Бесплатный фрагмент - Чечня и власть Советов

Посвящается
Ахматову Мусе Алидовичу - кавалеру ордена
А. А. Кадырова

Вступительное слово

Собрать материал для этого сборника как оказалось не такая уж и легкая задача. Мне опытному архивисту казалось что революционная тема, должна быть довольно таки хорошо изучена и представлена для широких читательских масс. Но по мере изучения изданных трудов современных историков? мне показалось недостаточной для столь драматического лихолетья и трагических событий происходивших в Чечне и на Кавказе с 1917 года. Сколько больших жертв было положено на алтарь революции, как много разрушенных селений, хуторов, человеческих судеб. Чеченцы были вовлечены в революционные процессы, участвовали в гражданской войне, как в красной армии, так и в белогвардейской добровольческой армии. Казалось бы какая связь между революцией в Петрограде и Чечня которая за несколько тысяч километров от эпицентра революционных событий. Вряд ли нашлось бы и тысяча Чеченцев которые внятно могли бы объяснить что такое революция и для чего она необходима. И вместе с тем уже в июне 1917 года до Чечни докатились грохот и раскаты революции и она практически вся была включена, в некую борьбу за справедливость, причем и равнинная и горная части одновременно, выбор между «большевиками» и бывшей царской элитой. Конечно же этот сборник материалов не сможет исчерпать тему и не претендуя на лавры окончательного для изучения периода 1917—1925 гг. Но необходимым для историков будущего, и фундаментальных этно-культурных исследований, уникальные материалы без которых неполноценым и однобоким. Второе издание вобрало в себя еще больше интересных документов, газетных статей и архивных документов в том числе и отчеты ОГПУ. Читателю будет необходимо внимательно читать строки этой книги, так как материалы в сборнике из разных источников, в основном из комунистических мемуаров, статей и книг. Настоящий 2022 год является юбилейным — исполняется 100 лет со дня провозглашения Чеченской Автономной Области (ЧАО). Почти во всех документах этой книги будут упоминаться фамилии: Эльдарханов, Арсанов, Митаев и многие другие дорогие для чеченского народа Имена. Здесь приведены ряд уникальных документов и статей, отражающие действительность на события происходившие сто лет назад.

К этой книге рекомендую читать книгу «Чечня: политическая и общественная обстановка», — в строках этой книги вы также найдете много уникальных материалов и архивных документов, которые лишний раз показывают важность нефтяной отрасли Чечни, хотя город Грозный до 1929 года не входил в состав Чеченской Автономной Области. Также очень хорошую книгу написал патриарх чеченского литературоведения и Туркаев Хасан «Эльдарханов Таштемир Эльжуркаевич» издано Российской Академией Наук в 2014 году.

Хочется еще раз поблагодарить сотрудников архивов и библиотек, оказавших большую помощь к подготовке издания этой книги (ГАРФ, РГВА, РГБ, РНБ, ГПИБ, РГА, ГАРСО, СОИКСИ, ГАКБР). Некоторые представленные материалы до сих пор были недоступны под грифом «совершенно секретно», но с недавних пор они расекречены и доступны для исследовательской работы.

Мурдалов Муслим Махмедгириевич — этнограф, библиограф,
публицист, журналист

Расстрел осетин в крепости Воздвиженской в августе 1916 года

«Революция и горец» №6—7, 1931 год. Халид Ошаев.

Забытый эпизод. (Воспоминание очевидца). В августе текущего года исполняется пятнадцать лет со дня так называемого «возмущения осетинского дивизиона». Это событие является ярким эпизодом горской революционной истории, эпизодом горской революционной истории, эпизодом борьбы горцев против царской колонизаторской политики. Случай жестокого и кровавого подавления попытки отказа осетинского дивизиона идти на империалистическую войну, насколько мне известно, в литературе о горцах не описан, хотя для характеристики отношения горцев к империалистической войне, обрисовки общеполитического наступления горцев во время войны, этот случай представляет немаловажный интерес. С другой стороны, эпизод этот интересен и для истории Осетии. Настоящий набросок не ставит своей целью дать развернутый анализ событий — задачей нашей является описать факты, как они сохранились в памяти автора, и тем самым дать нить исследователю для изучения события и отношения горцев к империалистической войне. Т. Кокиев, изложивший в своем труде основные моменты истории Осетии, к сожалению, не отметил этого факта.

Царское правительство не привлекало горцев к всеобщей воинской повинности. Это объясняется, конечно, не «гуманными» соображениями или особым вниманием к горцам. Царские сатрапы боялись дать оружие в руки горцев — это оружие в трудную минуту легко могло бы быть повернутым против него. Части пресловутой «дикой дивизии» комплектовались по принципу «вольного найма». Комплектование по составу производилось, главным образом, из элементов горской деревни, которым «некуда» было девать руки, или же из элементов деклассированных. В этих целях даже амнистировались участники абреческих шаек, скрывающиеся от власти уголовные элементы и т. п. Этим самым правительство добивалось целей: с одной стороны — очистки территории проживания горцев от «неспокойного», «нежелательного элемента», который во время войны мог бы причинить много хлопот (как, например, «зелимхановщина»), и с другой стороны — чтобы комплектование горских частей проходило безболезненно.

Низший командный состав частей набирался в «дикую дивизию» по строго классовому отбору из детей помещиков, дворян, князей, буржуазии, кулаков. Однако, пополнение дикой дивизии после первых лет войны шло туго. За время войны с 1914—17 года «дикая дивизия» в ее горской части пополнялась совершенно заново около трех раз. Эти обстоятельства заставляли царское правительство подумывать о введении обязательной службы среди горцев. В японскую войну был случай, когда почти целая сотня чеченцев, тоже укомплектованная по вольному найму, отказалась идти в наступление. Пришлось выставить против возмутившихся пехоту и артиллерию. Произошло цело сражение, в результате которого все поднявшие возмущение были до единого убиты. Вопреки установившемуся мнению, что горские части в дикой дивизии составляли самое дисциплинированное ядро, нужно сказать обратное — в дикой дивизии было развито сильное дезертирство, ибо принципы наемности в эпоху империализма не одно и то же.

В упоминаемый нами осетинский дивизион набор был произведен путем мобилизации по призыву. Факт комплектования осетинского дивизиона нужно расценивать, как попытку зондирования почвы по вопросу о введении воинской повинности среди горцев, как пробный шар для выяснения отношения горцев к войне и к повинности. Набранная летом 1916 г. в осетинский дивизион пешая сотня была направлена для обучения в Чечню, в бывшую слободку Воздвиженскую.

Сл. Воздвиженская, расположенная в центре Чечни (быв. укрепление Воздвиженское), являлась базой, где сосредоточены были всегда значительные войсковые части, долженствовавшие обеспечивать «мирное» настроение и спокойствие умов в Чечне. В Воздвиженской постоянно находились три батареи 21 артиллерийской бригады, Ахульгинский батальон пехоты, отдельный саперный батальон и части Апшеронского полка. Сюда постоянно со всех концов Руси «сгонялись» серые деревенские Ваньки да Митьки для муштры и обучение службе «царю и отечеству». Сюда же «пригнали» и осетин. Командование в сотне прибывших осетин состояло исключительно из осетин. С первых же дней, как осетины начали проходить строевое обучение за казарменным валом, ежедневно можно было видеть по нескольку неподвижно стоящих фигур в черкесках и бешметах, с кирпичами в мешке за спиной, жарящихся на солнце «под винтовкой» за недисциплинированность. Команда при обучении подавалась на русском языке, и ее поэтому не все осетины понимали. Жертвы, не понявшие команду, попадали обыкновенно в отдельную группу, в которой каждому за пояс по бокам затыкали по пучку соломы и сена и команда издевательски подавалась: «На сено, направо, на солому, налево». Издевательство особенно усиливалось офицерками — прапорами из среды самих осетин, желавшими во что бы то ни стало выслужиться перед начальством.

Обучение сотня проходила в той же самой одежде, в которой она была набрана из аулов — в бешметах, рубахах и черкесках. У всех были кинжалы. После двух-трех недель обучения, командование сотней решило одеть осетин в гимнастерки и выдать шинели — по-солдатски. Это вызвало сильное брожение и недовольство среди сотни.

Несколько раз в казарме стихийно собирался митинг для обсуждения положения. Мнение сотни склонялось к тому, чтобы потребовать от воинских властей посадить сотню на лошадей, отказавшись служить в пехоте. Но основным мотивом брожения было нежелание идти на империалистическую бойню.

В слободе ходили слухи, что огнестрельное оружие Осетинам не дают в силу именно такого настроения. В один из дней, вечером, вся сотня собралась на плацу. Мотивом собрания служило, как говорили, приготовление ужина в котле, в котором днем варили обед из свинины. Мусульмане-осетины категорически отказались есть, вслед за ними вышли все остальные. Явившемуся дежурному осетины заявили, что служить в пехоте они не будут. Об этомслучае было сообщено телеграфно военному генерал-губернатору Терской области Степанову. К утру из Грозного прибыл батальон пехоты. По-видимому, начальник гарнизона сл. Воздвиженской не особенно полагался на гарнизон, вверенный ему. Из Осетии для уговаривания прибыли «почетные» люди. К вечеру на плацу сотня опять собралась для обсуждения положения. Из обнесенного высокой стеной укрепления Воздвиженского спешным маршем прошла рота солдат из вызванного батальона, держа направление к верхним казармам, где была расположена осетинская сотня. Рота имела по два подсумка патронов. Преодолевая страх, который мне внушало возможное побоище, я побежал поближе к казармам и увидел следующую картину. На казарменном плацу, расположенном на довольно крутом обрыве, спускающемуся к долине реки Аргун, стояла толпа осетин, ожесточенно жестикулировавших и горячо обсуждавших что-то по-осетински. Из-за угла одного из корпусов казарм показалась рота виденных мною солдат и вмиг стала вздвоенными рядами с винтовками на перевес. От роты отделился офицер и, не дойдя шагов двадцать до собравшихся, крикнул что-то резко и отрывисто. Говорили ли офицер по-осетински или по-русски, я не знаю, так как сам я стоял «на почтительном расстоянии».

От роты до собравшихся расстояние составляло шагов 300. В ответ на слова офицера толпа заревела, и вдруг в толпе сверкнули кинжалы. Толпа с криком «ура» и ревом лавиной хлынула на солдат с вынутыми кинжалами. Все это произошло в одно мгновение, так что даже трудно было запомнить подробности. Помню офицерика, который, путаясь шашкой между ногами, неловко побежал обратно к солдатам. Толпа не успела добежать и до середины расстояния, отделявшего ее от солдат, как вдруг резкий залп рванул воздух. Толпа пришла в замешательство, крики усилились, крики превратились в рев, но передние продолжали бежать. После короткого замешательства толпа с криком «ура» опять стремительно побежала — залп был сделан в воздух. И заглушая хаос гортанных криков, раздалась частая дробь выстрелов. Упало несколько человек впереди. Толпа замешалась вновь. Только один впереди продолжал еще бесстрашно бежать вперед с высоко поднятым над головой сверкающим кинжалом. Не добежав до солдат и десяти шагов, споткнувшись несколько раз, он упал ничком, молнией сверкнув выпущенным из руки кинжалом. Послышались ужасные крики, стоны, ругательства — толпа рванулась обратно к обрыву. Солдаты продолжали расстреливать бегущих. Люди кричали, падали, поднимались и вновь падали. Из шеренги солдат отделилось отделение и частым шагом побежало прямым направлением к круче. Подойдя к круче, начали стрелять сверху вниз. Часть бегущих осетин бросилась врассыпную через вал в слободу. Большая часть сбежавших с 15-саженной кручи бросилась по направлению к сел. Старые Атаги, находившемуся в одной версте расстояния от сл. Воздвиженской. Рассыпавшиеся по слободе Воздвиженской забегали в чеченские дома и прятались по сараям, сеновалам и чердакам. Старо-атагинцы отнеслись к беглецам сочувственно.

В ту же ночь многие на арбах и фургонах по предгорию Чечни через Ингушетию уехали в Осетию. На второй день незначительная часть беглецов явилась в казармы. По сел. Старые Атаги пошли обыски, правда, не давшие никакого результата.

Всего, как мне помнится, было убито 12 человек. Из убитых пятеро похоронены (как мусульмане) на кладбище в сел. Старые Атаги. Могилы эти знают до сих пор многие атагинцы, так как они обложены кирпичом. Другие похоронены (как христиане) на кладбище в сл. Воздвиженской. Несколько трупов родственники-осетины увезли в Осетию. Что стало со многими ранеными, мне неизвестно. В связи с возмущением осетинского дивизиона были арестованы двое атагинцев — Мурда Хамидов и Джабраил Толгаев — по обвинению в подстрекательстве к восстанию. Оба они живы и сейчас живут в сел. Старые Атаги. Арестованных Мурда Хамидова и Джабраила Толгаева приговорили к смертной казни и заключили в петровскую тюрьму, где они ожидали приведения приговора в исполнение. Грянувшая Февральская революция освободила их. Мною могли быть допущены в этом наброске ошибки в сроках события, причинах, а также в отношении числа убитых и т. п., так как по своему возрасту в то время я не вдумывался в причины и суть факта. В частности о том, что событие произошло в августе 1916 года, я определяю следующим образом. Упомянутые чеченцы Мурда Хамидов и Джабраил Толгаев сидели в Петровске 6—7 месяцев и освободила их из тюрьмы февральская революция. Отсчитывая от этого срока, я нахожу, что событие произошло примерно в августе 1916 года. Что стало с мобилизованными позже осетинами, мне неизвестно.

Осетинскому научно-исследовательскому институту следует заняться подробным изучением этого события. Исследователю нужно разыскать материалы в военно-историческом архиве в Тифлисе, в горском архиве во Владикавказе, опросить чеченцев Толгаева и Хамидова, найти в архивах их дело и дело тех осетин, которые, несомненно, были осуждены.

Затем необходимо в Осетии опросить живых участников осетинского дивизиона, достать фотографии убитых, если они сохранились, зафотографировать могилы убитых и т. п. Очерк этого события может дать интересный материал и выдвинуть новые моменты и проблемы в истории горцев Северного Кавказа.

Революционные в Грозненской прессе

«Терский край» №4, 1917 г. Приказ №1 по Грозненскому району. 11-го сего июня в гор. Грозном сформировался Грозненский Районный Исполнительный Комитет из представителей всех революционных организаций, действующих в гор. Грозном. В состав Комитета входит: представители Совета Рабочих, Солдатских и Казачьих Депутатов, Гражданского Комитета, Чеченского Комитета, Казачьего Комитета, Гарнизонного Комитета, Грозненского и Гудермесского железнодорожных Комитетов и партии социалистов-революционеров и социал-демократов. Комитет в своем лице объединяет для Грозного, Грозненской станицы, промыслов с их хуторами и поселками, фабрик и заводов на городской и станичной землях всю полноту гражданской власти с подчинением себе всей милиции указанного района. Революция властно требует стойкого единения и контакта между всеми силами общества, а потому Грозненской Районный Комитет, как революционная организация, приложит все старания и силы свои к тому, чтобы были сглажены все трения, возникшие между общественными организациями, чтобы было достигнуто взаимное доверие и уважение, при наличии коих лишь и возможно вывести страну из тупиков анархии и успешно привести к Учредительному Республиканскому строю. Всемирное поддержание всего и всех ведущих к этим высоким идеалам и энергичное, решительное пресечение всяких реакционных и контр-революционных попыток, как-то: провокации и прочее, будут составлять основной тон и направление деятельности комитета. Граждане! Комитет защитит революцию, свободу и законность. Пусть знают все, что Комитет решительно обеспечивает всем гражданские свободы: слова, совести, печати, союзов и неприкосновенность личности и не допустить противозаконного на них посягательства. Однако, Граждане, помните, что Комитет также не допустит распространения непроверенных слухов, сеющих недоверие, смуту и тем разъединяющих общественные силы в ущерб делу свободы и революции. Комитет просит чинов милиции района неослабно следить за порядком, а начальствующих лиц милиции требовать от подчиненных им чинов исключительной деликатности и предупредительности в обращении с гражданами свободной России. Председатель Грозненского Районного Исполнительного Комитета Мутушев. Секретарь Комитета Бродский. 16 июня 1917 г., гор. Грозный.

«Терский край» 28 июня 1917 года. Циркуляр А. Мутушева. Председатель чеченского комитета А. Мутушев циркулярно сообщил комиссару Грозненского округа что из Тифлиса командированы контрольные роты для отбирания огнестрельного оружия по станциям железной дороги. В связи с этим предлагается объявить населению чтобы не появлялись на станциях железной дороги с огнестрельным оружием во избежании недоразумения.

К назначению Т. Эльдарханова. В виду состоявшегося назначения народного просвещения Т. Эльдарханова на должность инспектора народных чеченских училищ 3-го района, заместителем его на посту комиссара Грозненского округа назначен Дени Арсанов.

Избрание А. Мутушева. Чеченская молодежь образовала Союз «Нисона Накъоста». Почетным председателем союза единогласно избран А. Мутушев.

В чеченском комитете. На состоявшемся 28 июня заседании Чеченского Исполнительного комитета обсуждалось предложение Грозненского Совета рабочих солдатских и казачьих депутатов и относительно пожелания о немедленной организации правильного демократического самоуправления чеченского народа. Совет рабочих и Солдатских депутатов предлагал для этой цели свою помощь. Комитет постановил с благодарностью отклонить это предложение с тем, чтобы в будущем, в случае надобности, обратиться к Совету.

Съезд Чеченского народа. 12 июля в Грозном состоится учредительный съезд Чеченского народа. Программа съезда вырабатывается президиумом Исполнительного Чеченского комитета.

Газета «Терский край» Среда, 5 июля. Воззвание Союза Чеченской молодежи. («Нисон-Накъост»). К Чеченской молодежи. Когда в февральские дни дружным напором демократии были разбиты рабские оковы, в которых задыхались народы России, мы получили, наконец, возможность устроить нашу жизнь на новых началах. Там, где в народные массы были брошены крупинки научных идей, света и познаний, там, где элементы были подготовлены к общественной организации, работа оказались сравнительно легкой. У таких народов с первых же дней переворота создались мощные общественные организации, закипела лихорадочная работа по переустройству, страстно заговорили политические партии. Но там, где народ волею самодержавия пребывал в вековом невежестве, там где малочисленные идейные представители не сумели или не смогли дать ему хотя бы смутного представления о лучших формах жизни, там нынешнее переустройство встречает огромные трудности. Исключительное положение в этом отношении занимает Чечня. Темные массы народа, не достаточно знакомые с происшедшими в России событиями, имея превратные представления о революции, равенстве и братстве, создают благоприятную почву для контр-революционных, провокационных выступлений. Наш трудовой рабочий класс не знает еще, что наступил час, когда его интересны должны быть выдвинуты на первый план. Свет науки еще встречает препятствия в своем проникновении в Чечню. Наш долг понести горы труда на очищение «живой воды» от грязной тины. «Ищите правду от колыбели до могилы, приобретайте знание, ибо оно освещает путь к небу, служит проводчиком к счастью, поддерживает нас в несчастии» — говорит пророк Магомет. В пламенном и посильным служении нашему обездоленному народу, целям революции, в пламенной борьбе за демократические идеи, за завоеванные революцией права личности и народов мы видим цель нашей жизни. Подготовка к Учредительному Собранию, культурно-просветительная деятельность, организация в Чечне экономических учреждений, необходимых населению, устранение всяких недоразумений с соседями и мирное сожительство с ними. Разрешение аграрного вопроса в интересах трудового земледельца, всемерная поддержка пролетариата в его священной борьбе.

Телеграмма Чеченскому комитету. Командир Чеченского полка, находящегося на фронте, прислал Грозненскому Чеченскому комитету следующую телеграмму: «Счастлив и горд, что стал во главе славного, беззаветно храброго Чеченского конного полка, который в эту мировую войну показал себя достойным сыном тех, кто составляет блестящую конницу Имама Шамиля. Клянусь Аллахом принести себя в жертву за славу и процветание доблестного полка; я уверен, что поддержку в этом найду среди представителей, управляющих Чеченским народом, и среди убеленных сединой стариков Чечни. Аминь. Полковник Мисалаев.

«Терский край» №24, 14 июля 1917 года. Чеченский съезд. 12 июля в с. Старые Алды состоялся чеченский съезд. Присутствовало свыше 5000 человек. Председателем Съезда был избран Мутушев. Основным вопросом явился вопрос о грабежах. Ряд ораторов чеченцев говорил о необходимости решительной борьбы с растущими грабежами, изъявлял готовность на самые крайние меры. В свою очередь указывалось, что солдаты очень неосторожно задевают мирных чеченцев, насильно их обезоруживают и этим вызывают столкновения, которые всегда кончаются печально, особенно для туземцев. На съезде выступили Мутушев, Эльдарханов, Абдулкадыров и много других видных представителей чеченского народа. В самой категорической форме было заявлено, что чеченский народ желает мирного сожительства, и хочет рука об руку с русским народом работать для закрепления свободы. На съезде выступали также председатель Совета Рабочих и Солдатских депутатов Богданов, председатель гарнизонного комитета Марченко, и. д. дежурного генерала при главнокомандующем кавказской армией полковник Моисеев и другие. Съезд выделил комиссию, в которую вошло около 150 человек; комиссии поручено переизбрать Чеченский комитет, учредить конную стражу и вообще разработать меры для решительной борьбы с разбойниками.

«Терский край» №71, 16 сентября 1917 г. Насилие над А. Мутушевым. Факт гнусного насилия, учиненного над председателем местного чеченского комитета А. Мутушевым его единоверцами-мусульманами, привел нас к мысли осветить этот прискорбный инцидент со слов самого пострадавшего. Мы застали гражданина Мутушева еще не оправившимся от пережитого нравственного потрясения и физических болей. Он считает себя жертвой происков со стороны своих политических противников, в лице некоторых авантюристов, эксплуатирующих фанатизм чеченской массы, которым он неугоден, как беззаветный борец за революционные идеи. Усилия его по проведению в Чечне выборного начала на четырех-степенной основе, по словам Мутушева, встречают резкое противодействие со стороны упомянутых лиц, которым такие выборы угрожают низвержением с пьедестала. Г-н Мутушев думает, что является верным выразителем чаяний подавляющего сознательного большинства своего народа. По существу инцидента, пострадавший допускает, что ему была устроена заранее подготовленная ловушка, рассчитанная на то, чтобы убийством его, покончить с революционными завоеваниями Чечни. Только в этих видах и мог быть пущен злонамеренный слух о том, что им, якобы, собрано с нефтепромышленных фирм, для расплаты с милиционерами 120000 рублей. Между тем, никак таких денег к Мутушеву не поступало. Это, однако, не помешало клевретам его противников разжигать страсти, каковые и вылились в приглашении Мутушева на объяснение с милиционерами, имевшем место на ярмарочной площади. Здесь-то подонки милиционеров и наметили осуществить свой позорный замысел. Началу насилия положил милиционер, ударивший Мутушева плетью. Не имея под руками револьвера, избиваемый прибег к помощи своей палки, которой жестоко избил хулигана. Но не дремали и другие. Они наносили Мутушеву удары ружейными прикладами в спину. Зверское насилие вспыхнувшее внезапно, было остановлено лучшими представителями чеченцев, ставших стеною между избиваемым и нападавшими. Одновременно, легко пострадали и два товарища председателя Курумов и Арсанукаев. Пострадавшего посетило очень много представителей Чечни принесших ему свое горячее соболезнование и выражение такого же негодования по адресу насильников. Мутушев считает происки несознательного элемента Чечни опасным симптомом, с которым должно бороться путем внедрения в сознание масс революционных начал. Исчерпав все возможные средства нравственного воздействия, Мутушев поставлен был в необходимость организации экспедиционного отряда из милиционеров, для активной и решительной борьбы с все усиливающимися в Веденском округе грабежами и разбоями. В этом отряде и обнаружилось брожение, подогреваемое агитаторами — ставленниками политических противников Мутушева. Последний уверен, что содеянное над ним вызовет резкий протест во всей Чечне и уже приняты шаги к предотвращению возможного кровопролития. Офицеры милиции, по словам Мутушева, — вне всякого упрека и выше всякой похвалы. Ввиду протеста, по поводу произведенного милиционерами насилия, они отказались от несения должностей службы в милиции. А. Мутушев формулирует свою роль в Чечне таким образом: Он углубляет завоевания революции, демократизирует управление Чечней, культуртрегерствует, борется с темным фанатичным элементом и устанавливает самые дружеские отношения между соприкасающимися национальностями. Никакого содержания за работу он не получает, во имя ее, совершенно забросил свою обширную адвокатскую практику и вообще несет большой материальный ущерб.

К насилию над Мутушевым. Пострадавший от дикой расправы милиционеров-чеченцев, продолжает получать выражения соболезнования от многих представителей города Грозного. Между прочим, совет рабочих и солдатских депутатов обратился к нему с таким письмом: «Совет солдатских, рабочих и казачьих депутатов, глубоко возмущенный зверским насилием над председателем революционной организации чеченского комитета Мутушевым, заявляет решительный протест против посягательства на свободу личности и выражает Мутушеву искреннее соболезнование и требует расследования и привлечения виновных к ответственности». В связи с насилием над Мутушевым, за подписью нескольких чеченцев, отправлена во Владикавказ, на имя председателя центрального комитета объединенных горцев Бока Чермоева телеграмма следующего содержания: «Положение всей Чечни очень серьезное. Немедленно приезжайте». Случай с Мутушевым произвел в городе большое впечатление и вызвал много разговоров.

Удостоверение о назначении М. Яндарова чрезвычайным комиссаром Терской области. 14 декабря 1917 г. Дано сие удостоверение Магомету [Этиевичу] Яндарову в том, что он назначается чрезвычайным временным комиссаром Терской области, впредь до создания там демократически избранного полномочного областного Совета. Ближайшая задача комиссара: очищение Терской области от банд Караулова и закрепление за русскими крестьянами, чеченцами, осетинами, ингушами, кабардинцами, кумыками, ногайцами и пр. их неотъемлемых прав на устроение своей национальной жизни. Чрезвычайному комиссару дается право на назначение себе помощников. Подпись: В. Ульянов (Ленин). Народный комиссар по делам национальностей Иосиф Джугашвили (Сталин). За управляющего делами Совета Народных Комиссаров Мехоношин. Секретарь Совета Н. Горбунов. (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 1, д. 4975, л. 1).

Чеченская дивизия Деникина

Стр. 211. Приказом главнокомандующего ВСЮР генерал-лейтенанта А. И. Дениуина №341 от 23 февраля (8 марта) 1919 года в состав Вооруженных сил на Юге России и Кавказской Добровольческой армии была включена Ингушская конная дивизия.

Стр. 214. Приказом Деникина №1101 от 1 (14) июня 1919 года сформирована Чеченская конная дивизия в составе четырех чеченских и кумыкского полков. Ее командиром стал генерал-майор Александр Петрович Ревишин, фигура весьма колоритная.

30 мая (13 июня) 1919 года дивизия выступила в поход на Астрахань в составе группы войск под командованием того самого генерал-майора Драценко, недавно столь успешно усмирившего Чечню. В походе участвовало три чеченских полка. 4-й полк находился в стадии формирования.

Особой славы на поле боя чеченцы не снискали. Как вспоминал один из офицеров дивизии, штабс-ротмистр Дмитрий Де Витт: «1-й Чеченский конный полк, находившийся в глубоком, почти 10-верстном, обходе слева, должен был перерезать дорогу Оленчевка — Промысловое, не допуская подхода к красным подкреплений; однако полк задания своего не выполнил, потерял с утра связь с дивизией и в течение дня четыре раза безрезультатно атаковал позицию красных, пока, в свою очередь, сам не был атакован красной конницей и отброшен далеко в поле. Необстрелянные всадники, попав в тяжелое положение, разбежались, и на следующий день удалось собрать едва половину полка: большая часть бежала в степи и затем дезертировала к себе в Чечню».

Стр. 216. А в июне 1919-го противник чеченцам попался серьезный: «Красная конница прекрасно владела шашкой — это были почти сплошь красные казаки, и раны у чеченцев были в большинстве смертельные. Я сам видел разрубленные черепа, видел отрубленную начисто руку, плечо, разрубленное до 3-4-го ребра, и проч. — так могли рубить только хорошо обученные кавалерийские солдаты или казаки». (Чеченская конная дивизия. 1919 год. //Путеводитель по фондам белой армии. Стр. 318)

Полки Чеченской конной дивизии понесли большие потери во время Степного похода, но еще больше таяли при отступлении. Борьба с этим злом становилась невозможной: никакие наказания, вплоть до смертной казни, не могли удержать чеченца от соблазна бежать к себе домой под покровом ночи. После отступления полки были сведены в 1—2 эскадрона, и вся дивизия из 3 полков едва насчитывала в строю 250—300 шашек».

Воспоминания генерала Деникина

Книга «Очерки Русской смуты» том IV. Деникин А. Берлин, 1925.

Стр. 97. Ингуши — наименее численный и наиболее спаянный и сильный военной организацией народ оказался, по существу, вершителем судеб Северного Кавказа. Морально его облик определен был давно уже учебниками географии: «главный род занятий — скотоводство и грабеж…» Последнее занятие здесь достигло особенного искусства. Политические стремления исходили из той же тенденции. Ингуши стали ландскнехтами советской власти, ее опорой, не допуская, однако же проявление ее в своем крае. Одновременно они старались завязать сношение с Турцией и искали турецкой помощи из Елисаветполя, немецкой из Тифлиса. В августе, когда казаки и Осетины овладели Владикавказом, ингуши своим вмешательством спасли терский совет комиссаров, но при этом жестоко разграбили город и захватили государственный банк и монетный двор. Они грабили всех соседей: казаков и осетин во имя «исправлений исторических ошибок», своего малоземелья и чрезполосицы; болельщиков — в уплату за свои труды и службы; кабардинцев — просто по привычке, и владикавказских граждан — за их беспомощность и непротивление. Их ненавидели все, а они занимались своим «ремеслом» дружно, широко, организованно. С большим размахом, став наиболее богатым племенем на всем Кавказе.

Осетины — помимо многих частных взаимно враждебных подразделений, представляли два основных лагеря — православных и мусульман. Первые дружили с казаками, вторые с ингушами. Командование в лице ген. Фидарова тянула к объединению с Турцией и к ингушам, национальный совет и большая часть интеллигенции поддерживали советскую власть. Народ же, ненавидя большевиков, оставался пассивным и не следовали ни за своими правителями, на за командованием; официально признавал советскую власть и тайно, неорганизованно входил во все комбинации для ей свержения.

В конце июня две-три сотни осетин приняли участие в нападение на Владикавказ. После неудачи этого выступления, собравшийся Ардонский совет, под влияниями оплачиваемой большевиками партии «Кермент», вновь признал единогласно власть народных комиссаров и даже высказался за вооруженную поддержку ей. Но народ не откликнулся и тогда на постановление своих представителей. Большинство осталось пассивным, часть же осетин поступал в ряды терцев или в дерущиеся на их сторон отряды полковников Хабаева и Кибирова. Эта приверженность Осетии к старым государственным связями и полная несклонность ни к большевизму, ни к крайним форма национальной независимости, послужил источником многих бед: и ингуши, и в особенности большевиков, разорили и уничтожили много осетинских аулов и хуторов на Курпе, в Моздокском отделе, возле Владикавказа и на Военной — Грузинской дороге.

Кабарда, занятая большевиками гарнизонами и управляемая большевицкими комисарами, смирились сразу. Отношение края к советской власти определялось просто географическим положением его: малая Кабарда, сдавленная между большевиками и ингушами, признала всецело советскую власть, а Большая Кабарда (Нальчикский округ), примыкая к фронту восставших терских казаков (Прохладненскому), выставила против большевиков отряд сначала в две сотни, потом разросшийся до бригады конницы, под начальством ротмистра Серебрякова — представителя кабардинских узденей дворянства). В то же время представитель « кабардинского пролетариата» пастух Катоханов на советские средства сформировал отряд из кабардинцев — большевиков, понесший вскоре поражений в бою с Серебряковым.

Чеченцы. Помимо сложной внутренней своей распри, разделились и по признакам внешней политики, образовав одновременно два национальных совета: Грозненский округ, имевший старые счеты с терцами, по постановлению Гойтинскаго съезда шел с большевиками и получал от них деньги, оружие и боевые припасы. Другая часть чеченцев — Введенский округ, подчиняясь решению Атагинскаго съезда, стоял на стороне казаков, хотя и не оказывал им непосредственной помощи, и был против большевиков. Первые были связаны, поэтому теснее с Ингушетией, вторые с Дагестанскими. Между обеими группами разгорались сильнейшая вражда, приводившая иногда к многодневным кровопролитным боям, чем до некоторой степени смягчалась опасность положения терских казаков.

Стр. 118. Если отбросить всю обязательную в то время «революционную» терминологию, камень преткновения лежал, главным образом, в некоторых экономических вопросах, к которым я и Особое Совещание, оберегая обще-русские интересы, относились, быть может. Слишком ригористические. Все остальное — было только декораций. Угроза была неуместна по адресу Армии-освободительницы и бессильна по существу. Ибо частичный даже увод весною частей армии с Кавказа на севере, для отражения большевиков, обрушившихся на нас с Царицынского направления, вызвал совместно представления и атамана, и главноначальствующаго, рисовавшее такую картину:

«При наличии восстания „керменитов“ в Осетии… при взаимной кровной ненависти терцев с одной стороны и чеченцев и ингушей с другой, (при) ясно обнаруженных намерениях (большевиков) наступать на Кизляр. Св. Крест, увод первой конной дивизии неизбежно приведет к отдаче (большевикам) Владикавказ… Грозного и Кизляра, что вызовет восстание всех горских народов и полный распад всего Терского казачьего войска, которое разбредется по станции защищать свои пепелища…»

Трения создавала, в сущности, только небольшая, но влиятельная часть псевдо — радикальной и самостийной терской интеллигенции в правительство и Круг, тогда как казачество было совершенно инертно, глубоко чуждо политической борьбе и сердечно расположено к Добровольческой Армии; города же всемирно вырывались из подчинения отдельской (уездной) казачьей власти, и городские самоуправления, в конечном результате, постояли на проведении выборного производства, на основании закона Особого Совещания. Даже революционная демократия, во образе «Севкагора» в поисках выхода между «стремлением» сословно — казачьих кругов растворит город в сельской казачьей кругов растворит город. Пункт 4. « Управление Грозненским нефтяным, а также всеми другими горными промыслами на территории Войска Терского в техническом отношении, независимо от того, кто состоит владельцем их, принадлежит общегосударственной власти и осуществляется местным горным надзором, а через его посредство центральным горным ведомством».

Стр. 119. Сельской казачьей массе, враждебной городской культуре,«Я» недоверием власть имущих кругов в Особом Совещании, установивших опеку над целесобразностей действий городских самоуправлений», 0 склоняясь явно на сторону второй комбинации…

Терский круг, собравшийся на вторую сессию в конце июня, просил меня прибыть на свое совещание, встретил и принимал чрезвычайно тепло, говорили, что мой приезд уравновесили влияние кубанской делегации, работавшей весьма энергично против объединения Терека с командованием добр. Армии. Но в постановлении Круга о построении власти- это отношение не проявилось. Круг стал на точку зрения правительства и отнесся отрицательно к предъявленной ему конституции Терско-Дагестанском крае, атаман Вдовенко — применительно к Терской конституции- со всеми отрицательными последствиями такой сепаратной деятельности.

Было бы долго и затруднительно перечислять все те разногласия, которые возникали между терскими правительством и командованием. Я приведу один лишь эпизод, характерезующий траги-комическое положение Владикавказской жел. дор., имевший несчастье пересекать одиннадцать раз сувереннныя государства. В этом эпизоде, как в кривом зеркале, отражается вся лоскутная государственностью Юга.

2. От правителя Кабарды — управлению Владикавказской дороги, сношение 3 июля, №3799: «Управлением дороги сделано распоряжение начальниками станций Нальчик, Докшукино. Котляровская, Прохладная, Солдатская и Муртазово …, находящимся на территории Кабарды, не принимать никаких грузов без разрешительных свидельств, и одно лишь может запрещать или разрешать ввоз и вывоз в пределы и за пределы Кабарды. А потому, означенное распоряжение прошу отменить, поставив в известность г.г. начальников вышеупомянутых станций и предписать им принимать товары к отправлению лишь по моим разрешениям и окружных Нальчикских управлений. Ген майор князь Бекович Черкасский.

Стр. 121. Глава 15. Терско-Дагестанский край в 1919 году. Междуусобная борьба. Меджилисы и англичане.

Умиротворение г орских народов шло своим чередом, встречая большие трудности. Еще в мирное время, жизни на Кавказе местами была неспокойны, и кавказские пути требовали усиленной военной охраны. С выводом войск на фронты, мировой войны, потом с началом революции и ослаблением центральной и местной властей, положение стало нще хуже. Наконец, гражданская война, бесчисленные фронты, разрушение железных дорог, общее разорение и кровавые счеты — все это произвело в край небывалый хаос. Грабеж, как занятие, пользовавшее почетом на Кавказе, стало теперь обычным ремеслом, значительно усовершенствованным в приемах и «орудиях производства» — до пулеметов включительно. Грабили все «народы», на всех дорогах и всех путников — без различия происхождения, верований и политических убеждений. Иногда сквозь внешний облик религиозного или национального подъема хищным оскалом проглядывало все то — же обнаженное стремление. Дороги в крае стали доступными только для вооруженных отрядов, сообщение замерло, и жизнь замкнулась в порочном круг страха, подозрительности и злобы.

Осетия и Кабарда присоединилась к нам сразу и добровольно, созвали вскоре национальные съезды, избрали правителей и советы, установили вполне благоприятные отношения с главноначальствующим и Особым Совещанием. Роль последнего первое время ограничивались почти исключительно денежными ассигнованиями на многообразные нужды этих округов и поддержку их культурно просветительных начинаний. Внутренний мир и в них наладился не скоро: пришлось им подавлять окружием, подчас весьма жестоко, вспышки экстремистов. не утративших еще связей и симпатий к большевикам, и бороться с разбоями. В Осетии, повидимому, самоуправление налаживалось, и устанавливались хорошие отношения к местной выборной власти, а из Кабарды не раз приходили жалобы на произвол старшины, взяточничество аульной администрации и самовольные высказывания с населения узденями убытков, понесенных во время господства большевиков.

Подчинившаяся официально Ингушетия жила фактически почти вне связи с русской властью. Не проявляясь активно, не прекращалось в ней брожение, подогреваемое из вне постоянными сношениями с так называемыми «горским правительством» и укрытыми в аулах, после радения Владикавказа, коммунистами, комиссарами, среди которых называли и «чрезвычайного комиссара» московского совнаркома Орджекинидзе. Формирование ингушских полков для Добровольческой армии не подвигалось, а вместо этого шло тайное формирование местных отрядов. Ингушетия по-прежнему представляла из себя враждебный вооруженный стан, который считался с одним лишь аргументом силой.

Иначе обстояло дело в Чечни и Дагестане, где мы встретили неожиданно противодействие со стороны одного из кочующих правительств (характерное порождение русской революции) — «республики горских народов Кавказа и… англичан. Избранный на 2-м горском съезде «центральный комитет союза горцев» имел вначале узкую задачу — отстаивания обще — горских, интересов. Но, после падения российского временного правительства,«горский союз, под влиянием фанатизма одних и честолюбивых замыслов других перешел сначала к чисто горской автономности, а позже к независимому государственному образованию, требуя от всех признания своего суверенитета над территорией и над народами, населяющими во многих местах чрезполосно с русскими и казаками Северный Кавказ. Эти политические стремления дали горским народам только междуплеменную вражду и его болельщиков в Терском крае». Так определяли впоследствии правитель и совет Осетин роль горского правительства, протестуя против домогательств последнего на власть.

После январских событий во Владикавказе, горское правительство бежало в Тифлис и, оторванное от событий на Кавказе, частью рассеялось. Частью — в Тифлисе и, оторванное от событий на Кавказе, частью рассеялось, частью — в лице кабардинца Пшемаха Коцева, чеченца Топы Чермоева (ротмистр конвоя Его величества, владелец нефтяных промыслов в Грозном) и др. — продолжало еще выступать в центрах восточной политики. Они побывали в Константинополе, призывая единоверных турок помочь им освободиться от «русского владычества» (при председателе Чермоеве состоял секретарем турецкий офицер Терик-Джирелъ-Сзаръ, получавший инструкции из Константинополя) они, явившись на Батумскую мирную конференцию в качестве «уполномоченных» представителей Сев. Кавказ, всемирно поддерживали Германию — Турецкую дипломатию в ей захватных стремлениях против закавказской делегации.… В Тифлисе они добивались у германского командования помощи ингушам, но осторожные немцы, кроме посылки во Владикавказ грузовиков с миллионом патронов и 3 тыс. винтовок, воздержались от прямого вмешательства в горские дела.

Вся дипломатическая, декларативная, публицистическая деятельность этого кружка носить следы специфически восточной хитрости и наивной хлестаковщины, производившей, однако, неизвестное впечатление на несведущих иностранных представителей. Все, например, сложные эпизоды борьбы в Чечне и Дагестане, осложненные соревнованием советского власти, турок и англичан и их вооруженным воздействием, изображались горским правительством в таком виде: «к осени 1918 г, Хасав-Юртовский и Чеченский районы Терской области, кроме Грозного, Правительство обосновалось тогда в Темирхан-Шуре.

В середине ноября пала Турция. На Каспии появилась англичане, и роль горского правительство, крепко связавшего свою судьбу с Турцией — без средств, без армии и без влияния — казалось, должна была окончиться. Но 26 ноября горская делегация посетила в Баку английского генерала Томсона, обратилось к нему за помощью, и Томсон счел полезным для английских интересов поддержать существование горского правительства. Вот как об этом повествует Пшемахо Коцев:

«Когда анархия и развал коснулись и нашей окраины, то для меня стало ясно, что собственным силами и авторитетом мв не можем водворить у себя порядка. И вот все это время прошло в хлопотах за поисками этой внешней силы.

Эти внешние силы были заняты собственным делами, все же они нам помогли, как могли, и снабдили военным снаряжением. Но одни силы ушли, а другие пришли. В тот самый момент, когда я собирался пробраться в залитую кровью Кабарду, я был приглашен в Баку главным английским командованием для переговоров.

Английское командование, признав, вперед до всемирной конференции, существование Горской республики и правительства, предложило мне организовать новое коалиционное правительство, которое действовало бы в единении с союзниками.

