18+
Декадэнс

Объем: 148 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

не тронь эти тревожные оды.

все это — моя святыня,

мой насмешливый декабес,

мой неистовый декадэнс,

мой возлюбленный декаданс.

Саша Невская

Об авторе

Александра Сергеевна Кузнецова (Саша Невская) родилась 17 сентября 2002 года в Ханты-Мансийском автономном округе-Югре в небольшом сибирском городе Радужный.

Саша с детства увлекается литературой, музыкой, вокалом, позже — фотографией, живописью.

Александра — автор трех книг: сборник стихов и рассказов «Горький чай & Приторный кофе» (2017 год), сборник сказок «Звезды в твоих рукавах» (2018 год), сборник стихов и эссе «Тульпа» (2022 год).

С 2018 года ведет блог книжных рецензий «#книжная_невская, или блог книжного сомелье», где ежемесячно публикует рецензии на прочитанные книги.

2019 год — победитель окружного детского литературного конкурса имени Мансийской сказительницы А. М. Коньковой, активный участник и победитель литературного семинара молодых авторов «VI Всероссийские Беловские чтения «Белов. Вологда. Россия», победитель всероссийского конкурса научно-исследовательских и проектных работ «Свет познания-2019». В это же время проходит стажировку во Всероссийском Образовательном Центре «Сириус» по программам «Литературное творчество: Классическая литература», «Литературное творчество: Поэзия».

2020 год — обладатель литературной премии Югры «СЛОWWWO». Ее произведения опубликованы в сборниках «Молодой Петербург», «Эринтур».

В 2020 году Саша заканчивает школу с золотой медалью, поступает в МГУ им. М. В. Ломоносова, факультет журналистики, курирует рубрику «Литпросвет» в студенческом интернет-журнале «Octopus», пишет статьи на литературные темы. С 2022 года — студентка Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена.

С 2021 года принимает активное участие в литературных мероприятиях Санкт-Петербурга.

В 2022 году создает литературный интернет-журнал «Нуарт».

С 2022 года организует концерты в Санкт-Петербурге и Москве, в которых принимают участие поэты и писатели, произведения которых опубликованы в журнале «Нуарт».

Саша — участник литературных проектов «Литературная гостиная», «Поэзия залпом». В 2023 году становится соорганизатором, резидентом и ведущей одного из самых масштабных литературных проектов г. Санкт-Петербурга «Литературная гостиная», ведущей питерского литературного проекта «Вампирские хроники». Она героиня проектов «Диалоги с творчеством», «Поэзия крафтового века», спектакля «Место».

В своем личном блоге в ВК «Невская_пишущая» Саша пишет не только стихи, но и эссе на различные темы. Осенью 2022 и 2023 года проводит два сольных концерта, где знакомит зрителей со своим творчеством.

25 января 2024 жизнь Саши трагически оборвалась (остановка сердца).

Предисловие

Я очень много раз садилась за этот текст и очень много раз его откладывала. Мне хотелось как-то так описать Сашины стихи, чтобы это не было слишком личным и было понятно всем. Но потом я поняла, что стихи Саши Невской — это всегда слишком личное. И при этом всем-всем понятное.

Бывают такие тексты, которые не являют собой просто текст — они всегда погружают тебя в отдельный, совершенно другой мир. С творчеством Саши всегда происходит именно так: ты читаешь их с экрана или, может быть, слушаешь в полутёмном концертном зале и раз — ты уже совершенно не здесь. Ты, пританцовывая, идёшь вместе с Сашей по Невскому проспекту, слушая «Сплин» и вдыхая запах сирени. Сидишь на ступеньках Казанского собора, наблюдая за малиновым июльским небом. Пьёшь горький чай и приторный кофе и рассматриваешь людей в уютной кофейне, таких красивых и таких разных. Едешь на заднем сидении старенькой колымаги собирать люпины. Ты двигаешься, чувствуешь, живёшь. Такое оно, творчество Саши, самое живое на свете. И, я думаю, останется таким навсегда, ведь это то, что обязательно после себя оставит каждый писатель — слова, за которыми скрываются целые миры, стоит только тихонько прочесть их про себя.

Виктория Манасевич (Сопрано),
поэтесса

l`enfant terrible

эти слова — или постмортем, или постскриптум,

постмодернизм или веган-диета в церковный пост.

ястребиные когти по горлу, когда заразился гриппом,

конструктор костей хрустит — выпрямись в полный рост.

