Бесплатный фрагмент - Человек-Тень выходит на охоту

Большинство имён, улиц и заведений,

придуманы автором.

Любые совпадения являются случайными.

Торжественный день и первое происшествие

Аплодисменты. Занавес. Конец. Радостно улыбаясь, я собрала ноты в папку и ушла за кулисы. Ну вот и ещё один концерт прошёл на «ура»! Я, Ольга Хворостовцева, пианист-композитор, играю инструментальные мелодии в стиле Джиджи Д'Агостино…нет, не так. Пианисткой я числюсь лишь в своём дипломе о музыкальном образовании. Официально же, я — полноцен­ный композитор, сочиняю и играю танцевальную музыку, в стиле вышена­званного артиста, чьё творчество люблю до безумия. Для работы использую не только пианино, но и синтезатор, а также — специальный DJ-контроллёр, для создания «жестоких композиций» наподобии тех, что Джиджи ставит в свои альбомы в качестве второго диска (ну, долго подробности не буду — кто слушал его, тот поймёт). В целом, музыкой занимаюсь ещё с начальной школы, — мама отвела меня в музыкальную школу, которую я успешно закончила по классу фортепиано. Но тупо переигрывать чужие произведения мне не нра­вилось, и я потихоньку начала импровизировать, бренча на домашнем пиа­нино всё, что приходило в голову. Ну разумеется, шедевром назвать всё это было нельзя — детский мозг выдавал откровенные глупости, к тому же часто проскакивали фальшивые гаммы. Но постепенно начало получаться, и спустя три года, у меня, по словам мамы, стали получаться вполне презентабельные композиции. Ещё через полгода, когда тётя с дядей подарили мне на день рождения синтезатор, прогресс стал ещё заметнее, и в конце концов я, будучи в то время уже пятиклассницей, записала альбом классики собственного сочинения, разослала в качестве подарка всем родным и… забыла о нём, поскольку увлеклась новым жанром — электронно-танцевальной музыкой.

Долгое время, я не могла остановить свой выбор на творчестве кого-либо из музыкантов данного направления, поскольку все подобные композиции казались мне одинаковыми, пока, в девятом классе, мне в руки не попал диск того самого, великолепного Джиджи, в чьё творчество я влюбилась едва ли не с первого услышанного аккорда! И вот, закончив школу и поступив в техникум, я, параллельно с учёбой, начала сочинять мелодии в стилях моего новоиспечённого кумира, слушая и анализируя его произведения почти каждую свободную минуту (к тому времени, мне удалось собрать почти все его альбомы). Будучи студенткой второго курса, я записала собственный альбом с характерным для Д'Агостино звучанием периода 1996—2000 годов, разослав его на несколько лейблов. И удивительно — с одного из них откликнулись!

Успешно распространив множество копий диска, и даже съездив на небольшие гастроли во время летних каникул (под небольшими, имею ввиду — только по России), я приобрела на вырученные деньги специальный контроллер, каким пользуются диджеи, и с помощью специальных программ начала создавать второй альбом, в новом, грубом, агрессивном стиле, Джиджи начал использовать после середины нулевых. Альбом вышел, но не снискал успеха, и разошёлся крошечным тиражом, — русскому слушателю такой стиль был просто непонятен. Зато мне блестяще удалось выступить с ним в нескольких местных клубах, — конечно, это было не то, что я хотела, но всяко лучше, чем полный провал в такой с трудом проделанной работе.

Окончив учёбу, я решила полностью посвятить жизнь созданию музыки, и устроившись преподавателем в местный музыкальный хобби-центр, я приступила к созданию нового, экспериментального музыкального альбома. Семь месяцев спустя, альбом был закончен — все композиции на нём были выполнены в абсолютно разных стилях музыки девяностых, три из них даже были в пародийном ключе. Наконец-то я добилась чего хотела, — диск был более, чем удачно распродан, а я отправилась в полноценные гастроли по стране, и за рубеж. После всего этого, я переехала из родного Волгограда в Питер, где живу уже полтора года, продолжая выступать. А неделю назад, справив своё двадцатидвухлетие, я случайно обнаружила в своих вещевых «архивах» старую нотную тетрадь, которой пользовалась в период обучения в музыкальной школе. В ней оказались мои нотные записи, которые я сочинила в ту детскую пору, для того самого первого, так и не вышедшего классического альбома. «Что ж, — подумала я, — самое время освежить память. А заодно — набраться наглости, и протолкнуть это дело вперёд». Сказано-сделано. Материал из моих детских фантазий, только что был успешно сыгран.

