Бесплатный фрагмент - Чемодан без ручки

Сегодня мне пятьдесят… Полвека! Трудно поверить, что я дожила до такой даты. Моя мама в этом возрасте казалась мне пожилой женщиной, а я себе представляюсь еще очень даже не старой. Бывает в магазинах или в транспорте обращаются: «Девушка, передайте на билет» или «Девушка, что будем брать?». Может, это, конечно, из-за фигуры, я не толстая и не тонкая, не очень высокая. Стараюсь поддерживать модную стрижку. Но внешность внешностью, а цифра ужасает… Интересно, все лучшее уже, наверное, осталось там, в первой части моей жизни, а впереди унылое прозябание перед телевизором… Правда, моя подружка Ленка, говорит, что пятьдесят — это ерунда! Вот семьдесят! Самой Ленке — шестьдесят, и ей хорошо говорить: у нее все в шоколаде а у меня? Итак, подведем итог моей полувековой жизни, чего я добилась и к чему пришла?

В принципе, ничего особенного я не сотворила, открытий не сделала, матерью-героиней не стала, золотых медалей на олимпийских играх тоже не завоевала. Крошечная квартирка, доставшаяся мне после развода с мужем (хороший был парень, но алкаш, царство ему небесное!), взрослая дочь, Настя, якобы замужем (дурацкое понятие — гражданский брак — не признаю принципиально), якобы зять, Николай (все его достоинство — это собственная квартира, в которой они с Настеной и живут), кот Баксик (назвали так в надежде на удачу в деньгах, но время шло, Баксик рос и толстел, а денег так и не прибавилось), ну и, конечно, работа, которую я люблю и которая приносит множество положительных моментов, как духовных, так и материальных. Да, совсем забыла, у меня есть хорошие подружки: Ленка и Светка. С Ленкой мы познакомились в Тунисе, десять лет назад, куда я отправилась после развода отдохнуть и там прилепилась к супружеской паре, которая оказалась из Питера и которая «отогрела» меня (вместе с тунисским солнышком) после всех перипетий развода, раздела и размена. Что меня тогда поразило, так это искренняя крепкая любовь, связавшая этих двух таких не похожих людей на долгие годы. Ленка с Игорьком живут вместе уже почти 40 лет! И когда мне говорят, что не существует счастливых семей, я всегда спорю и привожу их в пример. Конечно, у ребят тоже всякое бывало, но, видимо, им обоим хватило ума не делать ни трагедий, ни шоу, а просто терпеливо выждать свой счастливый час.

Вторая моя подруга, Светка. Мы с ней одноклассницы и судьбы у нас похожие, только у Светки нет детей, поэтому всю свою нерастраченную материнскую заботу она перенесла на мою Настю (и периодически переносит ее на своих мужиков, которые, естественно, этого вынести не могут и линяют). Светка насоветовала моей дочке и, конечно, мне, столько, что хватит вперед на сто лет. Правда, надо отдать ей должное: она не давит и всегда добавляет: «Я тебе сказала, а теперь думай сама». Мы к этому привыкли, и думаем сами, хотя, может, и не всегда правильно.

Еще у меня есть друг Миша, «бой-френд», как теперь говорят. Но, честно сказать, это чемодан без ручки: и бросить жалко и нести тяжело. Мы знакомы уже больше двух лет, но за это время наши отношения ни на йоту не продвинулись, ни вперед, ни назад. Миша иногда помогает мне сходить на рынок и принести продукты, все полочки и гвоздики в моем доме прибиты мишиными руками, они у него золотые, бывает, мы ходим с ним в театр или на выставки, на которые нам советует сходить Светка (она же экскурсовод, гид-переводчик, и всегда знает, где-что происходит в городе), изредка он просто заходит ко мне, мы пьем чай и разговариваем. Миша — вдовец, есть ли дети — не знаю, работает он преподавателем в каком-то вузе. Миша — хороший собеседник — внимательный и умный, короче, всем хорош, но, как говорила одна из героинь Ноны Мордюковой «не орел». Познакомил нас когда-то Светкин очередной хахаль, хахаль потом пропал, а Миша остался. Сексом мы никогда с ним не занимались, как-то до этого не доходило и я даже не знаю, способен ли Миша вообще на что-то в этом плане или нет? А способна ли еще я? Это тоже вопрос?

Короче, у меня все как у всех, я — среднестатистический человек, вернее, среднестатистическая женщина, каких в России миллионы и которой сегодня стукнуло пятьдесят!.. Неужели так и пройдет остаток моей жизни без страстной любви и тайных свиданий? Ну, да ладно, пора готовиться. В шесть часов придут гости. На работе отмечу юбилей завтра, в понедельник, а сегодня придут дети, двоюродная сестра с мужем, моя единственная обожаемая тетя и девчонки. Светка должна прийти пораньше, принести торт и помочь сделать салат с ананасами, чтобы удивить Ленку (естественно, лучшую кулинарку среди нас, возможно и не только среди нас) и мою сестрицу, которая просто любит все вкусненькое.

— Так, сейчас подкрашу губки… А где передник? Ага, вот он. О, звонок. Это Светка.

Я бросилась в прихожую и не спрашивая, открыла дверь. Передо мной стоял, ну если не сам Ален Делон в молодости, то очень похожий на него мужчина. Высокий, импозантный, с слегка седыми висками (мечта юных девочек старшего поколения), лет 45. В руках он держал роскошный букет, в котором шикарная орхидея переплеталась лилиями. Я потеряла дар речи, мужчина, казалось, тоже. Наконец, он пришел в себя и осторожно спросил:

— Простите, я хотел бы увидеть Свету?

Ну, теперь, слава Богу, понятно.

— А Света вот-вот подойдет, проходите, пожалуйста.

«Хоть бы предупредила, зараза, что придет не одна! У Светки такое бывает. Кавалеров у нее море, правда, долго не держатся. Не выносят, видно, ее свободолюбивого, активного и самостоятельного характера. А что делать? Нам, женщинам, приходится вкалывать, как мужикам, детей растить и все такое прочее… Сделаешься поневоле самостоятельной. Но этот!… Такого красавца еще не было».

Мужчина, тем временем, покрутился на месте, не зная, куда деть цветы.

— У Вас, я вижу, праздник?

— Да, день рождения, — промямлила я, — у меня…

— Поздравляю! Можно поставить цветы?

— Да, конечно.

У него были синие, не голубые, а именно синие глаза, длинные пушистые ресницы, обалденная стрижка, приятный баритон, а главное, так завораживавший нас когда-то, легкий прибалтийский акцент…

— Простите, я не представился. Эдгар Артурович Дауэнбауэр, но можете называть меня просто Эдгар, я знаю, что мое имя и отчество трудно произносятся.

Боже! Какое имя! И кольца нет, только перстень с каким-то темным камнем. Светка, просто дура будет, если не удержит такого мужика!

— А я Анна Павловна Шаповалова, можно тоже просто Аня. Проходите, пожалуйста. Сейчас принесу вазу.

