Бесплатный фрагмент - Чары Великого Леса

Наталья Екимова
ЧАРЫ ВЕЛИКОГО ЛЕСА

ПРОЛОГ

За окном разыгрался яростный зимний буран. Вьюга с досадой поняла, что Владир все ещё не ушёл от неё только потому, что непогода не позволила. Она так и не смогла добиться, чтобы гордый и независимый охотник женился на ней. Прошло три года с тех пор, как он, останавливаясь в их городке, неизменно ночевал в её доме. Только назвать своей женой категорически отказывался.

Серебристая блондинка с темно-карими, почти чёрными, глазами, перепробовала все уловки, но так и осталась ни с чем. Годы утекали, как вода через пальцы, а поймать неуловимую добычу в коварно расставленные сети девушка до сих пор так и не смогла.

На все мольбы мужчина всегда отвечал одно и то же:

— Я слишком редко задерживаюсь на одном месте. Поэтому не могу быть мужем ни одной женщины. Тайны Великого Леса для меня интереснее, чем любовь. Довольствуйся тем, что есть. Не требуй от меня того, чего я никогда не смогу тебе дать.

Блондинка с ужасом поняла, что уже начинает бредить строптивцем и чахнет, когда не видит его дольше недели. Только, к сожалению, их встречи были слишком редки и мимолётны, чтобы она смогла почувствовать себя счастливой. Очень внимательно рассматривала каждую чёрточку лица мирно спящего рядом охотника, пытаясь впечатать в памяти даже самую незначительную мелочь.

«Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, Владир! Неужели ты думаешь, что я позволю тебе поступить со мной как с теми, кто пытался войти в эту реку до меня? Есть много способов удержать даже такого, как ты. К сожалению, далеко не все они позволят заслужить уважение, если мои темные делишки, когда-нибудь, всплывут. Только после венчального обряда уже никто и ничего не сможет изменить», — циничная улыбка тут же зазмеилась на губах средней дочери главы города Льдинки.

Она частенько помогала отцу, давая весьма дельные советы, и считалась завидной невестой. К величайшему сожалению родителей, её сердце было отдано совершенно, ни их взгляд, неподходящему для семейной жизни человеку.

Сейчас, чтобы провернуть то, что она задумала, Вьюге надо было сделать вид, что смирилась с очередным отказом и снова отпустила упрямца на волю. Остальное она обтяпает тогда, когда охотник снова будет бродить проторёнными диким зверем тропами. Девица всегда чуяла перемены погоды, как охотничья собака притаившуюся в глубокой норе лису.

«К полудню непогода уляжется, и Владир снова уйдёт. Вот тогда я и обращусь к самой сильной в городе ведьме. Пусть сделает так, чтобы он и дня без меня прожить не мог. Тогда может себе бродить до вечера в окрестных лесах, сколько его душе угодно, раз ему так по сердцу комаров на болоте кормить, а к вечеру возвращаться домой. Да сестры и подруги от зависти засохнут, когда увидят, как ловко я поймала того, кто шёл по жизни по разбитым сердцам»! — девушка лишь прикидывалась скромной и покорной, как того требовали обычаи.

Очень немногие, кто имел несчастье перебежать дорогу именно этой блондинке, делали для себя одно очень неприятное открытие. Она всегда была ненадёжным союзником и коварным и беспощадным врагом. Кроме того, девушку интересовали только собственные желания. До того, чего хотят окружающие, ей не было совсем никакого дела.

Чутье сразу подсказало Владиру, что Вьюга ещё потреплет ему нервы. Двум парам карих глаз хватило мига, чтобы понять простую истину. Легко и просто между ними ничего и никогда не будет. Средняя дочь главы города Льдинки накормила мужчину завтраком и молча проводила за порог. Лишь прощальный взгляд был полон такой стылой тоски, что тот сразу понял простую истину. Чем скорее он окажется подальше от обманчиво гостеприимного дома, тем лучше. Да и то нет никаких гарантий, что одна из его зазноб не задумала очередную интригу, чтобы хитростью женить на себе.

— Иди. Возвращайся, когда сможешь. Я буду ждать, — несколько холодно проронила блондинка и тут же ушла, громко хлопнув дверью. Сейчас строптивый и ветреный охотник мог лишь помешать её планам.

Когда мужчина выходил за ворота внешней стены, мимо, издевательски каркая, тяжело пролетел огромный чёрный ворон, пророча близкую беду.

«А чтоб тебя»! — в сердцах выругался записной ловелас и прибавил шагу. Ему с каждым разом становилось все более неуютно и тревожно под крышей именно у этой подруги, а их в его жизни было немало. Только большая часть из девиц и женщин оказалась намного мудрее Вьюги. Они смогли пересилить страсть и найти себе более подходящую партию, чем вечный бродяга. Такой же дикий и непредсказуемый, как Великий Лес. Именно ему тот много лет назад подарил своё сердце.

Идти к колдунье девица решила тогда, когда домашние уже разбредутся по собственным постелям. Вельда жила в этих местах ещё во времена молодости её прабабки, но при этом выглядела как юная красавица лет восемнадцати от роду. Болтали о ней всякое, но чаще всего удивительную вещь. Кроме золота, серебра, пушнины, драгоценных камней или прочего добра ведьма отбирала у просителя, как минимум, один год жизни. В особо сложных и запущенных случаях можно было расстаться и с десятком вёсен. Только даже это не испугало Вьюгу. Одержимость охотником с каждым днём ощутимо возрастала, а откликаться на все её мольбы и призывы Владир определённо не собирался.

Блондинка завернулась в темный плащ, подбитый мехом куницы, и накинула на голову капюшон. После чего интриганка крадучись выскользнула за порог и во весь дух помчалась к поместью на самой окраине у городской стены, где проживала интересующая девушку колдунья.

Глава 1

Тёмная одежда Вьюги помогла ей избежать ненужных расспросов городской стражи. Тонкий слух заранее предупреждал о возможной опасности. Небольшие закоулки надёжно скрывали девушку от чужих взоров.

До процветающего даже в самые лихие и голодные времена поместья ведьмы просительница добралась уже в глухую полночь. На вид синеглазой черноволосой женщине можно было дать лет семнадцать-восемнадцать, если бы не нечеловеческая мудрость, что время от времени проскальзывала во взгляде. Вельда мрачно посмотрела на позднюю гостью и равнодушно проронила:

— Что тебе нужно от меня, средняя дочь главы города? Расскажи, что за печаль привела ко мне.

Присев в кресло, на него небрежным взмахом руки указала хозяйка, рассказала все, как на духу. Вот чего не ожидала, так это презрения в мелодичном голосе колдуньи:

— В твоём сердце нет и тени любви. Там царит только страсть. Неужели сама не понимаешь, глупая, простую истину? Через пару лет Владир станет тебе не нужен! Совсем! Связать же свою судьбу с кем-то ещё уже никогда не сможешь. Мои чары в этом отношении гарантируют один исход. Либо проживёшь до гробовой доски с тем, кого притянула моим колдовством, либо будешь коротать долгий век в гордом одиночестве.

— Понимаю! Тут дело только в статусе! Хочу преуспеть там, где все остальные потерпели поражение! Многие мечтают об этом спесивом охотнике, но ещё ни одна не добилась успеха! — в тёмно-карих глазах девушки царила январская стужа.

— Я сделаю, что ты просишь, но нужна вещь мужчины, несколько капель твоей крови и клятва. Её ты дашь, когда буду отворять тебе вены. Не бойся, одно моё слово, и от пореза и следов не останется. Чем заплатишь за чудо, девочка?

Горожанка извлекла из потайного кармана шкатулку с драгоценностями, и на стол Вельды легло золотое ожерелье с крупными изумрудами.

— Высыпай всё, что есть! Иначе и пальцем о палец не ударю! Только предупреждаю сразу. Те, кто чересчур часто бродит тропами Великого Леса, слишком часто подвергаются действию его чар. Поэтому приворот может и не подействовать на Владира. Независимо от результата ты уплатишь по счетам сполна, девочка. Пока что, ещё можешь отказаться от моих услуг. Тогда потеряешь только это ожерелье за причинённое беспокойство. Не лишишься всего остального и десятка лет собственной жизни, — синие глаза насмешливо посмотрели на притихшую девицу, та только сейчас осознала, насколько правдивы были шепотки кумушек, видимо, имевших дела с этой чародейкой.

— Я готова рискнуть, — Вьюга высыпала всё скопленное тайком от родителей богатство на стол и протянула ведьме левое запястье.

— Что ж, потом не говори, что я не пыталась тебя отговорить и не предупреждала о страшных последствиях подобного шага.

Вельда поставила на стол две иссиня-чёрные и две алые восковые свечи. Выудила из поясной сумки нож из обсидиана и что-то неразборчиво пробормотала. Длинный узкий порез прочертил смуглую кожу. Три алые капли крови сорвались в ловко подставленную деревянную чашу.

— Клянись, что будешь точь в точь выполнять всё, что потребую! Никогда не упрекнёшь в том, что помогла тебе в твоей беде! — сквозь синь вечернего неба в глазах ведьмы проглянул беспросветный мрак, ему она служила уже много веков.

— Клянусь, — в душе Вьюги шевельнулось беспокойство, но она подавила слабый писк чувства самосохранения. Слишком уж соблазнительной была награда за все страдания и лишения.

Вельда меж тем продолжила что-то неразборчиво бубнить себе под нос. Когда последний звук растаял в комнате, где она принимала просителей. Ранка закрылась, не оставив, как и было обещано, даже следа. Потом девушка почувствовала, как её тело объяли языки призрачного чернильного пламени, вызвав нестерпимую боль.

— Терпи и ни звука! — прошипела колдунья. — Если, конечно, хочешь получить шанс добиться того, о чём просят твои амбиции. Надеюсь, понимаешь, что это никакая не любовь, о ней грезят многие дурочки?!

Серебристые искорки, похожие на огоньки на снежном насте, играющим под ярким светом февральского солнца, числом ровно десять упорхнули к ведьме. Через миг они растаяли на ладони чародейки. Средняя дочь главы Льдинок с ужасом поняла, что добровольно подарила Вельде десять лет жизни и молодости. Все слухи оказались горькой правдой. Брюнетка благоденствовала, наживаясь на чужих страданиях или невыполнимых при обычных условиях желаниях.

Хозяйка поместья жадно облизала, видимо, внезапно пересохшие губы и погасила свечи. Каждую она упаковала в отдельный холщовый мешочек, загасив пляшущие на фитилях язычки огня странным сгустком тумана алого цвета. От него отчётливо несло недавно пролитой кровью. В ответ на вопросительный взгляд девушки, ведьма соизволила пояснить:

— В полнолуние закопаю каждую из них на перекрёстке троп, что чаще всего бродит твой охотник по Великому Лесу. Веди себя так, будто ничего не произошло. Он сам придёт к тебе через неделю. Не вздумай его удерживать или что-то требовать! Иначе колдовство может сработать не в полную силу, и ты останешься ни с чем!