Не успела я переодеться и сложить в сумку свои концертные принадлежности, как в гримёрную вихрем ворвалась моя подруга (и менеджер по совместительству) Василиса.

— Слава богу, успела тебя застать! — воскликнула она, протягивая мне руку, — Прими поздравление, сегодня ты отличилась по полной программе!

— Благодарю, — ответила я, — не зря, видать пол детства над этим билась. — А это и были те самые твои детские творения? — Да, они самые, — я захихикала, — выпущу их теперь, как четвёртый альбом, пусть слушатели развивают вкус вместе со мной.

— Ты — самый натуральный жулик! — засмеялась Василиса, — Ладно, похвастаешься в другой раз. Я тебе тут подарочек небольшой притащила, не знаю, придётся ли тебе по вкусу, или нет, — с этими словами, она протянула мне небольшую подарочную коробку, обёрнутую в блестящую лиловую бумагу. Коробка оказалась весьма тяжёлой. Раскрыв подарок, я так и ахнула: внутри коробки была картина необычайной красоты, на которой была изображена я, стоящей на клавишах рояля, и в окружении серебряных нот. Задний план картины представлял собой цветовую гамму, футуристического образца. Всю эту красоту, как нельзя удачно дополняла объёмная позолоченная рамка, причём настолько объёмная, что там, при желании, можно было сделать целый тайник.

— Боже мой, Вася, где ты взяла такую красоту? — еле выдавила я из себя.

— Понравилась? Это мы с Романом вместе сделали. Я фотошопила, он раму мастерил. Пристально взглянув на моё изображение, она вдруг расхохоталась. — Знаешь, а ты ведь совсем не похожа на музыкального гения, — скорее на мачо из спортзала!

Тут уж расхохоталась и я. Есть такое дело — я часто посещаю качалку, поскольку меня очень привлекает штанга, в связи с чем, моя мускулатура развилась почти как у парня. Да и причёска у меня под стать — русое «каре» с подкрашенными в рыжий цвет прядями, ни дать ни взять — боец с девичьим лицом. — Ладно, — отсмеявшись, произнесла Василиса, — сворачива свои атрибуты и поехали. Рома уже заждался.

Рома, жених Василисы, отвёз нас ко мне домой, по пути выпросив у меня полушутя, автограф. Я пригласила их к себе, на шампанское с тортом по случаю торжества, и мы прекрасно провели время аж до одиннадцати вечера, после чего распрощались. Картину с моим портретом торжественно повесили на стену рядом с моей рабочей «комнатой — кабинетом».

Посреди ночи, я проснулась от странного чувства, что я не одна в квартире. Не знаю как это описать, — интуиция бешено сигнализировала о том, что рядом находится кто-то, или скорее что-то чужое, что-то инородное, чего в данной обстановке быть не должно. Пулей выскочив из кровати и включив повсюду свет, я на отчаянно дрожащих ногах, обошла всё своё жильё вдоль и поперёк. Никого!

«Что же за глупость пришла мне в голову? — недоумевала я про себя. — Чрезмерно реалистичный сон? Или я услыхала сквозь сон шум на улице и решила, что это здесь?» Чтобы успокоиться окончательно, я взяла фонарь и вторично проверила всю квартиру, каждый неосвещённый уголок. Всё было в порядке. Облегчённо вздохнув, я отправилась обратно в спальню, но пройдя мимо новой картины, замерла от ужаса: изображение изменилось. Там по-прежнему была изображена довольная я, но на заднем плане, вместо нот и красивой цветовой гаммы, теперь был изображён дом, в котором я живу, и он был сверху донизу заляпан огромными кровавыми пятнами. В этот момент раздался телефонный звонок, заставивший меня подпрыгнуть чуть ли не до потолка. Кто бы это мог быть в такое время? Номер входящего звонка был скрыт.

— Алло, я слушаю!

— Он скоро придёт, — послышался из трубки какой-то неживой, словно потусторонний голос, — он скоро придёт к тебе, несчастная убийца!

— Во-первых, смените тон, — разозлилась я, — во-вторых, представьтесь пожалуйста. А вы знаете, что…

— Он уже вышел на твой след, — перебил меня голос неизвестного существа, — он придёт, и заставит тебя перенести те же муки, на какие ты однажды обрекла другого. Взгляни на картину ещё раз! — и в трубке послышались гудки отбоя. Что это за чертовщина? И откуда оно про картину знает?

