментально стал грязно-коричневым, а очки отлетели прямиком под колёса лихача, даже не подумавшего притормозить. Охая, Ксюша поковыляла в цех.

В РММ при филиале горно-добывающей компании «Чёрное золото» Ксюша оказалась три года назад, когда решила перевестись с очного отделения факультета металлообработки на заочное и сама оплачивать себе обучение. Семья, сплошь состоявшая из технарей в сто пятом поколении, такой шаг одобрила и через знакомых отправила будущего инженера под крыло Михалыча — начальника РММ. Тот в свою очередь определил девушку в токарную группу, состоявшую из двух высококлассных специалистов — бригадира Галины Щербининой и токаря-универсала Елены Борисовой. Женщины, перешагнувшие сорокалетний рубеж, приняли новенькую без особого восторга, но вскоре все трое крепко сдружились и частенько устраивали совместные вылазки по магазинам или в кафе. Именно перед этими женщинами предстала несчастная Ксюша. Внешний вид её встревожил подруг, но сама история не впечатлила — из города в частный сектор и промзону дорога была одна, и машины носились здесь так, словно это взлётная полоса. Пешеходам оставалось лишь уповать на собственную ловкость и манёвренность.

一 Главное, что жива осталась, — Галина, самая рассудительная из всей троицы, внимательно осмотрела пострадавшую. Ни единой ссадины на симпатичном личике, кости целы, а вещи в чистку и ремонт, ещё послужат.

一 Жалко, камер наблюдения здесь нет поблизости, а были бы — быстренько вычислили лихача да заявление на него в полицию подали, 一 после осмотра сердито проворчала Елена, вытирая руки ветошью.

一 Ничего, я его без камер разыщу, 一 Ксюша вздёрнула курносый нос, 一 соцсети мне в помощь! Тачка, конечно, завалящая, старенькая «Лада» девяносто девятая, но кое-какие приметы я успела разглядеть, пока очки с носа не сдуло. Освещение у нас тут хорошее, так что… Моя месть будет ужасной! Я ему колёса проколю, все четыре, чтоб неповадно было.

一 А если там регистратор? — принялась подначивать девушку Елена.

一 Тогда только задние! — не сдалась Ксюша и через цех потопала к своему кабинетику. Предпраздничный день короткий, но работу и отчёты никто не отменял.

***

В три часа дня дружный коллектив РММ, состоящий в основном из мужчин 一 ремонтников, сварщиков, крановщиков, стропальщиков, — собрался в каптёрке у БОРЩа. Объединил представительниц прекрасной половины человечества в эту аббревиатуру молодой слесарь Гоша Лапин, человек на предприятии новый и задиристый. Борисова, Орлова, Щербинина — из первых букв их фамилий он и соорудил БОРЩ.

一 Сродни СМЕРШу, 一 рассказывая коллегам о своём креативе, смеялся Гоша в курилке, 一 тоже всё под контролем держат и вынюхивают, от кого сегодня перегаром пахнет, чтоб отчитать. Сидели б уж себе, любители кроссвордов и детективов, и не лезли, куда не просят.

Впрочем, скоро бахвальство уступило место сначала удивлению, а потом и уважению, которое парень тщательно скрывал. Михалыч рассказал как-то по секрету, что Ксюха, строившая иногда Гоше глазки, магистратуру заканчивает и у родителей за всё время учёбы рубля не взяла, сама и на наряды себе зарабатывает и на отпуск.

— Она хотела, как и подруги, освоить токарное дело, но что-то не пошло. Зато документацию ведёт так, что комар носа не подточит и в компьютерах шарит лучше многих конторских. Не хочется расставаться, но… После новогодних выходных должна наша Ксения специалистом в производственный отдел уйти, — сетовал старик.

Рассказал Михалыч и об остальных. Галина Щербинина, например, в своё время исторический факультет университета окончила, археологом мечтала стать, даже в экспедиции ездила, вот только девяностые годы всё изменили. С мечтами пришлось расстаться, надо было на кусок хлеба зарабатывать и сына одной поднимать. Парень сейчас в Южной Корее живёт и работает, женился там. Глядишь, скоро Галина окажется в статусе бабушки.

У Борисовой своя история. На первый взгляд — смешливая недалёкая блондиночка, в свободное время сканворды разгадывает или в телефоне сериал «След» смотрит, а двадцать лет назад она, без пяти минут нотариус, чудом выжила после бандитского налёта на свою наставницу, потом ещё смогла бандитов разыскать и сдать в руки правосудия. Юристом быть она с тех пор передумала и тоже ушла в рабочую профессию.

一 Эти две дамы — единственные у нас, кто станки с числовым программным обеспечением знают, как два пальца, на корпоративной спартакиаде в стрельбе не имеют равных и с пяти страниц скажут, чем любой детектив закончится, так что не очень-то тут веселись на их счёт. 一 Михалыч широкой ладонью похлопал Гошу по плечу и лукаво улыбнулся:

一 А про БОРЩ ты хорошо придумал, девчонки тоже заценили!

Так коллективное прозвище и закрепилось за женским трио.