эти слова забылись в бэдтрипе на чьей-то хате,

застряли лезвием в языке оконного зычного грома

того июня, где в тине кислотных глаз таяла анахата,

когда передавали не виски —

                                 бутыль мерзкого чёрного рома.

эти слова — сорок градусов лихорадки

                                                    пустынного ралли, —

и в этой гонке метафор никто из нас не уникален.

к чёрту губы — я буду стрелять в твою грудь стихами,

я не мгновения тиканий бомбы,

я — цианистый калий.

эти слова — выход за рамки привычек чтецов,

эти слова — не белесость строф и не вольность верлибра.

тебя рифмованным дымом в лицо

целует l’enfant terrible.

02.05.22

11:53

фильмы линча

гляньте на это сладкое личико —

девочка-попрыгунья из фильмов Линча,

линчует себя по ночам чернилами, лист за листом.

эта малышка цитирует грешникам притчи,

в продрогшей парадной в чьих-то руках ничком.

она не красавица — просто знает, когда заряжать ружьё,

и снимать надоевшие натиравшие каблуки.

пустит кровь из губы, если осмелишься взвыть — «моё»,

и, кавалер, увы — с ней позволено лишь на «вы».

эта девочка — бездарная пародистка железной леди,

льдинки в глазах, ногти в червонном —

                                                 пустынная плеть зимы.

хнычет дома под дым на кухне в подружкины плечи:

«мир — не больше, чем божья рвота,

и в этом ни капли моей вины».

девочка выкурит «чапман ред» под трамвайное тремоло,

сонное утро взлетит по ступенькам вагона.

поприветствует за руку всех своих внутренних демонов.

клянусь — я не знаю, кто она.

15.05.22

19:22

быть грустной

я за ручку хожу с пустотой и играю с ней в пальчики,

ночью она — мой суккуб в виде грелки под поясницей.

мне давно не нужны неловкие глупые мальчики —

она — мой любимый палач.

и я добровольно ползу к виселице.

веселье писателя — моветон;

                                   то есть, совсем ему не пристало,

и, коль уж назвался пиитом — пора полезать в бездну.

дружок, тут нытья о несбывшейся Танечке слишком мало.

посвящение — бантик на горле.

повезёт — воскреснешь.

когда под три четверти сердца выпьешь

                                                   до дна чьи-то губы —

верблюжьи гладкие бугорки,

                           где хранится топливо твоих строк —

не верь, не бойся, но всё же проси — ведь это сугубо

твоя работа;

больше любви + больше страданий = неплохой стишок —

который можно даже кричать иногда со сцены,

как пьяный молотит правду, а трезвый мерно молчит.

ведь поэт — что страшно — всегда понимает поэта,

и поэтому ты, дорогой,

никогда не услышишь тебе посвящённый стих.


я играю в прятки с пустотой и поэзией,

                                         они — бессменные воды.

где-то там, наверху, надо мною смеется

                            русская хтонь на пару с Иисусом.

в этой игре пролетают годы. я же поэт.

а значит, обязуюсь во веки веков быть грустной.

06.06.2022

17:03

диско

я выхожу из неона ночного Дикси,

целлофан и цоканье каблуков в продуктовом списке.

ты ждёшь меня дома, потирая виски́

                              и превращая в валиум ви́ски,

я разбиваю стакан и на осколках танцую диско.

детка, не нужно слов, мол, любовь не имеет срока,

мы — как минимум — все когда-то умрём:

даже без предсказаний Ванги.

красота в идеале всегда убийственно одинока,

закрой рот и гляди, как я исполняю танго.

корсет врезается в рёбра атласным каскадом,

в бальном зале грезится запах гари.

прекрати пожирать меня вязким безумным взглядом,

пока я вальсирую без тебя в паре.

ты в глотку мне льёшь вдохновенный пиздеж,

что смертельно, как в книжке, влюблён — do you?

раз уж ты — не одна из этих пропитых рож —

спрячь прорези рук и пали,

как я танцую.

30.08.22

19:53

олово

россыпь сахарных бусин. стеклярус-слова —

всё, что мне остаётся на дне домашней кружки со сколом.

мне страшно, что в мире всего два пола,

но столько искупленного ложью зла,

и я, как из сумрачных сказок

                            скучавший Кощей над златом,

плавлю его в глухие пласты глагола.

поэт, твой стакан никогда не будет полон,

но вино для тебя — высокий процент по вкладу.

