Бесплатный фрагмент - Цветы Махагорцев

Цветы Махагорцев

Глава 1

Хорошим человеком был дедушка Вазген. Вся боша-майла и многие окрестные кварталы пришли проводить его в последний путь.

Женщины в черных одеждах и платках на головах были поглощены готовкой. Тушилась фасоль и свинина с картофелем. Дядя Ховсеп на запряженной осликом арбе притащил несколько бочонков вина. Бабушка Лусерес, жена дедушки Вазгена, по традиции отстранялась от всех дел и уединилась с ближайшими родственниками в доме. На окраине боша-майлы стояли шатры родственных групп и друзей. А друзей дедушка Вазген за свою стотрехлетнюю жизнь приобрел немало. Почти столь же много было у него и правнуков.

Один из них по имени Арсен мирно спал, лежа на животе, в шатре, который его семья поставила на пустыре рядом с ереванским кварталом Конд. Обычно парню вдоволь выспаться никак не удавалось — каждый день с рассветом его с головой накрывали всевозможные хлопоты. Но сейчас вся семья была занята помощью родственникам дедушки Вазгена, поэтому все повседневные дела ненадолго были позабыты. Какая бы толпа ни собралась рядом с шатром, никакой шум не смог бы его разбудить. Но зато разбудил голод.

Арсен сладко потянулся, просыпаясь. Зевнул, и его нос сразу наполнился насыщенными запахами готовящихся блюд. Юность была вечно голодной. Понимая, что, скорее всего, ему пока рассчитывать можно разве что на сухой лаваш да чай из чабреца, он нехотя поднялся.

Приподняв дырявый и сотню раз залатанный полог шатра, бывший определенно старше его самого, Арсен вышел наружу.

Да, такого большого собрания родственников он еще не видел ни разу. Конечно, глубокой осенью, когда выпадал первый, еще неуверенный снег, более дружественные семьи собирались зимовать там, где зимовали поколениями. И древние окраинные кварталы Еревана, Гюмри, Ахалкалаки становились многолюдными. Грязноватые улочки с покосившимися домиками наполнялись арбами, бродящими туда-сюда ослами и бегающими с непрекращающимся лаем сворами собак. И еще было много детей.

Дети всех возрастов, от только-только научившихся ходить до вот-вот готовящихся к замужней жизни, были везде. И старшее поколение в лице того же дедушки Вазгена находило в этом свое главное счастье.

Малыши по мере сил помогали по хозяйству, более взрослые уже ходили вдоль берегов окрестных рек и озер, заготавливая сырье для промысла и топливо для очагов. Очаги топили чем попало, но в основном валежником, хворостом и кизяком. Все это и собиралось по полям, где паслись стада, принадлежавшие армянам. Конечно, весь основной кизяк сами армяне и собирали, поэтому сверстникам Арсена приходилось иногда в прямом смысле рыть носом землю. А еще всегда был риск столкнуться с задиристыми армянскими детьми. И хотя родители Арсена втолковывали ему, что все боша такие же армяне, даже больше, но все прекрасно видели, что это не так. Никто из армян не бродил по полгода и не жил в шатрах, изготавливая корзины и сита, а потом продавая их по округе. Не занимались армянские женщины попрошайничеством. Да, боша ходили в рванине и каждый второй был босым. Но не было среди армян такого единения, дружбы и взаимопомощи. Среди боша невозможно было представить, чтобы кто-то что-то украл у соседа даже в час страшной нужды, зато все всегда помогали друг другу.

Зимой всегда было тяжелее. Во-первых, еды становилось меньше. По осени все от мала до велика направлялись в рощи — собирать дикорастущие орехи и ягоды. Их бережно хранили до весны, когда потребность в растительной пище была особенно высока. Заработанные за теплое время года скудные деньги быстро таяли, сколько их ни пытались экономить.

Почтить добрую память о дедушке Вазгене пришли и качут и псу. К первым относились несколько армянских семей. В основном, из не особо богатых. Арсен увидел много знакомых лиц. Вон за столом сидел чистильщик обуви Ховсеп Арутюнян. С ним дедушка Вазген дружил еще с той поры, когда, ныне седой, как лунь, дядя Ховсеп был еще маленьким. Из дома бабушки Лусерес в черном платке вышла тетушка Ерануи, а это означало, что ее муж, дядя Гагик, тоже был где-то среди гостей. Из псу Арсен сразу заметил семью Аббасовых. Когда-то очень давно, еще в прошлом веке, глава их рода, тогда полукочевого, разрешил останавливаться на зимовку на его участке земли. С тех пор многое поменялось — и образ жизни, и поколения — но дружба между боша и этим разросшимся азербайджанским родом не прекращалась до сих пор.

В основном все приходили пешком, да и не было других вариантов. Кто-то, кто и мог себе позволить, и в силу преклонных лет или болезней уже не мог ходить на своих двоих, приезжал на ослике. В результате этих ушастых копытных разных расцветок, орущих на разный манер, скопилось изрядное количество. Поэтому появление господина Вагаршака с семьей на двух арбах, запряженных лошадьми, не осталось незамеченным. Дядя Вагаршак был владельцем нескольких лавок в районах Конд, Сари-Тах, Канакер и Норк-Мараш, в которых боша могли сбывать продукцию своих мастеров гораздо выгоднее. Вразнос по деревням торговали в основном ситами да корзинами, а в лавках господина Вагаршака можно было встретить ларцы и сундуки, корыта и деревянные блюда.

Когда господин Вагаршак с супругой, госпожой Нарине, спускались с арбы, их уже встречал оркестр из двух зурначей и дхолиста.

Господин Вагаршак приехал не один. Была с ним и небольшая свита. Помимо двух возниц, управлявших арбами, прибыло и несколько молодых людей, то ли сыновей, то ли племянников. Разглядывая их издалека, Арсен с легким презрением отмечал напыщенную высокомерность. Оно и понятно — у всех ноги были обуты, нигде на одежде не было дыр и даже заплаток. Да, они не блистали ни новизной, ни, тем более, изысканными украшениями, но настолько богатых армян невозможно было ожидать на похоронах даже самого богатого боша.

Внезапно Арсен обомлел. Из-за спин суровых статных юношей показалась тонкая фигура, одетая в черное. Это была удивительной красоты девушка. По представлению Арсена, так должны выглядеть принцессы древних королевств из старинных сказок. На первый взгляд, она была чуть моложе Арсена. Да, его возраст уже предполагал скорую свадьбу, и родители давно подыскивали подходящих невест среди знакомых родов боша. И нельзя сказать, что среди кандидаток в его жены не было красивых. Но у этой девушки красота была какой-то неземной, нереальной. Арсен даже протер глаза тыльной стороной кисти, чтобы избавиться от морока. Но девушка не исчезла.

— Ты либо дыру на ней проглядишь, либо ее братья заметят и тебя отдубасят, — сказал прямо в ухо Арсену внезапно подошедший Вардан, его двоюродный брат.

— А, Вардан, отстань! — отмахнулся Арсен и с деланным безразличием отвернулся. — Больно мне надо на качут пялиться!

Девушка постоянно смотрела вниз, прикрывшись длинными черными ресницами, совершенно не желая знать, что происходит вокруг.

— Ну, да, — сказал Вардан, — то-то я не замечаю, как она тебе в душу запала. Того и гляди — жениться побежишь!

— Пфф, а может и побегу! — бойко ответил Арсен.

— Спорим, ты даже познакомиться с ней не сможешь? — подначивал брата Вардан.

— Спорим! — легко согласился Арсен. — На что?

— На рубль! — протянул руку Вардан.

— Идет! — согласился Арсен и пожал протянутую Варданом ладонь.

Хотя Арсен так самоуверенно поспорил, сам он понятия не имел, как подойти к той красивой девушке. Даже с обычными армянками опыта знакомства у него не было ровным счетом никакого, что уж говорить про богатых! Но боязнь проиграть спор, да и отсутствие рубля подстегивали, поэтому Арсен решил для начала просто подойти поближе к семье господина Вагаршака. Никто на него не обратил внимания, ведь вокруг прибывающих гостей крутилось множество детей боша всех возрастов — знатные богачи могли одарить мелкой монетой. Приблизившись к толпе подростков и детей, окруживших семью господина Вагаршака, Арсен старался не упускать из виду старших братьев, обступивших ту девушку. Те же, в свою очередь, зыркали по сторонам, словно коршуны. Но вот то к одному, то к другому из братьев стали подходить знакомые боша, замелькали улыбки, раздались слова приветствий и напускная суровость улетучилась. Дождавшись ослабления бдительности, Арсен, скрываясь за спинами взрослых, подошел к девушке. Та стояла, по-прежнему опустив взгляд и сложив руки на поясе.

— Здравствуй! — тихим голосом осторожно поздоровался с девушкой Арсен.

Девушка слегка вздрогнула и посмотрела на Арсена.

— Здравствуй, — тихо ответила девушка и отвела взгляд.

— Меня зовут Арсен. А как твое имя? — спросил Арсен.

— Хм, — хмыкнула девушка. — А разве тебе не говорили, Арсен, что вот так знакомиться с девушками неприлично?

— Что же в этом неприличного? — удивился Арсен. — Я же поздоровался и представился.

— Пфф, — презрительно хмыкнула девушка, — ты считаешь, что этого достаточно?

Арсена настолько удивил вопрос девушки, что он не стал ничего отвечать, а просто кивнул.

— Сразу видно, что ты не знаком с манерами! — девушка высокомерно вскинула голову и теперь еще тщательнее отводила взгляд.

— Ну, это вот ты вовсе зря! — запротестовал Арсен. — Очень я даже и знаком! И потом — раз ты пришла к нам в гости, то не надо нас учить!

— Ах, так! — девушка резко уставилась на него обиженным взглядом. — Я пришла не сама! Сама я в такую глушь точно не забралась бы! Я пришла с отцом. Его ваши все уважают, вот и позвали как почетного гостя, а меня он взял, чтобы мне выражали почтение, вот!

