Бесплатный фрагмент - Цунами тоталитарной идеологии

«Мои дети не смогут жить в мире без национал-социализма».

Слова, приписываемые фрау Геббельс — она их, по всей на то видимости, сколь бойко же произнесла именно как раз перед безбожно кощунственным отравлением всех шестерых своих детей.

1

Буквально издревле крайне так выпукло наблюдаемые, как и во всех пустых и праздных речах безмерно вездесущие мораль, этика и культура на самом-то деле являют собой донельзя непрочный, уж исключительно, внешний скелет фактически всякой человеческой натуры.

И как-никак, а считай каждая в этом мире личность, так или иначе, вполне неизбежно подвергается риску душевного тления, а то и гниения, и все это зачастую зависит разве что оттого, как это именно острые зубья жизни до чего безысходно вонзятся во всю чью-то горячую плоть и кровь.

И дело само собой разом тут вовсе-то безупречно же ясное, а именно что того или иного человека от большой беды может подчас уберечь один только тот самый так чисто нечаянный случай и никак и близко ничего кроме него.

Причем всем тем весьма разным людям и впрямь-то подчас на редкость везет не столь уж явно так редко.

Ну а как раз потому человек, сколь сходу не валящий все свои беды на одну ту исключительно злосчастную судьбу, безусловно может несмотря ни на что вполне уцелеть, да и вправду добиться в этой жизни более чем безусловно так должных успехов.

Однако важно же еще учесть и именно тот весьма на редкость существенный фактор!

Раз до чего безусловно для каждого индивидуума будет крайне вот на деле поистине важно как раз то самое на редкость безупречное же наличие дружеской и родственной поддержки со стороны всех тех так или иначе окружающих его людей.

В одиночку человеку более чем неизбежно намного труднее будет справляться с трудностями, а потому и все шансы его пойти ко дну в случае, когда у него вовсе нет никого того, кто действительно мог бы протянуть ему руку помощи сколь же значительно сами собой только ведь разом тогда возрастают.

А потому и заранее предсказуемая гибель всякого одинокого пловца, отчаянно борющегося с седыми бурунами суровых невзгод это один разве что вопрос времени и лишь один счастливый случай может позволить ему добраться до некоего далекого берега.

Да уж при всем том вокруг вроде бы и люди, но тот одинокий человек все равно, что как на необитаемом острове совершенно один одинешенек, причем иногда он может сколь яростно воспротивиться попытке увезти его оттуда силой…

Ну а как раз потому именно для того чтобы — это предприятие и впрямь на деле имело самый должный успех нужно будет разом еще найти именно тот единственно верный подход.

И ясное дело, что его можно нащупать разве что подойдя к этому вопросу весьма ведь обстоятельно и никак не впопыхах…

И, конечно, людям, выросшим в тепле, да ласке будет крайне так неуютно рядом с тем от кого вовсю же веет холодом самой бессердечной отчужденности.

Да только коли при всем том никак так в кому-то нет той на редкость откровенной враждебности то тогда всего-то, что надо будет разве что запастись же терпением и ждать изменений к чему-либо весьма вот еще наилучшему.

И те изменения скорее всего явно придут поскольку всякая людская натура довольно-то отходчивая, и надо бы совсем так никак не давить на мозг человека со всей высоты вполне верно обустроенного своего общего благополучия.

Да и принять его надо бы именно полностью уж всей душой, а это можно сделать даже и договорившись встретиться где-нибудь на скамеечке не оставляя при этом никаких своих координат.

И главным тут будет до конца раскрыть свою душу и искренне заинтересоваться чужими проблемами.

Причем коли человек не зудит о них день за днем и никак не пытается прикрыть своим несветлым прошлым всяческие исподтишка делаемые им грязные подлости, то тогда — это будет именно тот тяжкий крест который всего-то навсего кому-либо еще явно придется затем нести…

И главное никто ведь себе ту еще первоначальную судьбу не выбирает…

То есть тем наиболее существенным преимуществом перед кем-либо другим на редкость запросто может вполне оказаться одна лишь безупречно наилучшая атмосфера, в которой человеку и впрямь довелось все его светлое детство жить и до чего беспрестанно здравствовать.

А между тем все это и близко никак уж не появляется просто так из сущего ничего.

Нечто подобное должно было неизменно как есть оказаться, более чем загодя заранее же оплачено потом и кровью нескольких предыдущих поколений.

Потому как вовсе не могло оно быть, сколь разом на самом деле получено непосредственно в дар от Господа Бога.

Но есть между тем и те представители интеллектуальной среды, которые в самой широкой манере мысленно же отделяют самих себя от всего того остального человечества.

На раз фактически делая из него один только навоз, который и должен будет со временем попросту начисто сгореть в топке, куда и впрямь неимоверно наилучшего куда явно вот само собою поболее светлого грядущего.

Причем чего-либо подобное должно было возникнуть само собой и разве именно потому, что вполне, видите ли, ныне назрела пора исключительно яростных перемен во всей той сколь многогрешной человеческой натуре.

Хотя это как раз именно из липкой пыли и грязи сегодняшнего дня и нужно было бы вылепить нового Адама дня грядущего, а вовсе не выдумывать его с того самого как он есть белоснежно чистого же листа.

Причем — это, как раз-таки именно в связи с тем обстоятельством, что неземной свет доброго будущего стал таким ведь нестерпимо ярким на этой черной земле и стало до того много людей вдоль и поперек совершенно измазанных в копоти и диких нечистотах.

Ну а коли бы кто-то до чего старательно из-за всех своих сил весьма поспешно бы не выдумывал тот невообразимо яркий день грядущий…

То уж может быть тот и сам собою мог бы как есть давно еще сходу на деле разом сам так собой ныне ведь и настать.

Причем тот искусно созданный рай на этой земле явно уж никогда не сможет отменить считай что единственно же общий для всех нас конец.

А потому смерть и жизнь всегда будут идти рука об руку, но их широкий шаг откровенно окажется всецело так до конца соразмерен именно как раз тому насколько образованное общество будет хоть как-либо вообще готово по временам как есть действительно же наклониться и вдумчиво присмотреться ко всяким отвратительно грязным реалиям житейского быта.

Причем проделать нечто подобное кое-кому вполне бы надо никак не для того чтобы непременно так еще стать сколь еще ниже и впрямь-таки на деле приземистее.

Нет уж только лишь ради того дабы совсем безо всякого содрогания весьма старательно на деле прибрать весь тот гнилой мусор, о который кое-кто совсем ненароком будет способен сходу же так невольно до чего совсем так ненароком разом споткнуться.

Ну а именно потому и упасть всем светлым ликом в ту ничем вовсе несмываемую житейскую грязь.

Но кому-то вот легче всего будет смотреть только вперед и ввысь, а там всегда все чисто и более чем божественно же величественно.

А между тем как раз то самое обстоятельство, что технический прогресс явно так приблизил к нам звезды, и сделал видимыми мельчайшие молекулы, и создало все условия к тому, чтобы людей обездоленных и заброшенных стало и сколь значительно больше, чем их было когда-то вот некогда действительно ранее.

И происходит это именно из-за того, что будучи приподнят кверху взгляд человека начисто же затем разом отучается видеть все то что на редкость назойливо подчас мельтешит где-то там весьма далеко так внизу.

Ну а кроме того новое время стало эпохой страшных глобальных катастроф, а они до чего еще явственно оказывают на всякую человеческую натуру самый же чудовищно отрицательный эффект.

Да и вообще носят они при всем том исключительно так сколь еще долгоиграющий характер.

Нет, конечно и некогда ранее ведь точно также существовали гигантские волны, считай до самого дна иссушающей души безнадежно лютой ненависти.

Да вот, однако во времена всей той вконец убеленной сединой старины и близко еще не было столь целенаправленного отрицания всего того хоть сколько-то человеческого у того врага, что отныне явно уж вовсе совсем перестал быть как есть еще всяким творением божьим.

Ну а следовательно с ним разом и надлежало вот поступить как с демоном в том еще чисто разве что исключительно мнимом человеческом обличье.

То есть некогда ранее даже и тот наиболее лютый враг в любом случае все-таки как-никак оставался вполне ведь живым человеком.

Ну а ныне он стал в чьих-то глазах разве что самой страшной поганью, которую и впрямь надо бы всю до конца целиком истребить, да и под самый тот ее горький же корень.

Причем в том темном словно своды подземелья исключительно мрачном прошлом самое как есть полноценное же лишение врагов несущих смерть всего вот вообще человеческого было на редкость откровенно так весьма большой редкостью.

Даже и при религиозных войнах степень враждебности никогда при всем том накале страстей вовсе не доходила до такого самого же безнадежно осатанелого желания попросту раз и навсегда очистить эту крайне благодатную землю от всякого дьявольского семени.

То есть, может быть те или иные наиболее ретивые фанатики о чем-либо подобном и вправду ведь думали, но основная масса народа совсем не горела жаждой истребления всех гугенотов до самого как есть считай распоследнего из их числа.

Да только в новые времена стало уж разом хватать одного того еще донельзя броского и липкого слова и все то яростно уничтожаемое исключительно мнимое зло незамедлительно перевоплощало до чего многих и многих живых людей в тот как есть совсем ничтожный мусор, который было бы истинно во грех сходу не вымести вон.

А потому и сама смерть тогда перестала быть хоть сколько-то наглядно и впрямь-таки весьма избирательной…

И те самым коренным образом подлежащие истреблению люди при этом никак так не становятся жалкими скотами.

Нет дело тут будет вовсе не в том, а попросту более уж сколь еще явно не видят новоявленные властители чужих судеб в тех кем-то никак так не дрожащей рукой кружочком обведенных личностях хотя бы одного вообще человека…

А следовательно крайне резкие повороты судьбы в жизни всего существующего общества уж до чего только крайне вредны для буквально всякой общественной морали.

И все это именно так чисто уж явно поскольку, что фактически так любое начисто подчас разрушающее сами основы этических норм внешнее воздействие исключительно так поболее сходу отягощает все те весьма давнишние задушевные недостатки…

Да и вообще необходимо иметь в виду, что сходу вот разом поменять надо бы никак не весь строй общества, а только лишь того самого полностью так отдельного человека.

То есть, для вполне всесторонне благоразумного развития индивидуальности любого представителя той или иной общественной среды нужно бы научиться обоюдовыгодному взаимопроникновению частного и общего.

Да вот еще и безо всякого насилия одного над другим.

Ну а всяческая сколь безбожно слепая массовость только и наплодит из людей одних разве что совсем же безынициативных муравьев!

Да и вообще в деле постепенного преображения среднего людского сознания весьма так наиболее еще будет важна именно та самая необходимость создать все те должные условия дабы из средств массовой информации на простого и невежественного обывателя никак так никогда не надвигалась столь непроглядная серая мгла отвратительно мерзких имперских амбиций.

А впрочем даже и самыми наилучшими целями вовсе-то нельзя то самое невероятно огромное человеческое сообщество каким-либо образом на самом ведь деле воспитывать откуда-то совсем уж считай издалека и извне.

И все — это исключительно потому что никакие теории тут ни в чем и близко уж так никогда не помогут.

Нынешние люди вообще почти что никак не восприимчивы к каким-либо довольно-то бесчувственно жестким доводам сухой морали, а эмоциональные воззвания разве что только и смогут пробудить в них весьма вот искреннюю веру.

Однако ничему такому при всем том разом не стать истинным стимулом к какому-либо до чего длительному самоусовершенствованию.

И в подобном виде все это было и есть, да и далее будет именно как раз-таки потому, что тот наиболее обычный же мелкий человек весьма откровенно признает за настоящих людей лишь тех, кого он довольно-то близко на деле знает и вполне по-настоящему любит.

Ну а всех тех остальных ему будет как и понятно никак ненамного, куда так только поболее жаль, нежели чем ту же овцу или курицу.

А, кроме того, ему заодно и сколь еще легко будет разом внушить самую же беспощадную ненависть ко всем тем для него по той или иной причине явно чужим.

Ну а до самых краев весьма вот бескрайне ею, переполнившись, он, в самом так конечном итоге, и станет тогда гораздо опаснее любой ядовитой змеи.

Причем в этом мире и сегодня есть те, кто безумно жаждут превратить почти бесформенные интеллектуально массы народа, в тот считай до конца более чем вполне послушный инструмент для самого скорейшего и наилучшего затем очищения самих же недр всей матушки-земли от людей почему-либо и впрямь на редкость еще отчаянно вредных.

Ну а вследствие всего того никому отныне вообще ведь далее абсолютно так явно не нужных.

И главное, ничего тут никак совсем не попишешь, раз во всем этом пока более чем откровенно примитивнейшем мире, сколь еще безотрадно подчас преобладают самые наглядные тенденции к медленному но верному превращению живых людей в движимых одними социальными инстинктами строителей большого общественного муравейника.

Да и вообще, сама по себе людская натура зачастую весьма тяготит к сущему деспотизму одной той необычайно сильной личности над неисчислимо многими до чего отныне бесправными другими.

И наиболее неразрывным образом все — это было связано, как раз с той самой глубоко затаенной дикостью всех тех как они ныне есть духовно ни в чем никак и поныне вовсе не развитых обитателей матушки-земли.

Причем дикость эта фактически всегда имеет достаточно большие шансы вырваться куда-либо всесильно наружу, если уж к тому и впрямь еще беспутно создадутся все те наиболее подходящие для того «наиблагие условия».

А впрочем, надо бы тут разом так сходу оговориться, а именно, считай до чего трезво же указав именно на то, что сама как она есть довольно существенная первопричина весьма вот принципиальной же хрупкости всего этого нашего буквально-то всеобщего глобального мироустройства как-никак, а сколь четко очерчена и обозначена самой изначальной общечеловеческой сутью.

2

Причем та наиболее заглавная соль земли и близко ведь явно не будет разом уж полностью заново перепахана из-за всего того небесно сладостного полета совсем так не в меру затейливой и праздной мысли, что и впрямь-то частенько еще достопочтенно встречается посреди с блеском отображенных «бумажных реалий».

Мир сурового быта, несомненно, незыблем, и его вовсе так и невозможно будет переменить даже и в самом ярком свете подчас совсем через край витиевато величественной художественной литературы.

Правда это, конечно, без тени сомнения, прежде всего разве что свойство чисто западноевропейского, всецело на редкость исключительно падкого до всякой суетливой восторженности чересчур уж не в меру узколобого именно ИХ мироощущения.

А все-таки вполне оно нашло свое исключительно наглядное отображение, в том числе и в русском творческом уме.

Причем подобному творчеству весьма уж изумительно свойственна как есть величественно отвлеченная буквально от всех житейских реалий вовсе так не в меру страстная говорливость.

Ну а заодно в ней весьма вот зримо присутствует непомерно вознесенная над всем и вся чересчур возвышенная идейность, да и вообще довольно-таки общая пышность крайне слащавого мышления.

Причем было нечто подобное фактически начисто разом оторвано от всего того, что вообще ведь только могло быть хоть сколько-то на деле увязано со всеми теми чисто бытовыми рельсами до чего еще безбожно примитивнейшей нашей обыденности.

А между тем подобного рода веяния были и впрямь же непременно чреваты самыми всевозможными благими заблуждениями, а потому по временам и сечет данное сладострастно обволакивающее все и вся мировоззрение всяческих нерадивых грешников, словно тот еще меч Божий.

Причем, ясное дело, что как-никак, а осуществляются все эти бравые дела именно что при том крайне так невоздержанном и фанатичном посредстве ее наиболее яростных, да и, кстати, почти беспричинно восторженных почитателей.

Ну а те явно что считай в единый миг уж отчаянно жаждут именно что разом так свести на нет и полностью изничтожить всякое, то доселе вот незыблемое вековое зло.

Более чем сходу разом найдя тех самых вполне конкретных виновных во всем том, что нисколько совсем неправедно везде и повсюду из-за дня в день уж само так собой беспрестанно вовсе-то неправо и поныне само собой разом так происходит.

И вот будто бы нет, как нет той вконец проржавевшей системы напрочь устаревших и очень даже откровенно жестоких взаимоотношений.

Нет уж ныне только лишь и есть как есть те самые люди, которых и впрямь-таки надо бы попросту так именно вывести, словно тех еще тараканов дабы отсель раз и навсегда устранить их присутствие во всем том отныне сколь еще очаровательно славном дальнейшем.

Ну а именно тогда весьма повсеместно сходу и воцариться то самое считай же всеобщее благоденствие, счастье и процветание.

Причем — это именно данная прекраснодушная мысль до чего совсем так безудержно более чем ласково, сияя всею красотой своих чисто внешних и ярких одежд, буквально-то без устали беспрестанно так и глаголет о том попросту считай безграничном величии необъятно широкого вселенского добра.

И главное дело-то ясное давно бы ему пора сходу победить всякое то доселе существовавшее былое зло.

Причем сама ничтожность всех тех благих намерений совсем уж неизменно ускользает от глаз тех, кто пристально глядит на мир через призму ярких и возвышенных чувств.

Хотя прежде-то всего надо бы между тем буквально каждому напрягать зрение, дабы четко и ясно увидеть черствую и серую реальность полнейшего бездушия и пренебрежения властей к простым гражданам фактически любой страны мира.

А впрочем, и среди сильных мира сего есть люди явно иного плана, но их мало и они и близко никак не в почете.

И эти и впрямь-то чисто же чудовищные недостатки власти, не засучив рукава абсолютно ведь никому нигде не изжить.

Причем да нынешняя власть вовсе не бездушна к людям во всем что касается их самого мелкого благополучия.

Однако уж во всем чего еще могло хоть сколько-то существенно соотноситься того самого как есть вот действительно должного обеспечения куда поболее светлого будущего грядущих поколений ее безразличию попросту никогда не было никаких видимых границ.

Да и мгновенная смерть всего человечества из-за ядерного конфликта никому из политиков душу явно так попросту ныне совсем не гнетет.

И дело тут в том, что век просвещения безмерно расширил рамки доселе вполне обычной человеческой подлости.

Ну а та до чего величественная художественная литература и вправду навеки бессмертна, однако чисто аморфна всякая суть истинно светлого ее добра, пусть она даже и всецело одухотворена разумом и плотью всех тех бесподобно богоподобных своих корифеев, вложивших в нее всю свою великую душу.

Причем их влияние разом уж носит, в том числе и подчас так на редкость наглядно самый отрицательный характер.

Раз той чисто абстрактной вере в добро всецело уж свойственно не одно только витание в облаках, но еще и то сугубо так вовсе безответственное желание сколь вот яростно притянуть далекие небеса к черной и весьма плодородной земле…

А как раз потому и создает литература каким-либо простым житейским умом и близко так непреодолимые преграды, которые, разом поднапрягши все свои силы, нам и надобно будет всею той чудовищно заорганизованной массой людской славно и спешно некогда сходу же враз одолеть.

Причем конечным итогом всех тех непосильных усилий может вот оказаться лишь то куда поболее тяжкое застревание в точно той же безмерно жуткой социальной трясине.

И ясное дело не где-нибудь, а именно как раз в самой незыблемой точности тех уж самых полностью, считай вполне вот на деле идентичных тем прошлым крайне совсем так обыденных проблем.

А все это потому что внедренная силой в душу народа новая вера в светлые идеалы окажется одним тем чисто внешним весьма ведь лакированным покрытием для точно тех же чьих-то на редкость многозначительно личных и чисто эгоистических интересов.

Ну а коли без тени стеснения заглянуть за аляповатую вывеску то вот именно там всегда будет отчетливо проглядывать все то же желание безраздельно властвовать и повелевать слепыми и послушными массами простого народа.

И всего-то делов, что сама подоплека для сурового властвования у новых господ была до чего так воинственно строго идеологическая.

Ну а она будучи таковой, ясное дело, весьма еще откровенно потребует самого жесточайшего фанатизма и физического истребления всех тех кто только разом позволит себе хоть в чем-либо вообще даже и на единый миг и впрямь-таки разом посметь действительно еще в чем-либо усомниться.

Или вот к примеру в той же мере — это соотносилось и к тем кому хоть сколько-то вполне еще вздумается опорочить кого-либо из тех, кто стоит у руля судна ведомого шквальным ветром эпохи в самую дальнюю даль никогда совсем уж вовсе несбывшегося счастья.

А счастье то так и ускользало вдаль как обмылок в крайне неловких руках.

Ну а будни серой жизни были при этом сколь так еще вот отвратительно мрачны.

Да только где-то впереди просвета никакого не было и в помине раз уж был он весьма так по-свойски надуман именно теми кто коммунизм в одной той отдельной стране для лишь лично так под себя и построил.

Причем всю ту будто бы ныне безмерно назревшую и до чего еще крайне окаянную необходимость весьма ведь должного рвения в его сколь уж вполне гибло успешном строительстве разом так явно и расстарались более чем верно донести до сведения столь пока вовсе-то невежественных народных масс.

А они между тем никак пока совсем нисколько не развиты, да и стиснуты в жестких тисках невообразимо тяжких трудностей всей этой нашей осоловело невзрачной жизни.

Да и в светлые грядущие дали их можно будет разве что грубо же поманить, но вот дать всем этим чисто сказочным миражам шанс действительно стать самой безупречной частью той более чем доподлинной действительности уж ни у кого абсолютно так никакой возможности попросту нет как нет.

А все это разве потому что та самая людская серая масса как есть на деле состоит из субстанции на редкость безумно же воинственно эгоистичной.

И это, прежде всего по этой безупречно верной первопричине весьма ведь обстоятельно не развив каждую отдельную личность, насильно построить можно будет одну лишь ту чрезвычайно большую казарму.

Ну а там все и вправду затем окажется полностью так вполне однотонно совсем серо и казенно общее…

Причем уж всякое верное равенство тут будет разве что исключительно в плане фактически же общей на всех и вся духовной и физической нищеты.

Да и вообще сама мысль о том более чем благопристойном продолжении всего того сколь издревле прежнего сама собой приводит разве что к сущей же явной непрерывности всего того и поныне существующего бытия.

Ну а те наспех растоптанные в мелкое крошево принципы морали, само собою в конце-то концов еще приведут к диким разрывам внутри людских душ.

А нечто подобное неизбежно уж будет затем весьма откровенно разом чревато сущей бездуховностью, вседозволенностью, а также и неусыпным оком со стороны красного демона из пепла минувшего в единый миг заново разом возникшей пролетарской державы.

И ясное дело, что та считай в оба свои красные от бессонницы глаза затем ведь и будет до чего так беспрестанно приглядывать за всеми теми новоявленными адептами новой атеистической веры.

Причем всех тех крайне неугодных или даже вовсе-то ненароком усомнившихся при этом никак не отлучат от кормила какой-либо власти во всем государстве.

Да и вообще большевики отхватив себе престол Господа Бога промеж собой сходу ведь порешили начисто же изжить целые прослойки дореволюционного общества, дабы те далее никак не мешали бы им строить общество в котором равенство вменялось в обязанность вне всякой зависимости от чьих-либо самых конкретных способностей.