***

一 Ох, спасибо, хозяюшки, и накормили, и настроением зарядили, 一 Михалыч допивал уже третью чашку ароматного чая с апельсиновой цедрой. Стол получился по-настоящему праздничным: салаты, выпечка, яркие канапе, нарезки. Да и девчонки в кои-то веки сняли с себя грубые мешковатые робы, обрядились в платья и накрасили губы. Конфетки просто! Ксюша, конечно, в силу должности могла себе позволить такое каждый день, а вот остальные — только по праздникам.

一 Песни спели, анекдоты рассказали, теперь, может, поделимся, чем уходящий год нас порадовал? — Ксюша сразу же метнула взгляд в сторону Гоши. — Георгий, начнём с вас.

一 Женился я, 一 неожиданно для всех заявил парень. И это Гоша-антифеминист!

一 Как это? — опешила Ксюша. Вроде бы совсем недавно, с полгода тому, молодой человек подарил ей коробку конфет и пригласил в кино. Она отказалась, времени не было из-за подготовки к сессии, а теперь он вдруг заявляет, что женат! В этом было стыдно признаться, но Ксюша немного расстроилась. Гоша, не смотря на своё покровительственное отношение к женщинам, ей немного нравился.

一 Удивили вы нас, Георгий, очень удивили, 一 подключилась к разговору Галина, 一 ждём подробностей и фотографий. Мы тут в отношении вас планы строим: у Лены две племянницы болтаются без присмотра, девкам к тридцати, всё никак не выберут, к кому из бывших в очередной раз вернуться. Ксюшка вот у нас на выданье, да и сами мы ещё ничего, а он на стороне сыскал!

一 Друзья нас познакомили. Светой зовут. Она, как и я, без родителей росла, спокойная, красивая, дом в порядке содержит, готовит, меня ждёт. Что ещё надо? — Гоша смутился от пристального внимания.

一 Как что? Фото в студию! — зашумели собравшиеся.

Гоша потянулся к мобильному телефону. На заставке экрана появилось миловидное женское личико в обрамлении пепельно-русых волос. Через несколько секунд изображение исчезло.

一 Нет, не буду показывать, — тут же смутился Гоша, — Света говорит, что счастье любит тишину. У неё даже соцсетей нет, настолько скромная.

И телефон перекочевал в карман его рабочей куртки. Никакие уговоры рассекретить свою вторую половинку не дали результатов. Гошу оставили в покое. Чаепитие с шумом продолжилось, и только БОРЩ с заговорщическим видом переглядывался между собой и обменивался понятными только ему знаками. Женщины явно успели «срисовать» всё, что нужно.

***

Гоша торопился домой. Он теперь женатый человек и даже не верится, что совсем недавно ему даже думать не хотелось о том, что в его однокомнатной квартире поселится какая-нибудь барышня и будет устанавливать там свои порядки.

К женщинам он всегда относился с настороженностью, смешанной с пренебрежением. Подруг предпочитал одноразовых, чтобы, использовав их по назначению, не привязываться и лишний раз не раскрывать душу. В своей жизни он любил только одну женщину, ту, что оставила их с сестрой, когда Гоше было десять, а Ирке — шесть. Он уже практически не помнил лица матери, для долгой жизни онкология не оставила ей шансов. Сейчас ему было больше лет, чем ей тогда. Лишь иногда, во сне, ему чудился её голос…

Отец женился практически сразу и отдал в руки мачехи бразды правления домом. Та поняла это буквально и установила свои правила: к холодильнику не приближаться; есть в часы приёма пищи; из своей комнаты без нужды не выходить; отца домашними заданиями не беспокоить; новые вещи и игрушки заказывать два раза в год — на дни рождения и Рождество.

В одиннадцать лет Гоша сбежал из дома. Был приёмник-распределитель, беседы с инспекторами по делам несовершеннолетних и в результате — детский дом. Ирка осталась в доме отца, ей деваться было некуда, а как только она закончила девять классов, мачеха отправила её в соседний город учиться в колледже и жить в общежитии. Домой сестра больше не вернулась — вышла замуж, обзавелась ребёнком и осела в новой семье. А Гоша оказался предоставлен сам себе.

Со Светланой он познакомился совершенно случайно — зашёл к знакомому парню телефон перепрошить, а там две девчонки в уголочке пьют чай с пирожными и наблюдают, как хозяин квартиры в «Танки» режется. Гошу усадили за стол, угостили вкусняшками, а потом отправили Свету провожать. Он и проводил её. К себе домой. Думал, что проведёт, как обычно, жаркую ночку, да не тут-то было.

— Где у тебя ведро, тряпки и какое-нибудь моющее средство? — прямо с порога, оглядевшись по сторонам, спросила девушка.

Утром, когда Гоша уходил на работу, его квартира буквально сияла чистотой. Он и не думал, что в его холостяцкой берлоге может быть так светло и уютно.

Когда девушка пришла ещё раз, на плите появился обед из трёх блюд, потом — лёгкие шторы на окнах и пушистый плед на диване. Вечерами они, завернувшись в этот плед, смотрели телевизор. В выходные с удовольствием вместе ходили в караоке-бар или просто гулять. Однажды во время такой прогулки он сказал ей:

— Останься со мной.