мечтатель в конце рассказа всегда становится реалистом,

моё наивное детство в Девяткино потеряло девственность;

и я сочинила своё собственное блядское декадентство,

а сердце выстелила простынëй остролиста.

рифмы лишают болезненных рисков барда

и прикрывают маской инкогнито, как в игре «Мафия».

ты не узнаешь — свежеватель или святой — кто же я,

пока в моем рукаве покорно скрывается карта.

я была зажигалкой в тени огня,

поэтому выбираю прятать себя за словом.

моя душа слишком схожа с ковким пластичным оловом —

хочешь сберечь?

оттолкни меня.

03.09.22

02:18

русская эйфория

я

в каждой тонкости капилляра на щеке младенца,

в каждой ложке его полупросроченной смеси.

в каждой мысли отца о пачке с надписью «импотенция»,

в каждой слезе матери в послеродовой депрессии.

я

в каждом Союзмультфильме ребенка,

это — стандарт приличной психики,

                                 проверенный временем.

в каждом рюкзаке с помятой картонной иконкой,

в каждой косе, стянутой перед явлением классу-племени.

я

в каждом подростке, растленном цепкими до уст юнцами,

в каждой первой затяжке дружеской сигареты.

в каждой девичьей группе «цитаты Ницше и Мураками»,

в каждом пикселе Онлифанс на его планшете.

я

в каждой уставшей от щей несчастной жене,

в каждой стрелке темных колгот не под цвет кожи.

в каждой моложавой любовнице

                           и безденежном муже-козле,

в каждой рюмке палёной водки

                                      и «спаси и помилуй, Боже».


я

в каждой щурящейся на номер маршрутки старушке,

в каждой её морщине и в каждом море только во снах.

в каждой достойной пенсии и купленных на неё сушках,

в каждом её гробу.

вечный покой без посмертной жилплощади

— самый большой страх.

я

в каждом лице традиционно бескрайней России.

в каждом окне её свежевыкрашенной панельки.

ты взгляни на меня, свинцовая русская эйфория!

но обещайся, что только мельком.

08.09.2022

02:02

сопрано

птица моя упорхнула в Порту.

в зале ангелов и самолётов пахнет порохом и дрожжами.

я ненавижу влажность на лицах и окнах аэропортов;

в них пяльцы-сердца растягиваются,

пальцы сжимаются на прощание.

птица моя упорхнула в Перу.

оставила мне перо времён и пекло руин их на пару.

меня они будут жечь; пускай я в них даже сгорю,

а тебя пусть целует юг только жаркой бронзой загара.

птица моя упорхнула в Рим.

резок железный орлиный взгляд за стеклом;

очи чайки моей в слезах.

птица моя в кружках Телеграма покажет мне новый мир

за тысячи километров звезд, в планетариях и волнах.

птица моя упорхнула в Бейрут.

бей, моя птица, прошлые боли и любое «либо».

обещай мне, что примешь на веру всякий маршрут,

что осветит твою голову солнечным знойным нимбом.

птица моя упорхнула, оставив север.

птица моя улетела, в дар — футболка с теплом тела.

глядит моя птица лампочкой в пару ампер.


лети, моя птица;

лети в бесконечное лето,

а крылья твои раскроются петербургским

                                              дождём со снегом.

04.10.22

01:16

p.s. закончила писать — услышала крики чаек.

это, кажется, прекрасный знак.

сердце

за рёбрами — яд Хиросимы и Нагасаки.

я давно потеряла дом. моя коммуналка — поэзия баров.

в колыбельном репертуаре — ТВ и дворовые драки,

выбери мне стендап,

                 под который смешнее смотреть кошмары,

и мне снится ковчег. каждой твари по паре —

так обещал милосердный Ной,

так утверждалось когда-то встарь.

моя авторская аффирмация — дура, не ной

и будь счастлива тем, что ты явно не тварь;

но я ною не по тебе, а по себе в прошлом,

потому что скучать по тебе —

это жрать окурки из корнишонов от Дяди Вани,

а потом без пользы блевать кровью,

распотрошенной но-шпой,

и словами психолога,

что в детстве мне явно чего-то не дали,

ведь люди сходятся не по любви,

а по родительским травмам и анамнезу.

финал определяет историю, а боль открывает глаза.

главное в выступлении —

                 притвориться, что это патетика паузы,

а не ты проебал важные строки или слова.