Я помчалась на кухню, чуть не упав по дороге на неожиданно подвернувшегося Бакса.

— О, какой у вас красавец! Иди сюда, киса, иди.

«Он любит животных, значит добрый и не зануда — не боится испачкаться», — мелькнуло у меня в голове.

«А она ничего, приятная женщина, но кто это? На маму не тянет, хотя… Ладно, посмотрим.»

Когда я вошла в комнату, Эдгар держал на руках безразличного Баксика и поглаживал его за ушком.

— Замечательный кот!

Тем временем, Светка не появлялась и вот-вот могли наступить минуты тягостного молчания, которые почти неизбежны, когда двое малознакомых людей оказываются в замкнутом (и очень маленьком) пространстве.

— Разрешите позвонить?

Гость бережно опустил Бакса, достал какой-то суперкрасивый и, видимо, супернавороченный айфон и стал набирать номер. Я вышла из комнаты, чтобы не смущать его. Но идти особенно было некуда. Моя квартира была столь микроскопична, что напоминала домик кума Тыквы из сказки «Чиполлино». Если голова была в комнате, то ноги на кухне и наоборот, т.е. разговор я услышала и чуть не упала в обморок.

— Алло, Света? Да, я уже здесь, но… Нет, я уже… Какая улица? Капитанская. Почему я идиот? Куда? Я не понял? Странно…

Он опустил трубку. Я зашла в комнату, так как торчать на кухне было глупо.

— Что-то не так? — спросила я, как можно мягче.

— Да, — растерянно ответил он, — какая-то нелепица.

Я решила хоть как-то исправить ситуацию.

— Эдгар, а Вам нетрудно посмотреть мой DVD? Там диск почему-то застревает, когда вставляешь, а я хочу фильм гостям показать.

— Да, конечно, пожалуйста, — машинально ответил он.

«Идиотская ситуация! Как я так лопухнулся-то! Неужели это была обычная б…?! Хорошо, помогу симпатичной даме пока»

Пока Эдгар пытался разобраться с устарелой конструкцией моего DVD, я схватила телефон и побежала в ванную, а там, включив воду, стала звонить Светке.

— Ты что, сумасшедшая, — зашипела я сходу, даже не поздоровавшись с подругой, — такого мужика отшиваешь? Что он тебе сделал?! Букет-супер приволок, а ты…

— Да что я? О ком ты? Какой мужик? — раздался удивленный голос из моей Нокии

— Ну, Эдгар, Эдгар! Зачем ты его идиотом обозвала? — опять шипела я.

— Стоп, стоп. Я буду у тебя через пятнадцать минут. Ты все объяснишь. Я никого не обзывала, как ты могла такое подумать?

— Правда? Прости, Светик, — опомнилась я. — Значит ты ко мне никого не посылала?

— Нет, конечно. Я бы тебя предупредила. Я просто задержалась тут немного.

— Понятно, хотя не очень… Приходи скорей!

Я выключила трубку. Час от часу не легче. Выходит, я впустила в дом совершенно незнакомого чужого мужчину, неизвестно кого. А может он убийца, или маньяк? Хотя не похож. Но внешность бывает обманчива. Маньяки-то как раз очень даже симпатичные.

Я медленно вошла в комнату. Видимо, теперь мое лицо выражало растерянность и испуг.

— Какие-то проблемы? — спросил Эдгар-Делон.

— Да, есть кое-какие, — вздохнула я. — Эдгар, я не знаю другого способа решения проблемы, кроме как сказать правду.

Через десять минут мы уже во всем разобрались. Знакомая Эдгара была обыкновенной путаной, работающей на международных выставках в ЛЕНЭКСПО, куда приезжают состоятельные люди: директора холдингов и предприятий, менеджеры разного звена и еще куча делового народа. Эдгар приехал из Риги для заключения каках-то контрактов на поставку оборудования. Не разобравшись, он клюнул на предложение якобы помощницы директора одной крупной фирмы обсудить проект сделки в неофициальной обстановке. Видимо, девочка была очень хороша собой да и работала профессионально, раз такой опытный специалист, а Эдгар довольно часто был участником подобных мероприятий, поддался на простую уловку. Все могло кончиться для него очень печально, но Эдгар перепутал адрес и назвал таксисту не Мичманскую улицу, а Капитанскую и попал ко мне. Для него это была досадная оплошность, а девочка Света не теряла время даром, она нашла рыбку покрупнее, поэтому без сожаления послала Эдгара подальше. В этой профессии не принято увлекаться красотой и обаянием, здесь на первом месте только кошельки. Ну что ж, каждому свое!

С моей стороны объяснения выглядели гораздо проще.

— Вы простите, что я свалился вам на голову, но если честно, мне так уютно здесь.

— Не волнуйтесь, оставайтесь и снимите стресс. С кем не бывает, — миролюбиво ответила я.

Мне очень не хотелось, чтобы он уходил.

«А она смелая! Пригласила в дом незнакомого человека. И, кажется, довольно искренняя»

Через пять минут в дверь позвонили. На этот раз пришла Светка. Войдя в прихожую и увидев Эдгара, она обалдела (я-то это поняла, недаром уже сорок лет мы дружим), но виду не подала. Довольно прохладно она протянула ему руку, а потом, наконец (!) обратила внимание на меня.

— Поздравляю, Аннушка! Пусть это будет переломный момент твоей жизни, пусть это будет твой лучший День рожденья! — явно с намеком произнесла Светка и вручила мне розы. А за розами торт и еще чего-то в красивом мешочке.

— Потом посмотришь. Пошли на кухню. А чего дверь-то в парадную нараспашку? Переезжает кто?

— Не знаю, — ответила я. — Слушай, Света, нам надо с тобой посоветоваться.

О, это она любит! Конечно! Только Светка может дать дельный совет, особенно такой мямле как я. «Мямля» это мое домашнее прозвище, известное только близким и, которое Светка придумала непосредственно для меня. Не знаю, почему я ей кажусь такой? Но это не важно, по крайней мере, сейчас.

Рассказав вкратце о появлении в моем доме Эдгара и посмеявшись уже втроем над сложившейся ситуацией, я сказала:

— Ты ведь знаешь, Света, будут дети, сестра с мужем, а главное моя тетя Клава — знойная женщина, мечта поэта. Боюсь, они не поймут наших высоких отношений. Эдгар хотел уйти, но я его удержала. Поезд только вечером, зачем болтаться по городу, еще попадет опять в какую-нибудь историю.

Я улыбнулась. А Эдгар благодарно на меня посмотрел (или мне так показалось).

— Я поняла, — сказала Светка, — скажем, что Эдгар мой двоюродный брат, живет в Риге, много лет не виделись, случайно оказался в Питере, вот и пришел со мной. По-моему, безупречная версия?

— Да уж лучше не придумаешь!

— Ладно, хватит болтать, пора накрывать. Эдгар, братишка, помоги-ка мне раздвинуть стол, — скомандовала Светка. — Придется вам привыкать к родственным отношениям.