Холодно попрощавшись с колдуньей, Вьюга торопливо отправилась домой. До рассвета оставалось уже совсем немного времени, а в утренних сумерках опасность столкнуться нос к носу с отрядом городской стражи была неоправданно высока. Добравшись до собственной спальни без приключений, интриганка торопливо разделась и заползла под одеяло. Всего через час её ждали обычные ежедневные хлопоты, переложить их на чужие плечи она не имела права.

Владир собирался передохнуть от суеты, неизменно раздражавшей его любящую покой и тишину Великого Леса душу. Города и деревеньки были чересчур людными для него. Дышать полной грудью напоённым ароматами толпы и ежедневной жизни воздухом он не мог. Поэтому и был нечастым гостем в поселениях, граничащих с живым царством магии и зелёных исполинов.

Охотник предпочитал наблюдать за жизнью местных обитателей, изредка беря заказы от знати и зажиточных горожан, чтобы привнести в свою жизнь необходимый минимум комфорта.

В этот раз тот ворон словно накаркал. Неприятности сыпались на голову мужчины как из Рога Изобилия: сначала он спугнул великолепного оленя, к нему он почти подобрался на расстояние выстрела из лука. Увы, любопытная сойка решила посмотреть, а кто же там притаился в зарослях ивняка. Уже через миг скандальная птица разнесла печальную весть по всей округе. После чего дичь как вымерла. Потом несчастный долго кружил практически на одном месте среди пяти крупных моховых кочек, скованных зимней стужей и припорошённых снегом.

Устав и промёрзнув чуть не до костей, Владир отыскал небольшой овражек, чтобы разжечь костёр и сварить немудрёную похлёбку. Когда вода весело забулькала в стальном котле, туда полетели по горсти полоски вяленой оленины, лесные травы и пара пясточек заботливо высушенных ещё осенью грибов. Довершила парад ингредиентов перловая крупа. Именно она сделала не слишком богатый супчик сытнее. Поесть ему так и не удалось. Чья-то злая воля чарами умыкнула и костёр, и котелок вместе с содержимым.

К вечеру ещё и погода начала ощутимо портиться. Зябко закутавшись в не спасавший от пронзительного стылого ветра промасленный плащ из тёмной шерсти, подбитый мехом лесного зверя, Владир понял неизбежное. Пора или искать сторожку лесника, или выбираться к ближайшей деревеньке или городу.

Иначе его шансы выжить в так некстати начинающемся буране практически сводились к нулю. Помянув незлым словом вещую птицу, мужчина отыскал явно протоптанную людьми тропку и торопливо пошёл по ней. Мечтал охотник только об одном. Как бы поскорее скрыться от жестоких когтей начинающегося ненастья.

Оказаться в Льдинках он был совершенно не готов. Увы, снежная буря всё набирала силу. Поэтому снова постучался в знакомую дверь. Вьюга с чуть печальной улыбкой впустила его под крышу. Обычных расспросов не последовало ни сразу, ни позже. Его накормили, приголубили и утром без возражений отпустили на все четыре стороны. Даже пожелали счастливого пути.

Владир так и не понял, почему так насторожился, когда обернулся и поймал загадочный и чуть сумрачный взгляд карих глаз одной из многочисленных подруг. В их жизнь он периодически врывался, чтобы потом снова умчаться под защиту Великого Леса и его древних чар. Сегодня средняя дочь главы города была какая-то совсем другая, не похожая на то, с чем он привык иметь дело в ещё совсем недавнем прошлом.

Девушка едва дождалась глубокой ночи, когда должна была снова навестить Вельду. Ведьма прислала ей записку с одной из служанок, якобы для того, чтобы получить плату за лекарство от жуткой мигрени. На эту хворь с лета жаловались мать и старшая сестра блондинки. Брюнет и не заметил, что Вьюга спрятала одну из стрел из колчана среди поленьев для очага. Вот её-то интриганка и прихватила с собой. И на этот раз она добралась до поместья колдуньи без малейших осложнений. Это гарантировали чары синеглазой чародейки.

Брюнетка долго рассматривала трофей своей тайной союзницы, а потом решила посмотреть, что ждёт сладкую парочку в недалёком будущем:

— Последний раз прошу тебя, подумай, как следует! Я покажу тебе ближнее и дальнее будущее. То, что произойдёт, если ты не отступишься от своей бредовой идеи. Не будет от этого никакого толка, девонька. Встретить того, кто по-настоящему тронет твоё сердце и не иметь возможности быть с ним даже тайком. Что может быть большей карой за то, что ты задумала? — во взгляде ведьмы читалась застарелая боль от утраты.

— Почему ты постоянно становишься на моём пути, Вельда? Открой мне свою тайну. Клянусь, что никто ничего не узнает из моих уст.

Выставив вон служанку, что прилежно растирала деревянным пестом в ступке какие-то снадобья, благоухающие лесными травами и болотной тиной, женщина одарила гостью задумчивым и оценивающим взглядом. Она явно сильно сомневалась, что ей стоит посвящать девицу в дела давно минувших дней. Те и так уже, стараниями языкастых кумушек, обросли такими бородатыми подробностями, что отличить правду от вымысла могла теперь только сама Вельда.

Вьюга вся подобралась, как борзая на охоте. Именно про эту ведьму бродило столько противоречивых слухов, что понять, как всё происходило на самом деле, уже было совершенно невозможно. Подумав, брюнетка едва слышно проронила:

— Когда-то, когда я была молодой и такой же глупой, как и ты, и совершила страшную ошибку. Только мне повезло. Не только полюбила того, с кем меня навеки связали нити колдовства, но и сумела разжечь без всяких чар ответные чувства. В твоём случае подобного чуда не произойдёт никогда. Страсть — как спичка. Она быстро вспыхивает, ярко горит и очень быстро гаснет. Наказание за подобное принуждение может быть страшным, а не просто суровым.

— Но ты же была счастлива? — девушка пытливо всматривалась в глаза колдуньи, чуя ужасный подвох.

— Присядь, Вьюга. Моё колдовство заморочит всем голову. Подумают, что ты пришла на рассвете за снадобьем от мигрени для матери и старшей сестры. Прошу лишь об одном. Выслушай меня, не перебивая, и прими верное решение. В тебе нет и тени колдовских способностей. Поэтому никогда не сможешь улизнуть от мучений по дороге, какую избрала я. Мне совсем не в радость отбирать за помощь чужие годы. Поэтому и стараюсь сделать всё, чтобы помочь добрым советом, а не чарами. Каждый из нас должен сам следовать дорогами своей судьбы, преодолевая препятствия и усваивая часто горькие уроки.

Поздняя гостья присела на чисто выскобленную дубовую лавку и кивком головы дала знать хозяйке, что готова выслушать её историю до последнего слова.

Вельда долго молчала. Было видно, что она совсем не рвётся излить душу своей собеседнице. Только требовательный взгляд карих глаз дал понять ведьме, что от неприятного разговора ей уже не уйти. Судя по тому, как довольно нервно дёрнулся уголок вечно поджатых красиво очерченных губ, брюнетка была совсем не рада, что её пробило на откровенность. Впрочем, отступать было некуда. Поэтому она несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться, и поудобнее устроилась в кресле за большим дубовым столом.

— Обещала — выполняй! — Вьюга сразу почуяла, что колдунья совсем не рвётся пускать кого-то в собственную душу, и в своей любимой манере попыталась вытрясти всё наглостью.

— Если мой рассказ поможет тебе не попасть в ещё более страшную ловушку, чем когда-то я, то слушай очень внимательно, девчонка. Не дай тебе боги уплатить такую же страшную цену, чтобы получить право искупить собственную вину и однажды снова вернуться к обычной жизни.

— То есть каждый, кого ты отговоришь от совершения подобной твоей ошибки, уменьшает твоё бремя? — в карих глазах девушки было столько недоверия, что ведьма сразу поняла: она не поверила ни единому её слову.

Неопределённо передёрнув обнажёнными плечами, Вельда начала свой неторопливый рассказ. Оказалось, что тысячу лет назад молодая горожанка потеряла сон и покой из-за молодого рыцаря. Тот был красив, богат, знатен и, ясное дело, совсем не рад подобному повороту в своей судьбе. Несчастная же ничего не могла с собой поделать, находясь в когтях, как она запоздало поняла, обычной страсти.

Гуляя по рынку в воскресный день, ученица златошвейки встретила странную даму с бездонными каре-зелёными глазами. Она была также неуместна в людской толчее, как пастушка с козой в бальной зале короля. Тёмно-каштановые волосы источали аромат утренней лесной свежести и цветущей поляны. Незнакомке хватило бросить всего один мимолётный взгляд на лесную ведьму, чтобы понять, что она угодила в переплёт, справиться с которым сама будет уже не в состоянии.

Отозвав её в сторонку, казалось, дочь Великого Леса заглянула в самую душу, и очень тихо сказала:

— Если не хочешь попасть в беду, не ходи к ведьме, чтобы исполнить желание, продиктованное мимолётной страстью. Любовью тут и не пахнет, — а потом она попросту истаяла, словно утренний туман на болоте под яркими лучами солнца.

Вьюга сразу поняла, почему ведьма рассказывает о себе, как о постороннем человеке. Застарелая боль ещё терзала измученное наказанием сердце, но винить больше было некого, да и уже незачем.

Девушка попыталась занять себя работой до полного изнеможения, но ничего не помогало. К тому же, родители, решив, что дочери давно пора замуж, решили выдать несчастную за сына кузнеца. Того та на дух не выносила с самого детства. Деваться было некуда. Поэтому она тайком направилась к ведьме, про которую болтали всякое, но сходились в одном. В делах помощи устройства человеческих судеб ей не было равных.

Колдунья была чёрной, по этой причине и принимала посетителей только с наступлением темноты. Вельда ускользнула за городскую стену Льдинок ещё засветло и укрылась в охотничьем домике. До заветного часа было ещё далеко. Услуги чародейки стоили дорого. Девушка без зазрения совести забрала из тайника все серебряные украшения, их родители собирали много лет в качестве приданного для своей единственной дочери. Все остальные дети были сыновьями. Трудолюбивая же и красивая девица на выданье была предметом гордости всего многочисленного семейства.

Вельда с ужасом поняла, что уже наяву начинает грезить аристократом. Откуда ей было знать, что безымянная лесная колдунья попросту устала от слишком долгой жизни. Дар ей передать было некому. Поэтому она и выбрала именно эту юную горожанку на роль несчастной, что заступит на её место в свой срок. Да и рыцаря дурным ветром принесло в Льдинки совсем не по своей воле, как он самонадеянно думал.

Во взгляде лесной чародейки разгоралось пламя триумфа, когда она почуяла, что очень скоро избавится от одежд дряхлого и уродливого от рождения тела и нырнёт в желанные объятия госпожи Смерти. Конечно, женщина прекрасно понимала, что Силы Леса попытаются помешать достичь заветного желания. Только сдаваться она не привыкла.

