Бесплатный фрагмент - Цветок по-прежнему редкий

КИНОПОВЕСТЬ

«А как та история, написанная когда-то, могла бы продолжиться сейчас, в условиях изменившегося мира… по прошествии 25 лет?», — подумалось мне вдруг однажды.

Тогда у нее не было, да и не могло быть продолжения, а сейчас — вполне!

Ну а дальше снова помогла музыка, ведь там море тем, сюжетов, образов, чувств, переживаний и идей! Даже придумывать ничего не нужно. Просто слушаешь музыку, и она сама сплетает истории в сюжет.

А потому, как обычно, QR-код. Сканируйте и держите плей-лист под рукой для более глубокого погружения во вторую часть, в историю-продолжение «Редкого цветка».

(см. на стр.15)

***

Еще считаю необходимым уточнить, что продолжение было написано летом 2021 года, то есть до определенных событий, изменивших мир навсегда… Но видимо, предчувствия, вибрации и ощущения уже витали в воздухе, раз были сосканированы и нашли отражение на страницах книги, пусть и частично. Да и откуда что берется вообще — не ко мне вопрос. Впрочем, как и с первой частью.

---

«Не отказывайтесь от своей мечты. Не позволяйте жизни убить их, если в этих мечтах вся ваша душа. Храните ее… добивайтесь ее… не забывайте о ней… Разрывайте сети… и если все-таки они опутали вас, перегрызите их, выпутайтесь, выпрыгните и плывите. Плывите прочь, пока не утонете!.. Но не отказывайтесь от мечты…»

.

Дж. Хилпатрик «Ретт Батлер»

***

Все события, имена и образы героев являются вымышленными. Любое совпадение не запланировано или случайно. Хотя… нет ничего «by chance» в нашем мире…

Пардон, если в кого-то попала. Как говорится, я не хотела вас обидеть, случайно просто повезло… :)))

Все мысли, идеи, темы и сюжеты из области эзотерики являются моим личным видением, восприятием и ощущением законов Мироздания. На истину не претендую и никому не навязываю. Лишь предлагаю задуматься…

.

Автор

***

P.S. Моему родному городу, а особенно его преображению, посвящается

---

Good evening.

Welcome to the world of Schiller.

In the next few moments we will guide you

through moods and soundscapes,

which will change your life…

Close your eyes…

Relax…

And let your imagination and your feelings

run free…

Welcome to the world of Schiller!

Willkommen in der Welt von Schiller!

***

Schiller SONNE Chill Out

---

Part 1

Destiny,
I’ll find you… in my dreams…

***

Vanessa Mae — Destiny

1

Пять лет спустя

Los Angeles,

State of California, USA

2003 год

— Ну, держи краба, племянник! Опля! — подхватывает Славка Сайрила и принимается подбрасывать его вверх.

Сайрил визжит от восторга и радостно хохочет.

— Слушай, космонавтом будешь! С такой-то генетикой сам бог велел! О, точно, а дядя Слава тебе ракету сконструирует к тому времени. Ну или скорее электроникой ее напичкает. Хочешь?

— Хочу! Сейчас хочу!

— Сейчас? Не рановато ли? И куда полетишь?

— На Луну!

— На Луну — зачем? Американцы там уже побывали… вроде как… — усмехается Славка. — Давай уж лучше тебя куда-нибудь подальше в просторы космоса забросим! — принимается он кружить Сайрила.

— Славка, пусти его. Растормошишь, потом не уложим!

— Неча, мать, космонавтам время на сон растрачивать! На МКС отоспится! Хорошо хоть русскому научила нашего астронавта — в экипаж без языка не возьмут! — хмыкает он.

— В смысле?

— Международный официальный язык там русский. Английский только второй. Не в курсе, что ли? Так что давай, племянничек, и дальше осваивай Великий и Могучий. По-любому пригодится, — ржет Славка, опуская Сайрила на землю.

— Дядя Слава, пошли ракету строить! — хватает сын коробку с подаренным «Лего».

— Давай попозже, братан. А лучше вечером с папой соберете, ладно? Беги, покажи ему, нам с мамой поговорить надо. Давно не виделись, сестренка, — плюхается он в плетеное кресло на террасе перед домом.

— Ну и что в лесу сдохло? — настороженно смотрю я на брата.

— Почему сдохло?

— Ну Вы нас обычно визитами не балуете. В прошлый раз когда из своей Silicon Valley в гости выбирался? Года два назад? И то больше по делам к Дэвиду, насколько помню.

— Ну так ты особо и не зовешь, — отпивает Славка сок и ставит стакан на столик.

Robert Miles — Fable (Dream Version)

— До́жились, тебе особое приглашение надо, что ли?

— Не видел радости на твоем лице от долгожданной встречи, — хмыкает он. — Да и когда Сайрил родился, кстати, тоже.

— Так ты, получается, и был-то у нас пару раз за все это время. Чем обязаны третьему визиту?

— Спасибо, что не ударила, — усмехается Славка.

— А есть за что?

— Че ты злишься на меня, не пойму? За дворец твой золотой и жизнь более чем безбедную?

— Ты к Дэвиду? С очередным бизнес-проектом? Он у себя в кабинете.

— К Дэвиду позже. Он в курсе моего визита — мы договорились. Я к вам на ланч, между прочим, сегодня приглашен.

— Вот даже как? А почему я не знаю?

— Сюрприз тебе решили с Дэйвом организовать.

— У вас получилось, — усмехаюсь я.

— Пообщаемся пока, систер?

— О чем, бразер Луи?

Он некоторое время изучающе разглядывает меня. Снова пьет сок, ставит стакан.

— Ты в Голливуде часто бываешь?

— Не особо. А что? Тебя теперь эта тема занимает? Новую программу для спецэффектов создал, что ли, Господь Всемогущий?

— Очень смешно.

— Да говори уж давай, чего тебе надобно, старче?

— Ты правда, что ли, не в курсе?

— Не в курсе чего?

— Ну-ну. Как была не от мира сего…

— Славка, че ты хочешь, не пойму?

— У тебя остались фотографии той твоей прошлой жизни? — продолжает он говорить загадками, задумчиво глядя на меня.

— Твое какое дело?

— А если Дэвид найдет?

— С чего бы ему вдруг?

— Уверена, что он их не видел?

— Он не имеет привычки рыться в моих вещах.

— Ты и правда их хранишь? Я был гораздо лучшего мнения о твоих умственных способностях.

— А у меня здесь мозги отупели. От сытости, — мрачно усмехаюсь я, цитируя любимую фразу Задорнова.

— Господи, как была инфантилкой, так и осталась, — вздыхает он, глядя на меня с жалостью. — А прислуга, не дай бог, наткнется?

— И что?

— Ты правда такая тупая или, наоборот, умнее всех себя возомнила?

— Ты за этим приперся? Чтобы это уточнить? — начинаю злиться я.

— Ты зачем ребенка Сайрилом назвала? Совсем сбрендила?

— Не твое дело.

— Как бы снова моим не стало. Когда муж тебя вышвырнет.

— В честь чего это?

— Да там одной фотографии хватит, чтобы понять. Если УЖЕ не понял.

— Что не понял? — напряженно смотрю я на него.

— Мне только вот дуру не включай, ладно? Я не слепой.

— О чем ты?

— Да хватит уже!

— Что ты хочешь от меня, не пойму никак?

— Виделась с ним уже?

— С кем?

Славка некоторое время молча изучающе глядит на меня.

— Да ладно? Ты правда не в курсе, что ли? — недоверчиво таращится он на меня.

— Разговор явно не задался, — не понимаю я ничего.

— Нет. Не может быть…

— Зачем… Ты… Приехал? — отделяя слова, раздраженно спрашиваю я.

— К Дэвиду по делам. Ну и тебя предупредить заодно, чтобы фигни опять не наделала!

— Какой фигни? Что тебе нужно от меня? Театр абсурда какой-то! — начинаю закипать я.

— И ты правда не в курсах, кто у вас там сейчас в Голливуде новая, подающая большие надежды, звезда, восходящая на небосклоне американского кинематографа? — усмехается Славка.

— А почему меня должно это интересовать? Я к кино отношения не имею.

— Но ты же бываешь в Голливуде на съемках своих реклам?

— Бываю, но редко. Только если фирма павильон там арендует или показ тематический снимается в определенных декорациях.

— А чего в кино еще не пробовалась? Не зовут? — усмехается Славка.

— Не хочу. Мне модельного бизнеса выше крыши. Не успеваю от контрактов отбиваться.

Славка достает свой ноутбук. Включает и, потыкав в него несколько секунд, разворачивает и ставит передо мной.

— Что? — не верю я своим глазам. — Он здесь? Этого не может быть… — потрясенно шепчу я, переводя ошеломленный взгляд на брата.

— Да давно уже вообще-то. Я был уверен, что ты в курсе. Да и Дэвид нервный какой-то в последнее время… — глядит он пристально на меня.

— Я знала только, что он в спорт вернулся. И все, — тихо говорю я.

— В Голливуде больше платят. Научился хоть деньги зарабатывать, наконец-то, — усмехается Славка. — Че, правда, совсем не в курса́х была?

— Откуда?

— А че, светские тусовки своими визитами не балуешь?

— Редко. Я практически никогда туда не хожу.

— Чего так?

— Предпочитаю время с мужем и сыном дома проводить, чем эти фальшивые улыбки на знаменитых мордах лицезреть. Да и последние полгода я практически безвылазно в Европе на съемках и показах провела. Домой буквально на неделю прилетала и снова туда.

— Вот и свали туда опять лучше! Пока не поздно.

— В смысле?

— В коромысле! — корчит он мне морду.

Я ошеломленно смотрю на него какое-то время, размышляя над его словами.

— Даже не думай! — пристально таращится на меня Славка. — Ребенка хочешь лишиться?

— С чего вдруг?

— А ты контракт не читала, конечно же? В случае развода все дети, рожденные в этом браке или даже усыновленные, остаются вместе с отцом. И ты это подписала. Ни один адвокат тебе не поможет. Да и денег у него все равно больше, по-любому. А ты только рыпнись, всего лишишься в случае измены. И даже с сыном видеться права иметь не будешь!

— А че ты мне это тогда не сказал?

— А че ты, типа, по-английски читать не умела?

— А зачем ему чужой ребенок?

— Все, больше не отрицаешь? — усмехается Славка, насмешливо глядя на меня.

— Не твое дело! — огрызаюсь я.

— Дэвид считает Сайрила не только своим сыном, но и наследником всей его империи. А она немаленькая, уж поверь мне.

— Он ему не родной.

— Но уже и не чужой. Особенно после того случая в вашем «Раю»… Забыла? — выразительно смотрит он на меня, приподняв бровь. — Дэвид и правда безумно любит сына!

— Тебе-то откуда это известно?

— Да я с ним чаще, чем с тобой, общаюсь, вообще-то. Пересекаемся по бизнесу, у нас много совместных проектов.

— Вот потому и прискакал, что опять за свой бизнес трясешься? — смотрю я на него с насмешкой. — А может, хватит уже в мою жизнь лезть?

— Я тебя предупредил, сына он любит и тебе не отдаст.

— Разлюбит, если правду узнает.

— Не думаю, — задумчиво глядит Славка в сторону.

— В смысле?

— Сколько вы уже вместе? Почему у вас больше нет детей? Фигуру портить не хочешь?

— Ну, вообще-то это не твое дело абсолютно! — офигеваю я от такого разговора.

— А ты пораскинь мозгами на досуге…

Я задумываюсь над его словами.

Чувствуя себя виноватой перед мужем, я действительно хотела подарить ему еще детей. Теперь уже наших с ним детей и поэтому не предохранялась все эти годы. Но так ни разу и не забеременела. С другой стороны, меня это вполне устраивало с моим загруженным графиком работы. Мне нравилось принимать участие в показах или сниматься в рекламе. Я действительно любила свою работу и проводила на съемках много времени, разъезжая по всему миру. За сыном присматривала няня да и вся многочисленная прислуга в том числе. Они все просто обожали Сайрила! Дэвид не возражал.

— Постой, тебе что-то известно?

— Не совсем. Так, кое-какие догадки.

— Догадки? Или ты все-таки что-то знаешь? — пристально смотрю я на Славку.

— Да есть кое-какая инфа. Не уверен, правда, стоит ли тебе ее озвучивать. Пока.

— Нет уж, выкладывай, раз приперся! Годами до этого тебя не наблюдалось. Сколотил, наконец, свой миллион?

— Я его еще в России сколотил.

— Что? И не мог оставить мне квартиру в Москве? — ошеломленно таращусь я на брата.

— Ну она там как была, так и есть. Никуда не делась, — хмыкает он.

— В смысле? Ты ж ее продал?

— Не думал никогда даже. Квартира в центре Москвы — весьма удачное вложение денег. Капитал на века.

— Ну ты и сволочь! Ты же мне тогда сказал… — ошарашенно смотрю я на него.

— Что надо было, то и сказал! — спокойно усмехается Славка. — Торчала бы там и дальше со своей неземной любовью. Если жива, к тому ж, осталась бы… Видела, что там до сих пор творится? Новости не смотришь — не интересно больше, чем Родина живет? Полезно бывает для осознания собственного счастья. Цени уж лучше и не профукай снова. Как тогда чуть было не профукала, если б я не устроил тебе небольшой концерт с импровизацией.

— И про Ростика соврал?

— Нет, про Ростика как раз-таки правда, которая и подстегнула меня действовать решительнее.

— Я тебе этого никогда не прощу… — потрясенно шепчу я.

— Не простишь чего — сего дворца и всей этой роскоши? — усмехается он, обводя взглядом поместье.

— Зачем ты приперся? Что тебе сейчас-то от меня надо?

— Убедиться. Понимаю теперь, почему ребенка от журналистов прячешь. Нигде ни единой фотки. Ну и прикинь только, каким скандалом вся эта история обернуться может… Так что сиди и не высовывайся, если сына лишиться не хочешь. А то еще и похуже чего, не дай бог, спровоцируешь.

— Простой тест на отцовство, и суд отдаст ребенка мне.

— Ты думаешь, Дэвид позволит тебе устроить ему такое позорище? Да ему проще убрать тебя по-тихому. Не забывай о его итальянских корнях, Дорогая.

— Фильмов про итальянскую мафию пересмотрел, что ли?

— Ты просто его совершенно не знаешь. Не видела, как он с конкурентами расправляется. Это с тобой он белый и пушистый, потому что любит. Действительно любит. И тебя и сына. Господи, за что ж они все тебя любят-то? — усмехается он, разглядывая меня. — А ты не ценишь.

— Да если б не ты тогда… Ребенок рос бы со своим отцом! И я бы жила с любимым человеком.

— А сейчас что, с ненавистным драконом в золотом дворце маешься? — цинично хмыкает Славка. — Плохо тебе?

— Слушай, а ты когда-нибудь любил? — смотрю я внимательно на него.

Sara Brightman — Only an ocean away — YouTube

Он молчит какое-то время. Его глаза не выражают ничего. Лицо остается абсолютно бесстрастным.

— Зажралась ты, мать, как погляжу, — качает он головой, продолжая невозмутимо смотреть на меня. — Короче, расклад я тебе обрисовал. Ребенка не получишь. Просто из мести Дэвид тебе… ну а уж, тем более, ВАМ (!!!) его не отдаст. Если ты к НЕМУ собралась. Хотя теперь, по ходу, в очереди стоять будешь к своему плейбою, — презрительно хмыкает Славка.

— В какой очереди?

— С номерками на руках. Как в Союзе. Забыла? — глядит он насмешливо на меня.

— В смысле?

— В коромысле. Весь Голливуд уже практически переимел, а ты ни сном, ни духом? — усмехается брат.

— Кто? Кирилл? — таращусь я на Славку во все глаза.

— Он теперь Cyril — the beast. Снова! Поройся в Интернете. Он уже далеко не тот наивный, влюбленный в тебя мальчик. И, похоже, вернулся он, чтобы отомстить. Так что держись от него подальше!

— Ты думаешь? Нет, не может быть! Он не такой!

— Время меняет людей. От любви до ненависти… Ну ты в курсе.

— Нет, я не верю! Никогда в это не поверю!

— Я б на его месте так бы и сделал.

— Ты! — наполняются слезами мои глаза. — Из-за тебя, между прочим, всё! — сжимаю я кулаки, со злостью глядя на Славку.

— Давай-давай, на жизнь свою загубленную пожалуйся. Алиска, не зли боженьку! Доиграешься!

— Пошел вон! Убирайся!

— Успокойся, не к тебе приехал, — закрывает он свой ноутбук. — Все, тихо. Макияж потечет.

К нам выходит Дэвид с Сайрилом на руках.

— Мама! — радостно вопит сын, и Дэвид отпускает его ко мне.

— Vyacheslav, how are you, partner? — протягивает Дэвид Славке руку. — Glad to see you! — обнимается он, смеясь, с ним.

Я украдкой вытираю слезы, обнимая сына и слушая его щебет. Он что-то радостно рассказывает мне.

— Honey, lunch is served, — смотрит на нас Дэвид. — Прошу к столу. Чем богаты, тем и рады. Right? — улыбается он Славке, приглашая его в дом.

— Not bad, partner! Your Russian is excellent! — смеется и Славка, направляясь вместе с ним в столовую.

Весь обед они оживленно общаются. Машинально улыбаюсь в ответ, избегая встречаться взглядом со Славкой. Тот иногда настороженно поглядывает на меня.

Няня приходит забрать Сайрила на послеобеденный сон. Тот начинает капризничать.

— Не, брат, ну это ты зря! Сиеста — дело святое, сам бы с удовольствием завалился, — смеется Славка.

— Don’t worry Nancy, I’ll do it today myself, — поворачиваюсь я к няне. — Пойдем, мой хороший. Сегодня я тебя уложу баиньки.

— Со сказкой! И песенкой! — сразу радуется сын.

— Обязательно. Беги выбирай сказку, — улыбаюсь я. — Have a nice business meeting but don’t work too much, — дотрагиваюсь я до плеча мужа и выхожу из столовой.

Дэвид предлагает Славке остаться на ужин и переночевать. Тот, взглянув на меня, благодарит, но отказывается. Прощается со всеми и направляется к машине, припаркованной у центральной клумбы.

— У вас совершенно холодные отношения с братом. Ты не любишь его? — спрашивает Дэвид по-английски, глядя на меня как-то задумчиво.

— Люблю, почему же. Просто, наверное, большая разница в возрасте. Да мы и никогда не были особо близки, — пожимаю я плечами. — Зато у вас с ним, похоже, полная идиллия, — смотрю я, улыбаясь, на мужа.

— Я люблю с ним работать, он действительно талантливый программист, — задумчиво продолжает Дэвид. — Но не это, конечно, главное, — поворачивается он ко мне.

— А что? — гляжу я с интересом на него.

— Ведь это ему я обязан знакомством с тобой, — привлекает он меня к себе, осторожно обнимая.

Я вздыхаю и кладу ему голову на плечо.

— Я люблю тебя, — как всегда, говорит он.

— Я тоже, — как обычно, отвечаю я.

Славка берется за ручку двери машины, но затем вдруг поворачивается, внимательно смотрит на меня и говорит мне одними губами: «Не вздумай!»

Я вздрагиваю.

— Что случилось? — поднимает голову Дэвид.

— Нет, ничего, — машу я рукой Славке.

Дэвид тоже поднимает ладонь в знак прощания.

Славка садится в машину и чего-то там еще возится.

— Мне надо еще немного поработать, — отпускает меня муж.

— Конечно, Дорогой. Только недолго.

— Обещаю, — целует он меня и уходит в дом.

Славка наконец заводит мотор и выезжает с территории поместья.

Я задумчиво смотрю вслед его «форду», вспоминая прошедшие годы.

***

Пять лет пролетели как миг. У меня было все. Богатый муж, идеальная для проживания страна. Спокойная, красивая, роскошная жизнь. Любимый сын, интересная, высокооплачиваемая работа. Молодость, красота, всемирная слава и известность. Казалось бы, чего же еще желать и о чем же еще мечтать?

Дэвид был идеальным мужем: нежным, внимательным, щедрым, заботливым. Я не могла сказать ни единого плохого слова о нем. Но… Всегда в нашей жизни есть «но»…

Marc Antony — When I dream at night — YouTube

(женское исполнение)

Но сердцу не прикажешь… Не было ни дня, ни ночи, чтобы я не вспоминала о нем. О том — другом… О единственном человеке, которого я любила. И не переставала любить все эти годы. Он снился мне каждую ночь. Первое время я часто просыпалась в слезах, пугая Дэвида. Постепенно боль притупилась, как и воспоминания о нем. Но не ушла абсолютно. Я более-менее научилась жить без него.

Я так и не смогла полюбить Дэвида, как ни старалась. Просто постепенно привыкла к нему. Привыкла к ЕГО любви ко мне.

Он действительно любил меня и постоянно демонстрировал это в своем импульсивном, итальянском стиле. Всегда был заботлив и щедр на подарки. Каждую свободную минуту старался проводить со мной и с сыном. Казалось бы, чего же еще желать в этой идеальной жизни… в этой полнейшей идиллии?

Но сердце все равно было не на месте. Ведь я видела его… Видела ЕГО в своем доме. Рядом со мной. Каждый день. Он рос на моих глазах. Мое постоянное напоминание о нем… Его маленькая копия.

Сайрил был настолько похож на Кирилла, что зачастую мне становилось не по себе, и на глаза наворачивались слезы.

Эти глаза… ЕГО глаза. Его любимейшие, красивейшие, завораживающие карие глаза…

Славка хмыкнул, увидев ребенка в первый раз, но ничего не сказал.

Мирослава тоже все поняла, но не лезла с расспросами. Да и мы редко виделись с ней теперь.

Слава богу, родители не успели познакомиться с Кириллом тогда, в тот год в Сочи.

---

Я очень любила Сайрила. Да и как я могла его не любить? Ведь я по-прежнему продолжала любить его отца…

Дэвид же в сыне вообще души не чаял. Сайрил ни в чем не знал отказа. Они постоянно играли вместе. Дэвид всячески развивал его, устраивая ему разные игры с заданиями, загадками, бродилками, лабиринтами и «поиском сокровищ». Они все время что-то конструировали, собирали, читали, рисовали, играли и изучали на компьютере. Сайрил тоже был в восторге и от всех этих игр и от «своего» отца.

Сначала я ужасно боялась, что муж, не дай бог, узнает правду, но время шло, и я постепенно успокоилась. И что же теперь будет?..

«Черт бы его побрал, этого Славку, с его вычисленными алгоритмами развития событий!» Но я не раз убеждалась в его программутерском умении просчитывать ситуацию.

2

— Дорогая, мы приглашены на прием, — подходит Дэвид сзади и осторожно обнимает меня за плечи.

Я стою у окна и задумчиво смотрю на сад.

— Нет, Дорогой, никуда не хочу. Давай проведем вечер дома.

— Даже не спросишь, на прием к кому?

— Какая разница? Я не хочу никого видеть, — прижимаюсь я к Дэвиду.

— Я рад это слышать. Но думаю, от этого приглашения отказываться не стоит…

— Почему?

— Мне стоило больших усилий раздобыть его. И это мой подарок тебе.

— Подарок? — удивленно смотрю я на него.

— Ты вообще в последнее время ведешь весьма затворнический образ жизни. Тебе не скучно?

— Нет, мне хорошо с моей семьей, и мне больше никто не нужен, — улыбаюсь я мужу.

— Но на завтра мы же сделаем исключение? — обнимает он меня.

— А сто́ит?

— Ну… Тебе решать. Прием по случаю презентации нового альбома Майкла. В его поместье Neverland. Приглашенных не так уж много.

— Ты серьезно?!

— Абсолютно.

— Нет, это невозможно!!! Дэйв, это шутка? — таращусь я на него во все глаза.

---

— Для моей Любимой возможно все. Ты забыла, что я тебе обещал? No dream impossible! — целует он меня.

— О господи, я увижу Майкла?!

— Ну конечно.

— О боже мой, Дэйв, спасибо огромное! — обнимаю я его.

— Запомни, для тебя и для сына я сделаю все. Абсолютно все, что бы вы ни попросили, — шепчет он мне на ухо.

— Ты лучший муж на свете, — улыбаюсь ему я.

— Пойдем. Продемонстрируешь мне это… — увлекает он меня в спальню.

***

— Как понять, что за мужчина перед вами? Его сокровенные внутренние миры? Что это за личность и каковы его духовные ценности и убеждения? — смотрит Дэвид на меня, сидя рядом со мной на диванчике на террасе нашего дома.

— Не знаю даже. Вот ты мне и расскажи, Дорогой, — улыбаюсь я, с интересом глядя на него.

Мы часто беседовали с ним на разные темы. Он много знал и многим интересовался в жизни. Мне было очень интересно все, что он рассказывал. Тем более что он умел делать это интересно и увлекательно и всегда выбирал необычные, даже странные порой, темы, над которыми я редко, или никогда вовсе, и не задумывалась даже.

Я любила эти наши с ним нечастые посиделки у камина с бокальчиком вина или вечерами на террасе в плетеных креслах, любуясь красивым закатом на фоне пейзажа поместья. Ну или просто наслаждаясь вечером в обществе друг друга.

Schiller mit Sarah Brightman — The smile — YouTube

— Достаточно просто. Нужно посмотреть на ту женщину, которая рядом с этим мужчиной живет и находится. Которую он любит, которой он добился. Посмотрите на эту женщину, и многое станет вам понятно, поскольку именно по женщине определяется душа мужчины, — задумчиво смотрит он на меня.

— Ты думаешь? — задумываюсь и я над вышесказанным.

— Чтобы понять, что за мужчина перед вами, посмотрите на женщину его судьбы. Присмотритесь хорошенько к этой женщине. И вы многое поймете.

— Ну не скажи. Мужчины и женщины — это же две противоположности вообще-то.

— Уверена?

— Ну так считается.

— Кем считается?

— Мужчины с Марса, женщины с Венеры. Так вроде говорят?

— Оно, конечно, так, — соглашается Дэвид, — но судьба сводит нас вместе с определенным человеком ох как не случайно… Мы, можно сказать, сами в некотором роде притягиваем в свою жизнь определенного рода людей. И именно поэтому то, какую женщину выбрал мужчина, какой женщины он добился, какую женщину он полюбил и какая женщина ответила на его чувства взаимностью, это и есть уровень мужчины.

— Да ладно? Именно так, уровень?

— Абсолютно. Ведь мужчина ищет именно ту женщину, которая соответствует его подсознанию, — продолжает муж.

Я задумчиво смотрю на него, ожидая продолжения.

— Ранее главной женщиной в жизни мужчины была его мать. Как только мальчик рождается, мама становится для него главной женщиной и надолго. И потом он неосознанно, подсознательно ищет женщину, которая сможет заменить, превзойти или соответствовать образу его матери, то есть, он ищет женщину, которая резонирует с лучшими качествами его души. Именно С ЛУЧШИМИ. Поэтому женщина рядом с мужчиной — это отражение его души. И поэтому для мужчины самое главное в его жизни — это понять, КОГО он хочет видеть рядом с собой. И добиваться той женщины, которую он действительно любит. Если он сделает все для ее счастья, для ее благополучия, если он сможет с ней ужиться, синхронизироваться, то он многого достигнет. Он станет настоящим победителем. И это действительно так.

— А женщину можно определить по тому мужчине, которого ОНА выбрала? — с интересом смотрю я на него.

— Не всегда. У мужчины образ матери идет с рождения, как у рыцаря образ прекрасной дамы, его Дульсинеи. Это его главный символ. У женщины же могут быть другие побуждения в выборе партнера.

— Например, деньги?

— И это тоже, — смотрит Дэвид внимательно на меня. — Но дело в том, что все в жизни взаимосвязано энергетическими потоками, которые во всем, абсолютно во всем пересекаются. Взаимодействуют, синхронизируются и взаимодополняют друг друга.

— Это как? — не совсем понимаю я то, что он хочет этим сказать.

— Даже если рядом с успешным, казалось бы, мужчиной пустоголовая потаскушка, такой мужчина обречен. Его успех окажется дутым. Он все потеряет. Потому что он выбрал из всех предлагаемых жизнью возможностей вместо золотого кубка победителей вот эту «блестящую игрушку». Но он выбрал именно ЕЕ, потому что такова ЕГО ДУША. Все его успехи, как правило, показные. Он не ценит себя в глубине души. Он не считает, что он заслуживает лучшего. Он удовлетворился самым простым, скажем так, способом. Самым простым для себя человеком. Он выбрал то, что было ему доступно. То, что казалось хорошим, интересным, но в глубине души он понимает, что это недостойная его спутница жизни. Вернее, не самый лучший вариант из тех, которые предлагала ему судьба. Работает со всеми и всегда. Достаточно посмотреть на некоторых сильных мира сего.

Dave Gahan, Soulsavers — Presence Of God | Remix 2020 — YouTube

— Я надеюсь, ты это не обо мне, Милый? — удивленно гляжу я на мужа.

— Нет, конечно, Любимая. После знакомства с тобой мой бизнес не то что «расцвел», но и пустился вскачь семимильными шагами. Мое… нет, наше, — поправляется он, — состояние увеличилось в несколько раз. На несколько жизней хватит не только нам, но и нашим детям, и внукам, и правнукам, — улыбается Дэвид, обнимая и целуя меня. — Ведь если рядом с мужчиной УМНАЯ женщина, мы можем думать о том, что и сам мужчина умен, даже если он не достиг пока еще каких-либо интеллектуальных высот, которые заметны всем. Даже если он не получил достойного образования, но обладает природным интеллектом, и выбрал женщину, которая соответствует ему, его предпочтениям — ту, в которой он видит лучшие качества себя, то у него большие шансы на успех. А если женщина домовитая, если она хозяйственная, то и у мужчины есть все шансы добиться богатства и благополучия. В тандеме с такой женщиной он может очень многого достичь. В глубине души он хочет иметь крепкое хозяйство, хочет быть обеспеченным человеком, хочет иметь достаток. Для него важен ДОМ. Для него важна семья, даже если по нему пока этого не скажешь. Через некоторое время эти качества начнут реализовываться, и такое партнерство, безусловно, будет успешным. Если женщина добрая, то в глубине души у мужчины тоже есть доброта, даже если он и не производит такого впечатления.

— Не скажи, Хани, — не совсем соглашаюсь я. — А как же быть в случае, когда мужчина зол и жесток, когда он постоянно обижает свою женщину? Тиранит, издевается над ней, а рядом с ним ну просто вот «ангел во плоти»? Сколько таких случаев повсюду и вокруг?

— Ну, во-первых, отношение мужчины к женщине отражает его отношение к задаткам своей души, своим внутренним качествам и возможностям. Если он игнорирует свои лучшие качества, отвергает свои таланты и относится плохо к своей женщине, то это свидетельствует о том, что он также негативно относится и к своей душе. В то же время, именно те добрые задатки, которые у него были, а они, несомненно, были, и побудили его выбрать ВОТ ЭТУ женщину и добиваться ее любви, ее благосклонности. Ведь когда-то он любил ее. Он же не просто так ее выбрал. А потом он вдруг перестал развиваться, перешел на «темную сторону». И по ЕГО отношению к женщине сразу понятно, какая глубокая деградация происходит в душе у мужчины. Какие БЫЛИ у него задатки, какие БЫЛИ возможности и КАК он к ним отнесся.

— То есть опять «все беды от женщин» получается, что ли? — улыбаюсь я, вспомнив приколы Рыжего. — Даже дети? — смеюсь я.

— Я обожаю твое чувство юмора! — смеется и муж вместе со мной, обнимая меня. — Сильная, решительная, волевая женщина обычно становится партнером и поддержкой сильному лидеру. Существует мнение, что если молодой лейтенант выберет себе правильную жену, то через некоторое время у него есть все шансы на то, чтобы стать генералом, поскольку именно ОНА будет помогать ему, усиливать его замечательные внутренние качества, дисциплинировать его и помогать ему преодолевать преграды и справляться с врагами. И это действительно так. Посмотрите на женщину, которая находится рядом с мужчиной, на женщину, с которой он живет, которую он любит, которой он добился, и посмотрите, что это за женщина. Если это злая женщина, то вы увидите, что и мужчина, каким бы он ни казался бесхарактерным, несмотря даже на свою кажущуюся доброту, также на самом деле окажется злым.

— Ты знаешь, у нас есть сказка «Морозко», в которой ДОБРЫЙ И ХОРОШИЙ отец отвозит свою родную дочь в лес по приказу ЗЛОЙ И КОВАРНОЙ мачехи и оставляет ее там замерзать. Никогда не понимала эту сказку. Как так можно? Причем он там изображается эдаким ДОБРЫМ, но находящимся под влиянием ЗЛОЙ мачехи, человеком, непонятно, кстати, почему. И ведь он выбросил своего ребенка замерзать заживо. Но сам он при этом был очень добрый и мягкий? Меня это всегда так возмущало в детстве, никогда не понимала и не любила этой сказки. А чего МАЧЕХУ, спрашивается, не завез да и не бросил там? Вот и зажили бы долго и счастливо с голливудским хэппи-эндом сразу буквально! — повожу я плечами недовольно.