— Есть! — шутливо отозвался Эдгар. И они начали ворочать мой стол.

«Господи! Вот все и сложилось, подумала я, — я так рада, что он остался».

«Ну что ж, раз все так сложилось — останусь, время есть, отдохну немного»

Еще через двадцать минут стол был накрыт, DVD играл незастревающим диском, салат с ананасами был готов, а торт томился в холодильнике. Мы втроем плюс Баксик ждали гостей.

Ровно в шесть раздался звонок, это была моя тетя Клава, как всегда пунктуальная и безупречная. Эдгар со Светкой были на высоте, все разыграли, как по нотам. Эдгар помог тете раздеться, поцеловал руку, сказал какой-то легкий комплимент, Светка тоже тароторила без умолку. Дальше ввалилась Ленка с Игорьком, потом дети, а потом уже моя вечно опаздывающая запыхавшаяся сестра со своим мужем. Все они, по крайней мере, женщины, были очарованы Эдгаром. А он, по-моему, наслаждался произведенным эффектом и чувствовал себя так, как будто всю жизнь провел с нами за праздничным столом. А во мне росла ревность! Ко всем! Боже! Я совсем одурела, что ли, на старости лет? Чужой случайный человек, по глупости оказавшейся здесь, а я уже настроила планов… Все, хватит! Веселимся.

За столом первый тост произнесла тетя Клава. Она вспомнила, как дружила со своей сестрой (моей мамой) и как ей ее не хватает, она вспомнила, как родилась я и меня встречали из роддома папа, тетя Клава с мужем, дядей Петей, бабушка Зоя и соседи по нашей коммунальной квартире, потом она перешла к моему замужеству и рождению дочки. Мы терпеливо ждали, не перебивая ее, лишь Настя иногда вставляла шутливые замечания, а я на нее шикала. Надо же уважать старость! Минут через десять тетя, рассказав почти всю мою жизнь от рождения и даже раньше, торжественно закончила.

— Наконец-то, ты стала похожа на человека.

Все дружно прыснули. Тут уж не удержалась и я.

— А на кого же я была похожа все эти годы?

— Пустосмешки, — сказала тетя, ничуть не смутившись. — Ты была девчонкой, а теперь ты похожа на зрелую красивую женщину! Посмотрите! Нормальное красивое платье, украшения…

— Тетя Клава, миленькая моя, не надо разбирать меня по косточкам, — взмолилась я.

— Ладно-ладно, не смущайся! Я пью за тебя! Пусть с сегодняшнего дня у тебя начнется новая прекрасная жизнь!

Все бросились быстрее чокаться, боясь, что тетя зарядит опять что-нибудь на полчаса.

«Что это сговорились, что ли, все про новую жизнь? Чушь какая-то», — подумала я.

«Да, тетя колоритная! А бриллиантов-то на ней — целый магазин! Понимаю, почему ее так любят родственники.»

Дальше все шло как по маслу. Гости распробовали салат и, конечно, были потрясены его простотой и оригинальностью. Даже Ленка — известная кулинарка — признала наш шедевр с ананасами! Потом слово взяла, как самая юная и самая родная, моя доченька.

— Мамочка! Я тебя очень люблю! Я очень хочу, чтобы ты была счастлива! Я обещаю подарить тебе двух внуков, — я чуть не упала под стол, — мы с Колей решили кроме материального (ребята подарили мне электромясорубку, видимо, с дальним прицелом), сделать тебе еще подарок и для души, ведь ты о нем мечтала в последнее время, я думаю, что мечтала. Скажи, Коля!

Николай встал и торжественным голосом заявил:

— Анна Павловна, мы с Настей подали заявление в ЗАГС. Запись 22 сентября. Прошу всех к нам на свадьбу!

Что тут началось! Все целовали и поздравляли друг друга, видимо, этого события ждала не я одна. Потом слово взял Игорек. Он прочитал мне стихи, написанные им самим (он всегда писал шутливые стихи на все праздники и юбилеи). Потом, желая соригинальничать выступила Светка. Она поздравила меня на английском языке (мы же учились вместе на англо-язычном отделении). Она так красиво это преподнесла, как будто я английская королева (или на худой конец принцесса) принимаю поздравления от своих подданных, разных там лордов и пэров. Короче все очень быстро дошли до нужной кондиции и вот тогда слово взял ОН!

«Так, теперь, похоже, мой выход! Алле!»

— Милая Анечка! Я случайно попал сегодня в ваш дом. К сожалению, Света никогда мне о Вас не рассказывала, — упрекнул он Светку. — Но, я надеюсь, что это не последний мой визит к Вам. Я сражен Вами, Вашими родными и друзьями. Я уже много лет, особенно в последние годы моей холостяцкой жизни не бывал в таких теплых и радушных компаниях. Я желаю Вам всегда быть такой, какая Вы сегодня и пусть Вас всегда окружают только хорошие люди. Будьте счастливы!

Ни фига себе! Так подумали, наверное, все женщины, сидящие за столом. Так он еще и холостяк? От вопросов все воздержались кроме моей неугомонной тети.

— Вы что же, холостяк? — слава Богу, негромко спросила она, когда все уже закусывали.

— Я вдовец, — также тихо ответил он.

Продолжать эту тему не посмела даже тетя.

— А давайте посмотрим фильм, я же теперь могу вам показать, как мы отдыхали со Светой в Египте.

Пока мы смотрели фильм, Настя убрала со стола и приготовила чай. После тортика и чая все расслабились и тут Эдгар предложил:

— А не спеть ли нам какой-нибудь хороший романс? Клавдия Михайловна, Вы наверняка, знаете их немало?

— Вы правы. И как только догадались? — удивилась тетя Клава. — Давайте начнем с «Хризантем…»

Эдгар сел за пианино (не торопитесь выбрасывать инструмент, на котором вы мучили своих детей многие годы, он может очень даже пригодиться!), откинул полы пиджака, взмахнул руками и… И вдруг у меня заурчал мобильник.

— Одну минутку, извините, — пролепетала я. За столом воцарилось невольное молчание. Звонил Мишка. Всегда-то он не вовремя! Я просто забыла его пригласить, просто я всегда о нем забывала, потому что он был какой-то невыразительный, незаметный…

— Спасибо, спасибо, да так, родственники…

Я врала, я краснела, мне было стыдно, но не могла же я ему сейчас сказать, что я счастлива, что я сижу в прекрасной компании, и с меня не спускает глаз почти Ален Делон! А Мишка, как назло, нудно, но красиво меня поздравлял, хорошо еще, что не начал стихи читать, у него это бывает. Наконец он закруглился, я выключила телефон, но темп вечера был слегка сбит.

«О-о! Здесь тоже есть свои скелеты в шкафу. Анечка-то смутилась. Но характер выдержала, молодец! Заслуживает похвалы. Так, а сейчас музыка. Давненько я не играл. Надо собраться и не ударить в грязь лицом»

— Можно начинать, — величественно скомандовала тетя Клава.