Просто людей на всей территории шестой части суши более явно вот далее и не было, а имелись там разве что те, кто всею душою до конца были преданы делу партии и те кто считай по рождению своему вполне наглядно принадлежали к стану ее лютых врагов.

Правда и само собой сколь еще сходу разом понятно, что такое общество могло как есть весьма широко в ногу шагать разве что в ад донельзя отвратительной социальной несправедливости.

Да и сегодня при любой той или иной более чем безнравственно сходу имеющейся возможности всякие ублюдки до чего радостно возвестят всем, кто только будет готов развесить же уши, что, мол, весь процесс тогда шел именно по рельсам самого явного очищения родной отчизны от всего того крайне нечестивого и для нее самой сколь еще откровенно уж на редкость крайне зловредного.

Ну а между тем те наиболее «зловредные люди» были вредны разве что лишь всяческим бездарям наскоро оседлавшим власть на вздыбившейся к самым небесам волне чудовищной ненависти и окаянно безнравственной демагогии.

А та еще прежняя вера в Бога дарила людям свет и тепло и счастье, которые собственно и нужны были человеку для того чтобы разом сходу он вовсе так нисколько не скатывался на тот чисто животный уровень сознания.

И, конечно, на самом уж деле и впрямь будет возможно совсем так никак наспех высказать мнение о самой той более чем неистово ярой догматичности всей той до чего еще стародавней морали, ее ветхозаветности, да и вящей ее приверженности ко всяческого рода внешней обрядности и бестолковым суевериям.

Но все-таки та старая вера совсем же неизменно давала народу нравственную основу, да и главное именно в том считай давно еще тщательно выкристаллизованном и вполне до конца свойском, как и более-менее понятном ему виде.

А, кроме того, ту новую вовсе же безбожную мораль явно вот сколь неизменно старались втиснуть всею мощью чьей-то священно же прозорливой души, безусловно, делая упор на тупом внушении, а не на добровольном впитывании при том самом весьма незатейливо осознанном и до чего откровенно полновесном понимании всего того из чьих-либо наставнических уст на деле доселе действительно же услышанного.

3

Ну а объясняется все это, собственно говоря, проще простого!

К чему это вообще — разжевывать для всяких серых масс почти неудобоваримые для их простецкого сознания чисто абстрактные нравственные постулаты, раз ничего уж не стоит еще всемогуще сходу втиснуть в чье-либо крайне неповоротливое сознание все те самые основные понятия, причем именно в виде немыслимо твердых, словно литая сталь убеждений?

Да и главное именно таковых, что далее никак не будут затем подлежать суду совести и вполне естественных для всякого человека колебаний и сомнений.

Наша правда, безусловно, как есть одна ведь единственная и никакому качественному анализу она можно сказать еще изначально и близко так попросту явно не подлежит!

А то совсем не иначе, а слишком вот много тогда уж разом еще отыщется и расплодится всяческих и всевозможных праздных трактователей всех тех далеко не банальных и обиходных истин.

И при этом и близко не было хоть сколько-то учтено… все, то разве что лишь последующее нагромождение вовсе не противоречиво, а как есть до чего и впрямь весьма складно скроенного конгломерата лжи.

Хотя впрочем и вообще всяческого рода околонаучных спекуляций, безусловно, легших в основу вероучения обо всей той самой наивысшей расе немецкого народа.

А ведь — это именно те считай новоявленные атеистические веяния, щедро разом уж сдобренные сентиментальным романтизмом, и послужили всему тому исключительно весьма надежной и самой ведь первостатейной первоосновой.

4

Ну а что до того на редкость беззастенчиво искушающего буквально весь род людской бесноватого марксизма — вероучения, и впрямь сколь еще старательно преуспевшего считай вот именно первым более чем плотно совсем уж намертво прирасти ко всему тому иссушающе праздному логическому пьедесталу чересчур не в меру всеобъемлюще наивысших истин…

То как-никак, а именно в нем и было чрезмерно много сарказма по поводу всяческих до чего явных недостатков феодального и капиталистического строя, но при этом предлагаемая им взамен схема была абсолютно нежизнеспособной.

Да и вообще для принципиально иной схемы управления обществом нужно было вполне подготовить целый же пласт общества явно состоящий из людей думающих и чувствующих совсем так иначе чем оно было до этого.

Ну а без всего того великие социальные преобразования будут носить чисто косметический характер или того хуже, ибо с чела и без того достаточно же суровой государственной структуры будет начисто разом тогда снесен всякий тот чисто наносной цивилизованный слой.

И ясное дело, что при этом сходу затем обнажаться все те наиболее глубокие ее корни доселе более чем глубоко же упрятанные в самых недрах сырой земли.

Причем — это как раз посредством самого повседневного использования бренных тел наилучших людей в качестве одного того самого так естественного удобрения и был собственно создан сталинский огород с чертополохом и полынью вместо того, что там когда-либо произрастало некогда ранее.

И ведь все тут дело было не только лишь именно в том, что теорию совсем же неправильно применили на той еще чисто житейской практике, а прежде всего в том, что любые социальные теории надо бы до чего тщательно выводить лишь из самой общей практики всего так или иначе ныне имеющеюся бытия и никак иначе.

Ну а коли делать это вовсе же явно наоборот, то тогда и будет иметь место кровавая каша, и хлюпанье кирзовых сапог по болотной жиже…

Хотя чисто внешне вполне показно все ведь может при этом выглядеть сколь еще принципиально на редкость во всем уж иначе.

То есть, да самое незабвенное учение Карла Маркса, так и блистало ярким светом всепоглощающей правоты, но при всем том те простые люди для него были одними теми разве что фигурками на огромной шахматной доске.

Хотя при всем том и близко не было оно целиком и полностью сплетено из чрезвычайно тонких нитей сентиментальности и псевдонаучных изысканий, как то весьма уж явно имело место в случае гитлеровского нацизма.

Коммунизм, как голая идея был довольно цельной программой экономического переустройства общества.

Да вот, однако, являл он собой разве что совсем необычайно плоское и впрямь-таки на редкость, считай как есть вовсе так совсем несносное отрицание когда-либо доселе во всем этом мире испокон же века существующих общественных связей.

И был он весьма необычайно прост во всем своем неистовом желании разом-то сходу всесильно перевернуть общественную пирамиду фактически вверх дном.

Но все же при этом никак нельзя не признать, в том числе и самую безмерную запутанность и сложность всех его нечестиво лицемерных и демагогически воинственных хитросплетений.

Марксизм, как и нацизм, до чего только явственно разом подразумевает самое считай же мгновенное разрешение всех жизненных неурядиц путем могучего толчка к той чисто теоретически совсем иной и куда поболее достойной жизни.

Ну а также и самого своевременного физического устранения всех тех, кто к этой новой жизни мог бы нам вольно или даже невольно еще умудриться, хоть как-либо более чем злонамеренно сколь явно же во всем помешать идти именно теми-то самыми нескончаемо длинными стройными рядами.

При этом злые недруги теперь вообще ведь начисто отныне лишались всякого высокого ранга людей, поскольку отныне они были чем-либо навроде презренных насекомых, заклейменных одним броским именем, и судьба их была чисто заранее полностью предрешена.

Буквально всех их незамедлительно требовалось под самый корень считай, что всецело же до конца извести.

Ну а когда нечто подобное и впрямь на деле случится вскоре так сходу явно наступит то самое более чем немыслимо долгожданное и всеобъемлющее людское счастье.

Причем сама как она есть, иссиня черной грязи простота безнадежно кровавого воплощения в истые реалии жизни всех тех отчаянно же дешевых спекуляций была сколь крайне так малозаметна для целого поколения праздных мечтателей, не видевших попросту ничего кроме тех или иных книжных благих реалий.

Ну а именно потому многие из тех, кто остался на родине попросту никак и не видели как тот чудовищно тяжкий сапог новой вовсе уж не волшебно девственной действительности, более чем бесцеремонно повсюду вытаптывает в людях чувство коллективности и ответственности…

И чего — это он весьма грубо вдавливает в почву окружающих новых реалий железного, а зачастую и твердокаменного сердцем века?

Причем все — это делалось именно во имя отъявленно злодейского укоренения на свежевспаханной почве нежно светлого лика духовной эволюции именно ведь, считай всех тех откровенно презренных черт буквально полного безличия и откровенно помпезной серости.

Хотя нечто подобное вовсе не было чем-то спонтанным и вполне сопутствующим именно их кровавым методам и впрямь на редкость же «передового» перевоспитания широких народных масс.

Нет уж, по большому счету, это и было самой интегральной частью программы пересоздания нового человека отныне лишенного всех его прежних, а зачастую даже и чисто бытовых корней.

Причем большевики рядового состава может и верили в лучшее и светлое, что они только некогда еще затем разом вот создадут.

Однако же для тех, кто их был принципиально выше по должности — главным было вот обеспечить лично свой организм всем ему до чего только полностью всецело же необходимым.

Ну а те остальные были у них никак явно, что попросту уж совсем так не в счет.

Уж чего-чего, а те разве что о своем, да о своем лицемерно мурлыкающие господа товарищи, весьма надежно прикрывшись светлым именем высоких людских мечтаний, творили при этом эдакого рода черные дела, что были доселе попросту уж явно не свойственны той и без того крайне подчас так никак недоброй человеческой природе.

Да только ныне настало время и впрямь-то разом ощетинившегося всем тем догматическим добром совершенно так особого здравого смысла, в котором главная суть предстала именно в виде цели для достижения которой попросту не было никаких моральных и этических преград.

Причем было — это совсем неотступно и вправду полностью так обусловлено уж именно тем новомодным и новоявленным устремлением к свету высших будто бы сколь еще на редкость безупречно ярчайших истин.

То есть тех, собственно, самых высокоидейных благ, что где-то едва-едва лишь неким блеклым намеком ныне вполне обозначились на том самом запредельно от нас пока отдаленном горизонте только лишь некогда затем до чего еще только на деле возможного грядущего общественного развития.

И тот наиболее благодатный к ним путь должен был оказаться более чем глубокомысленно сколь так на деле медлительным, а как раз потому и полагалось ему быть крайне неспешным, а то коли, чего доброго, вовсе ведь безудержно же понестись к чему-либо подобному чисто так сломя голову, нисколько при этом, не разбирая ни пути, ни дороги…

Нет, именно при данных откровенно гибельных обстоятельствах оно уж и окажется затем всего-то разом куда так поближе ко всей той глубочайшей бездне на редкость немыслимого и необъятного общественного зла.

Да еще и в мире начисто так отныне всецело выпотрошенном, а также вовсе безумно и впрямь неестественно вывернутом, причем фактически на самую ту что ни на есть чисто исподнюю свою изнанку.

То есть, далее в нем именно что тогда никак так совсем не останется, именно что нисколько так ничего кроме начисто навек отныне вконец оболваненного лживым светом безликого населения, столь аккуратно так строго очерченного жесткими рамками еще изначально двуличного учения.

Ну а то беспросветно серое вероучение при всей внешней своей помпезности, по той наиболее заглавной сути своей, было разве что отчаянно тупой тавтологией, а более и близко ничем хоть как-то уж явно так абсолютно иным.

Да и вообще как есть наиболее тут главное как раз в том, что весь тот непосильный груз краснознаменных догматов весьма надежно же закрепили на горбу серых масс именно идеалисты.

То есть, те самые одним ведь бравым словом всесильные деятели, что до чего еще всласть день и ночь, только лишь ласково же мечтали о том как-никак самом наилучшем бытии для всего того необъятно разноликого человечества.

И ту революцию и вправду ожидали, словно манны небесной, а между тем на деле она уж совсем не более, нежели чем град и молнии, люто и прискорбно уничтожающие посевы всего того лишь некогда затем вот еще грядущего нового.

5

Да и вообще буквально всяческая социальная мораль, будучи начисто отвлеченной от каких-либо вполне конкретных суровых будней самой же насущной и всецело так безупречно настоящей действительности весьма вот явственно еще спровоцирует ничтожных демагогов до чего вот яростно стать именно под ее знамена во имя лично своего великого счастья, а не чьего-либо значит еще.

И эти людишки во все стороны брызгая мерзкою слюной так и будут восторженно идти к тому самому совсем уж нечистоплотному и беспутному властвованию над серой толпой щедро расточая томные чары некоего самого скорейшего достижения чисто как есть вполне элементарной и всеобъемлюще простецкой справедливости.

А между тем в чем-либо подобном абсолютно уж явно нет совсем так никакого здорового смысла!

Поскольку даже и наиболее благородное сокрушение всего того давно устоявшегося сколь неминуемо только лишь затем вот и приведет к самому всеобъемлющему хаосу, а точно также оно разом затем породит и все условия для той самой крайне невзрачной четвероногой первобытности…

Но есть же те люди, у которых так и бурлящая в их жилах горячая кровь разом убивает всякий здравый смысл.

А потому они никак и не будут способны понять, что всякое общественное зло попросту вечно, а следовательно его следует не уничтожать, нет его неизменно следует именно преобразовывать в нечто более-менее явно терпимое.

Причем коли этого и можно будет некогда на деле добиться то вот разве что одними созидательными методами, ну а кровью угнетателей грехов общества и близко уж нисколько затем так не смоешь.

Нет, скорее наоборот их отчаянно тогда лишь во всем более чем незамедлительно сколь отъявленно же разом так усугубишь.

Но кто-то этого совсем ни в жизнь вовсе ведь не приемлет, а до чего свято он всею душою поистине верит в яростные революционные силы серых народных масс.

Поскольку с его точки зрения они и впрямь весьма вот действенно способны весело разрушить все то ранее бывшее темным и чудовищно беспросветным во все уж той некогда только доселе былой общественной жизни.

Причем на общество при этом сходу возлагаются всякие чисто абстрактные надежды, и к нему предъявляются бесцеремонно НАСУЩНЫЕ требования, как будто каждый из его членов точно также до чего так вполне давно приобрел весьма ярко искрящееся светлой мыслью весьма последовательное духовное устремление по мере сил исключительно так достойно воздействовать на окружающую его жизнь путем самого последовательного соучастия в судьбах всего мира сего.

Да еще и никак не иначе, а именно при самом уж явном посредстве чисто как есть пошагового развития внутри своего «я» вовсе-то совсем бескрайне различных аспектов культуры и вполне до конца полноценного образования.

6

Да только то фактически же полнейшее отсутствие у сколь многих людей каких-либо подобных черт попросту начисто уж еще самозабвенно, считай на ходу более чем наглядно так полностью же отрицается.

Ну а, кроме того, кое-кому при этом разом так кажется, что людей надо бы именно принудить ко всему тому крайне необходимому им самоусовершенствованию, ну а некогда затем и станут они значительно лучше, выше и чище…

И это уж то самое разве что весьма бесконтрольное ярое насилие и всеобщая строгость — это и есть те самые факторы, что действительно, в конце концов, на деле как есть еще смогут в глазах некоторых более чем наглядно переменить всю структуру далеко уж пока нисколько не лучших человеческих взаимоотношений…

И вот по большей части, именно благодаря этому принципу все те на редкость многослойные моральные постулаты и впрямь чересчур же неистовы и беспредельно суровы в откровенно фарисейском злоречии своих наиболее рьяных адептов.

7

А между тем буквально из всего того наиболее главным тут было именно то, что все те сколь бесчисленно колкие сентенции подчас даже и невольно создают довольно глубоко, проникающие ранения в душах у тех людей, которым явно не было разом по-свойски более-менее верно вполне так доходчиво разом разъяснено…

Причем, прежде же всего, именно то, что все те весьма благочестивые мысли, а вдобавок и громогласно воинственные яростные порицания, есть одно лишь самое безупречное и безотрадное следствие всей той чисто своей собственной глубоко затаенной непорядочности и порочности.

Ну а от тех, кто действительно искренне светел и душевно чист, никаких порицаний у кого-либо за спиной вовсе-то и близко никогда не услышишь.

Раз подобный человек буквально все те моральные претензии, сурово обращенные, супротив кого бы то ни было, сразу ведь сходу на самого себя более чем немедля же переводит, а потому, как только он начинает говорить о чем-либо в каком-либо человеке и близко так совсем не беспорочном…

То дело уж само собой ясное, что и впрямь совсем незамедлительно все слова у него в груди тогда ведь попросту застревать сходу так начинают, и все это чисто из-за тех прямо к горлу прихлынувших чувств.

Ну а если он ко всему прочему еще и пожилой человек, то и за сердце рукой он запросто может вполне тогда ухватиться.

А главное — ничего, кроме «Да чтоб я…» он вряд ли что из самого себя на едином дыхании и вправду же выдавить, сколь так бессильно на деле ведь разом сумеет.

Зато вот те самые большие моралисты (всегда за некий тот явно чужой богопротивный счет) соловьиные трели до чего еще самозабвенно безо всякого зазрения совести словно любовные серенады подчас разом же издают.

Столь откровенно распиная при этом на кресте всеобщего общественного порицания чьи-то с одного только виду попросту, как есть всецело чудовищные недостатки.

8

И именно в эдаком сурово обличительном духе и вешают же лапшу на уши всяческим легковерным, а кроме того и совсем не в меру довольно-то подчас вспыльчивым людям.

И уж само собой понятное дело, что те самые вполне еще безупречно достойные представители цивилизованного общества никогда не станут всего этого делать, со всем тем на редкость восторженно упоенным и, кстати, абсолютно самодовольным видом.

Причем как раз именно с таковым с каковым буквально всегда вот и произносятся слова, несущие в себе сущую гнусь, кем-то весьма сурово обращенные в указующий и карающий перст…

И уж когда нечто подобное сколь так безапелляционно заявляется о чем-либо необъятно исторически большом, то это как раз ведь тогда и жди конца света… а прежде-то всего багрового заката нынешней и сегодняшней цивилизованной культуры.

Ну а кроме того и полного сведения на нет самого что ни на есть обыденного житейского разума.

9

Человек — он вообще уж, собственно, пока всем своим умом выше животного уровня толком вот так и не поднялся, зато в амбициях своих он сколь еще непременно жаждет доподлинно стать крестным отцом всего того вроде бы пока уж вполне доселе самостоятельно вокруг него существующего (в его-то глазах) до чего еще только крайне же неказистого мироздания.

И хотя иногда в чьем-либо безразмерно лучезарном сознании и возникают все те с живым же мясом наспех вывороченные как есть всесторонне восторженные воззрения…

Ну так по всей своей сути этакие радужные иллюзии были разве что наспех уж вылущены из всей той промозгло и серо совсем невзрачной обыденности.

Причем как бы не были серы простые будни, а революционное пламя все цвета и оттенки жизни попросту окончательно явно так вскорости сгубит.

Да и вообще совсем же нередко все те невероятно оптимистические духовные изыскания разве что только ведь являют собой сущее нигилистическое отрицание всего того и поныне никак не прежнего исторического опыта.

10

Да к тому же и появляются все эти яркие призраки вовсе так будто бы другого грядущего бытия на свет Божий именно из всех тех бесподобно надуманных образов всевозможных украшателей жизни…

Им сколь попросту до чего уж бессовестно разом так свойственно подъедаться на той и впрямь самой благодатной ниве всевозможной и всяческой художественной литературы.

И нечто подобное, конечно, в первую голову касаемо как раз именно того среднего звена писателей, а не великих творцов чисто же божественных творений.

Но даже и знаменитых авторов вовсе ведь нельзя смело рядить в совершенно непорочные одеяния великих жрецов возвышенного искусства.

Раз то и близко ни то чтобы неправда, что будто бы они и впрямь все свои силы, так и кладут на алтарь литературы, дабы сколь еще сподвижнически разом создать для всех нас всевозможные духовные блага.

Творцы вполне достойной прочтения художественной литературы во всей своей невероятно разноликой сущности явно неоднородны.

Потому как весь их житейский характер был на редкость непосредственно связан именно что со всеми перипетиями века, в который им собственно и довелось обыденно существовать, да и средой, в которой они как-никак уж непосредственно некогда обитали.

И, кстати, вот еще что: большие писатели нисколько не глядят более чем безалаберно и праздно на всю ту широкую общественную жизнь через те самые довольно-то большие и весьма увесистые розовые очки…

А также вне всяческих в том каких-либо сомнений авторам художественной литературы вовсе уж не обязательно было создавать для какого-либо конкретного индивидуума тот самый исключительно ирреальный облик всего того полностью помимо всяческих наших ощущений миллиарды лет просуществовавшего мироздания.

Оно ведь полностью неизменно и наши мысли и чувства для него именно так явное абсолютное ничто, но кто-то вот мыслит исключительно иначе, а потому и хочется ему фактически разом подчинить все законы мироздания одной уж своей вовсе так до чего недалекой воле.

Но эти люди сами уж тот свой весьма невозмутимо новый мир заново не сочиняют.

Нет они только лишь сходу используют чьи-то чужие фантазии, словно нити для сплетения весьма удобной паутины, находясь внутри которой можно будет видеть всякие яркие розовые сны вместо убогих реалий исключительно же настоящего и чисто житейского быта.

Но наслаждение духовностью возведенное в принцип никак не является главным недостатком всех тех истинно высоких духом интеллектуалов.

Поскольку, наверное, в этом по большей части повинны именно те, кто попросту почитают писателей не за тех на редкость так совсем неординарных людей, а все ими созданное чувственно воспринимают как некие яркие всполохи попросту совсем неземного света.

И именно этаким людям уж сколь неизменно и надобно именно как раз к нему как оно еще только будет возможно поближе приблизиться, дабы и впрямь полностью разом сходу насытиться чьим-либо необычайно богатым духовным наследием.

Причем именно из-за того, что представители интеллектуальных профессий в своем большинстве ведут себя чисто же подобным до чего еще крайне безответственным образом краше и светлее жизнь всего общества уж точно вовсе так совершенно не в едином глазу явно не станет.

Свет и темень совсем так никогда не рождаются из лучшего или худшего, а являются они чем-то никак не взаимоисключающе вполне же безупречно сопутствующим всему и вся в этом необычайно разнообразном мире.

Но кто-то и вправду на деле считает, что при помощи одних только сил души и будет возможно в единый миг разом развеять в прах все старое и до чего совсем никак никудышное обустройство всего того ныне существующего людского сообщества.

А между тем мы пока и близко так нисколько не сможем одними броскими фразами сколь полноценно же выразить главную суть этого мира, да и всякие излишние словопрения его вовсе не в меру облагораживающие разве что весьма так поболее затемняют крайне неприглядную картину всего того по-мещански скотского существования.

Но все это правда разве что пока дело и впрямь всецело касается именно той необъятно широкой моральной стороны.

А в ней между тем слишком уж много всего ведь того крайне же невероятно запутанного, а потому и все эти вопросы лучше никак не вытаскивать яростно на белый свет.

Раз они словно оголенные провода могут только лишь погубить, да еще и всех уж где-либо живых людей на этой нашей планете.