— Так я и выражаю, — непонимающе сказал Арсен. — Просто имя твое хотел узнать. Но ты права — спрошу у твоего отца!

— Ха! — деланно усмехнулась девушка. — Можешь даже не пробовать! Тебя к нему даже не пропустят!

— Кто? — усмехнулся Арсен. — Тут все свои. Не забывай, ты у нас в гостях! Привет!

Арсен махнул рукой и поспешил быстрее уйти и затеряться в толпе.

— Ну, что? — словно чертик из табакерки, на него выскочил Вардан. — Познакомился со своей невестой?

— Еще как! — Арсен уперся руками в бока.

— И как же зовут твою избранницу? — вызывающе наклонив голову, спросил Вардан.

— Ну, да! Буду я всем рассказывать ее имя до свадьбы! — ответил Арсен.

— Я так и думал, — сказал Вардан. — Ничего ты не познакомился. Должен мне рубль.

— Ты, братец, думай пореже, оно, как видно, тебе вредит, — сказал Арсен.

— А, ну раз так, то когда свадьба-то? — спросил Вардан.

— Так надо у родителей спрашивать, — ответил Арсен.

— Вперед! Беги спрашивать! — кивнул в направлении стоявшей у самых богато накрытых столов свиты господина Вагаршака.

— Ну, ты и олух! — сказал Арсен. — Кто же на похоронах о свадьбе договаривается?

— Это верно, — серьезно ответил Вардан. — Тогда потом сходишь.

— Схожу, — ответил Арсен.

Все шло своим чередом. Собравшиеся почтили добрую память усопшего и выказали должное уважение сытной и вкусной трапезе. Звучали витиеватые тосты, полные воспоминаний о долгой и яркой жизни дедушки. Лились слезы, слышался женский плач.

Вечерело. Небо постепенно усеялось яркими точечками перемигивающихся звезд, а горизонт очертили четкие черные росчерки гор. Потянуло прохладой, зажглись костры. Глубокие морщинистые лица стариков подсветились теплом живого пляшущего пламени, а их ладони, тянущиеся к огню, становились еще теплее. Пламя отражалось в глубоких темных глазах, полных горести от потери и радости от наслаждения видом бегающих стаек внуков.

Зазвучала зурна, зарокотал и рассыпался звонкими трелями дхол. Заплясали люди, в такт им плясали тени и пламя костров. Хлопали ладоши, трещали поленья, щедро рассыпая искры в усыпанное звездами ночное небо. Хорошим человеком был дедушка Вазген.

Глава 2

Утро выдалось хмурым. Накрапывал дождик, низко плыли облака. Обильно выпитые вчера вино и коньяк давали о себе знать. Взрослые бурчали и были раздражительными, поэтому Арсен решил, что сходить к господину Вагаршаку будет хорошей идеей и предлогом отлучиться со стоянки.

Арсен влез в вартик и натянул свой лучший архалук (он же был и единственным) и, стараясь не особо попадаться на глаза взрослым, пошел со стоянки в город.

Шатры боша стояли на окраине квартала Конд. И этот пустырь боша занимали уже много веков. Так много, что местные старики и не помнят. Армяне, жившие в Конде, дружили с боша. Бедняк к бедняку тянется.

Имение господина Вагаршака располагалось, разумеется, не в Конде. И дорога к нему пролегала по весьма состоятельным кварталам. Арсен постоянно ловил на себе взгляды удивления, а иногда и пренебрежения. Оно и понятно — одежда в дырах, босые ноги, растрепанные и никогда не знавшие гребня кудри. А смуглая кожа мгновенно выдавала, что он боша. Не то чтобы в Эривани к какому-то народу относились хуже, чем к другому, но боша — это всегда бедняки. А зачем бедняку появляться у домов богачей? Неспроста, подозрительно. Вот и сторонились его прохожие, закрывались калитки, захлопывались окна. Но Арсен к этому привык, как и любой боша.

Прохожих становилось все меньше, исчезли ишаки и запряженные волами арбы с громадными колесами. Если кто и проезжал мимо, то в запряженном лошадьми экипаже. Вот расстояние между домов стало совсем большим, а аккуратные заборы ограждали почти что парки, в глубине которых с трудом виднелся дом владельца. У одного из таких заборов он остановился.

Широкие ворота были приглашающе распахнуты, в приусадебный сад уходила присыпанная битым кирпичом дорожка. Арсен уже было собрался спокойно пойти по ней, как его остановил скучающий у ворот сторож.

— Эй, малец, — окрикнул его сторож, — куда это ты собрался?

— К господину Вагаршаку! — не задумываясь, выпалил Арсен.

— Ишь, чего удумал! — насупился сторож. — А на кой он тебе?

— Он — большой друг нашей семьи, — честно ответил Арсен. — И мы вчера договорились, что я приду к нему.

— Гляди, важная персона какая! — ухмыльнулся сторож. — Сам господин Вагаршак ему встречи назначает! Не верю я тебе, вот что. Да и вид твой говорит о том, что место твое не в имениях богачей, а на городской площади в лучшем случае.

— Да ну вас, дяденька! — возмутился Арсен. — Так вы, чтобы не ошибиться, спросите его самого!

— Эть, быстрый какой! — всплеснул руками сторож. — Так вот я прям побегу спрашивать про твою душу, а ты тут подождешь, так, что ли?

— Ну, — согласно кивнул Арсен.

— А вот и не так! — сказал сторож. — Не могу я пост, значит, бросить-то. Так что коли хочешь увидеть господина Вагаршака, то стой тут и жди. Может, и повезет, и он не прикажет тебя плеткой отогнать от кареты. Много тут трется всяких, кто монеты у богачей клянчит… А бежать в парк даже не пытайся! Вот свистну, — сторож показал блеснувший свисток, — так на тебя сразу собак спустят.

Арсен грустно развел руками. Он присел к одному из столбов, на которых крепились ворота, и решил дожидаться своего шанса.

Накрапывал дождик, низко плыли облака, и Арсен потихоньку начал клевать носом, задремывая. Разбудил его шум копыт, доносившийся с дорожки до имения. По ней ехала небольшая аккуратная карета, запряженная парой лошадей. За спиной кучера был виден только пассажир. Но лицо его разглядеть не удавалось — из-за непогоды складная крыша была надвинута. У ворот экипаж притормозил, и с пассажирского места протянулась рука в кружевной перчатке. Рука эта вальяжным движением подозвала сторожа, который тотчас подбежал к экипажу.

— А кто это тут у нас ошивается возле ворот? — спросил голос.

И Арсен сразу же узнал голос вчерашней красавицы, дочери господина Вагаршака. Он сразу вскочил — всю дремоту как рукой сняло. Но понял, что для начала лучше пообщаться с ее отцом.

— Да вот, понимаете, юнец один, — ломая картуз, отвечал сторож. — Божится, что ваш отец назначил ему сегодня встречу.

— Мда-а? — с деланным удивлением спросила девушка, лица которой до сих пор не было видно. — Гм, ну что ж, пропусти его. Я разрешаю.

Сторож в ответ поклонился, кучер щелкнул вожжами, скрипнуло кирпичное крошево под колесами, застучали подковы. Повозка тронулась, набирая ход.

— Хм, — промычал сторож. — Повезло тебе, парень. Иди, давай, не стой столбом.

Арсен пошел. И только тут понял, что совсем не знает, как вести разговор с господином Вагаршаком. Общаться с людьми такой важности ему в своей жизни еще не доводилось. Он начал мысленно придумывать речь, которую хотел сказать Вагаршаку, но выходила какая-то ерунда вроде «я люблю вашу дочь и хочу на ней жениться». За такими мыслями он не заметил, как прошел через сад, миновал небольшой аккуратненький фонтанчик и поднялся по каменным ступеням. Вообще он не помнил, когда последний раз поднимался по каменным ступеням. Вроде это было во время летней перекочевки. Тогда их табор проходил мимо старинной церкви, стоявшей на высоком скальном утесе. И ко входу в эту церковь вела длинная лестница с казавшимися бесчисленными каменными ступенями. Края этих ступеней, когда-то острые, сейчас были стерты до почти идеально гладкой поверхности многовековыми шагами верующих. Ерец этой церкви рассказал Арсену, что количество ступеней символизирует число грехов человека, и, поднимаясь по ступеням, он поднимается над грехом.

Ступени вывели его на широкое крыльцо, окруженное по бокам невысоким каменным заборчиком с колоннами, по каждой из сторон на столбиках стояли каменные вазы, в которых росли цветы. Нет, это были не привычные полевые цветы. Которые всегда немного пыльные, но такие естественные. Это были заморские цветы, с большими лепестками насыщенного цвета. Садовник, видимо, успел их полить, потому как на листьях необычной формы блестели капельки чистой воды. От изысканных соцветий исходил тонкий аромат. Или же запах шел из-за белых занавесей, заменявших двери в сам дом. Арсен набрался смелости и шагнул за порог.

Глаза его не сразу привыкли к полумраку. В воздухе было прохладно, а ноги ступали не по холодному камню, а по дорогим мягким коврам. Даже самая лучшая постель, на которой Арсен когда-либо спал, была тверже того пола, который был в доме у господина Вагаршака. Аромат, встретивший Арсена на пороге, не усилился, но стал более четким. Понять, от чего исходил такой тонкий запах, он не мог. Легкий ветерок лениво раскачивал длинные занавески, прокрадывался в дом и неспешно уходил по витой каменной лестнице, затихая где-то на втором этаже. Окно в другом конце зала выходило в сад, поэтому свет оно давало темно-зеленый и совсем не яркий.

В углу большого зала стоял стол, накрытый белой скатертью. У стола стояли массивные стулья, а сам стол был накрыт, словно хозяева готовились к трапезе. Белый фарфор тарелок, блестящие столовые приборы, белоснежные салфетки. Стенки большого стеклянного графина, наполненного, судя по всему, водой, запотели. Медленно стекали вниз прозрачные капельки.

