Бесплатный фрагмент - Чужие корни. Приёмная семья

Книга первая

Начало

Глава I
Синопсис

Как люди решаются брать чужих деток на воспитание? Какая причина? Как становятся родителями совсем незнакомым, чужим детям и что из этого получается? Становятся ли они родными в последствии?

Маленький мальчик Сёмка, долго не может привыкнуть к новой семье. Здесь всё не то и всё не так, как он привык. Очень хочет домой, но кровные родители понимают, что ничего не могут ему дать и не берут его обратно в семью. Только мама Лена очень тоскует по своему сыночку и верит, что всё это временно.

Однажды она не выдерживает и, боясь потерять сына совсем, забирает его назад в семью. За это короткое время мальчик сопоставляет жизнь в этих двух семьях и выбирает жить в приёмной. Но всё ли будет гладко? Не пожалеет ли он и его родители, что сделали такой выбор? А приёмная семья? Какая она? Хватит ли любви на всех кровных, приёмных и внуков? Это легко или есть борьба?

Ответы на все эти вопросы содержатся в данной повести. Имена изменены, но все события описаны достоверно. Первая книга, «Начало», повествует о Семёне, первом приёмном ребёнке.

Глава II

Знакомство с Семёном

Наташа с мужем приехали в гости к знакомым. Их встретил друг семьи, поздоровался и повёл в дом. На крыльце сидел маленький мальчик с тарелкой на коленях. Он жадно запихивал в рот макароны, помогая себе пальцами. Есть старался быстро, оглядывался по сторонам и был похож больше на затравленного крольчонка. Взрослые проходили мимо, удивлённо поглядывая на него, а он продолжал жадно глотать еду, почти не пережёвывая.

Наташа вопросительно посмотрела на хозяев.

— Это соседский мальчик, Сёмка, — на немой вопрос начал отвечать хозяин дома, Сергей. “ Мы забрали в семью старшего брата, а его забрать не можем. У нас маленькие грудные дети, а в их доме антисанитари́я. Боимся, что какую-нибудь заразу к нам занесёт. Отец пьёт, разделяя выпивку со своим старшим сыном, которому всего 15 лет, а мать не встаёт, больная она. Мы вот Володю в семью взяли из этой семьи. Ему 12, он всё понимает, не ходит туда, только вот за маленького братика переживает, просит кормить. Его бы в семью взять, отмыть, паразитов вывести, но он же не понимает, опять к маме побежит, мы то рядом живём. Он и для мамы еду просит, носит ей, кормит. Папа совсем о них не заботится»

Наташа посмотрела через окно на сидящего на крыльце малыша, и сердце её сжалось от жалости. Маленькие худые ручонки, грязная замасленная одежда и острые, словно углы, плечики.

— Сколько ему? — спросила тихо женщина.

— Четыре года, в ноябре пять будет.

— Значит, четыре года и пять месяцев сейчас, — задумчиво произнесла Наташа.

— А если мы его возьмём к себе, как в отпуск, чтобы помочь семье и поддержать мальчика, родители его дадут?

— Да, конечно, сейчас пойдем, поговорим с ними. Взрослые вышли к мальчику, и Наташа обратилась к нему:

— Привет, Сёмушка. Ты хочешь поехать в гости на машине? Семён внимательно посмотрел на взрослых своими детскими глазёнками и закивал головой.

— Ну, пойдём отпрашиваться у родителей, — произнёс Сергей. Он взял мальчика за руку, и они пошли в соседский дом. Назад вернулись быстро. Сергей весело произнёс: “ Ну вот, можете забирать Семёна в гости, родители с радостью его отпускают».

Наташа растерялась. Как можно так просто отпустить такого маленького ребёнка к незнакомым людям?

— А одежды нет? — тихо спросила она. Сергей покачал головой. Ну ладно, тогда прямо сейчас и поедем, — произнесла она. Подхватила мальчика на руки, как пушинку, и пошла к машине, помахав хозяевам на прощание.

Дома их ждали двое подростков, Семён и Лена, младшие из пяти кровных детей Натальи и Николая. Старшие трое имели уже свои семьи.

— Знакомьтесь, у нас гости, — громко произнесла Наташа. Она держала на руках маленького Сёмушку, а он крепко вцепился в её одежду, будто боялся упасть. «Не бойся, маленький, здесь никто никого не обижает. Сейчас кушать будем»

Она осторожно поставила малыша на пол. Он испуганно озирался по сторонам, дрожа от страха. Из комнаты вышел старший Семён и протянул малышу руку.

— Как зовут тебя?

— Семён, — дрожащим голосом произнёс мальчик.

— Я тоже Семён, давай дружить, — с улыбкой произнёс подросток, — я тебя на велосипеде возить буду.

«Так, сначала мыться» Наташа принесла большую ванну, в которой раньше замачивала бельё для стирки. Стиральная машина была старенькая, и приходилось сначала бельё замачивать, а потом уже стирать на машинке и вручную отжимать.

Муж затопил печь и поставил греться воду в кастрюле. В голове мелькнуло: «Во что же я его переодену?» Денег в семье катастрофически не хватало, и купить новую одежду, так срочно не было возможности. Одежда от сына казалась такой огромной, что этот маленький, худой малыш выглядел бы ещё меньше, чем до этого. Его можно было укутать в неё несколько раз.

Первым делом намазали голову чемеричной водой: её Наташа купила в аптеке по дороге домой. На более современное средство от педикулёза денег не хватило. Через несколько минут мальчик стал бить себя по голове и чесать её через платок, который ему плотно повязала женщина.

— Ой, ой, что вы сделали, букашки мне в голову лезут!

— Потерпи, маленький, сейчас они погибнут, и голова перестанет чесаться. И действительно, через несколько минут мальчик успокоился и с любопытством стал оглядывать дом.

— А игрушки у вас есть? — спросил через некоторое время.

Семён старший подал ему машинку из конструктора, которую недавно собирал сам. Малыш взял её своими крохотными ручками, но не удержал и уронил. Машинка рассыпалась на запчасти, и они разлетелись во все стороны. Мальчик закрыл глаза и сжался.

— Не бойся, сейчас соберём, помогай, давай, — старший мальчик положил несколько деталей себе на руку и ждал. Малыш бросился собирать детали, доставая их из-под стола, стула и даже из-под печи, которая стояла на каких-то причудливых ножках.

К этому времени нагрелась вода, и Николай стал наполнять ванну. Наташа принесла с веранды тазик, тоже наполнила водой.

— Ну, давай разматывать платки, — потянула мальчика к себе поближе. Тихонько наклонила его голову к тазику и осторожно с ладошки начала поливать на редкие волосы. Затем намылила голову, повернула его спиной к тазику, придерживая за затылок одной рукой, и осторожно, чтобы мыло не попало в глаза, начала смывать пену водой. Шампуня в семье не было, поэтому все мылись хозяйственным мылом, которым стирали и бельё.

Затем развернула малыша лицом к тазику и попросила мужа полить на голову.

— Сёмушка, закрой глаза крепко, а то глазки щипать будет. Он крепко зажмурил глаза, когда мужчина поливал водой из кувшина, а Наташа с нежностью гладила по струящемуся потоку, вымывая пену из волос.

— Ну вот, теперь тебя никто кусать не будет, — она ловко перехватила у мужа полотенце и накинула его на голову мальчика. Потёрла его волосы и, отодвинув на вытянутые руки, посмотрела на ворс.

— Смотри, вот они, мёртвые, которые мучили тебя, — показала она на чёрные точки между ворсинками.

— Давай-ка, ещё сейчас расчешем тебя гребешочком с частыми зубчиками.

— Ой, какой красивый мальчик у нас! Леночка, неси-ка нам зеркало.

Из комнаты вышла девочка лет 15-ти, подала зеркало и сразу ушла. Видно было, что её не интересует ни мальчик, ни процедура, которой занимаются родители. Наташа сняла с малыша одежду и осторожно подняла его в ванну.

— Зачем, я уже помылся! — со слезами произнёс Сёмка.

— А кто же пузико мыть будет? Семён, неси нам какие-нибудь машинки, мы их тоже помоем. Старший Семён, вынес кучу разных машинок и положил их в воду.

Купание затянулось. Наталья несколько раз добавляла горячую воду в ванну, отгораживая рукой, маленькое тельце от брызг, разбалтывала её. Наконец-то уговорили малыша покинуть ванну, собрав машинки и положив их на кровать. Муж, завернув мальчика в полотенце, отнёс его к машинкам. Наташа надела на него футболку старшего сына, из которой малыш еле смог вытащить ручки, чтобы играть. Старую одежду решено было бросить в печь.

«Но что же надеть на мальчика? У кого что попросить?» — думала женщина. «У соседей такого возраста только девочки».

Соседка быстро поняла просьбу и вынесла пижаму. Дала ещё спортивные штанишки дочки и футболку. На первое время этого было достаточно, чтобы ходить по дому и играть.

Наступил вечер, Сёмушка закапризничал: «Я к маме хочу, отвезите меня домой».

— Давай, я тебя покачаю на ручках. Песенку тебе спою.

— Нет, я к маме хочу, я привык с ней спать, — канючил мальчик.

Наташа взяла малыша на руки и долго носила по комнате, напевая:

— Баю, баю, баю бай, не ложись ты на край. А то с краю упадёшь, себе носик разобьёшь. Придёт серенький волчок и укусит за бочок.

Эти песни она пела когда-то своим маленьким детям, и они сразу засыпали. Семён же засыпать никак не хотел.

— А «лесли» я завтра не проснусь? — вдруг совсем не сонным голосом спросил мальчик.

— Да куда же ты денешься, обязательно проснёшься, — заверила Наталья. Она нежно прижимала малыша к груди, и чувство не истраченной любви наполняло её сердце. Она уже любила этого мальчика с его «лесли». Утром Семён проснулся рано и заплакал, тихо, но очень горько.

— Ты чего, малыш? — подскочила к нему Наташа.

— Я здесь, с тобой.

— Где мама? Я к маме хочу.

— Мы поедем и навестим твою маму, а сейчас давай умоемся и будем кушать. Мальчик заплакал громче: “ Мама кушать хочет, кто кормить её будет? Кто еду приносить ей будет?»

— А вот мы с тобой и будем. Сейчас покушаем и поедем на автобусе к ней.

Семён перестал плакать и начал одеваться. Несмотря на то, что казался маленьким, оделся он очень быстро. Сели завтракать. Наталья поставила перед ним овсяную кашу, бутерброды с сыром и положила на стол халву.

Мальчик удивлённо смотрел на халву, потом снял с булки сыр и затолкал весь кусок батона за раз в рот. Чтобы это сделать быстро, стал помогать себе пальцами, напихал полный рот и быстро проглотил.

— Надо откусывать помаленьку, и хорошо жевать, и сыр кушать тоже нужно.

— Нет, — произнёс Сёма и запихал второй кусок булки таким же образом. Кашу съел моментально, будто её и не было на тарелке.

— Попробуй халву — предложила Наташа и положила ему кусочек халвы в рот. Халва ему понравилась. Наталья отламывала по маленькому кусочку и клала ему в рот, как галчонку.

— Ну, всё, хватит, иди, поиграй.

Она сняла мальчика со стула и села сама попить чай. Муж к этому времени уже был на работе. Немного походив по дому, Семён подошёл к столу.

— Дай мне этот камень, — смело произнёс малыш, показывая на халву.

— Что, понравилась халва? Скажи «халва» — дай халву. И через пять минут опять:

— Дай этот камень. Наталья поправляла его несколько раз, потом произнесла:

— Нет, вспомни, как называется этот продукт. Скажи «хал…». Сёмка торжественно произнёс:

— Дай хал

Наташа рассмеялась и, произнеся слово «халва», подала ему кусочек, который он тут же проглотил, не разжёвывая.

Глава III

В гости к маме Лене

Первым делом пришлось ехать в магазин и покупать одежду. Семён остался со старшими. Оставаться он никак не хотел, плакал, цеплялся за Наташину одежду. Старший Сёма взял его на руки и поднёс к зеркалу:

— Смотри, как мы с тобой похожи. Ты же мне как братик! Пошли в машинки играть. Малыш успокоился.