— Сказка ложь, да в ней намек. Так вы, кажется, говорите? — смотрит на меня муж прищурившись. — Ну так именно в этом случае мы и видим, что зло — оно присутствует в этом как бы ДОБРОМ мужчине. Ведь если женщина нечестная, лживая, если она вероломна и коварна, но мужчина уже долго находится рядом с ней и любит ее, скорее всего у него есть эти же качества. И бесполезно говорить: «Надо же, какая ужасная жена у такого прекрасного мужчины». Как правило, именно душа мужчины безошибочно выбрала себе партнера, который воплощает в себе те качества, которые он как бы вытеснил и не признает, но в женщине-то они очевидны. И поэтому оправдывать доброго, безвольного человека тем, что вот он попал под влияние «ведьмы», не надо. Он, как правило, совершает свои поступки в здравом уме и трезвой памяти. А если даже совершил их под влиянием, потом он приходит в себя. И все-таки освободиться от подобного влияния он должен.

Судьба мужчины складывается в зависимости от того, какая женщина рядом с ним. А какая женщина рядом с ним, зависит от того, какова ДУША мужчины. Где он видит отражение этой души. И когда говорят: «Они такие разные. Они совершенно непохожи», это абсолютно не так. Да, люди могут отличаться внешне и по характеру, но душевное сходство у них обязательно присутствует. И хотя сейчас немодно говорить о различиях между мужчинами и женщинами, люди все же делятся на группы с определенными качествами и признаками, которые в любом случае не делают никого хуже или лучше других. Ну а жизнь весьма удивляет нас порой, преподнося свои определенные, казалось бы, понятные только ей, но на самом деле необходимые нам именно сейчас, уроки.

Ну а в случае с мужчиной, КАК определить его душу и как понять, что за мужчина перед вами, это работает всегда безошибочно. Посмотрите на ЖЕНЩИНУ ЕГО СУДЬБЫ. Посмотрите на женщину, которую он выбрал, которую он смог добиться и ради которой он живет, и вы сможете безошибочно понять, что за мужчина, что за человек перед вами. И добьется ли он в жизни успеха вообще или так и останется на «обочине жизни».

— Ну да, наверное, — соглашаюсь задумчиво я. — Знаешь, как у нас еще говорят? «У доброго (хорошего) мужа жена цветущая да поющая, а у худого (плохого) — хмурая да хворая», — улыбаюсь ему я.

— Хорошо сказано. Я надеюсь, у меня получилось сделать тебя цветущей да поющей? Ты счастлива со мной, Милая?

— Вполне. Нет недостижимой мечты. Как ты мне когда-то и обещал, — кладу я ему голову на плечо.

— А я ВСЕГДА держу свои обещания. И тебе это хорошо известно, — задумчиво смотрит он куда-то внутрь себя, обнимая меня.

3

Поместье Neverland

Los Olivos, California

— А Майкл петь будет?

— Обязательно. Это же презентация его альбома.

— С ума сойти! И я его сегодня увижу?

— Не понял, тебя ТВОЙ Джексон больше не устраивает, что ли, Хани? — привлекает Дэвид меня к себе, игриво приподнимая бровь.

— Устраивает конечно, Хани, — целую я его. — Хи-хи, ай лав ю ту! — счастливо улыбаюсь я мужу, копируя Майкла.

— Смотри мне, я ревнивый!

— А разве я давала повод?

— Он и не нужен. Не забывай о моих итальянских корнях, — выразительно смотрит он на меня.

— Вперемешку с русскими? Легковоспламеняющаяся смесь? — смеюсь я.

— Взрывоопасная смесь! — усмехается и он.

— А приглашенных вообще-то немало, — перевожу я разговор, обводя взглядом толпу на лужайке у дома. — И где же наш Джексон номер два? — решаю я польстить мужу.

— Ну вот так уже лучше, — успокаивается он, по-хозяйски прижимая меня к себе. — Может, снова «Liberian girl» снимает, — улыбается Дэвид.

— А что, вполне в его стиле! — смеемся мы вместе.

— Пойдем поищем?

— Пойдем.

Мы берем по бокалу шампанского и продвигаемся ближе к дому, разглядывая гостей и перешептываясь с Дэвидом, узнавая голливудских знаменитостей, которых собралось здесь, как оказалось, немало.

Michael Jackson — Liberian Girl — YouTube

— Элис! О боже мой! Ну наконец-то я тебя поймал, май Литтл Дарлинг! — кидается ко мне Джей — режиссер, с которым я часто работала в модельном бизнесе.

Он был весьма известным и действительно талантливым режиссером, несмотря на свою жутко выраженную голубизну, ну, а может, и наоборот, благодаря именно ей.

— Дэвид, что происходит? Ты решил заделаться ревнивым мачо? — подмигивает он мужу.

— В смысле?

— Ты запрещаешь жене сниматься? До нее ни достучаться, ни дозвониться. Оу, кажется, знаю: она провинилась, и ты запер ее в своем замке Дракона? Или, скорее, во дворце Султана Дэвида Великолепного? Без права покидать гарем? Разрешение на съемки я должен получать теперь у тебя? — продолжает тарахтеть он.

— Ой-ой, Джей, потише. У меня уже голова от тебя квадратная. И как ты с ним работаешь? — смотрит на меня Дэйв, смеясь.

— Вот так и работаю, — вздыхаю я.

— Да давно уже не работаешь, забросила меня совсем, Дарлинг! Ты решила нас покинуть? Или твой тиран правда тебя запер?

— Оу, полегче, Джей! — не смешно уже Дэвиду.

— Ладно-ладно, шучу. Но что вообще происходит? Сколько контрактов ты уже отклонила?

— Ну, значит, они мне просто не интересны, — пожимаю я плечами.

— Контракт в семизначную сумму тебе не интересен? Тебе такие каждый день предлагают, что ли? — продолжает Джей корчить рожи.

— Ого. Это кто ж такой щедрый?

— Ага, зацепил? Подробности только после твоего согласия!

— Это что еще за новости?

— Да-да, именно так!

— Не нравятся мне такие истории.

— У меня такие планы и идеи, закачаешься, Шери́! После этого проекта твои гонорары будут только семизначными, так что соглашайся, не раздумывая!

— Да ну? А не проще ли взять модельку поскромнее и слепить из нее то, что тебе надо, Джей? Заодно и нолики сэкономишь.

— Нолики не мои, не мне их и экономить, — смеется он.

— Ну да. ТЫ теперь, типа, за идею работаешь, Дорогуша?

— Берусь только за интересные проекты, ты же знаешь, Дорогуша. Тем более могу себе это позволить. И работаю только с теми, с кем хочу!

— Осторожней, корона свалится, — усмехаюсь я.

— Удержу, не переживай, — продолжает кривляться он, якобы придерживая корону. — И именно ты мне в этом поможешь! — тыкает он в меня пальцем.

— Да ты что? Ты решил за меня?

— Ты не раз убеждалась в моей интуиции, не так ли, сладенькая моя? К тому же, кому ты обязана своей всемирной известностью? Кто из тебя звезду буквально вылепил? — важно пыжится Джей.

— Ну ты наглый! — офигеваю я. — Сам же у меня вечно идеи тыришь, поэтому и любишь со мной работать.

Секрет успеха Джея заключался в умении слушать, выхватывать и присваивать себе также и чужие идеи в процессе работы, а не тупо упираться рогом, как обычно делали другие режиссеры, абсолютно убежденные в своей суперзвездной гениальности и неоспоримом профессионализме. Джей же всегда с интересом и удовольствием прислушивался именно к моим идеям, которые весьма часто и неожиданно посещали мою голову во время съемок «с дружественным визитом», как сказал бы Рыжий. Разница культур и мировосприятия, как ни странно, очень хорошо срабатывала в нашем с ним тандеме. У нас неплохо получалось креативить на пару. Странно, но иногда я ловила себя на мысли, что он мне чем-то напоминает Ярика. Моего сумасшедшего, безбашенного любимого Рыжего, по которому я безумно скучала. Только абсолютно другой ориентации… и цвета кожи.

— Что? Я тырю? Наглая ложь и клевета! — пучит глаза Джей.

— Наветы врагов! — усмехаюсь я.

— А то!

— Ну вот и отцепись тогда! В модельном бизнесе нехватка моделек? — насмешливо смотрю я на него.

— Нет равных тебе, Шери́!!! — продолжает тот разливаться сиропом. — Я же тебе не раз уже это говорил и не устану повторять! Полюбить — так королеву! Дэвид не даст соврать, правда, Хани? — переключается он теперь на мужа.

— Ну для меня моя жена всегда была, есть и останется САМОЙ красивой и желанной, — привлекает меня к себе Дэвид. — МОЕЙ королевой! — влюбленно смотрит он на меня.

— Да уж, избаловал ты ее, Дэйв! Они все гораздо сговорчивей БЕЗ богатых мужей… — усмехается Джей.

— Моя жена вольна делать то, что хочет. В общем и целом, — улыбается Дэвид, обнимая меня.

— Спасибо, Любимый, — улыбаюсь ему и я.

— Э, нет! Так не пойдет!!! Дэйви, Ханечка, ты просто обязан мне помочь! Убеди ее, пожалуйста, чего она брыкается? — молитвенно складывает руки Джей. — А я со своей стороны… Я все для тебя сделаю! Проси чего хочешь! Я стану твоей золотой рыбкой! Твоим Джинни! Буду рекламировать твою фирму! Хочешь? Перенаправлю к тебе сотни косметических фирм, если они до сих пор не с твоим программами работают.

— Спасибо, Джей, конечно, но это уж явно лишнее. Мне со своими контрактами разобраться бы. От клиентов отбоя нет.

— Ну вы и зажрались, дорогие мои! А сколько людей в мире умирают с голода, если задуматься на минутку?

— Угомонись, Джей! В проекте «We are the world, we are the children» мы тоже участвуем. Вместе с Майклом, — смеется Дэвид.

— Ну так давайте ЕЩЕ и ЕЩЕ помогать миру, друзья мои! Делать его лучше и КРАСИ́ВЕЕ, буквально! Как в нашем с вами всемирно модном случае!

— О господи, его в дверь, он в окно, — смотрю я устало на мужа.

— Ну так, может, проще впустить, Дорогая? Или ты больше не хочешь с ним работать? Или работать вообще? Будешь теперь примерной домохозяйкой? — смотрит на меня муж с интересом.

Я вздыхаю и молчу некоторое время, глядя в сторону. Странно, но я ощущаю какое-то чувство тревоги, какое-то нелепое ощущение дежавю от этого разговора. Как будто нечто подобное в моей жизни уже было однажды…

George Michael — Killer — YouTube

Я действительно отклонила несколько предложений.

Я долго думала над словами Славки. Они сильно напугали меня поначалу.

Я не хотела потерять все то, что имела. Меня вполне устраивала моя комфортная жизнь. Пусть без любви. Но я уже привыкла к этому. Мне было хорошо и спокойно с Дэвидом.

Но все равно, сердце было не на месте. С одной стороны, я не хотела потерять все то, что имела, с другой, мне ужасно хотелось увидеться с Кириллом.

Я и безумно хотела увидеть его… и боялась этого до одури одновременно.

Нет, я не думала, что он появился, чтобы отомстить. Хотя кто его знает?

Пересмотрев всю найденную о нем в Интернете информацию и его фильмы, я поняла, что что-то изменилось в нем навсегда. Появились какая-то холодность, жесткость во взгляде, а в фильмах какая-то скрытая агрессия, жестокость по отношению к женщинам. И я прекрасно понимала, что или, вернее, КТО является причиной этих перемен… И от осознания этого бросало в дрожь. Становилось страшно!..

Но, боже мой, как же хотелось верить, что это всего лишь имидж, образ, воплощаемый на экране, а на самом деле он все такой же. Нежный, добрый, ласковый и любящий, каким был тогда… в той моей прошлой жизни в России. Мой ласковый и нежный зверь…

Страх удерживал меня дома. Целыми днями я занималась сыном. Мы вместе играли, гуляли, смотрели мультики и читали книги. Я разговаривала с сыном только по-русски. Дэвид настаивал, чтобы наш сын говорил на двух языках. Дэвид тоже весьма преуспел в изучении Великого и Могучего. Он всегда держал свое слово и очень гордился этим.

В общем, в семейной жизни царила полная идиллия. Мне было хорошо в своем маленьком, закрытом мирке. И совершенно не хотелось выбираться из него в большой и ставший снова опасным мир. Но он настойчиво звал и манил меня снова.

— Мне не хочется сниматься. Пока. Не знаю, почему. Мне хорошо дома, с моей семьей, — поднимаю я взгляд на мужа.

— Я рад это слышать, — обнимает меня Дэвид.

— Давай уедем в «Эдем», — улыбаюсь ему я.

— Сейчас не могу, Дорогая. Много работы. Может быть, где-то месяца через полтора-два. Вместе с Сайрилом всей семьей выберемся на недельку обязательно. Я тебе обещаю. Ок?

— «Возвращение в Эдем»? — счастливо улыбаюсь я, вспомнив одноименный сериал.

— Да, конечно. Моя Стефани Харпер! — целует он меня.

— А ты мой Джек Сандерс? — смеюсь я. — Ты знаешь, в России у меня был белый кот. И я назвала его Сандерс. Именно в честь Джека Сандерса именно из этого сериала.

Мы принимаемся смеяться, глядя друг на друга.

Bluesolar — Believe in me — YouTube

Enya — Caribbean Blue — YouTube

Через год после рождения сына Дэвид отвез нас на нашей яхте на остров. На наш личный тропический остров на архипелаге во Французской Полинезии, который он купил и обустроил для своей семьи.

На нем было просторное бунгало, спроектированное и выстроенное в тропическом стиле, с бассейном и со всеми удобствами цивилизации. Красивейший пляж с наипрозрачнейшей до нереальности, лазурной водой океана и яркими тропическими рыбками. Черепахи терлись в воде о ноги, как кошки, невозможно было отогнать. Разноцветные попугаи и прочие тропические птицы, не боясь, залетали в окна и прогуливались по террасе. Абсолютно другой, нереально прекрасный мир. Действительно настоящий Рай на земле. Его подарок мне по случаю рождения сына и наследника.

«Наш Эдем, или наш Рай», — называли мы это место.

— Вот! Именно! Месяца нам на наш проект вполне хватит, Любимая моя моделька! Пардон, Королева моделей… и моделек. Даже меньше месяца! — встревает опять Джей. — А там хоть в Рай, хоть в Ад! — принимается вдруг хихикать он.

— Нет, реально, он же не отвяжется. Может, тебе денег заплатить? — устало вздыхаю я, глядя на Джея.

— Я сам тебе заплачу, причем, как я уже сказал, семизначную сумму! — выкатывает тот на меня глаза снова. — Пекусь исключительно о твоем благе, Шери́! — корчит он мне преданную морду.

— Ну вот что с ним делать? — перевожу я взгляд на мужа.

— Соглашаться, — улыбается он.

— Йо-хо! Спасибо, Дэйви! Ханечка! Я твой должник! Навеки! — посылает он мужу воздушный поцелуй, который Дэвид тут же «прихлопывает» ладонью, стаскивает по своей щеке и вроде как оскорбленно швыряет на пол.

— Ах так? Ну ладно… — приподнимает Джей бровь, обиженно глядя на Дэвида.

— Ничего личного. Просто не разделяю твои пристрастия, Дарлинг, — смеется Дэвид, обнимая и целуя меня.

— Хм, натуралы, — презрительно хмыкает Джей. — Значит, так, давай завтра подъезжай ко мне в офис, мы все обсудим и подпишем контракт, ок, Шери́? — поворачивается он ко мне.

— И ты обещаешь оставить меня, наконец, в покое? Хотя бы на сегодняшний вечер? — смеюсь я.

— Клянусь! Хотя я всегда считал, что тебе приятно вообще-то мое общество, — подмигивает он мне.

— На работе, милый. Сегодня мы здесь несколько по другому поводу собрались. Не так ли?

— Ну да. Весь голливудский бомонд. Crème de la Crème, — усмехается Джей. — Да, кстати, а вы в курсе последнего секрета нашего Майкла? Вся голливудская да и наша, модная тусовка, уже вовсю обсуждает, — приподнимает он бровь, вопросительно глядя на нас.

— Что про него опять сочинили?

— Да ладно? — таращится он на нас. — Реально? Вы че, ни сном ни духом?

Мы переглядываемся с мужем и пялимся с интересом на Джея.

— Только никому! Я слово давал! — приподнимает он палец, выразительно глядя на нас.

— Ну давай уже, не томи!

Он оглядывается по сторонам, не подслушивает ли нас кто-нибудь, после чего делает знак, чтобы мы наклонились к нему, и шепчет, выпучив глаза от важности момента:

— Майкл Джексон из зе Кинг оф ПОП!!!

И тут же первый принимается гоготать с наших удивленных физиономий, запрокинув голову.

— Джей, ну ты паразит! — толкаю я его в плечо.

— Как я вас, а? — довольно хохочет тот.

— Хи-хи, ай лав ю ту? — смеюсь и я с ним.

— Нет, Дарлинг, ты, видимо, снова отстала от моды, сейчас у него новый прикол. Он теперь отвечает по-другому на вопли своих всемирно многочисленных фанатов — Ай лав ю мо… мач мо! — копирует он Майкла тоже.

Мы все вместе принимаемся смеяться.

— Ладно, давай, до завтра, Сладенькая моя! — посылает он мне воздушный поцелуй и оставляет нас наконец-то в покое, заприметив у бассейна новую жертву для своих домогательств.

— Ну слава тебе господи! У меня уже голова квадратная от него, — вздыхает Дэвид. — Как ты с ним только работаешь? Он все время тарахтит без остановки?

— Да нет. Умеет и слушать иногда. Представляешь?

— Нет, не представляю, — улыбается муж. — Совершенно не представляю!

— Ой, смотри, это не Майкл там? — указываю я на фигуру в одном из окон поместья.

— Где? — тут же оживляется Дэвид.

— Вон, вон, вон там! Только что кто-то мелькнул в его знаменитой шляпе, — указываю я на окно бокалом шампанского в моей руке.

— У него сейчас уже давно другой имидж без шляпы, — улыбается муж.

— Ну да. И куча детишек? — смеюсь и я.

— Всего двое. Ты когда нам второго подаришь? — привлекает меня к себе муж.

— А ты хочешь?

— Конечно. Сайрилу нужен братик или сестричка.

— Лучше сестричка, — улыбаюсь я.

— Почему? — заинтересовывается Дэвид.

— Вы, мужчины, всегда хотите сыновей. Но любите всегда больше почему-то именно дочерей.

— Ну да, — соглашается муж. — Несколько иначе относимся, чем к мальчишкам, — улыбается он. — Ощущаем и воспринимаем по-другому просто. Острее, глубже, тревожнее… и вместе с тем нежнее.

— Даже так?

— Именно так. Ведь дочь — это же уменьшенная копия любимой жены. Только улучшенная, усовершенствованная, без недостатков, — смеется Дэйв.

— Ах вот как? — смотрю я на него возмущенно. — И какие же это у меня недостатки? — приподнимаю я бровь, выразительно глядя на мужа.

— Никаких, — целует он меня в шею. — Ты моя Леди Совершенство, — шепчет он, продолжая подниматься губами к моему лицу.

— Дэвид, щекотно, — смеюсь я, запрокидывая голову.

— Пойдем, проберемся в поместье. По-моему, там полно свободных комнат, — шепчет он мне на ухо, прижимая к себе сильнее.

— Дэвид, возьми себя в руки. В самом деле, ну не здесь же, — смеюсь я, поворачиваясь и кивая на дом.

— Отчего же? Почему же? Вон у Майкла уже двое малявочек. Может, и нам стоит именно здесь… пошалить. И прямо сейчас, — снова лезет он ко мне.

— Дэвид, что с тобой сегодня? — офигеваю я от его игрищ. — Потерпи хотя бы до дома, Дорогой.

— Боюсь, не выдержу так долго!.. — принимается он целовать меня.

— Дэвид, что происходит? — выворачиваюсь я.

Он обхватывает меня сзади, прижимая к себе. Снова целует в шею.

Я смеюсь, поворачивая голову и вдруг застываю, заметив фигуру на ступенях лестницы. Смех застревает в горле… В ушах начинается звон… В глазах темнеет… Колени подкашиваются… Я вцепляюсь в руку Дэвида, чтобы не упасть.

Era — Cathar Rhythm — YouTube

— Что? Что такое? Что случилось, Хани? — пугается он, поддерживая и прижимая меня к себе.

Я продолжаю во все глаза смотреть на человека на ступенях лестницы, ведущей к дому.

Он резко выделяется из толпы. На нем светлые джинсы и черная, расстегнутая до середины груди рубашка. И это ярко контрастирует со всей этой ярко разряженной, но разряженной по этикету, приглашенной на прием публикой.

Он тоже молча смотрит на меня. Без ненависти, без презрения. Просто смотрит. Спокойно и равнодушно. Как на чужого, ничего не значащего для него человека. Странный, ничего не выражающий взгляд. Как тогда, в том моем сне еще в России.

Рядом с ним красивая, светловолосая девушка модельной внешности. Она дотрагивается до его руки и что-то говорит ему.

Он переводит на нее взгляд, какое-то время внимательно слушает, чуть наклонив голову, делает глоток шампанского и снова поднимает взгляд на меня.

Время останавливается. Я вижу только его глаза… Его любимейшие, красивейшие, завораживающие глаза… Но они не такие, как тогда. Они другие сейчас. Какие-то слегка отстраненные… холодные даже. Он чужой. Больше не мой. И от осознания этого становится как-то горько… больно, обидно и холодно.

Дэвид поворачивается, проследив за моим взглядом.

Кирилл переводит на него взгляд, и вдруг что-то еле уловимо меняется в нем, и на какое-то мгновение я снова вижу Биста. Как тень пробегает по его лицу и вмиг исчезает.

Какое-то время они с Дэвидом молча в упор разглядывают друг друга.

— Ты в порядке, Дорогая? — переводит муж встревоженный взгляд на меня.

— Не совсем, — отмираю я. — Дэвид, давай уйдем отсюда. Мне что-то нехорошо…

— Ты уверена? Ты же так ждала этой встречи.

— Давай уйдем, пожалуйста, — смотрю я на него с мольбой.

— А как же Майкл? Ты же так хотела его увидеть! Вячеслав говорил мне, что это мечта всей твоей жизни. Шоу вот-вот начнется.

— В другой раз, — бормочу я. — Не сегодня. Мне правда что-то нехорошо. Совсем нехорошо, — опираюсь я на руку мужа, пытаясь отдышаться.

— У тебя платье, что ли, туго затянуто? — проводит он рукой по моей спине.

— Нет, оно не корсетного типа. Поехали, пожалуйста, домой!

— Уверена?

— Более чем уверена! Сайрил!..

— Что?

— Не знаю, но я что-то чувствую!.. Мне кажется, что-то с сыном! Нам нужно срочно вернуться! — нахожу я выход.

— Давай просто позвоним домой.

— Нет, поехали! Дэвид, пожалуйста! — умоляюще смотрю я на него.

— Как пожелаешь, Хани. Ты идти можешь? — увлекает он меня от дома к паркингу.

Всю дорогу до дома мы едем молча на заднем сидении нашего «кадиллака». Муж настороженно поглядывает на меня, но молчит. Я продолжаю пребывать в своей прострации.

Гузель Хасанова — «Найди меня» — YouTube

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — нарушает вдруг Дэйв затянувшееся молчание.

Я не отвечаю, так как даже просто не слышу его вопроса.

— Элис? — дотрагивается он до моей руки.

— А? Что? — вздрагиваю я.

— Тебе холодно? Ты вся дрожишь, — смотрит он на меня встревоженно.

— Да, замерзла что-то, — бормочу я рассеянно. — Неспокойно мне.

— С сыном все в порядке. Ты же слышала его голос.

В машине был радиотелефон, и как только мы выехали на хайвэй, Дэвид позвонил в наше поместье и поговорил и с Нэнси, и с Сайрилом. Сотовые еще не везде брали.

Он молча снимает пиджак и набрасывает его мне на плечи.

— Спасибо, — укутываюсь я в него.

— Иди ко мне, — обнимает он меня.

Я вздыхаю, кладу ему голову на плечо и устало закрываю глаза.

***

Как только мы приезжаем, я тут же устремляюсь в комнату сына. Он спокойно сопит в своей кроватке в обнимку с какой-то игрушкой.

Я присаживаюсь на кровать, прикасаюсь рукой к его лбу. Он не горячий. Ребенок спокойно спит.

Дэвид заходит в комнату тоже и останавливается в дверях, наблюдая за мной и сыном.

На шум из смежной комнаты выходит Нэнси.

— Что случилось, мэ́дам?

— Нэнси, сегодня вечером с Сайрилом все было хорошо? — настороженно смотрю я на нее.

— Да, мэм. Как обычно. Он не капризничал. Спокойно лег спать. Что-то не так? — удивленно глядит она на меня.

— Нет. Нет, ничего… — провожу я рукой по непослушным темным густым волосам сына.

— Видишь, все в порядке, — подходит ко мне Дэвид. — Ты напрасно волновалась, Дорогая. Пойдем, — дотрагивается он до моего плеча.

— Да, наверное, — поправляю я одеяло, укрывая сына, поднимаюсь и выхожу за мужем из детской.

***

Сегодня ночью я впервые отказала мужу. Впервые за все эти годы отказалась быть с ним. Потому что перед глазами стоял другой человек…

Я закрывала глаза и видела его. Того, кого любила… Того, о ком не переставала думать… Того, кого предала когда-то… Того, напоминание о котором сопело сейчас спокойно в комнате за стеной. Того, кого увидела сегодня снова… после стольких лет…

ALWAYS YOU — Schiller mit Anggun — YouTube

…Cause my love has only one name

And it is You…

Counting the time that I’ve wasted

Over someone new…

Cause one thing that I ever wanted

Is only You…

What everything fails to forget

Is Always You…

— Дэвид, давай не сегодня.

— Почему? — принимается он целовать меня.

— Мне что-то нехорошо, — высвобождаюсь я из его объятий и отодвигаюсь на свою сторону кровати.

— Ну так позволь мне сделать тебе хорошо, — снова обнимает меня муж.

— Дэвид, пожалуйста, — бормочу я, уткнувшись в подушку.

Он отпускает меня и несколько обескураженно отодвигается.

Даже не испытывая особого желания быть с ним, я никогда не отказывала мужу, ощущая себя все же виноватой перед ним.

Дэвид восхищался моим телом, считал его божественно красивым. Знал, любил, понимал его и умел доставить мне удовольствие. Мне было хорошо с ним, как с мужчиной.

Муж садится на кровати и какое-то время молча смотрит на меня.

— Как ты думаешь, Дорогая, кто является для мужчины лучшим другом?

Я поворачиваюсь и удивленно смотрю на него.

Он поправляет подушку и откидывается, облокачиваясь на спинку кровати.

— Ну, что скажешь, Дарлинг? Побеседуем? Что ты думаешь по этому поводу?

— Друг — он и есть друг. Друг детства. Или со студенческих времен близкий тебе человек, — грустно улыбаюсь я, вспоминая, как всегда, Ярусю.

— Нет.

— Нет? Ну тогда не знаю. Партнер по бизнесу. Человек, которому ты доверяешь.

— Нет.

— Нет? — снова удивляюсь я. — А кто же тогда?

— Я думаю, большинство людей ответили бы так же, как и ты, исходя из обычной логики. Но только это не совсем так.

— А как? — сажусь я рядом тоже, заинтересовавшись вдруг разговором и переключаясь мыслями на другое.

— Лучший друг мужчины — это его женщина, только про это мужчины почему-то очень часто забывают.

— Ты думаешь? — задумчиво смотрю я на него. — А как же ваша знаменитая мужская дружба?

— Нас, мужчин, очень часто постигает разочарование не только в любви, но и в друзьях. В друзьях даже чаще.

Я вздрагиваю, услышав это.

— «Нет друзей в этом мире», как говорил еще Аристотель, — продолжает Дэвид. — И мало что изменилось в нашем мире еще с тех времен. Одного моего компаньона несколько лет назад посадили, — смотрит Дэвид задумчиво в темноту перед собой. — Мы когда-то начинали бизнес вместе. Потом дороги слегка разошлись.

— Почему?

— Я не разделял его пристрастий и взглядов. Он всегда считал себя очень успешным и счастливым, хвастался своим бизнесом и деньгами, которые он зарабатывал, своим положением в обществе и особенно своими друзьями, с которыми он проводил большую часть времени. А вот про свою жену всегда как-то мерзко шутил в стиле «Женщинам мозги иметь не обязательно, они им только осложняют жизнь». И ни с женой, ни с детьми практически не проводил свое время, предпочитая компанию друзей. Полностью был увлечен «мужской дружбой», как он сам это называл. «Мне же надо расслабиться после работы!» Ну не дома же это делать, в самом-то деле, — усмехается Дэвид.

Я молча слушаю его.

Celine Dion — All by myself — YouTube

(мужское исполнение)

— И расслаблялся всегда по полной. Охота, сафари в Африке в заповедниках с друзьями. Убийство животных ради развлечения — никогда вообще этого не понимал, — качает головой Дэвид. — И не лень же было и в Африку слетать ради этого на уикенд. Те же сауны, специфические курорты в некоторых азиатских странах с друзьями ему были гораздо более интересны, чем отдых в кругу семьи и детей. А детей у него было штук пять, по-моему. Вообще мало ими интересовался. И постоянно разглагольствовал об идеалах мужской дружбы. Ну и доскакался по жизни внезапно. Прихватили его за финансовые махинации, неуплату налогов, чего-то там еще нашли. И нехилой такой серьезности вещи причем. Ну и загремел по полной программе. И все его друзья вмиг куда-то испарились. Так мало того, что они его оставили, никто из них, естественно, не вернул ему деньги. А друзья до этого брали у него в долг и с удовольствием, так как он всегда одалживал без проблем — друзьям ведь, само собой разумеющаяся вещь! Никто из них его не поддержал, все вмиг разбежались. И только его жена в это время нанимала адвокатов. Жена собирала по своим знакомым и родственникам деньги, чтобы заплатить этим адвокатам. Жена посещала его в тюрьме, передавала ему позволенные необходимые вещи. Жена делала все, чтобы сохранить хотя бы часть имущества для детей. Она знала о его проступках, но прощала его и продолжала бороться за него. Эта женщина не отреклась от него даже тогда, когда пришла к одному из его друзей, чтобы попросить денег хотя бы под проценты, и этот друг рассказал ей обо всех похождениях ее мужа и продемонстрировал фотографии в подтверждение своих слов к тому же. Да и вообще заявил ей прямо о том, что ее муж никогда не ценил и не любил ее.

— Фото? Зачем? Он же друг. И, плюс к тому же, он что, не понимал, что делает больно и ей тоже, как женщине, как жене своего друга? — удивленно смотрю я на мужа.

— Да чтобы просто денег не давать, — усмехается Дэвид. — Ну а заодно и нанести удар в спину своему так называемому другу. Сколько таких людей вокруг нас? Они дружат, только пока ты на высоте. Царь горы. А как только начинаешь с нее соскальзывать, тут же еще и подтолкнут с удовольствием, — задумывается и замолкает ненадолго Дэвид.

— И что же было дальше с тем твоим знакомым?

— Отсидел несколько лет, но по минимуму.

— По минимуму? И сколько же это стоило его жене? — смотрю я на мужа с интересом.

— Сколько стоят услуги адвокатов такого уровня, ты хочешь сказать? — усмехается он.

— Именно. И откуда она взяла деньги, если ей все отказывали, да и вообще разбежались, как крысы?

— Я помог.

— Ты?

— Да, я дал ей денег и помог с адвокатами.

— Но зачем? Ты же тоже недолюбливал этого человека.

— Недолюбливал. Но меня поразило другое. И даже восхитило в некотором роде!

— И что же это?

— Это отношение этой женщины к своему непутевому мужу. Меня восхитили ее преданность, ее чувства, ее любовь! Она продолжала бороться за него, даже зная о всех его прегрешениях. Ведь получается, что она действительно его любила и не перестала любить, хоть и пережила ТАКОЙ удар и со стороны любимого человека, и со стороны так называемых друзей. Впечатлила меня тогда и та женщина, да и вся та история, — замолкает задумчиво Дэвид.

— И что же было дальше? Она дождалась его?

— Да, дождалась. Они сейчас вместе. Он вышел недавно. Пытается снова организовать какой-то бизнес.

— Вы общаетесь?

— Нет. Я ему помогать не намерен. Дальше пусть выкручивается сам. И долги возвращает к тому же.

— Что?

— Ну если он мужик, долг мне вернуть обязан. И с процентами.

— Но ведь его семье нужно на что-то жить.

— А это не мои проблемы. Я вернул детям отца, а жене мужа. Теперь это его забота — обеспечивать свою семью.

— И долги отдавать?

— Само собой.

— Но… Я думала, ты помог ему. Помог им, — смотрю я удивленно на Дэвида.