Согласившись в принцип, я отказался сделать это без народного доверия горских племен. С 18 по 22 н. ст. декабря происходил в Темир –Хан — Шуре съезд представителей Дагестана, Чечни, Осетии и нескольких кабардинцев. Это совещание вручило мне всю полноту власти, как от горского, так и от казачье — русского населения. После этого английское главное командование назначило при моем правительстве военную миссию во главе с полковником Роулинсоном, который уже приехал в Темир — хан — Шуру…»

Этими фактами определяется генезис новой власти «всего Северного Кавказа», восходящей, следовательно, к генералу Томсону и собранию случайных людей, проживших вблизи Дагестана, так как в начале декабря вся Кабарда, Осетия, Ингушетия и половина Чечни находились во власти советов и фактически были отрезаны от Дагестана. Распространение этой власти на Терек обусловливались договором, заключенным горским правительством с беженцами с Терека, проживавшими в Петровске и именовавшимися еще «временным военным правительством казаков и крестьян Терского края». В силу договора, область Терскаго войска должна была войти в состав союза горских народов, причем «командование вооруженными силами договаривающегося сторон вверилось представителю держав Согласие на все время операции против большевиков».

В письме своем к «горскому правительству Северного Кавказа», посланном 27 ноября и подтверждавшем данное горцами обещание признания de facto, Томпсон говорил: «Вас больше всего интересует стать самостоятельной республики.

Стр. 126. Дважды назначенный в Грозном съезд чеченских представителей не состоялся, в виду отказа большевицких органов прислать своих поверенных. Чечня волновалась, район Грозного становился непроезжим, повсеместно участились нападения и обстрелы; вместе с тем чеченцы прервали жел. дор. сообщение с (Шамиль-Кала) Петровском, произведя крушение двух рабочих поездов. Начиналось серьезное восстание центром которого стал аул Гойты, верстах в 25 от Грозного. Наше почти двух-месячное выжидание было понято горцами, как слабость. Между тем стратегическая обстановка на Дону и требовала спешной переброски возможно больших сил на Север. Медлить дольше не представлялось возможным. Переговоры были прерваны, и решение вопроса предоставлено оружию. 16-го-23 марта сильный отряд, в состав кубанских и терских казаков под начальством ген. Драценко нанес поражение чеченцам особенно тяжкое аул Алхан-Юрт где они потеряли 1000 человек. Бой сопровождались жестокостями с обеих сторон и разрушением нескольких аулов. Потрясенные этой неудачей чеченцы грозненского округа начали присылать со всех сторон депутации с изъявлением покорности и ген. Ляхов в третий раз назначил на 28 марта чеченский съезд, пригласив присутствовать на нем и Коцева. К назначенному дню я приехал По видимому он считался в своей среде слишком умеренным. Горский совет командировал в Грозный трех лиц во главе с ярким русофобом и полу большевиком, председателем своим Каплановым для переговоров с командованием. Но делегация, узнав о событиях в Чечне, задержалась в ауле Шали, не решаясь проехать в Грозный. Из Шали Капланов сообщил мне в Грозный, что « никакие переговоры с отдельными племенами или селениями не имеют в глазах горского союза, никакой определенной силы». Не признавая вовсе прав горского правительства, командование в свою очередь не могло входить с, ними в обсуждение участи кавказских племен. Да и дальнейшие разговоры, как оказалось были бы совершенно бесполезными: инструкция, данная делегация на секретном заседании совета, гласила: « 1) Потребовать от добровольческой армии очищения всей горской территории: 2) никакого сотрудничества с армией ген. Деникина:3) Распускать всех мобилизованных горцев». Среди народных избранников — вероятно лучших представителей аулов) царила беспросветная тьма. Никакими политическими, ни религиозными побуждениями нельзя было объяснить народного брожения: Оно пыталось исключительно самыми нелепыми слухами, извращениями фактов. Чеченцы с одинаковым недоверием относились и к Меджлису, и к добровольческой власти, и совершенно не шли дальше прикладных интересов своих аулов; пожалуй, большую симпатию они питали к большевикам, которые укрывали в своих саклях и которые не препятствовали, когда были в силе, их расправам с местными. Русским населением и Терскими казаками. Они боялись мести. И теперь, когда в разосланном по аулам оттиске речи Коцева они прочли, что « в Терскую область назначается генерал- губернатор из казаков» — это известие повлияло на них больше, нежели призывы меджлиса к по строению горской республика велика вина крайне немногочисленной туземной интеллигенции, которая в большинстве своем во всех стадиях русой смуты не работала в реальных интересах своего народа, а народ этот- темный, совершенно интересный в политическом смысле, не вышедший из рамок средневековья по культуре, обратила в орудие своих политических или лично честолюбивых целей. Я говорил чеченцам о мире, о том, что никто не посягает на их земли и промысла. Что если порвать с Россией и допустить, что все народы Кавказа будут жить своей собственной жизнью, не считаясь со своими соседями, то кроме резни ничего не выйдет. Повторил требования, предъявленные ген. Ляховым, не выполнение которых вызвало тяжелые репрессии… Генерал Бриггс говорил о следствиях, оказываемом Англией Добровольческой Армии, и советовал « дать возможность исправить железную дорогу, прекрать междоусобицу и помочь ген. Деникину в борьбе против большевиков». Собрание после краткого совещания вынесла постановление — выполнить предъявленные условия. Но мир долго еще не устанавливался.

Стр. 127 Под влиянием темных слухов и не раз благодаря насилиям чинимым казачьими отрядами во время усмирений, началось усиленное движение чеченцев с семьями и имуществом плоскостной Чечни на юг в горы. Там собрался весь беспокойный элемент, образовались крупные шайки абреков, державшие под постоянной угрозой наши малочисленные гарнизоны. Горское правительство продолжало агитацию и посылало на горную Чечню мелкие дагестанские о отряды и азербайджанских добровольцев. Правда, окончились эти попытки неудачно: аул Шали, где собрались, был обложен нами, и жителями было предложено разоружить и удалить иноплеменную помощь под угрозой разрушения аула. Требование было выполнено. А возле Гудермеса произошло даже 13 апреля кровавые столкновения между чеченцами и их непрошенными защитниками, когда дагестанский отряд отказался покинуть чеченский аул. Не раз происходил также междоусобные бои между чеченцами — одними, желавшими мира, и другими насильственно поднимавшими аулы к восстанию. Восстания сменялись усмирениями, усмирения восстаниями, все эти события сопровождались неизбежными актами жестокости и произвола, поддерживая психологию мести и раздражения. Бороться с произволом можно было только- поборов сопротивление и достигнуть искреннего примирения. А его не было.

На пути нашем к Каспийскому морю лежал Дагестан, край наиболее бедный по природным условиям, наиболее мирный по характеру своего

Этот пункт Коцев прибавил от себя в перечне ультимативных требований, предъявленных ген. Гейманом ингушскому народу. Ни Ляхов, ни Эрдели не принадлежали к казачьему сословию.

1. Подчиниться управлению Добрармии, сохраняя внутреннее самоуправление.

2. Выдать красноармейцев- главарей большевиков и абреков.

3. Выдать артиллерию и пулеметы.

4. Выдать все награбленное и увезенное в Чечню красноармейцами. Возвратить все похищенные железнодорожные материалы.

5. Доставить в ближайшие станции и в аул Алды продовольствие для войск за справедливую плату.

6. Возвратить разграбленное имущество Ново- Грозненских промыслов.

7. Возвратить жителям Грозного все свезенное в Чечню на хранение их собственное имущество.

Стр 133. На 11 апреля старший английский начальник в Петровске обратился к председателю горского правительства с письмом, которое проникло скоро в кавказскую печать и привело нас в полное изумление. Я получил приказание передать следующее правительству Горской республики. На британское предложение Деникин согласился не продолжать операцию, и не будет наступать на Дагестан. Ген. Ляхов будет смещен). Ген. Деникин сам устроил MODUS VIVENDI С чеченцами, ингушами, балкарцами и осетинами, и мир возстановлен в ожидании мирной конференции, которая решит вопрос о независимости и границах горского государства. В ответ на это горское правительство должно позволить Добровольческой Армии пользоваться Петровск –портом, как средством для укрепления Гурбева…»

Книга «Очерки Русской Смуты» автор Деникин А. том второй. Берлин.

Глава XV. Общий очерк военно-политического положения в начале 1918 год

Стр..179. В начале 1918 года в общих чертах картина жизни на Северном Кавказе:»

Дагестан, в общем наиболее замиренный и лояльный, теперь под влиянием событий стал подпадать под турецкое влияние, и в нагорной части его велась широко проповедь панисламизма. Подогреваемая его идеей шла не прекращаясь партизанская война против большевиков, группировавшихся по преимуществу вдоль дороги Баку- Петровск; но по отношению к казакам и служилым русским людям дагестанцы враждебных действий не проявляли. Чечня, раздираемая внутренними междуусобными, разделенная на 50- 60 враждующих партий по числу влиятельных шейхов, склоняя то к турецкой, то к большевитской ориентации, проявила, однако, полное единение в исторической тяжбе с русскими колонизаторами. Общая идея совместной с ингушами борьбы их заключалась в том, чтобы отбросить терских казаков и частью осетин за Сунжу и Терек, овладеть их землями, и уничтожить тем через полосицу, связать прочно горную и плоскостную Ингушетию (в районе Владикавказа) с одной стороны и Чечню с Ингушетией- с другой. Еще в конце декабря чеченцы с фанатическим воодушевлением крупными силами обрушились на соседей. Грабили и жгли до тла богатые цветущие селения, экономии и хутора Хасав- Юртовского округа, казачьи станицы, железно- дорожные станции; жгли и грабили город Грозный и нефтяные промыслы. Ингуши, наиболее сплоченные выставившие сильный и отлично вооруженный отряд, грабили всех: казаков, осетин, большевиков, с которыми, впрочем, были в союзе, держали в постоянном страхе Владикавказ, который в январе захватили в свои руки и подвергли сильному разгрому. Вместе с тем, в союзе с чеченцами ингуши приступили к вытеснению казачьих станиц Сунженской линии, для чего еще в ноябре в первую очередь подожгли со всех сторон и разрушили станицу Фельдмаршальскую. Осетины- наиболее культурные из горских народов, имевший «даже» свою социалистическую интеллигенцию, склонявшуюся к большевизму. Народ однако выдержал искушение. Подчиняясь господствующей силе, осетины все- же считали своими врагами большевиков и ингушей и, невзирая на неразрешенные еще земельные споры с казаками, охотно присоединялись к каждому выступлению их против большевиков. Наконец кабардинцы, восприняв от большевиков земельную практику, отняли у своих уздений (дворянства) земли и затем жили мирно, стараясь сохранить нейтралитет среди борющихся сторон. В этой сложной обстановке терское казачество пало духом. В то время, как горские народы, побуждаемые национальным чувством, путем чистой импровизации создавали вооруженную силу, природное войско с историческим прошлым, выставлявшее 12 хорошо организованных полков, разлагалось, расходилось и разоружалось по первому требованию большевиков. Агитация, посулы большевистских агентов и угроз горцев заставляли малодушно искать спасения в большевизме, который, в начале по частной инициативе местных советских организаций, потом по указанию из центра, пользовался распрей, становясь то на сторону горцев против казаков, то на сторону казаков против горцев и в общем хаосе утверждая на крови тех и других свою власть. В конце января в гор. Моздок собрался « рабоче — крестьянский съезд», переехавший затем в Пятигорск. Съезд выбрал из своего состава самостоятельное правительство « Терский народный совет», под председательством некоего Пашковского, сосланного некогда в каторжные работы за ограбление казначея реального училища и возвращенного в силу общей амнистии, данной Временным правительством. В течении месяца « Народный совет» правил параллельно с «Терско — Дагестанским правительством»; наконец, последнее, не видя ни откуда поддержки, в конце февраля «во избежание кровопролития» добровольно сложило с себя власть и предложило «Совету» переехать во Владикавказ. Терский край был объявлен составной частью «Р.С.Ф.С.Р»

Газета «Грозный» 1919 год

Газета «Грозный» №11, 28 сентября 1919 года. Газета ежедневная, издавалась в г. Грозном. (Хранится в научной библиотеке Государственного Архива Российской Федерации).

Союз спасения Чечни. Авантюра затеянная руководителем чеченских повстанцев, Узумом-Хаджи, и все неизбежные последствия, связанные с ее ликвидацией, в реальных формах поставили перед Чечней угрозу ее физическому существованию. Сознательная часть Чечни хорошо учитывала все те тяжелые бедствия и несчастья, которые обрушатся на чеченский народ в том случае, если он целиком подпадете под влияние Узума-Хаджи. Поэтому в последнее время в чеченских влиятельных кругах был предпринят ряд попыток организации — борьбы с Увумом-Хаджи внутренними силами самой Чечни, среди которой должна была быть создана группа, являющаяся противовесом узум-хаджинцам. Это дело на-днях приняло окончательно законченную организованную форму почему и является своевременным именно теперь его осветить. Основание организации анти-повстанческой ячейки среди Чечни было положено председателем чеченского национального совета, Ибрагимом Чуликовым, которым для этой цели 6 сентября в сел. Урус-Мартан был созван съезд наиболее надежного в этом отношении округа, Грозненского. Съезд этот единогласно вынес постановление о борьбе с Узумом-Хаджи, для чего в первую очередь постановлено «было организовать оборонческие отряды для воспрепятствования Узуму-Хаджи проникновения в Грозненский округ. В эти отряды чеченской самообороны каждым аулом округа были посланы всадники, по раскладке съезд. Всадники Ибр. Чуликовым были приведены к присяге, что они не допустят шайкам Узум-Хаджи перейти границу Грозненского округа. Сторожевое охранение было установлено по Аргунской линии Кроме того указанным отрядом охранялся выход из Бамутского ущелья, чтобы воспрепятствовать проникновению в Чечню ингушских разбойников и повстанцев, а также вся Сунженская линия. Из состава съезд был выделен исполнительный орган по 2 человека от каждого аула дан надзора за привольностью охранения, забот о продовольствии сторожевых отрядов и разрешения других, возникавших на месте вопросов. Этим было положено основное начало организации в Чечне активных сил дня борьбы с повстанцами. Значение начатого дела было чрезвычайно велико: с одной стороны выступление самых чеченцев против Узума Хаджи должно было вызвать раскол в его частях, а с другой стороны многие чеченцы, находящиеся в частях Узума-Хаджи, несомненно покинули бы его отряд и остались нейтральными, так как опасение кровной мести не позволило бы им биться со своими единоверцами. Что начатое дело может рассчитывать на успех среди чеченцев, и что среди Чечни найдутся еще многие такие аулы, которые примкнут к уже организовавшимся, об этом достаточно ясно говорят те средства, к которым прибегает в Чечне Узум-Хаджи для подчинения своему влиянию аулов. Его успех строится им исключительно на провокации. По непокорным ему аулам, им рассылаются агенты, которые распространяют сведения, что не только за активное выступление против Узума-Хаджи, но и даже на пассивное отношение аулы будут ожигаться, и жители подвергаться уничтожению. Если и после этого аулы не сдавались, то начинался артиллерийский и ружейный обстрел не подчинившихся аулов, как это было, например с аулами Атаги и Гойты. Только такими средствами ему удалось захватить большую часть Веденского и Хасав-Юртовского округа и произвести в них мобилизацию. Вся беда была в том что в Чечне абсолютно не было никаких организованных чеченских сил, которые могли бы противостоять напору Узум- и объединить вокруг себя всех его противников. Организацией Грозненского округа эта задача частично была осуществлена. Для окончательного же закрепления начатого дела и для предания ему наибольшей авторитетности в глазах чеченских масс состоявшееся 24 сентября в Грозном собрание представителей наибольших родов Чечни образовано чеченский комитет по изгнанию большевиков и банд Узума-Хаджи из пределов плоскостной Чечни. Комитет этот составился из следующих лиц: председателем. Избран Ибрагим Чуликов, товарищем председателя Ахмат Цутиев и членами комитета — Ахмат-хан Эльмурзаев, Магома Мациев, Ахмат Арсамироев, Умар Хамирзоев, Абдул-азани-Мустафинов, Эмби Исламов, Косум Баширов, Абубакар Мирзоев, Эльмурза Мациев и Эши Яндаров. Комитет единогласно признал, что только под покровительством русской государственности, оплотом которой в настоящее время является Добр-армия, чеченский народ может получить возможность мирного и благополучного существования. В виду этого комитет постановил сделать и с своей стороны попытку внутренними силами Чечни, до вооруженной борьбы включительно, очищения Чечни от банд большевиков и шаек Узума Хаджи. Разработка плана и руководство всей предположенной операцией, комитетом возложены на Ибрагима Чуликова. Тут же среди присутствующих было положено начало созданию фонда для операции и подготовительных работы, причем ими было собрано из своих средств сразу более 50000 рублей. Дальнейший сбор продолжается. К участью в борьбе с Узумом Хаджи комитетом в принудительном порядке намечено привлечь чеченскую молодежь и интеллигенцию, находящуюся в Грозном и на территории Чечни, не занятой Узумом Хаджи. Реальную силу, на которую в настоящее время опирается этот союз спасения Чечни, представляет Грозненский округ, который до сего времени оставался лойяльным по отношению к Добр-армии и выразил готовность всеми силами бороться с повстанцами. Несомненно, что положитель…

Газета «Грозный» 28 октября 1919 года. Очищение плоскостной Чечни. Нам сообщают следующие подробности последних операций Добровольческих войск и отряда Ибрагима Чуликова против банд большевиков и Узуна-Хаджи в период с 15 по 21 октября закончившихся окончательным очищением плоскостной Чечни от повстанцев. Разъединенные решительными действиями добровольческого командовании, шайки Гикало и Узума Хаджи предприняли попытки соединиться и образовать один общий фронт. С этой целью 16 октября Узум Хаджи повел наступление со стороны с. Шали на аул Новые Атаги, а Гикало со стороны Воздвиженской на Старые Атаги. Чеченцы того и другого аула, совместно с оставленным отрядом, засев в наскоро устроенных окопах по берегу реки Аргуна с небольшими потерями оборонялись до прибытия отряда добровольческих войск, при приближении которых наступавшие банды отступили, не приняв, боя и не достигнуть соединения. 17 октября чеченским отрядом под командой Чуликова было совершено глубокое обходное движение большевистских шаек, сгруппировавшихся в районе Воздвиженской, причем отряд, пройди но горным тропинкам, вышел между аулами Чишки и Варанды на Шатоевской дороге в тыл группе Гикало, и занял позицию у горы Коло-Корт. Узнав, что большой отряд противника находится у него в тылу, Гикало с своими бандами, счистив Воздвиженскую, засел в Шаро Аргунским ущелии. Параллельно этому развивались операции против Узум-Хаджинских шаек, оперировавших в районе Шали — Сержен-Юрт 18 октября командующим добровольческой группой войск ген. Пашковским было послано ультимативное требование сел. Шали своими силами изгнать Узума-Хаджа и его отряды находившиеся в Шалях, выполнения этого требования был дан до 12 часов следующего дня. В тот же день Чуликовым было послано требование к шалинцам прислать всадников в Атаги. К 12 час. 19 октября до 150 шалинских всадников, несмотря на все угрозы Узума Хаджи вырвались из с. Шали и прибыли в отряд Чуликова. По просьбе всадников, генералом Пашковским срок ультиматума был продан до 6 час. вечера, к каковому времени из Шалей было получено сообщение, что Узум-Хаджа оттуда окончательно изгнал. Военная разведка и под командой поручика А. Ф. Погодина, направленная в Шали для проверки этого сообщения в отсутствии противника. Собранный пор. Погодиным сход селения принял все требования, кои были ему предъявлены пор. Погодиным от имени добровольческого командования и которые ниже приводятся. 20 октября около 12 час дня наши войска и чеченский отряд при торжественной обстановке вступили в Шали, где мулами было отслужено благодарственное моление при чем присутствовавшим при этом чеченским народом было послана телеграмма главно-начальствующему и генералу Драценко, текст которой приводится ниже. Ген. Пашковскому и начальнику его штаба-отряда полк Криволуцкому в память освобождения столицы Чечни были вручены две верховых лошади, отбитые шалинцами у отряда Узум-Хаджи. В пять часов вечера того же дня нашими войсками было предпринято наступление на Сержен-Юрт, где в это время находился отступивший из Шали Узум-Хаджи со своим отрядом. После небольшего боя на высотах у Сержен-Юрта шайки Узум-Хаджи, отрезанные от Ведено, бежали на восток в горы. Около 10 часов ночи аул был взят нашими войсками и сожжен. Занятием аула Сержен-Юрт было закончено очищение плоскостей Чечни от бандитов.

Обязательство жителей селений Шали, данное начальнику войск южной группы генерал-майору Драценко. Мы, нижеподписавшиеся, почетный старики селения Шали через командированных начальником Грозненского отряда генерал майоров Пашковским лиц дали нижеследующие обязательства:

1) Всем, имеющимися средствами Добрармии ни в коем случае не допускать занять наше селение отрядом Узум-Хаджи, Гикало, и прочими большевистскими главарями.

2) Очистить от банд своими силами всю местность, прилегающую к нашему селению включительно до ущелий, идущих до сел. Агишты и Сержен-Юрт, для чего обязуемся не позже 20-го октября сформировать четыре сотни под командой поручика Борщикова и его помощников: юнкера Аджиева и Османа Довдыева, и держать достаточную охрану в том и другом ущельях впредь до очищения от банд Ведено и Шатоя и занятия их русскими или чеченскими отрядами.

3) Впредь до занятия русскими или чеченскими отрядами Ведено и Шатоя, мы обязуемся не допускать привоза хлеба и других продуктов в нагорную Чечню, поспешить на исполнением этого пункта мы обяжем помимо всего общества нашу аульную администрацию и постоянную нами охрану в ущельях.

Телеграмма чеченцев генералу Эрдели и генералу Драценко. Население сел. Шали и очищенных аулов в день окончательного освобождения столицы Чечни от повстанческих банд председателя чеченского национального совета и чеч. отрядов. Но Чуликов послан главноначальствующему северного Кавказа генералу Эрдели и командующему войсками южного района генералу Дриценко телеграмму следующего содержания. Охваченный чувством негодования против большевиков общим порывом чеченский народ постольку, наскольку он мог принять участие в борьбе по очищению генералом Дроценко Чечни от большевиков и Узум-хаджинцев. Сегодня 20 октября русские войска под командованием генерала Пашконского вступили, как освободители в. Шали — столицу Чечни. Народ, собравшись благодарить Аллаха, а так уже на то, что он дал возможность вместе с русским народом принять участие в борьбе за установление русской государственности, права и справедливости. Чеченский народ с глубокой верой в будущее обращается к широким массам России и просит передать генералу Деникину.

На линии Петровск-Грозный. Корреспондент «Пресс бюро», совершивший поездку на бронепоезде в районе Гудермес Петровск, сообщает: — Нападение чеченских банд, прервавших телеграфное — сообщение Петровска с Ростовом носило организованный характер. Чеченцы одновременно напали на Хасав-Юрт и Кади-Юрт. На последнем малочисленная охрана, со всех сторон окруженная чеченцами, геройски в наскоро устроенных окопах оборонялась свыше суток, пока солдаты не расстреляли все патроны. После этого чеченцы захватили их, заперли в товарный вагон и сожгли. Остатка трупов этих храбрецов погребены в братской могиле. 15 октября в Хасав-Юрте бандитам удалось занять только селение. Железнодорожная станция при нападении осталась в руках казачьего гарнизона. Все дома жителей чеченцами разграблены. Женщин, мужчин и детей вместе с священником чеченцы брали в плен. На другой день чеченцы подошедшими добровольческими войсками были выбиты из селения и бежали в горы. Засевшие в подвалах селения и не успевшие бежать банды, выбивались орудийными выстрелами на расстояния 20-ти шагов. После соединения частей. Петровского и Грозненского отрядов войска прошли огнем и мечем по тем аулам, из которых вышли банды. Тогда из соседних аулов начали приходить мирные депутации, выдавая казакам русских и чеченских большевиков, причем их привозили с завязанными руками. Вместе с тем аулы немедленно дали потребное, число рабочих ля восстановления железнодорожного пути. Опустевшие чеченские аулы продолжают дымиться. По линии жел, дороги ходят рабочие поезда, восстанавливающие разрушения, произведенные разбойничьими бандами. Телеграфные столбы чеченцами срублены, частью сожжены, а частью увезены в аулы. Разрушая дорогу, чеченцы запрягали буйволов и ими сворачивали рельсы с мостов. Однако уничтожить мосты не удалось. У Кади-Юрта чеченцы пытались с десятком буйволов увезти в ближайший аул служебный вагон. Среди массы убитых в бою у Хасав-Юрта обнаружены много русских большевиков, у убитых найдены документы, подписанные начальником красного штаба Бержевым, оперировавшим вместе с чеченскими войсками. Сам Бержев, известный бакинский большевик, по показаниям пленным красноармейцев убит у Хасав-Юрта.

Газета Грозный №67, 8 декабря (21 декабря) 1919 года. По Чечне. В стане Узума-Хаджи. Все силы Узум-Хаджи, которые ему удалось собрать обещаниями 2000 руб. жалования, не превышают в настоящее время 200 человек. Эти люди служат ему исключительно из-за денег, так как до повышения жалования всадникам у Узума-Хаджи не было совершенно сторонников. Средства для уплаты жалования Узум-Хаджи изыскал путем наложения своего штемпеля на аннулированные советские сторублевки. В Шатое Узумом посажен турецкий полковник со званием генерал-губернатора. Этот полковник на днях был произведен Узумом-Хаджи в генералы, но от производства отказался, ссылаясь на то, что производить могла только турецкая власть. Попытка пленения. Для дискредитирования в глазах чеченцев силы Добармии Узум-Хаджи был послан в Цацин-Юрт небольшой отряд для захвата административных лиц и деятелей, принимавших участие в борьбе с повстанцами. К пленению был намечен некто Джунаид Шуаипов, один из видных участников борьбы с повстанцами и сторонник Добрармии. Для осуществления этого пленения узум-хаджинский отряд в ночь на 17 ноября произвел нападение, но потерпел неудачу, так как в защиту Шуаипова выступила самооборона Цацан-Юрта и вызванная помощь из Мискир-Юрта. Отряд был прогнан и ушел в аул Курчалой.

Гикаловские шайки. Из Нагорной Чечни сообщают, что жители селения Шатой и ближайших к нему аулов потребовали от Гикало удалиться из Шатоя, грозя в случае этого требования вооруженным восстанием всей Нагорной Чечни вынудили прорваться на плоскость. Шайки Гикало доходившие до аулов Дуба-Юрт и Дачу-Борзой востребовали от жителей этих аулов налог по 70 рублей, с дома по 2 меры кукурузы, 2 меры муки и 2 воза дров.

Газета Грозный №29, 20 октября 1919 года. Тифлисские газеты сообщают, что в состав московск., совпарткома вошел и бывший большевистский комиссар юга России и Северного Кавказа «Товарщик» Ордженикидзе… Для проживающих здесь во времена советской власти это довольно известная и хорошо знакомая фигура. Он имел одно время своей постоянной резиденцией. Пятигорск, где последнее время состоял председателем совета обороны Северного Кавказа. Комиссар Орджоникидзе — выдающийся тип среди деятелей октябрьской революции. Осужденный в каторгу за грабеж на Головинском проспекте в Тифлисе в 1917 году; он с Акатуя попадает, в Женеву и там близко сходится с Лениным. Постепенно он увлекается теорией коммунизма и вскоре из каторжанина и грабителя получается видный политический деятель социалистического подполья в 1918 г. он командируется опять в Тифлис, но уже с багажом подпольной литературы, но здесь его вскоре ловят и, как беглого каторжника, отправляют обратно в Сибирь. Ему удалось и на этот раз бежать и скрыться на границу. В 1917 г. он прибыл к нам в одном запломбированном вагоне с Лениным и Троцким и немедля приступил в организации рабоче-крестьянской революции, выступая в казармах, то среди рабочих. Терские казаки узнали этого комиссара — каторжника, накануне своего восстании против советской власти из 1918 г. когда он выступил вообще против всякого казачества и его презентации на четвертом съезде народом Терской области. В памятные дни известии, когда нарком Шляпников наставлял и мирных договорах с казачеством, Орджоникидзе выступил, как противник этого и требовал от центра реальной силы. Выступая на ингушском съезде, Орджоникидзе говорил на их родном, языке и почти всегда произносил в жизнь нужные для него постановления. К грузинам своим сородичам, Орджоникидзе относился с особым вниманием и особой любовью. Что бы ни сделал грузин в территории терского совнаркома, если он во время обратился, к Орджоникидзе, то для него самое большое наказание высылка из пределов Терской области в Грузию за советский счет. Благодаря такому интернационализму Орджоникидзе в последние дни вся — власть на Тереке перешла в руки грузин. Председатель Владикавказского исполкома — Кантаридзе, его помощник, — Думбадзи, начальник гарнизона и комиссар революционного порядка — Гегечкори, которого во время болезни сменил еще какой-то грузин. Таким образом, Терский совнарком фактически был небольшим отделением грузинской республики, военным губернатором которого был Орджоникидзе. Разумеется в эти дни в Грузию были поставлены почти все продукты… С Орджоникидзе лично мне пришлось встретиться счастью один раз, это было в конце ноября 1915 г. в камере Пятигорской тюрьмы где сидел и в других начальник тюрьмы и председатель чрезвычайки. Подойдя к арестантскому столику он стал подробно расспрашивать всех заключенных о причинах их арестов, выслушивал обвинения чрезвычайки и тут же делал какие-то отметки. К вечеру и я в числе тридцати других заложников оказался освобожденным. Только на свободе я узнал что тюрьму посетил сам Орджоникидзе, по поручению IV съезда совдепов, для — освобождения заключенных, согласно амнистии по случаю годовщины октябрьской революции. А вслед за нашим освобождением, по приказанию того-же Ордженикидзе, у «подножья Машука» — были зарублены последние «сорокинцы» Калюжный, Рябов, Сафронов и Костяной, и человек пять контреволюционеров. После занятия Владикавказа добровольцами, Ордженикидзе бежал к ингушам, оттуда пробрался в Грузию, и теперь опять объявился в Москве. Подпись: Ляписъ.

Газета Грозный №19, 9 октября 1919 года. В Ингушетии. Владикавказ, 6 — 10 в беседе с корреспондентом Пресс-бюро правитель Ингушетии Бек-Бузаров сказал: «Ингуши одумались, никто не может их теперь прельстит примкнут к бандитам» Ингушский совет внес постановление, сто братья Джабагиевы, члены самозваного меджилиса в Тифлисе лишены народного доверия.

Газета Грозный №28, 18 октября 1919 года. Наш край. Ингуши о самозваном меджилисе: Съезд Ингушского народа, обсудив вопрос о Тифлиском самозванном меджилисе… От имени народа собирают денежные пожертвования как лично корыстных целях, так и в особенности агитационную деятельность в Ингушетии в большевистском духе, Съезд постановил ходатайствовать перед Главноначальствующим о разрешения комадировать трех членов съезда в г. Тифлис, в Баку с целью объявления в местной печати и доведена до сведения местных общественных деятелей, что Джабагиевы ингушским народом не уполномочены, и являются авантюристами ничего общего не имеющими с народом и в добавок похитившими огромные народные средства.

Официальное сообщение штаба войск южной стороны. Северного Кавказа. Банды Гикало и Узум-Хаджи напали 16-го сентября на аул Ст. Атаги. Жители аула, стоя на стороне Добармии, вступили в бой с бандами большевиков, но, ввиду превосходства бандам удалось зажечь несколько домов и ограбить аул. Узнав о нападении большевиков на дружественный аул части Добрармии были ночью двинуты на помощь и при их приближении банды красных бежали не приняв бой. Наша артиллерия преследовала их огнем. Начальник Штаба войск южной группы Северного Кавказа, Генерального Штаба Полковник Якубовский 18 октября 1919 г.

Газета Грозный №27, 10 октября 1919 года. Местная жизнь. Летучий агитационный отряд. В Грозный прибыл во главе со своим начальником Л. Г. Тер-Акоповым летучий агитационный отряд отделения военной пропаганды при штабе командующего войсками Северного, Кавказа. В 15 октября отряд выехал на позиции в Чечен-аул, где устроил для расположенных там воинских частей в двух различных пунктах концерта. Программа концертов была такова; вступительное слово на тему о текущем моменте инженере Калмыков или журналист, Александрович, музыкальное исполнение на гитаре в мандолине — г. Ушел а Бенжениц, патриотические и народные песни — артист московской оперы Курдиновский, патриотические стихотворения народного поэта К. Васильева в исполнении автора «Спите, орлы боевые!» и народные песни — Ганна Кармелюк, а в заключение раешниж и куплеты на совдепские темы автора куплетиста «Дяди Саша». Все исполнители выйдя большой успех, особенно артистов принял солдаты их позициях. На каждом концерте раздавалась литература.

Огнем и мечем. Огненная кара, постигшая сожженный до основания, до последнего курятника Чечен аул не оказалась еще достаточно убедительным предупреждением для соседних аулов и ряд новых эксцессов принудил русское командование принять новые суровые меры к наказанию виновных и обречь на гибель и разрушение новый ряд проживающих аулов. Снова загрохотали орудии у подошв притаившихся гор. Организованные и плохо вооруженные повстанцы, но их же выражению очень боящиеся зеленый фургона, — т. е. наших. «Они, вероятно, вспоминают времена Шамилю, времена покорения Кавказа, когда горы служили действительно, почти непроходимым препятствием и рассчитывают снова повторить то, что ушло давно в седую глубь веков навсегда и безвозвратно. Они не принимают в расчет, что именно эту «зеленые фургоны», — да еще «большие птицы» лишают самую неприступную гору всей ее безопасности. Имея орудия, бросающие снаряды на 10, 12 верст и пользуясь услугами аэропланов, корректирующих стрельбу, можно превратить в пустыню любой участок горы. Этого не следовало, бы забывать чеченскому полководцу, на выступление против Добрармии. Жужжит аэроплан, быстро и плавно скользя над головами идущей конницы. Головы задраны у всех к небу и лица менялись кровью от неудобной позы. — Ишь ты, как жарит! — А что, ребята он нас бомбой не жиганет? — Ну, брат, и сказал! Что же они там дураки сидят что ли? Чеченцам гостинчики принесут, а тут же видят-свои идут. аэроплан пролетал дальше белые направлении на молочно туманные силуэты гор. Вот показался вдали бронепоезд, тяжело пыхтя и стукаясь под тяжестью своих смертоносных орудий. Грозно смотрят пулеметы на притихшие горы, словно враждебно стучать колеса. Все технические средства войны к услугам противочеченского отряда. Однодневный переход и вдали показались какие то постройки. Издали поселок производит впечатление довольно большего городка с каменными этажными домами, утопающие в фруктовых садов. Станционные постройки вольно раскинулись по вселенному полю, окруженные каменными оградами и заборчиками. Голодные люди уже мечтали о сытном обеде, хлебе и вполне заслуженном отдыхе у гостеприимных жителей богатого, села, но напрасно. Это — Гудермес. Колоссальное кладбище целая такие чистенькие домики издали оказались голыми стенами сожженных жилищ. Нет ни одного целого или мало мальски похожего на, человеческое жилье строения. Видно, что обе воюющие стороны жгли и разрушали аул, заливали кровью его улицы. Вот лежит раскинув руки какая-то женщина. Шальная пуля настала не в дороге и положила конец ее бегству. Храня проходят лошади, испуганно косясь на труп. Дальше, дальше в горы, туда, где скрываются в скалах Чечни! Медленно и с опаской переходит конница через полотно разрушенной станции, мимо самого паровоза стоящего бронированного чудовища. Копошатся у сожженных сил рабочие, спешно восстанавливая путь. Завтра уже пойдут поезда на Петровск, завтра сожженная станция снова будет работать. Длинная, бесконечно длинная долина, расположенная между двух горных цепей, поросла высоким и пустым непроходимым кустарником. Ни пройти, не проехать. Дорога проходит точно между двух стенок темно-бурых стеблей, выше роста человека, иногда выше головы всадника. Казалось бы, что именно здесь чеченцы могли бы оказать наиболее упорное сопротивление, — однако все эти позиции были оставлены чеченцами без боя. Эта объясняется присутствием бронепоезда, нагоняющего невыразимую панику на чеченцев. Они предпочитают отходить к горам, надеясь на свои скалы и ущелья, как на места засад и на удобные крепости. Будущее покажет насколько справедливы эти надежды, — пока же чеченцы бегут, — не отступают, а паники бегут. Горят аулы, дымом стоят наполняя долину. Точно легкий синеватый туман окутан землю и едва уловимый запах гор щекочет нос и першит в горле. Каким, вероятно, страшным зрелищем кажется этот гигантский пожар, ушедшим в горы чеченцам. Подпись: Александр Тинъ.

Газета «Грозный» №20, 10 октября 1919 года. Очищение Чечни. Подробности похода Чуликова. 3-го октября начал чеченского… операция по очищению от большевиков и банд Узум-Хаджи Ибрагим Чуликов подошел к Урус-Мартану организованно… разделил на отряды из Нагорной Чечни, Бумутское ущелье и состоящими из 500 всадников двинулся на Старые и Новые Атаги. После небольшой атаки были взяты 5… Несколько аулов встретили Ибрагима Чуликова и его отряд как называется заняв Атаги в соответственном командовании, Ибрагим Чуликов начал оттуда… для освобождения большевиков и Узум-Хаджи. Планы Чуликова… Узум-хаджи, узнав о занятии Чуликовым Атагов послал подкрепление своим отрядам находящимся в Воздвиженской и ауле Дуба-Юрт, Подкрепление подошло туда к вечеру 7 октября. Имев в своем отряде лишь 500 всадников, 2 орудия и 8 пулеметов Чуликов пока идти в атаку на Воздвиженскую не решился послал требования Старым, Новым Атагам и аулу Гойты выставить в его распоряжение с первых двух аулов 400 всадников, а с последнего 250 всадников. Подкрепления аулами были присланы и 8-го октября Чуликов с 10 часов утра повел атаку на Воздвиженскую. После короткого, но упорного боя, потеряв убитыми 9 человек, ранеными 11 и без вести пропавшими 3-х, отряд Чуликова занял Воздвиженскую и преследовав далее отступавшего противника занял аул Дуба-Юрт, так же выбив оттуда Узум-Хаджи. В то время активно выступали повстанческие ячейки организованною комиссаром по очищению Чечни. Это повстанческие ячейки получив сведение о взятии Чуликовым Атагов вечером 6-го октября подняла восстания и находящийся там Узум-Хаджи отряд штаба открыл по повстанцем пулеметный огонь и последние потеряли убитыми 4-х человек, и в начавшийся было бой вмешались старики и остановили кровопролитие. Однако на требовании Шалинцев штаб Узум-Хаджи с отрядом удалился в нагорную Чечню. Вчера 8-го октября Чуликов двинулся для занятия столицы Чечни — Шали. Начав выступление с 500-ми человек Чуликов в настоящее время на много усилил свой отряд и кроме того послал требования по всем аулам плоскостной Чечни поставлять по мере его приближения известное количество всадников. Отряды Узума-Хаджи очищают всю плоскостную Чечню и отступают в горы. Таким головокружительным успехом сопровождается операция начатая комитетом по очищению Чечни.

100.000 руб. за голову Чуликова. Узумом-Хаджи определено вознаграждение в 100.000 руб. деньгами тому, кто доставят ему живым или мертвым руководителя движения Ибрагима Чуликова, причем такое лицо что его обещанию будет им сразу произведено в чин Ротмистра.

«Вестник» чеченского комитета. На днях чеченским комитетом по очищению Чечни от банд большевиков был выпущен печатный «Вестник» газетного формата, где были, скомбинированы все сведения, касающиеся организации антиповстанческого движения и освещающие в истинном свете все положение в Чечне. «Вестник», разбросанный с аэропланов над аулами имел огромный успех. Очевидцы рассказывают что когда № «Вестника» попал к Узуму-Хаджи, то он рвал на себе волосы и отдал приказ предавать смертной казни всех тех, у кого найдут «Вестник», приказ этот имел обратный результат, и «Вестник» оказал значительное влияние на развитие восстания против Узум-Хаджи. 8-го сентября 1919 года Чечня под прикрытием нашего бронепоезда ведутся работы по исправлению железнодорожного пути.

В Нагорной Чечне. Повстанцы и Чечня. Газета «Грозный» №37, 31 октября 1919 года. Из авторитетного источники нам сообщают высокоинтересные сведения о положении в нагорной Чечне, иуда укрылись разгромленные банды Узума-Хаджи и Гикало. Бежавший из района Воздвиженской Гикало в настоящее время находится в Шатое, отряд же его по прежнему расположен в Шаро-Аргунском, ущелье Ставки Узума-Хаджи — Ведено, а разъезды его отряда доходить до выхода из Веденского ущелья. Чеченцами освобожденной от повстанцев плоскостной Чечни установлена строгая блокада нагорной Чечня и вообще, принять действительные меры к охранению достигнутого спокойствия. Жителями сел. Шала сформировано четыре сотни, которые по сегодня охраняют выход не допустить проникновения мятежных элементов за плоскость. Во многих аулах плоскостной Чечни организованы отряды аульной самообороны, имеющей целью порядка и спокойствия. Всадникам этих отрядов на аульных средств установлено жалование по 1000 руб. месяц. Строго проводится в жизнь приказ ген. Драценко о прекращении доступа продовольствия, в нагорную Чечню. В понедельник 21 октября по горным тропам в Шали на базар приехало несколько жителей Нагорной Чечни за хлебом, но всех их шалинцы прогнали из своего аула и посланцы уехали без хлеба. Под влиянием этих мер, а также благодаря широко поставленной агитации в нагорной Чечне все усиливаются враждебные повстанцам настроения, готовясь вылиться в открытую вспышку, горные аулы: Махкеты, Эльстанжи, Агашты, расположенные между Шатоем и Ведено уже прислали к Чуликову своих представителей, которые дали ему от имени приславших их аулов обязательство — не допускать в самом аулы большевиков и узум-хаджинцев. Еще более важным представляется тот факт что многих аулах горной Чечни отряд Гикало и вообще большевики объявлены кровниками. Благодаря этому все большевики, подвившиеся на территории таких аулов, обречены на смерть. Что касается грузинского отряда которым командовал генерал, то этот отряд совершенно рассыпался и входившие в его состав пятеро национальные проходимцы пытаются выбраться из негостеприимной Чечни. Если этого им и удастся достигнут, то с очень облегченным багажом, так как чеченской заставой, поставленной в горах за Шатоем отбирается у таких беглецов решительна все, до белья включительно. Тавдоны от шедшие с Узумом-Хаджи в Ведено покидают его и направляются домой. Ввиду распада своей «армии» Узум — Хаджи — объявлял набор добровольцев, обещая им плату в тысячу рублей в месяце. Однако успеха этот набор не имеет. Для поднятия духа своего воинства Узум-Хаджи усиленно распространяет слухи о прибытии к нему на помощь в ближайшее время турецких дивизий. Уверения эти, однако, так фантастичны, что никакого доверия к ним население нагорной Чечни не считает. В общем можно констатировать, что параллельно росту разложения и растерянности в рядах повстанцев, в населении нагорной Чечни вся усиливаются травные настроения подготовляющие почву для открытого выступления против Узума-Хаджи и Гикало. Положение такое же, какое в свое время наблюдалось и в плоскостной Чечне: не хватает только парного толчка, чтобы началось открытое восстание против Узума и его соратников которое закончится окончательным освобождением своей Чечни.