Рядом со столом Арсен разглядел диван, на котором неподвижно сидел какой-то человек. Лицо его было в тени.

— Прошу прощения, — сказал Арсен. — Я ищу господина Вагаршака. Не подскажете ли, где я могу его увидеть?

— Хм, — пробасила фигура в тени. — А с какой целью он тебе нужен?

— Это, прошу прощения, наше личное с ним дело, — ответил Арсен.

— Вот как! — воскликнул мужчина. — Весьма интересно!

Он пододвинулся поближе и тень перестала скрывать его лицо. Арсен с удивлением узнал в мужчине господина Вагаршака.

— Здравствуйте, господин Вагаршак! — воскликнул Арсен. — Прошу прощения, что сразу не узнал вас!

Арсен поклонился.

— Хм. Мне казалось, что те, кого ко мне присылают, должны узнавать меня по голосу, — сказал Вагаршак. — Впрочем, ты, скорее всего, новенький. Говори, с чем тебя прислали!

Господин Вагаршак позволительно махнул ладонью и откинулся обратно на диван.

— А меня, — сказал Арсен, — никто, собственно, и не посылал. Я сам к вам пришел.

— Кто же тебя в таком случае сюда пустил? — в голосе господина Вагаршака начали прорезаться злобные нотки.

— Сторож, — ответил Арсен.

— Вот как?! — почти вскричал Вагаршак. — Тотчас велю его расжаловать…

— … но ему приказала госпожа в экипаже, — добавил Арсен.

— Ах, во-от оно что, — уже тише сказал Вагаршак. — Ну, что ж, против воли своей дочери я не пойду. Говори, с чем пожаловал!

— Видите ли, господин Вагаршак, — смущенно начал Арсен, — я — лом. Ну, боша, то есть. Вы вчера почтили своим присутствием похороны дедушки Вазгена.

— Так, — согласился Вагаршак. — Вазген-джан в свое время мне очень помог. Полвека назад это уже было.

Голос господина Вагаршака заметно потеплел и, казалось, полностью оттаял.

— Так вот, — Арсен набрался смелости. — Я хотел бы попросить руки вашей дочери.

— Что, прости? — казалось, Вагаршак не услышал его.

— Я хочу взять вашу дочь в жены, — выпалил Арсен.

В дом вновь вернулась тишина. Но для Арсена она была наполнена грохотом от стука его собственного сердца. Казалось, он перестал дышать и совершенно точно умер бы, если бы господин Вагаршак сохранял бы молчание. Но он не позволил Арсену задохнуться.

С дивана послышались звуки, напоминавшие легкое покашливание, которые потом стали усиливаться, пока не переросли в смех. Смех усиливался, и скоро господин Вагаршак хохотал так, что гремели сервизы в стоявшем рядом с диваном буфете. Перестать смеяться он не мог и Арсен не знал, что делать. Видя, что Вагаршак повалился на бок, продолжая смеяться сквозь обильно проступившие на глазах слезы, Арсен подошел к стоящему на столе графину и налил из него воды. Но как поднести стакан к губам господина Вагаршака он не знал, поэтому так и стоял со стаканом воды в руках.

— Что вас так рассмешило, отец? — внезапно донесся девичий голос с порога. И Арсен сразу узнал голос своей избранницы. И понял, что именно она проезжала в экипаже за ворота.

— Ах-х-ха-а-ха-ха! Ох-х-ха-ха-ха! Сейчас, сейчас! — только и мог проговорить Вагаршак. — Фу-у-х-х!

Вагаршак снова сел на диване, утирая тыльной стороной пальцев слезы с глаз. Арсен протянул ему стакан с водой, стараясь не смотреть на девушку.

— Видишь, какое дело, Санам, этот молодой человек изволит утверждать, что он — твой жених, — проговорил, приходя в себя после приступа смеха, Вагаршак. — Знаешь ли ты этого молодого человека, дочь моя?

— Откуда же я могу знать его, отец? — ответила девушка, притворно выкатив глаза. — Ты только посмотри на него! Как он одет, на его волосы!

— Ну, вот! — ответил Вагаршак. — Это и ответ на твой вопрос, что меня так рассмешило.

— Не вижу в этом ничего смешного, отец, — сказала Санам и отвернулась к окну.

— А я вот думаю, когда свадьбу играть! — ответил Вагаршак.

— Так вы согласны выдать ее за меня? — удивился Арсен.

— Я так погляжу, что ты серьезный человек с серьезными намерениями, — сурово произнес Вагаршак. — Ну, тогда слушай. Принеси выкуп, которого достойна моя дочь. Принеси столько чистой золотой монеты, сколько может поднять ваш ишак. У вас, боша, я слыхал, они выносливые. А теперь — прочь отсюда!

Арсен поклонился и постарался побыстрее уйти из комнаты.

Глава 3

Да, дело было серьезным. Перед Арсеном стоял очень непростой выбор. С одной стороны, он прекрасно понимал, что такого огромного выкупа, который потребовал господин Вагаршак, он не соберет. Но в противном случае Арсен будет опозорен. Страшно сказать — все боша, все родственники, друзья и знакомые будут знать, что, во-первых, ему взбрело в голову выбрать себе невесту в обход решений старейшин, да еще и из такого знатного и богатого рода, а во-вторых, отказаться от своего выбора сразу после объявления выкупа родителями невесты! Если об этом кто-то узнает, то мало кто решится иметь дело с Арсеном, и всю жизнь его будет окружать ореол безответственного и легкомысленного человека. Но как и где найти столько золота, ему просто не приходило в голову.

— Ну, что ж, поздравляю тебя, братец! — язвительно сказал ему Вардан. — Теперь всю жизнь будешь выкуп собирать, может, на старости и сможешь накопить.

— Отстань, Вардан, и без тебя тошно! — отмахнулся Арсен от брата.

— А если серьезно, — Вардан присел рядом, — что собираешься делать?

— Какие тут могут быть варианты? — спросил Арсен. — Мы ж не грабители какие-то. Среди боша воров отродясь не было. Скот разводить, пастушить или землю пахать никто из нас не умеет, так что, если бы я даже и захотел, научиться мне всему этому не у кого.

— И? — Вардан вопросительно поднял брови.

— И. Надо заработать, — ответил Арсен.

— Несколько мешков золота? — всплеснул руками Вардан. — Ополоумел, брат. Да ни один боша таких денег отродясь не видывал!

— Что ж, значит, я буду первым, — грустно ответил Арсен.

— Ну-у… — неуверенно протянул Вардан.

— Что «ну»? — почти что вскричал Арсен. — Что ты предлагаешь? Пойду в Турцию. Буду корзины делать, обувку штопать, ложки резать. Если Господь будет ко мне милостив, то соберу выкуп. А если нет — то хоть скроюсь с глаз от позора.

— Мда-а, — хмыкнул Вардан, — дела-а-а…

Вечерело. Темнота постепенно расползалась от углов покосившихся домишек квартала Конд к их крышам. На небе эту темноту пронзали миллионы ярких песчинок звезд, а на земле — свет в окошках. Где-то горела свеча и было видно, как за кривоватым столиком склонили в молитве головы все члены семьи перед скромной (и, возможно, чуть ли не единственной за день) трапезой. Где-то трепыхался и чадил керосиновый фитиль, робкий свет которого вырывал из темноты изрезанное морщинами лицо старика, чьи руки уверенно орудовали солидных размеров сапожной иглой. Старик стремился доработать даже в темноте. На таборной стоянке на пустыре горели костры и исходили паром котлы, тявкали для порядка собаки, смеялись и плакали дети. Размеренно текла жизнь.

Отправиться в путь Арсен решил до рассвета. Родные его бы все равно не отпустили, тут и думать нечего, так что пробовать испрашивать разрешения он не стал. Предупредил только Вардана, который должен был прийти его провожать. Вещей у него было мало — старинный нож для резки ивовых прутьев, пара сапожных иголок, воткнутые в моток дратвы, коробочка с дешевой самодельной ваксой и щетка для чистки обуви составляли его рабочий набор. Из еды удалось набрать немного сушеной фасоли, несколько вяленых рыб и ломтиков копченой свинины, пяток яблок и мешочек шиповника. Все это Арсен сложил в маленький котелок, обернул мешковиной и уложил вместе с инструментами в заплечный мешок. Потом осторожно, стараясь не шуметь и никого не разбудить, он отодвинул полотно шатра.

«Все-таки есть преимущество, что в шатре самые молодые спят ближе всего к выходу», — подумал он, проскальзывая под полог входа.

Лежавший рядом с догоревшим костром лохматый пес встревоженно поднял голову и заворчал, но, признав Арсена, сразу же положил голову обратно на передние лапы и закрыл глаза. Больше уход Арсена никого не потревожил.

На границе пустыря начинались кусты. Ветер исправно набрасывал на них всякое тряпье, которое разлеталось со стоянки. В эти же кусты ходили по большой и малой нужде все от мала до велика. К выкопанным ямам вели тропки, и братья договорились встретиться у одной из таких, чтобы, если что, оправдать свое появление в ночную пору походом в туалет. Пока глаза привыкали к темноте, Арсен старался не спешить, боясь наступить на ивовый прут или щепку, но, освоившись, пошел споро. Фигуру Вардана он заметил издалека. Тот стоял, перетаптываясь с ноги на ногу, у ведущей в кусты тропинки.

— На, вот, — сказал Вардан, протягивая Арсену два изношенных башмака. — Себе на свадьбу берег, но тебе они сейчас нужнее.

— Да уж, Вардан-джан, как бы мне ноги не стоптать, — ответил Арсен. — Благодарю тебя!

— Надевай, давай, — кивнул Вардан.

— Здесь-то зачем? — удивился Арсен. — Тут каждая кочка известна. Вот дойду до камней и скал, тогда и надену. Чего зря обувку-то изнашивать?