Улыбнувшись давно беззубым ртом, рыжеволосая женщина с хитрыми зелёными глазами поставила на огонь котелок с водой и принялась суетливо копаться среди мешочков с припасами. Она сноровисто отбирала нужные порошки и травы для того, чтобы передать тёмный дар той, которая никогда не была её кровной родственницей.

Решив перестраховаться, наслала на Вельду сонные чары и запутала все звериные тропинки так, чтобы ни одна живая душа до срока не нашла пути к охотничьему домику в лесу. Состав отвара был сложным, он потребовал очень много времени для приготовления. Когда коварное варево было полностью готово, над лесом уже гордо шествовала полная Луна, заливая всё вокруг неверным серебряным светом. Именно в такие ночи Чары Великого Леса были особенно могущественны.

Глава 2

На благоухающих полянах танцевали лесные и речные феи, устраивая весёлые праздники и состязания. Именно поэтому проделки старой колдуньи могли легко сойти ей с рук. Когда же её душа покинет бренное тело, измученное долгими тысячелетиями одинокого и несчастливого существования, всё остальное уже будет неважно.

Девушка проснулась, словно кто-то потряс за плечо, а в голове прозвучал ласковый голос ведьмы:

— Иди ко мне, дитя моё. Тебе достаточно будет выпить волшебный напиток, чтобы все твои мечты о молодом рыцаре стали сладкой явью. Ему будет всё равно, что в твоих жилах нет и капли голубой аристократической крови. Поспеши же, в любой другой день мы не сможем так успешно и счастливо устроить твою судьбу. Поверь, такая работящая умница и красавица достойна всего самого лучшего.

Вельда, находясь под чарами, не послушалась собственного чутья. Оно металось пойманной в силок птицей и тщетно пыталось предупредить хозяйку о страшной опасности. Увы, сейчас оно было бессильно что-либо изменить в судьбе молоденькой златошвейки, что на свою беду приглянулась древней лесной ведьме.

Словно во сне она привидением проскользнула по веселящемуся в честь Полной Луны Великому Лесу. Рыбкой нырнула в землянку, что служила чародейке тихой обителью много веков. Разглядеть хозяйку пропахшего травами жилища гостье так и не удалось. Та словно пряталась в странной туманной дымке и не давала рассмотреть себя.

— Сын кузнеца — совсем не пара для такой завидной невесты, как ты! — подтвердила колдунья. — Молодой рыцарь угодит в твои сети. Тебе следует лишь выпить колдовской напиток. Его я сварила специально, чтобы сбылись самые заветные чаянья твоего сердца, дочь моя. Но ты должна знать, что просто так ничего не даётся. Поэтому тебе придётся смешать мою кровь со своей над жаровней и назвать меня матерью. Это единственное, о чём я тебя попрошу. Ничего из принесённых тобой с собой серебряных украшений не осядет в моих сундуках. Ты согласна пройти обряд Слияние Родов и почитать меня не менее чем женщину, что произвела на свет и воспитала такое сокровище? Только знай, придётся добиваться любви рыцаря обычными методами. Иначе счастливой быть не сможешь. Страсть, что приведёт вас к алтарю, не будет гореть ярко и долго. Такова её природа, увы. Лишь превратив это пламя в чистый огонь взаимного чувства, ты сможешь достичь того, что удаётся далеко не всякой невесте или жене!

Пока Великий Лес праздновал Ночь Полной Луны, колдунья спешила поскорее разрешить собственное затруднение. И во времена своей далёкой уже юности она была страшна, как смертный грех. Да и характер имела такой, что даже близкие родственники не могли долго выносить близкое соседство с ней.

Поэтому, кипя злобой и ненавистью, ведьма прокляла собственный род и сбежала в чащу. Она справедливо опасалась, что за страшную гибель всех, в ком была хоть капля крови её семейства, могут обречь на мучительную смерть на костре.

Не учла чародейка только одного. Чтобы умереть, устав от беспросветных страданий одинокой никчёмной жизни, придётся передать собственный дар дочери, рождённой совсем другой семьёй.

Опасаясь, что чары здешних мест встрепенутся и помешают ей преуспеть в мерзком деле, торопливо провела обряд. Околдовала наивную гостью и заставила осушить деревянную кружку с адским пойлом до капли.

— Когда я умру, Вельда, а час мой уже близок. Похорони меня под дубом около моей землянки. Помни, ты никогда и ни с кем не сможешь быть рядом. Кроме того рыцаря, страсть к кому и привела тебя под мою крышу. Подойди ко мне, дитя моё, — сморщенная рука, точно обтянутая пергаментной кожей, намертво вцепилась в запястье девушки. — У меня есть для тебя чудесный подарок.

Только сейчас ученица златошвейки смогла разглядеть уродливую старуху, что была настолько страшна, что девушка чуть не упала в обморок от ужаса. А потом с пальцев женщины в её ладонь ударил небольшой сгусток чернильной тьмы. Бедняжка сразу же почувствовала, как когтистая лапа по-хозяйски сжала объятое ужасом и терзаемое искренним раскаянием сердце. А потом в землянке колдуньи разом погасли все лучины и свечи. Мигнул и потух жарко растопленный очаг. Передав дар, душа чародейки отправилась в запредельные дали за гранью привычного мира, куда живым, до тех пор, пока не пробьёт их час, хода не было…

Вельда горько заплакала, когда поняла, что изменилась настолько сильно, что даже постылый брак с сыном кузнеца принёс бы ей гораздо меньше горя и бед, чем дар лесной ведьмы. Повинуясь подсказкам своей новой сути, её она теперь сможет только отдать, испортив жизнь собственной родственнице, или жить, медленно сходя с ума, как её нареченная мать, упаковала всё весьма сомнительное наследство.

Похоронила старуху под дубом, как было велено. Потом решила просто сигануть в омут искрящегося серебром озера. Увы, неведомые силы были категорически против подобной выходки.

Взвыв от боли: словно обнажённую душу рвали звериные когти. Вельда заплакала и забилась, точно пойманная в силок лисица. Только из этих пут было уже не вырваться. По щекам новоиспечённой лесной ведьмы текли горькие слёзы. Когда чары, навеянные колдуньей, развеялись, она поняла, откуда взялась в её сердце преступная страсть на грани одержимости молодым аристократом.

— А что было потом? — голос Вьюги звучал едва слышно, но собеседница с грустью поняла, что от своей затеи она и не думает отказываться.

Черноволосая женщина с немым укором посмотрела на глупую блондинку и выдохнула:

— А потом мне пришлось платить страшную цену по счетам собственной глупости. Та лесная фея, что я встретила на ярмарке, смогла несколько облегчить мою участь, но… Наказание за неосторожность и наивность оказалось слишком суровым и страшным.

Средняя дочь главы Льдинок требовательно посмотрела не ведьму. Она явно ожидала окончания истории, что так и не заставила её отказаться от подлого плана.

— Лесная фея, имени которой я так до сих пор так и не знаю, помогла. Увы, даже она не могла полностью избавить меня от чёрного дара. Правда, мне удалось разжечь пламя любви в сердце моего избранника и прожить с ним долгую и счастливую жизнь. Только за то, чтобы мои дети и будущие потомки не узнали этого кошмара, я вынуждена жить вечно. Для этого и нужна плата в виде лет, полученных за колдовскую помощь. Не хочу никому портить жизнь, передав страшный талант древней ведьмы. В свой срок ушли тропами иных земель сначала муж, потом дети и внуки. Я же продолжаю жить и расплачиваться за собственную неосторожность. Отступись, Вьюга. Твоя гордыня не стоит таких страшных жертв, — синие глаза заглянули в карие, и чародейка поняла, что достучаться до собеседницы так и не смогла.

— Ты получила плату, Вельда. Делай, что обещала! Остальное — уже мои заботы!

— Я предупредила, ты не услышала! — голос ведьмы стал неприятным, похожим на тоскливый крик ночной птицы у разорённого куницей гнезда. — За все последствия своего выбора будешь отвечать сама!

Под начищенным до блеска котлом, словно сам собой, вспыхнул огонь. Вода забулькала буквально через пару мгновений. Под монотонное пение в кипяток полетели порошки, благоухающие травами. Колдунья долго мешала варево ложкой на длинной ручке. Её она сама выточила из древесины осины. Так посоветовала лесная фея, что много добра сделала несчастной женщине, за что та ей была безмерно благодарна.

Прекрасное лицо чародейки превратилось в равнодушную ко всему маску. Так бывало всегда, когда ужасный дар древней колдуньи творил вещи, что его невольная жертва никогда не одобряла. Она пыталась уберечь безголовых просителей от беды. С кем-то ей везло, но большинство оставались глухи к искренним предупреждениям.

Вьюга же жадно облизывала пухлые губы и меряла кабинет ведьмы торопливыми шагами, проявляя крайнюю степень нетерпения. Ей так хотелось утереть нос, в первую очередь, заклятым подружкам, тоже привечавшим Владира, что она утратила даже последние крохи благоразумия. Длинные пальцы нервно теребили кончик заплетённой по последней придворной моде косы, выдавая свою хозяйку с головой.

Вельда зачерпнула страшное пойло ложкой и перелила в деревянную чашу. После чего передала глупой девице. Та так и не желала понять, что для достижения даже самой заветной и благородной цели годятся далеко не все методы.

— Пей. Как рассветёт, возьмёшь у меня травяной сбор от мигрени и вернёшься домой. Если все пойдёт не так, как желало твоё чёрное сердце, не приходи сюда и не проси избавить тебя от страшной расплаты! Подумай, как следует, девушка! Ты, как я думаю, не понимаешь, чем придётся заплатить за сиюминутную блажь!

Блондинка отмахнулась от чародейки, как от не в меру назойливой мухи. Она жадно выхлебала безумно горькое снадобье до последней капли. Да ещё и губы облизала. Положила на стол Вельды четыре мелкие серебряные монетки, забрала два мешочка с травяным сбором. Потом присела на лавку в ожидании, когда сможет вернуться домой, не вызывая ничьих подозрений. Она уже предвкушала свой триумф, не допуская и мысли о том, что подобные грязные интриги ещё никому и никогда не приносили счастья. Увы, как и предвидела ведьма, ничего хорошего из затеи ушлой девицы не вышло.

Владир сразу почуял, что охотничья удача равнодушно повернулась к нему спиной. До позднего вечера проплутал он на болоте, так и не выполнив заказ отца Вьюги. Ни одного кабана за весь день ему встретить не удалось. Да что тут говорить, даже следов копыт ни разу не заметил. Вся дичь словно решила дружно откочевать подальше от этих мест.

Найти землянку, её он сам же по весне и возвёл на такой чёрный случай, оказалось тоже совсем непросто. Мужчина запер дверь на крепкий засов, завернулся в плащ из промасленной шерсти и, наконец-то согревшись, нырнул в ласковые объятия сна. Столкнуться там с безголовой блондинкой бедолага никак не ожидал. Особенно ощутить, что почти начинает бредить одной из многочисленных подружек. Причём на этот раз не возникло и тени желания тут же разорвать отношения, хотя те могли привести его к исходу, что был для него хуже смерти. Только ни проснуться, ни что-либо предпринять он сейчас был не властен.