Другое дело когда речь пойдет обо всех тех именно самых разных житейских хлопотах о сущем благе всего простого народа…

И уж дело тут ясное именно они и должны быть в самом явном приоритете у тех, кто действительно хочет переменить эту жизнь к чему-либо значительно лучшему.

Причем всякая та совершенно никчемная серая масса тоже имеет право на самое конкретное внимание со стороны возвышенных всем своим духом интеллектуалов.

Ну, а в особенности, коли последние с ними весьма благодушно сколь еще безответственно не станут всячески так задушевно заигрывать…

Поскольку для подлинного успеха каждый сунувший руки во всякую низменную житейскую грязь должен перед собою видеть не свет идеи, а вполне конкретные человеческие лица!

И вот коли кто-то по мере сил еще постарается хоть кому-то на самом так деле помочь действительно вылезти из всей своей до чего уютной обывательской лужи…

Но это очень даже тяжелое и отъявленно нечестивое дело!

Обязательно еще сколь непременно чреватое всяческой житейской грязью уж раз и навсегда въевшийся в чьи-то явно не мозолистые ладони.

Ну а это до того на редкость неприятно и противно, да и вообще будет, куда весьма уж только получше греться в лучах пламени той до чего вездесущей идеи, а не ковырять фундамент и по сей день не совсем же вполне цивилизованного быта.

Да и вообще разом окажется надежнее всего именно у себя на востоке разом создать, куда поболее доподлинный запад, чем тот, что более чем реально где-то как есть чисто физически на самом-то деле давно существует.

А как раз потому были ведь некогда ранее да и далее будут именно те, кто во всем том разом утрируют западные ценности, никак при этом вовсе, не замечая, что за чисто внешними одеждами там уж разом скрывается откровенно ханжеская подноготная.

Однако кое-кто попросту идеализирует духовный мир запада, весьма вот сходу делая из него нечто возвышенное и совершенно так безоблачно чистое…

И при этом, ясное дело, что все, то давным-давно как-никак навеки кое-кому разом обрыдшее свое — само собой при этом чисто ведь сходу становится как есть вовсе нечестивым и отчаянно грязным…

Причем для этаких крайне одиозных воззрений без тени сомнения хватит и того, чтобы всякий тот, кто будет безнадежно же сколь однобоко ориентирован на ту чисто внешне завораживающую западноевропейскую культуру, буквально на все в этом мире глядел разве что только ее близорукими и кривоокими глазами…

И это при том, что западноевропейская (не американская) художественная литература имеет один тот разве что внешний до чего божественный каркас, а внутри там зачастую сплошная темень сытого эгоизма.

Да и слишком ярки и вычурны многие из созданных ей образов, а главное — все эти довольно-то наспех нелепо обрисованные книжные существа имеют подчас совсем уж надежно самим автором произведения, крепко-накрепко заранее закрепленные свойства души и характера!

Они, к тому же, как правило, всецело отдалены от всяческой нашей неистово вездесущей и немыслимо во всем изощренно корыстной действительности.

11

Причем, конечно, всегда уж есть явная опасность довольно хлипких логических обобщений, однако то совсем не главная беда.

Самое ужасное, может быть, как раз-таки и заключено именно в той буквально всеобщей переоценке ценностей, без тени сомнения постепенно же происходящей после всего прочитанного в душах у тех, кто крайне наивно полагает, что западные философы и писатели и впрямь до самой глубины души проникнуты тем, что они порой до чего чувственно вкладывают в свои книги.

А они между тем сколь неотступно горят, разве что тем вот совсем неуемным энтузиазмом наиболее полноценным образом во всех тех самых надлежащих красках отобразить вездесущие и всеобъемлющие чувства, так или иначе довлеющие над обществом именно того весьма уж короткого временного промежутка их зачастую никак не безбедно бренного существования.

Да и вообще в жизни всего Запада книги играют довольно-то прикладную, развлекательную и вовсе не столь действительно важную воспитательную роль.

И совсем уж явно иначе, то зачастую и вправду происходит в жизни всего российского общества, где книги заполняют собой все или почти что все духовное пространство в сознании культурных и духовно развитых людей.

12

И во всем этом, кстати, более чем безупречно проглядывает, то самое вполне ведь на редкость исключительно достойное будущее.

А заодно и будет оно весьма полноценно реальным, в отличие от призрачно светлого и близко-то вовсе несбыточного, сколь еще празднично книжного бытия…

И именно в том до чего отдаленном грядущем разом и окажется значительно поболее места для всего того высокого и возвышенного, чем уж его ныне-то, собственно, вот и есть в это наше нисколько непростое сегодняшнее время.

Ну а сама та безнадежно бесплодная, как и всецело бессмысленная попытка разом уж ныне начать разом сходу вживлять в будни живой жизни все те немыслимо высокие книжные принципы попросту абсолютно же смехотворно нелепа…

Многие люди слишком так безыдейно примитивны для того самого чисто всеобъемлющего и всеобщего осуществления на весьма разноликой житейской практике тех и впрямь самых же незатейливых начинаний, что были выверены на белой бумаге одними теми довольно неясными абстрактно-серыми контурами.

Да и вообще само существование людское неизменно потребует к себе истинно неизменно же трехмерного подхода и массовости в устремлении к чему-либо лучшему попросту абсолютно ведь совсем не приемлет.

Массам повсеместно был нужен один лишь хлеб насущный, светлые идеи их абсолютно никак не интересуют, поскольку им нечто подобное никогда не переварить и вовсе-то внутри самих себя не усвоить.

Хотя может, вот оказаться в корне неверным, как и исключительно несправедливым, сколь бездумно так разом уж приобщать к канве буквально-то безбрежного житейского существования всех тех людей, среди которых попадаются такие, что коли ее и не выше, то, по крайней мере, явно разностороннее.

Но разносторонность мышления еще не подразумевает его гибкость, умение влезть в чужую шкуру желание понять ближнего никак не осуждая его огульно на основании общего почти для всех жизненного пути.

Смерть живой души вовсе не обязательно следствие вполне безнравственного саморазрушения поскольку со всем этим всегда может помочь и некто другой.

Однако это общее мнение зачастую довлеет над чем-либо личным, а потому человек может стать частью лютого зверства разве что лишь из-за того, что целое общество было втянуто в него пламенными речами демона нагло вздыбившего всю свою шерсть находясь на высокой трибуне.

Но все дело тут не в нем уж одном, но и в общей направленности людских устремлений.

Единая амбиция окрыляет не только массы но и тех кто думает и чувствует в общем соответствии со всем тем еще национальным самосознанием.

Так мало того, иногда уж заодно и вынет она разом из груди всякую человечность во имя всевозможнейших ослепительно светлых «благих нововведений».

13

И они утянут во тьму средневековых суеверий тех кто живут поверхностными образами добра никогда не пытаясь заглянуть и соприкоснуться с тем, что весьма неотъемлемо связано с сырой землицей из которой буквально всему на свете попросту вполне свойственно же произрастать.

И да свет корням вреден и подносить их к глазам дабы получше рассмотреть сами корни бытия занятие откровенно идиотское, но вот сдобрить их должным удобрением, избавить почву от камней это и есть задача самых подлинных мыслителей.

Но они явно предпочитают глядеть в небеса, а то и звать ту грозу, что сходу так неистово смоет всю значит грязь еще стародавнего мещанского быта.

И это при том что основное население земли думает разве что только о пропитании и всяких других делах своих насущных.

То есть душой человека во всем примитивного более чем полноправно заправляют всяческие темные инстинкты.

Да вот однако вовсе так нередко они значительно светлее «святых» заблуждений поневоле, вползающих в душу человека, почти насильственно одаренного мертворожденной мыслью, а в связи с тем и блуждающего в сущих потемках где-то им совсем же неловко посеянного житейского ума.

А в особенности все это находит исключительно полноценное свое отображение именно тогда, когда он сколь бездумно уж смело, разом так начинает самозабвенно рыскать в трясине идей и начинаний великого, однако и близко не в меру чересчур самовозвысившегося, интеллекта.

Ну а основное «разумное» население земного шара безнадежно же аморфно, а как раз потому никому и не удастся весьма поспешно из него вылепить ничего такого путного и впрямь-то безотлагательно годного для создания той самой более чем до конца пресловутой великой эры милосердия.

А все, потому что нечто подобное — это никак не миссия нашего до чего еще безмерно же жестокого времени.

Нет, то попросту как есть грандиозная сверхзадача немыслимо долгих грядущих тысячелетий, а именно самого уж весьма постепенного и неспешного пути вверх.

Причем безо всяких сколь откровенно нелепых скачков и всполохов именно что изначально полностью вот безжизненно утопических мировоззрений.

14

И, конечно, кому-то и сегодня без тени сомнения разом уж кажется, что, мол, для подобного рода вполне до конца окончательных выводов пока и близко нет, да и не может быть собрано хоть сколько-то как есть предостаточно и впрямь до чего только строго проверенных данных.

Надо, мол, всего-то навсего разок-другой снова испробовать точно те же методы довольно-то деятельнее применив ко всей той широкой общественной жизни вящие постулаты в точности тех непримиримо ни с чем светлых идей…

И разве что только и всего, что в некоем том вовсе ведь ином их ракурсе (непременно так разом учтя все тяжкие ошибки темного прошлого).

И это как раз авось тогда чего-либо путное, из всего этого довольно-то стояще и на самом уж деле все-таки выйдет…

Причем зодчих, водящих пальцем по небу грядущего вселенского счастья, вовсе-то и близко никогда не волновали, да и до сих пор совершенно не озадачивают… все те человеческие жертвы, что были принесены на алтарь безумной страсти ко всем тем до чего искрометно стремительным, а заодно и чрезвычайно скоропалительным переменам.

А между тем бездумно играя с человеческой природой в сущую чехарду идей, можно было, в принципе недолго думая, и совсем уж с проторенного пути на самые долгие века крайне вот беспечно и безответственно разом еще съехать…

15

Однако отчего это автор вообще ведь решил, что средний представитель всего человечества пока еще в каком-либо чисто умственном плане абсолютно же безлико сер?

А потому и нуждается он никак не в поводке, резво тянущем его в некое светлое и доброе грядущее, а куда вернее — в стальном наморднике, суровой силой сходу надетом на всю ту и по сей день в нем более чем вдосталь имеющуюся и впрямь-то самую первозданную дикость?

Ну, так для подобного рода умозаключений сам подход был необходим уж чисто как есть обиходный, дабы сколь тут всецело была бы самая настоящая возможность весьма разумно взвесить все то, что имеет хоть какое-либо касательство ко всей той откровенно унылой и сугубо пасторальной действительности.

Поскольку и вправду надобно бы до чего основательнее опираться никак не на те весьма внушительно весомые тома всяческих совсем не в меру чересчур далеких от мира сего заумно отвлеченных философских сочинений.

Нет, уж принимать во внимание тут надлежит разве что те наиболее конкретные и сколь беспристрастные данные из сущего разряда тех, что были на редкость кропотливо подобраны руками современной социологии, да и психологии в придачу, о некоем том чисто среднестатистическом индивидууме.

А заодно для подобной крайне важной цели явно потребуются и довольно точные определения, дабы нисколько бы не ошибиться при взвешивании всего того, что в человека было вполне здравомысляще, считай так еще изначально заложено всем, тем весьма основательно продумывающим все свои педагогические шаги до чего должным же воспитанием.

НУ А ТАКЖЕ окажется как-никак только неотъемлемо важным, заодно и то, а чего это именно было некогда приобретено кем-либо в дар от природы… той самой, что извечно мудра это лишь мы пока вовсе не в меру немыслимо самонадеянны и слепо амбициозны.

16

Однако вылепила она человека самым доподлинным образцом животного мира, а посему в среднем каждый отдельный индивидуум столь во многом пока тот еще скот, и это одни разве что чересчур строгие ограничения всего того ныне существующего социума всенепременно же помешают ему вполне вновь проявить все свое «я» в его никем и ничем вовсе вот совсем неприукрашенном обличии.

И разумеется, что подобные слова кое-кому более чем запросто могут показаться очень ведь даже донельзя скверными, раз буквально-то мигом они очерняют весь тот без остатка человеческий род.

Да только чего тут на деле попишешь, коли именно таковы во всем своем абсолютном большинстве до чего, несомненно, многие из числа рядовых представителей нашего подвида обезьян?

Флагман мировой фантастики Роберт Хайнлайн в своем романе «Чужак в чужом краю» пишет об этом так:

«Сами обезьяны ей не понравились — уж очень они были похожи на людей. У Джилл не осталось ханжества, она научилась находить прекрасное в самых прозаических вещах. Ее не смущало, что обезьяны спариваются и испражняются у всех на глазах. Они не виноваты: их выставили на всеобщее обозрение. Дело в другом: каждое движение, каждая ужимка, каждый испуганный и озабоченный взгляд напоминали ей о том, чего она не любила в своем племени».

И ведь как раз-таки в этом и была заключена самая уж доподлинная житейская правда!

Никаких примесей самодовольства знаменитого автора в ней нет, да и быть их на деле и близко не может, а главное, что известна она, в принципе, буквально всякому тому, кто над всем этим и впрямь именно с умом хоть сколько-то всерьез же сколь основательно когда-либо только на деле уж призадумывался.

17

Причем из всего того сам собою проистекает именно тот нисколько непрошенный, да вот однако наиболее уж закономерный вывод.

А именно о самой безупречной необходимости разве что взвешенного и медленного эволюционирования, безо всяческих неистовых скачков, сколь еще сразу до чего бездумно так вертикально вверх…

И будет сей крайне неблизкий путь столь откровенно свербеть в глазу всею своей крайне неумелой и незрелой неосознанностью, а точно также и весьма примитивной, истинно черепашьей неспешностью, зато уж при этом окажется, он почти что бескровен и в конечном итоге всецело верен.

А нечто иное чрезвычайно же быстро затем утянет толпы совершенно бессмысленного люда в сущую трясину сплошного популизма и чудовищного террора.

И это одно обезьянье царство и будет возможным мысленно себе вообразить, а затем и создать, весьма спешно воплотив в жизнь теоретические выкладки, на редкость отчаянно устремляющие безгласные массы слепою от рождения силой в то светлое, никому заранее неведомое грядущее.

А в особенности коли кому-либо придет же в голову полностью вот бесследно истребить во всем этом мире, то давно будто бы ныне прошедшее, раз это в нем и был фактически изначально заложен корень всех наших когда-либо только доселе былых горестей и печалей.

18

А между тем всякое искристо светлое будущее всенепременно уж почти целиком состоит из всего того более-менее плодотворно и успешно прожитого прошлого, а вовсе не из тех чисто надуманных идей, куда будто бы значительно так поболее праведного переустройства всей той явно уж чересчур немыслимо сложной общественной кухни.

Поскольку то любое крайне беспорядочное ее переустройство совершенно так точно на редкость незамысловато ее превращает в ту до чего так давно прилично уж вовсе никак не мытую общественную уборную.

И главное, совсем уж и близко не стоит ради чего-либо необычайно возвышенного и светлого на одной лишь той бесцветно белой бумаге так и рвать себе душу сколь тщетно, тщась сходу достичь мнимых небес, а тем паче с самого лихого наскоку, без единой здравой мысли, но зато до чего небывало ведь более чем немыслимо радостно…

Да только некоторым явно уж совсем беспричинно охота, живя во тьме диких, всегда вот единых и неизменных времен, довольно-то отчаянно и нервозно переустраивать внутри своего узкого сознания все, то крайне неправедно ныне обустроенное общество по каким-либо считай с одного виду обнадеживающе радостным, хоть сколько-то наглядно, что ни говори, куда уж чисто внешне поболее справедливым стандартам.

19

А между тем для каких-либо подлинных и вполне качественных изменений во всем том, как оно есть самом исподнем человеческом естестве надо было стремиться пролить свет во тьму юных душ, а не рассыпать ворох ослепительно ярких цитат вокруг тех простых, ничего ни о чем и близко несведущих давно уж зрелых граждан.

И это так именно потому, что мозг слепой и самодостаточной толпы можно будет весьма стремительно просветить одними револьверными пулями в каждый тот отдельно же взятый конкретный затылок, ну а более никак так ничем.

А уж того или иного безупречно светлого грядущего коли и возможно будет достичь, то разве что, как есть до конца ведь разумно в него устремившись всем тем сколь трепетно бьющимся сердцем.

Ну а чисто умозрительно его, создавая, явно так разве что только и сформируешь одну благодатную почву для того самого первобытнообщинного рая, в котором все наслоения цивилизации и культуры будут вскоре начисто стерты именно что уж вовсе в труху.

И вот дабы хоть сколько-то преуспеть в течение долгих тысячелетий в деле на редкость последовательного преображения всех нас окружающих реалий…

Нет ради исключительно так достойного воплощения в жизнь социума более чем многозначительно иных принципов бытия надо бы, в первую очередь, внести довольно-то многозначительные коррективы в саму ту как она есть чисто заглавную основу всей общечеловеческой психологии…

Однако вот для чего-либо подобного все те ярчайшие проблески светлых идей ничем явно не помогут, поскольку они только лишь разве что поболее нагнетают тьму, делая ее адептов всесильно всезнающими и вполне полноправными хозяевами той от края до края целиком отныне полностью подвластной им территории.

И жизнь при них в один момент разом и начинает собой напоминать сущую же преисподнюю!

Причем идеологические подкованные черти хуже любых других они ведь строят рай для будущих поколений, а потому истребляя все им в том мешающее они лишь горестно будут кивать рогатыми головами по поводу того, до чего у них вот пока никак не дошли их волосатые лапищи.

И уж они всеми силами постараются всячески проредить ряды общества от всех тех более-менее самостоятельно мыслящих людей.

Правда буквально сразу перекроить всех и вся под свои душевные стандарты им вовсе так разом уж не удастся.

Но они же как-никак проявят самый максимум смекалки дабы добиться должного успеха яростно работая именно в этом наиболее главном для них направлении в свете всех их до чего недюжих и бравых усилий.

И сколь еще естественно, что тот кто подготавливал твердую почву для данной власти думал о чем-то на редкость ином и близко не желая подобной судьбы для всего своего народа.

Однако может быть этим горячим сорвиголовам уж вовсе никак не стоило разом на глазок сходу примериваясь взглядом вдаль и столь уж безответственно во весь свой голос раздумывать о тех чисто грядущих славных революционных днях явно так будто бы могущих на самом деле хоть сколько-то улучшить, всю и по сей день крайне чудовищно подчас невзрачную социальную действительность?

А между тем может быть ее крайне выпуклые недостатки надо было более чем продуманно устранять не взрывными методами, а по мере сил менять один лишь фасад общественного здания?

Однако при этом и близко так совершенно нельзя было как-либо совсем же неумело затрагивать те стропила, что сколь всецело поддерживали и обосновывали саму разумность всякого людского бытия.

Правда идея может сплотить и отточить принципы, но только у тех кто настоящее думы думает, а тех кто трет задом завалинку любые агрессивные промывания мозгов могут разве что наградить сущим ворохом бесплотных иллюзий.

Но кто-то ведь думает совсем иначе вовсе не понимая при этом, что невежественных идеи хватают простых обывателей за одни только ноги…

И вот вполне всерьез раздумывая над самым наиболее конкретным примером всегда еще возможного достаточно же быстрого поднятия уровня общей сознательности явно бы стоило брать не неких отдельных выдающихся личностей. Да вот, однако, никак не подойдут тут даже и те, кто хоть в чем-либо вообще возвышается над откровенно бесформенной массой простых обывателей.

Нет, за надлежащую основу тут попросту всецело же требовалось как раз-таки взять именно того во всем на редкость обыденного, серого человека.

А в нем между тем нет и намека на какое-либо весьма ведь праведное понимание куда поболее разумного подхода ко всем окружающим реалиям века и вполне конкретной страны.

Ну а как раз именно потому никакие те до чего отчаянно благородные порывы разом сменить сущую убогость серых будней на удивительно яркий свет высших истин увенчаться успехом абсолютно так явно не могут.

И даже наоборот наиболее наихудшая тьма лишь разве что всецело аккумулирует саму себя под видом максимально эффективного приближения небесной радости вовсе-то иного бытия ко всем, тем чисто земным далям истинно никчемной и простоволосой обыденности.

А между тем сама уж людская суть так и тяготит к деспотизму и это ее свойство совсем не исправить никаким весьма скоротечным освобождением людских масс от каких-либо чудовищно тяжких вериг и оков.

Ну, а всякого того, кто и сам безо всякой сторонней подсказки умеет мыслить разумно и здраво более чем беззастенчиво направлять к чему-либо немыслимо суровым насилием весьма уж безусловно, окажется вредно сразу для всех и каждого в отдельности.

20

Всякому, а в особенности весьма полноценно развитому человеку довольно-то принципиально уж чисто житейски само собой свойственно разом отторгать от себя все то, что явилось к нему нежданно-негаданно непрошеным гостем, откуда-то до чего ведь совершенно извне.

А именно потому облагородить и приосанить любого индивидуума при помощи сколь бескомпромиссно и неуклюже чисто внешнего воздействия ни для кого не окажется хоть как-то уж явно под силу…

Поскольку этаким образом разве что более чем бесцеремонно в единый миг чисто сходу нарушишь наиболее обыденные и незыблемые права всякой личности на полное самоопределение в рамках закона.

Ну а тем затем и посеешь сущие семена рабства, а вовсе не новоявленной величавой свободы.

Да только где это было понять всякому тому, кто мыслил и мыслит так и упиваясь при этом бездонно светлыми чувствами и именно с их чудеснейшей квинтэссенцией он вполне еще изысканно же обращается, словно бы она и есть истое мерило разума во плоти?

А это и есть чудовищная ошибка весьма уж неизбежно чреватая черным дымом, сжигающим все инородное, что только помешает восторжествовать новой самодержавной власти.

Ну а та до чего твердо возвышалась над житейским болотом на удивительно прочных сваях призрачных иллюзий и той еще мелкою дрожью так и трепещущих душ.

Но возникла эта волчья-овечья власть никак не из пепла гиблого минувшего, а прежде всего потому, что кто-то уж захотел разом всучить народу совсем иные принципы житейского бытия, а именно как раз те самые которых доселе и не было вовсе так нигде в природе.

И это именно люди вполне на деле способные люто искрить бравой революционной мыслью всех и каждого зазывно и смело, разом и позовут к одному тому всенепременному разрушению, а это и найдет должный отклик во многих сердцах, поскольку до чего-либо созидательного многие из нас пока и близко вот попросту не доросли.

Причем это никоим образом абсолютно не связано с чьим-либо высшим образованием, а тем паче и с тем невозмутимо большим и весьма уж специфическим умением умиленно внимать всеми фибрами своей славной души тому-то сколь трепетно возвышенному искусству…

21

А впрочем, и самое яростное желание чего-либо невообразимо новое в единый миг сходу сварганить из старого, вконец уж прохудившегося общественного котла столь непосредственно проистекает не от какой-то обостренной жажды общественной справедливости, а от самой непримиримой склонности к дикости и лютости, наскоро и поверхностно преображенных в слепое орудие чрезвычайно аморфного, праздно мыслящего ДОБРА.