Эдгар повторил точь-в-точь те же движения и…

— В том саду, где мы с Вами встретились… — запела моя несравненная тетя своим низким контральто, — ваш любимый куст хризантем расцвел…

Мы наслаждались старинным романсом, но вдруг тетин голос окреп, приобрел иной оттенок. Его словно окутал нежный и бархатный баритон…

Опустел наш сад, вас давно уж нет,

Я брожу один, весь измученный…

Это Эд (мы со Светкой уже стали его так называть: она на правах сестры, я — на правах подруги)! Замечательный голос, красивый, завораживающий, льющийся свободно и легко… Боже мой! Сколько дано одному человеку?

После «Хризантем» и грома аплодисментов, пошли другие не менее любимые и известные романсы. Эдгар знал почти все и был явно в ударе. Наконец муж моей сестры, Саша, не выдержал.

— Слушайте, мы что плакать сюда пришли? Давайте чего-нибудь повеселее!

— Повеселее? Пожалуйста! — воскликнул Эдгар.

Когда простым и нежным взором

Ласкаешь ты меня, мой друг,

Необычайным цветным узором

Земля и небо вспыхивают вдруг…

Мы подхватили хором любимую всеми песню.

Веселья час и час разлуки

Хочу делить с тобой всегда…

Потом были частушки, потом еще тосты, потом опять песни. На прощанье грянуло:

Прощайте, скалистые горы,

На подвиг Отчизна зовет…

Эдгар, проживающий в Риге и по роду своей работы тесно связанный с морем, естественно, с удовольствием пел эту песню, а мы, как жители города Морской Славы да еще сидя практически на берегу Финского залива, с воодушевлением подпевали:

Растаял в далеком тумане Рыбачий —

Родимая наша земля…

Но время летело быстро.

— Ой, Господи! Уже почти одиннадцать!, — забеспокоилась тетя Клава.

— Мама, да не переживай, мы тебя завезем, — тут же остановила тетю Клаву ее дочь, моя сестра, Галка. Ей явно не хотелось уходить. Да и муж ее, Саша, еще с удовольствием бы выпил пару рюмочек на посошок. Но тетя Клава была непреклонна.

— Нет, завтра всем на работу…

— Особенно тебе, — съязвила Галка, но все-таки стала вылезать из-за стола и двигаться к выходу.

В проходе сразу образовалась толчея, тогда решили уходить частями. Первыми вышли тетя Клава и Галка с Сашей.

— Не теряйся, Анечка, — шепнула мне тетя на лестнице.- Он глаз с тебя не сводит. Даже я бы не устояла. Красавец! Да и вдовец. Узнай все у Светы поподробней и действуй. Обещаешь? — Она чмокнула меня в щеку. — Ты уже большая девочка, пора подумать о будущем.

Следующими отправились домой Ленка с Игорьком. Они тоже были в восторге, а Игорек никак не мог расстаться с Эдом. Он все говорил с ним о каких-то производственных делах, рассказывал о своей работе (несмотря на солидный возраст, Игорь продолжал трудиться ведущим инженером в одном довольно крупном закрытом учреждении), жаловался на нехватку специалистов, на правительство и пр. Ленка еле оторвала его от Эда и вытолкнула на лестницу.

— Я тебе позвоню в среду, — шепнула она, запихивая Игорька в лифт.

Потом собрались дети.

— Мамочка, спасибо, что ты есть! — поцеловала меня Настя. — Такой вечер был чудный! А Вы, тетя Света, зачем скрывали своего замечательного брата? — засмеялась она.

«Эге, да она заигрывает с Эдгаром? — подумала я. — Надо же, как он всех обаял».

— Все, теперь уж он никуда не денется. Да, братишка? — весело подмигнула Светка.

— Думаю, что на вашей свадьбе я точно погуляю, — засмеялся Эдгар, обращаясь к ребятам.

«И, правда, славные ребята! Да и вся компания приятная. Питерская интеллигенция! Все поют и поют, а жизнь мимо идет…»

Коля пожал Эдгару руку, сказал, что очень приятно было познакомиться, Настя тоже очень тепло с ним распрощалась, а на лестнице, чмокнув меня в лоб (моя девочка переросла свою маму сантиметров на десять плюс каблуки не в пример моим) и сказала:

— Будь счастлива, мамочка!

Проводив всех и помахав напоследок ребятам в окно (такова традиция), я обернулась. За столом сиротливо сидели Эд и Светка.

— Ну, что, еще на ход ноги за тебя, юбилярша, и пора баиньки, — сказала Светка.

— А давайте! — поддержала я.

Все хорошее быстро кончается. Эдгар встал первым.

— Разрешите откланяться. Я уже итак, наверное, вам надоел? Незваный гость… сами знаете, — напрашивался он на комплимент.

— Да уж не прибедняйтесь! — засмеялась я, — такой гость везде желанный!

Мы вышли в прихожую, Светка начала деликатно собирать со стола посуду.

— Вы устали? — тихо спросил Эд.

— Да, есть немного, но завтра я в вечер, так что успею отдохнуть. А вы? — невольно вырвалось у меня. — Ох, у вас же поезд! Я совсем забыла!

— Да, в час двадцать. Успею еще. Мне так не хочется уходить, если б вы знали…

Он взял мою руку и поцеловал… Честно говоря, я отвыкла от такого обращения да и не очень-то часто за мою жизнь мне целовали руки. Так, в молодости еще бывало, а уж в последние годы я это только по телевизору видела. Некоторая театральность момента меня смутила. Я не знала, что делать? То ли отдернуть руку, то ли томно закрыть глаза, то ли отвернуться, но тогда я увижу Светку, искоса подглядывающую за нами, и мне станет смешно… Короче, разучилась я быть женщиной, а может и не умела никогда.

Тем временем, Эдгар поднял голову, и посмотрел мне в глаза. Я почувствовала себя кроликом, которого вот-вот съедят, или даже уже съели… наполовину…

«Испугалась. Неужели я такой страшный? Или просто отвыкла? Отвыкла быть женщиной?»

— Не тревожтесь, я не сделаю Вам ничего плохого, — сказал он, так и не отпуская мою руку. — Вы чудная женщина! Вы удивительная! К сожалению, я должен уехать, но я вернусь, можно я еще вернусь сюда?

— Конечно, пожалуйста, — ответила я и тут же упрекнула себя за столь быстрое соглашение. Надо было поломаться, как приличной женщине. Но, чего Бог не дал, как говорится… дальше известно всем. Не умею я хитрить и притворяться. То ли воспитание советское меня испортило, то ли уж родилась такая? Не знаю, но говорю почти всегда прямо то, что думаю, особенно мужчинам, наверное поэтому и не создала больше семьи, не сумела… Вот Ленка — та умеет… Я «вернулась» к Эду.