Одежда в магазине оказалась для Наташи дорогой, и она купила только самое необходимое, чтобы можно было просто выйти на улицу. Стоял апрель, всюду уже текли ручьи, светило ярко солнышко, но было ещё прохладно и морозно.

По просьбе Семёна Наташа собрала баночки с едой для мамы мальчика. Ехать было довольно далеко, на двух автобусах. Но Сёмушка очень просился к маме, и они поехали. Наташа держала за руку мальчика, когда они подходили к дому, но он вырвался, побежал к крылечку и скрылся за дверью. Войдя следом за ним в тёмную кухню, Наташа, поражённая увиденным, остановилась. Перед её глазами предстала удручающая картина. Стены были либо прокопчены от дыма до черноты: либо в другой комнате был пожар, и дым осел на стенах и потолке кухни, либо печь топилась по чёрному.

На деревянной кровати в тряпье лежала худая, изболевшаяся женщина. Она обхватила костлявыми руками малыша и рыдала. Он уткнулся в неё своим маленьким телом и тоже всхлипывал. Наташа громко поздоровалась:

— Добрый вечер, Лена, меня зовут Наташа.

Лена оторвала взгляд от Семёна и внимательно посмотрела на гостью.

— Сёмушку не обижайте, — тихо промолвила женщина.

— Ты вообще не встаёшь? А как в туалет ходишь?

— Приходит иногда (это она о муже, подумала Наташа), сажает на ведро, а так терплю. Да и чем ходить-то, вчера последний раз ела.

Наталья вспомнила о баночках:

— Ой, давай, Сёмушка, маму-то кормить скорее!

Наташа разложила баночки, достала хлеб. Оглянулась по сторонам и хотела найти тарелку. В углу, на грязном, заставленном бутылками и другим хламом столе, стояла посуда с засохшими остатками еды. Некоторые тарелки были доверху наполнены белой плесенью. Лена попыталась сесть, но это у неё не получалось. Наташа подержала её, а Сёма стал подкладывать грязные подушки ей под спину. Кое-как они усадили больную и принялись кормить. Мальчик подавал хлеб, а Наташа доставала из банки суп, потом второе — картофельное пюре с котлеткой.

— Вот, а пить мы с тобой ничего не принесли, — обратилась Наташа к мальчику.

— Но ничего, завтра приедем и привезём чайку, да, Сёма?

— Я здесь останусь с мамой, — проговорил, всхлипывая, мальчик.

Лена, испугавшись, стала уговаривать:

— Нет, сыночек, поезжай с тётей Наташей. У нас холодно, и есть нечего. Вот, видишь, как грязно.

— Я убираться буду, всё уберу и посуду помою, — со слезами продолжал мальчик.

— У нас воды нет, принести нужно. Это только папа может, а он где-то пьёт, может, не скоро придёт. Поезжай, малыш, привези мне завтра чайку сладкого и картошечки с селёдкой.

— Давай лучше помолимся Богу, чтобы Господь исцелил маму — сказала Наташа. Она встала и громко обратилась к Иисусу Христу, просила простить всех и исцелить Лену.

— Ну, всё, целуй мамочку, и поедем к нам. Мама вылечится, мы всё здесь помоем, побелим, и ты вернёшься.

Каждый день они с мальчиком стали приезжать, кормить Лену и молиться за неё. И однажды она встала и встретила их на своих ногах. В этот день дома был и папа. Семён очень обрадовался. Он надеялся, что, наконец, он останется с родными. Но папа сказал: « Нет, поживи ещё у тёти Наташи, мы сделаем ремонт, и тебя заберём».

Глава IV

Семён обижает собаку

Так прошло лето. Наталья заботилась об этом маленьком мальчике. Он по-прежнему ел жадно, запихивая еду как ложкой, так и пальцами, обжигался, если его не предупредили, что горячо, не знал названий многих продуктов. По вечерам плакал, просился к маме. Ночами тоже плакал, и Наташа носила его на руках до утра. Не мог переносить фрукты — сразу была рвота, и болел живот.

Наташа работала ночным сторожем в гараже, и когда дежурила, брала Сёмушку с собой на работу, потому что он категорически ни с кем не хотел оставаться.

Ходили на работу в ночь втроём: Наташа, Сёма и собака Чара. Женщина стала замечать, что, когда она ходила в обход по территории и оставляла мальчика с собакой в бытовке, то, возвращаясь, видела, как собака выбегает на улицу. Это было не похоже на Чару — она спокойная, дружелюбная и умная. А тут она выглядела необычно беспокойной. Что-то тут не так. Наташа решила понаблюдать, что же происходит за закрытыми дверями. Вышла на улицу, а свет в дежурке оставила включённым. Знала, что увидит, что творится в помещении, а в темноте улицы её не будет видно.

Как только за ней закрылась дверь, мальчик подошёл к мирно лежащей собаке и стал с силой её бить ногой. Чара взвизгнула и бросилась в угол. Семён подошёл к ней вплотную и стал бить её сильнее.

«Так вот в чём дело, он вымещает на ней злобу или, подражая отцу, повторяет то, что видел дома». Наташа вернулась в помещение, а собака выскочила на улицу.

— Сёма, что с собакой? — как можно спокойнее спросила Наталья.

— Не знаю, — ответил мальчик, глядя на неё безвинными глазами.

— Скажи, а зачем ты её бил ногами? — прямо взглянув ему в глаза, спросила Наташа.

Мальчик посмотрел по сторонам, как бы пытаясь понять, кто его выдал.

— Я в окно видела — пришла ему на помощь Наталья. Мальчик наклонил голову и покраснел.

— Я к маме хочу! — заплакал он. Наташа притянула его к себе:

— Мы поедем на днях к маме, но собачку бить нельзя. Ей больно и страшно. Ты вон, какой большой и сильный, ты должен защищать всех, а не обижать. Иди на ручки, я покачаю тебя.

Наташа взяла малыша на руки и, тихо покачивая, стала напевать ему песенку. Он закрыл глазки, прижался маленьким тельцем к женщине и постепенно, посапывая, задремал. Тихо положила его на стулья, из которых сделала подобие кровати, и долго смотрела на спящего ребёнка.

— Откуда у такого малыша столько жестокости? Неужели он это видел дома? — размышляла женщина. Её кровные дети, наоборот, чуть ли не «облизывали» кошек и собак, готовые всех приютить и обогреть.

Глава V

Семён заболел

Однажды Семён заболел. Вечером у него поднялась высокая температура. Наташа испробовала все свои старые методы, чтобы сбить жар: протирала его водой с уксусом, давала жаропонижающее. Но ничего не помогало. Пришлось вызывать скорую. Время было уже позднее, всем хотелось спать. Наташа пришла с ночной смены, днём поспать не удалось, и она держалась из последних сил. У Семёна температура была и днём, но не такая высокая. Он был вялый, не хотел, есть, капризничал, отказывался играть.

Приехала врач, недовольная поздним вызовом.

— Что, ночи ждали? Днём врача нельзя было вызвать? — спросила она раздражённо.

— Думали, что справимся сами, но к ночи температура поднялась, — оправдывалась Наташа.

— О, так тут хороший тонзиллит, — произнесла врач грубым голосом, убирая ложечку изо рта Семёна. Давайте документы ребёнка.

Она протянула руку к Наталье.

— У меня нет документов, он у нас в гостях, — ответила Наташа.

Врач посмотрела на неё удивлённым взглядом.

— А где родители?

— В другом посёлке живут.

— Я обязана сообщить в комитет образования. Вдруг вы его украли. Для начала я сейчас милицию вызову.

При слове «милиция» мальчик сжался, потом кинулся на шею к Наташе и заплакал.

— Не бойся, сынулька, — проговорила Наталья, вытирая Семёну слёзы. ” Я тебя никому не отдам».

Врач ухмыльнулась:

— Непонятная у вас ситуация. Хорошо, пусть завтра родители с документами идут на приём. Я сейчас укол поставлю, думаю, станет легче. Семён снова громко заплакал. Он очень боялся уколов. Через двадцать минут температура спала, и мальчик, всхлипывая, уснул на руках у Наташи. Она осторожно положила его на кровать. Он поискал её руками с закрытыми глазами, нащупал её руку и затих, мирно посапывая. Наташа ещё немного посидела рядом с ним, убедилась, что он крепко уснул, и ушла к мужу. Николай не спал, ждал её

— Знаешь, что я думаю? — задумчиво произнёс он.

— Скажешь, буду знать, — устало ответила Наташа.

— Представляешь, если врач вызовет полицию, и они поедут к родителям Семёна? Они же пьяные, скажут, что мы украли ребёнка. Будут таскать по судам, ещё и посадят за похищение человека.

Наташа представила эту картину. Она показалась ей очень реальной и пугающей. Она поняла, что так больше жить нельзя. Взять на себя такую ответственность можно только на законных основаниях. Наташа твёрдо решила: завтра же поедет к родителям мальчика и поговорит с ними серьёзно.

Глава VI

Наташа просит свидетельство о рождении Семёна

Утром Наташа поехала в дом мальчика за свидетельством о рождении. Было раннее утро, но, несмотря на это, его родители уже были пьяны. Отец и 16-летний старший сын спали сидя, за грязным столом, а мать сидела на кровати над тазиком. Видно было, что ей очень плохо.

— О, хорошо, что ты пришла, подай воды мне, — обрадовалась женщина. Наташа почерпнула грязным ковшиком из ведра и подала ей воду. Расплёскивая её во все стороны и проливая себе на колени, женщина сделала несколько глотков.

— А где мой сын? Куда ты делала моего сыночка? — завопила она.

— Успокойся, он дома спит, — испуганно озираясь по сторонам, проговорила Наталья. Мужчины, спавшие за столом, зашевелились, и старший из них, свалился со стула на пол, с грохотом.

— Лена, мне нужно свидетельство о рождении Семёна. Он заболел, а я не могу обратиться в больницу.

— Чего захотела? Хочешь совсем забрать моего сыночка? Вот тебе! — она сделала фигуру из пальцев.

— Нет, Лена, мне не нужен твой сын, у меня своих детей хватает. Давай ты мне сейчас дашь свидетельство, а когда Сёмушка поправится, я его вам привезу.

— Ладно, поверю. Забери в ящике стола, там, где мой Сашенька, сыночек спит.

Наташа подошла к столу, стараясь не задеть мужчину, лежавшего на полу, выдвинула ящик и, выбрав свидетельство Семёна, отошла. Лене было очень худо. Она корчилась от боли и тошноты.

— Давай я вызову скорую — сочувственно произнесла Наталья.

— Не поможет, у меня цирроз печени — обречённо вздохнула женщина.

— Так зачем ты ещё и пьёшь? — со слезами в голосе произнесла Наташа.

— А что мне ещё делать? Лечиться всё равно не на что. Моему ничего не нужно, ему и так хорошо. Сашку вот жалко, пропадает с ним, а ему только 16 исполнилось. Дерутся часто, Сашенька за меня заступается, когда он на меня с кулаками кидается. Боюсь, что когда-нибудь убьют друг друга, — вздохнула женщина, её глаза наполнились слезами.

— Давай помолимся, обратимся к Иисусу Христу, чтобы Он помог вам. Ты веришь в Бога?

— А кто в него не верит? Только бесполезно, не поможет, — обречённо сказала Лена.

— Почему ты так уверена? Моему мужу помог, он тоже пил, сейчас не пьёт и не курит.

— Твоему, помог, а меня не услышит, у меня много грехов.

— Вот и покайся сейчас в своих грехах, Он простит и услышит, — настаивала Наташа. Лена качала головой.

— Нет, не может меня грешницу простить, я детей своих сгубила. Саша пьёт, Аньку из дома выгнала, Сёмку выгнала — меня не простит.

— Давай я за тебя помолюсь, чтобы Он простил и помог наладить жизнь.

— Давай, может, тебя и услышит, ты вон какая правильная, и сыночка моего любишь, заботишься, — с каким-то чувством зависти, произнесла женщина.