И она осталась…

Ненавязчиво, осторожно, всего лишь за два месяца, Света сделала то, на что Гоша не решался долгие годы — помирила его с семьёй отца. Какие она нашла для этого слова — так и осталось загадкой, но то, что теперь каждую пятницу вечером ему звонила мачеха и приглашала в гости, было реальностью. Они собирались за столом большой семьёй — отец с женой, двое их совместных детей, сестра Ирина с мужем и сыном, Гоша со Светланой, и в эти минуты парень чувствовал себя по-настоящему счастливым, таким же, как в далёком своём детстве.

Света отличалась от всех девушек, которые были у него раньше. Она не пользовалась косметикой, не торчала сутками в телефоне и вообще редко одна выходила из дома, разве что на рынок за продуктами съездит на своей старенькой машинёшке или в поликлинику по каким-то своим, женским, делам. Ей нравилось быть хозяйкой в доме, готовить ему обеды и ужины, встречать с работы.

Гоша начал задумываться о детях. И об ипотеке. В однокомнатной квартире для большой семьи явно тесновато.

***

Новогодние каникулы в самом разгаре, люди отдыхают, проводят время с семьями, а предприятия между тем работают в привычном режиме. Третьего и четвёртого января в РММ по «скользящему» графику дежурила токарная группа.

一 У меня сосед умер, — заговорила вдруг Галина, 一 хороший вроде парень, только вот подсел на наркоту. Родители старенькие у него совсем, больные, беспомощные практически, решили советом дома, что будем всем миром похороны организовывать. Вчера из-за него полдня в полиции проторчала.

一 Зачем это? — поинтересовалась Лена, плотно завязывая на голове платок и пряча под ним светлые кудряшки.

一 Тело нашли в заброшках. Сперва думали, что передоз, но потом оказалось — отравление. Укололся чем-то, я не вдавалась в подробности. Опрашивали соседей, знакомых. А мы что знаем? Родители и те не в курсе его дел. Видели ранним утром тридцать первого декабря, темно ещё было, как топал на остановку… А я ещё голову сломала, что с телефоном теперь делать? Выбросить или отцу с матерью отдать? Память всё-таки.

一 Какой телефон? — тут же навострила уши Ксюша. У неё сегодня был законный выходной, но как сидеть дома, если подруги работают? Кто их развлечёт, если не она?

一 Да вчера мальчонка-первоклассник с первого этажа передал, — Галина вытащила из сумки простенький смартфон. – Я по соседям ходила, договаривалась насчёт денег для похорон, а Ромка этот выбегает и отдаёт мне телефон. Говорит, Димон-Штырь у него держал для секретных разговоров. Это была их тайна. Мол, нет Димона, значит, секреты тоже закончились и телефон не понадобится.

— Ты посмотрела, что в нём? — Ксюша явно заинтересовалась неожиданной находкой.

— Нет, зачем мне это? — удивилась Галина, — да и вообще, не хорошо рыться в чужих вещах.

一 Не хорошо, конечно, но что за тайны могут быть у такого человека? Рецепты приготовления зелья ему присылали или мастер-классы по поиску вен? Хотя… А вдруг, это целая наркосеть, и мы раскроем преступление века? — у Ксюши даже глаза расширились от таких мыслей. — Галюнь, дай хоть одним глазком взглянуть, хоть одним пальчиком нажать!

一 Не выдумывай! 一 нахмурилась Галина. Но смартфон всё же перекочевал в руки Ксении.

一 Я считаю, что его нужно передать полиции, раз дело нечистое, 一 рассудила Лена.

一 Полицию мы всегда успеем оповестить, но посмотреть-то можно? — Ксюша уже нажимала какие-то иконки на экране.

一 А если там сведения важные или отпечатки пальцев? — не унималась Галина. Но Ксюша только отмахнулась в ответ. Минут пятнадцать в каптёрке было тихо — Ксюша копалась в телефоне, Галина заполняла журнал, Елена вышла проверить щитки и электропроводку.

一 Есть! — как только она вернулась, звонкий голос Ксюши эхом отразился от побеленных бетонных стен.

一 Ты чего? — переполошились женщины.

一 Я нашла номер телефона и переписку в мессенджере. Когда, говоришь, он того… делитнулся?

一 Тридцать первого.

一 А накануне он вёл бурную телефонную жизнь, 一 Ксюша ткнула пальцем с ярким маникюром в экран. — Хозяин смартфона пишет смс какому-то Лису, мол, срочно нужно лекарство, простудился, слёг. Лис отвечает, что со стукачами дел иметь не желает, слишком дорогое удовольствие. Дальше какие-то слюни типа прости-извини-спаси-помилуй. Блин, целую простыню накатал покаянную, да ещё слова поисковеркал, не разобрать толком. Зато вот ответ от этого самого Лиса: «31-е, 7—00, прачка. Выздоравливай!» Фоток несколько есть входящих в мессенджере, там разные номера, без подписи. Походу, это закладчики ему сигналили про зелье заныканное. Галь, а где нашли-то Штыря этого?

一 В частном секторе, там, где бывшая прачечная тубдиспансера, 一 ответила Галина. Женщины переглянулись. От РММ это всего пять остановок на автобусе.