И именно как раз в том и был, собственно, заключен весь тот до чего печальный парадокс эпохи вездесущего идеологического просвещения!

Пророки лучшего будущего возрождали своими пламенными речами наиболее убогое деспотичное прошлое.

И все это разве что потому, что нисколько и близко не ведали они, того и впрямь совсем непритязательного факта…

Мечты и реальность вещи никак несовместимые без того самого сколь тщательного согласования всего и вся на самой что ни на есть практической и прагматической основе.

Ну а прежде уж всего без какого-либо явного и безрассудно абсурдного вмешательства той еще сущей слезливости по поводу так и царящей повсюду совершенно вот дикой несправедливости.

И кто-то и вправду некогда враз сходу захотел мигом устроить райские кущи на этой гиблой земле.

Да только при этом с той самой более чем неприглядно будничной суровостью он ведь разом и проникся иссушающей жаждой яростного изничтожения даже и корней того, что и случайно подчас вовсе неосознанно вконец же мешало сколь беззаветно и истово верить в чудо.

И вот однако уж точно ведь не того, что извечно портило кровь, никому и близко-то не давая жить по-людски.

22

А между тем всякое то или иное стародавнее зло еще вскоре сумеет самое себя как-никак, а до чего неминуемо целиком возродить. Скажем так, ранее то был царского времени циркуляр, ну а теперь, в стране «победивших все прежнее» пролетариев, он исключительно уж нагло затем прозовется, куда поболее веской и всесильной большевистской резолюцией.

И это при том, что сама суть дела всегда уж останется весьма неизменно более чем уж безнадежно фактически прежней.

А тот бездушный бюрократический аппарат еще только куда значительно окрепнет, поскольку свежеиспеченным «тавтологическим обоснованием всей новой власти» обязательно станет именно та подушная и беспошлинная торговля светлыми мечтами.

Ну а этот лежалый товар, без сомнения, потребует, куда явно большей совершенно же чудовищной волокиты перед любым даже и самым маломальским исполнением буквально любых насущных дел.

Причем верные слуги новой власти людскую толпу, которую им довелось, так или иначе, возглавить за тех каких-либо вполне конкретных индивидуальностей вовсе уж тогда не держали.

В их убогом сознании они руководили одним лишь сбродом явно во всем схожим с тем совершенно бессмысленным мясным и молочным скотом.

А самих себя они почитали разве что за наиболее избранную его часть.

И всем тем как-никак, а исключительно «наилучшим» представителям, что вышли из самой глубины народных толп, было совсем невозмутимо же свойственно даже и под ножом беззаветно славословить отца и учителя из крови и плоти людской создавшего более чем бесподобно «чудное» новоявленное бытие.

Причем это именно Сталин безо всякой в том тени сомнения и породил всю ту серую братию, крепко-накрепко скованную одним лишь тем на редкость скверным душком так и леденящего все их нутро нисколько не человеческого, а истово звериного страха.

23

А началось все это именно с того самого, что чьи-то радужные мечты кровавыми строками, сколь выпукло вписанные в историю всех тех безо всякого исключения народов России во всем том дальнейшем более чем однозначно же превратились в блестящую шелуху распрекрасных слов, расходящихся с делами в самые подчас полностью противоположные стороны.

И главное, было это тогда организовано никак не для убийства и смерти, а во имя праздника жизни тех, кто мнил себя всецело имеющим право верховодить толпой своих отныне вовсе безликих сограждан.

И уж были они считай начисто же беспощадно той новою властью попросту лишены всякого былого гражданства.

Да вот зато разом тогда весьма верно обретших революционный мандат на полную безысходность серого и беспросветно тягостного бытия.

24

Причем вполне вдосталь кое-кому до тех самых бесславных времен уж совсем так приевшиеся сущие серость и скука — всего-то лишь явное производное самого уж обычного тихо дремлющего прозябания.

Да вот, однако, на редкость рьяно сменить его на ярую усладу извечной борьбы, коли, и было возможно, то только лишь на то самое невозмутимо короткое время неистово разорвав путы, сдерживающие обывателя в рамках строгого соблюдения всех бытующих в обществе социальных и уголовных законов.

А соответственно сему, вытеснить серость и скуку неизбежно само собой означало породить вездесущую темень, да и промозгло скабрезную комиссарскую ложь.

И кстати, серость, по всей ее сути, нисколько не есть вполне естественное преломление чьих-либо наиболее низменных человеческих качеств.

Нет прежде-то всего нечто подобное выражает собой весьма наглядную канву как-никак, а до чего незатейливо суетливого существования, в котором слишком так пока мало того действительно творческого, зато немыслимо много истинно житейского и неприметно серого.

25

Ну а когда на землю нисходит красная мгла революции, серыми оказываются буквально-то все, а тот, кто не становится таковым и сердцем своим вовсе не принадлежит к той всецело заглавной фактически уж на раз безудержно и буйно весьма многое решающей силе, изничтожается, или низводится до самого вот откровенно неприметного уровня.

И той можно сказать почти единственной для него возможностью от всего этого вполне уберечься, дабы зачастую честь и жизнь свою спасти… мог бы оказаться разве что тот неистово поспешный отъезд, куда только подалее от этакого полуночного кошмара, который тогда ведь и стал буквально для всех разом самой безутешной явью.

Причем довольно многие из людей интеллектуального труда именно это довольно-то быстро тогда и сделали — скрылись они вовсе же неведомо куда за моря и бескрайней синей глади океаны.

Ну а хоть сколько-то стояще иной альтернативой могла бы оказаться, как раз-таки та истинно насущная чья-либо надобность и впрямь-то надеть на себя маску самой извечной и вездесущей серости, что со временем обязательно, в конце концов, неизбежно станет той еще самой неотъемлемой частью всецело повседневного чьего-либо духовного облика.

То, что сохранится где-либо глубоко внутри, отныне предстанет считай так в виде одной той никак неширокой отдушины в мире более чем отчаянно сером, да и сколь отвратно никчемном…

Выглядывая оттуда разве что рядом с точно такими же весьма полноценными носителями… фактически именно тех вот несметных духовных благ.

26

Серость и неприметность в ночи — это и есть наиболее наилучшая защита от всех тех двуногих, самых что ни на есть опасных во всем этом мире полуразумных животных-хищников.

И, само собой разумеется, что движение истории ведет нас именно что разом уж строго вперед и у прошлого зла нет никакого будущего в том-то самом его обветшало старом довольно-то давно доселе укоренившемся облике.

Однако он у него как есть, сколь мигом сходу ведь разом отыщется свежий и новый, призрачно светлый, да и как есть изумительно праздничный.

Но так оно совсем не на веки вечные, и сегодняшнее положение вещей — нисколько не что-либо абсолютно незыблемое, как, впрочем, и тот каменный век с его давно всеми нами почти раз и навсегда ныне полностью позабытым бытом.

Да только совсем уж оно не иначе, а пройдет не одно это наше нынешнее тысячелетие — срок довольно-то малый в общих масштабах действительно необходимых, для посильного и пошагового усовершенствования всего общего потока сознания у того ни о чем высоком и близко не рассуждающего, изрядно приземленного думами среднего человека…

Нет, до чего еще безбрежно много воды утечет до тех самых пор, пока не сольются в единое целое мечты сегодняшних идеалистов и повседневная реальность наших попросту пока совсем невероятно отдаленных потомков.

27

Хотя вполне на деле, возможно, что теми будущими жителями нашей благодатной планеты явно окажутся вовсе иные, куда и впрямь бесподобно поболее нас разумные существа, которые, кстати, наверное, уж на редкость рачительнее отнесутся к тем самым нисколько не задарма им доставшимся (разве что только кажущихся безбрежно несметными) богатствам природы…

И то, что на наш сегодняшний день фактически до безумия важно, так это будут или не будут те ныне лишь некогда в том самом далеком грядущем живущие обитатели планеты Земля хоть сколько-то сродни нам или окажутся они по всему своему облику и подобию абсолютно же, значит, вовсе иными?

Но то еще уж однозначно покажет одно лишь то крайне медленно в далекую вечность текущее время.

Причем ему между тем, как и понятно, суждено течь всегда, ну а мы сколь скоропостижно попросту вот все умираем, никак не прожив на этой земле даже и века.

Однако то будет нисколько не лучший выбор — буквально наспех воспользоваться всеми теми на данный момент до чего вдоволь имеющимися ресурсами именно в наше только лишь чисто сегодняшнее благо и главное все это всецело за счет и близко несветлого же грядущего когда-нибудь явно так безмерно бедствующих последующих поколений.

А нечто подобное коли и будет выглядеть вполне светло и благостно, однако таковым оно будет разве что с точки зрения весьма благодушно и потребительски обо всем до чего одинаково мыслящих людей-амеб, а никак не для того действительно полноценно зрелого умом и годами здравомыслящего человека.

28

И когда тот не очень яркий свет тех далеких звезд, что отдалены от нас на многие сотни световых лет (в нашей галактике), что был излучен ими в данный момент времени, и вправду постепенно доберется до наших палестин — дети матери-земли, пожалуй, окажутся несколько иными, или их тогда попросту не останется здесь чисто же совсем.

И именно это мы и вправду без тени сомнения со временем исключительно мирным путем более чем веско недолго думая как-нибудь всемогуще же сдюжим!

Раз ту считай неминуемо лютую смерть всему живому на этой земле будет способен почти ведь в одночасье сходу уж принести именно тот смертельно опасный «яд технически чрезмерно переразвитого воображения».

Причем это как раз ему и довелось во все стороны распространять по жилам живой природы чудовищно разрушительный код, чего-то самому себе при всем том сколь восторженно вереща о том чисто всемогущем всесилии грозного разума в свете безмерно важных научных достижений, совершенно так рассевающих пред собой мглу нашего всеобщего властного невежества.

И это при всем том, что фактически главным для почти всякого нынешнего человека неизменно является до чего явное удовлетворение желаний, своего прямо ведь скажем совсем ненасытного чрева.

Ну а несколько поболее тонкого плана духовные потребности, более чем беспрестанно проистекают разве что из всей той общей пресыщенности всеми теми нежными и ласковыми благами земными…

И интересы чрева зачастую всецело главенствуют над разумом, поскольку он только лишь явный не самый уж более-менее крупный его на деле придаток.

А еще всякое людское чрево, как правило, буквально доверху переполнено тем самым откровенно же скотским страхом за всю свою задушевную сущность в преддверии вечного атеистического небытия.

29

То, что продолжение явно грядет и если не для нас лично, то вот для всех тех других точно таких, как и мы, грядущих людей, в мыслях законченных эгоистов, пожалуй, занимает самое незначительное, исключительно же крохотное место.

Они, несомненно, живут с тяжким предощущением собственного будущего конца, а именно потому им и надо было весьма беззастенчиво переделать сразу-то весь этот подлунный мир, дабы максимально прочно тем и оставить о себе в нем память на все те некогда лишь только грядущие последующие тысячелетия…

Ночное небо и поныне бездонно согревает их томные сердца всякими сладостными мыслями о том, что, уж, будучи полностью само собой почти так идентичным нынешнему, оно и впрямь некогда навевало думы и создавало сладостные грезы в душах многих и многих поколений тех еще древних греков и римлян.

Однако поэт Маяковский был нисколько при этом явно не прав: вовсе не для нас сегодня зажигаются далекие звезды, а куда вернее — для тех, кто будет жить через многие сотни лет после этого нашего уж сколь еще чрезвычайно бурного катастрофическими событиями века.

Хотя уж доведется ли кому-либо там когда-нибудь вообще жить или нет, то вот как-никак, а окажется всецело зависимым, прежде всего от той даже и невольно намеренной сколь необъятно еще и еще расширяться вовсе-то необузданной нынешней тупости.

Ну а впрочем, точно также довольно многое будет зависеть и от всего того до чего же всесильно безответственного невежества всяческого рода представителей нашего сегодняшнего научного мира.

30

Хотя нет, конечно, мы ведь все сегодня очень уж даже невероятно умны, а необычайно высокие сферы духа совершенно вот четко и ясно проникнуты неземной красотой, исходящей из некоего абсолютно иного, а именно куда только поболее, нежели чем все это наше нынешнее прозябание невообразимо изумительного бытия.

Причем что есть, то есть, нет никакой к тому особенной причины более чем безоглядно и бездумно сходу разом чисто на ходу все сразу непременно отрицать?!

Ну, уж нет, то ведь совсем абсолютно на деле бесспорно…

Как-никак, а тот неистово стремительный ход развития высокого творческого сознания у сугубо отдельных личностей и впрямь во многом на редкость многозначительно схож именно с тем безумно и яростно низвергающим свои воды горным потоком.

Причем он действительно же вполне безупречно реален во всей своей четко и ясно осязаемой да и полностью доступной всякому взору основе.

Чье-либо воспаленное воображение (само по себе явно бесталанное или по сущей лености и близко не способное ко всякому подлинному творческому труду) может создавать одни яркие блики, кидая их в равнодушную толпу, которая между тем, если чему и внемлет, так это разве что тому ничем уж ненасытному инстинкту самого еще массового потребления.

Поскольку буквально всякое простодушно мыслящее население только лишь и всего немыслимо уж радостно жаждет наиболее наилучшего освоения всех тех хоть сколько-то ему на деле доступных во всем этом мире благ и удобств.

31

А при таких донельзя прискорбных делах и без того безгранично невзрачная действительность в том еще самом истинно наихудшем своем виде явно вот затем уж предстанет перед глазами именно тогда, когда всеблагие народные просветители и впрямь-таки полностью и до конца всецело уверуют в свою единственно верную «святую ложь».

Им было вполне свойственно более чем исступленно исповедовать принцип священной силы, способной разом одарить весь этот мир сущей радостью самого еще полноценного освобождения от всех тех, прежде уж всего именно что внутренних его вековых оков.

Причем сколь радостно и весело добиться данного всеобщего блага было бы в их глазах на деле уж как-никак, а действительно так возможно разве что исключительно же внешними и безнравственно насильственными действиями.

Ну а в результате всех тех изумительно высоких и благих весьма задушевно же возвышенных намерений затем и возникнет то самое чрезвычайно воинственное государство извечно как есть и близко никем невыполняемых насквозь лживых обещаний.

И сердце народа будет снова тогда буквально доверху переполнено дикой тоской по некоему новому избавителю от всего того до чего крайне совсем же неприглядного засилья той-то самой ныне разом вот и повылезшей в господа бывшей голодранной черни.

И ведь окажется она, куда и впрямь вороватее и ухватистее всех тех, кто как-никак, а сразу уродился барчуком, ибо, откуда тем вообще было, собственно, знать про все те чисто житейские народные хитрости?

32

К тому же и в само сердце тех, кто (в той ныне полностью прежней царской России) сразу так уродился богатым, и близко не заползала зимняя стужа большевистской идеологии, что самым целевым образом обволакивала людские сердца всем тем кровавым кумачом.

Ну и как раз-таки она, между тем, и обхватывала до чего многие души ледяными нитями совершенно уж абстрактной логической правоты…

И это именно данная идеология весьма ведь простецки и обезличенно все и вся безразлично взвешивала именно что на весах всеобщего и крайне обезличенно абстрактного блага.

Причем это самое пресловутое «всеобщее благо» явно вот всецело при этом проецировалось именно на чьи-либо самые конкретные насущные нужды, попросту разом спешно же надеваясь на них, словно бы чулок на изящную женскую ножку.

Ну а прежние господа были людьми степенными, пожалуй, излишне кичливыми, но, однако при всем том во всей своей основной массе никак не было им свойственно сколь еще явное злорадство по поводу всех тех весьма извечных и чисто бытовых народных трудностей.

Да и не страдали они в свое время от холода и голода, а также и не испытывали на самих себе все тяготы самого подчас до чего только непосильного физического труда.

Однако коли прямиком на деле завести разговор именно обо всех тех, считай ведь новоявленных господах-товарищах, то чего это тут вообще возможно было бы поделать, раз и впрямь чисто как есть вполне еще надо на самом-то деле весьма ответственно сходу подметить.

Уж чего-чего, а совсем ненароком упустив из своих загребущих лап власть, они как минимум рисковали попросту прямиком к тому самому весьма простому и крайне незатейливому житью-бытью вслед так, затем более чем незамедлительно и возвратиться…

33

А впрочем да они явно хотели только как лучше, стремились всею душой к счастью и освобождению угнетенных и голодных народных масс.

И, кстати, были те массы в те времена, впрочем, как и сегодня до той уж самой последней ведь нитки всецело обобраны, да и самым непосильным трудом до чего вконец совсем обездолены и заморены…

А впрочем, может еще быть, что те нисколько небезызвестные прекраснодушные либералы, поигрывая при этом стальными мускулами своих праздных и надуманных убеждений, и впрямь-таки безмятежно всею душой стремились к самому явственному улучшению жизни серых масс простого народа.

Однако все их рьяные последыши, идя след в след по их откровенно кровавому пути, некогда сколь явно уж затем перешли от бесшабашных и взбалмошных планов по принципиально бессмысленному облагораживанию всего рода людского к делам лишь значительно поболее неприглядно темным, да и попросту КАТАСТРАФИЧЕСКИ БЕЗОТРАДНЫМ…

34

Цели всех тех, кто на редкость обезличенно уж более чем наскоро присобачил все свое изуверски потребительское мировоззрение ко всем, тем довольно-то аскетическим революционным нуждам, были гораздо прозаичнее, а души — куда только весьма безнадежно черствее.

И все это до чего многозначительно разве что потому, что были те рьяные прихлебатели истыми врагами буквально всякого, считай еще изначального уж еще донельзя гиблого своего неблагополучия.

Да и вообще они вполне ведь являлись сущими нахлебниками из столь как есть самой бесславной породы тех, кто всеми силами тянулся к одной той большой и малой личной выгоде и совсем уж ни к чему, собственно, большему.

Однако и те праведно благие в самой глубине своей души «благодетели народные» были уж явно без царя в голове, а именно потому и весьма несусветно как есть садистки жестоки.

Ну а также исключительно же непроглядно были их души более чем яростно фанатичны и темны, а потому и главная их житейская психология сколь доблестно до самого дна была пропитана сурово идейным невежеством.

А чисто потому и были они на редкость воинственно слепы…

Причем всю их беспримерно лютую бессердечность полностью и до конца выразил большой писатель Владимир Тендряков в своем автобиографическом рассказе «Хлеб для собаки».

35

Может быть, конечно нечто подобное было их весьма вот уж трудным, но верным путем исключительно продуманного и постепенного достижения всеобщей грамотности, культурного развития нации — превращения аграрной державы в техногенно вполне разумно сформированное современное государство?

Что же, пусть чисто формально оно и будет именно так, однако защищать своих сограждан нужно бы не только от некоей той и впрямь почти начисто подчас пресловутой внешней угрозы.

Нет, крайне ведь важно будет их точно также оберегать и от всех тех сугубо внутренних факторов, что могут подчас полностью и до конца явно нарушить пасторально обыденное и крайне неспешное течение всякой той еще их обывательской жизни.

Ну а тем паче и близко нельзя всячески создавать причины для всеобщей скорби, голода и лишений, причем именно с тем весьма отдаленным прицелом в то невообразимо далекое и чисто завтрашнее грядущее.

А в особенности именно уж таковое в котором свет победит тьму не разумом, а тем предельно последовательным уничтожением всего того, что вполне поистине смеет отбрасывать длинную тень.

И ведь тем самым безупречно уверенным шагом к чему-либо подобному полагалось идти как раз с той откровенно кверху вздернутой головой, а именно и впрямь на редкость высокоидейно, да и более чем строго и вездесуще революционно…

Да только ничего тут вообще не поделаешь — всякая революция это, прежде всего та самая до чего вконец заорганизованная анархия мигом так сходу, затем уж и становящаяся вездесущей новой монархией.

И что тогда?

Злу ли бежать совсем без оглядки,

Коль у «добра» точно те же повадки?

И вообще, звезд никак не нахватаешь с небес, сходу разрушив чертоги старого рабства, раз оно, как и понятно всенепременно вскоре полностью себя возродит, поскольку все его корни — глубоко внутри человеческой психологии, а вовсе не заключены, они в тех исключительно внешних формах буквально-то всеобщего государственного обустройства.

36

Но уж, ясное дело, откуда вообще взялось этакое поверье: «Мы старый мир разрушим, мы новый…»

Однако на самом деле вполне довелось этим соратникам всеобщего счастья на всей вот земле разве что только и возродить мир весьма стародавнего прошлого, сменив при этом религию на псевдонаучный тотемизм.

Уж словно бы и впрямь до чего спешно напялив на самих себя некое то свежее нижнее белье.

А между тем от всей же природы нынешнего человека вовсе и близко нельзя потребовать каких-либо скорых перемен, пока не был всецело изменен сам образ мысли того и по сей день в точно том довольно-то невзрачном виде существующего общества.

Причем всякие те невероятно стародавние устои жизни коли и могут сколь незамедлительно перемениться ко всему тому резко уж еще значительно лучшему то таковым оно может оказаться разве что для одной той относительно малой кучки всю страну чисто под себя сходу подмявших интриганов.

А нечто подобное весьма так планомерно только уж разом сходу удесятерит тот до чего невозмутимо в точности тот чисто прежний государственный деспотизм.

А впрочем, да поначалу большевики несколько так явно ослабили путы эксплуатации на производстве, прекрасно то, понимая, что хоть чего-либо, а надо бы совсем ведь временно людям дать!

Но то, однако, было одним лишь крайне уж исключительно вовсе недолговечным послаблением, да и практиковалось это именно в тех не столь уж и жизненно важных отраслях всего того «народного хозяйства».

Ну а в дальнейшем буквально повсюду так сурово были вполне надежно завинчены гайки, а потому и не было отныне ведь даже ни грамма свободы от того чисто уж всеобъемлющего идеологического рабства.

А коли и было у всякого советского человека хоть чего-либо еще, кроме тех наиболее как есть прямых его гражданских обязанностей…

И, так заключались те права, в том числе и в том довольно же сомнительном удовольствии трудового народа на бессмысленно тупое и бездеятельное присутствие на всех тех нисколько нескончаемой чередой день за днем чисто своим чередом беспрестанно тянущихся партийных собраниях.

Ну а также иногда и возможности сугубо вот праведно полоботрясничать во все те рабочие часы…

37

Интеллигенции, однако, сколь благодушно на редкость тогда ведь именно разом, что до чего нелепо привиделось, что она как-никак, а весьма принципиально же сходу заразила серые массы ярким пламенем всего того безмерно восторженного книжного энтузиазма…

Но на самом-то деле все это были одни те безмерно глупые россказни да миражи, наскоро впитанные из мечтаний блаженно восторженных духом гениев всеславной литературы.