— Нет, Лена, я тоже грешница, но я к Богу обратилась, попросила прощения, и Он меня простил и помогает.

— Тоже пила? Не поверю.

— Нет, не пила, но грешила не меньше и в мыслях, и в делах.

Наташа обратилась к Богу, подняв глаза к потолку и сложив перед собой руки лодочкой.

— Дорогой Господь, я прошу Тебя, прости Лену, помоги ей и её семье. Исцели её, по Твоей воле, во Имя Иисуса Христа, нашего Господа.

Лена в недоумении смотрела на Наташу, её глаза блестели от слёз.

— И что, всё? — удивилась она.

— Да, обращайся теперь к Нему сама, Он тебя слышит, — ответила Наташа.

На душе у Лены по-прежнему было тяжело, но что-то внутри подсказывало: может быть, и вправду стоит попробовать обратиться к Богу. В такие моменты, даже когда вокруг царит хаос, иногда нужно просто сделать шаг навстречу надежде.

Глава VII

Ребёнок — подарок

Прошёл октябрь, и наступил ноябрь. Наташа усиленно занималась с Семёном, обогащая его словарный запас и расширяя кругозор. Всё давалось с большим трудом, чувствовалась большая педагогическая запущенность. Скоро должно было исполниться шесть лет. Мальчик всё больше привязывался к Наташе и новой семье, а они к нему. Но, всё-таки по привычке, он ещё просился к маме домой. Наталья понимала, что нужно радикально что-то менять: либо просить оформления, либо, как ни печально, отдавать его назад в кровную семью.

Решилась поговорить ещё раз с родителями мальчика. Она поехала к ним с Семёном. На этот раз, отца дома не оказалось. Наташа попросила написать отказ от мальчика, мотивируя тем, что малышу нужно в детский сад и учиться. Лена не соглашалась.

— Тогда забирайте его и оформляйте сами, да и привыкаем мы друг к другу — сказала Наташа.

— Мы забираем его, Сёмушка, оставайся, — скомандовала женщина.

Семён обрадовался, и Наташа с тяжёлым сердцем уехала домой одна.

Две недели Наталья мучилась и уговаривала себя, что это чужой ребёнок, и нужно смириться. Но мысли постоянно возвращались к нему, маленькому. Она решила поехать поздравить его с Днём рождения и отвезти вещи, которых за лето накопилось немало.

От автобуса с большими пакетами едва добралась до дома. В кухне было смрадно и накурено. Посередине стояла большая оцинкованная ванна, в которой лежали кишки от какого-то крупного животного. Лена сидела перед ванной и выскабливала кишки ножом, её муж Сергей опорожнял их от содержимого. Маленький Сёмушка стоял рядом, с испугом и любопытством наблюдая за их работой. Увидев Наташу, он бросился к ней и прижался к ногам.

— Я тебе игрушки привезла, фрукты, сладости, неси всё в комнату, — сказала она, указывая на пакеты.

Сёмушка с радостью начал носить всё в другую комнату на кровать. Потом запихал сразу несколько конфет в рот и стоял, прижавшись к ногам Натальи.

— Что, хочешь поехать к тёте Наташе? — с надеждой, спросил отец.

Семён закивал головой утвердительно. Наталья была не готова к такому повороту.

— Я не могу его взять. Нужно либо официально его оформлять, либо в гости на выходные, буквально на два дня, не больше. Мы же привыкаем друг к другу, и потом будет тяжело расставаться. Сегодня четверг, в субботу приеду, у вас есть время подумать, — сказала Наташа решительно.

Она оставила вещи Семёна, игрушки и ушла. Дома долго молилась и просила Господа управлять всем, и если это Его Воля, помочь забрать Семёна официально или освободить Наташино сердце от тоски по мальчику.

В субботу она не смогла поехать: Людмиле Семёновне, маме Наташи, было плохо, и Наташа целый день не отходила от неё. В воскресенье, как обычно, они с мужем пошли на собрание в Церковь. А там их ждал большой сюрприз.

Как только они зашли в помещение, к ним под ноги бросился мальчик.

— Сёмушка, мальчик мой! Ты как здесь оказался? — удивлённо спросила Наташа, поднимая его на руки.

— Меня Вова привёз, — дрожащим голосом ответил малыш. Подошёл Вова и, немного стесняясь, подал документы.

— Родители его вам насовсем отдают. Они так решили, — сказал он, глядя на Наташу с надеждой.

Слёзы счастья наворачивались на глаза Наташи. Она не могла поверить, что её молитвы были услышаны. В этот момент в её сердце зажглась новая надежда, а вместе с ней — желание сделать всё возможное, чтобы помочь Сёмке. Теперь, когда мальчик был снова рядом, она чувствовала, что это не просто случайность, а знак свыше, что мальчик должен быть в их семье.

Глава VIII

Материнская любовь

Так прошла осень, и наступила зима. Она была снежной, сугробы местами намело выше пояса взрослого человека. Мальчику уже исполнилось шесть лет. Он по-прежнему был худеньким и маленького роста, но подвижным. Он звал Наташу мамой, Николая — папой и совсем привык к новой семье. К биологической маме не просился. Однако Наташа не хотела, чтобы он вычёркивал её из своей памяти, и предложила ему поехать навестить родителей. Мальчик был уже одет в самую лучшую и модную одежду. Но он совсем не готов встречаться с биологическими родителями. Наташа уговорила его.

Приехали в посёлок, где жили родители, уже к обеду. Подошли к дому, а он оказался на замке. Решили пойти к друзьям семьи, где жил брат Володя. Сделали несколько шагов, и из-за поворота навстречу показалась сгорбленная женщина. Она вскрикнула и побежала к ним.

— Мама? — удивлённо произнёс Семён.

— Сыночек, Сёмушка! — закричала со слезами женщина. Она бросилась, не разбирая тропинки, к нему. Ноги её вязли в снегу, она упала на колени, продолжая двигаться к мальчику. Семён стоял как вкопанный, не в силах сдвинуться с места. Наташа тоже замерла от увиденного. Женщина, заливаясь слезами, и не поднимаясь с колен, так и передвигалась, заливаясь слезами и протягивая руки к мальчику, приближаясь к ним.

— Бедная, как же она его любит. Вот она, материнская любовь, — подумала Наталья с сочувствием. Как же ей помочь вернуть сына? Она же от безысходности его отдала — размышляла Наташа.

— Лена, вставай, всё хорошо. Давай подумаем, как тебе помочь — обратилась она к женщине.

Они вошли в дом. Внутри по-прежнему было грязно, сыро, и пахло дымом.

— Я не могу так больше жить, — плакала Лена, обнимая Семёна.

— Каждый день он пьёт, дерётся. Я бы уехала к маме, но как? На что? — её голос дрожал от горя.

— Мама, поедем домой! — обратился Семён к Наталье.

Лена вздрогнула и сжалась от этих слов. Наташа почувствовала, что ей больно слышать, как её родной мальчик называет этим высоким званием чужую женщину, и её сердце наполнилось сочувствием.

— Давай я помогу тебе уехать. Я дам тебе одежду, дам немного денег. Утром садись на автобус и поезжай к маме.

— Нет, она не примет меня. Она уже забирала меня один раз, а я уехала, даже не попрощалась с ней.

— Расскажи, где живёт твоя мама. Я поеду и поговорю с ней.

На следующий день, они с Семёном поехали искать его бабушку. Это была сухонькая добрая старушка, которая приняла их с мальчиком, как самых дорогих гостей. Там Наталья познакомилась и с Аней, родной сестрой мальчика. Аня уехала к бабушке два года назад, устроилась там, на работу, но Сёму забрать не могла, потому что бабушка болела и ещё воспитывала внучку от младшей дочери, которая погибла четыре года назад.

— Мою тоже звали Наташей, с особенным теплом, смотрела на гостью бабушка.

Долгими зимними вечерами женщины сидели за чаем и разговаривали. Сёмка играл со своей двоюродной сестрой-ровесницей и был очень доволен общением. Наташа рассказывала о своей семье, о Боге, в которого она уверовала, и благодаря которому у неё теперь не пьющий, заботливый муж, о Лене и о том, в какой ситуации она сейчас оказалась. Бабушка вспоминала о своих дочерях и покойном муже, о нелепой смерти младшей дочери, которая утонула и оставила ей на воспитание маленькую внучку. Женщины понимали друг друга, и доверительный разговор усиливал их взаимную симпатию.

Расставались они уже, как родные. Договорились, что Наташа поможет Лене переехать к матери.

Наташа, сдержала бы своё обещание, если бы Лена не запила вновь. Когда Наташа с Николаем приехали за ней, чтобы увезти на вокзал, она была настолько пьяна, что не смогла встать с кровати и только мычала. Это была уже не первая попытка; они приезжали много раз. Сосед Сергей сказал, что она не хочет трезветь, а её муж, чтобы она не уезжала, специально поил её.

Наташа, в очередной раз, стояла на пороге, чувствуя безысходность всей ситуации.

— Что же с тобой происходит, Лена? Ты не веришь, что можно изменить жизнь, но у тебя есть шанс всё исправить. Нужно просто сделать шаг. Я готова помочь тебе, — вытирая горестные слёзы, говорила Наташа.

Лена лишь повторяла:

— Я не могу! Не могу!

Наташа понимала, что помочь себе, может только сама Лена, но в этом мире безысходности и одиночества это было крайне сложно.

— Я буду тебя ждать, и Господь ждёт тебя. Он любит тебя, он хочет тебе помочь, сделай хоть какое то усилие — тихо произнесла Наташа — знай, ты не одна.

Глава IX

Лена в больнице

Прошла зима, наступила весна. Семён становился всё роднее и роднее в новой семье. Он стал меньше болеть, различал времена суток и дни недели. Но по-прежнему боялся полиции и скорой помощи. Полиции, потому что, когда он жил в кровной семье, опека пыталась увезти его на полицейской машине, и они с Вовой прятались в каких-то разобранных сараях. Скорой помощи, потому что однажды она увозила его в больницу одного, когда он сильно болел. И сейчас, когда он видел эти машины, у него внутри холодело, и он прятался.

Если они ехали в машине, он падал между сиденьями, а если шли, то прижимался к Наташе и трясся, как осиновый лист.

Весна 2005 года выдалась ранней. Земля уже высохла от талой воды, и светило яркое солнышко. Они снова поехали навестить Лену, маму Семёна. Когда приехали, дома её не оказалось. Сергей, сосед, сообщил, что вечером её увезли на скорой помощи в больницу. Поехали туда.

Лена лежала в хирургии. Они осторожно зашли в палату. У окна лежала она, отвернувшись к стене. Подошли тихонько к кровати.

— Мам! — позвал тихо Семён.

Женщина встрепенулась и резко повернулась к ним. Сёмушка отпрянул назад и прижался к Наташе. На них смотрел другой, неузнаваемый человек. Лицо Лены было лимонно — жёлтого цвета, глаза провалились и были обрамлены сине-лиловым кругом. Она протянула к Семёну костлявые руки. Мальчик отступил ещё дальше и выбежал из палаты.

Наташа бросилась за ним. Она поняла, что он испугался такого вида своей матери. Наталья догнала его и прижала к себе.

— Всё в порядке, Сёмушка, — шептала она, стараясь успокоить. «Мама просто заболела очень, сильно, поэтому она так выглядит. Нужно молиться за неё и окружить любовью, тогда она выздоровеет. Давай, ты подойдёшь к ней».

Он не соглашался. Тогда Наталья решила войти в палату одна, попросив его подождать на диванчике.

Лена поблагодарила Наташу за заботу о сыне и попросила принести ей завтра картошки с селёдкой и много воды. Она также попросила показать ей сына ещё раз. Наташа вышла из палаты, стараясь уговорить Семёна не бояться и подойти к маме. Наконец, он согласился.

Они снова вошли в палату. Не смело, маленькими шажочками, они подошли к кровати. Лена лежала с закрытыми глазами. Наташа стала тихо молиться за неё молитвой покаяния, и Семён тоже шевелил губами. У Лены потекли слёзы, и её тело содрогалось от внутренних рыданий. Видно было, что она сдерживается, чтобы не напугать сына. Когда молитва закончилась, она взглянула на них, и Наташе показалось, что в её глазах зажглась искорка жизни.