一 Мы должны остановить этого урода! — Ксюша была настроена решительно. Когда-то и в её семье случилась беда — от наркотиков погиб двоюродный брат, парню было всего шестнадцать. — Эта скотина делает деньги на жизнях людей, ему наплевать, сколько им лет, какие у них планы, мечты. Лис должен быть наказан! Он — убийца! И у меня есть план!

Лена Борисова покачала головой:

一 Это очень серьёзное дело. Если этот человек — убийца, остановить его должны профессионалы. Я предлагаю отнести телефон в полицию и написать заявление. Можно к моему знакомому обратиться, он в нашем ОВД работает, Лёша Потапов. Его отец, Пётр Фёдорович, вёл дело о нападении на нотариуса, у которого я практику проходила много лет тому назад. Мы общались после этого долгое время, до самой его смерти. Лёшка фактически на моих глазах вырос.

一 Поддерживаю, 一 тихо отозвалась Галина.

一 Тогда я сделаю это одна, 一 решительно заявила Ксюша. — И вам будет стыдно! Может быть, вы для начала просто выслушаете меня? Вот что я предлагаю…

***

Похоже, из этого городка пора сваливать. Тихая гавань перестала быть таковой. Конечно, хотелось бы отсидеться здесь хотя бы до весны, как раз и денег накопится необходимое количество, чтобы осуществить ту самую, заветную, мечту — уехать в Альпы и купить маленькое тихое шале. Третий год, с риском для жизни ведётся этот бизнес. Причём, вполне успешно. Удивительно, как много «торчков» именно в маленьких городах! И работать в таких местах гораздо спокойнее. Сколько уже было переездов, смен адресов, номеров — считать — не пересчитать. Не самый чистый источник дохода, как подумает большинство, полно рисков, но если подойти с умом и самому не снимать пробу с товара, чем грешат многие, то прибыль не заставит себя ждать… Деньги не пахнут. Впрочем, если допустить хотя бы один просчёт, то их можно не увидеть до старости. А в восемьдесят лет зачем тебе шале?

Лис чувствовал, что ситуация уходит из-под контроля и началось всё с этого проклятого Штыря! Так бездарно спалиться на закладке! И это он, практически профессионал своего дела! Расслабился ты, дружище, что в твоём деле недопустимая роскошь! Да, пришлось убрать свидетеля, посмевшего его, Лиса, шантажировать. Пара таблеточек трамадола вперемешку с героином в «болике» и Штырь благополучно отъехал в царство ангелов. Ну, или бесов — не велика потеря! Но вот именно с этого момента и начались какие-то непонятные движения. Сперва эта баба, которую он едва не стукнул на дороге, когда возвращался в город после встречи со Штырём. Повезло, что без последствий. Иначе ГИБДД, осмотры, проверки, а в машине товар заныкан. Потом эти странные смс с телефона упокоившегося наркоши. Загнулся он однозначно! Но кто этот человек, требующий встречу на заброшенной прачечной? Что он знает? Скорее всего, кто-то из дружков болтливого Штыря, так что придётся поехать на свидание. Только сделать нужно всё грамотно, чисто. Жаль, не обзавёлся пистолетом в своё время, ведь была же такая возможность. Ладно, поздно теперь об этом. Разузнать, кому и чего от него и надобно, и сразу же прочь отсюда!

***

Ночью сильно похолодало. БОРЩ в полном составе притаился цехе бывшей прачечной. От холода неплохо спасали горнолыжные костюмы, но руки и ноги всё равно коченели от неподвижного сидения на месте. И вот в темноте раздались осторожные шаги. Ксюша включила камеру мобильного телефона. Конечно, качественной съемки в этих условиях не получится, но главное — заснять физиономию этого самого Лиса. И потом, с мешком доказательств можно идти в ОВД.

Тёмный силуэт остановился у разбитого окна и замер. Ксюша осторожно двинулась вперёд. До фигуры у окна оставалось всего несколько шагов, всё было спокойно, и тут предательски хрустнула какая-то ветка под ногой. Реакция Лиса была молниеносной — он подхватил с пола здоровенную деревяшку и наотмашь ударил во мрак. Телефон вылетел из рук девушки. Она упала и отключилась. Лис бросился к окну.

一 Ах ты, гад! — раздался резкий голос за его спиной. Земля ушла из-под ног, в капюшон и рукава куртки вцепились сильные пальцы. Миг 一 и прямо перед своим носом он увидел кучу камней и различного хлама.

一 Я держу его, 一 голос сверху явно принадлежит женщине. — Хиловат Лис, лисёнок практически. Глянь, как там Ксюня?

一 Порядок, 一 ответил второй женский голос. — Дай фонарик, посмотрим на рожу этого урода.

Яркий луч резанул глаза, капюшон и шапочка-балаклава слетели с головы вместе с волосами.

一 Твою ж мать! — не выдержала одна из женщин. Прямо перед ней оказалось знакомое лицо, мелькнувшее несколько дней назад на экране смартфона. Светлана, таинственная супруга слесаря Гоши. Она — Лис?

一 Всем оставаться на местах! — Раздался вдруг громкий голос. Развалины озарились ярким светом.

一 Наконец-то, Алексей, — недовольно проворчала Елена, 一 долго же вы добирались!