— Как знаешь. Ну, ладно! Раз решил уходить, то не затягивай, а то скоро светать начнет, — сказал Вардан.

— Оставайся с миром, Вардан-джан!

— Иди с Богом, Арсен-джан!

Братья обнялись, а потом Арсен нырнул по еле заметной тропинке в кусты. Некоторое время из зарослей доносились удаляющиеся шорохи, но вскоре стихли и они. Где-то вдалеке протяжно закричала ночная птица.

Исчезновение Арсена заметили сразу. На молодых людях лежала ответственность за разведение огня, добычу дров и питьевой воды. Но костер рядом с шатром его семьи не горел, а ведра были пусты. Таиться было нечего, и Вардан рассказал всему табору о причинах ухода Арсена. Реакция была ожидаемо бурной. И как только не обзывали Арсена! Даже привыкшие к шуму-гаму на таборной стоянке псы жались по закоулкам, прижав уши и хвосты. Но в конце концов большинство решило, что цель заработать много золота вполне благородна для боша. А уж придется ли тратить его на выкуп или оно останется в таборе и будет распределено между семьями — время покажет да Бог рассудит.

Глава 4

— Эй, малой! — прокричал возница арбы. — Слазь. Развилка. Тебе во-он туда, а нам по этой дороге до дома.

Арба, возница которой подобрал Арсена, когда он стоял и смотрел на раскинувшийся внизу Эривань, стояла на перекрестке. По одной из трех дорог они сюда приехали, по другой, ведущей на север к озеру Севан, должна была продолжить движение, но путь Арсена лежал на запад. Ехали они долго — пара волов никак не была предназначена для скачек — но зато не на своих двоих. Спокойный размеренный ритм их шагов и скрип больших колес арбы убаюкали Арсена, и он мирно проспал почти весь путь.

— За деньгой, небось, подался? Вон, инструменты с собой взял, — возница кивнул на заплечный мешок Арсена, который тот как раз доставал из арбы и водружал себе на плечи. — Эх, чудак ты человек! Ничего хорошего ты у турок не найдешь. Ни-че-го, — возница с сокрушением покачал головой. — Не любят они армян.

— Как так? — удивился Арсен. — Как вообще можно не любить какой-то народ?

— Хех, вот ты удивляешься, а таких людей полно! — раздосадовано махнул рукой возница. — Кто-то иначе выглядит, разговаривает или вера у него отличается — и все! Он уже не человек и его можно во всех своих бедах обвинить.

— А чем им армяне мешают? — продолжал расспросы Арсен.

— Так все тем же. Вера у нас другая, они ж магометане все как один. Одежда другая, язык другой. Вот этим и не нравимся, наверное. Но, — возница пожал плечами, — Бог им всем судья! Бывай, мастер!

Возница похлопал прутиком по спинам волов и те нехотя зашагали.

— Спасибо, добрый человек! — сказал Арсен и пошел на запад.

Дорога была долгой. Начались первые перевалы, поначалу невысокие с пологим подъемом. Но каждый раз, спускаясь с очередного перевала, Арсен понимал, что поднимается все выше и выше. Природа вокруг становилась все более суровой, уступая растительности высокогорий. Влаги тоже было меньше, кругом простирались бескрайние нагорья. Жители местных селений были под стать природе — суровые, но невероятно гостеприимные и дружелюбные. Здесь жили уже не армяне, а незнакомые Арсену доселе курды, часть из которых были такими же кочевниками, как и боша. Только если боша были вынуждены постоянно менять место жительства из-за поиска сырья для изготовления корзин и сит да и новых покупателей для своих изделий, то курды двигались вслед за своими громадными стадами овец между зимними стоянками вблизи селений в долинах и летними пастбищами на высокогорьях. И если курманджи — курдский язык — был Арсену непонятен (хотя он с удивлением обнаружил несколько слов, которые, как он был уверен, есть только в секретном языке боша, ломаврене), то кочевнический быт являлся для него родным, а кочевник понимал кочевника и без слов.

Денег у Арсена не было вовсе, поэтому за ночлег и еду он решил отрабатывать своим ремеслом. У небольших речек находил заросли ивняка, нарезал прутья ножом и потом плел корзины. Деревьев с широким стволом на такой высоте не росло, но Арсен собирал старые поломанные деревянные изделия и старался дать им вторую жизнь. Так появлялись пусть и небольшие, но добротные сита, ложки. Становились заштопанными сапоги и портки, шапки и полотна шатров. Курды в свою очередь учили его шорному ремеслу — работать с кожей, ремнями, изготавливать и править сбрую. Кое-где удавалось поучиться у кузнецов. Выходили из-под его рук и аляповатые, но вполне рабочие ножи, гвозди для подков. Учился он и подковывать лошадей. В общем, и скучать не приходилось, и новые навыки появлялись, и это весьма радовало Арсена, ведь неизвестно было, что его ждет впереди.

Так, постепенно продвигаясь от одной кочующей группы к другой, Арсен старался придерживаться западного направления. Многие советовали ему пойти в сторону Трабзона, где он точно смог бы найти хороший заработок. В тех краях преобладающим населением были греки, а их отношение к армянам было подчас почти родственным.

Однажды, на западе ила Карс, рядом со стоянкой курдов появилась группа кочевников. Арсен ожидал увидеть стадо овец или лошадей, но из животных были только ишаки, навьюченные скупой поклажей. Курды, у которых Арсен остановился на несколько дней, рассказали ему, что это — абдалы. То ли народ, то ли гильдия. По языку и внешнему виду они были турки, но, как боша и курды, вели бродячий образ жизни. Чем они только ни занимались, но не скотоводством и сельским хозяйством! Женщины, как и у боша, гадали и попрошайничали по селам, мужчины торговали вразнос всякой мелочью, были музыкантами и певцами, жонглерами и фокусниками, некоторые семьи славились акробатами и канатоходцами. Колесили абдалы по всей Турции, не зная границ между илами и не имея привязки в виде скота, словно перекати-поле. Относились к ним с презрением и недоверием — а чего еще ожидать от людей, у которых нет своего дома и которые не особо стремятся им обзавестись? Которые сегодня здесь, а завтра — ищи-свищи их по бесконечным просторам. Но при этом никакое торжество турок не обходилось без мастеров-музыкантов абдалов, а турчанки целый год могли ждать абдалку, которая давала «особый приворотный заговор» на приглянувшегося парня.

Остановившиеся на ночлег абдалы, с которыми познакомился Арсен, двигались в сторону Стамбула. Этот гигантский город был центром притяжения не только всей Турции, но и многих других окружающих стран. Большой город, богатый. Работу там найти можно любую, и разбогатеть мастеру там можно очень быстро. Правда, путь не близкий, но абдалы знают короткие безопасные пути, так что через месяц уже будут в Стамбуле.

Арсен засомневался. Трабзон, конечно, был ближе. Но Стамбул — определенно богаче. Да и теплилась у Арсена надежда пробиться к тамошней армянской общине, по рассказам очень многочисленной. Не то чтобы он надеялся на какую-либо помощь, но общаться на родном языке все ж приятнее. В общем, пока ему больше нравился вариант пути до Стамбула.

«Коль не стану богатым, так хоть мир погляжу!» — утешал себя Арсен.

Он попрощался с курдами, которые взяли с него обещание обязательно навестить их на обратном пути. Он же в свою очередь пригласил их в Эривань. Теперь же его путь продолжился вместе с абдалами.

Очень уж они необычным народом были! И очень ему боша напоминали. Скот не держали почти никакой, только ишаков и псов. Что ни село, то заработок. Почти каждый день был на новом месте. Большие города старались обходить, ведь там строже следили за правопорядком, а к нарушению такового относили и бродяжничество, и попрошайничество. Но абдалов и это не останавливало, и многие их семьи частенько заходили в города, а некоторые и вовсе оседали там, в бедняцких окраинных кварталах. При этом ни язык, ни вера, ни внешний вид не выделяли абдалов из окружающих турок, поэтому затеряться в толпе такая группа могла мгновенно, как песчинка в пустыне. Так Арсен и затерялся, двигаясь через Турцию к Стамбулу.

Боша славятся своей музыкальностью, отдавая предпочтение громогласной зурне, звонкому дхолу и мелодичному струнному тару. Искусны они и в пении армянских песен. Желанные гости на любых застольях армян независимо от причин, радостных или грустных. Абдалы же поразили Арсена широтой своих возможностей: этот старик — прекрасный музыкант, великолепно играющий на багламе, тот мужчина — жонглер и фокусник, две женщины — гадалки, которые даже в бедной деревне найдут себе пропитание. Арсен учился всяческим хитростям у абдалов и сам учил их плетению корзин. Впрочем, ручному ремеслу те обучались с неохотой.

На выступлениях обязательно участвовали дети абдалов, и их тоненькие, пискляво-визжащие неокрепшие голоски переплетались с голосами стариков и мужчин. Днем на стоянках дети учились играть на струнных, ходить по канату. Девочки ходили с матерями, тетками и старшими сестрами на гадания, следили за движениями и фразами, которые произносили опытные гадалки, и наблюдали за реакциями местных жителей. Такие гадалки быстро и умело подбирали ключики к душам турчанок, открывая ларцы их душ, которые те держали под семью замками, и получали в награду немного съедобной снеди или денежную мелочь.

Фокусники собирали по вечерам на деревенских площадях разновозрастные толпы. И седые крестьяне, уставшие от дневной работы, и малыши с выпадающими молочными зубами горящими глазами смотрели на мельканье блестящих шаров, метание ножей, исчезновение и внезапное появление платков, танцы на канате высоко над землей.

Так, не спеша, но и не задерживаясь подолгу на одном месте, группа абдалов вместе с Арсеном достигли Каппадокии. Все здесь было по-другому. Люди, язык, вера. Абдалов здесь знали, а Арсен не особо выделялся из их группы, поэтому на него никто не обращал внимания.