— Сёмушка, слушайся маму Наташу и приходите завтра. Я люблю тебя, сынок, очень люблю. Прости меня за всё. Я больше никогда не буду пить — произнесла Лена, снова зарыдав.

Слёзы катились по её щекам, и она закрыла глаза. Они ещё немного постояли рядом, а потом тихо ушли, надеясь на её восстановление.

В тот вечер Семён обнял Наташу и сказал:

— Мама, я хочу, чтобы она была здоровой.

Наташа крепко обняла его в ответ. Она и сама хотела, что бы теперь, когда Лена приняла Господа, как своего Спасителя, жизнь этой семьи изменилась. Она была готова помогать, им восстановиться, и жить новой, благословенной жизнью. Но Господь, не человек и Он знает всё. Наверное, и сейчас Он видел, что вырваться из цепких лап греха в дальнейшем у неё не получиться. Но сейчас, Лена была, как никогда чиста перед Ним, в новых сияющих одеждах после искреннего покаяния.

Глава X

Лены больше нет

Дома, Наташа сварила картошку, почистила селедку и приготовила клюквенный кисель. Решила, что нужно сегодня всё увезти Лене. Но муж долго не приходил с работы, старшие ребятишки убежали гулять, и не с кем было оставить Семёна. Брать с собой его не хотелось. «Довольно ему сегодня потрясений» — решила Наталья. “ Ладно, завтра сварю другую картошку и съезжу» — решила она.

Утром, она принялась готовить передачу для Лены. Затем отвела Сёмушку к старшей дочери. Вчера её не было дома, она ездили в больницу на профилактический осмотр с детьми.

По пути Наташа зашла в магазин и купила большую бутылку воды. В справочном бюро, нужно было сказать, куда и к кому идёшь. Когда Наташа назвала фамилию пациентки, дежурная с удивлением на неё посмотрела.

— А вам что, не звонили? — спросила она.

Наташа уставилась на неё вопросительно.

— Ваша родственница ночью умерла. В морге она.

Стены больницы пошатнулись, в глазах потемнело. В ушах стоял тихий голос Лены: «Картошки с селедкой принеси и воды побольше».

«Опоздала. Почему не нашла возможности приехать вчера?» — корила себя Наташа. Сёмка уже большой, можно было и одного оставить, и старших детей поискать, да и соседей можно было попросить посмотреть за ним.

Как же нужно быть внимательными ко времени. Оно не ждёт. У него свой отчёт.

Наталья шла, и слёзы текли из её глаз. Пакет с картошкой и селедкой она оставила на первой же остановке общественного транспорта.

Хоронили Лену скромно. Приёмные родители Вовы и Семёна собрали в складчину поминальный стол, купили погребальные принадлежности и гроб. Приехала на похороны дочь Аня и остановилась переночевать у Натальи и Николая.

Наташа отдала в морг своё любимое платье, в котором ходила на богослужение. В нём, Лена выглядела совсем худенькой, но умиротворённой. Мучения на земле кончились, и при покаянии Господь принял её в свои обители. Наташа в это верила.

Молча стояли перед открытым гробом, Аня и Вова плакали. Семён постоял немного и ушёл в дом к Сергею, где хлопотала, делая бутерброды, жена Сергея, Галина. Возле гроба собрались соседи и собутыльники мужа Лены, предвкушая на поминках бесплатную выпивку. Тишину нарушил Сергей. Он открыл Библию и начал читать:

«И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мёртвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними» (Отк. 14:13).

«Очень тяжёлую и недолгую жизнь прожила Лена. Мы все её знаем, и её жизнь прошла перед нами. Перед смертью она обратилась к Господу и приняла Его как своего Спасителя. Мы верим, что Иисус Господь принял её в свои обители. Возможно, если бы она сделала это раньше, она не сожгла бы свою печень алкоголем и была бы сейчас с нами. Но на всё — Воля Божья. Господь повелевает всем покаяться и вести праведную жизнь.

Теперь, мы с теми, кто верит в Иисуса Христа и кто принял Его как своего Спасителя, помолимся за вас, здесь собравшихся, чтобы Господь спас и вас от грехов и дал вам свободу.

Он склонил голову, и обратился к Иисусу Христу с молитвой. Все верующие тоже склонили головы и тихо поддержали его в молитве. Никто не посмел уйти в это время.. У многих текли слёзы, даже у мужчин, которые стояли кучкой и ждали поминальной выпивки, глаза были мокрые от слёз. Некоторые из них перекрестились, нелепо сложив пальцы вместе.

После речи, Сергей предложил подойти и попрощаться. Гроб с телом закрыли крышкой и погрузили в кладбищенский автобус. Когда вернулись с кладбища, прямо на улице организовали поминальный стол. Люди подходили, брали бутерброды и отходили в сторонку. Две женщины набрали в пакет бутербродов, блинов и сладостей и понесли куда-то за дом. За ними потянулись подвыпившие мужчины, вместе с мужем Лены, они пошли поминать по своему обычаю со спиртным. Наташа с Николаем и Аня с Семёном ещё долго сидели у Сергея с Галей, беседуя за столом и пили чай.

Глава XI

Сестра Семёна, Аня, тоже в семье Наташи

Домой приехали уже поздно вечером. Сёмка был очень доволен тем, что Аня теперь с ними. Она с рождения заботилась о нём: кормила, купала, гуляла с ним. Когда уезжала к бабушке, обещала взять его с собой, но обманула и уехала одна. Теперь ему хорошо живётся, и Аня с ними. Она уже подружилась с младшими детьми Наташи, особенно с большим Семёном, который был с ней одного возраста.

Но была одна проблема — тесная квартира. Она была двухкомнатной. Маленький Сёмушка спал в одной комнате с родителями, а трое остальных детей делили вторую длинную, неуютную комнату. В этой комнате было два окна, и пришлось занавеской отделить юношу от девочек. Большому Семёну досталась проходная комната, она всегда была полна молодёжи: приходили друзья, приезжала погостить племянница Наташи, Даша, и часто ночевала с девочками на их половине. Маленькому Сёме вход в царство подростков был закрыт. Да он и не переживал — ему хватало мамы. Он не отходил от неё ни на шаг, всё время держался за её юбку, и как только она присаживалась, тут же забирался на руки. Казалось, что Наташа и Сёмка — это одно, неделимое целое. Только когда нужно было ехать к маме Наташи, он оставался с молодёжью. Наташа наказывала Ане хорошо следить за ним.

Осенью 2005 года Сёмочка пошёл в школу. Учёба давалась ему тяжело: он не мог писать и не умел считать. Каждый вечер, когда они ложились спать, он плакал, что завтра не пойдёт в школу. У него болела голова, и он сильно уставал.

Делали уроки весь вечер и ничего не получалось. Приходил со школы очень усталый. Наташа понимала, что ему очень тяжело, он так и не научился анализировать, память была плохая, а математические понятия не укладывались в голове вообще никак.

Молодёжь гуляла вечером большой компанией, и возвращались домой поздно. Наташа не спала, ждала их. Иногда они приходили все вместе, и долго ещё сидел на кухне за чаем. До двенадцати приходили младшие, Лена с Дашей. Аня и Семён могли прийти только к утру. Наташа чувствовала теперь ответственность за всех четверых. Она не высыпалась, уставала от такой большой семьи. Людмиле Семёновне, сделали операцию на кишечник, она была очень слаба. Наташа забирала с собой Сёмочку, уезжала к ней на день, что бы готовить и ухаживать за ней.

Людмила Семёновна, после операции была с калоприёмником. Раны заживали тяжело, кожа вокруг калоприёмника краснела и болела. Наташе было больно смотреть, как мучается любимый, родной человек. Ухаживать за ней помогал брат Натальи и муж сестры Миры. У Ирины была годовалая дочка, и она была привязана заботами к ней. Максим, её муж, был очень внимательным зятем для мамы Наташи и Миры. Он мог не только постель перестелить, но и ногти подстричь, умыть и накормить.

Людмила Семёновна, познакомилась с Семёном. Она одобряла поступок дочери.

— Нам так повезло в детстве, что были добрые взрослые. Война была, нас с детским домом в тыл перевезли, так, когда машина с детьми приходила куда, сразу люди бежали к ней, кто с чем. Кто одежду приносил, кто еду, а кто сразу детей в семьи забирали. Особенно маленьких и больных. У самих нехватки были, детей мал — мала, а они ухаживали за малышами и больных выхаживали. Жертвенные люди были, сплочённые в горе.

Брат Наташи, Саша, был плохим сыном до этого. Он младше Наташи на пять лет, но нервов матери потрепал немало. Много сидел в тюрьме, за мелкое воровство и хулиганство. Когда освобождался, пил. Недавно нашёл женщину, женился, и они ждали ребёнка. Когда мама заболела, вдруг стал о ней заботиться, приносить продукты, бросил пить. Он очень жалел, что принёс матери столько горя в жизни, и своим поведением старался загладить вину. Тем не менее, несмотря на помощь мужчин, основная доля заботы легла на Наталью. Нужно было готовить, делать перевязки, добиваться инвалидности, бесплатных средств реабилитации и рецептов на бесплатные лекарства. Муж мамы (отчим Наташи, который прожил с Людмилой Семёновной двадцать пять лет) был ровесник её и тоже болел и был немощный, но ему как то мало уделялось внимания. Да он и не жаловался, лежал тихонько и не мешал. Наташа варила и звала его, есть. Он с трудом поднимался и шёл на кухню.

Младшая дочь Наташи, Лена, заканчивала девятый класс. У неё появился взрослый друг, но Наталья была за неё спокойна: она всегда приходила домой вовремя, была послушной, помогала по дому и оставалась с Сёмушкой. Однако наотрез отказалась ходить с родителями в Церковь. Не только перестала ходить туда, но и слышать о Боге ничего не хотела. Наташа расстраивалась, но сильно не настаивала. Оправдывала её тем, что у неё один выходной, и хочется поспать утром, понежиться. Да и к экзаменам готовиться нужно.

Глава XII

Дочь беременна

Людмиле Семёновне, становилось всё хуже, и в праздник Пасхи 2006 года она умерла. Хотя казалось, что семья готова к этому, что это неизбежно, всё равно это произошло внезапно. Наташа перенесла смерть мамы очень тяжело. После похорон, у неё поднялась температура, и произошёл сильный упадок сил. Две недели она не вставала с постели, её ничто не интересовало. Но нужно было шевелиться, вставать, делать уроки с Сёмушкой, и искать выпускное платье с Леной. Пересилив себя, она встала и начала поправляться. Заботы вновь захлестнули её с новой силой.

Однажды муж признался Наташе, что хотел бы поменять машину. У них уже был старенький Москвич. Денег на покупку взять было негде, копить долго.

— Давай возьмём кредит, — предложила Наталья.

— Давай, — согласился Николай.

— А жить будем в машине? — пошутила Наташа. А давай на жильё возьмём? — вдруг оживилась женщина.

Так было решено купить новый дом для большой семьи.

К тому времени свободного времени стало больше, Семён закончил первый класс плохо, ему поставили диагноз F70. Рекомендовали обучаться в школе восьмого вида. Наташа не соглашалась и твёрдо решила продолжить учёбу в общеобразовательной школе, в коррекционном классе. Они переехали в новый дом вчетвером, оставив большого Семёна в старой квартире одного. Леночке выделили маленькую комнатку, где она готовилась к экзаменам. Семёну поставили кровать в своей комнате, а в других шёл ремонт. После переезда работы прибавилось. Лето подходило к концу, стоял август. Леночка из худенькой девочки превратилась вполне взрослую девушку. Школа была позади, и Наталья теребила её о поступлении в колледж. Она как-то краснела и отмалчивалась.

«Мама, ты знаешь, что Ленка у нас беременна?» — как-то однажды произнесла Валерия, старшая дочь Натальи.