и мне снится, как ты меня душишь с дешёвой ухмылкой.

наждак так жаден на сердце и лезвие — кухонное и тупое.

разделай его, посоли и избавь от прожилок —

оно, к сожалению, всё ещё свежее и живое.

10.10.22

14:04

надо

асфальт помнит мои шаги.

солнце — желток яичницы.

дождевые черви — радуга жевательного мармелада.

батюшка в детстве шепнул мне,

                           что душа моя бесконечно чистая,

только кому это, в счёте конечном, надо?

поребрики помнят поцелуи в толпе.

луна — кружок жёсткой жвачки-ленты.

майские облака на пальцах — лазурная сладкая вата.

учитель когда-то маме сказал,

                     что я обязательно стану гением,

только кому это, папа, сейчас надо?

метро помнит грозу барабанов.

ливень — символ любви Бога.

молния — шрам на лбу Поттера.

разный возраст — разные философские клады.

сколько мальчиков-которые-выживут — много?

покажите мне пальцем — кому это всё надо?

дороги помнят пути на юг.

гимнаст-серпантин гнётся в мостики.

волшебство флаконов с духами превращается

                                              в спиртовые смрады.

я ни в чьей стране не хотела считать погосты,

все, кто сидит наверху — нахуй всё это надо?

рельсы — теперь не из пластика —

резво раскинуты, как ноги у проститутки.

я уже не ребёнок. мне сравнивать и мечтать не надо.

я ищу подвох в каждой шутке, которая ради шутки.

надо мной — безответное небо.

                       и медвежьи рëвы снарядов.

10.10.22

18:50

псалом

моя платина, моя плавкая белая платина,

помада в поцелуях скул твоих впалых,

и молитва певчая в устах моей матери,

и впопыхах накинутое на тонкость плеч твоё платье

палевое,

и это такое примитивное палево,

хотя это слово не вписать ни в одну оду,

ни в одну песню, что шепчут птицы тебе

                                       в пепельном мареве

рук, во имя которых я предал свою свободу.

моя платина, моя плавкая белая платина,

мое святилище,

и я,

запятнанный запятыми твоего плача,

за каждую расплачусь в чистилище,

где сам — бесконечно бескомпромиссный палач,

и пока ты есть — я не верю ни единому из заветов:

да пропади они пропадом, пропади,

потому что любовь —

это губы к губам и за спинами по пистолету,

но я первый крикну тебе «пли!».

моя платина, моя плавкая, девственно-белая,

да святится лик твой, иконописно суров.

в исступлении обнимаю твои колени.

и ныне и присно,

и во веки веков.

11.11.22

14:29

герой нашего времени

вот есть ты — герой нашего смутного времени,

уродился «там-то, тогда-то», как все мы —

                                    водянка на теле Земли.

засунь-ка подальше свои никому не нужные мнения —

или высказывай дома под златость воблы

                                    и «Балтику номер три».

в метро тыкаешь в смарт,

          как вроде и ты после диплома, фон,

чтобы никто не заметил, как тебе,

                         не-такому-как-все, грустно.

за окном панельный ноябрьский слякотный фон,

ты включаешь летсплей на ютубе и хлебаешь кислые щи

с капустой.

и как будто бы всё хорошо, но жизнь — ни рыба, ни мясо,

которые в Рождество опрокинешь в ротовую полость.

а на сальный вопрос о делах на застолье

                                      выпалишь «потихоньку» сразу,

ведь отсутствие новостей —

                        тоже вполне неплохая новость.

а ещё нужно для ОСАГО найти страховщика

и записаться на анбоксинг черепной коробки,

ведь детские травмы так же традиционны,

как русская безотцовщина

или нетронутые в бабушкином трюмо

хрустальные пыльные стопки.

на ужин ты уничтожаешь последнюю пачку гречи,

веря в синдром ототложенной жизни

как страдающий геморроем верит в ректальные свечи,

как родители — в сказки о построении коммунизма.

ты засыпаешь, и снится тебе личико сына того чеченца,

и счастливая мама, и конфетное новогоднее ассорти.

и снится тебе недоношенная синева младенцев,

которых не можешь (даже если хотел бы) спасти.

15.11.22

13:00

остров крым

я врастаю в автобусного пассажира,

пока машина мешает жир соленого снега.

я врастаю в него. в злобной неге грезятся горы Крыма,

жадная глотка моря и божье небесное веко.