Впервые после начала пути была долгая остановка. Группа абдалов задержалась в крупном каппадокийском селении Гереме. Сюда с южного побережья Турции, из окрестностей Мерсина, иногда приходили группы кочевых юроков, с которыми абдалы поддерживали дружеские отношения, обмениваясь сведениями о купцах, ситуациях на рынках в разных городах, новых законах, которые могли бы коснуться кочевников. Юроки напоминали курдов, такие же пастухи-скотоводы. А вот язык их был почти турецким.

Каппадокийский климат Арсену понравился. Он напоминал лето в Араратской долине. Но вот что действительно поразило Арсена — дома. Вся Каппадокия была изрыта, и то тут, то там в скалах темнели окошки жилищ. Абдалы остановились на ночлег в одном из таких пещерных поселений. Вход в такой дом был сокрыт за разросшимися низенькими яблонями с терпкими сочными плодами. Если не знать, что за зарослями есть проход, то никто никогда бы и не догадался. За входом была небольшая комната, в дальнем углу которой начинался проход на верхние этажи. Карабкаться приходилось и по выдолбленным ступеням, и по деревянным лестницам, и по бревнам с вырубленными на них ступенями. Наверху была комната гораздо большего размера, внешняя стена которой представляла большое окно, ограниченное естественным парапетом. Здесь было свежо, окно легко впускало ветер внутрь, а из прохода вниз еще и тянуло прохладой.

Пищу готовили на улице, на некотором отдалении от жилища, чтобы не задымить комнаты и не закоптить потолок. Старались без лишней нужды туда-сюда не ходить дабы не натаптывать тропинку, сохраняя целостность зарослей. Дети абдалов разбежались по округе и теперь отовсюду со скальных вершин доносились их звонкие перекрикивания, поднимавшие в небо стайки голубей.

На стене одной из пещерных комнат Арсен обнаружил удивительный знак — кто-то на освещаемой солнцем стене тщательно выдолбил изображение креста. Это показалось Арсену странным, ведь вся Турция была магометанской и иной веры тут не было и в помине. Может, кто-то сделал это изображение в насмешку или с издевкой? Ведь говорил тот крестьянин, что не любят в Турции армян, так быть может, не любят здесь и христианскую веру? Но у кого выяснить этот вопрос, Арсен не знал, а задавать его напрямую что абдалам, что юрокам он побоялся — мало ли как они воспримут вопросы про христианскую веру.

В общем, Гереме удивил. И до крайности необычными жилищами, и природой, вот вроде бы такой же, как, например, в Сюнике, но в то же время совершенно иной. И еще этот крест… Надо бы спросить кого, вдруг здесь тоже есть христиане? Но у кого? Да и как вообще узнать про таких людей?

Унывать времени не было. Арсен, набравшись в пути опыта, быстро нашел ему применение. Днем он чистил обувь на главной площади. Вместе с тем он присматривался к людям, пытаясь найти среди своих клиентов единоверцев. Мастерить корзины тут было не из чего, так как ивы из-за сухости в этих краях не росли. Поэтому вечерами Арсен взялся чинить обувь и иногда засиживался до рассвета, стремясь успеть выполнить заказ за ночь.

Гереме находился почти в самом центре Турции, и через этот городишко проходили торговые пути со всех концов страны. Отбоя от клиентов не было, как не было и конкуренции.

Он познакомился с пожилым плотником по имени Умар, который щедро делился хитростями работы с древесиной разных пород. Он показал, как пользоваться разнообразными сверлами и надфилями, шилами и пробойниками, что делало ремонт обуви и быстрее, и легче, и качественнее.

Арсен решил поднять цену за свои услуги и обновил рабочее место. Старый ящик заменил на специальную скамейку-приступочку, для своего сидения заместо пня приспособил низенький табурет. Да и место тоже решил сменить. Если раньше он махал обувной щеткой на площади в пыли среди фыркающих лошадей и вечно спешащих торговцев, то сейчас переместился в узенький переулочек, где не было никакой толпы, зато всегда была тень. Рядом была небольшая чайхана, где сутки напролет сидели седобородые старцы, попивающие чай и изредка курившие кальян.

За такое место пришлось платить. Едва только Арсен впервые появился на городской площади со своим ящиком и щеткой, ему быстро объяснили, что в мире этом ничего бесплатно не бывает, и за возможность заработать нужно платить. Ну а за возможность заработать больше платить полагалось больше. Человеком, говорившем от лица теневого преступного мира, был худой, словно жердь, мужчина неизвестно какого возраста. Страшно сутулый и немного скособоченный. Пальцы его рук были очень длинными и явно никогда не знали никакого физического труда. Зато они постоянно находились в каком-то движении, напоминавшем копошение личинок в навозе. Человека этого звали Рамзан. Поблескивая бритым черепом и сверкая темными глазами из-под рыжих бровей, он обходил рыночную площадь каждый день. Но даже если его не было видно, это не означало, что его вовсе нет. У преступного мира всегда и везде были свои глаза. Не находясь в особом восторге от такого устройства общества, Арсен, тем не менее, быстро смирился с этим, видя, что всех вокруг такое положение вполне устраивает.

И вот, когда Арсен заработал достаточно, он обратился к Рамзану. Тот в свою очередь не выказал ровным счетом никакого удивления, принял деньги и начал пересчитывать.

— Молодец, что решил улучшить свое, кхе-кхе, дело, — пробормотал словно самому себе Рамзан. — На это место новенького посадим.

— Новенького? А он тоже боша? — спросил Арсен.

— Не знаю, кто такие, кхе-кхе, боша, — сказал Рамзан. — Знаю, кхе-кхе, что есть поша. Наверное, это, кхе-кхе, то же самое.

— Может быть! — Арсен обрадовался возможности встретить соплеменников. — А что вы про них знаете?

— Да ничего особенного, — ответил Рамзан. — Бродят по всей Турции, делают корзины и эти, кхе-кхе, сита. А ты что же, поша, что ли?

— Да.

— А чего же за такое дело взялся? — удивился Рамзан. — Тебе бы, кхе-кхе, в путь-дорогу. Не держитесь вы долго на одном-то месте!

— Денег для калыма заработать мне нужно, — понуро ответил Арсен.

— Много? — спросил Рамзан.

— Много. 
— Кхе-кхе… Есть одна, скажем так, мысль. Я зайду к тебе сегодня, кхе-кхе, вечером.

Рамзан закончил пересчитывать деньги, кивнул Арсену и пошел восвояси.

«Здесь тоже есть лом!» — радостно думал Арсен. «И я могу с ними встретиться!»

Остаток дня пролетел абсолютно незаметно, мысли о возможности встречи с другими боша и грела, и будоражила его, из-за чего он совершенно забыл про визит Рамзана.

Арсен делил крышу с тем-самым плотником Умаром. Тот жил без жены — она оставалась на летнее время в далекой деревушке присматривать за хозяйством, пока муж отправлялся на заработки. И вместе с Арсеном вздрогнул, когда в хлипкую дверцу еле слышно постучали. За окном уже стояла теплая темнота каппадокийской ночи, скрипели цикады и посвистывали сычики. Отворив дверцу, Арсен ожидал увидеть хотя бы какой-то источник света, но Рамзан в таковом, по-видимому, не нуждался.

— Дело заключается в том, — с порога начал Рамзан, — что ты можешь легко и быстро разбогатеть. Именно так, как ты, кхе-кхе, хочешь, я верно полагаю?

Арсен осторожно кивнул.

— Прекрасно. Тогда слушай. Ты же уже бывал в, кхе-кхе, пещерных жилищах по дороге сюда?

Арсен снова кивнул.

— И ты видел кресты. Это был не вопрос. Но откуда этот Рамзан знает про то, что Арсен видел тогда тот крест? Ведь он никому об этом не говорил!

— Не удивляйся, — сказал Рамзан. — Их невозможно не увидеть. Все очень просто. Все окрестные скалы изрыты такими, кхе-кхе, пещерами. И в некоторых из них сохранились древние христианские церкви. Как ты, кхе-кхе, понимаешь, все жители Каппадокии — мусульмане. Но когда-то давно здесь жили христиане.

Рамзан замолчал, разглядывая Арсена. Того же переполняла радость.

«Здесь жили христиане! Быть может, кто-то еще остался! Я смогу их найти», — думал он.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросил Рамзан.

— Я, — запнулся Арсен, — надеюсь найти кого-то из людей христианской веры.

— Не стоит, кхе-кхе, тешить себя напрасными надеждами, — Рамзан покачал головой, — они жили здесь очень давно и сейчас уже никого, кхе-кхе, не осталось. Но ты думаешь не о том.

Рамзан снова замолчал, прислушиваясь ко звукам за стенами. Потом снова заговорил, но уже гораздо более тихим голосом.

— Да, здесь жили христиане. И они строили в скалах, кхе-кхе, свои церкви — в одной из таких ты и увидел высеченное изображение креста.

Арсен кивнул.

— А в некоторых из таких церквей, — продолжал Рамзан, — они спрятали свои сокровища. Поверь, им было что прятать, ведь они, кхе-кхе, торговали со всем светом.

— Прости, Рамзан, — сказал Арсен, — но я пока совершенно не понимаю, при чем тут я.

— Я предлагаю тебе отыскать какие-то из этих сокровищ, — ответил Рамзан.

— Ну… — замялся Арсен. — Как же я их найду? Это надо же знать, где искать, хотя бы примерно. А то так всю жизнь можно потратить на поиски и искать совсем в другом месте!

— Конечно, — согласился Рамзан. — Эти сокровища ищут давно и многие, кхе-кхе, знают, где искать. Хотя бы примерно. Если ты согласен, то завтра я познакомлю тебя с такими людьми.