Он смотрел на меня своими синими ясными глазами в пушистых ресницах и слегка улыбался, видимо, угадал ход моих мыслей

— По выходным я бываю свободен. До встречи! — сказал он, снял с вешалки плащ, чмокнул меня в лоб и вышел на лестницу.

Я стояла в прихожей ни жива ни мертва. Я видела, как Светка машет Эду в окно, но не могла сдвинуться с места.

— Ну что? Что ты стоишь? Иди сюда. Что он сказал? — задавала мне вопросы подруга. А мне хотелось плакать.

— Светка, со мной так никто уже сто лет не, не, не вел так… Ты понимаешь? Он мне руку целовал…

— Да видела я, — сказала Светка. — И чего теперь?

— Теперь? Теперь я начну новую жизнь, ту жизнь, которую вы мне все сегодня желали!

Это легко было сказать «начну новую жизнь», на самом же деле все началось как обычно. На следующий день я проснулась утром от солнышка, которое светило мне в окно. По всей комнате стояли благоухающие цветы, было уютно и хорошо. Я вспомнила вчерашний вечер, Эда, вообще всю эту историю с момента его появления в моем доме. Неужели это подарок судьбы мне на пятидесятилетие? Может быть, Бог решил дать мне немного женского счастья? Ведь бабий век так короток, это все знают. Ну, как бы там ни было, я должна оправдать надежды Бога, родных и знакомых. Я должна пожить для себя, для своего личного счастья!

Итак, с чего же начать жить для себя? Наверное, с зарядки. Я потянулась, встала с кровати, приняла положение, с которого начинаются все упражнения (встаньте прямо, ноги вместе, носки врозь) и попыталась достать руками до пола, при этом почему-то ноги стали сгибаться в коленях, одна нога вообще поехала вбок, а в спине что-то хрустнуло. «Нет, так не годится», — подумала я, — сначала надо размяться». Я стала ходить по комнате, высоко поднимая колени и сама себе считая:

— Раз, два, три, четыре! Раз, два, три, четыре!

Это быстро надоело. Ерунда какая-то. Вот раньше по радио передавали утреннюю гимнастику под музыку, там хоть говорили, чего делать да и веселей как-то было, а теперь у меня и радио нет. Ладно, этот вопрос надо продумать. Пойду умоюсь. Я зашла в ванную и у меня мелькнула мысль «обливание»! Вот с чего надо начинать утро! Я налила холодной воды в ведерко, разделась, залезла в ванную (было уже прохладно, но я мужественно выстояла), подняла ведро над головой и …. О, ужас! У меня перехватило дыхание и мне показалось, что сердце остановилось!

— Б-б-р-р! Кошмар какой! — причитала я, вылезая из ванны и заматываясь в полотенце. Я даже не сообразила, что можно было тут же включить горячий душ и согреться. Быстрее в кровать! Хорошо еще, что есть время, можно поваляться. И кто это придумал, что обливание придает бодрость? Постепенно я отогрелась и настроение стало лучше. Надо просто записаться в фитнес и не мучить себя, эффект тот же. Буду ходить по выходным. Ах, нет, по выходным же будет приезжать Эдгар. Эдгар… Как же мне стало тепло, когда я вспомнила о нем. Вспомнила, как он пел, играл, как я впервые его увидела, открыв дверь… Его глаза, его голос, его акцент… А вдруг он больше и не приедет? Ну, подумаешь, случайно попал в хорошую компанию, встретил хорошую тетку, оторвался маленько! Но он так искренне говорил… И почему все считают, что таким красавцам нужны только длинноногие дуры? Вот все ведь заметили, что он с меня глаз не сводил. Мог бы и на Настюху мою пялиться и даже на Светку, хотя он же ее брат по легенде…

Еще немного понежась в кровати, я пришла к выводу (согласно моему теперешнему возрасту), что ситуации в жизни бывают разные, и будь что будет! С этой мыслью я покинула свое теплое ложе и переместилась на кухню завтракать.

Но Эдгар все равно не шел у меня из головы. Я вспоминала каждое его слово, каждый взгляд, каждое прикосновение… «Совсем спятила, — ругала я себя. — Тебе уже шестой десяток, а ты о любви! У тебя давление, остеохондроз! У тебя внуки, в конце концов, вот-вот будут! Ну, правда, не вот-вот, но будут же!». Ничего не помогало. Тогда я пошла методом от противного (так, кажется, нас учили в школе решать какие-то задачи). А помечтаю-ка я и пусть главным героем в моих мечтах, конечно, будет Эд. Итак, мы женимся.

На этом мое мечтание закончилось. Да, отучили нас, видно, высоко летать в СССР. Замужество, квартира, дача, машина (стандартный набор), ну может еще отдых где-нибудь заграницей. Все — предел мечтаний! Нет, у нас будет все не так. Сначала ухаживания: цветы, рестораны (фу, какая пошлятина!). Но без этого тоже нельзя. Значит, будет иначе! Он приедет, нас закружит любовь, страстная как аргентинское танго (?). Ну пусть так. Потом, он говорит мне, что не может без меня жить и просит переехать в Ригу, так как не может бросить работу. А я думаю о дочери, о будущих внуках и отказываюсь. Все разбивается о сложности быта!…Да, лучше уж не мечтать, не мое это. Я люблю конкретику. Все, пора собираться. У меня же сегодня продолжение банкета. Меня ждут мои коллеги. Вперед!

По дороге на работу я забежала в магазин, купила два огромных красивейших и свежайших торта (хорошо, что теперь это перестало быть проблемой, выбирай, что хочешь, только не скупись), шампанское, коньяк и икорка у меня были приготовлены заранее. Молодежь должна была накрыть стол, сделать бутерброды, порезать лимончик и т. д. Ровно в пятнадцать ноль-ноль я вошла в здание, на фасаде которого среди множества вывесок была одна с названием «Молодежная редакция газеты «Вести». Да, я работаю в газете и, хоть наша редакция звучит, как «молодежная», но сейчас там уже полно зрелых людей, начиная с главного редактора и заканчивая уборщицей. Молодняк, в основном, репортеры, журналисты и фотографы, т.е. те, кто по роду своей службы должен целый день бегать и доставать материал. Наша редакция открылась, как филиал больших «Вестей» лет пятнадцать назад. Тогда все были моложе, верили в гласность, демократию, прогресс и пр., во что теперь верят, ну уж только совсем «зеленые» специалисты. Коллектив у нас очень славный, спаеный или споенный, как хотите. Мы любим свою работу и отдаем ей все свои силы, умения и талант, у кого что есть. Случайные люди здесь не задерживаются, сплетники и лентяи — тоже. Здесь мы работаем, но эта работа — это неотъемлемая часть нашей жизни. Я счастлива, что Бог свел меня с такими удивительными, честными и способными в разных сферах людьми. А попала я сюда так. После окончания филфака устроиться на работу было трудно. Светка пошла на курсы гидов, а я уже имела ребенка и не могла себе этого позволить. Преподавать английский в школе мне не хотелось, и я пристроилась корректором в один маленький журнал. Там поднабралась опыта и поняла, что эта, на первый взгляд, простая профессия, мало того, что интересная, но еще и очень подходит женщинам, имеющим семью и детей, а у меня тогда было и то, и другое. Работу можно было брать на дом, что помогало мне полностью оставаться женой и мамой. В перестройку корректора были нарасхват. Открывались издательства-однодневки, все выпускали газеты и книги: и водители троллейбусов, и краснодеревщики, и летчики, и строители. Этот бизнес казался самым простым, доступным и прибыльным, но, конечно, это только казалось. С тех пор немногие остались наплаву. А я в то время хорошо зарабатывала, могла выбирать, с кем работать, и, в конце концов, попала вот сюда в «Вести», о чем ни разу не пожалела. Кроме того, работа была сменная и это меня вполне устраивало.