***

Ксюша проснулась, когда на улице уже было светло. Голова наконец-то перестала кружиться, пропала надоевшая тошнота. Девушка встала и подошла к зеркалу, висевшему на стене. Да, фингал получился знатный — на пол-лица, ссадина идёт через всю щёку и опускается к тугой повязке на плече. Рука зафиксирована, но пальцы шевелятся.

一 Пока ты спала, к тебе люди приходили, 一 соседка по больничной палате оторвала взгляд от книжки, 一 сказали, в коридоре будут ждать. Выгляни, может ещё не ушли.

Девушка осторожно приоткрыла дверь и высунула голову. Цветы, шарики, здоровенный плюшевый медведь — всё это сразу оказалось у её лица.

一 С возвращением! — громким шёпотом кричали её дорогие девчонки.

一 А теперь, может, поговорим? — это кажется, тот самый знакомый Лены Борисовой из ОВД. Потапов, что ли? Да, Алексей Потапов. Это он ей помощь оказывал там, на месте, пока «скорая» ехала.

一 Сегодня уже да, 一 попыталась улыбнуться одной стороной лица Ксюша. — Только давайте сначала вы. Расскажите нам про эту Свету — Лиса. И почему, собственно — Лис?

一 Да потому что имя у неё Алиса, Светланой она стала недавно, стараниями благотворительной организации, которая ей помогла с документами, а она её впоследствии ограбила. Впрочем, по порядку…

***

Алиса Шиманская родилась и выросла в Архангельске, славном городе военных моряков. Отец — из обрусевших поляков, офицер-подводник, мать — из местных поморов. От неё девочка унаследовала белёсые волосы, полупрозрачную кожу и ярко-синие глаза. Иконописное лицо, если смотреть вблизи, и совсем ничем не выделяющееся в толпе. На таком при правильном макияже, словно на холсте, нарисовать можно всё, что угодно. Из детства она хорошо запомнила период, когда всё вокруг сыпалось, словно карточный домик: подводные лодки, гордость флота, шли на металлолом; офицеры, за чьими плечами были десятки боевых походов, спивались от безысходности; жёны и матери лезли в петлю, потому что не знали, чем завтра накормить своих детей. А ещё — кастрюли с куриными лапами, когтистыми, синими, с облупившейся шкурой — так выглядела еда в семьях военных на протяжении многих месяцев. Ничего другого просто не было, а ушлые новоявленные коммерсанты делали на обнищавших людях баснословные деньги. Спасала девочку в ту пору только любимая книга «Унесённые ветром». Как и Скарлетт, Алиса твёрдо решила для себя, что сделает всё, чтобы никогда больше не видеть ненавистных лап, никогда не голодать! Вот только немного подрастёт…

Родителям повезло, на изломе «нулевых» дальние родственники пригласили их в Польшу на ПМЖ. Они поселились в крошечном домике в пригороде Варшавы, там и началась история новой Алисы.

Она начала работать в пятнадцать лет, мыла туалеты в шикарном отеле. Получала гроши, даже на нормальные трусы не хватало, но это была хорошая школа жизни: девушка выучила польский, немного немецкий и английский – азы, но перекинуться парой слов могла. Потом, значительно позже, возник Анджей Ракша, сынок весьма влиятельного чиновника и конченый наркоман. Знакомство с ним перевернуло жизнь девушки.

***

Алиса натирала до блеска краны в служебном туалете отеля, когда дверь неожиданно распахнулась, и в помещение ввалился высокий белобрысый парень с остекленевшим взглядом. Он помочился прямо в надраенную раковину, застегнул штаны и уже направился к выходу, когда заметил испуганную девчонку в униформе.

— Сhodź tu, laluniu, — негромко проговорил он и схватил Алису за воротник форменного голубого платья.

— Я буду кричать… — холодея от ужаса, проговорила она.

Парень в ответ расхохотался, залепил ей звонкую пощёчину и, одной рукой удерживая за шею, другой задрал подол платья. Через секунду он отшвырнул девушку в сторону и громко, раскатисто захохотал:

— Psia krew, ты кацапка! — заговорил он на русском. — Нищебродка, таких трусов не носила даже моя прабабка-подёнщица! На тебя и подъёмным краном не поднимешь, хоть наизнанку вывернешься!

Он смачно плюнул на пол:

— Пан велит тебе убрать здесь всё, поломойка зачуханная. А это тебе на новые трусы! — в лицо Алисе полетели скомканные купюры.

Хам скрылся за дверью. Девушка собралась было бежать, но передумала. На полу валялись вперемежку доллары и евро. Она сгребла их в карман и только после этого кинулась прочь. Мажор щедро отсыпал ей почти две тысячи долларов — больше, чем её семья могла позволить себе в месяц.