бог сидит, свесив артритные тонкие ноги,

на российской пелевинской Фудзи,

палит, как поэты пишут стихи

                   и айтишники сочиняют проги,

мочит икры в ледяном черноморском джакузи.

промокшие пятки меня автобусной упираются в кресло.

а я сижу на коленях у Бога, как у детсадовского Мороза.

вокруг меня мечутся серафимы, канючя,

чтоб скорей уступила место,

я упрямо сижу на Его коленях и громко молчу вопросы:

«смешной ведь у нас ситком? как Тебе наш сериал?

оценил на десятку в Иви жизнь нашу грешную, Боже?

забавно тебе наблюдать, как кто-то кого-то убил,

кто-то кого-то влюбил, кто-то кому-то дал?

твой ли это закадровый хохот?

достаточно ли натуральны рожи?»

кондуктор орëт про проезд. мимо хрипит хрущёвка.

я закрываю глаза. мне людское до тошноты постыло.

«метро „Комендантский проспект“, конечная остановка».


я виево поднимаю веки. смотрю наверх.

там Бог продлил подписку на Иви, сидя в вершинах Крыма.

14.12.22

14:06

p.s. написано под впечатлением от романа В. Аксëнова

«Остров Крым».

поэсмертие

feat БЛУБЕРРИ

мама, моё рождение —

          сектор «приз» на разъебанном барабане,

твоя дочь опустилась в поэзию —

                                 это хуже, чем проституция.

я никогда не появлюсь

             ни на одном из культурных тв-каналов,

потому что писать равно подбивать

к несанкционированной революции.

мне бы застыть в королевстве

                       альтернативной рок сцены,

стихотворных размеров и порошковых эффектов.

по пятницам выходить, обижать неформалов

и голову брить строго налысо.

но у меня безлимит, который даёт мне только поэзия,

в целом,

можешь чинить меня сколько хочешь,

но во мне ничего не сломается.

потому что это как томная тошнота

                           перед приступом эпилепсии,

а слова — это эвалар, потому что на атаракс нет денег,

да и не нужно — мне б больше тоски

                                       и поменьше скепсиса,

вечный комплекс человека-скотины и писателя-гения.


никаких указательных жестов

                         типа «собака, сидеть», но она

на правах волонтёра мне дарит кучу собачьих повадок.

сны, на которых прописан сценарий взрыва

                                             не самолётов, а людей,

поэзия танцует у меня на лице, и я ей улыбаюсь.

я открыт ей как маленький мальчик,

                                           она школьный учитель,

а я читал по слогам,

это она объясняла, что в метро с перегаром

подсаживаться к пассажирам плохо,

это она делала розочки из бутылок, которые я не допивал,

обнимала меня, проникая своей всей любовью в ребра.

вот она — жеманная поэтесса с нежным язвенным языком

даёт своим демонам право прогуляться по сцене.

лицо мертвецки бледнеет, я будто в псарне пою псалом

под звон бокалов,

пока сдохших бабочек в животе просвечивают рентгеном.

пара походов с ней в паб, куча неона, друзей, гениальных,

но самых хуевых в округе,

это она соблазняла тех тоже неплохо пишущих дам,

а я растворялся в конгломерате предметов,

похожих на её волосы, шею и руки.

это как постоянно натянутая нейронная тетива,

но чувства кормежка строк,

ударьте мне в сердце бутылочной розочкой.

так на кого у тебя сегодня встали твои слова —

на ту самую дрянь в тиндере

                      или на милое мудачьё с чëлочкой

сколько следов на этом полу, с берцев стекает слеза,

она ходит у меня по глазам, я тону, путая удары и голоса,

но при этом как стеклянная трубка и наркоман,

один раз вдохнул и уже не хочу слезать,

а значит, зачем я и поэзия вместе?

все просто — чтобы трахаться и торчать,

грустить, как будто работник завода на смену,

наслаждаться закатом, в коем нет наслаждений процесса,

стоять в боевой металлической стойке,

разбирая себя на одежду не по погоде

                                   и сомнительные интересы.

заверните с собой пару текстов,

                                        чтобы справляться с тревогой,

пару действий — прочитать, закусить и выпить.

так и зачем тогда я и поэзия?

чтоб из груди у неё вырезать себя же,

и с большей любовью себя ненавидеть.

триединый дух

четыре черненьких чумазеньких чертёнка

чертили чёрными чернилами чертёж.