Многим из тех уж как есть дореволюционных либералов было вполне на деле свойственно более чем безмятежное сознание, разом так зиждившееся на том самом всецело отстраненном от довольно многих бытовых мелочей восторженно-чувственном экстазе.

Причем экстаз этот брал свои наиболее основные корни именно из того так и горящего ярким пламенем божественного вдохновения мира прекрасного творчества.

И уж истинно, всем сердцем живя считай что умом и чувствами самого разного плана талантливых и выдающихся людей, российские интеллектуалы и близко при всем том явно не замечали, что те самые средневековые российские реалии никаким отчаянно резким переменам и близко априори вовсе не подлежат.

Да вот беда тогда это понимали разве что до чего еще совсем уж немногие.

И это именно люди до самого кровавого пота души, пропитанные наиболее отстраненной от всякой психологии серой толпы духовностью и захотели сделать безголовую чернь царицей всей новой великодержавной судьбы своего отечества.

И ведь главное для всех тех строгих и веских суждений о мире житейском они всегда как есть брали за основу категории сколь аккуратно ими доселе вынутые из рамок мира фантазии, а он никак не может быть эталоном для всякой той еще настоящей действительности.

Великие люди совсем не пророки некой самой наивысшей же правды поскольку их творчество — разве что только ее чудесное зеркало, посмотревшись в которое мы можем лучше оценить себя и все нас окружающее…

Но вот сколь явственно превращать художественную литературу в главное мерило жизни абсолютно же нельзя, раз все стропила видимой и не видимой вселенной зиждутся на прочной основе вполне объективных фактов, а не на тех еще блаженных иллюзиях и благостных фантазиях никогда на деле и не существовавшего бытия.

38

Литература мать духовности?

В принципе это ФАКТ, но она ее крестная мать, поскольку человек при ее помощи только лишь получает общее направление пути, но дорогу в жизни он пробивает совсем вот не книжной головой, а вполне житейскими разумом и чувствами.

Да и сама по себе та так и порожденная действительно же достойной подобного названия литературой возвышенная духовность зачастую явно же неизменно во многом превыше ума и сердца всех тех, кто никоим образом никак не был причастен к ее чисто ведь первоначальному возникновению.

Правда все это касается разве что людей прекраснодушно и слепо прямолинейных, а не тех, кто искренне прямодушен, и на редкость смело и благородно будет готов во имя всеобщего блага и впрямь-то рискнуть своей жизнью, а не жертвовать во имя «светлой идеи» совершенно никчемным существованием неких абстрактных и серых простонародных масс.

Ну а в том, как раз и есть та принципиальная разница между теми, кто дорогу к настоящему светлому будущему будет готов уложить своими костьми и тех, кому его разом подавай прямо сейчас на блюдце и уже готовым…

А потому все те до чего безнадежно бессмысленные призывы идти и впрямь, как есть более чем незамедлительно вверх, по пути всеобщего самоусовершенствования есть одна сущая блажь, а также и самая явная отрыжка после той весьма сытной же трапезы.

Ну а заодно и в том самом чисто ведь сугубо духовном смысле речь тут как раз и идет о сущем экстракте радостных прений по поводу сладостно вкушаемых разного рода яств…

Да только вот этот яркий свет оживших книг весь окружающий мир светлее никак уж явно не сделает.

И можно даже сказать, что нечто подобное совсем уж бесславно сгущает тени далекого прошлого, делая их четче и тьма, так и таящаяся в них становится лишь, куда поболее хищной.

Причем сама та весьма так сокровенно дурманящая ласковость прекраснодушных устремлений разом и привлекает, словно мед мух — всяческих дрянных демагогов и они со всех сторон разом уж слетаются на пиршество радостно при этом ожидая на редкость славную поживу.

И, конечно, все ведь при этом только лишь и делалось для тех самых трудолюбивых работников, что всеми силами день за днем мучительно тянули всю их считай, что весьма как есть чисто повседневную лямку.

Да вот, однако, чего тут поделаешь раз каким-либо тем довольно простецки мыслящим людям нисколько не свойственно вдруг подниматься с колен, дабы доблестно устремить свой понурый от всех повседневных забот взор куда-либо вполне еще стремительно и строго именно вверх.

Нет, уж и близко не зачерпнуть им из недр некоего того до чего возвышенного духовного источника даже и самую малую толику всей его разом всецело исцеляющей души волшебной силы.

Да и вообще, весь тот набор необъятных и невероятных грядущих благ был одним лишь самым нелепейшим миражом в знойной пустыне сущего мещанства и по-вселенски безгранично так склочного собственничества.

Обычных людей вообще никак и близко не интересуют сладкие плоды преображения всей окружающей их жизни во что-либо искристо и доморощенно доброе, да и сколь приторно же безоблачно райское.

А главное еще и в той ведь как-никак более чем расплывчато зыбкой и блаженно кроткой дальнейшей ретроспективе.

Уж чего-чего, а их и на той весьма неприхотливо холмистой всеми теми своими естественными трудностями равнине очень даже довольно-то неплохо и сытно вполне еще буднично кормят.

А потому ровным счетом и близко не будет иметь никакого значения, сколько же усилий будет весьма усердно кем-либо совсем вот нещадно разом предпринято, дабы действительно появилась возможность хоть как-то суметь приучить к «альпинизму» слепую и самодостаточную во всех тех сколь низменных и плотских своих устремлениях, вечно чего-то смачно жующую серую людскую массу.

39

Раз она при любом раскладе никуда далее своего любимого корыта и близко-то уйти совершенно не сможет, а впрочем, ничего другого людская толпа буквально ни в жизнь, ясное дело, что абсолютно ведь вовсе попросту и не захочет.

Чехов в своем рассказе «Ионыч» пишет об этом так:

«Опыт научил его мало-помалу, что пока с обывателем играешь в карты или закусываешь с ним, то это мирный, благодушный и даже неглупый человек, но стоит только заговорить с ним о чем-нибудь несъедобном, например о политике или науке, как он становится в тупик или заводит такую философию, тупую и злую, что остается только рукой махнуть и отойти».

40

И все — это вполне неизменно было собственно так и никак иначе, и столь немногое хоть как-либо более чем зримо, считай на деле стало сегодня выглядеть более-менее полноценно совсем уж ведь вовсе именно что по-другому.

Хотя, в принципе, кое-чего разом сдвинулось с той считай что мертвой точки как раз с тем самым весьма благословенным появлением всяческих и всевозможных новоявленных живых картин, чуда технически развитого века — синематографа.

Однако все то, что хоть с какого-либо бока, было касаемо той, как правило, чертовски одиозной официальной пропаганды…

Нет, именно тут само собой, разумеется, все и стало сколь безудержно на редкость во всем еще полностью так совсем уж явно иначе…

Промывать мозги ныне стали, куда и впрямь многозначительно жестче, хотя и поверхностнее.

Да вот, однако, все тут дело было именно в том, что личную душу при этом, считай загодя сходу же отменили мимоходом ее заменив целевым устремлением насквозь пронзенных острием идей восторженно трудящихся масс.

Причем сильнейшее чувственное воздействие тех самых до чего ведь наглядных образов на ту удивительно простую и крайне неказисто наивную душу человека было на редкость четко и чутко подмечено еще, тем далеко никак не вчерашним же днем.

Уже в пору раннего Средневековья духовные поводыри серых и неграмотных прихожан непременно вот обратили самое пристальное свое внимание, насколько жития святых, ярко и красочно расписанные на церковных иконах, более чем неизбежно оказывают весьма значительное влияние на саму душу исключительно невежественного, полудикого человека.

Товарищ Ленин не зря как-то сказал:

«Из всех искусств для нас важнейшим является кино»

Знал он, о чем это именно ему тогда довелось сколь надрывно разом-то прокартавить, поскольку тот первый большевистский вождь всецело являлся, хотя и тошнотворно гнилым, а все ж таки вполне полноценно образованным, зрелым интеллектуалом.

Да, именно этаким образом, то уж всегда само собой ведь и было, а можно сказать и поныне, как есть кино и телевидение есть самый важнейший элемент в распространении какой-либо единственно верной правды.

Причем ничем на деле не опровергнуть сей всецело бесспорный, исключительно аксиомный и весьма же, кстати, простейший жизненный факт.

И, конечно, это как есть верно работает совсем не на одну ту разве что сторону сколь еще откровенно и впрямь всесильного зла.

Поскольку само изобретение воспроизведения музыки и изображения не несет в себе ни зла не добра, а только лишь разве что как есть оно весьма вот свидетельствует о некоей новой эре в истории развития всей человеческой расы.

И всякое живое изображение может быть прекрасным источником зрелой духовности, или расточителем липкой пошлости тут все будет зависеть от одной лишь личной индивидуальности того, кто творчески создает какую-либо аудио или кинопродукцию.

41

Но то, что при этом вполне ведь является чисто железным же фактом так это, как раз именно то, что кинематограф и музыка самого различного жанра и впрямь-то, пожалуй, до чего еще непременно разом затрагивают тонкие струны многих и многих сердец.

Причем им — это и вправду дано, и вовсе-то никак не на каком-либо чисто вот мнимо безликом и полувоображаемом уровне, как это подчас происходит с довольно-то многими произведениями художественной литературы.

Раз, в данном самом конкретном же случае это считай на деле становится истинной явью, причем, в том числе и из-за своей исключительно так конкретной общедоступности всем слоям общества, а не только какой-либо интеллектуальной элите.

Однако при всем том никак нет, никто тут ради одного красного словца буквально-то на корню разом не отрицает, то сколь на редкость широкое и благотворное влияние художественной литературы.

Но при всем том надо бы тут чисто уж сходу верно заметить, что вполне ведь всерьез донельзя нагляднее оно повлияет на сознание всякого человека, разве что коли все ее образы более чем достоверно оживают во всех тех окружающих какого-либо индивидуума праведных людях.

Ну а во всем остальном скорее уж той подчас изумительно хорошей эстрадной музыке, а также и всем тем талантливым, и впрямь-то, разом, берущим за душу фильмам и будет непременно на деле доступно, в той самой доподлинной мере, всецело придать вовсе-то неброско простой и неразвитой человеческой натуре несколько большее совершенство самых искренних чувств…

А как раз по этому поводу им и будет дано хоть в чем-либо явно уж еще поспособствовать, куда как есть значительно большей чистоплотности всех тех всецело обыденных и сколь откровенно простых и повседневных людских помыслов.

И все ж таки иногда (в случае того чисто искусственного насаждения общественных предрассудков любого рода и толка) и может вот медленно, но верно, постепенно же происходить самая явная деградация буквально именно что всеобщего человеческого духа.

Раз уж вместо той большой и светлой правды ему как есть, и впрямь до чего сметливо подсунут дешевую аппликацию в стиле «просто, понятно и доступно всем».

42

И так оно иногда ведь еще случается как раз оттого, что целое учит и вдохновляет ко вполне полноценно реальному душевному подъему.

Ну а те исключительно же рваные клочки расхожих истин запросто затем приучат человека к нигилизму, а точно также и тому почти бессознательному отрицанию природы как сложнейшей структуры, в дебри, которой попросту вовсе нельзя сходу вламываться носорогом.

Ну а коли вообще чего и будет возможно так это разве что довольно-то осторожно расчищать себе путь посреди всех ее бескрайне и по сей день чересчур запутанных зарослей.

И вот чего уж именно пишет по этому поводу писатель Сомерсет Моэм в своем романе «Луна и грош»:

«Неужели, по-твоему, красота, самое драгоценное, что есть в мире, валяется, как камень на берегу, который может поднять любой прохожий? Красота — это то удивительное и недоступное, что художник в тяжких душевных муках творит из хаоса мироздания. И когда она уже создана, не всякому дано ее узнать. Чтобы постичь красоту, надо вжиться в дерзание художника. Красота — мелодия, которую он поет нам, и для того чтобы она отозвалась в нашем сердце, нужны знание, восприимчивость и фантазия».

Да только фантазия та должна быть именно во всем как есть многоступенчато развитой и полноценно творческой, а не сколь откровенно восторженной или совсем бесцельно, умиленно прекраснодушной.

Всякая чувственная сладостность, основанная не на разуме, а на блаженных эмоциях всего-то навсего радость неземного бытия в окружении весьма ласковых чьему-то крайне наивному сердцу иллюзий.

А между тем в тех уж самых тяжких условиях отнюдь никак не сытой реальности всякому высокому духу нужно иметь железобетонно твердую опору на этой и впрямь отвратительно грязной земле.

То есть, вовсе же не у кого явно не выйдет до чего еще гордо парить в облаках праздных фантазий и при этом вполне верно видеть то, что происходит где-то там далеко внизу.

Причем с высоты всего того праздно сытого блаженно несведущего жития-бытия сколь многое подчас вот видеться слишком мелким и ничтожным…

А как раз потому и бесцельно калечить кем-то уже до того вдоль и поперек искалеченные людские судьбы и будет кому-то казаться самым что ни на есть благородным и праведным делом.

Есть люди до чего фанатично стоящие именно за добро, однако никак уж при всем том вовсе не понимающие, что сам этот их исключительно слепой фанатизм буквально во всем намного лютее самого лютого зла.

Да и вообще всякая естественная простота светлого ликом добра может быть выкуплена одним разве что весьма тяжким интеллектуальным трудом, и ему обязательно должно будет оказаться всецело уж до конца так явно продуманным.

Ну а иначе чувство блаженного полета для всего человечества… запросто может продлиться и куда ведь подолее, нежели чем те несколько так каких-либо самых же злосчастных секунд.

43

И всякое то или иное на редкость строгое идеалистическое препарирование всей той сколь повседневно нас окружающей действительности есть сущее же снятие с нее всей ее волосатой и шершавой шкуры.

И главное, именно как раз когда будет она полностью освежевана, буквально всякий человек разом сможет еще вероятно ведь разом оказаться на этой земле чем-либо нисколько вот совсем не нужным и попросту исключительно лишним.

Природа, в конце концов, именно так полностью сжив со света, весь род людской, до чего сходу же сделает из него одно то еще мертвое ископаемое в своих глубочайших недрах.

И совершит она это попросту именно что совсем не стерпя над собой того самого крайне простого тупого насилия, а тем паче дико же беспощадного научно-познавательного измывательства.

Причем, прежде всего это произойдет как раз из-за безнадежно глупой нашей привычки — все, значит, разбивать на куски, дабы затем наскоро склеивать его заново, но во всем непременно «по-своему».

А между тем подобное поведение никак не свидетельствует о некоем явном наличии наивысшего разума, а скорее как раз о полном презрении к самому как он есть инстинкту самосохранения.

Человеческий разум — это вообще, прежде всего, умение идти против всех законов природы.

Ну а это значит, что люди могут сколь запросто и бездумно уничтожать созданное миллионами лет эволюции и считать это великим счастьем прогресса.

А впрочем и вообще кое-кто может только ведь сурово возгордиться всею своей вполне наглядной победой над чудовищной дикостью до чего уж совсем вот нелепого прошлого.

Причем, то самое доселе бывшее над всем и вся безоглядно главенствующим строго естественное — ныне бы надо как есть попросту разодрать в те еще самые мелкие клочья.

Ну а затем и более чем наскоро его весьма успешно как есть мастерски улучшить, потому, как ранее оно было слеплено вовсе вот бессовестно же примитивно и явно наперекосяк.

И кое-кому со всей очевидностью кажется, чем-либо на редкость безупречно достойным и разумным — поначалу так все, то ныне существующее до самого основания под самый корень изощренно разрушить, разбив все уж чьи-либо составные части на всяческие те наиболее мелкие, мелкие его осколки.

Ну а лишь затем и составить в уме самый подробный и до чего же основательный план, как это именно его во всем том дальнейшем более чем посильно переоформить заново в некое единое, разумное, но главное — теперича как раз-таки чисто во всем по-нашенски скроенное целое…

44

И нечто подобное явно находит самое же доподлинное отображение во всей культуре и искусстве, но прежде всего это более чем незыблемо касаемо самых различных аспектов всякой той или иной истинно на редкость вполне разнообразной человеческой натуры.

Раз у нее довольно умелой и верной рукой более чем ведь безукоризненно, считай что наскоро отсекается все, то в ней разом кажущееся несколько чрезмерным и полностью излишним.

Ну а как есть более-менее раскрытыми до самого уж логического своего конца при этом передаются разве что те наиболее наглядные, и самые сколь еще поверхностные черты чьи-либо душ и тел.

Причем в этаком ключе все это кое-кем весьма задушевно производится исключительно ради того, дабы далее вовсе-то затем не составило ровным счетом никакого труда со всех видимых сторон, куда выпуклее в людском характере разглядеть именно те единственные ведь до чего крайне кому-то действительно нужные признаки.

Ну а дабы сколь стояще их распознать, кое-кому и впрямь нужно бы всецело перечеркнуть, то, что чрезвычайно же излишне усложняет всю ту довольно-таки сложную картину мироздания.

А между тем каждый отдельный человек — это целая вселенная и его единственную и неповторимую индивидуальность никак уж нельзя рассматривать как один лишь только тот мелкий болтик в огромной государственной машине.

Ну а единение масс под широко развивающимся флагом борьбы со всею той жуткой скверной чудовищно загнивающего классового общества это, прежде всего создание тех еще чересчур ярких миражей в безводной пустыне…

Правда, понятно, что кто-то как-никак а всецело же захотел разве что только как лучше, а тот самый плачевный результат он уж явно не от нежелания совершить благо, а от общей неопытности и как есть на редкость вот самонадеянного оптимизма.

Хотя на самом-то деле из подобного рода рассуждений и впрямь-таки чисто поневоле получается одна слащавая и гнилая полуправда, в которой более чем многогрешно навсегда утопнет все неискусственное, никем наспех непридуманное, а останутся на самой поверхности одни те весьма остро выпирающие наружу чисто аморфные и исключительно же наилучшие намерения.

И будут они донельзя остро торчать из каркаса убогой действительно именно что те еще кем-либо до чего жестоко же сломанные ребра…

И самой уж заглавной первопричиной всему тому является как раз именно то, что самая настоящая жизнь вовсе не празднична и вполне праведным образом ее ведь следует где-либо отображать именно безо всяких прикрас и визгливых восторгов.

Ну а кроме того и без какой-либо чересчур унылой и крайне назойливой схематичности…

А иногда происходит и то самое попросту невероятно же суровое выпячивание именно тех людских черт, которые до чего явно хотел всеми силами со всем тем мясом для пущей наглядности разом выдрать из всей той повседневно окружающей его действительности их никак не в меру блаженный духом, весьма добропорядочный душка-автор.

45

Яростные устремления гения Чехова по тому сколь еще бескомпромиссному же устранению всех и всяческих ростков праздности из широчайшего поля какой-либо вообще общественной жизни русского общества наиболее наглядно и верно переданы как раз-таки в трех его пьесах.

Причем они-то для всего своего собственного поколения и века отнюдь не являлись ничем, собственно, большим, кроме как теми приторно же страстными агитками, хотя вместе с тем и без тени сомнения вполне так полубезумно гениальными произведениями величайшего искусства.

То есть, весьма же более чем допустимо, что для некоторой части публики они, может, и были одними и только совсем беспримерно виртуозными шедеврами пера великого гения своей эпохи…

Однако в широко открытых и ясных, словно синее небо очах откровенно довлеющего в то самое время большинства посетителей тогдашних театров тем пьесам явно было дано сходу уж разом предстать именно в виде феноменально наглядного подтверждения наивысшей и вездесущей правильности и без того повсеместно витавших тогда в воздухе страстных идей.

А главное, речь тут идет именно о той на редкость безгрешной, а главное — излишне же воинственно классовой справедливости.

Да только идейки те были остры, впрямь-то словно ножи.

Ну а как раз посему и самая срочная чья-либо надобность их весьма ведь изумительно скорейшего прилаживания к суровым реалиям житейской действительности и привела к самым страшнейшим тяготам народа во времена бесконечно долгих лет невероятно чудовищных испытаний и лихолетий советского периода российской истории.

46

И главное, чего еще может быть тут на деле хоть сколько-то уж нисколько никак неясного и непонятного…

Раз демагогии всеобщего трудового сподвижничества был, безусловно, и впрямь как штык же совсем неотъемлемо нужен, как раз тот вот сколь безупречно надежный, и как есть еще успешно и безотказно работающий великий катализатор.

И очень даже искренне жаль, что столько большого таланта было некогда вовсе без пользы истрачено лишь ради того, дабы весьма наглядно и подробно со всех сторон передать всю ту нисколько непотребную словесную фальшь!

Советский лозунг «Слава труду!» — более чем явное чеховское наследие, самое глубокомысленное производное всех его великих пьес.

Однако и другие авторы тоже зачастую ловят один лишь, как он есть лейтмотив современной общественной жизни, но вовсе не саму ее вполне до конца во всем на редкость полновесную суть.

Причем почему-то именно от духовной и физической сытости автора во всем его творчестве затем и проявляется вся эта немыслимо твердая убежденность в той как-никак самой ведь неотъемлемой необходимости до чего уж смело обогатить весь этот мир какими-либо несусветно популистскими идеями добра и света.

И это как раз из-за них Пикассо и нарисовал свою голубку мира, а не отобразил на широком полотне развалины города после той, не дай уж еще Бог некогда на деле приключившейся всесокрушающей ядерной войны.

И это именно Брэдбери в своих «Марсианских хрониках», как и во всем своем творчестве, довольно-то верно предвосхитил весь тот чисто же дальнейший крен этой нашей нынешней цивилизации в сторону самого, как есть полнейшего медленного, но верного чисто техногенного саморазрушения.

47

Причем всякая та неимоверно грубая утилитарная восторженность и впрямь-таки сходу же расхолаживает всю ведь душу современного человека.

И это одни разве что те весьма яркие положительные эмоции, что вполне разом окажутся, полностью настояны на одном лишь том весьма благочестиво мыслящем разуме, до чего еще явственнее сходу отобразят всю полноту человеческих чувств.

А как раз потому, собственно, всем им и должно будет всецело так явно послужить всяческому, как есть только лишь дальнейшему же развитию всей той истинно настоящей и разумной, а не той весьма приторно ласковой духовности.

И вот как именно здраво и умело передает все вышеизложенное автором этих строк великий писатель Иван Ефремов в своем романе «Лезвие бритвы»:

«Уметь видеть, но не пытаться сложить из виденного целое, превратить в реальность, заставить поверить в него силой труда и таланта. Наоборот, они стараются рассыпать целое на крохи. Разбить вазу, чтобы любоваться причудливой формой черепка. Выбрать из живой игры светотени изображения две-три черты, пару красочных пятен и назвать это именем целого, заменяя мудрость собирателя красоты умением анатома. Это неизбежная расплата за разрыв с природой, с ее изменчивой игрой форм».

А впрочем, да, может, то само собой и являет самый верный образец той самой на редкость и впрямь более чем доподлинной правды…

Поскольку на деле есть хоть какая-то вполне уж реальная возможность, что в буквально любой, пусть даже и самой примитивной игре с человеческим сознанием всенепременно порою возникает некое псевдоподобие внешнего развития.