Вьюга смотрела на строптивого охотника, словно со стороны. Сейчас они видели один сон на двоих. Тот был настолько реален, что ей с трудом удалось удержаться от соблазна провести ледяными пальцами по заросшей бородой щеке того, кого она хотела приручить даже такой страшной ценой.

Гневный окрик Вельды стеганул интриганку точно ремённая плеть:

— Даже не вздумай! Неужели ты сама хочешь развеять чары, какие я навела?

Блондинка тяжело вздохнула и присела в углу на лавку, молча наблюдая и борясь с желанием подстроить наглецу какую-нибудь хитрую каверзу за то, что мужчина посмел вынудить её заплатить за желание такую неоправданно высокую и страшную цену.

Владир так и не понял, отчего в его душе поселилось гложущее ощущение опасности. Он словно обложенный со всех сторон волк чуял, что беда на подходе, но загонщики были слишком осторожны, чтобы было можно обнаружить, где они укрылись. Словно его терзали когтями голодные кошки, разрывая, будто только что пойманную птичку.

На этот раз удача улыбнулась мужчине, позволив выполнить всё, что он пообещал. Только привычная радость и покой так и не снизошли. Вот это настораживало гораздо сильнее, чем даже непривычная тревога.

Отец Вьюги, понаблюдав за гостем, с сочувствием посмотрел на давнего знакомого и глухо проронил:

— Ты ведёшь себя, словно приворожённый. Сходи к Вельде, может, она что-то путёвое посоветует. Если, конечно, захочет тебе помочь. С этими чародейками никогда не знаешь, что будет! Только не требуй колдовать. Иначе укоротишь свою жизнь на несколько лет. За всё надо платить. Бедняжка попала в ловушку лесной колдуньи, и выбраться ей не удалось до сих пор. Держись подальше от моей дочери, вы с ней совсем не ровня! Я никогда не благословлю ваш брак!

— Успокойся, Дерен. В мои планы женитьба, пока что, совершенно не входит.

— Тогда оставь её в покое. Или думаешь, что никто не видит, как вы втихую встречаетесь, думая, что никто не узнает?

Получив туго набитый золотом и серебром кошель за дичь и шкуры, решил воспользоваться добрым советом. Снова мимо пролетел ворон, каркая и косясь на него умным глазом цвета глухой полуночи. Усадьба кудесницы встретила его потушенными в окнах огнями и равнодушным молчанием. Пожав плечами, предпочёл провести и сегодняшнюю ночь в охотничьем домике в глубине леса подальше от Льдинок, где с ним в последнее время стали твориться странные вещи. Что-то подсказывало мужчине, что Вьюга плетёт какую-то свою интригу и просто так его в покое уже никогда не оставит.

Неприятности начались сразу же за городской стеной. Пьяный стражник затеял драку с торговцами, те только вернулись с ярмарки. Та проходила в соседнем графстве. За компанию намяли бока и Владиру, да так, что он с трудом добрался до сторожки. Там и провёл трое суток в ожидании, когда сойдут синяки и ушибы и перестанут беспокоить при каждом движении слишком сильно.

На рассвете четвёртого дня мужчина ступил на порог маленького замшелого домика и с удивлением увидел старого знакомца. Ворон, на этот раз, был молчалив, но взгляд чёрных бусинок глаз оказался красноречивее издевательского грая. В душе жертвы произвола ведьмы из Льдинок тут же поднялся иррациональный страх. Он чуял, что всё это неспроста, но совершенно не представлял, как теперь выбираться из слишком крутой для него передряги.

Подумал и решил, пока что, не появляться в этих местах в надежде, что беда пройдёт стороной. Точно безжалостная зимняя буря с бураном и стылым холодом. К сожалению, этим его чаяниям сбыться было не суждено. Знакомые лесные тропы, издеваясь, снова и снова приводили его к порогу лесного убежища, где он провёл несколько последних дней.

Подумав, Владир решил пройти по самой кромке Проклятых Болот. Про эти глухие места болтали всякое, но сходились в одном. Соваться без крайней нужды в эти богом забытые земли было неоправданно опасно. Риск навеки сгинуть тут, превратившись в болотную нежить, занесённой над головой бедолаги секирой висел над каждым, кто имел глупость переступить невидимую для глаз границу.

Проплутав в тумане среди кочек и замшелых стволов до глубокой темноты, Владир вышел на небольшой островок, густо поросший лесом. Небо над ним было ясным, и в нём величаво плыла серебряная монетка полной Луны. В неверном свете, заливавшем твёрдую землю, он расслышал негромкое женское пение, выводившее нечто, похожее на гимн. Только о чём пела неведомая хозяйка здешних мест, охотнику узнать было не суждено. Язык звенел, как струи тёплого летнего дождя, и был ему совершенно незнаком.

Охотник только слышал про лесной народ, но видеть никого из жителей Великого Леса ему ещё ни разу в жизни не доводилось даже мельком. Нечеловеческая магия очаровала его настолько, что он без колебаний вступил на неверную тропку, скрытую под водой, не в силах противиться чарующим переливам играющего, точно весенний ручей, голоса.

Владир, точно в полусне, ступил на твёрдую землю острова, благоухающего летними и весенними цветами даже зимой. Только колдовству, что он нёс в себе, тут было совсем не место. Мужчина судорожно вдохнул, словно ему совершенно нечем дышать, и кулём осел на землю у самой кромки болота, каким-то чудом не соскользнув в трясину.

Глава 3

Пронзительные каре-зелёные глаза феи потемнели, когда она поняла, что смертная женщина посмела переступить грань допустимого. Несчастная явно не понимала, что обрекла себя на нечто большее, чем просто потеря десяти лет собственной скоротечной жизни. Впрочем, между этими двумя были определённые долги, отдавать их друг другу им придётся в совсем недалёком будущем.

Тёмно-каштановые, почти чёрные, волосы разметал неожиданный порыв ветра, подтвердивший, что её догадка верна. Смертный мужчина попал в переплёт, справиться с бедой самостоятельно он не сможет.

Колдовство перенесло охотника на лесную полянку, погрузив в крепкий сон. Только не посоветовавшись со здешними Силами, она не имела права вмешиваться в события. Древние Законы были слишком строги в этом случае, а последствия могли быть неоправданно долгими и тяжёлыми.

Тяжело вздохнув, фея, что некогда смогла помочь Вельде, долго раздумывала. Она никак не могла решить, а стоит ли снова совать свой нос туда, куда её никто не просил. Подумала и обратилась к полной Луне, как делала всегда, когда не знала, как лучше поступить.

Эссианн воздела тонкие руки к серебряному диску и запела, вкладывая всю силу собственного дара в призыв. Слишком уж плохо последствия того, что затеяла Вьюга, могли сказаться не только на мире людей. Великому Лесу тоже в этом случае предстояло хлебнуть горя и пройти через страшные перемены в собственной судьбе. Этого лесная ведунья допустить не имела права, как одна из хранительниц этих заповедных краёв.

Она прекрасно понимала, что прямого ответа стихии ей дать не смогут, но приготовилась внимать шёпоту ночи и неясным намёкам на правильные тропы. Всё вокруг дышало явной тревогой. Темнота жалась к ногам девушки точно испуганная кошка. Только поднимающаяся в душе волшебницы горечь сразу дала понять, что несчастье уже произошло. Сожалеть о нём уже было слишком поздно и бесполезно.

Серебристый свет выбелил волосы феи почти до полного отсутствия цвета, как бывало всего раз в месяц. Эссианн собиралась использовать собственное могущество в полную силу, чтобы довольно счастливая жизнь не обратилась в череду невыносимых страданий. К счастью, такой сильный колдовской дар, как у Вельды, встречался очень редко. Спасло же ведьму из Льдинок ещё и близкое родство с волшебным народом.

Правда, синеглазая чародейка была не в курсе секрета, что так никому и не открыла женщина. Её ошибочно считали все матерью необыкновенно красивой девушки. В неё однажды и превратилась малышка, во взгляде которой проглядывало вечернее небо. Муж Мадары однажды пропал и вернулся лишь через семь лет, но уже не один, а с малышкой на руках. Мужчина наотрез отказался что-либо рассказывать жене, проронив лишь, что это плата за то, чтобы он смог снова вернуться к людям.

Эссианн никогда не одобряла довольно злых проказ, что порой позволяли себе остальные жители Великого Леса. Слишком уж хорошо фея понимала, что это может принести неоправданно много горя и проблем по обе стороны Болот. Эти земли смертные совсем не просто так именовали Проклятыми.

Заунывно запел в ветвях цветущих точно в разгар весны деревьев тёплый ветер, напоенный ароматами лета и буйства жизни. Чуткие ноздри девушки затрепетали, уловив лёгкий аромат тления. Хозяйка одного из островов, затерянных среди трясин в сердце этого колдовского края, тихонько вздохнула, с сочувствием посматривая на незваного гостя. К сожалению, она мало что могла сделать, чтобы помочь ему. Хотя подарившая Вельде жизнь фея и была одной из её многочисленных сестёр.

Снова подул ветер. Мимо пронеслась, недовольно ухая, огромная сова. Её круглые жёлтые глазищи с явным неодобрением посмотрели на чародейку. Та воздела руки к небесам в примирительном жесте и, едва слышно, выдохнула:

— Я знаю, Марла, что здешним девицам стоило бы поменьше заглядываться на смертных мужчин, что время от времени вынуждены посещать эти места. Только их природа такова. Они не смогут удержаться от соблазна, легко попадая в сети лесных чародеек.

Серая птица, грузно опустившись на замшелый камень у самой чаши родника, обернулась зеленоглазой женщиной, возраст её выдавал лишь бездонный взгляд. Волосы цвета полуночи лежали волосок к волоску. Узкие губы изогнулись в презрительной усмешке. Она оправила складки темного одеяния из тонкого льна с серебряной вышивкой и с сарказмом прошипела:

— И когда вы уже повзрослеете, Эссианн? Даже самой младшей из твоих сестёр перевалило за тысячу лет. Только вот, кроме тебя, ни одна из них не спешит взяться за ум! Мне до смерти надоело исправлять последствия их безголовости! — и Хранительница Великого Леса снова обернулась совой и, горестно вздыхая, умчалась прочь в кромешную тьму, оставив фею в плену невесёлых размышлений.

Эссианн же ещё было рано успокаиваться на достигнутом. Она так и не получила ответа на свой вопрос от Великих Сил, царящих в здешних землях. Марла год от года высказывала всё больше недовольства тем, что не только лесные феи повадились смешивать тропы своей Судьбы со случайными странниками. Дело зашло гораздо дальше. Теперь, впуская под свою крышу незнакомца, попросившегося на постой, было невозможно предугадать, чем аукнуться хозяевам древние законы гостеприимства.