«Свадебный» король Чечни. Из весьма авторитетных источников нам сообщают, что Узум-Хаджи в целях поднятия упавшего начатого им дела, прибывшего к нему недавно из Константинополя Иналук Арсанукаева, выдающегося себя за князя Дышнинского, президентом союза горячих народов, утвержденным турецким султаном и действующим по полномочию турецкую правительство. Эта выходка произвела обратные результаты. Чеченцы плоскостной и Нагорной Чечни, высмеивая назначенного президента, называют его «свадебным королем», или «свадебным генералом», т. е. человеком на час и для смеха.

Наш край. Хасав-Юрт. Газета «Грозный» №35, 29 октября 1919 года. Как всем известно 9-го запрели 1918 года злодейскими была разграблена и сожжена туземным населением Хасав-Юртовского и частью Веденского округов, цветущая и насчитывающая до 800 торгово-промышленных предприятий слобода Хасав-Юрт, имевшая до 1200 дворов. Красовалась она чистыми и вымощенными булыжником улицами и славилась богатейшими на весь Северный Кавказ фруктово-виноградными садами. Жители этой слободы более года скитались на чужой стороне и, конечно, в течении этого времени повидали не мало горя. Но наконец в мае месяце с. г. с приходом Добрармии, открылся в слободу путь и беженцы ее один за другим хлынули вслед за войском. По приезде хасав-юртовцы увидели, что от цветущей слободы остались одни лишь развалины. Сады почти совершенно погибли, т. к. за отсутствием хозяев плодовые деревья частью порублены теми же туземцами, а частью засохли, а виноградники номерами или попрели в земле. Для приведения их в должный порядок, безусловно, не мало потребуется времени, сил и средств. В Хасав-Юрт был назначен начальник округа, управления которого обосновалось в этой разоренной слободе; именно с ним была открыта и почтово-телеграфная контора. На местах была назначена участковая власть и правительственные старшины селений округа. Узнав о том, что в слободе ни имеется управление округа, почтово-телеграфная контора, а главное гарнизон войск, слобожане стали возвращаться с своими семьями и с ними возвращались также разоренные русские и немцы окрестный слобод селений, хуторов и колоний. Когда в слободе появилась часть жителей составлявшая небольшое общество, то прежде всего было преступлено к организацию своего слободского правления. Старшиной слободы был избран Иван, Малюшенко, который и до переворота состоял в этой должности 14 лет. Дальнейшей задачей переселенцев являлись восстановление своих разоренных домов, но для этого требовался материал, которого не было. Тогда по распоряжению властей туземных населением слободы и только некоторыми жителями окрестных селений брал в очень ограниченном количестве доставлен награбленный ими с построек лесной материал и кое-какие домашние вещи, пришедшие почти что в негодности. В целях скорейшего заселения слободы, жители собрались на сход 4 августа с. г., где поста желающим приступить к постройке дать необходимый материал. Приблизительно 3 месяца слобожане и окрестные хуторяне прожили спокойно, а за тем последние стали вновь подвергаться разграблению со стороны тех-же туземцев При, этом пострадали вновь заселившиеся хутора: Кок-рек, Прянившников, Акайчиковский, Рамваевский (Покровский) и Симсир. Так как дальше грабить было некого и очередь была за слободой, то в одну прекрасную ночь было сделано нападение на южную часть слободы. Вскоре после этого грабители напали и на управление округа, а вслед за этим сделали вторичное нападение слободу и железнодорожную станцию, но оба эти нападения были отбиты. Наконец, банды чеченцев, разобрав железнодорожный путь между Хасав-Юртом и Гудермесом организовали в широком масштабе последнюю попытку разграбления слободы 8 октября после обеда со стороны Ауховских селений показались с гор масса верховых и пеших чеченцев, которые решили сделать нападение на гарнизон и железнодорожную станцию и взять слободу в свои руки. Банда была в Слободе встречена засевшей цепью войск, началась перестрелка, которая продолжались ровно сутки. В результате банда вынуждена была отступить с значительными потерями. По окончании боя стили выясняться бедствия, причиненные слободе новым нашествием бандитов. Отовсюду раздавались плач, крики и стоны, родители разыскивали своих детей, а дети родителей. Оказались жертвы среди мирных жителей, в числе которых был зверски убитый и сожженный старшина Малюшенко. Его труп, обгорелый с разможженной головой, был найден на окраине слободы возле казенного бассейна. Человек 50 мужчин, женщин и детей взято чеченцами в плен и уведены в Ведено; в число их попал назначенный перед этим нападением в слободу священник. Участь, постигшая их неизвестна. В разорении слободы и в перечисленных нападениях за последнее время, главную роль играли ауховцы, которыми также вырублен и общественный лес, более 100 десятин. Так много перестрадавшие и перенесшие столько бед жители Хасав-Юрта надеются что зверствам туземных бандитов будет похоже конец и слобода получит в ближайшем времени возможность зажить мирною жизнью.

В плену у чеченцев. В субботу с вечерним петровецким поездом не вернулся в Грозный подпоручик Еременко, бежавший из чеченского плена. Еременко был взят в плен в Кади-Юрте 20 дней назад, когда маленький отряд русских в количестве 35 человек два дни отбивался от скопища чеченцев в 8000 человек. По израсходовании патронов нашим отрядом, чеченцы ворвались в здание станции и перебили большинство защитников. Подпоручина же еременко после того, как его раздели до рубашки, взял за руку и объявил своим пленником, чеченец Атабей из аула Цонторой. Не смотря на то, что часть чеченцев настоятельно требовала расстрела Еременко, Атабею с односельчанами удалось его отстоять. Отведенный в аул Цонторой, он прожил там 18 дней и на конец бежало при помощи того же Атобея и другого чеченцы Абу-Бажара. Эти два чеченцы, веди его только ночью проведя через селение Ойсунгур и оставили подведя на версту к Кади-Юрт. На дорогу дали Еременке бурку, папаху и на ноги чусты, так как у него кроме рубашки и брюк не было ничего. Подведя к Кади-Юрту, вещи эти чеченцы отобрали и он босой и в одной рубашке добрались до своих, где его конечно обогрели и одели. Будучи в плену Еременко видел еще троих солдат своего отряда. Относительно же судьбы оставленных он ничего не знает. Обращались с ним чеченцы все время хорошо и кормили тем же, что ели сами.

Местная жизнь. Бегство грузин из Чечни. Из Чечни сообщают, что 19-го октября грузинские офицеры и инструктора во главе с генералом Кереселидзе покинули Шатой, направляясь в Грузию, и выражая негодование по адресу обманувших их чеченских главарей, уверявших, что чеченцы жаждут борьбы за национальные идеалы и независимость и нуждаются только в оружии и инструктором; при уходе ими оружия. Поэтому Аргунское ущелье стало на себя русские из рода Гикало. Одеты они очень плохо и питаются хлебом, вымеленным из чеченского склада. Горные чеченцы относятся к большевикам отрицательно, и в военных действиях принимают участие под давлением сил.

Письмо Чеченца-фронтовика. На имя правителя Чечни получено письмо от старшего урядника 4-го чеченского полка Эсенмурзаева с просьбой разостлать по аулам или опубликовать его обращение к своим единоверцам чеченцам и другим магометанам в котором он упоминая, что Бог наказывает их за ослушание святого Корана, разорением и разрушением селений, предупреждает, что у генерала Деникина имеется такая сила и столько припасов, что он в одну неделю может очистить всю Терскую область от мятежников и что войска его ближе от Москвы и скоро ее возьмут, и потому советуют бросить пьянство и грабежи и исполнять приказы генерала Деникина.

Беженцы армяне. Грозненский Армянский Национальный Совет приступил к обложению местных Армян с целью собрать деньги для снаряжения и отправки на родину по предписанию главного командования армянских беженцев призывного возраста на Северном Кавказе.

«В горах Кавказа». 1919—1920. А. Костерин

Исторический очерк Горского революционного движения. Владикавказ. 1921.

1917—1918 г. г. Волна февральской революции вспыхнула народности бывшей Терской области. Вековой гнет царского деспотизма пал и народности Кавказа почувствовали возможность освободиться из-под опеки царских чиновников и офицеров.

По своему классовому состоянию горцы не отличались резко друг от друга. Исключительно только в Кабарде и Балкарии сохранился класс помещиков-феодалов, князей, «узденей». Только здесь он был достаточно мощен и организован. Среди других народностей помещики были слабы и малочисленны. Но все народности имели одного общего врага в лице царского правительства, которое своей политикой лишило их лучших земельных угодий и национально-культурного развития. Кроме того горцы объединялись общей религией. Культурная отсталость способствовала могучему влиянию шейхов и мулл. Это экономическое и культурное однородное состояние дало возможность горцам на первых порах выступать с общими лозунгами, во главе с шейхами и муллами, помещиками и кулаками.

Это движение выливалось в национально-религиозные формы, направленные против русского влияния, русского деспотизма.

Но за этот же период революционная Горская беднота стала организовываться для борьбы с контр-революцией. В организованных формах бедноты в силу различия экономического и культурного развития не было единства.

Кабарда и Балкария организовалась вокруг духовенства, которое здесь стояло на стороне кулаческого крестьянства, ведущего борьбу с князьями. В Осетии еще с 1905 года существовала революционная организация «КЕРМЕН», вылившаяся затем в коммунистическую партию. В февральскую революцию «КЕРМЕН» имела уже свои отряды, которые с оружием в руках стали отстаивать свои права.

С первым же ударом октябрьской революции все казачьи и контр-революционные круги стали организовываться для борьбы с нарастающим движением бедноты. Начался 1918 год, охваченный пламенем национальных войн.

Вся Терская область развалилась на клочки. Каждая народность стремилась отмежеваться от других и захватить в свои руки наибольшее количество благ. Главным обладателем этих благ являлось казачество, вместе с тем оплот контр-революции. Внутри народностей шла борьба интернациональных групп с националистическим и фанатическим угаром. Но их голоса тонули в общем хоре разбушевавшихся страстей. Под грохот этих событий контр-революции усиленно стягивала свои силы. И когда к лету 1918 года удалось ввести в русло разбушевавшиеся страсти контр-революция во главе с казачьими верхами открыто выступила. Были моменты, когда казалось, что разгул реакции окончательно зальет берега Терека. Лишь отдельные островки — Кизляр, Грозный, Владикавказ — еще держались и с беззаветной стойкостью отражали удары царских полковников. Но затем объединенными национально-революционными силами восстание было раздавлено.

В этой борьбе с российской контр-революцией сыграло видную роль революционно-национальное движение горцев без мулл, шейхов и помещиков. Отношение вождей этого движения к российской контр-революции находит яркое отражение в речи Наркома по национальным делам Асланбека Шерипова на Народном съезде. Здесь говорили, что казаки 300 лет были революционерами. Нужно было иметь мужество, чтобы сказать это когда казаки до февраля 1917 года, а в некоторых местах и позже, до настоящего времени, были оплотом и опричником империализма. Здесь говорилось, что казачество платило контрибуцию царизму. Но они брали контрибуцию с тех, кто веками боролся за свободу, кто погибал в этой смертельной борьбе и от земельного голода. Нам здесь говорят, что казачье движение — это народное движение против отдельных советов и красноармейской вольницы. Тем, кто упрекал левый сектор в недостаточно серьезном отношении к вопросу, самим не следует объяснить такое большое явление, копаясь в мелочах. Чтобы принять это движение, нам надо сделать хотя краткий обзор истории революции в Терской области. Когда после февральского переворота приехали сюда члены 4-ой Государственной Думы Караулов и Паша Чермоев и сообщили, что там, в центрах, произошла революция, здесь не все это поняли и почувствовали. Казачество поддерживалось монархическим кулаком и когда он пал, оно лишилось таким образом поддержки. А казаки знали, что те, кто лишь терпел и страдал от империализма, кто был загнан в пустынные горы силою завоевателей, потребует земли и не только в резолюциях, а на деле и казачеству придется потесниться. И казаки, коим это было невыгодно, находили себе союзников среди тех, горцев, которые и 60 лет тому назад боролись против нашей свободы. Это союз объединенных горцев — Терско-Дагестанское правительство. Те, когда старались направить стремления горцев в другую сторону. Мы тогда боролись, чтобы направить Горскую массу по этому пути, по которому она теперь и идет. Погромы со стороны масс солдат, шедших с фронта и погромы в городах имевшие тогда место, провоцировались. Наше духовенство и помещики старались направить народное негодование именно против бессознательных людей. но я укажу и еще обстоятельства. Те полковники и казачьи офицеры, кои предлагали выгнать всех пришлых и разделить с горцами их земли, те толкали горожан в наступление на Чечню, обещая помощь, а потом в Грозненской станице вывесили белый и объявили себя нейтральными. Когда казаки и наши верхи по особым соображениям признали Советскую власть они думали, что это признание ни к чему не обяжет, но когда увидели, что революция в области развивается, захватывая все более широкие круги населения, они испугались за порядок и благополучие и пошли против Советской власти. Полковник Рымарь, который на Моздокском Съезде призывал благословение на поход против Чеченцев, потом признал Советскую власть и дальше стал одним из руководителей борьбы против Советов. Но контр-революционеры есть во всех группах. И у нас Чеченцев, те которые мне предлагали на моздокском Съезде признать Советскую власть, образовали потом Атагинский Народный Совет враждебный нам. Я знаю, что в Грозном казаки агитировали за наступление Советских войск на Чеченцев, но на помощь не пошли. Помощи не дали и отпечатали во множестве экземпляров особое объявление, почему не дали помощи и эту бумагу Кизлярский Совет передал контр-революционному Атагинскому Совету. Чеченско-ингушская фракция считает это движение контр-революционным по самой его сущности. Здесь определенная группа населения думает вернуть свои привилегии. И все контр-революционеры с восхищением смотрят, за этим движением. И если это движение не будет раздавлено, то найдет поддержку и в Чечне и Кабарде и по всей Терской области. Если здесь задают мне вопросы, смущающие других, то и я спрошу — не понимаю, Казачья Крестьянская фракция не отмежуется от Казачьего Крестьянского Моздокского Совета. Мы отмежевались от нашего Атагинского. Здесь получается двусмысленное положение. Отмежуйтесь и оно станет ясным. Конкретно я скажу, что если в Терской области в ближайшее время в эти дни не будет создан единый революционный фронт, то мы представители трудовых народов будем разбиты. В Чечне нет интеллигенции, но есть трудовой народ и в его отношение к Советской власти мы верим больше, чем в резолюции казачества о признании Центральной Советской власти. Здесь мы заявляем, что когда будет надо, мы покажем, как боремся за свободу. Во время Шамиля мюриды необразованные, не окончившие юридического факультета как Мамулов, воевали и умирали за свободу. И если теперь Вы не найдете среди нас мюридов Газавата, то найдете мюридов революции, которые пойдут умирать за свободу, как шли те мюриды». Горцы сдержали слово и белогвардейцы были выброшены с Терека. Конец 1918 года проходит в усиленном закреплении революционных завоеваний. Кабарда и Балкария очистились от влияния князей. Их угодия отходили к крестьянству. Громадные табуны лошадей послужили для организации красных конных частей. «КЕРМЕНИСТЫ» закрепляли свое влияние на бедноту. В Ингушетии народилась коммунистическая организация. Лишь наиболее культурно отсталая Чечня оставалась под влиянием мулл и националистических чувств. Но и здесь уже намечалась будущая коммунистическая организация среди Чеченской молодежи. Их ярким выразителем был Аслан-Бек Шерипов. Насколько резко становились уже тогда революционные вопросы, видно из воззвания Аслан-Бека к трудовым Чеченцам: «Проснитесь все честные Чеченцы. Наши предки гибли за эту свободу, за землю Вы все должны восстать как один человек. Не должны быть партий и их главарей шейхов, а должен быть единый трудовой Чеченский народ. И тогда Вы защитите свободу, власть и завоюете землю. Мы молодежь верим, в то, что еще не погибли в Чечне герои и борцы за народную свободу. Все, что здесь пишется, сознается народом. Чувствуется и думается, но никто не смеет говорить и действовать. Будьте же смелы, ведь все в руках народа, только поймите друг друга, объединитесь и тогда Вам никто не будет страшен. Мы верим в то, что народ проснется, он уже просыпается, возьмем в свои руки власть и сами будем творить свою жизнь. И восставший народ вопреки злой воле, темной воле шейхов и мулл должен защитить народную власть, ту власть, которая дает Вам землю и волю. На нашей стороне будет победа, ибо на нашей стороне есть вера и любовь, вера в торжество правого дела, в разум Чеченского народа и любовь к свободе». Но национальный фундамент победы над бандами Бичерахона был слишком неустойчив для закрепления Советской власти. Было ясно, что настанет время, когда интернационально-революционное движение столкнется с национально-шовинистическим. Единственной революционной опорой могла быть организованная беднота. На расслоение Горской массы и было обращено все внимание. Вместе с тем усилия Советвласти соединиться с центром, увенчались успехом. Кизляр явился тем окном, через которое лилась из центра волна революционного подъема и коммунистических идей. Девятадцатый год обещал быть годом окончательной победы революции. В это время XI армия, боровшаяся с Добровольческой армией, не выдержала натиска и стала отходить на Кизляр. Таким образом Терской Красной Армии, еще ни окрепшей после боев с Бичераховым, пришлось столкнуться с главными силами Добровольческой Армии. Оттеснив XI армию на Кизляр, Добровольцы бросились на Терцев, подавляя их численностью и организованностью. Здесь то и сказалось слабость Советвласти, опиравшейся главным образом на национально самоопределившиеся народности. Горцы не учли классового момента борьбы Красной Армии с Доброармией. Поэтому активная помощь Красной Армии была ими оказана слабо. Горцы выжидательно следили за исходом борьбы, не оценив врага. Наиболее активное сопротивление было оказано Кабардинцами и Осетинами-«Керменистами». Под давлением белых Кабардинские части отошли в Чечню. Укрывшиеся в горах «Керменисты» ушли через перевал в Грузию. Контр-революционная же часть горцев вполне ясно представляла себе происходящие события и оказала активную помощь добровольцам. Все верхушки предавали дело национального освобождения, начиная с Кабардинских князей и кончая пресловутым Горским правительством в Т. Х. Шуре. Красная Армия под давлением Доброармии стала отходить часть в Грузию, другая часть в Чечню. Но под аулом Ачхой-Мартан отряд Красной армии подвергся поголовному ограблению со стороны Чеченских контр-революционеров, причем до 700 красноармейцев было выдано Добровольцам. Отдельные отряды Кабардинцев и керменистов еще долго бились в своих горах, но затем вынуждены были также уйти в Грузию. Ингушетия и Чечня укрыли у себя красноармейцев и кабардинцев, но сами не проявили активности по отношению к белым. Главная масса красноармейцев скопилась в Чечне в сел. Гойты. Добровольцы вначале не выявили себя, но боязнь, что укрывшиеся красноармейцы составят угрозу в их тылу и стремление пробиться к Петровску заставляло действовать их решительней. В начале марта Добровольцы предъявили требование Чеченцам выдать красноармейцев и не мешать исправлению железной дороги на Петровск.

Первые схватки. Расчистив от красной заразы берега Терека, офицерство наткнулось на глухую, враждебную силу. Эта сила была мало известна, но ясно выражалась затаенная ненависть Чеченца к «галгаскам» (кадетам, казакам). А там за ними был Дагестан, выход к морю, которое открывало дорогу в Закавказье, Туркестан, давало возможность блокировать Астрахань. Из Дагестана шли благоприятные сведения — Горское правительство сдавалось на милость офицерства, приглашая их к себе. Но на пути Чечня, в которой к тому же укрылись тысячи красноармейцев, готовых в удобный момент примкнуть к движению против Доброармии. Необходимо было пробиться к Петровску во что бы то ни стало и очистить Чечню от Красных банд». Чечне был предъявлен ультиматум — выдать красноармейцев и не мешать исправлению железной дороги. Потребовать выдачи гостя означает кровную обиду для горца, если его гость будет терпеть обиды от своих врагов. Гость пользуется охраной Шариата. Чечня отказалась выполнить ультиматум. Белогвардейцы решили привести Чечню к покорности. 8-го марта сильный отряд казаков появляется под аулом Гойты.

Гойты — центр революционной Чечни. Масса красноармейцев нашла здесь приют. Добровольцы подошли рано утром к аулу и заняли передовые окопы. Аул встревожился и в улицах завязалась жаркая схватка. Красноармейцы встали у пулеметов. Несколько раз казаки переходили в атаку, но каждый раз атаки отбивались с большим для них уроном. На грохот орудий, треск пулеметов прискакали из соседних аулов Чеченцы на помощь. После нескольких часов боя казаки были разбиты на голову. Добровольцы были обескуражены подобным отпором Контр-революционные слои уверяли, что Чечня не будет защищать гойтинцев. Совершенно неожиданно Чечня выступила в этом бою как единое, но расслоенное целое. В общем потоке национального религиозного энтузиазма тонули отдельные контр-революционные голоса. Страшная растерянность и недоумение чувствуется в приказе ген. Шатова открывающего первое действие в длинной веренице событий:

«В аулы Алхан-Юрт, Гехи, Урус-Мартан, Атаги, Чечен. «Сегодня по приказанию начальства я предпринял наступление на аул Гойты для захвата скрывшихся там большевиков и для ликвидации там большевизма, в районе близком от частей Добровольческой армии. Наступление это велось с ведома и одобрения Горского правительства, причем в нем должны были принять участие части Дагестана и Чеченских полков. Несмотря на предупреждения мои в некоторые аулы, что я вовсе не веду борьбу с Чеченским народом, что я доказал тем, что проходил мимо попутных аулов и даже не оставлял никакой охраны, показывая им тем свое доверие. Вместе с тем, имея под своей командой многочисленные части Терских казаков и зная обостренные отношения между Чеченцами и Терскими казаками, я не взял с собою ни одного Терского казака. Однако доверие мое оказалось ошибочно. Все окрестные аулы поднялись против меня и стали нападать на меня со всех сторон. Аул же Алхан-Юрт, который я мог снести с моего пути, напал на моих отдельных людей, шедших ы тыл, ограбили их и убили. Все это показывает насколько Чеченский народ не уяснил себе задачу Добровольческой армии, которая не ищет покорения народов, а цель бороться с большевизмом. Если Чеченский народ не хочет одуматься и если селение Гойты, северную часть которого я сегодня занял, не пришлет своих представителей для принятия моих условий по выдаче большевиков и других, то буду принужден действовать уже не так слабо как сегодня, а беспощадно карать всякое сопротивление мне. Сегодняшний день я выеду в Грозный, где буду ждать немедленного прибытия представителей от аулов. Надеюсь, что народ одумается — не заставит меня принять меры, которые я сам бы не хотел».

Так началась упорная борьба горцев с царскими генералами, продолжавшаяся 14 месяцев. Уничтожив Красную армию, Добровольцы вступили в борьбу с неуязвимыми партизанами, не имея возможности настичь их в лесах и горах, белые обрушились на народности в целом. Эта схватка порою превращалась в ужасное истребление Горского населения, громились и жглись аулы, население местами почти поголовно уходило со своим скарбом в горы. Достигнув видимой покорности на плоскости, Добровольцы обложили население контрибуций, проводили мобилизацию, требовали выдачи скрывшихся красноармейцев.

В особенности ожесточенный характер принимала борьба в районах Чечни. Чеченцы стали на пути царского офицерства к Дагестану. И на нее обрушилась вся ненависть полковников и генералов. Оправившись от первого удара под Гойтами и подтянув силы, Добровольцы широким фронтом вновь 26 марта повели наступление на Чечню. В эти бои, продолжавшиеся несколько дней, была вовлечена вся Чечня. С далеких гор спускались горцы. Прибывшие отряды организовали Штаб для руководства боевыми действиями. «Тов. Гикало, — пишет в это время Аслан-Бек — главари чеченцев, собравшихся в Алхан-Юрте, просят Вас прибыть возможно скорее сюда. Они организовались в Штабе и хотят просить Вас помочь им своим советом и указаниями. Я прибыл сегодня, говорил в организации — все прошло великолепно, меня встретили даже салютом. Важно то, что я теперь могу все-таки работать. Со мною прибыли горцы, прибудут еще. Здесь собралось очень много людей, в Ханкальском ущелье тоже много чеченцев. Общее настроение — наступательное. Прибудьте непременно. Возьмите с собой еще охрану. Привет — Аслан-Бек Шерипов». Главные удары добровольцы направили по линии железной дороги и на аул Алхан-Юрт, открывающий дорогу и глубь Чечни. Три дня тяжелая артиллерия громила Алхан-Юрт. Три дня бешенные атаки отбивались Чеченцами, неся серьезные потери в рядах белых. С таким же упорством отбивали Чеченцы наступление по линии жел. дороги. Наконец, к концу третьего дня, добровольцы прорвали фронт под Алхан-Юртом, сожгли его и еще несколько мелких селений. Подобных же результатов добились они и на Петровском направлении. Тогда то вышли на сцену все те, которые до сего времени боялись идти против народного движения. Незабываемые контр-революционеры — Алиевы, Чуликовы — пошли торговаться с царскими генералами, заключая мир, «спасая» народ. Чеченцы принуждены были принять условия Добровольцев — выдача красноармейцев, контрибуция, мобилизация и проч. Но принятые условия остались в большинстве лишь на бумаге. Почти все красноармейцы были отправлены в горную полосу. В ряды добровольцев шел воровской разбойничий элемент. Этот период характеризуется неорганизованностью горцев в борьбе с общим врагом, непонимаем своих взаимных национальных интересов и отсутствием в борьбе классового понимания. Их классовые друзья — красноармейцы были совершенно безучастны в этих событиях. Горцы даже побаивались дать им оружие. Старая закоренелая ненависть к русским поработителям была неизжита и на всех русских они не переставали смотреть, как на тайных или явных своих врагов.

Под влиянием разгрома и предательств помещичьих верхов горцев начинается чисто классовый раскол Офицерско-помещичья часть горцев, работающих с добровольцами, глубоко презиралась всеми и приравнивалась к казакам, кадетам. Беднейшие слои с нетерпением ожидали Красных мужиков, возлагая на них все свои чаяния. Эта беднота усиленно муссировала слухи о скором приходе Красной Армии, разгроме добровольцев и пр. Буржуазно националистические круги мечтали о Горской Национальной Республике и возлагали свои надежды на Горское Правительство в Т. Х. Шуре. Религиозные группы во главе с муллами мечтали о Турции, султане и его покровительстве, призывали к священной войне. Все эти течения сочувственно относились к красноармейцам, но и побаивались их усиливавшегося влияния. Апрель и май проходит в дальнейшем движении добровольцев в Дагестан. Это движение разбило надежды целой группы горцев националистов-самостийников. Горское правительство изменило своим задачам и перешло на сторону Добровольцев. В начале июня Ингушетия подняла восстание. Маленькая Ингушетия без надежды на победу подняла оружие против могучего врага генеральской реакции. Враг этот катился к Москве, а здесь маленький народ обрек себя на гибель. Запылали аулы. Не выдержали ингуши-плоскость смирились, но горы жили своею жизнью и не признавали царских генералов.

Разбитые в одиночку Горцы почувствовали слабость в узкой национальной обособленности. Общность политических и экономических задач ломала национальные перегородки. Было ясно, что национально-разрозненные, они бессильны против могучего организованного врага. Эта замкнутость ослабила силу сопротивляемости Советской власти на Тереке и явилась причиной разгрома целого ряда аулов. Ценою сожженных аулов, сотен убитых и искалеченных познавали горцы свои ошибки. Интересы собственной колокольни заменились обще-горскими задачами. Цементом, который сковал Горцев в общей борьбе с царскими генералами — явился Дагестан.

Слобода Ведено и слобода Шатой. Преданные Горским Правительством Дагестанцы первое время не смогли дать серьезного отпора неожиданно появившемуся врагу. Но затем из Азербайджана начинают проникать турецкие агенты. Шейхи — Узун-Хаджи и Али-Акушинский стягивают около себя силы. В июне Дагестан все более заполняется турецкими агентами, офицерами, солдатами. Турками кишат все горы. Панисламистская агитация была поднята до максимума. Мечта шейхов и мулл о присоединении Кавказа под высокую руку Халифата как будто сбывалась. Турецкие агенты и мюриды шейхов проникают в Чечню, Ингушетию, Кабарду. Престиж святых поднимается до небывалой высоты. Религиозный энтузиазм охватывает горские массы. Возвращались времена Имама Шамиля. Религия должна была спаять национально-разрозненные массы и под зеленым флагом Магомета повести борьбу с неверными за веру и свободу от гнета русских генералов. Под влиянием поражений изживаются национальные группировки. Широкие горские масс ищут выхода, бросаются к шейхам и заражаются от них религиозным экстазом. «Газават» — нередко можно было слышать в это время от горцев. Есть массовое движение, а герои найдутся. Таким героем для северного Кавказа явился Шейх Имам Узун Хаджи. С толпой мюридов он появляется в с. Ведено и объявляет войну с добровольцами. Это движение, как религиозно-националистическое, было использовано Закавказскими республиками — Азербайджаном и Грузией в целях создания Горской Республики, как буфер для защиты своей территории от Советской России. Наряду с мюридами, турецкими офицерами, появились агенты меньшевиков и муссаватистов. Вся эта теплая компания не ссорясь друг с другом усиленно пытается сфабриковать новую республику во главе с муллами шейхами. На почве националистического угара под влиянием религиозно-фанатических настроений на поверхности взболамученной Горской массы появляется целый ряд авантюристов. Все они стремятся использовать благоприятную атмосферу в личных целях — одни как духовные отцы-пророки, шейхи, другие как спасители национального единства. В сл. Ведено стекались отряды Чеченцев, Кабардинцев, Ингушей, тавлинцев. Сюда же стягивали и русских красноармейцкв, думая использовать их как спецов военных. Горская беднота, доведенная до отчаяния озверевшими белыми бандами, одурманенная муллами, не видя выхода из создавшегося положения, потянулась за своей черной стаей разнокалиберных авантюристов. Возникало могучее движение, которое ловкие люди быстро взяли в руки.

Но зрело и крепло под влиянием развивающихся с головокружительной быстротой событий иное течение, возглавляемое Аслан-беком Шериповым. Если и раньше Аслан-бек понимал и видел преступность, провокаторскую работу шейхов, то в это время в нем окончательно созрел коммунист-боец, не идущий ни на какие компромиссы с национальными контр-революционерами. Аслан-бек не пошел в с. Ведено. Ему не было места среди шейхов, мулл, авантюристов разной масти. Аслан-бек остался в сл. Шатой. Здесь и окрепло окончательно истинно-революционное горское движение. Во главе него стали коммунисты. Сюда шла наиболее революционная часть горцев, которые понимали преступную работу в с. Ведено.

Но это была еще слабая группа. Правда Аслан-бек еще в 1918 году приобрел сильное влияние на Горскую бедноту. К нему прислушивались, за ним шли. Вполне естественно, что Аслан-беку с первых же шагов пришлось столкнуться с национально-религиозными группами. Еще в Алхан-Юртовском бою пущена провокация, что Аслан-бек продал горцев, открыв фронт.

В такой удушливой, полной звериного фанатизма атмосфере, в условиях недоверия, провокации пришлось Аслан-беку вести борьбу на два фронта: с добровольцами и черной стаей горских захребетников. В виду того, что борьба с белыми являлась общей задачей, приходилось с чрезвычайной чуткостью и осторожностью взвешивать все события.

Здесь же в сл. Шатой гонимые с плоскости группировались основные массы красноармейцев. Но не настало еще время к их организации. Религиозный угар затемнил умы горцев. К августу сл. Ведено уже настолько окрепла, что стала готовиться к активной борьбе с добровольцами. 29-го августа под сл. Воздвиженской белые были разбиты, причем было захвачено 117 пленных и 9 офицеров. Но Горская беднота потеряла своего вождя Асланбек был ранен и через несколько дней умер. Это был тяжелый удар по революционному движению.

Торжествуя победу Узун-Хаджи в знак своей непримиримости в борьбе с «кадетами» приказал повесить всех пленных офицеров. Этот акт явился как бы символом всей сущности нового движения. Тело Аслан-бека отправили в сл. Шатой. Там беднота похоронила своего вождя, но клялась на его могиле мстить за его смерть.

Борьба обострялась, требовала все большего и большего напряжения. Необходимо было использовать все силы. В этой напряженной атмосфере т. Гикало приступает к организации отряда. В сл. Воздвиженку из Шатоя приходят 12 красноармейцев, не вооруженных.

Весть об отряде быстро разнеслась по окрестным аулам и разбросанные красноармейцы стали стекаться в сл. Воздвиженскую. Через несколько дней собралась до 70 человек — 20 вооруженных и 1 пулемет, наследство Асланбека.

Появления организованного и дисциплинарного отряда, хотя и малочисленного производит колоссальное впечатление среди горцев. Он явился организующей ячейкой в общей массе бедноты.

В это же время из Тифлиса пребывает Грузинский Штаб, в задачи которого входило всемерное оказание помощи Узун-Хаджи в организации государства. На первых же шагах своей работы он сталкивается с влиянием партизанского отряда. Подняв надежды одних, отряд вместе с тем усилил опасения других. Влияние отряда, его осторожная, продуманная агитация была слишком опасна для святости Узун-Хаджи и для помыслов и желаний мулл, помещиков, авантюристов и пр. и пр. Но вместе с тем, нельзя и открыто бороться с ним. Движение окрепло и стало опасным в открытой борьбе. Грузинский Штаб для поднятия своего влияния приступил к организации наступления на добровольцев.

Начавшиеся бои кончаются разгромом чеченцев. Отряд же участвовавший в боях, окреп, разросся. Упадок настроения после поражений испугал грузин и они, сдав оружие, эвакуировались восвояси обратно в Тифлис. После их ухода продолжались упорная организационная работа по двум направлениям: религиозно-националистическое — сл. Ведено и революционное — сл. Шатой — Воздвиженка. Осторожно держал себя отряд по отношению к святой особе Узун-Хаджи и медленно закреплял за собою позиции.

Слобода Ведено. В середине сентября в сл. Ведено пребывает некий Иналук Арсанукаев из рода Дышнинских и предъявляет Имаму Узун-Хаджи документ, удостоверяющий, что он якобы явился от самого Турецкого султана.

В грамоте говорилось о том, что горцам Северного Кавказа надлежит организовать Эмирство, которое будет под протекторатом Турции. Сам Арсанукаев Чеченец. При царе служил приставом и женился на какой-то грузинской княжне. На этом основании он стал именоваться князем Дишнинским.

Грамота сфабрикованная Дышнинским взволновала умы Узун-Хаджинцев. В результате, после ряда совещаний, Узун-Хаджи был провозглашён монархом Северно-Кавказского Эмирства. Затем составили правительство, а Узун-Хаджиутвердил его. Состав правительства весьма характерен для новой монархии, так что привожу его полностью:

Великий Визирь с портфелями министров иностранных, юстиций, народного просвещения, Вакуфных дел и имуществ. Главнокомандующий войсками С.-К. Эмирства Военно-Юридической академии ротмистр, фельдмаршал князь Дышнинский, министр двора его величества генерал-майор Касим-Хаджи, военный министр генерал-майор Шита Истамулов, Министр путей сообщения, почт и телеграфов Куси Байгиреев, Министр земледелия и государственных имуществ Билза Шамилев, Министр финансов Абдул Азим Абдулаев, Министр продовольствия и промышленности Магомет Хамхаев и министр внутренних дел Хабала Бесленеев.

В состав правительства вошли тавлинцы, чеченцы, ингуши и кабардинцы. Быстро и решительно приступил Дышнинский к реорганизации армии — создал главный штаб с начальником штаба полковником М. Ханиевым, 6 армий с командующими генерал-майорами, целый кадр полковников, поручиков, прапорщиков.

Назначение и раздача погон приняла широкий щедрый размах. Каждое государство должно иметь свой монетный знак, — и монетный двор был готов и пущен полным ходом, выпуская ежедневно сотни тысяч рублей.

Блеск и величие монархии ослепило доверчивых горцев. Одураченные они толпами шли в сл. Ведено и стойко умирали на полях боев. Щедро снабжали новое покровительство хлебом, фуражем и получали в обмен никому не нужное бумажки. Создав монархию, Дышнинский решил, что пора соседние государства известить подобающим образом. С этой целью он рассылает нечто в роде декларации, следующего содержания:

«Возвание соседним русским и другим национальностям» (с сохранением изложения подлинника).

Мусульмане Северного Кавказа добиваются полного самоопределения. Мусульмане Северного Кавказа не питают никакой вражды ни к вам, ни к вашей религии. Многолетнее страдание показало Вам, что каждая национальность может жить, только путем обособленности. Иго русского царизма сковало мусульманский народ. Теперь сковочный и замерший народ мусульманский ждет свободы не на словах, а на деле. На основании дарованных свобод после ухода царя русского, мусульмане северного Кавказа добивались как известно самоопределения путем республики. Эта цель и эти мечты были разбиты варварским вторжением Деникинской банды. На мировой конференции в Париже, вследствие интриги союзных великих держав, так наз. Горской республики не признали и не нашли основания к ее признанию так как всему цивилизованному миру несправедливо казалось, что горцам нет места на мировом рынке.

Вопреки тенденциозным вожделениям пристрастного корыстного Европейского общественного мнения, на основании исторических данных, мусульмане Северного Кавказа всю свою жизнь поставили на карту и решили добиться полного самоуправления на началах Шариатской монархии. Северо-Кавказские мусульмане составили свое правительство во главе с Эмиром шейхом Узун-Хаджи Хаир-Ханом и пойдут по стопам своих предков, которые в течение многих лет проливали кровь за свою свободу (см. ист. Имам Шамиль).

Русские и другие христианские народы. Как вам дорога ваша религия, как дороги ваши традиции, как любите вы вашу партию. Северо-Кавказские мусульмане не менее вас любят все это, все свое.

От имени народа и его Величества Эмира С. Кавказа, последний раз обращаюсь к вам оставьте мечты об автономии для Северного Кавказа, оставьте мечты возобновления царизма, заключим мир, Вы на Вашей земле, мы на своей останетесь хозяевами. Председатель Совета министров, Великий Визирь и главнокомандующий войсками С. К. Эмирства фельдмаршал князь Иналук Дышнинский.

Таким образом, общий контур эмирства был готов. Все заняли надлежащие для каждого места, соседние государства были извещены, машина пущена и работает полным ходом. Но внутренняя жизнь монархии была не совсем в порядке. Внутренние враги разлагали ее, не желали признать и подчиниться ей. Таким внутренним врагом являлись все, которые группировались в сл. Шатой и красный партизанский отряд.

Яркая революционность била в глаза, непримиримость с муллами и шейхами с авантюристами и новоиспеченными офицерами была очевидна. Сл. Шатой своим влиянием вносила разложение в религиозно-фанатическую массу, с каждым днем отвоевывала все большие и большие симпатии бедноты.

Если добровольцы были опасны, то враг внутренний был еще опасней. Дышнинский объявляет борьбу. Ведет провокацию против отряда, следит за каждым шагом и готовит удар, чтобы или уничтожить отряд, или по крайней мере пресечь его разлагающее влияние. На чрезвычайном заседании Совета министров 27/XI-1919 г. Дышнинский произносит большую речь, выявив в ней всю сущность новой монархии (с сохранением изложения подлинника): «Что же касается большевистской, так называемой Красной Армии, заявляет Дышнинский, — ее нахождение как гостьи в наших пределах С. К. Эмирства, нахожу пока возможным, однако, при условии, если Начальник Красной Армии Гикало найдет непременным условием свое полное подчинение правительству С. К. Эмирства, в случае бы, если Гикало пожелал оставаться на территории нашего Эмирства будучи свободным в своих действиях, то в этом случае если Гикало пожелает подчиниться правительству С. К. Эмирства, то тогда его и его армию считать нашими друзьями, по очистке земли нашей от революционеров. То тогда Гикало и его армию рассматривать как остаток Советской власти, пришедших к ним на помощь. Гикало обязан подчиниться нам, а в противном случае вопрос об обезоружении Гикало и его армии останется открытым.

Затем о состоявшемся акте правительства в виде составленная нынешнего кабинета министров будет дано знать своевременно соседним державам, с просьбой о признании нашего Сев. Кав Эмирства самостоятельной шариатской монархией, во главе с Эмиром Узун-Хаир-Хаджи-Ханом, под протекторатом Халифа Мусульманского мира его величества оттоманского императора Магомета Бахидина XI.

И так с Божьей волей будем добиваться Шариатской монархии, ибо в стране мусульманской, республика не может существовать на том основании, что признанием республики мы бы не признали Халифа, что значит отрицание пророка Магомета, отрицание последнего — это значит отрицание Бога.

Таким образом, мы не требуем автономии, а мы хотим независимой Шариатской монархии. Мы должны умереть за нашу независимость, мы не можем терпеть больше русского ига, проч., пора закрыть прожорливые пасти.

Пора уйти вам, пора вам: и русский деспотизм и русский национализм. Всякий пришлец нам дорогой гость, которого мы в силу нашей религии и традиции и так любим и уважаем, но всякое вмешательство в наше правое дело посторонних лиц, еще не реабилитировавшихся перед народом в прошлом, мы не можем принять. Меня не страшит опасность извне, так как знаю, что внешний враг наш положительно обессилен, но мне хочется верить, что мы солидарны между собою, что люди работающие, якобы за нас, на нашей же земле, якобы друзья наши, подчиняются нам, понимая нас, что они не лезут дальше той границы, которая может и непременно должна существовать между нами и этими нашими мнимыми друзьями.