Сокровища. С одной стороны, это означало богатство и возможность сразу получить необходимые для калыма деньги. А с другой… Ох уж этот Рамзан. Вроде тощий кривой замухрышка с пустыми глазами. Но Арсен уже наслушался рассказов, какая грозная и мерзкая сила стоит за этими тщедушными плечами. Рамзан был так, даже не голосом, а всего лишь устами преступного мира. И мир этот был страшен и неприятен Арсену. Но желание побыстрее покинуть чужбину и вернуться домой оказалось сильнее, и он согласился. Рамзан же ответил, что на следующий день пошлет человека к Арсену.

Глава 5

— Ты что ли Арсен? — раздался над головой у Арсена резкий хриплый голос.

Он поднял голову и увидел своего сверстника. Алые шаровары, подпоясанные темно-фиолетовым атласным поясом, за который был заткнут кинжал в усыпанных драгоценными камнями ножнах. На голове — красная феска. Жиденькие усики были старательно подкручены, а веки явно темнели тенями. Парень попыхивал трубкой с длинным чубуком. Он смотрел на Арсена резким вызывающим взглядом, слегка задрав нос.

— Ну, так что? — снова спросил парень

— Да, — ответил Арсен, — это я.

— Отлично, — ответил парень. — Меня зовут Мустафа. Собирай свою лавочку.

— Но я еще не доработал сегодня, — возразил Арсен.

— Если ты собираешься заниматься серьезными делами, — процедил сквозь зубы Мустафа, — то придется слушаться старших.

— Так ты вроде не старше меня-то, — ответил Арсен.

— Дерзишь, — прошипел Мустафа. — Но это хорошо. Значит, есть зубы. Я бы пересчитал тебе их с легкостью, но сегодня не тот день, когда следует привлекать к себе внимание. Так я последний раз тебе говорю — собирайся и уходим отсюда.

— Ладно, — ответил Арсен и начал собирать свои инструменты.

— Советую тебе поторопиться, — сказал Мустафа.

— Слушай, ты же явно никогда ничего руками не делал, верно? — спросил Арсен. — Откуда ты можешь знать, каково это? В таком серьезном деле, как мое, торопиться нельзя. Иначе будут бо-о-льшие убытки.

Мустафа что-то проворчал и отвернулся, дожидаясь Арсена. Тот же собрал инструменты в новый ящик с ручкой для переноски, закрыл защелку и сказал:

— Я готов, можем идти. Только инструменты по дороге домой занесу.

— Нет времени, — ответил Мустафа. — Вот он донесет.

Мустафа кивком головы указал на бесшумно подошедшего парня. Черноволосый и кудрявый, босой, в рваных штанах, он и резко выделялся на фоне «кричащего» одеяния Мустафы, и сливался с шумящей толпой, мгновенно становясь ее частью. Кудрявый подхватил ящик и шагнул в толпу, сразу скрывшись с глаз.

— Но, — попытался запротестовать Арсен, — он же не знает, куда идти?

— Знает. К дому плотника Умара, — ответил Мустафа. — За тобой давно следят наши люди, и мы многое о тебе знаем. Поэтому, если решишь кому-то о нас рассказать — берегись. Мы ходим во тьме и совсем не хотим являться свету.

Они шли в молчании. Мустафа вел узкими улочками, воняющими помоями, ослиной и человеческой мочой. Внезапно он зашел через маленькую дверцу в чей-то жилой дом. Но домочадцы ничуть не удивились его резкому визиту, как только разглядели гостя. Вопросов никто не задавал. Мустафа протиснулся сквозь переходы и коридоры и вышел через заднюю дверь в совершенно другом месте. Кругом цвели лавандовые поля, а шум города был где-то за спиной.

«Мы оказались за холмом», — понял Арсен.

Гереме находился в небольшой котловине, зажатый между невысокими холмами с обрывистыми стенами. И все холмы были изрыты пещерными жилищами. Часть из них использовались как хозяйственные постройки для скота и хранения крестьянских инструментов, а часть продолжала использоваться для жилья, особенно бедняками. Знающий все эти ходы мог легко и незаметно скрыться из городской толпы в безлюдные пространства, лежавшие вокруг городка.

Тропинка, по которой они шли, петляла среди торчащих тут и там каменных столбов, во многих из которых явно были жилища, но увидеть вход в них не удавалось — так искусно он был замаскирован, да и скрывали подножия густые заросли колючих кустарников. Мустафа остановился на небольшой полянке, укрытой тенью очередной гигантской каменной колонны, напоминавшей шляпку поганки на тонкой ножке. Арсен хотел было спросить, не пришли ли они, но Мустафа остановил его быстрым жестом. Зашелестели кусты, и из-за них вышел тот самый кучерявый парнишка, взявшийся отнести инструменты Арсена.

— Ну? — спросил Мустафа.

В ответ парнишка просто кивнул.

— Хорошо. Тогда пошли, — сказал Мустафа.

Шли они недолго. Тропинка вывела на пространство между несколькими каменными «пальцами». Рядом с низенькими деревцами был сооружен небольшой загон, где паслись лошади. Вокруг открытого пространства стояли шалаши. В центре вяло горел костер, в большом котле булькало что-то, источающее запах вареной чечевицы и острого перца. Еще пахло горелым хлебом и древесным углем.

Арсен не сразу разглядел парочку молодых людей, прислонившихся к стволу дерева. Оба смотрели в упор на Арсена и не выдавали себя ни малейшим движением. Кудрявый парнишка снова куда-то исчез, зато Арсен увидел стоящего на той тропинке, по которой они только что прошли, высокого молодого человека.

— Я гляжу, вы не особо скрываетесь, — сказал Арсен, кивком головы указав на дымящий костерок.

— Так мы уже прилично отошли от города, — ответил Мустафа, — ну а тех, кто сюда специально забредет, нам есть чем встретить! — он похлопал по заткнутому за пояс кинжалу.

— А если это пастухи будут какие-нибудь? — спросил Арсен.

— Да ты что, пастухи знают, что сюда заходить не надо! — засмеялся Мустафа. — Эй, Алия! Я вернулся!

— Тебя сложно не услышать, еще на подходе тебя услыхала, — донеслось из большого шалаша. Рваная и дырявая ткань, заменявшая дверь, приподнялась и на улицу вышла девушка. Ну, то есть Арсен только потом понял, что это девушка. Короткие волосы, мужская одежда, манера держаться и разговаривать выдавали больше такого же парня, как и Мустафа.

— Кого это ты привел? — спросила девушка.

— Это — Арсен, — ответил Мустафа, — он от Рамзана.

— А, вот оно чего, — кивнула девушка. — Ну, давай знакомиться. Меня Алия зовут. Еще вместе с тобой пришел Эргаш. Он у нас неразговорчивый. Кстати, вы с ним похожи. Так, и что же?

— А что? — не понял Арсен.

— Ну, ты теперь, значит, хочешь с нами работать? — спросила Алия.

— Я не знаю, — ответил Арсен. — Рамзан мне сказал, что вы знаете, где можно сокровища найти.

— О, да! — весело воскликнула Алия. — Округа полна сокровищами! Они лежат себе спокойненько и только и ждут, как вот такой лопоухий, как ты, придет и заберет их себе, чтобы легко разбогатеть.

— Ничего я не лопоухий… — запротестовал Арсен.

— Да? — спросил Мустафа. — А какой же?

— Обычный, — буркнул Арсен в ответ.

— Ну и ты думаешь, что те самые сокровища так легко найти? — спросила Алия.

— Ничего я не думаю, — ответил Арсен. — Я не находил никогда никаких сокровищ. Рамзан сказал, что вы знаете, как это сделать, Мустафу вот прислал.

— Да эт понятно все! — махнула рукой Алия. — Ладно. В общем, не такое уж это простое дело. Сначала нужно вообще узнать хотя бы примерно, где сокровища могут быть спрятаны, они же не просто так по округе разбросаны! А вся округа этими треклятыми пещерами изрыта.

— Так а как же узнать, где клад зарыт может быть? — удивился Арсен.

— Вот для этого есть у нас еще люди, которые ходят по округе, спрашивают у местных, может знает кто, какие где интересные места. А уж только потом мы туда лезем, смотрим, — ответил Мустафа.

— А ты же часто с людьми общаешься, они многие личные тайны тебе доверяют, — сказала Алия, — ну вот и будешь их спрашивать, может, кто знает что-то для нас интересное. А как узнаешь чего — так вместе туда и полезем.

— Ты спрашивай осторожно, не напрямую, — слегка приобняв одной рукой Арсена, доверительно произнес Мустафа, — чтобы собеседник ничего не заподозрил.

— И не только про старинные сокровища спрашивай! — ухмыляясь, сказала Алия. — Может, кто-то знает про какие-то другие сокровища. До таких и добраться иногда проще, верно, парни?

Алия обернулась к стоявшим у дерева людям, те в ответ рассмеялись.

— Может, нам в мечетях поспрашивать для начала? — спросил Арсен.

— Это еще зачем? — непонимающе вытаращилась на него Алия.

— Ну… Может, они знают, где были в древности церкви, в которых сокровища быть могут… — осторожно ответил Арсен.

— Они-то, может, и знают, — сказал Мустафа, — только нам-то это зачем? Чем меньше людей будут знать про наши планы, тем лучше.

— Но это же церкви, пусть и старые… — попытался возразить Арсен.

— Да мне абсолютно безразлично, церкви это или могилы, — зло прошипела Алия, — это золото! А мы можем его забрать. Вот и все, что имеет значение. Если тебя что-то не устраивает — тебя никто ни к чему не обязывает. Но…

— Но я бы не советовал, — докончил Мустафа, — кому-либо о нас рассказывать. А то нам придется с тобой говорить иначе. Зато весьма коротко.

Мустафа резко выхватил кинжал из ножен и незаметным движением руки метнул его вперед. Лезвие мелькнуло и вонзилось в ствол дерева на уровне головы человека. Больше вопросов он не задавал.

— Очень надеюсь, что мы поняли друг друга, — сказала Алия. — Эргаш проводит тебя.

Снова возник тот кучерявый босой парнишка, которого звали Эргаш. Он посмотрел на Арсена и махнул рукой, приглашая следовать за собой.