А все-таки на деле смотрелось оно сколь ведь жалко и убого, а потому и близко ни в жизнь, вовсе-то было ему не достичь тех как есть считай изначально всею культурой перед всяким представителем нынешнего человечества отнюдь уж никак не наспех поставленных задач.

48

Однако это как раз искусство, что более чем неимоверно доверху переполнено той еще лучезарной патокой вездесуще приторной слащавости, подчас и вытравливает из самых глубин человеческого сознания фактически издревле в нем имеющейся дикий хаос, да только разве что чисто внешне, а не глубоко изнутри…

Причем это как раз собственно же шлифовке чисто внешних форм сознания ныне и предается и впрямь уж самое максимально первостепенное значение…

А между тем внутри каждого сосуда мысли и сегодня точно также кипит точно тот набор сколь древнейших страстей.

А та ныне уж сегодня существующая культура вполне всерьез занята никак не их весьма вот изощренно суровым укрощением, а разве что самым умиленным распылением истинно вездесущей ангелоподобной сердечности.

Да еще речь тут явно идет как раз о том уж совсем до чего безрадостном насаждении того ведь как оно есть исключительно внешнего благочестия.

И все это к тому же всецело предназначается разве что ради неких избранных, а для всего того остального общества главным критерием, как и во времена суровой первобытности, так и остается одна лишь беспрестанная добыча и собирательство.

И те самые откровенно простые граждане о чем-либо лучшем и светлом почти и не думают, поскольку все их сознание занимает один только быт и точка.

Причем тех самых тупых и праздных обывателей ни на что другое нисколько вот явно уж никак не перенаправишь, зато им и вправду можно было довольно-то многое весьма же слащаво разом наобещать.

Да еще и в таком, собственно, виде как будто бы всему тому и должно было вскоре уж стать считай так полностью естественной частью обыденной реальности, само собой разумеется, фактически как есть попросту, именно завтра.

Причем те, кто разве что самих себя на редкость старательно вычистил от всей грязи окружающей жизни, вовсе не смогут отговорить народ не идти по этой до чего узенькой и скользкой тропинке совсем уж разом еще вполне вертикально вверх.

А впрочем, движение это будет совершенно же и впрямь разве что относительно мнимое…

Раз той серой толпе только и окажется сходу под силу хоть как-то ведь одолеть один и лишь весьма пологий и близко уж совсем небыстрый подъем.

Причем в этом деле именно воспитание и есть как раз-таки тот самый наиглавнейший фактор, всеобъемлюще формирующий всякое новое человеческое сознание.

Однако всякая современная нам цивилизация никак пока вовсе не намерена на деле, а не на словах действительно перевоспитывать всякого простого обывателя в духе любви к высоким материям, поскольку им тогда, ясное дело, станет на редкость сложнее до чего еще бессовестно же манипулировать.

А между тем кое-кому и поныне ведь надобно с точно той абсолютно величайшей легкостью сколь нахраписто управлять буквально вдоволь по всех нашу душу имеющимися социальными механизмами.

Поскольку все то общество, именно что вне всяких сомнений уж сколь весьма основательнее разом потребует несколько вот иного к себе отношения.

Ну а заодно и начнет оно вполне и вправду на деле осознавать всю полную несуразность нынешнего своего обустройства, при котором вся власть во всем мире сосредоточена в руках кучки олигархов, чье крайне неповоротливое сознание вовсе не ищет какой-либо достаточно надежный и спасительный выход из явно уж давно более чем устрашающе назревающего экологического кризиса.

Ну а, кроме того, всякое довольно громоздкое техническое развитие без какого-либо хоть сколько-то соответствующего подстегивания со стороны внутренней и со всех видимых сторон истинно изящной культуры, в конце концов, всех нас сколь еще явственно выведет именно что на тропу войны со всей вселенной.

И победителям, вполне последовательно и старательно изничтожившим весь озоновый слой, затем как-никак так тогда еще предоставится самая что ни на есть прискорбная участь диких же окаменелостей в тех пока вот только грядущих геологических слоях матери-земли.

Да и мировоззрение тертое и перетертое в поисках всяческих материальных благ имеет форму до самых дыр облезлой, видавшей многие виды ресторанной скатерти, и в этаком виде оно не золотой век, а куда скорее век золотушный, не дай-то Бог на всех нас вскоре сколь нездраво само собой разом накликает.

«Святое потребление», как принцип славного существования, в том числе и во благо всех тех будущих людей ни в чем и близко никак не сгодится, как некая верная формула вечного процветания рода людского.

Поскольку как раз-таки нечто подобное и окажется той еще до чего безнадежно гигантской ловушкой, в которой все человечество всенепременно увязнет, и если не головой, то, по меньшей мере, одной из своих бесчисленно длинных «оконечностей».

49

И коль скоро тот словно бездонная пропасть глубокий экологический кризис может хоть чего-либо на деле в общем-то уж явно пока обождать, а именно того почти ведь вовсе совсем неминуемо своего только лишь пока грядущего часа…

Однако при всем том нельзя исключить и тот на редкость весьма вот ужасающий казус, когда в руках у фанатика и идиота, и вправду может вдруг оказаться так называемый «волшебный ключик» самого отвратительного шантажа перед всем остальным миром, который, как известно, попросту повсеместно состоит из всецело же различных стран и народов.

Да только все они до чего намертво привязаны стальными тросами всего этого нашего нынешнего времени к величайшему чертовому колесу исключительно так невероятно быстрого технического прогресса…

И пока что несет оно нас вертикально вверх, но все это происходит разве что именно здесь и сейчас, ну а что, собственно, будет способно с собою принести все, то не самое близкое к нам ныне грядущее, про то и знать никто, уж заранее, ясное дело, и близко вот нисколько не может.

50

Однако чего это тут не говори, а для того самого новоявленного Архимеда всяческих точек верной опоры слишком ведь много нынче, как есть было сколь делово загодя разом заготовлено.

Ну а как раз чисто потому и та всем никак на деле небезызвестная метафора может, безусловно, и вправду-то явно так стать до чего полноценной и безнадежно безотрадной реальностью.

И на роль этакого ярого изобличителя «ВСЕОБЩЕГО ВЕЛИКОГО ОБМАНА» всех прошлых времен и народов вовсе-то совсем не обязательно, что уж будет из-за всех своих сил вполне еще будет способен претендовать разве что тот некий большой политик.

Нет, кем-либо подобным может стать и тот на редкость нескромный обладатель истинно чудодейственной вакцины, имеющий весьма действенное противоядие супротив именно что им и созданного, а несколько позже его же подручными во все края и веси хитроумно разосланного чрезвычайно смертоносного вируса.

А тот, кстати, вполне однозначно и будет способен разом вот оказаться гораздо более живучим, нежели чем буквально-то всем, как есть совсем небезызвестная сибирская язва.

А то, что тот человек работал не на себя лично, а на свое правительство, вовсе не сможет полностью уничтожить каких-либо его собственных идей по всему тому именно что дальнейшему применению тех самых более чем успешно им сколь капитально разработанных боевых вирусов.

Но все это, конечно, одни лишь те чисто уж отдельные предположения самого нигилистического толка, да только как-никак, а тех полноценно реальных возможностей действительно сотворить бед всему человечеству в связи с тем еще всемогуще титаническим техническим переразвитием может на деле приоткрыться слишком-то безотрадно, вовсе до чего еще немыслимо много…

51

Мирные воды большой науки так ведь и бьются о берег доселе неведомого и постепенно размывают его, однако о том, что будет способно как-никак, а разом вдруг оказаться в руках у грязного пирата, что весьма уж ловко возьмет на абордаж все то, что и впрямь весьма наглядно является «судном всеобщих трудов тяжких»…

Нет, обо всем этом мало, кто ныне действительно вполне так заранее думает, поскольку главное для современной науки — одолеть в неравной борьбе с природой все те препятствия, что ныне разом вот загораживают славные подступы к тем наиболее заглавным ее загадкам.

Ну а сама мысль постепенно же обеспечить всему роду людскому хоть сколько-то достойное и поистине приемлемое грядущее является для современных ученых разве что исключительно так явно второстепенной.

Да только как бы это не уплыть всем нам в одно то чудовищно нелепое небытие со всем этим нашим сегодняшним весьма уютным и благим на одну злобу дня безнадежно же скороспелым подходом ко всему тому нас ныне-то везде окружающему!

Смерть одного индивидуума это треклятая неизбежность, но смерть всего человечества из-за тупого и самодовольного головотяпства главных заправил большого общественного котла…

Нет, коли по их недочету и недосмотру он вдруг разом взорвется, то вот найти самую спешную панацею тогда уж окажется совсем никак именно что невозможно.

В великой спешке хорошее противоядие от всей этой нашей чисто людской глупости этому миру вовсе так будет попросту до чего уж и вправду затем не найти.

Причем в дикой погоне за тем в единый миг ускользающим временем весь род людской может уж сколь отчетливо для самого себя разом сходу найти именно что вот чисто свою страшно длинную тень.

То есть, даже если и будет нужен один как-никак, а самый тот безумно короткий месяц…

И это истинно уж вовсе нисколько немного…

Да только коли все человечество по тому самому полностью объективному анализу сколь еще неизбежно до конца разом вымрет всего-навсего через какую-то пару-другую недель…

И вот какой — это тогда от данной всесильной вакцины и впрямь на деле окажется весьма уж более-менее действенный прок?

Великие эпидемии уже имели место в прошлом и сегодня мы точно сколь значительно лучше ко всему тому явно готовы…

Может оно и так…

Но нет, то будут никак не те огромные траурные процессии из убитых горем родственников, скорбящих по тем до чего внезапно же умершим…

Нет такому тогда точно ведь совсем никогда не бывать…

Раз вся наша планета тогда уж сходу превратится в единый и более чем прискорбный могильник для всей человеческой расы.

Причем дело тут оно не только в каких-либо чисто природных делах.

Раз и сам человек вполне реально способен на деле суметь полностью продуманно и сознательно сходу же сотворить те самые, куда поболее умные вирусы, от которых никакая марля попросту и близко так абсолютно не поможет, имея при этом в виду фатальное уничтожение неких вражеских городов…

Но враг он разве что для одного человека враг, а для вирусов ни друзей, ни врагов вообще уж нисколько попросту не существует.

52

Да и безо всякого биотерроризма вполне может и то как есть, собственно, разом явно еще статься, что у нас впереди не одно то истинно светлое титанически невероятно совершенное технологическое грядущее.

И всяческие радужные о нем прогнозы не более чем то самое крайне бестолковое гадание на кофейной гуще.

И может мы и впрямь на самом деле просто идем и идем вслепую вперед, совсем не осознавая то, что впереди может уж и не быть фактически ведь абсолютно так ничего.

То есть то самое весьма уж техногенно переразвитое грядущее оно совсем так сродни занесенному над головой топору.

Причем, в том числе и потому, что никак существует возможность, что кто-либо запросто еще безнадежно сгубит великую массу народа простым устранением исполнителя каких-либо полностью обыденных и самых рутинных действий.

И вот именно как раз тогда, сколь вальяжно и нагло усевшись на его место, террорист и впрямь-то до чего сходу задаст жару действительно многим, в чем-либо как есть безмерно перед ним даже и безо всякой вины провинившимся людям.

И где и когда вот уж только разом затем последует тот как пить дать вовсе совсем неминуемый грядущий удар, заранее на глазок не предскажешь, да и навскидку ни в жизнь не определишь.

И кстати, снова хотелось бы разом так подчеркнуть, что уж сделать нечто подобное может и человек, безусловно, далекий от каких-либо фундаменталистских кругов.

А именно тот психопат, что в том почти уж гордом одиночестве разом взял себе на вооружение философскую систему, сколь еще смело его зовущую к массовому изничтожению всех своих до чего беззаботно порхающих по жизни сограждан.

А посему из всего вышеизложенного само собой разом уж следует, что тот наиболее максимальный контроль в этаком новом техногенном мире, это попросту говоря, та исключительно элементарная жизненная необходимость.

53

А между тем есть и те средства массовой информации, наличие которых в условиях вовсе ведь никак невзыскательной и полностью ныне фактически бывшей природы вещей было абсолютно уж явно никак так не предусмотрено.

А между тем все их досконально так продуманное применение, в том ключе, как некогда всесильные диктаторы использовали новейшие (на тот момент времени), технические приспособления, будь то кино или радио, в конечном итоге может оказаться весьма ощутимой угрозой миру и спокойствию в сытых и хорошо обеспеченных, а именно потому и крайне беспечных странах Запада.

И кто-то, конечно, вполне может и впрямь совсем сгоряча разом спросить, а откуда это теперь всему тому нынче отыщется место в этой нашей современной технически весьма славно подкованной жизни?

Да вот ведь как только, считай повсеместно разом станет более чем безнадежно до чего плохо же с климатом и природой — то это как раз тогда те самые новоявленные суровые горлопаны, словно те вши, тут же сами собой сколь незамедлительно разом и заведутся!

Причем, как то не раз ранее явно бывало в том не столь уж совсем отдаленном прошлом, технические новшества вновь еще разом послужат именно тем безупречно верным способом для, куда поболее плотного охвата населения диким злом день ото дня себя взвинчивающего варварства.

И уж всему тому чрезвычайно возвышенному и одухотворенному искусству в этаком деле при всем том будет разом предоставлена одна из тех наиболее главенствующих и исключительно важных ролей!

54

О, это и впрямь более чем безнадежное и самое уж чудовищно безнравственное отклонение от буквально всех на этом свете когда-либо вообще еще доселе существовавших общественных норм.

Да вот однако на самом-то деле всем тем на редкость естественным и всецело незыблемым правилом жизни разве что только ведь и является то практически беспроигрышное устремление носителей высоких муз ко всем, тем белоснежным вершинам высокой духовности.

Однако порою бывает данное устремление и весьма так откровенно жалким, причем даже и при всей своей глубочайшей искренности, что вовсе, однако, не умаляет доподлинного благородства всех тех самых изначальных же намерений.

И так оно еще и потому, что кое-чего и от таланта тоже ведь явно на деле зависит, как и от той самой вполне настоящей большой высоты полета чьей-либо безмерно воспаренной к звездам творческой фантазии.

И ведь самым ярким примером всему тому может уж послужить «Обитаемый остров» режиссера Бондарчука.

Однако бывает и наоборот!

А именно когда тот истинно возвышенный гений до чего звучно и наглядно разом уж начинает всячески создавать идеально слепленные из крови и плоти иллюзии, которые затем и будут чествоваться целыми поколениями.

А нечто подобное между тем сколь еще безнадежно сходу разом отравит жизнь целой империи.

И уж, ясное дело, случится все это как раз из-за тех, считай добела «раскаленных, словно лава» инсинуаций, до чего смело всею силой влекущих в гиблую и непроглядную мглу сущего кровавого безвременья.

Ну а нечто подобное и близко не то, чтобы, скажем так вовсе вот наспех, пусть и в серо-белом же варианте весьма полновесно отобразить всю ту чрезвычайно брутальную суть самого доподлинного лика всего того чудовищного гитлеризма.

55

И вот, как говорится уж несмотря на то, что всякое высокое искусство доподлинно превыше всей той самой элементарной пользы, которую оно нам всегдашне разом так преподносит…

Да только все же совсем неотъемлемо следует довольно-то пространно и всесторонне считай до конца именно что вполне разом сходу весьма взвешенно констатировать.

Никак не иначе, а тот чисто техногенный фактор, появившийся за последние сто лет, собственно должен был всецело обязать интеллигенцию, и впрямь ведь разом начать, куда пристальнее смотреть на любые искрометно одухотворенные вещи, в том числе и с точки зрения их сколь еще определенной весьма уж явной их социальной полезности или сущей вредности.

И всякое то более-менее безупречно разумное изменение в тех довольно-то давно всеми признанных общественных началах более чем однозначно так должно было внутри себя содержать то самое полноценно здравое и чисто утилитарное зерно.

А все потому что буквально любые благие фантазии, коли их совсем незавидной судьбой вполне уж и вправду станет борьба с темным прошлым станут вместо света изливать тьму в души тех, кто стремился найти лучшее никак не удосужившись хоть как-либо при этом совместить желаемое со всем тем разве что возможным и на самом-то деле реально осуществимым.

Идеи вселенского добра будучи свирепой силой разом уж сходу втиснуты в узкую щель вовсе небезызвестной и впрямь до чего только насущной действительности, при всем том разом окажутся, чисто так чудовищно навек деформированы.

Широта и ласковая простота книжного формата объясняется именно тем, что внутри него нет вовсе-то никаких существенных препятствий, а если они и есть, то их можно запросто именно что полностью как есть в единый миг раз и навсегда устранить.

И при этом все уж будет выглядеть на редкость во всем достоверно!

Да вот, однако, то были разве что одни блики и разноцветные миражи!

Ну а чтобы на деле, а не только считай еще внутри некоей полупрозрачно пустой умозрительности как-никак уж добиться должных успехов в том неизменно полном подводных камней царстве всякой реальной жизни нужно было, совсем по крупице и можно сказать ногтями выдирать из серости и мрака яркий свет всего того весьма многозначительно нового.

А то между тем само собой всячески подразумевает явную необходимость для довольно-то многих больших писателей исключительно ведь беспрестанно всячески уж изводить всю ту чертову темень сущего невежества.

Но что и впрямь-то касаемо всяческих сколь капитальных и многозначительных планов по сумасшедше быстрому преображению лика простого народа, то уж при чисто внешней прелести в них был именно тот довольно существенный недостаток, а именно полное отсутствие всякого здравого смысла во всем, что соотнеслось тех самых исключительно конкретных и чисто житейских вещей.

Но кто-то чисто по-шамански верещал и верещал о том, что нужно вот разом слиться всею душой со всем тем крайне простым людом…

А между тем самую верную рукой вычищать до должного блеска весь тот общественный нужник, вполне нужно бы разве что уж находясь именно на своем родном месте, а в чисто поле выходить с косой всегда ведь положено разве что тому, кому это занятие приносит домой хлеб насущный.

Да и вообще стенания великих душ, запертых «в темнице лютой общественной несвободы», нисколько не могли донести до большей-то части всего того дореволюционного общества хоть какие-либо безупречно здравые мысли о медленном но верном преображении всех существующих реалий во что-либо более яркое и столь безыдейно многозначительно светлое.

Ну а когда вместо всего того разом начинается тот считай попросту чудовищный ураган, что ко всем чертям попросту подчистую вовсе-то безжалостно разом снесет все то доселе с таким трудом воздвигнутое прежнее и былое…

Нет, уж сколь вполне безответственно как раз-таки данные вещи и называть не совсем удачным опытом по общему улучшению всей общественной жизни…

Да и адские муки людские никакими глубочайшими (в сырой глине быта) самокопательными изысканиями добра быть уж хоть как-либо оправданы, ну и близко ведь нисколько не могут!

56

Тем более что все те исключительно на редкость довольно плодотворные поиски некоего того единого и общего на всех светлого пути явно не могут сводиться ко всему тому чудовищно ярому насилию над всею той именно что от века полностью уж безбожно как есть считай одинаково во все века и эпохи существующей действительностью.

А кроме того в корчах и муках наспех и сгоряча воспламененного революционным духом общества рождается один лишь тот сущий так кромешный ад.

Ну а для того вполне стояще успешного улучшения всех общественных отношений нужны были совершенно иные совсем не революционные рамки, поскольку ничем добела раскаленным — клеймо былого рабства никогда и близко вовсе не вытравишь.

Ну а в связи с тем коли кто-либо до чего же недвусмысленно выступает с «бравыми идеями» самыми ударными темпами весьма ведь скоропалительно приступить к мерам неистово агрессивного подавления всего того и поныне сколь невообразимо широкого общественного зла…

Имея при этом в виду именно то, что во все времена почти неизменно так пассивно и вяло, едва волоча ноги крайне же нехотя переступало из одного века в другой, лишь иногда и только частично более чем неспешно при этом меняя чисто внешнюю форму, но никак не внутреннее свое содержание.

И, кстати, вот еще, что при тех самых весьма многозначительно резких и крайне жестких переменах явно не происходит какое-либо довольно-то существенное переосмысление той считай всем уж доселе на редкость обрыдшей действительности.

Ну а одно вовсе-то крайне незамысловатое встряхивание общественной жизни, исключительно схоже с землетрясением, однако трясутся при этом не хлипкие строения, а людские судьбы.

Причем совсем ведь неизменно, а те вполне как-никак явно сопутствующие данным общественным потрясениям пожары именно что начисто и в единый миг попросту выжигают сердца и в этом пламени гибнет не жалкая темень минувшего, а яркий свет всего того истинно иного грядущего…

Причем у всего того изумительно недвусмысленного и всецело вот вездесуще прежнего недобра разве что вскоре попросту начисто поменяются те самые довольно-то трезво мыслящие хозяева на тех сколь вечно так уж осоловело нетрезвых временщиков.

Ну а сама суть при этом неизменно останется в точности как и была фактически прежней.

И этакого рода крайне безалаберная власть всего-то, что до чего взвешенно и рассудительно вскоре обзаводится довольно весомой и солидной идеалистической прибавкой.

А впрочем, коли она вообще и существовала, то только разве что во имя крайне уж совсем, совсем неприглядного идеологического «окучивания» и доселе вовсе так безобразно праздных и невежественных умов…

И при этом все сознание простых граждан чисто как есть доверху заполняется никогда (В РЕАЛЬНО ОБОЗРИМОМ БУДУЩЕМ) и близко не осуществимыми блеклыми миражами.

А, кроме того, все те, кто мог бы, пожалуй, даже и ненароком вполне умудриться на деле же разоблачить тупоголовых деятелей вездесуще липового и мнимого грядущего счастья, были, считай что незамедлительно переиначены во врагов Отечества, да и всего того вообще честного народа…

57

Вот и вправду, не слишком ли, много сколь разом с лихвой их тогда оказалось — тех уж вовсе так зачастую наиболее светлых духом людей, что были сущими нелюдями, весьма сходу, как есть безо всякого счета отобраны для всех тех стылых бараков в Заполярье?

А бывало и того только похуже: в очень даже немалом их числе совершенно пред той властью невинные люди были наскоро лишены своей жизни, и лишь за то самое, что никак не были они вполне естественной частью серой толпы.

Ну а как раз потому и представляли они чисто гипотетическую опасность для всех тех, кто из нее явно не умом, считай в великой спешке уж сколь еще совсем недвусмысленно вышел.

И вот сколь еще по-свойски из нее выйдя никто из этих людишек и близко затем не захотел, чтобы его в ее ряды кто-либо с самой откровенно суровой силой сходу уж и запихнул, до чего еще навеки, считай так разом обратно.

Причем началась данного рода чисто чудовищная селекция всего населения в том еще самом начале всех тех на редкость безнадежно совсем уж «общественно бесполезных» социальных преобразований.

Да и еще что более чем безответственно осуществлялось все это именно под те никак несмолкаемые литавры бешеного энтузиазма именно тех самых серых масс.

А ведь — это как раз их интеллигенция того времени очень-то с пылу с жару захотела разом освободить от безмерно сковывавших их оков — и надо же, освободила, весьма безответственно лишив все свое государство всякой его былой хоть сколько-то здравомыслящей головы…

58

И вполне может оно на самом-то деле и впрямь-то явно уж быть, что добро и свет более чем беспрестанно маячат на небосклоне далекого грядущего.

Однако, притягивая небеса к грубой и черной земле, сколь беззаботно выпускаешь наружу демонов зла, а они именем считай что именно той исключительно наивысшей справедливости столь однозначно посеют, разве что, куда значительно большее невежество.

Если вот вообще и обучив свой народ грамоте то уж исключительно ради его, куда так многозначительно большего закабаления в рамках тупого рабства, и слепой покорности.

Потому что те массы были и впрямь тогда совсем уж безлико воспитаны в духе чувственного упоения серыми буднями мерцающе бледных реалий.

Явно уж только ведь и живя всю свою жизнь под серпасто-кровавым флагом сущего засилья сумрачно сумасбродной идеологии.

Причем все это как-никак некогда началось именно с тех так и пылающих духом бунтарства апостолов великой художественной литературы.

Чехов, Лев Толстой и Горький вполне искренне стремились разом освободить весь свой народ от истинно же тяжкого (для них лично) на редкость извечного его прозябания в зловонной луже на добрую половину ими самими и вымышленного будто бы вовсе-то поистине невероятно горестного быта.

Да вот, однако, тот таковым был именно уж разве что совсем невообразимо издали.

То есть, тем непосильно тяжким он кое-кому чисто наяву, считай грезился в ярком электрическом свете и впрямь ведь сколь окаянно тягостного на редкость откровенного же неприятия всей той весьма повседневно окружающей каждого из нас более чем беспросветно обыденной весьма ведь вовсе безысходно житейской действительности.

Да только между тем весь этот чей-то до чего уж острый и можно даже сказать орлиный взгляд безвольно и бессильно разве что вот скользил по самой поверхности людского быта, попросту как есть еще, неизменно избегая проникать во всю его наиболее грязную и крайне неприглядную житейскую суть.

59

А между тем русский народ в атмосфере подобного крепостного рабства жил уже все лет триста, четыреста, а посему и не очень он примечал всякое свое совершенно приниженное, бессовестно скотское состояние.

Нет, он, конечно, не раз и не два как-никак восставал, но в том при всем том не было абсолютно никакой твердой системы.

Однако уж так оно было разве что до тех самых пор, пока его более чем спешно не начали поедом есть все те взыскательно ласковые и искрометно добродушные идеалисты.

Алексей Пешков, даже и имя себе подобное из-за всего того большого горя от ума сходу так, ничтоже сумняшеся, без году неделя со всем глубочайшим прискорбием разом ведь и выдумал.

Причем сделал оно это именно дабы со всей желчной горечью сколь до конца, куда полноценнее выразить всю полноту своих всеблагостных задушевных устремлений.

Он и другие подобные ему хотели одного лишь невпример всему тому злосчастному прошлому всегдашне до чего необыкновенно уж совсем вовсе вот непременно хорошего?!

Однако весь тот неподдельно итоговый, конечный результат зачастую более чем напрямую будет зависеть нисколько не от духа добра, заложенного в чье-либо произведение.

Нет разве что от той истинно полнокровной его взаимосвязи с тем как оно есть сколь давно, долгими веками отлаженным, вполне полноценно реальным житьем-бытьем.

60

Ну и какой из всего этого разом же следует сделать и впрямь существенный, да и как-никак нисколько до конца вовсе-то неутешительный вывод?

А собственно говоря, именно тот, что как то само собой чисто так сходу на редкость до чего трагично оно выходит: чеховская «Чайка» — это исключительно же ярко разукрашенная всеми цветами радуги сущая ирреальность.

И именно в ее-то весьма вот призрачном и неверном свете в душах у многих и многих интеллигентных людей начала прошлого века надолго, затем разом засела страшная заноза вполне еще недвусмысленно заключавшаяся в той самой совсем уж нетрезвой мысли о довольно-то быстром переустройстве общественного бытия.

Причем речь тут шла именно о никак исключительно неправдоподобной переделке всех тех и поныне более чем неприязненно существующих житейских реалий в некие иные, куда только поболее сочные и изящные тона.

И как раз уж в связи с тем в чьих-то глазах вдруг, словно бы разом ведь потускнели, покрылись густым темным мраком все те бесконечно долгие тысячелетия «сущей обездоленности», что полностью и навсегда отныне будто бы так и остались в том-то самом незыблемо «тяжком прошлом».

61

Однако все, то вышесказанное нисколько и близко не означает, что автор имеет хоть чего-либо против русских классиков или искусства вообще.

До только как-никак, а ему всецело вот должно было на деле уж разом затем оказаться хоть в чем-либо сколь явственно быть на деле согласованее с той и по сей день довольно-то на редкость нисколько невзрачной обыденностью, а не выпирать из нее длинным и острым гвоздем.

Искусство — оно безо всякой в том тени сомнения всячески так задушевно участвует во всяком том полностью неизменно же должном формировании всего внешнего скелета человеческой натуры!

Поскольку именно благодаря ему он и становится жестче, прочнее и массивнее, да и вообще до чего еще глубоко вовнутрь людской натуры совсем так нередко всякому достойному подобного определения великому творчеству, и вправду на деле бывает вполне суждено заронить некое, как есть довольно-то полезное и доброе зерно.

Да только безо всяческой исключительно серьезной подпитки со стороны окружающих людей ему и близко никак не светит сколь искренне благостно и всесторонне оттенять собой тьму буквально одеревеняющего душу страха за всю свою многогрешную душу и бренное тело.

А тех ситуаций, когда человеку может вдруг и впрямь-таки стать за себя дико же страшно, в этой жизни попросту хоть отбавляй…

62

И вот то, что будет как есть поистине важно это будут ли вокруг какого-либо индивидуума люди вполне способные действительно протянуть ему руку помощи, а не только, к примеру, оценив по достоинству всю его душу и интеллект сходу и впрямь весьма ведь безоглядно прилипнуть к нему глазами безутешно же при этом рыская в диких дебрях его вконец заблудшего сознания.

Тьма времен более чем неизменно порождает загубленные души вечно блуждающие затем вслепую в ярких лучах белого дня.

Однако есть и души восторженно блуждающие посреди облаков чужого творческого вымысла и им при всех тех их исключительно здравых природных задатках и близко не дано будет разом понять сами принципы явно не вычурного существования черной бездны попросту уж чисто бездонного людского невежества.

А именно в том и вся суть беды нового времени, когда белое, считай добровольно сходу уж стало на редкость чудовищно черным.

Причем еще и главное чисто ведь дабы максимально так быстро затем победить густейшую тьму долгих веков беспроглядно мрачного прошлого.

Свет иллюзий сладок и бередит мозг как воздух после грозы, но вся это одна лишь явная пустая блажь.

Простые люди должны бы стать братьями вовсе так не по крови сколь бесовски яростно ими пролитой в борьбе с высшими и будто бы уж совсем нездраво праздными привилегированными классами.

Ну а для того безупречно настоящего улучшения нравственного облика вечно же усталого от его повседневных забот обывателя нужно было, прежде всего, позаботиться о расширении довольно пока узкого его кругозора.

То есть вполне еще надо бы сделать его несколько более разносторонним, а для всего того нужно бы всячески развивать детей, а взрослых при этом вовсе вот ни в едином глазу совсем уж не соблазнять никакими молниеносными социальными преобразованиями.

И коли на деле более-менее реально позаботиться о том, чтобы развитие детского крайне податливого сознания отныне уж пошло по некоему явно иному руслу…

Нет это считай лишь тогда и будет возможно на деле ожидать, что со временем вожди общественно стада и впрямь-то начнут действовать и мыслить вот совсем на редкость иначе вполне отныне искренне заботясь о судьбах своих больших и малых народов.

Но для кого-то всего уж важнее как раз-таки то, чтобы у большого людского стада был тот самый сильный духом и мыслью главный поводырь, а без него им жизнь кажется абсолютно нелепой и крайне так необычайно опасной.

А между тем то чувство полнейшей безопасности, которое уж явно создается именно в том самом случае, когда у всей какой-либо земли и вправду есть некий единый хозяин оно ведь полностью исключительно мнимое.

И все, это именно потому, что тот и близко до чего уж наглядно никак не имеет сто рук и сто голов, а раз так, то он всего-то навсего презренный надзиратель, только лишь всеми силами всячески еще старающийся, чтобы никто не дай Бог не наступил даже и на тень его самого непомерного величия.

63

Тоталитаризм он вообще разве что всячески разобщает личности и замыкает их в самый прочнейший кокон, сплачивая массы разве что в виде чисто аморфного вещества.

Причем людская масса всегда ведь внутренне пуста и бесцветна, а потому и пробуждать ее к великим свершениям это все равно, что звать лютых варваров насаждать свет культуры и разума.

Да и равенство, и братство понятия именно что всецело межличностные, а никак не классовые.

Новое социалистическое общество только лишь до чего уж острее обозначило грани между различными слоями общества.

И нет страшнее беды, чем та ситуация, когда светлым именем раскрепощения масс их спешно заковывают в значительно более прочные цепи.

Ну так при всем том кое-кто на редкость сходу явно делает всякое то разве что нечаянно произнесенное слово сущим святотатством отныне более чем жестоко же караемым, а не порицаемым неким тем ответным словом.

Да уж как-никак, а из совсем обессилевших лап весьма недалекого царизма российская держава считай разом ринулась в объятья некой другой, на редкость откровенно средневековой социалистической тирании.

Ну а нечто подобное было с какой это стороны на него не глянь одним тем до чего безнадежно яростным возвращением во тьму гиблого прошлого сколь наспех сотворенного именно именем некоего чисто же пресловутого светлого грядущего.

Причем никакого широчайшего духовного единения людских душ при всем том явно уж вовсе не происходило, раз то, считай насильственным образом приподнятое над всяким мещанством общество при советской власти разве что лишь напрочь вот весьма деградировало.

Ну а как раз потому и замыкалось то общество в чисто своих исключительно же узких интересах.

Оно ведь и до этого было довольно-то четко и резко разделено, ну а после того как сила агитации полностью победила силу мысли оно и вообще уж попросту до самой невозможности погрязло во всяких твердокаменных догмах.

А как раз потому и всякие мелкие люди, которым и до того еще тяжко доводилось мыкаться при поисках любой даже и самой маломальской справедливости…

Ныне так вообще попросту были считай уж вынуждены всецело так довольствоваться разве что самыми малыми ее крохами.

Причем люди, которые некогда чересчур рьяно прониклись идеей светлого добра, попросту никак не имели его внутри себя в том самом более чем искренне чистом и доподлинно человечном виде.

Ну а как раз именно потому и стали они наиболее наихудшими демонами революционной вакханалии и впрямь сколь же доподлинно адовых тогдашних страстей.

А страсти те были еще и чудовищно раздуты во имя считай абсолютного всевластия химеры мнимого счастья записанного разве что в хитроумном уме как благо неких грядущих невообразимо светлых времен.

А тем даже и на миг усомнившихся в их светлой будущности светил истинный ад!

Все тогда должны были следовать друг за другом строго затылок в затылок и дышать разве что по одному вот и только заданию партии.

И главное все это началось разве что с того, что кое-кто более чем явно себе вообразил будто бы этот мир и на самом-то деле будет возможно хоть как-либо исправить одними теми отвлеченно благими мыслями.

А между тем в те сколь тяжкие времена всеобщего недоверия люди уж разом так могли почувствовать чужое плечо, на которое и впрямь можно было надежно опереться только лишь в случае, когда во вполне конкретное сознание какого-либо человека были считай что загодя со всей серьёзностью вложены никак не абстрактные представления о гуманности, разуме и совести…

Ну уж нет такие вещи вовсе не достижимы при помощи всякой той еще вполне наглядной агитации, а разве что как нечто ведь явно перешедшее прямиком из души в душу.

Причем те не в меру ретивые люди, что всеми силами стремились принести обществу разум посредством самого вот беззастенчиво насильственного его просвещения, могут только-то затем и наплодить всяческую восторженную тьму и пыл ненависти.

Ну а развить в простонародье какие-либо этические начала можно будет разве что очень медленно, но верно идя путем тысячелетних и крайне нескорых свершений.

64

А впрочем то, как есть безупречно же настоящее искусство разом способно на деле породить именно то весьма неустанное задушевное устремление ко всяким светлым идеалам, однако отнюдь вовсе и не более того…

Нет, то уж точно никем неопровержимая аксиома, что именно тем сколь глубокомысленным проявлениям высокого духа и вправду как-никак, а будет ведь свойственно разом уж придавать всему этому нашему чисто житейскому естеству несколько большую восприимчивость к высоким нотам подчас совсем необыденных частот.

И они на деле разом всецело отличны по своему волшебному звучанию от всяческих тех или иных крайне суетливых напевов донельзя же мелкой суеты простейших и будничных вездесущих проблем.

А все-таки самое что ни на есть положительное воздействие высот духовности на всю эту нашу серую и обыденную жизнь, в конце концов, вне всяких сомнений, еще ведь окажется, по всей своей сути, уж до чего неизбежно более чем явно на редкость фактически, что вовсе ничтожным.

И вот уж и близко так несмотря на всю большую живость образов, как кинематограф, да точно так и хорошие книги раз и навсегда сходу так и останутся одними перилами, довольно-то наспех сходу подвешенными кем-либо в воздухе.

Ну а именно потому и окажутся они исключительно же малоспособными действительно удержать какого-либо человека от самого глубочайшего морального падения.

65

А, кроме того, книги или кино как-никак уж действительно будут полностью в состоянии более чем осознанно увести всякого своего читателя или зрителя в самую глубочайшую бездну и мглу новоявленных диких времен.

Автор вполне может же оказаться способен и впрямь-то быть до чего отчаянно злым и жестоким, стремиться к насаждению в душе человека наиболее низменных, примитивных инстинктов.

Да только коль скоро товар его на полках магазинов и близко не залеживается, а весьма бойко распродается, никто уж на это смотреть явно совсем нисколько не станет.

Тот же Стивен Кинг, безусловно, может послужить всему тому, самым что ни на есть преотличным примером!

А, кроме того, всякое реальное воспитание личности за самым редчайшим исключением может быть осуществлено одними только живыми людьми и никем так, собственно, более.

66

Хотя, в принципе, буквально любого человека будет уж возможно сходу вот разом на деле еще попытаться постепенно переиначить, а в том числе нечто подобное иногда будет возможно предпринять даже и в чьем-либо довольно-то зрелом возрасте.

Да вот между тем, вполне ответственно заниматься подобного рода рьяным просветительством чьей-либо давным-давно заблудшей души можно будет разве что как есть уж до чего еще совсем недолго, коль скоро сам человек о том вовсе и близко так никого не просил.

Ну а воинственно жестковатое подстегивание к вящим переменам, а именно ко всему тому невообразимо наилучшему разве что весьма предметно предзнаменует все этапы отчаянно бескомпромиссной борьбы, с тем почти всегда остающимся на самом том считай, что донышке души добром, а никак не наоборот.

Ну а коли и впрямь действовать несколько иначе, то, что тогда?

Да вот уж, даже коли всего-то навсего сколь еще ненавязчиво указать человеку на тот фильм, который ему явно стоило бы более чем внимательно пересмотреть, или на ту книгу, которую ему крайне важно будет довольно-то вдумчиво перечесть, тоже ведь человека весьма стояще разом перевоспитываешь.

Причем, в особенности полезным все это станет как раз тогда, когда ему заодно и подскажут, на чем это именно при просмотре или при прочтении ему уж на деле непременно бы следовало действительно куда полноценнее акцентировать все свое самое пристальное внимание.

И ведь в том наиболее праведном ключе все вышеизложенное было бы куда логичнее соотнести именно как раз ко всем тем истинным сокровищам художественной литературы.

67

Однако при всем том вовсе нельзя уж той совсем неразрывной нитью довольно уж строго привязывать возвышенную духовность к той привитой еще с самого детства привычке к прочтению книг.

А, тем более, что некоторые из славных поглощателей бессмертных произведений искусства бредят одним до чего безумно святым его духом, а как раз потому они со всем тем божественно лирическим упоением и воздают почести одному тому непомерно большому и славному ничем ненасытному своему аппетиту.

А это и позволяет им смотреть на других (простых смертных) сверху вниз, а они в точности те люди, а потому и все, что будет потребно для вполне стоящего изменения всех их повседневных привычек было как-никак разом заключено, прежде всего, в самом так постепенном создании условий, дабы само чтение книг стало бы для простых обывателей делом весьма комфортным и уютным.

И именно этакой наиболее наиважнейшей цели и могут сколь целенаправленно послужить как раз до чего еще многие и многие нынешние аудиокниги.

Однако то и близко при этом никак не вопрос, а что это более всего разом оказывает на всякого того или иного человека на редкость существенное же влияние — прочитанная ли книга, увиденный фильм или то именно как вели себя, да и в точности так и поныне ведут его родные отец и мать.

68

И кто это вообще ни к селу ни городу разом решил, что человеческое общество действительно вполне ныне достойно всей той чисто уж внешней своей цивилизованности?

А между тем почти вся современная духовность и человечность — это плоды стараний довольно-то малочисленной группы интеллектуалов.

Вся называемая нынешняя общечеловеческая культура в случае некоего всеобъемлющего катаклизма, что, не дай только Бог, и вправду сотрет с лица матушки-земли все ее современное политическое обустройство, даже и часа не устоит пред натиском отупевших орд не более чем вынужденно (безо всякой особой охоты) приодевшихся и остепенившихся дикарей.

Они степенны и учтивы разве что из-за внешне навязанных им законов всего того полностью уж чисто единовременно с ними весьма ведь неотъемлемо и строго день за днем существующего современного общества.

69

Ну а в случае сколь явственного тупика, что и впрямь-то внезапно некогда возникнет на пути современного прогресса процесс деградации культуры и возникновения новых врагов народа может занять не более одного самого же кратчайшего мига во всей той так или иначе имеющейся истории всего этого нашего цивилизованного существования.

А между тем как раз для того, чтобы нечто подобное более чем сходу стало вполне полноправной частью, считай ведь навеки отныне вездесущей реальности, без тени сомнения может хватить и года, а тем паче двух лет того еще весьма жалкого существования в свете совсем не на пустом месте возникших чисто чудовищных же напастей.

И вот как-никак, а именно тогда многотонные колеса телеги вроде бы ныне полностью уж прежнего тоталитаризма до чего безумно так быстро разом и раздробят кости всему тому внешне ярко демократическому, да только пока сколь во многом, несомненно, аморфному…

70

Ну а все те великие достижения светлого разума, что без тени сомнения при случае явно смогли бы постепенно приблизить нас к чему-либо высокомудрому и чистому, с точно той же легкостью, всенепременно, смогут разом так оказаться задействованы именно считай того только ради, дабы сходу считай насильно привить всем нам любовь к наиболее грязным нечистотам весьма отменно скотского себялюбия.

Они же, между прочим, в прошлом вполне посодействовали сущему укоренению во всяком неграмотном и невежественном человеке именно той еще и впрямь совсем беспочвенной веры, что вот, мол, явно хватит и того, чтобы толпа хором проорала «халва» — и через самое короткое мгновение у всех во рту разом станет более чем приторно сладко.

Нет, вовсе не может тут быть абсолютно никакой существенной разницы, делалось ли это во славу дикой жестокости или во имя всеобщего блага и любви к ближнему своему, раз было то на редкость всецело же попросту безразлично.

Разве что именем той истово черной ненависти будет, куда и впрямь значительно потруднее сколь открыто творить наиболее темные и грязные дела, поскольку некоей той чисто усредненной душе человека все это довольно-то быстро раз и навсегда напрочь ведь вскоре попросту опротивеет.

Однако и само ее наличие непременно так можно будет до чего незамедлительно взять под очень даже большое и совсем беспристрастное сомнение, а то и напрочь ее попросту отменить!

71

Коммунистическая и нацистская идеологии, создавшие в чьих-либо близоруких глазах невообразимо заманчивый проект по тому ранее вовсе небывалому ускорению политического и духовного преобразования всего же рода людского, разом поставили во главу угла самое принципиальное отсутствие у всякого человека какой-либо собственной души.

Варварские диктатуры признавали одно лишь наличие у него интеллекта, проявляющего себя в самых основных инстинктах, кстати, присущих даже и живущим в некоем едином сообществе насекомым.

При этом сугубо подчеркивалось все то уж чисто звериное родство, классовое или этническое, то вот никакого существенного значения далее и близко совсем не имело.

И наиболее главной тут целью было сколь яростно же сплотить тех самых действительно нужных людей, всецело отделив их от тех, кто отныне был никому далее совершенно никак так явно не нужен.

И господа красные ко всему тому практически единокровному дореволюционному обществу буквально разом тогда присобачили немыслимо же угловатое клише — «наши» и «не наши».

И тех вовсе и близко не наших попросту же следовало всех до единого нещадно уничтожать, причем, именно словно тех еще злобных вредителей, что извечно строят, да и осуществляют, коварные планы супротив всего и вся выпукло и ярко выделенного — благородного рода людского.

72

Причем до чего уж безукоризненно веря светлому уму Федора Достоевского — это явно не что-то такое исключительно новое, а давно ведь извечно исхоженное старое.

И главное вот чего он пишет по этому поводу в его незабвенных «Бесах»:

«Во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки „передовых“, которые действуют с определенною целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается».

73

Но тех идиотов, как есть будет вполне еще возможно раз и навсегда весьма же поспешно попросту сколь резво так отодвинуть от дико бушующего вулкана людских страстей.

Поистине дав массам вместо лубочных светлых идеалов фигурку кумира, который и будет всецело уж собою отныне ознаменовывать ту самую весьма безупречно наглядную суть сущего воплощения всех чаяний и надежд на все, то лишь некогда грядущее всеобщее славное благоденствие.

И история явно вот знает всему тому никак немалое число до чего красноречивых и более чем наглядно выразительных примеров, и одним из тех самых последних является, конечно же та самая, Великая иранская революция.

Причем она как есть изначально возникла разве что лишь оттого, что кучке тех крайне растрепанных во всех своих наилучших чувствах либералов сколь уж невероятно некогда разом еще захотелось явственно заполучить куда так значительно поболее всяких гражданских и общественных свобод.

И это как есть несмотря на то, что у них и без того их было вовсе-то и так доселе совсем ведь немало.

Причем, ясное дело, именно с чего-либо подобного все ведь уж сходу разом и начинается!