Далеко не все гости приходили с добрыми намерениями. Такое положение дел не могло сохраняться долго. Возможные последствия могли отозваться слишком большими неприятностями обеим сторонам. Те в последнее время неоправданно сильно разрезвились. Больше всего Марле приносили хлопот именно лесные чародейки и мужчины эльфийских кровей. Почему так происходило, Хранительница Великого Леса так и не дозналась.

Только одна из них свято соблюдала завет: «Тропы фей и смертных не должны пересекаться по велению сердца». К сожалению, заплатить за проступки собственных сестёр, возможно, придётся именно ей. Душа Леса страдала от того, что всегда была в курсе, что творят те, за кого она несла ответственность перед здешними Силами. Охотники и жители окрестных деревень и городов Проклятые Топи заслуженно не жаловали. Увы, они всё чаще наведывались к кромке зачарованного сердца здешних мест в поисках дичи, ягод или лекарственных трав. Иногда на роковой шаг бедолаг толкало исключительно неистребимое человеческое любопытство.

Марла камнем ринулась к земле, на ходу превращаясь в прекрасную женщину без возраста. Её слово было решающим в любом споре. К сожалению, советы Хранительницы в большинстве случаев игнорировались. Присев в огромный яркий цветок, что служил ей вместо кресла, Душа Великого Леса снова нырнула в размышления, как теперь исправлять всё это безобразие. Последствия могли быть достаточно страшными, чтобы заставить Волшебный Народ, как встарь, сняться с насиженных мест и отправиться на поиски нового угла.

Эссианн снова и снова возносила свои мольбы к Силам, охранявшим магию этих заповедных краёв, но ответа так и не дождалась. Она с ужасом поняла: решение придётся принимать самостоятельно. Как и полностью отвечать за последующие события. Мужчину, что мирно дремал под дубом, выращенным заботливыми руками хозяйки острова из спелого жёлудя, назвать красивым было нельзя. Внешность была приятной, но лишённой утончённости Больше всего фею раздражала борода, делавшая не слишком высокого человека удивительно похожим на ворчливого гнома.

Фея смолкла, так и не дождавшись отклика. Опустившись на замшелый ствол, некогда бывший могучей елью, девушка крепко задумалась. Она то наматывала тёмно-каштановую прядь на длинный полупрозрачный палец, то отпускала на волю. Выходило, что за проступки сестёр ей было ниспослано испытание в виде этого смертного. Тяжело вздохнув, девушка решила ослабить путы приворота, наложенного на незваного гостя Вельдой, и отправить на постоялый двор подальше от Великого Леса и Льдинок. Слишком уж много хлопот в последнее время приносил в жизнь Волшебного Народа именно этот большой людской город.

Распутав паутинки принуждающих чар, Эссианн с помощью собственного волшебства привела одежду и вещи охотника в достойный вид. Подумав, отправила бедолагу в одну из комнат «Могучего Кабана». Заведением владел гном Карвин. Невысокий крепыш был ещё и талантливым кузнецом. Его знали и уважали по обе стороны от границы Проклятых Болот. В качестве платы, как обычно, получил от именно этой феи редкие лекарственные травы, росшие только на острове его давней знакомой.

— Будь осторожна, Эсс. Я совсем не хочу увидеть, как твоё сердце разобьётся от любви к этому юбочнику и бродяге! Не вздумай потерять голову из-за Владира! Он ещё никому не принёс счастья! Конечно, твоим сёстрам этот ухарь был нужен исключительно в качестве мимолётного развлечения. Только вот не все вы безголовы и блудливы. Марла просила передать тебе, чтобы заковала свою душу в ледяные доспехи равнодушия. Если почувствуешь, что начинаешь испытывать тёплые чувства к этому беспардонному смертному, сразу же дай ей знать.

В глазах цвета полуночи было столько искреннего беспокойства, что девушка пообещала исполнить просьбу точь в точь. Сыновья гнома унесли гостя отдыхать. Они прекрасно понимали, что человек проспит несколько дней, чтобы чары Эссианн создали для него несколько лазеек. Воспользоваться ими или нет, решить предстояло уже ему самому. Фея попрощалась с хозяевами и вернулась в свои владения.

В душе от одного взгляда на смертного возникало предчувствие беды. Лесная чародейка запретила себе даже думать о чужаке. Забот у неё всегда хватало, а безделье грозило не только скукой, но и неприятностями. Выудила из воздуха прялку, выточенную из светлой древесины ясеня. Потом волшебница поймала лучик лунного света и принялась за работу, свивая серебристую нить. Только из такой пряжи местные модницы ткали почти невесомые сияющие одеяния. На такое полотно смертные женщины, даже благородных кровей, выменивали то, что нельзя было добыть в Великом Лесу.

Эсс засиделась до самого рассвета. Немного подумала и решила, что сейчас слишком взвинчена, чтобы сразу отправиться на отдых. Поэтому скрылась внутри дуба, что служил ей дворцом. Достала ткацкий станок и снова принялась за работу, превращая мотки в тонкую, как паутинка, ткань, украшенную рунами и причудливым узором. Почувствовав приятную усталость, счастливо улыбнулась и заснула, где сидела, прижавшись щекой к собственной руке.

В это самое время Владир долго непонимающе хлопал глазами. Как оказалось, он очнулся через трое суток в небольшой комнате. Лекарь сердито зыркнул на него, когда охотник попытался встать и тихо сказал:

— Настоятельно рекомендую вам поумерить пыл, любезный Владир. Вы и так допрыгались, если ещё не поняли. Виэнна, объясни этому глупцу, что бездумные игры с женскими сердцами до добра не доводят.

Ещё не полностью пришедший в себя брюнет с удивлением воззрился на лесную ведьму. Они покидали полог Великого Леса очень редко. Только в случаях, когда события несли опасность не только для соседей. У незнакомки были серебристо-зелёные волосы и бездонные изумрудные глаза. Только они и выдавали, что колдунья повидала на своём долгом веку многое.

— На тебе приворот, наложенный полукровкой из Льдинок, — глубокий голос вибрировал, завораживая любого, к кому обращалась его хозяйка, не давая перебить или отвлечься. — Фея сделала всё, что смогла, но многое будет зависеть уже от тебя самого. Не ищи, ту, что ослабила зубья капкана, в который ты угодил, сам знаешь по чьему капризу!

— Вьюга, — стало понятным непривычное поведение девицы.

Она считала, что он уже никуда не денется. Поэтому сделала вид, что покорно отпустила его снова бродить по округе, не пропуская ни одной привлекательной юбки.

— Предупреждён, значит, вооружён. Кажется, так принято говорить у вас, людей. Советую держаться от Льдинок как можно дальше в течение, как минимум, года. Иначе даже Хранительница не сможет вытащить тебя из переплёта, что вполне может привести к тому, что нам придётся снова сняться с обжитых мест в поисках нового дома! До конца этой недели будешь набираться сил, а потом уходи.

Женщина молча встала и попросту растаяла, вызвав в душе охотника суеверный ужас. Ведьмы Великого Леса были не такими могущественными, как феи, но не были людьми. Они умирали только тогда, когда уставали от жизни, передав талант дочери или ученице.

Приворожённый мужчина тихонько спросил у лекаря:

— Мне снится прекрасная женщина с каре-зелёными глазами и почти чёрными волосами. Она с опаской смотрит на меня и молчит. Кто это может быть? — Владир чувствовал, что однажды встречался с ней, но ни на одну из его многочисленных подружек незнакомка даже отдалённо не была похожа.

— Похоже на одну из хозяек острова в Проклятых Болотах. Не вздумай позариться на фею. Иначе только умножишь свои печали. Ты не из тех, кто сможет сделать женщину счастливой. А лесная чародейка с разбитым сердцем может принести много бед не только тебе. Забудь. Избавься от приворота и живи, как жил. Раз тебя тяготят устойчивые привязанности, не стоит ломать жизнь той, кому по силам отомстить так страшно и жестоко, что потом в веках будут вспоминать! — лекарь напоил охотника сонным зельем и долго стоял около его постели.

Владир упрямо боролся со сном, но дикие травы оказались сильнее. Убедившись, что беспокойный постоялец до утра, вряд ли, причинит хлопоты, целитель отправился на поиски хозяина «Могучего Кабана». В его жилах тоже текла изрядная толика крови Волшебного Народа Великого Леса. Поэтому он привык доверять своему чутью. То ещё никогда не давало осечки.

Карвин, снедаемый мрачными предчувствиями, жестом пригласил лекаря присесть и велел жене принести по кружке бодрящего травяного настоя. Глаза цвета непроглядной полуночи требовательно посмотрели на Арла. Тот тут же сам поделился собственными опасениями.

— Эссианн ещё ни разу не покидала своего острова в Великом Лесу. Она свято чтит законы, запрещающие любить смертных мужчин. Только Владир не успокоится. Этот ухарь просто не способен пройти мимо прекрасной молодой женщины, не разбив ей сердце. Он не смог подарить счастье ни одной из своих многочисленных подруг. Если бы Вельда не была наполовину феей и племянницей, Эсс никогда бы не вмешалась. Только Марлу терзают мрачные видения, что если Владир покорит сердце Эссианн, и она уступит ему, жди беды. Волшебному Народу снова придётся пуститься в долгие странствия, чтобы найти новую родину. Хранительница уже не единожды была вынуждена искать другое пристанище для тех, за кого несёт полную ответственность перед Силами Великого Леса.

— Надо сделать всё, чтобы это охотник никогда не нашёл дороги на заветный остров среди Проклятых Топей. Как и удержать Эсс от опрометчивого шага. Она молода и может наделать глупостей просто в силу юного, по меркам фей, возраста, — гном с такой силой сжал дубовую кружку с железными ободьями, что она превратилась в труху.

Арл неопределённо узкими плечами и проворчал:

— Значит, надо наложить чары, что будут держать этого неудобного человека не только вдали от Великого Леса, но и от Льдинок.

— И от моего трактира и постоялого двора тоже. Эссианн частенько навещает меня и моё семейство. Мы не имеем права так рисковать, — Карвин слишком хорошо понимал, какой страшной и жестокой может быть месть отвергнутой феи с разбитым вдребезги сердцем.

Он ещё помнил те времена, когда Волшебный Народ пел под Лунами другого мира. Как и причину, по которой им пришлось покинуть собственные рощи и дома и ввести строгие табу на общение с чужаками не их крови.

Глава 4

Марле снова не спалось, хотя за день она устала даже больше обычного. События катились на Великий Лес точно неотвратимая снежная лавина в маленькой горной долине. Встречи с ними избежать уже не удастся никому. Перед глазами снова встал призрак её дочери Мэйвин. Старшая из детей Хранительницы принесла много бед и слёз Волшебному Народу. Просто потому, что позволила страсти к обычному смертному мужчине взять верх над мудростью и чутьём вошедшей в возраст лесной чаровницы.