— Помог. Но я не занимаюсь благотворительностью. Особенно по отношению к таким людям, — холодно продолжает он.

— Я где-то читала, что в долг вообще давать нельзя. Даже без процентов нельзя. Противоречит законам и нормам многих религий, кстати.

— Возможно. Но в нашем современном мире по-другому просто не получится. Мне завтра понадобятся деньги в долг, и что — я не должен идти в банк или к друзьям, что ли?

— Но ведь друзья на то и друзья, чтобы помочь. Ты просто можешь дать столько, сколько тебе не жалко. Ту сумму, с которой тебе не жалко расстаться. Просто отдать, безвозмездно. Подарить нуждающемуся человеку. Я не говорю отдать последнее, конечно, но ты можешь дать столько, сколько от тебя не убудет. Если человек просит слишком много, дай сколько сможешь, но на этом все. Без возврата. Тем более если тебя, Дэвид, настолько впечатлили чувства той женщины и ее любовь, то я тебя не совсем понимаю, — удивленно смотрю я на него. — У тебя что, проблемы с бизнесом?

— Нет. У меня нет никаких проблем. Денег у меня столько, что ты и представить себе не можешь, — усмехается он, выразительно глядя на меня. — Но по поводу долгов у меня другое мнение на этот счет.

— Ну да, воспитывались и росли мы с тобой, видимо, в очень разных социальных слоях, да и культурах, — усмехаюсь я, настороженно глядя на мужа.

— Мое детство прошло не в богатстве и роскоши. Я всего добился сам. Своими мозгами и своим усердием. Ты не представляешь, по сколько часов в день мне приходилось работать. И если бы я раздавал свои деньги, которые Я заработал, — подчеркивает он, — налево и направо, то не имел бы сейчас всего того, что имею, не так ли, Дорогая? — спокойно смотрит он на меня. — Тем более, исходя из твоих теорий, я должен дарить миллионы, раз такую возможность имею? — приподнимает он бровь.

Sara Brightman — Dive / Captain Nemo — YouTube

Я молчу, ничего не отвечая, так как понимаю, что спорить здесь, видимо, не имеет смысла. Каждый останется при своем мнении и будет лишь раздражение от бесполезно потраченного времени. Абсолютно разное восприятие жизненных законов и норм. Да и законов Мироздания к тому же. Ну что ж, пусть будет так.

— Да возможно, — пожимаю я плечами и отворачиваюсь.

— Я предпочитаю оставить деньги нашему сыну и нашим внукам — детям Сайрила. Разве это не логично?

— Вполне. Но почему только Сайрила? — задумываюсь вдруг я.

— А кому еще?

— Ну и другим наследникам также, когда будут, — улыбаюсь я мужу.

— Ну да, — как-то странно хмыкает он. — Своей семье, в общем, чем раздавать их кому ни попадя. Богатство, которое я уже нажил в своей жизни, я не смогу взять с собой. Все, что я унесу с собой, это лишь воспоминания, связанные с любовью. Вот настоящее богатство, которое должно следовать за нами, сопровождать нас, давать нам силы идти дальше, — внимательно смотрит он в мои глаза. — Не так ли, Хани?

— Да, конечно, — слегка ежусь я под его взглядом.

— Но поговорить с тобой я сегодня хотел не об этом.

— А о чем?

— Как ты думаешь, почему она все же простила его?

— Потому что любила. Что же тут непонятного?

— Любовь прощает все?

— А ты думаешь, нет?

— Я думаю, скорее именно дружба прощает все.

— Дружба? — задумываюсь я.

— Она простила его еще и потому, что именно ОНА, его жена, и была его лучшим другом. Как он и сам потом в этом убедился. Вернее, жизнь ему это просто продемонстрировала.

— Ты думаешь? — перевожу я взгляд на мужа.

— Именно после той истории я задумался и понял, что лучший друг мужчины — это его женщина, — вглядывается он в мои глаза. — Сколько у вас есть друзей, которым вы можете доверить свой дом и своих детей, не беспокоясь о них при этом абсолютно? Много ли у вас друзей, готовых нанять адвоката или вызвать врача, когда это нужно? Кто готов сидеть с вами, когда вам плохо и вы болеете — подавать вам куриный бульон в постель и утешать вас? Кому вы доверите свои тайны? Все свои настоящие финансовые тайны и все свои деньги? У кого из ваших друзей дома вы сможете поставить сейф, положить туда все ваши документы, драгоценности, сбережения? У многих? Да еще и сообщить им код от сейфа и спокойно жить и не переживать по этому поводу? — усмехается он.

Я в обалдении таращусь на Дэвида. Понесло его куда-то сегодня вдруг в какие-то странные идеи с рассуждениями.

— Вот именно поэтому лучший друг мужчины, что ни говори, все-таки женщина, которую он любит и которая любит ЕГО, — продолжает тот, все так же внимательно глядя в мои глаза. — Женщина, с которой он живет. Женщина, для которой он живет. И женщина, которая живет для него. Мужчины очень часто пренебрегают этим другом. Другом, который дан им буквально свыше. САМЫМ лучшим другом. Но очень часто мужчины этого друга в упор не видят. И другом его не считают абсолютно. «А, ну так это же жена, это же нормально, так положено, она так и должна поступать!» Потому что именно так и должен поступать лучший друг. И поэтому тот, кто бережет своего лучшего друга, тот, кто ценит дружбу, тот, кто заботится о том, чтобы эта дружба продолжалась, помимо любви, помимо физической близости, помимо семейных дел, тот и выигрывает в конечном итоге. Потому что все великие люди стали великими только благодаря тому, что видели в своей жене в первую очередь друга, даже если любовь, чувства, эмоции преобладали, все равно, они прислушивались к советам жены, к ее взгляду на вещи, и они были счастливы от того, что у них был такой друг, которому они могли доверить абсолютно все.

Я не совсем понимаю, куда он клонит, поэтому продолжаю молча смотреть на него.

— Поэтому-то настолько и чудовищно, когда жена предает мужа. Это самое страшное предательство друга — самого близкого, самого интимного, самого личного друга. Нет ничего хуже, чем жена-предательница, — сужаются вдруг его глаза. — Не так ли, Дарлинг?

— Да… конечно… — запинаюсь почему-то я. — Но и мужчина должен ценить такую дружбу. Часто вы, мужчины, говорите своим половинкам: «Ты мой лучший друг»? Большинство мужчин, ведь правда, и не задумываются даже об этом абсолютно, — отвожу я глаза.

— Верно. Вот поэтому-то ты и знаешь код от нашего сейфа, Дорогая. Потому что я тебе целиком и полностью доверяю. Только тебе. У меня НЕТ других друзей, которым я бы мог это доверить. Да они мне и не нужны, ведь у меня есть ТЫ! — продолжает он гипнотизировать меня взглядом.

— Но ведь и мать может быть таким другом, — задумываюсь вдруг я, вспоминая, что у Дэвида неплохие отношения с его итальянской матерью, моей свекровью. Не особо теплые, но и не вражеские. Она как-то нейтрально, больше по-американски, чем по-итальянски, приняла меня. Редко, но приезжала к нам. Внука любила вроде тоже.

— Может, — соглашается он. — И сестра может тоже, но чаще всего это женщина, которая дана мужчине свыше. И умный мужчина всегда будет ценить эту дружбу, — смотрит он на меня, прищурившись. — Истинная дружба в браке — одна из составляющих нашего счастья. Счастья нашей жизни. А оно так хрупко и ненадежно порой… Вот поэтому и нужно оберегать его всеми силами. Не так ли, Хани?

— Ну конечно, Дорогой.

Мне становится как-то не по себе и от всего этого разговора и от того, как он смотрит на меня.

«Вселенная снова посылает мне знак?»

Я слегка ежусь, как от холода, и молча отвожу взгляд.

«А простил ли бы меня мой Яря?» — задумываюсь я в очередной раз.

Почему-то для меня это сейчас даже важнее, чем прощение Кирилла.

«Где он, мой любимый безбашенный друг… брат… Опекун и наставник, как я его тогда называла? Частичка моей души…»

В глубине души я понимаю, что Ярик меня не простит. Никогда и ни за что. Не простит! Не с его моральными нормами и принципами. А Кирилл? Тоже вряд ли… Но что же он тогда тут делает?

4

— Джей, это что за порнография? — киваю я на декорацию камина.

— А что такое? Ну так романтИк же, типа, — не понимает тот.

— Камин? В сибирской избушке?

— Ну да, а что такого?

— Да там печка должна быть вообще-то. Настоящая русская печь. Только она обогреть избу сможет. Камина будет явно недостаточно для наших морозов, мой любимый американский друг.

— Да? Ну ничего, это мы отфотошопим потом. Спасибо за совет, Дарлинг.

— Ты еще балалайки с матрешками по стенам не забудь дофотошопить, — смеюсь я.

— Ну это само собой! — веселится и Джей. — Калинку спляшешь?

— Запросто. Голышом причем, — продолжаю хохотать и я, приспуская халат. Откидываю волосы за спину, обнажая при этом плечи.

— О, а это мысль! — оживляется оператор Кей.

— Так-так, закончили веселье! Пока закончили, — цыкает Джей на нас обоих. — Настраиваемся на работу! Входим в образ. Он у тебя томный, печальный и загадочный сегодня. С откровенно эротическими акцентами…

— Это как это?

— С томной поволокой в глазах, с закусыванием губ, со стонами и экстазом. Изобразить любовь по полной придется. Только вся любовь к косметике окажется… в финале.

— Чего? Господи, что за чушь? Кто сценарий писал? — принимаюсь я снова хохотать.

— Опять она ржет! — возмущенно упирает Джей руки в бока. — Давай, предложи идею получше.

— Ну ты наглый! Опять я за тебя твою работу делать должна?

— Ой-ой, можно подумать. Много ты там ее за меня делала.

— Ну половину идей тебе подкинула вообще-то Я! А вторую ты сам украл! — продолжает меня нести сегодня чего-то вдруг по кочкам.

— Ах вот ты как со мной, Дарлинг? Ладно. Запомню… — обиженно «надувается» Джей.

— Ладно, шучу, Голуба, — прыскаю я. — Излагай давай дальше свою гениальную концепцию.

— Ну наконец-то! Ближе к делу. Ну или, скорее, к телу… — хихикает Джей. — Значит, так, сегодня снимаем супер эротическую сцену с бурными занятиями любовью.

— Чего? — офигеваю я. — Ты же сказал «слегка эротическая» съемка. Эротики по минимуму.

— Ну мало ли, что я сказал… А я передумал. Переосмыслил принципы донесения идей в массы, назовем это так. Я же гений! А нам, гениям, свойственно перестраивать пьесу по ходу действия, — паясничает Джей, становясь в пафосную позу.

— А хочешь, Я сейчас передумаю? — встаю я с кровати.

— Ты контракт подписала. Неустойку платить будешь!

— И ты думаешь, меня это остановит? — начинаю злиться я. — Или у моего мужа денег не хватит засудить тебя еще и за обман с мошенничеством?

— Ну ладно-ладно тебе, Дарлинг, уж и пошутить нельзя… — бросается ко мне Джей, вовсю «виляя хвостом» и улыбаясь во все свои «132 зуба». — Давай не будем ссориться. Нам же всегда ТАК прекрасно работалось вместе. Тише-тише, ну что ты? — заглядывает он мне в зрачки.

Я успокаиваюсь и улыбаюсь, так как он вдруг безумно напоминает мне Ярусю и своим поведением, и этой дурацкой фразой из его любимого пошлого анекдота.

А хитрюга Джей, вмиг уловив перемену моего настроения, принимается тут же заливаться соловьем:

— Ну чего ты распереживалась, моя Красавица? Ты же уже снималась обнаженной, и не раз. Такое тело грех прятать! И я не устану тебе это повторять! Тем более, что модель — гей. Так что твоему целомудрию ничто не угрожает, — продолжает беззаботно чирикать он.

— Господи, где вы их берете только? Да еще и в таких количествах, — усмехаюсь я.

— А в чем проблема? Предпочитаешь натурала? Не устала еще от них отбиваться? — приподнимает он бровь. — Ты же далеко не всегда соглашалась и на съемки с ними поначалу-то.

— Зато хоть мужики! — тихо бормочу я себе под нос так, чтобы Джей не услышал, а то опять заведется. — Ладно, проехали, а с кем мне сегодня страсть изображать предстоит? — перевожу я взгляд на Джея.

— Сюрприз, Дарлинг. Надеюсь, оценишь по достоинству, мой, не побоюсь этого слова, ГЕНИАЛЬНЕЙШИЙ кастинг с далеко идущими перспективами, — подмигивает он мне, поигрывая бровями.

Здесь он был прав. «Чуйка» у Джея действительно была идеальная и на подбор актеров, моделей, образов, интерьеров, и локаций для съемок в том числе. Не раз в этом убеждалась.

— Ну что ж, как говорится, поживем — увидим. Смотря с кем поживем, — усмехаюсь я.

— Так, все, давай, скидывай халатик, Дарлинг, и располагайся на «подиуме». Мы сейчас уже сразу съемку начнем, чтобы материала побольше для работы было, — подталкивает он меня к кровати. — Давай, ногу сюда вытяни, а руку вот сюда закинь на эту шкурку. Нет, подожди, давай шкурки передислоцируем, — принимается он вовсю креативить, поправляя разбросанные шкуры на кровати, стилизованной под «ложе любви в сибирской деревне». — И в волосы укутайся. Вот, вот так. Нет-нет, не все прелести прикрой. Мне они в кадре как бы тоже нужны. Да-да, заретушируем потом слегка, не переживай. Все должно быть полутонами… полунамеками… У тебя идеальное тело, и я не устану тебе это повторять! — продолжает тарахтеть он. — Тело вообще предназначено для того, чтобы на него смотрели, а не скрывали! Не так ли, Дарлинг? И уж тем более раз ты сама эту профессию выбрала!

Enigma — Invisible Love — YouTube (by Dmitriy Sokolov)

(Именно это неофициальное видео с идеей рекламы Shalimar)

— Да я ее и не выбирала в принципе. Жизнь просто как-то сама вынесла… и законнектила, — задумываюсь вдруг я.

Профессия приучила меня почти не стесняться своей наготы. Тем более когда проходят такого рода съемки, на площадке остается обычно минимум народа, чтобы не смущать моделей или актеров.

Вот и сейчас в павильоне остались только режиссер с оператором. Всех остальных Джей вытолкал за дверь.

— Джей, дизайн тоже твой? — хихикаю я вдруг снова.

— Да, а что такое? Ты не перестаешь критиковать меня сегодня, Дарлинг. Еще чуть-чуть, и я обижусь всерьез. И теперь уже навсегда! — пучит он на меня, а-ля возмущенно, глаза.

— Все-все, молчу-молчу, моя Пупочка, — прыскаю я. — Джей, ты же знаешь, я тебя обожаю!

— Я тебя тоже, конечно, но изменять моему Кею с тобой я не намерен. И не мечтай там себе даже! — воздевает он пафосно палец в небо. — Кей, как там свет, кстати? Картинка? Нормально все? — поворачивается он к оператору.

— Да, все ок, не волнуйся! Идеальные ракурсы, впрочем, как всегда, — самодовольно усмехается тот.

— Обожаю тебя за твой профессионализм! — улыбается Джей Кею. — Так, а теперь посмотри на меня со страстью и вожделением, Дарлинг, — переводит он взгляд на меня.

Я снова начинаю хохотать.

— Извини, Джей, на тебя со страстью, боюсь, не получится. А с вожделением уж тем более… — захожусь я снова в истерике.

— Ты мне сейчас всю съемку сорвешь своим гоготом, ненормальная! — хмурится Джей.

— Прости. Все-все. Давай, излагай. Слушаю.

— Значит, так! Ты ждешь ЕГО здесь, в этой теплой уютной хижине, затерянной на бескрайних просторах этой вашей… Тундры.

— Почему Тундры?

— А чего?

— Ну Тайги тогда уж, если это в Сибири, — задумываюсь я.

— Да мне без разницы. Хоть Антарктиды или что у вас там?

— Где там?

— На просторах вашей огромаднейшей страны.

— Арктика.

— Да? А Антарктида где?

— На Южном Полюсе вообще-то. С белыми медведями и пингвинами.

— А у вас че, их нет, что ли?

— Ну… фифти-фифти…

— В смысле?

— Ну, в смысле фауна Арктики и Антарктиды слегка, хммм… отличается, скажем так.

— Чем это? Медведи у вас все поперевелись, что ли?

— Нет, по-прежнему в наличии.

— Ну и че тогда? — не въезжает Джей.

— Пингвины закончились… не начинаясь! — ржу я снова.

— Так! Доумничаешься сейчас! — таращится он на меня выразительно.

Я продолжаю смеяться, он продолжает недовольно пялиться на меня.

— Ты работать сегодня вообще собираешься или как?

— Прости, собираюсь. Все-все, продолжай.

— На чем мы остановились?

— На Арктике. Я кого-то там где-то жду? Или все-таки в Антарктиде? — типа, задумываюсь я снова. — Не, слушай, а давай действительно лучше там!

— Почему?

— Ну, с пингвинами, полагаю, съемка все-таки поколоритней будет… — окидываю я взглядом наше «ложе любви».

— Так! Не сбивай меня! Тебе не все равно, где ты его ждешь?

— Ну, ГДЕ, думаю, это ерунда. Главное все же, С КЕМ!.. — поигрываю я бровями.

— В смысле? — не въезжает Джей.

— Ну в смысле, с пингвинами же… в качестве массовки! — мило улыбаюсь ему я, сдерживаясь, чтобы снова не заржать.

— С пираньями будет, блин, тебе массовка, Дарлинг, если не угомонишься! — рявкает он на меня, тыкая в мою сторону пальцем.

Я делаю серьезную морду лица и преданно смотрю на Джея.

— Значит, так! Ты в ожидании своего таинственного возлюбленного, сгорая от страсти к нему здесь, в этой избушке, на вашем ложе любви…

— Бренчу на балалайке «Светит месяц, светит ясный»? — прыскаю я, вспомнив Шарикова. — О! Точно! А пингвины хороводы вокруг водят! «Постепенно сжимая круги…», — звучит у меня вдруг в голове голос Рыжего. — «В очередь, сукины дети, в очередь! Абырвалг!»

Я снова прыскаю, падаю на кровать и принимаюсь хохотать от представленной картинки.

— А это мысль!

— Про пингвинов?

— Про балалайку!

— Нет, Джей! Я пошутила! — пугаюсь теперь уже я.

— Ты заткнешься сегодня или нет?

Я делаю жест, как бы застегивая рот на молнию, и поднимаю руки в знак примирения и молчания.

— То-то же! — зыркает на меня Джей выразительно. — Короче, возлюбленный твой спешит к тебе, сгорая вовсю… и более чем от всепоглощающей любви… и тоски… ну и вожделения со страстью соответственно также… — театрально задумывается он, закатив глазки в потолок. — Он едет к тебе вот уже несколько дней и мечтает слиться с тобой в этом… как его?.. Ну, поняла, в общем!

— Извините, а можно вопрос, пожалуйста? — приподнимаю я палец, снова перебивая его.

— Что опять?

— А он едет на чем?

— В смысле?

— Ну несколько дней по Тайге… В сорокаградусный мороз… Не, мне чисто для себя, ну интересно просто. На «тройке с бубенцами», как Дед Мороз?

— Нет, на вездеходе, как ваш новый президент! — начинает Джей выходить из себя. — Или на чем он у вас там Арктику вашу инспектирует?

— Почему Арктику?

— А что?

— Ну если речь о Тайге, то это Сибирь вообще-то.

— Ну тогда Сибирь, значит! Хотя по ходу не только ее… — усмехается Джей. — Носят его черти по всей стране!

— Ну да, не сидится ему в Кремле, как предыдущему, — улыбаюсь и я соглашаясь.

— О, знаю! — подрывается вдруг Джей. — На этой, как ее? Yellow submarine!!! Ешкин кот! — довольно лыбится он, вставляя к месту, а зачастую не совсем, фразу, которой я научила его на русском.

Я снова падаю на кровать и начинаю ржать в голос.

— Макияж испортишь, сама будешь переделывать! — грозит мне Джей.

— На подлодке? По Сибири? Джей, как ты это себе представляешь?

— А что, у вас там рек нет, что ли? С подводными секретными заводами и научными лабораториями в этих ваших секретных военных городах. Думаешь, мы не в курсе? — не сдается этот великий креативщик.

— Так он еще и физик-ядерщик к тому же, что ли, этот мой загадочный возлюбленный? — продолжаю я валяться на кровати и хохотать все сильнее и сильнее, не замечая ничего из того, что происходит вокруг.

А в павильоне тем временем появляется мой партнер по съемкам. Подходит к кровати, скидывает с себя халат и садится молча на наше ложе любви, тоже с интересом наблюдая за моей истерикой.

— О, а вот и сюрприз! Добрался до пункта назначения, наконец-таки, — подскакивает Джей. — Ну, познакомься со столь долгожданным и… вожделенным, а главное таинственным… возлюбленным! Ну и как тебе мой кастинг, а, Дарлинг? — подмигивает он мне, поигрывая бровями.

Soulsavers & Dave Gahan — The Last Time (Eric Lymon Rework) — YouTube

Я сажусь на кровати и поворачиваюсь, продолжая смеяться. И тут смех застревает у меня горле. Я молча, в тихом шоке, продолжаю пялиться на него, не в силах ни пошевелиться, ни сказать что-нибудь.

Он тоже в упор, не мигая, смотрит в мои глаза.

Немая сцена длится уже какое-то время.

— Ну здравствуй, чужая милая… Та, что была моей… — мрачно хмыкает Кирилл, нарушая затянувшееся молчание.

— Я не буду сниматься! — отмираю и я, пытаясь отползти на другой край кровати.

— Отчего же, почему же? — усмехается он, хватая меня за руку.

— Пусти меня! — пытаюсь я вырвать руку.

— И не подумаю. Больше не сбежишь! — расширяются вдруг его зрачки.

Он резко подтягивает меня к себе и набрасывается на меня с поцелуями, повалив на кровать.

— Пусти меня — совсем сдурел?! — пытаюсь я вырваться и вывернуться из-под него.

Он прижимает меня крепко к кровати, навалившись на меня всем телом. Закрывает рот поцелуем.

— Ох и ни фига себе! С места в карьер!.. — шепчет Кей Джею на ухо.

— Я, как всегда, не ошибся с кастингом, — самодовольно хмыкает тот. — Съемка идет? Все камеры пишут?

— Да, все нормально. Картинка супер! И с разных ракурсов. Класс! Потом много чего нарезать можно будет. Слушай, а у них, по-моему, все и «не понарошку» уже… вроде как… — поднимает Кей ошеломленный взгляд на Джея.

— Ты думаешь? Да нет…

— А по-моему, да…

— Oh, those Russians… — подмигивает Джей Кею, цитируя строчку из песни. — Может, у них так принято.

— Что принято?

— Ну здороваются они так, может, — кто их знает, этих русских? — продолжает беззаботно Джей, пожимая плечами.

— Да уж… Тем более, ЕМУ не привыкать! С таким-то голливудским опытом, — приподнимает Кей бровь, выразительно глядя на Джея.

— Да и чемпионским к тому же.

— Супермачо! Профессионал!

— Привык брать то, что плохо лежит.

— И не только лежит… Распути́н, одним словом! — хихикает Кей, тараща глаза.

— Ой блин, точняк! И не говори! Жаль, конечно, что «не наш»… — продолжают веселиться они, наблюдая за нами через камеры.

Сначала я пыталась сопротивляться, но сдвинуть гору мышц или даже просто вывернуться из-под него было нереально.

Пыталась закричать и позвать на помощь, но он закрыл мне рот поцелуем.

Он был тупо сильнее, просто физически сильнее, чем тут же и воспользовался, не стыдясь присутствия других людей совершенно.

Такого позора я не испытывала никогда в жизни. Но сделать ничего не могла.

Он брал, что хотел. Брал настойчиво, жадно, по-животному грубо. Без намека на нежность или чувства. Брал, как мстил. За все эти годы… За чувства… За ложь… За боль… За мой поступок тогда… по отношению к нему…

Я лишь зажмурилась, чтобы не смотреть в его глаза, и ждала, когда же этот кошмар закончится.

К счастью, длилось это недолго.

Sandra — Such a shame — YouTube

Он встал, накинул халат и отправился к Джею с Кеем.

— Все пленки сюда. Быстро.

— Как это? Нам нужен материал для работы, Дарлинг, — начинает было Джей.

— Сюда, я сказал! — ударяет он кулаком по камере.

Та сваливается с подставки, падает на пол и разлетается на куски.

— Ну? — смотрит на них Кирилл.

— Ладно, ладно, держи, — протягивает ему кассету из разбитой камеры Кей.

— Со всех камер, я сказал.

Они вынимают отснятые пленки еще с двух камер и отдают ему.

Он разворачивается и молча направляется к выходу.

— Какой Мэн… — восторженно шепчет ему вслед Кей.

Я лежу на этих разбросанных шкурах, подтянув к себе колени и спрятав лицо в ладони. Пытаюсь хоть как-то прийти в себя от только что пережитого ужаса, сгорая от стыда. Мозг отказывается верить в произошедшее.

Проходя рядом со мной, Кирилл приостанавливается.

— За пленками приедешь завтра ко мне на виллу. Повторим, — презрительно хмыкает он и выходит из павильона.

Я продолжаю пребывать в прострации. Меня начинает колотить дрожь.

— Как ты, Дарлинг? — садится рядом Джей, набрасывая на меня халат.

Я молча всхлипываю.

— Что делать будем? — подходит к нам Кей. — Полицию? — испуганно переглядывается он с Джеем.

— Нет! — резко сажусь я. — Никакой полиции!

— Ну это и не в наших интересах тоже… — переглядываются они снова.

Повисает напряженная тишина.

— А что он тебе сказал? — не выдерживает Кей.

— Что убьет вас обоих, если кто-нибудь когда-нибудь узнает о том, что здесь произошло! — выдаю вдруг я.

— Да мы как бы тоже… в скандале не заинтересованы, — смотрят они в обалдении на меня.

— Да и жить вам также, надеюсь, не надоело! — продолжает меня нести по кочкам.

— Ты серьезно?

— Более чем! Вы разве еще не поняли, ЧТО это за человек?!

— Да ладно… — таращится на меня недоверчиво Кей.

— С криминальным прошлым! — смотрю я на них выразительно.

— Постой, вы знакомы с ним, что ли? — доходит до Джея.

— В некотором роде. Были… В прошлой жизни… в России, — нервно сглатываю я. — И это его месть… МНЕ, а вам обоим он бо́шки посворачивает, вообще не задумываясь.

— Да мы как бы… — оторопело пялятся они на меня.

— Поэтому пообещайте мне, что никто и никогда об этом не узнает! — внимательно смотрю я на обоих. — Особенно мой муж!

— Да-да, конечно…

— Само собой.

Домой я вернулась в полной прострации.

Долго отмокала и отмывалась в ванной.

Слез не было. Было какое-то непонятное чувство отупения, оцепенения… Непонимания… Неверия в этот ужас, в реальность произошедшего…

«Хорошо хоть Дэвид еще пару дней назад уехал в свой очередной бизнес-трип на неделю. Будет хотя бы время слегка очухаться и прийти в себя, — тупо соображаю я. — Как жить дальше… после такого? Что делать вообще? Как смотреть теперь в глаза мужу… и сыну?»

5

Прошло пять дней.

Я продолжала торчать дома, мыслями пребывая в другой реальности.

Как-то жила… Что-то делала… Ела… Спала… Играла с сыном. Автоматически отвечала, раздавала указания и улыбалась прислуге.

***

— Миссис Джексон, вам письмо. Просили передать лично в руки, — протягивает мне дворецкий какой-то конверт.

— Спасибо, Пол, — благодарю его автоматически, взяв протянутый конверт.

— Да, мистер Джексон просил передать, что его не будет еще неделю, — смотрит на меня дворецкий. — Срочно возникли какие-то неотложные дела.

— Он звонил? Когда?

— Поздно. Вы уже отдыхали, мэм.

— Ок, Пол, спасибо, — улыбаюсь ему я.

Он выходит.

Я открываю конверт и достаю из него сложенный листок. Разворачиваю. На нем несколько строк, напечатанных на компьютере по-русски.

«Если завтра ты не придешь за пленками, их получит твой муж».

Листок падает на пол. Меня начинает всю трясти. Я закрываю лицо руками и сижу так какое-то время.

Я не спала всю ночь, размышляя над тем, что же мне делать. Выбора, видимо, у меня нет… и мне придется идти… к нему.

***

Я приехала на такси и попросила водителя подождать меня за воротами.

Он купил себе огромную виллу с бассейном и красивым садом. Ухоженная красивая территория. Гараж на несколько машин. Дорогих, спортивных машин.

Меня провели к бассейну, где в самом разгаре была вечеринка. Какие-то его голливудские знакомые вовсю веселились в бассейне, рядом с которым был накрыт стол с выпивкой и закусками.

Bon Jovi — You Give Love A Bad Name — YouTube

Кирилл сидел на шезлонге в шортах со стаканом виски в руке, обнимая какую-то девицу в купальнике и что-то нашептывая ей на ушко. Она хохотала, запрокинув голову.

Я остановилась в нерешительности, не зная, что мне делать, глядя на эту вакханалию.

Дворецкий подошел к нему и что-то ему сказал.

Кирилл повернул голову. Довольно усмехнулся, увидев меня.

— I’ll be back… Wait for me, — погладил он девицу по плечику и направился ко мне.

— Follow me, — кивает он мне и направляется к дому.

Я молча следую за ним.

Он пропускает меня в какую-то комнату, заходит следом и закрывает дверь.

Я оглядываюсь и понимаю, что это его спальня с расстеленной постелью.

— Кирилл, отдай мне пленки, — поднимаю я на него взгляд.

— Не слышу волшебного слова.

— Пожалуйста.

— Извечная проблема русских в отсутствии употребления форм вежливости, — усмехается он.

— Кирилл, отдай мне, пожалуйста, пленки. Меня дома ждут.

— Подождут. Пока ты их отработаешь. Причем так, чтобы МНЕ понравилось. Только тогда получишь записи.

— Что?

— А что такого непонятного я сказал? Я не по-русски говорю, что ли? Или разучилась уже родной язык понимать в своей Америке?

— Не смешно.

— А никто и не шутит. Я тебя не на КВН позвал. Раздевайся.

— Ты серьезно?

— Ты предпочитаешь заниматься этим в одежде? — насмешливо смотрит он на меня.

— Тебе мало того позора, что ты устроил мне на съемках? Отдай мне пленки, пожалуйста.

— Да без проблем. Сказал же, отдам. После смены.

— Кирилл, прекрати.

— Мне долго еще ждать? Некогда мне тут с тобой… возиться, вообще-то. Party у нас, если ты не заметила, — ухмыляется он.

Depeche Mode — It’s No Good — YouTube

Я молча смотрю на него.

— За все в жизни надо платить, Дарлинг. Ты отказалась от моей любви, значит, будем заниматься сексом.

— Ты же не такой!

— Откуда тебе известно, какой я? Что тебе вообще известно обо мне и моей жизни? И не ты ли однажды ее до основания… переформатировала? Да еще и так цинично к тому же! — зло смотрит он на меня. — Ну и как тебе замужем… ЗА НИМ? По Родине не скучаешь, Хани? — усмехается он, копируя Дэвида.

— Да, я виновата перед тобой, — отвожу я взгляд. — Но это не дает тебе права ТАК со мной обращаться.

— Ты пришла сюда мне о моих правах рассказать?

— Я пришла за пленками.

— Ну так вперед, за работу! Раньше ляжешь, раньше выйдешь. Тем более, уговаривать тебя у меня нет ни времени, ни желания. Я все равно возьму то, что мне причитается.

— Тебе причитается? С какого перепуга?

— Забыла, как мне в любви клялась? ТОЛЬКО ТЫ… НАВСЕГДА… Разве сравнится кто-то с тобой?

Я молча опускаю голову.

— Ну так давай, раздевайся — сравнишь! — самодовольно усмехается он.

— А если я не хочу… сравнивать?

— Проблемы индейцев шерифа не волнуют. А уж тем более здесь, в этой стране.

— Я так не думаю.

— Сколько людей, столько мнений, — хмыкает он. — Я, по-любому, ВСЕГДА получаю то, что хочу.

— Вот как, — мрачно усмехаюсь я. — Теперь я для тебя «что»?

— Никто. Теперь ты для меня «никто».

— Именно поэтому я здесь? — вглядываюсь я в его глаза.

Он равнодушно разглядывает меня какое-то время. Снова усмехается.

— Повторяю в последний раз — раздевайся.

— Зрителей в этот раз тоже звать будешь? — не оставляю я попыток достучаться до него.

— Хочешь? Без проблем, — цинично усмехается он. — Любой каприз… некогда любимой дамы… — насмешливо смотрит он на меня.

— Кирилл, пожалуйста, не надо.