Всякое правительство, в наше время, кладет свое начало на культурных началах, на началах обще-терпимых, без фундамента нельзя строить здания. Одна война, одно пролитие крови не дает нам права на самоопределение. Соседи наши смотрят на нас, как на авангард свой, прочие державы нас называют просто дикарями, а Деникин про нас говорит, что мы это банда. Иностранцы, находящиеся сейчас на земле нашей в качестве наших помощников, говорят нам о том, что они в союзе с шейхом Узун-Хаджи-Ханом. Они стараются непосредственно с ним говорить, ему подчиняются, но бывший когда-то Шейх Узун-Хаджи, в настоящее время, не только шейх, а он монарх, он его величество Эмир Северного Кавказа, а наши гости, по причинам, по моему мнению, весьма сомнительным ни за что не хотят его признать за Эмира, а желают знать по-прежнему, как всем доступного Узун-Хаджи, это вульгарно, фамильярно и тенденциозно.

Всякая не уверительная пустая болтовня временного гостя нашего недоразвитого, темного, только лишь с маской интеллигента, с маской, по правде сказать, украденной у настоящего ее владельца, о том, что он под нежелание видеть нас самостоятельными, а Узун-Хаджи монархом Шариатской Северной Кавказской Монархии.

Где слыхано, чтобы всякий лез к монарху, чтобы все исполняли исключительно в непосредственные указы или приказания только лишь одного монарха. Командующий Красной Армией господин Гикало приказом моим от 6-го ноября с. г. был назначен командующим 5-й Армией, во-первых, как гость и во-вторых, как наш соработник, с подчинением ему, Гикало даже части наших войск, но в настоящее время, вследствие отсутствия у него, Гикало, понимания наших целей и наших стремлений, а так как стремления Гикало мне совершенно чужды, нахожу необходимым его устранение, с назначением на его место другого. Копию настоящего протокола Чрезвычайного Заседания необходимо вручать и господину Катханову, как необходимо ее послать и господину Гикало…»

Вся речь построена на выпадах против Гикало и тех, кто организовался в сл. Шатой и не признавали монарха и Дышнинского. В конце декабря по Чечне стали циркулировать слухи, что казаки хотят передать г. Грозный Узун-Хаджи без боя. Слухами Чечня жила и они порой были правдивы, порой ложны, как и всякая молва. Но общие условия работы научили вникать в горский «хабар» и находить там крупицы истины. Правдивость же подобных слухов была вполне возможна, ввиду той предательской, провокационной линии, которую занял Дышнинский и же с ним. В это же время в городе готовилось восстание, с целью захвата. Когда же отряд двинулся в Грозный, чтобы помочь восстанию, Узун-Хаджинцы пытались задержать его, устроив засаду в ущельи. Это подтверждало слухи о переговорах Дышнинского с казаками.

Уже после удалось этого факта из следующего документа: «Командующему Гойтинским партизанским отрядом полковнику Наурби-Хаджи. Предписываю проверить и точно установить возможность сдачи казаками города Грозного, без боя войскам Северо-Кавказского Эмирства и самому лично прибыть ко мне для доклада о результатах сего поручения, чтобы я мог в утвердительном случае лично выехать на левый берег реки со штабом для ведения этой операции Фельдмаршал Дышнинский».

Характерен еще документ, который освещает нам преступную деятельность горских верхов. Документ этот — воззвание ингушского героя того времени Хизыра Орцханова. «Братья горцы, пишет он в своем воззвании, обращаюсь к вам с просьбой в особенности к ингушам, чеченцам и кабардинцам, чтобы вы прекратили всякую продажу своего скота, кукурузы и прочее, а также чтобы прекратили воровство, грабежи, мародерство и шпионство. Мы отдали Керенскому, а затем большевикам все свое золото и хозяйство и получили взамен покрашенные бумажки, которые теперь не имеют хождения. Ради этих бумажек мы потеряли своих могучих сыновей. У нас разорили мечети и аулы, стоящие более 10 миллиардов рублей».

В конце воззвания он говорит, что «если Деникин победит Советскую власть, Азербайджан, Грузию и Латвию, тогда пусть идет к нам, слабым народам и мы тогда признаем его».

В заключение характеристики С. К. Эмирства укажу на курьезы, которыми она чрезвычайно богата. Лучшим средством привлечения того или иного лица как верного слугу считалось производство его в офицеры. Процесс производства проходил следующим образом:

Прошение Айдемирова: «Во время боя с казаками в Чечень-Юрт под команде Тухарем и Ханиева я убил казачий офицер и трех казачьих солдат. В виду этого прошу Ваше Величество ее оказать произвести меня в прапорщики или же в подпоручики и дать мне вознаграждения 1500 руб. Хотя я могу себе приобрести винтовку. Надеюсь, что моя просьба не останется без Вашего внимания, как бедного человека пожалейте. К сему подписываюсь Сосиба Айдемиров (неграмотный)».

На прошении резолюция: «выдать 500 руб. согласно распоряжения Главнокомандующего С. К. Войсками и произвести в прапорщики. М. Ханиев».

Еще пример не менее выразительный. Группа лиц, офицеров гвардии его Величества Эмира, ходатайствует о разрешении организовать дивизию и «назначить начальником дивизии подполковника Яндиева с производством в следующий чин, т. е. в генералы, мы хотим его потому что он один может командовать его и разденцировать ее согласно военной тактикой и военной дисциплиной, а другого небесного олуха мы просим не назначать».

Но назначение «небесных олухов» продолжается, а положение монархии с каждым днем ухудшается. Эмирские войска приходя в Ведено останавливались по окрестным аулам, пользуясь горским гостеприимством. Войска получали Эмирские деньги, закупали на них скот, хлеб и отправляли к себе на родину. Таким образом, окружающие аулы отдавали свое имущество, получая взамен негодные бумажки. А этих бумажек ежедневно выпускали до 500 тыс. руб.

В связи с резким ухудшением экономического положения Веденцы первые откачнулись от святого старика. Целый ряд повинностей уже не исполняются с тем рвением, как раньше. Слабела активная поддержка Имама. Это настроение развал отражался на пришлых войсках. Ушли Ингуши, Кабардинцы перекочевали в слободу Шатой. Тавлинцы, наиболее надежная сила, разлагались. Монархия как быстро выросла, так же быстро стала изживать себя.

Борьба с горцами. В сентябре весь горный Кавказский хребет был потерян для белогвардейского командования. Дагестанцы бились под Дербентом и Т.-Х. Шурой, беспрерывно разрушая Петровск-Дербентскую линию железной дороги. Лишь с поддержкой флота и бронированных поездов с трудом удавалось удержать наиболее важные для них пункты. Все попытки бросится в горные ущелья кончались неизменно неудачей. Самоотверженная стойкость дагестанцев дала возможность Северному Кавказу не беспокоиться за свой тыл. На противоположном конце горного хребта по Черноморью осели зеленоармейцы, сплошь состоящие из красноармейцев и дезертиров Добрармии.

Центр заняли Северо-Кавказские народности. Горные подступы зорко охранялись горцами, по временам спускаясь на плоскость и делая налеты на железную дорогу. Наибольшее внимание Добрармия обратила на Грозненский район. Здесь положение создалось для них определенно угрожающее их власти.

Под Кизляром в камышах осел партизанский отряд еще с лета. Камышинцы беспрерывно тревожили станицы и Кизляр. В Шатое — наиболее сильная революционная организация, которая была опасна по тому разлагающему влиянию, которое она внесла в ряды белых.

Агенты беспрерывно сновали в гор. Грозный и обратно. Дезертиры уходили с ними в горы. В сел. Ведено крепко засел Узун-Хаджи могучий своим религиозным влиянием. Он бросал фанатически настроенные массы на Добровольцев. Порою горцы гибли под пулеметами с удивительным спокойствием. Разгром десятков аулов не давал успокоения. Наоборот — вносил в борьбу все более и более ожесточения.

В Дагестане в это время положение создавалось катастрофическим. Кавказский Краевой Комитет Р. К. П. (б) бросил в Дагестан красноармейские отряды, политически организованные силы и крупные средства.

Повстанцы подошли к Дербенту и несколько раз уже вырвались в город. Это заставило Добрармию принять ряд решительных мер против с. Шатой и с. Ведено, прикрывающих тыл Дагестана. Положение горячо обсуждается в правящих кругах, стягиваются силы.

Активное участие принимает в разрешении этого вопроса Английский представитель Роландсон. Призывается на помощь все влияние Англии, мировой державы. Роландсон посылает «ноту» горцам, призывая их к «благоразумию» и покорности.

В этой «ноте» сказалась вся преступная работа английских биржевиков. С циничной откровенностью Роландсон говорит об участии Англии в контр-революционном деле. Горцам в особенности должна быть ясной жандармская роль союзников после «ноты» английского представителя. Привожу «Ноту» полностью:

«Объявление Чеченскому народу от Английской миссии. Я, представитель английской миссии при генерале Деникине, полковник Роландсон, обращаюсь к представителям Ингушетии, Чечни и Дагестана и говорю: Правительство Англии поддерживает генерала Деникина и его цели. Цели генерала Деникина уничтожение большевизма, возрождение Великой, Неделимой России и широкое, самоуправление горских народов. Вы не должны думать, что Англия вывела свои войска из Тифлиса и Баку потому что она против Деникина. Выгнав из Закавказья немцев и турок, Англия, исполнив свою задачу, отвела свои войска. Представитель Англии в Закавказьи 4 августа к. ст. объявил Грузии и Азербайджан, что в Дагестане право водворить порядок принадлежит генералу Деникину, и что Грузия и Азербайджан должны помогать Деникину в его борьбе с большевиками, иначе Англия будет смотреть на это, как на акт недоброжелательства к союзникам. Точно установлено, что есть грузины и азербайджанцы, которые поддерживают восстание, поднятое большевиками в Дагестане и Чечне.

Английская миссия хорошо знает, что восстание горцев не есть национальное движение, а большевистское и вызвано отдельными лицами, преследующими личные цели: большевики Гикало и Шерипов имеют связь с Астраханью и тамошними большевиками, против которых тысячи здравомыслящих горцев теперь воюют в рядах войск Деникина.

Англия помогает Деникину снаряжением, танками, аэропланами, пушками, пулеметами и будет помогать до исполнения Деникиным его цели. Англия дала для этого своих инструкторов. Будет очень жалко, если придется обратить это оружие против горцев, и их аулы будут разрушены. Англия знает, что виновны в восстании отдельные лица, а не все. Одураченные люди до сих пор верят обещаниям большевиков, но большевики никогда не держали своего слова и не исполняли ни одного обещания. Конец большевизма близок, так как войска Деникина в 300 верстах от москвы, расстояние как от Петровска до Баку. Нет сомнения, что Россия, очищенная огнем и кровью станет Великой и Неделимой. Она тогда справедливо воздаст тем, кто помогал его возрождению, а те, кто мешал этому, будут наказаны и наказаны немедленно. Я прошу Вас передать это вашим народам и распространить среди всех. Полковник английской службы Роландсон».

Кроме этого стали спешно мобилизовать чеченские контр-революционные силы. Организовали «Комитет по очищению Чечни от банд большевиков и Узун-Хаджи». В состав его вошли: Председатель — Ибрагим Чуликов, тов. Председателя — Ахмет Цутиев и члены комитета — Ахмет Хан Эльмурзаев, Магома Мациев, Ахмет Арса Мирзоев, Умар Хамирзоев, Эмби Исламов, Абдул Азим Мустафинов, касум Баширов, Абубакар Мирзоев, Эльмурза Мациев и Эши Яндаров.

Весь состав заполнен помещиками кулаками, Грозненскими домовладельцами.

«Чеченский Комитет по очищению Чечни от банд большевиков и Узун-Хаджи находя, что наступил последний час, когда должны решиться вопросы о жизни или смерти Чеченского народа, приступает к открытой своей деятельности по борьбе с преступниками, повергшими Чечню во все ужасы гражданской войны» заявляет торжественно Комитет в №1 своего «Вестника».

Но все это дипломатия или провокация, но необходимо все подкрепить соответствующей угрозой или силой. На помощь является услужливое горское офицерство и вот мы имеем удовольствие читать следующий приказ «Объявляю Чеченскому народу: Начальником Грозненской группы войск генералом Драценко предъявлено следующее решительное требование и условия, при выполнении которых еще невозможно спасти аулы от полного разорения и разрушения: 1) Если аул выдаст русских красноармейцев, большевиков, дезертиров, грузин, азербайджанцев, турок и других участников из отряда Узун-Хаджи, Гикало, Эльдарханова и прочих главарей и не сделает ни одного выстрела по войскам Добровольческой армии, то такой аул не будет уничтожен. 2) По требованиям отрядов генерала Драценко аулы должны давать проводников и охранять отряды Добровольческой армии от стрельбы злоумышленников с тыла: если раздастся хотя один выстрел из ближайшего аула, то этот аул будет немедленно разрушен; 3) Аулы, которые не могут выполнить выше означенные условия, должны теперь же озаботиться выводом в безопасные места всех женщин и детей, так как никакой пощады никому сделано не будет. Еще раз предупреждаю, что если вы своими средствами выгоните от себя банды Узун-Хаджи и выдадите большевиков, то этим спасете от разгрома свои аулы и имущество. Для объявления Чеченскому народу этих непременных и обязательных условий поставленных генералом Драценко, я посылаю Представителя Чеченского Национального Совета Ибрагима Чуликова и представителя от Надтеречного участка Антиева. Подпись: Правитель Чечни генерал от артиллерии Ирисхан Алиев. Помощник Правителя Чечни по гражданской части полковник Баймурзаев. Помощник Правителя Чечни по военной части полковник Григорьев».

После соответствующей агитационной подготовки объединенные контр-революционные силы бросились на Чечню Ибрагим Чуликов с отрядом Чеченцев проходит по всей плоскости. Казачьи силы громят ряд аулов вдоль линии железной дороги — Гудермес, Исти-Су, Энгель-Юрт, Герзель, Хамау-Юрт. Чеченцы замкнулись в горах, ощетинились и не посмели белогвардейцы пойти на штурм скалистых ущелий. Генерал Драценко будто собирается идти в горы и шлет горцам строгий приказ:

«К чеченцам Нагорной Чечни. Банды Узун-Хаджи и большевиков, руководимые Гикало с грузинскими офицерами разбиты. В поисках спасения они бегут в разные стороны. Бегут и к Вам, надеясь в горах и ваших скалах найти себе спасение. Я требую от вас, чтобы ни один человек из находившихся в отряде Гикало и Узун-Хаджи, принимавших участие в борьбе против Добровольческой армии и дружественных нам чеченских отрядов, не проник в горы, где им бы удалось скрыться. Поэтому приказываю, вам в горных ущельях, тропах и дорогах, идущих из плоскостной Чечни в Нагорную поставить сторожевые посты, задерживать всех беглецов и доставлять их в Чечень-аул, где их будет принимать особая русская комиссия. Только таким путем вы можете заслужить себе прощение за все ваши преступления и предательства по отношению к Добровольческой армии и плоскостной Чечне. Предупреждаю, что все аулы и сакли, не исполнившие этот приказ, понесут суровое наказание. Это предупреждение и приказ распространяются и на все аулы в плоскостной Чечне и поэтому плоскостным аулам также надлежит всех укрывающихся красноармейцев и Узун-Хаджинцев, грузин и вообще большевиков, обязательно доставлять Чечень-аул. Помните и о том, что все, кто побежит к вам в поисках спасения, являются виновниками гибели многих чеченцев и разрушения аулов. Знайте и то, что большую часть ваших братьев плоскостной Чечни с оружием в руках поднялись против этих разбойников насильников, нарушивших вашу трудовую мирную жизнь. Командующий войсками Южного района Северного Кавказа генерал майор Драценко».

В это время, когда пылали горские аулы гибли сотни повстанцев, когда население с жалким скарбом укрывалось в горах, готовясь к отчаянной обороне, Красная армия, сдерживая белогвардейский поток, отходила все дальше и дальше на север. Пал Курск, Воронеж. Подошел Юденич к Петрограду. Далеко была желанная помощь. Не было надежды на скорую поддержку с Севера. Но стойко продолжали держаться повстанцы, не желая покориться «галгаскам».

Крепло и ширилось влияние сл. Шатой. Каждый день приносил с собой подкрепление. В ответ на разгром аулов отряды делают налет на станции, разрушают железную дорогу, беспощадно уничтожая всех защищающихся. Агенты повстанцев снуют по городу и уводят с собою целые заставы, взводы. Этот период дает повстанцам не ослабление, а крупное моральное и численное увеличение сил.

Восстание в г. Грозном. В этой отчаянной, почти без всякой надежды на победу, самоотверженной борьбе, которая беспрерывно велась озлобленными горцами и красноармейцами с произволом и разгулом черной сотни необходимо выделить одну страничку, залитую кровью — восстание в Грозном.

Грозный с пролетарским населением никогда не был надежным местом для белогвардейцев. Произвол сыскного отделения, стражников, офицерства, низкая нищенская оплата труда создавало атмосферу глухого недовольства. Гарнизон, состоящий из солдат заражался рабочим настроением. Слухи же из Чечни, беспрерывные бои с горцами, красноармейский отряд среди них — все это накаляло атмосферу и заставляло командование держать в Грозном крупные силы, добавляя в них надежные казачьи и офицерские части.

Но несмотря ни на какие репрессивные меры командованию не удавалось остановить брожение. Части менялись, приводились другие. Но и вновь пришедшие быстро давали значительный процент перебежчиков и дезертиров. Кроме того, в Грозный, как наиболее тыловой город эвакуировано было масса арестованных. К декабрю в тюрьме числилось уже до 600 арестованных. Сыскное отделение свирепствовало, расстреливая пачками. Всего за время царствования белых в Грозном было расстреляно до 200 человек.

Поражения на фронте нервировали белогвардейцев. Террор усилился. В Конце ноября заключенные получили сведения, что 300 человек из них заранее обречены на смерть. Уже до этого им удалось установить связь с агентами из сл. Шатой, с которыми они вели переговоры.

Получив сведения о массовом расстреле, тюрьма заволновалась и было решено устроить побег.

В конце ноября из Грозного поступило в сл. Шатой следующее донесение: «Товарищ Листиков (кличка тов. Гикало). Вот посылаю письмо из тюрьмы, все готово. Ради всего святого помогите нам, там их очень много, только поскорее, я их просила чтобы они подождали пока я донесу Вам, еще говорю, что много берутся за это дезертиры, которые скрываются Тов. Листиков, еще раз повторяю, все готово. 2 роты солдат подготовленных к этому и хотят занять город, если можно высылайте одного на рассмотрение дела, еще раз прошу не задерживать потому, что скоро будет расстрел и они хотят совершить побег, потому, что невозможно так продолжать 25 ноября Нина».

Письмо из тюрьмы: «Уважаемый тов. Листиков. Мы заключенные при Грозненской тюрьме получили точные сведения о расстреле всех сочувствующих Советской власти в тюрьме. В виду этого организацией тюрьмы назначен массовой побег с занятием г. Грозного. По сему обращаемся к Вам, как к политическому работнику, с просьбой помочь в этом. Наша задача заключается в следующем: 1) занять город со всеми учреждениями для чего необходимо Вам с группою вооруженных людей подойти к тюрьме в указанный день и час, где тюрьма уже будет освобождена, которая сама вооружится и займет город. Или если это невозможно, то просим Вас приводить нас в лагерь т. Гикало. Сообщаем еще, что имеем точные сведения, что 2 роты стр. полка настроены в нашу пользу, но не имеют руководителя. Побег из тюрьмы назначен в четверг 21 ноября. Но если к этому времени Вы нам не ответите и не посоветуете как нам быть, то все равно побег будет совершен. Если же Вы назначите другой день, то мы можем ожидать до субботы 29-го ноября. При сем присовокупляем, что желательно было бы совершить побег с занятием города, ибо момент настал. Ожидаем с нетерпением Вашего ответа, 1919 г. 19 ноября. Грозненская тюрьма».

Подобные сведения застали отряд врасплох. Но вопрос был поставлен слишком остро, чтобы иметь возможность к серьезной подготовке. В тюрьму было послано настоятельное требование повременить с побегом, чтобы дать возможность отряду выяснить силы противника и провести соответствующую подготовку среди солдат.

Немедленно же был назначен ответственный организатор восстания, который и выехал в Грозный. Началась усиленная, спешная подготовка. Из тюрьмы требовали, умоляли начинать. Положение создавалось для них ужасным.

Невозможно было от них, поставленных в подобное положение требовать спокойного отношения к делу. Вместе с тем, явное безумие было поднимать восстание. В городе сосредоточились крупные силы — до 12000 человек, 30 орудий. Организация под страхом провала лихорадочно работала. Завязались связи с военнопленными, с некоторыми воинскими частями, командами.

Тюрьма, наконец, категорически заявила, что она выступает. А если отряд не окажет помощи, то вся ответственность ляжет на него. Выбора не было. Был назначен срок — ночь с 21 на 22 декабря. 20-го отряд вышел с гор по направлению к Грозному. Ахматуко Тесаев, Гусейн Эфенди, Узун-Хаджинские генералы пытались задержать выступление отряда. Им было ясно, что если восстание удастся, то революционные силы настолько окрепнут, что бороться с ними будет уже невозможным. Отряд был обстрелян войсками Узун-Хаджи. Благодаря этому произошла заминка. Но к вечеру отряд уже оправился и форсированным маршем двинулся к Грозному. Стояла морозная декабрьская ночь. Леденящий ветер трепал лохмотья красноармейцев. Застывали полуобутые ноги. Отряд не знает, куда идет. Приказано идти — какие же могут быть разговоры. С трудом идут по снежным полям, волоча орудие и пулеметы. Ни звука неудовольства, упрека, жалобы. Отряд насчитывает до 250 человек. Ночь. Отряд останавливается верстах в 8 от Ново-Промысловской горы.

Тов. Гикало открывает краткую беседу. Необходимо было выяснить красноармейцам положение. Отряд идет возможно на поголовную гибель. От каждого человека необходимо взять максимум его воли, выдержки и спокойствия. Отряд шел на врага во много раз сильнейшего, прекрасно вооруженного.

— Товарищи, вы знаете куда идете спрашивает тов. Гикало.

— Нет… не знаем… Куда вы, туда и мы… везде с вами пойдем, — послышались ответы.

Тов. Гикало коротко обрисовывает положение и заявляет, что они идут почти на верную гибель. Но там умирают товарищи им надо помочь. Есть ли кто, который в состоянии повернуть обратно. Красноармейцы возбуждены, взволнованы.

— Идем, товарищи… Что зря говорить… — красноармейцы рвутся вперед. Как будто нет усталости и холодного леденящего ветра, гуляющего в лохмотьях.

Отряд вновь двигается к горе. В лощине под горой останавливается. Вперед выходят два взвода — 70 чел. Черной жилкой побежала в гору телефонная линия. Когда т. Гикало пытался пойти с передовыми взводами, красноармейцы запротестовали и потребовали, чтобы он остался в тылу. Было ясно, что беспокоиться за твердость и стойкость красноармейцев не приходится. Горсточка храбрецов смело рассыпалась по кустам. Через полчаса завязалась перестрелка. Звенит телефон: «Сбили посты, взят пулемет. Если можно пришлите подкрепление». Высылается еще 50 человек… Красноармейцы сбивают батальон и сотню казаков, захватывают два орудия. Казаки в панике бегут в город, не пытаясь дать отпора… Гора занята. Дается условный орудийный выстрел. Там в городе вместе с этим выстрелом должны выступить. Проходит час за часом… В городе тихо красноармейцы, застывшие от холода, терпеливо ожидают… Из города нет никаких сведений. Дальше нет возможности стоять на горе и отряд снимается. Ночью останавливаясь на ночевку под горами в хут. Алхазурово. Почему не было условленного восстания. Измена? Провал?

Глубокой ночью на взмыленной лошади прискакал чеченец: «в городе восстание и идет сильный бой…». Отряд немедленно снимается и выступает в Возвиженку, через которую должна пройти тюрьма…

В городе произошла заминка из-за частичного предательства и из-за провала агента, который был послан в отряд… На следующую ночь, после условленной, к тюрьме подошло человек 30 вооруженных и открыли двери. Заключенные выступают на улицу и с криками: «Ура-а! Да здравствует Советская власть!» — обезоруживают патрули. Получилась невероятная вещь — обезоруженные, многие в кандалах, захватили почти все склады, 4 орудия и обезоруживали части. Добровольцы растерялись. Не понимая в чем дело, предполагая, что в город ворвались крупные силы красных, они в панике стали бежать из города.

Но среди заключенных нашелся предатель, офицер Нечволод, который немедленно явился в Штаб и передал весь план восстания. В его распоряжение передали 2 сотни казаков и он с успехом разбивал планы восставших. 4 захваченных орудия были вырезаны за город и изх них открыли огонь по казакам. Это дало возможность главной массе заключенных скрыться. Часть захватила паровоз и выехала на Владикавказ, часть укрылась в городе и до 100 человек благополучно пробрались в Воздвиженку…

Передают из этого разгрома кошмарные картины. Двое политических смертников, муж и жена благополучно выбираются из г. Грозного. В мороз, с кандалами они доходят почти до Воздвиженки. По дороге чеченцы захватывают их и возвращают в город. Там, в страшных пытках, их убивают.

Многих захватили в городе и с ними расправлялись самым зверским образом. Вот что рассказывает Никита Лукьянов — Никитин, агент отряда, в своих воспоминаниях (с сохранением его орфографии): «я отправился счасже к т. Гекале Воздвиженку Гикало мине дал наказ: поезжай в город и узнай, что там делается. Я приехал ночью в город видел чудную картину, кто был привязан за шею, кто был прибитыми гвоздями на телефонных столбах, а кто висел вверху ногами. Я ужахнулся. Я сполнил свое дело…»

Ужаснулся не только Никитин, но глубоко возмущены были подобным зверством и те, кто вообще не против были уничтожить большевистскую заразу. Трупы замученных три дня висели на столбах напоминая гражданам незыблемость основ «единой и неделимой»…

Слобода Шатой и сл. Воздвиженка. После восстания в г. Грозном, хотя и неудачного, Красный партизанский отряд значительно окреп. В отряд влились бежавшие заключенные, которые внесли в отряд твердость, дисциплинированность и жгучую ненависть к офицерству. Численно отряд был еще слаб, до 400 человек. Но по своей спайке это была страшная для Добровольцев боевая единица. Экономически отряд находился в ужасном состоянии. Денег не было. Продовольствие получали от соседних аулов, которые сочувственно относились к отряду. Наибольшую помощь оказывали Гойтинцы, которые даже организовали партизанский отряд, подчиненный командующему т. Гикало.

После Грозненского восстания отряд окончательно остановился в сл. Воздвиженке. Все тыловые части-лазарет, команда выздоравливающих отдел снабжения, находились в сл. Шатой.

С этого времени налаживается связь с «камышинцами», с Дагестаном, с КК Комитетом РКП (б). Еще до восстания в отряд прибыл делегат КК Комитета тов. Мордовцев. А уже в начале января прибыли делегаты от XI армии и от КК Комитета, с которыми было прислано 2000000 рублей денег (Керенок). Прибытие работников и средств оживило работу в сл. Воздвиженке.

На основании приказа КК Комитета и XI армии был организован штаб Терской группы Красных Повстанческих войск. В подчинение штаба Группы входили все действующие в терской области партизанские отряды.

Работа быстро развернулась. На прибывшие средства закупалось оружие, патроны, обмундирование, лошади и проч. Влияние отряда настолько окрепло, что Чеченские торговцы охотно отпускали товар в кредит. За все время до конца марта в кредит у разных лиц штаб группы взял товаров на сумму 10000000 рублей николаевских денег.

Отряд подымался в боевом отношении с каждым днем. Крепло и его политическое влияние благодаря развернувшейся политической работе, как в отряде, так и среди населения. В отряде читались лекции, доклады, оформилась окончательно коммунистическая организация, в которую стали вступать и Чеченцы. Большого внимания требовала работа среди населения. В силу религиозных и бытовых условий не представлялось возможным строить революционное движение на коммунистической организации. Поэтому было выдвинута массовая организация бедноты, получившая название «революционные ячейки». «Политически-организационная работа штаба группы, начавшаяся в сл. Воздвиженке, после боя перешла в сл. Шатой, беспрерывно усиливаясь.

В Кабарде, Ингушетии, Осетии были созданы Ревкомы с подчинением их штабу группы. Через них велась военно-политическая работа. Революционные ячейки стали широко распространяться главным образом среди бедноты, на что и рассчитывал штаб группы. Организация Горской бедноты и до сих пор еще в Горской республике в стадии своего разрешения. Поэтому не лишне будет подробнее остановиться на этом вопросе и посмотреть как его разрешал Политотдел штаба группы.

В целях планомерности работ было создано нечто в роде инструкции-устава Ревячеек, которого строго придерживались. Если мы всмотримся в прилагаемую инструкцию, то увидим, что организация ревниво охраняла себя от всякого сомнительного элемента. А таким явились или Узун-Хаджинцы, или контр-революционеры. Оставалась беднота, которая шла в ячейки.

Трудовым Горским Народам Северного Кавказа. (Чечни, Ингушетии, Балкарии и Осетии). «Бедняки горцы. Волна Красной армии из Советской России все ближе и ближе подходит к Северному Кавказу, где больше года томятся бедняки горцы, рабочие и крестьяне под ударами офицерской, казачьей нагайки. Час мести — час расплаты всем черным генералам и горским изменникам-предателям близится. Пусть знают они, что на крови народной свое счастье и богатство им не построить. Народ подымается и все их грабительские и провокаторские планы рушатся. Вы подумайте бедняки горцы, чеченцы, кабардинцы и балкарцы, где Ваши офицеры, интеллигенты, богачи? Все они с Деникиным и казаками. Все они думают только как бы прижать бедняка лучше, да отправить его на фронт против большевиков. Что сделал генерал Мальсагов в Ингушетии, Чуликов в Чечне, Мирзоев в Кабарде, а Дорофеев в Осетии? Разбиты и сожжены аулы с помощью их. Сотни молодых жизней погибло в боях защищая свою вольность. Дома разграблены и голодные старики и дети скрываются по горам у своих бедняков родственников. Так работают все, кому дороги интересы своих карманов, а не интересы ваши беднота горская.

Все кадеты горские, офицеры — Деникинцы и казачьи верхи видят, что дело предательское, дело их интересов гибнет. Они снова придумали лазейку для себя, они везде и всюду говорят, что дадут горским беднякам самостоятельность и создадут Горское Правительство. Вы знаете, что дало Вам Горское правительство, в прошлом году: они предали горских бедняков в руки добровольческой армии, вы знаете как оно обещало все вам, а дало разбитые, сожженные аулы, и теперь они хотят Вас обмануть и теперь чувствуют, что сил бороться против Красной армии мало, они хотят обманом удержаться. Не верьте им и знайте, что как были они предателями, так и останутся. Они надеются на вашу темноту и на пушки, пулеметы добровольцев и казаков. Красная армия России близка и сильна. Еще немножко страдания и горя и мы победим. Последние силы напрягают изменники и предатели, но смерть их уже ждет. Советская власть даст Вам, бедняки горцы мир, землю и свободу. Каждый аул, сожженный и разграбленный офицерскими казачьими бандами даже пострадавший отдельный горец-бедняк, будет широко и справедливо удовлетворен в своих убытках Кавказский Революционный Совет в Астрахани постановил за все убытки, причиненные добровольцами кадетами Горской бедноте уплатить и вознаградить. Знайте, что всякий пострадавший будет вознагражден. Семья убитого в боях с контр-революцией, будет вознаграждена. Всех, кто борется и кровь проливает за бедняков мы не забываем, как не забываем тех, кто изменил своему порядку и предал его на разграбление Деникинцам. Передайте всем кадетам, офицерам и всем, кто против Советской власти, что недолго им осталось праздновать последние недели. Они допивают, прогуливая награбленное по селам и городам. Силы наши растут, прибавляется и народ все больше понимает, где правда и где обман. Настанет день и час, когда народные массы бедняков, что страдали так долго и мучительно, могучей лавой покатятся на помещиков, богачей, банкиров, генералов и горских кадетов, задавит их, сметет всю нечисть, что столетиями давила Горских бедняков. А этот час и день близок… Все горцы и бедняки готовьтесь к бою, организуйтесь».

Усиливается агитация и среди казаков. На Сунженскую линию выезжает ответственный организатор. Распространяются по станицам воззвания, в лесах собираются дезертиры, перебежчики. Несмотря на боязнь казаков Советвласти работа идет успешно.

Не приходится, конечно, говорить о том, что в Грозном работа не прерывалась. Частые провалы организации не убивали энергии. Агенты штаба группы ежедневно ездили в город. Установилась связь и с Астраханью. Штабом для этой цели был организован Чеченский партизанский отряд, который курсировал между камышенцами и сл. Шатой. Благодаря этой связи удалось получить необходимые директивы из Штаба XI армии и средства.

Позиция Штаба окрепла настолько, что была уже полная уверенность скорой победы. Вот что говорится в резолюции 1-й Партийной конференции:

«Население гор, придушенное рукой контр-революции с нетерпением ждет восстановления Советской власти. Горские массы являются безусловным противником Доброволии, которая свой авторитет поддерживает исключительно штыком и нагайкой. Чеченский народ, глубоко революционный по своему существу, несколько раз подымал знамя восстания под лозунгами столь же революционными, сколько и национально-религиозными. Но мы, как марксисты учитывая общий рост революции, который охватывает все пролетарские массы и слои, всегда говорили и говорим, что идеалистические надстройки буржуазно-религиозного характера, распыляться как дым, в силу объективных условий, что нами уже и наблюдается. В Чечне идет определенный раскол в пользу Советвласти и час соединения революционных горских масс с Советской Россией окончательно укрепит революционное состояние горцев. Мы коммунисты знаем, что только железной, партийной дисциплиной объективным революционным пониманием нас окружающих условий и мощною организованностью в рядах бедноты и своих рядах будем победителями над черными генералами помещиками и капиталистами».

Успешно шла работа и вдали от штаба. Вот, например, что доносит Ингушский Ревком: «Командующему Красной Армией Терской области. За последние две недели Инг. ушский Ревком организовал почти во всех селах Ингушетии из сторонников Советской власти Комитеты, которым даны следующие инструкции: 1) Усиленная пропаганда идей Советской власти, 2) Агитация против эмирства и шариата, на котором оно якобы строится. 3) Борьба с усиливающимися грабежами и разбоями и той травлей Ингушей на Осетин, которая ведется местными контр-революционерами. 4) Агитация в пользу самого тесного объединения со всеми трудовыми элементами народов Терского края и наконец захват на местах власти по сигналу Окрревкома. Агитация против эмирства идет успешно. Оно само роет себе могилу. Большая часть населения не верит в успех его и ждет своего освобождения только от Советской России. Дух населения поднимается оно начинает организовываться само. Приступлено уже к организации Красной Армии и Штаба. Организация последнего облегчено копией постановления Реввоенсовета XI Армии. С организацией последней приходится тем более спешить, что в связи с объявленной Добрармией мобилизацией могут быть столкновения. Есть надежда, что в скором времени удастся создать значительную боевую силу. Командующим Ингушской Красной Армией Ревкома назначен тов. Гулиев, под команду которого со своим отрядом должен войти Орцханов; нежелание его подчиниться постановлению Ревкома, будет последним считаться изменой Советской власти. С Курской и Молоканской слободками, г. Владикавказа установлена уже связь. По словам их представителей они готовы к выступлению и ждут только сигнала. Оттуда Ревкомом вызваны представители с целью создать там подпольную организацию».

В общем революционное движение на столько окрепло, что его дальнейшему, беспрерывному росту ничто не могло помешать. Оно могло иметь лишь один выход — открытое нападение на Добрармию, но уже не под влиянием мулл и шейхов, а под руководством Штаба группы.

Воздвиженский бой. В начале января Красная армия стремительным ударом заняла г. Кизляр и стала продвигаться по станицам Терской линии. Наступление Красной Армии было неожиданностью для горских партизан, поэтому они не в состоянии были сделать быстрый нажим на добровольцев с тыла.

В момент, когда были получены точные сведения о движении Красной Армии, штаб группы стоял в сл. Воздвиженке. На основании агентурных сведений для Штаба группы было ясно критическое положение взорвавшихся вперед Красных частей. Опасения штаба группы оправдались — Красные части были разбиты, при чем один отряд был отброшен Хасав-Юрту.

Угроза с севера добровольцами на время была ликвидирована. Необходимо было парализовать действия. Штаба группы или же совершенно уничтожить его. 30-го января в Штаб Группы поступило предложение от Ибрагима Чуликова устроить свидание с т. Гикало для разрешения «весьма важных дел».

На совещании штаба было решено, что это предложение Чуликова весьма близко к западне, дабы «ликвидировать» т. Гикало как руководителя движения. Свидание не состоялось. Рано утром 31-го января конные добровольческие части ворвались в сл. Воздвиженку. Часовой из Штаба заметил казаков, которые выезжали на площадь слободы с тыла. Несколькими выстрелами часовой поднял тревогу. Красноармейцы выскакивали из домов в одном белье и с криками «ура», бросились на казаков.

После нескольких минут перестрелки добровольцы бежали из слободы, оставив несколько человек убитыми и 1 пулемет.

Первая конная атака была отбита. Через полчаса с передовых позиций сообщили, что крупные пехотные части наступают на сл. Воздвиженку. Вслед за тем было установлено, что отряд окружен…

Штабу Группы предстояло выдержать отчаянную схватку. На лицо имелось до 400 человек, патрон мало, по 150 штук на бойца…

Долгих 8 часов бился отряд с наступающими добровольцами. Под огнем отряда щедро разбрасывались мертвые точки по ровному белому полю. Целые цепи сносились как втером и разбрасывались по снегу…

А добровольцы слали в атаку все новые и новые цепи. Десятки пулеметов осыпали дождем свинца слободу. Артиллерия ураганным огнем громила стойкий отряд. До 6000 человек бросила Добрармия на партизанский отряд…

В 6 верстах от сл. Воздвиженки, в сел. Дуба-Юрт стояли войска С. К. Эмирства во главе с Дышнинским. С первыми же выстрелами под сл. Воздвиженской сюда прискакали двое старо-атагинских чеченцев и явились к Дышнинскому. На их требование идти на помощь отряду, Дышнинский заявил, что когда надо будет, он даст приказ о выступлении. Сейчас же он еще не знает, кто с кем ведет бой.

Чеченцы — Ноома Тукаев и Махмуд Хамзатов — догадались, что Дышнинский просто предатель и желает гибели отряда. Они повели агитацию среди войск Дышнинского и среди почетных стариков сел. Дуба-Юрт. Войска заволновались и потребовали выступления на фронт. Долго пытался Дышнинский сдержать волнение, но все же был вынужден дать приказ о выступлении.

Но повел он войска круговым путем, при чем на мосту через Аргун целый час служил молебен…

А в это время в сл. Воздвиженке отряд стойко сдерживал атаки противника. Белые цепи подошли почти вплотную к Красным окопам. Горсточка бойцов не отходила ни на шаг. Уже ручные бомбы рвались среди наступающих. С минуты на минуту ожидалась рукопашная схватка, в которой погибли бы все партизаны…

Группа Узун-Хаджинцев, совместно с Шатоевцами не выполнили приказа Дышнинского. Пока служили мобелен, они ударили в тыл добровольцам. Дорога очистилась и отряд, расстреливая последние патроны стал отходить в горы. Добрармия понесла в этом бою крупные потери — выбыло из строя до 1000 человек. Страшные потери, отчаянное сопротивление красных парализовало добровольцев. Они зажгли сл. Воздвиженку и в панике отступили в город, не решаясь преследовать отряд.

Отряд потерял 27 чел. убитых и 30 чел. раненых. Среди убитых был Султан Дудаев, ингуш, начальник Штаба группы, стойкий, выдержанный коммунист. С его смертью отряд понес крупную потерю.

Штаб группы отошел в сл. Шатой. Туда же отошел и Дышнинский. Две враждебные силы сошлись. Под влиянием стойкости отряда, раненных и наряду с этим предательское поведение Дышнинского взволновало Чеченцев. Для них было ясно, что они вновь стали жертвой предателя, авантюриста. Группы представителей бедняков приходили в Штаб группы и требовали, чтобы Дышнинский был обезоружен и арестован.

Штаб группы дипломатично отнекивался, заявляя, что это дело их самих и Имама и что не дело Штаба вмешиваться в их внутренние дела. Наряду с этим шла усиленная агитация о предательской роли Узун-Хаджинских героев.

Возбужденная толпа с помощью красноармейцев захватила артиллерию и пулеметы, а Дышнинского арестовала.

Прибывшему брату Имама вооружение было возвращено, но слава сл. Ведено погибла окончательно. С этого времени Узун-Хаджи перестал быть вождем освободительного движения, сохраняя за собою пока сияние святого, главы С. К. мусульман.

Руководящая работа по организации борьбы перешла в руки Штаба Группы. Быстро возникали партизанские чеченские отряды, шла запись в Красную Армию, организовывались революционные ячейки, окрепла связь с Ингушетией, Кабардой, камышинцами, с Дагестаном, с К. К. Комитетом РКП (б).

На трупах погибших в Воздвиженском бою погибла контр-революционная Сев. Кав. Монархия, и широко развернулось истинно-революционное движение. Это еще не было чистое, классовое движение. К нему примыкали кулаческие и спекулятивные элементы. Но оно окончательно отмежевалось от помещичье офицерских групп, и отрезвилось от национально-религиозного угара. Воздвиженский бой породил колоссальную тягу среди горских масс к Советской власти.

Не было слов, не было мысли, желаний, надежд вне связи с красной Армией и с Советской властью.

Сведения об успешном продвижении Красной Армии давали уверенность в скором окончании долгих бедствий, тяжестей тяжелой, кровавой борьбы. Беднота толпилась у штаба группы, возлагая на него настоящие и будущие надежды… Воздвиженский бой оставил у горцев неизгладимое впечатление. Это была самая яркая картина в революционной истории. Со сл. Воздвиженской связаны у горцев воспоминания о лучших боевых страницах их борьбы «с галгасками».

Съезд народов Терека в г. Моздок январь 1918 год

ОРФ СОНИИ (СОИКСИ) г. Владикавказ ист. отдел Фонд 21, опись 1, дело 392.

Протокол заседания 1-го всеобщего демократического съезда Терской области в гор. Моздоке 25 января 1918 года.

По открытии заседания заслушивается доклад мандатной комиссии. Делегатов на съезд прибыло 257 человека по округам и отделам: от Сунженского отдела — 37, Моздокского — 63, Кизлярского — 28, Пятигорского — 33, Нальчикского — 45, Владикавказского — 35, городов: Владикавказа — 11, Георгиевска — 4, Грозного — 15.