Выйдя из комнаты, я бросила взгляд на картину и заорала от страха: теперь кровью были залиты не только стены дома, но и весь двор, также появившийся на изображении, а вместо меня, в центре картины теперь стояла непонятное человекообразное существо, в длинном чёрном пальто, чёрных сапогах, и чёрном тюрбане на голове. Вернее, на том месте, где должна быть голова, поскольку у этого существа она отсутствовала, и тюрбан ложился на высоко поднятый воротник пальто. Зато у него были непонятно в чём державшиеся, злющие блестящий глаза, смотрящие на меня в упор из-под тюрбана. Телефон зазвонил вновь:

— Теперь к тебе вернётся то, что ты однажды натворила, — произнёс всё тот же, искусственный уродливый голос, — Человек-Тень выходит на охоту…

Второе происшествие

— Ничего не понимаю! — Василиса нервно мерила шагами кухню, — Каким образом изображения меняются? И другой вопрос: откуда они брались? К тебе кто-нибудь приходил после нас? Может, недоброжелатель, который тихо сотворил с картиной что-то?

— Нет, никого не было, — тихо отозвалась я, — да и не знаю я, не о каких недоброжелателях. Может у меня они и есть, но я с ними незнакома.

Дело происходило в квартире Василисы и Романа. Едва не спятив от страха за прошедшую ночь, я чуть свет, вся в слезах, бросилась к ним за моральной помощью, благо они жили недалеко — всего в семи кварталах от моего дома.

У Василисы, к счастью, сегодня был выходной, — она несколько часов подряд отпаивала меня чаем с валерианкой, внимательно слушая мой истеричный рассказ о ночных приключениях.

— Да и не заменишь тот холст незаметно, за несколько секунд, — призадумалась Василиса, — Мы-то с Ромой пока его вставили в эту рамку — до седьмого пота измочалились! Видимо злой дух в ней поселился.

— Знаешь, — пробормотала я, — у меня ведь было ощущение, будто кто-то ко мне заходил. Я потому и проснулась, что спинным мозгом учуяла чужое присутствие. Но посторонних следов вроде не видно.

— Так, — до приятельницы дошло, что дело нешуточное, — а в полицию ты обратилась? — А что я им скажу, Вась? Мне приснилось, что призрак в гости приходил, а потом ушёл и позвонил по телефону, да? — А звонивший был мужчиной или женщиной? — Голос был изуродован какой-то обработкой, из-за чего звучал, как бесполое кваканье.

— Вот что, — Василиса решительно встала, — сегодня я ночую у тебя. Сейчас оставлю Роману записку…

— А какую роль сыграет твоё присутствие? — кисло усмехнулась я, — Думаешь, две девушки отобьются от, не дай бог, появившегося злоумышленника?

— Отобьёмся! — бросила она. — Я ведь фехтованием когда-то занималась, я никого не боюсь. А если учесть, что я выгляжу как ведьма, то бояться должны меня!

Я так и прыснула от смеху: действительно, Василиса, жгучая брюнетка с тёмными раскосыми глазами, носящая только чёрную или синюю одежду, напоминала колдунью-чернокнижницу.

— И потом, — добавила она, — тебе ли, здоровячке, кого-либо пугаться?

Картина была абсолютно нормальна. Никакого чёрного существа без головы, никакого окровавленного дома, — только я и красивая комбинация цветов, как и сутки назад.

— Опередили нас уже, — задумчиво произнесла Василиса.

— Ты не считаешь меня вруньей? — с отчаяние в голосе поинтересовалась я.

— Не считаю, — она внимательно разглядывала портрет. — Испуг, какой был сегодня у тебя, не подделаешь при всём желании. И потом — обрати внимание, что изображение слегка примято у левого края рамки — его явно меняли. Но как это можно было так быстро провернуть?

— Работа призрака, да? — нервно хохотнула я.

— Какого призрака, Оль? Просто у кого-то из твоих конкурентов очень нехорошее чувство юмора!

— Конкуренты не лазают по чужим квартирам из личной неприязни — это откровенная уголовщина!

— Ну откуда ты знаешь! — Василиса была вне себя от ярости. — Где гарантия, что кто-либо из твоих собратьев-артистов не является психически больным? Психи, как известно, отлично прячутся!

Тут она была права. Мысль о том, что мои «коллеги» могут быть смертельно опасны, даже не приходила мне в голову. Безусловно, замкнутые ситуации у нас возникали, но до таких отвратительных угроз дело не доходило никогда.