я вновь первоклассником в ежедневнике вывожу тонко:

«мысль изречëнная есть ложь».

всё наследство моё — мой словесный стан.

если бы это была телесная кара — то рак пера.

смартфон с сиплыми строками — мой карманный Коран:

я — фантастический графоман,

манкая фонограмма,

нитриловая плева нутра.

я — актриса моноспектакля

                     и в монокле уснувший зритель.

я — сама себе бесноватая Ненси и Сид Вишес.

я вливаю в себя строфы водки

                                 и веду себя в вытрезвитель —

счастлив тот, кто читает, но точно не тот, кто пишет.

рифмы, слова и строки — мой триединый дух,

недосягаемость мостиков звезд Млечного.

прежде чем чинно почивать и наконец испустить дух —

обеспечь себе место-купе в вагонетках вечности.

10.02.23

18:02

к. анклаву

впериться носками ботинок в гладь анклава —

комом в горле укрылась монтажная пена моря

и mon amour к пустоши мировых масштабов;

шебутные капли плюют в лицо шипящим укором —

я на сиренном шабаше, и это шоу especially для меня,

эта счастливая нежность ничтожности человечества.

я впишу эту воду в завещании поколениям,

невыразимая резь в словах останется просторечием.

и никто из нас не будет ни в чем гениально нов,

кресты устремят верхушки в равнодушную высь.

словно слепой котëнок, тыкáющийся в любовь,

ты каешься в склизком унынии, ныряя вниз.

впериться взором в ревущие валы волн —

взгляни, как глянцева эта бледная глубина.

кажется, это по нам истерически лает колокол.

никого из нас не было, нет,

и не будет в бушующем «навсегда».

01.03.23

0:21

больше нет

ноздрëй через полую ручку ворованный воздух,

хтоническое метро рокочет дремотой в ресницах.

зыркать на злые лица, рисуя родимый дух

эскиз за эскизом на мокрых от слëз страницах:

чертановская тян в чёрненькой анимешной юбке,

чей-то муринский дед, чётко по расписанию пьян,

Дыбенко и «Бесславные ублюдки»,

Химки и задница Ким Кардашьян,

дама с лентой на сумочке «Прада»

                         и прадедом на аватарке,

девочка рядом, у которой начищен костюмчик

и наивно блестят очи.

мне хочется крикнуть:

ты правда уверена, что форма фронтовой санитарки —

лучший лук на девятое мая для твоей дочери?

я рисую рифмами год от года,

поэт в России больше, чем поэт.

я закрываю черновик с чертами моего народа —

и смерти действительно, кажется, больше нет.

но всё снова пойдёт по кругу, как не моли золотую рыбку.

очередной строй берцами прогремит по плацу.

сын мой, сотри с ебала улыбку.

ты в России, а тут не принято улыбаться.

01.03.23

16:16

сильвии

меня сняли на час сновиденья, смердящие бредом:

в корóбочке бутика — кошачьи прищуры манекенов.

я жду тебя среди них, жеманно сжимаемая корсетом,

смотрите — Барби наконец обрела своего Кена:

завяжи связки в узел, чмокни игриво меня в макушку,

кушай ëкающую душу, пока я витаю под юдолью потолка.

я могу быть твоей любимой проволочной игрушкой:

согни дрожь руки и приставь сталь курка к вискам.

кукольный гардероб — ряд вечерних моих нарядов:

одень моё тело в мурашки, в порезы, в парадный саван.

перед тем, как смешать себе виски со льдом и ядом,

я буду вершить вигилию, бесшумно дыша на ладан.

изучи укусами мою кожу, стянутую на белизне кости́,

разбери бархат бёдер диагональю и поперёк.

вечный поиск жизни для всей своей любви —

утекающий в душевую щель бьющийся кровоток.

умирать — это искусство, достойное голубых кровей.

медовая сладость лугов гиблых мыслей.

лучший экспонат из коллекций моих смертей —

картина, созданная твоей кистью.

04.03.23

03:13

интернет-прорезь

открой мне душу свою, как сохраненки ВКонтакте,

открой мне мысли свои, как плейлисты на Яндекс Музыке.

посты в твоём профиле — как зерцало характера,

твой статус в семейном как самая сладкая

                                                      в ленте иллюзия,

входил пятнадцать минут назад с телефона

— как оставаться в тени у всех на виду.

прохождение жизни не выйдет на канале у Куплинова.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.