— Не вынуждай меня с тебя его содрать, — хватает он меня за предплечье, притягивая к себе. — Разорву в клочья. Домой поедешь в лохмотьях, — глядит он холодно в мои глаза.

Я молча поворачиваюсь к нему спиной и поднимаю руками волосы.

Он быстро расстегивает молнию.

Я опускаю руки, и платье сползает и падает на пол.

Enigma — I love you, I’ll kill you (Unofficial video) — YouTube

Он подхватывает меня на руки и несет в кровать.

Все происходит почти так же, как и на съемочной площадке. Настойчиво, жадно, по-животному грубо. Без намека на нежность или чувства. К счастью, так же недолго.

Затем он откидывается на подушку на своей половине постели, садится и закуривает, облокачиваясь о спинку кровати.

Я продолжаю молча смотреть в потолок.

— Не так я себе это представляла… — тихо говорю я.

— Представляла? Надо же. Польщен, — хмыкает он. — Извини, что разочаровал.

— Отдай мне пленки, пожалуйста.

— Нет.

— Нет?

— Придешь завтра. Так же, вечером. С утра я занят.

— А потом послезавтра?

— Будешь приходить столько, сколько Я захочу. И когда Я захочу.

Я перевожу на него взгляд.

— А если не приду?

— Придешь, — усмехается он уверенно. — Если не хочешь клетки своей «золотой» с драконом лишиться.

***

На следующий день меня снова провели к бассейну. Он плавал там один. Мощно, сильно и весьма профессионально. Я даже залюбовалась на какое-то мгновение его идеально сложенным, тренированным телом, накачанной красивой фигурой, почувствовав вдруг желание… неожиданно даже для самой себя.

— Чего застыла? — подплывает он к бортику бассейна и смотрит на меня, опираясь на него. — Скидывай платье и прыгай сюда.

— Купальник не захватила.

— Он тебе и не понадобится, — хмыкает он, и я замечаю, что он полностью раздет.

Я молча смотрю на него.

— Ну? Мне вылезти и помочь тебе как вчера или сама справишься?

— Отвернись.

— И не подумаю, — усмехается он, внаглую разглядывая меня.

Какое-то время я все еще пребываю в нерешительности, а затем мое смятение сменяется вдруг злостью. «Да кем он себя вообще возомнил?!»

Depeche Mode — Strangelove — YouTube

Я медленно раздеваюсь, с вызовом глядя ему в глаза, прекрасно осознавая красоту своего тела.

Он с интересом наблюдает за мной.

Около бассейна на невысоком столике разложены закуски.

Я подхожу к нему, беру палочку для суши, поднимаю волосы и закалываю их ей, после чего медленно и грациозно спускаюсь в бассейн.

У бортика бассейна стоят два бокала, ведерко со льдом и бутылкой в нем.

— Шампанского? — протягивает он мне бокал, наполнив его. — А то ты вчера слишком зажата была. Выпей, расслабься. Не помешает.

— Не помешает что? — беру я бокал из его рук.

— Вести себя пораскованнее… в сексе… да поинтересней! А то мне вчера тоже не понравилось.

— А меня должно это волновать?

— Ну, в твоих же интересах пленки заполучить вообще-то, — хмыкает он, откровенно пялясь на меня.

— Настрой неподходящий был. Вернее, его совсем не было.

— Чего так?

— Не ко мне вопрос. Кто у нас герой-любовник? Или это только так… понарошку, на экране? — выразительно усмехаюсь я.

— Никто не жаловался… кроме тебя, — ухмыляется он.

— Ну так они же актрисы, умеют притворяться, — хмыкаю в ответ и я.

— А ты изменилась, — разглядывает он меня прищурившись.

— И какой я нравлюсь тебе больше?

— Нравишься? Ну, ты наглая.

— Да уж не слепая! — смотрю я с вызовом в его глаза.

Он молча глядит на меня, делает глоток шампанского, ставит бокал на бортик бассейна и продолжает так же молча смотреть на меня.

Я также отпиваю глоток шампанского, глядя на него.

Молчание затягивается.

— Ну давай, развлекай даму беседой… для настроя, что ли?

— И о чем дама хочет побеседовать?

— Да все равно. Без разницы. Или так и будем пить в тишине? — бросаю я взгляд на водостойкий золотой Картье на своем запястье — подарок мужа.

Он недовольно хмурится, заметив мой нетерпеливый жест.

Я снова делаю глоток шампанского и тоже ставлю бокал на бортик бассейна.

— Как Аленка, к примеру, поживает? — поворачиваюсь я к нему.

— Аленка, — улыбается задумчиво он. — Аленка у нас многодетная мама… несколько лет уж как.

— Да ну!

— У меня три очаровательных рыженьких племянничка.

— Ни фига себе! — удивленно смотрю я на него. — А почему рыженьких?

— По законам генетики, — смеется он, преображаясь вдруг самым неожиданным образом. — Не догадываешься, кто папаша?

— Да ладно! — офигеваю я, вытаращившись на него. — Нет, ты серьезно? Как? Откуда?

— Что откуда? Дети берутся? — ухмыляется он.

— Я думала… Мне казалось, что вы вряд ли останетесь друзьями. Да и вообще захотите видеться… — опускаю я взгляд.

— А мы и не виделись. Он тоже ушел из моей жизни тогда… Вслед за тобой… — мрачно усмехается он и глядит на меня молча какое-то время.

Я отворачиваюсь и смотрю в сторону. Вся моя наглость улетучивается вдруг куда-то.

— А потом? — осмеливаюсь я все-таки поднять на него взгляд.

— Вот уж действительно, как говорится: «Хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах»… ну или о зароках, — выпивает он залпом свой бокал.

— Ты это к чему?

— Никогда и ни о чем не зарекайся. Иначе Вселенная тебя не просто в это носом ткнет, а еще и мордой хорошенько так, от души, в твоих же зароках и повозюкает, — наливает он себе еще шампанского.

— В смысле?

— Помнишь же все эти его теории о «гульках» и женитьбе лет эдак через «…дцать»?

— Ну и?..

— Женился, как миленький. Да еще и примерный семьянин теперь.

— Да ты че, и не портит никого больше? — смотрю я на него недоверчиво.

— Пусть только попробует! Я ему устрою… «возвращение воспоминаний»… о реанимации, — хмыкает он.

— Я сейчас понимаю, что Аленка действительно, получается, любила его тогда. А вот он…

— А что он? Аленка — идеальная жена. На ней же тогда еще, когда мы вдвоем жили, все хозяйство было. Хоть и покидала меня периодически, но все равно все делала она. Стирала-убирала-готовила. И очень вкусно готовила. Умеет она это.

— Ну да, а Яря отсутствием аппетита никогда не страдал, мягко говоря, — улыбаюсь я воспоминаниям. — Только, считаешь, этого достаточно для счастливой семейной жизни?

— Немаловажно, скажем так. Нет, они хорошо живут. У них такая идиллия — даже не ожидал от него. На руках ее носит. Пацанов обожает. Бесятся все вместе с утра до вечера в своем дурдомике в деревне.

***

Россия. Подмосковье

«Дурдомик в деревне»

— Что здесь за бедлам?! — упирает Аленка руки в бока, недовольно глядя на вакханалию, творящуюся в гостиной на ковре у камина.

Nusa Derenda — Energy — YouTube

— А че такое? Ледовое побоище у нас сегодня по расписанию! Да, мои псы-рыцари?! — набрасывается Рыжий на трех малявок, и они снова с воплями носятся по гостиной, наскакивая друг на друга, мутузя друг дружку и вереща как ненормальные.

— Ярик, прекратите сейчас же! Они же правда реально дерутся уже! — растаскивает Аленка детей.

— Меня дядя Килилл длаться научит! Я вам показу тада!

— Чиво это тебя? МЕНЯ научит! Я вам сильнейсе показу!

— Нет, меня! Я тозе цемпионом стану, как и он! Даже квуче! Он мне обесял! — вопят малявки, продолжая воодушевленно валтузить друг друга.

— Да ладно тебе, Ален, это еще не драка. Ты предпочла бы, чтобы они сидели тихо по углам и крестиком вышивали, что ли? Пацаны должны драться и спуску никому не давать! Иначе как побеждать научатся? Мы, мужики, такие! Нам всегда и во всем первыми быть надо!

— Всегда, во всем и в обязательном порядке?

— А ты думала! Тока так — первыми, лучшими и единственными к тому же! — обнимает он жену, притягивая к себе. — Для нас это норма жизни!

— Какая, на фиг, норма? — высвобождается Аленка. — Они ж вечно все в синяках. Что я опять в садике скажу?

— На фига нам этот садик? Ты же не работаешь, вот и занимайся воспитанием.

— Одна? Весь день с этими тремя бандюками? А в институт поступать?

— На фиг он тебе сдался?

— Я тоже, может, диплом хочу!

— На полочку положить? Или на стеночку повесить? Вон твои три красных диплома по дивану скачут.

— Ярик!

— Ну давай я тебе его просто куплю, раз так невмоготу, — притягивает он к себе жену снова. — Или лучше все-таки браслетик? Или колечко? Или сережки? — подмигивает он ей. — С чем я тебе их еще не приобрел? С черными натуральными жемчужинами с Бора-Бора лишь, пожалуй, всеми остальными камушками любимую жену уже порадовал.

— Яря…

— Скажешь, нет?

— Порадовал… Порадовал, — улыбается и она, влюбленно глядя на него.

— Ну и чего тебе еще тогда надобно, старче? Вот объясни мне, на фига тебе диплом? Не понял, ты че, работать собралась, что ли? Не позорь мужа! Семью я обеспечиваю! Плохо бизнесменю разве? — приподнимает он бровь, вопросительно глядя на Аленку.

— Добытчик мой, — корчит она ему восторженно-влюбленную морду лица.

— То-то же! — целует он ее. — Ты мне четвертый диплом обещала, кстати. Женского пола в этот раз. Че у нас только одни пацаны? Может, мы чего не так делаем? Ты не в курсе? — хмурится он, вопросительно глядя на жену.

— Фиг его знает, — пожимает плечами Аленка.

— Может, поискать информацию по этому поводу?

— Ага. На видеокассетах… без названия.

— Ну, уже и на CD-Rках можно, и на RW-шках тоже-т. Тебе разве не понравился последний фильм, что я давеча притаранил?

— Безумно… — прыскает Аленка.

— Ведь столько на свете веселых затей… вчера почерпнули… Сегодня продолжим, Любимая? — поигрывает он бровями.

— В чем?

— В создании маленькой принцессы, моя королева!

— Дай от этих трех… наследных принцев передохнуть хоть! — смеется она.

— Ни фига! Отдыхать на пенсии будешь. Хотя нет, там тоже вряд ли дадут, внуки ж уже нарисуются. Да и я тебя в покое оставлять не планирую! — переходит он к более активным действиям. — Впрочем, как и ты меня, надеюсь?.. — страстно шепчет он ей на ухо, прижимая к себе. — Кстати, я тебе сегодня уже говорил, что я тебя люблю?

— Говорил… и не раз! Да и всю ночь к тому же, как обычно, демонстрировал! — хохочет Аленка, пытаясь вывернуться из его объятий. — Сеня, осторожно! — бросается она и подхватывает одного из сыновей, свалившегося с дивана. — Сильно ударился?

Мало́й принимается реветь, прижимаясь к маме.

— Где больно? Тут подуть? — принимается Аленка осматривать ребенка.

— А тут пацюлювать… — подмигивает Ярик сыну.

— Тебе смешно?

— До свадьбы заживет.

— Так, папаша-пофигист! Не доглядел за ребенком и веселится еще! — начинает возмущенно Аленка.

— Ален, над пацанами трястись не надо, а то вырастишь ПрЫнцессу на горошине. Да, кстати, по поводу Принцессы мы так и не договорили! Так, Семен Семеныч, тфу ты, Ярыч! — смотрит он на сына. — Отобрал у папы его любимую игрушку, — обнимает он и притягивает к себе жену снова. — Иди-ка, братики вон заждались бойца. На штурм крепости без тебя никак!

— Ярик, угомонись! Мы с тремя вон не справляемся.

— Ну давай няню нам в помощницы наймем, — выдает он очередную гениальную идею.

— Ага, давай! Молодую, гарную, черноокую и пышнозадую заробичанку? — упирает Аленка руки в бока.

— Не обязательно конечно. Ну разве только если любимая жена настаивает… — подмигивает он ей. — Заметь, не я предложил… — поднимает он ладони вверх и радостно гогочет.

— Так! — начинает было Аленка, недовольно зыркая на него.

— Ну не грымзу же старую для наших очаровательных рыженьких потомчиков? — прыскает он снова.

— Поостри мне еще! — глядит она на него угрожающе.

— Опять не угодил, моя Пупочка? Но я так обожаю тебя переубеждать, когда ты злишься, — снова лезет он к ней.

— Мишка, Матя, осторожно, теперь вы решили поубивать друг друга? — бросается Аленка к детям снова. — Так, все, хватит уже! Хватит, я сказала! — пытается она растащить сыновей. — Ярик, сделай что-нибудь!

— Так, цапаны, не нервируйте маму! Это ж чревато. А уж для папы особенно. Вообще подстава с вашей стороны, я бы сказал! — гогочет тот.

— Ярик, хватит! Я так больше не могу! Они же никого, кроме тебя, не слушают. Разбаловал до невозможности! — хмурится недовольно Аленка.

— Ну так папа и должен быть в авторитете. Э-э, рыцари, ладно, полегче там. Харе бренчать доспехами! Успокаиваемся. Обедать скоро будем ужо. Да, Милая? Pumkin, what’s for dinner? — подмигивает он жене. — Жрать хотим, жрать хотим! — принимаются они орать все вчетвером, стуча кулаками по полу, столу и дивану.

Аленка улыбается, счастливо глядя на свое семейство.

Раздается шум подъехавшей машины.

— О, Ратха, кажись, братец твой, Ромео, к нам с дружественным, надеюсь… визитом пожаловал, — подходит Рыжий к окну. — Агайя-агайя-альбабайя-агая?

— Дядя Килилл! — подскакивают пацаны и, побросав доспехи, несутся из дома на улицу, отпихивая по дороге друг друга и продолжая сражаться на ходу.

— Он здесь? Не знала, что он в России. Давно не был, кстати, — подходит и Аленка к мужу.

— Я ж у тебя хороший, — тут же притягивает он ее к себе, стискивая в объятиях. — Лучший муж на свете, скажи? — целует он ее.

— Боишься, что снова побьет? — смеется Аленка.

— А есть разве за что? — приподнимает он вопросительно бровь.

— Нет, конечно, — улыбается она, отвечая на его поцелуй. — Ты и правда лучший муж на свете. Самый заботливый, самый веселый…

— Самый рыжий? — хохочет он.

— САМЫЙ-ПРЕСАМЫЙ. Мой Яря Великолепный, — шепчет она ему.

Тот довольно млеет от ее слов, щурясь от удовольствия.

— Главное упустила…

— Да? И что же это?

— Самый лучший любовник, — шепчет он ей, поигрывая бровями.

— Да ну… — задумывается Аленка.

— ЧИВО? — возмущенно таращится он на жену.

— Откуда ж мне это знать-то? — улыбается она.

— Не понял. В смысле?

— Ну сравнивать-то мне не с кем, — прыскает она.

— Еще не хватало, чтоб было с кем! — возмущенно начинает он. — Что это у тебя еще за мысли? Я тебе! Накажу!

— Прям щас?

— Да без проблем вообще! — тут же принимается он за более активные действия.

— Совсем с ума сошел? Пуся, ну не здесь же! — отпихивает она его. — Нашел время!

— А когда, Муся? О! Вот как раз братец твой с малы́ми посидит, а у нас время свободное появится. Ты мне дочку обещала! — снова лезет он к ней.

— Когда это?

— Да вот только что! Э, нет, даже не думай — не отвертишься!

— Посмотрим.

— Что значит «посмотрим»? А на фига я, по-твоему, женился вообще-то?

— Откуда же я знаю, на фига ТЫ!.. женился! — упирает Аленка руки в бока, недовольно глядя на мужа.

— Чтобы плодиться и размножаться, населяя землю нашу не менее красивыми, гениальными, а главное, рыженькими потомчиками! И чем больше, тем лучше! — снова сгребает он ее в свои объятия.

— Так, все, иди, «творец», — отбивается она от него полотенцем, — родственника встречай.

— А ты?

— А я на кухню быстро и подойду тоже, — снимает она на ходу фартук, выходя из комнаты.

— Дядя Килилл!!! — прыгают на него все три племянника одновременно.

Кирилл смеется, сгребая всех троих в охапку, и принимается кружить, прижимая к себе. Те радостно верещат, вцепившись в него и повиснув, как обезьяны на пальме-карусели.

— Равняйсь, смирна! — отпускает он их. — Банда к получению подарков построена и готова? Цапаны, налетай! — кивает он на открытый багажник машины.

Ребятня с воплями, толкаясь и пихаясь, бросается разбирать подарки.

Depeche Mode — Never Let Me Down Again — YouTube

Рыжий стоит в дверях дома и якобы настороженно глядит на Кирилла.

— Ну, иди сюда, родственничек! — улыбается ему тот.

— А че стало?.. — делает Ярик дебилковатую морду.

КВН Асса Махачкала — Повестка в армию — YouTube

— Сюда иди.

— А че стало?

— Ниче не стало. Сюда подойди.

— А че я тогда подойду, если ниче не стало?

— Ну стало-стало.

— А че стало? — снова корчит тот идиота.

— Сюда быстро подошел! Кому-тебе-чего сказал, танкист-новобранец?!

— Э, не! Мне в армию нельзя. Да еще и в танковые войска! Ишь чего удумал! У меня ж это… как ее, Ешкин кот… клаустрофобия! Во!

— Ну так мы тебе танк-кабриолет организуем! — смеется Кирилл. — Иди давай уже!

— Куда? Мне в палатку или в дупло?.. — продолжает Ярик ломать комедию.

— В костер! — выразительно смотрит на него Кирилл.

— Хм, прогресс, однако! КВН смотреть начал? Молоток! Не порно, но задорно! — хмыкает Рыжий и принимается хохотать.

Кирилл смеется вместе с ним, затем дергает за руку, притягивая к себе, и они принимаются обниматься, похлопывая друг друга по плечам.

— Папа, смотли, чего нам дядя Килилл пливез! — радостно вопят пацаны, вертясь рядом и наперебой хвастаясь коробками.

— Давайте, тащите уже в дом, тамагочи! — отступает Ярик, пропуская их в дверь. — Ты чего один? Че КирКирыча не притаранил? — поворачивается он к Кириллу.

— Они в Сочи.

— Даже так? Чего?

— Я квартиру им купил. Часто теперь там отдыхают. Я в Москву ненадолго. На пару дней по делам. Как там наш бизнес?

— Обижаешь, брат! Все под контролем! Ты ж меня знаешь, как в швейцарском банке.

— Ну, са-а-атри мне…

— А я че? Я че? Я сам офигел! Какой с меня гениальный и, не побоюсь этого слова, мощный бизнесмен получился! — гордо глядит на него Ярик.

— В чем сила, брат?

— В чем дело, брат? — гогочет Рыжий снова.

— Ты мне еще за Севастополь не ответил! — подключается и Кирилл, и они некоторое время просто смеются, глядя друг на друга.

— Все чемпионишь? Медальки-кубки-модельки? — хмыкает Ярик. — Не надоело?

— Да, хватит уже, кажись. Сейчас новым проектом займусь.

— Оба-на! Планификатор, блин. Каким?

— Потом узнаешь. Давай, там продукты в машине. Иди разгружай, жидкий терминатор. Аленка где?

— На кухне. Очередной шедевр нам готовит. Чувствуешь, как пахнет? Иди уже к ней. Пошушукайтесь, — подталкивает он Кирилла в направлении кухни. — Милости прошу к нашему шалашу!

— Мы шалаш поставили и до утра картавили?

— Впечатлен! — хохочет Рыжий. — Вот что значит в Сочи переехать, ара-биратан, по на́туре, отвечаю! Точно скоро настоящим сочинским джигитом станешь — вах-мэй, мама-джан просто!

— Скорее, в КВН играть начну с «Утомленными» в команде, — усмехается Кирилл.

— Хм… А это мысль! Точняк! А я вам шутки писать буду! Озолотимся! Новый бизнес-план буквально только что на коленке разработали!

— Кирилл? — выходит Аленка на веранду.

— Привет, сестренка, — обнимает тот ее.

— Привет, чемпион! — прижимается она к нему. — Ну наконец-то! Явился, блудный брат. Забывать уже стала, как выглядишь.

— А что такое? Сама знаешь, только свистни, если понадоблюсь!

— Сивка-Бурка мой.

— Как вы тут? Не куролесит… благоверный твой?

— Нет, ну что ты? Он же не самоубийца, — смеется она.

— А то я ему живо устрою «ностальжи-тур» по местам боевой славы… — выразительно приподнимает Кирилл бровь.

— Еще чего! Опять хочешь лишить своих племянников отца? Вот сам воспитывать и будешь тогда!

— Да не дай бог! — якобы пугается Кирилл. — Но в случае чего обязательно сигнализируй, сестрица Аленушка!.. — смеется он. — Договорились?

— Не думаю, что понадобится, — улыбается счастливо ему она.

***

После обеда малышня радостно возится с новыми игрушками в гостиной.

Кирилл молча с улыбкой смотрит на них.

— Ты-то когда женишься, братец Ромео? — подходит и садится рядом с ним Аленка.

— А зачем? — задумчиво смотрит он на огонь камина.

— Э, дядя Ромео, ходь сюды! Понапривозил подарков — помогай, давай разгребаться. А то мы с цапанами не догоняем че-то этой системы «ниппель»… — чешет Ярик затылок, сидя с сыновьями на ковре и пытаясь собрать железную дорогу. — Не, Миха, давай эту рельсу сюда цепляй, туда завернем, а тут туннель возведем. Матюха, кубики тащи для конструкции!

— Да вот затем, — кивает на них Аленка. — Чтобы и у тебя так же было. Не хочется разве?

Schiller — Infinity — YouTube

— Хочется, конечно, — грустно усмехается Кирилл, глядя на них. — Кому ж не хочется?

— Ну так иди, тренируйся! — подталкивает его Аленка к мужу с детьми.

— Точняк! — подскакивает Рыжий. — Кирилл, по-братски! Пригляди за бандюками хоть полчасика, пока мы с твоей сестрицей уединимся ненадолго… У нас дочка в планах! — тут же хватает он Аленку за руку и притягивает к себе.

— Ярик, успокойся! — упирается та.

— Ни фига! Ты мне обещала!

— Когда это?

— Да час назад, Милая. Уже забыла? Так я напомню! Альцгеймером пока не страдаю!

— Яря!

— Нет, женщины — это реально какая-то особая, инопланетная форма жизни! — качает он головой, подмигивая Кириллу. — Моя Аэлита! Приступаю к более подробному изучению… с погружением, — гогочет он, целуя и прижимая к себе жену.

— Ярик, у нас гости! — пытается все еще сопротивляться та.

— Гости это у английской королевы будут, если, конечно, твой братец сподобится однажды ее своим визитом осчастливить, как Гагарин! — гогочет Рыжий. — Хотя не сто́ит, пожалуй… — задумывается он. — Возраст-то уже не тот. Пожалей, Кирилл, старушку, а то окочурится еще, не дай бог, от счастья и нахлынувших эмоций с эротическими фантазиями вперемешку!.. — снова заходится тот в истерике.

— Яря, что ты несешь? — хмурится Аленка. — Какие на фиг фантазии?

— А вот я тебе их сейчас как раз, Любимая, и продемонстрирую! Это моя добыча! — хватает он Аленку и перекидывает ее через плечо.

— Пусти меня, сказала! — барахтается та.

— Дядя Ро́мео, ну ты тут разберешься, короче? — поворачивается он к Кириллу, придерживая жену на плече.

— Идите уж, — смеется тот. — У вас час. Дольше, боюсь, вождем краснокожих не выдержу.

— Спасибо, братан, с меня причитается! — направляется Рыжий с Аленкой к лестнице.

— Эй, а мое мнение уже что, никого не интересует в этом доме? — вопит Аленка.

— Молчи, дженщина! Вас иногда лучше вообще ни о чем не спрашивать! И время на уговоры не тратить, себе дороже выйдет!

— Это уж точно… — мрачно усмехается Кирилл, глядя им вслед. — Так, краснокожие, айда на улицу! Шериф вас из лука стрелять научит!

— Ура! — вопят близнецы, радостно бросаясь одеваться.

— А я не хочу, я мультики хочу посмотреть.

— Так, шериф сказал: в резервацию, значит, аста ла виста, бэйб!

— А я не хочу!

— А я сказал, проблемы и хотения индейцев шерифа… что? Правильно, не волнуют, — смеется Кирилл, сгребая и приподнимая племянника за лямки комбинезона, как Терминатор, и несет его, барахтающегося, таким макаром в прихожую.

***

Лос-Анджелес

— Серьезно? Так рада за них! — улыбаюсь я. — А что за история с реанимацией?

— А, это? — усмехается Кирилл. — Так он женился через реанимацию. Как я его тогда не убил, не знаю. Аленка чудом в последний момент оттащила. Пузом своим округлившимся закрыла. Чуть своих племянников без отца не оставил, — хмыкает Кирилл. — Он тогда реально в реанимации два дня между жизнью и смертью провел. Я в КПЗ. Пока он не очнулся. Заявление отозвали, свадьбу сыграли. Живут долго и счастливо. Души друг в дружке не чают.

— Офигеть! — выдыхаю я, глядя на него во все глаза.

— Я тогда… когда ты сбежала, — смотрит он на меня выразительно, — в своем мире пребывал… Ни на что вокруг внимания не обращал. Аленку совсем забросил. Заметил ее живот, когда она уже месяце на пятом, наверное, была. Школьница! А она молчала, как партизан, кто отец. А он и не помнил ничего, что у них что-то было. Он тогда вообще в отрыв ушел. Снова напивался до беспамятства.

Basic Element — Got You Screaming — YouTube

Basic Element — Touch You Right Now — YouTube

Жил по ночным клубам. С института вылетел после очередной драки или пьяной выходки, не помню уже. В пьяном угаре, видимо, и Аленку не узнал, когда она его однажды в ночном клубе встретила. Зато теперь женатый человек и примерный семьянин, — усмехается Кирилл. — Управляет нашим семейным бизнесом сейчас, пока я здесь.

— А что за бизнес у вас?

— Мы с ним сеть спортивных центров купили, он там «ме́неджерит», как он сам это называет.

— И как?

— Вполне справляется. Связи наладил, со всеми договорился, что неудивительно, с его-то талантами и способностями.

— Ну да, это он умеет, — смеюсь я.

— Кого угодно уболтает и кому угодно слона продаст. И причем именно по той цене, что ему выгодна, — присоединяется к моему веселью и Кирилл.

— Это уж точно!

— Живут всей семейкой за городом в своем «дурдомике в деревне». Тихо-мирно, полная идиллия.

— Молодец все-таки Аленка — добилась своего! — качаю я головой.

— Добилась. Не мытьем, так катаньем. Дурочка малолетняя.

— Да уж, бывают еще чудеса на свете…

— При чем здесь чудеса?

— А разве, по-твоему, это не чудо?

— Нет. Абсолютно. А кто ей идею по́дал?

— В смысле?

— Аленка — барышня неглупая и упорная к тому ж. Вот и намотала, видимо, на ус те ваши приколы про «рыженьких потомчиков» тогда на даче, на Новый год. Помнишь?

— Помню, конечно, — грустно улыбаюсь я. — Ты думаешь, у нее уже тогда план созрел? — перевожу я взгляд на Кирилла.

— Элементарно, Ватсон! Два плюс два легко в пазл складываются, ну а уж если она себе в голову что-нибудь вобьет, то как танчик Т-34, шурша гусеничками на Берлин! — хмыкает он.

— Враг будет разбит, победа будет за нами?

— Зачем разбит? Капитулирует под напором обстоятельств! — усмехается Кирилл.

— Подожди, ты же нам тогда в Сочи еще говорил, что она на какого-то другого жониха переключилась, вроде как?

— Да это она рассказывала, чтобы ревность в Любимом вызвать. Только тому-то по барабану на нее было. Вот она и перешла к плану Б. Мистер Фикс.

— Да нет, не сказала бы, что ему по фиг на нее было. Все-таки, думаю, нравилась она ему. Просто сам себе не хотел в этом признаться. Маленькая же она тогда еще была. А он ждать не хотел. Сам помнишь, ему ж пить, курить и портить девок, и прям щас подавай! — улыбаюсь я воспоминаниям.

— Ну и, как видишь, женился он далеко не на «суперумелице» и не на «порченой» к тому же. Несмотря на все свои теории! — усмехается он.

— Молодец, Аленка, слушай. Респект и уважуха просто! — улыбаюсь я.

— Зато теперь все у них хорошо. У них же тогда сначала двойня родилась: два пацана, Мишка с Матюшкой, копии Ярика. Причем, он их на полном серьезе собирался Чуком и Геком назвать, почему нет?

«Ни у кого таких имен не будет! А уж с отчеством таким красЯвым и подавно — уникумы получатся!!! Как этого можно не понимать? Да и вообще не заценить папину суперидею, примитивные вы субстанции!» — смеется Кирилл, изображая Ярусю. — Ну ты ж его знаешь. Я думал, Аленка его убьет за идейку! Первый раз взбунтовалась тогда против гениальнейших суперозарений обожаемого мужа.

— Да ты что? А так не бунтует?

— Нет, во всем его слушается. Действительно очень любит. Я думал, это просто подростковое увлечение у нее. Пройдет… — улыбается грустно Кирилл.

— А Яря?

— Тоже любит ее. Другой он с ней сейчас какой-то. Посерьезнее. Отец семейства, как-никак. Хотя крышу по-прежнему сносит временами.

— В смысле?

— Да дуркует все так же по жизни. Но теперь уже и с обожаемой женой, и «наследничками престола».

Я улыбаюсь, представляя серьезно-женатого, но по-прежнему безбашенного Ярусю.

— Ну а третьенький потомчик? — перевожу я взгляд на Кирилла.

— Еще сын, Семен. Практически сразу через год.

— Офигеть! И какой из него отец семейства? Помогает?

— Ну конечно. Вовсю старается. Даже не ожидал.

— Все так же хохмит в своем уникальном сумасшедшем стиле по поводу и без? — улыбаюсь я грустно воспоминаниям.

— А то! Из его последних перлов: «В первый год после рождения детей я понял, что СОН — это круче, чем секс! Хотя, если подумать… Не-не, чур меня! Круче!!! Круче!!!»

Я принимаюсь смеяться вместе с ним.

— А знаешь, как он Аленку сейчас называет? Моя Милейшая Милагрос! — улыбается Кирилл.

Natalia Oreiro — Cambio Dolor — YouTube

— Офигеть, точно! Она же ее копия! — даже открываю я рот от неожиданности.

— Она знает это и гордится неимоверно. Ее даже на улицах иногда с ней путают, и фанаты бросаются за автографами. А она сразу королевишну включать начинает и по-испански, типа, чирикать. А Яр тут же ее подкалывает: «Потому что нельзя…», распевая и гогоча как ненормальный. Или эту с Титаника, причем даже не пытаясь акцент изобразить, наоборот, весьма по-русски так: «Ниар-фар, вэрэвэр ю ар, май харт вил го он энд он…»

Я начинаю хохотать, осознавая, до какой степени мне их не хватало здесь в этой моей жизни. Да и моя ли эта… ТАКАЯ жизнь?..

— Сами еще такие дети, — качает головой Кирилл. — Сначала дерутся, потом целуются, ну и очередной рыженький потомчик в результате, — смеется он тоже, весь преображаясь от этих воспоминаний.

И как будто не было этих пяти лет! Он прежний, абсолютно такой, каким и любила его когда-то. А стоило ли оно того — то, ЧТО я тогда сделала? Друзья, родные, семья, любимые, близкие люди — что может быть важнее в этой жизни?

— Как странно сводит нас Вселенная порой… Снова его в твою жизнь вернула.

— Вернула… — задумчиво глядит он на бокал с шампанским. — Как и тебя? — переводит он взгляд на меня.

Я некоторое время молча смотрю в его глаза. В эти столь любимейшие, красивейшие, завораживающие карие глаза. Он ждет. Спокойно смотрит на меня и ждет моего ответа.

— А ты хочешь?

— Не решил еще. Убеди меня… — усмехается он, пристально глядя на меня какое-то время.

Затем ставит бокал, берет меня за руку, резко притягивает к себе и начинает целовать, прижимая к бортику бассейна, а затем увлекает за собой под воду, не отрываясь от моих губ.

Lauren Christy — The Color of the Night — YouTube

Это был уже не просто секс. Здесь уже проступала любовь. Она робко пробивалась за прикосновениями, поцелуями, объятиями… Так, когда влюбленные только начинают узнавать друг друга… Узнавать и наслаждаться возможностью прикоснуться, обнять, приласкать, поцеловать. Учатся дарить, а не только брать.