Наташа стала присматриваться к младшей. Правда, кажется, животик появился.

— Лена, ты говорят, ребёнка ждёшь? — отважилась спросить Наталья.

— Кто говорит? Слушай, сплетни больше! — с раздражением ответила Лена.

Через некоторое время Наташа поняла сама, что дочь беременна. «Как же я могла не заметить?» — думала расстроенная Наташа.

— Ей же только весной исполнилось шестнадцать! Ребёнок же совсем. Забота о больной матери, уроки с Семёном, куча мельтешащих подростков, притупили бдительность Натальи. «Как же я мало ей уделяла внимания, как мало разговаривала…» — сокрушалась Наташа.

Вечером, когда Лена пришла со свидания, она попросила дочь посидеть с ней за столом.

— Мама, я спать хочу.

— Иди поговорим. Ты беременна?

— Нет

— Как же так? Ты занимаешься взрослыми делами, а признаться в этом боишься. Живот не рассосётся, он будет расти, и тебе придётся рожать, а ты упираешься, как маленькая. Кто отец?

— Не скажу — вдруг как то обречённо и тихо, произнесла девушка.

— Он что, бросил тебя?

— Нет

— Тогда приведи его завтра, будем решать, что делать дальше.

На следующий день на пороге появился новоиспечённый зять. Они решили сыграть свадьбу. Молодые после свадьбы ушли в старую квартиру, где остался Семён, заняв там одну комнату. Затем они переехали к родителям мужа Лены.

Наташа, как могла, воспитывала у молодых чувство материнства и отцовства: просила подумать, как назовут малыша, покупала красивые вещички и раскладывала их вместе с молодыми, готовила вещи для роддома. В октябре у пары родился сыночек, которого назвали Егором. Леночка была заботливой, хоть и молодой мамочкой. Только один раз она попросила Наташу дать ей выспаться, взять малыша к себе хоть на одну ночь. Наталья специально помогала мало, чтобы дочь почувствовала своего ребёнка и училась быть самостоятельной. Она только просила зятя, помогать ей больше, чтобы и у него развивалось чувство отцовства.

В первые месяцы после рождения Егора, Наташа приходила к дочери, чтобы поддержать её, и помочь с малышом. Учитывая то, что Лена была ещё очень молодой и неопытной матерью, Наташа старалась не вмешиваться слишком активно, но всегда была рядом на случай, если возникнет необходимость. Она учила Лену, как правильно кормить и купать малыша, как правильно укладывать его спать.

С каждым днём, Наташа замечала, как растёт взаимопонимание между Леной и её мужем. Лена с каждым днём становилась всё более уверенной в своих силах как мать, и Наташа чувствовала гордость за свою дочь.

Глава XIII

Одному плохо

Сёмушка учиться в обычной школе не смог, от напряжения в учёбе, очень болела голова. Прошли множество обследований, но серьёзного ничего не нашли. Решено было снять нагрузку и последовать рекомендациям специалистов. Осенью Семён пошёл в третий класс в новую школу. Стало легче с учёбой. Появились друзья. Но он не хотел вечером оставаться один в комнате. Лена ушла и теперь в его распоряжении была комната, где стоял большой телевизор, чтобы можно было смотреть мультфильмы. Вечером перед сном Наташа читала ему сказки, разговаривала с ним. Он подолгу её не отпускал. И даже когда засыпал, и Наташа уходила на цыпочках из комнаты, чувствовал это и просыпался. Муж сердился, когда следом за женой в их спальню приходил мальчик. Наташа брала его за руку и опять долго укладывала, а иногда и сама засыпала рядом с ним. Иногда только под утро получалось полежать с мужем. Никакие уговоры и договоры не помогали. Наташа понимала, что ему страшно и скучно одному. Иногда делала тихо телевизор и оставляла его на всю ночь включённым. Как исправить ситуацию она не знала. «Хоть ещё мальчика бери ему в друзья» — шутила Наташа.

Как — то они сидели с Сёмкой и рисовали. Все занятия ему быстро надоедали и рисование тоже. «Вот была бы девочка, в куклы бы поиграли, платья бы порисовали им» — подумала Наташа.

Ночью сказала о своих мыслях мужу. Тот поддержал: “ Может и к тебе бы поменьше приставал, если бы было ему с кем играть». Получив разрешение от мужа, пошла в опеку. В это время как раз создавались приёмные семьи. Движение только начиналось, было чем — то новым, в отличие от опекунских семей. На стенде в комитете образования висели фотографии деток с вывеской «Они хотят жить в семье». Взгляд упал на фото девочки, удивительно похожую глазами на старшую дочь Натальи, Валерию. Спросила про эту девочку, сказали, что нужно собирать кучу документов и если девочка захочет после знакомства в семью, то, пожалуйста.

Собрали пакет документов и стали ждать. И вот долгожданный звонок: «Вы поставлены на учёт, как кандидаты в приёмные родители, приходите за направлением и можете идти в детский дом».

Глава XIV

Знакомство с Сонечкой

В детский дом Наталья с Николаем пришли часов в 10 утра. Показали направление и их провели в кабинет директора детского дома. Там их встретила полная женщина средних лет. Она пригласила пару в кабинет врача. Вскоре прибежала молодая красивая женщина с ворохом бумаг. Открыла большую папку и начала читать диагнозы Сони. Это был длинный список, довольно серьёзных болезней. Наталья смутилась и посмотрела на мужа. Он сидел, опустив голову, и было видно, что взять в семью больного ребёнка, в его планы не входило. Тем не менее, они решили всё-таки посмотреть девочку Соню.

Спустились вниз по лестнице, и попали в раздевалку, где стояло два кресла и круглый столик. Уселись и стали ждать. Наташа обратила внимание на шкафчики для уличной одежды. Из некоторых торчали мокрые рукава курток, из других — колготки или рейтузы. Около некоторых валялись носки или по одному тапку. Чувствовалось, что порядка здесь нет.

Наташа раньше работала воспитателем в детском саду, и за такой беспорядок ей могло бы влететь по полной от заведующей. «Интересно, как же они завтра пойдут гулять в мокром?» — подумала Наташа.

Внезапно, в раздевалку вбежала красивая девчушка и сразу забралась на руки к женщине, с любопытством заглядывая в сумку Наташи. Девочка была развита физически, а на её лице светились большие, умные, красивые глаза. «Она вообще не похожа на ребёнка с отставанием в умственном развитии, как говорила детдомовский врач», — отметила про себя Наташа.

— Сколько тебе лет? — спросила Наташа.

— Восемь, скоро девять будет. Ко мне папа на день рождения приедет.

— А где твой папа?

— Он работает, храмы расписывает. Денег заработает и заберёт меня.

Наташа с Николаем переглянулись. «Эта девочка самодостаточная и не нуждается в нас» — промелькнуло в голове у Наташи.

— А что у вас в пакете? — с любопытством поинтересовалась девочка.

Наташа, спохватившись, достала сладости и нарядную куклу.

— Можно я пойду? — взяв подарки в руки, произнесла девочка.

— А чего ты так торопишься? Мы с тобой даже не поговорили.

— Мы там в магазин играем, меня ждут.

Девочка слезла с колен, и упорхнула, даже не попрощавшись.

Наташа с Николаем шли домой молча. У каждого были свои мысли. Дома Наташа озвучила то, что думала о девочке.

— Хорошая девчушка, только вот не нуждается она в нашей семье. Хочется помочь какому-то ребёнку, а ей и там хорошо, в детском доме. Вон, какая она весёлая была, да и отца ждёт. Возьмёшь её, а он приедет и заберёт.

— Давай другую поищем, — согласился Николай.

Наташа кивнула, в душе у неё оставалась тёплая мысль о девочке — дочке. Она понимала, что каждая ситуация индивидуальна, и, возможно, они не нашли свою дочь. На следующей неделе они решили посетить ещё один детский дом, надеясь найти ребёнка, которому действительно нужна семья. Вместе они начали пересматривать фотографии, которые собирали с разных учреждений. Их переполняло волнение и надежда — может быть, именно там они найдут ту, которая станет частью их семьи.

Каждый раз, когда Наташа закрывала глаза, она видела образ Сони. Она была жизнерадостной и полной надежды. Этот образ давал ей силы и уверенность продолжать поиски. Важно было не только найти ребёнка, но и вообще понять, что они действительно готовы к этому шагу. Хочется, чтобы у нового члена семьи были счастье и поддержка.

Дни шли, и Наташа часто говорила о своих чувствах с Николаем. Они обсуждали, что важно не только физическое здоровье ребёнка, но и эмоциональная связь, которую они смогут создать. В каждом разговоре росло понимание и близость между супругами, и они осознали, что вместе могут преодолеть любые трудности.

И, Наташа снова поехала в детский дом и попросила подобрать ей девочку. Директор обрадовалась, почему-то, что Наталья хочет другую девочку.

— А не хотите взять двух сестричек? — спросила она.

— Ну, покажите, — согласилась Наташа. Директор позвала сотрудницу и попросила провести мимо Наташи сестричек, будто бы нужно их переодеть, чтобы сдать грязные вещи в стирку. Прошли мимо две девочки, держась за руки. Они были совсем чужими, и ничто не ёкнуло в сердце Наташи.

Глава XV

Дети нашлись сами

Решили с мужем оставить эту затею. Больше о новых детях не говорили. Но однажды Семён пришёл со школы очень расстроенный.

— Мама, к нам Дима просится жить! Я рассказал ему, какая у нас большая семья, как интересно мы праздники отмечаем. Он тоже хочет с нами жить.

Мальчик, вообще, не входил в планы Наташи.

— Давай его летом на каникулы возьмём, — поспешила успокоить Семёна Наташа. Скажи ему, пусть подождёт до лета.

На следующий день, Семён пришёл с грустным лицом.

— Что случилось? — спросила Наташа.

— Диму жалко — со слезами произнёс он.

— А что с ним?

— Он сказал, что до лета не доживёт. Его сейчас, на весенних каникулах, отправляют в лагерь, а он там не выживет, грустно продолжал Семён. А летом их вообще туда отправят до осени.

Наталья представила, как бы её Сёмка был отправлен на всё лето в оздоровительный лагерь. Как он томился бы там, возможно, его бы обижали. Сердце сжалось от сострадания.

— Давай я съезжу в школу, посмотрю мальчика, — попросила Наташа мужа. — Может, это и лучше. Они с Сёмой могут в одной комнате жить, дружить. Вместе потом поступят куда-нибудь. Школу-то в одно время закончат.

Муж не возражал. Ему не хватало внимания жены, так как свободное время Наташа проводила с Семёном и долго вечером находилась в его спальне.

Наташа поехала в школу познакомиться с Димой. Школа встретила Наталью шумной переменой. Дети разного возраста бегали, кричали и толкались.

Нашла класс Семёна. Он обрадованно подбежал и обнял её.

— Ну, зови своего Диму, знакомиться будем! — сказала Наташа.

Сёмка убежал, и немного погодя вернулся с мальчиком повыше себя. Дима был худощавый, с большими ушами и очень умными глазами. Рядом с ними стояла воспитатель Юлия Сергеевна.

— Что вы хотели? — спросила она, глядя на Наташу любопытными глазами.

— Да вот, хотим на весенние каникулы пригласить Диму к нам в гости.

— А с директором разговаривали? — уточнила она.

— Нет, ещё. Нужно было сначала Диму увидеть и узнать, хочет ли он к нам.

— Очень хочу, мне Сёмка много о вашей семье рассказывал! — с энтузиазмом произнёс Дима.

— А не хотите ещё и девочку взять? У нас есть очень хорошая девочка, правда, помладше на класс.

— Давайте посмотрю, тогда уже и к директору пойду. Мечта о девочке не покидала её.

Наташа стояла и ждала, когда Юлия Сергеевна приведёт девочку. Немного погодя, воспитатель вернулась, ведя за руку девочку в длинном школьном платье, с коротко стрижеными волосами и большим бантом на маленькой голове.

— Вот знакомьтесь, это Эльвира, — представила она девочку.