Кроме того, многие делегаты еще не успели сдать мандатов и все время прибывают. Все мандаты утверждаются, кроме тех, а именно: Тамбиева и Хаудова, имеющих удостоверения комиссара Нальчикского округа и представителя общества комиссара Нальчикского округа и представителя общества овцеводов и сельских хозяев. Кроме того, несколько представителей воинских частей оставляются с правом совещательного голоса, а с правом решающего голоса — по одному из каждой части. Съезд единогласно признает себя правомочным для решения вопросов, поставленных в повестку и приступает к выборам президиума.

Открытым голосованием избирается: — председателем съезда Дмитриенко, получивший 212 голосов, товарищами председателя — Филатов, Богданов, Бабков, Тронов, секретарями — Белячков, Сомов, Соколов и Сахаров.

После выборов президиума председатель объявляет работы съезда открытыми и приветствует первый свободный народный съезд Терской области в Моздоке. Мы собрались сюда не для того, чтобы поговорить и спокойно разъехаться по домам, — мы приехали решить тяжкие вопросы нашей жизни. Надеюсь, что работы съезда спасут население области от нависшей над ней беды (аплодисменты).

Съезд выслушивает ряд приветствий от различных представителей. Представитель Нальчикского округа Филатов говорит, что кабардинский народ жил всегда мирно с русскими и сейчас горит желанием видеть мирную жизнь в области и приветствует съезд (аплодисменты).

В том же смысле высказывается делегаты кабардинцы. Со времен Иоанна Грозного мы жили мирно с русскими и желаем также жить и всегда. Представитель Сунженской линии — Белячков приветствует народ, освободившийся от влияния войскового правительства и других ложных руководителей. Представитель армейского центра Кавказской армии Палавандашвили говорит: кто довел нас до того, что мы и соседние народы льем кровь друг друга? Это те люди, которые теперь скрылись. От имени многострадальной кавказской армии я говорю: — вы должны поставить ребром вопрос о мирном сотрудничестве с чеченцами и ингушами, — спросить их не так, как это делали до сих пор ваши ложные руководители, а так, как говорит народ с народом, — языком тружеников. Нужно дать телеграмму и вызвать представителей ингушей и чеченцев (аплодисменты).

Буачидзе говорит от имени социалистического блока (объединенного совета социалистических партий, что те народы, которые не пойдут сейчас с русской демократией, — погибнут. Ингуши и чеченцы находятся под влиянием тех же паразитов и провокаторов, которые водили до сих пор и казаков и русских крестьян. Я прошу съезд, когда будут решаться вопросы, измерять семь раз его решения и один раз его отрезать (аплодисменты).

После окончания приветствий принимается регламент заседаний. Назначается время заседаний: с 9 час. утра до 2 час. дня. — Пленарные заседания (общие) и с 5 час. дня — заседания комиссий (секций).

Элердов делает от имени Владикавказской делегации заявление об арестах, которым члены делегации подверглись на пути в Моздок, именно, во Владикавказе и в Беслане. Во Владикавказе были арестованы два делегата, в том числе председатель областного земельного комитета Пашковский, и член Осетинского Национального Совета Гадиев. Их водили к начальнику гарнизона и к коменданту, продержали два часа и отпустили. Когда делегация приехала в Беслан, делегат Мамсуров и там задержан; когда были арестованы еще два делегата, то делегация заявила, что в таком случае она вся останется и дальше не поедет. Тогда их освободили. Владикавказская делегация высказывает свое возмущение по поводу такого отношения к народным избранникам и предлагает съезду потребовать немедленного освобождения Мамсурова.

Съезд постановляет потребовать освобождения по прямому проводу и, кроме того, избрать комиссию на четырех человек, которая должна поехать в Беслан с наказом от съезда, — потребовать освобождения Мамсурова. Текст наказа поручается выработать президиуму, равно как и снестись с Бесланом по телеграфу.

Второй день. По открытии заседания 26 января председатель докладывает, что по телеграфному сношению с Владикавказом в 1 час дня к аппарату вызван председатель Осетинского Национального Совета, которому передана следующая депеша:

«24 на ст. Беслан был арестован Мамсуров, — делегат, ехавший на областной съезд в Моздок. Сообщение об аресте вызвало возмущение всего съезда, который уполномочил меня просить Совет распорядиться о немедленном освобождении Мамсурова. Он арестован офицерами осетинского полка. Называют фамилию в аресте офицера Торчинова. Виновных в аресте народного представителя прошу привлечь к ответственности».

Заслушивается приветствие Моздокского городского самоуправления, которое произносит городской голова. Оглашается резолюция, выработанная президиумом, по вопросу об аресте делегата Мамсурова: — «Первый Терский Областной Съезд в Моздоке трудовых народностей: казаков, кабардинцев, осетин, крестьян, рабочих и солдат, ознакомившись с заявлением Владикавказской делегации об аресте на ст. Беслан делегата Грозненского Военно-Революционного Совета Мамсурова, считает недопустимым подобные посягательства на представителей народа. В аресте народных избранников съезд видит гнусную попытку контрреволюционеров во что бы то ни стало помешать священному делу объединения народностей и выявлению действительной их воли. Арест делегата съезда является оскорблением всему съезду и серьезной угрозой завоевания революции. От имени трудовых народов, населяющих Терскую область, съезд решительно заявляет, что стоя на страже завоеванных свобод, он не допустит никаких посягательств на неприкосновенность избранников народа и целость приобретений революции. Все осмеливающиеся стать против объединения народов и народных стремлений, будут безжалостно раздавлены». Резолюция принимается единогласно (бурные аплодисменты).

Слово предоставляется представителю осетинской группы, который оглашает следующую декларацию: Делегаты Осетии приносят искреннюю благодарность инициаторам созыва первого съезда трудовых элементов народностей Терской области. Делегаты уверены, что этот съезд явится первым и решительным ударом по гражданской войне в нашей области. От имени своих избирателей делегаты заявляют неуклонное решение поддерживать совместно со всей демократией гражданский мир и братство народностей области.

Осетины считают себя неотъемлемой частью Российской революционной демократии, о чем они выразили свою ясную волю на Ардонском съезде 1917 г. и считают для себя обязательным в совместной с ней работе осуществлять свои национальные, политические и экономические стремления.

Осетины никогда не поддавались чувству национального шовинизма и всегда стремились уважать права других народностей и в полном контакте с ними старались добиваться своих прав. Они полагали и полагают, что если все народности станут на эту точку зрения, то всем сторонникам гражданской войны будет пресечена всякая возможность провоцировать столкновения между отдельными народностями.

Отныне мы все волей революционной демократии и Учредительного Собрания — граждане единой Российской демократической федеративной республики: федерация должна соединять, а не разъединять.

Протест делегата Белячкова «Почему решено даже послать делегацию к ингушам и чеченцам, если у нас обсуждается следующий вопрос: отменить или не отменить приказ о наступлении». Большинством 172 голоса против 130 предложение отвергается.

Представитель кавказской армии: Палавандашвили. Делегации предоставляется право пригласить в состав делегации казаков, знающих чеченский и ингушский языки.

Стр. 14 …Наказ Терского областного съезда представителей казаков, советов рабочих, солдатских, крестьянских депутатов, городских и слободских самоуправлений, осетин, кабардинцев и других национальностей. Для прекращения начавшейся гражданской войны и спасения области от разрастающейся анархии, съезд считает необходимым объединить все национальности и группы, населяющие Терскую область, в один равноправный в своих частях союз. Для восстановления добрососедских отношений, съезд ждет от Чечни и Ингушетии действительных мер, обеспечивающих мирную жизнь. Для разрешения всех наболевших вопросов: земельного, национального, экономического, правового и других съезд предлагает чеченцам и ингушам прислать своих представителей на учредительный съезд народов области, который будет созван в самом непродолжительном времени. Но предварительно съезд требует:

1. Прекращения всех военных действий, нападений, грабежей и разбоев.

2. Немедленного восстановления телеграфного и железнодорожного движения, разрушенного ингушами и чеченцами.

3. Предоставление Чечней и Ингушетией действительной полной и верной гарантии безопасности работ по восстановлению линии железной дороги, телеграфа, телефона и возобновлению работ на старых и новых промыслах Грозненского района.

4. Выдачи чеченцами и ингушами разбойников, воров и всего порочного элемента для предания их народному суду, созданному объединенной народной властью, народов Терской области.

5. Наказания и выдачи контрреволюционных групп и лиц занимавшихся натравливанием темных масс на мирное население вообще и русских в частности, для предания их военно-революционному суду.

6. Уничтожение всех стеснений и препятствий, чинимых свободному движению по Военно-Грузинской дороге и удаление засевших там шаек и ингушской охраны.

7. Возвращение и передачи всего оружия и арсенала, захваченного чеченцами в крепости Ведено и Хасав-Юрта и ингушами в городе Владикавказе, как общегосударственного достояния кавказской армии.

8. Обмен пленными будет произведен после окончательного соглашения.

9. Чечня и Ингушетия ответ на выставленные предложения и требования должны дать в трехдневный срок после получения ими настоящего наказа.

2-я сессия Терского областного народного съезда в гор. Пятигорске

16 февраля — 5 марта 1918 г. Выпуск 1-й. Приложение: Декреты и распоряжения Терского Народного Совета. (Хранится в архиве музея краеведения г. Пятигорск. Ф. 3179. Печатная стенограмма).

События в Грозном в 1918 году. Представитель Тифлисского краевого центра Хареншвили горячо убеждает съезд сделать перерыв на короткий срок, чтобы наметить кандидатов в председатели съезда и его товарищи. Членов же президиума от отдельных групп мы можем избрать и потом — в вечернем заседании.

Ю. Пашковский: И я, от имени Терского Народного Совета, прошу съезд сделать это, ибо текущая работа, которая сейчас идет на всех парах, требует, чтобы мы, члены Народного Совета, сдали поскорее наши временные обязанности по ведению собрания постоянному президиуму съезда.

Прения прекращены. Вопрос о перерыве ставится вновь на баллотировку и подавляющим большинством перерыв объявляется на 15 минут.

Приветствие ингушей. После перерыва председатель Терского Народного Совета Ю. Пашковский оглашает во вне очередном порядке следующую телеграмму:

«Ингушский народ приветствует трудовые народы всех национальностей, населяющие Терскую область. Братья труженики! Мы, трудовой народ Ингушетии, с Вами вместе должны излечить те болезни, которыми страдаем мы все. Наглая контрреволюционная черная рука не дала возможности с вами вместе приехать в день открытия съезда. Но мы с вами и приедем к вам. Члены Совета от ингушского народа, Котиев, Сохалов и Ахриев».

Оглашенная телеграмма вызвала бурю аплодисментов. Раздается возглас «Да здравствует Ингушский народ!». Новый взрыв аплодисментов.

Заседание 18-го февраля. Стр. 25 …Заседание открывается в 10 ч. Утра. Председательствует С. Такоев. Слово для внеочередного заявления предоставляется депутату казаку Хитрову. Согласно регламенту, говорит председатель, Вам предоставляется 3 мин. Для внеочередного заявления. Хитров заявляет что он должен сделать очень важное сообщение и потому просит его 3-мя минутами не ограничивать. Собрание постановляет не ограничивать пока срок речи Хитрова.

Хитров — Граждане! По закрытии вчерашнего заседания я услышал, что чеченцы напали на ст. Романовскую и Ермоловскую. Мне, как депутату от ст. Романовской это было особенно больно, и я тотчас пошел в Народный Совет и обратился к т. Томову. Но там мне ответили, что по частным сведениям мы не можем принимать никаких действий, нам надо официальное сообщение. Когда же я пришел в заседание Совета, то я убедился в справедливости тех сведений, какие мне рассказали. Я читал телеграммы, какие, если угодно, могу и Вам прочесть.

Голоса: просим, просим…

Хитров продолжает: атаман станицы Романовской телеграфирует Народному Совету, что 16 февраля в 5 час утра чеченцы повели наступление на ст. Романовскую. Сожжены гумна со стороны ст. Самашкинской, а также сожжена мельница Раденко. Убито наших казаков 12, ранено 20. Наступление отбито в 11 час утра.

Это сообщает атаман ст. Романовской, а вот что телеграфирует Грозненский военно-революционный комитет:

Сегодня, по донесению станицы Ермоловская и Романовская в пять часов утра были атакованы чеченцами. Путь между ст. Ермоловской и Грозным был разобран. Атака отбита. Сейчас идет артиллерийская и ружейная перестрелка. Чеченская артиллерия действует из Алхан-Юрта. Части хотят перейти в наступление. Согласно вашего распоряжения приказаний о наступлении не даем. Необходимо вмешательство съезда. Ждем точных распоряжений.

Я, продолжает Хитров, обращался к члену Совета Бабкову, и тот мне сказал, что меры приняты уже. Казачья фракция уполномочила меня переговорить с председателем Совета, но тот мне ответил также, что меры приняты и поэтому съезду пока говорить об этом нет необходимости.

Я не оратор, но не могу молчать. Ибо дальше терпеть те насилия, грабежи и убийства, какие наши станицы терпят сейчас, немыслимо. Я хочу сказать, что инициаторы нашего съезда не поставили первым наш самый главный, самый наболевший вопрос — война или мир. Мы сидим уже третий день, выслушиваем всякие заявления, то о Терско-дагестанском правительстве, то о круге, а вот о войне и мире, о нашем неотложном вопросе никто не говорит. Вчера я подал записку в президиум с запросом, когда же нам сообщат о результатах мирных переговоров!

Председатель мне сказал, что это сделает в докладе представитель Народного Совета. Но теперь, к счастью, я имею уже этот ответ, который мне дали из ст. Дубовой и могу его вам прочесть.

Голоса: просим, просим…

Хитров читает:

Выписка из протокола заседания Чеченского Народного совещания от 3 февраля 1918 года.

№1. Рассмотрев наказ делегации Моздокского съезда народов от 28 января с. г., доложенный председателем народного совещания Ахметханом Матушевым, совещание постановило:

По №1 наказа выразить согласие. По 2 и 3 №№ наказа постановлено не препятствовать восстановлению железнодорожного пути и телеграфа, если будет обеспечено прекращение военных действий со стороны казаков. Это условие вызвано видимым неподчинением казаков Моздокскому съезду.

По №4 выражено единогласное согласие, однако чеченский народ полагает, что практическое осуществление выдачи воров и разбойников может состояться только после установления трудовыми народами Терской области твердой области.

По №5 чеченский народ полагает, что контр -революционеры должны быть судимы со всей строгостью и настаивая на этом, предлагает немедленно создать смешанную следственную комиссию для всей территории Терской области.

По №7 наказа Чеченский народ выражает полное согласие, признает вооружение и арсенал крепости Ведено общегосударственным достоянием. Вместе с тем чеченский народ полагает справедливым требовать, чтобы все артиллерийское и иное огнестрельное вооружение, состоящие у казаков, как общегосударственное достояние, было бы одновременно сдано в склады под смешанной охраной, состоящей из всех народов Терской области, так как все вооружение казаков казенного происхождения.

По №8 наказа чеченский народ, по соображениям религиозного характера, требует чтобы обмены пленных и выдача трупов состоялись немедленно. Подлинную подписал председатель чеченского народного совещания А. Мутушев скрепил секретарь Арсунукаев. Председатель Военного Совета Гребенского отряда, Полковник Бочаров. Дежурный член военного совета М. Заичкин.

Теперь мы знаем ответ чеченцев. Вот результаты к каким привели наши мирные переговоры. Граждане, кто довел нас до этой войны. Это наши деспотичные правители Николаи и Караулов. У меня имеется памятка Гребенца, в которой помещена резолюция Николая на докладе бывшего войскового атамана Флейшера о том, что казаков все время беспокоят чеченцы своим грабежом и насилиями. Николай, вместо того, чтобы обратить эту несправедливость внимание и принять меры, написал: По моему личному мнению такое соседство поддерживает в казаках их дедовскую доблесть. После Николая, мы имели казачьего защитника Караулова, который если не натратил чеченцев на нас, то вооружил их, зная отлично, что чеченцы считают нас казаков, своими заклятыми врагами, а землю, на которой мы живем, своею собственной.

Не начальники нужны теперь там, а мы сами, наш съезд. Мои станичники, братья, сидящие в окопах от мала до велика, мой отец 80 лет, они считают, что единовременный способ добиться прочного мира, это покорить чеченцев. Наши станичники ждали меня как Исуса, с Моздокского съезда, думая, что я привезу им долговечный и прочный мир. Но я считаю, что я не выполнил своего обязательства перед пославшими меня сюда.

Здесь говорили, что мы ели хлеб, соль и чурек по-прежнему. Мы ели с ними чурек, но чеченцы каждый день нападали на нас. Казаки, пославшие меня, говорят, что остается только одно — встать всем оружием в руках и побить их и выгнать их в горы что ли. Но я думаю, что это недействительная мера. Если мы их выгоним в горы, то они снова будут нападать на нас. Поэтому единственная мера — это разоружить их всех поголовно до последнего ножа. Я знаю, что если они и согласны добровольно сдать оружие, то сдадут самую малую часть, да и то поржавленного или кремневого. Но надо с ними так поступить, как Слепцов, которого они боялись как огня. Пусть они знают, что объединенная демократия сумеет наказать их.

Но если съезд и Народный Совет не пошлют нашей станице вооруженную помощь, то я имею наказ просить о переселении. Если не будет сделано ни того, ни другого, то 4 тысячи казаков ст. Романовской не признают этого съезда и мне останется только уехать домой, чтобы сделать доклад, похоронить своих братьев и защищать свои очаги.

Часть собрания аплодирует после речи Хитрова. Съезд постановляет открыть прения по заслушанному внеочередному заявлению.

Елисеев — козак. Я из Сунженской линии, где с самого начала лилась кровь. Казаки не хотели войны. Но я сообщаю, что все средства к миру исчерпаны. Когда Моздокский съезд посылал мирную делегацию, то казаки на это согласились, но уже в последний раз. И мы говорили своим станичникам, чтобы они не выходили из окопов и ждали результата мирных переговоров. Но 12 февраля казак со ст. Карабулакской выехал за сеном, и был взят в плен вместе с лошадью, 13 февраля убит казак станицы Нестеровской, того же 13 февраля были ранены два казака ст. Ассинской и один из них умер.

А затем чеченцы подбросили нам письмо, в котором они требовали перейти в их веру или убраться отсюда.

Портаев — казак читает протокол заседания казачьей фракции 17-го февраля. «Вынесено следующее постановление по вопросу первой программы областного съезда.

1. Организовав часть войска в составе 2-х батальонов из всех национальностей для заслона всей Сунженской линии, а там же, где понадобиться от разбоев и грабежей чеченского и ингушского абречества и для подавления контр-революционеров.

2. Командировать делегацию для агитирования среди ингушского и чеченского народа для внимания мирной делегации.

Председатель Такоев. Сейчас в президиум поступили 2 телеграммы, которые я считаю необходимым огласить немедленно.

Телеграмма первая. Председателю Народного Совета Пашковскому. Делегация сегодня утром отправилась в Базоркино, где ее ожидала ингушская делегация для того, чтобы выехать в Пятигорск. В момент выезда нашей делегации из города произошел инцидент между ингушами и осетинами, жертвою которого пали три ингуша и одна женщина. Инцидент произошел вследствие недоразумения. Недоразумение выяснилось, но настроение тревожное. Работает черная рука, усилия которой направлены к тому, чтобы создать условия, при которых невозможно была бы поездка ингушской делегации. Ингуши заявили, что несмотря ни на что они посылают свою делегацию на съезд, чтобы доказать всем не понимающим ингушского народа, что он хочет мира и идет с демократией. Завтра утром делегация вместе с представителями города едет в Базоркино за ингушской делегацией. Провокация работает усиленно. Сахаров, Кесаев.

Вторая телеграмма из Грозного. Пятигорск, Народный Совет. Сегодня товарищ Каграманянц имел свидание с представителями чеченского народа. По словам делегации, чеченский народ горячо откликнулся на приглашения Народного Совета. На съезд в Пятигорск идут выборы по аулам. Делегаты к вам выедут через принятое. О дне выезда сообщат нам.

Слово предоставляется члену временного совета казаку Сомову.

Сомов. Товарищи Казаки. К великому сожалению я не мог слышать речей предыдущих ораторов, которые были направлены главным образом, ко мне, как заведующему военным отделом в Народном Совете. Действительно, телеграммы, о которых говорил один казак, имеются и положение около Романовской и Ермоловской тревожное. Но Народный Совет принял меры к охране указанных станиц. Детально о них я не буду говорить, ибо они все-таки военная тайна, но скажу вообще, что охрана границ, прилегающих к Чечне усилена.

Теперь я обращаюсь ко всему съезду от имени казаков, что последних надо понять. Казаки три года гибли под огнем империалистической войны и наконец вернулись домой. А здесь они попали сразу в не менее тяжелую атмосферу гражданской войны. Но блеснул луч, трудовые народы поняли, что единственный способ локализовать гражданскую войну, это есть единение трудящегося народа. Был создан Моздокский съезд. Казаки, имея строгий наказ, не вступать уже ни в какие мирные переговоры, все-таки согласились еще раз принять в них участие, убежденные голосом демократии всей области. Казаки отступили от наказа и сделали это в силу единения всей демократии.

Результат мирных переговоров с Чечнею вам известен — в общем они ни к чему не привели. Но сейчас получены телеграммы, что приезд ингушей задерживается только благодаря работе провокационных сил, и что в Чечне идет горячая работа по выборам делегатов на Народный съезд.

Казаки говорят, что наступил решительный шаг. Да. Но пусть это не будет понято вами так, что казаки решили бесповторно начать войну. Они знают, что не весь чеченский народ, а только темные силы повинны в нападениях и грабежах. Но казаки волнуются, они требуют, чтобы были приняты решительные меры к безопасности их станиц, чтобы они могли здесь спокойно работать. Необходимо поставить заслон из смешанного отряда. Пока этого не будет, пока против вооруженных шаек или вернее, контрреволюционных сил не будет сил не будет поставлен заслон — казаки не успокоятся. Казаки знают, что среди чеченцев, есть искренние сторонники мира. Но они также знают, что темные силы до тех пор будут успешно работать в темных массах Чечни, пока не будут поставлены силы. Казаки требует немедленной организации смешанного отряда на границе с Чечней, стены, о которую разобьются шайки абреков и темные силы.

Аплодисменты, главным образом казачьей фракции.

Сомов. Упомянув слегка о мирных переговорах, я подробно не касался их потому, что вам это должно быть известно из газет и прочее. И сообщу Вам только о краеугольном камне, который помешал успеху переговоров с чеченцами. У нас был наказ, где последним пунктом был первым, говоря, что остальные пункты для них не имеют значения и на них всегда сойдутся. Но мы не имели полномочий изменить наказ, а потому ничего из переговоров и не вышло.

Вопрос: С кем вы говорили?

Сомов: Прямо с чеченскими передовыми массами мы не могли говорить, нам пришлось говорить с муллами.

Голос: Прочтите письмо Мутушева.

Сомов: У меня его нет с собою.

Соколов: Я был участником мирной делегации, которая ездила к ингушам. Подробности этих переговоров вам известны. Я только укажу на одно важное обстоятельство — о восстановлении ж. д. линии между Бесланом и Грозным. Но ингуши поставили условием, чтобы никаких передвижений войсковых частей в сторону Ингушей не делалось, и не было бы там бронированных поездов. И тогда они ручаются за выполнение всех пунктов мирного наказа.

Даже выстрелы у Карабулака не мешали мирным переговорам. Мирная делегация как бы их не слышала. Но наказ мы представили не как ультиматум, а как просто пункты известного соглашения. Но члены Народного Совета, избранные от Ингушского народа не приехали по чисто техническим причинам. Они требовали тогда гарантии безопасного проезда, но мирная делегация не мог дать им тогда таких гарантий. Но тогда же мы все время чувствовали, что нам кто-то мешал. Появился даже представитель военного союза, «военная мусульманская шура» как ее называют и требовал себе решающего голоса. Но когда между нами и ингушскими массами не было посредников, то соглашение быстро достиралось по всем пунктам.

Доклад военной секции. Съезд переходит к заслушанию доклада представителя военной секции, т. Полежаева, по вопросу об организации смешанного заслона на Сунженской линии, который был передан в секцию в срочном порядке вчерашним постановлением съезда.

Полежаев. Так как вопрос этот был не совсем ясен для военной фракции, то она пригласила в свое заседание делегата Грозненского в. — р. Комитета. И если мы сперва думали, что события около Ермоловки и Романовки есть простое абречество и хулиганство, то после доклада делегата Грозненского в. — р. Комитета, мы убедились, что чеченцы ведут правильные бои позиционного характера с защитниками станиц при помощи орудийного и пулеметного огня.

Затем военная секция признала подлежащими охране линии Тарскую, Сунженскую, Беслан, Грозный, Гудермес, Хасав-Юрт, а в первую очередь соорганизовать отряд для защиты линии: Грозный — Ермоловская — Романовская — Нестеровская.

Эта линия простирается на 50—60 верст, и секция признала необходимым немедленно послать туда 6 кавалерийских и 2 пехотных полка с пулеметами и артиллерией.

Заслон же всей линии сделать из смешанного отряда, в состав которого вошли бы: из осетин и кабардинцев по 2500 человек, от балкарцев 500 человек, от казаков 3000 человек и от иногородних 4000 человек, а всего 12500. Вопрос же о продовольствии и снабжении этого отряда необходимо передать на разрешение продовольственной секции.

Но посылаемый отряд отнюдь не должен быть наступательным. Его задача — только предохранять от пролития напрасной крови до разрешения вопроса о войне съездом.

Другой член военной секции вносит поправку в доклад т. Полежаева и говорит, что указанный в докладе отряд из 6 кавал. И 2 пехотного полка является главным отрядом. В первую очередь решено немедленно двинуть туда 4 казачьих полка.

Наконец вопрос ставится вновь на баллотировку, и подавляющим числом голосов решается заслушать доклад т. Мельникова без оглашения документов, каковые передать в военную комиссию.

Мельников. Я прибыл сюда из Грозного, где события разгорелись уже так, что дальше терпеть нельзя. Наши советы Грозненский и Карабулакский, еле сдерживают войсковые части от выступления с целью войны.

В ночь с 15 на 16, чеченцы разобрали два пути и выступили против Ермоловской. С ними были и ингуши, ибо в кармане одного из убитых нашли полковую книжку, в которой сказано, что он всадник первой сотни конного ингушского полка. Но так как в окопах сидели строевики, да еще с пулеметами, то нападение было отбито. Тогда чеченцы открыли пальбу из пушек, но это не причиняло вреда.

Грозненские войсковые части хотели идти в наступление, но совет не позволил. Теперь же получены сведения, что они все-таки выступили и уже громят аул Новые Алды.

Я просил бы поэтому в первую очередь поговорить об этом, а не о власти. Война у нас или нет? Грозненский комитет просит Вас вмешаться немедленно в это дело, немедленно в это дело, немедленно послать помощь вооруженной силой и продовольствием.

Председатель Анджиевский. Сообщает, что записал 19 ораторов. Вносится предложение о закрытии списка ораторов и другое об ограничении времени речей. Один из депутатов заявляет, что президиум совершенно не придерживается регламента, поэтому заседания так затягиваются.

Косолапов. Другой представитель Грозненского в. — р. совета говорит что нам предстоит разрешить не вопрос местный, а вопрос государственного характера. Предыдущий оратор говорил, что надо послать делегацию, а не вооруженную силу. Я должен сказать, что если бы эти события происходили где-нибудь в другом месте, а не в Грозном, то может быть делегация и помогла бы. Но у нас страсти так разгорелись, что без вооруженной силы делегации вряд ли сумеют что-нибудь сделать. Здесь оглашали телеграммы, что в Чечне идут выборы депутатов на съезд. Но мы знаем, что там одновременно работает и черная рука, и если мы не сумеем этой черной руке противопоставить нашу силу, то мы рискуем, что рука поставит нас в безвыходное положение. Согласно нашему наказу, мы просим вооруженной помощи не для наступления, а только для заслона. Под защитою этого заслона мы можем и не вели, они ни к чему не приведут. Один из ораторов говорит, что прежде чем девать им наши силы, надо знать, какая власть ими будет распоряжаться. Но мы имеем власть, ибо продлили полномочия народному совету и нам остается только просить его и военную секцию выделить достаточные силы для заслона. Иначе, товарищи, погибнут те огромные богатства, какие имеются в Грозном, и целость которых имеет общегосударственное значение.

Хитров. Если мы будем решать вопросы, какие стоят на повестке дня, то нам может быть не удается их решить вовсе. Ибо как только чеченцы и ингуши сметут Сунженскую линию, то и нам здесь будет мало места.

Наказ комиссии поручается выработать президиуму съезда. В президиум подан следующий протест:

В виду того, что Моздокский съезд высказался вполне определенно о мирных переговорах с чеченцами и ингушами именно в том смысле, что переговоры с чеченцами и ингушами должны окончиться раз и навсегда, если они не примут требований Моздокской мирной делегации, и что, в противном случае вопрос будет решен оружием, я решительно протестую против новых мирных переговоров с чеченцами и ингушами, тем более, что на этом съезде не представлены избранники от чеченцев и ингушей. Депутат станицы Барятинской, Бухтияров.

Слово предоставляется члену Закавказского центра т. Харкешвили, который вначале своей речи приветствует съезд от имени Закавказского центра советов рабоч., солд. и крест. депутатов.

Харкешвили. …Я должен свидетельствовать, что бог христианский, многомилостив и сострадателен, и он направил посланника своего в город Ниниевин с предупреждением, что еще сорок дней и город будет наказан. Но город этот поклялся и прошло 40 дней, а он не был наказан. И когда посланник стал возмущаться этим, то Бог сказал ему: «Истинно говорю тебе, что в этом городе имеется 120 тысяч человек, которые не умеют отличить правой руки от левой. Я прошу вас, товарищи, говорит оратор, обращаясь к некоторым депутатам, над моими словами не смеяться, ибо ничего особенно смешного в них нет. И вот, товарищи, нам сообщали, что чеченцы подбросили нам письмо, в котором писали, чтобы мы приняли их Коран уходили отсюда. Что же нам остается делать, уходить ли действительно отсюда, как говорил Христос «бегством вашим спасайте жизнь вашу». Или нам надо действовать по завету Христа «Когда тебя ударят в левую щеку, то ты подставь правую». А если мы выйдем из нормы, то примем Коран и тогда нам может быть удастся спастись. Но мы знаем указание в писании: «Око за око, зуб за зуб».

Власов. …Положение в Терской области ужасное, пожар разгорается с каждым днем и на арене нашего спора и здесь и в Моздоке носятся имена, трех народов: казаков, чеченцев и ингушей. Казаки говорят, что их грабят и жгут ингуши. Но кто такие ингуши? В 1905 г. в Белостоке сбрасывали людей с 4 и 5 этажей, а ингушей там не было. Это делали мы русские. Чеченцы и ингуши это не народ, не они с нами, а те темные силы, которые сидят во Владикавказе, в крепком месте. Туземная дивизия еще не распущена и я вам скажу, что там я видел не одних туземцев, а таких же русских, как я сам. Товарищ Портаев спрашивает, перед кем провинились казаки? Я ему отвечу — они провинились перед буржуазией. Никто из сознательной демократии не бросает казакам упрека, но мы не можем бросить упреков ингушам и чеченцам. Мы собравшись сюда должны решить все вопросы — о земле, национальный вопрос и прочие.

Киров. …Мы зовем всех трудящихся к объединению, и я далек от мысли возлагать ответственность за все то, что происходит в области, на ту или иную национальную группу. И те, кто говорит, что в этом повинны ингушский и чеченский народы — те творят политическое преступление. Но я говорил, что также преступно считать и все казачье население враждебным по отношению к туземным народам. Я говорил о горячих головах казаков и горцев, и говорил не без основания. Тот, кто знает события в Грозном, кто считал об этом в газетах, тот помнит вероятно, как около Назрани Ингушская молодежь бросалась с винтовками на пассажиров поезда, и как старики ингуши удерживали их и спасали русских и казаков, закрывая полами своих черкесок, своим телом. Вот горячие молодые головы из ингушей. Но и среди казаков есть такие головы. В моем распоряжении имеется документ, источник которого я не хочу называть, но который отлично известен многим казакам… И когда я говорил о четырех кулаках, то один из казаков почему-то решил, что четвертым нежелательным и самым опасным кулаком являются казаки. Надо помнить мои слова. А я говорил, что если в нашем единении не будет хоть одного народа, то оно никогда не будет прочным. И вот теперь, когда опасности надвигаются со всех сторон, если бы мы приняли в нашу семью тех, кто уже просится к нам, этот новый кулак был тою самою, которая помогла бы нам окончательно упрочить дело революции. Надо отбрасывать племенные различия, надо собрать ягнят всей демократии в одну семью силою, и ни одного волка буржуазии в эту семью не пускать. Ибо в момент отстрой опасности этот волк может всех нас поссорить. И я утверждаю, что среди чеченцев и ингушей есть непобедимое стремление быть с нами, в нашей семье. Но у них много волков и они ходят в причудливых шкурах. И вот эти волки мешают чеченской и ингушской демократии слиться с нами. …Товарищи чеченцы и ингуши, поднимем наш меч и подрубим ту ниточку, на которой висит домоклов меч, занесенный над нами. Пригвоздим к позорному месту тех, кто приготовил нам этот меч.

От имени социалистического блока приветствует ингушей и чеченцев Киров, занимающий трибуну под шумные аплодисменты съезда.

Социалистический блок ни одной минуты не сомневался в том, что дело демократии Терской области будет горячо поддержано, как ингушским, так и чеченскими народами.

Речь представителя чеченского национального совета Шерипова. Я рад приветствовать свободный съезд свободных народов Терской области от имени чеченского народа.

Шумные и продолжительные аплодисменты.

Приехав в Пятигорск, наблюдая за настроениями депутатов, за их речами, мы вынесли впечатление, что наш приезд вместе с ингушами был встречен с братской приветливостью. В ответ на это я должен сказать, что положение в Терской области сейчас таково, что не приехать на этот съезд чеченцы и ингуши не могли.

Вы знаете, что во времена самодержавия всем было тяжело, но настоящими пасынками императорской России были Чеченцы и Ингуши. Вместе с социальным гнетом, они терпели и гнет национальный. И вполне понятно поэтому, что после революции их желания и требования пошли по линии национальной.

Но когда оба эти народа подошли к разрешению социальных вопросов, то они увидели, что помимо национального объединения, есть еще международное, социалистическое. Действительное международное объединение в Терской области началось недавно и это начало было положено Терской демократией на Моздокском съезде.

В то время, как верхи наши говорили, идите бить тех, кто вас когда-то обижал, берите ту землю, которая вам когда-то принадлежала, в самом народе началось движение, и народ, чувствуя, что дело здесь в чем-то ином, стал метаться в поисках выхода.

И когда прибыли первые вестники от Моздокского съезда в народе произошел окончательный переворот в настроении — от войны к миру. И всей Терской демократии и Моздокскому съезду чеченский и ингушский народы обязаны тем, что по всей линии соприкосновения этих народов с другими не льются потоки человеческой крови и не светит на далекое пространство зарево пожара.

18-го числа начались выстрелы из Грозного по аулам, но мы по всей нашей линии дали приказ не отвечать на выстрелы. И мы не стреляли. Но на другой день началась артиллерийская стрельба из Грозного, хотя из наших аулов, повторяю, не было дано ни одного выстрела, а пушки были поставлены за бензиновыми баками. И хотя мы посылали в Грозный письма с пленными, чтобы город не вмешивался в наши дела с казаками, что против города мы ничего не имеем и не будем иметь, — стрельба продолжалась.

Тогда вокруг наших пушек собралась большая толпа чеченцев и потребовала, чтобы мы открыли стрельбу по бакам с бензином. Нам больших трудов стоило уговорить народ не делать этого. А вечером, мы боясь, что толпа все-таки силой заставит нас стрелять, вывезли пушки на другое место, при чем снаряды тащили на своих плечах.

Что было около Романовской ингушский национальный совет отозвал с той линии всех своих офицеров и банды разбойничьи сами произвели нападение. А здесь это трактовалось, как организованное наступление чеченцев. К этому выводу пришел, к сожалению и председатель военной секции съезда, гражданин Полежаев. Это не осторожно, это не демократично. А то, что до нападения на Романовку казаки напали на Хадис-Юрт, это вам не было известно, а между тем это так.

Дополнительно о событиях между Грозным и Новые Алды должен сообщить, что здесь получены две телеграммы: одна за подписью председателя следственной комиссии съезда, в которой говорится, что чеченцы начинали первые стрелять, другая же за подписью Сорокина, без подписи председателя следственной комиссии, в которой говорится, что чеченцы начали стрельбу первыми. Я прошу вас обратить на это внимание.

Заседание 3-го марта. Съезд заслушивает доклад чрезвычайной следственной комиссии, которая была командирована в г. Грозный для расследования обстоятельств столкновения у ст. Ермоловской и Романовской.

Следственная комиссия выехала из Пятигорска 19 февраля в 12 час.; прибыла она в Грозный 20 февраля вечером; в тот же вечер грозненской военно-революционной организацией был сделан доклад о событиях последних дней; начальник гарнизона гор. Грозного, начальник штаба военно-революционного совета также сообщили имевшийся в их распоряжении материал.

По сведениям, полученным в Грозном, 16 февраля в 5 часов утра чеченцы, по словам станичников станицы Романовской, в числе 5—6 тысяч человек сделали нападение на станицу Романовскую. Это нападение грозило совершенным уничтожением станицы, но к счастью для станицы чеченцы сделали ошибку — они, подходя к станице подожгли сенники. Станичники, увидя зарево, подняли тревогу и бросились к окопам. Начался ружейный огонь. Противник, освещаемый заревом был прекрасно виден казакам, а казаки были незаметны из-за огня в окопах. Если бы не оплошность чеченцев наступавших на станицу, то от станицы ничего бы не осталось. Чеченцы, поражаемые метким огнем казаков было немного 8 убитых и 16 раненых. Жертв со стороны чеченцев больше: 53 убитых и 25 раненых. Комиссия осматривала окопы и видела кровь, пролитую в этой ужасной гражданской войне.

— Не будь зажжены сенники, говорит Бичерахов, от станицы Романовской ничего бы не осталось.

Побывала комиссия на мельнице Руденко; убытки, причиненные наступлением чеченцев оцениваются в 250 тыс. рублей.

Убытки причиненные пожаром станице Романовской определяются суммой в 476 тыс. рублей.

Что побудило чеченцев совершить нападение на ст. Романовскую?

Следственная комиссия поэтому поводу материала не имела. На вопросы, делавшиеся чеченцам, чеченцы ответа не дали. Наступление на Романовскую было вполне организованное. Без сомнения наступавшими руководили люди, знакомые с военным делом и бывшие на фронтах. Чеченцы повели наступление 3-мя колоннами. Наступавшие были предусмотрительны: телеграфное сообщение с Грозным было прервано, желездорожный путь был разобран. Не учли нападавшие одного обстоятельства, что существует телефонный провод со станицей Ермоловской, а отсюда с Грозным. Ермоловцы немедленно послали первую сотню, но от Грозного к Романовской нападавшие сделали заслон.

Что касается Грозного, то стрельбы по нему в момент нападения на станицу, не было. Сидевшие в окопах услышав стрельбу стали нервничать. Окопники обратились к начальнику гарнизона за разрешением идти в наступление на Алды. Начальник гарнизона, боевой офицер, как подчиненный революционному штабу, ответил, что разрешения дать не может, пока не получит приказания. Окопники ответили, что они сами перейдут в наступление без разрешения. Наступление носило несерьезный характер. Убито было со стороны окопников 2, ранено 6.

Собирая таким образом материал, делегация могла быть односторонней. Необходимо было слышать и другую сторону. 23 февраля удалось устроить свидание с представителями чеченцев. На автомобиле следственная комиссия была доставлена в историческую местность Курган.

Здесь ее встретили представители народа и члены национального совета, окруженные толпой человек в 200—300. После приветствий по магометанскому обычаю, члены следственной комиссии приступили к беседе и начали задавать вопросы о нападении на ст. Романовскую и звали чеченцев на съезд в Пятигорск. Среди представителей были бывший член государственной думы Эльдерханов и студент Чуликов, которые живо интересовались работой съезда.

Мы хотели разбиться на мелкие группы, чтобы начать беседу в недалеко расположенных саклях на мельнице. Но народ зашумел и заявил, чтобы все переговоры шли публично. В это время показалась группа всадников и к нам подъехал в сопровождении всадников известный чеченский социалист Али Митаев. Он произнес горячую и прочувственную приветственную речь. Он заявил, что отец его за свои убеждения понес от русского правительства тяжелую кару. Али Митаев убежденный социалист. Он говорил, что только теперь трудовой народ начал отмежевываться от верхов. Необходимо принять все меры, чтобы эта классовая борьба скорее выявлялась и отмежевание закончилось. Он убежден в близости часа, когда все народы Терской области заживут мирной братской жизнью. На вопрос — где Мутушев — Митаев ответил, что в данное время Мутушев не у власти. Представителями чеченцев был поднят вопрос о сообщении им списка военно-пленных. Список этот чеченцам был сообщен; от них же списка их пленных до сих пор комиссия несмотря на обещание, не получила. К концу беседы около комиссии собралось чеченцев 700—800 человек. Среди чеченской толпы были фанатики, которые настаивали на том, чтобы покончить с делегацией.

Фанатики схватывали винтовки, чтобы пристрелить делегатов, но благоразумные чеченцы набрасывались на них и были тут же на глазах. Митаев сам, с нагайкой в руке бил нещадно таких фанатиков.

Когда члены комиссии возвращались в Грозный, то не раз видели, как из-за кустов выскакивали чеченцы-фанатики, брали винтовки за изготовку, но чеченцы, охранявшие делегацию, всегда предотвращали выстрелы.

Что же происходит среди чеченцев?

По имеющимся сведениям в чеченских аулых не редкость стрельба между собою. Слышанную со стороны аула Новые Алды стрельбу делегации объяснили, что среди чеченцев имеются две партии — партия войны, и партия, которая борется за мир. Говорят, что последняя имеет большой успех и должна победить.

Бичераховым в бытность его в Грозном было получено через грозненский военно-революционный совет от представителя дагестанской почетной делегации Шейх-Узун-Хаджи письмо следующего содержания, помеченное 25 февраля.