— Завтра придешь к восьми вечера на ужин. И останешься на всю ночь, до утра, — отстраняется вдруг он и выходит из бассейна.

— Я не могу ночевать не дома. Что я мужу скажу?

— Твои проблемы. Соврешь что-нибудь. Мне же врала, — заворачивается он в халат. — И надень что-нибудь «секси». Will make love a whole night… — хмыкает он и уходит в дом.

Basic Element — Feelings — YouTube

Я молча смотрю ему вслед. Затем выхожу из воды и тоже начинаю вытираться и одеваться.

6

В этот раз он встречал меня у машины. Сам открыл дверь и подал руку. Провел в гостиную, где был накрыт стол. Свет был выключен, только горели свечи.

Avraam Russo — Tonight — YouTube

Кирилл помог мне присесть к столу и даже пододвинул стул.

— У нас сегодня романтический ужин при свечах? Не ожидала.

— Тебя еще много сюрпризов ждет.

— О чем сегодня побеседуем?

— А о чем ты хочешь?

— Расскажи мне еще об Аленке с Ярусей, — улыбаюсь я.

— А моя жизнь тебя не интересует?

— Мне ВСЕ интересно! Расскажи, что захочешь.

— А я хочу сегодня тебя… послушать, — отпивает он вино из бокала и ставит его на стол.

— Боюсь, так весело не получится, — отвожу я взгляд.

— А ты попробуй… повеселить меня. Умела когда-то… и весьма.

Я отворачиваюсь к окну и сижу молча какое-то время.

— Почему ты убежала тогда? — нарушает он затянувшееся молчание.

— Дура потому что… — поднимаю я на него взгляд.

— Это не ответ.

— Давай не будем об этом. Давай вообще не будем о прошлом.

— А о чем тогда?

— О нас.

— Вот как? А есть МЫ?

— А что я здесь, по-твоему, делаю? — вглядываюсь я в его глаза.

— Не знаю. ТЫ мне расскажи.

— Кирилл, если жить воспоминаниями и обидами из прошлого…

— То что?

— То ничего хорошего из этого точно не выйдет. Не надо.

— Вот как? Как все просто, оказывается, — усмехается он, перебивая меня.

— Нам будущего в прошлом не найти.

— А у нас есть будущее? — глядит он, прищурившись, на меня.

Я тоже просто молча смотрю в его глаза.

— Тебе было плохо со мной? — отпивает он вино из бокала.

— Нет. Хорошо. Очень хорошо. Всегда.

— Как-то неубедительно. Извини, — хмыкает он.

Сомнение, ухмылка и этот взгляд… Взгляд, который я всегда выдерживала с трудом. Не выдерживаю и сейчас. Как волна накатывает на меня вдруг, и я начинаю чувствовать все гораздо сильнее, мощнее, четче и обостреннее, что ли… Все сомнения отступают, все становится мне ясно и понятно наконец.

— Ты снился мне каждую ночь. До сих пор снишься. Первое время я даже ждала, когда же, наконец, закончится день и я смогу снова быть с тобой. В твоих объятиях… Чувствовать тебя… Любить тебя и ощущать ТВОЮ любовь. ТУ ТВОЮ ОСОБЕННУЮ ЛЮБОВЬ… Твою энергетику, с которой ничто и никогда не сравнится! Каждую ночь я проводила С ТОБОЙ!

— Ну да… Ложась с ним и просыпаясь с ним? — усмехается он.

Я молча отвожу взгляд.

— Я больше не хочу быть с ним. Я хочу быть… с тобой, — поднимаю я на него глаза.

Goldfrapp — Ocean Feat Dave Gahan — YouTube

— Я сейчас должен зарыдать от счастья? — приподнимает он бровь, насмешливо глядя на меня.

— Кирилл, зачем ты так?

Он довольно усмехается и продолжает пить вино, молча разглядывая меня.

— И ты оставишь свой дворец? Свою обеспеченную, комфортную и безопасную жизнь, о которой так мечтала когда-то?

— Оставлю.

— Уйдешь от мужа-миллиардера?

— Уйду.

— Ко мне?

— Нет, блин, к папе Римскому! К тебе, конечно, к кому же еще-то?

Кирилл смеется, глядя на меня.

— Все такая же.

— Ну так именно за это ты же меня и любишь.

— Люблю? — приподнимает он бровь.

— Скажешь, нет? — гляжу я с вызовом в его глаза.

Он снова усмехается, продолжая какое-то время молча разглядывать меня.

— А что ты ему скажешь?

— Не знаю. Правду. Расскажу нашу историю и все объясню.

— А он, конечно же, все поймет, зарыдает и вот так запросто тебя отпустит? — хмыкает Кирилл.

— Ну ты же отпустил.

— Что? Ни фига себе претензии!

— Ты же не пришел ко мне…

— А должен был? — приподнимает он бровь, начиная раздражаться.

— Когда я пришла к тебе тогда… ничего не решила еще… Одно знала точно, что не хочу, чтобы ОН был первым. Важно это для нас, девушек. И да, подсознательно, наверное, хотела остаться С ТОБОЙ! Хотела, чтобы удержал, не пустил, стукнул кулаком по столу! Яря был прав абсолютно, — грустно усмехаюсь я. — ВСЕ МЫ этого подсознательно хотим. Чтобы ВЫ командовали и решения за нас принимали. Хотим спрятаться за кого-то сильного, решительного и надежного.

— Так почему же сбежала утром?

— Сшифровалась по дурости… на знак Вселенной… Проснулась — тебя нет. Ну, значит, получается, мне туда… Даже не задумалась, где ты. А где ты был, кстати?

— Вышел купить чего-нибудь на завтрак. В доме шаром покати было. Я не ел тогда ничего несколько дней. Не мог просто. Решил, пока ты спишь, быстро в магазин спуститься.

— Господи, как все глупо…

— Да уж…

— А потом? Я в аэропорту до последнего оглядывалась, время тянула.

— Не успел. Сначала в шоке был. «Ну, значит, так тому и быть, раз не нужен ей!» Потом все-таки примчался в аэропорт, наступив на горло своим принципам, — грустно усмехается он. — Опоздал.

— Давай больше не будем тратить время на глупости и недомолвки! Знаешь, только здесь я поняла, что это не жизнь. Без любви — это не жизнь! Так, существование… Я жила мыслями о тебе, воспоминаниями, мечтами. Ты не только снился мне каждую ночь, ты жил рядом со мной… Все это время, все эти годы…

— Ну да, мечтала обо мне, а спала с другим, — перебивает он меня, не давая закончить фразу. — Сына ему родила. Как романтично…

Я снова отвожу взгляд и замолкаю.

Он тоже молча пьет вино.

— Я понимаю, Кирилл, что я очень сильно обидела тебя. Даже оскорбила. Что мне сделать, чтобы ты простил меня?

— Бог простит, — усмехается он.

— Ты не представляешь, ЧТО со мной было тогда, в поместье у Майкла, когда я тебя увидела…

— Так обрадовалась, что снова сбежала?

Каждая его фраза больно бьет меня, но я понимаю, что он имеет право злиться. Но пройдет время, и он простит. Простит обязательно. Уже простил, получается, раз он здесь. А когда узнает о сыне, все будет по-другому! Все у нас снова будет хорошо! Другая, НАПОЛНЕННАЯ ЛЮБОВЬЮ И СЧАСТЬЕМ жизнь! НАКОНЕЦ-ТО!!!..

— А ты тогда увидел Майкла? — грустно улыбаюсь ему я.

— Конечно. Ведь я не имею привычки убегать от своей мечты.

— Я больше не сбегу. Никогда! — смотрю я внимательно в его глаза.

— А мы, мужчины, любим догонялки. Очень возбуждает… — глядит он, прищурившись, на меня.

Я нервно сглатываю и продолжаю смотреть в его глаза, которые по-прежнему действуют на меня магически: завораживают, околдовывают, лишают всяких сил…

— Пойдем? — встает он и подает мне руку.

Я поднимаюсь тоже.

Мы молча, держась за руки, идем в его спальню.

— Потанцуем? — включает он CD-проигрыватель и притягивает меня к себе.

Depeche Mode — Freelove — YouTube

Мы танцуем, как тогда, глядя друг другу в глаза. Я полностью доверяюсь его рукам и телу, позволяя ему быть главным во всем. Просто следую за ним и наслаждаюсь этой возможностью вновь пережить то незабываемое чувство, которое он подарил мне тогда… в ту новогоднюю ночь во время нашего танца. Наслаждаюсь возможностью снова чувствовать и осязать его, видеть его столь любимейшие глаза, этот завораживающий, магнетический взгляд… Ощущать его тело, его душу, его руки… Силу, заключенную в них… и нежность его объятий… И просто ПОВИНОВАТЬСЯ… Позволить ему быть лидером. Всегда и во всем.

И не стоит изобретать велосипед. Кому нужна эта извечная борьба с бесконечными выяснениями, кто главный? Глупости все это. Ответ известен веками. Яруся оказался прав абсолютно — в женщине заложено стремление к подчинению. Но подчинению ДОСТОЙНОМУ мужчине. СВОЕМУ мужчине… Мужчине, которого она любит. И который любит ее! Любит все равно… Любит, несмотря ни на что!.. Любит… и все тут… Потому что просто любит!!! И никакой ДРУГОЙ в таком случае тебе не нужен!!! Ни он, ни его деньги, ни его положение, статус, страна. И никакой тропический «Рай» никогда не заменит тебе главного — ЛЮБВИ! Не заменит ЛЮБИМОГО ЧЕЛОВЕКА. Человека, с которым хочется засыпать в обнимку и просыпаться в его объятиях. Жить, любить, радовать его, делать счастливым. И только ЕГО! Рожать ЕМУ и только от НЕГО детей и растить их вместе. Просто быть вместе. Каждый день, каждый час, каждую секунду…

«Женщину нельзя перевоспитать. Она может только, как морская волна, разбиться о скалу под названием „настоящий мужчина“ и успокоиться», — приходит на ум вычитанная когда-то фраза.

Главное, оказывается, просто вовремя понять, КТО он — этот ТВОЙ Настоящий Мужчина. Понять, принять и удержать его своей любовью, женственностью, мягкостью, нежностью и заботой. Поддерживать во всем, восхищаться, ЛЮБИТЬ и просто следовать за ним по жизни, вдохновляя всем этим на новые подвиги. И он горы для тебя свернет! И на другую никогда не взглянет. Никто ему не нужен будет, кроме тебя. В этом и заключается, видимо, СЧАСТЬЕ. Обычное женское счастье — просто ЛЮБИТЬ и БЫТЬ ЛЮБИМОЙ.

Его энергетика обволакивает, как тогда… Окутывает, завлекает в свой плен. Плен, в который хочется сдаться добровольно. Погрузиться полностью, нырнуть с головой и остаться там навсегда.

— А теперь твоя очередь. Сделай мне шоу, ладно? — улыбается он, проводя рукой по моей щеке, после чего отходит и располагается на кровати, облокачиваясь о спинку.

Whitesnake — Is This Love — YouTube

Я начинаю танцевать для него, вспомнив, как это делала девушка в клипе на эту песню.

Он подыгрывает мне так же, как и солист группы в том видео. И так же, как и он, в конце концов затаскивает меня в постель, обнимая и прижимая к себе.

Всю ночь мы занимались любовью.

Roxette — I wish I could fly — YouTube

Наконец-то не сексом, а именно любовью!

Он был нежен и заботлив… и внимателен… и осторожен… Он был совершенно другим… Был тем, прежним Кириллом.

Кириллом, которого любила тогда… давно… И не переставала любить все эти годы.

Давал, а не только брал. Как тогда, в ту ночь, в ту нашу единственную, волшебную ночь, в России, у него дома.

Его глаза вновь сияли и лучились любовью. Его губы улыбались и шептали слова любви. Его сильные руки. Крепкие, но осторожные и нежные объятия.

Мое тело с радостью откликалось на его ласки, устремляясь вместе с ним туда, куда он звал и настойчиво вел меня…

Как прекрасно, оказывается, подчиняться мужчине. Его силе, воле, энергетике… Именно ЕГО особой, мощной, ни с чем не сравнимой энергетике Биста… и человека… Молодого, но зрелого и состоявшегося уже мужчины. Прекрасного, умелого и нежного любовника…

Мой ласковый и нежный зверь…

Время, как всегда, останавливается.

Никогда с Дэвидом я не испытывала ничего подобного. Даже и предположить не могла, что ТАК бывает… ЧТО ТАК ВООБЩЕ МОЖЕТ БЫТЬ…

Уснули мы лишь под утро усталые, но абсолютно счастливые, в объятиях друг друга.

***

Утром, когда я открыла глаза, он лежал рядом на кровати и задумчиво смотрел на меня, облокотясь на локоть.

Гузель Хасанова — В пять утра — YouTube

— Доброе утро… — счастливо шепчу ему я.

Он молча улыбается, ложится на спину и притягивает меня к себе, укладывая себе на плечо. Нежно и осторожно перебирает мои волосы.

Я счастливо прижимаюсь к нему.

— Как же мне хорошо с тобой… — тихо шепчу ему я. — Господи, неужели ТАК вообще бывает?

— Так могло быть каждый день. И каждую ночь… Все эти годы.

— Ты мой пазл, оказывается.

— Пазл, — задумчиво повторяет он. — От которого ты сама тогда добровольно отказалась, Хани…

— Спасибо тебе.

— За что?

— За то, что простил.

Он молчит.

— И наше время сейчас пришло…

— В смысле?

— Время снова все менять в наших жизнях. Вернее, восстановить. Wind of change, — улыбаюсь ему я.

— Зачем? Меня все устраивает в моей жизни.

— А дети? Ты же хотел много детей.

— Ну так сын же у меня… есть уже… вроде как… — смотрит он в потолок, закинув руку за голову.

— Что?! — пугаюсь я.

Он молчит.

— Ты знаешь?.. — вглядываюсь я в его глаза.

— Ну, в принципе да, — усмехается он.

— Откуда?

— Ну, имею как бы представление о том, откуда дети берутся… в общем и целом, — глядит он насмешливо на меня.

Я молчу, боясь вздохнуть.

— Он родился в 98-м. Она назвала его Кириллом, — продолжает он задумчиво. — Понимаю, что глупо, но она настояла. А мне было все равно. Да, у меня есть сын, что тебя удивляет? У тебя же, кажется, тоже?

Я лежу, все так же замерев и боясь пошевелиться.

— Постой, ты женат? — начинает вдруг что-то доходить до меня.

— Не совсем.

— В смысле?

— А какая тебе разница? Ты же тоже вроде… несвободна… — хмыкает он.

— А ребенок откуда?

— Оттуда… — усмехается он.

— Расскажи, — тихо прошу я.

— Да там и рассказывать нечего. Возвращался как-то вечером с тренировки. Спас девушку от хулиганов в подворотне. Через месяц уже жили вместе. Через год родился сын. Еще через год она забрала ребенка и ушла.

— Почему?

— Не любил, — пожимает он плечами. — Гулял. Жил в свое удовольствие. Не сложилось, в общем. Сына вижу, но редко. Я сейчас здесь, они в России. И она не захотела сюда переезжать. А жаль.

— Жаль?

— Жаль, что не вижу, как сын растет.

Он встает и отходит в другой конец комнаты. Я лежу и любуюсь им. Его по-прежнему красивейшим, мускулистым телом, легкой спортивной походкой. Его грацией и пластикой. И той его бешеной энергетикой, по-прежнему исходящей от него, в каждом его движении, в каждом жесте, да даже просто во взгляде.

— Кирилл, я хочу тебя кое с кем познакомить… — сажусь я на кровати, обхватив колени руками.

— Да? И с кем же это?

Он подходит и присаживается на кровать рядом со мной, поставив что-то на пол.

— Сюрприз. Надеюсь, он тебе понравится… — улыбаюсь я, влюбленно глядя на него. — Я завтра приду не одна.

— Завтра? — смотрит он на меня внимательно.

— Ты же хочешь, чтобы я пришла завтра?

— If tomorrow comes… — усмехается вдруг он. — Нет никакого завтра. И не будет.

Я удивленно смотрю на него.

— Записи, — кивает он на сумку на полу. — Три пленки. Три дня. Честно отработала свои три «орешка», Золушка. Почти профессионально. Я ПОЧТИ снова поверил… — усмехается он, равнодушно разглядывая меня.

Его глаза снова холодны. Губы недовольно поджаты.

— Возвращайся назад к своему дракону. И живи с ним дальше. Долго и счастливо… ТАМ — в его «золотом замке». Как тогда и хотела.

— Что?.. — потрясенно шепчу я, не веря в происходящее.

— Что слышала.

— Нет! Ты же любишь меня!

— Любил. А это две большие разницы.

Я вздрагиваю от этой фразы… Той фразы из того моего сна… тогда, еще в России.

— Кирилл, — выдыхаю я, — этой ночью мы занимались ЛЮБОВЬЮ, а не сексом!

— Ну это ты так думаешь, — усмехается он.

— Нет, мне не показалось! — ловлю я его взгляд. — Ты же здесь из-за меня! Ты же приехал за мной! Ты же всего этого добился, чтобы…

— Чтобы что? — перебивает он меня, усмехаясь. — Какая самоуверенность! Кем ты себя возомнила?

— А зачем тогда все это? Зачем ты ЗДЕСЬ?

— В глаза тебе посмотреть. Да и должок вернуть.

— Нет! Ты не такой! Я не верю…

— Вот и я когда-то не верил, что ты была НЕ ТАКАЯ…

— Ты же хочешь быть со мной! Я вижу! Я это чувствую!

— Вот как? А зачем мне человек, способный на предательство?

— Ну ты же приехал сюда за мной. Значит, простил?

— Как все просто, оказывается… — усмехается он, глядя куда-то внутрь себя.

— Кирилл, — дотрагиваюсь я до его руки.

— Что? — переводит он на меня равнодушно-презрительный взгляд.

— Нет, я не верю! Это не может быть правдой… Я никогда в это не поверю! — трясу я головой.

— Да без проблем. Верь, не верь. Делай, что хочешь, в своей жизни. Меня она больше не касается, — встает он с кровати.

Я смотрю на него во все глаза, отказываясь верить в происходящее.

— Ах да, вот еще. Чуть не забыл… вернуть…

Он разжимает кулак. На кровать падает серебряный медальон на цепочке в форме сердца.

— Не смею больше задерживать. Всем спасибо… Все свободны… — цинично хмыкает он.

Затем поворачивается и выходит из комнаты.

Я некоторое время продолжаю сидеть на кровати, пребывая в прострации. Затем встаю, собираю разбросанную на полу одежду и иду в ванную. Быстро приведя себя в порядок, выхожу, забираю сумку с пленками и покидаю этот дом навсегда.

***

Как хорошо, что Дэвида не будет еще неделю. У меня есть время хоть как-то прийти в себя. Если это возможно вообще… после ТАКОГО…

Tina Cousins — Killin’ Time — YouTube

Все это время я пребывала в прострации, оставаясь дома и играя с сыном время от времени. Много спала, что-то ела, автоматически отвечала прислуге и постоянно ощущала боль. Ежеминутно… Ежесекундно… Практически физическую боль в сердце, не дающую жить… существовать… Да даже просто нормально дышать…

Я закрывала глаза и видела его… Вспоминала и переживала все произошедшее снова и снова… И ничего не могла с этим поделать.

Жизнь продолжалась, но в каком-то странном, незнакомом мне формате.

Я отключила сотовый и не подходила к домашнему телефону. И прислуге приказала отвечать, что миссис Джексон нет и неизвестно, когда будет. Никого не хотела ни видеть, ни слышать, ни знать.

Муж постоянно находился в своих бизнес-поездках. Прислуга часто информировала меня, что он звонил и просил передать, что задержится еще на неделю или что возникло что-то неотложное и он вынужден снова срочно улететь на пять-семь дней в другую страну.

В принципе это было мне на руку. Мне необходимо было время, чтобы успокоиться, собраться с духом. Чтобы как-то снова смотреть ему в глаза. Попытаться научиться жить с ним снова.

Так прошел месяц.

За это время мы виделись с Дэвидом лишь пару раз за завтраком. Он практически не ночевал дома.

В другое время это бы, возможно, меня насторожило, но только не сейчас. Я продолжала пребывать в своей прострации до тех пор, пока меня не начало тошнить по утрам.

И вот тут до меня дошло, что эта история не закончена, а, возможно, наоборот, только начинается…

Какое-то кошмарное дежавю, уже бывшее в моей жизни.

Я снова была беременна и снова, как и в тот раз, не знала, от кого.

Еще через пару недель Дэвид вернулся, наконец, домой.

7

Муж работал в кабинете.

Nightwish — Nymphomaniac Fantasia — YouTube

— Дэвид, нам надо поговорить, — улыбаюсь ему я. — У меня для тебя новость, — подхожу я к нему сзади и обнимаю за шею.

— Правда? И какая? — как-то настороженно смотрит он на меня повернувшись.

— У нас будет ребенок.

— Вот как? Уверена?

— Да, я была сегодня у врача. Он подтвердил.

Он молчит, как-то странно глядя на меня. Не улыбается.

— Дэвид, у нас будет малыш. Ты не рад?

— И какой срок? — задумывается он.

— Небольшой.

— Очень хорошо, — как-то странно усмехается вдруг он. — Значит, время для аборта у тебя еще есть.

— Что? — не верю я своим ушам.

— Я не приму ребенка твоего русского любовника.

— Что? Какой русский любовник?

— Давай только вот не будем. Ты модель, а не актриса. Так что, как говорил ваш знаменитый режиссер: «Не верю».

— Дэвид, я не понимаю, о чем ты?

Он молча глядит на меня какое-то время. Затем выдвигает ящик стола, достает пачку фотографий и бросает на столешницу. На них мы с Кириллом у него на вилле в бассейне.

— Откуда это у тебя?

— От верблюда… — хмыкает он. — Так вы, кажется, говорите на вашем «великом и могучем»?

Я опускаю взгляд и отворачиваю голову.

Он молча равнодушно смотрит на меня.

— Но… Это может быть и твой ребенок. Я… Я не знаю, кто отец.

— Как и в тот раз? — усмехается он. — Дежавю прям какое-то… — бормочет он себе под нос чуть слышно, отводя взгляд.

— Что? — переспрашиваю я.

— Ничего, — хмыкает муж. — И что делать будем? — переводит он взгляд на меня.

— Ты же хотел еще детей. А вдруг он твой? — робко улыбаюсь я ему.

— Ну ты наглая… — качает он головой. — У тебя совесть вообще есть?

— Это было всего раз. Минутная слабость… — бормочу я, не глядя на него.

— Да нет, Хани, это было не раз.

— Что?

— Я в курсе ваших встреч.

— Как? Откуда? — испуганно гляжу я на него.

— А служба безопасности мне на что? Как ты думаешь?

— Ты следил за мной?

— Они всегда «присматривают» за тобой.

— Зачем?

— Я приказал.

— Почему?

— Волновался за тебя.

— И давно?

— Всегда. С самого начала. Ты думала, я отпустил бы тебя на съемки без охраны?

— Но я никогда не видела их поблизости.

— Значит, хорошо делают свою работу. За те деньги, что я им плачу.

Некоторое время я молча смотрю на него, вникая в то, что он мне сказал.

«Значит, они всегда следили за мной… Все это время. Господи, а я ни сном, ни духом…», — доходит медленно до меня.

— Дэвид, прости меня, пожалуйста, — тихо шепчу я, отводя взгляд.

— Я простил тебя тогда, понимая, что у тебя было прошлое. И я действительно полюбил Сайрила и считаю его своим сыном. Но… Но вот еще одного ребенка от твоего русского любовника я не приму.

— Что? Ты знаешь? Ты знаешь… про Сайрила? — поднимаю я на него глаза, более чем ошарашенная этой новостью.

— Знаю.

— Но как?.. — начинаю я и осекаюсь.

Он молча смотрит на меня.

— Когда ты это понял?

— Да практически с самого начала.

Я некоторое время ошеломленно таращусь на него.

«А вечерочек все чудесатей и чудесатей…» — вспоминается вдруг фраза из классики про Алису.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— А зачем? — как-то странно усмехается он отворачиваясь.

— Но сейчас… Это может быть и твой ребенок.

— Боюсь, что нет.

— Почему?

— У меня не может быть детей.

— Что?!

Дэвид встает из-за стола и отходит к окну. Останавливается там и какое-то время молча смотрит на сад.

«Так, значит, Славка был прав. И он действительно знал все с самого начала! Знал, что Сайрил не его сын… О боже мой! Ну да, он же именно на это и намекал мне тогда… в том разговоре… Да и на его бесплодие намекал даже, получается…», — доходит в ужасе наконец до меня.

Мозги работают с трудом, переваривая эту обрушившуюся на меня вдруг информацию.

Дэвид поворачивается, продолжая все так же молча смотреть на меня.

— И как давно ты это знаешь? — бормочу я, растерянно глядя на него.

— Знаю что?

— Что у тебя не может быть детей.

— Всегда знал.

— Знал и женился на мне?

— А что здесь такого? Мы бы кого-нибудь усыновили, но ты даже лучше придумала. Хоть наполовину от любимой жены…

— А зачем ты мне тогда рассказал о «законах Ритта» и телегонии? — гляжу я на него удивленно.

— Да так, для общего развития. Хотел посмотреть на твою реакцию.

— Посмотрел?

— Я не ошибся тогда. Ты действительно была… девственницей, когда согласилась стать моей женой. Ну а потом, будучи уже моей невестой, переспала с ним. И вышла замуж за меня. Браво!.. — мрачно усмехается он.

— А ты? — хмурюсь и я, глядя в его глаза. — Знал, что бесплоден, и хотел жениться именно на «девочке». Важное условие это для тебя было?

— Во-первых, это важное условие для любого мужчины, как я тебе уже объяснял. Во-вторых, я действительно полюбил тебя. Ты очень красивая, сама знаешь. И неглупая. Была… — хмыкает он. — Что также немаловажно для меня. Ну, а в-третьих, я тогда лечился. И верил. Очень хотел детей. И действительно верил какое-то время, что Сайрил плод МОИХ усилий… — грустно усмехается он.

Sarah Brightman — I loved you — YouTube

— И как ты догадался?

— Ты шептала его имя во сне. Каждую ночь. ЕГО звала. Я сначала и не понял. Думал, сына зовешь. Какой цинизм — назвать нашего сына ЕГО именем, не находишь?

— Это не наш сын. Это ЕГО сын.

— Это МОЙ сын. И я его вам… с твоим любовником не отдам.

— Но это НЕ ТВОЙ ребенок!

— МОЙ! Я спас ему жизнь, забыла? Я его растил, воспитывал, баловал, любил и люблю. Я к нему привязался. Да и другого у меня все равно быть не может.

Я вспоминаю, как однажды на нашем острове в «Эдеме» мы лишь на секунду отвернулись, а Сайрил свалился с яхты за борт и пошел ко дну. Дэвид нырнул за ним, вытащил на берег и откачал, сделав ему искусственное дыхание. Мы испугались до ужаса. Он действительно спас его тогда.

— Суд не отдаст ребенка тебе!

— Не советую тебе, Хани, СО МНОЙ!.. судиться. Ребенок останется у меня. И точка. Это не обсуждается. Впрочем, как я уже сказал, предлагаю тебе компромисс: ты делаешь аборт и можешь остаться с нами. Сохраним «видимость семьи» для сына, ну и для «бизнес рилейшнз», — ухмыляется он.

— Ты предлагаешь мне убить ребенка?

— Я предлагаю тебе возможность остаться со мной и с сыном.

— Ты же любишь Сайрила и всегда хотел еще детей. Так вот тебе еще один малыш! Какая тебе разница, если ты усыновлять собирался?

— Нет. Если бы это был ребенок от кого-то еще, как вариант ЭКО, например, — это другое дело. Но не так, как ты мне это организовала и представила… А главное — НЕ ОТ НЕГО!

— Почему? Это ведь и мой ребенок! Считай его просто моим.

— Ну да, непорочное зачатие?.. — хмыкает Дэвид, насмешливо глядя на меня. — Да еще и похожи даже будут, как и положено братьям? — мрачно усмехается он.

Я молча опускаю голову.

— А почему ты еще здесь, а не со своим русским любовником?

— Наверное, потому, что я хочу быть с тобой, а не с ним.

— Чего так? Он же приехал за тобой… вроде как…

— За мной?

— Скажешь, нет?

— Нет. С чего ты взял?

— Я в курсе вашей истории любви.

— Что? Откуда?

— Детектива нанял, когда понял, что Сайрил не мой сын. Захотелось узнать об отце побольше. Но таких подробностей даже не ожидал… — качает он головой, разглядывая меня. — Да и фотографии ваши нашел… тех лет, — поджимает он недовольно губы.

— Ты рылся в моих вещах?

— Не имел права? Ты особо-то и не прятала.

— Дэвид, это низко.

— Кто б говорил?.. — мрачно усмехается он, выразительно глядя на меня.

«О господи! Как много он, оказывается, знает. Знал все эти годы, жил со мной и не подавал виду», — продолжает медленно доходить до меня.

Мозг отказывается воспринимать столько информации, притормаживает и «подвисает», видимо и в связи с беременностью, в том числе. Я снова ненадолго впадаю в ступор.

— Потом мне стало даже интересно, — продолжает все также невозмутимо муж. — Следил за его успехами. И ждал, когда он с тобой свяжется… Был даже приятно удивлен твоим испугом тогда, в поместье у Майкла.

Я продолжаю молча смотреть на него.

— Я не хотела. Я боялась этой встречи. Я больше не хотела видеться с ним.

— Именно поэтому вы снова стали встречаться? Ладно днем или вечером, когда вы с ним в бассейне развратничали, — ухмыляется он. — Но ты осталась у него на всю ночь. Да, я знаю, что ты не ночевала дома. И это было совсем не по работе, как ты наврала тогда прислуге.

— А тебе всё всегда докладывают? Сколько раз я в туалет ходила тоже? — усмехаюсь вдруг я.

— Ты, милая, лучше бы не хамила…

Я снова опускаю голову.

— Дэвид, я… Да, я совершила ошибку. Но может… Дай нам шанс. Давай начнем все сначала. Разве я была тебе плохой женой все эти годы?

— Не лучшей, скажем так, — хмыкает он. — Ты так и не смогла полюбить меня. Ты была с ним, даже когда была со мной… Я это чувствовал. Мужчина чувствует, когда его не любят, как бы искусно вы, милые леди, ни притворялись.

Sarah Brightman Fleurs Du Mal «Gothica Intro»

— Я люблю тебя, Дэвид. Не так, как любила его когда-то… По-другому. Но тоже люблю.

— Нет, не любишь. И никогда не любила. В этом-то и трагедия… — мрачно усмехается он.

— Ну, если ты помнишь, я не скрывала тогда своего к тебе отношения. Я же отказала тебе сначала, забыл? — поднимаю я на него взгляд.

— Нет, не забыл. Мужчина никогда не забывает отказа.

— И мстит?

— И всегда докапывается до причины, если женщина ему действительно небезразлична, — глядит он выразительно на меня.

Я молчу, размышляя какое-то время над его словами и пытаясь связать их с поступком Кирилла.

— А что произошло между вами? Почему ты еще здесь? Пытаешься даже убедить меня, что ребенок мой, — наклоняет он голову, рассматривая меня с интересом.

— А что, шпионы не донесли? — нервно усмехаюсь я.

Глаза Дэвида вдруг сужаются и темнеют. В его взгляде появляется какое-то новое, неведомое мне еще выражение.

— Я настоятельно не советую тебе меня злить.

По моей коже пробегает вдруг дрожь. Я молча испуганно смотрю на него.

Он продолжает напряженно и неприязненно меня разглядывать.

— Он знает про сына?

— Нет.

— Чего не рассказала-то? Про второго тоже не в курсе? Здо́рово придумала. Рожать от него, а жить со мной. Ну да, денег-то у меня побольше все-таки будет, — ухмыляется он.

— Деньги для меня не главное, ты же знаешь.

— А что для тебя главное, Хани? Любовь?.. — приподнимает он бровь, насмешливо глядя на меня. — Или дети? Беременеется тебе от него, я смотрю, на раз-два.

Я вздрагиваю, услышав этот Славкин выражанс.

«Чертовы программутеры со своими вечно просчитанными и вычисленными алгоритмами», — проносится у меня в голове.

Некоторое время я продолжаю пребывать в замешательстве, пытаясь понять, как найти выход из всей этой истории.

— И что же нам теперь делать? — поднимаю я взгляд на мужа.

— Ты завтра же пойдешь на аборт.

— А если не пойду?

— Свои условия я тебе озвучил.

— Дэвид, ты толкаешь меня на преступление. Ты же в курсе, что аборт — это преступление?!

— Ну да. А уж тем более от ЛЮБИМОГО человека… да, Дарлинг? — глядит он, не мигая, в мои глаза.

— Дэвид, это же… ребенок. Это частичка меня, как матери, гораздо в большей степени, чем его…

— Как отца? — хмыкает Дэвид.

— Он же живой. Я его чувствую!.. — пытаюсь я достучаться до мужа, положив ладонь на живот.