Девочка смотрела на гостью недоверчиво. Сердце Наташи сжалось, но не от жалости, а от вида этой, не по моде одетой девочки. «Как же изуродовали её внешность», — подумала Наташа. «Неужели нельзя найти что-то короче? И этот бант странный!»

Наташе, вдруг, захотелось срочно снять это тряпьё с плеч девочки и переодеть её в красивую одежду.

— Поедешь к нам в гости? — спросила Наташа.

Эльвира, испуганно, замотала головой отрицательно, и посмотрела в пол.

— Я уговорю, — тихо сказала Юлия Сергеевна. Идите, разговаривайте с директором.

Директор, пожилая женщина, встретила Наташу доброжелательно. Согласилась отпустить детей на каникулы, но попросила сначала взять детей на выходные. Наташа написала заявление и пообещала приехать за детьми в конце недели. Когда, Наташа сообщила это детям, то Эльвира вновь замотала головой испуганно, а у Димы загорелись радостные искорки в глазах.

В душе, Наташа чувствовала волнение и надежду, что, возможно, этот шаг изменит жизнь не только детей, но и её семью.

Когда в конце недели Наташа приехала за детьми, Дима уже ждал у окна, а Эльвиры нигде не было видно. Наташа заглянула в класс и увидела, что девочка сидит одна и плачет. Подойдя к ней, Наташа обняла её и сказала:

— Ты не бойся, если тебе не понравится, я не буду тебя больше брать к нам. Ты только посмотришь, как мы живём.

Девочка согласилась, и Наташа привезла их к себе домой. В гостях детям очень понравилось. Дима с первого дня стал звать Наташу мамой, а Николая — папой. Он с нетерпением ждал выходных, чтобы побыть с ними.

К этому времени, Николай, отремонтировал ещё одну комнату, и мальчики переселились в неё. Эльвире досталась маленькая комната, где раньше жил Семён. Девочка выглядела совсем не такой, о какой мечтала Наташа. Она больше напоминала мальчика: новую юбочку надевать не стала, предпочитая штаны, в которые её переодели в школе. Наташа сняла с неё бант, и собрала короткие волосы множеством резиночек, но Эльвира выбросила их в ведро. Если Дима вёл себя адекватно и был аккуратен во всём, то Эльвира стеснялась, сидела молча, и ничем её было не заинтересовать.

К тому же, она, не понимала, что дома нужно ходить в тапочках, а на улице — в уличной обуви. Она выбегала на улицу в тапочках, колготках и даже носках. При этом смеялась во весь рот, не обращая внимания на ситуации. Если куда-то шли, шлёпала по лужам, не разбирала тропинок, и беззаботно прыгала в лужи, создавая вокруг себя брызги.

Наташа с ужасом думала: «Неужели это чудо будет жить с нами? Возьму на каникулы, а после них просто откажусь от неё», — размышляла она. Спросила мужа, что делать, но тот уклонился от ответа, мол, «сама решай».

И, вот — долгожданные каникулы. Ура! Наташа вздохнула с облегчением, надеясь, что время с детьми поможет ей лучше понять Эльвиру и сформировать с ней какую-то связь. Она понимала, что есть определённые трудности, но в то же время верила, что со временем девочка сможет раскрыться. Наташа решила не делать поспешных выводов и дать Эльвире время привыкнуть к новой жизни и новой семье.

Впереди было две недели, полные приключений, радости и, возможно, неожиданностей. Наташа решила, что она сделает всё возможное, чтобы Эльвира почувствовала себя частью семьи и смогла раскрыть свою индивидуальность.

Разработав план для весенних каникул, Наташа решила, что они будут гулять в парке, ездить на экскурсии и заниматься творчеством, чтобы создать радостные воспоминания. Все эти занятия помогут Эльвире почувствовать себя комфортно и уверенно, и, возможно, она начнёт изменяться к лучшему.

В этот момент, Наташа осознала, что в её жизни появляется новая глава — глава о том, как любить и принимать детей такими, какие они есть и, помогать им, расти, и развиваться в окружении заботы и тепла.

Глава XVI

Если, человек никому не нужен, ему лучше умереть

Утро на каникулах начиналось поздно. Завтракали в 10 часов утра. Наташа старалась кормить детей вкусно и разнообразно. Потом они делали уборку в комнатах и шли гулять. На улице было по-весеннему тепло. Мальчики носились с палками. Николай нашёл подходящие доски, и сделал им мечи. Они были очень рады, бегали с ними и срубали с сирени сухие ветки, хлопали по лужам. Наташа научила их делать бумажные кораблики, и им очень понравилось пускать их в весенние лужи и подгонять мечами. Вскоре кораблики размокали, и они снова бежали домой за бумагой. Им вдвоём было весело, и Наташа радовалась, что согласилась взять в семью Диму. А вот Эльвире она совсем не была рада. Девочку было ничем не заинтересовать: в комнате убираться не хотела, с мальчишками играть не хотела, слушать сказки не хотела, рисовать не хотела. «Нет, — думала Наташа, — после каникул я её больше не возьму»

— Пошли, Эльвира, в гости, — позвала девочку Наташа.

— Куда?

— К моим внукам. Она взяла девочку за руку, и они пошли к Наташиным дочерям в гости. Наташа часто бывала у них. Они жили недалеко друг от друга. У всех троих были дети, и они были очень привязаны к своим матерям, потому что дочери были отличные мамы. Наташе подкидывали внуков очень редко, справлялись сами. Но все очень любили, когда к ним приходила бабушка. Наташа, наслаждалась общением с близкими людьми, баловала, и нянчилась с малышами.

Эльвира смотрела на всех не доверчиво. Маленькие дети её не интересовали, а взрослым она не доверяла. Увидев, что девочке скучно, Наташа поспешила обратно домой. Эльвира шла нарочно посреди дороги. Наташа несколько раз брала её за руку и отводила на обочину, но та вырывала руку и снова шла посреди проезжей части.

— Эльвира, не ходи там, иди сюда, а то тебя машина задавит.

— Ну и пусть давит. Если человек никому не нужен, то и жить ему незачем, — с какой-то взрослой обречённостью сказала девочка.

Наташа опешила от такого ответа. Она вдруг почувствовала её одинокое сердечко, и испугалась за эту никому не нужную девочку. Наташа присела на корточки возле Эльвиры, прижала её крепко к груди и со слезами произнесла:

— Девочка моя любимая, ты мне нужна. Я тебя люблю и никому не отдам.

Наташа не кривила душой. В этот момент что-то перевернулось в ней, и она точно знала, что любит её и никому не отдаст.

Домой они вернулись, наполненные новым чувством, незнакомым для Эльвиры, и с глубокой радостью, вспыхнувшей в сердце Наташи. Теперь Эльвира тоже стала ждать выходных с Димой, чтобы поехать к маме с папой.

Глава XVII

Сонечка, тоже мамина

Так прошло два месяца, и приближалось лето. Нужно было определиться с детьми и дать ответ в комитете образования. Разрешение давалось на три месяца, и оно подходило к концу. Наташа точно знала, что будет оформлять Диму с Эльвирой, но перед глазами стояла, та, большеглазая, милая Сонечка. Она всё чаще думала о ней и хотела увидеть, чтобы окончательно определиться и понять себя и её. Но Наташа не знала, как сказать об этом мужу. Она просила взять в семью одну девочку, а теперь решила взять двоих детей. О третьем ребёнке, сказать, не смела. «Буду молиться, поститься», — решила Наташа.

Через неделю к ней подошёл муж и, неожиданно для Наташи, произнёс:

— Знаешь, мне что-то неспокойно. Перед глазами стоит та девчушка, Сонечка. Мы же обещали, что ещё приедем к ней, а сами обманули. А вдруг она ждёт нас?

Наташа пообещала съездить в детский дом и убедиться, что у неё всё хорошо и что она не ждёт их. На следующий день Наташа поехала, как и обещала мужу, в детское учреждение. Там её встретили недружелюбно.

— Нет её тут. Заболела она, в больнице лежит. Не мельтешите, не поедет она к вам, ей и здесь хорошо, — встретила Наташу директор детского дома.

Наташа набрала сладостей, книжек и игрушек и поехала в больницу, хотя её предупредили, что к Сонечке её не пустят без представителя подопечной. Как только она открыла дверь в вестибюль детского отделения, то сразу увидела её — Сонечку. Девочка повернулась к двери и со всех ног кинулась к Наташе, растопырив руки.

— Пришла, моя мама пришла! — захлёбываясь от счастья, приговаривала девочка.

Медсестра, дежурившая в этот день, не посмела сделать ни одного замечания. Женщина и девочка долго стояли в объятиях, боясь расцепить руки, как будто кто-то из них мог в тот час исчезнуть.

Так в семье Васильковых появилось ещё трое детей.

Книга II

Приёмная семья

Глава I
Ура, мы дома!

Наконец все четверо детей дома. Ещё идёт процесс оформления и адаптации, но семья дружненько собирается за столом. Вечером играют в настольные игры, делают уроки. Все дети довольные и счастливые. Наташа старается их кормить вкусно, разнообразно. Девочки хлопочут рядышком, помогают накрывать на стол. Дети ещё на гостевом режиме, можно передумать, но похоже всех всё устраивает. Вот только Наташу устраивает не всё. Выплат пока никаких нет, а детей нужно срочно переодеть, кормить. Да и хлопот прибавилось. Стирки много, дети привыкли просто сдавать бельё, как в прачечную. Варить приходится большими кастрюлями несколько раз в день. И хотя Сонечка помогает с чисткой картошки, и посудой, всё равно Наташа стала сильно уставать. Учителя жаловались в школе на Эльвиру, что огрызается с учителями, дерётся с мальчишками. «Неужели раньше всего этого не было?» — думала Наташа. Когда она приходила в школу, то только что двери на девочку не жаловались, да и только потому, что не умели говорить. Начиная с охранника, который сидел около двери, любого проходящего ребёнка мимо Наташи, до всех буквально учителей, все хотели пожаловаться на девочку. К этому ещё прибавилось то, что Эльвира перестала, есть в школе. Медсестра звонила и спрашивала: «Что случилось? Вы что настраиваете девочку против школы? Почему у неё такое поведение? Почему она перестала, есть в школе?»

Наташа спросила Эльвиру:

— Почему ты не кушаешь в школе?»

— Не хочу я есть, их еду

— Почему?

— Просто не хочу и не буду.

Дома же она ела всё. Особенно любила солёные огурцы и красные помидоры.

Наташа то понимала, что за четыре года в интернате, ей просто надоела постная еда. Дома большое разнообразие и поесть можно в любое время и выбрать то, что хочешь. И была ещё одна проблема: она бунтовала против системы, в которой оказалась волей судьбы.

Да и по характеру была очень активная, лидер в своём классе. И ничего с этим поделать было невозможно. Дома она тоже была вихрь: всему противилась, со всеми ругалась, не хотела складывать одежду, мыть посуду и вообще было с ней тяжело

Сонечка, наоборот была тихая, не разговорчивая. Старалась хорошо учиться, но память была плохая, учёба давалась трудно. Однако в школе на неё не жаловались.

С Димой, Сонечка сдружилась быстро. Видно было, что у них есть общие интересы. Дима вообще отличался по учёбе от всех. И хотя у него стоял диагноз F-70 и учился он в школе 8 вида, было видно, что диагноз стоит не правильный. Наташа это сразу заметила. Дима заканчивал четвёртый класс, и Наташа не понимала, как снять диагноз. Приближалось 1 июня, а документы всё ещё были не готовы на детей.

— Дети вы хотите остаться в семье? — спросила Наташа.

— Очень хотим, мама — произнёс Дима.

— Давайте тогда помолимся, что бы Господь ускорил выдачу документов о семье, и мы уже на законном основании жили дома.

Дети согласились.