— Резковато ты с ним, — сказала Алия, когда Арсен скрылся за поворотом тропинки в зарослях терна, — напугаешь.

— А пусть боится! — напыщенно ответил Мустафа. — Мы пока еще не знаем, что он за птица, надо проверить.

— Допроверяешься. Глядишь, он и в атаманы выйдет, — ухмыльнулась Алия.

— Кто?! Вот этот? — с деланым удивлением воскликнул Мустафа. — Да ни в жизнь! Ему и обувку-то чистить и починять — уже верх доступного.

— Ну, это уже что-то! — сказала Алия, скрываясь в своем шалаше. — Некоторым, вон, и это недоступно…

Но Мустафа ее уже не слышал, он пошел проверить стоявших в загородке коней.

«Да как же я ему разузнаю-то про клад!» — напряженно думал Арсен, спеша за Эргашем. «Я ж и языка-то особо не знаю. На Бога только надеяться остается. Авось, и выведет. Как вот эта тропа».

Тропа между тем семенила между кустов терна и огуречных полей, приближаясь к скалистому холму. Обогнув здоровенный валун, в незапамятные времена рухнувший с вершины, тропа нырнула в черный проход, из которого откровенно несло отхожим местом. Эргаш явно шел именно к нему.

— Эй, я туда не полезу! — громким шепотом сказал Арсен. — Это же туалет!

— Да, это туалет, — обернувшись, спокойно сказал Эргаш, — но если ты хочешь быть с нами, то тебе стоит привыкать пользоваться любыми проходами. Иногда это поможет тебе достать добычу, а иногда просто спасти свою шкуру. Когда за тобой гонятся янычары, ты не то что в отхожее место с головой нырнешь, ты еще и просидишь в нем целый день, пока на голову тебе гадить будут. Речная вода смоет всю нечисть, а вот коли тебе кровь пустят ятаганом, то уже без разницы будет, мылся ты до этого или нет.

После этих слов он резко развернулся и снова пошел по тропе к проходу. Арсен зажал нос пальцами и пошел следом. Оказалось, что пещера использовалась как отхожее место только рядом с входом. Чуть дальше проход сужался, и возвращалась чистота. Но идти было невозможно уже по другой причине — приходилось ползти на четвереньках, а потом уже и просто распластавшись на животе, столь узким был проход.

— Эй, как там тебя, Эргаш! А что, ход тут не могли пошире сделать? — выплевывая песок, спросил Арсен.

— Этот ход не человек делал, а сама природа. Его вода промыла, — отвечал ползущий впереди Эргаш.

— Так, а куда же сейчас вода ушла? — удивился Арсен.

— А сейчас ее на колодцы разобрали и на поля отвели, — ответил пыхтевший впереди Эргаш.

Ход закончился в заброшенном доме, который использовался местными пьяницами для посиделок. Разумеется, их появление осталось полностью незамеченным. Простившись с Эргашем, Арсен побежал домой. Работать сегодня он не планировал — день клонился к вечеру да и роились в голове мысли рассерженным роем.

Дядя Умар встретил Арсена как обычно, в груде стружек.

— А, вернулся, Арсен! — поприветствовал дядя Умар. — Инструменты твои вон там. И плата.

— Какая еще плата? — удивился Арсен.

— Тот паренек, который принес инструменты, так и сказал: «Плата, мол, за сегодня». Вот.

Арсен поднял и взвесил в ладони мешочек. В нем было сильно больше монет, чем он обычно зарабатывал за день.

«Заманивают», — подумал он. — «Ловко. Знают ведь, сколько я зарабатываю, знают, что коплю. Хитрые и подлые. Но деньги мне нужны, да…»

Ранним утром следующего дня Арсен снова был на своем рабочем месте, словно ничего и не было вчера. Понимая, что среди его клиентов действительно могут быть те, кому известно про клады в окрестных селениях, Арсен решил попробовать как-то найти таких людей.

Люди к нему приходили разные, кто-то первым начинал беседу, кого-то надо было разговорить. Это было сложнее всего.

Такие, как, например, Рамзан или Мустафа, действовали иначе — они опаивали или окуривали человека. И тот в полубессознательном состоянии мог выложить свои самые потаенные секреты. Но были и такие, кто не был падким на выпивку и иные соблазны, зато был при деньгах и любил следить за своим внешним видом.

Мало кто привык чтобы чистильщик обуви справлялся о здоровье и делал комплимент о хорошем внешнем виде, поэтому Арсен быстро понял, что такие попытки не будут увенчаны успехом. Зато он попробовал другой подход. И вот однажды уловка сработала.

— О, господин, какой у вас красивый перстень! — восторженно сказал Арсен.

— Нравится? — хозяин перстня довольно покрутил ладонь у себя перед лицом, любуясь драгоценностью. — Тебе-то до такого — как верблюду до луны!

— Он такой дорого-ой? — с деланым удивлением произнес Арсен.

— Конечно, а ты что же думал? — удивление богача было неподдельным.

— Я думал, такие перстни дешевые. На днях я нашел один такой в заброшенном селении в часе ходьбы отсюда.

— Где?! — богач даже привстал в кресле. — Где ты нашел такой перстень?

— В заброшенном селении, в часе пути отсюда. Я продал его купцу на рынке, и он отправился туда в поисках других украшений, хотя я уверял его, что мы с товарищами там все перерыли.

— Давай договоримся, — доверительно наклонился богач к Арсену, — что ты обязательно расскажешь мне, если найдешь что-то.

— А вы можете подсказать, где искать? Ведь округа велика, а просто так рыть песок не хватит и всей жизни, — сказал Арсен.

— Подскажу, — тихо ответил богач. — Я пришлю к тебе человека сегодня вечером. Но имей в виду, — богач наклонился к Арсену, — я буду за тобой следить, и если узнаю, что ты работаешь еще на кого-то, а меня просто используешь, то ты очень скоро найдешь свою голову в придорожной канаве, понял?

— Что вы, господин! Я и думать не смел!

— Ну, вот и договорились.

Богач поднялся с кресла, бросил Арсену пару монет и медленно пошел по своим делам. Арсен сидел ни жив, ни мертв. С одной стороны, удалось — нашелся тот, кто знает, где искать клады, а с другой стороны повеяло серьезными опасностями. Из ступора его вывел хлопок по плечу.

— Ну, чего, я гляжу, нашел ты человека, а? — радостно спросил Мустафа.

— Тихо ты, — повел плечом Арсен. — Он обещался вечером кого-то прислать, кто и расскажет. А еще, — он сурово поглядел на Мустафу, — сказал, что будет за мной следить, и что если я кому что-то расскажу…

— Ну, это понятно все, — отмахнулся Мустафа.

— Нет, послушай! — попытался запротестовать Арсен.

— А ты думаешь, мы за тобой или ним следить не будем? Эргаш уже у него «на хвосте» сидит, за твоим вечерним гостем Алия следить будет. Ну а я — за тобой. Не пропадешь! — ободряюще ухмыльнулся Мустафа.

Арсену только и оставалось, что сокрушенно вздохнуть.

Волнение, зародившееся в груди Арсена с началом сумерек, полностью охватило его после заката солнца. Мимо, посвистывая, прошел Рамзан, делавший вид, что знать не знает Арсена. В мальчишке, тащившем упирающегося ишака, он с трудом узнал Эргаша. Алия и Мустафа, очевидно, тоже были где-то поблизости.

Наступила темнота, люди почти покинули улицы. Гереме перемигивался огоньками лампадок, свечей и фитильков. Оглушительно стрекотали цикады, бесшумными черными росчерками носились козодои, на грани слуха скрипели летучие мыши.

— Эй, парень, — вывел Арсена из дремотного оцепенения чей-то тихий голос. — Слушай внимательно, повторять не буду.

Поначалу Арсену показалось, что голос принадлежал сгустку ночной темноты. Глаза, вроде бы уже полностью привыкшие к слабому освещению, никак не хотели выделять что-то человеческое. Но потом Арсен все же понял, что голос идет от какой-то мешкообразной фигуры, стоявшей почти вплотную рядом с ним у стены дома.

— Недалеко отсюда есть пещерная церковь. Мы не говорим о ней никому, иначе это вызовет конфликт и прольется много крови, а нам сейчас это не нужно. Но ты — чужак. В этой церкви должны быть сокровища. Трудность же заключается в том, чтобы забраться туда, ведь она не просто на скале, но и в каменной башне. В самой высокой из каменных башен неподалеку от селения Ак-Ыгдыр.

Проговорив это, фигура отступила на пару шагов назад, так, что Арсен совершенно перестал ее различать. Шагов же он не услышал вовсе.

Глава 6

Наблюдавшие за Арсеном товарищи сильно удивились, когда тот стал собираться уходить.
Мустафа, встретивший его у дома плотника Умара, поначалу чуть не пустил в ход кулаки.

— Ты что же это, сбежать решил? — напустился он на Арсена.

— С чего ты взял?! Я же все узнал! — отвечал Арсен.

— Как ты мог узнать?! — не понимал Мустафа.

— Ко мне подошел человек во тьме, а вы никого и не заметили! Но теперь я знаю, где надо искать! — обиженно ответил Арсен.

— Как же это мы ничего не заметили… — обескуражено спросил Мустафа.

— А я говорила, что Арсен с кем-то все же встретился. С кем-то, кто гораздо опытнее нас, — сказала вышедшая на свет Алия. — Ладно, заноси вещи в дом и пойдем к нам. Надо обсудить новости.

— Нельзя, — покачал головой Арсен. — Мне ясно дали понять, что за мной будут следить. Сейчас за мной следить еще легче, мы ведь как на ладони, даже если на город просто с далеких холмов смотреть.

— А ведь ты прав, — согласился Мустафа, словно удивляясь своим словам.

— Так и как же нам новостями теперь обмениваться? — спросила Алия.