Всё окончилось катастрофой. Девушка нарушила все мыслимые и немыслимые законы. Добившись своего, вскоре разочаровалась. Снедавшее душу и тело пламя погасло слишком быстро, а уголья подёрнулись стылым пеплом. В награду она обрела только горечь, боль и разбитое на тысячу осколков сердце.

Вместо того чтобы тихо удалиться на заповедный остров, воспылала лютой ненавистью к недавнему возлюбленному. В итоге погубила его и принялась мстить людям за то, что не оправдали сокровенных надежд. Когда её попытались урезонить, досталось и тем, кто жил рядом под поющими на ветру кронами и недалеко от заповедных мест.

Силы Леса, посовещавшись, пытались вразумить несчастную, но та так и осталась глуха ко всем их уговорам и гневным требованиям. Поняв, что что-либо менять уже слишком поздно, Чары наказали бедовую юную фею, превратив в обычную смертную женщину, лишённую и тени дара. Она прожила долгую, по человеческим меркам, жизнь в горьком одиночестве в ветхой землянке в глубине обычного леса без капли волшебства вокруг.

Марла тоже получила свою долю наказания за то, что не уследила за бедовой девицей. Теперь большую часть времени она пребывала в теле серой совы-неясыти. Хранительница тяжело пережила смерть любимого ребёнка. Хотя и понимала, что Мэйвин сама заслужила такой печальный конец. Только сердцу не прикажешь. Призрак опальной бывшей лесной колдуньи незримо следовал за матерью, давая знать о себе только тогда, когда события могли привести к катастрофе.

В тот раз Волшебному Народу пришлось покинуть обжитые места, чтобы иметь возможность хотя бы отчасти исправить причинённый людям вред. Они долго скитались, пока Силы Великого Леса не отыскали для них новую тихую обитель. Всё могло повториться, но, на этот раз, всему виной была страсть смертного мужчины к прекрасной дочери Проклятых Болот.

— Не в твоей власти вмешаться в эту историю, Марла! — голос был явно мужской, наполненный печалью и могуществом. — Каждая фея в начале своего пути, став взрослой, проходит самое главное испытание. Твоя дочь выбрала яркий и мимолётный всполох страсти. Она никогда не любила Дарэя. Каждый получает только то, чего достоин! Таковы нерушимые законы здешних мест, и в этом есть великая Правда! Если Эссианн тоже не устоит перед искушением, то с ней произойдёт то же самое, что с Мэйвин или матерью Вельды. Тэлиан стала вечной пленницей амулета, что носит на груди синеглазая ведьма. За любой поступок, дурной или хороший, не важно, немедленно следует справедливое воздаяние. Мы строго следим за этим. Если Эсс сумеет отказаться от страсти, предпочтя подождать того, кого полюбит всем сердцем, её жизнь сложится счастливо. Каждый, кто находится под сенью этих заповедных мест, должен доказать, в первую очередь самому себе, что достоин доверия. Иначе как понять, что ребёнок стал взрослым и может принимать самостоятельные решения и отвечать за последствия собственных поступков и мыслей?

Марла ничего не стала говорить, только поклялась, что донесёт до всех волю Сил Великого Леса. Сама не станет вмешиваться в тёмную историю с Владиром. Та уже была готова затянуть в свою пучину ни о чём не подозревающую Эссианн. Обернувшись большеглазой птицей, промчалась сквозь объятую дрёмой чащу и топи, неся весть от тех, от кого напрямую зависело благополучие этих мест.

В это самое время охотник покинул постоялый двор «Могучий Кабан». Он сразу почуял, что ему тут теперь совсем не рады. Причём не только всегда становившийся мрачным при встрече с ним хозяин, но и лекарь. В нём чувствовалась изрядная примесь нечеловеческой крови. Решив, что позволить обоим заиметь на себя зуб будет откровенной глупостью, заплатил до медной монетки за постой и лечение и вышел в сумрак наступающего утра. Поклялся себе: обязательно разыщет приютившую его на долгую зимнюю ночь фею, чего бы это в итоге ему не стоило.

Арл проводил Владира обеспокоенным взглядом и едва слышно выдохнул, делясь собственными опасениями с гномом:

— Вся надежда на чутьё и благоразумие Эсс. Надеюсь, её никогда не постигнет горькая участь Мэйвин, Тэлиан и всех, кто мотыльком бездумно летел на пламя страсти, чтобы сгореть дотла, оставив после себя без числа боли и горя.

— Кто знает? Дочь Марлы и мать Вельды тоже казались рассудительными. Пока не повстречали свою судьбу в виде смертных мужчин. Увы, выпить эту горькую чашу обеим пришлось до самого дна, — Карвин не скрывал своего беспокойства за дальнейшую судьбу юной феи. К этой волшебнице он относился как к родной дочери, которой у него никогда не было. — Самое страшное, что этот ухарь поднаторел в искусстве прокрадываться в девичьи сердца. Очень жаль, что после себя он оставляет лишь пустоту в душе и груду хрустальных осколков. До самих бедняжек ему нет совсем никакого дела. Такие люди живут одним днём и стараются урвать как можно больше удовольствий и благ. Им нет дела до тех, чьи судьбы в итоге будут исковерканы до неузнаваемости.

Арл мрачно посмотрел на старинного друга и не стал ничего говорить. Гном и полунимф прекрасно понимали друг друга без трескучих, часто лживых или пустых слов. Потом лекаря позвали к захворавшему ребёнку молодой пары. Семья въехала в комнату, которую совсем недавно покинул Владир, и он поспешил исполнить свой долг целителя.

Эссианн проснулась от звука того, что где-то разбилось хрустальное зеркало. Ничего такого на её острове было. Поэтому девушка сразу поняла, что это предупреждение Сил Великого Леса. Испытания на зрелость, через которые в здешних местах проходит каждый, уже буквально топчутся на пороге.

Брюнетка присела на ветвь дерева и крепко задумывалась, прислушиваясь к своим способностям предвиденья. Что-то внутри настойчиво предупреждало об опасности повторить те же страшные ошибки, что и Мэйвин и Тэлиан. Они потом жестоко расплатились за собственную недальновидность.

Лесная чародейка поклялась себе, что будет предельно осторожна и никому не позволит втереться себе в доверие и разбить сердце на тысячу осколков. Слишком уж ещё свежи были в памяти воспоминания о страшной судьбе её старшей сестры. Та и была матерью Вельды. Вздохнув, подновила чары, что должны любого чужака уводить обратно на твёрдую землю за пределами Проклятых Болот и медленно растворилась в вечерних сумерках, оказавшись внутри любимого дуба. Его она посадила тут в тот самый день, когда Волшебный Народ выбрал для постоянного житья эти благодатные земли.

Владир в это время целенаправленно топал в сторону диких мест, где встретил фею. Лесная волшебница, на свою беду, пожалела смертного мужчину и спасла от неминуемой гибели в жадных объятиях бездонных топей. Перед его мысленным взором всё чаще вспыхивал пленительный образ колдуньи с каре-зелёными глазами. Платье было похоже на то, что носили зажиточные горожанки. Местные девицы не встречали гостей из мира людей в невесомых полупрозрачных одеяниях, в каких они танцевали в Полнолуние на заповедных озёрах, куда чужакам был путь заказан. Если, конечно, не собирались соблазнить незваного гостя.

Охотник далеко не сразу заметил, что незнакомые чары ненавязчиво отправляют его туда, откуда он пришёл. Разозлившись, достал из мешка верёвку с узлами и стал помечать путь. Благо, чахлые деревца росли буквально на каждой моховой кочке. Мимо пролетела неясыть, ударив нахала крылом по щеке. Огромные медные глазищи выражали крайнюю степень неудовольствия.

Марла не могла повлиять на судьбу Эсс, но в её власти было попытаться отговорить мужчину от опрометчивого шага. Он может принести слишком много горя и слёз по обе стороны от границы Великих Топей и Леса.

Серая сова-неясыть грузно опустилась на замшелый камень у самой чаши родника. Ударившись оземь, обернулась зеленоглазой женщиной. Её возраст выдавал лишь бездонный взгляд. Волосы цвета полуночи лежали волосок к волоску. Узкие губы изогнулись в презрительной усмешке. Платье было настолько многослойным, что даже полупрозрачный шёлк не позволял рассмотреть ладную фигуру Хранительницы этих мест. В глубоком голосе плескался гнев:

— Не по себе ты берёзу выбрал, чужак! — она посмотрела на мужчину с таким видом, словно он был раздавленным червяком или гнилым яблоком.

— Не лезь не в своё дело, чародейка! Я привык сам решать, куда мне направить свои стопы и кого любить моему сердцу! — тёмно-карие глаза не выражали ничего, кроме уверенности в собственной правоте.

Марла сразу поняла, что ни словами, ни чарами предотвратить встречу этих двоих уже не удастся. Она снова превратилась в неясыть и с печальным криком помчалась прочь, оплакивая несчастливый жребий, выпавший Эссианн.

Владир же продолжил путь, старательно вспоминая, как он шёл в тот раз, когда из-за приворота Вьюги чуть не стал добычей трясины. Наконец, ему удалось заметить огромный валун, на вершине которого рос ясень. Как такое могло быть, мужчина понять не мог, но именно мимо этого стройного дерева он проходил, когда воспользовался гостеприимством лесной феи.

Эсс уже успела облачиться в полупрозрачный наряд из тех, в каких дочери Волшебного Народа танцевали в честь Полнолуния, и укладывала волосы в подходящую случаю причёску, скрепляя блестящие пряди серебряными шпильками. Одеяние практически ничего не скрывало, лишив охотника даже тех жалких остатков благоразумия, которые ещё не покинули его бедную голову. Не оборачиваясь, девушка равнодушно проронила:

— Оставь меня в покое, смертный! Нам никогда не идти по одной дороге. Запомни одну простую истину. Кто охотится лишь за страстью, не пожнёт ничего, кроме осколков собственного сердца. Она горит ярко, но всего несколько мгновений. Опаляет и калечит тех, кто принимает её миражи за настоящее чувство. Пламя же любви может быть не менее сильным, но ровным, и радовать обоих долгие годы. Оно всегда дарит полноту бытия и не иссушает душу, — брюнетка истаяла за краткий миг до того, как потерявший голову охотник успел сомкнуть объятья.

В руках у Владира остался только кусок полупрозрачного лесного шелка. За такую добычу любая модница была готова отдать даже собственную душу.

Силы Леса решили на этот раз не карать наглого пришельца, а погрузили его в полный кошмаров сон. После чего перенесли в полуразвалившуюся землянку на самом краю своих владений. Конечно, испытание Эссианн только началось, но первый раунд в борьбе за собственное счастье она выиграла.