«В дополнение моего письма от 21 февраля за №2 сообщаю народу Терского казачества, что я прибыл в Чечню с почетной делегацией и регулярными войсками с целью прекращения гражданской войны, выяснения причины возникновения братства между соседями чеченцами и казаки на началах дарована свободы. Порученная нам дагестанским народом задача состоит в следующем:

1. Восстановление полного порядка, спокойствия и твердой власти в Чечне, Ингушетии и по возможности на всей территории Терской области.

2. Передача главарей разбоев, грабежей и зачинщиков гражданской войны справедливому суду.

3. Освобождение мирного населения от насильственного принуждения к бесплодной гражданской войне.

Для приведения изложенного в исполнение имею в своем распоряжении силу и средства и на помощь готов весь дагестанский народ.

Ввиду изложенного прошу соседних казаков прекратить сего числа перестрелку с чеченцами, на что призываю и последних; прошу возможно скорей приготовить поверенных с установлением мира и прислать их для переговоров. О времени получения сего письма и к которому числу казачество может прислать уполномоченных, прошу по возможности скорей, если это возможно, даже завтра, сообщить. О прекращении боев со стороны чеченцев мною приняты экстренные меры Шейх-Узун-Хаджи.

Настоящее письмо было напечатано в большом количестве экземпляров и разослано по всей Сунже. Так как делегация явилась следственной комиссией, то каких-либо окончательных переговоров о мире не была уполномочена производить. Попытки видеться с Шейх-Узун-Хаджи комиссия делала, но явиться на место переговоров не смогла, т. к. была лишена возможности выбраться из Грозного.

— Когда мы снова хотели выехать из Грозного, то окопники нас не пропустили, говоря, что ни в какие мирные делегации они не верят. Несмотря на то, что комиссию сопровождал тов. председателя военно-революционного совета, окопники дошли до того, что пригрозили нам ружьями. Принуждены были вернуться в Грозный. Сделано было собрание представителей окопов и все 13 окопных участков дали свое согласие на пропуск. Но и это ни к чему не привело. Окопники, находясь под влиянием улицы, все-таки нас не пропустили. Начальник одного из участков отказался нас сопровождать, говоря, что сидящие в окопах все равно их не пропустят.

В Грозном следственная комиссия обошла те помещения, где содержатся военно-пленные чеченцы. Положение военно-пленных требует улучшения. Делегаты нашли одного старика чеченца 70 лет, который просил освободить его и дать ему умереть среди своих; среди пленных есть женщины с детьми и даже женщины в последнем периоде беременности. Особенно поразила делегатов тюрьма, в которой также находятся пленные; в тюрьме сырость, холод. Питание пленных невозможное. Делегат просит съезд разрешить вопрос о пленных таким образом, чтобы облегчить их неволю, а стариков и женщин освободить. В тюрьме в последнее время началась эпидемия тифа сыпного.

Чеченцы обстреливают Грозный из старых Веденских орудий. Снаряды их особого вреда не причиняют… Обычно они шлепаются в землю и, уткнувшись шипят, не разрываясь. Обстреливают чеченцы станицу Грозненскую и Щебелиновку. Объясняетсяэто тем, что половина домов в Грозном чеченских. Обыкновенно с утра чеченцы выпускают несколько снарядов. Это нервирует окопников, те открывают ружейную стрельбу. Затем чеченцы делают перерыв до 12 часов дня, когда снова открывают бомбардировку.

Следственная комиссия, получив 25 февраля от представителя Шейх-Узун-Хаджи приглашение через два дня явиться для переговоров на Курган, выехать не могла. Поездке мешала то бомбардировка, то окопники прямо заявили:

— Убирайтесь вы к черту.

Докладчик делает из всего виденного и полученных делегацией сведений вывод, что ни у нас ни у чеченцев нет власти. С делегатами, как с избранниками не желали считаться. По-видимому, то же происходит и у чеченцев.

— Это печально, но это верно, — говорит докладчик.

В посылке новых мирных делегаций на Сунжу нет нужды. Эту делегацию могут встретить с бранью, даже изобьют.

Следственная комиссия пришла к тому заключению, что необходимо установить заслоны как со стороны Сунжи, так и со стороны чеченцев. Необходимо, чтобы для заслона были посланы войска, хорошо дисциплинированные. Если не будет дисциплины, то эти заслоны сами будут переходить в наступление, когда им вздумается.

Докладчик приводит в пример посылку гаубичной команды в Грозный. Через два дня после прикрытия команда заявила, что не желает сидеть сложа руки и открыла огонь. Чеченцы ответили пожаром. Они подожгли два бака с нефтью гражданина Бондаренко, вместимостью 200 тысяч пудов.

— Спасение будет только в посылке заслонов из нейтральных дисциплинированных воинских частей.

Следственная комиссия использовала все пути для мирной ликвидации гражданской войны. Ею были разосланы воззвания «Ко всем казакам и военно-революционным советам на Сунже».

В этом воззвании, между прочим говорится: «Вековая вражда чеченцев и казаков является плодом земельного неустройства. Обиженной стороной в этом отношении, нужно сказать правду открыто, являются чеченцы. Только на этой почве и только этим объясняются постоянные грабежи со стороны чеченцев. Всякий из них знает, что преступником никто не рождается, и что преступников создает среда — с одной стороны, и экономические условия жизни — с другой стороны. Если Пятигорскому съезду удастся благополучно разрешить земельный вопрос в области, тогда уверенно можно сказать, что будет вырвана с корнем хищническим набегам чеченцев. Итак, первым вопросом успокоения края, по мнению комиссии, является вопрос земельный. Разрешение этого вопроса должно быть поставлено в первую голову, что и сделал Пятигорский съезд.

Но для того, чтобы этот вопрос разрешить, необходимо полное представительство всех наций. От чеченцев на съезде по количеству населения должно быть около 150 делегатов, а между тем на съезде всего один делегат. Происходит это потому, что чеченцам со всех сторон закрыта дорога на съезд. Комиссия обращается с горячим призывом ко всем казакам и гражданам Сунжи не иметь препятствий к проезду чеченских делегатов на съезд. В этот исторический час вся ответственность за это падает на нас — русских.

Следственная комиссия своими глазами убедилась во время переговоров в Новых Алдах, что среди чеченцев имеется небольшая группа безответственных со стороны некоторых чеченцев прикончить на месте со следственной комиссией, но за то мы были свидетелями того, что большая часть чеченцев является сторонниками мира, и на наших глазах нещадно били тех, кто имел желание покушаться на жизнь членов комиссии.

Бичерахов, говоря о положении дел в Грозном, рассказывал, как при нем члены военно-революционного грозненского совета брались руками за голову и говорили:

— До чего мы дожили.

— Полный развал, — говорит Бичерахов, — Власти нет. Командует улица.

Малютин. Я хотел бы спросить докладчика, с какой стороны начались выстрелы, когда уехала следственная комиссия.

Бичерахов. Я вам граждане нарисую общую картину. Утром, часов в 6—7 чеченцы открывают орудийный огонь, а потом открывают огонь и наши батареи. Открывают огонь первыми чеченцы, а наши отвечают и так происходит каждый день.

Шерипов. Мне бы интересно было задать товарищу докладчику вопрос, что наши пленные содержатся в сырой тюрьме он сказал, а про пищу ничего не говорил.

Бичерахов. Я уже говорил, что пища пленным отпускается неудовлетворительная. Но я попросил военно-революционный совет, чтобы он выпустил их из тюрьмы и перевел в другое место.

Шерипов. Товарищи и граждане! Освещение следственной комиссии совпадает с тем, что я говорил здесь на съезде, в Народном Совете и в социалистическом блоке. Я говорил везде, что на ст. Романовскую наступление было неорганизованное. Это подтвердил один из товарищей, прибывший раньше Бичерахова, который сказал, что некоторые из наступавших чеченцев были с граблями и вилами, вместо ружьев. И это подтвердят сами казаки, очевидцы. Очевидно, что эти были из горных аулов, а именно из Веденского округа.

Я вижу теперь, что здесь докладчику задается очень много вопросов и все эти вопросы сводятся к тому, что одна группа хочет обвинить другую. Я вас, граждане, предостерегаю, чтобы этого не было ввиду того, что не успокаивает народ, только ожесточит. Я думаю, что масса Чечни тоже скоро поймет, что интересы буржуазии не сходятся с интересами демократии. Но таким образом, т. е. войной, она ничего не достигнет. И в войне могут погибнуть все интересы демократии. И все вожди и проповедники социализма принуждены будут сделаться обыкновенными рядовыми.

Я знаю настроение масс, и хорошо изучил свой народ, и если будет война, то она будет жестокой, взятые чеченцами станицы не будут пощажены и наоборот, взятые казаками аулы пощажены тоже не будут. В войне пострадают только бедные люди, богатые же будут сидеть в укромных уголках. И вот для того, чтобы война не открылась, я прошу товарищей кабардинцев и осетин принять самое горячее участие в заслоне, ибо они много могут помочь делу мира.

По предложению докладчика Бичерахова, съезд принял следующее постановление:

«Впредь до организации заслона сделать телеграфное распоряжение всему населению Терской области от имени съезда немедленно освободить всех пленных, захваченных друг у друга, где бы и у кого бы они ни находились, и прекратить стрельбу с обеих сторон. За неисполнение этого распоряжения виновные предаются военно-революционному суду. Вместе с тем съезд решительно требует выдачи трупов с обеих сторон».

О выборах Терского Народного Совета. Член Народного Совета Буачидзе обратился к съезду с речью, в которой просил съезд, чтобы он в заседании 5 марта произвел выборы представителей от всех национальностей в новый Народный Совет согласно положению, принятому съездом об организации власти. Каждая национальность выбирает депутатов в Народный Совет из расчета I депутат на 25 тыс. населения. Места депутатов в Народном Совете между национальностями распределены так: кабардинцев в области считается 180 тыс., они имеют 7 депутатов; осетин 200 тысяч — 8 депутатов; казаков 250 тысяч — 10 депутатов; балкарцев 60 тысяч — 2 депутата; иногородних 370 тысяч — 14 депутатов; чеченцев 350 тысяч — 14 депутатов; ингушей 75 тысяч — 3 депутата; кумыков 35 тысяч — 1 депутат; от железнодорожников 2 депутата; от почто-телеграфных служащих — 1 депутат. Всех депутатов предполагается в Народном Совете — 63.

Вместе с группой иногородних участвует в выборах депутатов социалистический блок. Ко всем депутатам должны быть избранного трудового народа. Приветствую вас еще раз от революционной победоносной армии и предлагаю крепко стоять на своих постах для блага революции, для блага трудового народа.

Выборы депутатов в Народный Совет. Председатель оглашает список кандидатов в депутаты в Терский Народный Совет, намеченных от следующих народностей и групп: от кабардинцев: 1) Калмыков Батал, 2) Бозиев Лукман, 3) Лукожев Герондуко, 4) Щекехачов Дуля, 5) Ахохов Тембот, 6) Молов Такан, 7) Канкулов Мама. От балкарцев: 1) Энеев Магомет, 2) Юсуф Настуев; от иногородних (соц. блока): 1) Пашковский, 2) Буачидзе, 3) Сахаров, 4) Бабков, 5) Элердов, 6) Мамсуров, 7) Карпинский, 8) Ратнер, 9) Ситник, 10) Гроздецкий, 11) Богданов, 12) Фигатнер, 13) Бутырин, 14) Андреев, 15) Сорокин; от казаков: 1) Шепелев, 2) Рогожин, 3) Шабунин, 4) Чаплыгин, 5) Игнатенко, 6) Данилов, 7) Дьяков, 8) Кудрявцев, 9) Сомов, 10) Петренко. От осетин: 1) Такоев Симон, 2) Наскидаев Сосламбек, 3) Кубалов Знаур, 4) Гостиев Андрей, 5) Каллагов Михаил, 6) Кесаев Николай, 7) Бутаев Казбек, 8) Токаев.

Председатель предлагает высказаться по поводу оглашенного списка депутатов. Председатель вторично оглашает список депутатов. Возражений против списка нет и он принимается.

«В Терский народный съезд. Делегата Ауховской нации 5 участка Хасав-Юртовского округа Терской области Абети Чупалова. Заявление. Прошу съезд предоставить в совете одно место члену от Ауховских народов с тем, чтобы выбор этого члена был произведен на месте и об этом извещено Народному Совету с надлежащими документами о выборе 5 марта 1918 года. Пятигорск. Делегат №225 Абети Чупалов». Постановлено предоставить в Терском Народном Совете Ауховской нации не менее одного места.

Оглашаются следующие от 5 марта телеграммы, адресованные Народному Съезду: Из Грозного: «3 марта в Грозненском округе день прошел спокойно. Полковник Кравченок». Из Кизляра: «В Кизляре спокойно. Слухи о нападении провокационные. Исполнительный Комитет Совета».

(Машинописная рукопись хранится в архиве, Северо-Осетинского Научно-исследовательского института г. Владикавказ.)

«II Съезд народов Терека в Пятигорске 16 февраля — 5 марта 1918».

Стр. 207. Что же касается последнего вопроса — как входит Терская область в состав России, то фракция иногородних полагает, что в Терской области нет решительно никаких данных к отделению ее от России. Нам достаточно автономии. За федерацию стояла буржуазия на Дону, на Украине и на Юго-Восточный Союз. Мы боимся, что и у нас польются потоки крови, если мы будем стоять федеративной советской республикой. (Аплодисменты).

Шерипов — представитель чеченцев. Делигировавший меня сюда Чеченский национальный совет не дал мне официальных полномочий делать те или иные заявления по данному вопросу, но уполномочил меня сказать, что чеченский народ горячо желает мира, а не войны. (Аплодисменты).

Национальный совет уполномочил также меня сказать, что одной из главных причин наших общих несчастий является отсутствие в стране единства власти. Мы в Национальном Совете обсуждали вопрос о власти Совета Народных Комиссаров и пришли к заключению, что она безусловно будет признана чеченским народом. (Аплодисменты).

Прежде чем выехать сюда, я просил постановление Национального совета по этому поводу, но совет не успел этого сделать, часть членов его разъехалась. Оставшиеся же члены совета уполномочили меня сделать это заявление. (Аплодисменты).

На днях у нас состоится съезд по этому вопросу.

Ахриев — представитель ингушей. Лозунги, выдвинутые Российской революцией, в том числе лозунг о земле, — давнишние чаяния ингушского народа. (Аплодисменты).

Все сказанное здесь представителем чеченского народа, относится и к нам, ибо мы представляем в сущности один народное доверие в глазах ингушского народа. Вывести нас из создавшегося положения может, очевидно, только признание власти Совета Народных Комиссаров. (Аплодисменты).

Мы, как и чеченцы, живем тоже без помещиков. У нас же есть только реальная сила, которая поддержит всех, кто идет на защиту завоеваний революции (Громкие аплодисменты).

II съезд народов Терека 6 (19) марта 1918 г.

Переехал из Пятигорска во Владикавказ. Терский совет народных комиссаров. Декрет №19.

Согласно принятой областным съездом трудовых народов конституции Терского края исполнительный орган областной власти — Терский областной Совет Народных Комиссаров.

Ему вручается вся полнота военной и гражданской власти и области.

Председателем Терского Совета Народных Комиссаров избран член Терского Народного Совета — Буачидзе. Комиссаром земледелия — член Терского Народного Совета — Я. П. Бутырин. Комиссаром земледелия — член Терского Народного Совета — Ю. Г. Пашковский. Комиссаром финансов — член Терского Народного Совета — А. А. Андреев. Комиссаром общественного презрения — член Терского Народного Совета — А. И. Сахаров. Комиссаром по национальным делам — член Терского Народного Совета — Ахриев.

В воскресенье 2 марта состоялось заседание Терского областного Народного съезда, посвященное вопросу об убийстве депутата съезда тов. Калабекова Султан-Гамида.

Представители всех фракций выступили с прочувственными речами, посвященные памяти погибшего товарища, и выразили великую скорбь, печаль и соболезнование балкарской фракции съезда…

…Мы не должны никого обвинять — ни ингушей, ни осетин в убийстве тов. Калабекова. Трудовые народы — осетинский и ингушский — не могут быть повинны в предательском убийстве избранника Терской демократии.

Смерть товарища Калабекова — это дело рук темных сил, тех врагов народа, которые все время, систематически хотят сорвать революционное единение трудовых масс нашего разноплеменного края.

К событиям в селениях Ольгинском-Базоркино. Терский областной Народный съезд командировал в Базоркино и Ольгинское смешанную комиссию из членов съезда Грос, Дудников, Власов, Дедзиев, Хашгургов, Кушхов, Карашаев, Урашев, Кязтоев, Арчаков, Дарсидов, Кастаев, Хамеев, Сычов, Селезнев, Маслецов, Тандуев и Дзгоев. Делегации дан наказ предъявить требование о немедленном прекращении военных действий с обеих сторон хотя бы на 4—5 дней, чтобы дать возможность Народному Совету разрешить этот конфликт мирным путем.

Терский областной Народный съезд ставит население в известность, что неисполнение его требования идет против воли съезда и воли постановления трудовых масс всей области, представленных на съезде. Ослушникам придется считаться с демократией всей Терской области и России.

В составе делегации приняли участие представители Закавказского Сейма и Грузинского Национального совета, прибывшие во Владикавказ со специальной целью — принять участие в работах по водворению мира в Терской области.

Съезд народов Терской области

Газета «Известия совета рабочих и военных депутатов Грозненского района». №115, 26 мая, 1918 год.

Съезд народов Терской области. Вечернее заседание 24 мая. Заседание открывается около 6 часов вечера. Съезд приступает к обсуждению вопроса о том, открывать или не открывать прения по докладам т. т. Буачидзе и Бабкова. После ряда заявлений различных фракций о том, что по докладам открывать прения излишне, съезд подавляющим большинством, решает, прения по докладам не открывать, а ограничиться лишь заданием вопросов докладчикам.

Вопросы и ответы. Латиев заявляет, что казачью-крестьянскую фракцию интересуют следующие вопросы: 1) при каких обстоятельствах был арестован в ст. Кисловодской представитель власти тов. Богданов? 2) какова судьба имущества, оставленного беженцами Хасав-Юрта? 3) Какие меры принимаются властью к обмену пленных? 4) об обезоруживании станиц и роли в этом Нежевясова?

Председатель Корсаевский говорит, учительство, стоявшее всегда на своем посту и подготовляя тот тыл, который выведет народ на правильный путь, с особенным интересом и вниманием выслушало речь председателя совета народных комиссаров тов. Буачидзе, в особенности то место, где он говорил, что турки — прекрасный великий народ, но у них нет школ, нет просвещения. И организованное учительство интересуется очень вопросом о том, каково положение просвещения в области, проводится ли в жизнь демократизация и национализация школы.

Речь товарища Буачидзе. Я начинаю свою ответную речь с конца. У некоторых граждан, замечаю, явилось недоумение по поводу моего доклада, но должен сказать, что доклад мой носил общий характер, с докладами же по различным отделам выступят мои товарищи по работе, и на заданные вопросы о положении народного просвещения в области, ответит комиссар просвещения. Что же касается т. т. Богданова и Фигатнера, то это дело обстояло так: — Не помню числа, но во время пребывания власти в Пятигорске был арестован жандарм Комиссаров, по моей же оплошности он был освобожден днем, когда же вечером стали рассматривать его документы, то оказалось, что за ним имеются неблаговидные проступки и преступления. Было решено, жандарма Комиссарова вновь арестовать и с этой целью в станицу Кисловодскую были посланы т. т. Богданов, Фигатнер и солдаты, которым поручено было привести в исполнение решение народной власти. Когда же т. т. Богданов, Фигатнер появились в станице Кисловодской, вблизи дома Комиссарова, то внутри этого дома раздался выстрел, послышались возгласы: «убили! убили!», сбежались казаки и представители народной власти были арестованы. Народная власть не реагировала на это, ибо она не имела реальной силы, и если тов. Бабков остановился в своей горячей речи на этом, то остановился, как на отдельном эпизоде; надо быть близоруким чтобы упрекать свое казачество в контр-революционности. Что касается обезоружения некоторых станиц, то я давал по этому вопросу объяснения казачьему съезду и съезд моим ответом удовлетворился. Скажу только, что фактически обезоружения не было, а было только отобрание в некоторых станицах орудий, которые предназначалось двинуть частью на Петровск — помочь революционным войскам справиться с дикими ордами Капланова, а частью — на Кубань. В отношении же судьбы имущества Хасав-Юртовских жителей, то вопрос этот «хромает», народная власть никак не может войти в контакт с племенами, живущими в Хасав-Юртовском округе. Отвечая на заданный вопрос о судьбе пленных, тов. Буачидзе говорит, что на первом мирном совещании было решено, чтобы все пленные той и другой стороны были возвращены и если в некоторых местах это не приведено в исполнение, то будут приняты соответствующие меры.

Асланбек Шерипов. Земельному вопросу мы, чеченцы, придаем громадное значение. В нашем громадное значение. В вашем отсталом и темном народе нет культурных интеллигентных сил. Но у нас вокруг земельного вопроса идет борьба. Я считаю, что поход революции в терской области зависит от способа разрешения земельного вопроса чтобы этот важнейший вопрос был достаточно освещен, я предлагаю отложить сейчас и вопросы и прения по докладу комиссара и переводы, и сделать перерыв до завтра. Крестьянско-казачья фракция иногородних социалистического блока с.-д. присоединяются к этому предложению. Съезд постановил: отложить вопросы и прения по докладу комиссара земледелия Пашковского до следующего дня к 10 часов утра.

Стр. 4 …Штаб Красной Армии доводит до сведения всех граждан города Грозного, что с 15-го до 25-го мая 1918 г. будет производиться в помещении бывшего здания округа (рядом с Советом Рабочих и Военных Депутатов) от 3 часа дня до 8 часов вечера регистрация оружия, имеющегося на руках у лиц, не вошедших в состав Красной Армии, а посему каждый, имеющий какое-либо огнестрельное или холодное оружие и патроны, должен представить его на Отдел вооружения при Штабе Красной Армии, где после записи будет выдано удостоверение о том, что оружие предъявлялось для записи.

У лиц, не имеющих должного удостоверения, оружие будет отобрано к виновным же будут применены самые строгие меры наказания. Подпись: Ответственный Организатор Красной Армии Левандовский. Председатель Исполнительного Комитета Гикало.

Сталин о Шерипове

газета «Правда» №108, 1 июня 1918 года.

О Донщине и Северном Кавказе. Прежде всего выслушаем резолюции Терского Народного Совета. «Экстренное заседание чеченско-ингушской фракции Терского Народного Совета, обсудив сообщение об объявлении Северного Кавказа независимым единогласно приняло следующую резолюцию: объявление независимости Северного Кавказа есть чрезвычайно важный акт, который должен происходить с ведома и согласия всего заинтересовавшего населения.

Чеченско-ингушская фракция констатирует, что никаких делегатов для каких бы то ни было переговоров с Оттоманской делегацией в Трапезунде или с Оттоманским правительством в Константинополе чеченско-ингушский народ не посылал, что вопрос о независимости ни в каких органах и собраниях, выражающих волю чеченско-ингушского народа никогда не осуждался.

Поэтому лиц, смеющих говорить от имени народа, который их не выбирал, чеченско-ингушская фракция считает самозванцами и врагами народа. Чеченско-Ингушская фракция заявляет, что единственное спасение всех горцев Северного Кавказа и завоеванных революцией свобод, заключается в тесном единении с Российской революционной демократии.

Это диктуется им не только врожденной любовью к свободе, но и теми экономическими отношениями, которые в последние десятилетия тесно связал Северный Кавказ и Центральную Россию в одно неразрывное целое». (Принято 9 мая. См. «Народная Власть», орган Терск. Народн. Совета).

А вот и выдержка из пламенной речи оратора ингушей и чеченцев на заседании Терского Народного Совета, г. Шерипова, достаточно определенная для того, чтобы пресечь всякие нарекания на дагестанцев: «Благодаря великой Русской революции мы получили ту прекрасную свободу, за которую столетия бились наши предки и кидались на штыки побежденные. Теперь, когда мы получили гарантию права на самоопределение, это право народ никогда никому не отдаст. Сейчас о независимости Северного Кавказа говорят помещики, князья, провокаторы и шпионы и все те с кем Шамиль вел смертельную борьбу в течении 50 лет. Сейчас есть отдельные попытки со стороны этих врагов народа провозгласить независимость Кавказа и объявит имамство. Но я утверждаю, что предкам этих князей Шамиль рубил головы и так он поступил бы и теперь. Наша фракции, представляющая Ингушский и Чеченский народ, в экстренном заседании независимости Северного Кавказа выразила в известной резолюции». (См. выше. Взято из «Нар. Власти»). (Примечание МММ: газета «Народная власть» в архивах и библиотеках РФ не сохранилась).

Из доклада В. И. Ленина о внешнем и внутреннем положении советской республики. 3 апреля 1919 г. …Что делает наше положение особенно трудным, что заставляет еще и еще раз призвать на помощь всех сознательных рабочих, так это затруднения в продовольствии и транспорте. Транспорт четыре года разрушался империалистической войной, и в стране, столь отсталой, как Россия, следы этого разрушения до сих пор не поправлены и поправить их иначе, как долгими месяцами, или, может быть, даже годами самой упорной работы — нельзя. А работать без топлива нет возможности. Лишь в последнее время мы начали получать уголь из Донецкого бассейна. Вы знаете, что в Баку нефть у нас отбили англичане. Они, захватив часть судов на Каспийском море и завладев Грозным, мешают нам воспользоваться нефтью. Без топлива же ни промышленность, ни железные дороги не могут работать. Приходится напрягать все усилия… (В. И. Ленин. Полн. Собр. Соч., т. 38, стр. 248).

Телеграмма В. И. Ленина К. А. Мехоношину об организации вывоза нефти с Северного Кавказа. 24 апреля 1919 г. Военная вне очереди шифром. Астрахань Мехоношину. Крайне странно, что Вы посылаете только хвастливые телеграммы о будущих победах. Обсудите немедленно: первое — нельзя ли ускорить взятие Петровска для вывоза нефти из Грозного; второе — нельзя ли завоевать устье Урала и Гурьева для взятия оттуда нефти, нужда в нефти отчаянная. Все стремления направьте к быстрейшему получению нефти и телеграфируйте подробно. Ленин. (В. И. Ленин. Полн. Собр. Соч., т. 50, стр. 288).

«Город-герой, красный Грозный»

Н. Ф. Апухтина-Гоппе. Москва.

Глава I. Слесарь механического завода Андрей Меркулов жил со своей женой Марфой и пятилетним сыном Марком в станице Грозненской у казака-кулака Кривоносова. Меркулов занимал только половину хаты, в другой половине помещалась лавка Кривоносова. Через тонкую дощатую стенку Меркуловы слышали все то, о чем говорили станичники в лавочке. Андрей, хотя в ту пору еще не записался в партию, но сочувствовал большевикам, посещал частенько партийные собрания в городе Грозном, почитывал большевистскую литературу. И муж и жена знали хорошо, что грозненцы-казаки уже давно хотят выступить против советской власти, что они ждут приказа из Моздока, чтобы напасть на рабочих и гарнизон Грозного. однажды вечером Андрей, вернувшись с завода, услышал за стеной оживленный разговор. Басил знакомый голос казака Омельченко: «Ой, ужотко мы покажем этим пролетариям-голодранцам. Покажем им, где раки зимуют. Покажем и чеченцам, азиатцам гололобым, что их сторону держат и на наши земельки зубы точат. Еще не пропала наша казацкая сила… Уже на Моздокской бьют смертным боем краснопузых бандитов»…

Ему поддакивал 80-летний, беззубый казак Шевченко. «Тише вы, — послышался хриплый голос Кривоносихи, — тут за стеной, сами знаете, самый пролетарий живет».

«Меркулыча нам бояться нечего — чай, не первый год знаем, почитай, со всей станицей покумился — не выдаст он», — басил Омельченко.

Слышал еще Андрей, как зазвенел звонок, и кто-то вошел в лавку. По голосу он узнал Кривоносова. «Здорово були, казаки, то есть, бишь, таперича граждане, — поздоровался он, и затем сказал: — Ну-ка, хозяйка, налей мне стакашек».

«Ну, голова, как дела?» — спросил Омельченко.

Кривоносов вполголоса ответил: «Дела, как дела. Наши части занимают исходное положение. Ждем приказа от нашего казацкого правительства из Моздока. Намедни в наш Ревком с тайным письмом приезжали. Вы только, казаки, поменьше болтайте, а то выпьете на грош, а языком выболтаете на рупь. Знаете, как деды учили — ешь пирог с грибами, а держи язык за зубами… Ну, я пойду». Кривоносов ушел.

Омельченко заспорил с хозяйкой Кривоносиха кипятилась: «Вот, видишь, на стене мелом 16 шкаликов написано, да долга за тобой за 2. Всего, значит, 18». Омельченко уверял, что в последний раз он расплатился окончательно. Сегодня он выпил всего десяток, да четырьмя шкаликами потчевал Шевченко. Долго спорила Кривоносиха с Омельченко, наконец, казак сказал: «Плачу за 16» и вышел.

Андрей решил на следующий день, после работы, пойти в штаб, к товарищу Гикало, которого давно знал по работе на заводе, и рассказать обо всем. Кривоносов между тем пошел в Грозненский станичный военно-революционный комитет. Высокого роста, с большой седой бородой, Кривоносов производил внушительное впечатление. Он несколько трехлетий до революции выбирался станичным атаманом, служил на действительной службе в Питере урядником, очень гордился этим и носил всегда синюю черкеску с галунами и красный бешмет, а в парадные дни — красную черкеску и белый бешмет. В станице Кривоносов слыл за богача, не жалел водки и вина, когда станичное общество выбирало его в атаманы, а затем после свержения царизма — в председатели станичного военревкома. Он жил в большой, крытой железом, хате, неподалеку от двора, где была его лавка, и снимал половину Андрей с семьей.

Военревком помещался в здании старого станичного правления. Там, несмотря, на неприсутственное время, была толчея. Все смолкло, когда вошел председатель: «Здорово були, станичники!» — проговорил он. «Здравствуй, атаман» — отвечали казаки.

Они по-прежнему венчали председателя ревкома атаманом, хотя атаманство было официально уже упразднено волей дагестанских съездов трудовых народов Терской области. Кривоносов вызвал своего заместителя и верного соратника, юркого, с трусящейся рыжей бородкой и красными с перепоя глазами, казака Черноусенко. Оба вышли на улицу, прошли несколько шагов, оглянулись и, видя, что никто не следит за ними, остановились. Первым заговорил Черноусенко:

«Есть вести от наших и первостатейной важности!».

«Говори».

«Здесь не расскажешь, надобно совет держать».

Кривоносов приказал немедленно собрать членов ревкома.

«Только того, Чеботарева, не надо. Он, брат, и нашим и вашим виляет… большевикам, наверно, продал и волю нашу казацкую и веру православную!…».

«Слушаю, атаман», — отвечал Черноусенко.

Кривоносов пошел домой. По дороге забрел в лавку, где два казака угощались аракой, а третий валялся на полу.

«Вы, станичники, убрали бы эту падаль. Опять налимонился. За этого Шевченку раз хозяйку хотели оштрафовать».

«Ничего, атаман. Мы ему только одну банку поднесли, он и свалился. Мы его, пропойцу, сейчас выбросим. Не первый старина под забором ночевать…».

Гости вынесли пьяного Шевченко из лавки и бросили у забора соседней хаты.

«У нас гости будут, так ты, хозяйка, выпивки припаси да закуски и все такого…» — сказал Кривоносов жене. Кривоносиха заворчала:

«Все расходы да расходы. А будет ли из этого толк?.. Хочь раньше и расходовали на обчество, зато доходы были… А теперь?.. Одного жалованья при теперешних ценах на хлеб не хватит…».

Все же она стала снимать с полок коробки консервов, отрезала колбасы, сыру, по привычке свесила то и другое, вынула бутылку «церковного» для учителя. «Он не пьет араки» — сказала она вслух и пошла с провизией в свою хату, к которой крадучись, как на воровское дело, подходили члены ревкома. Все они, входя в парадную, размашисто творили крестное знамение и здоровались с председателем. Отвечая на приветствие, Кривоносов всем говорил одинаково: «Седайте! Гостем будете».

Первым пришел нестарый еще казак Безбрыжий. Он лишился руки на Турецком фронте, во время конной атаки и был озлоблен на советскую власть за то, что она заключила мир с «басурманами» -турками. Он все собирался добивать левой рукой турок.

«Ой, буду бить левой рукой большевиков», — сказал он, садясь в красном углу под висевшими в три ряда иконами. Кривоносов, поглаживая самодовольно свою седую бороду, добавил:

«Не токмо ты, инвалид, но и все казачата и казачки встанут на душеспасительное дело».

Влетел в парадную бывший хорунжий Матушкин. Он все еще носил серебряные погоны и четыре «георгия».

«Седайте, кавалер. Гостем будете», — приветствовал вошедшего Кривоносов.

«Хорошо бы перед заседанием по рюмочке», — предложил Безбрыжий. Кривоносов вынул из шкафчика графин, наполовину наполненный мутной, вонючей аракой, и три грязных зеленых стаканчика и поставил все это на стол.

«Вот только закуски нет. После заседания хозяйка приготовит», — сказал Кривоносов.

«Ничего, дело привычное» — молвил Безбрыжий, взял левой рукой графин и налил три стаканчика. Выпили, поморщились. Кривоносов налил по второму. Выпили по второму.

В парадную вбежал Черноусенко и скороговоркой отчеканил: «Заседание вижу началось».

«Бог троицу любит», — предложил Безбрыжий. Хозяин принес еще две большие рюмки. Выпили еще.

Кривоносов надел очки, распечатал дрожащей рукой пакет и по складам прочитал: «Из станицы в станицу, весьма срочно. Граждане, казаки, крестьяне, рабочие и горцы. Казаче-крестьянский совет начал борьбу за сохранение и укрепление всех завоеваний революции, которым преступная политика народных комиссаров готовит неизбежную гибель. Казаче-крестьянский совет будет бороться с советом народных комиссаров и его наемниками, поднявшими руку на мирное трудовое население…».

Кривоносов оборвал чтение, в хату вошел член ревкома — станичный учитель Лозовой. Он предложил: «Давайте, я дочитаю».

«Не надо! На заседании дочитаем», — сказал Матушкин. Нагнувшись, он ловко поднял брошенный Кривоносовым на пол пакет и тщательно осмотрел его. Там оказалась приклеенной другая бумажка. «А слона-то вы и не приметили — сказал он. — Кроме воззвания, здесь есть секретное предписание из Моздока нам, Грозненскому ревкому».

Кривоносов взял бумагу и стал разбирать: «Секретно. Весьма срочно. Кизлярскому военно-революционному комитету. Казаче-крестьянский совет предлагает вам немедленно по получении сего предложить командующему советскими вооруженными силами в г. Грозном в 24 часа сдать все оружие, броневики, и выдать большевиков. В случае невыполнения этих требований в назначенный срок предлагается открыть боевые действия против неприятеля. Председатель Терского Казаче-крестьянского совета Г. Бичерахов. Секретарь Г. Столбовский».

«Пойду бить левой рукой большевиков», — завопил Безбрыжий.

«Выступаем за наше правое дело», — добавил Черноусенко, наливая себе рюмку араки и залпом выпивая ее.

«Теперь мы заговорим с большевиками на языке винтовок и пушек», — перебил Черноусенко Матушкин. — «За дело, ревкомцы…, кажется, все наши в сборе?».

«Гордеича, что-то нет, а я наказывал через сына, чтоб беспременно был», — ответил Черноусенко. — Обойдемся и без Гордеича. Не до полуночи же сидеть. Не забывайте, что надо диспозицию на всякий случай дать станицам… Я уверен, что красные оружия не положат…».

Матушкин запел: «Будет буря, мы поспорим и поборемся с ней…».

«Начинать, так начинать», — сказал Кривоносов и занял председательское место.

«Так вот нам, казаки, надо разработать план наступления на Грозный. Сведения о боевых силах большевиков у меня имеются подробные».

Кривоносов вынул из-под бешмета кучу бумаг. Тут были сводки, планы и списки казаков.

«Матушкин — спец военного дела. Не даром тебе четырех „егориев“ на черкеску навесили. Тебе и карты в руки. Мы тебя назначим командующим нашим фронтом. Я думаю, казачество, возражений не будет?» — спросил председатель.

«Просим!» — заговорили хором присутствующие.

«Благодарю за честь. Долг свой перед войском выполню до конца», — расшаркиваясь и изгибаясь, как вьюн, произнес вновь испеченный командующий. — «Теперь позвольте, господа, то бишь, казаки, просить вас назначить мне начальником штаба полковника Зверева. Он академию генерального штаба, хотя и по 2-му разряду, но окончил, имеет боевой опыт — георгиевским оружием награжден. Будет полезен для нашего дела. Думаю, что он согласится и чинами считаться в такое горячее время не будет».

Все встали, кроме учителя, и перекрестились. Председатель потянулся к иконе, чтобы поцеловать ее, но зацепил лампаду, которая упала на пол и разбилась.

«Примета плохая», — с досадой промолвил он и сплюнул.

«Прощевайте», — кинул Матушкин, уходя.

«Таперича про военное хозяйство», — предложил Черноусенко. Председатель, подмигнув глазом ему, обратился к присутствующим:

«Верно говорит Иван Григорьич Черноусенко, что нам надо подумать, как снарядить казаков. Ведь обчественные наши денежки лопнули от большевиков в банке… Я гадаю, що помимо Григорьича — он, сами знаете, человек хозяйственный, честный, сколько годов казначеем по выбору ходил в станице, — нам некого другого брать!..».

Черноусенко, не дав председателю окончить речи и не дожидаясь, пока его выберут, вскочил со своего места и, отвесив низкий поклон, затарабарил: «Спасибо, спасибо, спасибо, станичники, за великую честь».

«А как ты, Григорьич, думаешь касательно средств? Откудова их брать на военные расходы?» — спросил приятеля Кривоносов.

«Перво-наперво продадим двух обчественных бугаев. К налетью подрастут новые. Во-вторых, — пустим добровольную по станице подписку. У-третьих, — обложим наших купцов-духанщиков».

В это время Кривоносиха крикнула в раскрытую дверь: «Закончили? Давайте графин и склянки».

Черноусенко бросился за графином, рюмками и стаканами, а секретные бумаги положил на окно. Все перешли на черную половину, и началась попойка.

Глава II. В парадную тихо вошел сын Кривоносова — Николай. Он только что приехал из Владикавказа и торопился к своей невесте-большевичке — учительнице станичной школы, Марусе Изюмовой. Николай поставил свой чемодан на пол, увидел какие-то бумаги на окне и стал их читать. «Ба! Вот так штука! — подумал он. — Ведь это белогвардейское воззвание».

Закрыв дверь на крючок, Николай списал полностью приказ и положил бумаги на прежнее место. «Ну, теперь, немедля ни минуты, к своим. Надо их предупредить».

Он тихонько вышел из хаты. Кривоносиха услышала, как скрипнула дверь, и бросилась поспешно на двор: «Не воры ли?».

Она догнала сына за воротами: «Колюшка, родной, это ты! Побудь дома! Мы, почитай, цельныймесяц тебя не видели. Брось эту голоштанницу Маруську. Смущает она тебя только. Я ей все косы выдеру», — обливаясь слезами, твердила мать.

«Нет, матушка, я должен идти», — был ответ сына, и он твердой походкой зашагал по улице, оставив мать в недоумении. Он свернул с главной улицы на боковую и дошел до окраины станицы, где квартировала у бедной казачки-вдовы Моисеенко его Маруся. Он постучал в дверь. «Кто там?» — раздался звонкий голос. — «Свой. Это я». Она открыла дверь и ввела его в комнату.

«Ты во-время прикатил. У нас все в сборе», — сказала Маруся.

Оба вошли в накуренную хатку, в которой собирались молодые казаки. Ту же сидела и подруга Маруси — Галина, сообщавшая обо всем слышанном на тайных собраниях своему жениху Петрусю Петрусенко. Он, в свою очередь, осведомлял Черноусенко.

«Во-время ты явился, Николай», — сказал черный парень — Пограничный.

Не отвечая ему, Николай вынул записную книжку и прочел громко секретный приказ.

«Надо сейчас же дать знать в город и известить в станицах о контрреволюционных замыслах».

«Я коня в ночное не погнал», — отозвался молодой казаченок Остап Неупокоенков.

«Ты и езжай в станицы. В город же мы, я думаю, пошлем Пограничного».

Уже вторые петухи пропели, когда все разошлись по своим хатам. Николай и Маруся долго говорили, сидя на завалинке. Они думали о том времени, когда смогут устроить трудовую ученическую коммуну для детей казачьей, горской и крестьянской бедноты. Они сидели всю ночь и утром увидели Галину, которая вышла на двор умываться.

Вытирая бледное лицо расшитым полотенцем, Галина сказала: «А вы все милуетесь и не намилуетесь никак! А я к тетке Федорке белье мыть пойду. Надо же на приданое деньги собирать. Почитай, уже сотню отложила».

Но вместо того, чтобы идти к тетке Федорке, Галина пошла к Петрусевой хате. Петрусь в это время чинил плетень. Он сказал Галине: «Пойдем в хату». Но она, запыхавшись, стала нескладно рассказывать ему о приезде Николки, о приготовлениях красных казаков.

«Сведения важные, — покрутив усы, сказал Петрусь, — я думаю, как передам в ревком Черноусенко, благодарность нам будет хорошая. А этого Кольку-сицилиста я очень недолюбливаю. Родился казаком, казаком должен остаться, а он подался в большевики. Будет висеть на телеграфном столбе! Своими руками петлю на шею зачеплю и вздерну, вот так».

Петрусь надел праздничную черкеску, стянул себя крепко поясом и пошел к Черноусенко. Ему отворила сноха. «Дядько дома?» — спросил Петрусь.

«Знамо, дома! Как вчера пришли, так и завалились спать в кладовке. Пьяны дюже были. Все большевиков ругали».

Петрусь вошел в кладовку. Черноусенко валялся на тулупах. В кладовке до удушья несло аракой и вонью. Долго Петрусь не мог его разбудить. Наконец, Черноусенко хриплым голосом спросил: «Есть чего нового?».

«Есть, и первейшего антереса! — ответил Петрусь. — Эти изменщики — голытьба станичная, вооружается и, забыв хрест господень и веру дедовскую православную, в поход против нас собираются, с большевиками рука в руку идут. Колька непутевый из области возвратился. Приказ, чтоб обезоружить красных чертей читал…».

«Приказ, какой приказ?» — с тревогой спросил Черноусенко и вспомнил, что оставил в парадной хате у Кривоносова секретные бумаги. «О, матушки! — завопил он. — Пропала моя бедная головушка! Колька-шалава беспременно слямзил приказ и передал его большевикам».