— Есть одна идея, — сказал Арсен. — Завтра днем приходите по одному ко мне. Лучше всего приносите башмаки на ремонт, а потом приходите забирать. Когда будете забирать, то я вам буду рассказывать. Только нельзя надолго задерживаться, а то чего заподозрят.

Так и решили. На следующее утро Арсен как ни в чем ни бывало работал на своем месте. Первым к нему с тремя башмаками пришел Мустафа, одетый настолько скромнее, насколько смог.

— Ты зачем три башмака принес? — прошипел сквозь зубы Арсен.

— Не знаю! — грозным шепотом ответил Мустафа.

— А, ну так я скоро все и сделаю, не извольте беспокоиться! — громко сказал Арсен. — А за башмак на материалы — это спасибо, лишними материалы не бывают. Вот, взять хотя бы и гвозди, — Арсен понизил громкость голоса, показывая пальцем на шов ботинка. — Мне сказали, где нужно искать заброшенную церковь, там должны быть сокровища. — еле слышно проговорил он.

— Где? — чуть не схватил его за грудки Мустафа. — Уверяю вас, я постараюсь как можно скорее! — снова повысил голос Арсен. — Силой тут, увы, никак не поможешь!

— Ладно, — сказал Мустафа. — Жди Алию, она скоро придет.

Мустафа развернулся и ушел.

— Все сделаю в срок, не извольте беспокоиться! — помахал ему вслед Арсен и снова вернулся к обуви, как будто только этим и были заняты все его мысли.

День тянулся как обычно, клиенты приходили и уходили. Арсен для порядка занимался и башмаками, принесенными Мустафой. Работы там было не много, но он для вида усердно ковырялся.

— Я погляжу, мастер, работа у вас кипит! — громко произнес кто-то рядом.

— О, да, господин! Господь милостив, — сказал Арсен и поднял глаза на очередного посетителя. И ужаснулся. Вместо глаз у того были белые бельма. Невидящим взором он уставился на Арсена, но Арсену чудилось, что этот страшный человек смотрит прямо в его душу.

— Истинно так! И хвала тем, кто верен слову своему, ибо если предаст он слово свое, то кара страшная постигнет его, — сказал страшный незнакомец.

Арсен не нашелся, что ответить на такие слова, и просто кивнул.

— И люди, я погляжу, ходят к вам разные, — сказал слепец.

— Работа у меня такая, господин, самые разные люди приходят! — радостно отвечал Арсен. — Кто-то обувь почистить, кто-то — отремонтировать. Слуги уважаемых людей приносят их обувь. Вот утром приходил человек одного богатого ростовщика, мир ему, принес два башмака и один подарил на материалы. А хорошие материалы, господин, сейчас достать очень тяжело! Тут, вот, кожа хорошая, а верх атлас. Пуговицы перламутровые, жемчуг по кайме.

— Ну, не буду вам мешать, мастер! — прервал его тираду слепец. — Помните про данные вами обещания.

И ушел. Арсен понял, что весь покрылся холодным потом. Стараясь не подавать вида, он кое-как утерся и постарался продолжить работу. Через какое-то время он заметил, что к нему идет Алия.

— А, здравствуйте-здравствуйте, госпожа! — прокричал Арсен на всю улицу так, что Алия вздрогнула от неожиданности. — Вот, можете передать хозяину, все отремонтировал!

Арсен протягивал пару сапожек явно не на мужскую ногу, но кто ж издалека разглядел бы размер.

— Так чего ты узнал? — шепотом спросила Алия, подошедшая якобы оценить качество ремонта.

— Название селения! — тихо ответил Арсен. — Рядом с которым в скальных башнях заброшенная церковь с кладами есть.

— Говори название! — прошипела Алия.

— Ну уж нет! — покачал головой Арсен. — Вечером приду в лагерь, расскажу, а наутро вместе туда и пойдем.

— А ты быстро учишься, молодец! — Алия улыбнулась. — Милые сапожки, это мне? Очаровательно.

Алия схватила сапожки и быстро пошла дальше по улице. Арсен чертыхнулся.

День тянулся, словно густая приторная патока. Часы, обычно наполненные работой, заменились на бесконечную череду волнений. В итоге к концу дня Арсен вздрагивал чуть ли не от каждого резкого звука на улице. Но вот на Гереме опустилась вечерняя прохлада, горожане разошлись по домам, и Арсен с долгожданным облегчением собрался и пошел домой. Занеся инструменты в дом плотника Умара, Арсен вышел под предлогом усталости от дневной жары и медленным прогулочным шагом дошел до одного из зданий, где, как он знал, был отнорок на другую сторону холма. Там он остановился, потом присел около дома и глядел на звезды. Потом зашел внутрь, в густую тьму и долго сидел в дальнем углу, вслушиваясь и всматриваясь в темный овал выдолбленного в скале окна. Подождав так около получаса, он максимально бесшумно скользнул в укрытый грязными рогожами лаз. Буквально сразу столкнулся нос к носу с Эргашем и чуть не заорал от неожиданности, но сдержался. Эргаш жестами попросил молчать и остался дежурить около входа, а Арсен пополз дальше. У выхода его уже ждала Алия. Ее лицо скрывал капюшон, ноги были обуты в сапоги мягкой кожи чудесной выделки (дорогие, поди), на руках были надеты наручи с металлическими набойками. В самом лагере было тихо и пусто, он казался полностью необитаемым. Алия подвела Арсена к загородке, где стоял Мустафа и держал за удила двух коней.

— Залезайте, — шикнул Мустафа. — Скачите до развилки и ждите меня там.

Голос его не располагал к беседам и дискуссиям, поэтому Арсен влез в седло и мягкой рысью поехал вслед за Алией. Луны не было, поэтому ориентироваться приходилось лишь по контурам гор на фоне неба да отсветам от земли. Темнота же сулила либо твердь скал, либо деревья и колючие кусты, либо пропасть. Вот дорожка повернула и показалась та самая развилка. Услышав топот копыт, из кустов вышел конный, ведя в поводу оседланную лошадь. Это был Рамзан.

— Где Мустафа? — спросил он.

— Сказал ждать нам здесь, — ответила Алия.

— Долго ждать нельзя. За нами обязательно будет погоня. Если мы их и перехитрили, то очень ненадолго, — сказал Рамзан.

— Так, а что же мне теперь, даже за инструментами вернуться не получится? — спросил Арсен.

— Такая уж у нас судьба, — бесстрастно ответил Рамзан.

В кустах послышался треск, затем отборная ругань и вот на развилку вылетел Мустафа.

— Так, Арсена вычислили, но Эргаш постарается заплести им следы. Он долго их за нос водить сможет, если повезет, то и до утра, — выпалил он. — Ну, что за селение тебе сказали, Арсен?

— Ак-Ыгдыр, — ответил тот.

— Два часа быстрым ходом, — задумчиво проговорила Алия.

— Погнали. Вперед, вольница! — крикнул Мустафа.

Дальше был полет во тьме. Арсен изо всех сил старался не думать о том, что будет, если он напорется на торчащую ветку или врежется в скалу. Четверка проносилась мимо обдающих прохладой прудов рядом с источниками, мимо пастушеских шатров и гигантских стад, пахнущих молоком и навозом. Словно ночные козодои, они врывались на главные улицы селений и тотчас исчезали во мгле уже с другого их конца, так, что ничей сон не был нарушен.

Перед одним из селений Мустафа остановил безумную скачку сквозь тьму. Уставшие лошади тяжело дышали, пот ручьем стекал по их крупам. Арсен, не привыкший к таким скачкам, чувствовал себя так, словно его крепко поколотили ногами. Пытаясь очистить глаза и рот от набившихся туда мелких мушек, он плевался и тер уголки глаз пальцами.

— В следующий раз обмотайся тонким шелковым платком, — сказала Алия, — вот как я.

Действительно, лица Алии, Мустафы и Рамзана были обмотаны так, что для глаз оставалась лишь небольшая щелочка.

«Следующий раз… А будет ли он?» — подумал Арсен. — «Если это будет опять такая же безумная скачка, то я возражаю».

— Селение Ак-Ыгдыр, — указал кивком головы Мустафа. — И я бы предпочел его обойти стороной. А вон вдали — скальные башни. В одной из них должна быть церковь. Если, конечно, тебя не обманули.

— С чего бы? — спросил Арсен.

— Они могли бы тебя проверять, — ответила Алия, — есть ли у тебя сообщники или ты один, как им и сказал.

— Ну, получается, проверку их я не прошел, — мрачно подытожил Арсен.

— Или, — сказал Мустафа, — это вовсе не проверка, а в башне действительно есть церковь с кладом. Тогда вперед!

В селение они не заходили. Даже собаки не почуяли. У подножия огромных скальных башен их застал рассвет.

— Интересно, в какой именно башне та церковь и как нам в нее забраться? — задумчиво проговорила Алия. — Не обыскивать же все.

— Да тут на поиски входа в каждую из них по часу уйти может, — сказал Мустафа.

— Это если вход есть в каждую башню, — сказал Рамзан, — а то будем искать, время потратим, а входа и не было вовсе.

— Ну так и как нам понять, куда лезть? — вновь спросила Алия.

Все уставились на Арсена, как будто ему был прекрасно известен ответ.

— А я-то откуда знаю? — развел руками он.

— Ты же христианин вроде бы, — сказал Мустафа. — Должен знать.

— Поищи, может, метки есть какие-то, — предложил Рамзан.

— Это если он нас не обманывает, — вдруг сказала Алия. — Может, его попросили нас сюда привести, а?

— Что на это скажешь? — прищурившись, спросил Мустафа.

— А ничего! — ответил Арсен. — Вы кому-нибудь вообще доверяете? Или себе хотя бы?

— Никому мы не доверяем, — грустно ответила Алия. — Потеряли мы эту веру, и давно уж. Ну, так что?

— Надо крест искать, — ответил Арсен.

— Что, прямо вот землю носом рыть? — спросил Рамзан.