Как только я переступила порог нашего помещения, ко мне со всех сторон бросились все, кто был в комнате с поздравлениями и обниманиями!

— Анечка Палл-на! С юбилеем вас, — пыталась протиснуться ко мне секретарь главного редактора, Оля. — Вы прекрасно выглядите!

— Спасибо, спасибо, дорогие мои, — отвечала я, пробираясь в свою комнатку. У нас со вторым корректором, Надей, имелся свой закуток, где была тишина, где мы могли спокойно работать, во всех остальных местах стоял ор, шум, гам, короче — творческая обстановка. У меня на столе красовались цветы, высокие бордовые розы. Через десять минут, приведя себя в порядок, я вышла в большую комнату, которая служила и конференц-залом и рабочим помещением. На круглом столе, освобожденном от версток и макетов, стояло шампанское и коньяк, а на большом блюде лежали маленькие бутербродики с красной икрой, проткнутые шпажками и любовно украшенные зеленью. Там же, на другой тарелочке красовались кусочки сыра с черными оливками и чем-то красненьким в середке. Дополняли закуски тоненько нарезанные лимоны в узких ладьях-блюдечках. Конечно, это был фуршет, так как наша работа, увы, процесс беспрерывный, это как доменная печь, которую нельзя останавливать. Что бы ни случилось, до полуночи мы должны были сдать материал в печать, а утром получить свежий номер газеты, поэтому все мероприятия происходили в темпе и не всегда все сотрудники бывали в сборе, но это не мешало нам поздравлять друг друга и отмечать праздники. Мы уже привыкли.

Из своего кабинета вылетел Главный и сразу начал речь.

— Анечка! Ты знаешь, что я всегда ценил тебя, как прекрасного специалиста!

Молодежь быстро заполняла бумажные стаканчики, переговариваясь, кому чего наливать.

— А сегодня я хочу сказать, что я восхищаюсь тобой, как прекрасной женщиной!

Народ дружно заулюлюкал.

— Да, да! Ты прекрасна, ты образованна, ты умница! И годы здесь совершенно не причем. Ты была, есть и останешься для меня и, я думаю, для всех символом женственности, ума и профессионализма! И в этот очередной и ничего не значащий юбилей я хочу вручить тебе кроме цветов небольшой подарок от руководства нашего газетного комплекса, — он протянул мне конверт, — и пожелать здоровья, счастья и благополучия!

Главный отдал мне букет, тоже очень красивых роз, поцеловал и выпил за мое здоровье стаканчик коньячка. Смачно закусил, извинился и побежал к себе в кабинет, оставляя нам на растерзание выпивку и закуску. К такому поведению начальника мы тоже давно уже привыкли, он никогда никого не забывал поздравить, делал это молниеносно и не был против продолжения банкета без его участия: он в нас верил и мы никогда его не подводили.

Дальше слово взял наш уважаемый всеми мэтр, художник Андрей Васильевич Шафранский. О нем скажу особо, он стоит того. С Андрюшей, теперь с Андреем Васильевичем, мы познакомились сто лет назад, еще до моего замужества, на какой-то студенческой тусовке. Он учился в МУХе на последних курсах, и как многие художники отличался свободным нравом, широтой души, любвеобильным характером и довольно оригинальной внешностью. Андрей был высок, худощав, на его тонком аристократическом лице горели черные пронизывающие глаза, темная шапка волос была всегда в творческом беспорядке. У него был необычайно густой бас, не вязавшийся с худосочным телосложением, он говорил умные слова (тогда для нас многое было умным), носил какие-то балахоны и высокие сапоги, и, конечно, был кумиром своего курса, в основном женской его части. Друзья называли его Шафран. Увидев неохваченную своей любовью симпатичную девочку, первокурсницу филфака, все свое обаяние, Шафран направил на меня. Надо сказать, я попалась сразу и надолго. Мы начали встречаться и отношения длились ровно до тех пор, пока я не стала замечать в нем некоторую поверхностность суждений, беспочвенную эпатажность и откровенную лень, словом, это был не мой вариант. Тогда я была серьезной девочкой, настроенной на учебу, с Андреем учебы не получалось. Вечные застолья и тусовки, на которых дым не валил только что из ушей, мне надоели и я «вернулась» к своим. Вскоре повстречала своего будущего мужа, отличника и спортсмена (кто бы мог подумать тогда, что жизнь сломает этого простого и крепкого парня?), вышла замуж, родила ребенка и все пошло, как у всех. Об Андрее я уже ничего не знала. Слышала только от общих знакомых, что Шафран, закончив институт, пытался работать самостоятельно, открывал какие-то галереи, ездил работать за границу, женился, разводился и т. д. Потом его следы и вовсе исчезли. И вот лет пять назад к нам редакцию принес свои работы (карикатурные зарисовки) художник Андрей Шафранский. Главному эти работы понравились и Андрей стал постоянным ведущим рубрики «Наш мир глазами художника», а через некоторое время возглавил группу молодых художников-дизайнеров, которые занимались разной сопутствующей продукцией. Я узнала Шафрана сразу. Та же шапка, но уже седых волос, длинные и пышные усы, тот же бас, только теперь приобретший множество оттенков (научился пользоваться голосом в своих интересах, молодец!), глаза продолжали гореть огнем, но уже слегка потускневшим, юношеская худоба, естественно, исчезла, и появился животик, что придавало всему облику Шафрана колорит и импозантность. И если я узнала старого друга сразу, то меня при первой встрече он, по-моему, даже не заметил. Тем не менее через какое-то время мы все же вынуждены были столкнуться, работа как-никак! Андрей попытался поухаживать, мы даже сходили в кафе, повспоминали молодость, но дальше этого дело не пошло. Я как-то перегорела, хотя в тот период была совершенно свободна от мужского внимания.. Один раз мы даже встречались у меня старой компанией (кого смогли найти), было весело, хорошо, но ночевала я одна, это был мой сознательный выбор. После этого у нас установились просто хорошие взаимоотношения. Так вот Андрюша взял слово:

Твои мысли, как птицы, отпущены в небо лететь.

Глаз лазурь сквозь ресницы. На солнце не больно смотреть?

Тонкой талии нежность и рук зачарованный круг.