Уже к вечеру Алиса знала об этом типе всё — имя, где живёт, с кем тусит, каких баб пользует. На деньги пана Ракши она купила косметику, облегающие джинсы, топик и кружевное бельё. Это были её первые нормальные, не отданные с чужого милосердного плеча, новые вещи. Благодаря подружке, тоже горничной, которую тут называли Жанка-мексиканка, из-за звучной фамилии Вега, Алиса впервые поняла, как меняется её невзрачная внешность, если использовать макияж. В зависимости от того, какой выбран тон, как уложены волосы и подведены глаза — девушка всегда смотрелась по-разному и никогда не была похожа на себя настоящую. А если добавить парик или шиньон, легкий шарфик, летящее платье и каплю шикарных духов, то попробуй, догадайся, кто перед тобой — простая горничная или одна из постоялиц. На спор с коллегами Алиса, каждый раз меняя облик, периодически заходила в ресторан отеля, садилась за столик, заказывала чашку кофе (остальное меню было ей не по карману) и глядела в окно, изящно повернув голову. Эксперимент всегда заканчивался удачно — никто из присутствующих не догадывался, что находится в одном помещении с прислугой. Наоборот, официанты приносили ей «комплименты» из-за соседних столиков — бокал дорогого шампанского, букетик цветов, блюдо с фруктами или десерт. К подаркам всегда прилагались визитные карточки. Алиса собрала их целую коллекцию, но никому не перезвонила. Её интересовал совсем другой человек.

Прошло больше полугода, когда в ночном клубе «Декада» в самом центре Варшавы их пути пересеклись вновь. И не случайно. Алиса теперь уже целенаправленно искала этого знакомства. Когда Анждей увидел яркую красавицу с точёной фигурой и длинными ногами, опасения Алисы рассеялись — он точно не узнал её. Да и почему он должен был помнить о какой-то поломойке? А вот она не забыла. И теперь пан будет делать то, что велит она…

Они проводили много времени вместе. Оказалось, что Анджей, если не обдолбается до бессознания, может быть вполне милым парнем. Именно он свозил её в Австрию на горнолыжный курорт, научил стоять на лыжах и снял потрясающее уединённое шале, где они наслаждались отдыхом и тишиной. Такой образ жизни был очень близок Алисе, покупка шале стала её мечтой. Возможно, она бы вот-вот осуществилась, но однажды наркотики сделали своё дело — Анджей просто не открыл утром глаза. Алисе, ставшей свидетельницей произошедшего, пришлось срочно бежать и вернуться в Россию. Пусть и не было её вины в смерти друга, но служба безопасности папаши вряд ли приняла бы это к сведению.

В качестве моральной компенсации девушка прихватила с собой список паролей от электронных кошельков и облачного хранилища Анджея. Он вёл дела с наркоторговцами, это Алиса поняла из его разговоров по телефону. Беседовал он в основном на польском или английском, и всё же девушке хватило знаний, чтобы понять, о чём речь. Пока пан Ракша занимался бизнесом, она томно листала в сторонке журнал и думала, какие баснословные деньги крутятся в смертельном водовороте. Если бы Анджей сам не употреблял свой товар и не снимал пробу с новинок, он уже давно мог бы жить на собственном острове в своё удовольствие.

Уже в России, отсиживаясь в тихом укромном месте, она внимательно изучила попавшие к ней в руки ценности и поняла — ей под силу реализовать выпавший шанс новую жизнь. Придётся сильно рискнуть, но оно того стоит!

Ещё в самолёте она услышала разговор двух женщин, севших позади неё.

一 На границе двух областей — нашей и соседней — стоит здание бывшего молочного комбината, рассказывал Потапов. – Там перевалочная база у наркооптовиков. В системе участвовал и покойный пан Ракша. Света — Алиса выгребла оттуда приличное количество зелья. Взяла столько, сколько смогла унести, понимала, что снова вряд ли получится туда попасть. Приехала в наш город, сняла квартиру и начала действовать. Потом ещё и замуж вышла. Кто ж заподозрит тихую и скромную домохозяйку в тёмных делишках? — рассказывал Потапов.

一 Значит, муж не знал, чем она занимается?

一 Представляете, нет. Для него это был настоящий шок.

一 Она уже призналась?

一 Оснований для задержания у нас достаточно — переписка в телефоне покойного Штыря, нападение на Ксению, даже сам факт нахождения её в назначенном месте. Остальное уже дело криминалистов. И важно, чтобы она начала сотрудничать со следствием, сама, добровольно. Но это наша забота. Методы найдутся.

一 Бить будете? — нахмурилась Ксюша.

一 Ксюнь, ты чего? — одёрнула подругу Елена.

一 Её не будем, есть другие кандидаты. Вот им я бы всыпал с огромным удовольствием! Догадываетесь, о ком речь?

***

Ксюша ещё издали увидела знакомую машину, ту самую, что едва не сбила её две недели назад. «Лада» спокойно стояла на стоянке возле РММ. Девушка огляделась по сторонам и полезла в сумочку…

На проходной она столкнулась с Гошей. Вид у него был хмурый.

一 Георгий, — официальным тоном обратилась к нему Ксюша, — сегодня практиканты придут в цех, возьмите над ними шефство. Покажите, где и что у нас находится, объясните правила внутреннего распорядка и так далее. Кстати, вы не знаете, чья это машина? Вон та, синяя девяносто девятая.

一 Моя, 一 тихо ответил Гоша. — Точнее жены, почти бывшей. Она на меня доверенность оформила, говорила, что ей машина по наследству от родителей досталась, а сама водить не умеет. Я на этой «девятине» сегодня и приехал. А что такое?

一 Мне кажется, у неё спущены два задних колеса, 一 Ксюша быстро шмыгнула внутрь здания.