Черноусенко поспешно пошел в хату, вынул из сундука новенькую терскую бону в 25 р. и передал ее Петрусю. «Золотой в другой раз получишь, — сердито буркнул Черноусенко, — отваливай-ка!». Оба разошлись.

Глава III. В это время Пограничный уже был в городе. Он нашел штаб и, зайдя в одну из комнат, нашел там Гикало и передал ему копию белогвардейского приказа.

«Николай Кривоносов тайно списал приказ у отца, а наша ячейка решила немедленно передать копию вам», — доложил Пограничный.

Командующий позвонил. Вошел дежурный. «Немедленно пригласите начальника штаба и политкомов, — обратился он к вошедшему дежурному, а Пограничному сказал: — Мы ждали изо дня в день, что такого рода ультиматум нам будет предъявлен. А теперь идите к своим».

Они простились. Через несколько минут в комнате командующего собрались политкомы, и Гикало сообщил им о положении дел: «Товарищи! Я только что получил копию секретного приказа белых. Нам бросают вызов. Я оглашу текст приказа».

«Этого следовало ожидать», — сказал политком штаба Сандро Квинитадзе.

Гикало развернул на письменном столе план Грозного и его окрестностей и дислокацию гарнизона и подробно объяснил, какие подступы в город надо забаррикадировать, где нарыть дополнительные окопы, где протянуть второй ряд колючей проволоки, куда направить части, где ставить резервы, где батареи и пулеметы. Когда боевой план и диспозиция были подробно разработаны, совещание решило пригласить к 6 часам утра в штаб представителей парткома и вместе выработать редакцию ответа белым. Политкомы отправились в свои части. Квинитадзе и Гикало остались в кабинете и работали до утра, когда дежурный доложил о приходе парткомовцев. В кабинет вошли 3 товарища: ответственный секретарь, заведующий агитпропом и заведующий учраспредом. Гикало прочитал приказ. Пришли и остальные политкомы. Завагитпром сказал: «Ответ может быть один», — и предложил текст ответа: «Убрать броневики и выдать оружие, ответственных работников и большевиков мы отказываемся». Все согласились с предложением завагитпропа.

Гикало вместе с начальником и политкомом штаба поехали осматривать позиции. Еще до рассвета в городе все оживилось. Был девятый час утра, когда с пограничного поста по телефону сообщили в штаб о том, что показались всадники с белым флагом. Команда разведчиков была уже на готове. Они сели на коней и выехали навстречу врагам. Они увидели казачьего командующего Матушкина на белом коне, в погонах и «георгиями» на белой черкеске. За ним, на сером коне, следовал трубач, державший белый флаг, и сзади десятка два вооруженных казаков. Матушкин вручил требование о разоружении в 24 часа командиру разведки. Тот ответил: «Срок 24 часа — дело хорошее! Но мы уже знали о ваших замыслах и приготовили вам ответ». И он вручил Матушкину полученную им из политкома бумагу.

«Что и требовалось доказать!» — с наглой улыбкой сказал Матушкин.

Война началась. Работа кипела на городской границе. Входы в город были забаррикадированы бревнами, досками, мешками с песком, сломанными повозками. На городской бане поставили пулеметы. Из первого участка станицы выселились жившие там иногородние ремесленники и со своим скарбом, женами и детьми перебрались в город. Не прошло и получаса после разъезда делегаций, как в станице раздался тревожный набат. По городу открыта была из винтовок редкая одиночная стрельба. Им отвечали наши пулеметы. Красные части двинулись на 1-й станичный участок и, почти не встречая сопротивления белых, заняли его…

Глава IV. Истекая кровью, доблестные гикаловцы защищали с удивительной храбростью свое красное гнездо. Продовольствия и боевых припасов было мало. В первый же день обороны Гикало вызвал к себе старого рабочего и партийца Осипова по прозванию «Гудок», который долгое время скрывался от жандармов в нагорной Чечне и поэтому умел говорить по-чеченски. Решили, что Осипов с десятком молодых рабочих отправится в Чечню и закупит там снаряды, патроны, муку.

В первый день было выпущено свыше 1800 снарядов по станице. Такой наши стали беречь снаряды, выпуская не больше 100 штук в сутки. Казаки отвечали тем же. Помимо того, с обеих сторон шла пулеметная и ружейная стрельба. Железнодорожники не давали ни днем, ни ночью покоя белым. Они соорудили бронепоезд, который обстреливал левый фланг и тыл противника. Но вскоре в городе не хватило снарядов. К этому времени прибыл Осипов со своей командой из Чечни. Они привезли на арбах продовольствие, ящики с патронами и снаряды. Это ободрило осажденных. Бомбардировка продолжалась. Пули так и свистели по всем кварталам города. По улицам небезопасно было ходить. В заборах между домами были сделаны пробоины, по дворам вырыты ходы. Через эти лазейки пробирались люди. Днем и ночью командующий Гикало появлялся в самых опасных местах. Рабочий батальон ворвался в станицу Грозненскую, отбил у казаков большие запасы хлеба.

Как львы, отбивали железнодорожники бешеные атаки белых. Командир железнодорожной дружины Кананов, как только началась бомбардировка Грозного, занял все подступы к станции, отлично учитывая значение этого стратегического пункта. Казаки, получив подкрепление и бронеавтомобиль, возобновили яростную атаку на станцию. Броневику удалось ворваться на станцию. Красный бронепоезд, сооруженный рабочими, достойно встретил его. Из орудий был открыт огонь. Недолет, затем — перелет. Цель взята, снаряд угодил прямо в броневик, который перевернулся на бок. К казакам подходили свежие силы. Они открыли ураганный огонь из орудий по станции, и железнодорожники, в виду превосходства сил противника, принуждены были покинуть станцию и отойти через железнодорожный мост, за реку Сунжу. Здесь они немного отдохнули. Вечером из города разведчик привез приказ командующего Гикало — «Во что бы то ни стало вернуть станцию и выбить оттуда белых». Так как мост казачьей артиллерией был подбит, то железнодорожники стали сооружать для переправы через Сунжу плоты. Тогда белые спустили нефть в реку и подожгли. Железнодорожники, их жены и дети стали кольями мешать горевшую нефть и потушили ее. Сгорел один только плот. Железнодорожники переправились через Сунжу и выбили белых. Станция после этого несколько раз переходила из рук в руки. Казаки, понеся огромные потери и израсходовав свои снаряды и патроны, перестали нападать на станцию. Железнодорожники стали наступать. Ночью они сделали вылазку и взяли в плен до 300 белых офицеров в Голубинском саду. Эта потеря сильно подорвала силы белоказачества.

В городе тоже не дремали. 25 сентября грозненские красноармейцы, при поддержке самообороны, по всему фронту пошли в атаку на казаков. Бросая пулеметы и винтовки, казаки поспешно отступили. Наши заняли «Беликовский» мост. На правом фланге были заняты казачьи позиции у «сенников».

Наступил октябрь. Из Чечни прибывало мало продовольствия. Красноармейский паек был доведен до ¾ фунта в сутки. Но наши не роптали. В Чечню, в аулы и, кружным путем в станицы были командированы коммунисты. Они проникали в самые глухие, затерянные в горах, чеченские аулы. Посланный вторично в Чечню, Осипов привез вести о том, что в Чечне горская беднота организуется, что она ведет борьбу с кулаками-спекулянтами. Рассказал Осипов также о том, что чеченцы аула Ачхой-Мартан почти поголовно записались в Красную армию и идут на поддержку красных защитников Грозного. Чеченцы аула Атагинского, сформировав после приезда агитаторов красноармейский отряд, решили направить его на усиление армии во Владикавказе.

В городе усилились болезни, было много раненых, и поэтому был организован госпиталь. Туда на должность сестры милосердия была направлена Маруся Изюмова. Когда началась осада, она пошла в партком получать директивы для ячейки и не успела вернуться в станицу. На третий день в город из станицы прибежали двое станичников-коммунистов. Они разыскали Марусю и сообщили, что ее жених Николай Кривоносов схвачен и жестоко избит белыми палачами. Его спасла мать, и он скрылся неизвестно куда. А через месяц перебежчик, казак Ермоловской станицы, принес письмо от Николая. Он писал, что при помощи товарищей ему удалось бежать из-под ареста. Он находится у красных казаков. Он надеется вместе с казаками скоро освободить Грозный.

Глава V. Андрей Меркулов, успевший за полчаса до обстрела переселить свою жену и ребенка к теще в город, работал в разведывательном отделении штаба. Он вступил в партию большевиков и был направлен парткомом в казачьи станицы для партийной работы и для организации красных казаков. В половине октября Андрей приезжал с докладом в Грозный. На общем партийном собрании он сообщил о результатах своей работы в станицах — Карабулакской, Нестеровской, Ассиновской, Михайловской и Троицкой.

«Вся молодежь этих станиц, — доложил он, — пошла сразу в ряды красной конницы и даже некоторых стариков за собой потянула. Намедни в Троицкой было устроено нами общее собрание, круг по-казацки, пяти красных станиц. Вынесли резолюцию — стоять на защите советской власти, прокладывать путь на соединение с красными силами Грозного. Приняли воззвание для посылки по враждебным станицам: Самашкинскую, Слепцовскую, Ермоловскую».

Андрей после собрания пошел к себе на квартиру. Теща его служила кухаркой у богатого нефтепромышленника, удравшего в марте 1918 г., когда на Тереке установилась советская власть, в Тифлисе, к меньшевикам. Варвара Золотухина, так звали тещу Андрея, осталась одна в богатой барской квартире. Здесь и была организована Андреем коммуна. Тетка Варвара, общая любимица, стряпала для коммуны обеды. Все обитатели ее жили по-братски и делились между собой последним куском хлеба. Жила в этой коммуне и сестра милосердия Маруся Изюмова.

В тот день, когда вернулся Андрей из поездки, она дежурила в госпитале. Вечером пришли с собрания партийцы и рассказали ей, что Меркулов возвратился и делал доклад о своей поездке. У Маручи забилось сердце. Она через Андрея посылала к Коле письмо. Жив ли он, или пал славной смертью за советскую власть? Вот вопрос, который гвоздем засел в ее мозгу. Дежурить надо было до утра. Маруся не утерпела и попросила санитара сбегать в коммуну. Через полчаса Варвара зашла в приемный покой, в руках у нее было письмо. «Письмо, бросилась навстречу вошедшей. Николай писал, что он работает политкомом при штабе красных казаков, что они идут на выручку, что недалек день, когда они встретятся. Маруся торжествовала.

«А что, Варварушка, не знаете, будет ли ваш зять на линию возвращаться? Я бы тогда письмецо моему Колюшке послала».

«Не знаю сама, голубушка! Он, почесть, с нами и не говорил. Пришел с собрания, чуток перехватил борщеца, да и бегом опять в партию: даже чайку не захотел напиться. Я в коммунию побегу, а то ребята придут с позиции — надо вечерить им собирать. Таперича не убивайся, а жди своего нареченного».

Старуха ушла. Изюмова начала выписывать требования на порции для больных и раненых.

«Тифозные с каждым днем все больше и больше поступают», — сказала она подошедшему к столу фельдшеру.

«Да, сестрица, сыпняк свирепствует, а у нас даже дезинфекционных средств нет, не достает мыла»…

В приемный покой два санитара внесли носилки с раненым. Сзади шел красноармеец с винтовкой. Раненый стонал.

«Так что, сестрица, мы раненого принесли вам, арестантским порядком препровожден», — сказал конвоир.

Маруся подошла к носилкам и узнала Петруся, жениха ее подруги Галины.

«Петрусь, это ты? Как это тебя угораздило?».

Раненый слабым голосом отвечал: «Я… хотел перебежать… в красные хотел записаться… Меня, прямо в упор… в живот ранили»… и закрыл глаза.

«Иванов, пригласите дежурного врача. Ранение полостное и, видимо, в тяжелой форме. Сами же приготовьте все в перевязочной».

Изюмова сняла полотнище палатки, которыми был прикрыт раненый. Она увидела, что повязка, сделанная из разорванной сорочки, вся промокла от крови. Петрусь открыл глаза: «Водицы, водицы… все жжет внутри». Она налила воды в стакан и дала раненому воды.

«Что невеста твоя?» — спросила Маруся.

«С Галиной повенчался я… второй месяц вот идет…» — отвечал раненый.

В Перевязочной Петрусенко раздели, а его окровавленную одежду принял цейхаузный, который переписал все это. Из черкески он вынул какую-то записку.

«Надо сестре показать писульку», — подумал он и понес в приемный покой. Изюмова поднесла записку к лампе и прочитала:

«Настроение в городе подавленное. На почве недоедания красноармейцы болеют сыпным тифом. Были случаи неповиновения начальству, аресты и предание полевому суду. Буржуазная рота целиком против советской власти, также много противников в рядах самообороны. В случае вашего дружного натиска буржуазники и большая часть самооборонщиков воткнут штык в спину красных. Самые слабые места позиции отмечены на прилагаемом ниже плане красным карандашом. Действуйте решительней, и как можно скорей, так как в городе ходят слухи о том, что красные казаки, изменившие нашему общему делу, идут на выручку осажденных. Следующую сводку передам в воскресенье. Ваш Архангел».

Ниже на бумажке был чертеж с цифрами: «До 400 штыков», «2 орудия», «2 пулемета».

Изюмова выронила бумажку на стол.

«Значит, Петрусь шпион. Следовательно, та, которую я и наши считали за свою… Галина тоже шпионка… Вот откуда у нее деньги были на наряды. Сейчас же надо сообщить в штаб». Она подошла к телефону и вызвала штаб.

«Немедленно прошу прислать в госпиталь кого-либо из товарищей-партийцев».

Минут через десять у госпиталя раздался шум автомобиля. Вошел штаба и принял от Изюмовой документ. Петрусенко был приговорен военно-полевым судом к высшей мере социальной защиты.

Глава VI. В городе стало известно от присланного Меркуловым нарочного, что красные казаки взяли станицу Самашкинскую и продвигаются к станице Закан-Юртовской, при чем на их сторону перешли две конных и одна пешая казачьи сотни с артиллерией. В тот же день на рассвете казаки снова пошли в атаку, но были отбиты нашими, перешедшими в контратаку. Затем началась сильная артиллерийская перестрелка с обеих сторон.

«Ишь, как жарят, проклятые! — сказал молодой красноармеец. — Это они, как мухи в конце лета, больно так кусаются, но скоро перестанут кусаться. Снарядам их приходит конец. Последние выпущают. Зато нам из Чечни подвезено бомбошек столько, что еще на месяц хватит».

Действительно, скоро станичная артиллерия замолкла. Продолжали трещать пулеметы, но в нашу сторону пуль летело мало.

«Это военная хитрость, казацкая! — поучал командир Тронов. — Шалишь! Нашего брата не обманешь! Вон видите, товарищи, на колокольне у них пулеметы работают. Слухайте звук. А вон направо и налево трещотки такие приспособлены, чтобы пужать нас, а звук совсем другой. Прислухайтесь».

Наши батареи и пулеметы все усиливали огонь. Ровно в 10 утра наши цепи пошли вперед. Из станицы слабо отстреливались. Все же, нет, нет да и ранит нашего бойца. Гулко разрывается снаряд… Тронов не ложится. Он перебегает с первым звеном и сам командует прицел.

«Ты бы, товарищ командир, лег бы», — крикнул Андреев, подбежав со вторым звеном, только проговрил эти слова Андреев и успел скомандовать: «Прямо по опушке станицы, прямой прицел! Пли!», как увидел, что Тронов упал, сраженный двумя пулями. Андреев принял командование.

«Семенов, принимай команду над вторым звеном!» — крикнул он и пошел впереди первого звена.

Наши приблизились к станице. Горнисты заиграли «атаку». С криком «ура», с винтовками наперевес бойцы ворвались в станицу. Все смешалось. Казаки действовали кинжалами и шашками. Кинжал вверх, кинжал вниз, и — голова бойца покатилась по мерзлой земле. Шашка вверх, шашка вниз, и боец перерублен на две части. Наши работали штыками и прикладами до остервенения. Казачки, казачата-подростки бегали с железными вилами, ломами, лопатами и ухватами и добивали наших раненых. Из хаты вскочила старая станичница: на ухвате у нее висел громадный чугун с горячим борщом. Она кинула чугун на раненых. Отец бросался на родного сына, брат — на брата, — не щадили друг друга. Казаки дрогнули. Наши погнали казаков. Через сделанные прорывы в проволочных заграждениях к нам прибывали все новые и новые силы из резервов. Особенно трудно было выбивать казаков из бетонных укреплений. Наши смельчаки под сильным ружейным и пулеметным огнем нанесли к бетонным сооружениям соломы и карбида и зажгли их. Ветер дул в сторону казаков, и удушливые газы горевшего карбида выкурили белых: они в одиночку выбегали из своего убежища.

Когда наши цепи стали наступать на станицу, красные чеченцы, спешившись, сидели в окопах. Они рвались в бой, но им приказано было не выступать.

И вот, когда наши пошли в атаку, выскочили с шашками наголо конные казаки.

«Хинца ваина тэа кочушылят рат» (по чеченски: «Теперь и до нас доходит очередь!»), — закричали чеченцы и вскочили на коней.

С криком «Аллах!» понеслись чЧеченцы на конных казаков. Еще момент, и всадники бросились друг на друга. Пошла рубка.

«Аллах! Аллах!».

Сверкали клинки шашек и кинжалов. Ржали и бегали по полю лошади без всадников. В одно мгновение чеченцы смяли казаков. Белые стали удирать. В станицу ворвались чеченцы, продолжая рубить налево и направо. Когда они подскочили к главной улице станицы, раздался страшный гул. В воздухе полетели камни, ранив двух всадников. Это взорван был казаками фугас. Но белые не рассчитали и, к нашему счастью, произвели взрыв преждевременно. Белые ушли в горы. Нам достались орудия, более 1000 снарядов, пулеметы, бомболеты, бронированные поезда. Автомобили, винтовки, патроны и много командующего Матушкина.

Эпилог. Выполнив задание парткома, возвратился из Чечни старый Осипов со своей командой. Им пришлось вместе с 1-й ротой красноармейцев прогнать белых бандитов со старых промыслов, которые в течении трех месяцев были отрезаны от города. Ликованию и благодарности освобожденных рабочих и их семейств, которые работали под постоянной угрозой расстрела, не было конца. Целый день, не умолкая, раздавались приветственные гудки. Освобожденные и освободители справляли свой пролетарский праздник. Трогательна была встреча команды Осипова — «гудчат» со своими родителями. Жена Осипова рассказывала мужу:

«Три раза меня трусили эти разбойники, пусто им быть. Все тебя искали. Все перевернули. Всех курочек куроцапы поворовали. Третий раз как пришли, все больше ахфицеры, сгребли меня, грешную, да и потащили. На телеграфном столбе хотели повесить. Тут, на счастье, знакомый сотник казацкий Бороденко проходил. Я к ему, взмолилась — защитить и помиловать, значит, прошу. А тот к палачам моим обратился. Говорит: „Бросьте, господа ахвицерья. Я эту старуху знаю. Она казачка, в что муж и сын ее в большевиках, она в этом не повинна“. И сам вытащил голову мою из петли. Виновата я перед тобой, старая дура».

В это время на улице загудел автомобиль. «Задержи коммунар, машину; кажется, в город направляется? Поедем в партком. Я с докладом. В это время нельзя дома на печи лежать», — кинул Осипов сыну. Тот выбежал.

«Хозяин ты бы хочь сынка оставил. Почитай сто днев и сто ночей не видала. Все оченьки выплакала!», — взмолилась старая.

«Сама знаешь, хозяйка, что служба, долг…» — был ответ.

«Машина дожидается», — закричал сын.

Жена уже не протестовала, «вернуться поскорей» просила уезжавших.

Оба сели на грузовик и покатили. Подъезжая к городу, увидели огненное пламя над вокзалом и спросили шофера: «Что это, товарищ?».

«Золотопогонники, как ударили, зажгли бензин на станции в баках», — пояснил шофер.

В парткоме Осиповым, отцу и сыну, дали задание: ехать на станцию и потушить пожар. Весь вечер и ночь работали Осиповы на пожаре, чуть сами не сгорели. К утру усилиями железнодорожников, подвозивших балласт, горевший бензин был потушен. Пожар, к счастью, не распространился на другие баки с нефтью, керосином и бензином.

В это время красный бронепоезд обстреливал станицу Ермоловскую, которая не хотела сдаваться. Красные казаки, взяв станицу Закан-Юртовскую, подходили с другой стороны. К этой же станице подвигалась Владикавказская Красная армия. Здесь, под Ермоловской, 13 ноября, они все соединились. Ермоловская пала. Оставив в станице караулы, объединенный отряд направился в Грозный. Был устроен грандиозный парад в честь освобожденных. Безмолвно лежали груды развалин в городе — мертвые свидетели ужасов осады. Окна в домах были забиты досками. Телеграфные провода порваны снарядами, стены его — изрешетены шрапнельными и ружейными пулями. В станице сгорело много хат. Белые разрушили городскую электрическую станцию, и потому по ночам город погружался во тьму. Из Грозного, Серго Орджоникидзе — чрезвычайный комиссар ЦИК на юге России — послал следующее радио:

«Москва, Ленину, Владикавказ — Совнарком. Всем, всем, всем. После трехмесячной упорной борьбы, Грозненская Красная армия, под руководством товарищей Гикало и Левандовского, сегодня нанесла контрреволюционным офицерским бандам смертельный удар, изгнав их из Грозненской станицы. Разбитые на голову офицерские банды, удирая, подожгли несколько резервуаров с керосином и бензином; приняты меры к предотвращению пожара. Миллионы пудов бензина и керосина спасены от расхищения бандами. Размеры захваченных трофеев выясняются».

С красными казаками пришел в Грозный и их политиком Николай Кривоносов. В станице он узнал, что отец его повесился, а мать убита снарядом. Двор Кривоносовых и их лавка разграблены самими же станичниками. Стариков, конечно, ему было жаль, но делать было нечего. Николай побежал в госпиталь, где встретился со своей невестой Марусей Изюмовой.

Краевой партком перебросил его и Марусю перед самым вторжением на Терек банд Деникина на Кавказские Минеральные воды, в распоряжение Пятигорского парткома. Последний оставил обоих для подпольной работы.

Там пробыли Кривоносовы до начала 1920 года, когда восстановилась на Тереке советская власть. И тогда только они провели в жизнь свою мечту — устроили близ Михайловской станицы коммуну для детей чеченской бедноты. Эта коммуна и доныне слывет, как образцовая, не только на Северном Кавказе, но и во всем нашем Союзе. Осипов со своей командой ушел перед приходом деникинцев в горы Чечни с отрядом Гикало. Для красных партизан Осипов и товарищи его были незаменимыми проводниками — они знали Чечню вдоль и поперек. Меркулов Андрей от Кизляра прошел с XI Красной армией Астраханские степи. В Астрахани Меркулов свалился, заболев сыпным тифом. После он работал среди астраханских казаков, а в феврале 1920 г., пробравшись через Астраханскую степь, связался с красными партизанами и попал в Чечню к восставшим чеченцам, которыми командовал Гикало. С известным партизаном-подпольщиком Лукьяновым-Никитиным, снабжавшим гикаловцев продовольствием, Меркулов отважился пробраться к жене, которая с матерью и сыном скрывалась в Щебелиновке — в слободе Грозного, занятого деникинцами. Он отвез свою семью в более безопасное место, в Чечню. С гикаловцами по восстановлении советской власти на Тереке Меркуловы вернулись в Грозный. Меркулов организовал сельскохозяйственную коммуну имени Ленина, и под умелым руководством Меркулова коммуна процветает и доныне.

Записка Г. К. Орджоникидзе В. И. Ленину. 14 марта 1920 г. События на Кавказском фронте развиваются довольно быстро. В ближайшие дни надеемся иметь Грозный, Владикавказ. Горское население ждет с нетерпением нашего прихода. Нужны большие суммы. Из ассигнованных миллиард четыреста миллионов выслано только двести миллионов. Настоятельно прошу немедленно выслать миллиард. (ЦГАОР, ф. 1235, оп. 95, д. 234, л. 95).

Телеграмма Г. К. Орджоникидзе В. И. Ленину о мероприятиях по вывозу нефти из Грозного. 26 марта 1920 г. Грозный занят, необходимо подвозить нефть. (Имеются) серьезные повреждения мостов, для восстановления которых необходима срочная высылка двух горемов (головной отряд ремонтных мастерских), о чем ходатайство уже возбуждается. В настоящее время необходимость в них более увеличилась, почему РВС фронта просит о доставке порожняка цистерн по мере надобности. Орджоникидзе. (Сборник «Борьба за Советскую власть в Чечено-Ингушетии (1917—1920)». Грозный, 1958).

Записка В. И. Ленина чрезвычайному уполномоченному СТО по снабжению красной армии и флота т. Рыкову А. И. 28 марта 1920 г. Взятие 15 млн. пудов бензина в Грозном заставляет нас принять ряд спешных и важных мер, как-то: 1. Особо строгая охрана бензина. Меры военные. Специальная ответственность военных. 2. Подсчет: сколько нам надо (maximum). Остальное — за границу за паровозы. 3. Сбор грузовиков (отовсюду, особенно из армии) и ремонт их для подвоза хлеба к станциям. 4. Мобилизация грузовиков и шоферов для этой цели. 5. Своз бензина в центральные склады.

Может быть, Вы соберете совещание (из Компрода и военного ведомства) по этому вопросу и внесете предложение совещания в Совет Обороны? Прошу Вас сделать это спешно. Ленин. (В. И. Ленин. Полн. Собр. Соч., т. 51, стр. 171).

Телеграмма общего собрания рабочих-железнодорожников Грозного В. И. Ленину. Март, 1920 г. Товарищу Ленину. Общее собрание рабочих-железнодорожников, заслушав доклад по текущему моменту, вынесло следующую резолюцию: мы, рабочие-железнодорожники, приветствуем вождя великой социальной революции товарища Ленина и других товарищей, идущих в авангарде революции. В то время, когда реакция давила и издевалась над нами, мы ни на минуту не сомневались в торжестве социальной революции. Наши надежды оправдались, и теперь мы ждем скорейшего непосредственного соединения с Советской Россией для того, чтобы совместными усилиями восстановить разрушенную грозненскую нефтяную промышленность. Да здравствует могучая Красная Армия! Да здравствует всемирная революция! Да здравствует III Интернационал! Железнодорожники Грозненского нефтяного района. (ЦГА ЧИАССР, ф. Р-73, оп. 1, д. 24, л. 3).

Телеграмма Грозненско-Владикавказского ревкома В. И. Ленину. 11 апреля 1920 г. Москва. Председателю Совета Народных Комиссаров Владимиру Ильичу Ленину. Сегодня в 17 часов при большом стечении рабочих от промыслов и заводов отправлен в Москву на Ваше имя маршрутный поезд с нефтяными продуктами — подарок от грозненского пролетариата. Грозненский пролетариат счастлив преподнесением его Вам. Знайте, что мы приложим все усилия и энергию, чтобы снабдить всю Советскую Россию нефтяными продуктами. С коммунистическим приветом Грозненско-Владикавказский ревком. (ГАРФ, ф. 130, оп. 4, д. 578.)

Из телеграммы В. И. Ленина Г. К. Орджоникидзе. 15 апреля 1920 г. По прямому проводу. В Ростов-на-Дону, РВС Кавкфронта, Орджоникидзе. …Уполномачиваю Вас объявить горцам, что я обещаю провести через Совет Народных Комиссаров денежную помощь им. Выдайте им в счет этого 200 миллионов… Ленин.

Воспоминания Михаила Калинина 1923 год

В Грозном. Грозный — это самый большой рабочий центр в нефтяной промышленности Северного Кавказа. Грозный много претерпел за время революции: сжигались вышки, ломались машины и даже буровые забивались всяким железным ломом. В настоящий момент восстановительная работа в полном разгаре; руководители промышленности надеются полностью выполнить свой план заданий. Город является самостоятельным, автономным от окружающих республик, но в нем находятся учреждения автономной Чеченской области.

Исключительно интересный митинг происходил на Старых промыслах Грозного — это верст двенадцать от города. Митинг был назначен в семь часов вечера. Когда мы подъезжали к промыслам, гудели все заводские гудки. Митинг был за промыслами, на поле. Все население промыслов, как рабочие, так и их семьи, расположились около вновь сделанной трибуны. Настроение исключительное, аудитория чисто пролетарская. Когда стемнело, быстро с промыслов протянули электрический провод и трибуну осветили. Митинг происходил несколько часов, затянулся до глубокой ночи. И в речах и в настроении грозненских рабочих чувствовалось, что они понимают ту ответственную роль, которая лежит на них, как на крепости пролетарской диктатуры среди крестьянского многонационального моря…

Стр. 202 …У казаков. Петропавловская станица находится в 12 верстах от Грозного, с числом от двух до трех тысяч жителей. Посредине станицы большая площадь со станичными учреждениями, куда вливается ряд улиц. Все дома обнесены плетнями из ореха и ясеня. Хата так же разделяется на две половины.

Митинг начался с вопроса о казачьих нуждах. Не приводя речей выступавших казаков, я приведу отрывок из своей речи, которая иллюстрирует нужды станицы:

«Борьба с бандитизмом началась, и когда мы были в одном ингушском ауле, население аула клялось, что оно арестовало всех своих воров. Но вы должны понимать, что в этой борьбе мы должны быть чрезвычайно осторожны. Вы живете в этой станице, по вашим словам, свыше шестидесяти лет, значит, каждый из вас эти дома и окружающие земли считает своими родовыми, и это правильно, что вашей родиной сейчас является станица Петропавловская; но ведь чеченцы рассматривают вас как пришельцев… И вот мы должны оправдать свое существование здесь перед чеченцами своей культурностью, и я думаю, чем культурнее мы будем, чем более братски мы будем относиться к чеченцам, тем скорее у нас будет мир и согласие. Когда я ехал сюда, я думал, что вы будете жаловаться на несправедливости со стороны чеченского правительства, но ни одной такой жалобы я здесь не слышал. Значит, чеченское правительство относится к вам справедливо, а если казаки будут себя чувствовать хорошо у чеченского правительства, то это значит, что сделан большой шаг вперед, что братство народов начинает налаживаться, и дальнейшим сближением будет, чтобы вы своих дочерей выдавали замуж за чеченцев, чтобы казаки женились на чеченках».

После митинга мы не могли миновать казачьего обычая и отказаться от обеда. Вышел целый банкет, где участвовали приехавшие со мною лица и казачьи старики. Молодежь устроила танцы. Характерно, что казаки переняли чеченский танец. Между прочим, когда въезжали в станицу, то перед каждым домом был вынесен стол, накрытый скатертью, и хлеб с солью, и около стола стояла семья. Этот день они превратили в праздник.

Стр. 203 …У чеченцев. 17-го, в час дня, после городского митинга, отправились в чеченский аул Урус-Мартан, с числом жителей от 30 до 35 тысяч человек. В дороге по обеим сторонам степи паслись большие стада овец, коров и в особенности много лошадей. В первом ауле нас встретила делегация с хлебом-солью, где впереди стояли почетные старики. Выступивший старик извинился, что их немного, народ думал, что успеет еще сходить в мечеть (в этот день был праздник Байрам, и мы проезжали как раз в час моленья), хотя их было не меньше 200—300 человек, не считая огромной толпы стоявших на флангах малышей и подростков. Такая процедура происходила и во втором ауле.

Обработка полей неважная. Поля засеяны большей частью кукурузой. По полям разбросаны грушевые деревья. Перед аулом была почетная встреча из стариков с хлебом-солью человек в 200. Урус-Мартан — огромное селение. Митинг был на торговой площади, в центре аула, на которой происходят базары. Это единственное место, где окна выходят на улицу; все остальные дома либо стоят задом, либо уходят далеко в сад или во двор. По обыкновению, митинг начался с выступления местных жителей…

КАЛИНИН. Товарищи, я очень жалею, что не могу говорить на родном языке здесь присутствующих, ибо в переводе некоторые слова теряют смысл и, пожалуй, вам трудно будет понять то, что я хочу выразить. Мне кажется, несколько меня не обманывает правильность глаза, — а я изъездил всю Советскую территорию, — я нигде не видел столько бедноты, как здесь. Наша власть есть власть бедноты, поэтому она особенно чутко относится к нуждам горских бедных людей. Одни из выступавших здесь товарищей, сказал, что если власть обращается хорошо, то и бедному человеку не надо умирать, ему нужно жить; а власть только тогда будет обращаться хорошо, когда беднота будет напоминать ей о своих нуждах, будет указывать те или иные несправедливости. Все люди родятся хорошими и только потом в жизни они портятся: люди привыкают, чтобы им кланялись, чтобы им делали подачки, и от этого постепенно самый хороший человек делается дурным. Поэтому, если беднота хочет иметь хорошую власть, она должна смело указывать на все ошибки. Находясь в Москве, я постоянно имею доклады от представителей чеченской власти, но мне мало этих докладов, и поэтому я приехал сюда, чтобы здесь слышать из уст самого народа о ваших нуждах. Должен сказать, что ваша новая власть пока очень хорошая власть. Но если беднота не будет внимательно за этой властью следить, то она может испортиться. Здесь, вдали от центра, где целые десятилетия никогда не было порядочной власти, — раньше здесь на людей, в особенности на бедноту, смотрели буквально как на скот. Советская власть — бедноту, смотрели буквально как на скот. Советская власть — это власть простых людей. Я являюсь представителем этой власти, в то же время являюсь рабочим и крестьянином, поэтому любой середняк может самым простым языком рассказать мне свои нужды, и я пойму его. Может быть, я ошибаюсь, но здесь как будто бы на этом собрании бедноты у вас очень мало, я не вижу здесь той бедноты, которая бы ярко рассказала о своей нищете, о своих несчастьях. Наладить новую жизнь так, чтобы стало легче и лучше жить и бедняку и середняку, это очень трудная задача, однако Советская власть во главе с Лениным, о котором, наверное, вы слышали, поставила себе задачу только тогда, когда нас поддержат и бедняки и середняки. Мы не хотим, чтобы какая-нибудь из национальностей живущих в Советской Республике, была угнетаема. Раньше религия, или вернее, наши священники были самыми приближенными людьми к царскому дому, который сильнее всего угнетал рабочих и крестьян, поэтому теперешняя рабоче-крестьянская власть великолепно понимает ту горечь, которая целыми поколениями накоплялась у горцев, особенно притесняемых, бесправных, на которых смотрели, как на людей низшей расы. Наши господствующие классы смотрели свысока на горцев, а Советская власть убеждена, что именно эти горцы должны составить самые лучшие, самые сильные, самые убежденные и умеющие класть свои головы, силы в защиту советской власти, которая является защитницей бедноты. Поэтому давайте вместе строить трудовое братское государство, пусть придут все честные горцы, которые хотят нам помогать, которые хотят быть настоящими братьями всего человечества, и мы вместе с ними построим новую жизнь, где легче будет жить бедноте, где не будет угнетения… Мы строим не государство горца или государство ингушей, или государство русских, — мы строим государство трудящихся, и всякая национальность, чем она беднее или несчастнее, тем более почетное место она должна занять в строительстве нового государства. Первая задача, которая стоит перед каждым честным гражданином, заключается в том, что надо приучиться любить другие национальности.

Теперь я перейду к вопросу о том, что нужно сделать для того, чтобы чеченцам жилось лучше, чем до сих пор. Улучшение жизни является делом не минутным, для этого потребуется много времени, труда и усилий. Советская власть стремится сейчас наладить мирную добрососедскую жизнь разных племен и национальностей, живущих здесь и соприкасающихся особенно тесно на Кавказе.

Мы у себя в Советской России забрали все земли у помещиков, считая, что помещики не имеют права владеть землей, что владеть землей имеет право только тот, кто на ней трудится. И если бы здесь в ауле было пять русских крупных помещиков, мы завтра же бы выселили их; но если бы здесь было 25 человек бедных крестьян, вместе с вами работающих, живущих своим трудом, Советская власть не имела бы морального права выселять их отсюда. Чеченскому народу мы так же даем большие права, чеченцы отныне являются не только гражданами своей автономной чеченской области, — потому что я уверен, если бы Чечня была совершенно самостоятельной, то завтрашний же день европейские империалисты захватили бы ее, — поэтому каждый чеченец должен быть гражданином не только своей Чечни, но и гражданином всей Советской Федерации. Поэтому, когда вчера казаки Петропавловской станицы мне заявили, что их нужно выделять к Терской губернии, я решительно протестовал против этого, сказав, что если чеченцы раньше жили в русском государстве и теперь живут в общей федерации, то и вы извольте жить сделайтесь их товарищами, породнитесь с ними, и я уверен, что чеченское правительство обижать вас не будет, а московское правительство, в свою очередь, не обидит Чечню. Теперь чеченскому народу придется показать перед всем миром, что раньше он был в рабстве, подчиняясь большому государству, а теперь, когда вы стали маленькой свободной автономной Чечней, маленькая горсточка русских казаков, не по своей воле заброшенная в Чечню, не подвергается опасности и насилию со стороны чеченцев. Если этого насилия не будет, если вы будете жить мирно с казаками, то вы покажете всему миру, как действительно надо строить братское государство. Я думаю, что старая ненависть, которая существует между горцами и казаками, должна быть изжита, я прямо сказал казачкам: у горцев не хватает женщин, выдавайте своих дочерей за чеченцев, — а вам посоветую жениться на казачках…

Мне кажется, что к разрешению земельного вопроса нужно подойти с другой стороны: если вы не можете улучшить обработку своей земли, т. е. разводить более ценные культуры, вы должны заняться отхожими промыслами, как это практикуется в целом ряде русских губерний, которые не могут прокормиться своей землей; десятки тысяч крестьян у нас каждый год уходят в города плотниками, печниками, столярами и т. д.

Смоленские мужики, например, приехали сюда в Грозный работать на нефтяных промыслах. Вот как спасается от голодовок русский крестьянин; очевидно, что и чеченцам придется войти по этому пути, создавая своих кузнецов, ремесленников и проч. Я уже заявил в Грозном, что, чтобы чеченцы принимались на промыслах, они должны изучить целый ряд ремесел. Если в Советской республике молодежь не боится пускаться в дальний путь по огромной советской территории, — можно с уверенностью сказать, что в любом городе вы можете встретить казанских татар, — то почему ваши красивые, ловкие горцы не могут пойти в глубь советской территории искать себе работу? Там они много чему научатся, и сюда в Чечню они будут приезжать только доживать свой век. В Советской республике жить несколько не хуже, чем у вас в горах.

…На вопрос о том, что будет с чеченцами, которые мучаются за границей, — конечно, мы их возвратим назад, если будет доказано, что они не замешаны ни в чем контрреволюционном.

Что касается материальной помощи чеченцам, то должен сказать прямо, что у нас очень много бедных республик, а наша власть очень бедная, и поэтому говорить, что будет какой-нибудь большой отпуск материальных средств, — это было бы с моей стороны обманом, подобным тому, в котором теперь вы упрекаете молодых представителей Советской власти, которые в борьбе с контрреволюцией сулили вам золотые горы. Я уже сказал, что Советская власть очень бедна, мы получаем только одну третью часть того, что получало самодержавное правительство, а между тем расходы на Красную Армию, на железные дороги, в особенности здесь, на Кавказе, где железные дороги пострадали больше, чем где бы то ни было, — эти расходы колоссальны. Вам облегчение сделано в том смысле, что нефть и основные продукты, выдаваемые здесь населению, будут выдаваться по удешевленной на 20% цене…

СТАРИК-ЧЕЧЕНЕЦ. Все ждали с нетерпением от тов. Калинина и наши жены и дочери, сидя сейчас дома, ждут, что тов. Калинин объявит нам какую-нибудь радость. Может быть, он привез какое-нибудь новое положение. Если действительно вы можете нас чем-нибудь обрадовать, то мы просим сообщить нам поскорей.

КАЛИНИН. К сожалению, никакой радости я вам сообщить не могу. Советская власть не привыкла обманывать людей, она прямо говорит, что счастье может быть завоевано только собственным трудом, поэтому я не хочу обманывать вас, чтобы вы не могли после сказать: приезжал центр, наобещал всякой всячины и ничего не сделал. Мы все знаем, что всему народу России живется чрезвычайно трудно и тяжело, и я прекрасно понимаю, что и вам здесь живется не легче, но, чтобы улучшить свое положение, приходится много, неустанно работать. Если какая-нибудь помощь и будет, она будет настолько незначительна, что навряд ли она скажется на всей массе в несколько сот тысяч человек, которая может подняться из нищеты постепенно, только лишь посредством своего собственного труда. Что мы сделали, чтобы помочь чеченскому народу в этом отношении? Прежде всего мы сделали Чечню свободной, затем мы открыли Чечне учебные заведения, и теперь каждый чеченец может учиться где хочет, может занимать любой советский пост. Но, несмотря на то, что мы открыли школы, старикам придется умереть неграмотными, так как они уже не могут учиться, но в ваших школах будут учиться ваши дети. Чтобы улучшить ваше положение, нужно улучшить обработку земли. Если допустить, что теперь десятина дает 20—30 пудов, то путем улучшения через 10 лет она будет давать 300 пудов. Чтобы улучшить вашу землю, вы должны проводить каналы, чтобы орошать ее. Вы просите, чтобы вам облегчить положение. Ведь вам и так дана большая льгота: пятьдесят процентов всех налогов, которые собираются у вас, идут исключительно на нужды вашей автономной области. В Советской России нигде такого большого процента нет, мы даем на местные средства 15—20%. Все, что Советская власть может, она делает для улучшения вашего положения, и вы не должны думать, что кто-то приедет и что-то вам даст. Советская власть говорит, что вы будете обуты и одеты, но для этого вы должны тоже потрудиться, потому что нет таких людей богатых людей, которые могли бы всех обуть и всех одеть; здесь нужна усиленная работа, усиленная энергия самого чеченского народа.