Марла снова попыталась вразумить чужака, но словно ударилась об невидимую стеклянную стену, что отозвалась печальным звоном разлетающегося на мелкие осколки хрусталя. В голове набатом прозвучал голос, в нём не было и тени эмоций:

— Мы понимаем, что тебе жалко Эссианн, но не можем позволить вмешаться. Она должна доказать, что не все лесные чародейки ветрены и безголовы. Если Владир разобьёт ей сердце, то она тоже станет призраком, как Мэйвин. Тэлиан не переступила роковую черту, как твоя старшая дочь. Поэтому мы смягчили наказание за то, что она ослушалась заветов, что должны строго соблюдать все дети Великого Леса без исключения, — тело Хранительницы окутала туманная дымка, а когда она рассеялась, на островке, исторгнутом топью, зашелестел серебристыми листьями стройный ясень. — Если охотник не собьёт девушку с правильного пути, ты получишь свой прежний облик. В противном случае всё останется так навечно, а нам придётся избрать новую Дочь Луны, наделённую этой нелёгкой долей. Нельзя жалости позволять одерживать верх над благоразумием. Иначе слишком велика опасность наломать дров.

Эссианн славно повеселилась вместе со всеми в самом сердце Великого Леса, что вырос среди опасностей Проклятых Топей. Была она ещё совсем юной по меркам Волшебного Народа, поэтому могла не забивать себе голову такими серьёзными вещами, как брак. Полная Луна струила свой серебристый свет, выбелив почти чёрные волосы феи. Она лихо отплясывала танцы, такие же древние, как сама Вечность, смеялась и пела причудливые гимны в честь Царицы Ночи, что сегодня вошла в полную силу.

Только людям было невдомёк, что во время каждого такого праздника Силы сплетали охранные чары, не дающие обоим мирам, соседствующим друг с другом, причинить соседям много бед и горя. Ещё слишком свежи были в памяти воспоминания о проступке Мэйвин, его та совершила во власти страсти.

Волшебство сделало своё дело, о чём свидетельствовали льющие нежное сияние мелкие белые цветочки с едва уловимым ароматом. Он будил в каждом только самые светлые стороны его души. Добыть Поцелуй Луны и подарить будущей жене на счастье считалось у людей верхом доблести и самым лучшим свадебным подарком. Только далеко не каждому мужчине удавалось исполнить свою заветную мечту. Кто шёл не с открытым сердцем и чистой душой, часто или возвращались ни с чем, или и вовсе пропадали без следа.

Эсс с удивлением заметила, что всё чаще кружится в танце с эльфом с серебристыми волосами и пронзительными карими глазами. Ночной ветер, смеясь, сообщил, что Кириэль давно уже засматривался на ладную и не по годам рассудительную лесную чародейку. Просто никому не позволено искать любви феи, что ещё не доказала Силам Великого Леса, что стала достаточно взрослой, чтобы отвечать за собственные желания и поступки.

На рассвете Владир открыл глаза и с удивлением увидел замшелые стены полуразвалившейся от старости землянки. В утлом жилище с протекающей крышей из лесного дёрна явно уже много лет никто не жил. В первый раз в жизни мужчина столкнулся с тем, что ему категорически отказали. Обычно любая женщина или девица, на которую падал его благосклонный взгляд, была готова на что угодно, лишь бы видеть охотника как можно чаще. Фея оказалась строптивой и посмела перечить его желаниям.

В карих глазах зажёгся нехороший огонёк. Бедолага и не заметил, что и для него Силы Великого Леса подготовили собственное испытание на зрелость. Устоит Эссианн перед соблазном в его лице, или нет, он тоже получит награду или кару сообразно полученному результату. Прикинув и так, и этак, решил, что обычными ухаживаниями горю не поможешь. Поэтому решил поискать лесную колдунью, чтобы попытаться решить неприятную проблему не совсем честными методами.

От стены отделился полупрозрачный призрак болотной ведьмы, что одарила Вельду собственным даром. Голос незваной гостьи был похож на шелест ветра в сухой траве:

— Меня звали Марда, — лицо женщины при жизни было настолько уродливым, что взглянуть на него второй раз никому бы и в голову не пришло. — Что ты можешь мне предложить за то, что я помогу тебе соблазнить Эсс?

— Была бы ты живой, проблем бы не было, но что тебе может быть нужно от меня? И почему сама предложила свои чародейские услуги? — в глубоком голосе было столько недоверия, что призрак поспешил развеять малейшие опасения собеседника.

— Это личное, Владир. Вельда — племянница Эссианн. У них обеих есть то, чего нет, и никогда не было у меня: внешняя красота. Они живы и радуются каждому прожитому дню, а я вынуждена прозябать на границе между Миром Живых и Обителью Мёртвых. Только потому, что моя преемница умудрилась не нарушить древних законов Великого Леса. Да и люди стараются придерживаться тех же правил. Конечно, к таким, как ты, это не относится.

Глава 5

— И в чём же состоит мудрость, овеянная веками? — охотнику становилось всё скучнее.

Больше всего на свете он не терпел, когда кто-то смел указывать, как ему жить и с кем быть.

— Без любви в сердце нельзя создать ничего. Даже собственную жизнь.

— Я беру все, что мне нравится, а когда надоедает, ухожу прочь. Ничего менять в обозримом будущем не собираюсь, ведьма. Так ты мне поможешь просто потому, что завидуешь им обеим? — в таких делах мужчина не был искушён, но предпочёл свести возможность возникновения неприятностей к минимуму.

— Мне тоже хочется получить новую судьбу и долю. Пока не избавлюсь от ненависти, злости и зависти, Чары Великого Леса не позволят мне получить желаемое.

— Приворожи ко мне фею. Уверяю, что она быстро мне наскучит. Как и все остальные до неё. Этого будет достаточно? Невозможно повзрослеть, не разбив сердце вдребезги, хотя бы, один раз! — мужчина прямо лучился от самодовольства, томясь от предвкушения исполнения самой заветной на данный момент мечты.

Болотная чародейка помрачнела, предчувствуя, что с этим человеком у неё возникнет много неприятных хлопот. Просто потому, что он так и не научился ждать. Владир привык получать всё и сразу, совсем не считаясь с тем, а чего желают сами несчастные, угодившие в его сети.

— Я помогу тебе, но взамен потребую того же, что Вельда у Вьюги. Десять лет твоей жизни. Согласен? — призрачная женщина ничего и никогда просто так не делала, а мужчин ненавидела лютой ненавистью даже сильнее, чем других особ своего пола.

— Только в том случае, если Эссианн будет всегда готова откликнуться на каждый мой призыв, пока я жив, — охотник тоже оказался не лыком шит. — Да и Вельду тоже присуши. Они — родственницы, а совсем не похожи друг на друга ни лицом, ни телом, ни манерами.

— Хорошо. Принеси мне тринадцать бутонов Поцелуев Луны. Тогда обе поганки будут в тебе души не чаять, пока бьётся твоё жадное до утех ретивое сердце. Любое желание будет выполняться ими, как своё собственное.

— При этом никто из моих подруг не будет ничего от меня требовать, довольствуясь тем, чем захочу одарить их! — предвкушение исказило благородные черты лица Владира, превратив его в уродливую маску.

Марда что-то прошептала, и на предплечье у обоих появилась руна, что любому посвящённому сразу говорила, что между этими двоими заключён колдовской договор. Изображение засияло призрачным светом обманчивых болотных огоньков и погасло.

— Договорились. Но учти, если ты не разожжёшь в них обеих сильное пламя страсти, все наши планы могут пойти прахом.

— Молчи ведьма! Что такая, как ты, может понимать в тонком деле обольщения?! Главное, чтобы они обе и дня прожить без меня не могли.

— Ты жесток, Владир. Такое впечатление, что у тебя совсем нет сердца.

— Пусть так, зато мне никто не сможет его разбить. Меня устраивает такая жизнь. Ничего менять в ней я не намерен и впредь. Сделай, что посулила, и я выполню свою часть сделки, — и он снова вернулся на ворох шкур, их всегда брал с собой, собираясь заночевать в лесу.

Болотная ведьма долго ждала, пока охотник, пробираясь неверными тропами по неверным тропам через топи, добудет ровно тринадцать бутонов Поцелуев Луны. Только в этом случае она могла сварить зелье и навести такие чары, что и Вьюга, и Эссианн гарантированно потеряют голову от брюнета, забыв про себя и не требуя ничего взамен за мимолётную ласку или страстный взгляд.

Марда поклялась, что проучит наглого смертного за излишнюю самонадеянность. Но этот узор будет выткан только тогда, когда сама лесная чародейка получит возможность родиться под светом Луны и звёзд в ослепительно прекрасном женском теле. Именно поэтому Вельде и был передан дар, о котором та никогда не просила.

Женщина злилась на Силы за то, что никак не хотели уступить её мольбам дать ей новый шанс пробежаться босыми ногами по росистой траве на рассвете. Так она любила делать в ранней юности, пока не озлобилась и не отвернулась от красот окружающего её Великого Леса.

Владир не утоп в Проклятых Болотах, как она втайне надеялась. Он швырнул ставшие ненавистными цветы на пень, служивший призраку столом, вопросительно посмотрел на свою неожиданную союзницу и почти прорычал:

— Твори своё колдовство, раз взялась.

Злой, уставший и колоритно искусанный голодными комарами охотник выглядел грозно. Только что он мог сделать призраку? Марда презрительно посмотрела на такого бесполезного во всех отношениях союзника и что-то пробормотала. На поверхности дерева вспыхнул призрачно-зелёный огонь. Через пару мгновений появилась металлическая тренога с котлом. В нём уже весело побулькивала болотная водица с характерным запахом затхлости и тины. От этого аромата мужчина брезгливо поморщился, но промолчал, лениво наблюдая за непонятным для него действом.

Полупрозрачная женщина, не прикасаясь к бутонам, ловко отделила их с помощью чар от стеблей и листьев. Они тут же сгинули в языках колдовского пламени, оставив после себя странный привкус несбывшихся надежд и сожаления о навеки потерянной любви. Не привыкший к подобного рода размышлениям Владир даже побагровел от гнева, но благоразумно промолчал. Слишком уж мало он смыслил в волшбе, а навредить самому себе по незнанию не желал даже в малом.

Потом колдунья что-то неразборчиво запела настолько неприятным, почти каркающим голосом, что у бедолаги почти сразу заныли зубы. Только он и на этот раз не проронил ни звука. Красноречивый взгляд, брошенный на призрак болотной ведьмы, говорил сам за себя. Если бы она ещё была жива, то оказалась бы в страшной опасности. Брюнет только всё больше мрачнел и время от времени потирал нижнюю челюсть, густо заросшую бородой. Желваки, время от времени ходившие на скулах, сразу подсказали чародейке, что в её силу мужчина практически не верит.

Сердито сверкнув глазами болотного цвета, она затянула затейливый мотивчик без слов. На этот раз голос звучал на редкость приятно, что сразу же насторожило охотника. Покопавшись в памяти, тот решил, от греха подальше, оградить себя от потусторонней приворотной жути и принялся истово молиться богам, о которых вспоминал крайне редко. С удивлением почувствовал, как по сердцу разливается успокаивающее тепло, и сразу понял, что его мольбы были услышаны.