— Johnny wanna live?.. — мрачно усмехается вдруг он.

— Что?! Дэвид, как ты можешь? — прихожу я в ужас от его цинизма.

— Назовем его Джонни? Или, может быть, лучше… Кириллом? Теперь уже именно русской версией этого имени? — презрительно хмыкает он. — И заживем дальше все вместе — дружно и весело… Всей нашей счастливой русско-американской семьей? — приподнимает он бровь, глядя на меня более чем выразительно.

Я отворачиваюсь. Молчу какое-то время.

— Дэвид, ты меня извини, конечно, но ТЫ в этой истории тоже далеко не «белый и пушистый». Не находишь?

— Я не привык повторять. Или вести пустые беседы. Или аборт, или убирайся из моей жизни. Из НАШЕЙ жизни. Сына ты больше никогда не увидишь.

— В честь чего это? Это не твой сын! Один тест ДНК, и ни один суд ребенка тебе не отдаст.

— Ты реально решила судиться со мной, Хани?

— Почему нет? У меня тоже есть деньги на адвокатов.

Он медленно подходит ко мне.

— Ты уверена, что хочешь войны со мной, Дарлинг?.. — зло, но спокойно продолжает он. — Трижды подумай, прежде чем начать.

— Мне терять нечего. Я пойду до конца. Ребенок не твой. Я выиграю суд!

— Да что ты? Решила вывалять мое имя в грязи? Пленки суду тоже предъявишь?

— Какие пленки? — бледнею я.

— На которых твой любовник отымел тебя на съемках у всех на виду. Совсем стыд потеряли? Или в вашей «Великой Культуре» так принято? — смотрит он презрительно на меня.

— Откуда?.. — потрясенно выдыхаю я, глядя на него во все глаза.

— Твой любовник прислал… видео… ваших утех… Профессиональное весьма причем видео.

Ноги подкашиваются, и я опускаюсь в кресло. Некоторое время продолжаю ошарашенно таращиться на него, пытаясь осознать до конца весь кошмар происходящего. Весь УЖАС… Весь объем информации, обрушившейся на меня в этот вечер.

— Когда прислал?

— Сразу. Буквально на следующий день, — спокойно смотрит на меня муж.

Nightwish — Tutankhamen — YouTube

Меня начинает колотить от такого цинизма того, кого я так любила все это время!..

Я закрываю лицо руками и сижу так довольно долго. Затем убираю ладони и поднимаю взгляд на Дэвида.

Он продолжает задумчиво смотреть на меня.

Я поражаюсь выдержке и спокойствию мужа. Видимо, да, Славка прав, и я действительно совершенно его не знаю.

— И ты молчал? Все это время?

— Хотел посмотреть, что ты дальше делать будешь… А ты к нему… бегать стала… Недолго, правда. Реально, прямо интересно, что между вами произошло? — смотрит он внимательно в мои глаза. — Он что, бросил тебя? Как и ты его когда-то? Слушай, а молодец! Браво! Снимаю шляпу.

— Но… если ты видел запись, ты не мог не заметить, что он взял меня силой.

— Не заметил особого сопротивления с твоей стороны.

— Чему сопротивляться? Горе мышц?

— А чего в полицию не заявила? Да еще и за «ри-плэем» ездила… несколько раз.

— Он меня шантажировал, что отправит пленки тебе.

— Он УЖЕ отправил, с требованием выкупа за оригинал причем. В несколько миллионов свои труды оценил, — хмыкает Дэвид. — А потом еще и поимел тебя на халяву. И не раз, как я понимаю. Вот это планировочка… — качает он головой. — Даже я впечатлен!

— И ты заплатил?

— Заплатил, — внимательно смотрит он на меня.

— Сколько?

— А какая разница? По-прежнему хочешь родить от него ребенка?

— По-прежнему хочешь сохранить «видимость» семьи? Это больше невозможно, Дэвид, — отвожу я взгляд и опускаю голову. — Как жить теперь вообще? После ТАКОГО?

— Мое предложение остается в силе: аборт, и можешь остаться в этом доме. В качестве матери для нашего сына. Но не моей жены. Жить вместе, как супруги, мы больше не будем. Лишь создавать видимость брака для всех и для сына в первую очередь. Либо… Либо убирайся к своему любовнику, и сына ты больше никогда не увидишь. ЭТО я тебе организую!

— Я имею право видеть сына!

— Все твои права закончились вместе с той съемкой.

— Дэвид, но я же не виновата… Это все он…

— Конечно он, Дорогая… Кто спорит? — усмехается презрительно муж. — В связи с чем тебе и придется определиться и сделать выбор. Вот и покажи мне, КТО для тебя важнее. Я? Наша семья? Или ОН… и его ребенок… — кивает он на мой живот.

— Но Сайрил же тоже его ребенок!

— Нет, Сайрил мой сын. Растил и воспитывал его Я! А все всегда начинается именно с воспитания. А потому… буду воспитывать и дальше. В соответствии со СВОИМИ моральными нормами и принципами! Тем более, раз ТЫ больше не хочешь.

— Что за чушь?! Что значит не хочу? Ребенку нужна мать в первую очередь!

— Да что ты? С чего ты это взяла? — усмехается он. — Для мальчика всегда важнее отец. Гораздо важнее в вопросах воспитания из него мужчины. И ДОСТОЙНОГО мужчины! Да и просто человека и члена общества.

— И ты один с этим справишься?

— Вполне. Женщина не в состоянии это сделать. А уж тем более мать-одиночка. А уж тем более такая мать, как ты! Ты же никогда им и не занималась-то, если вспомнить и разобраться. Скакала вечно по своим фотосессиям. Он тебя видел-то все эти годы урывками. Как еще помнит, кто ты? — хмыкает он. — Тем лучше — забудет, думаю, без проблем!

— Дэвид!.. — начинаю возмущенно я.

— Да и материнских чувств ты к нему особо-то и не проявляла. Так, изредка… для порядка… — не дает он мне договорить.

— Что?! — задыхаюсь я.

— Его Нэнси растила, а не ты. Ты его избегала. Подсознательно уж точно! Ведь живое напоминание не столько о том… другом… сколько о твоем поступке по отношению к нему… — смотрит Дэвид на меня выразительно. — О твоем ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ, если называть вещи своими именами. Хотела бы забыть, да не получалось, потому и сматывалась все время из дома! Не так ли, Дарлинг?

— Что за чушь? — таращусь я ошарашенно на него. — Все равно я мать, и суд не отдаст ребенка тебе!

— Отдаст.

— Нет!

— Проверим? Вопрос лишь цены. Все в этом мире вопрос лишь цены! А денег у меня столько, что тебе и не снилось.

— Ты не посмеешь лишить сына матери!

— Боже мой, слова-то какие высокопарные! Чувства материнские взыграли вдруг… ни с того ни с сего? Все, нагулялась? — усмехается мрачно он. — А зачем нашему сыну гулящая мать? Чему хорошему она его научит? «Пить, курить и портить девок»? — выдает он вдруг по-русски.

Depeche Mode — Policy Of Truth — YouTube

На какое-то мгновение я снова теряю дар речи, осознавая и переваривая, как много он, оказывается, знает о моем прошлом. И что детектив не зазря получил, видимо, свой гонорар.

— Я буду бороться за сына. Я пойду до конца! — беру я себя в руки и продолжаю свой бой с ним.

— Да что ты? Ты все еще не поняла, с кем связалась, Дарлинг?

— И что ты сделаешь?

— Если ты решила вывалять мое имя в грязи, боюсь, ты не оставишь мне выбора.

— Какого?

— Киллер стоит дешевле адвоката.

— Что? Ты мне угрожаешь?

— Предупреждаю.

— Ты не посмеешь!

— А кто мне запретит? — усмехается он.

— Ты не такой!

— БЫЛ… не такой. Только жизнь меняет нас порой. И весьма… Спроси у своего любовника. Думаю, он подтвердит тебе сию истину.

— Дэвид… Но ты же — не он! — гляжу я на него во все глаза.

— Ты забываешь о моих итальянских корнях! А уж если добавить сюда и русскую кровь… Золотая середина для меня также больше не приемлема. Все или ничего. Теперь я ТОЖЕ пойду до конца!

— Где Сайрил? Я хочу его видеть!

— Он на яхте с Нэнси. Ждут нас. Вернее, теперь только меня, как я понимаю. Что ж, проведем недельку в «Эдеме». Как я и обещал. А я всегда держу свои обещания, как тебе известно! — смотрит он на меня более чем выразительно. — Советую тебе об этом НЕ ЗАБЫВАТЬ! Ну а для тебя эта неделя — последний шанс.

— Шанс? На что?

— На принятие ПРАВИЛЬНОГО решения. Ну или можешь паковать вещи и подыскивать жилье. Мои адвокаты свяжутся с тобой. Недели тебе, надеюсь, хватит на размышления.

— Дэвид, прошу тебя…

— Хватит, надоело из пустого в порожнее. Ненавижу время впустую растрачивать. Да, кстати, если ты вернешься к нему…

— Ты правда думаешь, что я могу вернуться к нему после всего?

— Мне все равно, что ты будешь делать, но предупреждаю: если вы… вдвоем попытаетесь отобрать у меня сына, запись попадет в Интернет. И ни один суд ребенка ВАМ не отдаст!

— Ты этого не сделаешь… — потрясенно шепчу я.

— Сделаю. Пусть все полюбуются ВАШИМИ моральными устоями и нормами… А заодно и прелестями моей жены. ПРИ ВСЕХ, не стесняясь, на камеру. Какие проблемы-то, да, Хани? На карьере будет поставлен крест. Хотя, здесь как посмотреть… Переквалифицируешься, может, в данном направлении «киноиндустрии». А что, тоже ВЕСЬМА доходный и прибыльный бизнес, — презрительно ухмыляется муж.

— Дэвид, не надо так. Ты же не был таким!

— Каким? — смотрит он хмуро на меня. — Ты не просто растоптала мою любовь… Ты вываляла ее в такой грязи, что теперь Я!!! пожалуй, и сам НИЧЕГО не хочу больше! НЕ ХОЧУ сохранять даже «видимость семьи» с ТОБОЙ. Передумал. Сайрилу не нужна ТАКАЯ мать. Пусть уж лучше сейчас в детстве поплачет недолго да заживет дальше сча́стливо без тебя.

— Дэвид, как ты можешь? Ребенок-то в чем виноват? Что ты ему скажешь?

— Что мама умерла. Даже могилку организую, если понадобится. Инсценированную… для начала… — выразительно смотрит он для меня. — А будешь путаться у меня под ногами и создавать мне проблемы, пустовать ей долго не придется.

Он говорит по-прежнему спокойно, сузив глаза и не повышая голоса. Но в его голосе звучит металл. А во взгляде я вдруг читаю приговор, который он вынес уже и мне… и всей моей дальнейшей жизни. И назад дороги нет и не будет. С абортом или без… теперь уже не будет все равно. Никогда.

— Нет… Ты не посмеешь… — ошарашенно смотрю я на него.

— Ты меня поняла, в общем, — ухмыляется вдруг он. — Успех мужчины определяет женщина рядом с ним. Если рядом с успешным, казалось бы, мужчиной пустоголовая потаскушка, такой мужчина обречен, — цитирует Дэвид фразу из той нашей с ним беседы об успехах мужчины. — Ты сама ВСЕ разрушила, Хани. Так что лучше убирайся из моей жизни… из НАШЕЙ С СЫНОМ жизни по-хорошему! Чтобы тебя здесь не было к моему возвращению. Забирай, что хочешь. Код от сейфа тебе известен — можешь выгрести все! — презрительно хмыкает он. — Все свои цацки, тряпки, пленки… фотографии, и уматывай! У охраны будет приказ не подпускать тебя ни к дому, ни к офису. И не советую тебе с ними связываться. Не смей даже близко пытаться подойти ни ко мне, ни к сыну.

Я молча в ужасе таращусь на него. Слезы медленно текут по моим щекам.

Он некоторое время зло смотрит на меня.

— А знаешь, я ЕГО понимаю… Я бы на его месте сделал бы, пожалуй, то же самое, — презрительно бросает он, поворачивается и направляется к двери. — Да, еще момент, — оборачивается он на полпути. — Если когда-нибудь… однажды… он «ВДРУГ», — смотрит Дэвид на меня выразительно, — узнает, что у него есть сын. Узнает о Сайриле, — уточняет он, — на второго мне по фиг, — кивает он на мой живот, — отдам приказ убрать вас обоих. Так даже проще. Чтобы жить мне не мешали. Предупреждение без срока давности.

Он выходит, спокойно закрыв за собой дверь. И я совершенно четко осознаю, что он не шутит. Совершенно и абсолютно… не шутит.

Peter Heppner — Suddenly — YouTube

Я судорожно всхлипываю какое-то время, сидя в кресле. Потом подхожу к окну и вижу, как с территории нашего поместья выезжает машина Дэвида. Ворота автоматически закрываются за ней.

Я отправляюсь в свою комнату. Устало опускаюсь на кровать, продолжая всхлипывать.

«С кем же я жила все эти годы? Я совершенно не знала этого человека. Да у нас и времени не было узнать друг друга тогда в Москве. Боже мой, за какого монстра Славка выдал меня замуж? А, впрочем, хватит, может, уже на других вину перекладывать? Он же руки тебе не выкручивал, — продолжаю я задумчиво внутренний диалог. — Так, наврал слегка… Захотела — осталась бы тогда с Кириллом и всего этого кошмара не было бы сегодня в твоей жизни. Но тогда, возможно, был бы другой… Как много в нашей жизни „Если“… Но в одном Славка прав, как всегда. Пора, наверное, повзрослеть наконец. И научиться отвечать и за свои поступки… Да и за все содеянное в своей жизни…»

И тут мне вспомнились слова Ярика, сказанные им мне когда-то в той другой, как оказалось, ТАКОЙ СЧАСТЛИВОЙ тогда жизни… там… в России… Вернее, наш с ним разговор:

— «Но Лев же — царь Зодиака, кажется? Самый сильный, самый добрый, самый щедрый, самый благородный… самый-самый?..»

— «Ну да, царь… кто ж спорит? Самый царственный и гордый до одури: „Называйте меня просто — Всевышний!..“ И, кстати, не дай тебе Бог ОБИДЕТЬ Льва! Лев… Раненый тобой, Лев… тебя загрызет! Реально УНИЧТОЖИТ, если ты его действительно зацепишь… Оскорбишь его чувства. Растопчешь его гордость. Скорпион нервно курит в сторонке в плане мести по сравнению с раненым ТОБОЙ Львом. Просто мало кто об этом знает…»

«Ну-ну… вот он-то тебя и сожрет в порыве страсти… когда ты ему подобный номер выкинешь…»

Воистину, без любви нельзя жить ни в одной стране мира! Вернее, жить-то можно, счастливой только вот быть не получится…

8

Несколько дней я слонялась, как тень, по поместью, все так же пребывая в своей прострации, приказав прислуге отвечать, что миссис Джексон ни для кого нет и не будет.

Макс Фадеев — Лети за мной — YouTube

Я была совершенно разбита и уничтожена.

Я не знала, что делать и как жить дальше. Как жить вообще после всего, что произошло. У меня не было друзей и подруг здесь, в Америке. Так, какие-то общие знакомые и бизнес-партнеры Дэвида, с которыми мы встречались время от времени, но вот человека, которому я бы могла позвонить в любое время дня или ночи или просто сразу заявиться домой без звонка, не задумываясь о том, «а удобно ли это», у меня не было. Да и быть здесь не могло. Другая страна, другие обычаи, традиции, отношения и нравы.

Почему-то я совершенно забыла о Мирославе.

Вспоминался только Яруся. Именно к нему хотелось сейчас прижаться. И именно на его плече выплакаться, понимая, что только он поддержал бы, утешил, пошутил, рассмешил и прекратил бы истерику вмиг своими извечными приколами и пошутилками так, как умел только он. Только он один на всем этом свете! Как же мне его… именно ЕГО сейчас не хватало! И от осознания этого становилось только больнее.

Если любовь за границей, ну или хотя бы подобие любви, найти еще можно, то вот дружбу… настоящую, искреннюю, живую, сердечную и безусловную — нереально совершенно.

И я САМА когда-то добровольно от нее отказалась. Отказалась, как и от любви, так и от ДРУЖБЫ. Сама когда-то все разрушила. И некого теперь винить.

***

Когда Мирославе не удалось несколько раз до меня дозвониться, она просто взяла и приехала в поместье.

У нас с ней был договор на съемки, о котором я совершенно забыла.

В один из дней на территорию поместья въехала машина. Я никого не ждала и была немало удивлена, как ей вообще удалось сюда прорваться.

Я поднялась из плетеного кресла и подошла посмотреть поближе, что это вообще такое.

Из машины вышла Мирослава, помахала мне и быстрым шагом направилась к дому.

— Мира! — выдыхаю я и бросаюсь вниз по ступенькам ей навстречу.

Я совершенно о ней забыла. Забыла о том, что у меня есть подруга. Забыла вообще обо всем на свете из-за всего того, что обрушилось на меня в один миг.

Я бросаюсь ей на шею, всхлипываю, и у меня вдруг начинается истерика.

— Боже мой, Алиса, что происходит? — пугается она, обнимая меня.

Но я просто реву и не могу сказать ни слова.

— Пойдем в дом.

— Нет, нет, там везде камеры, — бормочу я.

— Ну давай тогда туда, — кивает она, увлекая меня на лавочку в саду.

Какое-то время я продолжаю рыдать у нее на плече.

Она пытается меня успокоить и что-то говорит мне, но я не слышу и не воспринимаю ничего.

Я не плакала вот уже несколько дней с того разговора с Дэвидом.

В конце концов, ей удается добиться от меня хоть чего-то вразумительного. Вернее, она сама понимает, выхватывая основную суть из моих судорожных всхлипываний и бессвязных фраз.

— Вы разводитесь с Дэвидом? Но почему — он же тебя так любит! Ты уверена? Это точно? Может, он еще передумает, что ты, мужиков не знаешь, что ли?

— Нет, Мира. ОН не передумает! Я совершенно не знала этого человека. Я его боюсь! Боюсь теперь до одури. Он может что-нибудь сделать со мной или с ребенком! Я больше не могу здесь оставаться. Я с ума сойду! — продолжаю рыдать я.

— Давай сделаем вот как. Мы сейчас пойдем, соберем вещи, которые тебе дороги, и ты переедешь ко мне. Да, мы с Гвидо купили здесь виллу. Мы оба часто бываем в Лос-Анджелесе по делам, надоело останавливаться в гостиницах. Поживешь пока у нас. Гвидо сейчас все равно в Европе. Я одна. Все, идем в дом. Я помогу тебе собраться, отвлечешься хоть заодно.

***

Две недели пролетели незаметно.

Я слегка пришла в себя и рассказала Мире вкратце обо всем произошедшем в моей жизни за последние пару месяцев.

Adiemus — YouTube

Она тоже была шокирована, но не со всем согласна. Что-то, по ее мнению, здесь не вязалось, не сходилось, выбивалось из логической цепочки.

— Мир, я не хочу больше об этом размышлять. Мерзко все это. Что произошло, то произошло, и ничего больше не изменишь.

— Уверена? Поговори еще с Дэвидом.

— Думаешь, не пыталась? Я безумно скучаю по сыну!

— Ну не может же он так поступить! Он же не монстр!

— Как бы мне хотелось в это верить. Но вчера мне звонил его адвокат. Слушания через месяц, и он настоятельно советовал мне «не лезть в бутылку» и добровольно и послушно все подписать.

— А ты что?

— Я разбита, я не знаю, что делать. Я совершенно в этом не разбираюсь.

— Найми адвокатов.

— Наняла. Но я все же хочу договориться с Дэвидом.

— Слушай, а твой брат? Он же с ним работает вроде?

— Думаешь, не звонила ему? Такого о себе наслушалась! Он же меня предупреждал тогда. Чертовы программисты с их вечно просчитанными алгоритмами!

— И что, не поможет?

— Ты что? Я ему проект всей его жизни, видите ли, похезала. Дэвид разорвал с ним контракт и все проекты посворачивал. Не хочет иметь ничего общего со всей нашей семейкой. Он так орал на меня. Я трубку бросила. У него всегда компьютер был вместо мозгов и сердца.

— Алис, а… с Кириллом ты увидеться не хочешь?

— После всего, что он сделал?!

— Ну, может, дошло до него наконец-то. Несвязуха какая-то… — хмурится она, задумчиво качая головой.

— Нет, Мира. Этот человек для меня умер.

— Себе не ври.

— Не вру. Он больше не существует для меня. Есть предел, за которым наступает безразличие.

— Именно поэтому ты его ребенка оставила? А ведь могла остаться с Дэвидом. И с сыном.

— Не напоминай. Вот за это и не прощу его! И он о своих детях никогда не узнает.

— Ну глупо же это, Алис. Ведь любовью же жить надо! За любовью следовать. Просто идти и все. И никогда от нее не отказываться! Что может быть проще? Формула счастья.

— Не с ним.

— А с кем тогда?

— Уж лучше одна останусь. Да и без любви больше замуж не пойду. Хватит, сходила… Ничего хорошего из этого не получается, как оказалось. Сама ребенка выращу.

— Господи, ну что за дурость? Любишь ведь ты его! И все это время любила. Не смогла ведь забыть! Поговори с ним.

— О чем?

— О детях. Он имеет право знать.

— Никаких прав у него нет. И быть не может. А уж о сыне он не должен узнать вообще никогда, как ты сама понимаешь! Дэвид не шутил тогда!

— Да ладно тебе, Алис…

— Ты не видела его глаз! — вздрагиваю я, и по моему телу пробегает дрожь. — Не слышала, КАК он мне это сказал! А он всегда держит данные им обещания, чем весьма гордится.

— Алиса, хорошо. Пускай. Хотя… не думаю, ну да ладно, — машет она рукой. — Но ЭТОМУ ребенку нужен отец, — кивает она на мой живот. — А тебе муж. Любимый муж!

— Такого мужа мне не надо. Вон он — опять в новостях. То за превышение скорости, да еще и в пьяном виде арестовали, то в очередной раз чью-то жену соблазнил. Да еще и мужу морду набил. Герой!.. — мрачно усмехаюсь я. — И такого отца ты желаешь моему ребенку? Нет уж, спасибо. Сама справлюсь.

Je te rends ton amour (MoodLoops Remix) — Mylène Farmer Feat Enigma — YouTube

— Ну это же и ЕГО ребенок тоже!

— И что?

— Алис, да прекращай уже! Ты теперь свободна. Он тоже. Что вам мешает быть, наконец, вместе?

— Мир, ты в своем уме? После всех тех унижений, что он мне устроил? Это ж надо было так все продумать и организовать к тому же! Граф Монте-Кристо прямо! Ну да, времени у него на планировку было более чем предостаточно. Пять лет обдумывал, видимо.

— Но ведь любишь же ты его!

— С чего ты взяла?

— Ну не убила же ты его ребенка.

— Я уже достаточно фигни наделала. Хватит Вселенную злить.

— Алис, — дотрагивается она до моей руки. — Любовь не умирает в секунду.

— Не умирает, абсолютно согласна. Ее убивают… МЫ, люди, убиваем ее цинично и обыденно. Друг в друге, — задумчиво смотрю я на нее. — Когда-то я в нас обоих ее уничтожила. А теперь и ОН… добил… окончательно. Все разрушил. Все растоптал. Безвозвратно. Еще хуже, чем я когда-то.

— Бред какой-то, — таращится она на меня.

— В том-то и ужас, что это не бред. И пообещай мне, пожалуйста, Мира, что ТЫ ничего и никогда ЕМУ не расскажешь!

— Я? А я-то тут с какого боку?

— Ну мало ли, пересечетесь где-нибудь.

— Уверена, что ты НЕ ХОЧЕШЬ, чтобы он это знал?

— Да.

— А ребенок потом вопросы задавать будет. Папа у нас кто — подводник? Летчик-испытатель?

— Космонавт, — усмехаюсь я, — затерянный в космосе. Вот пусть там и болтается.

— Ну а сама вдруг с ним где-нибудь пересечешься если?

— Ты что, я больше сниматься не буду! Никогда. Все. Хватит.

— И как жить планируешь?

— Мне при разводе много чего по контракту полагается. Да и денег, мной лично заработанных, вполне хватит. На одни проценты вполне безбедно существовать можно. Сейчас успокоюсь, присмотрю какую-нибудь виллу.

— Где? Здесь, в Америке? Поехали, может, со мной в Европу? Хоть обстановку сменишь.

— Здесь мой сын! И возможно… я очень на это надеюсь во всяком случае, что Дэвид остынет со временем и позволит мне видеться хоть изредка с Сайрилом.

— Ты думаешь?

— Да, я понимаю, что очень сильно обидела его. Но я попытаюсь заключить с ним сделку, — осеняет меня вдруг. — Точно. Я не буду создавать ему проблем с разводом, беспрекословно все подпишу и пообещаю ему, что никогда не скажу Кириллу о детях. Возможно, это хоть как-то смягчит его.

— Хммм… А стоит ли?

— У меня нет другого выхода. Во всяком случае попытаюсь поговорить с ним еще раз. Я ужасно скучаю по сыну. Ты не представляешь, как!

— Алис, с Дэвидом у тебя нет будущего, как ты и сама понимаешь, а вот с Кириллом вполне.

— Нет. Именно с ним у меня нет, да и быть не может больше ничего и никогда! Вообще!

— Вон оно, ваше будущее, — кивает она на мой живот.

— Нет. О детях он не узнает. Никогда.

— Я бы на твоем месте все-таки поговорила бы с ним.

— Не дай тебе бог, Мира, оказаться на моем месте…

***

Мирослава столкнулась с ним случайно. На какой-то голливудской тусовке. Оступилась и банально облила его шампанским из бокала.

— Oh, my God, I’m so sorry! — пугается она, поднимая на него взгляд.

— Ба, какие люди в Голливуде… — усмехается он, приподнимая бровь. — Где б мы еще, как говорится… — смахивает он с одежды брызги шампанского.

— Ты? — выдыхает Мирослава, глядя на него во все глаза.

— Нет, блин, папа Римский, — усмехается он.

— Слышала о твоих успехах в Голливуде. И не только… — глядит она, прищурившись, на него.

— Ну, чего ждешь? Давай, поздравляй! — хмыкает он.

— Нам надо поговорить.

— Вот даже как? И о чем же?

— Отойдем?

— As you prefer, — ухмыляется он.

Они отходят и присаживаются за свободный столик.

— Ну и?..

— Спешишь?

— Money and the power, minute after minute, как известно. Чего хотела?

— Понять кое-что.

— Уверена, что за этим тебе ко мне?

— Кирилл, перестань паясничать. Тебе не идет.

— Меня должно интересовать твое мнение?

— Давай просто поговорим.

— Ну давай. И что же синьоре от меня понадобилось? — насмешливо смотрит он на нее.

— Моделей для новой коллекции набираю, — усмехается та. — Пойдешь?

— А гонорар потянешь? — хмыкает и он.

— Скидку по дружбе сделаешь?

— Скидку? Да еще и «По Дружбе»? За все твои художества? Ну вы, сочинские, наглые! И простые, как «пять копеек» к тому ж! — качает он головой, выразительно глядя на нее.

Erasure — Love To Hate You — YouTube

— Какие художества?

— Ты правда думаешь, что мне приятно тебя видеть?

— А почему нет?

— А в честь чего «да»? После того, как ты в нашу жизнь влезла!

— В смысле?

— Хватит комедию ломать. Что ТЫ ей тогда насоветовала?

— Когда?

— Да когда в Москву той весной приезжала. Моделей для своей коллекции набирать. Если бы ты не влезла тогда, все по-другому сложиться могло бы.

— Уверен?

— Да уж догадываюсь, — хмыкает он. — Сама на тот момент за иностранцем замужем уже была!

— А ты уверен, что знаешь, ЧТО я ей тогда сказала?

— Ты позвала меня, чтобы это уточнить? Мне, если честно, теперь уже фиолетово!

— Не верю.

— Пережить бы, — насмешливо смотрит он на нее.

— Она тебя очень любила. И любит. До сих пор любит!

— Мне зарыдать от умиления?

— Я серьезно.

— ЕЕ проблемы. А проблемы индейцев, как говорится, шерифа не волнуют. А уж тем более здесь, в этой стране, — смеется он.

— Так ты же ЗА НЕЙ сюда… в эту страну приехал!

— И что навело тебя на подобные размышления?

— Я всегда считала, что если люди любят друг друга, они должны быть вместе. Что может быть проще?

— Да? И все?

— Абсолютно.

— Да уж, действительно. Как все, оказывается, просто в нашем мире…

— Да, вообще-то. Ничего сложного.

— Все классно и прекрасно…

— Это МЫ себе зачастую жизнь усложняем. А на самом деле в ней нет ничего действительно сложного.

— Ну да. Просто любить и быть любимыми? Так кто против был-то в той… нашей с ней истории?

— Значит, нужно приложить все возможные усилия, чтобы снова просто быть вместе. Следовать за любовью. Хранить ее, добиваться ее, не забывать о ней и уж тем более ни за что и никогда НЕ УБИВАТЬ ее!

— А я здесь с какого боку? Вот ЕЙ все это и расскажи пойди. Она же свой выбор уже сделала… однажды. Чего ты от меня хочешь-то?

— Понять хочу для себя кое-что. И не получается.

— Ну, здесь я тебе не помощник.

— Ты же любишь ее!

— Любил. А это две большие разницы.

— А зачем тогда это все?

— Что все?

— Да вся эта многоходовочка твоя.

— О чем ты?

— Ты же все спланировал: и с этой съемкой, и с записями! Чтобы шантажировать ее потом?

— Что? Делать мне, по-твоему, что ли, нечего?

— Имей смелость признаться!

— Признаться в чем?

— Да во всем! Шикарный план! Гениальный, не побоюсь этого слова. От начала и до конца. Весьма мерзкого и циничного причем конца…

Он молчит какое-то время, насмешливо глядя на Мирославу.

— Ты меня пристыдить, типа, решила?

— Понять хочу. И не складывается что-то. Не верится совершенно, что ты мог опуститься так низко. До подлости. Как ты мог? Как ТЫ мог так поступить? — смотрит она не него, нахмурившись.

— Да не сдержался я просто. При чем здесь подлость-то? — усмехается он. — Раздеты оба были, вот страсть снова и вспыхнула.

— То есть ты это не планировал?

— Планировал что?

— Да все. Съемку эту. И дальнейший… ход событий?

— Вы мне льстите, синьора. Ощущаю себя буквально профессором Мориарти, — хмыкает он.

— Да ладно? Серьезно, не планировал?

— А на фига оно мне? Мне предложили участие в съемках за хороший гонорар. Реклама — не фильм. Это быстро. Почему нет? А уж когда узнал, С КЕМ сниматься предстоит… тут уж отказываться не стал, как сама понимаешь! Единственным условием было, чтобы ОНА не знала, с КЕМ ей работать придется. А то еще отказалась бы, не дай бог.

— Ты же хотел ее увидеть.

— Конечно, хотел. Ясен пень, хотел! В ГЛАЗА ЕЙ ПОСМОТРЕТЬ ХОТЕЛ!!! Тебе бы не захотелось? — зло глядит он на Миру.

— Посмотрел?

— И не раз. В чем трагедия-то?

— А ничего, что ты сделал с ней то, что те подонки тогда НЕ УСПЕЛИ… Насилие для любой женщины — это более чем ужасно! А уж тем более со стороны ЛЮБИМОГО человека! Да еще и так цинично.

— ЛЮБИМОГО? Вот это новости! Не ожидал, что с любимыми людьми обычно ТАК поступают, как она когда-то сделала. Переспала и цинично сбежала наутро! И замуж за другого выскочила. Легко и запросто! ЭТО как называется? И живет припеваючи! И все у нее классно и прекрасно!

— А что ты знаешь о ее жизни?

— Ты еще скажи, что ей плохо в ее золотом дворце с мужем-миллиардером все эти годы было!

— Без любви, друзей, веселья, смеха, приколов ваших? С вечным напоминанием о тебе… перед глазами…

— В смысле?

— Поймешь однажды… быть может…

— Мне ее пожалеть?

— Она сама себя достаточно наказала, уж поверь мне.

— Чего ты хочешь от меня?

— Съезди к ней. Поговорите.

— Не о чем мне с ней больше разговаривать.

— Уверен, что ВСЕ знаешь?

— Уверена, что я ХОЧУ что-то еще знать?

— Я обещала ей не говорить тебе. Поэтому поезжай и посмотри сам. Сюрприз тебя ждет.

— Хватит с меня сюрпризов. Осточертели они мне с некоторых пор.

— Кирилл, ты… Ты не все знаешь просто…

— И ты пришла сообщить мне сногсшибательную новость, которая снова перевернет мою жизнь?

— Хотелось бы. Да не могу. Обещала не говорить.

— Ну сиди, сдерживайся дальше из последних сил.