ВОРОШИЛОВ. Товарищи, здесь высказывалось желание заслушать от тов. Калинина, нашего редкого, дорогого гостя, какое-нибудь известие об облегчении, услышать какую-нибудь радость. Я лучше, чем тов. Калинин, скажу вам про это счастье, и как честный советский работник, как старый коммунист скажу вам, что вы действительно очень счастливы, не только потому, что вы являетесь свободной, самоуправляющейся автономной областью, но и потому, что принадлежа к народам Востока, вы находитесь в условиях не одинаковых с теми многомиллионными страдальцами восточных народов, Индии, Китая, Японии и Персии, — вы имеете великое счастье жить среди народностей, которые освободились от вековечного гнета и которые теперь устраивают собственными, правда неумелыми руками, свою жизнь. Это величайшее счастье мы завоевали своими собственными руками, но мы хотим его сделать еще большим, хотим, чтобы оно стало архисчастьем, и тут правильно сказал М. И., что вам нечего ждать, что кто-то приедет и что-то вам подарит. Ведь счастье с неба не валится и на дороге не растет. Счастье — это труд. Имеется ли у вас в автономной Чечне возможность собственными усилиями, собственным трудом ковать свое счастье? Безусловно, имеется, ибо вы не Турция, которая в течение десятков лет лила свою кровь и в настоящее время находится в условиях, во много раз худших, чем вы. Несмотря на то, что она поклоняется одному Богу с вами, — она верует так же как и вы, — и хотя она освободилась от султана, который насильственным образом захватил власть в Турции и называл себя чуть ли не заместителем пророка, но теперь Турция, освободившись от султана, со всех сторон окружена кровожадными капиталистами, и турецкий народ при всем желании не может освободиться от этих кровожадных шакалов. А мы с вами настолько счастливы, что этой самой несчастной Турции в продолжение целого ряда лет помогали, и эта помощь совершенно правильно оценивалась всеми нашими врагами, внушая страх к нам. Эти наши враги, мировые капиталисты и буржуазия, несколько дней тому назад убили нашего лучшего товарища Воровского, который был нашим представителем в Лозанне, где защищал вместе с нашими интересами и интересы турецкого народа. Турецкий народ несчастлив тем, что он не может свободно работать, не может завоевывать свое счастье, не считая уже арабских и индийских народов, которые работают на самого могущественного капиталиста в мире — Англию. Несчастны и все 700 миллионов тружеников Востока, которые порабощены, как нация, извне пришедшими народами, а мы с вами счастливы, потому, что мы с вами живем в условиях полной свободы, а это первое условие, чтобы обеспечить себе счастье… И вот теперь я вам объявляю эту великую радость, которую вы не замечаете. Как только в Чечне наступит окончательное успокоение, как только не будет больше бандитизма, вы начнете вместе с нами постепенно улучшать свое положение, и пройдет очень немного времени, каких-нибудь пять лет, и у вас наступит полное счастье. Но для этого прежде всего, как я уже сказал, нужно прекратить бандитизм. Вы — народ, который всегда был свободным, и такой народ, конечно, не пропадет, вы напрасно здесь перед нашим дорогим гостем представлялись казанскими сиротами. Несомненно, что беднота у вас есть, но где ее нет? Несомненно, есть у вас и воровство, которое нужно совместными усилиями устранить. Теперь у вас есть своя собственная чистокровная чеченская власть, которая должна следить, чтобы все у вас шло правильно: если есть бедняк и на него наложено 60 пудов налога, то с такого бедняка не только нужно снять этот налог, но нужно еще и ему помочь. Вы знаете, что ваша власть, которая вам близка и которая говорит на вашем собственном языке, она будет вам помогать не из своего, а из вашего общечеченского кармана, правильно распределяя то, что вы ей даете; поэтому вы должны адресоваться всегда к своей власти. Если вы будете организованны, если вы будете организованно помогать вашей власти, то я уверен, что вы скоро совершенно твердо встанете на ноги. Если ваша власть вас не удовлетворяет, — а об этом мы как будто бы здесь не слышали ни одной жалобы, — то вы должны ее сменить. Вначале почти всегда дело идет плохо, и чтобы дело наладилось, нужно немало времени. Сколько времени вы живете в автономной Чечне? Всего 3,5 месяца. Это срок слишком маленький, а между тем результаты мы видим большие. Вы сами говорили, да и как здешний краевой работник могу сказать, что за последний месяц грабежей почти нет. Я уверен, что пройдет еще немного времени, год — два, и Чечни нельзя будет узнать: у нас всюду, не только в Урус-Мартане, будут школы, в которых вы будете просвещать свою молодежь. Ваш культурный уровень поднимется, и тогда мы всему угнетенному Востоку будем маячить, как звезда, к которой они неустанно будут стремиться и которая облегчит нам возможность установить полный мир и счастье на нашей Советской земле и на всем магометанском Востоке. Да здравствует счастливая автономная Чечня!

Я не буду говорить о том, что мы всегда чеченскому трудовому народу, Чеченской автономной республике желали всяческих благ, так как это хорошо известно всем… Но мне, товарищи, будет в сто раз легче быть представителем чеченского народа, быть настоящим его кунаком, быть настоящим печальником всех его интересов, — если мы достигнем полного успеха в Чечне. У нас чрезвычайно много средств для того, чтобы бороться и раз навсегда победить бандитизм…

Я должен предупредить, что без конца бандитизм терпеть я не намерен, и поэтому вы должны самым серьезным образом подумать о том, чтобы поддержать ревком, и тогда я уверен, что мы скоро изживем все наши неурядицы, восстановим ваше хозяйство, будем настоящими с вами кунаками. Да здравствует на долгое будущее свободная Чечня! Да здравствует возрождающаяся культура чеченского народа! Ура!

КАЛИНИН. Товарищи! …Вы все и особенно молодые работники должны проникнуться мыслью, чтобы общими усилиями создать лучшее будущее, и всякий, кто будет работать на этом поприще, всякий молодой работник, выдвинувшийся из чеченцев, получит полное удовлетворение. Разрешите мне пожелать, чтобы ваша молодая изрождающаяся интеллигенция, которую мы сейчас видим в своей среде, весь свой ум, всю свою энергию направила на благо и на интересы чеченского народа. Эти интересы тесно связаны с укреплением, с окончательной победой Советской власти.

Так как был день праздника «байрам», то местные товарищи настояли посмотреть местные бытовые танцы, которые в высшей степени оригинальны: женщина идет короткими шагами в такт, и вся суть танца заключается в неуловимой пластике танцующей, которая приковывает внимание зрителя. Мужчина вокруг выделывает разные фигуры. Сначала танцевали молодые джигиты, а потом вытащили старика лет шестидесяти с молодой девушкой. Он считается лучшим танцором. Между прочим, — характерная черта, — среди танцующих была беднота без бешметов. Все же танцующие женщины одеты хорошо. У них почти прямое платье без талии, скрывающее всю фигуру женщины, довольно длинное, лишь у некоторых продернуты резинки, стягивающие талию поясом. Между прочим я спросил:

— А прежде танцевали богачи с беднотой?

— Нет, раньше этого не было. Это только в последнее время стало возможно.

Пляшущий старик оказался и хорошим музыкантом. Во время деникинского нападения на Чечню он был в окопах вместе с молодежью, играл им на своем инструменте…

«Пройденный путь». С. М. Буденный

В январе 1923 года Анастас Иванович Микоян пригласил к себе Ворошилова и меня.

— Подписан декрет ВЦИК, — сказал он, когда мы вошли в его кабинет. — Чечня объявляется автономной советской областью. Надо сообщить об этом чеченцам. Создана делегация. В нее входите вы оба, Левандовский и еще ряд товарищей. Возглавляю делегацию я. Завтра выезжаем в Грозный. Проведем митинг, созовем съезд, выберем ревком.

— Придется быть в аулах? — поинтересовался я.

— Конечно, — кивнул Микоян.

— Какие будут указания насчет охраны? В Чечню ехать небезопасно. Кое-где еще действуют бандиты, особенно в горах.

Микоян пожал плечами.

— Охраны никакой брать нельзя. Что подумает о нас народ? Скажут: боятся большевики.

Я внимательно посмотрел на Ворошилова и предложил:

— Оркестр возьмем?

— Обязательно, — усмехнулся он. — Два возьмем. Пусть играют попеременно. Чеченцы любят музыку.

— Правильно, два оркестра, — согласился я.

— Оркестры берите, не возражаю, — сказал Микоян.

Предоставление Чечне автономии было очень важным событием. На Северном Кавказе в числе других административных единиц была и Терская область. Вскоре после победы Социалистической революции был созван в Моздоке в январе 1918 года I съезд народов Терской области. Второй съезд, состоявшийся в феврале — марте 1918 года в Пятигорске, признал Советскую власть, официально объявил Терскую область Автономной Советской Республикой. На съезде присутствовал делегат Чечни Асланбек Шерипов.

После этого в ауле Гойты состоялся съезд чеченского народа. Съезд признал Советскую власть и выбрал руководящий орган — Гойтинский народный совет. В него вошли коммунист чеченец Таштемир Эльдарханов, Асланбек Шерипов и другие.

В последующие месяцы Северный Кавказ стал ареной ожесточенной борьбы. Один за другим вспыхивали контрреволюционные мятежи. Вскоре район оккупировали белогвардейские части Деникина.

В марте 1920 года после разгрома Деникина Советская власть в районах Северного Кавказа была восстановлена. 13 ноября состоялся съезд народов Дагестана. От имени Советского правительства И. В. Сталин провозгласил автономию Дагестана. 17 ноября во Владикавказе состоялся очередной съезд народов Терской области, который принял решение образовать на территории Терской области Горскую АССР, вошедшую в состав РСФСР. Декретом ВЦИК от 20 января 1921 года Горская АССР была создана. Она объединяла осетин, ингушей, чеченцев, кабардинцев, балкарцев, карачаевцев и другие народности.

Национальное размежевание продолжалось. Позднее от Горской АССР отделились, образовав автономные области, Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкесия. Затем — Чечня, Ингушетия, Осетия. Горская АССР была упразднена. Ныне на Северном Кавказе как равноправные члены братской семьи народов великого Советского Союза находятся четыре автономные республики, входящие в СССР, — Дагестанская, Кабардино-Балкарская, Северо-Осетинская и Чечено-Ингушская. И две автономные области: Адыгейская (в составе Краснодарского края) и Карачаево-Черкесская (Ставрополье). Но вернемся к нашему повествованию. Мы стали готовиться к отъезду в Грозный.

— Одевайся по всей форме, — сказал Ворошилов и предложил заменить обычную боевую шашку подарком Фрунзе — шашкой эмира Бухарского. Одел мне красную ленту через плечо. Потом отступил и несколько секунд осматривал. Со свойственным ему мягким юмором Климент Ефремович произнес:

— Хорош! И усы как нельзя кстати. Пусть чеченцы посмотрят, как выглядит Буденный — гроза белогвардейцев.

Я начинал сердиться.

— Ну-ну, потерпи, — шутил Ворошилов, — чеченцы любят красивую форму. Веди себя, как подобает красному генералу: с достоинством, но по-пролетарски.

— Что же я должен делать «по-пролетарски»?

— Увидим по обстановке.

В назначенное время Микоян, Ворошилов, Левандовский, Таштемир Эльдарханов, я и другие специальным поездом выехали в Грозный. На вокзале нас встретили представители партийных и советских организаций города. В Грозном созвали короткое совещание с участием местных руководящих товарищей. Решили объявить об автономии Чечни в торжественной обстановке, на митинге, где должны были собраться наиболее влиятельные жители всех чеченских аулов. Стали думать, где созвать митинг. Грозный отпал с первых же минут обсуждения. Местные бандиты часто нападали на предместья города, грабили склады, поджигали промышленные предприятия. Опасаясь возмездия, чеченцы в город не придут. Все пришли к единому мнению — провести митинг в самом большом селении Чечни. Таким был Урус-Мартан, расположенный примерно в 30 километрах от Грозного. Конечно, бандиты могли запросто напасть на нас. Но, как говорится, волков бояться — в лес не ходить. К опасности мы привыкли. К тому же перед отъездом в Грозный хорошо вооружили сопровождавших делегацию музыкантов; они одновременно являлись и нашей охраной. Товарищи из Грозного выделили связных.

И вот мы едем в Урус-Мартан. Впереди на конях два наших оркестра со знаменами. На пиках — красные флажки. Едва отъехали несколько километров, со всех сторон к нашему кортежу стали примыкать верховые чеченцы. Все окружены кто чем: револьверами, кинжалами, шашками, винтовками.

— Ну, как самочувствие? — спросил меня Ворошилов, кивнув головой в сторону чеченцев, которых набралось уже немало.

— А ничего, — ответил я. — Не в таких переделках бывали.

Чеченцы вели себя мирно. Они видели, что нас немного и едем мы с добрыми намерениями.

— Надо поговорить с народом, рассказать, кто мы, куда и зачем направляемся, — обратился Ворошилов к Микояну.

Наша группа остановилась. Оркестр — тоже. Ворошилов привстал на стременах и громко крикнул:

— Товарищи!

Чеченцы подъехали ближе.

— Мы приехали сюда, — сказал Климент Ефремович, — чтобы сообщить вам радостную весть. Советское правительство выделяет Чечню в автономную область. Вы начнете новую, культурную жизнь в новых условиях. Да здравствуют горные орлы революционной Чечни!

Многие из чеченцев хорошо знали русский язык и переводили слова Ворошилова тем, кто не понимал по-русски. Когда Климент Ефремович закончил, всюду загремело «ура». По нашему знаку оркестр исполнил «Интернационал».

— Начало хорошее, — сказал Левандовский.

С нами был фотограф. Ему пришлось изрядно потрудиться. Отбоя не было от желающих сфотографироваться. На нашем пути — исторический аул Гойты. Видны красные флаги, установленные на крышах домов чеченцев.

— Хорошо встречают, — удовлетворенно сказал Ворошилов.

Все население Гойты, начиная от ребятишек и кончая стариками, вышло на широкое свободное поле. Они приветствовали нас громкими возгласами. Чеченцы пережили все ужасы белогвардейщины. Когда летом 1918 года в Терской области вспыхнул контрреволюционный мятеж, для защиты Советской власти в Чечне, как и в других местах, стали создаваться отряды Красной Армии. Красноармейцами Чечни командовал Асланбек Шерипов. Восстание было подавлено. Но в феврале 1919 года в пределы Чечни вступили регулярные белогвардейские части Деникина. В ряде районов, в том числе в Гойты, развернулись ожесточенные бои. В одном из них в сентябре 1919 года отважный сын чеченского народа Асланбек Шерипов погиб. Около погребены красноармейцы, павшие в боях с белогвардейцами.

Мы остановились у кладбища почтить память героев. Все обнажили головы. Климент Ефремович произнес краткую речь. Оркестр исполнил похоронный марш. Проявление с нашей стороны такого уважения к погибшим произвело сильное впечатление на чеченцев.

По мере приближения к Урус-Мартану число сопровождавших нас всадников все увеличивалось — их было уже несколько сот. Иные из всадников вырвались вперед и старались ближе подъехать ко мне. Часто я ловил на себе их любопытные взгляды. Доносились отдельные слова:

— Красный генерал! Красный генерал!

— Это о вас, — перевел Эльдарханов, обращаясь ко мне.

— Народ уже собрался, — сказал Климент Ефремович. — Приедем на место и сразу начнем.

Вот и аул. Остановились на широкой поляне. Местные товарищи быстро соорудили трибуну, и в четыре часа Климент Ефремович открыл митинг.

Передаю его речь, как она была изложена в газетном отчете.

— Товарищи трудовые чеченцы! — сказал Ворошилов. — Мы прибыли сюда по поручению высшего органа Советской власти — Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета, с тем чтобы объявить вам волю правительства Советской трудовой Республики о создании автономной Чеченской красной самостоятельной области.

Товарищи! Горные орлы недоступных гор Кавказа! Далеко за грозненские нефтяные вышки пронесся клич о даровании автономии трудовому чеченскому народу. Приветствуя вас на вашей родной земле, я выражаю уверенность в том, что вновь создаваемая семья трудовых чеченцев будет бороться честно и доблестно за те интересы, за которые неустанно и самоотверженно бились ваши лучшие сыны в упорной схватке с прихлебателями и наймитами внутренней и внешней буржуазии, пытавшейся поработить трудовой народ.

Область чеченского народа есть дополнение к великому, мощному советскому организму, простирающемуся от Кавказских гор до Тихого океана. Здесь, на вашей трудовой земле, вы будете строить нашу мощную крепкую Советскую Республику, строго охраняя интересы трудящихся.

Прошлое вашего народа дает нам полное право судить о том, что чеченский народ сегодня или завтра явится лучшей опорой Советской власти на Северном Кавказе. История ваших предков — дедов и отцов — полна героизма в мировой схватке со всеми насильниками, пытавшимися поработить и закабалить трудящихся. Ваш народ был вольным, свободным — вы не были и не желали быть рабами и прихлебателями.

Жизнь и условия борьбы выковали из вас стойких борцов за торжество всемирной революции. И это дало вам право на сегодняшнее торжество. Несмотря на то что на Советскую власть в течение четырех лет нападали со всех сторон капиталисты и прихвостни всех мастей, она выходила из всех схваток победительницей.

Выделение в автономные области Кабарды, Карачая имеет реальные результаты, а именно уничтожение бандитских шаек, налаживание мирного хозяйства. Кроме того, народ, освобожденный от существующей между отдельными народностями вражды, приступает к мирному труду.

Именем республики вашему народу предоставлено право полного самостоятельного управления в целях улучшения вашего положения, как экономического, так и культурного, и приведения в мирное состояние земли, занимаемой вами.

30 ноября ВЦИК постановил: выделить Чечню из состава Горской Республики в автономную область с резиденцией в Грозном. Границы определяются административной комиссией ВЦИК. В состав ревкома входят 13 человек. Это и есть воля нашего и вашего правительственного органа.

Свобода самостоятельного управления дарована вам не царем и князем, а самими же трудящимися. Это дает нам широкое право надеяться, что различным бандитским и разбойничьим выступлениям не будет больше места в красной свободной Чечне. Отныне в Чечне наступит порядок, и трудовой народ построит свою трудовую, новую жизнь. Свою речь Климент Ефремович закончил под громкие крики «ура». Оркестр исполнил «Интернационал».

Затем слово предоставили мне. Я рассказал о Красной Армии, о победах, одержанных над Деникиным, Колчаком, Врангелем, белополяками, о том, как создавалась 1-я Конная, о подвигах конармейцев. Приветствуя народ свободной Чечни, я высказал уверенность, что теперь чеченский народ наведет у себя твердый революционный порядок и на чеченской земле не будет места тем, кто покушается на права и жизнь трудящихся.

Выступил Эльдарханов. Он говорил о нуждах чеченского народа: нет школ, нет больниц; дороги и мосты находятся в плохом состоянии. Бандиты нападают на железные дороги, нефтепромыслы, совершают грабежи. Действия бандитов позорят чеченский народ, мешают укреплению его дружбы с русскими, дагестанцами, осетинами, ингушами. Надо навести в области твердый порядок.

После него произнесли речи Микоян и Левандовский. Затем слово взял мулла Ут-Гаджиев. Он сказал, что наемники Антанты распространяют слухи, будто большевики уничтожают мечети, вырезают всех мулл.

— А я был в Москве, — заявил Гаджиев, — зашел там в мечеть. Несмотря на то что в центре России проживает весьма малое количество горских народов, все мечети находятся в полном порядке.

Мы собирались после митинга вернуться в Грозный. Но нас пригласили в гости. Делать нечего, пришлось остаться, иначе чеченцы сочли бы нас трусами. Разместили нас в двух комнатах большого дома. Никакой мебели нет. Расселись на подушках, на коврах. Эльдарханов разъяснил нам, каковы обычаи чеченцев, что и как должны есть, как себя вести. Пока мы угощались, у дома собралась молодежь. Послышалась музыка. Начались своеобразные горские танцы, стремительные, шумные. Мы вышли к молодежи, вместе с хозяевами стали аплодировать танцорам. Число танцующих все увеличивалось. Не выдержал и пустился в пляс гармонист. Одновременно он плясал и играл. Загорелась кровь и у меня. Вспомнил наказ Ворошилова — вести себя с достоинством, но по-пролетарски — и посмотрел на него. Он понял меня, улыбнулся и кивнул головой. Я вошел в круг и принялся плясать, да с таким азартом, как будто сам жил в горах, лихо отплясывал лезгинку. Чеченцы были в восторге. Круг зрителей рос. Десятки людей в такт хлопали в ладоши и громко кричали: «Асса! Асса!».

Поздно ночью закончилось веселье. Мы уже собрались лечь, когда нам доложили, что в ауле находится вожак одной из бандитских шаек Али Митаев. Остались в селе и другие главари вооруженных отрядов, присутствовавшие на митинге.

Не один раз приходилось нам проводить разъяснительную работу среди врагов, ожидая каждую секунду, что вот-вот пойдет в ход оружие. Почему же не воспользоваться случаем и теперь? И мы поручили Эльдарханов пригласить Митаева в дом для беседы.

И вот распахнулась дверь. В сопровождении двух охранников в комнату вошел стройный средних лет мужчина в национальной чеченской одежде, на поясе — кинжал, револьвер, сбоку — шашка. Это был Али Митаев. Мы пригласили его сесть. По его знаку охранники вышли.

Беседовали через переводчика. Мы спросили, почему он борется с русскими угнетателями. В свое время царское правительство арестовало и отправило в тюрьму его отца, где тот умер. Такая судьба ждет и его, Али Митаева, мы ничего не имеем и готовы гарантировать ему и всем его товарищам полную свободу, если, конечно он прекратит борьбу с Советской властью.

Али Митаев долго и подробно расспрашивал нас, что означает автономия на деле, как теперь будет управляться область, по каким законам жить. Наконец, сказал, что сложит оружие, если русские введут его в состав местной власти. Мы приняли его предложение. А. И. Микоян доложил о нем в Москву. И вскоре Али Митаев был введен в состав ревкома Чеченской автономной области.

19 января 1923 года в Грозном состоялся первый областной съезд трудящихся чеченцев. Съезд избрал революционный комитет автономной области. Его председателем стал Таштемир Эльдарханов.

«Так было». А. И. Микоян

Размышления о минувшем.

Глава 15. Проблемы казачества. Чечня

Стр. 246 …Положение в Чечне было тогда очень напряженным. Там орудовали остатки антисоветских элементов, которые провоцировали чеченцев на выступления против советской власти, организовывали банды, нападавшие на предместья Грозного, на нефтепромыслы, железнодорожные станции и поезда. Были случаи убийств советских работников в чеченских селениях. Многие из этих банд продолжали действовать в Чечне и после того, как в нашем крае бандитизмом было в основном покончено.

Сохранилась запись выступления первого председателя Чеченского ревкома Таштемира Эльдарханова о положении в Чечне в те времена. В ней сообщалось, что ко времени образования автономной Чечни на всей ее территории отсутствовала не только твердая власть, но и вообще какая бы то ни было советская власть. Бандитские шайки не только не давали покоя в самой Чечне, но и нападали на казачьи станицы. Были нападения на транспорт, на железные дороги.

Терпеть такое положение дальше было невозможно. Да и из самой Чечни, от ее наиболее активных партийных и беспартийных товарищей, в особенности от комсомольцев, все настоятельнее поступали просьбы укрепить у них власть, предоставить им автономию.

В это время я специально раза три встречался с Дзержинским, который пристально следил за ходом борьбы с контрреволюцией на Северном Кавказе. Он был очень встревожен деятельностью северокавказских казаческих банд и банд в Чечне.

В беседах с Дзержинским я говорил ему, что причиной напряженного положения в Чечне является отсутствие там настоящей советской работы. Горская республика с этим не справляется. Необходимо создать Чеченскую национальную автономию во главе с самими чеченцами, и тогда обстановка в Чечне несколько разрядится. Дзержинский поддержал нас.

Будучи в Москве, я посоветовался со Сталиным. Он отнесся к идее одобрительно, предупредил о необходимости проявить осторожность и выяснить подлинное настроение населения.

В октябре 1922 г. ЦК партии создал комиссию по чеченскому вопросу. В нее вошли Ворошилов, Киров, работавший тогда секретарем ЦК Азербайджана, и я.

Комиссия работала во Владикавказе и выезжала на места, знакомилась с фактическим положением дел. В ее работе принимали участие руководящие работники Горской республики: секретарь обкома партии Гикало, председатель ЦИК Зязиков (ингуш), предсовнаркома Мамсуров (осетин), Эльдарханов (чеченец) и другие.

После всестороннего обсуждения результатов своей работы комиссия вошла в ЦК партии с предложением о выделении Чечни из состава Горской АССР в автономную область с пребыванием ее руководящих органов в Грозном. Однако Грозный решено было в состав автономной Чечни не включать. Он по-прежнему должен был оставаться самостоятельной административной единицей с непосредственным подчинением не ЦК Горреспублики, а ВЦИК и краевому центру.

В установленном комиссией составе Чеченского ревкома было семь беспартийных и шесть коммунистов. Беспартийные чеченцы были тесно связаны с разными районами Чечни и пользовались у населения большим доверием. А это было главным для успеха работы ревкома Чечни. На ревком была возложена вся ответственность за правопорядок в Чечне, а также за ликвидацию нападений чеченцев на нефтепромыслы и железные дороги, на красноармейцев и учителей казачьих станиц.

В первой половине ноября 1922 г. все предложения комиссии были рассмотрены и в основном одобрены на заседании секретариата ЦК партии, и 30 ноября 1922 г. ВЦИК принял декрет об образовании автономной Чеченской области.

Стр. 250 …В 1925 г. Дзержинский специально пригласил меня к себе по вопросу о Чечне. Он рассказал мне, что Пилсудский, являясь инструментом в руках Антанты, активизируется против нас, хочет иметь союз с Прибалтийскими государствами и через год-два начать военные действия против Советского Союза. Наши противники могут напасть на железную дорогу и отрезать нас от Баку — основного центра получения нефтепродуктов. Хотя Чечня и успокоилась, она вооружена. В свое время чеченцы отобрали оружие у тех войск, которые неорганизованно уходили с турецкого фронта.

Чтобы быть полностью спокойными, сказал он, нужно произвести разоружение Чечни. Я согласился с Дзержинским и сказал: «Пожалуйста, поставьте этот вопрос. Мы возражать не будем». Он высказал опасение, что правительство, и особенно Рыков, провалит это предложение. Меня это несколько удивило. Я не совсем знал отношения между Дзержинским и Рыковым и не знал, что у Рыкова особая позиция. Дзержинский сказал: «Вы сами поставьте вопрос, но сперва переговорите со Сталиным».

Я встретился со Сталиным, который оказался в курсе дел и считал, что Дзержинский правильно ставит вопрос. «Чтобы Рыков не возражал, — сказал Сталин, — лучше ты пойди к нему, информируй его и заручись поддержкой».

С Рыковым у меня отношения были хорошие. В разговоре с ним, не ссылаясь на беседы с Дзержинским и Сталиным, рассказал об этом деле как о предложении крайкома партии. Я гарантировал ему, что разоружение Чечни произведем без осложнений, поскольку используем для этого армию — устроим военное обучение частей, братание с населением, культурные мероприятия. Затем власти организованно займутся разоружением в присутствии войск, которые отобьют охоту у кого-либо поднять оружие. Словом, я убедил Рыкова.

Сразу же позвонил Дзержинскому. Тот очень обрадовался. Мы внесли предложение в политбюро ЦК, и оно было одобрено. Стояла весна 1925 г. Я приехал в Ростов, где вместе с командующим военным округом Уборевичем, начальником ОГПУ Евдокимовым, членом Военного совета округа Володиным и секретарем крайкома партии Гикало обсудили предстоящее мероприятие. Пригласили также начальника ОГПУ по Чечне.

Договорились направить в Чечню «на учения» две дивизии. В ходе учений предусматривались общение с населением, вечера самостоятельности, концерты, сближение с местной молодежью, что должно было еще больше укрепить доверие к советской власти. Причем договорились, что воинские части должны были охватить все районы Чечни, включая отдаленные районы в горах, где они раньше никогда не были, с тем чтобы к концу учений все пути сообщения между районами и окружными селами были перекрыты.

Организующие разоружение органы ОГПУ должны мобилизовать из других районов края большое число опытных чекистов, которые вместе с войсками предъявят каждому селу требование сдать все оружие в том количестве, которое было известно по агентурным данным. Условились, что отдельно пройдут собрания коммунистов, командиров дивизий и чекистских работников, чтобы было единство действий. Словом, мы решили не торопиться, подготовиться тщательно, не спеша.

Наконец план во всех деталях был готов. В это время Сталин приехал в Сочи на отдых. Я поехал к нему, желая уговорить его выслушать товарищей, которые подготовили мероприятия. Он заинтересовался. Уборевич, сменивший Ворошилова на посту командующего округом. Евдокимов и я информировали его о полной готовности к выполнению плана разоружения Чечни. Сталин выслушал внимательно и одобрил наши мероприятия. Через 5 или 6 дней Уборевич и Евдокимов должны были приступить к выполнению задания. Они въехали в Грозный, чтобы оттуда руководить операцией, а я — в Пятигорск, поближе к Грозному, приберегая свой авторитет на случай необходимое вмешательства, если начнутся осложнения. Все шло хорошо — движение войск проходило по плану, население было спокойно.

Наступил день начала операции. В один и тот же час представители органов безопасности вызвали к себе председателей Советов и других ответственных лиц и предъявили им требование в суточный срок дать положенное количество оружия. Холодное оружие не предполагалось к изъятию.

В большинстве сел дело прошло удачно. Но в Урус-Мартане предъявили сотню винтовок и сказали: «Все!» Дали им еще 24 часа для сдачи оружия и пригрозили, если не сдадут, село будет обстреляно. На следующий день сдали еще несколько сотен винтовок. На наши возражения чеченцы ответили, что больше у них оружия нет, и навстречу войскам выставили женщин. Они хорошо знали, что по женщинам войска стрелять не будет. Мы дали указание ограничиться изъятым оружием. Где-то в горах такой случай повторился, но все кончилось без кровопролития.

Во время этой операции Евдокимов преследовал цель поймать имама Гоцинского. С начала Октябрьской революции он возглавил борьбу против советской власти в Чечне и Дагестане и объявил себя имамом Кавказа. Он был связан с турецкими, затем с английскими агентами, имел вооруженный отряд. Гоцинский скрывался в горах, меняя места своего расположения, и, чтобы поймать его, чекисты пригласили к себе из сел, где он мог скрываться, стариков и, объявив их заложниками, предупредили, что если они не скажут, где находится Гоцинский, то разрушат села артиллерией, а их арестуют и предадут суду. Целые сутки уговаривали стариков, но все было безрезультатно. Тогда в этот район прислали самолет. Они страшно боялись самолета. Только после того, как по селу выпустили несколько снарядов с тем, чтобы без разрушения домов жители почувствовали его силу, старики сказали, в каком ущелье скрывается Гоцинский. Там его и нашли.

Всего в ходе операции было изъято более 30 тыс. винтовок, более 10 пулеметов. Конечно, какое-то количество винтовок оставалось у чеченцев, но основная масса была изъята. Эта операция коренным образом очистила воздух Чечни. Активные сторонники советской власти стали смелее себя вести. Бывшие контрреволюционные элементы склонили головы и притихли. Это была блестящая операция без всякого кровопролития. Войска вернулись спокойно в свои казармы.

Сообщение о решении курортно-отборочной комиссии «Грознефти». 17 мая 1923 г. Курортно-отборочная комиссия «Грознефти» и страхкома признала бурового мастера II группы Старых промыслов тов. Ленина нуждающимся в курортном лечении. Курортная карточка посылается т. Ленину в Москву через т. Калинина. «Нефтерабочий», №108, 17 мая 1923 г.

Сообщение о зачислении В. И. Ленина буровым мастером II группы старогрозненских промыслов. 17 мая 1923 г. Согласно требованию союза горнорабочих, биржа труда прислала на II группу промыслов исполнение на имя Владимира Ильича (Ульянова), зачисленного на должность бурового мастера. «Нефтерабочий», №108, 17 мая 1923 г.

«Из воспоминаний». А. И. Микоян

«Юность» №3, 1967 год.

В Чечне. Стр. 50 …В период работы в Ростове секретарем Юго-Восточного Бюро ЦК мне часто приходилось бывать на заседаниях Реввоенсовета округа, в состав которого входил и я. Командующим войсками Северо-Кавказского военного округа тогда был К. Е. Ворошилов, его помощником — М. К. Левандовский.

Реввоенсовет заседал регулярно. В числе обсуждавшихся Советом дел были и актуальные тогда вопросы о борьбе с проявлениями бандитизма в крае. Помню, Левандовский принимал самое активное участие в разработке этих мероприятий.

В январе 1923 года мы с ним участвовали в поездке в Чечню, входившую тогда в состав Горской республики. Ездили мы туда для провозглашения автономии чеченского народа.

Чеченцы — самая большая по численности национальность среди северокавказских горских народов. По уровню развития Чечня в то время была, пожалуй, наиболее среди них отсталой. В аулах господствовал патриархально-родовой быт с непререкаемой властью стариков, духовенства и племенных вождей, между которыми шли бесконечные распри и раздоры. Если не считать нескольких открытых к тому времени при Советской власти школ в плоскостной Чечне, остальные школы были религиозные, мусульманские, с преподаванием на малопонятном для чеченцев арабском языке. Чеченский язык не имел своей письменности. Судебные дела вершились духовными лицами в шариатских судах с их унаследованными со времен средневековья нормами мусульманского феодального права. Других народных или государственных судов в Чечне не было.

Несмотря на малоземелье, низкий жизненный уровень населения, чеченцы не стремились в город Грозный, расположенный в центре Чечни, второй тогда после Баку, быстро растущий нефтяной район нашей страны. Ко времени событий, о которых идет речь, в составе грозненских рабочих чеченцев почти не было. Лишь через год после предоставления чеченцам автономии, в результате принятия особых мер по привлечению их в нефтяную промышленность, число нефтяников-чеченцев достигло нескольких сот человек.

Положение в Чечне к моменту нашей поездки было тяжелое: там орудовали остатки антисоветских, реакционных элементов, которые провоцировали чеченцев на выступления против Советской власти, организовывали банды, нападавшие на предместья Грозного, на нефтепромыслы, железнодорожные станции. Были случаи убийств советских работников в чеченских селениях.

На основании одних воспоминаний трудно, конечно, дать точную оценку тогдашней обстановки в Чечне. Однако сохранились запись выступления председателя Чеченского ревкома Таштемира Эльдарханова о положении в Чечне к моменту провозглашения ее автономии. Выступил Эльдарханов в феврале 1924 года, то есть спустя год после провозглашения автономии, на заседании Чечревкома, где и мне пришлось принимать участие.

Вот эта запись выступления Эльдарханова, какой она сохранилась в архиве:

«Нужно сказать, какое наследство новая власть автономной Чечни получила от Горской республики. Здесь нужно указать, что на всей территории автономной Чечни отсутствовала не только твердая власть, но и вообще какая бы то ни было Советская власть. Бандитские шайки, руководимые атаманами, — крупные бандитские шайки не только не давали покоя в самой Чечне, но свои действия перебрасывали на соседние государственные образования, на казачьи станицы и, в общем, создали полный террор. Были покушения на транспорт, железную на транспорт, железную дорогу. Не было почти ни одной школы, которая является базой благополучия населения. Нужно было на местах создать власть. Здесь ревком сталкивался с самыми неблагоприятными обстоятельствами для создания такой власти, которая отвечала бы советскому строительству».

В соответствии с пожеланиями коммунистов и передовых людей Чечни, чтобы приблизить Советскую власть к населению, выбрать его из-под влияния реакционного духовенства, ВЦИК принял 30 ноября 1922 года декрет об образовании Автономной Чеченской области. Для осуществления этого мероприятия в январе 1923 года мы и направились туда с К. Е. Ворошиловым. Вместе с нами ехали также С. М. Буденный, работавший заместителем командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, и М. К. Левандовский.

Участие в этой поездке Левандовского было весьма кстати, потому что он лучше нас знал и Грозный и всю Чечню, был хорошо знаком с обычаями чеченского народа. Активный участник гражданской войны в Терской области, Левандовский, возвратившись в начале 1918 года из армии в Грозный, сразу же оказался в гуще борьбы за Советскую власть, с головой ушел в работу по созданию красногвардейских отрядов, а затем красноармейских частей. После отступления войск Красной Армии в Астрахань в начале 1919 года на его долю выпала тяжелая и ответственная обязанность по формированию 33-й Кубанской дивизии, куда вошли остатки XI Армии. Революционных чеченцев тогда возглавлял коммунист Асланбек Шерипов, который затем пал в бою с белогвардейцами. В борьбе с деникинской контрреволюцией в Терской области гремело имя Николая Гикало, руководителя партизанских соединений и партийных организаций, охватывавших как революционных рабочих, так и чеченские партизаны, ходили буквально легенды.

Рассказывали, что как-то партизанскому отряду нужно было перейти в наступление. Однако в отряде среди чеченцев появились колебания. Гикало не смог убедить партизан и поднять их дух к наступлению. Тогда он заявил чеченцам: «Поскольку имеются разногласия, я спрошу у Ленина, как нам поступить». Он отошел за деревья, воткнул большую палку в землю, что-то приставил к уху и стал громко говорить, чтобы было слышно отряду: «Москва, Москва, товарищ Ленин, это говорит Гикало. У нас разногласия — наступать или нет. Как быть — дайте указания». Затем несколько раз повторил: «Да-да», — как будто он на самом деле слушал Ленина. «Значит, товарищ Ленин, говорите, что наступать? Понял, понял, наступать».

Отряд пошел в наступление и добился успеха. В тот период многие горские чеченцы о телефонной, а тем более о радиосвязи имели представение только понаслышке. Тем не менее сколько нужно было смелости и мужества, чтобы рискнуть на такой метод «убеждения» колеблющихся!

Я близко познакомился с Николаем Федоровичем Гикало, когда приехал работать на Северный Кавказ. Он оказался не только легендарным партизаном и несгибаемым революционером, но и опытным, политически подготовленным партийным работником. Гикало работал секретарем Горского обкома РКП (б), затем одним из секретарей Северо-Кавказского крайкома партии. Во время нашей совместной партийной работы на Северном Кавказе Гикало еще больше вырос как руководящий партийный деятель.

Левандовский хорошо знал и Асланбека Шерипова и Гикало. Он знал также многих других местных революционных работников.

Чтобы привлечь внимание чеченского народа к провозглашению автономии как акту большой важности, чтобы поднять авторитет автономного Ревкома Чечни, заручиться поддержкой автономной власти со стороны чеченцев, было решено объявить об автономии Чечни в торжественной обстановке на съезде чеченского народа. Конечно, речь не могла идти о съезде в обычном понимании. Фактически был намечен созыв большого представительного митинга, на котором присутствовали бы наиболее влиятельные жители чеченских аулов.

Съезд надо было по идее провести в центре Чечни — в Грозном. В этом городе Советская власть уже держалась крепко, а в аулах Чечни она была еще очень слабой. Но между Грозным и аулами общения почти не было. Больше того, существовала отчужденность Чечни от Грозного, так как чеченцы боялись наказания за нападения на предместья города. Поэтому возникло опасение, что представители многих чеченских аулов не приедут на съезд в Грозный. Стало ясно, что если съезд созывать в Грозном, он мог бы провалиться.

Решили провести съезд в самом большом селении Чечни — Урус-Мартане, находящемся примерно в 30 километрах от Грозного. Решение это было нами принято по прибытии в Грозный, с участием местных чеченских и грозненских руководящих работников, после всестороннего обсуждения вопроса. Конечно, поездка в Урус-Мартан была связана с большим риском: там нас просто могли уничтожить бандитские группы. Незадолго до нашего приезда в Чечне был убит председатель Ревтрибунала Андреев. Но другого выхода у нас не было, иначе все это важное мероприятие могло сорваться. Надо было ехать в Урус-Мартан.

Климент Ефремович предложил обставить эту поездку с большим внешним эффектом.

— Чеченцы любят эффект и помпезность. Возьмем с собой два духовных оркестра, чтобы они попеременно играли, — сказал Ворошилов.

— Это верно, оркестранты будут одновременно и скрытой охраной, — дополнил Левандовский.

Так и решили. С нами ехал также Эльдарханов — коммунист, чеченец по национальности. Декретом ВЦИК от 30 ноября 1922 года об образовании Чеченской автономной области он был назначен председателем ревкома области. Ехали с нами также и другие члены ревкома.

Буденный оделся в полную военную форму. На боку висела шашка эмира Бухарского, сверкавшая серебром и разноцветными камнями. Широкая красная лента, перекинутая через плечо, ярко бросалась в глаза. В общем, Семен Михайлович своей подтянутостью и некоторой торжественностью производил впечатление, не говоря уже об осанке и натуральных буденновских усах.

Направляясь в Урус-Мартан, мы по дороге устраивали остановки у могил, в которых были похоронены чеченцы и наши русские товарищи, погибшие от рук белоказаков. Сходили с коней, склоняли головы, а оркестранты исполняли траурную мелодию. Уважение к погибшим товарищам высоко ценится у кавказских народов. Весть о нашем поклонении могилам быстро распространилась по аулам, из которых все новые и новые сотни всадников, вооруженных кинжалами, шашками, винтовками, револьверами, присоединялись к кортежу и вместе с нами двигались в Урус-Мартан. По мере нашего продвижения местные жители все почтительнее приветствовали нас. Мы почувствовали, что чеченцы относятся к нам хорошо. С нами был фотограф, который производил съемки наиболее важных эпизодов нашего пути. Чеченцам нравилось, когда их фотографировали, и у фотографа едва хватило пластинок на всех желающих сфотографироваться.

В Урус-Мартан — большое село, за ним виделось зеленое поле, подготовленное для проведения собрания. Стояла только что сооруженная небольшая трибуна. Перед трибуной несколько рядов скамеек для стариков. Народу собралось около десяти тысяч человек. Одни сидели на траве, другие стояли, многие были на лошадях. И вся эта масса народа расположилась вокруг трибуны, оказавшейся, таким образом, в самом центре.

Первым выступил Ворошилов, который сказал примерно следующее.

После славной победы Октября помещики и капиталисты начали гражданскую войну против рабоче-крестьянского правительства. Их поддержали иностранные капиталисты, которые прислали в помощь белогвардейцам вооружение и свои армии. Контрреволюционные войска были разбиты, интервенты изгнаны из пределов нашей Родины. Уже тритий год на всей территории страны Советская власть все более набирает сил, становится все крепче. Наша Красная Армия дала предметный урок капиталистам. Международный авторитет Советской России растет с каждым днем. Экономическая блокада нашей страны ликвидирована, капиталистические страны налаживают торговлю с нами, а с некоторыми из них устанавливаются дипломатические отношения.

Далее Климент Ефремович говорил о мирном созидательном труде, о том, что завоеванный мир дает нам возможность, продолжая оставаться начеку и укрепляя Красную Армию, посвятить теперь все силы хозяйственному и культурному строительству.

Потом я говорил о национальной политике Советской власти.