Марда долго возилась, но полученное зелье, играющее всеми цветами радуги, было прозрачным, как капля воды из горного родника, и благоухало упоительным ароматом Поцелуя Луны. Самодовольная ухмылка на отталкивающе безобразном лице говорила сама за себя. Болотная ведьма осталась довольна полученным результатом волшбы.

Потом она с презрением посмотрела на Владира и прошипела змеёй, которой тяжёлым сапогом на хвост наступили:

— Ты должен придумать, как опоить всех трёх интересующих тебя красоток этим зельем. По глотку на каждую будет вполне достаточно, чтобы всё сбылось, как желаешь.

— Это не твоя забота, ведьма! — лихорадочный огонёк, вспыхнувший в глазах цвета глухой полуночи, сразу дал понять Марде, что жертва надёжно заглотила наживку и уже не сможет сорваться с крючка. — Даже отправить меня в Льдинки просить не буду! Сам доберусь.

Призрачная женщина загадочно улыбнулась и что-то неразборчиво пробормотала. Между двумя замшелыми стволами заклубился зеленоватый туман, а полупрозрачная в первых лучах утреннего солнца чародейка приглашающим жестом предложила ему продолжить свой путь.

Владир с удивлением обнаружил себя рядом с усадьбой Вельды. Пожелав страшной союзнице захлебнуться собственным ядом, вежливо постучал в запертые ворота. Мужчина решил не рисковать и обратиться к колдунье с просьбой о помощи. Тем более что она сама и приворожила его. Да и, в данном случае, не придётся платить за очередную блажь годами собственной жизни.

Хозяйка небольшого, но неизменно процветающего поместья, мрачно посмотрела на незваного гостя, а потом холодно проронила:

— Ты, разбивший столько сердец и поломавший без числа женских судеб! Зачем потревожил мой покой? — синие глаза веяли таким холодом, точно открывались в склеп с неупокоенным мертвецом.

— Меня приворожили. Очень не хотелось тревожить вас, но Вьюга наложила чары именно с вашей помощью, — мужчина прекрасно понимал, что ходит по лезвию отравленного кинжала, но охота была пуще неволи. Поэтому он так и не смог заставить себя вовремя остановиться. — Лучше всего, чтобы колдовство такого рода было снято той, что его наложила.

— К сожалению, ничем не могу помочь. Есть плетения, которые невозможно распутать, не убив вас и девушку. Я просила её отступиться, но так и не смогла переубедить.

— Средняя дочь главы города Льдинки никогда не умела следовать добрым советам, — Владир потянулся до хруста в суставах, чуть насмешливо посматривая на брюнетку, заледеневшую от недовольства. — Тогда, хотя бы, пусть ваши служанки поднесут мне бокал подогретого вина со специями. Я изрядно продрог. Погода сегодня чересчур морозная и ветреная.

Вельда чуяла подвох, но, пока что, не знала, в чём он состоит. Подозвала старую служанку и попросила исполнить просьбу гостя. Сама же продолжала сердито сверлить наглеца многообещающим взглядом. Женщина, совсем поседевшая от времени, так и не смогла скрыть своего отношения к ловеласу, что и её внучке разбил сердце и бросил.

— Совести у тебя как не было, так и не появилось! — проворчала та, наградив хозяйку поместья предостерегающим взглядом. Конечно, родством с Волшебным Народом она похвастаться не могла, но её чутью могла бы позавидовать и чистокровная фея или эльфийка. — Грех тратить благородный напиток на такого пропащего во всех отношениях человека!

— Матушка Занна, Илга сама пожелала подарить мне своё сердце. Я ничего не обещал. Так что все ваши претензии вы можете предъявить исключительно ей. К тому же, насколько знаю, эта ушлая красотка уже лет пять, как замуж выскочила. Сами знаете, как говорят мудрые люди: «Кто прошлое помянет, тому глаз вон!»

— А кто забудет — тому оба! — рассерженной змеёй прошипела служанка. Уходя, едва слышно, предупредила чародейку: — Не верьте ни единому слову этого прохвоста. У него одно на уме: соблазнит, натешится и бросит. Я едва успела, чтобы увидеть, как бедовая девчонка в омут сигануть собирается. Откуда только силы взялись, чтобы оттащить подальше? Полгода потом пришлось ни днём, ни ночью из-под неусыпного присмотра не выпускать. Все хотела, глупая, с жизнью счёты свести. Было бы из-за кого! — она дождалась от Вельды клятвы, что ведунья будет предельно осторожна и не позволит провернуть с собой тот же фокус, что и с её недалёкой и наивной родственницей.

— Не волнуйтесь, Занна. Я слишком давно живу на этом свете. Мои глаза многое повидали. К тому же, в моих жилах течёт и кровь Волшебного Народа. Распознать чары ведьм Великого Леса в состоянии даже только начавшая обучение ученица колдуньи. Если Владир, хотя бы, попытается провернуть подобный фокус в моём отношении, то горько пожалеет о содеянной глупости. К сожалению, недобрые предчувствия уже не первый месяц тревожат меня. Чую на происходящем недобрую руку моей умершей наставницы Марды.

— Зря она все это затеяла. Лучше б перекинулась через осиновое бревно и умерла б чистой смертью, не испортив жизнь вам, госпожа моя.

Старушка вернулась так быстро, как могла. Она принесла в руках чашу с красным вином, благоухающим лесными травами и мёдом.

— Пей, Владир, быстрее и уходи. Вельда ничем не может тебе помочь. Твоё же присутствие в доме честной вдовы, как сам понимаешь, недопустимо.

Охотник недовольно скривился, но он сейчас явно был в меньшинстве. Поэтому решил переночевать в доме у Вьюги. Подлить зелье оказалось не так просто, как ему грезилось. Только сейчас поделать с этим совсем ничего не мог. Охотник вежливо распрощался с черноволосой ведьмой и вышел вон.

Вьюга сразу почуяла, что приворотные чары привели в её сети того, о ком тайком плакали в подушку слишком многие. Даже знатные особы попадали под очарование бездушного юбочника. Он так и продолжал идти по разбитым сердцам, считая, что мимолётных романов вполне достаточно для счастливой жизни. Ему не было никакого дела до того, что кто-то может считать иначе.

Увидев, что мужчина порядком продрог, подогрела вина со специями, плеснув в него щедрую порцию зелья, чтобы усилить действие колдовства Вельды. Она с улыбкой протянула исходящую ароматным парком кружку долгожданному гостю и томно выдохнула:

— Выпей вот. У тебя уже и губы побелели от холода. Не дай боги, простудишься и заболеешь!

Не чуя подвоха, Владир выхлебал в меру подогретое красное вино, раздумывая над тем, как бы опоить даром болотной ведьмы не в меру прыткую и строптивую девицу.

— И себе принеси. Только того, светло-медового цвета. Если, конечно, в погребах твоего отца ещё осталась «Летняя вьюга», что из трав Волшебного Леса варят феи.

— Я припрятала пару бочонков, любимый, — блондинка, старательно пряча торжествующую улыбку, опрометью метнулась прочь.

В поясной сумке в склянке, за неё она выложила целый кошель полновесного золота, плескался зарок того, что Владир попадётся в коварные сети навсегда. Только средней дочери главы города Льдинки в не слишком умную голову не пришла отрезвляющая мысль, что в эти игры можно играть и вдвоём. Никто не защищён от подлых происков такого скверного и подлого толка.

Нацедила две кружки вина, достать его было довольно сложно, поставила их на красивый поднос и тут же вернулась обратно в собственную гостиную.

— Я бы поел. Пить горячительное на голодный желудок, согласись, будет только совсем уж зелёный и глупый юнец, — охотник дождался, пока хозяйка комнаты упорхнёт выполнять его просьбу, а сам влил в ёмкость треть приворотного зелья и с комфортом развалился в мягком кресле, неторопливо потягивая приятно согревающую горло янтарную жидкость.

Владир давно уже заметил, что в последнее время смена подружек не приносит и тени радости. Все они были словно скроены по одному портновскому лекалу. Блондинка вернулась довольно быстро. В расписной деревянной миске исходила ароматным парком гречневая каша с мясом, сдобренная грибами и пряностями. Пока гость расправлялся с угощением, умильно смотрела на него, откровенно кокетничая и строя глазки. Только особого отклика в ответ на свои старания так и не дождалась.

Допив вино до последней капли, брюнет равнодушно посмотрел на Вьюгу. Потом, потянув за рукав платья из дорогой узорчатой ткани, увёл подругу в спальню сразу же, как та опустошила собственную кружку. При этом с его губ не сорвалось ни единого слова. Охотник привык чувствовать себя хозяином в этом доме, беззастенчиво пользуясь тем, что очередная возлюбленная была готова без возражений исполнить любое желание непостоянного и ветреного мужчины. Естественно, в надежде, что лесные тропы однажды снова приведут гуляку именно к её порогу.

В этот раз все пошло совсем не так, как надеялась девушка. Видимо, тот, кого прочила себе в мужья, уже увлёкся кем-то ещё. Интриганка с ужасом поняла, что в эту ночь ей была отведена почётная роль постельной грелки. Уже через пару мгновений охотник уткнулся носом в шею подруги и раскатисто захрапел.

«Эх, стареет он что ли? — с досадой подумала она. — Надеюсь, что пойло, за которое я отдала свои янтарные браслеты лесной чародейке, поможет. Мне нужно привязать этого неблагодарного мужлана до последнего удара его сердца. Любовь — любовью, а надо заранее позаботиться о собственном будущем! Пусть досужие кумушки бросают на меня полные осуждения взгляды и тайком перемывают мне косточки! Посмотрим, как все позеленеют от зависти и злобы, когда Владир самолично отведёт меня к алтарю и назовёт своей женой»! — и она принялась неторопливо продумывать, что ей следует предпринять, чтобы стать ещё на один маленький шажок ближе к заветной цели.

Вьюга и не заметила, как уплыла в царство туманных и причудливых сновидений.

Глава 6

Охотник с трудом дождался, когда блондинка уснёт так крепко, что разбудить девушку случайным прикосновением станет уже невозможно. Ночь Новолуния была беспросветна и темна. Только серебристые искорки звёзд на непроглядном бархате ночи немного разгоняли мрак. В голове у мужчины зазвучал скрипучий голос Марды. Ей совсем не пришлось по вкусу, что тот попусту тратит время. Ведь его осталось совсем немного:

— До полнолуния тебе надо опоить ещё Вельду и Эссианн. Иначе чары спадут совсем. Творить подобное колдовство в отношении любой женщины можно лишь однажды. Надеюсь, мы правильно поняли друг друга, милый? Хочешь прибрать к рукам всех трёх красоток — нечего отлёживать бока на мягкой лебяжьей перине! Вьюгу-то ты опоил, но вот ведьма и фея ещё не попали в твои коварные сети. Сложнее всего будет именно с Эсс. Потому что у тебя уже есть соперник в лице лесного эльфа.