— Я понимаю, ты злишься на нее. Да, не спорю, она не имела права так с тобой поступать. Но то, что сделал ты…

— Да что я такого сделал-то? Чужую жену отымел? Ну так не обязательно мужу об этом рассказывать. Переживет. Отряхнется, корону напялит да дальше по жизни поскачет. По своим фотосессиям.

— Что? — таращится на него Мирослава. — А ты изменился. Вообще другой.

— А благодаря кому, не подскажешь?

Madonna — Frozen — YouTube

— Жестокости нас научили те, кого мы до безумия любили? — задумчиво усмехается она. — Или все еще любим?..

— Любили. В прошлом. Расслабься. Пережито и похоронено. Живу теперь на полную катушку! — ухмыляется самодовольно он.

— Живи. Кто ж против-то? — хмыкает и она. — Только есть все-таки определенные нормы и принципы, переступать через которые просто не по-мужски как-то.

— Да что ты? Я что, ее у мужа увел? Хотя надо было бы! Задурить голову, развести… и лишь потом бросить! И пусть живет, как хочет. А что, права не имею?

Мирослава смотрит на него во все глаза, отказываясь верить услышанному.

— Так ты же это практически и сделал! — выдыхает наконец она.

— Что я сделал?

— От кого от кого, но вот ОТ ТЕБЯ такой циничности не ожидала. Циничности и низости к тому же!

— Боже, слова-то какие высокопарные. А низость-то здесь при чем? Я же сказал, я просто не сдержался. Тупо не сдержался. Обнаженная съемка чревата бывает, сама ж в курсе, — хмыкает он, приподнимая бровь. — Она раздетая… красивая… по-прежнему влекущая, желанная… и доступная, наконец-таки. Вот и набросился на нее. Не заметил, кстати, что ей не понравилось, — усмехается он.

— Ты че, совсем там уже, что ли?! Что ей могло понравиться? Публичное изнасилование?

— Боже мой, сколько пафоса. Какое на фиг изнасилование? Мы с ней этим уже занимались. Однажды лишь, правда… И еще в России, — погружается он на мгновение в воспоминания. — Так что в чем проблема-то? — переводит он снова взгляд на Мирославу.

— Прилюдно занимались?

— Ах, это? Господи, да кто там «люди» -то — эти два «твикса»: Джей с Кеем? Тоже-т мне, «Люди в черном», блин! Да они сами там слюни пускали и на ее месте оказаться мечтали, — цинично смеется он. — Тем более, режиссер с оператором на съемочной площадке у нас, актеров, людьми не считаются. Так, мебель. Декорации.

— А потом? Весь твой шантаж? Это не низость?

— Все честно. Разве я ее обманул? Пленки не отдал? Да и не заметил, что Золушка не насладилась своими тремя орешками, — цинично усмехается он.

— О господи! — в ужасе смотрит на него Мира. — Месть утоляет не более, чем соленая вода, жажду.

— Синьора, меня начинает утомлять наша беседа ни о чем и по кругу, — глядит он на часы на своем запястье.

— Ладно. Пусть так. На свою «мужскую» месть, окей, ты имел право в некотором роде. Но… Есть же какие-то границы и нормы человеческие! Деньги-то тебе зачем понадобились? Своих мало? Или, скажешь, на благотворительность?

— Какие деньги?

— Да не придуривайся уж. Вот этого ОТ ТЕБЯ не ожидала ВООБЩЕ! Что угодно, только не ЭТО! Я не верила до последнего. Но сейчас, глядя, в какого монстра ты превратился…

— А кто «клетку открыл», не подскажешь? — зло и самодовольно усмехается он.

— А сколько ты с него потребовал? Во сколько свои труды оценил?

— О чем ты?

— Да хватит уже. Мерзко! Просто мерзко.

— Короче, мне надоело. Зачем ты хотела со мной поговорить, я так и не понял. Рассказать мне, какой я козел? Рассказала? Полегчало? Могу быть свободен?

— Ты же любишь ее!

— Любил.

— Любишь! Все еще любишь. Поэтому ты и здесь! Поэтому всего этого и добился! Поэтому и понаделал всей этой херни! Потому что «плющит» тебя по-прежнему!

— Ну это твое мнение. Не нужна она мне больше.

— Себе не ври!

— А зачем мне человек, способный на предательство?

— А то, что сделал ты, как именуется?

— Расплата по долгам. Все сделанное нами к нам же и вернется!

— Все? Расплатился? Квиты? Ну так почему не начать все заново?

— С кем? С ней? Синьора, вы в своем уме?

— Вполне. Почему нет? Равны вы теперь в плане вины друг перед дружкой. А прощение всегда возможно, да даже необходимо… для людей с интеллектом, а уж тем более с чувствами!

— Чувствами?..

— Чувствами! Я ж не слепая. Чтобы ты здесь из себя сейчас не разыгрывал и не корчил… Love and hate — what a beautiful combination?

— Exactly! — усмехается он. — Только love здесь с какого бока-то?

— Любовь не исчезает вмиг. Она всегда с нами. И душить ее в себе мы не имеем никакого права. За это наказывают. Свыше.

— Вот пойди и ЕЙ все это и расскажи. Порыдаете вместе в обнимку на досуге. Я-то здесь при чем?

— Баран упертый!

— Я помучился из-за нее. Теперь ЕЕ очередь.

— Пожалеешь однажды. Да поздно будет.

— Вах, баюс-баюс-баюс…

— Я не понимаю тебя, Кирилл. Совершенно не понимаю!

— Меня должны волновать твои непонятки?

Мира некоторое время задумчиво смотрит на него нахмурившись.

— Зачем ты ее мужу запись отправил, это понятно, — не сводит она с него напряженного взгляда. — Деньги ЕГО тебе зачем? Своих мало, что ли?

— Какую запись? Я ничего не отправлял.

— Да что ты?

— Я никому ничего не отправлял.

— Имей уж смелость признаться. Трусом ты вообще-то никогда не был.

— Я не попугай, чтобы одно и то же повторять. Я отдал тогда ВСЕ записи ей. Она их честно отработала. А дальше не мои заботы, куда она их там де́ла. Да и что у нее там с мужем за кОнфликт приключился. Может, пересматривала на досуге, да муж зашел? — цинично усмехается он.

— Правда не отправлял?

— Cyril, how are you, Sweetheart? You don’t call me anymore! And I miss you, Honey, so much! — подскакивает вдруг к их столику какая-то девица модельной внешности и, наклонившись, пытается поцеловать Кирилла в губы.

Он отшатывается, и она звонко чмокает его в щеку, оставляя на ней яркий отпечаток губной помады.

— How many times to repeat you, that I hate it! — принимается он вытираться салфеткой, недовольно глядя на девицу.

Она снова лезет к нему. Он перехватывает ее руки.

— If man doesn’t call you, maybe it’s because he doesn’t need you anymore? Didn’t come into your head? Into your charming stupid head? — смотрит он на нее без тени улыбки, даже слегка презрительно.

— Boor! Cad! F**k you! — пытается вырваться та.

Кирилл отпускает ее, слегка отталкивая.

— You will regret, asshole!

— Аста ла виста, бэби, — ухмыляется он.

Она снова пытается броситься на него.

Он поднимается в полный рост и раздраженно смотрит на нее. Волны злости и агрессии начинают вдруг исходить от него.

— Get out! — хмыкает Мирослава, переводя взгляд с Кирилла на барышню.

Девица останавливается, понимая, что лучше, пожалуй, с ним не связываться. Разворачивается и уходит, продолжая осыпать его проклятиями.

Мирослава усмехается, продолжая наблюдать за этой сценой.

— Что, фанатки замучили, Терминатор?

— Господи, как мне все это осточертело! — плюхается он раздраженно на стул.

— Неужели? Что все — слава, известность, деньги?

— Все вместе взятое! Весь этот дебильный имидж супергероя-имбецила, который только и делает, что еб***ся и дерется из фильма в фильм. Как сплошной сериал какой-то.

— Зато «пипл хавает», — усмехается Мира. — Да и платят, видимо, за это неплохо.

— Неплохо, — соглашается он. — Только об этом ли мечтал? Как можно вообще всю жизнь этим заниматься? — проступает в нем вдруг что-то человеческое. — Для чего все это? Ради сына разве что… — задумывается вдруг он.

— Сын?! Откуда ты зна…? — начинает было Мирослава и осекается, прикрыв рот ладонью.

— Знаю что? Откуда дети берутся? В курсе, представь себе, — усмехается он. — Пацаны как-то, лет в десять еще, на тренировках объяснили.

Мира молча глядит на него во все глаза, замерев и боясь пошевелиться.

— Так почему ты еще здесь?

— Да, ты права. Я и сам уже назад в Россию собирался. Там жизнь! Там родные люди. Семья, пусть и не состоявшаяся… Да уж, может и правда, зря все это. Ценить надо то, что судьба посылает тебе… в качестве компенсации особенно, — задумывается вдруг он, погружаясь в свой мир. — Здесь мне, по-любому, больше делать нечего. Абсолютно. Тем более, скоро вашей Америке кирдык! — ухмыляется он. — Да и бабы у нас покрасивше все-таки! Надоел этот сплошной «plastic surgery». В 30 лет все уже поизрезанные вдоль и поперек.

— Постой, ты женат? — начинает что-то доходить до Мирославы.

— В разводе, скажем так, — хмыкает он. — Хотя вот теперь, пожалуй, и женюсь. Хоть буду видеть, как сын растет!

Jack Savoretti — Greatest Mistake — YouTube

— У тебя есть сын?

— Есть. А что тебя удивляет? Думала, я по ней всю жизнь страдать буду, что ли? Хватит. Отстрадался. Отпустило. Больше не болит! — переводит он взгляд на Миру.

— А почему развелись?

— Не твое дело. И хватит, пожалуй, на сегодня, — поднимается он. — Аста ла виста, бэби. И передайте мой привет Шварцману и Хайнекену… — хмыкает он на прощание.

9

За неделю до подписания документов на развод мне снова позвонил адвокат Дэвида и предложил встретиться для предварительного обсуждения всех вопросов лично и без моих юристов.

— Вот как? А чем они нам помешают?

— Можете, конечно, взять своих адвокатов на эту встречу, но тогда она затянется надолго, как Вы и сами понимаете. А мистер Джексон весьма заинтересован в тихом и мирном урегулировании вопросов. И готов даже пойти на кое-какие уступки… Если Вы придете одна.

Я понимаю, что Дэвид опять что-то затевает вместе со своими юристами, но выбора у меня нет. Это единственная возможность увидеть его и, может, даже и договориться, если повезет.

Sarah Brightman — Deliver me — YouTube

Встреча состоялась за день до суда в закрытом зале ресторана одного из отелей. Дэвид выкупил весь ресторан, чтобы нам никто не мешал.

Меня проводили к его столику. Он был один. Без адвокатов.

— Присаживайся, — кивает он на стул напротив, окинув меня равнодушным взглядом, и едва заметно хмыкает, заметив мой уже весьма округлившийся живот.

Я молча опускаюсь на стул и придвигаюсь к столу. Раньше в ресторанах он всегда сам пододвигал мне стул. Но те времена канули в лету.

Он молчит тоже какое-то время, разглядывая бумаги, разложенные на столе. Достает одну и передает ее мне.

— Такая сумма тебя устроит?

— За что? — поднимаю я на него взгляд, мельком взглянув на цифру с семью нолями.

— За пять лет счастливой жизни, — хмыкает он. — Хотя кто кому платить должен…

— Дэвид, мне ничего от тебя не надо.

— Прекрасно. Значит, мы обо всем договорились и проблем с разводом не возникнет?

— Дэвид, ты знаешь мое единственное условие.

— Условия здесь ставлю я.

— У меня к тебе деловое предложение, — спокойно смотрю я в его глаза.

— Вот даже как? И какое же?

— Мне не нужно от тебя ни цента. Сама заплачу сколько скажешь. Отдай мне сына.

— Да что ты? А денег хватит? — самодовольно усмехается он.

— А сколько ты хочешь?

— У тебя все равно столько нет.

— Раздобуду.

— У него?

— Нет.

— А где?

— Найду способ.

— Ну да… не сомневаюсь в твоих талантах как актрисы в определенных областях киноиндустрии… — ухмыляется он, презрительно глядя на меня.

— Дэвид, отдай мне, пожалуйста, сына.

— Нет. И это не обсуждается.

— Зачем он тебе? Ты же понимаешь, что чем старше он будет становиться, тем сильнее будет напоминать… — запинаюсь я.

— Кого? Того, чье имя нельзя называть? — хмыкает он.

— Того, кого ты ненавидишь.

— Ненавижу? Много чести. Мне нет дела ни до него, ни до тебя. Можешь вернуться к нему и жить с ним долго и счастливо, мне все равно.

— Не могу, и ты это знаешь. Да и не хочу.

— Делай, что хочешь. Назад, в нашу жизнь, тебе тоже путь заказан.

— Я знаю. Разреши мне хотя бы видеть сына тогда.

— Нет.

— Дэвид…

— Я не это пришел с тобой обсудить.

— А я это! Я клянусь тебе, что никогда не вернусь к нему и что он никогда не узнает о своем сыне. О своих детях. Обоих.

— На второго мне по фиг. Можешь рассказать.

— Тогда придется рассказать и про первого.

— Я тебя предупредил, что вас ОБОИХ в этом случае ожидает, — равнодушно-спокойно смотрит он на меня.

— А может, убьешь меня тогда лучше сразу, здесь и сейчас? — начинаю вдруг заводиться я.

Он молча смотрит на меня какое-то время. Его взгляд не выражает ничего. Взгляд человека, которого я совершенно не знаю. Да и никогда не знала, как оказалось.

— Дэвид, зачем тебе чужой ребенок? — пытаюсь я снова достучаться до него.

Он продолжает молча смотреть на меня какое-то время, затем как-то странно усмехается.

— А ты знаешь, для чего мужчина женится вообще? — приподнимает он бровь, вопросительно глядя на меня.

— Догадываюсь.

— Боюсь, что нет.

— Что ты хочешь этим сказать? Что здесь вообще обсуждать?

— Ну ответь тогда на этот такой простой, казалось бы, вопрос, — усмехается он.

— Ну, чтобы иметь семью.

— Весьма абстрактная формулировка, — хмыкает он.

— Ну, озвучь свою версию, — недовольно повожу я плечами.

Он некоторое время задумчиво смотрит на меня. Отворачивается. Щелкает ручкой, затем бросает ее на стол.

Sarah Brightman — Dust in the wind — YouTube

— Чтобы было к кому возвращаться домой вечерами после трудового, насыщенного рабочими заботами, дня, — медленно начинает муж. — Чтобы этот КТО-ТО бросался с визгом счастья тебе на шею, потому что он по-детски искренне и просто действительно РАД тебя видеть. Ребенок непосредственно и честно выражает свои эмоции, ведь он не научился еще лгать и притворяться, чтобы что-нибудь от тебя заполучить. Ему ведь действительно ничего от тебя не нужно. Он просто любит тебя, как своего отца, потому что это норма жизни. Любит чистой и невинной любовью, — усмехается Дэвид. — Ну а главное для нас, мужчин, — приподнимает он бровь, выразительно глядя на меня, — чтобы любимая жена подошла и обняла, окутав тебя другой любовью — женской! А еще покоем, уютом, да и просто аурой счастья. Излучая благодарность за то, что именно ТЫ в ее жизнь принес и демонстрируя тебе тем самым, КАК и НАСКОЛЬКО она это понимает, а главное, ценит! Чтобы накормила своего мужчину ужином, самолично ей с любовью и вдохновением именно ДЛЯ НЕГО приготовленным. Конечно готовить может и прислуга, ясное дело. Да и в ресторане всегда поесть можно — еду, приготовленную даже более профессионально. Но энергетика у этой еды иная. Другая. Совсем не та, которую привносит, придает этой еде именно ЛЮБИМАЯ женщина, вкладывая в ее приготовление не только свою любовь, но и частичку своей души… Да и во все, что ты делаешь в своей жизни вообще, нужно всегда вкладывать частичку своей души! Иначе не сработает, не получится у тебя ничего, ну или, как минимум, будет несъедобно. Не так ли, Хани? — хмыкает он, внимательно глядя на меня.

Я молча смотрю на него.

— Да и вообще, как ты думаешь, что мы, мужчины, ищем и ЦЕНИМ в вас, женщинах, в первую очередь?

— Красоту? — усмехаюсь я.

— Ну да, это конечно тоже. Но не это главное. НЕ ЭТО нам от вас нужно, а вернее именно НЕОБХОДИМО. Жизненно необходимо!

— И что же это?

— Женственность. Лишь ее у нас нет и быть априори не может. Все остальное у нас, мужчин, имеется. В наличии, — ухмыляется он. — Ну или приобретаемо. Ведь приготовить, постирать, прибрать дом может и прислуга, да, жене не обязательно здесь напрягаться, я не об этом. Жена необходима для другого, — замолкает он, задумчиво глядя на меня.

— Ну и для чего же?

— Для трансформации энергии «house» в энергию именно «HOME»… Для придания этому самому дому той особой, ни с чем не сравнимой, непередаваемой даже энергетики ОЧАГА. Семейного очага. Той ауры счастья, покоя и безмятежности. Той атмосферы, в которую ХОЧЕТСЯ возвращаться… В которую ноги сами несут тебя с радостью после работы, К НЕЙ — ЕДИНСТВЕННОЙ И НЕЗАМЕНИМОЙ… ЛЮБИМОЙ И ОБОЖАЕМОЙ! К СВОЕЙ ЖЕНЩИНЕ… СВОЕЙ ЖЕНЕ… и не менее любимым и обожаемым детям! И именно ЭТО ощущать нам более, чем необходимо!

Я вздрагиваю, вспомнив вдруг, что это говорил мне когда-то и Кирилл в той другой жизни в России. Когда-то очень давно… Но именно это же самое… пытался донести до меня и он.

— БЛАГОДАРНОСТЬ, ЗАБОТА И ЖЕНСТВЕННОСТЬ — вот и все, что нам нужно от вас, любимых жен, в первую очередь. Да и во вторую с третьей в принципе тоже, — продолжает Дэвид, пристально глядя на меня. — С остальным в своей жизни мы и без вас вполне разберемся и справимся. Даже с сексом разберемся без вас, милые дамы, — ухмыляется вдруг он. — Нужно нам, мужчинам, о ком-то заботиться, но не менее важно, да даже ЖИЗНЕННО необходимо, и обратку в ответ получать. Ощущать себя не просто НУЖНЫМ кому-то, а осознавать также, что и все твои усилия не напрасны, да и просто оценены по достоинству. ЕЙ! Любимой! ТВОЕЙ ЛЮБИМОЙ в первую очередь! А иначе зачем все это? Зачем вообще жить-то?.. — как-то горько усмехается вдруг он, отводя ненадолго взгляд. — Вот и все, что нужно ЛЮБОМУ мужчине для счастья, — переводит он взгляд на меня снова. — Но ты знаешь, просто ИЗЛУЧАТЬ любовь у детей получается гораздо лучше. Естественнее, я бы сказал. Ведь они любят искренне. ПО-НАСТОЯЩЕМУ. А вот взрослые умеют уже лгать и притворяться, разыгрывая целые спектакли с сериалами. Да даже сезонами тех сериалов, — хмыкает он, выразительно глядя на меня.

Я молча, замерев, смотрю на него, вслушиваясь в его слова. Они поражают меня в некоторой степени. Ведь я действительно никогда, считай, об этом не задумывалась. Насколько он все-таки интересный человек и как мало я о нем, оказывается, знала. А может, стоило все-таки узнать его получше? Может, и полюбила бы его… Особенно теперь, в связи с последними событиями, произошедшими в моей жизни. Хотя пыталась ведь уже… и не раз. Почему мы не любим тех, кто любит нас? Просто любит, потому что влюбился когда-то, хотя ты ничего для этого и не делала. Да и потом не оценила ЕГО любовь, — задумываюсь снова я. — Кто его знает? Жизнь вообще интересная вещь, оказывается… Хоть и слишком непредсказуема порой, но все равно интересна… даже в своей трагичности. А я в своей жизни слишком многое уже упустила. Безвозвратно упустила! Ну, значит, будем играть, исходя из того, что имеем на данный момент.

Madonna — Power of good-bye — YouTube

— Поэтому ребенка ты не получишь, — продолжает муж. — Он останется со мной и закрыли тему. Бери деньги, пока я не передумал, и давай не будем мотать друг другу нервы напоследок.

Я понимаю, что стоит, видимо, засунуть свою гордость куда подальше и попытаться, может, его разжалобить.

— Зачем они мне? Зачем мне вообще жизнь без сына? — наворачиваются слезы на мои глаза. — Дэвид, умоляю тебя. Разве я так много прошу? Всего лишь видеться с ним. Хоть изредка, хоть иногда. Когда ты скажешь. На твоих условиях. Я приму любые твои условия. Только не лишай меня сына.

— Надо же, ты даже способна изобразить покорность? — усмехается он.

— Я сделаю все, что ты ни попросишь.

— Все? — хмыкает он, выразительно глядя на мой живот.

— В пределах разумного.

— Существенная оговорка, — ухмыляется он и наклоняет голову, размышляя какое-то время. — Окей. Вот и продемонстрируй мне завтра свою покорность и готовность к… сотрудничеству, — поднимает он на меня взгляд.

— Какую?

— Ты подпишешь все бумаги, не слушая своих адвокатов.

— И ты позволишь мне видеться с сыном?

— Возможно.

— Мне нужны гарантии.

— Ты забываешься, Милая. Правила и условия диктую здесь я. Завтра ты подписываешь все бумаги без обсуждений и возражений, что бы там ни было написано и что бы ни вякали твои адвокаты.

— А потом?

— А потом посмотрим.

— На что?

— На твое дальнейшее поведение.

— Дэвид…

— Или так, или никак.

— А если не подпишу?

— Я думал, ты пришла со мной договариваться, а не воевать. Хотя вечно вы, русские, на амбразуру или с гранатами под танк, — хмыкает он.

Я понимаю, что он не забыл ту мою отповедь, которую я устроила ему тогда в Москве у могилы «Неизвестного солдата».

«Ты смотри, какой злопамятный…», — разглядываю я его с интересом.

— Зато благодаря именно этому и побеждали! — огрызаюсь я.

— Хочешь повторить подвиг отцов и дедов? — насмешливо смотрит он на меня. — Валяй.

Я прикусываю язык, понимая, что сейчас надо заткнуться, хотя ответить ой как хочется…

— Война начинается только в том случае, когда одна из конфликтующих сторон хочет чего-то большего, чем просто мира, — смиренно опускаю я глаза.

Он самодовольно усмехается, считая себя победителем, видимо, в этой словесной дуэли.

— Ну вот и давай с тобой, Хани, договоримся полюбовно. Без военных действий, стратегий, тактики и маневров. Я хочу покончить с этим завтра. И зажить долго и счастливо друг без друга.

— Хорошо, Дэвид. Я все подпишу. В обмен на твое слово, — вспоминаю вдруг я, что для него это дело чести и что он действительно всегда держит свое слово.

Дэвид недовольно кривится, разглядывая меня какое-то время. Молчит. Затем улыбается, что-то, видимо, придумав.

— По-моему, ты собиралась продемонстрировать мне свою покорность. Ну так давай порепетируем. Ты подпишешь все бумаги здесь и сейчас.

— Но они же не будут действительны без свидетелей.

— А завтра в суде при свидетелях ты подпишешь копии еще раз. Устроим шоу для судьи. Небольшой спектакль.

Я догадываюсь, что что-то здесь не так.

Дэвид молчит, затем перекладывает бумаги, разворачивает и подталкивает их ко мне.

— Я хочу сначала их прочитать.

— Ба, а ты умеешь читать по-английски? — хмыкает он.

— А, по-твоему, я дебилка?

— Ну, судя по тому, что ты сделала…

— Дэвид, ты забываешься!

— Шучу, — улыбается вдруг он, становясь на секунду тем прежним Дэвидом, которого я знала. — На дебилке я бы не женился, — грустно усмехается он.

— Дэвид…

— Ты мне не доверяешь, Хани? — приподнимает он бровь.

— А у меня есть твое слово, Хани?

— Возможно… Подписывай.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— А иначе что, без моего слова не подпишешь? Ну что ж, будем судиться годами, вымотаем друг другу все нервы, прополощем перед журналистами грязное белье, хочешь? Я ведь могу и запись завтра в суде продемонстрировать… А тебе вредно сейчас нервничать в твоем-то положении, Дарлинг, — насмешливо смотрит он на меня.

— Дэвид…

— Мне надоело. Время — деньги! — бросает он нетерпеливый взгляд на свой Ролекс. — Подписывай и закончим со всем этим фарсом. Тем более, у меня скоро большой проект на другом конце света намечается. Некогда мне по судам таскаться.

— Ты увезешь моего сына в другую страну?

— Нет. Я возьму с собой МОЕГО сына в другую страну.

— Он не твой сын.

— По документам он мой сын. И любит меня, гораздо больше, чем тебя, так как видел все-таки почаще за всю свою непродолжительную жизнь, в отличие от «заботливой» мамочки, — усмехается он. — Давай не будем начинать все сначала. Подписывай, и я позволю вам видеться иногда в «Эдеме», на нашем острове, может быть… — разглядывает он свои ногти. — Это как раз недалеко. Практически посередине.

— Это правда? — пытаюсь я поймать его взгляд.

— Может быть, — поднимает он на меня глаза и кидает мне свой «Паркер» через стол.

Я беру ручку, снимаю колпачок и застываю в нерешительности.

— Или так, или никак, — глядит спокойно он на меня.

Я и сама понимаю, что особого выбора у меня нет. Вздыхаю и ставлю свою подпись на всех бумагах.

Дэвид самодовольно усмехается и убирает все бумаги в папку.

— Завтра повторишь процедуру и без фокусов и совещаний со своими адвокатами, что бы они там тебе ни говорили.

— Когда я смогу увидеть сына?

— Когда Я решу, — встает он и выходит из ресторана.

***

Подписание копий всех документов состоялось в бизнес-центре одного из гостиничных комплексов.

Не споря и не дискутируя, хоть мои адвокаты и настаивали, я подписала все документы, чем привела их в уныние.

Дэвид не оставил мне ничего, хотя, думаю, от него особо не убыло бы.

Меня интересовала лишь возможность видеть сына. Но это даже и не обсуждалось на слушаниях. Мало того, после оглашения развода судья добавил, что все права на сына принадлежат теперь только мистеру Джексону, раз миссис Джексон отказалась от своих прав на ребенка, в связи с чем не имеет больше права видеться с ним. Более того, любая попытка сделать это, будет расцениваться как попытка киднеппинга, что автоматически повлечет за собой определенную статью уголовного кодекса.

— Что? Но как? Нет, здесь какая-то ошибка!

— Это ваша подпись, миссис Джексон? — показывает он мне какую-то бумагу.

— Да.

— Обычно люди в курсе того, что они подписывают.

И тут до меня дошло, что Дэвид просто-напросто обманул меня. Обвел вокруг пальца. Вот почему он согласился встретиться со мной и настоял, чтобы я пришла без адвокатов. Но ведь он дал мне свое слово! Теперь все будет зависеть только от его решений и прихотей. Больше ни один суд мне не поможет, раз я сама добровольно ТАКОЕ подписала.

Совершенно разбитая, ощущая себя полнейшей идиоткой, я зашла в лифт.

Кто-то зашел вслед за мной.

Машинально нажимаю кнопку нулевого уровня и соприкасаюсь пальцами с кем-то, нажимающим эту же кнопку.

— Sorry, — поднимаю я глаза и встречаюсь взглядом с… Кириллом.

— Не думал, что удостоюсь твоего «Sorry», — хмыкает он. — Seems to be the hardest word? — приподнимает он бровь.

Двери лифта закрываются.

Calogero — En Apesanteur — YouTube

— Ты? — смотрю я на него во все глаза. — Что ты здесь делаешь? — запахиваюсь я поплотнее в кардиган, чтобы спрятать ставший уже весьма заметным живот.

— А что делают в гостиницах обычно? — пожимает он плечами. — А ты что думала, тебя преследую, что ли? Много чести, не находишь?

— Чья б корова о чести разглагольствовала.

— Тебя можно поздравить, слышал?

— С чем?

— С разводом, — усмехается он. — Что, муж все узнал?

— Твое какое дело?

— А я ждал этого момента. Не представляешь себе даже, КАК.

— Чего именно ждал? Как с мужем меня разведешь?

— Как снова посмотрю в твои глаза. И не почувствую при этом ничего. Больше ничего! Не думал только вот, что ТЫ отважишься смотреть в МОИ после всего содеянного, Хани…

Он холодно и слегка презрительно смотрит на меня.

— А ты святой, типа? Как вообще назвать то, что сделал ТЫ?!

— Расплата по долгам, Дарлинг.

— Ты прибыл, типа, должок стребовать через пять лет?

— Не имел права? Сколько ты меня мурыжила? Сколько я ждал тебя? Ждал, пока ты там со всем своим зоопарком в голове разберешься! Любил… Не трогал… На руках носил… И каков был результат… моей любви… с твоей благодарностью?

Я молча смотрю в эти столь некогда любимые глаза.

Понимаю, что в чем-то он прав. Я и ТОЛЬКО Я во всем виновата. Когда-то я сама все разрушила. Если бы я тогда осталась с ним, мне не пришлось бы сейчас проходить через этот ад. Ничего этого не было бы. Да и он не превратился бы в это чудовище.

Мы бы просто ЛЮБИЛИ друг друга, жили бы в любви, согласии и понимании с нашим сыном. Ребенок рос бы с отцом. Со своим отцом. Я бы никогда его не потеряла. Не потеряла бы своего сына. Нашего с ним сына. А сейчас со вторым будет то же самое. Еще один его ребенок будет расти без него. А может, Мира права и он имеет право знать о малыше? Тем более, раз Дэвид обманул меня, значит, теперь и я свободна от своих обещаний!

— Кирилл, — начинаю было я.

Он опять усмехается.

— Кирилла больше нет. Он умер. Тогда, пять лет назад. Вернее, это ТЫ его уничтожила.

— И кто же ты теперь?

— Cyril — the Beast. Знаменит тем, что калечу соперников на ринге. И больше меня это не волнует. Мне это теперь даже нравится! Да и Бисту весьма по вкусу. Да и всегда было. И на фига я его сдерживал? — самодовольно усмехается он.

— Не верю.

— Вот как? Не убедилась еще разве, что я теперь ДРУГОЙ?

— Никакой ты не другой. Ты пытаешься спрятаться в свою шкуру чудовища. Но рано или поздно она станет тебе мала. И ее придется сбросить. Сбросить и оглянуться на разрушенный мир вокруг себя. ТОБОЙ разрушенный.

— Да что ты? Даже так?

— Именно так. Оглянешься и ужаснешься однажды. Только поздно уже будет…

— Чья б корова мне мораль читала…

— Ну я-то через это уже прошла. А тебе еще предстоит много чего понять и осознать в СВОЕЙ жизни, — вглядываюсь я в его глаза.

Within Temptation — Bittersweet — YouTube

— Решила опытом сделанных гадостей поделиться?

— Кому про гадости разглагольствовать, как говорится. Сам-то как низко пал. Зачем все это? Ты же приехал сюда ради меня.

— Ясен пень, из-за тебя, но не ради.

— Не отрицаешь больше?

— Проверить кое-что хотел.

— Проверил?

— О, да.

— Удовлетворен?

— Вполне!

Я молча смотрю на него. Смотрю и не узнаю.

— Зачем ты так?

— Как?

— Да мерзко все это. Более чем мерзко…

— Абсолютно с тобой согласен, Дарлинг! Только КТО всю эту мерзость начал?

— Да, я не имела права так с тобой поступать, но то, что сделал ТЫ…

— Урок усвоила, надеюсь? — перебивает он меня, недовольно морщась.

— А ты, типа, Господь Бог, чтобы уроки мне преподавать? — начинаю вдруг заводиться я. — За этим пожаловал?

— Главный закон Вселенной в действии тебе продемонстрировать.

— Продемонстрировал? Полегчало? Спать теперь спокойней будешь?

Он насмешливо глядит на меня. Цинично ухмыляется.

— Буду! Со всеми подряд причем! Не морочась на чувства! Рыжий был прав абсолютно — лучше без них. И БЕЗ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ!

— Но ему-то как раз Вселенная изменила мнение по этому поводу.

— Как и мне. Изменила тоже… Как и ты. Сначала изменила жениху со мной. Потом опять, только мужу теперь уже, рога наставила. И опять со мной! — самодовольно усмехается он. — Что, гулящая жена никому не нужна? Странно… Неожиданно, я бы даже сказал… а, Дарлинг? — кривится он презрительно. — А знаешь, я бы на его месте тоже вышвырнул бы тебя.

— Сволочь! Да как ты смеешь? — бросаюсь я на него вдруг, замахиваясь для пощечины.

— Да ты явно ко мне неровно дышишь, Хани, — легко перехватывает он мою руку и отталкивает к стене лифта. — А если я? — спокойно смотрит он на меня. — Челюсть вот только запросто сломать могу, если силу, не дай бог, не рассчитаю. И кирдык-пердык всей твоей красоте всемирно известной, — равнодушно разглядывает он меня.