Наташа встала на колени, Дима с Сёмой и Соней тоже присоединились. Эльвира же, усмехнувшись, осталась сидеть на кровати, с любопытством поглядывая на детей и Наталью. Наташа обратилась к небу и попросила за каждого: об ускорении статуса семьи, за учёбу детей. Потом пошли все пить чай. На следующий день позвонили с комитета образования и сообщили, что документы на подписи в администрации и на следующей неделе будут готовы. Наташа с Николаем ходили в Церковь Веры Евангельской, но детей с собой пока не брали никого, кроме Семёна. Там мальчик встречался с братом Володей. Его приёмные родители тоже посещали богослужения. Мальчики обнимались и садились около своих родителей. Семён вообще не отходил от мамы Наташи. Всё служение сидел рядом или забирался на колени, обхватывая маму за шею.

ГЛАВА II

Дима бунтует

Во дворе лежала большая куча колотых дров. Была суббота. Николай позавтракал и молча пошёл их складывать. Он вообще был такой, делал всё сам, радовался, когда догадывались помочь, но никогда никого не звал, тем более не заставлял.

— Дети, пойдём папе помогать дрова складывать.

— Я не пойду — заявил Дима.

— Почему? — удивилась Наташа.

— Я в семью не работать пришёл.

Ответ обескуражил Наташу. Внутри поднялось возмущение.

— А мы значит с папой одни работать должны?

— Я вас не заставляю. — угрюмо ответил мальчик.

— Ну, ты представляешь, наступит зима и если дрова будут сырые, мы не сможем топить котёл, их убрать нужно.

— Ну и убирайте, — упрямо стоял на своём мальчик.

Остальные дети надели перчатки, и пошли работать. Наташа не нашла что ещё сказать и тоже пошла за ними. Встали в цепочку, и весело передавая друг другу поленья, отдавали их папе, а он складывал их в поленницу. Поленница быстро росла. Но Наташу не покидало чувство беспомощности перед отказавшимся работать мальчиком. Нужно что — то делать.

«Если сейчас его не пересилить, то это будет всегда. А что дальше? Он так и будет висеть на нашей шее?» — думала Наташа.

Она опять пошла в дом. Дима сидел на диване, довольный своей победой.

— Дима, — обратилась женщина к мальчику — семья это когда все вместе, когда думают о других, когда помогают друг другу, когда всё делают, что бы другому было легче.

— А я не хочу работать в семье, — заявил мальчик.

— Хорошо, — ответила Наташа. Значит, нам придётся с тобой расстаться. Документы ещё не оформлены и у тебя есть время сделать выбор. Или мы семья и все вместе или ты не в семье, возвращаешься назад в интернат. Думай и делай выбор.

Она вышла на улицу и встала к детям в цепочку.

Вышел не довольный Дима. Наташа, не увидела, что он не надел перчатки. Встал перед Наташей и со злостью схватил полено голыми руками. «Ой — закричал мальчик, затряс рукой и убежал в дом. Наташа пошла за ним. « Ну, покажи» — женщина притянула к себе его руку. Во всю ладошку торчала огромная заноза. Она вошла под кожу и была на поверхности под кожей. Она взялась за свободный от кожи конец и быстро с силой потянула. Заноза вышла без труда, и появилось кровь. Дима сморщился и, втягивая через зубы воздух, застонал. Наташа взяла перекись и полила на руку, затем помазала зелёнкой и перевязала руку.

— Ну всё, наработался, — сказала она и ушла помогать ребятам и мужу.

Через несколько минут, Николай спросил: «Мать, а мы обедать сегодня будем? Смотри, как мы славно поработали»

Сели за стол. Ели все с аппетитом, просили добавку. Один Дима был не радостный, ел плохо, и всё поглядывал на свою перевязанную руку. Когда обед закончился, и Наташа убрала посуду, подошла к Диме.

— Покажи руку. Болит?

— Ага, болит.

— Вот видишь, а если бы со всеми вышел и надел рукавицы, работал бы без психа, этого бы не случилось.

Наташа приговаривала, а сама разматывала руку.

— О, смотри, уже ничего нет. Рука не опухла, крови нет, одна зелёнка осталась. Отмоется постепенно. Всё ты здоров.

Дима, с недоверием посмотрел на свою руку, осторожно опустил её и пошёл смотреть мультфильмы с детьми. Через минуту он уже забыл про свою травму и смеялся над героями из мультика. Оставалось совсем немного до получения документов. Сказали прийти и получить их в четверг.

Во вторник Дима пришёл со школы очень грустный. Лёг навзничь на кровать, не хотел, есть и разговаривать. Наташа пробовала выяснить, что случилось, но он молчал, сжав губы. В глазах стояли слёзы. Ната, отошла, занялась своими делами, искоса посматривая на мальчика. Он перевернулся, поднял руки вверх и что — то рассматривал в ладонях. Наташа подошла к нему. Спрятал руки под себя.

— Покажи сынок, что ты там смотришь, почему тебе грустно?

Он, раскрыл ладонь, и на руке у него лежала маленькая фотография женщины. Он посмотрел на неё и заплакал.

— Это мама? — спросила с участием Наташа.

— Да. Она приходила ко мне сегодня и дала мне это фото. Она хочет меня забрать. Она документы собирает, чтобы забрать меня. Она завтра опять придёт. Я с ней жить хочу, вы не берите на меня документы в опеке.

— Хорошо, если мама тебя заберёт, то я не против этого. Я схожу в опеку и скажу им.

Утром Наташа пошла в комитет образования. Оказывается, мама просто обманывала, мальчика. Она даже не приходила туда. Через два дня документы были на руках. Купили торт и сделали большой праздник с детьми. Наташа предложила, что если семья образовалась первого июня официально, то хорошо бы отмечать каждый год День рождения нашей семьи. Дети согласились.

— Это будет наша семейная традиция. А сейчас всем подарочки в честь рождения нашей семьи.

Она достала пакет и подарила всем детям по воздушному змею. Папа собрал им змей и показал, как нужно их поднимать в воздух. Дети были довольны. Только Дима был по-прежнему грустный и не бегал по дороге с детьми.

Дима очень изменился за последнее время. Приходил со школы очень грустный, не ел, а ложился сразу в постель. Наташа подходила к нему, спрашивала про маму, не приходила ли она к нему. Он мотал головой и плакал.

— Ну что тебе так плохо у нас? — спрашивала Наташа.

— Нет не плохо, но она обещала, что придёт, а сама не приходит. Почему она не приходит?

На этот вопрос Наташа ему ответ дать не могла и только гладила его по голове и сильнее прижимала к груди. Кушать со всеми за столом он стал часто отказываться

Когда всех звали обедать или ужинать, он прятался за дверью, и сидел, там пока к нему ещё раз не подходила Наташа. Она звала его, тянула не назойливо, за руку, а он говорил, что он хомячок и за щекой у него есть еда. Тогда Наташа начинала подыгрывать ему и звала к столу уже не Диму, а хомячка. Он слушался, изображал маленького хомячка и, сложив руки как лапки, шёл к столу и кушал, тоже изображая хомячка. Дети смеялись по-доброму, поддерживали его в этой игре. Учился он хорошо, и Наташа видела, что знания у него есть и память хорошая, в отличие, от других детей. Нужно было идти и просить медико — педагогическую комиссию пересмотреть диагноз, но процесс адаптации, от внезапно появившейся и исчезнувшей биологической мамы, затянулся.

ГЛАВА III

Красный дневник — символ проблемы, горя и гнева

Дневник Эльвиры пылал алым. Страница за страницей — сплошные замечания: «Сорвала урок!», «Драка на перемене!», «Хамит учителю!». Наташа, с тяжестью на сердце листала эти кричащие страницы. «Неужели все из-за семьи?» — терзалась Наташа. Но и дома Эльвира была бурей: вечно возмущалась вслух, разбрасывала вещи, наотрез отказывалась от уборки, умывания, чистки зубов. Каждое действие, каждое слово — преодоление. Уговоры, убеждения — все как об стену горох. Казалось, девочка постоянно сражается. С миром. Со всеми. С самой жизнью.

И это было правдой. За грубостью и непокорностью скрывалась бездна боли, которую Наташа постепенно разглядела. В редкие минуты тишины, сквозь щель в броне, Эльвира рассказала свою историю. Историю утрат.

Сначала умерла мама. Потом — бабушка, последняя опора. Остался отец. Отец, который пил. Отец, для которого дочь была пустым местом. Голодная шестилетняя Эльвира, находила спасение в соседнем интернате. Сердобольные тети с кухни подкармливали. Когда дверь дома оставалась наглухо закрытой, девочка сидела на холодном крыльце интерната, пока ночные воспитатели, вздыхая, не забирали ее внутрь, укладывая спать на свободную койку. К семи годам интернат стал ее настоящим домом. Чтобы не начинать мучительную процедуру лишения отца прав, Эльвиру официально оформили туда в первый класс.

И тогда же начался ад. Школа при интернате превратилась в поле боя, где Эльвира была беззащитной мишенью. Старшие дети травили ее с изощренной жестокостью: били, обзывали последними словами, унижали. Самый страшный эпизод — окунание головой в унитаз — навсегда врезался в память как символ полного попрания ее достоинства. Она тосковала по отцу, но воспитатели уже не пускали ее в тот холодный, пьяный дом. Учеба? Какая учеба? Ее мир сузился до боли и выживания. Никто не водил ее за ручку, не объяснял уроки, не лечил душевные раны.

А потом пришел последний удар. Под конец первого класса Эльвира узнала: отца больше нет. Он сгорел в своей квартире, уснув с сигаретой. Дома не стало. Окончательно. «Хочу домой!» — кричало что-то внутри, но дома больше не существовало. Девочка сломалась. Она перестала делать вид, что учится. И система, не вдаваясь в причины, вынесла вердикт: школа-интернат VIII вида. Коррекционная.

Новая школа. Новая жизнь. Эльвира стояла на пороге и вынесла себе приговор: «Больше — никогда». Никогда не быть жертвой. В ее израненной душе проснулся яростный дух борьбы. Если мир таков — она ответит ему тем же. Теперь она первой лезла в драки, огрызалась, ненавидела учителей лютой ненавистью. В них она видела виновников всех бед: это из-за них она не смогла быть рядом с отцом в последнюю ночь! Ее мучила страшная, детская, иррациональная вина: «Если бы я жила с папой, я бы выхватила у него сигарету! Я бы спасла его! Он бы не сгорел!» И еще виновников всех бед: это они забрали ее из дома! Это горше: «Это я виновата, что ходила в тот интернат есть… Меня из-за еды забралИ. Из-за меня папу не спасли…»

Эта горечь, эта всепоглощающая вина, смешанная с невыплаканным горем по маме, бабушке, отцу, с унижениями травли — вот что кипело внутри Эльвиры. Ее агрессия, ее «дух борьбы» — это был щит. Щит, за которым пряталась маленькая, бесконечно одинокая и несчастная девочка, потерявшая все и винившая во всем себя. Красный дневник был лишь внешним отражением этой внутренней, неистовой войны, которую она вела с миром, несправедливо отнявшим у нее все. Войны, где она уже не могла быть побежденной, потому что проиграла самое главное — свое детство.

Наташа поняла её чувства и говорила ей, что нет её в этом вины. Что ей всё равно, нужно было учиться, и что если бы, папа пил и не заботился о ней, то всё равно её бы забрали из семьи. А ещё они бы с ней не встретились. А она очень нужна Наташе, и она «не представляет, как бы она дальше без неё могла бы жить». Девочка успокаивалась, прижималась к ней, и она чувствовали, что они становятся с каждым днём роднее друг другу. Только в школе продолжалось всё по-прежнему. Наташе позвонила медсестра и сказала, что дала Эльвире направление к педиатру, потому что нужно проверить желудок, она ничего не кушает, в школе. Наташа засмеялась. «Мы не пойдём к врачу, она навёрстывает дома, ест всё, что не приколочено» — ответила медсестре смеясь. Каждый день звонила, воспитатель и учителя, что с ней невозможно справится. Однажды Наталье это надоело, и она грубо ответила учительнице: « Знаете, вы как то справлялись с ней до меня и я дома справляюсь без вас, вот и сейчас справляйтесь сами и не жалуйтесь мне. У Вас педагогическое образование, а у меня его нет».

После этого жаловаться и звонить перестали. Дневник тоже перестал краснеть.