***

Девушка удобно устроилась в кресле кабинета главного специалиста производственного отдела. На столе стоял восхитительный букет с маленькой открыткой внутри: «Продолжим разговор? Алексей». Цветы ей вручили прямо в коридоре, пока она ковырялась в замке. Ксюша улыбнулась и сняла трубку внутреннего телефона.

一 Девчули, дорогие, привет! Тут такое дело… У меня в доме умерла бабулька-мусорщица, одинокая, без родни. Дверь нараспашку, заходи, кто хочешь, твори, что в голову придёт. Вдруг в квартире под кучей мусора захоронена какая-нибудь мумия? Давайте глянем! У меня есть план!

一 Нееет! — раздался в трубке громкий крик, и связь прервалась.

***

Гоша вошёл в цех. В дальнем углу, самом тёмном, сидела группа ребят в спецовках и шапочках. Мерцали экраны мобильных телефонов.

一 Привет, пацаны, сегодня я ваш наставник!

По мере того, как практиканты выходили из сумрака, глаза Гоши становились всё шире: в жёстких робах и тяжёлых сапогах перед ним стояли семь девчонок. Он заглянул в список: «Одинцова, Котова, Раевская, Омич, Шишкина, Кириллова, Асанова».

一 Ну что ж, ОКРОШКА, вперёд, на инструктаж!

ЛОВУШКА ДЛЯ АБЬЮЗЕРА

(петербургский сыщик Иван Путилин в наших реалиях)

День сегодня не задался с самого утра — сначала сбежал кофе из фамильной турки, потом в процессе одевания на любимой рубашке оторвались сразу две пуговицы. Плюс ко всему — залитый дождём подоконник на кухне: забыл вечером закрыть окно, а за ночь осень преподнесла сюрприз.

Звонок из Выборгского управления застал его в ванной, в самый разгар утреннего туалета. Сегодня он позволил себе поспать немного дольше обычного, потому что накануне закончил отчёт по делу о краже ценной рукописи из частной коллекции.

— Иван Дмитриевич, дельце образовалось интересное для тебя. Ты не мог бы сразу на адресок прокатиться? Осмотришься там, послушаешь, что люди говорят. А потом сразу ко мне, обсудим детали. — Голос заместителя начальника по оперативной работе подполковника Николаева был спокойным, с нотками усталости.

Иван Путилин бросил взгляд в зеркало. На него смотрел подтянутый высокий мужчина около сорока лет, с мелкими морщинками возле глаз и насмешливой улыбкой. Путилин любил выглядеть безупречно — от слегка вьющихся тёмно-русых волос до сверкающих блеском модных туфель. За это питерские опера, с которыми приходилось работать, называли своего внештатного консультанта пижоном, но, тем ни менее, прислушивались к порой нестандартной манере разбираться в делах.

Уже на улице его ждала вишенка на торте утренних неприятностей — свежая жирная царапина на пассажирской дверце машины. Явно постарались любители погонять на электросамокатах, но сетовать на судьбу времени не было, люди ждут, да и поработать по горячим следам не всегда удаётся, этим надо непременно воспользоваться.

До проспекта Художников и далее на нужный адрес он добрался практически без помех. Обычный двор многоэтажного дома, лужи на асфальте, серое небо отражается в стёклах, и только одно окно, на шестом этаже, распахнуто настежь.

— Приветствую, Иван Дмитрич, — крепкое рукопожатие старшего оперуполномоченного Сергея Быстрова было хорошо знакомо Путилину.

— Что такого необычного случилось, если потребовалась моя помощь? — Консультант продолжал внимательно осматриваться по сторонам: газон с пожелтевшей промокшей травой, несколько пожилых женщин, сбившихся в испуганную стайку, припаркованные у поребрика машины.

— Пострадавшего увезли в больницу, он в тяжёлом состоянии, – рассказывал тем временем Быстров. — Примерно два часа назад гражданин Парамонов Игорь Геннадьевич, одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года рождения, зарегистрированный по данному адресу, сиганул из окна шестого этажа. Удар немного смягчил газон, но травмы довольно серьёзные. Всё произошло на глазах его жены, она как раз возвращалась домой от матери. Она вызвала «скорую», а они уже нас. Пока грузили бедолагу в машину, он всё повторял: «Пауки! Там пауки! Уберите их с меня!», — то ли бредил, то ли принял что-то и словил глюк. Это теперь пусть уже врачи разбираются. Скажу только, что в квартире мы никаких пауков не увидели, а супруга Парамонова поделилась с нами по секрету, что у мужа её была арахнофобия. Хотя вроде бы он прошёл вполне успешное лечение.

— Хорошо, здесь мне всё понятно. Я хотел бы подняться в квартиру, там осмотреться и с женой прыгуна поговорить. Она там ещё?

— Конечно, где ей быть?

Уютная трёхкомнатная квартира обставлена хорошей добротной мебелью, на полу в гостиной — большой круглый ковёр с длинным ворсом, на стенах — чёрно-белые фотографии в тонких рамках, сразу видно — профессиональные. Низенький стеклянный столик стоит практически впритык к дивану, на нём — высокий стакан, наполовину наполненный водой и чёрная женская сумочка из дешёвого кожзама, совсем не гармонирующая с окружающей обстановкой.. Слева вход в спальню, справа — в детскую, дальше по коридору кухня. Везде относительный порядок, за исключением спальни. Здесь будто пронёсся ураган: разбросанные вещи, осколки битого стекла на полу, сорванные шторы и то самое распахнутое настежь окно. Значит, в него Парамонов и вышел. Или ему помогли?