Ты моя неизбежность, я раб твой, поклонник и друг.

Прикажи, брошу горы к твоим необутым ногам,

Повели и я в море войду, подчинившись волнам.

Отыщу сотни сказок о счастье и вечной любви.

Подарю тебе ласки… Ты только меня позови.#

# Из интернета

Андрей встал на одно колено (я оценила этот жест, понимая как тяжело ему с его комплекцией держать равновесие), склонил свою лохматую голову и протянул мне букет:

— Эти стихи я дарю тебе, Анна! — театрально произнес Андрюша своим густым сочным басом.

— Браво! — все дружно захлопали в ладоши.

— Андрей Васильевич! Вы просто прирожденный артист! — громче всех кричала Олечка.

— Спасибо, Андрюша! Ты, как всегда, оригинален! — сказала я, целуя старого друга.

Про нашу юношескую связь мало кто знал, хотя свое давнее знакомство мы не скрывали. Никакого особенного внимания текст стихотворения не вызвал, все, как обычно, были очарованы исполнителем.

Затем заговорила молодежь. Сначала выступил наш супержурналист, рафинированный мальчик-умница, Максим. Он очень красиво и тонко поздравил меня, обойдя возраст и семейное положение. Потом говорила секретарь Олечка, она прочитала какие-то душещипательные стихи. Дальше, по ходу разогревания пошли веселые тосты и разнообразные подарки. Народ отходил по делам, потом снова подходил к столу, таким образом, процесс шел беспрерывно. Также плавно мы перешли к чаю и кофе с тортом. Наконец, все было выпито, съедено и, наверное, сказано.

— Анька, может, продолжим банкет вечерком? — шепнул Шафран, когда я, поблагодарив всех, шла мимо него к себе в закуток, обвешенная подарками и цветами.

— В другой раз, Андрюша. Спасибо тебе! — ответила я.

— На здоровье, — Шафран явно обиделся. Ну, а мне было все равно.

— Ты сегодня просто превзошла себя, — сказала Надя, моя сменщица. — Костюм отпад! Каблуки! Я давно тебя такой не видела! Что-то произошло?

— Нет, Надя, ничего не произошло. Просто теперь я решила жить иначе.

— И как же, интересно? Будешь каждый день ходить на каблуках и в платьях от Кардена? — усмехнулась Надежда, зная мои страдания по поводу шпилек и нарядов, которые мешают свободно двигаться.

— Возможно. Я еще не решила, но хочу что-то поменять в своей жизни.

Надя недоверчиво на меня посмотрела. Она не была любительницей резких движений.

— Ну-ну, давай!

Вечером, счастливая, я пришла домой, расставила цветы, рассмотрела еще раз подарки и открытки и, конечно, вспомнила Эда. «Вот бы он увидел меня сейчас, увидел, как меня любят, уважают, хотя зачем ему все это? Он, наверное, как и все мужики, зациклин на одном». Мне стало грустно и я пошла спать.

Следующий день пролетел быстро. Работа, магазин, вечером зашли ребята испытать мясорубку. Поужинали, вот уже и вечер. Настена, конечно, не удержалась и спросила, как у меня с Эдом и давно ли он стал тети Светиным братом. Все сообразила доченька моя! Я ответила очень сдержанно. Я все-таки мать и не должна быть в глазах дочери слишком легкомысленной. А про родство Светки и Эда вообще умолчала. Меньше знает — лучше спит.

В среду позвонила Ленка.

— Ну как, подруга? Томишься, — участливо спросила она. — Хорош, дружок твой, очень даже. Где откопала-то? Колись.

Неужели никто не поверил в такую чудную версию, придуманную нами про Эдгара? Ленке, конечно, я рассказала все честно и сказала, что я очень скучаю без Эда и, что это был самый лучший мой день рождения!

— Да, он шикарен, твой Эд. А чем он занимается, где живет, с кем, чего у него есть? — Ленка была самая практичная из всех нас.

— Да работает на каком-то закрытом предприятии, типа военпреда. Живет, вроде в однокомнатной квартире, … а вообще-то это не точно. Мы про это не говорили. Про детей тоже не знаю, знаю только, что он вдовец, — тихо ответила я.

— Короче, ты ничего не знаешь про него. Если приедет, спроси обязательно! Какие у него намерения и все такое?

— Лен, да неудобно выспрашивать человека. Сам расскажет, если захочет.

— Не будь глупенькой. Это в молодости можно ничего не спрашивать и сразу в койку, а нас положение, как говорится, обязывает. На всякий случай. И паспорт посмотри.

«Ну уж нет! До такого я не дойду! Совсем уже! Видно же, что человек приличный, чего его пытать?» — мысленно подвела я резюме нашему разговору, а Ленке пообещала все выспросить. В подтверждение моим мыслям позвонила Света и мы еще раз обсудили Эда и пришли к выводу, что он приличный человек и упускать такой шанс нельзя! Сама судьба послала мне его!

Вечером, в четверг, когда я собиралась уже спать, позвонил Миша.

— Анечка, прости, что поздно. Не разбудил? — начал он издалека.

— Нет, не сплю еще, только собираюсь.

— Аня, мне тут нужно анкету написать на английском. Я хоть и знаю немного язык, но все же не так хорошо, как ты. Сможешь помочь? Это не срочно, — заторопился заверить он.

— Да, помогу, конечно, — я даже не поинтересовалась, зачем ему это было нужно.

— Может быть, в выходные? — наступал Миша.

— Нет, я буду занята, лучше в среду, не поздно? Я буду дома в три часа. Да, в три я уже приду с работы, — выкрутилась я. Не могла же я сказать, что собираюсь все выходные ждать Эда.

— Хорошо, в среду так в среду. Спокойной ночи. — Миша отключился.

Мишка — тихоня, но своего добивается. Я-то про него забыла, а он напоминает. Правда, напоминает уже два года, а толку нет. Но это его дела.

Наконец наступила долгожданная пятница. Вернувшись с работы, я приняла душ, выпила кофейку для бодрости, сделала масочку, уложила волосы и села ждать звонка или самого Эда. Но звонка не было. «Как-то непутево мы договорились, — подумала я, — не конкретно. Но он человек занятой, может, некогда. А вдруг он не позвонит вообще? С чего это я решила, что он обязательно придет? Молодой мужчина, у него наверняка есть подруга?». В голову полезли разные дурные мысли. Я переоделась в домашнюю одежду, взяла на руки Бакса и села перед телевизором. Но не успела я остановиться на какой-нибудь программе, как раздался долгожданный звонок.

— Анечка, простите, что так поздно, — услышала я его мягкий, очень какой-то чистый голос. — Вы меня еще помните?

«Ну, шутник», — подумала я и, сама не ожидая от себя такого, ответила. — Очень знакомый голос. Где-то я вас уже слышала. Вы не поете в опере? — я говорила как и он с легким акцентом.

Из трубки донесся смех.

— Аня, вы, оказывается еще и замечательная актриса? Посмотрите в окно.