Но с ней было очень не просто: могла наговорить кучу не приятных вещей и тут же могла подойти обниматься. Иногда так доводила своим поведением Наташу, что хотелось отлупить её хорошенько. Но вместо этого Наташа чаще всего подходила к ней и крепко обнимала и говорила ей “ я тебя люблю» пока та не переставала сопротивляться. Тогда они уже обнимались, и Наташа чувствовала, как любовь действительно наполняет её сердце. Раздражение улетучивалось. Но иногда, Наташа всё — таки не выдерживала и махала на девочку полотенцем, стараясь достать её. Та убегала, а потом надувшись, сидела несколько минут, затем шла целоваться. Наташа отвечала ей поцелуем и обнимала.

Наташа писала в своём дневнике:

Мы с Эльвирой

Закрыто небо тучами.

Закрыто небо тучами,

Темно вокруг и сыро.

Пошли с тобою кручами,

По одному уныло.

Сверкают с неба молнии,

В движенье тени корчатся.

Оврагами бездонными,

Отгородиться хочется.

Ох, эта непогодушка,

Откуда, что взялось!

Закрылось наше солнышко,

Идём теперь мы, врозь.

Совсем, уж потерялись,

Не, виден свет вокруг.

В разлуке оказались.

Затосковали вдруг.

Нет, нет, вы убегайте тучи.

Мы вместе навсегда.

Без луж идти нам лучше.

За руки, сквозь, года.

Глава IV
Будни

У Наташи было дошкольное педагогическое образование, но не это помогало ей управляться с детьми и понимать их. Внутренне чувство, мудрость через молитвы к Богу и конечно любовь, и желание помочь ребёнку — вот критерии, которые помогали не сломаться и продолжать борьбу за будущее детей. Муж поддерживал Наташу, помогал, всем, чем мог. К детям относился внимательно, чинил велосипеды, возил в школу, делал мальчишкам сабли или мечи. В это время решили строить баню. Мальчишки с удовольствием брались шкурить брёвна. За лето были приготовлены и пронумерованы все брёвна для сруба. Так же часто ездили отдыхать с ночёвкой на озеро.

Перед тем поехали первый раз, знакомить их с озером, Наташа сказала детям: «Дети, сейчас поедем с ночёвкой на озеро, но прежде, давайте в комнатах сделаем генеральную уборку. Соня с Эльвирой убирают комнату девочек, а мальчики убирают свою комнату. Я буду убирать на кухне, вот только бельё развешаю на улице. Наташа повесила сушить бельё, в специально отведённом месте за домом, и возвращалась назад. Окно в комнату девочек было открыто, и она стала, свидетелем разговора детей.

— Да, значит, сегодня может, и не поедем. Генеральная, это же так долго — возмущалась Эльвира.

— Себе то лёгкое выбрала, кухню — подхватила Соня. Я там каждый день убираюсь, там чисто. Вот в нашей комнате быстро не убраться, Эльвирка, ты опять посуду оставила здесь грязную и одежду разбросала. Убирай, давай одна.

— Ага, разбежалась, а у тебя на столе учебники разбросаны. Давай вместе и пол же подтереть нужно. Вот и протирай и убирайся одна. И вообще, почему мы должны убираться? Ей нужно, пусть и убирается.

«Это она обо мне» — подумала Наташа. А Соня продолжала: « Вообще мы ничего не должны делать. Она на нас деньги получает, вот пусть сама всё и делает. Я не собираюсь тут работать». Наташу удивило, что это говорит тихая, работящая Соня. А она, то думала, что девочка убирает на кухне в желании помогать ей. А она вон как детей настраивает. Как же сейчас мудро поступить?

Наташа прошла другой стороной дома, чтобы дети не поняли, что слышала разговор.

Все что — то делали: кто складывал вещи, кто подметал пол. Соня складывала учебники на своём столе. В доме стояла тишина. Когда вся работа по дому была закончена, Наташа пошла и легла на кровать в своей комнате. Папа помыл машину и пришёл к ней в комнату.

— А чего ты лежишь? Если ехать, нужно складываться, ты провизию приготовила?

— Нет, не готовила ещё. Знаешь, какой я разговор сейчас слышала? И она рассказала мужу, то, как возмущалась Соня.

— Соня? Вот ни когда бы, ни подумал, она и помогала то нам по кухне с такими, наверное, мыслями. И что теперь? Не поедем? — муж, вопросительно посмотрел на неё.

— Поедем. Вместе с детьми сейчас быстро всё соберём, только поговорю с ними. Наташа ещё немного полежала, собралась с мыслями.

— Дети, придите все на кухню, садитесь за стол. Поговорить нужно. Как вы думаете, что бы нам есть и пить, деньги нужны?

— Конечно, нужны, — дружно отреагировали дети. А когда мы с папой ездим в магазин, на бензин деньги нужны?

— Да, нужны. И когда папа нас в школу возит, тоже бензин нужен — добавил Семён.

— А одежду покупать деньги нужны? — Не успокаивалась Наташа.

— Да, нужны — отвечали дети.

Так вот государство нам даёт эти деньги. А мы с папой получаем зарплату и пенсию. И все эти деньги идут в общий бюджет, что бы нам пить, есть, одеваться и на другие нужды хватало. А вот если бы мы нанимали домработницу, то из этих денег, нужно было ей платить. А это значит, нужно нам урезать бюджет. Значит, мы не можем поехать на озеро, потому что туда нужны деньги на бензин, на продукты.

— Зачем нам домработница, когда мы сами всё делаем — удивлённо произнёс Дима.

— Да, я тоже, бесплатно стираю, вешаю бельё, варю кушать, езжу за продуктами и хожу на родительские собрания. Мы тут с папой посоветовались и решили, что больше это делать не будем бесплатно.

Дети, непонимающе, переглянулись

. — Некоторые здесь думают, что мы получаем деньги не на ваше содержание, а за нашу работу. Так вот давайте определимся, или мы тратим деньги на еду, одежду и другие нужды, и вместе содержим дом и делаем какие то дела для семьи. Или вы ничего не делаете: мы с папой всё делаем одни, но папа нас никуда не возит, не покупаем еду и одежду. У Сони покраснело лицо. Она поняла, что мама всё слышала, поэтому сейчас так и говорит. Ей было очень стыдно. Хорошо, что Эльвира, которой она это говорила, не совсем поняла, о чём это мама сейчас. Мама продолжала: " Если мы семья, то вместе всё делаем и вместе отдыхаем. На озеро хотите?

— Хотим — хором ответили дети. Соня молчала. Тогда сейчас будем собираться. Нужно взять тёплые вещи, палатку и продукты. Идите, собирайте вещи, возьмите в рюкзак или пакеты, потом будем собирать продукты вместе. Все побежали по комнатам, только Соня сидела, опустив голову.

— Мама прости меня. Я больше не буду так думать. В детском доме говорили, что вы за денег, детей берёте. Хорошо Сонечка, ты мне будешь помогать распределять деньги и будешь точно знать, что деньги, которые нам на семью выделяет государство, не покрывают всех трат. Иди, собирайся в бор, на озеро.

Дети очень полюбили такие поездки на лесное озеро. Еда, приготовленная на костре это самая вкусная еда. Папа уходил за грибами, а Наташа собирала ягоды для варенья. В бору было много черники. Но дети хотели только купаться в озере.

— Нет, мои дорогие, пока по кружке не наберёте, купаться не будете — заявила Наталья. Все взяли по пластмассовой кружечке, и пошли с Наташей в лес. Черничные поляны были на каждом шагу. Дети принялись собирать ягоды. Семён и Соня собрали свои кружечки быстро, а вот Дима и Эльвира больше клали в рот, чем в кружку. В результате, когда собрались идти к стоянке, кружки у них были почти пусты. Оставлять их одних было нельзя, и так вернулись на стоянку — мама, Соня и Семён с полными кружками, а Дима и Эльвира с пустыми. Наташа налила Соне и Семёну молока в пиалы и насыпала туда с их кружек черничку, добавила сахару немного. Ох и понравилась им такая еда. Дима с Эльвирой сидели возле пиал с молоком без ягод и обиженно смотрели на остальных. «Я поделюсь с вами» — сказала Наташа, только обещайте, что наберёте по кружечке домой, на варенье. Они закивали головой в знак согласия. После десерта все побежали купаться

Вечером опять пошли по ягоды и хоть был соблазн класть ягодки в рот, все собрали по кружке. Наташа высыпала ягоды в одну чашку и показала, как много теперь у них ягод. «С каждого по кружечки, а вместе полная чашка» — сделала заключение Наташа.

Глава V
Дима потерялся

Ночевали в палатках у озера уже две ночи, наступил третий день похода. Решено было всем пойти за грибами. Дети перебегали от одного родителя к другому. Наташа с Николаем перекликались, старались держаться недалеко друг от друга, но в какой-то момент разделились, и Наташа с некоторыми детьми отстали. Покричала, Николай не откликнулся, значит, не слышит, далеко ушёл. Димы рядом не, оказалось, видно успевал за папой. Ещё немного потоптались на месте и вернулись на стоянку ждать папу с Димой.

Через некоторое время папа вернулся, но один без Димы.

— Где Дима? — спросил он.

— А я думала он с тобой — испуганно произнесла мама.

Все дети и взрослые принялись кричать Диму. В ответ тишина. Взрослые оставили детей у костра, наказав, не лезть без них в воду и бросились на поиски мальчика. Обежали все места, где ходили и не переставали кричать. Безрезультатно.

Устали, охрипли от крика и обеспокоенные вернулись на стоянку к детям. Папа прыгнул в машину и поехал искать по дорогам, иногда останавливался и сигналил…

Прошло ещё около часа ожидания, Наташа громко молилась, и дети, притихшие, тоже делали вид, что молятся, шевелили губами. Вот, наконец, то показалась машина Николая. Наташино сердце в страхе, что может оказаться, что едет один, билось часто. Подъехал и вот счастье, там сидел и Дима. Он вышел, красный от слёз и перенесённого стресса. Оказалось, что он хотел вернуться на стоянку раньше всех, никому ничего не сказал, и пошёл в другую сторону от неё. Успел уйти довольно-таки далеко, пока не хватились его. Наташа думала, что он с Николаем, а тот был спокоен, думая, что он с Наташей. Отдых был испорчен, настроение тоже и было решено собираться и ехать домой.

Папа выбросил все подушки, матрацы из трёхкомнатной палатки и стал её собирать. «А где мой телефон и плеер? — вдруг закричал Семён. Все стали перетряхивать подушки, переворачивать матрацы. Наташа помогала детям. Папа тоже потряс палатку. Пропажа не находилась. «Наверное, пока все были в лесу, кто-то из чужих проходил мимо, заглянул в палатку и забрал» — подумала Наташа. Семён надулся и сидел не подвижный, смотрел в одну точку и не собирался. «Мы купим тебе новый телефон, ты же не виноват в пропаже» — успокаивала, как могла его Наталья.

Мальчик встал, и лениво начал собирать свой рюкзак. Наташа сочувственно смотрела на него. Так было его жалко. Он вообще изменился последнее время: стал смелее, проявлял инициативу в помощи родителям и вообще очень похорошел и вытянулся. Наташа с мужем говорили между собой, что даже забывают, что не они его родили, настолько он стал родным и любимым. Он прожил в семье пять лет, а казалось, что был в ней с рождения. Правда не всегда мог в простоте подойти и чего — то взять, например, со стола, как делают это естественно другие дети. Наташе нужно было всегда быть на чеку, чтобы он не остался обделённым.

Наташа вспомнила, как недавно дома сидели за столом, и вдруг поняли, что ничего нет к чаю. Послали в магазин Семёна. Пока он ходил, супруги разговорились, и так увлеклись в беседе, что не обратили внимания, что Сёма пришёл и положил вафли на стол. Через некоторое время, с улицы стало доноситься подобие пения. Это Семён прыгал по доскам перед окном, которые были аккуратно сложены в стопку, и то ли бормотал, то ли пел. Наталья прислушалась. “ Жадины — говядины, вафельки мне не дают. Жадины — говядины сами едят, мне не дают»