Путилин несколько раз прошёлся по комнате, заглянул в шкафы и комод, просмотрел вещи, грудой лежащие на широкой кровати, разбитый экран плазменного телевизора, висевшего на стене, выдвинул ящики прикроватных тумбочек, и потянул торчавший из-за комода прозрачный уголок. Оказалось, что это склеенная скотчем из плёнки для ламинирования бумаги усечённая пирамидка, наверное, ребёнок играл в родительской спальне. Консультант оглядел её со всех сторон и оставил на комоде.

Он вернулся в гостиную, где на диване сидела молодая женщина. На вид ей было около тридцати: светлые волосы, собранные на макушке в аккуратный пучок, тёмно-серое платье с длинными рукавами, шёлковый платочек на шее. Широкое обручальное кольцо, часики на простом чёрном ремешке, на лице — ни капли косметики.

— Как вас зовут?

— Анна. Анна Михайловна, — так же тихо проговорила женщина. Она ни разу не взглянула на своего собеседника, лишь дрожащими пальцами провела по безупречно гладким волосам. Что-то в этом жесте заинтересовало Путилина.

— У меня будет только пара вопросов и вас оставят в покое. Нам нужно до минуты рассчитать всё, что произошло. В этом помочь нам можете только вы. Посмотрите на часы, скажите, в котором часу вы вошли в квартиру? — Он говорил с ней настойчивым, не терпящим возражения тоном. Быстров стоял рядом и внимательно следил за действиями консультанта.

Женщина послушно отодвинула рукав. Путилин резким движением схватил её руку и поднял рукав выше. Она дёрнулась, словно ожидая удара. На левом предплечье багровели огромные бесформенные синяки.

— Сергей Петрович, — Путилин перевёл взгляд на Быстрова, — проводи Анну Михайловну до служебной машины. Она задержана.

— Вам придётся проехать с нами в отдел полиции и там под протокол ответить на вопросы, — он отпустил руку женщины. — Список получится внушительным. Вы давно не проживаете в этой квартире, не так ли? Я не увидел ни ваших вещей, ни документов. Ничего. Зачем вы тогда вернулись? Чтобы избавиться от своего мучителя? Или помочь кому-то в этом деле?

Анна ничего не ответила. Также молча она ушла вместе с оперативником, оставив на журнальном столике свою сумку. Путилин аккуратно заглянул в неё. Телефон, самый обыкновенный, «кнопочный», упаковка влажных салфеток, фотография девочки в рамке. Малышка лет пяти со светлыми волосиками, собранными в смешные хвостики, задорно смотрела в камеру и обнимала большого розового медведя. Связка ключей на металлическом кольце, потёртый кошелёк с несколькими мелкими купюрами, пара жетонов на метро и визитная карточка юридического агентства «Территория права». Вот и все богатства Анны Парамоновой. Пока ничего существенного. Из разговоров оперативников он понял, что камеры на подъезде не работают уже несколько дней. Значит, вся надежда на ближайшие магазины или банки. Возможно, что-то прояснит беседа с потерпевшим, нужно напроситься на посещение больницы вместе с Быстровым.

Он уже поворачивал на Светлановский проспект, когда зазвонил телефон.

— Иван Дмитриевич, это снова Николаев. Мне сказали, что с Художников ты уже уехал. В общем, разворачивайся и поезжай на улицу Руднева, адрес сейчас пришлю. Там встретимся. Похоже, у нас серия.

Это было словно в старом кино про день сурка: распластанное на асфальте тело мужчины, открытое настежь окно, люди, столпившиеся вокруг и снимающие происходящее на мобильники… Разница лишь в том, что на этот раз человек, шагнувший в бездну, был мёртв.

Стараясь не наступить подошвами начищенных ботинок в лужу крови, Путилин внимательно осмотрел прилегающую территорию и перешёл к телу погибшего. В кулаке у того был крепко зажат кусок прозрачной плёнки. Консультант осторожно вытащил его из пальцев мужчины и понял, что держит точно такую же пирамидку, какую видел некоторое время назад в другом месте.

— Что за чёрт? — тихо самому себе произнёс он.

— Иван Дмитриевич, — раздался позади голос подполковника Николаева. — Готов порадовать хоть чем-то?

— Если только расширением списка вопросов, — Путилин задумчиво почесал переносицу. — Вы не будете возражать, если я поднимусь в квартиру? — Не дожидаясь ответа Николаева, он широкими шагами направился к парадной.

Седьмой этаж, лифт не работает, жильцы дома с нецензурным выражением на лицах спускаются и поднимаются по лестнице. Девушка в модном изумрудном тренче и лёгком шёлковом платке на голове едва не оступилась, спускаясь по ступенькам ему навстречу. Хорошо, что он успел вовремя подхватить её под руку. Она поблагодарила и указательным пальцем со сломанным мятного цвета ногтем поправила сползшие на кончик носа солнечные очки. Путилин усмехнулся про себя: