Бесплатный фрагмент - Цитатник бывших

Цитатник бывших

Главная героиня — женщина лет тридцати с небольшим, интеллигентная, с тонким чувством юмора и склонностью романтизировать даже самые нелепые моменты жизни. Однажды, разбирая старые записи, она находит коллекцию «глубокомысленных» цитат от бывших возлюбленных — фразы, которые когда-то казались ей поэзией, а теперь звучат как абсурдные манифесты токсичных отношений. Каждая глава книги — это история из её прошлого, начинающаяся с пафосного «эпиграфа» (якобы возвышенной цитаты от бывшего), а затем — её нынешний комментарий, где высокий штиль разбивается о быт, иронию и разоблачение.

Все имена в книге изменены, все персонажи вымышлены

Внимание, уважаемые читатели! Все имена, которые вы встретите на этих страницах, были изменены. Да-да, вы не ослышались! Ни один Борис Иванович, ни одна Марья Петровна не пострадали при создании этой книги. Если вдруг вам покажется, что кто-то из персонажей до боли знаком, то это всего лишь плод вашего богатого воображения (или, может, вы просто слишком много смотрите телевизор).

Глава 1. Мы с тобой — как два одиноких маяка…

Эпиграф: «Даже в самой густой тьме наши огни найдут друг друга. Или сгорят»

Я откинулась на спинку кресла, перечитывая эту фразу. Господи, какая же я была дура! В тридцать три года я, наконец, решилась разобрать залежи старых блокнотов и дневников, оставшихся со времен моей бурной молодости. И вот, наткнулась на это сокровище — коллекцию «глубокомысленных» изречений от моих бывших. Каждый из них, видимо, считал себя как минимум Ницше, как максимум — самим Господом Богом, снизошедшим до меня, грешной.

В тот период моей жизни, когда я встречалась с Матвеем, я, видимо, страдала от острой формы романтической близорукости. Иначе как объяснить, что я воспринимала его заунывные речи как откровения? Сейчас же, перечитывая их, я чувствовала смесь стыда, смеха и легкого желания придушить кого-нибудь подушкой.

Итак, Матвей. Он был мастером пафоса и трагизма, особенно когда дело касалось его «непонятой гениальности».

«Даже в самой густой тьме наши огни найдут друг друга. Или сгорят».

Ага, «огни». Это экраны наших телефонов, потому что он вечно сидел в соцсетях, залипая на ролики с танцующими хомяками, а я гуглила «как понять, что он тебя не любит». Потому что, знаете ли, когда твой «маяк» больше времени проводит в виртуальном мире, чем с тобой, начинаешь подозревать неладное.

«Густая тьма» — это его неспособность выбрать, где поужинать. Каждый раз это превращалось в получасовую драму. «Ну, я не знаю… Может, итальянский? Или японский? А может, просто дома пельмени сварим? Хотя, нет, пельмени — это слишком банально…» В итоге, я предлагала компромисс — заказать что-нибудь на дом. И тут начинался второй акт марлезонского балета: «Что заказать? Пиццу? Суши? Бургеры? А может, что-нибудь вегетарианское? Хотя, нет, я сегодня хочу мяса…»

А «сгорят» — это когда я в итоге заказала пиццу одна, пока он медитировал над выбором соуса, а потом он обиделся, что без него. И не просто обиделся, а разыграл целую трагедию в трех актах. Сначала он молча дулся, потом демонстративно вздыхал, а в финале выдал тираду о том, что я его не ценю и не понимаю его тонкую душевную организацию.

Тонкую душевную организацию, которая, видимо, требовала постоянного подкармливания пиццей и внимания.

Я вздохнула и потерла переносицу. Боже, как же я могла быть такой наивной? Я ведь тогда искренне верила, что он — глубокий и сложный человек, а я — его муза, призванная освещать его путь.

Сейчас же я понимаю, что он был просто ленивым эгоистом, который прикрывался красивыми словами, чтобы не брать на себя ответственность за свою жизнь. И, честно говоря, я рада, что наши «огни» в итоге сгорели. Потому что лучше уж одной есть пиццу, чем делить ее с человеком, который считает, что выбор соуса — это экзистенциальный вопрос. Я закрыла блокнот и отложила его в сторону. Впереди меня ждала еще целая гора «шедевров» от других моих бывших. Но, знаете, я даже немного предвкушала этот процесс. Ведь, в конце концов, смех — это лучшее лекарство от глупости, особенно от собственной. И, может быть, разбирая эти старые записи, я не только посмеюсь над собой прошлой, но и научусь чему-то важному. Например, тому, что настоящие маяки не сидят в соцсетях и не обижаются на пиццу. Они просто светят. И светят ярко, даже в самой густой тьме. Без всяких пафосных эпиграфов.

Глава 2. Ты — моя стихия, а я — твой берег…

Эпиграф: «Прибой моего безумия разбивается о твой холодный камень. Но без тебя я — просто лужа».

Я сидела за кухонным столом, потягивая остывший чай и перечитывая эту… эмм… поэзию. Господи, да я же реально верила в этот бред! В тридцать с хвостиком, с двумя высшими образованиями и склонностью к анализу, я когда-то считала это глубоким. Сейчас же мне хотелось позвонить в службу спасения животных и сообщить о бедствующей луже, нуждающейся в срочной откачке.

Итак, «прибой безумия». Звучит как название нового аромата от Dior, если честно. Но в реальности это был, как я уже упоминала, эпический припадок ярости из-за утерянного прогресса в Dark Souls. Да, да, я, видите ли, посягнула на святое. Я, женщина, которая готовила ему ужин, стирала его носки с дырками и выслушивала его жалобы на несправедливость мироздания (которая, как правило, заключалась в том, что босс слишком сильный), посмела одним неловким движением пальца стереть его виртуальные достижения.

«Холодный камень». О, это моя любимая часть. Я, значит, холодный камень. А он, видимо, горячий пирожок, требующий немедленного поедания. На самом деле, «холодный камень» — это мое лицо, когда он, с видом оскорбленной невинности, зачитывал мне сообщения от своей бывшей. «Она просто пишет, как друг!» — клялся он, а я, как дура, пыталась понять, что такого дружеского в смайликах с сердечками и фразах типа «Скучаю по нашим ночным разговорам». Видимо, у них была очень продвинутая дружба, с использованием азбуки Морзе, выстукиваемой по батарее в три часа ночи.

И, наконец, апофеоз — «лужа». Я — лужа. Бедная, несчастная, никому не нужная лужа. А все потому, что я, видите ли, не понимала его «душу». О, эта «душа»! Она требовала бесконечных донатов в Genshin Impact, новых фигурок аниме и, конечно же, постоянного подтверждения его гениальности. Я должна была восхищаться его «глубоким» пониманием сюжета «Рика и Морти» (который он, к слову, смотрел с русскими субтитрами, потому что английский он «не понимал на уровне нюансов»), его «неординарным» вкусом в музыке (который заключался в прослушивании одного и того же трека Lo-Fi на повторе в течение восьми часов) и его «уникальным» чувством юмора (который состоял из мемов про котиков и шуток про пердеж).

В общем, да, я плакала в ванной. Не потому, что чувствовала себя лужей, а потому, что осознала, насколько я была глупа. Я потратила месяцы своей жизни на человека, который считал, что его виртуальные достижения важнее моих чувств. На человека, который прикрывал свою инфантильность «глубокой душой». На человека, который, скорее всего, сейчас сидит в своей комнате, играет в очередную игру и пишет своей бывшей, как ему одиноко и непонятно.

И знаете что? Пусть пишет. Пусть играет. Пусть ищет понимания в виртуальном мире. А я пойду заварю себе еще чаю. Потому что иногда, знаете ли, быть «лужей» — это чертовски приятно. Особенно, когда эта «лужа» осознала, что может отражать в себе что-то гораздо более интересное, чем «прибой безумия» какого-то нарциссичного геймера. Например, лунный свет. Или, хотя бы, свет от экрана телевизора, показывающего, как Дженнифер Лопес в очередной раз находит свою любовь. И это, черт возьми, гораздо глубже, чем все его «глубокомысленные» цитаты вместе взятые.

Глава 3. Философский камень

Эпиграф: «Любовь — это алхимия, а ты — мой философский камень».

Олег, 28 лет, гордо именовавший себя «духовным искателем», сидел в позе лотоса на подушке, купленной в «Эзотерической лавке у тети Розы» за баснословные деньги. Вокруг благоухали аромапалочки с запахом «просветления» (на самом деле, дешевый сандал, вызывающий у меня головную боль). Он готовился к медитации. Я, в это время, готовилась к тому, чтобы не заснуть, пока он будет вещать о пустоте и иллюзорности бытия.

Алхимия его заключалась в превращении моих нервных клеток в золото его самооценки. Каждое его «откровение», каждая цитата из Ошо, произнесенная с видом гуру, подпитывала его эго, как дрожжи — тесто. А я, наивная дура, считала, что поддерживаю его на пути к просветлению.

«Философский камень» — это я, потому что терпела его лекции о дзене, пока он за моей спиной сливал наши интимные фото «для медитации» в какой-то закрытый чат «духовно развитых». Я узнала об этом случайно, когда его телефон «случайно» остался на столе, а уведомление «Ваш контент оценен по достоинству!» «случайно» всплыло на экране. Достоинство, видимо, измерялось в лайках и комментариях типа «О, да! Вот она, истинная пустота!».