— Ты же никогда не поднимал руки́ на женщину. И никогда не посмеешь. Не твои ли слова?

— Я много чего не делал раньше. А теперь живу и наслаждаюсь жизнью. Благодаря тебе в том числе. Так что спасибо, что освободила от всех этих норм, правил, рамок и ограничений. Мерси за подаренную свободу! Believe in freedom… — усмехается он.

— In love and fortune… — на автомате продолжаю я строчку из песни.

— In LOVE? — приподнимает он бровь. — Нет уж, наелся. Спасибо, — копирует он волка из мультика. — Больше не нуждаюсь в ЭТОМ даре Вселенной… — глядит он на меня выразительно. — Воистину, все, что ни происходит, все к лучшему! Даже рад, что все именно так сложилось и произошло. А ты, Хани? — ухмыляется он снова.

— Должок стребовал? Проверил, что хотел? Все уроки преподал? Че тебе еще от меня надо? — еле сдерживаю я слезы, тяжело дыша.

Он делает шаг и теперь стоит ко мне вплотную.

Проводит пальцами по моей щеке.

— Может, повторим на прощанье? По-быстрому. Без сантиментов. Много времени не займет, — хмыкает он, прижимая меня к стене лифта. — Тебе же понравилось тогда. И весьма…

— Пошел вон! — отпихиваю я его так, что он отлетает к противоположной стене лифта и с интересом смотрит на меня.

Откуда только силы взялись? А я просто пугаюсь вдруг, что он почувствует мой округлившийся уже довольно-таки живот.

Лифт останавливается. Я тут же выскакиваю из него и бегом пересекаю вестибюль гостиничного комплекса.

Он, усмехаясь, смотрит мне вслед.

Ivan & SHAMAN. «Поздно» — YouTube

Выбегаю на дорогу и останавливаю первое попавшееся такси.

Уже в машине слегка прихожу в себя и успокаиваюсь, насколько это возможно.

Александр Панайотов — Именами — YouTube

(женское исполнение)

10

Пару недель я пребывала в прострации, продолжая ощущать себя полной дурой. «Воистину, мозги у меня здесь атрофировались, что ли, от сытости? Это ж надо было так лохануться?!»

Ну а потом разозлилась. Разозлилась ужасно. На всех, на весь мир: и на Кирилла с его выходками, но в первую очередь, конечно же, на Дэвида. Кем он себя возомнил? Всевышним?

Злость и отчаяние придавали мне сил и заставляли думать, что делать дальше. Я решила все равно бороться за сына. Даже его угрозы расправиться со мной больше меня не пугали. Ну не станет же он, в самом деле, убивать беременную женщину?

Целыми днями я размышляла над тем, что может напугать Дэвида и заставить его пойти на переговоры со мной.

Врага надо бить его же оружием, в связи с чем у меня созрел определенный план.

«Что ж, ладно, устрою тебе перепоказ подвигов отцов и дедов!»

***

Я продолжала жить на вилле у Мирославы и не оставляла попыток связаться с Дэвидом.

Попыталась подстеречь его пару раз у офиса, но охрана не давала мне даже приблизиться.

Но однажды мне удалось привлечь его внимание своими криками, пока он шел от машины к дверям здания.

— Дэвид! Ты не имеешь права, ты мне обещал! Ты дал мне слово, так-то ты его держишь? — пытаюсь я прорваться к нему через кордон охраны.

Они сдерживают меня, но не применяют силу, учитывая, видимо, мою беременность.

Дэвид продолжает молча следовать к дверям своего офиса.

— Кем ты себя возомнил — Всевышним? Я это так не оставлю! Я буду бороться за сына! Я пойду до конца!

Он останавливается на ступеньках. Медленно поворачивает голову в мою сторону. Некоторое время молча разглядывает меня.

— В тюрьму захотелось? Без проблем. Организую, — усмехается он и продолжает свой путь дальше.

— Ты обманул меня, и тебе это с рук не сойдет! Я подниму на уши всех журналистов и потребую ДНК-экспертизу через суд. Я расскажу всем, КТО его настоящий отец! Мне терять нечего!

Дэвид приостанавливается на секунду, поворачивает слегка голову, но затем молча заходит в здание. Двери за ним закрываются.

На следующий день мне позвонил его адвокат и предложил несколько миллионов откупных, в два раза больше предложенной ранее Дэвидом суммы.

Я потребовала личной встречи с Дэвидом, чтобы это обсудить.

— Это исключено. Мистер Джексон не станет встречаться с Вами.

— Мне необходимо его увидеть!

— Вас устраивает предложенная им сумма?

— Нет.

— Назовите Вашу цену.

— По-прежнему меряет все в жизни деньгами? — грустно усмехаюсь я.

— Мы все меряем… в той или иной степени.

— Ну да. Все продается и покупается в этом мире?

— Именно. Вопрос лишь цены.

— Передайте мои условия мужу. Лишь одна встреча, и я думаю, мы обо всем с ним договоримся, как разумные люди.

— Это исключено.

— Ну он же не заинтересован в тех проблемах, которые я могу ему организовать?

— Я настоятельно не советую Вам начинать войну с мистером Джексоном.

— Мистер Риверс, а у Вас есть дети?

— Это к делу не относится.

— А за сколько бы Вы продали одного из них?

— Миссис Джексон, как человек, я Вас понимаю. Но у меня строгая инструкция, и условия здесь диктует мистер Джексон. Что мне ему передать?

— Что я хочу встретиться с ним лично и все обсудить.

— На Вашем месте я не стал бы на это рассчитывать.

— Просто передайте ему это.

Прошло две недели. От Дэвида не было никаких новостей. Естественно, я не хотела устраивать скандал с оглаской и очень надеялась, что мой блеф сработает.

***

В то утро я, как обычно, пила кофе на террасе виллы Мирославы. Рядом лежал мой сотовый телефон, с которым я теперь не расставалась. Вдруг он зазвонил.

— Да, — хватаю я его.

— Алис, ты как? — слышу я взволнованный голос Миры.

— Нормально. А что случилось?

— Я сейчас приеду.

— Зачем? Продолжай свою съемку. У меня все в порядке.

В трубке раздаются короткие гудки.

Через полчаса на территорию виллы въехала «тойота» Мирославы. Мира выскочила из нее и направилась ко мне быстрым шагом.

— Мир, ты чего здесь? — удивленно смотрю я на нее.

Она взволнованно глядит на меня. Опускается рядом в кресло, а затем обнимает меня вдруг и притягивает к себе.

— Мира, ты меня пугаешь…

— Алис, а как проходит беременность? Что доктор говорит?

— Да все нормально. Без проблем и патологий. Второй триместр. А что?

— Угроз выкидыша нет?

— Нет вроде. Да и не на этом сроке уже.

Мира молчит какое-то время. Вздыхает.

— Все равно узнаешь… — грустно смотрит она на меня.

— Что?

— Ты только не пугайся, пожалуйста. Ведь ничего еще неизвестно пока. Он просто пропал с радара.

— Кто?

— Самолет.

— Какой самолет?

— Частный самолет… Дэвида.

— Что? Когда?

— Вчера еще. Ведутся поиски. Пока еще ничего не ясно.

— Подожди, — начинает доходить до меня. — Разбился самолет Дэвида?

— Пока просто пропал с радара. Над Тихим океаном.

— Кто был в самолете?

— Я не знаю. В «Новостях» не говорили.

— А что еще сказали?

— Только это.

Я подскакиваю и бросаюсь в гостиную к телевизору. Мира бежит за мной. Мы включаем новостной канал. Ждем несколько минут, слушая какие-то другие новости. Наконец диктор произносит:

«Продолжаются поиски частного самолета известного предпринимателя и бизнесмена Дэвида Джексона. Самолет пропал вчера вечером с радаров над Тихим океаном. По предварительным данным на борту самолета находился сын известного бизнесмена, пилот и обслуживающий персонал, работающий на мистера Джексона. Самолет направлялся на личный остров миллиардера, расположенный на архипелаге во Французской Полинезии. Сам бизнесмен находился в этот момент в Лос-Анджелесе и планировал прибыть на остров через несколько дней на своей яхте».

На несколько секунд в кадре мелькает посеревшее лицо Дэвида, закрывающегося и отворачивающегося от журналистов. Охрана весьма грубо и бесцеремонно распихивает их, прокладывая ему дорогу к автомобилю, но журналисты продолжают лезть и совать ему микрофоны, выкрикивая вопросы.

«Мистер Джексон руководит поисково-спасательной операцией лично, не жалея на это сил и средств», — раздается снова голос диктора.

Дальше я уже не слышала, так как упала в обморок. Мира успела меня подхватить, уложила на диван и вызвала скорую.

Дальнейшие события я помню смутно, так как меня накачивали успокоительными сначала в больнице, где решили подержать пару дней, контролируя мое состояние, а затем в доме Мирославы.

Я постоянно смотрела телевизор, но ничего нового там не передавали, кроме того, что поиски самолета продолжаются и что ни обломки, ни тела́, ни место падения пока не обнаружены.

Мне удалось дозвониться до адвоката Дэвида, но тот также не знал никаких подробностей, но обещал сообщить мне их сразу же, как только они появятся.

Через неделю мне перезвонил Мистер Риверс.

Место крушения было обнаружено. Все тела подняты и опознаны.

— Нет! Нет, этого не может быть!!! Скажите мне, что это неправда!

— Сожалею, мэм, но все тела опознаны. И уже отправлены в Соединенные Штаты. Мистер Джексон оплатит похороны своих сотрудников, погибших в этой катастрофе, а также выплатит компенсации их семьям.

— Не он, а его страховка! — мрачно хмыкаю вдруг я.

— Он вполне мог этого не делать.

— Да мне все равно, что он будет делать! Я не верю! Я хочу видеть сына! Когда и где состоятся похороны?

— Мальчика похоронят на острове. Так решил мистер Джексон.

— Когда?

— Завтра.

— Но я не успею добраться… — бормочу я, пытаясь встать.

— Вы на похороны допущены не будете, миссис Джексон.

— Что?! Почему?

— Это решение мистера Джексона.

— Он не смеет запретить мне это!

— Остров — частная собственность.

— Да. Моя частная собственность! — вспоминаю вдруг я. — Он подарил мне его в честь рождения сына.

«Господи, я совершенно об этом забыла!..»

— Согласно подписанным Вами бумагам, Вы отказались от всех подарков мистера Джексона, в том числе и от «Эдема». Остров больше Вам не принадлежит.

«Какая же Дэвид сволочь!», — осознаю я в тихом шоке.

— Я хочу проститься с сыном. Я имею на это право!

— Согласно постановлению суда, у Вас нет никаких прав на ребенка.

— Ребенка больше нет в живых! О каких правах и постановлениях Вы мне здесь толкуете?! — резко повышаю я голос, срываясь на крик.

— Миссис Джексон, успокойтесь.

— Как я могу успокоиться?! Вы в своем уме?! — принимаюсь снова кричать я. — Я хочу видеть сына! — упрямо повторяю я.

— Уверены?

— А Вы как думаете? О чем мы вообще разговариваем?

— Миссис Джексон, а Вы когда-нибудь видели тела жертв авиакатастроф, да к тому же еще и… утопленников? Не думаю, что Вы выдержите это зрелище. Тем более в Вашем… положении…

У меня перехватывает дыхание от ужаса осознания его слов. Какое-то время я молчу, пытаясь отдышаться.

— Если бы Вы не начали преследовать мистера Джексона, да еще и угрожать, ему не пришлось бы увозить ребенка из страны, и Ваш сын был бы жив, — бесстрастно продолжает он.

— Что?! — задыхаюсь я от возмущения. — Это я, оказывается, ему угрожала?! Как это у вас, адвокатов, лихо получается! Давайте меня еще в смерти ребенка обвините!

— Как бы не пришлось еще и в смерти бывшего мужа обвинение предъявить… — хмыкает вдруг он.

— Что? Вы в своем вообще уме?!

— Вы в курсе, что мистер Джексон в критическом состоянии? — перебивает он меня.

— Мне его пожалеть?! — продолжаю возмущенно я. — Подождите, — доходит вдруг до меня. — Похороны завтра на острове, а Дэвид в больнице?

— А я разве сказал, что он в больнице? Он на острове. У него предынфарктное состояние. Он не станет с Вами разговаривать.

— К чему тогда такая спешка с похоронами?

— На острове нет морга, как Вы сами понимаете.

Мне снова становится дурно. Я молчу какое-то время, пытаясь унять дрожь и отогнать тошноту.

— Еще раз примите мои соболезнования. Всего доброго, — кладет он трубку.

Schiller — Forever with Kim Sanders — YouTube

Backstreet Boys — Show Me The Meaning Of Being Lonely — YouTube

Как я прожила неделю дальше, помню смутно. Мирослава была рядом и всячески меня поддерживала.

А потом я получила по почте конверт без обратного адреса, в котором была фотография… надгробного камня. На нем было выбито имя сына и годы жизни. На обороте фото почерком Дэвида было написано: «Если бы не твоя дурость и упертость, ОН был бы жив. Живи теперь с этим».

После этого я очнулась уже в больнице и провела там еще пару месяцев на сохранении. Каким чудом я не потеряла ребенка, не понимаю до сих пор.

Потом Мира забрала меня снова к себе.

Я пребывала в каком-то полусне-полуяви и из-за постоянного приема успокоительных в том числе. Голова работала плохо, отключаясь иногда совсем.

— Алис, как жить-то дальше планируешь? — смотрит на меня с тревогой Мирослава.

— Не знаю.

— Рожать уже скоро.

— Не хочу в Америке рожать, — решаю вдруг я. — Да и оставаться здесь тоже не хочу.

— Почему?

— Не моя это страна, как оказалось. Да и больше меня здесь ничего… вернее, НИКТО… не держит, — наворачиваются снова слезы на глаза при воспоминании о сыне.

— Я скоро возвращаюсь в Италию. Хочешь, поехали со мной. Поживешь пока у нас с Гвидо, пока малыш не родится. Да и вообще, оставайся, сколько хочешь.

Marc Lavoine, Cristina Marocco — J’ai tout oublié — YouTube

— Нет, спасибо, Мира. Надоело за чужими спинами всю жизнь прятаться, — решаю вдруг я. — Пора самой научиться как-то справляться по жизни. Научиться жить наконец-то! Тем более скоро снова станет для кого, — грустно улыбаюсь я. — Хоть что-то держит в этом мире… — кладу я руку себе на живот.

— И что ты этим хочешь сказать? Вернешься в Россию?

— Нет, конечно. Туда я не вернусь уже никогда.

— Никогда не говори никогда.

— Нет, Мира. Не вернусь!

— Даже в Сочи? — смотрит она на меня, прищурившись.

— Даже туда.

— И что будешь делать?

— Ты знаешь, однажды я была на съемках в одном регионе на юге Франции ближе к итальянской границе. Как раз и от тебя недалеко. Ардеш, не слышала? Ты не представляешь, насколько он на Сочи похож! Хоть моря там и нет, зато горы… Абсолютно наш Кавказ! Растительность только вот не такая буйная, так как климат не влажный, что, в принципе, и к лучшему. А так вообще один в один наш Сочи. Дорога прямо как у нас на Красную Поляну со всем нашим серпантином и скальными участками, — улыбаюсь я воспоминаниям. — Вот туда и отправлюсь, пожалуй.

— И население поспокойней к тому же. Не такое темпераментное, как у нас? — улыбается Мира.

— Ну да, не наши «восставшие из Адлера»… — улыбаюсь я КВН-овской шутке.

— Но ведь скучаешь же по Сочи!

— Скучаю. Безумно. Но туда не вернусь.

— Хм, а что, Франция — это мысль. А там, глядишь, тоже с кем-нибудь познакомишься да замуж выйдешь. Французские мужчины весьма симпатичны и темпераментны к тому же, как и итальянские, — подмигивает она мне.

— Нет, Мир, без любви замуж я больше не пойду. Я так решила.

— Уверена?

— Сходила уже. Убедилась, что ничего путного из этого все равно не получается.

— Я буду часто навещать тебя.

— Спасибо, Дорогая. За все, что ты для меня сделала. Я никогда этого не забуду.

Part 2

I believe in LOVE…

***

Plazma — I Believe In Love

11

13 лет спустя

«Замок на холме»

Россия. Сочи. Хоста

Ярик с Кириллом сидят на террасе его виллы.

Genesis — Home by the sea — YouTube

— Слушай, там Аленка велела какие-то фотки ваши детские забрать. Она тебе звонила вроде. Ты в курсе?

— Да, вон лежат на столе. Не забудь, — кивает Кирилл на конверт с фотографиями, продолжая задумчиво смотреть на море.

— Ну-ка, что она тут опять выдумала? — достает Рыжий фотографии и принимается листать их. — Ой, такие смешные малые! Слушай, а ты с детства уже букой был, что ли? Мало где улыбаешься. Зато Милагрос моя — мисс Вселенная! Офигеть! Ой, а тут в младенчестве, ну копия нашей крокозяброчки, — продолжает тот умиляться на фотки.

— Где? Покажи, — поворачивается к нему Кирилл. — А то я толком и не глянул.

Какое-то время они рассматривают фотки, весело что-то обсуждая, улыбаясь и смеясь воспоминаниям.

Вдруг из детских фоток выпадает фотография встречи Нового года у Рыжего на даче 1997 года.

— А эта че здесь делает? Аленка ее тоже просила?

— Да, зачем-то она ей понадобилась, — рассматривает Кирилл задумчиво фотографию.

— Дай-ка, — забирает ее у него Ярик. — Офигеть! Почти 20 лет прошло, а я по-прежнему такой же красавчик! — улыбается он. — Как мне красный цвет идет, скажи, а?

Кирилл отворачивается и молча смотрит на море.

Ярик тоже молчит какое-то время, искоса поглядывая на того.

— А может снимем, наконец, табу?

— Зачем?

— Да я давно с тобой поговорить пытаюсь, а ты все страуса из себя корчишь, — хмыкает Ярик. — Зато какой вид сзади… Хммм… Не задумывался, Голуба?

Кирилл усмехается, в очередной раз оценив манеру и юмор Рыжего в свойственных именно ему выражансах, и продолжает молча смотреть на море.

— Знаешь, а я часто ее вспоминал. Поначалу особенно. В голове не укладывалось, как она могла… Как люди вообще могут делать такие вещи? Злился ужасно, возненавидел. Только потом понял, что даже больше на себя злился тогда, — кладет он фотографию на стол.

— На себя? — переводит на него задумчивый взгляд Кирилл. — Ты-то здесь при чем?

— А ты думаешь, легко осознавать, что в этом есть часть и ТВОЕЙ вины? Во всей той истории? Когда один твой близкий человек другого, не менее значимого для тебя, предает… На твоих глазах, причем! А ты не заметил, не досмотрел. Или просто отмахнулся, хотя видел и понимал, что что-то странное… что-то совсем не то… происходит. А потом не достучался, не докричался, не убедил, не удержал!

— И, самое страшное, отпустил… — мрачно усмехается Кирилл.

— Именно. И это я-то, со всеми моими ораторскими талантами и способностями! Сломало это меня тогда… И добило. И конкретно так! — качает головой Рыжий.

— Да уж помню, — хмыкает Кирилл. — Хотя тебе-то грех на судьбу жаловаться.

— В смысле?

— Ну если бы не вся та история тогда, где бы ты сейчас был?

— Ну, видимо, как сочинская футбольная команда «Жемчужина»… В раковине и на дне! — смеется Ярик.

— Так что тебе ли судьбе претензии предъявлять, Голуба, — отворачивается Кирилл и смотрит на море какое-то время.

— Типа, все, что ни происходит в нашей жизни, все к лучшему? — задумывается Рыжий. — Ты знаешь, ведь и не смотрел тогда даже в сторону Аленки. Сестра друга — это святое. И неприкосновенное к тому ж!

— Хоть и бегала за тобой как умалишенная? — усмехается Кирилл.

— Не, ты че, Кирилл! На малолеток меня никогда не тянуло. Слезы-вопли-сопли, угрозы суицида… Родители, родственники в гневе. Я ж понимал. На фиг оно мне надо? Хотя девочка созрела к тому времени. И весьма, сам помнишь. Ты знаешь, что я ее пару раз выставлял из своей комнаты на даче? Пинком под зад и с матюками. По-другому не понимала.

— Серьезно? Ты мне этого не рассказывал.

— О таком не рассказывают. Соблазнительница, блин, малолетняя. Решила мне, типа, подарок тогда еще, на тот мой день рожденья, осенью преподнести… В свои пятнадцать. Заявилась ко мне в неглиже. Стриптизерша, тоже т мне, — усмехается он. — Так что на тот Новый год, — кивает он на фотку, — это я Алиску попросил остаться на ночь в моей комнате. Потому что прекрасно понимал, че будет, если вас вместе поселить… Аленка до сих пор, кстати, это вспоминает. Думает, что между нами тогда что-то было.

— А реально было?

— А ты реально не знаешь ответ?

— Знаю.

— А че тогда спрашиваешь?

— Странные у вас все-таки были отношения.

— Почему странные? Семейные скорее. Заботился просто, защищал, оберегал, — смотрит он задумчиво на Кирилла. — А знаешь, что самое странное? Она реально была единственная, кого я никогда не хотел.

Кирилл поворачивает голову и какое-то время глядит, прищурившись, на Ярика.

— А как такое возможно? — усмехается он.

— Да как сестренка она мне была! Наивная доверчивая дурочка. Моментами реально дурочка… — качает тот головой, закатив глаза в небо. — Читал ей лекции по мужской психологии с сексологией. Прикинь, не верила мне даже поначалу, что все мы, блин, «такие»…

— Какие? — улыбается вдруг Кирилл.

— А ты, типа, не в курсе, — хмыкает Рыжий. — Наивняк еще тот… Гонял от нее кобелей в институте. Она, правда, в каком-то своем мире грез существовала…

— Но он же меня просто в кино позвал. Чего ты на него накинулся?

— Ну ясен пень, в кино! Для начала… Технология там отработана. Нажми на кнопку — получишь результат…

— В смысле?

— Тебе его кличку озвучить, которой он весьма гордится к тому ж?

— Ну и?..

— Коля-дырокол.

— И че?

— И правда не догадываешься — че? А главное — почему?..

— Да ладно…

— Рассказать тебе, ЧЕМ он в курилке похваляется? Бзик у него именно на «девочек». С другими не связывается. Не интересно.

— Ну и что? А с чего ты взял, что это ко мне относится?

— Не смеши меня, Лю-Лю. Я ж не слепой. Тем более это по вам сразу видно. Не по всем конечно и не всегда, но в общем и целом… не тайна, — ухмыляется Рыжий.

— Причем все вокруг, как больные, на нее бросались. Секси она была, хоть и абсолютно ничего для этого не делала, в отличие от Бритни, помнишь? — хмыкает Ярик.

— Ну та-то больше корчила из себя, — улыбается Кирилл.

— Ну да. А вот Алиска реально секси в своей какой-то наивности с инфантильностью… Феномен, в натуре.

— Да, было в ней это, — соглашается с ним Кирилл. — Что, в результате, потом и сработало на мировом причем, считай, уровне, — вздыхает он.

— Ну да, миллионера зацепить — это вам не хухры-мухры, — усмехается и Рыжий.

— Миллиардера не хочешь? — хмыкает мрачно Кирилл.

— Да ну? Он миллиардер был? — смотрит на него в обалдении Ярик. — Думаешь, из-за денег?

— Нет. Не думаю. Там много чего сложилось и наложилось. Боялась она. Не верила.

— Не верила? Кому? Тебе?

— Не верила, что лучше будет.

— Ну и?.. — обводит Ярик взглядом виллу. — Плохо живем разве?

— Ну, это сейчас. А ты те времена вспомни и сравни. Тогда многие уезжали.

— Уезжали. Ну мы же не сбежали.

— Не сбежали, — соглашается с ним Кирилл. — Каждый сам делает свой выбор. И судьбу свою выстраивает. А потом с этим и живет. Не так ли? — мрачно усмехается он, глядя внутрь себя.

— Не всегда. Есть у нас, конечно, процент предопределенности в судьбе, но и Закон Свободы Воли никто не отменял. Многое именно от нас зависит, от наших решений. И от нашего выбора. Любила же она тебя. Действительно любила.

— Любила бы — не уехала бы.

— Да там, думаю, и брудер Луи руку приложил. Тот еще жук был… Ох уж эти программутеры! Самые умные, блин, на свете! Хотя это ее ничуть не оправдывает, конечно. Есть все-таки в жизни вещи, которые не подлежат прощению. Преступления без срока давности, — хмыкает Рыжий.

Depneim Seagul — YouTube

— Ты до сих пор это именно так воспринимаешь?

— А что может оправдать предательство? Для меня ЭТО самое страшное преступление. Даже не убийство другого человека, а именно предательство, — хмурится вдруг Ярик. — Тем более, знаешь, когда тебя предает человек, от которого ты как-то подсознательно, подспудно, но ожидал все же нечто подобного — это одно. А вот когда такие вещи делает человек близкий, родной даже. Человек, которому ты доверял, как самому себе, даже больше — это уже совсем другой расклад, согласись?

— Ну да. И что, не простишь ее никогда?

— Да и не знаю даже. С одной стороны, мне ли ей претензии предъявлять? Я той истории, считай, своей счастливой семейной жизнью обязан. А с другой… — задумывается он. — Слушай, а я на твоем месте, наверное, убил бы ее! В стиле «не доставайся ты тогда никому»!

— Какой ты у нас, однако, кровожадный и беспощадный, — усмехается Кирилл, с интересом поглядывая на родственника.

— А ты что — простил? Ты-то как все это пережил? Вообще не представляю… — таращится тот на Кирилла.

Кирилл молчит, отворачивается и смотрит задумчиво на море и самолет, заходящий над морем в районе Адлера на посадку.

— А как вообще понять, по судьбе тебе этот человек или нет? — поворачивается он к Ярику.

— Была у нее заграница звездами прописана и Лев по судьбе. Но самое интересное, что и ТЫ был. Гораздо сильнее по аспектам шел. Я и сам сначала не понял. Потом дошло только.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вектор у вас был вообще-то. Есть такое понятие в астрологии: векторные кольца или векторные отношения: «слуга-хозяин». То есть ведущий и ведомый. В них там все непросто, в таких отношениях. Там как рок какой-то вторгается. Третья сила… Колбасит в них не по-детски. Причем обоих и в равной степени. И вместе сложно и порознь невозможно. Слабым людям лучше их избегать, а то по стенке размажет. У многих известных людей именно такое и было: Есенин, Ахматова, Гумилев. Заканчивалось, видишь, у некоторых плачевно даже. И весьма.

Кирилл молча глядит, задумавшись, на него.

— Но что самое интересное в таких отношениях, «слуга» не может разорвать векторное кольцо. Даже если попытается и уйдет, «хозяин» позовет, и он вернется. Только «хозяин» может прекратить сие безобразие.

— И у нас что, сие «безобразие» с ней и было, что ли?

— Именно.

— Ну и кто «хозяин», кто «слуга»?

— Не догадываешься? Ты «хозяин», она «слуга», соответственно.

— Ну не работает тогда эта твоя фигня, получается, — мрачно усмехается Кирилл. — Ушла же она.

— А ты пошел за ней? Позвал? Стукнул кулаком по столу? Нет, сидел и ждал, пока она явится. Передумает… Ты баб не знаешь, что ли?

— За ушко́ да на солнышко? — улыбается грустно Кирилл.

— За шкирдак да на сеновал! — ухмыляется Рыжий.

— Ну да, я, значит, виноват, выходит… — приподнимает бровь Кирилл, вопросительно глядя на родственника.

— Ну, отчасти да. И ты тоже.

— А она?

— Не, ну виновата, ясен пень! Это ж надо такое выкинуть! А ведь говорил я ей про выбор! Ну бабы, господи, сам знаешь. Не того она, короче, выбрала. А некоторые ошибки чересчур дорого нам потом обходятся. Фатальны, я бы сказал. Вот не послушала совета гениального астролога всех времен и народов!.. — самодовольно ухмыляется Рыжий, закатывая глазки в небо.

— За что и поплатилась? — задумывается Кирилл.

— В смысле? — с интересом смотрит Ярик на него.

— Ошибки потом приходится смывать… кровью невинных жертв, так, вроде, получается… — хмыкает вдруг тот.

— Что ты хочешь этим сказать?

Кирилл молчит, размышляя какое-то время.

Enigma «Sitting On The Moon» Piotr Sounder — YouTube

— Думаешь, все по-другому могло сложиться? — поднимает он глаза на Ярика, игнорируя его вопрос.

— Запросто, — пожимает плечами тот. — Сидела бы с нами туточки на террасе сейчас да гоготала бы, как обычно с моих пошутилок. То ссорились бы вы, то мирились бы, понятное дело, с вашим-то вектором не без этого, ясен пень. Но так даже и интереснее, когда огонь горит постоянно и непрерывно в вашей яранге? — подмигивает он Кириллу.

— Как у вас с Аленкой?

— Не, у нас, слава богу, не вектор. У нас с ней другая совместимость. Сексуальная с эротической… По полной, причем, программе! — ржет Рыжий.

— Так, Яр…

— Не-не, и не мечтай там себе даже! Я не собираюсь посвящать тебя в наши secrets of love с нашими-то ретро Венерами. Не стоит шокировать обывателя… — пучит он глаза выразительно.

Кирилл улыбается, качая головой.

— Зато потомчиков по террасе шныряло бы тут у вас сейчас… у-гу-гу! — продолжает тот. — Точно соревновались бы с нами! Плескались бы вон все до кучи в бассейне, — кивает он на своих сыновей. — Да и ты от вечного фейерверка эмоций по-другому на мир реагировал бы.

— В смысле?

— Самба ди Жанейру! — принимается Рыжий изображать бразильские танчики. — Светился бы, как светлячок, а не хмурился бы постоянно, как чудовище. Не, Кирилл, я серьезно, ты реально практически никогда не смеешься, да даже и не улыбаешься.

— А зачем? Смех без причины… — хмыкает Кирилл.

— А что плохого в том, чтобы смеяться без причины? Зачем нужна причина, чтобы смеяться? Причина нужна, чтобы быть несчастным; чтобы быть счастливым, причина не нужна! Скажешь, нет? — принимается разглагольствовать Ярик.

— Возможно. У меня просто другое мнение на этот счет.

— Да ладно тебе, Кирилл. Любим мы себя накручивать. А каждый человек счастлив настолько, насколько РЕШИЛ быть счастливым. Сколько можно жить прошлым, Голуба?

— А если оно не отпускает?

— Ну, может, выговориться тогда просто надо, наконец-таки? Посоветоваться с кем-то?.. — поправляет Рыжий свою по-прежнему огненную шевелюру.

Кирилл молча продолжает задумчиво смотреть на море.

— Ты знаешь, со временем многие вещи по-другому восприниматься начинают…

— Согласен. О гораздо большем задумываться начинаешь вдруг, — глядит Ярик, прищурившись, на него.

— О чем, например? — переводит на него взгляд Кирилл.

— Ну хотя бы о том, что гордые мы слишком, зачастую, по молодости. Глупые.

— Ну или заносчивые, скорее.

— И это тоже.

— И только сейчас с возрастом начинаешь вдруг понимать, что стоит иногда засунуть свою гордость куда подальше. Гордыню, вернее. Да и что месть, оказывается, ни к чему хорошему не приводит… — вздыхает Кирилл и снова отворачивается к морю.

— Ты это о чем? — с интересом таращится на него Ярик.

— Да так. Неважно.

— Жалеешь?

— Жалею, — продолжает Кирилл смотреть на морской пейзаж. — О МНОГОМ… жалею в своей жизни.

Рыжий с интересом молча искоса разглядывает Кирилла.

Тот замолкает, погружаясь в воспоминания.

Schiller — Dream of you — YouTube

— В жизни каждого из нас есть главы, которые редко перечитываются. И уж тем более вслух?

— Именно, — мрачно усмехается Кирилл. — Но и забыть или стереть их почему-то тоже не получается.

— А перезагрузки с ап-дэйтами пробовал?

— Пробовал, ясен пень.

— И что?

— Не помогают они совершенно файлы эти… разблокировать… — хмыкает Кирилл, задумчиво глядя внутрь себя.

— Ну, значит, рано еще забывать, получается. Ты знаешь, моменты или события, в которые память возвращает нас снова и снова, означают, что урок не пройден. Не отработано, видимо, что-то еще.

— Точки над «и» не расставлены? — переводит на него задумчивый взгляд Кирилл.

— Exactly, Голуба. Ну вот и сам же все понимаешь.

— Понимаю. Теперь понимаю. Жаль лишь, что поздно… доходят до нас многие вещи.

— Какие, например?

— Не стоило оно того. Не надо было… ТАК поступать, — отводит Кирилл взгляд и смотрит на горы какое-то время.

— А знаешь, что надо было тогда сделать? — усмехается вдруг Ярик.

— Что?