Я с Баксиком на руках подошла к окну. Внизу у цветочной клумбы стоял Эд. Он был так красив, так элегантен, так невозможно сказочен! Он улыбнулся и помахал мне рукой. В другой руке у него были цветы… Мне с трудом верилось, что этот моложавый красивый мужчина ждет меня, что он приехал из другого города ко мне, что он принес мне букет и что он весь сейчас принадлежит мне…

— Аня, я приглашаю вас на ужин, спускайтесь, — раздался его голос в трубке.

Я вдруг почувствовала необычайный прилив сил. Это было так романтично! Вот оно — счастье! Только мое! Только сейчас! И пусть это всего лишь миг, но ради этого мига стоит жить!

Я бросила недоумевающего кота на диван и начала переодеваться, думая в то же время, надевать высокие каблуки или нет? Куда мы пойдем? Во что-то шикарное или что-то интимное? Конечно, целый вечер я не смогу выходить на высоких каблуках, может взять что-то переодеть? «Вот глупая, — ругала я саму себя, — не могла приобрести какую-то элегантную и удобную обувь одновременно!». Наконец мой выбор был сделан. «Обувь, прическа и руки — это главное в женщине», — так учила меня моя бабушка. Голова и руки у меня были в порядке, значит однозначно каблуки, решила я (на свой страх и риск)!

«Что-то я волнуюсь. Что со мной такое? Это же просто свидание, обычное свидание…»

Выйдя из подъезда, я очень удачно попала в объятья Эдгара, так как высота каблуков давала себя знать на нашей неустойчивой лестничной площадке.

— Я так скучал без вас, — глядя мне в глаза, проговорил Эд и преподнес мне чайные высокие розы. — Тут где-нибудь поблизости есть приличное заведение?

Что он подразумевал под словом «приличное» я не знаю. Иногда с Мишей или со Светкой мы заходили перекусить в кафешки возле дома, но сейчас был особый случай. Я вспомнила о китайском ресторане возле «Пятерочки», может, он подойдет?

— Здесь недалеко, направо есть китайский ресторан, «Дракон» какой-то, — сказала я.

— Вы там были? Как там?

— Нет, я не была, но можно попробовать.

— Ну что ж, рискнем. — Он взял меня под руку. — Ведите!

Мы тихонько побрели по дорожке вдоль дома. Мне непривычно было идти, когда меня поддерживали под руку, «как старушку», казалось мне.

— Эдгар, можно мне взять вас под руку? — спросила я, осмелев. Дело в том, что увидев его так близко и почувствовав в нем непередаваемое ощущение уверенности, достатка, свободы и еще чего-то, я потеряла, ну, если не «дар речи», как говорят, но некоторую способность разговаривать — это точно. Какое-то волнение, вдруг охватило меня и справиться с ним я никак не могла, хотя прежде не боялась ни начальства, ни аудитории (приходилось читать лекции), ни незнакомых компаний, не было во мне раньше никакой паники, а здесь… Я сама себя не узнавала. В двенадцать лет, когда я впервые влюбилась в мальчика старше себя, а он вдруг обратил на меня внимание, тогда я тоже совершенно не могла с ним говорить, мычала что-то и сама от этого страдала. Но мне было двенадцать, а теперь… Теперь Эд был для меня картиной, или, скорее, скульптурой, которой я восхищалась и поэтому теряла слова… Вот, оказывается, бывает и такое!

«Она тоже волнуется. Почему?»

Мы вышли на набережную. Народу было мало, кое-где мелькали «собачники» и неприкаянная молодежь. Эд рассказывал мне о том, что китайские рестораны бывают разные, что в Европе они делятся по категориям и имеют специальные значки, по которым определяется уровень ресторана… А я думала о том, как же нужны нам, женщинам, вот такие надежные, сильные руки! А у него они были именно такие: теплые, нежные, сильные! Руки, на которые можно опереться, руки, которые не дадут даже споткнуться, руки, которые поддержат в любую минуту! И опять прилив нежности и благодарности накатил вдруг на меня. Какая же я счастливая! Теплый вечер, залив, а рядом красивый надежный, может быть даже, любимый человек! Немного же нам, женщинам (русским женщинам), надо для счастья.

«Какая она мягкая, теплая, уютная какая-то! Давно таких не встречал.»

Мы подошли к ресторану. Внутри был большой зал, разделенный на какие-то беседки, увитые цветами, играла тихая музыка, кое-где сидели посетители. Горели китайские фонарики и везде мелькали красные драконы.

Подошла девочка-китаянка (?), поздоровалась и положила перед нами меню. Эд, как всегда, проявил тактичность к моей невежественности (я, действительно, понятия не имела ни об одном китайском блюде) и предложил сделать заказ на свое усмотрение. Я не возражала. Я вообще где-то витала, я не верила, что все это происходит со мной, что это я сижу в беседке из цветов среди драконов с таким неотразимым мужчиной. Мужчина, видимо, это понимал и старался всей душой развеселить меня и растормашить.

— Аня, ну как вам «Шаньдун»? Нравится?

— Да, неплохо, это грибы какие-то и мясо?

— Да, в принципе, блюдо простое, его любят в провинции Шаньдун, отсюда и название этого салата. Сейчас принесут утку по-пекински и юдзу хао мин — это жареная лапша, гарнир, но это еще не экзотика. Экзотика будет на десерт «Бухты с цветами магнолии», — радостно сообщил Эдгар. — А вино мы будем пить сейчас. За вас, Аня! — он поднял бокал (вино у нас было все же итальянское, а не китайское). — За то, что мне очень повезло в жизни и я очень удачно ошибся адресом, — сказал Эд, намекая на нашу первую встречу у меня на дне рождения.

Мы выпили. Постепенно я приходила в себя. Я успокоилась, я поверила в происходящее и расслабилась… После утки с хао мином и еще одним бокалом, я начала рассказывать Эду о себе. Он слушал внимательно, иногда что-то спрашивал, иногда направлял мою беседу из минора в мажор. Все это он делал тонко и тактично. Сейчас я уже понимаю, что, наверное, мой рассказ был невыносим, но меня прорвало. О жизни с мужем, о рождении и воспитании ребенка, о всех возникших с годами проблемах, о работе, друзьях, родных… Хорошо хоть я не дошла до политики, это был бы конец!

«Какая она милая, чистая. Как прозрачное стекло. Всю жизнь жила ради кого-то или чего-то! И даже сама этого не замечала. Даже сейчас не может расслабиться, хорошо хоть выговорилась! Я помогу ей, пусть увидит, что жить для себя — это прекрасно!»

Приговорив «бухту с магнолиями» мне стало совсем хорошо. Я развеселилась. Эд смешил меня разными легкими историями из своей армейской жизни и детства. Но время летело. Я глянула на часы, стрелки показывали половину двенадцатого, наверное, надо было закругляться.

— Эд, может быть, пора? — первая сказала я.

— Хорошо, конечно.