Ну а когда-то разве что именно затем абсолютно любая революция, что на самом уж гребне разом вздыбившей ее волны более чем безмятежно до чего невероятно вот многословна…

Да только так или иначе, а дойдя до самого своего пика, она ведь весьма деятельно возвышает на самые небеса разве что именно те яростно тупые ничтожества.

Ну а те сколь еще многозначительно затем и проявят чисто уж свой как он есть своекорыстно злой интерес ко всему тому будто бы вполне праведному перераспределению с одного только виду всеобщего, а между тем абсолютно чужого народу блага.

Да и, кстати, тут же, фактически мимоходом разом и изыскивает братия, ревностно блюдущая традиции массового террора всяческих ярых и тщательно скрытых врагов, дабы в их-то крови и утопить все, то весьма стародавнее и нынче как есть вконец всем обрыдшее треклятое прошлое.

И все, кто его олицетворяют должны были ныне оказаться сходу погребены в сырой земле раз те, кто решили спалить все, на чем ранее держалась буквально, всякая в стране власть были совсем уж чудовищно вовсе-то беспощадны…

И этакими бывшими холопами безудержно двигал лютый инстинкт самого всеобъемлющего разрушения…

Все былое и барское должно было ныне попросту разом сгинуть в том всеочищающем революционном пламени.

И ПРИ ЭТОМ ГОСПОДА большевики до чего неистово, пытались буквально сходу сплотить весь «свой» простой народ супротив всяческого, невпример ничему иному отвратительно коварнейшего и вездесущего присутствия тех самых считай вот каждодневно жирующих богатеев.

74

И, ясное дело, что это именно большевики сколь ответственно спровоцировали капиталистический мир на поиски и впрямь-то самой же насущной антитезы всему тому до безумия яростному большевизму.

А им как есть уж и стал затем именно тот половозрелый фашизм, коему и довелось весьма вот порядком взвешенно заложить тот самый краеугольный камень всего своего свирепо лютого мировоззрения в довольно-то подчас поверхностно образованные умы чрезвычайно беспечных серых масс как немецкой, да точно также и итальянской наций.

Правда коли и дал нацизм клятву верности капитализму, то ведь сделал он это разве что потому, что всяческий хоть сколько-то иной, противоположный путь был ему отныне абсолютно прегражден всеми теми местными никак неприемлемыми для всякого настоящего социализма — имперскими реалиями.

И было в фашизме значительно поболее ничем неприкрытой варварской агрессии, нежели хитрости, да только был он и впрямь на редкость смертельно опасен всею своей откровенно так дьявольской продуктивностью.

Однако та самая безнадежно всеядная хитрость при всей своей довольно-то грубой чисто житейской тупости явно может оказаться значительно же похуже, причем совсем не только для всех тех чисто отдельных с чьей-либо точки зрения нисколько неполноценных народов.

Ну уж нет раз именно таковой она будет буквально для всякого дальнейшего существования всего этого уж до чего еще как есть попросту так необъятно огромного мира.

Русский народ был и есть один из сильнейших по всему своему неукротимому духу народов мира сего.

Ну а исключительно потому и могла оказаться несоизмеримо горше судьба всего человечества, коли бы тот неистово осатанелой лихости большевизм действительно и впрямь разом уж изыскал все те нужные идеологические средства, дабы как раз именно его значительно получше верной рукой весьма ведь надежно затем оседлать.

Ну а именно вслед затем и можно было бы до чего запросто вскоре вот еще повести вконец заблудшие трудовые массы на бастионы того самого неистово озверелого и социально вконец же чуждого им по духу капитализма.

А, уж тем более что делалось бы все это как раз во имя любви, а не во имя расовой животной ненависти!

Да, именно так!

Во имя любви, хотя и путем убийств и яростно безрассудных и разрушительных свершений!

По весьма куцей логике суровых комиссаров, само собой сходу вполне выходило, что это как раз посредством чего-либо подобного и придут некогда времена на редкость безумно радостного (даже и в предощущении его) чисто уж можно сказать земного рая.

Раз уж истинно сколь давно всем вполне разом следовало бы разочароваться в существовании того вовсе никак несбыточного — небесного.

75

Однако на самом-то деле чем уж более и более невинной радости будет присутствовать в людских сердцах из-за лютой смерти классовых врагов…

Да только со всею той полной же безысходностью надо бы при всем том как есть ведь сходу на раз безапелляционно заметить, что как-никак, а лучше от всего этого никому нисколько никак явно не станет.

То есть само уж собой более чем предельно разом еще оно ясно на костях бывших эксплуататоров лучшую жизнь было вовсе-то абсолютно никак не построить.

И пусть на них и вправду пришлось до того безропотно целыми веками гнуть и гнуть себе спину, а все-таки они при всей своей лютости и нетерпимости попросту в подметки не годились тем товарищам что пришли им до чего так внезапно на смену.

Да и никакой той сколь многообещающей новой эры было вот и близко тогда совсем не видать…

Раз лишь значительно гуще непременно только же сгустятся тучи всякой той совсем беспросветной ненависти.

Раз столь беспрестанно, сходу затем еще посыпятся словно из рога изобилия всяческие ярлыки весьма же легко затем прилипающие к ликам тех самых безупречно наилучших людей.

Да и вообще в воздухе тогда уж и раздавались громкие литавры беспрестанно отравляющие громом и молниями осатанелой идеологии простым людям все их наивные души, да и, в принципе, всегда искренне добрые сердца.

А ведь никоим образом и близко нельзя путем убийств и насилия над ближним своим (пускай он и будет хоть в чем-либо единолично и сам как-никак всегда виноват) действительно приблизить эпоху всеобщего грядущего счастья.

Таким макаром разве что, наоборот незамедлительно отодвигаешь общество назад в пещеры к мамонтам и троглодитам.

76

Вот и генерал белой армии Краснов более чем однозначно рассуждал в до чего еще сколь принципиально схожем ключе — ниже приведено его мнение, изложенное им в книге «От двуглавого орла к красному знамени».

Жаль только, что всего через год после написания этих славных строк Краснов вполне так всерьез душевно подгнил, и уж в конце того самого последующего своего романа «Единая-неделимая» ему с чего-то вдруг вздумалось громко прославлять убийцу отца, матери и деда и главное исключительно за то, что тот свернул шею какому-то одному никудышному большевику…

«Она думала. Она пришла уже в своих думах к тому, что, может быть, они правы. Они, трудящиеся над землей, они, живущие в маленьких тесных избушках, где спертый дурной воздух, они, голодающие и мерзнущие. «Мир и все его богатства принадлежат им, и буржуи — словом, все те, кто не умеет сам работать и добывать все своими руками, должны или стать такими, как они, или уйти в иной мир, на земле не место тунеядцам…» Придя к этой мысли, Оля почувствовала страшную жажду жизни. «Ну, хорошо, — говорила она, — я буду работать, как они, я буду прачкой, я стану садить и полоть огороды…» С этою мыслью она задремала. Но сейчас же вернулась в явь от новой яркой мысли. «Да ведь тогда, — думала Оля, и мысли точно торопились в ее мозгу, стремясь что-то доказать ей важное и убедительное, — тогда, когда все станут, как они, и не будет нас, погибнет красота. Тогда погибнет вера в Бога, погибнет любовь. Тогда исчезнет сознание, что позволено и что не позволено. Тогда убийство не будет грехом и сильные и дерзкие станут уничтожать слабых. Слабые станут раболепствовать перед сильными, угождать тем, кто свирепее осуществляет свое право жизни. Тогда все обратится в сплошную резню. Христос с Его кротким учением уйдет из нашего мира, с Ним уйдут красота и прощение, и в дикой свалке погибнут люди. Они, как хищные звери, разбегутся по пещерам и будут жить, боясь встретиться с себе подобными».

77

А как раз именно это, собственно, и произошло в России во времена той самой никак так небезызвестной ленинско-сталинской оторопи от всего того, что вовсе же совсем нетривиально и впрямь вот хоть сколько-то соотносилось ко всему тому на редкость «беспутно треклятому прошлому».

Через двадцать долгих и мучительных лет неистово сурового правления Антихриста (Сталина) люди вообще стали бояться разговаривать с какими-либо посторонними прохожими из-за одного того сколь еще глубоко гнездящегося в самом их сердце страха, что вдруг это они и есть те самые враги, о которых до чего много и подробно пишут во всех газетах.

А чисто потому люди тогда буквально до смерти боялись, что и их тоже безо всяких излишних каверзных вопросов огульно и безотлагательно уличат в том, что они, может, и мельком с кем-либо не тем, переговорив, с чудовищно лютым врагом сходу вступили во вполне осознанный предварительный сговор.

Причем нечто подобное сходу стало возможным разве что путем медленного, но планомерного удушения практически всего населения России в кошачьих объятиях большевистского вождя, когда тот поистине стал единоличным властелином всех тех волей-неволей безропотно отныне подвластных ему народов.

Он-то ведь точно и впрямь на редкость умело играл со всею СВОЕЙ страной в ту самую всем небезызвестную игру кошки с пойманной ею мышкой…

78

Да только сколь многим представителям тогдашней интеллигенции весь тот неудержимо победоносный процесс закабаления народа ярмом окаянного большевистского рабства был и близко вовсе же неприметен.

И скорее всего, тут сыграло свою наиболее решающую роль именно то обстоятельство, что большевики более чем умело создавали в народе великие пароксизмы беспричинного восторга.

Причем делались этакие отвратительно темные делишки именно по тому вот совсем никак явно недоброму сценарию.

Ну а еще и в той более чем верной же точности, как подобные схемы и поныне до чего бойко и ухватисто подчас ведь без тени стеснения проворачивают строители финансовых пирамид.

Писатель Андрей Платонов в своей знаменитой повести «Котлован» разоблачает этакие махинации в чисто своем безо всяческих прикрас доподлинно же исторически верном описании всего того на редкость вдоволь тогда непомерно разросшегося беспросветно дутого энтузиазма:

«Я этих пастухов и писцов враз в рабочий класс обращу, они у меня так копать начнут, что у них весь смертный элемент выйдет на лицо…

Но отчего, Никит, поле так скучно лежит? Неужели внутри всего света тоска, а только в нас одних пятилетний план?»

79

А показухи в те ныне давние времена и впрямь было считай, что и сами вожди по этому поводу подчас даже уж и невольно так спесиво умилялись.

Уж как это им совсем легко и просто и вправду как есть до конца во всем разом вот на деле сподобилось на редкость казенно и бесслезно всячески еще сходу поднять весь свой народ на «святую» войну за все, то буквально полнейшее самое бескомпромиссно всесильное его последующее порабощение?

Да и сколь ведь весьма уж изящно нечто подобное было, как раз-таки соткано из тех самых тончайших нитей искрометных и ослепительно бравых иллюзий, что плавили не одну тугоплавкую сталь, но и на многих людских душах вполне однозначно ставили самое отвратительное ничем и близко затем несмываемое клеймо.

Ну а пресловутое всеобщее счастье — это одна разве что гулкая и приторная фальшь медных труб дешевого и разгульного духового оркестра.

Поскольку ничего хоть сколько-то подобного тому на этом свете попросту и не может никогда где-либо быть, так как во вполне живой людской природе каждый отдельный разум должен иметь чисто свою совершенно уникальную и крайне на редкость яркую индивидуальность.

Ну а также и весьма однозначно можно сказать исключительно свое большое человеческое счастье.

Следовательно до чего еще искрометно наспех создавая из вовсе-то ничего нечто мнимо светлое и полностью общее разве что разом сходу отнимешь у буквально каждого его сугубо личное благо.

Ну а вместо него выдашь ему на сменку одно грязное и потное ожидание того же, что и все другие в одни руки когда-нибудь со временем непременно сходу некогда получат.

А всяким никчемным обывателям чисто же липово тогда всучивали все, то их считай вот даровое достояние явственно заключенное разве что в праве быть частью общего так и шагающего в некие светлые дали абсолютно несбыточного грядущего мира.

И тот будто бы отныне был считай уж доверху сколь безупречно переполнен сущим благоденствием всего как он только есть рода людского.

Но все то вконец иллюзорное, что где-то там явно маячило на самой дальней линии горизонта было лишь чем-то совсем на редкость отвлечено желаемым, а из действительно сбывшегося тут могли быть одни разве что те тяжкие цепи безбожно серого и безынициативного существования.

Причем светится всеми цветами радуги, было опаснее всего, именно коли твоя яркая индивидуальность вовсе не вписывалась в каноны кроваво красного реализма, что был выпестован именно за счет соков узкой и плоской как блин революционной сознательности.

А та попросту отвергала все, что было лишено зерна строгой и крайне уж поджарой целесообразности, да и вообще во главу угла марксистская идеология ставила одни лишь те крайне вычурные принципы верного служения на редкость бесплотной идее.

Массам оказывается, надо было весело шагать вперед и только вперед к той всецело единой и незыблемо верной и главной их цели…

И им как-никак, а явно предстояло найти себе невозмутимо достойного и вполне искренне им подходящего великого кумира, то есть того наилучшего из всех людей, которого им и следовало сделать наивысшим существом, пред которым все остальные, несомненно, будут попросту обязаны молча склонить головы и колени в жесте чрезвычайной преданности и любви.

А иначе и быть оно тогда никак так и не могло!

80

И, конечно, кто-либо может считай уж во всеуслышание до чего самовлюбленно заявить о том, что можно, мол, в один тот единственный миг разом видоизменить весь род людской, попросту уж дав ему совершенно другую, куда поболее достойную жизнь.

Но на самом-то деле это и близко никак никуда совсем же не сгодиться…

Да и вообще та безумно дикая мысль чисто считай как есть сходу хирургическим путем раз и навсегда лишить общество исключительно многих застарелых его привычек не более чем сколь несусветная бредовая чушь.

Писатель Иван Ефремов в своей книге «Таис Афинская» вполне доходчиво разъясняет на примере Древнего Египта, чем уж все то донельзя бессмысленное понукание всего того широкого общественного разума и впрямь весьма плачевно на деле может некогда вовсе-то несчастливо разом еще закончиться:

«Другое заботило его — недавно он понял всю тщету усилий преобразовать Египет, внедрив сюда дух Эллады и гений Александра. „Эту глыбу древних верований, обычаев и уклада жизни, подобную скале из черного гранита Элефантины, — объяснял он Таис, как всегда, умно и убедительно, — невозможно изменить иначе как расколов ее на части. Но поступать так немудро. Разрушая, невозможно сразу заменить прежнее новым, ибо страна останется без закона и обычая, обратясь в сборище одичалых негодяев“».

А как вот оно может быть иначе?

Раз всю ту еще издревле существующую жизнь за одно уж слишком короткое поколение и близко ведь наизнанку ни в едином глазу совсем так вовсе-то не переиначишь!

Однако же невообразимо подлые негодяи, что истинно так вязко по самые уши увязли во всем том до чего бесноватом фанатизме на данный счет, пожалуй, придерживаются исключительно иного мнения.

Поскольку именно как раз считай этого им и было некогда, собственно, как есть еще явно и надо!

81

Они, видите ли, только и желают слепить из общества некий единый организм, в котором всякие гнусные лицемеры, вооруженные знаменем великих пламенных идей вскоре окажутся неким наивысшим существом, что раз за разом за любого и всякого всесторонне многое будет решать, до чего царственно при этом обретаясь посреди всего того неприметно серого людского конгломерата.

Ну а для того самого на редкость безупречно наибольшего успеха на данном поприще им всенепременно и вправду надобно было совсем уж незамедлительно отменить все, то когда-либо ранее существовавшее прежнее, весьма наспех утрамбовав все общество самыми разнообразными видами совершенно вездесущего дьявольского террора.

А между тем абсолютно всяческая кем-либо сколь искренне превозносимая идея может ведь послужить не одним тем всесильно внешним мерилом вообще уж только где-либо разом происходящего, но и действительно стать наиболее главным краеугольным камнем отныне и на долгие века попросту бескрайне безотрадного общечеловеческого существования…

Причем люди культурные и грамотные будут ее чествовать как раз уж только, именно потому, что наиболее заглавная заслуга нынешней власти именно в том сколь непримиримо твердом и исключительно устойчивом ее существовании, сулящем самую безбедную жизнь и блага всем тем, кто ее будет до чего искренне весьма вот дружелюбно поддерживать.

И так ведь тому, в принципе, собственно, и положено быть, поскольку жизнь течет и надо бы плыть разве что лишь по ее безупречно же главному течению…

То есть при каком-либо даже и наиболее нелепейшем своем выверте «новая жизнь», никак при этом не осуждалась всем тем неизменно же прекраснодушным либеральным мировоззрением.

А между тем все те празднично добродушные суждения обо всем том чрезвычайно медленном, но верном становлении столпов полностью отныне другого общественного бытия были связаны, прежде всего, с одним тем самым же явным нежеланием лезть в черную и липкую грязь всякого общественного быта.

Причем, конечно, таковыми самоубеждениями руководствовались далеко уж не все представители людей ума, но для той как есть самой начальной поддержки и впрямь как-никак вовсе не в меру клыкасто рукастого большевистского режима вполне так было достаточно и половины от той доселе когда-либо некогда вот ранее существовавшей интеллигенции.

Ну, а коли вовсе не вся она разом сбежала в самые дальние края или явно как есть полностью воинственно приняла революционные идеи на редкость остро в штыки…

Уж чего тут вообще ни говори, а во имя поддержания крайне шатких основ «великого социалистического хозяйствования» запуганных и замуштрованных кадров у большевиков было во вполне полном и явном достатке.

Причем все те образованные люди постепенно втянулись в реалии новой жизни и вовсю дружно начали его публично славить, а если они его и ругали то только шепотком, как и до чего старательно при этом оглядываясь по сторонам.

Да и вообще сколь на деле приличная часть из них действительно же поверило, что вот она ныне строиться новая и куда как есть истинно поболее светлая, чем была та некогда ранее где-либо только доселе существовавшая жизнь.

Что впрочем, затем и стало самой мощнейшей внутренней подпоркой, сладостно поддерживающей совесть интеллигенции в более чем для нее явственно надлежащем состоянии полнейшего безбрежного покоя.

82

А между тем та самая интеллигенция, что вовсе так в упор никак не видит кровавые деяния сущих нелюдей совершенно ведь невольно при этом становится с ними на одну и ту же, собственно, планку.

Не во всяком смысле, конечно, но все то ее сколь многозначительное гробовое молчание очень даже способствует тишине и спокойствию тех, кто беспощадно и каждодневно губит саму совесть всей нации.

Причем она при всем том нисколько не связана с какой-либо общественной прослойкой или наличием или отсутствием какого-либо довольно-то существенного образования.

И как — это вообще господа интеллектуалы на самом-то деле ведь могут действительно же являться некоей аморфной массой праздных зрителей всего того так или иначе происходящего в их стране?

И разве не должны были они считай уж и вправду на деле суметь стоять уж фактически насмерть за интересы всего остального общества?

Но в России таких борцов с общественной несправедливостью и поныне вот вовсе-то явно немного.

Ну а как раз потому там до сих самых пор и есть у народа одна лишь та слепая надежда на доброго царя батюшку и то не в едином глазу абсолютно неважно как — это именно его отныне велено называть.

Причем самое безнадежное отсутствие всяческой иной опоры разве что всецело же укрепляет то еще на редкость давнишнее узурпаторство.

И всякий тот современный диктатор в его собственных розовых мечтах вообще уж до чего неизменно попросту видится самому себе именно что чем-то навроде муравьиной королевы, от которой впредь и будет зависеть жизнь и судьба всего остального гигантского муравейника.

Его мысли всесторонне (в его глазах) отображают некое уж исключительно глобальное мнение, и устремление всецело выдуманной идеалистами-фанатиками коллективной души всей его нации, так что категорически нет, и не может быть никакого иного мнения или тем более совсем уж постороннего не вполне всеобъемлюще отображающего всеобщие чаяния чувства.

И вот уж чего пишет по этому поводу писатель Алексеев в своем романе «Крамола»:

«Принцип коллективного, классового мышления напрочь уничтожал автономию личности, оставляя это качество одним лишь вождям».

83

Вождь — он же отец нации — то ведь никак не король, помазанный на царство небесами…

Однако при всем том он, как тот вполне полновластный прародитель всего того нового сущего, и впрямь-то в своих собственных глазах на деле имеет самое полновесное право на его абсолютно действенное и весьма планомерное уничтожение.

Ну, или, по самой меньшей мере в руках его будет разом спориться и впрямь-то как оно есть бесподобно же смелое всеобщее переоформление ныне существующего бытия в рамках чьего-то лично своего несусветно одиозного, да и как есть отменно зоркого же понимания, что это вообще есть добро и зло.

И вот как на редкость скользко и вкрадчиво, всячески при всем том явно так избегая каких-либо острых углов, обо всем этом нам всласть до чего слащаво глаголет великий классик французской литературы — Виктор Гюго, «Девяносто третий год»:

«Разрушить все Бастилии — значит освободить человечество; уничтожить феодализм — значит заново создать семью. Виновник наших дней — начало всяческого авторитета и его хранитель, и нет поэтому власти выше родительской, отсюда законность власти пчелиной матки, которая выводит свой рой: будучи матерью, она становится королевой; отсюда вся бессмысленность власти короля, человека, который, не будучи отцом, не может быть властелином, отсюда — свержение королей; отсюда — республика. А что такое республика? Это семья, это человечество, это революция. Революция — есть будущее народов; а ведь Народ — это тот же Человек».

84

Народ — он и вправду в точности тот же человек, и с этим довольно-то трудно, сколь еще взвешенно о том, подумавши и близко-то сходу разом не согласиться.

Однако при всем том сущего и безупречно полноценного единства его духа придется же добиваться именно в течение того самого великого множества весьма ведь бестолково друг за другом совсем неспешно, считай что гуськом столь вот медленно бредущих вовсе-то бесконечно долгих тысячелетий.

Причем до чего долго будут истово руководить всею обыденной практикой жизни разве что те полностью прежние правила…

Причем не как-нибудь, а именно как раз того самого же бесславного рода шаблоны, внутри которых прописными буквами было так и написано.

Нет чего — это тут вообще уж только поделаешь, а считай до скончания века наиболее главными побудительными факторами во всех действиях почти всякого человека более чем безвременно разом и останутся именно те направо и налево весьма броско цветущие чисто эгоистическими страстями безудержно собственнические побуждения.

И их вовсе не заменить на что-либо, значительно поболее элегантное и крайне альтруистическое по некоему разве что чудодейственному взмаху и мановению волшебной полочки или вот по звонкому и хлесткому удару всемогущего бича.

Причем прежде уж всего — это касается как раз того, кто и впрямь сходу взялся лютой силой со всем тем большим энтузиазмом исправлять, все те от давнего века, сколь незыблемо существующие более чем многообразные людские грехи.

А тот исключительно настоящий долгий путь к свету истины для доброй половины человечества может быть разве что только лишь всецело полог и никого на него толкать явно уж нисколько нельзя.